Космогонические теории и гипотезы находятся в теснейшей связи с общими естественнонаучными представлениями современной им эпохи. Влияют на них в сильной степени также и натурфилософские взгляды соответствующих авторов и школ. Религиозные убеждения (положительные или атеистические) тайно или явно тоже оказывают на них влияние, иногда в сильной степени.
Начиная с середины XVIII века и вплоть до наших дней наблюдается необычайное обилие построений этого рода. Однако, в этой массе положительных знаний, а также научной и полунаучной фантастики, наблюдается несколько довольно устойчивых направлений, которые и облегчают задачу классификации космогонических гипотез. Первый тип этого рода построений исходит из идеи первоначальной туманности; к ним относятся теории Канта, Лапласа, Брауна, Файя (Faye), Лигонде, Си (See), Джинса (Jeans) и др. Второй тип исходит из скоплений метеоритных масс, темных и холодных вначале, а потом раскаляющихся; к ним относятся теории Локайра (Lockyr), Оливера Лоджа, Генри Дарвина, Честера (Schuster). Третий тип смешанный, в него входят теории туманностей, метеоритов и ряд других соображений; тип этот наклонен вообще к синкретизму; сюда относятся теории Цендера, Аррениуса, аббата Море (Moreux), Мультона (Moulton), Чемберлена и др. Совершенно особняком стоит недавно появившаяся и вызвавшая как ожесточенную критику, так и восторженное признание, во всяком случае чрезвычайно оригинальная “Ледяная космогония” (Glacialkosmogonic) венского инженера Ганса Гербигера (Hans Hoerbiger), к которому примыкают Фаут (Fauth) и Фишер. Теория эта тесно связывает космогонию с геологией и даст в этом отношении очень стройную картину органической связи земли с Космосом. Нет надобности принимать ее целиком со всеми ее подчас странными особенностями, но отдельные ее моменты имеют огромную ценность. С теорией Гербигера мы будем иметь дело главным образом в проблеме так называемого мирового потопа.
Начнем с космогонии Канта. Она появилась в 1755 году и озаглавлена “Общая естественнонаучная история и теория неба” (Allgemeine Theorie und Naturgeschichte des Himmels). В свое время эта теория была большим приобретением; ныне же в ней не осталось камня на камне и она имеет лишь исторический интерес. Однако, в популярных представлениях полуобразованных безбожников и “просветителей”, донашивающих моды XVIII века, она продолжает господствовать, с забвением, впрочем, как имени самого автора, так и содержания развиваемой им теории.
Теория Канта подводит итоги трудам Коперника, Кеплера и Ньютона в области космогонии и является, собственно говоря, их космогоническим приложениям. Согласно Канту, в начале существовала одна общая туманность, из которой и возникла солнечная система. Пределами этой системы теория Канта и ограничивается. Туманная масса, свободно висящая в пространстве и подчиняющаяся взаимному притяжению своих частиц, принимает форму шара. Все возрастающее притяжение частиц этой газообразной материи приводит к постепенному ее смущению. Сгущение возрастает по направлению к центру. По причине сжатия и возникающих при этом боковых движений и трений, вся масса приходит во вращение. Внутри вращающегося шара, отдельные сгущения образуют планеты и спутников вокруг планет. Гипотеза Канта была усовершенствована Лапласом в 1796 году. Лаплас внес в нее в соответствии с открытиями того времени настолько большие изменения, что говорить о Канто-Лапласовской теории (как это зачастую практикуется во всевозможной популярщине), просто не приходится. Предположение Канта, что первоначальная газовая масса от сжатия должна была прийти во вращение, не имеет ни математических, ни физических оснований. Ничего не говорит Кант и о первоначальной температуре массы. Предположение, что число спутников, начиная от внутренних планет должно возрастать, верно только до Сатурна включительно, ибо у Урана и Нептуна, открытых после Канта, число спутников уменьшается. Совершенно противоречит теории Канта то, что Феба, спутник Сатурна, вращается в направлении, противоположном остальным восьми спутникам, а спутники Урана и Нептуна движутся не в плоскости эклиптики, но приблизительно под прямым углом к ней; равно и то, что сами планеты Уран и Нептун вращаются вокруг своей оси в направлении обратном сравнительно с другими планетами. Затем, если вычислять согласно Канту общую массу планет и солнца, то получится, что масса планет составляет 1⁄17 массы солнца, а действительности же она составляет 1⁄650.
В противоположность Канту Лаплас в “Exposilion du sysliunc du mondo”, предполагает первичную массу в раскаленном состоянии и уже имеющую вращательное движение объяснение того и другого им не дано. Охлаждение и сжатие вызывали ускорение вращения и наступил такой момент, когда центробежная сила, превысив тяготение, оторвала на экзаторе кольцо; это кольцо, разорвавшись и свернувшись, образовало планету. Так же образовались и спутники. Здесь мы имеем аналогию с известным опытом Плато. У Канта с Лапласом, при всем их различии, есть общие основания. Так вот эти общие основания и огромное большинство деталей не выдерживают критики. Гениальный математик Гаусс назвал теорию Лапласа фантастикой и имел на это веские основания. Математически рассуждая, нельзя никак допустить образование колец. Это показал Гольцмюллер1. И если предположить, что такое кольцо могло образоваться самостоятельно, то оно немедленно упало бы на солнце. Кроме того, если принять во внимание оборот газового шара в 164 года (современная скорость Нептуна), то на основании теории Лапласа мы получим для Урана 67 лет, для Юпитера 5 лет и для солнца 0,0014 дней. В действительности же мы наблюдаем 84 года для Урана, 12 лет для Юпитера и 25 дней для солнца. Что касается движения спутников Сатурна, Урана и Нептуна, а равно и обратного вращения двух последних планет, то эти явления так же мало согласуются с теорией Лапласа, как и с теорией Канта.
Дальнейшие видоизменения теорий Канта и Лапласа дал иезуит Браун. Он принял во внимание критические возражения против обеих теорий и его гипотеза представляет интересные детали. Важно, что первоначальная газовая масса, из которой он исходит, как Кант и Лаплас, является у него основным материалом не только солнечной системы, но и вообще всей вселенной. Исходным моментом для Брауна является нарушение первоначального равновесия, причины которого он, в конце концов не объясняет2. Это нарушение вызвало сгущение, которое вместе с возвышением температуры привели к образованию солнц (т. е. звезд). Эти звездные массы подверглись действию силы взаимного притяжения и трению газовой массы, они сталкивались по разным направлениям и получили вследствие этого вращение неодинаковое в разных местах, что мы и наблюдаем на примере солнца. Взрывы дали начало спиральным движениям. Планеты и их движение возникли подобным же образом. Однако, попытки дать строго математические объяснения движений спутников Урана и Нептуна, так же, как и спутника Сатурна, уже упомянутой Фебы, не увенчались успехом.
Фай3 отправляется от спиральной холодной туманности; так же как Лаплас, он приходит к образованию колец, а из них планет. Во многих местах он говорит о необходимости вмешательства Высшей Силы. Анри Пуанкарэ4, критикуя гипотезу Фая, указывает на эфемерность и неустойчивость колец. К этому он присоединяет еще важное замечание: точные исследования приводят к тому, что первоначально движение всех планет было обратное и лишь действие приливов, согласно указанию Г. Дарвина, превратило их в прямое.
Основной задачей теории Лигонде5, появившейся в 1897 году, было объяснение все той же роковой для астрономов и астро-физиков причины вращения первоначальной газовой массы. Так же как Браун, он предполагает столкновение отдельных масс в этом хаосе по разным направлениям. Эти столкновения, по его мнению, должны привести к развитию теплоты и к дифференциации первоначально однородной массы. Небольшие отклонения от первоначального прямого направления должны были привести, в конце концов, к вращению. Вращение это преобразовало мировую массу в чечевицеобразный диск. Диск разделился на кольца, из которых получились планеты. Анри Пуанкарэ6 указывает, что исходные положения Лигонде должны были бы привести к форме сильно сжатого сфероида без особенно заметного сгущения в центре. Теория вероятности дает мало оснований для вывода вращательного движения всей массы из отдельных толчков.
Но наиболее убийственное общее возражение против всех теорий, опирающихся на первоначальную туманность, приводит Лемке7. Оно связано со вторым правилом термодинамики. Лемке показывает, что конечная масса, находящаяся в бесконечном пространстве, может лишь тогда прийти в равновесие, когда ее давление и плотность равны нулю. Другими словами, это также значит, что находящаяся в равновесии начальная мировая масса должна занимать бесконечно большой объем в математическом смысле слова. Если доводить это рассуждение до его логического завершения, то придется признать, что в равновесии можно мыслить лишь пустое пространство или, вернее, эфир. Единственным выходом из этого затруднения будет признание, во первых, конечности пространства и, во вторых, признание, что возникающие изменения в абсолютно уравновешенном эфире, приводящие к возникновению первоматерии, являются и первыми нарушителями равновесия, без чего невозможно мало-мальски удовлетворительное построение космогонии вышеприведенных типов.
Все это побудило некоторых исследователей избрать иные предпосылки для своих теорий.
Английский астро-физик Локайр (Norman Lockyer) выставил в 1890 году так называемую “метеоритную гипотезу”8. Согласно этой гипотезы вселенная произошла из гигантской, некогда заполнявшей пространство, метеоритной массы. Совершенно естественно спросить, откуда взялись столь сложные часто по своему химическому составу метеориты? Объяснить это Локайр не пытается. Нельзя понимать теорию Локайра в грубом смысле, как объясняющую происхождение небесных тел путем простого скопления метеоритов, вроде наблюдаемых, например, нами каменных конгломератов. Происхождение звезды он представляет себе таким образом: сначала холодное скопление холодных метеоритов, холодная метеоритная туманность, элементы которой находятся в постоянном столкновении. Эти столкновения вызывают выделение более легких газов водорода и гелия, дающих характерный спектр блестящих линий на темном фоне. Столкновения умножаются, температура возрастает, и все приходит в раскаленное состояние. Спектр при этом изменяется, появляется сплошной спектр с темными линиями вследствие того, что часть материи улетучилась и является поглотителем. В результате газообразная, горячая звезда, элементы которой находятся в диссоциированном (разъединенном, не способном на химические соединения) состоянии. Равным образом полагает Локайр, что метеоритное облако, проходящее через туманность, также раскаляется и дает начало звезде. Первоначально раскаленная, раскаленная в высшей степени (голубая) звезда, путем охлаждения проходит все три стадии белую, желтую и красную. Большую роль отводит Локайр внутренним процессам в звездах. Так, напр., он объясняет образование новой звезды посредством прорыва затвердевших оболочек. Пятна на солнце он объясняет началом охлаждения (другие авторы, например, патер Секки, полагают, что пятна на солнце наоборот, перегретые, гипертермические области, переставшие посылать светлые лучи). Теория Локайра представляет очень ценный вывод из спектральных наблюдений, каковые и были основной специальностью этого ученого. Он дает теорию туманностей простых, спиральных, звезд двойных и переменных, но происхождением планет не занимается. С точки зрения его метода это очень добросовестно. Как правильно замечает проф. Иоганнес Рим, у него, собственно, не космогония, а лишь часть космогонии9. Теория Честера (Schuster) появившаяся в 1903 году10, есть видоизменение теории Локайра. Честер пытается показать, как столкновение метеоритов приводит к образованию газовой водородно-гелиевой) звезды и как последняя превращается в так называемую “металлическую звезду” ( — по причине большого числа металлических линий в ее спектре — ). К этим звездам относится и наше солнце. Существенным отличием теории Честера является то, что он отрицает диссоциацию элементов и полагает, что спектр звезды изменяется в зависимости от появления тех или иных элементов на ее поверхности.
Как применить метеоритную гипотезу Локайра и Честера к образованию планет? В сущности говоря, как это предполагает Иоганнес Рим, земля и прочие планеты могли образоваться через взаимонагромождение холодных метеоритов, что могло произвести значительное нагревание, заметные следы которого мы видим и поныне. Однако, земля могла быть также и давно охлаждена и нагрета лишь на поверхности разными последующими космическими факторами11. Любопытный вариант метеоритной гипотезы дает Оливер Лодж12. Небольшие небесные тела, образовавшиеся из метеоритов, не способные удерживать на своей поверхности необходимое количество атмосферы и поэтому не могут быть обитаемы. Возросшие до необходимой величины, они удерживают атмосферу и могут быть обитаемы. Наконец, если метеоритный аггрегат достигнет необходимой величины, равняющейся, например, по объему миллиону земель, то в нем возникают совершенно новые свойства (количество перешло в качество!). В нем аккумулируется радиоактивность, он самонагревается, раскаляется и начинает испускать лучи, необходимые для жизни на “средних” небесных телах (планетах). Посредством своей силы тяготения такая звезда втягивает в свою орбиту меньшие тела и дает начало солнечно-планетной системе. Несмотря на свою некоторую фантастичность, эта гипотеза не лишена некоторого правдоподобия и стройности.
Гипотезы Мультона и Чемберлэна родственны метеоритным гипотезам Локайра, Честера и Лоджа, с одной стороны, а с другой примыкают до некоторой степени к гипотезам Цендера и Аррениуса.
Для Цендера13 характерным является своеобразный, вечный круговорот возникновений и разрушений мировых небесных систем. Конец одной системы кладет начало другой и т. д. Например, два небесных тела столкнулись, произошел взрыв, соединение и улетучивание обеих масс. Образовывается туманность исходный момент мирообразования. Впрочем, случай такого столкновения по причине вышеуказанной редкости материи ничтожно мал и фактически равен нулю. Вероятнее случай, когда оба тела, сблизившись, начинают вращаться по удлиненным элипсисам. Вследствие трения в эфире происходит замедление движения, встреча, столкновение. Огромное количество тепла обращает оба тела в пар и газ. Далее Цендер дает картину, родственную Лапласу и Лигондэ, с тою выгодной для него разницей, что предыдущее столкновение объясняет, как вращение туманности, так и ее накаленное состояние. Однако далее рассуждение Цендера идет ь направлении диаметрально противоположном Лапласу. Газы, по его мнению, должны все более разрежаться. С разрежением наступает охлаждение до температуры абсолютного нуля. Через отдачу тепла наступает медленная конденсация. Раньше всего являются тяжелые вещества. Хотя эти скопления образуются по всем направлениям, но по причине сплющенной формы раньше всего на экваторе. Это дало возможность возникать другим скоплениям на подобие того, как это раньше было с солнцем. Приходящие извне частицы, со своей большей скоростью толкали внутри лежащие слои: постепенно получилось общее вращение. Только самые внешние слои составляли исключение. В них, вследствие более сильного охлаждения образовалось много сгущенных ядер, сталкивавшихся между собой по причине эксцентрицитета14. Так объяснены Цендером вращения Урана и Нептуна. Однако, такое состояние системы не может, по его мнению, продолжаться всегда. Вследствие трения в эфире, и столкновения мировых тел исходное событие должно повториться. Сначала планеты должны упасть на солнце. Сами солнца должны столкнуться и соединиться, пока опять не образуется большой мировой шар и процесс начинается и продолжается без конца.
Космогония Аррениуса15 очень похожа в основных чертах на только что разобранную космогонию Цендера. К невыгоде для своей теории, он полагает, что прямое столкновение звезд вовсе не редкий случай!! Такое столкновение или вхождение темной звезды в туманность, приводит к возникновению новой системы. Вследствие вращения обеих столкнувшихся звезд, материя распределяется в той же плоскости, в какой одна звезда натолкнулась на другую, почему и возникает спиральная туманность. Вытолкнутые массы охлаждаются, в то время как центр сохраняет высокую температуру. Центральная часть превращается в солнце, а вытолкнутые части в планеты, вращающиеся в той же плоскости.
Обе теории Цендера и Аррениуса, хотя и содержат элементы, могущие быть принятыми во внимание при построении космогонии, но исходят из таких предпосылок, которые надо признать совершенно ложными. Вероятность первой предпосылки центрального или близкого к нему столкновения светил, фактически равна нулю; не говоря уже о том, что трение в эфире есть чистейшее предположение. Равным образом сила тяготения при таких степенях разрежение и при таких расстояниях, не только претерпевает существеннию метаморфозу16, но, по всей вероятности, вовсе перестает действовать, заменяясь другими феноменами.
Существенное усовершенствование в теорию спиральных туманностей вносит Си17 и Нельке18.
Си полагает в своей теории (1911 г.), что вращающаяся туманность получается, если две туманности проходят в достаточной степени близко одна около другой, тогда получается одна общая туманность своеобразной, искривленной на подобие латинского s формы. В других случаях, это соединение туманностей дает общую кольцеобразную туманность. Нельке вносит в объяснение происхождения подобного рода туманностей новую силу давление лучеиспускания. Возможно, что эта сила не только действует, как антогонист силы тяготения, но что последняя в космических процессах, подобных этому, вовсе не действует, заменяясь давлением лучеиспускания и ему подобным энергиям. Во всяком случай, давление личеиспускания вполне может быть принято для объяснения формы спиральны образных и даже кольцеобразных туманностей. Впрочем, все здесь сказанное касается, главным образом, туманности и неподвижных звезд.
Совершенно в стороне от разобранных теорий стоит космогония Ганса Гербигера19. Раньше она называлась “ледяной космогонией” (Glacialkosmogonie), теперь она получила наименование “учения о мировом льде” (Welteislehre).
В основе этого учения лежит факт повсеместного нахождения в мире воды (в виде льда). Гербигер доказывает, что большинство небесных тел, а равно и земные метеорологические явления перистые облака, тропические дожди, град, гроза, даже зодиакальный свет являются обнаружением мирового льда. Внутренние планеты состоят из минералов, на них находится мало воды (это касается и земли), так мало, что вода давно была бы потреблена физико-химическими процессами, если бы она все вновь и вновь и вновь не поступала из мирового пространства. Легкие внешние планеты должны целиком состоять из воды, равно как и луна и Марс. Мировые пространства содержат массы ледяных метеоритов; они падают в большом количестве на солнце и на планеты. Взрывы, погрузившихся в солнце ледяных метеоритных масс выбрасывают водород в виде так называемых протуберанцев. На достаточном расстоянии от солнца водород вновь соединяется с кислородом, а образовавшаяся вода немедленно замерзает, и на солнце падает постоянно ледяной ливень (Regengüssen). Дальнейший ход космогонических идей Гербигера в значительной степени аналогичен ряду косогонических представлений вышеразобранных авторов. Так Гербигер полагает, что вследствие трения планет и спутников в эфире, они постепенно сокращают свои орбиты и, в конце концов, должны упасть на центральное тело. Фишер, последователь Гербигера, очень картинно передает в своей космогонии, как земля имела и будет иметь ряд спутников, которые силой тяготения втягивались в земную орбиту. Земля, таким образом, имела безлунные и лунные периоды своего существования. Вхождение современного спутника в орбиту земли привело к потопу и ледяному периоду так как, по мнению автора этой идеи, луна была раньше значительно больших размеров и очень большая часть находившегося на ней льда и ряда других веществ попал на землю в период втягивания этого спутника, который раньше вращался самостоятельно. Фишер, следуя идеям Гербигера, полагает, что будущим спутником земли станет Марс. Все это должно, разумеется, сопровождаться все-истребляющими катастрофами. Эта теория дает своеобразную и очень страшную картину чередующихся творений и разрушений на самой земле в тесной зависимости от космических причин, сводимых, главным образом, на мировой лед. Возникновение новых солнц теория Гербигера также склонна приписывать столкновению уже охладившихся и ставших ледяными телами звезд. Льдом объясняет теория Гербигера так назыв. зодиакальный свет и даже млечный путь, который, по мнению этого автора, сравнительно недалеко отстоит от солнечной системы. Небесная механика этой теории частью напоминает, как мы уже сказали Цендера, частью Локайра. Оригинальная часть учения именно теория мирового льда, основана на том, что удельный вес внешних планет близок к 1, а также на распространенности водорода в мировых пространствах.
Уничтожающую критику Гербигера дал Нельке20. Он показал, что тот приток льда, на котором основывается Гербигер должен был бы замедлять движение земли на 7 с пол. суток в тысячелетие. Земля, таким образом, должна была бы давно остановиться, что нисколько не соответствует действительности.
Хотя невероятность теории Гербигера в целом более чем очевидна, частичная ценность гипотез, выставленных этим несомненно блестяще талантливым автором не подлежит сомнению. Вероятность “мирового льда” должна быть признана значительной и не считаться с возможностью участия этого фактора как в жизни звезд, так и планет в частности земли было бы научно неосторожно. Огромную ценность имеет также одна из основных идей Гербигера, состоящая в утверждении тесной связи творения и разрушения “бытия” и “Апокалипсиса”. Гигантские извержения, потопы, ледяные периоды, наконец, большой потоп и последовавший за этим большой ледяной период, исчезновение целых материков все это факты, ныне не подлежащие сомнению и вполне согласующиеся с катастрофальной теорией автора “Мирового льда”.
Все приведенные космогонические гипотезы, по всей вероятности, содержат долю истины каждая. Однако, есть ряд основных вопросов и загадок строения нашего космоса, по отношению к которым не только приведенные гипотезы безнадежны, но есть много оснований полагать, что для того типа ума, который свойственен современному человеку, такие задачи абсолютно не под силу.
Прежде всего сюда относится так наз. “задача о трех телах”. Дело в том, что, по законам Кеплера и Ньютона, возможно точное вычисление силы и скорости только в отношении к двум взаимно притягивающимся телам. Если сюда привходит третье тело — напр., к связанной тяготением пары солнце-земля присоединяется спутник земли луна, то общее и точное решение этой задачи становится невозможным. Возможно приближенное решение такой задачи, практически достаточное для сравнительно больших сроков вперед и назад. Однако, вполне в математическую форму проблема трех тел не укладывается. А, между тем, мы знаем, что как солнечная система состоит из большого числа тел, так и в мировом пространстве сплошь и рядом попадаются группа не только двойных и тройных звезд, но и такие, число которых доходит до семи. Здесь так называемая точная наука бессильна21. Другая задача, ставящая непреодолимый, по-видимому, предел вполне точному постижению Вселенной, есть проблема всемирного тяготения. Его скорость настолько превосходит все до сих пор известные скорости, в том числе и скорость света, что приходится говорить о его мгновенном распространении, что совершенно непонятно по отношению к материальной реальности, которая ведь перестает существовать, уже достигнув скорости света (300 тыс. км. в секунду). Эйнштейн сделал героическую попытку “обойти” проблему тяготения: одно из основных утверждений его то, что вообще тяготения не существует, и все феномены, им до сих пор объяснявшиеся суть проявления свойств пространства; например, криволинейное движение планеты вокруг солнца на определенном расстоянии есть результат искривленности пространственного плана. Так называемые “поля тяготения” являются лишь, таким образом, выражением геометрических свойств пространства и физико-механика здесь ставится в зависимость от геометрии. Однако, это все же лишь гипотеза, вернее, постулат, из которого выводится стройная математическая последовательность, но который сам недоказуем и подлежит лишь приятию или отвержению, на подобие знаменитой одиннадцатой аксиомы Эвклида. Кроме того, в самой математической картине так называемого “закона тяготения” замечается одно загадочное обстоятельство, делающее этот закон приблизительным22. Как известно, закон квадратной пропорции распространенный Кулоном (Coulomb) на электромагнитные явления гласит: сила, с которой два тела взаимопритягиваются, равна произведению их масс, деленному на квадрат расстояния 
. Сюда привходит еще и специальный множитель, так называемая константа К. Выяснилось, на основании исследования движения Меркурия, что показатель 2 должен быть взят с некоторой десятичной дробью. Мало того, подобно многим другим законам природы, постоянная числовая характеристика (в данном случае 2 с дробью) имеет, по-видимому, значение лишь в данных пределах (например, в границах солнечной системы, включая и кометы). При значительных удалениях показатель 2 с дробью увеличивается и при достаточном удалении выражение К (формула тяготения) может оказаться равным нулю или бесконечно приблизиться к нему. Во всяком случае, вряд ли есть основание думать, что сила тяготения связывает солнечную систему с ближайшими неподвижными звездами, не говоря уже о более отдаленных. Так что, например, сила, связывающая группу из 400 звезд, к которой принадлежит и наше солнце, равно как и сила, влекущая наше солнце к известной точке в пространстве (между созвездиями Лиры и Геркулеса), точно так и сила, связывающая сложные группы звезд, должна быть отнесена к разряду пока нам недоступных факторов космологии и космогонии. Фактор этот во всяком случае не ньютоновское тяготение.
Движение мировых звездных потоков, описанное Джинсом, и другими учеными имеет вид формальной упорядоченности и странности, но сила действующая при этом наверное не есть сила ньютоновского тяготения. Скорее можно предположить, что здесь действуют силы двигающие световые фотоны, по волнам эфира. Силы эти типа интенсивного (внутриположного), а не экстенсивного (внеположного) характера. Оживает ставший мертвым благодаря материалистическому истолкованию принцип инерции. Современная картина строения вещества и Вселенной, все более и более возвращается к тому пониманию инерции, которое мы видим у гениальна го Эйлера: инерция есть внутренняя сила тела. Материалистический принцип линейной причиной зависимости именно по отношению к “закону инерции” (формулированному Ньютоном так же, как и “закон тяготения”) впадал в безнадежное противоречие с самим собою: получалось так, что данное тело, по прекращении действии причины продолжало двигаться беспричинно. Это было так странно, что, по верному замечанию проф. В. В. Зеньковского, “уже у создателей принципа инерции, инерция понималась, как сила присущая материи, как истинная причина, в силу которой тело пребывает в своем состоянии” (“Проблема психической причинности”, Киев, 1914, стр. 35). Но этим нарушалась материалистическая экстенсивная линейная причинная зависимость и заменялась монадологической интенсивной действенностью. Подобному же преображению подвергся и закон тяготения в формулировке Кулона, ибо в нем произведение масс заменено произведением зарядов. А ныне известно, что экстенсивность массы есть функция интенсивности зарядов. Т. е., что формулировка Кулона, где даны заряды онтологически первичнее формулировки Ньютона, где даны массы. Но есть фактор первичный по отношению к обеим формулировкам и из которого, как нам кажется, исходит и принцип энерции. Этим фактором является само внутреннее состояние тела, его внутренняя живая, софийкая, онтологическая глубина. При такой точке зрения прежнее понимание инерции, как косности, вытекавшее из мертвецко-материалистической клеветы на мир, из диавольского противософийного духа — заменяется прямо противоположным: инерция есть активность тела, в которой синтетически соединены внутриположное, временное (интенсивное) действие и внеположная (экстенсивная) пространственная форма, образ, эйдос этого действия. Он является перед нами в виде звездных потоков, “стройных хоров светил”.
Закон “тяготения” формулирован Ньютоном и впоследствии расширен и приложен Кулоном к другим сферам физического бытия. Однако, три знаменитых закона Кеплера, вывод из которых представляет будто бы закон тяготения — имеют над последним решительное и подавляющее преимущество. Оно заключается в том, что в трех законах Кеплера синтезированы: геометрия (1‑й закон); форогенная (т. е. пространствообразующая) механика (2‑й закон; и связь времени и пространства, т. е. связь геометрии и физико-механики (3‑й закон). Ибо само бытие материальных тел, друг для друга зависит от их пространственно-временных соотношений. Рассмотрим это вкратце. Если тела находятся в бесконечно-большом расстоянии друг от друга, то их притяжение бесконечно мало, скорость сближения бесконечна мала и сближение произойдет через бесконечно большое время. Бесконечному пространству соответствует бесконечное время. Это равносильно их отсутствию и небытию тел друг для друга. Начало времени и притяжения наступает лишь тогда, когда тела начинают существовать друг для друга, т. е. когда наступает реальное протяжение и притяжение. Но это возможно лишь по той причине, что они движутся “по инерции”, т. е. у них есть внутреннее состояние, посредством которых они возникают друг для друга. Теория относительности учит нас тому, что тело, достаточно удаленное от реальных полей тяготения, образуемых другими телами, выявляют свое движение через возникновение внутренних состояний, обнаруживаемых статически. Когда тела через свое внутреннее состояние сблизятся настолько, что для них начинает существовать внешнее время, внешнее пространство, тогда и сами они начинают существовать друг для друга. И когда они столкнутся, то нулю пространства соответствует здесь нуль времени и нуль притяжения (превращающийся в молекулярное отталкивание — т. е. свою диалектическую противоположность. Диалектика, свершив свой цикл, сделала бесконечность равной нулю. Крайности сошлись, и обнаружилось, что реальное бытие друг для друга, реальное время и реальное пространство укоренены в вечной истине неслиянного и нераздельного многоединства.
Эту истину, где синтетически слиты законы Кеплера, Ньютона Кулона, законы инерции и принцип относительности, эту великую истину являют “хоры стройные светил”, звездные потоки, движимые “внутреннем состоянием”. Но этот же принцип открывает нам и в высшем бытии духа в бытии соборном.
А между тем, образ Вселенной, к которой принадлежит наша солнечная система, складывается в определенную и очень стройную картину, случайность которой можно утверждать лишь с явным намерением отвергнуть ее разумность. Ссылка же на так называемые вечные “законы природы” здесь уже потому ничего не дает, что сами они нуждаются в объяснении и, кроме того, подвержены непрерывным изменениям, находясь, так сказать, с текучем состоянии. Их стабильность есть лишь иллюзия, вызываемая лишь эфемерностью срока человеческой жизни, да и жизни самого человечества. Наука ведь, если принять во внимание даже египетские, халдейские и арийско-индусские древности, явление более чем молодое.
Примечания:
1 Holtzmüller “Elementare kosmische Betrachtungen über das Sonnensystem”. Leipzig, 1906.
2 Braun “über Kosmogonie”, 1895.
3 Faye “Sur Torigine du monde” последнее изд. 1907.
4 H. Роіnсаré “Hypotlieses cosmogoniques”.
5 du Ligondés “Formation mécanique du Systeme du monde”. Paris 1897.
6 H. Роіnсаré “Hypoteses cosmogcniques”. 1913.
7 I. Riem. “Weltenwerden”, c. 27.
8 Lockyer “The meteorrs Hypotesis” London. 1890.
9 Riem. “Weltenwerden”, c. 31.
10 Schuster “The Evolution of Solars” в “Astrophysical Journal” за 1903, cм. Guibеrt et Chinchole “Les Origines” Paris 1929 стр. 46–47. Критика y H. Роіnсаré в “Hypotheses cosmogoniques”.
11 Riem, “Weltenwerden”, c. 32.
12 Sir Oliver Lodge, нем. перевод “Leben und Materie” Berlin, 1908.
13 Zehnder “Die Mechanik des Weltalls”. Freiburg 1897.
14 Эксцентрицитетом называется расстояние между фокусами эллипсиса. Чем больше эксцентрицитет, тем более “вытянут” эллипсис. Различные эксцентрицитеты у небесных тел приводят к сближению и пересечению их орбит, а это влечет рано или поздно столкновение тел.
15 Arrhenius “Lehrbuch der kosmischen Physik”, 1903.
16 cм. Fricke “Eine neue und einfache Deutung der Schwerkraft”. 1919.
17 I. See “Researches on the Evolution of the Stellar Systems”, Paris 1819.
18 Noelkе «Das Problem der Entwicklung unseres Planetensystems», 1919.
19 Ледяная космогония изложена y Фаута (Fauth) в “Hoerbigors Glazialkosmogonie 1913, y Фохта (Voigt) “Eis ein Weltenbausloff”, 1920; и отчасти y Ганса Фишера (Fischer) в “Weltenwenden” 1928.
20 Noelke, op. сit.
21 v. Rrunn “Bcwerkungen zum Dreikoerperproblem” в “Schriften der naturforschenden Gesellschaft in Danzig” Band XV, 3 и 4 Heft, Danzig, 1922.
22 Fricke, op. cit.
В.Н. Ильин “Шесть дней творения”. – 1930 г.