Часть третья. Творческая седмица

«Верою познаем, что веки устроены словом Божиим,
так что из невидимого произошло видимое» (Евр. 11, 3)

Мы, оставив пустые басни лженаучной эволюции, постараемся мыслью вернуться во времена утренней зари Вселенной, руководимые мудрейшими наставниками нашими – св. Отцами, во главе которых шествует великий боговидец Моисей, очами Духа узревший тайны творения.

Всемогущий, бестелесный, всеблагой Бог-Троица по преизбытку Своей любви восхотел, чтобы были и другие существа причастные Его блаженства и посему, совершенно добровольно создал из небытия Вселенную.

Часто задается вопрос, что делал Бог до создания мира? На это можно ответить, что, во-первых, время создано вместе с миром, и поэтому говорить, что делал Бог до начала времени, не совсем корректно, ибо распространяет на Вечного временные ограничения. Однако гораздо лучше ответил св. Григорий Богослов: «Божия мысль созерцала вожделенную светлость Своей доброты (красоты), равную Божества, как известно сие единому Божеству, и кому открыл то Бог. Мирородный Ум рассматривал также в великих Своих умопредставлениях Им же составленные образы мира, который произвел впоследствии, но для Бога и тогда был настоящим. У Бога все перед очами, и что будет, и что было, и что есть теперь. Для меня такой предел положен времени, что одно впереди, другое позади, а для Бога все сливается в одно, и все держится в мышцах великого Божества» (1. стр.26).

Итак, возвратимся к Откровению, данному Моисею.

«Вначале сотворил Бог небо и землю» (Быт.1,1). По всемогущему мановению из небытия вырвалась река времени, которая простирается вплоть до Страшного Суда, и появилось пространство, общее для материальных и духовных сущностей. Мгновенно появились бесчисленные множества небесных сил и затем еще неоформленная материя-Земля. Все это произошло из ничего, по одному лишь действию силы Господней. Не было никакой материи или энергии, из которой Бог вылепил бы Вселенную. Это было чистым действием Его всемогущества. Нельзя также считать мир созданным из Божественной природы. Об этом ясно сказал нам Моисей словом «бара» – сотворил из ничего. Премудрая мать мучеников-Маккавеев, увещая одного из них не бояться смерти за Закон, говорила: «Умоляю тебя, дитя мое, посмотри на небо и землю и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего» (2Мак. 7, 28).

Причину бытия мира Моисей называет «Богами», «Элогим», таинственно указывая этим на Триипостастность Единого. Все глаголы здесь употреблены в единственном числе, а это священное Имя – во множественном. Согласно учению св. Отцов Бог Отец – первопричина сотворенного, Сын – причина зиждительная, а причина, доводящая до совершенства – Дух. Однако воля, сила и власть Всех Трех Личностей – одна!

«Небо» (или букв. «небеса») – это не звездный космос и не атмосфера, а мир невидимый, мир бесплотных, тварных духов, получивших свое бытие мгновенно и полностью устроенным. Это и неудивительно, ибо природа их проста и чужда всякой сложности. Впрочем, этим словом Моисей указывает и на сотворение пространства, общего нам с ангелами.

«Земля», упоминаемая здесь – не только наша планета, но и праматерия, в которой содержались сумма качеств будущих существ. Но сама она еще не была оформлена.

«Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1, 2). Земля была покрыта со всех сторон безмерной толщей вод, свойства которых тогда отличались от современных, полученных ею в третий день. «Тьма над бездной» не была, как думал о. А. Мень, злой силой. Св. Василий Великий пишет: «Бездна – не множество сопротивных сил... и тьма – не первоначальная какая-нибудь и лукавая сила, противоположная добру». Прочь от нас, нечестие манихеев! Нет, тьма эта – подобная мгле материнского чрева. Она блага и содержит в себе возможность появления других тварей.

«Бог есть свет» (1Ин. 1, 5), и поэтому до начала творения везде царил нескончаемый день. Но тогда, когда в одно мгновение были распростерты небеса, то они, как шатер, скрыли сияние духовного Солнца, и впервые появилась тьма, как тень от созданных небес. Поэтому далее Моисей и поставляет на первом месте вечер, ибо после вечного дня наступила ночь, лишенная всякого света, продолжавшаяся 12 часов.

В это время над бездной вод, наполнявших всю вселенную, носился (букв. «согревал Своими крыльями») Дух Божий. «Он, – как пишет св. Ефрем Сирин, – согревал, оплодотворял и соделал родотворными воды, подобно птице, когда она с распростертыми крыльями сидит на яйцах, и, во время сего распростертия, своею теплотой производит в них оплодотворение. Сей-то Дух Святой представлял тогда нам образ св. Крещения, в котором, ношением Своим над водами, порождает Он чад Божиих».

Таким образом, первые воды наполнялись жизненными силами, дабы позднее они породили живые твари.

Двенадцать часов продолжалась эта первая чудесная ночь, ибо творение происходило в марте, когда день равен ночи. И когда настало шесть часов утра, то «Сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один» (Быт. 1, 3–5)

Кому сказал Бог это повеление? Конечно, здесь таинственно указывается на Единородного, Который осуществляет изволения Отца. Под словом Божиим следует понимать вложенное в каждое из существ творческое воление (логос), идею или силу, которое поддерживает его бытие и направляет к задуманной Творцом цели. Благодаря этим непреложным повелениям Господним в мире до сих пор действуют так называемые законы природы.

Как только Бог вложил в мир творческое Свое слово, так тотчас же все озарилось сиянием, по мнению св. Григория Нисского, исторгшегося из недр первоматерии. Это мнение святого отца, жившего в четвертом веке, подтверждено современной ядерной физикой, утверждающей, что вещество – это особым образом структурированная энергия. Если считать «реликтовое излучение» отсветом того первозданного сияния, позднее собранного в светила, тогда можно предположить, что оно было подобно радужному сиянию, украсившему собою Вселенную (об этом говорит космическая фотосъемка в радиоспектре).

Св. Ефрем говорит, что «свет, явившийся на Земле, подобен был или светлому облаку, или восходящему солнцу, или столпу, освещавшему народ еврейский в пустыне... Первоначальный свет разлит был всюду, а не заключен в одном известном месте, повсюду рассеивал он тьму, не имея движения, все движение его состояло в появлении и исчезновении. По внезапном исчезновении его наступало владычество ночи, и с его появлением оканчивалось ее владычество. Так свет производил и три последующих дня.

Чтобы свет не обратился в ничто, как происшедший из ничего, Бог особенно засвидетельствовал о нем, сказав, что он хорош». На непоколебимом основании этого свидетельства и при могучей поддержке творческого слова Божия доныне действуют законы сохранения массы-энергии и заряда, они же лежат в основе всей электродинамики. Все это установлено в первый день.

В этот же день Господь дал времени первую меру – сутки, которая и до сих пор продолжает под действием повеления Творца производить чередование дня и ночи. Так будет продолжаться до конца времен, хотя Бог и властен изменять эти ритмы, что и происходило во дни битвы Иисуса Навина при Гаваоне, при пророке Исайе и во время Голгофской жертвы. Св. Отцы подчеркивают, что день был установлен до появления Солнца, чтобы не думали, будто оно – создатель суточного цикла, и не воздавали ему божеских почестей. По словам 134 псалма Солнце – лишь управитель дня и ночи, поставленный на то Богом, а не их творец, ибо они старше своего повелителя.

Первый день называется единым потому, что «Бог, устроив природу времени, мерою и знамением положил продолжение дней, и, измеряя время седмицей, повелевает, чтобы седмица, исчисляющая движение времени, всегда круговращалась сама на себя, а также и седмицу наполнял один день, семикратно сам на себя возвращющийся». Другой причиной употребления здесь слова «один», а не «первый» является установление длительности суток в 24 часа, неизменной, несмотря на сезонные колебания длины дня и ночи. И, наконец, здесь есть таинственное преобразование невечернего дня будущего века, начавшегося благодаря Воскресению Спасителя именно в этот день один, называемый ныне воскресением. Мир был спасен в тот же день, в который был создан!

В дополнение к сказанному пророком Моисеем приведем другие повествования священного Писания, повествующие о первом дне творения.

Сама Воплотившаяся Премудрость Божия учит нас: «Я родилась, когда еще не существовали бездны [возможно, космические], когда еще не было источников, обильных водою. Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов, когда еще Он не сотворил ни земли, ни полей, ни начальных пылинок вселенной [элементарных частиц]. Когда Он уготовлял небеса, Я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны (устанавливал орбиты светил или же вводил во вселенной временные циклы – прим. авт.), когда укреплял вверху облака (возм. галактики – прим. авт.), когда укреплял источники бездны (законы Вселенной и свойства пространства – прим. авт.)... тогда Я была при Нем Художницею, и была радостию всякий день, (очевидно, день творения – прим. авт.) веселясь пред лицем Его во все время» (Притчи 8,24–30).

Здесь священный автор через Соломона описывает радость Творца и тайны сотворенного, умолченные Моисеем.

Св. Иов, дополняя повествование Бытия и прославляя Бога, восклицает: «Он распростер север над пустотою, повесил Землю ни на чем» (Иов.26,7).

У этого таинственного стиха возможны два смысла. Во-первых, в последнее время астрономы действительно обнаружили в северной части звездного неба место, практически полностью лишенное галактики. Размер этой «дыры» в космосе, о которой говорит св. Иов, – около трех миллионов световых лет. Однако визуально обнаружить ее невозможно, так что речь идет о явном Божественном откровении. Во-вторых, возможно понимать первую часть этого стиха, как указание на то, как формировалась Земля. Изначально была проведена некоторая линия (север) в пустоте, вокруг которой начала вращаться планета, и таким образом появилась смена дня и ночи. Вторая же часть стиха ясно говорит о том, что силою Всемогущества Земля висит ни на чем в безднах космоса, поддерживаемая лишь необъяснимой силой гравитации (4. стр.234–235).

И наконец, последнее большое описание первого дня мира есть в речи Господа, обращенной к св. Иову: «Где ты был, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? Или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее?» (Иов.38,4–6)

Бог повествует св. Иову, что первозданная Земля была устроена по строгому плану, подобно некоему храму, имеющему определенные, наиболее удобные для людей, размеры (мера), и обладающему совершенной гармонией (вервь). Устройство глубин ее непостижимо, а положение в космосе уникально. Эти утверждения, написанные 3500 лет назад, в ХХ веке по Р.Х. подтвердились полностью, благодаря обнаружению «антропного принципа» (см. выше). Насколько же премудро слово Божие перед немощной наукой человеческой!

Первый день творения подошел к концу. Свет постепенно потух, и наступил первый вечер в истории мира. Все постепенно погрузилось в плодотворную тьму, чтобы наутро озариться новыми творениями. И мы, созерцая все великие чудеса Господни должны помнить, «что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа» (2Кор.4,6).

При наступлении второй ночи Бог сотворил новое чудо, окончательно устроил нашу пространственную структуру, сотворив космическое пространство. «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И стало так. И создал Бог твердь: и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день второй» (Быт. 1,6–8).

Так сотворено было второе небо, ибо Писание знает, что существует до трех небес, куда был восхищен ап. Павел (2. Кор.12,2). Божественное «слово-идея», будучи внедрена, по изволению Отца изрекшего ее Сыном, в среду вод, тотчас же «распростерло небеса, как тонкую ткань (указывается на тонкую настройку Вселенной), и раскинуло их, как шатер для жилья (Ис.40,22), ибо в них – место обитания бесплотных духов, и вся Вселенная предназначена, для того, чтобы на Земле была возможна жизнь.

Твердь называется так потому, что является фундаментом космоса («стереома» – «опора», «основа» с греч.). А поскольку все лежащее выше – по словам свт. Василия – по природе тонко и неуловимо для чувства (речь идет об ангельских мирах), то в сравнении с этим тончайшим и неуловимым для чувства она названа твердью (2. стр.48). Так назвать ее можно еще и потому, что она еще и сейчас не поддается разложению. Хотя ученые уже разрушили атом, но не нашли еще возможности манипулировать с пространством («ракиа» – по-еврейски и значит «пространство, протяжение»). Это свойство тверди существует благодаря одобрению Божию – «очень хорошо», которое и ставит границы разрушительным стремлениям человека.

Св. Григорий Нисский говорит: «Твердь, которая названа небом, есть предел чувственной твари и за этим пределом следует некая умопостигаемая тварь, в которой нет ни образа, ни величины, ни ограничения местом, ни меры протяжения, ни цвета, ни очертания, ни количества, ни чего-либо иного, усматриваемого под небом». Поэтому ангелы и не подчиняются нашим пространственным условиям (например, могут проходить сквозь стены), хотя и они имеют связь с первичным пространством (первое небо), общим с нами, ибо, когда Гавриил стоял перед Девой, его не было на небе.

Воды над твердью доныне пребывают за пределами нашего космоса. По словам преп. Ефрема, они пресны, ибо когда они низверглись во дни Потопа на гибнущий мир, тогда Ной мог их пить. Это ясно из того, что Бог не повелел ему вместе с продовольствием брать воду. Это святоотеческое мнение подтверждается тем, что каменный уголь, образовавшийся в водах Потопа, не содержит соли, что было бы неизбежно, если бы воды Потопа были солены.

Горние воды не находятся в постоянном движении, ибо в них не было вложено свойство текучести, данное земным водам в третий день. Они пребывают там «росою благословения и блюдутся для излияния гнева». Они таинственным образом излились на Землю во дни Потопа («окна небесные отворились», Быт. 7, 11) и были той благодатной росой, которая выпадала вместе с манной (Исх. 16, 14). О них Бог спрашивал Иова: «Входил ли ты в хранилища снега и видел ли сокровищницы града, которые берегу Я на время смутное, на день битвы и войны?» (Иов. 38, 22–23). Из этих хранилищ выпал град, соединенный с огнем, на землю Египетскую (Исх. 9, 17–26). И оттуда же Бог «бросал большие камни града» на хананеев при битве при Гаваоне (Иис. Нав. 10,11). Такой же град пошлет Господь на землю во дни антихриста (Ис. 30,30) и нашествия Гога и Магога (Иез. 38,22). Об этом страшном событии, ожидающем мир в будущем, пророчествовал Иоанн Богослов: «Град, величиною с талант ^{36 кг}, пал с неба на людей; и хулили люди Бога за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая» (Апок. 16, 21).

Св. пророки Давид и Даниил видели, что воды «выше небесные» прославляют Творца тем, что исполняют все Его повеления (Пс. 148, 4; Дан. 3, 60). В этот день, по словам Давида, были утверждены горние чертоги Господни, которые видели некоторые святые: «Ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатер; устрояешь над водами горние чертоги Твои» (Пс. 103, 2–3).

Надо заметить, что Писание, говоря о сотворении неба-тверди, часто употребляет термин «распростер» (см. выше, а также Иов. 26,7; Ис. 42,5;44,24;51,13; Иер.10,12;51,15; Зах. 12, 1 и т.д.), что, очевидно, означает расширение пространства во время творения. Видимо, это учение Писания подтверждается открытым в 20-тых годах ХХ века красным смещением далеких галактик. Возможно, оно и подтверждает теорию расширения Вселенной, но вовсе не свидетельствует о мифическом «Большом взрыве», необходимом эволюционистам. Как следствие этого «распростертия» неба, мы можем наблюдать во Вселенной множество галактик, подобных водоворотам, возникающих при раздвигании рук в воде.

По глубокому толкованию св. Кирилла Иерусалимского это слово означает, что твердь подобна завесе, скрывающей от нас нестерпимый свет Божества.

Для православного сознания очевидно, что хотя Вселенная и необъятна для человеческого разума, она, однако же, конечна. Но границы эти непреодолимы для наших трехмерных тел, подобно тому, как не могут двухмерные существа, живущие внутри шара, выйти за его границы.

Воды под твердью мы можем созерцать всегда, ибо они наполняют наш мир. Некоторые желают понимать верхние воды аллегорически, но еще свт. Василий отверг возможность такого толкования: «Отринув подобные сим учения, как толкования снов и басни старых женщин, мы под водами будем разуметь воду, и разделение, произведенное твердью, будем понимать сообразно с изложенною выше причиною»(2. стр.58)

Итак, в то время когда первозданный мир отмерил вторые сутки своего существования, он окончательно был отделен от ангельских миров, которые получили свое окончательное устроение и более в делах творения не упоминаются. Первозданный свет, окончив свой круг, опять померк и наступила третья ночь.

В то время, когда пришла тьма, Бог вновь проявил Свою творческую мощь.

«И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землею, а собрания вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо» (Быт.1,9–10).

В одно мгновение бездны вод, покрывавшие Землю, наполнили собою образовавшиеся впадины океанов. Именно в этот миг, по словам Василия Великого, вода приобрела свойство текучести, которым она прежде не обладала. Удивительно, но это прозрение великого святого IV века нашло себе подтверждение в веке ХХ. Как уже говорилось выше, вода действительно обладает аномальными свойствами. «Вода – это гидрид кислорода. Кислород расположен в главной подгруппе 6-й группы периодической таблицы, вместе с серой, селеном, теллуром и полонием. Гидриды этих элементов – весьма ядовитые, с резким запахом и низкой температурой кипения (ок. –50оС) газы. От воды следовало бы ожидать того же, однако из-за водородных связей вода имеет те свойства, к которым мы привыкли». О других уникальных свойствах воды мы уже сказали, и все они даны этой стихии повелением Творца «да соберется вода». «Водному естеству, – говорит премудрый Василий, – повелено течь, и по сему повелению, непрестанно поспешая, оно никогда не утомляется». Это художническое слово и гонит из-под земли родники и потоки, оно же и обеспечивает существование круговорота воды в природе.

Как происходил этот чудный процесс, сказал Иову Господь: «Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева, когда Я облака сделал одеждою его, и мглу пеленами его, и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота, и сказал: “доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим?”» (Иов.38,8–11).

Как заметил св. Кирилл Иерусалимский, море «показывает, как страшно для него слово повеления: когда при отливе оставляет на берегах ясно проведенную волнами черту, как бы давая тем видеть, что не преступает назначенных пределов».

Впервые Земля соприкоснулась с воздушной стихией, и Господь установил для нее орошение, но не такое, как сейчас: «Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли; но пар поднимался с земли и орошал все лице земли» (Быт.2,5–6). Вероятно, так продолжалось до Потопа, когда люди впервые увидели дождь, а затем и радугу.

По буквальному смыслу священного Писания изначально был сотворен один континент, центром которого, по преданию, была будущая Святая Земля и Иерусалим, где и сейчас стоит «пуп Земли» (сравни Иез. 5, 5). Возможно, именно это обнаружили современные геологи, учащие о дрейфе континентов, составлявших некогда один материк – Пангею (от греч. «всеземля») – название, данное Альфредом Вегенером гипотетическому протоконтиненту). Раскол этого массива суши произошел в незапамятные времена – или во время Потопа, или при разрушении Вавилонской башни.

Моря тогда были гораздо меньше современных, в которых ныне находятся воды Потопа. По словам неканонической 3-й книги Ездры: «В третий день Ты (Бог) повелел водам собраться на седьмой части земли, а шесть частей осушил, чтобы они служили пред Тобою к осеменению и обрабатыванию».

В тот момент, когда воды получили наименование «воды», тотчас же из сладких они стали солеными, для того чтобы не загнивали они от имевшей появиться растительности. Благодаря этому творческому слову и доселе они сохраняют это свойство, которое поддерживается за счет речных вод, приносящих соли в океан.

Впрочем, из откровения мы знаем, что морей не будет после конца времен (Апок.21,1), ибо Бог «бездне говорит: “иссохни!” и реки твои Я иссушу» (Ис. 44, 27). Знаем мы также, что климат Земли прямо связан с нравственным обликом ее обитателей, ибо Господь «превращает реки в пустыню и источники вод – в сушу, землю плодородную – в солончатую, за нечестие живущих на ней. Он превращает пустыню в озеро, и землю иссохшую – в источники вод: и поселят там алчущих, и они строят город для обитания» (Пс. 106, 33–36).

Удивительны тайны морей, сотворенных в третий день, о которых знала Библия еще 3000 лет назад, и которые стали известны лишь в 60-е годы ХХ века: дно морей оказалось покрыто удивительно высокими горами и глубочайшими безднами, что видели св. Иона (2,6–7) и Давид (Пс. 17, 16–17). Море покрыто таинственными стезями (Пс. 8, 9)-течениями, которые вызываются ветрами. На дне океанов есть множество источников теплой пресной воды из подземных глубин планеты. Возможно, некоторые из них выходят также и на вершинах материковых гор. Удивительно, но и о них знает Библия. «Нисходил ли ты в источники, и входил ли ты в исследование бездны?» (Иов. 38, 16). В этих подводных гейзерах живут удивительные бактерии, не боящиеся кипятка и использующие не световой, а химический источник энергии (хемосинтез). Действительно, в ХХ веке исполнились слова псалма: «Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, видят дела Господа и чудеса Его в пучине» (Пс. 106, 23–24).

Нет нужды говорить о необходимости океанов для климата нашей планеты. Так что, лишь сейчас мы отчасти начинаем понимать глубину слов Божиих: «И увидел Бог, что это хорошо».

Когда первозданный свет в третий раз воссиял над Землею и наступило утро, произошло новое чудо:

«И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и по подобию ее, и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду и по подобию ее, и дерево плодовитое, приносящее плод, в котором семя его по роду его на земле. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий» (Быт. 1, 11–13).

По этому творческому повелению мир получил большее устроение. Появилась низшая форма жизни – растительная. Существа, обладающие ею, могут расти и размножаться. Это было великое проявление Премудрости Господней, и наш слабый разум приходит в изумление пред этой тайной. Ученые говорят, что информация, содержащаяся в одной-единственной живой клетке, больше, нежели во всей неживой природе!

В то самое мгновение, как Бог вложил в Землю свое художническое слово, она извела из себя все многообразие растительного мира. «Злаки, во время сотворения своего – говорит св. Ефрем, – были порождением одного мгновения, но по виду казались порождением месяцев. Также и дерева, во время сотворения своего, были порождением одного дня, но, по совершенству и по плодам, обременявшим ветви, казались порождением годов».

Надо заметить, что Откровение ясно учит, что в своих первоосновах живая и неживая природы – едины, ибо первая взята из последней, однако же, отличается от нее принципом жизни – являющимся проявлением творческого слова. Таким образом, для нас не является новостью этот факт, который часто интерпретируется как подтверждение теории эволюции.

В Свое творение Бог закладывает идеи, организованные по иерархическому принципу. И поэтому возможно существование систематики, как науки, способом познания которой является «следование мыслию за мыслию Творца» (К. Линней).

В творческом повелении на первое место ставится «зелень» («дэшэ»), видимо, простейшие водоросли, обладающие способностью фотосинтеза; далее «трава» («эсэв») – папоротники и травы, обладающие способностью к половому размножению («семя»), и, наконец, – «эц», деревья, высшие растения. Так изначально Богом была установлена иерархия растительного мира! Этот же принцип сотворения от простейшего к сложнейшему прослеживается и во всем Шестодневе, и завершается этот творческий взлет усложнения мира созданием человека, к которому устремлено все творение, ибо в нем имел воплотиться Бог. В этом последнем по времени творения существе собраны, как в фокусе лупы, свойства всех предшествующих созданий, представителем и освятителем которых он является!

Все растения сотворены «по роду их», то есть они не эволюционируют и не изменяются в своей сути, а сохраняются такими же, как их создал Бог в третий день (хотя и возможно изменение их в границах «рода», чем и занимается селекция). Само понятие «род», употребляющееся книгой Бытия, не обязательно совпадает с видом современной классификации, иногда под ним подразумевается и «семейство». Главным признаком «рода» Писание считает способность к воспроизведению, дающему плодовитое потомство («сеющее семя»). Однако Моисей знал и о том, что бактерии («зелень») размножаются бесполо, ибо про них не сказано, что в них есть семя. Наука узнала об этом лишь в XIX веке.

Одним из самых удивительных свойств растений – это способность преобразовывать неорганическую материю в органическую за счет энергии света, причем в качестве «отходов производства» выделяется кислород, необходимый для дыхания животных. Вот если бы так же работали и заводы, то на Земле не было бы никаких проблем с экологией! Как идет этот процесс, именуемый фотосинтезом, ученые до сих пор до конца не знают, хотя без него невозможна никакая жизнь, так как благодаря ему хаотическая энергия Солнца преобразуется в усвояемую для живых существ форму. Самое удивительное, что фотосинтез – одно из явлений, при котором хаос не увеличивается, а уменьшается, что подразумевает присутствие Того, Кто есть источник порядка! Дивны дела Твои, Господи!

Невозможно перечислить все чудеса растительного царства, появившиеся во мгновение ока в третий день. Кто опишет красоту и математическую симметричность розы или ландыша? Кто сможет создать себе облачения, превосходящие красоту полевых лилий, которую не смог победить при всем своем богатстве Соломон? Кто объяснит, как произрастает семя и как росянка ловит насекомых? Какой парфюмер создаст ароматы, превосходящие запахи леса или поля после летнего ливня (а ведь это лишь слабая тень от благоухания небес)? Все это лишь крохи отпечатков безначальной Премудрости, рассеянных по творению!

Заключая описание чудес третьего дня творения, вместе со святыми Отцами скажем, что то творческое слово, которое возгремело над Землей тогда, не умолкло и сейчас. Его действие продолжается и поныне, и результаты его видны нам каждую весну на любой лужайке или сквере. «Краткое сие повеление, – пишет свт. Василий, – тотчас стало великой природой и художественным словом, быстрее нашей мысли производя бесчисленные свойства растений. То же повеление, и доныне действуя в земле, пробуждает ее, по истечении каждого года, обнаруживает силу свою, какую оно имеет к пробуждению трав, семян и деревьев. Как кубарь [волчок], по силе первого данного ему удара, совершает последующие обращения, когда описывает круги, соблюдая в себе средоточие непоколебимым, так и последовательный порядок природы, получив начало с первым повелением, простирается на все последующее время, пока не достигнет общего скончания Вселенной».

Итак, под радостный шум новосозданной листвы и с благоуханием кадильниц новорожденных цветов, первозданный свет совершил свое последнее обращение вокруг Земли, и над миром воцарился вечер, с которого начался новый, четвертый день бытия мира.

Когда миновала благовонная ночь среды, и наступало время рассвета, «сказал Бог: да будут светила на тверди небесной, для освещения земли, и для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее для управления днем, и светило меньшее для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый» (Быт. 1, 14–19).

В одно мгновение Бог собрал первозданный свет и поместил его в удивительные светильники, которыми тотчас же украсил просторы небесных полей. Цветы звезд и туманностей с тех пор служат прекраснейшей иконой величия Создателя. Но важнейшими для Земли стали два великих светила. В первый из них, тайным образом, как в сосуд, влит свет первого дня, а второй служит небесным зеркалом, освящающим отраженным светом ночное полушарие. Однако Премудрый Творец не сделал зеркало настолько чистым, чтобы оно полностью отдавало получаемое сияние, ибо иначе на Земле был бы невозможен сон.

По свидетельству духоносного Ефрема, «Солнце стояло тогда на востоке, а Луна напротив него – на западе; Солнце было низко, и частью погружено, потому что сотворено на месте восхождения его над Землей, а Луна была выше, потому что сотворена там, где бывает в пятнадцатый день. Посему в то время, как Солнце стало видимо на Земле, оба светила увидели друг друга, и потом Луна как бы погрузилась. И самое место, где была Луна при своем сотворении, и ее величина и светлость показывают, что сотворена она в том виде, в каком бывает в пятнадцатый день. Как деревья, травы, животные, птицы и человек были вместе и стары и молоды: стары по виду членов и составов их, молоды по времени своего сотворения; так и Луна была вместе и стара и молода; молода, потому что едва сотворена, стара, потому что была полна, как в пятнадцатый день».

Для уяснения слов св. Ефрема скажем, что вся описанная им картина видна была для наблюдателя, находящегося в Святой Земле, ибо там находится, согласно Библии (Иез. 5, 5), центр Земли. Для других мест нашей планеты картина бы выглядела иначе.

По свидетельству книги Иова, в то мгновение, когда были сотворены звезды, «восхвалили Господа гласом велиим все Ангелы Божии» (Иов. 38, 7). Эти прекраснейшие гимны воспеваются и доныне бесплотными хорами. Слабый отсвет этого небесного славословия на нашей Земле мы слышим в звуках канонического знаменного распева, который и создан Церковью, как воспроизведение в трехмерном звучании поднебесной мелодии ангельских сфер. Ликование этих духов при сотворении именно звезд не случайно, ибо эти бессмертные существа таинственно управляют небесными светильниками. Не случайно в священном Писании и звезды и ангелы именуются «небесным воинством» (4Цар. 23, 5 и 2Пар. 18, 18). Откровение св. Иоанна Богослова знает ангела, «стоящего на солнце» (19,17) и другого духа, имеющего власть над огнем (14,18). По повелению Божию эти бессмертные личности могут изменять пути метеоритных потоков и астероидов (8,7–11), изменять светимость Солнца, Луны и звезд (8,12) и управлять процессами, происходящими в солнечных недрах (16,8–9). Архиепископ Лука говорил, что «небесные тела служат местом обитания бесчисленных разумных существ... И пылающие массы огромных звезд могут быть населены пламенными серафимами и херувимами».

Несмотря на существование этого таинственного предназначения небесных светил и других целях, Им поставленных, но нам не ведомых, о которых говорит Давид: «Господь исчисляет количество звезд; всех их называет именами их» (Пс. 146, 4), главная их задача – «светить на Землю». Нет сомнения, что для автора Библии, Земля – это центр Вселенной, и для Него вполне чужда современная «научная картина мира» с ее бесчисленными пространствами, не имеющими ни смысла, ни цели, ни причины, в которых человек теряется, как капля в океане. Для Бога нет никаких преград, и слово его тотчас становится делом. Все бесчисленные звезды, где бы в небесах они ни находились (а расстояния до них известны лишь предположительно), тотчас же стали видны на Земле, для освящения которой они и созданы. Для Всемогущего нет нужды в бесчисленных годах для того, чтобы свет от далеких звезд дошел до наших очей.

Вернемся же к священным глаголам. «Для отделения дня от ночи» созданы светила. Златоуст говорит, что Бог создал Солнце в четвертый день для того, чтобы кто не подумал, будто оно является причиной и творцом дня и света (как думали язычники). Оно поставлено быть лишь управителем того, что было до его появления (Пс. 135, 7–8). Исходя из тех же миссионерских соображений, в 1 главе Бытия солнце и луна именуются просто светилами-фонарями. Дело в том, что слова «солнце» и «луна» на еврейском языке являются также и именами языческих богов, Господь же показывает нам, что мы свободны от влияния светил и не должны верить астрологии, лишающей нас свободной воли.

Для этого и растения созданы раньше светил, чтобы эволюционисты не думали, что Солнце – творец жизни. Но, к сожалению, многие не вразумились Божиим словом! А для животных, обладающих зрением, небо, наполненное первосветом, было бы нестерпимо ярким, посему Всемилостивейший и собрал его в сосуды, а лишь после этого сотворил одушевленные существа.

Другой задачей, данной светилам, было повеление служить «для знамений». Слово это (по-еврейски «отот») означает необычные небесные явления, предвещающие суды Божии. Наиболее часто проявляется это предназначение светил в солнечных и лунных затмениях. Удивительна мудрость Творца, сделавшая возможным эти небесные знамения! Солнце имеет диаметр в 400 раз больше лунного и находится на расстоянии от Земли в 400 раз большем, и лишь благодаря этому и возможны затмения. Другим примером знамений могут служить кометы, которые часто предвозвещают грозные кары Божии – войны, эпидемии и т. п. Особенно ясно свидетельствовало небо о величии Христовом. Вифлеемская звезда возвестила о Его Рождестве как праздничный фейерверк, зажигаемый при рождении принца. А на Голгофе Солнце, как верный раб, облачилось в черные ризы и потухло, как погребальный факел. Но в последний раз светила явят силу этих слов Божиих в последние дни мира, когда Солнце померкнет, Луна станет как кровь, звезды спадут с неба и силы небесные поколеблются (Мф. 24, 29; Апок.6, 12–14).

По толкованию святого Василия слово «знамение» показывает, что светилам поручено влиять на климат Земли. По ним определяется погода, время сева и жатвы. На основании наблюдений звездного неба ориентировались в океане и узнавали, не приближается ли шторм.

«Для времен» – этим показывается одно из важнейших для православных предназначений светил. В еврейском тексте здесь употребляется слово «моадим», что буквально означает «собрания». Таким образом, Солнце и Луна имеют целью своего движения определять дни богослужебных времен – праздников. В Ветхозаветной Церкви по их положению на небесах определялись все праздники, причем главным указателем выступала Луна, ибо тогда еще было время смертной тени, исчезнувшей после явления Солнца Правды. Ныне же, хотя Луна и не потеряла своего значения, гораздо большую роль получило дневное светило, недаром Великие праздники неподвижного круга связаны со днями солнцестояний и равноденствий. Однако самым величественным исполнением этого задания для светил является великий Пасхальный круг. Через него и небеса участвуют во вселенском прославлении Воскресшего, поэтому великий гнев Божий падет на тех, кто покушается изменить церковный календарь. С высоты их обличат в нанесенной обиде и Солнце, и Луна, ибо эти творения Господни лишаются возможности выполнять волю Вседержителя и поэтому теряют смысл своего существования.

Следующим предназначением светил, указанным бытописателем, является устроение «дней». Как уже было сказано выше, светила – не творцы, а лишь управители суточного круга. День и ночь были разделены еще в первые сутки бытия мира. Данное повеление Создателя обусловило то изменение длительности дня и ночи, определяемое положением Солнца, Луны и звездного круга, благодаря которому в нашем мире существует смена времен года. Однако, по словам великого византийского канониста Матфея Властаря, это повеление светила стали выполнять так, как они это делают сейчас, лишь после окончания седмицы сотворения. «Когда Бог приводил мир из небытия в бытие, тогда от первого дня даже до седьмого было точное равноденствие, ни день, ни ночь не превышали один другую ни на мгновенье: ибо хотя еще в четвертый день новосозданные светила осветили мир, однако им не было повелено поступить движением вперед, как это происходит ныне во Вселенной... Бог не хотел показать нам в начале ничего несовершенного во всем том, что Он сотворил... В день шестой рукою Божией созидается человек, в такое время, когда равноденствие еще оставалось в полной силе, и Луна, стоя прямо против Солнца, обилием своего блеска почти равнялась ему. И не прилично бы было ни первому человеку быть созданным прежде равноденствия, когда все еще было покрыто мраком, человеку, который, по великому сродству со светом не без основания называется светом... ни светилам умалить приличествующую им красоту, на тот раз, когда они должны были сопровождать долженствующего быть царем твари; кроме сего, и самое время, которое отселе воспринимало свое начало, должно было начать дни и ночи, только лишь созданные, равенством, потому, что равенство по природе первее неравенства, как положение первее отрицания, бытие – лишения; и Бог сим научал, чтобы мы ставили закон равенства, на котором утверждены все добродетели, выше всякого излишества и неравенства. Когда же, после седьмого дня, светила, как бы выпущенные из затвора, начали свое течение, то, по неравномерной скорости движения, тотчас и произошли уклонения».

Последним из Божественных повелений, обращенных к светилам, было поручение им управления «годами». Известно, что ныне существует несколько видов годов, зависящих от различных светил. Это солнечный (тропический) год – в течение которого Солнце возвращается к точке равноденствия (365 дней 5 часов 48 минут 46 секунд); звездный – когда Солнце возвращается к одной и той же звезде (365 дн.6 ч.9 мин.10 с.); и, наконец, лунный (354 дня). Однако надо заметить, что Библия знает лишь год, длящийся 360 дней, и месяц – 30 дней (Быт. 7, 11 и 8,4, и сравним оба этих стиха с Быт. 7, 24 и 8,3; а также Дан. 7, 24–25; Апок. 13,4–7 и 12,6 (1260 дней = 3,5 года). Этот год иногда называют пророческим. Интересно, что и у древних народов, таких как индусы, персы, вавилоняне, ассирийцы, римляне и даже майя, год также считался длящимся 360 дней (10. стр.370–383). Вероятно, изначально год действительно длился 360 дней и состоял ровно из 12 месяцев, по 30 дней в каждом. Однако, эта идеальная система нарушилась в день битвы Иисуса Навина при Гаваоне, когда Солнце остановилось на небесах (Иис. Нав. 10, 12–13); а также при пророке Исайи, по слову которого Господь возвратил тень Солнца на 10 ступеней (4Цар. 20, 10–11). Поэтому нам кажется бессмысленной попытка создать вечный календарь, не учитывающий того, что течение светил зависит от воли Творца, и предполагающий, что нынешний порядок вещей останется вечно неизменным.

Всматриваясь в Божественные глаголы, замечаешь, что для описания дела творения Моисей трижды говорит о Боге Творце: «И сказал Бог.. И создал Бог... И поставил их Бог». По мысли святого Василия здесь указывается на участие всех Лиц Святой Троицы в деле творения. Подлинно это так: Бог Отец – Первопричина сотворенного, его Измыслитель (сказал Бог), Бог Сын – Причина созидательная (и создал Бог), а Бог Дух Святой – Причина, приводящая к совершенству (и поставил их Бог). Сын осуществляет волю Отца, а Дух завершает творение в добре и красоте. Эту истину яснее открывает Давид: «Словом Господним сотворены небеса, и Духом уст Его – все воинство их» (Пс. 32, 6).

Подлинно, как не узреть человеку, вглядывающемуся в просторы небесных полей, мудрости измыслившего их Отца, не удивиться могуществу сотворившего их Сына, и не прославить чудесную красу и изящность расписавшего их Украсителя Духа, чье дыхание оживотворяет бесчисленные звездные миры.

Небесный свод, горящий славой звездной

Таинственно глядит из глубины,

И мы плывем – пылающею бездной

Со всех сторон окружены.

(Ф.И. Тютчев)

Мы можем восхищаться небесными красотами, не рискуя впасть в субъективизм, ибо Сам Праведный Судья и Мерило всех вещей изрек о них Свой приговор: «И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый».

Еще раз небесная сфера, украшенная брильянтами, рубинами и сапфирами звезд, и озаряемая светом полной Луны, совершила свой оборот над шумящей листвой и благоухающей цветами Землею, и взошло Солнце, знаменуя начало нового творческого дня – четверга по нашему счету. «И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую: и птицы да полетят над землею, по тверди небесной. И стало так. И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле. И был вечер, и было утро: день пятый» (Быт. 1, 20–23).

«В первый раз создается животное одушевленное и одаренное чувством», – говорит свт. Василий. Таким образом, мир поднимается Богом выше по иерархической лестнице. Если в растениях жизнь есть лишь в зачатке, они лишь растут и размножаются, то новые создания уже одарены «душей живою», о которой Бытописатель употребляет слово «бара» – т.е. сотворить из небытия. Эта душа смертна и заключается, по свидетельству Откровения, в крови (Лев. 17, 11), предназначением которой было в Ветхом Завете – очищение душ.

Итак, в одно мгновение по повелению Всемогущего все водоемы закишели рыбами, в глубинах моря появились киты и водные драконы («таннин» – чудовище. Быт.1,21), а из волн воспарили к небесам стаи птиц и летающих насекомых.

Одновременно были сотворены птицы и рыбы потому, что и те и другие плавают – одни в воде, другие в воздухе. По словам В.Н. Лосского, здесь мы видим проявления во внешних формах «логосов твари», которые не доступны ныне науке, но постигаются в опыте созерцания подвижниками.

По мысли свт. Василия, твари, созданные из воды, более далеки от человека и поэтому менее поддаются приручению. Заметим, что вода по повелению Господню становится источником живых существ. Поэтому нет ничего удивительного в том, что основой любого организма является вода, и что в телах живых существ нет никаких элементов, не встречающихся в мире неодушевленном.

Св. Иоанн Дамаскин видит в этом повествовании прообразование Таинства Крещения, когда Святой Дух, носившийся в начале над водами, в них обновляет человека (12. стр.142) и делает его душу подлинно живой и возносящейся к небесам подобно птице.

Во всем повествовании можно заметить, что св. Моисей подчеркивает – и птицы и рыбы сотворены «по роду их»; этим показывается, что созданы они совершенными и не изменяющимися. Так, голубь всегда произведет голубя, а окунь – окуня. «Род» книги Бытия – понятие более широкое, чем «вид» современной классификации, но главным признаком является возможность давать плодовитое потомство. Так, например, к роду «собака» относится также волк и шакал. Однако Господь этими словами прямо отвергает всякую возможность эволюции, и желающий согласовать ее с христианством – против Создателя.

Хотелось бы подчеркнуть, что св. Писание знает о существовании тех гигантских существ, которые ныне столь популярны и символизируют далекое прошлое Земли. Мы говорим о динозаврах. Само это название появилось в XVIII веке, но подобные существа были известны ранее под именем драконов и морских чудовищ. Ныне почему-то они считаются мифическими персонажами, хотя и сейчас иногда появляются сведения, что в том или ином глухом уголке Земли встречали гигантского ящера. Библия упоминает о драконах (по-еврейски – «таннин») более 25 раз (Ис. 27, 1; Иез. 29, 3; Мал. 1, 3; Исх. 7, 10 и др.). И первым текстом священного Писания, где встречается это слово, является описание пятого дня творения. «И сотворил Бог драконов [а не рыб, как в синодальном тексте] больших». Из других мест ясно, что драконы – это несколько видов: «летучие драконы» (Ис. 14, 29), «чудовища морские» (Ис. 27, 1), «драконы пустыни» (Иез. 29, 3). Другим видом (или названием) дракона является левиафан (Иов.40–41), о котором пел Давид: «Там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в море» (Пс. 103, 26).

Откровение рассказывает и о некоторых физиологических свойствах этих существ: Они воют (Мих. 1, 8), глотают воздух (Иер. 14, 6), могут выделять яд (Втор. 32, 33). Но, видимо, самой удивительной способностью драконов была способность испускать огонь: «Из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры. Из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка, или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя» (Иов. 41, 11–13).

Эта способность драконов известна преданиям множества народов. И в современном живом мире встречается нечто подобное. Жук-бомбардир выстреливает в своих врагов кипящие заряды, угорь вырабатывает электрический разряд. Так что нет ничего невероятного в том, что драконы были огнедышащими. Тем более, в черепах некоторых динозавров обнаружены странные дыхательные проходы, ведущие к камерам непонятного назначения. Возможно, именно в них вырабатывались газы, воспламенявшиеся при соприкосновении с воздухом.

Есть рад палеонтологических свидетельств того, что динозавры были современниками человека; поэтому теперь можно считать установленным, что события, описанные в 14 главе книги пророка Даниила и чудо св. Георгия о змее происходили в действительности, а не есть басни и выдумки.

Однако вернемся к библейскому повествованию. «И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле». Когда Вседержитель благословлял животных, Он не произносил какие-то слова (ибо Он бесплотен), а вводил в природу существ Свои энергии, Свои идеи, благодаря которым и действуют биологические законы. Именно в них коренятся инстинкты. Понимать же эти выражения буквально, то есть думать, будто Бог испускал какое-то колебание воздуха – нечестивый антропоморфизм, недостойный чистой духовности Существа Божия.

«Плодитесь и размножайтесь». Некоторые толкователи говорят, что первое повеление дало возможность произвести лишь одного потомка, а второе даровало способность к неограниченному размножению.

«И наполняйте воды в морях» – буквально здесь «кишмя да воскишат воды в морях». Бог этими словами вложил в рыб стадный инстинкт, благодаря которому происходят и массовые миграции рыб, ракообразных и планктона. Этим же повелением вложена в них способность к чрезвычайно большому принесению потомства (икра), что позднее стало весьма полезно для человека. И здесь же поставлены границы их размножению, после достижения которого этот инстинкт должен прекратить свое существование. Но, к сожалению, в результате падения человека смерть не дает до конца осуществиться этому Божию повелению. Но и сейчас ученые с удивлением узнали, что когда численность стада рыб или дельфинов достигает предельного уровня, размножение в нем прекращается, иногда даже из-за этого киты и дельфины выбрасываются на берег. Так и в падшем мире отчасти проявляется действие этого Божественного слова.

«И птицы да размножаются на земле». И до сих пор эти порождения водной стихии никогда не размножаются в воде, хотя некоторые из них проводят в ней большую часть жизни (гагары). По словам св. Иоанна Дамаскина, птицы соединяют и воздух, и воду, и сушу.

«И увидел Бог, что это хорошо», тем показав, что не было в первозданном мире рыб, птиц, пресмыкающихся и насекомых, ни борьбы за существование, ни смерти, ни вечного пожирания сильным слабого, напротив, все было гармонично и прекрасно. Даже сейчас на Земле трудно найти песню, великолепнее той, которой славословят Бога птицы, а красота рыб и бабочек превосходит плоды воображения любого художника.

Новый день подошел к своему концу. Наступил вечер, оглашаемый трелями новосозданных пернатых. В волнах морей танцевали киты, драконы играли на безмерных просторах океанов и глубины вод украшались живыми самоцветами рыб. Солнце зашло, и этим завершился четверг, чудеса которого побуждали к движению цитру Давида: «Это море – великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с великими... там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем. Все они от Тебя ожидают, чтобы Ты дал им пищу их в свое время» (Пс. 103, 25–27).

«Хвалите Господа от земли, рыбы великие и все бездны... пресмыкающиеся и птицы крылатые» (Пс. 148).

«И был вечер, и было утро: день пятый».

Наступил последний творческий день – пятница. Первым делом, произведенным тогда Богом, было завершение биосферы. Воды морей и рек уже кишели жизнью чувствующей, птицы и насекомые владели воздухом, а земля произвела лишь низший вид ее – растительный. Надлежало, чтобы и эта стихия была благословлена тем, что и ее использовал Господь для создания природы чувствующей и движущейся.

Итак, с наступлением пятницы Бог снова сотворил нечто новое.

«И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо» (Быт. 1, 24–25).

Бог вложил в Землю Свое Творческое слово, и она тотчас приобрела способность производить животных, имеющих чувства и отсветы разума. «Представь, – учит божественный Василий, – глагол Божий, протекающий всю тварь, некогда начавшийся, до ныне действенный и готовый действовать до конца, пока не скончается мир. Как шар, приведенный кем-нибудь в движение и встретивший покатость, и по своему устройству и по удобству места стремится к низу, и не прежде останавливается, разве когда примет его на себя плоскость; так и природа существ, подвигнутая одним повелением, равномерно проходит и рождающуюся, и разрушающуюся тварь, сохраняя последовательность родов посредством уподобления, пока не достигнет самого конца; ибо коня делает она преемником коню, льва – льву, орла – орлу, и каждое животное, сохраняемое в следующих одно за других преемствах, продолжает до скончания вселенной. Ни какое время не повреждает и не истребляет свойств в животных. Напротив того, природа их, как недавно созданная, протекает вместе со временем». Великий Отец Церкви предвидел в IV веке безумства псевдобогословов – эволюционистов века ХХ-го! Он отвергает как возможность генетического изменения, которое считается основой эволюции, так и современную хронологию, отбрасывающую сотворение (или появление) животных на миллионы лет. Таким образом, для великого каппадокийца неприемлема теория дня-эпохи.

Душа животная, которую по повелению Господню произвела Земля – смертна. Она, по слову Писания (Лев. 17, 11), живет в крови. Благодаря ей животные чувствуют, двигаются, показывают чудеса сообразительности и общаются друг с другом. По причине своего происхождения из земли, скоты и звери смотрят на свое родное лоно, и головы их обращены к месту своего упокоения. Человек же и внешним своим устройством показывает бессмертное, небесное происхождение своего духа.

Душа животных так же, как и их тела, возвращается в землю. По словам Писания: «Душа всего живущего покрыла лице ее, и в нее все возвратится» (Сир. 16, 31). Мысль о том, что она бессмертна, граничит с языческой идеей переселения душ. Св. Василий говорит, что животные, созданные в шестой день, более совершенны потому, что у них все владычество над плотью предоставлено душе, а твари, созданные в воде, более грубы и их плотская жизнь управляет душевными стремлениями. Вследствие этого земные животные поддаются одомашниванию легче, нежели водные, хотя есть и исключение – дельфины.

Нельзя думать, однако, что раз земля произвела скотов, то она одушевлена сама по себе, как думают оккультисты, создавая теории Живой Земли. Эта мысль противоречит Св. Писанию, которое приписывает творческую мощь Самому Богу.

В перечислении книги Бытия под «зверями полевыми» надлежит понимать животных, не имеющих копыт – таких, как волк, лиса, медведь. «Скот» – это копытные животные, а «гады земные» – это рептилии, как современные, так и вымершие (динозавры).

Святые Отцы всячески подчеркивают, что смысл жизни любого создания – в служении человеку. Посему для христианина нормальным является домашнее, а не дикое (то есть одичавшее) животное. Так, например, обезьяны созданы для увеселения человека, также как и попугаи, и сороки (12. стр.142). Поэтому православные не могут во всем согласиться с идеями современных экологов, для которых человек часто лишь помеха для правильного существования природы.

Нет возможности остановиться хоть сколько-нибудь подробно на премудрости устройства зверей и гадов земных, о которой Библия упоминает краткими, но глубокого смысла исполненными словами:

«И увидел Бог, что это хорошо».

В раскрытии именно этих слов главная задача биологии, от которой, к сожалению, ученые мужи ныне отвернулись, блуждая в дебрях лжеименного знания. Как печально, что и православные биологи в своей деятельности забыли о своем призвании! Откровение говорит: «Спроси у скота, и научит тебя, у птицы небесной, и возвестит тебе; или побеседуй с землею, и наставит тебя, и скажут тебе рыбы морские» (Иов. 12, 7–8). Исполняя это повеление, в средние века в Византии и на Руси существовали особые сборники, называемые «Физиологами», где на основании примеров из животного и растительного царств человек научался тайнам собственной души и Господнего мира. Весьма полезно было бы возобновить составление подобных сочинений, взяв за основу данные современного естествознания, к вящей славе Всеблагого Господа!

Свт. Иоанн Златоуст пишет: «Когда все уже (Бог) устроил и всему дал надлежащий порядок и красоту, когда приготовил роскошную трапезу, полную разных яств и показывающую во всем изобилие и богатство; когда, так сказать, царский чертог блистательно украсил от верха до низу; тогда-то, наконец, создает того, кто имеет наслаждаться всем этим, дает ему власть над всем видимым и показывает, во сколько крат это, имеющее быть созданным животное, превосходнее всего сотворенного, когда Он повелевает всем тварям быть под его властью и управлением».

И подлинно, хотя рая еще не было, вся Земля представляла собой нечто подобное раю, хотя и вещественное и чувственно постижимое. (45-е слово св. Симеона Нового Богослова).

Подробнее о первом мире, еще не искаженном грехом, мы скажем чуть позже, а сейчас вернемся к священному повествованию. Как известно, движимый Св. Духом Моисей оставил нам два взаимодополняющих рассказа о сотворении человека. Первый (Быт.1.26–31) показывает высочайшее положение человека в иерархии мира, а второй начинает священную историю, простирающуюся от ныне и до конца вселенной. Соответственно, и Творец именуется в первом случае Богом (Элогим – «Силы»), как Управитель Космоса, а во втором – Ягве («Сущий»), как Бог, явившийся в истории, Бог Спаситель и Судия.

Первое повествование восхищает нас в сверхнебесные выси и вводит в тайны Предвечного Совета Живоначальной Троицы. По замечанию св. Исаака Сирина, ангелы сотворены в молчании, животные и все твари – одним повелением, лишь человек удостоен специального совета Троицы и создан пречистыми руками Отца.

«И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему: и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт.1,26).

В этих словах ясно указывается таинство Триединства: Бог Отец беседует с Богом Сыном (Которого Исайя именует «Великим Советником») и Богом Духом. Без признания в Творце Трех Личностей, множественное число («сотворим», «Нашему») было бы какой-то нелепостью. Думать, как евреи и лже-«свидетели Иеговы», что речь идет об ангелах-сотворцах – безумно. Ведь они не имеют с Богом одного образа и подобия.

Слово «человек» – по-еврейски «адам» (не в смысле личности первочеловека, а имя природы) означает, с одной стороны, «уподобляющийся» Богу – в одном слове указывается цель жизни человека; а с другой – «кровавая земля, глина» – результат, во что может превратиться тот, кто отказался от этой высочайшей цели. К сожалению, большинство наших современников – люди в смысле «кровавая глина», потому что забыли о Боге Творце и Искупителе и о собственном бессмертии.

Необходимо сказать, что в повествовании о появлении человека Моисей уподобляет слово «бара» – сотворение из ничего. То есть Адам не имел предков, и его создание было принципиально новым для мироздания. Этого, к несчастью, не желают понять эволюционисты-богословы.

Таинственное выражение «по образу Нашему и по подобию Нашему» содержит бездонные глубины смыслов. Рассмотрим лишь некоторые из них.

Относительно бытия Лиц Св. Троицы – Образом Отца именуется Бог Сын (2. Кор.4, 4), а Подобием – Дух Святый, через Которого разумные существа богоуподобляются.

В человеке основным проявлением образа Божия является личностность человека, благодаря которой он может видеть Бога «лицем к лицу» (1Кор. 13, 12). Частные же проявления его бесчисленны. Мы воспользуемся для перечисления их прекрасным творением архим. Киприана (Керна) «Антропология св. Григория Паламы» (М., 1996). Большинство св. Отцов видят образ Божий в разумности и духовности человека, некоторые созерцали его в свободе воли, иные усматривали его в бессмертии человеческой души, многие понимают его в господственном положении человека в мироздании, некоторые думали, что образ Божий заключается в способности к стяжанию святости или возможности человека творить, и, наконец, по учению некоторых Отцов, человек отражает в себе, в своей духовной структуре и жизни внутритроичную жизнь Божества.

Необходимо заметить, что образ Божий, хотя преимущественно и почивает в душе человека, но не лишено его и тело, как учили об этом, например св. Ириней Лионский, св. Григорий Нисский и св. Григорий Палама. Как Бог оживляет и поддерживает в бытии вселенную, так и душа оживляет тело и своей энергией через него творит и действует. Св. Григорий Палама видел в этом большее достоинство человека по сравнению с ангелами. В контексте споров с протестантами надо заметить, что это место Библии являет нам Бога как Первого Иконописца («образ» по переводу 70-ти – «икона»). Поэтому еретики, отрицая иконы, хулят Бога и уродуют самих себя. Однако, это отступление от темы нашего исследования.

По учению многих св. Отцов образ и подобие Божие в человеке различаются тем, что образ не истребим и присущ даже осужденным на вечные муки, а подобие достигается силой Духа через исполнение добродетелей. Св. Иоанн Дамаскин говорит: «Выражение “по образу” указывает на способность ума и свободу, тогда как выражение “по подобию” означает уподобление Богу в добродетели, насколько это возможно для человека».

Откровение подтверждает это святоотеческое учение, ибо, сказав о повелении Господнем: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему», далее повествует: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1, 27).

Таким образом, Господь умалчивает о сотворении «по подобию», указывая этим, что творение человека еще не закончено, он не достиг еще полного совершенства и может сам силою Божьею завершить незавершенное.

В чем же заключается богоподобие? Ап. Павел отвечает: «Плод Духа: Любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5, 22–23). Последним же пределом богоуподобления является усыновление Богу. Человек должен стать по благодати тем, что есть Бог по природе.

Однако у внимательного читателя Писания возникнет вопрос: если человек создан лишь по образу, а подобия он должен достичь сам, то как понимать слова ап. Иакова: «[языком] проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию» (Иак. 3, 9).

Для протестантского и монофизитского сознания, не признающего самодвижимости человеческой природы к добру, здесь неразрешимое противоречие. Однако православные отцы всегда знали, что добродетели естественны для нас. Как пишет св. Иоанн Лествичник: «Зла и страстей по естеству нет в человеке, ибо Бог не Творец страстей. Добродетели же многие даровал Он нашей природе, из которых известны следующие: милостыня, ибо и язычники милосердствуют; любовь, ибо часто и бессловесные животные проливают слезы, когда их разлучают; вера, ибо все мы от себя ее порождаем; надежда, потому что мы и взаим берем, и взаим даем, и сеем, и плаваем, надеясь обогатиться. Итак, если, как мы здесь показали, любовь есть добродетель естественная нам, а она есть союз и исполнение закона (Рим. 13, 10): то значит, добродетели недалеки от нашего естества. Да постыдятся же те, которые представляют свою немощь к исполнению их» (Лествица, слово 26;67).

Именно благодаря этим естественным добродетелям человек отчасти и сейчас причастен подобию Божию, о чем и говорит ап. Иаков.

«По образу Божию сотворил его, мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1, 27). Св. Отцы, особенно св. Григорий Нисский, подчеркивали, что разделение на мужской и женский пол не является чертами образа Божия. Священный текст подтверждает это мнение. Слова «мужчину и женщину» в буквальном переводе с еврейского (захар у-нкева) и греческого (арсен кай тэлю) означает «самца и самку», показывая этим, что деление на полы роднит нас не с Богом, а с животным миром. Это учение весьма важно для нас, ибо предохраняет нас, с одной стороны, от обожествления пола (муниты видят мужское и женское начало в самом Боге) и связанных с ним астартических культов, а с другой стороны, низводит благословение Божие на супружеское общение, ибо Он ничего нечистого не творил.

Подробнее о том, как сотворены были первый человек и его жена, Моисей повествует во второй главе Бытия. «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою». Внимательно вглядываясь в слова Откровения, заметим, что если о сотворении всего человека употребляется слово «сотворил» (из ничего), то здесь стоит слово «создал», чем показывается, что главным отличием нашей природы является соединение разумного духа (сотворенного из небытия) и тела, взятого из уже готового праха земного.

Современные богословы пытаются аллегорически трактовать слова «из праха земного», чтобы подогнать Свящ. Писание под эволюционное «учение», производящее человека от обезьяны. Например, о. Глеб Каледа пишет: «Нет ничего антирелигиозного в гипотезах происхождения человека от обезьяноподобного существа; для христианина подтверждение этих гипотез лишь раскрывает то, как создавался человек в биологическом процессе своего становления. Главное для Библии не в этом, а в том, что Бог “вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою”, то есть человек, бывший до этого “перстью земною”, животным, хотя и совершеннейшим и разумнейшим из всех животных, приобрел Духа Святаго и через это – способность реального общения с Божеством и возможность бессмертия». Подобные перлы встречаются почти во всей современной околобогословской литературе, посвященной книге Бытия.

Истоки данной идеи коренятся в пренебрежительном отношении к человеческому телу, которое считается чем-то неважным. Именно, исходя из такого мироощущения, некоторые православные священники благословляют пересадку органов. В этом можно увидеть слегка прикрытое манихейство или гностицизм, также из-за духа отвергавшие плоть. Однако, помня, что никакое Писание нельзя понимать самому, обратимся к св. Отцам – разрешали ли они толковать этот стих аллегорически?

Очень мудрый ответ дает нам на это св. Ириней Лионский, также сталкивавшийся в борьбе с гностиками-валентинианами, с символическим пониманием этих слов. Объясняя чудо исцеления слепорожденного, этот великий святой пишет: «Заблуждаются также и последователи Валентина, говорящие, что человек создан не из этой земли, а из жидкой текучей материи. Ибо, из какой земли Господь образовал зрение, из той, очевидно, и в начале человека создал. Было бы несообразно, если бы глаза были созданы из одного, а остальное тело из другого, как несообразно то, чтобы один создал тело, а другой – глаза».

Этот глубокий аргумент основан на словах Писания: «Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому» (Ин. 9, 6) и не оставляет камня на камне от попыток иносказательного понимания «персти земной».

Эта «богословская» теория предполагает также предсуществование тела душе – нечто похожее на модную ныне теорию реинкарнации. Однако воистину прав был Соломон, говоривший, что «нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “смотри, вот это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Екк. 1, 9–10). Такая ересь появилась в IV веке и тогда же она была развенчана и отвергнута трудами св. Григория Нисского. «Они доказывают большую ценность тела, чем души, которая была присоединена к созданному раньше. Они говорят, что душа появилась ради тела, чтобы не быть созданию бездыханным и неподвижным. А все то, что появилось ради чего-либо, всегда менее ценно, чем то, ради чего оно появилось... И я думаю, посредине между этими предложениями должно правиться в истине наше учение. И значит это не думать, согласно эллинскому заблуждению, будто души, вращавшиеся вместе со вселенной, отяготились каким-то пороком и... ниспали на землю; и не утверждать также, будто человек был предварительно создан Словом, как статуя из брения, и для этого изваяния получилась и душа (ведь тогда «умная природа» окажется менее ценной, чем статуя из брения). Если одно предсуществовало, а другое появилось после, то обличается известное несовершенство силы Создавшего, недостаточной для мгновенного создания всего, но разделяющей дело и занимающейся отдельно каждой из половин».

Надо заметить, что сие лжеучение – не безобидная попытка подогнать Библию под теорию эволюции. Как и любая другая ересь, она влияет на этику ее сторонников. Ведь, если тело человека – обезьянье по происхождению и существовало еще до появления души, тогда можно оправдать и аборты (вспомним – «онтогенез повторяет филогенез»). Убивают ведь во чреве не человека, а обезьяну. Можно относиться к телу, как к мясу, можно пересаживать чужие органы. Продолжая эту мысль дальше, можно оправдать и любые формы разврата... Так один неправильно истолкованный стих Библии может низвергнуть всю христианскую нравственность.

Итак, в одно мгновение, руки Божии – Слово и Св. Дух – из праха земного создали человеческое тело и из небытия воззвали человеческую душу. «И вдунул в лице его дыхания жизней, и стал человек душею живою».

Силою Утешителя в новосозданном существе засияла целая радуга жизней. Жизнь минералов – через участие в бытии и телесном составе из общих для всей вселенной первоэлементов. Жизнь растений – через силу роста и способность к размножению. Жизнь зверей – через движение и способность постигать мир при помощи чувств. Жизнь ангелов – через разум и свободу воли. И, наконец, высочайший из даров – причастие нетленной силе Божественной жизни, подчиняясь которой, человек должен был стать богом по благодати.

Прекраснейшими словами воспевает состояние первозданного человека преп. Иоанн Дамаскин: «Бог сотворил человека непричастным злу, прямым, нравственно добрым, беспечальным, свободным от забот, весьма украшенным всякою добродетелью, цветущим всякими благами, как бы некоторый второй мир: малый в великом, другого ангела, смешанного (из двух природ) почитателя, зрителя видимого творения, посвященного в таинства того творения, которое воспринимается умом, царя над тем, что находится на земле, подчиненного горнему Царю, земного и небесного, преходящего и бессмертного, видимого и постигаемого умом, среднего между величеством и ничтожностью, в одно и тоже время – духа и плоть: духа – по благодати, плоть – по причине гордости; одного, для того, чтобы он оставался в живых и прославлял Благодетеля, другую, для того, чтобы он страдал, и, страдая, надоумливался, и, гордясь величием, был наказываем; живое существо, здесь, то есть в настоящей жизни, руководствуемое (известным образом) и переходящее в другое место, то есть в век будущий; и – высшая степень таинства! – вследствие своего тяготения к Богу делающееся богом; однако делающееся богом в смысле участия в божественном свете, а не потому, что оно переходит в божественную сущность».

По свидетельству преп. Серафима, созерцавшего райскую славу первозданного Адама, он, силою Св. Духа, «до того сотворился неподлежащим действию ни одной из сотворенных Богом стихий, что его ни вода не топила, ни огонь не мог жечь, ни земля не могла пожрать в пропастях своих, ни воздух повредить каким бы то ни было, ныне во вред нам сущим, своим действием, и все покорено ему было, как любимцу Божию, как царю и обладателю твари, и все любовались на него, как на всесовершенный венец творений Божиих, превосходящий всю сущую на земле и на водах, и в воздухе тварь Божию... «Адам до того приумудрился, что не было никогда от века, да едва ли и будет на земле человек премудрее и многозначительнее его... Мог видеть и разуметь Адам и Господа, ходящего в раю, и постигать все глаголы Его священнотайного разговора всетворческого с ним, и беседу св. Ангелов, и язык всех зверей и птиц и гадов, живущих на земле, и все то, что ныне от нас, как от падших и грешных, сокрыто, а для него до падения было ясно».

Пред этой славой первозданного Адама, которую созерцали богоносные Отцы, то, что нам преподносят современные богословы и ученые, говорящие о нем, как о «преображенном звере», является не больше чем уродливой сатанинской карикатурой. Православные же должны помнить, что все то, что имел первый Адам, доступно теперь и нам по дару Адама второго. Ибо «первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного» (1. Кор.15,47–49).

«Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих; ибо Он создал все для бытия» (Прем. 1, 13–14). Так свидетельствует Откровение о мире, царем и первосвященником которого был поставлен Адам. Но как мы, истерзанные когтями смерти и зрящие лишь отравленный грехом космос, можем узнать о Вселенной в том ее состоянии, как она вышла из рук вечного и чистого Творца? Где найти нам такого орла, который, вознесшись над отравленным потоком времени, перенес нас в нетленное царство первочеловека? Такой путь есть! Благодаря воплощению Бога Слова, «Им же вся быша», мы удостаиваемся силой благодати достигать и этого блаженного мира.

Один из великих тайновидцев Православной Церкви, св. Григорий Синаит пишет: «Утверждаем, что есть восемь главных предметов созерцания: первый – Бог, невидимый и безвидный, безначальный и несозданный, причина всего сущего, Троичное единое и пресущественное Божество; второе – чин и стояние умных сил; третий – составление видимых вещей; четвертый – домостроительное снизшествие Слова: пятый – всеобщее воскресение; шестой – страшное второе Христово пришествие; седьмой – вечная мука; восьмой – Царствие Небесное. Четыре первые – прошедшие и совершившиеся, а четыре последние – будущие и еще не проявившиеся, ясно однако же созерцаемые и признаваемые стяжавшими благодатию полную чистоту ума. Приступивший же к сему без света благодати да ведает, что он строит фантазии, а не созерцания имеет, мечтательным духом будучи опутываем фантазиями и мечтающий». Увы, последние слова преподобного показывают подлинный источник эволюционного богословия наших дней. И подлинно, лишь «обезьяна Господа Бога» – диавол (как его называл блаженный Августин), мог внушить людям, что они произошли именно от обезьяны, а не несут в себе образа Божия. Зловещая адская ирония!

Вслушаемся в слова преподобного Симеона Нового Богослова, говорящий о том, что было ему открыто о первозданном мире: «Бог в начале, прежде чем насадил рай и отдал его первозданным, в пять дней устроил землю и что на ней, и небо, и что в нем, а в шестой создал Адама и поставил его господином и царем всего видимого творения. Рая тогда еще не было. Но этот мир был от Бога, как бы рай некий, хотя вещественный и чувственный. Его и отдал Бог во власть Адаму и всем потомкам его». Так преподобный из XI века опровергает еретическое учение века XX, утверждающее, что смерти не было лишь в раю (мнение прот. Стефана Ляшевского). Посвященный в таинства нетленного мира Моисей открывает нам повеления Господни: «И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть по всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; вам сие будет в пищу. А всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому гаду, пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так» (Быт. 1, 29–30).

Итак, по словам Откровения, до падения Адамова все живые существа, обладавшие кровью, содержащую в себе душу живую, питались лишь растениями, не обладающими чувствами, и посему не подверженными страданию. Более того, Господь повелел вкушать не стволы и корни, и не семена, а лишь плоды, зелень и стебли, в которых у растений нет нужды. Этот процесс был столь же безвреден для них, как для нас стрижка волос и ногтей. Даже в нашем мире поедание животными плодов растений служит им на пользу, ибо таким образом их семена распространяются по большой территории, и благодаря этому каждое растение может достигнуть максимального своего развития.

Часто говорят, что многие животные сейчас в основном питаются мясом, и спрашивают, каким образом они жили в первозданном мире? Ответить можно так: в том мире не было смерти и тления, посему не было нужды в тех чрезвычайных затратах энергии, которые нужны для преодоления этих сил разрушения. И животным, и человеку требовалось гораздо менее калорийная пища, чем теперь, которую вполне может дать растительный мир. Но даже в нашем падшем мире многие подвижники, при помощи Божией, могут обходиться одной растительной пищей, тем более, это было возможно в мире, пронизанном Господними энергиями.

Другой вопрос, который задают люди, неверующие в силу Божию: «Откуда у животных те органы, которые явно предназначены для охоты или обороны?» Ответить на это можно следующим образом: Бог, предведая падение Адамово, даровал животным и растениям такие свойства, которые после искажения мира должны были служить для выживания. С другой стороны, нам неведомо изначальное предназначение и устройство всех этих органов, ибо мы знаем, что некоторые существа изменились в результате падения. Например, роза получила шипы, а змей лишился ног. И мы не можем с уверенностью утверждать, что изменению не подверглись другие создания.

По свидетельству Откровения первозданный мир был гораздо более чем наш удобен для жизни человеческой. «Прежде нарушения [Божественной заповеди], – учит нас св. Иоанн Дамаскин, конечно, все было послушно человеку. Ибо Бог поставил его начальником над всем, что на земле и водах. А также и змий был дружественным к человеку, больше остальных [живых существ] приходя к нему и своими приятными движениями беседуя с ним. Посему виновник зла – диавол – через него предложил прародителям самый злой совет. А с другой стороны, земля сама собой приносила плоды, для того чтобы ими пользовались подчиненные человеку живые существа; также не было на земле ни дождя, ни зимы». Этими словами св. Иоанн растолковывает таинственное изречение Писания: «Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время, когда Господь Бог создал землю и небо, и всякий полевой кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла; ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли; но пар поднимался с земли, и орошал все лице земли» (Быт. 2, 4–6).

Здесь Моисей являет нам силу Творца, для исполнения повелений Которого нет нужды в каких-то иных силах (типа борьбы за существование, мутаций или естественного отбора). Он повелел, и земля израстила растения без дождя, и без помощи человека. Именно из такой необработанной, девственной земли был сотворен первый Адам, таинственно изображая девственное рождение Адама второго.

Важно здесь описание первозданных климатических условий на нашей Земле. «Господь Бог не посылал дождя на землю... но пар поднимался с земли и орошал все лице земли». Исходя из этих слов Бытия, ученые креационисты разработали теорию паровой оболочки, окружавшей землю до Потопа. Этот невидимый глазом слой воды создавал парниковый эффект, благодаря которому на всей планете был одинаковый субтропический климат, не выпадали дожди и не было сильных ветров, возникающих из-за перепада температур. Паровой экран также защищал все живое от действия вредного космического излучения, благодаря чему животные и человек жили дольше, ибо не подвергались разрушающему действию мутаций. Отсутствие сильных ветров и высокое атмосферное давление, стимулирующее обмен веществ, должно было приводить к гигантизму среди растений и животных (Быт. 6, 4). А большое количество пара (Быт. 2, 4) влекло за собою развитие споровых и голосеменных растений.

Предсказанные этой теорией факты и обнаружили ученые, исследуя окаменевшие остатки допотопного мира. По всей земле найдены залежи каменного угля, не исключая и Антарктиды, что свидетельствует о субтропическом климате по всей планете. О гигантских животных древности наслышаны все (динозавры). Также многие знают о гигантских папоротниках (споровые), которые и должны были процветать в условиях всемирного парника.

Библия также дает ряд косвенных подтверждений этой теории. Становится понятно, почему не поверили Ною его современники: они никогда не видели ни дождя, ни наводнения. Объясняются слова Господа после Потопа: «Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся» (Быт. 8, 22). Это не восстановление прерванного, а установление нового порядка: Бог создал новый мир с новым климатом. Поэтому и установил Бог радугу, как «знамение завета», ибо до Потопа такого явления не существовало (Быт. 9,12–17).

Однако, сама паровая оболочка в Библии не упоминается. Нельзя отождествлять ее с «водой, которая над твердью» (Быт. 1, 6–8), ибо, если бы она рухнула на грешный мир, тогда не мог бы пророк Давид взывать: «Хвалите Его, небеса небес и воды, которые превыше небес» (Пс. 148, 4). Не пели бы и три отрока из печи огненной: «Благословите Господа, все воды, которые превыше небес, пойте и превозносите Его во веки» (Дан. 3, 60).

Итак, все же несмотря на всю привлекательность данной научной теории, она является всего лишь человеческой мыслью, а не Божественной истиной, хотя из этого вовсе не следует, что она ложная. Взглянув на совершенную красоту первозданного мира, слабые отсветы которой доныне услаждают и врачуют израненное грехом человеческое сердце, мы постигаем святоотеческую мысль, отождествляющую его с храмом, алтарем которого служил Эдемский сад. Цветы – нерукотворные кадильницы, возносящие Богу свое благоухание, птицы и ангелы составляли хор этого прекрасного дома Творца. А первосвященником и пророком в нем служил Адам – образ великого Первосвященника, Сына Божия.

Но сей прекрасный мир не был застывшим совершенством. От его владыки – человека зависело, достигнет ли он ангелоподобного состояния или рухнет в бездну небытия. И, к величайшему сожалению, произошло второе. По свидетельству великого мистика Православия – св. Григория Синаита, «живущая ныне тварь не создана первоначально тленною; но после подпала тлению, повинуясь суете, по Писанию, не волею, но не хотя, за повинувшаго ее, на уповании обновления подвергшагося тлению Адама. Обновивший Адама и освятивший обновил и тварь, но от тления еще не избавил их. Это избавление от тления иные разумеют, как изменение в лучшее состояние, а иные – как совершенное преложение чувственного».

Возвратимся же к величественным откровениям книги Бытия. «И увидел Бог, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой» (Быт. 1,31).

«Итак, когда Господь, приведший из небытия в бытие, назвал свои создания добрыми, – учит св. Иоанн Златоуст, – то кто дерзнет, хотя бы преисполнен был безумного самомнения, раскрыть уста и противоречить сказанному Богом? [увы, но и сейчас находятся такие нечестивцы, которые говорят, что определенные виды пищи и супружеское общение являются скверной или злом по своей природе! Праведен суд на таковых!] Если мы и в человеческих делах, когда видим, что об них дают свое мнение люди высокие по сану, не прекословим, но соглашаемся и их приговор предлагаем собственному суждению, то тем более должны поступать так по отношению к Богу всяческих, Творцу всего видимого: зная Его приговор, должно подавлять собственные помыслы и не отваживаться на дальнейшие изыскания, но знать и твердо верить, что все создано разумно и человеколюбиво, и ничего не сделано без цели и напрасно. Хотя мы, по слабости нашего ума, и не знаем употребления [некоторых] тварей, однако же [должно веровать, что] Бог все произвел по Своей премудрости и высокому человеколюбию». Как замечательно было бы, если бы к этим богомудрым словам Златоустого учителя прислушались богословы, пытающиеся истину слов Господних смешать с вымыслами человеческой науки! Ведь доктрина эволюции явно противоречит этому приговору Создателя, так как мир этот, согласно сему лжеучению, никогда не был весьма хорошим, и в нем якобы всегда царила смерть и жестокость.

Так окончился последний день творения.

«Так совершенны небо и земля и все воинство их. И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его; ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и создал» (Быт. 2, 1–3).

Вся полнота тварей, задуманных в вечном Уме Творца, пришла в свое бытие во время Шестоднева, но надлежало, чтобы они для своего существования имели цель -соединение с Богом. Для напоминания об этом Создатель благословляет и освящает седьмой день. «Посему будем опасаться, чтобы, когда еще останется обетование войти в покой Его, не оказался кто из вас опоздавшим... Ибо [негде] сказано о дне седьмом так: и почил Бог в день седьмой от дел своих. И еще здесь: “не войдут в покой Мой”. Итак, как некоторым остается войти в него, а те, которым прежде возвещено, не вошли в него за непокорность... Кто вошел в покой Его, тот и сам упокоился от дел своих, как Бог от Своих. Итак, постараемся войти в покой оный, чтобы кто по тому примеру не впал в непокорность» (Евр. 4;1, 1–6, 10–11).

Таким образом, в седьмой день Бог упокоился, то есть, создал царство вечного покоя, о котором Христос скажет праведникам: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25, 34).

Поэтому Бог и освятил и благословил этот день, как время, когда он говорит о сердцах праведников, достигших совершенства: «Это покой Мой на веки, здесь вселюсь; ибо Я возжелал его» (Пс. 131, 14). Святые же, празднуя на этой земле скитания и борьбы субботу как образ грядущего, взывают: «Да живу я вечно в жилище Твоем и покоюсь под кровом крыл Твоих» (Пс. 60, 5).

Заметим, что согласно Бытию ангелы сотворены не до Шестоднева, а во время его. «Так совершенны небо и земля и все воинство их» (Быт. 2, 1). Если под воинством земным должно понимать человека, то под воинством небесным Откровение обычно подразумевает звезды и ангельские иерархии (Неем. 9, 6).

Часто возникает вопрос: как согласовать утверждение Бытия, что Бог почил от всех дел Своих, со словами Христа: «Отец Мой до ныне делает, и Я делаю» (Ин. 5, 17)? На это затруднение блестяще ответил преп. Максим Исповедник: «Бог, сразу образовав, как знает Сам, логосы всего произшедшего и общие сущности сущего, до сих пор еще осуществляет не только сохранение их для бытия, но и созидание, выхождение и устроение содержащихся в них в возможности частей. Кроме того, Бог через Свой Промысел уподобляет отдельные существа общим видам до тех пор, пока через движение отдельных существ к благобытию не объединит их произвольное стремление с присущим им по естеству общим логосом разумной сущности и не сделает их тождественно движущимися и созвучными друг другу и целому так, чтобы отдельные существа не имели произвольного различия по отношению к общему виду, но чтобы единый и тот же самый логос созерцался у всех, не будучи разделяем способами осуществления тех, в ком он равно сказывается, и пока Он не покажет действенной обоживающию всех благодать».

Этот достаточно трудный для понимания текст раскрывает основные действия Промысла в мире. Бог покоится, ибо не творит более ничего из небытия, но действует, во-первых, сохраняя сотворенное, во-вторых, раскрывая в нем заложенную идею-логос, и, наконец, устремляя все сущности мира к соединению с Собою по благодати в той мере, в какой каждая из них может вместить в себя Божественную энергию, дабы был «Бог все во всем» (1Кор. 15, 28).

Однако богомудрые Отцы не ограничиваются столь высокими толкованиями этих слов. Они видели в них и установление праздника, необходимого для падшего человека, который из-за суеты и погони за богатством готов загонять до смерти и себя, и своих слуг (или рабочих), и животных, не давая им роздыха, и за этой суетой забывшего совсем о Боге. И ради того, чтобы человек сам себя не замучил, Бог установил обязательный день покоя, наказывая не исполняющих эту заповедь смертию (Исх. 31, 14), «чтобы отдохнул вол твой и осел твой, и успокоился сын рабы твоей и пришелец» (Исх. 23, 12), и «дабы вы знали, что Я Господь освящающий вас» (Исх. 31, 13). Когда же иудеи стали неправильно почитать субботу, ограничиваясь лишь формальным бездельем, Господь чрез пророка вразумлял их, как должно праздновать этот день Божий: «Если ты удержишь ногу твою ради субботы от исполнения похотей твоих во святый день Мой, и будешь называть субботу отрадою, святым днем Господним, чествуемым, и почтишь ее тем, что не будешь заниматься обычными твоими делами, угождать твоей прихоти и пустословить, то будешь иметь радость в Господе, и Я возведу тебя на высоты земли, и дам вкусить тебе наследие Иакова, отца твоего: уста Господни изрекли это» (Ис. 58, 13–14). Прекраснейшее объяснение для христианина, как нужно праздновать дни Господни – субботы, воскресения и праздники!

Когда же пришел на землю Господин Субботы, то Он прямо сказал что «можно в субботы делать добро» (Мф. 12, 12), и сим дал Своим Воскресением начало нового праздника – Дня Господня, воскресения, начала нового творения, и в свете этого дня померкло торжество в честь ветхозаветной субботы. Но сам праздник этот не исчез. Доныне Православная Церковь запрещает пост в субботу, уменьшается число земных поклонов и всегда служится (по Типикону) Божественная Литургия, что является для христианина величайшей радостью.

Кончился седьмой день творения, но о нем не сказано «и был вечер, и было утро», ибо, начиная с него, весь мир находится в непрерывном круговращении седмиц, которое продолжится до конца мира и наступления восьмого дня будущего века, когда времени больше не будет. Об этом таинственно вещал Соломон: «Давай часть семи и даже восьми» (Екк. 11, 2). И доныне благословение Господне пребывает даже в падшем мире, благодаря чему он не разрушается, и доныне освящаются люди и ангелы, входящие в покой Его, и доныне почивает Бог и не воззывает из небытия новые создания, до того дня, когда Сидящий на престоле небес возгласит: «Се, творю ныне новое» (Апок. 21, 5), и явится «новое небо и новая земля, на которых обитает правда» (2Петр. 3, 13).

В сердцах наших от рождения заложена глубокая печаль. Печаль, неутоляемая из тленных источников земных радостей, ибо жаждет она вод из чистейших родников, струящихся от алтаря нетленного мира – рая сладости.

«И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке; и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла. Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки. Имя одной Фисон: она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото; и золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс. Имя второй реки Гихон [Геон]: она обтекает всю землю Куш. Имя третьей реки Хиддекель [Тигр]: она протекает пред Ассириею. Четвертая река Евфрат. И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его. И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2,8–17).

При чтении этих сладчайших слов возникает первый вопрос: рай, насажденный на Востоке, был ли чисто духовным символом, или в нем было нечто постигаемое чувством? Некоторые придерживаются первого мнения и сейчас (например, еп. Василий (Родзянко) и прот. Александр Мень), но это толкование было уже отвергнуто Церковью вместе с другими ересями Оригена, как об этом свидетельствует преп. Иоанн Дамаскин. Этот же великий отец Церкви учит нас: «Подобно тому, как человек сотворен был состоящим из чувственной вместе и из духовной природ, так и священнейший его храм был чувственным вместе и духовным и имевшим двоякий вид; ибо телом пребывая, как мы рассказывали, в месте божественнейшем и прекрасном, душею же он жил в высшем и более прекрасном месте, жившего в нем Бога имея своим жилищем и Его также своим славным покровом, и будучи облечен Его благодатию, и наслаждаясь одним только сладчайшим плодом: созерцанием Его».

Где же находится это прекраснейшее место, куда стремится душа наша? Прот. Стефан Ляшевский считал, что рай ныне – под водою озера около Персидского залива. Некоторые ищут его в Армении и даже в Израиле. Но не так учат святые Отцы. Боговидец Моисей указывает, что он находится на Востоке. И где бы не находился христианин, рай всегда будет на восток от него, поэтому на эту сторону света ориентированны наши храмы. Это прекраснейшее место находится «выше всей земли». «Духовным оком воззрел я на рай, – говорит святой Ефрем Сирин. – Вершины всех гор низки пред его высотою. Едва пяты его касались высокие волны Потопа; благоговейно лобызали стопы его, и возвращались назад, подавить и попрать вершины гор и высот... Далек от взоров рай, недосязаем для ока; поэтому, можно отважиться изобразить его разве только в сравнениях. В светлом венце, какой видим около луны, представляй себе рай; и он также окружает и объемлет собою и море и сушу.

Но неудержимы уста мои, не насыщаются сладостью рая; представим и другие его подобия. Моисей сделал венец на величественном жертвеннике, золотым венцем увенчал он жертвенник. Таков и рай – этот прекрасный венец, увенчивающий собою Вселенную».

Итак, рай высится над нами в бездне небес, но он все же земной. Ап. Павел отличает его от неба, где обитают ангелы и Сам Бог. «Знаю человека во Христе, – вещает он, – который назад тому четырнадцать лет, в теле ли – не знаю, вне тела – не знаю: Бог знает, – восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке, – только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает, что он был восхищен в рай и слышал неизрещенные слова, которых человеку нельзя пересказать» (2. Кор.12,2–3). Из этих слов, во-первых, видно, что небо и рай отличаются между собою (как это ясно и из видения св. Андрея юродивого), и этот рай находится на высотах, куда человек может ныне попасть, лишь будучи восхищен Богом. Поэтому искать его земными способами бессмысленно. Для нас он ныне невидим, и это не удивительно для людей XX века, от которых только и слышишь разговоры об иных измерениях. Можно заметить, что рай невидим не потому, что он призрачен, а потому, что чрезмерно наполнен реальностью, так что наш мир по сравнению с ним кажется бледной тенью или туманом.

Это удивительнейшее место орошается прекрасной рекой, воды которой облагауханны благодатью Творца. Они струятся и доныне, и своей святостью сохраняют наш падший мир. Этот чудесный поток описывает зревший его в видении св. Андрей Юродивый (память 2 октября): «Когда я с сердечной радостью ходил между садами, то увидел большую, протекающую посередине рая реку, которая орошала прекрасные те сады. По обоим берегам реки рос виноград, распространяя лозы, украшенные листьями и златовидными гроздьями». Потом река разделялась на четыре реки. Имя одной Фисон: она обрекает всю землю Хавала, ту, где золото; и золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс. Имя третьей реки – Хиддекель (Тигр); она протекает пред Ассириею. Четвертая река – Евфрат».

По мнению св. Ефрема – Фисон – это Дунай, по мнению же св. Иоанна Дамаскина – это Ганг. Второе вероятнее, ибо в Индии действительно много золота и драгоценных камней, и река эта издавна считается священной. «Бдолах» – это или карбункул (как думали 70 толковников), или жемчуг (по мнению иудеев). На этот камень была похожа манна (Числ.11,7), поэтому он и упоминается при описании рая, в котором и находятся источники «пищи ангельской» – манны.

Другой драгоценный камень, упоминаемый в связи с описанием рая – оникс. «И положи два камня сии на нарамники ефода: [это] камни на память сынам Израилевым» (Исх. 28,12). Таким образом, эти два камня означали священность Едема и то, что это место всегда озаряли очи Господа, которые «в десять тысяч раз светлее солнца, и взирают на все пути человеческие, и проникают в места сокровенные» (Сир.23,27–28).

«Бдолах» своим видом, напоминающим раскаленный уголь, показывает пронизанность Рая Божественными энергиями, которые, однако, не разрушают его, а укрепляют в состоянии нетления. А оникс, камень зеленый, указывает на те источники жизни, которые изливаются из Едема в наш падший мир и спасают его от окончательного уничтожения. «Золото хорошее» показывает, что этот сад служил царским чертогом для первозданного. Поэтому и ныне на иконах нимбы, окружающие головы святых, достигших райской жизни, делаются из чистого золота.

Другой рекой, истекающей из райского потока, по единогласному мнению святых Отцов, является Нил-Гихон (Геон), обтекающей всю землю Куш-Ефиопию (Иез. 29, 10; Пс. 68, 32).

Отождествление остальных двух рек не вызывает вопроса ни у каких толкователей. Они и доныне под теми же именами несут свои священные воды в Персидский залив. Заметим, что даже язычники считали воды этих рек священными, видимо, сохраняя искаженные воспоминания об их истоке.

Последняя из этих рек – Евфрат, имеет особое место в священной истории. Там находилась родина Авраама, по ней проходили самые дальние границы царства Израильского при Давиде и Соломоне. У Евфрата связаны четыре Ангела, «приготовленные на час и день, и месяц, и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей» (Апок. 9, 14–15). Они будут освобождены при звуке шестой трубы карающего Ангела перед самым наступлением последней катастрофы, «шестой Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат: и высохла в ней вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного» (Апок. 16, 12–16). Так иссякнет связь меж Едемом и погибающим миром, разорванная прежде в сердцах человеческих. Благодаря этому и станет возможным последний бунт людей, обольщенных бесами против Бога. Он завершится последней битвой в Армагеддоне, где зло будет сокрушено навсегда (Апок. 16, 12–16).

У многих возникает вопрос: почему мы, найдя истоки этих рек, не нашли рая? Нам отвечает преподобный Ефрем: «Хотя известны нам места, откуда истекают реки сии, но неизвестно начало источника; потому что рай находится на великой высоте. Вблизи рая реки сии поглощаются и нисходят в море, как из высокого какого-либо водоема, и, проходя в земле под морем, изливаются». Можно добавить, что мы не знаем, как сообщаются пространство нашего падшего мира и пространство, огражденное вращающимся пламенным мечем. Постигнуть эту тайну мы сможем лишь тогда, когда, миновав поток смерти, приступим к древу жизни и выпьем из источника райских вод.

«И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи». Эти чудесные растения представляют собою те же виды, которые мы знаем на Земле, но избавленные от действия проклятия и особо почтенные Божией благодатью и освящением. Это и означают слова «насадил Бог», ибо означает это – особое Господне попечение, а не то, что Всемогущий вскапывал райскую почву лопатой, сажал семена и поливал их из лейки. Последняя мысль противоречит православному пониманию Писания и страдает нечестивым антропоморфизмом.

Великий христианский созерцатель, святой Григорий Синаит, по собственному опыту пишет: «Рай двоякий есть – чувственный и мысленный, то есть Едемский и благодатный. Едем, место, в коем Богом насаждены всякого рода благовонные растения. Он ни совершенно нетленен, ни совсем тленен. Поставленный посреди тления и нетления, он всегда обилен плодами и цветущ цветами, и зрелыми, и незрелыми, Падающие дерева и плоды зрелые превращаются в землю благовонную, не издающую запаха тления, как дерева мира сего. Это – от преизобилия благодати освящения, всегда там разливающейся».

В мученических актах св. мученицы Перпетуи есть описание рая, куда была она восхищена. Среди тамошних красот она зрела розы, высотою с кипарис, все усыпанные цветами и изливающие тончайший аромат. С этих райских дерев Ангел принес два венка, сплетенные из красных роз и белых лилий, которыми увенчал он святых мучеников Цецелию и Валериана. Они имели такое чудесное свойство, что никогда не увядали и никто, кроме любящих чистоту, их не мог увидеть, и испускали чудесный аромат.

Упоминавшийся уже св. Андрей Юродивый так описывал рай, открытый ему в видении: «Там находилось множество садов, наполненных высокими деревьями, которые, колыхаясь своими вершинами, веселили мои очи, и от ветвей их исходило великое благоухание. Одни из тех деревьев непрестанно цвели, другие были украшены златовидной листвой, иные же имели плод несказанной красоты; сих деревьев нельзя уподобить ни одному земному дереву, ибо их насадила не человеческая рука, а Божия. В тех садах были бесчисленные птицы с золотыми белоснежными и разноцветными крыльями. Они сидели в ветвях райских деревьев и так прекрасно пели, что от сладкозвучного их пения я не помнил себя: так услаждалось мое сердце, и я думал, что их пение слышно даже на самой высоте небес. Те прекрасные сады стояли по рядам, на подобии того, как стоит один полк против другого... Там со всех четырех сторон веяли тихие и благоухающие ветры, от дуновения коих сады колыхались, производя своими листьями чудный шелест».

В самом сердце этого великолепного чертога находилось таинственное святилище, «древо жизни посреди рая, и древо познания добра и зла». Все народы мира сохранили память об этих растениях, запечатленную в бесчисленных преданиях о мировом дереве, через которое проходит ось мира.

Об этих тайных сокровищах свидетельствует преп. Ефрем: «Благословенное древо жизни по лучезарности своей есть солнце рая, светоносны листья его, на них отпечатаны духовные красоты сада; прочие древа, по веянию ветров, преклоняются, как бы поклоняясь сему вождю царю дерев.

Посреди рая посадил Бог древо познания, окружил его страхом, оградил ужасом, чтобы подобно ограде охраняли его окрестность. В одной заповеди, которою воспрещалось вкушать плодов сего древа, Адам услышал две заповеди: надлежало ему бояться древа и почувствовать, что не позволительно даже подходить к нему...

Бог поставил древо как бы судиею, что бы оно, если человек вкусит плода его, показало ему достоинство, которое им утрачено по высокомерию, а равно, показало и бесславие, какое нашел он в наказание себе, а если одержит победу, облекло бы славою и открыло ему, что такое стыд; и тогда человек, оставаясь здоровым, имел бы понятие и о болезни...

Насадивший древо познания поставил его посреди, что бы отделяло оно и высшее и низшее; и светлое, и святое святых. Адам приступил, дерзнул войти и пришел в ужас. Как царь Озия покрылся проказою, так обнажил себя Адам; и поскольку поражен был подобно Озии, то спешил удалиться. Оба бежали и скрылись, потому что оба устыдились плоти своей.

Поскольку Адаму не был дозволен вход во внутренний храм, то храм сей был охраняем, чтобы довольствовался Адам служением во внешнем храме, и как служит священник, принося кадило, так служил и он, соблюдая заповедь (Исх.30,1–8). Заповедь для Адама была кадилом, чтобы его вошел и пред лице Сокровенного, в сокровенный храм...

Адам в нечистоте своей хотел войти во святое святых, которое любит только подобных ему; и поскольку отважился войти во внутреннее святилище, то не оставлен и во внешнем».

Итак, по словам мудрейшего Ефрема, сутью грехопадения было недостойное Причащение, попытка стать богом без Бога. Как в новом Раю – Церкви «кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие немощны и больны, и немало умирает» (1Кор. 11, 29–30), так и в первом саду недостойное причащение привело к тому, что наши души заболели грехом, и мы подверглись смерти.

Такое толкование основано на самом Писании: «Премудрость – древо жизни для тех, которые приобретают ее, – и блаженны, которые сохраняют Ее» (Притчи 3, 18). Истинная Премудрость Божия – это Сам Господь Иисус Христос (1Кор. 1, 24). Он – плод праведника (Притчи 11, 30), ибо Сам дает Себя ему в награду. Он – исполнившееся желание всех алчущих и жаждущих правды (Притчи 13, 12). Он – источник кротости, ибо Сам кроток и смирен сердцем (Притчи 15, 4). Во всех этих изречениях Соломона, говорящих о древе жизни, подразумевается Христос – Начальник жизни.

Священное дерево, растущее в райском саду, давало вечную жизнь не само по себе, а потому что сопряжено было с нетварной силой Иисусовой, прогоняющей тление. Как сейчас в таинствах Православной Церкви человек через видимое посредство получает боготворящую его благодать, так было и в раю. Пусть же каждый услышит в своем сердце слова Откровения: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Апок. 2, 7).

Всемилостивый Господь, введя первозданного Адама в царские чертоги – Едемский сад и дав ему законы, при исполнении которых владычество его стало бы нескончаемым, тотчас же предоставляет ему ту власть над животными, какая была обещана.

«И сказал Господь Бог: не хорошо человеку быть одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось подобного ему» (Быт. 2, 18–20).

Показывая Свое особое попечение о роде людском, Бог решает создать жену как помощницу Адама. Так как это событие великой важности для судеб мира, то оно предваряется, как и сотворение человека, советом Лиц Святой Троицы.

«Не хорошо человеку быть одному», – сказал Творец, и с тех пор для человека естественно стремится к единению со своими собратьями, ибо само повеление Божие вложено в нашу природу. Посему гордецы, отрывающие себя от человечества, выступают против собственной сущности. Хотя иногда бывает и так, что стремление человека идти в ногу со своими товарищами, отрывает его от Бога, но, отходя от них, он не становится одиноким, ибо с ним все искупленные чада Церкви. Даже отшельники в глубинах пустынь, движимые этим первым творческим повелением, находятся в общении любви с Церковью и со всем миром. И благодаря их молитвам Вселенная до сих пор не погибла в огне мирового пожара.

«Сотворим ему помощника, соответственного ему». Множественное число здесь, как и в других местах Писания, служит тайным указанием на Триединство. Бог, желая показать Адаму и его потомкам их отличие от животных (ведь многие древние и современные язычники считают их своими родственниками), сначала показал Свою цель – создание единосущного ему помощника. А затем Господь представляется как бы не знающим его природы, и через сравнение являет принципиальное отличие человека от других земных созданий. Ведь, если Ева, помощница, несравненно совершеннее всех высших животных, то тем более Адам не родственник обезьян и свиней. Так Всеведущий изначально отверг безумие Дарвина и его последователей!

В этом священном тексте утверждается, что звери и птицы образованы из земли. Но возникает вопрос: как согласовать эти слова с повествованием 1 главы Бытия, где говорится, что птицы произошли из воды? Однако это мнимое противоречие разрешается просто: и звери, и птицы имеют земной образ своего существования. Здесь священный автор не ставит перед собою задачу описывать сотворение животных (это сделано в 1 главе), а желает показать качественное их отличие от рода людского. Эти создания имеют своим источником землю (материю), а человек двуедин, он и из праха земного и причастен Дуновению Божества (Быт.2, 7). В таком контексте становится понятным, почему сказано, что птицы ОБРАЗОВАНЫ из земли, то есть получили земной ОБРАЗ, отличающий их от человека, созданного по ОБРАЗУ Божию.

«И привел Господь Бог их к человеку». Тотчас же прежде необитаемые просторы сада Едемского наполнились пением птиц (с тех пор и доныне они там восхваляют Творца) и шумом зверей. «Они собрались к человеку, – пишет св. Ефрем, – как к исполненному любви пастырю; без страха по родам и видам проходили пред ним стадами, и его не боялись и не трепеща друг друга. Впереди шло стадо животных вредоносных, за ним без страха следовали ряды животных безвредных. Так Адам приял власть над землею, и соделался владыкою всего в тот же день, в который приял благословение. Творческое слово стало делом, и благословение действительно исполнилось».

По восточному праву, дающий имя, тем самым утверждает свою власть над именуемым. Так царь Навуходоносор переименовал Даниила и трех отроков его, показывая, что они стали его рабами (Дан. 1, 7). И в Православной Церкви крещающийся и постригающийся в монахи получает новое имя, как знак новых отношений между ним и Богом. И в будущем веке Дух даст побеждающему «белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Апок. 2, 17).

Итак, наречением имен Адам приобрел власть над животными, а для них самих было раскрыто их предназначение и цель, к которой Адам должен вести каждого из них. С другой стороны, этим действием были очерчены и границы власти человеческой: Бог Сам нарекает имена дню и ночи (Быт. 1, 5), небу (Быт. 1, 8), земле и морю (Быт. 1, 10) и звездам (Пс. 146, 4) – все эти сущности неподвластны человеку (тем более, Сам Бог не имея над Собою никого выше Себя, не может быть наименован каким-либо одним собственным именем, точно описывающим Его природу). Имена были даны не случайно. Но Адам, будучи пронизан силою Духа, проникал в Сам Божий замысел о каждом творении и выражал его посредством звука.

Священный писатель говорит, что наречены были имена ВСЕМ высшим животным. Очевидно, имеется в виду, что к этому моменту еще не вымер ни один вид – ведь иначе не смог бы Адам исполнить волю Божию. Он дал имена и драконам (динозаврам), и другим созданиям, которых современная наука считает исчезнувшими задолго до его появления. Но среди всех этих рычащих, щебечущих и шипящих тварей не нашлось подобного человеку; не нашлось разумного и обладающего самосознанием животного, которое бы могло вместе с Адамом молитвой и трудом освящать весь мир. Сам Бог показал этим всем последующим поколениям людей и всем ангельским мирам величие человека, с которым несравнимо ни одно из существ, воззванных из небытия. Глубины, сокрытые в этом творении, настолько безмерны, что с ним смог соединиться бесконечный Господь!

«И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из рёбр его, и закрыл то место плотью. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа своего. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть. И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт. 2, 21–25).

Адам, никогда не вкушавший сна, внезапно впал в это таинственное состояние, посланное от Бога. В греческом переводе 70-ти толковников употребляется слово экстаз, исступление, которое употребляется для описания особого состояния, когда душа переходит в иной план бытия. При этом она не ощущает своего тела и видит недоступные для обычного зрения тайны. В этом же исступлении и находился Адам, не ощущавший неудобства при взятии ребра, и одновременно знавший то, что с ним происходило и пророчествовавший о будущем.

Ребро было взято Господом потому, что эта кость ближе всего к сердцу, и жена создана для того, чтобы знать сердечные желания мужа и быть ему советницей и ближайшим другом. Часто спрашивают: почему Ева не была создана, как и Адам, из праха земного? Ответ прост: тогда она была бы другой природы, нежели Адам. Святой Златоуст подчеркивает, что по отношению к Богу слово «взял» необходимо принимать богоприлично, а не так, будто у Высочайшей Природы есть телесные руки, и она нуждается в каком-то физическом действии для чуда создания. Это слово употребляется для нашего ограниченного ума, не вмещающего таинственных действий всемогущества Создателя. Как говорит святейший Иоанн Златоуст: «Какое слово может выразить это? Какой ум – постигнуть? Одно ребро, сказано, взял Бог: как же из этого одного ребра Бог образовал целое живое создание? Скажи мне, как совершилось отнятие ребра? Как Адам не чувствовал этого отнятия? Но ты не можешь сказать, знает это один Тот, Кто совершил создание... Обрати внимание на точность Писания. Оно не сказало: «сотворил», но: «создал». Поскольку Бог взял часть от сотворенного уже и, так сказать, дал только, чего недоставало, поэтому и говорит Писание: «и создал» – не другое творение произвел, но, взяв уже от готового творения некоторую малую часть, из этой части построил целое животное. Какова сила высочайшего Художника Бога, чтобы из этой малой части (ребра) произвести состав стольких членов, устроить столько органов чувств и образовать целое, совершенное и полное существо, которое могло бы и беседовать и, по единству природы, доставлять мужу великое утешение!»

Современные богословы-эволюционисты конечно не могут вписать в свою систему этого библейского повествования. Ведь, если верить их божеству – «духу века», первый настоящий человек эволюционно возник во чреве женщины. Тем более этот дух не может признать того, что творение Евы произошло чудесным способом, ибо тогда то же нужно сказать и про Адама, и про другие создания Божии. Ведь, если Бог счел возможным создать необычным и чудесным образом женщину, то какие у нас могут быть основания считать, что все остальное эволюционировало при помощи случайных мутаций, иногда подправляемых неумелым Демиургом? Но тут у наших «богословов» возникает проблема: что же делать с Откровением? Нельзя же просто закрыть глаза на это повествование! И они тотчас стали изобретать символическое понимание этого текста, долженствующее заменить собою буквальный смысл. Ребро, по их толкованию, означает не только определенную кость, но и определенную грань человеческого существа (эмоциональность, особенно свойственную женщине). Указывалось на сходство этого рассказа с шумерскими легендами (на шумерском языке слово «нинти» значит и «женщина из ребра», и «дарующая жизнь»). Но нельзя библейское сказание свести к букве, в нем есть и духовный смысл. И предание это не выдумано Моисеем, а известно было и древнейшим патриархам, поэтому его знали и в Шумере. Но из всего этого вовсе не следует, будто само создание жены произошло где-то в «метаистории», а не так, как оно здесь описано. Наличие символического толкования не предполагает отрицания буквального смысла, как не означает, например, тот факт, что Крещение прообразовано переходом Израиля через Чермное море того, что события этого вовсе не было, а евреи совершили лишь легкую прогулку по камышовым зарослям (1Кор.10,1–2).

Библия, взятая во всей целости, подтверждает буквальную подлинность повествования о создании Евы из ребра Адама. Апостол Павел учит Коринфян: «Не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна носить на голове знак власти над нею, для Ангелов» (1Кор.11, 8–10). В любом православном храме можно увидеть этот знак на голове благочестивой христианки, свидетельствующий реальность события, произошедшего 7500 лет назад. Поэтому остается только удивляться, как некоторые барышни, делом показывая веру в одно, словами учат совсем другому… Таким надо вспомнить слова апостола Иакова: «Человек с двоящимися мыслями нетверд во всех путях своих» (Иак.1,8). А в другом месте первоверховный апостол, запрещая женщине учить в церкви и властвовать над мужем, пишет: «Прежде создан Адам, а потом Ева» (1Тим.2, 13).

И, наконец, выступая с проповедью в афинском Ареопаге, он говорит: «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли» (Деян. 17, 26). Это выражение невозможно адекватно понять, не веря в библейское повествование о сотворении Евы от Адама (иначе было бы сказано «из двух кровей»). Таким образом, все попытки отклонить буквальный смысл повествования книги Бытия, приводят к отвержению всего как Ветхозаветного, так и Новозаветного Откровения.

При модернистском понимании священных текстов пропадает святоотеческое понимание Христа как нового Адама, и становится непонятной глубокая символика Страстей. Уснул Адам – и из его ребра возникает Ева, мать всех живущих; умер Христос, прободен в ребро – и из Него истекает Кровь и вода, порождающие Церковь, в Которой текут источники вечной жизни. Кровь питает нас в Евхаристии, вода же омывает в Крещении. Само это толкование имеет твердое основание в священном Писании. Апостол Павел, сравнивая семью с союзом Христа и Церкви, цитирует пророчество Адама и относит его к этому таинству: «Посему оставит человек отца своего и мать, и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5, 31–32).

От этих таинственных высот, скрытых в этом тексте, вернемся к букве.

«Вот это кость от костей моих, и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа своего». Здесь Ева называется не личным своим именем, а именем рода, подобно тому, как и животные были наречены по родам своим. Как и тогда, наименование Адамом жены своей означало, что муж имеет богоданную власть над ней. Современное же стремление к избавлению от этой власти (эмансипация) проистекает от желания Сатаны разрушить семью и подвергнуть вечной смерти всех «раскрепощенных женщин». Надо также заметить, что принцип подчинения в семье явился еще до грехопадения, и поэтому он не есть его результат.

Смысл этого стиха становится более понятным, если обратится к его еврейскому варианту: «Она будет называться женою («иша»): ибо взята от мужа («иш») своего». Муж и жена здесь – две взаимодополняющие части одного целого.

«Посему оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть». По словам Господа Иисуса, это сказал Адам не от себя, но его устами говорил Бог (Мф.19,4–6). Ими было установлено нерасторжимое таинство брака, «что Бог сочетал, того человек да не разлучает». В Новом Завете этот союз преображается в священнодействии Венчания. Заметим, что если брак был установлен Самим Создателем еще в раю до падения, то пусть умолкнут все, кто считает его чем-то скверным или нечистым. По священным правилам Гангрского Собора (ок. 340–376 г.г.) они должны быть преданы анафеме!

Однако должно помнить, что это Господне повеление, вложенное в нашу природу, действует и при незаконном плотском общении, когда блудники также становятся друг с другом в одну плоть. Апостол Павел учит нас: «Разве вы не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницей становится одно тело с нею? Ибо сказано: “два будут одна плоть”. А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом. Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела; а блудник грешит против собственного тела» (1Кор.6,15–18). Поэтому, всякий, совершающий этот страшный грех, выпадает из Церкви Божией и попадает в антицерковь блуда, от чего да избавит нас Бог!

«И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились». Как и сейчас не стыдятся маленькие дети, в которых грех еще не раскрылся; как не стыдятся не ведающие греха звери и ангелы. В них нет разрыва между душевной и телесной жизнью, порождающей стыд. Облачен был Адам в нетленную славу Создателя Своего и посему не видел наготы своей, которую узрел после падения. До греха человек вовсе не смотрел на себя как на нечто немаловажное, и поэтому и не стыдился. Как пишет святой Макарий, «враг, обольстив Адама чрез жену, как чрез нечто подобное, отнял у него славу, какою был он облечен. И таким образом, человек явился обнаженным, и узнал свое безобразие, которого не видел прежде, потому что мысль его услаждалась небесными красотами; ибо, по преступлении, помышления его сделались земными и пресмыкающимися долу, простое и доброе в нем мудрование смешалось с мудрованием плотским и порочным» (23. стр.385).

Но это славное одеяние благодати, утерянное праотцами, мы обретаем в крещальной Купели, когда мы «во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал.3,27). И, раскрывая в себе этот дар своей жизнью в Церкви, возросли полки Христа ради юродивых и аскетов-восков, не нуждавшихся, как и Адам, в одежде, но облеченных в вечное сияние фаворского света.

Мы с вами прошли своим умом по чудесным и таинственным тропам мира нетленного и не падшего, и настало время спуститься в мутные глубины искаженной и оккупированной Вселенной, пронизанной грехом, проклятием и смертью. Ведь именно с этого тинного дна и надлежит нам начать восхождение в горнее Отечество.