С Рождеством Христовым, дорогие близкие и далекие друзья! Пришел праздник и лучится тихим неземным светом. Как хотелось бы, чтобы хотя бы малый отблеск этого света коснулся каждой души и не угасал в ней! И как хочется сохранить этот свет, эту тишину, эту радость подольше! Не свернуть с дороги и идти за Звездой Рождества, как шли долгим своим путем волхвы — и получили награду свою, увидев воочию Сокровище — Богомладенца.
Радость праздника можно и нужно подпитывать и укреплять его смыслами. Богослужебная поэзия ценна тем, что оживляет для нас эти смыслы в полноте и глубине, оживляет связи, пронизывающие всё Священное Писание, всю нашу веру, наш язык и всю нашу культуру. Оказывается, что даже простые слова многомерны и вмещают в себя целые миры!
И пока празднование Рождества Христова еще с нами — а отдание праздника произойдет только 12 января по новому стилю — попробуем вместе вникнуть в главное песнопение этого праздника — тропа́рь.
Рождество́ Твое́, Христе́ Бо́же наш,
возсия́ ми́рови свет ра́зума:
в нем бо звезда́м служа́щии
звездо́ю уча́хуся
Тебе́ кла́нятися, Со́лнцу пра́вды,
и Тебе́ ве́дети с высоты́ Восто́ка.
Го́споди, сла́ва Тебе́.
Даже если мы не понимаем всех слов и выражений, главное понятно:
Рождество Твое, Христе Боже наш, воссияло миру свет разума. Господи, слава Тебе!
А теперь пройдемся по главным словам песнопения и их сочетаниям. Будем доставать эти слова одно за другим, как из сокровищницы, и увидим, как они сверкают разными гранями и как, одно к другому, складываются в дивное ожерелье.
Свет
Светом пронизан весь тропарь. Рождество Христово воссияло светом разума; появляются в тропаре и звезды (которым служили волхвы), и та самая единственная и неповторимая Звезда, за которой они шли, а потом — и Солнце правды. И даже рассвет дальше запрятан — мы с вами найдем его позже. Можно сказать, что тропарь — о свете Божества, о восхождении Солнца-Христа для спасения всех людей.
Бог есть свет.
«И вот благовестие, которое мы слышали от Него и возвещаем вам: Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы», — писал апостол и Евангелист Иоанн (1Ин.1:5).
В Символе веры мы исповедуем Христа как «Све́та от Све́та, Бо́га и́стинна от Бо́га и́стинна».
На всенощной Рождества Христова, на Великом повечерии, когда мощно звучит «С нами Бог!», в строках пророчества Исаии сверкают зарницы этого Божьего света:
«Лю́дие, ходя́щии во тьме, ви́деша свет ве́лий – Яко с нами Бог!
Живу́щии во стране и сени сме́ртней, свет возсия́ет на вы – Яко с нами Бог!»
(Ис.9:2,6).
А когда приблизится праздник Богоявления — Крещения Господня, — мы услышим окончание кондака́ праздника — обращение ко Христу:
…Прише́л еси́ и явился еси́, Свет Неприступный!
Разум
Но в начале тропаря говорится именно о свете разума:
Рождество́ Твое́, Христе́ Бо́же наш, возсия́ ми́рови свет ра́зума.
Вот и апостол Иоанн соединяет свет и разум: «Знаем также, что Сын Божий пришел и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная» (1Ин.5:20).
В церковнославянском языке слово «разум», как правило, обозначает знание, познание. Есть и другое значение этого слова:«разумение». Конечно же, речь идет не о «знании вообще», а о познании Бога-Истины.
Этот смысл раскрывает Сам Христос в сокровенной беседе с учениками на Тайной Вечери: «Се же есть живот вечный, да знают тебе Единаго Истиннаго Бога, и Егоже послал еси Иисус Христа» (Ин.17:3). Апостол Павел напишет позже: «Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить познанием славы Божией в лице Иисуса Христа» (2 Кор. 4:6).
Знание Истины, равное вечной жизни, и воспевает тропарь.
В связке со «светом разума» стоит вполне понятное, на первый взгляд, слово «воссиять»… В греческом оригинале это глагол «анатэ́лло» (от него же имя Анатолий). Глагол ἀνατέλλω означает восход солнца (приставка ἀνα- для движения вверх). Славянский вариант возсия́ весьма хороший, но вот этого значения восхождения из-за горизонта он в себе не несёт. Слово τὸ φῶς (свет) может обозначать именно солнечный свет, а не свет вообще.
Можно сказать: «Рождество Твое… воссияло светом знания», – а можно и: «…взошло как свет знания». То и другое не очень складно, но пригодится нам для понимания дальнейшего. Немного более складно можно перевести как «Рождество Твоё … (породило для мира) / (явило миру) свет познания».
Но если развернуть слова в прямой порядок, то получится «Рождество Твоё, Христе Боже наш, свет познания, взошло для всего мироздания».
Звезды
В Рождестве Христовом звезда́м служа́щии звездо́ю уча́хуся (были научены).
Тут сошлись совсем разные звезды! «Волхвы с востока» (Мф.2:1), как и многие естествоиспытатели и философы древности, занимались астрологией (это была единственная тогдашняя форма астрономии) — то есть «служили» естественным, природным звездам и планетам, видимым на нашем небосводе.
А Звезда, за которой они шли — она сверхъестественная, единственная, Божья звезда. Тем, кто посвятил свою жизнь астрономическим наблюдениям, является совершенно новая, не подчиняющаяся никаким законам звездного движения, Звезда (выделим ее заглавной буквой) – и они доверяются ей и идут за нею следом.
На протяждении веков были попытки объяснить эту Звезду естественным порядком — как комету, или как схождение планет (так предложил великий астроном Иоганн Кеплер), или как метеор. Но все эти версии не выдерживают критики: никакое природное явление, да еще происходившее в открытом космосе, не могло бы вести за собой волхвов, а потом встать над местом Рождества Христова.
«Что она была не обыкновенная звезда, и даже не звезда, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — а, как мне кажется, какая-то невидимая сила, принявшая вид звезды, это доказывает, во-первых, самый путь ее… Это уже есть движение не звезды, а некоторой совершенно разумной силы. … эта звезда была необыкновенная, и явилась не по законам внешней природы».
Эту мысль, повторенную вслед за Иоаннам Златоустом отцами Церкви, суммирует толкователь Евангелия Евфимий Зигабен (†1118): «Против тех, которые поставляют эту звезду под защиту естествословия, нужно сказать, что это была звезда не по природе, а только по виду, а именно какая-то божественная сила явилась в образе звезды».
На службе Сочельника, на великой вечерне, когда читаются пророчества о пришествии в мир Спасителя, звучит и пропевается такой стих:
Та́йно роди́лся еси́ в верте́пе, но Не́бо Тя всем пропове́да, я́коже уста́, звезду́ предлага́я, Спа́се…
Эта Звезда — уста Неба, проповедовавшие рождение Спасителя.
И еще один оттенок. Вспомним начало евангельского повествования о волхвах: «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему» (Мф.2:1‑2).
Немного странно: если волхвы шли с востока на запад, идя за звездой, то как они могли видеть звезду на востоке? Они могли так говорить, потому что пришли с востока, где изначально увидели звезду, на запад. Вполне объяснимо. Хотя перевод «видели восхождение Его звезды» мне тоже больше нравится. Но и первый вполне правилен и логичен. А все дело в том, что в греческом тексте Евангелия употреблено слово того же корня глагола «анатэ́лло», который мы разбирали выше. Получается, что передать выражение Евангелия можно и так, как в Синодальном переводе: «мы видели звезду Его на востоке», и иначе – «мы видели восхождение Его звезды», «видели Его звезду в восхождении».
Росток от корня «анатэ́лло» протянется и дальше.
Солнце
Вслед за звездами в тропаре появляется Солнце.
Вот взошло светило познания — даже Богопознания: Рождество Твое…возсия́ ми́рови свет ра́зума. Теперь оно названо Солнцем, которому от звезды научились поклоняться волхвы: «Тебе́ кла́нятися, Солнцу пра́вды».
Отметим, что в древнем Риме как раз в эти самые дни, в то время года, когда солнцеворот становится заметным, отмечался праздник «бога солнца» —«день Непобедимого солнца».
Но не безликому «Непобедимому солнцу», не обожествленной стихии были научены поклоняться волхвы, а Солнцу Правды — Христу, Сыну Божию.
Вот фрагмент молитвы, звучащей по окончании утрени, в составе каждодневной службы 1-го часа: «Что Тя нарече́м, о Благода́тная? Не́бо, я́ко возсия́ла еси́ Со́лнце Пра́вды…»
А на великой вечерне Сочельника, когда читаются пророчества о грядущем в мир Спасителе, кроме процитированного выше «Та́йно роди́лся еси́ в верте́пе» звучит и такой стих:
Возсия́л еси́, Христе́, от Де́вы, разу́мное Со́лнце Пра́вды, / и звезда́ Тя показа́ в верте́пе…
Смотрите, как много связей с тропарём! И сияние, и разум, и звезда, и Солнце Правды.
Правда
Возможно, в этом сочетании — Солнце Правды — многие услышат отзвук слов Христа: «Я есмь Путь и Истина и Жизнь» (Ин. 14:6). И это безусловно верно!
И все же «правда» — это не полный синоним «истины». В Библии, в церковнославянском языке «правда» — это прежде всего «праведность», «справедливость», Закон.
Образ Христа — Солнца Правды, или Солнца праведного, прочно усвоен богослужебной поэзией. Это библейский образ — цитата из пророка Малахии: «А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его, и вы выйдете и взыграете, как тельцы упитанные» (Мал.4:2). (В славянской Библии, которая следует за греческим, а не еврейским текстом: «яко тельцы от уз разреше́ни», то есть освобождённые).
Наблюдательный читатель может догадаться, что в греческой Библии у пророка Малахии «взойдет» – это тот же глагол «анатэ́лло».
И не ошибется.
Восток
«Тебе ведети, с высоты Востока», поется в тропаре. Большинство понимает эту строку так, что волхвы с Востока (они же так и в Евангелии названы!), с тамошней высоты (с каких-то гор?) благодаря Звезде научились познанию Христа.
Кстати, обратите внимание: на иконах Рождества Христова волхвы за Звездой всегда движутся вверх!
В тексте тропаря Восток — не географическое понятие, а Имя.
Кто бывал на венчании, вспомнит, как поется, когда жениха и невесту обводят вокруг аналоя первый раз: «Иса́ие, ликуй! Дева име́ во чре́ве и роди́ Сына Емману́ила, Бога же и Человека, Восток имя Ему, Его́же велича́юще, Деву ублажа́ем».
«Восток имя ему» взято не из Исаии, как могло бы показаться, а из пророка Захарии: «Се, муж, Восток имя Ему» (Зах.6:12).
А в русском Синодальном переводе этот же отрывок выглядит так: «вот Муж, — имя Ему Отрасль». И если мы заглянем в греческий текст Священного Писания Ветхого Завета, то увидим везде там на местах «Отрасли» именно «Восток» — Ἀνατολή, Анатолэ́. Это слово может означать и тянущийся вверх побег, и восхождение, подъем, и восход, и даже рассвет и зарю. Поэтому церковное сознание и богослужебная поэзия приняли этот образ для Христа — Восток.
Вот светилен Рождества Христова — песнопение, завершающее канон праздника:
Посети́л ны есть свы́ше Спас наш, Восток восто́ков, и су́щии во тьме и се́ни обрето́хом и́стину, и́бо от Де́вы роди́ся Госпо́дь.
Восток — с высоты
Хорошо, «Восток востоков» – это примерно как «Царь царей», понятно. Но что значит «Восток с высоты»? Ведь вос-ток, вос-ход – это движение светила наверх, а никак не вниз…
В Рождении Спасителя миру воссияла заря Солнца правды. Но в отличие от физического Солнца, Солнце правды, «приклонив небеса», сходит к людям, нарушая законы движения светил и законы естества. Потому Он и «Восток востоков» – Единственный и Преславный (что по-гречески звучит как «парадоксальный»).
Еще во II веке святитель Мелитон Сардийский выразил это в поэме:
«…Царь небес и Вождь твари, Солнце востока (анатолэ́),
Которое и в аду появилось, и для смертных в мире –
единственное Солнце это взошло с неба».
Восприятие через призму русского языка слова «восток» не позволяет увидеть библейский смысл слова «анатолэ», который использовал автор тропаря. Это «восход» на небеса, откуда сошёл Спаситель в Воплощении, чтобы нас туда же возвести. Он сошёл с высоты небес, но Он же – наш Восход (восхождение) на небеса.
Златая цепь связей тропаря замыкается хвалой Богу:
Господи, слава Тебе!
Комментировать