3. Экзегетический разбор важнейших мест книги Бытия

Предметом творения первого дня являются небо и земля. Слово «небо», употребляемое в Священном Писании в переносном смысле, означает:

а) горний, сверхчувственный мир (см.: 2Кор. 12: 2);

б) местопребывание Бога (см.: 3Цар. 8: 27; Пс. 67:34; Мф. 6: 9; Ин. 6:38; Евр. 8:1; Откр. 4:2);

в) Ангелов (см.: Пс. 148:1 – 2; Мф. 18:10; Еф. 1:20 – 21), называемых воинством небесным (ср.: 3Цар. 22:19 – 21; Пс. 148:2; Лк. 2:13, Откр. 19:14);

г) святых Божиих (см.: 4Цар. 2:11; Мф.6:20; 1Пет. 1:4; Евр. 10:34).

Именно это переносное, символическое значение слова «небо» дало повод некоторым учителям Церкви (епископу Феофилу Антиохийскому, святителю Василию Великому, блаженному Августину, преподобному Иоанну Дамаскину) в этом повествовании о творении неба и земли понимать «небо» как мир невидимый, ангельский, а под словом «земля» – весь материальный мир. Одной из причин такого толкования было и то, что весь последующий процесс обустройства мира относится к земле, которая была безвидна, пуста и неустроенна (ср.: Быт. 1:1), а иерархия «неба» пребывает уже благоустроенной. Первое слово, описывающее творение мира, – в начале – понимается святыми отцами по-разному. Одни понимают его чисто хронологически, другие говорят о «началах» – логосах, нашедших свое воплощение в творении: идеи, «логосы» сущего, прежде век предустановленны Богом, как знает Он Сам, – те, которые у божественных мужей обычно называются также благими хотениями Божиими, – хотя и невидимы, однако созерцаются нами, будучи промышляемы (ср.: Рим. 1:20 в слав. пер.) через рассмотрение творений². «Ибо все творения Божий, с должным искусством умозрительно созерцаемые нами сообразно естеству, сокровенно возвещают нам те логосы, в соответствии с которыми они получили бытие, и вместе с собой обнаруживают в каждом творении Божие намерение»³.

Третьи же толкователи видят в выражении «в начале» указание на первичное рождение от Отца второй Ипостаси Святой Троицы – через Которую все начало быть (см.: Ин. 1:3): «Высочайший Художник всяческих Бог, во всем, что должно было делать, пользуясь Своею вседетельною силою, то есть Сыном; ибо все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть (Ин. 1:3), вначале и прежде всего другого небо и землю сотворил и призвал к бытию, хотя они никогда не существовали. Если же, быть может, кто-либо спросит, каким образом и откуда, то он услышит от нас следующее мудрое и поистине превосходное слово: кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? (Рим. 11:34). ...В каждом из сотворенных дел Зиждителем было Слово, и одно только мановение Его давало бытие всему»⁴.Действие третьей Ипостаси – Святого Духа – большинство святых отцов видят в словах о Духе Божием, носившемся над водами (см.: Быт. 1:2). Святитель Василий Великий поясняет: «Слово ношашеся... в переводе употреблено вместо слова согревал и оживотворял водное естество, по подобию птицы, насиживающей яйца и сообщающей нагреваемому какую-то живительную силу... Дух носился, то есть приуготовлял водное естество к рождению живых тварей»⁵. Иными словами, Дух Божий наделял первовещество жизненными силами и через это подготавливал те формы жизни, которые были сотворены впоследствии. Еще одной особенностью рассматриваемых стихов является употребление бытописателем глагола бара, означающего сотворение в собственном смысле: «из ничего» не произвел, но «сотворил». «И поскольку многие из представлявших, что мир от вечности существует с Богом, соглашались не на то, что он сотворен Богом, но что сам собою осуществился, будучи как бы оттенком Божия могущества, и потому хотя признавали Бога причиною мира, но причиною непроизвольною, как тело бывает причиною тени и сияющее – сияния, то пророк, поправляя эту ложную мысль, употребил слова с особенною точностью, сказав: В начале сотвори Бог (Быт. 1:1). Бог был для мира не этим одним – не причиною только бытия, но сотворил как благий – полезное, как премудрый – прекраснейшее, как могущественный – величайшее. Пророк показал тебе в Боге едва не художника, Который, приступив к сущности вселенной, приноровляет ее части одну к другой и производит само себе соответственное, согласное и гармоническое целое»⁶.

Употребление же этого глагола в единственном числе вместе со словом Элогим, стоящим во множественном числе, по мнению многих отцов и учителей Церкви, говорит, с одной стороны, о единстве Бога, а с другой – о Его триипостасности. Употребление же выражения день один (Быт. 1: 5), а не «первый», говорит о том, что он был еще единственным и в нем потенциально были заложены и остальные дни.

О природе первобытного света, существовавшего дотворения светил, говорит святитель Григорий Богослов: «Но сначала Он не сотворил, по моему мнению, света органического и солнечного; Он сотворил свет бестелесный (а не солнечный), который Он лишь позже дал солнцу»⁷.

Предмет творения второго дня в еврейском тексте назван ракиа, что значит «простертие, пространство, шатер». У LXX это слово переведено как στερέωμα от στερέω «делать твердым», откуда славянское и русское «твердь»⁸.

Святые отцы понимают это выражение двояко: некоторые толкуют его буквально, считая твердь гранью, разделяющей атмосферные и наземные воды: "Вначале вода, конечно, находилась на поверхности всей земли. И, прежде всего Бог сотворил твердь, разделяющую воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью (Быт. 1:7). Ибо она, по Господнему повелению, была укреплена посреди бездны воды. Поэтому и сказал Бог, чтобы произошла твердь, и она произошла. Но для чего Бог поместил воду над твердью? По причине сильнейшего воспламеняющего свойства солнца и эфира. Ибо прямо под твердью был распростерт эфир, а также и солнце с луной и звездами находятся на тверди. И если бы не была помещена сверху вода, то твердь сгорела бы»⁹. Иные же толкователи считали твердь границей между земным миром и миром ангельским: «Твердь, которая названа небом, есть предел чувственной твари, и за этим пределом следует некая умопредставляемая тварь, в которой нет ни образа, ни величины, ни ограничения местом, ни меры притяжений, ни цвета, ни очертания, ни количества, ни чего-либо иного, усматриваемого под небом»¹⁰.

Предметами творения третьего дня являются, во-первых, разделение вод и суши, а во-вторых – постепенное формирование растительного мира: лишайников, травы, кустарников и деревьев. Согласное мнение святых отцов о третьем дне творения выражает преподобный Иоанн Дамаскин: «Когдаже Бог повелел, произошли вместилища вод, и тогда возникли горы и земля, по Божественному повелению, приняла свое украшение – всякие злаки и растения, в которые Божественное повеление вложило и силу, способствующую возрастанию, и силу, питающую и заключающую в себе семя, то есть способную к рождению подобного каждому из них»¹¹.

Предмет творения четвертого дня – светила небесные, предназначенные, во-первых, для того, чтобы освещать землю, полагать различие между днем и ночью. Во-вторых, по назначению Творца, светила небесные должны служить знамениями (ср.: Быт. 1:14), то есть указателями тех или других естественных явлений и перемен в природе (см.: Мф. 16: 2 – 3), свидетельствовать о присносущей силе и Божестве Творца (см.: Рим. 1:19 – 20) и быть знамениями необычайных событий в роде человеческом (см.: Деян. 2:19 –20; Мф. 2:9; 24:29–30; Лк. 21:6 – 25). В-третьих, светила должны служить для указания времен, дней и лет, определяя своим видимым движением годовые, месячные и суточные периоды и времена года.

Отсутствие в библейском тексте наименований этих светил и придание им чисто функционального значения было обусловлено желанием бытописателя избежать всякого намека на их обожествление. В этом же святитель Василий Великий видит и причину столь позднего упоминания об этих светилах: «Но солнца и луны еще не было, дабы не ведущие Бога не именовали солнца начальником и отцом света и не почитали его зиждителем произрастаний. Поэтому настал четвертый день, и тогда сказал Бог: да будут светила на тверди небесной (Быт. 1:14)"¹²

Аллегорическое истолкование третьего дня творения дает епископ Феофил Антиохийский: «Солнце есть образ Бога, а луна – человека. Если первое пребывает как бы неизменным и всегда совершенным, то луна «каждый месяц умаляется и как бы умирает»¹³, потом вновь нарождается, символизируя будущее воскресение. Светила светлые и блестящие – образы пророков, менее светлые – праведников, блуждающие и падающие – образ нечестивых и богоотступников».¹⁴

Предметом творения пятого дня являются рыбы, птицы и земноводные. В этот день «воды, рассеянные по всей вселенной, по слову Божию породили из себя пресмыкающихся и рыб; в безднах сотворены киты, и из воды в то же время взлетели в воздух птицы»¹⁵. Здесь вторично употребляется слово бара (см.: Быт. 1:21), так как речь идет о новом виде творения – душе живой (ср.: Быт. 1:20).

Предметом творения шестого дня являются домашние и дикие животные, пресмыкающиеся и человек. Творение человека предваряется особым Советом, в котором участвуют все Лица Святой Троицы, о чем свидетельствует не только обращение Бога к Себе во множественном числе (по образу Нашему [и] по подобию Нашему (Быт. 1:26)), но и наименование пророком Исайей Сына Божия Великим Советником (ср.: Ис. 9:6) и осознание ветхозаветными людьми того факта, что человека Дух Божий создал (ср.: Иов. 33:4). По мысли многих святых отцов, в Троическом Совете произошло предопределение и дальнейшей участи человека – вплоть до его искупления и воссоздания в Богочеловеке Иисусе Христе.

При творении человека в третий раз употребляется глагол бара, так как создается нечто новое, не бывшее прежде. Человек, венчая все творение Божие, принадлежит всем его трем уровням, каждый из которых создавался творческим словом Божиим: материальному миру (плоть), животному (душа) и духовному (дух). Такое постепенное создание человека красочно описывает святитель Кирилл Александрийский: «Образовав фигуру тела его из земли, Он делает его разумным животным и, чтобы он выделялся из всех разумностию своей природы, тотчас же назнаменал его нетленным и Животворящим Духом, ибо написано: и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою (Быт. 2:7)"¹⁶.

Об этой цели свидетельствует и различие, проведенное в описании творения человека между понятиями «образ» и «подобие» Божий. Определение Троического Совета: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему (Быт. 1:26) заключается указанием на то, что сотворил Бог человека по образу Своему (Быт. 1:27). Согласно святоотеческому пониманию, словом по образу означается сила ума и сила свободы и словом по подобию – уподобление Богу в добродетели, сколько это возможно¹⁷. «Первое мы имеем по сотворению, а последнее мы сами совершаем по произволению. Быть по образу Божию свойственно нам по первому нашему сотворению, но сделаться по подобию Божию зависит от нашей воли»¹⁸.

Промыслительное же значение слов о создании и по подобию Нашему раскрылось в Боговоплощении: «Слово Божие сделалось Человеком, уподобляя Себя человеку и человека Себе Самому, дабы через подобие с Сыном человек стал драгоценен для Отца. Ибо хотя в прежние времена было сказано, что человек создан по образу Божию, но это не было показано (самим делом), ибо еще было невидимо Слово, по образу Которого создан человек. Поэтому он и легко утратил подобие. Когда же Слово Божие сделалось плотию, Оно подтвердило то и другое, ибо и истинно показало образ, Само сделавшись тем, что было Его образом, и прочно восстановило подобие, делая человека чрез видимое Слово соподобным невидимому Отцу»¹⁹.

Прозревая грядущее падение человека, Бог создает мужчину и женщину, давая им первую заповедь: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю... и владычествуйте над... всяким животным (Быт. 12:8). Тогда же была дана заповедь о пище людей и животных в мире, существовавшем до грехопадения, – пищей этой были растения. Следовательно, взаимоистребления в этом мире не было, так как Бог не сотворил смерти (Прем. 1:13). После потопа Он только позволяет людям делать то, к чему в падшем мире приобрели навык люди и животные: употреблять в пищу носителей души живой.

Все творение, в конечном счете, получает завершающее одобрение Божие, свидетельствующее о гармоничности созданного мира: хорошо весьма (Быт. 1: 31).

Этот день, когда Бог почил от создания новых видов твари, продолжается, по словам блаженного Августина, «до общего конца бытия». Это день, в который совершается домостроительство спасения человеков, и человекам соответственно повелевается посвящать его Богу. Домостроительство нашего спасения совершилось после Воскресения Христова, произошедшего в первый день недели, который, по мысли святого Иустина Философа, есть и день восьмой, и образ всеобщего воскресения²⁰. О скончании же мира в седьмой день говорит канон на повечерии Страстного Понедельника: «В субботу бегство и в зиме глаголя Учитель, седьмаго бурю предгадательствует настоящего века, в немже найдет яко зима кончина»²¹.

Второе описание творения мира принадлежит бого-духновенному писателю, именующему Бога Израилева Ягве. Отличие этого повествования – особое внимание, уделяемое описанию рая и грехопадения человеков.

Рай, именуемый Ган Эден («сад сладости»), располагался на востоке от Святой Земли (Быт. 2:8), в междуречье Тигра и Евфрата.

Вложение в человека образа Божия в этом повествовании образно описано как вдуновение в его лицо (евр.: «в ноздри») духа жизни, в результате чего «в человеке есть способность познавать своего Творца и Создателя, ибо Он вдунул в лице (Быт. 2:7), то есть вложил в человека, нечто от Своей собственной благодати, чтобы человек по подобию познавал подобное»²².

Так как человек – живое существо, «чрез стремление к Богу достигающее обожения»²³, то для прохождения этого обожения в райском саду были насаждены два дерева. Первое из них – дерево жизни, поддерживающее человека в состоянии бессмертия, так как человек «сотворен по природе ни смертным, ни бессмертным. Ибо если бы Бог сотворил его вначале бессмертным, то сделал бы его Богом; если же наоборот, сотворил бы его смертным, то Сам оказался бы виновником его смерти. Итак, Он сотворил его... способным к тому и другому, чтобы, если устремится он к тому, что ведет к бессмертию, исполняя заповедь Божию, получил от Него в награду за это бессмертие, и сделался бы богом; если же уклонится к делам смерти, не повинуясь Богу, то сам был бы виновником своей смерти. Ибо Бог создал человека свободным и самовластным»²⁴.

Изгнание из рая потому и оказалось исполнением слов: в день, в который ты вкусишь... умрешь (Быт. 2:17), что теперь для человеков был закрыт доступ к древу жизни и у них начался процесс старения, то есть умирания. «Не солгал Бог, когда сказал: в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2:17), ибо потому, что человек отпал от истинной жизни, над ним в тот же день исполнился приговор смерти, а через несколько лет после постигла Адама и смерть телесная»²⁵. В этом смысле и сказано в Писании: в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2:17), то есть вы услышите приговор о том, что с этих пор вы уже смертны²⁶.

Преподобный Ефрем Сирин соотносил плоды древа жизни с Евхаристией как видом телесного сообщения с Божеством, как лекарством от смерти. Это же древо жизни, по его мнению, растет и в Небесном Иерусалиме, приобщая его блаженных обитателей Божественному естеству и бессмертию (см.: Откр. 2:7; 22:2, 14). Древо же познания добра и зла само по себе не принесло вреда, оно «было по природе простым растением»²⁷.

Но так как для совершенствования в богоуподоблении человеку, обладавшему свободной волей, была дана заповедь не вкушать от его плодов, то, таким образом, существовала возможность нарушения этой заповеди, то есть сознательного нарушения воли Божией и опытного познания зла, в которое человек мог впасть, а также добра, которое он в этом случае мог потерять. Заповедь эта была нужна затем, «чтобы, сохранив ее, заслужить славу. Дана не потому, что Бог не знал будущего, но потому, что Он поставил закон свободы»²⁸.

У святых отцов встречается сравнение Адама с рыбой, выброшенной на берег: как та ранее не знала, какое благо – вода и какое зло – ее отсутствие, так и Адам до падения не знал, какое зло – отсутствие блага.

Назначение этого древа для прародителей Ефрем Сирин видит в том, что «если бы змий не вовлек их в преступление, то вкусили бы они плода древа жизни, и древо познания добра и зла тогда не было бы им уже воспрещено; от одного из этих древ приобрели бы они непогрешительное ведение, а от другого прияли бы вечную жизнь и в человечестве стали бы богоподобными. Прародители приобрели бы непогрешительное ведение и бессмертную жизнь еще во плоти»²⁹.

В раю Адаму дается положительная заповедь о труде – хранении и возделывании райского сада. Наделенный образом Божиим человек проявил свое богоподобие и в наречении имен животных. По мнению святых отцов, при этом наречении Адам прозревал духовную сущность творений Божиих, вложенные в них «семенные слова», и, давая им названия, соответствовавшие замыслу Божию о Его созданиях, сам становился владыкой тварей. Повиновение животных святым (преподобные Герасим Иорданский, Сергий Радонежский, Серафим Саровский и другие) было отблеском этой власти Адама, доступной и угодившим Богу людям.

Далее повествование книги Бытия переходит к созданию жены, соответственной ему (ср.: Быт. 2:21) (в МТ³⁰: восполняющей его). Происходит это в состоянии исступления, в которое был погружен Адам (Синод, пер.: крепкий сон (Быт. 2: 21)). Создание (евр.: «построение») для человека помощника из его же плоти служит указанием на то, что они оба – не два различных человека, но одна плоть (Быт. 2:24). Сам же Христос, указывая на это повествование, учит о нерасторжимости брака (см.: Мф. 19:3 – 6). У большинства святых отцов кроме буквального истолкования второго повествования о сотворении мира существует как нравоучительное, так и прообразовательное его изъяснение.

Следуя в русле первого, нравоучительного, изъяснения, блаженный Августин считал раем жизнь блаженных, четырьмя его реками – четыре добродетели (мудрость, мужество, умеренность и справедливость), деревьями рая – все полезные учения, плодами деревьев – нравы благочестивых, древом жизни – мудрость и древом познания добра и зла – опыт нарушения заповеди. Святитель Амвросий Медиоланский говорил, что рай – душа человека, которую он должен возделывать и хранить. а аклсе и для святителя Григория Нисского два райских дерева были символами неких высших духовных реальностей.

Более распространенное прообразовательное понимание разбираемого раздела видит в «земле ненасеянной» Божию Матерь³¹. Она, по слову блаженного Прокла, архиепископа Александрийского, произвела на свет Младенца не по закону естества, а по слову Божию – как и первозданная земля произвела на свет растения райского сада.

Адам, согласно учению Нового Завета (см.: 1Кор. 15:45 – 49), рассматривается как прообраз Нового Адама – Христа, являющегося родоначальником нового, спасающегося, а не погибающего человечества. Священномуче-ник Ириней Лионский говорит о том, что ветхий Адам, так же как и Новый, призывается к бытию словом Божиим³². Святитель Василий Великий добавляет: «Первый Адам получил бытие не от сочетания мужа и жены, но образован из земли (см.: Быт. 2:7); и последний Адам, обновляющий поврежденное первым (см.: 1Кор. 15:47), приял тело, образовавшееся в Девической утробе, чтобы чрез плоть быть в подобии плоти греха (Рим. 8:3)"³³.

Сходное толкование находим и у святителя Амвросия Медиоланского: «Адам произошел из девственной земли – Христос от Девы; оба произошли не от семени мужеского. Тот произошел от девы (земли) неповрежденной, Сей – от Неприкосновенной... Первый человек получает жизнь от вдуновения в него жизни Божественной – Иисус Христос воплощается по наитию Святого Духа и осенению силою Вышнего... Первый человек от земли и неба, Второй – от неба и земли. Сей от Бога и земной; Тот от земли и Духа Небесного»³⁴. Тот же святитель видит особый прообраз и в наречении Адамом имен животным: «Сие владычество первого человека над животными, данное ему предварительным благословением Божиим (см.: Быт. 1:28) и выразившееся в наречении имен животным, прообразовало духовное владычество Христа над всем миром, власть над небом и землею»³⁵.

Сотворение Евы в прообразовательном смысле понимается двояко. Первое из них выразил святитель Иоанн Златоуст, говоривший, что «как Адам без жены произвел жену, так и... Дева без мужа родила Мужа... Как от Адама Бог взял ребро и чрез это нисколько не уменьшил Адама, так и в Деве Он образовал одушевленный храм и не лишил Ее девства. Целым остался Адам и по взятии от него ребра; неповрежденною осталась и Дева и по исшествии из Нее Младенца»³⁶.

Другая мысль, выраженная святителем Епифанием Кипрским, преподобным Нилом Синайским и другими святыми отцами, заключается в том, что сон Адама – это прообраз успения Христа на Кресте, когда было отверсто Его ребро и истекшей из него Кровью рождается Церковь. Продолжая эту мысль, святитель Амвросий Медиоланский в обнажении Христа перед распятием видит исполнение прообраза, данного в хождении Адама нагим в раю. Общее же понимание того, что райский сад был прообразом Церкви – преддверием неба, отражено в богослужении Православной Церкви. В четвертом тропаре пятой песни канона на утрени третьей недели Великого поста говорится: «Рай другий познася Церковь, якоже прежде Древо имущая Живоносное, Крест Твой, Господи, из негоже прикосновением безсмертию причастихомся»³⁷.

Согласно рассматриваемому тексту, началом грехопадения прародителей были искусительные речи змия, который есть древний змий, называемый диаволом и сатаною (Откр. 12:9), позавидовавший чести человеков³⁸. В обращенных к праматери словах он предлагал путь оббжения, не требующий трудов. Ева соглашается с похотью плоти (дерево хорошо для жизни (Быт. 3:6)), похотью очей (оно приятно для глаз (там же)) и гордостью житейской (вожделенно, потому что дает знание (там же)). Не поборов искушения, приложившегося, соответственно, ко всем трем составным частям человеческой природы, жена нарушает заповедь о невкушении плодов древа познания добра и зла и к этому же привлекает своего мужа.

«Здесь были и гордость, потому что человек восхотел находиться во власти более своей, нежели Божией; и поругание святыни, потому что не поверил Богу; и человекоубийство, потому что подвергнул себя смерти; и любодеяние духовное, потому что непорочность человеческой души нарушена убеждением змия (Быт. 3:4); и татьба, потому что воспользовался запрещенным древом; и любостяжание, потому что возжелал большего, нежели скольким должен был довольствоваться»³⁹.

Бог, однако, не сразу подвергает прародителей наказанию, ищет их покаяния, возглашая: Адам, где ты? (Быт. 3:9). Но Адам, «вместо того чтобы исповедать вину свою и умолять Милосердого, прежде нежели произнесет Он на него определение суда, говорит: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, ибо увидел, что я наг, и скрылся (Быт. 3:10)... Обвиняет же подобную себе жену: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел (Быт. 3:12)... Когда же Адам не хотел исповедать своей вины, тогда Бог обращается с вопросом к Еве и говорит: что ты это сделала? (Быт. 3:13). И Ева, вместо того чтобы умолять со слезами и принять на себя вину, как бы не желая исходатайствовать прощения себе и мужу, не говорит, какое обещание дал ей змий и чем убедил ее, говорит же просто: змей обольстил меня, и я ела (там же).

Когда оба были спрошены и открылось, что не имеют они ни покаяния, ни истинного оправдания, тогда обращается Бог к змию, но не с вопросом, а с определением наказания. Ибо, где было место покаянию, там сделан вопрос, а кто чужд покаяния, тому изречен прямо приговор суда. И, что змий не мог принести покаяния, это можешь уразуметь из того, что, когда Бог сказал ему: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами (Быт. 3:14), тогда змий не говорит, что не сделал этого, потому что боится солгать, но не говорит также, что сделал, потому что чуждо ему покаяние»⁴⁰.

После того как Адам отвергает призыв к покаянию, обвиняя в своем падении жену, данную ему Богом, Господь изрекает следующие наказания. Обращаясь к искусителю, Он обрекает его на вечное и непрестанное осуждение ото всего творения Божия. Слова о том, что пищей змия будет прах (см.: Быт. 3:14), некоторые святые отцы истолковывали как то, что единственным удовольствием для диавола стали человеческие грехи («прах»). Слова: положу вражду между тобою и между женою, между семенем твоим и семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту (ср.: Быт. 3:15) – являются первым мессианским пророчеством Ветхого Завета.

По согласному мнению святых отцов (святители Климент Александрийский, Киприан Карфагенский, Епифаний Кипрский, Ириней Лионский и другие), речь идет, во-первых, о постоянной вражде диавола с человеками, а во-вторых, о грядущем поражении первого, сокрушенного безмужно рожденным Семенем Жены, разрушившим дела диавола (см.: 1Ин. 3:8). Вражда между семенем жены и змия будет до тех пор, «пока не придет Семя, предопределенное попрать главу его, Которое и родилось от Марии»⁴¹. «Эту вражду Господь сосредоточил в Себе Самом, сделавшись Человеком от Жены и поправ главу его (змея)»⁴². «С этого времени проповедовалось об Имевшем родиться от Жены Девы по подобию Адамову, как о блюдущем главу змея, то есть о Семени, о Котором говорит апостол»⁴³ (см.: Гал. 3:19; 4:4). В силу этого обстоятельства данный стих (Быт. 3:15) обычно назывался Первоевангелием.

Наказание жены, как первой нарушившей заповедь Божию, состоит в болезненном рождении детей (чего в мире животном не наблюдается) и в подчинении мужу. Наказанием Адаму стал тяжкий труд ради пропитания, «чтобы это было для тебя уздою, чтобы ты не мечтал о себе свыше своего достоинства, но постоянно помнил бы о своей природе и впредь никогда не допустил себя до подобного обольщения»⁴⁴.

Так как в словах, обращенных к прародителям, в отличие от слов, сказанных змию, речь не идет о проклятии, у святых отцов встречается мысль о том, что возложенное на Адама и Еву было не проклятием, а наказанием, то есть исправительными уроками, понеся которые человеки смогли получить избавление.

Бог изгнал человека из рая, как бы в ссылку, чтобы человек в течение известного времени очистил свой грех и, вразумленный наказанием, снова возвращен был в рай⁴⁵. Слова, обращенные к Адаму: проклята земля за тебя (Быт. 3:17), обычно понимаются как начало искажения прежнего мира, растительного и животного, не несшего болезней и смерти друг другу и человекам. Искаженная же тварь стенает и мучится доныне (Рим. 8:22), ожидая восстановления в будущем мире, когда она освобождена будет от рабства тлению (Рим. 8:21).

Искажение же самого человека обычно называется первородным грехом, выразившимся в искажении всех человеческих качеств – ума, воли и чувств, увлеченных в рабство греху и тлению: «Праотцы, оказав преслушание Богу и склонившись в послушание диаволу, сами себя сделали чуждыми Бога, сами себя сделали рабами диавола»⁴⁶. От этого рабства князю мира сего (ср.: Ин. 12:31) человеков спасает лишь смерть и Воскресение Христово⁴⁷.

Пред изгнанием прародителей из рая, так же как и при сотворении человека, происходит Троический Совет. Впервые об этом говорит святой мученик Иустин Философ, обращавший внимание на слова: Адам стал как один из Нас (Быт. 3:22). У преподобного Ефрема Сирина имеется следующее истолкование этих слов: «В словах: стал как один из Нас – Бог открывает тайну Святой Троицы и вместе посмеивается Адаму, потому что сказано ему было: будете, как боги, знающие добро и зло (Быт. 3:5)"⁴⁸.

Новый Совет Пресвятой Троицы был нужен для того, чтобы определить пути обожения человеков, не только не пошедших указанным ранее путем, но и деятельно отвергших заповедь Божию. Средством становится смертность человека, отлученного от древа жизни, и облечение его в «кожаные ризы», сшитые взамен первой боготканной одежды⁴⁹, восстановленной Христом в Его Воскресении.

Священномученик Мефодий Олимпийский в слове «О воскресении» называл «кожаные ризы» «смертностью», а святитель Григорий Богослов в слове тридцать восьмом «На Богоявление, или на Рождество Спасителя» прямо говорит о них как о нашей нынешней плоти⁵⁰. Святитель Григорий Нисский, именуя «кожаные ризы» скотоподобным естеством, объясняет, что следствием облечения в них стало «то, что человек воспринял в дополнение с неразумной кожей: половой союз, зачатие, рождение, осквернение, питание грудью, а затем пищей и выбрасывание ее из тела, постепенное возрастание, взрослую жизнь, старость, болезнь и смерть»⁵¹.

Кроме вышеизложенного истолкования святыми отцами грехопадения прародителей, существует и прообразовательное его понимание. Так, древо познания добра и зла, послужившее падению человеков, прообразовало древо Креста, послужившее их искуплению: «Для сего и Древо против древа и руки – против руки; руки, говорю, мужественно простертые, против руки, простертой невоздержанием. Для сего вознесение (на Крест) – против падения, желчь – против сладости, смерть – против смерти, Воскресение – для воскресения»⁵².

Падение происходит через жену, так и спасение приходит через Богородицу, называемую в богослужебных текстах Второй Евой. Первая Ева обольщена речью падшего ангела, Вторая Ева принимает слова архангельского благовестил. «Таково таинство закона: первый человек... пал по совету жены: Второй, рождшийся от Девы, восставил падшего. Зло – от жены, и благо – от Жены. Евою мы преданы рабству, чрез Марию освобождены. Ева подвергла нас осуждению чрез плод древа, Мария избавила нас даром Древа, ибо Христос повешен на Древе, как плод. Евою низведены до земли, Мариею возводимся к Небу. Древом мы умерли, Древом ожили. Древо открыло нашу наготу, Древо же покрыло нас листвием всепрощения. Древо породило терния и волчцы, Древо произвело упование и спасение»⁵³.

Падение человеков происходит в саду – Эдемском, так и начало искуплению положено в саду – Гефсиманском. «В саду началось страдание Христово, ибо в раю пал Адам. Христос вкушает желчь, дабы уврачевать сладость горького удовольствия Адамова. Поражается копьем в ребра, дабы исцелить ребро Адама»⁵⁴. В шестом часу дня происходит падение людей, в шестой час Христос приходит на источник «Евин уловити плод: Ева бо в той изыде из рая прелестию змиевою»⁵⁵, в шестой же день и час Он на Кресте искупает грехи человеков⁵⁶.

Суммируя все вышеизложенные святоотеческие высказывания о прообразовательном значении истории грехопадения прародителей, святитель Иоанн Златоуст говорит: «Чем победил человека диавол, тем же преодолел его Христос; взяв его же орудия, Он ими и победил его... Дева, древо и смерть были знаками нашего поражения: девою была Ева, так как тогда она еще не познала мужа; древом было древо рая; смертью было наказание Адама. Но вот, опять Дева, Древо и смерть, – эти знаки поражения сделались знаками победы. Вместо Евы – Мария; вместо древа познания добра и зла – древо Креста; вместо смерти Адамовой – смерть Христова. Видишь ли, что чем победил диавол, тем и сам побеждается? Чрез древо поразил диавол Адама; чрез Крест преодолел диавола Христос; то древо низвергло в ад, это же Древо и отшедших извлекло оттуда. И опять, то древо укрыло пленника обнаженного, это же Древо с высоты открыло всем Победителя обнаженного. Также и смерть: на ту смерть осуждались те, кто будут жить после нее, эта же смерть воскресила и тех, кто жил прежде нее»⁵⁷.

Нравоучительное понимание повествования о грехопадении прародителей изложено святителем Амвросием Медиоланским, считавшим змия образом наслаждения, который через Еву (чувство) искушает Адама (разум), вовлекая его в грех.

Имя первого сына прародителей – Каин (евр.: капа – «приобретение»). Святоотеческие истолкования этого раздела обычно говорят о том, что такое имя Ева дала своему сыну потому, что считала, что именно на нем исполнится обетование Первоевангелия о поражении змия. Так как нрав первенца отнюдь не свидетельствовал о его мессианском достоинстве, то, видя тщету своих упований на скорое возвращение к блаженному состоянию, Ева второму своему сыну дает имя Авель (евр.: гевель – «пар, дыхание»), то есть «тщета».

Причину неприятия Богом жертвоприношения Каина святые отцы видят в том, что в дар он принес не лучшие, а худшие свои приобретения, тем самым засвидетельствовав, что подлинные его интересы находятся здесь, в падшем мире. «В душе приносящего жертву не было любви к Приемлющему приношения. И поскольку с небрежением он принес жертву, то Бог отверг ее, чтобы Каин не подумал, что Богу неизвестно его небрежение или что Ему дары приятнее самих приносящих»⁵⁸.

Так как Богу было известно возникшее у Каина чувство зависти и желание убить брата, то Господь поучает его первому правилу нравственной жизни – господствовать над своими страстями: у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним (Быт. 4:7). Словом «лежит» приведен глагол равац, употребляемый применительно к животным, – то есть грех изображается в виде хищника, залегшего у дверей человеческой души, и стоит человеку выйти из себя, как страсть, подобно хищному зверю, пожрет того, кто не мог над ней господствовать.

После того как Каин убивает своего брата, Господь не сразу налагает на него проклятие, но ищет покаяния первого убийцы. «Бог является ему без гнева, чтобы, если покается, молитва, произнесенная устами его, загладила грех убийства, совершенный рукою, а если не покается, то определено ему было тяжкое наказание, какого заслуживало злодеяние. Но Каин вместо покаяния исполняется негодования и Всеведущему, вопросившему о его брате, чтобы привлечь Каина к Себе, отвечает с гневом и говорит: не знаю; разве я сторож брату моему? (Быт. 4:9). Бог продолжает и говорит: «Что ты сделал? (Быт. 4:10). Если не знаешь, где Авель, потому что ты не страж его, то Вопрошающему тебя о сделанном скажи, что сделал ты, чтобы не спрашивать Ему о тебе других. Скажи, что ты сделал? Если бы Вопрошающий тебя не знал, что сделано тобою, то не стал бы и спрашивать тебя о поступке твоем». Когда же Каин не хотел сказать и этого, то есть что сделано им, тогда обнаруживается Божие ведение и Бог, обличая преступление, говорит: голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли "⁵⁹ (Быт. 4:10).

Проклятие, наложенное на Каина, имело целью пресечь распространение греха убийства, однако у человечества все мысли и помышления... были зло (Быт. 6:5), и смерть от руки человека стала обычной в этом мире.

Земля Нод, в которую удалился Каин, находилась к востоку от Эдема, а жена, которую он взял, была одной из дочерей прародителей, имен и числа которых мы не знаем, так как в ветхозаветных родословиях женщины упоминаются только в исключительных случаях.

Каин, еще ранее избравший землю вместо неба, стал со своими потомками зачинателем образа жизни, предполагавшего, что здешний мир – не место исправления человеков, а подлинное отечество. Каин есть основатель первого града. Град (πόλιξ) – государство, как форма об устройства в падшем мире – порождает цивилизацию как попытку получить обетованные земные блага здесь, на земле, превратив добродетели в страсти. Дети Каина изобретают различные способы удовлетворения своих желаний – от плотских до душевных. Ламех вводит многоженство, Тувалкаин изобретает орудия из металла, Иувал – музыкальные орудия, которые своими гармоничными звуками должны были заменить на земле подлинную небесную гармонию, о которой воздыхает всякий человек. Память об этих изобретателях хранилась большинством народов земли, обожествлявших их.

Главная основа нового порядка, установленного каинитами, – грубая сила, которую воспевает Ламех. Синодальный текст неточно передает содержание его песни, употребляя вслед за LXX вместо предлога «за» предлог «в» (в рану мне (Быт. 4:23)): Ламех хвалится, что убил мужа и отрока за нанесенные ему раны, и если мстителем за Каина был Бог, то Ламех может сам постоять за себя, отомстив не в семь раз, а в семьдесят раз всемеро (см.: Быт. 4:23 – 24).

История человечества явила множество попыток силой построить на земле рай. Последняя из них, согласно вере Церкви, будет произведена антихристом в конце времен.

После смерти Авеля и изгнания Каина у прародителей рождается еще один сын, которому дается имя Сиф (евр.: Шет – «основание»). Ева видит в нем новое основание, взамен первых двух сыновей. В отличие от каинитов, видевших смысл существования в удовлетворении потребностей тела и души, потомки Сифа, стремившиеся к удовлетворению потребностей духа, начали призывать имя Господа (Быт. 4:26), то есть, по мысли святых отцов, возникло общественное богослужение взамен личного богообщения, которого в прежние времена не был лишен даже Каин.

Нравоучительный аспект повествования о первых детях прародителей обычно видят в противопоставлении двух различных типов людей – плотских (евр.: капа – «приобретение») и духовных (евр.: гевель – «дыхание»). Первые обустраиваются в падшем мире и преследуют вторых. Именно так рассматривал это повествование священномученик Киприан Карфагенский, замечавший в пятьдесят шестом послании «Увещание к мученичеству», что Авель – первый мученик, пострадавший от мира, лежащего во зле. Вся же Церковь христианская, как сообщество праведников, также гонима от этого мира, как замечает блаженный Августин в сочинении «О Граде Божием». В прообразовательном плане личности первых братьев истолкованы святыми отцами следующим образом.

Каин – первенец, повлекший проклятие и преследующий младшего брата, – это прообраз иудеев, а невинный страдалец Авель – прообраз Христа, убитого иудеями из зависти. «Каин представляет народ иудейский, Авель – Христа... Каин, водимый ненавистью за то, что Господь призрел на Авеля и на дары его, убил его: подобным образом и иудеи, видя знамения, творимые Христом, убили Того, Который был братом их по плоти»⁶⁰. «Священная история повествует, что очень многие старшие дети были отвержены Господом и избирались младшие во образ синагоги и Церкви. Старший, Каин, отвергается, а младший, Авель, избирается»⁶¹.

Принесение Авелем в жертву первенцев было прообразом Жертвы Единородного, а то, что «Авель был пастырь овец, – так как Еммануил управляет словесным стадом и Сам есть Пастырь добрый (Ин. 10:11)"⁶²

Описание потомков Сифа является схематическим изложением истории человечества от Адама до потопа. Упоминается десять поколений по следующей схеме: в начале говорится об одной ветви с одним потомком, в конце происходит разветвление на три направления – по трем сыновьям. Десятичленная схема структурирует важный раздел в жизни человечества, говоря о важнейших представителях потомков Сифа, многие из которых прообразовывали грядущего Мессию.

Прародитель поколения Сиф первым прообразует Христа: «В Сифе, который по всему подобен был Адаму, представлено нам подобие Сына Божия (см.: Евр. 1:3), Который есть образ родившего Его Отца, как Сиф есть образ родившего его Адама»⁶³.

Следующий – Енох, праведность которого описывается выражением: ходил пред Богом (ср.: Быт. 5:22, 24). Слова: не стало его, потому что Бог взял его (Быт. 5:24) – обычно понимаются как свидетельство о его вознесении, согласно апостольским словам: Верою Енох переселен был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его (Евр. 11:5). По этому поводу преподобный Ефрем Сирин излагал следующее предание: «Енох в виду Адама переселен в рай как для того, чтобы не подумал Адам, будто бы Енох убит подобно Авелю, и не скорбел, так и для того, чтобы утешился он о своем праведном сыне Авеле и уразумел, что все ему подобные или до смерти еще, или по воскресении вземлются в рай»⁶⁴.

Так как подобным образом, не видев смерти, был взят на небо еще один ветхозаветный праведник, пророк Илия (см.: 4Цар. 2:1 – 11), то святоотеческая традиция в двух праведниках, которые во время антихриста будут проповедовать в Иерусалиме (см.: Откр. 11:3 – 12), видит Илию и Еноха, представителей, соответственно, дозаконного и подзаконного человечества.

Кроме того, Енох, по мысли святых отцов, прообразовал Самого Христа: «В Енохе увидел Адам образ Спасителя нашего, Который отверз рай и ввел в оный изгнанного; увидел тайну Вертоградаря, Который блюдет у Себя благодать – ключ рая»⁶⁵.

На Христа указывал и последний из упомянутых потомков Сифа – Ной, самое имя которого обычно истолковывается в прообразовательном смысле: «О Христе пророчествовал Ламех, действительно изъясняя пророчество, заключенное в имени Ноя, которое значит «упокоение», то есть Христос, в Котором почил Отец и Святой Дух Его; в Нем обрели покой и все святые человеки, упокоившись от грехов»⁶⁶.

Повествование о развращении допотопного человечества начинается рассказом о браках сынов Божиих и дщерей человеческих (см.: Быт. 6:2). Буквальное понимание этого места как повествование о браках людей и Ангелов прямо противоречит словам Спасителя о том, что Ангелы не женятся и не выходят замуж (см.: Мк. 12:25). Так как в библейском тексте понятие «сын» означает причастность чему-либо («сыны пророческие », « сыны громовы », «сыны противления»), то и люди благочестивые иногда называются сынами Божиими (см., напр.: Ин. 1:12; 1Ин. 3:1). Соответственно, большинство святых отцов видят в «сынах Божиих» потомков Сифа, призывающих имя Господа (ср.: Быт. 4:26). В противоположность им развращенные отпрыски Каина именуются «дщерьми человеческими», развратившими своих супругов и чад: «Сынами Божиими называются сыны Сифовы. Они, как чада праведного Сифа, именуются народом Божиим. Добрые на вид дщери человеческие, которых увидели сыны Божий, суть дщери Каиновы; их красота и убранство послужили сетью для сынов Сифовых. ...По следам таковых устремилось и все племя Сифово... И как невоздержание это распространялось в мужах и женах, то Писание говорит: всякая плоть извратила путь свой на земле (Быт. 6:12)"⁶⁷.

Когда развращение человеков исполнило долготерпение Божие, Господь изрекает определение: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет (Быт. 6:3). Выражение это нельзя понимать как ограничение возраста этой величиной, так как даже после потопа люди жили до пятисот лет (см., напр.: Быт. 11). По мнению святых отцов, стодвадцатилетний период назначается здесь для покаяния развратившегося человечества. Так истолковано это место у преподобного Ефрема Сирина: «Будут дни их сто двадцать лет (Быт. 6:3). Если покаются в продолжение этого времени, то избавятся от угрожающего им гнева; если же не покаются, то делами своими привлекут на себя гнев. Так благость дает сто двадцать лет на покаяние такому роду, который не заслуживал бы этого по правде»⁶⁸.

Однако человечество так глубоко погрязло в грехе, что отвергло саму возможность покаяния, не оставив, таким образом, места Божественному милосердию. Употребляя антропоморфизмы («раскаялся», «восскорбел»), бытописатель говорит о решении Божием истребить человечество, не приносящее добрых плодов своему Создателю.

Среди развращенного человечества был избран Ной, который вроде своем... ходил пред Богом (Быт. 6:9). Ему Господь открыл Свое намерение об истреблении прежнего человечества и повеление о строительстве ковчега, в котором могло спастись семейство Ноя. Господь также сообщает Ною, что с ним Он заключит Завет. Построение ковчега шло, по преданию, сто двадцать лет, отведенных на покаяние первому человечеству. В ковчег Ной, по повелению Божию, берет по паре нечистых животных, чтобы сохранилась возможность их размножения в будущем мире, а чистых, то есть пригодных для жертвоприношения, животных в силу именно этого обстоятельства берется больше – семь.

Воды потопа прибывали сто пятьдесят дней, убывали же еще дольше, так что потоп длился ровно год (по МТ – на десять дней больше). Для того чтобы узнать, высохла ли земля, Ной выпускает из ковчега вначале ворона, а потом голубя.

По окончании потопа Ной совершает жертвоприношение, после чего Бог заключает Свой завет с Ноем, а в его лице – и со всем дозаконным человечеством. Как и во всех иных договорах Бога с человеками, каждая из сторон берет на себя обязательства. Бог, как Глава завета, Сам излагает Свои обещания: не истреблять человечество (см.: Быт. 8:21; 9:11, 15), не нарушать годового хода времени (см.: Быт. 8:22), даровать людям владычество над тварями, которые отныне разрешены людям в пищу (см.: Быт. 9:2 – 3).

Со стороны человеков требуется следующее.

Первая заповедь – не употреблять в пищу кровь (см.: Быт. 9:4), как символ жизни, которую дает Сам Господь и которую человек должен уважать, будучи, как и братья его меньшие, душою живою. Эта заповедь должна была показать людям, насколько отвратительна Богу кровожадность по отношению даже к животным.

Вторая заповедь – запрет проливать кровь человека, созданного по образу Божию (см.: Быт. 9:5).

Третья заповедь – о равном воздаянии убийцам (см.: Быт. 9:6), что предполагало утверждение в человеческом сообществе власти.

Четвертая заповедь – плодиться и размножаться (см.: Быт. 9:7) – запрещает препятствующие ее выполнению грехи, о нихже стыдно и говорить (Еф. 5:12).

Комментируя вторую и третью заповедь этого завета, являющегося фундаментом общечеловеческой нравственности, преподобный Ефрем Сирин говорит следующее: Бог «взыскивает крови и здесь, и в будущем веке. Здесь взыскивает, определяя убийце смерть, почему повелел побивать камнями даже вола, который избодет человека (см.: Исх. 21:28). Взыщет и при конце, потому что в день воскресения звери возвратят пожранную ими плоть человеческую. Взыщу... от руки человека, от руки брата его (Быт. 9:5) душу человека, как определил наказание и Каину за кровь Авеля. То же означают и эти слова: кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека (Быт. 9:6). Словами же: ибо человек создан по образу Божию (там же) – показывается, что человек, подобно Богу, облечен властью живить и мертвить»⁶⁹. Напоминанием о заключеном завете (знамением (см.: Быт. 9:13)) стала радуга, сопутствующая дождю, который теперь по Божию обетованию никогда не станет причиной гибели человечества.

Это пророчество было произнесено Ноем после недостойного поступка его младшего сына – Хама. За этот поступок Ной предсказывает его потомкам рабское положение, причем проклинает не самого Хама, ранее получившего Божие благословение, но его сына, Ханаана. Обращаясь к Симу, Ной говорит: Благословен Бог Симов (ср.: Быт. 9:26), предсказывая, что именно среди его потомков будет храниться подлинное богопочитание.

В мессианском же плане эти слова уточняли Первоевангелие, предсказывая рождение Мессии среди потомков Сима: «Ной предсказал, что Бог вселится в селениях Симовых (см.: Быт. 9:27)... Определенным же концом пророчество сие имело таинство домостроительства, когда Сам Бог – Слово, Единородный Сын Бога и Отца – воплотился и вочеловечился, и храмом Своим нарек от семени Давидова и Авраамова восприятую плоть: ибо от Сима вели род Давид и Авраам»⁷⁰.

Пророчество о распространении шатров Яфетовых (Иафетовых) и о вселении его в шатрах Симовых (см.: Быт. 9:27) исполнилось двояко. Во-первых, в том, что потомки Яфета (индоевропейские народы) подчинили себе весь мир, а во-вторых, в том, что они первыми восприняли евангельское благовестив, став Новым Израилем – Церковью Христовой.

Рассматривая повествование о потопе, святые отцы всегда обращали внимание на прообразовательное значение личности Ноя. Согласно их пониманию, Ной – родоначальник послепотопного человечества, вступивший в завет с Богом, прообразует ходатая Нового Завета и родоначальника обоженного человечества – Иисуса Христа.

При этом, по мнению святителя Амвросия Медиоланского, воды потопа, уничтожившего грешное человечество, прообразуют воды Крещения, уничтожающие грехи. Древо же ковчега, по словам святого Иустина Философа, прообразует спасительное древо Креста: «Ной, как начальник нового рода»⁷¹ по потопе (см.: Быт. 9:19), прообразовал собою Иисуса Христа, явившегося начальником новой Церкви и общества. «Христос, перворожденный всей твари, сделался также началом нового рода, возрожденного Им посредством воды и веры и Дерева, содержащего таинство Креста, подобно как Ной спасся на древе, плавая по водам с семейством своим»⁷².

Ной, будучи пророком, жертвоприносителем и правителем своего народа, прообразовывает тройное служение Мессии – пророческое, священническое и царское.

Некоторые из святых отцов говорили о Ноевом ковчеге как о прообразе Церкви Христовой, в которой собраны люди ото всех народов земли, и лишь они спасаются от огненного погубления послепотопного мира. Всюду разлившиеся и все потопившие собою воды потопа послужили образом неугасимого огня, имеющего явиться по Втором Пришествии Христа как Судии и Мздовоздателя. «Когда Христос придет с неба, тотчас неугасимый огонь потечет всюду пред лицем Христовым и покроет все. Ибо потоп, бывший при Ное, служил образом сего неугасимого огня. Как потоп покрыл все вершины гор, так и огонь тогда покроет все»⁷³. «Праведный Ной при потопе, с прочими людьми, то есть с женою своей, тремя сыновьями своими и женами их, составляя числом восемь человек, были символом того дня, в который наш Христос явился, восставши из мертвых, и который есть по числу восьмой, но по силе всегда первый»⁷⁴.

В этой таблице перечислены народы библейского мира, возводимые к сыновьям Ноя. Каждому народу соответствует особый родоначальник, имя которого является и наименованием всего народа.

Этот раздел посвящен попытке потомков Ноевых «достичь небес» (см.: Быт. 11:4), то есть повторить ошибку прародителей, желавших обманным путем стать как боги (Быт. 3:5). Преподобний Ефрем Сирин говорит об этом так: «Для чего созидают укрепленный город, когд некого было им страшиться? Для чего им столп, восходящий до небес, когда дан им был непреложный завет, что не будет более потопа? Говорят, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли (Быт. 11:4). Кому же рассеять их, когда, кроме них, никого не было? Но из сказанного ими: сделаем себе имя (там же) – открывается, что строить город и столп побудили их гордость и высокомерие, и строение их прекращено возникшим между ними разделением»⁷⁵.

Наказанием для возгордившихся потомков Ноя стало рассеяние их по лицу всей земли (Быт. 11:4; ср.: 11:8, 9) и, как следствие, – распадение единого общечеловеческого языка. Повествование о вавилонском столпотворении ведется бытописателем непосредственно после таблицы народов для объяснения возникновения разных племен и наречий.

Важнейшее богословское значение рассматриваемого раздела заключается в свидетельстве о Троичности Божества. Так обычно понимаются слова: сойдем же и смешаем там язык их (Быт. 11:7). «Слова эти сказаны не одному лицу, ибо не свойственно было бы одному лицу сказать: сойдем, смешаем. Говорит это Бог Отец Сыну и Духу, потому что в первое время, как и в последнее, дар языков сообщен не без Сына и Духа»⁷⁶.

Мнение иудейских толкователей, которые здесь, как и в Совете о создании человека (см.: Быт. 1:26), видят совещание Бога с Ангелами, противоречит словам Писания, отвергающим подобную возможность (см.: Ис. 40:14).

В плане нравоучительном построение Вавилонской башни часто рассматривают и как свидетельство недолговечности человеческих замыслов, союзов и государств, цель существования которых противоречит воле Божией. Именно в этом смысле Откровение называет Вавилон царством антихриста (см.: Откр. 14:8).

Бытописатель особое внимание уделяет потомкам Сима, среди которых, согласно пророчеству Ноя, сохранялось подлинное богопочитание (см.: Быт. 9:26). Хотя многие из этих потомков уклонились в язычество, о чем свидетельствуют их имена (например, у патриарха Фарры имя, любимое звездопоклонниками (арам.: Терах – «луна»)), тем не менее ведение истинного Бога сохранялось в их поколениях до призвания Авраама. Так, Лаван при заключении договора с Иаковом именует Единого Бога Бог Авраамов и Бог Нахоров... Бог отца их (Быт. 31:53). Таким образом он свидетельствует о единобожии Фарры и его сыновей – Авраама и Нахора. Писание также говорит и о том, что именно Фарра предпринял переселение в землю Ханаанскую (см.: Быт. 11:31). В силу этих обстоятельств следующие четырнадцать глав Бытия озаглавлены богодухновенным писателем как родословие Фарры.