Пути и ошибки новоначальных. Беседы в паломническом рейсе

На пути к Богу. Опыт воцер­ко­в­ле­ния в совре­мен­ном мире

От редак­ции

Выход пред­ла­га­е­мой вни­ма­нию чита­те­лей книги пред­став­ляет собой зна­чи­тель­ное собы­тие. Мы гото­вили ее выпуск около двух лет. В ее основу легли лекции и беседы, про­чи­тан­ные свя­щен­ни­ком Ана­то­лием Гар­ма­е­вым в палом­ни­че­ском рейсе во время посе­ще­ния свя­тынь Пале­стины. После рас­шиф­ровки тек­стов, они были в зна­чи­тель­ной мере допол­нены авто­ром.

Начи­на­ется книга с главы «Огла­ше­ние и воцер­ко­в­ле­ние совер­шает Гос­подь». В ней повест­ву­ется о путях огла­ше­ния и воцер­ко­в­ле­ния чело­века. Нередко к совре­мен­ному пас­тырю люди обра­ща­ются с раз­лич­ными вопро­сами: «Что такое воцер­ко­в­ле­ние?», «Как под­го­то­виться к При­ча­стию?», «Как пра­вильно молиться?», «Как воцер­ко­вить своих ближ­них?», «За что меня Гос­подь оста­вил?» и мно­гими-мно­гими дру­гими.

В после­ду­ю­щих главах идет речь о при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией и про­ти­во­дей­ству­ю­щей ей гре­хов­ной натуре чело­века, об этапах воцер­ко­в­ле­ния, о том, как, пыта­ясь воцер­ко­вить наших ближ­них, мы нередко только оттал­ки­ваем их от Церкви, ста­но­вясь для них пре­ткно­ве­нием на этом пути.

В послед­ней главе под назва­нием «Нрав чело­ве­че­ский и нрав Хри­стов», повест­ву­ется об изме­не­нии нрава чело­ве­че­ского по мере воцер­ко­в­ле­ния, о том, насколько в совре­мен­ном хри­сти­ан­ском мире трудно найти чело­века, кото­рый бы стяжал нрав Хри­стов по слову Сера­фима Саров­ского: «Стя­жите дух мирен», носил бы в себе этот дра­го­цен­ный образ.

Автор также каса­ется вопроса необ­хо­ди­мо­сти иско­ре­не­ния тех осно­ва­ний, кото­рыми падшая чело­ве­че­ская натура про­ти­вится усво­е­нию нрава Хри­стова: само­мне­ния, свое­нра­вия, свое­во­лия.

В силу того, что про­блемы экс­тра­сен­со­рики, цели­тель­ства, аст­ро­ло­гии бук­вально запо­ло­нили в после­пе­ре­стро­еч­ные вре­мена полосы газет, экраны теле­ви­зо­ров и радио­эфир, отдель­ная боль­шая глава посвя­щена такой живо­тре­пе­щу­щей теме, как отно­ше­ние к экс­тра­сен­сам, цели­те­лям и отно­ше­нию хри­сти­а­нина к телес­ной болезни. К сожа­ле­нию, многие люди, посе­ща­ю­щие пра­во­слав­ные храмы, несмотря на предо­сте­ре­же­ния пас­ты­рей, нередко пыта­ются сов­ме­стить столь несов­ме­сти­мые вещи…

В конце книги при­ве­дены ответы на вопросы, кото­рые были заданы автору по окон­ча­нии этих бесед.

Огла­ше­ние и воцер­ко­в­ле­ние совер­шает Гос­подь

В этой беседе я попро­бую рас­ска­зать о том пути огла­ше­ния и воцер­ко­в­ле­ния, кото­рый про­хо­дит каждый из нас, когда всту­пает в цер­ков­ную ограду и обре­тает отно­ше­ния с Гос­по­дом. Всякий раз буду задер­жи­ваться на двух вопро­сах. Первый – с чем при­хо­дится на этом пути встре­чаться, и второй – над чем нам необ­хо­димо рабо­тать.

Мы живем в мире, устро­ен­ном Богом в опре­де­лен­ном порядке и после­до­ва­тель­но­сти, в силу чего значит, и в нашем духов­ном раз­ви­тии каждый из нас может пред­по­ло­жить суще­ство­ва­ние неко­то­рых зако­но­мер­но­стей.

Боль­шое сча­стье родиться в такой семье, в таком роду, где духов­ное пре­ем­ство сохра­ня­лось непре­рывно. Нет ничего более дра­го­цен­ного, чем живое дыха­ние Духа Божия, кото­рое совер­ша­ется в семье, в поступ­ках веру­ю­щего чело­века. Те же, кто с дет­ства не были вос­пи­таны в спа­си­тель­ной ограде Пра­во­слав­ной Церкви, кому не посчаст­ли­ви­лось родиться в семье, непре­рывно хра­нив­шей во многих поко­ле­ниях хри­сти­ан­скую веру, навер­ное, помнят тот момент своей жизни, когда они впер­вые обра­ти­лись к Богу.

Мы много сейчас читаем. По мило­сти Божией ныне изда­ется боль­шое коли­че­ство книг. В связи с этим для чита­ю­щего чело­века откры­ва­ется воз­мож­ность узнать об опыте Церкви очень много, от самых про­стых вещей и до самых глубин сокро­вен­ного цер­ков­ного житель­ства. Но узнать об опыте и узнать сам опыт – это разные вещи. Каждый хри­сти­а­нин, даже самую малость вре­мени пре­бы­ва­ю­щий в Церкви, знает, что опыт чте­нием не берется. Более того, в каких-то слу­чаях чтение может ока­заться даже непо­лез­ным.

Стать дей­стви­тельно цер­ков­ным чело­ве­ком – значит стать чело­ве­ком, несу­щим в себе Христа, Его нрав, Его харак­тер. Поэтому для того, чтобы жить и дей­ство­вать по Христу, должно иметь еще что-то помимо книг. Что же? Необ­хо­димо живое уча­стие Бога, то дей­ствие бла­го­дати, кото­рым Гос­подь при­зы­вает к Себе всякое сердце, про­бу­див­ше­еся к вере, и настав­ляет его непо­сред­ственно Сам. Но, кроме непо­сред­ствен­ного бла­го­дат­ного опыта, не менее важны встречи с живыми людьми, кото­рые живут этим дыха­нием духа. Без них порой невоз­можно узнать, что такое мило­сер­дие, или что такое тер­пе­ние, или что такое вели­ко­ду­шие. Это может открыться только бла­го­даря встрече с чело­ве­ком, много лет пре­бы­ва­ю­щим в Церкви, много потру­див­шимся в молитве и при­об­ре­те­нии Хри­стова нрава.

Много полу­чит тот, кого спо­до­бит Гос­подь встре­тить чело­века, име­ю­щего сми­ре­ние и кро­тость в своем нраве. Как он отве­тит, что при этом в нем отзо­вется, как про­изой­дет в нем доб­ро­де­тель, услы­шать и почув­ство­вать можно только своим серд­цем. В эту минуту вдруг ура­зу­ме­ешь, что все преды­ду­щие пред­став­ле­ния о кро­то­сти или о сми­ре­нии, полу­чен­ные из книг, – это ничто по срав­не­нию с тем, что сейчас, в эту минуту, ты почув­ство­вал от сто­я­щего пред тобой живого чело­века, несу­щего в себе бла­го­дат­ное при­сут­ствие Божие. И нет ничего дороже в нашем земном обще­нии друг с другом, чем эти откро­ве­ния, эти крат­кие минуты неожи­дан­ных встреч, кото­рые дарует нам Гос­подь.

На пути огла­ше­ния и воцер­ко­в­ле­ния каж­дого чело­века такие встречи непре­менно про­ис­хо­дят. Ибо если Гос­подь при­звал чело­века и повел его труд­ными сте­зями Своей Любви и Мило­сти, то непре­менно подаст и встречи, через кото­рые откроет ему, кто есть Его Цер­ковь. Если мы устра­и­ваем своих детей в ту или иную школу и про­ду­мы­ваем все воз­мож­ные сред­ства, чтобы яснее и точнее подать для усво­е­ния любой мате­риал, будь то мате­ма­тика, лите­ра­тура или исто­рия, то тем более Гос­подь, пеку­щийся о нас, подаст воцер­ков­ля­ю­ще­муся чело­веку все необ­хо­ди­мое для воз­рас­та­ния в цер­ков­ной жизни.

Мы все – уче­ники Хри­стовы, и всем нам пред­стоит учиться жить по Еван­ге­лию. Сколько бы чело­век ни пре­бы­вал в Церкви, он нико­гда не оста­но­вится в своем обу­че­нии, нико­гда не может ска­зать, что время его обу­че­ния завер­ши­лось, и теперь он может полу­чить «диплом цер­ков­ного чело­века».

Бес­ко­нечна Милость Гос­подня, и бес­ко­нечна всякая доб­ро­де­тель, в одежды кото­рой Гос­подь хочет облечь всякую душу, при­зван­ную к Нему. Разве воз­можно осо­знать всю эту бес­ко­неч­ность Его Боже­ствен­ного уча­стия в нашей жизни? Каково же должно быть сер­деч­ное рас­по­ло­же­ние уче­ника, кото­рое отли­чает его на всем пути уче­ни­че­ства как в начале, так и в конце?

Весь опыт Церкви, опыт Святых отцов, стя­жав­ших высо­кую меру доб­ро­де­те­лей и ищущих чрез них стя­жать Духа Свя­таго, пока­зы­вает, что даже на смерт­ном одре подвиж­ник, много испол­нив­ший трудов и подви­гов ради обре­те­ния Христа и вместе с ним Его харак­тера и нрава, про­дол­жает в пока­ян­ном вопле молиться и про­сить Бога: «Боже, мило­стив буди мне, греш­ному!», «Боже, без числа согре­ших, прости мя!». Молитвы эти не только для тех, кто начи­нает свой цер­ков­ный путь. Их про­из­но­сят и после многих десят­ков лет труд­ней­ших пустын­ни­че­ских подви­гов угод­ники Божии. Это озна­чает, что дело обу­че­ния, во-первых, имеет одно общее осно­ва­ние, во-вторых, оно нико­гда не оста­нав­ли­ва­ется. Никто из нас нико­гда не может ска­зать, что его уче­ни­че­ство Христу завер­ши­лось. Бес­ко­нечно, до самой смерти, чело­век пре­бы­вает в этом учеб­ном дела­нии.

Может ли Гос­подь нас оста­вить?

Теперь зада­димся еще одним вопро­сом, на кото­рый нередко люди отве­чают неверно. Может ли Гос­подь чело­века, нуж­да­ю­ще­гося в Его помощи, по какой-то при­чине совсем оста­вить? Если среди людей такой посту­пок под­ле­жит суду сове­сти, тем более нельзя ожи­дать его от Гос­пода. Разве не будет учи­тель, если есть пред ним ученик, со всею любо­вью и пол­но­тою своих средств тер­пе­ливо настав­лять и нази­дать его? И если этим Учи­те­лем явля­ется Сам Гос­подь, разве Он оста­вит попытки при­от­крыть для нас глу­бины Своей Пре­муд­ро­сти? Разве для того, чтобы нас вра­зу­мить, пре­об­ра­зить, подвиг­нуть, при­звать, вооду­ше­вить, не будут исполь­зо­ваны Богом раз­лич­ные сред­ства?

Мы знаем, что Гос­подь Все­мо­гущ, Все­ве­дущ, Пре­мудр, Мило­стив и Все­лю­бящ. Думать, что Гос­подь ничего не делает для нашего вра­зум­ле­ния и спа­се­ния, пола­гать, что «Гос­подь оста­вил меня», что «я теперь вообще без Бога хожу, потому что Гос­подь отвер­нулся от меня» – мысль абсо­лютно непра­во­слав­ная. Цер­ков­ный чело­век так нико­гда не думает.

Правда, так бывает в ново­на­ча­лии, в первые годы цер­ков­ной жизни мы дей­стви­тельно можем пере­жи­вать неко­то­рую Бого­остав­лен­ность. Нам кажется, будто Гос­подь отвер­нулся от нас, отошел от нас, оста­вил нас. Но воз­можно ли это? Может ли Гос­подь оста­вить свое люби­мое чадо?

Возь­мем такой пример: перед нами добрая, хоро­шая мать. Она выхо­дит со своим малень­ким трех­лет­ним ребен­ком погу­лять на улицу и отпус­кает его поиг­рать. Если она его отпус­кает, значит ли это, что она его бро­сила, оста­вила?

Или другой пример: ребе­нок вырос, ему уже 18–20 лет. И вдруг он совер­шает пре­ступ­ле­ние и садится на скамью под­су­ди­мых. Какая мать не будет горе­вать о своем сыне? Разве она скажет: «Я тебя вскор­мила, а ты сделал пре­ступ­ле­ние… Теперь я тебе уже не мать…»? Немало людей попа­дает на скамью под­су­ди­мых, совер­шив одно, второе, третье пре­ступ­ле­ние. Годами, деся­ти­ле­ти­ями сидят они в тюрьме. Все их оста­вили, кроме мате­рей. Сердце мате­рин­ское даже при самых ужас­ных обсто­я­тель­ствах и поступ­ках сыно­вей или доче­рей про­дол­жает скор­беть о них. Мать будет пре­дан­ной своему сыну до конца, даже тогда, когда он будет отверг­нут всем обще­ством, всеми пре­зи­раем… Она готова вместе с ним поне­сти все то, что несет он. Любовь мате­рин­ская нико­гда не сможет оста­вить свое дитя. Я говорю не о каких-то особых мате­рях, это ведь свой­ственно любой матери. Откуда это свой­ство? – От Бога. Гос­подь вложил в нее такой харак­тер и такую спо­соб­ность души. Эта спо­соб­ность свой­ственна, отча­сти, и неко­то­рым отцам. К сожа­ле­нию, на сего­дняш­ний день в муж­чи­нах это сильно оску­дело, но, тем не менее, все-таки и в них она есть.

Любая душа наде­лена этим свой­ством любви. А теперь поду­майте: если обыч­ный чело­век может про­яв­лять такую тро­га­тель­ную, жерт­вен­ную любовь, то тем паче это совер­шает Гос­подь… Может ли Гос­подь отвер­нуться от нас? Нет! Поэтому в Своем учи­тель­ном раде­нии и попе­че­нии о каждом Он совер­шает хож­де­ние за нами непре­станно и еже­часно. Мысль о том, что сейчас обсто­я­тель­ства жизни стали более суро­выми, а все, что вчера было хоро­шим, вдруг стало очень плохим, потому что Гос­подь отвер­нулся, будет совер­шенно непра­виль­ной. Это значит отка­зать Богу в Его любви, в Его учи­тель­стве, в Его настав­ни­че­стве.

Как же Гос­подь может нас наста­вить, как научить? – Своим Словом. Еван­гель­ское Слово и сле­ду­ю­щее ему слово Святых отцов живи­тельно. Гос­подь научает нас также всеми дей­стви­ями Церкви – Таин­ствами, молит­вами, бого­слу­же­нием. Но осо­бенно настав­ни­че­ство Божие по отно­ше­нию к каж­дому из нас совер­ша­ется в Его Про­мыс­лах, т.е. в устро­е­нии обсто­я­тельств нашей жизни, посред­ством кото­рых Гос­подь учи­тель­ствует, вра­зум­ляет нас. Реаль­ный опыт огла­ше­ния и вслед за тем воцер­ко­в­ле­ния, а значит остав­ле­ния своего и при­об­ре­те­ния Божьего нрава, харак­тера, мы полу­чаем непо­сред­ственно в жизни. Те обсто­я­тель­ства, через кото­рые мы про­хо­дим, те случаи, с кото­рыми мы встре­ча­емся, те люди, кото­рые ока­зы­ва­ются на нашем пути: про­дав­щица, наха­мив­шая нам, или началь­ник, кото­рый грубо обо­шелся с нами, – все они нахо­дятся в веде­нии Все­лю­бя­щего Про­мысла Божия.

Часто при­хо­дится слы­шать: «Гос­подь от меня отвер­нулся». Как же так? Разве это воз­можно? Разве может Любовь отвер­нуться от своего чада? Может ли Гос­подь забыть Свое чадо? Неужели в данный момент Гос­подь занят дру­гими людьми или же дру­гими обсто­я­тель­ствами на земном шаре? Неужели об этом участочке Земли, на кото­ром я нахо­жусь со своей скор­бью, Он забыл? И именно поэтому меня сейчас кто-то сильно оскорб­ляет, или мне стало очень худо, очень тяжело? Так думать – значит ума­лять Все­мо­гу­ще­ство Божие, ума­лять Его Вез­де­су­щую любовь. А чув­ство­вать и думать, что Гос­подь каждую минуту содер­жит чело­века в Своей любви, что все обсто­я­тель­ства жизни, кото­рые про­ис­хо­дят с каждым, совер­ша­ются по Про­мыслу Божьему именно ради каж­дого из нас и исхо­дят от Бога науча­ю­щего, от Бога не только любя­щего, но в любви Своей настав­ля­ю­щего, уча­щего, как жить, – так пола­гать и чув­ство­вать будет пра­вильно и пра­во­славно.

Чело­веку не нужно бегать от обсто­я­тельств жизни. Ему доста­точно просто встре­чаться с ними подобно тому, как любой ученик в школе, придя на урок, при­ни­мает все то, что ему гово­рит учи­тель. Если он вдруг начи­нает избе­гать чего-то или же про­ти­виться учи­телю, мы гово­рим, что он нера­ди­вый, пыта­емся поста­вить его на место, при­звать к тому, чтобы он стал учиться.

Но ведь то же самое про­ис­хо­дит и с нами, пра­во­слав­ными хри­сти­а­нами. Что бы ни про­изо­шло в нашей жизни – это учи­тель­ное обсто­я­тель­ство, Про­мы­сел Живого Бога, Кото­рый в каждую минуту, в каждый момент жизни посред­ством обсто­я­тельств настав­ляет нас. И если мы это осо­знаем и начнем пра­вильно отно­ситься к ним, то увидим, что эти уроки ока­зы­ва­ются самыми эффек­тив­ными, самыми точ­ными сред­ствами, кото­рые помо­гают нам изме­ниться в своем нраве навстречу Еван­гель­скому нраву.

При­зы­ва­ю­щая бла­го­дать Божия и гре­хов­ная натура чело­века

Сего­дня в окру­жа­ю­щем нас мире очень много людей неве­ру­ю­щих. Значит ли это, что они ничего не слы­шали о Христе? – Нет. Значит ли это, что они ничего не знают о Церкви? – Нет. Значит ли это, что они ничего о ней не читали? – Нет, не значит. Многие из них читали, многие раз­би­ра­ются в каких-то вопро­сах цер­ков­ного устро­е­ния, но, тем не менее, оста­ются неве­ру­ю­щими. Неко­то­рые из них даже явно про­ти­вятся Церкви. Почему так?

Гре­хов­ная натура чело­века не терпит ничего бла­го­дат­ного. Наше тлен­ное есте­ство про­ти­вится всему, что имеет хотя бы малость дыха­ния цер­ков­ного. Власть греха в чело­веке настолько велика, что сла­быми чело­ве­че­скими силами пре­воз­мочь ее невоз­можно. Это осо­бенно видно по вет­хо­за­вет­ному пери­оду, когда власть греха и смерти не поз­во­лила войти в рай ни одному чело­веку. Даже о вели­чай­ших вет­хо­за­вет­ных пра­вед­ни­ках мы с недо­уме­нием узнаем, что и они были под вла­стью смерти и ада. Души их после смерти ухо­дили в ад. На про­тя­же­нии своей земной жизни все они под­вер­га­лись власт­ному дей­ствию греха. Даже вели­чай­ший из пра­вед­ни­ков, творец дивных псал­мо­пе­ний, кото­рыми мы под­дер­жи­ваем себя в правде духов­ного житель­ства, творец Псал­тири царь Давид имел тяг­чай­шее паде­ние, совер­шив­ше­еся по при­чине над ним власти греха.

Мы видим, что самому чело­веку вырваться из-под этой власти невоз­можно. Пра­о­тец Адам согре­шил еди­но­жды. И с тех пор все поко­ле­ния людей под­па­дали под эту гре­хов­ную власть все глубже и все силь­нее. От поко­ле­ния к поко­ле­нию чело­ве­че­ство все более и более пле­ня­лось грехом, более и более погру­жа­лось в него. И когда оно пришло в ужас­ней­шее, тра­гич­ней­шее состо­я­ние, пришел Сам Гос­подь Иисус Хри­стос, чтобы извлечь всех из этой власти греха, про­кля­тия и смерти.

Давайте вспом­ним, боль­шин­ство из нас были когда-то ком­со­моль­цами, кто-то – ком­му­ни­стами, и многие – искрен­ними ате­и­стами, со всею рев­но­стию верив­шими, что мир только мате­ри­а­лен, что ничего, кроме веще­ствен­ного, телес­ного, в нем не содер­жится. Теперь же мы обра­ти­лись ко Христу. Мы чув­ствуем в себе эту особую, сугу­бую власть при­зыва Божия, кото­рая неудер­жимо и необъ­яс­нимо влечет чело­века к Церкви. Бывший атеист хочет войти в храм и нико­гда не поки­дать цер­ковь Божию. Почему так, откуда это вдруг взя­лось в нас? Ведь мы же помним себя, когда рав­но­душно про­хо­дили мимо храма, мимо Еван­ге­лия, мимо книг Святых отцов. Все это нас не тро­гало, было скучно, более того, даже просто без­раз­лично. А теперь вдруг – такое тяго­те­ние, такое стрем­ле­ние. Откуда? – Только по при­чине дей­ствия при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией. Вот с нее-то, с при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати, с этого пер­вого каса­ния Боже­ствен­ной любви к сердцу чело­века и освя­ще­ния его ума, и начи­на­ется наше огла­ше­ние.

Цер­ковь учит и знает по своему опыту, что без при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати никто стать огла­шен­ным, а затем воцер­ко­виться не может.

Как важно знать это в наших отно­ше­ниях с род­ными… Здесь часто воз­ни­кает вопрос: Как в про­цессе нашего огла­ше­ния научиться пра­вильно себя вести по отно­ше­нию к нашим близ­ким, но еще не веру­ю­щим людям? У кого-то мать, у кого-то дети, у кого-то отец, род­ствен­ники, друзья, това­рищи про­дол­жают не веро­вать. Конечно же, сердце невольно скор­бит о них, искренне хочет, чтобы они познали эту радость, чтобы и им была дана эта пол­нота жизни, кото­рую мы теперь имеем. И мы начи­наем, засу­чив рукава, при­вле­кать их к Церкви, совсем забыв о том, что позвать в Цер­ковь может только Гос­подь. Нико­гда никому из людей не было дано кого-либо при­звать к Церкви, если бы на то не было воли Божией.

Вы спро­сите:

– А как же тогда апо­столы, а как же про­по­вед­ники? Ведь опыт цер­ков­ный сви­де­тель­ствует о том, что мно­же­ство выда­ю­щихся цер­ков­ных дея­те­лей с дивным даром слова выхо­дили к людям, гово­рили, и они откли­ка­лись и начи­нали веро­вать?

– Более того, мы знаем, что Сам Гос­подь первым начал эту про­по­ведь. Выхо­дил на пло­щадь и гово­рил. Многие тогда уве­ро­вали и пошли за Ним. Но все ли? Разве не было на той пло­щади людей, кото­рые не отклик­ну­лись, кото­рые зароп­тали на Него и даже зата­или злобу и зависть? А ведь все оди­на­ково слы­шали одно и то же, однако, одни отклик­ну­лись и пошли, а другие – нет.

Почему так? Может быть, по при­чине харак­тера людей, по злобе одних и доб­роте других? – Отча­сти да, но те, кто отклик­ну­лись, пошли за Гос­по­дом по при­чине Его мило­сти и при­зыва. Без при­зы­ва­ния Божьего, без Боже­ствен­ного каса­ния, без бла­го­дати в сердце чело­века он не сможет даже услы­шать слов про­по­веди. Слушая, он будет про­ти­виться им, роп­тать на них. Поэтому совер­шенно допод­линно известно, что без при­зва­ния Божьего чело­веку воцер­ко­виться невоз­можно. В то же время без отклика самого чело­века на при­зы­ва­ю­щую бла­го­дать тоже невоз­можно его огла­ше­ние, за исклю­че­нием тех особых слу­чаев, когда чрез­вы­чай­ным дей­ствием бла­го­дати Гос­подь в одно­ча­сье все­ля­ется в сердце чело­века, мгно­венно раз­ры­вая узы гре­хов­ной власти, при­зы­вает и властно, с любо­вью при­вле­кает к Себе. Такой опыт пере­жила вели­ко­му­че­ница Вар­вара, то же было с Савлом, кото­рый затем стал Апо­сто­лом Павлом. Такой опыт пере­жило немало святых, жития кото­рых мы теперь читаем. Но и здесь не одним только дей­ствием бла­го­дати совер­ши­лось обре­те­ние чело­века Церкви. Гос­подь пре­дузрел в харак­тере, в глу­бине каж­дого из них спо­соб­ность к отклику и, раз­ры­вая узы греха, обра­тился прямо к этой спо­соб­но­сти, к сокры­той жажде души о своем Боге. В наше время боль­шая часть людей, чтобы прийти в цер­ковь, нуж­да­ется в дей­ствии на себе двух обсто­я­тельств. Первое (это неиз­менно) – уча­стие в них при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией. А второе – это уча­стие кого-либо из веру­ю­щих людей, кото­рые ока­зы­ва­ются для него пер­выми носи­те­лями Слова. Тогда через них или ими пред­ло­жен­ную книгу чело­век начи­нает слы­шать призыв.

Поэтому, если мы своих ближ­них зовем к Богу, но при этом чув­ствуем, что они не откли­ка­ются, это значит, что Гос­подь пока не каса­ется их. Гос­подь пока дол­го­тер­пит, про­мыш­ляет какими-то осо­быми Своими путями, пока не про­буж­дая в них отклика нам навстречу… Что же тогда? Гос­подь молчит, а я дей­ствую! Что из этого полу­ча­ется? Многие, навер­ное, пере­жили и знают этот опыт. В лучшем случае, ничего не полу­чится. Но, к сожа­ле­нию, чаще всего полу­ча­ется обрат­ное: наш ближ­ний от такого актив­ного настав­ле­ния отвра­ща­ется, один – на несколько меся­цев, другой – на несколько лет. Я знаю по своему свя­щен­ни­че­скому опыту, что неко­то­рые, бла­го­даря таким дей­ствиям своих роди­те­лей или близ­ких, отво­ра­чи­ва­ются от Церкви на деся­ти­ле­тия. Чело­веку уже 50 лет, он при­хо­дит ко мне на испо­ведь и гово­рит:

– Батюшка, первый раз пришла. А ведь я из веру­ю­щей, цер­ков­ной семьи, мои роди­тели были веру­ю­щими, но меня так настав­ляли, нази­дали в дет­стве, что где-то в 11 или 12 лет я пере­жила кате­го­ри­че­ское отвра­ще­ние от веры, и только теперь, в 50 лет, поне­множку отта­яла и начала неожи­данно для себя воз­вра­щаться к Церкви. Помо­гите мне теперь войти в нее. У меня все еще пока на душе и на сердце осадок…

Видите, что может слу­читься? Более того, есть случаи подоб­ного отвра­ще­ния людей даже из свя­щен­ни­че­ской семьи.

Все это говорю для того, чтобы напом­нить вам про­стую истину Хри­сто­вых слов: «Без Меня не можете тво­рить ничего». Это надо всегда пом­нить, ибо Божиим, а значит цер­ков­ным, ста­но­вится чело­век только от Бога, и не иначе.

Про­те­станты руко­вод­ству­ются не этим. Они опи­ра­ются прежде всего не на Боже­ствен­ное, а на свое, чело­ве­че­ское, дела­ние, с помо­щью кото­рого пыта­ются уло­вить людей в свою ложную цер­ковь. И чело­век обра­ща­ется не к бого­вдох­но­вен­ному, а душевно-чело­ве­че­скому, душевно-вдох­нов­лен­ному собра­нию. Поэтому и откли­ка­ется он не духов­ной потреб­но­стью, а душев­ной и телес­ной. Ему не радость небес­ная нужна при скорб­ных и, воз­можно, тесных обсто­я­тель­ствах земных, но земной радо­сти он ищет, чтобы раз­ве­ять земные обсто­я­тель­ства и пере­ло­жить их в удоб­ные ему. Отсюда про­те­стант­ское собра­ние пока­жется ему очень при­ят­ным и теплым. Все вы, навер­ное, слы­шали о том, какая теплая атмо­сфера у бап­ти­стов. Кто про­хо­дил это опытно, тот помнит, а кто не про­хо­дил, может быть, слышал, что первые месяцы при­шед­шие в бап­тист­скую или же в какую иную секту чув­ствуют себя совер­шенно по-новому. Настолько там чело­век ухожен вни­ма­нием других людей, согрет в своих душев­ных потреб­но­стях! Чего бы он ни хотел в душев­ном смысле: и уте­ше­ние, и веще­ствен­ное вспо­мо­же­ние, и круг друзей, и круг близ­ких ему людей, и рев­ност­ных слу­жи­те­лей, гото­вых все оста­вить, лишь бы все потреб­ное для него сде­лать ‑все это он здесь полу­чает. Придя туда, он удо­вле­тво­ряет все свои душев­ные и даже частично телес­ные потреб­но­сти. Ведь при­хо­дит он с измож­ден­ной душой, со скор­бью, со мно­гими раз­ными труд­но­стями жизни и, полу­чая первое время столь много душев­ного уте­ше­ния, думает: «Вот оно и есть то, куда меня Гос­подь при­звал!» Имя Божие услы­шал и решил, что это есть то, чего он искал. А потом, неко­то­рые с тече­нием вре­мени, начи­нают чув­ство­вать, что здесь чего-то глав­ного не про­ис­хо­дит.

Чело­век был при­зван Богом. При­зы­ва­е­мый бла­го­да­тью Божией, он потя­нулся ко Христу, но не туда попал. Но потом, по мере того как душев­ные раны несколько исце­ли­лись и уте­ши­лись, он по-преж­нему слышит это при­зы­ва­ю­щее дей­ствие бла­го­дати, а удо­вле­тво­ре­ния не полу­чает. Ни в обще­нии, ни в слове, кото­рое там про­из­но­сится, ни в учении, кото­рое ему пре­по­дают, он не слышит того, чего тре­бует его душа, и посте­пенно он начи­нает зада­вать сам себе вопрос: «Куда я попал?» И, гля­дишь, Про­мы­сел Божий дает ему воз­мож­ность встречи с пра­во­слав­ным чело­ве­ком или с пра­во­слав­ной книгой, и тот недо­ста­ток, кото­рый он прежде испы­ты­вал, теперь покры­ва­ется бесе­дой или книгой. «Вот, ока­зы­ва­ется, куда мне надо было идти!» И он идет. Так дей­ствует при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать Божия, без кото­рой чело­веку невоз­можно войти в Цер­ковь.

Как мы заме­тили выше, на этом пути необ­хо­димо и уча­стие людей. Потому Цер­ковь с первых дней своего суще­ство­ва­ния учре­дила так назы­ва­е­мую школу огла­ше­ния. Вхо­дя­щему в Цер­ковь в первые вре­мена хри­сти­ан­ства невоз­можно было сразу ока­заться среди верных. Нужно было непре­менно пройти этап огла­ше­ния и про­све­ще­ния, т.е. прежде всего ему должны были пре­по­дать цер­ков­ное учение – это во-первых, а во-вторых, – науку прак­ти­че­ского вхож­де­ния в Цер­ковь. Вот эту-то прак­ти­че­скую сто­рону вве­де­ния чело­века в Цер­ковь и назы­вают огла­си­тель­ною школою, в кото­рой чело­век огла­ша­ется не только словом, но прежде всего про­све­ща­ю­щей бла­го­да­тью Божией, кото­рая дается ему в его первых шагах духов­ной жизни.

Он узнает, что это иная жизнь, не такая, кото­рой он жил до этого вре­мени. Это не просто иной душев­ный опыт, и даже не рас­ши­ре­ние преж­него душев­ного опыта. При вхож­де­нии в Цер­ковь чело­век начи­нает вхо­дить в жизнь духов­ную, совер­ша­е­мую уже не только душев­ными силами, но и силами духов­ными. Потому этот опыт и назы­ва­ется опытом духов­ной жизни.

При­чина и источ­ник этого опыта и жиз­нен­ного дела­ния есть Дух Божий. Мы можем этого не осо­зна­вать. Более того, на первых этапах своего огла­ше­ния его можно в себе не рас­по­знать, но духов­ная жизнь в чело­веке реально про­ис­хо­дит, и именно по при­чине при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией. Пре­по­дать чело­веку после­до­ва­тель­ность шагов в цер­ков­ной жизни, научить его пра­виль­ному обра­ще­нию с освя­ща­ю­щими сред­ствами Церкви – вот глав­ная задача огла­си­тель­ной школы.

В нынеш­нее время очень мало людей, спо­соб­ных совер­шать огла­ше­ние. Фак­ти­че­ски сейчас все мы, в основ­ной массе, состав­ляем среду огла­ша­е­мых, т.е. людей, в кото­рых совер­шает свой труд при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать Божия. А где же огла­ша­ю­щие? Где те, кото­рые могут нас наста­вить и научить? За годы Совет­ской власти враг очень много потру­дился над тем, чтобы их не стало. Таких людей сейчас настолько мало, что на всех нас, кото­рые жаждут, огла­ша­ю­щих не достает и не хва­тает.

В древ­но­сти при под­го­товке к кре­ще­нию каж­дому чело­веку из цер­ков­ной общины бла­го­слов­ля­лись два огла­ша­ю­щих, его крест­ные роди­тели. Бла­го­даря этому Цер­ковь вни­ма­тельно при­уго­тов­ляла чело­века к важ­ному таин­ству, в кото­ром он обре­тал воз­мож­ность вхо­дить в живое обще­ние с Богом и в земной жизни воз­рас­тать в подо­бие Ему. Огла­ше­ние пре­по­да­ва­лось в виде бесед, бого­слу­же­ний (в том числе слу­жи­лась и ныне слу­жится Литур­гия огла­шен­ных, кото­рая своим содер­жа­нием спе­ци­ально назна­чена для про­све­ще­ния огла­шен­ных) и, нако­нец, в устро­е­нии жизни по еван­гель­ским заве­там. В ходе такой трех­сто­рон­ней под­го­товки Цер­ковь соблю­дала и хра­нила чистоту и внут­рен­нюю глу­бину пра­во­слав­ного веро­ис­по­ве­да­ния, испо­ве­да­ния не столько сло­вес­ного, сколько молит­вен­ного и реально-опыт­ного, жиз­нен­ного, когда чело­век в повсе­днев­ных обсто­я­тель­ствах жизни испо­ве­дует Христа поступ­ком своим, чув­ствами и сло­вами своими.

Глав­ное в испо­ве­да­нии Христа не то, чтобы мы сумели тео­ре­ти­че­ски рас­ска­зать о хри­сти­ан­стве. Не в этом дело. Немало людей, кото­рые бле­стяще знают учение Церкви, но именно к ним могут быть отне­сены слова Христа: «Многие скажут Мне в тот день: Гос­поди! Гос­поди! Не от Твоего ли мы имени про­ро­че­ство­вали? И не Твоим ли именем бесов изго­няли? И не Твоим ли именем многие чудеса тво­рили? И тогда объ­явлю им: Я нико­гда не знал вас; отой­дите от Меня, дела­ю­щие без­за­ко­ния» (Мф. 7:22-23) или же в другом месте: «Он сказал им в ответ: хорошо про­ро­че­ство­вал о вас Исайя, как напи­сано: Люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня» (Мк. 7:6).

Что это значит? Это значит, что умом чело­век про­све­щен, созна­нием своим может быть знает о Церкви все, но сердце по сер­деч­ным рас­по­ло­же­ниям его далеко отстоит от Христа, и поэтому своими поступ­ками, своими отно­ше­ни­ями с ближ­ними он Его не испо­ве­дует.

Испо­ве­до­вать Христа – это прежде всего испо­ве­дать Его поступ­ком. Высший харак­тер или образ этого испо­ве­да­ния – это муче­ни­че­ская кон­чина за Христа, когда чело­век, умирая за Христа, бла­го­слов­ляет своих каз­ни­те­лей, своих пала­чей. Вот мера бла­го­дат­ного чув­ство­ва­ния, та глу­бина цер­ков­ного хож­де­ния, та сила изме­не­ния нрава, что даже при самых ужас­ных обсто­я­тель­ствах наси­лия, над­ру­га­тель­ства над чело­ве­ком он бла­го­слов­ляет своих пала­чей. Так было в древ­ние вре­мена, так же было и в наше время, когда тысячи пра­во­слав­ных людей при­ни­мали муче­ни­че­скую кон­чину от боль­ше­ви­ков и тех, кто был с ними.

Читая все это или зная давно об этом, давайте теперь посмот­рим на самих себя. Так ли мы с вами вос­пи­таны? Вот кто-либо заде­нет нас словом – что сразу внутри поды­ма­ется? Или кто-то скажет: «Ты дела­ешь не так!», – какой ропот сразу воз­ни­кает. А если кто-то скажет: «Да ну тебя!», – какая обида! Про­ис­хо­дят с нами очень про­стые или чуть труд­ные житей­ские обсто­я­тель­ства – и мы уже не можем их поне­сти. Разве это есть испо­ве­да­ние Христа? – Нет. А вот муче­ники и ново­му­че­ники Рос­сий­ские пре­по­дают нам образ испо­вед­ни­че­ства. Такому испо­вед­ни­че­ству необ­хо­димо поло­жить начало, и в этом задача огла­си­тель­ной школы, в этом миссия крест­ных роди­те­лей.

Воз­можно ли сейчас найти для каж­дого из нас таких людей? – Вряд ли. И поэтому какая мера бла­го­дар­но­сти Богу должна быть, если Гос­подь Про­мыс­лом Своим на нашем пути вдруг посы­лает встречу с таким чело­ве­ком: жизнью испо­ве­да­ю­щим Христа.

Навер­ное, не для каж­дого воз­можна такая встреча. Но для многих из нас ею может стать неожи­дан­ный посту­пок ближ­него, в кото­ром мы явно услы­шим пра­во­слав­ное дыха­ние, дыха­ние Церкви. Это может быть всего лишь слово, ска­зан­ное от сердца, ска­зан­ное так, как мы нико­гда раньше не слы­шали, – подоб­ный опыт встречи с пра­во­слав­ными людьми мы вполне могли иметь. Это про­мыс­ли­тель­ное уча­стие Бога, в кото­ром Он Сам берет на Себя огла­си­тель­ную задачу и Сам ста­но­вится нам Крест­ным Роди­те­лем, научая нас через людей, кото­рые идут рядом с нами. Не исклю­чи­тельно через чело­века, но через какой-то его посту­пок, какое-то его слово. Вот это порой и будет тем глав­ным науче­нием, той важ­ней­шей частью нашего огла­си­тель­ного пути, кото­рые совер­ша­ются Богом в повсе­днев­ном обще­нии с бра­тьями и сест­рами во Христе. «Хри­сти­а­нин, – пишет свят. Феофан Затвор­ник,- храм Духа Свя­таго, жилище Отчее и Сынов­нее. Сле­до­ва­тельно, он сосуд Боже­ства. Прими же его, как при­нес­шего к тебе Бога в себе, с бла­го­сло­ве­ни­ями, подобно древ­нему ков­чегу, и притом вся­кого, велик ли он или мал, беден или богат, умен или нет».1

Так посту­пая, узна­ешь дивный, нико­гда не пре­кра­ща­ю­щийся Про­мы­сел Божий, кото­рый в одни минуты будет дей­ство­вать извне, через твое окру­же­ние, в другие – через сер­деч­ное чув­ство и зрение к бого­да­ро­ван­ным свой­ствам брата во Христе.

Всех научим. – Не тут-то было…

Лет пять назад по бла­го­сло­ве­нию нашего Вла­дыки Гер­мана, Архи­епи­скопа Вол­го­град­ского и Камы­шин­ского, мы орга­ни­зо­вали в Вол­го­граде духов­ную школу. Мы пола­гали: «Нако­нец-то, нам дана сво­бода! Теперь мы всех научим!» Но дело учеб­ное ока­за­лось далеко не про­стым, очень труд­ным и кро­пот­ли­вым. Мы же, начи­ная его, пола­гали, что, поскольку собра­лись цер­ков­ные люди, все должно полу­читься. На деле ока­за­лось, что по харак­теру своей жизни боль­шин­ство из нас в дей­стви­тель­но­сти нахо­дится всего лишь на огла­си­тель­ном этапе. Правда, вспо­ми­наю, как мне самому трудно было с этим сми­риться. Имея уже нема­лый для нынеш­него вре­мени опыт цер­ков­ной жизни – пят­на­дцать лет актив­ного воцер­ко­в­ле­ния, мне при­шлось в то время в ходе серьез­ных попы­ток науче­ния людей цер­ков­ной жизни обна­ру­жить, что я сам в этом мало что знаю и умею. Как трудно при­знать себя не цер­ков­ным, а всего лишь вхо­дя­щим в Цер­ковь чело­ве­ком, более того, пре­бы­ва­ю­щим всего лишь на огла­си­тель­ном этапе… В итоге обна­ру­жи­лось, что научить мы можем очень немно­гому.

Но когда мы с этим согла­си­лись, то стало как-то легче жить. Сразу стало проще с теми, кто при­хо­дит. Мы и не подо­зре­вали, что все труд­но­сти обще­ния с при­хо­дя­щими в Цер­ковь людьми были свя­заны не только с их харак­те­ром, но в нема­лой сте­пени и с нашим. Вни­ма­тельно вгля­ды­ва­ясь в труды Святых отцов Церкви, мы пришли к выводу, что пре­иму­ще­ствен­ная часть нынеш­него поко­ле­ния, не имев­шая воцер­ко­в­ле­ния с дет­ства, сего­дня пре­бы­вает в огла­си­тель­ном состо­я­нии. А какая-то часть цер­ков­ного народа, будучи уже давно, в Церкви по види­мо­сти, по харак­теру своего испо­ве­да­ния нахо­дится даже в пре­до­гла­си­тель­ном состо­я­нии, даже не пред­по­ла­гая, что испо­ве­до­вать веру надо не сло­вами, рас­ска­зы­вая о Христе, а жизнью, в согла­сии со Словом посту­пая в самых обыч­ных жиз­нен­ных обсто­я­тель­ствах. Это совсем разные вещи.

Одно дело – стоять на кухне и сто­я­щим рядом людям рас­ска­зы­вать о палом­ни­че­ской поездке, о Святых отцах, об учении цер­ков­ном и, в резуль­тате под­жа­рить кот­лету до гари, суп сде­лать чрез­мерно соле­ным… И совсем другое – со всей любо­вью и пре­дан­но­стью Христу при­го­то­вить и кот­леты, и суп, а потом накор­мить и напо­ить тех, кото­рые сейчас жаждут не столько слова, сколько просто пришли поку­шать, потому что голодны. Слово они потом почи­тают, най­дется время и для слова. А вот если ты сейчас просто с любо­вью их накор­мишь, потому что ты чув­ству­ешь их нужду, а не свои какие-то жела­ния, не свою потреб­ность всех вокруг про­све­щать, то, ока­жется, так будет лучше, и проще, и пра­виль­нее. Но этому надо долго и упорно учиться, и чело­век порой не скоро к этому при­хо­дит.

Немало усилий он при­ло­жит к тому, чтобы воцер­ко­вить ближ­них, или при­хо­дя­щих на огла­си­тель­ные заня­тия, или начи­на­ю­щих ходить в храм на бого­слу­же­ния. Он будет воцер­ков­лять их, не раз­би­ра­ясь, в согла­сии ли с при­зы­ва­ю­щей бла­го­да­тью Божией (дол­го­тер­пе­ли­вой, крот­кой, все­лю­бя­щей, пре­муд­рой, чуткой) будут его дей­ствия. Чаще от себя, со своим виде­нием и тре­бо­ва­ни­ями, со своим при­тя­за­нием он будет доби­ваться от людей воцер­ко­в­ле­ния, время от вре­мени уточ­няя ситу­а­цию вопро­сом: «Ну! Будешь пра­во­слав­ным чело­ве­ком или нет?» Какие только доводы не будут пущены в ход! Сна­чала устра­ша­ю­щие – послед­ними вре­ме­нами с зем­ле­тря­се­ни­ями, гла­дами и морами, анти­хри­стом, затем адом и стра­да­ни­ями за гробом, напа­де­нием бесов, воз­мож­ным одер­жа­нием за упрям­ство и неве­рие, болез­нями, несча­стьями и вся­кими скор­бями. Когда это не окажет дей­ствия, будут при­ве­дены в ход раз­лич­ные блага, кото­рые полу­чит хри­сти­а­нин в своей земной и загроб­ной жизни. Не оста­нутся в сто­роне и рас­сказы о житиях святых, о разных чуде­сах и исце­ле­ниях. Все зна­е­мое и незна­е­мое, реаль­ное и по ходу при­ду­ман­ное будет при­ве­дено в дей­ствие под рефрен под­креп­ля­ю­щейся мысли – для воцер­ко­в­ле­ния все меры хороши.

Да, конечно, какая-то часть людей при этом воцер­ков­ля­ется, но нашими ли уси­ли­ями? И сейчас, вгля­ды­ва­ясь в их жизнь, в их опыт, встре­ча­ясь с ними, теперь уже спустя какое-то время видишь, что воцер­ко­ви­лись они потому, что Гос­подь их взял и сохра­нил вопреки нашим таким кате­го­рич­ным попыт­кам насильно втя­нуть их в цер­ков­ную жизнь. Несмотря ни на что, Он все-таки провел их через эти не очень при­ят­ные обсто­я­тель­ства науче­ния и сохра­нил как людей цер­ков­ных.

Мы знаем, что в обыч­ной свет­ской школе, где раз­ви­тием душев­ных даро­ва­ний ребенка в боль­шин­стве своем никто не оза­бо­чен и нрав­ствен­ным вос­пи­та­нием уча­щихся никто все­рьез не зани­ма­ется, тем не менее, какая-то часть детей воз­рас­тает как доб­ро­нрав­ные. Каким обра­зом? Бла­го­даря учи­те­лям? – Увы, нет. Вопреки. Почему? – Просто по бла­го­во­ле­нию Божию, по тому дару, кото­рый у них есть с самого рож­де­ния.

Или, напри­мер, другой факт: во многих наших школах спо­соб­но­сти детей, име­ю­щих те или иные даро­ва­ния, часто поги­бают, потому что учеб­ный про­цесс совер­ша­ется репро­дук­тив­ным, мат­рич­ным спо­со­бом. Учи­тель тре­бует: «Повтори, точно, слово в слово, и за это полу­чишь «5». Если же ты как-то раз­мыш­ля­ешь, ищешь, то рис­ку­ешь за это полу­чить «2». Тем не менее, даже при такой системе обу­че­ния в той или иной школе ода­рен­ные дети сохра­ня­ются и дальше в жизни про­дол­жают тво­рить и сози­дать что-то новое, доброе. Смот­ришь: кто же это такие? – Ока­зы­ва­ется, либо тро­еч­ник, либо дво­еч­ник, кото­рому не было дела до учебы, либо (реже) отлич­ник и хоро­шист, но дей­стви­тельно име­ю­щий силу дара, и поэтому ничто не смогло его сло­мить.

В нашем случае полу­ча­ется то же самое. Наблю­дая сего­дня, как идут те, к кому я когда-то при­сту­пал с огла­ше­нием, вижу, что мало в том моей заслуги. Но все совер­ша­лось каким-то дивным, непри­тя­за­тель­ным уча­стием Бога и Его любо­вью, про­яв­лен­ной в Его Про­мыс­лах, кото­рыми Он и вел Своих чад. И теперь неко­то­рые из них здесь, в палом­ни­че­ском рейсе, путе­ше­ствуют с нами, и для меня было боль­шой радо­стью встре­титься с ними. Другая часть их рас­се­яна по всей земле Рос­сий­ской, одни выра­жают бла­го­дар­ность, другие – на чем свет стоит ругают меня… Теперь ради Имени Хри­стова обра­ща­юсь к ним:

– Как можете, про­стите меня. Много пере­ду­мано, много пере­смот­рено, о многом при­не­сено пока­я­ние. Теперь хотя бы отча­сти ясно одно – чтобы быть спо­соб­ным к огла­ше­нию, надо быть цер­ков­ным чело­ве­ком. Цер­ков­ным – это не просто ходя­щим в цер­ковь, не просто участ­ву­ю­щим в Таин­ствах, не просто чита­ю­щим молитвы, даже не обя­за­тельно име­ю­щим личные, какие-то боль­шие молит­вен­ные пра­вила. Все это еще может не озна­чать, что ты – чело­век цер­ков­ный.

Каким же должен быть цер­ков­ный чело­век? Какие труд­но­сти на путях воцер­ко­в­ле­ния пред­стоит пре­одо­леть чело­веку?

Первый этап – огла­ше­ние

а) позна­ва­тель­ная часть пути

Чтобы отве­тить на вопрос, задан­ный в преды­ду­щей главе, свя­ти­тель Феофан Затвор­ник напи­сал книгу в пять­сот стра­ниц «Начер­та­ние хри­сти­ан­ского нра­во­уче­ния». Нет такой воз­мож­но­сти, да и нет такой задачи пере­ска­зы­вать здесь ее содер­жа­ние.

Отча­сти опи­ра­ясь на труд свя­ти­теля, отча­сти поды­то­жи­вая опыт многих людей, в наше время всту­па­ю­щих в цер­ков­ную жизнь, попро­бую рас­смот­реть основ­ные этапы, кото­рыми совер­ша­ется огла­ше­ние, совер­ша­ется со сто­роны при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией и со сто­роны людей, ею воз­гре­ва­е­мых. Первая часть этого пути – потреб­ность в книгах, в Слове Божием. И поэтому – необык­но­вен­ная жажда к чтению, к бесе­дам, к раз­го­во­рам. Малей­ший раз­го­вор о Христе, о Церкви – «ушки на макушке», уже я там, я весь там. Малей­шее объ­яв­ле­ние о том, что где-то будет про­ис­хо­дить беседа или лекция, или же батюшка будет высту­пать, – я бегу туда. А вот книга попа­лась. Если есть деньги – послед­ние выложу, чтобы купить. Вот уже такая биб­лио­тека собра­лась, что целой семи­на­рии, если по одной книжке в неделю читать, – не про­честь и за пять лет. А я один собрался все про­честь.

Хочет ли чело­век на этом этапе подолгу молиться, ходить на службы? Пока еще нет. Эта сто­рона прак­ти­че­ской цер­ков­ной жизни, может быть, еще выра­жена неявно, а вот потреб­ность в Слове – боль­шая.

По мере того, как созна­ние чело­века начи­нает изме­няться, дей­ствие при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати начи­нает про­ни­кать в его чув­ства (а оно дей­стви­тельно будет про­ни­кать, потому что чело­век читает с живым инте­ре­сом). Многие вещи, кото­рые он пред­став­лял одним обра­зом, теперь видятся по-иному. Неко­то­рые пред­став­ле­ния вовсе пере­во­ра­чи­ва­ются в его созна­нии. И если созна­ние чело­века начи­нает посте­пенно быть цер­ков­ным, то непре­менно за этим сле­дует и пре­об­ра­же­ние чувств. И тогда по чув­ству чело­век начи­нает желать бого­слу­же­ния, желать молитвы. Это выход уже во вторую часть пути огла­ше­ния – осво­е­ние прак­ти­че­ских дей­ствий Церкви.

б) прак­ти­че­ское осво­е­ние цер­ков­ных дей­ствий

Раз в месяц чело­век непре­менно придет в храм, постоит либо на вечер­ней, либо на утрен­ней службе. А потом, гля­дишь, насту­пит время, когда он обя­за­тельно пойдет на обе службы. Пока он еще не испо­ве­ду­ется, не при­ча­ща­ется, а молитвы дома читает выбо­рочно, потому что на боль­шее у него нет сил, нет и потреб­но­сти. На этом этапе он вполне может выби­рать молитвы из утрен­него и вечер­него пра­вила. Он будет заме­чать, как порой пере­пу­ты­ва­ются у него новые поня­тия, кото­рые он полу­чает о цер­ков­ной жизни или как он сна­чала вооду­ше­вится на какие-то дей­ствия церкви, а потом начнет осты­вать. в каком-то знании он может уве­риться сразу, в каком-то спустя время. Но как бы ни про­ис­хо­дило у чело­века, он увидит, что бла­го­дать Божия начала ожив­лять его как раз в такое время и именно тем обсто­я­тель­ством или словом, кото­рое ему сейчас именно и нужно. Прой­дет нема­лый срок, в тече­ние кото­рого совер­ша­ется незри­мое для чело­века попе­че­ние Божие о нем. Когда-нибудь, воз­можно, откро­ется ему вся пол­нота Боже­ствен­ной заботы о нем, кото­рую Гос­подь совер­шал пре­мудро и неве­домо ему.

Вот неко­то­рые настав­ле­ния тем, кто узнает себя пре­бы­ва­ю­щим на этом этапе.

Начало пра­вила жела­тельно про­чи­ты­вать пол­но­стью до «Отче наш», а дальше выбрать те молитвы, кото­рые ближе душе. Здесь очень важно под­дер­жи­вать живую потреб­ность в обще­нии с Богом. И поэтому чтение молитв на этом этапе не должно пре­вра­щаться в просто меха­ни­че­ское про­го­ва­ри­ва­ние молит­вен­ных слов языком или же мыслью. Необ­хо­димо, чтобы непре­менно при­сут­ство­вало вни­ма­ние к словам молитвы, при том, что чув­ства при­ве­дены в покой.

В духов­ной жизни хри­сти­а­нина нет ничего более доро­гого, чем дей­ствие при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати. Именно при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать подви­гает живое дей­ствие. Ника­кие меха­ни­че­ские дей­ствия и чело­ве­че­ские чув­ства не лучше, если слово молитвы для чело­века будет что-то зна­чить. На этом этапе чело­век выби­рает и читает те молитвы, кото­рые ему ближе. А потом, посте­пенно, по мере того, как рас­ши­ря­ется вос­при­я­тие, он при­со­во­куп­ляет к ним сле­ду­ю­щие молитвы. Потом больше, больше… Гля­дишь в какой-то момент сможет и все пра­вило про­чи­тать.

Что про­ис­хо­дит дальше? Чело­век тянется к Испо­веди. О При­ча­стии он чаще знает по созна­нию, что оно веду­щее Таин­ство Церкви. Далеко не всякий чело­век сразу слышит серд­цем зна­че­ние для себя При­ча­стия. А вот Испо­ведь, необ­хо­ди­мость Испо­веди, чело­век уже начи­нает слы­шать. Потому что откры­ва­ется ему грех. Раньше он пола­гал, что он более-менее нор­маль­ный, что он чело­век вполне добрый и в общем-то при­лич­ный чест­ный, не вор, никого осо­бенно не обма­ны­вал, и уж тем паче ника­ких сугу­бых пре­ступ­ле­ний не совер­шал и поэтому каких-то особых грехов за собой не знает, – и в этом чув­стве он вполне искре­нен. Одни, слушая подоб­ный рас­сказ, невольно усмех­нутся. Другие слушая эти наив­ные при­зна­ния, посо­чув­ствуют ему. По любви будут слу­шать при­зна­ние в том, что чело­век чув­ствует себя без­греш­ным, что грехов каких-то серьез­ных у него нет. Но при­хо­дит бла­го­дать Божия и откры­вает чело­веку его истин­ное состо­я­ние. Тогда чело­век кается и ищет испо­веди. А дальше откры­ва­ется и потреб­ность Таин­ства При­ча­стия.

В это огла­си­тель­ное время чело­век уже с жела­нием и потреб­но­стью входит в опыт цер­ков­ной жизни. Это уча­стие в бого­слу­же­ниях, личное молит­во­сло­вие.

На минуту обра­тимся к исто­рии Церкви, к ее началь­ному пери­оду. В это дале­кое от нас время для того, чтобы чело­век, еще не кре­щен­ный, а только лишь огла­ша­е­мый, входил в опыт цер­ков­ной жизни, Цер­ковь учре­дила целое бого­слу­же­ние, кото­рая назы­ва­ется «Литур­гия огла­шен­ных». Для кого эта Литур­гия слу­жится? Она слу­жится в собра­нии верных, но для кого? Для огла­шен­ных, кото­рые еще даже не кре­щены. По совер­ше­нии Бого­слу­же­ния они по тра­ди­ции Древ­ней Церкви после воз­гласа: «Огла­шен­ные, изы­дите!», выхо­дили из храма. А вот в Вели­кую Суб­боту перед Пасхой после двух-трех лет такого огла­си­тель­ного хож­де­ния при­ни­мали кре­ще­ние. Они были при­го­тов­лены к вели­кому Таин­ству с трех сторон: словом своих настав­ни­ков и про­по­ве­дью свя­щен­ника, про­све­ща­ю­щей бла­го­да­тью Бого­слу­же­ний, осо­бенно Литур­гией огла­шен­ных, попе­че­нием о еван­гель­ском харак­тере их жизни со сто­роны всех членов общины. Неуди­ви­тельно, что душа кре­ща­е­мых, вос­при­ни­мая освя­ща­ю­щую бла­го­дать, являла ее плоды с такой силой, что невольно все сви­де­тели Таин­ства вместе со свя­щен­ни­ком воз­гла­шали «Хри­стос вос­крес!» и в ответ «Воис­тину вос­крес!» Так явно было пре­об­ра­же­ние кре­ща­е­мых.

Да и в наше время, скажу из своей свя­щен­ни­че­ской прак­тики, если при­го­то­вишь чело­века к кре­ще­нию и в ходе самого кре­ще­ния будешь напо­ми­нать содер­жа­ние основ­ных этапов совер­ша­е­мого чина и при­зы­вать чело­века к актив­ному и соглас­ному уча­стию в Таин­стве, в таком случае невоз­можно не уви­деть пре­об­ра­же­ние души чело­века по тому осо­бому, радост­ному, неви­дан­ному в обыч­ном состо­я­нии сиянию глаз, кото­рое про­ис­хо­дит в нем после водной купели.

Увы, сего­дня нет такой под­го­товки к Таин­ству, нет долж­ной рев­но­сти о том, чтобы в Таин­стве кре­ще­ния поло­жить серьез­ное и жиз­не­утвер­жда­ю­щее осно­ва­ние к пред­сто­я­щей цер­ков­ной жизни, после кото­рого дей­стви­тельно завер­шился бы период огла­ше­ния и нача­лось бы воцер­ко­в­ле­ние людей, т.е. личное, от чело­века совер­ша­ю­ще­еся дви­же­ние и труд навстречу бла­го­дати Божией, труд по обре­те­нию доб­ро­де­те­лей и через них стя­жа­ние Духа Свя­таго.

Сего­дня многие из нас кре­щены без какой-либо особой под­го­товки. Неуди­ви­тельно, что боль­шин­ство из нас оста­ется на этапе огла­ше­ния, несмотря на то, что многие уже давно испо­ве­ду­ются и давно при­ча­ща­ются.

Боль­шин­ство испо­ве­ду­ю­щихся сего­дня являют в своем опыте испо­веди еще только огла­си­тель­ное состо­я­ние. Отсюда нужно быть вни­ма­тель­ными тем, кто ведет огла­си­тель­ные, вос­крес­ные школы для детей и для взрос­лых. А тем более не нужно быть стре­ми­тель­ным в воцер­ко­в­ле­нии своих родных, близ­ких и зна­ко­мых, осо­бенно родных детей. Нам самим еще надо научиться удер­жи­вать в себе такую жажду Бога, кото­рая явила бы пока­я­ние, а пока­я­ние при­вело бы к испо­веди. Очень важно, чтобы Гос­подь усвоил нас Себе, а мы бы усво­и­лись Ему, чтобы после­ду­ю­щим затем При­ча­стием совер­ши­лось глав­ное Таин­ство соби­ра­ние, еди­не­ние Церкви. А ведь к этому надо при­го­то­виться. Мило­стью Божией, Рус­ская Пра­во­слав­ная Цер­ковь сохра­нила тра­ди­цию При­ча­ще­ния непре­менно после Испо­веди, а значит непре­менно после спе­ци­аль­ного, сугу­бого при­го­тов­ле­ния к При­ча­стию.

в) два важ­ней­ших таин­ства

Мы оста­но­ви­лись на этапе, когда чело­век ясно слышит необ­хо­ди­мость Испо­веди и начи­нает уже от живой потреб­но­сти сове­сти при­хо­дить и каяться. Он дей­стви­тельно хочет не гре­шить. Более того, по бла­го­дати, откры­ва­ю­щей в нем грех, чув­ство греха бывает порой настолько силь­ным, что чело­век искренне, со сле­зами, кается. Часто бывает, что он сер­дечно кается у себя дома, скло­ня­ясь пред ико­нами, падает в земных покло­нах, а потом, придя в храм к Таин­ству Испо­веди, испо­ве­дует свои грехи. Нередко при этом он не пере­жи­вает столь же глу­боко состо­я­ния в Таин­стве Испо­веди, как у него это было дома. Такая после­до­ва­тель­ность цер­ков­ного чув­ства на этом этапе есте­ственна, нор­мальна, т.е. здесь нет ничего непра­виль­ного. Таин­ство пока­я­ния не перед ана­лоем только совер­ша­ется. Оно как сокро­вен­ные отно­ше­ния сердца чело­века с Богом начи­на­ется с момента скорби, горечи и сокру­ше­ния от сде­лан­ного греха. С момента, когда чело­век начи­нает мучиться от пре­гре­ше­ния, с про­буж­да­ю­ще­гося жела­ния делать и жить так, как угодно Богу. Из этого жела­ния чело­век пере­жи­вает свое отпа­де­ние от Бога, потерю обще­ния с Ним. Жажда вос­ста­но­вить мир с Гос­по­дом и муки сове­сти от сде­лан­ного греха рож­дают пока­я­ние. Эти внут­рен­ние болез­но­ва­ния завер­ша­ются затем на Испо­веди, где свя­щен­ник вла­стью, данной ему от Бога, про­щает и раз­ре­шает чело­века от греха. Дух Божий сходит в сердце каю­ще­гося, Гос­подь про­щает его и омы­вает грех, душу вра­чует от стра­сти. Все ска­зан­ное, вместе взятое, состав­ляет единое Таин­ство пока­я­ния. На Испо­веди оно завер­ша­ется. И дей­стви­тельно, часто к моменту раз­ре­ше­ния чело­век уже не имеет той глу­бины болез­но­ва­ния о соде­лан­ном, более того, иногда при­хо­дит к Испо­веди и уте­шен­ным, оста­ва­ясь лишь в памяти своей чело­ве­ком греш­ным. Поэтому грехи иногда при­но­сятся только созна­нием. Тем не менее, они должны быть при­не­сены, и раз­ре­ше­ние их совер­ша­ется. Поэтому сму­щаться от того, что нет еще того или дру­гого чув­ство­ва­ния или стрем­ле­ния на самой Испо­веди, не должно.

Не нужно сму­щаться или впа­дать в отча­я­ние отно­си­тельно того, что «чего-то у меня нет». Без­осно­ва­тельно пере­жи­вать о том, что «я должен был ощу­тить это, а этого во мне нет» и т.д. Придет время, когда какие-то грехи будут так томить, что домаш­них слез будет недо­ста­точно и чело­век будет доно­сить их до Испо­веди в храме и полу­чать про­ще­ние и облег­че­ние после раз­ре­ши­тель­ной молитвы свя­щен­ника.

В связи со ска­зан­ным задер­жим наше вни­ма­ние на одном сму­ще­нии, кото­рое нередко насти­гает людей. Так, читая книги Святых отцов, многие из нас обна­ру­жи­вают недо­ста­ток того или дру­гого каче­ства или свой­ства в себе, той или иной доб­ро­де­тели. В резуль­тате этого впа­дают в отча­я­ние или пере­жи­ва­ния. Само по себе отча­я­ние, упадок духа – при­знак непра­виль­ного устро­е­ния чело­века, непра­виль­ного отно­ше­ния его к тем зна­ниям, кото­рые он полу­чает.

Чтобы предо­сте­речь от этого, можно посо­ве­то­вать чело­веку не торо­питься, т.е. не спе­шить реа­ли­зо­вать, осу­ще­ствить про­чи­тан­ное. Если его нет, значит, еще не пришло время, или не про­де­лан нужный труд. Чита­е­мое или слы­ши­мое только еще при­зы­вает нас, чтобы пойти, про­де­лать труд. И на это потре­бу­ется время. Как дитя, спу­щен­ное с рук матери, должно еще научиться ходить, так и нам в цер­ков­ной жизни надо научиться цер­ковно жить. Поэтому про­чи­тать и усво­ить еще вовсе не значит совер­шить в жизни. Про­чи­тан­ное, услы­шан­ное и усво­ен­ное только при­зы­вает, а дальше пред­стоит путь, на кото­ром надо будет совер­шать свои соб­ствен­ные шаги. Дело Церкви, дело пас­ты­рей, дело более духовно опыт­ных бра­тьев и сестер в том и заклю­ча­ется, чтобы вся­кого, вновь вхо­дя­щего в цер­ков­ную жизнь, научать этим цер­ков­ным шагам. Более того, нередко про­чи­тан­ное к нам вовсе не имеет ника­кого отно­ше­ния. Нам еще слиш­ком далеко до него. При­тя­зать на про­чи­тан­ное в таком случае есть дело небла­го­ра­зум­ное. Пре­ду­пре­див так, пой­демте дальше.

По мере того как чело­век испо­ве­ду­ется, в нем все более и более воз­рас­тает потреб­ность в При­ча­стии. Таин­ство При­ча­стия явля­ется важ­ней­шим, основ­ным Таин­ством, в кото­ром мы соеди­ня­емся с Самим Богом. Это Таин­ство, ради кото­рого Гос­подь и совер­шил Свое схож­де­ние с Небес на землю, вопло­ще­ние, крест­ные стра­да­ния и Вос­кре­се­ние. Если бы не это Таин­ство, то и неза­чем было бы всему совер­шаться.

Любовь Божия, про­сти­ра­ю­ща­яся к чело­веку, без­мерна. В послед­ний момент, когда чело­ве­че­ство пре­бы­вало в тяг­чай­шем состо­я­нии, прак­ти­че­ски на краю про­па­сти, гибели своей, она, Любовь, пришла, чтобы спасти чело­века. Гос­подь отдал Свою любовь каж­дому из нас, и теперь, после Своего Вос­кре­се­ния и Воз­не­се­ния на Небо, про­дол­жает жить в нас Своим Телом и Своею Кровью. Мы при­кла­ды­ва­емся к разным свя­ты­ням, иконам, Кресту, при­ни­маем освя­щен­ные просфоры, святую воду. При­кла­ды­ва­емся к мощам святых угод­ни­ков, полу­чая дыха­ние свя­то­сти от каж­дого такого при­па­да­ния. Но нет более высо­кого и более сокро­вен­ного и про­ник­но­вен­ного освя­ще­ния, чем усво­е­ние Телу и Крови Хри­сто­вой. Когда мы при­ни­маем в себя Тело и Кровь, то этим не только освя­ща­емся, но и усва­и­ва­емся Самому Гос­поду. Это усво­е­ние Богу, усво­е­ние в Духе, всем есте­ством, всем соста­вом нашим совер­ша­ю­ще­еся в нас по бла­го­дати, явля­ется самым важным и цен­траль­ным дей­ствием Церкви, через кото­рое и про­ис­хо­дит соби­ра­ние Церкви.

Цер­ковь – это народ, кото­рый усва­и­ва­ется Христу, Его бла­го­дати, усва­и­ва­ется Духу Свя­тому, всей Святой Троице и через это усво­е­ние начи­нает жить согласно нраву Христа дей­ствием Духа Божия, совер­ша­ясь в любви к Богу и друг ко другу. Это собра­ние единых в Духе и совер­ша­ю­щихся в свя­тость людей, кото­рые через то отла­га­ются греха и обре­тают спо­соб­но­сти и воз­мож­ность доб­ро­де­тельно быть в мире. Такое собра­ние и есть Цер­ковь. В эту тайну цер­ков­ного еди­не­ния невоз­можно войти ника­ким иным обра­зом, кроме как через таин­ства.

Первое из них откры­вает дверь в цер­ков­ное обще­ние – Таин­ство Кре­ще­ния, а за ним Таин­ство Испо­веди, При­ча­стия и сопут­ству­ю­щие в жизни реже совер­ша­е­мые (или же раз в жизни совер­ша­е­мые) осталь­ные таин­ства, в кото­рых про­ис­хо­дит сокро­вен­ная, сер­деч­ная встреча с Богом и обре­те­ние обще­ния с Ним. Этому жела­тельно и должно научиться любому хри­сти­а­нину.

Таким обра­зом, мы можем под­ве­сти неко­то­рый итог всему ска­зан­ному, чтобы затем можно было нам пойти дальше.

Неза­ви­симо от того, в каком звании чело­век нахо­дится: просто миря­нина, или свя­щен­ника, или мона­ше­ству­ю­щего, так или иначе чело­ве­че­ская при­рода, чело­ве­че­ская натура у всех оди­на­ко­вая, и поэтому посте­пен­ное обре­те­ние себя в Церкви Хри­сто­вой, усво­е­ние себя Христу и посред­ством этого наше усы­нов­ле­ние Богу Отцу Небес­ному совер­ша­ется у всех людей по опре­де­лен­ным сту­пе­ням, вехам его жиз­нен­ного, духов­ного и нрав­ствен­ного пути. Игно­ри­ро­ва­ние какой-либо сту­пени или же какого-либо необ­хо­ди­мого для каждой из них настро­е­ния нашего сердца так или иначе будет ска­зы­ваться на этом усво­е­нии чело­века Церкви.

На опре­де­лен­ном этапе жизни он был чело­ве­ком дале­ким от Церкви. Но пришло время, и в его жизни начался поиск Христа, поиск Церкви, поиск воцер­ко­в­ле­ния. Пре­до­гла­си­тель­ное иска­ние Гос­пода, слу­чай­ное про­све­ще­ние чрез чтение книг, беседы и встречи с раз­лич­ными веру­ю­щими людьми посте­пенно рож­дают у чело­века все воз­рас­та­ю­щее жела­ние Кре­ще­ния. Таин­ством Кре­ще­ния он входит в Цер­ковь Хри­стову.

В боль­шин­стве своем сла­вяне – то есть укра­инцы, бело­русы, рус­ские, как пра­вило, кре­щены с дет­ства. Иногда взрос­лые люди при­ни­мают кре­ще­ние для того, чтобы кре­сти­лись их дети. Кре­ще­ние в дет­стве спо­соб­ствует преду­го­тов­ле­нию нашего воцер­ко­в­ле­ния, но чаще всего не ста­но­вится нача­лом тако­вого. Сразу после кре­ще­ния чело­век – будь то мла­де­нец, или ребе­нок, или юноша, или даже взрос­лый чело­век, часто бывает далек от Церкви. Но со вре­ме­нем он вдруг начи­нает чув­ство­вать в себе призыв к Богу и устрем­ля­ется искать Христа живым жела­нием, жаждой воцер­ко­в­ле­ния. Нако­нец, он ста­но­вится хри­сти­а­ни­ном. Он ходит в Цер­ковь, изо всех своих сил, как может, ста­ра­ется испо­ве­до­вать Христа всем поряд­ком своей жизни (пона­чалу только внеш­ним), ста­но­вится очень рев­но­стен и искре­нен в этом, начи­нает ходить на все Бого­слу­же­ния, молиться, поститься, читать Еван­ге­лие, то есть, начи­нает испол­нять все необ­хо­ди­мое, что поло­жила Цер­ковь, как сред­ство для воцер­ко­в­ле­ния чело­века.

г) миря­нин, свя­щен­ник, монах

По мере обре­те­ния знаний о цер­ков­ной жизни, а также ее содер­жа­ния (правда, пона­чалу только книж­ного), чело­век может под­няться на каче­ственно новую сту­пень своей жизни. Если он муж­чина, то его руко­по­ла­гают, и он ста­но­вится диа­ко­ном, затем свя­щен­ни­ком. И тогда начи­на­ется его высо­кое свя­щен­ни­че­ское слу­же­ние. Иные же, неза­ви­симо от слу­же­ния или при­над­леж­но­сти к каким-то соци­аль­ным слоям обще­ства, воз­раста и пола, полу­чают бла­го­сло­ве­ние на при­ня­тие мона­ше­ства, начи­нают нести высо­кий подвиг мона­ше­ской жизни…

На этих трех важ­ней­ших видах жизни чело­века после неко­то­рого под­ве­де­ния итога мне бы и хоте­лось теперь оста­но­виться подроб­нее.

Первый вид слу­же­ния Богу – миря­нин, вхо­дя­щий в Цер­ковь, начало его цер­ков­ной жизни: испол­не­ние молитв, посе­ще­ние Бого­слу­же­ний, Испо­веди, При­ча­стия и частого Еван­гель­ского чтения.

Второй вид – цер­ков­ное, свя­щен­ни­че­ское слу­же­ние.

Третий вид – мона­ше­ство.

В каждом из этих слу­же­ний чело­век пере­жи­вает период силь­ней­шего вооду­шев­ле­ния. Он при­зван Богом. Бла­го­сло­ве­нием и бла­го­во­ле­нием Отца Небес­ного над ним совер­ша­ется уди­ви­тель­ный, дивный Про­мы­сел, он воцер­ков­ля­ется, т.е. ста­но­вится миря­ни­ном, или руко­по­ла­га­ется в свя­щен­ный сан, или постри­га­ется в мона­ше­ство. Конечно же, чело­век, кото­рый искал, желал, лелеял и чаял в сердце своем этого нового каче­ства и обре­те­ния себя в Церкви, неска­занно раду­ется. Это явля­ется при­чи­ной его вооду­шев­ле­ния. С одной сто­роны – это бла­го­сло­ве­ние Божие и бла­го­дать Гос­подня. Она кос­ну­лась сердца чело­века, про­бу­дила в его душе поиск истины, искрен­ность, жела­ние и всякую рев­ность. Все эти добрые чаяния сна­чала пред­по­ла­гали воз­мож­ность воцер­ко­в­ле­ния или слу­же­ния чело­века, а затем при­вели к его даль­ней­шему росту. И второе – радость того, что постав­лен­ная цель жизни нако­нец достиг­нута: теперь я хри­сти­а­нин (или свя­щен­ник, или монах).

Неуди­ви­тельно, что это время вооду­шев­ле­ния, радо­сти бывает очень ярким, силь­ным в жизни любого чело­века и поэтому осо­бенно отлич­ным.

Но вся беда кро­ется в нашем неве­де­нии, что это состо­я­ние Гос­подь дарует нам на крат­кое время. Обычно где-то в тече­ние трех-пяти лет про­дол­жа­ется такое состо­я­ние: для миря­нина – дей­ствие так назы­ва­е­мой при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати; для свя­щен­ника – освя­ща­ю­щей и для монаха – содей­ству­ю­щей бла­го­дати Божией. А затем бла­го­дать Божия обычно начи­нает сокры­ваться в чело­веке, и он пере­жи­вает один из самых труд­ных пери­о­дов своей жизни – период охла­жде­ния, неза­ви­симо от вида его цер­ков­ного слу­же­ния. Оста­но­вимся на этом подроб­нее.

При наступ­ле­нии этого пери­ода у миря­нина осты­вает рев­ность к бого­слу­же­ниям. Раньше он с вели­кою радо­стью и рев­но­стью вычи­ты­вал все молит­вен­ное пра­вило: утрен­ние и вечер­ние молитвы, к ним добав­лял еще и главу Еван­ге­лия, даже кафизму из Псал­тири… И на все это хва­тало у него не только сил, но и жела­ния, и как легко про­ис­хо­дило в это время отло­же­ние всех мир­ских дел. Теперь же он не может не то чтобы каждое вос­кре­се­нье или суб­боту пойти на службу, даже раз в две недели это хож­де­ние ста­но­вится для него тягост­ным. Теперь он не только не может про­чи­тать все утрен­ние молитвы, иной раз даже Сера­фи­мово пра­вило застав­ляет себя про­честь с вели­чай­шим трудом. Теперь он не только не может поститься так, как раньше постился (два-три года назад), он и малость поста поне­сти уже не может. Ему теперь хотя бы в среду и пят­ницу не вку­шать молоч­ное (мясное-то он, слава Богу, не вку­шает, а вот от молоч­ного уже отка­заться не может), или наобо­рот – он делает себе послаб­ле­ние. Гля­дишь – то кефиру выпил, то молока, то мас­лица чуть-чуть съел, причем всегда находя при этом себе какие-либо оправ­да­ния. Ум наш доста­точно хорошо устроен: деся­ти­лет­ним, а то и высшим обра­зо­ва­нием он настолько хорошо развит, что какое-нибудь оправ­да­ние обя­за­тельно найдет. Так чело­век посте­пенно-посте­пенно и вовсе отхо­дит от того искрен­него, рев­ност­ного порядка жизни, кото­рый у него был пона­чалу.

Многие при этом искренне и очень сильно сокру­ша­ются, сильно обес­по­ко­ены за участь своего даль­ней­шего воцер­ко­в­ле­ния, одно­вре­менно чув­ствуя при этом, что ничего с собою сде­лать уже не могут. Это охла­жде­ние, кото­рое у них насту­пает, с необо­ри­мой вла­стью охва­ты­вает их и отвра­щает от Церкви. Чело­век, созна­вая всю горесть пора­же­ния перед падшею своею нату­рою, силится, изо всех сил тщится испол­нить все-таки хотя бы поло­вину того, преж­него, что он делал, но не может. И чем дальше, тем более осла­бе­вает и оску­де­вает в этом своем искрен­нем дви­же­нии рев­но­сти…

Подоб­ное пере­жи­вает чело­век и в свя­щен­ни­че­ском своем слу­же­нии. Четыре-пять лет его рев­ност­ного, вдох­но­вен­ного, луче­зар­ного слу­же­ния, когда он, совсем не зная устали, в любой нужде цер­ков­ного дела­ния и испол­не­ния слу­жеб­ных обя­зан­но­стей всегда был легок и скор на подъем, быстро про­ле­тели. И вдруг насту­пает день, когда он даже пра­вило свое пол­но­стью вычи­тать не может и испол­нить что-либо другое, необ­хо­ди­мое по слу­же­нию своему, тоже не может… На просьбы нуж­да­ю­щихся в испо­веди не может теперь отклик­нуться так же неза­мед­ли­тельно, как раньше. Он начи­нает устра­и­вать свою цер­ков­ную жизнь так, чтобы было удобно и ему, и при­хо­дя­щим к нему людям. Так посте­пенно даже в свя­щен­ни­че­ском слу­же­нии чело­век встре­ча­ется с немо­щью своего чело­ве­че­ского есте­ства и своими сла­бо­стями.

Подоб­ное же пере­жи­вает и любой монах, всту­па­ю­щий на мона­ше­скую стезю. Испол­няя мона­ше­ское поприще, на каком-то этапе своего мона­ше­ского житель­ства он встре­ча­ется с самим собою, со своею немо­щью чело­ве­че­ской, со своею ску­до­стью сил и сла­бо­стью, а паче всего – со своими гре­хов­ными при­выч­ками и все более откры­ва­ю­щи­мися явле­ни­ями стра­стей.

«Так что же это такое?», «Должно ли это быть?», «И по какой при­чине это про­ис­хо­дит?» – часто при­хо­дится слы­шать подоб­ные вопросы…

Обра­тимся к Святым отцам – непре­взой­ден­ным зна­то­кам чело­ве­че­ской души, посвя­тив­шим всю свою жизнь, все свои знания глу­бо­кому ее изу­че­нию и вспо­мо­же­нию в ее скор­бях.

Свя­ти­тель Феофан Затвор­ник и авва Доро­фей утвер­ждают, что этому должно быть. Чело­век, всту­пая на путь огла­ше­ния, сна­чала пере­жи­вает при­зы­ва­ю­щую бла­го­дать Божию. Гос­подь Своим бла­го­дат­ным при­зы­вом каса­ется чело­ве­че­ского сердца (часто до этого момента пре­бы­ва­ю­щего в совер­шен­ном неве­рии) и начи­нает усва­и­вать его Себе, а значит, Церкви. И этою бла­го­да­тию чело­век легко и просто совер­шает свое вос­хож­де­ние в хри­сти­ан­ской жизни.

Несколько выше жизнь ново­на­чаль­ного хри­сти­а­нина мы срав­ни­вали с жизнью мла­денца. Ярким посо­бием служат для нас при­меры из нашей повсе­днев­ной, обыч­ной жизни – мате­рин­ское попе­че­ние о дитяти. Поэтому опять вер­нусь к такому при­меру. Давайте поду­маем – как живет недавно родив­шийся мла­де­нец, кото­рого мать первое время осо­бенно лелеет и носит на своих руках? Забо­тится ли он о том, как ему ходить по земле или о том, как добыть себе пищу? Или как устро­ить себе постель? Нет, мла­де­нец ни о чем не забо­тится. Но разве при этом он лишен пищи, ком­форта, заботы и иных удобств своей жизни? А может быть он лежит непо­движно в своей кро­ватке и ничего вокруг себя не видит и не слышит? Конечно же, нет. Он посто­янно пре­бы­вает в атмо­сфере заботы со сто­роны своей матери. Он ничего не лишен, все необ­хо­ди­мое он всегда имеет. Но кто же это все делает за него? Мать. Она носит его на руках, покры­вая своею любо­вью малей­шую его нужду, его немощь. Будет ли она бес­ко­нечно носить его на руках? Глупая и несмыш­ле­ная мать, может, и будет. Можно встре­тить мате­рей, кото­рые в силу своей чело­ве­че­ской, чув­ствен­ной натуры могут так при­ле­питься к своему мла­денцу, что никак не желают отпус­кать его от груди своей, чрез то услаж­дая свое сла­сто­лю­бие.

Может ли так посту­пать с нами Гос­подь? Конечно же, нет. Он ведет нас по жизни, как бла­го­ра­зум­ная мать…

Бла­го­ра­зум­ная мать знает, с какого вре­мени опу­стить мла­денца на свои ножки. И тогда он начи­нает делать свои первые шаги… Как он их делает? Сде­лает шаг – упал. Под­нялся. Второй шаг – опять упал. Опять под­нялся. Что харак­терно в его пове­де­нии? А то, что каждый раз, как только он падает, он тут же стре­мится под­няться. Это стрем­ле­ние под­няться и снова идти и есть основ­ное, веду­щее свой­ство его первых шагов жизни.

Подоб­ным обра­зом и Гос­подь совер­шает воцер­ко­в­ле­ние чело­века. Первые два, три, четыре года Гос­подь, как бы на руках, носит чело­века Своею бла­го­да­тью. И по этой бла­го­дати Божией чело­веку так легко все дела­ется и живется. Он так легко и молится, и постится, и ходит на службы. Он выста­и­вает не только про­стую при­ход­скую службу, а даже и мона­стыр­ские службы пол­но­стью – вечерню, утреню. Даже в палом­ни­че­ство едет по мона­сты­рям, бывает там неделю и каждый день – и утром, и вече­ром, – все время на службе…

д) как бла­го­дать Божия под­дер­жи­вает чело­века

С какого-то вре­мени цер­ков­ной жизни чело­века Гос­подь опус­кает его на свои ноги. Чело­веку теперь нужно научиться самому подви­гать себя навстречу Богу. Именно для этого бла­го­дать при­зы­ва­ю­щая отча­сти усту­пает в чело­веке место его соб­ствен­ному хож­де­нию. В этот период часто при­хо­дится слы­шать:

– Бог меня совсем оста­вил…

Спра­ши­ваю:

– Почему ты так дума­ешь?

– А у меня сердце совер­шенно зачерст­вело, я чув­ствую совер­шен­ную хлад­ность и как бы пустоту… До этого я жил, а сейчас во мне совер­шенно пусто. Бог меня совсем оста­вил. Я чув­ствую, что сильно нагре­шил, и теперь, по моим грехам, Бог меня совер­шенно оста­вил. Нет во мне теперь ни пока­я­ния, ни какого-либо стрем­ле­ния к Богу, ни жела­ния молиться, ни ходить на службу, ничего нету. Я совсем не слышу теперь в своей жизни Бога. Бог меня оста­вил…

Что же про­ис­хо­дит с теми, кто совер­шает свои первые четыре года воцер­ко­в­ле­ния? – Вдох­но­вен­ное дыха­ние Церкви. Гос­подь подает Своею Бла­го­да­тью нагляд­ный образ, как можно жить, какую силу стрем­ле­ния можно иметь и какую лег­кость послуш­ли­во­сти можно в себе нести. Пре­по­дав такой нагляд­ный урок, Гос­подь предо­став­ляет нам воз­мож­ность встречи с самим собой. Дей­ствие при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати ослаб­ля­ется, но совсем не остав­ляет чело­века. Она при­сут­ствует в нем, но уже в мень­шей сте­пени. И он ока­зы­ва­ется один на один со своими соб­ствен­ными силами и воз­мож­но­стями, с реаль­но­стью сего­дняш­него самого себя. Этот второй период воцер­ко­в­ле­ния неиз­бе­жен. Более того, без него невоз­можно обре­стись в доб­ро­воль­ном слу­же­нии и уго­жде­нии Богу.

Поэтому пере­жить такое состо­я­ние пере­жи­ва­ний чрез­вы­чайно важно, а с пози­ции науче­ния даже необ­хо­димо. Но только отно­ситься к нему нужно пра­вильно.

Гос­подь, одна­жды при­кос­нув­шись к нам Своей Любо­вью, нас нико­гда уже не оста­вит. Более того, Любовь Божия явля­ется при­чи­ной нашего рож­де­ния. Если бы не Любовь Божия, то мы и не роди­лись бы в этот мир. Именно по Любви Гос­под­ней мы с вами были зачаты, роди­лись и живем. В силу этого Любовь Божья нас нико­гда не остав­ляет.

Однако нам необ­хо­димо уяс­нить, как Гос­подь в Своей Любви пре­бы­вает с нами? Где-то непо­сред­ствен­ным Своим бла­го­дат­ным каса­нием, где-то Про­мыс­лом Своим. И как любя­щая мать, кото­рая отпус­кает мужать своего сына, а значит самому вос­ста­вать и воз­рас­тать в своих навы­ках и спо­соб­но­стях, жить само­сто­я­тельно, так и Гос­подь отпус­кает нас, чтобы мы сами научи­лись испол­нять и совер­шать Запо­веди Божии. Отпус­кает нас мужать.

Кто вни­ма­тельно читал настав­ле­ния аввы Доро­фея, тот, навер­ное, обра­тил вни­ма­ние, что в своем опи­са­нии доб­ро­де­тели авва Доро­фей гово­рит: «Без тер­пе­ния и муже­ства никто не может совер­шить ни одной доб­ро­де­тели. Ибо если кто не ищет муже­ства в душе, тот не будет иметь и тер­пе­ния; а у кого нет тер­пе­ния, тот реши­тельно ничего не может совер­шить. Поэтому и ска­зано: тер­пе­нием вашем спа­сайте души ваши (Лк. 21:19)». Значит, если мы муже­ства и тер­пе­ния не обрели, то наше после­ду­ю­щее воцер­ко­в­ле­ние невоз­можно, ибо без изме­не­ния своего нрава невоз­можно обре­те­ние нрава Хри­стова. Мы оста­немся в своем соб­ствен­ном нраве, кото­рый оста­ется и гре­хов­ным, и страст­ным, вполне земным, тлен­ным. Поэтому нача­лом сле­ду­ю­щего этапа воцер­ко­в­ле­ния явля­ется отпус­ка­ние нас в мужа­ние.

Обре­те­ние муже­ства будет необ­хо­димо на про­тя­же­нии всей духов­ной жизни чело­века. В то же время, чем больше чело­век усва­и­ва­ется в доб­ро­де­те­лях Богу, тем больше муже­ства и тер­пе­ния тре­бу­ется, чтобы сохра­ниться в них. А это значит, что чело­веку необ­хо­димо посто­янно хра­нить в себе муже­ство и тер­пе­ние. И вот дес­ница Божия, совер­ша­ю­щая с нами весь путь нашего воцер­ко­в­ле­ния от кре­ще­ния и до самой смерти бес­пре­рывно, научает нас пра­виль­ным дей­ствиям воцер­ко­в­ле­ния. Когда мы чув­ствуем как бы остав­ле­ние нас бла­го­да­тью Божией, то должны знать, что в дей­стви­тель­но­сти это ослаб­ле­ние при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати про­ис­хо­дит ради воз­му­жа­ния каж­дого из нас. Дается, чтобы тер­пе­нием упо­ва­ния обре­сти опыт посто­ян­ного при­сут­ствия Бога с нами.

В это время порой чув­ствует чело­век совер­шен­ную немощь и ничего из цер­ков­ного делать не может… И вдруг, в какой-то момент, как бы обнов­лен­ный, вновь под­хва­ты­ва­ется и опять легко идет, легко бежит в цер­ковь. Или же встре­ча­ется с каким-то чело­ве­ком, пого­во­рит с ним, услы­шит вдруг какое-то новое слово, кото­рое как-то совер­шенно пре­об­ра­зило, встрях­нуло уже заму­тив­ше­еся созна­ние или обни­щав­шую душу, и, вновь под­хва­чен­ный, снова бежит и опять испол­няет. Чело­век ли помог? – Да, чело­век. Но с чело­ве­ком вместе – при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать Божия. Или слу­чайно книжку откроет и про­чтет бук­вально одну стра­ницу или одну фразу… и, как пора­жен­ный, замрет… И снова жизнь хороша, и снова все легко, т.е. не ведаем – где, каким обра­зом и через что Гос­подь про­дол­жает под­дер­жи­вать и окорм­лять, и вос­пи­ты­вать, и наве­щать, и настав­лять нас.

Как внеш­ними собы­ти­ями, так и внут­ренне Гос­подь при­кос­но­ве­нием бла­го­дати посто­янно под­дер­жи­вает нас вновь и вновь, чтобы мы навы­кали харак­теру цер­ков­ной жизни. Навы­кали – это значит сами себя понуж­дали. Поэтому мы и слышим у Святых отцов, что на этом этапе очень важно научиться себя понуж­дать, но не бор­зиться. Делайте все, что бла­го­слов­лено и ска­зано, но «не бор­зяся», т.е. не вкла­ды­вая в это само­сто­я­тель­ной рев­но­сти или рвения. От такой рев­но­сти, от такой страст­ной жажды непре­менно рож­да­ется жела­ние осу­ществ­ле­ния и совер­ше­ния того, что про­чи­тали. Причем совер­ше­ния не завтра, а прямо сейчас, сего­дня. В этом про­яв­ля­ется бор­зость и свое­во­лие. А вместе они состав­ляют свое­нра­вие. Когда чело­век хочет испол­нить все, о чем про­чи­тал, то и не подо­зре­вает, что все это он будет испол­нять своим нравом. Созна­ние его, воз­можно, изме­ни­лось, а нрав остался тем же.

Реаль­ным испол­ни­те­лем нашего пове­де­ния явля­ется чело­ве­че­ский нрав. Созна­ние может оце­ни­вать: сделал – не сделал, хорошо – плохо, сопо­став­лять, про­све­щать, созна­ние может испол­нять, но лишь внеш­нюю канву поступка. Внут­рен­нюю же испол­няет нрав. Стоит только чело­веку посмот­реть на себя: «По созна­нию – я уже весь пра­во­слав­ный, весь уже «свя­то­оте­че­ский», а по нраву – власт­ный, тре­бо­ва­тель­ный, нечут­кий, само­лю­би­вый, корыст­ный, жадный» и прочее. К сожа­ле­нию, все это чело­ве­ком часто не заме­ча­ется, так как он все еще пре­бы­вает не в Хри­сто­вом, а в своем нраве.

е) свое­нра­вие воцер­ков­ля­ю­щихся и огла­ше­ние ближ­них

Это время – очень труд­ный и слож­ный период для наших ближ­них. Порою это время, Богом пода­ва­е­мое нам в пра­виль­ное воцер­ко­в­ле­ние, исполь­зу­ется нами совсем непра­вильно. Если воцер­ков­ля­ю­щийся чело­век оста­ется при своем нраве, он ста­но­вится бре­ме­нем для своих близ­ких. Он бук­вально «накры­вает» ближ­них своих «своим» Пра­во­сла­вием. Этот период для ближ­них может быть бук­вально истя­за­тель­ным. В целом ряде семей в это время начи­на­ется очень глу­бо­кое раз­ме­же­ва­ние, раз­де­ле­ние, кото­рое, в конеч­ном итоге, закан­чи­ва­ется раз­во­дом.

Мне известны случаи, когда семьи раз­ва­ли­ва­лись не по при­чине неве­рия, а по при­чине такой ложной цер­ков­но­сти одного из супру­гов. Пока воцер­ков­ля­ю­щийся чело­век был в пери­оде вдох­но­ве­ния, его еще как-то можно было тер­петь, он весь прямо-таки све­тился, был луче­зар­ным. А когда насту­пает время узнать свои немощи, с ним стало совсем невоз­можно жить, так как при своих труд­ных чертах харак­тера, он, не заме­чая их, про­дол­жает непре­менно воцер­ков­лять своих ближ­них… Отно­си­тельно себя самого он уже не пыта­ется что-либо сде­лать, и весь его запал, вся его рев­ность обра­ща­ется на ближ­них, он теперь начи­нает вос­пи­ты­вать их. А когда ближ­ние ука­зы­вают на его неправды, он сильно оби­жа­ется, уязв­ля­ется в своем само­лю­бии и это, в конеч­ном итоге, при­во­дит к ката­строфе в доме.

Бедные домаш­ние, какой ад порой пере­жи­вают они рядом с воцер­ков­ля­ю­щимся чело­ве­ком! Осо­бенно в труд­ном состо­я­нии в это время пре­бы­вают дети. Взрос­лые еще как-то могут защи­титься, отве­тить, могут дать отпор… А ребе­нок никак не может спа­стись ни от воцер­ков­ля­ю­щейся матери, ни от воцер­ков­ля­ю­ще­гося отца.

Всем нам хорошо известно, как тяжело детям в нецер­ков­ных семьях, осо­бенно, где роди­тели небла­го­по­луч­ные, пьющие, необ­ра­зо­ван­ные, невос­пи­тан­ные. Сейчас таких неве­ру­ю­щих семей много. Живу­щие в них дети очень сильно стра­дают. В неве­ру­ю­щих семьях, где роди­тели бла­го­по­лучны, обра­зо­ванны, очень любят своих детей и хотят им предо­ста­вить все: и одежду, и вос­пи­та­ние, и репе­ти­то­ров, и раз­лич­ные книжки, и необ­хо­ди­мые учеб­ные посо­бия, и студии, и раз­лич­ные кружки, раз­ви­ва­ю­щие спо­соб­но­сти, дети покрыты вни­ма­нием, душев­ной чут­ко­стью, роди­тель­скою душев­ной пол­но­той. Когда на фоне тако­вых семей встре­ча­ешься с детьми из пра­во­слав­ной семьи и видишь раз­дер­ган­ность ребенка, его полную внут­рен­нюю рас­стро­ен­ность, ста­но­вится больно. Совсем недавно ребе­нок был более-менее собран­ный, потому что мама его была неве­ру­ю­щей. Но вот прошло четыре года, как мама стала цер­ков­ным чело­ве­ком, а с ребен­ком про­изо­шла ката­строфа. Его как под­ме­нили. Теперь ребенка невоз­можно удер­жать во вни­ма­нии даже пять минут, он весь раз­бол­тан­ный, раз­бро­сан­ный, весь внут­ренне рас­сы­пан­ный, воля поте­ряна, чув­ства не устро­ены, мысли рас­се­яны… Вот в каком состо­я­нии при­хо­дится иногда при­ни­мать от цер­ков­ных роди­те­лей их детей.

При этом наблю­да­ется еще и такая тра­ге­дия: этот ребе­нок обычно ни во что не ставит взрос­лых, т.е. он пол­но­стью теряет всякое чув­ство почи­та­ния взрос­лого. На малей­шую попытку как-то его наста­вить реа­ги­рует очень силь­ным отвер­же­нием, подер­ги­вает пле­чами, начи­нает крив­ляться и бук­вально отбры­ки­ва­ется от взрос­лого.

Откуда, спро­сите, нам известны такие подроб­но­сти? Каждое лето в нашем епар­хи­аль­ном учи­лище цер­ков­ной педа­го­гики мы про­во­дим летние дет­ские посе­ле­ния, и сюда, в летний лагерь, при­ез­жает много детей. В послед­нее лето было три смены, по сто детей в каждой. Неко­то­рая часть детей из цер­ков­ных семей при­были к нам в таком педа­го­ги­че­ски тяже­лом состо­я­нии, но не по при­чине мате­ри­аль­ного небла­го­по­лу­чия, а именно по при­чине псев­до­цер­ков­ного харак­тера семьи.

Почему при­хо­дится об этом гово­рить так серьезно? Потому что дети до 12 лет пре­бы­вают на этапе огла­ше­ния, и в этот период их раз­ви­тия важно не столько водить их в цер­ковь к Таин­ствам, сколько сфор­ми­ро­вать пра­виль­ный нрав. Потом, когда после 12 лет нач­нется их личное отно­ше­ние к тем или иным собы­тиям жизни, пра­виль­ный нрав сохра­нит их в добром отно­ше­нии и к Церкви, и к роди­те­лям. Увы, ни частая Испо­ведь (тем более фор­маль­ная) до 12 лет, ни частое При­ча­стие при несо­вер­шен­ном нраве не сохра­нило ни одного под­ростка в Церкви.

Итак, на этом этапе очень важно пра­вильно вос­пи­тать ребенка в нраве цер­ков­ном. К сожа­ле­нию, на это мы часто не обра­щаем вни­ма­ния. Мы бываем очень рев­ностны по отно­ше­нию к службе, к молитве, и совсем не рев­ностны по отно­ше­нию к дет­скому нраву. Насту­пит время, чело­веку нужно будет соб­ствен­ными уси­ли­ями, понуж­дая себя, про­дол­жать под­дер­жи­вать в себе харак­тер воцер­ко­в­ле­ния, он и не будет знать о важ­но­сти труда над нравом. Он скоро впадет в самые раз­лич­ные свои само­хот­ные преж­ние навыки, в свой преж­ний нрав. И в этом нраве, с кото­рым не в силах будет спра­виться, пове­дет себя крайне худым обра­зом.

Такой период, когда должно встре­титься со своим нравом, с реаль­но­стью своих соб­ствен­ных сил и уви­деть свою нищету, свою немощь перед Богом, немощь в испол­не­нии про­стей­ших запо­ве­дей Божиих, непре­менно про­ис­хо­дит у вся­кого чело­века. Более того, этот период будет потом посто­янно воз­об­нов­ляться, потому что Гос­подь будет посто­янно научать нас, вра­зум­лять реаль­но­стью нас самих.

Пра­виль­ное пове­де­ние в данном случае обре­та­ется цер­ков­ным вос­пи­та­нием. Очень важно в это время цер­ков­ное настав­ле­ние со сто­роны духов­ного настав­ника, прежде всего, свя­щен­ника. Но воз­можно настав­ле­ние и со сто­роны более опыт­ных в цер­ков­ном житель­стве бра­тьев и сестер. Очень важно поль­зо­ваться их настав­ле­нием, их вра­зум­ле­нием, не обра­щая вни­ма­ния на харак­тер, с каким оно сде­лано. Даже если ска­зано нам очень жестко, все равно нужно быть вос­при­им­чи­вым, потому что на этом этапе себя самого уви­деть очень трудно, а вот со сто­роны нас видят лучше.

Второй период – про­ме­жу­точ­ный, от огла­ше­ния к воцер­ко­в­ле­нию

а) общая харак­те­ри­стика

Период ослаб­ле­ния при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати, ее скры­того при­сут­ствия непри­метно сме­няет период огла­ше­ния. По вре­мени он может быть про­дол­жи­тель­ным – два, пять, семь и больше лет. У каж­дого свое время. Гос­подь знает сроки, ибо Он Педа­гог, Он Настав­ник, Он Учи­тель в про­мыс­лах Своих. Для чего необ­хо­дим такой период? – Для того, чтобы выявить в чело­веке рев­ность ко спа­се­нию, для того, чтобы самому чело­веку начать отре­че­ние от себя, навык­нуть, воз­расти в рев­но­сти к Богу.

Бла­жен­ный Диадох так опи­сы­вает состо­я­ние ново­на­чаль­ного после кре­ще­ния: «Когда Боже­ствен­ная бла­го­дать через святое кре­ще­ние соче­та­вает себя в без­мер­ной некоей любви с чер­тами образа Божия в залог подо­бия, сквер­но­об­раз­ный змий извер­га­ется из глубин ума (духа), при этом баня освя­ще­ния, хотя отъ­ем­лет скверну греха, но двой­ствен­но­сти поже­ла­ний наших не уни­что­жает… На первых порах бла­го­дать сокры­вает свое при­сут­ствие, ожидая про­из­во­ле­ния души; когда же все­цело обра­тится чело­век к Богу, тогда она неиз­ре­чен­ным некиим чув­ством откры­вает сердцу свое при­сут­ствие; и опять ожи­дает дви­же­ния души, напус­кая между тем бесов­ским стре­лам дости­гать до самой глу­бины ея чув­ства, чтобы она с теп­лей­шим про­из­во­ле­нием и сми­рен­ней­шим рас­по­ло­же­нием взыс­кала Бога… Попу­ще­ние обу­чи­тель­ное никак не лишает душу боже­ствен­ного света, бывает же при сем только то, что бла­го­дать скры­вает от ума свое при­сут­ствие». Это время, когда чело­веку нужно самому под­ни­маться навстречу Богу.

К при­меру, чув­ствуя свою немощь перед вечер­ним пра­ви­лом, чело­век, тем не менее, может воз­гре­вать в себе рев­ность к нему, и хоть как-то, худо-бедно, но под­дер­жи­вать ее в себе. Если не уда­ется сохра­нить преж­ний уро­вень своего испол­не­ния утрен­него или вечер­него пра­вила, то хотя бы ста­раться при­бли­зиться к нему. В этот период важно ста­раться вос­ста­нав­ли­вать преж­ний поря­док хож­де­ния на Бого­слу­же­ния или хотя бы при­бли­зиться к преж­нему порядку. Гос­подь дей­ствием при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати дал нагляд­ный пример, образ, как жить цер­ковно. А теперь самому нужно к этому порядку, к этому уровню опять при­бли­зиться, но уже воз­гре­вая и под­дер­жи­вая соб­ствен­ную рев­ность о Боге, – понуж­де­нием самого себя. В этом-то понуж­де­нии себя и будет усва­и­ваться бла­го­дать рев­но­сти.

Когда она кос­нется нас, мы услы­шим содей­ствие и уча­стие Божие. В этой-то бла­го­дат­ной рев­но­сти должно оста­ваться, должно научиться в ней стоять. Дви­же­ние к этому – и есть второй период. Он очень про­дол­жи­тель­ный для многих из нас, фак­ти­че­ски до конца жизни.

Когда мы читаем у Святых отцов о трез­ве­нии, об умении стоять в трез­ве­нии – речь идет уже о тре­тьем пери­оде. Он очень труден и непрост. Но он третий, а перед ним есть второй, где наша соб­ствен­ная рев­ность должна быть обра­щена навстречу ко бла­го­дати Божией, искать ее, желать ее содей­ствия и, обре­тая ее как неко­то­рое напо­ми­на­ние о ней едва слы­ши­мое, учиться хра­нить ее в себе, быть в ней, и, опи­ра­ясь на нее, взби­раться к началь­ному образу. В этом слабом оттенке бла­го­дати нужно обре­сти самого себя, дви­же­ние своей воли, дыха­ние своего сердца. Дви­же­ние воли, отла­га­ю­щей «немо­готу», лень, мало­ду­шие, каприз, обиду и др. и уста­нав­ли­ва­ю­ще­еся в спо­соб­ность совер­шать пра­вило, тянуть его до сере­дины, потом до конца. Нужно при этом услы­шать дыха­ние сердца, рас­по­ла­га­ю­ще­еся навстречу молит­вен­ному дела­нию или дела­нию правил хра­не­ния чувств и исправ­ле­ния нрава, тем самым при­да­вая им силу, жиз­не­дей­ствие. Без этого внут­рен­него дела­ния воли и сердца чело­веку не одо­леть вос­ста­ние падшей натуры. Но прежде чем обре­сти дела­ние, нужно как бы «нащу­пать» в себе соб­ствен­ную волю и соб­ствен­ное сердце и начать учиться самому тому, как нужно при­во­дить их в дви­же­ние.

Увы, труд этот непро­стой. Внут­рен­ний падший наш чело­век сильно вос­стает на него. Поэтому часто в себе самом этот труд мы не можем сохра­нить, теряем его, выпа­даем из него. Осо­бенно в своих отно­ше­ниях с нашими ближ­ними: мы вновь ста­но­вимся каприз­ными, свар­ли­выми, скан­даль­ными, над­мен­ными, жад­ными, ску­пыми на чув­ства, ску­пыми на вещи, на помощь, на уча­стие, на слово, ску­пыми на молит­вен­ное воз­но­ше­ние за них. Ску­пость, про­яв­ля­ясь в нас, совра­щает нас, укло­няет от Бога, укло­няет от уго­жде­ния Ему. В это время на чело­века сильно напа­дают плот­ские стра­сти.

Чело­век, искренне пре­бы­ва­ю­щий в Церкви, со вре­ме­нем непре­менно ока­жется в этом пери­оде, пери­оде серьез­ной внут­рен­ней брани со своим нравом. Нрав очень сильно хочет взять свое, и чело­веку нужно осте­ре­гаться, чтобы не под­пасть под его дей­ствие. Для этого нужно всегда содер­жать пред собою нрав Хри­стов. Искрен­няя жажда Бога непре­менно будет звать нас к книгам Святых отцов, и мы будем со тща­нием, с особым вни­ма­нием отыс­ки­вать именно те места, кото­рые каса­ются опре­де­лен­ного нрава. Это нужно делать и к этому нужно себя рас­по­ла­гать, иначе зам­ше­леет чело­век.

Напри­мер, чело­век читает о кро­то­сти. Что есть кро­тость?

Если раньше, в период дей­ствия при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией, он читал подряд все святые книги, его это удо­вле­тво­ряло, во всем он нахо­дил уте­ше­ние и, хотя и не все помнил, когда закры­вал про­чи­тан­ную книгу, но, пока читал, весь был утешен. Теперь начался период, когда книги стоят, и он не хочет их читать, и ему скучно их читать и даже нет сил на чтение. Батюшка бла­го­сло­вил и дал епи­ти­мью, допу­стим, про­честь главу или про­по­ведь Игна­тия Брян­ча­ни­нова, а она не чита­ется. Епи­ти­мья-то малень­кая – всего лишь одну про­по­ведь Игна­тия Брян­ча­ни­нова про­чи­тать… В период при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати он пять томов про­чи­тал, правда, сейчас мало что помнит оттуда… И тем не менее, в какой-то момент про­ме­жу­точ­ного пери­ода мы вдруг явно слышим в себе потреб­ность разо­браться – что же такое кро­тость? Тогда чело­век обра­ща­ется к книгам Святых отцов.

б) где найти образ?

Для поиска опре­де­ле­ний тех или иных поня­тий в тво­ре­ниях Святых отцов реко­мен­ду­ется поль­зо­ваться алфа­вит­ным ука­за­те­лем. Это очень боль­шая работа, совер­шен­ная изда­те­лями про­шлых веков. Они сопро­во­дили боль­шин­ство книг алфа­вит­ным ука­за­те­лем, для того, чтобы мы теперь, воз­же­лав узнать у Церкви, «что такое кро­тость?» или «что такое дол­го­тер­пе­ние?», могли найти нужный ответ. Мы откры­ваем книгу не с первой стра­ницы, а с послед­ней, отыс­ки­ваем в алфа­вит­ном ука­за­теле слово «сми­ре­ние». И теперь уже целе­на­прав­ленно ищем ука­зан­ную стра­ницу. Работа по алфа­вит­ному ука­за­телю дает очень много, непре­менно нужно поль­зо­ваться им. Только нужно пом­нить: сколько бы мы с вами ни читали книг, реаль­ный образ совер­ше­ния дан­ного дей­ствия только через слово вос­при­нять не всегда воз­можно, необ­хо­дима встреча с живым чело­ве­ком.

Цер­ковь дышит живым пре­да­нием. Не только слово, сло­вес­ное, устное пре­да­ние, но живое пре­да­ние чрез­вы­чайно важно в жизни цер­ков­ного чело­века.

Без этой встречи все наше преды­ду­щее пред­став­ле­ние оста­ется только пред­став­ле­нием, а вовсе не живым обра­зом. Живой образ – это то, что совер­ша­ется здесь и сейчас. Поэтому встреча с живыми людьми, испол­ня­ю­щими ту или иную доб­ро­де­тель, для каж­дого из нас явля­ется чрез­вы­чайно важным науче­нием. В связи с этим на каждом из этапов нашего воцер­ко­в­ле­ния палом­ни­че­ские поездки имеют особое зна­че­ние.

В период ослаб­ле­ния при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати ради под­дер­жа­ния цер­ков­ной жизни полезно раз­но­об­ра­зие внеш­них впе­чат­ле­ний, новизна от святых мест, от кра­соты мест, от общего харак­тера жизни веру­ю­щих людей в этих местах. В то время, когда есть внут­рен­няя потреб­ность узнать, что же реально есть та или иная доб­ро­де­тель или реаль­ное про­яв­ле­ние нрава Хри­стова, очень важны встречи с живыми цер­ков­ными людьми. И в палом­ни­че­ской поездке Гос­подь осо­бенно подает эти добрые начатки встреч. Чело­век, кото­рый в этом нуж­да­ется, их не про­пу­стит. Как жаж­ду­щий про­пу­стит ли мимо себя стакан с водой? Он при­па­дет к нему. Он его сразу узнает. Голод­ный прой­дет ли мимо хлеба? Так же и жаж­ду­щий встречи с бла­го­дат­ным чело­ве­ком не про­пу­стит ее.

Важ­ность встречи с цер­ков­ными людьми велика. И как бы ни хоте­лось встре­титься именно со свя­ты­нями, как бы ни увле­кали раз­лич­ные исто­ри­че­ские впе­чат­ле­ния и кра­сота новых мест и раз­но­об­ра­зие цер­ков­ных построек и храмов, в Церкви Хри­сто­вой все-таки самым дра­го­цен­ным для Гос­пода явля­ется живой чело­век, живая душа. Ибо в Цар­ство Божие не войдут веще­ствен­ные храмы, книги, пред­меты, но войдет живая душа. Сколько раз­лич­ных храмов в тече­ние исто­рии было уни­что­жено, сколько сожжен­ных, уни­что­жен­ных книг! А вот живую душу чело­ве­че­скую Гос­подь бере­жет до самого послед­него момента, до самой смерти. И поэтому нет ничего дра­го­цен­нее, чем живые люди, а тем паче нет более дра­го­цен­ного, чем живой цер­ков­ный чело­век. Но если для Гос­пода это так дорого, то и для цер­ков­ного чело­века, чаю­щего жить о Христе и во Христе, прежде всего должен быть дорог именно живой чело­век. При этом дорог любой живой чело­век, всякая живая душа, кото­рая, воз­можно, рядом со мною бра­нится, руга­ется, жад­ни­чает, не верует вообще ни во что, даже хулит Бога… Тем не менее, она и нам, и Богу дорога. Не в этих дей­ствиях злобы, хуле­ния или отвра­ще­ния от Бога, но в той бла­го­сло­вен­ной спо­соб­но­сти жить, в том бого­да­ро­ван­ном образе, кото­рый Гос­подь вложил в нее. В этом всякая душа жива и достойна любви каж­дого, потому что и Гос­подь ее любит. И если я хочу уго­дить Богу, то разве я не исполню для Бога все, что Гос­подь хочет? А Гос­подь хочет, чтобы эта душа уте­ши­лась и полу­чила по жажде своей. Она хочет иметь какую-то вещь, а ее у чело­века нет, зато у меня есть.

И если я хочу уго­дить Богу, (а для Бога я все сделаю) то я, конечно, возьму и отдам ему ту или иную вещь. И как будет утешен Гос­подь, что я подал ему. Поэтому и гово­рится в Еван­ге­лии: «Тогда пра­вед­ники скажут Ему в ответ: Гос­поди! Когда мы видели Тебя алчу­щим, и накор­мили? Когда мы видели Тебя стран­ни­ком, и при­няли? Или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя боль­ным, или в тем­нице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сде­лали это одному из бра­тьев Моих мень­ших, то сде­лали и Мне» (Мф.25:37-40). Почему так? Потому что этого, боля­щего в боль­нице, или этого, в тюрьме пре­бы­ва­ю­щего, Гос­подь любит. Он бла­го­сло­вил ему жизнь, под­дер­жи­вал ее, хранил его вдали от смерти и про­дол­жает под­дер­жи­вать его – жизнь гре­хов­ную, отврат­ную, про­тив­ную Богу, но тем не менее – жизнь. Гос­подь радеет об этой душе, про­мыш­ляет о ней и хочет спасти ее и, может быть, спасет. Гос­подь, будучи Богом, но пре­бы­ва­ю­щим в Духе и в Теле не на земле, не может под­не­сти стакан воды. Ему нужен помощ­ник на земле, чтобы этому жаж­ду­щему помог бы водою, а этому помог бы словом, а этому помог бы вещью, а этому – дей­ствием.

Сде­лать это Он может только через тех, кто хочет Ему уго­дить, кто верен Ему, кто слышит Его любовь. И поэтому нахо­дит тако­вых, вкла­ды­вает в их сердца Свою жалость, милость к дру­гому, Свое раде­ние, Свое попе­че­ние. Если чело­век спо­со­бен это Его побуж­де­ние, Его Божию Любовь поне­сти в своем сердце, то может испол­нить, что Гос­подь хочет. В этом есть запо­ведь Божия: «Воз­люби ближ­него своего». И чело­век идет помо­гать, бла­го­слов­лять, мило­серд­ство­вать, уте­шать, делиться всем и послед­нее свое отда­вать, потому что Гос­подь так хочет.

Веру­ю­щий чело­век сам готов уго­дить Богу, потому что в уго­жде­нии Богу про­яв­ля­ется спо­соб­ность слу­же­ния Ему. В чем же это слу­же­ние? Как раз в слу­же­нии нищим, боль­ным, немощ­ным, нуж­да­ю­щимся, вся­кому, кого Гос­подь любит, кому Сам телесно и душевно помочь сейчас не может и поэтому при­зы­вает нас, чтобы мы испол­нили Его, Божие дело. Тогда мы входим в еди­но­ду­шие с Богом и со всеми, кто так делает. Тогда Бла­го­дать Божией Любви совер­шает через нас дело любви в Церкви.

Пер­выми начали такое уго­жде­ние Богу апо­столы. Мы – Апо­столь­ская Цер­ковь, и по этой при­чине очень важно быть тако­вым чело­ве­ком. А как это делать? Для этого надо иметь нрав крот­кий, мило­серд­ный, ско­ро­по­слуш­ли­вый на всякую нужду, нрав чуткий к каждой нужде, забот­ли­вый, попе­чи­тель­ный, тер­пе­ли­вый – все то, что имел Гос­подь, все то, что опи­сано апо­сто­лами в Еван­ге­лии. Вспом­ним: ведь в Еван­ге­лии прямые настав­ле­ния содер­жатся всего на несколь­ких стра­ни­цах. А основ­ной объем Еван­ге­лия чему посвя­щен? – Поступ­кам Гос­под­ним, в кото­рых откры­ва­ется Его нрав. Еван­ге­лие прежде всего рас­кры­вает нрав Хри­стов, харак­тер Гос­пода.

Если мы вслу­ша­емся в Бого­слу­же­ние и посмот­рим годо­вой круг Еван­гель­ских чтений, мы обна­ру­жим, что места из Еван­ге­лия, в кото­рых звучат настав­ле­ния Христа, состав­ляют малый объем в срав­не­нии с теми местами, в кото­рых Гос­подь мило­серд­ствует, исце­ляет боль­ных, уте­шает скор­бя­щих, совер­шает чудо вос­кре­ше­ния из смерти, кормит нуж­да­ю­щихся.

Везде и всюду мы видим мило­серд­ное дей­ствие Христа. А живые люди, с кото­рыми мы встре­ча­емся в Церкви, – живое дыха­ние этого нрава Хри­стова. И тогда, обре­та­ясь в этот нрав Хри­стов, мы имеем по нраву Христа и уча­стие Духа Свя­того.

«Стя­жите Духа Свя­того – это есть цель нашей жизни», – гово­рит Сера­фим Саров­ский. Но посред­ством чего можно стя­жать Духа Свя­таго? – Дух Святый стя­жа­ется доб­ро­де­те­лями. И поэтому невоз­можно спа­стись, не обре­та­ясь в доб­ро­де­тели, невоз­можно спа­стись, не обре­та­ясь в нрав Хри­стов.

Церкви известны три источ­ника, в кото­рых мы обре­таем харак­тер Гос­пода, а значит, обре­таем образ доб­ро­де­тели.

Первый источ­ник – это сло­вес­ный образ. О нраве Хри­сто­вом ска­зано в Еван­ге­лии, пре­по­дано в трудах Святых отцов. Посмот­рите: нет ни одного Свя­того отца, кото­рый бы теме доб­ро­де­те­лей не посвя­тил своего слова. Более того, боль­шин­ство Святых отцов опи­са­ниям доб­ро­де­тели посвя­щают две трети своих трудов.

Второй источ­ник – образ доб­ро­де­тели в живых людях, значит, в живом цер­ков­ном пре­да­нии, с кото­рым мы встре­ча­емся в жизни. В палом­ни­че­ских поезд­ках мы имеем эту бла­го­дат­ную, данную нам от Бога воз­мож­ность таких встреч. Это не значит, что мы встре­ча­емся с пол­но­стью доб­ро­де­тель­ными людьми, таких людей в наше время, навер­ное, не суще­ствует. Но с раз­лич­ными про­яв­ле­ни­ями доб­ро­де­тели в том или ином чело­веке мы все же встре­ча­емся. Более того, это дыха­ние доб­ро­де­тели может стать неожи­дан­ным откры­тием и для самого того чело­века, не зна­е­мое и не види­мое даже ему доселе. Кто-то сказал нам кротко, и мы это дыха­ние кро­то­сти услы­шали в нем. А потом гово­рим:

– Спаси тебя Гос­поди! Ты мне очень помог, я много знал про кро­тость сло­весно, а теперь узнал ее реально.

А он отве­чает нам:

– И тебя спаси Гос­подь! Ведь если бы мы сейчас с тобой не раз­го­во­ри­лись, я бы и сам не узнал этого в себе. Как-то вдруг далось, и для меня это было откро­ве­нием.

И нет ничего более важ­ного, зна­чи­тель­ного, чем такое живое дыха­ние, потому что оно-то как раз и дает нам воз­мож­ность узнать, что же есть реально доб­ро­де­тель.

И, нако­нец, третий источ­ник – это Сам Гос­подь, сама бла­го­дать Божия. Бла­го­да­тию Своею Гос­подь по При­ча­стии ли, или после Таин­ства Испо­веди, или же по молитве нашей, или же во время Бого­слу­же­ния вдруг дарует нам дыха­ние доб­ро­де­тели… Это прямое, от Бога идущее, чрез­вы­чай­ное настав­ле­ние, совер­ша­е­мое Его все­лю­бя­щей бла­го­да­тью. Ради воз­мож­но­сти такого Божьего при­кос­но­ве­ния чело­век и ста­ра­ется отло­житься от всего того, что про­тивно бла­го­дати Божией: от греха. Это бла­го­дат­ное при­кос­но­ве­ние к нам исклю­чает сам грех. Более того, мы видим, что по при­чине греха встреча с живым цер­ков­ным чело­ве­ком у нас может и не состо­яться.

Почему мы долгое время не встре­ча­емся ни с какими бла­го­дат­ными людьми, ни с каким дыха­нием доб­ро­де­тели? Ока­зы­ва­ется, потому что мы посто­янно осуж­даем людей. В нашем навыке осуж­де­ние явля­ется важ­ней­шим свой­ством и дей­ствием. Но если осуж­де­ние про­ис­хо­дит в сердце, если сердце посто­янно устро­ено осуж­да­юще, может ли оно рас­по­знать дыха­ние доб­ро­де­тели? Нет! Более того, вни­ма­ние осуж­да­ю­щего чело­века обра­щено не к доб­ро­де­тели чело­века, а к его злым поступ­кам, к его худым дей­ствиям. Ока­зы­ва­ется, что над­ме­ние чело­ве­че­ское, гор­дость чело­ве­че­ская всегда обра­ща­ется в попытку удо­сто­ве­риться, что «я лучше, чем другой». Но для этого что надо делать? Чтобы обна­ру­жи­вать, что «другие хуже меня»? Воз­вы­шаться над всеми. Для этого нет ничего проще, чем осуж­де­ние: осуж­дай всех подряд, любого чело­века! Гово­рят о нем хорошо, а ты непре­менно найди в нем что-нибудь злое, что-нибудь нехо­ро­шее, что-нибудь недо­стой­ное. И ты уже над ним! Он про­явился в каком-то добром своем каче­стве, свой­стве, в слове ли, в чув­стве ли, и тебя это как-то уяз­вило, но ты непре­менно найди в нем что-нибудь худое – и ты опять утешен. И тебе опять стало хорошо. Да, он такой хоро­ший, да, в нем есть все то, другое, третье: у него и дар слова, и дар молитвы, и рев­ность к слу­же­нию, – все в нем есть, а вот при всем при этом ты знаешь – он курит: «я видел его куря­щим». Да он скорее и не курил, просто палочку держал во рту, а моя осу­ди­тель­ная рев­ность уви­дела в этом куре­ние. Или же: «ты знаешь, а он все равно руга­ется», или: «ты знаешь, а он жадный, он берет,» или: «а ты знаешь, а он все равно жесто­кий», или: «он блуд­ник»… Или, или, или… Можно бес­ко­нечно эти «или» пере­чис­лять, и у каж­дого целый карман таких разных «или», кото­рые он вытас­ки­вает при­ме­ни­тельно то к одному, то к дру­гому, то к тре­тьему, и все время найдет при­чину, почему «я над этим», «я лучше». Разве можно при таком вни­ма­нии к погреш­но­стям дру­гого встре­титься с доб­ро­де­те­лью ближ­него? – Никак. Поэтому неда­ром в житиях Святых отцов мы встре­чаем, что одной только доб­ро­де­те­лью – неосуж­де­нием, неко­то­рые святые спас­лись. Они, бывало, ничего больше дру­гого и не делали, а только одно – не осуж­дали.

В Древ­нем Пате­рике повест­ву­ется о смерти одного монаха. Чрез неко­то­рое время Гос­подь откры­вает братии о его пре­бы­ва­нии в Рай­ских Оби­те­лях. И вдруг вся братия при­хо­дит в силь­ную досаду и недо­уме­ние. Как так!? Ведь он же все время ленился ходить на службу, он же был такой ска­ред­ный, был не рев­ност­ный в послу­ша­ниях, он был ослуш­ни­ком и еще каким-то… А авва всех собрал и сказал:

– Братия! Не сму­щай­тесь более по поводу сего брата. Гос­подь все нестро­е­ние про­стил только за одно дела­ние – он никого не осуж­дал. Он сумел пройти всю жизнь свою, никого не осудив, и только за это Гос­подь его вос­при­нял.

Но если чело­век не осуж­дает ближ­них, тогда что же он делает по отно­ше­нию к ним? Ведь ничего не делать по отно­ше­нию к ближ­нему нельзя. Если чело­век не осуж­дает, значит, он делает что-то другое… Что же? Ока­зы­ва­ется, он встре­ча­ется с доб­ро­де­те­лями ближ­них. В одном воз­ра­до­вался о его прав­ди­во­сти, в другом пора­до­вало его тру­до­лю­бие; в тре­тьем несвар­ли­вость уте­шила; в чет­вер­том – какие-то начатки кро­то­сти; в пятом – сер­деч­ность; в шестом – вели­ко­ду­шие… При таком настро­е­нии обна­ру­жи­ва­ется, что вокруг нас – море нази­да­ния, кото­рое Гос­подь рас­сы­пал бисе­ром в среде цер­ков­ной, и чем больше вокруг людей, тем больше воз­мож­но­стей встречи с живым цер­ков­ным пре­да­нием, с живым про­яв­ле­нием доб­ро­де­тели. И какая же это радость, если мы умеем с этим встре­чаться, через это обре­таться и воцер­ков­ляться! Тогда в такое сердце, конечно же, бла­го­дать рев­но­сти будет вхо­дить, как в свое родное, ибо сердце такого чело­века выстра­и­ва­ется, как храм для своего Бога. Тогда ста­но­вится понят­ным то, что име­ется в виду, когда мы читаем в Еван­ге­лии или же у Святых отцов о сердце как о храме, сердце, устро­ен­ном навстречу доб­ро­де­те­лям ближ­них. Тако­вое сердце при­ятно Духу Свя­тому, удобно для бла­го­дати Божией. И тогда бла­го­дать при­хо­дит в такое сердце и нази­дает его сама.

Когда Апо­стол Павел гово­рит: «Так и напи­сано: первый чело­век Адам стал душею живу­щею; а послед­ний Адам есть дух живо­тво­ря­щий. Но не духов­ное прежде, а душев­ное, а потом духов­ное” (1Кор. 15:45-46), он как раз это и под­ра­зу­ме­вает. Нужно прежде всего устро­ить душу свою в рев­но­сти о доб­ро­де­те­лях, полу­ча­е­мых от ближ­них. Необ­хо­димо усва­и­вать, рас­по­зна­вать, научиться любить доб­ро­де­тель в ближ­них, душевно напе­чат­ле­ва­ясь этим в своем сердце. Это – душев­ный опыт. И в своем душев­ном обра­ще­нии к ближ­ним от этого напе­чат­лен­ного образа обра­щаться с ними по воз­мож­но­сти кротко, вели­ко­душно, просто, мило­сердно. В этом – то душев­ное устро­е­ние, в кото­ром чело­веку усва­и­ва­ется Дух Божий. Поэтому-то и гово­рит Апо­стол Павел: «Прежде душев­ное, а потом духов­ное». По этой-то при­чине и должно нам воцер­ков­ляться, а значит, обре­таться в среде цер­ков­ных людей, а значит, вхо­дить с ними в еди­но­ду­шие.

Но чело­веку, удер­жи­ва­ю­ще­муся в навыке осуж­де­ния, нико­гда этого не рас­по­знать и не узнать.

Неко­то­рые пола­гают, что воцер­ков­ляться – это значит прежде всего вхо­дить в молит­вен­ное пре­бы­ва­ние в Церкви, вхо­дить в обще­ние с Богом. Но даже для отшель­ни­ков было пра­вило: прежде, чем тебя бла­го­сло­вят на отшель­ни­че­ское житель­ство, сна­чала пройди обще­жи­тель­ный мона­стырь, войди в еди­но­ду­шие с людьми цер­ков­ными, обре­тись в числе Церкви. Ведь Цер­ковь – это не один Гос­подь. Для нас, на земле пре­бы­ва­ю­щих, – это и цер­ков­ные люди. Цер­ковь состав­ляют люди, живу­щие Богом. А значит, наше воцер­ко­в­ле­ние – это вхож­де­ние в еди­но­ду­шие с людьми. Оно про­ис­хо­дит, конечно же, через наше обра­ще­ние, устрем­ле­ние к Богу и через Его при­зы­ва­ние, Его содей­ствие, Его про­мыс­ли­тель­ное науче­ние…

Но при этом про­ис­хо­дит и вхож­де­ние в среду людей. Почему же для многих это вхож­де­ние явля­ется вхож­де­нием в среду людей «про­тив­ных»? «Эта – злая, про­тив­ная, жадная… Вообще нецер­ков­ная, ничего не читала», «А этот начи­тался всего, но весь гордый…», «А этот ака­де­мию закон­чил, но все равно черст­вый и неду­хов­ный…» Неужели в такую среду таких людей входим мы с вами? Это ли есть воцер­ко­в­ле­ние? Если меня окру­жают все такие люди, то я не в Церкви. Это же не люди Церкви: гордые, над­мен­ные… Разве такие Церкви при­над­ле­жат? Значит, это не моя среда. Значит, я не в Церкви. А где же я тогда? А я один с Богом! Я весь из себя «цер­ков­ный» – сверху донизу, но один. А все осталь­ные – не Цер­ковь…

Такое настро­е­ние – это вовсе не воцер­ко­в­ле­ние. Воцер­ко­в­ле­ние – это вхож­де­ние в еди­но­ду­шие с цер­ков­ными людьми, а значит, в радость от обще­ния с чело­ве­ком! Я побыл с этим чело­ве­ком, для меня радость и бла­го­дар­ность Богу, отдых, кото­рый я полу­чил от него. Не лично от Бога, а от чело­века полу­чил это живое бла­го­дат­ное дыха­ние. Только доб­ро­де­тель обла­дает этим могу­ще­ствен­ным дей­ствием бла­го­дат­ного пре­об­ра­же­ния. Сила доб­ро­де­тели спо­собна пре­об­ра­зо­вать чело­века в мир, радость, любовь, про­стоту, чистоту, искрен­ность. Встре­титься с такой доб­ро­де­те­лью, пере­жить ее, испы­тать бла­го­дар­ность этому чело­веку и Богу за такую встречу – это и есть придти в еди­но­ду­шие Церкви.

Живем ли мы таким еди­но­ду­шием? Ведь Цер­ковь (а значит и Гос­подь) пред­став­ляет всем нам, собран­ным вокруг Него, такую уди­ви­тель­ную воз­мож­ность. Каждый день у нас есть воз­мож­ность пере­жить радость воцер­ко­в­ле­ния, радость цер­ков­ного еди­но­ду­шия, радость цер­ков­ного обще­ния. Выхо­дит, для нас весь день – это сплош­ная радость. Так ведь должно быть. А мы: так пере­жи­ваем, так живем?

Конечно же, мы ста­ра­емся и имеем в тече­ние дня моменты такой встречи. Очень много зави­сит от нали­чия тако­вых людей. И если среди нас есть такие, кото­рые обильно живут этой радо­стью, то мы по чув­ству слышим это, и по поступ­кам видим и встре­ча­емся с ними. Но многие из нас не имеют сейчас такой спо­соб­но­сти.

Встреча с чело­ве­ком, с ближ­ним, может про­изойти по при­чине нашей чут­ко­сти, внут­рен­ней настро­ен­но­сти на него. Тре­бо­вать, чтобы все вокруг обя­за­тельно имели особую сте­пень доб­ро­де­тель­ного дыха­ния, невоз­можно. Прежде всего в себе надо раз­вить чут­кость к доб­ро­де­тели. И если доб­ро­де­тель будет про­яв­лена в ближ­нем даже в самой малой сте­пени, то все равно будет рас­по­знана. И мы сможем пере­жить хоть малую долю радо­сти этого еди­но­ду­шия, этой встречи, радо­сти этого един­ства Церкви.

В чем осу­ществ­ля­ется одно из четы­рех свойств Церкви: «единая»? В Духе Святом,- гово­рили Святые отцы.

А в чем это свой­ство Церкви про­яв­ля­ется? В любви,- гово­рили Святые отцы.

Первый момент любви – это чут­кость к ближ­нему. И важ­ней­шее каче­ство этой чут­ко­сти есть чут­кость к доб­ро­де­тель­ным про­яв­ле­ниям ближ­них. И отсюда – жажда к доб­ро­де­тель­ному обще­нию, к этим встре­чам, радость уте­ше­ния, что встре­тился, радость жизни от еди­но­ду­шия такой встречи. Обре­та­ется это пер­во­на­чально в чут­ко­сти. Вот почему чут­кость – очень важное свой­ство в жизни чело­века. При обре­те­нии нас в еди­но­ду­шие мы ста­но­вимся единою Цер­ко­вью. Все, с кем мы пере­жили такое еди­но­ду­шие, и те минутки радо­сти встречи с доб­ро­де­те­лью ближ­него – это и есть моменты соби­ра­ния единой Церкви. Поэтому так важно взра­щи­вать в себе спо­соб­ность к этому свой­ству Церкви.

Каждый отдель­ный чело­век не может быть абсо­лютно святым, и, тем не менее, именно в те моменты и в тех местах, где он еди­но­ду­шен о Боге со своими ближ­ними, бла­го­дать посе­щает его. Если он в еди­но­ду­шии, значит, он в Церкви Хри­сто­вой.

Воцер­ко­в­ле­ние – это и есть путь обре­те­ния такого един­ства, все боль­шее и боль­шее усво­е­ние себя свой­ствам Церкви, единой, святой, собор­ной, апо­столь­ской. А люди святые – это те, кото­рые имели боль­шую меру такого усво­е­ния свой­ствам Церкви, обрели это мно­гими тру­дами своего воцер­ко­в­ле­ния. Наш с вами путь воцер­ко­в­ле­ния есть путь людей греш­ных, людей, посто­янно укло­ня­ю­щихся от Церкви, но всегда пре­бы­ва­ю­щих в ней по при­чине Мило­сти Божией и при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Бога, либо бла­го­дати рев­но­сти, кото­рою Гос­подь нас посто­янно под­ни­мает и вос­ста­нав­ли­вает в цер­ков­ный труд.

Согре­шая, мы отпа­даем от Бога. И тот, кто чув­ствует, что он отпал от Бога, ищет сред­ства вер­нуться опять, обратно. Для этого и суще­ствует пока­ян­ная молитва. Где бы ни согре­шил чело­век, тут же кается, тут же просит: «Гос­поди, прости, вер­нись, верни меня опять к Себе, я не хотел так делать, но я так сделал, я не хотел так посту­пить, но я так посту­пил… Гос­поди, прости меня!»…

Посту­пок совер­шен, грех сделан, значит, он лежит на чело­веке, необ­хо­димо раз­ре­шиться от него. Для этого Гос­подь учре­дил Таин­ство пока­я­ния – Испо­ведь. Чело­век идет, испо­ве­ду­ется, полу­чает раз­ре­ше­ние от греха. Он вновь при­ми­рен с Богом, вновь сво­бо­ден в своем обще­нии с Ним, вновь пре­бы­вает в бла­го­сло­вен­ном уча­стии Бога. Чело­век при­ми­рен с Богом. Теперь он пришел к При­ча­стию, обрелся в освя­ща­ю­щем, вос­ста­нав­ли­ва­ю­щем во образе Еван­гель­ском дей­ствии Божием. Гос­подь – в чело­веке. Гос­подь усвоил его Себе и Сам усво­ился всем его соста­вам, сердцу, и душе, и телу… Теперь чело­век ходит в Нем и Им. И потому для него после Литур­гии в храме совер­ша­ется Литур­гия и за пре­де­лами храма, ибо он живет так, как Гос­подь запо­ве­дал. Живет так, как Гос­подь бла­го­да­тию Своею хранит его по При­ча­стии. Живет так, как навы­кал в харак­тере своем, ищущем нрава Хри­стова, про­дол­жая удер­жи­ваться в новом каче­стве нового чело­века, не согре­ша­ю­щего, не пада­ю­щего.

Но, увы, если бы мы так умели жить… Но силен грех, сильна власть стра­сти над чело­ве­ком. Сильно тление, кото­рое кос­ну­лось чело­века, и поэтому, так или иначе, все равно про­ис­хо­дит паде­ние, и чело­век не удер­жи­ва­ется. Однако, навы­кая стоять в доб­ро­де­тели, стоять в дей­ствии Духа Свя­таго, стоять в дей­ствии бла­го­дати Божией, мы вос­хо­дим каждый своею ско­ро­стью в посто­ян­ство цер­ков­ного житель­ства, цер­ков­ного харак­тера.

Зна­че­ние пери­ода вооду­шев­ля­ю­щей бла­го­дати

Период вооду­шев­лен­ного хож­де­ния в Церкви чрез­вы­чайно важен. После него насту­пит период охла­жде­ния чело­века к хри­сти­ан­ской жизни. Святые отцы гово­рили, что в этот момент – охла­жде­ния к Церкви – необ­хо­димо научиться самому совер­шать дело своего цер­ков­ного слу­же­ния с понуж­де­нием себя. Бла­го­дать, одна­жды при­ви­тая в кре­ще­нии, нико­гда не остав­ляет чело­века. Но она может сокрыться от него. Чело­век в такие моменты и пери­оды своей жизни начи­нает пере­жи­вать либо остав­лен­ность Богом, либо потерю сил на обще­ние с Ним (молитвы, пост, чтение Еван­ге­лия, Таин­ства), либо охла­жде­ние к Церкви. Обу­чи­тель­ное дей­ствие бла­го­дати в этих слу­чаях раз­лично – как бы остав­лен­ный Богом сильно плачет о Нем, поте­ряв­ший силы понуж­да­ется к лич­ному усилию, а впав­ший в охла­жде­ние при­зы­ва­ется к пока­я­нию, так как сам отдался в какую-либо свою страсть и не ищет выбраться из нее.

Хоте­лось обра­тить вни­ма­ние на то, что даже зна­ю­щий об этих этапах своего воцер­ко­в­ле­ния чело­век может все равно как-то очень бес­печно пройти мимо и не выпол­нить необ­хо­ди­мого в период вооду­шев­ле­ния.

Гос­подь, пода­вая вооду­шев­лен­ное настро­е­ние чело­ве­че­скому сердцу на первом этапе, бережно под­го­тав­ли­вает к сле­ду­ю­щему. На то и пода­ется вспо­мо­ще­ству­ю­щая, или же вооду­шев­ля­ю­щая, при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать Божия, чтобы чело­век, пока он ею жив, научился испол­нять весь цер­ков­ный труд. Навык труда спасет его в тот период, когда в нем оску­деет вера.

Что может быть таким трудом? Первое – при­вычка и навык всегда молиться утром и вече­ром, выпол­нять утрен­нее и вечер­нее пра­вило. Она может спасти чело­века на сле­ду­ю­щей сту­пени огла­ше­ния, когда с отступ­ле­нием при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати от чело­века потре­бу­ется его соб­ствен­ное хож­де­ние, его соб­ствен­ное дей­ствие.

Как для свя­щен­ника, так и для монаха очень важна при­вычка, навык выпол­нять свое свя­щен­ни­че­ское или мона­ше­ское пра­вило в период пока в нем дей­ствует эта вооду­шев­ля­ю­щая бла­го­дать. Эта при­вычка может ока­заться спа­си­тель­ной во время наступ­ле­ния охла­жде­ния, для чего в период дей­ствия вооду­шев­ля­ю­щей бла­го­дати ее надо в себе сфор­ми­ро­вать, сохра­нять и под­дер­жи­вать.

Часто слу­ча­ется так: чело­век при­вычку-то вроде бы обрел, но в момент наступ­ле­ния охла­жде­ния он начи­нает думать: может быть, сего­дня опущу, сделаю послаб­ле­ние, а завтра непре­менно вос­ста­новлю… Сего­дня попу­стил себе, завтра еще сумел вос­ста­но­виться, но в сле­ду­ю­щий раз, после­зав­тра, уже не смог под­няться. А потом уже три, четыре раза про­пу­стил… А потом – и вовсе сло­мался. Поэтому на гра­нице между первым и вторым эта­пами, когда бла­го­дать при­зы­ва­ю­щая начи­нает отсту­пать, а бла­го­дать содей­ству­ю­щая еще не при­хо­дит, чело­веку должно удер­жать в себе навыки своего цер­ков­ного порядка жизни. На то и дается вооду­шев­ля­ю­щая бла­го­дать, чтобы с ее помо­щью чело­век дей­стви­тельно не только бы обрел, но и утвер­дился в этом новом порядке.

Что озна­чает для чело­века, всту­па­ю­щего в Цер­ковь, этот новый поря­док? – Утрен­нее, вечер­нее пра­вило, регу­ляр­ность хож­де­ния на бого­слу­же­ния (вечер­ние и утрен­ние), вклю­чен­ность во весь суточ­ный круг бого­слу­же­ний. Затем соблю­де­ние поста в среду и пят­ницу, а также четы­рех мно­го­днев­ных постов. Необ­хо­димо регу­ляр­ное чтение Еван­ге­лия, необя­за­тельно целую главу, доста­точно одного отрывка, кото­рое дается на каждый день в кален­даре. По объему своему оно несколько меньше, чем целая глава, и в данном случае чело­веку нетрудно будет научиться соблю­дать, сохра­нять себя в навыке чтения Еван­ге­лия и непре­мен­ный труд над нравом, т.е. труд над испол­не­нием запо­ве­дей Божиих в повсе­днев­ной жизни.

а) раз­мыш­ле­ние над Еван­ге­лием, Псал­ти­рью

Не будет пре­уве­ли­че­нием ска­зать, что одним из важ­ней­ших навы­ков явля­ется непре­мен­ное раз­мыш­ле­ние над запо­ве­дями Хри­сто­выми. Что такое вообще Запо­веди Хри­стовы? Ведь все Еван­ге­лие – это есть Запо­веди Божии. А значит, хри­сти­а­нину необ­хо­димо раз­мыш­ле­ние над Еван­гель­ским словом. Известны случаи, когда неко­то­рые свя­щен­ники бла­го­слов­ляли своей пастве регу­ляр­ные заня­тия над Еван­гель­ским словом. Важно, чтобы чело­век каждый день или хотя бы два-три раза в неделю, в опре­де­лен­ные дни – втор­ник или чет­верг, среду или пят­ницу, обя­за­тельно к своему утрен­нему пра­вилу добав­лял бы чтение Еван­ге­лия и раз­мыш­ле­ние над ним.

Навык к такому раз­мыш­ле­нию в наше время, к сожа­ле­нию, в боль­шин­стве своем поте­рян. Важно пом­нить, что при потере такого навыка живые отно­ше­ния со Хри­стом начи­нают посте­пенно теряться. И в резуль­тате чело­век вообще обмир­ща­ется, он вновь пол­но­стью погру­жа­ется в мир­скую суету. При всем при этом он про­дол­жает выпол­нять все осталь­ные цер­ков­ные дей­ствия: ходить на службы, молиться, поститься… Однако, если Еван­гель­ского раз­мыш­ле­ния в нем нет, соот­вет­ственно и Хри­стова нрава он уже не ищет и труда над собою в при­об­ре­те­нии нрава Хри­стова не при­ла­гает.

Мы, к своей горе­сти, довольно часто встре­ча­емся с таким состо­я­нием в среде людей, кото­рые помногу лет ходят в цер­ковь. В каждом при­ходе есть жен­щины, кото­рые всю жизнь свою про­вели при храме. Но минута обще­ния с ними может выбить вас из вся­кого настро­е­ния и бла­го­нра­вия на целый день. Несмотря на то, что она и служит в церкви, такая рети­вость бушует в харак­тере этой жен­щины, столько злобы, столько само­вла­стия про­яв­ля­ется в ней, не при­веди Гос­подь… Одну можно встре­тить за свеч­ной лавкой, вторая – убор­щица храма, третья – бух­гал­тер, иные в хра­мо­вой десятке…

Чем объ­яс­нить это явле­ние? Ответ пре­дельно прост – это чело­век, кото­рый внешне все цер­ков­ное испол­няет, но внут­ренне ничего себе не усвоил. В нем нет нрава Христа. И, конечно, с вели­кой скор­бью и горем при­хо­дится наблю­дать такое настро­е­ние чело­века, кото­рый целую жизнь поло­жил на устро­е­ние своей жизни в Церкви.

А чтобы не слу­чи­лось этого с теми, кто искренне ищет и хочет обре­стись во Христе, в Его Церкви, необ­хо­димо искать Христа дей­стви­тельно, реально, а значит, обре­тать в себе нрав Хри­стов. Для того, чтобы соче­таться с нами, Гос­подь даро­вал нам При­ча­стие, чтобы через это внут­рен­нее соче­та­ние усво­ить чело­века Себе, Своему нраву, вос­ста­но­вить, а затем и воца­рить Свой нрав в чело­ве­че­ской душе. Посред­ством Таинств чело­век посте­пенно обре­та­ется в нрав Хри­стов, обре­та­ется в сынов­ство Богу Отцу Небес­ному.

Ибо никто не знает, что есть сынов­ство, кроме Еди­но­род­ного Сына Божия. Отсюда никто не знает и, что есть отцов­ство, кроме Еди­но­род­ного Сына Божия, зна­ю­щего Небес­ного Отца. Гос­подь ведь Сам об этом сказал: «Никто не знает Отца, кроме как Сын, и кому Сын хочет открыть», а значит, не обре­та­ясь во Христе, невоз­можно узнать, что есть усы­нов­ле­ние Отцу Небес­ному. Именно в этом сынов­стве и заклю­ча­ется важ­ней­шее осно­ва­ние нрава Хри­стова. Но обре­стись в этот нрав без Христа никак невоз­можно. Глас Христа мы слышим в Еван­ге­лии. Поэтому раз­мыш­ле­ние над Еван­ге­лием, над его содер­жа­нием явля­ется важ­ней­шим момен­том в жизни каж­дого хри­сти­а­нина.

Когда-то в Церкви раз­мыш­ле­ние было постав­лено в пра­вило мона­ше­ской жизни, напри­мер, раз­мыш­ле­ние над Псал­ти­рью, кото­рое тоже явля­ется вос­ста­нов­ле­нием в чело­веке нрава Хри­стова. Кто знаком с исто­рией бого­слу­жеб­ного Устава, знает, что после кафизм, состав­ных частей Псал­тири, сле­дуют тро­пари или седальны. Во время чтения Псал­тири в древ­но­сти монахи стояли, но после того, как бого­вдох­но­вен­ные слова уле­тали ввысь под купол, во время седаль­ных тро­па­рей сади­лись, и насту­пало 20 минут глу­бо­чай­шего мол­ча­ния в церкви. Все зати­хало, внешне служба как бы пре­кра­ща­лась и мона­ше­ству­ю­щие про­дол­жали сидеть в без­мол­вии. Они раз­мыш­ляли над только что про­зву­чав­шими сло­вами… В других мона­сты­рях и мир­ских храмах вместо раз­мыш­ле­ния постав­ля­лось «чтение», т.е. кем-либо из святых напи­сан­ное раз­мыш­ле­ние. Ука­за­ние на чтение и поныне сохра­ня­ется в Цер­ков­ном Уставе.

Подоб­ное же раз­мыш­ле­ние в кел­лиях вме­ня­лось в обя­за­тель­ное пра­вило и по про­чте­нии Еван­ге­лия. К сожа­ле­нию, это пра­вило у нас сейчас забыто. А ведь это одно из важ­ней­ших правил, кото­рое наряду с молит­вен­ным пра­ви­лом явля­ется необ­хо­ди­мым при иска­нии нрава Хри­стова.

Этот навык раз­мыш­ле­ния должно усво­ить себе на первом этапе, пока дей­ствует при­зы­ва­ю­щая и вооду­шев­ля­ю­щая бла­го­дать Божия.

б) отно­ше­ние к ближ­ним

Для воцер­ков­ля­ю­ще­гося хри­сти­а­нина очень важным явля­ется обре­те­ние навыка обра­ще­ния со своими ближ­ними, пере­мена своего отно­ше­ния с ними. Это обре­те­ние – дар вооду­шев­ля­ю­щей, при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией. Каждый испы­тал это на себе, а начи­на­ется все с самого про­стого, эле­мен­тар­ного. Едва ли не каждый вновь при­шед­ший в Цер­ковь сразу осо­знать себя греш­ным никак не может, он просто знает это тео­ре­ти­че­ски. Это пока един­ствен­ное, что он может знать. Он знает, в чем вино­ват перед своей мамой, перед братом, перед ребен­ком, перед сотруд­ни­ками, перед началь­ни­ком… Он может осо­зна­вать, что где-то в чем-то посту­пил не так. Чув­ство вины ему зна­комо. Знает он чув­ство вины и перед зако­нами госу­дар­ства, перед его инструк­ци­ями и рас­по­ря­же­ни­ями. А вот чув­ство греха, то есть вины перед Богом, он не знает, и поэтому, когда он при­хо­дит пона­чалу на испо­ведь, то гово­рит:

– Вы знаете, батюшка, мне ска­зали, что надо испо­ве­до­ваться. А в чем испо­ве­до­ваться, не знаю. Я грехов за собой не знаю. Я никого не убиваю, не граблю, и поэтому мне не в чем испо­ве­до­ваться. Вы уж так раз­ре­шите мне, допу­стите, поз­вольте мне при­ча­ститься.

Но про­хо­дит неко­то­рое время, и этот же самый чело­век при­хо­дит с вели­ким плачем:

– Я согре­шил. Батюшка, про­стите меня.

Что же про­изо­шло? Бла­го­дать при­зы­ва­ю­щая вошла в сердце, осве­тила душев­ную тьму, и чело­век своими сер­деч­ными очами вдруг узрел, что же он есть. А если узрел, то уже и сокру­шился, и заго­ре­вал. И эту свою горечь принес на испо­ведь. Именно дей­ствие при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати поз­во­лило чело­веку уви­деть всю неправду своих отно­ше­ний с ближ­ними. Пять лет началь­ного воцер­ко­в­ле­ния при­во­дят к тому, что чело­век начи­нает меняться по отно­ше­нию к своим ближ­ним, тру­диться над собой.

Но, к сожа­ле­нию, при­хо­дится наблю­дать, что в период оску­де­ния веры отно­ше­ния с ближ­ними вновь воз­вра­ща­ются на круги своя. Чело­век всту­пает в свой преж­ний нрав. К сожа­ле­нию, это не тот нрав, кото­рый дан чело­веку с его тво­ре­ния, с момента рож­де­ния, даже с момента зача­тия, когда душа обрела по тво­ре­нию Божьему нрав чело­ве­че­ский – чистый, Бого­да­ро­ван­ный. Это тот нрав, кото­рый чело­век усвоил по своей гре­хов­ной натуре, и кото­рый мы назы­ваем свое­нра­вие. Это свое­нра­вие на втором этапе после­ду­ю­щих десяти-два­дцати лет может бук­вально погу­бить чело­века, если он не ухва­тится за содей­ству­ю­щую бла­го­дать Божию. Тогда ему грозит совер­шен­ное охла­жде­ние и полное отступ­ле­ние от Церкви.

Нередко бывает, что чело­век оста­ется в Церкви чисто внешне, а внут­ренне, нравом своим, пре­бы­вает совер­шенно нецер­ков­ным. Но если он все же ухва­тился за содей­ству­ю­щую бла­го­дать Божию, то на деся­том году своего цер­ков­ного житель­ства начи­нает ею посте­пенно руко­вод­ство­ваться и в ней укреп­ляться.

Заме­чено, что в период охла­жде­ния в чело­веке начи­нает бун­то­вать и вос­ста­вать против его воцер­ко­в­ле­ния его же соб­ствен­ный нрав, свое­нра­вие. Нередко можно наблю­дать, когда после четы­рех-пяти лет искрен­него цер­ков­ного житель­ства чело­век вдруг начи­нает чув­ство­вать в себе вос­ста­ние довольно непри­ят­ных качеств, кото­рые давно, каза­лось бы, исчезли. Чело­век уже забыл давно об этом и вдруг… Что это такое слу­чи­лось? Охла­дели его молитва, жела­ние ходить на службы, – все охла­дело… И на фоне этого со вла­стью начи­нает вос­ста­вать его чело­ве­че­ское свое­нра­вие, свой­ства падшей чело­ве­че­ской натуры. Крик­ли­вый снова начи­нает кри­чать, каприз­ный опять начи­нает каприз­ни­чать, упря­мый – упря­миться, блуд­ли­вый – блу­дить, жадный – жад­ни­чать и т.д. Более того, в чело­веке начи­нают про­яв­ляться такие каче­ства, кото­рых он нико­гда не знал в себе.

Умение вос­ста­вать и про­ти­во­сто­ять свое­нра­вию – одно из важ­ней­ших обре­те­ний тре­тьей сту­пени огла­ше­ния – сту­пени вооду­шев­ле­ния. Поэтому очень важно в это время укре­пить новый поря­док отно­ше­ний со своими ближ­ними. Необ­хо­димо всегда пом­нить слова Гос­подни: «По тому узнают вас, что вы Мои, Хри­стовы, как вы любите друг друга». Гос­подь не сказал, что узнают по тому, как вы пости­тесь, как вы моли­тесь, как вы бега­ете на бого­слу­же­ния или как выста­и­ва­ете их, – не это сказал, а сказал: «Как вы любите друг друга». Тем самым Гос­подь выде­лил это каче­ство, отно­ше­ния с ближ­ними, как важ­ней­ший плод нашей духов­но­сти.

«Вера без дел мертва есть». Какие дела име­ются в виду? – Дела любви, отно­ше­ния с ближ­ними. И если этих отно­ше­ний с ближ­ними нет, тогда и вера бес­по­лезна. Ибо и бесы веруют и тре­пе­щут. А чело­век верует, но нисколько не тре­пе­щет. Даже страха Божьего часто не имеет. Чтобы в нас воца­ри­лось самое глав­ное, на этапе вооду­шев­ле­ния очень важно как можно серьез­нее и вни­ма­тель­нее потру­диться над навы­ком отно­ше­ний со своими ближ­ними.

Что при­хо­дится наблю­дать в пас­тыр­ском слу­же­нии? Первые три-пять лет свя­щен­ни­че­ского слу­же­ния пас­тырь, несмотря ни на какие попытки рев­ност­ных при­хо­жа­нок-цер­ков­ниц, кото­рые обычно следят за поряд­ком и ста­ра­ются после бого­слу­же­ния всех при­хо­жан поско­рее выпро­во­дить из храма, поза­быв про уста­лость, обя­за­тельно оста­нется и непре­менно поис­по­ве­дует, наста­вит, утешит, не спеша выслу­шает всех своих духов­ных чад. Когда же начи­на­ется период охла­жде­ния, порой трудно сохра­нить ту силу и ту пол­ноту рев­но­сти и в себе и в чадах своих, нет вре­мени, сил, жела­ния подолгу зани­маться с ними. Свя­щен­ник начи­нает торо­питься из храма, ведь вне храма у него столько дел…

Равно как и монах… Обычно после мона­ше­ского пострига первый год чело­век, бла­го­даря при­кос­но­ве­нию бла­го­дати Божией, пере­жи­вает необык­но­вен­ную, само­заб­вен­ную рев­ность мона­ше­ского слу­же­ния. Это дра­го­цен­ное настро­е­ние, дра­го­цен­ное состо­я­ние. Но как важно это настро­е­ние, дару­е­мое бла­го­да­тью Божией, бережно и тре­петно хра­нить, под­дер­жи­вать в себе, навы­кать в нем, откли­каться на всякую нужду и просьбу. Если вовремя не научиться отла­гать свой нрав, свою волю перед ближ­ним, то потом, в период мона­ше­ского оску­де­ния, он будет не в состо­я­нии упра­виться с соб­ствен­ным свое­нра­вием. Тем паче, если миря­нина «пасут» много бесов и воз­буж­дают в нем свое­нра­вие, свя­щен­ника «пасут» еще больше, то за мона­хом, гово­рят отцы Церкви, следят десятки бесов. И потому малей­шее его откло­не­ние, малей­шее впа­де­ние в свое­нра­вие тут же под­жи­га­ется, под­дер­жи­ва­ется и сильно подви­га­ется бесами. Удер­жаться бывает порой почти невоз­можно. Неуди­ви­тельно, что силь­ные паде­ния могут про­ис­хо­дить на втором, на тре­тьем, на пятом и в после­ду­ю­щие годы мона­ше­ского слу­же­ния.

в) зна­че­ние наших ближ­них

Мы часто легко оце­ни­ваем других, а вот себя оце­нить очень трудно. Можем ли мы ска­зать про кон­крет­ного, извест­ного нам чело­века, что он свят, что по харак­теру, по нраву своему, он святой? Если вы отвер­га­ете эту воз­мож­ность, то это значит, что вы сопо­ста­вили его с реаль­ными обра­зами святых людей, т.е. вы его изме­рили, оце­нили. Это изме­ре­ние, оценку каждый из нас делает очень легко. Более того, оценку других он посто­янно осу­ществ­ляет, а вот объ­ек­тивно оце­нить себя очень трудно, потому что в нашем падшем есте­стве суще­ствует очень много защит­ных меха­низ­мов. Это меха­низмы защиты созна­ния и нашей чув­ствен­ной сферы – нашего неустро­ен­ного, тлен­ного сердца от под­лин­ного, глу­бин­ного осо­зна­ния нашей гре­хов­но­сти, того, кто же мы в дей­стви­тель­но­сти перед Богом и перед ближ­ними, теми людьми, кото­рые окру­жают нас. У каж­дого чело­века суще­ствует мно­же­ство серьез­ней­ших уста­но­вок, кото­рыми сердце ограж­да­ется от вся­кого обли­че­ния, а тем паче от обли­че­ния других. И поэтому мы видим, что чело­век, встре­ча­ю­щийся с самим собою, имеет очень силь­ную защиту своего эго­изма, само­до­ста­точ­но­сти, само­уго­дия, кото­рое не рас­по­зна­ется. Хранит эти меха­низмы само­за­щиты наша гор­дость.

Чем больше гор­дость, тем дальше чело­век отстоит от Бога, неве­рием своим закры­ва­ется от Него, пола­гая: «Если я в себе ничего осо­бенно пло­хого не вижу, то и Бог ничего такого во мне не видит». Или по-дру­гому: «Каким я вижу себя, таким и Бог меня видит». Иным обра­зом невоз­можно объ­яс­нить, почему чело­век, пре­бы­вая в глу­бо­ком эго­изме и само­лю­бии, оста­ется настолько урав­но­ве­шен и дово­лен собою.

Но боль­шин­ство людей даже не рас­по­знают этого. Под их при­кры­тием защит­ных меха­низ­мов, в осо­бен­но­сти само­оправ­да­ния, они долгие годы, многие всю жизнь, несмотря на внеш­ние цер­ков­ные дей­ствия, так оста­ются пре­бы­вать в своем падшем нраве. Их нрав оста­ется не тронут ни соб­ствен­ным внут­рен­ним чув­ством, ни само­со­зна­нием.

Кто же при таком пла­чев­ном состо­я­нии нашей пан­цир­ной закры­то­сти, мощ­ного рыцар­ского обес­пе­че­ния раз­ными латами, желез­ными доспе­хами, кото­рыми мы бук­вально уве­шаны, сможет нам помочь? – Ока­зы­ва­ется, наши ближ­ние. Чем же они могут нам помочь? Самым про­стым дей­ствием – ска­зать: «Ты ведь сама не дела­ешь то, чему учишь других», или «Посмотри, какой ты сам», или «Ты счи­та­ешь, что ты веру­ю­щая, а посмотри: в тебе такие-то, и такие-то, и такие-то недо­статки».

При этом неважно, в каком настро­е­нии это ска­зано, с каким запа­лом, каков харак­тер про­из­не­сен­ного. Важно то, что по сути ска­зано нам именно то, что дей­стви­тельно при­над­ле­жит нам, то, что обли­чает нас. Чтобы это услы­шать, ока­зы­ва­ется, надо при­от­крыть забрало само­лю­бия, отло­жить желез­ные латы своего само­до­воль­ствия. Но если мы этого не делаем, то наши ближ­ние, сильно радея о нас, начнут нам так гово­рить, что все-таки прон­зят наши латы. При этом они доста­нут наше само­лю­бие и потре­во­жат само­до­воль­ство. И после этого вдруг раз­верз­нется такое…

Что про­изой­дет при этом с нами? Мы придем в силь­ней­шую агонию зла, гнева, воз­му­ще­ния и, может быть, даже ответ­ного жест­кого обли­че­ния.

Сколько ссор про­ис­хо­дит в пра­во­слав­ных семьях! Разве это не реаль­ность нашей сего­дняш­ней жизни? А сколько кон­флик­тов про­ис­хо­дит между роди­те­лями и детьми, потому что роди­тель в своей злобе, в уязв­лен­но­сти своих само­угод­ли­вых лат истя­зает дитя свое за то, что оно не так или не то сде­лало и еще имело дер­зость ука­зать на ошибки… Кому? – Своему роди­телю. Тут оскорб­лен­ный отец или мать с чув­ством оскорб­лен­ного досто­ин­ства выме­щает свое зло на ребенке. И это сего­дняш­няя реаль­ность. Почему это про­ис­хо­дит? Беда не в том, что это суще­ствует, а в том, что не рас­по­зна­ются при­чины этой беды. А при­чины эти рас­по­зна­вать необ­хо­димо.

Наше гре­хов­ное созна­ние не видит наших ближ­них или сотруд­ни­ков, началь­ни­ков, зна­ко­мых в роли спа­са­ю­щих нас. Поду­майте, зрит ли нас Гос­подь в тот момент, когда наше само­лю­бие сильно уязв­ляют? – Гос­подь видит это. Поте­рял ли Гос­подь Свое все­мо­гу­ще­ство, видя, как ближ­ний меня так сильно оскор­бил? – Нет, не поте­рял. Может, Гос­подь оста­вил Свое попе­че­ние о нас или же вдруг запа­мя­то­вал о нас, или вдруг отвлекся от нас, зани­ма­ясь кем-то другим? – Нет, не отвлекся, не поте­рял нас. Ничего этого не про­изо­шло. Может быть, Гос­подь вдруг обес­си­лел? Он так долго тру­дился над нами, и нако­нец совер­шенно уже не оста­лось у Него ника­ких сил, и поэтому Он оста­вил нас? – Нет, Бог не может обес­си­леть. А это значит, что все про­ис­хо­дя­щее: неожи­дан­ное злое слово, так сильно меня оби­дев­шее, выго­вор, укор, напрас­лина даже или иное что про­изо­шло по про­из­во­ле­нию Божию или по Его попу­ще­нию – нази­да­тель­ный урок Божий, Его Про­мысл о нас.

Чем можно это все услы­шать? – Прежде всего, верою. Если мы веруем в Бога Все­мо­гу­щего, Все­ви­дя­щего, если верою своею мы реально и дей­стви­тельно чув­ствуем Его заботу о нас, то не может быть ни одной минуты в нашей жизни, чтобы мы вдруг разу­ве­ри­лись в уча­стии Бога в нас. Верою своею мы будем посто­янно слы­шать это уча­стие Бога, а от веры про­ис­хо­дит упо­ва­ние. Упо­ва­нием мы будем посто­янно опи­раться на при­сут­ствие Божие во всех Его про­мыс­лах, во всех собы­тиях, кото­рыми Он каса­ется нас. Тогда, исходя из веры, будет раз­ви­ваться наша рас­су­ди­тель­ность. Этой-то верой, этой-то рас­су­ди­тель­но­стью, этим-то чая­нием и этим упо­ва­нием на Него мы будем видеть во всяком собы­тии, с нами про­ис­хо­дя­щем, нази­да­ние. И тогда ближ­ние наши станут от Бога постав­лен­ными настав­ни­ками нашими, даже если они не веру­ю­щие, злые, неспра­вед­ли­вые и прочее.

Более того, по целому ряду слу­чаев известно, что неве­ру­ю­щие точнее гово­рят нам о нас, нежели веру­ю­щие. Веру­ю­щий, если и заки­пает, если и хочет что-то ска­зать, то боится погре­шить. Поэтому он под­хо­дит к нам околь­ными путями. Не всякий веру­ю­щий знает кро­тость (ведь только по кро­то­сти чело­век гово­рит просто и прямо), но очень пыта­ется быть крот­ким, и поэтому внеш­нее дей­ствие кро­то­сти он ста­ра­ется испол­нить самым тща­тель­ней­шим обра­зом. И пока он эту свою кро­тость испол­нит, про­хо­дит, порой, пол­часа, пока мы, нако­нец, дога­да­емся, о чем он гово­рит. А наш неве­ру­ю­щий род­ствен­ник или сотруд­ник возь­мет и сразу нам все выпа­лит, без всякой кро­то­сти. Но и то, и другое: и веру­ю­щий, так долго нам гово­ря­щий, и неве­ру­ю­щий, прямо режу­щий правду нам в глаза, – оди­на­ковы в Про­мысле Божием. Попу­ще­нием Божиим они пре­по­дают нам нази­да­тель­ные уроки.

Научиться вос­при­ни­мать эти уроки от ближ­них – чрез­вы­чайно важное свой­ство, через кото­рое чело­век дей­стви­тельно воцер­ков­ля­ется. Неспо­соб­ный вос­при­ни­мать от ближ­них нази­да­ния, настав­ле­ния, в какой бы форме оно ни было ска­зано, очень долго не сможет воцер­ко­виться. Он посто­янно будет сохра­няться в этой само­за­щите само­оправ­да­ния, в латах само­уго­дия и в броне свое­нра­вия.

Со сто­роны ближ­них к нам обра­щено не только слово, но и дей­ствие. На этом уровне в семье про­ис­хо­дит зна­чи­тельно больше жиз­нен­ных собы­тий, чем на уровне слова. Как часто отно­ше­ние к нам наших ближ­них оста­ется напря­жен­ным по при­чине непра­виль­ного отно­ше­ния к ним. Мы упи­ра­емся, вместо того, чтобы уте­шить, мы застав­ляем, вместо того, чтобы попечься и поза­бо­титься самим, мы оже­сто­ча­емся, вместо того, чтобы поми­ло­серд­ство­вать, учи­тель­ствуем, вместо того, чтобы быть любя­щим и покры­ва­ю­щим сыном или доче­рью, или отцом и мате­рью… И оста­ются ближ­ние в напря­жен­ном настро­е­нии по отно­ше­нию к нам целыми меся­цами, а то и годами, не только не выби­ра­ясь из этого состо­я­ния, но порой все более в него запа­дая и оже­сто­ча­ясь. И при­чина тому – непо­движ­ность, ока­ме­не­лость нашего нрава. Увы, и этого мы долго не хотим ура­зу­меть. А когда начи­наем пони­мать, нередко бывает поздно, слиш­ком поздно.

Есть еще более глу­бо­кий уро­вень наших отно­ше­ний с ближ­ними – уро­вень смыс­лов жизни и цен­но­стей. Из уровня цен­но­стей про­ис­хо­дят дей­ствия, а смыс­лов – рож­да­ются слова. Но разу­меем ли мы, что здесь про­ис­хо­дит между нами и как нам нужно отно­ситься к смыс­лам и жиз­нен­ным цен­но­стям, не сов­па­да­ю­щим с нашими?

Сколько про­хо­дит вре­мени, пока откро­ется ответ на этот вопрос, сколько затем утечет воды, пока откро­ется в нас спо­соб­ность ува­жи­тель­ного обра­ще­ния со смыс­лами и цен­но­стями дру­гого чело­века, в случае, если они не сов­па­дают с нашими…

Из выше­ска­зан­ного вовсе не сле­дует, что и нам в отно­ше­ниях с ближ­ними об их недо­стат­ках можно гово­рить прямо, не под­би­рая выра­же­ний и инто­на­ций, эту правду (как в народе гово­рится) резать прямо в глаза, никого не щадя, думая, что если уж нам ска­зано так, то и через нас совер­ша­ется нази­да­ние нашему ближ­нему, пусть терпит как угодно, пусть будет ему урок через нас от Бога…

У нас в учи­лище два года назад был такой случай. Один брат в тече­ние полу­года созре­вал в своей гнев­ли­во­сти на окру­жа­ю­щих. Я, будучи его духов­ни­ком и руко­во­ди­те­лем, никак не мог понять, в чем дело. Вижу, что сна­чала он был вроде бы осто­рож­ным в своих суж­де­ниях, а потом ста­но­вился все более и более жесто­ким, более крик­ли­вым, нако­нец, вообще раз­нуз­дался. Конечно, для всей окру­жа­ю­щей братии бла­го­даря этому воз­никли уди­ви­тель­ные усло­вия для сми­ре­ния, лучших нельзя было при­ду­мать, но сам-то он поги­бал! При этом он испо­ве­до­вался, при­ча­щался, являя внеш­ний цер­ков­ный харак­тер своей жизни. Но, тем не менее, на Испо­веди об этих своих запаль­чи­вых дей­ствиях он редко когда гово­рил. И одна­жды, в одной из бесед, все-таки уда­лось выяс­нить, в чем дело. Ока­зы­ва­ется, в какой-то из про­по­ве­дей он услы­шал, что ближ­него надо вос­при­ни­мать в любом каче­стве, и сми­ре­ние перед харак­те­ром ближ­него станет спа­си­тель­ным для нас. Услы­шал и решил, что в своем попе­че­нии о ближ­них он станет теперь сми­ря­ю­щим фак­то­ром и этим очень сильно помо­жет спа­се­нию ближ­них. И поэтому он сна­чала созна­тельно при­во­дил себя в это состо­я­ние обли­че­ния, потом это стало пре­вра­щаться в навык, а потом он вообще поте­рял кон­троль над собой и раз­нуз­дался. И когда эта обли­чи­тель­ность стала неуправ­ля­е­мой, овла­дела им со вла­стью какой-то силы, при­ра­зив­шейся к нему, у него воз­никла силь­ней­шая тре­вога, он пришел с этим ко мне и открылся…

Нам должно жить по настав­ле­нию Апо­стола Павла. «Со сми­ре­нием и кро­то­стью,- он гово­рил,- обли­чать ближ­них своих», и в другом месте: «Если ты видишь, что брат твой согре­шает, скажи ему». Иными сло­вами: «Обли­чайте ближ­него, потому что, если вы остав­ля­ете его согре­шать, то тем самым попус­ка­ете ему навык греха». Но чтобы пра­вильно обли­чать, надо сна­чала самому испол­ниться кро­то­сти. А если ты не имеешь ее, можешь ли обли­чать? Лучше воз­дер­жись, а когда обре­тешь, следуй настав­ле­ниям Апо­стола.

Третий период – воцер­ко­в­ле­ние

Для того, чтобы гово­рить о сле­ду­ю­щем этапе, опять обра­тимся к житей­скому опыту. Посмот­рим на отно­ше­ния матери и взрос­ле­ю­щего ребенка. Мла­де­нец, научив­шийся ходить, стал все дальше убе­гать от нее. Вот он уда­лился на два­дцать, пять­де­сят метров. Начи­на­ется его само­сто­я­тель­ное вхож­де­ние в огром­ный, неиз­ве­дан­ный мир. Правда, первое время малыш все время обо­ра­чи­ва­ется: «А мама здесь?», – и, удо­сто­ве­рив­шись, что здесь, бежит дальше. Через какое-то время опять бежит к ней: «Мама, вот он я, а ты здесь?» И после этого опять совер­шает свои новые и новые путе­ше­ствия…

Про­хо­дят годы… Наш мла­де­нец вырас­тает, всту­пает в отро­че­ство, юно­ше­ский воз­раст и уже без­бо­яз­ненно остав­ляет свою мать на месяц, на год. Уезжая куда-нибудь учиться, может оста­вить ее и на пять лет. А потом, гля­дишь, и совсем остав­ляет свою маму, живет и тру­дится вдали от нее. Чело­век, посте­пенно обре­тая само­сто­я­тель­ность, науча­ется само­сто­я­тельно идти по жизни.

То же про­ис­хо­дит и в жизни духов­ной. В ней тоже должен насту­пить момент само­сто­я­тель­ного дви­же­ния. А значит, чело­век должен само­сто­я­тельно научиться хра­нить рев­ность о Боге, попе­че­ние об испол­не­нии запо­ве­дей Божиих. Если в начале своего воцер­ко­в­ле­ния, свя­щен­ни­че­ского или мона­ше­ского слу­же­ния, он был вдох­нов­ляем и вооду­шев­ляем на испол­не­ние правил и чина цер­ков­ной жизни дей­ствием бла­го­дати Божьей, то рано или поздно насту­пит время, когда все это нужно будет испол­нять и совер­шать самому. На этом завер­шится период огла­ше­ния и нач­нется новый период – воцер­ко­в­ле­ния, где потре­бу­ется его личное дви­же­ние навстречу бла­го­дати Божией. И тогда, спустя годы, к нему при­сту­пит уже не при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать, а бла­го­дать содей­ству­ю­щая. Содей­ству­ю­щая в его рев­ност­ном, в его искрен­нем, в его попе­чи­тель­ном, или в его любя­щем слу­же­нии Церкви. Эту содей­ству­ю­щую бла­го­дать он начнет слы­шать в себе как вли­ва­ю­щу­юся в его наме­ре­ния, в его испол­не­ния, в его хож­де­ния, в его дей­ствия. Вкус к этому содей­ствию бла­го­дати и обра­щает жиз­нен­ный труд чело­века, с одной сто­роны, к соб­ствен­ным дей­ствиям, без кото­рых некуда вло­житься бла­го­дати, с другой сто­роны, чая­ниям того момента, когда эти дей­ствия начнут напо­яться бла­го­да­тью и обре­тать ту неизъ­яс­ни­мую жиз­нен­ность, кото­рую может при­дать чело­веку только Бог. Отсюда и появ­ля­ется внут­рен­няя необ­хо­ди­мость обре­сти личную рев­ность о Боге, личную рев­ность о слу­же­нии, личную жажду испол­не­ния Запо­ве­дей Божиих, личное жела­ние хож­де­ния в доб­ро­де­те­лях Гос­под­них. Обре­стись в доб­ро­де­те­лях и ходить в них чело­век должен научиться сам. В это жела­ние, в это чело­ве­че­ское стрем­ле­ние, под­дер­жан­ное при­зы­ва­ю­щей бла­го­да­тью, без кото­рой он и к лич­ному не сумеет подви­нуться, начи­нает вхо­дить и всту­пать бла­го­дать Божия, содей­ству­ю­щая ему, кото­рая по-иному дей­ствует на чело­века, иным обра­зом обу­чает его.

Не остав­ляет чело­века своим дей­ствием и при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать Божия. В какие-то моменты для того, чтобы пока­зать ему опе­ре­жа­ю­щий образ того, что он еще не умеет делать, но чему должно научиться, Гос­подь мило­стью Своею каса­ется его сердца и дает ему неожи­данно образ такой жизни в Церкви, такого харак­тера отно­ше­ний к Богу, или же к ближ­нему своему, кото­рого он не пере­жи­вал и не знал доселе. Но дается это лишь на одно мгно­ве­ние, на какую-то минуту, на пол­часа, на час, на день. И опять отсту­пает при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать Божия, опять чело­век оста­ется в своих трудах, в ожи­да­нии этого пере­жи­ва­ния, этой бли­зо­сти Божией, этого явлен­ного ему харак­тера жизни в Церкви. И когда чело­век вновь напол­нится жела­нием пере­жи­того, жаждою пере­жи­того, он всту­пит на сле­ду­ю­щую сту­пень своего жела­ния, начнет ста­раться, начнет искать, что сде­лать для того, чтобы еще раз обре­сти преж­нее пере­жи­ва­ние. Он начи­нает читать Святых отцов, спра­ши­вать своего духов­ного настав­ника, вни­мать Еван­ге­лию. И тогда бла­го­дать Божия снова соче­та­ется с ним. Сна­чала как бы незри­мая, нечув­ству­е­мая, но поз­во­ля­ю­щая чело­веку испол­нить хотя бы чуть-чуть этот образ, кото­рый он одна­жды полу­чил, образ, даро­ван­ный при­зы­ва­ю­щей бла­го­да­тью Божией. Долго-долго он его искал, жаждал, после этого и начи­тался, и наслу­шался о нем немало, даже начал уже кое-что пред­при­ни­мать, но все никак не полу­ча­лось… и вдруг начи­нает полу­чаться. Это значит, что содей­ству­ю­щая бла­го­дать Божия вновь кос­ну­лась его и стала пре­бы­вать с ним. И по мере того, как он вновь начи­нает утвер­ждаться в этом настро­е­нии серд­цем своим, и всею волею своею, и всем помыш­ле­нием своим, содей­ствие бла­го­дати ощу­ща­ется все крепче, все явствен­нее, все надеж­нее. В таком опыте совер­ша­ется чело­ве­че­ский труд над внут­рен­ним чело­ве­ком.

Время, необ­хо­ди­мое для обре­те­ния себя в содей­ствии бла­го­дати Божией у всех людей разное, в зави­си­мо­сти от духов­ных даро­ва­ний. Свя­ти­тель Феофан Затвор­ник гово­рил, что всяк идет своим сроком. Сроки эти у людей раз­лич­ные. Но вехи, кото­рые про­хо­дит чело­век при обыч­ном дей­ствии бла­го­дати Божией, обычно сходны. Из опыта Церкви известно, что время дви­же­ния, труда к такому обре­те­нию содей­ствия Божия у людей длится при­мерно порядка десяти-два­дцати лет. У кого-то – до конца жизни.

В тече­ние этого вре­мени чело­век уяс­няет для себя, что есть дей­ствие вспо­мо­ще­ству­ю­щей бла­го­дати Божьей, учится стоять в ней и через то обре­тает неко­то­рый навык слу­же­ния Богу. Эти 10–15 лет обычно про­хо­дят в настой­чи­вых трудах при незри­мом при­сут­ствии Божьей бла­го­дати. Не просто от себя самого, от своей рев­но­сти или же своего только созна­ния. Будет нелиш­ним нам пом­нить слова Фео­фана Затвор­ника о суще­ство­ва­нии двух видов дей­ствия бла­го­дати Божией: чрез­вы­чай­ного дей­ствия и посте­пен­ного дей­ствия. Доселе мы гово­рили о посте­пен­ном харак­тере дей­ствия бла­го­дати.

Чрез­вы­чай­ное же дей­ствие бла­го­дати Божьей иногда сразу, в одно мгно­ве­ние, может воз­ве­сти чело­века в нужное каче­ство, в нужную сте­пень. Нечто подоб­ное пере­жили многие святые угод­ники Божии. Но обычно такое чрез­вы­чай­ное дей­ствие бла­го­дати Божьей изли­ва­ется на сугу­бых избран­ни­ков, кото­рых Гос­подь воз­во­дит на особое слу­же­ние Церкви. Напри­мер, Апо­стол Павел, бук­вально в одно­ча­сье был избран как слу­жи­тель в апо­столь­ское звание. В одно мгно­ве­нье из рев­ност­ного гони­теля пра­во­слав­ных хри­стиан Савла он ста­но­вится рев­ност­ным слу­жи­те­лем Гос­под­ним, вели­ким Апо­сто­лом Павлом.

Совер­шенно подоб­ное чрез­вы­чай­ное дей­ствие бла­го­дати Божьей воз­вело в новую сте­пень Марию Маг­да­лину, кото­рая была непре­взой­ден­ной блуд­ни­цей своего вре­мени, но единый миг – и она воз­ве­дена в дивное слу­же­ние Богу. Подоб­ное же пере­жила и Мария Еги­пет­ская, кото­рая неожи­данно даже для себя самой была обра­щена к новому слу­же­нию. И в этом своем слу­же­нии она пре­взо­шла тысячи и тысячи мона­хов…

Что же это такое? – Это Гос­подь сугу­бым обра­зом постав­ляет на особое слу­же­ние людей в Церкви Своей. Но сле­дует пом­нить: ни одно дей­ствие чрез­вы­чай­ной бла­го­дати не может совер­шиться без нали­чия опре­де­лен­ных, сугу­бых чело­ве­че­ских качеств. Не каж­дого чело­века Гос­подь вдруг берет и воз­во­дит на такой неожи­дан­ный, высо­чай­ший уро­вень хри­сти­ан­ской зре­ло­сти, а лишь того, в кото­ром Гос­подь, по все­ве­де­нию Своему, обна­ру­жи­вает сокры­тое свой­ство или даро­ва­ние к искрен­нему и пре­дан­ному слу­же­нию. Тогда это сокры­тое, обиль­ное даро­ва­ние в чело­веке, при готов­но­сти самого чело­века отдать себя самого на слу­же­ние, Гос­подь освя­щает силою Своей бла­го­дати, и постав­ляет чело­века в этом даро­ва­нии на это слу­же­ние. А потом уже к этому даро­ва­нию добав­ляет и при­умно­жает осталь­ные дары, необ­хо­ди­мые для этого.

Зна­че­ние правил цер­ков­ной жизни

Чтобы не про­изо­шло паде­ние, каж­дому из нас должно на этапе дей­ствия вооду­шев­ля­ю­щей бла­го­дати Божией научиться тем основ­ным навы­кам жизни в Церкви, кото­рые Цер­ковь выде­ляет в пра­вила. Либо это пра­вила миря­нина, либо свя­щен­ника, либо монаха. Эти пра­вила спе­ци­ально даны чело­веку, как управ­ля­ю­щие его в правде жизни цер­ков­ной. И поэтому их необ­хо­димо обя­за­тельно себе усво­ить.

Однако необ­хо­димо пом­нить и то, что пра­вило само по себе не есть сама жизнь цер­ков­ная. Это только ограда цер­ков­ной жизни. Точно так же, как русло реки вовсе не есть сама река. Мы можем с вами русло реки при­го­то­вить, даже выло­жить его бето­ном, а воду не пустить. Жаж­ду­щий напиться подой­дет к руслу этой реки, а воды не будет. Пра­вило не есть сама жизнь во Христе, но внутри него может совер­шаться жизнь во Христе.

Пра­вила служат укреп­ле­нию, удер­жа­нию этой жизни. Русло мы с вами сде­лали, воду пустили, а в каком-то месте оно вдруг раз­ру­ши­лось… Что про­изой­дет дальше с рекой? Дойдет ли она до озера, до моря? – Нет. Она рас­те­чется, пре­вра­тится в лужу и иссох­нет. Подоб­ным же обра­зом может слу­читься и с чело­ве­ком. Если он пра­вило свое не удер­жит, то его цер­ков­ная жизнь, жизнь в Духе Божием, на деся­том, пят­на­дца­том году посте­пенно иссох­нет, и до моря или до озера, а значит до Цар­ствия Небес­ного, он может не добраться. Поэтому чрез­вы­чайно важно уко­ре­нить в себе навык соблю­де­ния правил.

Сле­дует заме­тить, что суще­ствует три вида правил. К сожа­ле­нию, сейчас стали забы­вать об этом. Боль­шин­ство людей знают только один вид, два других выбра­сы­вают из своей жизни. Что же это за три вида правил?

Первый вид правил направ­ляет наше пра­виль­ное отно­ше­ние с Богом, второй вид – с ближ­ними, а третий вид – с самим собой. Чело­век должен научиться пра­вильно отно­ситься к Богу, к ближ­нему и себе самому. И на этапе вооду­шев­ле­ния эти бла­го­сло­вен­ные три-пять лет, даже не зная тео­ре­ти­че­ски о суще­ство­ва­нии этих правил, мы испол­няем их прак­ти­че­ски, вернее, даже не мы их испол­няем, но Сам Гос­подь Своей при­зы­ва­ю­щей бла­го­да­тью подви­гает нас их испол­нять, вкла­ды­вает в нас их испол­не­ние.

а) пра­вило по отно­ше­нию к Богу

Что же есть пра­вило по отно­ше­нию к Богу? Это прежде всего наш молит­во­слов. Утрен­нее, вечер­нее пра­вило, при­го­тов­ле­ние к Испо­веди, три канона, после­до­ва­ние ко При­ча­ще­нию, молитвы. Только сам текст молитв это еще не вполне пра­вило. Это молит­во­сло­вие, а наше дей­ствие есть чтение молитв (вслух или про себя). Что же есть само пра­вило? Оно есть пра­виль­ное чтение молитв. Т.е. пра­вило ука­зует, как нужно читать молитвы. И соб­ственно пра­вило напи­сано кур­си­вом в начале утрен­них молитв: «Стань бла­го­го­вейно, пред­став­ляя себя пред Все­ви­дя­щим Богом, и, сотво­рив крест­ное зна­ме­ние, говори… Затем помедли, пока все чув­ства твои ути­шатся и мысли твои оста­вят земное, и тогда про­из­носи сле­ду­ю­щие молитвы, без поспеш­но­сти, с сер­деч­ным вни­ма­нием…» Таким обра­зом, пра­вило Церкви с первых шагов вме­няет вся­кому чело­веку труд над молит­вой до обре­те­ния вкуса к ней и после­ду­ю­щего раз­ви­тия ее в дей­стви­тель­ное бого­об­ще­ние. Здесь важное – «стань бла­го­го­вейно», затем – «помедли», затем – «когда чув­ства ути­шатся», затем – «мысли оста­вят земное», затем «без поспеш­но­сти» и, нако­нец, – «с сер­деч­ным вни­ма­нием». И все это во время чтения довольно про­дол­жи­тель­ных молитв. Многие ли из нас так тру­дятся над этим пра­ви­лом? А кто начи­нал тру­диться, усвоил ли он такое пра­вило до сер­деч­ного навыка? А обретя навык, желает ли, чтобы он раз­ви­вался дальше? Без такого пра­вила или харак­тера совер­ше­ния молитв невоз­можно ожи­дать содей­ствия бла­го­дати. Неуди­ви­тельно, если чело­век, нико­гда так не тру­див­шийся, больше чем неко­то­рого потеп­ле­ния своих чувств может так и не узнать даль­ней­шего дви­же­ния. А ведь речь идет о важ­ней­шем дей­ствии духов­ного дела­ния – о Бого­об­ще­нии.

Однако вер­немся к пра­ви­лам по отно­ше­нию к Богу. Первое – это наше молит­вен­ное пра­вило. Наше отно­ше­ние к Богу опре­де­ля­ется также при­сут­ствием на Бого­слу­же­ниях. Все основ­ные цер­ков­ные празд­ники веру­ю­щему чело­веку необ­хо­димо встре­чать в церкви Божией, не говоря уже об обя­за­тель­ных вос­крес­ных Бого­слу­же­ниях, вклю­ча­ю­щих в себя Все­нощ­ное бдение в суб­боту и вос­крес­ную Литур­гию. Навык бывать каждое вос­кре­се­нье на службе очень помо­жет чело­веку, когда начнет исче­зать есте­ствен­ная рев­ность к Бого­слу­же­нию.

Одним из важ­ней­ших пунк­тов правил по отно­ше­нию к Богу есть соблю­де­ние поста – среда, пят­ница и мно­го­днев­ные посты года.

Важ­ней­шее назна­че­ние пра­вила – содей­ство­вать при­ходу чело­века к норме его внут­рен­него пре­бы­ва­ния и, по дости­же­нии его, хра­нить чело­века в нем. Дости­гает чело­век этой нормы дей­ствием бла­го­дати Божией, кото­рая высво­бож­дает его из власти греха и очи­щает от греха есте­ствен­ные силы чело­века.

Св. Исаак Сирин, выде­ляя три состо­я­ния, о первом из них гово­рит как о есте­ствен­ном – это от Бога данная при­рода чело­ве­че­ского духа, души и тела. В этой при­роде чело­век чист от греха и стра­сти, един в трех соста­вах и имеет есте­ствен­ное, а значит, сво­бод­ное от каких бы то ни было укло­не­ний и жела­ний стрем­ле­ние к Богу и любовь к Нему. К этому-то состо­я­нию бла­го­дать освя­ща­ю­щая сна­чала при­зы­вает чело­века, реально напояя его жела­нием к Богу (период огла­ше­ния), затем пестует его, остав­ляя его один на один с собою и незримо пре­бы­вая посто­янно с ним (пере­ход­ный период от огла­ше­ния к воцер­ко­в­ле­нию) и, нако­нец, содей­ствует ему в его соб­ствен­ных трудах, в личном его дви­же­нии к Богу (период воцер­ко­в­ле­ния). В этом состо­я­нии чело­век знает Бога и боится Его.

По завер­ше­нии воцер­ко­в­ле­ния чело­век всту­пает в новый период, кото­рый св. Исаак Сирин назы­вает бла­го­дат­ным, а св. Феофан Затвор­ник – состо­я­нием истин­ного хри­сти­а­нина.

«Прияв слово, про­хо­дя­щее до раз­де­ле­ния души и духа» (Евр.4:12) чело­век берет душу в свою власть и при­но­сит ее в жертву Богу (Мф.10:3). Вслед­ствие сего у него жизнь духов­ная совер­шенно погло­щает жизнь плот­скую и душев­ную, у него все про­из­во­дится в духе и духом, к слу­ша­нию истины пре­кло­ня­ется духом. Он стал храмом живу­щего в нем и Духа Свя­таго, напо­ился Духом (Евр.2:22)2.

Третье состо­я­ние св. Исаак Сирин назы­вает пло­тя­ным. В нем чело­век погру­жает себя в чув­ствен­ность, пре­да­ется плот­ским вожде­ле­ниям. Из этого-то гре­хов­ного состо­я­ния бла­го­дать Божия начи­нает остав­лять чело­века.

Дело свое на этапе огла­ше­ния она совер­шает по любви к чело­веку со вла­стью, но далее без чело­века дело его спа­се­ния от греха совер­шиться не может. Потому и должно чело­веку дви­гаться навстречу бла­го­дати. На это и даются ему пра­вила, в кото­рых учи­ня­ются ему дви­же­ния, соглас­ные с бла­го­да­тью, не про­тив­ные ей, напро­тив, утвер­жда­ю­щие в ней чело­века.

Пра­вила не есть фор­маль­ное или меха­ни­че­ское дело, но есть прежде всего начало и про­дол­же­ние чело­ве­че­ской любви к Богу. Пра­вила необ­хо­димы для фор­ми­ро­ва­ния сер­деч­ных рас­по­ло­же­ний чело­века для обре­те­ния любви Божией.

Что же еще вме­няет Цер­ковь своим чадам в их отно­ше­ниях с Богом? Важ­ней­шая обя­зан­ность хри­сти­а­нина – это все­це­лая покор­ность вере, послу­ша­ние ей. А для этого необ­хо­димо знать свою веру. Без этого как будешь знать содер­жа­ние своего упо­ва­ния? Однако голое знание, не сопро­вож­да­е­мое чув­ствами, при­во­дит к рав­но­ду­шию и, того хуже, – к над­ме­нию. Поэтому есть пра­вила, кото­рыми Цер­ковь подви­гает своих чад тру­диться над про­буж­де­нием пра­виль­ных чувств. Увы, сего­дня это часто опус­ка­ется либо по незна­нию, либо по нера­де­нию. Какие это пра­вила? Вот часть из них: радост­ное и бла­го­дар­ное сла­во­сло­вие, любовь к вере и к каж­дому ее дог­мату, пра­вилу и поста­нов­ле­нию, испо­ве­да­ние веры в жизни, т.е. стрем­ле­ние жить по вере искренно и открыто, не забо­тясь, что скажут о тебе другие, пре­данно, т.е. бла­го­ра­зумно всту­пая на защиту веры, и если это необ­хо­димо – до конца, даже до крови и смерти не отре­ка­ясь от Христа; рев­ность о рас­про­стра­не­нии веры, муже­ство, хра­не­ние веры в себе самом от стра­стей, укло­не­ний, иска­же­ний, от помра­че­ния и охла­жде­ния и, нако­нец, посто­ян­ное про­ти­во­сто­я­ние грехам, вос­ста­ю­щим на веру. Эти грехи сле­ду­ю­щие: сомне­ние, бес­печ­ность, неуме­ние и неже­ла­ние или лень в сомни­тель­ных слу­чаях испы­ты­вать, где есть истина (или что есть истина), раци­о­на­лизм, само­мне­ние, холод­ность сердца, око­сте­не­ние духа, гор­дость, самость, само­уве­рен­ность, само­до­воль­ство, само­оправ­да­ние, само­воз­но­ше­ние, вос­хи­ще­ние собою и тем, что с чело­ве­ком про­ис­хо­дит, или что чело­век пере­жи­вает в себе.

Если вни­ма­тельно при­смот­реться к этим пра­ви­лам, мы увидим, что это труд над соб­ствен­ным нравом, над рас­по­ло­же­ни­ями сердца, труд, без кото­рого невоз­можно дей­стви­тель­ное воцер­ко­в­ле­ние, без кото­рого чело­век может годами внешне при­сут­ство­вать в Церкви, даже не дога­ды­ва­ясь, что такое жизнь духов­ная.

Какие же чув­ства необ­хо­димо в себе вос­пи­ты­вать? Свят. Феофан Затвор­ник назы­вает сле­ду­ю­щие: веру, чув­ства сердца, свою бед­ность и свое ока­ян­ство, бла­го­го­вей­ное памя­то­ва­ние и раз­мыш­ле­ние над делом спа­се­ния чело­ве­ков Богом, радость и уте­ше­ние от этих раз­мыш­ле­ний, упо­ва­ние спа­се­ния, само­от­вер­же­ние, мир с Богом, сынов­нюю любовь к Отцу Небес­ному, изум­ле­ние делам Божиим, бла­го­го­вей­ный страх, трепет перед вели­чием Божиим и Его делами, вос­хва­ле­ние и сла­во­сло­вие Его, хож­де­ние пред Богом, покор­ность Ему, бла­го­да­ре­ние Ему, бла­го­ду­шие, тер­пе­ние, доволь­ство в Нем, пре­дан­ность воле Божией, успо­ко­е­ние в Боге, надежда на Него, все­гдаш­нее про­ше­ние, молитва к Нему, ожи­да­ние вто­рого Его при­ше­ствия, чаяние буду­щего века, готов­ность к встрече с Ним, памя­то­ва­ние смерти, суда, рая и ада, чув­ство стран­ни­че­ства на земле, пока­я­ние, рев­ность о Бого­уго­жде­нии и хож­де­нии в Его воле.

Все это состав­ляет ту часть правил в нашем отно­ше­нии к Богу, над кото­рыми сего­дня мало кто тру­дится, да и за пра­вило их не счи­тает и потому не вме­няет их в еже­днев­ное испол­не­ние или посте­пен­ное изо дня в день, из месяца в месяц их осво­е­ние. В то же время без этих правил, кото­рыми вос­пи­ты­ва­ются чув­ства чело­века, пра­вила молит­во­сло­вия и поста посте­пенно ста­но­вятся пустыми, само­угодно блед­ными, а то и вообще фор­мально-холод­ными. Чело­век удив­ля­ется, почему так про­ис­хо­дит. В то время как ответ прост. Он много потру­дился над внеш­ними пра­ви­лами молитвы, бого­слу­же­ния и поста, даже какую-то часть выучил наизусть, а трудов по утвер­жде­нию своих чувств в новом порядке не поло­жил, да и не знал, что это необ­хо­димо делать, а не зная, не доис­ки­вался, либо, найдя и про­чи­тав, решил, что это само собой разу­ме­ю­ще­еся и как-нибудь воз­гре­ется само по себе.

Увы, послед­ствия такого отно­ше­ния к этим пра­ви­лам ока­зы­ва­ются более чем печаль­ными. Не только ослаб­ле­ние молит­во­сло­вия, бого­слу­же­ний и поста, но и зна­чи­тель­ное охла­жде­ние к ним, а далее и отхож­де­ние от таинств и даже от Церкви – вот рас­плата за игно­ри­ро­ва­ние выше­на­зван­ных правил. Кстати, их выпол­не­ние и навы­ка­ние к ним – дело зна­чи­тельно более труд­ное, чем про­стое вычи­ты­ва­ние молитв и соблю­де­ние поста. Оно к тому же тре­бует соот­вет­ству­ю­щего окру­же­ния людей, кото­рые не только вычи­ты­вают молитвы да соблю­дают пост, а между ними живут всем набо­ром обыч­ных пло­тя­ных чувств и раз­вле­че­ний, но напро­тив – прежде всего хранят свои чув­ства, тру­дятся над ними и ради них, именно ради них, при­бе­гают и к молит­вам, и к посту. Найти таких людей, жить рядом с ними есть одно из важных усло­вий для обре­те­ния правил труда над чув­ствами.

Увы, если такой среды мы не нахо­дим или не нахо­дим хотя бы одного еди­но­мыс­лен­ного собрата, рев­ну­ю­щего об этом, мы рис­куем нико­гда не узнать, что есть истин­ная вера, так как окру­же­ние, пусть и трижды цер­ков­ное, но пре­бы­ва­ю­щее в посто­ян­ном смехе, шутках или в пере­су­дах о цер­ков­ных людях, в бес­ко­неч­ных вос­тор­гах или раз­го­во­рах о пустом, празд­ном, тем более учи­ня­ю­щее какие-нибудь обиды, ссоры, крики, вза­им­ные при­тя­за­ния, недо­воль­ства, ропот, обли­че­ния и осуж­де­ние началь­ства и прочую обы­ден­ную суету жизни, такое окру­же­ние не только не будет радеть о пра­ви­лах работы над чув­ствами, но будет активно про­ти­во­дей­ство­вать им. В миро­вос­при­я­тии людей такого настро­е­ния пра­вила молит­во­сло­вия, бого­слу­же­ния и поста при­уро­чены к опре­де­лен­ному вре­мени. Выпол­нил – и далее живи как хочешь. А ведь на самом деле пра­вила хра­не­ния чувств нужно выпол­нять посто­янно, неза­ви­симо от вре­мени, иначе пользы и плодов не будет. Может быть, потому и не при­ем­лет сего­дня цер­ков­ный народ эти пра­вила, пре­дает их забве­нию, а то и вовсе не желает знать. Ведь легче внеш­ние пра­вила отчи­тать и чув­ство­вать себя оправ­дан­ным, а что внутри про­ис­хо­дит – не так уж важно.

Если мы сами оста­емся вне этих правил, в таком случае появ­ле­ние среди нас чело­века, хра­ня­щего свои чув­ства во бла­го­че­стии и чистоте, по мень­шей мере вызы­вает в нас бес­по­кой­ство. Мы начи­наем при­ста­вать к нему с вопро­сом – не оби­дели ли мы его. То нам кажется, что он игно­ри­рует нас или чура­ется нашего обще­ства, то нам кажется, что, напро­тив, он оби­жает нас, раз­дра­жает, рож­да­ется непри­язнь к нему. Или, нако­нец, в худшем случае мы нахо­дим удоб­ное нам объ­яс­не­ние его мало­об­щи­тель­но­сти, объ­явив его узким фана­ти­ком, сек­тан­том. Это поз­во­ляет нам не только не иметь с ним ника­кого обще­ния, но активно про­ти­виться ему и даже гнать его от себя. Или, того хуже, учре­дить на него гоне­ния в виде, напри­мер, комис­сии по выяс­не­нию фактов его фана­тизма и сек­тант­ства. Из житий­ных сви­де­тельств мы видим, что дей­стви­тельно рев­ну­ю­щий о спа­се­нии хри­сти­а­нин будет пре­тер­пе­вать гоне­ния прежде всего от своей же, цер­ков­ной среды.

б) отно­ше­ние к ближ­ним

Что же есть пра­вило по отно­ше­нию к ближ­ним? Это прежде всего запо­веди Божии, данные Гос­по­дом Моисею на горе Синай. Кроме того, руко­вод­ствуют жизнь хри­сти­а­нина Еван­гель­ские запо­веди, Еван­гель­ские притчи, в кото­рых Гос­подь пока­зы­вает нам образ отно­ше­ния с ближ­ними. Наи­бо­лее ярко иллю­стри­рует это отно­ше­ние Притча о мило­серд­ном сама­ря­нине. В ней пол­но­стью рас­кры­ва­ется, как нужно отне­стись к нуж­да­ю­ще­муся. Гос­подь спра­ши­вает: «И кого ты счи­та­ешь ближ­ним по отно­ше­нию к попав­ше­муся раз­бой­ни­кам?» А вопро­ша­е­мый отве­чает: «Сотво­ри­вый милость с ним», т.е. «Тот, кото­рый помог» (Лк, 10, 37). Ока­зы­ва­ется, ближ­ний тот, кто помог, а не тот, кото­рый нуж­да­ется.

К сожа­ле­нию, в жизни нашей отно­ше­ние к ближ­ним совер­шенно иное. Под словом «ближ­ний» мы под­ра­зу­ме­ваем чело­века, кото­рый просто рядом с нами, чело­век, нуж­да­ю­щийся в чем-либо. Нуж­да­ю­щийся в чем-либо – это и есть мой ближ­ний. Это всего лишь одна сто­рона, одно тол­ко­ва­ние слова «ближ­ний». Но ведь есть важ­ней­шее, Еван­гель­ское, тол­ко­ва­ние этого слова! Ближ­ний есть ты, а не тот, кто рядом с тобою. И ближ­ним ты должен стать тому, кото­рый нуж­да­ется. Стань ближ­ним, и тогда ты спа­сешься. Нахо­дить вокруг себя ближ­них и им помо­гать – это тоже хорошо, но не об этом гово­рит Гос­подь в Притче о мило­серд­ном сама­ря­нине. Обре­сти спо­соб­ность отклик­нуться на всякую нужду ближ­него и стать через это ближ­ним нуж­да­ю­ще­муся – вот важ­ней­шее каче­ство ближ­него в Еван­гель­ском смысле этого слова.

Еван­ге­лие содер­жит целый ряд уста­нов­ле­ний, подоб­ных этой притче, как должно нам ходить по отно­ше­нию к нашим ближ­ним. И Цер­ковь вме­няет в пра­вило помо­гать нищим, пода­вать мило­стыню. В доцер­ков­ной жизни мы ника­кой мило­стыни не пода­вали, а если и пода­вали, то неча­сто. Чаще всего мы нахо­дили разные объ­яс­не­ния тому, почему не надо давать мило­стыню ближ­ним, равно как не надо делиться друг с другом тем, что ты имеешь. Многие из нас не умели тогда легко и просто при­ни­мать что-то от дру­гого в дар. Живя в Церкви, необ­хо­димо обре­сти новые отно­ше­ния с ближ­ними.

Какие же пра­вила по отно­ше­нию к ближ­ним постав­ляет Цер­ковь каж­дому из нас? Быть в брат­ской любви друг ко другу, кото­рая про­яв­ля­ется в бла­го­рас­по­ло­же­нии, бла­го­же­ла­нии и бла­го­по­пе­че­нии, т.е. дея­тель­ном и забот­ли­вом попе­че­нии о благе дру­гого. Апо­стол Павел запо­ве­дует: будьте бра­то­лю­бием друг ко другу любезны; честию друг друга больше тво­ряще (Рим. 12:10), т.е. дру­гого в чув­стве сердца ставьте выше себя. Нужно хра­нить к ближ­ним спра­вед­ли­вость о Боге, правду, искать спа­се­ния ближ­него, иметь молитву о нем, себя дер­жать ради него в вере и бла­го­че­стии, не рас­пус­ка­ясь в про­яв­ле­ниях своей падшей натуры, про­буж­дать дру­гого, вра­зум­лять, укреп­лять, радеть о телес­ном здо­ро­вье ближ­него, предот­вра­щать опас­но­сти его жизни, ни делом, ни содей­ствием, ни согла­сием, ни явно, ни тайно не пося­гать на жизнь и волю ближ­него. Не воз­му­щать внут­рен­ний покой ближ­него, печаль­ного уте­шить, в горе под­дер­жать, блюсти доброе имя брата или сестры и не уни­чи­жать их, не зло­сло­вить, не оскорб­лять, иметь заботу о его достатке в пище, питии, одежде, пред­ме­тах его труда и работы, не лишать его нуж­ного ему ни в пред­ме­тах, ни в сред­ствах (день­гах), бла­го­при­ят­ство­вать ему в делах, в обще­жи­тии с ним быть совест­ным, услуж­ли­вым, бес­ко­рыст­ным, подат­ли­вым, искрен­ним, верным, чест­ным, почи­та­ю­щим его, всегда к нему бла­го­склон­ным и мило­серд­ным. Не пре­зи­рать его, не гну­шаться им, не оби­жать, не уязв­лять, не раз­дра­жать, не соблаз­нять его, не зави­до­вать и не зло­рад­ство­вать над ним; быть всегда гото­вым к вза­и­мо­об­ра­ще­нию, – значит быть радуш­ным, любез­ным, скром­ным, миро­лю­би­вым, мирным, уступ­чи­вым, тихим, бла­го­ра­зум­ным, хра­ня­щим его тайну, любя­щим истину, легким к вза­им­ному посе­ще­нию, стран­но­при­им­ным, госте­при­им­ным, к дру­зьям и бла­го­де­те­лям сер­дечно при­вя­зан­ным и при­зна­тель­ным, гото­вым ко вся­кому одол­же­нию, хра­ня­щим их дружбу и рас­по­ло­же­ние.

Обычно чело­век, услы­шав или про­чи­тав этот пере­чень, при­хо­дит в удив­ле­ние («как можно все это испол­нить?!») или про­чи­ты­вает это с внут­рен­ним согла­сием как с чем-то ему срод­ным и при­ят­ным. Пока читает, что-то отме­чает в себе как уже испол­ня­е­мое, что-то очень зна­ко­мое… Да и на том дело кон­ча­ется. Труда задер­жаться на чем-либо он себе обычно не дает, к раз­мыш­ле­нию себя не при­учает. Потому боль­шая часть про­чи­тан­ного вос­при­ни­ма­ется им либо как полез­ное чтение, либо как благой совет, но редко – как пра­вило, кото­рое бы он взял в регу­ляр­ное, еже­днев­ное рас­суж­де­ние, испол­не­ние и вечер­ний отчет Богу, равно и еже­не­дель­ный отчет духов­ному настав­нику.

Но не так бы надобно! Надо оста­но­виться, задер­жаться на этом перечне. Выде­лить, что зна­комо, что отча­сти зна­комо, что незна­комо совсем. Зна­комо не в опре­де­ле­ниях, а в жизни, в поступ­ках! Выде­лить, поста­вить в оче­ред­ность их усво­е­ния себе. Оче­ред­ность поста­вить в годо­вое рас­пи­са­ние на дни (или лучше на недели) или, по мень­шей мере, зане­сти каждое на отдель­ную кар­точку, а затем еже­дневно выни­мать из пачки одну из кар­то­чек, какая попа­дется, чтобы напом­нить себе на день и поста­вить во вни­ма­ние дня, раз­мыш­ле­ния, испол­не­ния.

На этапе огла­ше­ния часть этих правил может быть под­хва­чена вооду­шев­ле­нием после чтения какой-нибудь свя­то­оте­че­ской книги и дей­ствием при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати. В период же про­ме­жу­точ­ный между огла­ше­нием и воцер­ко­в­ле­нием, кото­рый у многих людей тянется годами и деся­ти­ле­ти­ями, эти пра­вила вообще выхо­дят из памяти и соблю­да­ется лишь то, что по есте­ству с рож­де­ния или вос­пи­та­нием как-то усво­и­лось и само собой дер­жится в навыке, осталь­ное уходит все в забы­тье. Там, где труд над подоб­ными пра­ви­лами ста­но­вится личной потреб­но­стью, там начи­на­ется период воцер­ко­в­ле­ния, кото­рый при­во­дит к состо­я­нию истин­ного хри­сти­а­нина.

Пере­ход от огла­ше­ния к воцер­ко­в­ле­нию зави­сит от реши­мо­сти чело­века. Дви­же­ние от воцер­ко­в­ле­ния к истин­ному хри­сти­а­нину зави­сит от веры, лич­ного ста­ра­ния чело­века и его любви к Богу.

Когда мы с вами обра­ща­емся к книгам Святых отцов, то узнаем в них о многих доб­ро­де­те­лях. И боль­шин­ство из этих доб­ро­де­те­лей как раз и обре­та­ется испол­не­нием правил отно­ше­ний к ближ­ним. К уже назван­ной книге Фео­фана Затвор­ника могу поре­ко­мен­до­вать всем в каче­стве пра­виль­ника первый том сочи­не­ний преп. Ефрема Сирина из вось­ми­том­ного изда­ния его трудов. Есть там главы «О доб­ро­де­те­лях», посвя­щен­ные ново­на­чаль­ному иноку, в кото­рых дается очень живой и ясный, доход­чи­вый и про­стой образ наших отно­ше­ний с ближ­ними. Здесь же при­во­дятся и при­меры неправды этих отно­ше­ний. Если вы возь­мете эти главы Ефрема Сирина в свое пра­вило по отно­ше­нию к ближ­ним, этого будет более чем доста­точно, чтобы упра­вить себя в хри­сти­ан­ском нраве.

В житиях святых мы также немало читаем об этом. В период оску­де­ния как ново­на­чаль­ные миряне, так и свя­щен­ство, и мона­ше­ству­ю­щие пере­стают читать жития святых. Потом посте­пенно, если чело­век сохра­нится в своей рев­но­сти даль­ней­шего своего воцер­ко­в­ле­ния, т.е. обре­те­ния в себе Хри­стова нрава, он воз­вра­ща­ется к этому чтению. Но часто про­хо­дит довольно про­дол­жи­тель­ный период охла­жде­ния к житиям святых. Порою этот период длится три, пять, а у неко­то­рых людей даже десять и более лет. Увы, есть люди, кото­рые, одна­жды оста­вив жития святых, до конца жизни уже не воз­вра­ща­ются к ним, хотя и оста­ются внешне в цер­ков­ных дей­ствиях и воз­рас­тают в цер­ков­ных зва­ниях. Если же мы усвоим навык чтения житий в период вооду­шев­ле­ния, не просто про­чтем без вся­кого раз­мыш­ле­ния, а вслу­ша­емся, то в период оску­де­ния это очень помо­жет нам. К сожа­ле­нию, многие про­чи­ты­вают именно так: что запом­ни­лось, то и несут, а чтобы уко­ре­нить, а потом упра­вить себя в подоб­ный поря­док, – не полу­ча­ется. Потру­диться над этим чело­век часто просто не ставит целью. А это очень важно!

Для воцер­ков­ля­ю­ще­гося чело­века нема­ло­важно пра­виль­ными дей­стви­ями и осо­бенно сер­деч­ными рас­по­ло­же­ни­ями войти в союз и еди­не­ние с Цер­ко­вью. Она есть про­све­ти­тель­ница наша, пода­тель­ница бла­го­дати, хода­та­ица и покров наш.

В Церкви Гос­подь поста­вил епи­ско­пов. В свою оче­редь епи­скоп­ство есть корень пас­тыр­ства. Оно бла­го­дать от Бога изли­вает через свя­щен­ство на весь мир, паче же на веру­ю­щих. Так никто не при­хо­дит к Богу и от Него не полу­чает мило­стей иначе, как через освя­щен­ные лица, посред­ством извест­ных учре­жде­ний, содер­жи­мых Цер­ко­вью.

Соот­вет­ствен­ное пра­вило постав­ляет быть в сер­деч­ном, мирном, любов­ном обще­нии с кон­крет­ным цер­ков­ным пас­ты­рем и под­чи­нять себя ему, при­бе­гать через его пред­ста­тель­ство и совет за помо­щью к Самому Богу. В свою оче­редь, пас­ты­рям необ­хо­димо блюсти своих чад, радеть о них Богу, уте­шать, ограж­дать от зла, забо­титься об их телес­ном, душев­ном и духов­ном здра­вии, молиться за них, пред­сто­ять Богу, мило­серд­ство­вать о них, руко­во­дить их воз­рас­та­нием в меру воз­расту Хри­стова.

Пра­вила по отно­ше­нию к Церкви-про­све­ти­тель­нице постав­ляет нам бла­го­го­вейно почи­тать Свя­щен­ное Писа­ние, поучаться в нем день и ночь, вни­мать словам про­по­веди, про­из­но­си­мой в храме, жалеть и сокру­шаться, если оску­де­вают про­по­вед­ники.

К Церкви-пода­тель­нице бла­го­дати пра­вила вме­няют радо­ваться и бла­го­да­рить Гос­пода за то, что Он учре­дил Ее, бла­го­го­веть перед Свя­тыми Тай­нами, блюсти и воз­гре­вать дар, полу­чен­ный в Таин­стве миро­по­ма­за­ния, вра­че­вать душу в Таин­стве пока­я­ния, хра­нить супру­же­ский союз, всту­пив в Таин­ство брака, веро­вать в Таин­ство еле­освя­ще­ния, при­бе­гать с верою и надеж­дою к освя­ща­ю­щим сред­ствам Церкви, хра­нить и чтить все празд­ники и чино­по­сле­до­ва­ния цер­ков­ные.

К Церкви как защит­нице и хода­та­ице пра­вила вме­няют: соби­раться на общие молитвы в храме, равно как дома молитву тво­рить вкупе со всеми, чество­вать как общие цер­ков­ные празд­ники, так и част­ные – память своего Небес­ного покро­ви­теля. «Празд­ник не празд­ность,- гово­рит свят. Феофан Затвор­ник, – а празд­но­ва­ние, т.е. отрад­ное лико­ва­ние духа ради созна­ния вели­ких мило­стей Божиих. Потому, оста­вив веще­ствен­ные труды и всякую заботу, в чув­стве льготы от них и сво­боды, как бы в пред­вку­ше­нии сво­боды буду­щего века, про­во­дить должно сие время в Бого­хва­ле­нии, Бого­мыс­лии и бла­го­тво­ре­нии, вообще – во спа­се­ние, и это с начала празд­ника по конец, с вечера до вечера. Нельзя лучше вос­пи­тать чаяние буду­щего века»3.

А вот что пишет свя­ти­тель о Святых Тайнах: «Стоит в Церкви без­пре­рыв­ная Жертва Тела и Крови Хри­сто­вой, всех очи­щать силь­ная. Итак, спе­шите участ­во­вать в при­но­ше­нии сей Без­кров­ной Жертвы, да очи­сти­теся, т.е. бывайте на Литур­гии сколь можно чаще, пода­вайте на про­ско­ми­дию, если можете, и потом, во время совер­ше­ния ея, духом сокру­шен­ным и слез­ным моле­нием при­вей­тесь к воз­но­си­мой Жертве. Когда не быва­ете в церкви, в тот час, как услы­шите звон к Достойно, моли­тесь о при­ня­тии жертвы и ради себя… Это силь­ней­шая защита Церкви, кото­рой ничто заме­нить не может… Сия же жертва есть и жертва бла­го­да­ре­ния – Евха­ри­стия. Как есть обя­зан­ность бла­го­да­рить, так должно счесть обя­зан­но­стию и уча­стие в при­не­се­нии сей Жертвы»4.

Святым Церкви тор­же­ству­ю­щей должно воз­да­вать чество­ва­ние, при­бе­гать к их хода­тай­ству, под­ра­жать им в чув­ствах и делах, при­хо­дить с ними в духов­ное еди­не­ние, сочув­ствуя их трудам и доб­ро­де­те­лям, вос­по­ми­нать их дни, чтить их иконы, про­чи­ты­вать их жития, тро­пари, кондаки, бесе­до­вать о них и их делах с ува­же­нием и любо­вью.

в) пра­вило по отно­ше­нию к самому себе

Нако­нец, есть пра­вило по отно­ше­нию к себе самому. Во второй запо­веди Хри­сто­вой мы слышим таковы слова: «Воз­люби ближ­него как самого себя». Сле­до­ва­тельно, необ­хо­димо по запо­веди Еван­гель­ской воз­лю­бить самого себя.

– Как? – воз­ни­кает воз­му­ще­ние, непо­ни­ма­ние и недо­уме­ние. Ведь воз­лю­бить самого себя – это же эгоизм!..

Эгоизм – одно, а воз­лю­бить себя – совер­шенно другое. Воз­лю­бить себя – это значит воз­лю­бить в себе бого­да­ро­ван­ную душу, кото­рую мы полу­чили при рож­де­нии. Но чтобы ее воз­лю­бить, сна­чала ее надо в себе открыть, услы­шать. Можно ли воз­лю­бить в себе то, чего ты не знаешь? Как обре­сти ее, найти эту бого­да­ро­ван­ную душу свою? Ее мы нахо­дим всякий раз, когда слышим в себе рев­ность о Боге. Каждый, кто возрев­но­вал о Христе, захо­тел кре­ститься, воцер­ко­виться, должен пом­нить, что вот это его жела­ние и есть чаяние чело­ве­че­ской души. Это чаяние и необ­хо­димо воз­лю­бить в себе. И это не эгоизм.

Но рядом с этим чая­нием воцер­ко­в­ле­ния вы можете уви­деть и насто­я­щий эгоизм. Напри­мер, у вас воз­никло искрен­нее жела­ние пойти на службу. И вдруг звонок в дверь – вы откры­ва­ете… на пороге чело­век, кото­рому Вы нужны сейчас, немед­ленно. И тут вас начи­нают мучить раз­мыш­ле­ния, сомне­ния: остаться с ним, так хочется пого­во­рить… Но я его час назад ждал… А теперь как быть? Не могу, должен бежать на службу. А может быть, остаться? – Этот момент раз­дво­е­ния, эта внут­рен­няя игра – это при­знак эго­изма, дви­жу­щим моти­вом кото­рого явля­ется: «Как мне быть?».

И таким обра­зом мы можем наблю­дать много состо­я­ний, когда наша душа про­яв­ля­ется в искрен­нем дви­же­нии, и тут же вдруг нава­ли­ва­ется на нее эго­и­сти­че­ское жела­ние. Эти-то жела­ния и пасет и раз­жи­гает враг чело­ве­че­ского рода. Поэтому, когда Гос­подь в запо­веди гово­рит: «Воз­люби ближ­него как самого себя», речь идет об этих искрен­них устрем­ле­ниях чело­века к Богу или же искрен­них устрем­ле­ниях к ближ­нему, к нуж­да­ю­ще­муся.

Напри­мер, забо­лел зна­ко­мый чело­век. Как быть? То ли остаться с ним, то ли пойти на службу? Веру­ю­щий оста­нется с боле­ю­щим, не оста­вит его, потому что он верует во Христа, верует в Бога Все­дер­жи­теля, Кото­рый все­ве­дущ и Серд­це­ве­дец. Если он сейчас не пойдет на службу, но будет помо­гать своему боль­ному, род­ному, доро­гому чело­веку, и будет при­зы­вать помощь Божию на его выздо­ров­ле­ние, то он услы­шит в себе содей­ствие Бога. И пре­бы­вая здесь, у постели боль­ного, он может ока­заться ближе к Богу, нежели бы был на службе, в храме. А там, на службе, он, как знать, может быть только стоял и воевал бы со своими помыс­лами, так и не услы­шав ни одной фразы.

Как рас­по­знать, где искрен­нее чаяние, дви­же­ние души, а где эго­и­сти­че­ское? Где водо­раз­дел? Нужно обра­щаться к Еван­ге­лию, и оно станет тем пра­виль­ни­ком, кото­рый выправ­ляет чело­века в пра­виль­ное отно­ше­ние.

Пра­виль­ное пони­ма­ние Еван­ге­лия для ума непро­све­щен­ного бла­го­да­тью Божией очень труд­ное дело. В стрем­ле­нии пра­вильно понять Еван­ге­лие своим умом роди­лось мно­же­ство раз­лич­ных укло­не­ний от пра­виль­ного пони­ма­ния. Все секты, кото­рые воз­никли за время хри­сти­ан­ской исто­рии, роди­лись именно из стрем­ле­ния к пра­виль­ному пони­ма­нию Еван­ге­лия. Очень многие люди хотели найти это пони­ма­ние для того, чтобы по Еван­ге­лию стро­ить свою жизнь. Но, чтобы пра­вильно ура­зу­меть Еван­ге­лие, необ­хо­димо пере­жить встречу с содей­ствием Духа Божия. А чтобы содей­ствие Духа Божия в себе услы­шать, необ­хо­димо поло­жить немало трудов пере­мены нрава, трудов цер­ков­ного житель­ства, трудов молитвы, поста, слу­же­ния своим ближ­ним. И соот­вет­ственно эту правду Еван­гель­ского порядка жизни знают только те, кто этот опыт имеет. Отсюда мы, есте­ственно, устрем­ля­емся к Святым отцам, кото­рые рас­кры­вают нам пра­виль­ный образ отно­ше­ния к самим себе.

Что же такое отно­ше­ние к самому себе? Без руко­вод­ства Святых отцов, про­шед­ших этот путь опытно, такое отно­ше­ние усво­ить никак невоз­можно. Где мы можем найти пра­вило отно­ше­ния к самому себе? Из извест­ных и опытно испы­тан­ных книг это, во-первых, свя­ти­тель Феофан Затвор­ник, с его кажу­щейся про­сто­той, но в дей­стви­тель­но­сти чрез­вы­чай­ной глу­би­ной. При нашем нынеш­нем духов­ном состо­я­нии нам, может быть, довольно и двух его книг «Что есть духов­ная жизнь и как на нее настро­иться?» и «Начер­та­ние хри­сти­ан­ского нра­во­уче­ния». Если ими руко­вод­ство­ваться в тече­ние всей хри­сти­ан­ской жизни, то они как пра­виль­ник могут устро­ить пра­виль­ное отно­ше­ние к самому себе любого хри­сти­а­нина.

По отно­ше­нию к себе есть еще важ­ней­шие пра­вила, без кото­рых невоз­можно воцер­ко­в­ле­ние. Нужно всегда пом­нить о себе и потому иметь скорбь, еще лучше плач о своем паде­нии, пом­нить обеты кре­ще­ния (кото­рых, кстати, никто из нас толком назвать не может, а боль­шин­ство с недо­уме­ние вправе вос­клик­нуть: а разве были они?! Здесь, к слову ска­зать, наше бед­ствен­ное поло­же­ние и затя­нув­ше­еся пре­бы­ва­ние на этапе огла­ше­ния нередко свя­заны с нашим неве­де­нием обетов кре­ще­ния и потому их неис­пол­не­нием. Заду­май­тесь над этим. Для свя­щен­ника важно знать, что неко­то­рая лег­кость под­па­де­ния под дей­ствие демо­ни­че­ских сил части людей кре­ще­ных и их болезни, и даже одер­жи­мость свя­заны с тем, что не все закли­на­тель­ные молитвы были про­чи­таны над ними при совер­ше­нии Таин­ства кре­ще­ния, о чем пишет Симеон Солун­ский).

Вот еще важ­ней­шие из правил: ищи, стре­мись, домо­гайся. «Бла­го­дат­ные силы при­няты, надобно теперь про­ве­сти их по всему нашему суще­ству, как про­во­дится по всему телу через кровь кис­ло­род. Еще: зло глу­боко; надобно отторг­нуть его, высво­бо­дить из него есте­ствен­ные силы и рас­тво­рить с ними при­ня­тые бла­го­дат­ные силы. Как это делать? – Раз­ви­вая есте­ствен­ные и бла­го­дат­ные силы, освя­щая послед­ними первые и про­водя их сквозь них, или давая в них про­ник­нуть. Стрем­ле­ние, свой­ствен­ное хри­сти­а­нам, есть внут­рен­няя пере­ра­ботка их самих»5.

Чтобы так посту­пать, нужен навык внут­рен­него вни­ма­ния к себе и труд вла­де­ния своими чув­ствами. Многие ли из нас хотя бы начи­нали этот труд над собой? Порою чита­ю­щему эти строки ста­но­вится томи­тельно и скучно. Тем более, непо­силь­ным для многих трудом будет начало их прак­ти­че­ского испол­не­ния. И, тем не менее, для того и тру­дится бла­го­дать Божия в период огла­ше­ния, вооду­шев­ляя чело­века к испол­не­нию харак­тера и порядка цер­ков­ной жизни, чтобы ему воз­можно было усво­ить необ­хо­ди­мую пол­ноту освя­ща­ю­щих дей­ствий не только внеш­них, что легко, но и внут­рен­них, что трудно.

При этом внут­рен­нем вни­ма­нии к себе нужно вместо «ува­же­ния к своей при­роде» сето­вать и воз­ды­хать о ее иска­же­нии по при­чине паде­ния чело­века, вместо «вер­но­сти нача­лам гуман­но­сти» ста­вить вер­ность обетам кре­ще­ния; вместо «про­гресса», устрем­ля­ю­щего чело­века в неопре­де­лен­ную даль, искать поче­сти выш­него звания о Христе Иисусе.

А вот важ­ней­шее пра­вило по отно­ше­нию к самому себе: «Будучи воца­рен над собою и обла­го­дат­ство­ван, вла­ды­че­ствуй над всем, что у тебя, но себя всего при­носи в жертву Богу в Иисусе Христе. Сия жертва не смерть, а истин­ная жизнь».6

При­неси в жертву Богу ум, чтобы умуд­риться, т.е. не имей своего ума и не состав­ляй своего разума, но имей ум Хри­стов, стяжи истин­ную муд­рость, от Бога исхо­дя­щую и все обни­ма­ю­щую. В делах будь бла­го­ра­зу­мен и пре­мудр, т.е. посту­пай согласно при­роде дела. Изби­рай нуж­ней­шее, а в иссле­до­ва­нии при­ла­гай свет небес­ной муд­ро­сти.

При­неси в жертву Богу волю, чтобы освя­титься и иметь силу. Не имей своей воли, но напи­тай ее пра­ви­лами и нача­лами воли Божией, чтобы воля Божия была силою, воз­буж­да­ю­щею и дви­га­ю­щею силою чело­ве­че­скою.

Будь волею своею подви­жен и скор на испол­не­ние воли Божией.

При­неси в жертву Богу свое сердце, чтобы обла­жен­ство­ваться. Не имей своего сердца для себя, т.е. не побла­жай своим чув­ствам и вле­че­ниям, но тому давай сердце, что Бог объ­явил благим, радост­ным и бла­жен­ным. Вос­пи­тай в себе сочув­ствие всему свя­тому и рели­ги­оз­ному. Воца­ряй в себе и храни непре­рыв­ный покой и сла­дост­ную теп­лоту как дар Божий или как добрый плод трудов. Вооб­ра­же­ние и эмо­ци­о­наль­ность как низшие спо­соб­но­сти души обуз­дай и при­веди во власть духа. «Умерт­вите уды ваша, сущия на земли» (Кол.3:5). Не раз­вле­кайся, значит, не рас­се­и­вайся, при­учай себя к сте­пен­но­сти, храни чув­ства, т.е. бегай впе­чат­ле­ний, и обуз­ды­вай язык, уходи от сло­во­охот­ли­во­сти. Если со вни­ма­нием при­ло­жить эти пра­вила к себе да к ним при­ба­вить хра­не­ние чувств и рас­по­ло­же­ний сердца по отно­ше­нию к Богу, мы увидим, что для хри­сти­а­нина невоз­можно ника­кое зре­лище: ни теле­ви­зор, театр или кино, ни радио, ни газеты даже. Малей­шее скло­не­ние к зре­ли­щам уже при­во­дит в дви­же­ние вооб­ра­же­ние и эмо­ци­о­наль­ность, и низшие спо­соб­но­сти души начи­нают воца­ряться в чело­веке, а через них при­хо­дят в дви­же­ние и силу все стра­сти.

Далее пра­вила в отно­ше­нии к себе вме­няют вос­пи­та­ние тела. Должно хра­нить тело, доро­жить его жизнью, когда нужно, вра­че­вать, не исто­щать напрасно, вос­пи­тать его живым, креп­ким и легким, зака­ли­вать его, сде­лать вынос­ли­вым, при­спо­со­бить и обу­чить ко вся­кому назна­чен­ному слу­же­нию, где глаз нужен – глаз вос­пи­тай, где рука – руку, где нога – ногу. Содержи тело в непре­стан­ном напря­же­нии (бод­ро­сти), бегай телес­ного успо­ко­е­ния от сла­сто­лю­бия, обжор­ства, лено­сти, сон­ли­во­сти, неги, но и бла­го­ра­зумно давай отдых ему, храни цело­муд­рие, оно соблю­дает как душев­ную чистоту, так и нерв­ную энер­гию тела. Неце­ло­муд­рие, наобо­рот, исто­щает тело, раз­вра­щает душу.

Не при­вя­зы­вайся к вещам, но все, чем вла­де­ешь, при­неси в жертву Богу, т.е. стяжи, храни и упо­треб­ляй по сове­сти, как должно, равно и богат­ство, если дается, упо­треб­ляй все во славу Божию и пользу братий, созна­вая себя при­став­ни­ком в доме Божием. Ску­дость или потерю терпи, если же можешь, паче всего воз­люби про­из­воль­ную нищету.

Храни честь, дове­рие к себе и своему имени, для этого живи честно, доб­ро­со­вестно, по чув­ству долга, не забо­тясь о мне­ниях других, памя­туя, что истин­ная честь есть пра­вед­ная и доб­ро­де­тель­ная жизнь, т.е. жизнь в очах Божиих. Повы­ше­ние в долж­но­сти при­ни­май как иго слу­же­ния. Имей заботу о бла­го­при­ят­ном тече­нии дел и об устро­е­нии своей внеш­ней жизни. Будь неуто­мим, во всем храни поря­док, всему положи нужные меру и вес – в пище, питии, одежде, укра­ше­нии дома, в трудах, отдыхе, в зна­ком­ствах и обще­нии.

Вся­че­ски рабо­тай Гос­поду, и сия работа всему научит лучше всяких теорий.

Таковы запо­веди и пра­вила, обя­за­тель­ные для хри­сти­а­нина, собран­ные свя­ти­те­лем Фео­фа­ном Затвор­ни­ком и вкратце мною при­ве­ден­ные здесь.

Кроме книг свя­ти­теля Фео­фана Затвор­ника, можно много почерп­нуть из трудов свя­ти­теля Игна­тия Брян­ча­ни­нова, осо­бенно из пятого тома его сочи­не­ний. И нако­нец, уже упо­мя­ну­тый Ефрем Сирин, первый его том. Правда, все главы этого тома пред­на­зна­чены ново­на­чаль­ным инокам, ино­че­ству­ю­щим, в связи с чем они доста­точно высоки. Но, тем не менее, образ того, как надо жить, они дают, образ для нас очень ясный и про­стой. Иметь этот образ как эталон, к кото­рому можно обра­щаться и устрем­ляться, очень важно.

Таким обра­зом, еще раз повто­рим, что в жизни цер­ков­ного чело­века важ­ней­шими явля­ются эти три пра­виль­ника.

На сего­дняш­ний день мы чаще всего исполь­зуем один из них – по отно­ше­нию к Богу, и то очень выбо­рочно, а два других – к ближ­ним и к себе – фак­ти­че­ски выпа­дают из нашей жизни. Неуди­ви­тельно, что во втором пери­оде, когда начи­на­ется оску­де­ние веры, чело­век, сам того порой не осо­зна­вая, посте­пенно просто отхо­дит от Церкви. Сна­чала по нраву своему, а потом и по внеш­нему порядку. Сна­чала он про­пу­стил вос­крес­ную службу, затем боль­шие, даже дву­на­де­ся­тые празд­ники… Если жизнь его условно как бы вер­нуть назад, вни­ма­тельно вгля­деться в неда­ле­кое про­шлое, чтобы найти при­чину его охла­жде­ния, можно заме­тить, что он обя­за­тельно что-то про­пу­стил в пра­виль­ном отно­ше­нии с ближ­ними и с самим собой. Незна­чи­тель­ные, каза­лось бы на первый взгляд, ошибки могут повлечь за собой серьез­ные послед­ствия.

Отход от Церкви в период оску­де­ния веры

Как было ска­зано, при вхож­де­нии в Цер­ковь чело­век прежде всего обре­тает отно­ше­ние с Богом… Гос­подь Своею бла­го­да­тью при­зы­вая чело­века к Себе, ведет его уди­ви­тельно точно. Поэтому сна­чала чув­ству­ется такое вооду­шев­ле­ние в молит­во­сло­вии, в бого­слу­же­нии, в чтении Еван­ге­лия. Вместе с тем, при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать обра­щает вни­ма­ние чело­века на отно­ше­ние с ближ­ними, с самим собою. В совре­мен­ном неустро­ен­ном цер­ков­ном житель­стве, где почти нет ника­кого руко­вод­ства, многие люди все это просто про­пус­кают мимо, вслед­ствие чего по исте­че­нии неко­то­рого вре­мени не удер­жи­ва­ются в Церкви Хри­сто­вой. Но если чело­век все это усвоит, при­ве­дет в неко­то­рый навык, то навык удер­жит его на этапе оску­де­ния.

На прак­тике в период оску­де­ния люди по-раз­ному про­хо­дят свой путь. Есть такие, кото­рые навыка не обрели, все время ходили по вооду­шев­ле­нию, в период охла­жде­ния они очень быстро при­хо­дят к отпа­де­нию. Сна­чала от цер­ков­ной лите­ра­туры (они пре­сы­ща­ются ею), от Еван­ге­лия, от Псал­тири. Затем они отхо­дят от молит­во­сло­вий, от утрен­него и вечер­него пра­вила, от при­го­тов­ле­ния к Испо­веди и При­ча­стию, хотя на бого­слу­же­ния, даже на каждую вос­крес­ную службу, они еще про­дол­жают ходить. Затем сле­дуют про­пуски бого­слу­же­ний, согре­ше­ния против поста… И посте­пенно чело­век уга­сает в своей хри­сти­ан­ской жизни. Сна­чала он искренне скор­бит об этом, но бук­вально недолго – пол­года, год. Поэтому сна­чала все реже при­хо­дит на Испо­ведь, а потом и вообще пере­стает испо­ве­до­ваться, может пол­года ходить без Испо­веди, а потом и целый год.

В свя­щен­ни­че­ском звании чело­век может годами ходить без Испо­веди, про­ходя общую испо­ведь на епар­хи­аль­ном собра­нии, – одна минута на одного свя­щен­ника раз или два раза в год. Это един­ствен­ное, что он может по бес­печ­но­сти и неве­де­нию духов­ной жизни оста­вить за собою. Со вре­ме­нем он и в этой испо­веди уже не участ­вует, сле­до­ва­тельно, совер­шенно ее остав­ляет. И это при­знак край­него внут­рен­него выпа­де­ния из Церкви. К сожа­ле­нию, такие печаль­ные, удру­ча­ю­щие явле­ния встре­ча­ются нередко. Бывают случаи, когда даже люди из среды мона­ше­ству­ю­щих отве­чают воз­му­ще­нием на всякое пред­ло­же­ние испо­ве­до­ваться, при­хо­дят порой в состо­я­ние силь­ней­шего ропота, озлоб­ле­ния, духов­ного ослеп­ле­ния, ни во что не ставят своего духов­ника, стар­шего по чину или по званию…

Как ни печально это отме­чать, но, к сожа­ле­нию, на сего­дняш­ний день это реаль­ность нашего цер­ков­ного житель­ства. И об этом должно не только гово­рить; необ­хо­димо со вни­ма­нием иссле­до­вать и понять, выяс­нить, почему же так про­ис­хо­дит. Пришло время каж­дому хри­сти­а­нину задать себе лично вопрос: «Почему это может про­изойти со мною самим?» и раз­мыш­ле­нием этим упре­дить всякую воз­мож­ность такого охла­жде­ния и отпа­де­ния из Церкви.

Сего­дня подоб­ное явле­ние мы может наблю­дать бук­вально как некое бед­ствие в Церкви. И это при том, что при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать в наше время про­ли­ва­ется обильно, настолько обильно, что пора­жа­ешься, дивишься: сколь же велика милость Божия, и как много мило­стей подает Гос­подь людям в наши дни! Содей­ству­ю­щая бла­го­дать Божия также пода­ется обильно, малей­шее личное дви­же­ние в сердце чело­века навстречу Богу во испол­не­ние Его Запо­ве­дей немед­ленно под­дер­жи­ва­ется Гос­по­дом. Только нужно быть спо­соб­ным к ее усво­е­нию. Те, кто знают это по опыту, думаю, всем серд­цем и душой пони­мают зна­че­ние этих слов и знают, что это дей­стви­тельно так.

Сле­дует всегда пом­нить слова свя­ти­теля Васи­лия Вели­кого о том, что Дух Божий в той мере усва­и­ва­ется чело­ве­ком, в кото­рой сам чело­век при­го­тов­лен к усво­е­нию Духа Божия. Святой Кирилл Иеру­са­лим­ский об этом гово­рит еще более жестко и сурово: «При­сту­пил к купели Симон волхв, тело омыл водою, но сердца не про­све­тил Духом, тело вхо­дило в купель и вышло из оной, а душа не спо­греб­лась Христу, и не совос­стала с Ним. Так и ты, если оста­нешься в злом про­из­во­ле­нии своем, не надейся полу­чить бла­го­дать. Вода тебя примет, но дух не примет. Ибо, полу­ча­ю­щему духов­ную и спа­си­тель­ную печать (кре­ще­ния) нужно иметь и свое про­из­во­ле­ние».

Пери­оды обре­те­ния чело­ве­ком отно­ше­ний с Богом

Наши отно­ше­ния с Богом очень зна­чимы для всей нашей жизни, и потому очень важен тот труд, кото­рый сам чело­век реально пола­гает на обре­те­ние этих отно­ше­ний, а значит, на изме­не­ние внут­рен­него харак­тера своей жизни, на изме­не­ние отно­ше­ния к ближ­ним, к себе самому.

Может быть, неким суро­вым отрезв­ле­нием для совре­мен­ных хри­стиан будет сле­ду­ю­щий эпизод из Свя­щен­ного Писа­ния. При­уго­тов­ляя и сохра­няя в вет­хо­за­вет­ные вре­мена Свой народ, Гос­подь вел его по пустыне в землю обе­то­ван­ную сорок лет. Почему же так долго, ведь пеший путь из Египта в Пале­стину состав­ляет от силы пол­тора месяца? Только для того, чтобы вымерло целое поко­ле­ние, кото­рое имело свой нрав. Ничем другим Гос­подь не мог преду­го­то­вить их к встрече Земли Обе­то­ван­ной. Ока­зы­ва­ется, при всех дей­ствиях и даро­ва­ниях, кото­рые своему народу даро­вал Гос­подь, при всей бли­зо­сти Бога чело­веку, целый народ не мог отка­заться от своего нрава. Новое поко­ле­ние, отрезв­лен­ное гибе­лью свое­нрав­ных, мало­душ­ных и ропот­ных отцов, пришло бы им на смену. Целому народу невоз­можно было пере­стро­иться в этом отно­ше­нии! Можно было только пере­ждать, пока он умрет. Вот какова сила и глу­бина нашего свое­нра­вия! Вот почему необ­хо­димо пере­стро­ить и пере­ме­нить свой чело­ве­че­ский нрав, чтобы нача­лось усво­е­ние нами нрава Хри­стова, а чрез это усво­е­ние Церкви Хри­сто­вой. Нам важно поста­вить в непре­мен­ное испол­не­ние всей своей жизни труд над соб­ствен­ным нравом.

Таким обра­зом мы рас­смот­рели, какие пери­оды про­хо­дит чело­ве­че­ское слу­же­ние Богу. Фак­ти­че­ски их пять. Первые три мы рас­смот­рели выше. Первый – это ново­на­чаль­ное вооду­шев­ле­ние, как в рядо­вом члене Церкви, так и в пас­тыр­ском или ино­че­ском слу­же­нии. Второй период – про­ме­жу­точ­ный от огла­ше­ния к воцер­ко­в­ле­нию, период оску­де­ния и обре­те­ния само­сто­я­тель­ного тру­до­вого навыка хож­де­ния во Христе, в пра­ви­лах Церкви. И, как след­ствие этого, при­об­ре­те­ние и пере­жи­ва­ние реаль­ного опыта жизни на этом этапе. Третий период – воцер­ко­в­ле­ние или личный труд навстречу бла­го­дати, труд над нравом при испра­ши­ва­нии бла­го­дати Божией. Чет­вер­тый – период истин­ного хри­сти­ан­ства, когда слово Божие бла­го­да­тью входит до раз­де­ле­ния души и духа, и чело­век берет душу в свою власть, начи­нает «огре­ба­тися от похо­тей» (1Петр.2:11), под­чи­нять ее слову, нази­дает ее духом «через веру и послу­ша­ние истине» (1Петр.1:22, при­учает ее «пре­да­вать себя в бла­го­тво­ре­ние» (1Петр.4:19), «сердце ея обре­зы­вает духом» (Рим.2:29) и все Бого­угод­ное, «еже аще творит», застав­ляет тво­рить «от души», чего прежде она не хотела (Кол.3:23). Этот период пере­хо­дит в пятый, (для нас, навер­ное, недо­ступ­ный), о кото­ром пре­по­доб­ный Исаак Сирин гово­рит, что это период бла­го­дат­ных или совер­шен­ных доб­ро­де­те­лей, период совер­шен­ства. То есть, когда чело­век ходит уже не по своему нраву, а освя­щен­ный бла­го­да­тью Божией. Это пере­жили многие про­слав­лен­ные святые, и их опыт описан в житиях, в их трудах.

Может быть, кто-нибудь из ныне живу­щих цер­ков­ных людей тоже пере­жи­вает это чрез­вы­чай­ное дей­ствие бла­го­дати Божией. Гос­подь всегда и везде Один и Тот же – и тысячу лет назад, и в ХХ веке, и в Египте, и в России, и в Аме­рике.

Гос­подь сказал, что «сози­ждет Цер­ковь Свою и врата ада не одо­леют ее», а значит, все пять сту­пе­ней духов­ного пути суще­ствуют во все вре­мена. А, сле­до­ва­тельно, суще­ствуют и все пять пери­о­дов. А значит, и в наше время есть люди, кото­рые пере­жи­вают такую же совер­шен­ную высоту, о кото­рой мы читаем в трудах Святых отцов, в их житиях. Только эти люди сокрыты от всех. Мы недо­стойны для обще­ния с ними или же, встре­ча­ясь с ними, просто их не заме­чаем, в силу того, что нашей чело­ве­че­ской натуре это несвой­ственно и незна­комо.

Нрав чело­ве­че­ский и нрав Хри­стов

Хоте­лось бы обра­тить вни­ма­ние на посте­пен­ную пере­мену чело­ве­че­ского нрава по мере его воцер­ко­в­ле­ния. Ранее мы уже гово­рили об этом. Гос­подь в каж­дого чело­века вложил Свой образ и при­звал его к упо­доб­ле­нию Себе, т.е. к стя­жа­нию доб­ро­де­те­лей. Поэтому каждый чело­век, по мере своего обра­ще­ния к цер­ков­ной жизни, все более обре­та­ется в доб­ро­де­те­лях. Обре­сти образ и подо­бие Божие хотя бы в конце своей жизни есть цель и задача цер­ков­ной хри­сти­ан­ской пра­во­слав­ной жизни. В доб­ро­де­те­лях мы обре­таем нрав Хри­стов. Изна­чально он уже вложен как свой­ство души, как нрав Божий в душу вся­кого чело­века. Более того, каж­дому чело­веку даны опре­де­лен­ные даро­ва­ния этого нрава, такие, как доб­рота, чест­ность, про­стота, та или иная сте­пень сми­ре­ния, кро­то­сти, забота, чут­кость, вни­ма­ние друг ко другу, т.е. многие нрав­ствен­ные свой­ства и каче­ства, о кото­рых мы с вами отча­сти знали даже до воцер­ко­в­ле­ния.

Более того, среди народа нецер­ков­ного, неве­ру­ю­щего мы знаем немало при­ме­ров несрав­нен­ного вели­ко­ду­шия. Кто-то из них в нрав­ствен­ном отно­ше­нии бывает выше многих цер­ков­ных людей. Кто-то более вели­ко­ду­шен, более совест­лив, более прав­див, более честен, более бес­ко­ры­стен, более забот­лив. Мы видим, что язы­че­ский мир – мир неве­ру­ю­щих людей, а значит, любой чело­век, может быть вполне испол­нен опре­де­лен­ного доб­рого нрава.

Но, откры­вая Библию, мы встре­ча­емся с ужас­ными сло­вами: «Всяк чело­век ложь». Или же, откры­вая труды свя­ти­теля Иоанна Зла­то­устого, мы читаем слова о том, что всякое добро, исхо­дя­щее от пад­шего есте­ства чело­ве­че­ского есть мер­зость перед Гос­по­дом. От этих слов при­хо­дим в неко­то­рое недо­уме­ние, содро­га­ние, сокру­ше­ние: как же так? А затем, зна­ко­мясь с цер­ков­ным уче­нием, откры­ваем, что образ Божий в чело­веке, а значит, Божий нрав после гре­хо­па­де­ния полу­чил силь­ней­шее иска­же­ние и извра­ще­ние. Мы не имеем сейчас в себе чистоты нрава. Нрав наш нечист, иска­жен, извра­щен грехом. И это-то вполне повре­жден­ное, помра­чен­ное дыха­ние нрава, нами при­ни­ма­е­мое как нор­маль­ное и даже высо­кое, мы вос­при­ни­маем друг в друге, этим дыха­нием мы сейчас доволь­ству­емся и раду­емся, когда в ближ­них наших по отно­ше­нию к себе встре­чаем доброе рас­по­ло­же­ние – прав­ди­вость, искрен­ность, чут­кость, вни­ма­ние, заботу. Мы раду­емся, что нас окру­жают такие добрые, хоро­шие люди, хотя они всего лишь тень дей­стви­тель­ного доб­ро­нра­вия. А иногда встре­ча­ется очень греш­ный, злой, вред­ный чело­век (несмотря на то, что давно, лет пят­на­дцать как цер­ков­ный), однако в нужде он может услы­шать боль, вовремя подойти, уте­шить, помочь. В чело­веке всегда оста­ется что-то хоро­шее, и эта малость иногда ока­зы­ва­ется зна­чи­тель­ной. И мы должны быть бла­го­дарны этим людям, людям, кото­рые нас окру­жают и кото­рые сохра­нили в себе начатки образа Божия. Даже в себе самих мы иногда чув­ствуем эти свой­ства, это дыха­ние Боже­ствен­ного нрава.

В то же время, по мере нашего воцер­ко­в­ле­ния, мы вдруг обна­ру­жи­ваем свой нрав, кото­рый доселе счи­тали хоро­шим, а теперь совсем не соот­вет­ству­ю­щим нормам цер­ков­ной жизни. Сте­пень неко­то­рой лжи, кото­рую мы прежде исполь­зо­вали в наших отно­ше­ниях с ближ­ними, или с началь­ством, или в госу­дар­ствен­ных учре­жде­ниях, вос­при­ни­ма­лась вполне нор­мально и имела свое оправ­да­ние. И вдруг для нас откры­ва­ется, что это тоже грех! Та мера неко­то­рого обмана, лукав­ства отно­ше­ний с ближ­ними ради какой-либо коры­сти, кото­рую мы раньше вос­при­ни­мали как некую пред­при­им­чи­вость, спо­соб­ность устро­ить свою жизнь или жизнь своих ближ­них в этом мире и счи­тали это вполне нор­маль­ным, сего­дня уже вос­при­ни­ма­ется как грех. Мы пони­маем: так жить дальше нельзя. Есть еще много-много дру­гого, в чем сейчас каждый при­но­сит свое пока­я­ние и это испо­ве­дует как грех. Так, чело­век посте­пенно, всту­пая в цер­ков­ную жизнь, начи­нает испол­няться душев­ного сокру­ше­ния.

Вспо­ми­на­ются слова пре­по­доб­ного Сера­фима Саров­ского, кото­рый запо­ве­до­вал своим духов­ным детям: «Стя­жите дух мирен». Это значит, что мы должны испол­няться Духа Божьего, чув­ство­вать при­кос­но­ве­ние бла­го­дати Гос­под­ней к себе, ею живо­тво­риться, ею вер­шиться в своей жизни, в чув­ствах, мыслях и поступ­ках.

Что нужно иметь, чтобы стя­жать дух мирен? Пре­по­доб­ный авва Доро­фей гово­рил, что Дух Божий стя­жа­ется только доб­ро­де­те­лями. Это озна­чает то рас­по­ло­же­ние сердца, то дви­же­ние воли и то настро­е­ние нашего ума, кото­рое угодно Богу, оно и при­вле­кает к себе бла­го­дать Божию. И ничем другим бла­го­дать Божию, кроме как пра­виль­ным, Бого­уста­нов­лен­ным рас­по­ло­же­нием сердца, воли и нашего ума, нельзя к себе при­влечь. Такое рас­по­ло­же­ние сердца и явля­ется доб­ро­де­те­лью. И лишь доб­ро­де­те­лями можно стя­жать в себе дух мирен, Дух Божий. Без доб­ро­де­те­лей спа­стись нельзя.

Что же есть доб­ро­де­тели? Доб­ро­де­тели есть нрав Гос­по­день. Гос­подь явил нам всю пол­ноту доб­ро­де­те­лей в земном Своем житель­стве. Затем даро­вал нам бес­чис­лен­ное мно­же­ство раз­но­об­ра­зия и тонких про­яв­ле­ний доб­ро­де­те­лей в Своих угод­ни­ках. А пре­выше всего – в Самой Матери Божией. Почему же в них мы откры­ваем для себя эту бес­ко­неч­ную доб­роту доб­ро­де­те­лей Гос­под­них, эту уди­ви­тель­ную тон­кость и раз­но­об­ра­зие нрава Хри­стова? А потому, что угод­ник Божий есть тот, кто в Таин­ствах пока­я­ния, очи­ща­ясь от греха, дальше идет к Таин­ству При­ча­стия, соче­та­ется с Богом в Таин­стве Тела и Крови Его и усва­и­ва­ется Христу, вмещая в себя Самого Гос­пода. Гос­подь в Таин­стве При­ча­стия совер­шает с ним ту пол­ноту Своих Боже­ствен­ных даро­ва­ний, а значит, Своих доб­ро­де­те­лей, како­вую Сам в Себе несет.

Читая Еван­ге­лие, мы откры­ваем для себя всегда вновь и вновь доселе незна­е­мый уди­ви­тель­ный образ Гос­по­день и в образе Христа зна­ко­мимся со всеми чело­ве­че­скими доб­ро­де­те­лями, кото­рые затем рас­цве­тают яркими крас­ками в цветах Хри­сто­вых, коими явля­ется мно­же­ство угод­ни­ков Божиих. Мы обна­ру­жи­ваем, что мно­же­ство доб­ро­де­те­лей уди­ви­тельны в своем про­яв­ле­нии и совер­шенно непо­хожи, совер­шенно отличны для каж­дого свя­того. Напри­мер, все святые имели одну и ту же доб­ро­де­тель – сми­ре­ние. Но в каждом она по-раз­ному совер­ша­лась. То же самое можно гово­рить об иных доб­ро­де­те­лях – любви, про­стоте, рас­су­ди­тель­но­сти… У иных воз­ник­нет вопрос: почему так? С одной сто­роны, это объ­яс­ня­ется лич­ными осо­бен­но­стями харак­тера самого угод­ника, осо­бен­но­стями, кото­рые бла­го­слов­лены ему Богом от его рож­де­ния. А с другой – это то при­сут­ствие Божие в нем, чрез кото­рое Гос­подь столь раз­но­об­разно, непо­вто­римо являет Самого Себя, Свой нрав, Свою бес­ко­неч­ность и непо­вто­ри­мость доб­ро­де­тель­ных даро­ва­ний. Вчи­ты­ва­ясь в жития святых или же в труды Святых отцов, в кото­рых опи­саны те или иные доб­ро­де­тели, мы видим дивные образцы и при­меры доб­ро­де­тель­ного житель­ства, отно­ше­ния к Богу, к ближ­ним, самому себе и окру­жа­ю­щим вещам.

Чтобы спа­стись, необ­хо­димо два усло­вия – это стя­жать Дух Божий и обре­стись в доб­ро­де­те­лях, кото­рыми и стя­жа­ется Дух Божий. А как это воз­можно? Это воз­можно только в Церкви, потому что, чтобы обре­стись в доб­ро­де­те­лях, необ­хо­димо при содей­ствии бла­го­дати Божией уви­деть, рас­по­знать те душев­ные каче­ства, кото­рые в чело­веке уже есте­ственно при­сут­ствуют, зало­жены в душу Богом при рож­де­нии.

Если святые имели эти бого­да­ро­ван­ные душев­ные каче­ства, значит, и каждый чело­век имеет их, ибо каждый чело­век сотво­рен по любви Божией как само­быт­ное, непо­хо­жее на дру­гого суще­ство. Гос­подь настолько любит каж­дого, что вся­кого сотво­рил осо­бен­ным обра­зом. Ни один чело­век, кото­рый рож­дался когда-либо на земле, не похож на дру­гого, в чем-либо он все равно отли­чен. И это-то личное даро­ва­ние, кото­рое несет каждый чело­век в себе, даро­ва­ние начал доб­ро­де­те­лей и должно быть вос­ста­нов­лено, воз­рож­дено в чело­веке его жизнью в Церкви.

По при­чине того, что мы посто­янно согре­шаем и гре­хами иска­жаем, извра­щаем доб­ро­де­тель­ный харак­тер своей жизни, дыха­ние образа Божия, дыха­ние Боже­ствен­ного нрава у нас сильно иска­жено. И только в Церкви, с помо­щью Таинств, воз­можно будет очи­ститься от того иска­же­ния, от гре­хов­ного груза, кото­рый чело­век в себе имеет. И поэтому, всту­пая в цер­ков­ную жизнь, чело­век про­хо­дит обычно сле­ду­ю­щие этапы.

На первом этапе он входит в цер­ков­ную жизнь как чело­век греш­ный, но совер­шенно не осо­зна­ю­щий своих грехов, и первые годы своего цер­ков­ного житель­ства откры­вает для себя свою гре­хов­ность. Для него ока­зы­ва­ется полным откро­ве­нием обна­ру­жи­вать в себе мно­же­ство грехов, пере­чис­лен­ных в книж­ках, при­го­тав­ли­ва­ю­щих нас к испо­веди. В этот период неко­то­рые люди настолько увле­ка­ются рас­ка­пы­ва­нием своих грехов, что ценят лишь те книжки, в кото­рых пере­чис­ля­ется как можно больше грехов. Неко­то­рые авторы настолько ока­за­лись «отзыв­чивы» на эту чело­ве­че­скую потреб­ность, что соста­вили списки, в кото­рых пере­чис­ляют по пол­торы тысячи видов согре­ше­ний. Погру­зив­шись в такую книжку, неко­то­рые при­хо­дят в полное отча­я­ние, а иные пола­гают, что от грехов изба­виться вообще нельзя и остав­ляют всякую испо­ведь… Мы наблю­даем пагуб­ное вли­я­ние таких горе-книжек. Хри­сти­а­нину вполне доста­точно одной книги, кото­рая при­го­тав­ли­вает к испо­веди и пере­чис­ляет основ­ные восемь стра­стей и наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ные гре­хов­ные поступки. А все осталь­ное Гос­подь Сам откроет в ходе дви­же­ния к более глу­бо­кому пока­я­нию.

В первые пять лет чело­век, откры­вая в себе грехи, в дей­стви­тель­но­сти встре­ча­ется лишь с частью своего гре­хов­ного нрава. Причем неко­то­рые свой­ства, кото­рые он раньше вос­при­ни­мал как нрав­ствен­ные, добрые, вдруг откры­ва­ются для него как грехи. Про­ис­хо­дит неко­то­рое осо­зна­ние, каче­ствен­ная пере­оценка своего нрава. Но все-таки самих глубин нрава чело­век еще не каса­ется. И первые пять лет такого вооду­шев­лен­ного житель­ства в Церкви он с неко­то­рою рев­но­стью испо­ве­ду­ется, состав­ляет даже целые «про­стыни» пере­чис­ле­ния своих грехов. Однако ближ­ние его серьез­ной пере­мены в нем не заме­чают. Внеш­ний поря­док жизни в нем явно пере­ме­нился… А нрав? Созна­ние грехов, конечно, откры­лось, он во многом теперь при­знает себя греш­ным. Более того, он даже ближ­ним своим начи­нает при­зна­ваться, просит про­ще­ния… Но нрав чело­века при этом не меня­ется. Поря­док его жизни дей­стви­тельно изме­нился – он раньше не ходил в цер­ковь, сидел перед теле­ви­зо­ром, или же ходил в парк отдыха, или зани­мался своими делами. Теперь он ходит в цер­ковь, читает молитвы, постится, читает много цер­ков­ных книг. Но нрав на первом этапе не пре­тер­пе­вает изме­не­ния. Меня­ется лишь внут­рен­нее осо­зна­ние себя. Иногда по отно­ше­нию к ближ­ним чело­век ста­но­вится даже более нетер­пим, чем прежде, даже оже­сто­ча­ется.

Отсюда чело­веку очень важно, нахо­дясь на первом вооду­шев­лен­ном пери­оде, испол­нять труды по изме­не­нию своего нрава, услы­шать, что Цер­ковь для того подает ему руку, чтобы он из своего лич­ного сего­дняш­него нрава начал дви­гаться в нрав Божий, а значит, в нрав Хри­стов. Ради этого чита­ется Еван­ге­лие, труды Святых отцов, ради этого пода­ются ему пра­вила цер­ков­ной жизни. И если он начнет тру­диться над изме­не­нием своего нрава не только созна­нием своих грехов, не просто изме­не­нием внеш­него порядка своей жизни, а изме­не­нием харак­тера, то этот труд, про­де­лан­ный на этапе вооду­шев­ле­ния, будет осно­ва­нием для сохра­не­ния его пол­но­кров­ной цер­ков­ной жизни в сле­ду­ю­щий период пере­хода от огла­ше­ния к воцер­ко­в­ле­нию.

Мы гово­рили, что в этот период при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать усту­пает место самому чело­веку, а содей­ству­ю­щая еще не под­сту­пила – Гос­подь ожи­дает от чело­века его соб­ствен­ных трудов. Поэтому труды чело­ве­че­ские должны быть начаты еще тогда, когда вооду­шев­ле­ние живо­тво­рит чело­века, когда он дыха­нием при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией с лег­ко­стью молится, с лег­ко­стью идет на службу, постится, читает книги Святых отцов. Эту-то лег­кость ему обя­за­тельно надо повер­нуть в очень важные дей­ствия своей жизни – началь­ную пере­мену своего нрава. Не трудно идти испо­ве­до­ваться, легко идти при­зна­ваться во грехах, выпи­сы­вать десятки грехов за собою, но этого недо­ста­точно. Важно научиться дей­стви­тельно изме­няться в харак­тере своих поступ­ков, в харак­тере своего пове­де­ния, своего отно­ше­ния к ближ­ним, к Богу, к себе. В этом и заклю­ча­ется истин­ное пока­я­ние.

Эту-то пере­мену своего отно­ше­ния к ближ­ним, а значит, пере­мену своего нрава, часто, к сожа­ле­нию, опус­кают. Вооду­шев­лен­ные, вос­тор­жен­ные люди не подо­зре­вают, что с пере­ме­ной одних только эмоций нрав никак не меня­ется. Тот, кото­рый был само­до­ста­то­чен, обре­тясь в Церкви Пра­во­слав­ной, тако­вым же само­до­ста­точ­ным и оста­ется. С этой само­до­ста­точ­но­стью он обру­ши­ва­ется теперь на других, с огром­ной силой энер­гии, вооду­шев­ле­ния (но все в том же своем нраве), пыта­ется, напри­мер, воцер­ко­вить своих ближ­них. Сколько горя, беды при­чи­нено при тако­вом дей­ствии на первых этапах нашего воцер­ко­в­ле­ния, потому что не меня­ется соб­ствен­ный нрав! Чело­век при этом ника­кого труда отно­си­тельно себя не пола­гает, боль­шин­ство, к сожа­ле­нию, даже не подо­зре­вает о тако­вой необ­хо­ди­мо­сти. Если же чело­век этот труд совер­шает, будучи вооду­шев­лен­ным, то при пере­ходе на сле­ду­ю­щий период своей цер­ков­ной жизни именно этот труд ста­но­вится для него спа­си­тель­ным.

Святые отцы посто­янно гово­рили: «Понуж­дай себя». Мы обычно пони­маем, что эти слова обра­щены к молитве, но очень часто забы­ваем, что эти слова обра­щены и к нашему нраву. Мы слышим про­по­веди свя­щен­ни­ков, кото­рые гово­рят о необ­хо­ди­мо­сти изме­не­ния своего нрава, слышим Еван­ге­лие, но, к сожа­ле­нию, глухо наше созна­ние, не потру­див­ше­еся на этом поприще.

Если посмот­реть годо­вой цикл, круг Еван­гель­ских чтений, то можно уви­деть, что две трети Еван­гель­ского содер­жа­ния, кото­рое чита­ется во время Бого­слу­же­ния, откры­вают нрав Хри­стов и нази­дают чело­века на его обре­те­ние. Ока­зы­ва­ется, что труд над соб­ствен­ным нравом явля­ется самым емким момен­том в духов­ной жизни чело­века и чело­век часто остав­ляет это вне вни­ма­ния. Это и послу­жило при­чи­ной мно­же­ства укло­не­ний от Пра­во­сла­вия, посто­ян­ных немир­ных и не болез­ну­ю­щих друг о друге раз­но­гла­сий и внутри Пра­во­сла­вия, посто­ян­ных по нраву укло­не­ний чело­века от Церкви, от ее харак­тера жизни. Потому что не хочет чело­век отло­житься от само­уго­дия и свое­нра­вия, не хочется тру­диться над нравом, трудно это делать. Чело­век любыми путями пыта­ется убе­жать от этого труда, ста­ра­ясь сохра­нить себя в Церкви раз­лич­ными само­оправ­да­ни­ями и уте­ше­ни­ями. Свя­ти­тель Феофан Затвор­ник гово­рил об одном из покро­вов сердца, наи­бо­лее стой­ком и очень глу­бо­ком и часто не созна­ва­е­мом чело­ве­ком – это покров бес­печ­но­сти, кото­рый удер­жи­вает чело­века вдали от вся­кого труда над собой.

Чело­век нахо­дит массу оправ­да­ний, лишь бы не тру­диться над нравом. И вдруг одна­жды он изум­ленно засты­вает над Еван­гель­скими сло­вами: «Когда хозяин дома затво­рит двери, тогда вы, стоя вне, ста­нете сту­чать в двери и гово­рить: Гос­поди, Гос­поди! Отвори нам; но Он скажет им в ответ: не знаю вас, откуда вы» (Лк. 13:25). Чело­век заду­мы­ва­ется, не может ура­зу­меть эти слова… Ведь он тоже посто­янно повто­ряет: «Гос­поди, Гос­поди!» – в утрен­них и вечер­них молит­вах, кано­нах, молится на служ­бах. Он и Иису­со­вой молит­вой занялся, четки при­об­рел. Теперь он так много раз при­зы­вает Гос­пода, что и не счесть… Как же понять, что значит «не знаю вас»? Ока­зы­ва­ется, Гос­подь имел в виду, что не знает чело­века, не потру­див­ше­гося над своим нравом. Много труда ушло на молитву, порой по десять часов кряду, столько раз было ска­зано: «Гос­поди!», а что изме­ни­лось в нраве? Стяжал ли чело­век дух мирен, радеет ли о том, узнает ли в себе факт содей­ствия Духа Божия? Не подо­бен ли он тем членам общины, кото­рым Апо­стол Павел гово­рил о Духе Божием, а они ему отве­чали, что не знают, есть ли Дух Божий… Они не знали в своей жизни факта содей­ствия Духа Божия. Вот как надо пони­мать Еван­гель­ские слова: можно много молиться, но если в нраве не изме­нишься, в доб­ро­де­те­лях не обре­тешься, то не смо­жешь стя­жать Духа Божьего. И если одна­жды чело­век серьезно заду­ма­ется над этими слова Еван­ге­лия, пере­жи­вет потря­се­ние, тогда все­рьез начнет тру­диться над своим нравом.

Само­мне­ние, свое­нра­вие, свое­во­лие

В чело­веке при­сут­ствует три очень силь­ных осно­ва­ния, кото­рыми про­ти­вится его падшая натура усво­е­нию нрава Хри­стова. Первое из них – пора­бо­щает его ум, это само­мне­ние и сво­ем­не­ние; второе – пора­бо­щает его сердце, это свое­нра­вие; и третье – пора­бо­щает его волю, это свое­во­лие. Все три состав­ляют падший нрав чело­века, они в сово­куп­но­сти и явля­ются его без­нра­вием, т.е. отсут­ствием нрава Божия. Без­нра­вие – это мер­зость запу­сте­ния. Мы часто под словом «мер­зость запу­сте­ния» ищем то, что есть во вне… Так оно чаще всего и бывает. Церкви, укло­нив­ши­еся в ересь, города, деревни, в кото­рых нет церк­вей, живут в мер­зо­сти запу­сте­ния. Но и душа чело­ве­че­ская, кото­рая вся обра­щена в эти три само­угод­ных гордых осно­ва­ния, тоже нахо­дится в мер­зо­сти запу­сте­ния.

Давайте оста­но­вимся на этих трех. Первое осно­ва­ние – то, что пора­бо­щает чело­ве­че­ский ум – само­мне­ние. Каждый чело­век его имеет предо­ста­точно. Одни имеют о себе мнение как о чело­веке доста­точно хоро­шем, бла­го­нрав­ном, добром, спо­соб­ном, раз­ви­том, высо­ко­об­ра­зо­ван­ном. Напри­мер, один гово­рит: «Я обра­зо­ван­ный чело­век». Почему? – «У меня диплом выс­шего обра­зо­ва­ния». Другой гово­рит: «Я тоже обра­зо­ван­ный чело­век, хотя и ниже тебя, потому что у меня атте­стат зре­ло­сти за сред­нюю школу, но я закон­чил ее на «4» и «5». А другой гово­рит: «А я зато закон­чил на сереб­ря­ную медаль», а третий гово­рит: «А я на золо­тую». В этот момент они выка­зы­вают само­мне­ние, потому что чело­век сам выби­рает себе кри­те­рий, кото­рым оце­ни­вает себя и через то пре­тен­дует на опре­де­лен­ное отно­ше­ние к себе людей.

Свя­ти­тель Феофан Затвор­ник рас­смат­ри­вает в книге «Путь ко спа­се­нию» такое само­мне­ние: «Я хри­сти­а­нин». И это само­мне­ние «дает» ему право теперь всех непре­менно воцер­ков­лять. А есть ли на это бла­го­сло­ве­ние Божие? Но чело­век не вни­кает в Про­мыслы Божии, не слышит воли Божией. Он имеет само­мне­ние, что хри­сти­ан­ство – это лучше, чем нехри­сти­ан­ство. И он счи­тает своим долгом воцер­ко­вить всех – кол­ду­нов, бап­ти­стов, ате­и­стов, всех своих сосе­дей и род­ствен­ни­ков, руко­вод­ству­ясь при этом лишь своим само­мне­нием. В само­мне­нии чело­век не пре­да­ется в руки Божии, не руко­вод­ству­ется волей Божией, не она состав­ляет цен­ность его жизни. Цен­ность в его жизни он сам.

Другим осно­ва­нием явля­ется сво­ем­не­ние – это значит иметь свое мнение на все и вся вокруг. Это крайне тяже­лое забо­ле­ва­ние чело­ве­че­ского ума. Поста­ра­емся вник­нуть в суть этого и понять, в чем же заклю­ча­ется его тяжесть.

Уве­ро­вав­шему чело­веку необ­хо­дима встреча с нравом Хри­сто­вым. Вели­чай­шей воз­мож­ной встре­чей со Хри­стом для каж­дого хри­сти­а­нина явля­ется встреча в Таин­ствах. Часто иных личных отно­ше­ний с Гос­по­дом мы не имеем. Ведь сейчас Гос­подь среди нас телесно не пре­бы­вает, и поэтому мы не можем встре­титься с Ним воочию, так как друг с другом встре­ча­емся повсе­дневно. Откуда мы сможем познать нрав Хри­стов? Есть только три источ­ника: Таин­ства, где Гос­подь подает Свою бла­го­дать, Слово Божие, Еван­ге­лие, а также труды Святых отцов, рас­кры­ва­ю­щие его содер­жа­ние. Святые отцы рас­крыли для нас в своих тво­ре­ниях образ Христа. Образ нрава Хри­стова мы сможем узнать только с помо­щью Еван­ге­лия и свя­то­оте­че­ских трудов.

Сво­ем­не­ние – это спо­соб­ность чело­века обо всем состав­лять свое немед­лен­ное (или же после неко­то­рых трудов) суж­де­ние о том или ином явле­нии, вещи или собы­тии. Давайте пред­ста­вим, как встре­ча­ется с Еван­ге­лием не жажда нрава Божьего, а чело­ве­че­ское сво­ем­не­ние. В этом случае чело­век состав­ляет свое, личное мнение о про­чи­тан­ном. Напри­мер, он читает Запо­ведь Божию: «Бла­женни нищии духом». И при­хо­дит в ступор. Сво­ем­не­нию не на что опе­реться. Многие помнят, навер­ное, первую встречу с этой запо­ве­дью… Какая-то полная тайна в этой Запо­веди, совер­шенно неве­домо, о чем в ней гово­рится… Посте­пенно читая свя­то­оте­че­ские тол­ко­ва­ния, чело­век поти­хоньку-поти­хоньку начи­нает вме­щать в себя содер­жа­ние этой запо­веди. И с какого-то момента он, как ему кажется, ясно пони­мает, что это такое. И гово­рит: «Теперь я понял Запо­ведь Божию». Увы, с момента, как он сказал «понял», и нача­лось тор­же­ство его сво­ем­не­ния. Потому что не ура­зу­мел, а понял. А эти два слова имеют раз­лич­ное содер­жа­ние.

Слово «понял» под­ра­зу­ме­вает под собою «взять», схва­тить, вла­деть. Так гордый чело­ве­че­ский ум, оста­ва­ясь вне Бога, пыта­ется объять собою окру­жа­ю­щий его мир. Но ум чело­ве­че­ский огра­ни­чен. Ни глу­бину, ни высоту, ни широту, ни дол­готу мира, микро и мак­ро­кос­моса он реально объять не может. Тогда гор­дость чело­ве­че­ская идет иным путем. Она состав­ляет свое суж­де­ние о глу­бине или высоте, о широте или дол­готе, о каче­стве или свой­стве, о харак­тере или настро­е­нии. Этому суж­де­нию при­дает закон­чен­ный вид и тем удо­вле­тво­ря­ется, пола­гая, что в пред­мете или собы­тии, или явле­нии ничего более нет.

Дей­стви­тельно, в мире веще­ствен­ном все пред­меты имеют закон­чен­ный вид. Этот вид может быть описан, повто­рен. Возь­мите камень, или дерево, или стол. Внеш­ний образ закон­чен, а при­чина образа, равно как и при­чина веще­ства, из кото­рого пред­мет сделан, может ухо­дить в труд­но­по­сти­жи­мую глу­бину. Об этой глу­бине чело­век состав­ляет неко­то­рое суж­де­ние, кото­рое вна­чале есть гипо­теза, пред­по­ло­же­ние или сво­ем­не­ние. Чем более чело­век отла­га­ется от себя и дает место самому пред­мету или явле­нию с его пред­мет­ными свой­ствами и раз­лич­ными про­яв­ле­ни­ями, тем ближе его суж­де­ние к самому пред­мету и явле­нию, и так про­дол­жа­ется, пока не сов­па­дает с ним вполне. Но с этого момента уже нет чело­ве­че­ского суж­де­ния о пред­мете, оста­ется для чело­ве­че­ского созер­ца­ния сама реаль­ность пред­мета. Умение сми­ряться перед реаль­но­стью пред­мета, а значит, отла­гаться от сво­ем­не­ния или суж­де­ний о пред­мете и есть осо­бен­ность чистого созер­ца­ния, кото­рая усво­ена уму чело­ве­че­скому Богом.

Увы, гре­хов­ное помра­че­ние ума, впа­де­ние его в гор­дость и под­чи­не­ние ей обрекли чело­века идти в своем науч­ном поиске не путем чистого созер­ца­ния, а мето­дом посте­пен­ных суж­де­ний и испы­та­ний их в прак­тике или опыте. Чем более чело­век схва­чен гор­до­стью, тем мелоч­нее его суж­де­ния. Он не задает себе труда всмат­ри­ваться в глу­бину. Едва схва­тив внеш­ние про­яв­ле­ния пред­мета, уже состав­ляет свое мнение о нем и, вполне доволь­ству­ясь, опи­ра­ется на него в своем обра­ще­нии с ним. Так, муд­рецы с завя­зан­ными гла­зами давали вполне уве­рен­ные и высо­ко­ум­ные опи­са­ния слона один по ноге его, другой – по хоботу, третий – по хвосту. Или исто­рики и писа­тели разных толков и уров­ней дают свое опи­са­ние одних и тех же исто­ри­че­ских собы­тий. На этом же дер­жатся все слухи, кото­рыми так любят жить люди. По тому же меха­низму воз­ни­кает мно­же­ство ссор и вза­им­ного иска­жен­ного или непра­виль­ного пони­ма­ния людьми друг друга. Из этого рож­да­ется мно­же­ство сво­е­муд­рых тол­ко­ва­ний Еван­ге­лия, кото­рые ста­но­вятся при­чи­ною мно­го­чис­лен­ных сект.

Чистое созер­ца­ние свой­ственно только сми­рен­ному уму, а глу­бина и про­стота созер­ца­ния свой­ственна только Духу Божию.

Отсюда выда­ю­щи­еся откры­тия в науке могли совер­шаться людьми доста­точно сми­рен­ными и про­стыми или в тот период их жизни, когда им свой­ственна была про­стота.

Теперь вер­немся к нашим двум словам. Слово «понял» отно­сится либо к реаль­но­сти, име­ю­щей вид дей­стви­тельно закон­чен­ный, либо к суж­де­нию чело­века, кото­рому он сам вопреки пред­мету при­дает свой­ство закон­чен­но­сти. Послед­нее и есть сво­ем­не­ние.

Слова «ура­зу­мел», «разу­меть», «разу­ме­ние» отно­сятся не к закон­чен­но­сти какого бы то ни было уровня пред­мета или явле­ния, а к глу­бине его, кото­рая каса­тельно пред­ме­тов боже­ствен­ных оста­ется всегда бес­ко­неч­ной, непо­сти­жи­мой.

В таком случае про­из­вод­ное от «понял» слово «понять» озна­чает взять, схва­тить, усво­ить, овла­деть каким-либо зна­нием. «Понял», значит, что пред­мет моему даль­ней­шему иссле­до­ва­нию, изу­че­нию, более не под­ле­жит. «Понял», значит, взял во вла­де­ние, в соб­ствен­ность. Бла­го­даря такому спо­собу дей­ствия нашего рас­судка можно взять во вла­де­ние землю, все­лен­ную, атом и даже Бога как поня­тие. Но ни Свя­щен­ным Писа­нием, ни Богом чело­век вла­деть не может. Сколько бы он ни огра­ни­чи­вал своим пони­ма­нием Еван­ге­лия, оно оста­нется для него непо­сти­жи­мым. Поэтому Цер­ковь о духов­ных явле­ниях и об Истине гово­рит как о под­ле­жа­щих ура­зу­ме­нию, т. е. бес­ко­неч­ному, неогра­ни­чен­ному пости­же­нию. Разу­ме­ю­щее созна­ние отла­га­ется от само­сти, гор­дыни, сми­ря­ется перед вели­чием Боже­ствен­ной истины и из этого-то сми­ре­ния тру­дится над ее разу­ме­нием. В попытке ура­зу­меть чело­век испол­няет три после­до­ва­тель­ных этапа. Первый – усво­е­ние услы­шан­ных или про­чи­тан­ных знаний. Второй – раз­мыш­ле­ние, духов­ное рас­суж­де­ние над ними. При раз­мыш­ле­нии мы при­вле­каем об этом же пред­мете суж­де­ния других святых отцов, их духов­ным разу­ме­нием вгля­ды­ва­емся в тот же пред­мет. Третий – про­верка жизнью, испы­та­ние, испол­не­ние в жизни. Душа, испол­нен­ная сми­ре­ния, при­об­ре­тает бла­го­дат­ное освя­ще­ние и бла­го­даря этому начи­нает иметь духов­ное разу­ме­ние о том или ином пред­мете.

Поня­тий­ное созна­ние обычно оста­нав­ли­ва­ется на первом этапе и им удо­вле­тво­ря­ется. Более того, оно пола­гает, что пред­мет дей­стви­тельно есть то, что содер­жится в поня­тии о нем. Здесь начало над­ме­ния, само­уве­рен­ность, само­до­воль­ство, в то время как ура­зу­ме­ние и рож­да­ется в сми­ре­нии и им же совер­ша­ется в своем раз­ви­тии, углуб­ле­нии или вос­хож­де­нии к Богу. Поня­тий­ное созна­ние скажет «я понял». Разум­ное скажет «мне ясно».

В свя­то­оте­че­ских трудах про­шлых веков мы не встре­тимся со словом «понял», «пони­мать». Там же есть слова «разу­меть», «ура­зу­меть» – значит посто­янно встре­чаться с исти­ною Гос­под­нею, но нико­гда ее не постичь до конца, не достичь вер­шины, все­по­ни­ма­ния. Ибо истины Божии бес­ко­нечны. Поня­тий­ное же созна­ние чело­века – это сво­ем­нен­че­ское созна­ние, оно обо всем состав­ляет свое мнение, свое поня­тие. Полу­чив это поня­тие, сфор­ми­ро­вав его, вме­няет себе в досто­ин­ство, гор­дится этим.

Оно ни в чем не знает глу­бины, но обо всем имеет свое мнение. Оно на все может смот­реть просто, но это будет или про­стота неве­рия, или про­стота стра­сти. И по тому и по дру­гому чело­век может быть откро­ве­нен, порой до дер­зо­сти, и в этом будет весь секрет его про­стоты.

Вот что гово­рит пре­по­доб­ный Мака­рий Вели­кий о таком созна­нии: «Тех, кото­рые воз­ве­щают духов­ное учение, не вкусив и не испы­тав онаго, почи­таю я подоб­ным чело­веку, летом в жаркий пол­день иду­щему по пустой и без­вод­ной стране; потом от силь­ной и паля­щей жажды пред­став­ля­ю­щему в уме своем, будто близ него нахо­дится про­хлад­ный источ­ник, име­ю­щий слад­кую и про­зрач­ную воду, и будто он без вся­кого пре­пят­ствия пьет из него досыта; или чело­веку, кото­рый нимало не вкусил меда, но ста­ра­ется другим изъ­яс­нить, какова его сла­дость. Таковы, поис­тине, те, кото­рые самым делом и соб­ствен­ным дозна­нием не постиг­нув того, что при­над­ле­жит к совер­шен­ству, освя­ще­нию и без­стра­стию, хотят настав­лять в сем других. Ибо, если Бог дарует им хотя несколько почув­ство­вать то, о чем они гово­рят, то они, конечно, узнают, что истина и дело не похо­дят на их рас­сказ, но весьма много раз­ли­че­ствуют от него» (Сл. о возв. ума, гл. 18).

В таком смысле сво­ем­не­ние явля­ется одним из самых тяже­лых врагов сего­дняш­него воцер­ко­в­ле­ния чело­века. Совре­мен­ный чело­век реально почти не спо­со­бен обре­стись в нрав Хри­стов или начать путь по этому обре­те­нию, пока не ура­зу­меет, не откроет в себе своего сво­ем­не­ния. Понять в себе сво­ем­не­ние – это сфор­ми­ро­вать еще одно мнение, а ура­зу­меть его в себе – это совер­шить победу над собой, про­дви­нуться к духов­ной жизни, пере­жить пока­я­ние. Этапы ура­зу­ме­ния опи­саны у свя­ти­теля Фео­фана Затвор­ника в его книге «Что есть духов­ная жизнь и как на нее настро­иться». Пока эти пять этапов чело­век не прой­дет, ура­зу­ме­ние слова Еван­гель­ского или свя­то­оте­че­ского совер­шиться в нем не может. Это серьез­ный, жизнью совер­ша­е­мый духов­ный труд над содер­жа­нием своего ума.

Второй камень в сердце – свое­нра­вие. Свое­нра­вие пора­жает чело­века до самой глу­бины души, прежде всего оно про­яв­ля­ется в харак­тере его отно­ше­ний с окру­жа­ю­щими. Свое­нра­вие – это спо­соб­ность устой­чиво хра­нить опре­де­лен­ный поря­док, опре­де­лен­ный харак­тер отно­ше­ния к окру­жа­ю­щему. Причем в опре­де­лен­ных ситу­а­циях вести себя оди­на­ко­вым обра­зом.

Обычно всех людей мы раз­ли­чаем по свое­нра­вию. На быто­вом уровне это выгля­дит так: «Кате­рина Васи­льевна в такой ситу­а­ции всегда при­хо­дит в ярость», «Ген­на­дий Ива­но­вич всегда сильно оби­жа­ется», «Леночка в этих слу­чаях всегда всту­пает в упрям­ство», «Нико­лай в данной ситу­а­ции всегда впа­дает в исте­рику, бро­сает вещи, хло­пает дверью и убе­гает»… Кто-то всегда высо­ко­ме­рен в отно­ше­ниях с опре­де­лен­ными людьми, с дру­гими – всегда пере­жи­вает гну­ше­ние (люди для него всегда омер­зи­тельны и про­тивны), по отно­ше­нию к тре­тьим – он всегда чуть свы­сока. Иной чело­век по отно­ше­нию к опре­де­лен­ным людям всегда слуга, другой – как лягушка перед удавом, один упрям, другой мни­те­лен, третий хваст­лив. Настой­чи­вость, неот­ступ­ность в своем харак­тере и есть свое­нра­вие, устой­чи­вое рас­по­ло­же­ние души, кото­рое чело­век про­яв­ляет в опре­де­лен­ных ситу­а­циях. И чаще всего свое­нра­вие не осо­зна­ется самим чело­ве­ком. И даже там, где он начи­нает в себе это осо­зна­вать, глу­бины свое­нра­вия бывают для него недо­ступны. Фак­ти­че­ски пере­ме­нить свое­нра­вие в тех или иных ситу­а­циях, т.е. совла­дать с собою, для боль­шин­ства людей за долгий период их огла­ше­ния почти невоз­можно.

Бывают случаи, когда чело­век много тру­дится над тем, чтобы изме­ниться в отно­ше­нии с окру­жа­ю­щими людьми. Допу­стим, чело­век замкну­тый. Как только он попа­дает в обще­ство людей, сразу в нем что-то такое замы­ка­ется, и он не может в себе этого одо­леть, он и так и эдак посту­пал, он много раз испо­ве­до­вался, каялся в этом, пытался что-то пере­ме­нить, изме­нить. Но как только попа­дал в харак­тер­ную ситу­а­цию, в нем все воз­вра­ща­лось на круги своя.

Свое­нра­вие чело­века неуправ­ля­емо. Если мы посмот­рим еще глубже, то увидим, что свое­нра­вие лежит в осно­ва­нии пад­шего харак­тера чело­века. Пол­но­стью вскрыть чело­ве­че­ское свое­нра­вие спо­собна только освя­ща­ю­щая бла­го­дать Божия.

Когда мы обра­тимся к совре­мен­ной пси­хо­ло­гии, кото­рая имеет боль­шие дости­же­ния (осо­бенно запад­ная), то увидим, что она фак­ти­че­ски зани­ма­ется изу­че­нием свое­нра­вия чело­века, т.е. она в своих иссле­до­ва­ниях не выхо­дит за пре­делы свое­нра­вия. Многое в этой обла­сти иссле­до­вано, многое изу­чено, обна­ру­жены глу­бо­чай­шие меха­низмы фор­ми­ро­ва­ния, дей­ствия свое­нра­вия, и на них осно­ваны многие пси­хо­ло­ги­че­ские мето­дики, кото­рыми пси­хо­те­ра­пия успешно помо­гает людям. Но до какого-то момента. А далее пси­хо­те­ра­пия помочь чело­веку уже не может. Даже такие выда­ю­щи­еся мето­дики, кото­рые осно­ваны на иссле­до­ва­ниях Нобе­лев­ского лау­ре­ата аме­ри­кан­ского уче­ного Эрика Берна и его школы, дают резуль­таты только на три-пять лет. А дальше чело­век все равно стал­ки­ва­ется со своим свое­нра­вием, кото­рое всплы­вает из глубин, и кото­рым он опять же вла­деть не может. Эту глу­бину под­со­зна­ния чело­века, (а в под­со­зна­нии и лежит самая глу­бина свое­нра­вия чело­ве­че­ского) ничем невоз­можно вскрыть, кроме как дей­ствием бла­го­дати Божией.

Гос­подь, когда при­зы­вает чело­века к Церкви, зовет его к тому, чтобы он начал откры­вать самого себя. Это и про­ис­хо­дит с помо­щью Божией. Гос­подь в одних слу­чаях бережно, а в других и сокру­ши­тельно, (но всегда лечебно, точно) откры­вает чело­веку его свое­нра­вие, и посред­ством этого при­па­де­ния к освя­ща­ю­щей бла­го­дати Божией чело­век начи­нает исце­ляться пока­я­нием от него.

Нако­нец, третий камень – это свое­во­лие. Не будем на этом оста­нав­ли­ваться подробно. Об этом доста­точно много ска­зано выше.

Оно есть испол­не­ние чело­ве­ком потреб­но­стей либо само­уго­дия, либо чело­ве­ко­уго­дия, либо само­до­воль­ства (само­уве­рен­но­сти, гор­до­сти-само­до­ста­точ­но­сти). В любом случае за свое­во­лием стоит какая-нибудь корысть. Иначе чело­веку неза­чем идти против воли Божией, неза­чем игно­ри­ро­вать, не заме­чать ее или не для чего пере­де­лы­вать, тол­ко­вать ее на свой лад.

Свое­во­лие запре­щает в чело­веке почи­та­ние, ибо оно чтит только себя. Оно не знает послу­ша­ния, ибо запре­щает веру, заглу­шает ее, ока­ме­не­нием умерщ­вляет ее, так что чело­век со вре­ме­нем совсем пере­стает слы­шать Бога. Свое­во­лие, дви­жи­мое гор­до­стью, в своих дерз­ких выход­ках бро­сало откры­тый вызов Богу.

Свое­во­лие боится искрен­них, дове­ри­тель­ных отно­ше­ний, во всем делает все, как само хочет, желает гаран­тий, сомне­ва­ется в обсто­я­тель­ствах, в пред­сто­я­щих собы­тиях, не дове­ряет людям, боится пре­дать себя в волю настав­ни­ков, духов­ни­ков, остав­ляет послед­нее слово и выбор за собой, долго при­ме­ря­ется или, наобо­рот, необ­ду­манно и реши­тельно дей­ствует, наде­ется на себя или, наобо­рот, сомне­ва­ется в себе, колеб­лется в нере­ши­тель­но­сти.

Таким обра­зом, три свой­ства падшей натуры чело­века отла­гают его власт­ным обра­зом от Христа. И если бы не бла­го­дать Божия, то чело­веку невоз­можно было от них спа­стись.

Пять шагов пре­одо­ле­ния без­нра­вия

Необ­хо­димо обо­зна­чить этапы обре­те­ния, вос­ста­нов­ле­ния в себе Божьего нрава, кото­рые про­хо­дит чело­век в про­цессе своего воцер­ко­в­ле­ния. Много людей (говорю из опыта нынеш­него состо­я­ния жизни в Церкви) дальше той или иной сте­пени воцер­ко­в­ле­ния не идут. Боль­шин­ство же и вообще оста­ется на этапе огла­ше­ния.

Пере­чис­лим все пять шагов.

Первый – встреча с Боже­ствен­ным нравом во святых посред­ством книг и одно­вре­менно началь­ное узна­ва­ние в себе свое­нра­вия и отвер­же­ние его про­ис­хо­дит в тече­ние всего пери­ода огла­ше­ния.

Первый шаг совер­ша­ется в период вооду­шев­ле­ния. Это этап встречи с бого­да­ро­ван­ным нравом при помощи лите­ра­туры. В это время чело­век с боль­шой рев­но­стью читает довольно много. Это книги о грехах и о Боже­ствен­ном нраве в чело­веке. Где это рас­крыто? В житиях святых угод­ни­ков, кото­рые он с любо­вью читает. При этом труда над соб­ствен­ным нравом не про­ис­хо­дит, но пола­га­ется начало его осо­зна­нию. Правда, чтобы это про­изо­шло, нужно поло­жить труд раз­мыш­ле­ния над жити­ями святых. Если чело­век просто читает и вооду­шев­ля­ется чте­нием, а потом живет этими вооду­шев­ле­ни­ями – ахами и охами, вос­тор­гами, рас­ска­зами и пере­ска­зами, то ника­кого осо­зна­ния соб­ствен­ного нрава не про­ис­хо­дит.

Сейчас среди совре­мен­ных хри­стиан, к сожа­ле­нию, суще­ствует такая тен­ден­ция, когда все про­чи­тан­ное пус­ка­ется в непре­мен­ные раз­го­воры, нази­да­ния, настав­ле­ния всех и вся, чело­век как бы воору­жа­ется начи­тан­но­стью и начи­нает активно демон­стри­ро­вать это, нази­дая каж­дого встреч­ного и попе­реч­ного. Созна­ние нрава есть всегда труд, поэтому очень важно раз­мыш­лять над жити­ями святых, освя­ща­ясь ими и сопо­став­ляя со своей жизнью, созна­вать свой нрав, равно и осо­зна­вать свое без­нра­вие. Осо­зна­ние своего без­нра­вия про­ис­хо­дит по при­чине при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией, поэтому на этапе вооду­шев­ле­ния мы много каемся, испо­ве­ду­емся…

Осталь­ные этапы, о кото­рых пойдет речь дальше, совер­ша­ются во время вто­рого пери­ода труд­ни­че­ства, когда бла­го­дать при­зы­ва­ю­щая остав­ляет, а бла­го­дать содей­ству­ю­щая посте­пенно при­сту­пает к чело­веку. По мере того, как чело­век ста­но­вится в это содей­ствие Божией бла­го­дати, он совер­ша­ется на втором пери­оде своей жизни. Этот период у боль­шин­ства совер­ша­ется на про­тя­же­нии от десяти лет до конца жизни. Боль­шин­ство людей, по опыту Церкви, дальше вто­рого пери­ода своего воцер­ко­в­ле­ния не идет.

Во время вто­рого шага, при пере­ходе от огла­ше­ния к воцер­ко­в­ле­нию, мы, бывает, вообще остав­ляем испо­ведь – на месяц, на пол­года, а то и даже годами не испо­ве­ду­емся. В это время откры­ва­ется, что одно осо­зна­ние себя греш­ными в период вооду­шев­ле­ния совсем не доста­точно. Надо полю­бить запо­веди Божии и ради них научиться отла­гать само­уго­дие, а еще созна­вать в себе нрав Божий, чтобы затем научиться его под­дер­жи­вать.

Когда насту­пит пере­ход­ный период, навык отло­же­ния само­уго­дия сильно помо­жет. В это время важ­ней­шим усло­вием осо­зна­ния своего нрава явля­ются наши ближ­ние. Без­нра­вию будет очень трудно встре­титься с упре­ками ближ­них. Трудно встре­титься с их настав­ле­ни­ями, с их ука­за­ни­ями на наш харак­тер, на те или иные кривые сто­роны нашей жизни, на неправду нашей жизни. Они будут ука­зы­вать на наше свое­нра­вие. Если его не осо­знать, то и осво­бо­диться от него невоз­можно, а значит, высво­бо­диться от свое­нра­вия невоз­можно. Поэтому второй этап обя­за­те­лен. Но он труд­ный, потому что трудно услы­шать от ближ­них, каков ты есть на самом деле.

Наш труд в это время – это труд созна­ния в себе своего без­нра­вия. Сознать – при­знаться – пови­ниться и тем при­ми­риться с ближ­ними. И далее: сознать – испо­ве­даться – раз­ре­шиться и тем при­ми­риться с Богом.

Со сто­роны Бога в это время может даро­ваться внутрь бла­го­дар­ное оза­ре­ние, как удар света, выяв­ля­ю­щий грех и рож­да­ю­щий пока­я­ние. Тогда чело­веку нужно пока­яться Богу и при­ми­риться с ним.

Пока­я­ние может даро­ваться как вслед за созна­нием грехов, так и непро­из­вольно для чело­века, порой неожи­данно для него.

Чаще всего на этом труд­но­со­зна­ва­е­мом этапе чело­век сто­ро­нится харак­те­ри­стик ближ­них. Но если он набе­рется муже­ства, начнет тру­диться над этими харак­те­ри­сти­ками, при­ни­мать эти упреки и при­ла­гать их в труд по созна­нию самого себя, то тем самым он совер­шит труд вто­рого шага. И выйдет этим к тре­тьему шагу, кото­рый при­над­ле­жит уже соб­ственно пери­оду воцер­ко­в­ле­ния.

Этот шаг, когда нрав еще вполне не созна­ется чело­ве­ком. С помо­щью чего же хри­сти­а­нин сможет встре­титься с ним, каким обра­зом он будет над ним тру­диться? Труд на этом шаге совер­ша­ется над Запо­ве­дями Божи­ими. И когда чело­век стре­мится к испол­не­нию Запо­ве­дей Божиих или же харак­тера и образа жизни святых угод­ни­ков, о кото­рых про­чи­тал из книги, он вдруг натал­ки­ва­ется в себе на какое-то пре­пят­ствие, кото­рое его оста­нав­ли­вает. Он, каза­лось бы, уяснил себе, как надо испол­нять, услы­шал дей­ствие свя­того в том или ином обсто­я­тель­стве, даже начал испол­нять. И вдруг воз­ни­кает пре­пят­ствие – образ в нем рас­плы­ва­ется, собы­тие совер­ша­ется, а Запо­ведь не испол­нена, что-то не пус­кает к ней, что-то совсем ее извра­щает. Эта встреча с чем-то, что мешает чело­веку испол­нить запо­ведь. Так иногда про­ис­хо­дит встреча с несо­зна­ва­е­мым нравом. При такой встрече чело­век, име­ю­щий молит­вен­ный опыт, сразу обра­ща­ется к Богу. Поиск содей­ствия Божия в том, чтобы мино­вать это боре­ние натуры, не всегда понят­ное, часто неяс­ное, иногда как неизъ­яс­ни­мое том­ле­ние, или мало­ду­шие, или явный грех, вле­че­ние. Обра­ще­ние к Богу, молитва, искрен­няя просьба о Гос­под­ней помощи и есть то единое сред­ство, кото­рое помо­жет чело­веку высто­ять в нелег­кой ситу­а­ции. Это время тре­тьего шага, когда мы убеж­да­емся, что Пока­ян­ный канон, Канон к Матери Божией, Канон к Ангелу Хра­ни­телю по своему содер­жа­нию как раз и явля­ются этими про­си­тель­ными обра­ще­ни­ями к Богу при встрече со своим без­нра­вием. И тогда чело­век всту­пает в шаг откры­той встречи с без­нра­вием.

Каким обра­зом это про­ис­хо­дит? При помощи трех дей­ствий. Первое – отвер­же­ние мир­ских при­вы­чек жизни, второе – пока­я­нием или очи­ще­нием от свое­нра­вия и третье – сми­ре­нием.

Нача­лом сми­ре­ния явля­ется отвер­же­ние всего того, что мешает испол­нить послу­ша­ние или свои обя­зан­но­сти в пол­ноте. Чтобы сми­ре­ние воца­ри­лось в чело­ве­че­ском сердце, чело­век должен воз­же­лать бес­пре­ко­словно испол­нять волю Божию. Поэтому сми­ре­ние – это не некое раз­мяг­че­ние и ниче­го­не­де­ла­ние, как это часто пред­став­ляет себе свет­ское созна­ние, сми­ре­ние – это дея­тель­ная сила в чело­веке. Ибо серд­це­ви­ной сми­ре­ния явля­ется жажда испол­нить волю Божию.

Когда эти три дей­ствия – отвер­же­ние мир­ских при­вы­чек, укло­не­ние от свое­нра­вия и сми­ре­ние, – ожи­вают на чет­вер­том шаге, тогда в чело­веке начи­нают про­яв­ляться силы души и начатки доб­ро­де­те­лей, кото­рыми воз­можно испол­не­ние Хри­сто­вых запо­ве­дей.

Искрен­ним пока­я­нием, пока­ян­ным плачем, теплою молит­вою, дерз­но­ве­нием – всем тем, о чем мы сего­дня даже близ­кого пред­став­ле­ния не имеем, но чем богат опыт нашей Пра­во­слав­ной Церкви, чело­век выхо­дит на пятый шаг, этап воз­рож­да­ю­ще­гося нрава или есте­ствен­ных даро­ва­ний души. Чем же есте­ствен­ный нрав воз­рож­да­ется? Послу­ша­нием воли Божией. Здесь уже чело­век явно слышит Божии Про­мыслы, чув­ствует Божие бла­го­сло­ве­ние и по ним идет, ими живет, ими послу­ша­ется и тем при содей­ствии Божием вос­ста­нав­ли­ва­ется в своем бого­да­ро­ван­ном нраве.

Раз­мыш­ле­ния о любви и радо­сти у Гроба Гос­подня

В своей цер­ков­ной, ново­на­чаль­ной, огла­си­тель­ной рев­но­сти о Церкви и о Пра­во­сла­вии мы имеем любовь, но эта любовь узкая. Она рас­про­стра­ня­ется только на тех, кто делает так же, как мы. На других она уже не рас­про­стра­ня­ется, таких в лучшем случае активно воцер­ков­ляем, а в худшем – просто нена­ви­дим, от них ограж­да­емся, а в еще более худшем – гну­ша­емся их, боимся при­кос­нуться к ним. Упаси Бог, вдруг какая-нибудь их «скверна» кос­нется нас, поэтому лучше с ними вообще не общаться.

Не такой была Пра­во­слав­ная Россия. Боль­шин­ство наро­дов малых наци­о­наль­но­стей про­си­лось в под­дан­ство к Рус­скому Царю, потому что Рус­ский Царь был Пра­во­слав­ным. Пра­во­сла­вие открыло гра­ницы и при­знало узбе­ков, каза­хов, бурят, якутов, кир­ги­зов. Очень много наро­дов и народ­но­стей пошло под власть Рус­ского Само­дер­жа­вия. Почему так про­изо­шло? Дума­ется мне, что по широте любви пра­во­слав­ного чело­века, любви, кото­рая была не чужда Рус­скому Пра­во­слав­ному Царю, рус­ским пра­во­слав­ным людям на про­тя­же­нии всей рус­ской исто­рии. Ведь любовь про­сти­ра­ется даже до запо­веди «воз­люби врага своего».

И мне дума­ется, что здесь, у Гроба Гос­подня, в нынеш­нее время, видимо, оста­лось един­ствен­ное место, где широта Гос­под­ней любви про­яв­ля­ется въяве как высо­чай­шая реаль­ность на земле, как факт. И не при­кос­нуться к этому факту, не полу­чить нази­да­ние от этого будет край­но­стью нашего узкого созна­ния, будет вели­кою неправ­дою, узо­стью нашего само­уго­дия, нашей гор­дыни. Пусть опра­во­слав­лен­ной, но все-таки гор­дыни. Для многих из нас гор­дыня оста­ется стерж­нем, хотя и одета она в разные пра­во­слав­ные одежки. А Гос­подь скажет: «При­бли­жа­ются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце их далеко отстоит от Меня» (Мф.15:7-8), или: «Когда Хозяин дома вста­нет и затво­рит двери, тогда вы, стоя вне, ста­нете сту­чать в двери и гово­рить: Гос­поди! Гос­поди! Отвори нам; но Он скажет вам в ответ: – не знаю вас, откуда вы» (Лк.12:25).

Свои крест­ные стра­да­ния Гос­подь принял не только за пра­во­слав­ных. Дог­ма­ти­че­ское учение Церкви гово­рит о том, что вопло­тив­шийся Гос­подь в кре­щаль­ных водах принял на Себя грехи всего чело­ве­че­ства – всех времен и всех наци­о­наль­но­стей. В кре­ще­нии принял, а на кресте стра­да­ни­ями и смер­тью иску­пил каж­дого чело­века. Теперь усво­иться этому кре­ще­нию, этому искуп­ле­нию и высво­бо­диться из-под власти греха через обре­те­ния себя в Истин­ной, Пра­во­слав­ной Церкви каждый чело­век должен сам, лично. Гос­подь Свою миссию испол­нил, но войти в этот удел искуп­ле­ния чело­век может только лично, посред­ством воцер­ко­в­ле­ния.

Еще один очень важный момент. Гос­подь при­ем­лет чело­века не только разных наци­о­наль­но­стей, раз­ного веро­ис­по­ве­да­ния, но и любого тем­пе­ра­мента. Люди раз­личны по своему тем­пе­ра­менту. Южные народы отли­ча­ются от север­ных. Дет­ский тем­пе­ра­мент – от взрос­лого. Тем­пе­ра­мент – это чело­ве­че­ское свой­ство, он не явля­ется грехом.

Стоит только посмот­реть, как раду­ются дети – у них все тело раду­ется вместе с душою. Это взрос­лые, как в пан­цирь зако­ван­ные, если душа раду­ется, то в теле – ни звука. Трудно узнать – раду­ется чело­век или нет, он научился вла­деть своим телом в своей гор­до­сти и само­до­ста­точ­но­сти. Но разве это цер­ков­ное свой­ство? – Нет. Церкви свой­ственна про­стота. Как святые угод­ники Божии радо­ва­лись? Они радо­ва­лись всем своим суще­ством. Это свой­ство уже обла­го­ро­жен­ного тем­пе­ра­мента, в кото­ром при­сут­ствует пол­нота телес­ной, душев­ной и духов­ной радо­сти. Такой чело­век целен в радо­сти своей, а не раз­де­лен в ску­до­сти каких-то своих уста­но­вок: «Я пра­во­слав­ный, я цер­ков­ный, я не могу ни улыб­нуться, ни посме­яться, ни губой шевель­нуть, ни рукою подви­нуть. Я весь бла­го­че­сти­вый до самых корней волос». Радость живая не про­тивна тем­пе­ра­менту, а тем­пе­ра­мент не про­ти­вен бла­го­дати.

Но там, где при­сут­ствует бла­го­дать, всегда име­ется про­яв­ле­ние пад­шего есте­ства. Оно всегда против, всегда ропщет, всегда вос­стает против бла­го­дати. Поэтому чело­век, кото­рый пре­бы­вает не в искрен­нем устрем­ле­нии к бла­го­дати, а в своем чув­ство­ва­нии, в своих ожи­да­ниях, в самост­ных пере­жи­ва­ниях, конечно же, не защи­щен от своего гре­хов­ного есте­ства, и оно по своему про­тив­ле­нию бла­го­дати начи­нает раз­бу­хать. Поэтому в палом­ни­че­стве очень важно с пер­вого молебна испро­сить бла­го­сло­ве­ние на стя­жа­ние этой бла­го­дати, беречь его как самое доро­гое, чтобы сохра­нить свое внутрь собран­ное устрем­ле­ние к свя­тыне. Этот внут­рен­ний взор веры, обра­щен­ный к свя­тыне, посто­янно удер­жи­ва­ю­щей его в соб­ствен­ном вни­ма­нии, нерас­се­янно при­но­сится к самой свя­тыне. Поэтому палом­ни­че­ство всегда совер­ша­ется в бла­го­го­вей­ном тре­пете и особом охра­не­нии себя от всякой рас­се­ян­но­сти, от лишних впе­чат­ле­ний, от мно­го­гла­го­ла­ния.

Скажу больше: если чело­век, совер­шая со всеми Крест­ный ход, пешком, с пес­но­пе­ни­ями, с молит­во­сло­ви­ями, заходя в селе­ния, при­кла­ды­ва­ясь ко всем свя­ты­ням, хранил себя в бла­го­го­ве­нии, то он ничего, кроме свя­тыни, видеть не мог. Он мог видеть впе­реди только свя­тыню. Нако­нец, он достиг Гроба Гос­подня, вот она – Гол­гофа. Вот он – Крест. И что бы ему ни делали, как бы его ни обзы­вали, ни тол­кали, он этого не заме­тит, потому что он нако­нец-то наедине с дол­го­ждан­ной Свя­ты­нею. И ничего в нем не шелох­нется – ни одна страсть, ника­кой ропот, ника­кое сомне­ние, ника­кая хула, осуж­де­ние или удру­че­ние… Его душа будет как чистое озеро, не взвол­но­ван­ная ника­кими вет­рами, мирная, покой­ная, свет­лая… Если же чело­век пере­жи­вет что-то не так, значит, он не доста­точно при­го­то­вил себя к Свя­тыне – точно так, как мы недо­ста­точно иногда при­го­то­вимся к При­ча­стию. Все зави­сит от самого чело­века.

Об экс­тра­сен­сах, цели­те­лях и о том, как отно­ситься к болез­ням

Как мы уже гово­рили выше, устрем­ля­ясь из неве­рия навстречу к Богу, чело­век про­хо­дит несколько разных этапов. Вера, про­буж­да­ясь в чело­веке, про­яв­ля­ется в нем в неяс­ных, замут­нен­ных очер­та­ниях. Он не ори­ен­ти­ру­ется в тех явле­ниях окру­жа­ю­щего духов­ного мира, в духов­ных явле­ниях, к кото­рым начи­нает про­яв­ляться его внут­рен­нее тяго­те­ние. Эта слабая вера знает, что в мире есть, помимо види­мого мате­ри­ально веще­ствен­ного, еще что-то, что боль­шее и высшее, чем види­мый мир.

Воз­можно, многие прошли через эти иска­ния и, не первый год пре­бы­вая в Церкви, помнят свои первые шаги. Многие начи­нали именно с этого сумрач­ного пери­ода, в кото­ром был инте­рес к иному миру и чув­ство реаль­но­сти духов­ного мира, кото­рый стоит выше мате­ри­аль­ного. На этой стадии чело­век чаще всего начи­нает увле­каться раз­лич­ными про­яв­ле­ни­ями этого духов­ного мира. По при­чине замут­нен­но­сти своего созна­ния, и осо­бенно край­него замут­не­ния сердца, чело­век еще не может иметь с Богом реаль­ных отно­ше­ний, хотя нередко такое про­буж­де­ние духов­ного вле­че­ния, по при­чине при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати Божией, и совер­ша­ется. Но бла­го­дать Божия усва­и­ва­ется настолько, насколько может вме­стить сам чело­век. А так как в зна­чи­тель­ной мере мы живем жизнью гре­хов­ною, то по этой при­чине не можем вме­стить Духа Божьего даже в самой малой мере. И отсюда, чув­ствуя призыв к Богу, чело­век, однако, в своем вле­че­нии и устрем­ле­нии к боже­ствен­ным или к духов­ным мирам, обра­ща­ется, к сожа­ле­нию, к тому, что по его гре­хов­но­сти более для него доступно.

В пре­до­гла­ше­нии чело­век пере­жи­вает разные состо­я­ния. Одно из них – это неве­рие в Бога, как Он открылся нам в Иисусе Христе. При этом чело­век согла­сен с тем, что в мире, помимо види­мого мате­ри­аль­ного, есть еще что-то боль­шее, что-то высшее, «что-то есть». Одни гово­рят о некоем все­лен­ском законе, кото­рый явно при­сут­ствует над миром, другие гово­рят о высшем разуме…

Другое состо­я­ние – суме­реч­ное. Как в при­роде, когда утром только-только начи­нает све­тать, свет, кажется, идет со всего небо­склона. Невоз­можно опре­де­лить, откуда взой­дет солнце. Так и люди, не ведая Христа, про­буж­да­ю­щимся мисти­че­ским чув­ством обра­ща­ются куда угодно, только не к Духу Божию.

Так, неко­то­рые начи­нают обра­щаться к тому, что при­нято назы­вать «био­ло­ги­че­скими энер­ги­ями».7 Нередко бывает, что люди начи­нают свой духов­ный путь с игр этими энер­ги­ями. Многим из них, начав­шим свои духов­ные иска­ния с этого, зна­комо ощу­ще­ние тепла между раз­ве­ден­ными в сто­роны ладо­нями. Посто­ян­ное сле­же­ние за этим теплом при­во­дит чело­века к иллю­зии о воз­мож­но­сти «управ­лять» энер­ги­ями. Пройдя какую-нибудь школу, он быстро раз­ви­вает в себе «экс­тра­сен­сор­ные спо­соб­но­сти». Он попа­дает в школы, в кото­рых обу­ча­ется спе­ци­аль­ным упраж­не­ниям, суть кото­рых лишь одна – уси­ле­ние вни­ма­ния к тонким про­яв­ле­ниям, кото­рые про­ис­хо­дят в чело­веке. И когда он своим вни­ма­нием посте­пенно укреп­ля­ется в них, начи­нает ими управ­лять, то чув­ствует, что он, ока­зы­ва­ется, спо­со­бен овла­деть этим всем.

Подобно тому как чело­век, нико­гда не зани­ма­ю­щийся физи­че­ской куль­ту­рой и спор­том, начи­ная ходить в секцию, тре­ни­ру­ясь, посте­пенно чув­ствует свое тело, овла­де­вает своим мышеч­ным дви­же­нием, про­ис­хо­дит и овла­де­ние раз­ными душев­ными настро­е­ни­ями, свя­зан­ными с пред­став­ле­ни­ями об этих «энер­гиях». В резуль­тате про­хож­де­ния курсов в такой школе, чело­век посте­пенно раз­ви­вает в себе так назы­ва­е­мые «экс­тра­сен­сор­ные спо­соб­но­сти», т.е. спо­соб­но­сти «вла­деть своим био­по­лем» и рас­кры­ваться на так назы­ва­е­мые «энер­гии кос­моса».

С этого вре­мени может про­изойти неко­то­рое чрез­вы­чай­ное обсто­я­тель­ство: схож­де­ние чело­века с есте­ствен­ного пути овла­де­ния своими спо­соб­но­стями и начало содей­ствия неко­то­рой силы, кото­рая умно­жает эту спо­соб­ность. Чаще всего чело­век обычно этому раду­ется, потому что он не ведает, что за сила под­клю­ча­ется к нему, и каким содей­ствием он сейчас умно­жа­ется в своих спо­соб­но­стях. Раду­ясь этому, он начи­нает про­бо­вать… сна­чала катать теп­ло­вые шарики между ладо­нями, потом кру­тить спи­рали вокруг себя, потом совер­шать другие «пара­нор­маль­ные» явле­ния…

Мето­дик раз­ви­тия таких спо­соб­но­стей много. Неко­то­рые учат вла­деть раз­лич­ными пред­ме­тами без при­кос­но­ве­ния к ним. Другие учат лечить. На послед­нее откли­ка­ются многие. Ведь лечить – это благо, это добро, в нрав­ствен­ном настро­е­нии чело­века должна про­явиться помощь друг другу. Чело­век вдруг обна­ру­жи­вает, что неко­то­рые дви­же­ния вокруг боль­ной головы «сни­мают» голов­ную боль, неко­то­рые пассы над боль­ными орга­нами тоже при­но­сят поло­жи­тель­ный эффект. При этом он сам внутри себя чув­ствует и слышит, как это про­ис­хо­дит. Он сам почти этим не управ­ляет, а только знает, как настро­иться, все осталь­ное дальше про­ис­хо­дит само, какою-то содей­ству­ю­щею силою, кото­рая в нем дей­ствует помимо его осо­зна­ния.

Из бесед с такими людьми выяс­ня­ется, что их соб­ствен­ная задача заклю­ча­ется только в одном: пред­ло­жить самого себя в орудие той силе, кото­рая затем начи­нает в них само­сто­я­тельно дей­ство­вать. А дальше все про­ис­хо­дит помимо их воли. При этом содей­ству­ю­щие силы, под­клю­ча­ю­щи­еся в такого «цели­теля», про­яв­ля­ются раз­лич­ным обра­зом.

Одна «цели­тель­ница», напри­мер, явно слы­шала и чув­ство­вала «нагру­жен­ность» боль­ных орга­нов. Она начи­нала оттуда «выни­мать» эту «нагру­жен­ность» осо­быми дви­же­ни­ями, как бы «накру­чи­вая ее» на свои руки, назы­вая «накру­чен­ное» «био­мас­сой». В резуль­тате этой «тяну­щейся жгу­тами био­массы» уси­ли­ва­ется тяжесть рук. В конеч­ном итоге она их «сбра­сы­вает» в сто­рону, потом опять «накру­чи­вает» и так до тех пор, пока вся «био­масса» этого сеанса не будет «вытя­нута». На сле­ду­ю­щем сеансе она про­смат­ри­вает боль­ного, «видит» опять накоп­лен­ную «био­массу», снова ее «вытя­ги­вает»… И так про­дол­жа­ется 20 сеан­сов, пока вся «био­масса» не будет «вытя­нута». И боль­ной выздо­рав­ли­вает. Эта «цели­тель­ница» лечила рак, язвен­ные болезни, хро­ни­че­ские забо­ле­ва­ния почек, печени, селе­зенки… Умствен­ные забо­ле­ва­ния ей не под­да­ва­лись.

Другая «цели­тель­ница» тоже с помо­щью содей­ству­ю­щей силы управ­ляла двумя рам­ками – соеди­няла две про­во­лочки в виде буквы «Г» и полу­чала квад­рат. Этими двумя рам­ками она начи­нала управ­лять на рас­сто­я­нии, они дви­га­лись в ее руках, а боль­ной в это время должен был сидеть перед нею. Направ­ляя эти рамки на боль­ного, она чув­ство­вала, что с ним про­ис­хо­дит, и с помо­щью этих рамок начи­нала «вытя­ги­вать злую энер­гию». В резуль­тате боль­ной полу­чал облег­че­ние, и в итоге на каком-то сеансе «выле­чи­вался».

Мы опи­сали два вида, суще­ствует еще целый ряд других вари­ан­тов, из кото­рых немало зака­му­фли­ро­ваны раз­лич­ными цер­ков­ными атри­бу­тами: све­чами, ико­нами, пра­во­слав­ными молит­во­сло­ви­ями, под дей­ствие сил бла­го­дат­ных. Напри­мер, один, назы­вая себя «цели­те­лем», ста­но­вился перед иконой Ксении бла­жен­ной, брал себе в помощ­ники чело­века, кото­рый должен был читать Ака­фист бла­жен­ной Ксении. А сам в этот момент внут­ренне сосре­до­та­чи­вался на помощь со сто­роны святой, потом чув­ство­вал, как в его руки начи­нала вли­ваться некая сила, и тогда он начи­нал руками водить над боль­ным чело­ве­ком. В резуль­тате боля­щий отча­сти выздо­рав­ли­вал.

Каким обра­зом «цели­тели» узнают, чем болен чело­век? Суще­ствуют разные вари­анты. Один из них – с помо­щью рук. У чело­века настолько раз­ви­ва­ется чув­стви­тель­ность рук, что он, про­водя руками над телом, начи­нает чув­ство­вать места «нагру­жен­ные энер­гией». Далее с какого-то момента под­клю­ча­ется содей­ству­ю­щая сила, кото­рая им управ­ляет. С этого момента он сам уже ничего не делает, потому что сила, содей­ству­ю­щая ему, под­ска­зы­вает, где, какая болезнь и какая ее сте­пень. Как это про­ис­хо­дит внутри него, он сам себе отчета не отдает, рас­ска­зать об этом не может, он просто чув­ствует, что в нем воз­ни­кает внут­рен­ний образ той или иной болезни, потом обле­кает это в слова и гово­рит боля­щему.

Из лич­ного обще­ния с экс­тра­сен­сами я узнал, что их вза­им­ные обра­ще­ния со сто­рон­ними силами имеют совер­шенно оди­на­ко­вый харак­тер, при­мерно один и тот же стиль обще­ния.

Та «цели­тель­ница», кото­рая «выкру­чи­вала», поль­зо­ва­лась ско­ро­пи­сью. Ста­но­ви­лась перед ико­нами на молитву, про­чи­ты­вала все до «Отче наш», дальше обра­ща­лась к силам, кото­рые ей помо­гали…

Что же про­ис­хо­дит дальше? Она вдруг слышит содей­ству­ю­щую руке силу, ставит руку на тет­радь, и рука начи­нает с необык­но­вен­ной ско­ро­стью писать. Чело­век вообще так быстро писать не может. При этом она совер­шенно своей рукой не управ­ляет. По окон­ча­нии она про­чи­ты­вает то, что там напи­са­лось. А напи­са­лось раз­лич­ное, начи­ная с диа­гно­стики боль­ного и закан­чи­вая раз­ными про­ро­че­ствами, пре­ду­пре­жде­ни­ями, вплоть до пре­ду­пре­жде­ний в адрес Церкви, Пат­ри­арха, епар­хи­аль­ного архи­ерея. При этом сама жен­щина мало­об­ра­зо­ван­ная, выс­шего обра­зо­ва­ния нет, тексты совсем не свой­ственны ее харак­теру, она не пони­мает зна­че­ния неко­то­рых слов, она так даже и не скажет.

Что это такое? Откуда все это? Если мы вни­ма­тельно посмот­рим на состо­я­ние боль­ных, то обна­ру­жим, что в боль­шин­стве своем болезни на какой-то период ослаб­ля­ются, или бывает, что чело­век даже выздо­рав­ли­вает. Но про­хо­дит три-пять лет, и боль­ной воз­вра­ща­ется опять к тому же «цели­телю». Эти реци­дивы болезни повто­ря­ются два-три раза. После этого боль­ной теря­ется из виду, и за помо­щью уже не обра­ща­ется.

По иссле­до­ва­ниям неко­то­рых авто­ров гово­рится, что боль­ной либо уми­рает, либо при­хо­дит в тяже­лое состо­я­ние, либо, нако­нец, при­хо­дит к цер­ков­ным вра­зум­ле­ниям, кото­рые совер­шенно кате­го­ри­че­ски отвра­щают его от этого харак­тера лече­ния.

Для того, чтобы понять, какие силы могли этому содей­ство­вать, обра­тимся к пра­во­слав­ной житий­ной лите­ра­туре. Здесь мы встре­тим при­меры того, как пра­во­слав­ным цели­те­лям помо­гали содей­ствия ангель­ских сил, узнаем, что много святых угод­ни­ков Божиих обла­дало уди­ви­тель­ными спо­соб­но­стями испра­ши­вать исце­ле­ние для боля­щих. Напри­мер, как святой пра­вед­ный Иоанн Крон­штадт­ский после вечер­него бого­слу­же­ния, испо­ве­дей, отве­тов на вопросы воз­вра­щался в свою келлию, ста­но­вился ночью на молебны (днем не было вре­мени) о здра­вии всех боля­щих, за кото­рых ему при­хо­дили письма и теле­граммы. Его искрен­ние обра­ще­ния ко Гос­поду и Матери Божией, к святым угод­ни­кам тво­рили насто­я­щие чудеса – люди полу­чали исце­ле­ния на огром­ных рас­сто­я­ниях от него, были даже случаи вос­ста­ния из смерти. Такая спо­соб­ность бли­зо­сти к Богу, спо­соб­ность доне­сти Ему свою молитву, обре­та­лась по про­хож­де­нии очень серьез­ного нрав­ствен­ного пути, само­жерт­вен­ной любви к Богу и людям, посто­ян­ного при­бе­га­ния к бла­го­дат­ным Таин­ствам Церкви.

В цер­ков­ной исто­рии было немало святых угод­ни­ков Божиих, кото­рые совер­шали много духов­ных и молит­вен­ных подви­гов, однако не все дер­зали исце­лять людей, не всем было это дано. Гос­подь, как известно, откли­ка­ется на просьбы Своих угод­ни­ков и посы­лает духов­ные силы, но только по про­хож­де­нии серьез­ного пути и нрав­ствен­ного очи­ще­ния в Церкви при содей­ствии ее Бла­го­дат­ных Сил.

Всем известно, что никто из так назы­ва­е­мых сего­дняш­них «цели­те­лей» цер­ков­ной жизни не имеет.

Тем более, никто из них не совер­шал трудов и подви­гов, сколь-нибудь близ­ких к тем, что совер­шали святые угод­ники, прежде чем им бла­го­слов­ля­лась Богом спо­соб­ность дерз­но­венно испра­ши­вать у Него исце­ле­ния боля­щим.

Правда, послед­нее время начали появ­ляться «цели­тели», кото­рые стали активно осва­и­вать цер­ков­ную жизнь.

«Цели­тель­ница», кото­рая «накру­чи­вает био­массу», внешне вроде бы имеет цер­ков­ную жизнь: каждое вос­кре­се­нье бывает на службе, раз в две недели при­ча­ща­ется, испо­ве­ду­ется, все посты испол­няет… Но глу­бо­ких отно­ше­ний с Гос­по­дом у нее нет и быть не может, самой жизни Церкви по ее содер­жа­нию она не знает. А обра­ща­ясь к тем или иным цер­ков­ным Таин­ствам, она (во внут­рен­нем своем убеж­де­нии) при­бе­гает к ним как к сред­ствам вспо­мо­га­тель­ным. Она счи­тает, что полу­чает «опре­де­лен­ные энер­гии» или же очи­ща­ю­щую силу от Гос­пода, пода­ва­е­мую ей в Таин­ствах, кото­рые «энер­ге­ти­че­ски обес­пе­чи­вают» ее, утон­чают ее спо­соб­но­сти к исце­ле­нию. Полу­ча­ется, что При­ча­стие, Испо­ведь и все цер­ков­ные Таин­ства, в том числе и при­кос­но­ве­ние к свя­ты­ням, ста­но­вятся сред­ством для того, чтобы, полу­чив неко­то­рое освя­ще­ние и очи­ще­ние, затем более полно пре­да­вать себя в руки содей­ству­ю­щих сил по «исце­ле­нию» боль­ных.

А ведь сила, содей­ству­ю­щая подоб­ному исце­ле­нию, и сила При­ча­стия полярно про­ти­во­по­ложны. При­ча­стие при таком отно­ше­нии к нему «цели­те­лей» ста­но­вится допол­ни­тель­ным сред­ством или необ­хо­ди­мым усло­вием, акцент же ста­вится в основ­ном на содей­ству­ю­щие в лече­нии силы. Все это выгля­дит как над­ру­га­тель­ство над При­ча­стием, над цер­ков­ными Таин­ствами.

Более того, мы увидим, что многие экс­тра­сенсы и подоб­ные цели­тели посто­янно посы­лают людей в цер­ковь. «Я не буду вас лечить, пока не при­мете кре­ще­ния», или же «Я вас сейчас полечу, пять сеан­сов исполню, после этого вы обя­за­тельно при­ча­сти­тесь, потом еще пять сеан­сов, еще при­ча­сти­тесь, в конце при­мите третье При­ча­стие», или же «Возь­мите сорок свечей, поставьте их», или же «Купите кре­стики, раз­дайте их детям». Много подоб­ных сове­тов пред­ла­га­ется чело­веку, жаж­ду­щему лече­ния. Зачем это?

Сам «цели­тель» чаще всего не отдает себе в этом отчета. Он нередко пола­гает, что делает нечто полез­ное и нужное Церкви. Обычно «цели­тель» чув­ствует себя чело­ве­ком доста­точно нрав­ствен­ным, искренне рас­по­ло­жен­ным к людям, и с рев­но­стью, даже с само­от­вер­же­нием, помо­гает людям в болез­нях. Среди них есть и совер­шен­ные бес­среб­рен­ники, они ничего за исце­ле­ние не берут. При этом, когда они посы­лают в цер­ковь, то пред­по­ла­гают, что делают очень доброе дело, при­во­дят людей к Богу, при­об­щают к свя­ты­ням, потому что без свя­то­сти, думают они, исце­ле­ния невоз­можны. Иной совсем и не подо­зре­вает, какая сила надо­умила его отправ­лять всех боль­ных в цер­ковь.

Демо­ни­че­ским силам, кото­рые как раз и состав­ляют ту содей­ству­ю­щую силу, управ­ляют этими силами, направ­ляют их на содей­ствие «цели­телю», в наше время осо­бенно легко и удобно ста­но­вится через таких людей над­ру­ги­ваться над свя­ты­нею. Момент непра­вед­ного обра­ще­ния к свя­тыне и явля­ется фактом над­ру­га­тель­ства. Непра­виль­ный смысл, при­да­ва­е­мый цер­ков­ной свя­тыне, явля­ется в дей­стви­тель­но­сти над­ру­га­тель­ством над ней.8 Более того, приняв Таин­ство: Кре­ще­ния или При­ча­стия, чело­век воз­вра­ща­ется к цели­телю и отдает все при­ня­тое под над­ру­га­тель­ство содей­ству­ю­щих сил. Такое кощун­ство, воз­можно и непро­из­вольно совер­ша­е­мое людьми, тешит и весе­лит силы демо­ни­че­ские и в то же время сильно повре­ждает самих людей, потому что каждый чело­век, леча­щийся у экс­тра­сен­сов и по их нау­ще­нию при­шед­ший в цер­ковь, испол­няя их зада­ния, фак­ти­че­ски согре­шает. Согре­шает дважды. Первый раз – вместо того, чтобы обра­титься к Богу и искать у Него помощи, он идет к «цели­телю», кото­рый руко­во­дим про­тив­ными Богу силами. И второй – по нау­ще­нию этих же сил он при­хо­дит в цер­ковь, совер­шенно не имея ника­кого пред­став­ле­ния, к Кому он идет, для чего он идет, и в каких отно­ше­ниях с Гос­по­дом он должен быть в Таин­стве При­ча­стия или Таин­стве Испо­веди. И таким обра­зом, ничего не осо­зна­вая, над­ру­га­ется над самою свя­ты­нею. Демо­нам только это и нужно. А чело­веку это вме­ня­ется в тяжкий грех, за кото­рый порою при­хо­дится рас­пла­чи­ваться всю жизнь.

Гос­подь еще в Ветхом Завете пре­ду­пре­ждал о невоз­мож­но­сти подоб­ных хож­де­ний. В Библии, в книге Левит, Гос­подь гово­рит: «Не воро­жите, не гадайте, не обра­щай­тесь к вызы­ва­ю­щим мерт­вых, и к вол­шеб­ни­кам не ходите и не дово­дите себя до осквер­не­ния от них. Я Гос­подь Бог ваш, и если какая душа обра­тится к вызы­ва­ю­щим мерт­вых, к вол­шеб­ни­кам, что блудно ходит вслед их, то Я обращу лицо на ту душу и истреблю ее из народа ее». Как видим, довольно суро­вое пре­ду­пре­жде­ние Божие. А во Вто­ро­за­ко­нии Гос­подь Изра­илю вещает: «Когда ты вой­дешь в землю, Изра­иль, кото­рую дает тебе Гос­подь Бог твой, тогда не научись делать мер­зо­сти, кото­рые делают народы сии. Не должен нахо­диться у тебя про­ри­ца­тель, гада­тель, воро­жея, чаро­дей, оба­я­тель, вызы­ва­ю­щий духов, вол­шеб­ники, вопро­ша­ю­щие мерт­вых, ибо мерзок перед Гос­по­дом всякий дела­ю­щий это и за сии-то мер­зо­сти Бог твой изго­няет их от лица твоего, будь непо­ро­чен перед Гос­по­дом Богом твоим, ибо народы сии, кото­рых ты изго­ня­ешь, слу­шают гада­те­лей и про­ри­ца­те­лей».

Если мы обра­тимся к болезни как тако­вой и отно­ше­нию Пра­во­слав­ной Церкви к болезни, то увидим, что Цер­ковь болезни при­ем­лет как про­мыс­ли­тель­ное попу­ще­ние Божие, как сред­ство Гос­подне, кото­рое научает, настав­ляет нас. Гос­подь попус­кает те или иные болезни по грехам нашим. Болезнь – это фак­ти­че­ски пре­кра­ще­ние согла­сия между телом и душой чело­века, когда тело и душа при­хо­дят в раз­но­гла­сие между собой. В есте­ствен­ном духовно-нрав­ствен­ном настро­е­нии чело­века при его сотво­ре­нии Гос­подь даро­вал ему чистую душу и тело, чело­век не знал болез­ней. Адам и Ева нико­гда не болели, они не знали ника­ких язв, ника­ких недо­мо­га­ний, ибо тело было согласно с душою, душа была согласна с духом, как и сам Адам был согла­сен с Богом. Поэтому телес­ное слу­жило душев­ному, душев­ное слу­жило духу, а дух чело­ве­че­ский служил своему Богу, слу­шался Его и испол­нял Его волю. Первый чело­век по любви своей был в полном согла­сии с Богом. Но после гре­хо­па­де­ния про­изо­шло раз­де­ле­ние. В чело­ве­че­ское суще­ство про­никли разъ­еди­нен­ность и смя­те­ние, грех совер­шил это разъ­еди­не­ние. Теперь тело само­властно начи­нает тре­бо­вать от души слу­же­ния ему. Душа, испол­нен­ная раз­лич­ными стра­стями, само­властно ищет слу­же­ния себе со сто­роны духа чело­ве­че­ского. А чело­век в целом весь отда­ется своим при­хо­тям и похо­тям телес­ным и душев­ным, и фак­ти­че­ски всю свою жизнь устра­и­вает в удо­вле­тво­ре­ние своих страст­ных вожде­ле­ний, страст­ных вле­че­ний.

Из этого сле­дует, что чело­век после гре­хо­па­де­ния совер­шенно пере­вер­нулся в отно­ше­ниях с самим собою и внутри себя и в своих отно­ше­ниях с Богом. Неуди­ви­тельно, что при таком состо­я­нии чело­века разлад между телом и душою при умно­же­нии греха совер­шенно осквер­няет жизнь души и жизнь тела. И те есте­ствен­ные про­яв­ле­ния нашей телес­но­сти, кото­рые фак­ти­че­ски направ­ляют всю нашу жиз­не­де­я­тель­ность, осквер­ня­ются, иска­жа­ются, извра­ща­ются и ста­но­вятся несрод­ными телес­ному есте­ству и составу, а сле­до­ва­тельно нару­шают функ­ци­о­ни­ро­ва­ние самого тела.

Любой грех есть скверна, кото­рая осквер­няет и тело, и душу чело­века. Эта скверна нару­шает есте­ствен­ное функ­ци­о­ни­ро­ва­ние тех или иных орга­нов чело­ве­че­ского тела. Поэтому издревле гово­ри­лось, что чело­век забо­ле­вает по грехам.

Гос­подь силен очи­стить вся­кого чело­века. И эту очи­сти­тель­ную силу мы видим, напри­мер, в Таин­стве собо­ро­ва­ния, кото­рое совер­ша­ется над боля­щими людьми. В этом Таин­стве веру­ю­щий чело­век при­хо­дит в воз­мож­ность и силу Гос­под­него исце­ле­ния, а значит, и про­ще­ния Гос­по­дом чело­ве­че­ских грехов. Прощая, Гос­подь Своими стра­да­ни­ями иску­пает грехи чело­века и бла­го­да­тью Своей любви осво­бож­дает чело­века от скверны греха. Прощая, Гос­подь в Таин­стве собо­ро­ва­ния исце­ляет, если чело­век верует, что Гос­подь силен это сде­лать.

Мы знаем немало слу­чаев (даже в нынеш­нее время), когда во время Таин­ства собо­ро­ва­ния, на пятом, шестом пома­за­нии или на седь­мом чтении Еван­ге­лия, чело­век вдруг чув­ствует облег­че­ние, вплоть даже до пол­ного исце­ле­ния. Бывали случаи, когда на Таин­ство собо­ро­ва­ния чело­века при­но­сили на руках, а после совер­ше­ния Таин­ства он уходил своими ногами.

Почему над одними это совер­ша­ется, а над дру­гими нет? Исце­ле­ние дается по вере чело­века. Чело­век в личных отно­ше­ниях с Богом спо­со­бен испро­сить у Него при­ми­ре­ния, Его про­ще­ния. Но для этого чело­веку нужно искренне веро­вать, что Гос­подь спо­со­бен его про­стить, потому что он Мило­серд­ный, Все­мо­гу­щий и Любя­щий. И если с этой верою чело­век обра­ща­ется ко Гос­поду, то дей­стви­тельно полу­чает исце­ле­ние.

Иной хри­сти­а­нин просит свя­щен­ни­ков или своих собра­тьев помо­литься о нем. И тот, кто верует, что Гос­подь силен по молит­вам других людей испол­нить про­ше­ние, тот полу­чает это исце­ле­ние, хотя сами люди, кото­рых чело­век просил, счи­тают себя недо­стой­ными испра­ши­вать у Бога исце­ле­ния для кого-либо. Но по вере про­ся­щего и по искрен­но­сти отклика тех, кого про­сили молиться, Гос­подь дает исце­ле­ние или облег­че­ние болезни.

Совер­шенно иную кар­тину при­хо­дится наблю­дать в раз­лич­ных маги­че­ских, цели­тель­ных и экс­тра­сен­сор­ных дей­ствиях. Там ника­ких отно­ше­ний с Богом не воз­ни­кает. А если какая-то часть «цели­те­лей» и обра­ща­ется к Богу, про­во­дит «лече­ние» в уве­шан­ных ико­нами ком­на­тах при горя­щих лам­па­дах, свечах, перед «исце­ле­нием» читает неко­то­рые молитвы, то, в конеч­ном итоге, они попи­рают все это, когда пере­хо­дят к «исце­ле­нию», обра­ща­ясь к той силе, кото­рая одна­жды вошла в их вни­ма­тель­ное «вчув­ство­ва­ние в свои био­токи». Сна­чала они обра­ща­ются к Гос­поду, к Матери Божией, цели­телю Пан­те­ле­и­мону, при­зы­вают всех угод­ни­ков Божиих и сразу же после этого (во внут­рен­нем своем вни­ма­нии) пере­клю­ча­ются на ту силу, кото­рая начала содей­ство­вать им тогда, когда впер­вые почув­ство­вали они в себе «целеб­ные» спо­соб­но­сти. Этот воз­врат к пер­вому факту «исце­ле­ния», к первым ощу­ще­ниям содей­ству­ю­щей силы и посто­ян­ная опора на эту силу, раз­ви­тие своей чув­стви­тель­но­сти именно по отно­ше­нию к ней и состав­ляют глав­ную внут­рен­нюю ложь такого «цели­теля».

Мне изве­стен случай, когда одна «цели­тель­ница» вдруг осо­знала это в себе и рас­ка­я­лась, вся «цели­тель­ная» сила у нее про­пала. Более «исце­лять» она уже не могла. После такого пока­я­ния, почув­ство­вав, что осво­бож­да­ется от чего-то такого, крепко дер­жа­щего ее в своей власти, она начала просто и настой­чиво воцер­ков­ляться. Сего­дня это добрый, хоро­ший цер­ков­ный чело­век.

Сле­дует еще раз вспом­нить об отно­ше­нии к болез­ням у пра­во­слав­ного чело­века. Часто воз­ни­кает вопрос: почему же все-таки «цели­тели» выле­чи­вают людей? Почему попу­ляр­ные оздо­ро­ви­тель­ные системы так дей­ственны? Почему многие, при­бе­га­ю­щие к ним, выздо­рав­ли­вают и живут, не болея?

Гор­дость чело­ве­че­ская в соче­та­нии с физио­ло­ги­че­ски пра­виль­ным оздо­ров­ле­нием дает этот резуль­тат.

Всякая болезнь лежит в Про­мыс­лах Божиих, потому что болез­нью Гос­подь напо­ми­нает чело­веку о его грехах. И поэтому пра­во­слав­ный чело­век, забо­ле­вая, делает два дей­ствия. Первое – он ищет исце­ле­ния с помо­щью врачей, а второе – непре­менно ищет пока­я­ния, чрез кото­рое хочет очи­ститься от греха, по при­чине кото­рого нача­лась в нем болезнь. Поэтому для пра­во­слав­ного чело­века болезнь есть воз­мож­ность умно­же­ния в нем пока­ян­ного чув­ства.

К сожа­ле­нию, в ново­на­ча­лии этого не про­ис­хо­дит. Чело­век, воцер­ков­ля­ю­щийся первые пять лет своей жизни, забо­ле­вая, почти забы­вает о Боге. Един­ствен­ное, что он усвоил, – это попро­сить помо­литься кого-либо об исце­ле­нии. Он обычно обра­ща­ется: «Помо­ли­тесь за меня!», но сам при этом за своей болез­нью внут­рен­него обра­ще­ния к Богу и пока­я­ния не ищет. Он как бы забы­вает об этом. Это про­ис­хо­дит по при­чине отсут­ствия навыка обра­щаться к Богу в болезни. А чело­век пра­во­слав­ный и воцер­ко­вив­шийся знает в болез­нях утон­чен­ное, более близ­кое отно­ше­ние к Богу, что при­во­дит его к глу­бо­кому пока­я­нию. Более того, исто­рия знает немало слу­чаев, когда пока­ян­ное уте­ше­ние святые искали именно в своих болез­нях. Они отка­зы­ва­лись от окон­ча­тель­ного исце­ле­ния, и, хотя болезнь их мучила, при­но­сила скорби, утес­няла в земной жизни, пока­ян­ное чув­ство теп­лило и хра­нило их сердца. Выздо­ров­ле­ние, вольно или не вольно, отни­мает это уте­ше­ние. Поэтому святые угод­ники Божии от болезни не отка­зы­ва­лись. Мы знаем, что пре­по­доб­ный Амвро­сий Оптин­ский болел всю свою жизнь, врачи его поти­хоньку под­дер­жи­вали, ока­зы­вали ему частич­ную помощь, облег­чали болезнь, но окон­ча­тельно он так и не изле­чи­вался.

Для цер­ков­ного чело­века важ­ней­шим ста­но­вится содей­ствие Духа Божия: уча­стие в его жизни бла­го­дати, кото­рое он одна­жды начи­нает явно в себе слы­шать. Чув­ство при­част­но­сти дей­ствию бла­го­дати Божией и состав­ляет глав­ную опору его жиз­не­де­я­тель­но­сти. И если чело­век это пере­жил опытно, то он устрем­ля­ется к бла­го­дати и к хра­не­нию в себе бла­го­дат­ного дей­ствия, ста­ра­ется удер­жать при себе раз­лич­ные внеш­ние усло­вия, одним из кото­рых как раз и явля­ются болезни, скорби и иску­ше­ния. Болезни достав­ляют разные недо­мо­га­ния телу, скорби – раз­лич­ные нестро­е­ния в собы­тиях жизни, иску­ше­ния – раз­лич­ные неожи­дан­ные несча­стья, кото­рые падают на чело­века. Но при таком утес­не­нии окру­жа­ю­щей жизни, потере ком­форта и удобств чело­век внут­ренне обра­ща­ется к Богу и от Него полу­чает уте­ше­ние. Внешне все выгля­дит довольно скорбно: все тесно, все печально, все почти на грани воз­мож­но­сти тер­пе­ния. Чело­век теряет силы, физи­че­ски тает, а внут­ренне его согре­вает дивная уте­ша­ю­щая бла­го­дать Божия. Одна­жды полю­бив это уте­ше­ние, чело­век начи­нает разу­меть, что оно напря­мую свя­зано с внеш­ними скор­бями, обсто­я­тель­ствами, с болез­нями, иску­ше­ни­ями. И, начи­ная это заме­чать, все более и более укреп­ля­ется в убеж­де­нии о том, что именно при опре­де­лен­ных скор­бях и болез­нях его посе­щает уте­ша­ю­щее содей­ствие Божие. От этого его вера умно­жа­ется. Чело­век при­ни­мает скорби как норму своей жизни. По этой при­чине пра­во­слав­ный чело­век, в отли­чие от чело­века непра­во­слав­ного, с какого-то вре­мени пере­стает суе­титься в выис­ки­ва­нии каких-то земных благ.

Отно­ше­ние к болез­ням и скор­бям в като­ли­че­ском и про­те­стант­ском мире

Совре­мен­ный като­ли­че­ский мир скло­ня­ется в сто­рону чув­ствен­ных радо­стей, про­те­стант­ский – в сто­рону ком­форта и удоб­ства жизни. Целью про­те­стант­ского мира явля­ется сози­да­ние уже здесь, на земле, всей пол­ноты ком­форта и радо­сти жизни земной, по их пред­став­ле­ниям, радо­стей, Богом бла­го­сло­вен­ных. И поэтому все бога­тые силы души устрем­лены на то, чтобы обу­стро­ить этот ком­форт и эту радость. Мы удив­ля­емся совре­мен­ным быто­вым изоб­ре­те­ниям, импор­ти­ро­ван­ным с Запада: насколько они удобны, прак­тичны и ком­фортны. Чудные видео­ка­меры, пре­крас­ные маг­ни­то­фоны, мик­ро­фоны, шикар­ная мебель, чудо-холо­диль­ники, мик­ро­вол­но­вые печи – как все удобно устро­ено! Живи и радуйся. А про­те­стант­ский пас­тырь гово­рит: «Это-то и тре­бу­ется. Радость в этой жизни, вот что тебе нужно. А чтобы ты радо­вался, знай, что все это дает тебе Гос­подь. А тебе, чтобы это иметь, надо всего лишь одно: верь в Бога, уверуй в него. И Гос­подь тебе все это даст». И чело­век погру­жа­ется в эту жизнь и раду­ется, совер­шенно не подо­зре­вая, что эта радость явля­ется чув­ствен­ной и ника­кого отно­ше­ния к духов­ной жизни не имеет, Духа Божия не ведает и не подо­зре­вает о нем, а лишь дает ощу­ще­ние душев­ной, чув­ствен­ной радо­сти.

В като­ли­че­ском мире есть еще одна глу­бо­кая при­чина, по кото­рой като­лики раньше про­те­стан­тов начали свое отхож­де­ние от истин­ных отно­ше­ний с Богом. Это учение о воз­мез­дии и искуп­ле­нии, кото­рое, увы, отча­сти про­никло и в наше школь­ное бого­сло­вие и теперь отла­гает от Церкви и ее правды и нас с вами.

В «Дог­ма­ти­че­ском бого­сло­вии» мит­ро­по­лит Мака­рий, следуя лати­ня­нам, пишет для семи­на­рий сле­ду­ю­щее: «Вся тайна нашего искуп­ле­ния смер­тью Иисуса Христа состоит в том, что Он, взамен нас, упла­тил Своею Кровью долг Правде Божией за наши грехи». Упла­тил долг за наши грехи… Чтобы так бого­слов­ство­вать, като­ли­че­скому учению нужно все дело спа­се­ния заме­нить «упла­тою долгов». Для этого грех нужно выде­лить как нечто внеш­нее для души, как то, что чело­век сделал раньше и теперь это стало во вре­мени досто­я­нием про­шлого, но как сде­лан­ное или нане­сен­ное оскорб­ле­ние Богу тре­бует теперь воз­мез­дия. Поэтому нужно при­не­сти выкуп, иску­пить чело­века, чтобы удо­вле­тво­рить раз­гне­ван­ную правду Божию. Этот выкуп будто бы и совер­шил Гос­подь наш Иисус Хри­стос.

За грех, выде­лен­ный как нечто внеш­нее от чело­ве­че­ской души, при­но­сится столь же внеш­ний выкуп. Еще точнее – выку­п­грех пре­вра­ща­ется в собы­тие, внеш­нее для души. В таком случае, по поводу греха могут совер­шаться любые рас­четы как с Богом-Отцом, так и со сто­роны чело­века с Иису­сом Хри­стом. Уплата за грех может быть делами, день­гами… ибо и чело­веку нужно выку­пить себя перед Гос­по­дом. В про­тив­ном случае не мино­вать воз­мез­дия.

Страх перед воз­мез­дием и необ­хо­ди­мость оправ­дать себя пра­вед­ными делами движет и мно­гими из нас в Пра­во­слав­ной Церкви. В резуль­тате дело спа­се­ния души от греха пре­вра­ща­ется в дело искуп­ле­ния или выкупа за соде­лан­ный ею грех. Труд и вни­ма­ние обра­ща­ются не к чистоте души, не к доб­ро­де­те­лям, не к бла­го­дати Духа Свя­того, от Кото­рого жизнь, а к избе­га­нию воз­мез­дия и к избав­ле­нию от соде­лан­ных грехов. Пра­во­слав­ный чело­век весь обра­ща­ется к вос­ста­нов­ле­нию доб­ро­де­те­лей и испол­не­нию Запо­ве­дей и правил Церкви, а наш ока­то­ли­чен­ный миря­нин, боясь не спа­стись, занят отыс­ки­ва­нием новых и новых грехов, чтобы все запи­сать и при­не­сти на испо­ведь. Затем, по испо­ве­да­нии, вновь заняться гре­хами же, выис­ки­вая те, что еще не обна­ру­жены, фик­си­руя те, что вновь повто­ря­ются, и про­водя реви­зию в тех, кото­рые, воз­можно, не до конца испо­ве­даны. При этом осо­бен­ным успе­хом будут поль­зо­ваться книжки с пере­чис­ле­нием как можно боль­шего числа грехов – сто, двести и даже тысяча с лишним. От одних грехов к сле­ду­ю­щим. Так и течет его жизнь в Церкви: без всякой радо­сти и без любви к ближ­ним. Полу­ча­ется, у като­ли­че­ски настро­ен­ных людей жизнь без­ра­дост­ная, у про­те­стант­ски настро­ен­ных – радость бес­печ­ная и чув­ствен­ная. Где же радость насто­я­щая?

Только в Пра­во­сла­вии воз­можно узнать истин­ную радость – радость бла­го­дат­ного при­кос­но­ве­ния Божия. Но и она откры­ва­ется лишь по испол­не­нии нема­лых, тяжких, порой мно­го­лет­них трудов по при­бли­же­нию харак­тера своей жизни к Богу, к Его Запо­ве­дям, к Его заве­там.

В основе этой жизни, обра­щен­ной к Нему, лежат живые отно­ше­ния с Богом. Эти отно­ше­ния в нас подви­га­ются Святым Духом, Его боже­ствен­ною бла­го­да­тью и мы, живые, по бла­го­дати, входим уже от соб­ствен­ного про­из­во­ле­ния в отно­ше­ния с Ним, Гос­по­дом. Мы ищем спа­се­ния от греха, потому что несносно нам его зло­во­ние; от про­кля­тия, потому что не в силах сами побо­роть лежа­щую на нас власть и силу стра­сти, кото­рая насти­гает нас изнутри и роняет нас, низ­вер­гая в ад падшей жизни; от смерти, потому что не хотим, не можем пере­но­сить мрак, холод и запу­сте­ние всякий раз, когда грехом, нами соде­ян­ным, душа теряет бла­го­дат­ное при­сут­ствие Бога, Его свет, Его тепло, и через то теряет спо­соб­ность любить, мило­серд­ство­вать, тер­петь, жить в мире и многое благое, что и состав­ляет для нее дей­стви­тельно жизнь.

Мы входим в отно­ше­ния с Гос­по­дом, Кото­рый тогда, две тысячи лет назад, как Бог, пре­бы­вая вне вре­мени и потому заклю­чая в Себе все вре­мена, принял в чело­ве­че­ское Свое есте­ство каж­дого из нас по есте­ству и, как чело­век, невин­ный и без­греш­ный, стра­дал за наши грехи и умер. В смерти Своей явил тор­же­ство послу­ша­ния и сми­ре­ния. В Его Бого­че­ло­ве­че­ском сми­ре­нии грех нашел свою смерть. И содрог­ну­лась и потряс­лась все­лен­ная от совер­шив­ше­гося. И далее как Бог, спасая нас из греха, про­кля­тия и смерти, вос­крес, воз­дви­гая нас в новую жизнь, в нового чело­века.

Как Чело­век – тогда, как Бог – сейчас, содержа в Себе в «тогда» мое тепе­реш­нее, мое «сейчас», не «иску­пал», как гово­рят като­лики, а спасал и спа­сает меня, извле­кая из тлен­ного чело­века. Его земная жизнь сейчас про­ни­кает в мою земную жизнь, совер­шая мое спа­се­ние в каждой Боже­ствен­ной Литур­гии, в каждом Таин­стве моего вхож­де­ния в Его мило­сер­ду­ю­щую любовь, в каждой испо­веди, в каждом При­ча­стии.

Сейчас, в насто­я­щем вре­мени, пра­во­слав­ный чело­век, обре­та­ясь в своей любви к Богу, ищет после­до­вать Ему, сми­ре­нием в болезни сораз­де­ляя Его стра­да­ния и стяжая тем самым бла­го­дат­ное уча­стие Бога. Гос­подь, при­емля любовь чело­ве­че­скую, попус­кает ему болезни и скорби, одно­вре­менно любо­вью Cвоею бла­го­датно утешая его во внут­рен­нем чело­веке.

Вне Пра­во­сла­вия многие люди ищут дру­гого, более лег­кого, бес­скорб­ного спо­соба жизни, при кото­ром можно было бы иметь все – и веру в Бога, некий образ рели­ги­оз­ного житель­ства, вклю­чая посе­ще­ние Бого­слу­же­ний, молитвы, бла­го­тво­ри­тель­ность, как бы быть оправ­дан­ным перед Богом, и в то же время иметь ком­форт­ную по земным меркам жизнь. Но пра­во­слав­ному чело­веку известно, что так жить невоз­можно, если ты хочешь иметь реаль­ную при­част­ность Духу Божию. Нельзя слу­жить двум гос­по­дам.

Все выше­ска­зан­ное имеет прямое отно­ше­ние к нашему раз­го­вору о «цели­те­лях». «Цели­тели» о таком пра­во­слав­ном харак­тере отно­ше­ния к скор­бям, болез­ням и иску­ше­ниям вообще ничего не ведают. Более того, такое отно­ше­ние их воз­му­щает, раз­дра­жает, даже при­во­дит в гнев. Именно по этой при­чине, что сами они устрем­лены к тому, чтобы устро­ить земную жизнь более удобно. Даже самые искрен­ние «цели­тели», кото­рые само­заб­венно отдают себя с утра до ночи на «исце­ле­ние» боль­ных, тоже любят себя и ищут зем­ного ком­форта.

Все это дает нам неко­то­рую воз­мож­ность раз­ли­чить, где пра­виль­ное отно­ше­ние к болезни, а где непра­виль­ное, и к кому надо при­бе­гать – к «цели­те­лям», или же к Церкви, ее Таин­ствам, или же к бла­го­слов­лен­ной Цер­ко­вью вра­чеб­ной помощи.

О духов­ном отце

На путях воцер­ко­в­ле­ния рано или поздно вста­нет вопрос: как найти духов­ного настав­ника, духов­ника?

Это один из самых труд­ных вопро­сов сего­дняш­него дня. Про­чи­тав много книг, боль­шин­ство из нас, есте­ственно, начи­нают искать себе духов­ного отца. Тем паче, что вся свя­то­оте­че­ская тра­ди­ция гово­рит о необ­хо­ди­мо­сти духов­ного руко­во­ди­теля. В то же время мы часто сейчас слышим от цер­ков­ных людей и от свя­щен­ства, что насту­пило такое время, когда духов­ных отцов быть не может. Вера оску­дела, и по этой при­чине не надо пытаться, не надо искать… «Един­ствен­ным настав­ни­ком твоим, – гово­рят они, – могут быть сейчас лишь свя­то­оте­че­ские книги»… Не спе­шите сразу судить, так это или не так.

Чтобы не воз­ни­кала пута­ница, мне дума­ется, нужно раз­ли­чать такие поня­тия, как испо­вед­ник, духов­ный настав­ник, духов­ный отец и старец. Есть обще­цер­ков­ное мнение, что стар­че­ство теперь сильно оску­дело. Но и сейчас есть всеми при­зна­ва­е­мые духов­ные люди, к кото­рым веру­ю­щие при­бе­гают за сове­том и счи­тают их стар­цами.

Тако­выми, напри­мер, явля­ются: архи­манд­рит Иоанн Кре­стьян­кин в Псково-Печер­ском мона­стыре, архи­манд­рит Кирилл – в Свято-Тро­иц­кой Лавре, про­то­и­е­рей Нико­лай на ост­рове Залита, мона­ше­ству­ю­щие в неко­то­рых других мона­сты­рях нашей Церкви. К ним веру­ю­щие люди часто при­бе­гают для того, чтобы полу­чить настав­ле­ния, духов­ный совет, обре­сти правду жизни.

Но суще­ствует и другая сто­рона этого явле­ния, о кото­рой неод­но­кратно гово­рил мит­ро­по­лит Сурож­ский Анто­ний в своих выступ­ле­ниях. В наше время немало моло­дых свя­щен­ни­ков при­ни­мает на себя стар­че­ские обя­зан­но­сти. Не вполне осо­зна­вая, что есть духов­ная жизнь, они берутся отве­чать на какие-то очень серьез­ные и глу­бо­кие жиз­нен­ные вопросы при­хо­жан. Они пыта­ются даже ука­зы­вать им жиз­нен­ный путь, более того, ука­зы­вать с неко­то­рой жест­ко­стью, само­на­де­янно считая себя воз­ве­ща­те­лями воли Самого Гос­пода. Такое «мла­до­стар­че­ство» пред­став­ляет собой серьез­ную опас­ность для воцер­ков­ля­ю­ще­гося чело­века.

В то же время духов­ное настав­ле­ние, на мой взгляд, явле­ние необ­хо­ди­мей­шее, без него вхо­дя­щему в цер­ков­ную жизнь обой­тись никак нельзя. Пред­ста­вить поря­док своей цер­ков­ной жизни в миру дело непро­стое, уви­деть самого себя сложно и прак­ти­че­ски невоз­можно, поэтому очень нужно и очень важно при­бе­гать к свя­щен­нику за сове­том, за настав­ле­нием.

Воз­ни­кает вопрос о посто­ян­стве обра­ще­ния к настав­ни­кам, т.е. можно ли ходить к разным свя­щен­ни­кам и полу­чать от них настав­ле­ние или же необ­хо­димо сове­то­ваться только с одним. Тут воз­ни­кает чисто пси­хо­ло­ги­че­ский нюанс: если ходить к разным свя­щен­ни­кам, то невольно воз­ни­кает иску­ше­ние – наи­бо­лее труд­ные вопросы при­но­сить к наи­бо­лее бес­печ­ным и слабым свя­щен­ни­кам, а мало­зна­ча­щие вопросы при­но­сить наи­бо­лее стро­гим. В резуль­тате чело­век очень удобно устроит свое само­уго­дие, будет ходить с одним и тем же вопро­сом к двум, к трем свя­щен­ни­кам, а в итоге выбе­рет один какой-то ответ из трех, тем самым при­об­ре­тая навык опре­де­лять самому, как ему посту­пить, воз­можно, искренне считая, что он живет по послу­ша­нию. Но в духов­ной жизни тре­бу­ется как раз отло­же­ние от самого себя, своих само­хо­те­ний, кото­рые часто порож­да­ются само­уго­дием. Такое послу­ша­ние – одно из важ­ней­ших средств цер­ков­ного раз­ви­тия, кото­рое, к сожа­ле­нию, многие не могут при­нять почти до самой смерти. Св. Феофан Затвор­ник гово­рил, что узы духа, узы само­уго­дия, как самые глу­бо­кие, могут сопро­вож­дать чело­века до самого конца его жизни.

Во многих слу­чаях бывает, что уже на смерт­ном одре чело­век неожи­данно пере­жи­вает неко­то­рое потря­се­ние, в резуль­тате кото­рого осво­бож­да­ется от этих уз. Обре­те­ние духов­ника про­хо­дит обычно четыре этапа.

На первом этапе чело­век при­хо­дит к свя­щен­нику просто как к испо­вед­нику, кото­рому при­но­сит свои грехи. Чело­век почти ничего не спра­ши­вает у свя­щен­ника, ему вполне доста­точно тех книг, кото­рые читает, и своего само­ра­зу­ме­ния, по кото­рому, соб­ственно, он и выстра­и­вает свою жизнь. Он привык так жить в миру.

На сле­ду­ю­щем, втором, этапе, чело­век начи­нает все более и более дове­рять свя­щен­нику и поэтому начи­нает уже при­слу­ши­ваться к его сове­там. Однако чадо отно­сится к совету очень про­из­воль­ным обра­зом. Совет можно при­нять, а можно и не при­нять. Значит, слово свя­щен­ника, вос­при­ня­тое как совет, все равно оста­ется в про­из­воль­ном обра­ще­нии самого чело­века. Чело­век как хочет, так с ним и обра­ща­ется. Если он про­дол­жает дальше ходить к этому свя­щен­нику (а это воз­можно только в случае посте­пенно воз­рас­та­ю­щего дове­рия к нему и вза­им­ного, а может быть, одно­сто­рон­него, при­тя­же­ния), то воз­мо­жен выход на сле­ду­ю­щий этап. Он начи­нает удо­сто­ве­ряться в том, что неко­то­рые невы­пол­нен­ные им советы были не просто чело­ве­че­ским измыш­ле­нием. Потом, в даль­ней­шем, обсто­я­тель­ства пока­зали, что он был нака­зан за то, что их не выпол­нил, а значит, за ними стояла Воля Божия. Он ее не испол­нил и теперь нака­зан.

Такие откро­ве­ния, кото­рые он пере­жи­вает в тече­ние несколь­ких лет хож­де­ния к свя­щен­нику как к духов­нику, дают осно­ва­ние уве­ро­вать в то, что к словам свя­щен­ника надо все-таки при­слу­ши­ваться. И посте­пенно он начи­нает отно­ситься к свя­щен­нику как к настав­нику. Слова свя­щен­ника на этом этапе их отно­ше­ний вос­при­ни­ма­ются как настав­ле­ние, а с настав­ле­нием обра­щаться вольно уже не будешь.

Настав­ле­ние – это слово, кото­рое ты при­ни­ма­ешь к испол­не­нию. Это уже не совет. Если настав­ле­ние при­нято к испол­не­нию и, испол­няя его, чело­век откры­вает, обна­ру­жи­вает, что они помо­гают ему воз­рас­тать в духов­ной жизни, то в резуль­тате он все более и более укреп­ля­ется в своих отно­ше­ниях со своим духов­ным настав­ни­ком. Про­чи­тан­ные свя­то­оте­че­ские книги пока­зы­вают, что путь, по кото­рому ведет его духов­ный настав­ник, не рас­хо­дится со Свя­тыми отцами, общий единый дух сохра­ня­ется, и это его вполне устра­и­вает.

И, нако­нец, по мере того, как хри­сти­а­нин удо­сто­ве­ря­ется в точ­но­сти и пра­виль­но­сти настав­ле­ний, когда он их выпол­няет, полу­ча­ется хорошо, а когда нет – плохо (именно таким обра­зом при­хо­дит вра­зум­ле­ние), то его дове­рие укреп­ля­ется, и он с какого-то вре­мени начи­нает отно­ситься к свя­щен­нику уже как к духов­ному отцу. Это совер­шенно новое каче­ство. Фор­ми­ру­ется новое право свя­щен­ника по отно­ше­нию к своему чаду, но это право не само­вла­стия свя­щен­ника, это власт­ное право, кото­рое чадо вру­чает пас­тырю как своему духов­ному отцу. Что это такое – власт­ное право?

Рас­смот­рим на при­мере. Ребе­нок, родив­шийся в любой семье, отно­сится к роди­те­лям как к власть име­ю­щим над ним. Мама или папа могут ему не только ука­зать, но и нака­зать. Могут не просто нака­зать, а нака­зать так строго, что никто другой такого права на ребенка не имеет… И при всем при этом ребе­нок, пере­жи­вая ужас и тра­ге­дию нака­за­ния, вплоть до истя­за­ния, тем не менее, успо­ко­ив­шись, вер­нется к роди­те­лям. Он не сбежит из дома и не скажет: «У меня нет больше отца или матери». Это надо очень сильно и очень грубо обра­щаться с ребен­ком или совсем его не любить, чтобы ребе­нок убежал из дома. Сейчас, правда, такое можно очень часто встре­тить, но это уже случаи явного отсут­ствия роди­тель­ской любви. Если же роди­тель с любо­вью будет испол­нять свой долг, если отец и мать своей роди­тель­ской вла­стью строго нака­зы­вают ребенка, он не убе­гает от них, и через день – уже как ни в чем не бывало он испра­вился, он больше так не делает. Дитя знает, что за это мать или отец его строго нака­жут. Ребе­нок дает роди­те­лям это право, ибо он вверен роди­те­лям своей внут­рен­ней волей, кото­рая не зави­сит уже от того, пекутся о нем роди­тели или нет, пекутся плохо или хорошо

Когда у взрос­лого чело­века по мере углуб­ле­ния отно­ше­ний со свя­щен­ни­ком нарас­тает такая сте­пень дове­рия, в конеч­ном итоге она отпе­чат­ле­ва­ется его реши­мо­стью вве­рить себя уже как духов­ное чадо своему духов­ному отцу. С этого вре­мени начи­на­ются новые отно­ше­ния с тем же самым свя­щен­ни­ком, но уже как с духов­ным отцом, т.е. име­ю­щим право жестко и строго отвра­щать свое чадо от его само­хо­те­ния, само­уго­дия, свое­нра­вия и про­чего.

С одной сто­роны, мы видим, что в этом случае духов­ный отец может при­ме­нять очень суро­вые меры, потому что свое­нра­вие в неко­то­рых своих видах настолько глу­боко коре­нится в нашей душе, что иско­ре­нить его бывает порой очень трудно. Можно только вырвать это свое­нра­вие из нас, сделав какие-то крутые запре­ще­ния, или же жесто­кое настав­ле­ние, или жесто­кое бла­го­сло­ве­ние посту­пать так и не иначе.

С другой сто­роны, отно­ше­ния с духов­ным чадом при­ни­мают тишай­ший харак­тер, когда свя­щен­ник не наста­и­вает ни на чем, но дает лишь совет, нена­ро­ком ска­зы­вает. И, тем не менее, и совет, и слово вос­при­ни­ма­ются чадом в самой глу­бине его сердца, его доб­ро­хот­ного сле­до­ва­ния ска­зан­ному духов­ным отцом. Не потому чадо слу­ша­ется, что духов­ный отец посту­пил грозно, а потому, что само чадо доб­ро­хот­ной волею пре­дано своему отцу, а любя­щим серд­цем открыто его бла­го­сло­ве­ниям, ибо в них он при­ем­лет саму волю Божию о себе.

Откуда же взяться сего­дня таким свя­щен­ни­кам или мона­хам, кото­рые могли бы пока­зы­вать своим чадам сразу волю Божию? Дей­стви­тельно, бла­го­ра­зум­ный духов­ник на тре­тьем этапе отно­ше­ний не дове­ряет себе и волю Божию испы­тует. Бла­го­сло­вит духов­ное чадо посту­пить так. Чадо испол­нит, а дело не пошло. Чело­век воз­вра­ща­ется к духов­нику: «Вы бла­го­сло­вили, а дело не пошло». Еще раз уяс­ня­ются обсто­я­тель­ства, заново ищет духов­ник волю Божию, молит­венно испра­ши­вает, сми­ре­нием слу­шает, даром рас­су­ди­тель­но­сти рас­суж­дает, либо в молитве молча пред­стает Богу (каждый духов­ник делает, как ему дается) и вновь бла­го­слов­ляет. Может опять оши­биться. Вновь чадо, все испол­нив, как ска­зано, вер­нется с плохим резуль­та­том, если хочет, со своим рас­суж­де­нием, и вновь будет думать и молиться духов­ник. И вместе с ним в то же самое время чадо будет сми­ряться пред волей Божией и молиться о ней. И так до тех пор, пока не обре­тется, в чем же воля Божия.

Бла­го­даря этим отно­ше­ниям духов­ное чадо обу­ча­ется вере и дове­рию, а духов­ник обре­тает духов­ный опыт настав­ни­че­ства. Придет ли он к той сте­пени, когда воля Божия будет откры­ваться ему с пер­вого или со вто­рого раза, знает Один Бог. Сам же он будет оста­ваться в чув­стве неве­де­ния воли Божией по своему недо­сто­ин­ству, а руко­во­дить чадом будет по послу­ша­нию своего слу­же­ния. Сколько вре­мени могут длиться такие испы­ту­ю­щие волю Божию отно­ше­ния? Для нас, нынеш­них духов­ни­ков и нынеш­них чад, пожа­луй, всю жизнь. Потому и не воз­мо­жен, навер­ное, в наше время, т.е. для многих из нас, чет­вер­тый этап, т.е. сте­пень стар­че­ства. Не каждый веру­ю­щий найдет в свя­щен­нике и духов­ного настав­ника. Боль­шин­ство задер­жи­ва­ется на первом этапе – ходят как к испо­вед­нику. Немно­гие, выйдя ко второй сте­пени, оста­ются на ней долго. Вскоре охла­де­вают и воз­вра­ща­ются к первой. Те же, кто оста­ются, годами пре­бы­вают на ней, не реша­ясь к пере­ходу на третью сте­пень. При­бе­гать к свя­щен­нику за сове­том, остав­ляя окон­ча­тель­ное реше­ние за собой, или искать бла­го­сло­ве­ния свя­щен­ника на дело, уже при­ня­тое своей волей и опре­де­лен­ное своим разу­ме­нием, как его совер­шать, – вот состо­я­ние многих совре­мен­ных цер­ков­ных людей.

Да и свя­щен­ники в боль­шин­стве своем не ищут тре­тьей сте­пени, а тем более чет­вер­той. Одни – по чув­ству недо­сто­ин­ства, другие – по бла­го­ра­зу­мию, третьи – по неже­ла­нию брать на себя много заботы, чет­вер­тые – по лени, избе­гая лишних трудов, пятые – по мало­ве­рию.

В первые пять лет после хиро­то­нии по вооду­шев­ля­ю­щей бла­го­дати Божией, непра­вильно с ней обра­ща­ясь, свя­щен­ники могут соблаз­ниться «мла­до­стар­че­ством». Но эта болезнь недолго длится.

Сколько же вре­мени про­хо­дит от пер­вого этапа до тре­тьего? Около пяти – десяти лет. Третий этап может длиться до конца жизни. Могу ска­зать, что вряд ли сего­дня можно встре­тить отно­ше­ния веру­ю­щего чело­века со своим пас­ты­рем как отно­ше­ния духов­ного чада с духов­ным отцом. Состо­я­ние сего­дняш­него цер­ков­ного народа настолько немощ­ное, что даже обыч­ное настав­ле­ние свя­щен­ника не каждый вытер­пит. Сего­дняш­ний веру­ю­щий и не всякое настав­ле­ние сможет поне­сти, потому что только духов­ная сила, бла­го­дат­ность поз­во­ляет нести это ради Христа, чув­ствуя и слыша в этом пове­ле­ние, соглас­ное с Еван­ге­лием, с Еван­гель­ским харак­те­ром жизни. А чаще всего по нашей духов­ной немощи в серд­цах при­сут­ствует мощь гор­дын­ная, мощь себя­лю­бия, мощь тще­сла­вия. И эта мощь скрыта за хлип­кой, как фанерка, обо­лоч­кой, кото­рую только задень, она тут же задро­жит вся, затронь силь­нее, уже и про­ко­лоли. А если про­ко­лоли, то через эту фанерку такой фонтан забрыз­жет, что потом будешь за кило­метр обхо­дить этого чело­века. Не то что настав­ле­ния будешь бояться ска­зать, даже сове­то­вать, когда насто­я­тельно спра­ши­вать будет, и то ста­нешь с вели­кой осто­рож­но­стью. Цер­ков­ные люди сего­дня настолько уяз­вимы, что с ними при­хо­дится обра­щаться очень осто­рожно.

Я вижу вокруг себя, редко кто из опыт­ных, зрелых свя­щен­ни­ков дер­зает вообще пред­ло­жить себя в настав­ники. Бывает, что свя­щен­ник это испол­няет, если чадо того настой­чиво просит, но согла­ша­ется на это далеко не сразу. Неопыт­ные же свя­щен­ники согла­ша­ются, но из этого редко что выхо­дит доброе, или же скла­ды­ва­ются чисто поверх­ност­ные отно­ше­ния, не име­ю­щие в глу­бине своей смыс­лов цер­ков­ной жизни.

Мы видим, что уже на сте­пени настав­ни­че­ства от свя­щен­ника тре­бу­ется не только свя­щен­ни­че­ское слы­ша­ние собы­тий, но и педа­го­ги­че­ская муд­рость. Соче­та­ние свя­щен­ни­че­ской и педа­го­ги­че­ской муд­ро­сти дает реаль­ную воз­мож­ность для того, чтобы вести свое чадо. Дело это очень слож­ное. Все ослож­ня­ется не только тем, что многие из нас очень свое­нравны, очень само­лю­бивы, уяз­вимы и само­на­де­янны. Сего­дня подав­ля­ю­щее боль­шин­ство воцер­ков­ля­ю­щихся людей имеет обра­зо­ва­ние – сред­нее, а боль­шин­ство и высшее. Во многих живет мера само­по­зна­ния, само­до­ста­точ­но­сти или же мера уве­рен­но­сти в себе. Каждый думает, что сам во всем раз­бе­рется, если уж не сего­дня, то завтра или после­зав­тра, почи­тает книги, хоро­шенько поду­мает, пораз­мыш­ляет и обя­за­тельно добе­рется до истины. Вот эта уве­рен­ность в себе настолько сильна в сего­дняш­ней интел­ли­ген­ции, что к совету чело­век еще поз­во­ляет себе как-то при­слу­шаться, тем более, что при этом сво­бо­ден сам раз­мыш­лять. А вот уже вос­при­нять слово как настав­ле­ние, а значит, делать и дей­ство­вать уже именно так, как ска­зано, отло­жить свою волю, свое созна­ние, свое разу­ме­ние, – этого сего­дняш­ний чело­век поз­во­лить себе не может. А если при этом свя­щен­ник ведет себя чуть построже… Обычно стро­гий свя­щен­ник, давая настав­ле­ние, не будет объ­яс­нять, почему так, а почему эдак… Когда мы начи­наем объ­яс­нять, то при­вле­каем к испол­не­нию созна­ние чело­века, т.е. мы уго­ва­ри­ваем, убеж­даем чело­века и в итоге доби­ва­емся его согла­сия на то, что ему так полезно посту­пить. И чело­век дей­стви­тельно при­ни­мает это как настав­ле­ние, но ока­зы­ва­ется, что это настав­ле­ние при­нято вовсе не серд­цем, и потому серьез­ного духов­ного зна­че­ния не имеет. Оно при­нято созна­нием, кото­рое удо­сто­ве­ри­лось в том, что свя­щен­ник дей­стви­тельно прав, сове­тует разумно и здраво, настроен бла­го­же­ла­тельно… После такого убеж­де­ния чело­век остался внут­ренне дово­лен, он убе­дился в том, что не ошибся в свя­щен­нике. И только после этого он поз­во­ляет себе при­нять данное слово свя­щен­ника как настав­ле­ние. Здесь нет послу­ша­ния, здесь есть согла­сие с разум­ным словом.

Как видим, в глу­бине чело­ве­че­ского сердца оста­ется в этом случае все то же само­уго­дие, само­до­ста­точ­ность, чело­век не выхо­дит за их пре­делы. К сожа­ле­нию, боль­шин­ство сего­дняш­ней интел­ли­ген­ции, живу­щей цер­ков­ной жизнью10–15 лет, пре­бы­вает в таком состо­я­нии, даже не подо­зре­вая этого. Не уди­ви­тельно, что по этой при­чине испо­ведь почти не бывает испо­ве­дью, там нет пока­я­ния. Чело­век испо­ве­дует грехи, но больше по созна­нию, а не по сердцу. Это все равно что собраться на испо­ведь, нале­пив на себя банные листы, – пока лепил, то вроде бы дер­жа­лись на теле. А пока в оче­реди к свя­щен­нику постоял, успел обсох­нуть, и все отва­ли­лось, лишь один-един­ствен­ный какой-нибудь только и остался. И стоит чело­век, снова ста­ра­ясь вспом­нить, или выру­чает его бумага, кото­рую он напи­сал.

Свя­щен­ник сове­тует ему:

– У тебя целых две стра­ницы напи­сано, там больше ста наиме­но­ва­ний грехов, а ты начни с того, о чем более всего скор­бит твое сердце, о чем болит твоя душа. С этого начни, а потом и напи­сан­ное вспом­нится.

Чело­век на это мед­ленно опус­кает свой листик и гово­рит:

– Батюшка, мне нечего ска­зать.

– Ладно, тогда говори по бумажке.

Но ска­зан­ное «по бумажке» при том, что нечего от сердца ска­зать, это явное гово­ре­ние от созна­ния. Все то же самое интел­ли­гент­ское состо­я­ние. Ничего более. Вся та же глу­бина и глы­бища само­уго­дия, само­до­ста­точ­но­сти, кото­рая очень хочет стать пра­во­слав­ным и поэтому по своему созна­нию теперь выис­ки­вает методы и спо­собы – как им стать? И обретя все эти методы, воору­жив­шись спо­со­бами, про­чи­тав даже все пять томов «Доб­ро­то­лю­бия» и выта­щив оттуда все необ­хо­ди­мое для этого, он, «воору­жен­ный до зубов», теперь живет цер­ков­ной жизнью! А в дей­стви­тель­но­сти это как раз и есть то самое состо­я­ние, про кото­рое Гос­подь сказал: «Многие скажут Мне: Гос­поди, Гос­поди!.. И тогда объ­явлю им: Я нико­гда не знал вас; отой­дите от Меня, дела­ю­щие без­за­ко­ние» (Матф. 7:22-23). К сожа­ле­нию, это состо­я­ние очень свой­ственно сего­дняш­ним людям, и обра­тить такого чело­века к насто­я­щему пока­я­нию – дело очень непро­стое.

По своему опыту и по опыту других свя­щен­ни­ков, очень серьезно тру­дя­щихся над своей паст­вой, знаю, что порою при­хо­дится до полу­часа бесе­до­вать со чадом, прежде чем в нем воз­ник­нет хоть какая-либо скорбь и пока­ян­ное чув­ство. Часто это бывают слезы само­жа­ле­ния или слезы скорби о самом себе. Тут очень много труд­но­стей, очень много слож­но­стей- это непа­хан­ная целина. Как над ней рабо­тать? Что при этом делать? Совер­шенно неиз­вестно.

По своему сего­дняш­нему состо­я­нию мы, цер­ков­ный народ, видимо, сильно отли­ча­емся от народа про­шлого сто­ле­тия, уже не говоря о преды­ду­щих. И тот опыт, кото­рый был в про­шлом сто­ле­тии или в поза­про­шлом, не вполне при­ме­ним к нынеш­нему народу. Состо­я­ние наше более тяже­лое. Тогда малей­шее слово слы­ша­лось и чув­ство­ва­лось серд­цем. Сейчас сердце не слышит даже очень стро­гое слово.

В отно­ше­ниях с духов­ни­ком необ­хо­димо кос­нуться еще такого момента: очень сильно ослож­няют ситу­а­цию бесы, кото­рые не спят, и там, где дей­стви­тельно начи­на­ются серьез­ные отно­ше­ния между чадом и духов­ни­ком, сте­ка­ется это неви­ди­мое зло. Там, где отно­ше­ния хлад­ные, или теп­лохлад­ные, или же фор­маль­ные, там бесы осо­бенно не тре­во­жатся, но там, где начи­на­ется серьез­ное настав­ле­ние, вдруг, в одну минуту может про­изойти полный разлад всех отно­ше­ний. В состо­я­нии такого иску­ше­ния духов­ное чадо не может пра­вильно осо­знать про­ис­хо­дя­щего. Ясно, что не может одна минута раз­лада пере­черк­нуть четыре года сов­мест­ной духов­ной жизни, значит, явное иску­ше­ние, кото­рое нужно просто пере­тер­петь, и этим оно пре­одо­ле­ется.

Если из-за минут­ного про­яв­ле­ния само­уго­дия воз­ни­кает такое про­тив­ле­ние духов­ному отцу, то это явное иску­ше­ние. Не могут ника­кие подоб­ные слу­чай­ные моменты пере­черк­нуть пяти или деся­ти­лет­него хож­де­ния к своему духов­ному настав­нику. Никак не могут. Бла­го­ра­зу­мие или же про­стая рас­су­ди­тель­ность поз­во­ляют чело­веку все эти вещи рас­по­зна­вать, как бы его ни закли­нило. Но когда чело­век уязв­ля­ется, у него закры­ва­ются не только чув­ства, но и разум. Тем не менее все-таки самими остат­ками своего разума все равно должно пом­нить, что минут­ные или для­щи­еся в тече­ние месяца иску­ше­ния раз­лада отно­ше­ний никак не могут пере­черк­нуть многие годы вашего пре­бы­ва­ния со свя­щен­ни­ком. Минут­ным и даже мно­го­днев­ным иску­ше­ниям нельзя дове­рять. Нельзя из-за того, что закли­нило, рвать мно­го­лет­ние отно­ше­ния. Пре­тер­пите до конца, и откро­ется Божий Про­мы­сел. Он всегда неожи­данно мудр и глубок.

Ответы на вопросы

О при­зы­ва­ю­щей бла­го­дати

- Воз­ни­кает вопрос: если при­зы­ва­ю­щая бла­го­дать Божия сама подви­гает чело­века во время огла­ше­ния, и по себе каждый знает, что она осо­бенно подви­гает именно молитву, бого­слу­же­ние, пост и чтение книг, разве не могла бы она также подви­нуть чело­века к пра­ви­лам хра­не­ния чувств и к трудам над нравом. Почему же чело­век в первом легко под­хва­ты­ва­ется, а во втором и тре­тьем так вязнет?

– Думаю, тому есть две при­чины. Когда чело­век молится, стоит на службе, постится или читает, он делает это с рев­но­стью, но своим, ему при­су­щим обра­зом, делает так, как может. Как надо, не знает и не умеет. И Гос­подь по мило­сти и дол­го­тер­пе­нию при­ем­лет его таким, каков он есть. Когда же он с такою же рев­но­стию начи­нает обра­щаться с ближ­ними и делать это так, как он сам может и как умеет (не имея ни кро­то­сти, ни сми­ре­ния, ни любви), ближ­ние недолго терпят его и скоро всту­пают в то или иное про­тив­ле­ние ему, гром­кое или тихое. Одним словом, с явно дея­тель­ными и к ответу гото­выми ближ­ними не очень-то просто умно­жать свою рев­ность. Не то что с кни­гами святых отцов, кото­рые ничем отве­тить не могут.

Иные ближ­ние, напро­тив, придут в силь­ное бес­по­кой­ство и скорбь, встре­тив­шись, на их взгляд, со стран­но­стями уве­ро­вав­шего чело­века и своей забо­той и попе­че­нием, оби­дами и раз­дра­же­нием, не дадут чело­веку отойти от при­выч­ного порядка жизни.

Другая при­чина более важная. Труд над молит­вою, умно­жая ее объем, можно совер­шать, при этом не участ­вуя в ней своим серд­цем. Сердце при этом может далеко отсто­ять от Гос­пода. Но как только чело­век обра­щает вни­ма­ние на сер­деч­ные чув­ства, в нем же самом под­ни­ма­ется соб­ствен­ное само­уго­дие и себя­лю­бие, кото­рое не всякий чело­век может пре­одо­леть. Более того, многим из нас удоб­нее ничего не делать в чув­ствах и нраве и вполне оправ­ды­ваться молит­вой или жить пре­иму­ще­ствен­ным вооду­шев­ле­нием в ней. Тем более, что и в ней мы укло­ня­емся от трудов над каче­ством. То есть, само­уго­дием и себя­лю­бием, кото­рые могут вполне впи­сы­ваться во внеш­ние цер­ков­ные дей­ствия, чело­век схва­ты­вает рев­ность к молитве, бого­слу­же­нию, посту и чтению книг и, считая, что он тем самым уже весь «цер­ков­ный» устра­ня­ется от трудов над чув­ствами и нравом.

О запо­ве­дях бла­женств

- Рас­ска­жите о запо­ве­дях бла­женств.

– Запо­веди бла­женств – это сверх­че­ло­ве­че­ский опыт нрава. Чей это нрав? – Гос­по­день. Это нрав Христа. В них Гос­подь изла­гает, рас­кры­вает Свой нрав. А обре­стись в нрав Хри­стов можно ли без Самого Гос­пода? Только с Ним, с Гос­по­дом, и совер­ша­ется в нас этот нрав. Другое дело, что любой чело­век по своему устро­е­нию уже имеет такую душу, кото­рая рас­по­ла­гает внутри себя задат­ками Бого­да­ро­ван­ного нрава. Он пре­вос­хо­дит все извест­ные, чело­ве­че­ским умом обу­слов­лен­ные формы нрав­ствен­но­сти. Он имеет нрав Адама и Евы до гре­хо­па­де­ния, высоту, кото­рая пре­вы­шает многих пра­вед­ни­ков Земли времен Вет­хого Завета. Ведь это были первые люди, т.е. люди, кото­рых Гос­подь сотво­рил Своею Боже­ствен­ною Любо­вью и вложил в их душу такую нрав­ствен­ную кра­соту, како­вой мы с вами сейчас даже близко не видим и не слышим ни друг в друге, ни в себе самих.

Иногда при­хо­дится слы­шать: «Если уж Адам и Ева, те, кото­рые пре­выше по нраву своему всех нас, согре­шили, то что гово­рить о нас?» Надо всегда пом­нить и памя­то­вать о том, что сейчас Адам и Ева в раю молятся за нас. Гос­подь принял их рас­ка­я­ние. И, воз­можно, их молит­вою многие сейчас при­хо­дят в Цер­ковь.

В Нагор­ной про­по­веди Гос­подь гово­рил о таком нраве, кото­рый пре­вы­шает нрав Адама и Евы, т.е. кото­рый дару­ется сугу­бою бла­го­да­тью Божией. Во вре­мена Вет­хого Завета эта бла­го­дать не была дана людям, а откры­лась по при­ше­ствии Христа, по испол­не­нии Им мучи­тель­ного подвига Крест­ных стра­да­ний и искуп­ле­ния нас из власти греха. Эта спа­са­ю­щая бла­го­дать подает чело­веку те одежды нрава, одежды доб­ро­де­тели, бла­го­даря кото­рым чело­век ста­но­вится спо­со­бен испол­нять запо­веди Бла­женств.

Нрав­ствен­ные Запо­веди Гос­подь гово­рил дважды. Первый раз Он про­из­нес их на горе Синай, первые десять запо­ве­дей, кото­рые были пре­по­даны Им Моисею. А в Нагор­ной про­по­веди Он про­из­нес новые запо­веди, кото­рые пре­выше первых. Пре­выше, потому что они могут быть совер­шены только бла­го­да­тию Еван­ге­лия, только в Церкви Пра­во­слав­ной, в ее Таин­ствах. Таин­ство – это и есть то самое место, где чело­веку пре­по­да­ется дар бла­го­дати, кото­рым воз­можно испол­нить эти запо­веди.

Запо­веди бла­женств – это то, что стя­жали Святые отцы и к чему ука­зали нам путь, ука­зали после­до­ва­тель­ность этого вос­хож­де­ния.

О том, стоит ли делиться впе­чат­ле­ни­ями о палом­ни­че­стве

- Можно ли в нази­да­ние рас­ска­зы­вать о про­мыс­ли­тель­ных встре­чах, о том, как видел бла­го­дат­ные лучи, воз­го­ра­ние свечей во время схож­де­ния Бла­го­дат­ного огня? Можно ли рас­ска­зы­вать о пре­бы­ва­нии на Святой Земле, вообще о палом­ни­че­стве?

– Без­условно, мы, палом­ники, будем рас­ска­зы­вать и делиться этим друг с другом, а потом, вер­нув­шись, будем рас­ска­зы­вать всем, где мы побы­вали и что мы видели. Можно многое рас­ска­зы­вать и нужно рас­ска­зы­вать. Более того, ведь, может быть, для того Гос­подь и открыл сейчас эту уди­ви­тель­ную воз­мож­ность: так сво­бодно поехать на Святую Землю. И в таком коли­че­стве! За один только рейс – сразу пять­сот воз­мож­но­стей для бла­го­вест­во­ва­ния Христа в разных местах по воз­вра­ще­нии. Конечно же, можно и нужно бла­го­вест­во­вать. Не бла­го­вест­во­вать – это будет пре­ступ­ле­нием. В череде нашей жизни это палом­ни­че­ство имеет особое зна­че­ние, и во время сборов каждый, навер­ное, испы­тал уча­стие Божие в себе. Потому и послу­ша­ние Божие всем: бла­го­вест­во­вать.

Но только надо при этом иметь в виду второе непре­менно необ­хо­ди­мое обсто­я­тель­ство – бла­го­ра­зу­мие. Небла­го­ра­зум­ный не только никого не воцер­ко­вит, но и сам все рас­те­ряет. Можно после пер­вого часа своего бла­го­вест­во­ва­ния уйти совер­шенно пустым, все поте­ряв. Куда же после этого пере­ме­стится рас­ска­зан­ное? Оно пере­ме­стится в память, в созна­ние. При этом можно про­дол­жать бла­го­вест­во­вать, но уже из памяти и из созна­ния. При этом можно эмо­ци­о­нально раз­го­ря­читься и так рас­ска­зы­вать, что толпы будут соби­раться, но от этого, кроме вреда, ничего не будет.

Кар­тина такого «бла­го­вест­во­ва­ния» будет все более и более раз­во­ра­чи­ваться, будут при­по­ми­наться раз­лич­ные осо­бен­но­сти, какие-то неожи­дан­ные подроб­но­сти.., и в конеч­ном итоге можно прийти в такое эмо­ци­о­наль­ное состо­я­ние! Будут соби­раться толпы, воз­го­раться… а потом, наслу­шав­шись таких воз­го­ра­ю­щихся про­по­ве­дей или же рас­ска­зов, слу­ша­тель побе­жит соби­рать деньги, купит путевку и тоже поедет на Святую Землю…

Каж­дому, кто когда-нибудь из про­вин­ци­аль­ного города впер­вые при­ез­жал в Москву и был на Крас­ной пло­щади, изве­стен этот эффект разо­ча­ро­ва­ния. Ему каза­лось, что Москва такая вели­кая, высо­кая, а при­е­хал – все ока­за­лось зна­чи­тельно мень­ших мас­шта­бов, совсем не таким, как пред­по­ла­га­лось… Подоб­ное про­ис­хо­дит и с палом­ни­ками в Святую Землю. От раз­го­ря­чен­ных рас­ска­зов созда­ется ложное впе­чат­ле­ние, а из него – избы­точ­ное ожи­да­ние. В итоге чело­век, прибыв на Святую Землю, ничего осо­бен­ного в ней не найдет. И в этом будем виновны мы с вами. Если чело­век пере­жи­вет в разные моменты своего палом­ни­че­ства сму­ще­ния, сомне­ния, неве­рие или мало­ве­рие, или осо­бен­ную какую-либо хулу, кото­рая вдруг здесь начи­на­ется в мыслях, помыс­лах, то все это может слу­читься только по одной при­чине: чело­век непра­вильно при­го­то­вился к встрече со Свя­тыми местами. Вот эту непра­виль­ность, в силу нашей раз­го­ря­чен­ной эмо­ци­о­наль­но­сти, можем создать мы с вами.

Кроме того, может про­изойти боль­шая потеря и для нас самих.

Как бы нам не упо­до­биться тем, о кото­рых гово­рит преп. Мака­рий Еги­пет­ский: «Име­ю­щие внутри себя Боже­ствен­ное богат­ство Духа, если сооб­щают кому-нибудь духов­ное учение, то, как бы вынося соб­ствен­ное сокро­вище, дают им. Напро­тив, те, кои не имеют сего богат­ства внутри сердца,.. схва­тив только несколько цветов из Писа­ния, носят их на конце языка…» (Слово о любви, гл. 5).

Поэтому памя­туйте тот сокро­вен­ный опыт, кото­рый мы с вами имеем и кото­рый сейчас еще невоз­можно вполне охва­тить. Разве знает по-насто­я­щему кто-либо из нас, что мы с вами пере­жили, к чему Гос­подь дал нам при­кос­нуться. Душа вос­при­няла, а созна­ние еще нет. Даже чув­ство в пол­ноте этого еще не вос­при­няло.

С тече­нием вре­мени какие-то моменты пре­бы­ва­ния там, на Святой Земле, вос­при­ни­ма­ются по-новому. А поэтому все то, чем Гос­подь нас обла­го­де­тель­ство­вал, посте­пенно будет про­ни­кать в каждую кле­точку, про­ни­кать в чув­ство, в созна­ние, в ум, сердце, волю чело­века. Этот про­цесс про­ник­но­ве­ния может про­ис­хо­дить очень долго. Поэтому каж­дому из нас должно сохра­нить для себя воз­мож­ность бла­го­дат­ного освя­ще­ния.

Я хочу при­звать всех к бла­го­го­вей­ному хра­не­нию обре­тен­ного дара. Пока мы не знаем ни меры, ни глу­бины, ни пол­ноты этого обре­те­ния. Мы только можем чаять, что оно есть в нас, что мы его несем сейчас в себе.

Прой­дет время, и мы посте­пенно будем пре­об­ра­жаться, пре­бы­вая в Церкви, участ­вуя в ее Таин­ствах, пре­бы­вая в ее молит­вах, мы будем меняться. Кто знает, чем обер­нется в итоге в нашем личном жиз­нен­ном опыте это еди­нич­ное при­кос­но­ве­ние, может, для многих из нас, вообще един­ствен­ное в жизни при­кос­но­ве­ние к Святым местам Хри­сто­вым. И памя­туя все это, в рас­сказе своем мы должны быть бла­го­ра­зум­ными.

Непре­менно надо про­по­ве­до­вать, непре­менно надо рас­ска­зы­вать обо всех собы­тиях, кото­рые мы здесь пере­жили. О многом поз­во­ли­тельно гово­рить и рас­ска­зы­вать, о тех собы­тиях, кото­рые были, сви­де­те­лями кото­рых мы явля­лись, но блю­дите и хра­ните себя при этом так, чтобы не рас­плес­ки­ваться, не уйти в эмо­ци­о­наль­ность, не уйти в «ах!..» и «ох!..», в вос­торги, в эмо­ци­о­наль­ную вос­тор­жен­ность.

Если пере­жи­тое на глу­бине всплы­вет на поверх­ность созна­ния, мы сможем рас­ска­зы­вать об этом очень долго, даже годами. И чем дальше сего­дняш­ний день будем отхо­дить по вре­мени, тем больше мы сможем рас­ска­зать… Со вре­ме­нем может обна­ру­житься фан­та­сти­че­ская спо­соб­ность чело­века умело допол­нять свои слова несу­ще­ству­ю­щими подроб­но­стями, при­укра­шать их до жела­ния напи­сать боль­шую книгу о нашем палом­ни­че­стве, причем пол­но­стью рас­те­ряв все обре­тен­ное здесь, в Святой Земле.

О фото­гра­фи­ро­ва­нии в палом­ни­че­стве

- Не грех ли фото­гра­фи­ро­вать на Святой Земле?

– Когда фото­гра­фи­ру­ешь, невольно вни­ма­ние отхо­дит совсем на другое, т.е. ты уже не с Богом и не в молитве. Сохра­нять вни­ма­ние в молитве во время фото­гра­фи­ро­ва­ния – это, навер­ное, спо­собны делать лишь подвиж­ники. Но мы-то с вами – вряд ли таковы. В про­цессе фото­гра­фи­ро­ва­ния, фик­си­ру­ясь на внеш­них пред­ме­тах, мы вполне можем забыть ту цель, с кото­рой ехали сюда, в Святую Землю.

Поэтому ради Святых Мест и бла­го­дат­ного опыта встречи с ними, надо точно опре­де­лить то время, и те обсто­я­тель­ства, когда я не каса­юсь фото­ап­па­рата. В такие моменты не думать о фото­гра­фи­ро­ва­нии, сосре­до­то­чив­шись на свя­тыне, кото­рой необ­хо­димо ока­зать подо­ба­ю­щую честь.

О молитве за врагов

- В Еван­ге­лии гово­рится: «Моли­тесь за врагов ваших». Насколько мы в силах это делать? Правда ли, что моля­щийся чело­век полу­чает удар бесов­ский или берет на себя эти иску­ше­ния, или все иску­ше­ния идут по силам моля­ще­гося?

– В своих посла­ниях Апо­стол Павел неод­но­кратно просит: «Моли­тесь за меня». Апо­стол просит воцер­ко­в­лен­ных им мирян молиться за него. Чело­век, води­мый Духом Святым, – и вдруг такая просьба. То есть молитва за других – это необ­хо­ди­мость. Более того, Апо­стол Иаков гово­рит: «Моли­тесь друг за друга, чтобы исце­литься: много может уси­лен­ная молитва пра­вед­ного» (Иак. 5:16). Цер­ковь жива еди­но­ду­шием молитвы друг за друга. Молитва должна быть искрен­ней, сер­деч­ной, про­стой.

В молитве не должно быть лукав­ства, коры­сти. В молитве не должно быть такого страха: «Я сейчас помо­люсь, и все бесы с него на меня сле­тятся, или же все его болезни моих врагов моими станут».

Правда, иногда от цер­ков­ных людей можно слы­шать такое предо­сте­ре­же­ние. Опыт цер­ков­ный пока­зы­вает, что не каж­дому и не за вся­кого чело­века стоит молиться. Моля­щийся дей­стви­тельно раз­дра­жает бесов. Везде, где начи­на­ется насто­я­щая цер­ков­ная жизнь, там начи­на­ются иску­ше­ния, а это при­знак акти­ви­за­ции демо­ни­че­ских сил. Бывает, что чело­век ходит в цер­ковь, молится, испо­ве­ду­ется и при­ча­ща­ется, но по нраву далеко отле­жит от Христа, и там бесы осо­бенно не вол­ну­ются, не тре­во­жатся. «Пусть себе молится, – гово­рят они,- все равно он наш». Ведь «люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня» (Мк. 7:6), – гово­рил о таких Гос­подь.

Там, где начи­на­ется работа над нравом, там непре­менно будут иску­ше­ния. Более того, Гос­подь попус­кает иску­ше­ния для того, чтобы чело­век упраж­нялся ими к сто­я­нию в бла­го­дати Божией, к сто­я­нию в сми­ре­нии, коим обре­та­ется бла­го­дать. Это упраж­не­ние сми­ре­ния совер­ша­ется именно иску­ше­ни­ями и скор­бями. Поэтому скорби и иску­ше­ния, попус­ка­е­мые Богом, есть при­знак бли­зо­сти Божией, есть особая сугу­бая Любовь Божия к чело­веку. Но есте­ственно, что Гос­подь всегда как Пре­муд­рый Учи­тель точно выме­ряет и знает меру этих иску­ше­ний и скор­бей. Поэтому нико­гда не сомне­вай­тесь в том, что иску­ше­ния пода­ются по вашим силам. Не впа­дайте от этих мыслей вдруг в смя­те­ние, сму­ще­ние или же страх, или же болезнь какую-то, или же суе­вер­ные пере­жи­ва­ния. Упо­вайте на Бога с верою и исти­ною, и будете не посты­жены. Какие бы иску­ше­ния, или какие бы скорби на вас ни сва­ли­лись, помните, что они сва­ли­лись учи­тель­ным попу­ще­нием Божиим, а вовсе не само­про­из­во­лом якобы пере­пры­ги­ва­ю­щих от кого-то на вас бесов.

О молитве за иудеев

– Как молиться о здра­вии и упо­ко­е­нии иудеев? Можно ли писать записки и ста­вить свечи за них?

– В Церкви совер­ша­ется поми­но­ве­ние, пишутся записки и ста­вятся свечи только за кре­ще­ных людей. Если чело­век некре­ще­ный (неважно при этом, какой он наци­о­наль­но­сти), то молитва за него может воз­но­ситься лично его ближ­ним, в домаш­них усло­виях, но не в церкви.

Если же чело­век воцер­ков­ля­ю­щийся, допу­стим, иудей, и он слу­шает, вни­мает раз­го­во­рам о Христе, инте­ре­су­ется Цер­ко­вью, то этот чело­век уже в огла­ше­нии. И тогда за него можно молиться на Литур­гии огла­шен­ных. Вспом­ним екте­нию, кото­рая начи­на­ется сло­вами воз­гла­ше­ния дья­кона: «Помо­ли­теся, огла­шен­нии, Гос­поду!» и далее: «Вернии, об огла­шен­ных помо­лимся, да Гос­подь поми­лует их!»

Как раз во время нее и воз­но­сятся наши молитвы за всех наших близ­ких, кото­рые худо ли, бедно ли, но все-таки рас­по­ло­жены к Пра­во­сла­вию, худо ли, бедно ли, но все-таки слу­шают и вни­мают цер­ков­ному учению, хотя бы изредка, но все-таки вос­при­ни­мают наши слова.

Если же чело­век активно воин­ствует, борется против Церкви, то нужно про­сить личной молитвы веру­ю­щих людей. Имя такого чело­века нельзя пода­вать на про­ско­ми­дию, т.е. пода­вать записку на литур­гию (в неко­то­рых местах ее назы­вают «обедня») не сле­дует. Потому что на про­ско­ми­дии за каждое имя выни­ма­ется частичка из просфоры, а потом частицы после при­ча­ще­ния всех погру­жа­ются в Кровь Хри­стову. И когда Кровь омы­вает частицу, бла­го­дать Божия омы­вает душу дан­ного чело­века, кото­рого мы помя­нули. Если чело­век волею рас­по­ло­жен ко Христу и как-то инте­ре­су­ется Цер­ко­вью, не про­ти­вится Церкви Пра­во­слав­ной, то бла­го­дать встре­тит это непро­ти­вя­ще­еся настро­е­ние сердца и соче­та­ется с ним, и тем самым омо­ются или осла­бятся грехи его.

Что будет в случае, когда чело­век про­ти­вится Церкви, а имя его подают на про­ско­ми­дию? Если чело­век своею волею созна­тельно нерас­ка­янно про­жи­вает в грехе, воин­ствует против Церкви, то бла­го­дать Божия, омы­ва­ю­щая его душу, встре­ча­ется с само­чин­ною волею, воору­жен­ною гре­хами. И эти грехи, вос­ста­ю­щие в нем на бла­го­дать, вос­ста­нут с еще боль­шею, особою силою. Воля чело­века вся свя­зана с гре­хами, он с этим согла­сен, а с Цер­ко­вью не согла­сен. Было неод­но­кратно заме­чено, что в подоб­ных слу­чаях при нашем поми­но­ве­нии чело­века в церкви на про­ско­ми­дии он в этот день вдруг при­хо­дит в такую неожи­дан­ную ярость или же в такое паде­ние в свои стра­сти, в свои грехи, кото­рые пре­вы­шают обыч­ное буд­нич­ное его пове­де­ние. Это знак того, что за этого чело­века на про­ско­ми­дию пода­вать не стоит. Если же мы начи­наем его уси­ленно сло­весно воцер­ков­лять, то мы только усу­губ­ляем его грехи. Это все равно, что драз­нить его, иску­шать его и в резуль­тате вызы­вать его на уси­лен­ное согре­ше­ние против Христа, просто хулу на Бога. Такого чело­века надо вымо­лить в домаш­ней молитве, что одно­вре­менно озна­чает и доб­ро­нравно вытер­петь. На это уходят не месяцы – годы.

О помыс­лах во время молитвы

- Во время молитвы очень много помыс­лов. Как от них изба­виться?

– Помыслы посе­щают нас по двум при­чи­нам. Первая при­чина кро­ется в нас, вторая – вовне. Первая – это наши соб­ствен­ные стра­сти, при­вя­зан­но­сти к самым разным житей­ским делам, кото­рые отвле­кают от молитвы, а вторая – это бесов­ское дей­ствие.

В житий­ной лите­ра­туре можно встре­тить такую фразу: «Отго­няйте помыслы». И чело­век неопыт­ный, про­чи­тав это, берет совет на воору­же­ние, пыта­ется бороться с помыс­лами, отма­хи­ваться от них, отго­нять. Но все тщетно. Почему?

Когда идут помыслы, важно всегда пом­нить такую вещь: помыслы ото­гнать можно лишь только при содей­ствии Божией бла­го­дати. Каждое слово, кото­рое мы читаем в книгах Святых отцов, надо тща­тельно све­рять с кон­тек­стом внут­рен­ним опытом пони­ма­ния. Святые отцы под фразой «отго­няйте помыслы» имеют в виду одно, а мы пони­маем совсем другое, и пере­тол­ко­вы­вая их слова на свой лад, пони­маем их совер­шенно иска­женно.

Что же имели в виду Святые отцы под отгна­нием помыс­лов?

Чело­век, отго­ня­ю­щий помыслы, подо­бен уто­па­ю­щему в болоте. Если он начнет барах­таться и пытаться вырваться из болота, то еще силь­нее завяз­нет. А отвлечься, пере­клю­читься можно. Правда, чело­век навык от одного помысла отвле­каться в другой. Допу­стим, пришли помыслы о делах, кото­рые оста­лись там, вне храма, вне службы, а чело­век может отвлечься от этого помысла и вспом­нить вче­раш­ний фильм и заняться этим филь­мом. Или заняться ссорой, про­изо­шед­шей вчера, или вдруг вспом­нить, что вчера сильно про­де­ше­вил на рынке… Таким обра­зом отвлечься можно. Это часто про­ис­хо­дит, чело­век начи­нает отбры­ки­ваться от помыс­лов, а на самом деле попа­дает в новый помы­сел.

Ото­гнать помы­сел может только бла­го­дать Божия. Что это такое, знали Святые отцы, мы же знать этого не можем. Напри­мер, раз­мыш­ле­ние над Еван­ге­лием или над смыс­лом молитвы, про­зву­чав­шей только что, будет намного полез­ней, чем бес­плод­ная борьба с помыс­лами. Можно отвлечься в какое-нибудь настав­ле­ние Святых отцов и пораз­мыш­лять о нем. Можно вспом­нить фразу из Псал­тири и пораз­мыш­лять над ней. В край­нем случае вспом­ните любую из молитв, утрен­них или вечер­них. Само по себе это раз­мыш­ле­ние при­вле­чет бла­го­дать Божию, а только ею отго­нятся меша­ю­щие помыслы.

Есть еще другой способ борьбы с помыс­лами: рас­ка­яться, пока­яться чело­веку в том, что он впа­дает в этот помы­сел. Тут мы пере­хо­дим к внут­рен­ней при­чине помыс­лов.

Ради ответа сде­лаем неболь­шое отступ­ле­ние в теме. В двух словах вспом­ним, что значит термин «ново­на­чаль­ный». Под ново­на­чаль­ным я под­ра­зу­ме­ваю чело­века, пре­бы­ва­ю­щего в Церкви 10–15 лет. Нынеш­нее наше духов­ное состо­я­ние таково, что 10–15 лет актив­ного воцер­ко­в­ле­ния, Испо­веди, При­ча­стия, цер­ков­ной жизни – это состо­я­ние ново­на­чаль­ного.

На осно­ва­нии чего я утвер­ждаю это? Если мы сопо­ста­вим те состо­я­ния цер­ков­ного чело­века, кото­рые опи­сы­вают Святые отцы, и состо­я­ние сего­дняш­него хри­сти­а­нина, то увидим, что даже пят­на­дца­ти­лет­няя цер­ков­ная прак­тика многих из нас есть всего лишь ново­на­ча­лие… Так отчего же про­ис­хо­дит такая борьба помыс­лов в чело­веке ново­на­чаль­ном? У ново­на­чаль­ных помыслы от бесов могут прийти по одной только при­чине: у нас есть за что им заце­питься. Это значит, есть наши стра­сти, а по ним и при­вя­зан­ность к разным житей­ским делам. Напри­мер, у одних боль­шая при­вя­зан­ность к жела­нию непре­менно отыг­раться по отно­ше­нию к ближ­нему. С кем-то поссо­рился, и послед­нее слово оста­лось за сопер­ни­ком, но очень хочется, чтобы послед­нее слово было за мной… Отыг­раться – это про­яв­ле­ние уязв­лен­ного само­лю­бия. У чело­века оно бывает очень силь­ным, иногда до такой сте­пени, что он этими ссо­рами только и занят на бого­слу­же­нии. Пере­би­рает вче­раш­ние, поза­вче­раш­ние ссоры, – мало ли какие… У дру­гого очень боль­шая страсть к вещам или к день­гам, он тоже про­иг­ры­вает раз­лич­ные моменты уязв­ле­ния – где-то про­де­ше­вил, где-то поте­рял вещь…

Если мы во время бого­слу­же­ния вдруг заня­лись житей­скими делами, разве это не повод для нашего пока­я­ния? Поэтому, если это все же про­изо­шло, могу дать такой совет: оста­но­ви­тесь в бого­слу­же­нии, пере­станьте слу­шать службу, зай­ми­тесь немного собою, т.е. рас­смот­рите со вни­ма­нием сами помыслы, каково их содер­жа­ние. Вы уви­дите, что оно чаще всего одно и то же. А значит, одна и та же страсть, какая-то обыч­ная житей­ская при­вя­зан­ность наша мешает нам и во время бого­слу­же­ния.

Сле­дует всегда пом­нить слова Апо­стола Павла: «Там, где пре­и­зоби­лует бла­го­дать, ожи­вает грех». В храме пре­и­зоби­лует бла­го­дать Божия. Есте­ственно, что в нас ожи­вает грех, а значит, всякая житей­ская, земная при­вя­зан­ность. Грех со всею вла­стию и силою будет увле­кать наше жиз­не­лю­бие. Чело­ве­че­ская душа будет увле­чена этою силою и будет с боль­шим жиз­не­лю­бием зани­маться стра­стями, совер­шенно ее, бедную, опу­сто­ша­ю­щими. Иными сло­вами, она будет попу­сту тра­тить свою жиз­нен­ную энер­гию.

Чтобы научиться бороться с этим надо дойти до сути, до корня. Для начала узнайте содер­жа­ние помысла. Увидев содер­жа­ние, най­дите его при­чину. К при­меру, это при­вя­зан­ность к вещам. Увидев такую при­вя­зан­ность, сокру­ши­тесь о свя­зан­но­сти своей этим гре­хов­ным состо­я­нием и упа­дите в земном поклоне Богу с молит­вою: «Гос­поди, поми­луй меня, прости меня!» Иногда бывает одного такого зем­ного паде­ния пред Богом – не поклона, а паде­ния – доста­точно для исце­ле­ния.

Неко­то­рые гово­рят: «Мы делаем поклон, но бесы или же наши стра­сти от этого нисколько не пора­жа­ются, сколько бы покло­нов ни делали». А вот когда ты упал перед Богом в глу­бо­ком земном поклоне, это совсем другое дело. И когда чело­век осо­знает, что стоя на бого­слу­же­нии в то время, когда Цар­ские Врата отвер­сты, когда совер­ша­ется Вели­чай­шее Таин­ство, он зани­ма­ется своими ничтож­ными про­бле­мами, и падет с вели­кой скор­бью, с пока­ян­ным чув­ством, со стра­хом пред Богом, сокру­ше­ние придет к нему. Этим сокру­ше­нием он несо­мненно при­зо­вет к себе содей­ству­ю­щую бла­го­дать Божию. И лишь эта бла­го­дать спо­собна побо­роть, ото­гнать помы­сел.

Итак, первое из этих дей­ствий – раз­мыш­ле­ние над любым Бого­угод­ным содер­жа­нием, второе – рас­смот­ре­ние самого себя: откуда идет помы­сел; и третье – сокру­ше­ние в помысле, кото­рый вы пере­жи­ва­ете в этот момент.

Третье – это сми­ре­ние Богу. Пришли на службу, сми­ри­тесь, что дела ваши теперь не в ваших, а Божиих руках. Ваше дело сейчас быть ближе к Богу, тогда Гос­подь поза­бо­тится о нор­маль­ном тече­нии ваших дел. Имейте надежду на Бога, она помо­жет вашему сми­ре­нию. Когда научи­тесь делать что-либо из этих трех, тогда можно сле­до­вать святым отцам и отго­нять помыслы.

О борьбе со сном во время молитвы

– Как побо­роть сон во время молитвы?

– Дело очень слож­ное. Я и сам не могу побо­роть… Един­ствен­ное, что помо­гает, это земные поклоны. Во время молитвы можно делать земные поклоны, но с искрен­ним обра­ще­нием к Богу, потому что сам по себе поклон мало что дает, и сон тут же нава­ли­ва­ется снова. Если вы моли­тесь, и сон борет вас, свя­ти­тель Феофан Затвор­ник реко­мен­дует пере­стать молиться. Отвле­ки­тесь, зай­ми­тесь каким-либо делом, бук­вально на пять минут – оно вас вполне взбод­рит. А потом опять воз­вра­щай­тесь к молитве.

Если же вы стоите на службе, и сон одо­ле­вает вас во время бого­слу­же­ния, то не стес­няй­тесь, сде­лайте земной поклон. Хотя часто чело­век сму­ща­ется, боясь мнения окру­жа­ю­щих людей. Не надо, не сму­щай­тесь.

Как молиться за отро­ков и как при­ве­сти их к вере

- Как молиться за детей в отро­че­ском воз­расте, чтобы они пришли к вере, и как это сде­лать, если сам нахо­дишься на самом пер­во­на­чаль­ном этапе?

– Отро­че­ский воз­раст – это период от 7 до 14–16 лет. Очень труд­ный период, очень труд­ный воз­раст. Дело в том, что до 12 лет дети запе­чат­ле­вают, как жить, и в своей любви, своей вер­но­сти обра­щены к роди­те­лям. А после 12 лет у них насту­пает само­сто­я­тель­ность дей­ствий. То, что дети уже запе­чат­лели до этого воз­раста, то и про­яв­ляют в своей жизни как само­сто­я­тель­ные поступки. Неуди­ви­тельно, что, если они запе­чат­лели в доме роди­тель­ское пове­де­ние, совер­ша­е­мое в само­утвер­жде­нии, само­до­ста­точ­но­сти, свое­во­лии, свое­нра­вии, то именно это они будут потом осу­ществ­лять в своей личной жизни. И поэтому так неожи­данно вдруг меня­ется харак­тер отно­ше­ний с детьми, когда им ста­но­вится 12–14 лет. В дей­стви­тель­но­сти, ничего уди­ви­тель­ного в этом нет. После 12 лет в детях мы встре­ча­емся с самими собой. Потому что ребе­нок до 12 лет запе­чат­ле­вал своих роди­те­лей, он имел воз­мож­ность взять только то, что прежде всего дают роди­тели, ведь чаще всего и ближе всего он видел именно их. Душа дет­ская обра­щена с самого рож­де­ния к роди­те­лям как к важ­ней­шему началу – с кого делать жизнь. Это свой­ство в при­роде дет­ской души вло­жено Богом.

Поэтому неуди­ви­тельно, что часто встре­ча­ется такой фено­мен. Роди­тели воцер­ков­ля­ются, когда ребенку, напри­мер, 3–4 года, его тоже одно­вре­менно активно воцер­ков­ляют. Но по дости­же­нии 12–14 лет дитя вдруг совер­шенно отвра­ща­ется от Бога. Почему? А по той про­стой при­чине, что, пока роди­тели воцер­ков­ля­лись, первые пять лет у них ника­кой работы над своим нравом не было, они по нраву оста­ва­лись преж­ними, такими, каковы были до воцер­ко­в­ле­ния – свое­воль­ными, свое­нрав­ными, сво­е­мер­ными, само­мни­тель­ными, сво­ем­ни­тель­ными. И вот это-то их настро­е­ние души и запе­чат­лел ребе­нок, хотя при этом он посто­янно при­ча­щался, после семи лет испо­ве­до­вался, и роди­тели были внешне доста­точно цер­ков­ными… Но это всего лишь первые 5 лет вооду­шев­лен­ного пери­ода. Внешне ребе­нок живет как цер­ков­ный, а внут­ренне запе­чат­ле­вает неиз­ме­нен­ный нрав роди­те­лей. После 12 лет, ребе­нок начи­нает про­яв­лять то, что он запе­чат­лел, а именно – неиз­ме­нен­ный нрав роди­те­лей. И роди­тели вдруг с этим стал­ки­ва­ются. Искрен­няя молитва, хож­де­ния на службы, посты, чтения Еван­ге­лия были вовсе не их нравом, обра­щен­ным к Богу, а при­зы­ва­ю­щей бла­го­да­тью Божией, кото­рая жила в них, под­дер­жи­вала, окры­ляла их. А в нраве своем они не были устрем­лены к Богу. А коли так, то ребе­нок, запе­чат­лев таких роди­те­лей до 12 лет, после начи­нает просто про­яв­лять то, что же были тогда его роди­тели.

Поэтому нет ничего уди­ви­тель­ного в том, что дети, кото­рые в раннем дет­стве были очень цер­ков­ными, после 12 лет совер­шенно отвра­ща­ются от Церкви. Этот период надо пере­ждать, молясь за них и каясь за свои роди­тель­ские грехи, за свой нрав, при этом меня­ясь в нем, пола­гая труд по его пере­мене. Если такой труд будет поло­жен, то это и будет реша­ю­щим момен­том изме­не­ния своих отно­ше­ний с под­рас­та­ю­щими детьми. С 12 до 24 лет – это целых 12 лет в жизни отрока, затем юноши, кото­рый зави­сим от роди­тель­ской воли и от харак­тера отно­ше­ний с роди­те­лями. Поэтому пока ребе­нок еще под­да­ется вос­пи­та­нию, очень много зави­сит от того, как роди­тели, меня­ясь в лучшую сто­рону в своем нраве, строят свои отно­ше­ния с сыном или доче­рью.

Об осуж­де­нии

- Как посту­пить в таком случае: я встре­чаю зна­ко­мого, и в беседе он начи­нает кого-нибудь осуж­дать. Что делать? Обо­рвать ли раз­го­вор, читать ли Иису­сову молитву про себя или попро­щаться и уйти?

– Осуж­де­ние – излюб­лен­ная тема цер­ков­ных людей. Созда­ется такое впе­чат­ле­ние, что это неотъ­ем­ле­мая осо­бен­ность цер­ков­ных людей. Раньше, пре­бы­вая в нецер­ков­ной среде, я не помню, чтобы люди так активно обсуж­дали, пере­мы­вали косточки разным батюш­кам, сослу­жив­цам или еще кому-то. В миру у нас было мно­же­ство всяких пово­дов, о кото­рых можно было пого­во­рить. Конечно, через это про­скаль­зы­вал рас­сказ о том или ином сотруд­нике, но это не состав­ляло глав­ную тему раз­го­вора.

А когда попа­да­ешь в среду цер­ков­ных людей, созда­ется такое впе­чат­ле­ние, как будто нет других тем. «Ты знаешь, что сказал тот епи­скоп?..», «А как посту­пил тот батюшка…», «А ты знаешь, что та сестра делает?..», «А что при­клю­чи­лось с тем чело­ве­ком?..», «А что с тем мона­хом?..»

Нам запо­ве­дано быть еди­ными, а значит – непре­менно быть во вни­ма­нии друг ко другу, во вни­ма­нии к доб­ро­де­те­лям друг друга. Это и есть область Церкви. Когда я открыл доб­ро­де­тель в другом и раду­юсь ей, когда еди­но­ду­шен в этой радо­сти с его доб­ро­де­те­лью – это и есть едино соби­ра­ние Церкви, это и есть ее свой­ство.

Но, имея эту запо­ведь, совре­мен­ные хри­сти­ане ее иска­жают с точ­но­стью до наобо­рот и с совер­шен­ной искрен­но­стью начи­нают зани­маться осуж­де­нием и выис­ки­ва­нием друг в друге всяких без­об­ра­зий. Забы­вая совсем, что ты ста­но­вишься соучаст­ни­ком того греха, кото­рый осуж­да­ешь в другом.

Как многие из нас посту­пают, когда собе­сед­ник начи­нает осуж­дать или что-нибудь еще делать непра­вильно? Нравом своим, а значит, сер­деч­ным настро­е­нием, сер­деч­ным чув­ством чело­век решает не участ­во­вать в этом меро­при­я­тии. Но вместо того, чтобы отло­житься от осуж­де­ния по дви­же­нию сердца, он начи­нает интен­сивно лопо­тать про себя: «Гос­поди, поми­луй! Гос­поди, поми­луй!» И что же обна­ру­жи­ва­ется? Чело­век в этот момент как бы двой­стве­нен. Он всем своим созна­нием (кото­рое знает, что осуж­дать грех) взы­вает к Богу в молитве и пыта­ется от невольно воз­ни­ка­ю­щего своего сер­деч­ного осуж­де­ния убе­жать с помо­щью молитвы. Но в это время сердце про­дол­жает быть осуж­да­ю­щим все равно – ушко-то слу­шает, и сердце откли­ка­ется. Где-то в глу­бине души все равно оста­ется напря­жен­ное вни­ма­ние к фразам собе­сед­ника. Про­го­во­рив в таком настро­е­нии молитву и тем самым отрек­шись от своего осуж­да­ю­щего дей­ствия, чело­век после раз­го­вора уходит домой и чув­ствует: та фраза, кото­рую он заце­пил серд­цем, начи­нает в нем раз­во­ра­чи­ваться. А если при этом он еще пошел и на службу, на бого­слу­же­ние… Тут уже сразу все явно пред­ста­нет перед внут­рен­ним взором, потому что в церкви, во время молитвы, дей­ствует бла­го­дать Божия, и падшая натура чело­ве­че­ская вос­стает против этой бла­го­дати. Поэтому чело­век, кото­рый не научился серд­цем устра­няться от своей падшей натуры, сколько бы ни пытался в этот момент молит­вою заби­вать ее, почти не справ­ля­ется с этим. И в резуль­тате помыслы его будут схва­чены падшей нату­рой, во время бого­слу­же­ния он будет помыш­лять обо всем услы­шан­ном, впадет в осуж­де­ние, и этим будет занято его сердце. То ли это мысли о его работе, то ли это осуж­де­ние ближ­них, то ли это какие-то вле­че­ния, при­вя­зан­но­сти… Чему при­над­ле­жит сердце, то и будет побуж­дать раз­лич­ные помыслы. И он, заня­тый этим, стоит на молитве и пыта­ется молит­вою же отде­латься от помыс­лов.

Если чело­век творит молитву и просит бла­го­дати, а сер­деч­ного храма не при­го­то­вил, если в его сердце, как в чулане, масса самых ужас­ных земных вещей, то куда же войдет бла­го­дать Божия? Видите, как в дей­стви­тель­но­сти необ­хо­дим труд над нравом? Надо в своем сердце научиться не осуж­дать, отло­житься от осуж­де­ния, а значит, не обра­щать прежде всего сер­деч­ного вни­ма­ния на осуж­да­ю­щие слова, кото­рые гово­рятся. Это сер­деч­ное злое дви­же­ние надо почув­ство­вать, надо в себе одна­жды его схва­тить и больше на него не под­да­ваться. А когда навык отло­же­ния име­ется во нраве, тогда уже и надо молить, про­сить Бога, чтобы Он в этом укре­пил. И тогда по молитве бла­го­дать войдет в душу и сердце, ибо они при­уго­тов­лены, как храм для Бога.

О Святом При­ча­ще­нии

– Перед Чашей вспом­нил грех, что делать?

– Если ты уже бла­го­слов­лен при­ча­щаться, значит, на тебе бла­го­сло­ве­ние Божие, пре­по­дан­ное тебе через свя­щен­ника, Хри­стова слу­жи­теля, и поэтому иди и при­ча­щайся. Но вдруг ты дей­стви­тельно вспом­нил грех, и совесть зато­мила, сердце заскор­бело, – упади перед Чашею в поло­жен­ных трех покло­нах, покайся, ибо Сам Гос­подь пред тобою, и при­ча­щайся. К этим словам добавлю сле­ду­ю­щее.

Вчера и поза­вчера мы имели воз­мож­ность при­кла­ды­ваться к раз­лич­ным свя­ты­ням. Кому-то из нас посчаст­ли­ви­лось попасть в Даро­хра­ни­тель­ницу храма Гроба Гос­подня, где почи­вают мощи многих святых. Боль­шин­ство из нас при­ло­жи­лось к мощам ново­му­че­ницы Рос­сий­ской Ели­за­веты Фео­до­ровны и ино­кини Вар­вары. С каким бла­го­го­ве­нием, с каким чув­ством мы при­кла­ды­ва­лись к ним, испра­ши­вая от них бла­го­дат­ной помощи!..

А здесь – Тело Самого Гос­пода, Кровь Самого Христа изно­сится из алтаря, и Сам Гос­подь пре­по­дает нам это При­ча­стие. И затем бла­го­да­тию Своею, Телом и Кровию входит в нас, чтобы обре­сти нас Себе. Конечно же, если ты вдруг вспом­нил грех, упади и покайся Богу, прямо здесь. Со сле­зами попроси у Него про­ще­ния: «Гос­поди, прости меня недо­стой­ного!»

Мы нико­гда не можем быть достойны При­ча­стия. Поэтому, если чело­век чув­ствует, что он под­хо­дит к При­ча­стию достойно, он пре­бы­вает в пре­ле­сти. Не может быть достойно при­ча­ща­ю­ще­гося чело­века! Все святые угод­ники, опи­сы­вая моменты своего При­ча­стия, пла­кали о своем недо­сто­ин­стве. Но можно гово­рить о достой­ном при­го­тов­ле­нии: мера при­го­тов­ле­ния у каж­дого своя. И вот эту свою меру ты должен испол­нить. Это будет твое достой­ное при­го­тов­ле­ние. Если ты вдруг обна­ру­жил, что под­го­то­вился еще недо­ста­точно, если у тебя заскор­бела об этом совесть, прямо сейчас возьми и исполни долг свой, прямо сейчас покайся Богу, попроси у Него про­ще­ния и со всею верою, что ты при­ча­ща­ешься Самого Гос­пода нашего Иисуса Христа, Самого Бога, Кото­рый есть любовь, прими При­ча­стие, и Гос­подь всего тебя про­све­тит и Себе усвоит.

О телес­ном нака­за­нии детей

- Как Вы отно­си­тесь к телес­ному нака­за­нию детей?

– Во всех цер­ков­ных книгах про­шлых веков, каса­ю­щихся вос­пи­та­ния детей, ска­зано о необ­хо­ди­мо­сти нака­за­ния детей. Но одно дело – нака­за­ние, испол­нен­ное роди­тель­ского тре­бо­ва­ния, а другое – нака­за­ние, испол­нен­ное любо­вью. Любовь радеет о спа­се­нии своего дитяти. Любовь радеет о его Бого­да­ро­ван­ной душе, о том, чтобы эта душа отло­жи­лась от греха и усво­и­лась бы доб­рому поступку и доб­рому навыку. А когда ребе­нок, зная все это, тем не менее не вла­деет собою и грешит (два раза ему ска­зали «не делай», а он все равно сделал), то третий раз при­хо­дится его нака­зать.

Я часто при­вожу такой про­стой пример: малое дитя сидит за столом и тянется к фар­фо­ро­вой кружке. Мама гово­рит:

– Не надо, не трогай, нехо­рошо так делать, это не твоя.

Ребе­нок отдер­нул руку. Через неко­то­рое время мама видит, как он снова осто­рожно тянется к этой кружке. Тогда мама делает второй шаг и пре­ду­пре­ждает:

– Я же ска­зала: нельзя, если будешь дальше так делать, при­дется тебя нака­зать.

Ребе­нок вновь отдер­нул руку. Про­хо­дит несколько минут, и мама видит, что он все равно тянет руку испод­тишка, хочет все-таки эту кружку схва­тить… И вдруг резкий шлепок по рукам.

– Ай! – отдер­нул руку ребе­нок, и вместе с этим из него выско­чило и жела­ние при­кос­нуться к кружке. После этого ребе­нок успо­ко­ился, и теперь сидит себе спо­койно, и довольно бол­тает нож­ками, и очень любит свою маму.

Такое нака­за­ние, сде­лан­ное от любви, дитя не уязв­ляет, оно осво­бож­дает его от греха, от силь­ного вле­че­ния, кото­рое со вла­стью им вла­деет. Ребе­нок сам с этим не справ­ля­ется, даже мамино пре­ду­пре­жде­ние не помо­гает ему упра­виться с этим. И поэтому мама в конеч­ном итоге берет и нака­зы­вает его. Но это нака­за­ние крат­кое и доста­точно чув­стви­тель­ное, оно сде­лано для того, чтобы сразу высво­бо­дить ребенка из плена жажды и жела­ния греха.

А что делает тре­бо­ва­ние роди­тель­ское, кото­рое про­ис­хо­дит от само­сти роди­тель­ского анта­го­низма? Оно вот что делает. Оно долго-долго зудит над ребен­ком, что не надо делать так, так и так, терпит, терпит ребенка, посте­пенно нака­ля­ется внутри себя, потому что ребе­нок упря­мится и делает свое. И в конеч­ном итоге роди­тель, не владея собой, совер­шенно раз­гне­ван­ный и раз­дра­жен­ный, выры­ва­ется, хва­тает ремень или первый попав­шийся в руки мягкий или жест­кий пред­мет и начи­нает нака­зы­вать ребенка. Нет. Это уже не нака­за­ние, это истя­за­ние ребенка. И до тех пор, пока роди­тель весь в своем воз­буж­ден­ном состо­я­нии не утих­нет, он не оста­но­вится. Это не нака­за­ние, здесь нет любви, здесь есть силь­ное раз­дра­же­ние, досада, заде­тое роди­тель­ское само­лю­бие, отсюда, конечно, рож­да­ется истя­за­ние. Будет ли здесь какая-нибудь крат­кость? – Не будет. Нака­за­ние всегда крат­кое, но чув­стви­тель­ное. А истя­за­ние будет про­дол­жаться до тех пор, пока злоба роди­тель­ская не исто­щится.

О вос­пи­та­нии детей в воцер­ков­ля­ю­щейся семье

– Рас­ска­жите, пожа­луй­ста, об этапах вос­пи­та­ния детей в воцер­ков­ля­ю­щейся семье. Ведь сего­дняш­нее вос­пи­та­ние детей в цер­ков­ном духе тяже­лым бре­ме­нем ложится на плечи роди­те­лей. Как избе­жать пере­ги­бов? Почему у детей из веру­ю­щих семей можно наблю­дать такое резкое оттор­же­ние от веры и церкви?

– Веру­ю­щие роди­тели (по нраву веру­ю­щие, а не просто по созна­нию и спо­соб­но­сти про­из­но­сить молитву и ходить на службы) вос­пи­ты­вают ребенка мягко, без над­рыва и излиш­ней эмо­ци­о­наль­но­сти.

Часто при­хо­дится слы­шать, что дети веру­ю­щих семей очень сильно отли­ча­ются от неве­ру­ю­щих, кстати ска­зать, в худшую сто­рону.

Дело в том, что ребе­нок должен пройти все этапы ста­нов­ле­ния как пол­но­цен­ный чело­век в телес­ном, душев­ном и духов­ном своем досто­я­нии, а значит, тело, душа и дух ребенка должны полу­чить свое окорм­ле­ние, свой образ, т.е. образ хож­де­ния, поступка, пове­де­ния. Ребе­нок, полу­чая этот образ, напе­чат­ле­ва­ется и навы­кает в нем. Этот образ потом и явля­ется хра­ни­те­лем ребенка в опре­де­лен­ной манере поступ­ков, дей­ствий души и духа.

Допу­стим, ребе­нок живет в семье неве­ру­ю­щих роди­те­лей. Это значит, что дух его не полу­чил долж­ного окорм­ле­ния, он остался свя­зан­ным узами греха. И, свя­зан­ный этими узами, он полу­чает от них ясный и четкий навык дей­ствия ко греху. Поэтому такому ребенку будет свой­стве­нен дух гор­до­сти, упрям­ства, каприза, обид­чи­во­сти, жад­но­сти, дух брани и прочие разные нега­тив­ные про­яв­ле­ния. Такой ребе­нок будет про­яв­лять все это с вели­кой силой и вла­стью, вплоть до того, что впо­след­ствии и роди­те­лей своих в этих про­яв­ле­ниях пере­ще­го­ляет.

Душа тоже должна полу­чить свое окорм­ле­ние, полу­чить душев­ный образ. Душев­ный образ – это и есть те самые чув­ства, кото­рыми испол­ня­ется душа, и кото­рыми мы отно­симся друг ко другу. Напри­мер, вели­ко­ду­шие. Его можно опи­сать сло­вами, можно даже дать ему опре­де­ле­ние, но это ничто по срав­не­нию с тем, когда вы реально встре­тите, услы­шите, почув­ству­ете на себе чье-то вели­ко­ду­шие, чье-то уми­ле­ние, бла­го­дар­ность и радость, пол­ноту жизни, кото­рая исхо­дит от вели­ко­душ­ного чело­века, сво­боду и про­стоту жизни. Такой сво­боды и про­стоты, как с вели­ко­душ­ным чело­ве­ком, ни с кем другим не обре­тешь.

Или совсем другое. Напри­мер, душев­ная ску­пость. Вы нуж­да­е­тесь в уте­ше­нии, а чело­век даже слова-то уте­ша­ю­щего про­из­не­сти не может. Он сидит, смот­рит на вас и ничего не гово­рит. Вы уже всего себя рас­крыли, всю боль и обиду свою рас­ска­зали, а он вдруг возьми и скажи какие-то несу­раз­ные слова, не от сердца, а от созна­ния идущие и ни в чем не помо­га­ю­щие, душевно вас не уте­ша­ю­щие. И вы явно слы­шите: собе­сед­ник ничего не дал вашей душе.

А мило­серд­ный бук­вально одну коро­тень­кую фразу скажет или же шутку какую, и у чело­века все рас­та­яло. Откуда у него эта шутка? Из созна­ния? – Нет. Она роди­лась из сердца его мило­серд­ного, потому что уте­ши­тель­ное слово рож­дает душа, а значит, сердце. Правда, слово может извле­каться и из созна­ния. Но слова, извле­чен­ные из созна­ния, и слова, рож­ден­ные из души, – совер­шенно разные слова.

Роди­тели, име­ю­щие душев­ный образ, душев­ную пол­ноту отно­ше­ний друг с другом и с ребен­ком, научают его бла­го­при­ят­ному и бла­го­дат­ному обра­ще­нию с людьми. Тра­ге­дия сего­дняш­них взрос­лых такова: мы почти не имеем образа доб­ро­де­тель­ного обра­ще­ния друг с другом, потому что мы уже – третье и чет­вер­тое поко­ле­ние, воз­рос­шее в неве­рии, пре­бы­ва­ю­щее в силь­ней­шем оску­де­нии духа и поэтому утра­тив­шее те уди­ви­тель­ные даро­ва­ния, доб­ро­де­тели, кото­рыми Гос­подь наде­ляет вся­кого цер­ков­ного чело­века. И так как мы с вами только ново­на­чаль­ные, то нам еще очень далеко до нрава Хри­стова, поэтому мы пре­бы­ваем в свое­нра­вии. Полу­ча­ется, что сего­дняш­ний веру­ю­щий роди­тель пере­дает (на душев­ном уровне) своему цер­ков­ному ребенку свой падший нрав, и дитя запе­чат­ле­вает его.

Если при этом его водят ко При­ча­стию, дух мла­денца окорм­ля­ется При­ча­стием, а душа через какое-то время вос­стает против этого же Таин­ства. И только первый час, может быть, пол­часа после При­ча­стия ребе­нок уми­ро­тво­ря­ется силою и вла­стию Гос­под­него уча­стия, а потом его вдруг начи­нает что-то тер­зать. Дух его, свя­зан­ный гре­хами, всту­пает в согла­сие с падшим устро­е­нием души и вос­стает без­нра­вием. В то же время в дни, когда ребе­нок не при­ча­ща­ется, он с такой силой не бес­чин­ствует. В целом его пове­де­ние имеет более-менее уми­ро­тво­рен­ный харак­тер. Он чуть-чуть упря­мится, чуть-чуть злится, чуть-чуть каприз­ни­чает, но все-таки оста­ется управ­ля­е­мым. Таковы все неве­ру­ю­щие и нецер­ков­ные дети.

Веру­ю­щий ребе­нок, напро­тив, полу­чив бла­го­дать Божию, нередко ста­но­вится неуправ­ля­е­мым. Осо­бенно сильно это наблю­да­ется там, где роди­тели совер­шенно не имеют цер­ков­ного нрава, а испол­нены нрава пад­шего. При таких роди­те­лях состо­я­ние ребенка чрез­вы­чайно кри­ти­че­ское, в резуль­тате чего мы видим таких раз­дер­ган­ных детей.

Опи­ра­ясь на нынеш­ний опыт, могу ска­зать, что такое посте­пен­ное пре­об­ра­же­ние ребенка начи­на­ется по дости­же­нии роди­те­лями образа про­ще­ния и оправ­да­ния, а значит, и воз­мож­но­сти про­яв­ле­ния сер­деч­ного уча­стия к ребенку, про­яв­ле­ния, воз­рас­та­ю­щего до духов­ной любви. Одно­вре­менно с роди­тель­ским пре­об­ра­же­нием посте­пенно изгла­жи­ва­ются и ути­хают все гре­хов­ные при­вычки, капризы их детей.

До 12 лет запе­чат­ле­ние роди­тель­ской неправды бывает настолько ярким и силь­ным, что ребе­нок, всту­пая в под­рост­ко­вый воз­раст, начи­нает совер­шенно про­ти­виться вся­кому духов­ному дей­ствию. Таких детей бывает невоз­можно при­ве­сти к При­ча­стию, под­нять на молитву, они бегут от Испо­веди. Они выис­ки­вают любую воз­мож­ность убе­жать даже от люби­мых батю­шек. Вгля­ды­ва­ясь в эту под­рост­ко­вую неправду, от кото­рой стра­дает душа ребенка, ищущая по своей при­роде про­буж­де­ния и воз­рож­де­ния, но внут­рен­ними обсто­я­тель­ствами падших запе­чат­ле­ний роди­те­лей не может про­биться через них, как порой живой росток не может долго про­биться через асфальт, мы, взрос­лые, спра­ши­ваем себя: «Чем мы можем помочь ему?» Чтобы отве­тить на этот вопрос, рас­смот­рим при­чины воз­ник­но­ве­ния таких состо­я­ний у детей.

Первая при­чина, не по зна­чи­мо­сти, а по оче­ред­но­сти, в кото­рой буду изла­гать их, – это непра­вед­ная жизнь самих роди­те­лей до рож­де­ния ребенка. Дитя от роди­те­лей полу­чает иска­ле­чен­ную грехом душу, поэтому вся преды­ду­щая жизнь роди­те­лей ста­но­вится нача­лом, осно­ва­нием той неправды, кото­рую ребе­нок вос­при­ни­мает еще в мате­рин­ской утробе. Родив­шись, он ищет удо­вле­тво­ре­ния этой неправды. И поскольку роди­тель рож­да­ю­щий и роди­тель вос­пи­ту­ю­щий ребенка – один и тот же, с теми же при­выч­ками, часто далеко не изме­нен­ными, ребе­нок легко и закреп­ля­ется во внеш­них запе­чат­ле­ниях в роди­тель­ской неправде. Запе­чат­лен­ный образ потом ста­но­вится дви­жу­щим нача­лом поступ­ков и дей­ствий ребенка. Сле­до­ва­тельно, вторая при­чина – это кон­крет­ное пове­де­ние взрос­лого чело­века, роди­теля, кото­рое про­ис­хо­дит на глазах детей.

Но есть под этим еще более фун­да­мен­таль­ная при­чина, кото­рая порою объ­яс­няет не совсем понят­ные явле­ния в пра­во­слав­ной семье. Иногда мы видим, что очень хоро­шие роди­тели имеют совер­шенно невы­но­си­мого ребенка. Вгля­ды­ва­ясь в родо­вую жизнь, мы обна­ру­жи­ваем, что род не сумел сохра­нить чистоты, в роду были дей­ствия пре­ступ­ле­ния Божьего закона. Этот порок, этот грех не был рас­каян и теперь каким-то тайным обра­зом про­яв­ля­ется в ком-то из детей: во внуках, пра­вну­ках и пра­пра­вну­ках.

Мы научаем ребенка сми­ре­нию перед самим собою, перед своими тяже­лей­шими, труд­ней­шими при­выч­ками, с кото­рыми ребе­нок порой ничего поде­лать не может. Попытка обви­нить или обли­чить его в непод­чи­не­нии нам явля­ется про­яв­ле­нием еще боль­шей роди­тель­ской нелюбви к нему и духов­ной сле­поты, при кото­рой он обви­ня­ется в том, что запе­чат­лел от роди­те­лей. Край­ней неспра­вед­ли­во­стью будет, когда отец и мать не только обли­чают, но и нена­ви­дят за то ребенка. «Я в нем вижу отца его и нена­вижу его за это».

Тер­петь таких роди­те­лей – крест ребенка. Душа вся­кого ребенка нахо­дится в оковах непра­виль­ных поступ­ков роди­те­лей, кото­рые к тому же еще пыта­ются сми­рять ребенка и под­го­нять его под свой соб­ствен­ный образ.

Пси­хо­логи заме­тили, что ребе­нок запе­чат­ле­вает образ роди­теля, осо­бенно отца, как про­об­раз Бога. И если роди­тель довле­ю­щий, если роди­тель скру­чи­вает ребенка под себя, то и запе­чат­ле­ние образа Божия про­ис­хо­дит как власт­ное, стро­гое, подав­ля­ю­щее. Такие дети обычно не при­бе­гают к Богу, они Его боятся, вплоть до мисти­че­ского чув­ства страха перед Ним. И если не знать этой зако­но­мер­но­сти, то всякая попытка насильно при­ве­сти такого ребенка к При­ча­стию, к дру­гому цер­ков­ному дей­ствию явля­ется неправ­дой, нелю­бо­вью к нему, про­яв­ле­нием сле­поты.

Но если такого ребенка потер­петь, если роди­тель­ский крест поне­сти самим, или если такого ребенка возь­мет на вос­пи­та­ние и пове­дет чуткий педа­гог, вос­пи­та­тель, пас­тырь, то посте­пенно изгла­жи­ва­ется внут­рен­няя над­лом­лен­ность харак­тера, уми­ро­тво­ря­ется и сам ребе­нок. Повзрос­лев, он сам будет искать соб­ствен­ного исправ­ле­ния. А пока важно тер­пе­ние, про­ще­ние и любовь к ребенку, кото­рые ста­но­вятся глав­ным в душев­ных отно­ше­ниях с такими детьми. И дет­ская душа рас­прям­ля­ется, обре­тает в таких кон­так­тах неско­ро­теч­ную радость.

Доба­вим еще о телес­ном вос­пи­та­нии.

Свя­ти­тель Феофан Затвор­ник гово­рил, что тело ребенка тоже должно быть вос­пи­тано в стро­го­сти, суро­во­сти. Оно должно быть вос­пи­тано для муже­ствен­ных поступ­ков, для испол­не­ния муже­ства души. А значит, оно должно быть спо­собно тер­петь лише­ния, что его надо вос­пи­ты­вать в муже­стве. А что делают сего­дня цер­ков­ные мамы с папами? Они лелеют своего ребенка, голу­бят, холят, и в резуль­тате полу­ча­ется, что дитя ни к чему телесно не при­спо­соб­лено. А отсюда малей­шее неудоб­ство телу плюс душев­ная взвин­чен­ность, необуз­дан­ность тут же рож­дают в нем каприз, упрям­ство или вообще полное непо­ви­но­ве­ние роди­те­лям, при­чина кото­рого взра­щен­ное тело- и само­уго­дие ребенка.

Вот, на мой взгляд, основ­ные при­чины того, почему цер­ков­ные дети в совре­мен­ных воцер­ко­в­лен­ных семьях ока­зы­ва­ются в более худшем поло­же­нии, нежели дети нецер­ков­ные. Несмотря на это, у нас все же оста­ется упо­ва­ние на милость и бла­го­дать Божию, к кото­рой они при­бе­гают. Ребе­нок все-таки полу­чает При­ча­стие, духов­ное окорм­ле­ние, и, может быть, этим будет оправ­дано его столь пере­вер­ну­тое воцер­ко­в­ле­ние. Хотя… не всегда так про­ис­хо­дит…

О воз­мож­но­сти воцер­ко­в­ле­ния взрос­лых детей

- Посо­ве­туйте, пожа­луй­ста, как уже взрос­лых сыно­вей при­ве­сти к Богу.

– Это очень важная, но очень труд­ная забота, потому что мы с вами, с одной сто­роны – не про­све­щены, во что при­зы­ваем наших ближ­них, а с другой – не знаем средств этого при­зы­ва­ния. Обычно мы при­бе­гаем к тем сред­ствам, кото­рые кто-то сове­тует, но чаще всего ока­зы­ва­ется, что основ­ного-то мы и не делаем в силу своей неком­пе­тент­но­сти и неуме­ния. И даже имея в руках эти сред­ства, мы не имеем силы или инстру­мента, кото­рым можно все это при­ве­сти в дей­ствие. Потому что с помо­щью этих средств мы должны сами, без посто­рон­ней помощи, без излиш­ней сует­ли­во­сти и поспеш­но­сти дей­ство­вать. А мы кто? Сво­е­мер­ники. Мы живем во грехе и во стра­стях пре­бы­ваем. И поэтому даже такое цер­ков­ное сред­ство, как молитву, мы исполь­зуем как про­яв­ле­ние нашего вла­сто­лю­бия и уязв­лен­ного роди­тель­ского само­лю­бия. И именно этою силою мы напол­няем нашу молитву, вместо того, чтобы искренне, со сле­зами, с чув­ством соб­ствен­ной немощи и бес­по­мощ­но­сти помо­литься Богу.

По этим при­чи­нам забота о вос­ста­нов­ле­нии наших чад в Церкви ста­но­вится для нас очень слож­ной. Это не значит, что не надо молиться. Молитва о детях необ­хо­дима. Это не значит, что не надо при­зы­вать Цер­ковь к молитве, писать записки, при­но­сить их на бого­слу­же­ние. И это необ­хо­димо испол­нять. Но только в случае, если про­изой­дет изме­не­ние нашего свое­нра­вия в нрав Хри­стов, может про­явиться реаль­ный плод наших роди­тель­ских усилий. Кому из наших ближ­них надо воцер­ко­виться, тот воцер­ко­вится. А кому сейчас еще рано воцер­ков­ляться, тот будет при­уго­тав­ли­ваться к этому воцер­ко­в­ле­нию.

О пра­виль­ном отно­ше­нии к живот­ным

- Како­вым должно быть хри­сти­ан­ское отно­ше­ние к живот­ным?

– Очень доброе, в том числе и к соба­кам, хотя по цер­ков­ному уставу собака не должна жить внутри чело­ве­че­ского жилища. Собака сама по себе – живот­ное доброе и назна­чена чело­веку в охра­не­ние его жилища. Поэтому, если есть собака, охра­ня­ю­щая жилище, то ее нельзя кор­мить со злобой, с отвра­ще­нием, как бы ее не кос­нуться, т.е. миску поло­жил и бро­сился от нее. Так нельзя. Если собака во дворе, то она сто­ро­жит дом. Но никак не поз­во­ли­тельно собаку дер­жать в квар­тире. Цер­ков­ному чело­веку в квар­тиру, где нахо­дятся иконы, лам­падка, крест, допус­кать собаку нельзя. Мы знаем, что появ­ле­ние собаки осквер­няет цер­ковь, и поэтому в случае, если забе­жала собака, цер­ковь при­хо­дится перео­свя­щать. Многие веру­ю­щие обра­ща­ются с такими про­бле­мами: живу с роди­те­лями, они любят собаку, не могут рас­статься с ней, а я уже воцер­ко­вился. Что делать? – Надо тер­петь. Мира ради, любви ради. Тер­пе­ние, любовь выше, чем гну­ше­ние соба­кой.

А все осталь­ные живот­ные: кошки, аква­ри­ум­ные рыбы и птицы, кото­рые бла­го­слов­лены в доме, – можно ли их дер­жать? Если ребе­нок хочет, если он будет забо­титься о них, то, конечно же, это очень хорошо. Если бы мы жили в деревне, в селе, где была бы боль­шая и малая ско­тина и разная птица, за кото­рой мог бы всякий ребе­нок уха­жи­вать, то тогда посиль­ный, реаль­ный труд имел бы нрав­ствен­ное зна­че­ние. Чело­век нрав­ствен­ный пита­ется от дел рук своих, значит, чело­век должен тру­диться. А каков духов­ный смысл труда? Апо­стол Павел запо­ве­дует о том, чтобы тру­диться, дабы иметь воз­мож­ность подать мило­стыню тре­бу­ю­щему, нуж­да­ю­ще­муся. Чело­век должен тру­диться, чтобы не только себя накор­мить, но еще и иметь пода­я­ние. Вот смысл труда. А все осталь­ное – работа. Если ты тру­дишься ради своей спо­соб­но­сти или ради зара­ботка, то это работа, это уже не труд.

В детях необ­хо­димо вос­пи­ты­вать труд. Когда есть домаш­ние живот­ные: ско­тина, птица,- то уход за ними по силам даже трех­лет­ним детям и очень много дает в их тру­до­вом вос­пи­та­нии. Там, где тру­до­вого вос­пи­та­ния детям не дают, потреб­ность в попе­че­нии в детях все равно оста­ется, и тогда она начи­нает ком­пен­са­торно пере­би­ваться игрой, т.е. дети начи­нают играть в труд. Игро­вым обра­зом они выра­жают свое попе­че­ние о куклах, о боль­ных, о поку­па­те­лях.

Дети неза­ком­пью­те­ри­зо­ван­ные и неза­те­ле­ви­зи­ро­ван­ные все-таки еще играют, но играют, к сожа­ле­нию, во взрос­лые игры, хотя по при­роде своей души они должны были бы реально испол­нять эту взрос­лую работу. Но мы ее не даем. Нужно дать им хотя бы живот­ных в квар­тире. Но тут важно, чтобы ребе­нок обя­за­тельно о них забо­тился. Поэтому прежде, чем вы купите ребенку кошку или аква­ри­ум­ных рыбок или птичку, сна­чала удо­сто­верь­тесь: «А ты будешь уха­жи­вать за ней или нет?»

Рас­скажу вам два случая. У нас в Вол­го­граде живет одна мама, вос­пи­ты­вает она двух дети­шек. Запро­сили дети у нее (она тогда еще не была веру­ю­щей) собаку.

Мама им отве­чает:

– Но ведь за соба­кой нужно уха­жи­вать – каждое утро ее надо по нужде выво­дить. Вы так смо­жете?

– Конечно, мама, сможем.

– Ну давайте потре­ни­ру­емся. Вот вам плю­ше­вая собака. Теперь вы будете каждый день ее выво­дить и гулять с нею.

И вот в 6 утра оба ребенка (четы­рех и шести лет) под­ни­ма­ются мамою и выпро­ва­жи­ва­ются на улицу. Груст­ные, клю­ю­щие носом сидят они до семи утра возле своей плю­ше­вой собачки во дворе. Воз­му­щен­ные соседи гово­рят ей: «Ты что изде­ва­ешься над своими детьми?» Но мама, не обра­щая вни­ма­ния на сосе­дей, каждый день про­дол­жает их под­ни­мать. И так длится в тече­ние недели. В конце недели дети сами гово­рят:

– Мама, ты знаешь, навер­ное, собаку поку­пать не надо.

Или другой случай, кото­рый рас­ска­зы­вал отец Вале­риан Кре­че­тов в своей лекции.

Одна­жды его мало­лет­ний сын подо­шел к нему и гово­рит:

– Папа, давай купим слона!

Оза­да­чился папа, как отве­тить сыну, чтобы не уяз­вить и не запре­тить. Что же делать?

– Но ведь он же много ест.

– Ну так я буду уха­жи­вать за ним. Я буду его кор­мить.

– Но ведь это надо очень-очень много кор­мить…

– А я буду все равно.

– Тогда, знаешь, давай поупраж­ня­емся, дей­стви­тельно ли это у тебя полу­чится. Видишь, у нас какая боль­шая семья, как нас много? Но все равно, даже все вместе, мы слона не соста­вим. Мы соста­вим всего «пол­слона». С сего­дняш­него вечера ты будешь кор­мить нас. Значит, теперь каждый раз ты будешь накры­вать тра­пезу и будешь уби­рать после нее.

Семья отца Вале­ри­ана дей­стви­тельно боль­шая, у него семеро детей, матушка, бабушка, а ребенку в то время было 6 или 7 лет.

И вот ребе­нок накры­вает на стол, при­но­сит с кухни все необ­хо­ди­мые про­дукты. Взрос­лые и все осталь­ные тер­пе­ливо ждут, пока он со всем этим упра­вится, затем садятся кушать. После еды все уходят, а он еще долго-долго все это моет.

На чет­вер­тый день ребе­нок под­хо­дит так вкрад­чиво к отцу и гово­рит:

– Папа, слона, навер­ное, поку­пать не надо.

– Почему так?

– Но ведь он же много ест…

Видите, какая педа­го­ги­че­ская муд­рость, вот муд­рость наход­чи­во­сти, сме­калки роди­тель­ской, любя­щего роди­тель­ского сердца. Роди­тели должны знать, что прежде, чем заво­дить живот­ное, надо серьезно под­го­то­вить к этому ребенка.

О суе­ве­риях в цер­ков­ной жизни

Осо­бенно подробно хочется оста­но­виться на про­блеме язы­че­ства в Пра­во­сла­вии. Свя­щен­нику часто при­хо­дится встре­чаться с вопро­сами: «Как завя­зы­вать платок?», «Пить лекар­ство – это грех?», «Не фото­гра­фи­руйте!», «Не мой­тесь!» – Каждый из нас в свое время полу­чил много таких настав­ле­ний. Как быть с ними?

Пра­во­сла­вие – это область любви, и поэтому испол­ня­ю­щийся любо­вью и есть пра­во­слав­ный. Гос­подь гово­рит: «По тому узнают вас, что вы Мои, Хри­стовы, если будете иметь любовь между собой». Не сказал: «По тому, как вы храмы посе­ща­ете», «по тому, как к мощам при­кла­ды­ва­е­тесь», «по тому, как вы любите молиться», или «как вы тща­тельно пости­тесь», или «как вы стре­ми­тесь к тому, чтобы по-пра­во­слав­ному оде­ваться», а сказал: «Как вы любите друг друга». И вот в этом – тайна Пра­во­сла­вия, тайна, потому что любить, дей­стви­тельно любить можно только от Бога, а это значит – только по бла­го­дати, по дей­ствию Духа Свя­таго. А для этого надо уметь Его стя­жать, надо уметь Его сохра­нять, поэтому необ­хо­димо уметь усва­и­ваться Духу Свя­тому, и только усва­и­ва­ю­щийся может нести Его в себе, от Него совер­шен­ство­ваться в своих поступ­ках и дей­ствиях, от Него любить.

От того, что кто-то как-то там завя­зы­вает платок, вовсе не зави­сит состо­я­ние его цер­ков­но­сти. Разве это важно?

Я знаю, что для многих деву­шек и даже для многих женщин ноше­ние платка есть тяже­лое бремя, в то время как потреб­ность воцер­ко­в­ле­ния очень высо­кая. Ну и что же теперь делать? Значит, все, с этого момента, изволь, пока ты не нач­нешь носить платок, не смей даже войти в храм? – Конечно же, нет.

Вся внеш­няя сто­рона цер­ков­ной жизни явля­ется тем необ­хо­ди­мым сред­ством, внутри кото­рого воз­можна правда жизни цер­ков­ной. Внеш­нее бла­го­че­стие нам необ­хо­димо. О нем надо узна­вать, его нужно усва­и­вать. Это ограда. Только ее мы должны создать не сразу, а со вре­ме­нем. Почему? – К при­меру, мы хотим полить огород, а вода в кило­метре или в пяти­де­сяти метрах от нашего ого­рода. Так вот, чтобы эта вода дошла до ого­рода, нам необ­хо­димо про­ло­жить русло. Если же мы с вами, как нера­зум­ные, возь­мем и начнем вычер­пы­вать эту воду насо­сом прямо на берег, чтобы вода само­те­ком добра­лась до нашего ого­рода, она рас­те­чется по всему про­стран­ству и в итоге дойдет ли до ого­рода вообще, неиз­вестно. А чтобы ее к своему ого­роду при­ве­сти, мы про­кла­ды­ваем русло, и по этому руслу вода идет посте­пенно. Все внеш­ние при­знаки цер­ков­ного чело­века – это и есть то русло, та самая ограда, внутри кото­рой пра­во­слав­ный харак­тер жизни дей­стви­тельно может быть сохра­нен. Его очень трудно обре­сти, совсем непро­сто усво­ить себе и усво­иться ему, но рас­те­рять его очень легко.

Ограж­де­нием от потерь явля­ются внеш­ние формы нашей пра­во­слав­но­сти, и в этом смысле они очень важны. Но не они – наша цель, они вообще не явля­ются ника­кой целью. Они не явля­ются даже при­зна­ком пра­во­слав­но­сти чело­века. И поэтому мы гово­рим о том, что надобно иметь оде­я­ние пра­во­слав­ного чело­века, чтобы не соблаз­нять других и чтобы самим собою не соблаз­няться, как внут­ренне, так и перед зер­ка­лом. Но всему свое время. Пола­гать, что, будто бы одев­шись пра­во­славно, я уже стал пра­во­слав­ным чело­ве­ком, будет неверно. Это и есть пре­лесть.

О язы­че­стве в Пра­во­сла­вии

- В связи со ска­зан­ным Вами хоте­лось бы услы­шать, где кон­ча­ется хри­сти­ан­ство и начи­на­ется язы­че­ство?

– Язы­че­ство начи­на­ется всякий раз, когда мы каким-то пред­ме­там при­даем само­сто­я­тель­ную духов­ную силу, а не от бла­го­дати исхо­дя­щую. Напри­мер, святые мощи – это ведь тоже пред­меты. Мы веруем в их силу, но что это за сила? – Святые мощи – это останки тех людей, кото­рые всею жизнию своею пре­бы­вали в обще­нии с бла­го­да­тью Божией. И по смерти их Гос­подь ради славы Церкви Своей это бла­го­дат­ное при­сут­ствие сохра­няет в их мощах и являет через них чудеса. Это не просто останки какого-то цер­ков­ного чело­века, не просто пред­меты, кото­рым мы вдруг при­даем какую-то особую силу, мы почи­таем их свя­ты­нею в силу того, что им при­суща бла­го­дать от Бога.

Если же идет речь о цер­ков­ных пред­ме­тах таких, как вода святая, просфоры, они освя­ща­ются сугу­бым чином в Церкви. Сами чино­по­сле­до­ва­ния освя­ще­ний пре­по­даны через святых угод­ни­ков Божиих, опять же через тех, кото­рые имели бла­го­дат­ное обще­ние с Богом. И поэтому все ока­зы­ва­ется освя­щено жизнью пра­во­слав­ных людей, жизнью, испол­нен­ной Еван­гель­ского Завета и живым обще­нием с Богом по вере, в Его бла­го­дати. Это важ­ней­ший кри­те­рий освя­щен­ной вещи. Тако­вые вещи явля­ются носи­те­лями бла­го­дат­ной силы в Церкви. Если же тако­вого усво­е­ния бла­го­дат­ной силы не про­ис­хо­дит, а мы, тем не менее, при­пи­сы­ваем вещи какую-либо силу, это есть язы­че­ство.

О «мытье» после При­ча­стия

- Мне гово­рили, что после При­ча­стия грех мыться. Так ли это?

– Опять же дело не в том, что мы будто бы «вымоем» При­ча­стие… Кто может вымыть бла­го­дать Божию? Разве вода вымы­вает бла­го­дать? Другое дело, когда чело­век во время мытья может невольно захлеб­нуть в рот воды. Если захлеб­нул и про­гло­тил – это ничего, потому что все равно все вовнутрь ушло… А если выплю­нул обратно, в грязь, под ноги… По бла­го­че­сти­вому обычаю Церкви после При­ча­стия ста­ра­ются, чтобы слюна не раз­брыз­ги­ва­лась, не раз­бра­сы­ва­лась. Мне при­хо­ди­лось наблю­дать, как неко­то­рые из нас после При­ча­стия, приняв в себя Тело и Кровь Хри­стову, тотчас вос­кли­цают: «Слава Тебе, Боже!» Если бы вы знали, сколько брызг при этом исхо­дит. Возь­мите зер­кало, под­не­сите ко рту и нач­ните гово­рить. И вы уви­дите, что дела­ется на зер­кале – все это брызги слюны. Осо­бенно если вы При­ча­стие потре­били, все раз­брыз­ги­ва­ется – дело это небла­го­че­сти­вое. Это при­знак явного небла­го­го­ве­ния и небла­го­че­стия. И поэтому есть в Пра­во­сла­вии обычай ‑после При­ча­стия ничего не выни­мать изо рта, не вку­шать, а если что и вку­ша­ется, то соблю­да­ются неко­то­рые пра­вила. Если мы вку­сили рыбу или мясо, то эти косточки не выбра­сы­ва­ются, а пре­да­ются огню или зака­пы­ва­ются в непо­пи­ра­е­мом месте.

О суе­ве­риях в цер­ков­ной прак­тике

– Подруга гово­рит: «Вот при­ча­щусь десять раз, два­дцать пять запи­сок закажу и изле­чусь». Ведь это тоже язы­че­ство в хри­сти­ан­стве?

– Почему же? Тут есть соблазн к язы­че­ству, но можно это сде­лать так, чтобы язы­че­ства не было. Пра­виль­ный или непра­виль­ный смысл в том, на что ставит акцент при­ча­ща­ю­щийся чело­век – на При­ча­стии или же на коли­че­стве («именно 10 раз»). Если десять раз – самое глав­ное для него, то пусть знает, что десять просто число, оно не освя­ща­емо и поэтому само по себе силу ника­кую не имеет. А если я иду к При­ча­стию, то важна воля Божия о моем исце­ле­нии или соблю­де­нии меня в болезни.

«Два­дцать пять запи­сок закажу и изле­чусь». Если акцент ста­вится именно на числе «два­дцать пять» – это язы­че­ство. А если на том, что эта записка будет про­чи­тана, и два­дцать пять чело­век искрен­ним серд­цем своим обра­тятся к Богу, свя­щен­ники ли, монахи ли, или это будут миряне, кото­рых я попрошу по этим запис­кам помо­литься. И по при­чине того, что искрен­няя просьба люд­ская будет воз­но­ситься к Богу, и бла­го­даря такому молит­вен­ному цер­ков­ному воз­ды­ха­нию слу­чится мое выздо­ров­ле­ние, слу­чится что-то доброе – это подход цер­ков­ный. И апо­столы при­зы­вали друг за друга непре­менно молиться. Более того, Цер­ковь вся живет только молит­вою друг за друга, молит­вою за нас святых, пре­бы­ва­ю­щих в рай­ских оби­те­лях, молит­вою свя­щен­ни­ков перед пре­сто­лом.

Необ­хо­димы наши молитвы и за усоп­ших, пре­бы­ва­ю­щих в разных местах поту­сто­рон­него мира. То есть только молитвы и только такое искрен­нее вспо­мо­же­ние друг за друга соби­рают нас воедино во Святом Духе. Поэтому, конечно же, дело вовсе не в маги­че­ских числах, а в том, что чело­век, зака­зы­вая записки, ста­ра­ется как можно больше собрать членов Церкви ради своей просьбы. Он бы мог попро­сить и одного нищего помо­литься. Но он попро­сил сразу два­дцать пять чело­век помо­литься. Мало того, он записки разо­слал в разные мона­стыри и попро­сил мона­ше­скую братию молиться за него. Смот­рите, какой сонм молитвы ради своей немощи! Хри­сти­а­нин соби­рает сонм молитвы, чтобы молит­вою покрыть доро­гого сердцу чело­века уча­стием Церкви. Вот это пра­во­славно, это нор­мально, более того – так и должно посту­пать.

О пра­виль­ном пони­ма­нии поста

- Как посту­пить в таких слу­чаях – посты ста­ра­юсь соблю­дать все, но с каж­дого поста выхожу трудно, осо­бенно в конце поста обост­ря­ются все болезни. После поста в тече­ние месяца, а то и больше сижу на таб­лет­ках, уколах. Хотя посты очень люблю и жду их. Болею хро­ни­че­ским гепа­ти­том, пан­кре­о­ти­том.

– Пост – это сугу­бое дей­ствие, кото­рое устра­и­вает чело­ве­че­ское сердце к вос­при­я­тию Божией бла­го­дати, к слы­ша­нию гласа Духа Божия. А поэтому пост лишь в том случае будет иметь свои плоды, когда он сердце чело­века при­ве­дет в такое настро­е­ние, при кото­ром Духу Божию удобно будет посе­литься в нем. Мы знаем, что Дух Божий, Дух Святой усва­и­ва­ется чело­веку не в той мере, в кото­рой Гос­подь этого хочет (ведь мы знаем, что Гос­подь хочет все­цело все­литься в чело­века), а в той, в кото­рой чело­век спо­со­бен Его усво­ить.

Чтобы обре­стись в бла­го­дати Божией, нужно сна­чала прийти в пра­виль­ное устро­е­ние сердца. Доб­ро­де­тель есть такое устро­е­ние сердца, кото­рое низ­во­дит к себе бла­го­дать Божию. Пост бывает обычно трех­со­став­ный: телес­ный, нрав­ствен­ный и духов­ный. Все эти три поста состав­ляют пост как поня­тие. И поэтому если в итоге поста телес­ного усу­губ­ля­ются болезни, а в связи с этим чело­век начи­нает уны­вать, отча­и­ваться, душа, как гово­рится, не на месте, то при­уго­тав­ли­ва­ется ли сердце таким постом к содей­ствию Божия Духа? – Нет. Соот­вет­ственно, поле­зен ли такой пост? – Нет. Можно ли вку­шать молоко, когда в этом есть меди­цин­ская необ­хо­ди­мость? – Конечно, можно. Вместо этого можно посту­питься какими-то удоб­ствами жизни или воз­дер­жать себя в другой пище и этим испол­нить свой пост. Тут необ­хо­димо бла­го­ра­зу­мие как самого постя­ще­гося, так и настав­ля­ю­щего его свя­щен­ника.

Об отно­ше­нии к «наглым и бес­це­ре­мон­ным» людям

- Как вести себя по отно­ше­нию к явно наглым и бес­це­ре­мон­ным людям? Можно ли их пре­се­кать? Ведь добрых слов они просто не пони­мают…

– Дело в том, что сми­ре­ние и кро­тость по опыту всей жизни Пра­во­слав­ной Церкви обла­дает такою силою, кото­рая дости­гает до глу­бины души… Даже до глу­бины души самого раз­нуз­дан­ного хама про­ни­кает. А чем воз­можно про­ник­нуть? Что это за сила такая, кото­рая начи­нает дей­ство­вать в сми­ре­нии и кро­то­сти?

Авва Доро­фей гово­рит: «Сми­ре­нием чело­век стя­же­вает бла­го­дать Божию». Святые отцы под­твер­ждают, что ничем другим бла­го­дать Божию стя­жать нельзя, кроме как сми­ре­нием, отло­же­нием своей воли пред жиз­нен­ными собы­ти­ями, т.е. Про­мыс­лом Божиим. Чело­век, име­ю­щий сми­ре­ние, при­вле­кает к себе такую бла­го­дать, кото­рой он может достичь глу­бины души даже самого разъ­ярен­ного чело­века. Таких слу­чаев и фактов в Церкви встре­ча­лось очень много.

Более того, даже в нецер­ков­ных кругах мы знаем такие моменты. Совер­шенно раз­дра­жен­ный или оби­жен­ный муж идет к своей супруге. А жена любя­щая, сер­деч­ная, вни­ма­тель­ная, несмотря на эту его совер­шен­ную раз­дра­жен­ность, начи­нает спо­койно раз­го­ва­ри­вать с ним. Гля­дишь – через минуту куда и дева­лась вся его злоба. А через пять минут он уже совер­шенно успо­ко­ен­ный. Подчас же знают и мужья, любя­щие своих жен, что таким обра­зом укро­ща­ется гнев жены.

Конечно, бывают исклю­че­ния. Притчи Соло­мо­новы много гово­рят о злой жене. Бывает такая жена, кото­рую даже боль­шой любо­вью и вели­ко­ду­шием не рас­теп­лить и не рас­то­пить. Нередко встре­ча­ются и такие мужья. Но это уже, навер­ное, край­но­сти.

Любовь пре­об­ра­жает, она обла­дает этой уди­ви­тель­ной силой. Кроме того, сми­ре­ние не запре­щает стро­го­сти, потому что сми­ре­нием обре­та­ется любовь. А любовь в опре­де­лен­ных слу­чаях непре­менно должна быть строга, потому что без стро­го­сти порою невоз­можно отучить чело­века от греха, кото­рому он навык. Но чтобы стро­гость не уяз­вила, она должна быть от любви, ибо любовь не уязв­ляет, любовь не входит в отно­ше­ния с само­лю­бием, она идет мимо него и про­ни­кает в самую душу чело­века, потому что она любит душу, а не воин­ствует с само­лю­бием.

Осуж­да­ю­щий взгляд не ведает в чело­веке души, вообще не знает, есть ли душа в чело­веке или нет. Он знает, что в чело­веке есть масса всего, что можно осу­дить. И ловит это, бук­вально, мгно­ве­нием взгляда, мгно­ве­нием ока своего он вылав­ли­вает в чело­веке то или другое без­об­ра­зие, по поводу кото­рого ему теперь нужно воору­житься.

Это про­яв­ле­ния падшей натуры чело­века, это гор­дость, это осуж­де­ние. Так посту­пать нельзя, это грех, и грех тяжкий, кото­рый пол­но­стью выбра­сы­вает чело­века из цер­ков­ного обще­ния с Богом, обще­ния, един­ства с ближ­ними.

Нужно всегда пом­нить: когда мы выпа­даем из цер­ков­ного обще­ния, это значит, что мы выпа­даем из един­ства, еди­но­ду­шия с людьми цер­ков­ными. Я уже не вместе с ними, а они с Богом. По этой при­чине и я не с Богом! Поэтому нельзя так гово­рить: «Я поссо­рился с кем-то, но пре­бы­ваю с Богом». Если чело­век поте­рял ближ­него, то он непре­менно поте­рял и Бога, потому что он не еди­но­ду­шен теперь с ближ­ним, ибо ближ­ний остался с Богом, а он поте­рял его. Значит, он и не с ним, и не с Богом. И если сердце будет это чув­ство­вать, то чело­век обре­тет нрав цер­ков­ный, нрав Хри­стов.

О любви к Богу и к ближ­нему

– Как пра­вильно, по-хри­сти­ан­ски, сов­ме­стить любовь к Богу и ближ­нему?

– Запо­веди о любви даны одним Богом, они хра­нимы и совер­ша­емы одною Боже­ствен­ною силою. Запо­ведь первая – воз­люби Бога своего и вторая – воз­люби ближ­него своего. Бывает чело­век Бога не знает, а ближ­них своих любит. Все люди, даже неве­ру­ю­щие, имеют ту или иную при­вя­зан­ность друг ко другу. Если мы любим друг друга по при­вя­зан­но­сти, при­стра­стием, то наша любовь свя­зы­вает ближ­него, и мы это явно слышим и чув­ствуем. А любовь под­лин­ная, кото­рая обре­та­ется от Бога по бла­го­дати, высво­бож­дает людей от страст­ного отно­ше­ния друг к другу, от гре­хов­ного обра­ще­ния друг с другом. Одна любовь высво­бож­дает, а другая, наобо­рот, – свя­зы­вает.

Гос­подь гово­рит: «Потому узнают вас, что вы Мои уче­ники, как вы любите друг друга». Своими силами обре­сти насто­я­щую любовь чело­веку невоз­можно. Она при­хо­дит только от Бога и Богом хра­нится, через пони­ма­ние прежде всего того, что ближ­ние люби­мые Богом, именно поэтому я их люблю. Они любимы Тем, Кого я больше всего люблю, и потому я люблю и их. Я больше всего люблю Бога, а Бог любит их. Вот так, дума­ется, эти две запо­веди сли­ва­ются в одну запо­ведь о любви.

Что значит «враги чело­веку домаш­ние его»

– «Враги чело­века – домаш­ние его». Что значат эти слова и как они соеди­ня­ются с запо­ве­дью любви к ближ­нему? Научите, как это соче­тать?

– В каком смысле домаш­ние враги веру­ю­щему чело­веку? Напри­мер, мы уве­ро­вали, уже почти воцер­ко­ви­лись, стали обре­тать образ и харак­тер цер­ков­ного чело­века… Прежде всего это усво­е­ние уста­вов Церкви, а значит, внеш­него бла­го­че­стия, хож­де­ние на службы, испол­не­ние поста, утрен­ние и вечер­ние молитвы дома, хри­сти­ан­ская одежда… И вдруг откры­лось нам, что домаш­ние наши вовсе не таковы, они совсем не изме­ни­лись. Они, ока­зы­ва­ется, очень сильно нас увле­кают своими преж­ними мане­рами, харак­те­ром жизни, сло­вами, убеж­де­ни­ями, своей вели­кой скор­бью о нас. Сколько мате­рей сего­дня скор­бит по поводу своих воцер­ко­в­лен­ных взрос­лых детей! Причем матери искренне скор­бят. Не услы­шать эту мате­рин­скую боль просто нельзя. Если ты нор­маль­ный чело­век, то ты услы­шишь эту мате­рин­скую боль. Если ты гордец в хри­сти­ан­ском звании, то что тебе мате­рин­ские слезы…

…Мать в среду неза­метно, осто­рожно под­кла­ды­вает мне кусо­чек мяса, рас­тер­тый до фасо­ле­вого состо­я­ния. И вдруг… я это обна­ру­жи­ваю… Сколько пра­вед­ного гнева, сколько воз­му­ще­ния:

– Да как ты, мать, смеешь так?!! Ведь сего­дня пост­ный день!

Это ненор­маль­ный хри­сти­а­нин… Это вообще из ряда вон выда­ю­щийся чело­век; его надо трижды оку­нуть в бас­сейн, чтобы он стал нор­маль­ным.

А ведь нор­маль­ное-то чув­ство услы­шит в этом заботу матери. Как же ей, еще не уве­ро­вав­шей услы­шать те смыслы, кото­рыми я сейчас живу? Сколько любви, сколько хри­сти­ан­ского сми­ре­ния надо в себе иметь, чтобы понять, что она живет своими, пусть мате­ри­аль­ными, но мате­рин­скими смыс­лами, что она живет про­сто­той и неза­тей­ли­во­стью своего искрен­него, избо­лев­шего мате­рин­ского сердца, своей заботы, она искренне радеет, она сколько слез выпла­кала оттого, что ее чадо не вку­шало сорок дней ни мяс­ного, ни молоч­ного. Не слы­шать этого мате­рин­ского уча­стия нельзя. Насто­я­щий хри­сти­а­нин, слыша это раде­ние о себе, в ответ своей любо­вью поймет и пра­вильно отклик­нется на такое мате­рин­ское нера­зу­ме­ние.

Но может воз­ник­нуть более труд­ная ситу­а­ция. Осо­бенно ослож­ня­ется жизнь, когда домаш­ние кате­го­ри­че­ски вдруг заяв­ляют: «Вот что: или-или. Или цер­ковь – или мы». Вот тогда… «Если цер­ковь, то вон из дома»… Бывают и такие случаи. Вот в таком случае домаш­ние невольно, а, может быть, и вольно ста­но­вятся вра­гами. А бывает ста­но­вятся и кате­го­рич­ными вра­гами.

Но, несмотря ни на что, нужно памя­то­вать – если ты хри­сти­а­нин, то должен обра­щаться с ними не по внеш­нему их пове­де­нию, а по запо­веди Божьей: «Чти отца своего, чти роди­те­лей своих». И вторая запо­ведь: «Воз­люби врага своего». А значит, имей чут­кость понять их побуж­де­ния, их дви­же­ния души, раз­бе­рись, поду­май: откуда, по какой при­чине такое воз­му­ще­ние, такое про­тив­ле­ние твоему воцер­ко­в­ле­нию? Не ты ли сам при­чина тому? Может быть, дело не в твоей цер­ков­но­сти, а в твоем нраве? Тогда най­дись, испол­нись той пре­муд­ро­сти Божией, кото­рой ты бы смог как-то уми­рять, ути­шать и пра­вильно обра­щаться с домаш­ними.

О теле­ви­зоре

- Можно ли смот­реть теле­ви­зор?

– В свою оче­редь, хочется спро­сить: а музыку слу­шать или читать худо­же­ствен­ные книги – клас­сику, напри­мер, поэзию, можно ли все это? Или ходить в театр и т.д.? Можно ли все это?

Дело в том, что если чело­век необ­ра­зо­ван­ный, неве­же­ствен­ный, бес­такт­ный, можно ли гово­рить о каком-либо бла­го­че­стии и утвер­ждать, что он ищет духов­ной жизни? Можно ли ска­зать, что этот грубый, хамо­ва­тый, каприз­ный, обид­чи­вый, весь соткан­ный из анек­до­тов, любя­щий всех уяз­вить, под­ко­лоть, под­шу­тить чело­век движим любо­вью к Богу, сле­дует Еван­ге­лию? Можно ска­зать о нем лишь то, что это душа, начи­на­ю­щая веро­вать, но совер­шенно невос­пи­тан­ная, неве­же­ствен­ная. Чтобы такую душу вос­пи­тать, нужно начи­нать не с чтения житий или настав­ле­ний Святых отцов ко бла­го­че­стию. Для нее порой это невоз­можно, непо­сти­жимо. Она это не вос­при­мет. Вос­пи­та­нию и обла­го­ра­жи­ва­нию такой души как раз очень спо­спе­ше­ствует чтение клас­си­че­ской лите­ра­туры. Про­из­ве­де­ния наших клас­си­ков, писа­те­лей, клас­си­че­ская музыка имеют вос­пи­та­тельно-обла­го­ра­жи­ва­ю­щий харак­тер. Но если чело­век вполне вос­пи­тан­ный и воцер­ков­ля­ется, живет Псал­ти­рью, слышит кра­соту и радость псал­мов, чув­ствует глу­бину и кра­соту стихир во время Бого­слу­же­ния, вос­при­ни­мает муд­рость настав­ле­ния Святых отцов, то для него при­кос­но­ве­ние к чув­ствен­ным или душев­ным про­из­ве­де­ниям (пусть даже клас­си­че­ским) может ока­заться отвле­че­нием. Рас­се­и­ва­ется тот дух, кото­рый он вос­при­ни­мает во время Бого­слу­же­ния, в домаш­нем чтении, раз­мыш­ле­нии и памя­то­ва­нии о Боге, рас­тво­ря­ется в посто­рон­них, ненуж­ных эмо­циях. И он это чув­ствует.

Осо­бенно захва­ты­вает чув­ствен­ную сферу чело­века теле­ви­зор. Сего­дня почти нет теле­ви­зи­он­ных филь­мов, кото­рые бы обла­го­ра­жи­вали чув­ства, воз­во­дили чело­века к духов­ному. Все теле­ви­зи­он­ные пере­дачи, кото­рые мы сейчас видим (даже хоро­шие, здра­вые фильмы) имеют харак­тер чув­ствен­ный. И сила, с кото­рой сейчас теле­ви­зор заби­рает вни­ма­ние чело­века, настолько велика, что даже цер­ковно-усто­яв­ши­еся люди невольно совра­ща­ются и, уткнув­шись в теле­ви­зор, посте­пенно обмир­ща­ются в своем душев­ном настро­е­нии.

В этом смысле теле­ви­зор для цер­ков­ного чело­века – явле­ние очень вред­ное. Но если чело­век ново­на­чаль­ный и нахо­дится на путях воцер­ко­в­ле­ния (допу­стим, первые 5 лет), то фильмы пра­во­слав­ные, фильмы, кото­рые рас­кры­вают ему цер­ков­ный кру­го­зор, дают ему цер­ков­ное обра­зо­ва­ние (а таких филь­мов сейчас созда­ется много) могут ему помочь. Иногда довольно полез­ным пред­став­ля­ется посмот­реть по видео кар­тины святых мест, напри­мер, о схож­де­нии Бла­го­дат­ного огня, уви­деть, как живут пра­во­слав­ные люди в других стра­нах. Причем камера иногда может под­смот­реть такой момент жизни веру­ю­щего чело­века, что мы как раз полу­чим ту самую встречу с живым пре­да­нием Церкви, о кото­ром мы недавно гово­рили. В этом смысле для ново­на­чаль­ного чело­века пра­во­слав­ный теле­ви­зи­он­ный фильм может ока­заться полез­ным.

О теле­ви­зи­он­ных ново­стях

– А если дело каса­ется ново­стей, послед­них изве­стий?

– Известно, что посто­янно сме­ня­ю­ща­яся поли­ти­че­ская сумя­тица очень сильно отвле­кает вни­ма­ние чело­века. Помню, как одна­жды на чер­даке своего дома я обна­ру­жил кипу газет. Стало очень инте­ресно, выта­щил и начал смот­реть, ока­за­лось, газеты давние, еще хру­щев­ского пери­ода: Никита Сер­ге­е­вич на всех перед­них поло­сах газеты. Про­чи­ты­вая эти газеты, я вспом­нил, с какою стра­стью, с каким напря­же­нием каждый день я бежал к поч­то­вому ящику, про­чи­ты­вал послед­ние изве­стия поли­ти­че­ских собы­тий в стране, следил за всеми пере­пе­ти­ями того вре­мени. А теперь с пози­ций несколь­ких десят­ков лет, когда все уже позади, я смотрю, как это все мелко, ока­зы­ва­ется, было, как все это ничего не стоило, ничего не зна­чило.

Сле­дить за про­ис­хо­дя­щими в мире собы­ти­ями можно, но надо иметь рас­су­ди­тель­ность, разу­ме­ние. Как отно­ситься к инфор­ма­ции, кото­рая идет с экрана, если уж чело­век не может жить без теле­ви­зи­он­ных ново­стей? Быть очень осто­рож­ным, не всему со стра­стью вве­ряться, уметь отли­чать инфор­ма­цию от обилия налип­шей вокруг нее раз­ру­ши­тель­ной эмо­ци­о­наль­ной шелухи.

Чтобы этому научиться, нужно иметь дли­тель­ные пери­оды пол­ного исклю­че­ния теле­ви­зора из своей жизни. Это прежде всего мно­го­днев­ные посты. Во время них даже послед­ние изве­стия нужно исклю­чить. Потом появятся силы и годо­вого поста от теле­ви­зора. Тогда только можно научиться рас­су­ди­тель­но­сти, ибо в ней осно­ва­нием будет духов­ный опыт молитв и поста.

Дети и теле­ви­зор

– А если ребе­нок тре­бует теле­ви­зор, вплоть до скан­дала?

– Отно­си­тельно детей можно ска­зать то же, что я уже сказал отно­си­тельно взрос­лых. Дети осо­бенно впе­чат­ли­тельны. Вос­пи­ты­вать детей на теле­ви­зи­он­ных пере­да­чах – значит сильно уре­зать воз­мож­но­сти науче­ния ребенка к молитве. Нет ничего более меша­ю­щего молитве, чем чув­ствен­ное впе­чат­ле­ние. Каждый это, навер­ное, испы­тал на своем опыте. И поэтому ребенка надо осо­бенно беречь от раз­лич­ных чув­ствен­ных силь­ных впе­чат­ле­ний. Поэтому от всяких зрелищ, каких угодно – теле­ви­зи­он­ных, теат­раль­ных или даже просто собы­тий­ных в жизни – нужно беречь их взгляд.

Неда­ром те, кто при­ез­жали из города, и про­бо­вали в тече­ние полу­ме­сяца или месяца пожить в одном каком-нибудь мона­стыре, ходить на службы, никуда не отвле­каться, посте­пенно при­хо­дили в особое устро­е­ние души, после кото­рого не хоте­лось выби­раться и ехать домой, потому что, ока­зы­ва­ется, это настро­е­ние души свой­ственно и сродно ее чистой при­роде. Бого­да­ро­ван­ной при­роде души свой­ственно такое нерас­се­ян­ное, нерас­сы­пан­ное состо­я­ние. И когда душа, бла­го­даря тому, что впе­чат­ле­ния огра­ни­чены, это обре­тает, она ста­но­вится сво­бод­ной в дыха­нии духов­ной жизни.

Об упо­треб­ле­нии лекарств

– Иногда веру­ю­щие люди гово­рят, что пить лекар­ства – грех. Не пить лекарств, ну как же тогда лечиться?

– Гос­подь даро­вал лекар­ство и дал вра­че­ва­ние как дар. Искус­ство вра­че­ва­ния бла­го­слов­лено Богом, поэтому надо лечиться.

В житиях святых мы с вами встре­чаем опи­са­ние святых подвиж­ни­ков, кото­рые ради бла­го­дати Божией согласны потер­петь болезни. Но ведь для этого надо сна­чала ощу­тить эту бла­го­дать. Это дело не пер­вого года и даже не пер­вого деся­ти­ле­тия жизни в Церкви. Поэтому пола­гать, что будто бы ты уже достиг неко­то­рой сте­пени цер­ков­ной свя­то­сти, бла­го­дат­ной оза­рен­но­сти в такой сте­пени, что теперь можешь ради ее сохра­не­ния не лечиться, не при­ни­мать лекарств, тер­петь болезнь, будет совер­шенно непра­вильно, это будет при­зна­ком гор­до­сти или тще­сла­вия. Если вы забо­лели, можно пойти и спро­сить бла­го­сло­ве­ния: «Как быть?» И если батюшка бла­го­сло­вил лечиться, то, не сомне­ва­ясь, лечи­тесь.

О вред­ных стра­стях и при­выч­ках

– Пожа­луй­ста, ска­жите, что Вы дума­ете о куре­нии, моде, почти ого­лен­ных людях – это же насмешка над чело­ве­че­ством!!!

– Куре­ние вредно физио­ло­ги­че­ски. Куре­ние вредно в душев­ном плане. Скажу по опыту нашего учи­лища. У нас были такие моменты, когда посту­па­ю­щие в наше епар­хи­аль­ное учи­лище выка­зы­вали искрен­нюю веру и искрен­нее жела­ние, жажду к цер­ков­ной жизни, более того, обна­ру­жи­вали уже 2–3 летний стаж воцер­ко­в­ле­ния, но, тем не менее, курили. Обе­щали испра­виться. Мы их при­ни­мали, а потом они не могли поне­сти усло­вий жизни в Епар­хи­аль­ном педа­го­ги­че­ском учи­лище, т.е. ту стро­гость, тот харак­тер цер­ков­ного образа жизни, молитву, пост, послу­ша­ния.

Что про­ис­хо­дит с куря­щим? Когда начи­на­ются труд­но­сти (по обсто­я­тель­ствам жизни), то тре­бу­ется уте­ше­ние. Уте­ше­ния может быть два: одно – в Боге – сми­рись или потерпи Христа ради, и ты будешь иметь уте­ше­ние от Бога, а второе – какими-либо зем­ными сред­ствами. Напри­мер, каби­нет пси­хо­ло­ги­че­ской раз­грузки с зеле­ными бар­хат­ными сте­нами, с тихой музы­кой.

Либо сауна (другое уте­ше­ние) либо алко­голь – очень силь­ное уте­ше­ние. Чело­век на данную минуту вполне уте­ша­ется, забы­ва­ясь алко­го­лем. Так и куре­ние может ока­заться одним из момен­тов, кото­рый несет «душев­ное уте­ше­ние».

Часто люди гово­рят: «Вы знаете, я выкурю сига­рету и успо­ка­и­ва­юсь. Пока сига­рету не выку­рил, я не могу рабо­тать, меня всего коло­тит». Что это такое? Это душев­ная болезнь. Чело­век не ведает, не знает о том, что дей­стви­тель­ное уте­ше­ние он может полу­чить именно в Боге, а вовсе не в куреве. И, нако­нец, это может быть душев­ным повре­жде­нием, стать стра­стью, т.е. он при­бе­гает к куре­нию не только в труд­ные моменты или минуты жиз­нен­ных обсто­я­тельств, но уже посто­янно. Более того, 20 сига­рет в день стало его нормой.

Страсть – это уже болезнь духов­ного порядка, это духов­ное повре­жде­ние. Поэтому в любом из этих трех слу­чаев куре­ние вредно.

Погоня за модой – это стя­жа­ние мнения окру­жа­ю­щих людей, одоб­ре­ния окру­жа­ю­щих. А жела­ние одоб­ре­ния окру­жа­ю­щих есть грех тще­сла­вия. Такой чело­век живет уже не внут­рен­ним даро­ва­нием души, не нрав­ствен­ным чув­ством, в кото­ром он бы имел нрав­ствен­ную неза­ви­си­мость или нрав­ствен­ное досто­ин­ство. Он живет мне­нием окру­жа­ю­щих людей и нрав­ствен­ного досто­ин­ства не имеет. Потере досто­ин­ства и спо­соб­ствует мода.

Это одно объ­яс­не­ние. Другое – чело­век от гор­до­сти, не столько от тще­сла­вия, сколько от гор­до­сти при­бе­гает к моде. От гор­до­сти – это значит ему хочется для самого себя и в самом себе быть выше других людей, лучше других людей. И тогда через моду он обре­тает эту воз­мож­ность. Пред­ста­вим кар­тину: какой-то новый фасон дуб­ле­нок только стал вхо­дить в моду… А кто-то достал ее за 10 тыс. рублей. И уже идет в этой новень­кой дуб­ленке. Посмот­рите на его грудь, на его осанку. Едва только он надел на себя эту дуб­ленку, как пере­ме­нился. И вот в поме­ще­нии ее нужно снять.., и как бы опу­сти­лись плечи, и сразу все изме­ни­лось в инто­на­циях, во внут­рен­нем настро­е­нии – все стало совсем иное…

Видите, какая зави­си­мость от вещи? Не от людей, а от вещи, и потому в этом смысле мода – это уловка демо­ни­че­ских сил. Неуди­ви­тельно, что по мере оску­де­ния веры мода стала цар­ству­ю­щим нача­лом в жизни чело­века. Кто сего­дня не дал дань моде? Когда-то рус­ский народ платил дань золо­том хану Батыю и многим другим ханам татар­ским. Ныне всяк чело­век через моду платит дань самому дья­волу.

Насчет ого­лен­ных людей. Вообще-то пра­во­слав­ному чело­веку грешно откры­вать тело свое для сто­рон­него взгляда. Более того, осо­бенно жен­щине запре­ща­ется (а муж­чи­нам и тем паче) откры­вать свое тело для сто­рон­него взгляда. Мы знаем с вами из Вет­хого Завета, что вышло, когда Хам увидел ого­лен­ное тело своего отца. С тех пор грех Хама оста­ется не мень­шим, чем тогда. И поэтому чело­век, испол­нен­ный пра­во­слав­ного чув­ства или посте­пенно испол­ня­ю­щийся пра­во­слав­ного чув­ства, по мере воцер­ко­в­ле­ния отхо­дит от пляжей, от сов­мест­ных бань и про­чего, име­ю­щего в себе необ­хо­ди­мость частич­ного или пол­ного обна­же­ния тела.

Об упо­треб­ле­нии спирт­ного

– Можно ли упо­треб­лять спирт­ное? Если можно, то где и когда, и что можно пить? Можно ли в пост упо­треб­лять вино?

– Это дело личное. Апо­стол Павел настав­ляет свое чадо пить вино ради здо­ро­вья. «Впредь пей не одну воду, но упо­треб­ляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих неду­гов» (1Тим. 5:23). Хоро­шее вино – дей­стви­тельно дар Божий. Более того, в Псал­тири ска­зано, что вино весе­лит сердце чело­века. Даже в мона­стыр­ских уста­вах предо­став­лено в опре­де­лен­ные дни упо­треб­ле­ние вина. Вино сухое или нату­раль­ное, слабо креп­ле­ное имеет свои есте­ствен­ные хоро­шие каче­ства и свой­ства оздо­ро­ви­тель­ного, вооду­ше­ви­тель­ного харак­тера. Но везде должна быть мера. «Все нам поз­во­ли­тельно, но не все полезно», – гово­рит Апо­стол Павел. А что значит «не все полезно»? Вот тут-то и тре­бу­ется рас­су­ди­тель­ность и бла­го­ра­зу­мие, тре­бу­ется мера. Более того, мера – это есть та сре­дина, кото­рая есть цар­ский путь и кото­рым стя­жа­ется Цар­ство Божие. Не стать ретро­гра­дом, сверх­пра­виль­ным, не стать таким заби­тым хри­сти­а­ни­ном, кото­рый сам себя вообще забил окон­ча­тельно, кото­рый под пред­ло­гом «пра­во­слав­но­сти» все лучшее забил в себе. И вот найти эту сре­дину – это как раз и есть одна из важ­ней­ших задач, кото­рые чело­век осу­ществ­ляет в своей жизни. И Цер­ковь в этом сильно ему помо­гает, осо­бенно сменой посто­вых и не посто­вых дней.

Нужно иметь в виду, что пост, – с одной сто­роны, – физио­ло­ги­че­ское, т.е. телес­ное явле­ние, а с другой – душев­ное и духов­ное. И зна­че­ние поста заклю­ча­ется не столько в том, чтобы молоко и мясо не вку­шать, а прежде всего в том, чтобы не раз­дра­жаться, не оби­жаться, не воз­му­щаться, не осуж­дать. А пища, кото­рую пред­ло­жено во время поста отла­гать, явля­ется горя­чи­тель­ной, т.е. через кровь воз­буж­да­ю­щей чув­ствен­ность. То же дей­ствие имеет и вино. Чело­век во время поста должен совер­шать свой духов­ный путь, а для этого необ­хо­димо сле­дить за своим серд­цем и за своею душою. И пост – это время осо­бого наблю­де­ния за своим серд­цем. Все 365 дней чело­век (осо­бенно ново­на­чаль­ный) не в силах хра­нить и наблю­дать свое сердце. И лишь после 20 или 30 лет серьез­ного цер­ков­ного житель­ства у него появ­ля­ется этот навык. Поэтому Цер­ковь в какие-то моменты поз­во­ляет ему рас­сла­биться, но в опре­де­лен­ные дни все-таки нужно собраться. Поэтому среда и пят­ница учре­ждены не только для того, чтобы мы ско­ром­ного не вку­шали, это не просто веге­та­ри­ан­ское отло­же­ние мяса и молоч­ного ради оздо­ров­ле­ния, но прежде всего, чтобы мы в эти дни как можно меньше огор­чали своих близ­ких. Сле­дите за тем, чтобы не огор­чить никого в среду и в пят­ницу, это будет по сути своей постом, воз­дер­жа­нием в стра­стях или же в своем нраве. Отло­же­ние мяс­ного и молоч­ного есть серьез­ный труд уме­ре­ния чре­во­уго­дия, с кото­рым тесно свя­заны плот­ские стра­сти. Эта смена посто­вых и непо­сто­вых дней, как раз поз­во­ляет посте­пенно, из года в год, нахо­дить ту сере­дину, кото­рая и явля­ется цар­ским путем. Глав­ным Помощ­ни­ком в этом будет Сам Гос­подь в Таин­ствах Церкви.

О жизни хри­сти­а­нина в совре­мен­ном мире

– Что делать пра­во­слав­ному чело­веку рабо­та­ю­щему в орга­ни­за­ции, где одна из коллег насаж­дает вокруг оккуль­тизм?

– Часто ока­зав­шись в обще­стве таких людей, мы вдруг испол­ня­емся стра­хом, что они что-нибудь сде­лают с нами. Святые отцы гово­рят, что надо избе­гать обще­ства нече­сти­вых. И не потому, что они смогут с нами что-то сде­лать, а потому, что мы можем соблаз­ниться их навы­ками, их при­выч­ками, их харак­те­ром или обра­зом жизни. Поэтому, если ты умеешь стоять в Хри­сто­вом нраве, то никто для тебя не стра­шен. А тем паче, если ты испо­ве­ду­ешься и при­ча­ща­ешься, то бла­го­дать цер­ков­ная, бла­го­дать еди­но­ду­шия (а это значит цер­ков­ное обще­ние друг с другом), бла­го­дать молит­вен­ная есть верный охра­ни­тель и огра­ди­тель от вся­кого навета вражия. И надо быть в этом уве­рен­ным. У чело­века это про­ис­хо­дит с обре­те­нием веры, но в этом нужно быть уве­рен­ным с самого начала, поэтому идите прямо сквозь все подоб­ного рода труд­но­сти.

О раз­ли­че­нии воли Божией

– Как отли­чить волю Бога от вну­ше­ний темных сил?

– Воля Бога про­яв­ля­ется прежде всего в Еван­ге­лии. Все Еван­ге­лие – это воля Божия. Настав­ле­ния и пра­вила Святых отцов – это тоже все воля Божья. Все пра­вила, кото­рыми Цер­ковь постав­ляет поря­док жизни цер­ков­ной, жизни нашей – это тоже есть воля Божья. И, нако­нец, все настав­ле­ния вашего духов­ного настав­ника, кото­рый вас направ­ляет в жизни по уставу Церкви, есть тоже воля Божья. Если вы научи­тесь эту волю Божью испол­нять, то тогда услы­шите и дальше. Если к этому при­ба­вите молитву и внут­рен­нее вни­ма­ние к Про­мыс­лам Божьим, тогда вполне откро­ется для вас и воля Божья.

О пре­ле­сти

– Что такое пре­лесть в цер­ков­ном и мир­ском поня­тиях? В чем их раз­ли­чие?

– Пре­лесть – это обман, кото­рый часто про­ис­хо­дит с чело­ве­ком, когда он сам себя обма­ны­вает. При этом чело­век не рас­по­знает этого обмана, он вполне искренне пола­гает, что пре­бы­вает в Боге, а в дей­стви­тель­но­сти он обма­ны­ва­ется.

И в цер­ков­ном, и в мир­ском пони­ма­нии пре­лесть есть одно и то же явле­ние. При­чи­ной его явля­ется или рас­су­док, извра­щен­ный грехом, или эмо­ци­о­наль­ность, вос­па­лен­ная стра­стью. Раз­ница только в том, что чело­век, пре­бы­ва­ю­щий вне Церкви, извра­щен­ное и вос­па­лен­ное стра­стью при­ем­лет как норму жизни. Поэтому, желая дать явле­нию сугу­бую в его глазах поло­жи­тель­ную оценку, в неко­то­рой экзаль­та­ции вос­кли­цает – какая пре­лесть! – тем выра­жая свое сугу­бое вос­хи­ще­ние.

Если воцер­ко­в­лен­ный чело­век про­дол­жает пре­бы­вать в зна­чи­тель­ной сте­пени в гре­хов­ном рас­судке и страст­ной эмо­ци­о­наль­но­сти, то он фак­ти­че­ски пре­бы­вает в пре­ле­сти, но не сознает этого, лишь только может узнать об этом из книг свя­то­оте­че­ских.

Рас­по­знать само­об­ман воз­можно только цер­ков­ным обра­зом. По мере того, как чело­век дей­стви­тельно живет в Церкви и посте­пенно при­об­ща­ется бла­го­дат­ных даров цер­ков­ных, Свет Хри­стов про­ни­кает в чело­века, в душу чело­ве­че­скую. Он-то и откры­вает неправду! Каждый из нас до конца не знает, кто он есть по грехам своим. Про­цесс позна­ния себя можно упо­до­бить тому, как мы с вами входим в темную ком­нату или незна­ко­мый чулан. Если войти в темный чулан со спич­кой, какая-то часть пред­ме­тов осве­тится. Если же взять свечку, то уже боль­шая часть пред­ме­тов станет видима. А если с фона­ри­ком – еще больше, а если зайти с лампой сто­ватт­ной – совсем светло станет. Если же еще при­ба­вить сол­неч­ного света, то, гля­дишь, уже и соринки, и мусор, и пыль – все откро­ется взору.

Так же про­ис­хо­дит с чело­ве­ком и в Церкви. По мере его воцер­ко­в­ле­ния бла­го­дать освя­щает его внут­рен­нее состо­я­ние, и бла­го­даря этому он откры­вает, что, ока­зы­ва­ется, весь грешен. Сна­чала при помощи «спички» откры­лось в нем его гре­хов­ное есте­ство, потом при помощи свечи, потом про­стран­ство гре­хов­ное осве­тили фона­ри­ком, потом – лампой сто­ватт­ной, а потом – и кило­ватт­ной. А когда сол­неч­ный свет отвер­зется – рож­да­ется Пока­ян­ный Канон Андрея Крит­ского. Но до того момента, пока это осве­ще­ние Светом Хри­сто­вым не про­изой­дет, душа чело­века пре­бы­вает в тем­ноте, а значит – в пре­ле­сти.

Все нынеш­нее состо­я­ние наше, по словам свя­ти­теля Игна­тия Брян­ча­ни­нова, все это есть пре­лесть. Осво­бо­диться от пре­ле­сти воз­можно только дей­ствием бла­го­дат­ных Даров Хри­сто­вых. Дру­гого Света, кото­рым можно бы было это уви­деть, нет.

Об отно­ше­нии к худо­же­ствен­ной лите­ра­туре

– Книги, собран­ные мною раньше, теперь не зани­мают меня, что делать с ними? Напри­мер, «Мифы наро­дов мира», два тома.

– Когда я воцер­ков­лялся, то в первый год своего огла­ше­ния предал огню многое из своей биб­лио­теки. Тогда еще ничего не зная о Пра­во­сла­вии до кре­ще­ния, я соби­рал всякую восточ­ную лите­ра­туру, но почти ничего не прочел, был занят рабо­той с людьми, вре­мени читать осо­бенно не было. Потом, через пять лет после кре­ще­ния, я часть своей биб­лио­теки просто снес в буки­ни­сти­че­ский мага­зин, через десять лет другую часть биб­лио­теки отпра­вил туда же, а самую доро­гую часть просто раздал зна­ко­мым людям.

Ну и что теперь? Гото­вясь к лек­циям, я с вели­кой скор­бью сожа­лею о той или иной книге, кото­рую отдал, продал, пода­рил и теперь не имею. Теперь мне надо ее найти, а она где-то в биб­лио­теке, да еще и не в каждой ее най­дешь. По основ­ной спе­ци­аль­но­сти я биолог и педа­гог, и сейчас в заня­тиях с детьми мне потре­бо­ва­лось много био­ло­ги­че­ских книг, кото­рые раньше у меня были. Теперь они стали такие доро­гие, что денег на них не найти. А вот нет теперь этих книг, все раздал.

Бывает, напри­мер, нужен Досто­ев­ский… Очень бывает нужен При­швин со своими уди­ви­тель­ными опи­са­ни­ями при­роды. Иногда бывает нужен даже Лев Тол­стой, для того, чтобы пока­зать вели­чие, кра­соту худо­же­ствен­ного слова. От Церкви он отошел, это факт печаль­ный, но от Бога он имел худо­же­ствен­ный талант, у него был непре­взой­ден­ный дар слова. Игно­ри­ро­вать это, а потому выбра­сы­вать никак нельзя.

Сам по себе худо­же­ствен­ный талант не может быть попи­раем. Опи­са­ние при­роды, опи­са­ние харак­те­ров чело­ве­че­ских, разве это не может быть нами вос­при­нято с поль­зой для души?

Поэтому в отно­ше­нии к биб­лио­теке, к книгам необ­хо­дима раз­бор­чи­вость, рас­су­ди­тель­ность. Цер­ков­ный чело­век должен быть умуд­рен самою пре­муд­ро­стью Божией, кото­рою просто рас­по­знает, раз­ли­чает добро и зло, но не сме­ши­вает все в одну кашу.

Поэтому мой совет: к биб­лио­теке отно­си­тесь бла­го­ра­зумно. Если сейчас нет нужды, но стоит на полках лите­ра­тура, кото­рая осве­щает жизнь разных сект, или же разъ­яс­няет ано­маль­ные явле­ния, или, напри­мер, мифы Древ­ней Греции, то эти книги, конечно, можно оста­вить. А откро­венно оккульт­ные и сата­нин­ские книги должны быть просто пре­даны огню. Этим мы совер­шаем реши­тель­ный шаг отме­же­ва­ния от всякой нечи­сти.

Книги худо­же­ствен­ные, клас­сику, ту самую дра­го­цен­ную клас­сику Пра­во­слав­ной России, клас­сику про­шлого и поза­про­шлого веков, надо сохра­нить. Сейчас они, эти книги, воз­можно, не чита­ются, потому что вни­ма­ние сер­деч­ное обра­щено к книгам пра­во­слав­ным. Но потом придет время, и вы почув­ству­ете нужду в том, чтобы не только свое обще­ние с Богом осве­тить Светом Хри­сто­вым, но и свое обще­ние с при­ро­дой. Светом Хри­сто­вым надо осве­тить свои отно­ше­ния с людьми, со своей про­фес­сией, с явле­ни­ями физи­че­скими, хими­че­скими, мате­ма­ти­че­скими, с явле­ни­ями лите­ра­тур­ными, музы­каль­ными, изоб­ра­зи­тель­ными. Важно не выки­нуть это все, не отсечь от себя, не пре­вра­титься в некую око­ло­пра­во­слав­ную мумию, внешне име­ю­щую только вид пра­во­слав­ный, в дей­стви­тель­но­сти оста­ва­ясь чело­ве­ком скуд­ным, необ­ра­зо­ван­ным и небла­го­дат­ным.

Нужно быть бла­го­ра­зум­ным. Сле­дует памя­то­вать о том, что Гос­подь вся­кого при­зы­вает Ему Одному ведо­мым путем. Кто знает, кем тебе при­дется слу­жить Церкви? Может быть, как раз эти книги тебе при­го­дятся для учебы. Ты будешь учи­те­лем или настав­ни­ком детей или роди­те­лей. Либо у тебя будут свои соб­ствен­ные дети, кото­рых надо будет по этим книгам научить той же физике, мате­ма­тике, живо­писи или еще чему-то вполне полез­ному. Надо быть широко обра­зо­ван­ным, ведь не каждый из нас станет на путь пол­ного отре­че­ния от мира, на путь мона­ше­ства.

Монаху-отшель­нику, может быть, это и не очень надо. Хотя, с другой сто­роны, посмот­рите, какая раз­ница между мона­хом обра­зо­ван­ным и необ­ра­зо­ван­ным. У обра­зо­ван­ного монаха свое слу­же­ние в Церкви, особое слу­же­ние, очень важное на сего­дняш­ний день. И у необ­ра­зо­ван­ного монаха тоже есть свое слу­же­ние в Церкви, кото­рое тоже особое и очень важное на сего­дня, но это разные слу­же­ния. Откуда ты знаешь, что у тебя слу­же­ние именно необ­ра­зо­ван­ного монаха и именно отшель­ника? Более того, неиз­вестно вообще: есть ли бла­го­сло­ве­ние нам быть отшель­ни­ками сейчас. Именно исходя из этого, не надо так кате­го­рично ко всему отно­ситься. Памя­туйте, что жизнь цер­ков­ная – это, как гово­рил авва Доро­фей, золо­тая сере­дина, цар­ский путь. Это сред­ний путь, и вот найти эту сере­дину, т.е. найти эту меру своего отно­ше­ния ко всему миру, кото­рый сотво­рен от Бога – задача пра­во­слав­ного чело­века.

О раз­ли­че­нии пери­о­дов воцер­ко­в­ле­ния

— Нужно ли ста­раться опре­де­лить, к какому пери­оду в данный момент при­над­ле­жит душа, или только тру­диться, и все упра­вится?

– Без­условно, надо осо­зна­вать, на каком ты этапе нахо­дишься, потому что если ты без этого осо­зна­ния идешь, то может ока­заться, что ты взялся за дело, кото­рое не при­над­ле­жит твоему воз­расту. Так часто люди сего­дня схва­ты­ва­ются за труд Иису­со­вой молитвы и начи­нают изо дня в день тво­рить опре­де­лен­ное число… Труд молитвы для них заклю­ча­ется в том, что чело­век берет опре­де­лен­ное число молитвы Иису­со­вой и начи­нает в этом упраж­няться. Но если сердце в сми­ре­нии не при­уго­тов­лено, если опыта послу­ша­ния цер­ков­ного нет, труд может ока­заться напрас­ным.

Что такое послу­ша­ние?

Если каждый хри­сти­а­нин это – воин, то послу­ша­ние – это под­чи­не­ние при­казу. В чем раз­ница между армей­ским при­ка­зом и цер­ков­ным? В цер­ков­ном – это не просто под­чи­не­ние, но под­чи­не­ние, испол­нен­ное верою чело­века. Чело­век верует, что приказ этот есть бла­го­сло­ве­ние Божие, и поэтому под­чи­ня­ется ему. Только такое под­чи­не­ние явля­ется послу­ша­нием. Поэтому слово «послу­ша­ние» при­над­ле­жит только Церкви. Это сугубо цер­ков­ное слово, и оно обо­зна­чает обя­за­тель­ное при­сут­ствие веры.

О духов­ной рас­су­ди­тель­но­сти

– Когда задают вопрос о вере, о цер­ков­ных дог­ма­тах, не могу дать корот­кий точный ответ. Опи­ра­юсь на знание исто­рии, на про­чи­тан­ные книги, но ответ подо­бен выстре­лам не в мишень, а вокруг нее. Как изба­виться от этого? Почему про­стые и ясные слова мои непо­нятны вопро­ша­ю­щим?

– Дело в том, что спо­соб­ность к духов­ной рас­су­ди­тель­но­сти (а это как раз об этом речь) тре­бует вре­мени для того, чтобы раз­виться. Если у нас нет рас­су­ди­тель­но­сти как дара, то надо этому научиться. Значит, соот­вет­ственно нужно поло­жить труд. И тогда по дару рас­су­ди­тель­но­сти вы будете точно чув­ство­вать, о чем спра­ши­вает вопро­ша­ю­щий. Если точно знаешь, о чем идет речь, то точно будешь на вопрос отве­чать. Причем надо иметь в виду, что дар рас­су­ди­тель­но­сти непре­менно исхо­дит из точ­ного и ясного знания учения Церкви Хри­сто­вой. Если вы точно знаете Символ Веры, его зна­че­ние и содер­жа­ние, то тогда и ясно отве­тите. Точно отве­тить обычно уда­ется по двум при­чи­нам: одна – это чут­кость, рас­по­зна­ю­щая пред­мет вопро­ша­ния, о чем спра­ши­вают, а вторая – опыт и знания цер­ков­ного учения и духов­ной жизни. А соот­вет­ственно и знание Святых отцов, доста­точно ясная (не мно­го­зна­ние, а ясно­зна­ние) точ­ность знания. Над этим надо много спе­ци­ально тру­диться.

Когда мы читаем книгу или беседу свя­того подвиж­ника, то нахо­димся под ее впе­чат­ле­нием. Но если нас спро­сить, о чем мы читали, то обна­ру­жится, что мы вос­про­из­во­дим именно свое впе­чат­ле­ние. А в точ­но­сти ска­зан­ного мы не уло­вили, мы теря­емся. Мы уло­вили только впе­чат­ле­ние. Оно для нас доста­точно ясное, но это ясность впе­чат­ле­ния, а не ясность мысли свя­того, тем паче Еван­ге­лия, кото­рое мы читаем. И поэтому, чтобы этой ясно­сти достиг­нуть, необ­хо­димо над про­чи­тан­ным спе­ци­ально тру­диться. Про­чи­тав первый раз, нужно вер­нуться еще раз к этой же главе, выде­лить из нее суще­ствен­ное для себя. Суще­ствен­ное для себя чело­век может выде­лять только по тому, чем он сейчас жив, и далеко не всегда он может выде­лить суще­ствен­ное по его пра­виль­ному зна­че­нию. Он выде­ляет то, чем он сам жив, и что он сам знает. Поэтому при чтении важно прежде всего уло­вить не то, что на тебя про­из­вело впе­чат­ле­ние, будучи про­чи­тано тобою, твоею само­стью, а найти точное пони­ма­ние того, что же хотел ска­зать святой, книгу кото­рого ты чита­ешь.

Это сугу­бый, спе­ци­аль­ный труд. Лишь на этом пути можно обре­сти дар рас­су­ди­тель­но­сти. Без такого труда сам по себе этот дар может посе­тить только по дей­ствию чрез­вы­чай­ной бла­го­дати Божией. А при есте­ствен­ном содей­ствии Божией бла­го­дати чело­век может обре­сти этот дар лишь боль­шими своими тру­дами. Об этом-то труде я и гово­рил, когда объ­яс­нял о необ­хо­ди­мо­сти навыка раз­мыш­ле­ния над Свя­щен­ным Писа­нием или над тру­дами Святых отцов.

О внеш­нем пове­де­нии

– Можно ли жен­щине, сидя в кресле, поло­жить ногу на ногу?

– Навер­ное, многие зна­ко­ми­лись с иссле­до­ва­ни­ями пси­хо­ло­гов, кото­рые изу­чали мимику, позу, осанку чело­века и их связь с душев­ным устро­е­нием. И знают, что душа прямо свя­зана с телес­ными про­яв­ле­ни­ями. Неда­ром, когда мы смот­рим на иконы, то сразу (если не первый год в Пра­во­сла­вии) обна­ру­жи­ваем пра­во­слав­ную осанку – особый изгиб спины. Это явно видно. При­ме­ча­тельно то, что если нецер­ков­ный худож­ник попы­та­ется эту осанку ско­пи­ро­вать, то так и не сможет это сде­лать. Настолько душа руко­во­дит телом, настолько тело отоб­ра­жает душу, что даже непло­хой худож­ник, видя гла­зами явную линию кро­то­сти и сми­ре­ния, пыта­ясь выве­сти ее своею рукою (пре­бы­вая при этом несми­рен­ным душой и некрот­ким серд­цем) не может этого сде­лать. Эта линия у него не полу­ча­ется. И поэтому точную копию «Троицы» Андрея Руб­лева, напри­мер, так никто и не напи­сал. Это невоз­можно, если нет настро­е­ния Андрея Руб­лева.

Мы видим, что душа прямо отоб­ра­жа­ется в физио­ло­ги­че­ском настро­е­нии чело­века. Мы это легко рас­по­знаем. Посмот­рели на лицо ближ­него утром и гово­рим: «Что-то ты плохо выспался, или же у тебя плохое настро­е­ние.» Т.е. это озна­чает, что мы непро­из­вольно счи­ты­ваем то, как внеш­няя физио­ло­гия отоб­ра­жает настро­е­ние души. А тем паче осанка, поза – все это тоже отоб­ра­жает. Поза «нога на ногу» – это извест­ный при­знак само­до­ста­точ­но­сти и гор­до­сти.

Об исполь­зо­ва­нии кос­ме­тики

– Можно ли жен­щине под­кра­ши­вать глаза, губы, делать мани­кюр хотя бы перед рабо­той, если там такая обста­новка, что надо быть в форме?

– Жен­щина воцер­ков­ля­ю­ща­яся до какого-то опре­де­лен­ного момента не может не кра­ситься. Она и кается, она и испо­ве­ду­ется, она сознает, что это нехо­рошо… Но, вместе с тем, она отдает дань миру сему, дань той самой моде, тому самому изоб­ре­те­нию, кото­рым враг рода чело­ве­че­ского улав­ли­вает людей в зави­си­мость друг от друга… Люди ста­но­вятся рабами друг друга, а значит, рабами стра­стей, хотя должны стать рабами Божьими. Поэтому необ­хо­димо было бы от всего этого отка­заться. Воз­можно ли это сразу? – Конечно, нет. Как это сде­лать? – Каждый посту­пает по-раз­ному. Неко­то­рые, сразу узнав об этом, тут же отсе­кают. Первый месяц на работе при­хо­дится пере­тер­петь невесть что: и насмешки, и уни­же­ния, и резкое паде­ние пре­стижа, и даже пони­же­ние в звании.

Изве­стен случай, когда воцер­ков­ля­ю­ща­яся жен­щина, поте­ряв внеш­ний вид, свой­ствен­ный ее сотруд­ни­кам, через два месяца поте­ряла и свою долж­ность. Именно по этой при­чине она стала «несвоим» чело­ве­ком. Пошли разные про­тив­ле­ния, непри­ят­но­сти, и в резуль­тате ее пони­зили в долж­но­сти. Но при­хо­дится через это потер­петь. Испо­ве­да­ние Христа при встрече с миром будет всегда свя­зано с такими скор­бями.

О вен­ча­нии после несколь­ких лет супру­же­ства

– Ска­жите несколько напут­ствен­ных слов людям, не могу­щим решиться на вен­ча­ния после долгих лет сов­мест­ной жизни, чтобы облег­чить сомне­ния.

– В нынеш­нее время очень много людей, прожив в супру­же­стве 10–20, а то и 30 лет, при­хо­дят к вен­ча­нию. Неко­то­рые из них очень сильно сму­ща­ются, но затем вен­ча­ются, когда фак­ти­че­ски почти вся жизнь про­жита.

Таин­ство вен­ча­ния – это обре­те­ние бла­го­сло­ве­ния Божия, обре­те­ние Его бла­го­дат­ного покрова. Таин­ство вен­ча­ния – это начало воз­мож­но­сти пре­вра­ще­ния семьи в домаш­нюю цер­ковь. Это еще не домаш­няя цер­ковь, но начало этой воз­мож­но­сти. В домаш­ней церкви люди пре­бы­вают друг с другом в еди­но­душ­ном цер­ков­ном, домаш­нем обще­нии. Нет более труд­ного обще­ния, чем домаш­нее. В храме мы можем какое-то время с чело­ве­ком пооб­щаться, а потом, когда это станет для нас непри­ятно, сбе­жать от него до сле­ду­ю­щего вос­кре­се­ния. И уве­рены, что с этим чело­ве­ком мы точно уже не встре­тимся хоть какой-то период. Всегда есть выход – убе­жать домой. Даже рабо­тая в церкви, какое-то время в тече­ние дня чело­век с сослу­жи­те­лями не встре­ча­ется.

А дома, к сожа­ле­нию, никуда не убе­жишь. Если не убе­жишь, то значит всякое нагне­те­ние или же нестро­е­ние в отно­ше­ниях никуда не уходят, они накап­ли­ва­ются, и чело­век должен с ними что-то делать, каким-то обра­зом с ними спра­виться. Все это вместе состав­ляет очень непро­стые усло­вия жизни совре­мен­ной цер­ков­ной семьи. Поэтому домаш­няя жизнь семьи – это жизнь в подвиге, в посто­ян­ном, бес­ко­неч­ном подвиге, подвиге сми­ре­ния, подвиге тер­пе­ния, подвиге посто­ян­ного хра­не­ния еди­но­ду­шия друг с другом в духе и истине. И если мы сумеем сохра­нить в семье мир, бла­го­дат­ный мир со своими домо­чад­цами, и по любви будем иметь попе­че­ние о их спа­се­нии, тогда мы совер­шим подвиг.

Обра­ща­ясь к Таин­ству, брака семья полу­чает бла­го­дат­ную Божию помощь. В каком бы воз­расте люди ни при­няли бла­го­сло­ве­ние Божие на сов­мест­ное житель­ство, именно с этого момента начи­на­ется Домаш­няя Цер­ковь, начи­на­ется воцер­ко­в­ле­ние семьи. Это очень важно. Поэтому ни в каком воз­расте вен­чаться непоздно.

Супру­же­ская жизнь, про­жи­тая без вен­ча­ния, явля­ется грехом (автор имеет в виду хри­стиан – прим. ред. «Азбука веры»). Ска­зано, что блуд­ные грехи лежат на вас и на чадах ваших, на наших детях. Таин­ством вен­ча­ния эти грехи про­ща­ются и чело­веку, и его детям. Поэтому даже взрос­лые дети высво­бож­да­ются вен­ча­нием из-под бре­мени пре­лю­бо­дей­ного греха роди­те­лей. Это очень важно. Многие наши взрос­лые дети не могут сфор­ми­ро­вать атмо­сферу своих семей только по той при­чине, что их роди­тели про­жили без вен­ча­ния. Известно мно­же­ство слу­чаев, когда после вен­ча­ния роди­те­лей и у детей нала­жи­ва­лась жизнь. Роди­те­лям по 70 лет, а детям – по 40, и у них нала­жи­ва­лась жизнь. Таин­ство вен­ча­ния имеет огром­ное зна­че­ние для после­ду­ю­щих поко­ле­ний.

О кано­ни­за­ции Царя-Муче­ника

– Сейчас идет очень серьез­ный спор отно­си­тельно кано­ни­за­ции Царя-Муче­ника Нико­лая II. Как Вы отно­си­тесь к его кано­ни­за­ции?

– Я сам лично почи­таю его как свя­того Угод­ника Божьего. Думаю, что не за горами и офи­ци­аль­ная его кано­ни­за­ция.

В чем же основ­ной эпи­центр спора? В харак­тере жизни Царя.

Цер­ковь имеет свой подход к освя­ще­нию, к кано­ни­за­ции святых, к объ­яв­ле­нию того или иного чело­века святым. И при этом нема­ло­важно личное отно­ше­ние каж­дого члена Церкви к тому или иному Угод­нику Божию. Неда­ром немало святых угод­ни­ков, кото­рые при­зна­ются свя­тыми, но мест­но­чти­мыми, они по всей Церкви не объ­яв­лены свя­тыми. И, тем не менее, к их мощам при­кла­ды­ва­ются, у них просят помощи и полу­чают ее, т.е. нема­ло­важ­ным явля­ется еще и личное отно­ше­ние чело­века к свя­тому, и опыт этого обра­ще­ния, и харак­тер.

Важ­ней­шим момен­том при кано­ни­за­ции явля­ется тот факт, что Цер­ковь про­слав­ляет в лике святых непре­менно тех людей, кото­рые испол­нили своею жизнью Завет Хри­стов, Завет Еван­гель­ский. Так, Царь Нико­лай II своею муче­ни­че­скою кон­чи­ною, своею верой, с кото­рой он шел на свою Гол­гофу, испол­нил вполне две запо­веди Божии – о любви к Богу и о любви к ближ­ним, к своему народу. Что еще нужно сму­ти­те­лям, про­тив­ни­кам его кано­ни­за­ции?

О пове­де­нии в свет­ском обще­стве

– Нахо­дясь в свет­ском обще­стве на приеме, на ужине, необ­хо­димо ли кре­ститься или нужно совер­шать внут­рен­нюю молитву?

– Огор­чать не должно никого. Что такое не огор­чать ближ­него? Это значит не иску­шать его, чтобы я не стал при­чи­ной его согре­ше­ния. Я ему что-то сказал, а он вдруг рас­кри­чался. Что он этим делает? – Грешит. Кто вино­ват? – Я. Кто подал повод к огор­че­нию? – Я. Кто из нас более согре­шил: он ли, вдруг раз­гне­вав­шийся, рас­кри­чав­шийся или раз­оби­дев­шийся, или я, кото­рый его иску­сил?

Ска­зано: «А кто соблаз­нит одного из малых сих, веру­ю­щих в Меня, тому лучше было бы, если бы пове­сили ему мель­нич­ный жернов на шею и пото­пили его во глу­бине мор­ской; горе тому чело­веку, через кото­рого соблазн при­хо­дит» (Мф.18:6-7). Отча­сти это отно­сится, веро­ятно, и к детям. Но не в мень­шей сте­пени это отно­сится вообще ко вся­кому чело­веку, мла­денцу или же ребенку в духов­ном смысле. Любой чело­век, кото­рый мной был иску­шен, впал в обиду, раз­дра­же­ние или же в воз­му­ще­ние, или еще хуже – в нена­висть, а после наде­лал еще массу все­воз­мож­ных грехов – эту нена­висть рас­про­стра­нил на других людей, от него вос­пла­ме­ни­лась в раз­дра­же­нии еще целая цепочка людей. В резуль­тате грех умно­жился мно­го­кратно. Почему так про­изо­шло? Кто вино­ват в том, что чело­век не потер­пел мою язви­тель­ность, мою злоб­ность, или же мой укор, или же мое над­ме­ние, или же мое нахаль­ство, или же наг­лость, или же мое дав­ле­ние, или еще что-то. Кто его в это иску­ше­ние ввел, кто не про­явил чут­ко­сти, не раз­гля­дел, что его силы на пре­деле, что он дальше не потер­пит и не поне­сет меня… Кто не раз­гля­дел? – Я. В ком не было чут­ко­сти? – Во мне.

Поэтому уместно всегда поль­зо­ваться таким очень про­стым пра­ви­лом, кото­рое ведет к глу­бо­кой работе над собой, очень вни­ма­тель­ному отно­ше­нию к своим поступ­кам: «Не огор­чай, не иску­шай ближ­него своего». И когда я при­хожу на свет­ский прием, куда я не мог не прийти, и на ужине вкушаю, то никто не должен сму­щаться внеш­ним про­яв­ле­нием моей пра­во­слав­но­сти. В этом-то и заклю­ча­ется мое пра­во­сла­вие.

Иное дело, когда воз­ни­кает необ­хо­ди­мость испо­ве­дать Христа. Вот тут уже встань до смерти. Или даже муче­ни­че­ской смер­тью, или же какими-либо стра­да­ни­ями, или болью испо­ве­дуй Христа, это совсем другая ситу­а­ция, другое обсто­я­тель­ство.

О жизни хри­сти­а­нина и началь­ство­ва­нии

– Может ли веру­ю­щий чело­век быть началь­ни­ком на про­из­вод­стве?

– Вполне. Если взгля­нуть на тыся­че­лет­нюю исто­рию России, то можно уви­деть, что в ней был опре­де­лен­ный чино­по­ря­док. Осо­бенно стро­гое, строй­ное чино­на­ча­лие наблю­да­лось в свет­лей­шие и лучшие вре­мена рас­цвета Рос­сий­ской дер­жавы. Тогда Россия была цар­ственно руко­во­ди­мой. Царь был самым боль­шим началь­ству­ю­щим лицом, в его власти нахо­ди­лась вся Россия. Поэтому пра­во­слав­ный началь­ник – это норма граж­дан­ского устро­е­ния госу­дар­ства.

Только в этом случае оно сохра­няет и соблю­дает то чино­на­ча­лие или ту иерар­хию, кото­рая отоб­ра­жает иерар­хию Небес­ную. Ведь Ангель­ские миры, все девять чинов Анге­лов рас­по­ло­жены в чино­на­ча­лии. Неда­ром и сама Цер­ковь тоже устро­ена в стро­жай­шем чино­на­ча­лии. Епи­скоп, а далее за ним бла­го­чин­ный, а за ним – свя­щен­ники, миряне, а миряне в своих чинах – ста­ро­ста, дирек­тор завода, началь­ник участка, смены, цеха… И если все это устрой­ство пра­во­славно, то оно отве­чает тем чая­ниям (о кото­рых все мы радеем и желаем) о том, чтобы наше госу­дар­ство стало, как и прежде, пра­во­слав­ным. «Хочешь быть стар­шим, будь всем слугою», — гово­рит Свя­щен­ное Писа­ние. Значит, радей о всяком здра­вии своих под­чи­нен­ных – телес­ном, душев­ном, духов­ном. И не только во время работы, но и вне ее.

И в заклю­че­ние

Закан­чи­ва­ется наша беседа в палом­ни­че­ском рейсе, а тер­ни­стый путь ко спа­се­нию души, наше дви­же­ние ко Гос­поду, про­дол­жа­ется.