Николай Сергеевич Покровский родился в 1864 году в семье священника. Имея искреннее желание продолжить семейную традицию и посвятить свою жизнь служению Церкви Христовой, Николай поступил в Симбирскую Духовную семинарию, которую, будучи человеком незаурядных способностей, окончил в 1889 году по первому разряду. Первым местом служения для Николая Сергеевича стала должность псаломщика при храме с. Шерауты Буинского уезда Симбирской епархии, исполняя которую, он неленостно трудился на ниве Христовой на протяжении года. К тому времени будущий пастырь обзавелся семьей, сочетавшись законным браком с дочерью священника Иакова Киятского Еленой.
В 1891 году Николай Покровский был рукоположен епископом Симбирским и Сызранским Варсонофием (Охотиным) сначала во диакона, а спустя небольшой промежуток времени – и во священника. После прохождения непродолжительной практики в одном из храмов Симбирска иерей Николай со своей юной супругой отправились на свой первый самостоятельный приход в село Никулино Карсунского уезда. Устроившись на новом месте, отец Николай одновременно с исполнением настоятельских обязанностей стал учительствовать, преподавая Закон Божий в местной земской школе. Так прошли первые четыре года пастырского служения священника Николая Покровского. В 1895 году батюшка указом Симбирской Духовной Консистории был перемещен на новое место службы – в Благовещенский женский монастырь села Кашпир Сызранского уезда. Служение в монастырском храме несколько отличалось от обычного приходского. Монастырский устав, ежедневные службы, неторопливость клиросного пения и чтения – все это могло бы тяготить иного священника. Но отцу Николаю пришлось по душе его новое послушание. Он любил служить, ему нравился тихий и мирный уклад монастырской жизни, его, как духовного наставника, полюбили насельницы небольшой сельской обители. Да, и еще одним, уже известным и нравившимся ему делом пришлось заниматься батюшке – он стал заведующим и законоучителем в местной церковно-приходской школе грамоты. Отец Николай очень любил детей, и то, что их с матушкой Еленой Господь не благословил чадами, выразилось в особом отеческом отношении священника к его ученикам. Все вышесказанное способствовало тому, что отец Николай прослужил в Кашпирском монастыре тринадцать лет. Во время службы в обители батюшка получает и первые свои священнические награды: в 1898 году епископом Симбирским и Сызранским Никандром он был награжден набедренником, а в 1906 году епископом Гурием – скуфьей и медалью в память царствования императора Александра III. В 1907 году Поволжье постигло испытание – по причине продолжительной засухи случился неурожай, и начался голод. Страдало в основном крестьянское население в беднейшей его части. Отец Николай как добрый пастырь не оставил без действенного попечения своих духовных чад. Он организовал сбор хлеба для помощи тем, кто испытывал в нем нужду, обращался к местным помещикам и к тем из крестьян, кто обладал запасами зерна, с просьбой пожертвовать хлеб для своих неимущих единоверцев. Общими усилиями худших из ожидаемых последствий неурожая удалось избежать. Труды и заботы священника Покровского не остались незамеченными. В послужном списке батюшки есть такая запись: «За содействие делу оказания трудовой помощи населению, пострадавшему от неурожая, объявлена Высочайшая Ея Императорскаго Величества Государыни Марии Феодоровны 12-го августа 1908 года благодарность». За успешное же «прохождение должности заведующего церковной школы» батюшке в том же году была объявлена благодарность Епархиального училищного совета.
В 1908 году резолюцией преосвященного Иакова, епископа Симбирского и Сызранского, священник Николай Покровский был перемещен в с. Горюшки Сенгилеевского уезда. На этом месте отец Николай прослужит до самого дня своей мученической кончины. Вскоре, в 1916 году, в село Горюшки на жительство переехал вышедший за штат и уволившийся на покой престарелый протоиерей Иаков Васильевич Киятский, отец матушки отца Николая Елены Яковлевны. Незадолго до этого семью Покровских постигло несчастье – неожиданно для всех скончался брат матушки Елены, сын отца Иакова, священник Николай Киятский. Малолетняя дочь скончавшегося батюшки нашла приют в доме отца Николая Покровского, взявшего свою осиротевшую племянницу на воспитание. Так все вместе они и жили. Старенький отец Иаков иногда сослужил своему зятю-настоятелю, помогал ему в исполнении треб, а бездетным отцу Николаю и его супруге доставляла немалую радость маленькая племянница Валюша, ставшая им как родная дочь. Мирно, в обычных заботах и радостях, протекала жизнь в семье священника Покровского. Но всему этому был положен конец осенью 1917 года. К власти пришли совершившие государственный переворот большевики. Началась новая, кровавая история государства Российского.
Для того, чтобы понять, как к происходившим революционным событиям отнесся сам отец Николай, необходимо процитировать мысли самого батюшки о происходящих после прихода к власти большевиков событиях, которые священник Покровский изложил на страницах церковно-приходской летописи. Эти слова мученика как бы предваряют описание трагедии, которая затем произойдет в с. Горюшки. В летописи за 1917 год батюшка писал: «На местной (провинциальной) жизни революция отобразилась неблагоприятно. Увлекшись свободой, народ в большинстве – не понял ее истинного смысла, и во всех своих мыслях, желаниях и действиях стал руководствоваться полнейшим своеволием и самоуправством, не считаясь с интересами ближнего. Коренной вопрос для жителей деревни – для крестьянства – земля. Образовавшиеся в начале революции местные комитеты не могли в этом вопросе законно и добросовестно справиться со своей задачей под давлением народа, желавшего сейчас же отобрать все частновладения земли, угодья и леса. Особенно страдают последние; народ не задумывается о будущем, и беспорядочно расхищают леса.
Революционная власть не оказалась на высоте своего положения. Как наверху, так и здесь, на местах, не было твердой власти, не было дисциплины, единства. Наружу выплыла партийная борьба. Очень значительный недород хлебов, усилившееся железнодорожное расстройство, неимоверно повышающаяся на все предметы потребления дороговизна и недостаток продуктов – или же сокрытие их – довершали полнейшую разруху в жизни нашей страны и делают ее от участившихся наглых разбоев и грабежей едва выносимой. От многих слышатся возгласы: "Лучше бы умереть, чем переживать такую тяготу". За последнее время всем становится жутко от все усиливающихся нестроений и, особенно, от братоубийственной войны и партийной борьбы с потоками крови, волна которой (борьбы), зародившись в больших и малых городах, докатилась – на почве вопросов «о земле» и «поравнении всех» – и до деревни. Взаимная вражда что-нибудь «имущих» и «не имущих» все разжигается и доходит до зенитной точки...».
В летописи описаны события и следующего, 1918-го года. Именно тогда на отца Николая Покровского и были организованы местными сельскими большевиками первые гонения и притеснения. После изложения фактов нестроений, разрухи и происходящих практически везде грабежей, в летописи читаем:
«По местам вторгались и в храмы Божии, и производились в них грабежи. Проведали про то горюшкинские жители, и вот, в одно время, собрались вечером на площади церковной в большом количестве, вызвали священника Покровского, стали рассказывать ему, что слышали про такие и такие-то насилия в церквах. "Чего же вы добиваетесь?" – спросил священник. "А хотим составить всеобщий приговор такой, чтобы до нашей церкви не касались". "Ну и составляйте!". "Ты должен пустить нас в церковь, чтобы мы это там устроили". Не мог устоять священник Покровский Николай Сергеевич против подобного всеобщего желания впустить их в церковь. И вот единственно этот его поступок послужил жизненной мукой для него. В Горюшке немало коммунистов, которые стояли вопреки мнениям большинства благоразумных. Они издавна пропитались духом нетерпимости. Им вообразилось, что подходит время повсюдного уравнения в имущественном отношении, чего, конечно, никогда не может сбыться. И вот посыпались доносы в город, что священник Николай Покровский устраивает митинги в храме с целью настраивания жителей против революции. Вследствие чего производились неоднократные наезды в дом священника, чинились допросы, производились обыски в дому. Конечно, обвинен он быть не мог, и все-таки прослыл контрреволюционером, и поплатился тем, что у него отобрана единственная бывшая у него лошадь со всей упряжью и с экипажем, имущество описано с отобранием подписки, чтобы ничего не утрачивалось, и сам подвергся домашнему аресту. И так весь год священник Покровский был в тревоге».
Записи в летописи в 1918 году вел живший в селе Горюшки уже упоминавшийся престарелый тесть отца Николая – протоиерей Иаков Васильевич Киятский, проживавший на покое вместе с семьей дочери, вероятно, в доме настоятеля местного храма. Можно лишь предположить, что ситуация вокруг священника Николая Покровского складывалась столь напряженная, что ему было даже не до ведения церковной летописи, а посему эту работу он попросил проделать отца своей супруги – отца Иакова Киятского. Вскоре произошла трагедия. О ней рапортом на имя архиепископа Симбирского и Сызранского Тихона доложил благочинный 2-го округа Сенгилеевского уезда священник Михаил Крылов: «Долг имею донести Вашему Высокопреосвященству, что в ночь с 4/17 на 5 марта с.г, по приговору Волостного Революционного Комитета, расстрелян священник села Горюшки Сенгилеевского уезда Николай Покровский. 6 марта усопший похоронен на приходском кладбище».
После расстрела священника Николая Покровского его тесть протоиерей Иаков Киятский был назначен настоятелем храма в с. Горюшки. В летописи за 1919 год отец Иаков изложил все произошедшие в то время в селе события, в том числе подробно описал причины расстрела своего зятя и само произошедшее убийство. Итак, вернемся к летописи. «В феврале месяце, в конце его, в народе произошла тревога. Встревожилась чуть ли не вся Симбирская губерния. Вызвали эту тревогу непомерные зверские поступки над народонаселением коммунистов. Они, при помощи вооруженных армейцев, вторгались в дома жителей, производили обыски, отбирали хлеб, делали и другие неправды и насилия. Противников своих они объявляли контрреволюционерами, клеветнически возводили на них обвинения, арестовывали, отправляли в тюрьмы, откуда заключенные откупались деньгами, а некоторые поплатились жизнью. Восстание против насильников началось с того, что некоторых избили до смерти, и потом, отслуживши молебен в церкви, направились толпой в город с протестом против насилий. До городов они дойти не могли: их прогнали с дороги. А потом во все селения, откуда начинались набеги, посланы карательные вооруженные отряды армейцев. Многих арестовали, некоторых убили. В то же время карательный отряд прибыл и в Горюшку. Этим моментом воспользовались горюшкинские коммунисты, издавна ненавидевшие священника Покровского. Они всю вину восстания взвалили на него. 4-го числа на 5-е марта его арестовали, заключили в арестантскую, находящуюся в селе при волости. Все это делалось поздно вечером, таясь от жителей. Ночью осудили его на смерть расстрелом, и к утру его не стало. Отпеть умершего, с подобающею ему честью, дозволили, но в церковной ограде схоронить не допустили. Со вдовы, жены усопшего священника Покровского, многое из имущества отобрали. Из скота оставили одну только корову, и то только потому, что она оказалась не ее, а отца ее протоиерея Иакова Васильевича Киятского, вывезенная из села Старой Ерыклы, где служил Киятский, а потом с 1916 года за штатом жил в селе Горюшки. Он-то и занял штатное место священника в селе Горюшки по упокоении зятя своего Николая Сергеевича Покровского».
Как очевидно, священник Николай Покровский был расстрелян исключительно как священнослужитель, по ложному доносу сельских коммунистов, огульно обвинивших батюшку в контрреволюционной агитации. Об обвинениях, предъявленных священнику Покровскому, подробно сказано в смертном приговоре, вынесенном в отношении отца Николая и еще трех местных жителей. Вот текст этого документа:
«Приговор.
1919 г. марта 18-го Горюшкинский волостной военно-революционный комитет Сенгилеевского уезда, заслушав при допросе показания нижеследующих граждан сел Горюшки и Кобелевки, обвиняемых в участии в избиении представителей Советской власти и подстрекательстве к восстанию, постановил:
1. Тимофея Николаевича Козина, гражданина с. Кобелевки, 40 лет, за нанесение ударов, угрожающих жизни (удары чугунным горшком по голове) Горюшкинскому волостному военному руководителю Богданову в дни восстания.
2. Василия Яковлевича Козина, гражданина с. Кобелевки, 45 лет, за нанесение ударов железным ведром избитому председателю Кобелевского Сельского Совета Рашурину и его жене Наталье Рашуриной.
3. Ивана Семеновича Родионова, гражданина с. Горюшки, за подстрекательство к дальнейшему продвижению повстанцев на Сызрань.
4. Священника с. Горюшки Николая Покровского, 55 лет. За подстрекательство и контрреволюционную напутственную проповедь перед восставшими
РАССТРЕЛЯТЬ.
Приговор этот привести в исполнение немедленно. Подлинное подписали Председатель Ревкома и Члены Ревкома».
Вот так, с помощью лжи и клеветы, пользуясь своей безграничной властью, но опасаясь открыто предъявить сколь-нибудь обоснованное и имеющее под собой почву обвинение, таясь от односельчан, могущих не допустить убийства любимого ими священника, избавились сельские коммунисты от своего идеологического врага, сеявшего в душах своих прихожан, в отличие от безбожников-большевиков, зерна любви, веры, милосердия и сострадания. Затаенная в сердцах озлобленных и ослепленных вседозволенностью «революционеров» ненависть к служителю Церкви Христовой вырвалась наружу и, приняв вид «праведной» борьбы с контрреволюцией, выразилась в страшных по своей сути и сквозящих страхом и бесовским торжеством словах: «приговор привести в исполнение немедленно».
Не думали они, так бесспорно надеявшиеся на свое вечное владычество на Святой Руси, о том, что спустя многие десятилетия их потомки, вернувшиеся в лоно Святой Церкви и решившие понять истинную историю тех страшных времен, узнают правду. Правду о том, что священник с. Горюшки Сенгилеевского уезда Симбирской губернии Николай Покровский принял мученическую кончину как пастырь Церкви Православной, ложно обвиненный безбожными властителями и гонителями веры Христовой в противодействии коммунистам, и стал одним из многих невинно убиенных священнослужителей Симбирской епархии, принявших венец мученичества в лютую годину большевистского безбожия.
Память священномученика Николая Покровского совершается 5/18 марта в день мученической кончины и в день памяти Собора Новомучеников и исповедников Церкви Русской.
Составитель – протоиерей Алексий Скала.
Источник: «Святые, в земле Симбирской просиявшие».
Ульяновск, 2009 год, 87–95 стр.
