Свидетельства древне-православной Церкви о неканонических книгах Ветхого Завета и значение их на основании этих свидетельств

Отсутствие ясных и определенных свидетельств о неканонических книгах со стороны новозаветных священных писателей¹ восполняется свидетельствами древнеправославной Церкви, сохранившимися в дошедших до нас творениях отцов и учителей Церкви и первых ее предстоятелей. Свидетельство Древней Христианской Церкви, будучи важно само по себе, служит кроме того несомненным ручательством вероятности предположения о знакомстве новозаветных священных писателей с нашими неканоническими книгами и о пользовании их ими, так как это свидетельство проистекает из уст первых предстоятелей церкви, бывших очевидцами и непосредственными учениками апостолов, или же обращавшихся по крайней мере с непосредственными очевидцами и слушателями самих апостолов. Если сами новозаветные священные писатели не имели повода сказать об отношении неканонических книг к каноническим, то впоследствии повод представился и Церковь однажды навсегда изрекла свое определение относительно достоинства неканонических книг.

Все свидетельства древнеправославной Церкви о неканонических книгах Ветхого Завета можно разделить на две группы: А) свидетельства предстоятелей и учителей Древней Христианской Церкви во II и III веках и Б) определения соборов и правила отцов древнеправославной Церкви в IV и V веках.

А) В первой группе свидетельств Древней Православной Церкви обращают на себя внимание: а) употребление неканонических книг в письменных памятниках мужей апостольских; б) непрерывный ряд свидетельств о них в отеческих творениях последней четверти II-го и III-го века (Иринея, Климента Александрийского, Тертуллиана, Киприана) и в) попытка Мелитона Сардийского и Оригена решить вопрос об объеме священного канона и отношении последнего к неканоническим книгам.

а) Мужи апостольские, обосновывая свое учение, начертывая образцы жизни, увещевая к исполнению долга и преподавая высшее утешение страждущим за веру, вместе с каноническими изречениями Ветхого Завета приводят иногда места и из неканонических книг. В этом случае они следуют примеру новозаветных священных писателей, которые под руководством Духа Божия усматривали в непринятых в каноне книгах то, что проистекает от влияния Духа Божия и делали указания на них. Так, апостол Варнава, наряду с пророчествами приводит слова из 3-й книги Ездры. «Подобным образом, говорит он в начале 12-й главы своего послания, – и на крест указывает Господь чрез другого пророка, который говорит: когда все это совершится? Тогда, говорит Господь, когда древо преклонится и восстанет и когда от древа воскаплет кровь. Здесь опять тебе говорится о Кресте и о Имеющем быть распятым»². Слова: «от древа кровь воскаплет» с буквальною точностью приведены из (3Ездр.5:5). Что же касается до начальных слов приведенного места: «когда древо преклонится и восстанет», то их нет в книге Ездры и они вероятно сказаны апостолом в дополнение, для ясности слов: «воскаплет кровь от древа», чтобы в этом древе легче можно было узнать Древо Креста, преклоненное для распятия Христа и воздвигнутое с Распятым, от Которого и капала кровь. Варнава, приводя это место, не усомнился дать писателю этой книги название пророка и таким образом сохранить к ней то уважение, каким она пользовалась между тогдашними верующими иудеями.

В посланиях Климента Римского мы видим несомненное указание на употребление некоторых неканонических книг. В 55 гл. первого послания к Коринфянам св. Климент в примере любви к своему народу указывает на блаженную Иудифь³, воспроизводя хотя и не с буквальной точностью слова книги Иудифь (Иудиф.8:30). В 27 гл. того же послания св. Климента находим буквальное воспроизведение из Книги Премудрости Соломоновой (Притч.12:12; 11:22).

У Климента читаем: Τίς ἐρεῖ αὐτῷ· τὶ ἐποίησας; ἢ τίς ἀντιστήσεται τῷ κράτει τῆς ἱσχύος αὐтоῦ; Кто скажет ему: для чего Ты это сделал? Или кто противостанет могуществу славы его?⁴

В кн. Премудрости: Κράτει βραχίονός σου τίς ἀντιστήσεται; Кто противостанет силе мышцы Твоея? (Прем.11:22). Τίς γὰρ ἐρεῖ, τί ἐποίησας; ἢ τίς ἀντιστήσεται τῷ κρίματί σου; Кто скажет: зачем это Τы сделал? Или кто противостанет суду Твоему? (Прем.12:12). Первый вопрос встречается у Иова (Иов.9:12), а второго нет ни в одной из канонических книг Ветхого Завета; соединение же обоих вопросов в послании св. Климента напоминает книгу Премудрости. Рассматриваемое нами место из послания св. Климента в целом своем составе было написано по воспоминанию обоих мест из книги Премудрости. Следы употребления св. Климентом книги Премудрости можно заметить и в 3-й главе его послания⁵, где он говорит о «зависти, чрез которую смерть вошла в мир», что напоминает слова Премудрости (Прем.2:24): «завистью диавола вошла в мир смерть». Св. Поликарп Смирнский в своем послании к Филиппийцам, увещевая к добродетелям, говорит: «когда можете благотворить, не откладывайте этого, ибо милостыня избавляет от смерти»⁶. Последнее выражение есть воспроизведение Товит. (Тов.12:9). У Тов.: ἐλεημοσύνη γὰρ ἐκ θανάτου ῥύεται, а частица γάρ, чрез которую присоединяется это выражение, придает ему значение основы, как нередко приводятся места из канонических книг.

Других указаний на богословско-литературное употребление наших неканонических книг в дошедших до нас письменных памятниках мужей апостольских нет, но и этого немногого совершенно достаточно, чтобы видеть большое уважение, оказываемое мужами апостольскими нашим неканоническим книгам, особенно если принять во внимание небольшой объем самих сочинений, в которых воспроизводятся места из наших неканонических книг. Но на основании этих немногих данных мы не имеем ни малейшего права утверждать, что мужи апостольские усвоили неканоническим книгам значение равное с книгами каноническими, как полагает Гербст⁷. Уже одно то обстоятельство, что места из неканонических книг воспроизводятся мужами апостольскими просто, без всякой формулы, с какою обыкновенно приводятся цитаты из канонических книг, не уполномочивает нас к такому смелому и поспешному заключению. Затем, пусть некоторые из мужей апостольских, как язычники по происхождению, не знали иудейского предания, однако сомнительно, чтобы апостолы, которым без сомнения известно было достоинство ветхозаветных писаний, не сообщили им о том, какие книги Ветхого Завета суть плод божественного вдохновения.

б) Совершенно ясны и определенные указания на неканонические книги Ветхого Завета, как на книги священно-библейские, содержатся в отеческих творениях последней четверти II-го и III-го века. Можно указать весьма много примеров употребления неканонических книг в церковно-богословской отеческой литературе этого времени и притом часто под теми формулами, под которыми обыкновенно приводятся изречения из канонических книг.

Первое более определенное сравнительно с мужами апостольскими указание на употребление неканонических книг в отеческой литературе находим у Иринея, епископа Лионского († 202г.). В дошедшем до нас сочинений св. Иринея: «Обличение лжеименного знания» под именем пророка Иеремии приводится место из Книги пр. Варуха. «И что верующие... будут в царстве святых, будут служить Иерусалиму и Царству (Христа) в нем, об этом говорит Иеремия: посмотри, Иерусалим, на восток и увидь веселие, идущее к тебе от самого Бога (Вар.4:36 и вся 5-я глава)⁸. В IV книге 5 гл. того же сочинения Ириней бγκвально приводит место из неканонических прибавлений к Книге пророка Даниила. «Даниил пророк, когда Кир царь персидский сказал ему: почему ты не поклоняешься Богу? возвестил, говоря: потому что я чту не идолов рукотворенных, но живого Бога, уставившего небо и землю и владычествующего над всякою плотию» (Дан.14:3–5)⁹. Β IV книге 38 гл. того же сочинения можно видеть указание на употребление Иринеем книги Премудрости; слова ἀφϑαρσία δὲ ἐγγὺς εἶναι ποιεῖ Θεοῦ – а бессмертие приближает к Богу»¹⁰ буквально взяты из Прем.6:19¹¹. Наконец Евсевий Кесарийский, говоря в своей Церковной истории о Иринее Лионском, замечает между прочим, что он «написал, книгу διαλέξεων διαφόρων, в которой упоминает о послании к Евреям и так называемой Книге Премудрости Соломоновой и приводит из них некоторые изречения»¹².

Что касается до отеческих творений третьего христианского века, то там с большею рельефностью чем у Иринея выступают следы употребления неканонических книг, как книг священно-библейских, относящихся к канону; здесь мы находим цитаты из всех неканонических книг, при том с тою же целью и в той же форме, как приводятся места из канонических книг. В справедливости сказанного может убедить нас тщательное рассмотрение отеческой литературы III века.

Анализируя творения Климента Александрийского, мы видим, что он в подтверждение истины проповедуемого учения опирался на авторитеты канонических и неканонических книг вместе, цитируя их в одинаковой форме. Во второй книге своего сочинения «Педагог» Климент Александрийский более 20 раз цитирует Книгу Премудрости Иисуса сына Сирахова и притом в такой форме, которая показывает, что он придавал ей не меньшее значение, чем какой-либо книге Св. Писания. Так он цитирует ее: или просто без особенной формулы – напр. Сир.14:1 (Paedag. II, 7 Curs. compl. t. VIII. p. 457); или через частицу γάρ, которая по употреблению в отеческой литературе предполагает с одной стороны неоспоримый авторитет присоединяемого через нее места, а с другой – известность этого места читателям как взятого из Писания: Сир.20:5,8 (Paedag. II, 6; t. VIII. р. 456). Сир. Сир.7:1 (Paed. II, 7; t. VIII. р. 464); или приводит места из Сираха через выражение εἴρηται (сказано), иногда с присоединением к нему наречия ἀστείως, εἰκότως, παγκάλως, εὖ и др., чем указывается на авторитет изречения, стоящий выше всякого опровержения – Сир.31:31 (ἀστείως εἴρηται) и Сир.31:36 (εὖ εἴρηται Paed. II, 2. t. VIII. р. 420. 416); иногда – через φησὶ, λέγει, к которым в качестве субъекта придаются ἡ γραφὴ, ἡ σοφία – Сир.1:27,28 (Paed. I, 8. t. VIII. р. 332), Сир.21:23 (Paed. II, 5. t. VIII. р. 449), Сир.23:19 (ἡ γραφὴ φησίν – Paed. II, 10. t. VIII. р. 516), Сир.1:22 (φησὶν ἡ σοφία – Paed. I, 8. t. VIII. р. 333), Сир.18:32 (ἡ σοφία λέγει, – Paed. II, 1. t. VIII. р. 392), Сир.31:38 (ἡ σοφία κέκραγεν – Paed. II, 2. t. VIII. р. 417); наконец места из книги Сираха Климент приводит иногда как изречения Руководителя – Παιδαγωγοῦ, под которым он разумеет Спасителя – Сир.23:18 (с словами: οὐκ ἀκούει тоῦ Παιδαγωγοῦ βοῶντος – Paed. II, 10. t. VIII. р. 516). Так много мест из книги Сираха приводится в одной второй книге Педагога! Мы уже оставляем в стороне достаточное количество цитат из Премудрости Иисуса сына Сирахова в прочих книгах Педагога и в других сочинениях Климента. Подобным образом и с одинаковою целью, хотя и реже сравнительно с книгой Сираха, Климент пользуется и другими неканоническими книгами. Так, изречения из Книги Премудрости Соломоновой приводятся: или просто без формальных цитат – Прем.7:8, Прем.2:22,23 (Stromat. VI, 11. 12. Curs. compl. Patrol. gr. t. IX p. 851); или через γάρ – Прем.3:1 (δικαίων γὰρ ψυχαὶ ἐν χειρὶ Θεοῦ – Strom. IV, 11. t. VIII, р. 1289); или через φησίν, причем подразумевается ἡ γραφὴ – Писание, слово которого непреложно – Прем.16:27 (Paed. II, 1. t. VIII. р. 388); иногда как слова Премудрости (ἡ σοφία λέγει) – Прем.6:19; Прем.7:24 (τὸ ἐν τῇ σοφίᾳ εἰρημένον – Strom. V, 14. t. IХ, р. 132); иногда как слова Писания (ἡ γραφὴ λέγει – Прем.2:12 (Strom. V, 14. t. IХ, р. 164); или же как слова Божественной Премудрости) (ἡ ϑεία σοφία λέγει) – Прем.3:2–8 (Strom. IV, 16. t. VIII. р. 1309); или же наконец, как слова Соломона (ὁ Σαλομὼν φησίν) – Прем.4:17; Прем.6:12–14; 16–20 (Strom. VI, 14. 15. t. IХ. р. 332. 344). В сочинении Климента «Педагог» приводится место из книги Варуха Вар.3:16–19 как изречение Божественного Писания с прибавлением: παγκάλως ἡ ϑεία ποῦ λέγει γραφὴ (Paed. II, 3. t. VIII. р. 433, 436); подобным образом в «Строматах» приводится место из Тов.4:16 со словами: τοῦτο βραχέως ἡ γραφὴ δεδήλωκεν, εἰρηκυῖα (Strom. II, 23. t. VIII. р. 1089); равно и из Тов.12:8 со словами: ἐπακούσας τῆς λεγούσης γραφῆς (Strom. VI, 12. t. IХ. р. 324). Слова из песни трех отроков (Дан.3:58–60) приводятся как составная часть Книги пророка Данила со словами: ἐν τῷ Δανιὴλ γέγραπται (ἐκ τῶν προφητῶν ἐκλογαί, t. IХ. р. 697. 699). Хотя месту из Книги Иудифь (Иудиф.8:27) не предпосылается никакого формального прибавления, но самое положение его между Иез.18:23,32 и Притч.10:4,5,8. показывает, что оно приводится как изречение Св. Писания (Strom. III, 16. 15. tom. VIII. р. 1200). Свидетельство 3 книги Ездры 3Ездр.5:35 приводится на ряду со свидетельством из Книги пророка Иеремии и притом со словами: «говорит пророк Ездра» (Strom. II, 7. tom. VIII. р. 969); в Строматах же цитируется просто место из 2Мак.1:10 (Strom. IV, 14. tom. ΙΧ. р. 145). Если в творениях Климента Александрийского не находим указания на остальные неканонические книги и прибавления, то отсюда не следует, что он не знал их и не держался высокого мнения о них; ему не приходилось цитировать их также, как и канонические: вторую книгу Паралипоменон, книги Неемии и Ездры, Руфь, Ионы и Авдия пророков. Надобно заметить, что все анализируемые нами места из неканонических книг приводятся наравне с местами из канонических и между ними, следовательно, как изречения Св. Писания. Для примера достаточно указать на Педагог. II, 10 (t. VIII. р. 516), где вслед за словами Сираха Сир.23:18, как изречением Руководителя (βοῶνтоς Παιδαγωγοῦ), приводится место из Исаии Ис.29:15, как изречение того же Руководителя (ταύτῃ τε πάλιν ὁ Παιδαγωγὸς αὐτοῖς ἀπειλεῖ διὰ Ἠσαΐου λέγων).

Подобным образом и в творениях Тертуллиана († 220), знаменитого писателя Западной Церкви, мы не замечаем различия между каноническими и неканоническими книгами Ветхого Завета; он одинаково приводит свидетельства и тех и других. В своем сочинений «О единобрачии»¹³ между библейскими примерами целомудрия и чистоты он указывает и на Иудифь. А в сочинении против Валентиниан¹⁴ Тертуллиан приводит начальные слова книги Премудрости: «помышляйте о Господе благоговейно и в простоте сердца ищите Его» – как слова Премудрости Соломоновой, а не Валентиновой. С выражением: «ибо если читаем» (si enim legimus) он приводит слова Прем.1:6: «Бог есть свидетель и зритель сердца»¹⁵. В сочинении против Маркиона приводятся слова Прем.2:12 между изречениями Исаии Ис.57:1 и Иез.9:4, притом в обычной форме, прилагаемой к каноническим изречениям – «говорит»: «Πρиидите, говорит, убьем праведника, ибо он нам бесполезен».¹⁶ С выражением «как написано» Тертуллиан цитирует Сираха Сир.15:17¹⁷. В сочинении «против гностиков»¹⁸ приводятся слова из Послания Иеремиина как слова пр. Иеремии: «ибо вспомнили Иеремию, писавшего к тем, кому он угрожал пленом».

Примеру Тертуллиана в употреблении неканонических книг Ветхого Завета наряду с каноническими следовал его ученик Киприан Карфагенский († 258). Под формулою «как написано» (sicut scriptum est), «ибо написано» (quia scriptum est) Киприан в своих сочинениях приводит места из разных неканонических книг: Тов.4:10 – «милостыня от смерти избавляет» и Прем.1:13 – «Бог смерти не сотворил»¹⁹; Прем.2:24 – «зависть диавола внесла смерть на круг земной»²⁰; Сир.28:28 – «огради уши твои тернием и не слушай языка нечестивых»²¹; из Сир.12:7,9 – в сочинении о смертности²². Под формулою: «Св. Писание, Божественное Писание учит, говорит, наставляет, убеждает» приводятся и из изъясняются места: из Прем.3:4–8 – «когда св. Писание говорит, что страдания освящают мучеников Божиих... оно выражается таким образом: ибо хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия»²³. в послании к папе Корнелию²⁴; из 1Мак.2:62 – приведши изречение пр. Аввакума (Авв.2:5) со словами «Божественное послание так учит», Киприан продолжает: и еще (т. е. Божественное Писание учит) «не убойтесь слов мужа...»; из Тов.12:8 в сочинении «О молитве Господней»²⁵ – «посему то св. Писание говорит в наставление наше: доброе дело молитва с постом и милостынею»; в сочинении «О смертности»²⁶ – из Сир.2:1,4,5 – «Божественное Писание так говорит в наше научение и предостережение». Иные места из неканонических книг приводятся у Киприана как изречения Св. Духа, с выражениями: «Дух Св. говорит, учит, открывает, возвещает». Так в сочинении «О труде и милостыне»²⁷, преведши место из кн. Притч.15:27 со словами: «Дух Св. говорит в Божественном Писании», Киприан продолжает – «и в другом месте Он говорит: милостыня очистит от греха» (Сир.3:30), в сочинении «О смертности» приводится место из книги Прем.4:11–14 пοд формулою: «чрез Соломона Дух Св. учит»²⁸; в сочинении «О молитве Господней» после слов псалмопевца приводится место из Послания Иеремиина (6 ст.) под именем пророка Иеремии – «Тот же Дух Св. внушает через Иеремию, так поучая: «скажите в уме, Тебе должно поклоняться, Владыка»²⁹; в послании к папе Корнелию вслед за местом из книги Притчей (Притч.16:27) под формулою: «чрез Соломона Дух Св. говорит», Киприан приводит изречение Сираха Сир.28:28 со словами: «также в другом месте Он (Дух Св.) увещевает»³⁰; в послании к Фортунату Киприан приводит место из книги Премудрости Прем.3:4–8; Прем.5:1–9 под формулою; «Дух Св. открывает и возвещает чрез Соломона»³¹. Нередко места из Книги Премудрости Соломоновой и Премудрости Иисуса сына Сирахова у Киприана приводятся и изъясняются как изречения Соломона, изречения Премудрости Соломоновой: Прем.15:15–17 (epist. ad Fortunat. I. t. IV р. 655, 656), Прем.2:12–17 (testimon. adv. judaeos. lib. II. c. 6. t. IV. р. 703), Сир.2:5 (epist. ad Fortun. с. 9. t. IV. р. 663). Достойно замечания то обстоятельство, что Киприан наряду с пророчествами и в пророчественном же значении приводит и изъясняет места из Книги Премудрости Соломоновой и из Книги пророка Варуха: из первой приводит Прем.2:12–17 в доказательство праведности Того, Которого умертвили иудеи, среди разных пророческих мест Ветхого Завета о том же предмете; из второй наряду с пророчествами приводит под именем пророка Иеремии Иер.3:35 в доказательство того, что Христос есть Бог³². Встречаются наконец цитаты из других неканонических книг и прибавлений в творениях Киприана, но только не предваряются никакими формулами и выражениями, подобными приведенным нами выше: Дан.14:5 и Дан.14:2; 1Мак.7, (epist. LVI. t. IV. р. 354), 2Мак.7:9,14,16–18,19,27–29; 2Мак.6:30 и Дан.14:4 (testim. adv. jud. I, 2. t. IV. р. 680); равным образом под именем Ездры приводится место из 2Ездр.20:26 (epist. ad. Fortunat. c. XI. t. IV. р. 668–672).

Приведенные нами факты богословско-литературного употребления неканонических книг Ветхого Завета во втором и третьем христианских веках дают нам право заключать, что неканонические книги пользовались уважением в Древней Христианской Церкви, хотя и не одинаковым, о чем свидетельствуют самые формулы, под которыми приводятся места из неканонических книг. Указания и ссылки на неканонические книги в сочинениях мужей апостольских и св. Иринея совсем не такого характера, как цитаты из них в отеческих творениях III-го века. Тогда как у мужей апостольских встречаются лишь воспроизведения из неканонических книг, а у Иринея хотя и ясные цитаты, но без формул, сопровождающих места из канонических книг в отеческих творениях III-го века неканонические цитируются прямо наравне с каноническими и притом под теми же формулами и с той же целью, как книги Священного Писания. Конечно употребление неканонических книг Ветхого Завета в сочинениях мужей апостольских и в отеческой литературе первых веков легко объясняется отсутствием в то время ясного и определенного понятия о каноне, чем между прочим обусловливаются ссылки и указания самих новозаветных священных писателей на книги, не находящиеся в еврейском каноне; но чем и как объяснить различие, замечаемое в употреблении неканонических книг у мужей апостольских и св. Иринея с одной стороны и отеческой литературе III-го века с другой? Если отцы Христианской Церкви (Климент, Тертуллиан, Киприан) свидетельствуются неканоническими книгами как книгами священно-библейскими, то не следует ли отсюда, что они признавали неканонические книги каноническими, усвоили им Божественный авторитет? На последний вопрос мы отвечаем категорически: нет. Если мужи апостольские, как мы выше сказали, имели полную возможность узнать от самих апостолов о том, какие писания Ветхого Завета суть плод вдохновения Духа Божия и некоторые из них кроме того по самому происхождению своему могли знать предание палестинских иудеев о составе священных книг³³, если св. Ириней, обращавшийся с непосредственными учениками апостолов, также мог знать о составе книг богодухновенных: то отцы церкви III-го века лишены были этой возможности. Будучи по происхождению язычниками, отцы третьего христианского века (Климент, Тертуллиан и Киприан), как не знавшие еврейского языка, по просвещении светом христианской веры, пользовались священными книгами Ветхого Завета лишь в переводе александрийских иудеев; а пользуясь книгами Священного Писания в греческом переводе александрийских иудеев, они естественно наследовали от последних и уважение ко всем книгам, заключающимся в библейском кодексе. Но поскольку сами александрийские иудеи не задавались решением вопроса о каноне и объемом его в строгом догматическом смысле, а пользовались, на практике безразлично каноническими и неканоническими книгами: то и эти отцы, близкие по месту происхождения к александрийским иудеям, не ставили вопроса о каноне и о значении канонических и неканонических книг, так как не имели к тому повода и в своих сочинениях безразлично пользовались и теми и другими, благодаря общественному о них мнению. Итак, если отцы III-го христианского века свидетельствуются нашими неканоническими книгами в своих творениях не иначе, как книгами Св. Писания, слова Божия и пр., то из этих формул свидетельствования еще никак нельзя заключать, будто они признавали эти книги в полном и точном смысле книгами богодухновенными или каноническими. Все такие формулы свидетельствования указывают лишь на то большое уважение, каким неканонические книги пользовались в общественном мнении того времени³⁴; на них смотрели как на книги священно-библейские, и отцы Церкви, в противном случае, в своих посланиях к разным лицам и в своих творениях, предназначенных для общественного употребления, не могли бы свидетельствоваться и опираться на такие источники, за которыми Церковь не признает никакого авторитета.

в) Если отцы III-го христианского века: Климент, Тертуллиан и Киприан не имели повода поставить и решить в строго догматическом смысле вопрос о каноне и об отношении к нему других книг библейских, так как им не приходилось сталкиваться с иудеями строго-ортодоксального направления и потому на практике пользовались безразлично всеми книгами греческого перевода: то на востоке случай к тому представился еще в коне второго века. Столкновения с евреями строго-ортодоксального направления, не признававшими наших неканонических книг и самого перевода LХХ, как расходившегося с еврейскою Библию, сделали вопрос об объеме канона ветхозаветных книг настоятельным. Первую попытку определить объем ветхозаветного канона сделал Мелитон епископ Сардийский († 172). Желая сообщить церкви точные сведения о составе еврейского канона и в тоже время избавиться от упреков со стороны евреев, Мелитон счел необходимым обратиться к канону палестинских иудеев и с этой целью предпринял путешествие на восток в Палестину. После тщательного исследования по востоку и Палестине Мелитон в письме к христианскому брату Онисиму представил точный список ветхозаветных книг, принятых палестинскими евреями, в порядке LХХ и даже с греческими названиями (Γένεσις, Ἔξοδος, βασιλειῶν τέσσαρα и т. д.), проходя молчанием книгу Есфирь и наши неканонические книги³⁵. Молчание Мелитона о книге Есфирь удовлетворительно объясняется тем обстоятельством, что она не считалась каноническою у тех авторитетов, к которым обращался Мелитон со своими изысканиями³⁶. Что касается неканонических книг, то они не перечисляются Мелитоном по той естественной причине, что не входили в состав еврейского канона. Правда, в списке Мелитона упоминается книга Премудрости (Σολομῶνος παροιμίαι ἢ³⁷ καὶ Σοφία), но под этим именем разумеется не неканоническая книга Премудрости Соломоновой, а книга Притчей, как это видно уже и из поставленной пред Σοφία частицы καὶ, тогда как в списке Мелитона все другие книги Ветхого Завета перечисляются одна за другой без соединительных частиц³⁸. Кроме того название книги Притчей Премудростью, σοφία, sapientia встречается почти у всех древних отцов: у Никифора Σολομῶνος Παροιμίαι, ἢ καὶ ἡ Σοφία³⁹; а Евсевий, повествуя о Егезиппе, говорит, что он вместе с Иринеем и целым сонмом древних Притчи Соломона называет Премудростью, заключающей в себе все добродетели (πανάρετоν Σοφίαν τὰς Σολομῶνος Παροιμίας ἐκάλουν)⁴⁰.

Подобно Мелитону ученейший и критически образованный Ориген († 254) также руководится преданием Иудейской Церкви при определении точного состава ветхозаветных книг и отделяет канонические книги от неканонических. «Итак, говорит Ориген, должно знать, что книг Ветхого Завета, как передают евреи, двадцать две – сколько у них и букв»⁴¹. Затем в самом списке⁴² замечаются некоторые особенности: послание Иеремиино полагается между каноническими книгами (Ἱερεμίας σὺν ϑρήνοις καὶ τῇ ἐπιστολῇ ἐν ἑνὶ), на чем отразилось влияние перевода LXX, где послание Иеремиино следует тотчас за Плачем, а равно и влияние практики древне-христианской церкви, полагавшей Послание Иеремиино между подлинными произведениями пророка Иеремии; далее не упоминается о книге 12-ти пророков, что без сомнения есть результат недосмотра переписчика, так, как о ней упоминает Иларий, ясно ссылавшийся на Оригена при своем перечислении ветхозаветных книг, при том без книги малых пророков число ветхозаветных книг ограничивается 21, тогда как сам Ориген ясно определяет его в 22. Книга Есфирь стоит не в числе исторических, а последнею, что очевидно указывает на отсутствие общего согласия относительно ее исторического характера и канонического достоинства в иудейской и христианской церкви. Ориген заканчивает свой список упоминанием о книгах Маккавейских, но с прибавлением: «вне сих – книги Маккавейские» (ἔξω δὲ τούτων ἐστι τὰ Μακκαβαϊκά), чем ясно дает знать, что он не причисляет их к канону, иначе число канонических книг превышало бы 22. Другие неканонические книги Ориген проходит молчанием.

Между тем практика Древней Христианской Церкви, обычай свидетельствоваться неканоническими книгами наряду с каноническими не могли не обратить на себя внимание Оригена. Ориген с большим уважением смотрел на этот обычай и опасался нарушить его, памятуя изречение Писания: «не преступай межи давней, которую провели отцы твои» (Притч.22:38). И вот, представив список книг, принятых евреями, Ориген тем не менее не мог произнести определенного и точного суждения о каноне; обычай Христианской Церкви породил в его душе колебание. На упреки со стороны Африкана в том, что он – Ориген – пользуется историею Сусанны и вообще прибавлениями LХХ к книге пр. Даниила и Есфири, Ориген отвечал указанием на прибавления в других книгах Ветхого Завета и главным образом на древний обычай, которому он следует в силу изречения: «не преступай межи давней»⁴³. Уважение Оригена к практике Древней Христианской Церкви было так велико, что он даже не усомнился защищать пред Африканом каноническое достоинство истории Сусанны, полагая, что еврейские учители самовольно исключили ее из канона ради содержащегося в ней обвинения старцев⁴⁴. Подобным образом и в том же послании к Ю. Африкану Ориген говорит относительно книги Товита и Иудифь: «евреи не пользуются ни Книгой Товита, ни Книгой Иудифь и не имеют даже между апокрифами еврейскими, как мы от них узнали, но поскольку церкви пользуются Товитом»⁴⁵. А в сочинении «о началах» говорит о Книге Премудрости Соломона, что она не у всех Ориген авторитетом⁴⁶. Кроме того, Ориген следовал этому обычаю Древней Христианской Церкви и в своей практике. Проводя строгое различие между каноническими книгами и апокрифами и предостерегая от заимствований из последних, каковые возможны были только для апостолов и евангелистов, знавших под руководством наполнявшего их Св. Духа, что можно заимствовать из апокрифов и чего должно остерегаться⁴⁷, Ориген пользуется нашими неканоническими книгами наравне с другими библейскими, как книгами Св. Писания. Так, изречение из книги Товита (Тов.12:7) цитирует как слова Писания (ait scriptura)⁴⁸. Различные места из Премудрости Соломоновой Ориген приводит то как изречения «слова Божия» (Прем.7:25,26 – ὡς ὁ ϑεῖος λόγος ὁρίξεται)⁴⁹ то как слова «пророка» (Прем.2:20 – о Котором (Христе) предвозвестил пророк⁵⁰, то как слова писателя божественной мудрости (Прем.7:17–21)⁵¹, то, наконец, как слова Иисуса Христа⁵². Места из Книги Премудрости Иисуса сына Сирахова приводит как, «слово Божие» (Сир.10:23 φησὶ γοῦν καὶ ὁ θεῖος λόγος)⁵³, или с выражением «ибо написано»⁵⁴: Сир.31:16 – «помни следующее изречение»: Сир.5:8 «и то»; Притч.3:28⁵⁵. Последние два места – из канонической и неканонической книг приведены под одной формулой. Со словами «как написано» Ориген цитирует Книгу пр. Варуха⁵⁶, 2-ю книгу Маккавейскую⁵⁷; в комментарии на послание к Римлянам⁵⁸ наряду с книгой Чисел и третей Царств цитирует 1Мак.2:24; в комментарии на Евангелие Иоанна⁵⁹ приводит Дан.13:56 как слова Даниила: наконец Книгу Иудифь цитирует со свойственной каноническим местам формулой⁶⁰.

Итак, Ориген указал истинные начала, на основании которых может быть решен в строго догматическом смысле вопрос об объеме канона и отношения к нему книг неканонических. Начала эти – иудейское предание и предание или обычай Христианской Церкви. Но неумение соединить, согласить эти начала, вывести из них заключение, незнание – к чему каждое из них обязывает, препятствовали решению этого вопроса, и мы тщетно стали бы искать его у Оригена. Ориген даже слишком односторонне и своеобразно понимает значение предания иудейского: «из него мы должны узнать составные части еврейского канона, дабы в противном случае при спорах с евреями не остаться осмеянными последними и дабы нанести им поражение их же собственным оружием»⁶¹.

Таким образом исследование письменных памятников II и III христианских веков открыло нам с одной стороны отношение Древней Христианской Церкви к неканоническим книгам, пользовавшейся ими наравне с каноническими, а с другой – обнаружило в лице Мелитона Сардийского и Оригена попытку к разрешению вопроса о каноне и значении неканонических книг, ограничившуюся лишь указанием истинных начал, которыми должно руководствоваться при решении этого столь важного в догматическом отношении вопроса.

Б) Хотя Ориген сам не оставил ясного и определенного суждения об объеме канона ветхозаветных книг и о достоинстве неканонических книг, тем не менее он оказал большую услугу Церкви своим определением истинных начал. В IV веке решение вопроса об объеме канона сделалось наиболее настоятельным в виду появлявшихся во множестве подложных книг, выдаваемых еретиками за богодухновенные и присоединяемых ими к составу богодухновенных. При решении этого вопроса Церковь руководилась указанными Оригеном началами и на основании их с одной стороны провела строгое различие между книгами богодухновенными и подложными еретическими через определение значения и объема ветхозаветного канона; с другой стороны она обратила внимание на книги, не вошедшие в состав еврейского канона и однако пользовавшиеся большим уважением в Древней Христианской Церкви и произнесла свое обязательное для всех времен суждение относительно достоинства и значения наших неканонических книг, поставив их в средине между двумя указанными диаметрально противоположными классами. Если в первом случае преимущественное влияние имело иудейское предание, то во втором – обычай, предание Христианской Церкви. Голос Церкви как об объеме канона, так и о достоинстве наших неканонических книг выражается в определениях Соборов, отцов и учителей ее. Спрашивается: какое же достоинство должны иметь наши неканонические книги по окончательному суду Древней Православной Церкви? Какое значение усвоили им определения отцов Церкви и Соборов четвертого и пятого христианских веков, создавших непреложные вероопределения для последующих времен?

Христианская Церковь как на востоке, так и на западе, вызванная необходимостью, в четвертом и пятом веках определениями Вселенских и Поместных Соборов, отцов и учителей Церкви однажды навсегда определила состав Божественных писаний Ветхого Завета и тем предотвратила всякую возможность смешения их с подложными еретическими произведениями. Следуя иудейскому преданию, Христианская Церковь восточная и западная, а следовательно – вся вселенская, из всей массы ветхозаветных книг выделила только книги еврейского канона как богодухновенные, содержащие источник Божественного откровения, канонизировала их, т. е. обнародовала, законом ввела во всеобщее употребление, как неизменное правило веры и богоугодной жизни, о чем свидетельствуют все дошедшие до нас списки священных книг Ветхого Завета, заимствуемые из творений отцов Церкви и определений Соборов⁶². Во всех этих списках только 22 книги еврейского канона предлагаются как неизменное правило истины (κανὼν τῆς ἀληθείας)⁶³, как, источник спасения; в них одних (конечно вместе с каноническими книгами Нового Завета) благовествуется истинное учение благочестия⁶⁴. Только этим книгам Церковь усвоила название канонических⁶⁵ (αἱ γραφαὶ κανόνος, γραφαὶ κανονικαὶ), как таким писаниям, из которых почерпается учение веры и истины, почерпаются основные воззрения Церкви (κανὼν τῆς ἀληϑείας, τῆς πίστεως). Но если в этих списках священных книг Ветхого Завета, признаваемых Христианскою Церковью за канонические, не перечисляются наши неканонические книги⁶⁶, то это обстоятельство служит неоспоримым доказательством того, что наши неканонические книги общим суждением вселенской церкви никогда не признавались каноническими, хотя в тоже время всегда пользовались большим авторитетом сравнительно с апокрифами, о которых Кирилл Иерусалимский ясно говорит: «ничего из апокрифов не читай»⁶⁷.

Приступая к подробному анализу прямых свидетельств христианской церкви четвертого и пятого веков о достоинстве неканонических книг Ветхого Завета, мы прежде остановимся на свидетельствах Восточной Церкви.

Лаодикийский Собор (между 360 и 364 год.) постановил читать в церкви лишь канонические книги Ветхого Завета и Нового и запретил чтение книг неканонизированных, не принятых Церковью. В 59 правиле читаем: «в церкви не подобает читать ни псалмов несвященных, ни книг неопределенных правилом (ἀκανόνιστα), но только в правилах означенные (μόνα τὰ κανονικὰ) книги Ветхого и Нового Завета»; в следующем же правиле (60) называются только канонические книги, которые «должно читать»⁶⁸. Подобным образом и Кирилл Иерусалимский († 386) ничего не дозволяет читать кроме богодухновенных Писаний Ветхого и Нового Завета. «Ничего не читай из книг, не признаваемых Церковью (μηδὲν τῶν ἀποκρυφῶν ἀναγίγνωσκε), ибо, не зная того, что всеми признано (παρὰ πᾶσιν ὁμολογούμενα), для чего напрасно томишь себя сомнительным, (περὶ τὸ ἀμφιβαλλόμενα)? Читай Божественные Писания… читай 22 книги сих Писаний, но не знакомься с непризнаваемыми в Церкви (τὰ ἀπόκρυφα) Писаниями... Изучай только те книги, которые свободно читаем в церкви... Что не читается в церкви, не читай наедине, как ты уже слышал»⁶⁹. Амфилохий Иконийский († 395) в послании к Селевку, перечисляя канонические книги Ветхого и Нового Завета, говорит: «Особенно важно знать то, что не всякая книга, приобретшая досточтимое имя писания, есть надежная (ἀσφαλής): ибо есть книги неподлинные, иные – средние и так сказать близкие к слову истины, а иные – подложные и опасные (реriculosi); чтобы ты знал их, я тебе перечислю одни лишь богодухновенные книги»⁷⁰. По перечислении говорит: «вот непреложный канон богодухновенных писаний». Подобное разграничение подлинных богодухновенных книг от неподлинных находим у св. Григория Богослова: «чтобы ум твой не был обольщен чуждыми (ξείνησι) книгами – много негодного прибавлено к писанию – прими от меня следующее верное перечисление... Я предложил тебе 22 ветхозаветные книги, они равночисленны еврейским буквам». За перечислением св. книг Нового Завета говорит: «ты все имеешь книги, а какие есть кроме сих, те не в числе подлинных (οὐκ ἐν γνησίαις)⁷¹. Все четыре приведенные нами свидетельства имеют между собою очевидное сходство в том, что предлагают перечисление книг Ветхого и Нового Завета, принятых Церковью, канонизированных, выделяя их из массы других писаний неканонизированных; но поскольку между последними они не делают никакого различия, то мы не вправе выводить из них что-либо за или против наших неканонических книг. Очевидно в этих определениях не имелось в виду показать достоинство неканонических книг; они были вызваны, как можно видеть из самого текста их, особенно из определений Амфилохия и Григория Богослова, злоупотреблениями еретиков, выдававших свои произведения под именем великих мужей, носителей божественного откровения, а потому предостережения их главным образом были направлены лишь против подложных еретических произведений, которые и должно разуметь под именем ἀπόκρυφα, но не наши неканонические книги. Да если в самом деле св. Кирилл Иерусалимский, предостерегая от чтения сомнительных книг не только в церкви, но и дома, разумеет между прочим неканонические книги Ветхого Завета, то не впадает ли он в противоречие себе самому, приводя места из неканонических книг и при том с такой формулой, которая гласит об уважении автора к цитируемым им книгам? Так, он в своем катехизисе приводит места из Книги Премудрости Соломоновой (Прем.13:5) с выражением «по Соломону» κατὰ τὸν Σολομῶνα⁷², из Премудрости Иисуса сына Сирахова (Сир.34:9,10) наряду с местами из послания к Римлянам (Рим.5:3,4) и ап. Иакова (Иак.1:2) и под общеупотребительной формулой πῶς εἴρηται⁷³, сcылается на книгу Варуха (Вар.3:36–38), как на пророческую (ἄκουε τоῦ προφήτου λέγοντоς)⁷⁴. а приводя свидетельства пророков о Св. Духе заключает их свидетельством из Даниила (Дан.13:41–45)⁷⁵.

Ясное и определенное свидетельство о достоинстве неканонических книг Ветхого Завета встречаем в первый раз у Афанасия Александрийского в пасхальном его послании (от 365 года). Вызванный к составлению реестра канонических книг дерзостью некоторых сочинять апокрифические книги и смешивать их с богодухновенными, св. Афанасий вводит еще средний класс между писаниями каноническими и подложными еретическими – книги, определенные отцами дая чтения оглашенным (ἀναγινωσκόμενα). К этому классу он относит книги: Премудрости Соломоновой, Премудрости Иисуса сына Сирахова, Иудифь и Товита. За перечислением канонических книг Ветхого и Нового Завета, содержащих источник спасения. св. Афанасий продолжает: «для большей точности присовокупляю, что кроме сих книг есть и другие, хотя и не внесенные в канон (οὐ κανονιζόμενα), однако же назначенные отцами для чтения вновь приходящим и желающим огласиться словом благочестия, таковы: Премудрости Соломоновой, Премудрости Сираховой. Есфирь, Иудифь, Товит... Впрочем, возлюбленные, тогда как одни книги внесены в канон (κανονιζόμενα), а другие предназначаются для чтения (ἀναγινωσκόμενα), нигде не упоминается об апокрифах (ἀπόκρυφα); они – выдумка еретиков, которые пишут их когда хотят, но приписывают им давность и прибавляют лет, чтобы выдавая их за древние иметь случай к обольщению тем людей простодушных»⁷⁶. В этих словах резко разграничены три класса писаний и ясно определено значение и достоинство каждого из них и даже указано руководительное при всем начало – авторитет отцов. Подобным образом и в «Обозрении Священного Писания», приписываемому Афанасию Александрийскому, неканонические книги Ветхого Завета исключаются из списка канонических книг, составляют класс книг, предназначенных для чтения оглашенным, и резко отличаются от апокрифов. «Все писание наших христиан богодухновенно и имеет определенные и канонизованные книги... Канонических книг Ветхого Завета двадцать две по числу еврейских букв; кроме них есть еще другие – неканонические, читаемые только оглашаемыми: Премудрость Соломона, Премудрость Иисуса сына Сирахова, Есфирь, Иудифь, Товит. Столько неканонических книг; впрочем, некоторые из древних говорили, что евреи к каноническим книгам причисляют Есфирь... и таким образом восполняют число канонических у них книг до 22-х»⁷⁷. В конце Обозрения снова перечисляются теже неканонические книги под именем спорных (ἀντιλεγόμενα) и, кроме того, к ним присоединяются и Маккавейские книги, и история Сусанны, неупоминаемая у св. Афанасия⁷⁸.

Β 84 правиле св. апостолов наряду в каноническими книгами упоминаются некоторые неканонические: «для всех, нас, принадлежащих к клиру и мирян, чтимыми и святыми (σεβάσμια καὶ ἅγια) да будут книги Ветхого Завета: Моисея пять... Есфирь, Иудифь (во многих кодексах нет ее), три Маккавейские книги... Сверх же сего нужно заметить вам, чтобы юные ваши изучали Премудрость многоученого Сираха».⁷⁹ Нас не должно смущать то обстоятельство, что апостольское правило наряду с каноническими книгами упоминает и некоторые неканонические, поскольку здесь речь идет не о канонизованных церковью книгах, а о чтимых, святых, каковыми равно могли называться и канонические и неканонические книги Св. Писания и даже некоторые другие, уважаемые христианами. Вот почему наряду с библейскими книгами в этом самом правиле упомянуты два послания Климента, 8 книг Постановлений, приписываемых Клименту (Κλήμεντоς Ἐπιστоλαὶ δύο καὶ αἱ διαταγαὶ ὑμῖν τοῖς ἐπισκόποις δι᾽ ἐμοῦ Κλήμεντος ἐν ὀκτ⁸⁰ βιβλίοις προσπεφωνημέναι). Таким образом в апостольском правиле неканонические книги определяются как чтимые и святые, как писания, которые должны изучать нововступающие (οἱ νέοι) в Церковь.

Епифаний Кипрский († 403 г.) хотя в сочинении «против ересей» отмечает книги Премудрости Соломоновой и Премудрости Сираховой как сомнительные («есть у них – у евреев – другие две спорные – ἐν ἀμφιλέκτ⁸¹ – книги: Премудрости Соломоновой и Премудрости Сираховой, однако в другом своем сочинении «о мере и весах», исключая их из списка подлинных божественных писаний, говорит о них, как о полезных для чтения. «У евреев считается двадцать две книги по числу еврейских букв ... Что же касается до двух книг, написанных стихами: Премудрости Соломоновой, называемой вседобродетельною (ἡ Πανάρετоς), и книга Иисуса сына Сирахова, переведенной его внуком с еврейского языка на греческий, то хотя они полезны и благотворны (χρήσιμοι καὶ ὠφέλιμοι), но к числу священных книг не относятся».⁸² Эти же книги св. Епифаний соединяет с другими библейскими под именем «божественных писаний» и в тоже время ясно отличает их от канона.⁸³ А присоединяя книгу Варуха к Книге пророка Иеремии, св. Епифаний замечает о ней – «хотя этой книги и нет у евреев».⁸⁴

Западная Церковь подобно Восточной и в одно с нею время (в половине четвертого и начале пятого века) определила относительное достоинство канонических и неканонических книг Ветхого Завета, руководясь теми же, указанными Мелитоном и Оригеном, началами. Это определение мы читаем в реестрах Илария Пиктавийского, Руфина Аквилейского и Иеронима Стридонского, примыкавших относительно сего предмета к образу мыслей отцов и учителей Восточной Церкви и занимавшихся подобно им экзегетическими и теологическими работами.

Иларий Пиктавийскй († 368 г.) по примеру Оригена называет двадцать две книги Ветхого Завета, следуя «преданию древних»... «сообразно с числом букв еврейских». Перечисливши канонические книги Ветхого Завета и между ними Есфирь⁸⁵ и вместе с Плачем Иеремии Послание Иеремиино, Иларий замечает: «некоторые же, прибавивши к сим еще книги Товита и Иудифь, хотят считать всех книг двадцать четыре по числу букв еврейского алфавита».⁸⁶ Но если Иларий не дает прямого свидетельства о достоинстве неканонических книг Ветхого Завета, а лишь приводит частное, не оправдываемое преданием Иудейской и Христианской Церкви мнение, возводившие книги Товита и Иудифь на степень канонических, за то Руфин, пресвитер Аквилейский († 411), произносит ясное и определенное суждение относительно достоинства канонических и неканонических книг. Перечислив все книги палестинского канона (кроме Плача Иеремии, который вероятно разумеется под Книгой пр. Иеремии) и канонические книги Нового Завета, Руфин говорит: «это – те, которые отцы заключили в канон и из которых определили заимствовать доказательства нашей веры» (ех quibus fidei nostrae assertiones constare voluerunt). Но должно знать, что есть и другие книги, называемые отцами неканоническими, а церковными (ecclesiastici): Премудрость, называемая Соломоновой и другая Премудрость сына Сирахова, у латинян называемая ecclesiasticus, каковое всеобщее название указывает не на автора книжки, а на характер писания (qualitas scripturae); сюда же относятся книги Товита, Иудифь и Маккавейские… Все они определены для чтения в церквах, но не для подтверждения истин веры»⁸⁷... Руфин таким образом на основании предания Церкви, подобно Афанасию Александрийскому, ясно разграничивает три класса писаний, усвояя неканоническим книгам Ветхого Завета название ecclesiastici в соответсвие ἀναγινωσκόμενα св. Афанасия и с большею ясностью сравнительно с последним определяет значение канонических и неканонических книг.

Блаженный Иероним († 420) в своем prologus galeatus перечисляет двадцать две книги еврейского палестинского канона с разделением их на три части, не упоминая о Послании Иеремиином и затем прибавляет: «что вне их, то должно считать между апокрифами. Итак, Премудрости, приписываемой Соломону, книги Иисуса сына Сирахова, Иудифи и Товита нет в каноне».⁸⁸ Название apokrypha у Иеронима понимается в более широком смысле чем у Руфина, так что под его apokrypha разумеются и ecclesiastici последнего. В указанном месте Иероним излагает не свое личное мнение и не суждение христианской церкви, а мнение евреев о каноне;⁸⁹ что же касается до него лично, то он разделяет мнение восточных отцов и учителей Церкви о церковном значении неканонических книг Ветхого Завета. В предисловии к переводу книг Соломоновых блаженный Иероним замечает: «называется (у евреев ) и Πανάρετоς – книга Ииуса сына Сирахова и другая неподлинная (φευδεπίγραφος), которая надписывается Премудростью Соломоновой... Итак церковь, подобно как читает, хотя и не принимает в числе канонических писаний книги Иудифь, Товита и Маккавейские, пусть читает и эти две книги для назидания народа, но не для доказательства истины церковных догматов» (legat ad aedificationem plebis, non ad auctoritatem ecclesiasticorum dogmatum confirmandam).⁹⁰ Что может быть яснее и определенные этого суждения о достоинстве» неканонических книг?!.. Оно заслуживает полного признания, так как высказана отцом – тщательным экзегетом, обращавшимся с иудеями, знакомым с еврейским языком и литературой, притом высказано согласно с преданием Христианской Церкви. На основании этого места мы вправе утверждать, что Иероним везде, где говорит об апокрифах, разумеет под ними еретические сочинения, в чем можно убедиться чрез исследование самого текста.⁹¹ Тогда как неканонические книги Иероним рассматривает как одобренные, определенные для чтения в церкви, об апокрифах он прямо говорит: «апокрифов Церковь не знает»⁹² и едва разрешает читать их дома, да и то с большой осторожностью.⁹³ И Иероним таким образом строго различает неканонические книги Ветхого Завета с одной стороны от канонических, а с другой – от апокрифов.

Приведенные нами свидетельства как восточных, так и западных отцов четвертого и пятого века ясно и определенно выставляют обоснованное на церковном предании суждение Вселенской Церкви о неканоническом достоинстве не находящихся в еврейской Библии книг. Церковь строго держалась этого суждения в своей практике; восточные и западные отцы, следуя древнехристианскому церковному обычаю, хотя и приводили в своих сочинениях места из неканонических книг, однако никогда не придавали содержанию их догматического значения. Правда мы видим, что они часто цитируют неканонические книги наряду с каноническими и притом с теми же формулами, которые придаются каноническим изречениям,⁹⁴ но что означают такие формулы свидетельствования? Можно ли видеть в них выражение веры восточных и западных отцов в канонический, 6ожественный авторитет цитируемых ими неканонических книг? Без сомнения, нет; поскольку те же самые отцы, как мы видели, ясно, определенно и точно высказались против канонического авторитета не находящихся в еврейской Библии книг. Все такие формулы свидетельствования указывают только на то уважение, каким пользовались эти книги в Древней Христианской Церкви, как книги, выходящие из ряда других книг, как книги священно-библейские, имеющие церковное, но отнюдь не догматическое значение. В пользу такого понимания говорят и другие формулы цитат, прилагаемые теми же отцами и к тем же неканоническим книгам, но которые не дают ни малейшего права подозревать отцов в усвоении неканоническим книгам канонического авторитета. Таковы: Варух написал (Вар.4:20,22 у Афан. Ал. Orat. I contra arian. t. XXVI. p. 36.), Премудрость Соломонова свидетельствует (Прем.1:13. у Епиф., haeres. 64. t. XLI. p. 1101), премудрый Сирах предвозвещает (Сир.10:13 у Епиф., haeres. 64. t. XLI. p. 1132). мудрый Зоровавель говорит (3Ездр.4:36. у Афан. Orat. II. contra arian. t. XXVI. р. 189).

В тоже время на западе мы встречаемся с другого рода направлением, которое не делает строгого различия между каноническими и неканоническими книгами и таким образом несогласно с общею теорией и практикой Восточной и Западной Церкви четвертого и пятого веков. Так, в 36 правиле Иппонийского собора (393 г.) читаем: «никаких писаний не следует читать в церкви под именем божественных, кроме канонических. Канонические писания следующие: Бытие,... пять книг Соломона,... Товит, Иудифь, Есфирь, две книги Ездры, две Маккавейские... Относительно достоверности канона нужно спросить Церковь по ту сторону моря»⁹⁵. Тоже читаем в 47 правиле Третьего Карфагенского Собора (397): «кроме канонических писаний в церкви ничего не следует читать под именем божественных. Канонические же следующие: Бытие,... пять книг Соломона... Товит, Иудифь, Есфирь, две книги Ездры, две Маккавейские». За перечислением канонических книг Нового Завета следует замечание: «это да будет известно брату нашему и сослужителю Бонифацию и другим епископам тех стран, в подтверждение оного канона, поскольку мы приняли их от отцов для чтения в церкви»⁹⁶. Ср. Тоже в 29 правиле Шестого Карфагенского Собора (419 г.⁹⁷). Подобное перечисление наших неканонических книг в числе канонических находим в послании папы Иннокентия первого (405 г.) к епископу Тулузскому⁹⁸ и в декрете папы Геласия Первого, составленном на Первом Римском Соборе (494)⁹⁹. Лучшим комментарием этих определений служит суждение о каноне бл. Августина, приобретшего большое значение в Западной Церкви во время оригеновских и пелагианских споров и имевшего бесспорное влияние на определения означенных Соборов. Крайняя твердость и устойчивость западного богословия, при которой невозможно было ничего изменить из унаследованного по преданию, наложили печать на суждение самого Августина († 430). Большое уважение, которым неканонические книги пользовались в Древней Церкви, а с другой стороны, высокое, почти каноническое значение, занимаемое латинским переводом LХХ в Африканской Церкви¹⁰⁰ омрачили взор блаженного Августина на значение неканонических книг. Благочестиво сохраняя унаследованное от древних св. отцов Карфагенской и Римской Церкви уважение к неканоническим книгам, блаженный Августин возвел его на степень единственного критерия при определении объема ветхозаветного канона, оставив в стороне другое, хотя и не безызвестное ему начало – иудейское предание, которым со времен Мелитона и Оригена руководилась как Восточная, так и Западная Церковь при определении объема ветхозаветного канона в строго догматическом смысле. Блаженный Августин сам нередко указывает па обычай Древней Христианской Церкви. Так он говорит, что «хотя иудеи не почитают писания, называемого Маккавейским, наравне с законом, пророками и псалмами, но Церковь признает его не бесполезным»¹⁰¹. В другом месте, заметив, что каноническое достоинство трех книг Соломоновых признано, бл. Августин продолжает: «другие две книги – одна так называемая Премудрость, а другая Ecclesiasticus ради некоторого сходства в речи с первыми называются Соломоновыми, как подтверждает предание; но хотя они и не его произведение, однако Церковь, особенно Западная, издревле признает их книгами священными»¹⁰². А в сочинении «О учении христианском», написанном после Карфагенского Собора, Августин выставляет предание, обычай Христианской Церкви уже как начало, которым должно руководиться при утверждении канона: «нужно следовать голосу большинства церквей и притом знаменитых». Руководясь этих одним началом, блаженный Августин кроме двадцати двух книг еврейского канона считает в числе канонических и наши неканонические книги: Товита, Иудифь, две книги Маккавейские и две книги Ездры; а упомянув о трех книгах Соломона, он замечает: те же две книги, из которых одна называется «Премудростью», а другая – «Ecclesiasticus» ради некоторого сходства называются Соломоновыми, хотя весьма достоверно, что Иисус сын Сирахов написал их; они по своему достоинству заслуживают того, чтобы считать их между пророческими писаниями»¹⁰³. Таков состав канонических книг Ветхого Завета по словам Августина. Но в каком смысле бл. Августин понимал слова: «канон, канонический»? – вот вопрос, который невольно возникает и от решения которого так или иначе зависит возможность определить отношение воззрения Августина к суждению всей Вселенской Церкви. Трудно допустить, чтобы бл. Августин понимал слово «канон» в столь тесном смысле, как понимают его отцы Восточной и Западной Церкви, – чтобы он усвоил всем означенным книгам Ветхого Завета догматическое значение и смотрел на них как на книги богодухновенные, как на источник и правило веры; ибо сам он нередко с большой ясностью и определенностью указывает на различие между книгами еврейского канона и книгами, не находящимися в нем, усвояет первым большее значение, чем последним. Блаж. Августин прямо говорит, что «иудеи после Малахии, Аггея, Захарии и Ездры до пришествия Спасителя не имели пророков и что книгам сих пророков они усвояют каноническое достоинство»¹⁰⁴. Тоже самое встречаем в другом месте: «ее (т. е Книгу Иудифь) иудеи не приняли в канон писаний... До сего времени (до времени царствования Дария) народ израильский имел пророков, канонические писания которых сохраняются и у иудеев, и у нас»¹⁰⁵. Только в канонических писаниях пророков и апостолов блаженный Августин видит голос самого И. Христа¹⁰⁶. Отсюда несомненно, что только на канонические книги еврейской Библии Августин смотрел как на пророческие произведения, как на книги божественные и как таковым усвоял им абсолютное достоинство, видел в них источник истины и абсолютную норму. Так сказавши, что управление иудеев после плена находилось в руках старейшин, св. отец продолжает: «счисление времени их находится не в священных книгах, называемых каноническими, а в других, среди которых известны книги Маккавейские; хотя иудеи не считают их каноническими, однако Церковь признает их таковыми по причине истории ужасных страданий некоторых исповедников»¹⁰⁷. В другом месте бл. Августин объясняет, в каком смысле Церковь усвояет этим книгам каноническое значение: «Церковь признает его (т, е. писание, называемое Маккавейским) небесполезным, если оно будет читаемо или слушаемо благоразумно (sobrie), особенно ради тех Маккавеев»¹⁰⁸... Книга Маккавейская, по мнению блаженного Августина, является таким образом небесполезною только и притом в том лишь случае, если читается благоразумно: последнее выражение налагает тень на содержание книги Маккавейской и ставит ее гораздо ниже сравнительно с законом и пророками. А в сочинении «О чудесном» бл. Августин прямо исключает Маккавейские книги из канона божественных писаний¹⁰⁹. Наконец бл. Августин хотя и с уважением относится к книгам Премудрости Соломоновой и Премудрости Иисуса сына Сирахова и даже считает их пророческими (в первой находит пророчество о страданиях И. Христа Прем.2:12–21; во второй пророчество о будущей вере язычников Сир.36:1–5), однако в догматическом отношении ставит их гораздо ниже сравнительно с каноническими книгами; «они – т. е. книги Премудрости Соломоновой и Иисуса сына Сирахова, что может быть отнесено и ко всем неканоническим книгам, – в борьбе с противниками не имеют большого авторитета, поскольку их нет в каноне евреев»¹¹⁰.

Сопоставление указанных мест из творений блаженного Августина заставляете нас усомниться в том, что св. отец, определяя состав канонических писаний, понимал слово «канон» в тесном смысле, что он на основании одного только церковного начала решал вопрос об объеме канона в строго догматическом смысле. На основании этих данных можно более чем с вероятностью предположить, что бл. Августин слово «канонический» употреблял в широком смысле, разумея под книгами каноническими вообще книги, определенные канонами или правилами Церкви для благочестивого чтения верующим, как по справедливости могли называться не только строго канонические, но и неканонические книги. Естественно отсюда думать, что в таком же обширнейшем смысле это слово употреблялось и во всей Карфагенской Церкви; в таком же значении оно употреблено в определениях Карфагенских Соборов, на которых блаж. Августин занимал видное положение, как один из знаменитейших архипастырей Карфагенской Церкви. Это предположение оправдывается отчасти и самою буквою определений, так, как в них идет речь о книгах, определенных для чтения в церкви, почему между прочим на одном ряду с неканоническими книгами упоминаются и акты мученические, которые следует читать во дни ежегодного прославления мучеников¹¹¹. Но если неканонические книги поставляются на одном ряду с произведениями, имеющими чисто человеческое происхождение, то несомненно, что они назывались каноническими не в тесном смысле слова.

Такое суждение о канонических книгах, выразившееся в определениях бл. Августина и частных соборов, не должно смущать нас: с одной стороны – как суждение одностороннее, несправедливо превратившее понятие о каноне из догматического в церковно-обрядовое, или точнее – возведшее церковно-обрядовое понятие на степень догматического; с другой – как частное мнение небольшого числа лиц, принадлежащих только двум частным церквам, карфагенской и римской. Но что оно значит в сравнении со свидетельствами знаменитейших представителей всей Церкви, Восточной и Западной?! Сам же бл. Августин преподал прекрасный совет, – при разногласии о каноне книг отдавать преимущество голосу большинства свидетелей и голосу всей Церкви, а не – частных церквей¹¹². Только позднейшие римско-католические богословы, усиливаясь доказать каноническое достоинство наших неканонических книг, могут с особенным ударением указывать на определения Поместных Соборов Западной Церкви – Карфагенского, Римского и Иппонийского, в тоже время не обращая должного внимания на всеобщее и постоянное предание Вселенской Церкви в силу своего обыкновенного стремления возводить частные мнения на степень всеобщих верований.

Суждение всей Вселенской Церкви относительно объема канона и достоинства неканонических книг Ветхого Завета, выразившееся в определениях знаменитейших представителей Восточной и Западной Церкви в четвертом и пятом веках, было непреложным решением, имело обязательную силу для последующих веков Православной Церкви. Шестой Вселенский Собор (692 г.), подтвердив правила Лаодикийского и Карфагенского Соборов, а также и правила св. отцов: Афанасия Александрийского, Григория Богослова, Амфилохия Иконийского, Кирилла Иерусалимского и др. вместе с тем определениям их относительно объема канона (каноны Лаодикийского Собора и св. отцов) и достоинства неканонических книг (определения Карфагенского Собора и св. отцов о книгах для чтения в церкви) сообщил высшую санкцию, имеющую обязательную силу для Восточной и Западной Церкви¹¹³.

Этим мы и закончим ряд свидетельств древне-православной Церкви относительно достоинства неканонических книг Ветхого Завета. Свидетельства последующих отцов и учителей Восточной и Западной Церкви, а равно и церковных писателей представляют в себе повторения рассмотренных нами свидетельств. Как восточные, так и западные отцы и богословы шестого я следующих веков до разделения церквей только двадцати двум книгам еврейского канона усвояют всеобщее каноническое значение и считают их за божественные¹¹⁴: некоторые же из них кроме того строго отличают канонические книги от наших неканонических и считают последние лишь полезными для чтения, но не приводят из них мест в виде доказательств¹¹⁵.

Сводя к единству все представленные нами свидетельства Древней Православной Церкви, мы приходим к следующему результату. Церковь Христова в первые века своего существования питала большое уважение к неканоническим книгам Ветхого Завета и пользовалась ими наравне с каноническими книгами, но не решила вопроса об отношении их к канону. В конце четвертого и начале пятого века вместе с определением объема канона было определено относительное достоинство неканонических книг. Общим суждением всей Вселенской Церкви неканонические книги были выделены из списка книг канонических в точном смысле слова – богодухновенных и признаны «полезными для чтения, – особенно оглашаемым и нововступающим в Церковь, назидательными, благотворными и добрыми». В отличие от канонических книг, признанных единственною нормою веры и благочестия, неканонические получили значение церковное, но отнюдь не догматическое, так что из них запрещено было заимствовать доказательства для подтверждения догматов веры. С другой стороны, неканонические книги были выделены из класса апокрифов, к которым отнесены были лишь еретические произведения. Это суждение Вселенской Церкви опирается на принятых еще со времен Мелитона и Оригена началах, на единогласных свидетельствах¹¹⁶ знаменитейших представителей Восточной и Западной Церкви, подтверждено на Вселенских Соборах, руководимых Духом Святым; все это говорит в пользу правильности и непреложности его и устраняет всякую возможность вместе с Кэрлем¹¹⁷ заподозрить всю древне-православную Церковь в ошибке и заблуждениях. Церковь пребыла верной древнему преданию – иудейскому и христианскому и последовательною, совершенно ясно и правильно решив вопрос об относительном достоинстве неканонических книг. Где же заблуждение древнеправославной Церкви, объясняемое по Кэрлю употреблением греческого перевода ветхозаветных книг? Разве Церковь усвоила одинаковое значение и каноническим и неканоническим книгам?