Когда кто-то из друзей или близких путем долгих поисков, раздумий и колебаний приходит в Церковь, мы вздыхаем с облегчением: «Наконец-то!» Мы искренне радуемся за новообращенного, как можно радоваться за новобрачного. Но история взаимоотношений человека с Богом на этом не заканчивается, как не заканчивается свадьбой история двух влюбленных. Вполне возможно, что за радостью воцерковления последуют новые искушения, и человек, еще недавно воодушевленный открывшейся ему истиной, внезапно обнаружит, что истина эта ему уже не кажется абсолютной. От усталости, сомнений и разочарований в вере, в Церкви не застрахован никто. Но от нас во многом зависит то, как мы их переживаем.
Расцерковившиеся
Люди, ушедшие из Церкви, редко делятся с кем-то своими переживаниями. И совсем не потому, что они не переживают. С легкой душой отвернуться от того, что еще недавно было сутью твоей жизни — такое мало кому удается. Как правило, охлаждение в вере сопровождается целой палитрой чувств — от стыда до раздражения и злости. Но признаться в том, что гложет душу, человек не решается. Очевидно, не надеется на сочувствие и понимание своих собратьев по вере — тот, кто не пережил ничего подобного, вряд ли поймет, а скорее всего еще и осудит. По тем же причинам этой болью редко делятся с духовником: кризис веры воспринимается человеком как грех, причем такой грех, из которого нет выхода, а признание в нем выглядит как расписка в собственной беспомощности. «В такой ситуации люди обычно не спрашивают духовника, что делать. Они уходят, хлопая дверью», — говорит протоиерей Федор Бородин, настоятель храма Космы и Дамиана на Маросейке.
Несколько раскованнее ведет себя народ в Интернете. Здесь можно «фильтровать» собеседников, избегая того, чего не хочешь слышать. С другой стороны, есть надежда встретить единомышленников. Поэтому в сети люди позволяют себе большую откровенность. Тут-то и оказывается, что проблема кризиса веры волнует многих, что случаи отпадения от Церкви далеко не единичны. Стоит кому-то затронуть в блогах эту тему, как начинают сыпаться отзывы «разочарованных». Например, такие: «Отношусь как раз к тем лицам, которые «расцерковились»… Но никогда ни с кем об этом не говорила, так как стеснялась, что осудят. Хорошо, что затронули эту тему. Я с самого начала себя не чувствовала уютно среди прихожан на службе… Дело в том, что в московских храмах на службах страшная давка, чтобы подойти к батюшке, надо отстоять очередь. С трудом нашла церковь, в которой на службе мало народу… Но все время было ощущение, что в храме есть какая-то сложившаяся «тусовка», община, где все друг друга знают, по выходным поют в хоре и пьют чаи. И я среди них чужая. …Никак не удавалось почувствовать, что мы — «тело Христово». После этого перестала посещать богослужения, так как они стали просто мукой».
Причины, побуждающие людей уйти из Церкви, не так уж разнообразны. Среди них «разочаровавшиеся» неофиты чаще всего называют уже упомянутое ощущение «чужой тусовки», в которую невозможно влиться. Иногда отталкивает недоброжелательный прием, который могут оказать новичку прихожане. Мысль о том, что придется опять стоять на службе под прицелом критических взглядов, в конце концов, отбивает всякое желание снова идти в храм. Но из Церкви уходят далеко не только неприжившиеся новички. А людей воцерковленных сердитыми бабушками не испугаешь — у них должны быть причины совсем другого порядка. Вот один из отзывов в блогах: «У меня чуть не случилось подобного около 11 месяцев назад. Отчего? Ну, я пресытилась теми вещами, которые видела в Церкви. Я понимала, что нельзя судить о Церкви по негативным (пусть и очень множественным) примерам, но ничего не могла сделать с собой. Через несколько месяцев этот “приступ” прошел. Было тяжело, но теперь вижу, что этот этап был необходимостью, которая помогла мне многое понять в моих отношениях с Богом и Церковью…»
Продвинутый прихожанин, столкнувшись с оскудением веры в себе, так просто не сдается — какое-то время он продолжает ходить в храм, привычно молится, соблюдает посты, хотя душа как будто черствеет, а на глаза как назло начинают попадаться вещи раздражающие. То священник поведет себя как-то не так, как хотелось бы, то напасть какая-нибудь случится сразу после причастия, то на приходе скандал разразится. И все эти непривлекательные факты как бусины нанизываются на навалившуюся духовную усталость. Теоретически мы знаем, что все это ничто иное как искушения, что периоды подъема естественно сменяются спадом. Но хорошо, когда этот спад длится недолго. А бывает, что усталость, апатия, ощущение, что топчешься на месте, становятся сильнее любых теоретических умозаключений, и человек уходит. «Что мне там делать, если я ничего не чувствую?» — вот одна из самых распространенных формулировок уходящих из Церкви.
А бывает, что образ жизни человека вступает в противоречие с церковными установлениями. «Если христианин, ведя евхаристическую жизнь, позволяет себе нечто, вступающее в острый конфликт с покаянной практикой, если он позволяет себе коснеть в каком-то грехе, очень часто это выливается в то, что он теряет веру, — говорит протоиерей Федор Бородин. — Ну вот, например, нарушение седьмой заповеди. Когда охватывает дух блуда, человек позволяет себе послабления. Он начинает искать лазейки в церковных канонах и находит их. Сегодня он будет крайне возмущен, если ему сказать, что он может изменить своей жене. А послезавтра, не желая бороться со своими помыслами, он понижает уровень нравственных требований к себе и уже считает, что в ДАННОМ случае, при ДАННЫХ обстоятельствах это допустимо. Особенность нашего времени в том, что сейчас человек, который допускает такое охлаждение, связанное с тяжелым грехом, может легко найти единомышленников. Вчера он ходил в храм, и его семьей была община. Сегодня он открыл Интернет и нашел множество людей, которые точно так же оставили своих жен. И он в этом сообществе не осуждаем».
Упреки, на которые хочется возразить
Зато среди православной братии натолкнуться на осуждение очень легко. Человека, переживающего кризис, уличат и в легкомыслии, и в неблагодарности, в лени, и даже в корысти.
«Разочаровываются те, кто ищет быстрого решения своих проблем без собственных усилий, лёгкого комфорта для себя, или люди поверхностные, которым всё быстро приедается» (из обсуждения на православном форуме). Так ли все однозначно? А если «разочаровавшийся» в течение двадцати-тридцати лет был ревностным прихожанином? Ведь в подобное состояние может впасть любой христианин, не исключая священников и монахов. Таких людей сложно назвать поверхностными.
«Расцерковляются те, кто искал в Церкви не Бога, а чего-то «своего» — общения, утешения, воспринимал Церковь как клуб», — пишут на форуме. Следует ли из этого, что все неразочаровавшиеся ищут в Церкви именно Бога, а личные интересы тут ни при чем? Много ли найдется таких, кто пришел в храм не за утешением, не в поисках ответов на свои личные вопросы, а с изначальным бескорыстным намерением познать Бога? «Когда говорят, что человек в Церкви встретил или не встретил Христа, говорят, на самом деле, о мистическом опыте, который у каждого свой и выразить его словами неимоверно сложно, — пишет в своем блоге православный библеист Андрей Десницкий. — Да вот спросить каждого, кто ходит в храм: ты встретил там Христа? Каждый раз встречаешь или только иногда? На эти вопросы невозможно будет дать осмысленный ответ… Но ведь есть некоторые вещи, которые вполне легко поддаются рациональному анализу, и дело здесь вот в чем, сдается мне. Человек приходит в храм и… погодите с мистикой. Он, этот человек, скорее душевный еще, нежели духовный, и ищет он успокоения своей душе. Кому-то нужно избавиться от чувства вины, вот ему сразу на исповедь; кто-то должен ощутить требовательную родительскую любовь — вот и послушание духовному отцу; кто-то страдает от перфекционизма — вот ему молиться, поститься и преодолевать на практике свое несовершенство».
Так ли это плохо, когда человек ищет в Церкви «своего»? А собственно, что же еще можем мы искать? Ведь у нас нет иного пути познания мира и Бога, кроме как через осознание себя и своего места в Божьем мире. Может быть, это и есть то «свое», чего мы ищем в вере? И в Церковь человек действительно приходит с личными нуждами: «Почему это случилось со мной, Господи?», «Что мне делать?», «Как жить?». С таких, казалось бы, вполне практических вопросов часто начинается поиск себя и далее — поиск Бога.
«Сознательный приход в храм — почти всегда шок, — пишет Андрей Десницкий. — Оказывается, меня любят, меня прощают, меня принимают, меня… Понимаете? Всё больше про “меня”. Про “Него” и про стоящего рядом “тебя” тоже придет, но не сразу. Сначала человек для себя ищет жизненно важного, и находит… Но это первое радостное изумление быстро проходит, а привычки жить по-новому, каких-то прочных стереотипов поведения еще нет. Старые сомнения возвращаются: любят ли? могу ли с моим несовершенством? простится ли мне?»
Вот, стало быть, и еще одна причина ухода из Церкви некоторых ее членов — ощущение своего несоответствия заданной самому себе высокой планке. Кажется, что «таким, как я, в Церкви не место». Как раз этих людей чаще всего гонит из храма страх осуждения — священником, прихожанами. И, конечно, нет ничего проще, чем свалить ответственность за свой уход именно на них. Это будет выглядеть убедительно, но вряд ли поможет найти выход. Ведь корень наших проблем так или иначе кроется в нас самих.
Истина в кулаке
Кризисы — это то, с чем мы сталкиваемся в переломные моменты жизни. Они, как верстовые столбы, отмеряют основные этапы нашего взросления — кризис трех лет, подростковый кризис, кризис среднего возраста, кризис в супружеских отношениях, профессиональный, творческий, личностный… Там, где есть развитие и поиск, неизбежны тупики и моменты застоя. Кризис в жизни — это нормально.
Православные психологи утверждают, что кризис религиозности — это тоже нормально, что такие переломные моменты закономерно возникает на пути нашего духовного роста. Например, тот спад, который часто переживают взрослые неофиты после первоначального воодушевления. Начало самостоятельного пути навстречу Богу всегда дается с трудом, считает протоиерей Федор Бородин: «Представьте себе, что человек стоит перед темным лесом, а Бог его поднимает над деревьями и показывает вдали красивый город. Потом ставит человека на землю и говорит: «Теперь иди сам». Этот этап обретения личного опыта, наверное, знаком всем. Кризис неофитства избавляет нас от излишней восторженности и романтических иллюзий, наступает период реалистического, взрослого принятия веры. Но не всегда эпоха кризисов на этом заканчивается. Мы ведь не стоим на месте. «Переломный момент наступает тогда, когда наш выбор, казавшийся нам абсолютно правильным, перестает нас удовлетворять, — говорит психолог, священник Андрей Лоргус. — Человек устроен так, что без смысла жизни он жить не может. Если мы перестаем понимать, зачем живем — мы оказываемся в кризисе. И этот кризис будет длиться до тех пор, пока ответ не будет найден».
Приход в Церковь, как правило, знаменует собой обретение такого ответа. Но через какое-то время может оказаться, что ответ этот совсем не исчерпывающий и влечет за собой новые вопросы. «Еще вчера нам казалось, что мы нашли истину и держим ее в кулаке, а сегодня оказывается, что кулак у нас пуст, — говорит отец Андрей. — Это значит, что мы снова в поиске, снова учимся. И это нормально. Ученичество, поиск — вот состояние, которое должно сопровождать человека всю жизнь. Нам Господь заповедовал «Ищите — и найдете». А поскольку человеческая природа греховна, то и поиск будет труден, будет заводить в тупики, в болота. Подлинная религиозность — это всегда путь, странничество. Если же человек не учится, не задается вопросами, если ему все раз и навсегда понятно в его вере — вот тут возникают вопросы уже у меня как у пастыря. Потому что, скорее всего, этот человек ищет такого исповедания, в котором он ничего не понимает и понимать не хочет, то есть Бог его не интересует».
Преодоление
Что же делать, чтобы пережить кризис? В первую очередь — признать его. Человек религиозный боится утраты веры, особенно если эта вера не воспитана с детства, а обретена во взрослом возрасте, если путь к ней был выстрадан. Признаться даже себе самому в том, что обретенная истина как будто снова ускользнула — тяжело и страшно. Честности перед собой мешает и чувство вины: отпадение от веры кажется предательством, чем-то непростительным и постыдным. Но обратимся к Евангелию. Нет ли там примеров такого религиозного кризиса? «Верую, Господи, помоги моему неверию», — восклицает отец лунатика. И Господь откликается на его просьбу, противоречивые чувства этого человека не вызывают в Нем осуждения. «В каждом из нас есть вера и неверие, — считает отец Андрей. — Нам кажется, что сомневаться стыдно. Нет! Сомнение — удел человеческий. Самые тяжелые формы кризис принимает именно тогда, когда мы его в себе пытаемся заглушить. Вообще невозможно победить какую-то проблему личности, если ее не признавать. К сожалению, стыда ради люди часто не признаются».
Почувствовав охлаждение в вере, не торопитесь с выводами. Тяжелые жизненные испытания настигают и верующих, и неверующих. Но верующий человек, столкнувшись с ними, вполне закономерно задается вопросом о Божественной справедливости. «Как же так! — может воскликнуть он. — Я всего себя посвятил Богу, жил по заповедям, вычитывал правила. Я бросил пить, курить, стал примерным семьянином. Почему же меня настигают все новые и новые скорби?» Иногда на пике такого разочарования человеку может показаться, что он больше не верит. «На самом деле кризис не лишает веры, а ставит на повестку дня вопрос о ее углублении, — говорит отец Андрей. — Ведь поначалу мы принимаем упрощенную форму веры. Теперь же пора переходить на следующую ступень. Тут главная задача — гносеологическая, то есть познавательная. Это то, чего так не хватает нашей Церкви. Беда в том, что никто не хочет читать книги, никто не хочет ходить в воскресную школу. Взрослые воскресные школы сейчас совсем не востребованы. А нужно принуждать себя учиться вере. Ведь часто именно невежество приводит людей в кризисе в оккультизм и в секты».
Кстати, о принуждении. В обывательском представлении любую личную проблему можно преодолеть усилием воли, то есть достаточно просто принуждать себя к молитве, заставлять ходить в храм, и оскудение веры пройдет само собой. В действительности, от личной воли в данном случае не многое зависит. Поэтому, осознав свою проблему, не корите себя за слабость. Не бойтесь просить поддержки — в первую очередь у своего духовника, у людей, которые пережили нечто подобное и могут поделиться своим опытом. «Просто постом и молитвой здесь вряд ли чего-то добьешься, — утверждает о. Андрей. — Главное, что поможет выйти из кризиса веры — это не воля, а смирение. Только смирение позволит нам признать, что сейчас мы не знаем, куда идти, и обратиться за помощью». Впрочем, и для того, чтобы смириться, тоже нужна воля.
Какая же собственно помощь нам нужна? Чего мы хотим? Душа человеческая всегда стремится к одному — вернуться к Богу, почувствовать Его близость, снова поверить Ему. Достигнуть этого раз и навсегда удается не всем. Одни (счастливчики!) развиваются эволюционным путем, вера других время от времени сталкивается с серьезными испытаниями. Почему так происходит, судить не нам. Но ясно одно: какими бы тяжелыми ни были искушения, цель их — не лишить нас веры, а укрепить ее. Поэтому кризиса не надо бояться. Кризис обогащает в том случае, если он был прожит и пройден, он делает нашу веру стабильнее, мудрее. Преодолевая его, мы обретаем новый духовный опыт и постепенно меняемся сами. Мы растем, перестраиваем свою жизнь, самих себя. Мы можем этого не замечать, пока количество не перейдет в качество. Но однажды мы вдруг обнаружим, что выросли из прежних духовных одежд, и обретение себя нового даст радостное ощущение новизны жизни и новизны веры. Новизны переживания Бога. А для этого всего-то и надо — решиться на изменения и довести их до конца.