Часть III. Попытки объединения эволюционизма и креационизма в едином мiровоззрении

Никогда, о человек, то, что относится к Церкви, не исправляется чрез компромиссы: нет ничего среднего между Истиной и ложью, но как находящийся вне света, по необходимости, будет во мраке, так и немного отступивший от Истины, предоставлен подлежать лжи, если будем говорить правду; и хотя возможно сказать, что между светом и тьмой есть середина – называемая вечерними и утренними сумерками, однако, между Истиной и ложью, как бы кто ни старался, не выдумает нечто среднее.

Святитель Марк Ефесский¹¹⁶⁰

В одну телегу впрячь неможно

Коня и трепетную лань.

Пушкин А.С., «Полтава»

Идея синтеза различных знаний – научных и религиозных – представляется многим весьма продуктивной и желанной. Ещё до Рождества Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа эту идею подняли на щит эллинизированные иудеи и греческие философы, познакомившиеся с Божественным Откровением.

Один исследователь пишет: «В александрийской школе пришли в столкновение и соединение учения самые разнообразные. Евреи Аристовул и Филон учились вместе с гимнософистами Индии и степенными философами Портика; в частных взаимных прениях они имели возможность лучше узнать мнения друг друга. Между тем, как Иосиф и Филон ревностно занимались изучением философии и хитросплетённой системой Пифагора, Цельс и Порфирий с не меньшим усердием занимались изучением священных книг евреев. Благодаря такому взаимодействию появляется неоплатонизм, ставший основой космогонии Каббалы. Симпатии интеллигентов обращаются всё более и более к религии иудеев. Некоторые из неоплатоников полагали, что само учение Пифагора заимствовано у евреев»¹¹⁶¹.

Про начало новозаветной эпохи Капефиг Ж.Б. в книге «Философическая история иудеев» отмечал: «Ко всем этим причинам, объясняющим неожиданную приязнь язычества к Моисееву закону и учению синагоги, нужно ещё присовокупить союз, образовавшийся между всеми современными религиозными системами против христианской веры, быстрые успехи которой приводили всех в недоумение и беспокойство»¹¹⁶².

Так что «объединение» религий и наук, прообраз современного экуменизма, с древних времён осуществлялся под явным или неявным противостоянием Церкви Христовой, проповедь которой всегда была иудеем соблазн, еллином же безумие (1Кор.1:23). Во всяком случае, «синтез» науки и христианской веры всегда шёл и идёт не в пользу утверждения чистоты церковного учения.

Эстафету «синтеза» Библии и языческой мудрости восприняли гностики – представители одного из самых враждебных по отношению к апостольскому христианству духовных течений древности.

Священномученик Ириней Лионский, главный обличитель гностицизма, не только вскрыл зловредность этого учения, но и предостерёг всех нас от увлечения постижением совершенного знания: «Если же кто не отыщет причины всех исследуемых вещей, пусть он подумает, что человек бесконечно менее Бога, что он только отчасти получил благодать, и ещё не равен и не подобен своему Творцу, и не может подобно Богу, обладать знанием и постижением всех вещей»¹¹⁶³.

Великий церковный апологет приводит слова святого ап. Павла: Знание надмевает, а любовь назидает (1Кор.8:1). И далее, опираясь на эту апостольскую мысль, делает следующее заключение: «Некоторые, надмеваясь под предлогом знания, оставляют любовь Божию и, считая себя совершенными, вводят несовершенного Творца"¹¹⁶⁴.

Здесь верно указан тонкий психологический переход от стремления к совершенному знанию (которое «надмевает»!) к исповеданию «несовершенного Творца», то есть к подмене библейского Бога иным богом. В самом деле, если нам кажется, будто мы постигли механизм Сотворения – значит мы «познали» действие Самого Непостижимого Бога Творца. Но эта безумная идея означает лишь то, что падший человеческий ум в ослеплении собственной гордыни умалил Бога Творца. Именно этот болезненный диагноз поставил святой Ириней Лионский современным ему гностикам и всем их духовным преемникам, стремящимся к «синтезу» философии и знания о Едином Боге.

Подобное устроение встречается в еврейской Каббале и в некоторых других мистических школах средневековья. Этой идеей вдохновлялось масонство и теософия. Лидеры религиозных сект, чернокнижники, философы, алхимики, сохраняя каждый свою специфику и влияя друг на друга, создали целую систему тайного знания (с особыми обрядами, заклинаниями, посвящениями, мистериями), претендующего на причастность к Истине. Именно задача постижения комплексного «истинного знания» стояла в центре устремлений всех эзотериков.

Один из лидеров масонского движения, Клод Сен-Мартен, лично повлиявший на формирование сознания многих российских «просветителей» (Н.И. Новикова, А.Н. Радищева и др.), написал трактат с характерным названием: «О Заблуждениях и истине, или Воззвание человеческого рода ко всеобщему началу Знания. Сочинение, в котором открывается применителям сомнительность изысканий их и непрестанная их погрешность, и вместе указывается путь, по которому должно бы им шестовать к приобретению физической очевидности, о происхождении Добра и Зла, о Человеке, о Натуре невещественной и о Натуре священной, об основании политических Правлений, о власти Государей, о правосудии Гражданском и Уголовном, о Науках, Языках и Художествах»¹¹⁶⁵.

Трактат был опубликован в 1785 году на русском языке в московской типографии Ордена Креста и Розы, в ложах которого заседали многие преподаватели и студенты Московского университета. Так, ещё до Ч. Лайеля и Ч. Дарвина создалась среда, открытая к научному знанию, в основу которого полагалось не библейское и святоотеческое Откровение, но под видом «абсолютной истины» – масонская эзотерика. Вся их методология опиралась не на веру в Бога, сотворившего мір, а на безбожные, то есть вполне эволюционистские принципы. Эти принципы легли в основу формировавшейся в то время европейской (и русской, в том числе) науки. Таким образом, современная наука своими корнями уходит в эзотерическо-мистическое (то есть эволюционистское!) мiровоззрение, а не в библейское (чисто креационистское).

После выхода в свет книг Чарльза Дарвина¹¹⁶⁶, востребованных этой «наукой», антибиблейский компонент в биологии и геологии стал абсолютно господствующим. Мiровое масонство не только «ожидало» и радостно приветствовало появление дарвинизма, но активно содействовало его популяризации и победоносному распространению.

Ничуть не изменилось положение академической науки и сегодня: Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было (Екк.3:15).

Профессор биофака МГУ А.С. Соболев, рассуждая о конфликте науки и веры, со ссылкой на И. Лакатоса¹¹⁶⁷ утверждает: «... Я ближе к эволюционистам. Эволюционизм – такая «научно-исследовательская программа», если пользоваться термином И. Лакатоса, которая позволяет открывать новое, она эвристична. Если бы в той же мере или хотя бы какой-то эвристичностью обладала бы концепция креационистов, тогда она, с моей точки зрения, заслуживала бы ничуть не меньшего уважения, но её эвристичность, во всяком случае пока, строго равна нулю»¹¹⁶⁸.

На самом деле, «концепция креационистов» представляет собой веру в Сотворение Богом міра в соответствии с тем, как это написано в Библии. Эта вера вовсе не должна быть «эвристичной». Эта вера должна быть истинной – каковой она и является. А вера в эволюцию «эвристична», но она является ложной. При этом следует не забывать, что, по законам логики, из неверных предпосылок можно выводить как ложные, так и истинные выводы.

Профессор Соболев, последовательный сциентист, заявляет, что готов принять Истину лишь в том случае, если бы она обладала «хотя бы какой-то эвристичностью». Но какой «эвристичностью» обладает вера в Воскресение Христово или вера во Второе Пришествие Господа? Какой «эвристичностью» обладает вообще Никейский Символ веры? Отрицание Бога как «Творца неба и земли» на том основании, будто эта вера «не эвристична» представляет собой апофеоз антихристианства.

Далее автор начинает поносить креационистов, причём его критика с позиции прагматизма, по сути, является упрёком всей Апостольской Церкви: «Ничего нового они не создали, кроме попыток логических и прочих построений, при этом они не только с 20-х годов XX века существуют. Вы же прекрасно знаете, у них (у креационистов! – прот. К.Б.) была возможность строить эти построения многие сотни лет»¹¹⁶⁹.

И, наконец, он делает свой заранее подготовленный вывод:

«Следовательно, исходя из прагматических соображений, мы обязаны рассматривать эволюционную концепцию как работающую... Известно, что она содержит некоторые недоказуемые положения. Например, наиболее обсуждаемое в прессе – происхождение человека от человекообразного обезьяньего предка. Оно нефальсифицируемо, если пользоваться термином Карла Поппера (т.е. не может быть экспериментально опровергнуто никаким мыслимым образом), а значит, находится за пределами эмпирических наук, к числу которых можно смело отнести и современную биологию»¹¹⁷⁰.

Вывод блестящий: концепция Сотворения отбракована как «неэвристичная», зато концепция эволюции принимается как «нефальсифицируемая». Налицо жонглирование понятиями и навязывание собеседникам вывода, заранее предрешённого. В данном случае – принятие на веру того «недоказуемого положения» (!), что человек произошёл от обезьяны. Пардон, от «человекообразного обезьяньего предка» – хотя кем ещё мог бы быть предок человекообразной обезьяны?

Позиция проф. Соболева принципиально чужда библейскому и святоотеческому взгляду на мір и не совместима с ним. Неудивительно, что последовательная православная точка зрения вызывает у него или иронию, или раздражение.

Что же так бесит степенного учёного? Всего-то-навсего комментарий на портале Богослов.ру некоего Фёдора (скорее всего – псевдоним) по поводу рецензии А.М. Павлова на книгу Воробьёва С.Ю. «Библия и история. От сотворения мiра до Рождества Христова»¹¹⁷¹:

«Представителям некоторых научных дисциплин крайне сложно принять библейское учение о Сотворении мiра. По-видимому, это коренным образом связано с неустранимой антихристианской метафизикой, изначально присутствующей в новоевропейской науке, которая родилась в эпоху Возрождения, с её культом богоборческого гуманизма. Надо думать, что чрезмерное и доверчивое погружение в эти науки, с их претензией на точность, объективность и универсальность, особенно пленяющие ум современного человека, помноженное на гордость ума, неизбежно сопровождающую интеллектуальные труды без покорения ума Богу, чрезвычайно затемняет сердечные очи. Ввиду этого было бы целесообразным для людей, приходящих в Церковь от этих наук (геология и биология в особенности), разработать формулу отречения, что-то вроде: «отрекаюсь от бога Эволюции и Большого взрыва и проклинаю ложные догматы Дарвина и его последователей», как противные словам Символа «верую... в Бога... Творца неба и земли, всего видимого и невидимого», и содержащие в себе хулу на Духа Святого, «говорившего через пророков», в том числе и через бытописателя Моисея, сообщившего нам о шестидневном устроении мiра – наподобие того, как приходящий от магометанства в Православие обязан отречься от «бога Магомета» (Требник)»¹¹⁷².

Фёдор, комментарий которого чудесным образом попал на эволюционистский сайт, безусловно, прав. Православие необходимо ограждать от смешения с антибиблейскими теориями и гипотезами. Необходимость такого размежевания Православия и ереси отмечал святитель Игнатий (Брянчанинов): «Искреннее и решительное предание ереси анафеме есть врачевство, окончательно и вполне освобождающее душу от ереси. Без этого врачевства яд богохульства остаётся в духе человеческом и не перестаёт колебать его недоумениями и сомнениями, производимыми неистреблённым сочувствием к ереси»¹¹⁷³.

А наш комментатор («Фёдор») из этих слов святителя делает вполне правильный вывод: «"Неистреблённое сочувствие» к богоборческому по сути «современному естествознанию» с его неустранимой антихристианской метафизикой – причина появления таких уродливых и безжизненных химер, как «православный эволюционизм», носителями которого, к великому сожалению, являются в настоящее время даже облечённые саном преподаватели духовных школ»¹¹⁷⁴.

Отметим также, что первоначально идеей синтеза знания увлекались люди мистического устроения души, стремящиеся к экстазу, «расширению сознания», слиянию с Абсолютом: мудрецы Египта и Вавилона, наследники Пифагора и Гермеса Трисмегиста. В последнее время наука отошла от своего духовного истока. Ныне к синтетическому знанию стремятся порой люди вполне материалистического устроения ума. Они оперируют «идеей Бога», как философской категорией, и говорят не от личного опыта молитвы и созерцания, а «от ума».

Что касается самой идеи объединения креационизма и эволюционизма, равно как любого другого искусственного соединения знаний, исходящих из Божественного источника и из плотского человеческого мудрования – следует сказать определённо, что она порочна и неосуществима.

Правильный взгляд, позволяющий всегда стоять в Истине и не впадать в духовный соблазн, высказал святитель Феофан Затворник: «Быстро идут науки вперёд – и пусть. Но если они допускают выводы, противные Откровенным Истинам, то ведайте, что они отклонились на распутье лжи и не идите вслед их»¹¹⁷⁵.

О книге епископа Василия (Родзянко) «Теория распада вселенной и вера Отцов»

Милый мой, в Каббале есть теория, что душа Адама в миг грехопадения разделилась на 600 000 душ. Как зеркало тролля – на осколки. Ах, да! «Снежной королевы» вы тоже не читали... Извините, Стёпочка. И когда работа всех этих душ-осколков по искупленью греха будет завершена, они опять сольются в единого Адама – блаженного, безгрешного, счастливого. И наступит вечное состояние Шаббат, что значит Суббота Отдыха...

Олди Г.Л. «Где отец твой, Адам?»

Я со всей ответственностью могу сегодня сказать, что книга владыки Василия (Родзянко) «Теория распада вселенной и вера Отцов» для всякого небезразличного к вопросам духовной жизни человека станет предметом глубоких размышлений. Некоторым может показаться, что не всё в этой книге очевидно и ясно...

Сергий (Соколов),

епископ Новосибирский и Бердский.

Из предисловия¹¹⁷⁶

Для того, чтобы понять источник вдохновения автора, иногда бывает полезно узнать о тех впечатлениях, которые произвели на него некоторые жизненные события, люди, книги. Лучше оценить книгу владыки Василия (Родзянко) «Теория распада вселенной и вера Отцов» мы сможем, если вспомним его автобиографическое признание о посещении в студенческие годы лондонского музея естественной истории в Кенгсингтоне.

«То, что я там увидел, буквально меня ослепило. Начать с огромного памятника – изваяния, сидящего Дарвина, явно доминировавшего над музеем. Сомнений не было – это был научный музей Эволюции. Экспонаты были настолько серьёзны, так умно расставлены, с такой глубокой идеей, что я ...растерялся! Раньше, особенно там, в Югославии, всё было ясно: теория эволюции – научная фантастика, её нет, есть только Библия! Но здесь – всё рухнуло: «неужели это правда?» ...я не верил своим глазам»¹¹⁷⁷.

После случившегося великого потрясения будущий церковный и общественный деятель получил вскоре неожиданное «вразумление», когда его «прорезала откуда-то мысль»: «Ничего не потеряешь, этот мір есть, но он не здесь; здесь – результат грехопадения, а тот, дорогой для тебя мір – там...»¹¹⁷⁸. Так, по собственному признанию, владыка Василий стал эволюционистом.

Интересуясь богословием, он стал подбирать себе по вкусу авторитеты среди христианских мыслителей Востока и Запада. Не обошел он вниманием и Тейяра де Шардена, «этого выдающегося человека и учёного»¹¹⁷⁹, которому епископ Василий дал следующую похвальную оценку: «Далеко не всем богословам было дано так глубоко постичь основную сущность предания, изложить её разумным языком, сказать это так, как сумел наш почти современник Тейяр де Шарден»¹¹⁸⁰.

Епископ Василий Родзянко (1915–1999)

Учение телеологического эволюционизма Т. де Шардена о «претворении космогенеза в Христогенез» стало той духовной отравой, к которой приобщился епископ Василий. Ему стало представляться, будто учение эволюционизма исповедовали и Святые Отцы, такие как святители Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский. «Эти три православных светила четвёртого века, предваряя прозрение де Шардена о «высшей точке достижения человечества во Христе» – «точке Омега», писали об эволюции как развитии человека – от грехопадения до Богочеловека Христа – Высшей точки человеческого развития»¹¹⁸¹.

На самом деле, конечно, никто из Святых Отцов подобных эволюционистских идей не выражал и не разделял. Приняв эту ложную философию, еп. Василий (Родзянко) пытался выискивать её в Православном Предании, приписывая своё мнение церковным авторам.

Вот пример того, как просто интерпретировал еп. Василий мнение церковных авторитетов. Он записал себе в союзники сербского богослова преподобного Иустина (Поповича), сказавшего: «Мы верим в эволюцию человека на пути ко Христу»¹¹⁸². Но святой архимандрит Иустин имел в виду не теорию «Большого взрыва» и тем более не биологическую эволюцию от низших видов животных к высшим, а духовный рост человека, в соответствии с евангельским призывом: Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Мф.5:48). Иначе не писал бы он о еретиках: «Сласти их в заботе о плоти, в грабеже чужого, в похищении у малых и слабых, в умножении земных благ и расширении своего господства и власти, в вероломном завоевании чужого отечества, в веселии и танцах, в отвержении всякой веры как суеверия, в отрицании Бога, в полностью биологической (скотоподобной) жизни, в назывании обезьяны своим предком, в растворении антропологии в зоологии"¹¹⁸³. Архимандрит Иустин (Попович) никогда не поддерживал эволюционистского учения.

Следует согласиться с еп. Василием лишь в том, что Тейяр де Шарден и все вообще «христианские эволюционисты» черпают свои идеи не из богословской, а из естественно-научной сферы. «Зная как учёный прошлое земли и человека, всё его долгое развитие, изучив в палеонтологических исследованиях раздробленность міра и человека, Тейяр увидел эволюционное преодоление этой раздробленности в особого рода мутации (! – прот. К.Б.) человека – повороте эволюции от развития организма особи, животного в древнейшем человеке к развитию общечеловеческого мышления, духа человека в целом, всё большего возрастания «Всечеловеческого ума""¹¹⁸⁴. Так что наука в эволюционизме получается первична, а богословие выполняет лишь функцию спекулятивного обоснования естественных гипотез. Поэтому практически все ссылки на Святых Отцов оказываются у еп. Василия искусственными и неубедительными.

Епископ Василий (Родзянко) утверждает, что «во вселенной вообще и на нашей планете в частности идёт также и обратный разрушению и хаосу процесс – эволюция»¹¹⁸⁵. Разрушение и хаос рассматриваются как следствие грехопадения Адама, а эволюция воспринимается как действие Промысла Божия. Начало эволюции отождествляется с грехопадением Адама и с так называемым в научной космологии «Большим взрывом» – «Big Bang». «Большой взрыв» произошёл, по оценкам учёных, около 15 миллиардов лет назад, после чего со временем образовались звёзды и планеты, а «оставшиеся после этого три миллиарда лет пошли на биологическое развитие, которое из простейших живых существ создало постепенно тех, кто сумел мысленно «вернуться» своими расчетами в Большой взрыв»¹¹⁸⁶.

Таким образом, шестидневное творение Богом міра, описанное в Библии, равно как и пребывание Адама с Евою в Раю до грехопадения, по космогоническим воззрениям еп. Василия, не имеет никакого отношения к нашему видимому міру. Мір, создание которого описано в библейском Шестодневе, не эволюционировал и был «до» «Большого взрыва». Наш же видимый мір представляет собой продукт долгого эволюционного процесса, начавшегося после взрыва того первозданного райского міра.

Ключевым понятием для владыки Василия становится используемый Стивеном Хокингом термин «антропный принцип»: «Это задание, эта целеустремлённость космоса и называется антропным принципом, потому что этот принцип развития вселенной после взрыва ведёт прямо к человеку»¹¹⁸⁷. «На нашем языке антропный принцип называется Промысел Божий о человеке. Это Божественный Промысел, известный только Ему Одному, вывел человека из Рая после грехопадения (из-за которого произошёл взрыв) и, противоборствуя «князю міра сего», повёл изгнанного Адама Своими многовековыми путями («мгновением» для Божественной Вечности!) на эту, уже устроенную Им для него землю, чтобы спасти его Своим Божественным Воплощением и снова вернуть в Рай и с ним вместе – всех его потомков»¹¹⁸⁸.

Итак, согласно воззрениям еп. Василия, эволюция есть процесс «противоборства» Благого Бога с князем міра сего – с диаволом! Конец этого «противоборства» будет ознаменован Божьей победой и установлением первозданного райского состояния во вселенной: «В процессе развития міра падшего идёт его восстановление, полное преображение, предуготовляется всеобщее воскресение и окончательная победа в конце веков во Христе Премудрости Божией"¹¹⁸⁹.

Описанная владыкой космогоническая картина, по нашему мнению, не может быть названа христианской. Общее с православным міропредставлением усматривается лишь то, что до грехопадения признаётся состояние бытия «райское», а в конце веков – Царство Христово.

Но ни у кого из Святых Отцов мы не встретим мыслей о том, будто райская жизнь после грехопадения окончилась «Большим взрывом», в результате которого мір в течение миллиардов лет, согласно «антропному принципу», эволюционирует от элементарных частиц до Царства Христова. Можно назвать два главных принципиальных противоречия между православным вероучением и учением еп. Василия.

Первое – относительно начала. У владыки Василия нет ни тождества ни даже преемства между міром первозданным и міром падшим. Первый райский мір прекратил существование, а второй мір после «Big Bang а» начал своё существование. В результате мы сегодня наблюдаем не мір как Божье творение, а мір как результат длительной эволюции первовещества. Церковное учение, напротив, утверждает, что мір, хотя и изменился в результате грехопадения, но остался тождественным самому себе: земля осталась землёй, деревья – деревьями, светила – светилами, человек – человеком. Природа стала смертной, болезненной, несущей на себе отпечаток человеческого греха. Но тем не менее, всё что мы видим, является непосредственно Божьим творением.

Второе – относительно конца. Церковь перед наступлением вечного Царства Христова ожидает установления на земле кратковременного царства антихриста. Такой эсхатологической перспективы теория телеологического эволюционизма не предусматривает.

Как христианин, епископ Василий вынужден говорить о Едином Боге Творце. Но как эволюционист, он постоянно сходит с этого строгого библейского о снования. Вот какие вопросы ставит и решает еп. Василий:

«Так неужели Бог сотворил мір ударом и заставил его лететь в бездну? – Нет, Бог не творил такой мір. А кто же?»¹¹⁹⁰.

«Итак, если не Бог, то кто же тогда сотворил такой, как только что описанный мір, в котором мы живём?»¹¹⁹¹.

Владыка Василий в ответ приводит евангельский стих: грядет бо сего міра князь и во Мне не имать ничесоже (Ин.14:30) и другой стих: князь мiра сего осужден (Ин.16:11). Далее – комментарий епископа Василия: «Прямо сказано: «князь мiра сего», этого, а не того. Не того, который сотворен «Мною», Христом; сей мір – не Божий, не «Мой», – говорит Христос»¹¹⁹².

В этих рассуждениях епископ Василий фактически отказывает Богу в чести именоваться Творцом нашего мiра. Даже благосклонному читателю не просто признать эту мысль православной. Хочется спросить: не забыл ли автор, когда писал эти строки о том, что «Сатана – никакой не творец даже злого мiра, а паразит на творении Божием»¹¹⁹³?

Но недоумение читателя не проходит, а ещё более усиливается, когда он встречает главу с названием: «Откуда древо познания добра и зла?»

Здесь владыка выражает мысли совершенно чуждые и противные Библии. Не случайно в этой главе для подтверждения собственных соображений он оказался не в состоянии привести ни одной святоотеческой цитаты. Преосвященный Василий учит буквально следующему: оказывается, в насаждении Райского сада помимо Бога принимал участие... диавол! Иными словами, диавол является сотворцом Богу, по крайней мере, в создании Рая. В частности, его сатанинских рук дело – появление древа познания добра и зла. Вот цитата из книги еп. Василия: «Попытка проклясть землю была у диавола с самого начала (с какого «самого начала»?! – прот. К.Б.), и этой попыткой проклятия было именно древо познания добра и зла»¹¹⁹⁴.

В книге Бытия сказано вполне определённо: и насади Господь Бог рай во Едеме на востоцех, и введе тамо человека, егоже созда. И прозябе Бог еще от земли всякое древо красное в видение и доброе в снедь, и древо жизни посреде Рая, и древо еже ведети разуметелное добраго и лукаваго (Быт.2:8–9). Рай целиком был устроен Господом Богом. Учить, что диавол хотя бы один ствол насадил в Райском саду вместе с Богом – равносильно отказу от веры в единого Творца и утверждению вполне манихейского еретического учения о двух богах – добром и злом. Такое учение тем более несостоятельно, что Библия здесь впрямую говорит о Божьем насаждении указанного древа. Также в Акафисте Успению Пресвятой Богородицы¹¹⁹⁵ Церковь именует Насадителем Райского сада Бога, а вовсе не диавола: «Радуйся, вознесшаяся в прекрасный Рай вышняго Насадителя» (Икос 8).

Можно было бы предположить, что владыка Василий допустил случайную неточность, оговорку – но тогда он не стал бы полемизировать с общепринятым в Церкви мнением и не называл бы его «поверхностным»: «При поверхностном чтении второй главы книги Бытия может создаться впечатление, что Сам Бог является «автором» древа познания добра и зла»¹¹⁹⁶. Такое «поверхностное» суждение встречается у всех Святых Отцов, например у святителя Иоанна Златоуста: «Человеколюбивый Господь, как Творец, предвидя, какой вред может с течением времени произойти от большой свободы, произрастил и древо жизни посреде Рая, еже ведети разуметелное добраго и лукаваго (Быт.2:9), от которого (древа), немного спустя, и повелит человеку воздерживаться, дабы знал человек, что он всем наслаждается по благодати и человеколюбию Божию»¹¹⁹⁷.

По мнению еп. Василия, земля в Райском саду оказалась проклятой не в результате преслушания праотцев, но была уже проклята до грехопадения Адама и Евы: «Обратим внимание на то, что земля, из которой произрастает древо, связана сторонней властью, иным влиянием: «проклята земля за тебя""¹¹⁹⁸. Епископ Василий (Родзянко) пишет: «Дерево было не райской природы. Оно принадлежало к «терниям и волчцам», о которых сказал Господь Адаму. Это был первый сорняк на земле, которому из-за непослушания Евы, а потом Адама предстояло стать родоначальником всех сорняков міра сего»¹¹⁹⁹.

Описание владыки Василия не имеет ничего общего с учением Православной Церкви. До грехопадения не было сорняков, терния и волчцов. Митрополит Макарий (Булгаков) отмечал: «Это древо, по мнению некоторых учителей Церкви, отнюдь не было гибельно и ядоносно по самой своей природе, напротив, оно было добро, как и все другие создания Божии. А избрано Богом только в орудие для испытания человека и запрещено, может быть, потому, что вкушать от плодов его было еще преждевременно для первозданного человека»¹²⁰⁰.

Святитель Григорий Богослов писал: «Древо познания было насаждено вначале не злонамеренно, и запрещено не по зависти (да не отверзают при сем уст богоборцы и да не подражают змию!); напротив, оно было хорошо для употребляющих благовременно (потому что древо сие, по моему умозрению, было созерцание, к которому безопасно могут приступать только опытно усовершившиеся), но не хорошо для простых ещё и для неумеренных в своём желании, подобно как и совершенная пища не полезна для слабых и требующих молока»¹²⁰¹.

Блаженный Августин писал: »Древо доброе, но не касайся его. Почему? Потому что я Господь, а ты раб: вот вся причина. Если сочтёшь малою: значит, ты не хочешь быть рабом. А что полезнее для тебя, как быть под властью Господа? Как же будешь ты под властью Господа, если не будешь под его заповедью?»¹²⁰².

Епископ Василий высказывает не христианскую, а чисто дуалистическую точку зрения, согласно которой Адам изначально имел выбор между добром и злом – вкушать плоды от благословенного Божьего древа, либо от проклятого диявольского древа. Этот дуализм борьбы бога (не библейского Бога) с диаволом необходим владыке Василию для богословского обоснования эволюции, которая начинается с «Большого взрыва», причём сам «Big Bang» объявляется следствием осквернения Адама диявольским плодом. Оказавшись по вине Адама во власти диявольского небытия, вселенная «стала разлетаться во все стороны, следуя принципу взаимного отталкивания, – полетела в дьявольскую бездну»¹²⁰³. Таким образом, от первозданного творения, описанного в Шестодневе, не осталось ничего. После этого вступает в силу Промысл Божий, действующий посредством эволюции.

Епископ Василий пишет об этом так: «Божие милосердие безгранично, и Господь Бог положил предел владычеству князя міра сего. Обратный процесс противостоит только что названному: развитие (эволюция) мятущейся вселенной на путях, ведущих к победе Царства Божия»¹²⁰⁴. Так эволюция объявлена Божьим благим средством, призванным спасти мір от диявольской власти. «Развитие в целом неминуемо стало двойственным – в равновесии между захватившим власть Злом и не сдавшимся Добром»¹²⁰⁵.

Описанная епископом Василием концепция – вполне дуалистическая и не имеет ничего общего с учением Православной Церкви о грехопадении и его последствиях.

Своим богословским мыслям еп. Василий (Родзянко) пытается дать научное обоснование.

Не располагая ни одним аргументом в пользу признания эволюции среди церковных авторитетов, еп. Василий приводит мнение современного космолога Карла Сагана: «Эволюция – это не теория, это научный факт. Достаточно взглянуть на развитие домашних животных и на развитие космоса. Развитие, эволюция всюду»¹²⁰⁶. Сагану для доказательства научного факта «достаточно взглянуть». Но странно, что епископ Василий почему-то доверяет на слово человеку, про которого тремя страницами раньше писал, что К. Саган «откровенно говорит, что его религиозная философия, связанная с изучением им космоса – пантеизм в русле восточных религий: буддизма, даосизма и других»¹²⁰⁷.

Зачем же выдавать субъективное мнение язычника-пантеиста за «научный факт», и класть этот «факт» в основу христианского мiровоззрения? Православный богослов иеромонах Серафим (Роуз) писал иначе: «Эволюция – совсем не «научный факт», а ложная философия», это идеология, глубоко чуждая православному христианскому учению¹²⁰⁸.

Стивен Уильям Хокинг (1942‒2018)

В математике известны так называемые комплексные числа. Каждое из таких чисел имеет некую действительную часть вдоль «реальной» оси, а также – некую мнимую часть вдоль «воображаемой» ортогональной оси, пересекающейся с действительной лишь в нулевой начальной точке. Эта математическая модель послужила еп. Василию для объяснения одновременного существования времени в его реальном и «мнимом» или «духовном» измерениях. Владыка даже делает следующее признание: «Я окончательно понял это совсем недавно, и научил меня этому своей физикой, такой же чудесной, как и наша Церковь в своём богослужении (?! – прот. К.Б.), Стивен Хокинг. И стала мне очевидна физико-математическая реальность Хокинга в его «воображаемой» (мнимой) научной модели «бесконечной конечности», которая вполне научно объясняет глубочайшую тайну вселенной и её творения в инобытии»¹²⁰⁹.

Пленённый красотой модели Хокинга о двух взаимно ортогональных временных осях, еп. Василий вдохновляется отыскать подобные мысли у Святых Отцов. Набравшись решимости, он объявляет, что «точка зрения Хокинга о творении (этого мiра в «Биг бэнге») и о его «неограниченности» во времени мнимом (то есть по ходу мысли апофатическом) совпадает с великими Каппадокийцами и литургической жизнью Православной Церкви»¹²¹⁰.

Полная и несостоятельность подобного утверждения очевидна. Владыка Василий не приводит ни одной святоотеческой цитаты ни о «Большом взрыве», ни о «мнимом» времени. При обилии в книге ссылок на Святых Отцов, еп. Василий не смог подкрепить эту свою мысль ни единой цитатой. Во всех случаях учёные говорят об одном, а святые – о другом. Тем не менее, еп. Василий неоднократно повторяет о «единомыслии» Отцов Церкви с учёными-эволюционистами. Д-ру Хокингу, дескать, нужно было ввести «мнимое» время, «как и святителю Василию Великому, для того, чтобы в этом вертикальном времени (реальное время у него движется по горизонтали) почувствовать дыхание вечности, освобождающее вселенную от ограниченности нашего текущего времени»¹²¹¹.

Совершенно непонятно, каким образом приводимая еп. Василием (Родзянко) для подтверждения мысли Хокинга о «мнимом» и «вертикальном» времени цитата из «Шестоднева» святителя Василия Великого помогает согласовать эти два учения: «В начале сотвори Бог... Сие блаженное Естество, сия неоскудевающая Благость, сия Доброта любезная и многовожделенная для всякого одарённого разумом существа, сие Начало существ, сей Источник жизни, сей Духовный Свет, сия неприступная Мудрость – вот Кто сотвори в начале небо и землю... Начавшееся со временем по необходимости и кончится во времени... Если имеет начало временное, то не сомневайся в конце...»¹²¹².

Где же подтверждение?! Нам представляется, что оно попросту отсутствует.

Другое подобное «подтверждение» столь же невразумительно. Снова цитата из свт. Василия Великого: «Не таково ли время, что в нём прошедшее миновалось, будущее ещё не наступило, настоящее уже ускользает от чувства прежде, нежели познано?.. Поскольку действие творения мгновенно и не подлежит времени, то и сказано: в начале сотвори; потому что начало есть нечто не состоящее из частей и непротяжённое... придумывать начало для начала весьма смешно... Итак, чтобы мы уразумели вместе, что мір сотворён хотением Божиим не во времени, сказано в начале сотвори. В означение сего древние толкователи, яснее выражая мысль, сказали: вкратце (ἐν κεφαλαίω «в главных чертах») сотвори Бог, то есть вдруг, мгновенно...»¹²¹³.

Но что подтверждает эта цитата? И как понимать следующее «разъяснение» епископа Василия: «Философски: то, что у Хокинга – мнимое (воображаемое) перпендикулярное время, то у Василия Великого – ἐν κεφαλαίω»¹²¹⁴? Мы при всём нашем старании не видим, каким же образом свт. Василий Великий здесь намекает на «перпендикулярное время». Если позволительно будет воспользоваться научным языком, навязываемым еп. Василием (Родзянко), то святитель Василий Великий говорит здесь не о «мнимом», «перпендикулярном» времени, а о «нулевой точке» творения, то есть о том, что не было времени, предшествующего началу, или иначе говоря – отсутствовало время в «отрицательном диапазоне действительной оси». Ничего другого о природе времени Святой Отец здесь не сказал.

Если бы владыка Василий просто ограничился сделанным сравнением, не стоило бы обращать на это большого внимания. Но он положил этот ошибочный «факт» в основание своей богословской концепции, обосновывающей теорию эволюции нашего міра от «Большого взрыва» до Царства Небесного. «Для нас, православных, эта математическая формула и научная модель имеют огромное значение. Они дают нам увидеть тайны реального начала вселенной в этом грешном міре и в то же время понять духовную подлинность догреховного Рая и истинное творение Божие по существу в инобытии, таинственно охватывающее и «до» и «после» нашего здешнего существования на грешной планете»¹²¹⁵.

Однако предлагаемую еп. Василием поверку божественной райской гармонии земной алгеброй следует признать несостоятельной. «Духовную подлинность догреховного Рая» наука нам не раскроет никогда.

Принятая концепция эволюционизма заставляет еп. Василия весьма своеобразно трактовать библейские стихи о Шестодневе и о жизни Адама в первозданном Раю. Так, владыка оригинально трактует слова: и бысть тако (Быт.1:30), которыми бытописатель завершает повествование о шестом дне творения. Он почему-то соотносит эти слова пророка Моисея с библейскими словами: раститеся и множитеся и наполните землю (Быт.1:28), произнесённые Богом в начале шестого дня:

""Плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю»... «и стало так»... Да, так! Рай наполнился нами – вне нашего времени и нашего пространства, а когда согрешили – таким же вневременным изгнанием в «Биг бэнге» на эту землю в «несовершенной» вселенной – в долгом эволюционном многовековом прошествии, и наконец пришествии ради спасения и восстановлении в будущем Царстве Божием!»¹²¹⁶.

Эту мысль еп. Василия следует отметить. Он утверждает, будто до грехопадения, ещё пребывая в райском состоянии, Адам и Ева исполнили Божье повеление плодиться и размножаться, и «Рай наполнился нами», то есть всеми вообще людьми, сущими от Адама. Потом мы все «согрешили», в результате чего оказались участниками эволюционного исторического процесса в этой «несовершенной» вселенной. Но такая трактовка противоречит Слову Божьему. В самом деле, хотя заповедь раститеся и множитеся была дана праотцам ещё в Раю до грехопадения, Библия определённо говорит о том, что лишь после изгнания из Рая Сладости (Быт.3:24) у Адама и Евы родился первенец Каин (Быт.4:1). Святитель Иоанн Златоуст пишет об этом так: «Адам же позна Еву жену свою. Замечай, когда это случилось. После преслушания, после изгнания из Рая – тогда начинается супружеское житие. До преслушания первые люди жили как ангелы, не было речи о сожитии»¹²¹⁷.

Ни Священное Писание, ни Святые Отцы не позволяют думать, будто вместе с Адамом и Евой в Раю пребывали и их потомки, все «мы». Тем не менее, еп. Василий парадоксальным образом утверждает это и даже умудряется, хотя и бездоказательно, объявить эту свою точку зрения исконно «каппадокийской».

Владыка Василий подтверждает своё представление о пребывании всех людей в Раю до грехопадения, когда раскрывает читателю «тайну» апостольского учения, содержащуюся в первой главе послания к Ефесянам святого Павла. Апостол говорит про избрание нас во Христе прежде создания міра (Еф.1:4). Отметим сразу, святитель Феофан Затворник значение этого выражения объясняет словами: «От вечности, ибо прежде сложения мiра не было времени»¹²¹⁸.

Для лучшего уяснения смысла апостольских слов приведём их по-гречески и по-славянски: избра нас в Нем прежде сложения міра – προ καταβολης κόσμου (точно такое же выражение употребляется в Евангелии: Мф.13:35 и Мф.25:34). Греческое слово καταβολή имеет новозаветное значение – «основание», «сотворение», «начало», что в синодальном переводе передано словом «создание». При этом глагол καταβάλλω, помимо значения «полагать основание», имеет главный смысл противоположный – «сбрасывать», «низвергать», «отвергать». Славянское слово «сложение» также может иметь два значения: можно «сложить» из дров поленницу (то есть упорядочить кучу), а можно «сложить» полномочия (то есть снять, скинуть с себя ответственность).

Комментируя рассматриваемый стих из послания к Ефесянам, святитель Феофан Затворник пишет: «Сложение καταβολή значит бросание вниз»¹²¹⁹. Он также приводит любопытные слова святителя Иоанна Златоуста: «Прекрасно назвал апостол сотворение міра καταβολή – низвержение с высоты. Подлинно велика и неизреченна высота Божия, не в отношении к месту, а в отношении к безграничности природы Божественной; и – велико расстояние между тварью и Творцом»¹²²⁰. Мы видим, что по мнению церковного учителя καταβολή означает не столько «созидание» міра, сколько «низвержение» міра. Феофан Затворник присовокупляет, что «то же делают замечание и все древние восточные толковники и блаженный Иероним"¹²²¹.

С изложенным нами мнением Святых Отцов согласен и епископ Василий (Родзянко), однако он добавляет к сказанному, будто настоящая «каппадокийская» вера «возможна только при наличии веры в «первобытную доброту» во Адаме всего сотворённого в нём человечества»¹²²². Под человечеством владыка понимает совокупность всех людей, якобы пребывавших в Раю до общего в Адаме грехопадения. Но именно эта мысль у Святых Отцов нигде не встречается и совершенно чужда апостольской традиции. Именно эту мысль от себя привносит в церковную традицию еп. Василий и тем искажает смысл православного вероучения. Апостольское καταβολή, мудро растолкованное Святыми Отцами как «низвержение с высоты», относится к міру, в котором был Адам, но не было ещё нас – потомков Адамовых. Бог прежде нарек нас во усыновление Иисус Христом (Еф.1:5) по Своей Премудрости и Предведению, а вовсе не потому, что мы якобы были в Эдемском саду вместе с Адамом. Привнося в церковное учение мысль о предсуществовании всех людей – с душой и телом – еп. Василий коренным образом меняет всё православное вероучение.

Примечательно то, что Святые Отцы, о которых с почтением высказывается еп. Василий, не только не подтверждают его мыслей о совокупном нашем общем с Адамом пребывании в Раю и совокупном же общем с ним падении в «Big Bang», но прямо опровергают возможность такого представления.

Приведём мнение преподобного Симеона Нового Богослова, которое явно «недоучёл» владыка Василий: «Такой уж по падении установился закон, что как каждый из нас бывает Адамом, то есть человеком тленным и смертным, не по причине собственного своего греха, а по причине преслушания прародителя нашего Адама, от семени которого происходим; так опять каждый из нас бывает Христом, нетленным и бессмертным, не ради добродетелей своих, но ради послушания второго Адама, который есть Христос, Господь наш, сошедший с неба, соделываясь кость от костей Его и плоть от плоти Его. И как тление и смерть из рода в род переходят от ветхого Адама, так нетление и бессмертие переходят в христиан от нового Адама»¹²²³.

Куда проще и яснее: Ветхий Адам, находясь в Раю, согрешил, и вот тленная и смертная его природа переходит к нам, его потомкам, не знавшим никогда райского блаженства. Причём наша тленность проявляется «не по причине собственного своего греха, а по причине преслушания прародителя нашего Адама».

Епископ Василий приводит слова преподобного Симеона Нового Богослова, непосредственно предшествующие только что процитированным нами. Вот эти слова: «Если кто из нас не познает, что он есть Адам, тот, который согрешил перед Богом в Раю; то как может он признать и думать, что нисшествие Сына и Слова Божия было для него?»¹²²⁴. Контекст речи преподобного Симеона не позволяет эти слова вместе с еп. Василием воспринимать как личностное тождество наше с Адамом, сперва в Раю, а потом в міре сем. Мысль преподобного Симеона иная: нам нужен Христос, поскольку мы имеем повреждённую грехом ветхую Адамову природу.

Библейский Адам был создан как венец Божьего творения. Понимая это, епископ Василий (Родзянко) начало эволюции міра относит не к Адаму в Раю, а к моменту грехопадения, отождествляемому с «Big Bang’ом». Но что же произошло с Адамом? Каким образом он оказался включённым в процесс вселенской эволюции от «Большого взрыва» до высших форм органической и духовной жизни?

Епископ Василий в своей книге даёт следующий ответ: Адам «раскололся». Такое выражение оказывается возможным, если полагать, будто Адам – «наименование всей совокупности человечества – все-Адам (с приставкой »кол« древних еврейских толкований)»¹²²⁵. Но Церковь не знает такого толкования. Такую трактовку никак нельзя рассматривать как православную и истинную.

Правда здесь лишь в том, что такое учение об Адаме Кадмоне, совокупном вселенском человеке, действительно содержится в талмудическом иудаизме и является характерной чертой учения еврейской Каббалы. Лев Александрович Тихомиров в этой связи отмечает: «Позднейший толкователь Каббалы, Исаак Лория, полагает, что вместе с Адамом было создано множество душ, которые составляли коллективно одну душу, так что падение Адама было общим грехом всех душ. В этом виде Каббала сходна с Гермесом Трисмегистом, в учении которого, впрочем, нет коллективной души, а есть лишь коллективное падение»¹²²⁶.

Приведём любопытное свидетельство Дмитрия Щедровицкого. «Согласно учению Каббалы, все души были некогда соединены в Адаме: он и принимается как прообраз человечества, совокупность всех человеческих душ. Падение Адама каббалисты уподобляют выпадению из рук Творца зеркала, в котором отражался Лик Божий, почему Адам и называется «созданным по образу и подобию» Творца. Зеркало раскололось на множество осколков – на отдельные души людей. И лишь Мессии предстоит в будущем заново собрать, соединить все эти осколки, чтобы в зеркале снова отразился Лик Божий»¹²²⁷.

Но ни в Писании Ветхого и Нового Завета, ни творениях Отцов Церкви подобного взгляда нет и никогда не было. Если бы такое учение в православной традиции встречалось, еп. Василий не преминул бы подтвердить его хотя бы одной цитатой. Но ни одна из приведённых автором святоотеческих цитат не подтверждает его мысли. Всё «доказательство» основывается на авторском комментарии в виде следующей сомнительной вставки, вклинивающейся зачем-то в текст святителя Григория Богослова: «Термин «целый Адам» и «человек» у всех каппадокийцев равнозначны, тождественны в толковании Библии как «всё человечество""¹²²⁸.

Не находя возможности подкрепить свои рассуждения высказываниями Святых Отцов, еп. Василий прибегает к весьма рискованному аргументу: «Есть в Предании изображающий грехопадение образ, приписываемый свт. Василию Великому. Специалисты утверждают, что в дошедших до нас сочинениях свт. Василия такого текста нет; однако другой его подлинный текст, выражающий такую же мысль, косвенно указывает на возможное первоавторство»¹²²⁹. Какой «другой его подлинный текст» имеется в виду, так и остаётся загадкой. Несомненно лишь то, что здесь еп. Василий (Родзянко) обращается к преданию не святоотеческому, а каббалистическому. Он приводит образ псевдо-Василия Великого: «Представьте себе драгоценный сосуд, падающий и разлетающийся на мелкие куски. Осколки падают одни ближе, другие дальше и, соответственно, быстрее и дольше, в зависимости от расстояния. Сосуд – Адам»¹²³⁰. Смысл данного образа сводится к тому, чтобы признать всех людей за «Адамовы осколки».

Но сам святитель Василий Великий нигде не говорит о раскалывании души Адама на души своих потомков-осколков. Напротив, он ясно говорит о смерти Адама, постигшей его лично за грех преслушания. «Он, как согрешил по причине худого произволения, так умер по причине греха. Оброцы бо греха смерть (Рим.6:23). В какой мере удалился от жизни, в такой приблизился к смерти, потому что Бог – жизнь, а лишение жизни – смерть. Поэтому Адам сам себе уготовал смерть через удаление от Бога, по написанному: яко се, удаляющии себе от Тебе погибнут» (Пс.72:27)¹²³¹. Еп. Василий (Родзянко) пытается приписать свою мысль святителю Василию Великому, но делает это весьма неискусно.

После явно неудавшейся попытки опереться на авторитет святителя Василия Великого делается ещё менее оправданная попытка опереться на авторитет апостола Павла. Из того, что святой апостол Павел называет Христа новым Адамом, еп. Василий делает обескураживающий вывод: «Трудно себе представить, чтобы апостол Павел, хорошо знавший Св. Писание и Св. Предание древних евреев, употребил эту аналогию без мысли об Адаме как о «Все-Человеке», поскольку именно в этом её суть»¹²³².

Владыка Василий в своих мыслях созвучен с иудеями-каббалистами, но вовсе не со Святыми Отцами. Еврейские мудрецы учат, что «все души будущих людей находились в Адаме в момент его грехопадения»¹²³³. Дмитрий Щедровицкий в этой связи отмечает: «Изложенное воззрение Каббалы помогает нам лучше понять и рассуждение апостола Павла о «двух Адамах» – «перстном» и «небесном», причём под вторым подразумевается Мессия – Иисус Христос (1Кор.15:44–49). По-видимому, и учитель Павла, иудейский мудрец Гамалиил (Деян.22:3), знал это каббалистическое учение»¹²³⁴. Но даже если допустить, что каббалистическое учение об Адаме как Все-Человеке уже было сформировано и осмыслено иудейскими книжниками в апостольскую эпоху, нет никаких оснований объявлять это чуждое церковной традиции учение христианским.

Следующий вывод еп. Василия столь же несостоятелен: «Таким образом, предание о все-человечности Адама, то есть о том, что в Адаме было сотворено всё человечество, следует полагать восходящим к апостолу Павлу и от него дошедшим к святителю Василию»¹²³⁵. Можно ли так спокойно приписывать каббалистическое учение авторству апостола Павла и «яко апостолов единонравным» Святым Отцам? Почему же тогда их не возносят в Талмуде? Апостол Павел ни разу в своих посланиях не называет ветхого Адама «Все-Человеком». Такого словоупотребления Православная Церковь вообще не знает.

Читая книгу еп. Василия, не перестаёшь удивляться, насколько его собственные мысли идут вразрез с теми святоотеческими цитатами, которые он приводит. Выводы владыки Василия никак не вытекают из утверждений Отцов Церкви. Приведём пример такого неожиданного умозаключения. Епископ Василий приводит отрывок из толкования святителя Григория Нисского на Песнь Песней Соломона: «...Се добра еси искренняя моя (Песн.4:1). Потому прежде сего не была ты добра, что, став чуждою Первообразной красоты, от дурного сближения с пороком изменилась до гнусности. Смысл же сказуемого таков: естество человеческое сделалось готовым принимать всё, что ему по мысли; и к чему приведёт его наклонность произвола, в то и изменяется...»¹²³⁶. Сразу после конца цитаты, без абзаца и каких-либо разделений, еп. Василий делает свой вывод: «Так свт. Григорий видит и падение (во Адаме), и спасение человечества (во Христе) в лицах, а не просто в «естестве» безлично: «невеста», «дева», «душа»... в борении со злом на пути к добру»¹²³⁷. Но святитель Григорий сам свидетельствует против подобных взглядов, когда пишет, что в Адаме мы пали не как личности, но «естество человеческое сделалось готовым принимать всё, что ему по мысли». Изменилось от грехопадения Адамово (и как следствие – наше) человеческое естество, природа, но мы вовсе не пали как личности. Не было такого. Первородный грех совершён не нами, а Адамом. Адам-праотец как личность за свой грех – единственный известный нам его грех – каялся. «Седе Адам прямо Рая, и свою наготу рыдая, плакаше: увы мне, прелестию лукавою увещанну бывшу и окрадену и славы удалену! Увы мне, простотою нагу, ныне же недоуменну! Но, о Раю ктому твоея сладости не наслаждуся, ктому не узрю Господа и Бога моего и Создателя, в землю бо пойду, от неяже и взят бых, Милостиве Щедрый, вопию Ти: помилуй мя падшего!»¹²³⁸. Мы же все, в отличие от первозданного Адама, в Раю изначально не были, дело покаяния до конца не совершили и райское достоинство себе не стяжали.

Справедливости ради следует отметить, что святитель Григорий Нисский всегда чётко выражался в отношении общности природы всех людей и различии в лицах: «Тот, кто разумеет, и кто смертен, и способен к думанью и знанию, назван «человеком» равно в случае Адама и Авеля, и это название их природы не изменяется ни тем, что Авель явился в бытие через порождение, ни тем, что Адам это сделал без порождения»¹²³⁹. «Первый человек и происшедший от него получили бытие, каждый различно, – один от сочетавшихся родителей, другой от создавшего Христа, – и по отношению к сущности двоими признаём их, и не делим друг от друга... понятие человечества в рассуждении Адама и Авеля от различия в рождении не различается, так как ни порядок, ни образ осуществления не производят никакого различия в естестве»¹²⁴⁰.

Созвучно учил В.Н. Лосский: «В роде Адама умножение личностей, из которых каждая сообразна Богу, можно было бы сказать множественность образа Божия во множестве человеческих ипостасей, совершенно не противоречит онтологическому единству природы, общей всем людям»¹²⁴¹.

Владыка Василий пишет: «В Адаме было сотворено всё человечество»¹²⁴². Но, к сожалению, еп. Василий изволит понимать «человечество» не по природе, а по ипостаси, то есть личностно: «Если Адам – «осколок», то что же мы, все остальные? «Осколки»! Все люди, когда-либо жившие на земле, находящиеся на ней теперь и будущие, – «Адамовы осколки""¹²⁴³. Нет! Ни Библия, ни Святые Отцы ничего не писали про «раскалывание» личности Адама. Адам не «раскололся», а умер: И быша вси дние Адамовы, яже поживе, лет девять сот и тридесять; и умре (Быт.5:5). Точно такое же выражение поживе... и умре употребляет Библия и про потомков Адамовых. Священное Писание и Отцы говорят про Адамово падение. Изменение природы в результате грехопадения – было. Потеря райского достоинства – была. Ризы кожаные – были получены. Но чтобы «раскололась» личность Адама – где это написано? Адам как личность остался самим собой и после рождения Каина и Авеля. Странно думать иначе. Природа Адама передаётся потомкам не путём «раскалывания», а путём рождения.

Все мы унаследовали не личность, а именно природу Адамову, его падшую, поражённую грехом природу. Мы имеем, по слову святого Максима Исповедника, «удобопоползновение ко греху». Подобным образом дети всегда наследуют (получают в наследство) не личность, а природу своих родителей. Напрасно еп. Василий пытается уверить нас, будто святой апостол Павел думал иначе.

Учение об «Адамовых осколках» удобно для обоснования эволюционизма, но ставит трактат епископа Василия вне православной богословской традиции.

Епископ Василий (Родзянко) пишет: «В райском состоянии «первозданной красоты» Пречистая Дева, Которая, как и все люди, «превечно» там пребывала, не подпала искушению змея и прельщению Евину, не последовала за Адамом, то есть в отличие от остального человечества не участвовала во всеобщем человеческом грехе»¹²⁴⁴.

Итак, вполне определённо утверждается, что все люди, включая Деву Марию, изначально были в Раю, при этом все люди участвовали в коллективном грехопадении Адама – кроме одной лишь Приснодевы. Главное же достоинство Божьей Матери еп. Василий видит в том, что «вместо того, чтобы остаться в Раю, которого Она была достойна, Она стала земной матерью»¹²⁴⁵.

Владыка Василий абсолютно убеждён в том, что Дева Мария действительно была в Раю до Адамова грехопадения. В том же, что Пречистая вышла из Эдемского сада, видит Её главный подвиг, «материнский крест», «жертвенное материнство»¹²⁴⁶. Причём, вышла Она на этот Свой сознательный подвиг посредством Своего Собственного зачатия. Вот как пишет об этом еп. Василий: «В зачатии Пресвятая Дева Мария добровольно погружается в бездну первородного греха Адама и всего человечества, чтобы послужить Премудрости Божией в воплощении через Неё для спасения міра, будучи Сама чиста и непорочна»¹²⁴⁷.

Нам это учение представляется неслыханным и нелепым. Непонятно, как можно ставить в заслугу ребёнку факт его зачатия? Воспевая чудное зачатие Пресвятой Богородицы, восхваляя святых праведных богоотцов Иокима и Анну, Церковь никогда не вменяла Пречистой Деве в доблесть Её появление на свет. Как ни радостно и ни спасительно это событие для нас, но во всяком случае Она в момент собственного зачатия была пассивна. Главная добродетель Девы Марии заключается в Её величайшем смирении и послушании воле Божьей, выразившихся прежде всего в ответе на ангельское приветствие: Се раба Господня, буди Мне по глаголу Твоему (Лк.1:38). В праздновании знаменательного зачатия и рождества Пресвятой Богородицы Церковь воспевает чудо, когда «неплоды рождает Богородицу», отмечает, что избавляются «Иоаким и Анна – поношения безчадства, и Адам и Ева – тли смертныя»¹²⁴⁸. Но нигде Церковь не учит про Божию Матерь так, как еп. Василий, будто Она через зачатие «переходит в состояние греховного міра»¹²⁴⁹.

Епископ Василий желает видеть в зачатии Девы Марии Её личный подвиг: «Этим Она как бы «губит» Себя в беспредельности любви и послушания»¹²⁵⁰. Но читателю принять эту мысль владыки Василия трудно. Выходит, что от грехопадения до начала Своей земной жизни Дева Мария пребывала в Раю, а потом «взяла на Себя во всей полноте участие в последствиях человеческого грехопадения»¹²⁵¹.

Ни одного убедительного святоотеческого подтверждения своим оригинальным мыслям еп. Василий, разумеется, не приводит. Во всех цитируемых им фразах выводы никак не вытекают из приводимых текстов. Вот пример того, как еп. Василий трактует Акафист Пресвятой Богородице: ««Адамово воззвание», »слез Евиных избавление» и всё остальное воспетое во славу и честь Богородицы, согласно этому тексту, присутствовавшей, бывшей в Раю до всякого греха!«¹²⁵².

С точки зрения формальной логики, можно сказать, что вывод – о присутствии Девы Марии в Раю «до всякого греха» – никак не вытекает из предпосылок – «воззвание», «избавление» и «всё остальное воспетое».

Интересно, как еп. Василий предложил бы буквально трактовать церковные тексты, в которых Дева Мария не помещается в Раю, но Сама называется Раем – как например в Ирмосе 9 песни канона празднику Крестовоздвижения: «Таин еси, Богородице, Рай, невозделанно возрастивший Христа»¹²⁵³.

Итак, епископ Василий учит о том, что все люди, включая Пресвятую Деву Марию, прежде были в Раю, а потом получили вторую земную жизнь, родившись в ходе эволюционно-исторического процесса.

Предсуществование человеческих душ в Раю до их рождения не подразумевается ни в Священном Писании, ни в Предании. Напротив, догматическое учение Православной Церкви исключает возможность допущения предсуществования душ: «Христианство отвергает мысль о переселении или предсуществовании душ»¹²⁵⁴. Митрополит Макарий (Булгаков) относительно этого писал: «Что касается, в частности, вопроса о происхождении душ человеческих, то Православная Церковь, на основании означенных текстов, всегда держалась, как и ныне держится мысли, что они творятся Богом. Об этом непререкаемо засвидетельствовал пятый Вселенский Собор». Далее он приводит текст соборного постановления: «Церковь, последуя божественным словам, утверждает, что душа творится вместе с телом, а не так, чтобы одна творилась прежде, а другое после, по лжеучению Оригена»¹²⁵⁵. «Образование тела, как вещественного, происходит в утробе матерней постепенно; а душа, существо простое, может твориться только мгновенно, и действительно творится и даётся от Бога, по учению Православной Церкви»¹²⁵⁶. Относительно времени создания человеческих душ сказано в Православном Исповедании митр. Петра Могилы: «Душа даётся от Бога в то время, когда тело образуется и соделывается способным к принятию оной»¹²⁵⁷.

Мы видим, что мысли еп. Василия (Родзянко) о пребывании до грехопадения в Раю душ как всех согрешивших вместе с Адамом людей, так и единственной не согрешившей с Адамом Пресвятой Богородицы – отрицаются всей традицией православного богословия и подпадают под осуждение V Вселенского Собора, анафематствовавшего учение о предсуществовании душ.

Эволюционистское учение о предсуществовании вместе с душами в Раю также и тел, по всей видимости, является вполне новым оригинальным привнесением еп. Василия (Родзянко) в христианскую догматику. Причём новым представляется учение не только о человеке (антропология), его Сотворении и грехопадении, но также и о Божией Матери (мариология).

Попытки еп. Василия обосновать свое эволюционистское понимание творения и существование всех людей в Раю до грехопадения несостоятельны и маломощны. К примеру, он приводит отрывок из синаксаря Постной Триоди:

"Понеже бо питавшеся изгнахомся из Едема, и под судом бехом и клятвою, посему зде настоящий положися праздник и яко хощем в другую неделю – Адамом, по образу Едемскому изгнатися дóндеже Христос пришед паки нас возведет к Раю»¹²⁵⁸. Этому тексту владыка Василий даёт следующее сопроводительное слово: «Синаксарь мясопустной недели определённо подтверждает взгляд каппадокийского богословия на то, что все мы были сотворены в Раю и были изгнаны с Адамом из Рая на эту землю»¹²⁵⁹.

Подобным образом предлагает еп. Василий воспринимать и Великий покаянный канон преп. Андрея Критского: это «обратный великопостный путь в Рай»¹²⁶⁰.

Приведя целиком канон Сыропустной недели Христофора Протосинкрита, еп. Василий замечает: «Автор канона не описывает исключительно Адама одного, как думают иные критики... Парадоксально, но в грехе и изгнании из Рая автор подымается над собой и охватывает всех в соборном вопле о прощении к Богу и просит даже Рай, Церковь Небесную, о помощи»¹²⁶¹.

Однако, вряд ли следует вместе с еп. Василием удивляться молитвенной форме «от первого лица», постоянно применяемой в церковной практике – и в канонах, и в стихирах, и в синаксарях. Ведь цель общественного богослужения заключается в том, чтобы вовлечь в духовный процесс всех верующих, обратиться к душе каждого и возгреть те мысли и чувства, которые предлагает Церковь для переживания в данный день. Мы всегда читаем «чужие» молитвы, особенно покаянные, от своего собственного лица. Иначе и быть не может. Не нужно мнить себя царём Давидом, чтобы искренне произносить Псалом 50: Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей (Пс.50:1)... Не нужно именовать себя Манассией, царём Иудейским, чтобы слёзно молиться на Великом повечерии: И ныне приклоняю колена сердца, требуя от Тебе благости; согреших, Господи, согреших и беззакония моя аз вем (2Пар.36:10–11)... Подобным образом, и переживания праотца нашего Адама становятся в Церкви личной молитвой каждого и нашей единой соборной молитвой: «Милостиве, помилуй мя падшаго!"¹²⁶².

Вовсе не следует утверждать абсурдное – будто мы все были и Давидом, и Манассией и Адамом, причём вполне ответственно и явственно согрешали с каждым из исторических лиц, живших прежде нас. В греховных деяниях перед Богом мы даём личный отчёт Всевышнему, каждый за себя: Адам – за себя, Давид – за себя, Манассия – за себя.

Некоторые покаянные мотивы созвучны всем людям. Мы все призваны скорбеть об утраченном райском блаженстве, своей »первозданной доброте». В такой соборной молитве все верующие объединяются и восстанавливают в себе утерянное. Но вопреки уверениям еп. Василия – здесь правда не биографическая, а духовная. Всем детям Адама свойственно сокрушаться о своей греховности.

Также несостоятельна попытка еп. Василия уверить читателя, будто бы заупокойные тропари по непорочных, звучащие при поминовении усопших, требуют от нас «каппадокийской» веры в реальное пребывание всех людей в Раю до Адамова грехопадения. Владыка Василий особенно выделяет слова: «вожделенное отечество подаждь ми, Рая паки жителя мя сотворяя», а также стих: «древле убо от не сущих создавый мя, и образом Твоим Божественным почтый, преступлением же заповеди паки мя возвративый в землю, от неяже взят бых, на еже по подобию возведи древнею добротою возобразитися». Он к этим тропарям даёт следующий комментарий: «Каппадокийский дух явен в молитве, составленной от имени усопшего, описывающего своё творение в Раю с дарованием ему Образа Божия (Пресвятой Троицы) и просящего снова вернуть его в Рай, райским жителем, возвратить ему Образ Божий таким, каким он был»¹²⁶³.

Но буквализм в восприятии духовной поэзии – не всегда лучшая трактовка священных текстов. Типичным для православной традиции является как раз обратное, аллегорическое восприятие подобного рода образов. К примеру, певаемый накануне Великого поста Псалом 136 «На реках вавилонских» невозможно воспринимать иначе как аллегорически. Православные христиане ведь не ветхозаветные иудеи, плачущие о падении Иерусалима, потерявшие возможность воспеть песнь Господню в своём разрушенном Храме и утешающиеся мыслью о кровавой мести дщери вавилонской – блажен, иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам (Пс.136:8). Но наша скорбь о потерянном Небесном Отечестве вполне подобна скорби иудеев о потерянном отечестве земном, и поэтому псалом 136 оказывается удивительно созвучен теме церковной молитвы в дни перед Великим постом.

Подобным образом, в Ветхом Завете Бог, велев Аврааму оставить своё земное отечество (Быт.12:1), дал ему новое земное отечество: всю землю юже ты видиши, тебе дам ю и семени твоему во веки (Быт.13:15). Так, находясь в египетском плену, древние евреи помнили о своём Богом обетованном им земном отечестве, поскольку ещё Аврааму было предречено: ведый увеси, яко пресельно будет семя твое в земли не своей, и поработят я, и озлобят я, и смирят я лет четыриста... по сих же изыдут семо со имением многим (Быт.15:13–14). Это – ещё один библейский прообраз, позволяющий прочувствовать слова заупокойного тропаря о «вожделенном отечестве». Реальным отечеством для евреев четыреста лет был Египет, а «вожделенным отечеством» – Земля Обетованная.

За епископом Василием, как и за всеми вообще «христианами-эволюционистами», можно сделать следующее верное наблюдение. Те священные тексты, которые Святые Отцы воспринимают по преимуществу буквально – такие как библейские главы о Шестодневе или о родословии Адама после грехопадения – он воспринимает аллегорически и символически, больше доверяя науке с её гипотезой «Большого взрыва» и миллиардолетней эволюцией от элементарных частиц до разумной жизни.

Те же тексты, которые Церковь традиционно воспринимает как символические, поэтические и аллегорические – такие как Акафист Пресвятой Богородице или заупокойные тропари по непорочных – он пытается трактовать буквально. В этом эволюционистском восприятии Православного Предания еп. Василий (Родзянко) доходит до оригинального учения, которое сводится к следующему: все люди прежде были созданы с Адамом в Раю; потом совокупно согрешили, отравившись от плодов диаволом насажденного древа; в результате «Большого взрыва» («Big Bang») оказались разлетевшимися «Адамовыми осколками»; теперь рождаются вновь, вписываясь каким-то непостижимым образом в Богом управляемый міровой процесс эволюционирования материи; итогом этого процесса всеобщей эволюции будет постепенное установление Царствия Небесного, потерянного нами до «Большого взрыва».

Самым любопытным является то, что это своё оригинальное учение епископ Василий почему-то называет «каппадокийским», хотя ни одной убедительной цитаты из Святых Отцов в доказательство правомочности своих умозаключений он в книжке «Теория распада вселенной и вера Отцов» привести не смог.

О концепции протоиерея Александра Салтыкова и Н.С. Серебрякова¹²⁶⁴

Настоящая глава представляет собой переработанную редакцию нашего доклада ««Модель Согласования» Салтыкова–Серебрякова или «новое платье короля»"¹²⁶⁵ с похожим названием на XVI Рождественских Чтениях 2008 года. Некоторые разделы прежней статьи сокращены, при этом добавлены критические замечания к новым статьям авторов¹²⁶⁶ на ту же тему.

В столице этого короля жилось очень весело; почти каждый день приезжали иностранные гости, и вот раз явилось двое обманщиков. Они выдали себя за ткачей и сказали, что могут изготовлять такую чудесную ткань, лучше которой ничего и представить себе нельзя: кроме необыкновенно красивого рисунка и расцветки, она отличается ещё удивительным свойством – становиться невидимой для всякого человека, который не на своём месте или непроходимо глуп.

Г.Х. Андерсен. «Новое платье короля»

В 2002 году в Православном Свято-Тихоновском Богословском Институте, на кафедре Истории миссии Миссионерско-катехизаторского факультета Николаем Станиславовичем Серебряковым была защищена дипломная работа на тему: «Проблемы согласования библейского повествования с творением міра и современных научных данных». Руководитель – профессор Андрей Борисович Ефимов.

Николай Серебряков поставил задачу определения «корреляции событий первой главы книги Бытия с событиями в истории вселенной и Земли, которые установлены наукой»¹²⁶⁷.

Протоиерей Александр Салтыков (род. 1941)

Автор диплома отмечает, что его «модель Согласования не является чем-то новым», но «очень близкая модель согласования была разработана прот. А. Салтыковым, которая, к сожалению, так и не была опубликована»¹²⁶⁸. «Наши исследования являются как бы продолжением работы прот. Александра»¹²⁶⁹.

В 2007 году о. Александр изложил свою богословскую концепцию в лекции, прочитанной в Иерусалимском отделении Императорского Общества¹²⁷⁰.

В 2011 году вышел Сборник трудов семинара ПСТГУ «Наука и вера» (Вып. 1, главный редактор – проф. А.Б. Ефимов), содержащий статьи протоиерея Александра Салтыкова и доцента ПСТГУ Николая Станиславовича Серебрякова по рассмотренному вопросу¹²⁷¹.

Новые публикации подтвердили, что изложенная концепция в целом отражает богословское мнение, отстаиваемое рядом преподавателей (а значит – и учащихся?..) ПСТГУ. Это мнение поддержано авторитетом данного учебного заведения и преподносится как современная позиция Церкви. Созвучные мысли встречаются в лекциях некоторых других преподавателей ПСТГУ¹²⁷² (подробнее см. ниже).

Рассматриваемая богословская концепция, при всей её внешней привлекательности, представляет собой міровоззрение, трудно совместимое с традиционным православным вероучением.

Об этом мы писали¹²⁷³, где впервые был введён оказавшийся удобным термин «модель Салтыкова – Серебрякова».

Прежде этой нашей публикации никто не осмеливался выступать с обличением несостоятельности новой «модели Согласования», видимо боясь, как в сказке, показаться человеком, «который не на своём месте или непроходимо глуп» (см. эпиграф). И это – несмотря на то, что «король-то – голый».

Во избежание недоразумений, считаем необходимым специально подчеркнуть, что мы относимся к авторам рассматриваемой «модели» не как к обманщикам и плутам, вводящим в соблазн научную и церковную общественность, а как к искренне заблуждающимся людям.

Н.С. Серебряков (род. 1974)

В основе предложенной протоиереем Александром Салтыковым и Николаем Серебряковым концепции лежит следующая богословская спекуляция.

Без всяких обоснованных ссылок на Священное Писание и на мнения Святых Отцов утверждается, будто между моментом проклятия Богом земли и моментом изгнания Адама из райского сада был некий качественный и весьма существенный промежуток времени.

Серебряков пишет: «Вся «научная», падшая история вселенной начинается с момента проклятия земли. Но для человека его история на падшей Земле началась лишь с момента его изгнания из рая, т.к. после проклятия земли человек ещё какое-то время оставался в раю (см. Быт.3:17–24)«¹²⁷⁴.

Ссылка на указанные библейские стихи, однако, не только не подтверждает мысли автора, но, скорее, обличает его. Так, стихи с 17 по 19 третьей главы книги Бытия содержат слова о наказании Адама и проклятии земли, стих 21 говорит о кожаных ризах, в которые Бог одел праотцев. Далее стих 22: И сказал Господь Бог: вот Адам стал как один из нас... Стих 23: И выслал его Господь Бог из сада Эдемского... Стих 24: И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Эдемского херувима...

Священное Писание не даёт никаких оснований полагать, будто между действиями Божиими: «и сказал», «и выслал», »и изгнал», «и поставил» были существенные интервалы времени. Бог – не земной судья, соблюдающий регламенты заседаний и готовый отложить исполнение вердикта. Той рече – и быша, Той повеле – и создашася (Пс.32:9). Библия говорит о Божественных действиях так пространно не из-за того, что Бог медлил в исполнении Своего решения о проклятии земли и наказании прародителей. Бытописатель в нескольких стихах излагает те качественные изменения в первозданном міре, которые случились сразу после преслушания Адама.

Ни протоиерей Александр Салтыков, ни Николай Серебряков не смогли привести ни одного святоотеческого высказывания, созвучного их гипотезе об откладывании наказания согрешивших праотцев. У Святых Отцов мы не встречаем ни малейшего намёка на отсрочку в исполнении Божьего наказания Адаму – ведь, оставаясь в Раю после грехопадения, праотцы могли бы питаться от плодов древа жизни.

Святитель Иоанн Златоуст пишет о Боге: «Он и не оставляет Адама в Раю, но повелевает ему выйти из него, показывая тем, что делает это не по чему-либо другому, как только по любви к нему... Так как, говорит, человек обнаружил великую невоздержанность по отношению к данной заповеди и сделался смертным, то чтобы он не осмелился прикасаться к этому дереву (древу жизни – прот. К.Б.), постоянно поддерживающему жизнь и грешил бесконечно, лучше ему быть изгнанным отсюда»¹²⁷⁵.

Преподобный Ефрем Сирин: «Если Адам дерзнул вкусить плодов с древа, с которого воспрещено было вкушать, то не тем ли паче устремится он к древу, плодов которого не запрещено было вкушать?.. Бог изгнал Адама из Рая, чтобы не потерпел он вреда от древа жизни, как пострадал от древа познания; послал же его делати землю, от неяже взят бысть, чтобы, возделывая землю, приобрёл себе пользу тот, кому принесён вред райским покоем»¹²⁷⁶.

Святитель Григорий Нисский: «Человеколюбивый Господь изгнал наших прародителей из Рая, чтобы они, вкушая плоды с древа жизни, не остались бессмертными в грехах и скорбях»¹²⁷⁷.

Преподобный Иоанн Дамаскин: «Древо жизни имело силу давать жизнь, и от него могли питаться только достойные жизни и не подверженные смерти»¹²⁷⁸.

Блаженный Августин: "Как только совершилось нарушение заповеди, тотчас оставила праотцев благодать Божия, и они устыдились наготы тел своих»¹²⁷⁹.

Итак, Святые Отцы считают, что изгнание Адама из Рая было незамедлительным. Авторы «модели» Салтыкова–Серебрякова учат иначе.

Эта неправославная точка зрения получила распространение в ПСТГУ.

Так, преподаватель курса «Священное Писание Ветхого Завета» священник Геннадий Егоров пишет: «Что мешает нам предположить, что человек был переселён из рая на проклятую землю уже после того, как на ней произошли определённые процессы, и она стала более-менее пригодна для жизни (например, вымерли динозавры). Ведь между проклятием земли и выдворением людей есть ещё некий момент. А вне рая в течение этого момента могло пройти сколько угодно лет. Это лишь гипотеза, но она с научной точки зрения непротиворечива"¹²⁸⁰.

Здесь выражена та же самая антибиблейская мысль, что и в «модели Согласования» Салтыкова–Серебрякова. «Определённые процессы» – это процессы эволюции проклятого міра, в котором страдают все, кроме Адама и Евы. От преподавателя Ветхого Завета хотелось бы услышать хоть какое-нибудь святоотеческое обоснование наличия «некоего момента» между проклятием земли и «выдворением людей». Если эта «гипотеза» с научной точки зрения и «непротиворечива», то с традиционным православным вероучением она совершенно несовместима. Это вполне нечестивое предположение делает Бога или неспособным немедленно привести в исполнение Свой приговор, или заставляет усомниться в справедливости назначенного Им наказания.

Митрополит Макарий, автор «Православно-догматического богословия» отмечал: «Лишь только пали Адам и Ева, и омрачились грехом, тотчас неизбежно прервалось их общение с Богом, и оставила их благодать Св. Духа, обитавшая в их сердце: ибо нет и не может быть общения свету с тьмой даже на одну минуту (2Кор.6:14). А вслед за тем над ними немедленно исполнилась угроза Бога – законодателя: в оньже аще день снесте от него, смертию умрете (Быт.2:17)... На это следствие грехопадения Адамова единодушно указывали учителя Церкви»¹²⁸¹.

Митрополит Макарий писал однозначно, что никакого промежутка времени между преступлением заповеди и потерей Адамом и Евой благодатного состояния не было: «Как только прародители согрешили, отверзошася очи обема, и разумеша, яко нази беша (Быт.3:7), чего прежде не замечали»¹²⁸².

О мгновенности потери благодатного состояния сказано в Православном Исповедании: «Это обнаружилось немедленно по падении Адама и Евы, когда они, услышав глас Господа Бога, ходяща в Раи по полудни, думали от Него укрыться посреде древа райскаго (Быт.3:8)"¹²⁸³.

Подчеркнём, что отлучение праотцев от древа жизни явилось мерой, необходимой для предотвращения от вкушения его плодов, а само вкушение плодов сего древа воспринимается учителями Церкви как высшая Божья награда: Блажени творящии заповеди Его, да будет область им (чтобы иметь им право) на Древо животное (Апок.22:14). Поэтому Бог поступил бы несправедливо, оставив нарушителей Своей заповеди возле древа жизни хотя бы на короткое время.

Николай Серебряков пишет: «Вся история вселенной, известная науке, от «Большого взрыва» и до гибели динозавров на земле и далее, проходила тогда, когда человек пока ещё пребывал в раю после своего преступления»¹²⁸⁴.

Таким образом, авторы новой «модели» утверждают, будто Бог проклял землю и всё живущее на ней, предоставив всем тварям «эволюционировать» миллиарды лет, пожирая друг друга, паразитируя друг на друге, превращая прекрасный первозданный мір в смердящую «братскую могилу» – и при этом, сохраняя виновника Адама в Раю сладости, близ древа жизни в месте вечного и нетленного блаженства. Адам же при этом безмятежно наблюдал из Эдема, как из надёжного убежища, упомянутые «Большой взрыв» и «гибель динозавров»!

Суть «модели» Салтыкова–Серебрякова сводится к признанию эволюции вселенной без человека. Бог «модели» – это бог эволюционистов. Это бог, который заставил своё творение претерпеть все кровавые ужасы миллионов и миллиардов лет эволюции. Это – бог смерти и разрушения. Более того, бог в «модели» гораздо хуже, чем бог в теории телеологического эволюционизма. Это действительно так, поскольку для большинства эволюционистов-телеологистов эволюция воспринимается как путь восхождения природы к человеку (Чарльз Дарвин озаглавил свой трактат: «Происхождение человека и половой отбор»¹²⁸⁵) и даже ко Христу (Тейяр де Шарден писал про «Христа эволюции»¹²⁸⁶). Эволюция же в «модели» Салтыкова–Серебрякова возводит тварь на уровень не выше обезьяны.

Получается, что эволюционировали все живые виды, кроме человека (поскольку человек уже был создан и благополучно пребывал в Раю). При этом авторы не приводят научных мотивов – отчего человек является таким исключением, на которое не распространяется «всеохватный» закон эволюции.

Итак, модель никак не обоснована научно.

Но она не обоснована и богословски.

Зачем Всемогущему Богу нужна эволюция, которая даже не доходит до человека? Бог «модели» вначале создал Адама, а потом стал по-садистски мучить всю остальную тварь в течение миллиардов лет. При этом безвинно страдала всякая тварь, кроме Адама.

Никакая «процессуальная отсрочка» приведения в исполнение «судебного постановления» обвиняемому не может быть признана приличествующей Благому, Милосердному и Праведному Судии.

Авторы описываемой богословской концепции почему-то не задаются вопросами о благости и справедливости своего «Бога». Протоиерей Александр Салтыков учит: «Наука может спокойно рассуждать, что мір существует 13 миллионов лет. Очень хорошо, это ничему не противоречит. Дело в том, что выход из вечного времени в эмпирическое время – это что такое? Это значит, что все міроздание получает мгновенно другие характеристики»¹²⁸⁷.

За выражениями «другие характеристики» и прочие «спокойные рассуждения» скрываются миллиарды лет страданий и кровавой бойни всякой твари без человека.

Не спасает рассматриваемую концепцию даже следующая весьма выигрышная оговорка, которую делает Н.С. Серебряков: «Предлагаемая модель безразлична к тому, какой возраст для этой падшей вселенной установила наука... Указанный характер соотнесения времени первозданного и времени падшего остаётся неизменным вне зависимости от того, миллиарды или тысячи лет существует падший космос»¹²⁸⁸.

Итак, «модель» готова признать любую несправедливость (большую или малую), присущую её богу.

Следует, однако, заметить, что между исчислением «тленных лет», согласно данным современной эволюционистской антропологии и свидетельству Священного Писания, наблюдается явное противоречие, хотя и то, и другое относится к эпохе после грехопадения праотцев. Сам Николай Серебряков, между прочим, отмечает это: «Существует затруднение в согласовании научных оценок возраста самого человечества (~1 млн лет) с традиционно признаваемыми несколькими (~7,5) тысячами также тленных лет, полученными по библейским родословным»¹²⁸⁹.

Указанное обстоятельство опровергает заверения авторов о мнимом снятии в их «модели» всех противоречий, связанных с различным масштабом времени. Священное Писание ведь повествует не только о непроверяемых средствами науки сведениях о семи первых днях творения – но свидетельствует об истории рода человеческого от Адама до Ноя и далее – до Христа. При этом библейская хронология отличается на несколько порядков от эволюционистской шкалы времени. С этим «затруднением» авторы – протоиерей Александр Салтыков и Николай Серебряков – явно не справились.

Однако главным, по нашему мнению, является не вопрос установления истинной хронологии, но тот факт, что «Бог» предлагаемой «модели» должен быть признан «плохим», независимо от времени существования падшего мiра. Трудно назвать справедливым и добрым главнокомандующего, который за вину командира наказывает не его самого, а почему-то – его подчинённых. Неповинные безгрешные животные страдают не «вместе» с человеком, а «без» человека.

Праведность является неотъемлемым атрибутом Божьим: Яко праведен Господь и правды возлюби, правоты виде лице Его (Пс.10:7).

Серебряков уделяет внимание вопросу соотношения времени по «райским часам» с естественнонаучной хронологией: «Время первозданное и время падшее отличаются друг от друга. И неизвестно соотношение между их длительностями, если, вообще, можно применять характеристики времени падшего мiра к первозданному времени. И поэтому здесь не должна пугать такая кажущаяся огромная разница»¹²⁹⁰.

На наш взгляд, людей богобоязненных должна больше «пугать» не «огромная разница» между соответствующими интервалами «первозданного» и «падшего» времени, а вопрос о том качестве, которое приобретает Творец в предлагаемой «модели Согласования». По крайней мере, ни Священное Писание, ни Святые Отцы ничего не сообщают нам о том, будто Бог установил страдание твари в течение миллиардов лет прежде выхода на арену истории первого человека Адама.

Следует признать, что данный вопрос имеет не столько «хронологическое», сколько нравственное и догматическое значение. Уместнее ставить вопрос не о соотношении длительности между «первозданным» и «падшим» временем, но вопрос о том, на кого похож Творец в «модели» Салтыкова – Серебрякова. Похож ли Он на исповедуемого Церковью Всемогущего, Премудрого и Всеблагого Господа или, скорее, на немощного и несовершенного соработника Смерти?

Авторы новой модели делают смелое утверждение о том, что в результате грехопадения Адама изменилось не только состояние материи – живой и неживой природы, но также некоторым качественным образом изменилось само время. Время в новосозданном Божьем міре они называют «нетленным» или «первозданным»¹²⁹¹, а время после грехопадения, согласно их терминологии, стало «падшим», «другим», «смертным», «тленным», «проклятым».

Николай Серебряков учит: «Непротяжённое время характеризовало существование первозданного человека, когда он находился в непосредственном и теснейшем общении с Богом, где «местом» общения являлся весь новосотворённый мір. Но отказавшись от этого личного отношения с Творцом, желая стать богами без Бога, первые люди (а вместе и весь мір) приобрели опыт тленного протяжённого времени»¹²⁹².

Отметим, что выражения «протяжённое время» и «непротяжённое время» являются также авторским нововведением и православной богословской традиции не известны.

«Тленным», согласно Серебрякову, именуется как само время, так и его отдельные интервалы: «тленные дни», «тленные часы» и т.д. Он так и пишет: «Дни Творения также относятся к нетленному времени личностного общения, чем они и отличаются от всех последующих за событием грехопадения дней автономного существования міра... И в этом смысле эти Творческие Дни, безусловно, нельзя сопоставлять ни с нашими тленными днями, состоящими из наших 24 тленных часов (тленные дни являются лишь неким смутным подобием дней нетленных), ни с теми огромными временными интервалами существования космоса, которые установлены наукой при исследовании объектов нашего тленного міра. Они просто несопоставимы, т.к. относятся к разному времени. И в связи с этим можно понять, когда же протекли эти миллиарды лет падшего времени. Принадлежа полностью, по нашему мнению, к истории облечения міра в «кожаные ризы», они, с точки зрения библейского повествования, прошли в тот краткий момент первозданного времени, когда после проклятия земли первые люди сами были облечены в кожаные ризы и были изгнаны из рая (Быт.3:17–24)«¹²⁹³.

Созвучно говорит прот. Александр Салтыков: «Можно предположить, что время творения и время эмпирическое различны – имеют разную меру»¹²⁹⁴.

Несмотря на то, что о. Салтыков декларирует принятие святоотеческого учения «о недопустимости считать шестидневное творение иносказанием или считать его мгновенным», он, тем не менее, утверждает: «Допустимо считать, что подобный Раю первозданный мір, не имея в себе конфликтности, существовал всё же в другом времени (ср. свт. Амвросий Медиоланский) до грехопадения и потому к нему вообще не приложимы любые понятия смертного времени"¹²⁹⁵.

К сожалению, прямых высказываний самого святителя Амвросия Медиоланского о. Александр не приводит. Поэтому его аргументация не находит никакого подтверждения у Святых Отцов и оказывается голословной. Это замечание можно отнести и к следующей безосновательной фразе автора: «Строго подчёркнутое в тексте книги Бытия чёткое разделение творения на шесть отрезков времени – дней – признаётся, как возможное, в другой мере времени (свт. Амвросий Медиоланский)»¹²⁹⁶.

Следует понимать так, что это были «дни», но «другой меры времени», а вот какой – не знает никто.

Единственным упоминанием о святителе Амвросии в контексте статьи о. Салтыкова является ссылка на труд И.И. Адамова¹²⁹⁷, в котором сказано об акте Творения: «Міротворение изображается у Амвросия и св. Василия не более или менее продолжительным, постепенно раскрывающимся процессом, но единичным и мгновенным творческим актом. По Амвросию, этот акт совершился brevi exiguoque momento (в краткий и непродолжительный момент), который бесконечно превосходит нашу меру времени, так, что в нём и намерение воли не предшествовало делу, и дело – воле»¹²⁹⁸.

Здесь очевидная путаница понятий. Святые говорят о мгновенности актов Божьего творения, а не об иной «мере времени» Шестоднева. Признавая быстродействие Божьего повеления, оба святителя – и Амвросий Медиоланский, и Василий Великий (что бы ни приписывали им иные предвзятые толкователи) – учили о шести днях творения длительностью по 24 часа.

Святитель Амвросий Медиоланский: «Итак, весьма понятно, почему Моисей сказал не «первый день», а «день один», ибо не мог назвать первым второй, третий, да и остальные дни: так и появился теперешний порядок. Однако Моисей решил, что названием «день» объемлется время и дня, и ночи; Моисей как бы сказал: мера дневного времени – двадцать четыре часа«¹²⁹⁹.

Святитель Василий Великий: »И бысть вечер, и бысть утро, день един (Быт.1:5). Почему назван не первым, но единым?.. Определяет сим меру дня и ночи, и совокупляет в одно суточное время, потому что двадцать четыре часа наполняют продолжение одного дня, если под ним подразумевать и ночь»¹³⁰⁰.

Отметим, что эти цитаты не подтверждают, а разоблачают неправедно приписываемое учителям Церкви мнение о «другой мере времени» до грехопадения. Иные созвучные высказывания Святых Отцов можно найти в нашей книге¹³⁰¹.

Других мнений по этому вопросу у Святых Отцов нет.

Примечательно, что авторы новой «модели» не приводят никакого святоотеческого подтверждения своей оригинальной мысли о «падшем» времени, равно как о «падшем» пространстве.

Тем не менее, прот. Александр Салтыков утверждает: «Соотношение с научными представлениями об эволюции заставляет, по нашему мнению, задуматься о влиянии первородного греха не только на человека, но и на всю природу мiроздания, включая такие понятия, как время и пространство. Ведь человек – подлинный венец Творения, всё в мiроздании связано с ним и с его природой»¹³⁰².

Большое значение искажению времени в результате грехопадения уделяет Н.С. Серебряков: «Само время как один из основных атрибутов тварного чувственного мiра также исказилось при грехопадении. Всем известное время падшего состояние мiра (время «кожаных риз») является мерой тления, распада, стремления к «ничто», когда каждый момент перечёркивает всё, что было до него. Время же в первозданном мiре можно определить как меру совершенствования твари, её стремления к своей цели, её восхождения к Творцу, в Котором всё пребывает вечно»¹³⁰³.

Догматическое учение Православной Церкви несколько отличается от приведённых рассуждений. При грехопадении исказилось не время, а природа Божьего творения. Землю Бог проклинал (Быт.3:17–18), а время – не проклинал.

Заметим, что ещё прежде грехопадения (в 4-й день, то есть до создания человека и даже животных) прозвучало Божье установление: Да будут светила на тверди небесней, освещати землю и разлучати между днем и между нощию; и да будут в знамения и во времена, и во дни и в лета (Быт.1:14). Ни в Священном Писании, ни в Предании Церкви нет указаний на то, будто бы Бог отменил или исказил в связи с грехопадением Адама это своё благословение. Есть все основания считать, что оно действует и поныне.

Конечно, в нашем падшем міре время является «мерой тления», каковым оно не могло быть в Эдемском саду. Но и для современного человека время может оказаться мерой умножения грехов, а может стать мерой усердного покаяния и благих дел угождения Богу: Обидяй да обидит еще, и скверный да осквернится еще; и праведный правду да творит еще, и святый да святится еще (Апок.22:11).

Время, потраченное на блуд, разбои и прочие преступления, определяет меру наказания грешника. Время же, проведённое в молитве, в богомыслии, в чтении Слова Божьего, в церковном богослужении и участии в делах милосердия способствует восстановлению падшей природы человека. Время, проведённое апостолами на Фаворе, когда они созерцали Божественную славу преобразившегося Христа (Мф.17:1–8), никак нельзя назвать «мерой тления» или «мерой распада».

В один «тленный» день (в день иудейской Пятидесятницы – Деян.2:1) и в один «тленный» час (был третий час дня – Деян.2:15) апостолы Христовы исполнишася вси Духа Свята и начаша глаголати иными языки, якоже Дух даяше им провещавати (Деян.2:4).

Для грешников время определяет процесс их умирания. Подвижников же благочестия время приближает к Жизни Вечной.

Вне всякого сомнения, мера времени Богом установлена ещё прежде грехопадения: день един (Быт.1:5). И нет никаких (ни богословских, ни научных) оснований утверждать, будто это не так.

Протоиерей Александр Салтыков не раз подчёркивал, что, по его мнению, о длительности Шестоднева говорить бессмысленно, потому что у Бога «один день как тысяча лет» и меру «райского времени» нам определить невозможно: «Если изменилось пространство этого бытия... то, следовательно, изменилось и время"¹³⁰⁴.

Серебряков о длительности библейских дней творения пишет созвучно: «Эти Дни, конечно же, не следует отождествлять, с одной стороны, с нашими тленными днями, а с другой стороны, и с миллионами наших тленных лет. Их длительность (в единицах нашего времени: 1:1 или 1:10⁶, или ещё как-то) нам совершенно неизвестна, т.к. мы не имеем никакого представления о времени первозданного міра. Из Писания известно лишь то, что это были Дни, их было шесть, и что за эти шесть Дней был создан весь чувственный мір»¹³⁰⁵.

«Научно» оспорить приведённые суждения, разумеется, невозможно. Бесспорно, что учёные не могут распространять свой опыт (в том числе и опыт измерения времени) из нашего падшего міра на мір первозданный. Продолжительность библейских дней могла бы быть любой, поскольку вопрос о длительности дней творения, в принципе, находится вне научной компетенции. Он эмпирически не фальсифицируем и не опровергаем – равно как и не доказуем.

Однако следует учесть духовный опыт святых угодников Божиих, причастных к Откровению о Шестодневе, которые получили знание о днях творения из Божественного источника. Церковные учителя высказывались неоднократно, что это были всё-таки «дни», а не, скажем, «тысячелетия», «секунды», «эпохи» или «миллиарды лет». Первым в этом ряду должен быть назван пророк Моисей, использующий при описании творения Богом мiра древнееврейское слово יוֹם (йом), которое на все языки переводится как «день». Достаточно указать такие имеющие церковный авторитет источники, как греческая Септуагинта, латинская Вульгата, таргумы, церковнославянский богодухновенный перевод святых Кирилла и Мефодия и другие.

О длительности одного библейского дня творения свидетельствуют многие высказывания Святых Отцов¹³⁰⁶.

Следует подчеркнуть, что иных суждений о длительности библейских дней творения Святые Отцы нам не оставили.

Порой, допуская небрежность в выражениях, эволюционисты говорят о «разных мнениях учителей Церкви» по этому вопросу. Но никаких альтернативных суждений никто из них пока не представил.

Приведённые мнения прот. Александра Салтыкова и Николая Серебрякова о неопределённой длительности Шестоднева явно не учитывают традиционное церковное отношение к этому вопросу и вступают в противоречие с согласным учением Святых Отцов.

Наиболее близкой к «модели Согласования» Салтыкова–Серебрякова следует отнести «модель», предложенную епископом Василием (Родзянко) в его книге «Теория распада вселенной и вера Отцов»¹³⁰⁷.

Это признаёт Николай Серебряков: «Некоторые мысли владыки могут быть очень полезными при решении проблемы Согласования»¹³⁰⁸.

Автор весьма благосклонно отзывается о трактате епископа Василия: «В данной книге содержится оригинальная точка зрения владыки, которую можно с некоторой долей условности оценить как попытку преодоления тех недостатков, которые выше указаны в моделях «эволюционистов» и «креационистов», хоть сам еп. Василий, наверно, об этом и не думал»¹³⁰⁹.

Н.С. Серебряков, критикуя эволюционистскую и креационистскую «модели Согласования», отмечает, что точка зрения владыки Василия «не относится ни к одной из моделей Согласования в классификации», предлагаемой в дипломной работе, «и этим она... также весьма интересна»¹³¹⁰.

К большому сожалению, Серебряков не пытается дать догматическую оценку «теории» епископа Василия (Родзянко), которая, как мы показали¹³¹¹, является вполне манихейской¹³¹². Лишь в одном месте, и то крайне робко, он позволяет себе замечание о том, что «небрежность некоторых фраз» в трактате еп. Василия «делает их созвучными учению манихеев». Между прочим, это сказано о фразе: «Мір сей, в котором мы живём, не был сотворён Богом: Бог зла не творил, а в мiре сем, как мы знаем, зла хоть отбавляй. Его источник не Бог, а «князь мiра сего» (Ин.12:31; 16:11)«¹³¹³.

Главная мысль владыки Василия заключается в том, что в результате грехопадения весь первозданный мір был «взорван», и Бог при помощи эволюции пытается восстановить «первозданную доброту» міра в борьбе против сил хаоса и разрушения, то есть диавола. Серебряков так передаёт его учение: «Владыко Василий считает, что в результате падения Адама и Евы прекрасный первозданный мір повредился. По его образному сравнению, этот мір стал разлетаться на мелкие осколки, как разбившийся сосуд. Именно этот момент разбиения и фиксирует наука как «Большой взрыв»"¹³¹⁴.

Согласно «модели Согласования» Салтыкова–Серебрякова, «взорванным» оказался не весь первозданный мір, а только его часть, отделённая от Рая. Сам же Рай остался нетронутым. О результате грехопадения о. Александр говорит: «Земной мір, созданный в шесть дней, разделился на две части, на два разных объекта»¹³¹⁵.

Доцент Н.С. Серебряков поясняет: «В результате грехопадения первого человека мір изменился: »проклята земля в делех твоих» (Быт.3:17); «мірообъемлющий храм» был разрушен. Всё чувственное міроздание было пленено «князем міра сего». Неизменённым остался лишь Рай, который был взят от падшей Земли. Человек же был изгнан из Рая на эту Землю»¹³¹⁶.

Протоиерей А. Салтыков учит: «Первозданный мір, описанный в Библии, есть, конечно, мір библейского мифа, но мифа, понимаемого как реальность, даже как высшая реальность. Как эта реальность соотносится с нашей сегодняшней реальностью? С реальностью этого міра, этого міроздания?»¹³¹⁷.

Вопрос о соотнесении «мифологической» реальности первозданного міра с реальностью сегодняшнего міра решается в «модели Согласования» Салтыкова–Серебрякова таким же образом, как и в «модели» епископа Василия (Родзянко): никакого соответствия установить в принципе невозможно.

По космогоническим воззрениям епископа Василия, мір, создание которого описано в библейском Шестодневе, не имеет ни малейшего отношения к нашему видимому міру. Он не эволюционировал и был «до» «Большого взрыва». Наш же мір представляет собой продукт долгого эволюционного процесса, начавшегося после взрыва того первозданного райского міра.

То же самое утверждается в «модели Согласования» Салтыкова–Серебрякова.

В «модели» владыки Василия, как и в «модели» Салтыкова–Серебрякова, нет не только тождества, но даже преемства между міром первозданным и міром падшим. Первый райский мір прекратил существование, а второй мір после «Big Bang’а» начал своё существование. В результате мы сегодня наблюдаем не мір как Божье творение, а мір как результат длительной эволюции первовещества.

Отвечая на выделенные выше курсивом слова из нашей статьи в Сборнике¹³¹⁸, Н.С. Серебряков пишет: «Как нетление отличается от тления, так отличается состояние міра до и после грехопадения. То есть мір остался тем же самым, но изменился образ его существования, изменилось его качество»¹³¹⁹ и отмечает, что «это может служить ответом нашим критикам»¹³²⁰.

Декларация вполне правильная и даже созвучная содержанию нашей критики (то есть замечание, слава Богу, признано справедливым). Только, к сожалению, эти слова не вносят никаких необходимых исправлений в обсуждаемую «модель»: ни тождества, ни преемства между міром первозданным и міром падшим в ней как не было, так и нет. В частности, непонятным остаётся вопрос: если падение отождествляется с «Big Bangом» – как это первозданный мір «остался тем же самым»?

Церковное вероучение, в противоположность «модели» Салтыкова–Серебрякова, утверждает, что мір, хотя и изменился в результате грехопадения, но остался тождественным самому себе: земля осталась землёй, деревья – деревьями, светила – светилами, человек – человеком. Природа стала смертной, болезненной, несущей на себе отпечаток человеческого греха. Но, тем не менее, всё, что мы видим, является непосредственно Божьим творением – а не порождением эволюции. И не результатом «Большого взрыва», случившимся после (!) Сотворения.

Согласно Никео-Цареградскому Символу веры, мы исповедуем Бога Творцом не просто чего-то ограниченного во времени и в пространстве – но Бога, Творца видимого всем и невидимого міра, «видимым же всем и невидимым».

Как отмечается в «Катихизисе» святителя Филарета Московского, «слова Символа веры: Творца небу и земли, видимым всем и невидимым – говорят о том, что всё сотворено Богом и ничто не может быть без Бога»¹³²¹.

Но, согласно Н.С. Серебрякову, «естественнонаучное значение» имеют лишь страницы Библии и опыт человечества, «начиная с момента изгнания прародителей из рая на падшую землю», когда Бог уже закончил шестидневное творение. Таким образом, Бог не может быть назван Творцом этого видимого міра, поскольку наш видимый мір, в отличие от міра райского, Бог не творил. Бог не творил ничего из существующего в видимом міре – а если что-то и творил, то ни духовными, ни естественнонаучными способами, по Серебрякову, это не может быть постигнуто. Всё же видимое в міре представляет собой не Божье творение, а плод эволюционного преобразования, и поэтому никак не может быть соотнесено с изначальным творением.

Православный «Катихизис» учит иначе: «Всё сотворено Богом»¹³²². При этом Церковь признаёт, что грехопадение изменило всё сущее в этом міре: «Видимые твари сотворены не такими, какими видим их ныне. При сотворении всё было добро зело, то есть чисто, прекрасно и безвредно»¹³²³.

Николай Серебряков пишет: «В предложенной в данной работе альтернативной модели Согласования последовательно проводится мысль о двух состояниях тварного міра: первозданного и падшего, что и выражается в существовании двух последовательных этапов бытия міра. Отсюда следует чёткое (и онтологическое, и гносеологическое) разграничение области веры и области науки в плане физических явлений по отношению к тварному міру. К первой (то есть, к области веры! – прот. К.Б.) относится только то, что описывается в первых главах книги Бытия до изгнания первых людей из рая (естественно, в контексте церковного Предания), т.е. первый этап. К последней же (то есть, к области науки! – прот. К.Б.) – все места Библии, имеющие естественнонаучное значение, начиная с момента изгнания прародителей из рая на падшую землю, а также, естественно, все научные наблюдения в окружающем нас міре (второй этап)»¹³²⁴.

Трудно согласиться с тем, что к «области веры» следует относить лишь библейские события до грехопадения. Немало чудес и различных знамений Божьих было явлено после грехопадения в Ветхом Завете – через пророков, и в Новом Завете – Господом Иисусом Христом во время Его земной жизни, а также многими Святыми и Ангелами.

Нельзя также согласиться и с тем, что к «области науки» следует относить «все места Библии, имеющие естественнонаучное значение» после грехопадения. Таким заявлением принижается вероучительное значение многих библейских страниц.

Православная Церковь учит относиться с верой ко всей Библии, а не только к описанию Шестоднева. Говорить про «чёткое» онтологическое и гносеологическое разграничение в содержании Божественного Откровения, по крайней мере, странно. Остаётся предположить, что автор здесь неудачно выразился, имея в виду лишь то, что аппарат науки не способен исследовать мір до грехопадения. Но и в этом случае согласиться с приведённым рассуждением человеку православному невозможно.

Н.С. Серебряков о собственной «модели Согласования» пишет: «Основой предлагаемой модели Согласования является чёткое и последовательное различение состояний нашего міра до и после грехопадения Адама»¹³²⁵. Отец Александр Салтыков уточняет: «Между Раем и остальным міром, согласно тексту, пролегла граница. Рай сделался недоступен»¹³²⁶.

Протоиерей Александр сравнивает грешную землю и отделившийся от неё Рай с кружкой и её «отбитой ручкой». Он называет «предмет, который оказался неповреждённым, оказался сам по себе – то есть Рай». «Проклятая земля превратилась в два объекта, в два предмета, которые разделены происшедшим взрывом. Корабль утонул, а капитанская рубка отведена в порт. Соответственно законы, по которым живёт та и другая часть міроздания, различны. Земной Рай продолжает жить по своим законам»¹³²⁷.

Серебряков добавляет хронологический аспект: «Творение міра, описанное в начале Библии, и последовательность событий во вселенной, установленная наукой, должны мыслиться как два, следующих один за другим, этапа в истории тварного міра. Первый этап кончился грехопадением, именно с момента грехопадения начался второй этап»¹³²⁸.

Все подобные образы – «ручка от кружки», «капитанская рубка», «два этапа» и аналогичные – с трудом можно признать удачными, но, возможно, они допустимы, поскольку более или менее наглядно передают идею потерянного Рая. Таких аллегорий можно выдумать сколько угодно. При этом все понимают, что Рай – не корабль, не посуда и не временной интервал.

Однако существует духовная опасность применения новой аллегории. Эта опасность может проявиться в том случае, еслданная соблазнительная аллегория станет восприниматься иными исследователями как «истинная» (а не как аллегория).

Примером может служить научная гипотеза «Большого взрыва». Многими современными людьми эта «теория» воспринимается не просто как гипотеза, но как адекватное описание начала вселенной, «научное» и «достоверное». Чтобы без духовного вреда применять гипотезу «Большого взрыва» к «модели Салтыкова – Серебрякова», следует заявить всем, что авторы не считают эту гипотезу истинной, а используют её лишь как образ – вроде «кружки» или «капитанской рубки». Иначе произойдёт серьёзное богословское искажение православной картины міроздания.

Пример такого искажения преподносит Николай Серебряков, когда говорит о своём «согласии» с концепцией владыки Василия: «Можно согласиться с еп. Василием (Родзянко), считавшим, что сам момент грехопадения (или всё-таки лучше, момент проклятия, с учётом возможности покаяния прародителей) проявился в том событии, которое космологи называют «Большим взрывом»: прежний первозданный мір, увлечённый сатаною, низвергнулся, образно говоря, взорвался, разлетелся на осколки¹³²⁹"¹³³⁰.

Так гипотеза «Большого взрыва» «нашла» обоснование в модернистском богословии. Следует ясно осознавать, что это уже вовсе не православное толкование книги Бытия, а вполне спекулятивная попытка библейского обоснования одной из научных гипотез.

Справедливости ради отметим, что событие «Большого взрыва» не является в модели Салтыкова – Серебрякова необходимым, но лишь весьма вероятным: «Предлагаемая здесь модель Согласования жёстко не «привязана» к научной гипотезе «Большого взрыва»; в отношении данной модели совершенно безразлично, какое событие будет считаться наукой первым в истории падшей вселенной. Просто, «Большой взрыв» является впечатляющим образом падения всего міра вместе с падением человека»¹³³¹.

Но эта оговорка не спасает от критики. «Модель Салтыкова–Серебрякова» готова воцерковить любую научную гипотезу, то есть «примирить» с Божественным Откровением любой плод падшего человеческого ума. Очевидно, что речь здесь не идёт и не может идти об Истине.

Созвучие «моделей Согласования» Салтыкова– Серебрякова и епископа Василия (Родзянко) проявляется в той роли, которую они обе уделяют эволюции.

Эволюции владыка Василий отводит роль главного созидающего фактора и, одновременно с тем, главного средства победы в борьбе Бога против диавола. Эволюция есть процесс «противоборства» Благого Бога с князем міра сего – с диаволом: «В процессе развития міра падшего идёт его восстановление, полное преображение, предуготовляется всеобщее воскресение и окончательная победа в конце веков во Христе Премудрости Божией«¹³³².

Николай Серебряков пишет созвучно, хотя и более аккуратно: «Действие Промысла Божия в падшем міре, в «кожаных ризах», может выражаться в том, что в науке понимается, как эволюция, развитие (к сожалению, обычно, даже как саморазвитие) вселенной, в самом широком смысле слова. Но, на наш взгляд, это, конечно, не развитие, ни, тем более, саморазвитие, а сдерживание Промыслом Божиим разрушительного действия «князя міра сего» в космосе сразу после его проклятия. И не только сдерживание, но и направление ко благу»¹³³³.

Обратим внимание на то, что здесь автор сдерживающим действием Промысла Божьего и его «направлением ко благу» называет то, «что в науке понимается, как эволюция». Другими словами, эволюция объявлена формой Божественного действия.

Серебряков отмечает: «Лишь Промысел Божий не дал міру окончательно исчезнуть, но восстановил его и вновь его украсил"¹³³⁴. «Именно это восстановление и есть, на наш взгляд, облечение в космические «кожаные ризы». И их красота является уже падшей, тленной, в соответствии с тленным человеком»¹³³⁵.

Ни у кого из Святых Отцов мы не встретим мыслей о том, будто райская жизнь после грехопадения окончилась «Большим взрывом», в результате которого мір в течение миллиардов лет, охраняемый «промыслительным» действием Божественной эволюции, развивается от элементарных частиц до Царства Христова.

Николай Серебряков пишет: «Если согласно научным данным от начала вселенной до появления человека на Земле прошло около 15 миллиардов лет, то это значит, что, с точки зрения науки, именно эти миллиарды лет отделяют момент проклятия земли от момента изгнания человека из рая"¹³³⁶.

«Модель Согласования» Салтыкова–Серебрякова предусматривает «задержку» Адама в райском саду, длившуюся между Божьим проклятием земли и низвержением на эту проклятую землю Адама. При этом интервал между проклятием земли и появлением на ней человека осмысливается как время протекания естественных эволюционных процессов в животном и растительном міре.

С точки зрения представителей эволюционной науки всё выглядит вполне логичным и естественным. Мір райский остаётся за рамками компетенции исследователей, а эволюция падшего міра изучается учёными, которые не вступают при этом в противоречие с Божественным Откровением о первозданном міре.

Таким образом, данная «модель Согласования» вполне удовлетворяет учёных-эволюционистов, выделяя им автономную и никак не подверженную «церковной цензуре» область деятельности.

Однако, авторы предлагаемой «модели Согласования» не замечают существенного изъяна, содержащегося в их умозаключениях. Рассматриваемая «модель» является лазейкой для проникновения контрабандных эволюционистских идей в церковную ограду. Она совсем не так гладко вписывается в традиционное церковное представление о міре, как это кажется её авторам.

Согласно библейскому повествованию, Адам явился венцом Божьего творения. К моменту сотворения человека были уже созданы все виды флоры и фауны. Бог завершил Своё дело, оценив вся елика сотвори словами: се добра зело (Быт.1:31) и почи в день седмый от дел Своих, яже сотвори (Быт.2:2). Следовательно, к моменту грехопадения все виды животных и растений на земле уже существовали. Это означает, что никакой «эволюции» после грехопадения уже не происходило. А если и происходило на уровне микроэволюционных изменений, то к новому видообразованию это не приводило – иначе пришлось бы признать, что Сотворение, завершившееся до грехопадения, было неполно и несовершенно. Признание эволюции растительных и животных видов после Шестоднева равноценно объявлению Бога несовершенным Творцом, не сумевшим исполнить Свой замысел и вынужденным восполнять изъяны Своего неумелого действия после преступления праотцев. Очевидно, что качества такого «Бога» весьма сильно отличаются от исповедуемого Церковью Всемогущего, Премудрого и Совершенного Творца.

Не спасает «модель» Салтыкова–Серебрякова и такое выигрышное её свойство, как независимость от конкретных научных эволюционных гипотез. Н.С. Серебряков пишет, что их «модель» «позволяет удовлетворительно согласовать библейское повествование о творении міра с любыми современными научными данными, поскольку каждая сторона имеет свою неприкосновенную область. Причём это не поменяется даже при смене научной парадигмы, что часто происходит в истории науки»¹³³⁷.

На самом деле, предлагаемая «модель» не может согласовать свидетельство Священного Писания о завершении творения міра к моменту создания человека ни с одной эволюционной гипотезой.

Как это ни парадоксально, «модель Согласования» Салтыкова–Серебрякова может на самом деле согласовать библейское повествование лишь с одной-единственной научной парадигмой – «креационной»! Это действительно так, поскольку любая эволюционная гипотеза о происхождении новых видов после сотворения человека (пусть даже находящегося временно не на земле, а в «райских кущах») противоречит библейскому свидетельству о завершении творения к шестому дню. Авторы «модели» умудрились не заметить этого.

Принятие же креационной парадигмы, подразумевающей невозможность эволюционного видообразования, делает излишней саму «модель Согласования» Салтыкова–Серебрякова. В самом деле, «модель» сводится к признанию существенного промежутка времени между грехопадением и появлением на проклятой земле Адама. Но для креационного міровоззрения этот интервал (если он вообще и был) совершенно несущественен.

А.Б. Ефимов (род. 1940)

Во всяком случае, данный интервал корректно никак нельзя использовать для согласования Библии с теорией эволюции. Если видеть в эволюции механизм образования новых видов, то она должна завершиться прежде создания человека, а, значит – и прежде грехопадения. Тогда, вслед за эволюционистами, пришлось бы распространять законы падшего міра на мір первозданный.

Научный руководитель дипломника, заместитель декана Миссионерского факультета Православного Свято-Тихоновского гуманитарного Университета, профессор Андрей Борисович Ефимов не раз подчёркивал, что авторы рассматриваемой «модели Согласования» – «не эволюционисты», потому что они не привязываются ни к одной эволюционной «модели». В некотором смысле, это действительно так. «Модель» Салтыкова–Серебрякова в самом деле не включает в себя, как обязательную часть, ни теорию «Большого взрыва», ни одну из разновидностей теорий биологической эволюции, ни какую-либо конкретную гипотезу о происхождении человека из обезьяны.

Однако, данная «модель» должна быть признана «суперэволюционистской», поскольку она даёт легальное право существования всякой эволюционной гипотезе. «Модель» Салтыкова–Серебрякова узаконивает любую самую нелепую и экстравагантную гипотезу, как якобы непротиворечивую Церковному Преданию. Эта «модель», за счёт свойственной ей догматической индифферентности, способна «мирно сосуществовать» с любым еретическим взглядом на развитие вселенной. Не потому ли она так притягивает к себе многих современных «православных эволюционистов»?

Как не вспомнить замечательные слова отца Серафима (Роуза): «Эволюционизм – это идеология, глубоко чуждая православному христианскому учению, и она втягивает в такое множество неверных учений и мнений, что было бы намного лучше, если бы это была просто ересь, которую можно было бы легко опознать и поразить. Эволюционизм тесно сплетён со всею апостасийною ментальностью гнилого «западного христианства», в которое сатана ныне стремится погрузить последних истинных христиан. Эволюционизм предлагает объяснение творения, альтернативное святоотеческому: он подводит православных под такое влияние, чтобы они читали Священное Писание и не понимали его, автоматически «подгоняя» его текст под его предвзятую натурфилософию»¹³³⁸.

О книге Н.И. Никонова «Тайна шестого дня: дни Творения или миллионы лет?»

Чем труднее и дольше был путь слепой животной эволюции до мыслящего существа, тем целесообразнее и разработаннее высшие формы жизни и, следовательно, тем прекраснее, – думал Дар Ветер.

Иван Ефремов.

«Туманность Андромеды». Гл. 2.

Своеобразное решение проблемы «примирения» науки и Божественного Откровения предложено в книге Н.И. Никонова¹³³⁹ «Тайна шестого дня: дни Творения или миллионы лет?»¹³⁴⁰. Автор рассматривает святоотеческое учение о Сотворении міра, а также научные гипотезы возникновения и развития жизни на земле – как эволюционные, так и креационные. Этому компилятивному материалу посвящена бо́льшая часть книги (82 страницы из 93).

Мы вполне согласны с автором во многих его положениях: «Всё, что описано в Шестодневе, – совершенно иной мір, хотя и имеющий определённое сходство с міром нынешним. Никакими научными средствами невозможно приоткрыть завесу того міра... Поэтому и попытки некоторых современных богословов механически наложить сетку Шестоднева, расширительно толкуемого при помощи понятия йом, на сетку геологических эпох и периодов, выглядят, по меньшей мере, странно. Что общего может быть у нетленного міра первых дней творения и падшего міра тления и смерти, описываемого геологией?»¹³⁴¹.

Н.И. Никонов стоит на твёрдой православной антиэволюционистской позиции и отвергает богословские спекуляции «христианских телеологистов»: «Шесть дней творения есть именно шесть дней, именно так, как они описаны в Откровении и у Святых Отцов. Да и зачем Богу миллионы лет? Какие процессы могли бы проходить за эти гигантские, но относительные сроки в міре, где нет ни тления, ни смерти? Миллионы лет нужны науке, чтобы объяснить формирование отложений и эволюцию тварей. Но это явления уже нашего міра, достоверность и действительную продолжительность которых пусть беспристрастно и выясняют специалисты»¹³⁴².

Чёткая креационистская позиция автора делает его нашим единомышленником – правда лишь до тех пор, пока он не начинает в последней части книги, названной «Битва вне райских врат», излагать свою новую научно-богословскую оригинальную концепцию.

«Модель» Никонова сводится к следующему: «Мы берём на себя смелость предположить, что все эти периоды с последовательной сменой флоры и фауны действительно были, и были уже после грехопадения Адама. Где же был в это время сам Адам, следов которого нет в указанных отложениях, да и быть не могло? Адам был ещё в Раю, в Эдеме. Он ожидал изгнания в Райском Саду, где для него ещё продолжался шестой Божественный День. В то время как ВНЕ ВРАТ РАЯ бушевали изменения проклятого из-за его греха міра, бушевали Бог весть, сколько земных эпох не ощутимо для Адама и Евы»¹³⁴³.

На первый взгляд, автору действительно удалось достичь полного примирения науки и Слова Божия. Неискажёнными остаются библейские страницы о Шестодневе и первозданном творении. Никаких богословских поправок не привносится в эволюционную научную картину геологической истории земли. Адам просто в течение 15 миллиардов лет «ожидал изгнания», пока «вне врат Рая» бушевали свирепые страсти.

Последствия грехопадения распространились на всё живое Божье создание: «Эти творения решительно изменились сами под действием силы проклятия греха. Прежде нетленные, они приобрели новые губительные свойства: смертность, хищность и стремление к продолжению рода (следует уточнить: стремление плодиться и размножаться никак не является следствием грехопадения, поскольку ещё в пятый день прозвучало Божье благословение: פרו ורבו, пру урву, раститеся и множитеся (Быт.1:22) – прот. К.Б.). Это и есть то бремя суеты, о которой говорит Писание, не снятое с твари и по сию пору. Постепенно (именно постепенно!) всё новые и новые из созданных Богом тварей сходили из нетления на арену взаимоуничтожающей битвы, в которой диавол стремился окончательно уничтожить живое творение Бога. Со всею ещё не растраченной, но уже направленной на самоуничтожение силой гиганты молодого міра вступали в жестокие схватки между собой за выживание и продолжение рода, образуя ненужные в Раю пищевые цепочки»¹³⁴⁴.

Спору нет, в Раю «пищевые цепочки» явно были невозможны.

Только с чего автор взял, что за райскими вратами происходила «битва», в которой принимал участие сам диавол, причём он «стремился окончательно уничтожить живое творение Бога»?

Отметим, что речь идёт не о художественных образах, но о богословском описании. Причём богословие это – явно неправославное. Кровавая борьба за выживание и утверждение эволюционной лестницы восхождения представляется как дело диавола. То есть эволюция приобретает негативную духовную окраску и является средством действия сил мірового зла.

Кто из Святых Отцов писал про такое замедленное и растянутое во времени исполнение Божьих слов о проклятии земли за грех Адама: «Постепенно (именно постепенно!)»?

Получается, что проклятие было не мгновенным актом, а продолжающимся в течение миллиардов лет непрестанным «проклинанием». Эта мысль, ключевая в модели Н.И. Никонова, никак не может быть признана ни традиционной церковной, ни вообще созвучной суждениям Святых Отцов.

«Всё новые и новые из созданных Богом тварей» сходили из Рая в мір сей. Это уже не просто теория предсуществования душ человеческих – это теория предсуществования в первозданном Раю всего живого. Рай Божий поставлял весь необходимый животный материал (как хищников, так и их жертв) для сотен миллионов лет палеонтологической летописи земли.

Много работы было возложено на херувима, приставленного охранять вход в райские врата (Быт.3:24). В течение миллиардов лет он обязан был всех выпускать из Райского сада и никого не впускать обратно¹³⁴⁵ – кембрийских трилобитов, мезозойских динозавров, археоптерикса и всех остальных жителей Эдема,

навсегда покидающих родную райскую землю и обречённых искать себе место под солнцем на Богом проклятой земле (Быт.3:17). При этом Рай неуклонно оскудевал. Его изначальное изобилие с каждой геологической эпохой становилось заметно беднее. Всё новые и новые виды, типы и классы животных постоянно покидали то благословенное место, где Сам Творец ходил в прохладе дня (Быт.3:8).

Автор находит в этом исполнение особого Божьего промышления, своеобразной мудрости и заботливой предусмотрительности Творца. В растянутом на миллионы и миллиарды лет наказании всему Божьему творению, оказывается, можно увидеть особое милосердие Божье к падшему человеку: «Если бы он появился на Земле одновременно с прочими изменившимися существами первозданного міра, он не смог бы сохранить себя в этой борьбе всех со всеми... Он вышел как последний боец на ратное поле, поле, на котором уже полегли неисчислимые полчища тварей, уничтоженных во имя надежды на продолжение жизни»¹³⁴⁶.

Ничего подобного Предание Церкви нам не сообщает. В Священном Писании не просто говорится о том, что на проклятой Богом земле стали произрастать колючки и сорняки, но указывается, что Бог обратил эти слова к Адаму как к виновному и главному наказуемому лицу: Терния и волчцы возрастит тебе (לך – лах) и снеси (ואכלת – вэахальта, и ты будешь есть) траву селную (Быт.3:18).

В «модели Никонова» эти слова ещё долго (миллиарды лет!) не будут иметь отношения лично к Адаму и его потомству. Адам может ещё долго и беспрепятственно питаться не «травой селной», но наслаждаться райскими плодами.

Равным образом, Предание не сообщает и о главной теме «великого покаяния» праотца нашего Адама – его вине в миллионах лет стенания твари, о чём повествует Н.И. Никонов: «Знал ли Адам об этой битве твари? Должно быть, и это было бременем его великого покаяния! Но лишь через много лет его потомки, богатые познанием технических достижений и скудные Адамовым покаянием, прочли на каменных скрижалях ВЕЛИКУЮ ЛЕТОПИСЬ БОГОБОРЧЕСТВА. Прочли, но не постигли всей глубины и трагедии стенающего из-за них под гнётом греха и смерти міра»¹³⁴⁷.

Обратим внимание на то, что эволюционная картина міра называется «летописью богоборчества», то есть имеет своё собственное богословское содержание и отражает некую «объективную» реальность.

Итак, утверждается, что праотец наш Адам, во-первых, знал о миллионах лет страдания всех Божьих тварей и, во-вторых, нёс за это бремя личного покаяния. Поистине, очень странное богословие.

Во всяком случае, церковное богослужение содержит иной мотив покаянного плача Адама:

Се́де Ада́м пря́мо paя́, и свою́ наготу́ рыда́я пла́каше: увы́ мне, пре́лестию лука́вою увеща́нну бы́вшу и окра́дену и сла́вы удале́ну! Увы́ мне, простото́ю на́гу, ны́не же недоуме́нну! Но от раю́, ктому́ твoея́ сла́дости не наслажду́ся: ктому́ не узрю́ Го́спода и Бо́га моего́ и созда́теля: в зе́млю бо пoйду́, от нея́же и взят бых. Ми́лостиве ще́дрый, вопию́ ти: поми́луй мя па́дшаго¹³⁴⁸.

Очевидно, что Н.И. Никонов излагает совершенно новое «откровение» об Адаме, не встречающееся ни в Библии, ни в Предании Православной Церкви. Как же он отвечает на вопрос о том, почему об этом умалчивает Священное Писание и Святые Отцы? Скромный и простой ответ автора поднимает его на истинную пророческую «высоту» – высоту человека, сподобившегося нового «Божьего Откровения»: «Нам думается, что дело здесь в принципе своевременности. Промысл Божий открывал их (древних Пророков и Святых Отцов – прот. К.Б.) святому и светлому взору то, что было необходимо именно в тот момент»¹³⁴⁹.

Следует понимать так, что именно «святому и светлому взору» автора Промысл Божий открыл то новое «своевременное» знание, которое он сообщил человечеству. При этом сам «принцип своевременности», введённый в модернистское богословие, по справедливости следует назвать «принципом Никонова».

«Принцип Никонова» чем-то напоминает известное католическое учение о развитии догматов. Согласно такому взгляду, новые вероучительные истины «в своё время» открываются Богом. Таким образом, каждое последующее поколение христиан обладает бо́льшим и лучшим знанием богооткровенных истин, глубже понимает Священное Писание и догматическое учение Церкви.

Традиционная православная точка зрения противоположна. Мы не можем знать Закон Божий лучше, чем пророк Моисей, с которым Бог говорил лицем к лицу, якоже аще бы кто возглагола к своему другу (Исх.33:11). Мы не способны понимать Евангелие лучше, чем апостол Иоанн Богослов, лежавший на Тайной вечери на персех своего Учителя (Ин.13:23). Мы не смеем считать, что знаем догматическое учение лучше, чем Святые Отцы. Всю полноту необходимых для понимания вероучительных истин мы черпаем в Церкви, которая именуется столпом и утверждением Истины (1Тим.3:15).

Полезно было бы кратко сравнить концепции Н.И. Никонова и Тейяра де Шардена.

Тейяр предложил псевдохристианскую картину мiра, в котором не было таких событий, как акт Сотворения и акт грехопадения праотцев. Мір, согласно Тейяру, постоянно эволюционирует, и это называется как бы «Сотворением». При этом мір всегда был и пребывает в состоянии падшем, так что в нём наблюдаются смерть и разложение как явления естественные.

В картине міроздания Никонова есть и Сотворение, и отдельный акт грехопадения. Но грехопадение растянуто на всю историю вселенной – от Шестоднева до появления на земле первых людей.

Таким образом у обоих, и у Шардена, и у Никонова вся многомиллиардная история міра совпадает с затянувшимся деланием «Бога»: у Шардена – «Бога», который при помощи эволюции творит плохой мір, у Никонова – «Бога», который всю историю міра превратил в вечное проклятие твари. У Шардена эволюция представляет собой «Божье» средство исправления міра, доведения его до «эволюционного Христа»¹³⁵⁰ и «точки Омега»¹³⁵¹ как высшей и благой цели. У Никонова эволюция – это наказание міра, постоянное лишение его райского первозданного состояния.

Эволюция Шардена сделает мір хорошим в будущем. Эволюция Никонова портит мір, бывший хорошим в прошлом. «Бог» Шардена – неумелый творец, который делает плохо и долго. «Бог» Никонова – искусный злодей, он наслаждался мучением твари до появления человека в истории и продолжает наслаждаться мучением твари поныне. «Боги» Шардена и Никонова разные, но ни один из них не похож на библейского Бога – благого и человеколюбивого Творца.

Итак, эволюция у Тейяра – хорошая, она «исправляет» мір. Эволюция у Никонова – плохая, она «оскверняет» мір.

Православная же Церковь не учит ни о «хорошей», ни «плохой» эволюции. Церковь учит, что Бог избрал для исправления падшего міра вовсе не эволюцию, а иное божественное средство: Воплощение, Подвиг Крестных Страданий, Смерть и Воскресение. Тако бо возлюби Бог мір, яко и Сына Своего единороднаго дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный. Не посла бо Бог Сына Своего в мір, да судит мірови, но да спасется Им мір (Ин.3:16–17).

Н.И. Никонов заявляет, будто он «примирил» науку и богословие. Но как?

Он сам понимает, что, «конечно, это не те ответы, которые ждёт наука»¹³⁵². Для современной эволюционистской науки, действительно, гипотеза о райском состоянии первозданного міра является лишней (и абсолютно ненужной, потому что она непроверяема). Никонов пишет: «Нам достаточно показать, как это знание может быть согласовано с богословием»¹³⁵³. Однако, к православному богословию это «знание» также не имеет никакого отношения.

То, что предложил автор – это всего лишь игра ума, хитрая модель, идея, не имеющая никакой научной ценности и при этом чуждая церковному святоотеческому наследию.

Вся научно-богословская спекуляция сводится к толкованию библейского стиха: Проклята земля в делах твоих (Быт.3:17). На данную фразу Никонов даёт следующий комментарий: «В этих двух словах Божественного правосудия уместились все миллионы и миллиарды лет истории падшего міра»¹³⁵⁴.

Рисуется идиллическая и совершенно непротиворечивая картина: «Мір сотворён за шесть библейских дней. В шестой день происходит грехопадение Адама. Возраст жизни библейских патриархов даёт нам цифру в 5508 лет от шестого дня до Рождества Христова... А все миллионы лет геохронологии укладываются в отрезок, выраженный двумя библейскими словами: проклята земля. Для человека эти миллионы действительно не существовали: он был ещё в Раю, для него ещё продолжался шестой день – день его сотворения и грехопадения. Вот где нам следует искать не обозначенный бытописателем отрезок земной истории, наиболее значительный с точки зрения современной науки, но не удостоенный в Библии более чем двух слов»¹³⁵⁵.

Не понятно лишь, что делать с теми научными находками, которые «вполне достоверно» утверждают существование людей десятки и сотни тысяч лет назад (прежде 5508 г. до Рождества Христова). Не понятно также, как относиться к геологическим эволюционным теориям, описывающим историю земли, начиная с «архея» и «протерозоя» и длившуюся 4–5 миллиардов лет? Готовы ли учёные признать, что они установили скорость действия «Божьего проклятия» и отказаться от эволюционистского объяснения смены геологических эпох?

Непонятно, наконец, как трактует Н.И. Никонов «объективные» данные космологов и астрофизиков, говорящие о миллиардах лет существования нашего солнца, а также множества звёзд и галактик, сотворённых прежде грехопадения праотцев?

Таким образом, никакого реального «примирения» Шестоднева с наукой Никоновым не предложено. Большинство научных проблем (если не все), поставленных эволюционистами, остались нерешёнными.

Кроме того, нерешённой осталась и проблема научного объяснения многих фактов, о которых свидетельствует Священное Писание – Потоп, Вавилонское смешение языков и др. Очевидно, что, оставаясь при эволюционистском міровоззрении и принимая эволюционистскую парадигму, строгого научного объяснения феноменам Божественного сверхъестественного воздействия на творение предложить невозможно.

«Модель» Никонова обходится без механизма эволюции, но вместо него предлагается новый механизм появления видов в определённые геологические эпохи (понимаемые согласно традиционной эволюционистской геохронологии!) – механизм Божественного вбрасывания всех видов флоры и фауны из Рая на грешную проклятую землю.

Эта идея представляется нам ещё более антинаучной, чем гипотеза эволюции. В самом деле, механизм эволюции подразумевает наличие хоть каких-то законов (никому, правда, не известных и никем пока не открытых), а «модель» Никонова представляет Бога в виде инструктора по парашютному спорту, который во время полёта «райского самолёта» над землёй выталкивает одного за другим всех парашютистов, и из них Адама с Евой – последними.

Ни науки, ни богословия в этой «модели» нет.

О докладах протоиерея Михаила Захарова на Рождественских Чтениях на секции «Христианство и наука»

Впервые опубликовано в Сборнике докладов¹³⁵⁶ на XIV Рождественских чтениях секции «Православное осмысление творения міра». Москва, 2006г.

Очень полезно извлекать из науки доказательства для Веры. Истина Веры находится в соединении с истиною науки. Но зачем принимать из науки бредню, которую она сама признала одною из неизбежных погрешностей на пути своём?

Святитель Игнатий (Брянчанинов)¹³⁵⁷

Главным содержанием статьи протоиерея Михаила Захарова «Христианство и наука о происхождении и эволюции вселенной»¹³⁵⁸, является одобрительное повторение тезисов епископа Василия (Родзянко), развитых и приукрашенных автором.

После изложения двух различных – научной и библейской – точек зрения, отец Михаил приступает к главной содержательной части своего доклада – к «синтезу». Только желательного положительного синтеза у него не получилось, а получилось совсем наоборот. Мы можем согласиться с о. Михаилом лишь в его критических рассуждениях типа: «Библейская картина сотворения міра не очень-то совпадает с научной картиной происхождения и эволюции вселенной»¹³⁵⁹. Да, действительно, «не очень-то». Там действует Бог, а здесь – эволюция!

«Если доверять имеющимся научным данным о происхождении и эволюции вселенной, Земли, жизни, человека, а для обратного нет особых оснований, то вряд ли возможно представить, что когда-то и где-то на Земле мог быть рай. Но где же он тогда был?»¹³⁶⁰.

Протоиерей Михаил Захаров (род. 1952)

Отец Михаил, сам того не ведая, предоставляет плётку, чтобы высечь унтер офицерскую вдову «теории телеологической эволюции»: он доверяет эволюционистскому учению, отрицающему Сотворение мiра, Райского сада и первого человека Адама. Для него «нет особых оснований» не доверять «научным данным», которые ниспровергают Священное Писание и всё догматическое и каноническое Предание Православной Церкви. Как телеологист-эволюционист, он понимает, что такая позиция противоречит церковному вероучению... но не расстаётся со своей антихристианской «теорией».

Священник Павел Флоренский (1882–1937)

Протоиерей Михаил противополагает научному атеизму «отрицание науки на основании буквального толкования Библии». Тем самым он выстраивает порочную антиномию. Православному христианину следует принимать те научные космогонические гипотезы, которые не противоречат Слову Божьему, и отрицать те, которые явно ниспровергают Откровение. Речь должна идти не про «отрицание науки» вообще (электролампочки, примуса и компьютера), а про отпор антихристианским нападкам, действующим под видом научных теорий и подрывающим догматические основы апостольского Православия. Если очередная научная теория «доказала», что не Бог создал вселенную – я как христианин не только имею право, но обязан отнестись к такой теории как к мухе-однодневке (взять в руку ветку или даже мухобойку). Если атеистическая эволюционистская наука предложила некую теорию, которая противоречит церковному вероучению, это ещё не повод немедленно перекраивать вероучение, перетолковывать Библию, изменять богооткровенные догматы. Почему надо спешить отдавать предпочтение мыльному пузырю научной гипотезы перед Божественным Откровением? Через несколько лет эта гипотеза лопнет и будет заменена очередной теорией, а догматические истины Церкви останутся незыблемыми, имея не временное, но вечное божественное основание.

Кстати, не обязательно по-страусиному зарывать голову. Можно и должно, как это пытаются делать креационисты, создавать альтернативные научные гипотезы, которые могли бы конкурировать с эволюционистскими безбожными. Такой «путь преодоления трудностей» протоиерей Михаил Захаров не рассматривает. А жаль. В нём нам видится творческий победный выход из тупика, в который завела мір современная эволюционистская наука.

Так что лучше оставить страшилки типа: «Если такой христианский фундаментализм получит широкое распространение среди верующих, он приведёт к их изоляции от цивилизованного міра, к сектантству, что, конечно, недопустимо»¹³⁶¹.

Справедливой следует признать мысль о. Павла Флоренского о том, что в раннюю апостольскую эпоху Церковь не стремилась сливаться с наукой: «Но почему первохристиане сами не создали науки? – Потому, что им было не до того – как и вообще, вероятно, не до науки христианину, всецело отдавшемуся подвигу, хотя только он обладает нужными для истинной науки задатками… Но кроме того, первоначальное христианство, высокое и чистое, было всё же слишком бедно словами в сравнении с тем, чем владели подвижники. В раннейшей Церкви люди ещё не имели времени одуматься и расчленить свои переживания; да и слишком быстрым бегом бежала жизнь, чтобы заниматься наукой, слишком эсхатологическим было жизнечувствие, чтобы заниматься преходящим и готовым вот-вот подтаять и рухнуть образом мiра сего»¹³⁶².

Конечно, темы изначального творения и эсхатологии не находятся в компетенции науки, а принадлежат всецело тайне Божественного смотрения. Так и при изучении конечного мiра не может постигаться бесконечный Бог.

Но всё названное выше можно почитать мелкими недочётами в сравнении с тем серьёзным духовным пороком, который предлагает воспринять читателю отец Михаил. Верно осознавая противоречия между современной научной концепцией эволюционизма и догматическим учением Церкви, он предлагает подход, который по справедливости должен быть назван «перетолковыванием библейского текста в угоду человеческим измышлениям».

Суть своего подхода он прикрывает лозунгом об «аллегорическом» толковании библейских текстов. На самом деле, никакого аллегорического толкования в духе Святых Отцов, разумеется, никто не предлагает. Выбирается заманчивая возможность принимать ясные слова – «земля», «день», «свет», «вода» за нечто произвольное и совершается подгонка их смысла под собственную оригинальную схему умозаключений, искажающих библейский текст. Слова же «аллегорическое толкование» являются удобной ширмой и прикрытием для извращения ясного смысла Священного Писания.

Отец Михаил так и пишет: «Наиболее плодотворный подход – это аллегорическое толкование текста книги Бытия»¹³⁶³. «Многие учёные и богословы видят возможные пути сближения науки и религии в аллегорическом толковании библейского текста о сотворении міра... Это наиболее продуктивный подход, и именно им шли многие богословы от Святых Отцов, до современных авторов»¹³⁶⁴.

Как мы отмечали в докладе¹³⁶⁵, мысль о том, что «многие богословы от Святых Отцов» посредством «аллегорических толкований» находили «пути сближения науки и религии», представляется нам достаточно абсурдной. Для Святых Отцов аллегорическое толкование текста было возможностью возвести читателя в более тонкую и возвышенную духовную сферу, а не средством сведе́ния содержания Слова Божия к механике и физиологии. Быть может, по этой причине никаких аллегорических толкований Шестоднева Святые Отцы нам не оставили. Если же отдельные мысли аллегорического свойства у Святых Отцов, толкователей Шестоднева, и встречаются, то, во-первых, они никогда не отрицают прямой буквальный смысл, и, во-вторых, являются отступлением от главной темы в сторону нравственно-философскую, но ни в коем случае не космогоническую. Предлагаемое же «аллегорическое» прочтение библейского текста в смысле более грубом, физическом, материальном, чем написано у пророка Моисея, вряд ли даже может быть названо истинно аллегорическим, но скорее всего должно быть признано профанирующим¹³⁶⁶.

Протоиерей Михаил пишет: «Язык Библии должен быть понятен всем поколениям людей. Вряд ли во времена Моисея, когда была написана книга Бытия, могла быть понята инфляционная теория происхождения вселенной. Чтобы соответствовать любой эпохе, язык Библии должен быть аллегоричен, а её тексты должны толковаться в зависимости от уровня знаний конкретной исторической эпохи»¹³⁶⁷.

Это – чистая спекуляция. Библию не следует, по выражению К. Льюиса, использовать как «вешалку для развешивания собственных мыслей». Мы убеждены в том, что Слово Божие содержит истину, которая не зависит от «уровня знаний конкретной исторической эпохи». Не научный «уровень знаний» помогает нам верно толковать Слово Божие, но причастность к церковной традиции, к духовному наследию Святых Отцов, продолжающих эстафету пророков и апостолов, стремление к тому, чтобы иметь ум Христов (1Кор.2:16), приобщаясь к мистической полноте и глубине Предания Церкви.

«Язык Библии должен быть аллегоричен» – но не в приземлённом профанном смысле, который предлагает протоиерей Михаил Захаров, а в смысле церковном, который унаследовали нам Святые Отцы. При этом вводить новые профанные «аллегории» – дело духовно небезопасное. Оно чревато искажениями смысла, доходящими до кощунства и прямой хулы на Творца. Аллегорический смысл библейских текстов следует воспринимать не от учёных или от модернистствующих богословов, а от Святых Отцов. При этом, повторимся, страницы Шестоднева единодушно воспринимаются церковными учителями не аллегорически, а буквально.

Любопытный пример откровенно профанирующего толкования Священного Писания, предложенного протоиереем Василием Зеньковским¹³⁶⁸, приводит сам протоиерей Михаил Захаров. Правда, он его выставляет достойным образцом и не без похвалы называет «весьма изощрённо-аллегорическим толкованием священного Писания»¹³⁶⁹.

Протоиерей Василий Зеньковский «великолепно справился с этой задачей, задачей конкретной исторической эпохи конца XIX–начала XX вв. Он толкует этапы сотворения міра как этапы эволюции мiра земного в соответствии с эволюционной теорией Дарвина. Для «школьного» богословия того времени это было неплохо"¹³⁷⁰.

Но зачем же подгонять Библию под заведомо лживую и научно порочную теорию Дарвина? Неужели нельзя использовать Священное Писание как-то более достойно и благочестиво? Если это считается «неплохо» для «школьного» богословия – тем хуже для школьного богословия. Но сама затея и её исполнение должны быть оценены как порочные, профанирующие и недопустимые для людей благочестивых. Церковный страж должен сказать дарвинизму: «Нет!», – а вовсе не открывать ему по-лакейски вход в церковную ограду. Этого не понял в начале XX века протоиерей Василий Зеньковский. Этого не понял в начале XXI века протоиерей Михаил Захаров.

Нам представляется также неприемлемым говорить про теорию Фридмана и инфляционную модель вселенной, будто «эти открытия серьёзно облегчают задачу апологетики»¹³⁷¹. Обе теории настолько чужды церковному учению, что говорить об «облегчении» или «усложнении» задачи апологетики весьма затруднительно. Кому-то они задачу апологетики облегчают, а кому-то, быть может, и нет. Недопустимо ставить догматические истины Церкви, в том числе о шестодневном сотворении и конце міра, в зависимость от научных гипотез наподобие указанных.

Кульминацией рассуждений протоиерея Михаила Захарова является перифраз мыслей епископа Василия (Родзянко), изложенных в его трактате «Теория распада вселенной и вера Отцов»¹³⁷². Отец Михаил повторяет три по существу неправильных положения епископа Василия:

I. Будто бы Святые Отцы дали пример аллегорического толкования Шестоднева: «Обратимся к столпам христианской мудрости – великим каппадокийцам, святителям Василию Великому, Григорию Богослову и Григорию Нисскому, которые достаточно много внимания в своих сочинениях уделили проблеме сотворения міра. Они показали пример аллегорического толкования Библии»¹³⁷³.

Данное утверждение абсолютно голословно. Приводимый пример аллегорического толкования святителем Григорием Нисским библейской Песни Песней никак не свидетельствует в пользу аллегорического же толкования церковными учителями Шестоднева. Комментарий, уместный и справедливый по отношению к Песни Песней, не имеет совершенно никакого отношения к Шестодневу.

Примеров аллегорического толкования Святыми Отцами Шестоднева ни еп. Василий, ни прот. Михаил не приводят ни одного. Да таких примеров и не существует.

II. Будто бы Адам – был «все-человек», включающий в себя как личность всех прочих людей. И что будто бы это учение принадлежит Святым Отцам – каппадокийцам.

Про святителя Василия Великого он пишет: «Святитель не относит грехопадение исключительно к Адаму, как к индивиду, но, говоря: «не Бог сотворил смерть, но мы сами навлекли её на себя», подчёркивает соучастие в нём всего человечества. Здесь Адам видится не как индивид, а как все-человек, заключающий в себе всё человечество, каждого из нас. Мы все согрешили в Адаме«¹³⁷⁴.

Про святителя Григория Богослова он пишет, будто «... он также отождествляет Адама со всем человечеством»¹³⁷⁵.

Подобным образом он пишет, будто и «святитель Григорий Нисский также отождествляет Адама со всем человечеством...«¹³⁷⁶.

Приведя имена этих учителей Церкви, он заключает: «Под Адамом великие каппадокийцы также подразумевают всё человечество»¹³⁷⁷.

Но эта многократно повторенная мысль не содержится ни в одной из приводимых цитат и, по существу своему, ложна.

III. Вместе с епископом Василием (Родзянко) протоиерей Михаил Захаров видит у каппадокийцев своеобразную псевдо-"эволюцию» міра: «Каппадокийское богословие, являющееся основой всего восточно-христианского, православного богословия, представляет эволюцию тварного міра в виде смены его состояний: премірный ангельский мір; «сей мір» до грехопадения, подобный ангельскому; падший мір после грехопадения, в котором мы живём, «мір во зле»; и, наконец, новый Рай, в который стремится вернуться падший человек»¹³⁷⁸.

Это – несусветная путаница. В богословии Святых Отцов-каппадокийцев нет понятия подобного рода эволюции!

Да и вообще странно называть всерьёз «эволюцией» четыре выделенные «смены состояния»: 1) ангельский мір (Небо), 2) Земля до грехопадения (Рай), 3) мір после грехопадения, 4) грядущие «новое Небо» и «новая земля». Святые Отцы записаны в партию «православных эволюционистов», как будто в этих четырёх состояниях можно усмотреть плавный целенаправленный переход от первого к последующим. Будто бы небесные ангелы «эволюционировали» в землю, потом безгрешный и не знающий смерти мір «эволюционировал» в состояние падшее и губительное, а далее – нынешний этап эволюции уверенно ведёт весь мір в жизнь будущего века. Это умозаключение, очевидно, абсурдно и нелепо.

Вообще, вопрос об ангелах – крепкий орешек, который вряд ли окажется по зубам эволюционистам. В самом деле, если признать эволюцию за рабочую гипотезу, то на каком её этапе появились бесплотные умные духи? Существовали ли они до начала «Большого взрыва» или возникли во время «Взрыва», или, быть может, появились через какое-то время после него? Либо, ради научной строгости, последовательный эволюционизм должен отрицать существование ангелов?

У Святых Отцов подобных трудностей не возникало. В ангелов они, разумеется, верили, а в эволюцию – нет. Новые же богословы находятся в непримиримом противоречии и с учением Церкви, и с логикой.

Итак, следует признать, что применять теорию эволюции если и допустимо, то лишь к падшему греховному міру, а не к ангельскому Небу и не к земному Раю. Многократно называя праотца Адама «все-человеком» либо «всем человечеством», и бездоказательно повторяя, будто так думали Святые Отцы, автор уподобляется тем, кто сто раз произносит слово «халва» в надежде, что во рту будет сладко. Но сладко не становится, поскольку халвы никакой нет: Святые Отцы не отождествляли Адама со «всем человечеством».

Епископ Василий (Родзянко) для обоснования эволюции міра от «Большого взрыва» вынужден был ввести учение об общем коллективном грехопадении всех людей в первозданном Раю, после чего мір «взорвался» и стал эволюционировать, причём эволюция – это божественная сила, которая противостоит хаосу, разрушению, т.е. диаволу. Таким образом, диавол является сотворцом нынешнего міра (эволюционирующего от «Большого взрыва»), а каким был мір до грехопадения (до взрыва) не знает никто. Это учение епископа Василия (Родзянко) ничего общего не имеет со святоотеческим учением и уж заведомо не может быть названо «каппадокийским богословием». Попытки прикрыться авторитетом Священного Писания и Святых Отцов у епископа Василия (Родзянко) обернулись полной несостоятельностью.

Повторяя из года в год эти антихристианские мысли на Рождественских чтениях, протоиерей Михаил Захаров насаждает под видом «каппадокийского богословия» еретическое богословие и вводит в заблуждение многих неискушённых в вере слушателей.

Протоиерей Михаил Захаров сам при этом отступает от предлагаемой им «эволюционной» картины міра, якобы, содержащейся у Отцов – каппадокийцев. Только что, как мы видели, он выделил четыре эволюционные смены состояний: ангельский мір, «сей мір» до грехопадения, наш падший мір и новый Рай. Далее отец Михаил отмечает: «Если вернуться к современной научной картине происхождения и эволюции вселенной, то период от начала инфляции до настоящего времени может относиться только к падшему міру. В этом периоде нет места для рая»¹³⁷⁹.

Итак, теперь из процесса эволюции отец Михаил исключает и ангельский мір, и мір до грехопадения, остаётся лишь наш мір, который, по его мнению, собственно и управляется законом эволюции. Но этот набивший оскомину вывод никак не коррелирует с учением Отцов Церкви. Кто из Святых Отцов учил, будто после грехопадения мір эволюционирует от «Большого взрыва» до Человека Разумного? Согласно Библии, после грехопадения Адам познал Еву, жену свою (Быт.4:1) и имел потомство.

Согласно теории эволюции, после «Большого взрыва» прошли миллиарды лет до появления хордовых. Куда же девался Адам и его потомки (Сиф и прочие)? Появились ли они через 15 млрд. лет или слышали рассказ первозданного праотца о неизреченных райских красотах?

Ссылаясь на апостола Павла, протоиерей Михаил Захаров резонно замечает: «Именно грехопадение человека послужило толчком к возникновению нашего падшего міра, явилось катастрофой космического масштаба. Об этом говорит и апостол Павел: Одним человеком грех вошёл в мір, и грехом смерть (Рим.5:12). Тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её... вся тварь стенает и мучится доныне (Рим.8:20, 22)"¹³⁸⁰.

Но вслед за епископом Василием (Родзянко) эту катастрофу космического масштаба отец Михаил всерьёз предлагает отождествить с началом «инфляционного сценария». Противоречие очевидное и вопиющее.

Ещё более дико и нелепо читать такие слова: «Инфляционная модель вселенной допускает возможность существования других міров или других состояний нашего міра как по ту сторону от «начала» инфляции, так и возможность перехода нашего міра в иное состояние в будущем, своего рода преображение»¹³⁸¹.

Учение о множественности міров составляет неотъемлемую часть оригенизма, но не православного вероучения.

А «своего рода преображение» – может быть воспринято едва ли не как пародия и кощунственный фарс на тему о Страшном Втором Пришествии Христа Спасителя и жизни будущего века. Здесь наука уж точно не помогает воспринимать Божественное Откровение.

Общий вывод протоиерей Михаил Захаров делает следующий: «Научные представления о мiре приближаются к христианским, наиболее ясно выраженным в богословии великих каппадокийцев. Это блестяще показал епископ Василий (Родзянко) в своей книге «Теория распада вселенной и вера Отцов""¹³⁸².

Этот вывод, во-первых, не доказан ни научно, ни богословски. И во-вторых – он является вполне ложным по своему существу, в особенности если под сближением или синтезом науки и религии иметь в виду тот способ профанирующего, «аллегорического» толкования Священного Писания, который предложил епископ Василий (Родзянко) и который пропагандируется протоиереем Михаилом Захаровым.

В начале своего доклада «Творение и промысел Божий» протоиерей Михаил Захаров утверждает: «История сотворения міра изложена в первых двух главах книги Бытия. Она далека от научных представлений о происхождении нашего (выделено автором – прот. К.Б.) міра"¹³⁸³.

Здесь он явно указывает на то, что книга Бытия не описывает творение нашего міра. Этой антибиблейской мыслью о. Михаил завершает свою статью:

«Очевидно, что рождение нашей (выделено автором – прот. К.Б.) вселенной – это и есть рождение другого, тленного міра, міра для смертных, данного согрешившему человеку Промыслом Божиим вместо прежнего, обители богоносцев, в которую «вступит впоследствии человек Божий, когда, очистив ум и плоть, совершится богом».

Таким образом, если справедлив вопрос, где кончается творение и начинается Промысл Божий, то, по-видимому, эту границу следует расположить по ту сторону момента рождения нашей вселенной. С момента же рождения нашей вселенной в міре действует Промысл Божий»¹³⁸⁴.

Протоиерей Михаил Захаров чёрным по белому здесь пишет, что наша вселенная никогда, с момента своего «рождения», не была подвержена акту творения – то есть не была сотворена! Следует отметить, что в святоотеческой традиции не принято говорить о «рождении» вселенной, но лишь о ее «сотворении». Выражение «рожденна, не сотворенна» Православная Церковь относит не к міру, а к Сыну Божию.

Отец Михаил повторяет неправославное заблуждение епископа Василия (Родзянко) о том, будто Бог есть Творец не нашего, а какого-то другого міра, другой вселенной, «Рая». Православная Церковь утверждает, что Бог является Творцом всего – как видимого, так и невидимого. Нам же взамен предлагается новое учение о том, будто Бог не является Творцом ничего видимого и невидимого, что в нашем міре вообще не применимо понятие к Богу, как к Творцу. Полностью ниспровергается первый член Никео-Цареградского Символа веры. Согласно о. Михаилу Захарову, в нашем міре Бог вовсе не есть Творец, но лишь Промыслитель, поскольку «кончается творение и начинается Промысл Божий» «по ту сторону рождения нашей вселенной». При этом считается, что рождение нашей вселенной, как «доказала наука», произошло в результате «Большого взрыва» приблизительно 15 миллиардов лет назад.

12 февраля 2015 г.

Председателю Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, Председателю Синодальной библейско-богословской комиссии, Высокопреосвященнейшему ИЛАРИОНУ, митрополиту Волоколамскому

Ваше Высокопреосвященство!

Как Вам известно, 29 января 2015 года был опубликован список тем, одобренных Президиумом Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви к рассмотрению Комиссиями Межсоборного присутствия. В этом перечне первой названа тема «Вера и наука», рассмотрение которой назначено возглавляемой Вами Комиссией по вопросам богословия.

Уважаемый Владыко! Разработкой этой темы я занимаюсь более двадцати лет. Я с отличием окончил Московский геолого-разведочный институт (МГРИ), имею учёную степень кандидата геолого-минералогических наук, в течение ряда лет возглавлял секцию «Православное осмысление творения міра и современная наука» на Рождественских Чтениях. Узкой темой моего богословского интереса, как священника, является святоотеческое отношение к библейскому Шестодневу.

При сегодняшнем состоянии богословия и науки невозможно раскрыть картину их взаимоотношения, не затрагивая вопроса о теории эволюции.

В книге «Творение Божье. Мир и человек» Вы пишете: «Официально разработанной и утверждённой позиции Православной Церкви по теории эволюции в настоящий момент не существует» (с. 28). Действительно, прежде публикации Вашей книги подробная разработка этой темы (насколько мне известно) никем не осуществлялась.

Однако одновременно с изданием Вашей книги была опубликована моя монография «Православное учение о Сотворении и теория эволюции», в которой названная тема рассмотрена обстоятельно и подробно.

Сознательно дистанцируясь от научно-популяризаторских споров между «эволюционистами» и «креационистами», я старался изложить в своей книге мнение, основанное на святоотеческом Предании и соответствующее догматическому учению Православной Церкви. Так, в монографии содержится более 150 цитат из Ветхого Завета, 280 цитат из Нового Завета, в алфавитном указателе отмечено более 240 имён Святых Отцов (многие из которых цитируются не единожды). Особенно следует отметить, что в книге удалось собрать более 320 цитат из богослужебных текстов Октоиха, Триоди и Праздничной Минеи, приведённых на церковнославянском языке. Таким образом, практически все мысли, содержащиеся в книге, представляют собой не мнение автора, но согласное мнение многих Отцов Православной Церкви.

Все десять глав книги (кроме единственной «недогматической» 1-й главы, посвящённой библейской хронологии) имеют догматическое содержание. В монографии показано, что эволюционное учение несовместимо с традиционным православным вероучением. Подчеркну, что в книге не идёт речь о научных аргументах за/против теории эволюции, но рассматриваются вопросы богословские.

Уважаемый Владыко! Подобного анализа эволюционного учения с позиции православного богословия, который приведён в моей книге, никто прежде не представлял. Не удивительно поэтому, что и вывод о несовместимости эволюционного учения со святоотеческим Православием очевиден пока, к сожалению, не для всех – даже для некоторых священнослужителей и богословов нашей Церкви (неправильную, по моему мнению, позицию в этом отношении занимает ряд сотрудников ПСТГУ и некоторые преподаватели МДА, например, священник Олег Мумриков).

При этом следует иметь в виду, что все «православные эволюционисты» почерпнули свои эволюционные идеи не из учебников православной догматики или литургики, но из сферы светского безбожного образования (из советской школы и ВУЗа). По моему скромному разумению, вопрос об источнике распространения эволюционизма и его влияния на сознание верующих людей мог бы стать одним из важных аспектов рассмотрения темы «Вера и наука».

Ваше Высокопреосвященство! Почтительно прошу Вас как Председателя Синодальной библейско-богословской комиссии дать оценку содержанию моей книги «Православное учение о Сотворении и теория эволюции».

Если Вы, Владыко, сочтёте это полезным, я готов принять участие в обсуждении темы «Вера и наука», осуществляемом Комиссией Межсоборного присутствия по вопросам богословия.

Испрашивая Вашего благословения,

настоятель храма

Успения Пресвятой Богородицы

в Архангельском-Тюрикове

Протоиерей Константин Буфеев

***

Автор не оставляет надежды на то, что догматическая оценка эволюционизма, данная нами в трёхтомнике: «ПРАВОСЛАВНОЕ УЧЕНИЕ О СОТВОРЕНИИ и теория эволюции» (том I), «ПРАВОСЛАВНОЕ УЧЕНИЕ О СОТВОРЕНИИ и классики эволюционизма (том II) и «Православное УЧЕНИЕ О СОТВОРЕНИИ и модернистское богословие» (том III), будет учтена при официальной разработке и утверждении позиции Русской Православной Церкви по «теории» эволюции.

«Бог нас без нас не спасет»

Святитель Афанасий Великий

Уважаемый читатель, Вы познакомились с третьим, завершающим томом большого богословского исследования протоиерея Константина Буфеева «Православное учение о Сотворении и ...». Как Вы знаете, предыдущие две книги данного цикла, а именно: «Православное учение о Сотворении и теория эволюции» и «Православное учение о Сотворении и классики эволюционизма» – успешно прошли проверку Коллегии по научно-богословскому рецензированию и экспертной оценке Издательского совета Русской Православной Церкви и получили благословение на издание с разрешительным грифом: «Допущено к распространению Издательским Советом Русской Православной Церкви» (ИС Р18–746–37–99 и ИС Р18–803–0083). Воодушевлённые таким благосклонным отношением уважаемых экспертов к первым двум книгам автора, мы надеялись, что и третья его монография – «Православное учение о Сотворении и модернистское богословие» получит не менее достойную оценку. Тем более что она выдержана в той же стилистической манере спокойного аргументированного размышления на актуальную тему, с присущей автору предельно строгой отсылкой к библейским текстам и святоотеческому наследию.

К нашему удивлению, проходя горнило экспертного совета, книга не получила грифа «ввиду сложности и неоднозначности своего содержания».

На наш взгляд, позиция автора является вполне простой и однозначной: он лишь разделяет точку зрения на Шестоднев, выраженную соборным мнением Святых Отцов. И это, похоже, даёт ему силы не бояться «плыть против течения», то есть против современного модернизма.

Попробуем взглянуть на ситуацию глазами просвещённого читателя. Отдавая должное многолетним трудам отца Константина по собиранию, систематизации и анализу библейских и святоотеческих свидетельств о Сотворении мiра, мы можем невольно задаться вполне резонным вопросом: а зачем сегодня писать на эту всем известную тему? Актуальна ли она в XXI веке?

По нашему мнению – весьма актуальна.

Откроем газету «Культура» (N 38, ноябрь 2018, стр. 7). В комментарии к статье Станислава Дробышевского «Все «недостающие звенья» в эволюционной цепочке от приматов к человеку найдены» мы встречаем следующее умозаключение: «Что же касается Писания, то библейское повествование о Сотворении мира в шесть дней сегодня можно трактовать как Сотворение мира в шесть этапов. Причём эти этапы могли длиться миллионы лет. Здесь у религии с наукой противоречий нет».

Так, к сожалению, сегодня думают многие учёные, и даже некоторые богословы. Однако именно эту позицию аргументированно обличает трёхтомник отца Константина! При этом содержание его монографий предельно консервативно. Но вот ведь парадокс! Именно в этом и заключается его огромная ценность и, как ни странно, новизна.

При всей остроте поднятой автором проблематики, его монография, безусловно, опирается на традиционное церковное догматическое вероучение. В силу этого, данная книга, по нашему убеждению, должна быть вынесена на широкий и независимый суд православного читателя. Мы не хотели бы из-за ложного смирения уподобиться тем, кто действует по принципу «коллективного безсознательного»: «Пастернака не читал, но осуждаю». Поэтому мы решили вынести данный труд на вседоступные просторы. Думаем, читатель сам разберётся, как воспринимать его: Ибо надлежит быть и разномыслиям между

вами, дабы открылись между вами искусные (1Кор.11:19).

В нашей Церкви должны быть свободные, и очные и заочные, дискуссии и диспуты на богословские темы, как это было на протяжении тысячелетий, и те, кто в чем-то не согласен с протоиереем Константином Буфеевым, должны открыто и аргументированно представить свою богословскую позицию, а не препятствовать обсуждению в публикациях и научных собраниях трудов православных креационистов.

Заметим лишь, что первые две монографии отца Константина последовательно отвечают на отправные вопросы: «что?» и «как?», а третий том ставит неутешительный диагноз так называемому «отвлечённому богословию», отвечая на ключевые вопросы: «зачем?» и «почему не иначе?». Мы искренне надеемся, что твёрдой убедительностью своей аргументации книга сумеет объединить всех, кому действительно не безразлична чистота Православной Веры.

Как заметил известный подвижник благочестия, архиепископ Аверкий (Таушев): «Из Писания мы знаем, что низший по иерархии архангел Михаил не подчинился высшему по иерархии – Люциферу, распознав противление Истине-Богу. А те, кто послушался, из ангелов – стали бесами. Поэтому не само по себе послушание иерархии есть правда, а послушание в согласии с Волей Божьей, в духе Истины».

В этом и заключается ответ на вопрос об актуальности данной темы.

Культурно-просветительный

Русский издательский центр

имени святого Василия Великого