Глава III. Основы существования пастырства в Церкви Христовой

На основании ясного учения Церкви, раскрытого нами выше, мы можем утверждать, что Христова Церковь всегда веровала во всеобщность христианского священства, т. е. иначе: всех христиан признавала истинными священниками, лично участвующими в священстве Христовом. Но изложенное нами учение также ясно говорит и о том, что это общехристианское священнослужение не может быть единственным в Церкви Христовой. Те черты, какими характеризуется это духовное священство христиан, свидетельствуют об его отношении исключительно к личности самого христианина – священника. Постепенное освящение своей именно личности есть предмет служения Богу христианина, как священника; личные усилия и труды на пути этого совершенствования – истинные жертвы Богу; самый дух христианина – храм и алтарь, на котором приносятся эти жертвы, благоприятные Богу, Иисус Христом. Не может быть, конечно, дара более высокого, чем это Божественное дарование всем христианам живого и непосредственного причастия вечного священства Христова, в силу которого вся Церковь составляет, повторяя слова св. Иустина, истинный первосвященнический род. Однако в таком исключительном отношении общехристианского священнослужения к личности самого христианина лежит начало ограниченности этого духовного общехристианского священнослужения, не позволяющей признать его единственно достаточным для жизни церкви. Самая жизнь последней и необходимость известной организации говорят неопровержимо о необходимости существования и в самой Церкви Христовой еще особого священного служения, именно служения делу освящения других людей и возрастания самой церкви. Мы легко убедимся в этом, если только остановим внимание на самом понятии о жизни Церкви, условиях этой жизни и ее развития.

Церковь, рассматриваемая со стороны своих членов, не остается чем либо неизменным, раз навсегда данным, но развивается и совершенствуется: тело Церкви, питаясь от Главы своей, при участии всех своих членов, растет и созидается в любви, по слову Апостола (Еф. IV, 15–16). Конечно, это развитие относится к человеческой стороне в жизни Церкви, именно есть развитие общества, составляющего Церковь, что подробнее мы раскроем ниже. Но самый факт развития Церкви в указанном смысле не может подлежать сомнению, равно как несомненно и то, что для правильного течения церковной жизни и ее развития необходимо особое служение в Церкви и особые служители. В самом деле, развитие Церкви, рассматриваемой со стороны ее членов, может быть двоякое: количественное и качественное. В первом случае развитие Церкви состоит, очевидно, в расширении ее пределов: во втором – в возможно совершенном осуществлении целей ее бытия – духовном преобразовании человечества во Христе. И мы, действительно, видим, что Церковь развивается в обоих указанных отношениях. Явившись сначала в мире, как общество немногих Христовых учеников, она была незаметна, подобно малому горчичному зерну. И однако это семя, сохраненное в мире (Ин. XVII, 15), нашло в нем пищу себе, развилось, возросло в большое дерево. Проповедь Евангелия нашла себе родные источники в сердце человека, питаясь которыми, является уже в настоящее время, не как незаметное и незначительное по величине семя, но как ветвистое дерево, дающее в своих ветвях пристанище птицам. И мы веруем, что это дерево – Церковь, как доныне росло, так и будет расти, пока не достигнет возможной полноты своего роста.

Но развиваясь пространственно, Церковь не остается неизменною, и в смысле совершенства ее членов. Вступают в нее младенцы, не умеющие отличать доброе от злого; вступают младенцы верою, напоенные только начатками истинного учения. И в Церкви для них заключен единственный источник не только возрождения в новую жизнь, но и освящения – для пребывания в ней. В этом случае Церковь является для мира тем квасом, который должен преобразовать жизнь всего мира. Проповедь Евангелия Царствия Божия должна не только обнять весь мир, но и изменить этот мир, очистить и облагородить жизнь его, иначе: поднять его на возможную степень высоты духовного совершенства.

Как же может совершиться развитие Церкви в обоих указанных отношениях» Очевидно, что для правильного развития церковной жизни необходимы особые служители, которые содействовали бы созиданию истинного Божия дома – Церкви. Частнее, необходимым условием этого созидания является вера. Но эта вера невозможна без проповеди «Как веровать в Того – спрашивает Апостол Павел – о Ком не слыхали» И как проповедовать, если не будут посланы""¹⁷⁴. И ясно, что проповедь необходима не только для распространения церкви в пространственном отношении, но и для духовного преуспеяния ее членов, согласно сказанному выше. В последнем случае даже недостаточно одного поучения, но необходимо и непосредственное руководство в духовной жизни, и следовательно должны быть особые духовные руководители – люди опытные в духовной жизни, – пастыри словесного стада Христова. Наконец, в христианской Церкви совершается богослужение, хотя в духе и истине, но необходимо чрез посредство видимых действий; в Церкви же преподаются святые таинства, чрез которые верующие возрождаются и возрастают в истинно христианской жизни. И в этом последнем случае не может не сознаваться необходимость особых лиц, поставленных для совершения церковного богослужения. Святейшее дело общественного служения Богу не может составлять удела всех верующих. Если во всяком благоустроенном обществе все должно совершаться «благообразно и по чину», то тем более приложимо такое требование к жизни Церкви, когда речь идет о высшем в этой жизни – служении делу освящения верующих и созидания их в истинное тело Христово.

Таким образом, Церковь, рассматриваемая со стороны своих членов, живет и развивается, и для развития ее необходимо особое служение соработников Божиих в этом святом, великом деле. В силу этого, мы приходим к убеждению в том, что и в христианской Церкви должно существовать особое святое служение делу освящения других людей. Теперь нам надо только несколько раскрыть ту высказанную нами мысль, что это служение не может быть уделом безразлично всех верующих, но только известных определенных лиц. И раскрыть это положение нам также всего удобнее, исходя из самого понятия о Церкви.

Церковь составляет общество верующих. Хотя понятие общества еще не определяет во всей полноте понятия Церкви, но уже из самого наименования последней – ἐκκλησόα со всею ясностью вытекает, что понятие общества представляется необходимо мыслимым в самом понятии о Церкви. И если мы захотим охарактеризовать в общих чертах всякое благоустроенное общество (какое собственно и выражает слово ἐκκλησόα и каким несомненно должно признать Церковь), то должны будем признать его характеристическим признаком единство при разнообразии членов. Единство это основывается на внутреннем сродстве интересов и целей деятельности членов общества; самая же деятельность или жизнь общества осуществляется не иначе, как при условии разделения труда среди его членов и при существовании вообще в жизни общества внешней организации в виде закона и власти, руководящих его жизнию. Мысль о полном равенстве всех членов общества во всех отношениях, бесспорно, должна быть признана не плодотворной по существу. Цель жизни каждого общества – взаимное содействие его членов в деле осуществления известного идеала жизни. Но уже в силу того, что члены общества непременно суть лица различных способностей и дарований, само собою вытекает, что и служение каждого члена общества в отдельности, чтобы быть возможно плодотворным, должно быть сообразным с его личными дарованиями и, по возможности, склонностями. Это же самое мы должны сказать и относительно Церкви, как общества верующих. Правда, это общество не от мира сего. Отсюда и отношения его членов существенно отличаются от отношений земного порядка. "Весте – говорит Господь Апостолам – яко князи язык господствуют ими и велицыи обладают ими: не такоже будет в вас; но иже аще хощет в вас вящщий быти, да будет всем слуга; и иже хотеть в вас быти первый, буди всем раб»¹⁷⁵. Но при всем этом и Церкви дарована власть¹⁷⁶, и так как Церковь есть общество и, конечно, как такое, видимое и с внешним устройством, то должны быть в ней носители этой власти, предстоятели, хотя властители и не земного порядка. Эту именно мысль утверждает св. Климент Римский, когда, исходя из понятия благоустроенного общества, учить о необходимости порядка в Церкви и повиновения одних ее членов другим: «представим себе – говорит св. Климент – воинствующих под начальством вождей наших; как стройно, как усердно, как покорно исполняют они приказания. Не все эпархи, не все тысяченачальники, или стоначальники, или пятидесятиначальники и так далее, но каждый в своем чине исполняет приказания царя и полководцев. Ни великие без малых, ни малые без великих не могут существовать. Все они связаны как бы вместе, и это доставляет пользу. Возьмем тело наше: голова без ног ни- чего не значить; равно и ноги без головы, и малейшие члены в теле нашем нужны и полезны для нашего тела; все они согласны и стройным подчинением служат для здравия целого тела! Так пусть будет здраво и все тело наше во Иисусе Христе и каждый повинуется ближнему своему, сообразно со степенью, на которой он поставлен дарованием Его»¹⁷⁷. В данном месте св. отец оттеняет необходимость разделения духовных служений в Церкви. Эта же мысль есть основная в учении о. Церкви св. Апостола Павла» Церковь есть общество верующих, состоящее из многих и различных членов, обладающих различными дарованиями Святого Духа¹⁷⁸. Но все это множество верующих представляется единым, так как все эти дарования суть дары единого Святого Духа, подобно тому как различные члены образуют одно тело¹⁷⁹. Различия между рабами и свободными, иудеями и еллиннами в Церкви Христовой не существует¹⁸⁰, но Чрез крещение все верующие делаются членами одного тела и напояются одним Духом¹⁸¹. Но тело одно, однако состоит не из одного члена, но из многих¹⁸². Эти члены имеют различное назначение, и каждый из них исполняет его и, благодаря этому, имеет влияние на жизнь всего тела, живет с ним одною жизнью¹⁸³. Каково бы ни было назначение члена, но не во власти последнего отделиться от тела¹⁸⁴. Отсюда происходить глубочайшее внутреннее единство жизни всего тела; в нем нет разделения, а все члены одинаково заботятся друг о друге¹⁸⁵, и только «при действии в свою меру каждого члена» тело может правильно возрастать¹⁸⁶. Подобно этому слагается и жизнь Церкви. Она есть тело Христово¹⁸⁷; Христос ее Глава¹⁸⁸, а верующие члены этого тела¹⁸⁹. Глава есть источник жизни для всего тела¹⁹⁰, самый же рост последнего совершается при участии всех его членов¹⁹¹. Но мы уже видели, что члены тела. живя общею жизнию, должны однако исполнять различное назначение, подобно этому видим, что и в Церкви, где существует различие духовных дарований, должно быть и разделение служений: «имеешь ли пророчество – говорит святой Апостол, – пророчествуй по мере веры; имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли, в учении; увещатель ли, увещевай; раздаватель ли, раздавай в простоте; начальник ли, начальствуй с усердием»¹⁹². Итак, по мысли св. Апостола, в Церкви, как и в теле, должно существовать разделение служений, соответствующих различию духовных дарований. И как в теле Бог «расположил члены каждый в составе тела, как Ему угодно»¹⁹³, так и в Церкви Он иных поставил «во-первых Апостолами, во-вторых пророками, в-третьих учителями¹⁹⁴; и как в теле не все – глаз и не все – слух¹⁹⁵ так и в Церкви не все Апостолы, не все пророки, не все учители»¹⁹⁶. Эти слова св. Апостола как бы повторяет св. Григорий Богослов. Он говорит, что «как в теле иное начальствует и как бы председательствует, а иное состоит под начальством и управлением, так и в Церкви (по закону ли справедливости, воздающей по достоинству, или по закону Промысла, все связующего) Бог постановил, чтобы те, для кого сие полезнее, словом и делом направлялись к своему долгу, оставались пасомыми и подначальными; а другие, стоящие выше прочих по добродетели и близости к Богу, были пастырями и учителями к совершению Церкви, и имели к другим такое же отношение, какое душа к телу и ум к душе, дабы то и другое... будучи подобно телесным членам соединено... в один состав, совокуплено и связано союзом Духа, представляло одно тело совершенное и истинно достойное нашей Главы – Самого Христа. Посему не думаю, чтобы безначалие и беспорядок были полезнее порядка и начальства, как для всего прочего, так и для людей; напротив того, всего менее полезны они людям, которым угрожает опасность в важнейшем. А поскольку хорошо и справедливо быть начальником и подначальным... то равно худо… всем желать начальства и никому не принимать оного на себя. Когда бы все стали избегать сего начальствования, тогда бы прекрасной полноте Церкви не доставало значительного. Притом, где и кем совершалось бы таинственное и горе возводящее богослужение, если бы не было ни царя, ни князя, ни священства, ни жертвы... с другой стороны..., не странно..., что многие восходят на степень начальника..., равно как... искусному корабельщику дают управлять корабельным носом..., или... мужественный воин делается начальником отряда»¹⁹⁷. Подобную же мысль высказывает и св. Василий Великий, когда в порядке церковного управления также усматривает аналогию с жизнию тела, которая течет правильно лишь под условием взаимного согласия в действиях всех членов тела¹⁹⁸.

Из сказанного нами о Церкви, как Теле Христовом, видно, что в своей земной части она состоит из многих и различных членов, обладающих известными неодинаковыми дарованиями и в зависимости от этого исполняющих свое особое назначение в деле содействия правильному возрастанию всего тела – Церкви. Таким образом, то священнослужение, которое необходимо для жизни Церкви, должно явиться, не как общее достояние безразлично всех членов Церкви, но должно составлять удел лишь некоторых, преимуществующих духовно пред другими, или, выражаясь еще точнее, исполняющих свойственное только им одним назначение.

Мы приходим в силу этого к тому выводу, что существование особых священнослужителей в церкви находить свою естественную основу в самых потребностях жизни церкви, как общества. История же христианской церкви со всею определенностью свидетельствует, что этой внутренней необходимости вполне отвечает факт действительного существования особых священнослужителей в различных христианских обществах. Теперь для нас представляет существенную важность вопрос о том, как осуществляется в жизни церкви эта ее потребность иметь особых священнослужителей. Здесь возможно два ответа, различно объясняющих факт действительного существования в церкви Христовой особых священнослужителей. Возможно именно полагать, что священнослужители церкви суть лица, уполномоченные самим обществом для исполнения известных обязанностей священнослужения: проповеди, пастырского руководства жизнию верующих и совершения в церкви общественного богослужения. Но возможен и другой ответ на вопрос о том, по какому праву существует в церкви особый класс священнослужителей. Возможно именно полагать основу существования особых священнослужителей церкви в воле Самого Бога о своей Церкви и в этом случае признать священнослужение в церкви существующим по праву Божественному.

Итак, нам следует теперь остановить внимание, на вопроcе о том, по какому праву существует в церкви выделение из среды всех ее членов особых священнослужителей, по Божественному или человеческому»¹⁹⁹ Такой вопрос не является чем то измышленным в видах теоретического уяснения предмета нашего исследования, но был со всею определенностию поставлен пред лицом христианского сознания во время реформации, и с тех пор христианский мир отвечает на него различно. Протестантские общества видят основу для существования в церкви особых священнослужителей единственно лишь в потребностях жизни самого общества, составляющего церковь. С этой точки зрения от воли самих членов земной церкви зависело возникновение особого класса пастырей среди них, равно как дальнейшее и настоящее существование особых церковнослужителей. Иначе учит Вселенская Церковь (и Римский католицизм). Она также признает и со всею силою утверждает, что в жизни самого церковного общества существует потребность в особых священнослужителях и в этой именно потребности указывает внутреннюю основу необходимости особых выделенных из среды остальных членов церкви священнослужителей. Но вместе с тем вселенская церковь всегда учила, что этой внутренней потребности отвечает не само общество, но воля Божия учреждением в церкви особых священных служений, благодаря чему священнослужители существуют в церкви по праву Божественному, и самое священнослужение имеет не внутреннюю только основу для своего существования в жизни церкви, но так сказать внешнюю²⁰⁰ именно в воле Божией, являющейся высочайшим законом церковной жизни.

К раскрытию этого важного положения мы и обратимся теперь. Прежде, впрочем, нам необходимо точнее определить самую мысль, выражаемую понятием о существовании священников в церкви по Божественному праву. Первое, заключающееся в данной мысли, это то, что самое возникновение особого класса священнослужителей в церкви является не только проявлением воли самого церковного общества, сознающего нужду в таких служителях, но актом Божественной воли: проявившись в избрании Апостолов, этот акт Божественной воли сделался неизменным законом церковной жизни на все времена. Отсюда, как первые иерархи – св. Апостолы – были поставлены Самим Христом, так точно и все последующие существуют в церкви по воле Божией и поставляются также по полномочию Божественной небесной, а не земной власти. Таким образом, если мы будем раскрывать понятие о существовании священнослужения в церкви Христовой по Божественному праву, то должны будем прежде всего указать на независимость по существу поставления иерархов – священников от власти самого общества, как при начале жизни церкви, так и во все дальнейшее ее существование. Рассматриваемое же с этой точки зрения существование современной иерархии в церкви по Божественному праву должно полагать, очевидно, не в ином чем, как в неразрывной связи священнического поставления с поставлением Самим Христом Спасителем Апостолов. Мы говорим так потому, что это поставление является единственным актом в истории церкви непосредственного поставления Господом ее служителей, как продолжателей Своего дела. Поэтому непрерывная преемственность священнического поставления является в настоящее время тем необходимым признаком, по которому можно утверждать, что иерархия известной церкви существует по Божественному праву; органами же или хранителями власти поставлять священнослужителей от лица Божия могут в церкви являться только сами иерархи, как связанные неразрывною цепью преемственного поставления с Апостолами, благодаря чему в самой же иерархии заключается источник сообщения полномочий и благодати священства избранным верующим. Оба эти положения о богоучрежденности иерархии в церкви Христовой и об иерархии, как единственной носительнице и представительнице этой богодарованной власти поставлять священников церкви, являются, таким образом, в неразрывной связи. И мы, излагая откровенное и святоотеческое учение по этим вопросам, будем рассматривать оба эти положения совместно, как выражающие одно общее – существование иерархии в церкви по праву Божественному.

Богоучрежденность в церкви иерархического служения не может, конечно, подлежать и сомнению, настолько ясно и непререкаемо засвидетельствована она в новозаветном писании. И первое, относящееся к данному предмету, с чем мы встречаемся в Евангельских повествованиях и что не подлежит оспариванию, – это факт избрания Самим Господом Своих Апостолов²⁰¹, именно двенадцати, при чем Евангелие Луки дополняет евангельское повествование указанием на избрание и посольство на проповедь еще «иных» семидесяти²⁰². Всюду с особою силою оттеняется в Евангелии избрание Христом Спасителем Своих Апостолов. Сам Христос Спаситель в них указывает будущих судей двенадцати колен израилевых²⁰³; Он же свидетельствует о них: «Я вас избрал и поставил вас... Я избрал вас от мира²⁰⁴. И самые обязанности апостольского служения были указаны свв. Апостолам Самим Господом и Им же дарованы Божественный полномочия для прохождения Апостолами их служения церкви в достоинстве ее учителей²⁰⁵ духовных руководителей христиан, с правом вязать и решить грехи верующих²⁰⁶ и священнодействовать в церкви²⁰⁷. Наконец, Христос Спаситель сообщил Апостолам по воскресении и особое дарование Духа Святого²⁰⁸. И самим свв. Апостолам всегда было живо присуще сознание такого Божественного происхождения их служения. По учению Апостола Павла, не все Апостолы, но только те, которых Бог поставил²⁰⁹. Себя св. Апостол Павел называет «наименьшим» из Апостолов, но однако с силою утверждает богодарованность ему апостольства. «Я наименьший из Апостолов и не достоин называться Апостолом, но благодатию Божиею есмь то, что есмь»²¹⁰. Неоднократно св. Апостол Павел называет себя «призванным Апостолом, избранным к благовестит Божию»²¹¹; он – Апостол «волею Божиею призванный²¹²», «избранный не человеками и не чрез человека, но Иисусом Христом²¹³, и клятвенно утверждает свое поставление Богом²¹⁴ и посольство его Самим Христом на дело благовестия²¹⁵. Из указанных нами мест ясно открывается та мысль, что служение Апостолов было богоучрежденным в церкви. Но это же самое мы должны утверждать на основании новозаветных свидетельств и относительно тех лиц, которые разделяли служение с Апостолами и которым последние передали свое великое дело. Св. Апостол Павел непосредственно исповедует свою веру в то, что Христос «поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова»²¹⁶. И в апостольских писаниях мы находим непоколебимые данные для утверждения этой же мысли о Божественном поставлении иерархов церкви, явившихся преемниками апостольского служения. Эти будущие преемники Апостолов выступают в истории первенствующей церкви в зависимом положении от Апостолов. Апостолы их учители, а они любящие ученики²¹⁷; Апостолы определяли, кто мог достойно проходить эти служения²¹⁸, и сами же поставляли священнослужителей церкви, как мы видим, например, в избрании диаконов,²¹⁹ в поставлении пресвитеров в Листре и Дервии²²⁰, в рукоположении Апостолом Павлом Тимофея²²¹ и Тита²²². И эта зависимость от Апостолов обусловливалась Божественной волей, органами которой являлись свв. Апостолы. Как последние свое служение и особые дарования Божественной благодати получили непосредственно от Самого Господа, так точно и епископов церкви поставлял, по их учению, Сам Господь, только чрез посредство Апостолов, сообщая им Свои Божественные дары. Уже в первые дни жизни апостольской церкви мы видим это в повествовании об избрании Матфия на место Иуды. Это служение (διακονία, ἀποστολή, ἐπισκοπή) встречается после предъизбрания церковью двух лиц – и после ее усердной молитвы²²³. Сам Сердцеведец Бог, по вере первенствующей церкви, поставил Матфию. Богопоставленными признаются и другие иерархи первенствующей церкви. Своим ефесским ученикам Апостол Павел заповедал внимать себе и стаду, в котором их поставил епископами Дух Святый²²⁴: дарование, полученное Тимофеем чрез возложение рук Апостола Павла, последний называет Божиим даром²²⁵. Равным образом и Апостол Петр единого Пастыреначальника видит во Христе Спасителе, себя же называет только «сопастырем» (συνπρεσβύτερος). Таким образом, служение епископов и пресвитеров, по мысли Апостолов, есть такое же Божественное по его источнику, как и служение самих свв. Апостолов.

Если мы теперь спросим, что же служило органом такого Божественного поставления в век апостольский, то и на этот вопрос мы в посланиях Апостолов находим вполне определенный ответ; таким органом являлись сами свв. Апостолы и их преемники. Мы встречаем некоторые места св. писания Нового Завета, недопускающия перетолкования, где говорится о поставлении самими Апостолами иерархов церкви – епископов и пресвитеров²²⁶, видим мы также, что эту власть поставлять священнослужителей Апостолы передали своим преемникам, иерархам, поставленным ими самими²²⁷. Если с этими несомненными данными мы сопоставим уже изложенное нами учение о Божественном поставлении Духом Святым указанных священнослужителей, то несомненно будем иметь основание утверждать, что единственными органами Божественной власти поставлять священников являлись сами священники, – именно Апостолы и их преемники. Нигде в новозаветном Писании мы не находим указания на то, чтобы сами верующие могли поставлять себе пастырей помимо Апостолов. Мало этого, есть даже одно место в книге Деяний Апостольских, из которого с очевидностию следует, что естественное участие народа в избрании служителей церкви было далеко не тождественно с поставлением этих лиц в священный сан и дарованием им соответствующих полномочий и власти. Мы разумеем известное событие избрания семи мужей, обычно называемых первыми диаконами, в церкви иерусалимской для служения при трапезах. Свв. двенадцать Апостолов предложили собранию верующих избрать семь мужей «изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости»²²⁸. По избрании же, поставили избранных «пред Апостолами» и последние, «помолившись», «возложили на них руки»²²⁹. Так, в данном месте ясно различается избрание и рукоположение (ἐπίθεσις τῶν χειρῶν). Первое – дело общенародное, второе – апостольское, это – то рукоположение, которым поставлялись не только названные семь диаконов, но также епископы и пресвитеры церкви²³⁰.

То, что с такою ясностию открывается из новозаветного учения и самой жизни апостольской Церкви, остается и неприкосновенным законом церковной жизни навсегда. И в святоотеческих писаниях, и в правилах соборов, в символических и богослужебных книгах вселенской Церкви мы находим строго определенное и точно формулированное учение о богоучрежденности церковного священнослужения и о преемственной передаче дара священства в иерархическом поставлении. При этом последняя мысль дополняется еще новою, вполне естественною у позднейших, сравнительно с Апостолами, церковных писателей, – мыслию о непрерывной преемственности иерархии в Церкви. Без такой преемственности признается невозможным существование истинной иерархии, с одной стороны; с другой же, преемственная связь иерархии известной церкви с апостольскою рассматривается, как знак действительности первой.

Уже в писаниях мужей апостольских мы встречаем ясно выраженное учение о Богоучрежденности иерархии и о преемственном поставлении иерархов Церкви. Так, обе эти мысли определенно выражены в послании св. Климента Римского. Св. отец писал Коринфянам, что «Апостолы были посланы проповедать нам Евангелие от Господа Иисуса Христа; Иисус Христос от Бога; Христос был послан от Бога, а Апостолы от Христа; то и другое было в порядке по воле Божией»²³¹. И далее св. Климент говорит о поставлении именно Апостолами после дующих за ними предстоятелей Церкви: «проповедуя по разным странам и городам, они (Апостолы) первенцев из верующих поставляли в епископы и диаконы... И чему дивиться, если те, коим в Христе вверено было от Бога это дело, поставляли вышеупомянутых служителей»²³².» Указывая затем на Божественное избрание Аарона для священнослужения и на спор по этому поводу в Израиле, разрешенный при помощи жезлов, видимого закона воли Божией, св. отец заключает: «и Апостолы наши знали чрез Господа Иисуса Христа, что будет раздор о епископском достоинстве (имени – ἐπί τοῦ ὀνὁματος). По этой самой причине они, получивши совершенное предведение, поставили вышеозначенных служителей и потом присовокупили закон, чтобы, когда они²³³ почиют, другие испытанные мужи принимали на себя их служение²³⁴. Итак, почитаем несправедливым лишать служения тех, которые поставлены самими Апостолами или после них другими достоуважаемыми мужами с согласия всей Церкви²³⁵. И не малый будет на нас грех, если безукоризненно и свято приносящих дары будем лишать епископства»²³⁶. Таким образом, по учению св. Климента Римского, епископы Церкви, являющиеся преемниками служения Апостолов, поставляются непосредственно самими Апостолами (и их преемниками: «после них, другими достоуважаемыми мужами»). Преемство и полагается именно в таком поставлены, а не избрании только самим обществом известных лиц. Говорим так потому, что здесь ясно различаются Церковь или общество, с согласия которого поставляются епископы, и Апостолы, а после них достоуважаемые мужи, которыми совершается самое поставление.

С ясностию и выразительностью утверждается мысль о богоучрежденности иерархии в Церкви и св. Игнатием Богоносцем во многих местах его посланий. «Я узнал – пишет св. отец Филадельфийцам, – что епископ ваш не сам собою и не чрез людей принял это служение обществу верующих и не из тщеславия, но по любви Бога Отца и Господа Иисуса Христа»; и вообще все епи- скопы поставлены « изволением Иисуса Христа, которых, по благоволению своему, Он утвердил непоколибимо Святым Духом Своим»²³⁷. Магнезийцев св. Игнатий призывает повиноваться их юному епископу и добавляет: «впрочем не ему, но Отцу Иисуса Христа, епископу всех (τῷ πάντων ἐπισκόπῳ). Итак в честь Того, который возжелал его, нам надобно повиноваться без всякого лицемерия»²³⁸. Эту мысль св. Игнатий высказывает и в послании к Ефесянам: «всякого, кого посылает домовладыка – пишет св. отец Ефесянам, – для управления своим домом, нам должно принимать так же, как самого пославшего. Поэтому ясно, что и на епископа должно смотреть, как на Самого Господа»²³⁹. Епископы, таким образом, являются, по мысли св. Игнатия, посланными для управления Церковию Самим Домовладыкою. Как существующие по воле Христовой, епископы, «поставленные по всем концам земли, находятся в мысли Иисуса Христа», подобно тому как Сам «Иисус Христос, нераздельная наша жизнь, есть мысль Отца»²⁴⁰. Надо заметить, впрочем, что в посланиях св. Игнатия Богоносца мы не встречаем непосредственного указания на епископское поставление, как на орган Божественной власти, поставляющей епископов²⁴¹; но эта мысль не только не находится в противоречии с его учением, но напротив, ясно вытекает из него. Св. Игнатий Богоносец, утверждая мысль о Божественном поставлены священнослужителей, этих последних всюду ставить на недосягаемую высоту духовной власти, сравнивая их с Самим Христом Спасителем и Его Апостолами²⁴². Кому же может принадлежать право быть органом Божественной воли, поставляющей епископа и вообще священнослужителей» Если и нет прямого ответа на этот вопрос, то все же с несомненностию можно утверждать, что право видимого поставления принадлежит епископу. Значение епископа в Церкви так велико, по взгляду св. Игнатия, что без епископа ничего нельзя делать в Церкви²⁴³. Если же так, то едва ли может подлежать сомнению, чтобы столь важное в религиозной жизни дело, как поставление членов иерархии, могло принадлежать кому-либо иному, кроме епископа. Он председательствует в Церкви на место Бога»²⁴⁴, и естественно, что он только может явиться органом Божественной воли и освящения.

Подобный же вывод можно сделать и из послания св. Поликарпа Смирнского. Он также учит о священнослужителях, как о служителях Бога и Христа, а не человеков²⁴⁵; о покорности преcвитерам и диаконам, как Богу и Христу²⁴⁶; и этим самым, без сомнения, утверждает, что пресвитеры и диаконы существуют в Церкви по праву Божественному.

С большою выразительностью говорит о Богоучрежденности и особенно о непрерывной преемственности иерархии в Церкви св. Ириней Лионский. О свв. Апостолах он утверждает, что они «облечены были свыше силою нисходящего Духа... и проповедали нам... и кто не согласен с ними, тот презирает причастников Господа, презирает и Самого Христа Господа, презирает и Отца»²⁴⁷. И пресвитеры Церкви «по благоволению Отца, вместе с преемством епископства, получили известное дарование истины»²⁴⁸. Вообще же «в Церкви Бог положил Апостолов, пророков, учителей и все прочии (средства) действования Духа»²⁴⁹. Утверждая Богоучрежденность священнослужителей в Церкви, св. Ириней, рассматривая этих священников, как преемников Апостолов, утверждает неразрывную связь не только их дела, но и епископского поставления. Прежде всего, сами свв. Апостолы поставили епископов, например, первого Римского епископа Лина, епископа Смирнского Поликарпа²⁵⁰. Этим поставленным самими Апостолами епископам преемствовали другие, «и в таком преемстве Церковное предание от Апостолов и проповедь истины дошли до нас»²⁵¹. Насколько важное значение этому преемству усвояет св. отец, видно из другого места его творенья, где он говорит, что «истинное познание есть учение Апостолов и изначальное устройство Церкви во всем мире, и признак Тела Христова, состоящий в преемстве епископов, которым те (Апостолы) передали сущую повсюду Церковь»²⁵². Несомненно впрочем, что речь св. отца о преемстве епископского служения в приведенных словах касается преимущественно передачи и хранения истинного апостольского учения. Но если мы вспомним, что главное основание для обличения всякой ереси св. отец полагает в непогрешимости Церкви, как хранительницы истины, то для нас понятно будет, почему и в учении о преемстве иерархического служения св. отец рассматривает это преемство преимущественно со стороны его отношения к хранению истинного учения в Церкви. Но в одном месте творения св. Иринея мы находим твердый данные для более точного понимания его учения об епископском преемстве в Церкви. «Надлежит следовать пресвитерам в Церкви – пишет св. отец – тем, которые, как я показал, имеют преемство от Апостолов и вместе с преемством епископства, по благоволению Отца, получили известное дарование истины»²⁵³. Здесь ясно различаются преемство епископства и дарование истины. В силу этого самое дарование истины должно быть рассматриваемо не как единственное выражение понятия преемства, но как частное, хотя и необычайно важное, следствие этого согласного с Божиею волею преемства.

В творениях свв. отцов третьего века с наибольшею определенностью раскрывается учение об иерархии у св. Киприана Карфагенского у него же находим мы ясное выражение мысли о существовании иерархии в Церкви по Божественному праву. «Когда по слову Господа – пишет св. отец – даже самое малозначительное не делается без воли Божией, то ужели кто-нибудь подумает, чтобы важное и великое делалось в Церкви Божией без ведома или без воли Божией, и чтобы священники... поставлялись не по Его распоряжению. Это значит не иметь веры, которою мы живем; это значит не воздавать чести Богу, манием и волею Коего управляется и производится все»²⁵⁴. И действительно, по учению св. отца «апостолов, т. е. епископов и предстоятелей избрал Сам Господь»²⁵⁵. «Мы – пишет св. отец – священники Бога, по Его удостоению поставленные начальниками в Его Церкви²⁵⁶, должны знать, что отпущение грехов может быть даруемо только в Церкви»²⁵⁷. То, что в данных местах высказано относительно священников вообще, это самое св. отец говорит и по частным поводам, например по поводу назначения епископом Корнелия. «Корнелий сделан епископом по определению Бога и Христа»; «занял он свое место по воле Бога, Который делает священников»²⁵⁸. В силу именно такой Богоучрежденности иерархии, тот, «кто действует против священников Христовых..., вооружается против церкви, противодействует Божественному домостроительству; он враг алтаря, возмутитель против жертвы Христовой... и даже не хочет знать, что действующий вопреки Божию законоположению наказывается за безрассудное дерзновение по усмотрению Божественному»²⁵⁹. Таким образом, священство есть достояние Божественное: Сам Христос узаконил священство в Своей Церкви и Он же поставляет священников. Кроме этой общей мысли о существовании иерархии в Церкви по Божественному праву, мы находим в писаниях св. Киприана учение о том, что единственным источником полномочий священнослужения в Церкви является только истинная иерархия, и что только при непрерывной преемственности священства возможно сообщение последнего. Св. Киприан, правда, с выразительностию оттенял мысль, как это мы увидим ниже, о необходимости участия народа в избрании священников. Но цель такого участия св. отец полагал в том, «чтобы его (кандидата священства) достоинство и способности были подтверждаемы общественным судом и свидетельством»²⁶⁰. Право же самого поставления в священный сан принадлежит одной только иерархии истинной Церкви и совершается в особом посвящении. «Церковь одна – пишет св. Киприан, – а будучи одна, она не может быть и внутри и во вне. Если она у Новациана, то не была у Корнелия..., который наследовал епископу Фабиану по законному посвящению, и которого, кроме чести священства, Господь прославил и мученичеством... Новациан... не принадлежит к Церкви; и тот, кто презревши евангельское и апостольское предание, никому не наследуя, произошел от самого себя, не может считаться епископом; не может никаким образом иметь Церковь и обладать ею не посвященный в Церкви »²⁶¹. Но где же в самой Церкви заключается источник этого законного посвящения» В том же письме к Магну св. отец утверждает, что не может «считаться пастырем тот, кто, при существовании пастыря, управляющего в Церкви Божией по преемству посвящения (in redesia Dei ordinatione succedanea praesidente), оказывается чужим и сторонним»²⁶². Очевидно, что здесь разумеется под преемством посвящения: поставление в священный сан лицами, в свою очередь посвященными также в епископский сан. И в творениях св. Киприана можно находить подтверждение этой частной мысли. Он утверждает, что отпадших пресвитеров, рукоположенных в Церкви или же лжеепископами у еретиков, должно принимать, как мирян»²⁶³. Здесь для нас важно то, что у еретиков поставление совершалось епископами, хотя, конечно, и ложными, несомненно по подражанию практике истинной Церкви. Источное начало этой власти преемственно передавать епископское достоинство св. Киприан полагает в Самом Господе: «Господь наш – пишет святитель – определяя достоинство епископа и управление Своей Церкви, говорит Петру в Евангелии: Аз тебе глаголю... (Мф. XVI, 18–19). Отсюда последовательно и преемственно истекает власть епископов и управление Церкви²⁶⁴, так что Церковь поставляется на епископах и всяким действием Церкви управляют те же начальствующие»²⁶⁵. Еще яснее мысль о преемственности епископского посвящения высказана у единомышленного со св. Киприаном епископа Фирмилиана в его ответном письме св. Киприану Карфагенскому. Указав на дарование Святого Духа Христом Спасителем Апостолам для Отпущения грехов, Фирмилиан так заключает свою речь: «это значит, что власть отпускать грехи дарована Апостолам..., а затем епископам, которые наследовали им по преемству посвящения (episcopis qui eis ordinatione vicaria successerunt)»²⁶⁶. И у св. Киприана в изображении жизни современной ему Церкви неоднократно находим указание на поставление епископов епископами же. Оне указывает, что в Римской Церкви есть епископ, «поставленный шестнадцатью соепископами»²⁶⁷; еще раньше он свидетельствует, что Корнелий «поставлен во епископа многими нашими товарищами»²⁶⁸ и т. п. Если после святоотеческих творений первых трех веков мы обратимся к сочинениям знаменитых церковных писателей этого времени, то и в этих последних найдем достаточно ясно выраженное учение о том, что священство существует в Церкви, по праву Божественному, с непрерывным преемством епископского поставления от времен св. Апостолов.

Так, Тертуллиан утверждает ту мысль, что единственный источник иерархического поставления заключается в преемстве епископской власти и достоинства. Обличая еретиков, выдававших свои общества за истинные церкви, Тертуллиан пишет об этих сектах, что если они «осмеливаются возводить себя к апостольскому веку, так что кажутся преданными от Апостолов, то мы можем сказать на это: пусть покажут начало своих церквей, выяснять порядок своих епископов, исходящий по преемству от начала так, чтобы первый епископ имел своим творцом и предшественником кого-либо из Апостолов или мужей апостольских... Ибо так церкви апостольские предъявляют свой census, как например, Церковь Смирнская повествует, что Поликарп поставлен на место Иоанном, Церковь Римская заявляет, что Климент посвящен Петром. Поэтому и другие Церкви указывают, какие они имеют отростки апостольского семени, каких лиц, поставленных Апостолами на епископство»²⁶⁹. В этих словах Тертуллиана несомненно разумеется особое поставление священнослужителей только иерархами Церкви, сообщающими им как бы бытие в особом акте передачи своего достояния, полученного от Апостолов. Это выразительное место в сочинениях Тертуллиана домонтанистического периода вполне согласно с общецерковным взглядом на иерархию, как на существующую в Церкви по праву Божественному. В своих монтанистических произведениях Тертуллиан, как мы уже отчасти видели, изменил первоначальной чистоте своих воззрений. В приведенном нами полностью месте из его сочинения «о целомудрии» Тертуллиан различие между священниками и мирянами рассматривает, как дело самой Церкви. Такое решение обусловливалось вполне монтанистическими заблуждениями Тертуллиана, и эти последние привели его вообще к совершенному извращению учения об иерархии в Церкви.

Более точно раскрывает верование современной ему Церкви в существование иерархии по Божественному праву Климент Александрийский, в сочинениях которого можно находить и ценные указания на современную ему практику церковной жизни по интересующему нас вопросу о поставлении священников. Наиболее ясно мысль о Божественном поставлении священников Церкви раскрывает Климент в одном месте «Стромат». Климент говорит, что Апостолы «сделались Апостолами не по какому-либо превосходству природных своих свойств, – так как и Иуда был избран вместе с ними, – но были избраны, чтобы сделаться Апостолами, Тем кто провидит и конец. Поэтому и Матфий, не избранный вместе с ними, но сделавший себя достойным апостольства (чтобы быть апостолом), поставляется на место Иуды..., и теперь упражняющихся в Божественных заповедях... позволяется вписывать в избранный список Апостолов (εἰς τὴν ἐκλογὴν τῶν ἀποστὸλων ἐγγραφῆναι). Тот по истине пресвитер Церкви и истинный диакон воли Божией, кто творит и учит тому, что от Господа; не от людей рукополагаемый... Потому и выбираемый пресвитером, что он праведник».²⁷⁰ Кто является орудием Божественной власти, рукополагающей священников, это видно из другого сочинения Климента, где он рассказывает обстоятельства последних лет жизни Иоанна Богослова. «По смерти тиранна, возвратился (ап. Иоанн) с острова Патмоса в Ефес и по приглашению посетил ближайшие области язычников для того, чтобы где (нужно) поставить епископов, где устроить целые церкви, где поставить в клир того или иного из указываемых Духом»²⁷¹. Из этого места несомненно, что по воззрениям Климента во времена апостольские не признавалось права за самими обществами верующих поставлять себе членов клира.

У Оригена также мы находим мысль о существовании в Церкви священнослужителей по особому Божественному праву. «Тот, говорит Ориген, кто получил дуновение от Иисуса, как Апостолы (ὁ δὲ ἐμπνευσθεὶς ὑπὸ ροῦ

Ιησοῦ, ὡς οἱ ἀποστολοι)... отпускает такие грехи, которые отпустил бы Бог»²⁷². Мысль Оригена о непосредственной связи между поставлением Христом Спасителем Апостолов и поставлением последующих священнослужителей совершенно ясна. Но что касается частного развития этой мысли, то прямых указаний на поставление священников только епископами, связанными непрерывными узами преемства с Апостолами, мы не находим у Оригена. Впрочем, данные для такого именно решения вопроса встре- чаются в его творениях. Так, прежде всего, он с достаточной определенностью различает акт избрания и посвящения иерархических лиц, причем аналогию этому видит в ветхозаветной Церкви, когда посвящение священников производилось в присутствии народа. И подобно этому ветхозаветному поставлению «Апостол заповедует при посвящении священника (in ordinatione sacerdotis): надлежит иметь доброе свидетельство от внешних (1Тим. III, 7)»²⁷³. Судя по контексту речи, здесь слова Апостола относятся к народному голосу. Самое же посвящение и посвящающия лица сравниваются Оригеном в другом месте с поставлением свв. Апостолами Матфия²⁷⁴. Ясно, таким образом, что посвящение совершается преемниками Апостолов. А так как это, согласно сказанному, вне власти народа, и, однако, совершается обычно людьми²⁷⁵, то несомненно, что такими преемниками могут быть только сами же священники – епископы.

В творениях святых отцов четвертого и последующих веков мы также находим вполне определенное и согласное учение о том, что священство существует в Церкви по Божественному праву. В частности, мысль об иерархии, как единственном источнике иерархического поставления, получает более определенное выражение в учении об епископе, как единственном совершителе хиротонии. Подобных мест, свидетельствующих о Божественном происхождении и существовании иерархии в Церкви по Божественному праву иерархического преемства, так много в творениях отцов названного периода, что мы укажем лишь некоторые из них, тем более, что существенно нового, сравнительно с учением предшествовавших отцов, они дают немного; наибольший же авторитет в это время принадлежит бесспорно свидетельствам вселенских и поместных соборов, ясно выразивших веру Церкви в существование ее иерархии по Божественному праву.

В творениях почти всех отцов четвертого века мы находим ясное учение по интересующему нас вопросу. Так, об этом согласно учат святые великие каппадокийцы – Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский. Первый неоднократно высказывает, что власть священников Церкви есть власть «Божиею милостию», употребляя современный термин. Церкви Патмосской св. отец пишет, что «Сам Бог возъимел попечение о собственной своей пастве и по воле Своей даровал пастыря» этой Церкви²⁷⁶. Святому Амфилохию он пишет, что Господь «уловил его неизбежными сетями благодати»; хотя он и бежал ранее от священного звания, но «Христос послал его... быть наставником спасаемых»²⁷⁷. И св. Амвросию Медиоланскому св. отец пишет, что он «не от человек принял Евангелие Христово..., но Сам Господь из судей сея земли воззвал его на кафедру Апостолов»²⁷⁸. Очень много есть мест в творениях Василия Великого, где поставление в священную степень представляется делом и правом епископской власти²⁷⁹. Но и при этом все же ясно утверждается мысль, что епископ есть орган, чрез который пастырей поставляет Сам Господь²⁸⁰. Более принципиально рассматривает вопрос о существовании иерархии в Церкви по Божественному праву св. Григорий Богослов. Он неоднократно утверждает прежде всего, что вообще иерархия существует в церкви по Божественному праву. В своем третьем слове о священстве великий святитель говорит, что «Бог постановил, чтобы одни, для кого сир полезнее... оставались пасомыми и подначальными; а другие, стоящие выше прочих по добродетели и близости к Богу, были пастырями и учителями к совершению Церкви»²⁸¹. И далее в том же слове утверждает, что великий труд «иметь начальство над людьми, особенно иметь такое начальство, как наше (пастырей словесного стада), которое основывается на Божием законе и возводит к Богу»²⁸². И в стихотворении о своей жизни св. Григорий свидетельствует, что священники Церкви «в удел от Бога получили честь по- средством Божественных таинств руководить народ»²⁸³. Эта же мысль раскрывается св. Григорием и более частно, когда он утверждает, что чрез рукоположение святительское подается Божия сила, и власть священника есть власть Божиею милостию. В своем надгробном слове Василию Великому св. Григорий говорит, что почивший святитель сначала в звании чтеца, а затем в сане епископа служил Церкви, «не восхитив, не силою присвоив власть, не гоняясь за честию, но сам преследуемый честию, и не человеческою воспользовавшись милостию, но от Бога и Божию приняв благодать»²⁸⁴. И несколько далее свидетельствует о том же, именно, что данный Василию Великому епископский сан был «не делом человеческой милости, но даром Божией благодати»²⁸⁵. В похвальном слове своему отцу св. Григорий утверждает подобное же. «Он (его почивший отец) приемлет священство, когда ничего уже не было пренебрежено, чтобы... приобрести опытность и силу очищать других, как требует сего закон духовного последования. И когда приемлет, тем паче прославляется в нем благодать, как благодать истинно Божия, а не человеческая»; и далее утверждается эта же мысль, что почивший святитель «получил от Бога ту особенную благодать, что сделался отцом и учителем православия »²⁸⁶. И о себе самом св. Григорий утверждает, что на Константинопольский престол он «возведен был Богом и добрыми Божиими служителями²⁸⁷; и в другом месте скорбит, что у него «отняли народ, над которым поставил его Дух»²⁸⁸. Подобных мыслей о рукоположении епископов по Божию изволению очень много и в других местах творений Св. Григория.²⁸⁹

Св. Гргигорий Нисский свидетельствует, что через Петра «Христос дал епископам ключи небесных дверей»²⁹⁰; священство он называет «Божественным достоянием»²⁹¹. В своем же слове о жизни св. Григория Чудотворца говорит о заочном рукоположении этого святителя епископом Федимом, который, «воззрев к Богу и сказавши, что Бог в час сей равно видит и его самого и того (Григория), вместо руки налагает на Григория слово, посвятив его Богу»²⁹².

В своем слове «о священстве» cв. Ефрем Сирин говорит, что достоинство священного сана «сынам Адамовым даровала Троица»²⁹³. «Да благословляется Спаситель – говорит св. Ефрем в том же слове, – принесший на землю сей пресветлый очистительный дар, просветивший благодатию иереев, чтобы сияли они, как светила в мире... Сама высокая и страшная Мышца, снизшедши с неба, чрез возложение рук даровала нам Духа Святого, как огонь снизшедшего на Апостолов»²⁹⁴. «Слава Единородному! Слава единородному Благому, который сообщает достоинство священства ученикам Своим чрез новый святой завет Свой, чтобы и они показали пример в возложении рук своих на достойных»²⁹⁵.

Св. Иоанн Златоуст со всею силою и выразительностию утверждает мысль о Богоучрежденности иерархии. Так, св. отец пишет, «что не человек, не ангел, не архангел и не другая какая либо сотворенная сила, но Сам Утешитель учредил это чинопоследование, и людей, еще облеченных плотию, сделал представителями ангельского служения»²⁹⁶. Раскрывая далее величие священнического служения, св. отец говорит, что этой чести «удостоила священников благодать Духа»²⁹⁷; что «Бог дал им (священникам) всю небесную власть»²⁹⁸; «Сын весь суд вручил священникам»²⁹⁹; священник получает от Бога власть», и «Бог дал священникам больше силы нежели плотским родителям»³⁰⁰. Самое рукоположение епископское – это только орган Божественного изволения. «Священник – ангел Господа. Если кто презирает его, то презирает не его, а рукоположившего его Бога. А откуда, скажешь, известно, что Бог рукоположил его» Но если ты не имеешь убеждения в этом, то суетна твоя надежда; ибо если Бог ничего не совершает чрез него, то ты ни крещения не имеешь, ни таин не причащаешся, ни благословений не получаешь, а следовательно ты не христианин»³⁰¹. В беседах против аномеев св. отец спрашивает: «с чего ныне начать похвалы (еп. Филогонию)» С чего иного, как не той власти, какую ему вверила благодать Духа. Внешняя власть не всегда может быть доказательством добродетели тех, которым она вверена... Но когда избирает и определяет Бог, и когда Его десница касается святой главы, то определение нелицеприятно; суд не подлежит подозрению, и несомненным одобрением рукополагаемого служит достоинство Рукополагающего»³⁰². И подобных мест в творениях св. Златоуста множество³⁰³.

Современник этого святителя св. Епифаний Кипрский в свв. Апостолах видит началовождей таинств Церкви и говорит, что от них, равно как от Павла с Варнавою и Иакова епископа Иерусалимского, начинаются преемства епископов и пресвитеров в доме Божием»³⁰⁴. В епископе св. отец видит единственного совершителя рукоположения, что высказывает в обличении Аэрия: «Аэрий говорит, что епископ и пресвитер – одно и то же. Как же это возможно» Сан епископов рождает отцов Церкви, а сан пресвитерский, будучи не в состоянии рождать отцов, рождает чад для Церкви... И как можно поставлять пресвитеру, не имеющему права рукоположения»³⁰⁵. Подобное же утверждают и Иоанн Златоуст³⁰⁶ и блаженный Иероним³⁰⁷. Блаженный Августин говорит, что Господь «нашел необходимым здесь на земле установить в Церкви Своей служителей слова »³⁰⁸

Мы лишь кратко указали на согласное учение св. отцов Церкви четвертого века по интересующему нас вопросу, не раскрывая подробно их учение и не излагая его полностью. Сделали мы это, согласно сказанному раньше, потому, что голос Церкви четвертого и последующих веков нашел ясное выражение не только в писаниях ее отдельных служителей, но и, главным образом, в определениях и учении соборов, как выразителей общецерковной веры. К этим свидетельствам мы теперь и обратимся. Прежде всего, мы и в определениях соборов находим общую мысль, отмеченную нами раньше в творениях отдельных учителей Церкви, о том, что иерархическое священство в Церкви есть достояние Божественное, власть иерархии есть власть Божиею милостию. Так, в древнем памятнике церковного законодательства, именно в «Правилах свв. Апостолов» прямо говорится, что епископское достоинство есть Божия собственность. «Не подобает епископу – по 76 правилу – из угождения брату, или сыну, или иному сроднику поставляти в достоинство епископа, кого хощет. Ибо несть праведно творити наследников епископства и собственность Божию (τά τοῦ θεοῦ χαριζόμενα) даяти в дар человеческому пристрастию»³⁰⁹. По 64 правилу шестого вселенского собора Церковная иерархия есть учреждение Божественное. «Не подобает мирянину... брати на себя учительское достоинство, но повиноватися преданному от Господа чину... Ибо в единой Церкви разные члены сотворил Бог по слову Апостола, – 1Кор. XII, 27»³¹⁰. Каноническое окружное послание патриарха Геннадия Константинопольского излагает обстоятельно учение Церкви о Богоучрежденности и непрерывной преемственности Церковной иерархии: «Владыка наш и Бог и Спаситель Иисус Христос, писал святитель, вверив святым Своим ученикам проповедь Евангелия и послав их по всей вселенной учителями человеков, ясно заповедал, дабы дар, туне приятый ими от Него, и они преподавали людям туне... Ибо земное и телесное не заменяет даров небесных и духовных. Сию заповедь он дал не только им, но чрез них и нам, коих удостоил возвести на их степень и место... Просты и ясны слова сея заповеди. От Меня, глаголет, прияли вы достоинство священства; и аще за оное что-либо малое или многое воздали Мне, и оное вам от Меня предано, то и вы предавайте оное другим; аще же туне прияли, то и вы туне дадите... Горе поистине тем, кои возмнили приобрести дар Божий, или продавать оный за деньги»³¹¹.

Подобное же послание писал и патриарх Константинопольский Тарасий к Римскому папе Адриану³¹². Со всею силою в соборных определениях утверждается мысль о преемственной передаче дара священства только мужами священными – епископами. Первое и второе правила апостольские со всею определенностью указывают, что право поставлять епископов принадлежит нескольким епископам, а право поставлять остальных клириков – одному епископу. Это определение является всегдашним законом жизни православной Церкви и подтверждается неоднократно определениями вселенских и поместных соборов³¹³, равно как точно указывается и самый способ или образ передачи дара священства – святительское рукоположение³¹⁴. Помимо положительных постановлений соборов, определяющих исключительный права епископов рукополагать священнослужителей Церкви, мы в соборных определениях находим подтверждение этой же мысли и с отридательной стороны, когда речь идет о бывшем в практике древней Церкви избрании кандидатов священства. Прежде всего, конечно, такое избрание ясно отличается от самого поставления в священный сан³¹⁵. Но главное, самое народное избрание не всегда признается необходимым для поставления, и, следовательно, этому избранию не усвояется существенного, неразрывного с самим рукоположением, значения. Так, не упоминается о народном избрании в четвертом правиле первого собора, где говорится только о согласии всех епископов округа³¹⁶. А третье правило седьмого вселенского собора своеобразно толкует это правило в смысле определенного запрещения мирянам участвовать в избрании епископа и запрещает избрание епископа «мирскими начальниками», очевидно, в виду того, что практически это участие мирян, вместо предполагаемой пользы, приносило при современном собору тяжелом положении Церкви больше вреда. Право избрания епископов усвояется этим собором самим епископам³¹⁷. Из поместных соборов Лаодикийский 13 правилом³¹⁸ совершенно воспретил сборищу народа принимать участие в избрании кандидатов священства.

Для нас, собственно, важна пока только общая мысль подобных определений соборов, – что избрание народное существенно отличается от посвящения и даже не имеет необходимого значения для действительности последнего.

Если от учения и практики древней Церкви мы обратимся к вере современной православной Церкви, то в ее богослужебных и символических книгах встретим ясное учение о преемственном поставлении священников православными епископами по Божественной власти. Что касается богослужебных книг, то в них (архиерейском Чиновнике) посвящение пресвитеров и диаконов рассматривается, как дело одного епископа, и на участие народа в избрании есть только намек в приглашении верующих к утверждению епископского избрания (в возгласах, предшествующих посвящению. и в возгласе «достоин»). Что касается чина архиерейской хиротонии, то в этом чине непосредственно свидетельствуется устами «первенствующего» архиерея, что Божественная благодать пророчествует избранного «избранием и искусом боголюбезнейших архиереев и всего священного собора»³¹⁹, и власть архиерея признается властию «Божиею милостию».

В символических книгах православной Церкви также не упоминается об избрании паствою кандидатов священства, но со всею силою утверждается мысль об исключительном праве иерархии раздавать благодать священства, полученную ею от Апостолов в неразрывной преемственности иерархического посвящения. Так, в «Православном Исповедании» мы читаем, что «священство, именуемое таинством, заповедано Апостолам от Христа. Посвящение производилось чрез возложение рук их и доныне производится по преемству епископов, наследовавших Апостолам для раздаяния Божественных Таин и попечения о человеческом спасении... Христос послал Апостолов на проповедь, а Апостолы, рукоположившие других, послали их на то же дело... По сему рукоположению и преемству, никогда не прерывающемуся, те только имеют власть наставлять в спасительном учении, кои посланы на сие дело»³²⁰. В Послании Восточных Патриархов» мы читаем, что «епископ, как преемник апостольский, возложением рук и призыванием Святого Духа получил преемственно данную ему от Бога власть», и при этом утверждается далее та мысль, что только епископу принадлежит право передавать благодать другим, тогда как даже пресвитер принимает благодать священства только для себя (X член). Наконец, и в «пространном катихизисе» также определенно говорится, что иерархия православной Церкви ведет свое начало «от Самого Иисуса Христа и от сошествия на Апостолов Святого Духа и с тех пор непрерывно продолжается чрез преемственное рукоположение в таинстве священства». Последнее же определяется как такое, в котором «Дух Святой правильно избранного чрез рукоположение святительское поставляет совершать таинства и пасти стадо Христово». Об епископе же прибавлено, что он «не только совершает таинства, но имеет власть и другим чрез рукоположение преподавать благодатный дар совершать оные».

Изложенное учение православной Церкви позволяет ответить на поставленный нами вопрос о том, по какому праву существуешь церковная иерархия. Ответ, без сомнения, должен быть такой, что иерархия существует в Церкви по праву Божественному, или более частно, что она является по своему происхождению Богоучрежденной и неизменно пребывающей в Церкви, как Божественное достояние (клир), получающее свое достоинство в преемственном святительском поставлении.