О реформе в быте русской церкви

Думы и заботы всех русских людей, которые, возвышаясь над живущею непосредственным образом массой, несколько мыслять, болезненно сосредоточены на том, что наше государство, столько далеко стоящее позади других и так медленно двигавшееся доселе по пути развития, должно, наконець, стать на этот путь твердо и решительно и, не колеблясь, пойдти по нем со всею энергиею. Но кроме государства есть церковь, и только весьма немногие у нас вместе с государством помнять и помышляют и о церкви. Для огромного большинства наших мирских или светских людей церковь есть нечто такое, что не имеет никакого отношения к государству и до чего последнему, с точки зрения его интересов, нет никакого дела и никакой печали.

Между тем это есть совершенное и прискорбнейшее заблуждение. Государство без содействия и помощи церкви не в состоянии выполнять своих задач: это составляет аксиому, которая не сознается и не признается у нас, но которая вполне признается людьми, более нас серьезными. Без надлежащого нравственного воспитания народа, однеми только внешними, о нем заботами, невозможно улучшить его блогосостояния. Но это надлежащее нравственное воспитание есть дело невозможное для государства и может быть только делом церкви, для которой оно и составляегь существенную и главную обязанность. Есть и другия, весьма важныя, области государственной деятельности, которых государство не в состоянии надлежащим образом выполнять без посредства и без участия церкви.

Таким образом вопрос о том, в каком положении находится церковь, есть не только вопрос для самой церкви, но имеющий безусловно существенное значение вопрос и для государства. Но само собою понятно, что прежде всего и более всего он есть вопрос для самой церкви. Будучи необходимой помощницей для государства в достижении его целей, церковь имеет свои собственние и свои прямие цели, более важние и более высокия, чем цели государственныя. Если с точки зрения государственной весьма желательно, чтобы церковь была возможно деятельной помощницей государства, то, с точки зрения собственной церковной, еще более желательно, чтобы церковь возможпо блогоуспешнее и возможно действительнее достигала своих собственных и прямых целей.

Что наша русская церковь и как помощница государства и как выполнительница своих прямых целей, или как учреждение само для себя, совершенно далека от положения сколько-нибудь удовлетворительного и еще заставляет желать очень много, – это составляет печальную, но безспорную, истину, которую оспаривать имеют охоту только те, кто личным образом заинтересован в том, чтобы все оставалось в церкви так, как доселе есть (statu quo). Следовательно, как в интересах государства, так и в интересах самой церкви не может не быть признано предметом настоятельных желании то, чтобы церковь, подобно государству, не отставая от него (в параллель) , – если уже не показывая ему пример, что долженствовало бы быть , – усвоила сознание необходимости своего самоулучшения.

В настоящия минуты это настоятельное желание по отношению к церкви питают очень немногие. Но оно необходимо должно все более и более распространяться и, наконец, стать общим и решительным желанием всех тех, для кого дороги интересы церкви самой по себе, или кто серьезно желает заботиться об интересах государственных.

Относительно всяких желаний дело самой первостепенной важностн составляет старательное уяснение того, чего именно желать. Можно быть недовольным существующими порядками и в то же время иметь только самие смутние представления о желательном или даже не иметь и совсем никаких представлений. Между тем желания могут быть с надлежащею твердостью (настоятельностию) предъявляемы только тогда, когда они ясно и отчетливо сознаны, когда предъявляющие знают то, что предъявляют. С другой стороны, и удовлетворение желаний, в случае наклонности это делать у людей подлежащих (призванных к сему), только тогда не может выразиться в ряде неудачных и безплодных попыток (печальных примъров чего у нас тысячи), когда будет приведено в возможную ясность, к чему нужно стремиться и что нужно делать.

Под церковью, как само собою понятно, мы разумеем в данном случае не мирское общество, представляющее собою церковь управляемую и пасомую и, так сказать, церковное подданство, а церковное пастырство, представляющее собою церковь управляющую и пасущую, иначе церковное правительство, начальство.

В предлагаемой книжке мы делаем попытку начертать то лучшее состояние, в котором желательно было бы видеть русскую церковь в отношении к ея пастырству или правительству или, иначе, в котором желательно было видеть пастырство или правительство нашей церкви.

Усердно желаем мы, чтобы наш почин был счастливым, чтобы он вызвал в церковной и нецерковной периодической печати серьезние и тщательние обсуждения и чтобы в обществе установились относительно сего последняго твердие и отчетливие мнения.

Пастырство или духовное начальство в нашей русской церкви разделяется на три инстанции: приходское духовенство, епархиальное управление и Святейший Синод. По этим трем инстанциям мы и будем говорить о нашем церковном пастырств или духовном начальстве, чтобы высказать наши по отношению к нему желания.

Приходское духовенство, т.е. собственно приходские священники суть пастыри в Теснейшем смысле этого слова, ибо они именно пасут мирян, представляющих из себя половину церкви пасомую, тогда как епархиальное управление н св. Сипод составляют по препмуществу начальство в самой церквп, в половин церкви пасущей.

Как смотрят у пас на приходского священника и в чем полагают его идеал?

Если священник неопустательно и достаточно усердно поет общественние церковние службы п изртдка, по празднлкам, сказывает проповеди, если без замедлепия и без проволочек исправляегь частние приходския требы, если, одним словом, он исправный священник, если он при этом живет достаточно скромно и прплично, не пьянствуя и не позволяя себ никаких безобразий, то он считается вполп хоропшм священником и более от него ничего не требуется.

Сами священники наши точно так же впдят свой идеал только в сейчас сказанном и вовсе не предполагають, чтобы лежали на них еще какия-нибудь другия обязанности.

Но если священшк есть пастырь, то гдт же туть пастырство? Пасти людей значит (должным образом) их воспитывать и руководить, а гд же тут эти воспитание и руководство?

И, действительно, обязанности прнходских священнпков понимаются у нас и обществом и самими священниками таким образом, что последние не являют себя у нас пастырями в строгом и настоящем смысл этого слова.

Назначение перкви состоит в том, чтобы воспитывать людей в вер и нравственности христианской и преподавать имь невидимую блогодать Божию для укрепления их в вер и для содействия им в нравственной жизни, и приходские священники в сем случае служат органами или орудиями перкви. Посредством совершения таинств н вообще всех перковных служб священники преподают людям блогодать Божию; но если.ош одним этнм совершением ограничивают свои обяванности, то они исполняют свои обязанности только ва половину. И, следовательно, наши приходские священники, полагающие свои обязанности только в совершении общественвых служб и частных треб, исполняют свои обязанности не сполна, а только лсжащия на них обязапности священническия.

Совершенно существенна обязанность священников преподавать верующпм блогодать Божию, ибо без блогодати невозможно спасение; но совершенно столько же существенна их обязанность и воспитывать людей в вере и нравственности христианской, ибо блогодать Божия не спасает людей насильственным образом, а только помогает их собственным, самим по себ недостаточным, усилиям достигать спасения посредством веры и добрых дел. Спасение приобрътается человтком верою и добрыми делами; но поскольку собствепние усплия его в сем случат недостаточны, то ему подастся вспомоществуюшая блогодать Божия. Без блогодатп невозможно спасепие; но, наоборот, без собственной готовности и без собственных усилий человека блогодать останется в нем безплодною, сколько бы обпльпо ему ни преподавалась. Следовательно, блогодать Божия, будучи пеобходимою для спасения человека, непременно предполагает прежде себя, как условие бипе диа поп и, как нечто основпое, собственную веру человека и собственное стремление его к добрым делам. Из этого яспо, что приходские священники, которым поручено и на которых лежит дело спасения людей, в такой же совершенно мере обязаны научать их вере и нравственности христианской, в какой-преподавать им блогодать Божию , – что вторая обязанность есть столько же непременная их обязапность, сколько и первая, и что если ея пе исполняют, то опи псполняют свои обязанности пастырей только па половину.

Таким образом наши приходские священники, преподающие прихожанам только блогодать Божию посредством совершения таинств и служб, но не учащие их вере и нравствеппости, исполняют только половину своих существеппых обязанностей, как пастырей. Каким образом могло случиться этс прискорбнейшее явление, чтобы священники не исполняла и не считали себя обязанными исполнять целую половину своих существенных обязанностей? Случилось это очень просто: мы приняли от греков христианство, но не заимствовали от них вместе с христианством просвещения, вследствие чего, при общем во всем мирском обществ отсутствии просвещения, наши приходские священнпки сталн нс людьми образованнымиа только грамотными. и при том в своем огромном большинстве елееле грамотными. Люди только грамотные могли совершать для народа службы, но вовсе не могли быть его учителями, а такнм образом у нас и случплось то, что приходские свяшенники стали у нас исполнптелями только половины своих обязанвостей.

Просвещение отсутствовало у нас как во всемеобществ, так и в духовепств, до времени Петра Великого; до того же времени и наши приходские священники не могли быть учителями народа в вере и нравственности.

Со времени Петра Великого у нас начало вводиться просвещение как во всем обществе, так и в духовенстве и, наконец, до некоторой степени совсем ввелось в нем вместе со всем обществом, так что в настоящее время ставять во священники пепременно и исключительно людей, получивших настоящее образование (общее и богословское). И однако наши приходские священники и до сих пор остаются для народа только соверпштелями церковных служб и треб и вовсе еще не стали его учителями веры и нравственности. На приготовление кандидатов во священники тратятся огромние деньги; каждый из них учится целых 12 лет, и однако наши священники остаются все тем же, чтм были прежние, так что если нынешних образованных священников снова заменить необразованными, то разницы почти что не будеть никакой. Это значит, что священники наши не спешат воспринять на себя обязанности, которие слишком долгос время не были у нас исполняемы и что они имели бы решительное желание оставаться при столько льготных и приятных для них старых порядках.

Как бы то ни было, но обязанность учить народ вере и нравственности христианской составляет непремтнную обязанность священников, как пастырей, и если мы хотим, чтобы напш священники были истинными пастырями, то они должны исполнять эту обязанность.

Иные у нас полагают, что священники напш уже исполняют лежащую на них обязанность быть учителями народа и нравственности, ибо сказывают проповтди в перквах.

Действительно, священники наши проявляют свою ученость тем, что сказывают проповеди, при чем очень редкий из них скажет более десятка проповтдей, и только весьма немногие из них не скажут всех проповедей по печатным книгам, а сочинят по две по три и свои, так что ученосгь огромного болыпинства. сводится просто к умению читать. Но если бы церковное проповедничество священников находилось у нас и не в том крайне жалком положении, в каком оно находится (к чему мы возвратимся несколько ниже), во всяком случае вовсе не представляет собою соответственного и для сей цели предназначенного средства к научению людей вере и нравственности, хотя и имтеть свое очень немаловажное (если, подразумевается, находится не в том жалком виде, как это теперь у наших священников). Под научением мы разумеем научение настоящее и возможно основательное (относительно веры в размерах, конечно, элементарных), а не один только вид его и не одно только справление его обряда. Обучать людей чему-нибудь начальному значит всевозможным образом растолковывать и разъяснять им предметы, пока они их не усвоят. Но то ли представляет собою проповедь? Вообразите, что в деревенском и всяком вообще училище преподавание положенных в них предметов производится посредством чтения академических лекций, и с чем могут быть сравнены проповеди, даже таким образом, что мальчикам прочитывается паписанное в учебнике один раз: будет ли такая оригинальность иметь какой-нибудь смысл? Человек, вовсе не приготовленный кь слушанию чтения о каком-нибудь предмете, уже во время самого слушания в состоянии схватывать развв только после 10ти мыслей 11ю, а потом из весьма немногого, разрозненно схваченного, не приносигь домой и ровно ничего (не говоря уже по отношению к проповедям, предлагаемым с целью обучения в виде систематического ряда катихизических поучений, о том, что в одно воскресенье человек придет, а в другое не придет, что может быть не только по нехотению, за которое отвечает сам, но и по невозможности). Вообще церковная проповедь, как бы она ни была хорошо поставлена и ведена, вовсе не представляеть собою средства для научения людей вере и нравственности христианской; она имеет значение дополнительное к настоящему научению , – и нисколько не маловажное, а, напротпв, очень важное, какь средство напоминания им об истинах веры и преимущественно правилах нравственности , – как средство постоянного возгревания уже насажденного в них духа блогодати.

Единственное действительное средство научать людей настоящим, а не воображаемым только образом истинам веры и правилам нравственности христианской есть систематическишкольное обучение детей наук о вере или катихизису и науке о нравственности или этике (нравственному богословию).

Составляет непременную и существенную обязанность священника, какь пастыря, то, чтобы он всех своих пасомых научил должным образом истинам веры и правилам нравственности христианской. Это может быть достигнуто не иначе, как если священник будет преподавать науки о вере и нравственности христианской систематически- школьным образом каждому подросту или каждой генерации детей своего прихода. Необходимо должны делать это и наши русские священники.

Читая предъявляемое к русским священникам подобное требование, одни из наших читателей, конечно, весело разсмеются, а другие горько улыбнутся, и те и другие скажут: очень наивно и легкомысленно воображать, чтобы требуемое вами могло когда-нибудь статься оть русских священников.

Если мы навсегда желаем остаться тем, что мы издавна и до сих пор, то, конечно, напрасно предъявлять какия-нибудь требования; но если мы находим, что мы должны стать лучшими и по возможности близкими к тому, чем должны быть, то в требовании ничего неть фантастического.

У христиан Западной Европы до начала ХУИ в., точно так же, как у нас до сих пор, не было ни малейших помышлений о том, чтобы священники воспитывали народ в вере и нравственности христианской. Но в этом начале ХУИ века было, наконеп, провозглашено там и создано, что священники обязаны и должны быть для народа учителями христианской веры п нравственности, и в пастоящее время там и на самом деле это так. У протестантов, которым именно и принадлежит великая заслуга, чтобы заставить священников быть, по возможности, истинными пастырями ......................

Итак, надлежащее исполнение свящепниками лежащей на них непременной их обязанности научать народ вере и нравственности христианской требует того, чтобы при каждой приходской церкви находилось приходское училище, в котором бы всем детям прихода, по их постепенным подростам или по мере их подростания, были систематически и школьно преподаваемы учение о вере и нравственности.

Если бы государство наше не заботилось о составляющем его обязанность гражданском образовании народа, то церковь, исполняя свои обязанности, должна была бы заботиться о своем церковном указанном образовании независимо огь государства и помимо его. Но так как государство имеет эту заботу, то церковь должна начать с того, чтобы соединиться в сем случа с государством; именно-должна начать с того, чтобы в каждом сельском училище, содержимом от государства .(под государством разумтем как государство в тбснейшем смысле этого слова, представляемое министерством народного просвещения, так и земства), священник или священники данного села непременно должны преподавать закон Божий или учение о христианских вере и нравственности.

Начало этому началу уже положено: из сельских училищ, существующих в России в настоящее время, в есть в числе в преподавателей законоучители или, что то же , – местными священниками преподается христианское учение о вере и нравственности. Начало, конечно, немаловажное, если бы дело не имело другого смысла, чем какой оно должно иметь. В настоящее время в священники преподают закон Божий не потому, чтобы церковь сознавала свою обязанность учить народ вере и нравственности христианской и заставляла священников делать это, а потому, что государство находит нужным учить народ закоиу Божию и нанимает местных священников это делать. На самом деле этому надлежит быть вовсе не так. Священники должны научать народ вере и нравственности христианской: это составляет их непременную и существеннейшую обязанность, так что без сего они не будуть истинными пастырями. Надлежащим образом эта обязанность можеть быть выполняема священниками не иначе, как если они систематически и школьно будугь преподавать закон Божий детям. Следовательно, для ея надлежащого выполнения необходимо требуется, чтобы при каждой приходской церкви было свое училище. Если бы нигде не было училищ, заведенных государством, то церковь, исполняя свои обязанности, везде должна была бы завести их сама. Но в известном количестве приходов уже существують училища, заведенние государством; следовательно, церкви, не заводя своих новых училищ, предстояло бы (оказалось возможным) воспользоваться для своих целей училищами уже готовыми. Таким образом долженствовало бы быть так, чтобы церковь, предоставившая инициативу в заведении народных училищ государству, сама и по собственному побуждению, в сознаши своих обязаниостей, воспользовалась. его училищами для своих целей.

Первым продолжением такь или иначе положенного начала должно быть то, чтобы во всех решительно и без всякого исключения существующих оть государства сельских приходских училищах введено было церковною властью преподавание закона Божия чрез местных священников, чтобы твердо было принято этою властью в принципе то, что коль скоро есть или будеть открыто государством в приходе училище, в котором бы местные священники могли преподавать закон Божий, то они непременно и необходимо должны делать это.

Дальнейшим продолжениием должно быть то, чтобы церковь, т.е. ея власть, поставила для себя законом стремиться к учреждению приходских училищ решительно во всех приходах, так, чтобы каждый приход непременно и ео иpsо имел училище, чтобы он так же был немыслим без последняго, как немыслим без церкви.

Так как сейчас сказанное нами составляет для церкви ея непременную обязанность, то ея положительный и безусловный долг со всем. настоянием стремиться к этому, хотя бы она и была совершенно предоставлена самой себ. Но гораздо желательнее, конечно, чтобы она могла в сем случае идти об руку с государством. Государство наше давно сознало нужду образования народа (и далеко опередило в этом отношении церковь, что касается ея заботь о лежащем на ней духовном образовании народа); но, к сожалению, в сем случай, как и во многих других, оно не спешит доводить дело до конца. Образование есть существеннейшее условие поднягия народного блогосостояния, без которого последнее, серьезным образом, вовсе не мыслнмо; как таковое, оно должно быть распространено в народе до возможной степени всеобщности, так, чтобы в возможво буквальном смысле составляло общее достояние всех. Между тем. у нас, сознавая нужду образования народа, все еще смотрять на нее как. ва нужду не самой первостепенной важности, которая за другими нуждами можеть терпеть и ждать, и что пока она можеть быть удовлетворяема только отчасти и в некоторой только степени. В высшев степени и самым настоятельным образом желательно, чтобы правительство радикально изменило свой взглядь и чтобы нужду возможно широкого распространения народного образовашя оно поставидо на одном из самых первых мест в числе нужд, не терпящих ни малейшого отлагательства. На распространение народного образования нужны деньги, а мы, при нашем не особенно удовлетворительном государственном хозяйстве, не особепно богаты ими. Но на удовлетворение нужд, которие основательно и не всегда совсевмь основательно признаются неотложными, мы успеваем находить миллионы и миллиарды денег. А что можеть быть неотложнее нужды распространения народного образования, которым обусловливается поднятие народного благ.осостояшя 1).

Идя об руку с государством или одна, но церковь должна поставить своею задачею достижение того, чтобы в каждом репштельно приходе священником или священниками последняго было систематически и школьнопреподаваемо хрисгианское вероучение и нравоучение, именно детям, т.е. чтобы в приходах, в которых есть училища, заведенние государством, местные свящевники непременно преподавалв в сих училищах учение о вере и нравственности христианской в качестве законоучителей, а чтобы в приходах, в которых неть этих училипгь, священники сами содержали при церквах церковноприходския училища

Вполне должное исполнение священниками обязанности учить народ вере и нравственности христианской не можеть состоять в том, чтобы они научали вере и нравственности только некоторую часть своих прихожан, а, напротив, требует того, чтобы они научали всех до одного, ибо души человеческия имеют все совершенно одинаковое значение, и обязанности священников по отношению к всем им совершенно равны. Иначе сказать, это требует, чтобы у священников учились в училищах закону Божию решительно все дети их приходов. Но у нас, в России, это не представляется возможным по условиям нашего сельского быта. Сельские жители или крестьяне живут у нас не болшими слободами, так, чтобы каждая слобода могла составлять из себя прпход, а небольшими и разбросанными деревнями так, что приходы состоят из десятков и нескольких десятков деревень, раскинутых на огромном пространстве (в некоторых местностях северной России, не говоря о Сибири, деревень из 30, из 40, с разстоянием от села удалепнейших от них всрст до 16, до 20). Многие из крестьяп отдаленных от сел деревень не найдут возможным содержать своих детей в селах, несмотря на все желание отдавать их в учение. Совершенно ломочь этому злу может только отдаленное время, когда умножится у нас и станет богаче сельское население. Но до некоторой степепи оно можстеи должно быть устраняемо сейчас же. Слишком большиие прнходы явились у нас по побуждепиям не церковноприходским, а по другим, и по всяким церковноприходским побуждениям должно решительным образом стремпться к тому, чтобы большие приходы раздроблять на малые, васколько это представляется возможным топографически (по способу разбросапности деревень, т.е. насколько эта разбросанность представляет возможность образовать новые приходы так, чтобы эти прпходы выходпли пемалыми и небедными). Для крестьян может быть затруднение в построении церквей; но гораздо предпочтительнее то, чтобы онп молились в деревянных и скромных церквах, нежели то, чтобы деревни отстояли от сел на 15 верст и более.

Обязуя священннков преподавать закон Божий непременно во всех приходских училищах, существующих от государства, и обязуя их иметь свои училнща непременно во всех приходах, в которых нет училищ от государства, где мы возьмем денег на плату за законоучительство, а во втором случае-на построение учнлищ? В первом случае денег ни откуда не требуется. Обязанность учить народ вере и нравствепности христианской составляет непременную и существеннейшую обязанность священников. Следовательно, они должны исполнять ее даром. Это, конечно, весьма не понравится священникам, но не спешать они на нас гневаться. То, что составляет непременную обязанность их, они должны делать даром; но если от них требуют исполнения обязанностей, которых они доселе не считали своими обязанностями, т.е. требуют вообще несравненно большого, чем прежде, то и они в свою очередь имеют полное право требовать соответственпо лучшого вознаграждения, нежели какое получали до сих пор. Таким образом, не признавая за священниками права на отдельное вознаграждение за то, что составляет их обязанность, каковое вознаграждение к ущербу их авторитета должно превращать их в наемников, мы вполне признаем их право искать им лучшого вознаграждепия за священство, и об этом мы поведем ниже особую речь .

Что касается до построения домов для училищ, собственно церковноприходских, в тех приходах, в которых нет училищ грсударственных, то обязанность эта должна быть возложена на прихожан. Мы очень хорошо знаем и помним, что наши крестьяне достаточно обложены у нас всякими повипностями, чтобы находить основательным придумывание еще новых повинностей. Но наша повинность в сущности весьма небольшая, ибо построение неособенно роскошного училищного дома для целого, хотя бы и малого и бедного, прихода, вовсе не в тягость, а между тем тут дело идет о настоятедьной потребности, которой цель-собственная польза и собственное блого крестьян .

Предъявляя к священникам требование об исполнении ими обязанности учить народ вере и нравственности христианской посредством систематически школьного обучения детей, мы, само собою разумеется, предполагаем, что обязанность должна быть исполняема не как-нибудь и не для виду только, а возможно усердно и добросовестно, вообще-совершенно надлежащим образом. Надлежащее исполнение обязанности учить в школе не азбуке, а науке, каковую представляет собою закон Божий, состоящий из вероучения и нравоучения, требует постоянного большого или меньшого приготовления к урокам (ибо придти в класс без всякого приготовления значит не сказать в нем ровно ничего порядочного), и потом, также как и учение даже азбуке, неопустительного посещения уроков. Но значительная часть наших священников, хотя бы имела и все желание быгь усердными и добросовестными , – должна оказываться в сем случае несостоятельной, отчасти по условиям своего быта, отчасти по тому способу, как у вас совершаются некоторие приходския требы. Значительная часть наших сельских священников суть священники и в то же время крестьяне, обрабатывающие принадлежащую церквам пахотную землю совершенно так же, как и их крестьянеприхожане. Нам приходилось встречаться с горячими защитниками той мысли, что наши священники земледельцы навсегда должны остаться таковыми ; несомненно однако, что священство, каковым оно должно быть, и земледельчество, несмотря на всю почтенность его самого по себе, вовсе не соединимы между собою, и что если мы хотим видеть в наших священниках по возможности истинных пастырей, то они должны перестать быть земледельцами. Обязанность, как должно, учить детей в школе, обязанность, как должно, учить народ посредством проповедей , – о чем скажем ниже , – обязанность, как должно, поучать тоть же народ при всяком случае, вообще обязанность быть учителем в самом широком смысле этого слова, требуют того, чтобы человек оставался среди книг, чтобы он имел время размышлять и обдумывать, чтобы он не подавлял в себе духовномыслящого и чувствующого человека. Но земледельчество, как оно ни почтенпо само по себе, не только совершенно отнпмает у свящепника время и возможность для надлежащого исполнения им его обязанностей, как народного в сейчас указанных смыслах учителя, но подавляет в нем и всякую способпость к сему, так что человека хватает, наконец, только на то, что суть наши священнпки в настоящее время, – быть механическим совершителем церковных служб и треб, и более ничего. В продолжение всего лета крестьянския работы от восхода солнца до вытухания вечерней зари; в продолжение зимы, чуть не целый день, заботы о скотине, которая содержится для земледельчества, в приготовлении ей корма и в самом ея кормлении , – когда тут о книжках, когда читать их надлежашим образом, когда тут думать и раэмышлять... Человек как-нибудь урвет час – полчаса, чтобы сбегать в школу: но что сделает он хорошого, нисколько не приготовленный к уроку и думающий только о том, как бы поскорее его кончить? Физический труд разучает человека не только мыслить, по и писать, так что рука, переходящая к перу от косы и топора, косули и сохи, скачет по бумаге: какия же тут проповеди? Всякому можно личным образом наблюдать, как земледельчество в весьма непродолжнтельное время изменяет семинариста, поступающого в священники, совсем в другого человека, нежели каким он поступил: человек поступает на место исполненный разных благих мечтаний; но проходять тричетыре года и от мечтаний неостается ни малейшого и следа , – человек просто грамотный крестьянин, и более ничего; самая наружность человека совершенно изменяется: вместо тщательной заботы о приличин вы видите совершенпо крестьянскую и совершенно распущенную неряшливость.

Таким образом, единственное средство устранения того препятствия, которое полагает земледЬльчество священников исполнению всяких их обязанностей, состоит в том, чтобы священники перестали быть земледельцамп. Это отннмет у священников очень значительние средства их содержапия, и, конечно, об этом нужно весьма подумать. Мы воэвратимся к этому нпже.

Требы, которие могут отвлекать священников от аккуратного хождения в училища для учения.суть причащения больных и крещение. Для исполнения той и другой требы священники возятся в приход, и если деревни отстоят от села далеко, то на это тратятся целые дни, особенно в весеннее и осеннее время, когда дороги деревенския н вообще грунтовие дороги становятся невозможными. В приходах неодноклирпых это препятствие может быть устраняемо так, что все свящепники, сколько их есть, должпы сообща исполнять обязанность законоучнтельства, делая или так, чтобы всем быть законоучителями и ходить, в учплище поочередно, или так, чтобы один был законоучителем, а другой или другие исправляли требы. В приходах одноклирных священники должны убеждать прихожан, чтобы они в случаях маломальской возможности, привозвли больпых для причащения и младенцев для крещения к цервам (что стодько желательно ради самогодостоинстватаинств, и по каковой причине к тому же должпы убеждать своих прихожан и священники приходов неодноклирных) и чтобы они звали свящепников на дома только в случаях крайней необходимости, когда больных или младенцев не оказывается возможным привозить к церквам. При таком порядке в тех одноклирных приходах, в которых деревни находятся не в слишком далеком разстоянии от села, священпики слишком немного будут терять времени на езду с требами, так что их занятиям в училищах почтн что небудет напосимо никакого ущерба. В тех приходах одноклирных, в которых деревни слишком далеко отстоят от села, сейчас указанным способом не отстранится вполне наше препятствие (ибо па путешествия в приход и по случаям необходимым всетаки немало будет тратиться времени). Для совершенного устранения препятствия мы бы предложили средство; но бопмся, что оно будет найдено странным, хотя мы, с своей стороны, и не видим в нем ничего странного; это именпо – ставить в такие прпходы в помощь священпикам настоящим свяшеншков викариев на дьяческой ваканции, из окончивших курс училища, так, чтобы они исправляли требы, а при общественных служениях в церкви были за дьячков .

Итак, на приходских священниках лежит непременная обязанность учить народ вере и нравственности христианской, и эту обязанность они могут исполнять надлежащим образом не иначе, как посредством систематическишкольного обучения детей.

Но требует при этом нарочитых и серьезных речей один из предметов обучения , – именно нравственность христианская.

Есть нравственность истиннохристианская и есть нравственность только мнящая себя таковою, нравственность фарисейская.

У нас в России, по нашим историческим обстоятельствам, слишком много утвердила свое господство нравственность фарисейская, и должно, наконець, позаботиться о том, чтобы сокрушить ея господство и оставить власть единственно за нравственностью встиннохристианской н истинноевангельской.

Как светильник телу человека есть око, так светильник его душе есть разум; как в случае болезни очей он страдает тьмой телесной, так и в случае плохого служения ему разума он страдает тьмой душевной. Тьму разума разгоняет, делая его способным как должно служить душе, просвещение. Но этогото света духовного мы, русские, в продолжение очень долгих времен имели слишком мало. При мраке ума и водворилась у пас вравственность фарисейская.

Господь Бог, создавший человека по образу и подобию Своей святости, требует от человека, чтобы он исполнял Его нравственние заповеди, воспроизводя в себе чрез это Его образ, и чтобы человек наружно чтил Его, как тварь своего Творпа. При некотором свете разума нельзя не понимать, что необходимо исполнение как одних, так и других обязанностей и что главнейшия и важнейшия обязанности суть первыя. Если выражать самым усердным образом свое уважение к человеку, нисколько не исполняя своих обязанностей по отношению к нему, значите-не более- обманывать его и лицемерить перед ним , – то ясно, что и по отношению к Богу имеет не иной смысл одно наружное почитание Его без исполнения Его заповедей. Таким образом, с помощью света просвещения отдельные христиане и целые христианские народы установляют свою нравственность так, чтобы видеть первое и главнейшее в исполнении нравственных заповедей Божиих и чтобы не ставить на место их внешняго богопочтения. Но при отсутствии света просвещения и отдельные люди и целые народы, как бы приравнивая Бога к земным тщеславным начальникам, которые требуют от подчиненных сначала почтения к себе и потом уже исполнения обязанностей, всегда переставляют обязанности одне на место других, считая важнейшим наружно чтить Бога и потом уже исполнять Его нравственние заповеди. Как люди и народы, ставящие нравственние заповеди Божии на должном их месте, нередко впадают в ту крайность, чтобы пренебрегать о внешнем богопочтении; так, наоборот, люди и народы, поставляющие на недолжное место внешнее богопочтение, впадают в ту крайность, чтобы полагать всю сущность своих христианских обязанностей в этом внешнем богопочтении и чтобы забывать про обязанность и про необходимость исполнения заповедей Божиих.

Мы, русские, очень долгое время остававшиеся без света просвещения, впали в ту крайность, чтобы все христианство и все христианское блогочестие полагать в наружном богопочтении или внешней набожности.

В XVI веке среди русского общества явился пророк, посланный отеинуду, который возвысил свой голос против фарисейского блогочестия наших предкове; это – знаменитый преп. Максим грек. Но обличения одного человека, хотя смелие и безпощадныя, как обличения древняго Илии Тесвитянина, не в состоянии были пересоздать общество, и оно осталось тем, чем было прежде.

При свете нового просвещения у нас начинаеть водворяться истинное понимание христианского блогочестия. Но пока начало видится еще не особенно большое. Не только простой народ наш, к которому еще не снизошло просвещение, остается при старом понимании блогочестия, полагая его в одном хождении в церковь ва молитву и в одном соблюдении постов, но и значительная, чтобы не сказать большая, часть людей образованных и самых пастырей полагаеть его единственно в том же самом. Во пора же нам, наконец, быть настоящими христианами; пора нам помнить, как учат о блогочестии пророки, Спаситель и апостолы! Наружная молитва не составляет всего блогочестия; она не составляет в нем первого, а только последнее и добавочное, так что по апостолу: пусть даже не будет ея, только бы было главвое. Это главное в блогочестии составляеть. добродетельная или нравственная христианская жизнь, без которой наружная молитва,быв приносима людьми, с которых может быть спрашиваема, не только не блогоугодна Богу, но и тяжко прогневляет Его, как дело одного фарисейства и лицемерия.

Нет особенной нужды в нарочитых стараниях об укреплении в нашем народе привязанности к внешней молитве и вообще наружной набожности, ибо он и без того привержен к ней и нисколько не сомневастся в ея необходимости, а и крайне преувеличивает ея значение; но настоит самая неотложная нужда в самых нарочитых стараниях о наеаждении и возращении в нем христианской нравственности. Простой народ наш во внешнем поведении омерзительно сквернословен, затем безобразно пьян, не сознает обязанности быть трудолюбивым, совсем не знает, что такое христианская совесть (припомните наших ремесленников и их возмутительную наклонность к обманаме), в своей семье и с своими несчастными рабочими-животными-безобразный варвар. Наши купцы, столько усердные к внешней молитве, столько приверженные к храмам и теплящие в своих лавках неугасимие лампадки, до такой степени мало наблюдают честности в торговле, что можно подумать, будто они теплят лампадки затем, чтобы Бог помогалеим обманывать людей. Наши чиновники, от верхудо низу, давно ли перестали, и перестали ли совсем, -представлять собою олицетворение тех пороков, которые свойственны их званию?

Стараться воспитывать детей так, чтобы из них выходили люди не одной наружной тщетной (самой по себе) молитвы, но и истинные христиане, – в этом должны поставлять свою задачу наши священники при преподавании детям христианского нравоучения.

Обязанности священников по отношению к прихожанам суть те же, что обязанности родителей по отношению к детям, почему они и называются духовными отцами. Научив вере и нравственности христианской каждого своего прихожанина в его детстве, священник обязан потом постоянно следить за его верою и нравственностью и постоянно поддерживать их в нем и укреплять. Средства сего поддержания и укрепления суть: церковная регулярная проповедь и затем учительние беседы с прихожанамии увещательние речи к ним,как говорит апостол, «блоговременне и безвременне».

В первые века христианства церковная проповедь составляла одну из необходимых составных частей общественного богослужения, и именно литургии, так что если совершалась литургия, то непременно была на ней и проповедь или поучение настоятеля, опущение которого было бы то же, что опущение какой-нибудь из частей литургии, которие признаются в ней необходимыми, то же, напр., что опущение чтения апостола или евангелия, пения «Верую» или «Отче наше». С течением времени, по мере распространения между настоятелями церквей невежества и нерадения, проповедь начала становиться все реже и реже и, наконец, смолкла.

Церковная проповедь представляеть собою необходимое средство достоянного поддержания и укрепления в прихожанах истив веры, а преимущественно и в особенности правил нравственности хрисгианской. Без предварительного данного прихожанам систематическишкодьного христианского образования она имеет весьма мало смысла; во при этом условии она-весь свой смысл как сейчас указанное средство. Если мы хотим, чтобы священники наши сталв истинными пастырями своих прихожав, то у вас непремвнно должна быть возстановлева церковвая проповедь в том ВИДЕ, как ова существовала в первые века христианства, а именно – чтобы она стала необходимой и совершенно регулярной принадлежностью воскресной и праздничной литургии, так чтобы литургия воскресная и лраздничная с опущением проповеди считалась за литургию, совершенную не по должному, – за совершенную с опущешем существеввой в ней части, и чтобы сие подвергало вивовных совершенно такому же наказанию, как опущение и всякой другой существенной части.

Наши теперешние священники, конечно, найдуть это требование невозможным, потому что в настоящее время сочинение проповтди стоить для них, покрайней мере, недельного пота. Но требование вовсе не так страшно и невозможво, как оно представляется с первого взгляда. Теперешних проповедей, которие представляют собою отвлеченые школьние диссертации, взложенние напыщенным языком и которие суть археологически сохраняемый у нас остаток старой иезуитской схоластики (ибо от сих последних ведуть свое начало теперешния проповеди, введенние учившимися у иезуитов киевскими учеными) , – не тодько не желательно, но овгв ни под каким видом, как совершенно безполезныя, в ве должны быть терпвмы. Проповеди должны быть по возможности простие и безыскусственние поучения, рассчитанные вовсе не на то, чтобы удивлять слушателей непонятной премудростыо, вывезенной из семинарии, а на то, чтобы быть для них совершенно понятными, чтобы действительно повторять им истины веры и правила нравственности христиалской. Если в семинариях будуть нарочито и со всим должным старашем учить слагаЕИю этих поучений 2 практиковать в них, то для каждого священника, по занятии им места, их приготовление будет составлять гикоторый труд в продолжение годов полутора-двух, а потом это станет для них дтлом совершенио обычным. Повторение правил нравственности, так же как и их преподавание, требуеть не только простоты, но и убедительности, ибо вель их не только то, чтобы проповидвикь был понятен для слушателей, но и то, чтобы он действовал на них (на их сердца и воли). Убедительность не может быть придана речи искусственным образом, ибо, хотя Циперон и сказал, что роеиае павсапиииг, ога(огев йипи;, но он сказал совершенную неправду; степень убедительности) зависит от степени убежденности и сердечного отношения к делу самого говорящого, так что здесь действительное условие не степень умения составлять поучения, а степень нравственного достоинства (качественности) священника, как пастыря ? Необходимое условие для того, чтобы наши священники были проповедниками, как мы желаем и как это должно быть, есть то, чтобы они не были земледельцами Требовать оть человека, чтобы ои всю неделю проработал на пашенном поле или в сенокосных лугах, чтобы он в субботу или накануне праздника прибежал домой часами двумя ранее обыкновенного и намахал поучение, есть вещь невозможная. Земледельчество, как уже мы говорили, неизбижно должно убивать в человеке самую способность кь слаганию поучений, ибо для сего последняго необходимо не только имтть время для слагания поучешй, но вообще постояино оставаться человеком книжным, человеком умственного труда (ибо человеческая умственная машина не устроена такь, чтобы сколько угодно можно было оставлять ее в бездействии и чтобы всякий раз, как она не надолго потребуегся.она могла работать отлично: если шесть дней человек проработал на пол, то на два часа в неделю ему невозможно становиться сочинителем, ибо вся машина развинтилась и перержавела и брошена в сарай .

Итак, наши приходские священники, чтобы стать истинными пастырями своих пасомых, должны иринять на себя обязанность двойного учительства: вопервых, школьносистематически обучать истинам веры и правилам нравственности христианской всех подрастающих детей (по мере прихождения ими в школьный возраст); вовторых, посредством регулярно постоянной проповеди в церкви поддерживать знание истин веры и ревность к соблюдению правил нравственности в людях взрослых.

Мы очень хорошо знаем и понимаем то, что предъявляем требования нисколько не шуточние и нисколько не весьма легкия. Но сейчас указанное вами составляет непременную в существеннейшую обязанность истинных пастырей церкви, и, слздовательно, наши священники, чтобы стать истинными пастырями, необходимо должны принять на себя исполнение этого. Туть неумолимая дилемма, из которой никак нельзя вывернуться: наши священники до сих пор не вполн исполняют свои пастырския обязанности , – следовательно, или должны делать то, что указывается, или навсегда остаться пастырями не всецело исполняющими свои обязанности.

Что в наших требованиях нет ничего идеального, ничего фантастаческого и невозможного, доказательством этому служит пример пасторов протестантских. Протестантские пасторы исполняют обязанвость учителей имевно так, как мы желаем от священвиков православных, Еслп исполнение нашего требоваиия оказалось возможпым для них, то ясно, что оно не невозможно н для наших сиященников православных. У нас есть блогочестивые люди, которые приходят в крайний гнев, когда им указывают ва пасторов протестантскихе: какеде нам.православным.и указывать на пасторов протестантскихе? Мо чем виноваты эти пасторы, что они возвысились до надлежащого исполнепия своих обязанностей рапее паших священников православных и что наши священники на пути к сему должны встречать их примере? Вмезсто того, чтобы приходить в гнев, что может свидетельствовать только о крайне юродствующем блогочестии, нужно сделать совсем другое:

в поучепие и в руководство наших священников привести для них в возможно полную и возможно совершенную извтстность, как идея надлежащого пастырского учительства постепенно осуществлялась у протестантских пасторов на деле и как имеет себя ея осуществление в настоящее время.

Что наши священники не возвысятся до надлежащого исполнения своих пастырскоучительских обязанностей сами собой, а должны быть заставлены сделать сие путем правительственным, об этом, конечно, нечего говорить.

Что это не можеть быть достигнуто посредством издания одного- двух указов, а требует продолжительных в весьма энергическинеослабных настояний, это также совершенно понятио само собой (для всякого, кто способен хоть что-нибудь понимать).

По установлению апостолов, церковь христианская должна быть не только путеводительницею людей в царство небесное, но и попечительницею об их земной бедности, чем она действительно и была в первые века своего существования. В самое первое время появления христианского общества, когда оно было не многочисленно, в нем относительво земных нужд устроено было так, что «не один нищь ни един в нем, ибо из совокупленных в одно общее имуществ встх даяшеся коемуждо, его же аще кто требоваше» (Деян. ГУ, 34, 35). Когда церковь умножилась и жизнь возвратилась в ней в свои обыкновенние формы, попечение о бедных стало в ней нарочитою и положительною обязанностью предстоятелей общин – епископов, которые должпы были печися и них чрез посредство пресвитеров и диаконов и которые должны были на вспомоществование им отделять известиую части, церковных доходов.

В настоящее время не можеть быть возстановлено церковное попечение о бедных вь его древней форм, но оно может и должно быть уставовлено в новой форме. При каждой приходской церкви должно быть учреждено попечнтельство о бедных прихода, которое должно состоять после местного свящснника или священников из того или другого количества честнейших и усерднейших к делу хрнстианского добродеяния прихожан. Эти попечительства должны собирать и принимать от прихожан их добровольние приношения в пользу бедных прихода и потом, «Богу и совести их назирающиме», употреблять их по их назначеиию. При этом наше теперешнее нищенство, которое до такой степени неблоговидно и которым до такой степени злоупотребляется, должно быть вовсе уничтожено. Не может быть никакого сомнения в том, что прихожане отнесутся к учреждению братств с сочувствием; но вопрос об их существовании и процветании существенно будет зависеть от того, как отнесутся к делу священники, имеющие в начале стать главными его руководителями, которые, в случа должного участия, скоро могут поставить твердо и привить к нравам народа и которые, наобороть, в случа равнодушия могуть убить его в самом начале, так, чтобы оно уже явилось на свет мертворожденным. По этой причнн, и христиански необходимое и в государственном отношении чрезвычайно важное дело должно быть вменено священникам в число их существенных и непременных обязанностей, за нерадение о которой им грозило бы такое взыскание, как за нерадтние о других существенных и непременных обязанностях. В этом случа священники не будут иметь права пожаловаться, чтобы на них возлагаем был новый обременительный труд, ибо труда здесь не особенно много, а труда умственного, головоломного, которого так боятся наши священники, – нисколько; но в виду крайней косности и крайняго нерасположения наших священников ко всему, что выдумывает начальство, вся сущность здесь в энергии и настойчивости высшей н епархиальной церковной власти.

Так как не во всех приходах средства удовлетворения нужде будуть соответствовать ея размерам, то, по примеру первенствующей церкви, дело должно быть организовано так, чтобы в пределах уездов или блогочиний могла существовать между попечительствами братская помощь.

В случае народных бедствий в каких-нибудь местах России , – голода в пожаров , – попечительства могут быть посредниками в передачи пожертвований.

Священники суть для народа учители христианской нравственности и вообще его духовные пастыри. Но нрявственность есть такого особого рода наука, которая должна быть преподаваема не только на словах, но и на дел, посредством собственного примера. Если преподающий науку нравственности ведет себя вопреки тому, что преподаеть, то он не только уничтожаеть одной рукой то, что хочет созидать другой, но делает и более того – дискредитует нравственность в глазах своих слушателей. Из уроков такого учителя выносится учениками погибельнейшее для нравственности убеждение, что она есть нечто такое, о чем для приличия должно говорить, но что было бы наивно-дурацкииг делом, к стеснению себя, исполнять: для умного человека болтовня о нравственности само по себ, а действитсльная нравственность само по себе», – таков единственный печальнейший результат, получаемый от преподавания нравственности людьми ненравственными в самой своей жизни. Деревенский крестьянин не формулирует этого сейчас указанными и сейчас приведенными словами; но на дел результат от преподавания ему правил нравственности священником, который не показывает приложения этих правил в своей жизни, будет именно этот. Священник, не отличающийся честностию в своей жизни (своих нравахе), преподал крестьяпским мальчикам в училиш правила о христианской честности; приходится ему видтть, чтоодин из выросших его учеников совсршает ловкий и наглый обман, сбывая, напр., грошовую вещь за рубли; священник напоминает бывшему ученику о честности, а бывший ученик подмигивает священннку и с любезной нахальностию отвечаете: «да, толкуйте, батюшка, про честность».

Вообще преподавание нравственности может приносить свои добрые плоды единственно под тем условием, чтоб преподаватель нравственности сам был человеком нравственным. Поэтому, вопрос о нравах священников есть, собственно, первый вопрос, с которого должны быть начинаемы всякия речи о них.

Священник есть для своих прихожан учитель нравственности христианской во всем ея объеме; следовательно, он должен быть для них, по возможпости, образом в примером встх христианских добродетелей. Как священник не может сделать своих прихожан людьми христианскинравственными чрез одно приказание быть им таковымн, а должен воспитать их в правственности , – так в свою очередь и священники не могут быть сделаны в требуемой от них мерт нравственными чрез одно простое приказание начальства быть им твм, чем они должны быть, а могут быть приготовляемы только посредством воспитания. Следовательно, чтобы священники являлись надлежащими воспитателями в нравственности народа, для этого требуется, чтобы они самн надлежащим образом воспитывались нравственно в приготовляющих их семинариях. Это переносит нас к вопросу о том, как должны быть. нравственно воспитываемы в семинариях будущие священники. К вопросу этому мы возвратимся после, когда будем говорить вообще о семинариях, – как воспитании, так и учении в них; а здесь мы коснемся только одного порока нашего духовенства, в который впадают священники по поступлении на места, несмотря ни на какое воспитание, полученное в семинарии, и который необходимо искоренить между ними отчасти мерами административпой строгости, отчасти принятием другах соответствующих мер. Порок этот есть пьянство.

Пьянство есть порок нашего духовенства, так сказать, досеминарский, идущий оть времен старых и, вероятао, древних. В семинариях, разумееется, не учать пьянству; но поступаеть человек из семинарии на место находит там готовую пьяную среду и утопает в ней. Нам приходилось видать немало примеров, что люди, во время учения в семинарии вовсе не обещавшие быть пьяницами, становились по поступленин на место самыми горькими и самыми жалкими пьяницами. Мы не знаем всего нашего отечества достаточпо хорошо, чтобы сказать, насколько еще распространенным остается в нем пьянство среди духовенства. Нас уверяют, что в некоторых губерниях и этнографических местностях оно выводится, или даже и совсем вывелось. От чистого сердца желаем верить, что это правда; но местности, которие мы знаем, еще до сих пор погрязают в пьянств. И-что прискорбно-пьянство не только не убывает, но, пожалуй, еще прибывает: лет сорок тому назад мы росли дитятей в сел среди гомерического пьянства духовенства всей окрестной местности, но по крайней мир мы не слыхали случаев, чтобы люди умирали от пьянства, а из наших товарищей и близких сверстников по учению мы знаем до пятка, которые отправились на тоть свет положительно от пьянства. Недавно нам пришлось посетить родное пепелище, и мы увидали картины, живо напомнившия нам наше детство: пьяный священник, расхаживающий по селу; пьяный священшк, возвращающийся из деревни и обнимающийся в телеге с дьячком.

Пока священники остаются погруженными в свое нынЫпнее пьянство, нечего, конечно, и думать о том, чтобы они стали сколько-нибудь пастырями для народа. Если мы хотим, чтобы священники искоренили пьянство в народе , – а сделать это могуть только они , – то, конечно, мы должны начать с них самих. Вообще, искоренение пьянства между священниками (которому и до сих пор, как было в ХУИ век, продолжают дивиться иноземцы) есть дело самой первостепенной важности и самой неотложной нужды. Так как зло слишком застаревло и упорно, то и борьба с ним необходима самая энергическая. Вопервых, необходимо усилить надзор за духовенством, которато у нас теперь почти вовсе нет (ибо блогочинные почти совсем не составляют надзирателей) и который нужен, кромв нашей причины, и по многому другому; вовторых, должны быть приложены к делу наказания и карания самие суровие , чтобы не сказать-безпощадныя, Муравьевския, ибо, потворствуя, мы будем делать то, что приносить сотни и тысячи людей (каковы прихожане) в жертву единицам.

Наряду с мерами административнокарательными существуеть в данном случае мера воспитательная, которая, как таковая, прочнее первых и которую поэтому необходимо приложить к делу в полной мере. Это-заведение училищ для девиц духовного звания, так, чтобы женами священников были непременно женщины, получившия образование. Влияние образованных жен на священников, весьма важное в том отношении, чтобы внести в их жизвь порядочяость, опрятность и приличие вместо теперешних, почти совсем крестьянских, грязи, неопрятности и неприглядности, несомненпо, решительным образом будет содействовать и тому, чтобы искоренить между ними пьянство. К приличной и хорошей жене являться пьяным свиньей из деревни- человека невольно возьмет совесть, и он станет умерять и невольно сдерживать себя, с тем, чтобы дойти, наконец, до убеждения, что радости жизни не в одном грязном пьянств, как учили отцы , – что хорошая и првличная жена, хорошия и приличвие дети и сам с ними как быть человеке-гораздо лучше. Не могут не быть приветствованы самымн искренними похвалами тв архиереи и духовенства, которые уже вавели у себя наши училища. Но он должны быть заведены вездт и не по одному на епархию, а в количеств двухе-трех и более, так, чтобы по крайней мтр вс священники, если не вс священноцерковнослужители, имили возможность давать своим дочерям училищное образование. Тут вопрос, конечно, в том, гд взять денег. К этому вопросу мы возвратимся несколько ниже, когда будем вообще говорить о деньгах.

Народ наш привержен к церковному богослужению. Между тем это богослужение совершается у нас далеко не совсем так, чтобы оно могло прниосить народу всю пользу и чтобы совершение и вообще соответствовало его смыслу и назначению. Все, что читается и поется в церкви, должио быть внятно, разборчиво, чтобы могло быть разобрано присутствующими, а иначе не будет иметь смысла, ибо читается в поется не для коголибо, как для присутствующихе; но у нас это далеко не так. Народ собирается в церкви на общественное богослужение в праздники и именно-на всенощную или заутреню и на литургию. И литургия совершается у нас не вполне удовлетворительно, но совсем неудовлетворительно совершаются всенощние или заутрени: первая совершается ве так, чтобы все слышимое на ней присутствующими было вполн для них понятно, а последния совершаются такь, что весьма значительная часть слышимого на них остается для присутствующих нечленораздельным звуком кимвала звяцающого, тщетно бьющим воздух. В первом случай причина-дурной обычай; во втором случае с одной стороны-то же самое, с другой-необходимость.

Нынешний устав приходских церквей относительно всенощных. и утрень есть устав монастырский, дредставляющий службы в таком объеме, что если бы совершать всенощние бдения или заутрени так истово, чтобы все читаемое а поемое на них было совершенно внятно для присутствующих, то он выходили бы до такой степени продолжительными, как в приходских церквах это совсйм невозможно (и какь ото и в самых монастырях вполнт соблюдается только на одном Афоне). Чтобы сокращать службы до продолжительности, которая возможна в приходских церквах, их и принуждены совершать так, чтобы значительная часть поемого и читаемого совсем не могла быть разбираема присутствующими и только понапрасну била их уши. Ясно, что это есть вовсе нс естественное положение дела, которое должно быть устранено:

невозможно совершать служб надлежащим образом в полном объеме устава, потому что нельзя и нет основания заставлять мирских людей быть монахами (и притом только Афонскими); но безсмысленно и совершать службы так, чтобы присутствующие вовсе не разбирали того, что читается и поется (сравнивай ап. Павла в 1 посл. к Корине. гл. 14);

следовательно, для достижения возможности последняго необходимо сократить службы. Покойный митрополит московский Иннокентий, при неимении академического образования обладавший твердым, ясным и прямым здравым смыслом, сознавал нашу несообразность, говорил о ней и для ея устранения мечтал о вселенском соборе. Но тут вовсе не нужно созывать вселенского собора. Право начертывать чин общественных служб, со включением и литургии, в древнее время принадлежало не только каждой частной церкви, но и каждому епископу, и права этого никто потом не ограничивал; монастырский устав вошел у нас в приходския церкви не путем вселенского или частного законодательства, а просто путем обычая. Следовательно, дело может быть сделано собственною властию св. Синода.

Представителями дурного обычая, имеющого своим последствием то, что церковние службы совершаются у нас неудовлетворительно, являются наши диаконы. Напт русский вкус требует, чтобы диаконы имели басы в чтобы они как можно сильнее являли свои голоса (попросту и безцеремонно сказать-орали. Вслтдствие этого как те из наших диаконов, которые действительно имеют басы, такь и те, которые только тянутся в басы , – а это делает чуть не каждый диаков , – сказывають эктении и читают евангелия так, что в лучшем случай на литургиях весьма мало можно разобрать, а в худшеме-ничего нельзя разобрать, кром слитного и нечленораздельного гудения, представляющого истинную бездушную трубу трубящую. Этоть наш обычай есть нечто, заслуживающее самого крайняго осуждения. Эктении-суть молитвы, возносимие диаконом от лица присутствующих в церкви. И какая безсмыслица, что возвосящий молитву не разбирает и не знает, что он говорите! Чтение евангелия на литургии или-что то же-слова Божия есть самое главное на ней, и этото слово Божие читается такь, что почти что все равно, если бы и не читалось. Необходимо уничтожить этоть взимающийся над всяким разумом обычай, и при этом должно начать с архиерейских протодиаконов, которые задают дурной тон и подают дурной пример всем прочим диаконам (а господы купцы с их купеческим вкусом и купеческим смыслом не должны иметь в сем случа никакого голоса). Пусть диаконы , – если угодно , – остаются басами, но они непременно должны служить так, как этого требуют человеческий смысл и значение того, что они возглашают и читають.

Предъявляя к священникам требование быть учителями народа в указанном выше смысл, мы не предъявляем к ним требования каких-нибудь новых обязанностей, а только вновь предъявляем требование об обязанности старой и всегдашней, которая у нас до сих пор не была ими исполняема.

Однако с этим новым требованием старой обязанности существенно и необходимо соединен вопрос о вознаграждении священников. Священники наши, за разными частными исключениями, получают за свое служение очень умтренное вознаграждение: сполна или несполна исполняють теперь священники свои обязанности, но во всяком случа вознаграждение, которое они получают теперь, никак не может быть признано несоразмерно или даже много высшим того, как они исполняют свои обязанности теперь. Но есяи мы требуем, чтобы они исполняли обязанности иначе, нежели как это до сих пор, то ясно, что должно быть и другое вознаграждение, в противном случа никто не пойдет в священники (ибо священство, как само собою понятно, не есть барщина, так чтобы можно было сколько угодно налагать обязанностей, не заботясь о соразмерности вознаграждешя).

При этом для должного исполнения священниками их обязанностей, как мы того требуем, совершенно необходимо, чтобы они перестали быть земледельпами. А это должно сделать очень значительную убавку и в их нынешних средствах содержания.

Гдт же взять денег на соответствующее вознаграждение священников, которые бы исполняли свои обязанности, как должно?

Для первого приступа к делу их негдет Вз8ять, кром государственного казначейства; но затем, для дальнейшого обезпечения, могуть быть указаны и другие источники и способы.

Люди, ведающие государственное кааначейство и вообще государственную жизнь, а также и лросто интересующиеся государственными деньгами, конечно, замахают и руками и ногами при одной мысли, что государство должно обременять свой, и без того не особенно здравствующий бюджет ради столько мало нужной для него церкви. Но махание это неосновательно.

Принято думать у светских людей и составляет, так сказать, догмат их мирской веры, что церковь для государства не нужна. Но вообразите, что дело имеет себя совсем иначе, что государство имееть необходимую нужду в церкви, что для своих первостепенно важных целей оно должно искать у церкви помощи, без которой не может обойтись: имеющий нужду в помощи не должен иметь охоту платить тому, в чьей помощи нуждается? А дело имеет себя действительно так.

Истинную задачу всякого государства составляет не то, чтобы оно заботилось о возвышении своего политического могущества, от которого большинству его жителей ни тепло, ни холодно и которое удовлетворяет только честолюбию немногих, а то, чтобы оно пеклось о гражданском блогополучии народа, чтобы оно стремилось всем доставить средства жить по возможности не худо. Мы, русские, слишком достаточно заботились о политичееком могуществ нашего государства и пора, наконец, приняться за заботы о гражданском блогосостоянии нашего народа. Что простой народ напт живет слишком бедно и худо , – так бедно и худо, как нигд в ЕвропеБ и, можетебыть, не везд в Азии, это составляет факт, отрицать который не решаются, наконеп, и самые отважные липемеры. Причин крайне незавидного положения у нас простого народа две: внешнесоциальние суровие условия и внутренняя невоспитанность ето самого. Чтобы поднять блогосостояние народа, нужно устранить обе причины и никак не одну только: поставьте народ в самие блогоприятнейшия социальние условия, наделите его всевозможными льготами и просто дайте ему денег , – если не будет устранена другая причина, из этого ничего не выйдет, кроме того, что процветуть кабаки и что народ ниспадег еще на низшую степень бедности, совсем, что называется, промотается и оголеет. Постепенно отстранять внишния неблогоприятние условия и создавать условия блогоприятние есть собственное дело государства; но задача воспитания народа есть не его задача, для него вевыполнима, и в сем случа оно необходимо должно обратиться к помощи церкви и к ея священникам. Народ наш предан пьянству не только в лице городских ремесленников и пролетариев, как это почти и везде, но и в лице всего своего земледельческого сословия, как это нигде. Пока не будет достигнуто, чтобы народ был по возможности трезвым, до тех пор будут безсильны и недействительны все внешния старания об улучшении его быта: но это может быть достигнуто только при помощи священников. Мы нисколько не забываем того, что сами же говорили: тут предстоит двойной труд-сначала нужно сделать трезвыми самих священников и потом уже возложить на вих обязанность (миссию) сдилать трезвый народе; но именно этим, хотя и удлиненным, путем, а не каким-нибудь другим, можеть быть достигнута цель. Язва и болезнь пьянства не позволяют вам простирать наши мечты далее трезвости, т.е. заставляют нас ограничивать наши мечты хотя сею последнею; но трезвость не составляеть всего, что может дать нравственное воспитание народа и чем условливается его блогосостояние со стороны этого последияго. Всякому читателю, полагаем, приходилось встречать известия о сектантских общинах, представляющих из себя образцы блогоустроенностп и процветания.-как в них вс не только трезвы, во и трудолюбивы, честны, расположены помогать друг другу, какь поэтому в них вовсе НЕТ той лохмотной бедности, которой до такой степени изобильно у нас. У сектантов сделало это нравственное воспитание, и если это возможно у них, то, конечно, возможно и у вас. Скажут, что на сектантов влияет в семь случа их исключнтельное положение. Но протестантизм есть вера целых народов, которые нисколько не находятся в исключительном положении: и до какой степени нравственное воспитание церкви, через пасторов, подняло там блогосостояние народове! Потрудитесь узнать, например, о соседней нам Швеции, до какой степени народ обязан в ней своим блогосостоянием церкви и до какой степени много церковь содействовала этому блогосостоянию!

У людей мирских, которых занимает вопрос о благе государства, существует предубеждение против церкви, как об области, не имеющей ничего общого с государством, потому, что составлены превратние о ней представления. Церковь учит людей ходить в церковь, соблюдать посты, а какое дело до этого государству? Ео церковь учит и должна учить не одному только этому, но и многому другому. Церковь учить и должна учить людей иметь все ТЕ добрие качества, которие мы желали бы видеть в наилучших гражданах; она учит нравственности христианской, а нравственность гражданская вся объемлется нравственвостию хрисгианской, как меньшее целое больпшм целым».

Государству совершенно и необходима помощь церкви для нравственного воспитания народа . Но церковь, чтобы быть в состоянии надлежащим образом оказывать эту свою помощь государству, имеет нужду в денежном от него вспоможении. Государственные люди, которые на заводимие с нимн речи о сем вспоможении отвечали бы тем, чтобы махать руками и ногамн, могут ли быть признаны за настоящих и за серьезных государственных людей?

Государство, давая свои деньги церкви, конечно, должно получить право спрашивать с последней, чтобы деньги достигали своей цели, т.е. чтобы духовенство действительно приносило государству ту пользу, в надежд на которую оно даст деньги. Мы признаем за ним это право в самой полной мере.

Мы сказали выше, что и помимо денег государственных могуп. быть указаны средства обезпечения приходского духовепства.

Есть средство, которое не такого рода, чтобы могло быть взято и употреблено вдруг и тотчас, но которое должно быть постепенно созидаемо. Средство это, если обратиться к нему со всею должпою энергией, имеющее быть средством величайшей и громадной важности, состоить в обезпечении духовенства посредством денежных вкладов добровольных жертвователей.

В старое время недвижимие имтния служили, а в настоящее время денежные вклады служат средством к .обезпечению и чрезеобезпечению монастырей. Но необходимо направить денежные вклады от монастырей в приходския церкви.

Добровольние пожертвования представляют собою именно то, чем долженствовало бы быть обезпеченным духовенство: по своему характеру свободного дара он суть средство обезпечения, наиболее приличествующее характеру церкви; в этом случа государство не имело бы нужды заботиться о церкви, а церковь обращаться к помощи государства; в этом случа духовенство поставлено было бы в возможность исполнять свои обязанности так, чтобы не искать с прихожан, к величайшему ущербу для своих нравственных отношений к ним, плат за требоисправления. Так это и начинало было быть в древней церкви, но явились монахи и восхитили это средство содержания у приходского духовенства.

Монахи в сем случа совершили дело, которому собственное назвапие есть именно хищение.

Монашество явилось в христианской церкви таким образом, что люди, желавшие совершенно отрешиться от этой жизни и исключительно заботиться о той, ушли из мира в пустыни, чтобы там проводить время в подвигах духовных и телесных. Человеку, который обрек себя на подвиги, придет ли на мысль искать средств своего содержания у другихе? Если подвиг, то ясно, что никак не возложение забот о себ на других, а на свои собственние руки и на свое принятое решение довольствоваться как можно меньшнм. Так это и было в первое, весьма недолгое, время монашества. Но потом монашество из истинного сталовесовершенно истинныме: под предлогом того, что заботы о средствах жизни мзшают подвигам монашеским и исключив эти заботы из числа последних, какбудто бы они долженствовали быть подвигом только мирским, монахи возложили заботы о средствах своего содержания на мирское общество. По примеру церкви, монахи начали искать себ приложения добровольных пожертвований имениями и деньгами и, употребив энергическия усилия дать желаемое настроение образу мыслей мирян, успели, наконец, достигнуть того, чтобы направить их жертвы исключительно к себ и чтобы заставить, так сказать, совсем бросить церковь.

Как было в Греции, так посл Греции было и у нас. Предавая забвению прошлое, должно во всей силе этот чрезвычайно важный практический догмат, что добровольние пожертвования суть средство содержания приходских церквей, а не монастырей, и со всем старанием направить их в первие .

Нас спросяте: но каким же образом сделать, чтобы добровольние пожертвования обратились в приходския церкви, когда жертвователи дотят прилагать их в монастыри, но не в церкви?. Сдеелать, очевидно, так, как сделали монахи. Последние успели произвести такое настроение в обществ, чтобы оно обратилось со своими жертвами исключительно в монастыри; нужно теперь произвести в обществ то настроение, чтобы оно направилось со своими жертвами в приходския церкви.

(Люди, не желаюцее быть совершенно радикальными, вероятно, выраэять желание, чтобы сдвлано было исключение в пользу монастырей, нуждаюциихся в обезпечении, каковых у нас есть некоторое число. Мы на вто смотрим другими глазами: тогда только монастырь и ииожеть оказывать некоторое полезное влияние на обциество, пока он остается нуждаюциимся; но как скоро из нуждающихся он превратится в ненуждаюцпяся, то и влияние из полезного превратится или веникакое, или даже во вредное. Не лицемеры и не фарисеи, надеемся вполне понимают нас. И должно же быть у нас среди монастырей не нуждаюциихся хоть небольшое количество монастырей нуждающиихся, т. е., иными словами, среди монастырей далеко не совсем истинствующиих хоть несколько монастырей, приближаюциихся к истинствованию...А если вы жалиете людей нуждаюциихся, то в нуждаюцееся идут пэ доброй воле, н именно затем, чтобы нуждаться, и их ожидает за это особая награда.)

Обязанность эту, копечно, должпы взять на себя преосвящеппые архисрсп. Пусть всякого, желатощого сделать пожсртвование в монастырь, убеждают они, чтобы вместо монастыря оп сдтлал его в свою приходскую церковь , – что последпее будеть несравненно полезнее первого и нисколько не менее спасптельно , – и образ мыслей людей постепеппо изменится .

Когда случится это послтднее, то наш источник обезпечения приходских церквей, несомнтнно, станет источником весьма серьезным, который много упростит всю трудную задачу обезпечения духовенства 2 который вместе с тем п вообще может иринести великую пользу приходам, сделав последние тем, о чем теперь некоторые робко мечтают. Уважение в обществ к нашему монашеству, несомненно, все более и болте падает, нбо люди становятся способными не закрывать глаза на то, как живуть наши монахи, и позволяют себ задаваться вопросом об их полезности, так что теперь ШГБЮТЪ охоту жертвовать ва монастыри только уже куппы, ходящие в длииных сертуках. Но жертвовать на духовенство, под условием, чтобы послтднее должным образом исполняло свои обязанпости, так как разумность и полезность этого жертвовапия слишком ясна, будут имить охоту очень многие , – и купцы в коротких сертуках, и помещики, и вообще все те, у кого при избытке упослапном ему Богом, есть охота делать пожертвования на добрие и полезние деела. Посл духовенства дело должно дойти и до самых приходов, так, чтобы устроялись при них больницы, богадельни, ремесленние школы .

По статье 1 нын действующого Устава духовных Консисторий «(церковное) управление и духовный суд в поместном предел православпой российской церкви, имепуемом епархиею, производится чрез присутственное место-духовную Консисторию, под непосредственным начальством епархиального архиерея».

Не совсем ясно редижированная статья эта какбудто хочет сказать, что у нас епархиальное управление есть управление соборное, состоящее из архиерея и из находящогося при вем собора пресвитеров, что предсгавляет из себя Консистория. На самом дел это далеко не так. Консистория не есть епархиальное присутственное место, в которое бы архиерей входил, как председатель, а есть присутственное место при епархиальпом архиерее, который стоит вн его. Как всякое присутственное место, Консистория производить и решает дела; но конец этого производства и решения не тот, что в обыкновенных прпсутственных местах: если архиерей согласен с решениями Копсистории по делам, он утверждает их, если же не согласен, то полагает собственние решения, которие и приводятся в исполнение (стт. 333 и 337). Из этого следует, что Консистория есть не настоящее присутственное место, а только, так сказать, делопроизводительное учреждение при архиере или как бы его канцелярия (на подобие того, как канцелярия при губернаторах). А из сего следует далее то, что епархиальная власть у нас не соборная, а единоличная, сосредоточенная в лиц архиерея.

Помимо Устава Консистории из самой нашей действительности мы еще лучше знаем, что епархиальная власть у нас не соборная, а единоличная...

Если бы так судили этому быть учредившие церковь апостолы, которые действовали по божественному полномочию, то нам оставалось бы только безмолвно и безропотно перед этим преклоняться. Ио писания апостольския и мужей апостольских ясно свидетельствуют, что апостолы учредили епархиальное управление не единоличное, а соборное; история перкви столько же свидетельствует, что в продолжение первых веков было в ней епархиальное управление именно такое, какое учредили апостолы. Правда, что соборность в церковном епархиальном управлении. сменилась единоличностью очень давно. Но злоупотреблению никакая давность не придаеть и не может придать значения права (неправильного не делает правильным).

Желая нашей церкви обновления и возрождения к лучшему, мы решительно желаем, чтобы епархиальная власть в ней была не единоличною, а соборною. Положим, что архиереи наши, говоря вообще, не злоупотребляют своею единоличною властью вопиющим образом. Но вот частные случаи, которым она дает место и примеры которых всякий из нас знает.

Случается, что архиереями бывают люди очень ограниченные. Такие архиереи при единоличной власти или ведут дела епархиального управления жалким образом, или позволяют себе глупые чудачества, или – что всего хуже – подпадают влиянию их окружающих, так что иногда управление целою епархиею оказывается в руках какого-нибудь ничтожнейшего келейника.

Случается, и нередко, что архиереи бывают люди с деспотическим характером. Такие архиереи, не бывают ли большими или меньшими тиранами духовенства епархии, и не случается ли, что бывают тиранами очень тяжкими и жестокими.

Случается, что архиереями бывают люди, преданные мерзкой страсти сребролюбия, которые употребляют средством к своему обогащению омерзительную симонию. Такие архиереи, при единоличности власти имеющие возможность продавать места, до какой степени позорят и унижают в своем лице сан архиерейский!

Но есть и общее, очень важное, заставляющее желать возвращения от единовластия к древней соборности. Единовластие непременно делает людей более должного властительными, что действительно и составляет характеристическую черту отношений наших архиереев к их подчиненным. Не весьма ли желательно то, чтобы мы могли представлять себе наших архиереев не в образе малодоступных грозы и величия, а в образе привлекающих к себе простоты и кротости.

Наконец, желательно возвращение от единовластия к соборности, желательно не столько по причине зла, которое происходит от первого, сколько в виду пользы, которой есть все право ожидать от последней. Если управление епархией представляет из себя мертвую, один раз заведенную, машину, как это теперь, то епископу, конечно, не о чем с кем-либо совещаться; но если оно должно представлять из себя живое хозяйство, в котором кипят многообразные нужды, как это желательно, тогда удовлетворительное ведение управления возможно будет только при соборности.

Духовные Консистории, хотя и не представляют из себя настоящих присутственных мест, но подобно другим присутственным местам, имеют свои канцелярии.

Как всякий знает, очень велика и очень громка своеобразная слава этих канцелярий. До не особенно давнего времени все наши присутственные места были очень грязны; но грязнее Консисторий по их канцеляриям не было. Другие присутственные места сполна или не сполна вымылись, а Консистории по их канцеляриям... Нас уверяют, что в некоторых епархиях канцелярии Консисторий в настоящее время уже вовсе не то, что были прежде. Готовы этому верить и искренно этому радуемся, но имеем решительные основания думать, что во многих еще епархиях все остается по-старому, за исключением разве только того, что поменее внешней грязи.

Пора преосвященным архиереям и высшему духовному начальству подумать о том позоре, который причиняют церкви эти канцелярии Консисторий. Преосвященные архиереи, кажется, успокаивают себя тем, что грязь канцелярий Консисторий – дело домашнее, что про это знает только одно духовенство. Они весьма ошибаются. Всякий мирянин, хоть один раз побывавший по нужде в Консистории, не забывает этого во всю жизнь и делает громким проповедником ее славы. Весь мирской мир ведает о Консисториях чрез приходских церковных старост, которые обязанностями службы поставляют в возможность иметь полные сведения о Консисториях.

Характеристическую черту нашего епархиального управления с древнего времени составляет то, что у нас слишком обширны епархии. После первоначального учреждения при св. Владимире не более как 7-ми епископских кафедр на всю страну, епархии наши представляли из себя потом, вплоть до XVIII века, чрезвычайно обширные области. В настоящее время, когда церковная администрация приравнена у нас к гражданской таким образом, что гражданские губернии суть церковные епархии, эти последние представляют из себя также очень обширные области.

Наши порядки в сем отношении устроились совершенно противно тому, как это было в Греции. В первенствующей христианской церкви каждая частная церковь непременно имела своего епископа во главе собора пресвитерского, а под частною церковью разумелось всякое селение или всякая совокупность селений, представлявшая из себя приход, при чем только каждый город, – малый или большой, – представлял из себя одну частную церковь, а не несколько частных церквей (один приход, а несколько приходов). По этому первоначальному порядку имели своих епископов не только непременно все города (каждый, как самый большой, так и самый малый, по одному), но непременно и все деревни или совокупности деревень, представлявшие из себя приходы. Впоследствии времени, начиная с начала IV века, уничтожены были епископы деревенские (хорепископы) и оставлены одни городские, но оставлены были все, так что на дальнейшее время после этого уничтожения стало правилом и основным законом церковного управления, чтобы не было епископов в деревнях (селах) и посадах, но были они непременно во всех уездных городах. В отношении к централизации церковного управления в церкви Греческой было устроено с епископиями так, что каждая гражданская губерния должна представлять из себя одно церковное административное целое или одну частную церковь: в каждом уездном городе губернии – епископ, имеющий своим округом уезд; в стольном или главном городе каждой губернии – митрополит имеющий под своею властию епископов губернии.

В нашей русской церкви, при ея основании не получнвшей самостоятельности с титлом патриаршим, с тем или другим количеством в лоследнем митрополий, а одною из митрополий Константинопольского патриархата, было первоначально учреждено, как в митрополии, не столько епископий, сколько было в ней городов, так, чтобы, как это было в Греции, каждый город получил своего епископа, а только самое ничтожное количество, необходимо думать, по нужде, потому что первоначально не представлялось возможным учредить количества епархий большого против того, какое было учреждено. Но то, что первоначально сделано было по нуждт, потом обратилось у нас в правило;

у нас вовсе не стремились к тому, чтобы, по подобию Греции, учредить епнскопии во всех городах, а, напротив, как бы приравняв епископии к греческим митрополиям, у нас навсегда остались при епархиях огромных, заключавших в себ многие города .

Не ища точного воспроизведения порядков. которые существовали в древней и старой Греческой церкви, т.е. чтобы в каждом непременно уездном городе был епископ, мы думаем, что и в интересах епархиального управления приходским духовенством и в интересах архипастырства архиереев по отношению к мирским населениям было бы весьма желательно некоторое уменьшение пространства наших епархий. Немного лет тому назад у нас ввелся обычай ставить викарных архиереев, которых в настоящее время имеет около половины епархий. Цель поставления этих архиереев единственно та, чтобы доставлять облегчение в занятиях епархиальными делами настоящим архиереям. Но могло бы быть дело устроено так, чтобы польза была не односторонняя, а всесторонняя. Если бы викарным епископам отдтлять в управление части епархий, с предоставлением им той самостоятельности и с оставлением их под твм надзором настоящих или губернских еиископов, как это было и есть в Греции в отношении епископов к митрополитам , – тогда достигалась бы и теперешняя цвль и вс желаемие другия. Наши мечты в сем случа состояли бы в том, чтобы каждая гражданская губерния разделена была не менее, как на три церковние епархии, так чтобы три епископа могли составлять из себя со своими презвитериями т ежегодные окружные соборы, которые составляли такой высоковажный обычай древней церкви, которые так настоятельно предписываются канонами и при сердечно живом, а не мертвоформальном отношении людей к делу, могли бы приносить такую великую пользу.

Окончания статьи нет. Дата в начале статьи поставлена Е. Е. Голубинским собственноручно.

В нашей губернии, которую нет нужды называть по имени, все от мала и до велика знают купца фабриканта Василья Ивановича Гусева , окончившого жизнь не слишком много времени тому назад. Спросите любого мужика в любом углу губернии, слыхал ли он про Василья Ивановича, и мужик ответит вам: «как не слыхать про Василья Ивановича! Василий Иванович, дай ему Господи Царство небесное, был у нас в губернии такой хороший человек, каких на редкость; поезжайте в Красногорье (уездный город нашей губернии, в котором жил Гусеве), и вам скажут, что за человек такой был Василий Иванович».

Приглашение поехать в Красногорье, спросить, что за человек был Василий Иванович, значит то, что последний ознаменовал себя как великий блоготворитель своего города. О добрых делах Василья Ивановича, за которые блогословляет его служивший ему местом жительства сейчас названный город нашей губернии и вся городская, ближняя и дальняя, округа, я и хочу разсказать читателю.

Василий Иванович окончил жизнь не совсем последним из миллионеров, первой гильдии купцом и потомственным почетным гражданином. Но он родился в деревне от простого, ни бедного, ни богатого, крестьянина. Его отец Иван Гусь (а Гусевым вместо Гуся Василий Иванович стал называться, когда сделался купцом), хотя деревня стояла на проселочной дороге, содержал нечто в род постоялого двора: пускал к себе на ночлег ходящих по деревням торговцев, коробейников и разъзжающих по ним купеческих прикащиков и скупщиков. Это обстоятельство и было первой причиной, что Василий Иванович вышел в люди. Одному из прикащиков, пристававших у Ивана Гуся, очень понравился десятилетний Васютка, мальчик шустрой, острый и услужливый, ктому же грамотный (Иван Гусь, человек неглупый, отдавал сына в науку к приходскому пономарю), и прикащик предложил отцу, чтобы этот, пустив сына по торговле, отдал его в лавку к его – прикащика хозяину, – купцу местного уездного города. Около восьми лет Васютка пробыл в лавке в мальчиках, а затем, превратившись из Васюток в Василия, сделан был настоящим прикащиком. Своей расторопностью и ловкостью и своей толковостью Василий успел достигнуть того, что купец, продержав его года четыре при лавке, начал посылать в разъезды по деревням для скупов. Наделенный желанием искать себе доли между людьми, молодой прикащик видел, какие барыши получает хозяин от перепродажи в столице скупленных у крестьян товаров, и он решился отойти от хозяина с тем, чтобы самому прямо стать мелким поставщиком столичных купцов. Крайней бережливостью скопив небольшие деньжонки, прихватив немного у добрых людей, Василий начале вести торговое дело самостоятельно. При своем старании и умении он повел его так успешно, что лет в пять-шесть у него оказался в руках небольшой капиталец. Из маленьких капиталистов не скоро стал бы Василий Иванович большим капиталистом. Но тут подоспели железные дороги. Дело было в самый разгар их стройки; наслышавшись, какие деньги при удаче наживают ва этих дорогах разные подрядчики, Василий Иванович решился, превратившись из купца в строители, попытать счастья здесь. Во время своих разъездов по деревням для скупок он свел хорошее знакомство с одним помещичьим семейством, в котором был инженер, занимавший важную должность при постройке одной большой железной дороги. Василий Иванович припал к знакомому инженеру, и этот доставил ему подряд. Василий Иванович постарался найдти хороших прикащиков и десятников и при их помощи изучил железностроительную часть, за которую взялся, во всей тонкости. Сдав отлично один подряд, он взял другой, потом третий, – вообще сделался железнодорожным строителем. Счастье, которое он отважился попытать, ему не изменило: на своих подрядах он скоро нажил настоящий и большой капитал. Так какь железнодорожное строительство представляло из себя нечто временное, то с приобретенным хорошим капиталом Василий Иванович начал помышлять о том, чтобы ему выбрать постоянное. Он решился сделаться фабрикантом шерстяных материй, поставив себе специальною целью стремиться к возможному улучшению качества и к возможному удешевлению цены низшего сорта материй, составляющих спрос простого народа, и также предположив попытку достигнуть такого совершенства в обработке нашей простой шерсти, доставляемой нашимипростыми овцами, чтобы из нее могли быть приготовляемы достаточно хорошие фабричные сукна и вообще материи. Суконношерстяные фабрики сосредоточены около Москвы; но Василий Иванович нашел возможным вести дело и в своей губернии, значительно удаленной от Москвы. Близ уездного города, который мы назвали выше и который в отношении к путям сообщение представлял все удобства, Василий Иванович купил у промотавшегося богатого помещика огромную землю, построил фабрику и начал свое производство. Не имея никаких сведений в фабричном и торговом дел, мы не можем сказать, насколько успел Василий Иванович во всем том, что поставлял своей целью и о чем мечтал; но его изделие скоро приобрели самую лучшую репутацию, и он скоро занял одно из первых мест между фабрикантами своей суконношерстяной части. Вместе с этим он достиг и того, чтобы стать если не одним из самых крупных миллионеров, то не одним и из самых мелких между ними.

Кратко разсказанная нами история Василья Ивановича не представляет ничего особенно замечательного: одарил Бог человека разумом и счастьем, и он от копеек дошел до миллионов. Подобные нередкие примеры всякому из нас хорошо известны. Наибольшая часть петербургских и московских миллионеров по своему происхождению суть мужики, которые выехали из деревень и которые сами, или отцы и деды которых, подобно Василью Ивановичу, начали с копеек. Но если нет ничего замечательного в событии, что из крестьянского мальчика Василий Иванович сделался миллионером, то замечательно и достойно повествование употребление, которое он сделал из своих миллионов.

Василий Иванович всегда был хорошим, сравнительно, человеком. Пока жил он у купца прикащиком, он не обкрадывал хозяина; став сам хозяином, он не морил голодом и не обсчитывал рабочих и вел все свои дела, отчасти водимый побуждениеми нравственности, отчасти здравым разсчетом, с безукоризненною честностью. Но никогда не быв безчестным присвоителем и похитителем чужого, Василий Иванович очень долгое время вовсе не помышлял о том, чтобы стать блоготворителем и блогодетелем ближних из своего собственного. На блогой и блаженный путь христианского блоготворения его призвал Сам Бог.

Когда Василий Иванович достиг уже верха своего блогополучия, когда он был уже фабрикантом и миллионером, его постигло страшное несчастие. Вдруг начала нестерпимым образом болеть у него голова, так что он нигде не мог находить себе места и готов был наложить на себя руки. Ужасные головные боли, продолжавшиеся около полугода, кончились тем, что он начал страдать временным умопомешательством: одну неделю он как быть человек; другую неделю с ним ничего не остается делать, как заплакать да везти в сумашедший дом. Долго и напрасно лечившись у разных докторов и в губернском город и в столицах, Василий Иванович решился, наконец, обратиться к сверхеестественной врачебной помощи молитвы. Верстах в 30ти от уездного города, в котором он жил, находится небольшой и бедный общежителеный монастырь, настоятель которого отец Макарий слыл в народе за святого человека. Поехать к отцу Макарию, чтобы просить у него молитв за себя, и надумал Василий Иванович. И этот-то отец Макарий и был виновником того, что он из богача для себя и про себя стал богачем – великим блоготворителем.

Отец Макарий, человек истинно замечательный и редкий, происходил из помещичего сословия, из обедневшей дворянской семьи. Небогатый отец его имел связи с богатыми людьми, и он помещен был для учения в одно из лучших военных училищ, из которого, по причине своих отличных способностей и успехов, был выпущен офицером в один из гвардейских полков. Небогатого, но талантливого и во всех отношениях блестящего барича, повидимому, ожидала блестяшая судьба; но Бог судил иначе. Молодого человека с самыми лучшими надеждами на будущее неожиданно постигли какие-то чрезвычайно тяжкие несчастия, которых мы хорошо не знаем, и он, не будучи в состоянии выносить мира, который безпощадным образом его обманул, бежал из него в монастырь. Невозвратное решение, принятое под влиением временного крайне горького и ожесточенного раздражения против мира было, может быть, слишком поспешно; но натура отца Макария была из числа избранныхе: дав монашеские обеты, может-быть, и с необдуманною поспешностию, он решил, что такова воля Божие о нем. Став безвозвратно монахом, хотел быть истинным монахом. Он принял пострижение в одном из богатых и многолюдных подмосковных монастырей; но так как монахи этого монастыря были монахами более по имени, чем на дел, то он скоро оставил его, чтобы искать сколько-нибудь настоящого монастыря. В бедном общежительном монастыре, находившемся в 30ти верстах от Красногорья, отец Макарий нашел, приблизительным образом, то, чего искал, и он поселился здесь. Решительно возвышаясь над другими монахами своим образованием и почти столько же возвышаясь над ними и строгостью своей жизни, он не мог быть не замечен епархиальным начальством; когда ему было лет около 45ти, он поставлен был в игумены монастыря.

Наше монашество, состоя в совершенном отречении человека от мира и всего, яже в мире, для всецелой и исключительной заботы о спасении своей души, не налагает на него обязанности уделять часть своих забот благу его ближних, остающихся в миру. Но добрые дела, прямо не предписанные, конечно, не могут быть считаемы и прямо запрещенными, и отей Макарий хотел монашествовать так, чтобы, заботясь о себе, приносить посильную пользу и своим мирским ближним. Наши миряне ищут духовных бесед у монахов. Молва о строгой монашеской жизни отца Макария начала привлекать в его монастырь людей, желавших слышать его душеспасительные беседы. Он с своей стороны не уклонился от этого обращения к нему мирян, а с полною готовностию пошел ему на встречу, решившись воспринять на себя тот труд, чтобы, сколько поможет Бог, приносить мирянам пользу посредством учительных с ними собеседований. Но он выступил в качестве учителя мирян несколько своеобразного. Далеко нерядовой ум, укрепленный чтением Слова Божия и лучших отеческих писаний, и живое нравственное чувство, которое он старался не заглушать в себе, а воспитывать и укреплять, указали ему его задачу не только в том, чтобы учить людей христианскому блогочестию, но и в том еще и главным образом, чтобы разъяснять им, в чем состоит истинное христианское блогочестие.

Что требуется посещение храмов Божиих в воскресные и праздничные дни для общественной молитвы, что требуется соблюдение установленных церковию постов, это знает и в этом не сомневается наш народ. Но одно ли это составляет христианское блогочестие.и есть ли это в нем главное? Не всяк, глоголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное , – говорит Спаситель (Матф. 7, 21) об исполнении обязанности общественной молитвы, которое не сопровождается исполнением других, важнейших христианских обязанностей; о таковом же соблюдении постов Бог еще устами пророка Исаии говорит, что оно сколько Ему не угодно (1,14 , – 111,3 и следд.). Требуется посещение храмов Божиих в воскресенья и праздники для общественной молитвы; требуется соблюдение постове: но одно только это, без исполнение других, важнейших, христианских обязанностей, есть в очах Божиих совершенное ничто. А в чем состоять другие христианские обязанности, важнейшие чем молитва и пост, этому научает Спаситель, когда на вопрос одного еврейского законоучителя, какая заповедь есть большая в законе, отвечаете: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею , – сия есть первая и большая заповедь; вторая же подобная ей: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе: В сию обою заповедех есь закон и пророцы (Матф. 22, 37–40). Так как Бог, всесовершенный творец человека, ни в чем от него не нуждается и так как человек, ограниченное творение Божие, ничего не может сделать для Бога, – то любовь человека к Богу может выражаться только чрез дела любви к ближним. Таким образом, первая и большая заповедь Божия, собственно, одна: чтобы мы любили ближних наших столько же, сколько самих себя, как это говорить Священное Писание устами св. Иоанна Богослова: аще друг друга любим, Бог в нас пребывает и любы Его совершенна есть в нас (1 посл. Иоан. 4, ) если мы любим друг друга, то Бог пребывает в нас, и тогда любовь наша к Нему есть совершенная любовь. Бог сотворил людей для того, чтобы они наслаждались жизнию, этим прекрасным Его даром. Но Он не создал их так, чтобы каждый человек обладал совершенно одинаковою способностию приобретать блага жизни и чтобы все люди пользовались в жизни совершенно одинаковою долею, потому что при таком совершенном равенстве людей не могли бы существовать человеческие общества и потому что при этом не было бы места в человеке проявлению чувства любви, которая есть в нем наивысшее божественное качество, так как Бог есть любовь (1 посл. Иоанн. 4, 16), и которая вложена в него, чтобы служить для него источником высочайших душевных наслаждений. На людей, которых Бог наделяет большими способностями приобретать блага жизни, Он не возложил принудительной обязанности делиться своими избытками с теми, которые наделяются меньшими способностями, о чем мечтают коммунисты и что несовместимо с свободною волею человека, без которой человек не был бы человеком, каков он есть. Ибо Бог вложил в людей чувство нравственной обязанности к тому, чтобы они, представляя из себя одну Его семью, жили как братья и чтобы более одаряемые между ними помогали менее одаряемым. Если бы люди не уклонились от предначертанного для них Богом идеала жизни, то мир Божий представлял бы из себя не жалкую юдоль скорби и плача для большинства из них, что он есть теперь, а прекрасный мир Божий, в котором, несмотря на неравенство способностей к приобретению благ жизни, всем было бы хорошо. Но случилось именно так, что люди уклонились от предначертанного для них идеала жизни и что чувство себялюбия возобладало в них над чувством любви к ближним. Вопреки этому люди, более одаряемые Богом, вместо того, чтобы быть помощниками менее одаряемых, стали их эксплоататорами, и мир превратился в арену борьбы между сильными и слабыми, со всеми печальными последствиями ее для последних. Христианство, принесенное на землю с тою целию, чтобы возвратить людей на путь их первоначального идеала жизни, в отношении нравственном было именно обновлением давно забытой людьми заповеди о любви к ближним, как к самим себе (Иоанн. 13, 84; 15, 12, 17), но христианство не возвратило людей насильственным образом к исполнению заповеди, а только нравственно вторичным образом обязало их к ней, подав им новые блогодатные силы к ее исполнению, и стало постоянным ее проповедником. А поэтому и в христианстве люди в своем решительном большинстве остаются теми же людьми, в которых себялюбие совершенно господствует над любовию к ближиим. Не желая исполнять заповеди о любви к ближним, люди не хотели были лишиться и царства небесного. И вот, как бы не претендуя на лучшие места в царствии небесном и как бы соглашаясь довольствоваться какими-нибудь в нем уголками, люди возлегли надежду, что они достигнуть своей цели, если помимо заповеди о любви к ближним будут исполнять другие заповеди. Человек собирает себе богатство всеми неправдами, со всевозможными обманами своих ближних, со всевозможными притеснениями им и обидами; но он усердно посещает храм Божий для общественной молитвы по праздникам и даже изредка ходит в него на буднях; он строго соблюдает установленные церковию посты: и он полагаеть, что имеет право хотя не на высокое место в царстве небесном. Впрочем люди, изобретшие себе легкий путь для получения царства небесного, не обходятся совсем и без христианского милосердия. Так как Слово Божие и отцы церкви слишком ясно и положительно говорят, что без милосердия невозможно получить царства небесного, то люди избрали милосердие, которое бы было для них неубыточно. Посредством неправды и обид ближним человек собирает себе тысячи и потом раздает нищей братии копеечки, льстя себя надеждой, что эти копеечки послужать ему выкупом за неправедные рубли! Наконец, и еще изобретен людьми способ покупать себе царство Небесное не совсем безвыгодным для себя образом. Человек собираеть себе богатство всякими неправдами и потом уделяет часть из этого богатства на построение или на украшение храмов Божиих!

Учить людей истинному христианскому милосердию и убеждать их к нему и взял на себя блогой труд отец Макарий.

Быть милосердым к ближним значит оказывать им посильную помощь. Но чтобы оказывать помощь ближним, нужно, очевидно, начать с того, чтобы вовсе не обижать их, потому что в одно и то же время оказывать помощь и обижать или в одно и то же время давать и отнимать, как всякий понимает, есть невозможное соединение в одно место двух противуположностей, ибо невозможно в одно и то же время быть белым и черным, горячим и холодным, идти вперед и назад. Следовательно, прежде чем быть милосердым к ближним нужно быть совершенно честным по отношению к ним, т.е. прежде чем помогать им из своего, недолжно отнимать у них ничего из принадлежащего им. Эти две темы – совершенная честность поведения в отношении к ближним и из честно приобретаемых избытков такое милосердие к ним, с которым человек хотя в какой-нибудь малой мере, приближался бы к исполнению заповеди Спасителя любить ближнего, как самого себя, и были главными темами бесед отца Макария с мирскими людьми, приходившими к нему просить у него душеспасительных наставлений.

Искателями наставлений отца Макария были: деревенские жители ближайшей округи и, вообще, всего своего уезда, купцы и мещане, приезжавшие и приходившие в монастырь из городов местной губернии и отчасти купцы, приезжавшие из Москвы.

Крестьянину, который едва прокармливает самого себя с семьей и только что жалким образом перебивается, конечно, напрасно было бы проповедывать о том, чтобы он делился своими избытками с своими ближними. Но низший вид долга любви к ближним – честность столько же обязательна и для крестьянина, как для самого богатого человека. Между тем и крестьяне имеют почти такую же наклонность быть нечестными в сношениех с другими, почти такую же наклонность обманным образом получать от других лишнее и недолжное, как и люди богатые. Богатый купец продает товара на тысячи и старается обмануть покупателя на сотни; бедный крестьянин продает своих произведений на рубли и слишком нередко старается о том, чтобы обманывать покулателей в соответственной мере и насколько представляется ему возможности. Поэтому, среди бедных крестьян отец Макарий был неустанным и горячим проповедником христианской честности. «Если богатые обмавывают, то нас бедных и Бог простить», обыкновенное оправдание, которым крестьяне извиняют свою нечестность и свои малые и большие обманы. Отстраняя эту ссылку на пример, которую можно делать в шутку и никак нельзя делать серьезно , отец Макарий горячо доказывал, что без блогословение Божия невозможно перейдти от бедности к относительному блогосостоянию и что блогословение Божие не почиет на обманщиках и на людях безчестных.

Крестьян, среди которых жил отец Макарий, так как бывший местом его подвигов монастырь находится не в городе, а при деревне, он старался учить не одной честности.

Очень может быть, что наш мужик потребляет спиртных напитков, если брать вообще, не только не более, но и гораздо менее, чем мужики других стран; но он гибнет от неразумного и омерзительного пьянства. Человек трудится; но он не употребляет приобретаемых трудом денег на себя и на свои нужды, а рвет их и бросает за окно или в печь: таков смысл этого пьянства нашего мужика. Человек работает; но приобретаемых работой денег не употребляет на содержание своей семьи и своего дома, а относит их в кабак, что не только совершенно равносильно бросанью их за окно или в печь, но и гораздо более того, ибо человек выходит из кабака, оставив в нем деньги, тем безобразным существом, какое представляеть из себя пьяный. Со всею силою проповедывал отец Макарий крестьянам против этой пагубнейшей и несчастнейшей их болезни, единственно по вине которой многие из них живут жалким образом, или и совсем бедствуют, не имея ни хлеба, ни соли и доходя до того, чтобы не иметь ни двора, ни кола, – которая во всю жизнь их вносит столько зла и безобразия.

Крайне печальное зрелище представляет семейная жизнь наших крестьян, от которой как-будто и не пахнет блогословением Божиим, которая почти в том только и проходит, что мужья бранятся (лаются и грызутся) с женами, что едва ли не большая часть мужей только и знают, что бить жен, при чем очень нередко это битье доходит до совершенного варварства. Истинно омерзительна страсть нашего простого народа к матерной брани, – такая страсть, что не только в пьяном виде худой и хороший крестьянин не может сказать двух слов без третьего матерного, но что и в трезвом виде нет для крестьянина иного способа выразить свою мысль с особенной силой, как посредством матершины. То и другое сейчас указанное было предметом учительных собеседований отца Макария с крестьянами. Ко всему вышеуказанному он со всею резкостию и настойчивостию обличал в них один порок, который у нас вовсе и не считается за порок. Блажен, иже и скоты милует, говорит Писание; с скотом, служащим тебе, безумно и грешно быть жестоким, легко подсказывает человеку и его собственный разум, как бы ни был он ограничен. Лошадь есть верный слуга и кормилец крестьянина, и сам же он говорить о себе, что без лошади крестьянин – не крестьянин. А между тем ничего не может быть возмутительнее жестокого обращение нашего крестьянина с этою лошадью: навалить он на нее непосильный воз и прибавляет ей силы кнутом и безпощадными побоями по чем ни попало.

Не все крестьяне бедны; есть между ними и зажиточные и богатые. Эти последние наибольшею частью ведуть себя по отношению к своим собратьям по крестьянству так, как ведут себя по отношению к деревенскому люду недавно явившиеся специальные его эксплоататоры – так называемые кулаки, т.е. стараются заставить нуждающихся крестьян все продавать себе за полцены, – заставить их работать на себя чуть не даром, и вообще стараются поставить их в такое по отношению к себе положение, чтобы они находились у них как бы в вечной кабале. Отец Макарий был настоятельнейшим обличителем этого крайне нехристианского и гнусно языческого «мироедства» со стороны богатых крестьян: смотря по характеру богатых мироедов, он то увещевал их со всею убедительною кротостью, то обличал со всею безпощадною суровостию.

Не только старался отец Макарий учить крестьян словом, но по мере своей возможности и блоготворить им делом. Богатые миряне ищут приобрести молитвы за себя монахов и для сей цели делают денежные вклады в монастыри на содержание братии, строят или блогоукрашают в монастырях церкви. Почитатели отца Макария из купеческого звания, веря в силу его молитв, изъявляли ему свою готовность блогоустроить его бедный монастырь, и этою-то готовностию и хотел он пользоваться, чтобы блоготворить окрестным крестьянам. На предложение своих почитателей сделать денежные вклады в монастырь он отвечал, что хотя его монастырь и беден, однако, имея уже некоторые вклады, как он опасается, беден не настолько, сколько бы должен быть беден настоящий монастырь, и что по заповеди святых отцов, которая читается и в ныне принятом у нас церковнобогослужебном уставе, содержащем устав монашеской жизни, «стяжание чуждих трудов вносити (в монастыри) каково любо отнюдь несть на пользу нам (монахам); но (подобает) яко яда смертоносна отбегати же (сего) и отгоняти”. На предложения относительно блогоукрашения монастырских церквей и строение в нем новых он отвечал, что святые отцы, написавшие монастырские уставы, нигде не заповедуют монахам заботиться о множестве и о великолепии церквей, что существующия в монастыре церкви скромно, но достаточно блоголепны, и что нет никакой нужды в новых церквах, – что без нужды блого украшать или строить церкви значит отнимать деньги у бедных. Отклоняя всякие пожертвования на монастырь, отец Макарий старался обратить готовность своих почитателей вместо монастыря на живущих кругом его крестьян. Первым и важнейшим делом блоготворения крестьянам, в видах сколько житейскнх, столько же и христианских, он считал распространение между ними грамотности; поэтому из готовности своих почитателей он сделал то первое употребление, что построил при монастыре училище для крестьянских мальчиков с домом для общого житья всех имеющих учиться и с таким намерением, чтобы беднейшим из учеников доставлять сполна или отчасти даровос содержание. В собственном смысле, насколько дозволяла ему щедрость его почитателей, он блоготворил крестьянам таким образом, что отчасти прямо помогал им, отчасти ссужал в займы на том условии, что если должник в состоянии будет отдать, то отдаст, если же не будет в состоянии отдать, то воля Божия. В случаях исключительных общественных бедствий, постигавших крестьян, каковы: пожары, неурожаи, скотские падежи – отец Макарий нарочито обращался к своим почитателям, чтобы искать у них помощи для подвергавшихся бедствием.

Если бы богатые так приобретали и так употребляли свое богатство, как это предписывает заповедь Божия, начертанная в нашем сердце и подтверждаемая евангелием, то в мире не было бы настоящей бедности: вот мысль, которую постоянно носил в себе отец Макарий, которая с особенною силою пробуждалась в нем при каждом взгляде на богатого человека и которая была предметом его постоянной одушевленнейшей проповеди между людьми, искавшими его душеспасительных бесед, из купеческого звания.

Известно, что купеческое сословие считается у нас самым блогочестивым сословием в нашем обществе, – что на него смотрят у нас как на то сословие, которым поддерживается у нас вера. До некоторой степени это справедливо. Если под блогочестием разуметь усердие к построению и блогоукрашению храмов Божиих, усердие к церковной молитве, строгость в соблюдении постов, то купеческое сословие действительно должно быть признано самым блогочестивым у нас сословием. Но истинное блогочестие состоит далеко нс в одвом сейчас указанном, и это, сейчас указанное, далеко не есть в деле блогочестие главное и важнейшее. Если человек строит и блогоукрашает храмы Божии от богатств, собранных неправедным или – что то же – нечестным образом, – обманами и притеснениями ближних и хищениями у них, вообще всякими неправдами то сколько бы он ни строил и ни блогоукрашал храмов Божиих, какие бы он ни тратил на это огромные деньги, совершенно всуе надеется он купить у Господа Бога царство небесное: Господь не подкупается и жертва неправедная, как бы она ни была велика, нисколько неугодна Ему и только привлекает на льстивого и коварного жертвователя, который думает обмануть Его, как человека, Его тяжкий гнев: жертвы нечестивых мерзость Господеви, ибо беззаконно приносят я (Притч. Солом. 21, 27). Если человек, усердно посещающий храм Божий для молитвы и строго соблюдающий посты, в своем поведении по отношению к ближним есть обманщик, притеснитель и хищник, то его молитвы и посты в очах Божиих совершенное ничто, и всуе он молится и постится, делая не то, чтобы уготовлять себе царство небесное, а то, чтобы готовить себя к тяжкому Божию осуждению: поста и празднеств ваших ненавидит душа моя (Исаии 1,14), говорит Господь нечестивым праздниконаблюдателям и постникам. Но не должно ли быть признано за печальную истину то, что блогочестие нашего купечества, взятого в его большинстве, страдает пороком отсутствия в нем истинной праведности? Человек строит или блогоукрашает храмы Божии: но на какие деньги большею частию это делается? На деньги, собранные посредством систематического (постоянного), большего или меньшего обмана в торговле , – посредством постоянных обсчитываний и всякого рода притеснений и обираний рабочих, если человек есть фабрикант или перепродавец произведений мелких производителей, – посредством чудовищных обкрадываний казны, если он есть казенный поставщик или казенный подрядчик. Человек усердно посещает храм Божий для молитвы и строго соблюдает посты: но не бывает ли большею частию так, что эти действия блогочестия и способ ведения им своей торговли не имеют между собою ничего общего? Что, возвращаясь из храма от молитвы за свой торговый прилавок, он обманывает покупателей так, что как-будто и молиться ходит только затем, чтобы просить у Господа помощи обманывать? Что, строго наблюдая посты, он делает в продолжение этих своих строгих постов разве только то изменение в обычном характере своей торговли, что, как бы вымешая на покупателях за свое воздержание от мясной пищи, становится с ними еще немилостивее? Вообще составляет печальную истину то, что честность не принадлежит к числу христианских добродетелей нашего купечества, взятого в его большинстве. Но так как истинное блогочестие есть не только честность, но нечто гораздо большее, то ясно, что там, где нет даже и честности, не может быть речи об истинном блогочестии.

Слово Божие и церковь почти ничего не говорят о честности, предполагая ее как нечто такое, что разумеется само собою; но они настоятельно и решительно говорят, что невозможно войдти в царство небесное без милосердия к ближним, как проявления чувства любви к ним: и вот люди изобрели милосердие к ближним, которым можно проявлять любовь и не будучи честным, так чтобы человек и соблюдал заповедь Божию о милосердии и чтобы он сохранял себе всю свободу быть нечестным. Собираются деньги, в малом или большом объеме, с употреблением всевозможных средств; и потом из денег, собранных таким образом, употребляется некоторая часть на милостыню нищим или – в случае их огромности и значительности отделяемой от них части – вообще на общественные блоготворения. Причиняются обман и всякая несправедливость сотне людей, и за эту сотню обманутых и обиженных оказывается блоготворение одному; наживаются неправедным образом сотни или тысячи рублей и тратятся на исполнение заповеди Божией о милосердии к ближним копейки или рубли! Люди как бы хотят делать Бога соучастником своих неправд и как бы хотят подкупить чрез отделение Ему из приобретаемого неправдами некоторого процента! Ясно, что такое милосердие к ближним есть суетный и жалкий обман самого себя.

Истинная любовь к ближним невозможна и не имеет места без совершенной честности поведения в отношении к ним. Но одна честность еще вовсе не составляет любви к ближним: мы не только не должны допускать в отношении к ним никакого обмана и никакой несправедливости, но и обязаны деятельно помогать им, если имеем к тому возможность. Но какою должна быть и в чем должна состоять эта помощь наша ближним, чтобы она представляла из себя настоящую христианскую любовь к ним и была до некоторой степени достойною этого последнего имени? Должна ли она состоять в одной только подаче милостыни нищим, приходящим под окна домов или стоящим на папертях церквей? Нет, истинная христианская любовь, достойная своего имени, вовсе не состоит единственно в этом. Конечно, тот, кто остается совсем без хлеба (подразумевается – не по причине лености и наклонности к тунеядству, что сплошь и рядом, если не наибольшею частию между присяжными нищими), имеет первое право на нашу помощь. Но люди живут на земле не для того только, чтобы не помирать с голоду. Бог сотворил их для того, чтобы они, воздавая Ему хвалы и славословие, наслаждались жизнью, – разумеется, наслаждались так, чтобы это было угодио Ему, а не так, чтобы было противно и ненавистно. Но чтобы наслаждаться жизнию, нужно обладать большим или меньшим блогосостоянием. Между тем наибольшая часть людей сами по себе оказываются вовсе безсильными создавать себе хоть какое-нибудь блогосостояние, так что влачат жизнь, которая разве немного возвышает их над настоящими нищими. Истинная христианская любовь, какой требует от нас Господь, и должна состоять в том, чтобы богатые своими блоготворениями содействовали возвышению уровня блогосостояния всей бедной части общества. Бог есть одинаковый Отец всех людей или каждого человека в отдельности. Следовательно, он одинаково любит всех людей и каждого человека в отдельности. Но Он сотворил людей так, что не все обладают одинаковою способностию к приобретению благ земных, что одни обладают ею более, другие менее: где же Его одинаковая любовь к людям? Сотворив не всех людей с одинаковою способностию к приобретению благ земных, Бог возложил обязанность на тех из них, которым дал большие дарования заботиться о тех, которым дал меньшие дарования, дабы таким образом люди, представляя из себя союз связуемого взаимною любовию братства, все наслаждались Божиим даром жизни с ее благами в одинаковой степени. Таков божественный идеал, с которым сотворены люди и от которого они отступили. Христианство, которое есть возстановление всех идеалов божественных по отношению к человеку, между прочим есть возстановление и того идеала, чтобы люди представляли из себя братство, при котором бы не было между ними ни бедных, ни бедствующих. Спаситель заповедует: возлюбиши искренняго твоего, яко сам себе, т.е. Он заповедует богатым заботиться о бедных столько, чтобы последним так же было хорошо жить, как им самим. Таким образом, по заповеди Спасителя, истинная и полная христианская любовь должна состоять в том, чтобы богатые заботились о совершенном искоренении в мире бедности, – чтобы они заботились о водворении такого порядка в жизни людей, при котором бы не было в мире ни богатства, ни бедности, а одно равное блогополучие. Заповедь Спасителя навсегда должна остаться неосуществленным идеалом, потому что у всех богатых или хотя бы у большинства их (после того, как люди вследствие своего падение стали тем, что они суть) никогда не явится хотение исполнять ее во всем ее объеме. Но между богатыми, как и бедными, есть, при помощи блогодати Божией, люди, ревнующие о царствии Божием; между богатыми, как и бедными, надлежит пробуждать ревность к исполнению заповедей Божиих. И вот богатые и должны знать, в чем состоит заповедь Божие о любви к ближним, исполнение которой требуеть от них Спаситель. Она состоит не только в том, чтобы подавать милостыню нищим, но еще в том, чтобы возможно щедро и широко блоготворить обществу, т.е. этой большей части общества, составляющей его бедную часть. Совершеннейший вид исполнения заповеди о любви к ближним есть тот, когда человек, по слову Спасителя, все свое богатство употребит на общественные блоготворения. Но это невместимый людьми идеал; как же бы, однако, поднялось блогосостояние общества, если бы достаточно находилось в нем богатых людей, которых бы одушевляла христианская ревность жертвовать на общественные блоготворение если не целые свои состояние, то половины, трети и четверти последних?

Горячие увещания к соблюдению совершенной честности в торговле и во всем, что к ней относится, как такой добродетели, без которой нет истинного христианства, – одушевленное проповедывание широкой общественной блоготворительности, как настоящего исполнения заповеди евангельской о любви к ближним, и составляли всегдашнюю и постоянную тему учительных собеседований отца Макария с его почитателями из купеческого звания.

Наши крестьяне в своем огромном большинстве живут крайне бедно: жалкий домишко, худая одежонка, скудная пища в продолжение целого года; вся приправа холодной и голодной жизни, состоящая из грязи и грязи. Крестьянин не мыслим без лошади, -и что за крошечный, мохнатый и несчастный зверь эта его кормилица и поилица, составляющая с ним самим такое истинно печальное целое? Когда смотришь на этого жалкого человека, каков наш крестьянин в своем большинстве, то невольно думаешь: неужели Господь Бог сотворил людей для этакой жизни и неужели это есть жизнь – дар Божий прекрасный? Но далеко не блогоденствуют и наши города, мещанства которых большею частью бьются и колотятся, перебиваясь со дня на день и, в случае остановок в работах, самым буквальным образом голодают по целым месяцам н зимам. А внутреннее блогоустройство наших городов? Как в нем многого не достает или – лучше сказать – как его совершенно никакого нет! Каким образом общественная блоготворительность может оказать свою помощь крестьянам, так чтобы они вышли из нынешняго жалкого положения (разумеем большинство) и поднялись на некоторую степень блогосостояния? Известно, что без собственного желания человека ничего невозможно сделать с человеком. Следовательно, главное и первое условие, которое требуется для достижения сейчас указанной цели, состоить в том, чтобы пробудить в самих крестьянах желание выйти из их нынешняго жалкого положенияе, разшатав их глубокую в сем отношении апатию, и вдохнуть в них охоту лучшей жизни, нежели какою они живуть, вместе с тем и энергию к достижению этой лучшей жизни. Для достижение цели нет и не можеть быть иного средства, как грамотность и соединенное с нею некоторое просвещение. Следовательно, первым и главным предметом попечений общественной блоготворительности должно быть то, чтобы она, содействуя правительству, заботилась о возможно всеобщем распространении грамотности в народе, чрез основание и содержание школ по селам и деревням, где их нет. При этом весьма желательно, чтобы в сем случае общественная блоготворительность стала ближе и настоящее к нуждам людей. Иной бы крестьянин и сознавал пользу грамотности и желал бы отдать сына в училище, да не имеет к тому возможности: он не в состоянии завести сыну одежи, в которой бы этот ходил в школу; прокармливая его кое-как из общего горшка, он не в состоянии доставлять ему отдельного содержание. Если существуют стипендии при университетах и других высших учебных заведениех, то почему бы не существовать своего рода и своих размеров стипендиям при сельских училищах, с тем, чтобы на них содержались дети наибеднейших крестьян? Кредит, т.е. возможность займа денег, считается необходимым условием для процветание городской, крупной и мелкой, промышленности. Но он столько же необходим и для поддержания и улучшения и сельской жизни. Крестьянин, если он не зажиточный, почти так же часто и так же периодически нуждается в деньгах, как и промышленник, не имеющий свободных и лишних капиталов. Эта нужда в деньгах при отсутствии мест и лиц, где бы и у кого бы занять их, на христианских условиях, отдает крестьян в вечную страшную кабалу кулаков, которые, ссужая деньги под будущие произведения крестьянского труда, посредством понижения цены на них, берут более чем жидовские проценты. Но и хорошо еще, где есть кулаки, а где их нет, там крестьянину часто приходится извертываться так, чтобы вести последнюю корову со двора. Между крестьянами есть люди, которые бы желали улучшить свой быт посредством приложения энергии и труда; но часто при этом вся беда в том, что не с чего начать, т.е. негде вэять того, с чего бы начать. Таким образом, основание деревенских ссудных касс или деревенских банков чрез пожертвование основных капиталов на них – вот другое дело общественной блоготворительности, поставляющей своею задачею улучшение быта крестьян. Освобождение крестьян оть крепостной зависимости имело своим последствием то, что многих из них сделало малоземельными. Очень может быть, что эти многие не так многочисленны и что вообще все бедствие малоземелия не так ужасно, как хотят представлять дело иные; но во всяком случае факт не подлежит сомнению. Помогая правительству, как это и в обоих предшествующих случаях, общественная блоготворительность должна проявлять себя тем, чтобы отчасти ссужать крестьянские общества деньгами для прикупки земли (где это представляется возможным), отчасти оказывать настоящее блогодеяние этой прикупки. «Не тот только нищий, кто просит милостыню», говорит присловие, и оно всего более относится к крестьянам, между которыми так много нищих, не просящих милостыни, что если бы все они пошли просить, то навели бы совершенный ужас на подающих милостыню. Заботясь о поднятии блогосостояния целого сословия общества, истинно христианская общественная блоготворительность вместе с тем и прежде того или первее всего должна простирать свои попечение на отдельные, положительно бедствующие, его единицы. Для этой цели при приходских церквах должны быть учреждены попечительства о бедных, дабы через их посредство могла действовать христианская блоготворительность. В городах, так же как и в деревнях, перед общественною блоготворительностию два поприща: блоготворить им, как таковым, т.е. как целым городам, и оказывать помощь отдельным бедствующим их жителям. Что требуется делать в последнем случае – само собою понятно; что касается до первого случая, то тут сферу блоготворительности составляють: училища и ссудные кассы, как в деревнях, и затем все блогоустройство городов.

О сейчас указанных видах и способах блоготворения ближним горячо и настоятельно блоговествовал отец Макарий приходившим к нему для духовных бесед богатым людям, стараясь пробуждать в них всеобъемлющее истинно человеческое и истиннохристианское чувство любви к ближним. Мы уже отчасти передавали выше, чем он доказывал своим слушателям необходимость и обязательность для богатых людей возможно широкой и неограниченной общественной блоготворительности, т.е. он указывал на то, что все люди суть одинаковые дети Божии и все суть братья и что на богатых возложена Богом обязанность оказывать помощь бедным. Греховное себялюбие сузило в людях чувство родства до тесных пределов любви к отцу и матери и к своим родным детям. Но в душе человеческой лежит, хотя и было в ней глубоко погребено, вложенное в нее Богом чувство братства ко всем людям: это, живым, так сказать, погребенное в людях, святое чувство и старался пробуждать отец Макарий в своих слушателях. Человек, живущий только для себя с своей семьей, – представлял он им , – сознает себя в этом мире как бы врогом всех, потому что из всех помышляет извлекать только пользу; заботясь только о себе, он – один против всех, и чувство, которое наполняет его душу, есть чувство одиночества среди людей и фальшивости положения между ними; напротив, человек, который поставляет одною из целей своей жизни блоготворение ближним, живо чувствует себя их братом, и это чувство братства с людьми, дающее сознавать смысл жизни среди них, наполняет сердце человека блаженством, выше которого ничего нет, потому что Господь, который есть любовь, сотворил людей именно для блаженства братской любви. После кратковременной земной жизни , – напоминал отец Макарий своим слушателям, настанет смерть и за нею ответ перед Богом: как мы употребили полученные нами от Него дарования. Богатые, как избранные и доверенные приставники Его сокровищ, – получили от Него богатство, чтобы быть раздаятелями последнего между бедными. Кто был приставником верным, тот услышит после данного отчета оное вожделенное: «рабе благий и верный, вниди в радость Господа твоего»; но что услышит тот, кто был приставником неверным и врученное ему для раздаяние другим утаил только для самого себя? После краткой временной жизни настанет вечность и в царстве вечной Божией любви будет наслаждаться блаженством только тот, кто здесь, во время купли, как Писание называет эту жизнь, купит себе право на него любовию к ближним. Богатые, собирающие богатство только для себя, делают то, чтобы, отказывая в вечном блаженстве самим себе, оставлять временное блогополучие своим детям и внукам. Но Бог обыкновенно разрушает их суетные советы – доставить пользование своим кровным: он не наделяет их хорошими детьми, так что нажитое ими с исключительными заботами о детях скоро неразумным образом проживается этими последними, Так проповедывал отец Макарий своим слушателям. Когда молва об его строгой монашеской жизни впервые начала разносить славу о нем и когда впервые начали посещать его искатели душеспасительных бесед, его проповедь о том, что долг истинного христианина, наделенного от Бога богатством, есть возможно щедрая и широкая общественная блоготворительность, казалась странною и недоуменною его слушателям. Обычные речи, которые слышат богатые миряне от учителеных монахов относительно употребления их богатств, суть те, что нужно сделать вклад в монастырь на содержание братии, что нужно воздвигнугь или украсить в монастыре храм Божий. И вдруг -монах, который не говорит ничего подобного! В объяснение недоумений отец Макарий говорил своим слушателям, что он отрекся от мира и ушел из него не с тою целью, чтобы искать от него богатств, восхищая эти последние у бедных и нуждающихся, живущих в миру, – что бедные и нуждающиеся миряне предпочтительнее монахов, которые, избрав исключительный путь жизни, дали нарочитый добровольный обет терпеть всякую скорбь и тесноту, – что без нужды строить или украшать церкви в монастырях значит ни что иное, как отнимать средства вспоможения у бедных и нуждающихся, которыми наполнен мир. Есть на славянском языке церковноучительная книга, переведенная с греческого, которая пользуется известностию у наших блогочестивых книжных начетчиков; это – Пандекты Никона Черногорца, представляющие собою сбор выписок из святых отцов преимущественно относительно разных предметов нравоучения (общего и монашеского). Этою книгой и пользовался отец Макарий, чтобы отвечать на недоумение своих слушателей. Здесь есть, во-первых, нарочитое слово о том, «яко лучше есть нищим раздаяти имение своя, нежели приносити та к церквам и украшати их, и яко едина нужная приносити к церквам потребна есть, прочая же истощевати на убогие» , -во-вторых, здесь читается разсеянно и многое другое, чем мог отвечать отец Макарий на недоумение... Само собою понятно, что он не пользовался любовию некоторых из своих собратий – настоятелей монастырей. Между этими последними есть такие, которые не могут смотреть на богатого купца иначе как с непременною мыслию: а нельзя ли его сделать блоготворителем обители, при чем, если есть все нужное в монастыре, предлагается сделать хотя что-либо, совершенно ненужное.

Какой успех имела проповедь отца Макария о христианской любви к ближним чрез выражение ее в общественной блоготворительности, мы не можем сказать. Вероятно, не мог бы сказать этого и он сам, так как его слушатели не сообщали ему отчетов, в какой мере кто из них воспользовался его нравоучительными уроками. Но с полной уверениостию можно сказать, что если бы было у нас более отцов Макариев, то и общественная блоготворительность получила бы у нас иные размеры, нежели какие она имеет, – что она более или менее приблизилась бы к той степени, на которой желательно и христиански мечтается ее видеть. Мысли наших богатых блогочестивых людей были направлены и доселе остаются направленными так, чтобы видеть самое богоугодное дело в созидании, блогоустроении и обогащении монастырей: и богатые блогочестивые люди показали и доселе продолжают показывать в сем отношении великую ревность. Если бы и на поприще общественной блоготворительности они показали себя тем же, то блогосостояние нашего общества поднялось бы в весьма значительной степени.

Не знал отец Макарий, сколько блогословил Бог его труды в дел проповедывания общественной христианской блоготворительности. Но он прославлял Его всей своей душой и за тот одинь плод трудов, который Он дал приобрести ему в лице Василия Ивановича.

Ужасная болезнь привела Василия Ивановича к христианским мыслям о тщете человеческого богатства: сегодня считаешь свои миллионы, а завтра – жалкий полусумасшедший, которому непомогут никакие миллионы. И он поехал к отцу Макарию просить его молитв о себе, с твердою решимостью отдать Богу и до половины своего имение, во искупление своих грехов, за которые тяжко наказал его Господь.

Могий вместити, да вместит, – говорить Спаситель, приглашая людей избранных к делам и подвигам исключительным. С первой беседы с Василием Ивановичем и с первого, так сказать, на него взгляда отец Макарий увидел, что Господь послал ему человека, который есть могий вместить то, о чем в разсуждении поглощавшей все его помыслы общественной блоготворительности он предавался горячим мечтам. Укрепив его в святой решимости принести Богу и до полеимение, отец Макарий со всею силою красноречия, сообщаемого убеждением, начал внушать ему, что наиболее угодное Богу состоить не в том, чтобы мы обогащали монастыри, чтобы мы воздвигали и украшали в них храмы, а в том, чтобы мы по возможности блоготворили нашим мирским ближним, начиная с доставление хлеба неимеющим его и продолжая всем тем, что содействуеть улучшению жизни людей, .так, чтобы за жизнь люди прославляли Бога. «Ты родился в деревне, – говорил отец Макарий Василию Ивановичу, – облогодетельствуй эту деревню, в которой ты родился, а если можешь, то и весь приход, а если можешь, то и несколько соседних приходов; ты живешь в городе, – облогодетельствуй город: и тебя блогословят и будут молиться о тебе многие люди, и тебя блогословит Господь, которому жертва твоя будеть истинно угодна». Горячие речи отца Макария проникли в глубину сердца Василия Ивановича, и он, отказавшись оть мысли принести в жертву Богу полеимения через монастыри, до всей полноты одушевился новым для него учением о христианской общественной блоготворительности.

Соединенные усердные молитвы учителя и ученика, глубокая вера в милосердие Божие, исполнявшая сердце первого и переливавшаяся в сердце и второго необыкновенное возбуждение и просветление духа, которое произвели в Василье Ивановиче уроки отца Макария, имели для него своим блогодатным следствием то, что он исцелился и от постигшей его тяжкой болезни.

Днесь спасение дому сему бысть , – применял к себе Василий Иванович слова Спасителя, сказанные Закхею, разумея свою душу и тело, и разстался с отцом Макарием (после этого первого с ним свидания) с твердым намерением и усерднейшим желанием начать ту новую, истиино христианскую, жизнь, к которой призвал его Божий человек (каковым считал он отца Макария вместе со многими другими).

Решив употребить на дела общественного блоготворения до половины своего состояния, Василий Иванович избрал районами своей деятельности, как это указал ему отец Макарий и как это указывали ему и его собственные чувства, округу своей родной деревни и город, в котором он жил.

Округу или волость деревни, в которой родился Василий Иванович, составляют, как одно целое в этнографически бытовом отношении, а вместе и в отношении административном, четыре прихода – его собственный приход и еще три соседние прихода. На эти четыре прихода и хотел простереть Василий Иванович свою блоготворительность на месте своего рождение.

Относительно видов и способов блоготворительности, отчасти руководствуясь своим разумом, отчасти советами и указаниями отца Макария, Василий Иванович начал ее в приходах, как это и надлежало, с самого важнейшего, каковое составляет для людей хлеб насущный. В деревнях, так же как в в городах, есть нищие, собственно так называемые, ходящие по миру, и есть люди бедные, не ходящие по миру, но настолько бедствующие, чтобы терпеть нужду в хлебе в самом необходимом постоянно или по временам. Христианское желание и мечту Василия Ивановича составляло то, чтобы в его приходах не было людей бедствующих относительно хлеба и с ним самого необходимого, – чтобы взять на свое содержание не только нищих, насколько кто из них нуждался в содержании, но чтобы оказывать в таком же размере помощь и всем бедствующим между крестьянами ненищим. В каждом из четырех приходов он учредил негласные и частные попечительства о бедных (дело было еще до правительственного предписание об учреждении этих попечительств), которые составлены были из местных священников и каждое из пяти, выбранных миром, стариков, надежных относительно честности, способности и усердия и изъявлявших собственную добровольную готовность послужить христианскому делу. Попечительства, собирая сведения обо всех нищих (которые, как таковые, разумеется, были более или менее известны) и обо всех бедствовавших и нуждавшихся в помощи крестьянах, получали от Василия Ивановича средства и должны были всем оказывать помощь, как это указывали членам попечительства их разсуждения и их христианская совесть. «Никто по крайней мере без хлеба и самого необходимого», – таково было искреннейшее желание Василья Ивановича относительно его четырех приходов!

В деревнях случаются совершенно безродные старики и старухи, которые, питаясь подаянием, вовсе не имеют, где приклонивть голову и бродят в миру, ночуя Христа ради, где ночь, где две. Для подобных безродных стариков и старух, которые могли быть в четырех приходах, Василий Иванович устроил при церкви своего родного села, как бы на гробах своих родителей, маленькую богадельню, которую поручил заведыванию приходского священника и церковного старосты.

Грамотность есть вещь совершенно необходимая для крестьян: это очень хорошо понимал Василий Иванович; об этом настоятельнейше говорил ему отец Макарий. Предмету самому важному Василий Иванович посвятил свои заботы с исключительною любовию. В одном из сел уже существовала казенная школа. Он завел школы в остальных трех селах и для всех четырех школ устроил отличные каменные дома с удобными квартирами для учителей и в двух школах, по местным условием, с помещениями для учеников: два села состояли не только из домов духовенства, но и из достаточного числа домов крестьянских, в которых учащиеся мальчики из деревень могли помещаться на квартиры; два же села состояли из домов одного духовенства, так что квартир для мальчиков не было. Крестьянин должен быть приучен смотреть на школу как на нечто столько же для него необходимое, сколько церковь, ибо помимо житейской нужды она столько же, сколько и церковь, необходима для него, как для христианина: в церковь он ходит молиться Богу, но какой он христианин и как знать ему веру, если вере он не научен в школе? Чтобы приучить крестьян смотреть на школы надлежащими глазами, чтобы заставить их видеть в них нечто столько же необходимое, сколько и церкви, нечто столько же неотъемлемо и неизбежно принадлежащее к их быту и нечто столько же, так сказать, священное, как последние, Василий Иванович и выстроил здание для школ великолепные (в относительном смысле деревенском); он хотел, чтобы внешний вид школ, стоящих по близости церквей, располагал и приучал крестьян к должным о них мыслям. Придет, как позволительно надеяться, время, когда грамотность между нашими крестьянами станет совершенно всеобщею и когда школы будут не только по селам, но и во всех деревнях. Но время это, вероятно, еще очень далеко, а пока нужно еще заботиться, чтобы сельские школы не ограничивались десятками и пятками мальчиков, чтобы они были полны и чтобы эта полнота восходила до сотен учащихся. Усердно желая, чтобы было, по крайней мере, последнее и чтобы не было препятствий к тому со стороны помещения, Василий Иванович построил дома для школ возможно просторные. Подобно тому, как и отец Макарий в своей подмонастырной школе, Василий Иванович доставлял мальчикам беднейших крестьян, желавших отдавать детей своих в школы, полное или неполное содержание. В след за отцом Макарием Василий Иванович настоятельно желал, чтобы школы служили не только для житейской нужды крестьян, но и их христианского образование, чтобы они не только содействовали улучшению их материального быта, но и делали их несколько ведущими веру и воспитанными в нравственности христианами, каковыми должны быть все христиане. На этот конец он обратил свое особеннейшее внимание на законоучительство в школах. Известно, что наши батюшки, законоучащие в деревенских школах, отчасти по скудости вознагражденияе, отчасти вообще по недостатку наклонности относиться к своим обязанностям добросовестно, ведут дело законоучительства наибольшею частию до последней степени небрежно, едва-едва заглядывая в школы, так что мальчики выходят из них христианами, до крайней степени скудно наученнымн. Василий Иванович решительно желал, чтобы это было вовсе не так: назначив законоучителям достаточное вознаграждение, которое он соединил с вознаграждением и за пастырство, о чем сейчас ниже, он настоятельно требовал, чтобы они исполняли свои обязанности, которые лежали на них, как на пастырях и, само по себе, со всем усердием и чтобы успехи их учения в школах были главными. При школах Василий Иванович устроил небольшие общественноприходские библиотеки, снабдив их книгами церковноучительными и всеми книгами нецерковными, написанными для крестьян и вообще доступными их разумению и для них полезными.

При волостном правлении своих приходов Василий Иванович, с целию удовлетворения нужде крестьян в кредите, о чем мы говорили выше, учредил для приходов ссудную кассу, пожертвовав на нее основной достаточный капитал.

Мысли Василия Ивановича о приходских священниках, представляя собою воспроизведение мыслей отца Макария, были, так сказать, самые высокие. Приходский священник есть пастырь своих прихожан, он поставлен затем, чтобы научать их христианству, и потом постоянно заботиться, чтобы они оставались хорошими христианами. Но, очевидно, что эта цель нисколько не достигается только тем одним, что священник совершает для прихожан общественные службы, – поет им по воскресеньям и праздникам утрени и обедни и исправляет для них частные требы, каковы крещение, причащение больного и пр. Научать прихожан христианству священник должен, когда они мальчиками, – в школе (и по идее он должен бы научать не некоторых только, а решительно всех, и не мальчиков только, но и девочек, ибо по идее – решительно каждая душа христианская должна бы быть научена пастырем христианству!); но потом он постоянно должен учить их, постоянно подтверждая им христианскую нравственность посредством проповедей в церкви за богослужением и посредством своих учительных бесед, увещаний и наставлений во всякое время и при всяком случае. Чтобы священник в большей или меньшей мере был настоящим пастырем своих прихожан, конечно, недостаточно того, чтобы он имел возможность к этому, но необходимо, чтобы он имел к этому охоту и желание; но, наоборот, и при невозможности нельзя требовать от человека охоты и желания. В нашей стороне, где находятся села Василия Ивановича, священники сами занимаются землепашеством, обрабатывая церковную землю совершенно на подобие крестьян и совершенно наравне с сими последними. От священника-землепашца невозможно требовать, чтобы он был сколько-нибудь настоящим пастырем-учителем. После 5–6 лет крестьянской жизни семинарист, приготовлявшийся к пастырству лет 12 или более, до такой степени тупеет и деревенеет, что не только разум отказывается сочинять что-нибудь и учительно беседовать, но даже и рука разучается писать. Заботы о хозяйстве, которое в полном своем виде слагается из безчисленных мелочей, до того поглощают священника, что большую часть года он так же мечется, как и крестьянин, и что единственное, чем он может заявить свое пастырство своему пасомому при встрече с ним, это-чтобы в торопях преподать ему свое пастырское блогословение. Василий Иванович очень хорошо понимал это. Так как было усерднейшим его желанием видеть в свящеиниках своих приходов некоторое подобие истинных пастырей, то, чтобы избавить их от невозможности быть таковыми, он предложил им отказаться от земледелия, назначив им, вместе с вознаграждением за учение в школах, очень щедрое вознаграждение за те выгоды, которые они теряли, отказываясь от земледелия. Что касается до исполнение самой обязанности учительства, то, разумеется, в этом случае не мог быть заключен с священниками обстоятельный контракт, так как дело не подлежит точному определению; но во всяком случае они обязывались к тому, чтобы сказывать поучение за каждым воскресным и праздничным богослужением и от них строго требовалось по крайней мере, чтобы их поведение не служило предметом соблазна для прихожан.

Крестьяне приходов, составлявших предмет попечений Василья Ивановича, не принадлежали к числу малоземельных, так что в сем отношении он не имел нужды оказывать им свою помощь или делать для них жертвы. Но ему мечталось поднять у крестьян земледелие и вообще прибыльность хозяйств чрез распространение между ними лучших и ускоряющих работы земледельческих орудий, насколько они могут быть доступны крестьянам, чрез доставление хороших семян, чрез распространение между ними лучшего домашнего скота, через введение между ними таких примыкающих к земледелию побочных занятий, как сыроварение, мелкое винокурение (при устройстве в последнем случае заводов, как в первом заведений товариществами на артельных или складчинных началах). Для этой цели в пределах своего родного прихода он устроил на приобретенной у крестьян земле маленькую, как бы образцовую, ферму, которая бы, служа ему для приездов на родину, служила и сейчас указанной полезной цели по отношению к крестьянам.

Пожары, как известно, составляют величайшее бедствие наших деревянносоломенных деревень. Ожидая вместе с другими, болеющими о крестьянах, людьми, чтобы были придуманы радикальные средства к отвращению бедствия, Василий Иваиович мог сделать только то, что снабдил села дюжиной хороших пожарных труб.

Отсутствие врачебной помощи составляет другого рода бедствие деревенской жизни, – бедствие, которое, к счастью, самими деревенскими жителями не чувствуется в такой степени, в какой оно чувствуется городским жителем, случайно попавшим в село и там внезапно заболевшим. Василий Иванович позаботился доставить своим селам эту врачебную помощь. На четыре села он нанял одного доктора и в каждом из сел содержал по фельдшеру с аптекой (приготовив первых таким образом, что деревенских мальчиков посылал учиться в фельдшерскую школу).

Ежегодные траты Василья Ивановича на блоготворение селам в указанных нами видах простирались тысяч до десяти рублей. При самом приступе к блоготворением его мыслию было не то, чтобы блоготворить только при своей жизни, но то, чтобы все, как будеть заведено им, оставалось навсегда. Поэтому он внес в банки на вечные времена капитал, проценты с которого доставляли бы потребную сумму.

Для своего Красногорья Василий Иванович сделал так много добра, что стыд и позор будет городу, если когда-нибудь забудется в нем имя его блогодетеля.

Здесь ов начал с того же, что и в селах, – с нищих и голодающих без нищенства. При приходских церквах он учредил попечительства о бедных и доставлял здесь содержание нищим и помощь бедствующим так же, как и выше, обезпечив вечность этой помощи, так же, как и там, взносом в банки капитала, который бы давал проценты, равные средней сумме его собственных ежегодных трат на сей предметь. Затем он построил отличные здание для существовавших в городе учебных заведений – для мужской и женской прогимназий и для городского училища, из коих при мужской прогимназии учредил общественную библиотеку. К этим существовавшим учебным заведениям, заботясь о возможно большем распространении грамотности и христианского образования в низшем мещанстве, он присоединил еще два – именно приходские училища при двух из городских церквей, которые содержал на свой счет и которых содержание на будущее время обезпечил капнталом. Он учредил городской общественный банк, пожертвовав для него весьма зпачительный капитал. Построил больницу и богадельню, дав им такие размеры и обезпечив их таким образом, чтобы в них принимаемы были больные и убогие не только из самого города, но и из окрестных деревень. Он построил отличный дом для городской думы с полицией и пожарным обозом, который для уездного города завел образцовый. Он прекрасно вымостил весь город и завел в нем настоящее и хорошее уличное освещение, которое дотоле состояло из фонарей 10–15 на весь город. Наконец, он устроил в городе водопровод. Красногорье стоит на берегу большой реки и в воде не нуждается. Но, во-первых, берег, на котором стоить город, очень крут и высок, вследствие чего спуск к реке очень труден, во-вторых, город очень широко раскинулся, так что из значительной части его езда и ходьба за водой очень далека: Василий Иванович устроил водопровод и от него четыре бассейна в разных частях города, так, чтобы до воды стало близко всем. На освещение и содержание водопровода имела быть употребляема часть прибылей банка.

Вместе и одновременно с блоготворительностью общественной шла у Василья Ивановича блоготворительность частная. Как бы ни была широка общественная блоготворительность, она, разумеется, вовсе не может претендовать на то, чтобы захватить все нужды людские: всегда остаются многие отдельные люди, которые имеют свои исключительные нужды, требующие исключительной, нарочитой им, блоготворительности. Поэтому истинный христианский блоготворитель должен блоготворить, так сказать, обеими руками: одной – обществу, как целому, другой – отдельным людям. Таков именно и был Василий Иванович. И в частной блоготворительностн он с таким же христианским усердием стремился к тому, чтобы его блогословляли люди, сколько и в блоготворительности общественной. По множеству своих фабричноторговых дел не имея возможности принимать и выслушивать всех просителей сам лично, он поручил отдел этой блоготворительности одному из своих прикащиков, старичку лет 60ти, который, не постригаясь в монахи, провел свою жизнь строже всякого монаха, монахом, так что не вступал и в брак, и который, отличаясь глубокой набожностию, принял возложенное на него Василием Ивановичем поручение со всею готовностию послужить им Богу. Не было людей плачущих, которых слезы не хотел бы осушить Василий Иванович чрез своего доверенного; не было людей в малом или во многом истинно нуждавшихся, которым бы не хотел он оказать возможной помощи.

Обычная блоготворительность у Василья Ивановича, общественная и частная, изливалась на его город с округой и на его родную волость, но в случаях исключительных она простиралась на всю губернию: если случались общественные бедствия пожары, голод, – то он или блоготворил единично или становился во главе блоготворителей.

Вышед сам в люди из мужиков, Василий Иванович усердно помогал искать и добиваться счастья всем, кто имел к тому охоту и энергию, и несчастную мысль, что ему или его детям будет тесно в этом мире с другими, он старался прогнать от себя как можно далее.

Наконец, должно сказать, что фабрики Василья Ивановича, на которых работало и служило множество народу, представляли своего рода блоготворительные заведения: не только со всеми и во всем было поступаемо с совершенной честностью, но христианский гуманизм со всеми и во всем доведен был до высокой степени.

Таков был Василий Иванович, ученик блаженного отца Макария!

Пишущий эти строки зазнал Василья Ивановича в последние годы его жизни, когда он был уже семидесятилетним стариком. Истинно умилительно было смотреть на этого Божия старца, который, прославляя Создателя, жил в великом довольстве, но которому не завидовала и которого не проклинала ни одна душа, – которого блогословляли все от малого и до великого, от бедного и до богатого и который был среди всех настоящим отцом.

О своем дорогом учителе отце Макарии, которого Василий Иванович проводил на тот свет задолго до себя, он вспоминал не иначе, как со слезами на глазах. «Господь послал меня к нему, – говорил он в глубоком волнении и дрожащим голосом, – он наставил меня тому, чтобы я старался в моих ближних видеть своих братьев, а не чужих и не своих врогов».

Своих детей, которых у Василья Ивановича было четыре сына, он настоятельно увещевал последовать в блоготворениях его примеру. «Я начал с ничего, – говорил он детям, -и Господь блогословил меня всем тем, что видите; каждый из вас начнет со многого, и если вы заxотите быть достойными Его милостей, Он блогословит вас сторицею».

День похорон Василья Ивановича был истинным днем плача во всемь Израиле: плакал по нем весь город, плакали по нем его села, плакало по нем все множество им облогодетельствованных (Он положен был в подпольном склеп своей приходской городской церкви, которую, равно как и церковь своего родного села, блоголепно украсил).

Вспоминая Василья Ивавовича, невольно вспоминаешь отца Макария, с которым они составляли нераздельную двоицу. А, вспоминая обоих, невольно молишься Богу: подай нам, Господи, поболее таких людей!

Г. Тихомиров не имеет никакого отнoшения ни к каноническому праву, ни к Русской церковной иcтopии, т.-е. одно и другая совершенно ему чужды и неведомы. С какой же стати явилось у него жeлaниe «присоединить и свой голос к хору cyждeний о Петровской реформе?» (Январь, стр. 77). Нельзя предполагать ничего другого, кроме того, что г. Тихомиров считает себя необыкновенно умным человеком способным дать надлежaщиe ответы на кaкиe бы то ни было вопросы (и оказать свою помощь не совладающим с вопросами cпeциaлиcтaм)².

Oбщие пoлoжeния г. Тихомирова:

1. Реформа была произведена Петром не посредством церковного собора, как бы непременно надлежало, а единственно его собственною волею, и уже одно это обстоятельство сообщает неизгладимую печать неканоничности всей реформе³ (Январь, стр. 80–81).

2. Реформа была произведена по пoбyждeниям не церковным, а государственным и приговор о каноническом достоинстве пoбyждeний должен быть дан отрицательный (Январь, стр. 91 и 106. Церковь не для государства и не может причинять вреда государству , – ibid., стр. 92 fin.).

3. Управление в каждой церкви должно быть непременно соборным, а Св. Синод есть вовсе не собор и члены Св. Синода представляют из себя не правительство церковное, а государственное чиновничество (Февраль, стрр. 217, 223 sub fin.). Созвание местных соборов помимо Синода, ibid. стр. 242. Высшая законодательная власть устройства (управления) принадлежит собору, Январь, стр. 80 нач.).

4. Отношения между церковью и государством, вводившиеся Петровской реформой, состояли в порабощении церкви государством или представляли цезарепапизм (Февраль, стр. 231 sqq). Но если все-таки нельзя признать в управлении нашей церкви цезарепапизма, то «единственно блогодаря тому, что эта (Петровская) система, хотя и узаконенная и практически осуществлявшаяся, никогда не признавалась законною, как со стороны иерархии, так и со стороны паствы⁴ (Февраль, стр. 240), и церковь может смотреть на свое теперешнее состоите как на временное» (Ibid. стр. 241).

Созданные Петром формы и условия церковного правления суть стесняющие церковную жизнь рамки⁵, в которых Русская церковь, лишенная возможности развернуть всю свою мощь, вынуждена существовать вот уже скоро два столетия (Январь, стр. 78 fin).

Вытекающее из всего сказанного нравоучение есть: «в созданной Петром I и доселе существующей системе русского церковного управления нам решительно нечем дорожить; стремления реформировать эту систему не только не надо страшиться, а надо приветствовать⁶, как попытку водворить, наконец, в нашей церковной жизни господство той канонической соборности, которой мы лишены вот уже почти 200 лет» (Февраль, стр. 246 fin.).

Начиная речи по первому положению (Январь, стр 80 нач.), г. Тихомиров, во-первых, делает фальшивую ссылку на Заозерского (который говорит об установлении собором правил но не и устройства, как у автора, при чем речь автора, не добавляющая об устройстве чего, и не совсем грамотная); во-вторых, в подтверждение принципа соборности в церкви он делает неверную и невежественную ссылку на 9-й член символа веры, в котором церковь называется соборною, ибо в символе разумеется не та соборность, о которой говорит автор (если бы он взглянул в греческий подлинник символа или в Пространный Катихизис м. Филарета, то увидел бы..).

Затем когда г. Тихомиров во утверждение своего пoлoжeния, что реформа церковного управления могла быть произведена единственно только собором архиереев ссылается на Кормчую книгу, которая говорит: «не от единого епископа, но обще епископом всем собравшимся изводятся правила» (тит. I, гл. 4, на греческ. у Ралли и П. I, 42): то должно сказать, что или намеренно, или же невежественно он позволяет себе натяжку и лжетолкование. Если бы он почитал Заозерского, у которого берет предписание или законоположение Кормчей, то он увидел бы, что Кормчая говорит не о правилах устройства церковного управления, а о правилах поведения, которыми должны руководствоваться в своей деятельности представители существующей церковной власти или существующие органы церковного управления⁷. Если бы г. Тихомиров почитал Василия Вел.⁸ и Григория Нисского⁹, на которых ссылается Кормчая, то увидел бы то же самое. Наконец должны были бы обратить на себя его внимание и самые слова Кормчей: «не от единого епископа изводятся правила»: неужели это можно разуметь о правилах устройства церковного управления?¹⁰

После учреждения апостолами для yпpaвлeния каждой частной церкви (в смысле нынешнего прихода) коллегии епископско-пресвитерской дальнейшее развитие yпpaвлeния или так-называемая его централизация совершалась не путем соборных предписаний, а сама собой, как постепенное установление обычая, о чем говорят и правила соборные (1 всел. соб. пр. 6 нач.; 3 всел. соб. пр. 8 нач. и sub fin.. Округи митрополичьи, екзаршеские, патриархии). Деятельность соборов в отношении к устройству управления проявилась только в том, что 2-й вселенский собор предоставил епископу Константинопольскому преимущество чести по Римском епископе (пр. 3) и что 4-й вселенский собор подчинил престолу Константинопольскому, как патриаршему, области Понтийскую, Асийскую и Фракийскую (пр. 28)¹¹.

Но если вовсе нет канонического правила, которым бы (было) усвояемо устройство церковного управления исключительно собору епископов и если вовсе несправедливо то, что исключительно собору епископов принадлежит право производить реформы в церковном управлении, то принадлежит ли государям право производить эти реформы?

Канонисты греческие и практика Греческой церкви усвояют им это право. Канонисты: Вальсамон-у Ралли и П. (II, 466 fin.; III, 349 fin.; VI, 344); III, 336; II, 262 и VI, 275; Димитрий Хоматин- ibid. V, 428 fin., русский перевод у Павлова в «Богосл. Вестнике» 1902 г.,т. I, стр. 216. См. у Курганова в сочинении «Отношения между церковною и гражданскою властию в Византийской империи», стр. 64 fin..–92. Импер. Исаак Ангел говорить о себе, что thn tou episthmonarcou thj ekklhsiaj lacousa h basileia mou, у Ралли и П. V, 314 (у Хоматина: koinoj ekklhsiwn episthmonarchj. См. об епистимонархах в моей Ист. Р. Ц., 2 изд. 2-й п. 1т., стр. 690).

Патриарх, экзарх или архиепископ и митрополит не суть степени священства, а суть церковно-административные должности. Поставлять на степени священства, т.-е. посвящать в епископы, пресвитеры и пр. царь, конечно, не может. Но учреждать и закрывать, видоизменять и переустраивать административный должности и административный строй отчего не может? Скажут, что право это принадлежит соборам. Но правила соборные говорят другое, а именно, что митрополии и екзархии, а, следовательно, и должности митрополитов и экзархов явились путем обычая: 1 всел. соб. пр. 6, 3 всел. соб. пр. 8.

Избрание епископов и патриархов: Цари proballontai патриархов: Вальсамон у Ралли и П. II, 466 fin.. Цари и без избрания епископского proballontai епископов и патриархов: Властарь, у Ралли и П. VI, 344 (это из Вальсам, ibid. III, 350). Павлов в «Богослов. Вестн.» 1902. Февр., стр.221. У меня в И. Р. Ц. I, 1, 361, прим. 4 и приписка и 363, прим. 1. У Павл. в Памятнн. col. 779 fin. (речи Захара чернца). См. Нила Доксопатра у Лекеня в начале I т. Oriens Christ, и Симеона Солунского. (Но патр. Николай Грамматик с собором представлял импер. Алексею Комнину, что не должно отнимать епископии у митрополий, разделять одну митрополию на две, но можно императору делать только титулярных митрополитов-у Ралли и П. V, 62).

Вселенские соборы были собираемы по приказанию императоров- Никодим в Пидалионе, стр. 118 прим., Гизелер I/2, 43. Сократ у Гизелера I/2, S.177, прим. 1 fin..-Вселенские соборы представляли императорам свои деяния и просили их утверждать последние (у Гизелера I/2, S.179 прим. 8 и S.178 прим. 7; Герике, I, 251 нач.) и импе­раторы рассылали деяния.

Карфагенский собор постановляет обращаться к царям с прось­бами о помощи в правилах 69–74, 95, 104, 109, 110, 117, 119, 120.

Практика Греческой церкви: импер. Феодосий II возвел епископа Иерусалимского в достоинство патриарха-у Гизелера I/2, S. 191. Гизе­лер ссылается на W. С. L. Ziegler""s Pragm. Gesch. der kirchl. Verfassungsformen in der ersten sechs Jahr. Leipzig, 1798, S.240. Лекеня Oriens christ. III, 113; Siegel, IV, 199 нач.-Юстиниан учредил архиепископию Ахридскую (Новелла XI и у Ралли и П. I, 44).

Старые Русские усвояли государям это право (производить реформы в церковном управлении) моей Истории Р. Ц. I т. 1-я пол., 2 изд. стр. 263 прим.¹²

Из новых наших канонистов усвояет государям это право авторитетнейший между ними А. С. Павлов-Богосл. Вестн. 1902 г. т. I стр. 221, § 3. В частности и именно об упразднении Петром В. нашего патриаршества Павлов говорить: «Как создание царской власти патриаршество естественно могло быть и уничтожено этою самою властию , – ibid. стр. 449 sub fin..

Митр. Филарет находит что на место патриарха поставлен Синод «столь же согласно, сколь патриаршество согласно с единством и священноначальственным порядком вселенской православной церкви», см. приложение к Указателю к собранию мнений и отзывов № 3, стр. 6.

В православной церкви, говорит г. Тихомиров это-явление совершенно не бывалое, чтобы государь, а не собор иерархов производил церковную реформу-Январь, стр. 83 fin.. А явление бывалое и вам известное, что собор иepapxoв производил реформу?

Реформ в церкви не было производимо ни соборами, ни царями, и реформа Петра есть первая реформа.

Никакой собор не узаконил реформы: она есть посягательство на права церкви-Январь, стр. 86 нач. (Но какой собор вы разумеете? если Русской церкви, то Русскою церковию Синод признается; если Греческой, то грамоты патриархов. «Все признают, но я не признаю»). Грамоты патриархов, которыми они признают Синод ниже л. 13 (­стр. 76–77).

На самом деле она есть приложение государем принадлежащого ему права.

Справедливо говорит г. Тихомиров, что Регламент утвержден не настоящим церковным собором, a архиереями и архимандритами отдельно и вынужденно (Январь, стр. 80 sqq)¹³, и если в оглавлении Регламента по его 1-му изданию¹⁴ говорится, что Синод есть «установлен­ное во святой православной Российской церкве духовное синедрион или коллегиум, то есть соборное духовное дел правителство по соизволению и приговору священного собора и правительствующого Сената в царствующем граде Санкт-Питербурхе в лето от Рождества Христова 1720 месяца Фeвpyapиa», то слова: по соизволению и приговору... нужно пони­мать не в строгом смысле...

Но если бы Петр созвал настоящий собор, то он по всей вероятности встретил бы более или менее сильную оппозицию. А так как он непременно и во что бы то ни стало настоял (бы) на своем, то мог бы произойдти очень большой скандал.

А между тем настоящий собор и не был необходим, так как для учреждения Синода достаточно было и одной собственной власти царя (о которой одной говорят патриархи в своих грамотах-Собр. пост, и распоряж. по вед. Прав. испов. т. III, стр. 160–161). См. выше л. 4 об. fin. (­стр. 65–66).

Регламента был готов к 20 февраля 1720-го года¹⁵ , см. выше стр. 67 и письмо Феофана Прокоповича у Чистовича стр. 47. В продолжение года до 14 Февр. 1721 г., когда открыть был Синод он читался и подписывался.

О чтении Регламента сначала самим государем, потом в продолжение двух дней дважды в Сенате в присутствии 6 архиереев¹⁶ , – ука­занное письмо Прокоповича у Чистовича стр. 47, латинск. подлинник у Пекарского, т. II, стр. 522¹⁷.

По своему тону и характеру Регламента, есть не столько законода­тельная книга, сколько памфлет на духовенство и недостатки народной церковной жизни¹⁸. Это, конечно, не совсем ладно, но это есть выражение раздражения человека образованного, каков Феофан против тьмы и невежества¹⁹.

Регламент, не признается Петром за законодательный акт, совер­шенный и введенный Регламентом порядок за таковой же.

В манифесте Петра от 21 Января 1721 г. (напечатанном в начале Регламента) об учреждении духовной Коллегии говорится: «Должна же есть Коллеия cия и новыми впредь правилами дополнять Регламент свой, яковых правил востребуют разные разных дел случаи». И потом предоставлять всем и всякому доносить письменно Коллегии, кто усмотрит к лучшему управлению Церкви полезное , – части 3-й Регламента § 2, моего экземпляра стр. 77.

Второе положение г. Тихомирова, что Петр В. произвел свою реформу по побуждениям не церковным, а государственным на половину (в значительной степени) справедливо: Петр В. произвел свою реформу по побуждениям отчасти (главным образом) государственным, отчасти церковным.

Побуждений государственных у Петра В. было два: во-первых, то, что народ смотрел у нас на патриарха как бы на второго государя и даже как на большего государя, чем настоящий государь, так что в случае столкновения с патриapxoм государь мог оказаться в весьма опасном положении и столкновение это могло составить бедствие для го­сударства. Об этом побуждении ясно и обстоятельно говорится в Регламенте , – ч. I §§ 7 и 8 (и составитель Регламента вовсе не думает маскиро­вать его, как утверждает г. Тихомиров).

Второе побуждение, не высказываемое в Регламенте, но которое необходимо предполагать, было опасение²⁰ Петра, что патриарх станет во главе партии недовольных его государственной реформой и поведет против нее²¹ борьбу.

Побуждение церковное было у Петра то, что он желал по возможно­сти очистить Русскую церковь от тех многих недостатков, которых она была до него исполнена, и что он мог (надеялся) действовать в сем случае с большею силою на Синод чем на патриарха.

Возражая против государственных побуждений к произведению церковной реформы, г. Тихомиров говорит, что церковь, как царство не от миpa сего, по самому своему существу неспособна производить какие-либо пертурбации в строе земных царств (Январь, стр. 92 fin.). Но это чепуха: церковь не способна производить пертурбации, но представители церковной власти весьма могут производить пертурбации: пример Никона, который весьма мог повториться... Если институт церковный, оказывающийся вредным для государственной власти²² , может быть упразднен без всякого вреда для церкви, то, конечно, государство имеет право упразднить его, а таким институтом было у нас патриаршество. Опасение Петра, что патриарх станет во главе недовольных его государственной реформой²³, было весьма основательно, и если бы это случилось (не при Петре, а после его смерти), то могло бы сопровождаться крайне печальными последствиями, так что нужно радоваться, что патриаршество было упразднено во время и без скандалов, с которыми оно могло бы быть упразднено потом.

Автор оспаривает у государя право попечения (печися) об исправ­лении чина духовного и видит в усвоении государем себе этого права цезарепапизм (Февраль, стр. 233; Январь, стр. 84). Но это великая чепуха. Сравни у Павлова в Январск. книжке Богослов. Вестника 1902 г., стр. 220–221; Новеллы византийских императоров, касающиеся дел церковных особенно Юстиниановы, а также и кодекс Юстинианов.

По Заозерскому, право (попечения об исправлении чина церковного) не может быть оспариваемо: О свящ. и правит, власти, стр. 299. Он же в Праве правосл. церкви, стр. 114.

Новеллы Юстиниановы. 3-я.-О числе клириков св. Софии и других церквей (адресована Епифанию патриapxy Константинопольскому). В предисловии Юстиниан говорит, что для всех патриархов он написал общий и генеральный закон о поставлении епископов, презвитеров и прочих клириков (разумеет новеллу 6-ю).

5-я.-О монастырях, монахах и игуменах (тому же Епифанию). При Юстиниане: патриарх, митрополиты и епископы. Гражданские власти должны наблюдать за соблюдением монахами предписаний новеллы: Epilogoj. См. епилог к нов. 6-й (патриархи, которые начальники диоцезов, митрополиты и епископы). В епилоге угрожает величайшими казнями нарушителям закона. О монахах еще новелла 133-я.

6-я.-Как должно хиротонисать епископов, презвитеров и диаконов (тому же Епифанию). Еще нов. 137. В предисл. величайшие дары Божии людям священство и царство, и о своей величайшей заботливости о догматах и честности иереев. В епилоге предоставляет всем право доносить ему-императору на худо живущих клириков, чтобы он- император мог подвергать их должным наказаниям. См. у Амартола, какому наказанию подвергнуты были Юстинианом епископы, обвиненные в педерастии , – изд. Муральта, стр. 541. В предисл. к новелле 3-й называет эту новеллу koinoj kai genikoj nomoj.

7-я.-О неотчуждаемости церковных имений. Тому же Епифанию.

9-я.-О привиллегии Римскай церкви папе Иоанну.

11-я.-О привиллегиях архиепископии первой Юстинианы. Архиепископу Юстинианы.

16-я.-О переводе клириков из одной церкви в другую. Антемию патриapxy Константинопольскому.

42-я.-Против еретиков. Мине патр. Констан.

43-я.– О ремесленных заведениях великой церкви. Eparcw thj polewj.

46-я.-О церковных недвижимых имениях. Eparcw praitwriwn.

54-я.-Об adscriptiis и о недвижимых имениях Uparcw (sic) praitwriwn.

55-я.-Об обмене церковных вещей и об аренде. Патр. Мине.

56-я.-О так называемых emfanistika клириков. Патр. Мине.

57-я.-О клириках, отступивших от своей церкви и о строящих молитвенные домы. Патр. Мине.

58-я.-О несовершении в частных домах священных таинств. Eparcw thj ew praitwriwn.

59-я.-О расходах при похоронах. Eparcw praitwriwn.

65-я.-Об отчуждении вещей церкви Мизийской для искупления пленных. Vicerectori Mysiae.

67-я.-О строении молитвенных домов с ведома епископа и о церковных вещах. Патр. Мине.

В предисловии к новелле 77-й говорит о своей заботе о том, чтобы все подданные хорошо, по христиански, жили.

79-я.-У кого должны судиться монахи и подвижницы. Патр. Мине.

81-я.-О независимости епископов от родителей. Sacro senato regiae civitatis.

83-я.-О подсудности клириков епископам. Praefecto praetorio.

86-я.-Об искании защиты у епископов от гражданских властей. Едикт.

109-я.-О женах еретичках.

111-я.-De tempore actionum, quae sacris locis competunt.

120-я.-Об отчуждении и отдаче в аренду церковных вещей.

123-я.-О церковных различных главах (44 главы. Об епископах, клириках и монахах). Новелла эта представляет настоящий Регламент. Новелла 123-я адресована Петру, tw endoxotatw magistrw twn qeiwn offikiwn. Что такое magister officiorum см. у Пухты, I, 340. В епилоге к новелле император предписывает Петру заботиться о возможном (всесовершенном) соблюдении новеллы.

131-я.-О церковных канонах и о привиллегиях святейших церк­вей (15 глав). Eparcw thn praitwriwn.. (Каноны имеют силу законов).

132-я.-Едикт о вере.

133-я.-О монахах и подвижницах и об их поведении (6 глав). Eparcw praitwriwn. Выше новелла 5-я.

137-я.-О хиротонии епископов и клириков. Magistrw offikiwn. Еще nov. 6-я. (Император считает своею нарочитою обязанностию забо­титься о соблюдении всеми церковных канонов).

140-я.-Что можно добровольно расторгать брак.

Новеллы Юстиниана по делам церковным в своей совокупности составят не один Регламент, а два.

В кодексе Юстиниановом книги 1-й первые 13-ть титулов, посвящен­ные вере и церкви, представляют собой не меньшее, чем наш Регламент.

Новеллу Алексея Комнина см. у Ралли и П. V, 291 fin..

В Царских книгах Льва Мудрого касаются церковных лиц и отношений из 60-ти всех книг первые пять книг.

Константин Великий- episkopoj twn exw ekklhsiaj.

Императоры к церкви по Деяниям вселенских соборов. Деяния Халкидонского собора в III и IV томах русского перевода Деяний.

Папа Лев хвалит импер. Феодосия за попечение о вере христианской , – III, 27 sub fin.. В другом послании тоже , – III, 46. Папа Лев хвалит Пульхерию Августу за то же и просить о том же и на будущее время , – III, 48. В другом послании к ней тоже , – III, 51. Папа Лев хвалит импер. Феодосия за то же, что выше , – III, 63 fin..

Послания папы Льва к импер. Феодосию с просьбами о созвании собора , – III, 66, 71.

Послание папы Льва к Пульхерии Августе ходатайствовать пред императором о умирении церкви , – III, 74.

Просьбы к импер. Феодосию о созвании собора , – III, 91, 92, 94 sqq.

Импер. Маркиан предписывает всем епископам явиться на собор в Никею (потом перенесенный в Халкидон) , – III, 109 fin..

Поручение военачальнику Вифинии позаботиться о блогочинии на соборе , – III, 113.

В начале каждого деяния Халкидонск. собора говорится, что он составился по определению императора , – III, 123, 494 (по повелению), 546 (по повелению), IV,5 (по повелению), 78 (по повелению), 103 (по пове­лению), 10 fin. (по повелению), 170 (по повелению), 181, (по повелению), 356 (по повелению)

Повеление императора, как поступать на соборе , – IV, 100.

Император говорить, что он позаботился созвать собор-IV, 127.

Император повелевает разсудить об одном споре , – IV, 171.

Императоры говорят, что собор созван по их высочайшему повелению , – IV, 250.

Сановники императорские, присутствовавшие на соборе, делали присуждения («что нами присуждено») , – IV, 326, 325 («мы присуждаем»).

Императоры утвердили постановления собора , – IV, 427.

Император утвердил своей грамотой деяния Халкидонского собора , – IV, 406 fin. и выше (запрещение двумя указами).

Епископы подавали прошения императору, который повелевал собору разсматривать их дела , – IV, 79, 249, 287, 289.

Патр. Иоаким блогодарить царя Федора Алексеевича за попечение о церкви- Акт. Ист. Т. V № 75, стр. 108 fin..

См. Ответы восточных патриархов на вопросы царя Алексея Мих. в статье Каптерева в Августовск. книжке Богосл. Вест. 1892 г., стр. 186 sqq.

Третье общее положение г. Тихомирова есть то, что управление ка­ждой частной церкви должно быть соборным, но что Св. Синод вовсе не представляет собора и даже правительства церковного, а государственное чиновничество.

На это должно быть отвечено г. Тихомирову, что ни патриаршее управление не было у нас тем, чем должно быть церковное управление, ни синодальное управление не стало тем, чем бы должно быть церковное управление, но что второе стало лучше первого и во всяком случае не хуже его.

Церковное управление должно бы быть не просто соборным, а коллегиально-соборным, с преимуществом коллегиальности над соборностью. Апостолы, основывая из обращенных верующих церкви в смысле административных общин (соответствующих нынешним приходам) назначили или установили быть в них управлению коллегиальному, состоящему из собрания (совета) презвитеров с епископами во главе или наоборот из епископа с собранием (советом) презвитеров под ним. Когда в церкви водворилась централизация и явились митрополичьи округи, апостольское учреждение коллегии в каждой отдельной церкви было дополнено, по предписанию вселенских соборов ежегодными поместными соборами в каждом округе. В этом виде коллегиально-соборного церковное управление и должно было бы остаться навсегда. Но оно не осталось таковым и в Греции²⁴, а тем более у нас.

У нас перед yчpeждeниeм Св. Синода во времена патриаршества не было настоящей коллегиальности, смененной большим или меньшим единоличием архиереев и вовсе не было соборности в смысле собирания всех епископов на ежегодные соборы²⁵. (Когда г. Тихомиров говорит, что власть патриарха никогда не была и не могла быть единоличною: он не правитель, а только обязательный председатель на соборе ее иepapxoв²⁶ и пр. (Февраль, стр. 225), то показывает совершенное незнание истории и какую-то непонятную для нас наивность: мало ли чего не должно было бы быть и что однако на самом деле было). При учреждены Св. Синода не было принято никаких стараний о возстановлении настоящей коллегиальности в епархиальном управлении и не было заводимо речей о возстановлении в общецерковном управлении ежегодного собирания на собор всех епископов (что впрочем если у нас и было, то разве весьма давно и далеко не исправно): но самый этот Св. Синод, т.-е. этот собор церковных правителей, сменивший собой единоличного правителя – патриарха, представлял собою если не улучшенную форму высшего церковного управления, но никак не ухудшенную.

Г. Тихомиров утверждает что с учреждением Св. Синода церковь поставлена в стесняющие ее жизнь рамки и лишена возможности развертывать всю свою мощь (Январь, стр. 78 fin.). Но это пустые и смешные слова и сваливание с больной головы на здоровую. Если церковь наша полна недостатков, то недостатки эти не создались в синодальный пepиoд и блогодаря синодальному устройству управления, а наследованы синодальным периодом от предшествующего времени. С другой стороны, чем в синодальный период стеснена мощь Русской церкви и что мешает Св. Синоду предпринимать исправите разных недостатков? Поспешат ответить: мешает обер-прокурор. Да, обер-прокурор много, может быть, мешает членам Синода, но не в таком крупном деле, как исправление недостатков... Напр., Петр В. самым энергическим образом заботился об исправлении нашего монашества: что мешало бы Св. Синоду заботиться о сохранение предписаний Петра? Беда в том или истинное положение дела есть то, что Русская церковь как до учреждения Синода существовала заключенная в тесные рамки и не проявляя своей мощи²⁷ , так существует и после учреждения Синода.

Г. Тихомиров говорит²⁸, что идея соборности тождественна с идеей самоуправления и что где нет последнего, там нет и первой. Это значит, что церковь должна перестать находиться в какой бы то ни было зависимости от государства и освободиться от всякого его влияния, одним словом – перестать быть церковию государственною. Но если это так, то в свою очередь государство откажется от того, чтобы признавать каноны церкви как свои законы, и перестанет заботиться об исполнении их верующими, как заботится об исполнении своих законов подданными, предоставив церкви справляться в сем случае исключительно своими, т.-е. духовными, средствами. Но мыслима ли такая независимость, такая безгосударственность, негосударственность церкви у нас? Если г. Тихомиров ответит, что да, то нужно будет сказать, что он есть человек для которого не существует «нетов». Попробуйте объявить какой-нибудь приход церковию безгосударственною, т.-е. объявить жителям прихода, что за нарушение каких бы то ни было требований и предписаний церковных они не подвергнутся никакому наказанию: что выйдет? По предписанию государственной власти Русские приняли православную веру; без госу­дарственной власти церковь вовсе не может обходиться у нас и теперь.

Церковь не была безгосударственною, а напротив со времени Кон­стантина была весьма государственною, и однако соборность там²⁹. И не было бы, пожалуй, соборности в случае безгосударственности церкви, ибо кто собирал бы вселенские соборы, кто заставлял бы епископов ездить на поместные соборы...

Где самоуправление, там не может быть соборности.

Но, может быть, г. Тихомиров разумеет под самоуправлением то самоуправление частных церквей в смысле приходов, которое было во времена апостолов? В таком случае соборы только бы в каждом приходе свой особый (как мирская скличка)...³⁰

Говорят, что новую форму правления в замен патриаршества Петр взял с протестантского образца³¹. Это совершенная правда. Но какую другую форму он и мог бы взять? Если он упразднял единовластительство, то он мог заменить его только соборностию. Но заимствовав у протестантов форму, Петр вовсе не вложил в нее протестантского содержания, не составил собора, с отрицанием иерархии, из интендентов и супер-интендентов. Вообще при этом он вовсе не посягнул на какой-либо догмат или какой-либо канон православной церкви.³²

Правда, что Петр первоначально проектировал было коллегию, равную с гражданскими коллегиями; но потом сам же он назвал коллегию Св. Синодом и сравнял в правах с Сенатом (а когда митр. Филарет говорить, что Петр у протестанта перенял духовную коллегию, которую провидение Божие и церковный дух обратили в Святейший Синод³³, то он несправедлив к Петру). Упраздняя патриаршество и учреждая Св. Синод Петр В. сделал то, что единоличного правителя церкви, каков был патриарх заменил правительством коллегиальным каков Синод. В Греческой церкви не было примера подобной коллегии и учреждение Петром Синода представляло собой нововведение. Но нововведение это не представляло собой нарушения каких-нибудь канонов церкви и не противоречило каким-нибудь из этих последних.

Говорят что Петр объявил себя главою церкви. Но это неправда. В присяге членов Синода он называет себя крайним судьей членов последнего. Но это вовсе не то, что глава церкви (и г. Тихомиров толкует слова Петра неправильно , – Февраль, стр. 234 sub fin.). Афанасий В. признавал царя крайним судьей,-Защитит, слова против Apиaн, § 9, русск. перев. т. I, у Гизелера 1/2, S. 181. См. еще у Гизелера ibid. прим. 15). Главой церкви назвал себя невменяемый Павел Петрович в акте о престолонаследии от 5 Апреля 1797-го года. А в Своде Законов в разделе первом о правах верховной власти, пояснено, в каком (несобственном) смысле государь называется главою церкви.

Вранье г. Тихомирова относительно неохотного признания Св. Синода патриархами³⁴ и только двоими , – Январь, стр. 90 fin.³⁵ Против сего вранья Филарет в Истории, период 5, § 1, стр. 2. Грамоты патриаршие в подлиннике и с переводом в III томе Полного собрания постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания, стр. 160, № 1115, Иеремии Константиноп. и Афанасия Антиохийского, одинаковые и обе от 23 Сент. 1723 г.³⁶ Извещение Иеремии, что Александрийский патриарх умер а Иерусалимский лежит больной- ibid., стр. 162.³⁷

Нельзя признать, говорить г. Тихомиров в управлении нашей церкви цезарепапизма единственно блогодаря тому, что эта система, хотя и узаконенная (т.-е. хотя насильственно и навязана, введена) и практически осуществлявшаяся, никогда не признавалась законною как со стороны иерархии³⁸, так и со стороны паствы³⁹ , – Февраль, стр. 240.

Но архиереи при посвящении дают обещание признавать систему?

По г. Тихомирову, в нынешней системе русского церковного управления нам решительно нечем дорожить; стремления реформировать ее не только не надо страшиться, а надо его приветствовать , – Февраль, стр. 246 fin..

Значить, надобно восстановить патриаршество?

По нашему мнению, восстановление патриаршества было бы весьма большою ошибкою: в представлении простого народа он опять бы стал вторым государем а нынешняя интеллигенция смеялась бы над его далай-ламайской важностью.

И митрополита Филарет того мнения, что не должно возстановлять патриаршества (Cобрание мнений и отзывов т. IV, М. 1886 г., стр. 145, § VIII). В своих замечаниях на «Записку о состоянии православной церкви в России», препровожденную к нему протопресвитером В. Б. Бажановым при письме от 12-го Октября 1856-го года, пишет: «VIII. Записка жалуется, что «Синод остался» (т.-е. после Петра он не был закрыть).

«Напрасно. Хорошо было бы не уничтожать патриарха, и не колебать тем иерархии, но восстановлять патриарха было бы не очень удобно; едва ли был бы он полезнее Синода. Если светская власть начала тяготеть над духовною: почему один патриарх тверже вынес бы сию тягость, нежели Синод? И при вселенском патриархе нужным оказался Синод; и в России есть Синод. Очень ли велика разность в том, что в России первенствующий член Святейшого Сунода не называется патриархом? Это, по крайней мере, требует исследования, а не ведет к решительному осуждению того, «что Синод остался».

«Было время, когда в России не было ни патриарха, ни Синода, а только митрополит. Но власть светская искренно чтила духовную власть и ее правила; и сияимела более удобства действовать с ревностно и одушевлением. Вот в чем дело!»

Другое дело позаботиться об устранении всяких стеснений Св. Синода в его законодательной и правительственной деятельности⁴⁰. Об этом позаботиться, насколько нужно, конечно, весьма должно. Разумеем в том числе и недолжное многовластие обер-прокурора (прокуроро-папизм). Порабощение членов Синода обер-прокурором есть господство барина над семинаристами: будь члены Синода из бар, имей связи в придворном обществе и прокурор не господствовал бы над ними⁴¹.

Члены Св. Синода вовсе не суть представители от епархий⁴², а только, как выражается Регламент «лица, от высочайшей власти (т.-е. императора) учрежденные», которым «подлежать ко управлению некоторие собственние (т.-е. особенныя) дела»)⁴³. Другими словами, они образуют не правительство церковное, как нередко называет их Регламент, а государственное чиновничество , – Февраль, стр. 223 sub fin..

Завести обычай собираться всем архиереям или большей части их на ежегодный собор как было в древней Греческой церкви⁴⁴, было бы дело хорошее. Только нужно устроить его с возможною обстоятельностью, т.-е. выработать тщательно программы, что архиереям делать на соборах. Иначе они обратятся в съезды архиереев для хороших компанейских обедов и произведут только смех⁴⁵.

Sunodoj endhmousa патриархов Константинопольских начавшийся до патр. Анатолия (449–459), был ненастоящий собор, а представлял собою то, что архиереи, находившиеся в Константинополе по своим нуждам, присутствовали для почета на судебно-управительных заседаниях патриарха⁴⁶ (Как у нас блогочинные, находящиеся в епарх. городах, присутствуют в заседаниях консистории, а губернаторы, находящиеся в Петербурге , – в заседаниях Сената). Об ежегодном настоящем соборе при патриархе Константинопольском у Ралли и П. II, 326.

Общие задачи, какие определяет для деятельности Св. Синода Регламент г. Тихомиров называет полицейскими , – Февраль, стр. 227 fin. и об. Он видит полицейство в прямых yкaзaнияx Регламента, об искоренении каких недостатков в церковной жизни народа должен заботиться Синод! Как бы он сам поступил и что бы сделал! А когда он повторяет за кем-то, что читая это перечисление, как будто читаешь, главу из Устава о предупреждении и пресечении преступлений, то просто...

Укор Тихомирова Петру В. за указ относительно исповеди, т .-е. чтобы духовник сообщал о сообщении ему на исповеди совершить преступление (Прибавления к Регламенту о правилах Причта церковного и чина монашеского § 11, стр. 96) , – Февраль, стр. 238 fin.. Укор совершенно неоснователен, ибо предписывается сообщать не о грехе соделанном, а о намерении совершить преступление. Это вовсе не есть покаяние и сообщение о намерении вовсе не есть нарушение тайны исповеди. Пришел на дух человек и сообщает духовнику, что он намеревается убить царя, произвести бунт, сжечь город, село, и пр.: это (не) есть исповедь.-Русское народное невежество (своеобразное народное богословиe) полагало, что можно получить прощение от духовника в преднамеренном преступления и невежество иных русских духовников полагало, что должно давать прощение...

Необходимое ycловиe исповеди-сердечное сокрушение о соделанном грехе.

Мы лишены канонической соборности вот уже почти 200 лет – Февраль, стр. 246 fin.!!

Г. Тихомиров хочет сказать (показать, доказать) этим восклицанием, что он совершенно не знает дела, о котором говорит. Это повторяют за Тихомировым и другие.

Мы ея никогда и не видали! Петр не запретил собирать соборов (л. 18 об. fin., см. выше стр. 78 прим. 3).

I. Сочинения Феофана Прокоповича в защиту учреждения Св. Синода:

1. «С коего времени началось пaтриapшecкoe достоинство в церкви икаким образом 400 лет церкви управляемы были без патриаршества и доныне некоторые не подлежать вселенским патриархам». См. митр. Евгения Словарь, II, 317, § 6; Чистовича Феофана Прокоповича, стр. 18, § 5. Не напечатано. Есть в Москов. Сунодальн. Библиотеке, но запечатано, см. Собрате мнений и отзывов митр. Филарета, т. III, 310–311 (в Указателе стр. 341 col. 1).

2). «Аргументы из соборов Декретов и дипломов императорских, которыми доказывается, что императоры имели попечение о церкви», соч. около 1722 г.. Митр. Евгения ibid. II, 317 fin., § 7.

3. Филарет в «Обзоре» говорит еще о сочинении «Об отношении императора к церкви», напеч. будто бы в СПБ. 1721 г., стр. 9, г».

Кроме того Феофаном написан еще «Розыск историческии, коих ради вин и в яковом разуме были и нарицалися императоры как язычестии, так и християнстии пoнтифeкcaми или apxиepeaми многобожного закона; а в законе христианстем xpиcтиaнстии государи могут ли нарещися епископи и архиереи, и в каком разуме»."Печатано В Санкт питербургской Типографии 1721 году. Месяца иулиа в 7 день».

Присылано мне С. А. Белокуровым из библиотеки Общества Истории и Древностей (Отд. II, № 637).

Объясняется, что значит понтифекс максимус, для чего присвояли себе это достоинство императоры языческие и для чего удерживали его титло императоры христнские от Константина В. до Грациана. Говоря, что «могут государи ешскопами народа себе подданного нарицатися, имя бо епископ значит надсмотрителя», пишет: «государь, власть высочайшая, есть надсмотритель совершенный, крайний, верховный и вседействителный, то есть имущий силу и повеления, и крайнего суда и наказания над всеми себе подданными чинами и властьми, как миpскими, так и духовными. Что и от ветхого и от нового завета доволно показал я в слове о чести царской, проповеданном в неделю цветоносную, 1718 году, и того ради зде не повторяю. И понеже и над духовным чином государское надсмотрителство от Бога уставлено есть, того ради всяк высочаший законный государь в государстве своем есть воистинy епископ епископов» , – § XV, стр. 22–23.

О поводе к написанию сочинения на конце его говорится: «сему историческому розыску вину подал случившийся между некоторыми любопытными разговор и понеже было некиих мнение, будто христианстии цapиe нарцалися понифексами или apxиepeaми xpиcтиaнского закона, також и великий Константин наречен был епископ xpиcтианский, в том разуме, в котором нарицаются епископи, церковного священства управители: того ради честному сему любопытству послужил Феофан архиепиcкoп Псковский, изследуя прямую историческую истинну».

Речей в защиту учреждения Петром Синода в сочинении нет.

См. митр. Евгения Словарь, II, 306, § 9; Пекарского Науку и литературу при Петре, т. II, стр. 519, № 477.

II. О восстановлении патриаршества.

Если бы были желаемея очень важнея улучшения в быте церкви, которые мог бы произвести только патриарх и не может произвести Св. Синод: то, конечно, было бы желательно восстановление патриаршества. Но таких улучшений нет и след. для блага церкви не необходимо восстановление патриаршества. Но оно не желательно по указываемому ниже.

Причины, по которым нежелательно восстановление патриаршества:

1) Народ по своим представлениям о патриapxе, которые будут те же, что до Петра и о которых говорит Регламент будет искать и требовать от него, чтобы окружил себя возможным блеском и великолепием чтобы он был «что твой папа в Риме». (Суханов: «у нас патриарх на Москве что твой папа»). Но интеллигенция теперь уже вовсе не та, что до Петра: вовсе не разделяя представлений народа, она будет издеваться и потешаться над пaтриapxoм за его блеск и великолепие как над своего рода далай-ламой.

2) Ожидается и будет свобода печати. При этой свободе печати высшая церковная власть по поводу разных недостатков действительных и воображаемых в церковной жизни будет трактуема и ругаема самым безцеремонным образом. Но безцеремонную брань удобнее переносить безличному Св. Синоду, чем единоличному патриapxy. Брань на последнего, как на лицо, будет весьма соблазнительна для народа и будет иметь весьма вредные для церкви последствия.

3) В государственной жизни предстоит у нас жестокая борьба между консерваторами и либералами. Высшая церковная власть eo ipso должна быть консервативною. Но за этот ее консерватизм будут топтать ее в грязь представители либерализма и радикализма. Опять гораздо лучше и безвреднее для церкви, чтобы был топчен безличный Синод, а не представляющей собою лицо патриарх. (Ходит сплетня, что ретрограды готовят в будущем патриархе свое opyдиe. По поводу этой сплетни либералы уже точат на будущего патриарха свои зубы).

4) По отношению к самому церковному управлению несомненно, что коллегиальный Св. Синод в качестве высшей церковной власти предпочтительнее единоличного патриарха. Положим, что власть пaтриарха будет ограничена состоящим при нем собором; но все-таки он не будет чувствовать себя между членами собора как первый между равными, а будет сознавать себя как высокостоящий над ними их начальник. И если случится, что будет избран в патриарх человек властолюбивый и самомнительный, то он может оказаться начальником очень неудобным и даже прямо очень вредным. Положим, что в настоящее время невозможен совсем второй Никон, но человек похожий на Никона не невозможен. А если будет избран в патриархи человек смиренный, то его приниженность и ничтожность будут бросаться в глаза и соблазнять⁴⁷.

Тот архиерей, который в виду ожидаемого изменения в государственной жизни согласился бы стать патриapxoм, после горько раскаялся бы и назвал бы себя дураком.

Не успеют восстановить патриаршество, как зоговорят о новом его закрытии...

Итак, для блага церкви восстановление патриаршества не нужно, а между тем это может оказаться очень неполезным. Ergo...

Не все принадлежат к безусловным почитателям покойного митр. Филарета; но никто не отрицает его весьма выдающегося ума и его великого блогоразумия. Так, митр. Филарет с своим весьма выдающимся умом и с своим великим блaгopaзyмиeм был против восстановления патриаршества.

Если восстановить патриаршество и при патриархе учредить собор архиереев только с голосом совещательным, как Консистории при архиереях, то это будет ерунда: совещатели, на которых патриарх может и не смотреть, будут стоить очень дорого. Если собор с голосом то какое будет paзличиe его (патриарха) от первоприсутствующего в Синоде?

Почему будто бы желательно восстановление патриаршества:

1) С учреждением Синода церковь поставлена в стесняющие ее рамки.-Выше л. 11 (­ стр. 74).

2) С учреждением Синода церковь лишена канонической соборности. Выше л. 16 об. (­ стр. 80).

3) Синод учрежден не канонически и никогда не признавался за законную форму правления со стороны иерархии и паствы. Выше л. 2, 13 об. нач. (­ стр. 64, 77).

4) Синод представляет не правительство церковное, а государственное чиновничество. Выше л. 1 об., 14 об.(­стр. 64, 78).

5) Синод в порабощении у светских чиновников. 6) Раскольники у себя учредят патриаршество.

III. Ход дела по вопросу о преобразовании церкви

в статье В. Н. Мышцына «К истории церковно-преобразовательного движения», напечатанной в июньской книжке «Богословского Вестника» за 1905-й год.

1. Предложение Витте о возвращении церкви православной, стесненной тяжкой опекой светской власти, самоуправления. 2. Записка наличных канонистов и профессоров церковной истории и гомилетики С.-Петербургской Д. Академии о желаемых преобразованиях в постановке (!) правосл. церкви. 3. Записка Витте. 4. Вмешательство обер-прокурора и изъятие дела о преобразовании церкви из ведения Комитета министров. 5. Записка обер-прокурора, возражающая на записку Витте. 6. Ответ Витте на записку обер-прокурора. 7. Записка группы петербургских священников (см. в Апрельской кн. Богословского Вестника стр. 846). 8. Заседание Св. Синода, на котором единогласно решено было ходатайствовать о созвании собора и об учреждении патриаршества и доклад Синода государю. 9. Резолюция государя на докладе Синода об отсрочке дела.

Резолюция государя императора: «Признаю невозможным совершить в переживаемое ныне тревожное время столь великое дело, требующее и спокойствия и обдуманности, каково созвание поместного собора. Предоставляю себе, когда наступит блогоприятное для сего время, по древним примерам православных императоров дать сему великому делу движение и созвать собор всероссийской церкви для канонического обсуждения предметов веры и церковного управления».

Свои заметки против статьи П. В. Тихомирова Е. Е. начал писать 18 июня 1904 г., т. е. вскоре жe пo появлении ея в Богословском Вестнике. Сперва Е. Е., очевидно, предполагал писать подробный разбор ея и сталь писать заметки по поводу отельных мест, но затем отказался от своего намерения, признал ее нестоющею этого (ее разумеет Е. Е., говоря ниже стр. 101, прим. 4-ое что есть «невежественное (своего рода либеральное и радикальное) вранье, которого не стоит и опровергать)». Сохранившееся начало статьи, равно как и все заметки (из коих последния сделаны в 1905 г.), писанным без какого либо плана и разнесенние на соответствующия места, и печатаются здесь.

Оригинал-тетрадка в 4-ку, сшитая Е. Е. из писчей бумаги. Листов в ней, перемеченных самим Е. Е. синим карандашем 52; последние листы 45–52 чистые.

Против хора голосов, подаваемых за ответ решительным образом утвердительный, позволим себе возвысить голос за ответ, столь же решительным образом отрицательный.

Если бы церковь имела нужду в каких-либо реформах и улучшениях ее быта, которых не в состоянии произвести Св. Синод и которые мог бы произвести только патриарх, то, конечно, должно было бы желать и восстановления патриаршества, потому что тогда этого восстановления требовало бы блого церкви. Но таких реформ и улучшений быта церкви в числе желаемых и ожидаемых между теми и другими вовсе нет; а, следовательно – и блого церкви не требует восстановления патриаршества.

Между тем это, нисколько не нужное для блага церкви, восстановление патриаршества, по особым условиям новейшего времени, так сказать – вовсе не патриаршеского, оказалось бы нежелательным и вредным для нее в отношении к ее престижу и авторитету.

Народ по своим представлениям о патриархе, которые были бы те же, что до Петра, и о которых говорит Регламент, стал бы искать и требовать от него, чтобы он окружил себя возможным внешним блеском и великолепием, чтобы он был, как говорили в XVII веке, «что твой папа в Риме» . Но если народ и в настоящее время остается тем же, чем был до Петра, то интеллигенция теперь уже вовсе не та, что до Петра: не разделяя народных представлений о патриархе, она стала бы издеваться над ним за его блеск и великолепие, как над своего рода далай-ламой. Тем, которые скажут, что это – смешные пустяки, мы ответим, что при ожидаемой свободе печати, с которою получит свободу и бульварное зубоскальство, эти пустяки могли бы причинить вовсе не пустячные соблазн и вред.

Что касается до самого церковного управления, то упразднение Св. Синода и восстановление патриаршества было бы или тем, что называется «из кулька в рогожку», или же только напрасной переменой имени.

Одни из подающих голос за восстановление патриаршества хотят, чтобы патриарх был единоличным правителем и только имел при себе собор епископов с голосами совещательными. Но это было бы именно «из кулька в рогожку» или несомненной заменой лучшего худшим, каковое – худшее – по временам становилось бы даже истинно-смешным. Содержание собора епископов стоило бы очень немалых денег, ибо каждому из них нужно было бы назначить приличное жалованье; между тем при ином с самостоятельным характером патриархе собор не имел бы совершенно никакого значения, и, таким образом, выходило бы, что на ничто тратятся очень большие деньги. Затем, если в настоящее время уже и невозможен второй Никон, то нескладные самодуры, способные наделать много неладного, весьма возможны.

Другие стоят за то, чтобы при патриархе был собор епископов, в строгом смысле соправящих ему и ограничивающих его власть. Но этот патриарх, имеющий при себе такой собор, чем бы отличался от первоприсутствующего в Синоде и имеющего при себе собор епископов, кроме одного только имени?

Но желающие упразднения Св. Синода и восстановления патриаршества выставляют против Синода обвинения: во-первых, что с его учреждением Русская церковь поставлена в стесняющие ее жизнь рамки и лишена возможности развернуть всю свою мощь; во-вторых, что с его (Синода) учреждением управление нашей церкви лишено канонической соборности.

Первое обвинение представляют люди, вовсе не знающие Русской церковной истории. Совершенная правда, что Русская церковь не развертывала своей мощи в период синодальный; но столько же правда, что она не развертывала своей мощи и в период патриаршеский, и что в продолжение и всей своей истории она весьма мало развертывала свою мощь. Это, конечно, печальная истина; но, тем не менее, истина несомненная, и винить тут лишь один синодальный период, ссылаясь на какие-то неведомые рамки, было бы совершенно несправедливо. В вознаграждение за прошедшее ничто не помешает приходящей в сознание своего слабосилия и своих недостатков Русской церкви развернуть свою мощь в будущем, и дай Бог, чтобы это случилось!

Второе обвинение предъявляют люди, не знающие не только Русской, но и Греческой церковной истории. Под канонической соборностью они, конечно, разумеют предписанное канонами собирание соборов. Но соборности, в смысле строгого исполнения канонических предписаний относительно собирания соборов, у нас никогда не было, а равным образом и в самой Греческой церкви она давно исчезла.

Можно и весьма должно желать некоторого введения в Русской церкви этой соборности, а именно – чтобы в ней были собираемы соборы не ежегодно, как предписывают каноны и что теперь у нас и не нужно, а по временам, когда или по мере того, как будет являться в них потребность. Но относительно этого желаемого должно быть сказано, что Св. Синод со своим Регламентом вовсе и ни сколько не препятствует осуществлению желания. При Св. Синоде представляющем собою постоянную правительственную коллегию, весьма могут собираться по временам настоящие соборы Русской церкви.

Мысль о восстановление патриаршества, как будто не возникшая в самой духовной среде, а внушенная ей со стороны (С.Ю.Витте), с энтузиазмом была приветствована представителями высшей церковной власти, или членами Св. Синода, а также и всеми вообще архиереями, насколько эти последние могли и успели заявить себя. Причину, по которой мысль о восстановлении патриаршества была встречена представителями власти с великой радостью, составляло то, что восстановление это было понято как возвращение господствующей церкви ее самоуправления, которого она лишена, и как ее освобождение из под того гнета государственной власти, под которым она находится. Но великая радость была лишь плодом недоразумения, объясняемого (и извиняемого) тем, что очень неожиданно открыто (указано?) было, захватив людей врасплох, мнимое радикальное средство уврачевания всех зол и избавления от всех напастей.

Восстановление патриаршества само по себе вовсе не означало бы возвращения господствующей церкви ее самоуправления: из трех выбранных епископским собором кандидатов один кандидат был бы утверждаем государем, по его усмотрению, в звании патриарха или же и без всякого выбора кандидатов кто-либо прямо назначаем бы был государем в патриархи (так было в Греции), и затем этот утвержденный государем или прямо назначенный им кто-либо управлял бы церковью совершенно при тех же отношениях к государственной власти, при каких управляет ею Св. Синод. Мы хотим сказать, что восстановление патриаршества и возвращение самоуправления господствующей церкви суть две разные и независимые одна от другой вещи. Что же касается до этого самоуправления церкви самого по себе, то, разумея под ним полное освобождение церкви из под зависимости государству или прекращение всякого между ними союза, одним словом – снятие с православной церкви титула, прав и обязанностей церкви господствующей, государственной (отделение церкви от государства), должно будет сказать, что, может быть, оно когда-нибудь и случится, но что пока оно решительным образом преждевременно, а желание его крайне легкомысленно, – что в церкви, лишенной охраны государства, могут произойти весьма большие и весьма печальные нестроения (свирепствующие теперь в государстве революционеры постараются и в состоянии будут заварить в церкви, свободной от государственной опеки, такую кашу, какой и представить себе не возможно)... А когда, требуя возвращения церкви ее самоуправления, ссылаются на Византию, в которой будто бы оно было свыше 1000 лет, то, право же защитники самоуправления церкви (какого-то особенного) видели и читали, не говорим – изучали, церковную историю Византии (как и многое другое) во сне, а не наяву...

Под освобождением церкви от гнета государственной власти разумеют то, что в настоящее время управление церковью находится у нас не столько в руках представляющих ее собою членов Св. Синода, сколько в руках представляющего собою государство обер-прокурора Синода, -что первые при последнем смотрят чуть не простыми его советниками. Но и здесь – то же, что выше: восстановление патриаршества – само по себе, а ослабление власти обер-прокурора – само по себе, и патриарх весьма может оказаться в такой же зависимости от обер-прокурора (или от представителя государства с иным именем), в какой находятся члены Св. Синода. Что нынешнее положение дела о взаимном отношении между членами Синода и его обер-прокурором далеко не может быть признано нормальным и аппробовано, – что ропот членов Синода на такое положение дела далеко не может быть признан напрасным и не может быть осуждаем, совершенно это справедливо (при чем та же справедливость требует заметить, что теперешнее отношение между членами Синода и обер-прокурором вовсе не создано нынешним г. обер-прокурором, а, восходя своим началом к давнему времени, в своей настоящей, так сказать, окончательной, форме обязано собой знаменитому обер-прокурору времени Императора Николая I – гр. Протасову). Но для установления надлежащих отношений между представительством власти церковной и между надзирающим над этою властью представителем государства нужно не восстановление патриаршества, которое тут не при чем и ничего не сделает, а принятие иных мер, именно – тем или другим способом поставить членов Синода в такое положение, чтобы они имели возможность противодействовать посягательствам на их власть со стороны обер-прокурора.

В заключении остается нам сослаться на авторитет, именно – авторитет покойного митрополита Филарета. Не все принадлежат к безусловным почитателям м. Филарета; но никто не отрицает его очень большого ума – со столько же большим блогоразумием. Так, будучи человеком очень больших ума и блогоразумия, м. Филарет высказывался против восстановления патриаршества. В 1856-м году ему прислана была из Петрограда для разбора Записка о состоянии православной церкви в России. В Записке между прочим содержалась жалоба, что Синод остался, т.е. что после Петра он не был упразднен. По поводу этой жалобы он (Филарет) пишет: « Напрасно (жалуется Записка). Хорошо было бы не уничтожать патриарха и не колебать тем иерархии, но восстановлять патриарха было бы не очень удобно; едва ли бы он был полезнее Синода. Если светская власть начала тяготеть над духовною, почему один патриарх тверже вынес бы сию тягость, нежели Синод? И при вселенском патриархе нужным оказался Синод; и в России есть Синод. Очень ли велика разность в том, что в России первенствующий член Святейшего Синода не называется патриархом?» См. Собрания мнений и отзывов митр. Филарета том IV (Москва, 1886), стр. 145, VIII.

Подавая свой голос против восстановления патриаршества, мы вместе с тем вовсе не подаем голоса против каких бы то ни было реформ в церкви. Напротив, что касается до реформ нужных и полезных, то мы самым решительным образом и горячо стоим за них.

Заметки Е. Е. с этим заглавием имеются в двух видах, обозначенных самим Е. Е. «№ 1» и «№ 2». Оба они писаны им собственноручно, № 1 – на 6, а № 2 на 3 почтовых листах большого формата. Здесь печатаются обе редакции сих заметок.

Восстановлять ли патриаршество? Пока нет, а постараться только о том, чтобы членов Синода освободить от кабалы обер-прокурору. А там видно будет. (Не восстановлять патриаршества как церковного самодержавия, но дать имя патриарха первоприсутствующему в Синоде). Епархиальное управление сделать коллегиальным.

Весьма увеличить число епархий и образовать по подобию греческих митрополичьи округи: архиерей губернского города – митрополит (архиепископ); архиереи уездных городов, в числе четырех, подведомые ему. Все непременно с коллегиями (соборами) священников.

Назначить архиереям жалованье и не переводить их с места на место.

Отменить закон об оставлении умирающими архиереями денег своим наследникам, с тем, чтобы из этих имуществ образовывались епархиальные фонды (у австрийских сербов). Гражданские законы, противные канонам, не действительны, – у Ралли и П. И, 36. А каноны об имениях архиереев – у Ралли и II. I, 239 и III, 386 (in. См. у Властаря буквы о гл. 4 и буквы е гл. 23, у Ильинского русск. перев. стр. 148 fin. и 210. Никоновск. Кормч. л. 368 00. fin., 359. Новелла Юстиниана 131, гл. 13.

Одежду архиереям, равно как и священникам, носить черную и не пышную (архиереям – и мантии черные). Ездить архиереям не четвернями, а парами.

Отменить ордена архиереям.

Заставить Консистории перестать брать взятки (и синодских чиновников то же).

Усилить надзор над приходским духовенством (ездящие епархиальные экзархи).

Ставить в священники желающих холостых. А старые вдовые попы?

Назначения на места священнические поставить так, чтобы всегда назначались достойнейшие из просящихся. Выбор в священники прихожанам – пока чепуха.

В каждой епархии издавать епархиальные ведомости, в которых печатать протоколы епархиальных коллегий (т. е. будущих), и в каждой епархии издавать года через три-четыре шематизм.

В каждой епархии центральное попечительство о бедных епархии над попечительствами каждого прихода.

Годичные отчеты по духовному ведомству составлять (обер-прокурору или самому Синоду) не так, чтобы они представляли собой нелепое вранье, а так, чтобы они изображали действительное положение дел (то же разуметь и об ежегодных отчетах архиереев Синоду).

Издать свод законов Русской церкви (Русскую Кормчую).

Прекратит злоупотребления (говорят, большие) с доходами от доходных статей Синодального ведомства (дома в Москве синодальные, типографии в Москве и Петербурге и пр.).

Штаты синодальных и консисторских чиновников сократить.

1. Чтобы богослужение совершаемо было по возможности истово, а чтобы оно не было чересчур продолжительно, выпускать кое-что в чтении и пении (на всенощной: кафизмы сокращать, чтение тропарей канона, шестопсалмие несколько сократить. Пред литургией чтение часов весьма сократить или совсем отставить. О часах, как монастырской службе, см. в моей Истории Русской Церкви т. I полов. 2, 2 изд. стр. 346 рим. и 352. В литургии ектению об оглашенных опустить).

2. Для того, чтобы богослужение было по возможности понятно, сделать перевод главнейшего на русский язык и продавать самой дешевой ценой.

3. Сделать издание Нового Завета и всей Библии с хорошим введением и с постоянными подстрочными примечаниями, с картами и с рисунками. А неудовлетворительный русский перевод Нового Завета исправить. И Ветхого Завета тоже.

Исправить текст богослужебных книг (Возлюбим друг друга... Плотию уснув яко мертв) и составить к славянскому языку их словарь.

4. Составить хороший нравоучительный сборник из творений отеческих.

5. Хороший русский пролог для народа.

6. Написать катехизис для простого народа совершенно удобопонятный.

7. Царские двери делать в церквах маленькие, как у Греков (и тогда восстановится древнее, что служащие видимы были народу).

Одевание архиереев на литургии перенести с середины церкви в юго-западный угол.

Заставить в училищах и семинариях учить и учиться хорошо и вывести в семинариях пьянство профессоров и учеников; экзамены для учителей училищ и профессоров семинарий. В училищах и семинариях хорошие учебники для учеников и таковые же руководства для учителей.

В академиях: вывести петрушку и водевиль на лекциях, завести репетиции в виде собеседования о двух или трех прочитанных лекциях; управление коллегиальное (чтение на лекциях не полных курсов, а обстоятельное, сколько успеется, а студенты – слушают лекции и по учебникам поддерживают семинарское знание полных курсов; экзамены – из того, что прочитано и по учебнику). Вывести между студентами пьянство и бурсацкую грязность.

Московскую академию перевести в Москву (на Крутицы?).

Учредить в Москве и Петербурге два центральные музея (собрав в них рукописи из монастырей и церквей и всякие церковные древности).

Заставить сделать возможно хорошие описания всех епархий, с указанием (и описанием) их древностей церковных и особенных в них церковных обычаев, и с приложением карт, т. е. географических.

Издавать в каждой епархии шематизмы (ежегодно или через три года).

Законоучительствуют возможно хорошо в школах, которые должны быть в каждом приходе, при хороших учебниках. У каждой церкви приходское попечительство о бедных, об училищах, библиотеке церковной (и обо всем, о чем можно). О надзоре за поведением священников см. выше, в отделе: управление.

Как и что сделать, чтобы хорошие семинаристы не бежали от поповства? Лучших семинаристов никак не удержишь, ибо академик и университет (особенно) с мечтами о карьере они всегда будут предпочитать сельскому поповству. А не самых лучших удерживать улучшением быта.

В клировых ведомостях писать (показывать) действительное число домов, а не воображаемое, полагая три мужских души на дом.

1. Ввести в монастырях общежитие, заставить монахов жить по-монашески и принять меры против их невежества, что предписывает еще Регламенть. Вопрос о введении в монастырях общежития поднимаем был в Синоде в 1869-м году, см. в «Страннике» 1897 г. Августовскую книжку, внутр. церковн. обозрение, стр. 560. Указ Петра В. о монахах 1724 г. у Чистовича в Феофане, стр. 709.

2. Число монастырей весьма сократить.

3. Написать обстоятельный монастырский устав.

4. Ненужные постройки в монастырях, возводимые на деньги благочестивых дураков и дур, запретить (как это напр. в Гефсиманском ските).

5. Жалованье, получаемое монастырями с 1764-го года, взять у них и обратить на другие нужды церкви (действительные).

6. Излишки денег в монастырях – на дела благотворения (больницы, богадельня).

Ездить настоятелям монастырей на одной лошади: настоятелям высших монастырей – в пролетках крытых, низших – в тарантасах открытых. Скромность убранства келлий и в одежде.

Остричь монахов.

7. Монастыри торгуют священными предметами – иконками, крестами, четками и пр. бессовестным образом: берут % сто на сто, если не более. Монастыри самые бессовестные торговцы.

Приготовлять миссионеров по возможности хорошо в специальных заведениях или на специальных курсах.

Строго запрещается пропаганда других вер, кроме православия, по всякому предоставляется полная свобода принадлежать, к какой вере хочет, и переходить из одной веры (в том числе и из православия) в другую. Cтарообрядцам полная свобода, но архиереям австрийским не дозволяется публичное архиерейство.

Все находящиеся в Москве подворья взять в ведение Синода и настроив на их местах хороших домов, т. е. сделав их по возможности доходными, деньги распределять, кому нужно (при этом, конечно, и относительно заведывания позаботиться, чтоб оно не было воровское).

Жалованье архиереям.

«Желаемые перемены и улучшения или желаемые реформы в быте нашей Русской православной церкви в отношении: 1) к управлению; 2) к приходскому духовенству и приходам; 3) к богослужению; 4) к монашеству; 5) к миссионерству».

I. Высший законодательный орган православной Русской церкви, имеющий право и обязанность издавать законы для нее и производить перемены и улучшения в ее устройстве в сообразовании с принятыми вселенскою церковию канонами, есть поместный собор Русской церкви, составляюшийся в известные определенные сроки, а в случае неотложной нужды во всякое время. (Первоначально так было изложено: I. Высший законодательным и административным органом и высшей апелляционно-судебной инстанцией Русской православной церкви должен быть поместный собор сей церкви, составляющийся или в неопределенные сроки, по мере нужды, или же в известные определенные сроки).

II. Высший административно-судебный орган Русской церкви есть Святейший Синод, состоящий и имеющий во главе своей (главой своею) российского патриарха.

Примечание. Первенствующему члену Св. Синода усвояется титул патриарха, но при этом права его остаются совершенно те же, что и права первенствующего члена, без предоставления ему в чем-либо единовластия (положение его в Св. Синоде имеет быть одинаковым с положением Константинопольского патриарха в его Священном Синоде).

III. Отношения обер-прокурора к Синоду поставить в надлежащие границы и устроить дело так, чтобы обер-прокурор никак не мог переступать их. Прокурор должен только смотреть, чтобы Синод делал свое дело, как следует и не позволял себе злоупотреблений. Назначение и увольнение членов Синода не должно зависеть от прокурора. (При непереведении с кафедры на кафедру и при отмене орденов архиереи не будут зависимы от прокурора). Никакое постановление и распоряжение Синода прокурор не кассирует и не похеривает собственною властию.

IV. Ввести до некоторой степени древнее греческое митрополитанское (митрополияльное) управление, именно – в каждой губернии, дав губернскому епископу имя митрополита, учредить если не во всех уездных городах епископии, как было в Греции, то пока не менее как пять епископий на губернию. Митрополит с пятью подведомыми ему епископами будут представлять собой областный митрополичий собор, руководящийся в своей деятельности существующими относительно последнего канонами.

(NB. Одно из средств содержания – доходы с находящихся в Москве подворий, которые отобрать и доходность которых построением новых домов весьма увеличить. Одно Троицкое подворье!.. А в Питере дома и лабазы Александроневской лавры...).

V. В епархиальном управлении непременно ввести настоящую коллегиальность так, чтобы члены коллегии (пресвитериума) имели голоса не совещательные только, а такой же «решающий», как и сам епископ. При этом консистории и домашних архиерейских секретарей заставить перестать брать взятки и архиерейских слуг («лакомую скотину»). Епархиальный суд (Лица и преступления, подлежащие суду; судьи из кого состоять; самый суд как производится).

В каждой епархии центральное попечительство о бедных, где быть и мирянам.

Епархиальная больница.

Епархиальная богадельня. Организовать хорошенько епархиальные съезды.

VI. Архиереев не переводить с кафедры на кафедру (а старшиство их, при совершенном уничтоженин старшинства кафедр, считать по старшинству посвящения).

(VI и IX необходимо для независимости архиереев от прокурора).

VII. Назначить им жалованье.

VIII. Не оставлять им своих имений своим наследникам, а поступать с имениями по канонам.

См. Отзывов епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе часть III, стр. 192 нач. (в марте 1905 г. Синод положил было отменить закон о завещании архиереями их имуществ, но воспрепятствовал обер-прокурор).

IX. Не давать им орденов.

X. Одежду носить им не роскошную, какую повелевают каноны, и вообще настоятельно рекомендовать пм возможные скромность и простоту во всем поведении и всем образе жизни, так чтобы, наконец, стали они по возможности свободны от той болезни жестокой славы, о которой говорит Регламент.

XI. В каждой епархии издавать епархиальные ведомости.

XII. В каждой епархии года через три – через четыре издавать шематизмы.

XIII. Сделать хорошие описания всех епархий.

XIV. Издать свод законов Русской церкви (Русскую Кормчую. Решено было издать его еще в 1836 г.).

XV. Синоду, митрополичьим соборам и епископам всем производить дело управления и суда по возможности гласно и открыто: печатать протоколы своих заседаний, чтобы все могли знать и обсуждать их постановления.

Денежные отчеты по епархиям (по расходованию епархиальных разных сумм) для той же цели, что выше, ежегодно печатать. (О гласности относительно церковного имущества Антиохийск. соб. пр. 24).

XVI. Годичные отчеты обер-прокурора по духовному [ведомству должны говорить правду, а не врать.

1. Устроить по возможности хорошо духовные учебные заведения и постараться поставить дело так, чтобы не оказывалось недостатка в хороших кандидатах во священника.

2. Допустить священников холостых (с обязательством иметь им в доме женщин лишь мать и сестру). Но старые вдовые попы и гонения на них...

3. Позаботиться об улучшении средств их содержания (не отменяя платы за требы, ибо иначе священники скверно будут исполнять требы). 1 всел. соб. пр. 3.

4. Переменить одежду (старые однорядки) и голову стричь.

5. Замещать священнические места не посредством выбора прихожанами, а посредством назначения епархиальной властью.

6. Весьма усилить надзор за приходским духовенством.

7. Заставить священников хорошенько законоучительствовать в приходских училищах.

Возможно лучшим образом устроить приходские попечительства об училищах, бедных (особенно), о церквах...

1. Чтобы богослужение было совершаемо возможно истовее, а чтобы оно не было чересчур продолжительно, – выпускать кой-что в чтении и пении. (На всенощной кафизмы сокращать, шестопсалмие, чтение тропарей, канона. На литургии часы оставить или сократить (о часах, см. моей Ист. Р. Ц. т. I, отд. 2, 2-го изд. стр. 346 прим. и 352), ектению об оглашенных. Исправить текст богослужебных книг.

2. Для того, чтобы богослужение было по возможности понятно, сделать перевод главнейшего на русский язык и продавать самой дешевой ценой.

3. Сделать издание Нового Завета и всей Библии с хорошим введением, с подстрочными примечаниями, с картами и рисунками. А прежде того неудовлетворительный перевод обоих Заветов исправить.

4. Составить хороший нравоучительный сборник из творений отеческих.

5. Хороший русский пролог для народа.

6. Катехизис для народа совершенно удобопонятный.

7. Царские двери сделать в церквах маленькими.

8. Одевание архиереев на литургии с середины церкви в юго-западный угол.

1. Ввести в монастырях общежитие.

2. Число монастырей весьма сократить.

3. Написать обстоятельный монастырский устав.

4. Ненужные постройки запретить.

5. Излишки денег на благотворения.

6. Торговлю в монастырях святыней сделать из бессовестной совестною.

7. Остричь монахов (и одежда).

8. Невежественных немного просвещать (школы монастырские для монахов).

9. Ремесла ввести.

«Список пунктов по церковному управлению для имеющей составиться при С. Синоде особой комиссии»⁴⁸.

Восстановить патриаршество (в виду того, что помышляют о нем и старообрядцы), но при непременном условии, что патриарх будет управлять церковию с коллегией архиереев, имеющих не совещательный только голос, а такой же правительственный как и он сам (патриарх. Вообще он будет лишь primus inter pares, иначе – он будет тем же первенствующим в Синоде, что и теперь, только с именем патриарха. Так восточные патриархи).

2. Ввести греческую митрополитанскую ( – иальную) систему управления. Пока не в полном виде, не в каждом городе епископ, а по епископу в городах трех на губернию (с ежегодными соборами архиереев митрополии).

3. В епархиальном управлении непременно ввести настоящую коллегиальность (πρεσβυτέριον) и «измыть» мерзкие консистории и мерзких домовых секретарей архиереев.

4. Архиереев не переводить с кафедры на кафедру.

5. Назначить им жалованье.

6. Не оставлять им своих имений своим наследникам, а поступать с их имениями как по канонам. О завещаниях епископов и монахов в Прохироне Василия Македонянина, – Остроумов, стр. 239.

7. Не давать им орденов.

8. Брать их из монахов и замещать кафедры посредством назначения, а не посредством выборов (не назначать архиереев в родные епархии).

9. Как патриарх с собором, так и епархиальные архиереи с пресвитериями, должны производить дело управления и суда по возможности гласно и открыто: печатать протоколы своих заседаний, чтобы все могли знать и обсуждать их постановления.

10. Одежду носить архиереям как повелевают правила канонические (7-го всел. соб. пр. 16), ездить на парах, а не на четверках и вообще жить скромно.

В каждой епархии издавать епархиальные ведомости.

В каждой епархии издавать года через три – через четыре шематизмы.

В каждой епархии центральное попечительство о бедных, где быть и мирянам.

В годичных отчетах обер-прокурора по духовному ведомству писать правду, а не врать.

Сделать хорошие описания всех епархий.

Издать свод законов Русской церкви (Русскую Кормчую).

Организовать хорошенько епархиальные съезды.

1. Устроить хорошенько училища и семинарии. (Пособия хорошие для учителей и учебники для учеников).

2. Недостаток хороших кандидатов в священники из детей священников (бегущих в университет и на статскую службу) восполнять детьми крестьян, которым открыть полный доступ в духовно-учебные заведения.

3. Усилить надзор над приходским духовенством (экзархи).

4. Допустить священников холостых (с обязательством иметь в доме женщин лишь мать и сестру).

5. Переменить одежду (старые однорядки) и голову стричь.

NB. Что (как) сделать, чтобы не было недостатка в хороших кандидатах во священники.

Возможно лучшим образом устроить приходские попечительства об училищах, о бедных (особенно), о церквах.

Подавая свой голос по вопросу о церковной реформе, мы кратко выскажемся: а) относительно управления всех видов или степеней, б) относительно приходского духовенства и приходов, в) относительно богослужения и вообще средств христианского веро-и-нравоучения, г) относительно монашества.

I. Высшим законодательным органом Русской православной церкви, который бы издавал законы для нее и производил перемены и улучшения в ее устройстве, – то и другое, подразумевается, в сообразовании с принятыми вселенскою православною церковью канонами, должен быть поместный собор Русской церкви, составляющийся или в неопределенные сроки, по мере того, как будет назревать и сознаваться нужда в нем, или же в известные определенные сроки чрез назначенные промежутки времени.

Не только люди, не сведущие в канонике, а и некоторые присяжные канонисты относят к поместным соборам целых частных церквей те каноны, которые говорят о соборах. Но это есть недоразумение (со стороны настоящих канонистов не особенно извинительное). Каноны говорят вовсе не о поместных соборах целых частных церквей, а о соборах областных в частных церквах, о которых речь будет ниже. Что же касается до соборов целых частных церквей, то каноны вовсе не говорят о них по той причине, что соборам вселенским и поместным греческим и греческим святым отцам не представлялось поводов и побуждений говорить о них⁴⁹.

Это молчание канонов о наших соборах вовсе не должно быть однако понимаемо в том смысле, будто они противны канонам в запрещаются последними. Если каноны предписывают, чтобы в отдельных областях частных церквей дела благоустроялись областными соборами, то, конечно, они уже не против того, чтобы законодателями целых частных церквей были их общецерковные соборы. Вообще, соборное начало есть высшее созидающее начало в жизни церкви и как во главе вселенской церкви стоят вселенские соборы, так во главе частных церквей должны стоять их поместные соборы.

Ошибочно разумея предписания канонов относительно областных соборов о поместных соборах частных церквей, некоторые высказывают требование, чтобы последние созываемы были ежегодно. Мы с своей стороны решительным образом против этой ежегодности наших соборов. Будучи собираемы так часто, они будут собираемы без нужды и весьма могут превратиться в съезды для праздных приятных бесед (и хороших братских обедов) и утратить всю свою авторитетность (и даже стать предметом зубоскального смеха для сатирических листков). Мы того мнения, что соборы должны быть собираемы только по мере сознания действительной нужды в них. А если при такой неопределенности опасаются, что они вовсе не будут собираемы, то можно назначить определенный промежуток времени более или менее значительный, не меньший как пятигодичный. В случае же каких-нибудь неожиданно являющихся нужд, конечно, они могут быт собираемы и во всякое время.

На вопрос: из кого должны составляться поместные соборы мы вместе с решительным большинством подавших голоса по вопросу отвечаем, что из епископов, клириков и мирян⁵⁰. На другой вопрос: какое значение должно быть усвоено голосам клириков и мирян только ли голосов совещательных (советовательных) или же наравне и одинаково с голосами епископскими голосов решающих мы вместе с канонистами отвечаем, что – значение голосов только совещательных. (Дело, по нашему, должно происходить так, что всему составу собора предлагаются на обсуждение подлежащие решению вопросы, – что по обсуждении каждого вопроса целым составом собора и после подачи всеми голосов за то или иное решение вопроса образуется частное епископское заседание, которое и постановляет свое определение; если определение епископов будет не согласно с большинством поданных голосов, то они имеют возможно обстоятельным образом мотивировать такое свое определение⁵¹.

Мы не усвояем поместному собору высших функций административной и судебной, находя, что для той и для другой функции достаточно Св. Синода⁵².

II. Высшим административно-судебным органом Русской православной церкви имеет быть Св. Синод, первенствующему члену которого усвояется титул Российского патриарха.

Мы с своей стороны были бы против этого возобновления титула патриаршего, так как благо церкви, по нашему мнению, вовсе не требует его (титул в данном случае, как и всегда, сам по себе не увеличить правительственных способностей людей). Но, во-первых, за него решительное большинство печатно подавших свои голоса по вопросу о церковной реформе (утверждающих, будто в настоящем своем виде Св. Синод представляет собою правительственное учреждение безглавое)⁵³; во-вторых, в пользу его есть довод относительный и условный, который однако же не может быть оставляем без внимания. Говорят, что старообрядцы-поповцы собираются учредить у себя патриаршество; а когда они это сделают, – сделать же это ничто им не препятствует, – то простые православные люди будут сетовать, что вот де у раскольников есть патриарх, а у нас православных нет патриарха, и не мало будут огорчаться этим и скандализоваться⁵⁴.

Но допуская усвоение первенствующему синодальному члену титула Российского патриарха, мы никак не допускаем при этом настоящего восстановления прежнего нашего патриаршества, именно – патриаршества единоличного, каковым оно у нас было. Первенствующему члену Св. Синода имеет быть усвоен титул Российского патриарха, но прт этом ему не имеет быть дано совершенно никаких единоличных прав и он без всякого увеличения его прав остается при тех самых правах, которые имеет теперь как первенствующий член Синода. Мы решительным образом против единовластного патриаршества, с которым неизбежно соединена опасность деспотизма и самодурства, а людям, стоящим за единовластие, мы укажем на пример Константинопольских вселенских патриархов⁵⁵, которые вовсе не единовластны: ничего не может делать без них состоящий при них священный синод, но и они⁵⁶ в свою очередь ничего не могут делать без этого синода, иначе сказать – что они суть не более как председатели синода или первенствующие его члены⁵⁷.

Можно опасаться, что человек властолюбивый, заняв кафедру патриаршую, т.-е. именуемую патриаршею, или заместитель которой носит титул патриарха, будет стремиться к единовластию прежних наших патриархов. Но, с другой стороны, можно надеяться, что в настоящее время осуждает эти стремления уже одно общественное мнение, не говоря уже о корпорации членов самого Синода.

Что касается до состава Св. Синода, то число его членов должно быть значительно бо́льшим нынешнего обычного числа; после трех митрополитов, имеющих и впредь остаться пожизненными членами Синода, прочие его члены должны быть переменными, вызываемыми на известное определенное время, при чем вызов не должен быть произвольным, а происходить в известном определенном порядке; должно быть дано место в Синоде и представителям белого духовенства. Чтобы отсутствие из епархий присутствующих в Синоде архиереев не оказывалось слишком неудобным для первых, присутственный синодальный год должен быть разделен на две или три сессии и в каждой сессии должны присутствовать свои члены.

Инициатива возбуждения всяких вопросов и предложения всяких мероприятий главным образом должна составлять право и обязанность первенствующего члена Синода, но она нисколько не должна быть воспрещена и каждому из его членов.

Окончательное возможно лучшее устройство дела должно быть предоставлено времени.

III. Обер-прокурор Св. Синода, теперь властно командующий Синодом, должен быть лишен своей команды и возвращен к той роли, для которой учреждена его должность, т.-е. к роли представителя государственной власти, наблюдающего, чтобы Синод и вообще все органы церковного управления исполняли свои обязанности как следует. Можно думать, что нынепшим рабством, в котором находится Синод у обер-прокурора⁵⁸, он в значительной степени обязан самим, составляющим его, архиереям, которые имеют причины бояться обер-прокурора и побуждения заискивать перед ним, именно – бояться из опасения быть переведенными с лучших кафедр на худшие, заискивать из желания получать ордена и отличия (архиепископство, крест на клобуке) и достигать переведения с худших кафедр на лучшие. Когда ничего этого не будет, о чем ниже, то у корпорации членов Синода явятся смелость и охота отстаивать свою свободу от посягательств обер-прокурора. Очень важное значение имеет в данном случае то обстоятельство, что Синод производит свои сношения с государем чрез обер-прокурора. Поэтому должно быть достигнуто, чтобы право сих сношений было предоставлено первенствующему члену Синода.

IV. Желательно, чтобы в Русской церкви было введено древне-старогреческое областное митрополияльное (митрополитанское, митрополичье)⁵⁹ управление, с умножением числа епископий, если не совсем таким, как это было в Греции, то с таким, какое только окажется возможным⁶⁰.

Мы решительным образом против тех митрополияльных округов, за образование которых высказались духовная власть и большинство людей, печатно подавших свои голоса по вопросу о церковной реформе и которые, в числе семи – девяти, имели бы быть образованы из существующих епархий. Эти своего рода церковные генерал-губернаторства находять желательными в виду необходимости передать дела второстепенной важности из высшего управления в местные установления. Но учреждение митрополияльных округов желательно не для достижения одной только сейчас указанной цели, а для достижения и других, несравненно важнейших целей, именно – во-первых, для того, чтобы доставить архиереям нашим возможность стать действительными архипастырями своих паств, которыми они должны быть и которыми теперь они вовсе не имеют возможности быть по причине обширности епархий; во-вторых, чтобы пробудить и поддерживать в состоянии бодрствования нашу церковную жизнь, которая теперь находится в состоянии истинного и глубокого (летаргического) сна. Но для достижения этих двух целей желательно не учреждение митрополияльных округов, в пользу которых высказалось большинство, а введение у нас древних греческих округов с возможным умножением числа епископий. В древней Греческой церкви было так, что каждый город имел своего епископа и что епископы городов (уездных) каждой епархии (губернии), под главенством или председательством епископа главного города епархии (митрополита), составляли из себя административную корпорацию, территория которой называлась митрополияльным округом⁶¹. К епископам этих округов относятся канонические предписания, чтобы епископы каждой области ведали епископа в митрополии предстоятельствующего и чтобы они ежегодно собирались (по древнейшему предписанию – дважды, по позднейшему – однажды) для благоустройства дел церковных своей области. Епископ одного города с его округой или его уездом имел полную возможность быть действительным архипастырем своей паствы; ежегодные соборы таких сравнительно небольших областей, как епархии или губернии, имели полную возможность благоустроять всякие церковные дела областей; церковная жизнь у людей, ежегодно принимавших в каждом селении и чуть не в каждом, а то и совсем в каждом, доме своего архипастыря, преподававшего его обитателям свое благословение и простиравшего к ним слово наставления⁶², – людей, ежегодно видевших в своем областном городе заседания собора, благоустроявшего церковные дела области, и имевших полный доступ к нему со всякими своими нуждами, не могла находиться в летаргическом сне, а должна была представлять из себя более или менее живую настоящую жизнь.

Так вот, введение в Русской церкви именно этой древне-греческой митрополияльной системы с возможно бо́льшим увеличением количества епархий и представляется весьма желательным⁶³. Вполне воспроизвести древне-греческий церковный строй, т.-е. в каждый уездный город поставить епископа, по всей вероятности, на первых порах окажется невозможным и по недостатку кандидатов в епископы и по недостатку средств на их содержание. Но думаем, что учреждение в каждой губернии по пяти уездных епископий, так чтобы вместе с губернским епископом (которому должно быть дано имя архиепископа или митрополита) всех епископов в каждой губернии было по шести, окажется возможным в том и другом отношении на первых же порах. При этом, что касается до кандидатов в епископы, то не необходимо требовать, чтобы они были непременно с высшим богословским образованием, – люди и с средним богословским образованием, но способные и достойные, могут быть избираемы в епископы (а непременное требование высшего богословского образования должно быть сохранено только по отношению к губернскому епископу)⁶⁴.

Говорят, что предлагаемое нами есть нечто идеальное. Но идеальное есть то, к чему можно стремиться и что вполне недостижимо. Мы же предлагаем то, что́ у Греков весьма долгое время было на самом деле⁶⁵. – Говорят, что предлагаемое нами слишком радикально. Согласимся, что так; но если действительно предпринимать реформу, а не ограничиваться только словами о ней: то, полагаем, не должно страшиться радикализма, стремящегося не к разрушению, а к введению чего-либо хорошего и желаемого. – Говорят, наконец, что слишком большое увеличение количества епископов уронит их престиж. Но мы в некотором смысле этого и весьма желаем, именно – желаем, чтобы епископы наши из сверхчеловеков, каковых они представляют собою теперь (с своей, по выражению Регламента, жестокой славой), превратились в человеков, – чтобы они низошли до той простоты и доступности, до той возможной настоящей гуманности, которая подобает истинным архипастырям⁶⁶. От этого их превращения (их перерождения) действительный их престиж нисколько не умалится, а, напротив, в подобающей степени возрастет⁶⁷.

Как бы то ни было, но если хотеть действительной церковной реформы, то возможно бо́льшее увеличение количества епископов должно быть признано делом совершенно и решительно необходимым. В числе желаемого и ожидаемого от церковной реформы одно из главных и важнейших пожеланий есть то, чтобы духовенство наше, в настоящее время далеко не в совершенно достаточной степени удовлетворительное, было возведено и возвышено на возможную степень удовлетворительности, чтобы священники наши, в настоящее время если не в решительном большинстве своем, то в значительной своей части представляющие из себя не пастырей, а пьяных и полупьяных наемников, во всей своей совокупности стали возможно настоящими пастырями. Это исправление духовенства должны произвести епископы при участии соправящих им пресвитерских коллегий. Но они в состоянии будут сделать это единственно в том случае, если под их властию будут находиться не тысячи священников, как в настоящее время, а только сотни их, ибо только в этом случае они будут обладать непосредственным достаточным знанием каждого из них и находиться в возможно живом общении со всеми ними. Равным образом и настоятельнейше желаемым приходским попечительствам о бедных епископы в состоянии будут посвящать свои неустанные и неусыпные заботы, которых потребует от них преуспеяние попечительств, только тогда, когда под их ведением вместо весьма многих сотен будут находиться возможно немногие сотни их.

Новое и настоятельное побуждение умножить число епископов, как предлагаю я, создается недавно принятым в Государственной Думе проектом закона о свободе совести, по которому сектантам и иноверцам предоставляется свобода не только исповедания своих вероучений, но и пропаганды последних среди православного населения Империи. Если этот проект закона превратится в действительный закон, то у православных священников явится новая обязанность бдительно стать на страже православия и с заботливостью отражать попытки чьей-либо пропаганды. Но чтобы священники возможно старательным образом стали исполнять эту свою новую обязанность необходимо, чтобы епископы неукоснительно и настоятельно возбуждали и побуждали их к этому. А для сего и нужно, чтобы под властию епископов состояли не тысячи священников, а только немногие сотни их, ибо священники на самом деле могут быть возбуждаемы и побуждаемы епископами не чрез увещательные послания или строгие предписания, рассылаемые священникам чрез консистории, что теперь единственно возможно при обширности епархий и что не принесет ни какой пользы, так как послания и предписания будут читаемы, бросаемы и забываемы, а чрез непосредственное личное обращение епископов к священникам при живом постоянном общении одних с другими. Единственная мера, которая может привести к этому, желаемая нами, – есть умножение числа епископов.

Мы не будем распространяться о круге деятельности желаемых нами епархиальных (губернских) соборов: этот круг деятельности начертан в канонах, которые, говоря о соборах, разумеют именно наши соборы⁶⁸. V. Относительно епархиального управления или, выражаясь точнее по отношению к тому, что́ заявлено нами как желаемое, – относительно управления епископов их епископиями – имеет быть сказано нами то немногое, хотя и весьма и чрезвычайно важное, что из единолично-епископского, каково оно у нас теперь, оно должно быть превращено в коллегиальное епископско-пресвитерское, так чтобы состоящие при епископах члены коллегий, именуемых у нас теперь консисториями, имели голоса не совещательные только, как это ныне, а совершенно такие же решающие, как и голоса самих епископов.

Единоличное епископское управление надлежало бы заменить коллегиальным епископско-пресвитерским управлением и в том случае, если бы для такой замены не существовало никаких практических побуждений. Надлежало бы заменить потому, что вторая форма управления ведет свое начало от времен апостольских и представляет собой ту форму управления, которая учреждена апостолами⁶⁹), а первая форма управления представляет собой наше злоупотребление (cfr нашей Истории Русской церкви I т. 1 полов., 2-го изд. стр. 372, 381, 604), и что если производить реформу, то, конечно, недолжное надлежит заменять должным и устранять злоупотребления.

Но существуют и практические побуждения желать, чтобы одна форма управления была заменена другой:

нужно же излечить наших архиереев от болезни высоковластия, которою более или менее заражены почти все они, которая нередко граничит с деспотизмы, а иногда и совсем переходит в этот последний;

нужно же прекратить возможность появления архиереев взбалмошных самодуров и позорных взяточников (тех и других нам приходилось видать на своем веку);

нужно, наконец, архиереев монахов (хотя впрочем они и не монахи, а только из монахов) примирить с белым духовенством. Не знаем и не можем сказать до какой степени в белом духовенстве распространена вражда к архиереям – монахам, но то несомненно, что в некоторой части белого духовенства она есть и притом очень сильная: нам самим не один раз случалось быть свидетелями, как белые священники отчитывают архиереев с пеной у рта. При замене единоличного управления коллегиальным не будет raison'а d'etre для этой вражды: хорошо или худо станут править архиереи, ответственность будет не на них одних, но в равной мере и на самом белом духовенстве, с представителями которого они станут править⁷⁰.

Само собою разумеется, что нынешние позорные Консистории должны быть стерты с лица земли и что их должны заменить новые, совсем иного свойства и качества, канцелярии епархиального управления⁷¹ (слуги архиерейские, с ограничением власть их господ, можно надеяться, сами собой перестанут быть лакомыми скотинами, как величает их Регламент и что́ они суть до настоящего времени)⁷².

VI. По отношению ко всему управлению желательно: чтобы издан был хороший свод законов Русской церкви или хорошая Русская Кормчая (еще 11 Марта 1835 г. был высочайше утвержден доклад обер-прокурора Св. Синода о необходимости издания законов по духовной части, но, увы, эта необходимость и до сих пор остается все тою же ожидающею своего удовлетворения необходимостию...);

чтобы Св. Синод, областные соборы и епископы производили все дело управления и суда по возможности гласно и открыто, – чтобы все они неукоснительно печатали обстоятельные протоколы своих заседаний и годичные отчеты о своих всяких церковных тратах, которые бы все могли быть читаемы и свободно обсуждаемы (Регламент, часть 3, должность (управителей), § 2 (начало ч. 3-й);

чтобы годичные правительственные отчеты по духовному ведомству говорили правду, а не... кривду, т.-е. чтобы изображали состояние дел церковных в действительном и настоящем виде последних, а не разрисовывали их фальшивыми красками напыщенного красноречия.

VII. По отношению к епископам желательно:

чтобы они не были переводимы с кафедры на кафедру, каковое переведение самым решительным и самым строгим образом запрещается канонами⁷³;

чтобы назначено было всем им определенное жалованье (заимствуемое если не сполна, то главным образом оттуда же, откуда они теперь получают свое содержание);

чтобы отменено было награждение их орденами и удостоение отличий (титул архиепископа, крест на клобук);

чтобы отменен был закон об оставлении ими своих имуществ их наследникам и чтобы с имуществами поступаемо было по канонам (Апост. прав. 40 и толкования на него Зонары и Вальсамона)⁷⁴, т.-е. чтобы они шли в епархиальные фонды, которые должны быть употребляемы на дела благотворения⁷⁵;

чтобы наконец принятые ныне у них пышные одежды были заменены теми скромными одеждами, которые настоятельно предписывает им правило каноническое (7-го всел. соб. пр. 16)⁷⁶).

VIII. По отношению к епархиям желательно: чтобы в каждой из них издаваемы были епархиальные ведомости, причем разумеем и все епископии уездные, учреждение которых по нашему мнению желательно;

чтобы в каждой из них были издаваемы примерно через промежуток пяти лет, с названием пятигодников или каким другим, так называемые у католических и православных южных славян шематизмы, именно – списки приходов епархий с сообщением в них сведений о приходских церквах, о лицах причтов, состоящих при церквах, о количестве в приходах селений и душ, о состоящих при церквах попечительствах или советах и пр.;

чтобы составлены были хорошие описания всех епархий с приложением карт географических (на которых означить все села и монастыри), а где нужно – и этнографических, а также снимков с замечательных памятников древности.

имеем кратко сказать: об учебных заведениях для воспитания детей духовенства и для приготовления кандидатов во священники, о замещении священнических мест, о средствах содержания духовенства, о приходских попечительствах или советах.

I. Простейшим разрешением мудреного вопроса: как устроить дело с тем, чтобы с одной стороны давать воспитание детям духовенства независимо от их желания или нежелания идти во священники, а с другой стороны – приготовлять кандидатов во священники, нам представляется следующее: в пяти классах духовных училищ и четырех первых классах семинарий круг наук ввести такой, при котором бы они в своей совокупности представляли полное соответствие гражданским гимназиям (считаем девять классов с классом приготовительным); по окончании учения в четвертом классе семинарии или со окончании курса гимназии не желающие идти во священники пусть идут, куда знают; что же касается до желающих пойти во священники, то они имеют поступать в специальное богословское отделение, в котором, готовясь во священники, они имеют изучать специальные богословские науки в продолжение двух лет. При этом, чтобы не оказывалось недостатка в желающих идти во священники, нужно принимать в училища и семинарии детей из всех без исключения сословий, а в специальные богословские отделения принимать не только из семинарий, но желающих и из гимназий и из других светских среднеучебных заведений. При предлагаемом нами способе разрешения вопроса потребуется брать в семинарии учителей не только из окончивших курс в духовных академиях, а и в университетах: по это есть дело уладимое и не представляющее больших затруднений⁷⁷.

Весьма важно, чтобы наставники имели в руках возможно хорошие учебные пособия или руководства по своим предметам, а ученики – возможно хорошие учебники; но у нас заботы об этом, увы до крайности мало.

II. Относительно замещения священнических мест большинство поданных в печати голосов решительным образом за то, чтобы производить это замещение посредством избрания кандидатов в священники самими прихожанами подлежащих приходов. Мы с своей стороны столько же решительным образом за то, чтобы замещение производилось не посредством избрания кандидатов самими прихожанами, а, как это теперь, посредством назначения их архиереями. Если при предоставлении избрания кандидатов прихожанам не положить никакого ценза или никакого требования со стороны их – кандидатов образования: то будут избирать во священники дьячков и пономарей и скоро дойдут до того, чтобы избирать полуграмотных мужиков, так что архиереи вместе с Геннадием архиепископом Новгородским должны будут жаловаться, что приводят к ним мужиков, которые и ступить по книге не умеют. Но невежественных священников, каковыми были они у нас до Петра, может желать только человек по-допетровски невежественный. Если же назначить тот же самый ценз, что и теперь: то из нескольких явившихся в приход кандидатов с изъявлением желания занять место прихожане будут находить достойнейшим того, кто поставит им больше водки.. Люди, стоящие за выбор прихожанами кандидатов во священники, настаивают на этом потому, что так было в древней Руси⁷⁸. Но смеем уверить их, что возвращение к порядкам древней Руси вовсе не значило бы возвращения ко временам апостольским... И каноническое предписание: «Да не будет позволяемо сборищу народа избирати имеющих производится во священство» (Лаодик. соб. пр. 13), если в каком случае имеет все свое значение, то именно в вашем.

Но решительным образом настаивая на том, чтобы замещение священнических мест производилось посредством не выбора, а назначения кандидатов, мы в то же время непременным образом предполагаем, что назначение имеет быть производимо не единолично архиереем⁷⁹ с его домашним секретарем (и келейником)⁸⁰, как это теперь, а архиереем с коллегией пресвитеров, и что в каждом отдельном случае из числа кандидатов будет избираем по общему их суду достойнейший. Если случится, что у прихожан какого-нибудь прихода, имеющих нужду в священнике, будет очень хороший светский человек с средним или высшим образованием, который пожелает пойти к ним во священники и которого они пожелают иметь своим священником, то таковой в виде исключения, конечно, может быть поставлен.

III. По весьма щекотливому вопросу о средствах содержания духовенства наше мнение есть следующее. Некоторое, возможное для казны, увеличение средств содержания чрез прибавку жалованья, и это именно, если не ошибочны наши сведения, главным образом в северной половине России, составляет дело желательное. Но искание священников, чтобы они обеспечены были в средствах содержания до избавления от необходимости взимать плату за требы, должно быть признано вовсе не подлежащим удовлетворению. Во-первых, большинство священников, сколько бы вы не обеспечивали их, будет взимать плату за требы; во-вторых, если бы вы каким-нибудь чудодейственным образом достигли того, чтобы священники не брали платы, то они стали бы исправлять обязанности по требосовершению до последней степени небрежно и возбудили бы против себя громкие вопияния народа. Священники обыкновенно говорят, что взимание платы за требы унизительно. Отвечаем им, что на самом деле это вовсе не унизительно и что слова апостола: «служащии олтарю со олтарем делятся» (1 Коринф. 9, 13; 1Тим. 5, 17–18) должны быть относимы и к взиманию платы за требы. Все дело в самом священнике: приобрел он расположение прихожан своею добротою, своим по возможности истинным пастырством, – и они платят ему за требы, по мере сил, с искренним усердием; возбуждает он их против себя своим поведением по отношению к ним, – и они действительно платят ему за требы с не особенно хорошими чувствами⁸¹.

С вопросом о средствах содержания духовенства соединен вопрос о допущении священников и диаконов, которые бы наименее нуждались в средствах содержания, разумеем – священников и диаконов холостых (древнее время: Апостольск. пр. 26, 1-го всел. соб. пр. 3, Трулльск. соб. пр. 6, Неокесарийск. соб. пр. 1, Гангрск. соб. пр. 4; cfr нашей Истории Русской церкви I т. 1 полов. 2-го изд. стр. 468 fin.) Вместо ученых монахов – ученые холостые священники, как у Греков, т. е. предлагать последнее желающим пойти в монахи.

IV. Относительно приходов мы не разделяемы мечты иных о восстановлении времен апостольских, во считая обязательным учреждение попечительств или советов при всех без изъятия приходских церквах, мы от всей души вместе с другими желаем, чтобы эти попечительства или советы были организованы возможно лучше и чтобы они проявляли деятельность в возможной степени такую, какая от них желательна. После забот о благолепии приходских храмов, о приходских библиотеках и училищах, главные заботы попечительств или советов должны быть направлены к тому, чтобы не было в приходах нищих, чтобы были устрояемы для них в приходах богадельни и чтобы при церквах были составляемы некоторые фонды, из которых могла бы быть оказываема возможная помощь истинно и не по своей вине бедствующим и нуждающимся членам приходов (сироты, семьи малолетних, кормильцы которых постигнуты тяжкой и продолжительной болезнью и пр.).

I. Что богослужение совершается у нас далеко не уловлетворительно, хотя и без старого безобразного многогласия, это всякий знает: чтецы наибольшею частию читают так, что почти ничего нельзя разобрать в чтении; диаконы возглашают ектении и особенно глашают евангелие так, что услаждают главным образом слухи молящихся нечленораздельным гудением и ревом. Желательно и нужно постигнуть того, чтобы чтение чтецов и диаконские возглашения-глашения были производимы совершенно как следует. Чтобы истовое чтение не слишком удлиняло службы, – разумеем службы с чтением вечерню и утреню или их соединение – всенощную, – можно до желаемой степени сокращать последние, только, разумеется, нужно наблюдать при этом ту предосторожность, чтобы не подать повода к волнениям и расколам между людьми невежественными, для чего нужно предоставлять дело доброй воле людей⁸². Что касается до возглашения-глашений диаконских, то для них должны быть написаны ноты, которые бы превращали безобразные гудение и рев в благообразные и вполне вразумительные возглашения и глашения и отступание от которых должно быть наистрожайше воспрещено диаконам.

Чтобы для простого народа понятны были чины богослужения, чтобы для него понятны были непонятные частные действия и возглашения в чинах богослужения, желательно и нужно, чтобы для него была составлена на этот конец возможно вразумительная книжка.

Что перевод богослужебных книг требует пересмотра и исправления, это давно известно и признано. Но в ожидании, пока это будет сделано, можно было бы исправлять бросающиеся в глаза частности. Мы со своей стороны не специальны в предмете и обладаем лишь настолько званием, чтобы утверждать, что такие бросающиеся в глаза частности есть. В литургии: ектении диаконские начинаются возглашением: «Миром Господу помолимся», и это «миром» есть собственно бессмыслица, ибо слово: мир значит тут не общество людей, а согласие, любовь. По-гречески: ἐν εἰρήνῃ τοῦ Κυρίου δεηθῶμεν, и по-русски должно быть: «в мире Господу помолимся» (т. е. в мире, в любви между собой или друг с другом). Вместо «Благодарим Господа» нужно: «Возблагодарим Господа», ибо по-гречески: Εὐχαριστησωμεν τῷ Κυρίῳ´. На великом выходе нужно не «всех вас», а «всех нас», ибо по-гречески: Πάντων ήμῶν. «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся» нужно: Твоя от Твоих Тебе приносим всецело (всесовершенно; διἀ πάντα ­­ διαπαντώς) и за все (По-гречески: Τἀ σἀ ἐκ τῶν σῶν σοἰ προσφέρωμεν κατὰ πάντα καὶ διὰ πάντα). В заамвонной молитве: «Исполнение церкве Твоея сохрани» – по-гречески: Τὸ πλήρωμα τῆς ἐκκλησίας σοῦ φύλαξον... (Рим. XI, 25: исполнение языков – πλήρωμα τῶν ἐθνῶν)... «Возлюбим друг друга»... нужно: «Облобызаем друг друга» (Ἀγαπήσωμεν ἀλλήλους). – В пасхальном светильне: «Плотию уснув яко мертв» слово «мертв» опять представляет бессмыслицу, ибо выходит: плотию умерши как мертвый, нужно: плотию уснув яко смертен (по-гречески: ὡς θνητός). – В апостоле, читаемом за богослужением, – 1 Коринф. 11, 30, нелепейшее: «и спят довольни» вместо: «и умирают». – Об исправлении перевода богослужебных книг и о преобразованиях в наших богослужебных чинопоследованиях» А. А. Папкова № 37 «Церковных Ведомостей» 1907 г., стр. 1580–1682.

В видах особого назидания молящихся мы с своей стороны находили бы весьма желательным переустройство в церквах олтарных царских дверей. Олтарь с находящимся в нем и служащим священником должен быть видим молящимися, и это может быть достигнуто тем способом, чтобы царские двери вместо высоких, каковые начали делать у нас с неособенно давнего времени, по старинному и древнему делать низенькие, погрудные, каковыми оне остаются у Греков до настоящего времени. При этом могли бы быть сохранены на них и те изображения, какие у нас на них помещаются, только быв сделаны маленькими, миниатюрными⁸³.

II. Относительно вообще средств христианского веро-и-нравоучения, речи о которых мы соединяем с речами о богослужении, мы с своей стороны находили бы желательным:

во-первых, чтобы издан был русский перевод Нового Завета с обстоятельным к нему введением и с непрерывными, насколько требуется, подстрочными к нему примечаниями (и с картами Палестины и территорий, служивших местами проповеди апостолов), так чтобы он стал совершенно (?) удобочтимым (при чем должен быть исправлен и его перевод, быв освобожден от таких неправильностей, как в начале евангелия от Матфея: Родословие Иисуса Христа (вместо чего нужно: Повествование о рождестве Иисуса Христа) и таких нелепостей, как в Деяниях апостольских, – 19, 35, языческий бог Диопеть). «Кто бо есть человек, иже не весть, яко Ефесский град служитель есть великие богини Артемиды и Диопета, τῆς μεγάλης θέας Ἀρτέμιδος καὶ τοῦ Διοπετοῦς. При τοῦ подразумевается: ἀγάλμα, ἀνδρίας, εἴδολον или εἰδολεῖον, см. в словаре Византия сл. διοπετής и у Бензелера тоже слово. Разумеется именно ἀγάλματος. – (Также: Мф. IX, 16 – Αἴρει γὰρ τὸ πλήρομα αὐτοῦ ἀπὸ τοῦ ίματίου, возмет бо кончину свою от ризы; нужно: ибо весь (сполна) отдирается (отрывается) оно от одежды (буквально: ибо полнота его отдирается (отрывается) от одежды, ибо он (лоскут) отдирает полноту свою от одежды; πάκος – лоскут, вообще сукно, материя, раnnus; πάκος ἄγναφος – новый лоскут. – Марк. II, 4: καὶ μὴ δυνάμενοι προσειέγκαι αὐτο῀χ διὰ τὸν ὄχλον, ἀπεστέγασααν τὴν δτέγην όπου ἦν καὶ ἐξορύξαντες χαλο῀σιν τὸν κράββατον, открыша покров, идеже бе, и прокопавше свесиша одр; нужно: раскрыли покров и (таким образом), сделав (прокопав) отверстие (дыру), спускают кровать. – VII, 4, 8: βαπτισμοὺς ξεστο῀ν καὶ ποτηρίον, крещения (т.-е. омовения) чваном и сткляницам. – Луки V, 19: ἀναβάντες ἐπἰ τὸ δο῀μα, διἀ το῀ν κεράμον καθῆκαν, взлезше в храм, сквозе скуделы низвесиша. – XI, 38: Фарисей же видев дивися, яко не преже крестися (Иис. Хс.) прежде обеда (­­ чепуха). Деян. XVI, 16: отроковица некая, имущая дух пытливый, πνεῦμα πυθονος. – 1Тим. V, 11: юных же вдовиц отрицайся: егда бо рассвирепеют о Христе, посягати хотят, όταν γὰρ καταστρηιιάσοσι τοῦ Χριστοῦ. Нужно: когда взбесятся против Христа. – Тит. II, 7: О всем (же) сам себе подавая образ добрых дел, во учении независтное, честность, нетление, ἐν τῇ διδασκαλίᾳ ἀδιαφορίαν, σεμνότητα, ἀφθαρσίαν.

Во-вторых, чтобы сочинена была для простого народа возможно доступная для него книга христианского веро-и-нравоучения или простонародный катехизис (о нужде сочинения которого говорить еще Феофан Прокопович в Регламенте, проектировав издать его в трех книжках), а также хороший Пролог или собственно хороший избор житий святых⁸⁴.

Мы не помним, чтобы кто-нибудь из писавших по вопросу о церковной реформе заявлял о необходимости реформировать вместе с другим и наше монашество. Весьма и весьма удивляясь этому, мы с своей стороны находим реформу монашества не менее необходимою, чем чего бы то ни было другого, и решительно утверждаем, что церковная реформа без реформы монашества была бы реформою, не простершеюся на то, что наиболее нуждается в реформе.

Реформа монашества, теперь до последней степени плохого, должна состоять в том, чтобы во всех без исключения монастырях введено было строгое общежитие⁸⁵, которое представляет собой единственную форму истинной монашеской жизни⁸⁶, и чтобы монахи непременным образом до такой степени были изолированы от женщин⁸⁷, до какой это предписывают древние отеческие уставы, имеющие быть восстановленными и во всем своем объеме⁸⁸.

При сем –

число монастырей весьма сократить;

ненужные постройки в монастырях запретить (подтверждая запрещение, сделанное еще Петром Великим);

излишки денег, имеющие оставаться в монастырях от содержания монахов, употреблять на благотворения; невежественных людей, имеющих стричься в монахи, несколько просвещать чрез учреждение в монастырях специальных для них училищ;

ввести в монастырях ремесла и вообще побуждать монахов к тому, чтобы они, по подобию древних монахов, старались содержать себя главным образом трудами рук своих⁸⁹.

Нарочитые речи о том, чем должно быть монашество, ведутся мною в 2-й половине I тома моей Истории Русской церкви, – 1 изд. стр. 607 fin., 2 изд. стр. 724 (общественное значение и служение монахов). (Я желал и мечтал было написать по вопросу о церковной реформе возможно обстоятельную статью; но, к сожалению, теперешнее состояние моего здоровья не позволило мне исполнить желание и осуществить мечту⁹⁰.

Е. Голубинский

7 Апреля 1906. На черновике, писанном рукою Е. Е., отмечено: «кончена писанием (зачеркнуто: «написана») сия статейка 7 Апреля 1906-го года. 7-е Апреля – пятница Святой недели». Черновик – в 4-ку, на 29 лл. – Для печати «переписано 7 – 9 Августа 1906». Этот оригинал (в 4-ку, на 29 лл.), писанный писцем, имеет по местам исправления и дополнения, сделанные самим Е. Е. По просьбе его, я напечатал эту записку осенью 1906 г. в типографии Штаба Московского военного округа, в которой тогда печатались «Чтения в Императорском обществе Истории и Древностей Российских при Московском университете» (в 8-ку, стр. 22†2 ненумерованные). «Статейка напечатанной получена от С. А. Белокурова 4-го Октября 1906-го года», отметил Е. Е. на одном экземпляре ее. Напечатана она была в количестве 100 экземпляров, в продажу не поступала, рассылалась и раздавалась Е. Е-чем и, по его просьбе, мною только знакомым. Кроме того Е. Е. имел в виду представит ее членам образованного при Св. Синоде Предсоборного Присутствия, как свое мнение о необходимых улучшениях в жизни Русской церкви. На одном печатном экземпляре записки Е. Е. написал:

«В заседании общего собрания Предсоборного Присутствия 7 Ноября 1906 г. часть членов (все кроме пяти; сколько было всех членов, не сказано) высказались за желательность предлагаемых мной митрополияльных округов, но относительно осуществления моей мысли заявили, что оно есть дело лишь не близкого будущего, – «Церковныя Ведомости» № 46-й, 18 Ноября 1906 г., стр. 1, col. 1 fin. (Подлинные слова: «Остальные члены, считая желательным введение митрополичьих округов (в смысле проекта Е. Е. Голубинского) лишь делом не близкого будущего»... Недостает смысла, что-то пропущено. Председатель Присутствия того же заседания в своем резюме произшедших прений высказался: «Осуществить об округах мысль профессора Голубинского при условии, чтобы в каждом уездном городе был епископ, а митрополии совпадали с границами губерний, возможно только в отдаленном будущем», – стр. 11, col. 2 нач. – В другом месте Е. Е. пишет: «Отзыв проф. Бронзова об этой статейке «К вопросу о церковной реформе», как о содержащей пожелания и чаяния не сполна удобоприемлемые («не все авторские пожелания и чаяния удобоприемлемы») во 2-игь № «Церковных Ведомостей» 1907-го года, стр. 76, col. 2 fin., в статье: «Духовная печать в 1906 году».

Искренно убежденний в необходимостии преобразований в жизни Русской церкви, Е. Е. не надеялся, чтобы его желания исполнились и на одном экземпляре записки написал следующие «Стихи на сию записку»:

«Старик ты старый, о, мечтатель,

А что́ наврал ты, мой Создатель!

Твои реформы не зряшны⁹¹,

Но чересчур оне смешны⁹².

Ты в простоте души желал бы,

Чтоб руки на себя поднял бы

Российский наш архиерей:

Весьма ж наивен ты, ей-ей!»

Впоследствии Е. Е. желал бо́льшего распространения своей Записки, чтобы публика, а не избранные только люди, ознакомилась с нею, и потому я, с согласия Е. Е., передал 1 экз. Записки е редакцию «Русской Мысли» для напечатания ее в одной из книжек. В письме ко мне от 7 Сентября 1910 г. Е. Е. писал: «Предисловьеце к моей записке, имеющее быть помещенным под строкой, по моему мнению должно быть такое: Предлагаемая записка Е. Е. Голубинского, напечатанная им в 1906 году в небольшом количестве экземпляров для личного вручения людям компетентным и заинтересованным в деле, теперь, согласно его желанию, печатается нами для общедоступного чтения. С. Белокуров». – Но редакция «Русской Мысли» не нашла возможным перепечатать ее...

По выходе в свет записки, Е. Е., перечитывая ее, стал делать дополнения, приписывая их на одном экземпляре, подобно тому, как он поступал и с другими своими печатными трудами (Част своих дополнений он напечатал в виде небольших 4 листков к стр. 11 (две вставки), 17 и 22). Одного экземпляра записки оказалось недостаточным для этого, и он начал дополнят еще 2-й экземпляр ее. Таким образом образовались экземпляры ее с дополнительными заметками, которые Е. Е. сам обозначил «№ 1» и «№ 2». Впоследствии все эти дополнения были переписаны и заняли 17 почтовых листов большого формата и 8 четвертушек писчего листа. При настоящем втором издании Записки все это было разнесено по соответствующим местам и внесено или в текст или (главным образом) в примечания. Не внесены только следующие указания Е. Е. на литературу предмета:

Есть «Записка о состоянии православной церкви в России» А. Н. Муравьева п разбор ея митр. Филаретом, см. Алфавитн. указатель к собранию мнений и отзывов м. Филарета, под сл. Рукописи, сл. Записка, стр. 555, col. 1. Есть «Возражение митр. Филарета против проекта учреждения временного духовного совета при Св. Синоде, удостоившееся высочайшего одобрения, ibid. см. Советы, стр. 575, col. 1.

См. еще у митр. Филарета ibid. под словами: Архиереи, стр. 359, Взятки, стр. 375, Возраст, 377 (что можно ставить в cвященники ранее 30 лет), Синод, 580, 584 fin., 586 , 588, Консистория 458, Книги, 443 fin. (Оглавление).

Иванцов-Платонов, А. М. (прот.) – О русском церковном управлении (изд. С. Шарапова). Спб., 1898.

Н. К. Соколова статья.

И. К. Смирнова статья.

См. в моей Истории Р. Ц.

К вопросу о возрождении русского прихода, протоиер. Н. Благоразумова, М. 1904 (обзор исследований Папкова).

Издания «Религиозно-Философской Библиотеки»: 1) Высшее церковное управление в России, и 2) О возрождении Русской церкви. 1905.

Правда о выборном начале в духовенстве. Православного мирянина. Спб. 1871 (Разбор исследования священника Морошкина: «О выборном начале в духовенстве»). В академич. библиот. 43/352.

Обер-прокуроры: Благовидов, стр. 26 нач., Рункевич, стр. 206.

Духовные законы: Богословский, стр. 29 нач., Добровольский, стр. 69, Ивановский, стр. 88, Смирнов, стр. 223.

Возрождение прихода: Болдовский, стр. 30, 40 коп.; Гиляровский, стр. 54, 1 р. 50 к.; Папков, стр. 172, 50 коп.

Московский собор 1682 г.: Виноградский, стр. 38, Воробьев, стр. 46.

О белом духовенстве и монашестве: Елагин, стр. 74, еп. Иоанн, стр. 97.

Пастырское служение по учению Исидора Пелусиота: Заварин. стр. 85, 30 к.

Исправление богослужебных книг: Никольский, стр. 160, Чистович, стр. 271.

Интересы и нужды епархиальн. жизни: Никольский, стр. 160.

Апостольские литургии восточной церкви: Петровский, Спб. 1897. стр. 173, 2 р. 50 к.

Барсов и Павлов по вопросу об управлении древне-христианкой церкви. Скворцов. М. 1904, стр. 219, 40 коп.

Константинопольская церковь в XIX веке: Соколов, стр. 226. Ц. 4 р.

Современные церковные вопросы Тертия Филиппова, стр. 265.

Кроме того сохранилась в особом конвертике вырезка из «Московских Ведомостей» (5 Сентября 1905 г. № 243) с сообщением о состоявшемся 4 Сентября в Историческом Музее чтении для рабочих, на котором князь А. Г. Щербатов «вел продолжительную беседу о приходе, его значении и роли в местной общественной жизни». На конвертике Е. Е. написано: «Князь Щербатов о приходе. Издал брошюру, которую приобрести».