О епитимиях для убийц (вольных, невольных и близких к вольному).
Поднявший в гневе секиру на свою жену – убийца. Но прекрасно и достойно твоего благоразумия, что ты напомнил мне о том, что нужно сказать об этом подробнее, так как между преднамеренным и непреднамеренным много различий. Ведь если кто-либо, бросая камень в собаку или дерево, случайно попал в человека, то он сделал это совершенно непреднамеренно и мысль его была далека от этого. Его целью было прогнать зверя или сбить с дерева плод, однако волею обстоятельств под удар попал случайный прохожий, поэтому произошедшее – непреднамеренно. Непреднамеренно и то, если человек с целью вразумления, без жестокости будет бить другого ремнем или посохом, а тот умрет. Ведь здесь принимается во внимание намерение: человек хотел исправить согрешающего, а не убить.
Подобным образом к непреднамеренному причисляется и тот случай, когда кто-либо, защищаясь в драке, нещадно ударит палкой или рукой по жизненно важным органам, чтобы причинить противнику боль, а не чтобы вовсе убить его. Однако это уже приближается к преднамеренному убийству: явно, что прибегнувший к такому средству для защиты или нанесший неосмотрительный удар не щадит человека потому, что сам объят страстью. К непреднамеренному убийству причисляется также и то, когда кто-либо нанес удар тяжелой палкой или камнем больше, чем по силам человеку, однако имел в мыслях одно, а сделал другое: в гневе нанес столь сильный удар, что получивший его умер, хотя у первого было намерение, может быть, ранить, а не совершенно умертвить.
Но взявший меч или нечто подобное не имеет никакого извинения, а тем более – метнувший секиру. Ведь он ударил не рукой, так чтобы сила удара зависела от него, а нанес рану так, что тяжесть железного оружия, его острота и бросок с дальнего расстояния неизбежно сделали удар гибельным. Также совершенно преднамеренно – и тут нет никакого сомнения – такое убийство, как у разбойников или при вражеских набегах. Разбойники убивают из-за денег, избавляясь от улик. А на войне убивают, намереваясь не устрашить, не вразумить, но очевидным образом уничтожить противников. Кроме того, если некто приготовил магическое снадобье с другой целью, но умертвил им человека, – это мы причисляем к преднамеренному убийству. Например, женщины часто пытаются привлечь к себе мужчин магическими заговорами и узлами, а также дают им снадобья, помрачающие рассудок. Такие убийцы, пусть даже они, замышляя одно, сделали другое, причисляются к вольным убийцам за свое колдовское и запрещенное дело. И те женщины, которые дают средства, вызывающие выкидыш, – тоже убийцы, как и те, которые принимают отравы, убивающие плод.
Ὁ ἀξίνῃ παρὰ τὸν θυμὸν κατὰ τῆς ἑαυτοῦ γαμετῆς χρησάμενος, φονεύς ἐστι. Καλῶς δέ με ὑπέμνησας καὶ ἀξίως τῆς σεαυτοῦ συνέσεως, εἰπεῖν περὶ τούτων πλατύτερον, διότι πολλαὶ ἐν τοῖς ἐκουσίοις καὶ τοῖς ἀκουσίοις διαφοραί. Ἀκούσιον μὲν γάρ ἐστι παντελῶς καὶ πόρρω τοῦ κατάρξαντος, τὸ ἀκοντίζοντα λίθον ἐπὶ κύνα ἢ δένδρον ἀνθρώπου τυχεῖν· ἡ μὲν γὰρ ὁρμὴ ἦν τὸ θηρίον ἀμύνασθαι ἢ τὸν καρπὸν κατασεῖσαι, ὑπέβη δὲ αὐτομάτως τῇ πληγῇ κατὰ πάροδον ὁ παραπεσών, ὥστε τὸ τοιοῦτον ἀκούσιον. Ἀκούσιον μέντοι, καὶ εἴ τις, βουλόμενος ἐπιστρέψαι τινά, ἱμάντι ἢ ράβδω μὴ σκληρᾷ τύπτοι, ἀποθάνοι δὲ ὁ τυπτόμενος· ἡ γὰρ πρόθεσις ἐνταῦθα σκοπεῖται, ὅτι βελτιῶσαι ἠβούλετο τὸν ἁμαρτάνοντα, οὐκ ἀνελεῖν. Ἐν τοῖς ἀκουσίοις ἐστὶ κἀκεῖνο ὁμοίως, τὸ ἀμυνόμενόν τινα ἐν μάχῃ, ξύλῳ ἢ χειρὶ ἀφειδῶς ἐπὶ τὰ καίρια τὴν πληγὴν ἐνεγκεῖν, ὥστε κακῶσαι αὐτόν, οὐχ ὥστε παντελῶς ἀνελεῖν, ἀλλὰ τοῦτο ἤδη προσεγγίζει τῷ ἑκουσίῳ· ὁ γὰρ τοιούτῳ χρησάμενος ὀργάνῳ πρὸς ἄμυναν ἢ ὁ πεφεισμένως τὴν πληγὴν ἐπαγωγών, δῆλός ἐστι διὰ τὸ κεκρατῆσθαι ὑπὸ τοῦ πάθους ἀφειδῶν τοῦ ἀνθρώπου. Ὁμοίως καὶ ὁ ξύλῳ βαρεῖ ἢ λίθῳ μείζονι τῆς δυνάμεως τῆς ἀνθρωπίνης χρησάμενος, τοῖς ἀκουσίοις ἐναριθμεῖται, ἄλλο μέν τι προελόμενος, ἄλλο δέ τι ποιήσας· ὑπὸ γὰρ τοῦ θυμοῦ τοιαύτην ἤνεγκε τὴν πληγήν, ὥστε ἀνελεῖν τὸν πληγέντα, καίτοι ἡ σπουδὴ ἦν αὐτῷ συντρίψαι τυχόν, οὐχὶ δὲ καὶ παντελῶς θανατῶσαι. Ὁ μέν τοι ξίφει χρησάμενος ἢ ᾡτινιοῦν τοιούτῳ οὐδεμίαν ἔχει παραίτησιν, καὶ μάλιστα ὁ τὴν ἀξίνην ἀκοντίσας· καὶ γὰρ οὐδὲ ἀπὸ χειρὸς φαίνεται πλήξας, ὥστε τὸ μέτρον τῆς πληγῆς ἐπ᾿ αὐτῷ εἶναι, ἀλλ᾿ ἠκόντισεν, ὥστε καὶ τῷ βάρει τοῦ σιδήρου καὶ τῇ ἀκμῇ καὶ τῇ διὰ πλείστου φορᾷ ὀλεθρίαν ἀναγκαίως τὴν πληγὴν γενέσθαι. Ἑκούσιον δὲ πάλιν παντελῶς καὶ οὐδεμίαν ἀμφιβολίαν ἔχον, οἷόν ἐστι τὸ τῶν λῃστῶν καὶ τὸ τῶν πολεμικῶν ἐφόδων. Οὗτοι μὲν γὰρ διὰ χρήματα ἀναιροῦσι, τὸν ἔλεγχον ἀποφεύγοντες, οἵ τε ἐν τοῖς πολέμοις ἐπὶ φόνους ἔρχονται, οὔτε φοβῆσαι, οὔτε σωφρονίσαι, ἀλλ᾽ ἀνελεῖν τοὺς ἐναντιουμένους ἐκ τοῦ φανεροῦ προαιρούμενοι. Καὶ μέντοι, κἂν δι᾿ ἄλλην τινὰ αἰτίαν περίεργόν τις φάρμακον ἐγκεράσῃ, ἀνέλῃ δέ, ἑκούσιον τιθέμεθα τὸ τοιοῦτον, οἷα ποιοῦσιν αἱ γυναῖκες πολλάκις, ἐπαοιδαῖς τισι καὶ καταδέσμοις πρὸς τὸ ἑαυτῶν φίλτρον ἐπάγεσθαί τινας πειρώμεναι καὶ προσδιδοῦσαι αὐτοῖς φάρμακα, σκότωσιν ἐμποιοῦντα ταῖς διανοίαις. Αἱ τοιαῦται τοίνυν ἀνελοῦσαι, εἰ καὶ ἄλλο προελόμεναι, ἄλλο ἐποίησαν, ὅμως διὰ τὸ περίεργον καὶ ἀπηγορευμένον τῆς ἐπιτηδεύσεως, ἐν τοῖς ἑκουσίως φονεύουσι καταλογίζονται. Καὶ αἱ τοίνυν τὰ ἀμβλωθρίδια διδοῦσαι φάρμακα, φονεύτριαί εἰσι καὶ αὐταί, καὶ αἱ δεχόμεναι τὰ ἐμβρυοκτόνα δηλητήρια. Ταῦτα μὲν εἰς τοσοῦτον.
Толкования
Зонара. Святый был спрошен о вольных и невольных убийцах и сначала высказал свое мнение, что бросивший секиру и поразивший ею свою жену есть вольный убийца, а равно и тот, кто употребит какое-либо оружие против кого-нибудь. Потом делает различие между вольными и невольными убийцами: кто бросит камнем в животное, или на дерево, а поразит человека, случайно тут проходившего, или кто ударит кого-нибудь ремнем или легким жезлом для вразумления, а получивший удар умрет, того называет несомненно невольным убийцею; а кто в ссоре неосторожно ударит кого-нибудь тяжелым жезлом, или рукою в опасное место, тот хотя бы и не имел намерения убить пораженного, а только причинить боль и защититься, приближается, по словам отца, к совершающему вольное убийство, если получивший удар умрет; а кто употребит против кого-нибудь тяжелое дерево или большой камень и убьет, того признает невольным убийцею; но употребившего какое-либо оружие, также разбойников и тех, кто делает вооруженное нападение с целью грабежа имущества, считает вольными убийцами. Сюда же причисляет и тех, которые дают кому-нибудь зелья, хотя бы приготовивший зелье и не имел намерения уморить (пьющего), а желал привлечь его в любовь к себе, между тем выпитое причинило смерть тому, кто выпил, или расстроило его ум, сделав его помешанным. Убийцами же называют и дающих зелья для истребления плода в утробе и тех, кто принимает их, как об этом сказано уже во 2-м правиле.
Синопсис. Употребивший против жены секиру – убийца. Кто, пустив камнем в собаку, попал в человека – невольный убийца; также и наказывающий ремнем и лозою. А кто в драке даст удар в опасное место деревом или рукою, близок к вольному убийце. Кто употребит меч, или что-нибудь подобное, несомненно, вольный. Также разбойник, грабитель и кто с какою бы то ни было целью дает зелье, если умертвит, вольный; равным образом – и дающие врачество для умерщвления плода в утробе и принимающия.
Аристен. Из убийств одни суть вольные, другие невольные, а третьи близки к вольному; ибо кто бросил секиру в кого-нибудь и убил его, или кто употребил меч для умерщвления, также разбойники и вооруженные враги, (ибо первые умерщвляют из-за денег, а последние нападают прямо с целью истребить своих противников) признаются вольными убийцами; точно также и дающие врачества для истребления зачатого в утробе плода и принимающие оныя, а равно и те, которые, желая привлечь кого-нибудь в любовь к себе, приготовляют питье с зельем, производящее помрачение мыслей, если умертвят принявшего, считаются совершившими вольное убийство. А кто бросит камнем в собаку или в дерево, с целью защититься от животного или сбить плод, и не намеренно убьет человека, или ударит кого-нибудь плетью или лозой с целью наказать его за проступок и умертвит, тот причисляется к невольным убийцам. Наконец, кто в драке нещадно нанесет кому-нибудь удар деревом или рукою в опасное место и умертвит его, тот близок к вольному убийце, ибо хотя он сделал это, защищаясь от противника, чтобы только причинить ему боль, а не поразить его на смерть; но так как он очевидно был побежден страстию гнева и потому так нещадно нанес человеку удар тяжелым деревом, то таковое деяние и не может быть признано совершенно невольным.
Вальсамон. Быв спрошен: убийца ли тот, кто бросил секиру на свою жену и поразил ее на смерть, святый отец отвечал, что таковый есть вольный убийца. Затем установляет различие между вольными и невольными убийствами и называет невольным убийцею того, кто бросит камнем в зверя или дерево, а поразит случайно проходящего тут человека, также кто ремнем или легким жезлом ударит кого-нибудь для вразумления, если получивший удар умрет. Но кто в ссоре ударит кого-нибудь тяжелым жезлом или неосторожно поразит рукою, хотя бы не имел намерения убить получившего удар, а только причинить ему боль и защититься, тот, говорит (святый отец), приближается к вольному убийце, если пораженный умрет. Невольным убийцею называет и того, кто употребит против кого-нибудь тяжелое дерево или большой камень, и убьет – не имея при этом намерения совершить убийство. Но кто употребит какое бы то ни было оружие против неприятелей или разбойников, того признает вольным убийцею, а равно и тех, кто дает зловредные лекарства или зелья, производящие изгнание плода. Таково правило. Но ты прочти еще 26-ю главу 9-го титула настоящего собрания и что там написано об убийцах; прочти также и 2-е правило сего святаго (отца). Не мало говорится об убийцах и зельях и в 39-м титуле 60-й книги (Василик): прочти и это. А так как 2-е положение того же титула и книги говорит буквально следующее: «имевший намерение убить, хотя бы и не убил, а только ранил, – убийца; и не желавший убить, если убьет, не есть убийца, намерение же узнается по орудию, которым нанесен удар», – то скажет кто-нибудь, что настоящее правило (святаго отца) противоречит этой главе, если определяет, что бросивший камнем в собаку или в дерево, и случайно умертвивший человека, подлежит обвинению в невольном убийстве. На это мы отвечаем, что сказанный закон, говоря о вольном убийце, не называет вольным убийцею того, кто убьет неумышленно, но признает такового невольным, как определяет и настоящее правило. Наказание же такому убийце назначается по предпоследнему положению 16-й главы 51-го титула 60-й книги и по 5-й главе 39-го титула той же книги (Василик), где сказано, что и тот, кто совершит убийство вследствие нанесенного ему оскорбления подвергается 5-летней ссылке. Так согласи главу закона и (настоящее) правило. Заметь еще из правила и закона, что невольный убийца осуждается только за совершение, то есть за факт убийства, а вольный – за одно намерение; ибо он, хотя бы и не убил, наказывается как убийца за самый умысел, так как и 12-я глава указанного 39-го титула говорит, что нет никакого различия между убийством и приготовлением способов к убийству. Что же касается до наказания вольных убийц, то оно определяется в предпоследнем положении 3-й главы 39-го титула (Василик), где сказано: «наказание за человекоубийство: знатным – ссылка и конфискация всего имущества; а простым – предание мечу и зверям». Относительно вольных убийц издана в месяце апреле 14-го индикта (1166 года) новелла боговенчанного, могущественного и святаго нашего самодержца Мануила Комнина, которую имей также в памяти; после вступления, она говорит следующее: «Повелеваем всем судьям в областях, воинским силам, какия там находятся, и начальникам их, где только совершится вольное убийство и кто-бы ни дерзнул на чью либо жизнь, немедленно всем приступать к поимке убийцы и отсылать его связанным пред очи царя, или, в случае отсутствия его, к епарху богохранимого великого града, чтобы заключить его в общественную тюрьму и подвергнуть телесным, имущественным и другим наказаниям, согласно с законами и по силе предписаний новелл; причем все должны знать, что если окажется, что кто-нибудь мог задержать убийцу, но не сделал сего, то он имеет быть подвергнут такому же суду, как если бы злоумышлял против царя. А если кто (виновный в убийстве) успеет скрыться и прибегнуть к святейшей великой Божией церкви, то после того как совершатся над ним церковные епитимии, как предписано в законе, державный, если он присутствует в царствующем граде, определяет ему ссылку в какую-либо область, по своему усмотрению, с тем, чтобы он оставался там на всю жизнь и не возвращался в то место, где совершил злодеяние убийства. Если же царь будет в отлучке, то (убийца) должен быть сослан эпархом в какую-либо из наиболее отдаленных областей и там окончить время своей жизни. Но если совершит убийство не только добровольно, но и по обдуманному плану, то не должен быть принуждаем к принятию (монашеского) пострижения, как требовалось вышеупомянутою царскою новеллою (Разумеется новелла императора Константина Порфирородного, упомянутая в предисловии настоящей новеллы и действительно содержавшая в себе предписание о том, чтобы вольные убийцы, если они успеют воспользоваться правом прибежища к церкви, были постригаемы на месте ссылки в монашество). Ибо если и добровольно ищущий пострижения, по точному смыслу канонических предписаний, не тотчас допускается к этому, но в продолжении достаточного времени испытывается в твердости или слабости своих мыслей и лишь после того, когда окажется, что он неуклонно следует своему изначальному расположению и деятельно приготовляет себя к монашеской жизни и умерщвлению плоти, предоставляется ему исполнение благого дела через принятие в монашеское общество и состояние: то каким образом не будет неразумно и не противно духовным законам постригать кого-либо принудительно, и притом убийцу, которого до такой степени оставил Бог, что он даже осквернил свои руки братнею кровию? Ибо нужно опасаться, чтобы он, вступив в ангельскую жизнь не по добровольному расположению и приняв ее по неволе, не обратил страшного образа в предмет посмеяния, так как легкомысленные люди, впадая в состояние безумия, способны бывают отважится на самые худые и гнусные дела. Итак, мое царство полагает закон, чтобы тот, кто совершит вольное умышленное убийство, вместо пострижения, во все время своей жизни содержался в темнице, и никогда не был выпускаем из нея, даже в силу особого царского распоряжения, если бы таковое последовало по забвению; с имуществом же их должно быть поступаемо так, как повелел вышеупомянутый император. А поскольку убийцы по большей части совершают убийство с обдуманным планом и предусмотрительно, потом, приходя к святейшей Божией церкви, делают признание не так, как совершено было ими убийство, но для своей пользы скрывают истину, то мое царство повелевает, чтобы святейший патриарх того времени с угрозою епитимии писал к местному архиерею и подчиненному ему клиру, а также и к окружному судье, и постановлял свое решение согласно с тем, что узнает из ответа их о совершении убийства; и если кто убивал с умыслом, то несмотря на его ложное признание, он не должен понести не те наказания и епитимии, какие следуют совершившему преступление случайно и по неосмотрительности. А если кто-либо из убийц, прибегнувших к святейшей великой Божией церкви и осужденных или на вечное изгнание, или на узы и пожизненное заключение в темнице, окажется свободно разгуливающим там, где совершил убийство, то местный сыщик должен отослать его в оковах к моему царству, а имущество, какое тогда найдется у него, должно поступить в пользу этого сыщика и того лица, которое откроет убийцу, будучи разделено между ними поровну. И находящиеся в святейшей великой церкви судьи по таким делам непременно должны заботиться наказывать преступления убийства с надлежащею каноническою строгостию: сроков (епитимии) не сокращать, по своему усмотрению, и не оказывать человеколюбия более должного там, где не нужно. Копии с настоящего постановления моего царства, за подписью председательствующих в судах, должны быть разосланы и положены в местных церквах, чтобы все имели сведение о том, что определено, и согласно с этим поступали. Если впрочем, совершивший вольное, умышленное убийство станет искать пострижения, то он должен быть причисляем к монахам не без испытания, но с особенною строгостию и осмотрительностию, так чтобы, согласно с каноническими постановлениями, испытание совершалось в течение достаточного времени; а в монастыре и против воли он должен оставаться во все время своей жизни, никогда не получая разрешения выходить их него; монастырь же, конечно, должен находиться в другой области, а не на той земле, которая бедственно разверзлась, чтобы принять кровь убитого».
Славянская кормчая. Иже на жену секиру взем, вольный убийца есть. Невольный же убийца, иже камень верг на пса, и в человека улучит: и наказания деля ременем, и прутом бив, и сей невольный убийца; а иже разгневався, древом или рукою ударит кого в смертное место и убиет, близ есть вольного убийства. Иже меч изем или нож, ударит кого, сей отнюдь вольный убийца есть. И разбойник убо и супостат, и за иную вину дав отраву, аще уморит, вольный убийца есть. И детогубное зелье дающия и взимающия жены, вольныя убийцы суть.
Толкование. Убийства убо суть ово вольная, а другая невольная, инаже близ вольных. Аще убо кто вержет сечиво на кого и убиет того, и иже меч изем, или нож изем убив кого: и разбойницы, и супостати, иже ово убо богатства ради убивают, ови же яве убити хотят, противящиеся им, тии убо вси волнии убийцы нарицаются, понеже волею убивают: тако же и жены, дающия детогубная зелия, яко да уморят младенцы, сущия в чреве, и дающии, и вземлющии, волею убивают, и яко убийцы суд приемлют; тако же хотящи, да быша от некоего мужа любимы были, и смесившее таковое зелие, и то давшее ему пити, и омрачение творяще уму его, и аще умрет от зелия того, и се вольное убийство вменяется. Аще же камень на пса или древо, хотя возбранити ему от себе, и погрешив пса, и ударит человека, и от того умет, невольное убийство есть; или плод некак хотя от древа урезати, якоже се грушу или яблоко, или ино что от таковых, и погрешив древо, ударит человека, и от того умрет, и сей в невольных убийцах вменяется. Аще же раскоторався и в гневе древом, или рукою рану некому нанес нещадно в смертное место, и, убив его, близ есть вольного убийства: аще бо и не хотя убити каторающагося с ним и се сотвори, но яко озлобити его хотя, и не отнюдь убити его: но убо является и страстию одержим быв, и того ради нещадно нанес рану на человека древом тяжким его убив, несть се отнюдь невольное убийство, но близ вольного.
Толкование еп. Никодима (Милаша). См. по ссылке.
Пидалион или «Греческая кормчая книга». См. по ссылке.
Комментировать