О таинстве елеосвящения

К числу семи таинств, в православной Церкви верно хранимых и по богопреданному чину совершаемых, относится таинство елеосвящения. Елеосвящение есть такое таинство, в котором, при помазании тела елеем, призывается на больного благодать Божия, исцеляющая немощи душевные и телесные¹.

Назначение сего таинства для болящих иногда смущает малодушных, и побуждает их боязливо уклоняться от принятия его. Бывают больные, которые, со дня на день, ослабевая, продолжают думать, будто им еще рано освятиться елеем, и если бы кто предложил такому слабому душою и телом человеку позвать пресвитеров церковных, да помажут его елеем, то он принял бы предложение сие, как верное предсказание своей близкой кончины. Такое предубеждение против сего спасительного таинства между чадами Церкви православной предотвращается и пресекается чистым учением ее; но Церковь римская сама поддерживает этот предрассудок, когда елеосвящение называет «последним помазанием, таинством отходящих»² из сей жизни. Существенные черты или принадлежности каждого таинства суть: Божественное его установление, обетование даров благодатных, в нем преподаваемых, и видимый знак, при посредстве которого таинство преподается. Посему все учение о таинстве елеосвящения может быть совмещено в трех частях, из которых в первой будет показано Божественное установление его и употребление в древней христианской Церкви, как таинства; во второй будут указаны благодатные плоды таинства елеосвящения; в третьей рассмотрены будут принадлежности сего таинства, относящиеся к его совершению.

I. Божественное установление таинства елеосвящения, и употребление его в древней христианской церкви

Когда Спаситель, призвав двенадцать учеников; послал их на проповедь; то они, изшедше, проповедаху, да покаются… и мазаху маслом многи недужныя, и исцелеваху (Мк.6:12,13). Нет никакого сомнения в том, что Апостолы сие делали по повелению Господа. Ибо Господь, как свидетельствует другой Евангелист, послав их на проповедь, дал им в числе прочих такую заповедь: болящия исцеляйте (Мф.10:8). Можно также, с несомненностью полагать, что тогда же назначено Иисусом Христом вещество елея, как орудие целительной силы: ибо Апостолы не стали бы помазывать недужных маслом, если бы с ним не соединилось обетование исцеления от недугов; а само собою масло не могло бы исцелять от болезней, которые у многих больных, конечно, были различны, если бы сие вещество самим Спасителем не было благословлено к употреблению в болезнях. Итак, елей сей был не простым врачебным веществом, но орудием исцеляющим недуги благодатной силы; а употребление его возложено было на Апостолов, не как на врачей телесных, но как на проповедников евангелия. Если бы в сем елеопомазании, которое совершали Апостолы, проявлялся вообще данный им Иисусом Христом чудесный дар исцелений; то было бы не довольно понятно, для чего был, употребляем видимый знак, и именно елей, а не другое вещество. Дар исцелений не был связан с употреблением какого-либо вещества: ибо Апостолы исцеляли недужных именем Христовым, так что тень мимо ходившего Петра, осеняя больных, исцеляла их (Деян. 5:15,16). В помазании маслом недужных, упоминаемом у Евангелиста Марка, есть именно предсказание того, что вскоре, по повелению Спасителя, введено Апостолами во всеобщее употребление между верующими; и совершается до ныне под именем таинства елеосвящения. Некоторые предварительные действия и в учреждении других таинств предшествовали решительному их установлению. Так таинство крещения Господь установил перед вознесением Своим, послав Апостолов в мир учить и крестить (Мф. 28:19); но еще прежде предвозвестил о семи таинствах, сказав: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие (Ин. 3:5). Таинство причащения установил Господь на последней с учениками вечери; но еще прежде раскрыл учение о семи таинствах и его необходимости: аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крови Его, живота не имате в себе. (Ин. 6:53 и след.) Подобно сему, хотя надобно думать, что таинство елеосвящения решительно установил Господь уже по воскресении Своем, когда являясь, глаголал Апостолам, яже о царствии Божии (Деян. 1:3), о том, что должно служить к созиданию Царства Божия на земле, или Церкви: но нет сомнения в том, что знаменательные принадлежности сего таинства открыты были еще прежде в соответственном Господню повелению действия Апостолов, которые помазывали маслом недужных, и чрез то их исцеляли. Древние учители Церкви, изъяснявшие евангелие от Марка, в повествовании его о сем действии Апостолов признавали указание на таинство елеосвящения, и говорили, что краткое сказание Евангелиста заключало в себе черты, ясные и полные раскрытые в послании Апостола Иакова о семи догматах. Виктор, пресвитер антиохийский³ пишет: «слова: мазаху маслом (Мк. 6:13), один Марк сказал; и Апостол Иаков подобное же говорит в своем соборном послании. Елей и недуги врачует, и сообщает свет и радость. Итак, означает елей и милость Божию, и врачевание болезни, и просвещение сердца. Впрочем, для каждого ясно, что все совершает молитва; а елей служит знаком сего». Блаженный Феофилакт также замечает; «о том, что Апостолы помазывали маслом, говорит один Марк и еще Иаков брат Божий в своем соборном послании»⁴

Учение о таинстве елеосвящения Апостол Иаков излагает так: болит ли кто в вас: да приховет пресвитеры церковныя, и да молитву сотворят над ним, помазавшие его елеем во имя Госопдне. И молитва веры спасет болящего, и возвигнет его Господь: и аще грехи сотворил есть, отпустятся. (Иак. 5:14,15). Напрасно бы кто подумал, что здесь апостол внушает и узаконивает нечто новое, неупотребительное, неизвестное. Вообще апостолы, когда советовали что от себя, а не по Господню повелению, сами о том предупреждали (1Кор. 7:25); в отношении же к таинствам, их должно почитать слугами Божьими, не устраивавшими в Церкви ничего такого, чего бы не заповедал Сам Иисус Христос. Так и Апостол Иаков в начале своего послания (Иак.1:1) называет себя рабом Бога и Господа Иисуса Христа; он был одним из ближайших учеников Христовых. Как Апостол, он был просвещаем и руководим Духом Святым; как очевидец, он знал все, что Господь установил для спасения верующих. Потому и в указании средств к получению спасающей благодати он не мог действовать по своему произволу. Сама связь речи показывает, что он делает напоминание и внушение об употреблении средства, христианам уже известного. Злостраждет ли кто? Да молитву деет… Болит ли кто? Да призовет… Как молитва в скорбях не была средством новым против них; так и молитва пресвитерская в болезнях, соединявшаяся с помазанием больного елеем, не была установлением новым, не имевшим основания в учении Христовом. Далее утверждая, что помазание елеем должно быть совершаемо во имя Господне, Апостол сим выражением подает твердое основание думать, что он в сем случае действует по прямому повелению Господню. Ибо, если бы елеопомазание было средство самоизобретенное: то как могло бы с ним быть соединено обещание исцеления от недугов и отпущения грехов. А Апостол от лица Божия обещает елеопомазуемому: воздвигнет его Господь, и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему. Посему и словами: помазавшие его елеем во имя Господне, внушает, что с помазанием должно соединять не только благоговейное призывание имени Господня, но и сердечную веру в Божественное установление сего тайнодействия. А что это тайнодействие, как и другие таинства, установлено на все времена, – сие так же видно из связи речи. Ибо наставления, между которыми помещено учение о семи таинствах, относятся ко всем верующим во всякое время; таковы правила: о терпении в страданиях (Иак. 5:8–11.), о молитве в скорбях (Иак. 5:13), об исповедании согрешений и взаимном исправлении (Иак. 5:16–20.).

Но точно ли о таинстве говорит Апостол Иаков, когда упоминает о помазании болящих елеем? – Действительно, некоторые из неблагомыслящих толкователей говорили, что в словах Апостола предлагается масло, как простое средство для врачевания болезней; или что здесь предполагается чудесный дар исцелений, обильно являвшийся в Церкви апостольской⁵.

Мнение о помазании елеем, как простом врачебном средстве, несправедливо. Апостол требует, чтобы елеем помазывали больного пресвитеры церковные: но врачевать больного маслом могут и не пресвитеры, даже и не врачи, а всякий, кто принимает участие в состоянии его и находит это средство полезным для него. Притом Апостол вовсе не говорит о врачебном свойстве масла; а напротив очень ясно тайну врачевания больных указывает в молитве веры, почитая елей видимым знаком или орудием той целебной силы, которая призывается молитвою на больного, и которая елеопомазуемым дарует не только исцеление от болезни, но и отпущение грехов.

Неверно предположение, будто Апостол говорит о даре исцелений. Кто в веке апостольском пожелал бы найти и видеть человека, обладавшего сим даром; тому было не нужно призывать к себе пресвитеров церковных. Дар этот не был их отличительным достоянием, не был исключительною принадлежностью людей того или другого пола, возраста и звания. Комуждо было явление Духа на пользу: овому слово премудрости, другому вера, тем же Духом; иному дарования исцелений; другому же действия сил (1Кор.12:7–10). Тем, которым Дух Святой подавал дар исцелений, не было вменяемо в обязанность с употреблением этого дара, соединять какое-либо внешнее врачевание, ему соответственное. Но как Сам Господь «от брения здравы очи соделал» слепому: так и Его силою действовавшие чудотворцы целили больных независимо от врачебных средств⁶. Между тем Апостол вменяет пресвитерам в обязанность, не только сотворить молитву о больном, но и помазать его елеем во имя Господне.

Если же в словах Апостола Иакова нельзя предполагать указания ни на простое врачебное средство, ни на чудесный дар; то остается заключить, что в них содержится учение о благодатном таинстве. В них указаны все черты, свойственные таинству: божественное установление, – ибо помазание должно совершаться во имя Господне, а сего не могло бы быть без воли Господней; видимый знак – слово молитвы и древесный елей; наконец обетование действий благодатных, с употреблением его соединяющихся и указуемых в восстановлении здоровья и отпущении грехов. Отцы и писатели церковные видели в сих словах Апостола указание на тайнодействие, отличное от прочих таинств. Ориген, исчисляя средства к отпущению грехов и рассуждая о покаянии, в связи с ним поставляет и то, что говорит Апостол Иаков: болит ли кто в вас; да призовет пресвитеров церковных и да возложат на него руки, помазавше его елеем во имя Господне ⁷ . Здесь приводя слова Апостола Иакова, Ориген поставляет вместе с таинством покаяния нечто такое, что не относится к нему, и никогда не было его принадлежностью – и именно возложение рук не одного, а нескольких священников на болящего и помазание его елеем. Святой Златоуст, рассуждая о высокой должности священников, пишет: «они имеют власть отпущать грехи не только тогда, когда возрождают нас, но и после, как сказано: болит ли кто в вас; да призовет пресвитеры церковные "…⁸. Упоминаемое у Апостола Иакова помазание елеем, святитель сопоставляет с отпущением грехов в таинстве крещения, и следовательно елеопомазанию приписывает также значение таинства, отличного однако ж и от таинства покаяния, о котором подробно говорит он выше в том же слове. Святой Кирилл александрийский, осуждая различные заклинания, которыми думали язычники исцелять болезни, говорит Палладио: «не должно прибегать к сим ничтожным и злым врачам, т.е. демонам. Но если ты подвернешься телесной болезни, и если веруешь в сии речения: Господь, Саваоф, и в другие Божественные Имена, находящиеся в Писании, что они имеют силу прогнать от тебя зло; то молись, произнося сии слова. При сем напомню тебе и то, что́ говорит божественное Писание: болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковныя"… и проч.⁹. Здесь святитель напоминает болящим о том благодатном средстве, которое указано в словах Апостола Иакова, и которое не могло бы быть предметом напоминания, если бы совсем было не употребительно в древней Церкви. Напротив, поскольку елеопомазание, как таинство, существовало, и было совершаемо; то святитель, предлагая сие богоустановленное средство, хочет через то предостеречь христиан, чтобы кто из них, по малодушию, не обратился в болезни к суеверным средствам, предлагаемым языческими волшебниками.

В древней христианской церкви признаваемо было несомненным божественное установление елеосвящения; ибо священнодействие сие именуемо и совершаемо было, как истинное таинство. Святой Иннокентий, папа римский, живший в пятом веке, на вопросы одного епископа о том, что означают слова Апостола Иакова (Иак. 5:14), и о том, можно ли заповедуемое в них елеопомазание совершать над проходящими степени церковного покаяния, между прочим писал так: «нет сомнения, что те слова надобно понимать и разуметь в отношении к верующим больным, которые могут быть помазуемы святым елеем помазания. Кающимся нельзя сообщать сего помазания, потому что оно есть таинство. Ибо как можно преподавать им одно это таинство, когда они не допускаются к прочим»¹⁰? Кесарий Арелатский, писатель шестого века, в слове своем о том, что нужно быть, не по имени только, а и по делам христианином, поучал: «сколько бы раз ни приключалась какая болезнь, да приемлет болящий тело и кровь Христову, и потом пусть помазует елеем тело свое, чтобы исполнялось на нем то, что написано: болит ли кто в вас и проч. Видите, братия, кто в болезни прибегает к Церкви, тот удостаивается получить и здравие телесное и отпущение грехов»¹¹.

Надобно здесь обратить внимание на древность чинопоследования таинства елеосвящения. Нельзя сомневаться в том, что некоторые обрядовые частности, необходимые для совершения сего таинства, восходят ко временам апостольским. Ибо когда Апостол Иаков, советуя больному призвать пресвитеров церковных, присовокупляет; и молитву сотворят над ним; то из сих слов прямо вытекает заключение, что молитва состояла из приличных случаю выражений, и что она была произносима пресвитерами. В последствии при быстром распространении Церкви, для единообразия в совершении таинств и для уклонения от произвола и ошибок, нужны стали письменные чинопоследования, и от третьего и последующих веков переданы нам те молитвы, которые вполне или в своей сущности сохраняются до ныне в чинопоследовании елеосвящения. Так в Постановлениях апостольских находится молитва на благословение елея; слова сей молитвы прямо относятся к святому елею, употребляемому в таинстве елеосвящения. Священнодействующий молится, чтобы Господь «даровал сему елею силу, укрепляющую здравие, исцеляющую болезни, прогоняющую демонов и избавляющую (больного) от всех наветов вражьих»¹². Здесь очевидно указание на благодатное действие елеосвящения. Есть также весьма достойное уважения мнение, что молитва пятого иерея, находящаяся в « последовании святого елея», написана святым Иоанном Златоустом, а шестая святым Василием Великим¹³. Святым Григорием Двоесловом, в его книге таинств, собраны те молитвы, которые в римской Церкви произносимы были священниками при совершении таинства елеосвящения. В них священник молится, чтобы «Господь, через Апостола своего рекший: болит ли кто в вас; да призовет пресвитеры..., благодатию Святого Духа Своего уврачевал недуги больного»; чтобы «Спаситель наш, Который есть наше спасение и врачевство, Источник исцеления совершенного, и Который нас наставлением апостольским научил, да недугующих помазуем влагою елея, с молитвою за них, Сам призрел на раба своего (имярек), да возвратится ему здравие, и да оставит его недуг; да будет ему помазание сим священным елеем во отгнание обдержащей его болезни и во отпущение всех прегрешений». Среди сих молитв священники помазывали больного поочередно, и каждый из них говорил к нему между прочим «да вселится в тебя сила Христова, дабы ты, чрез совершение сей тайны, чрез помазание сим освященным елеем и нашу молитву силою Святой Троицы уврачеванный и восстановленный, удостоился получить прежнее и совершеннейшее здравие»¹⁴. В десятом веке Арсений, епископ корфский, составил молебный канон, который ныне читается в последовании святого елея. Все сие служит признаком, что елеосвящение, как таинство, было издревле совершаемо в Церкви восточной, и в западной.

Правда предание древней Церкви мало указывает таких больных, над которыми бы совершено было сие таинство. Но недостаток указаний на лица, принимавшие сие таинство, не наводит сомнения на то, что оно было принимаемо. Оно в жизни христианина не предваряет другие таинства, но обыкновенно совершается после прочих. Сколько же было в первенствующей Церкви таких христиан, которые и к купели крещения приступали уже в позднем возрасте, и из сей жизни отошли мученическою внезапною кончиною? Притом елеосвящение не есть таинство, назначенное для всех; употребление его соединено с частным случаем болезни. Впрочем, в благочестивом предании, не преднамеренно, а в связи с порядком повествований, сохранились примеры елеосвящения. Так, о преподобном Ипатии, жившем в 4 и 5 веках, пишется, что он сам ходил за больными, и «ежели для какого больного было нужно, просил игумена (ибо игумен был пресвитер), чтобы он помазал этого больного благословенным елеем, и елеопомазанный чрез несколько дней выздоравливал»¹⁵. Евтихий, патриарх цареградский совершал елеопомазание над недужными, и одного отрока бывшего в опасности жизни, уврачевал молитвою и елеем¹⁶. Повествуется также, что епископ Непоциан преподал это таинство некоему Артемию, который, быв освящен елеем, получил исцеление¹⁷; что оно принято было игуменом Евгендом, жившим в конце пятого века¹⁸. По словам Навкратия, преподобный Феодор Студит пред кончиною причастился святых таин, и по обычаю был елеопомазан¹⁹. Равным образом и малочисленность свидетельств о таинстве елеосвящения в писаниях древних отцов Церкви объясняется отчасти обстоятельствами того времени, и отчасти и самым свойством предмета. Древние отцы и учители Церкви рассуждали преимущественно о тех догматах, которые, более других, подвергаемы были лжетолкованиям и прениям. Но никакого не было особенного повода излагать подробное учение об елеосвящении; потому что о сем таинстве не было никаких сомнений. Даже некоторые еретические общества, от древности доныне остающиеся, в седмеричном числе таинств удержали и таинство елеосвящения. У Коптов чин святого елея совершается семью священниками, и в молитвах испрашивается исцеление и отпущение грехов болящему. Несториане также признают елеосвящение в числе семи таинств, и ожидают от него духовной и телесной помощи болящим, над которыми совершается²⁰. Впрочем, у святого Иринея есть некоторые указания на то, что между прочими таинствами и елеосвящение было извращаемо еретиками (Ираклионитами). Ириней, упомянув, как Ираклиониты искажали таинство крещения, заменяя его, так называемым у них, искуплением, далее говорит: «иные искупляют и скончавающихся; смешивая свой елей с водою, возливают на главу отходящего, произнося свои заклинания»²¹. Здесь святой Ириней разумеет обряд различный от крещения, совершаемого еретиками, ибо этот обряд совершали они уже над умиравшими, и потому можно видеть в нем искажение таинства елеопомазания, издревле совершавшегося в Церкви православной. Тертуллиан также в обличение еретиков замечает, что у них и «женщины осмеливаются учить, совершать заклинания, обещать исцеления, и крестить»²². В упоминании об исцелениях можно видеть некоторое противоположение тем целебным действиям, которые издревле были признаваемы плодами елеосвящения. Правда, что сии упоминания не ясны и кратки; но о таинствах вообще учители церковные писали мало, по самой таинственности сего предмета. Впоследствии, когда открылась нужда защищать учение о таинствах против нововведений латинской Церкви и лжеучения лютеран, учители Церкви восточной решительнее стали указывать на Божественное установление елеопомазания. «Святой елей, как священнодействие, пишет Симеон Солунский, предан во очищение и освящение обращающимся от грехов, почему он и оставление грехов дарует, и от болезней восстановляет. Все же это передал Иисус Христос Бог наш, и по воле Его божественные ученики Его»²³. Патриарх Иеремия, ратоборствуя против лютеран, называл елеопомазание таинством божественным, установленным от Бога. Митрофан Критопул против них же писал: «таинство святого елеопомазания получило свое начало от Жениха и Господа Церкви, как свидетельствует об этом Евангелист Марк. Ибо как бы могли помазывать больных ученики, если б им не было повелено? От Апостолов таинство сие предано и Церкви, как говорить божественный Иаков, и сохраняется ею до сего времени»²⁴. Собор константинопольский в 1638 году анафематствовал тех, которые не исповедуют седмеричного числа таинств и не признают того, что елеосвящение существует как таинство, по установлении от Христа, по апостольскому преданию и непрерывному в Церкви употреблению.

II. Благодатные действия таинства елеосвящения

О принимающем елеосвящение сказано: и воздвигнет его Господь, и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему. Из этих слов ясно открывается, что результатом данного таинства является: восстановление сил больного и отпущение грехов ему.

Апостол Иаков говорит об елеосвящаемом: молитва веры спасет болящего, и воздвигнет его Господь. Слова: спасет и воздвигнет могут быть относимы и к телесному собственно и к душевному состоянию больного. Есть места в книгах новозаветных, где слова сии означают исцеление от болезни, возвращение к жизни и укрепление сил телесных²⁵. Иногда же слова сии указывают на душевную перемену в человеке, ободрение его духа, возбуждение от уныния и душевного усыпления. Имея в виду значение указанных слов и их употребление на языке новозаветном, можем заключить, что одно из благодатных действий елеосвящения есть восстановление сил больного. Связь речи у Апостола указывает на врачевание тела. Выше Апостол сказал: злостраждет ли кто? т. е. страдает ли кто душевно? – да молитву деет. Далее говорить: болит ли кто? да призовет пресвитеры..., и воздвигнет его Господь, т. е. с одра его болезни. Но так как с болезнью, и особенно тяжкою, обыкновенно соединяется унылое расположение духа, недовольство своим состоянием, опасение смерти и того, что последует за нею: то нет сомнения, что благодать, преподаваемая через таинство елеосвящения, простираясь на все существо человека больного, возбуждает деятельность сил его, водворяет в сердце крепкую надежду на Бога и преданность Его Провидению, и отгоняя опасения, успокаивает мятущийся дух, и в том случае, когда восстановление сил телесных не может произойти скоро, или совсем оказывается безнадежно. Как борцы, исходя на подвиг, умащались елеем, чтобы тем удобнее исторгаться из рук своих противников; так освященный благодатью елей сообщает больному силу бороться с болезнью, менее чувствовать страдания телесные, и сохранять покой души среди самых страхований смертных. Вот почему с верою и благоговением принимающее елеосвящение больные, даже и тогда, когда состояние их безнадежно, чувствуют некоторое успокоение в душе и облегчение телесное, которое помогает им, и лучше приготовиться к исходу из сей жизни, и определеннее изъяснить свои последние желания земные.

Так разуметь действие таинства елеосвящения на восстановление сил больного побуждает и то нередко примечаемое обстоятельство, что многие из приемлющих сие таинство не выздоравливают, а умирают. Сила слова Божья всегда действенна, и дары благодати в каждом таинстве непреложны. Если слова Писания, что воздвигнет Господь болящего, будем относить к восстановлению не одних телесных сил его, но и душевных: то обетование, с таинством елеосвященья соединенное, исполнится, хотя, по судьбам Божиим, елеопомазанный и не восстанет с одра болезни. Несогласное же с сим толкование сего изречения может подать повод к понятиям об елеосвящении или неправильным, или совсем ложным. Действительно, соблазняясь,²⁶ между прочим, тем, что не всякий елеосвящаемый выздоравливает от болезни, протестанты совсем отвергли сие таинство; а латиняне употребляют елеосвящение, не как врачевание духовное в болезни, а как последнее напутствие к исходу из сей жизни.

Исцеление от болезни, возвращение к жизни умирающего человека еще нельзя назвать необходимым и безусловным следствием таинства елеосвящения. Закон смерти телесной есть общий жребий всех людей; последний враг наш смерть еще испразднится (1Кор. 15:26), а не упразднен: лежит человеку единою умрети (Евр. 9:27). Итак, необходимо каждому христианину помышлять об исходе из сей жизни вратами смерти телесной. Если же представим, что выздоровление от болезни есть необходимое следствие таинства елеосвящения: то требовалось бы только каждому заболевшему принять сие таинство, и каждый легко бы освобождался от болезни, а вместе с тем и от опасности смерти. Плоды елеосвящения были бы тогда подобны тому древу райскому, плодами которого питаясь, невинный человек остался бы на всегда непричастным смерти. Но подобного сему обетования нигде в Писании не соединено с таинством елеосвящения. Следовательно, выздоровление больного не есть следствие безусловное, непременно являющееся за совершением таинства сего, но подлежащее некоторым условиям. Каким же условиям подлежит оно? – Их можно видеть в словах самого Апостола Иакова, который, преподавая учение о действенности елеосвящения, без сомнения памятовал, что предлагает учение сие людям смертным, и сам говорил, что жизнь наша пара есть, яже вмале является, потом же исчезает (Иак. 4:14). Обетованию об исцелении больного он полагает условием веру и молитву: молитва веры спасет болящего. Не подлежит сомнению, что исполнение сего условия, прежде, нежели от других, требуется от лица приемлющего таинство. Если иногда и обыкновенное врачебное средство остается бесполезным для больного, от того, что он ни малейшей не имеет веры в целебную его силу; тем более, кто желает в болезни получить помощь от духовного врачевства, тот должен прежде укрепить в себе веру в предлагаемую благодатию помощь, и потом да просит с верою, ничтоже сумняся. Ибо да не мнит человек сумнящийся, яко примет что от Бога (Иак. 1:6–7). Посему елеосвящение не принесет пользы болящему за неверие и недостоинство его, подобно как недостойнее ядый и пияй тело и кровь Христовы, суд себе яст и пиет (1Кор. 11:29). Вместе с сим, необходимо требуется, чтобы дух веры и молитвы одушевлял и пресвитеров, призванных к совершению елеосвящения. Ибо как с одной стороны много может молитва праведного усердная (Иак. 5:16), и в евангелии (Мк. 2:5) упоминаемый расслабленный исцелен Спасителем за веру принесших одр его: так с другой недостаток веры и небрежность в молитве совершителей, хотя не уничтожает силы таинства, однако составляет лишение помощи, каковую от их веры могла бы получить вера приемлющего таинства. Сами Апостолы, не возмогши изгнать беса из бесноватого юноши, и вопросив Господа, от чего не могли сего достигнуть, услышали в ответе от Него: за неверие ваше (Мф. 17:19–20). Чин елеосвящения есть молитвенное ходатайство перед Богом за больного; но чтобы быть ходатаем, нужно отгонять от себя маловерие и сомнения. Укрепляясь верою, елеосвящающий молится: «Ей, Владыка Господи услыши мя грешного в час сей за раба Твоего, имярек»... (Мол. по 6 Ев.). При всем том надлежит помнить, что от воли Божией совершенно зависит, как живить умирающих или даже умерших, так мертвить тех, которым суждено более не жить (1Цар. 2:6). В книге судеб Промышления написан предел жизни каждого человека, и предвидено то, полезно ли будет для иного христианина, чтоб он, елеосвященный, восстал с одра болезни, или гораздо спасительнее для болящего, чтобы он, вскоре по принятии святыни, в вечность отошел. Иной, по видимому, и рановременно прелагается отселе, да не злоба изменит разума его, или лесть прельстит душу его (Прем. 4:11). Из сего однако же не должно выводить того заключения, что телесное исцеление принадлежите только к случайным следствиям таинства елеосвящения. Благодать, во всяком случае, действуете через освященный елей на болящее тело; но действие сие обнаруживается по смотрению Божию не во всех одинаково: в одном елеопомазуемом оно сопровождается степенным и совершенным избавлением от болезни; другому подается только временное облегчение от нее, или даже только возбуждение сил к благодушному перенесению ее. – Есть и еще условие к видимому воздействию таинственной благодати на болящего человека; оно усматривается в сих словах Апостола Иакова: да призовет (болящий) пресвитеры... Прямой смысл сего изречения тот, что христианин, верующий в спасительную силу таинств, когда впадет в болезнь, должен призвать пресвитеров, чтобы освятили его елеем. Следовательно, нужно, чтобы больной или сам пришел к благой мысли приступить к таинству елеосвящения, или охотно бы принял предложение своих присных о сем духовном врачевании, короче, чтобы имел ясное самосознание и искреннее, добровольное желание освятиться елеем. Какого ожидать успеха для телесного здравия, когда елеем помазуется человек, уже лишившийся употребления и разума, и языка, и свободы? Бывают случаи, что во время елеосвящения больной находится в смертном борении. В подобных случаях, лица, окружающие смертный одр больного уже оставляют ту надежду, чтобы он выздоровел от болезни, и молятся о том, чтобы облегчились его предсмертные страдания.

Итак, если елеосвящение не всегда сопровождается исцелением тела от болезни: это не дает повода думать вместе с протестантами, что священнодействие сие не есть таинство. Тоже самое привело латинян к другой крайности: имея в виду что многие из елеосвящаемых не восстают с одра болезни, они уже не почитают сего таинства врачеванием от нее, а употребляют его, как священнодействие на исход души, напутствие для отходящего в другой мир²⁷. Хотя у них не отвергается и то, что за елеосвящением может иногда последовать исцеление от болезни; но это они почитают случайным следствием таинства, и священник латинский, пришедши освятить больного елеем, начинает с того, что возбуждает в нем надежду жизни вечной, потом священнодействуя, молится, об истреблении в больном всякой дьявольской силы, и уходя, оставляет при больном святую воду и крест, для укрепления его в предсмертных мучениях²⁸. – Елеосвящение потому между прочим, не исцеляет иного больного, что преподается ему не благовременно и поздно, тогда когда он отходит в жизнь иную, и телесный состав его разрушается; а не потому оно должно быть преподаваемо отходящим из сей жизни, что оно иногда не исцеляет от болезни. Целебное действие освященного елея на больное тело есть первый признак, который поставил Апостол Иаков, в изъяснение благодатной силы сего таинства. Если он не есть главный, то несомненно, есть существенный. Благодать, ниспосылаемая через таинство елеосвящения, не всегда мгновенно исцеляет больного; но иногда постепенно укрепляет жизненные его силы, так что он со дня на день успешнее борется с болезнью, и наконец, может победить ее, и привести тело в состояние здоровья. Следовательно, нужно совершать таинство преимущественно тогда, когда жизненные силы человека не пришли еще в совершенное расстройство, не начали еще терять совершенно свою деятельность и восприимчивость. Говорят, что речение: болящего ( κάμνοντα) в словах Апостола означаете человека, впавшего в трудную болезнь: но и в трудной болезни бывают свои степени. Ужели должно откладывать таинство, до того времени, когда больной начнет томиться муками предсмертными? «О безумие! – восклицает Симеон Солунский. Брат Божий говорит: молитва веры спасет болящего и воздвигнет его Господь; а Латиняне говорят, что он умрет; что елей нужно преподавать не тем, которые могут восстать, а умирающим. Человек! не знаешь ты смысла таинств, и к своему вреду заблуждаешься. Этот елей преподается больным и для того, чтобы они, через помазание получив прощение во грехах, восстали, как Спаситель сказал расслабленному: отпущаются тебе греси твои (Мк. 2:5), показывая, что болезнь бывает по причине грехов»²⁹. В древней христианской Церкви елеосвящение употребляемо было как духовное врачевание для больных, а не как только последнее благодатное утешение для умирающих. Хотя в книге таинств или служебнике Григория Двоеслова чин елеосвящения содержит в себе признаки, что оно совершалось над трудно больным; но нет выражений, приготовляющих его к исходу в вечность³⁰. Более напутственным в жизнь загробную таинством в древней Церкви почиталось святое причащение, – что́ ясно можно видеть из 13 правила первого вселенского Собора, где говорится: «о находящемся при исходе от жития да соблюдается и ныне древний закон и правило, чтобы отходящий не был лишаем последнего и нужнейшего напутствия. Аще же, быв отчаян в жизни и сподоблен причащения, паки к жизни возвратится, да будет между участвующими в молитве токмо». Речь идет о грешнике, подвергшемся епитимии: если он от опасной болезни выздоровеет, то должен исполнить возложенное на него правило покаяния. Но на случай смертный последним напутствием полагалось святое причащение. Если же некоторые болящие, при исходе из сей жизни, напутствуемы были и таинством елеосвящения: то сие не препятствует главному и прямому назначение его. Православная Церковь не отрицает того, что елеосвящение может быть преподаваемо и безнадежно больным; но не допускает того, чтобы оно преподавалось исключительно только им.

Восстановляя силы больного, благодать Божия чрез таинство елеосвящения, дарует отпущение грехов ему; и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему. Смысл сего обетования сам по себе ясен: оставление грехов есть вожделенный дар Божий человеку грешнику; и притом больному; этот великий дар ниспосылается ему чрез елеосвящение. Но при сем два вопроса представляются: первый тот, почему обетование сие соединено с условием; аще болящий грехи сотворил есть, когда никто не безгрешен; – второй: если и чрез сие таинство обещается отпущение грехов; то чем оно отличается от таинства покаяния, чрез которое преподается тот же дар благодатный?

Условный образ выражения употребил Апостол, без сомнения, не потому, чтобы кого-нибудь он почитал безгрешным; напротив он выше сам сказал: много согрешаем вси (Иак. 3:2). Более благоприятствующим составу речи апостольской представляется то предположение, что на грехи здесь указано, как на причину, от которой произошла болезнь. Что от грехов могут рождаться болезни, в том нет никакого сомнения: расстройство духовной природы человека необходимо сопровождается вредными следствиями и для телесного здоровья. В  болезнех родиши чада (Быт. 3:16), – сказано было согрешившей праматери нашей. Спаситель исцелял больных, отпуская им грехи (Мк. 2:5), и таким образом показывал, что, уничтожая причину, пресекал следствия. Святой Златоуст, объясняя слова Христовы, сказанные исцелившему расслабленному; се здрав еси; утому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5:14), – замечает: «чему мы отсюда научаемся? Тому, что болезнь произошла у него от грехов» ³¹. Та же целительная Христова сила действуете и в таинстве елеосвящения. Указывая на полноту ее благотворного действия в больном, Апостол говорит, что не только воздвигнет его Господь, но, если болезнь произошла от грехов, Он отпустит их ему: нужно удалить причину, чтобы болезнь не возвратилась снова, или чтобы не постигла горшая. Правда всякому больному освящение елеем предлагается, как духовное врачебное средство, без различия причин, от чего произошла болезнь: Но какой же больной скажете о себе, что душа его чиста от грехов, что недуг его телесный нисколько не зависел от его нравственного состояния, и что следственно не простирается на него условие: аще грехи сотворил есть! – Верно и то, что все грехи, а следовательно и те, от которых возникла болезнь, могут быть очищены таинством покаяния; почему представляется новым вопрос: какие грехи имел в виду Апостол, у потребив условный образ речи? – Здесь нужно обратить внимание на то, что не все нравственные причины болезни бывают ясны для больного, напротив многие из них скрываются от суда совести его. Святой Златоуст, рассуждая о зависимости болезней телесных от грехов, говорит: «некоторые бывают и от беспечности; чревоугодие, пьянство и бездействие также производят болезни»³². Между сими пороками большая существует разность и в том отношении, как они действуют на совесть больного. Пресыщение и нетрезвость так ощутительно и быстро разрушают здоровье телесное, что сам больной не может не видеть вредных следствий невоздержания, и потому скорее может придти к сознанию сего вреда. Но праздность, служа матерью пороков, для многих кажется невинным бездействием, и бывая тонкою причиною недугов телесных, оставляет в усыплении совесть страждущего, который недоумевает, от чего бы могла приключиться ему болезнь. Известно также и из опыта и из священного Писания, что унылый дух сушит кости (Притч.17:22): но все ли, дошедшие от сего до изнеможения, знали, что уныние есть грех, который надлежало бы очистить покаянием? Не удивительно, посему, что иной долговременно болящий, хотя и нередко открывает совесть свою на исповеди, но продолжает безмолвствовать о сокровенных и греховных причинах недуга своего, или совсем не зная их, или считая их безгрешными. Сии и подобные грехи, покрытые сами мраком неведения, и однако ж тем не менее омрачающие душу больного, очищаются таинством елеосвящения. А когда глубже вникнем в положение страждущего человека; то, быть может, откроются и другие немощи в душе его, для врачевания которых потребна сила сего таинства. В состоянии болезни покаяние не всегда обстоятельно и вполне можете быть принесено, и еще реже может сопровождаться достойными плодами, по той причине, что в болезни человек действуете уже не так спокойно и свободно, как в состоянии здоровья, а иногда ему не остается довольно времени к деятельному заглаживанию грехов. И то и другое может сильно беспокоить его совесть. Больного тревожит недоумение: во всех ли грехах покаялся он; не забыты ли какие грехопадения, давно прежде допущенные? С другой стороны вспоминает он, если были, и тяжкие грехи свои, достаточно не омытые ни слезами сокрушения, ни делами исправления; он видит, что уже не может показать плодов достойных покаяния, что нощь, егда никтоже может делати (Ин. 9:4). Такие мысли сильно смущают больного, уже от болезни чувствующего упадок сил; и в чем найдет успокоение мятущийся дух его? Тогда Церковь в таинстве елеосвящения предлагаете болящему живой источник для него цельбы, укрепления, всепрощения, спасения. С сею целью, пресвитеры, совершая таинство, молят Господа об елеосвящаемом: «Услыши моление наше..», и посети раба Твоего, и аще что́ согреши словом, или делом, или помышлением, или в нощи, или во дни, пли под клятву священническую, или своему проклятию подпаде. Тебе просим и Тебе молимся: ослаби, остави, прости ему, Боже, презирая беззакония его и грехи, и яже в ведении и не в ведении бывшие от него»³³.

Отсюда уже открывается и то, чем различается елеосвящение от таинства покаяния, хотя почти те же самые слова молитвенные читаются и в чине исповеди, и кающемуся обещается тот же благодатный плод – отпущение грехов. В покаянии оставляются те грехи, которые кающийся сам исповедует; елеосвящаемому отпускаются и те греховные действия и состояние души, которые, быть может, никогда не были очищены исповедью, по забвению конечно, или неведению, а не по желанию их утаить, равно как и те греховные случаи, которые утомленный тяжестью телесного недуга не мог хорошо изъяснить духовнику. Как в области врачевания телесного различаются лекарства, и одни даются, чтобы пресечь сильные припадки болезни, другие, чтобы ослабить чувство продолжающихся страданий, а иные, чтобы воспрепятствовать возврату болезни: так разнообразна и неистощима сокровищница врачевания духовного. Благодать покаяния, изглаждая грехи, отвращает от грешника опасность умереть духовно; а священный елей в душу, утомленную болезнью телесною и тяжестию греха, влагает новую силу. Покаяние положено, как средство примирения с Богом христианина грешного; елеосвящение приспособлено к состоянию и потребностям грешника болящего. Елеосвящение, в отношении к отпущению грехов, может быть названо таинством дополнительным которым «восполняется действие предшествующего таинства, то есть, покаяния»³⁴, так что «отпущение грехов чрез таинство елеосвящения есть не что иное, как восполнение отпущения грехов в таинстве покаяния – восполнение не по недостаточности самого покаяния для разрешения всех грехов, а по немощи больных воспользоваться этим спасительным врачевством во всей его полноте»³⁵. Такой взгляд на таинство покаяния и елеосвящения выразился и в том, что древние учители Церкви упоминали об елеосвящении большею частью в связи с таинством покаяния. Так Ориген³⁶, упомянув о покаянии, как об одном из средств к отпущению грехов, «когда грешник не стыдится исповедовать грех свой пред священником Господним и просить врачевства», указывает непосредственно за сим на силу обетования, выраженного в апостольском учении о таинстве елеосвящения (Иак. 5:14–15). Посему православная Церковь установила, чтобы таинство покаяния вообще предшествовало елеосвящению, и вменила священнику в обязанность наблюдать, чтобы желающий освятиться елеем, предварительно очистил свою совесть исповеданием грехов³⁷.

Учение свое о благодатных плодах елеосвящения православная Церковь вкратце излагает так: плоды сего таинства суть прощение грехов или спасение души и здравие тела. Хотя тело и не всегда получает исцеление, но прощение грехов всегда даруется душе кающегося»³⁸. Через помазание частей тела исцеляются душевные и телесные немощи болящего. Посему совершители таинства молятся: «да будет елей сей елей радования, елей освящения, одежда царская, броня силы, всякого диавольскаго действа отгнание, печать ненаветная. Молимся Тебе, Боже наш, да наведеши милость Твою на елей сей и на помазующегося от него, да будет во исцеление души же и тела, и во очищение и изменение всякия страсти, и всякого недуга и язи, и всякая скверны плоти и духа. Чиста сотвори раба Твоего от всякого греха, и сохрани прочее время живота его ходяща в оправданиях Твоих»³⁹.

III. Принадлежности таинства елеосвящения

Так как в каждом таинстве чрез видимые орудия действует незримая Божия благодать, и чрез видимые средства преподаются верующим духовные дары; то в исследовании об установлении елеосвящения и о внутренней целительной силе сего таинства необходимо было иметь в виду и подлежащие чувствам черты его, равно как и те лица, чрез которые и над которыми оно совершается. Таким образом из предыдущего уже открывается, что видимые знаки таинства елеосвящения суть: а.) молитвословие и б.) помазание тела елеем, и что таинство сие совершают в.) пресвитеры, г) над болящими. В дополнение к сказанному, надлежит теперь на указанные предметы и лица обратить внимание, только со внешней обрядовой стороны.

а) Молитвословие, как существенная принадлежность таинства елеосвящения

Чин елеосвящения, в православной Церкви, имеет следующий состав: в него входят умилительный канон, объясняющий силу таинства, и тропари, потом семь чтений из апостола, семь из евангелий и семь молитв, – что́ все заключает в себе указания на великую важность елеосвящения. Но здесь естественно представляется вопрос, в каком именно молитвенном действии сосредоточивается сила таинства? – Сила таинства существенно выражается в той молитве, которую каждый раз произносит иерей, когда помазует больного елеем. И надобно здесь заметить, что молитвословие составляет наиболее приготовительную принадлежность каждого таинства; но в елеосвящении молитва составляет то, в чем выражается сущность самого таинства. Она читается так: «Отче святый, врачу душ и телес, пославый единородного Твоего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, всякий недуг исцеляющего и от смерти избавляющего, исцели и раба Твоего (имярек) от обдержащия его телесныя немощи, и оживотвори благодатию Христа Твоего» и проч.⁴⁰.

б) Елей, как вещество, употребляемое в таинстве елеосвящения

В то время, как языком пресвитера произносится молитва: «Отче святый»..., выражающая силу таинства, рука его крестообразно помазует елеем болящего, – на челе, ноздрях, ланитах, устах, персях, и с обеих сторон на руках. Помазание сие составляет существенную и необходимую принадлежность елеосвящения. Чистое древесное масло, в самом начале священнодействия, освящается для сей цели, быв заблаговременно положено в малый сосудец, и помещено в средине блюда, где насыпана пшеница, в которую водружается семь свечей горящих и семь стручков для помазания. В Церкви западной освящение елея, употребляемого для сего таинства, совершается однократно в году в великий четверг. Но обычай сей не есть древний и необходимый. Напротив поскольку елей употребляется в обществе верующих, издревле при различных случаях, и соединяется с некоторыми священными обрядами⁴¹: то дабы не было смешения между елеем таинственным и другим, при обрядах употребляемым, представляется более соответствующим цели то установление православной Церкви, по которому для каждого елеосвящения приготовляется вновь древесное масло, как свои просфоры для каждой литургии, или как берется в купель и освящается каждый раз новая вода, для таинства крещения. Елей еще в ветхом завете употребляем был, как символ даров святого Духа, почему им и помазуемы были лица, которых Бог избирал на высшее служение в Церкви ветхозаветной; каковы были цари, первосвященники и Пророки. Различные благотворные действия издревле приписываемы были и естественной силе елея: он признаваем был полезным для утоления боли от ран и уврачевания их (Ис.1:6; Лк.10:34.); елеем помазывали тела для большей чистоты и свежести (Эсф. 2:12. Пс. 103:15.). В спасительных таинствах употребляются внешние знаки и средства, соответствующие их отличительным свойствам и духовным дарам, чрез них преподаваемым. Так для омовения духовною банею пакибытия указана вода, которая вместе служит лучшим средством омовения телесного; так для животворного питания телом Христовым избран Самим Господом вид простого хлеба, который есть чистейшее средство и для питания телесного. Указанные выше свойства древесного масла сами собою объясняют, почему оно избрано служить веществом для таинства елеосвящения. Имея свойство умягчать и заживлять раны, чистый елей служит достойным орудием благодати, чрез сие таинство врачующее болезни телесные, и очищающее струпы греховные. «Здесь приносимый елей, по изъяснению Симеона Солунского, освящается во образ божественного милосердия к нам и сострадательности, и чрез него мы сподобляемся милости Божией. Почему он и оставление грехов дарует, и от болезней восстановляет и исполняет освящения»⁴². К елею, предназначаемому для елеосвященья, святая Церковь впоследствии установила присоединять часть вина. В сем установлении принят в основание пример Самарянина, который на тело избиенного разбойниками человека возливал масло и вино. Елеосвящение, пишет Симеон Солунский, «напоминает нам исцеление того избитого человека, которого Иисус, взяв от Самарии, исцелил вином и елеем – кровью Своею и щедротами. Поэтому некоторые в сосуд прежде елея вливают вина»⁴³. Впрочем вино не должно почитать необходимым веществом таинства елеосвящения, и потому в приведенных словах употреблено выражение: «некоторые вливают»; существенною же принадлежностью сего таинства, от времен апостольских до ныне, служит и на всегда останется елей.

Помазание больного освященным елеем совершается в течение священнодействия не однажды, а семикратно. Следы сего повторения можно усматривать в глубокой древности. У Григория Двоеслова, в его книге о таинствах, есть упоминание о том, что помазание больного елеем иногда повторялось до семи раз, в течение семи дней. Семикратное помазание соответствует ближе и установлению таинства. Как молиться за больного обязаны все, призванные к совершению сего таинства, пресвитеры; так в соответствие сему и помазывать должен не один кто-либо, а каждый из них. Как молитва предписана за болящего соборная, церковная; так и помазание должно быть действием, всеми совершителями произведенным. И поскольку число семь есть число священное и глубоко знаменательное, как видно из многих на него указаний, встречающихся в ветхозаветных и новозаветных книгах; то сие знаменование, вероятно издревле побуждало семикратно повторять помазание болящего тела. Чрез такое повторение единство таинства ни мало не нарушается. Ибо как крещаемый, в честь трех Лиц Святой Троицы, трижды погружается в воду; но крещение есть едино, а не троекратно: так и елеосвящаемый, хотя семикратно помазуется, но с произношением одной и той же молитвы, и в одно и тоже имя Господне. «Знаменовав помазуемаго рукою, иерей отходит. Потом и другие иереи по порядку делают тоже. Когда помазуется чело всеми иереями, то освящается ум; потом крестообразно помазуется лицо – во освящение чувственных органов; а помазуя святым елеем руки, иереи очищают оскверненные чувства, а молитвами-душу, и крестным знамением и благодатию преподают всецелое освящение»⁴⁴.

в) Совершители таинства елеосвящения, и число их

По слову Апостола Иакова, для совершения сего таинства надобно призывать пресвитеров церковных. Слово пресвитеры, с прибавлением: церковные, ясно указывает, что совершать елеосвящение предоставлено лицам, занимающим вторую степень в иерархии церковной, – иереям или священникам⁴⁵. Но несомненно, что таинство сие может быть совершено и епископом одним, или с собором пресвитеров и епископов. Странно было бы подумать, что епископы, которые чрез рукоположение передают пресвитерам право совершать таинства, сами не могут совершать какое-либо из них. Святой Иннокентий, папа римский замечает: «нет причины сомневаться, возможно ли для епископа то, что несомненно может совершать пресвитер. О пресвитерах у Апостола (Иакова) сказано потому, что епископы, удерживаемые другими занятиями, не ко всем больным могут ходить»⁴⁶. Сему здравому суждение своего епископа не последовала, однако ж римская Церковь в последствии, и уклонилась в ту крайность, что лишила пресвитеров права освящать елей для сего таинства. Елей сей, как выше было замечено, освящается однажды в год, в римской Церкви, в великий четверг, и освящается не пресвитерами, а епископом, который произносит над маслом заклинание и молитву⁴⁷. Но у Апостола Иакова говорится только о пресвитерах, которые также могут освящать для сего таинства елей, как для крещения воду. В древних исторических памятниках называется елей этот благословенным; но нигде не упоминается, чтобы право благословлять его принадлежало только епископу. В Церкви западной освящение сего елея предоставляется епископу, и в оправдание свое латиняне указывают на книгу святого Григория Двоеслова⁴⁸ о таинствах. Но в сей книге прямо сказано, что епископ при благословении елея для больных только первенствует, делая также и сослужителей своих участниками власти благословлять его: «тогда приносится (сказано там) епископу елей для помазания больных, и благословляет его как сам он, так и все пресвитеры»⁴⁹.

Сколько же требуется пресвитеров для совершения таинства елеосвящения? – Излагая учение о семи таинствах, Апостол Иаков дает важное значение молитве соборной, церковной, и о совершителях его говорит во множественном числе, например: молитву сотворят над ним, помазавше... и проч. Нет причины отступать от прямого смысла речи, и удалять мысль о множественности лиц, призываемых для совершения таинства елеосвящения. Если же нужны многие совершители; то как определить их число? – Обычай церковный и самый чин сего таинства определяют седмеричное число совершителей его⁵⁰. Симеон Солунский_, изъясняя знаменование седмеричного их числа, происхождение его приписывает древнему преданию. «Брат Божий не говорит о числе пресвитеров, но обычаем предано призывать семерых, в соответствие, думаю, исчисленным у Исаии семи дарам Святого Духа. Нет нужды много углубляться в исследование о числе, так как о сем не написано (в Писании). Лучше впрочем, хотя и не написано, соблюдать древнее предание; и должно быть семь пресвитеров, как требует древний обычай⁵¹. Самый чин елеосвящения благоприятствует тому, чтобы к одру болящего призываемы были семь пресвитеров: в чинопоследование сие входят семь чтений евангельских и апостольских, семь молитв и семикратное помазание больного елеем. Поскольку же не всегда и не везде можно собрать к больному семь пресвитеров: то православная Церковь, не желая, чтобы кто лишен был сего таинства, почитает дозволительным совершать его не только трем или двум, но и одному пресвитеру, под условием, чтобы один, если нет более, выполнил все, положенное по чину для семи. В изъяснение того, что сила таинства не нарушается сокращением числа совершителей его, Симеон Солунский заметил: «в случае нужды может быть и менее трех пресвитеров; но все должно быть произносимо, что предано произносить; потому что все отеческое от Духа»⁵².

г) Немощное состояние лиц, приступающих к таинству елеосвящения

Над кем сие таинство должно быть совершаемо, видно из слов Апостола Иакова: болит ли кто; да призовет пресвитеры.... Впрочем сие указание апостольское не в таком тесном смысле надлежит понимать, чтобы елеосвящение следовало совершать только над страдающими тяжкою болезнью. Апостол не так учит об этом благодатном средстве очищения от грехов, как бы оно было преграждено для всех, кроме тяжко больных. Не погрешит, если кто к нему приступит, отягченный не телесною, а иною какою немощью. Равным образом и в телесной болезни, не в тяжкой только, но и во всякой, христианин может с упованием пользы к сему таинству приступать. К такому заключению ведет самое речение: болит – ἀσθενεῖ . Святой Златоуст, между прочим, так изъясняет значение сего понятая: «немощью называется болезнь телесная. По сему и сказано: в евангелие о Лазаре: вот, кого Ты любишь, болен (немоществует – ἀσθενεῖ , Ин. 11:3). И Сам Христос сказал: сия болезн (немощь – ἀσθένεια) не к смерти (Ин.11:4). И Павел сказал об Епафродите: болеть (ἠ σθένησε) близ смерти (Флп. 2:27), и Тимофею: мало вина приемли,Э стомаха ради твоего и частых твоих недугов ( ἀ σθενείας) (1Тим. 5:23). Во всех приведенных местах слово: немощь означает телесный недуг. – Но и еще нечто называется немощью. Что же такое? Гонения, наветы, оскорбления, искушения, бедствия. И в сем смысле Апостол сказал: темже благоволю в немощах (ἀ σθενείαις) (2Кор.12:10)"⁵³. По сему изъяснению, болит не только тот, кто страдает телесно, но и тот, кто немоществует духом. Следовательно, могут к таинству елеосвящения приступать и легко больные, или изнемогающие от старости. Святой Иоанн Дамаскин, в одном слове, указывает особенный его времени обычай. О том, кто намеревается помазать святым елеем недугующего, он говорит: «сперва он, то есть, помазующий, делает себя участником помазания, а потом помазует и болящего»⁵⁴.

В российской Церкви положено преподавать таинство елеосвящения больным без различия степеней болезни⁵⁵. Для здоровых же не дозволяется совершать оное особенно⁵⁶; но оставлен неприкосновенным существующий по местам обычай совершать елеосвящение в великий четверг, или в великую субботу, для всех присутствующих в храме⁵⁷. О происхождении и значении сего обычая святой Димитрий, митрополит ростовский пишет: «рекох, яко елеосвящение немощным, и яко никому не преподается, кроме больных: в великий же четверок могут принимать оное и здравии, или в великую субботу, по обычаю затверженному церковному, а не по писанному преданию. Понеже в великий четверок на вечери Христос устави завет новый тела и крове Своея: того ради и вся тайны не неприлично есть частитися хотя и здравому человеку, не ведущу дне и часа своей кончины»⁵⁸,

Необходимо ли для каждого таинство елеосвящения, и может ли оно быть повторяемо? – Апостол Иаков указывает на принятие сего таинства, не как на непременную для каждого обязанность, а как на врачевство. Оно спасительно для всякого; но если б кому обстоятельства воспрепятствовали принять его, это не вменилось бы ему в грех. Бывают болезни быстрые, при которых местные обстоятельства могут не допустить больного до сего таинства. Относительно же повторяемости его никакого нет сомнения: болезни могут повторяться; а елеосвящение служит от них врачевством.