Письма

Послания священноархимандрита Юрьева монастыря Фотия (1792–1838) к графине Анне Алексеевне Орловой († 1848) издаются по новейшему списку, доставленному в Императорское Общество Истории и Древностей Российских архимандритом Леонидом. Кроме этого списка при издании был принят во внимание другой список тех же посланий, хранившийся в рукописном отделении библиотеки А.И.Хлудова, который и передал нам свой экземпляр.

Хлудовский список, судя по внешним признакам, писан в сороковых годах и сохранился в роскошном сафьянном переплете, с вытесненными золотом бордюрами и виньетами. Озаглавлен он: «Послания священноархимандрита Фотия девице, духовной его дочери, Двора Их Императорских Величеств камер-фрейлине, графине Анне Алексеевне Орловой-Чесменской. 1820, 1821 и 1822 годы». При сличении двух списков оказалось, что между ними встречаются не только мелкие, но и довольно существенные отличия, как, например, в посланиях II, VII и XXIV. В некоторых случаях, особенно относительно дат и в послании XXIV, Хлудовский список способствовал восстановлению подлинного текста. Все варианты текста из Хлудовского списка приведены в сносках, а то, что внесено в самый текст, обозначено скобками.

Издаваемые ныне двадцать шесть посланий составляют только незначительную часть (один том) из обширной многотомной переписки архимандрита Фотия с графиней Орловой и относятся к первым годам их сближения, т.е. к 1820, 1821 и 1822 годам. Первые восемь посланий писаны из новгородского Деревяницкого монастыря; следующие IX-XVII – из новгородского Сковородского монастыря, а последние XVIII-XXVI – из Юрьева монастыря. О судьбе переписки с графиней Орловой архимандрит Фотий сообщает следующие сведения в своих автобиографических записках: «От сего-то времени (т.е. с февраля 1822 года) крепкое и постоянное всегдашнее о Господе единение в духе начало быть между о. Фотием и девицей графиней Анной; он часто писал к ней весьма многие душеспасительные послания; все собственноручные послания были в трех книгах, в переплете, под названием: 1820, 1821, 1822, но послания с 1823 по 1832 год сожжены: так было угодно ему, то и сделано; остались же копии с неких посланий его 1820, 1821 и 1822 годов в одной книге о разных духовных вещах и происшествиях». (См. Повествование архим. Фотия о своей жизни и деятельности, 1822 год, кн. II, гл. 2, в рукописи, хранящейся в библиотеке Общества Истории и Древностей).

Таким образом, издаваемые ныне двадцать шесть посланий и есть те копии с неких посланий 1820, 1821 и 1822 годов, которые были пощажены от сожжения, и самим автором предназначались к сохранению в потомстве. «Так было угодно ему, то и сделано», – писал Фотий об уничтожении своих посланий, но в настоящее время можно сказать: так угодно было ему, но не так было сделано. Послания сожжены не были. В Русской Старине за 1875 год от лица редакции было заявлено, что «писем Фотия к Орловой осталось около десятка томов. Они свято сохранены графиней Орловой и, переплетенные в книги, сохраняются и до сих пор. Мы имели случай их просматривать, и прочесть (См. Русск. Стар., т. XIII, выноска к статье г. Карновича «Архимандрит Фотий», с. 319).

Остается пожелать, чтобы все письма Фотия сделались достоянием истории, равно как и его «Повествование о своей жизни и деятельности», разные докладные записки, отзывы, мнения и т.п. Только с изданием всех этих материалов явится возможность многосторонней исторической оценки деятельности Фотия, которая, с какой бы точки зрения ни произносили о ней приговор, занимает, несомненно, резко выдающееся место в истории политической и общественной жизни двадцатых годов XIX столетия.

Андрей Попов.

Сентябрь 1879 года.

Слава Богу! Я ныне в Великом Новгороде, в обители Святого Воскресения Господня обитаю. Удален я по влиянию тайных и явных врагов веры и церкви от града шумного, но не без воли Господа. Как птица от сетей ловящих, я улетел от сетей вражьих. Во граде Царском добро мне было, но во святой обители, яко рай Божий мне есть.

Во граде святого Петра многие люди в месте служения моего были яко други и братии мои по плоти, и во всех их я видел благо для меня; но во святой обители человеки Божии живут, служат единому Богу и все они, как младенцы, просты и чисты сердцем. Не по плоти я сужу, но по духу. Я нищ, убог и крайне недостойный есмь раб, на земли Владыки и Бога моего живу; но слава Богу, что я хотя и убог, но вижу, яко с нами Бог! Приехал я в обитель, мне от Бога данную, как в место, после войны расхищенное, приехал почти в стены одни, кои и в церкви местами обветшали весьма от течи и худого покрова изгнившего; приехал я в обитель, и нет в ней ни хлеба куска, ни зерна крупы, ни елея, вина и прочего на потребы церковные, ни замка, ни ведра в кельях, а иные из братии от нищеты едва рубище на себе имеют разодранное; но слава Богу, яко с нами Бог! Горько я вначале возрыдал в узах бедности, но абие возрадовался дух мой о Бозе Спасе моем, помянув, яко с нами Бог! Бедны мы, но слава Богу, яко с нами Бог! В монастыре единых нужд мы, имени ради Господня, но слава Богу, яко с нами Бог: (не обсыхают слезы с очей моих, но, слава Богу, видим, яко с нами Бог)². Вся страждем, вся терпим и можем похвалиться едиными нуждами, немощами, скорбями, но, слава Богу, яко с нами Бог! Что со мной будет? смерть ли, страдание ли? гонение ли? огнь ли? меч ли? О буди ты, сестро, токмо едина³ с нами милостью и щедротами, Бога ради, прочее же будет едино на потребу нам, яко с нами Бог! «На Тя, Господи, уповах, да не постыжуся во век» (Пс.30:2). «Вскую прискорбна ecи, душе моя? И Вскую смущавши мя? уповай на Бога», Бог мой еси Ты (Пс.41:6).

Господи мой, Господи! К Тебе привержен есмь от ложесн от чрева матери моея: не удали щедрот Твоих от меня, и на заступление мое вонми. Тебя ради готов я все терпеть до смерти: Ты мой покровитель и защититель мой! Боже, вонми ми и услыши мя: помилуй мя и прежде даже до конца не погибну, спаси мя! Изми мя от враг моих, Боже, и от востающих на мя избави мя!

С Богом зело добро нам везде быть, с Богом и в печи огненной прохлада, и во рве лютых львов спасение, и в море бурном тишина и самая смерть горькая сладка есть, яко живот ради Бога, твори Господи со мною волю Твою, буди токмо «милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя... на Тя, Господи, уповах, да не постыжуся во век» (Пс.32:22; Пс.30:2). Сестро о Господе! Ты первая и паче всех меня, Бога ради, посетила твоею милостью. Ты первая меня посетила в месте скорбного жития моего. Продолжи милость твою, Бога ради, к месту нашему.

Бедный Фотий! Ты после четырехлетнего, подвижнического и славного течения в звании законоучителя⁴, токмо игумен. Ты после жалованья 1200 рублей и всего готового прочего на 200 рублей посажен жить и о всех безпокоиться: внемли и терпи вся, может быть ты Свыше зван, а не от человек, на скорби многия. Ты убог, ты окаянен, ты непотребен ни к чему, ты питаешься ныне и сам подаянием милостыни присланной, в первые дни⁵, как ты прибыл в место твое, настоящее. Слыши, о Фотий! Поминай Господа Иисуса! Ты едка шагнул в заключение твое, правды ради и норы Божией: и се брашно тебе, и елей, и вино, и фимиам в церковь Господню, яко от руки Самого Господа, посылается от неведомых праведников. Что воздам Тебе, великодаровитый, безсмертный Царю и человеколюбче Господи, за вся яже воздал еси мне? Ты зришь слезы мои и воздыхание мое слышишь, яко Тебя ради скорблю, стражду, Тебе предаюся, Тя благодарю и Тебя молю, о Господи, помоги мне! о Господи, поспеши же мне!

Бедный Фотий! Ты игумен в Деревяницком монастыре; но благодари Владыку и Господа, что ты ныне игумен, а не ин кто, и хвали Его, что ты в Деревяницах ради имени Его Святаго, а не инде, ты в богоспасаемом Великом Новеграде, в месте, где самая земля утоптана некогда была стопами святых Божиих, коих нетленные останки и ныне почивают в раках честных. Крепись, стой в вере, пребуди верен Богу до конца, спасайся, проповедуй слово, настой благовременно и безвременно, зло постражди, яко добр воин Иисус Христов. Ты призван в бытие и во святой Ангельский образ, дабы терпеть многие скорби, Бога ради; благодари Господа, что ты еще на земле Владыки Господа живешь. В миру и от сущих в нем ничего не ищи; нет от мира тебе части в мире: аще бы от мира были, любил бы нас мир; но яко несмы от мира; сего ради ненавидит нас мир. Но слава Богу, яко с нами Бог!

Помни, о Фотий убогий, что ты, яко смертен, умрешь, и ничего с собою не возьмешь. Помни, что едино есть на потребу; того ищи, и алчи, и жаждай, и возлюби Господа Единого паче всего. Не здесь всех верных отечество, но на небесах, в блаженной вечности. Отче Святый и Господи небесе и земли, и всея твари Содетелю! Направи стопы мои на путь в Отечествие Небесное Твое и яко единаго от наемник, приими меня. Окаянен есмь аз, но, сын Твой есмь, рожден я от ложесн матери, Единыя Святыя Православныя Апостольския Восточныя Церкви, и воспитан я, как от пречистых сосец ея, Святаго Божественнаго учения апостольскаго, пророческаго, отеческаго, православнаго, и вселенную утвердившаго.

Богомудрая девице Анно! Слышал я убогий, что ты ищешь Царствия Божия и правды Его: оно близ тебя есть: да отверзутся твои очи тебе и ты узришь, Анно, яко Мария Христа. Собирай сокровище некрадимо⁶ на небесах, утешай плачущих, отирай слезы сирых, питай нищих: не оскудеет Господь тебе подавать; да не забуди тщи путь твой постяся и моляся выну. Блюди, како опасно ходишь; крепись, храни себя выну, храня душу твою! О мир многогрешный и многопрелестный! Коль ты многих лестью плоти, богатства, чести, красоты и разными образами увлекаешь в гнусные твои узы! Бог видит тайная, видит вся внутрь нас! Блюди себя, о девице! понуди себя к Богу, нудится бо Царствие Божие и нуждницы восхищают е.

Но что, о! Боже, слова могут помочь там, где ничего мы не можем и помыслить от себя, яко от себя: но все богатство наше от Бога, Един Бог может известь честное от недостойного. Тебе, Господи, вручаю себя самого и послушающих меня, имени ради Твоего Святого. Доколе есть время, девице, подвизайся. Без тебя не спасет Бог тебя. Внешнее едино, без внутреннего, недостаточно есть, равно как и внутреннее без внешнего. Благо есть и то и другое иметь; благо есть и телом и душою, и явно и тайно работать Господу.

Испытуй духи, и не всякому духу веруй. О! дщи Вавилоня, окаянная плоть моя грешная: ты немощна, но терпи, яко в Вавилоне, и месте смущения от скорбей. Многими скорбями подобает нам внити в Царствие Божие. Да будет тебе обитель нужд яко Даниилу ров и трем отрокам и Вавилоне огненная печь; где не добро нам быти с тобою, о Боже! Радуюсь, якo с нами Бог!

Ныне рука Божия во спасение и обновление мое коснулась меня. Крестоношение многое, подъятое мною с начала пострижения в монашество, надело на меня по гроб знамение Креста, и того написание всегда на хребте моем имею. Аз язвы Господа Бога и Спаса моего Иисуса Христа на теле моем ношу. Я ныне стражду по плоти страстию великою: я живу как умираю, но не унываю; радуюсь в страданиях моих. О, велика есть сила, святыня, слава и благодать всем всегда Креста Спасова! И мне ли ныне скорбь креста моего о Христе не святость, слава и благодать Свыше есть? Крестом искуплены все от клятвы законныя, на коем пригвоздився Сам Господь Бог наш: рукописание согрешений наших раздрал. Крест дал нам Господь, яко меч и орудие на супостата нашего диавола и на всю силу его вражию, нечистую и лукавую. Крестом Христос смерть победил, ад пленил, Адама свободил, и Еву праматерь от клятвы избавил: за древо Адам древле из рая изгнан бысть, древом же Креста паки в рай вселися. Крест есть целитель страстей, недугов и болезней наших. Когда Крестом знаменуем тело наше, и брашно, или ино что, не приступит к нам зло. Крест Честный, силою распятого на нем и пострадавшего Господа Иисуса Христа, яко огнем палит и мучит нечестивые силы, и все напасти от нас прогоняет, сила же Креста есть сила Господня всемощная, коей никак не возмогут противу стать демоны, но боятся оной, трепещут, бегут и расточаются: и яко тает воск от лица огня, так демоны тают и исчезают от силы Креста Христова. Сего ради яко венец мы должны иметь Крест Христов на челе, или на главе, или на вые, или на персях, или на спине. Все таинства и службы и всякая Святыня Господня в нас или вне нас совершается при крестном знамении. Крест Христов все очищает с верою, все освящает, совершает, врачует и просвещает Свыше; как в таинствах, так и в делах Божиих Дух Святый снисходит и действует при крестном знамении. При Кресте Спасовом верующим приседит Божия сила и благодать; почему святые, знаменуя Крестом, мертвых воскрешали; знаменуя себя, вшед в огнь, среди всего пламени невредимы пребыли; знаменуя Крестом воду, яко по суху по ней переходили; знаменуя беснуемых, бесов из них изгоняли; знаменуя очи слепых, прозрение подавали; знаменуя яд, пили и невредимы были; знаменуясь в час сатанинских искушений, страхований и видений, в мире были; и что творил Господь во святых Своих и во всех верных мужах, женах, юношах, девах и младенцах, ссущих млеко матернее, Крестом Своим – невозможно всего описать. Крест есть знамя Бога Вышняго, страшное сатане, яко же страшно знамя сильного царя неприятелям: трепещут на войне, взирая на знамя в бранях враги, а демоны – зря знамя Бога живаго в нас, верных. Когда в брани знамя сокрушается и теряется у воинов, и сила и мужество у них теряется, а бодрость врагам бывает. Тако когда в христианах не бывает Креста и презирают знамение оного, крепятся демоны, а посему если кто худо держит знамя в брани, пагуба бывает; а христианин, знаменуясь нерадиво Крестом, в смех бывает демонам: радуются демоны маханию неразумному в христианах, вместо истового Креста, на себе изображаемого.

Того ради верные Христовы рабы, сынове и дочери, Крест на себе носят, на храмах воздвигают и сами знаменуются. Когда знаменуем чело наше, тем воспоминаем Бога, на небесах Сущаго; знаменуя потом перси наши, воспоминаем (тем и славим Бога Спаса, даже до ада снизшедшего ради нашего спасения. Полагая знамение на правое плечо и левое, тем воспоминаем)⁸ и призываем к себе Бога, Духа Святаго, везде сущего и все исполняющего. В трех перстах великое таинство Господне содержим и означаем и славим и поклоняем: перстом большим значится Бог Отец, вторым перстом, указательным, Бог Сын, а третьим, средним, Бог Дух Святый: все три перста, вместе сложенные, знаменуют единого Бога, а особо⁹ Троицу Святую. Что убо¹⁰ персты наши, сами по себе? не суть они уста и языки наши, члены они безгласные; но воистину и они единого Бога в Троице, и Троицу в Единице, яко же и уста и языки наши славят: в их действе и верою, и самою вещию великая есть благодать Господня подаемая. Почему и персты слагать, и знамение на себе оными творить подобает¹¹ тщательно, правильно, истинно, вознося прежде ум и сердце к Богу на небо, и потом действуя. Коликократно знаменуемся крестным знамением, толико Дух Святый бывает присущ нас¹² и вселяется в нас, и освящает нас, по мере веры, надежды и любви о Христе Иисусе. Ничем так сильно и истинно не можно напечатлевать и внедрять внутрь себя нам силу Христову и память Бога Вышняго и Святыню, как тщательным, с верою и благоговением Креста знамением, особенно же при молитве.

Итак, избранная Госпоже, всечестная Девице! Чтобы благодать Господня покрыла тебя, внимая слову моему и Духом Святым поучаяся, внутренне и внешне начертывай и изображай знамение Честнаго Креста Христова и на храмине твоего тела, и на дверях устен твоих, и на челе твоем, и на персях твоих, и в мысли, и в сердце благоговейно. Страшись же весьма нерадиво знаменоваться Крестом; дабы таковым нерадивым и неистинным знамением не прогневать Бога и не быть врагам демонам в снедь. Убо не просто перстом начертывай Крест, но сперва ум и сердце возведи к Богу со многою верою, отчего ты увидишь явно силу Креста Господня и благодать Святаго Духа, сходящую на тебя и действующую при крестном знамении.

Для того-то и св. Ефрем Сирин так пишет о Кресте: как на древах Животворящего Креста знамение мы должны полагать: на челе, на персях и на устах и по всем членам нашим Крестом знаменоваться подобает и вооружаться. Ибо Крест Христов есть оружие христианам, победа смерти, упование верным, свет концам, отверзитель рая, пагуба еретичества, утверждение веры, великое сохранение и похвала верным и святым: убо без Креста ничего не начинай и не кончай; но спя и воставая, и делая, и в путь шествуя, или когда ты по морю плывешь, или через реку перевозишься, все члены Животворящим Крестом Спасовым утверди, и не приступит к тебе зло; узрев Крест на тебе, нечестивые демоны, потаившись, отбегнут. Святитель Кирилл Иерусалимский пишет так: твори знамение Креста Честнаго, ядя, пия, спя, сидя, стоя, и беседуя, или ходя, и не начинай ни единого твоего дела без творения знамения крестного в дому, на пути, во дни, в ночи и на всяком месте.

Святые апостолы, образ благословения от Христа Спасителя приняв, знамением Креста силы и цельбы в людях творить начали. Мученики знамением Креста вооружались против мук, страданий и самой смерти.

Ангел и Господни св. Прокопию мученику когда явились, то святой сказал им: если вы от Бога, то знаменуйте себя крестным знамением, и они во уверение, что от Бога суть посланы, на себе сотворили знамение Креста и святой их принял и познал, что не прелесть демонская, а Божии Ангели суть.

Православная Церковь благочестивый обычай знаменоваться Крестом содержит свято от начала и до ныне, и это есть Апостольское предание древнее. Знамение Креста имеет в себе силу грехи, болезни и недуги исцелять, все злое удалять, и ум, и сердце, и дух, и плоть нашу освящать. Когда кого борет похоть и знаменуется Крестом, плоть усмирится; и коликократно кто во имя Христово с верою к Богу оградит себя знамением Креста Честнаго, и воспомянет притом свои прегрешения, и поклоняется, и умиляется, и смиряется, столько и жало греха притупляется; свою совесть упокоит и душу обвеселит, и радости духовной исполнится его сердце. За всякое знамение крестное, бываемое с верою, грехов уменьшается с души и тела.

Итак, всечестная Девице, знаменуяся всегда Крестом благоговейно, сохраняй заповеди и оправдания Господня безпорочно: ибо все дела плоти и мира диаволу приятны, а Богу противны и всякому пагубны; возлюби же кротость, мир, трезвость, нищелюбие, пост, чистоту: сие бо есть Ангельское житие и сими делами все правоверные спасаются. Се посылаю тебе и крест мой от древа, с ним же я пострижен, яко благословение и видимое знамение благодати Христа Иисуса, и помощь Святаго Духа, носи оный на себе, поучайся в законе Господни и спасена будешь. Елико можешь, блюди себя и буди дева. Храни девство, содержи веру, любовь и мир имей ко всем; работай Господу со страхом, тецы подвигом добрым и Господь тебя не оставит; слезы и скорби полезны; когда во благом деле искушения и препоны бывают, то явный знак, что дело Богу угодно, а диаволу противно, внимай сему: за вящший труд и подвиги я ныне в язвах, и крест мой из тела на теле моем ношу.

Со дня облечения моего в образ Ангельский, я хитон носил власяной и удручал себя тяжестью, из крестов многих составленною. Сатана, позавидовав кресту моему, под ним же я путь мой имею, скорбь велию мне сотворил. Господь же попустил врагу моему – искушая тако, искусить меня – люблю ли я Господа моего Иисуса Христа¹³, устроил супостат ковы мне от ношения на мне всегдашней тяжести, удручающей тело мое, изгноил враг плоть мою до костей моих на всей моей груди: на сих днях¹⁴ изрезана ради исцеления грудь моя посреде, и все кости почти на ней обнажены; вся грудь моя имеет яко одну рану, вне и внутри вся грудь моя есть едина ран¹⁵. Правый сосец внутрь от огня изгнил, и из правого бока яко из мешка гной изливаю. Стою я еще на ногах иногда, но слаб, как тень. Из груди моей истекает, яко из сосуда большого, и все гной и кровь; от боку правого до левого и от начала груди почти до чрева, я есмь едина язва. Боже мой! я весь есмь как едина язва: но еще жив есмь и радуюсь, когда помяну исход мой всей горести и болезни, могущий быть ко Господу, о Нем же я ныне, в ранах смертных, живу, движуся и есмь. Через пять дней¹⁶ от резания врача паки изрезан я жесточае: вся Бога ради терплю. Се крест мне ныне за все труды мои, правды ради и веры о Господе. Что делать! Пусть исходит с нечистотой и гнилостью плоти и крови моей из меня и вся гнилость ветхого моего человека. О! если мне жизнь и здравие даст Господь после сего умирания от язвы смертной, гноения моего, течения крови и жестокости ножей, режущих мое тело худое¹⁷, то это знамение Божие будет Свыше мне, а не от человек, да о силе Божией, яко мертв, из гроба воскресый, не бояся изыду на брань противу врагов веры и церкви. Какое бедствование еще может мне быть большее и горчайше¹⁸ за подвиги о Господе впредь паче сего моего страдания, от резания острейших ножей врача? Я сладко терплю, и учусь от горести горесть терпеть, и в резании моем я пою Богу моему: слава в вышних Богу и на земли тела моего мир, а во внешнем человеке моем, тлеемом, благоволение. Сим еще не кончится ношение креста в язвах моих: осматонадесять дня июля¹⁹ быв изрезан люто, и даже лишился на время, от перерезания жил многих в груди, близ руки, действия, не скорблю, ежели нужно будет вскоре меня еще горчае резать. О Боже! чем живее плоть и здравее место язвы будет, тем жесточае резание груди моей будет. Да буде воля Твоя! Тебя ради вся сладко терплю. Крест Твой, Господи, жизнь и воскресение людей Твоим есть. Убо силою Креста Твоего, Христе, утверди мое помышление, во еже пети и славити спасительное Твое воскресение!

«Ради Самого Бога научи меня, как достигать²⁰ умной молитвы? Очень жаждет мое окаянное сердце сего блаженства: как себя к тому приучить, тогда бы уже все места были равны. Кто много возлюбил Господа своего Иисуса Христа, то место уже не может над ним сделать никакого влияния. Ах! если бы достигнуть мне сего блаженства. Ах! если бы окаянное мое сердце ежеминутно произносило имя своего Создателя и Искупителя, тогда я была бы блаженна!» – так в одном письме писано тобою мне²¹.

Не ведаю, как к сему делу приступить: выше сил моих, – научить тебя истинно, скоро и навсегда умной молитве внутренней, т.е. духом и истиною молиться и непрестанно молиться, яко же рече Писание. Сам я не достиг, так могу ли научить и других достигать? Много о сем и слышал аз окаянный и убогий, и чел в писаниях, и много помышлял, и желал того, и много ведаю о том; но поскольку сам не достиг блаженного, ангельского, райского, святого, молитвенного, безплотного состояния, то как возмогу тебя воистину наставить и вразумить? Что я сам есмь, то быть и тебе сотворить могу, сам я только о молитве умной слышал, знаю, говорю и жажду оной, и люблю оную: но поскольку оной нет еще во мне, то и ты от меня можешь научиться умной молитве, знать о ней, говорить другим и желать оной, и даже любить оную, но будешь ли делом умную молитву проходить, – не ведаю. О, коль многих слышу и глаголющих, и право рассуждающих об умной молитве, и похваляющих иметь оную! О, коль многие с восторгом, и радостью, и готовностью судят о ней, но сами никогда делом ее не ведают, и не наслаждаются райскими ее плодами, – Духа Святаго дарами! Может быть, и я из числа таковых пред очами Бога есмь: и не дерзнул бы тебе об умной молитве ни слова рещи, яко убог есмь и весьма об том не знающий; но твои любовь, заповедь Христа, и дух истины требуют, чтобы елико возможно в чем подавать о Господе утешение и слово назидания: убо реку об умной молитве издалека, отчасти хотя и не от ума моего, и не от научения, и не от премудрости, но от взирания на многие и безчисленные опыты молитвы.

В начале мира не было в раю ни книг о молитве, ни заповедей о том, ни учения, ни письмен, ни учителей: но как же родилась молитва в Адаме? И что же она была такое? Что сказать может кто о сем? Едино от Писания мы ведаем то, что в Адаме было чистое познание Бога и чистое любление Бога, святость ума и святость воли. Итак, когда плоть и душа достигают, не говорю чистого Адамова ума и воли его чистой, что невозможно нам ныне иметь здесь, на земле, но если хотя токмо приблизится кто из нас к святости ума и святости воли, бывшей до падения, то Дух Святый соделает в человеке и храм Свой молитвенный и молитву Себе. А как и что это? Велие дело и чудо Божие сие есть, но что оно есть? не скажу о сем никому: Бог Духом Святым да отверзет к тому очеса телесныя и умныя своим святым, когда нужно и угодно сделать в них то, и тогда²² нуждницы святии познают, яко утаил Бог сия от премудрых и разумных и открыл то младенцам своим, в них же бысть благоволение Свыше.

Мы относим к великой молитве со стороны человека, когда кто, яко Павел, святый апостол, или Андрей юродивый, вознесен на небо бывает; но как же и за что Сиф, сын Адама, видел небо и откровение имел, между тем как из Писания ни слова тогда, ни понятия не было о молитве? Что же есть такое молитва? И за что тако Бог его почтил и ублажил паче прочих? Конечно за то, что пред Богом он усерден и праведен обрелся. Буди и ты, девице, усердна к Богу, право ходи, и обретешь умное молитвенное состояние на земле, не ты, а Бог Сам родит в тебе то благо свое и послет²³ в сердце твое Дух Свят приснодвижущий душу, ум и вся помыслы.

Енох взят на небо с телом, как же он умолил Бога, коею молитвою, киими словами молился? Не ведаем: ведаем же, что угодил Богу токмо; угоди и ты, и части Еноха праведного в свое время пред Господом не будешь лишена. Как Ной стяжал молитву такую, что спасся от потопа всемирного? Не приобщался он всемирному разврату: не взирая ни на кого, сам, един по себе, видя благо, благоугождал правотою среди людей нечестивых, оставивших Бога. И ты убо среди всех сует в мире живя, не прикасайся делам нечестивых, и как от потопа всемирного, от беззакония и растления настоящего спасена будешь: не слова твои одни молитвенные умолят Бога и предстанут за тебя пред Богом, но непричастность твоя к общему развращению и нечестию. Мало ныне дев святых! Многие плотью девы, но не духом; многие извне нерастленны, но внутренне несовершенны. Скорбь заставляет меня здесь молчать более, коль во дни наши воспитание смешано в детях с нечестием (а посему коль погибла истинная чистота, ангельская непричастность растления внутреннего. Хотя есть обычно очищение кровей у девицы, но знамение есть скверны внутренние, когда после небытия в деве открывается и уже не может нарещися тогда дева, но бывает девица. Плотью нетленна, но внутри, в душе, растленна жалом греха²⁴.

Царь и пророк Давид среди овец в лесу, без книг, без наук, без учителя так научился молитве, что Псалтирь его, яко источник моления, чувства, слез, всякого доброго смышления и желания по Бозе, непрестанно пред очами нашими лежит в церкви, и чтется во уши наши.

Кто был Давид? Мал и презрен, а Богу полюбился, и Дух Святый обитал в нем; подражай кротости Давида, правде его, незлобию и покаянию; стяжав же сие, стяжешь ты молитву делом внутренним, во уме и сердце твоем. Святой Илия Пророк, – не видно из Писания, чтоб в училище книгами и учителями научен был такой молитве, что когда помолился к Богу, небо на три года и шесть месяцев затворил, да не будет дождь на землю; и паки помолился: и бысть дождь от Бога на землю, (огнь свел с небес, на колеснице он восхищен в Рай и до днесь не видел смерти и истления)²⁵. Девство его, ревность его по Бозе, пустыня, пост, странствие, бедность родили в нем его молитву.

О! велика молитва святого Илии была! Велико же и то, что молитву родило во Илии. Убо и тебе и мне, не девство ли, Бога ради, ревность по Бозе, уединение, пост и подражание Илии соблюдать нужно, да будет в нас храм Богу и дом молитвы.

Не достанет и времени и сил от опытов во пророках, Иоанне Крестителе, во апостолах и во святых отцах повествовать о молитве, о ее зачатии, о ее силе, величии, святости: первее, о девице Христова! подражай Христу Богу, взирая, последуй стопам святых мужей, жен и дев, иноков, юных и младенцев, чти Писания, соблюди заповеди Господа, чти жития святых, и оттого ты познаешь Божию молитву, и когда сотворишь заповеди, будет в тебе молитва твоя всегда, яко кадило благовонное пред Богом, плоть и очи, и уши и язык, и руки и колена, и сердце и душа, и вся внутренняя твоя помолятся Богу, от Него же тебе буди мир и благодать во веки.

Аминь.

Первый сын невоздержания и чревообъядения есть блуд: почему нужно всегда всем воздерживать чрево от многий ястий и питий. Великий же подвиг всем предлежит против страсти блуда и похоти плоти: сия похоть от первого возраста начинает безпокоить и возмущать человека. Страх и трепет должны объять нас, верных, когда помыслим, что люди, будучи в беззаконии зачаты и во грехах рождены, так наклонны бывают к растлению от юности, что дети юные, когда токмо мыслить начинают, на свои ноги подниматься, а разума и понятия настоящего еще не имеют, но из них находятся многие дети, у которых в эти невинные лета юности похоть плотская нередко движет умы, сердца и телеса (самих юношей и даже младенцев).

Ах! что мы можем помыслить о себе, и что мы сами в себе по плоти, плотские человеки? Может ли кто быть совершенно оставлен от борения плоти, будучи во плоти, если Свыше благодать Господня его не укрепляет? Праведен есть тот во дни наши, кто благодатью Христовою укрепляем или не падает от борьбы с плотью, борим и подвизаем, или совсем не борим уже плотью, между тем как прежде был борим, и одолеваем, и опаляем огнем похоти, и пав²⁶ от плоти, востав, – не падает; а кто ныне не борется с плотью, – сердце его не мыслит о плоти, не уязвляется втайне стрелами ее, умом и сердцем горит к Богу, всю свою любовь к Господу Богу истощает, и во дни и в ночи Бог с ним есть и он с Богом: тот воистину Божий есть и Дух Святый живет в нем, чистоты ради. Но я скажу здесь то едино, что силен и лют бес похоти плотской, и сугубую брань творит во плоти. Многие грехи и духи злобы в душе токмо воздвигают брань; бес же блудный в душе и теле воюет: и потому двоякое борение и восприять человеку подобает. Недовольно одного телесного пощения к стяжанию совершенного целомудрия и истинной чистоты, когда в сердце не будет сокрушения, молитвы к Богу непрестанной, частого поучения в Писании, труда и рукоделия. Все сие может удерживать непостоянные стремления плотские в душе и от скверных мечтаний возвращать человека к Богу. Наиболее сего споспешествует к тому смирение души, без коего ни блуда, ни иного греха никто победить не возможет: смиренномудрие же уничтожает всех бесов. Итак, предварительно должно всячески блюсти сердце от скверных помыслов: от сердца бо происходят помышления злые, убийства, прелюбодения, любодеяния.

Пощение не токмо к удручению тела нам от Бога узаконено, в коем святые подвизались во весь век свой, но и к трезвению ума, дабы множеством брашен помрачившись, ум не изнемог к наблюдению помыслов. Надобно не токмо в телесном пощении всякое тщание являть, но и во внимании помыслов, и в духовном поучении, без него невозможно к высоте истинного целомудрия и чистоты взойти. И так и нам нужно очищать сперва внутренние сткляницы и блюда, да будет и внешнее в нас чисто: в начале надобно ум и сердце от помыслов скверных воздерживать, и тогда сама плоть усмирится. Тело без души мертво, тако и похоть плоти без душевных помыслов и желаний не может зачаться и быть. Сего ради, если мы тщимся законно подвизаться и увенчаться, победив скверного блудного беса, не о нашей силе и подвиге да дерзаем, но о силе Божией; не престанет человека ратовать дух блудный дотоле, доколе воистину уверует человек – подвижник, что не своим тщанием, не своим трудом, но Божиим покровом и помощью Вышнего избавляется от пакостника²⁷ плоти, духа сатанина и на высоту чистоты восходит. Сверх естества есть дело, и как бы безтелесен бывает человек – подвижник в совершенном возрасте, когда разжжения плоти и сласти ее попрал: чудно ныне есть, если кто сие благо от Бога стяжал! Человеку невозможно своими силами к высокой сей и небесной чистоте равно Ангельской возлететь и быти во плоти яко безплотным, если сама благодать Божия его из земли и блата страстей не возведет. Никакой иной добродетелью обложенные плотью человеки Ангелам так не уподобляются, как целомудрием и чистотой. Целомудрия стяжатели, еще на земле пребывая, имеют житие на небесах, по слову Апостола. Знамение же есть, что мы добродетель сию – целомудрие – совершенно стяжали, когда никакому образу скверного мечтания во сне не внимаем. Ибо хотя и не вменяется в грех, когда во сне кому движение плотское блудное бывает, однако знак есть, что душа недугует, и страсти блудной совсем не избавилась. А посему, когда случаются нам во сне скверные мечтания и истечения, тогда явно сами в себе обличаемся, что уныли мы и немощны и что сокровенный в тайных удах наших и сердцах недуг души плотской есть второе искушение.

Потому-то и врач душ наших Господь в тайных души цельбу положил, где и причины недуга блудного бывают, глаголя тако: «яко всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердцы своем» (Мф.5:28): не толико Господь сими словами любопытные и блудные исправляет очи наши телесные, когда посматриваем мы всюду на всех и на вся, колико тем исправляет сперва внутрь водруженную в нас душу, коя данные на благо от Бога очи во зло употребила. Сего ради и в притчах Соломоновых не глаголется человеку: всяцем хранением блюди твои очи, но – «всяцем хранением блюди твое сердце» (Притч.4:23). То наблюдай наипаче, девице, на что сердце хочет очи употреблять. Да будет сердца нашего сие предохранение: когда в мысли нашей будет память жены, диавольским злодейством произросшая, или случится память матери, или сестры, или иных неких жен благоговейных, скоро от сердца должны изгнать, дабы много и долго пребывая, мы подвижники, в памяти благоговидных жен, злых прелестниц – после от их лиц не низвел дух лукавый и не изринул мысль в скверные и вредные помышления. Нам подобает наблюдать, яко за главою змиевою, за начатками вредных помыслов, коими вползти в души наши диавол покушается, дабы приятием, яко главы змиевы, прилога и начального помысла злого, и прочее, яко тело змия, сосложение сласти, мнимое услаждение не принять нам. Ибо от помысла худого и соуслаждения приятного плотского в душе тотчас на беззаконие сатана, змий древний, мысль приведет. Надобно же по внушению духа истины во утрие избивать вся грешныя земли, т. е. светом разума рассуждать и потреблять греховные помыслы от земли, коя есть наше сердце, по учению Господа: и доколе еще, яко младенцы сыны Вавилонские, – злые помыслы должно разбивать и сокрушать о камень, Иже есть Господь Иисус Христос. Ибо если со сложением возмужают помыслы нечистые, не могут после уже без великого воздыхания и труда быть побеждены.

К словам, реченным от Святого Писания, добро есть и словеса святых отец воспомянуть: говорил о себе свт. Василий Великий: «и жены не знаю и девственник несмь». Толико святый и Божий человек ведал, что не в одном телесном воздержании от жены дар девственности²⁸ исправляется, но наипаче в душевной святости и чистоте, коя страхом Божиим исправляется. К тому же глаголет Дух Святый²⁹ Отец, что невозможно нам добродетель чистоты совершенно стяжать, если сперва истинного смиренномудрия в сердце нашем не стяжем; невозможно и разума истинного сподобиться, доколе в тайных души страсть блудная приседит; убо мир иметь и святыню со всеми подобает иметь; без чего никто не узрит Господа: «Блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят» (Мф.5:8), всяк бегай блудодеяния и сквернения. Итак, колико небесное и Ангельское исправление святыни есть, толико тягчайшими сопротивников наветами ратуемо есть. Сего ради тщатися должны мы не токмо воздержанию телесному обучаться, но и сокрушению сердца и чистым молитвам, с воздыханием многим, дабы пещь плоти нашея, кою сатана, яко Вавилонский Царь, похотными разжжениями разжигает³⁰, на всяк день росою пришествия Святаго Духа нам угасить. К тому же великое для нас оружие в брани на одоление плоти – иметь по Бозе бдение. Яко же сохранение дня ночную устрояет святыню, тако и ночное по Бозе бдение предуготовляет дневную чистоту души.

Се тебе, дево Христова, пишу и внушаю внутрь твоего сердца: чти и внимай, не от себя пишу, но от святых отец и Писания научился и все сие приял, что написал; сего ради Господь благодатью Своею блюдет от чрева матери моея по плоти в девстве³¹: не знаю жены, люблю девство и блюсти оное девствующим всем внушаю, их же Господь Бог на сие призвал и избрал. Ты дева и лучше для тебя и угоднее Богу до конца пребыть девою. Паче познаешь и вкусишь доброту и красоту райскую Божию, не познав доброты и красоты мужелюбия на земле. Благо есть кто в супружестве чисто, законно и блюдя себя во время, живет. Но свято есть Бога ради действовать сторицею могущему вместить дар девствования, нежели удовлетворения ради похоти и деторождения ожениться. Впрочем, лучше же жениться, нежели разжигаться человеку, и не имеющему законной жены быть с женами, или, что хуже всего, гнуснее и безсловеснее, имея жену, похотеть иных жен многих. Горе, пагуба и смерть сквернителю, прелюбодею, недовольному своей единой, от Бога данной женой.

Велик подвиг девствующих и чуден добротою венец славы на небесах, им за подвиг уготованный от Бога. Святые угодники, постники и молитвенники страдали от страсти плоти немало и многие труды переносили чистоты ради: то нам ли, живущим среди мира, во зле всего лежащего, не нужно подвизаться? Велик есть труд, когда враг льстит мя и борет душу мою. Но, о! душе моя, крепися, борися и до конца возмогай о Господе, взыскуя помощи Свыше от Него в день скорби; потерпи, и приидет вскоре помощь твоя от Господа: Утешитель Небесный, Дух истины тебя утешит, все в тишину приведет, и мир будет тебе с плотью, когда же облегчение во плоти есть, к любви Божией сердце мое паче прилепися, и мимо тебя идет похоть плоти, то смирися, о душе, и благодари Тайновидца, что близ тебя есть Царствие Божие. О! как добро и красно Царствие Божие! О! как радостно пришествие его в нас! О! как утешительно явление и действие его в нас!

Отче наш, Иже еси на небесех, да приидет убо Царствие Твое в нас, и вне нас, и яви нам лице Твое, Святый и Трисвятый Господи, Сыном Твоим и Духом Святым. Готово сердце мое к Тебе, Боже! Возжада душа моя к Тебе, Богу крепкому, живому! О! когда прииду и явлюся лицу Твоему, Царю и Господу, Спасе и Боже мой! Твой есмь аз, спаси мя, Тебя ради есмь, яко же есмь. Тебя ради девствую, Тебя ради нуждаюсь, и Тебя ради стражду, Твоя вся во мне, и Твоя есть сила и слава, соблюди меня во имя Твое святое, ныне и во веки.

Аминь.

Преблагий и Всесильный Господь дал мне слово научения, а тебе – сердце послушать оное и спастись, то много писав к тебе, богомудрая девице, паки подвизаюся, движим Духом Святым писать и утверждать тебя в спасение. Молюся Господу, да даст мне благодать во спасение слово тебе подавать словом, делом и духом. Ты же, благочестивая душа, молися Ему и потщися сама, да дастся тебе благодать послушать слово истины и благая вся творить, и в том до конца живота твоего пребывать.

Хочу тебе сказать о том, что стоящим на самом пути спасения и подвизающимся о Христе Иисусе и близ царствия сущим пакостит и пагубу соделывает, скажу тебе о духе печали и уныния.

Лукавый, хитрый, прелестный, темный, лютый и пагубный, паче всех духов, есть дух печали и уныния. Он помрачает душу, не дает ей всякого духовного зрения и возбраняет ей от всякого благого дела ибо когда лукавый сей демон обымет душу и всю помрачает, тогда горе бывает единому человеку. Сей бес не попущает ни молитвы с усердием совершать, ни пользы от священных чтений видеть, ни в келье сидеть в богомыслии; не дает человеку быть кротким и благоумиленным ко братии: ко всем начинаниям дел, к самому обету жития в иночестве, Бога ради, или девстве или вдовстве, или во уединении, или в вере, или к иной добродетели одну влагает ненависть; просто сказать, печаль все спасительные советы душевные смутив, крепость души и терпение расслабив, яко безумною и безчувственною соделывает душу, помыслом отчаяния связав.

Благо есть печаль, но по Бозе: печаль бо по Бозе есть жалость и раскаяние по согрешении: уныние же или отчаяние по Бозе не может быть; где сии демоны – чета сатанина, супружество врага диавола, дух печали и дух уныния – находят и действуют, там примеры достойны слез и рыданий. Посмотрим на события первых веков от создания мира, и во все века и времена вникнем, что сотворило и творит печаль и уныние всякого рода людям. Каин, угрызаем будучи печалью, спадает с лица своего от досады, что жертва брата Авеля доходит к Богу паче жертвы его, и убивает брата своего; потом объемлет его демон уныния, устами его говорит, вместо того чтобы каяться, молясь: согреших, прости мя Господи, – взывает он, – велика моя вина, не могу думать, чтобы простил мне Господь; и тако смущаясь, не покаялся, и проклят был от Бога, погиб до конца.

Читаю я, что царь Саул от злого духа печали тогда объят был и мучим, когда лишь токмо злобился на праведного Давида: а все это в нем творилось оттого, что печаль сокрушала его – почему Давид паче его хвалим, – и унывал, думая, чтобы не погубил его Давид, и того ради он, губя Давида, тщился умертвить его, и сам погиб от себя.

Когда же, ты, о! Иудо окаянный, продал Христа, скажи нам, отчего ты удавился, что тебя так обезумило, так мучило, что хуже всякого мучения ты, сам себе соделав петлю, в ней удавился? Говорит дух предателя и вопиет: когда дерзал я продавать Царя моего и Господа, так сатана, вшедый во утробу мою, меня помрачил, что я от помрачения духа не думал, что предаю Спаса и грешу, а как токмо продал, уже он, враг и супостат всех людей, так сильно смутил меня, что я грех тяжкий³² сотворил, предал кровь невинную, Господа небесе и земли предал; даже земля, небо, даже самые камни, и вся моя внутренняя всюду вопиют мне о тяжести греха моего; невольно уста и гортань моя отверзаются и вопиют во мне: о! книжницы, и фарисеи, и все люди добрые, согрешил я, предав кровь неповинную! Что мне делать пришло? Грызет меня печаль, что я – отчаянный сын беззакония. Грех предательства так велик мне показался, что превысил всяк грех и всякое беззаконие: ибо я Сына Божия и Спаса продал; я не могу иметь веры, что простится мне мое беззаконие, мне скучно, тяжело, безотрадно, страшно везде. Что сотворю? Поспешу скорее и удавлюся, да не вижу света, – и шед удавися Иуда, и во ад вселись³³.

Некогда был час, яко же сей час: предстал дух лукавый самому мне в иночестве, и вопросил демона я: скажи мне, душе лукавый, отчего так скоро, нечаяно многие сами себя убивают, – то стреляются, то закалывают себя собственными своими руками, то яд пия, погибают, то в воду себя мещут, то, в пьянство вдаваясь, упиваются до смерти, то в блуд вдаются без исправления, то в игры азартные, то в иные напасти и пагубы, а особенно в ереси и секты, в неверие и богохульство? И, заклиная, заклял демона инок именем Божием поведать. И сказал мне демон: многие вины тому от меня бывают: иные так горды и честолюбивы, что если какую досаду, обиду приемлют от равных себе или от высших, то не терпя безчестия, окаянные, помышляют себя умертвить; а я тогда посылаю духа печали и уныния, который так из ума здравого изведет, смутит и опечалит, что они избирают скорое и легкое умирание, то удавление, то смертоубийство, и кто на что удобнее может решиться; я после всех грехов обыкновенно этих моих слуг посылаю, и рано или поздно, но я многих стараюсь погубить разными смертями. Кои же твердой верой, упованьем, любовью ограждены и, согрешив, каются слезно, с теми я делать ничего не могу; или кои живут благочестиво и не мудрствуют много, но более заповеди Господни хранят; а в коих благодать Святаго Духа пребывает, тех я боюсь и бегу далече от тех мест, где они живут: Дух Святый и их, и кои их послушают право, спасает от нашего смущения и насилия в пагубу.

Господи Утешителю, Царю Небесный, Душе Святый! Если ты не спасешь и меня, како спасуся я от сего демона? Лют и пагубен есть бес уныния и печали. Когда св. Иаков постник пал и убийство сотворил, Иаков, говорю, ветхий летами старец, постник великий, отчаянием так объят был, что едва себя не умертвил и близ погибели был: но Господь, не забыв трудов его, спас его через странноприимца брата.

Некто Феофил, инок церкви, быв смущен от духа печали и уныния, так введен был в пагубу, что и Христа отрекся, и паки обрел благодать Божию не без многих слез и рыданий.

Читая жития святых и разумом по Христе рассуждая, зрю, что иной, думая, аки бы в миру невозможно спастись, бежит в пустыню, где много лет молясь, постясь, так наконец от духа печали и уныния смущается, что думает – лучше в мир возвратиться на пользу другим, что можно и в миру также спастись: возвратясь же в мир, жалеет паки о пустыне. Девствующий, живя в миру, помышляет среди печали и уныния: что делать мне? Обет я имею в девстве быть. Ах! почто мне, подобно другим, племени и рода не оставить после себя? Жаль, что я не якоже прочие, кому вся благая моя будут? Да к чему же я насилие себе делаю? Почему же угождения и ослабы плоти не сотворить? На что же плоть и вся благая мне дана, когда мне не вкусить от того? Вкушающие же многие по плоти плотское и посягающие, наиболее скорбя, горько вопиют: лучше бы было нам не посягать! скорби, заботы и труды многие нас смущают: блаженни все девствующии! И тако многие смущаются и гибнут от печали и уныния.

Когда сей лютый дух обступит человека, добро не милится, молитва в тягость, пища не в сладость, девство в бремя велие, супружество в муку, иночество безотрадно: жительство в миру, в славе, – меч и смерть; богатство как нищета; палата как гноище; веселие как отрава; честь несносна, сила в пагубу; Слово Божие жестоко; друзья и ближние все нелюбезны; святые на ум нейдут: совет не приемлется; и что я говорю, о Боже! такое неверие и отчаяние входит в умы и сердца среди печали и уныния, что ум вообразить не может.

Увы! увы! как помыслю, что сатана для мнимого прогнания скуки, печали и уныния многих творить научил, то ужас берет меня. Для того-то изобретены и обожаются театры, маскарады, песни, гульбища, беседы, карты, трагедии, комедии, романы, блудничьи дома, серали, балы, пьянства, безчинные песни и прочие сатанинские дела, о коих неприлично даже глаголать: всюду и внутри нас брани. О! богомудрая девица! Держась святых отец благочестия, спасись, подражая Христу и святым делам. Лучше всячески пострадать и умереть, нежели единожды согрешить. Не веруй и не внимай духу лукавому, который шепчет тебе в час печали: почто ты дева? почто насилие делаешь себе? почто ты едина? почто тебе молву напрасно терпеть? Пусть все сии слова и дела будут с теми, кои обета внутреннего не имели – быть и жить в девстве. Но ты, о раба Божия, пребуди в Бозе: уязвляйся лицезрением Божиим, освящайся от приобщения Святых Таин; всем сердцем распаляйся в любовь красного добротою, паче всех человек, Господа Бога и Спаса Иисуса Христа, Той да будет жених твой, твоя любовь, твое наслаждение, твоя отрада: Той да будет пред очами твоими, во дни, в ночи, на ложе, и Тому уготовляй всю себя. Его любовь вечна. Его ложе, ты вне вся, и душа твоя в посте и молитве и Богомыслии сущая. Его целования, тайные видения, откровения и стремления и расположения от сердца спастись и хвалиться и богатеть добродетелями, чистотою, девством, целомудрием. Душе Святый! Освяти вся, сердце, дух, ум, и настави любящих Тя на повеления Твоя; от лукавого же духа печали и уныния избави нас всех, Господи! Прииди и спаси нас во веки.

Аминь.

Благодать, мир и любовь от Господа и Бога, Спаса Иисуса Христа буди тебе во веки. Ты благую часть избрала, коя не отымется от тебя. Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает и Аз в нем, (Ин.6:56) – рече Господь. Убо, блаженная девица! питайся хлебом небесным, животным, рашном негиблющим. От того честь, от того слава, мзда, венец и вся дарования Божия! Аще не ем и не пию, в силах немощен и творить послушания не могу. Тако и по духу есть состояние. Когда вкушать от пищи небесной часто прихожу к святыне Плоти и Крови Спасовой, чувствую и силу, и крепость, и утешение себе внутреннее, в душе и в духе. И как бы ни приступал кто ко Святой Евхаристии, но не может без освящения отходить, вопиет церковь, глаголя: Святая Святым! то хотя вмале, но коим подается Святая, святи суть. А чем кто более приемлет Святая, тем более освящается и душа и тело. Но наконец³⁴ бывают причастницы, яко же глаголет Апостол, и сосуды благодати Божией: «вы бо есте церкви Бога жива», вы храм Духа Святаго (2Кор.6:16; 1Кор.6:19), и Дух Божий живет в вас правды ради. О! коль бы окаянен я ни был, но блажен, когда Святая ям и пию, а с тем и духа благодати в себе стяжеваю; кто бы аз ни был, но верую, яко Святая Святым! Кто ни есть человек, но когда с верою приемлет вся сия, я верую, что Святая Святым, а не иному кому подаются. Господь того ради и подает Святая грешным нам, да святи будем, да освятимся от Святыни, да будем в части со Святыми. Того ради и дается нам Святая, зане хощет иметь нас святых, небесная дается, да будем небеснии, Пречистая даются, да будем сосуды в честь Пречистаго, несквернаго Агнца, Господа Иисуса Христа, закланнаго в ястие и питие нам, в оставление грехов и в жизнь вечную.

Святи очи те, кои часто зрят едина Святая. Святи уши, слышащие о Тайне Святой. Святи уста, приемлющая Святая, ядущия и пиющия. Свята плоть, приступающая приять Святая. Свято сердце и свята душа причастников Святыни; ибо поет Дух Святый: Святая Святым! Не сами по себе святы люди, но о Христе, по благодати Божией, и Духом освящаеми и просвещаеми.

Когда глаголется и дается Святая Святым, снисходит Святый от святыя славы Своея невидимо, тайно, утешительно, истинно, и к общникам Святыни происходит, и внутрь их входит, и вселяется, и пребывает.

Знамя веры, упования и любви нашей к Богу во Христе, по Духу Святому приступать и принимать Святая, и намерение и дело, и вся того ради делаема³⁵ свято. О! сладчайший глас церкви: Святая Святым! Господи Отче, Сыне и Душе Святый! Рцы и сотвори с нами, да по вере нашей будет с нами, слышащими глас вопиющий: Святая Святым!

О! сестро, о Господе девице! Тецы сим путем Святыни, яждь, пий Святая, надежно твое шествование, и благословенно твое вхождение и исхождение отныне и до века. Утешение и благословение, и мзда, и вся Святая да будет тебе от Святаго Свыше, ныне и присно.

Враг диавол паче всего боится сего огня, Божественного пламени Святыни во всех христианах. Он козни не престанет³⁶ устроять; но ты вся терпи и спасайся в терпении. Мир тебе! Святых Таин часто приобщайся; помни глас церкви: Святая Святым!

Во время царствования Александра, в лето от Рождества по плоти Бога Слова тысяща восемьсот двадесять первое дванадесятого месяца наипятый день под утро, когда напал на меня сон сладок и глубок, было мне таковое видение.

Видех аз, что бысть нощь и тьма велия по всей земли, пред лицем моим бысть ясно и прозрачно от земли до небеси. Мнелся же аз стояти лицом моим к востоку солнца, и абие возведе³⁸ очи мои на небеса, се вижу под твердию небесною смятение, вращение и колебание многое на месте луны и около луны: и явилась луна, едва светящая, что-то аки мгла; туман и облако затмевали луну; и бысть в луне затмение: колебалась луна на тверди небесной, яко имея пасти на землю, и бысть яко в последний день луна изменялася и погибла; когда же хотел аз узнать, что есть видение сие, глас был Свыше о луне, вопиющ громко: знамение! и абие скрылась луна, и не бысть свет ее более на земли.

Посем бысть другое явление: явился на небесах одесную того места, идеже была луна, круг прозрачен, в несколько крат больше луны, и внутри круга того бысть, аки бы часть создания земнаго подобием языка; по ней бысть другая часть и третья: и вкупе сии три язык³⁹ в небесном том круге то вращались, то двигались, то страх и ужас от движения их был на вся; пребывали же, движася, три части, не сдвигаясь с мест своих, и когда я недоумевал, к чему знамения суть сия, глас бысть Свыше вопиющ: к брани! И абие скрыся явление сие.

И бысть третие по нем явление: явился свет горе на месте облаков небесных, яко свет солнца, и внутри света того бысть начертание славы Трисвятаго Бога, и слава Господня паче и паче являшеся; аз же, зря начертание славы Триипостаснаго Бога, радовался зело, и когда чаял большая еще увидеть величия Божия, абие изменися и сие явление.

За сим бысть и четвертое явление: явися свет на облаках небесных, яко же свет солнца, каков аз видел и в третьем явлении, внутри же света явилося начертание Трисвятаго Бога, а с трех сторон начертания того, – аки лучи солнца, три луча происшед сияли, пребывая недвижимо: в самом же начертании, внутри света, видел аз, яко струями молнии блисталося слово Бог. И таков от того слова сиял свет, что невозможно было стерпеть сияние тоя славы Господни.

Посем бысть явление пятое, дивное и преславное: явился на облаках светлых, небесных Сын человеческий, подобием яко человек, лицо его бысть яко солнце, и одеяние Его было яко свет велий, и окрест Его бысть свет неприступный, и сый во свете Той утверждался во свете, зря лицем на запад. В восторге и ужасе аз, помышляя, глаголал в себе: кто есть той, сый в свете неприступном? И познавая познал, яко Той есть Господь Вседержитель Иисус Христос! Посем видел, яко Господь Той обратился на шуюю страну лицем Своим и абие излетело от юга из мглы и облаков шуия страны животно птица, яко орел черный⁴⁰ и в благоговении и смирении ко Господу подлетев, стал орел сей пред Ним, утверждался на крылах своих во свете и ожидал, что сотворит ему Господь; и простер Господь шуйцу Свою и перстом ея указательным сотворил тому животному орлу часть носа к носу, аки протянув и изострив нос орлий: и обратися орел, яко смышлящ, вспять от Господа и летел быстро, яко на юг на дело свое летя, яко на брань. Егда же стоял орел пред Господом, тогда от земли из облаков и тьмы изведе животно другое, зверь аки лев (было же и ино животно, яко рысь еще), и приближилося и стало к свету, но гораздо ниже орла, что сотворит и тому Господь: и яко не возмогло дойти животно оное на высоту в место, идеже был орел во свете, то Господь Сам преклонился долу к животному, аки зверю, и, простерши шуйцу Свою, сотворил перстом Своим ко устам ему или к носу, аки бы часть некую; и оное животное, обратившись вспять, спешило на брань в шуюю сторону, откуда изыде⁴¹. И видел аз, яко и иные многие животные явились, но Господь не сотворил им ничтоже, но точию Господь на них призрел и явил, яко вся суть и та Ему работна.

Шестое бысть таково явление: видел аз, яко Той Господь Вседержитель явился облечен в солнце, и седяй на Престоле славы Своея; свет дивный бысть окрест Его, держал Крест святый на десном раме Своем, аз же помышлял яко той есть святый Крест, на нем же Он распят был от Иудеев; и взирая на лице Господа, руце Его и нозе и на Крест, паче всякого света сияющий, познал, яко Той есть воистину Господь Иисус Христос; отчего объяла меня всего велия радость и сладость Божественная. Помышляя же в себе, я говорил: чаю, что тако сей Господь Иисус Христос имеет вскоре приити с небес и судить земли и явится прежде знамение Его на небесах – Крест Святый; окрест же Господа были Ангел и Его и слышались многие гласы, славящие Господа сил и поюще песнь сию: Аллилуиа! и абие изменися все сие.

И бысть седьмое явление, яко Господь Един сый, свет и благоухание неизреченное исполняли окрест Его вся. И явися Господь возносяйся с места явления Своего, аки отходяй на десную страну Себя к полунощи и востоку солнца, свет Его скрывался и вси горе и долу сущие были, жалея о Господнем отшествии: яко зело добро было быти с Господом и насладиться светом славы Его: сопровождающие Господа безчисленные Силы Небесные токмо непрестанно славили Его и воспевали песнь сию возносящемуся во славе Господу: Аллилуиа, и аз в восторге и сладости також-де непрестанно пел песнь сию: Аллилуиа.

Посем отверзши аз очи, и воставши от одра своего, обрел сердце мое радости несказанной исполнено, и помышлял в себе тако: что есть сие? Аще тако Господеви изволися все сотворити, и тако от Него сие видение есть, все будет в свое время⁴². Луна есть знамение царства турецкого, нечестия магометанского, языки – знамения трех великих держав, на месте луны действовать имущих: образ орла есть образ царства на полунощи сущаго. А прочая вся имый ум да чтет и разумеет, и внимает, дóндеже вся сия сбудутся во время свое вскоре, якоже аз видех и слышах, и написав словеса в книге сей.

Получил письмо твое, Христолюбивая девице, в коем между прочим ты пишешь ко мне так: «Поверишь ли ты мне, отец мой, как звание, в котором теперь находится многобедная Анна, ей тяжко и день ото дня все становится тяжелее, и как жажду и алчу уединения, то одному только Господу известно: воистину иногда слезы радостные катятся, когда останусь одна и когда меня никто не требует: о Господи! помози, Тебе единому все возможно устроить со мной, грешной, и удалить меня, окаянную, далее и далее от шума мирского и попечений житейских».

Из сего видно, что сердце твое тает от огня любви Божественной, дух твой алчет, жаждет правды; очи твои внутренние просвещаются светом истины, уши твои сердечные слышат Господа, зовущего на вечерю вечную; все кости твои и все внутреннее твое осязают, что в дом твой душевный хочет приити Небесный Жених твой, пресладкий Господь Иисус Христос: как не радоваться мне, когда зрю из того, что вся та суть действие Святаго Духа к тебе⁴⁴; наконец и узришь, что Господь Отец и Сын и Святый Дух вкупе приидут посетить твой дом душевный и вселятся в нем; и тогда ты познаешь, о! праведная душа, раба Божия, что есть, по глаголу Спаса, Царствие Божие внутри вас, познаешь, что оно несть брашно и питие, но правда, мир и радость о Дусе Святе; но все сие хотя и в мире стязуется, но посреди шума и молвы не может быть вовсе безнадежно; но преимущественно в тишине, в уединении, в тихом уголке, в мирной хижине, в горе и пещере обретается.

Нельзя думать, чтоб вовсе не можно было Царствия Божия стяжать среди мира, и токмо определено аки бы от Бога обретать оное в единой пустыне и монастыре: добро есть уединение о Христе и в пустыне, вне мира, но славнее оно, ежели стязуется и в миру; не спасет нас отшествие от мира телесно, но не погубит нас и мир, когда мы, пребывая в нем телом, аки бы бываем без тела. Кто еси ты, человече, хотяй удалитися от мира? Сперва себе внемли, измери твои силы и потом помыслы твои исполняй: ибо колико иные с жадностью бегут от мира в пустыни и монастыри, толико потом, с отчаянием живя в них, рвутся аки свирепые кони вон из них паки в мир: и бывает последняя брань горше первой.

Послушай, и я тебе скажу, что делается и во дни наши подобное древнему. Некто девица, благочестивая и праведная, именитая родом, поведала мне: некто инок, с ревностью отыде от мира и вошед в монастырь, постригся. И пробыв некие лета, быв смущаем помыслами от врага душ и убийцы диавола, сам себя расслабляя, иных немощных осуждая, возненавидел с горестию житие монастырское и пристанище уединения; забыв обет, данный в день пострижения, что пребудет он до последнего своего издыхания в монастыре, изшел из монастыря и согрешая согрешил; и дабы врагу диаволу до конца его погубить, внушил он ему всепагубный и злой помысл – вечное получив увольнение, шататься без всякого зазрения. И погиб он до конца, но Господь внушил ему открыть помысл свой девице святой, и та вопросила некоего инока: инок сей возвестил, что помысл оставившему обитель иноку – получить вечное увольнение и скитаться в миру, – не от Бога, а от диавола: ибо инок, постригаясь, клялся пребыть в монастыре до последнего издыхания своего. Сия девица, услышав это от инока, напомнила поползнувшемуся обет его, и, утешая его, молила возвратиться в обитель и молиться, дабы Господь избавил его от искушения.

Брат некий, еще в живых сый, именем Василий, возжаждав ревностию уединения, вшед в обитель был подвижник; и прииде помысл ему идти аки бы ради спасения иных, и изыде, и хождаше во граде; время от времени запинаем быв от врага диавола, – расслабился в подвигах, впаде в лжепророчество: из постника сотворился ядый, и пияй, и почиваяй, а наконец тако развратился, что от невоздержания валялся по стогнам⁴⁵, от главы до ног бысть нечист, скверен, и дух демонов смрадный хождаше с ним: но Господи! спаси его прежде конца.

Старец некий, в живых сый, лет семидесяти, весь сед и браду велику имый, более нежели тридесять лет молчальник бысть: изыде из пустыни Валамски⁴⁶, послушав помысла вражия, и шатаяся во граде в соблазн бысть паче, нежели в назидание людем верным.

Девица некая, послушав помысл, изыде из обители аки бы на большую пользу и шатаяся во граде сперва была полезна, а потом слышу, что есть удицею на уловление душ грешных. Воздохнул и прослезился я, таковая слыша⁴⁷ о сей девице, от роду около сорока лет имущей: Боже, сохрани ее, ими же веси судьбами (слышах же, что она есть блудница и того ради во граде беззакония жила)⁴⁸.

Человек некий Иоанн, сый молчалив, седмь лет не говорил, Бога ради, но послушав помысл, пошел во град, и греша согрешил: поправ обет, начал говорить, развратился, бысть лжив, ядый и вино пияй и лицемеряй, и вся творяй пакости, его же видев аз, поплакал горько, скорбя, колико чрез помыслы диавол погубит многих.

Не достанет мне времени повествовать, блаженная девице, колико пагубен помысл скитаться под видом спасения. Сходно ли с обетами, клятвами и правилами иноческого жития оставлять обитель? А из сего внемли, колико сначала многие с ревностью грядут на уединение в пустыни и монастыри, и горы и вертепы, а после толико худо живут и с отчаянием ненавидят уединение, боримы врагом и страстьми.

О! коль хитр диавол и сатана! Когда мирской человек ходит пред Богом непорочно в миру, тогда внушает лукавый: для обретения большего аки бы спасения бежать в пустыню; а когда в пустыне кто обитает безпорочно, внушает изыти из нее в мир, аки бы для назидания других, чая удобнее и тамо аки бы спастися. Блаженни те, кои имеют духовного отца врача, наставника; его молитвами и наставлениями удобно спасутся от врага и местника и от дел его во дни и в ночи.

Потерпи, о! сестро, пребывая в звании твоем и искуси себя. Благое твое желание, свято твое намерение: потерпи, скорби уменьшатся помалу, а не вдруг вся мирская. Когда ты приступишь работать Господу, не престанет диавол пакости и смущения тебе наводить.

Но ты буди яко гора Сион: уповай на Бога, внемли житию святых; когда от шума мирского и попечений житейских хочешь убежать, то блюди, куда и как бежишь; бойся, дабы не прибежать и туда, где внутренний шум и душевные лютые скорби. Все с разумом делать нужно: посему-то крайне хочу и нужно видеть мне тебя лицом к лицу и беседовать с тобой⁴⁹.

Еще тебе помысл открою: не знаю, почему-то крайне не хочется быть архимандритом⁵⁰, хотя и указ объявлен: и как вспомню, что лишь приедет новый епископ, то меня и посвятит, то слезы у меня весьма льются, и я мню, что едва ли то спасуся, ежели меня будут честить крестами и титлами в монашестве. Кая мне польза в сем на земли? Царствие Божие внутри нас.

Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое!

Не скорби на простоту и грубость мою, не нарушай незлобия и кротости и смирения: не омрачай светлое лицо твое, в коем сияет и светлость души твоей!

Мир тебе, буди с тобою и со всеми!

Христолюбивая девице Анна! Получил я твое послание и радовался, читая оное, что ты, как видно из него, непрестанно молясь, духом и истиной поклоняешься Господу, но скорблю о том несколько, что дух вражий, не в состоянии будучи преклонить никак тебя на свою сторону, силится иногда смущать твою душу, влагая тебе помыслы, что аки бы ты в опасном состоянии находишься, почему и пишешь ты ко мне, тако говоря в послании: «Благодарение Господу, меня никакие помыслы не смущают, токмо я нахожу, – говоришь ты, – теперешнее мое положение хуже и опаснее, нежели бурное: я точно как бы была в тумане, и кажется мне, так я далека от Господа нашего Иисуса Христа, такая несносная рассеянность в мыслях, страшное нерадение о спасении, леность ужасная к молитве, что воистину страшусь сего моего положения: оно совсем небурное, а токмо претяжелое, точно как бы утопала я мало-по-малу».

Не верь всякому духу и слуху, внутренне тебя смущающему, а возведи умные твои очи ко Господу, и взывай, молясь Ему: Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и пр. Из твоих слов в послании, являющих в тебе жажду спасения и жертву моления, я заключаю, что ты, тако говоря о своем внутреннем состоянии, яко о кораблекрушении и утопании, ей-ей, не утопаешь, яко Фараон в море; а яко Петр, утопая, взываешь и молишься: Господи, спаси мя, погибаю; для того в такое состояние тебя приводит дух твой, чтобы ты к Богу горячее помолилась; для того иногда и крайняя суша бывает и бездождие, чтобы люди попросили у Бога дождя и уверились, что и роса небесная, и всякое благо, яко же и дождь вовремя, и ведро – от Бога подаются, а не по случаю бывают, и когда мы хотим того. И после суши земля засохшая более пьет падающий на нее дождь: но если бы и всегда токмо был дождь и так мокро на земле, то какая бы была польза от того?

Все вовремя хорошо, благо и полезно вовремя, яко мног дождь, многая молитва, яко прекрасное ведро, умиленное состояние, благорастворенное от света благодати внутренней, кроме внешней молитвы. Иову для того и скорби многи навел Господь, чтобы в скорбях помолился в пример всем родам. Даниил, когда сидел во рву со львами, то как можно было молиться телесно, двигать всем телом от страха львов? Но он, сидя, просто умом и сердцем так крепко и громко к Богу взывал, что ярость львов его молитва в кротость претворяла.

Для того-то рабов Своих кажется Бог аки оставляет иногда, чтобы в них потом более возбудить жажду спасения, жажду правды, благодати и истины, и если бы не было со стороны Бога такового мнимого оставления, а всегда бы в нас, как в машинах, было от Него данное моление, яко же заведенное хождение в часах, то мы бы не познали ни доброты, ни скудости, ни нужды молитвенной.

Позволь мне, сестро о Господе, сказать о мудрости и сокровенном Промысле Божием над нами в рассуждении духовной молитвенной жизни.

Некогда случилось мне видеть вот что: одна мать, родив дитятю, кормила его, пока еще в разум совершен дитя не пришло; мать, питая его, лелея, лобзая, держа у грудей, питая сосцами своими, того токмо и ждала, когда дитя ее возможет молвить имя ее – мама, и как в первый раз услышала такое лепетание, возрадовалась и говорила о том со всем своим восторгом; а после, когда уже навыкло дитя более мать познавать и называть, тогда о малом лепетании, вначале превосхитительном для нее, не стала даже и думать, а чаяла, яко уже от взрослого, большего и разумнейшего названия и действия; и когда уже на своих ногах дитя едва стало бродить, изшед из дома на улицу и, искушая любовь и разум своего дитяти, так умудрилась с ним сотворить: еще как слабо оно ходило ногами, яко дитя, мать, посадив его на земле и подостлав одежду под него, тотчас скрылась за угол дома, чая, смыслит ли что дитя, закличет ли свою мать или найдет ли ее бродя: и вот дитя начало кликать по имени мать – то просто, то слезно, и побрело туда искать мать, куда усмотрело, что мать скрылась. Мать, уязвляясь сердцем, слыша зов дитяти, не выходила, зная, что не беда, что вопиет дитя, не погибнет, а ждала пока дитя само мать найдет; но дитя, яко неразумное, сильно плакало, думая, что уже нет близко матери, и так дошло до угла дома, и вот очами увидело стоящую мать: вдруг от плача возрадовалось и не хотело более идти, зная, что мать возьмет и на руках будет нести; мать же, взяв и утешая дитятю, то целовала, то слезы рукою отирала. Христолюбивая девице! сестро о Господе! Когда, испытывая так любовно и полезно своего дитятю, мать премудро поступает, то не премудрее ли Господь Бог творит, так же с нами поступая? Ей-ей, и Он иногда, яко детей Своих любезных, праведных и избранных Своих, является, аки бы одних оставляя без помощи, аки бы скрывается от нас и заставляет нас скорбеть, плакать и рыдать и искать Его на время; а мы, яко дети неразумные, плачем и думаем, что уже оставил нас Отец Небесный и что уже забыл Он наш⁵² Создатель премилосердый: како может Господь не любить душу, любящую Его? О! девице, когда ты любишь Господа Христа, Он ли не любит тебя? Когда ты знаешь Его, Он ли не знает тебя? Когда ты сердцем близ Него, Он ли далек от тебя? Когда ты не хочешь утопать, Он ли потопит тебя, яко в блате, в состоянии какого-либо неразумения и прегрешения? Когда ты вопиешь внутренне к Нему, Он ли не слышит тебя? Прежде нежели ты воззовешь к Нему, Он услышит тебя; ей-ей, Он в тебе, внутри тебя, и если на время ты не зришь Его, то Он токмо сокрывается от тебя, оставляя тебя искать Себя; да и ты познаешь, как сама найдешь Его; слыши, что глаголет Господь о рабе своем верном и Богобоящем: слыши Израилю! аще забудет матерь изчадие свое, Аз не забуду тебе: не воздремлет, ниже уснет, храняй Господь верных своих рабов.

Теперь, еще говоря о непрестанной молитве, тебе предлагаю вопрос: скажи мне, какое воспоминание непрестанное у дитяти о матери? Оно не смыслит красиво и правильно нарещи мать, не смыслит говорить языком и иных наружных к тому признаков сотворить, дабы непрестанную любовь к матери явить: одно чувство, и малое и слабое взирание на мать, так сильно в душе дитяти, что ничто не может утешить на время, когда матери не станет, да и самое юное дитя, ни смысла, ни разума не имеющее, не думай, чтобы чужую матерь не распознало от своей. Я видел некогда, что за отсутствием матери дитяти, чужая матерь, утешая дитятю, покрыв лицо, чаяла вместо родной матери сосцами напитать дитя, чая, что авось неразумное дитя, обманувшись, утешится; нет, на больший вопль дитятю привела чужая матерь: дитя, едва прикоснувшись к сосцам и млеку чужой матери, познало тотчас, что она не мать его. Итак, ежели в дитяти есть внутреннее и самое ощутительное познание матери в безмолвии, то кольми паче в нас непрестанное к Богу расположение, моление и любление не в наружностях однех может и должно состоять: крайне нужно все наружное, но без внутреннего – то же, что и дерево без соков и жизни растительной, или тело без души. Потому-то наружного иногда может нам и не дать Господь, что мы гордимся оным, и уже пролепетав мало молитв без разума и чувства, мним, что много одолжили Бога. Вовремя потребно наружное моление, а непрестанно нужно внутреннее моление: в сем разуме заповедал нам молиться святый Апостол, глаголя: «непрестанно молитеся» (1Фес.5:17).

3 марта 1822 года

Христолюбивая девице! Всегда молящийся твой дух иногда смущается тем, что ты не можешь, по влечению его и по внутреннему своему радению, всегда и непрестанно молиться телом и наружно по обычаю. Дух бодр, яко приснодвижим, и не устающ никогда, яко безсмертен, а плоть немощна, яко утомляющаяся от труда и требующая покоя на время. Внемли! Всегда ли ты можешь это делать руками, и наружно исполнить видимо, и столько, что и сколько ты в уме представляешь? Какое расстояние песчинки от горы великой, такое же различие есть действия многого душевного, умного, сердечного от внешнего и телесного. Почему Апостол, глаголя: непрестанно молитеся, о внутреннем молении духом и о поклонении истинном сказует всегда, и наяву, и во сне, и в доме, и вне, и везде; а телесно в свое время следует и возможно молиться. Притом же ты скорбишь духом, что длинных и многих молитв не можешь стоя на мольбе всегда вычитывать, и по желанию поклоны сотворять; скорбишь, что не можешь сама то исполнить, что зришь во святых: в них была особенная благодать; а где нам, грешным, о том и думать! Мы точию дивиться должны и, оплакивая свои немощи пред Богом, воздыхать.

Нам следует, якоже учит свт. Иоанн Златоуст, молиться и кланяться, хотя немного и недолго читая молитвы, но пократче и почаще: кая польза без чувства и без ума читать многие молитвы? Лучше пять слов от сердца рещи к Богу, и преклонь колена пред Ним поклониться: от того-то и худы ныне мы, что видя много молитвенных правил отеческих, но зная свои немощи, зная, что трудно нам то исполнить, или оставляем вовсе, или многократно беремся за книги молитвенные и молясь так скоро соскучимся, что колико с жаром хватаемся сперва читать молитвы, молиться языком, кланяться телом, толико после с негодованием все покидаем. Но что я говорю тебе, сестро о Господе! ты сама все это знаешь лучше: помяни коликократно ты поутру и повечеру, или ночью стремилась молиться во многоглаголании и после забывала все то: молися убо кратко, но часто, разумно молися. Помысл ли худой в тебе родится, или скорбь тебе случится, хотя в дому твоем и люди, но ты тотчас внутренне, в клети твоего сердца, возведи ум и сердце твое горе, а потом возопий: Господи Иисусе Христе! Помилуй мя, или как и о чем знаешь и нужда требует, или как будто за нуждой какой, скройся на минуту от людей, убеги в клеть твою, или куда ты знаешь, и тамо хотя единожды пади на землю и поклонись, сотворив молитву. Такое и подобное моление твое, яко стрела долетит прямо на небо ко Престолу Царя и Господа славы; или вот еще пример молитвы: когда нищий просит милостыни у тебя, ты, подавая нищему, скажи в себе тайно, ум и сердце возведя на небо, или, аще можешь, и явно устами рцы, знаменуясь Крестом: «Всемилостиве Спасе и Господи, Боже мой! Се даю милостыню во имя Твое брату (или сестре), даждь убо и мне, Владыко мой, Сладчайший Иисусе мой Христе Спасителю, милость, егда и аз простру к Тебе руки мои прияти что-либо! Аминь». Ей, глаголю тебе, девице, раба Божия, сия в час и кстати молитва краткая так важна и так угодна Господу, и так тебе полезна, что долговременное стояние без чувства и чтение молитвенное без разума, мечтательное, кичливое и тщеславное глаголание, по обычаю многих, ничто пред той краткой и благовременной мольбой ко Господу.

Хотя кратко, но с чувством, радостно, охотно и разумно, знаменуясь Крестом Христовым, молись, и благо тебе будет. За дело ли ты принимаешься, встаешь ли, или ложишься на одр, начинаешь ли ясти или пить, или в путь выходить, не забуди сотворить молитвы кратко внутренне, если телесно не можно всегда, и входишь ли в дом чей внутрь, молитву входя глаголи: услышит тя и тайно молящуюся, тайны сердечныя ведаяй Господь Святый.

От сего внемли, како можно молиться непрестанно, и буди в мире и не смущайся: враг диавол, дух злой, клеветник и супостат, завидуя спасению нашему и хорошее наше состояние хулит, дабы мы, видя, что аки бы не успеваем ничего во спасении, решились жить по подобию мира и чад его, или бы смутились, и тем хотя ему, супостату, утеху сделали: блюди и испытуй духи, и глаголи в час смущения тако: «Отыди сатана, я хотя и худа, но не твоя, а раба Христова: Ему поклоняюсь. Он возлюбит меня, и при всех моих грехах любит меня! Аминь». Мир тебе о Христе, спасайся!

(5 марта 1822 года)⁵⁴

Очень осторожно подобает иноку обходиться с мирскими людьми, а особенно с женским полом: искусившиеся ведают тому причины, а посему-то блюдуся всячески и я жен, но не всех равно, а с разумом. Послушай, я тебе скажу от писания святых отец о том.

Святый авва Исаак Сирин пишет тако о иноческом обхождении с другими: «аще бы понужден будешь побеседовать с женами, отврати лице твое от видения их и тако с ними беседуй». Вот что сказано насчет обхождения иноческого с женским полом, сущим в мире, с девами и женами всякого рода. А об инокинях так пишет ниже святый авва Исаак Сирин: «от правильниц же (т.е. от монахинь) удаляйся, яко от огня, и яко от сети диавола – от встречи их, и собеседования, и видения, да не устыдится сердце твое кипением⁵⁶ страстей. И аще суть и сестры твои (монахини) по плоти, яко от чуждых себе сохрани. От всякого сокрой тайны твои, и деяния твои, и брани твои. Лучше тебе снести яд смертен, нежели со женою ясти, аще будет и мати твоя, или сестра» (стр. 19).

«Егда бо приидет человек к Богу завет с Богом творить, удалятися от всех сих, удалятися же именно оттого, чтобы не зреть лице жены, и чтобы не увидети лица благолепных, (т.е. красивых), чтобы ничего не желать или не наслаждаться, и чтобы не увидети украшения и одеяний, и чтобы не увидети всякого чина мирских, ниже (услышати словес их, ниже)⁵⁷ яже о них истязати, вопрошати и сострадати. Потому что многую силу стяживают страсти от приближения таковых всех вещей, яко расслабляющих подвижника, изменяющих разум же и предложение его» (стр. 35).

«Удали себя от наслаждающихся, яко же и от наслаждения: бегай блудонеудержников, яко же и блудонеудержания. Ибо аще и тонкая реченных память смущает мысль, кольми паче видение и еже с ними пребывание. Приближися к праведным и теми к Богу приближишися. Живи с имущими смирение, и научишися нравам их. Ибо аще и видение реченных полезно есть, то кольми паче учительство уст их» (стр. 122). Дух Святый ведает, почему вся сия потребно и полезно блюсти нам, инокам, и всем, девство хранящим.

Итак, не дивися, о! душа праведная, что я жен не приемлю, убегаю всех и сетую, когда кто хочет видеть в добром одеянии меня. Ах! ныне ли наипаче нам, инокам, веселиться и наслаждаться и украшаться одеждами довлеет, когда мы видим и слышим всюду скорби? Там наводнения, а здесь глады; там пагубы, а здесь недуги; там горе, а здесь беды; там вопли, а здесь воздыхания; там казнь, а здесь гнев Божий.

Посему видно, что нет надежды доброй впереди, дожди льются великие, разлитие воды многое, ветры, бури и воздухи дышат пагубные, в народе скудость, да и не без бед и каждый из нас.

Итак, до украшения ли ныне? До наслаждения ли? До знакомства ли со многими? Люблю всех и бегаю от всех. Господи! ими же веси судьбами, спаси мя во веки; споспеши же мне заключиться и сидеть в угле (моем)⁵⁸.

18 марта 1822 года

Непрестанно во Святую неделю я бываю в радости духовной: скажу тебе, что не токмо сердце, но и все кости мои что-то паче другого времени радуются. Хочу же тебе, Боголюбивая девица Анна, дщерь возлюбленная в Дусе Святе, сказать, что значит Святая неделя. Святая неделя предзнаменует будущий век, житие на небесах, дни святые и вечные, и потому все радуются во Святую неделю, и все со всеми целуются и глаголют: «Христос воскресе!». Когда воскреснем мы по смерти, и внидем на небеса со Христом, тогда одна любовь в нас во всех будет и мы никакого действия и обращения сладчае друг с другом не возможем иметь, как друг друга духом лобызать, обнимать, радоваться, веселиться, и Дух Святый так всех исполнит сердца и тела во Царствии Небесном Своею благодатью и Своим веселием, что забудем все скорби нынешние (все земное навсегда⁶⁰, восторжествуем, восхитимся весело с Богом, свет Божий тьма тем светлее солнца, и сладчае и приятнее нас осветит, согреет Божественно, и мы тогда-то в полной мере с Архангелами и Ангелами и со всеми святыми возопием друг к другу: сей день (т.е. вечный, будущий век) его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь. А посему-то во дни Святыя Пасхи и Пятидесятницы колена преклонять запрещено, молиться и кланяться, падая в землю. В книге Кормчей так написано:

«Во всякие недели и во дни пятидесятные недостойно преклоняти колена, но просто стояще вси человецы да молятся. Толкование: чтоб не преклонять колена во всякие недели и во дни святые пятидесятницы, т.е. во всякие недели и пятидесятные дни: стоящим же молитися повелевает, яко воскресохом со Христом и вышних искать должны: и еще же к тому яко грядущаго будущаго века образ есть воскресения день, сиречь Святая неделя: той бо есть день един и осмый, да на вышнее пребывание взирающе, непрестанно то в помышлении имамы, т.е. не преклонять колена в нареченных днях; что было не везде поскольку соблюдаемо, то сие правило хранити всем и блюсти законно повелеваем» (часть I, лист на обороте 27-й, правило 20-е Первого Вселенского Собора).

День же Пятидесятницы, т.е. Сошествия Святаго Духа, празднуемый, празднует⁶¹ потому, что некогда будет день будущего века (Святая Пасха вечная), в коей Свыше Святый Дух Бог Господь снидет на нас и вселится в нас, и будет Бог наш и мы будем людие Его.

Сподоби, Господи, в день жизни сея без греха сохранитися нам, да сподобимся день вечный улучить и во свете онаго узрим свет: пробави милость Твою ведущим Тя.

Радуйся!

Чадо в Дусе Святе, мир тебе! Кто токмо есть чадо Отца Небесного, тот не может не быть в мире: мир Божий, мир Христов, Святаго Духа утешение яко воня благовонная всегда почти в нем благоухает. О! блаженно чадо Отца Небесного! Вне его мир и внутри покой; вне тишина и внутри спокойствие; вне безмолвие и внутри благоговение; вне добро и внутри радование; вне красота и внутри доброта; вне лице цветет и внутри веселится сердце: чадо Отца Небесного, семя святое, праведная душа, сосуд в честь человек; отрок или дева, муж или жена, старец или юный, и кто бы он ни был, но в нем более или менее мир: у него нет и вне и внутри того смятения, кое в изчадиях мира есть, в любителях сластей и греха: чадо Отца Небесного всегда любит и мыслить, и желать, и делать со внутренним законом согласно, с законом Божиим совместно, и со всеми для пользы, чести и иных благих причин. Ах! как блаженно чадо Отца Небесного бывает, никак не можно истинно представить! Чадо Отца Небесного то верует Богу в правду сердцем, то исповедует устами во спасение; то благоговеет, то молится; то милостыни щедро сыплет, то с плачущими купно плачет; то девствует, то вся терпит; то алчет и жаждет, Бога ради, то вкушает и пиет во славу Божию; то мыслит, то хочет, то скорбит, то веселится; но все это бывает законно в нем и праведно. Сего чада духовного, святого, праведного, сущего в Боге, и в себе Бога имущего верою, утешением, веселием и любовью святою, яко древа доброго плоды суть многие, а особенно сии: Слово Божие ему закон, Евангелие – отрада, милость и правда ему пища, спасение ему одежда; ему пустыня и мир, скит и царство, труды и покой, девство и супружество, звание и должность, радость и скорбность, и все во своем месте сносно, благо и полезно, он, о всем от Святаго Духа вразумляемый, ведает, что всему содеятися и лепо есть и можно. И мученичество, и преподобие, и житие святое, и все от Царствия Христова, апостольство и пророчество, святительство и проповедь, рабство и господство, и все велие, чудное, святое, небесное, Божие, Христово, в размышление и ино чаяние того навлечет.

О! как любезно смотреть на чадо Отца Небесного! Он то благодарит Господа, то славословит, то испытует Писания, то исполняет; то благочестия храмы зиждет, то украшает; слуг Божиих всегда слушает, всегда им во всем повинуется, не оскорбляет никого, не гневается, не ропщет, не клянется, не сребролюбствует, не гордится, не высокоумствует, не зле верует; он красота братии своей; очи его то к Богу горе зрят, то долу, уши его токмо приклонены, чтобы послушать правды, и услышать что-нибудь о Царствии Христовом; уста его каплют премудрость и гортань отрыгает разум сладости; руки его исполнены правды и святыни, сердце его отдано Богу, ум во Господе, память его о единой правде, ноги его не пойдут на путь лукавства, и вся плоть ему есть послушная раба в понесении служения и трудов в живот вечный.

Чадо Отца Небесного не осуждает никого ни за что, ни на кого не ропщет: оно любит и врага; а потому и худого слова и дела, ниже иного чего не речет и о враге; но все возвестит разве едино добро о нем: итак, искушает ли кто в чаде сем веру, чаяние и любовь? То оно невидимо вразумляется в духе и о пастыре, и отце, и учителе, и даже рабе нищем не речет зле и не восхочет рещи нелепое, лукавое или ино что, и кто же учит его? Помазание Божие, Духа Святаго в нем вселение учит его всегда, всему, везде, не пусто внутри чада святого: то премудрости в нем дыхание зрится, то дух разума, то совета и крепости, то дух ведения и благочестия, то исполняется оно всегда духом страха Божия: воистину чадо Отца Небесного есть обитель Христова, Духа Божия вместилище, вертоград доброт внешних и внутренних, село благих плодов, море изобилия духовного, высота совершенства, пространство добродетелей, рай внутренний, с ним Господь, в нем дух прав, мир со всеми у него, аще возможно бывает: чадо Отца Небесного есть земный Ангел, небесный человек, оно чисто, оно целомудренно, оно просто, оно любовно, оно умом, сердцем, духом, верою и житием, право, свято; но что я говорю? Кто есть Бог Господь? Кто Его видел когда-либо? Кто постигнет Вышняго? Но и сего Бога есть чадо оное образ живой, подобие истинное: как бы и что бы то ни было чадо то, но оно Божие чадо, Христово стяжание, Духа Святаго плод, живота вечного печать на себе и в себе имеет: в нем свет, в нем правда, в нем еще и на сей многобедной земле создание и явление и пребывание Царствия Божия; а все сие происходит оттого, что сладчайшее едино от плодов духовных, от сокровищ небесных, – древо животное Царствия Божия, мир Божий и любы в нем есть.

Радуйся! 11 июня 1822 года

Не токмо мира тебе, о Христе Иисусе, ныне желаю – целованием мира Божия, Святого, послание мое к тебе начинаю, но и радоватися в Дусе Святе тебе, глаголю. Доселе видел я, что мир Божий, превосходяй всяк ум, в тебе есть, тебя услаждает и дух твой погружен в нем; а ныне как я рад, что и полнота радости духовной Свыше от Господа изливается в тебя и радует тебя, то внутри, то вне, то явно, то тайно, и как бы то ни было, то точию слышу, вижу и ощущаю сам чувством духа моего из всего твоего, что есть уже зачало многое к тебе той радости, коея никто же не восхитит от тебя.

А посему радующийся твой дух, движа твоей душою и десницею твоей, до того подвиг тебя, что от полноты внутреннего утешения, от полноты всего Божиего чувства, ты тако пишешь ко мне: «Воистину была необъяснима моя радость, отче мой, получа твое послание премилостивое. Господа ради продолжай питать твое немощное и неопытное чадо: твои святые молитвы делают со мною воистину чудо: благодарение Господу Иисусу Христу, чувствую такое равнодушие ко всему, меня окружающему, что только и прошу Господа Бога нашего, чтобы сие мое состояние продолжалось: о! как мне все твои слова о мире и Царствии Божием памятны и дороги».

А я мню, что такие чувства в твоем послании не от тебя! Ей, не от сердца твоего, хотя и правого! но, ей, на тот час Утешитель, Дух Святый, придя и вселившись в лоно сердца твоего, вдохнул чувство и радость в тебя, чтобы излить оные на сей хартии! Радуюсь о тебе, благодарю о всем за тебя Бога Всесвятого. Я не удивляюсь⁶³, что тако исполняет тебя Господь радостью Своей. Я удивлюсь, если увижу когда-либо тебя вне радости, хотя втайне, на малое время: сущим в скорбях житейских людям, да и всем даже приятно иметь посреде себя царя земного: о! коль многие за величайшее добро поставляют, когда хотя издалека лице царя видят, кольми паче когда говорят с ним что-либо: то когда Христос посреде нас, как можно не радоваться тебе? Когда Христос посреде нас, то уже Он, яко же Бог везде сый, конечно и в нас есть: когда Христос посреде нас, то уже кроме правды, святыни, любви Божией, невинности, беседы о спасении, о царствии, о всяком добре, что может быть посреде нас иное? Когда Христос посреде нас, то уже и вера посреде нас, и надежда, и благодать, – во освящение и просвещение: когда Христос посреде нас, кто на нас? бес ли? грех ли? страсть ли? зло ли? беда ли? напасть ли? клевета ли? меч ли? огнь ли? страх ли? лицемерие ли? или ино что может ли быть кроме Бога и всего Божиего посреде нас и в нас и с нами, ныне и до века? С нами Бог! а тогда с нами внутреннее Царствие Божие, и вне нас все, яко рай: внутри мир и вне вси люди яко други наши казаться будут. Когда Христос Бог с нами, тогда и утешение, и отрада, и радование, и спокойствие, и удовольствие внутреннее, и всякое Божие добро и совершенство, одно точию сладко бывает в нас, православных! А тогда чего бояться нам? На земле ли? С нами Бог! О небе ли помянем? И тамо не без надежды быть должны о вселении с Богом. Велико дело Божие и чудо велие, когда Христос всячески посреде нас и молитвами, и Тайнами Святыми, Телом и Кровию и Святым Духом, и единодушием и благодатию, и всякою Своею милостию. О! Господи Иисусе Христе, Боже наш! Не удаляйся от нас никогда же, но пребывай в нас, спасай нас, живи в нас, наставляй нас, милуй нас! С Тобою нам везде добро, Господи наш Боже, Спасителю наш! С Тобою и на земле, оскверненной грехами лютыми, добро нам быти.

Чадо Отца Небесного! Ты радуешься за все Божие в тебе; а душа моя величит Господа и дух мой в восторге о том, что Царствие Божие не точию яко правда и яко мир, но и яко радость о Дусе Святе внутри тебя, и готовится в обителях святых, небесных для тебя навсегда. Знаешь ли, что это есть в тебе плод? Отче наш, Иже еси на небесех, да приидет Царствие Твое, – ты во уши молилася Господу славы; а се ныне уже и есть оно, и грядет! О! молись, чадо, молись просто, без хитрости, без мудрования, молись внутренне и внешне, входи для исправления тоя благодати до конца в клеть сердца твоего, да не оставляй и клети видимой; а в объятия матери церкви часто повергайся, яко трапезы пресладкой небесной, яко собрания подобонебесного, молитв церковных и всего с тем отеческого не оставляй: там бездна радости есть и быть может; там в полноте можно упиться от Чаши Святыя славы небесныя, и в слове, и в деле, и в ведении⁶⁴, яко в раю сладости, можно до того усладиться, аще Бог восхощет в Свое время, что явится тебе церковь Божия, яко Фавор. Господь так любит тебя, что хотя ты и оставила бы на время любить Его, но Он не оставит тебя, и что Господь близ тебя бывает, и в покое твоем, и близ одра твоего, и в царской палате с тобою, и в саду с тобою, и за трапезою с тобою и в седени⁶⁵, и на пути с тобою, то вот знамение того. Когда душа твоя благоговеет всегда и при всем тайно, сокровенно, когда сердце твое яко воск от теплоты Божественныя тает, лишь помянет о сердцеведце Господе; когда ум твой горе на небо восходит при виде на все житейское; когда нехотя и аки нечаянно вздохи излетают из глубины души твоея; когда вся плоть, аки огнем, возгорается любовью и ревностью о спасении, и все житейское, суетное, более или менее невкусно кажется, быть тебе, девице, чистой, вкусившей действо благодати ради чистоты, и чувствующей, что есть чистота, святость, правда, Христово слово, дело и живот и спасение и Царствие Небесное, и когда то умиление, то радование внутри тебя является, и готовность в тебе есть всегда и везде и во всем быть и говорить, делать и служить единому Господу от единого спасения, для единого целомудрия, для обретения покоя и на земли и на небеси; о! ты тогда еще не духовная сирота; ты еще не бедна, ты еще нисколько не оставлена: все то есть, аки по времени невидимое, присутствие Господа славы и Духа Святаго с тобою действо: и ты не отчаивайся, а, благодушествуя, молись и буди в мире, а посему ты, хотя и называешь себя немощною, но ей, ты зело крепка, немощна в делах ты мира и греха совершенно, я это знаю; а крепка духом; крепка в вере, в благочестии и заповедях и оправданиях Господних.

Молиться же тебе, дабы написал и меня Господь в книги будущего живота и царствия, я не точию не запрещаю, но и прошу тебя о том: молись, Бога ради, проси единого на потребу мне от Бога, докучай Господу о мне во спасение, и большей любви ты не можешь иметь ко мне, как молясь молиться о мне. А чтоб я за тебя стоил награждения во Царствии Небесном, того не знаю: разве за твои молитвы и милостыни, о мне даемые и по молитвам святых всех, мне кажется, что я ничего еще не сделал, достойного мзды.

Ты просишь, дабы я здравие хранил, намекая тем, что аки бы я не берегу здравие мое.

Благодарю за любовь твою, являемую и при сем: я здравие мое телесное берегу, но так, чтобы оно не нарушало здравия душевного моего. Я крепко помню слово Апостольское сие: аще и внешний человек (т.е. по телу) тлеет, внутренний обновляется, т.е. по духу во спасение. Для здравия я вкушаю пищи столько, сколько мне нужно для поддержания жизни и для подъятия трудов в служении Господу. Хотел бы я и алкать, и жаждать, и плоть свою истощать, удручать, и всяко скорбей и нужды не убегать, но все это нужно делать Бога ради и с разумом; хотел бы такою гореть ревностью о Господе, чтобы никогда ничего ни ясти, ни пити, ниже рубища носить на хребте моем, но жаль, что до сего дойти не могу, да и невозможно. Довлеет по духу святого Слова Божия, подражая святым отцам и взирая на уставы церкви, в ястии и питии так поступать. Потому-то воздержание и неядение, и слабое иногда здравие телесное во мне твой мир в тебе не должны нарушать. Мир тебе во всем буди: и ты не скорби о мне, а точию моли и благодари Господа Бога.

Что же касается до тебя, до успокоения твоего, т.е. дабы тебе не охладеть в любви ко Христу, дабы быть тебе в мире, дабы ты наслаждалась покоем внутренним, дабы дух твой не ослабел, дабы ты была жертвой живой и угодной Господу Богу, во вся дни живота твоего, дабы, спасая, спасла душу твою и небесного не лишилась, дабы ты не умерла от глада духовного и от жажды внутренней, дабы ты была по всему раба Христова, сосуд Богу в честь, дева по плоти и по духу, дочь моя о Христе в Дусе Святе и именем и делами, дабы и самым делом Христос посреде нас с тобою был, я во всем, всегда, везде, сколько Господь Бог поможет, не оставлю тебя, и подкреплять тебя буду в Духе Христовом. Ты токмо имей сердце откровенно мне, дабы мне можно видеть ясно внутренность твою; и сообразно с тем тебе все и говорить, и советовать, и писать, и Бога в помощь призывать. А потому ты и в сем случае буди мирна, покойна: Господь воздаст тебе по сердцу твоему и весь совет твой исполнит. Господь сохранит вхождение твое и исхождение твое в храм Божий внутренний, всегдашний с тобою, и внешний. Господь Царь мира да будет с тобою во веки.

Когда тебе нужны письма от меня духовные, яко от духовного отца, для обретения мира внутреннего, для удержания его в себе, для вкушения сладости его всегда на всяком месте, я писать не перестану часто: это должность и обязанность моя, яко духовного отца твоего. Я истязан буду от Бога и оставлен, если оставлю подавать тебе брашно и питие Божие в живот вечный в сосудах письмен на хартии. Ты говоришь, что мои письма тебе так нужны, как воздух для дыхания, так для души твоей. Слава Богу, что Дух Божий, Дух правый, Дух Христов так исполняет тебя всю, что ты всячески аки бы дышешь, дыша желанием, взыскуешь даже и в моих скудных письмах дыхание благодати, взыскуешь дыхание теплоты Христовой, взыекуешь сладости, утешения и аки бы пищи для души, без коей душа и дыша дыханием жизни, аки бы в тебе не живет и не дышет, а мертва бывает, и всякое ее дыхание есть аки бы умирание и всегдашняя смерть. Не скорби, чадо Отца Небесного, Господь помощник твой! Когда не будешь оставлять Его, како Он оставит тебя? Он всегда был, есть и будет с тобою во веки.

Аминь.

17 июня 1822 года

Чадо в Дусе Святе, девице Анно, мир тебе! Пишешь ты ко мне тако в письме своем: «Вспоминаю сколько возможно чаще глас твой, желающий мира твоей немощной дочери: не могу ничего более тебе сказать, отче мой, как то, что прошу Господа Иисуса Христа, да воздаст Он Сам тебе за меня, многогрешную: приими еще мою всепокорнейшую просьбу, Господа ради: береги здравие твое, как возможно более, и пиши ко мне почаще, подкрепляй меня, многобедную и немощную; непременно нужны мне твои письма, истинно они мне так необходимы, как воздух для дыхания, так они для души моей. Крепко, крепко дочь твоя духовная горюет, что расстается, хотя на несколько, с отцом своим духовным, и не услышит пресладкого гласа его о спасении и о Царствии Небесном. Господи, Господи! Помоги мне, многобедной, и не остави меня, немощную и слабую».

Радуюсь я, что ты тако пишешь смиренно, умиленно, благочестиво пишешь, можно сказать, свято. Мне таковые чувства твои сладки, хотя бы они все были орошены росою слезною и наполнены глубокими вздохами. В том-то вся моя и радость, что как ты пишешь ко мне, аки бы ты худа, грешна, бедна в духовной жизни, оставлена от Бога, и потому аки бы ты и внешне и внутренне не мирна, не покойна; но я вижу из слов твоих в письме, из духа письменного, что мир в тебе всегда пресладкий и покой преглубокий Божий с тобою.

Чадо! девице Анно! когда Господь с тобой Своей благодатью, когда Господь Духом Своим в тебе живет, когда Он и в уме и в душе твоей, и когда все твое отдается Ему, и аки бы ты и вся в Нем живешь верой и желанием и пламенной любовью; то мир не может быть отнят от тебя, ни место, ни люди, ни ино что не возмогут его отъяти от тебя. А посему хотя ты в царских чертогах, но мир не отъемлется и там. Утешитель Дух Святый, Источник мира, Податель внутреннего и внешнего о Христе покоя, Дух Святый, Родитель тишины духовной, везде сый, вся исполняет; следовательно, кто или что, и как, и где может похитить от тебя мир Божий, мир Христов, Святаго Духа утешение? Сам Бог, Духом Своим Святым, обитает в тебе через крещение, через Тайны Святые, через слово Свое, верою и молитвою, и ограждается Его то пребывание в тебе, яко оплотом и оградою, слезами, вздохами, умилением, сокрушением, жаждой правды, соблюдением девства святого. Ведомо мне все сущее в тебе, кто же может похитить мир твой о Христе? Мир у тебя с Духом, – в душе мир, в сердце мир, по душе ты безсмертна: ибо душа не умирает; итак, когда вселится в тебя единожды мир святый, мир совести, мир с Богом, кто изгонит его, когда ты сама изгнать не хочешь того? Уповай на Господа, благодари Его, величай Его: не токмо душа моя, но и все кости мои радуются о тебе, что мир Божий в тебе. Может быть ты, о чадо! скажешь мне так в душе твоей: отче мой в Дусе Святе! Верую сему, верую, что ты это все мне говоришь; но скажи мне, наставниче мой, Богом данный! Отчего я уверюсь в том? Как делом все это познаю от тебя? Ты скажешь мне, о! чадо девице, смиряясь конечно, так: отче мой, душа моя, яко земля безводная: несть исцеления в плоти моей! Погрузилась глава моя в воде греховной, и скрылась, яко в расселинах гор, в гордосуетных помыслах. Ты скажешь мне: я по всему дочь суеты, чадо мира, сосуд попечений житейских. Ты скажешь мне: вместо молитвы Всенощного бдения, я ликую, вместо богомыслия, я точию одеваюсь и переодеваюсь, вместо беседы пресладкой о Иисусе Христе, о спасении души, точию всюду смех и грехи, вместо девственного смиренномудрия, я должна нехотя кружиться в вихре суеты, дабы во всем, на время, по обычаю мне быть, ты и со вздохом, может быть, скажешь мне, о Боголюбивая девице, чадо в Дусе Святе, и то еще о себе, окаявая себя: ах! отче мой, кая девица я, когда в сердце невольно, хотя и редко это со мною бывает, но входят соблазны и помыслы нечистые; хотя и редко, но я должна бываю украшаться, наряжаться, и все сие для плоти, для видения, для суеты творить; хотя и редко, но я должна и лицо благовонными водами умывать и украшать, и помазываться благовонными мастьми, хотя и редко, но я должна по образу мира грешного иногда быть; да и одним словом: како могу при всем том быть святым храмом Богу? как буду церковь Бога живаго? как правду сохраню? Ах! отче! я, помышляя все сие о себе, мню, что я крайне худа, грешна, Богу не угождаю, много согрешаю, и как могу думать, что Создателя моего, Жениха души моей, Иисуса Христа Бога не прогневляю, когда и за всякое праздное слово ответ дам в день суда Божия? Но увы! колико больше всего во мне найдется? Ах! я червь, я пепл, я блато нечистое, я древо безплодное, и я ли сосуд Богу в честь? Да Бог весть, бывает ли делом от всего сего мир Божий во мне и, по крайней мере, может ли быть со мною? Господи! Спаси меня, погибаю!

Постой, чадо, дай мне теперь слово тебе сказать на все сие. Послушай: ей-ей, ты не погибаешь: о другом ком я не ручаюсь; а как ты дочь моя духовная, то я о тебе все знаю, тебя понимаю, не мало и не редко о тебе рассуждаю: сама от себя познай, есть ли в тебе мир, а с ним и Царствие Божие есть ли в тебе, внемли: веруешь ли ты во единого Бога Отца, Сына и Святаго Духа по Писаниям? И когда при всем том, ты умиленна, кротка, милостива, Бога боишься, никого не осуждаешь, суд, правду и милость творить не оставляешь, да и очи твои то горе зрят, то долу смотрят; уши твои всегда готовы послушать слово истины; уста твои нехотя льют или износят словеса мира; руки твои аки бы невольно подъемлются деяти суеты; ноги же точию стремятся в дом Господень; когда готово сердце твое к Богу, жаждет душа твоя живота вечного; дух твой всегда горит любви духовной, Христовой, то во святой церкви чаще бывать, то послушать гласа Божия, то читать Закон Божий, то испытывать Писания, то молиться и поститься, то в безмолвии с Богом сидеть, то печаль иметь по Бозе, то о будущем помышлять, то поминать и о своей кончине, то о заповедях, делах, о всем Божием, нужном для спасения; когда ты и руки простираешь ко Господу и поклоняешься Ему, Создателю, тогда ты бываешь и хочешь быть всем для Бога, для Христа, по Духу Божию, яко же рече Писание, то уверяю, что ты не без мира, еще Господь недалеко от тебя: возведи умные очи твои горе, призови Его, и Он явится к тебе, Он близ тебя, Он с тобой, душа твоя девственная чиста еще, и целомудренная плоть твоя доселе не без упования будет и впредь, на милость Божию, благодать утешения и явно, и тайно, и во дни, и в нощи, не отступит от тебя, Дух Святый, яко везде сущ, не оставит тебя без наставления и тайного учения во всякое время. Он глубоко в тебе живет, вселившись в тебя с приятием Святых Тайн Христовых.

Не свободно мне писать, а посему скажу, что когда бы Христос посреде нас, хотя немногих (ибо посреде всех едва ли быть тому возможно на сей земле), был, тогда и на сей земле плача для большей части людей гораздо бы более и видели, и слышали, и осязали, и вкушали радости, и радости не мира сего греховного, но радости о Дусе Святе; тогда бы вместо того, чтобы сокрушать себя словами плачевными, смертными, греховными, – увы! горе! люте! ах! мы, упиваясь от потока радости духовной и в природе, и в слове, и в деле Божием, и во всем везде, ходя пред лицем Божиим, друг друга целуя целованием святым о Христе, восклицали бы на сей земле и о нашем посредственном временном звании и благополучии: Господи! добро есть нам здесь быти.

Теперь скажу тебе то, что тебе подобает творить для соблюдения полноты радости о Дусе Святе и для умножения ее до конца. Веру, правду содержи, на Господа уповай, возлюби всем сердцем Бога, да не на словах и в уме точию, но и в сердце и на делах; заповеди Божии, законы, правила, предания, уставы и все дела Божии, Христовы, исполняя елико можно, подражай житию святых отец; дыши Духом Святыни, в них от Духа Бога вдохновенной и ими в нравах и письменах их явленной, и ничего потом не бойся! Господь твой помощник, Ангелы Божии твои хранители и сопутники к радости нескончаемой: Христос святым Телом и Кровию Своею, а вместе и Своим Духом будет с тобою, и словом сказать: небо и земля и все Божие создания будут лествицею небесною тебе – взойти на небо и Царствие Небесное наследовать, царство вечной правды, вечного мира, вечной радости, что все есть чаямая грядущая вечная слава Божия, живот вечный, царство славы, вселение Бога со святыми, скиния Божия с человеками, небо ново и земля нова, вечеря небесная! Заключу сие тем, что я о всем том что ни говорю, токмо яко дитя еще немотствуя, и всячески говоря, что еще мало и токмо отчасти говорю, отчасти чувствую, отчасти зрю, и слышу внутренне и внешне. Для сего всем нам, Господи, пробави милость Твою, ведущим Тя, да во свете Твоем узрим свет. О! Свете тихий! Святыя славы, Сыне Божий, нам ли, убогим младенцам, Тебя во всех Твоих делах изглаголати и воспеть? Мы еще не праведники: Ты же достоин еси во все времена петь гласами преподобными. Мир тебе, чадо, спасайся и радуйся!

(... июня 1822 года)⁶⁷

Благодать и мир тебе буди, чадо, в Дусе Святе! Господь тебя хранит доселе и благодать Его не отступит от тебя до конца, точию ты себе внимай и учению Святаго Духа: Он тебя украсил красотой небесной, ангельской, Христовым богатством, сокровищем Царствия Небесного снабдил: блюди убо сие святое стяжание, помни, кто ты еси? Святое слово Божие верных и чистых чад Божиих именует так: вы церкви Бога жива; вы храм Духа Святаго, и Дух Божий живет в вас правды ради: убо храни, о! чадо, правду Божию: пока хранить будешь правду, дотоле будешь ты и Церковь Бога живаго и Дух Божий в тебе будет. Правда же есть то, чтобы заповеди блюсти и жить по закону Господню безпорочно и всечестно. Многие добродетели правду в тебе составляют, но сокровище целомудрия и девства есть первая правда твоя, и яко матерь прочих в тебе доблестей Христовых; ибо о святом целомудрии и девстве тебе, о девице, внушаю, о том напоминаю: ты живешь среди сует, ты яко ладия плаваешь среди моря, не без скорби иногда бывает плавание, даже при самой пристани, и в тихом уголке молитвенной храмины твоей; но доколе Свят Дух пребывает с девством, дотоле все свято в девице, свята и утроба ее, свято все в ней, вне и внутри: девица подобна новой церкви, в коей все новое: новое писание, новое украшение, новое, неочерненное, светлое, чистое, приятное и драгое; так и в девице все свято, цело, чисто, дорого внутри, и в сердце и в уме, это у нее на сердце злато учения и сребро добронравия; это сокровище царствия, это драгий камень чистоты; это украшение невинностью, это светлость совести, и чтобы то ни было, токмо все бывает святое, Божественное, духовное; и токмо то паче видно в деве святой, что она печется как угодити Богу телом и душою. Цвет драгий и красный, добрый зело цвет рая Божия, есть девство: блюди убо и молись, да не увянет сей цвет в тебе: он чудно цветет; может цвести и не увядать никогда; увянув же в ком-либо единожды, не может паки в прежней лепоте и непорочности процвести и быть: мед духовного сота есть девство; оно сладко для совести; и единожды смешав оного сладость с горечью растления, чем можно будет горесть души усладить?

Сад есть Святаго Духа девство: единожды сей сад истребив, как жалостно бывает воззреть вне и внутрь себя? Коль многие древа добродетелей с древом животным, с древом красоты и благовония девственного то сокрушаются, то иссыхают? Девица, если чиста бывает, и милостива, и кротка, и всячески по Закону Божию жить тщится, то не она живет, а в ней Христос, Телом Своим Христос есть в ее теле, Кровию Своею в ее крови, Духом Святым в ее душе, дыханием Своим в ее дыхании, теплотою Своею в ее теплоте, и вне и внутренне тогда в девице дивно есть Христос. О! как страшно и ужасно изгнать насильно Христа Бога девице из себя, и приять в себя с сатаною, змием древним, прелестником, блудника. О! как страшно, вместо ложа и соединения о Святом Духе со Христом дать себя в ложе и в единение человеку грешнику? Горе, кто себя позволяет, льстясь, чем-нибудь растлить, окрасть, опорочить, но увы! мука велия и тому, кто дерзнет Христов храм растлить! Грешник! Помнишь ли, в Кого согрешаешь, согрешая с девой Христовой? Не дева то, а Христос есть в ней от приобщения Тела и Крови, и ты, мня в ней согрешить и согрешая, в Самого Христа согрешаешь; нечестиве, окаянне, всескверне, или ты не можешь чувствовать, что в Тело и Христову Кровь согрешаешь? И ты, о! дево, не забуди, в Кого допущаешь в себе согрешать прелестника? во Христа, – и во что? в Тело и Кровь Его, в уды Его святые: посему и страшно любодеяние, и страшно гремит Слово Божие, так вопия: аще кто храм Божий растлит, растлит того Бог, и храм Божий свят есть, иже есте вы.

О! девице, чадо духовное мое, невеста Христова: я знаю, что ты свято хранишь свой храм, и ведаю, что Дух Божий живет в тебе: внимай сему учению духа правого и, ревнуя, утверждай ближних во свете сего учения⁶⁸. Лютые времена! И ежели когда о роде человеческом можно сказать, то ныне: о род лукавый и прелюбодейный! вси слабы стали: о Господи! подкрепи слабых, сохрани крепких в брани, исцели уязвленных, покори под нозе твоих чад и рабов змия прелестника. О! всепагубная пестрота и пригожество твое, змию адов! много, многих ты соблазняешь под видом добра в гнусные твои узы.

Я видел вот что: в некоем месте увидел я больного с заразной болезнью. По неосторожности вместе с ним жил друг его, и вот, от приближения к заразному, со временем и друг впал в горший, неисцельный недуг. Что же еще мне попалось на глаза? Пришел я в место, где блюлись некие снедные вещи, и увидев, что одни снедные вещи изгнили, я сказал приставнику: отчего это испортилось так скоро: очень свежее и хорошее сюда⁶⁹ положено было? Приставник сказал, лукавствуя: не ведаю, верно, место худо, а старец опытный тотчас мне шепнул: отче, приставник все то хорошее положил подле лежалого и старого, и уже начавшего портиться, а потому-то и все хорошее так скоро испортилось. Разум притчи сей таков: сообщаться с развратными, любодейными, лукавыми опасно чистым и правым.

От сообщения и бесед злых благие удобно развращаются. О! девице! тебе Господь дал премудрость и крепость: сама себя спасая, спасай и иных то словом, то делом, то духом; сама не восхищай долг учить: жена, по Апостолу, да не учит, но по готовым книгам и учениям святых отцов учить может другинь своих, а сан учительства и проповедничества, а также писать писания, подобно бесом водимой жене, г-же Гион⁷⁰, презирай, убегай подобных, и восхищающие все то подобно сей безумной, прокляты и запрещены; ты же, о! невеста Христова, живи и пребывай в целомудрии и во всякой добродетели, подражая святым девам, особенно же Пульхерии святой.

Святое супружество я уважаю, но кому следует о девстве вопию. Господь с тобою, мир тебе: помни, что как от плоти и крови в сообщении человек телесный зарождается во утробе жены, так от Плоти и Крови Христовой в приобщений зачинается и зарождается человек духовный во утробе каждого. И чем чаще бывает сообщение у кого с Телом и Кровию Христовою, тем скорее и паче зачинается и возрастает духовный Христов человек, нова тварь, т.е. святость и всякое совершенство Христово зарождается и возрастает, и бывает в человеке, приобщающемся святого Тела и Крови Христовой. Приобщайся убо и ты, чадо Отца Небесного: благодать Божия тебя не оставит, точию ты не удаляйся от нее. Христос с тобою есть и будет во веки Святыми Тайнами, Телом и Кровию Своею.

Аминь.

12 июля 1822 года

Чадо в Дусе Святе, девице! мир тебе от Господа. Известно естествоиспытателям, что елень быстро и с великой жаждой бежит на источники водныя; а твоя душа колико выше еленя, толико сильнее и быстрее всегда желает ко Господу; не тако жаждет воды среди жара томимый смертной жаждой человек, колико жаждет душа твоя воды живого Святого Божия учения. Радуюсь, что ты пиешь с жаждой воду Святого учения, пиешь и паки хочешь пить. Пий, о чадо! из книжных сосудов отеческих, источай и из сткляниц преданий, бытописаний и чудес и писаний святых: вода живая, чистая, здравая добра есть и первое обыкновенное питие; но все ли хотят ныне пить точию едину воду?

Мы видим, что не пиют ли все из водного, жидкого вещества сотворенные разные пития: то питие сладости, то питие веселия, то питие кислоты, то иные пития, коих всех начало есть водная стихия? Мы видим, что в обычае есть более пить из воды сотворенные разные пития: убо хотя благое питие есть Слово Божие в сосуде Ветхого и Нового Завета, живая вода, чистая, здравая, но во дни сии все ли могут для здравия духовного и все ли восхотят пить оную воду, из Христа источника истекшую? Ей, не точию не худо есть, но естественно, и полезно, и благо пить питие духовное, питие сладости духовной и веселия; и в преданиях, и чудесах, и житиях святых. При трапезе в домах людей великих и сильных, среди брашна и пития, часто в сосудах поставляют и разные благовонные цветы; правда, их нельзя ясти и пити, но точию зрим, любуемся на них, зря, а оттого аки бы более охоты придается ясти и пити за трапезою: вот и видения, и откровения духовные, хотя суть такие цветы от Царствия Христова, что самим нельзя иметь, но можно и от них утешение и сладость от единого чтения и разумения вкушать. Итак, чадо, пий, яко воду, принимая слово Писания Святого, и вкушай, яко пития разные, учения и чувства в повестях, чудесах, житиях святых, в правилах, законах и прочих книжных сосудах святых, отеческих. В свое время бывает питие вина, или пива, или кваса, или иного сладкого растворения водного, паче здраво и добро, нежели питие воды; так, ей-ей, в свое время иным полезнее и здравее бывает учение в отеческих писаниях и преданиях, нежели слово из Священного Писания, кое Писание есть яко озеро, или река, или источник, и учение в нем яко вода.

Не оставляй пити, яко из прекрасных сткляниц и водоносов, воду учения из отеческих писаний и святых житий, сидя на источниках чистого слова Евангельского. В свое время все хорошо. Знаю, что святая душа твоя в свое время все пиет и Бога хвалит, и здравие сохраняет, и подкрепляет силы твои духовные, грядет на пути мира к горнему отечеству. О! чадо девице, продолжай пить воду живую из Священного Писания, и не оставляй с жаждой пить и пития из сосудов книжных, отеческих: яко в добрых погребах, в книгохранилищах есть такие предрагие, добрые, крепкие, здравые пития духовные у отцов святых в церквах и иных местах, что дивиться нам точию подобает.

Господь с тобою, раба Божия! Дух Святый да напоит тебя из потока Своего небесного, текущего из источника Христа, от Отца Бога, благодать и мир тебе буди о Господе, ныне и во веки. С нами Бог!

Аминь.

12 августа 1822 года

Мир тебе от Господа, чадо! Спасайся благодатию Христовою, пока время есть жития нашего. Поздно уже пещися при исходе от сего жития и угождать Богу: хотя, правда, и есть примеры угодивших Господу при последнем издыхании; но мы заранее должны пещися о спасении своем. Когда ночь смертная постигнет нас, тогда мы ничего не возможем делать. Посему Господь рече тако: «делати дела... дóндеже день есть: приидет нощь, егда никтоже может делати» (Ин.9:4). В письме, между прочим, ты пишешь так мне: «Слава и благодарение Господу, отец мой, что ты достиг своей обители благополучно, я душевно сему порадовалась». Так воистину, чадо, я в обитель, от Господа мне дарованную, в обитель иноков, в монастырь мой благополучно прибыл. Но могу ли я совершенно в том утешение иметь и радоваться? Ужели мне не надобно теперь ни о чем более пещися? О! чадо во Господе! житие наше земное обителью не ограничивается навсегда, и не на земле конечное наше блаженство. Но вот еще что вящшее предлежит мне ныне и впредь. У Отца Небесного обители многи суть, из коих которой-нибудь не заповедано и мне достигать; есть обитель на небесах, в кою как-нибудь, но надлежит тещи; есть обитель горняя, вечная, святая, обитель покоя нескончаемого, кою надобно заслуживать, чтобы получить; есть обитель Царствия Небесного, коей надобно просить у Отца Небесного, да приидет она к нам. О! блажен человек, кой вселится в сию Святую гору Господню! Горе же тем, кои не внидут в сие горнее селение!

Обитель земная для работающих Господу бывает ограждена крепкой оградой. А небесная обитель святых ограждена вечной славой Божией, вечной радостью, вечной святыней, вечным блаженством и безгрешием. В обители земной посреде бывает храм Божий, а там, в обители святых, в селениях праведных, к чему будет храм Божий, дабы Бог с нами соединялся в нем и мы с Ним? Сам Бог будет без храма с нами: Бог будет во святых и святые в Боге, и тако будет Бог, всяческая во всех; Он будет и пища, и питие наше; Он будет наша слава, и честь, и радость, и все блаженство для всех нас.

В обители земной житие отменное совсем от жития в других местах мира. О чадо! коль же будет совсем отменное житие в обители небесной для нас от жития сего временного, суетного, мятежного, – сказать невозможно. Кто изъяснит тогда вечное свое утешение, вечное свое радование, святое, ангельское, небесное житие? Когда оно не вожделенно, и в чаянии едином коль оно сладко! «Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже» (Пс.41:2), в небесное селение Твое, на вечное житие с Тобою! Возжада душа моя к Тебе, Боже! Когда прииду и явлюся лицу Твоему в горнем жилище? О Господи! Ежели мы, по неразумию, не идем к Тебе в сию сладкую обитель, яко Отец влеки Ты Сам нас в оную, благодатию Своею, и как бы то ни было, и какими Ты ведаешь путями и судьбами спасительными, Отче наш небесный, Человеколюбче, Долготерпеливе и Многомилостиве, любяй праведных и грешных милуяй, влецы нас к Себе, не остави нас в смерти, и не отврати от нас лица Своего, Господи, хотя мы и отвратимся от Тебя! Ей, Господи, Владыко, не надеемся мы на себя, на свои силы, но на Твое безмерное милосердие. Не воздай нам, Господи, по делам нашим, но по щедротам Твоим: хотя и грешны мы перед Тобою, но ей, Господи, родителю Ты наш, общий Сладчайший, Твои мы чада, и не ведаем иного Бога, кроме Тебя, Сыне Божий, Сладчайший Иисусе! Возьми Ты нас на рамена Своя и принеси нас во дворы вечные ко Отцу Твоему. Душе Святый, Утешителю наш, Наставниче, наставляй нас, во еже и хотети и деяти вся та, да вселимся в обитель святых Твоих.

Чадо! и святые о нас молятся, дабы нам внити в горнюю обитель Господню, и Ангели нам на то даны, спутники, наставники и хранители, и во дни и в ночи. Убо, елико можно, потрудися хотя брести в обитель небесную. Не отчаивайся, о! святая душа, девице Богоспасаемая, чадо духовное, невесто Христова, не отчаивайся никогда получить благословение на вселение в обителях святых: знай, что худы ли мы, но мы Божии рабы, Ему работаем: и если ты славишь и благодаришь Господа, что я благополучно достиг обители моей земной, какая же тебе будет радость и как восхвалишь Владыку и Господа, когда Он сподобит меня достигнуть обители небесной? Мы ныне веруем и чаем о сей обители и трудимся идти в оную, а на деле все сбудется с нами, когда в ней мы будем сами. Посему, о! молися чадо, да сподобит Господь нас получить хотя и последнейшее место, но токмо в обители святых, в небесном дому Своем, в селениях праведных. Ведаю, что желаешь ты оной обители, сильно ищешь ее, и когда ты будешь читать жития святых и подражать, то чаю, что научишься, какой дорогой, какими местами, с кем идти в сию обитель святую, в горнее отечествие, узришь, что делать, чего опасаться, что споспешествует к тому и что вовсе препятствует.

Мир тебе! Господь Бог да поможет тебе во всем к тому. Спасайся. Благодарю, что ты не отвергаешь советов отца твоего: токмо и Духа Святаго не угашай. О всем благодари, все терпи. Имей всегда Господа пред очами и бойся Его. И что хотя малое для Бога предпринимаешь делать, делай постоянно, и добро тебе будет. Христос с нами да будет, верою, духом, любовью Своею, ныне и во веки.

Аминь.

10 сентября 1822 года

Мир тебе от Господа, чадо в Дусе Святе! Получил я вчера твою дорогую и утешительную грамотку, в коей ты, изливая чувства и желания сердечные, то ко Господу, то мне объявляя, между прочим, так в ней пишешь ко мне: «Отче мой! Сердечно желает душа моя угодить Господу во всякой святости и правде, во всякой добродетели, но леность губит твое чадо: никак не могу ее преодолеть, истинно, немало иногда мучаюсь с нею, а на поверку всегда выходит, что она берет надо мной, бедной, верх. Отче мой, пожелай и помолись Господу о твоем чаде, чтобы у нее леность мало-помалу совсем прошла, да еще чтобы она не была так привязана ко сну, который ей то же делает великую помеху во спасении души. О! как бы мне хотелось хотя по одному разику, но только всякую ночь вставать на молитву. Кажется мне, отец мой, что твое чадо не доживет никогда до сего блаженства».

Не унывай, чадо, но уповай на Господа и благодари Его, Создателя, за то, что Он спасает нас путями, часто нам неизвестными, и когда мнимся стоять, тогда падаем; а когда мнимся, что мы падаем, верно стоим тогда пред Господом непорочны. Когда кто явных грехов и не творит, а себя виновным паче всех во грехах признает, тогда признание и исповедание себя грешным паче всего есть знак святости, правды и добродетели, исповедание сие есть, яко обоняние благоухающего в нем смирения Христова. Из вышеписанных твоих слов в грамотке твоей то я о тебе заключаю: они суть знаки святые святого в тебе смирения, святого желания, святого умиления, святого сокрушения, святого воздыхания, святой ревности, святых побуждений. Сии твои слова: «Отче мой! Сердечно желает душа моя угодить Господу во всякой святости, во всякой правде и добродетели», есть знак явный явного в тебе желания и, быть может, начавшегося пребывания во всякой святости, правде и добродетели. Вера правая во Христа, – вот первая твоя святость в уме, в сердце твоем, и в теле твоем, начало она всякой святости. Надежда твоя на Господа есть твоя сестра, вкупе с тобою заченшаяся, родшаяся и возростшая о Христе. Любовь Божия Евангельская, сия твоя сестра драгая, возлюбленная, так тебе неразлучна, что ты от нее духовно зачалась, родилась и пребываешь о ней до днесь в благодати Христовой. Ты с нею, как я слышу, яко с животом всех и живешь, и спишь, и совозлегаешь, и трудишься, и вся творишь, да с нею совершенна будешь воедино. А когда вкупе ты живешь с сими тремя сестрами и руководительницами в Царствие Небесное, когда с сими тремя добродетелями пребываешь, и они с тобою, ты в них находишься, и они в тебе обитают, ты не разлучаешься от их соединения, и они от ложа твоей души: то каких ты еще за сими добродетелей, яко сродниц с ними, за собою не ведешь? Может ли быть, чтобы еще, кроме тех трех, других каких не было добродетелей в тебе? Девство святое во Христе есть святыня, правда и добродетель твоя. Целомудрие святое – не святыня ли, правда и добродетель? Милостыня, по силе даемая, – не святыня ли, правда и добродетель? Пост и воздержание – не святыня ли, правда и добродетель? Коленопреклонение пред Богом, молитва, поклоны – не святыня ли, правда и добродетель? Вздохи, печаль по Бозе, слезы, умиление, сокрушение, воздеяние рук к небу, зрение к Богу на небо, биение в перси, горячность сердца, пение хвалебное к Богу, слушание слова Божьего не есть ли святыня, правда и добродетель? Духовно печальная одежда, долулежание, рыдание, алкание, жажда, сострадание, даяние хлеба или воды кому-либо, одеяние нагого, попечение о рабах, желание спастись, повиновение отцу духовному, почтение к родителям или послушание, к ним являемое, или почтение, оказуемое в надгробных молениях при службах по ним, или милостынях, не есть ли святыня, правда и добродетель? Желания благие, помыслы святые, и труды святые, – не святыня ли, правда и милость? Беседа душеспасительная, или посещение, Бога ради, или сорадование, или покаяние, или особенно причащение Святых Таин Христовых, а с Тайнами принимать в себя Самого Христа и тако в теле своем носить Его правды Тело, и в крови своей носить Его Пречистую Кровь, и в душе своей носить Его Святаго Духа, и тако быть церковью Бога живаго и храмом Духа Святаго, не есть ли святыня, правда и добродетель? Создать церковь, или фимиам, елей, свечу, или ино что, Господа ради и спасения души, ко святому алтарю принести, или честь, воздаваемая служителям Божиим, не есть ли святыня, правда и добродетель?

Теперь вопрошу я тебя, чадо в Дусе Святе, ужели ты не ведаешь сей и всякой иной святыни, правды и добродетели? Ужели ты чего-либо от сих не имеешь в себе хотя отчасти? Бог весть, что может быть ты и все в себе вмещаешь совершенно, но знать не можешь: совершенную святость Един Святый Господь ведает, Свят Господь Бог и во святых почивает чрез сии и прочии образы святости, правды и добродетели; ибо Един Бог совершен во всем; это я верно знаю, да и сердце твое скажет тебе, токмо вопроси оное, что ты ли не любишь всякой святыни и правды и всякой добродетели? Ей-ей, ты любишь все то, а потому-то ты и печалишься, и слезишь, и воздыхаешь, что ты подобна тому дитяти, кое, вкусив меда и ощутив сладость, всегда стремится к тому, и когда хотя малое препятствие зрит, слезно плачет. Так и Отец Небесный, иногда отъемля сладость утешения внутреннего в тебе, повергает тебя аки бы в горесть, дабы возчувствовав и сильно возжелав утешения Свыше, яко бы в колоде пчелиной сотовой, ты сама в своем сердце поискала, помолясь и трудясь трудом слезным. Утешайся, чадо, под кровом Господа добро есть и плакать по Бозе: «блажени плачущии, яко тии утешатся» (Мф.5:4). Яко же признание во грехе есть половина исправления, то и сознание твое яко бы в лености есть уже управление лености, и жаление о множестве лености, и омерзение уже есть прогнание лености и взыскание бдения. Деяние наше бывает не токмо телесное, но мысленное и сердечное. Поколику душа наша больше тела, потолику и деяние души, желание или мысль, и движение духа больше деяния телесного; и как грешить больше и чаще мы можем по душе, так и святыню, и добро творить больше и чаще можем по душе. Господь рече: «бдите и молитеся, да не внидете в напасть» (Мф.26:41): не к телу токмо сказал, а к душе. Блажен человек, ему же Господь даст благодать, и во дни и в ночи силу и крепость к молитве. Един поклон ночной паче тысячи дневных. Проси, о! чадо, и дастся тебе от Подателя всех благ Господа.

О мудрая дева! раба Божия! дочь моя в Дусе Святе! По силе твоей готова буди ко сретению Жениха Небесного всегда: неведомо, когда и в кий час грядет, не коснит Господь приити к нам: имей светильник исполнен елея: поздно стяжевать елей добродетелей, елей святыни, елей правды, а паче всего елей милости от древа жития временного, когда настигнет час исходить, возжегши светильники, всем мудрым девам во сретение Жениха Христа, и быть с Ним на браке вечного живота, в дому Царствия Небесного, во светлостях святых. О! мудрая дева, блюди, как бы тебе быть в числе мудрых дев и сподобиться их части благой, убежав горести буиих дев! Чаю, что ты печешься об елее, нужном для светильника души твоей; чаю, что и ждешь Господа, и не дремлешь; если же ты и дремлешь, и спишь крепко, но если имеешь готовый елей в сосудах своих, в случае гласа Господа, Жениха, и востания, есть что тебе возжечь. Господь рече в Евангелии: «коснящу же жениху (медлящу), воздремашася вся» (то есть мудрые и буия девы) «и спаху. Полунощи же вопль быст: се, жених грядет, исходите в сретение его» (Мф.25:5–6). Тогда мудрые востали девы и украсили свои светильники; а юродивые напрасно стали просить у мудрых: в чем же дело состоит здесь? В том ли, что мудрые не спали, а юродивые спали? Нет, все девы, мудрые и юродивые, спали: мудрые спали в готовности, елей в сосудах своих имея, а юродивые, хотя бы и не спали, и не дремали, но елея не имея в сосудах своих для возжения светильников, правы быть не могли бы. Итак, мудрая дева, чадо в Дусе Святе, не беда, что дремание и сон яко человека иногда тебя одолевают, ибо и мудрые девы и все святые без дремания и сна не бывали. Да и Сам Христос ужели не спал? Спи и ты, и дремли в свое время, токмо елей для светильника твоего в готовности имей, когда хочешь внити со Христом на брак вечный, во Царствие Небесное, и с Ним воцариться. О! блаженна ты, когда душа твоя угодить желает Жениху безсмертному, Господу Иисусу Христу, яко во стяжании елея, в приобретении всякой святости, правды и добродетели Христовой: о Христе все свято есть: без Христа и правда и добродетель не святыня есть. Ты же, Господи, Женише душ наших, когда приидешь, милостиво призри на светильники наши, и не остави, и не отрини нас.

1 октября 1822 года⁷²

«Часто и пречасто, отче мой о Господе, я читаю и перечитываю твое послание от 1 октября⁷³ и слезно молю и прошу Сладчайшего Господа нашего Иисуса Христа, дабы воистину твое чадо, по глаголу твоему, была неразлучна во веки веков с верою, надеждою и любовью и чтобы с сими тремя добродетелями была совершенно едино. Помози мне, Господи, святыми молитвами отца моего в Дусе Святе. Прошу тоже и буду просить Господа, чтобы помог мне еще, окаянной, вставать в ночи на молитву. Как должно быть приятно тому, кого Господь сподобит сего блаженства».

Такое благочестивое твое послание я получил и благодарил Господа, что Он вразумляет тебя и наставляет на путь истины, преподобия и всякой святости. Особенно то меня утешает, что, как я вижу из сего твоего послания, ты не только хочешь, но и просишь и молишь Христа Господа, дабы быть тебе едино с тремя дочерями Софии, Верою, Надеждою и Любовию. Не точию сии дочери небесные святы совершенно, но и прекрасны и прелюбезны для всякого, хотящего спастись. Господу верно благоволящу тако, я с ними знаком, и сказать не можно как они чисты, целомудры, добры, нетленны, непорочны и преукрашены бисерами и драгими камнями небесными от самых Божественных сокровищ. Монаху не подобает на жену даже и зреть, и самую родную матерь целовать в день светлого Христова Воскресения, но касательно сих дев Божиих: Веры, Надежды и Любови совсем противное бывает: кому же особенно и лепо наслаждаться лицезрением их, и любить их, и с ними жить, и быть всегда, как не монаху? Нельзя и самый прах у подножия их не лобзать. Чудны сии три сестры! Что чем паче кто возлюбит их, то после паче и паче возлюбляет любовью святою и пресладкою, и никак не может насытиться от премножества святыни и доброты их.

Признаюсь тебе, чадо, что зело, зело и я хочу быть возлюблен от них, да и сам их хочу любить: и как их не любить нам? У них и в них все зело добро, и свято, и Божественно, и духовно. Очи их прелюбезно взирают на верных и избранных Христовых, разум их премудрый, ум их осиян небесным светом истины; они так чисты и премудры, что ухо не преклоняют послушати неправды и умеют расслушивать шептание самое прехитрое врага диавола; уста их так сладки, что единая от них точию каплет благодать. Руки их пречисты, лоно их утешения кому не вожделенно есть? Сосцы их книжные и здравы, и чисты, и сладки, желательны; а каково млеко в них учения, ум постичь не может! Притом же словеса, их обещания, советы, увещания, утешения, и вся смышления сладки паче меда и сота в гортани праведных; ноги их всегда прямо и добре ходят, скоры на молитву и на всяк путь правды. Какой их убор, и одеяние их каково, то могут о сем сказать те, кои с ними живут всегда законно; а о доме их я говорить уже не смею: так хорошо войти, и не токмо, а вселиться навсегда, что Давид от премножества сладости, духом вкушаемой от дому того, глаголет: «Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил! Желает и скончавается душа моя во дворы Господни» (Пс.83:2–3). Кратко сказать, их место селения и витания на земли – святая церковь и всякое место, идеже святится имя Господне, идеже два или трие собраны во имя Господне; а на небеси рай пресладкий, Царствие Божие; и кто с ними неразлучно на земле живет, тот и на небеси такожде будет жить: кои чистии сердцем девы или девственники целомудренные, те еще и в сей бренной плоти узрят и Самого их Родителя Сладчайшего, Святаго Бога Создателя, Творца славы.

С сими тремя добродетелями и плач по Бозе паче веселия и радования земного: спать ли ты станешь с ними или бдеть, молясь во дни и в ночи, благо есть; а без них и спасение и востание не благо есть. Господь с тобою, чадо, молись Господу, как ты знаешь и можешь, хотя мало и кратко, но точию с сими тремя дочерями святыми всегда предстоя. Господь не на слова, не на лице твое зрит в молитве, не на очи, не на уста твои, не на тайная твоя, а зрит на то, стоишь ли ты с верой, надеждой и любовью в молитве. Для них Господь любит тебя. Итак, молю тебя, перенимай у них и хождение, и стояние, и спасение, и моление, и одеяние, и беседование; они всему тебя научат; они так чудны в своей Божеской помощи, что с ними были люди, которые без крылия на небеса возлетали, а иной с ними мог солнце остановить от течения, а иные люди по морю, аки по суху, ходили; кто с ними был, тот и в огне не сгорал; с ними вкупе соединенных и яд не мог умертвить. Они таковы Христовы невесты, что дают крепость по сорок дней ни ясти, ни пити и здравие между тем сохранить. Да поможет тебе Господь с ними ныне и во веки жить, и спастись, и во Царствие Небесное внити: буди тебе благодать и благословение. Умолю тебя, яко рабу Христову, не оставляй без внимания о них и книг, и их словес, и их дел. Все в них и о них точию святыня едина. Без них нет святыни, и без них не можно во Христе угодить Богу Отцу и Духа Святаго благодать приять. Мир тебе буди по вере, надежде и любви во веки.

Аминь.

Мир тебе, чадо, спасайся!

Пишешь ты, что видела сестру о Господе: «и посмотрев на нее и увидев все ее терзание, из глубины сердца я благодарила Господа, что удержал меня от супружества. О! истинно блаженное девическое состояние. Никаких хлопот житейских за собою не имеет: только и попечение едино остается иметь девице, как спасти душу». Извлекай, извлекай подобным образом из всего для себя пользу. По всему я вижу, что Господь просвещает твой разум познанием здравым.

Чадо! Послушай меня, отца твоего: я видел много и разумом исследовал и дознал, что терзание и попечение многих в мире о том, по большей части, что, по речению премудрого проповедника царя Соломона, Екклесиаста, «есть суета суетствий, всяческая суета» (Еккл.1:2). Подумай и рассуди, так ли я говорю, или нет. Ей, чадо, тако глаголю. Положим, что я теперь знатен, честен, славен. Но увы! это лесть минутная, это суета одна: скоро, скоро я сниду в могилу, буду пищей червям, и прах моего тела и кости может быть некогда, не распознав, кто-либо ногами будет попирать; это, я говорю, со мною будет сделано, перед коим ныне некии со страхом предстоят. Я теперь зело богат: в богатые ризы облекаюсь, живу в великолепном доме, гуляю на добрых конях; а спустя немного времени, меня, может быть, в худое рубище завернут люди, бросят яко пса в могилу, отнеся на старых и почти изломанных погребальных носилках. Я имею хорошие конские заводы и ими славлюсь; будет время, что сего не будет. Не будет на земле нас, и не будет, верно, всего того у нас. Теперь я имею сады и гуляю; но увы, рука времени сокрушит все оное насаждение. Пока живы, о нас жалеют и берутся Бога молить, а как умрем, едва ли кто помянет о нас, вздохнув пред Богом. Итак, богат ли я? Суета. Славен ли я? Суета. Сады ли у меня? Суета. Обстроил ли я прекрасно монастырь, украсил ли церкви, но если я, как человек, вверенных мне не устроил, и души их святынею не украсил – и это суета. Без святости и спасения все суета. Увы! душе моя! что же ты чаешь, живя и о спасении не помышляя? Увы! душе моя, голубице моя, како ты дашь ответ Судии и Господу в день испытания грозного? А кому более сует и попечений, даже греховных, как родителям в нынешние времена? Вот беда, что и родители и чада, по следам родителей, заблуждают. Они учат детей разным языкам и наукам, а святому житию не учат. Внушают чистоту, девство, целомудрие, а содержателя сих трех добродетелей, пост святый, оставляют, а чрез то они делают то же с чадами, что делают те неразумные люди, кои хотят, чтобы в котлах вода не кипела, но котлы на огне держат, и более и более дров под оные кладут, и разжигают огнь.

Чадо! все пройдет: будет время, что нас не будет, и всего, что у нас есть, также не будет. Будет время, что рады бы спастись, но возможности не будет: после смерти нет покаяния. Убо попечемся о спасении душ наших, и душ, вверенных нам, елико можно. Хотя мало потрудимся для Господа на земле, и много будем блаженны за то на небеси. Знай, что ты в таком состоянии была и пребываешь, в коем паче всех можно угодить Богу. Ты девица, и не просто, но и раба Христова.

Убо, помышляй спастись, пекись спастись, не упускай времени спастись. Может быть, мы уже большую часть жизни и прожили: время неприметно проходит: что час проживем, то ближе к смерти, ближе и к судилищу Христову.

Попечемся убо угодити Господу. Господь мне внушает, и я рад тому, что хочу и полагаю пребыти таковым, яко же есмь ныне. О! Господи, помоги мне! О! Господи, поспеши мне! Мне с Тобою, в тихом уголке, рай. Мне добро быти с Тобою. О! Создателю мой, Ты ведаешь, что к Тебе привержен есмь от чрева матери моея. Даждь мне, Господи, бдение и молитву, даждь мне в помощь пост и всегдашнее служение пред Тобою, напитай меня хлебом трудов дневных и ночных; напои меня слезами и насыти плачем духовным; аще аз не спасаюсь, то Ты Сам, Спасе и Господи, спаси мя: твой есмь раб, Спасе, спаси мя! Благодарю Бога, что ты, чадо, радуешься, видя себя в девстве. Благодарю Бога, что тебе в радость девство и молю Бога, дабы оно было для тебя потоком сладости духовной. Девство святое есть глубина мира, бальзам утешения, зерцало себя самого; девство есть цвет радости, мед и сот на вечери духовной; девство есть огнь любви к Богу; девство есть око зреть Господа, девство есть ухо слышать глаголы Ангельские, девство святое есть внутренний рай, внутреннее Царствие Божие. Ибо оно всякое добро, и видимое и невидимое, рождает.

Но что я говорю? Дух Святый, Утешитель, Сам тебе в самой тебе откроет и даст вкусить, что есть святое девство.

Спасайся и радуйся!

29 октября 1822 года

Не один путь ко спасению, не один есть путь в небесный град, в горнее отечество наше, в Царствие: да и не с единой какой-либо страны есть вход туда. Чадо, ты живешь в великом граде, скажи мне, один ли путь большой и главный в оный город? Нет: ты верно скажешь, что не един большой путь в твой град и не с единой страны. Но вот какое утешение людям из всех мест и стран! И с востока могут, по восточному пути, удобнее и ближе входить во град; и с запада могут, западным путем, входить во град удобнее и ближе; и с полуночной страны могут люди путем, лежащим из той страны, входить во град, и с полуденной страны могут своим путем, поближе, входить во град; а кроме сего, сколько малых путей и тропинок, коими хотя и пролезать удается, но ближе еще вход бывает иным людям во град. И поколику град, в котором ты витаешь, несравненно менее царства нашего и отечества, земли нашей, то потолику есть менее путей во град и входов, нежели сколько уже есть в отечество с иных земель и стран. Так суди теперь и о Небесном нашем граде; в нем же вси святии живут и туда мы все грядем, так суди о Царствии Небесном, о горнем отечестве. Многи суть пути и входы туда для нас прежде нас бывшими человеками, святыми, проложены, и Сам Господь наш туда путь указал, Сам идя и нам всем вопия: грядите по Мне, образ дах вам, да якоже Аз творю и вы творите такожде.

Ты скажешь, какие же то суть пути и входы в Царствие Божие, и как именуются они? Житие сие наше, временное, есть то же, что земля для пути: путь же есть то девство и иночество (кто оное может вместить), то супружество святое, то иной род добродетелей; а входы есть совершение добродетели до кончины жития; например, девствование непорочное во всю жизнь есть путь к Царствию, и скончание в том же девстве есть то же, что и вход. И если кто подвизается в каком добродеянии, тот до конца и должен подвизаться.

Некто некогда хотел войти во град, так как расстояние было до града тридесять стадий, прошел двадцать девять токмо, и одной не совершив, сказал сам себе, что достиг града: и сел вне города.

Скажи мне, о! чадо, дошел ли он до града, или нет? Сей человек от своих изшел, и во град не вошел. Видишь ли ты, сколько много прошел по усердию человек, а по нерадению сколь мало не дошел до града? Так-то видим мы часто, что иной, желая наследовать Царствие Небесное, лет двадцать девять подвизался в добродетелях, особенно хранил себя в девстве святом и целомудрии, и токмо год бы еще ему в том же потрудиться, Бога ради и Царствия; возомнив же, что уже пред прочими, аки бы не девствовавшими, и много и велико он сотворил, пленился похотью, и мня, что авось Господь, яко милосерд, простит ему малое вкушение греха, – пал в грех, растлил себя, оскорбил Святаго Духа, так и не совершил пути девственного, и во град не вошел, ибо вдруг, вкусив горесть греха, имея уже в виду град небесный, в смущении и в скорби был, потерял любовь самую, желание остальное течение совершить. Нередко случается, что с радостью бежали дальнее расстояние для получения желаемого, а как скоро уже при самом получении желаемого добра встретили постороннее какое-либо огорчение, то мы, оставив и не получив желаемое, крайне еще негодуем, что были в таком месте и в то время, где огорчение обрели.

Чадо! ты уже много стадий прошла по пути девства святого. Бог знает, много ли еще тебе определено идти? Иди до конца, и проси, чтобы девицею внити в Царствие Небесное.

Если бы⁷⁴ в вертоград чей работники пришли и нанялись бы за условную цену двенадцать часов работать, а работали бы одиннадцать, и один час не работали бы и дело не кончили бы, заслуживают ли они полную награду? И не паче ли прогневают господина своего, нанявшего их? Я говорю к тому, что кто подумал, пожелал и обещался быть в девстве на всю жизнь, уже до конца буди в девстве; если кто обещался Богу и начал во все житие воздержание и пост иметь, Царствия ради, то и должен до конца блюсти; долго ли Бог продлит жизнь, – неизвестно, но до конца всей жизни должно обет, слово и дело свое исполнять, может и мало будет жития, но в том есть воля Господня. Если бы означенную работу нанялся за условную цену в три часа совершить, а совершил бы в два, или в один час, тем радостнее трудолюбцу будет мзду получить, чем менее времени трудился в деле. Многокознен есть враг, многие сети на многих путях спасения расставляет в пагубу.

Итак, если скажет тебе помысл: ты уже много постилась, молилась, исповедовалась, приобщалась, сколько также милостыни творила и совершенна перед многими; ты девица непорочная, вся предана Богу и Господь уже так к тебе милостив, что все тебя хвалят, все любят, все ублажают, и к тому же речет помысл: вкуси хотя единожды похотения твоего, а после, вкусив, можешь не иметь: а малое и единое вкушение сладости, и почти невинное, Бог де простит, яко ты девица свята. Ужели, терпя многие грехи многих, тебе единое малое прегрешение в великое поставит? Сотвори похотение хотя единожды, и потом исправно живи, яко же и прежде: то на лестный сей помысл тако ты скажи: о! диаволе, о! скорпие, о! змий велелукавый! прелестниче! проклят, душегубче, душе нечистый, проклят ты буди и отыди от мене: какая польза новое, крепкое строение, дом свой совершенно отделанный, украшенный, многих людей покоющий, разрыть и паки из тогождо самого строить? Токмо напрасные труды, скорби и убытки. Тако я девица не мудрая, но Христова, для чего же мне дом моего девства разорить, и сделавшись не Христовой, а твоей, диаволе, паки напрасно с горькими слезами, скорбями и болезнями сердца нудиться быть паки Христовой? О! диаволе! Дом мой новый, крепкий и преукрашенный благодатью Божией, руками Бога сотворенный, во утробе матери основанный, состроенный и во всю жизнь мою оградой всяких добродетелей огражденный, как я смею в мгновение ока разорить? Разорив оный, может быть, мне не будет времени собрать во едино все разоренное, а не токмо такое же создать; если смерть меня восхитит, то как я предстану пред Господом на суде? Нет, нет, диаволе! не прельстишь, не искусишь в пагубу, я не знаю еще как-то будет без дому жить и в новом доме, тобою представляемом, а в сем настоящем доме девства и целомудрия мне зело добро жить и быть, мирно, весело и нетрудно: я уже и привыкла, Господу содействующу, в нем жить.

Чадо! Ты верно разумеешь, к чему я говорю тебе; претерпевый до конца, той спасен будет, – т.е. претерпевый до конца, той спасен будет, в девстве девствующий, а не тот, который сначала трудился, во все житие почти терпел (трудился)⁷⁵, а при конце пал. Претерпевый постник до конца в посте и воздержании спасен будет, а не тот, который сначала трудился, постился, а при конце в объядение и пиянство вдался. Претерпевый до конца в подвиге за Церковь и за веру подвижник, той спасен будет, а не тот, который сначала ратовал по вере, а после, или страха ради, или чести ради, или человекоугодия ради, переменился в ревности по Бозе. Претерпевый до конца в наставлениях, поучениях, трудах ради духовных чад, наставник и духовник, тот спасен будет, а не тот, который хотя вначале и трудился, а при конце вознерадел о своих чадах. Ей, претерпевый до конца всяк в добродетели, спасен будет, а не тот, который вначале подвизался, а в конце всем пренебрег и разленился; рече Господь: претерпевый до конца, той спасен будет.

И ты убо, чадо, терпи все, Бога ради: ибо мир сей преходит и похоть его; творяй же волю Божию, пребывает вовеки. Ей, странники и пришельцы мы в житии сем: пока время имеем, делаем в нем угодное Богу, и мзду приемлем: стяжи терпение, о чадо, ибо рече Господь: в терпении вашем стяжите души ваши. Сопротив стани, о! чадо мое, скверным помыслам и сие скажи: Христу сраспяхся, живу убо к тому аз, но живет во мне Христос. «Кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит?» (Мф.16:26) Кая польза, аще весь мир обстрою церквами, всюду иконы святых напишу, весь мир Библиями Святыми закидаю⁷⁶, а сам не буду иметь житие, яко же Святая Церковь учит, яко же в пример на иконах пишутся жития святых, их дела и слова, яко же учит Слово Божие? Кая мне польза, если я Библию печатаю, всем доставляю, всех хочу просветить светом познания Божия, а сам-то нерадиво живу, то в роскоши утопаю, то стрелами похотей и блуда уязвляюсь или иные неподобные дела содеваю? Душу свою спасти, святое житие иметь, праведно поступать лучше, больше и дражае есть, нежели тысячи церквей создать, тысячи библий даровать и весь век в пустыне жить, но зле согрешать, или несовершенно в благочестии жить и поступать.

Подвизайся, чадо, и да крепится сердце твое в путях спасения. Каким хочешь путем гряди, спасайся, но токмо гряди путем Господним, хотя в живот вечный, и потерпи, Господа ради, и будет в мире исход твой, и тамо узришь праведников, радующихся о твоем спасении, и тамо водворишися в лоне Авраама с Лазарем; за то, что ты, добровольно нищету избрав, скорбь претерпела, поношение прияла, и укорения не возненавидела, сего ради приимут тебя в веселии вечные кровы, идеже нет болезни, и скорби, и воздыхания нет там. Узришь же там живот и свет истинный, упование всея твари, Избавителя душ наших, Иисуса Христа, Царя славы, и радости твоея никтоже возмет от тебя. Сам Господь наш сохранит непорочных душою и телом, если наказания о пользах преподобного жития сохраним всей душой. Когда ты отверглась жития мирского, и чаешь быть едина, яко горлица пустыннолюбная, взирая к Единому Господу, и с Единым тем живя, трезвись, ибо многие лаяния вражия бывают! Трезвись, дабы улучив случай, сатана не смутил, не искусил тебя и не сказал бы: что тебе пользы от жития во имя Бога твоего? Известно, что и дикие злые звери в безмолвии спят на ложах своих, так и лютые звери, адские демоны, иногда притворно кажутся спящими и не угрызающими, дабы врасплох нас пожрать. О! проклят ты буди, диаволе, развращаяй пути Господни правые!

Но чтобы не без пользы идти путем Господним, послушай, что тебе творить, и чем быть довлеет. Во-первых, когда ты хочешь быть едина и Господу послужить истинно, и спастись, и Царствие наследовать Небесное, отрекись от мира суетного и всего во зле лежащего; отрекись своей воли и возьми крест свой, – святое девство с целомудрием, не отвергая и прочих добродетелей, и иди вслед Господа Спаса Иисуса Христа. Что же значит идти вслед Господа? А именно сие твори: не пререкай, не проклинай, не клянись, не злослови, не поучайся словесам ложным, содержащим в себе блудные мудрования, воздержись, не зело питай себя, друзей имей полезных, врагов, диавола бегай.

Не оскорбляй делателя, для твоей пользы и для твоего спасения трудящегося, не восхищай у нищего, не насилуй вдовицы, не укоряй и не кляни сироту, не усиливайся с грехом и неправдою прилагать богатство к богатству, но буди довольна тем, что Господь тебе дал; не пекись суетно и без пользы о доме, т.е. о статуях, прочих греховных украшениях и стяжаниях, или как угодить отцу или матери, или прочему роду своему, во грехе и суете послушая. Цельный и здравый овощ, содержа в себе весь вкус и доброту, не должен другого заимствовать у подобного овоща, уже гнилого и испорченного, хотя и с одного дерева. Я замечал, что от целых овощей доброе благоухание менее бывает, а от худого – более и далее проходит и пронзительнее: так и ты, яко овощ Христов, непорочная и добрая, от прочих и растленных людей, – хотя бы и рода твоего были, – не приемли ни смысла, ни разума, ни совета их об устроении душевного спасения. Не вдавайся в напасти, но упражняйся в твоем спасении. Не возносись, но смиренномудрствуй, блага буди, послушай и пой от святых песен Сионских; козлогласования мирского не имей; молись и не глумись; не стяжись⁷⁷ о житейских вещах, не мучай себя заботой, чтобы себе славу сотворить на земле. Вместо гуслей, тимпанов и музыки, пой, молись, рыдай и слезы проливай в сокровенных и невходных храминах дома твоего, а особенно в клети твоей, прося оставления грехов для души твоей. Молись купно и за весь мир, не восхищайся мечтами, суетными видениями, но святым мужам, женам и девам последуй. (Вместо корысти и дома в роскоши погубляющей, и всегда веселостями души иных занимающей)⁷⁸, руки ты свои преподобные простирай на полезные дела и прилежи к чтению Божественных книг. Не пекись о роде излишне: кто живет праведно, благочестиво, Христу живет, печется непрестанно о спасении души моей, тот есть мне и отец мой, и мать моя, и брат мой, и сестра, и чадо, и единая со мною душа. Не пекись о земных вещах, поминай заповеди Господни и разжигай дух свой в них и в любовь Божию, и тем свою скорбь и печаль прогоняй: и если пройдет плотская скорбь и болезнь, радуйся, яко близ есть венец тебе от Господа. Аще приидет уныние, приими от Бога терпение; еще ли случится потеря чего-либо земного, поминай день скончания твоего, в который все оставишь на сей земле; если безпокоит тебя злая похоть, злая страсть, воспоминай горесть мучения вечного; если совершенно преклонишь руки твои на содеяние греха сластного, то на предлежащий огнь или горящую свечу перст помысли абие возложить, или возложи на малое время, ты возчувствуешь болезнь, и от той болезни приидет чувство болезни огня вечного, и ты тогда, не хотя, забудешь о содеянии греха. Если приидет на тебя клевета, воспомяни, что близ сей оправдаяй тебя Господь, и Он оправдает тебя в день Суда страшного, и того ради терпи вся. Не бойся ложного срама, слуха злого, безчестия, поношения в мире, но всего того по смерти бойся. Если кто досадит тебе много, помяни, колико Всесвятому Спасу и Господу Богу нашему Иисусу Христу досадили грешники? Сии дары благодати бывают тем, кои право работают Господу и сколько подобает работати святому. Убо, о! чадо, послушай Слова Божиего: противитеся диаволу, и бежит от вас, приближитеся к Богу, и приближится к вам: диавол насильно никого на грех привлечь не может, а токмо льстит, научает, внушает и помогает; когда кто противится диаволу, то диавол бежит прочь, а кто не противится, к тому приближается.

Подвизайся, чадо, и молись за меня купно, за окаянного, яко беззакония моя превзыдоша главу мою; молись, да Господь Бог, яко благ, помилует, сохранит и спасет всех во Царствии Своем и в славе Своей. Вот, чадо, тебе отчасти путь спасения и следы добродетельного шествия в горнее отечествие, в вожделенное наше общее пристанище, в дом Божий, в обители святых, показал: гряди царским путем; гряди, во всем умеренность соблюдая⁷⁹, т.е. не торопись бежать по лестнице небесной, но и лениво не иди. Я видал многих, от излишней поспешности падающих с высоты, и от ленивого шествия многие, чая восходить к небеси, остались на земли. Благодарю Господа, что Он вразумляет тебя во всем навсегда. Тебя Господь чрез Ангела твоего святого спасет: яко же Товию видимо, тако тебе невидимо дав Ангела, ведет тебя по земле сей.

25 ноября 1822 года

«О! воистину, отче мой о Господе, путь спасения ты показал мне, многобедной, – (так ты пишешь ко мне, чадо)⁸⁰, – молись токмо за меня, многогрешную, чтобы Господь мне в том помог. Крепко жаждет душа моя спасения: Господа ради, наставляй меня, окаянную, и побуждай твою ленивую дочь служить Господу от всего сердца и от всей души. Признаюсь тебе откровенно, что все здешнее мне, и особенно мирское, в тягость: тьмами тем крат я счастливее себя нахожу, когда остаюсь совсем одна, тогда я вполне беседую с Господом моим и никто не мешает мне: такую ощущаю радость, вспоминая неизреченные милости Господни ко мне, окаянной, что заливаюсь слезами от радости».

Таковое твое писание, чадо, кому не понравится? Оно мне весьма приятно: вижу, что попечения мои и труды о тебе, Господу содействующие, не тщетны для тебя. Кроме смирны благовония, смешанной с крином совершенной непорочности, чистоты девства и целомудрия, Господь благоутробный чрез уста слуг Своих в уши твои святые влил и миро Христова смирения, и напоил тебя нектаром пресладкой теплоты сердечной, чтобы тебе иго Христово было благо и бремя Его легко. Как мне не радоваться, о! дочь моя духовная, девице Христолюбивая, когда я познаю из всего в тебе, что каплями чистоты, от сердца твоего истекающими, ты человека внешнего умерщвляешь, и похоть угасила? Как мне не утешаться, когда зрю, что Господь отвел от брака тебя, которая могла иметь жениха благородного, первого во граде, зело богатого, зело честного и преславного. Как мне Господа не благодарить, когда по благодати Его, ты презрела все мирские блага, дабы вполне восприять небесные. Когда ты ни злата, ни сребра не щадила, но всещедрою рукою сыпала, дабы Христа приобресть, и умолить Его, дабы показал тебе путь живота вечного, путь в Царствие Небесное. И все сие ты для совершенной безопасности покрыла кровом кротости и положила в долине смирения. Верую, что аще так до конца поживешь, обрящешь покой душе твоей, и приложатся тебе лета живота, дабы по сердцу ты могла угодить Господу.

Ко всему сему, т.е. к получению чистоты, смирения и к совершенной Богоугодной жизни, есть, говорю, дорога, лучшая для тебя и единственная, как я чаю, – безмолвие, частое уединение. Некто святой отец говорит: седи в келлии твоей, и та всему тебя научит. Все твои чувства, слова, намерения, желания, воздыхания, дела, заботы, кои излагаешь ты почасту в писаниях ко мне, суть от духа страха Божия, в тебе живущего, и от духа благочестия и от духа святого целомудрия и смирения.

Часто я тебе, о! чадо в Дусе Святе, часто пишу и глаголю сие слово: спасайся; думаю, что ты разумеешь оное слово: спасайся просто говорится, а разумеется так: спасайся от худых помыслов, от худых желаний, от худых слов; спасайся от худых дел, спасайся от ястия и пития многого, спасайся от нарушения поста, спасайся от нечистоты, спасайся от блуда, спасайся от татьбы, спасайся от рассеяния, спасайся от сребролюбия, спасайся от греховных игр, от карт, от маскарадов, плясок, танцев, спасайся от театров, спасайся от развратных книг еретических, спасайся от бесед злых и людей, спасайся от гордости, от тщеславия, от зависти, спасайся от хулы, от роскоши; спасайся в девстве, спасайся в посте, в молитве, спасайся терпением, милосердием, любовью к Богу и ближнему; спасайся правой верой, спасайся рукоделием и умерщвлением плоти, спасайся яко святые девы, жены, мужи и отроки малые; спасайся, будучи дочерью Церкви Святой Восточной, спасайся в миру, в монастыре, или где Господь положил тебе обитать; спасайся от рождения и до смерти на всякое лето, на всяк день и на всяк час. Ибо кто тридесять лет жил в девстве сохранно, тот тридесять лет спасался, и кто в тридесять первый впал в любодеяние, тот не спасся в один год, от чего в тридесять спасся. Спасайся, имея всегда Господа перед собою, спасайся, помня последняя твоя; спасайся, говорю, освятись, оживись, живи и успевай, вкушая Тело Христово и святую Кровь; паче всякого учения, паче всяких доблестей, можно сказать, хранение, жизнь всяких добродетелей, живот жизни, души, – Святое Причащение; Христа Господа всяк дух и все боится, а когда Христос Своей благодатью в тебе будет святым Телом и Кровию и Духом, то не тебя, а Христа в тебе всякая нечистая сила убоится; не ты тогда живешь, а Христос в тебе живет, не твоя сила и не твои труды тебя хранят и спасают, а Христос Господь.

Твои частые писания ко мне потому приятны и нужны, что я в них вижу, как ты успеваешь в духовной жизни. Возмогай о Господе, чадо мое, спасайся о Христе Иисусе от всего греховного, спасая душу твою во всей чистоте и всякой Святыне.

Мир тебе от Господа, спасайся благодатью Христовою.

Аминь.

(29 ноября 1822 года)⁸¹.

О! чадо⁸², спасайся в чистоте; ведай, что святая чистота ненавидит брашен и питий многих, богатых, роскошных, а особенно запрещенных и неблагословенных. Есть животные чистые и нечистые: не вкушай чрева ради нечистых животных: нечист бо есть всяк похоти ради. В посты осквернение равно также есть нечистота; чистота ненавидит добролюбия телесного, плотского, к прелести, к греху служащего, и разного украшения. О чем скажу тебе не от святых отец, но к большему стыду нашему реку от писания язычников неверных: Тиверий (пишет Дион, кн. 57) запретил, дабы никто в одеждах шелковых не ходил в столь большом государстве, в Риме, которое от всей вселенной доходы получало: не попускал того излишества, зная, что на иные нужды в доме всякого расходы потребны суть. А у нас, о! чадо, в царстве, помысли, иные не токмо ныне рабов, но и колесницы и коней шелками покрывают; домы же и имения домашние разоряются. Нищии и подданники находятся такие, кои глад разграбления и наготу терпят. Бояться подобает великого пременения и казни, ради сей безумной гордости нашей в добролюбии телесном и ризном украшении, крайне излишнем. Чистота всего этого ненавидит ради следствия греховного, могущего оттого произойти. Чистота есть обуздание и удержание очам и все тело ведет от тьмы во свет.

Чистота удерживает и порабощает тело духу и к небесным благам скоро течет. Чистота есть родительница любви и Ангельское жилище. Чистота имеет сердце чисто, гортань сладку, лицо светло, о Христе – невинно радостна, весела, приятна и кротка лицом. Чистота человеков с Ангелами совселяет и ликовать и радоваться сотворяет. Чистота Боголюбивого, прекрасного Иосифа вознесла на земле чужой, чтобы и продавших его братий искупить. Чистота Христова исполнена благодати, помазания и разума. Чистота есть пристанище, волнами не обуреваемое, и исполнена мирного утешения. Чистота есть небесный смысл и святым проповедание. Чистота радости творит сердцу, кое стяжало ее, и душу претворяет в небесные сущие радости духовные, и всякие скорби отгоняет. Чистота ненавидит зло, прилепляется же к единому добру Божию. Чистота страсти искореняет и безстрастие сотворяет. Чистота праведных просвещает и скоро течет к венцу вышняго звания о Господе. Чистота есть бремя легкое, водами непотопляемое, есть богатство сокровенное души человеческой. Чистота есть стяжание доброе и зверьми адскими несквернимое. Чистота в руках лености не имеет и изнеможение прогоняет. Чистота есть колесница небесная, стяжавшего ее она возводит на высоту. Чистота, пребывая в душах кротких и смиренных, и сих Божиими человеками сотворяет. Чистота процветает, яко цвет посреде души и тела, и весь дом внутренний исполняется благоухания. Чистота есть Предтеча и совсельник Святаго Духа. Чистота Бога любит, обетования Его приемлет и всем человекам благодать обретает. Сию возлюбил прекрасный Иосиф; сию в себе носил Иоанн Предтеча; с нею вознесся на небо Илия Пророк; сея храм и престол есть Пресвятая Дева Богородица; сея чистоты Творец и Вместитель, образ, путь, совершенство, Небесный Жених душ и телес наших, Господь наш Иисус Христос. Сию чистоту возлюбили святые, сию возлюбил девственник Иоанн Богослов, и того ради на персях Спаса своего сподобился возлещи. А сему подражая, паче Богу угодити, во след Христу Богу идя, спаслись и прославились тьмы тем рабов и рабынь святых: такова св. Евпраксия девица, таковы девицы св. Екатерина и Варвара великомученицы. Святая чистота не токмо есть и быть может в приснодевствующих, но и в покаявшихся добре стяжавается.

О! чистота, супружница девства, жизнь и бытие целомудрия, цвет небесный, кто тя не ублажит, кто тя не возлюбит? И у самых варваров и неверных скверных язычников ты паче всех чтима была. Что тебя нареку, о! сокровище драгое? Рай еси ты сладости внутренней, внутренний мир, красота Ангельская, ладия, не могущая среди самого бурного моря бед потопиться. О! чистота, ты пища души моей, ты веселие сердца моего, ты увеселение очам моим, ты сладость слуху моему, паче меда и сотов сладки устам моим и самые твои словеса; ты крылие к небесам, ты лествица к Царствию, ты крепость святых, ты храм святой внутренний, ты кадило невидимое, но всегда благоухающее, ты драгий бисер духовный, ты камень светлости и драгости, ты стяжание некрадомое, ты Божие добро, ты Христово чадо, ты невеста святых. Что тя нареку, о! святая чистота! Нет слов, нет чувств, нет разума, и всего меня не достанет описать, что еси ты, святая чистота. Знают те тебя, кои, до конца сохранив тебя в себе, с тобою переселились в горние селения. О! чадо, если бы в полноте всей чистоту мы стяжали, истаяло бы сердце наше пред Господом; и о! как бы возрадовался дух наш о Бозе Спасе нашем! Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша. Ей Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего! Вот, чадо, чистота святая какова есть: спасайся в ней, мир тебе от Господа буди, в пути чистоты Господь да поможет тебе в ней благодатью Своею до конца.

Радуйся! 9 декабря 1822 года⁸³

Знай и помни, что Господь тебя ныне поставил на таком пути, который, по мнению святых отец, царский, – путь средний и легкий.

1. Ты живешь, хотя и в миру, но Господь обитает и кроме пустыни: святый Царь Давид, святая Анна, мать святого пророка Самуила, Иудифь, святые жены-мироносицы, святая Пульхерия, Екатерина и Варвара великомученицы, праведная Елисавета и многие другие жили в миру, и многие из них, яко же и ты, были в чести, благородстве и величии, но мир, честь, богатство и господство им спастись не препятствовали, а, кажется, и единой причиной было это все их спасения и славы Небесной. Святой Даниил пророк был в плену пред лицом нечестивого царя, при столе, и власть имел; Иов был великий господин, и на гноище был, – но Господь помог им угодить Ему и жить свято; так и ты живи добре, и не спеши бежать в пустыню и в монастырь: беды и в пустынях, якоже и во градах; а помолись, потерпи, и что со временем Господь на сердце тебе вложит, то и будет в тебе постоянно и непреложно, и все то будет праведно, законно, тебе сносно, возможно, – все это, в свое время, да поможет Господь Бог начать, продолжать и совершить. Не спеши ныне в земной сей монастырь, о! сладчайшее мое чадо в Духе, не спеши, но помни, что немалое горе есть ныне и в монастырях: грех куда не проник? И в сем раю бывает познание зла среди добра. Сего тебе желаю, молюсь, да благодать Божия будет с тобою навсегда; а когда все сие будет, то и спасение вечное с тобою будет.

Чадо! Не одно пустыннолюбие святое, доброе спасает, а добрые и святые дела нас спасают. Адам согрешил в раю, прогневал Господа; а Иов и на гноище угодил Богу, приклоня к себе Его милость, прославился в роды родов. Чадо! не платье, не звание, не монашество полезно, но благочестие полезно всякого рода людям, во всяком месте и навсегда. Буди ты благочестива, боголюбива, кротка и смиренна, невеста и раба Христова, верная, послушная, сияй милостью, дыши ко всем любовью, зри человеколюбно, глаголи благая, тогда не токмо посетит тебя Господь в Церкви Святой Своей, но и ты сама будешь Ему, Создателю, церковь словесная и умная, в ней же Господь благодатию и жити благоволит. Не рука человека тогда, а десница Господня освятит твой временный храм, и ты тогда выну соделаешися свят храм Господу.

Господу содействующу, ты девица чистая, по плоти непорочная, а по сердцу, втайне, совершенство девственное – зрит и ценит и знает Един Господь. Мы же попечемся крепко о нашей внешности, и что по душе и по сердцу возможно, а дух прав, сердце чисто и все тайное совершенство, внутреннейшая наша предоставим Святому Духу Утешителю, Господу нашему. Просим, да приидет и вселится в нас, а с Тем всякая правда и святыня будет в нас.

Ты свободна, ты едина, в свободе по воле, помаленьку, не по обязанности, яко инокине, а яко рабе Христовой – по усердию всегда все делать, угождать, и легко и добро зело: разумные люди, имея силу и крепость телесную, как я видал, тяжести берут, подъемлют и носят не по силам, а умеренно и по частям. Я видел человека сильного, который мог поднимать много пудов, и мог нести бревно великое, тяжесть многую быстро переносить с места на место, но, по благоразумию своему, хотя он и более других тяжесть носил, но, смотря по силам своим, не много носил, ибо он говорил: если я буду носить по силе моей великие тяжести, то скорее истощатся мои силы, хотя я и скорее тяжести буду переносить; а понемногу нося, я долее буду переносить тяжести и долее силы мои протянутся, не истощатся, и я буду способен носить всякую тяжесть. Так и в деле спасения и в жизни духовной подобное случается; а следовательно, подобным образом и поступать следует. Велика тяжесть монашеская, хотя невидима, нетелесна: велик сей Ангельский образ, но велики и подвиги. Могий вместити, да вместит. Знаю, что ты того хочешь, ищешь, горишь к тому непрестанным усердием, добро дело сие, но (потерпи)⁸⁴ и молись Господу, да будет Его святая воля во всем над тобою в свое время.

Буди⁸⁵ нища духом, стяжавая смирение Христово и последуя Христу. Ты уже хитон власяный носишь и сие есть средство и знамение твоего спасения: сим благоугождается Бог, сие бо приятно Господу, полезно, что ты, чадо, плоть свою столь нежную, доселе кроме покоя, утешения, крайнего любления и содержания во всей мягкости, ничего не познавшую, плоть твою так, Христа ради, содержишь, что для других снаружи носишь мягкие и драгие одеяния, а втайне – жестокие и острые одеяния: добро есть сие, токмо береги рабу⁸⁶: пока еще в миру будешь жить, смиряй и не убивай ее: не ласкай ее много, но и не мучи, не угождай ей, и не сократи ее служения Господу на пути спасения.

Благодари Господа, что Он дал тебе наставника и людей, хотя простых, но благочестивых и добрых; не в учении и мудрости добро и царствие, но в Дусе Святе и силе.

Благодари Господа, что Он помог тебе уже престать от сквернения, кое состоит в нарушении святых постов, среды и пятка, и дал тебе воздержание посильное.

Хвали Бога, что Он тебя удалил от злых бесед, и ядом мира, греха и нечестия сатана не успел еще отравить твое сердце девственное, непорочное и чистое.

Поклонись сему Царю и Создателю, что сподобил тебя слышать слово и дело спасения от уст хотя и недостойного, но верного служителя Христова, и с ними быти един дух в Бозе.

Слава Богу, что тебе дал ревность по благочестию, и вдохнул в тебя усердие читать писания Духа Святаго, отеческие, и хранить предания и уставы отеческие.

С радостными слезами припадай, молясь ко Господу, да тебя, девицу непорочную, во всей святости до гроба сохранит Своей благодатью, да будет воля Отца Небесного, и да спасет тебя, помилует и Царствия Своего Небесного сподобит со святыми.

Хваля Господа, молясь и благодаря, и смирясь, пребуди в чтении книг отеческих и церковных, а новейшего духа издания, как-то блядивого Штиллинга, Гион, безумной прелестницы, и других, тебе ведомых, беги как диавольских. В них яд тайно сокрыт, и погибель вечная.

Дабы Христос был в тебе благодатью Своей, дабы храм твой, телесный и душевный, и дух твой освятил Господь Бог, чаще Святых Таин приобщайся, и очищай совесть; яждь Тело Христово и пий Кровь Его, да освятится твое тело и да освятится твоя кровь, и Дух Утешитель, (Дух правый)⁸⁷, вселится в тебя; вся угодная и святая дела Христова творя, люби Единаго Господа всем сердцем и всею душою, и всею мыслью твоею, и всею крепостью твоею, и всем помышлением твоим; работай Ему со страхом, помни последняя твоя: смерть, суд, ад и Царствие Небесное. Сего тебе прошу от Господа: Господь с тобою, спасая, спаси твою душу, мир мног буди тебе!

16 декабря 1822 года»

Пишешь ты в послании твоем так: «Воистину мы не знаем ни дня, ни часа, в который Господь нас потребует. Отче! Помолись о твоем чаде, чтобы оно кончило жизнь свою в мире и покаянии: страшусь умереть нечаянно. Господи, прости и помилуй меня, грешную».

Таковыми и подобными чувствами и другими святыми желаниями, словами и намерениями, как я читаю, всегда наполнены твои послания ко мне. Благодарю Создателя Бога, что Он вразумляет тебя искать любовно пути истинного и учиться оправданиям Его, когда я со дня на день и час от часу вижу, что Господь, непорочно соблюдая твое девственное целомудрие, вместо любви страстной, Духом Своим благим разжигает во утробе твоей от ревности и усердия ко всему святому; когда Господь, соблюдая тебя в звании твоем, ведет тебя путем тесным, и такую внедрил в тебя любовь чистую по Бозе, что уже ты, оставив всякое мудрование и угождение плоти, испытуешь жития и подвиги всех святых и праведных, дабы избрать для себя из них что-нибудь в пример подражания: мне все то о тебе возвещает едино доброе. Я верую Господу, что Он тебя, чадо, не оставит, токмо ты Его не оставляй, Он тебя не отвратится, токмо ты Его не отвратись, Он тебя будет любить, токмо ты люби Его. Притом хотя ты для своего спасения все полезное испытуешь, но всякому полезнее всего в деле спасения есть память смертная, – что ты уже и содержишь, как я вижу из твоих слов вышесказанных, знай, что не умрешь ты нечаянно, да и не бойся того. Господь тебя помилует, токмо сие содержи всегда в сердце твоем.

Помни последняя твоя. Я знаю то довольно, что многие желают, чтобы я о таких вещах никогда не вспоминал, а выбирал бы всегда веселейшие и приятнейшие вещи, но я знаю, что ты, яко раба Христова, со сладостью приемлешь сие горькое лекарство против душевных болезней, знаю, что душа твоя всякую истину и правду любит. Тем неприятно сие мое наставление, кои прикованы к миру и его утехам, а твоя душа ищет Господа, твое сердце не привязано к тлению земному, а готово к Богу, Того единого любит, Того единого ищет, Того желает: тебе не будет противно мое послание о том, что есть последнее, о чем каждый должен помышлять: кая польза нам говорить о том, что совсем не надлежит до нас, и пропускать без внимания то, чего нам со временем никак миновать нельзя? Звездочет некто, идя дорогой своей, прилежно смотрел, примечая, движение звезд, по обычаю своему. Так он углубился в том своей мыслью, что и не увидел, что на яму нашел и упал в нее. Увидела то одна жена и, смеясь, ему сказала: о! философе, философе, смотри лучше, куда стопы ног полагать тебе надобно, а не звезды считай. Подобны сему философу и подобного посмеяния достойны те, которые, находясь на многобедственном и исполненном безчисленных запинаний пути жития сего, рассуждают о другом чем-нибудь, а о том забывают, каким путем и куда всем идти подобает, и что на сем пути приключиться может: идя таким путем, люди скоро в ров погибели впадают. Нет разумнее того человека, который рассуждает предлежащее и предусматривает будущее. Говорить же кому-нибудь: «Я не чаял того-то, я не ожидал, а мне случилось» – безумно есть. Так надлежит судить о последнем нашем, которое непременно с нами случится.

Помни последняя твоя. Конечно ты, чадо, ведаешь, о чем таком последнем здесь Премудрый Иисус, сын Сирахов глаголет. Помнишь ли ты, что, изгоняя праотца нашего из рая, вещал ему Бог? Когда не умел ты пользоваться Моей милостью, пойди сам, трудись, снедай в поте лица хлеб твой; да знай, что сего тебе не будет навек; ты земля и в землю пойдешь. Итак, вот едино последнее всякого человека – смерть, за оною последует суд Божий, на который всем нам непременно явиться подобает; по суду – или вечное блаженство, или ад нескончаемый последует, кто чего будет достоин.

Остановимся больше на первом рассуждении о смерти, как на преддверии других, и помыслим: ежели бы сей час пришел к нам какой Пророк, или Ангел, и сказал что один из вас, некто, скоро умрет, то не все ли бы мы вскочили, с трепетом начали бы говорить к нему, как некогда апостолы ко Христу: не я ли? не я ли, Господи? Правда, впрочем, мог бы всякий из нас тогда еще льстить себя в таком случае, что может быть иной умрет, а не он; когда же на всех уже вообще одна мысль и один приговор произнесен, когда всякому человеку надлежит единожды умрети, потом же суд, то уже конечно не можно ласкать себя той надеждой, авось либо не я умру, авось либо жив буду: вси умрем, вси един за другим пойдем в недра земли; вси мы оставим мир. О! коль часто, очень часто, нечаянно постигает нас смерть, – я не хочу на то древние примеры приводить, повседневно бывают свои.

Но скажет кто-нибудь: что пользы о том помышлять и беспокоиться много, чего миновать не можно? Ей, весьма много.

1. Имея⁸⁸ всегда смерть пред очами нашими, мы можем к ней привыкнуть так, что она не токмо не страшна нам будет, но еще и сладка, как сон, который не что иное, как образ смерти. Не опасен нам сон потому, что мы уже привыкли к нему, всяк день видясь с ним: и ежедневный сон, столь частый и необходимый, есть глас, на деле нас вразумляющий и нам напоминающий часто и ежедневно о смертном сне в ложище могилы. Скажу тебе о св. Павле, Давиде и других праведных, скажу тебе то, что они, как на пир некий вожделенный, к исходу души готовились: дивно ли, что во святых и боголюбезных мужах такое действие производит всегдашняя память смерти, когда уже и в неверующих в Бога то же действует? Некто писатель сравнивает смерть с василиском змием: василиск, как известно, вредителен тогда только человеку, когда он усмотрит человека прежде, нежели человек его; буде же человек предупредит и усмотрит василиска, то никогда оный василиск вреда ему не наносит, но еще сам оттого умирает; так и смерть не страшна и не губительна тем, которые предусматривают ее наперед; но которых она находит не помышляющими о ней, тем токмо вредит; а кто помышляет о смерти, тот и готовится к ней, добре житие имея и подвизался о Христе. Писание говорит: о! смерть, коль ты горька мужу покоющемуся, т.е. не помышляющему об исходе своем от мира.

2. Полезно человеку в незабвенной памяти обносить последняя своя; поскольку как будет обносить в памяти сия, то конечно не захочет столько пещися и безпокоиться о благах мира сего. Скажи мне, о! чадо, как бы восхотели великое собирать богатство, или как бы мы стали снискивать себе пред другими преимущества, ежели бы на всякую минуту готовились ко исходу от жития сего и рассуждали, что ничего мы в мир сей не внесли, ничего и не вынесем.

Не сказали ли бы и мы в таком случае: «Что нам во множестве злата, что в великолепии славы, когда умираем и яко вода разливаемся». Ежели бы в нас сия память смерти всегда пребывала! Блаженный Иероним говорит: что легко тот вся презирает, кто всегда о смерти своей помышляет. Но беда та, что редко человек, будучи еще здоров и в силах, приходит к должному такому размышлению о смерти. Некогда царь Ксеркс, безчисленную собрав армию, прежде похода вознамерился осмотреть оную, и ради того взошел он на высокую гору, чтобы с верха горы оной лучше мог оное множество глазами окинуть, и заплакал, горько рыдая. «О чем ты, царь, плачешь? – спросили царедворцы предстоящие. – С сим войском можно не токмо Грецию, но и всю вселенную завоевать». «Не о том плачу, – сказал Ксеркс, – но о том, что все сие множество через сто лет умрет, хотя бы я и не воевал: смерть ни единого не оставит на земле живым». О! хорошо ты, Ксеркс, о бедности общей рода человеческого плачешь; но я тебе скажу вот что еще: почто же не плачешь о самом себе, Ксеркс, а плачешь о людях? Для чего не рассуждаешь, что ты, может быть, еще и половины того не доживешь? О! когда бы ты рассудил, то прежде, я уверен, чтоб ты толико народа безпокоить, копать горы, моря мостить, и другие безумства заводить, не помыслил. Хорошо памятовать смерть и пресекать прежде те затеи и суеты до смерти, кои смерть и не хотя пресечет.

Такая большая польза человеку от памятования о последней участи своей есть та, что не токмо оное памятование презирать все в мире сем научит его, но и ни в какой впасть порок ему не попустит; ибо веруем мы, что еще страшное испытание настоит всякому человеку по смерти его, за коим или награждение жизнью вечной, или осуждение в погибель вечную каждому по заслугам последует: возможно ли, скажите сами, чтоб кто, все сие непрестанно содержа во уме своем, пал в какое беззаконие? Возможно ли, говорю, чтоб помышляя о смерти, человек в то самое время восхотел клеветать на своего брата, или грабить добро ближнего, или разжигаться блудодейственным огнем? Что ж, когда еще вообразит кто к тому в уме своем лютость геенского оного пламени, в котором за всякий минутный⁸⁹ грех страдать ему следует вовеки, то еще не паче ли убоится он пуститься на какое-либо злое дело? Для того то и Святое Писание говорит: помни последняя твоя, и во веки не согрешишь. Помысли, о! чадо, Христолюбивая девица, дочь моя в Дусе Святе, помысли, говорю, о мудрая и кроткая душа христианская! Откуда в нас толикие свары, раздоры, междоусобия, брани и деннонощные происки о погибели друг друга? Откуда клеветы, злословия и тщания о искоренении дороги к его благополучию? Откуда грабежи, обиды, насилия и убийства? Откуда неправда в судиях, сребролюбие в богатых, распутное житие в благородных, наконец, откуда сие, что мы живем как смертные, а похотствуем, грешим, пьем, едим, а иные пьянствуют, блудодействуют, сквернятся и развращаются, как бы безсмертные? Откуда то, что мы не памятуем о смерти, не помышляем о Страшном суде Божием и о грядущем на грешников мучении? О! когда бы мы рассуждали, что все здесь не наше, все ненадолго, когда бы мы памятовали, что были мы, что теперь, и что еще будем, конечно скоро бы усмирились в уме нашем замыслы гордыни, утихло бы вовсе пенящееся море злого похотения внутри нас, и всегда бы корабль спасения нашего, не разбиваясь нимало о помянутые бедственные камни, прямо плыл к блаженной пристани жизни и славы вечной.

Сие провидя разумным оком совершенно древние святые отцы наши, преподобные и ангелоподобные девы, и праведные жены, чего не делали, чтобы не выходила из памяти их смерть с последующими ей обстоятельствами! Иной ходил ежедневно на гробища и, переворачивая там сухие кости, себе говорил: памятуй, что другому сего дня, а завтра то тебе будет; иной заранее гроб делал себе, но не велел доделывать совсем, а между тем приказывал мастерам приходить и говорить сии слова: Господине, гроб твой еще не доделан, прикажи, да доделаем.

Помни же, о святая душа, и ты, последняя твоя, и во веки не согрешишь, благодатию Христовою милуема; изобрази на уме, сердце и всюду на вещах, ежели можно, сии слова еще к тому: суета суетствий и всяческая суета. Не миновать нам дороги смертной: житие наше сие есть непрестанное шествие и приближение к смерти, ей-ей, все останется, о! чадо, и ничего не возьмем, кроме дел, с коими предстанем пред грозного Судию и Господа на суд и получим или мзду или наказание. Радуюсь, что ты не токмо содержать тщишися память смерти в сердце, но о том и пишешь. Помози тебе Господь Своею благодатию, Христос с тобою, Христос посреде нас есть и будет, мир тебе.

Утешайся, радуйся, подвизайся, спасайся: благодать с духом твоим буди! Не забывай и меня в твоих молитвах; поминай и мое недостоинство, помолись и о мне, и пребуди верна Господу до конца и получишь венец правды и встретишь жениха Христа, яко мудрая дева, со светильником возженным и зело светлым, который стяжи в душе твоей добрыми делами и житием во всякой святыне и правде, ныне и присно и во веки внити в чертог некончаемыя радости Святыя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа.

Аминь.

23 декабря 1822 г.