Раздел I. История оккультизма

Большинство современных ученых считают, что первобытной формой религии был культ природы, в частности: анимизм, тотемизм, фетишизм. Суть этого культа состояла в том, что человек верил в некую высшую силу, которая управляет Вселенной и всеми процессами и явлениями, происходящими в природе и в обществе. Эти силы персонифицируются или же остаются безликими. Так, анимизм предполагает веру в духов, которые наполняют природу во всей ее полноте и влияют на процесс и характер общения человека с природой. Тотемизм и фетишизм – это конкретное совмещение той или иной личности человека, или животного, или даже любого неодушевленного предмета с личным духом. Из характера этих верований можно сделать вывод, что первобытный человек имел определенное представление о природе духовного мира. Он видел разницу между миром видимым и невидимым, для него реальное существование духов было непреложным фактом. Но он был мало знаком с законами духовного мира, у него было достаточно искаженное представление как о сущности духовного мира в целом, так и об отдельно взятых духах. Так, он верил, что за видимыми предметами и явлениями стоит мир духовный, но различить мир духов не мог и поэтому часто творил поклонение злым духам или же деперсонализировал их.

Современная наука, основывающаяся на эволюционной теории, считает такие представления человека ошибочными по существу, мифическими по характеру представлениями и объясняет их недоразвитостью человеческого сознания и несовершенством логического мышления. Христианское видение представляет это в ином ракурсе. Сыны Человеческие, та часть потомков Адама, которая не восприняла раскаяние своего праотца, извратила истинные принципы жизни и правильный образ мышления, что отразилось в первую очередь на форме и содержании их веры в Бога. Род этот был в большинстве, поэтому и наследие их религиозных верований в вещественных доказательствах доходит и до сего дня, поэтому и создается представление, что их религиозные воззрения были единственными.

Извращение жизни первобытных людей происходило постепенно, их представления о духовном мире изменялись не сразу. Первые люди, находясь в Раю, имели четкое и правильное представление о мире духов, так как они непосредственно общались с ними. Еву, например, не удивило, что с ней заговорил змей человеческим голосом. После изгнания Адама и Евы из рая Бог «поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» [Быт. 3. 24]. Но без помощи Божией человек не остался. В акафисте Святому Ангелу-Хранителю поется: «Видев человеколюбивый Господь, яко, по прегрешении праотца нашего Адама, вси человеки удобо преклони суть ко греху, по своей неизреченней милости послал есть во всю землю святых Ангелов и коемуждо от человек пристави хранителя» [2, II, 125].⁵⁵

Ангельский мир также знал человека и общался с ним. Так, когда был создан человек, то удивлялись и ликовали все ангелы. После грехопадения представление об ангелах постепенно начало затмеваться. Кроме того, право искушать человека получил мир злых духов.

Сыны Божии могли различать род ангелов. Так, Авраам встретил Трех ангелов у дуба Мамре и поклонился им, и беседовал с ними с благоговением. Иаков видел в видении множество ангелов и узнал в них добрых духов, ибо назвал место видения Домом Божиим. Злых духов они также определяли безошибочно. Злой дух мучил Саула, строил козни праведному Иову. В целом учение об ангелах и злых духах было хорошо разработано в Ветхозаветной религии, но особенного совершенства оно достигло в Новом Завете.

В Новом Завете учение о добрых и злых духах составляет целую доктрину христианского вероучения. Ангел, по учению Нового Завета, – вестник воли Божией и служитель, и охранитель человека. Ангел возвещает волю Божию священнику Захарии, радостную весть Пресвятой Богородице. Он укрепляет Христа во время страданий, является апостолам после Воскресения и Вознесения Христова и даруется каждому христианину в таинстве Крещения для хранения его на пути в Царствие Небесное. Ангелы также служат и целым народам, церквам, повелевают стихиями, помогают во время брани, и, вообще, ангелы наполняют все материальное и духовное пространство и исполняют там волю Божию.

Учение о злых духах в христианстве также имеет четкое представление. Злой ангел – противник воли Божией, он не только сам противится, но и искушает духом противления человека. Он творец зла, лжи и всякой неправды, сеет плевелы раздора, ненависти, вражды, наставляет человека в разврате и всяком нечестии. Духи злобы наполняют все воздушное (поднебесное) пространство, постоянное их место пребывания – ад. Доступ в Царствие Небесное им закрыт, сфера их активного действия – зекля и все что ее наполняет и окружает. Все их усилия направлены на изменение воли человека ко злу. Огромное множество их обитает в поднебесной сфере, имеют они страшный вид; так, если бы человек всех их увидел, то лишился бы рассудка. Присутствие этих духов вызывает у человека страх, трепет, уныние, тоску; если человек пытается войти с ними в контакт, он часто сходит с ума. Таково, вкратце, представление о мире духов с православной позиции.

Как видно из древней и новой истории, человек всегда имел определенное представление о духовном мире и постоянно делал попытки войти с духами в контакт. Нет сомнения, что и первобытный человек не только верил, но и знал, и видел, и постоянно общался с миром духов. Другое дело, что общался он, в частности Сыны Человеческие, чаще всего оккультным способом. И первобытный анимизм – это не фантазия, не вымысел, не миф, но реальный факт, точно так же, как и современное духообщение. Если бы он не имел места, это было бы и странным, и ненормальным явлением в духовной области человеческой жизни.

Факт непреложный: на человека постоянно оказывают действие как ангелы, так и злые духи, человек постоянно общается с духовным миром или ангелов, или демонов. И в акафисте Святому Ангелу-Хранителю человек молится: «Слышаще и зряще тя, Божественне Ангеле, крепкого моего блюстителя, злобнии дуси поднебеснии не смеют приближатися ко твоей пречистей светлости и душегубительные ми пакости деяти» [2, II, 127].⁵⁶ Таким образом, вера в духов является неотъемлемой частью религиозной жизни человека, вопрос в том, как он верит.

Естественно, что первобытный анимизм – это искаженное представление о духовном мире. На то, как именно представлял древний человек духовный мир, трудно найти правильный ответ. Но современная наука строит свои гипотезы. Так, некоторые исследователи в области религии считают, что человек в анимизме «открыл в самом себе отличное от тела существо – душу. Но эту душу он не иначе себе может представить, как материальной же, хотя, впрочем, состоящей из более тонкой материи, чем тело. Она имеет свое местопребывание в бьющихся жилах, в сердце, крови, в дыхании, в теле; иногда также человек думает, что в его теле живут несколько душ. Эта душа может уходить из тела и вновь в него возвращаться, свободно блуждать и вселяться в другие тела. Подобно тому, как человек сам одушевлен, так он считает одушевленными и другие существа: животные, растения, явления природы, даже разные вещи. Этот анимизм, то есть учение о душах, распространяется до верования в духов; души становятся духами, уже не связанными с единичными существами» [104, 23].⁵⁷

Такой вывод делают ученые-религиоведы о первобытном анимизме, строя свои убеждения в основном на археологических исследованиях и философском представлении об истории человеческого сознания. Но нужно еще добавить, что анимизм нельзя назвать самостоятельной формой религии, анимизм – это особая форма сознания, присущая всем религиям. А в оккультизме – это особая и главная форма познания. Поэтому первобытный человек, обладая потребностью в общении с духовным миром, но потеряв способность различать и распознавать духовный мир, пошел по пути дальнейшего извращения религиозной жизни. Анимизм переходит в магию первобытную, а затем и классическую. Таким образом, Сыны Человеческие окончательно потеряли способность различать мир духов и начали злых духов почитать за ангелов. «Анимизм различным образом связан с колдовством и чародейством, вообще исключает нравственные представления; он создает только страх и возбуждает только эгоистические интересы» [104, 23].⁵⁸

Первобытный человек открыл для себя в анимизме одну существенную деталь; он не только стремится войти в общение с духовным миром, но и пытается подчинить его своей воле. Это стремление и эта попытка характеризуют первобытный анимизм как оккультную форму религии, в отличие от монотеистической, которая осознавала духовный мир иерархически стоящим выше человека, не делала попыток насильственно вторгаться в этот мир, а когда приходилось общаться с ангелами, принимала их как вестников Единого Бога и всегда старалась подчинить свою волю воле Божией.

Совершенствуя свои навыки в анимизме, человек от первобытной магии переходит к новой форме религии – шаманизму.

Анимизм и шаманизм встречаются и в настоящее время. Как правило, они присущи некоторым народностям Дальнего Востока, Сибири, Африки, Океании, которые далеко отстали от прогресса современной цивилизации. Изучая религиозный опыт этих народов, некоторые исследователи методом аналогии делают вывод о том, что религиозные формы современных аборигенов ничем не отличаются от религии первого человека.

Правда, возникает вопрос: а в силу чего данные племена не включились в процесс цивилизации? В чем причина того, что наряду с европейской цивилизацией существуют и дикие племена аборигенов? Будучи знакомы с благами цивилизации, они не спешат, не стремятся к ним приобщиться, а иногда и всячески противятся этому. Так, в США, например, все туземное население с оружием в руках противилось приобщению к благам цивилизации, и прогресс восторжествовал лишь тогда, когда аборигены были уничтожены или загнаны в резервации.

Согласно как христианскому вероучению, так и научному представлению, весь род человеческий возник в одном месте, а именно в Месопотамии, и оттуда расселился по всей земле. Это очень хорошо прослеживается при изучении географических исторических карт древнего мира.

Первая цивилизация возникла не раньше VIII-VI тысячелетия до Р. X. и получила в современной науке название Шумерской. Все последующие известные нам цивилизации возникали после Шумерской. Что же касается нынешних дикарей, то это сравнительно молодые племена, неизвестно каким образом попавшие в свои места обитания. Они могли очутиться в такой среде в процессе расселения и переселения народов в результате каких-то непредвиденных обстоятельств, способствующих их изоляции от основного контингента. Такие случаи происходят и в настоящее время. Так, в конце 70-х годов в газете «Комсомольская правда» была опубликована статья «Таежный тупик», в которой рассказывалось о том, что в одном месте Сибирской тайги обнаружили заимок, в котором проживала семья людей, которые волей судьбы откололись от общества и создали свою замкнутую общину; культура ее осталась в том виде, в каком она была до их обособления от общества. Это дает основание считать, что, отколовшись от общества и цивилизации, человек, если не поддерживается благодатью Божией, быстро дичает и вырождается культурно, а порой и психически. То же происходит и с человеком, помещенным в одиночную тюремную камеру, он дичает или сходит с ума. Но совсем иную картину можно наблюдать в человеке, просвещенном благодатью Божией, такой человек сам ищет уединения и иногда долгие годы находится в этом состоянии не только ничего не теряя, но и духовно совершенствуясь. Примером могут служить в этом случае сонмы подвижников благочестия в христианстве. Следовательно, современные аборигены и дикие племена представляют собой отколовшуюся часть одной из цивилизаций немонотеистического вероисповедания. В их среде произошел двойной регресс, духовный и культурный.

В начале своего исторического бытия человек обладал сильным и всепроникающим разумом и здоровой интуицией, и даже после грехопадения он сохранял во многом эти способности. Так, он мог непосредственно и правильно видеть, чувствовать, понимать духовную сторону вещей и явлений. Но по мере погружения в греховную жизнь, извращения правильного образа мышления, осквернения чувства извращенными желаниями в человеке зародилась потребность не только видеть, предвидеть, знать то или иное явление или вещь, но и обладать ими и повелевать. Для того чтобы обладать самой вещью, нужно было сначала завладеть духом вещи. В этом направлении и старался развивать свои способности человек, для чего он входил в общение с духовным миром сначала посредством первобытной магии, а затем более совершенным способом – шаманством.

Духовный мир, со своей стороны, никогда не оставался пассивным по отношению к человеку. Ангельский мир поддерживал человека в правильном устремлении его разума, чувств и воли. Дух противления всегда старался внушить обратное, действуя методом соблазна, обмана, а затем и насилия. И странное явление наблюдалась в человеке – он желал властвовать над духом с помощью этого же духа. И, естественно, это «откровение» он получал тоже от общения с миром духов. Вращаясь в этом заколдованном кругу, человек терял духовные и телесные силы, слабел его разум, омрачались чувства, он терял духовную интуицию. «Метафизическая катастрофа, которая оторвала человечество от полноты непосредственного созерцания Бога, привела к оскудению духовной интуиции», – считает о. Александр Мень [138, 11,7].⁵⁹

Но наряду с этим в человеке не ослабло желание властвовать над природой – стремясь обрести утерянное, люди стали искать способы вернуться к прежнему состоянию. Происходят два взаимно пропорциональных процесса. С одной стороны, ослабевают духовные и телесные силы человека, с другой – возрастает желание и жажда не только их компенсировать, но и превзойти прежнее состояние в возможности обладания знанием и властью над миром. Человек работает в этом направлении, он осваивает окружающий мир и творчески его преобразовывает. Физическая природа послушна рукам человека, но это создает предпосылки для стремления к большему, и человек жаждет власти и над духами.

То помрачение духовного ока, которое произошло от извращения жизни, повлияло и на правильное понимание процессов, протекающих в духовном мире. Человек решил, что законы физической природы и законы духовной природы действуют по одним и тем же принципам, как и ныне считает современный оккультизм, главный принцип которого гласит: «как наверху, так и внизу». Такое ложное представление влечет за собой и ложную практику. Осваивая физический мир, человек открывает законы и познает сущность явлений посредством логического мышления, рассудочной деятельности разума. Знания о духовном мире человек получает посредством откровения, так как он по существу ниже духовного мира. Не вызывает сомнения, что знания в области оккультизма человек также получает посредством откровения.

В оккультизме человек требует откровения, жаждет его, стремится к нему. И злые духи дают ему откровения, но задача их состоит в том, чтобы дать такое откровение человеку, в результате которого бы он считал, что он чем-то обладает, например, властью над духами, а в действительности находился бы в рабстве злых духов. Именно такая картина и наблюдается в оккультизме. В этом случае человек с уверенностью в своей правоте творит такие дела, которые разрушают его и духовную и физическую природу, и не только отдельно взятую личность, но даже целые общества.

По таким принципам действует и безблагодатный прогресс, когда создаваемые блага разрушительно влияют на личность и общество. Этот процесс подобен строительству Вавилонской башни – чем выше возводилась башня, тем более напрасными были труды строителей. По откровению злых духов человек строит и религиозную жизнь, но здесь он стремится в строительстве вниз, в глубины ада: страсти, пороки, разврат, жестокие религиозные ритуалы, извращения моральных принципов наполняют его душу и тело.

Главным символом оккультизма являются два скрещивающихся треугольника, вершина одною направлена вверх, другого – вниз, что символизирует единство по существу материального и духовного миров. В действительности же этот знак символизирует направленность материальной и духовной жизни: чем выше человек стремится позняться в своих притязаниях на власть над миром, тем глубже он падает в духовном смысле. Таким образом, прогресс материального мира, как ни парадоксально, ведет к деградации духа.

В оккультизме методы общения с духовным миром в разное время носили разные формы, и шаманизм был одной из таких форм откровения. История шаманизма измеряется тысячелетиями. Шаманизм, по научному определению, это особый способ восприятия мира, форма самосохранения человеком своего выделения из мира природы и взаимосвязь с миром животных. Для шаманства характерно то, что в его рамках человек впервые делал попытку завладеть волей другого человека, для чего создавался институт духовных лидеров – шаманов.

Согласно представлениям этого вероучения, Космос есть единое универсальное целое, сотворенное и упорядоченное Великим Духом. Космос делится на две части: Верхний мир, к которому ведут семь степеней, или небес, и Нижний мир, в котором обитают вредоносные существа. В шаманизме большое значение имеет контакт с этим миром. Шаман – это человек, в котором в определенное время обнаруживаются особые дарования, проявляющиеся в первую очередь в его необычном поведении. Со временем он проходит инициацию, особого рода посвящение. Первоначально кандидат проходил посвящение сам, процесс инициации длился от нескольких дней до нескольких недель. Человек уходил в лес, горы или другие пустынные места и там подвергался различного рода духовным испытаниям. В итоге изменялось его поведение, мышление, сознание. Возвращался он изнеможденный, обессиленный, и в изорванной одежде и поселялся в отдельном жилище. С этого времени он начинал вести странный образ жизни, который одним словом можно охарактеризовать как ненормальный по отношению к обществу.

После посвящения шаман якобы приобретает паранормальные свойства, такие, например, как ясновидение, изменение веса тела, билокальность (одновременное пребывание сразу в двух мирах); он предсказывает грядущие события, истолковывает необычные явления в природе и др. Главным средством познания и общения с иным миром является камлание. Камлание – это особый шаманский ритуал, который выражается в определенного рода танце, в результате которого шаман входит в транс, экстатическое состояние, и совершает путешествие по Верхнему или Нижнему мирам, где получает от Великого духа откровение и сообщает его народу. Для создания наилучшего эффекта при совершении ритуала шаман употребляет особого рода снадобье, которое помогает ему быстрее войти в состояние измененного сознания. Так, например, в некоторых странах африканского континента используется особый вид мексиканского кактуса (пейот).

Человек обладает не только телесным иммунитетом, но и духовным. Так, в 90-м псалме св. пророк Давид говорит: «Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небесного водворится... Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия, от сряща, и беса полуденного... Ангелом своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих» [Пс. 90. 1, 5, 6, 11]. Духовная интуиция, в зависимости от чистоты жизни, регулировала отношение с духовным миром, она не только помогала видеть мир духов, но и охраняла человека от напрасного, излишнего общения с ним. Но эта интуиция может как усиливаться, так и ослабляться, в зависимости от духовно-нравственного состояния человека. С этой точки зрения и поклонения, и жертвы, и ритуалы, и наличие посредника в лице шамана являлись своего рода преградой для непосредственного общения человека с миром духов и насильственного воздействия иного мира на человека.

Если исходить из христианского видения, то инициатива общения исходит в первую очередь от духовного мира. Последний, в данном случае мир злых духов, активно пытается воздействовать на духовный мир человека и подчинить его своей злой воле. Ибо в общении во зле диавол испытывает удовлетворение. Цель его – разрушить гармонию жизни, в первую очередь в человеке. Этого он достигает с помощью внушений, искушений и соблазнов. Для человека общение с духовным миром является соблазном. Так, человек, с одной стороны, чувствует превосходство духовного мира, с другой стороны, он испытывает определенные трудности как в познании, так и в освоении окружающего мира.

Много загадок и тайн составляют для человека болезни, страдания, трудности, несправедливость и др. Особую тайну для него представляют рождение и смерть. Кроме того, как уже было отмечено выше, человек испытывает потребность в стремлении к совершенству. У кого вопрошать разгадку тайн и помощь в жизни, где искать идеал совершенства?

Оккультный характер шаманизма

За разрешением этих проблем человек и обращается к духовному миру. И это обращение является закономерным, естественным стремлением, оно всегда было, есть и будет. Было бы совсем ненормальным явлением, если бы этого общения не было. Все ныне существующие религии мира являются средством такого общения. Нет ни одной религии, в которой не было бы общения с духовным миром. Но это общение имеет разные формы, и от различия этих форм зависит и отличие религий.

На форму общения в первую очередь влияет состояние духовной жизни человека. К чему стремится и какой цели хочет он достичь. Если человек извратил свои духовные и телесные силы, у него возникают и извращенные потребности. Так, жажда непомерного знания, власти, наслаждения, славы, богатства и т. п. являются извращенными потребностями, ибо, как выражается Экклезиаст, все это «суета сует» [Эккл. 1.2]. Истинная потребность: «Бойся Бога и заповеди его соблюдай, потому что в этом все для человека» [Эккл. 12. 13]. От Бога человек не получит того, что желает его омраченная грехом душа. Следовательно, он должен или искоренить извращенные потребности, или искать удовлетворения их у других сил, ибо потребности имеют свойство требовать своего удовлетворения, и сила этого требования настолько велика, что человек не может ей противиться. Пребывая в таком состоянии и отыскивая выход, человек наконец получает откровение или посредством озарения от злого духа, или же через определенный ритуал общения.

Откровение носит разный характер, но оно дает человеку некое высшее знание о том, как получить удовлетворение своих потребностей. На основании этих откровений и составлялись предания, религии и принципы жизни. Естественно, что эти откровения формируют у человека ложные представление о мире. Но человек получает новое направление мысли, у него вырабатывается новая вера и новые принципы жизни, которые и можно охарактеризовать как оккультные.

Шаманская практика также является оккультным методом общения с миром духов, и именно духов злых. Диавол действует по своему злому произволению, но власть его ограничена, он не может насиловать человека, который огражден силой Божией, защищен духовным иммунитетом. Для того чтобы овладеть волей человека, нужно каким-то способом заставить его добровольно подчиниться диаволу. В этом направлении и действуют диавольские искушения. Когда человек поддается искушению и наконец окончательно созревает и решается на добровольное подчинение духу, тогда совершается особый акт, который называется в шаманстве посвящением, в оккультизме инициацией.

Нужно отметить, что, начиная с шаманства и кончая современными оккультными орденами, человек может стать на путь оккультизма только через определенный ритуал посвящения. В этом ритуале человек совершает акт добровольного подчинения оккультной силе своей воли. И здесь следует подчеркнуть, что, как раньше, так и сейчас после оккультного посвящения изменяется образ мысли человека, который, как правило, идет вразрез с христианскими принципами жизни. Особенно это заметно в шаманстве.

Шаманство можно расценить как бесовское искушение человека. Человек, в каком бы духовно-нравственном состоянии он ни находился, всегда пребывает под Промыслом Божиим. И голос Божий всегда призывает человека к должному поведению. Независимо от своего внутреннего состояния, человек может или подняться выше, или пасть ниже. И всегда, при очередном искушении, в его сердце происходит борьба, и от результатов этой борьбы и зависит вектор духовного направления человека. Происходит борьба и в душе шамана, и только когда кандидат дает свое согласие и принимает посвящение, тогда он и становится шаманом.

Согласно исследованиям, «у северных народов существует доверие, что тотемические духи предков избирают себе в качестве медиумов либо потомков шаманов, либо особо полюбившихся им людей» [138, II, 45].⁶⁰ Вот один из рассказов очевидца о мистическом призвании его друга шамана: «В молодости Игьюгарьюка часто посещали сновидения. Странные существа говорили с ним во сне, и, когда он пробуждался, сновидения стояли перед ним как живые» [138, II, 45].⁶¹ Будущий заклинатель поначалу сопротивлялся, некая борьба происходила в его душе, но затем, не имея сил больше сопротивляться, сдался и «изъявил согласие на общение с духами» [138, II, 45].⁶²

Часто у шаманов наблюдается явное психическое нарушение сознания, что дает повод некоторым исследователям считать, что шаманство является порождением психического расстройства человека. Но с этим согласиться нельзя, так как шаман совершает вполне осознанные поступки и вполне осознает, с кем он общается. В определенных случаях, действительно, имеются нарушения, но они возникают в определенной ситуации и носят временный характер. Так, если обратить внимание на описание камлания, то можно увидеть, что состояния экстаза у шаманов ничем не отличаются от беснований, которые, в частности, описаны в Евангелии. Вот, например, одно из описаний транса шамана: «Дикие судороги свели сильное тело женщины, она упала набок и покатилась по земле, продолжая бить прутом в тяжелом гипнотическом трансе» [138, II, 39].⁶³ Или другой пример: «Ритмическая песня без слов звучала часами, как бесконечно бегущие волны, она парализовала ум... Цаюма и Кейгей завыли и зарычали по-звериному... Цаюма побежал, издавая пронзительные вопли... Вдруг, громко взвизгнув, он метнулся между сидящими на корточках женщинами, побежал босыми ногами по тлеющим углям костра... Он стонал, дрожал и, наконец, свалился без чувств» [138, II, 47].⁶⁴

Транс одного из фиджийских шаманов также сопровождался стонами. «Прорицатель с вращающимися выпученными глазами, бледным лицом, с посинелыми губами, обливаясь потом с видом совершенно бешеного человека высказывает совершенно неестественным голосом волю божества» [138, II, 48].⁶⁵ «Пробуждения шамана от транса, – говорит один из исследователей, Ф. Моуэт, – происходит иной раз чрезвычайно бурно. Он вскакивает на ноги, одержимый совершенно необъяснимой физической силой. В этот момент полдюжины человек не могли удержать его... Он может прорваться сквозь стенку палатки и исчезнуть в темноте, а затем вернуться окровавленным и в последней степени изнеможения» [138, II, 48].⁶⁶

Беснование, которое явно наблюдается у шаманов, неверующему человеку трудно отличить от психического расстройства, что и дает повод считать шаманство порождением патологии человеческой психики. В действительности же ни шизофреник, ни эпилептик неспособны на те действия, которые совершает шаман. Шаман, добровольно избирая свою судьбу, полностью контролирует свою волю, и только когда он сознательно и добровольно отдает ее в распоряжение духа, теряет на это время контроль над собой. Но это и является закономерным явлением оккультизма – «экстатические состояния транса делают шамана медиумом и ясновидцем, к нему прибегают и для разрешения различных житейских вопросов» [138, II, 39].⁶⁷

Таким образом, состояние экстаза шамана есть не что иное, как беснование. Что же касается насильственного избрания в шаманы, то, как видно из свидетельств, здесь нет прямого насилия. Призвание появляется у личностей, склонных к мистическим мечтаниям, и обнаруживается в виде сильного искушения и соблазна: снов, видений, галлюцинаций, которые внушают человеку, что он призывается стать неким великим и особенным. Но и тогда еще не становится человек шаманом. На него действуют не только силы зла, у него есть духовная интуиция и духовный иммунитет, которые срабатывают как защитная реакция на воздействие внешней силы на личность; кроме этого, и ангелы, и благодать Божия не оставляют человека, но посредством совести вразумляют его. Человек интуитивно сопротивляется, начинается борьба, и если в процессе борьбы человек сумеет побороть соблазн оккультизма, то враг отступает от него, если же поддается соблазну, то становится шаманом.

Но и после посвящения во власти шамана – принять решение о том, оставить ли ему камлание или продолжать заниматься им. О том, что камлание шаман совершает добровольно, свидетельствует и формула заклинания, которую произносит шаман: «Придите, придите, духи волшебства, если вы не придете, то я сам к вам отправлюсь» [138, II, 46].⁶⁸ И вообще, вся шаманская практика свидетельствует, что адепт поддался соблазну «утвердить свою власть и волю над Высшим» [138, II, 50].⁶⁹

Из истории русского миссионерства в Сибири и на Дальнем Востоке известны случаи, свидетельствующие об оккультном характере шаманства. Так, один якутский шаман, который под влиянием православного миссионера перестал заниматься шаманской практикой, жаловался: «Это нам даром не проходит; наши господа (духи) сердятся всякий раз на нас, и плохо нам впоследствии достается, мы не можем оставить этого, не можем не шаманить» [138, II, 45].⁷⁰ Таким образом, шаманство – это явление оккультного мира, а в иерархии оккультной практики – высшая ступень по сравнению с анимизмом и первобытной магией.

В настоящее время практика шаманства высоко ценится современными оккультистами, в измененном виде она применяется в различного рода магических ритуалах. Так, по представлению о. Александра Меня, «в шаманстве сохраняется, в качестве пережитка, представление о Всеобщем Божественном отце, но главным образом его мистическое восприятие обращено к Великой Матери, душе мира (anima mundi), и к многообразным низшим духовным существам. Это те силы, существование которых очевидно для ясновидческого зрения, о которых постоянно говорят Беме, Сведенборг, Штайнер, оккультисты и мистики» [138, II, 38].⁷¹

Интересно описание шаманской практики в оккультном справочнике «Истоки тайноведения»: «С помощью первых ударов барабана, вдыхания дыма, одуряющих трав или ритмических, а затем неистовых движений собственного тела колдун приводит себя в такое состояние, когда дух входит в него, и с этого момента перестает действовать колдун и через его тело прорицает фетиш, божество, дух, вошедший в него. Иногда этот дух здесь же начинает выкрикивать чужим исступленным голосом... По описаниям путешественников и наблюдателей, колдуны во время своих припадков производят впечатление людей, страдающих припадками истерии или одержимости» [101, 13].⁷²

Преемственность шаманской и нынешней оккультной практики можно наблюдать и сейчас. Известная оккультистка XX века Дион Форчун описывает в своей книге «Психологическая защита» много практических оккультных приемов, которые сходны с шаманской деятельностью. Так, она дает советы, как осуществить оккультное нападение на жертву с помощью злых сил, но при этом отмечает, что злые духи помогают человеку только посредством «операторов». «Он бросил клич в бездну. Он получил отклик. Все существа, имеющие ту же ключевую ноту в основе своей природы, откликнутся: мрачный Уриэль, и Азраэль, и быстрый Амон и приимут участие в операции. Однако они действуют на жертву не непосредственно, а через посредственного оператора» [227, 27].⁷³

Нужно отметить, что благодаря призыванию и поклонению злым силам оккультные ритуалы в шаманстве открыто, а в нынешних оккультных орденах тайно, и в настоящее время наполнены жестокостями и извращениями. А из истории известно, как ритуал поклонения злому духу в определенных местностях и случаях превращался в кровавые ритуальные оргии (в дебрях Африки), в человеческие жертвоприношения (в Мексике), в ритуальный каннибализм (Новая Зеландия). И эти извращения – не результат заблуждения, а результат сознательного общения со злой силой. Так, известный религиовед Г. Честертон считает, что «каннибализм, не первобытный и даже не зверский, т. е. звериный обычай, каннибализм искусствен и даже изыскан, как истинное искусство для искусства: люди едят людей совсем не потому, что не видят здесь ничего плохого. Они прекрасно знают, что это ужасно, и поэтому едят» [138, II, 50].⁷⁴

Шаманизм родился в седой древности, но и ныне он встречается в чистом виде, а ритуалы, учение, практика позаимствованы из шаманства многими оккультными орденами прошлого и настоящего. Жизнь ветхозаветного язычника как будто и немыслима без шаманских ритуалов, хотя эти ритуалы и облекаясь в форму языческого богопочитания.

Духовная сфера бытия человека состоит из тесно взаимосвязанных между собой факторов веры и жизни, т. е. дел. Вера как отражение духовной сущности человека порождает и определенный образ жизни. Если вера покоится и поддерживается благодатью Божией, то жизнь наполнена гармонией, красотой, радостью и миром душевным. В Библии эта мысль проходит красной нитью; где Бог – там порядок и гармония. На горе Хорив св. пророк Илия увидел Бога в «веянии тихого ветра» [Цар. 19. 12], что знаменовало радость и мир. Но когда вера человека пленяется властью злого духа, в нем извращается не только образ мысли, но и образ жизни. Апостол Павел в послании к Римлянам пишет, что язычники осуетились в умствованиях своих и веру в Бога изменили на веру в тварь, и от этого стали делать непотребства. Поклонение же твари является по существу служением бесам. Когда же человек начал поклоняться бесам, извратилась и его жизнь, и в этом процессе главную роль сыграл в первую очередь языческий культ. Так, нередко жертвоприношения идолам превращались в дикие оргии, а именно этого и требовал сам культ, который отрицательно сказывался на духовно-нравственном становлении личности, ибо если культ поощряет, например, разврат, то мало что или кто может его обуздать. Так, при горе Синай израильский народ стоял и слушал с благоговением и вниманием и страхом Закон, который Бог через Моисея изрекал ему. Затем Моисей взошел на гору и там пребывал в молитве сорок дней, а народ внизу томился ожиданиями. По лукавству своей природы и недостатку ревности народ начал изменять образ мысли и веры. По требованию народа Аарон вылил золотого тельца и поставил его для поклонения: «И сказали они: вот бог твой, Израиль» [Исх. 32, 4], и поклонялись ему как богу. «На другой день они встали рано и принесли всесожжения и привели жертвы мирные: и сел народ есть и пить, а потом стал играть» [Исх. 32, 6]. Игры затем перешли в необузданное неистовство. «И услышал Иисус голос народа шумящего и сказал Моисею: воинский крик в стане. Но Моисей сказал: это не крик побеждающих и не вопль пораженных; Я слышу голос поющих... Когда же он приблизился к стану и увидел тельца и пляски...» [Исх. 32. 17. 18. 19].

Таким образом, идолопоклонство привело к извращению жизни: «Моисей увидел, что этот народ необузданный» [Исх. 32, 25], вспомнил изречения Бога, когда он беседовал с Ним на горе: «Развратился народ твой... Скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им...» [Исх. 32, 7]. Разврат поразил в первую очередь веру, правильное религиозное мышление, правильное представление о Боге, а затем человек уклонился и от пути заповедей Господних и извратил образ жизни своей.

Ветхозаветный мир почти полностью был погружен в идолопоклонство. Заблуждаясь в анимизме, затем в шаманстве, человек очутился во мраке идолопоклонства со всем разнообразием его ритуалов и множеством богов – политеизме. В христианстве отношение к идолопоклонству однозначно: поклонение идолу – это поклонение бесам, и это отражено в Священном Писании как Ветхого, так и Нового Заветов. Эту истину засвидетельствовали тысячи мучеников своей жизнью, отказываясь поклоняться идолам, в которых они однозначно видели бесов. Так святая Феодосия, мать святого великомученика Прокопия, отвечала правителю, который принуждал ее к идолопоклонству: «Прежде я действительно находилась в заблуждении, будучи прельщаемая демонами, когда вместо истинного Бога, сотворившего небо и землю, я поклонялась мерзким идолам» [72, 175].⁷⁵

Извращение в вере проявилось в поклонении различного рода божествам, имеющим вид то человека, то животного, то кентавра или чего-то подобного таковому. То, что противоречило здравому смыслу, стало святыней в жизни народа. Одновременно с извращениями в области религии происходило извращение и в жизни. Каждое божество имело свой культ, который очень часто сопровождался при жертвоприношении дикими оргиями. Это извращение постепенно внедрялось и в повседневную жизнь и затем превращалось в потребность.

Для иллюстрации сказанного выше приведем диалог св. апостола Онисима с правителем о сущности язычества, который описан в «Житии» святого. «Скажи и нам, какую жизнь называют ваши писания суетной?» – спросил Епарх. – «Суетная жизнь есть беззаконное прелюбодеяние, которое за малую сладость плотскую готовит вечный огонь страстным грехолюбцам; она же заключается и в сребролюбии, ради которого обижают ближнего, в чародеянии, когда жительствуют с бесами, – последнее зло есть корень всякого навета и ловительства; она есть гордость, когда своим высокоумием возносятся над другими, – зависть, научившая братоубийству Каина и многих других, – злословие и необузданный язык, который распространяет на всех издевательство, словно облако; она есть лицемерие и ложь, противница истины, пособница диавола, чрез которую и Еву прельстил всезлобный враг; она есть гнев, побуждающий на проклятие и возбуждающий брани и убийства отцов, – пьянство, которое сопровождается невоздержанием и порождает сладострастие, побуждая на сквернословие; нет в ней доброго помысла, одно – безобразие. Все эти пороки и есть жизнь суетная. Источником такого жития и матерью всего является служение идолам, которое вы совершаете; оно есть основание блудодеяния, учитель неведения Бога, ослепление ума, возбудитель сладострастных страстей; в нем нет чести, оно воюет против Господа, всячески старается разорить истинное Богопочитание; сие служение – вождь смерти, служитель змея, пища злых, противник добродетели, оно избегает нетления; оно является проповедником пагубного вашего закона, горячим сторонником тьмы и мрака, другом кровопролития, князем ненависти; оно улавливает простых неведающих Бога, чуждо светлой благодати, связывает своих служителей узами бесчестных дел, научает тщеславию; оно исполняет бесчестием седых старцев, внушая им плясать под звук жреческой трубы; оно погубляет девическое целомудрие; оно растворяет свои праздники мечем и железом, пролитием крови животных и их сквернами; оно указывает на скверны своего бесстыдства; оно заставляет мужей обнажать свои тела среди города и нагими показывает их женам; оно сопровождает таинства свои убийствами и прелюбодеяниями; оно обуревает различными образами идолобесия умы человеческие, словно ладьи: то повелевает жрецам своим вкушать от ядовитых змиев, то, увещевая их съедать чужих богов, внушает им то закалывать вола, то приносить жертву волу, приносить в жертву овце овцу, одно и то же почитать за бога и скота, то человека убивает в жертву человеку, сделанному из камня и дерева, так что вместо благодеяния оно творит убийство, принося в жертву бездушным одушевленных. Но к чему мне много говорить? Ваше зловерие даже чесноку воздает божественную честь, чтобы в великом ослеплении и неведении низвести людей в ад. Рассмотрев такое суетное, нечестивое и скверное житие, которого вы придерживаетесь в своем идолопоклонническом служении, – житие изобличенное священным писанием, я бежал от него, как от волнующагося моря, и прибыл в доброе пристанище – в праведное и преподобное житие, заключающееся в святой Вере в Бога Единаго и Истиннаго, в вере и любви к ближнему» [249, 396].⁷⁶

Если проанализировать все негативные явления и формы языческих культов, то можно увидеть, как они способствовали формированию ненависти и вражды, возникновению войн, узаконивали жестокости, которыми в изобилии наполнен ветхозаветный мир. Нарушение моральных основ человека и целомудрия, разврат и извращения полов становились причиной вымирания и гибели целых народов. Языческий культ породил человеческие жертвоприношения, добровольные и насильственные, взрослых и младенцев, самоубийства и каннибализм и др. Из древних религиозных мифов видно, что эти извращения имели место и среди богов; так, боги враждовали друг с другом, прелюбодействовали, убивали друг друга и даже пожирали друг друга. Если это не считалось пороком среди богов, то мог ли человек устоять перед соблазном стать таким же.

В каждом ветхозаветном человеке действовали два духовных начала – Божественный промысел (голос совести, духовная интуиция, духовный иммунитет), сохраняющий человека от полного разложения и утверждающий в нем жизнь, и бесовское искушение, имеющее многоликий облик, но по существу направленное на извращение и разложение личности, влекущее человека к небытию. Языческая религия и являлась в античном мире соблазном для человека.

Геродот в своей «Истории» описывает нравы и обычаи народов и их религиозные верования. Анализируя его работу, можно заметить, что человек того времени имел обычаи благопристойные: «Давно уже люди узнали правила благопристойности, и их следует усваивать», – пишет он [60, 13].⁷⁷ И хотя эти правила и далеки были от идеала, но они все же сохраняли общество от полного разложения. Так, он говорит о стыде: «Женщины вместе с одеждой совлекают с себя и стыд» [60, 13],⁷⁸ о чести: «Деиок и был честным и праведным судьей», о законе и порядке вообще: «Давайте изберем себе царя, – решили мидяне. Тогда в земле нашей воцарятся закон и порядок, и сами мы сможем вернуться к обычным делам, и беззаконие не заставит нас покинуть родину» [60, 43].⁷⁹ Но, что особенно важно, эти благопристойные обычаи взяты не из языческой религии, более того, языческая религия не только не давала никакой нравственной основы, но, наоборот, во-первых, имела во многом жестокий и извращенный культ, а во-вторых, способствовала вследствие этого укоренению таких же принципов жизни и безнравственности в обществе. Так, закон и порядок мидяне видели не в религии, а в государственном устройстве.

А чего же требовал языческий культ? Когда персы овладели Сардами и взяли в плен правителя Креза, то персидский царь Кир приказал возвести его и с ним несколько сынов лидийских на костер: «Кир хотел принести их в жертву как победный дар некому божеству» [60, 38].⁸⁰ При погребении у персов существовал религиозный обычай: «Труп перса предают погребению только после того, как его растерзают хищные птицы или собаки. Впрочем, я достоверно знаю, что маги соблюдают этот обычай» [60, 56].⁸¹ У халдеев верховный бог Бела требует для своего удовлетворения женщин: «В храме стоит большое, роскошно убранное ложе. Ни один человек не проводит здесь ночь, за исключением одной женщины, которую, по словам халдеев, жрецов этого бога, бог выбирает себе из всех местных женщин... При появлении бога жрицу запирают с ним по ночам в храме» [60, 68].⁸²

Вавилонский культ богини Афродиты требовал в виде жертвы разврата. «Каждая вавилонянка однажды в жизни должна садиться в святилище Афродиты и отдаваться за деньги чужестранцу... Сидящая здесь женщина не может возвратиться домой, пока какой-нибудь чужестранец не бросит ей в подол деньги и не соединится с ней за пределами священного участка. Бросив женщине деньги, он должен только сказать: «Призываю тебя на служение богине Милитте!». Милиттой же ассирийцы называют Афродиту».

Подобные обычаи существовали во многих местах античного мира. Так, в честь богини любви Венеры был назван один из симптомов, признаков венерического заболевания – «ожерелье Венеры», сыпь на груди при сифилисе. Особым неистовством наполнялся греческий культ Вакха: «Скифы осуждают эллинов за вакхические исступления. Ведь, по их словам, не может существовать божество, которое делает людей безумными... Он не только совершает таинство Вакха, но и безумствует, как одержимый божеством» [60, 207].⁸³

Подобные и более нечестивые и жестокие культы существовали в каждой языческой религии, что свидетельствует о демонической сущности этих божеств и оккультном характере самого язычества. Религиозные культы воздействуют непосредственно на духовно-нравственное состояние личности, обычаи и нравы общества, цель и смысл жизни человека. Как видно из «Истории» Геродота, человек не в религии черпал добрые обычаи; апостол Павел учит, что он их черпал из духовной интуиции, если совесть его была еще не совсем омрачена. Оккультный же характер языческих религий, наоборот, подавлял голос совести и способствовал развращению человека и общества. Если учесть все эти факторы и факты, то можно сделать вывод, что языческие религии ветхозаветного периода насквозь пронизаны оккультным духом, культом идолопоклонства или бесопоклонства, служением злу и диаволу.

Современный оккультизм видит в язычестве неисчерпаемые источники своего развития. Египетские пирамиды, античные божества, религиозные тексты, символы и культы, языческие мистерии Месопотамии, Древнего Рима и Греции, таинственные культы древних друидов, индусов и т. п. – все они являются источниками современного оккультизма. Но, принимая эти формы веропочитания, оккультизм способствует и распространению тех извращенных принципов жизни, которые имели место в древности.

Конечно, не все религии в одинаковой мере были пронизаны бесопоклонством, отдельные стороны религиозной веры содержали в себе элементы высшей истины и заставляли человека искать и более нравственный образ жизни; кроме этого, в языческих религиях необходимо различать две категории людей – простой народ и избранных, элиту. Простой народ жил в первую очередь по законам совести, а поклонение идолам творил в большинстве случаев по заблуждению или по принуждению, тогда как жрецы служили и призывали духов сознательно. Они осознавали себя избранными и с пренебрежением относились к массе.

Эта характерная черта служителей тайного знания сохранилась, став доминирующей, до настоящего времени. Так, известная оккультистка Е. П. Блаватская, восхищаясь древними мистериями и «мистами», с пренебрежением отзывается о простом народе. По мнению оккультистов, мистерии потому и носили скрытый характер, что посвященные не хотели раскрывать тайны профанам, простому народу в силу его несознательности. Но, по всей вероятности, причина тайного характера языческих мистерий заключалась в том, что жрецы сознательно поклонялись бесам и боялись, как бы народ не разоблачил сущность этого поклонения. Кроме этого, жрецы претендовали на неограниченную власть над народом, они считали себя представителями высшей расы, призванными к владычеству над народами, и эту власть им сулили мистерии и духи, открывавшие им тайны бытия. На определенном этапе к ним присоединились и так называемые «философы», которые также считали себя мудрецами и которые эту мудрость во многом черпали в мистериях и магических культах.

Таким образом, на смену шаманству пришел языческий политеизм с более совершенными средствами и методами общения с духами посредством магических культов и ритуалов.

Человек как творение Божие обладает духовной и телесной силой и защищен не только телесным, но и духовным иммунитетом. Инфекция, проникая в организм, проходит многочисленные барьеры, в которых теряется ее сила. Подобная ситуация происходит и при проникновении в душу духовной инфекции, и здесь на ее пути встают: совесть, рассудок, интуиция, благодать и Промысел Божий. С другой стороны, духовный иммунитет ослабляется от действия греха, при этом расстраиваются и гармония духовных сил разума, чувств и воли. Но до какой бы степени греховности не дошел человек, Промысел Божий продолжает в нем действовать, и голос совести обращается к сердцу и разуму; соответственно и духовный иммунитет может ослабляться или укрепляться.

В христианстве иммунитет имеет наибольшую степень защиты, вне пределов христианства, как правило, иммунитет настолько ослабевает, что дух человека часто подвергается прямому насилию диавола. Так в «Молитве в первый день, по внегда родити жене отроча» церковь молится: «Владыко Господи Боже наш... сохрани ю от всякого диавольского мучительства: и из нея рожденного младенца соблюди от всякого яда, от всякия лютости, от всякия бури сопротивнаго, отдухов лукавых, дневных же и нощных... Сию же... соблюди от всякого наития невидимых духов... Помилуй и младенца» [211,2].⁸⁴ Но насиловать до конца диавол не может человека, как видно это, например, из жития священномученика Киприана. Так, когда святой увидел лукавство и немощь диавола и решил обратиться ко Христу, «диавол бросился на Киприана, чтобы убить его, и, напав, начал бить и давить его... Киприан, уже едва живой, вспомнил знамение святого креста... и воскликнул: «Боже Истины, помоги мне!» Затем, подняв руку, перекрестился, и диавол тотчас отскочил от него... Киприан стал смелее и, призывая имя Христово, осенял себя крестным знамением и упорно противился бесу... Диавол же, стоя вдали от него и не смея приблизиться, из боязни крестного знамения и Христова Имени, всячески угрожал Киприану» [73, 48].⁸⁵

Милость Божия сохраняет от разложения не только одного человека, но и города, и государства, и к ним направлена была проповедь пророка Ионы; и если найдется и малое число праведников, народ сохраняется от уничтожения. В этом проявляется милость и Любовь Божия ко всему человечеству.

Искушение человека от диавола всегда имело место в истории человечества, характер искушения менял форму, но по существу оставался тем же. Искушения от диавола претерпевали не только праведный Иов, Авраам, царь Саул или Давид, но и каждый человек как из израильского народа, так и из языческого. Искушениям от диавола человек подвергался и подвергается постоянно, и цель искушения всегда сводится к одному: «Пав, поклонишься мне» [Мф. 4. 9]. Так как преследуемая цель вызывает естественный страх в душе человека, то форма искушения всегда носит скрытый, тайный, оккультный характер, выступает в виде соблазна, принимает благообразную и благородную личину. И здесь, в язычестве, наблюдается странное явление: религия, тот духовный институт, который обязан был воспитывать и сохранять в человеке духовное совершенство, сердечную чистоту и правильный образ жизни, не только не отвечал своему назначению, но именно он и извращал образ мысли и жизнь человека, насаждал в обществе дикие и жестокие нравы.

Только одно изображение языческого божества порой вносило в душу страх, дисгармонию и хаос. Одно взирание на вавилонского тельца или египетского Гора, индусскую богиню Кали или свирепого Аримана вселяет в человека не благоговение, а отвращение, страх, безразличие, пустоту. Взирая на свирепый лик божества, сердце человека наполняется такой же ненавистью, воинственностью и жестокосердием, а поклонение половым органам наполняет сердце вожделением похоти, отнюдь не способствуя целомудрию помыслов. Точно так же влияет на сознание и чувства и греческая мифология, которая открывает человеку жизнь богов и ничего, кроме вожделения плоти и жажды удовольствий, в человеке не вызывает. При этом красота тела и гармоничность движения порождает возмущение чувств и страстное движение плоти. Как выразился один автор: «Извращенное воображение порождает вещи, о которых лучше бы не говорить».

Сам культ требовал от человека быть жестоким, приносить человеческие жертвы, есть человеческое мясо, прелюбодействовать, впадать в исступление и становиться безумным. И это требование носило императивный характер, оно не оставляло человеку альтернативы. Такие злодеяния не только извращали жизнь человека, но и наполняли землю злодеяниями, в расстройство приходила и вся природа, и всякая плоть растлевала свой путь. Такие дела неизбежно влекли за собой и катастрофы; разложение и растление влечет все живое к смерти, и если бы не милость и благодать Божия, то мир давно бы погряз в своих нечистотах и беззакониях и сошел бы в небытие. Так, Бог сказал Моисею в пустыне, что весь израильский народ достоин смерти, но Моисей взмолился к Богу, и народ был помилован. Так, возможно, и в среде других народов находились праведники, ради которых сохранялась жизнь всего народа.

Обладая духовной интуицией и иммунитетом, человек часто осознавал, что культ, в котором ему предстоит участвовать, является непотребным. Геродот, описывая религиозные культы других народов, где присутствовали извращенные формы, отмечает, что эти явления ненормальны и заслуживают порицания с точки зрения здравого рассудка.

Античные религии во всем многообразии их мифологии, культов, жертвоприношений и т. п. не удовлетворяли духовной потребности человека, и душа человека томилась жаждой истины. Человек искал ответы на многие вопросы духовной жизни, в том числе, как избавиться от жестокости, насилия, разврата и т. п., но в языческой религии он не мог их найти; поэтому он искал иного, неведомого Бога, который бы помог ему. Были такие искатели и в жреческом сословии, но жреческая среда была заражена жаждой власти, жрец сам хотел стать божеством, поэтому его искания в основном отталкивались от его потребностей. Это и заставляло его изучать и познавать законы природы и бытия, пытаясь найти в них тот рычаг, с помощью которого можно было бы перевернуть мир. Диавол поощрял человека в этом направлении, и человек, запутываясь в своих исканиях, еще больше пленялся бесу. Одним из наиболее могущественных средств пленения стала магия.

Магия всегда присутствовала в религиозной деятельности античного человека. Посредством магии он пытался утвердить свою власть над тем, что было недосягаемо для его собственных сил, и утвердиться в этой власти.

Жажда первенства, страсть властолюбия, высокомерия и гордости заставляла человека искать средство и метод самоутверждения, позволяющий на месте Бога увидеть себя. Этот поиск осуществлялся двумя путями. Первый путь – это творчество, открытие научных законов, изобретение новых методов освоения природы и т. п. С помощью этих знаний маг достигал особого положения, он в представлении простого народа являлся великим чудотворцем и прорицателем, такими были, например, в древнем Египте жрецы, которые умели вычислять время затмения Солнца. Второй путь – это путь чистой магии, когда с помощью определенных ритуалов жрец, маг входил в непосредственное общение с духом, божеством, которые имели демоническую сущность, и получал от них необходимые для самоутверждения знание и силу. Это, например, можно увидеть в книге Бытия, где описывается соревнование египетских магов в чудотворении с Моисеем.

В языческой религии древности естественные знания и магические откровения тесно переплетаются. Из языческого богоискательства зарождаются как сама магия, так и философия, и наука.

Магия в ее классическом виде – это уже сознательное и целеустремленное искусство духообщения, используемое для достижения божественных способностей. Согласно справочнику Брокгауза и Эфрона, магия – это мнимое тайное искусство вызывать с помощью сверхъестественных сил, главным образом при содействии духов, явления, идущие вразрез с современными представлениями о законах и силах природы. Таким образом, маг вызывает духов, предсказывает будущее, старается подчинить своей власти силы природы и сотворить чудо, а затем возобладать властно над человеком.

В древнем мире роль мага первоначально исполнял правитель, царь или фараон. В Египте во главе всех жрецов стоял фараон, он же был и воплощенным божеством. Как считает исследователь истории магии Д. Фрезер: «Соединение царского титула с отправлением жреческих обязанностей было в древней Италии и Греции обычным делом... В Спарте все государственные жертвы приносились царями – потомками богов» [229, 18].⁸⁶ В Египте «царей почитали не просто как священнослужителей, посредников между человеком и богом, но и как богов, способных одарить своих подданных и поклонников благами, которые, как правило, считаются находящимися вне компетенции смертных и испрашиваются путем молитвы и жертвоприношения у сверхъестественных, невидимых существ» [229, 19].⁸⁷ В лице фараона идеал античного оккультизма достиг своего совершенства. Фараон являлся для народа человекобогом, и род его восходил к богам, поэтому и при жизни, и после смерти ему поклонялись как богу. Когда помимо царя назначался и верховный жрец, тогда между ними в той или иной мере шла борьба за власть, в результате которой жрец иногда становился царем. В этом случае жрец считал себя выше царя и руководствовался мыслью, что он единственный обладает мистической силой и вправе претендовать не только на духовную, но и на светскую власть; в магии он находил оправдание своим поступкам. Таким образом, магия в языческой религии обладала тем же внушающим действием, которое испытали прародители в раю, – «будете, как боги, знающие добро и зло» [Быт. 3. 5]. Это свидетельствует о том, «что диавол неустанно действует среди людей, влияя на них, стараясь отвращать их от Бога и Его заповедей, а посредством этого помешать осуществлению в судьбах человечества того, что предназначено Богом» [209, 39].⁸⁸

Современный оккультизм и в настоящее время использует магию как основной инструмент своей деятельности и поэтому с особой тщательностью изучает опыт магии Древнего Египта, Вавилона, Греции, языческих племен Скандинавии и другие источники и считает себя продолжателем и наследником великих магов древности.

Магия на протяжении всех веков имела одну и ту же основу, сущность, принципы, механизм. Весь языческий мир свое религиозное мировоззрение основывал на магии. Языческий политеизм – это смесь отголосков истинного монотеизма с магическими элементами. Но магия всегда находит утверждение в пантеизме, поэтому под воздействием магии языческий политеизм по существу превращался в антирелигию, а человек свою волю подчинял диаволу.

Сатана имеет одно важное свойство, которое составляет его сущность, – лукавство, вследствие чего он и получил нарицательное имя «лукавого». В истинной религии связь между Богом и человеком основывается на искренней молитве, человек обращается к Богу как сын к родному отцу: «Отче! я согрешил против неба и пред тобою» [Лк. 15. 21]. Отец же может помиловать: «весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня», – а может и поступить иначе, ибо он смотрит на сердце человека, лживо оно или искренне, и подает только то, что приносит пользу душе. В этих отношениях нет законничества, нет детерминизма, необходимости, принуждения, но свобода – «где Дух Господень, там свобода» [2Кор. 3. 17]. Есть любовь, благость, милосердие, кротость. В истинной религии и жертвы, и обряд, и самые таинства имеют смысл и силу только тогда, когда сердце чисто и дух сокрушен, когда есть покаяние, сознательная чистосердечная молитва – беседа с Богом. Тогда Бог обращается к человеку и заключает его в свои объятия и милует его из рода в род.

Магия лишена этой живительной силы непосредственного, личного общения с Богом. В ней все дышит мертвостью. Маг смотрит на мир и не видит в нем Бога, так как он сам считает себя богом и смотрит с позиции Бога. Мир для мага – это замкнутый круг где все взаимосвязано и взаимно подчинено определенным законам, все строго детерминировано. Мир включает в себя не только материальную природу, но и духовную. Законам мироздания подчинены не только природа и человек, но и божества. Задача мага заключается в том, чтобы познать эти законы, найти к ним ключ, тогда во власти мага окажутся и природа, и человек, и божества. К божеству бесполезно в таком случае обращаться с молитвой или просьбой, его нужно заставить подчиняться воле мага. Такой понудительной силой в магии выступают ритуалы и заклинания, они и являются теми рычагами, с помощью которых можно властвовать во Вселенной. И в языческой религии форма обращения к божеству в основном выражается в виде заклинания. Маг, конечно, видит и чувствует присутствие духов в идоле и общается с ними как с духами, но относится к ним как к подчиненным. «Магия, – пишет Фрезер, – часто имеет дело с духами, то есть личными агентами, что роднит ее с религией. Но магия обращается с ними точно так же, как она обращается с неодушевленными силами, то есть вместо того, чтобы подобно религии умилостивлять и умиротворять их, она их принуждает и заставляет» [229, 64].⁸⁹ И в этом отношении как раз и заключается лукавство злого духа и его орудия – магии. Маг как будто чувствует себя повелителем, духи являются по его зову и готовы исполнить приказания мага, но все это носит призрачный характер, ибо в действительности маг может потребовать исполнить только такое приказание, которое угодно духу; кроме того, власть маг получает не бескорыстно, взамен он обещает после смерти находиться в подчинении духа.

Может быть, человек и осознает интуитивно обман, но лукавство злого духа как бы погружает его в некий наркотический туман, прелесть, в такое состояние, из которого человек своими силами не может выйти, и маг в этом вихре лукавства начинает осознавать себя кем-то великим, значимым. Так, из жития священномученика Киприана видно, что, будучи жрецом и магом, он повелевал бесами, но пользовался такой властью по соизволению князя тьмы, с которым заключил договор о преданности, и как только он нарушил этот договор и захотел выйти из-под его власти, так сразу встретил сопротивление.

Таким образом, магия – это диавольское орудие порабощения человека. Маг, осознавая себя повелителем, в действительности является рабом греха и диавола. В магии нет истины, свободы и любви, нет тех положительных качеств, Божественного дара, которые рождают в душе радость, мир, блаженство. Наоборот, в душе мага рождаются страх, смятение, беснование. Так, дельфийские оракулы могли пророчествовать только в состоянии наркотического опьянения, жрецы доводили себя во время ритуала до умопомрачения и неистовства. В этом и проявляется лукавство злого духа: маг думает, что он подобен богу, а в действительности он труп.

В язычестве религиозные мотивы тесно переплетаются с магическими, но со временем магия начинает занимать господствующее положение. И магия в этом случае действует как доминирующий фактор в религии. Человечество шло не от магии к религии, но, наоборот, религия вырождалась в магию, это, кстати, можно наблюдать и в настоящее время. Даже в христианстве можно наблюдать, как иногда соблазн магии поражает христианина, как мирянина, так и священника, что приводит к упадку веры и вырождению христианского духа. Особенно это заметно как в прошлом, так и в настоящее время на Западе. Из истории оккультизма видно, что многие известные маги, оккультисты, алхимики, теософы были священнослужителями католической церкви.

Современный оккультизм считает магию великой наукой, которая служит благу человечества. И даже современная, но зараженная оккультизмом наука начинает видеть в магии нечто отличное от ложной формы научного мышления. С христианской позиции магия, однозначно, есть средство общения с миром падших духов, средство духовного порабощения диаволу. Магия имеет свои законы и методы порабощения. Когда человек омрачается грехом, в нем рождаются страстные и порочные потребности и желания, которые настойчиво требуют удовлетворения, в противном случае они вызывают мучительные состояния, чувство дискомфорта, смятение и дисгармонию. Человек не находит покоя до тех пор, пока не удовлетворит, например, жажду мести, плотскую страсть, или не насытит в полной мере, привыкшее к пресыщению, свое чрево. Но самую большую силу приобретает при этом чувство собственного достоинства. Человек жаждет стать лучше, сильнее, умнее других, у него возникает потребность возвыситься над остальными, и в этом случае магия готова удовлетворить все эти запросы. Так, во времена апостольские «находился же в городе Самарии некоторый муж, именем Симон, который перед тем волхвовал и изумлял народ самарийский, выдавая себя за кого-то великого [Ден. 8. 9].⁹⁰

Не страсть ли познания тайн природы толкнула и доктора Фауста в бездну и объятия магии?

Вот это ложное осознание в самом себе некоей особенности, выделение себя из однородной массы превозносит человека, вселяет в него гордость, надменность. Чувство собственного величия обязательно требует зрителя, который бы восхищался чудотворцем, иначе магические способности и действия теряют смысл, поэтому такой человек пытается проявить себя перед окружающими, доказать свой авторитет, вызвать восхищение, страх, уважение, поклонение. Только при наличии поклонников маг может чувствовать себя божеством. Даже если бы он и в действительности обладал даром чудотворения, то этот дар остался бы востребован только для него одного, и это положение у мага вызвало бы скорее муку, чем самоудовлетворение. Это принцип диавольский; падший дух может совершать сверхъестественные действия, предсказывать события, но если эти действия не направлены на привлечение поклонников, то они не удовлетворяют диавола, и если даже и видит человек чудеса, совершаемые им, но не прельщается ими, то и это вызывает муку у диавола.

Из жизни святых подвижников благочестия можно привести бесчисленное множество примеров, когда бесы изощрялись всячески, желая показать свое величие, и творили множество чудес, но с одной только целью – искусить человека, чтобы он пал и поклонился диаволу как богу. Так и Симон – маг изумлял всех своими чудесами, так что о нем все в Самарии говорили: «Сей есть великая сила Божия» [Ден. 8. 10].⁹¹ Когда человек достигает такого положения, он испытывает особое чувство удовольствия, но удовольствие это имеет свой особый характер. Оно подобно такому Чувству, которое испытывает человек, отомстивший своему врагу сполна.

Власть магическая имеет в себе бесовскую силу, она манит человека, заставляет его идти на жертвы, преступать моральные и правовые законы, продавать диаволу, причем сознательно, свою душу, только чтобы достичь своей цели. Так, Симон просил апостолов: «Дайте и мне власть сию» [Ден. 8. 19].⁹² Описывая историю религии, о. Александр Мень в магии также видит соблазн власти: «Магия в некоторых отношениях была столь же сложной, как и наука. Она требовала обширных познаний от человека, который хотел пользоваться ее могуществом. Поэтому люди, полностью овладевшие всеми тонкостями чародейства, приобретали над народом огромную власть» [138, II, 66].⁹³

Великая сила этой страсти превыше всех человеческих чувств. И если человек чувствует, что может потерять власть, он идет на любое преступление, чтобы только удержаться у власти или удержать ее у себя. И это касается как магической, так и политической власти, если ее обладатель заражен страстью властолюбия, так как в этом случае политическая и магическая власть преследуют одну цель и имеют одну основу. Политическая власть для мага является только очередной ступенью в достижении своих целей, и, как свидетельствует история, на этом поприще были пролиты потоки крови.

Но власть, в общем-то, носит призрачный характер, она манит, но никогда не дает полного удовлетворения. Человек, если он не шарлатан и авантюрист, в какие-то моменты своей жизни осознает, что власть имеет обратную сторону; «тяжела шапка Мономаха», но сил отказаться от нее не хватает. И, более того, он облекает власть тайной. Тайна власти только подтверждает то, что это страсть, и носит она призрачный характер, и наполнена прелестью, ложью и обманом. Она уподобляется диавольскому видению, где искуситель предстает то в виде огромного эфиопа, то в виде дракона или грозной стихии природы.

То же происходит и с самой магией, которая наполнена ложью, а чтобы скрыть свое истинное лицо, она окутывает его в плотную вуаль тайны. Тьма не терпит света, поэтому уже с самого начала возникновения магии она приобретает форму тайных обществ. Тайный, скрытый характер носят и жреческое сословие Египта, и общества магов Вавилона, и брахманская каста Индии и др. Вообще, любое общество, ставившее перед собой цель достижения власти, политической или какой-либо иной, всегда носило тайный характер. До сих пор современные оккультисты ищут разгадку тайных обществ древности: философских школ и мистерий Древней Греции, жреческих школ Египта, белого братства Тибета. Оккультисты всех мастей упорно изучают египетские иероглифы, пытаются найти скрытый смысл в текстах и символике пирамид, ищут древние манускрипты, которые якобы скрыли мудрецы-маги древности от взора профанов.

Западная ветвь оккультизма полностью основывает свое учение на египетской жреческой религии и философии. Египетская религия во многом проникнута магическим духом. Элементы магии в египетской религии проявляются и в письменных источниках, и в символике, и в архитектуре, и в характере самой религии. Так, в древнеегипетских религиозных текстах содержится много заклинаний по разным поводам и на всякие случаи жизни. Заклинаниями сопровождался и сам процесс бальзамирования и захоронения, тексты заклинаний клали вместе с мумией в гроб, при этом заклинательная грамота выполняла роль охранителя мумии.

Культы богов Осириса, Аммона и др. играют роль принудительных факторов для удовлетворения потребностей человека в земной жизни. Поклонение животным, полуживотным богам извращало правильное представление о сущности религии. Религиозная поэзия и тексты носят пантеистический характер. Так, согласно египетскому религиозному представлению, мир являет собой замкнутый круг, человек выступает как некий механизм космоса, двигателями и повелителями космоса являются заклинания.

Наиболее магический характер носит учение о боге Луны Тоте, который, согласно оккультному преданию, является прототипом греческого бога Гермеса Трисмегиста, основателя оккультной философии. Символика и тексты пирамид, особенно те, которые посвящены Тоту, также принадлежат к источникам тайного знания. Бог Луны Тот – великий маг, он знает точные и правильные формулы, что дает ему возможность управлять миром. «Настоящее слово, правильно произнесенное, имеет власть над богами» [104, 24].⁹⁴ И вообще, согласно преданию египетской религии, «власть всегда считалась божественной, т. к. вела свое происхождение от сверхчеловеческих существ» [104, 67].⁹⁵ Такое понимание близко и современному оккультизму, поэтому последний видит в Египте свои истоки.

Конечно, египетская религия наполнена не только пантеистическим оккультным учением. К монотеистическому учению можно отнести теогонию, в частности учение о верховном Боге, учение о загробном мире, о душе, о суде после смерти, осознание в некоторой степени своей греховности и несения наказания за грехи. Кроме магического содержания есть понятие и о морали, и о нравственности, и о молитве, и своеобразное понятие о недолжном поведении. Но все эти учения представлены не в чистом виде, и во многих положениях есть примесь магии. Поэтому и полного понятия о грехе и борьбе с ним египетская религия не дает, тем более в ней нет понятия о чистоте и смирении.

Кроме Египта, современный оккультизм видит свои духовные корни и в древней Месопотамии, в городе Вавилоне, откуда позаимствованы многие ритуалы древней магии, средства и методы их осуществления.

Человек как создание Божие имеет в своем сердце Закон Божий, но, как пленивший себя грехом, имеет и закон греха, который прогрессировал в ветхозаветном человеке. Если следовать закону логики, то при том воздействии греха и его силе, которые он имел в те времена, мир неминуемо должен был бы прийти к своему концу. Язычество разложило человечество, по сути все древние почти полностью поклонялись бесам. Но, вопреки логике, человечество не только не погибло, но в ветхозаветной среде, даже языческой, появились праведники и даже пророки. Благодать Божия сохраняла человечество. Так, когда пророк Илия предположил, что он один остался верным Богу, то получил ответ, что еще семь тысяч человек не преклонили колена Ваалу. Очевидно, были праведники и у других народов, как, например, Мелхиседек, Царь Салимский, или праведники Ниневии, ради которых Господь пощадил город. У таких людей с еще не оскверненным сердцем и рождались правильные понятия о Едином Боге, о праведном образе жизни, о том, что боги, которым поклоняется основное большинство, безнравственны. Близки к ним по мысли были и те, кто неосознанно, но все же прислушивался к голосу совести. Так, Геродот в своей «Истории» пишет, что нравственно, а что безнравственно, что такое честь, долг, замечает непотребство религиозных ритуалов, но, конечно, сформулированные им понятия далеки от совершенства. Позже среди древнегреческих философов рождаются мысли и о Неведомом Боге, а среди Персидских волхвов – вера в Мессию. Они и были тем фактором, который сохранял жизнь на земле.

Последователи и продолжатели оккультного учения этих фактов предпочитают не замечать, они упорно ищут свои источники, и от Египта обращают свои взоры к Вавилону, Ассирии, Финикии.

Оккультизм всегда акцентирует внимание на том, что человек является частью неодушевленной природы и должен постоянно находиться в мистическом единстве и гармонии с ней. В этом отношении вавилонская религия является политеистической религией природы. В Вавилоне, как и в Египте, религия также была наполнена оккультными понятиями и элементами, но в еще большей степени. Вавилонские маги создали культ собственного бога. Вавилонский пантеон состоял из множества богов, вершину которого составляют три высших Бога: Ану, Бел, Эа. Каждый из них соответствовал одной части вселенной, небу, земле, преисподней. Ану почитался богом богов, но он находился в недоступном месте, поэтому к нему во время жертвоприношений напрямую почти никогда не обращались. Это бог абстрактный, и он соответствовал религиозным представлениям тех вавилонян, которые в виде Ану смутно представляли идею единого Бога. Кроме этой истинной идеи в религиозных представлениях вавилонян и ассирийцев были понятия добродетельной жизни и морали. Среди религиозных текстов Месопотамии встречаются и тексты молитв в виде покаянных псалмов, в которых человек осознает свои недолжные поступки, в том числе и скрытые, что давало демонам повод властвовать над человеком. Но все эти религиозные представления погружены во мрак теоретической и практической магии, и при этом сами покаянные молитвы приобретали магическую формулу.

Магическая форма вавилонской религии находит свои основания в культе бога Эа. Культ Эа как верховного бога берет свое начало в одном из вавилонских городов Эриду. Первоначально это бог водных пучин, ему также принадлежат все тайные и чудесные подземные силы. Место его пребывания – бездна океана, он также владеет и всеми неистощимыми жизненными источниками подземного мира. Но главное качество Эа – это то, что он является хранителем таинственной и глубокой мудрости, и поэтому он также и бог магии, волшебства и заклинаний, и ему подчиняются все другие боги. Следовательно, через Эа можно влиять и на других богов, если владеть тайной заклинаний.

В Вавилоне теология тесно переплетается с космо-астрологическими представлениями, так, каждый бог вавилонского пантеона имеет свое строго определенное место на небе, в созвездии или на планете. Звезды также отображают имена богов. Наблюдая за движениями звезд и планет и зная точно и полно заклинания, можно управлять богами, а через них и всей вселенной.

В этом ключе был изобретен и зодиакальный круг – круг животных. Он разделен на двенадцать частей, каждой из которых соответствует определенное животное, которое, в свою очередь, является одним из главных божеств Вавилона. Воздействуя заклинаниями на тот или иной участок зодиакального круга, маг воздействует на божество. Все законы и учения о зодиакальном круге разрабатывались и устанавливались в закрытых жреческих школах. Этой-то мудростью и пытаются овладеть современные оккультисты. Они учат, что зодиак – это микрокосмос (микросхема) макрокосмоса. «Зодиак образован телом Великого Человека Вселенной. Это тело называли Макрокосмосом (Великий Мир), оно было разделено на двенадцать основных частей, каждая из которых находится под контролем небесных сил, покоящихся в каждом из зодиакальных созвездий. Полагая, что вся вселенская система была сосредоточена в определенном смысле в человеческом теле, называемым Микрокосмосом (Малый Мир), они (древние маги) постепенно разработали, теперь уже хорошо знакомую, фигуру «разрезанного человека в сборке», приписав знаки Зодиака каждой из двенадцати частей человеческого тела» [148, 177].⁹⁶

Кроме этого, современная оккультная мудрость учит, что каждый знак обозначает определенный период человеческой истории. И «в ходе этих периодов, или веков, религиозное поклонение обращено на форму соответствующего звездного знака» [148, 177].⁹⁷ Так, например, Египет жил под знаком Быка, который посвящался Осирису; в эпоху Рыбы, которая якобы уже приближается к концу, человечество поклонялось Христу, знак Которого – Рыба, на смену ему идет новый знак Водолея, под которым будут поклоняться иному богу.

Стремление к власти заставляло вавилонских жрецов вырабатывать и определенное оправдательное учение. «Жреческое сословие Вавилона всегда имело в своих руках высшую власть» [104, 209],⁹⁸ – говорят исследователи. В Вавилоне, как и в Египте, верховным жрецом был правитель, он первоначально участвовал непосредственно в жертвоприношениях и заклинаниях, но потом, в силу разделения функций, жертвы начали приносить сами жрецы. Они также назывались еще чтецами, так как знали, как правильно произносить, читать заклинания, а правильное произнесение заклинательной формулы в магии считается основным фактором. Царь участвовал непосредственно в жертвоприношениях только в особых случаях, все жреческие функции выполняли маги.

Вавилонские жрецы, маги, осознавали себя хранителями тайн богов, они образовывали замкнутую касту, за пределы которой тайные знания не должны бы были выноситься. В этом замкнутом обществе власть передавалась по наследству и строго охранялась от приобщения и проникновения в этот круг посторонних лиц.

Жрецы получали за свои труды богатые дары, как добровольные, так и постоянные приношения, которые определяемы были для них царями. Обладая магическими знаниями, которые им давали право на духовную власть и богатства, жрецы нередко покушались на реальную власть. Эта черта, в общем, характерна для всех оккультистов, которые считают себя самыми мудрыми, имеющими власть над духами; так как дух выше материи, то маг должен быть выше всех и обладать не только духовной властью, но и политической.

Обладая таким представлением о собственном достоинстве и огромными богатствами, которые они не тратили на ведение войн и наемную армию, они нередко не могли устоять перед соблазном взять политическую власть в свои руки, о чем и свидетельствуют немало исторических фактов. Создав собственную касту, жрецы для укрепления собственного авторитета и власти установили и особый культ бога Мардука. Со второй половины III тысячелетия Мардук уже бог жрецов. В заклинаниях, найденных в Эриду, Мардук называется сыном Эа. Сам Эа отходит на невидимый, далекий и недоступный план. К нему исключительно редко апеллируют или другие боги, или маг, ища окончательной справедливости. Мардук же бог практический, он бог Солнца, он – мудрость богов, а самое главное, он есть бог чистых заклинаний, благодетельный посредник, передающий тайны Эа, разрушитель злых чар, прогоняющий демонов, исцеляющий болезни и т. п. «Он указывает путь звездам небесным, и все боги как овцы пасутся им» [104, 190].⁹⁹ Следовательно, заклиная Мардука, можно управлять и всеми богами, и недаром в одном из заклинаний он назван жрецом богов.

Таким образом, оккультный фактор языческой религии Вавилона состоит в том, что человек хочет заставить бога служить себе, своим прихотям, страстям и порокам.

Кроме этого, человек в язычестве сознательно и целеустремленно культивирует поклонение злым богам и духам; он заключает с ними союз, как будто хочет ими управлять, но в действительности служит им. В Вавилоне многие боги носили также двойственный характер, например, таким свойством обладал бог Бел, который, с одной стороны, являлся благодетелем, а с другой – губительным божеством.

Исходя из этих представлений, язычество утверждает еще один принцип оккультизма – о равноправии добра и зла. Добро и зло имеют одну сущность, необходимы друг для друга, взаимно дополняют друг друга. Зло неизбежно, оно полезно и необходимо, добро без зла существовать не может. Так, Мардук сражается со злым драконом Тиамат, а затем, победив, творит из этого зла мир и человека.

Зло также подчинено заклинаниям, злом владеют духи, которым человек обязан поклоняться. Так, болезнь насылается злыми демонами, волшебниками и ведьмами – «особенно старается нечистая сила разрушить жизнь семьи; ссоры и раздоры, ненависть, зависть и клевета доставляют им большую радость» [104, 218].¹⁰⁰

И здесь интересна еще одна особенность оккультного характера языческой религии. Человек по закону справедливости должен был бы пользоваться милостью богов, но этого не происходит, так как сами боги являются не свободными личностями, а безвольными существами, подчиненными какой-то иной силе, закону заклинаний. А человек, подвергшийся духовному нападению, не только не удостаивается милости богов, но, более того, считается проклятым, ибо гнев божий пребывает на нем. Так, всякий, «кто попал под колдовство, то он признается нечистым, и бог покидает его» [104, 218].¹⁰¹

Освободиться от плена колдовства, одержимости или болезни и несчастья можно, но не через покаяние и молитвы, не в силу исправления жизни и чистоты сердца и даже не в силу милости богов. Стать чистым и свободным можно только посредством заклинаний, определенной последовательности некоторых таинственных действий. Человека можно заколдовать и расколдовать, нужно только знать то или иное волшебство. Нужно принести жертву разгневанным богам, произнести заклинательные формулы, и боги вынуждены будут сменить гнев на милость. И здесь в силу вступает власть мага и церемония его повелительных заклинаний. Человек может заблаговременно защитить себя от заклинаний, для этого необходимо, чтобы он носил на себе заряженные особой магической силой талисманы или амулеты. Они, правда, носят профилактический характер, ибо если человек попал под действие злого духа, то ему без мага не освободиться от бед. И маги, естественно, утверждали и поддерживали эти представления.

«Жреческая астрология, признававшая гармонию мировых явлений и неизменный порядок, царствующий в небесных, сопоставляла его с изменчивостью земных дел» [104, 208].¹⁰² Этой системе подчинялись, и от нее зависели как человечество, так и боги, как добрые, так и злые. И всякий, кто пытался нарушить этот порядок, творил зло, будь это бог, человек или стихия. «Все силы природы, которыми нарушался правильный ход вещей, олицетворялись в виде злых демонов, и всякие чрезвычайные, из ряда вон выходящие происшествия приписывались их влиянию» [104, 208].¹⁰³

К сожалению, злых демонов в природе бесчисленное множество. «Все страшные и вредные явления природы, все разрушительное, все болезни и несчастные случаи олицетворяются в них. Они называются богами бури и как буря налетают на людей и домашних животных. Они суть исчадия ада и не принадлежат ни к мужскому, ни к женскому полу. Излюбленные их места, где они больше всего держатся, суть пустынные, необитаемые, наводящие страх местности» [104, 220].¹⁰⁴

Они проникают всюду, и ничто их не может удержать, ни двери, ни запоры, они бесстыдны и беспощадны. «Они пожирают мясо и пьют кровь; они пожирают человека во всех его членах; они являются человеку в виде привидений, давят его как кошмар, приводят с собой чуму и горячки, рассевают яд, повергают человека на одр болезни, приносят ему смерть, И ничто ни на небе, ни на земле не избавит от их злобы. Они нападают даже на богов» [104, 220].¹⁰⁵ Они объявляются посланниками Бела и обязаны исполнять его повеления. И только заклинания жрецов и магов могут их остановить и отогнать. Жрецы с помощью заклинаний воздействуют на добрых духов и наполняют их при этом той необходимой силой, которая может поразить злых духов; без магов добрые духи не могут противостоять посланникам Бела. Интересно отметить, что в Вавилонской демонологии среди злых духов нет диавола, но «в заклинаниях упоминается демон-сатана, гроза грешников и клеветников» [101, 41].¹⁰⁶

Все это Вавилонское вероучение с некоторыми добавлениями является и составной частью нынешнего оккультного учения. Для современных оккультистов также «представляют большой интерес астрологические функции планет, но, к сожалению, большинство древних вавилонских книг еще ждет перевода на европейские языки» [101, 38].¹⁰⁷ И до сих пор как Египет, так и Вавилон манят оккультистов своей «мудростью тайного знания». Но мудрость эта таит в себе много опасностей и коварства.

Вместе с вавилонской астрологией, демонологией и прочим религиозным абсурдом в жизнь современного оккультиста проникают и вавилонские извращения; особенно это касается половой сферы. Связь оккультизма и сексуальности, или половой извращенности человека, наблюдается с древнейших времен. Так, поклонение и служение бесам осуществлялось в виде чрезмерной сексуальности. Эта сторона узаконивалась в виде культа божества. В Вавилоне таким культом являлся культ богини Истар (Астарта, Иштар) – вечерняя или утренняя заря – богини плодородия, сладострастия и чувственной любви. «Развратный культ ее в Уруке имеет туземное происхождение; ей там служат гиеродулы женского пола и оскопленные» [101, 197].¹⁰⁸ А в Вавилоне «проституция делается предметом культа, наподобие фаллического служения; таинственное размножение человеческого рода и жизни вообще становится формой благочестия, через посредство которой поклонники отдаются богине плодородия» [101, 35].¹⁰⁹ Кроме этого, еще одно извращение ныне культивируется в оккультной среде, позаимствованное, в частности, из Вавилона, это человеческие жертвоприношения, приношения в жертву части человеческого тела, крови, непосредственно или в виде кровопускания посредством татуировки.

Подобные культы были распространены не только в Вавилоне. Среди древних языческих религий этот культ имел широкое распространение в Финикии, граничащей с Вавилонским царством.

Религиозные культы Финикии еще более демоничны и в большей степени демонстрируют грубо-чувственное представление о божестве. Апостол Павел в послании к Коринфянам пишет: «Язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу» [1Кор. 10, 20]. Жертва божеству указывает на то, что человек, приносящий жертву, свою волю, свое свободное произволение отдает божеству, а сам согласен во всем следовать воле божества. В финикийской религии, как это наглядно видно, воля божества отнюдь не заключалась в любви, но, наоборот, направлена была на духовное и физическое уничтожение личности; она насаждала культ жестокосердия и ненависти. Такой языческий культ разрушал духовный иммунитет человека, превращал его в жестокое и грубое чувственное существо, доходившее порой до неистовства.

Боги Финикии – властители природы, они проявляют свою деятельность в животворных и разрушительных силах неба и земли, частично проявляются в «чудно развивающейся жизни, которая таится в росте растений, в источниках, в недрах земли и вершинах гор» [104, 242].¹¹⁰ Эти оккультные представления являются характерной чертой религиозных представлений Финикии. Божество разлито везде, духи обладают всем и проникают всюду: «Священные камни и деревья, источники, пруды, озера, реки, холмы и горы служат местом их пребывания и их деятельности» [104, 242].¹¹¹

В Финикийском пантеоне много страшных, свирепых и уродливых божеств. Они насылают на людей беды, очень мстительны и требуют частого жертвоприношения. Жертвоприношения должны носить особый характер, чтобы божество обратило внимание на жертву. Для этого «приходилось прибегать к сильным средствам: жертвоприносящие режут себя до крови, кричат и пляшут вокруг алтаря, пока пляска их не доходит до бешенства» [104, 243].¹¹²

Жертва служит пищей богам, из нее они извлекают жизненную силу. Согласно же оккультному учению, самый больший запас жизненной силы содержит кровь, в особенности человеческая. Такое представление, как считают исследователи, было и в религии Финикии: «Употребление крови при культовых операциях, а также приношение человеческих жертв указывают на то, что кровь в жертвоприношениях составляет самый главный дар, ибо в крови заключается жизнь» [104, 243].¹¹³ К формам человеческих кровавых жертвоприношений Финикии можно отнести: обрезание, нанесение кровавых ран во время плясок и оргий и заклание людей, в том числе и младенцев. «Жертвовалось то, что всего дороже: первенцы-дети... и страшный и жестокий характер богов не допускал никаких уступок» [104, 245].¹¹⁴ Нужно отметить, что там, где божества носят свирепый характер, там присутствуют и подобные формы жертвоприношений, и это имело место как в древности, так и в новое время, в частности, в Америке, особенно среди племени Вуду, в Индии в культе богине Кали и т. п.; в настоящее время они возрождаются в различных сатанинских орденах. Все жертвы языческих религий – как кровавые, так и обычные – были направлены на обеспечение благоденственной жизни человека на земле. После смерти главная цель для умершего состояла в том, чтобы он имел покой в могиле; других надежд и стремлений в финикийской религии не было.

Египет, Вавилон, Финикия – это главные источники древнейшего периода, из которых современные оккультисты черпают свою «мудрость». Следующей питательной средой для оккультных идей служат язычество и философия Древней Греции и Рима.

Характер религии этих государств мало чем отличался от общей религиозной картины древнего мира. Но в среде греческого народа созревали и другие формы духовного мышления. В Египте и Вавилоне к таковым принадлежали гимны, посвященные, в первую очередь, загробной жизни человека. В Греции это было выражено в поэзии и мифологии, которые затем повлияли на формирование философии.

Несмотря на то что древний человек находился во тьме и сени смертной, – дух его искал свободы. Отдельные личности хоть иногда, но ощущали тяжесть этой тьмы и силы смерти и пытались найти путь к свободе. Такую свободу, по сути, должна давать человеку религия, и человек пытался в религии ощутить путь к свободе; но она была извращена диаволом в язычестве. «Сам сатана принимает вид Ангела» (2Кор. 11. 14), – пишет апостол Павел.

Конечно, и Промысел Божий действовал в мире, и Дух Божий содействовал каждому благому помыслу и делу и призывал человека к покаянию и исправлению. И находились те, кто ощущал голос Божий в сердце своем. Это, в основном, ветхозаветные праведники, но были и такие, кто только отчасти ощущал зов сердца к Истине, в некотором роде среди таковых были и философы.

У истоков философии стоит все тот же оккультизм с его соблазном тайного знания. Анимизм, шаманизм, магия – это духовный опыт человека, омраченного грехом, который привел живое, разумное, свободное существо к поклонению твари вместо Творца. Точно так же и «на почве принятия твари вместо Творца, – как считают православные исследователи, – зарождается известная философия бытия, которая отзывается отголосками на духовной жизни вплоть до нашего времени, проходя через работу мысли Египта, Халдеи, Индии, еврейской Каббалы, гностицизма, мистических христианских ересей, оккультизма и теософии» [209, 76].¹¹⁵

Философия в своей основе имеет богоискательство. У первобытного человека не возникал вопрос: что есть истина? Он всегда ставил вопрос: кто есть Истина? И ответ находил в Божественном откровении. Если он был праведник, то иногда сподоблялся беседы с Богом. Для ветхозаветных праведников истина бытия Божия была настолько очевидна, что они не нуждались ни в каких доказательствах.

Голос Божий был обращаем и к грешникам: «И сказал Господь Бог Каину: почему ты огорчился» [Быт. 4. 6]. Сам непосредственно или через ангела Бог обращался к целым народам или отдельным личностям, и были случаи вразумления, как это имело место у царя Навуходоносора. Но когда грех омрачал и ожесточал сердце человеческое, как, например, у царицы Иезавели или царя Ахава, то голос Божий не был воспринимаем сердцем человеческим. Так не восприняли и не вняли голосу Бога современники Ноя, жители Содома, строители Вавилонской башни. Бог обращался к человеку в древности непосредственно, во сне и наяву, посредством совести или праведников, и только тогда, когда грех полностью омрачал сердце человека, голос Божий переставал звучать для него. Так, например, было с царем Саулом. «И вопросил Саул Господа; но Господь не отвечал ему ни во сне, ни через урим, ни через пророков» [Быт. 28. 7]. В горести Саул признается Самуилу: «Бог отступил от меня и более не отвечает мне ни через пророков, ни во сне, ни в видении» [Быт. 28. 15].

Этот принцип применим к каждому человеку. Бог беседует с праведником, призывает к покаянию грешника, но с нераскаявшимся грешником прекращает общение. На примере Саула открывается еще одна особенность омраченного грехом человека, которая соприкасается с оккультизмом. Когда Саул понял, что Бог не хочет больше с ним общаться, то не раскаяние проявил царь, а дерзость, и он решил заставить Бога открыться ему. И от религии он переходит к магии: «Саул сказал слугам своим: сыщите мне женщину волшебницу, и я пойду к ней и спрошу ее» [Цар. 28. 7]. Подобно царю Саулу, и другие люди, когда их душа не омрачена грехом, ищут истину в Боге. Когда же грех пленяет душу, тогда возникает внутреннее неустройство, помрачение, разлад, тягость.

Человек ищет удовлетворения, спокойствия, мира, но в своем искании уклоняется от истины ко лжи, вместо раскаяния и искоренения греха и страстей он идет по пути удовлетворения страстей, а чем полнее он их удовлетворяет, тем они сильнее, и число их возрастает. И на определенном этапе человек волей или неволей обязательно подпадает под соблазн некоего тайного знания, пытаясь с его помощью заставить Бога или богов удовлетворить свои греховные потребности. Роль же магии как раз и заключается в удовлетворении именно греховных потребностей человека. С чистыми намерениями человек, как правило, к магии не обращается. Человек ищет различные способы общения с иным миром, пытаясь заставить его служить себе, но в этом случае даже самые благородные намерения не могут оправдать таких действий. В случае успешной магической практики человек обольщается, думая, что он общается с миром добрых духов, которые согласны ему служить, но в действительности он вступает в общение с миром падших духов и служит им сам.

Конечно, состояние греховности не есть что-то постоянное. Бывают случаи, когда человек как бы пробуждается от сна, приходит в себя, подобно блудному сыну. Тогда человек от голоса совести чувствует душевную муку, начинает ощущать тяжесть греха и готов к раскаянию и исправлению. Но не зная как правильно поступить и с чего начать, он ищет Избавителя и Спасителя.

Таким образом, человек становится на путь богоискательства. Религии Египта, Вавилона, Финикии и других государств античности наполнены многими извращениями жизни и духа, так что в них можно увидеть только отдельные элементы, отдаленно напоминающие покаяние или молитву. В целом же «магический элемент все-таки превалирует, и эти мысли теряют свой вес и значение, так как предполагается, что магические изречения и амулеты всесильны» [104, 147].¹¹⁶

На протяжении всей истории рода человеческого видно действие Промысла Божия над ним. Чтобы сохранить от разложения человечество, Бог дает ему бесценный дар – голос совести, защищает его от прямого воздействия диавольской силы, избирает отдельный народ, которому дарует закон противодействия греху, в среду и языческого, и избранного народов постоянно посылает пророков для вразумления и много других спасительных средств предлагает человечеству. Конечно, среди тех, кто слышал голос совести – голос Божий в своем сердце, были люди разной степени совершенства. Так, например, у Геродота существует своя шкала праведности, у Библии – своя. Есть между ними сходство, но больше отличия. Но и в том и в другом случае это, в первую очередь, результат проявления голоса совести. И этот голос особенно в языческой среде помогал отдельным людям преодолеть соблазн и силу оккультизма и направить поиски Истины в другую плоскость. Таковыми первоначально и явились в Древней Греции и Риме философы.

Философия как проявление в человеке любви к мудрости характеризовала философа как человека, отрешившегося от материальной жизни. Правда, и маг тоже, не в меньшей степени, любил мудрость и даже тщательно оберегал ее от разглашения. Но в этом как раз и кроется основное различие: маг искал такую мудрость, которая дала бы ему власть над миром, он любил мир и то, что в мире. У философа мудрость выступает в иной роли, отчасти это уже поиск Истины, которая решила бы его духовно-нравственные проблемы. Для философа власть не стоит на первом месте, точнее, проблема власти его не волнует. Философ – аскет, он, наоборот, уходит от мира и не стремится обладать миром, который для него есть зло. Он уже осознает, что познание Истины зависит от чистоты жизни, поэтому многие философы вели аскетический образ жизни.

Изучение истории рода человеческого в ключе атеистического мировоззрения создает впечатление, что и духовно-нравственное развитие, и интеллектуальное, и даже физическое напрямую связано с прогрессом цивилизации. Дикарь становится высоконравственным и одаренным человеком.

Прогресс науки порождает прогресс религии, и, таким образом, магия есть нечто высшее в религиозном смысле, чем анимизм. С другой точки зрения, можно увидеть нечто противоположное, а именно прогресс цивилизации и деградацию, вырождение религии в ветхозаветный период. То, что наука, экономика, культура в это же время прогрессируют – факт непреложный, это подтверждают и священная история, и материалы археологических раскопок. Но религия не была связана с этим процессом напрямую, она развивалась по своим законам. Род человеческий разделился на два лагеря: сынов человеческих и Сынов Божиих, но когда смешались оба лагеря, произошло великое развращение, резко уменьшилось количество праведников и увеличилось число грешников. На одного праведника приходилось множество грешников. Но велика значимость праведника, и один праведник сохранял от разрушения множество грешников.

Человеческая история разделилась в своем развитии на цивилизации. Цивилизация имела свои периоды роста, расцвета и, наконец, упадка. Какова же причина гибели цивилизаций? На примере гибели мифической Атлантиды и реальной гибели человечества в водах потопа видно, что причиной было развращение рода человеческого при высокой степени цивилизации. В видении пророку Даниилу была показана смена цивилизаций одна другой. Причина падения – извращение религии. Такая смена цивилизаций хоть в какой-то мере сохраняла религию от вырождения, а человечество от самоуничтожения. При зарождении новой цивилизации религия была более чистой, чем в конце, и когда она полностью извращалась, наступала гибель цивилизации. Взять хотя бы пример падения Вавилона, когда царь дошел до такой крайней степени нечестия, что и храмовые сосуды употребил для пьянства, тогда уже и пришел конец царству. Нечто подобное происходило и в Древней Греции, и в Риме.

«История античной философии представляет, прежде всего, уразумение возникновения западной науки вообще, но вместе с тем она является также историей нарождения отдельных наук», – пишет один из западных ученых [48, 1].¹¹⁷ Из его высказывания следует, что философия не является религией. Философия – это результат развития интеллекта, к религии она имеет косвенное отношение; как наука она произошла не от религии, а как антагонист религии. Однако на протяжении всей своей истории философия часто соприкасалась с религией. Так, уже ветхозаветный Экклезиаст затрагивал философские проблемы бытия. Но он – богослов, и осознает преимущество религии над философией. Греческие философы не богословы, и они видят истоки философии в религиозной мифологии и считают родоначальниками философии богов.

Многие богословы и учителя первых веков христианства отводили философии скорее положительную роль в плане религиозного просвещения народа. Они утверждали, что как для Израиля Ветхозаветный закон был водителем ко Христу, таковой и для язычников была философия. Но если проанализировать факты, то в Палестине проповедь Христа была намного эффективнее, чем апостола Павла в Афинах. В новозаветное время философия стала причиной многих ересей, камнем преткновения для многих христианских аскетов, учителей, богословов и даже святых отцов, и многие из них с большим трудом преодолели соблазн философии.

В новое время философия стала главным врагом христианства, она породила легион богоборцев: мистиков, атеистов, оккультистов, сектантов и др. В настоящее время философия в своей гордости возвысилась выше Вавилонской башни и претендует на абсолютную истину.

Итак, философия, возникнув на волне интеллектуального прогресса, сначала стала претендовать на роль религии, а затем и высшей альтернативы религии. Философия, как считает Виндельбанд, возникла в «процессе дифференциации, которая начинается с отделения мышления от практики и мифологии, продолжается дальше в самой науке» [48, 1].¹¹⁸ Если раньше сознание и жизнь человека были целостно и органично соединены с религией, то после возникновения в Греции философии происходит разделение, и сознание, и мышление выходят из-под контроля религии, которая, как утверждали философы, наводила тоску и ужас на человека; они становятся, в некотором роде, антагонистами. И действительно, в этом отношении философия была права. Человек, интуитивно чувствуя, что языческая религия не может освободить его от страдания, дать ответ на мучающие его вопросы, ищет удовлетворения своих духовных запросов вне религии. В философии человек впервые поставил вопрос: что есть истина? Но, поставив правильный вопрос, искал ответа подобно языческим жрецам. «Греческая философия, – считает Виндельбанд, – чистый продукт греческого духа» [49, 3].¹¹⁹ Она «начинается заявлением самостоятельности влечения к познанию. Она движется... к знанию и достигает своего завершения в Аристотеле, частью в виде общей теории науки (логики), частью в очерке развитой отсюда системы наук» [48, 3].¹²⁰ Затем философия «знания ищет уже не ради него самого, а только как средства для достижения устройства жизни» [48, 4].¹²¹

С другой стороны, философия пытается заменить религию, она пытается удовлетворить те запросы личности, которые должна была бы удовлетворить религия. Философия «превращается с течением времени целиком в стремление удовлетворить с помощью средств научного мышления религиозные стремления» [48, 4].¹²² Она пытается с помощью научных данных избавить человека от страстей и пороков. Философы считали, что если человек осознает, что данный поступок, который он хочет совершить, принесет зло, то он его не совершит, и глубоко в этом ошибались. Но, несмотря на это, философия в эллинистическую эпоху в Римском государстве «становится с полным сознанием на службу... иному и религиозному назначению человека» [48, 4].¹²³ Однако вместо религии философия начинает служить магии. Философия – это культ разума (гносиса), магия – культ власти. В гностицизме эти понятия тесно переплелись и смешались. Гностик искал знания, с помощью которого можно было бы понять, а затем и управлять миром, к этому искони стремился и маг.

«Гносис, магия и мистические культы находятся в неразрывной связи друг с другом. Если теолог-гностик стремился к сверхъестественному знанию, то маг к сверхъестественной силе, которой овладевал благодаря сверхъестественному знанию» [62, 35].¹²⁴ Если разобраться по существу, то в конечном итоге философия все-таки служит не во спасение, а для удовлетворения все тех же страстей человеческих. Соблазн философии, в конце концов, приводил к высокомерию и гордости, и, становясь самоцелью, философия поглощала крик и зов человека к Богу. Философия, таким образом, стала новым средством порабощения человека лукавым. Но первоначально она все же играла некоторую положительную роль.

Первенство в истории философии принадлежит Греции. «В то время как на Европейском материке господствовала грубость нравов, здесь начинает пробуждаться чувство красоты, жизни и понимания ее более высокого содержания. Дух освобождается от забот об удовлетворении повседневных потребностей и создает себе, играючи, произведение благородного досуга, искусства и науки; ибо в том, что дух, обладая досугом, не становится праздным, заключается признак культурного духа» [48, 18].¹²⁵

Религия призвана дать человеку духовную силу, здоровую душу, внутренний мир. Языческая религия не только не давала ничего подобного, но и постоянно усугубляла и так бедственное положение человека. Тогда человек и попытался найти другие формы и средства избавления и таким образом пришел к философии. «Простодушная преданность обычаям жизни прежнего времени исчезла, народное сознание оказалось перевернутым до самого основания, индивиды начинают направляться по своим собственным путям, а выдающиеся люди выступают с серьезным предупреждением, чтобы с помощью разумных суждений восстановить снова надлежащее отношение к жизни» [48, 21].¹²⁶ Но философия столь же неспособна была дать человеку силы избавиться от греха, причины всех его бед.

Человеческий ум постоянно пребывал в движении, человек искал такие области и сферы, где бы он мог проявить себя. Изобретательство, творчество, пытливость и интерес разума перешли на качественно новый уровень деятельности. Весь предыдущий опыт, все накопленное знание породило нужду в новом осмыслении своего бытия. Потребность интеллектуального и духовного совершенства в сочетании с накопленными знаниями и опытом породила новую форму самовыражения – философию. Философия того времени включала в себя не только поиски абстрактной истины, но и попытки ответить на все вопросы, возникающие в процессе человеческого бытия. «Каждый считал своей обязанностью дать объяснение облаков, воздуха, ветров, снега, града, льда; позже пробуждается интерес к органическим существам, а затем в этой области тем, что породило массу фантастических гипотез, были, прежде всего, тайны зарождения и размножения» [48, 25].¹²⁷ От физики человек переходит к метафизике и вырабатывает такие понятия, как истина, первопричина, абсолют, совершенство, бытие, мораль, совесть и т. п., и таким образом снова входит в сферу религиозных категорий, в сферу религиозного бытия. Он пытается уже с позиции разума, оперируя научными категориями, строить свою религиозную систему. С самого начала философы, пытаясь объять необъятное, очень часто обращались за помощью к языческой мифологии и магии.

Когда научные познания выходят за рамки эмпирических наблюдений и логических объяснений, они неминуемо переходят в область мистицизма и оккультизма; не избежали этого в той или иной степени и философы древности. Среди них было немало тех, кто внес свой вклад в наследие не только философии, но и оккультизма.

Первоначально, изучая природу, человека и законы бытия, философ открывал для себя удивительную картину, которая расценивалась им как чудо, далее, проникая в область оккультизма, он проникался желанием не только познания, но и обладания. Имея развитый интеллект, но не имея силы духа, человек не мог устоять под напором страстей. Человек видел, что знание имеет огромную силу; зная то, чего не знают другие, он имеет огромное преимущество над себе подобными. Это вызывало чувство превосходства, а затем и презрения к другим. У человека появляется желание не просто возвышаться, но властвовать над другими. Человек видит, что он обладает неким сокровищем, и начинает сохранять его в тайне.

Все отмеченное выше, способствовало тому, что уже первые философы стали образовывать вокруг себя некое подобие тайных жреческих обществ. Они создавали свои школы, традицию, символику, правила поведения и т. п., которые переходили из поколения в поколение. Не удовлетворяясь накопленным, человек стремился проникнуть еще глубже в тайны природы. Он строил предположения, гипотезы, но в основе этого лежал и принцип выгоды: какую пользу может иметь человек, если он приобретет с помощью науки власть над природой.

Мечтания и фантазии имеют далеко идущие последствия и могут легко увести человека от истины. Мечтания, в конце концов, приводят человека к оккультизму. Мечтая чего-либо достигнуть, человек в реальности сталкивается с непреодолимыми трудностями; не желая сдаваться, он всюду ищет возможности для осуществления своей мечты и, наконец, приходит к оккультизму, который и обещает ему то, к чему так стремилась его душа. Так, например, в поэме А. С. Пушкина «Руслан и Людмила» бедный рыцарь, пытаясь привлечь внимание красавицы Наины, использует все средства и в конечном итоге прибегает к магии. Этот патологический механизм присутствует в философии как прошлого, так и настоящего. И именно философия побуждает человека проникать в запретные и опасные области духовного бытия, именно она дала много личностей, известных и почитаемых в оккультизме.

Первые попытки подчинить мир с помощью философии и магии восходят к орфикам. «Орфизм – религиозное движение, восходящее к мифологическому певцу Орфею. Значительную роль в его мифологическом понимании возникновения мира и богов играла музыка – гармония. Орфические воззрения, в частности понимание отношения души и тела (тело является гробом души), отражены в греческой философии Платоном и Пифагором» [102, 565].¹²⁸ Об орфизме с уважением отзываются и современные оккультисты.

Особое место в истории и становлении оккультизма занимают Пифагор и пифагорейцы. Пифагор родился на о. Самос в 584 г. до Р. X. в семье богатого купца. С островом связана значительная часть его жизни. Талантливый и состоятельный человек, Пифагор увлекается познанием тайн природы. С этой целью он совершает ряд путешествий. Сначала по Великой Греции, где он изучает святыни и красоты Эллады и где знакомится с Ферекидом и проникается его духом тайных учений.

Пифагор был современником Анаксимандра и Анаксимена. Подобно Фалесу, он предпринял путешествие в Египет, где познакомился с достижениями в математике и астрономии, а также изучил и приобщился к религиозным культам Египта. Пифагору приписывают также интенсивное занятие музыкой.

Обогатившись познаниями экзотерических и эзотерических учений Египта и Ближнего Востока, Пифагор возвращается в Грецию и поселяется в 530 г. в Кротоне. Здесь он организует из своих единомышленников и сторонников некий тайный союз по типу религиозных мистерий. Так, согласно исследованиям, Пифагор использовал «мистерии, в особенности орфические, и примкнул, по-видимому, главным образом к культу Аполлона» [48, 33].¹²⁹ В рамках этого союза сформировалось религиозно-политическое тайное общество.

Современные оккультисты считают, что Пифагор создал эзотерическое учение, которое содержало особые тайны бытия. Стать членом его общества можно было только после длительной подготовки и исполнения многих дополнительных формальностей. После успешной подготовки ученика принимали в общество через посвящение, во время которого он давал клятву не разглашать тайну общества. Пифагор придал «определенные внешние формы своему учению, обставив его особым ритуалом посвящения, и установил нечто вроде замкнутого религиозного ордена» [148, 71].¹³⁰ Пифагор тридцать четыре года провел вне дома, путешествуя по разным странам, «и в течение этого времени он, по-видимому, встречался с индийскими и китайскими мудрецами, так как в его поздней философии присутствует сильный элемент восточного мистицизма» [215, 76].¹³¹

Пифагор считается ученым и философом, но для него те открытия, которые он совершил в области математики и философии, были не основными, а производными из его мистического учения. «Его учение было мистическим, и ритуалы посвящения длительными и трудными... Его предельно мистическая философия оказала огромное влияние на историю магии» [215, 77].¹³²

Что же объединяло пифагорейцев? Исходя из их учения и деятельности, можно предположить, что цель ордена заключалась в овладении духовной и политической властью на острове. Учение, которое они разрабатывали, как считают современные оккультисты, якобы давало им возможность найти рычаги управления миром, богами, людьми. Впоследствии они попытались воплотить в жизнь свои идеи. Это было оккультное общество, которое будоражило умы современников, которое притягивает внимание и современных оккультистов.

Главными разделами пифагорейского учения были математика и астрономия. В математике пифагорейцы обращали внимание на взаимоотношение чисел. Но особенно это было заметно в музыкальном строе. Так как в среде пифагорейцев особое место занимала музыка, гармония, то они обратили внимание на зависимость музыкального тона от длины и толщины струны. Это дало им основание считать, что числовое соотношение является господствующим в пространстве принципом. Подтверждение своим убеждениям они нашли и в астрономии. Наблюдая за небесными светилами, они заметили, что периодическое вращение небесных тел определяет основные меры всех определений во времени. Все это дало повод смотреть на порядок в космосе как на нечто определенное конкретным числом.

Затем от науки пифагорейцы переходят к оккультизму. Если числа определяют вещи, следовательно, по тогдашним убеждениям, они являются и сущностью вещей, они есть первоначальные образы, которым вещи подражают. Отсюда и исходит знаменитое выражение пифагорейцев: все – число. Согласно оккультному справочнику: «Учение Пифагора имело иной, мистический смысл, по которому его формулы приобретали глубокое символическое значение, и монада его означала не только единицу или математическую точку отправления, но и первичный единый принцип всего сущего, неизъяснимое единство, из которого все истекает в непостижимой эманации, и к которому все стремится обратно, завершая таинственный круг бытия и образуя мистическую полноту» [104, 72].¹³³

На основании чисел пифагорейцы и строят свои оккультные убеждения. Чтобы вывести из числовых отношений многообразие и изменчивость отдельных вещей, они объявили четное и нечетное, соответственно, тождественным с неограниченным и ограниченным, и как все числа сложены из четного и нечетного, так и все вещи соединяют в себе противоположные определения, а именно ограниченного и неограниченного, при этом нечетные числа более совершенны, чем четные.

Отталкиваясь от музыки, с помощью арифметики пифагорейцы пытались построить и гармонический порядок вещей в отдельных сферах действительности по схеме системы чисел. Для этого они объединяли вещи по роду их деятельности в группы по десять в каждой, так как считали число десять идеальным числом и наделяли его почти божественной сущностью. «Десять, согласно пифагорейскому учению, – такое число, на которое можно перевести все вещи и явления мира с его противоположностями» [102, 97].¹³⁴ Между вещами этих групп, по их учению, существует гармоническая связь. Например, «точка» из группы небесных тел соответствовала человеческому разуму, который принадлежал к группе земных тел. Числами обозначались и человек, и добродетели, и неживая природа; все было связано посредством чисел в единое мистическое целое.

Все вещи или группы вещей распределены между богами, а боги также подчинены числам, именное число которых десять. Боги связаны с небесными светилами, а гармоническое движение светил определяет и правильный ход вещей на Земле. Одним словом, вся Вселенная, весь Космос имеет форму шара и все вещи Вселенной строго соподчинены друг другу и управляются числом. Следовательно, зная порядок чисел, их взаимоотношения и соподчинение, можно самому управлять ходом вещей во Вселенной.

Составляя гармонию чисел, можно составить и гармонию вещей. Порой ученые изыскания пифагорейцев «о математической закономерности Вселенной» заканчивались бесплодной путаницей, но это их не останавливало, и они снова и снова пытались овладеть тайной, которая даст им власть над Вселенной. Отсюда и тайный характер их деятельности, и тщательная подготовка учеников, и длительный процесс посвящения. Наконец, чувство собственного превосходства, элитарного положения в обществе не позволяло на равных общаться с простым народом.

После теоретических разработок пифагорейцы решили перейти к практическому их осуществлению, от мистики они переходят к политике. Согласно их учению, миром должны править лучшие, но так как они и являются лучшими, то, следовательно, они и должны быть во главе государства, тогда будут соблюдены и принципы гармонии. Заняв правящее положение в Кротоне, пифагорейцы в 510 г. предприняли военные действия против соседнего города Сибариса. Город был разрушен, но вскоре после этого произошла междоусобица в самом Кротоне и «Союз пифагорейцев» подвергся гонениям, что в конечном итоге привело к его полному уничтожению.

Нужно заметить, что эти события представляют особый интерес при изучении оккультизма в том плане, что история пифагорейского тайного общества характерна вообще для всех тайных оккультных орденов как прошлого, так и настоящего.

Современные оккультисты с большим уважением относятся к Пифагору и его учению об обществе, пытаясь восстановить, обновить и перевести на современный язык это учение и приобщиться к его мудрости, однако до сих пор из этого ничего не получается. Но одно роднит и объединяет оккультистов и прошлого, и настоящего – это их побуждения, желания, потребности.

Для пифагорейцев были характерны и другие формы религиозного учения. Так, Пифагор положил начало учению о перевоплощении – метапсихозе, которое напоминает индуистское философское учение. По его представлению, душа проходит ряд перевоплощений и может достичь в конечном итоге сверхъестественного божественного состояния. В одном из своих произведений Пифагор пишет: «Бессмертных сначала богов, как велит нам закон, почитай, их почитая, также отдай уваженье богоравным умершим!» [102, 98].¹³⁵ Кроме того, согласно оккультному справочнику: «На высших степенях пифагорейского посвящения развивалась способность воскрешения в памяти воспоминаний о прошлых существованиях. Пифагор будто бы научился у Зороастра способам вызывать эти реминисценции и потом добился полной памяти о всех свои прежних воплощениях...» [101, 72].¹³⁶

Конечно, возможно древние пифагорейцы и не имели таких убеждений, какие им приписывают современные оккультисты, но нельзя отрицать и тот факт, что многое из пифагорейского учения легло в основу оккультизма. Так, оккультисты видят для себя в пифагорейском учении определенною ценность. «Не вдаваясь в разбор недоступных сторон пифагорейства, мы должны лишь отметить, что в нем мы имеем совершенный образец философской школы, соединившей с внешним учением, основанном на научных данных, эзотерический смысл и глубоко скрытую символику, целиком вынесенную из святилищ тайной мудрости Востока» [101, 73].¹³⁷

После разгона Пифагорейского союза многие его члены разошлись по всей Греции и, по мнению некоторых исследователей, большинство из них нашло убежище в Академии Платона в Афинах. Не были чужды оккультно-мистическому влиянию и последующие философы Греции и Древнего Рима. Так, Е. П. Блаватская не сомневается, что философия Платона во многом послужила на благо оккультизму. «Платон развеял суеверия и преувеличенные теории того времени по отношению к магии и демонам, развил их в разумные теории и метафизические концепции». И нет сомнений, что «Платону и древним мудрецам Индии одинаково была открыта одна и та же мудрость». Поэтому, как считает Блаватская: «Философия Платона преподавалась в Мистериях» [25, 18–19].¹³⁸

Современный оккультизм в этом периоде видит свои корни не только в тайных философских школах, но и в тайных религиозных церемониях – мистериях. Между тайными союзами, философскими школами и мистериями наблюдается некоторое сходство, особенно в тех задачах, которые они ставили перед собой. Согласно исследованиям, уже пифагорейский союз носил религиозный характер и был построен по типу орфических мистерий.

Что же представляли собой древние мистерии?

В своем интеллектуальном и культурном развитии человек постоянно прогрессирует. Это развитие для него порой было открытием, и иногда ему казалось, что он может творить чудеса. «Эврика» – я открыл, озаряло его ум, и человек начинал смотреть на себя как на чудотворца. Ему могло казаться, что в нем находится некая сила, которая способна решить все. Нужно дать только возможность ей проявиться. «Дайте мне точку опоры, – сказал Архимед, – и я сдвину Землю». Этим заняты были многие умы древнего мира. Такое настроение овладевало главным образом людьми, которые занимали особое положение в обществе, к ним в первую очередь можно отнести жрецов и философов. Жрецы издревле обладали определенными знаниями о мире, занимали особое положение в обществе, обладали властью духовной, а в некоторых случаях и реальной политической властью, так как имели достаточно сильное воздействие на правителей. Было немало случаев, когда жрецы участвовали в политическом заговоре, и в результате переворота сами становились у руля государственной власти.

Подспудно каждый жрец в той или иной степени был подвержен страсти властолюбия, которая никогда не давала ему покоя. Снедаемый таким пороком, человек никогда не может насытиться властью. Сколько за историю человечества прошло войн под лозунгом Чингиз- Хана: «До последнего моря»? Эта страсть собирала воедино все силы человека, напрягала все его интеллектуальные и физические возможности, под ее воздействием вытеснялись многие другие страсти.

Так было и с магами, но они действовали в иной плоскости: изучали, наблюдали, изобретали, старались проникнуть в тайны всей Вселенной. Планы у них были намного шире, они стремились не столько к политической власти, сколько к универсальной абсолютной власти. И на этом пути маг выступал как ученый, изобретатель, естествоиспытатель. Так, например, для того чтобы соорудить пирамиду, обустроить ее, создать систему защиты от грабителей, расписать стены фресками и текстами, нужно было бы по современным меркам иметь целое конструкторское бюро, но в древности этим ведали жрецы. И важно здесь то, что пирамида носила в первую очередь эзотерический характер.

Непреложен тот факт, что любая страсть созревает в сердце человека из семени, посеянном диаволом. Для поддержания страсти необходимым условием является постоянное общение с диаволом в сознательной или бессознательной форме. Это зависит от силы и формы страсти. В древнем мире в этом направлении была создана целая система в среде языческой религии, особенно в ее эзотерических формах. Чтобы избежать разоблачения, служение злым силам носило тайный, скрытый характер. Как египетские, так и вавилонские жрецы с тщательностью охраняли служение богам-бесам. В языческом богопочитании каждый бог имел свой культ. Этот культ имел две стороны – экзотерическую и эзотерическую.

В Древней Греции этот культ выступал в форме мистерий, в которых современные оккультисты видят сосредоточие оккультной мудрости. «Во всех городах древнего мира, – пишет один из них, – были храмы для богослужения и приношения богам. В каждом городе были философы и мистики, глубоко погруженные в тайны природы. Эти люди обычно собирались вместе, образуя замкнутые философские и религиозные общества. Наиболее важные из этих групп известны под названием Мистерий» [148, 47].¹³⁹

При рассмотрении этого феномена нужно заметить, что когда исследователи изучают жизнь и деятельность древних и современных ученых, философов, мистиков и т. п., то обращают внимание в основном на характер и направление этой деятельности, но оставляют в тени или вообще не рассматривают побуждения и мотивы, которые обусловливали работу в этом направлении, их духовно-нравственное состояние. (В отношении философии, кстати, очень важно знать, какое духовное воздействие произвело на автора его творчество.) Особенно это касается современных исследований, когда принято разделять творца и творение. Так, признавая, что тот или иной деятель, в частности философ, подвержен многим порокам, и довольно-таки существенным, тем не менее считают его гениальным творцом, плодовитым писателем, который внес существенный вклад в развитие отрасли науки. Но мало кто обращает внимание на то, какое воздействие имело творение этого гения на духовно-нравственное развитие человека. Так, например, Фрейд создал «великолепную теорию бессознательного», – и все восхищаются ею, но какое губительное воздействие это учение оказывает на человека, этому не придают никакого значения. Подобный механизм заложен и в воззрении оккультистов на языческие мистерии. Мистики в их понимании – это лучшие умы того времени, движимые благими побуждениями и занятые только тем, как бы познать тайны законов природы и мироздания для блага общества. Они не учитывают того, что ветхозаветный человек, а тем более язычник был поражен многими страстями и пороками, которые и были двигателями в его «научных» изысканиях.

Страсть, укоренившись в душе человека, действует жестоко и бескомпромиссно, она жаждет удовлетворения подобно языческим богам. Человек, например, не может спокойно смотреть, как враг его благоденствует, это мучает его, пораженное самолюбие требует удовлетворения. И жажда мести дает человеку силы, гонит его сквозь безводные пустыни, помогает преодолевать трудности, вдохновляет, увеличивает потенциал сообразительности и т. д., лишь бы получить удовлетворение. Страсти погубили множество людей, толкая их на преступления, от которых страдала как жертва, так и мститель. Один из древних мудрецов говорил: «Великая сила страсти превыше всех человеческих чувств».

Давала ли языческая религия человеку представление о том, как преодолевать страсти, и силу для этого?

Едва ли можно увидеть в языческой религии порицание греха и страсти, наоборот, многие пороки поощрялись и считались признаком превосходства, тем более не давала языческая религия ни знания, ни какой-либо силы для борьбы со грехом. Для того чтобы очистить совесть от смущения, древнему необходимо было произнести заклинание, если он не знал заклинания, необходимо было принести жертву, и за него это делал маг или жрец. При этом грех не уничтожался, но человек попадал в состояние глубокой прелести, а грех, страсть действовали с еще большей силой и толкали человека на новое преступление или духовное злодеяние, растлевающее человеческую сущность.

Свт. Григорий Богослов в слове на обличение императора Юлиана Отступника показывает, как языческое наследие способствовало умножению страстей у императора. Так, в частности, святитель обращает внимание, что с наступлением мужеского возраста Юлиан «коснулся» философских учений и как будто приобрел силу в слове. Но знания эти несли в себе только растление. «Тогда он не мог уже скрыть в себе всего недуга, и коварный замысел нечестия обдумывает единственно с самим собой» [64, I, 76].¹⁴⁰ Страсть научила его осторожности, заставила до определенного времени скрывать свои коварные замыслы, а также толкнула его в бездну оккультизма для поиска магической силы. Так, «ему открылась возможность с большею свободою и безопасностью предаться самим вредным наукам и наставникам. Азия стала для него училищем нечестия – всех бредней о звездочетстве, о днях рождения, о разных способах гадания, а также и о соединенной с ними неразрывно магии. Одного еще не доставало, чтобы к нечестию присовокупить и могущество» [64,1, 76].¹⁴¹

Таким образом, страсть нечестия, магические науки усиливают страсть властолюбия. Очевидно, что как языческая религия, так и языческая философия не давали человеку средств уничтожить порок. «Порок, действительно, есть нечто не подводимое под правила, и у человека нет средств делать злых добрыми» [64, I, 80].¹⁴² Полагаясь на языческую философию, Юлиан не нашел в себе силы погасить воспламенение злобы, но воспылал еще большей ненавистью и решил любой ценой достичь власти. «Тому научили его Платоны, Хризиппы, почтенные перипатетики, стоики и краснословы. К тому привели его и геометрическое равенство, и уроки о справедливости, и правило: предпочитай лучше терпеть, нежели наносить обиду. Сие преподали ему благородные наставники, сподвижники царской власти и законодатели, которых набрал себе на перекрестках и в пещерах (под перекрестками и пещерами святитель разумеет места, на которых Юлиан, с своими наставниками, приносил бесам жертвы и совершал различные гадания), в которых не нравы одобрял, но дивился сладкоречию, а может быть не тому, а единственно нечестию» [64, I, 81].¹⁴³

Здесь свт. Григорий показывает, что языческая религия и философия не имеют благодати, не дают человеку силы и средства для борьбы со злом, даже если и могут теоретически отличить добро от зла. Так, хотя жрецы и философы имели понятие о добрых нравах и даже читали нравоучения в своих школах, однако при этом ни слушающие, ни сами преподаватели не могли их исполнить. «И подлинно, не достойны ли удивления те, которые на словах строят города, каких на деле быть не может?; которые едва не кланяются, как Богу, величавым тиранам, и при своей надменности ставят овол выше богов? Одни из них учат, что вовсе нет Бога; другие – что Бог не промышляет о земном, но что все здесь влечется без цели и случайно; иные говорят, что всем управляют звезды и роковые созвездия, не знаю, кем и откуда управляемые, другие же полагают, что все стремится к удовольствию, и что наслаждение составляет конец человеческой жизни. А добродетель для них одно громкое имя... Иной из их мудрецов вовсе не разумел сего... его разум и столько не был очищен, чтобы мог взирать на свет истины, но, пресмыкаясь в дольнем и чувственном, не способен был представить, что-либо выше демонов, и рассуждать о Творце достойным Его образом» [64, I, 81].¹⁴⁴ Поэтому и «вышедший из такого училища, управляемый такими кормчими, когда вверили ему власть и почтили его саном, оказался столь злым» [64,1, 81].¹⁴⁵ Ибо, согласно их тайному учению, надобно, «чтобы философия и царская власть сходились вместе; но не для прекращения, а для умножения общественных зол. И первым делом его высокомерия и высокоумия было то, что он сам на себя возложил венец, сам себя почтил высоким титулом...» [64, I, 81–82].¹⁴⁶ Юлиан проникнут был духом языческих учений, поэтому характер и деятельность его выявляют сущность мистерий.

В античный период наиболее известными были Элевсинские, Орфические, Дионисийские мистерии. Все они состояли из двух частей. С одной стороны, они имели общенародный характер, к участию в мистериях призывались все слои населения, с другой – мистерии носили характер тайных обществ, к участию в которых допускались только посвященные. На первом этапе проведения таинства адепт торжественно посвящался в тайны бытия богов, космоса, человека. Но по существу это тайной не являлось, так как эти знания могли получить все желающие и они ни от кого не скрывались, в мистериях они под воздействием театрализованного представления лучше запечатлевались в сознании человека. Эта внешняя церемония праздничного почитания богов, театрализованные жертвоприношения, посредством которых человек надеялся получить милость богов и благополучие в земной жизни, была в первую очередь приманкой для простого человека. Называлась она «Малой мистерией». Другая сторона мистерий носила скрытый характер, и в ее таинства был посвящен малый круг адептов, в число которых в основном входило жреческое сословие. Они искали в мистериях мистического соединения с божеством. Посредством культовых обрядов, жертвоприношений и других ритуалов магии они входили в экстаз и якобы соединялись с божеством, от которого получали силу и откровения. Так, Аристотель повествует, «что посвященные воспринимали известные впечатления и приводились в особое состояние духа» [104, II, 290].¹⁴⁷

Конечно, во время вакханалий почти все участвовавшие приходили в особое состояние духа, но это было простое беснование или, как описывает Геродот, неистовство, и оно не носило целенаправленного характера, а имело спонтанный характер. Посвященный же «находил в таинствах духовную пищу и чувствовал сроднившимся с богами» [104, II, 290].¹⁴⁸ К этому он готовился специально и целенаправленно, изучал тайные науки, ритуалы и принимал посвящение. До наших дней дошли предания, которые повествуют «о сильных драматических средствах, употреблявшихся для приведения участников мистерий в религиозное настроение: говорили, что они должны были бродить по темным ходам, среди всяческих ужасов, пока на них внезапно не падал чудесный свет, в котором они видели райские поля и священные пляски, причем навстречу им неслись небесные звуки» [104, 290].¹⁴⁹

Главная цель мистерий – достижение экстатического состояния духа, отрешение от всего земного и соединение с божеством. Способ достижения – особые церемониальные, ритуальные действия, усиливаемые пляской, музыкой, лекарственными средствами. Этот способ вхождения в экстаз, видимо, позаимствованный из древней шаманской практики, усовершенствован в магических ритуалах и языческих мистериях и в настоящее время носит универсальный характер в оккультных кругах. Согласно оккультной энциклопедии Менли П. Холла, «многие ритуалы масонства основываются на испытаниях, которым подвергались кандидаты при инициации древними жрецами, и только после усиленного прохождения их, им вручались ключи мудрости» [148,48].¹⁵⁰

Достичь состояния экстаза после такой подготовки можно было усилием воли, при этом духовно-нравственная сторона адепта не принималась во внимание. При подготовке применяли аскетические упражнения, но они были направлены не на духовное совершенство, а на приведение человека в состояние психологического аффекта, который обусловливал более быстрое вхождение в экстаз. Но самое главное в мистериях заключалось в том, что божество, которому творили поклонение и с которым жаждали соединиться адепты, носило демонический характер. Жрецы, мистики, адепты входили в добровольное общение с диаволом и служили ему, и от него получали откровения, и исполняли его волю. А затем их состояние экстаза передавалось и всему обществу, участвовавшему в мистерии, и вызывало у них неистовство, извращения, разврат, помрачения ума и другие духовно-нравственные деформации. В этом и заключается самая страшная тайна мистерий. Она скрыта отчасти за внешними ритуалами массы людей, участвующих в мистериях, отчасти за длительными ритуалами посвящения в глубине пещер, далеко от простого человеческого взора.

Диавол не любит открытости, его область действия – во мраке, страшную злобу у него вызывает разоблачение его сущности. Эта злоба возникает и у его слуг, если вдруг дела их становятся явными, поэтому так тщательно они оберегают и маскируют свою «тайну». Тайна – это главный принцип всех оккультных обществ. Извращения, имеющие место при участии в мистериях, со временем стали носить открытый характер, и даже современные оккультисты не отрицают этого. «С упадком добродетели, который в истории предшествует падению любого народа, мистерии были извращены. Колдовство заняло место божественной магии. В обиход вошла нежелательная практика вакханалий, и извращение достигло предела. Ведь ни один институт не может быть лучше составляющих его членов» [148, 48].¹⁵¹

Но не упадок нравственности определяет развратный характер мистерий; как свидетельствует история, не было такого периода, когда бы мистерии существовали без извращенной практики; более того, некоторые восточные культы, как, например, культ персидского божества Митры, требовал не только разврата, но и человеческих жертвоприношений. Так, по свидетельству церковного историка Сократа, в Александрии христиане нашли заброшенное место. «Там в древности язычники, при совершении таинств богини Митры, закалывали в жертву людей» [200, 137].¹⁵² Александрийский епископ решил очистить это место и построить там молитвенный дом. Когда же стали очищать, то «на великой глубине открыли священную пещеру, в которой совершаемы были языческие таинства. Здесь нашлось множество черепов людей молодых и старых, которые, как гласило предание, были умерщвлены давно, когда еще язычники гадали по внутренностям и приносили волшебские жертвы, чародействуя над человеческими душами» [200, 137].¹⁵³

Естественно, что таких жертв требует диавол, ибо он человекоубийца искони, следовательно, как культ Митры, так и подобные культы и, в том числе, мистерии являлись прикрытием диавольских злокозней. Это и составляло тайну мистерий и культов, и эту тайну так тщательно сохраняли и сохраняют адепты тайных знаний всех веков. Жрецы приносили жертвы сознательно, они также осознавали, что служат диаволу, но какой соблазн предложил им диавол, что они способны были совершать такие преступления?

Как свидетельствует история, Адама и Еву диавол соблазнял властью и знанием, Иисуса Христа хлебом (земными благами), чудом и властью. Симон-маг был одержим жаждой власти и чуда, многие жрецы искали еще и бессмертия. Поэтому можно представить, что стремление к власти над жизнью и смертью человека толкало языческих жрецов на подобные общения с диаволом.

Подобные соблазны искушали и народ, желавший участвовать в мистериях. Так, представление о бессмертии у греков было обычным и естественным. И в мистериях они надеялись, с одной стороны, продлить свое земное существование, а с другой – обеспечить благополучную загробную жизнь. В одном из гимнов Элевсинских мистерий говорится о том, что в царстве мертвых будет существовать различие между посвященными и непосвященными.

На примере Юлиана Отступника можно увидеть, чем соблазнялся человек в оккультизме. В воспитании будущего императора участвовали языческий философ и маг Ливаний, жрец Максим Эфесский. В частности, Максим «водил Юлиана по языческим храмам и там удивлял его своими лжечудесами. По мановению Максима вспыхивал факел перед статуей богини, а на ее лице сияла улыбка» [109, 91].¹⁵⁴ Увлекаясь тайными науками, Юлиан выработал в себе уверенность «в своем назначении покорить весь мир» [218, 77].¹⁵⁵ Дальнейшее изучение и проникновение в философию и тайные науки приобщило его к оккультизму, ибо одно без другого существовать не может. Юлиан «подвергся влиянию Эдессия, ученика Ямвлиха и Максима, который оказал глубокое влияние на Юлиана, введя его в теургию и волшебство, т. е. ознакомив его с наукой о тайных обрядах, которыми можно вызывать духов» [218, 78].¹⁵⁶ А подпав под влияние духов, которых он почитал за богов, будущий император пришел к мысли, «что он действительно получает влияние от богов и что все его поступки освящены божественной волей» [218, 78].¹⁵⁷

Некоторые случаи из жизни Юлиана проливают свет также и на сущность мистерий как на служение диаволу. Так, свт. Григорий Богослов описывает посвящение Юлиана в мистерии, которое совершалось следующим образом: «Сходил он в одну из недоступных для народа и страшных пещер; его сопровождал человек, знающий такие дела... Между прочими видами волхования употребляется у них и тот, чтобы с подземными демонами совещаться о будущем где-нибудь во мраке, потому ли, что демоны более любят тьму, ибо сами суть тьма и виновники тьмы, то есть зла; или потому, что они бегают благочестивых на земле, ибо от встречи с ними приходят в бессилие. Но когда храбрец наш идет впереди, его объемлет ужас, с каждым шагом ему становится страшнее; рассказывают еще о необыкновенных звуках, о зловонии, об огненных явлениях, и не знаю о каких-то призраках и мечтаниях. Пораженный опасностью, как неопытный в таком деле, он прибегает к кресту... и знаменуется им против ужасов, и призывает на помощь Господа... Знамение подействовало, демоны побеждены, страхи рассеяны... Отступник... порывается идти далее: и опять те же ужасы, он еще раз крестится, и демоны утихают. Ученик в недоумении...» [64, 82].¹⁵⁸ Таким образом, видно, что мистерии служат диаволу, который выступает под личиной того или иного божества; Юлиан перекрестился по привычке, механически, но сознательно он желал служить языческому божеству, поэтому жрецу нетрудно было переубедить Юлиана, что духи не из страха убегают от крестного знамения: «Не устрашились они нас, – убедил он Юлиана, – но возгнушались нами» [64, 85].¹⁵⁹

Помрачение ума и сердца – вот результат посвящения в таинства. Но при этом новообращенные ощущают некое удовольствие, духовный оргазм, наркотическое опьянение, что влечет и толкает вновь и вновь испытать действие общения с духами. Далее человек сознательно становится на этот путь и превращается в слугу сатаны, и через него как через оператора диавол сеет зло в человеке. Свт. Григорий по этому поводу замечает, что Юлиан, прошедший инициацию, духовно изменился. «По выходе оттуда и в душевных расположениях, и в делах его видно было беснование и неистовство взоров, которое показывало, кому совершал он служение. Если не с того самого дня, в который решился он на такое нечестие, то теперь, самым явным образом вселилось в него множество демонов; иначе бы напрасно сходил он во мрак и сообщался с демонами, что называют они вдохновением, благовидно превращая смысл слов» [64, 86].¹⁶⁰ Таков сокровенный смысл древних мистерий.

Видимым же образом или экзотерически мистерии совершались так. В Элевсинских мистериях можно, например, различить четыре акта. Два первых – приготовление: очищение и вводные обряды и жертвоприношения. Эти действия были экзотерическими и к таинству не принадлежали. В назначенный день афинский архонт, басилевс, уведомлял о начале празднеств. Участники таинств собирались в Расписном портике, в Афинах, и здесь архонт проверял их, удалял из собрания недостойных. На следующий день, который носил название «день посвященных морю», каждый участник должен был выкупаться в море или соленом озере возле Афин и выкупать там же назначенного в жертву поросенка. На третий день совершали жертвоприношение. Через три дня после жертвоприношения совершалась большая процессия из Афин в Элевсин. Во главе процессии несли статую бога, на многочисленных алтарях по дороге приносились жертвы, пелись гимны, совершались пляски. В Элевсине несколько дней готовились к главному празднику. В это время все переживали состояние печально ищущей Деметры; поэтому днем постились, а ночью совершали обход при свете факелов. По окончании поста пили питье, составленное из муки и воды, подражая Деметре. Затем шли следующие два акта, относящиеся собственно к таинствам и доступные только посвященным. В глубоком мраке, если возможно в безлунные ночи, собирались участники на огромной сцене Элевсинского святилища. В назначенный срок на сцене появлялся жрец-иерофант, и под его руководством разыгрывались сцены, относящиеся преимущественно к истории Корн и Деметры.

Инсценировки сопровождались различного рода эффектами, чтобы вызвать у присутствовавших особого рода состояние. Не было недостатка ни в музыке, ни в плясках, ни в ярком свете факелов. Каждое действие, показанное на сцене, сопровождалось разъяснительным священным текстом. Это и было собственно посвящение в таинство, и цель его была – насколько возможно глубже ввести человека в состояние экстаза. На этом празднество для широкого круга участников заканчивалось.

Четвертый акт мистерий – созерцание – предназначался для адептов высших ступеней посвящения, и суть его сводилась к тому, что участник мог получить откровение от божества.

По типу Элевсинских, которые были наиболее распространены в Греции, совершались и другие таинства, с некоторыми видоизменениями. Так, в Дионисийских мистериях в экстаз приходили с помощью вина, а песнями и плясками доводили себя до истерики, и вся эта вакханалия заканчивалась групповым развратом.

Особняком от описанных выше стоят орфические мистерии. Они отличались внешней строгостью и порядком. Правила приема в орфические общества требовали особого ритуала и тщательного отбора. Главный мотив был религиозный: потребность в искреннем богопочитании, более глубоком мировоззрении и более чистом образе жизни. Но для орфиков также характерно то, что они имели определенное учение, догматическую теорию и даже целую теологию, которая отличалась от религиозной мифологии. «Орфики не только самостоятельно создавали философские мифы, но и настоящие мифы перерабатывали так, чтобы они служили аллегорическими выражениями их мировоззрения» [104, 297].¹⁶¹

Первые сочинения орфиков восходят ко времени Гераклита. Свои системы они строили в первую очередь на мифологии, но совершенствовали их, заимствуя идеи у философов. В основе их космогонических принципов лежат семитические космогонии. Суть их заключалась в следующем: «Они утверждают некое начало, принцип, из которого произошло все. Он носит название Хронос, Океан, Нукс. В числе основных первоначальных стихий фигурируют также Хаос, Эфир, Эрб. Первоначало имеет форму яйца, оно на определенном этапе развития разделяется на две части, Небо и Землю». Современный оккультизм комментирует сказанное: «Древний символ орфических мистерий – это яйцо, обвитое змеей. Это символ Космоса, окруженного огненным творящим духом. Яйцо также представляет душу философа; змея – мистерии. Во время инициации скорлупа разбивается, и человек рождается из состояния эмбрионального физического существования, в котором он пребывал во время внутриутробного философского возрождения» [148, 43].¹⁶²

Такие представления орфиков дают основание считать, что истоки их учения соприкасались также с учением индийских браминов. «Истоки философии Орфея неопределенны, – пишет в Энциклопедическом изложении известный апологет оккультизма Менли П. Холл. – Быть может, он получил их от браминов, ведь многие утверждают, что он сам по происхождению из них и что его имя на самом деле есть производное от греческого слова – «темный». Орфей был инициирован в Египетские мистерии, из которых получил солидное знание магии, астрологии, волшебства и медицины. Участвовал он и в Кабирских мистериях на Самофракии, что, несомненно, укрепило его познание в музыке и медицине» [148, 87].¹⁶³

Интересно отметить и тот факт, что основательница Теософского общества Е. П. Блаватская орфическое учение о мировом яйце положила в основу космогенеза, своей концепции «Тайной доктрины». Таким образом, орфики первыми в античном мире положили в основу своего учения пантеизм. Ибо «мысль о происхождении из расщепления божественного принципа с самого начала была скорее пантеистической, и пантеизм этот с течением времени обнаруживается все явственнее. Зевс для орфиков был просто мировым принципом, развивающимся в мировую жизнь» [104, II, 298].¹⁶⁴

Орфики также сформулировали принцип о том, что мир лежит во зле, поэтому тело должно быть уничтожено для того, чтобы душа спаслась. Эти идеи нашли в дальнейшем свое развитие в греческой философии, в частности у пифагорейцев. Многие идеи орфиков позаимствовал Платон. Но в полной мере идеи орфизма нашли свое развитие в гностицизме, а затем и в неоплатонизме. Конечная цель их сводилась к познанию тайн космоса, природы человека, получению откровения от космического разума посредством созерцания в экстазе, что давало им высшую мудрость и власть над миром. Так, согласно современному представлению оккультистов: «Для посвященного высшей степени все мировые тайны становились прозрачными... И эта глубина познания, проникавшего во все законы естества, давала посвященным власть над материей; именно поэтому посвящение было окружено такой тайной, и святилища познания так ревниво оберегались от недостойных. Древний Восток верил, что познание дает власть, и опасался передачи этой власти в ненадежные руки; она вручалась лишь тому, кто признавался быть носителем чудотворной силы» [101, 80].¹⁶⁵ Поэтому в настоящее время все наследие древних мистерий и тайных философских обществ тщательно изучается современными оккультистами. Все современные оккультные ордена сохраняют характер древних мистерий. И методы, и средства, и символика, и принципы жизни, и цель остались прежними, видоизменилась и усовершенствовалась только форма. «Мало кто осознавал, – пишет известный поклонник оккультизма, – до какой степени древние секретные школы влияли на современные им умы, а через них и на умы последующих поколений. Роберт Маккой, высшего посвящения, в своей книге «Общая история масонства» отдает должное великой роли, которую сыграли древние мистерии в становлении человеческой культуры» [148, 48].¹⁶⁶

Таким образом, древние мистерии, и в особенности орфические, повлияли на религиозное и философское мышление античности, а затем, развиваясь и совершенствуясь, они породили основную форму мистического мышления и принципов жизни, существовавшую на протяжении последующих пяти веков под названием «гностицизм».

Как считают исследователи, гностицизм родился из проблемы мирового зла. Человек искал ответ на вопрос, почему и от чего человек страдает, откуда зло, в чем смысл жизни? И еще много других кардинальных вопросов возникало в сознании древнего человека.

Гностицизм по-своему определил источник страдания: в страданиях повинен мир, в котором живет человек. Для гностика мир является онтологически злом. Человек онтологически добр. Я хороший, мир злой – вот принцип гностицизма. Развивая мысль о мире как источнике зла, гностики в своих построениях пришли к тому, что тот, кто образовал мир, тоже является источником зла. Отсюда добром является все то, что направлено на уничтожение мира, на уничтожение тела и освобождение души от уз материи. С пришествием в мир Христа гностицизм не принял Его и обрушил всю силу своего удара на христианство.

По представлению исследователя гностицизма М. Э. Попова, гностицизм – «синкретическое течение, охватившее античный мир в самые последние столетия перед Рождеством Христовым, начало со временем постепенно консолидироваться и кристаллизироваться в виде различных теогоний, космогоний, учений о происхождении человека, смешанных мистических культов и религиозных союзов или общин» [62, 11].¹⁶⁷ Русский богослов Болотов видит в гностицизме религиознофилософскую мысль: «Гностицизм развернулся в удивительном разнообразии систем, представляющих самые причудливые сочетания отрывков греческой философии и мифологических форм и религиозных верований египетских и восточных» [33, 171].¹⁶⁸ Согласно русскому мыслителю Л. Тихомирову, в гностицизме видно все: «египетская философия, индуистская, еврейские мистические учения» [209, 175].¹⁶⁹ До христианства на гностицизм оказали влияние мистический иудаизм, в частности александрийский иудейский мистик Филон. После Рождества Христова идеологии гностицизма старались переработать христианские идеи, ставшие сторонниками апокрифического христианства.

К концу первого тысячелетия до Р. X. в Римской империи наблюдалось крайнее падение религии и нравственности. Человек, задыхаясь от духовной пустоты и жажды, искал выхода. Дисгармония духовных сил порождала мучительное состояние: тоску, страх, уныние. Страсти и пороки, нашедшие место в сердце человека, мучительно требовали удовлетворения. Они составляли особый мир внутри человека, который жил по своим законам, и требовал жить по ним и всего человека. Духовный иммунитет ослаб, но в глубине души, может и подсознательно, таился исконный мир человека, душа задыхалась от угара страстей и требовала очищения и света. Человек находился перед выбором: или удовлетворять страсти, или искоренить их. По первому пути шло основное большинство, в безумных оргиях, в помрачении рассудка они пытались заставить страсти замолчать, когда это не помогало, человек кончал жизнь самоубийством. Другая часть пыталась вести борьбу со страстями, но при этом чувствовала великую силу страсти и понимала, что покончить с ними она не в силах. Тогда из глубины души восставал голос, который напоминал ей о том блаженстве, которое испытывала душа в раю. И в человеке рождалось такое настроение, когда он начинал осознавать, что если своими силами он не может справиться с пороками, то должен быть такой человек, или Неведомый Бог, который может помочь ему избавиться от гнетущих его страстей и разобраться в смятении духа, обрести смысл жизни.

В таких поисках человек обращался к разным культам и религиям. В Риме был основан целый пантеон богов, собранных с разных концов мира. Среди прочих религий античный мир познакомился и с Ветхозаветной религией Израиля, и, возможно, благодаря ей он ощутил в своей душе тоску по истинному Богу. В этот период во всей Римской империи массово возросли мессианские ожидания Спасителя, который должен избавить человечество от духовных и телесных страданий.

В своих поисках человек не всегда шел по правильному пути. В одних случаях он верил в себя, в свои силы, но разочаровывался. Искал удовлетворение в мистицизме, но превратился в бесопоклонника и идолопоклонника. Он постоянно размышлял о том, что является первопричиной мира, откуда человек получает источник жизни, куда он идет после смерти, почему одни страдают, а другие благоденствуют, и о многом другом. Он искал покоя, мира душевного, радости, уверенности, духовной силы и т. п. Счастье он видел в материальном благе, в интеллектуальном и физическом развитии, в удовольствиях, в праздном времяпрепровождении и пытался реализовать свои мечты, но все было напрасно, он не чувствовал в себе духовной силы. Античный человек – это образ гордого Прометея, богоборца, ему трудно было воспринять ветхозаветную религию в ее первозданной чистоте, но он легко принимал ее в мистической обработке.

Таким образом, в загнивающей среде античного общества созрело еще одно чудовищное заблуждение – гностицизм, который попытался соединить в себе в некую систему все пути духовного искания. Как считают исследователи, основной предпосылкой гностицизма стал отчетливо проявившийся дуализм духа и материи, или борьба внутри человека между законом совести и законом греха. Эта борьба начиналась на уровне подсознания, а то, что человек начинал осознавать, он оформлял в виде учений, эти учения расширялись и дополнялись разными философскими теориями. Поэтому гностицизм совмещал в себе образ жизни и образ мысли.

Гностицизм как теория возник из слияния эзотерического иудаизма, платонизма и пифагорейства. Платон учил, что мир идей есть истинный мир, а мир вещей – мир призрачный. Между Абсолютом и космосом есть посредники, которые связывают в единое целое космос. Неопифагорейцы ввели в философию понятия демиурга как посредника между абсолютом и космосом. Платон в промежуточный мир вносит и мир духов. Гностицизм синкретизировал эти положения. Дуализм космоса он переносит на человека. Так как мир вторичен, это не истинный мир, вместилище зла, то дух должен освободиться от мира как от уз. Освободиться можно с помощью аскетического умерщвления плоти, ограничив ее в потребностях и желаниях, а для этого нужно подавить чувства, чтобы работала одна только мысль.

Впоследствии к языческой философии присоединяется иудейский мистицизм Филона Александрийского. Учение Филона – учение об абсолютно трансцендентном Боге. Бог не может смешиваться с материей. В общении с материей участвуют ангелы, над которыми стоит Логос. Высшее блаженство для человека – это поглощение неудовлетворенности в экстазе и затем растворение в божественной сущности. Филон использовал тексты Священного Писания, но извращал их аллегорическими толкованиями. У Филона Бог рассматривается «как нечто абсолютно непостижимое, невыразимое». Этому «отрицательному богословию» соответствует учение о состоянии экстаза, в котором человеческий дух «поднимается выше всего определения его, представимого и таким образом становится самим богом» [48, 361].¹⁷⁰

С распространением христианства появляются и христианские гностики. Основная форма философствования христианских гностиков заключалась в этико-религиозных представлениях. Они пытаются понять «универсум исключительно с религиозной точки зрения и смотрят на мировой процесс как на борьбу добра и зла, который, благодаря приносимому Христом избавлению, кончается победой добра» [48, 370].¹⁷¹ Греческая философия ставит вопрос об общем смысле исторического развития, и это становится проблемой мышления, его интеллектуальной потребностью.

Гностики первыми начали заниматься проблемами философии истории. Центральным в их учении стал принцип спасения мира Христом. В этом смысле они выступают в роли христианских философов истории и религии. Они антицадисты (Керинф, Кердон, Маркион). Для них Бог Ветхого Завета есть низший дух, но есть Бог высший, который открывается во Христе. Но унизив Истинного Бога, они по сути возвысили сатану. И действительно, со временем в гностицизме место Христа занимает высший дух – сатана, который и является спасителем гностиков, их богом.

Вероучительные истины гностиков тесно переплетаются с философскими, выступая в виде гностической системы космологии. Согласно этому учению, Истинный Бог непознаваем, непостижим, полностью трансцендентен материи. Между Богом и материей расположен еще один мир – мир ангелов и демонов. В соприкосновение с миром материи вступает только самый низший, далеко отстоящий от Божественного совершенства, дух. Он в качестве Демиурга образует из материи мир, но при этом пленяется материей. С тех пор в мире духов и в материальном мире постоянно идет борьба.

Человек состоит из трех начал: чувственно-материального элемента, душевно-демонического и духовно-божественного. В зависимости от преобладания одного из этих трех элементов, люди представляют собой или пневматиков, или психиков, или чувственно-материальных людей (гиликов). Дуализм гностиков первоначально основан на Александрийской эллинистической философии и только позднее воспринял, ассимилировал отдельные элементы парсизма, что затем дало толчок возникновению манихейства. Василид и Валентин представляли изначально одного бога, из которого путем эманации возникали логосы, добро и зло. Бог – вечная Бездна, которая изначально представляет единство противоположностей. Из этой вечной бездны возникает, как из первоначального невыразимого содержания, сначала плерома – мир идей, затем одна из этого мира идей, София-премудрость, в силу своей необузданной тоски по отцу, падает и производит через посредство демиурга чувственный мир. В дальнейшем эти идеи воплотились в неоплатонизме.

Гностики были склонны больше к язычеству, чем к христианству. Поскольку свое учение, культ, мистерии они создавали на основании языческих, постольку и расценивались христианами как еретики.

Христианство, столкнувшись с гностицизмом, встретилось с противостоящей ему враждебной силой. Диавол как бы предвидел и предчувствовал, что приходит время, когда семя жены сотрет главу змия, и приготовился к сражению, выставляя на передний план древнюю и хитрую уловку. Произвол под видом свободы, тайное знание, доступное лишь избранным, которое дает власть, делает человека богом, дает ему бессмертие. Таким образом, гностицизм искал и проповедовал знание, которое бы дало возможность человеку достичь «божественного состояния». В этом и состояла гностическая истина.

Первым гностиком по времени, как считает большинство исследователей, в том числе и сами оккультисты, был Симон Волхв. Он был родом из Самарии, его учениками были Менандр и Кедрон. Учеником Кедрона был Маркион, который находился под влиянием Каинитов. От Василида многое из его учения позаимствовал Валентин. Все эти ересиархи были воспитаны на египетской и вавилонской мифологии, греческой философии и были знакомы как с еврейскими мистическими представлениями, так и с христианской проповедью апостолов.

Симон Волхв был современником апостолов и в Самарии слушал проповедь апостола Петра. Из деяний Святых Апостолов следует, что Симон не был ни философом, ни жрецом, ни ученым, но чародеем и волхвом. «Находился же в городе некоторый муж, именем Симон, который перед тем волховал и изумлял народ самарийский, выдавая себя за кого-то великого» [Деян. 8. 9]. Когда Симон познакомился с апостолами, его поразила, в первую очередь, не проповедь и не христианские истины, а способность апостолов творить чудеса. По мнению Св. Иринея, Симон подумал, что апостолы совершают чудеса таким же образом, как и он, но только искуснее. Поэтому он «с большей ревностью предался изучению всего искусства волхования, так что множество людей приводил в изумление» [98, 86].¹⁷²

Как видно из действий Симона, побуждения, заставившие его предаться изучению наук, отнюдь не отличались чистотой. Желание казаться великим, удивлять народ своим искусством, а посредством этого иметь над ними и власть – вот что побуждало гностика углубиться в тайные науки.

Гностицизм, спекулируя на безграничной потребности духовного и интеллектуального совершенствования, поставил на первое место мистическое знание – гносис. Гностицизм претендует на то, что он есть истинное знание, которое дает человеку все. Оно дает познание истины, силу, власть, освобождает от страданий, соединяет человека с богом. Знание для гностика есть и вера, и надежда, и любовь. Св. Ириней Лионский так говорит о гностиках: «Некоторые, отвергая истину, вводят ложные учения, которые... производят большие споры... хитро подделанною благовидностию они обольщают ум неопытных и пленяют их, искажая изречения Господа и худо истолковывая то, что хорошо сказано: и под предлогом знания совращают многих и отвращают от Творца и украсителя вселенной, как будто они могут сказать нечто более возвышенное и великое, нежели Бог, сотворивший небо и землю и все, что в них. При этом они нарочно искусными оборотами слов увлекают простых людей к болтливости, а между тем губят этих несчастных, не могущих отличить лжи от истины, возбуждая в них богохульные и нечестивые мысли против Творца» [98, 19].¹⁷³

Из слов святого отца видно, что человек интуитивно ищет Истину. Он хочет познать ее, и сознательно, разумно, и логически. Он хочет увидеть, в чем заключаются гармония, красота, благо, для того чтобы и самому приобрести эти качества. Это составляет его внутреннюю потребность.

Гностицизм, в лице своих представителей, лицемерно облачается в тогу истинного знания. Гностики стараются предстать пред народом в «хитро подделанной благовидности». И этим обращают на себя внимание «умов неопытных и, когда те вступают в общение с ними, пленяют их», и под предлогом знания совращают многих, когда знание становится для них камнем преткновения и соблазна.

Посредством знания гностики обещают посвятить человека в «возвышенное и великое». Когда человек вступает в разговор с ними, они стараются вызвать у него интерес и пытливость «искусными оборотами слов», а затем вовлекают его в свои сети. Принцип тот же, который использовал змий в раю: «Заблуждение... хитро нарядившись в законническую одежду... достигает того, что по своему внешнему виду для неопытных кажется истиннее самой истины», – но поступают они, как и их лукавый отец, лицемерно, ибо – «они говорят сходно с нами, а думают различно» [98, 20].¹⁷⁴ Св. Ириней Лионский пытается показать христианам «их образ мыслей», «их глубокие чудовищные таинства», которые непонятны и запутаны, но имеют силу притягивать внимание. Он пытается убедить в необходимости остерегаться пропасти бессмыслия и богохульства против Христа, и превратного учения, нелепости их слов и несообразности с истиною. Для этого он и извлекает их учение из пелены тайны.

Гностики не сразу раскрывают во всей полноте свое учение, а по мере помрачения сердца человека. Принципы проблемы гностицизма проявляются в настоящее время и в отношение сект, которые действуют в точности подобным образом. Под благовидным предлогом вызывают интерес, увлекают искусными оборотами слов пытливый ум, затем, прельщая возможностью постижения истинного знания, приобщают человека к секте. Как точно заметил Св. Ириней, «они говорят сходное с нами, а думают различно». И в процессе приобщения к секте с человеком происходит что-то таинственное. Он начинает «понимать» гностическое, сектантское учение. Но если ему раскрыть в самом начале ложь этого учения, то здравый рассудок больше не пленится подобным. Поэтому наблюдается одно очень важное общее явление в деятельности сект: они страшно бояться разоблачения. Они скрывают глубину своего развратного учения и наряжают его в «заманчивую одежду». Так было в начале христианской эры, так это происходит и сейчас.

Разоблачая гностицизм, св. Ириней выделяет два основных момента. Это чудовищное богохульное учение и развратная, извращенная духовно-нравственная жизнь еретиков. На первое место по значимости он ставит гностическое учение Валентина. Этот ересиарх учил, что вначале был некий совершенный Эон – Первоначало (Первоотец, Глубина). Он необъятен и невидим, вечен и безначален. Ему соприсносущна Мысль (Благодать, Молчание). Эта мысль в одно время оплодотворила Глубину своим семенем, и Глубина, зачав, родила Ум. Ум равен и подобен своему отцу. Он единороден и начало всего. Вместе с умом родилась и истина.

Данные представления гностики позаимствовали у неопифагорейцев. Св. Ириней по этому поводу пишет: «Вот первая и родоначальная Пифагорейская Четверила, которую они называют корнем всего. Единородный, осознав свое предназначение, родил слово (Логос) и Жизнь. Слово и Жизнь, сочетавшись, породили человека и Церковь. И это есть родоначальная осмерица – корень и начало всех вещей» [98, 22].¹⁷⁵

Все эти зоны андрогинны, но они имеют творческое свойство и производят свое творение посредством совокупления друг с другом. Так, Слово и Жизнь произвели еще десять других эонов, каждый из которых получил свое собственное имя. Человек и Церковь, совокупившись, произвели двенадцать эонов. В итоге, во вселенной покоились тридцать эонов, все они пребывали в молчании и никому не были ведомы.

Гностики всегда старались связать свое учение с Евангелием. Следует этому принципу и Валентин. Так, например, в притче о винограднике он усматривает тайну тридцати эонов, так как количество часов, отработанных наемниками, по подсчетам Валентина, составляло тридцать. Каждый час мистически соответствует одному зону.

Один из самых младших эонов, произошедших от совокупления Человека и Церкви, – Премудрость, – воспылал страстью к Отцу-Первоначалу. Он вожделел постигнуть величие Отца, но не смог по причине его глубины. Тогда на пути Премудрости встал эон-Предел, он погасил страсть к Отцу и сам составил чету этому эону, предварительно очистив и украсив его. В этом отношении Предел еще называется Крестом. Премудрость и Предел, оставаясь в плероме, породили новый эон-Помышление, отягченный той же страстью, которую Премудрость имела до своего очищения. По этой причине он оказался вне плеромы и внес смуту в порядок эонов в плероме.

Для наведения порядка среди эонов и предупреждения дальнейших беспорядков и падений Единородный по предусмотрению Отца произвел еще одну чету, Христа и Духа Святаго, которыми и были приведены в порядок эоны. Они научили эоны особой премудрости и установили между ними равноправие. Эоны в знак благодарности произвели в честь Глубины совершенную красоту, звезду плеромы, которая называется Все (РАN). Этот эон есть спаситель, о котором в Евангелии сказано: «Всякий младенец мужского пола разверзающий ложесна» [Лк. 2. 23]. Помышление, которое вместе со страстью пало из плеромы, получило новое название Ахамоф. «Отделившись вместе со страстью от плеромы, говорят, по необходимости, сильнее вскипело в местах тьмы и пустоты: ибо оно стало вне света и плеромы, и подобно выкидышу, не имело образа и вида, потому что ничего не получило» [98, 29].¹⁷⁶

Помышление вне плеромы, согласно учению Валентина, страдало и искало выхода и света, но не могло его найти, так как на пути его стал Предел и произнес имя Иао. Помышление, страдая, породило Печаль, Страх, Недоумение, Неведение и, наконец, Обращение к тому, кто даровал жизнь. Эти эоны стали родоначальниками видимого мира. От Обращения получила происхождение всякая душа, как мира, так и Демиурга. От Страха и Печали получило название все остальное; от слез – влажная сущность, от смеха – светящееся и т. п., одним словом, от той или иной страсти Помышления получила начало та или иная сущность.

После того как Помышление освободилось от всех страстей, превратив их в сущности, оно обратилось к свету, покинувшему ее, т. е. ко Христу. Христос сам поленился выйти из плеромы, но послал ей Параклита, т. е. Спасителя. Помышление устремилось к нему и получило от него образ относительного знания и полное исцеление от страстей. Параклит отделил от нее страсти и сотворил из них неорганизованное вещество, а затем из этого вещества образовал некие сущности, которые имели способность входить в смешение с телесными составами.

Каждая вещь, по учению Валентина, имеет две сущности. Параклит пришел к Ахамоф с ангелами после того, как очистил ее от страстей, совокупился с ней, и от этого совокупления произошли духовные порождения. Таким образом, произошли три рода бытия: от страсти – вещество, от обращения – все душевное, непосредственно от Ахамоф – духовное. Далее Помышление при помощи Спасителя из душевной сущности образовало Демиурга, который стал образом Единородного. Демиург произвел архангелов и ангелов, которые были образами эонов. Таким образом, Демиург сделался отцом и богом сущего вне плеромы. Он стал образователем и зиждителем всего вещественного и душевного. Он устроил космос и семь небес, над которыми стал начальником. Но в действительности он создал все это не сам по себе, а Лри содействии Ахамоф. Сам же Демиург, будучи ниже и вне плеромы, не осознавал до конца всего творения и его предназначения, но подумал, что все это он сотворил сам. Демиург, неспособный к познанию духовного, «подумал, что сам он один Бог и сказал через пророков: Я Бог, и нет кроме Меня» [98, 34].¹⁷⁷

Кроме Демиурга, Ахамоф сотворила из печали духов злобы и диавола, миродержателя. При этом, по учению гностиков, диавол знает больше, чем Демиург, ибо он духовное существо, а Демиург – душевное.

Демиург является также и творцом человека. Взяв часть из невидимой сущности и вдохнув в нее человека душевного, обложил его кожаными ризами – плотью. Одновременно в душевного человека, тайно и невидимо для Демиурга, эоном Премудростью был всеян и духовный человек. Таким образом, человек состоит из трех сущностей: вещественной, душевной и духовной, и, в зависимости от преобладания в человеке той или иной сущности, род человеческий делится на три категории. Вещественные – это те люди, которые не способны были принять дуновение Демиурга, они обречены на вымирание. Душевные – те, которые приняли только дуновение Демиурга, они опираются на дела и простую веру и не имеют совершенного знания. Наконец, духовные люди (надо понимать – гностики) – те, которые носят в себе духовного человека и имеют истинное знание, они от вечности избраны и предопределены ко спасению. Таково, в сущности, гностическое учение Валентина, и оно является основой и образцом прочих гностических систем.

Св. Ириней Лионский в своем труде против ересей отмечает, что гностические учения и таинства может принимать только человек выживший из ума, так как для него учение гностиков представляет «сплошной бред». С этим может согласиться любой, не омраченный оккультными домыслами человек. Но каким же образом человек может принимать такое нелепое и похожее на болезнь рассудка учение?

Это можно понять только тогда, когда есть возможность увидеть жизнь гностиков и их последователей. Извращенная жизнь человека обусловливает свободное восприятие этого странного учения. Известный русский мыслитель Л. Тихомиров видит в учении гностиков синкретическое учение, соединение элементов язычества и христианства.

Исходя из духовной сущности, потребности интеллекта человека не имеют границ. Но, как правило, они не выступают самостоятельно, но в совокупности с чувствами. И нужно отметить, что в гностицизме, как и вообще в оккультизме в целом, интеллектуальные и духовные устремления человека исходили отнюдь не из чистых побуждений. Дух безблагодатного человека находится в плену страстей, которые вызывают муку, неудовлетворенность, страдания. Адепт постоянно ищет счастья, покоя, умиротворенности, радости духовной, внутренней силы. Между духовными устремлениями и страстями постоянно идет борьба, она колеблет внутренний покой человека и вызывает мучительные страдания, истинную природу и причину которых человек в большинстве случаев не понимает. Он чувствует муку и страдания и пытается от них избавиться. Это возможно двумя путями: или удовлетворить запросы страстей, насытить ум знанием, чрево пищей, вожделение похоти блудом и т. п., или подавить желания похотей и изгнать их из души. Этими поисками и занят был античный человек.

Проблема страданий существует с тех пор, как грех вошел в мир, и не исчезает из сознания человека. Избавление от страданий человек пытался обрести именно в религии. В язычестве он пытался найти удовлетворение в культе, в мистериях; в гностицизме – в познании тайн природы, но нигде не находил покоя. Наоборот, чем больше он пытался познать сущность вещей, тем больше проблем, вопросов и чувства неудовлетворенности возникало в человеке, а вместе с ними и муки. Вместо приобретения истинного познания человек только заражался страстью постигнуть все в полной мере, приобрести знания, которые бы дали возможность завладеть всем, а в первую очередь, властью над миром. Знать все, обладать всем, быть в глазах народа кем-то великим – этим стремлением-недугом был болен древний человек.

Не тайны бытия старались раскрыть гностики, не природные процессы и явления познать, но старались они найти тайные ключи управления природой и человеком. Подобно им, и ныне оккультисты ищут премудрости в изучении гностического наследия, ищут в первую очередь рычагов управления миром. Они ищут тайные знания, с помощью которых можно было бы приобрести тайную силу, а с ее помощью приобрести все, но главное – власть над человеком и природой. Это главная тема всех оккультных сочинений и исследований, оккультной практики и ритуалов.

В процессе поисков изменяется вся внутренняя жизнь человека. Занятия магическими ритуалами, общением с миром злых духов обусловливает в человеке нарушение нормального реального восприятия мира, он начинает воспринимать его символически и индивидуально. Это познание посредством символов приобретает уродливую форму взаимодействия с окружающим миром.

Символическое понимание мира оказывает и обратное действие на сознание человека. В результате человек отрешается от нормальной жизни, и часто естественные потребности и желания заменяет на противоестественные и извращенные, которые кажутся ему высшей премудростью и приносят наслаждение и удовлетворение.

Такая же картина наблюдалась и у гностиков, поэтому и в их среде было зафиксировано много извращений духовно-нравственного характера. Извращения могли проявляться и в уродливой форме аскетизма, но в большинстве своем – в извращении и разнузданности плоти.

Связь оккультизма и разврата – закономерное явление, и оно явно прослеживается в гностицизме. Когда человек приобретает власть, ему якобы все позволено, нет силы, которая могла бы воспрепятствовать ему творить то, что желают его ум или плоть. Таким человеком начинают управлять страсти. Страсть его имеет великую силу, она превыше всех его чувств.

Такой человек рано или поздно становится рабом своих страстей, тогда он ищет оправдания своим поступкам и возможность удовлетворить потребности, порожденные страстями, какой бы характер те не носили. И в этом смысле оккультизм не только не предостерегает человека от этой опасности, но, наоборот, главная его задача – сделать человека рабом страстей, ибо раб страстей является и рабом диавола.

Симон Волхв был заражен страстью властолюбия и гордости, и даже после вразумления апостолом, он не предпринял попытки освободится от них, но проявил лукавое притворство. Если сравнить Симона со св. апостолами Павлом и Варнавою, то можно увидеть существенную разницу в их поведении. Когда в Листре св. апостолов хотели почтить божескими почестями, они отвергли это как заблуждение и убеждали народ, что они – подобные им человеки. Это свидетельствует о том, что у них не было и тени оккультного заблуждения и прелести величия, какое можно видеть у Симона Волхва. Так св. Ириней пишет, что Симон «был почитаем многими за бога и учил, что он есть тот самый, который между иудеями явился как Сын, в Самарии нисходил Отцем, к прочим же народам пришел как Дух Святой. Он есть высшая из всех сила, т. е. возвышенный над всем Отец, и позволял себе называться всяким титлом, с каким бы люди ни обращались к нему» [98, 87].¹⁷⁸

Когда Симон увидел христианскую силу, он попытался связать себя притворно с христианством. Он попытался проникнуть в тайну христианства путем изучения христианского вероучения, но поступал подобно современным колдунам и оккультистам, которые видят в благодати не дар Божий, а определенное свойство, которое можно получить обманным путем. Отсюда и не удивителен тот факт, что гностицизм пытался всячески связать себя с христианством. Симон посредством волхования, с помощью злой силы обольщал народы; встретившись с апостолами, он увидел превосходство христианской силы над волшебством, но, будучи омрачен умом, не понял, в чем истинная сущность христианства и по своему самомнению решил, что благодать можно приобрести за деньги. Им овладела «жажда таинственного гнозиса, дающего человеку власть над духами и обеспечивающего ему загробное блаженство» [62, 35]¹⁷⁹. После Самарии он пошел в Рим и там изумлял своим чародейством народ так, что был признан богом и, как пишет церковный историк Евсевий Памфил, «почтен как бог статуей на реке Тибре между двумя мостами; на ней латинская надпись «Симону богу святому» [84, 60].¹⁸⁰ Учение Симона и его последователей носило кощунственный характер по отношению к христианству. Будучи хулителями в учении, они были хулителями и в жизни. «Мистические жрецы этой секты, – пишет св. Ириней, – живут сладострастно и занимаются делами волхования, как каждый из них может. Они употребляют заклинания и заговоры, любят прибегать к средствам, возбуждающим любовь и влечение к так называемым духам домашним и наводящим сон и другим забавным проделкам» [98, 88].¹⁸¹

Свт. Игнатий Брянчанинов учит: «Чтобы направить всецело к Богу сердце, душу, ум, должно прежде всего оставить греховную жизнь... Служащий греху принимает в себя яд греховный, напитывается, оскверняется им: по этой причине он не может усвоиться Богу» [89, 253].¹⁸² Гностики порой старались богословствовать, может, при этом сердце их подсознательно и искало истины, но, будучи омрачены ядом греха, они вместо богословствования изрекали хулу.

Омраченное грехом сердце закрывает уста для богословия, и даже если человек пытается богословствовать, вместо богословия он начинает кощунствовать. Так бывает даже среди христиан, среди язычников это явление было закономерным. Так, по телевидению часто можно наблюдать, с каким упоением изрекают хулу на христианство многие телеведущие, при этом делая вид, что говорят о богословии.

Грех растлевает душу человека, и тогда его желания входят в противоречие с делами. Свт. Игнатий по этому поводу пишет: «Мы почти беспрестанно делаем себе зло, между тем как постоянно и ненасытно желаем себе добра. Причина заключается в том, что мы правильную любовь к себе заменили самолюбием, которое внушает нам стремиться к безразборчивому исполнению пожеланий наших, нашей падшей воли, руководимой лжеименным разумом и лукавою совестию» [89, 263].¹⁸³

Гностики, естественно, желали не просто добра себе, они желали высшего блага, но не осознавали по причине греховности своего естества, что представляющееся им благом являлось для них пагубой. Это закономерность оккультного мира. Оккультизм отнимает у человека представление о грехе, страстях и пороках, а вместе с этим и чувство тяжести, и борьбы в сердце. В таком случае человек полагается только на свои силы, он исполнен чувства величия своих собственных сил, и с помощью их старается достичь божественной высоты. На этом пути он не только ничего не приобретает, но теряет как духовные, так и физические, а зачастую и психические силы. Психические расстройства, наркомания, извращения естественных потребностей – закономерное явление в среде оккультистов.

Такие явления наблюдались и среди гностиков, что характеризует это движение как оккультное. О борьбе со страстями они не имели даже и понятия. По учению же свт. Игнатия: «Невидимый подвиг против самолюбия и человекоугодия первоначально сопряжен с трудом и усиленною борьбою» [89, 265].¹⁸⁴ И если человек, прилагая усилия, не всегда имеет успех, и часто падает, как же вообще без борьбы с грехом можно чего-либо достигнуть благого?

«За каждою победою над самолюбием и человекоугодием награждается сердце духовным утешением... Учащенные победы привлекают учащенное посещение и утешение благодати, тогда человек с ревностию начинает попирать своеволие» [89, 265].¹⁸⁵ Ничего подобного не было в языческом мире и в оккультном движении гностиков, поэтому и жизнь их без духовной борьбы, следовательно и без благодати Божией, наполнена была беззаконием.

Совершенно иной смысл, в отличие от христианского, видели гностики во благе. Благом для них было «истинное знание» – гносис, мистическое знание. «Это знание – сила, несущая человеку небесное спасение» [62, 12].¹⁸⁶ Знание для них носило религиозный смысл. Его они искали и в языческой религии, и в христианской, и в синкретизме, пытаясь христианские таинства превратить в магические обряды. В гностицизме все было смешано – и знание, и магия, и мистические культы, и все это было направлено на овладение мистической силой. «Гносис, магия и мистические культы находились в неразрывной связи друг с другом. Если теолог-гностик стремился к сверхъестественному знанию, то маг – к сверхъестественной силе, которой овладевал благодаря сверхъестественному знанию» [62, 12].¹⁸⁷

Современные оккультисты видят в гностицизме источник глубочайших тайн, которые нужно раскрыть и усвоить; Симона Мага они считают великим философом, ученым магом, который «имел таинственные и сверхъестественные силы» [148, 63].¹⁸⁸ Из гностических школ наиболее импонирует оккультистам александрийская школа, тяготеющая к пантеизму. Из последователей этой школы они ставят в пример Басилида, учителя Валентина, который довел свою гностическую систему до наибольшего совершенства. «Василия Александрийский внушил своим последователям египетский герметизм, восточный оккультизм, халдейскую астрологию и персидскую философию. Его доктрина стремилась объединить школы раннего христианства с древними языческими мистериями» [148, 65].¹⁸⁹

Особый интерес вызывает гностицизм у восточных оккультистов – теософов, так как они видят в этом учении много заимствований из индуистской философии и религии. Основательница теософского общества Е. П. Блаватская, в частности, использовала гностические системы для построения своей «Тайной доктрины».

Среди гностических религиозных сект наибольшей популярностью у оккультистов пользуются орфики с их культом змеи и каиниты с их либеральным образом жизни. Русский церковный историк Болотов замечает по этому поводу: «Орфики ввели у себя настоящий культ змеи: держали ее в ящике, иногда выпускали на стол, покрытый хлебами, и потом употребляли хлебы, к которым прикасалась змея, для евхаристии. В нравственном отношении они либертисты» [33, 194].¹⁹⁰

Оккультизм всегда был противником истинного богопознания, а особым своим врагом считал христианство, поэтому и устраивал кощунственные деяния над христианскими таинствами. Подобная практика имела место на протяжении всей истории христианской церкви, но особенно усилилась в эпоху Возрождения и в настоящее время.

Практикуемая оккультистами «черная месса» своими корнями уходит в гностические секты. Змея рассматривалась орфиками то как некая космическая сила, одухотворяющая материю, то как первобытная материя, развивающаяся спиралевидно в процессе вечной эволюции. Змея также отождествляется с тем змием, который в раю, как считают оккультисты всех толков, дал Адаму и Еве «истинное знание»; змий почитается ими как величайший дух мудрости. Змий научил людей самопознанию, которое должно разрешиться совершенным ведением, то есть познанием первозданного.

Секта Каинитов главного своего героя видит в Каине, который восстал против низшей силы. Сам Каин – потомок высший силы и мудрости – Софии, которая была преподана змием в раю его родителям. Но злобный дух Иегова не захотел, чтобы человек был совершенен, и изгнал человека из рая. Каин, усвоив высшую мудрость и силу, решил убийством Авеля отомстить Иалдаваофу, или Иегове. Это оккультное стремление борьбы мудрости с низшей силой, перешло затем к Содомлянам, Исаву, Корею, Дафану, Авирону и, наконец, к истинному апостолу Иуде Искариотскому, который довершил дело, заповеданное змием и начатое Каином.

Продолжателями и преемниками этого дела в средние века провозгласили себя приверженцы ордена тамплиеров, а в настоящее время – высший слой масонства. Главным средством в этой борьбе считается попрание нравственных законов и норм, данных Иеговой. Поэтому все участники этой борьбы почитают за норму крайнее нечестие и извращение.

Гностические системы представляют собой особую группу христианского синкретизма. Однако в тесном соприкосновении с гностицизмом действовал и нехристианский синкретизм, который помогал гностицизму в борьбе с христианством; он также является источником современного оккультизма. Неоплатонизм – один из таких источников.

Неоплатонизм вышел из платонизма, философии Филона и христианского богословия. Неоплатонизм представляет собой доктрину, которая вырабатывалась в среде философских школ и союзов и пыталась совместить научные представления с культами всякого рода мистерий. Неоплатонизм – религия ученых, стремящаяся в отдельных случаях ассимилировать в себе ныне существующие культы.

Неоплатонизм исторически прошел три стадии. Во-первых, он выступал как научная теория, затем принял вид, в противовес христианству, систематического богословия политеизма, затем, потерпев в этой области неудачу, выродился в схоластическое воспроизведение всей греческой философии, александрийской, сирийской, афинской и др., представителями которых являются Плотин, Ямвлих, Прокл.

Проблема неоплатонизма состояла в «индивидуализации и углублении духовной жизни и в порождении в заключении жгучей тоски, – схватить непосредственно и целиком в глубочайшей деятельности души божественное существо, соединиться с ним в безостаточное единство» [48, 382].¹⁹¹ По существу неоплатонизм – это новое религиозное движение, которое ставило целью достичь «божественной премудрости» не методом покаяния и молитвы, не с помощью внутреннего перерождения души и очищения сердца от скверны; а посредством магических ритуалов, тайного знания древних мистерий оно стремилось выработать способность входить в экстаз, и в этом состоянии, теряя чувство собственной личности, получать откровение, приобретать силу космического разума, получать власть от божества над вселенной.

Плотин ставил своей задачей борьбу с чувственными образами, чтобы сделать понятной духовную связь таинственного состояния – экстаза отдельного человека. Божеством для Плотина является первичное существо, стоящее выше всех противоположностей, недоступное никакому конечному определению, совершенно невыразимое. Как абсолютное единство оно лежит за пределами всех противоположностей; оно возвышается над противоположностью мышления и бытия. Поэтому его можно понять только путем относительных определений, как мировую цель и мировую силу, как чистую творческую реальность. Божество порождает мир «с необходимостью», оно детерминировано, вечно и находится вне временных ограничений. Оно присутствует во всем творении, но само отличается от творения. Из божества путем эманации возникает мир как истечение от переполнения, при этом само божество остается неизменным, как свет, пронизывающий тьму. Творение же, как луч света, по мере удаления от полноты божества все более темнеет и в заключение кончается во тьме. Таким образом Плотин представляет картину динамического пантеизма и дополняет ее абстрактным монотеизмом; с такими категориями, как полная неопределенность, безудержность Божественной сущности, для картинного пояснения он вводит образ света, бросающего свои лучи во тьму.

Эманирует божество по трем ступеням: дух, душа, материя. Дух носит в себе принцип двойственности субъекта и объекта. Он, с одной стороны, единая интуитивная функция, но с другой – содержит в себе все многообразие предметов, идей, первообразы отдельных веществ. Идеи являются духовными силами, они находятся в духе и образуют в нем духовный космос, а как действующие силы являются причинами происходящего.

Душа относится к духу как дух к единому. Она стоит на границе света и тьмы, поэтому в ней можно различить две противоположные составляющие: единство и делимость, или высшую и низшую душу. Эта так называемая «мировая Душа» имеет две потенции, из которых одна, а именно низшая, как образующая сила, производит мировое тело и входит в него. Мировая душа также изливается в каждую отдельную душу.

Человек состоит из двух отдельных душ. Собственно душа тела и является органом действия ее силы. Эти силы низшей души присутствуют как в каждой из частей тела, так и в каждой из его чувственных и двигательных видов деятельности. Вторая душа человека – «сверхчувственная душа» – разум человека. Эта душа предсуществует до земной жизни человека в блаженном состоянии. После смерти человека она отделяется от низшей души и, в зависимости от заслуг в земной жизни, должна претерпеть судьбу переселения душ. Материя как истощение божественного света не является божественной противоположностью, так как не обладает самостоятельной сущностью. Она абсолютное отрицание, отсутствие, мион (не обладающая бытием), и как отсутствие добра является первичным злом.

На этих отрицательных постулатах основывается теодицея Плотина – божество есть истина и добро, небытие, мион, материя есть зло. Душа, как луч света во тьме, эманируя в материю, входит в нее в качестве образующей силы. В связи с этим и мир чувственных явлений существует так же вечно, как и душа. Он развертывается в круговороте необходимого развития и отображения идей. Таким образом, все происходящее в космосе есть результат душевной деятельности. Чистая мировая душа порождает из себя богов, демонов, духов небесных светил, и в таинственном общем действии целого симпатически определяется частное.

События и явления космоса можно определить путем предчувствия, посредством интуитивного экстатического откровения, когда сверхчувственная душа человека сливается с мировой душой. Мир видимый и чувственный одушевлен и обладает совершенством, так как в каждой вещи имеется свой логос, который придает ей свою идеальную форму, свою идею: «Мир прекрасен, потому что он до своих последних глубин проникнут и освящен божественным существом» [48, 387].¹⁹² Это отличает Плотина от гностиков, но, в конечном итоге, целью человека оказывается приобщение к божественной жизни и приобретение независимости от мира. Задача человека состоит в освобождении сверхчувственной души от тела и очищении ее от чувственных элементов. Для этого нужно создавать общество избранных, где люди могли бы предаваться «созерцанию» и жить согласно их истинному назначению.

Путь возвращения души к богу начинается с логического размышления о божестве и его эманации. Интуитивное побуждение к отрешению от земного, чувственного человек находит в любви к красоте, ибо в это время душа от чувственного впечатления поднимается к просвечивающейся в прекрасном предмете идее. Но истинного и высшего совершенства достигает тот, кто непосредственно постигает высшую идею. Истинное блаженство возникает тогда, когда человек отключает полностью свое сознание от чувственных предметов и выходит за пределы мышления в экстаз, где он в полной мере соприкасается и соединяется с божественным, образуя во время таких священных моментов единое целое с ним.

Как видно из учения Плотина, цель человека состоит в достижении блаженства, которое возникает тогда, когда человек становится богом. Средством достижения является логическое напряжение ума вплоть до исступления. Основной принцип – без бога стать богом. Быть богом с помощью своих собственных сил. Степень совершенства состоит не в духовно-нравственном перерождении, а в раскрытии в себе неких скрытых сил.

Это учение прикрыто видимостью науки, но больше здесь мистики, чем науки. В нем присутствует значительная примесь оккультизма.

Оккультную сторону Плотина углубил Ямвлих, который поставил перед собой задачу: «соединить все в систематическое целое и довести таким путем религиозное движение до его завершения, исключив из него христианство» [48, 389].¹⁹³ Сторонниками таких идей были Юлиан Отступник и некая Гипатия Александрийская. По мнению современных теософов, Ямвлих примыкал к тайным движениям орфиков и использовал в религиозных целях труды Платона и Аристотеля. Учеником Ямвлиха был Максим, наставник Юлиана Отступника, который, в свою очередь, изучал с усердием труды Ямвлиха. Ямвлих – неоплатоник, стремившийся аллегорическим путем истолковать образы богов всех религий. Чтобы привести в систему мир богов, Ямвлих прибегает к пифагорейскому механизму чисел. После провала затей Юлиана, неоплатонизм возвращается к чисто философским занятиям и в лице Прокла из Афин пытается диалектически систематизировать все историческое содержание греческой философской мысли, что ему удается только частично. Затем его последователи впали в софизм и свели идеи неоплатонизма к бесплодной болтовне. Эдикт императора Юстиниана в 529 году, закрывший академию в Константинополе, положил конец и неоплатонизму, к этому времени полностью изжившему себя. С упадком веры неоплатонизм снова вышел из небытия и возвратился в русло средневекового неоязычества и оккультизма.

Учение Плотина было принято и переработано на свой лад оккультистами в XIX веке, оно нашло свое особое выражение в учении о Космогенезе Е. П. Блаватской.

Герметизм представляет собой синкретическое религиозно-философское учение Египта и Греции. Герметизм в настоящее время сводится к нескольким понятиям: 1) учение египетских жрецов о боге Тоте, только частями дошедшее до наших дней; 2) герметические трактаты, приписываемые Гермесу Трисмегисту, из которых наиболее известен труд под названием «Изумрудная Скрижаль»; 3) древнегреческое учение о Меркурии-Гермесе.

Основателем герметизма считается Гермес Трисмегист. Считается, что Гермес – это греческое название египетского бога Тота, который написал иероглифическими знаками на стеллах принципы определенного рода знаний. Тот – египетский бог знания и главный знаток магических заклинаний, покровитель волшебства и заклинаний.

Гермес пользовался авторитетом у своих современников и последователей, и даже среди других известных философов, в том числе и христианских богословов. О Гермесе пишет Климент Александрийский. Он сообщает о его сорока двух книгах, которые составляли египетскую жреческую энциклопедию. Ямвлих говорит о 24 000 книгах Гермеса. Христианский писатель Лактанций упоминает о Гермесе как о великом знатоке истины и знаний.

Дошедшие до нас книги Гермеса не заключают в себе никаких сведений технического или магического свойства. Подлинными признаются 60 книг или отрывков, которые имеют религиозно-философское содержание без указаний на какие-либо оккультные тайны. В целом мировоззрение Гермеса Трисмегиста «сходно с идеями египетских стел, с индуистской философией, напоминая кое-что о каббале, и имеет общее сходство со взглядами неоплатонизма» [209, 191].¹⁹⁴

Однако герметизм оккультисты считают одним из основных источников своего учения. Особым авторитетом он пользовался в средние века и в эпоху Возрождения. Справочник по оккультизму утверждает: «Главным источником, питающим учение оккультизма, является герметическая философия, представляющая собой синтез знания ордена розенкрейцеров. В полном объеме этот эзотерический синтез дается только адептам ордена» [101, 319].¹⁹⁵ В средние века герметизм дополняется трактатами средневековых мистиков, алхимиков, розенкрейцеров и приобретает статус оккультной философии.

Согласно оккультному представлению, Гермес – мастер всех наук и искусств, знаток всех ремесел, правитель трех миров, писец богов и хранитель книг жизни. Тот, Гермес Трисмегист, Трижды Великий и Величайший, первый интеллигент – такими эпитетами наделяли средневековые оккультисты Гермеса.

Герметизм как оккультная философия взят на вооружение и современными масонскими орденами и является основой масонского вероучения. «Гермес представляет огромное значение для масонских исследователей, поскольку именно он был автором ритуалов посвящения, заимствованных масонами из мистерий, учрежденных Гермесом. Почти все масонские символы являются герметическими по своему характеру» [148, 111].¹⁹⁶

В масонской литературе Гермес именуется величайшим среди всех философов, жрецов и царей – трижды величайший. В чем видят важность герметических сочинений масоны и оккультисты всех веков? В том ли, что они содержат энциклопедические знания во всех областях науки? Отнюдь нет. По мнению оккультистов, эти сочинения содержат сведения, позволяющие приобрести универсальное, абсолютное знание, которое дает возможность проникнуть внутрь предмета и познать его сущность, а также содержат тайную информацию о таких словах и символах, с помощью которых можно овладеть, получить власть над предметом, природой, явлением, стихией, духом, человеком. Кроме этого, священная книга Тота «содержит секреты процесса, посредством которого может быть осуществлено возрождение человечества» [148, 113].¹⁹⁷

По оккультному преданию, страницы книги Гермеса, или книги Тота, были покрыты «странными иероглифами и символами, которые тем, кто ознакомился с ними и знает, как их использовать, дают неограниченную власть над духами воздуха и подземными божествами» [148, 114].¹⁹⁸ В книге Тота также якобы содержатся методики, с помощью которых можно стимулировать определенные участки мозга так, что «при этом сознание человека расширяется и приобретает возможность видеть бессмертных и присутствовать при высших божествах» [148,113].¹⁹⁹ Воистину, восклицает адепт, это «ключ к бессмертию» [148, 113].²⁰⁰

Гермес в книге Тота, как считают оккультисты, открыл всему человечеству единый путь бессмертия. Но путем этим могут идти только мудрецы, которых до сих пор в реальности назвать никто из них не может, в их существование можно только верить.

Среди дошедших до настоящего времени и состоящих из фрагментов книг, приписываемых Гермесу, оккультисты выделяют две книги, которые они считают наиболее значимыми. Это «Изумрудная Скрижаль» (тетрадь, стол) и «Божественный Пимандр». Однако по характеру содержания этих книг видно, что над ними поработала рука средневекового оккультиста. Но это как раз и дает возможность раскрыть тайные желания и надежды оккультизма. «Божественный Пимандр» состоит из семнадцати фрагментов, собранных в одну книгу. Вторая часть этой книги называется «Помандерс» («Видение»), другое название этой части – «Книга бытия Эноха». В этом разделе повествуется о том, как Гермесу открылась мудрость, после чего «он стал исполнять жреческие обязанности, уча всех, кто мог понять секреты невидимой вселенной» [148, 114].²⁰¹

Гермес часто любил бродить по пустынным горам, предаваясь созерцанию (медитации). Постепенно он освободил свое сознание от бремени телесных чувств и достиг способности созерцать духовный мир. Однажды пред ним предстала фигура Великого Дракона, страшная и ужасающая. Крылья его закрывали все небо, а изо рта во всех направлениях он изрыгал огонь. (По оккультному учению, универсальная жизнь персонифицирована в виде дракона.) Видение устрашило героя, и он простерся пред ним, прося его раскрыть свое имя. Огромное создание ответило, что его имя Помандерс, Ум Вселенной, Творческий разум, Ион, Абсолютный повелитель всего. Затем Дракон раскрыл Гермесу тайну Вселенной и сущность богов, при этом дракон превратился в большое, блистательное и пульсирующее сияние – это была сама духовная природа Великого Дракона. Гермес был увлечен в середину этого сияния и «вселенная материальных вещей исчезла из его сознания. Наступила тьма великая, и постепенно поглотила она свет... Вокруг Гермеса крутился водоворот таинственной субстанции, от которой исходил дымообразный пар. Воздух был наполнен нечленораздельными шумами, вздохами и стонами, которые будто шли от света, поглощенного тьмой» [148, 115].²⁰² В этой тьме Гермес получил откровение: «Я твой Бог, и свет, и Ум, которые были до того, как субстанция была отделена от духа, а тьма от света. Постигни глубоко Ум и его тайну, ибо в нем заключена тайна бессмертия» [148, 115–116].²⁰³ Дракон произнес магическое слово, и отверзлись небеса, и «Гермес узрел духи звезд, небесных тел, управляющих вселенной, и все те силы, которые сияют лучезарно огнем – славой суверенного Ума» [148, 117].²⁰⁴ При этом Гермес понял, что видение стало возможно в силу произнесенного магического слова. Затем Гермесу была раскрыта оккультная космогония мира, суть которой в следующем. Вначале была отлита форма, которая называется Архетипом. Этот Архетип был заключен в верховном Уме. Верховный Ум с помощью слова «выдолбил пустоты в изначальном пространстве и отлил сферические формы, а затем посеял в новые тела семена живых вещей» [148, 117].²⁰⁵ Тьма под воздействием Слова превратилась в упорядоченную Вселенную. Затем Слово создало посредством огня Семь Правителей, Духов Планет, чьи орбиты связывают Вселенную. Эти семь правителей управляют Вселенной посредством таинственной силы, называемой Судьбой (Кармой).

Согласно герметическому учению, земной человек состоит из природы смертной и разрушимой, и Небесного человека, бессмертного и прекрасного. После того как человек сформируется, он принимает жизнь и свет от Великого Дракона, которые символизируют его Ум и Душу. Задача человека понять и изучить Жизнь и Свет Великого Дракона, только тогда он достигнет бессмертия. «Пусть человек будет отмечен Умом и познает себя, и мощь своего Ума, отделит себя от не себя, и станет слугой реальности» [148, 119].²⁰⁶

Человек должен научиться мудрости, философии и отрешиться от чувств, которые являются врагом его бессмертной души. На этом пути человек получает помощь от Дракона, который защищает мудрых от низшей природы. Самый главный недостаток человека, или грех, это невежество, так как невежественный человек неспособен осознать в себе бессмертие. Невежественные не могут понять таинств Ума и достичь бессмертия, они будут отданы мстительным демонам, и зло будет терзать их и мучить, пока не наступит день, когда зло разрушит само себя. После смерти мудрого человека его тело возвращается к элементам, от которых оно произошло, а божественная душа возносится к истоку. Пройдя семь колец очищения, она приходит в восьмую сферу, в кольцо неподвижных звезд. «Здесь, свободная от всех иллюзий, она обитает в Свете и поет гимны отцу голосом, который может понять только сознание чистого духа» [148, 120].²⁰⁷ Дорога к бессмертию трудна, и поэтому только немногие находят ее, остальное же большинство должно ждать Великого дня, когда колесо Вселенной будет остановлено, а затем они вынуждены будут обратно вернуться в поле звезд и ждать нового начала. Мудрые и достигшие бессмертия «будут поглощены светом и в свете они станут Силами в Боге. Это и есть путь Добра, и открывается он только тем, кто мудр» [148, 120].²⁰⁸ «Я повелеваю тебе идти и стать проповедником, – обратился Великий Дракон к Гермесу, – чтобы все люди, в ком обитает дух моего Ума, могли быть спасены через мой Ум в тебе, который станет моим Умом в них. Утверди мои таинства, и не исчезнут они на земле, и поскольку являюсь я Умом таинств, пока Ум существует, таинства будут существовать» [148, 120].²⁰⁹ Когда видение прекратилось, Гермес, исполненный оккультной силы, стал проповедником нового учения, чтобы те, в ком обитает Дух Великого Дракона, могли быть спасены через его Ум.

Знакомство с этим «видением» дает возможность понять устремления и побудительную силу оккультизма. Древний Дракон, Змий, в христианстве является образом диавола. Но для оккультистов диавол является высшим и мудрым духом, и они ищут с ним связи и желают получить от него особое знание и силу, которые он обещал в раю прародителям. А также тайну магического слова, с помощью которого они могли бы творить чудеса и властвовать над Вселенной. Это слово – самая притягательная сила оккультизма. В рамках герметической философии и пытаются оккультисты найти то магическое слово, символ, сочетание цифр, цветов, звука, жеста, которые могут дать им магическую силу и знание для владычества над природой, человеком, духами. Но за силой этого магического слова стоит сила тьмы. В действительности она порабощает человека.

В герметизме нет места свободе воли, покаянию, борьбе с грехом, страстями, труду по взращиванию добродетелей. Главную роль играет рок, судьба, магическое слово; все подчинено тайному знанию, посредством которого можно приобрести власть, прощение, бессмертие, вечность. В оккультном справочнике отмечается, что «в полном объеме этот эзотерический синтез дается только адептам ордена. В неполном виде, главным образом с его эзотерической стороны, с ним знакомят интересующихся тайноведением через подсобные организации, кружки, лекции» [101, 319].²¹⁰

Ключ к полному познанию герметической философии в настоящее время, как считают оккультисты, дается только посвященным, в частности адептам, прошедшим три степени тамплиерского посвящения. Так, первая степень – степень каббалистического цикла – раскрывает тайны взаимоотношения Бога и посвященного человека. Вторая степень – степень магического цикла – раскрывает тайну влияния человека на духовную природу. Третья степень – степень алхимического цикла – раскрывает тайну бессмертия. Оккультисты приобщаются к герметической философии посредством системы арканов (скрытых тайн), которые обычно представлены в виде карт Таро.

Таро представляют собой колоду цыганских карт, позаимствованных оккультизмом для своих целей. Очевидно, в силу того, что карты эти предназначались для гадания, адепты посчитали, что в них кроется некая таинственная сила. Они сделали попытку совместить карты Таро, герметические трактаты, каббалу и другие эзотерические сочинения.

Карты Таро послужили для составления целых оккультных теорий. Оккультисты считают, что цыгане являются потомками древних египтян. Они и сохранили сочинения Тота от огня во время пожара в Александрийской библиотеке. Карты Таро и есть книги Тота в зашифрованном виде.

Подводя посвящаемого к каждой карте, «инициатор» объясняет ее символику. Колода насчитывает 78 карт, каждая карта снабжена рисунком и символом. Все карты разделяются на 22 мажорные и 56 минорных карт. Каждая карта соответствует Аркану (тайному закону). Двадцать два мажорных Аркана связаны с каббалой и обозначены буквами еврейского алфавита. С их помощью всегда решают каббалистические задачи. Остальные карты снабжены оккультными символами и предназначены для гадания и воздействия на природу, человека, духов. Существуют целые оккультные трактаты, посвященные исследованию карт, раскрытию тайн символов, рисунков, букв и т. п. В настоящее время карты используются при посвящении в адепты масонских орденов различного толка. В средние века при возросшем интересе к оккультному знанию многие посвященные, развивая герметическую философию, особый акцент делали также и на каббале.

Каббала – это творение еврейской мистической мысли, суть которого заключается в синкретизме Ветхозаветной религии, языческой мистики и древней философии. Основные источники каббалы берут начало в вавилоно-персидской религии, греческой философии и гностицизме.

Возникновение каббалы разные исследователи относят к разным эпохам, начиная с вавилонского плена (585–535 до Р. X.) и до XII века, периода расцвета еврейской философии. Каббала переводится как «предание». Согласно истории еврейского народа, во время вавилонского плена иудеи забыли свой язык, и для них стал непонятен текст Священного Писания, поэтому читать и понимать его народу приходилось через толмача. На этой почве сложилось предание, что иудеи в плену познали тайную халдейскую мудрость и начали сквозь призму этого эзотерического учения толковать Священное Писание. Так как текст Священного Писания написан был без огласовок, он требовал комментариев. Комментаторы, составляя толкование, давали свои интерпретации тексту. Это дало повод и в дальнейшем искажать смысл Священного Писания, что, в конце концов, привело к вырождению истинного понимания его смысла и к возникновению иудейского эзотеризма. Иудейские мудрецы и законоучители и начали искать «истинный смысл» понимания текста. Таким образом возник Талмуд, а затем, ко времени пришествия Христа, сформировалось законченное философско-религиозное эзотерическое учение, которое в дальнейшем получило название каббалы.

Знакомство с магией Вавилона не оставило безразличными многих еврейских законоучителей. Соблазнившись тайным знанием и обещанием власти, они начали искать магическую силу в тексте Священного Писания. Первоначально каббалистические идеи были смешаны с талмудическими толкованиями, но затем, впитывая в себя языческий мистицизм и античную философию, они оформились в отдельное каббалистическое учение. Так, например, еврейские законоучители Гиллел (I в. до Р. X.), Наум Тимзо (I в. до Р. X.), Акиба (II в. по Р. X.) дошли в своих выводах до того, что не видели в Торе ничего лишнего. «Каждое слово, каждый слог, каждая буква и каждая частичка – все имеет таинственный смысл» [209, 203].²¹¹

Такое направление иудейской мысли связывалось с определенными политическими событиями. Судьба иудейского народа шла вразрез с его ожиданиями и чаяниями. Иудея была разорена и переходила из рук в руки, народ находился в постоянном рабстве. Но, наряду с этим, иудеи вопреки истинному пониманию Священного Писания считали себя избранным народом, который, как высшая раса, должен был господствовать над языческими народами и порабощать их. Поэтому они не могли понять, почему, будучи выше язычников, они находятся у них в рабстве. Это вызывало у них мучительные переживания, и весь иудейский народ ожидал мессии, который, придя, осуществит их мечты, и они наконец займут достойное место среди народов и воцарятся над миром.

Помимо этого, некоторые из них начали искать и иную возможность достичь власти и силы. Будучи пропитаны духом египетского и вавилонского религиозного вероучения, они поддались соблазну оккультизма и начали искать в Священном Писании некий скрытый тайный смысл, с помощью которого они бы могли освободится от римского владычества или же обрести особую божественную власть. Предаваясь такому изучению текста Писания, книжники заражались чувством превосходства над простым народом, не знавшим особенного скрытого смысла Писания. При этом, надеясь на свои способности и тайные знания, они постепенно теряли веру в истинного Бога и заменили истину на свои собственные домыслы и представления. В частности, Талмуд они ставили выше Торы.

Стремление к тайному знанию нашло отражение и в Талмуде. Так, в нем содержится одно описание, которое повествует о том, как четыре раввина проникли в сад Эдема, чтобы приобщиться к тайне дерева познания добра и зла. Не все сподобились познать эту тайну, но только один из них, самый лучший, смог достичь совершенства. Таким образом, как отмечает русский мыслитель Л. Тихомиров, ко времени проповеди Христа Иудея «была классической страной тайных обществ» [209, 207].²¹²

Естественно, что неверие, стремление к превосходству и господству не имели ничего общего с истинным пониманием Ветхого Завета, тем более с духом Евангельской проповеди Христа. А Христос часто обличал фарисеев и книжников, указывая, что они потеряли дух Божий и поклоняются иному духу. «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего» [Ин. 8. 44], – обличал Христос иудеев. Злой дух сатана, посредством похотей и желаний, заставил иудейских законоучителей служить ему. Одним из мощных средств порабощения и была каббала, которая в некотором роде в иносказательном смысле стала крылатым выражением: каббала – кабала – рабство. Она обещала иудеям все то же, что и диавол Еве в Раю: истинное знание, силу, власть, бессмертие. Каббала постепенно вошла в учения всех тайных обществ как Палестины, так и за ее пределами, в учения секты терапевтов и других «тайных» сообществ.

Особенно популярным каббалистическое учение было у гностиков. Первыми гностиками были иудеи, Симон Волхв и его ученик Менандр. «В отношении же собственно гносиса трудно сомневаться, что каббала влияла на него раньше, чем он на нее. Мы видели, что первый гностик Симон Волхв и его первый ученик Менандр были евреи, вышли из Самарии, и учение их явно родственно началам каббалистического учения» [209, 211].²¹³

В формировании каббалистического учения участвовали такие еврейские законоучители, как Гиллел (I в. до Р. X.), Наум Тимзо (I в. до р. X.), Акиба (II в. по Р. X.), Ионафан бен Узиел, которому приписывают сочинение каббалистического трактата «Сефер Иецира», Симон бен Иоахай, создатель самого главного раздела каббалы «Зогар».

По предположению некоторых исследователей, каббала сохранялась в великой тайне от непосвященных, и только в ХII-ХIII веках она стала достоянием гласности благодаря Моисею Леонскому; последний был знаком со многими каббалистами того времени, заполучил обманным путем от них каббалу и издал ее, предоставив возможность изучать ее всем желающим. Другие исследователи считают, что каббала была сформирована в окончательной редакции средневековыми еврейскими философами-мыслителями, такими как Исаак Слепой (XII в.) и его ученики Эзрой, Нахманидом и др.

Каббала действительно стала известна обществу только с ХII-ХIII веков. С момента своего появления она сразу становится достоянием оккультного мира и признается им в качестве основного источника оккультизма. Каббалистическое учение целиком легло в основу оккультной философии средневековья, с некоторыми дополнениями и изменениями воспринято теософией Е. П. Блаватской. Каббала и в настоящее время является настольной книгой каждого оккультиста – «мага», «волшебника», «колдуна», сатаниста.

Каббала представляет собой набор трактатов оккультного направления, количество и содержание которых может изменяться и дополняться. Она состоит из двух частей: Умозрительной каббалы и Прикладной. Умозрительная часть содержит в себе пантеистическое учение о сущности Бога, мира и человека. Прикладная каббала содержит в себе описание магических ритуалов, закодированных буквами еврейского алфавита, которые рассматриваются в оккультизме как некие активные силы. Каждой букве, помимо силы, приписывают также особый атрибут божества и соответствующий ему числовой код. Зная сущность букв и кодировку чисел, посвященный может воздействовать на божество и с его помощью управлять законами природы. Умозрительная каббала исходит из идеи сокровенного и совершенно непознаваемого и неизреченного божества.

Согласно каббалистическому учению, вначале не было ничего. Бог пребывал в области запредельной и непостижимой, и его нельзя назвать каким-либо именем. Он был как Эн-Соф: «Бог – вне мира – есть нечто такое, чему нельзя отыскать имени. Он – Эн-Соф – «бесконечное», он – Ани, то есть «Ничто» [209, 215].²¹⁴ Для того чтобы проявиться в мире, Абсолют самоограничивается, стягивается. В своем начальном состоянии Абсолют – это монистическое сочетание духа и материи, женского и мужского начал: «Каббала есть материя частичная... Материя и дух для нее суть лишь два модуса одной и той же субстанции» [209, 223].²¹⁵ Первый акт Эн-Софа – стягивание – заключается в том, что внутри абсолюта образуется пустота. Благодаря этой пустоте бесконечный свет Эн-Софа получает возможность лучеиспускания, или эманации. Лучи света являются основными формами, или категориями, бытия. Таким образом начинается эволюция творения, и проходит она посредством тридцати двух путей творения. Десять из них – это цифры, или сефироты, а двадцать две – это буквы еврейского алфавита, при этом каждая из них носит в себе название божества. Десять сефирот – числа невещественные, означают не арифметические цифры, а выражают общие законы бытия. Непосредственно это эманации божества, вытекающие одна из другой. И «как посредством десяти цифр можно исчислить все, что угодно, и двадцати двух букв достаточно, чтобы написать всевозможные книги, так неизреченное божество посредством тридцати двух путей открывает все свои проявления» [101, 47].²¹⁶

Сефироты, имея каждое свое название, например: венец, мудрость, ум ит. п., мыслятся как члены одного целого и образуют форму совершенного существа – первоначального человека Адама-Кэдмона. В Адаме-Кэдмоне сефироты распределяются в определенном порядке и по определенным принципам. Сефироты составляют атрибуты, или свойства, божества и его имена или силы. Все они объединены в триады. «Во вселенной они действуют триадами... Триады появляются как последствия полового принципа, проникающего всякое существование... и как последствие... что все в мире существует противоположностями, объединенными третьим согласующим термином. Этот закон равновесия занимает большое место в Каббале» [209, 221].²¹⁷

Все сефироты делятся на мужские и женские и в совокупности образуют три мира, или три уровня бытия. Первая триада образует мир понятий, область творческих идей и живущих ими чистых духов. Это сефироты мысленные, в которых явилось мысленное создание мира. Вторая триада – сефироты конструктивные. Они образуют мир чувств и ощущений, область душ или живых существ. Третья триада – суть сефироты динамические, они образуют весь мир природы, а среди материальных явлений – видимый физический мир. Десятая сефирота – Малхут, представляет совместное господство всех проявлений божества в мире. Эти миры не разделены между собой внешним образом, а как бы включены друг в друга, подобно концентрическим кругам. Человек, Адам-Кадмон, пронизывает все пути мира. По телу и чувственной страдательной душе он относится к низшему миру явлений, по волевому и деятельному началу своей души он сроднен с миром зиждительных сил, высшим идеальным своим духом он обитает в мире умопостигаемых существ, и наконец, в нем есть еще более высокое начало, теснейшим и глубочайшим образом связывающее его с Божеством, – абсолютное единство, возводящее его на ступень непосредственных явлений, вечного света. «Божество и человек, в своей высшей форме, почти не различаются. Совокупность сефирот, составляющие проявление бога, составляют образ Адама-Кэдмона» [209, 226].²¹⁸

Человек земной является лишь слабым отражением Адама-Кадмона. Но при определенных условиях, когда он просвещен мудростью и посвящен в тайные знания, его способности и возможности увеличиваются, он приближается к своему прообразу, приобретая способность воздействовать на всю вселенную. В книге «Зогар» человек ставится даже выше божества. «Высший мир висит в низшем мире, и низший в высшем мире» [209, 226].²¹⁹

Колебание мира идеального зависит каждый раз от волевого действия мира реального, и особенно от воли человека. «Нити великого космоса сконцентрированы в руках человека, движение и физическая жизнь вселенной вручены мысли и сердцу человека» [209, 226].²²⁰ Таково значение человека, но не простого смертного, а посвященного и просвещенного, знающего тайные законы вселенной и имеющего ключ к управлению ими.

В этом учении сосредоточено основное положение оккультизма о том, что весь мир, духовный и материальный, единое целое онтологически: как наверху, так и внизу. Мир, вселенная – это макрокосмос; человек – малая вселенная – микрокосмос. Но управлять всем этим механизмом, не имеющим самосознания, может только посвященный, и в этом отношении он даже выше божества. Это главная мысль оккультизма, каббалы.

Учение каббалы рассматривает также структуру и свойства души. Душа создана заранее, она андрогинна, пол приобретается при зачатии. Задача души человека – достичь совершенства. В этом ей помогает особый дух, или вторая душа, которая может вселиться в человека в четырнадцатилетнем возрасте. Душа человека делится на три части: основная, высшая часть души (дух), собственно душа (руах), чисто животная органическая сила (нефет), которая заботится о теле и питает его. Кроме этих составных частей, существует еще и личный образ человека. Он вселяется в тело при зачатии и определяет форму, наружность родившегося человека. Пятый элемент души – это чистая жизненная сила – сила растительных процессов организма. После смерти, через определенный период времени, душа, пройдя соответствующие этапы, переселяется в другого человека. Пройдя назначенный цикл перевоплощений, та душа, которая предопределена роком и имеет необходимые зачатки, достигает совершенства, возвращается к божеству и сливается с ним в единое целое. «Конец этих блаженных душ состоит в столь тесном слиянии с божеством, что трудно определить, сохраняется ли при этом в душе, духе, какой-нибудь остаток личности, индивидуальности» [209, 227].²²¹

Учение об ангелах в каббале позаимствовано, как считают исследователи, из персидской религии. Ангелы имеют сложную иерархию и распространены повсюду, но истинное их жилище находится непосредственно в высших мирах. Они могут смешиваться с силами природы и силами божества, иногда могут выражать качество божества, с другой стороны, могут отождествляться с планетами и другими небесными телами. Происходят они из четвертого сефирота и являются движущими силами всего космоса. Ангелы заведуют знаками зодиака, управляют всеми планетами, звездами, всеми силами природы и влияют на весь мир, явления природы и человеческую судьбу и дела. Но человек посвященный – выше ангелов. Он может при помощи заклинаний, определенных каббалистических знаков и магических ритуалов управлять ими; вызывать их к себе и давать им соответствующие указания, которые они безропотно исполняют. Соответствующие инструкции на этот счет содержатся в Практической каббале.

Материальный мир, в котором живет человек, – не самая низшая область бытия. Существует место (область), где находится скорлупа, шелуха бытия, здесь божественный свет теряется в полном мраке и здесь обитают злые духи. Самый главный дух этого царства тьмы – самаэль, сатана. Но сатана и духи тьмы не являются воплощением зла. Они имеют свой сефирот и состоят в единстве всего Адама-Кадмона. Учение о добре и зле в каббале в конечном итоге сводится к идее об отсутствии абсолютного различия между добром и злом. Злые духи не являются творцами зла, это самая несовершенная форма бытия, это безликие силы природы, которыми также можно управлять. И вообще, в каббале различие между ангелами и злыми духами зависит от степени совершенства самого духа. Ангелы – более сильные и совершенные духи, злые духи менее совершенны, но иногда эти несовершенные могут занимать более высокое место и обладать большей властью, чем совершенные. В частности, сатана обладает совершенными способностями и управляет планетой Марс.

Согласно оккультному учению, Прикладная, или практическая, каббала есть вспомогательное средство для совершенствования души. Сколько возвышенных слов слышится из уст современных оккультистов о великих магах, чародеях, жрецах, о магии как науке и искусстве, каббале как науке, практической каббале как средстве, возвышающем человека. Но когда случайно разоблачается истинная сторона и вскрывается сущность каббалы, тогда становится очевидна ложь и обман каббалы и всего магического «искусства», которое ничего, кроме погибели, человеку не несет.

Каббала – это символ магии или чародейства, средство для закабаления человека диаволом, соблазн древнего змия. Каббала соблазняет человека искушением воздействовать своим «Я» на природу, на духовный мир другого человека, подчинить их своей власти, навязать им свою волю, заставить их служить себе для удовлетворения своей страсти. С помощью каббалы человек хочет приобрести богатство или успех в бизнесе, предвидеть будущее, продлить свое земное бытие или найти эликсир бессмертия. Все эти соблазны подавляют в человеке чувство страха и опасности вечной погибели, к которой приводят занятия оккультизмом.

Практическая каббала делится на три раздела: эзотерическое учение Сод (еврейские мистерии Адонаи), Пневматику и Шемам форам. Применяя различные шифры и накладывая их на тест Священного Писания, она извращает смысл Писания, превращая одни слова в совершенно другие, кроме этого, меняет буквы на цифры и посредством этих приемов пытается открыть магический смысл текста.

Эзотерическое учение Сод включает в себя каббалистические приемы: Гематрию, Нотарикон, Теммурах. Гематрия – это собственно и есть «замена букв цифрами как их нумерическими эквивалентами», кроме того, оно включает также систему раскрытия тайного значения слова через анализ размера и расположения различных букв. Нотарикон – это приемы манипуляции буквами в слове, когда каждая буква слова является исходной буквой нового слова. Таким образом, из «Бэрэшит», первого слова книги Бытия, извлекаются шесть слов, из которых можно составить предложение: «Вначале Элохим увидел, что Израиль должен принять Закон» [148, 454].²²² Теммурах – это ряд способов группирования частей в одно целое, несколько приемов, «в которых объясняется, какие буквы можно заменять другими буквами, согласно некоторым математическим упорядочениям букв, регулярным или не регулярным» [148, 454].²²³ Так, например, еврейский алфавит разбивают на две равные части и располагают их одна над другой, затем по определенной схеме буквы верхнего ряда меняют на буквы нижнего ряда, и наоборот.

Второй раздел каббалы – Пневматика – это не что иное, как попытка войти в общение с духами. «Человек делается вместилищем божественной силы и живым органом, через который эта сила мистическими путями передается миру» [101, 48].²²⁴ Пневматика является самой сердцевиной оккультизма. Она состоит из различного рода ритуалов, посредством которых человек входит в общение с духами, и особой подготовки самого адепта для встречи с миром духов. Все эти ритуалы окутаны тайной и тщательно оберегаются, но при желании и они могут быть изучены.

Самая страшная тайна происходит внутри человека, когда он соприкоснется с миром злых духов, ее и описать, и тем более пережить, или изучить «заочно» невозможно. При общении с миром духов не человек властвует над ним, а покорно становится орудием в руках духов, хотя при этом создается видимость подчинения духов человеку. Главное условие общения – это добровольное желание общаться с духами. Человек готовится с помощью длительных ритуалов, упражнений и предписаний, он дает согласие быть одержимым духовной силой. Для того чтобы войти в общение с духом, нужно назвать его по имени: «Кто с твердой и непоколебимой верой произносит священные имена... тот может всего достигнуть» [101, 48].²²⁵ Имена нужно произносить по особой методике, в особом словосочетании, в зависимости от выбранной цели.

Раскрытие тайн слов, имен и умение их произносить называется в каббале Шемам форам. «Шемам форам, или «открытое имя», заключает в себе высшую тайну практической каббалы, оно является синтезом каббалистического могущества. Обычно под этим великим и страшным именем подразумевают ряд имен, начертанных по особому синтетическому закону» [101, 49].²²⁶ При помощи этого метода составляются символы оккультных орденов и обществ, которые располагаются на печатях в виде талисманов и якобы заключают в себе магическую силу. Ритуал произнесения имени изображается в виде символа и требует строжайшей точности, ибо малейшее отклонение может принести страшный вред. Это требование всего оккультизма окутано тайной, и все теоретические труды являются только вводной и подготовительной частью пути к этому тайному святилищу оккультизма. Ради этого приносится в жертву все, что есть ценного у человека.

Страшная притягательная сила Практической каббалы погубила множество людей, ввергнув их в бездну оккультизма. Классическим примером этого может служить история доктора Фауста; в основу романа Гете положены реальные события средневековья и эпохи Возрождения.

Христианство всегда предостерегает человека от опасности и коварства этого страшного соблазна. Но желание возвыситься над обыденностью бывает настолько велико, что на всем протяжении истории оккультизм завлекал и завлекает в свои сети не только множество простых людей, но и ученых, и даже священнослужителей, в особенности католической церкви, из среды которых вышло немало известных оккультистов.

Влияние на становление современного оккультизма оказало также такое религиозно-гностическое движение, как манихейство.

Возникнув в III веке, манихейство обрело «второе дыхание» в XII веке, когда создалась благоприятная почва для его возрождения. Духовный облик Европы в это время пришел в особый упадок, так что, по рассуждению Л. Н. Гумилева, «французские манихеи были слишком похожи на французских католиков» [62, 235].²²⁷ Манихейство в этот период играло роль оппозиции. Под покров манихейства собрались различные социальные и религиозные слои населения. Это были в основном угнетенные или обиженные светской и церковной властью: «В их числе были попы-расстриги, нищие ремесленники и богатые купцы, крестьяне и бродяги – искатели приключений и, наконец, феодалы, без которых длительная и удачная война была в те времена невозможна» [62, 234].²²⁸

В ХI-ХIII веках манихейство охватило всю Западную Европу. Против его адептов короли и папы вынуждены были вести вооруженную борьбу, уничтожая их физически.

В указанный период манихейство выступало в виде сект катаров и альбигойцев. Они широко использовали манихейскую мораль, в частности, право на ложь и называли себя ткачами, чтобы удобно было переходить с места на место для распространения своего учения. Но, как заявляет по этому поводу Л. Н. Гумилев: «На самом деле они были такими же ткачами, как масоны каменщиками» [62, 239].²²⁹

В результате военного похода правительственных войск катары и альбигойцы были разогнаны, и манихейство как религиозно-политическое движение прекратило свое существование. Но его основы восприняли другие духовные течения. Дух противления, возникавший в условиях духовно-нравственного упадка католической церкви, искал новых форм воплощения. Таковым стал орден тамплиеров, который воспринял манихейское вероучение и манихейские принципы жизни. Кроме этого, в ордене нашли себе пристанище разогнанные остатки сект катаров и альбигойцев. Таким образом, манихейство растворилось политически, но оккультный дух его впитали в себя рыцарские католические ордена, которые и стали затем главным действующим началом в процессе возрождения оккультизма.

Манихейство оказало самое непосредственное влияние на формирование идеологии средневекового ордена тамплиеров. Структуру и организацию власти манихейских сект, психологическое воздействие на членов общины позаимствовали и многие масонские ордена. От манихейства оккультные ордена восприняли не только учение, но и образ жизни.

Манихейство возникло в III веке по Р. X. в Вавилонии или Персии. Как повествует церковный историк Сократ Схоластик в своей «Истории», а затем и Петр Сицилийский в своем сочинении «Опровержение ереси манихейской», манихейство уходит своими корнями в Египет. Однажды там поселился араб по имени Скифан. Он был образован и увлекался философией Пифагора, Эмпедокла, Аристотеля, а также интересовался христианством. Затем он решил соединить античное философское учение с христианским богословием. Как пишет Сократ: «Он начал вводить в христианство мнения Эмпедокла и Пифагора, именно утверждал, что есть два начала: доброе и злое» [200, 46].²³⁰ И здесь же, в Египте, он, как утверждает Петр Сицилийский, нашел четыре книги: «Святое Евангелие», «Главное», «Таинство», «Сокровище жизни», в которых в извращенной форме, в духе персидского дуализма, было изложено христианское учение. По истечении некоторого времени он переехал в Иудею, но, не успев обосноваться в Палестине, умер.

Труды и состояние Скифана унаследовал его ученик Терефинф, который, будучи изобличен в Иудее в нечестии, вынужден был бежать в Персию и там скрываться под именем Будды. Здесь он успеха в распространении своего учения также не имел, так как встретил сильное сопротивление со стороны последователей Митры и Зороастра. Скрываясь от преследования, он поселился у одной бедной вдовы. И здесь проявилась его оккультная сущность, он начал выдавать себя за искусного мага. Но недолго он волхвовал, однажды при очередном магическом сеансе он вдруг погиб. Как сообщает Сократ: «Некогда показывая вид, что совершает тайные посвящения, Будда низвержен был духом и таким образом погиб» [200, 46].²³¹ А Петр Сицилийский уточняет, что Будда, «поднявшись на крышу дома и позвав воздушных демонов, которых и до сих пор манихеи зовут со своего гнусного дерева, получил от Бога удар, упав с дома, умер» [62, 267].²³²

Из этих свидетельств видно, что Будда занимался оккультной практикой, выдавая себя за мага. Все его учение и стремление сводились к одной цели: с помощью магических ритуалов и приемов получить власть над духами и использовать их в своих целях.

Согласно Петру Сицилийскому, манихеи и в его время имели практику духообщения. Поэтому неудивительно, что манихейство стало родственно оккультизму. Кроме того, интерес представляет псевдоним Терефинфа – Будда, что может косвенно подтверждать связь манихейства с буддизмом и индуизмом. Еще убедительнее подтверждают это предположение жизнь и деятельность ученика Будды Манеса. Русский исследователь Лев Тихомиров считает, что в манихействе есть элементы буддийского учения: «Манес был знаком со многими верованиями: древнеперсидской религией, учениями гностиков, еврейской религией и, в известной степени, с христианством. Он много путешествовал и, говорят, был в Индии и Китае, где вел свою проповедь, так как у него сложилась особая синкретическая религиозно-философская концепция» [209, 195].²³³ Таким образом, манихейство предвосхитило идеи восточной ветви оккультизма – теософии почти на шестнадцать веков, а также явилось источником оккультизма в целом.

После смерти Будды его духовное и материальное наследие осталось вдове. Вдова распорядилась деньгами по своему усмотрению и купила себе мальчика, по имени Кубрик, и дала ему персидское воспитание. После смерти вдовы мальчик стал наследником ее достояния: денег и книг Будды. Чтобы скрыть свое рабское происхождение, Кубрик переименовал себя и стал называться Манесом, что на персидском означает «Собеседник», «ибо ему, – как считает Петр Сицилийский, – казалось, что он какой-нибудь диалектик или искусный оратор» [62, 268].²³⁴ Вкратце его учение сводилось к следующему: «Манихей, как безбожник, убеждал чтить многих богов, учил поклоняться солнцу, вводил судьбу, уничтожил в нас свободу и, следуя именем Эмпедокла и Пифагора и египтян, явно преподавал превращения тел одних в другие. Не допускал он также, что Христос был во плоти, но называл его призраком, отвергал закон и пророков, а себя называл утешителем, что все чуждо Православной Церкви, даже в своих посланиях дерзал именовать себя Апостолом» [200, 47].²³⁵

Петр Сицилийский добавляет, что Манес называл Скифана Отцом, Будду Сыном, а себя Параклитом – Святым Духом. Как видно из свидетельств историков, Манес был заражен оккультными страстями властолюбия, манией величия, духоманией. В Персии он старался выдать себя в первую очередь за великого мага. «Потряс раб вселенную и, выступая, объявил, что может совершить сверхчеловеческие дела» [62, 268].²³⁶

В то время как Манес волхвовал, у персидского царя заболел ребенок. Правитель испробовал все средства, но болезнь прогрессировала. Услышав о великом чудотворце Манесе, царь пригласил его ко двору. Манес явился пред лицом царя с видом великого мага и объявил, что может вылечить мальчика. Вероятно, такое убеждение было у него не от пустой самоуверенности, но от действительного общения с духами. Но духи на этот раз обманули Манеса, и, к его несчастью, мальчик умер у него на руках. Царь заключил Манеса в темницу, обвинив его в смерти ребенка. Но магу удалось вскоре бежать, и он поспешно удалился в Месопотамию. Здесь он продолжал свое начатое в Персии дело и будоражил умы своим волхованием и фокусами, старался опровергнуть христианство, и даже вступил в спор с православным епископом Касхары Архелаем. Он, поданным оккультистов, приобрел в Персии многочисленных последователей, создал свою школу и дал ей определенное устройство, наподобие тайного общества. Когда персидский царь узнал, куда бежал Манес, он срочно послал туда своих воинов, и они схватили его и привели к царю. Царь жестоко наказал кудесника: по персидскому обычаю он содрал с него кожу, сделал чучело, набил его соломой и повесил на городских воротах. Однако со смертью Манеса его учение не только не исчезло, но постепенно распространилось по всей Византийской империи. Очевидно, соблазн оккультизма был очень велик.

Особенно успешно манихейство развивалось в Армении. Здесь, в Самосате, его обновили и дополнили известные ересиархи, которые впоследствии были осуждены как еретики Православной Церковью, Павел и Иоанн Самосатские. Из Армении манихейство «в чистом виде и в виде производных своих отпрысков, прошло из конца в конец весь христианский мир, с востока до запада, по обоим берегам Средиземного моря» [209, 198].²³⁷

Причиной такой живучести и популярности, как считают многие исследователи, была строгая, окутанная тайной и ритуалами организация манихейских общин. Будучи постоянно преследуемо, манихейство выработало особые правила поведения. Петр Сицилийский приводит пример по этому поводу, как однажды некий последователь Павла Самосатского, Гегнесий-Филофей, был схвачен константинопольским императором Львом Исавром и отправлен на допрос к патриарху. Увидев его, патриарх спросил: «Почему ты отрекся от православной веры?» Но тут он ответил: «Анафема отрекшемуся от православной веры» [62, 281].²³⁸ При этом он, конечно, подразумевал под истинной верой манихейство.

Он ответил на все вопросы, заданные ему патриархом, предавая анафеме отступников от веры, но в действительности не православной, а манихейской, и был оправдан императором.

В целом манихейство разделялось на три степени посвящения. Каждая степень имела свои законы и уставы, но низшая степень не знала, чем занималась высшая. К высшей степени посвящения принадлежали только избранные. Руководитель, как правило, выдавал себя за великого чудотворца, духа утешителя, присваивал себе имя одного из учеников ап. Павла, и все остальные поклонялись и почитали его как апостола.

Манихейство приобрело также и черты политической организации. Оно часто пополнялось за счет государственной или церковной оппозиции, так как в основе своей содержало антигосударственные и антицерковные идеи.

Перед тем как казнить Манеса, персидский царь произнес ему следующий обвинительный приговор: «Твое учение разрушает государство, а потому ты сам должен быть разрушен» [209, 197].²³⁹ Очевидно, это и было основной причиной его казни, а не смерть царского сына, но последователи оккультизма часто фальсифицируют свою историю.

Таким образом, манихейство как учение превратилось в антигосударственную идеологию, а как организация – в подпольную повстанческую армию. Пополнение секты осуществлялась и за счет пытливых, но необразованных и малограмотных христиан. Этот метод вербовки отличался лукавством и обманом, человеку предлагались те же блага, что и змием Еве в Раю. Так, Петр Сицилийский описывает вербовку некого ересиарха Сергия: «Будучи еще молодым, он встретился с женщиной-манихеянкой. Эта ученица диавола, будучи лукавой и коварной, говорит ему: «Я слышала о тебе, владыка Сергий, что ты очень грамотный, образованный и во всех отношениях добрый человек. Скажи мне, почему не читаешь святые Евангелия?». Сергий легко поддался обману ее слов, более того, не имея представления о скрытом в ней яде зла, ответил: «Не удобно читать их нам, светским лицам, а только священникам». Она говорит ему: «Это не так, как ты думаешь; у Бога нет лицеприятия, ибо господь хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания Истины. Но так как ваши священники торгуют Божьим словом и скрывают находящееся в Евангелиях таинства, не читают вам все, что там написано так, чтобы вы поняли. Одно читают, другое нет, чтобы вы не достигли познания Истины... Безрассудный Сергий, будучи невежественным, удивленно молчал» [62, 281].²⁴⁰ Со временем он стал манихейским ересиархом.

Такой метод – обманным путем вызвать интерес в собеседнике, а затем завлечь его в заблуждение – является свойством диавольским, он действует в оккультизме и до сих пор. Так и гностики упорно старались связать себя с христианством, но затем, когда человек становился поклонником их учения, они делали его хулителем христианства. Такая же тактика, но еще более лукавая, была выработана и в манихействе. При этом наблюдалось интересное явление, которое присуще и настоящему времени. Когда у человека под воздействием внушения, в данном случае манихейского, возникал интерес к этому учению и он пытался понять и разобраться в нем, в его душе в это время происходил некий сдвиг; человек терял способность здравого рассуждения о духовных, вещах и начинал вдруг «понимать» манихейское учение. Затем извращенное мышление приобретало все более и более уродливые формы.

На первый взгляд христианскому сознанию или даже просто здравомыслящему человеку трудно представить, как человек мог всерьез воспринимать подобные бредовые идеи. Но и в настоящее время такая картина наблюдается во всех сектах, особенно оккультных.

В своем вероучении манихеи утверждали вечный дуализм. По их представлению, между добром и злом идет на равных постоянная борьба. Зло в этом случае обладает определенной сущностью. Так, за добро манихеи почитали дух, а злом считали все материальное.

Человек, согласно манихейскому учению, состоит из добра и зла онтологически. Душа – доброе начало, тело – зло, темница, рабовладелец души. Как же можно избавится от рабства тела? Первый путь – добровольно уничтожить тело физически, умертвить его – путь самоубийства. Но инстинкт самосохранения не так-то легко преодолеть. Если человек и прибегнет к самоубийству, он снова воплотится, поэтому манихеями был выбран иной путь умерщвления плоти. Он имел две практики: умерщвление аскетизмом и разложение пороками. Но как в первом, так и во втором случае плоть умерщвлялась грехом.

Манихеи под плотью подразумевали само тело, вещество, материю. И цель их была уничтожить, разложить, извратить это вещество. И таким орудием разложения они выбрали грех. В первом случае таким грехом была гордость, самолюбие, с их помощью тело приходило в расстройство. Но этот метод слишком тяжел, и на практике он почти не применялся, тем более не применяется в оккультизме в настоящее время. Если даже человек и начинает с аскетизма, то затем кончает самым разнузданным развратом. Оккультный аскетизм существует только в воображении и на бумаге.

Второй способ разложения тела осуществлялся с помощью попрания всех норм духовно-нравственных предписаний, в основном путем разврата и извращения. Этот способ неразрывно связан как с манихейством в частности, так и с оккультизмом в целом. Сексуальность и оккультизм – две неразрывно связанные силы, при этом сексуальность исключает рождение детей. Рождение детей у манихеев считалось особым злом.

Блудная страсть уходит своими корнями в глубины ада. Человек своими силами не может удержаться от разврата и разгула своей плоти. Бывают случаи, например, в буддизме, когда человек может с помощью гордости подавить плотскую похоть, но это особая практика, в остальном, как правило, страсть блуда всегда доминирует в оккультной практике. Поэтому и у манихеев аскетизм рано или поздно превращался в разврат.

В духовно-религиозной жизни манихеев хорошо заметна взаимосвязь образа мышления адептов и их образа жизни. Образ жизни человека зависит от чистоты его сердца. Человек, омраченный грехом, строит жизнь на основе своих желаний и страстей, они влияют на его образ жизни. Страсть, овладевая человеком, становится его потребностью. Человек, пораженный вредными страстями, пороками и привычками – курением, пьянством, развратом, жестокосердием, ненавистью, – становится рабом этих страстей. У него возникает определенного рода зависимость от них, и без удовлетворения оных он жить не может. Они требуют от человека соответствующего образа жизни и даже мышления. Но потребности эти чужеродны природе человеческой. В самой глубине, может даже на уровне подсознания, дух ведет борьбу, сопротивляется нашествию страстей, голос совести никогда полностью не уничтожается в человеке, до конца дней его жизни он тревожит естество. Борьба и голос совести рождают в человеке муку и страдание. Чтобы подавить голос совести, человек изобретает оправдания своим поступкам в виде философских или паранаучных доктрин или же приходит в отчаяние и даже кончает жизнь самоубийством. Свт. Игнатий Брянчанинов говорит по этому поводу: «Ужасна пустота души, которую производит греховная жизнь! Невыносима мука от страстных греховных помышлений и ощущений, когда они кипят, как черви, в душе, когда они терзают подчинившуюся им душу, насилуемую ими душу! Нередко грешник, томимый лютыми помышлениями, мечтаниями и пожеланиями несбыточными, приходит к отчаянию; нередко он покушается на самую жизнь свою, и временную и вечную» [90, 37].²⁴¹ Так и в настоящее время, ссылаясь на неизбежный прогресс, идет оправдание абортов, разврата, клонирования человека и многого другого.

Имели такую оправдательную теорию и манихеи, поэтому они без особых затруднений отбрасывали христианскую мораль, утверждали свою собственную и жили в великом нечестии. Они, подобно членам гностических сект офитов и каинитов, считали, что разврат умерщвляет плоть.

Страсть, особенно блудная, имеет большую притягательную силу, и человек, склонный к разврату, с охотой принимает оккультное учение, поэтому отсюда вытекает еще одна особенность оккультизма – его ряды наполнены всякого рода проходимцами и авантюристами. Оккультизм – явление многогранное, полный произвол допускается только в высших степенях, члены которых потеряли всякий страх перед грехом, что на оккультном языке означает достижение совершенства. Несовершенным же предписывается соблюдение тех моральных правил, в которых они были воспитаны, по мере состояния своего духовного иммунитета. Их прельщают другими возможностями.

Наиболее привлекательным и действенным фактором в оккультизме является стремление к овладению тайными знаниями, которые якобы дают неограниченную силу и власть. Это стремление в оккультизме универсально, оно присуще всем степеням посвящения, но только высшие степени осознают, от кого они могут получить эту власть и какой ценой, остальные пребывают лишь в мечтах и фантазиях о своем могуществе. В большинстве своем новоначальные представляют себе оккультизм как некое учение, которое поможет им в совершенствовании своей личности, в стремлении к высоким идеалам. Оккультные школы и ордена кажутся им благородными заведениями, наполненными благими целями. Они стараются исполнять неукоснительно моральные нормы, считают, что Бог един для всех, и через него они получат силу и власть, таковую, что смогут и бесов изгонять, и горы передвигать. Но в действительности они и не подозревают, кому служат, и что обязательно проводимые параллели с христианством для них только прикрытое. Когда человек проникается оккультизмом, в нем начинают действовать иные законы жизни. Так было и в манихействе.

Изучая древние и современные оккультные и языческие системы, мифологию, космологию и т. п., можно обнаружить одно странное явление. Все эти тайные и явные знания, вся эзотерика свидетельствует о полной извращенности человеческого мышления, законов логики, здравого смысла. Человеческий разум не может всерьез воспринять постулаты оккультизма, они противоречивы и абсурдны, антинаучны и не соответствуют объективной действительности.

Когда извращается мышление, извращаются потребности и изменяется жизнь человека, наступает духовно-нравственное помрачение. Когда человек начинает жить по иным, извращенным нормам, духовно-нравственно разлагаться, и искаженные формы принимает и его мышление. Он начинает с интересом воспринимать оккультные теории, искусство, культуру. Возникает потребность в эзотерике: видениях, духообщении, единении с космическим разумом и т. п. Рождается новый человек, с новыми формами мышления, новыми потребностями и принципами жизни. Общество таких людей ожидает Новой Эры, формирует новую цивилизацию. Более чем когда-либо в древности, это явление стало актуальной реальностью наших дней.

Что происходит с человеком, каким образом он начинает понимать оккультную логику? Согласно христианскому миропониманию, человек постоянно испытывает влияние духовного мира. Воля человека постоянно испытывает влияние чужой воли, не человеческой. Не человеческих воль есть только две – воля добра и воля зла. Каждое мгновение человек исполняет волю или добра, или зла, Бога или диавола. Одновременно человек не может служить двум господам. «Где сокровище ваше, там и будет сердце ваше» [Мф. 6. 21].

Оккультизм, его учения, системы, обещания, предложения прельщают человека, и если вдруг он проникается явным интересом к этому, в нем происходит духовный сдвиг. Человек не замечает этого, ему кажется, что ничего особенного не произойдет, если он изучит это учение, разберется в нем, испытает оккультную практику и тогда воочию убедится, ложна она или в действительности содержит некие ценности и может принести человечеству пользу. Когда человек становится на этот путь, он становится рабом злой силы, и ему трудно вернуться назад; своими силами он этого сделать не может, а если кто-то облагоразумит, то последствия приобщения к оккультизму остаются на всю жизнь.

На соблазн оккультизма способен поддаться любой человек, который не знает и не чувствует внутренней борьбы добра и зла. Если человек не ведет борьбу с грехом, им, естественно, в той или иной мере овладевают разные пороки и страсти. Они-то и вызывают интерес, предрасполагают человека к оккультным соблазнам. А далее процесс развивается в зависимости от того, с чего начнет человек приобщаться к оккультизму – с теории или с практики. Если изучает теорию – омрачается ум, а затем и принципы жизни. Если человеку присущи плотские страсти, пороки и извращения, в оккультизме он найдет оправдание своим поступкам. Но здесь нужно учитывать, что борьба со злом происходит не как борьба с некой сущностью. Соблазн сущностью не обладает, поэтому идет борьба за стояние, нахождение в Истине. Зло тогда овладевает человеком, когда он сходит с правильного пути, уклоняется от Истины.

Итак, первый период оккультизма начал свою историю с обращения искусителя-змия к человеку: «будете как боги». Этот искушающий призыв звучит постоянно из уст оккультизма, меняются только методы и формы, а суть остается прежней [62, 337].²⁴² Если человек внимает этому призыву, он проникает в сердце и трансформирует его. Изменения происходят в потребностях человеческой души. Возникает желание и потребность в познании, но не просто познании, а познании абсолютно всего, и в особенности неких скрытых тайн вселенной. Эта тайна представляет интерес еще и потому, что скрывает в себе некую высшую ценность, а именно, она дает человеку могущество и неограниченную власть над всем и во всем. Тогда человек будет иметь все, чего бы ни пожелал, в том числе и бессмертие. Сила эта не физическая, а магическая. Идея достижения этой власти настолько притягательна, что пронизывает всё человеческое естество. И человек идет на любые жертвы, лишь бы достичь заветной цели. Великая сила этой страсти превыше всех человеческих чувств. И даже страх ада не в силах остановить его от поисков этой магической власти.