Во 2-м послании к Суккенсу Диокесарийскому, Святителя Кирилла Александрийского находим следующие слова:

Но коль скоро и это верно, почему бы нам не допустить, что после единения существуют (ὑφεστάναι) две природы нераздельно? Так что, если кто говорит: Итак, как Христос пострадал за нас плотью35, то он не говорит ничего другого, как: Христос пострадал за нас нашим естеством».

И немного далее:

«Это положение опять ничуть не менее обращено против тех, кто учит об одной природе Сына воплощенной. И желая объявить это неосновательным, они упорно стремятся повсюду обнаруживать две существующие (ὑφεστώσας) природы. »

Я прекрасно понимаю, что во времена крайней несторианской полемики Святитель был вынужден прибегать к особым крайностям терминологии и лексикологии. Но отвергая формулу «две природы нераздельно» я до сих пор остаюсь в неком конфузе. Почему же Кирилл не допускал даже возможности говорить так?

Вопрос закрыт для новых ответов.