высокопреосвященный Евгений, архиепископ Верейский
Таинство Покаяния: богословские аспекты

Пока­я­ние: содер­жа­ние поня­тия

Слово «пока­я­ние» про­ис­хо­дит от гла­гола, исход­ное зна­че­ние кото­рого «пони­маю впо­след­ствии, изме­няю свое мнение». В Ветхом Завете соот­вет­ству­ю­щее слово про­ис­хо­дит от еврей­ского гла­гола, озна­ча­ю­щего «воз­вра­щаться», т. е. отка­заться от греха и устре­миться к Богу (ср.: Иер.18:11). В Новом Завете термин сохра­няет зна­че­ние нрав­ствен­ного воз­вра­ще­ния. Но в духе ново­за­вет­ного учения пока­я­ние ока­зы­ва­ется уже необ­хо­ди­мым усло­вием для дости­же­ния Цар­ствия Божия: «Покай­тесь, ибо при­бли­зи­лось Цар­ство Небес­ное» (Мф.4:17). В свя­то­оте­че­ской пись­мен­но­сти появ­ля­ется целая гамма тол­ко­ва­ний и вза­и­мо­до­пол­ня­ю­щих опре­де­ле­ний поня­тия «пока­я­ние». Согласно Кли­менту Алек­сан­дрий­скому, пока­я­ние — это исце­ле­ние1, согласно прп. Иоанну Лествич­нику, оно — «при­ми­ре­ние с Богом», «созна­тель­ное очи­ще­ние», «доб­ро­воль­ное пре­тер­пе­ва­ние всех скор­бей»2, согласно прп. Симеону Новому Бого­слову — «созна­тель­ная борьба с самим собой»3. В бого­слов­ских кате­го­риях, выра­бо­тан­ных в сред­не­ви­зан­тий­ской пат­ри­стике, пока­я­ние каса­ется не при­род­ной «воли», а «жела­ния, выбора, про­из­во­ле­ния»; не самой «при­роды», а «спо­со­бов» или «обра­зов» ее бытия. Прп. Максим Испо­вед­ник писал: «Достой­ные пока­я­ния пове­лел ему сотво­рить плоды. То есть изме­нить внеш­ние образы согласно скры­тому рас­по­ло­же­нию сердца»4.

Таково вообще зна­че­ние слова «пока­я­ние». Но в сакра­мен­то­ло­гии под Пока­я­нием как назва­нием таин­ства под­ра­зу­ме­ва­ется особое цер­ков­ное дей­ствие — испо­ведь греш­ника и совер­ше­ние опре­де­лен­ного чина свя­щен­но­слу­жи­те­лем. Так, блж. Симеон Солун­ский писал, что Пока­я­ние — это «одно из таинств»5.

Опре­де­ле­ния

В соот­вет­ствии с загла­вием, в насто­я­щем докладе будут затро­нуты именно бого­слов­ские аспекты таин­ства Пока­я­ния. Суще­ствует мно­же­ство спе­ци­аль­ных вопро­сов, каса­ю­щихся исто­ри­че­ского ста­нов­ле­ния совре­мен­ного чино­по­сле­до­ва­ния этого таин­ства, его свя­то­оте­че­ских тол­ко­ва­ний, допол­ня­ю­щих и обо­га­ща­ю­щих одно другое, а также кано­ни­че­ских аспек­тов (вклю­чая слож­ный вопрос о пока­ян­ной дис­ци­плине), — но все это пред­по­ла­га­ется отра­зить в отдель­ных сооб­ще­ниях, нас же в данном случае инте­ре­сует док­три­наль­ная сто­рона темы.

Тра­ди­ци­онно таин­ство Пока­я­ния рас­смат­ри­ва­ется как одно из семи таинств Церкви. Напом­ним его крат­кие опре­де­ле­ния:

«Пока­я­ние есть таин­ство, в кото­ром испо­ве­ду­ю­щий грехи свои, при види­мом изъ­яв­ле­нии про­ще­ния от свя­щен­ника, неви­димо раз­ре­ша­ется от грехов Самим Гос­по­дом Иису­сом Хри­стом»16.

«Таин­ство Пока­я­ния есть Бого­учре­жден­ный обычай, в нем Бог через иерея про­щает совер­шен­ные после Кре­ще­ния тем, кто искренно кается и испо­ве­дает их свя­щен­нику»7.

Струк­тура таин­ства

Рас­смот­рим состав­ля­ю­щие эле­менты таин­ства Пока­я­ния. В дог­ма­ти­че­ских бого­слов­ских систе­мах было при­нято отдельно рас­смат­ри­вать т. н. неви­ди­мую и види­мую сто­роны таинств. В Пока­я­нии т. н. неви­ди­мая сто­рона таин­ства вклю­чает, с одной сто­роны, рас­ка­я­ние хри­сти­а­нина в своих грехах, а с другой — про­ще­ние этих грехов Богом. Види­мая же сто­рона состоит, во-первых, в устном испо­ве­да­нии грехов перед свя­щен­ни­ком и, во-вторых, в раз­ре­ше­нии грехов каю­ще­гося со сто­роны свя­щен­ника.

Поэтому схе­ма­ти­че­ски струк­туру таин­ства можно пред­ста­вить сле­ду­ю­щим обра­зом:

(1) Рас­ка­я­ние — (2) Испо­ве­да­ние — (3) Раз­ре­ше­ние — (4) Про­ще­ние.

Оста­но­вимся подроб­нее на каждом из этих пунк­тов.

  1. Прежде всего, Пока­я­ние как таин­ство сле­дует отли­чать от пока­я­ния в широ­ком смысле, то есть того посто­ян­ного пока­ян­ного настро­е­ния, сожа­ле­ния о совер­ша­е­мых грехах, кото­рое должно сопро­вож­дать хри­сти­а­нина всегда. Уча­стие в таин­стве Пока­я­ния явля­ется особым поступ­ком и особым собы­тием на духов­ном пути члена Церкви. Под­го­товка к таин­ству вклю­чает испы­та­ние сове­сти и созна­тель­ное осуж­де­ние хри­сти­а­ни­ном своих гре­хов­ных деяний, совер­шен­ных словом, делом или помыш­ле­нием.
  2. В то же время для совер­ше­ния таин­ства недо­ста­точно внут­рен­него сожа­ле­ния и рас­ка­я­ния: таин­ство пред­по­ла­гает устное испо­ве­да­ние грехов перед испо­ве­ду­ю­щим свя­щен­но­слу­жи­те­лем. В таин­стве Пока­я­ния чело­век участ­вует как душой, так и телом, как серд­цем, так и устами, то есть всем своим суще­ством. Грехи должны быть названы. Ибо если чело­век вслух име­нует грехом нечто, им совер­шен­ное, тем самым он уже отвер­гает грех. И все же одного только пере­чис­ле­ния грехов также недо­ста­точно: испо­ведь должна быть соеди­нена с искрен­ним рас­ка­я­нием, а также с верой и надеж­ной на милость Божию.
  3. Раз­ре­ше­ние от грехов совер­шает испо­ве­ду­ю­щий свя­щен­ник. Оно совер­ша­ется через молитвы, про­из­но­си­мые, согласно Чину испо­веди, до и после соб­ственно испо­ве­да­ния грехов. В сла­вян­ском Чине испо­веди при­сут­ствует также особая раз­ре­ши­тель­ная молитва, кото­рой нет в гре­че­ском Евхо­ло­гии и кото­рая появи­лась в сла­вян­ских книгах только в XVII веке — сна­чала, в первой поло­вине XVII века, в неко­то­рых южно­рус­ских изда­ниях, а со второй поло­вины XVII века — также и в офи­ци­аль­ных мос­ков­ских. В этой молитве содер­жатся как просьба к Богу про­стить грехи каю­ще­муся, так и слова свя­щен­ника, про­из­но­си­мые им от пер­вого лица: «Аз, недо­стой­ный иерей, вла­стию Его [то есть Гос­пода и Бога нашего Иисуса Христа] мне данною, прощаю и раз­ре­шаю тя от всех грехов твоих, во Имя Отца, и Сына, и Свя­таго Духа. Аминь».
  4. Но про­щает грехи каю­ще­муся Сам Бого­че­ло­век и Гос­подь Иисус Хри­стос. Об этом свя­щен­ник напо­ми­нает перед испо­ве­дью: пока­я­ние неви­димо при­ни­мает Сам Хри­стос («Се, чадо, Хри­стос неви­димо стоит, при­емля испо­ве­да­ние твое»), а свя­щен­ник есть только сви­де­тель («аз же точию сви­де­тель есмь, да сви­де­тель­ствую пред Ним вся, елика речеши мне»).

Таким обра­зом, таин­ство Пока­я­ния имеет целью удо­сто­ве­рить как искрен­нее рас­ка­я­ние хри­сти­а­нина в совер­шен­ных им грехах, так и непре­лож­ность про­ще­ния, даро­ван­ного каю­ще­муся Самим Богом. Рас­ка­я­ние явля­ется доста­точ­ным усло­вием для при­ня­тия про­ще­ния от Бога.

Бого­слов­ские аспекты

Теперь обра­тимся к основ­ным бого­слов­ским аспек­там таин­ства.

Необ­хо­ди­мость таин­ства Пока­я­ния

В таин­стве Кре­ще­ния, кото­рое явля­ется таин­ством вступ­ле­ния в Цер­ковь, дару­ется полное про­ще­ние всех грехов. Однако Кре­ще­ние не уни­что­жает гре­хов­ную повре­жден­ность чело­ве­че­ской при­роды, а потому и после Кре­ще­ния чело­век про­дол­жает совер­шать грехи, кото­рые отчуж­дают его от Бога и пути спа­се­ния, то есть от цер­ков­ного обще­ния. Поэтому в Церкви суще­ствует необ­хо­ди­мость осо­бого таин­ства для очи­ще­ния чело­века от посто­янно совер­ша­е­мых им грехов. По этой при­чине таин­ство Пока­я­ния име­ну­ется «Вторым Кре­ще­нием», или «Кре­ще­нием сле­зами», а также Таин­ством при­ми­ре­ния — при­ми­ре­ния с Богом и Его Цер­ко­вью.

Про­ще­ние грехов через Цер­ковь

Таин­ство Пока­я­ния явля­ется таин­ством осво­бож­де­ния чело­века от гре­хов­ного плена и воз­вра­ще­ния в состо­я­ние оправ­дан­но­сти и Бого­усы­нов­ле­ния.

О необ­хо­ди­мо­сти про­ще­ния грехов как осо­бого деяния гово­рил Сам Гос­подь Иисус Хри­стос во время Своего зем­ного слу­же­ния. Более того, Он запо­ве­дал и пору­чил совер­шать про­ще­ние грехов Своим апо­сто­лам, дав им для этого особую власть:

«Истинно говорю вам: что вы свя­жете на земле, то будет свя­зано на небе; и что раз­ре­шите на земле, то будет раз­ре­шено на небе» (Мф.18:18).

Также и после Своего вос­кре­се­ния из мерт­вых, явив­шись Две­на­дцати, Гос­подь сказал им:

«Мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посы­лаю вас. Сказав это, дунул, и гово­рит им: при­мите Духа Свя­таго. Кому про­стите грехи, тому про­стятся; на ком оста­вите, на том оста­нутся» (Ин.20:21–23).

В клас­си­че­ских дог­ма­ти­че­ских систе­мах именно эти два еван­гель­ских рече­ния счи­та­ются уста­нов­ле­нием таин­ства Пока­я­ния.

Власть «вязать и решить», о кото­рой гово­рится в Еван­ге­лии, дана апо­сто­лам не каж­дому инди­ви­ду­ально, но всем вместе — во-первых, как пред­став­ля­ю­щим пер­во­на­чаль­ную Цер­ковь и, во-вторых, как осно­ва­те­лям и пред­сто­я­те­лям мест­ных Церк­вей. Об этом сви­де­тель­ствуют слова Гос­пода Иисуса Христа, ска­зан­ные пер­во­вер­хов­ному апо­столу Петру, главе Две­на­дцати:

«Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Цер­ковь Мою, и врата ада не одо­леют ее; и дам тебе ключи Цар­ства Небес­ного: и что свя­жешь на земле, то будет свя­зано на небе­сах, и что раз­ре­шишь на земле, то будет раз­ре­шено на небе­сах» (Мф. 16:19–20).

Апо­стол Петр здесь пред­стает как осно­ва­ние Церкви Хри­сто­вой, явля­ю­щей на земле Цар­ство Небес­ное. Соот­вет­ственно, все пре­ем­ники апо­стола Петра и других апо­сто­лов, то есть епи­скопы Церкви, вос­при­ни­мают эту власть «вязать и решить», дей­ствуя от имени Церкви как ее пред­сто­я­тели мест­ных Церк­вей.

С рас­про­стра­не­нием Церкви и умно­же­нием ее членов епи­скопы пере­дали право при­ни­мать пока­я­ние и раз­ре­шать каю­щихся от грехов также и пре­сви­те­рам, то есть руко­по­ло­жен­ным свя­щен­ни­кам, кото­рые совер­шают в Церкви бого­слу­же­ния и все таин­ства, кроме таин­ства Свя­щен­ства.

Таким обра­зом, в таин­стве Пока­я­ния пред­сто­я­тель (епи­скоп или пре­сви­тер) дей­ствует по пору­че­нию Самого Христа, Главы Церкви, сви­де­тель­ствуя об искрен­но­сти пока­я­ния, при­но­си­мого хри­сти­а­ни­ном, и при­ми­ряя его с Богом и Цер­ко­вью. В част­но­сти, свя­щен­ник допус­кает испо­ве­ду­ю­щего свои грехи к цер­ков­ному обще­нию, то есть уча­стию в Евха­ри­стии. Итак, таин­ство Пока­я­ния — как и другие таин­ства — имеет своей целью уча­стие в Евха­ри­стии.

Таин­ство Пока­я­ния и Евха­ри­стия

Таин­ство Пока­я­ния при­но­сит не только про­ще­ние, но и исце­ле­ние, совер­ша­е­мое дей­ствием бла­го­дати Божией, и потому в нем про­ис­хо­дит также и освя­ще­ние чело­века. Посто­ян­ным источ­ни­ком пре­и­зобиль­ного освя­ще­ния через соеди­не­ние со Хри­стом явля­ется в Церкви Святая Евха­ри­стия. Таин­ство Пока­я­ния тесно свя­зано с Евха­ри­стией, поскольку упразд­няет грех как пре­пят­ствие для при­ня­тия Тела и Крови Хри­сто­вых.

В то же время при­ня­тие хри­сти­а­ни­ном Святых Таин, согласно вере Церкви, выра­жен­ной в литур­ги­че­ских текстах, совер­ша­ется во остав­ле­ние грехов и в жизнь вечную. Поэтому таин­ство Евха­ри­стии явля­ется для веру­ю­щего запе­чат­ле­нием пока­я­ния, при­не­сен­ного на испо­веди.

Однако само по себе уча­стие в таин­стве Пока­я­ния не явля­ется доста­точ­ным осно­ва­нием для того, чтобы при­сту­пить к Святым Тайнам. Совер­ше­ние тяжких грехов тре­бует иногда про­дол­жи­тель­ной под­го­товки к При­ча­ще­нию.

Про­ще­ние грехов и Домо­стро­и­тель­ство спа­се­ния

Все цер­ков­ные таин­ства имеют своим осно­ва­нием Домо­стро­и­тель­ство спа­се­ния, совер­шен­ное Гос­по­дом нашим Иису­сом Хри­стом, и совер­ша­ются с целью сооб­щать его плоды членам Церкви Хри­сто­вой.

Кровь Хри­стова — Кровь Нового Завета, изли­ян­ная на Кресте, — есть источ­ник про­ще­ния грехов, пода­ва­е­мого в таин­стве пока­я­ния, а также в других таин­ствах: в Кре­ще­нии, в Евха­ри­сти­че­ском соеди­не­нии со Хри­стом, в таин­стве Еле­освя­ще­ния.

Гос­подь даро­вал апо­сто­лам и их пре­ем­ни­кам в Церкви власть про­щать грехи, ибо Он доб­ро­вольно принес иску­пи­тель­ную жертву за чело­ве­че­ский род и совер­шил дело при­ми­ре­ния с Богом всех, кто стре­мится к спа­се­нию и обре­те­нию вечной жизни.

Пока­я­ние и духов­ное руко­вод­ство

Когда мы гово­рим именно о таин­стве Пока­я­ния, сле­дует иметь в виду также и сле­ду­ю­щее. После при­ня­тия испо­веди и раз­ре­ше­ния от грехов свя­щен­ник может накла­ды­вать на каю­ще­гося епи­ти­мию. Однако епи­ти­мия как тако­вая не входит в состав таин­ства Пока­я­ния. Ибо, согласно пра­во­слав­ному пони­ма­нию, она явля­ется не нака­за­нием за совер­шен­ные грехи, а педа­го­ги­че­ским и испра­ви­тель­ным сред­ством, спо­соб­ству­ю­щим труду пока­я­ния и, соот­вет­ственно, осво­бож­де­нию чело­века от гре­хов­ных склон­но­стей, побуж­да­ю­щих его к повто­ре­нию греха.

В этой связи повто­рим: все, что каса­ется пока­ян­ной дис­ци­плины, отно­сится не к сакра­мен­то­ло­гии, а к сфере кано­ни­че­ского права.

Далее. Суще­ствует одно­вре­менно раз­ли­чие и связь между испо­ве­дью и духов­ным руко­вод­ством. Само по себе испо­ве­да­ние грехов как неотъ­ем­ле­мая часть таин­ства Пока­я­ния не пред­по­ла­гает духов­ных сове­тов и настав­ле­ний. В таин­стве свя­щен­ник должен прежде всего помочь каю­ще­муся выявить и глу­боко осо­знать свои грехи, чтобы очи­стить душу пока­я­нием, кото­рое с готов­но­стью при­ни­мает мило­серд­ный Гос­подь, по бла­го­дати дару­ю­щий про­ще­ние и духов­ное исце­ле­ние.

В то же время, духов­ник, име­ю­щий дело с непо­вто­ри­мой чело­ве­че­ской душой, при­зван не только отно­ситься к ней со вни­ма­нием и осто­рож­но­стью, но и осу­ществ­лять душе­по­пе­че­ние, руко­во­дить хри­сти­а­ни­ном на его духов­ном пути в Церкви. При этом сле­дует пом­нить, что само по себе духов­ное руко­вод­ство имеет вполне само­сто­я­тель­ное зна­че­ние и не огра­ни­чи­ва­ется при­ня­тием испо­веди.

Бого­слов­ские аспекты цер­ковно-прак­ти­че­ских вопро­сов

Здесь мы пере­хо­дим к цер­ковно-прак­ти­че­ским вопро­сам, свя­зан­ным с бого­сло­вием таин­ства Пока­я­ния.

Один из таких вопро­сов — вопрос о совер­ши­теле таин­ства пока­я­ния от лица Церкви. В Рус­ской Церкви право при­ни­мать испо­ведь имеет любой свя­щен­ник. В гре­че­ских Церк­вах испо­ведь при­ни­мают лишь особо назна­чен­ные и при­няв­шие спе­ци­аль­ную хиро­те­сию от архи­ерея духов­ники.

Иногда свя­щен­ника, при­ни­ма­ю­щего сакра­мен­таль­ную (то есть тай­но­со­вер­ши­тель­ную) испо­ведь, назы­вают учи­те­лем, врачом и судией. В то же время, как нам напо­ми­нает свт. Иоанн Зла­то­уст, испо­вед­ник — не столько судья, сколько именно врач:

«Здесь вра­чеб­ница, а не суди­лище, где тре­бу­ется не (столько) ответ­ствен­ность за грехи, сколько пода­ется остав­ле­ние грехов… Ибо там, где милость, там нет испы­та­ния, где милость, там судии не вос­се­дают…»8.

О том же гово­рится и в слове к каю­ще­муся из Чина испо­веди: «понеже бо пришел еси во вра­чеб­ницу, да не неис­це­лен оты­деши».

Однако учи­тель­ство явля­ется важной состав­ля­ю­щей вра­че­ва­ния души, а потому при­ни­ма­ю­щий испо­ведь свя­щен­ник должен обла­дать как личным духов­ным опытом, так и зна­нием чело­ве­че­ских душ, а также особым «педа­го­ги­че­ским» даром или искус­ством. Иными сло­вами, если власть «вязать и решить» и, соот­вет­ственно, при­ни­мать сакра­мен­таль­ную испо­ведь имеют все свя­щен­ники (епи­скопы и пре­сви­теры), это не значит, что рас­по­ря­же­ние этой вла­стью не может быть огра­ни­чено из пас­тыр­ских сооб­ра­же­ний.

Другой цер­ковно-прак­ти­че­ский вопрос связан с прак­ти­кой т.н. общей испо­веди. С силу исто­ри­че­ских и иных причин (недо­ста­ток свя­щен­ни­ков, внеш­ние огра­ни­че­ния цер­ков­ной дея­тель­но­сти) в опре­де­лен­ные пери­оды это явле­ние было рас­про­стра­нено и счи­та­лось вполне допу­сти­мым. Его можно также счи­тать оправ­дан­ным в исклю­чи­тель­ных слу­чаях9. Однако с бого­слов­ской точки зрения, таин­ство Пока­я­ния всегда пред­по­ла­гает устное испо­ве­да­ние грехов в обще­нии со свя­щен­ни­ком-духов­ни­ком.

В то же время суще­ствует и другой, тесно свя­зан­ный с преды­ду­щим, цер­ковно-прак­ти­че­ский вопрос, име­ю­щий бого­слов­ский аспект: соот­но­ше­ние таин­ства Пока­я­ния и таин­ства При­ча­ще­ния за Боже­ствен­ной литур­гией.

Поскольку это два разных таин­ства, между ними нет необ­хо­ди­мой связи. Если между ними и суще­ствует бого­слов­ская связь (о чем было ска­зано выше), тем не менее оче­видно, что воз­можна, а иногда и необ­хо­дима сакра­мен­таль­ная испо­ведь, за кото­рой не сле­дует При­ча­ще­ние. Слож­нее отве­тить на вопрос: верно ли обрат­ное — то есть должно ли уча­стие в Евха­ри­стии обя­за­тельно пред­ва­ряться таин­ством Пока­я­ния, или, иначе говоря, сакра­мен­таль­ным раз­ре­ше­нием от грехов? Из этого вопроса выте­кает еще один: как известно, в чине Боже­ствен­ной литур­гии есть целый ряд молит­во­сло­вий, име­ю­щих своим содер­жа­нием просьбу о раз­ре­ше­нии от грехов ради достой­ного При­ча­ще­ния 10; так каков статус этих молит­во­сло­вий в срав­не­нии с сакра­мен­таль­ной испо­ве­дью? Несо­мненно, эти вопросы тре­буют даль­ней­шего серьез­ного исто­рико-литур­ги­че­ского, бого­слов­ского и кано­ни­че­ского изу­че­ния.

С этими вопро­сами свя­зана и еще одна про­блема бого­слов­ско-литур­ги­че­ского харак­тера — про­блема т. н. «раз­ре­ши­тель­ной фор­мулы». Как известно, согласно при­ня­тому ныне в нашей Церкви Чину испо­веди свя­щен­ник про­из­но­сит эту фор­мулу от соб­ствен­ного лица: «Аз… прощаю и раз­ре­шаю тя от всех грехов твоих». Такая фор­мула соот­вет­ствует сред­не­ве­ко­вой като­ли­че­ской док­трине о совер­ше­нии таинств in persona Christi11. Однако воз­ни­кает вопрос: насколько выте­ка­ю­щая из этой док­трины фор­мула — несмотря на более чем трех­ве­ко­вую прак­тику ее исполь­зо­ва­ния — соот­вет­ствует пра­во­слав­ному пони­ма­нию таин­ства? Сле­дует иметь в виду, что раз­ре­ши­тель­ная молитва сла­вян­ского Треб­ника не входит в состав гре­че­ского Евхо­ло­гия12

Как этот, так и другие спе­ци­аль­ные, а также соб­ственно цер­ковно-прак­ти­че­ские вопросы тре­буют осо­бого обсуж­де­ния. В насто­я­щем докладе они лишь обо­зна­чены, так как, несо­мненно, имеют и бого­слов­ский аспект.

Чтобы найти ответы на эти вопросы, нужно при­вле­кать знания ком­пе­тент­ных ученых, а также опыт­ных духов­ни­ков. Но при обсуж­де­нии этих вопро­сов и в среде спе­ци­а­ли­стов, и в среде свя­щен­ни­ков-пас­ты­рей сле­дует всегда иметь в виду дог­ма­ти­че­ское учение Церкви о Святых Таин­ствах.

Доклад под­го­тов­лен Мос­ков­ской Духов­ной ака­де­мией
сов­местно с Сино­даль­ной Бого­слов­ской комис­сией


При­ме­ча­ния:

1 Педа­гог 1. 9.

2 Лествица. Слово 5.

3 Слово нрав­ствен­ное. 10.

4 О бого­сло­вии. Сот­ница 1. 23.

5 блж. Симеон Солун­ский. О пока­я­нии. 254 // PG. 155. Col. 477.

6 Про­стран­ный хри­сти­ан­ский Кати­хи­зис Пра­во­слав­ной кафо­ли­че­ской восточ­ной Церкви / [Сост. свт. Фила­рет (Дроз­дов)]. М., 2006. С. 81.

7 Ἀνδρούτσας Χρ. Δογματικὴ τῆς Ὀρθοδόξου ἀνατολικῆς Ἐκκλησίας. Ἀθῆναι, 19562 Σ. 376.

8 свт. Иоанн Зла­то­уст. О мило­сер­дии 3. 4 // PG. 49. Col. 297–298; свт. Иоанн Зла­то­уст. На 50 псалом 2// PG. 55. Col. 577.

9 Напри­мер, обще­из­вестна прак­тика св. прав. Иоанна Крон­штадт­ского, когда общая испо­ведь иногда при­ни­мала черты пуб­лич­ной испо­веди, напо­ми­ная обычаи древ­ней Церкви

10 Соот­вет­ству­ю­щие про­ше­ния про­си­тель­ных екте­ний; молитва «Ослаби, остави, прости…», чита­е­мая свя­щен­но­слу­жи­те­лями в начале литур­гии и перед При­ча­ще­нием (при­ме­ча­тельно, что в иеру­са­лим­ском чине Боже­ствен­ной литур­гии, нося­щем имя ап. Иакова, эта молитва встав­лена прямо в ана­фору), неко­то­рые другие молит­во­сло­вия и даже молитва Гос­подня «Отче наш», кото­рая — как пока­зал Р. Тафт — была вклю­чена в чин литур­гии именно в каче­стве экви­ва­лента раз­ре­ши­тель­ной молитвы.

11 Из этой же док­трины выте­кает, напри­мер, и учение об уста­но­ви­тель­ных словах как фор­муле освя­ще­ния Святых Даров.

12 Можно также отме­тить, что древ­ней раз­ре­ши­тель­ной молит­вой на Востоке явля­ется молитва «Ослаби, остави, прости…», широко извест­ная и сейчас. Она, в част­но­сти, входит в состав второй молитвы испо­веди по совре­мен­ному сла­вян­скому Треб­нику — и именно эта молитва часто упо­треб­ля­ется в гре­че­ской прак­тике в каче­стве раз­ре­ши­тель­ной.

V Меж­ду­на­род­ная бого­слов­ская кон­фе­рен­ция Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви «Пра­во­слав­ное учение о Цер­ков­ных Таин­ствах» Москва, 13–16 ноября 2007.

Размер шрифта: A- 15 A+
Цвет темы:
Цвет полей:
Шрифт: A T G
Текст:
Боковая панель:
Сбросить настройки