Богослужебный день начинается с вечера, а значит, уже в воскресный вечер мы слышим песнопения, настраивающие нас на новую седмицу поста. Священнослужители вновь меняют облачения с фиолетовых на темные, и мы погружаемся в будничные моления Великого поста.
И вот уже третья великопостная седмица, напоминает нам песнотворец в стихире:
«Поста́ наче́нше седми́цу тре́тию, Тро́ицу Честну́ю восхва́лим, ве́рнии, про́чее ра́достно преходя́ще, плотски́я же стра́сти увяди́вше от ду́ш на́ших, цве́ты боже́ственныя пожне́м, венцы́ испле́тше нача́льнице дне́й, да вси́ Христа́, я́ко Победи́теля, венцы́ нося́ще, воспои́м».
Начавши, верующие, третью неделю поста, прославим досточтимую Троицу, с радостью проходя остающееся время; и иссушив плотские страсти, соберём в душе божественные цветы, чтобы сплести из них венцы для господственного дня (Пасхи), дабы всем нам с венцами на головах воспеть Христа, как победителя.
Посмотрите, как образен язык – увядающие страсти взамен приносят цветение духа, подлинный расцвет души. Этот путь мы и проходим день за днем, причем желательно с радостью, возгревая бодрость духа, чтобы почва нашей души вместо плевел страстей и злых привычек приносила плоды добродетелей.
Плетение венцов – любимый образ древних песнотворцев, явно понятный современникам. Венцами награждают победителей соревнований и состязаний земных, но мы ищем венцов нетленных, о которых знает лишь Бог. А зачем? Ответ в этой стихире: чтобы быть достойными воспевать настоящего Победителя греха и смерти в день Его спасительного Воскресения.
Хорошо известно, что каждая подготовительная к Великому посту седмица посвящена особой Евангельской теме. Но, думаю, далеко не все знают, что такое же тематическое посвящение богослужебных текстов присутствует и во время Великого поста.
Прислушаемся, к примеру, к этой стихире на стиховне:
«Брозды́ исплюва́х оте́ческия непостоя́нным умо́м, со ско́тскими греха́ помышле́ньми пожи́х, все́ мое́ житие́ ижди́в блу́дно окая́нный а́з, пи́щи лише́н, утвержда́ющия се́рдце, вре́менно утучня́ющею сла́стию насы́тихся. Но, Отче Благи́й, не затвори́ ми́ человеколю́бныя утро́бы, но отве́рз, приими́ мя́, я́ко блу́днаго сы́на, и спаси́ мя́».
Сбросив с себя узду отеческую непостоянным умом, я сжился со скотскими помыслами греха. Распутно провёл я, несчастный, всю жизнь мою и, будучи лишён пищи, укрепляющей сердце, я насыщался удовольствием, услаждающим на время. Но, благой Отче, не затвори для меня человеколюбивого сердца Твоего, но отверзши его, прими меня, как распутного сына, и спаси меня.
Мы вновь вспоминаем притчу о блудном сыне и ставим себя на его место.
Песнопения, посвященные этому образу всегда пронзительны, исполнены мольбы и надежды. А еще – точных замечаний о человеческой душе. Блудная жизнь, отмечает здесь автор, лишает нас пищи истинной, духовной, той, что по-настоящему насыщает и утверждает сердце. Что же дают сласти плотские, греховные? Мало что дают: временное утучнение, а по сути – пустоту.
Потому и призывает нас Церковь к посту словами тропаря 8 песни трипеснца на утрени:
«Оте́ческаго сокро́вища, име́ния чу́днаго, ма́тере все́х послужи́вших Влады́це Христу́, прииди́те наслади́мся бра́тие поста́: и́бо се́й укрепля́ет те́ло, и просвеща́ет у́м и се́рдце».
Песнописец называет пост и отеческим сокровищем, и чудным имением, и матерью всех слуг Христовых. И указывает на причину такого величия постного подвига: «Ибо сей укрепляет тело и просвещает ум и сердце. А, значит, и всю нашу жизнь.
Марина Шмелева
Комментировать