Часть II

Отцы мои, братия и чада. Если бы наш подвиг имел своею целью что-либо телесное или земное, то я после частых уже поучений к вам в прошлом теперь имел бы право думать, что я исполнил уже свою обязанность. Но так как у нас дело идет о бессмертной душе, которой за ее добродетель или зло, как сказал один святой, предстоит вечная похвала или бесконечное наказание³⁷⁸, то мне необходимо сверх прежних поучений и еще дальше поучать, сверх старых оглашений говорить еще и новые, и так делать все то время, пока во мне держится дыхание, дабы мы таким путем смогли спасти свои души от настоящего лукавого, вследствие нахождений злых духов³⁷⁹, века.

Так вот, чада, мы уже и провели подошедшие праздники, а также и праздник Богоявления, то есть явления Господа нашего (2) <2> Иисуса Христа. Время бежит и влечет нас к концу этой мимолетной жизни. Насколько же рассудителен, как это я часто повторяю, тот человек, который не теряет времени в безразличной ( αδιαφορώ ζωη)³⁸⁰ жизни и в содеивании диавольских сквернодеяний! Насколько благоразумен тот, кто проводит свою жизнь со вниманием и кто не дает увлечь себя нерадению, но, готовясь к смерти, постоянно напрягает себя и представляет свое, и духовное, и телесное, <3> дело чистым пред лицом Вседержителя Бога! Как мудр тот, кто обращает свой душевный взор горе, к небу, кто, созерцая там, хотя, правда, и туманно, красоту горних зрелищ, переносит все свои стремления в жажду одного только этого, и кто, паря с вышними Силами, после того ничего уже не находит для себя тяжким, но терпит и обиды, и унижения, и страдания, голод, жажду, холод, (3) зной и катается, по Писанию, среди братий, как камень святой (Зах. 9:16).

И я действительно знаю между вами не одного или двух, но многих, кои сообразно со сказанным слушают и воспринимают мои наставления, кои покорны, кротки, послушны, выносливы, откровенны и отличаются большою преданностью. Правда, они не приобрели больших познаний в грамматике ( γραμμάτων) , диалектике ( σοφισμάτων), <4> не занимались много чтением ( αναγνωσμάτων) или заучиваньем наизусть ( εκστηισμάτων) , они неискусны в пении ( διαψαλμάτων) , но зато они имеют одно то, чего требует разум и чем они уподобляются Христу, именно, смиренномудрие и кротость, ибо сказано: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11:29). Так обратите, чада мои возлюбленные, свое внимание на свет и истину, праведность и блаженство, то есть на простосердечие и доброту. Не подумайте, что, перечисляя все это, я намекаю на себя, чтобы меня похвалили, – но я говорю это для вас, господ и владык, возлюбленных и дорогих не только моих, но и Божиих, ибо ради вас, попросту – ради общего нашего спасения, все мои подвиги и страдания. Посему, прошу вас, сохраните себя совершенно от раздражительности и злобности: <5> сынове человечестии, сказано, доколе тяжкосердии? Вскую любите суету и ищете лжи? (Пс. 4:3). Зачем поносит враг, раздражит противный (Пс. 73:10)?

Простите меня за эти слова, но я стыжусь Ангелов, кои, как стражи наши, смотрят за нами и за тем, что мы делаем; стыжусь также святых и преподобных отцов наших, образ жизни коих мы приняли и проводим. То, что относится к благочестию, братия, будем совершать благочестиво и святое исполним свято. Не будьте, прошу вас, упрямыми, несговорчивыми, прекословливыми, равно как ни грубыми, ни раздражительными, ни надменными в речах, ни насмешниками, ни сплетниками, ни болтунами, ни смехотворцами, ни бесстыдниками; будьте не блудолюбцами, а боголюбцами (4), любите больше не разговоры, а безмолвие, не будьте щеголями – носите бедную одежду, очи долу, а дух горе, смотря зорко вокруг себя, <6> чтобы в то время, когда вы не бдите, вам как-нибудь не получить раны от стрел греха.

Ведь какой конец будет всему этому? За труды вам будет уготовано упокоение, за подвиги – венцы, за обиды – почести и слава, за унижение – похвала и одобрение, за прощение – отпущение грехов и веселие, за подчинение – власть над десятью городами (Лк. 19:17), за разлучение с родителями и родственниками – наследие и сонаследие с Господом нашим Иисусом Христом, за отсечение своей воли – водворение с первомучеником Стефаном; и как страдания временны, совсем легки и проносятся, подобно тени, так, наоборот, награда за них вечна, неразрушима и бесконечна. Если вы хотите получить Небесное Царство, вкусить бессмертной жизни, достигнуть усыновления³⁸¹, стать обитателями рая, быть отнесенными на лоно Авраамово (см. Лк. 6:22), насладиться в нерукотворном чертоге (ср. Мф. 9:15) и <7> улучить все другое, то все это для вас³⁸² возможно, достижимо, оно уже приготовлено, стоит лишь протянуть руки. Если же вы направитесь в другую сторону, то вас там встретит огонь неугасающий (Мк. 9:44; Лк. 13:28), червь ядоносный, геенский пламень, скрежет зубовный, стояние с козлищами (см. Мф. 25:32–33), осуждение, которое постигнет проклятых (Мф. 25:41), и проч. Да не будет этого с нами! Но мы этого не избежим, чада мои, если не устроим своей жизни по-настоящему, как было указано, (5) если не поведем ее по правилу, благочинно. Кто так хорошо и благочестиво живет, тот стяжает не только свою душу, но и своих братьев, а также и меня, окаянного; он, даже его лицо и слово, дороги пред Господом, <8> блажен он, и о нем будут вспоминать с похвалою.

Какая же, наоборот, польза упорному от его упорства, непокорному от его непокорности, непослушному от непослушания и гордому от его гордости? Не собирают ли они себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия (Рим. 2:5)? Не подобно ли их дело дровам, сену и соломе и не исполняются ли на них слова: егоже дело сгорит, отщетится, сам же спасется, такожде якоже огнем (1Кор. 3:12–15)? Ибо в будущем веке адский огонь действительно будет очищать нас от опутавшего нас греховного терния, мы будем в нем вечно гореть и не сгорать, будем видеть славу святых, будем ее желать, но – будем лишены ее, вследствие этого будем рыдать и плакать³⁸³, но напрасно и без пользы. Да не дойдет <9> же никто из нас, чада, до такого состояния и до такой участи! Пока еще живы, чтобы избежать грядущего огня, будем очищать себя огнем страха Божия во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. Если сеятель радуется, бросая семена в землю, то как же не радоваться еще больше мне, смиренному, сеющему в вас слово оглашения. Он пожинает (6) колосья, дающие временную пищу для тела, а я – ваши добродетели³⁸⁴, вечное питание для души. Поэтому, чада, я радуюсь и веселюсь. Одно, что меня только печалит, это – грехи мои, да еще то, что я не в состоянии поучать вас так, как это следовало бы для ваших дорогих душ. <11> Но принимайте уж и то, что я, скудный и смиренный, могу дать, и своим богатством обогащайте меня, нищего и бедного добродетелями, ибо я, хотя и отец, но не могу, по апостолу, снискать имения вам, своим чадам (2Кор. 12:14).

Я привел данное сравнение для того, чтобы снискать себе у вас снисхождение. Но, с другой стороны, так как занятие земледелием требует, чтобы земледелец смотрел за полем, очищал его от всяких сорных и колючих трав, то, чада мои, и мне следует смотреть за вашими душами, ибо от различных внешних обстоятельств получают раны ваши души³⁸⁵. Смотрите посему, как вы растете, как поднимаетесь, как спеете, как приносите Богу и мне в качестве плода свое превосходное житие. В подчинении своем стяжите души ваша (Лк. 21:19), во смирении – вознесите рог своего жития, в послушании покажите свидетелство своей совести (2Кор. 1:12), без лукавства и обмана исполняя свои служения. <12> Кто куда приставлен, один сюда, другой туда, трудитесь, не обижаясь, без вражды и без пренебрежения к делу: пусть каждый, как пред лицом Божиим, в порядке, по совести, как следует выдает или получает все что нужно, дабы услышать в тот день: добре, рабе благий и верный: о мале [Ми] был еси верен, над многими тя поставлю: вниди в радость Господа твоего (Мф. 25:23). Ибо кто без страха Божия или выдает одежду, обувь, деньги на расход, или указывает чтение, или дает распоряжение, ответ, или назначает наказание, те недостойны такого гласа. (7) Такие лица заслуживают иного, противоположного ответа: видите, презорливии, и чудитеся чудесем, и изчезните (Авв. 1:5), говорит Господь, и: проклят всяк творяй дело Божие с небрежением (Иер. 48:10).

<13> Ибо на самом деле что из этого возникает? Душой овладевают страсти, так как один начинает смотреть на другого и огорчаться (что совершенно справедливо) на заведующего выдачей. Но я говорю это не к тому, чтобы вы, получающие, начали выслеживать, сравнивать и осматривать у того или другого брата, например, платье или обувь, ибо это дело скользкое, опасное и коварное; быть довольными всем, как говорит Василий Великий³⁸⁶, – вот ваша обязанность, ответственность же за это понесут имущие власть; а для того чтобы вы, распоряжающиеся, со страхом Божиим и любовью пользовались предоставленной вам властью вполне безукоризненно, смотря по тому, что кому поручено, выдавайте и назначайте беспристрастно и по заслугам одежду, обувь, книги, чтения, списыванье, деньги на расход или, чтобы не перечислять по мелочам, вообще все остальное. Если вы так будете делать, то у вас, мои возлюбленные, воцарится спокойствие и тишина ( ευστάθεια και γαλήνη) . Да, да, братия мои освященные, прошу и молю вас, <14> исполните свои сердца благостию³⁸⁷, предайте себя взаимно друг другу в любви, радуйтесь при отличии других, скорбите при ниспадении ближнего. Яков перстный, сказано, такови и перстнии, и яков небесный, тацы же и небехнии (1Кор. 15:48). Бог же наш, сущий на небесах, любит милостыню и суд (Пс. 100:1), и милости Его, как поет Давид, исполнь земля (Пс. 118:64). Вот, уподобимся Ему и мы; сегодня преуспеем в одном, а завтра двинемся дальше; не будем унывать в скудости, не будем тщеславиться и при избытке: в последнем случае будем благодарить Бога, ибо это дело ни хотящаго, ни текущаго, но милующаго Бога (Рим. 9:16), а в первом – будем ожидать, (8) и наша надежда исполнится: всяк бо просяй, сказано, приемлет, и толкущему отверзется (Мф. 7:8).

<15> Так-то, чада мои, постепенно поднимаясь все выше и выше, день за днем содеивайте спасение своих душ. Теперь время радости, истинной, а не погибающей купли. Ныне время для бега, но духовного бега, время для обогащения благами, но вечными благами. Блажен, кто подвизается; треблажен, кто терпит подвиг; всеблажен, кто постоянно увеличивает в себе огонь стремления и любви к Богу. Вы, чада мои, не умрете, но будете жить, не разлучитесь, но соединитесь, не получите бесчестия, но будете прославлены, если только до самого конца будете твердо и неуклонно сдерживать обет священного послушания, по молитве моего и вашего отца³⁸⁸ во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Нынешние обстоятельства требуют лишь краткого оглашения. И я даже хотел уже совсем ни слова не говорить до тех самых пор, пока не наступит возможность снова проповедовать со спокойным сердцем. По грехам моим теперь у нас, вследствие неурядицы в миру, нет тихой жизни. Мы здесь объявляем царем одного, а наши братия вне – другого³⁸⁹. (9) Единоплеменники оттачивают друг на друга мечи, двигаются войска, воспламеняется ужасный воин – ярость, христианин проклинает христианина, <17> человек жаждет обагрить свой меч в крови ближнего и, наконец, после страшных клятв и целования Честного и Животворящего Креста (они в ослеплении оскорбляют уже и Самого Победителя смерти!) враги упорно, с кровопролитиями стоят за свое. Ибо неестественно, чтобы в одном царстве было два царя.

Несчастное дело! Ох, эта хитрость лукавого! Ах, это горькое властолюбие! Чрез него зло с первого же дня вошло в мир, ибо мы возлюбили самолюбие и задумали было стать равными Богу, чрез это вот и ниспали с высоты ангельской жизни и извержены из рая. С того самого времени человеческая испорченность, как бы цепью, тянется и доныне. Так, смерть началась от Авеля с Каином; раньше ее не было и не слышали даже, что она такое. Несмотря на то что они приходились друг другу братьями, старший не перенес предпочтения младшего и – убил его (Быт. 4:8). <18> Ах, какое жестокое дело! Заглушилась жалость, окаменело сердце и затемнился разум! Как это убийца не остановил своей руки пред родным братом? Как это он, бесчеловечнейший, не удержался от нападения и совершенно напрасного убийства единоутробного себе? Хоть бы он, несчастный, родителей своих пожалел! Как это он не постыдился их? С каким лицом явился он к ним? Как оправдывал он свое убийство? Но при этом был некто и другой, кто возбуждал его и руководил им, – это великий разбойник, лукавый змий, ядовитый дракон, сатана, как молния спадший с небесе (Лк. 10:18). И как только это злое дело совершилось, недоброжелательство, как можем это прочесть, вошло в последующие поколения и различными путями, в последовательных убийствах людей друг другом, дошло и обнаруживается в нынешних обстоятельствах.

Не достойно ли все это, братия мои, рыданий и слез? Воистину теперь нужен Иеремия с его великим плачем: кто даст главе моей воду и очесем моим источник слез! <19> И плачуся о побиенных (Иер. 9:1) – не израильтянах, но о нынешних христианах! А так как Иеремии нет, так мы, смиренные, как братия, возопием, возрыдаем и будем просить за своих братьев, и кто знает, не раскается ли Господь, (10) как над ниневитянами (Иона. 3:10), и не отведет ли от нас Своего гнева? Нынешние события, нужно думать, это только начало и предтечи более тяжких ужасов, и вспыхивающие теперь искры предвозвещают настоящий пожар. Так что же теперь делать? Да ничего, кроме того только, как было сказано раньше, чтобы плакать, скорбеть, воздевать руки к Богу, молиться Ему день и ночь, да отведет Господь – каким знает Его премудрость способом – от нас искушение, да соединится разделившееся царство воедино, да разрушится в средине его преграда и да воцарится во вселенной мир.

Так запомните же, что наступил день скорби, знайте, что он принесет вам большое искушение. Но не забывайте, что поет божественный Давид: скорби и нужды обретоша мя: <20> заповеди Твоя поучение мое (Пс. 118:143). Так будем делать и мы, станем жить во свидениях Господних (ср. Пс. 118:2) и хранить свое житие во святыни целомудрия (1Тим. 2:15), стяжая смиренномудрие (1Пет. 5:5), предаваясь любви, облекаясь в броню послушания, по молитве нашего отца, во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Неурядица, наступившая в настоящее время в мире, как я и предсказывал, необычайно велика. Вследствие тяжких и ужасных внешних обстоятельств стрелы попадают и в нас. Но я, окаянный, не боюсь ничего этого, хотя бы на меня и отточили мечи, хотя бы мне нанесли раны, хотя бы отправили меня в ссылку, хотя бы даже угрожали смертью, – только бы за благого Бога и за истину. (11) Но я опасаюсь и боюсь диавольских коварных действий в своей смиренной душе, которые постоянно поднимаются, пока царствует в моем тленном теле грех (Рим. 6:12), набросившийся на добродетель с целым полчищем <22> стоящих под его начальством бесчисленных страстей. Страшна мне, далее, стрела наслаждения, которая ранит не плоть, а сердце. Ужасна мне также и кровь, но не та, что проливается на землю простым мечом, а та, что изливается на душу мечом невидимым. Боюсь я и голода с жаждой, но не хлеба и воды, а, как поет пророк, глада слышания слова Господня (Ам. 8:11). Так вот чего я (конечно, также и вы, наученные Богом) боюсь и пред чем трепещу, – я желаю, чтобы мы, оставаясь свободными от козней мироправителя века сего (Еф. 6:12)³⁹⁰, путем совершения добрых дел и отклонения худых прилогов пребывали под властию Царя всего и Владыки Бога.

Посему, братия мои, будем внимательно наблюдать за собою, чтобы не прокралась в город души нашей, подобно злоумышленнику или врагу, <23> какая-либо гордая мысль, или страстный помысл, или завлекающее воровское удовольствие³⁹¹, или удаляющее из монастыря преслушание³⁹², обольщающее и погибельное самочиние ( ιδιορρυθμία), несмягчаемое упрямство, неподдающаяся убеждению несговорчивость, неуступчивое самооправдание или что-либо другое, способное смутить душу. Но окружим себя, как укреплениями, Божественными заповедями и будем постоянно оставаться невредимыми.

А если случится, что какой-либо из вышеуказанных разбойников проберется к нам внутрь, то как можно скорее – выследить его, связать и выгнать вон из себя. Далее, вооружимся, прошу вас, устойчивостью против страстей, неуязвимостью сердца и крепостью духа, чтобы в случае нападения нам не падать, но оказывать сопротивление и отражать невидимо восстающих на нас врагов. Сегодня нападает один бес, (12) завтра восстает другой, а там опять новый, <24> то, например, бес блуда, то чревоугодия, то высокомерия, гордости, боязни, дерзости, самочиния, уныния и других бесчисленных страстей, перечислять имена коих нет времени. Все эти страсти мы должны встречать, со всеми вступать в бой и все уничтожать именем Господа нашего Иисуса Христа, грядущего воздать нам в день воздаяния за победу награду.

Блажен, братия мои, кто слушает все это, разумевает и сохраняет, кто ежедневно понуждает себя на духовную брань ( εν τω νοητω πολεμώ): спасение устраивается только самопринуждением и Царство Небесное восхищают только нуждницы (Мф. 11:12). Посему нам не следует изумляться, если вам придется подвергнуться искушению, так как это делается для вашего испытания. Ввиду этого не ослабевайте, когда вас порицают, наказывают, вразумляют, подвергают заключению, кричат на вас, обижают, а иногда, если это нужно, даже и оскорбляют. <25> Будьте благодушны, бодры и мужественны, ибо во всем этом – только ваше спасение, ваш успех, ваше мученичество, ваши венцы. Об остальном, по недостатку времени, я уже умолчу.

Господь же Бог отца моего (Исх. 2:22, 18:4) и ныне, и всегда да сохранит и да спасет нас от всякого искушения, скорби и нужды, от всякой вражды и неистовства со стороны демонов, оберегая и спасая нас в Себе, ибо Ему подобает честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. О чем я толковал вам в прошлом оглашении? (13) Не о том ли, что теперь, когда мы оплакиваем смятение там, вне, в миру, нам следует внимать, чтобы не потерпеть козней против наших душ? И вот недолго спустя мои грехи довели до бегства одного нашего брата, именно – Аввакума. Он совершенно не стоял на духовной страже, вместо верных и благочестивых помыслов о Боге он избрал своими военачальниками помыслы заблудшие и беспорядочные и вследствие этого потерпел, <27> что и должен был потерпеть, – шествуя вослед диаволу, удалился из нашей среды и, что тяжелее всего, прельстил еще и увлек с собою отрока Финееса. Ну куда же теперь идет он, как заблудшая, обреченная на съедение диким зверям овца, без руководства, без просвещения? Ибо как он может теперь воспевать и славить Бога, от Которого он уже отпал, после того как отверг свои обеты? Как может он запеть: блажен муж, иже не иде на совет нечестивых (Пс. 1:1), когда сам, несчастный, направляется именно по этому пути? Или как он может сказать: сей покой мой во век века, зде вселюся, яко изволих и (Пс. 131:14), после того как он отверг страшный, записанный Ангелами свой обет? Слова терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою (Пс. 39:2) далеки от него. <28> Если бы он задумал запеть обычный наш псалом, так он проклял бы самого себя этими его словами: прокляти уклоняющиися от заповедей Твоих (Пс. 118:21). Воистину, он проклят и отвержен, если только Бог, по молитвам нашего отца и при содействии также вашей молитвы, не поспешит вернуть его обратно.

Но зачем же, чада мои, это происходит? Зачем сатана делает из нас своих подчиненных? Почему мы не пригвождены страхом Божиим? Почему мы не одеты в броню любви ко Христу(ср. Еф. 6:14, 16), (14) чтобы таким путем отнюдь не поддаваться владычеству собственных похотей? Зачем мы только теплохладны, фальшивы, негодны, некрепки, невыносливы, неустойчивы, благодаря чему мы и являемся неплодными? Где верность отцу? Где любовь к братьям? Что еще прибавить к этому мне, окаянному и нечистому, который должен заботиться о каждом из вас в отдельности? <29> Я пекусь о ваших душе и теле, вместе со своим отцом и с другими старшими я постоянно, особенно же в настоящее время, мучаюсь и беспокоюсь³⁹³о том, как бы вас напитать и духовно, и телесно, как бы спасти вас от чувственных и духовных искушений, и вследствие этого почти постоянно уязвляюсь, горю и терзаюсь. А вы еще не дошли до вершины скорбей и уже спешите отдыхать, не видавши ристалища, идете обратно. Как же мне поверить вам, что вы ради любви ко Христу действительно, как обещали мне, грешному, положите свои души и тела и будете терпеть скорби, стеснения, голод, преследования, ссылку, мучения и смерть? Посмотрите хоть на воинов земных царей, как некоторые из них, из-за страха или по любви сохраняя своему царю верность, <30> терпят обиды, побои, сдирание кожи (да случится это, по грехам моим, и со мною) и проливают кровь. И все это из-за чего? Чтобы только получить почести или награду. Но наш подвиг не таков, он – за бессмертного, невидимого и единого царствующего над всем Бога, для того чтобы нам улучить Царство Небесное, чтобы стать сонаследниками Христу (Рим. 8:17) и чтобы вкусить ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1Кор. 2:9). А между тем мы спим и храпим, отбиваемся от стада и обольщаемся обманом. Неужели мы не стряхнем дремоты? Неужели не укрепимся, не закалимся, не станем истинными сынами, (15) не назовемся сынами света (1Фес. 5:5), не сделаемся чадами послушания, не явимся семенем святым, не пленим всяк разум в послушание Христово (2Кор. 10:5), <31> не будем возноситься выше мирских помышлений, не умрем за Христа, если бы даже это нужно было делать и много раз в день?

Непременно, чада мои возлюбленные, прошу вас, по примеру наших святых отцов и по образцу блаженных подвижников послушания, станем сынами силы, воинами Христа, избранным народом, ангельским ликом, непобедимым полком³⁹⁴, чтобы нам попрать и обессилить сатану, как это сделали святой Силуан, или преподобный Досифей, или славный Захария³⁹⁵ и вообще все ученики всех преподобных. Ибо прославился не один только Досифей, или Силуан³⁹⁶, или Захария, но все их сотоварищи становятся участниками их славы, хотя те, как более высокие, и превосходят их своим светом. <32> Уподобимся, прошу вас, и мы им, не допустим, чтобы против нас строили свои козни, восставали и, наконец, нас убили греховной смертью враги, но будем жить оставшиеся дни или часы своей жизни благоугодно Богу; Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Вот до какого худого и тягчайшего, по грехам моим, времени мы дожили: вследствие вторгшегося между христианами разделения уничтожено благо мира, город³⁹⁷ под охраной, (16) по всем частям его сторожат солдаты, под Хрисополем³⁹⁸ расположились лагерем поднявшиеся на нас наши братия и готовятся взять город, как гнездо³⁹⁹. Все это, понятно, ужасно, тяжело и достойно множества слез, – и нам <34> нужно усердно, ночь и день, припадать к Богу о том, чтобы Он, как ведает Его неисследимая премудрость, отвратил от нас Свой гнев и восстановил мир: яже бо Бог святый совеща, сказано, кто разорит? И руку Его высокую кто отвратит? (Ис. 14:27). Но, с другой стороны, нам, чада, не нужно смущаться, как будто Бог совсем уже нас оставил, и не позволять себе расслабевать в своих духовных занятиях, а быть старательными и выполнять свое установленное Богом дело: яко любящим Бога, говорит апостол, вся поспешествуют во благое (Рим. 8:28), так что ни эта нынешняя неурядица и никакое другое еще более ужасное бедствие, даже, скажем по-апостольски, ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни начала, ниже силы, <35> ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем (Рим. 8:38–39). Посему, устремив свои очи и взирая на Бога, взирая также и на предназначенные нам блага, будем совершать предлежащий нам подвиг неустанно, твердо и крепко: не будем делаться вялыми от уныния, не позволим себе расслабевать от поста, изнуряться от бдения, становиться медлительными от молитвы и вообще коченеть от прочих заповедей, но устремимся и поспешим к ним, как к радости, как к жизни, веселию, ликованию или, вернее, как к свету, как к Самому Богу, и станем переходить из силы в силу заповедей, из славы в славу (2Кор. 3:18) добродетелей, (17) преобразуясь, совершенствуясь во всех отношениях и постоянно просвещаясь и обогащаясь Божественным, <36> дондеже достигнем вси в соединение веры и познания Сына Божия, в меру возраста исполнения (Еф. 4:13) Господа нашего Иисуса Христа, ради Коего мы распялись миру и мир нам распялся (Гал. 6:14), ради Коего мы оставили все и вменили уметы быти, да Его приобрящем (Флп. 3:8).

Итак, видите, чада мои, какое и сколь великое дело мы совершили, что убежали из мира и отреклись от всего житейского – и родства, и родины, и родителей, и братьев, и сестер, городов, домов, близких и всего плотского? Так смотрите же, прошу вас и молю, дабы оно, вследствие разленения, нерадения и невнимания духа с вашей стороны, не покрылось срамом. А это бывает тогда, когда мы начинаем исполнять хотение плоти и удовлетворять страстям души, например, <37> когда мы требуем то одного, то другого – то новую, да еще самоцветную или красную, одежду; то просторный, высочайший, непременно самый новый, низко свешивающийся, из тонкой материи, со многими крестами (все эти выдумки младенствующих умом) кукуль; когда далее требуем шитых шелком и выстроченных поясов, ловко, по ноге пригнанных башмаков, мягких, из дорогих материй, длинных и красивого цвета мантий; когда мы расправляем свои хитоны так, чтобы они ложились правильными складками; когда подкрашиваемся, как на сцене, и выступаем, словно девушки. И мы, бесстыжие, не стыдимся всего этого? Не таковы были наши преподобные и святые отцы: они носили власяницы в заплатах, плохонькие кукули, сшитые из парусного холста рубашки и разбитую обувь, (18) но при этом у них были: богоподражательное <38> смирение, безусловное послушание, искренняя преданность, ненависть к миру, любовь к Богу, непрестанное к Нему стремление, дивные подвиги, душевное просвещение, праведная кончина.

Вот, чада и братия, станем и мы подражать им, упорядочим себя по их примеру и понудим себя идти вослед святым, дабы и удостоиться их участи. Не обижайтесь на мои слова, ибо я разумею не всех, а только некоторых из вас. Господь да исправит их и да спасет, ибо Ему подобает слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. Вследствие случившейся со мной, по грехам моим, болезни я прервал обычные оглашения. Но теперь, когда мое жалкое тело укрепилось, хотя жар в нем еще и не совсем прошел, я счел необходимым снова стать на свое послушание, ибо мое послушание в том [и состоит], чтобы вам, моим присновозлюбленным, рожденным мне Духом Святым, <40> напоминать и предлагать то, что полезно и спасительно, равно как постоянно пробуждать и обновлять в ваших душах трезвость мысли, хотя я еще такого дара и не достиг. Так делайте, как говорит Господь, не брашно гиблющее, но пребывающее в живот вечный (Ин. 6:27), то есть Его заповеди, Его оправдания (Пс. 118:16, 117), (19) поучаясь в Его законе день и нощь (Пс. 1:2), так, чтобы вам стать, как поет Давид, яко древо насажденое при исходищих вод и чтобы вы плод свой дали во время свое и лист вашего спасения не отпал, то есть в будущем веке (Пс. 1:3). Не тако нечестивии, не тако: но яко прах, егоже возметает ветр от лица земли (Пс. 1:4).

Нечестивцами же могут быть не только иноверцы, но и [просто вообще все] нарушители заповедей Господних. Вот <41> хотя бы взять пример в нашем братстве. Что иное, как не нечестивые, [все] непослушливые, гордые, увертливые на язык, хитрые на выдумки, тщеславные, бесстыдники, а также ядущие тайком, ропотливые, щеголи, падкие на новости, празднолюбцы, равнодушные, любящие пересуды, самовольные, сплетники, а особенно те, кои неблагодарны и требуют того, что не положено. Эти последние не довольствуются предлагаемыми им дарами Божиими, но, придумывая извинения своим грехам (Пс. 10:4), сочиняя оправдания своим страстям, совершенно оставив заботу о душе, предаваясь [только] телесным удовольствиям и поработившись диаволу, ведут настоящую войну из-за кушаний и напитков, коих они недостойны, жалуются на вино и варево, выставляя на вид свое телосложение, особенности своего организма, нездоровье. Как хорошо бы действительно <42> было, если бы у них на самом деле случилась болезнь печени, селезенки, если бы они захворали водянкой и умерли, чтобы избавиться от самой тяжкой болезни – недовольства и неблагодарности! Некоторые еще требуют, чтобы постоянно была рыба, какая-то особенная настойка пред трапезой и вкусные блюда. Как перезабыли эти несчастные, на что они согласились и что обещали в первый день, когда приступали к Богу пред лицом многих, видимых и невидимых, свидетелей! Не обещались ли они тогда терпеть (20) голод с жаждой, узкую и тесную жизнь, нужду и преследования, мучения и смерть? А теперь они воюют из-за разницы в пище и вине. Но как они осмеяли, так и над ними надсмеются; они не рассудили, что Сам Бог взирает и слушает их исповедания, – я боюсь, дабы Он не предал их в неискусен ум творити неподобная (Рим. 1:28) и погибельное.

Так отрезвитесь же вы, все такие! Особенно же протрезвитесь от дремливости своих душ, от небрежения к Божественному, <43> от погружения в земное, от теплохладности⁴⁰⁰ (Откр. 3:15–16), разожгитесь Божественными любовию и страхом, приимите наказание (Пс. 2:12), приимите оружия правды (Рим. 6:13). Трепещите и бойтесь и при том, что вам ставят, я уже не говорю о тех случаях, когда у нас бывают рыба, сыр, приправы, жареное, печенье, но и когда дают один только хлеб, капусту и бобы с маслом, различную зелень и овощи, одну или две чаши вина, ибо и это уже великое утешение. В самом деле, какой смиренномудрый человек не заботится, чтобы чрез такое послабление не лишиться вечных благ? По моему личному взгляду, пища и питье – это только запас себе мучения, особенно же я этим считаю то, чем кормили меня во время болезни; и поверьте мне, – хотя я высказываю безумную вещь, – что если бы не великий страх ослушаться нашего отца <44> да еще соображение о попечении и управлении вами не принуждали меня, то я [ни за что бы] не изменил своей пищи и своих привычек, доколе не вселилася бы во ад душа моя (Пс. 93:17), но я вкушал и пил разнообразные яства и напитки – но, простите опять за глупость, со скорбью, воздыханием и горечью на сердце: со скорбью и воздыханием потому, что я того недостоин, с горечью же потому, что вы сами, немощные, нуждаетесь в попечении и терпите недостаток.

Все-таки, по благодати Христовой, у нас с вами кое-что есть, (21) и вы, неблагодарные, воздайте за это славу Богу, ведь мы пивали вино, едали с маслом, вкушали рыбу, лежали в больнице и лечились не один-два раза, а, правду сказать, ежедневно. У нас избран брат, знающий и врачебное искусство, старший больничник, у него от трех до пяти помощников, свой повар, свой келарь. Он [больничник] изготовляет мази, <45> корпию⁴⁰¹, постоянно занят своим делом. И расходов [по больнице] немало: ежедневно почти дается рыба – ее доставляют три-четыре определенных на это занятие брата или же покупают. Сколько и какого издержано и издерживается вина! Сколько масла, меду! Дается чистый свежий хлеб и прочее, чтобы мелочным перечетом не затянуть слова. И за все это, неблагодарные, [как же] не возблагодарить, не восхвалить, не воспеть, не воздать славы Богу? Вы того не думаете, что сами-то мы ведь ровно ничего не принесли в монастырь, да и от работы нашей ему нет никакого дохода. Вы здесь, как разваренная свекла, как луковка, одеты, подобно детям, беззаботны; у нас только и дела, что прохаживаться да посматривать, а больше нет ничего: нас не заставляют стоять у ворот, ни прислуживать на трапезе, не употребляют ни на какое другое, <46> хотя бы детское или старческое, дело. Мы, бесчувственные, не хотим видеть того, что мы здесь, в сущности, – самые последние, а заслуживают почета и выше нас другие – разные братия и отцы как в самом монастыре, так и вне его, именно те, что зимой и летом, на жаре и во время зноя, как бы обреченные на рабство, пашут, копают, подрезают виноградники, огородничают, рубят дрова, плотничают, мелют, красят, варят, куют, моют, шьют, терпят невзгоды, ходят туда и сюда, прислуживают, путешествуют по городам, полям, горам, закупают вещи, выдают, во всем этом терпя скорби и изнурения. (22) Воистину таковых есть Царствие Божие (Лк. 18:16).

Смотри же ты, слепой, упорный, лукавый, отчаянный человек, чтобы не услышать тебе в тот день: связавше ему руце и нозе, возмите его и вверзите в тму кромешнюю (Мф. 22:13). Горе, горе! Так как Бог не воздает тотчас же, то вы считаете Его как бы за ничто. <47> Прямо о вас это сказано: рече безумен в сердцы своем: несть Бог. Почему же? Потому что вы растлились и омерзились в начинаниих своих, не творя благостыню (Пс. 13:1). Но Господь постоянно приникает с неба и смотрит, аще есть разумеваяй или взыскаяй (Пс. 13:2) Его, – и таких Он записывает, а прочих вычеркивает. Я боюсь, чтобы не подошел к Нему святой Давид, не воспел бы о нас и не пришло бы в исполнение то, что мы поем: раздели я в животе их (Пс. 16:14). Кого же именно? Да понятно, этих вот, худых, от живущих по-доброму. Так поймите же это вы, забывшие о Боге, да не восхитит Он кого-либо так, что у этого человека не окажется и избавителя (Пс. 49:22); а меня, неразумного, чада возлюбленные, извините за то, что, оберегая вас, из любви к вам, со слезами говорю [все] это, полагая, что лучше мне похлестать вас своею проповедью, нежели вам испытать бичей вечных, <48> от коих да избавимся все благодатию Господа нашего Иисуса Христа, с Ним Отцу и со Святым Духом слава, честь и держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Опять искушение, опять соблазн! Опять я, несчастный, сокрушаюсь и горюю о том, что возлюбленные мои подняли (23) на меня пяту (см. Пс. 40:10), что проводившие высокое житие низвержены, глаголющеся быти мудри (Рим. 1:22) омрачились, – о том, что люди, которые уже много лет переносили великий подвиг и труд благочестия, в мгновение ока расточили все и сделались для меня вместо винограда – тернием, вместо надежды – неудачей. И я теперь уже не знаю, говорить ли мне что-нибудь о падении моих братьев <50> или же просто только сесть, заплакать да сказать: если так, то кто убо, Господи, может спасен быти? (Мф. 19:25). Действительно, нельзя похвалить человека раньше его смерти (см. Сир. 11:28). Воистину, неудобопроходим путь нашего спасения. Кто может избежать диавольских ухищрений? Кто не будет заботиться [о себе] до самой кончины?

Это прекрасно понимал тот святой, который уже на пороге своей смерти, когда диавол спросил у него: «Выгнал ли ты меня?» – отвечал: «Не знаю». Вот как он вел борьбу, что даже в этот последний час он не был уверен твердо в своем спасении, несмотря на высокую степень своих благочестивых подвигов. А мы лишь проживем лет пять-десять, узнаем монастырский устав ( καταστάσεις του μοναστηρίου), – заучим немножко мест из Священного Писания, придется нам положить несколько поклонов, несколько помолиться, попоститься, как уже заносимся мыслию <51> о себе и начинаем думать, что мы уже все сделали. Потому-то мы и падаем, как листья (Притч. 11:14), и кости наши расточаются при аде (Пс. 140:7); прежде чем прозябнуть, мы уже засыхаем, оказываемся мудрыми в невежестве и умниками в глупости, ставим себя учителями, ревнителями, законниками – с таким видом, как будто истина у нас одних. Потому-то у нас и случилось это, потому-то вместо света мы принимаем тьму, за это мы стали изгнанниками из рая – двора Христова и Его стада.

(24) Так прошу вас, братия мои, обратите же на это внимание и не расточайте мало-помалу своих добродетели и благоверия, дабы затем не дойти до такой бедности, когда все душевное богатство ваше окажется прожитым и вы очутитесь у самого падения – побега. <52> Ведь вы, когда беседуете об этом и сходитесь на соблазн себе и затем, вместо того чтобы или самим друг друга исправлять, или доносить об этом мне, дабы скорее уврачевать болезнь, молчите, и сами падаете, и других увлекаете за собой и вместе погибаете. Если вы так будете вести себя и дальше, я не знаю, что будет завтра со всеми вами. Хороши эти ваши сходки, собрания и рассуждения, что ими вы губите свои души! Зачем же, когда вы слышите подобные речи, вы не отворачиваетесь, не пугаетесь такого собеседника и не решаетесь убежать от него, как от огня или змеи, но по своей мягкости, доброте, а также по нежеланию быть доносчиками и по любви к брату оказываетесь человекоубийцами и братоненавистниками и проливаете невинную кровь, которая взыщется от душ ваших? <53> Вот я сказал вам, братия, и предупреждаю, как и раньше предупреждал с болью, мукой и скорбью.

Слыши, сказано, небо, и внуши, земле (Ис. 1:2). Отныне пусть никто да не оправдывается, никто да не отговаривается: «Я-де не знаю, не осведомлен, не слышал». Вы [очень хорошо] и знаете, и осведомлены, и слышали, и для чистых все чисто (см. Тит. 1:15). Быть может, вы стремитесь к моей погибели и, отсекаясь и отделяясь от Бога отречением от своего обета, думаете остаться ненаказанными в День Судный? Так ли это? Бог – Судия праведный, Он меня накажет по всей справедливости; но и таким лицам не избегнуть должного наказания, понесут и они возмездие за свое преступление, ибо они сделались нарушителями закона Божия и не пребыли твердыми в своих обещаниях, данных ими пред Его алтарем, (25) когда чрез святое покаяние и очистительное крещение у них было пострижение и им были отпущены грехи. <54> И что могли бы сказать нам бедный Евстафий и несчастный Епифаний – зачем и для чего они учинили свое падение? Что бы они ни придумали, совершенно ничего не могут сказать они справедливого, как написано: горе, иже мудри в себе самих и пред собою разумни (Ис. 5:21), и еще: грешнику рече Бог: Вскую ты поведаеши оправдания Моя и восприемлеши завет Мой усты твоими? (Пс. 49:16). Распространяться еще о том, как это они решили, что их тайное удаление для меня хорошо, не вызовет [с моей стороны] осуждения и [даже] будет мне приятно, нет нужды. Но я еще раз подтвержу: их побег опасен и пагубен. Вы знаете, как [хорошо] могли бы они покончить дело, если бы представили достаточное оправдание.

Помолимся же, прошу, единодушно все о заблудших, да обратятся они, <55> да отыщутся и, в-третьих, да будет с ними не то, что мы, но что Он [Бог] Сам хочет, и да получим их сегодня или потом невредимыми: тогда и откроется, в чем и какое их дело – Божеское или сатанинское. А в отношении к вам, чада, еще более настаиваю насчет откровенности, терпения и смиренномудрия: да терпите, выносите друг друга, уступайте, снисходите друг ко другу и имейте мир во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Я ежедневно благословляю Бога отца моего (Исх. 18:4) (26) за то, что Он делает сильными и укрепляет вас на ваш доблестный подвиг послушания, и смиренно прошу, да Господь еще более откроет очи разума вашего на все пути Его, чтобы вам восприять жажду божественной любви к Нему, усыпить всякую плотскую похоть и стать выше подчинения страстям, да будете совершенны и исполнены <57> во всяцем деле блазе (Евр. 13:21). А это, как вы уже знаете, чада мои, делается не легко, не без напряжений и не скоро, но с большим усилием и трудом, если вы будете день и ночь напрягать себя, принуждать свою природу и переносить все огорчения – от людей ли или от демонов, которые случаются в нашем общежительном быту. Кто не устает от этого, а с Божией помощью терпит и переносит и оскорбительное слово, и тяжелое приказание, и наказания – сухоядение, стояние, порицание и всякое другое из обычных у нас явлений, сей приимет благословение от Господа и милостыню от Бога Спаса своего (Пс. 23:5) и не потеряет Царства Небесного.

Да, хорошо и блаженно переносить все такие страдания и делаться победителем во Христе, <58> но в то же время не следует пренебрегать, а нужно подвигаться вперед и в другом направлении, именно – искоренять гнев и ссоры, самоволие и самомнение, прекословие и вражду, язвительность и оболгание, оговоры и ложь, клевету и недоброжелательство, преслушание и смехотворство, устает уже и язык перечислять [все эти] палестры и ристалища, [где вы подвизаетесь]: так далеко кое-кто из вас, по известиям, сбился теперь в порок! Как такие лица могут быть и называться [сынами] Господа нашего Иисуса Христа? Не сыны ли они скорее противления (Еф. 2:2) (27) и чада гнева (Еф. 2:3) и наследники не вечных благ, но бесконечных мучений? Ибо, чада мои, разве образ наш не ангельский? Разве строй жизни нашей не всесвятой? Разве путь наш не указан Самим Богом? Что говорит великий апостол? <59> Аще бо яже разорих, сия паки созидаю, преступника себе представляю (Гал. 2:18).

Ведь мы совлекли с себя ветхаго человека, тлеющаго (Еф. 4:22) вследствие обмана хитрого змия; мы отреклись от первого и горького вкушения и преслушания, сделавшего нас изгнанниками, мы оставили причины нашего бедственного бытия – сначала в крещении водою и Духом, а потом, по человеколюбию Божию, и во втором крещении покаяния и отречения, и ваши обещания, с одной стороны, записаны у Бога при свидетельстве Его святых Ангелов, а с другой стороны, отмечены и у меня. Вы пострижены, просвещены, освобождены от уз греха, облеклись в новаго человека, созданнаго по Богу (Еф. 4:24) <б0> в святости и праведности.

Так зачем же вы идете назад? Зачем возвращаетесь на свое извержение? Зачем, употребляя выражение Притчей, как пес, возвращаетесь на свою блевотину (Притч. 26:11; 2Пет. 2:22)? Почему, по слову Господню, вы становитесь неуправленными в Царствии Божии, возложа руку свою на рало и зря вспять (Лк. 9:62)? Видит Господь, что все это я говорю, любя, оберегая, заботясь и болея за вас. Что говорится в Ветхом Завете об израильтянах? Они вернулись сердцем своим в Египет, потому что вспомнили египетские лук, мясо, котлы и тамошнюю жалкую жизнь (Чис. 11:5). Разве и мы точно (28) так же вернулись к миру и ко всему мирскому и начинаем проделывать то, что [раньше] делали там? Как это мы, коим следует быть равными Ангелам, <61> не ведем себя даже наравне с благочестивыми мирянами, когда от постепенного небрежения мы доходим до самых ран прегрешений? Но прошу вас, пусть мое ничтожное оглашение для непадших послужит опорой, для павших – лекарством, для небрежных – угрозой, а для старательных – поощрением, новичкам – правилом для послушания, ослабевающим – побуждением к терпению, для осаждаемых – помощью, для беззаботных – возбуждением и вообще всем для всех, только бы вам достигнуть спасения, ибо для вас и моя проповедь, и также вся моя жизнь, хотя я и чувствую свое неразумие и невежество. Бог же и Отец Господа нашего Иисуса Христа да восстановит падшее, стоящее да укрепит и недостающее да восполнит, и как Он извел нас из мирского Египта и провел <62> по греховной пустыне, так да переведет нас и через скверное море страстей, разделив его, иссушив и устроив нам путь добродетели, и как нарек нас, да действительно наречет Своим народом избранным, языком святым (1Пет. 2:9) и да вселит нас в землю благую, в землю добродетелей, а особенно же после смерти – в землю кротких (Пс. 36:11), ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Действительно, тяжело, по священному выражению Богослова⁴⁰², состоять под начальством, (29) но, думается, гораздо еще труднее – уметь управлять людьми. Я, со своей стороны, иначе и не думаю, что это только за грехи мои мне выпало на долю начальствовать над вами, моими господами. Если я поведу слабую и легкую жизнь (о чем, быть может, помышляют некоторые небогобоязненные, если есть они между нами), то, конечно, мои подвиг и работы невелики. Ведь когда [все идет само собою] – спасающийся спасается и погибающий погибает, стоящий стоит и падающий падает, <64> терзаемый растерзывается и больной хворает, отрекающийся [от Бога или от монашества] и отвергающий [заповеди или обеты] делают это, а я облечен игуменским саном, ношу титул «господина» и «отца», когда нас не покидают друзья и родственники, не переводятся защитники и заступники и слава и молва о нас становится небезызвестной даже самому царю, – мне остается только сказать по-евангельски: душе, имаши многа блага, почивай, яждь, пий, веселися (Лк. 12:19), а все остальное пусть идет своим чередом.

Но, по моему мнению (да и для всякого разумного человека, как говорит опять Григорий Богослов⁴⁰³), власть и игуменство нечто другое: именно – насколько высоко это звание, настолько велика и опасность. Поэтому мне нужно проявлять много усилий, большое напряжение, много рвения, столько же деятельности, соответственную меру мужества, <65> большее [сравнительно с прочими] преуспеяние [в жизни], исключительную бодрость, широкий и дальновидный взгляд, совершенную рассудительность, – да и что особенно распространяться, скажем просто, по-евангельски: пастырь добрый душу свою полагает за овцы (Ин. 10:11). Вот и мне, чада мои возлюбленные, нужно свою склонную к падению и многострастную душу полагать за вас до пролития крови. Ввиду этого я и не смею ослушиваться, и не возражаю против возложенного на меня долга. Потому-то я так же не отступаю, не отягощаюсь и не прихожу в раздражение от [различных] трудностей, возникающих при управлении этим маленьким стадом, но, наоборот, – и это я высказываю тайну своей души, – когда мне вследствие скорби, затруднений и недоумений с падающими и терзаемыми (30) приходится как бы получать побои, раны и даже закалаться, то вместе с тем среди таких святоотеческих <66> (я выражаюсь неразумно) занятий мне начинает мерцать надежда на спасение.

Но смотрите, чада мои, не воспользуйтесь моей жалкой терпеливостью на осуждение себе, по моей сверх меры снисходительности не прилагайте грехов к грехам. Ну зачем это допускать? Ваши поступки меня не удивляют и вместе с тем удивляют. Не удивляют потому, что, [как я вижу,] с вами борется злодей-сатана, а удивляют потому, что вы, люди разумные, покинув уже ради Бога все – и родителей, и братьев, и мир, и вообще все мирское – и взяв на себя легкое иго Христово, обнаруживаете мирские, а главное, сатанинские поступки. Отверглся кто закона Моисеова, сказано, при двоих или триех свидетелех умирает (Евр. 10:28). Насколько же горшему, подумайте, наказанию подвергаетесь вы за то, что, по выражению св. Василия⁴⁰⁴ [Великого], отвержением послушания нарушаете единение духа и <67> возомнили кровь заветную скверну (Евр. 10:29), которую вы пили в день отречения от врага и мира и сочетания со Христом! Так и следует делать? И на один лишь час (ведь наша жизнь эта в сравнении с вечностью действительно один только час) вы не смогли не задремать смертью разделения [между собой]? Это вот ваши обеты пред свидетелем Богом и в присутствии Его святых Ангелов? Это вот ножницы ( ψαλίδιον), которые вы мне подали собственными руками как бы от руки Господней? Так-то вы роняете слезы, смиренничаете, поддакиваете в преклонившейся долу душе, киваете в знак согласия опущенным взором и даете обещания, когда вам произносят увещания, обычные в том случае?

Эх, чада, как вы все перезабыли, как далеко забрели вы [от стада]! Где, например, бедняга Аммун? Разве не правда, что наше стадо, подобно волку, (31) постоянно подстерегает страшный и лютый волк душ наших, диавол, иский кого поглотити (1Пет. 5:8), <68> кого-либо утащить? И вот утащил его и доныне сокрушает все еще кости души его, и – сын света (ср. Ин. 12:36) стал сыном тьмы, сын спасения – сыном погибели, возлюбленный – ненавистным, ученик – лукавым предателем, ближний – далеким [чужаком]. Куда ему теперь идти? Некуда, кроме мест, утесов и пропастей греха; он не исчезает из виду у страшного и всевидящего ока Божия, он [только] предоставлен своему самоволию. Тот, Кто воздаст каждому по делам его (ср. Рим. 2:6), придет и не замедлит рассудить всей твари.

Да не будет этого, да не будет! Я уже снова разжигаюсь [любовию] к нему, как к своему чаду, призываю его, погибающего, и стараюсь отыскать его, и, если Богу угодно, конечно, достигну этого. Но зачем у нас такие вещи случаются? Зачем мы только для этого трудимся? <69> Зачем напрасно подвизаемся? Зачем собранное многими годами мы тратим все сразу до конца? Нет, нет, прошу вас и умоляю, братия мои, чада мои, малые и большие, побитые и упавшие, все отрезвитесь, все обновитесь, все совершенствуйтесь в единой мысли, во единой надежде, во едином сердце, – вы ко мне, а я к вам, в соприсутствии между нами Господа, – и будем жить, покупать и приобретать Царство Небесное во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. (32) Похвально не таить благодеяния Божия, которое я теперь замечаю на вас, но возвещать о нем, ибо этого требует самое время, дабы чрез это мы становились все более и более ревностными. На самом деле благодаря благодати Христовой, непрерывным оглашениям, постоянным напоминаниям и ежедневным почти наставлениям вы оказали духовный успех, обнаружили хорошую опытность и <71> боголюбезное прилежание. А что я говорю правду, это подтверждаете и вы сами собою, показывает самое дело, могу подтвердить такое и я, грешный, ибо в настоящее время я получил облегчение от скорбей и от многих забот, как бы в затишье, с радостью на душе перешел к спокойствию вашей благочинной жизни.

И действительно, справедливо сказано: всякое наказание в настоящее время не мнится радость быти, но печаль, последи же плод мирен наученым тем воздает правды (Евр. 12:11). Но этот успех зависит не от меня, не от моей заботы, не от моего старания. То – Божий дар, ваше рвение, содействие нашего отца. В таком случае, чего же я, негодный, радуюсь и веселюсь из-за чужих трудов? Мы все – одно целое, вы – во мне и я в вас (см. Ин. 15:4), ваши и мои успехи считаются взаимными. Да подаст же страшный силою и <72> могучий крепостию Господь отселе и мне укрепиться для того, чтобы надлежащим образом исследовать и толковать Его святые заповеди, а вас, чада мои, да сохранит в подчинении, нелицемерном послушании и в постоянной доверчивости, являя вас все более и более добродетельными и усердными, чтобы вы мужественно и смело шли на всякий духовный подвиг, на угнетение, притеснение, наказание, насмешку, тяготу, голод, жажду и на все остальные блаженные подвиги, (33) дабы, оказавшись непобедимыми, вы приняли в день мздовоздаяния от Праведного Судии венец за терпение.

<73> Воистину, братия, выгодно наше торговое дело! Покинув тленное, вы получили нетленное; лишившись родителей, вы получили Отца в Господе; став чуждыми своим братьям, сделались сожителями святых, родом избранным, царским священием (1Пет. 2:9); вместо страны, где вы родились и которая вас выкормила, вам назначен отечеством вышний град, емуже художник и содетель Бог (Евр. 11:10); вместо временного и разрушающегося дома – обители преподобных и праведных; вместо ничтожной славы и гибнущей почести – божественное и равноангельское достоинство; вместо подношений и чувственных удовольствий – наслаждение вечными благами; вместо подчинения и отсечения воли – веселие с Ангелами; вместо одиночества и отчуждения от родных – близость со всеми святыми. Так чего же еще мы ленимся, зачем опускаемся, зачем у некоторых печальный вид? Пусть скажет каждый из нас с божественным Давидом: вскую прискорбна еси, душе моя, и Вскую смущаешимя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему (Пс. 41:12). <74> Ибо если страдаем с Ним в подвижничестве, то с Ним и воцаримся (2Тим. 2:12). Мученические венцы и у нас есть, ибо общежитие ( κοινοβιακόν σΰνθημα), по общему мнению, это ристалище подвига⁴⁰⁵ ( στάδιον αθλήσεως).

После этого как же блажен послушливый! Насколько велик тот, кто откровенен! Как благочестив тот, кто терпелив! Как богоблажен всякий верный и неуклонный в заповедях! Посему, братия мои, соратники, спутники, товарищи по скитанию, не позволим себе ни сойти с прямой дороги, ни уклониться в сторону, ни замешкаться, ни отставать, ни выжидать, ни повернуть назад. Есть еще пока плоть – так не будем щадить ее! Как слово, секунда, коротка наша жизнь. Хотя бы даже и до семидесяти или до восьмидесяти лет протянулась она, все-таки в сравнении с вечностью она – ничто. Истратим же, прошу вас, (34) обол, зато получим <75> на него десятки тысяч процентов, погубим коротенькое время и приобретем бесконечные века, понесем часовой труд и получим вечное упокоение, восплачем, чтобы воссмеяться вечным блаженным смехом⁴⁰⁶, возрыдаем из любви ко Христу, да возрадуемся нескончаемою радостию! Усердно прошу вас, братия мои, предстанем же с веселым лицом пред Господом Вседержителем, шествуя вослед нашим отцам, станем знаменитыми и на земле, и на небе. В будущем веке, при воздаянии за прожитое, когда Судия сядет на престоле славы Своей в присутствии тысячи тысяч служащих Ему и тьмы тем предстоящих Ему (Дан. 7:10) святых Ангелов и всей твари, когда раздадутся страшные определения, когда окажется, что стоящие справа со славою и честию входят <76> в Царство Небесное и вечно ликуют, а остальных с позором и бесчестием погонят на вечные мучения, где, сказано, огнь не угасает и червь не умирает (Мк. 9:44, 46 и 48), – тогда да вспомним друг о друге без упрека и жалоб, но весело, с благодарностью и похвалою!

Ох, как страшно слышать то определение! Ах, как горько оно, – оно только одного меня постигнет за грехи мои. Вы же, совершая свой превосходный подвиг, радуйтесь, взирая на награду вышнего звания, пока не достигнете поры усовершения и преставления отсюда во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Я – человек ограниченного ума и совсем неискусный в речи, поэтому я и не способен (35) наставлять вас своими слабыми оглашениями. Ибо что могу я сказать подходящего для таких чад Божиих, как вы, кои послушались Христова Евангелия, покинули весь мир и выполнили это великое дело блаженного и превожделенного послушания? Пусть уже Сам Бог, который, по апостолу, утешает смиренныя (2Кор. 7:6), утешит и вас явлением Святого Духа, освятит, оправдает <78> и просветит на стези Его заповедей и покажет наследниками Его Царства Небесного.

И действительно, какое прекрасное дело, братия мои, вы сделали! Как умно вы его задумали! Как мудро его обсудили! Какой разумный составили план! Как твердо приковали свой взор к намеченной цели! Как потом, по призванию Божию, подобно праотцу Аврааму, вышли из своей родины, от рода своего и от дому отца своего (Быт. 12:1), и таким образом пришли сюда, на место подвига, которое указал и куда вел вас Господь, и стали здесь выше всяких плотских дум, ибо ради Бога вы не допустили, чтобы вас удержала любовь к родителям, или остановили привычки вашей прежней жизни, или вами овладело наследство отцовское, связала воинская служба тленному царю и вообще какое-либо другое препятствие.

Как же после этого да не называть и не считать вас блаженными и треблаженными? <79> Посему, братия мои возлюбленные, никогда, ни в чем и никоим образом не предавайтесь нерадению, не унывайте, не ослабевайте, но, окрыляясь предназначенными вам за нынешние скорби и подвижнические стеснения и удручения благами, радуйтесь и веселитесь, совершая свой бег, проводя свои дни так, как будто бы вы скакали на конях вокруг цирковой арены: из кругов отдельных дней у вас складываются недели, от недель вы переходите к месяцу, от месяцев ко времени года, от времен же – к целому году. И в самом деле, разве не похожа наша жизнь на этот цирковой круг и на конские скачки? Если кто не ослабеет в беге и борьбе, то его остановит уже одна лишь смерть, (36) ибо она – остановка для всякого человека. Что же потом? А дальше на победителя возложат неувядаемый венок славы, дадут небесные награды и провозгласят его имя в Царстве Небесном, когда Бог призовет небо свыше и землю разсудити люди Своя (Пс. 49:4).

Так я, ввиду всего этого, снова повторяю вам: не ленитесь, не дремлите, <80> не будьте равнодушными, не бранитесь, не препирайтесь, не обижайте, не злословьте, не бесстыдничайте, не тщеславьтесь, не чревоугодничайте, не ешьте тайком, а также еще – относительно кое-кого, что недостойно даже и слышать, – не воруйте. Кто начал воровать орехи, тот дойдет и до большего. Кто привык таскать писала, того потянет унести и одежду, а дальше уже и говорить нечего. Вот и у нас постоянно замечаются кражи одежды, дощечек для письма, ремней, поясов, обуви и других вещей. Хорошо это? И это делаете вы, вы – рабы Христовы, чуждые миру, те, кои получили не земное, а небесное наследие, так называемые святые и благословенные, которым люди еще кланяются? Хороши же ваши усердие, преуспеяние и усовершение!

Впрочем, я обвиняю не всех, поэтому и не удивляйтесь, что от похвал перехожу к порицаниям. <81> Проповедь требует и того и другого, кто чего заслуживает. Прошу вас, молю, приказываю и угрожаю: если до нынешнего времени и происходило воровство, так чтобы отселе его больше не было. А если кто и после этого моего оглашения сделает что-нибудь такое, да будет отлучен от Церкви Божией и должен умилостивить Бога покаянием и исповедью. Но и те, кои и раньше воровали, иначе не исцелятся от своего греха, если не сознаются. Как похищение золотого сосуда повело Ахара к побиению камнями (Нав. 7:20–26), так и уловленного страстью и не признавшегося побьют невидимые камни. Посему восстань, падший, и живи во Господе.

(37) Пришел мясопуст. Не поворачивайте своих уст и очей туда, где мы прежде работали суете. Замечается, что кое-кто упитывает себя, аки в день заколения (Иак. 5:5). Кто служит чреву, для тех бог чрево, и слава в студе их (Флп. 3:19). <82> Посмотрите на такого человека после его неумеренности: от него [разит] вином, и так как оно еще бродит в желудке, то, конечно, от всего этого не остается ничего, кроме отрыжки, тошноты и дурных перемен в душе и в теле. Этого вам хочется? Об этом нужно стараться? Никоим образом! Напротив, всеми силами следует избегать такой гадости. Вы, чада мои, насыщайтесь в достаточной мере, сколько нужно для удовлетворения естественной потребности, избегая мяса и вина; насыщайтесь же лучше другого рода пищей, устройте себе настоящий праздник и мясопуст в дарованиях Святого Духа, в мире, любви, надежде, вере, псалмопении, стихословии, послушании, смирении, бдении, бодрости, чистосердечии, простоте, чистоте помыслов, сокрушении и в слезном очищении, – и вы увидите, какой прекрасный мясопуст вы устроили, как хорошо его отпраздновали, несравненно лучше царей, <83> князей и всех плотски живущих людей.

Ну, уже я достаточно поговорил об этом. Господь, по молитве моего с вами отца, да подаст вам силу не только просто слушать, но и воспринимать и проводить в дело, что говорится здесь в оглашении, – в Самом Христе, нашем Боге, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. (38) Так как вы в своем достойном многих похвал и наград послушании трудитесь и работаете над делом Божиим, то и необходимо постоянно предлагать вам наставления.

Если бы прервалась на некоторое время ваша борьба и война с ухищрениями диавола, то и я прервал бы свои наставления. Но так как эта война идет вечно и непрерывно, не прекращаясь ни днем ни ночью, то, конечно, <85> и я должен в соответственной мере напоминать, ободрять, обнадеживать вас, доставляя вам оружие, силу, помощь, опытность для разрушения невидимых твердынь. Вы знаете, что воину следует делать свое дело и неопустительно исполнять, что требуется его званием. Поэтому и вы, истинные воины Христовы, осмотрите, в порядке ли ваше вооружение, есть ли у каждого из вас меч послушания, броня веры, шлем спасения, щит смиренномудрия, лук молитвы, забрало надежды и, чтобы не перечислять всего в отдельности, вообще всякое другое, какое только требуется и полагается, оружие. Не так красив и не так вызывает восхищение обыкновенный воин в своем вооружении, как воин Христов ( στρατιώτης του Χριστοΰ), когда он облечен в перечисленные выше доспехи. Поэтому-то, чада мои, вооружайтесь, <86> стройте укрепления, [совершайте] вылазки, нападайте и побеждайте воюющего с вами диавола и не смущайтесь ничем, что обыкновенно при этом случается, получите ли вы удар или рану или вас свалят на землю, – только скорее вставайте.

Некоторые из вас досадуют, недоумевают и даже отчаиваются, что их мучат срамные помыслы, вражда, богохульство, недоброжелательство, соблазн сбежать из монастыря и т. п. Я же, со своей стороны, таким людям тоже удивляюсь. Ну, скажите мне, на самом деле, неужели вы думаете получить свои венцы без труда, без усилия, без войны, без победы? На это обыкновенно отвечают: «Я-де, вот, прожил [в монастыре] столько-то лет, сколько раз исповедовался и открывал свою душу, обнаружил вот такие-то и такие добродетели, без счету (39) молился со слезами и рыданием, столько-то вынес от братьев, которые нападали на меня, слабого». Ох, мудрость! Сколько лет, говорите вы, ведете войну? Три, пять, десять, еще побольше? Но блаженная матерь Сарра целых сорок лет с величайшим мужеством несла сильную войну с бесом блуда⁴⁰⁸. <87> Упомяну еще старца Пахомия, как он раз в церкви скинул с себя всю одежду и его одобрил за этот поступок авва Аполлон. Но к чему мне приводить бесчисленные примеры? Кто из вас читал об этом, знают, каковы были эти подвиги и преуспеяния.

Не целых ли девять лет смущал бес двух братьев убежать [из пустыни], а они привязали себя за овчинные одежды друг к другу и перехитрили лукавого диавола⁴⁰⁹. Иной, дожив уже до пятидесяти лет, и все еще боролся с той же⁴¹⁰ страстью⁴¹¹, другой – иначе, третий еще иначе, и нигде не слышно огорчения, не видно малодушия и трусости, доколе, отбив с поддержкою свыше вторжения врагов, они не возмогли от своих немощей (Евр. 11:34). А у нас, малодушных, и речи и поступки тоже какие-то малодушные, нетерпеливые и невежественные. Посему-то я и внушаю вам, чтобы мы оправились от стычек, стали твердо и непоколебимо, <88> с уверенностью в Боге, с песнью на устах: аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое, аще востанет на мя брань, на Него аз уповаю (Пс. 26:3). Так не бойтесь же всего этого, равно как не пугайтесь от ужасов и страхов, когда ночью демон возбуждает воображение, показывая разнообразные вещи, то принимая различные виды, а иногда даже испуская голоса и призывая вас по имени. Он слаб и бессилен, иначе бы он всех совсем погубил. Он принимает образ льва, а ты смело проколи его бесстрашием, и окажется, что внутри он набит соломой. Показывается он тебе (40) высоким, ростом до потолка, черным – ты встреть его молитвой и, подобно святому Антонию⁴¹², увидишь, как он побежит от тебя прочь, кривляясь, словно обезьяна. И если бы даже он приблизился к тебе, готовый сейчас броситься на тебя или обрушить на тебя твое жилище, и таким образом вверг бы тебя в оцепенение, не робей в ту минуту, и все пролетит, как сон. От того именно все это с вами и случается, <89> что вы страшитесь там, где нечего страшиться, и опасаетесь, где нет никакой опасности.

Так вот, чада, не пугайтесь же там, где нечего пугаться, а лучше вы сами с надеждою и молитвою к Богу устрашайте того, кто пугает всех. Кстати, нужно еще прибавить для некоторых, чтобы они не фарисейничали: погоней за преждевозлеганиями и преждеседаниями (Мф. 23:6) они подпадают грозному горе вам (Мф. 23). Ибо Господь сказал: иже аще хощет в вас быти первый, да будет всем слуга (Мф. 20:26–27). Поэтому возноситесь посредством смирения, а также будьте первыми по готовности стать последними. Я удивляюсь, как это некоторые первенство любят, а к добродетелям, какие первым подобают, не стремятся – не ходят в церковь, сонливы, ропщут. <90> Уж если они гонятся за первенством, так пусть делают и дела первых, а то ведь дело выходит позорно. Господь Бог, по молитвам моего с вами отца, да утвердит и соединит всех нас и да удостоит не только слушать, но и на деле исполнять все, о чем говорится, ибо Ему подобает слава, честь, держава, поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Как мне приятно и отрадно беседовать и рассуждать с вами, так и вам, думаю, (41) тоже – слушать мои речи и сочувствовать мне, окаянному: ведь как у меня после Бога нет никого – ни отца, ни матери, ни братьев, ни сестер, ни родственников, ни друзей, кроме вас, моих и дорогих удов, чад, братий и отцов, так и у вас, кроме меня, тоже нет никого. Так-то вот объединяет Святой Дух⁴¹³. Это соединение устроили нам <92> бегство из мира, отречение от родителей и всех плотских обязанностей. Отсюда-то – и наш этот священный союз, единая во всех душа и единая воля. Поэтому и я всегда с радостью беседую и говорю пред вами, горя ревностью о вашей любви к Богу и о спасении, дабы ваше дело, к моей невыразимой радости, непрерывно возрастало и просиявало.

Так прошу вас, чада мои, будьте тверды и непоколебимы в надежде на Бога и, разрывая хитросплетенные козни диавола, являйте себя выше страстей, попирайте желания и похоти плотские и охраняйте свою душевную и телесную непорочность и чистоту. Теперь ведь весна, всякое живое существо тянет к деторождению. Часы вашего сна и отдыха, как я толковал еще вам до Пасхи, должны быть строго размерены, в пище также следует соблюдать надлежащую меру. <93> Добро, говорит апостол, не ясти мяс, ниже пити вина, ни о немже брат твой претыкается или соблазняется или изнемогает (Рим. 14:21). И я, братия мои, не приказываю, но советую ради ваших драгоценных душ, и то только здоровым, а не больным, – хорошо бы совсем не пить вина, а особенно более молодым из вас, ибо вино разжигает страсти. В нас самих и без того уже есть целая буря природных страстей – так зачем же вносить туда еще и треволнения от вина? Вкусите, посему, и видите (Пс. 33:9), как полезно (42) воздержание от него. Воздерживаясь от вина, вы почувствуете, что ваши помыслы устремляются горе, душа ваша не воспламеняется, вы пробуждены для любви к Богу и готовы сделать много такого, что прекрасно и доставляет спасение. Кто воздерживается от вина, <94> тот исполняется Духа Святого; кто пьет воду, тот пьет струи сокрушения. Впрочем, в видах сохранения здоровья или в случае усталости поступайте так, как можете: я даю вам лишь совет, а не приказание. И насчет пищи, чада мои, также советую избегать бессмысленного переполнения желудка и грубого пресыщения. Благодаря этому возникают распутство и содомские семена; ведите же себя, наоборот, относительно пищи, питья и всего прочего так, чтобы вы управляли, а не подчинялись желаниям, господствовали, а не были бы рабами плоти. Вот лучший закон для души и тела – высшее не должно порабощаться низшим! Держите себя осторожно при отлучках из монастыря, в беседах с мирянами, чтобы не внести потрясений в братство. И вы, кои отряжены на суда, когда возвращаетесь и доставляете то, что нужно, избегайте общения с мирянами, не перекидывайтесь с ними словами или криками, но плавание ваше пусть будет степенным, <95> да прославится в нем Бог.

Я слышу, что некоторые приходят в огороды и требуют себе у огородника зелени, а когда – как это и нужно – по правилу им отказывают, они начинают препираться с огородником. Это – чисто сатанинское дело, отселе его быть не должно, ибо иначе виновные подвергнутся наказанию. Разве на трапезе вам дают [зелени или пищи] недостаточно? Уж если вас побеждает зелень, то как же будете вы после того бороться со страстью? Если ты, мой слабый брат, не укрепишь своего помысла воздержанием, то станешь легче перышка. Люди постоянно становятся и становились совершенными из несовершенных, величайшими из ничтожных, здоровыми из немощных, (43) мужами из детей, бесстрастными из страстных, воздержанными из невоздержанных; будем так делать и мы, не будем лениться, ни медлить. Господь дает силу и крепость (ср. Пс. 63:7): <96> простер крыле Свои и прият их, и подъят их на раму Своею (Втор. 32:11) – так Ему приятно наше спасение, так Он близ всем призывающим Его (Пс. 144:18). Так вот, чада мои возлюбленные, Господь славы да ободрит сердца, да укрепит души и да препояшет чресла ваши на выступление и войну со врагом, на победу, на отражение противников, на славу, на хвалу Ему, на наследие Царства Небесного, ибо Ему подобает слава с Отцом и Всесвятым и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Дело мое вы есте о Господе (1Кор. 9:1). Посему и обращаться к вам с оглашением и возбуждать в вас рвение к исполнению заповедей Господних не составляет для меня ни труда, ни бремени, напротив, это доставляет мне радость и служит источником веселия, когда мне приходится говорить, толковать и беседовать о том, <98> как бы это нам пройти земной путь и устроить свои дела так, чтобы достигнуть Царствия Небесного. Путей ведь много и в то же время один: один потому, что добродетель имеет одно начало ( αρετή μονογενής), а много потому, что она разветвляется на многие отдельные преуспеяния (εις πολλά κατορθώματα).

Ухватимся же за нее, чада мои возлюбленные, (44) всеми силами, – и кто хочет, пусть идет беспрепятственным и бесконечным путем богоподражательного послушания, а кто – гладким и кратчайшим путем христоносного смирения, но как те, так и другие одинаково и прежде всего должны полюбить, как непорочную жертву, отсечение собственной воли ( έκκοπή του θελήματος). Кто есть человек, сказано, хотяй живот, любяй дни видети благи? (Пс. 33:13). Именно лишь тот, кто действительно отсекает свою волю, такой только человек поживет и не узрит смерти, избавит душу свою из руки адовы (Пс. 88:49), он – сын света, душа у него очищена от всего страстного, ибо он с корнем вырывает всякую страсть. <99> Отчего у нас бывают проступки, неурядицы, неприятности, обиды, распри, ненависть, зависть? Не от того ли, что каждый из нас старается настоять на своем и дать верх своим стремлениям? Да, именно от этого, и нет никакого другого пути, кроме указанного, который мог бы спасти от всяких диавольских козней: он только один избавляет тех, кто соглашается подчинить себя.

Наступили длинные летние дни. Время становится все жарче. Не будем безработны и легкомысленны. День, сказано, дни отрыгает глагол, и нощь нощи возвещает разум (Пс. 18:3), и те и другая наступают и проходят. Как течет река, так и жизнь наша все стремится и приближается к смерти. И блаженны вы, что жертвуете ничтожным и временным для того, чтобы созидать себе вечное и небесное. Наступит когда окруженный святыми Своими Ангелами, воссядет на престоле Своей славы, призовет вас к Себе и вчинит вместе с праведными. Но всех ли? Нет, но только тех, кто послушен, покорен, богобоязнен, <100> кто любит добродетель и непорочность, чист сердцем, кто сокрушается, плачет, кто трудолюбив, откровенен, любит отцов и братий, тишину, кто ревностен, отрешился совсем от сродников и кто (45) вообще исполняет всякое другое дело Божие. И между вами есть некоторые лица, кои украшены не одним каким-либо, а многими преуспеяниями. Такой человек, блистающий дарами Духа, воистину красен добротою паче сынов человеческих (Пс. 44:3). Поэтому, чада мои, будем удерживать себя от отвратительных и пагубных срамот греха, будем избегать ужасного бесстыдства (τής δεινής παρρησίας) , скверных взглядов друг на друга, растлевающих улыбок, блуднического смеха, сатанинского ропота, худых возбуждений, но будем благодушны принимать все – пищу, питье, одежду, послушания, каково бы все это ни было. В этом доблесть вашего подвига, <101> в этом – ваше духовное мученичество, здесь ваш успех, как атлетов Божиих, здесь ваши венцы.

До меня доходят слухи, что некоторые из братий неразумно отзываются о [живущих у нас в монастыре] детях⁴¹⁴, будто из-за них мы и сами погибнем и будто они монастырь наш погубят. Какая глупость! Такими речами эти лица жалуются не на кого-либо иного, а на Самого Господа, Который говорит: оставите детей и не возбраняйте им приити ко Мне: таковых бо есть Царство Небесное (Мф. 19:14). Разве Сам Христос не соблаговолил стать дитятей? Разве Он не сосал грудь? Разве Он не был затем младенцем, отроком, – егда бысть, сказано, двоюнадесяти лету (Лк. 2:42), – юношей, наконец, взрослым мужем, когда около тридцати лет от роду начинал творить чудеса (Лк. 3:23)? Так зачем же после этого говорить всякую бессмыслицу, почему бы вместо этого не упрекнуть лучше самих себя, ведь погибель приходит к ним от них же самих? Такие лица умнее и дальновиднее игумена, правее правого, <102> ревнуют не по разуму о любви к Богу и в строгости заносятся за пределы правил. Если таких речей не говорил никто, то и слова наши да пролетят подобно ветру, и мы никого не потребуем к ответу, ну а если кто сказал, так тот пусть исправится, дабы не впасть ему в диавольскую сеть. Что сказал известный всем нам святой старец: «Если что мне прикажет дитя, так я считаю, (46) что это мне повелел Сын моего Господа». А вы это читаете и не понимаете. Когда дети нарушают порядок, почему вы не наставляете их, чтобы они чувствовали пред вами страх? Только сами отнюдь не распаляйтесь на них… Ну, не буду затягивать оглашения, вот уже солнце поднимается – прощение всем и Бог мира да будет со всеми вами, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Для меня нет никакой беды в том, чтобы напоминать вам о спасении. Правда, и это совершенно очевидно, я не в состоянии надлежащим образом питать ваши драгоценные души, ибо я нищ и убог (см. Пс. 85:1) и словом, и делом. Но так как все, что человек выполняет по мере силы своей, приятно Богу, то я и сегодня исполню свою обязанность. В чем же она состоит? В напоминании вам о том, чтобы вы, <104> по слову Господню, в терпении вашем стяжали души ваша (Лк. 21:19), чтобы вы переносили труд и зной подвижнического жития, не обнаруживая ни малейшей нетерпеливости, и чтобы вы в законе Господни поучались день и нощь и были яко древо насажденное при исходищих вод (Пс. 1:2–3). Действительно, у вас, много подвигов, но велики зато и награды; много нужно усилий, зато вечно и сокровище за них. Вы, я знаю, боретесь, сражаетесь, мучаетесь, получаете раны, распинаетесь отсечением своей воли, но радуйтесь также, ибо вам уготовляется за все это Царство Небесное, бессмертие, усыновление, наследие, изобильная всем жизнь, блаженство, ликование, успокоение без конца.

Ввиду таких-то вот наград, разве может кто-либо после этого еще оставаться беззаботным? Наоборот, не должен ли всякий устремиться и все подвизаться и подвизаться, не обращая никакого внимания на степень достигаемого им добра и совершенства, пока уже, наконец, сама смерть не (47) приведет его к осуществлению его надежд? Ведь мои оглашения не пустое же словоизлияние! Ведь я не стараюсь прельстить вас посредством обмана! Нет, братия мои, никоим образом! Ваш слух [и без моих оглашений] постоянно внимает словам святых. <105> Вы знаете, как восклицает апостол: недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8:18). Перенесем вот и мы, чада, и жар похоти, и тяготу уныния, и изнурение от работы, и голод от воздержания, и сверх всего прочего – скуку и тоску, и тогда мы будем в состоянии сказать вместе с апостолом: Тебе ради умерщвляемся есмы весь день, вменихомся якоже овцы заколения (Пс. 43:23; Рим. 8:36). Те из вас, кто и раньше преуспевал, и теперь преуспевает и восходит на высоту добродетелей, не должны пугаться ни демонских видений, ни замыслов похоти; говорить о всем этом мне нужно [лишь] для тех, кто ленится, спотыкается, кто колеблется, двоедушничает.

Впрочем, и вы преуспевшие, воспользуйтесь ободрением и советами, <106> чтобы блистательно закончить путь благочестия. Так станем же все мы вообще прилагать страх к страху, будем между собой обходительны, мягки, любящи, доверчивы, ласковы, приветливы, независтливы, нетщеславны, нехвастливы, тихи, безропотны, имея основанием и корнем своего благого жития терпение.

Конечно, с вами постоянно случается много скорбей, я не отрицаю этого. Но разве это случается не ради вашего спасения и не для того, чтобы вы наследовали вечные блага? Да, для этого; и против этого никто не может возразить. Если же, чада, все это: и изнурение, и усилие, и напряжение, и бег, и постоянная суета, и работа, и пот, и голод, и утомление, и смятение помыслов, и треволнение искушений, поднимаемых на нас в этом житейском море невидимыми врагами, – если все это именно ради тех благ, (48) так никоим образом, о чада, прошу вас, не позволим себе разлениться, пасть духом, <107> унывать, отчаяться. Христос Сам идет впереди нас, Он простирает руку и говорит этому морю: молчи, престани (Мк. 4:39). Только сами мы, со своей стороны, заставим себя еще двинуться вперед, сами еще постараемся поспешить, и мы достигнем своей цели. Я твердо уверен, что мы переплывем наше море и целы и невредимы войдем в пристань Царства Небесного, а тогда останется ли хоть какой-либо след или даже воспоминание о понесенном труде? Совершенно ничего не останется: оттуда, как написано, воистину отбеже болезнь и печаль и воздыхание (Ис. 35:10).

Так может ли быть что-либо блаженнее такого дела и труда, из которых проистекают свет, жизнь, радость, мир, нескончаемое веселие и радование! Если кто так рассуждает и затем идет вослед добродетели, то такой человек действительно не ослабевает, не опускает рук, не уклоняется с прямого пути, не поворачивает назад не только пред указанными различными испытаниями, но даже и пред самою смертью, пред распятием, прободением и <108> пролитием крови, он с радостью выйдет на борьбу, на арену, ибо все это – средства для осуществления его надежд. Таким-то образом, чада мои возлюбленные, пострадали и выдержали всякого рода пытки мученики.

Точно так же и преподобные, после всевозможных подвижнических испытаний, сделались святыми. Сообразно с этим и я, убогий, призываю вас путем вашего похвальнейшего подчинения и мученического послушания тоже пострадать и также получить венцы. Настойчиво прошу вас: не допустим себя лишиться тех неизреченных и несказанных благ, не допустим себя лишиться имени «сыны и наследники Царства Небесного». Усердно молю вас: не позволим себе лишиться радости чертога Христова и места одесную, где все святые будут вечно радоваться, ликовать, петь и наслаждаться в Боге и всеми божественными благами.

<109> (49) Но как же вам достигнуть всего этого? Да не иначе, если будете исполнять свое похвальное дело, не отпадая, не изнемогая, не рассеиваясь и не заключаясь в бездне греха. Посему привет мой сначала всем вам, особенно же привет тем, кто больше других труждается, привет тем, кто особенно оказывается полезным, привет тем, кто особенно светит [своими добродетелями], – привет вам, экономы, привет вам, благочинные, привет тем, кто самые первые на работе и кто трудится вне монастыря, особенно кто пашет и возделывает землю, а также кто мучается на послушаниях. Привет мой вам, старший заведующий одеждой, келарь, сапожник, кожевник. Привет мой вам, пекарь, повар, пергаментщик, трапезарь, огородник, кузнец. Привет мой вам, больничник с твоими помощниками, старший рыбак с товарищами, привратники, сторожа, живописцы. <110> Привет мой и вам, первые между нами (потому-то я и обращаюсь к вам после других) – иеромонахи, диаконы, переписчики, если работаете с послушанием и смирением; певчие, те, кто стихословят [псалмы], а особенно канонарх, если вы разумеваете, что поете и возглашаете это для Господа. Привет мой также различным прислужникам и помощникам, портным, будильщикам и наблюдателям. Привет мой вам, заведующие архивом, секретари и писцы, казначеи, ризничие, корзинщики, кандиловозжигатели, заведующий церковной утварью, огородный и полевой сторожа, заведующий вином, старший переписчик, библиотекарь и наблюдающий за порядком в церкви. И всем другим, малым и великим, всем мой привет! Все радуйтесь, (50) все спешите, все очищайте себя, все восходите вверх. Какое дивное зрелище, когда человеку пред лицом всего братства заявляют о его добродетели! Как сладко видеть, когда в присутствии такого множества его приветствуют за его богобоязненность, смирение и послушание! <111> Каким вожделенным примером становится тот, кто ко всем спешит, всех обходит, освещает словом и побуждает ободрением, ибо таким лицам принадлежит высшая участь в день воздаяния. Кийждо, говорит апостол, свою мзду приимет по своему труду (1Кор. 3:8), поэтому выгодно потрудиться и посредством небольших подвигов наследовать, яже уготова Бог всем любящим Его (1Кор. 2:9), ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Помолитесь, прошу вас, мысленно Богу, да расширит Он мой ум, дабы я оказался в силах помочь вам этим своим жалким и ничтожным оглашением – помочь для постоянно обнаруживающихся и возникающих у нас нужд, кои, по своей важности, требуют особенного увещания и более длинного поучения, чем какие мы делаем обычно. У нас постоянно, словно хлопья снега, сыплются нетерпеливость, беззаботность, самочиние, <113> разленение, а со стороны некоторых и ослушание, у иных – высокомерие, кое-кто даже бежит из монастыря, сверх всего этого постоянно проявляются прекословие, неурядицы, ропот, сплетни. Да, впрочем, у меня и времени недостанет, чтобы перечислить всё⁴¹⁵; все это, как зимняя буря, охватывает меня, и моя слабая душа мучается вопросом: как бы это мне, с помощью молитв нашего отца, сохранить врученное мне с вашими дорогими душами судно от осуждения и потопления?

Я вижу и заявляю это совершенно открыто, что и вы тоже помогаете мне управлять судном и трудитесь со мною, но это делают (51) не особенно многие из вас, иначе и труд мой был бы для меня не так тяжек, а гораздо легче.

Поэтому тех, кто уже подвизается со мною, я прошу принять еще больше участия в моем труде, ибо за это они удостоятся награды от Бога, <114> а остальных я молю прекратить свои бесчинства, восчувствовать страх Божий и подумать об ответе пред тем страшным и ужасным Судом, где каждый получит мзду за свои дела. Ведь для чего, чада, мы пришли сюда, удалившись из мира и разлучившись со своими плотскими родителями, родственниками и друзьями, городами, родиной, домом и селением? Не для того ли, чтобы спасать свои души? Не для того ли, чтобы получить прощение за соделанные прежде грехи, чтобы угодить Богу, чтобы приобрести вечные блага? Не для того ли, чтобы жить по-ангельски, подражая бесплотным духам, а особенно святым и треблаженным отцам нашим? Так как же у нас все дело идет наоборот? Вместо того чтобы плакать, мы смеемся; вместо того чтобы сокрушаться, мы готовы скакать; вместо того чтобы становиться благонравными, мы бушуем; вместо того чтобы молиться, мы проклинаем; вместо безмолвия – шумим; <115> вместо молчания – болтаем; вместо того чтобы очищать себя, только еще более загрязняемся; вместо того чтобы себя обуздывать, мы бездельничаем; вместо поста невоздержничаем; вместо того чтобы петь – в церкви ведем разговоры; вместо послушания – самовольничаем; вместо того чтобы смиряться, мы возвышаем себя. Так-то вот обычно вследствие забвения и невнимания с нашей стороны к своим обетам противник и низвергает нас.

Но откройте же свои глаза, чада, очувствуйтесь, протрезвитесь и обратитесь к тому, что вы когда-то обещали, именно к тому, чтобы омыть свои согрешения, освятиться, просветиться, усовершиться, обожиться ( θεοποιηθήναι), наследовать Царство Небесное. Прошу вас и молю, да не окажутся напрасными все ваши труды. Посмотрите, сколько ведь вы уже мучились, (52) сколько постились, сколько бдели, <116> сколько терпели наказаний и сколько приняли всего раньше и сколько терпите всего этого и теперь, – сколько вы уже сделали и сколько все еще делаете. Так своим равнодушием и из-за мимолетного удовольствия не губите же своих великих, многоплодных и вожделенных преуспеяний, но к прежним старайтесь приобретать все новые и новые; закончим эту жизнь с большими приобретениями, а потом отойдем в тишайшую пристань бесконечной жизни.

Господу ведомо, как я хлопочу о том, чтобы упокоить каждого из вас надлежащим образом, и как я всей душой отзываюсь на все, что с вами случается, как я страдаю со страдающими, изнемогаю, как сам немощный душой, с изнемогающими, малодушествую с малодушными, подвизаюсь с подвизающимися, обуреваюсь с обуреваемыми, разжигаюсь с искушаемыми (см. Рим. 12:15). Так почему же после этого вы не все мне подчиняетесь и не идете правильно и спокойно, по уставу? <117> Зачем же некоторые из вас выступают и заменяют все это собственными и – что хуже всего – вредными желаниями и гордыми планами, не сообразуясь с правилами послушания и общежительного порядка, но по самолюбию и самочинию выдумывая лучшие законы, сочиняя более святые правила и составляя новые учения, боговдохновеннее старых, и что на самом деле просто лишь нечестие и беззаконие? Одни из вас по собственному решению или, вернее, по диавольскому наущению тихонько и без моего ведома надевают на себя вериги ( σίδηρα ἘθριθβάΧλθσθζ) , допускают это делать и другим и таким образом сближаются со своим пособником по греху – диаволом. Другие прославляют пустынническое житие и обсуждают это дело с сатаной, которому хочется опустошить лишь ваши души. Иные тоже по своему усмотрению и (53) также с благословения на все диавола проделывают другие и еще новые вещи, я уже не буду говорить о них подробно. Зачем же вы все это делаете и не стараетесь, напротив, о том, что вам надлежит делать, <118> что к вам подходит, что богоугодно и спасительно для вас? Делали ли когда-нибудь и какие-либо святые что-либо такое? Никогда! А если и делали, то в редких случаях и каждый раз по особенному видению и знамению от Бога или даже с отеческого разрешения. А вы еще не омылись даже от прежних согрешений (а если и омылись, так еще не исправили своего характера и не вкусили сладости рассуждения), но только, будучи ослеплены безрассудством и самочинием, словно как черви, уноситесь к пропасти увлекающим вас чрез обман змием.

Никоим образом, чада мои, не следует оставлять своего дела в таком грустном положении. Поверьте мне, что это мудрее всякой мудрости, святее всякой святости и полезнее для вас всего полезного – пребывать вам в том состоянии, к какому призвал вас Господь, то есть оставаться в общежитии, с отцом, с братьями, в том дворе, где пастырем – Сам Бог. Ибо кто выходит отсюда, тот непременно делается добычей диких зверей. <119> Но, с другой стороны, водворившись здесь, усваивайте и исполняйте здешние порядки – единодушие, единомыслие, совместные подвижничество, мучение, труды и церковную службу.

А если кто желает выделиться по своему преуспеянию из ряда других, так пусть он, если может (это приятно и Богу и нам), считает себя ниже всех, пусть не прекословит, да не обретается совсем во устах его ложь⁴¹⁶ (Ис. 53:9), пусть он совершенно не ропщет. Пусть он затем будет косен во гнев (Иак. 1:19), скор на послушание, еще более скор на то, чтобы во время горячего разговора сказать «прости» ( συγχώρηησον); пусть будет он также светел лицом от внутреннего псалмопения, молитвы и упорядоченности, долу опустив очи и возводя ум к Богу. Пусть воздерживается он, далее, совершенно от смеха до простой улыбки, исполняя должное, пусть воздерживается он также от всякого, даже единственного какого-либо гнилого и не приносящего назидания слова; <120> пусть будет он доволен пищей (54) на общей трапезе и даже тогда да не позволяет себе пресыщаться; пусть довольствуется он и положенными часами дня, за службой пусть он стоит трезво и бодро, исполняя точно все до одного стиха. Пусть он ежедневно полагает себе предел жизни лишь с утра до вечера и посему пусть да печалится, рыдает и готовится к концу жизни. Пусть он, наконец, ежедневно проливает слезы, а если это ему не по силам, так, по крайней мере, пусть хоть во время Причащения или вечером, когда ложится спать, да орошает свои щеки слезами, припоминая себе или то, что он по лености опустил, или же представляя себе небесные зрелища, а также ежедневно совершающиеся суды Божии, или, наконец, и особенно, воспоминая о смерти, как его душа разлучится с телом, как ее поведут Ангелы, как она встретится с демонами, как потом придется отвечать за все сделанное в уме, словом и делом. <121> Куда же и в какое место попадет такая смиренная душа? Не на благословенную ли правую сторону? Не в Авраамовы ли недра? Не в божественный ли чертог? Не избавится ли она от участи козлищ, которые услышат: идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его (Мф. 25:41).

Вот видите, сколько у нас всяких преимуществ и сколько возможно подвигов. Где же еще, как заявляет и великий наш законодатель, божественный Василий⁴¹⁷, в какой еще другой ведущей к Богу жизни, кроме именно священного общежития, можно столько выполнить и проявить такие разные добродетели? Я, не называя имен, укажу вам как образец некоторых из вас, чтобы побудить тех, кто не исполняет должного, к соревнованию. Так вот, между вами, во-первых, <122> есть такие, кои по искренней вере и любви к Богу, а также к игумену совсем не спят. (55) О таком подвиге говорит и божественный Василий⁴¹⁸. Иные подвизаются в плаче – и одни из них почти ни одного дня не проводят без слез, другие же никогда не примут Святого Причащения, прежде чем не изведут слез из очей. Третьи так строго следят за собой и так любят непорочность, что никогда не позволяют себе глядеть на лица других, [для того] чтобы не получить вреда. Иные спят сидя, иные, кроме трапезы, не позволяют себе без благословения ни попить воды, ни проглотить кусочка пищи; другие, по примеру божественного Саввы⁴¹⁹, первыми приходят на церковную службу; еще другие никогда не делают мне заявлений или требований о выдаче им одежды, или обуви, или чего-либо прочего, но обращаются ко мне исключительно только для испрошения себе поста, бдения и всяких других злостраданий для своего спасения.

<123> Вот вам подлинные правые сердцем (Пс. 31:11). Вот вам те, кои желают подвизаться за высшее. Вот люди, кои вместе со своим спасением стараются не только о том, чтобы не причинить никакого ущерба ближнему, но постоянно творили и творят ему достохвальнейшую помощь, между прочим, также и тем, что поднимали и поднимают падших. Вот кто желает возвыситься, пусть и подражает таким лицам. Ну а если не может, да довольствуется преуспеяниями, обязательными для всех. Довольство спасительно, и только даже за него одно и они получат свои венцы. Вот какое длинное оглашение вам я написал, чтобы вы не мудрствовали паче, еже подобает мудрствовати (Рим. 12:3), но дабы мудрствовали, как установлено во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Сегодня я начну свое оглашение примером. (56) Когда затевается война, то сначала устраивают совещание военачальники, потом они собирают народ, призывают его, возбуждают и воодушевляют и, наконец, выступают в поход. Точно так же и капитаны судов сначала совещаются и обсуждают с матросами план плавания, а потом, призвав помощь Божию, <125> приказывают поднять паруса и выходят в море. Я не стану говорить о путешественниках, купцах, земледельцах и о всех других примерах, где также предварительно требуются общие совещания, обсуждение дела и единодушие.

Ввиду того что и у нас – войска Христова, общества, составленного из Божиих избранников со всего мира, посвященного Богу дара – также есть, по апостолу, брань не к крови и плоти, но к началом и ко властем [и] к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы (Еф. 6:12), то нам необходимо собираться вместе для совещаний и обсуждения дела не один, два, три раза в году (ведь тогда, сделав три похода или вынеся три обороны, мы, а также и враг наш, могли бы, каждый со своей стороны, вернуться домой и снова продолжать тихую жизнь), <126> но нужно делать это непрестанно, ибо, как все мы знаем это отлично по опыту, наш враг ведет войну вечно. Поэтому нет ничего странного и неразумного в том, что мы трижды в неделю собираемся вместе и, кроме того, еще ежедневно вечером и здесь, на оглашении, советуемся, упражняемся и обороняемся, – напротив, это, с нашей стороны, очень разумно, совершенно правильно и весьма для нас полезно.

Смотрите посему, воины Христовы, хорошо ли вы защитили свои души, есть ли у вас броня твердой веры, щит смиренномудрия, наготове ли копье послушания. (57) Защищена ли ваша голова шлемом спасительной надежды, в руках ли у вас меч непоколебимого мужества (ср. Еф. 6:17), а прежде всего, послушно ли вам и быстро ли бегает ваше честное тело, подобно ли оно боевому коню, который идет верным шагом, не закусывает удила, не поднимается на дыбы и не сбрасывает своего всадника, то есть ум, пред лицом врага? <127> Да, отвечу за вас, действительно, все это у вас есть; держите же, чада мои, это при себе постоянно, ибо много борющих нас с высоты (Пс. 55:3), стрелы лукавого (ср. Еф. 6:16) чрезвычайно закалены, он ни днем ни ночью, даже ни на одну минуту, не приостанавливает своих враждебных действий: отступник, по его собственным словам одному святому старцу, не ест, не пьет и не спит⁴²⁰. Вся его ненужная жизнь и пагубная деятельность в том только и состоит, чтобы низложити убога и нища, заклати правыя сердцем (Пс. 36:14). Но меч его да внидет в сердце его, и лук его да сокрушится (Пс. 36:15). Как же это можно сделать?

Если мы вслушиваемся в слова этого псалма, если будем отбивать врага вышеуказанным оружием. Его, как сознался сам злодей, <128> губит послушание, изгоняет молитва, морит голодом пост, сокрушает братолюбие и вообще всякое исполнение других божественных добродетелей. Так вот, я, узник греха, прошу вас достойно ходити звания, в неже мы призваны (Еф. 4:1), дабы не взял над нами верха тиран. Держитесь за труд своего послушания, переносите его во всех делах рук ваших – в пашне ли, или в копанье земли, или в шитье одежды, а также в переписке, плотничестве, хлебопечении и во всяком другом каком бы то ни было из существующих у нас ремесел и послушаний. За это зачисляется вам великая награда на небесах. Жизнь наша проносится, как бегун, пролетает, как птица. Ни радость долго не продолжается, равно как и горе не остается навеки. Займемся же, братия, (58) выгодной торговлей! В один миг наследуем вечность! Воистину вся наша жизнь – только один миг в сравнении с будущей вечностью, <129> и блажен, кто правильно смотрит на это, треблажен, кто возненавидел мир, и всеблажен, кто ради Господа покинул родителей своих, родных, друзей, братьев и все мирское. Как же вам после всего этого да не прославиться? Господь Сам говорит: прославляющия Мя прославлю, и уничижаяй Мя безчестен будет (1Цар. 2:30). Прославите убо Бога (1Кор. 6:20) во удах своих, ибо вы воистину освященные уды Христовы; принесите в жертву самих себя⁴²¹ и путем послушания собирайте себе запас навеки.

Никто посему из вас да не прерывает своего успешного бега, никто да не будет безработным, никто да не разленяется, не спит, не храпит (Иона. 1:5). Бегите все дружно, все соединенные единою любовью, все имея одну общую волю, одно общее сердце, проворные, постоянно движимые благочестием, молясь и обо мне, недостойном, да получу и я спасение с вами по молитвам отца моего и отца вашего⁴²², <130> чрез Иисуса Христа, Господа нашего, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. У нас, в нас же самих есть горящий светильник – любовь к Богу и жажда вечных благ, и мы должны постоянно прибавлять в него нужного для горения елея, дабы иначе этот светильник, потухнув, не оставил нас в темноте и дабы мы, сбиваемые с пути страстями, как бы ночью, не попали в какую-либо опасность. В чем же состоит этот елей? В том, чтобы не забывать, воспоминать, сравнивать и сопоставлять то, что было, что есть и что будет с нами.

Вспомним поэтому то время (59) нашей юности, когда мы, вследствие своего неведения, <132> бродили как бы во тьме, то, как на бурном море, метались в своих делах, то как бы тонули в пучине удовольствий; вспомним, откуда вызвал нас и от чего спас нас всеблагий Бог, из каких страстей Он извлек нас и потом, простерши нам Свою руку, Он поставил нас на ноги, указал нам истинный путь и побудил нас стремиться к этому светлому и святому образу; вспомним, что, в то время как столько других близких нам людей – родственников, товарищей, ближних, друзей, знакомых – все еще по-прежнему осталось в миру, мы только одни вышли оттуда, как бы из египетского рабства, взошли на эту высокую гору добродетелей и отсюда взираем и смотрим на остальных людей, как будто они живут в какой-то глубочайшей долине, как они набрасываются и как низвергают друг друга, совершенно напрасно трудясь для тленных, непостоянных и преходящих вещей, проявляя в этом громадные и упорные усилия. И хорошо было бы, если бы все дело только тем и кончалось, но нет – они трудятся с тем, чтобы их постигла за это вечная мука.

<133> Какую же признательность должны мы чувствовать к Богу уже за одно только свое избавление от всего этого и что нам воздать Ему за то, яже воздаде нам (Пс. 115:3)? Воздаяние это состоит в нашем отречении и бегстве из мира, в отрешении от родителей, удалении от близких и в блаженной жизни в послушании. Так вот, познавши дар Божий к нам, будем приносить Богу благодарения, а также проводить дни своего пресельничества, как праздник, воспевая паче Израиля: поим Господеви, славно бо прославися, коня и всадника вверже в море (Исх. 15:1). И так как мы уже получили избавление, то нам нужно теперь как следует переходить пустыню нашей жизни, быть покорными и послушными, выносливыми, долготерпеливыми, нам нужно любить непорочность и заповеди и не следует, подобно древнему народу, роптать, выказывать непослушание, <134> быть плотолюбцами, (60) сластолюбцами, самовольниками, прекословить, восставать на Самого своего Законодателя и как бы вспоминать египетские мясо, котлы, лук и чеснок (Чис. 11:5), от коих мы силою Божиею уже отказались и отреклись.

Так прошу вас: всеми силами постараемся не допускать ничего такого, но будем держать себя, как подобает святому Божию народу, который не доставляет Богу огорчений, тотчас слушается и быстро идет, куда, когда и откуда Он только пожелает, руководясь Его заповедями, какие Он являет и дает, странствуя и вынося все невзгоды путешествия – нужду в хлебе, недостаток воды и прочее. Если мы так будем постоянно уповать на Него, то пред нами пойдет Ангел Божий, Сам Господь за нас поборет наши страсти, как каких-либо иноплеменников, и мы пойдем тогда не в какую-нибудь землю аморреев, хананеев, ферезеев и евеев, <135> но в самую землю кротких (ср. Пс. 36:11) и праведных, в землю, текущую млеком и медом (Исх. 33:3), святым, бессмертным и неистощимым, и, соцарствуя Владыке Господу, наследуем все обетованные блага. Взирайте посему, братия, на предлежащие нам воздаяния, не забывайте уготованных нам наслаждений, а, с другой стороны, также мук и мучений, предназначенных живущим беззаботно, помните, что претерпел тот непослушный народ и что получают послушные. С великой радостью, с великим усердием и неустанным терпением давайте скорее возьмемся хорошенько за свои послушания, как те святые сосуды, сыны Каафовы и Мерарины (Чис. 4:1, 29), и без всякой лености поднимем скинию завета Господня – Его евангельский закон.

<136> Так никто из нас да не окажется непослушным, ропотливым, сплетником, оболгателем, бесстыдником, лгуном, смехотвором, ненавистливым, (61) завистником, празднолюбцем, клеветником, никто в своем святом житии да не вызывает ни малейшего порицания. Но будем все изо всех своих сил делать все угодное Богу, дабы, закончив таким путем славный подвиг праведности (ср. 1Тим. 6:12; 2Тим. 4:7), мы получили венец во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, и братия, и чада. Подобно тому как птенцы, сидя на гнезде, постоянно ждут от своей матери пищи, так вот теперь сидите и вы, чтобы послушать меня, смиренного, моего неученого слова. Да поможет же Господь и мне, как той птичке, набрать там и сям по духовным отеческим лугам пищи, составить также для вас как бы букет и доставить вам все нужное в достаточном количестве, дабы вы питались, возрастали, жили и приучались к духовному полету, доколе, быть может, некоторые из вас, по воле Божией и по своей совершенной добродетели, <138> не возлетят до такого предела, что сами, в свою очередь, окажутся в состоянии руководить и питать других. После же смерти да сподобимся все мы возлететь на небо, в горняя, откуда отбеже болезнь и печаль и воздыхание (Ис. 35:10). Я, недостойный, надеюсь и верю твердо, без всяких сомнений, что вы отойдете именно туда и окажетесь там, где веселящихся всех жилище (Пс. 86:7), где лик веселящихся и глас празднующих (Пс. 41:5), вкушая там блага, обещанные всем от века благоугодившим Христу святым, и это – за вашу блестящую успешность в подвиге, за ваше достойное похвал и блаженное житие, (62) за бегство из мира, за отрешение от плотских родителей, за отсечение своей воли, за ежедневные страдания и терпение, какие вы проявляете в своем мученическом послушании, ибо в нем вы воистину исповедуете Господа <139> и отрицаетесь от главного мучителя – диавола; за это вас обнажают и ведут на арену, где вас режут и скоблят вам кожу всякими духовными и чувственными наваждениями, то от плотских похотей, то от демонских замыслов, то от столкновений с братьями, то от насмешек, а иногда и от порицания экономов и благочинных, то, наконец, от бдения, псалмопения, работ и вообще от всяких других имеющихся у нас послушаний, – и вот все-таки, несмотря на то что вас всевозможными способами стесняют, пытают, прижимают, мучают, вы ни в чем и нисколько не отрекаетесь от своих обетов, данных Богу, не преклоняете колен пред Ваалом (см. 3Цар. 9:18), но смело и мужественно переносите мученичество за свое спасение, посрамляя врагов и отражая направленные на вас диавольские приступы. В этом-то, чада мои, и состоит наше великое и славнейшее из всех состязаний состязание, и вы вполне можете повторить с апостолом: кто ны разлучит от любве Божия: <140> скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч? – прибавляя к сему слова Давида: яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день, вменихомся якоже овцы заколения (Рим. 8:3536; Пс. 43:23). Но окончательно блаженны и треблаженны вы будете лишь тогда, если доведете свой подвиг до конца, представите его Богу истинным и непорочным, ибо просто отдельные мученические подвиги и венцы за них у нас представляются ежедневно.

Это все я говорю о том, что уже было; перейдем теперь к тому, что есть и что будет дальше.

Каковы же у нас настоящие дела? Я и здесь отдам вам полную справедливость за ваше поведение. По одному нашему смиренному увещанию вы тотчас же пришли (63) и отдали все свои медные вещи, каллиграфские стили, футляры и чернильницы, ножны от ножей, кольца от ключей, <141> застежки от верхней одежды, иголки, лампадные цепочки и крючки, кроме церковных и других вещей, без коих нельзя обойтись на послушании, а также еще выточенные из слоновой и простой кости пуговки от мантий и ремней, рукоятки от ножей, шитые шелком и выстроченные пояса, вместе со всем этим резные и узорные памятные дощечки. В этом деле как мы, смиренные, по своему долгу обратили свое внимание, так и вы покорно послушались нашего распоряжения, – и если некоторые из вас и опечалились, так это нисколько не удивительно; вообще же, что вы так быстро отказались от своих вещей, это похвально с вашей стороны и в этом вы как бы получили мученический венец.

И зачем, в самом деле, братия мои, делаться рабом того, от чего нет никакой для нас пользы и в чем, напротив, немало вреда и возможного ущерба для нашей души? Ведь если, по словам божественного и славного Василия, <142> «все, что употребляется не для нужды, а ради украшения, свидетельствует лишь о тщеславии, а тщеславие – грех»⁴²³, а также «истинный христианин должен избегать всяких украшений»⁴²⁴, – то как же нам избежать суда, если мы будем держать у себя такие вещи для украшения? Но могут возразить, что мы-де держим их при себе вовсе не ради украшения себя, а так просто, как обыкновенно держат подобные вещи; на это я отвечу, что это наша совесть, которая способна обсуждать дело так и иначе, тайно лукавит в таких людях и придумывает оправдания их страстям, ибо одно дело, по Писанию, сидящий на навозе и другое – сидящий на престоле (Сир. 40:3), и взор наш иначе любуется дорогою и иначе – менее ценною вещью. Если бы же, наконец, из нас кто-нибудь сказал про себя, что он-де достиг уже такой степени совершенства, что и самое золото считает не выше свинца, (64) так его изобличали бы слова известного святого старца⁴²⁵, что такой человек в данном случае лишь на время подавил в себе этот помысл, ибо страсти наши <143> постоянно находятся только в связанном состоянии. А потом, как такой человек избежит того, чтобы не соблазнять других, – а это ведь грех тяжкий и незамолимый? Ибо если только есть товарищи, то они постоянно соревнуют и стараются подражать друг другу во всем – зло легко перенимается ( εύζηλωτον γάρ τι πράγμα η κακία)⁴²⁶ , а отсюда развивается потребность в блестящих и золотистых медных вещах, в искусных и узорчатых изделиях, в кругло обточенных и раскрашенных пуговках, а также в вышитых, разноцветных и выстроченных ремнях. Если бы тут были миряне, сколько было бы у них смеха и какой для них был бы соблазн от всего этого! Ведь что бы сказали они, глядя на это? «Разве, дескать, у монахов нет таких же слабостей, как и у нас? Они также прихорашивают себя и украшаются теми же самыми вещами, что и мы. Это просто пьяницы и лжемонахи! Вот, – скажут, – женолюбцы и ржущие (ср. Ис. 5:8) на своих товарищей кони!» И по делам мы слышим это и будем слышать впредь. Ведь сами вы, спрошу я вас (о себе я уже и не говорю), <144> в то время, когда еще были в миру, если вам случалось видать такие вещи, то разве в данном случае не говорили подобных речей? Да, признаюсь, когда мне приходилось видеть такого блестящего монаха, в цветных одеждах, упитанного и румяного, лоснящегося от жира, с белыми и нежными руками, обутого в блестящие и ловко пригнанные по ноге башмаки или сапоги, с изящным на медном кольце и с медной ручкой (а иногда еще и с серебряной насечкой) ножом у пояса, а кроме этого, еще с медным также кольцом при ключах, с различными резными из кости безделушками и проч., и сверх всего этого, на сытом, красиво шагающем⁴²⁷ и дорогом коне или муле с соответствующим седлом и уздечкой с медным набором, – то мне всегда становилось очень больно, и я с отвращением смотрел на такого монаха. Напротив, я любил смотреть на таких монахов, кои одеты в самое только нужное и простое платье, <145> (65) кои ходят пешком, не занимаются своим лицом, кои не белоручки, с обычным от всего этого запахом, без всяких иных ароматов; в таком случае я, как бы просветляясь, славил Бога, начинал считать ангельский образ святым и чуждым пустой славы мира и желал причислиться вот к таким же.

И так дело кажется, по моему мнению, не одному только мне, неразумному, но и всякому другому, кто задумается над этим, если только у него есть здравый смысл. Ведь как же это, в самом деле, возможно? Господь наш Иисус Христос, между прочим, запретил нам также и носить медь в поясах (Мф. 10:9), а мы, позабыв Его заповедь, продолжаем это делать. Правда, в поясах у нас нет никакой меди, но зато она есть на поясе, или на ноже, или на кольце от ключей. Этим мы только лишний раз доказываем то изречение, что если мы только в чем-нибудь да не исполняем богопреданной заповеди, то вместе с тем мы уже всю ее не соблюдаем (Иак. 2:10). <146> Далее, ведь мы можем для кольца к ножу употреблять железо, точно так же и для кольца к ключам, для стила и для других предметов, кроме таких, без коих нельзя обойтись. Равно как и пуговки можно употреблять просто деревянные, памятные дощечки без резьбы и узоров, ремни без шелковой вышивки и нестроченые, а также соблюдать подобную же простоту и в других вещах. Зачем же мы занимаемся пустяками и гонимся за ними для того только, что доставит красивое зрелище сластолюбивым глазам, выходя в то же время за границы действительно хорошего и нужного, а также и за пределы заповеди?

Поэтому благословен Бог отца моего (Исх. 18:4) за то, что Он расположил ваши души решиться на благое дело и отбросить то, что для вас вредно. Никто да не возражает, что это, мол, все пустяки и что есть дела несравненно важнее, и их-то следует прежде всего исполнять. Кто так говорит, тот говорит как невежда и глупец. Такому я отвечу: возлюбленный мой брат, если ты не можешь уже поднять легонькое бремя и <147> (66) ступить на первую ступеньку, тот как же ты после этого понесешь бремя более тяжелое и сумеешь сразу вскочить на вторую ступеньку? Это просто диавольский обман, который бывает при всякой заповеди Божией. Что говорит святой Дорофей? «Когда кто говорит: „Ну разве важно то или другое?“ – то от этого у него является маленькая, но дурная привычка, и такой человек начинает потом пренебрегать уже великими и более важными вещами и попирать свою совесть»⁴²⁸.

Поэтому как вверх, к добродетели, можно подниматься лишь постепенно, точно так же и вниз спускаются тоже шаг за шагом. Все равно как если ты хочешь выучиться читать, то тебе нужно сначала выучить азбуку; когда начинаешь ходить, то сначала учиться переставлять ногу, и точно так же всегда начинаешь во всяком и другом деле. Но вы, чада мои, благодатию Христовою уже не только начали, но даже и бежали, бежите теперь, с помощью Божией бегите и дальше, пока не встанете, то есть пока, наконец, не придет смерть, дабы вам <148> получить за победу награду от нашего Распорядителя состязаний, Владыки Иисуса Христа, Господа нашего, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Вернувшись из отлучки, я снова начинаю обычный годичный круг оглашений. И во-первых, я хочу сказать, что, отлучаемся ли мы или же здесь пребываем, мы постоянно, хотя и скверными устами, должны молиться о том, чтобы нам всем сохраниться в этом святом и добродетельном своем житии без ущерба, чистыми и непреткновенными и чтобы никто из нас не был повергнут диавольской гордостью, но чтобы каждый трезвился и бодрствовал, дабы совершать нужные и доблестные подвиги достохвальнейшего послушания. (67) Раз все это у нас есть, то об остальном я уже и не горюю, <150> несмотря на то что печаль у нас и обычна, именно – вследствие скудости средств к жизни, что как раз теперь у нас и заметно. Но я считаю нужду изобилием, бедность – богатством, недостаток – избытком, стеснительные обстоятельства – простором, так как имею своей руководительницей надежду и верю, что не убиет гладом Господь душу праведную (Притч. 10:3) и не оставит преподобных Своих (Пс. 36:28), каковыми вы и являетесь, ибо, по благодати Христовой, промышлением свыше вы получаете пищу и приют не только для одной души, но также и для тела. Ибо как же можно было бы пропитать и доставить в достаточном количестве все нужное такому многолюдному обществу, которое большей частью составилось из бедняков и не имеет посторонней помощи, если бы ему не помогала рука Господня? В самом деле, поднимите свой взор и посмотрите, что у нас есть и старики, и слабые, и больные, и отроки, <151> и дети. С тех пор как мы вступили в столицу, немало и горожан, и все-таки Господь удовлетворяет все наши нужды. Разве это не заслуживает удивления? Разве это недостойно хвалы Богу? Да, чада и братия мои, это так, но вместе с тем и нам самим не нужно быть вялыми, а следует с великим смиренномудрием вносить свою долю труда и работать для нужд братий. Ибо когда Бог видит, что такое множество людей творят Его заповеди, то и Он тогда приклоняется к нам, посылая неведомыми путями нам средства для довольства. Посему, настойчиво прошу вас и увещеваю, пусть каждый, на какое послушание его поставили, и старается работать на нем изо всех своих сил и сделать как можно больше и духовной, и телесной ибо одно узнается по другому: кто прилежен в телесных работах, ясно, <152> что он таков же и в душевных, а кто ничего не сделал для души, тот также нерадит и о телесных делах.

(68) Во-вторых, я хочу напомнить, что у нас все – общее, и не только телесное и чувственное, но также и духовное, и сверхчувственное – добродетели и благие дела. Мы состоим в тесном общении и взаимодействии друг с другом наподобие тела, как описывает апостол: что тело едино есть, и уды имать многи, вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело. И аще страждет един уд, с ним страждут вси уди; аще ли славится един уд, с ним радуются вси уди (1Кор. 12:12, 26). И как, начиная с головы и кончая ногами, каждому члену назначена своя, соответственная его устройству, деятельность, то же самое и мы – с духовной точки зрения. На первом месте наш отец, за ним я, а там дальше все остальные по порядку, до самого последнего, получат в день воздаяния или похвалу, или порицание. <153> Однако же не думайте, что я, как первый, рассчитываю получить больше вашего благ и вследствие этого, дескать, радуюсь; наоборот, я страшусь и трепещу, ибо воздаяние будет производиться как за добро, так и за зло, а добра у меня в сравнении со злом – лишь тысячная его доля. Я, несчастный, удостоюсь участи того последнего раба, который получил всех меньше (Мф. 25:14–30). Помня все это, чада мои, все побежим, все будем подвизаться, все внесем свою долю труда в общее дело, и никто в порученном ему послушании и занятии да не допускает какого-либо вреда и ущерба для этого дела.

Твердо помните также и то, что Бог в тот день распределит места вовсе не так, как это рассчитываем мы. Трехсотого Он поставит третьим или четвертым, десятого низведет до середины и последнего сделает первым (см. Мф. 19:30), <154> все смотря по усердию и заслугам каждого. Может также случиться, что (страшно и сказать) (69) тех, кто здесь помышляет о чем-либо ином и двоится в своих мыслях (см. Иак. 1:8), Он и совсем изгонит вон из лика и пошлет в муку, вот как, например, меня, грешника, за мою скверную жизнь и беззаботность. На самом деле, как вы полагаете: те из нас, которые ради общего дела живут вдали, ведут дела, пашут, разъезжают, ловят рыбу, копают землю, пекут хлеб, состоят в келарях, я не пересчитываю уже других, чтобы не затянуть слова, – все они, та конечно, не напрасно же трудятся?

Разве, с другой стороны, все эти лишенные пребывания в монастыре, покоя, стихословия [келейной молитвы], псалмопения, разве они не поделятся поровну с теми, кто остается дома? Непременно так будет, подобно тому как это мы видим на войне при дележе добычи. <155> И там сражающиеся и остающиеся в лагере делят добычу между собою поровну. И если среди людей еще можно что-либо утаить или украсть, пред неподкупным Богом этого быть отнюдь не должно: какою мерою мы сами мерим, такою, по Писанию, возмерится и нам (Мф. 7:2).

Посему, братия мои, обратим внимание на то, что было сказано здесь, и постараемся не наносить убытка друг другу: живущие вне монастыря живущим внутри его и наоборот или, например, певцы и молящиеся – прислужникам, больные – здоровым ([быть может, кто-нибудь здесь спросит,] как же это может больной работать? Да как еще и может, например творя молитву, соблюдая безропотность и терпение страданий), затем переписчики – тем, что копают землю, пахари и виноградари – прислужникам и тем, что разъезжают по разным делам, келари и трапезари – хлебопекам и поварам, надсмотрщики и наблюдатели – рыбакам и столярам, и вообще – никто и никому, ибо Бог смотрит за тем, что мы делаем, <156> и в Его книги заносятся и (70) будут записаны все наши слова; и в тот день книги с нашими поступками раскроются – откроется, что сделал каждый из нас, и кийждо свою мзду приимет по своему труду (1Кор. 3:8). Поэтому я молюсь, чтобы ради ваших здешних славных подвигов и стараний вы, чада мои и братия, тогда все получили похвалу и венец во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. Как каждый из вас, находясь в этом святом обществе, в то же время несет свое известное послушание, точно так же и мне, скудному, которому выпал жребий управлять вами и наставлять вас, не следует относиться нерадиво к своему послушанию, но наряду с остальными нужно, насколько имеется у меня сил, каждую неделю говорить вам оглашения. Быть может, кто-нибудь возразит: «Да какая, дескать, нам польза от этих оглашений, если того, что в них говорится, на деле мы не исполняем? Мы часто, например, там слышали, что не следует смеяться, а все-таки этого не соблюдаем. <158> Нам много раз толковали, чтобы не празднословить, и, однако, мы все еще продолжаем это делать, часто нам внушали, чтобы не завидовать или не желать зла ближнему, но мы все еще не избавились от этих страстей. Нам постоянно твердят, чтобы мы не стояли нерадиво на ночных и дневных службах, но мы по-прежнему продолжаем быть рассеянными и дремлем и чувственно, и духовно, и т. п.». Но все это несправедливо, и во-первых, потому, что преодолеть страсти далеко не легкое дело, напротив, оно гораздо труднее и требует больших усилий, чем всякий другой труд и занятие. Во-вторых, как, например, на лестнице (71) нельзя с первой ступеньки сразу перепрыгнуть на самую верхнюю, но можно добраться до нее лишь постепенно, точно так же и в добродетели: если мы хотим достигнуть ее вершины, то можем это сделать лишь помаленьку. <159> Отсюда и оглашения мои полезны мне, равно как и вам, потому что они понемногу именно переводят и переносят ваши дорогие души снизу вверх, и особенно от земли на самое небо небесе. С другой стороны, нужно принять во внимание также и то, что даже если и теперь, когда вам говорят и вы слушаете, что именно нужно делать во славу Божию, вы, несмотря на это, не преодолеваете своих страстей, то, спрашивается, что же бы стало и до чего бы дошло у нас дело, если бы мы стали молчать, не стали обсуждать и разъяснять должного?

Святые отцы научили меня, что всякое вообще слово, полезное ли, или иное, есть путь к делам, и я прекрасно знаю, что беседа о хорошем непременно ведет вас к такому же делу. Я открыто могу признать, что благодаря слушанию Боговдохновенных а до некоторой степени и моим слабым оглашениям вы поднимаетесь все выше и выше. Напрягаете себя все больше и больше, именно, те из вас, кои прежде были больны страстями, – к протрезвлению и исправлению, <160> а остававшиеся добродетельными – к дальнейшему усовершенствованию. И мы исповедуем благодать, посланную нам от Бога, и Его благодеяние, а также не скрываем Его милости (ср. Пс. 39:11).

В самом деле, посмотрите, у нас почти совсем не бывает ни препирательств, ни клеветничества, ни жалоб, ни брани, ни преслушания, ни присвоения чужих вещей, ни тайноядения. А если с кем это и случится, – ведь мы живем в этой падкой до греха плоти, – то все это скоро же приводится в прежний порядок и пойманные излечиваются наказаниями. Одни подвергаются заключению, другие наказываются сухоядением, третьих заставляют стоять, иные кладут известное количество поклонов сообразно с тем, сколько нужно для уврачевания страсти. Посему не нужно и говорить, (72) что мы не выносим пользы из оглашений и что от поучений мы будто не двигаемся вперед. По благодати Христовой и по молитвам отца моего и вашего⁴²⁹, мы на самом деле получаем и пользу, и преуспеваем, и успешно восходим <161> на гору добродетелей, все просвещаясь, освящаясь и обоживаясь⁴³⁰.

Но так как это, как уже сказано, достигается лишь с большим напряжением и трудом, то прошу вас и умоляю: будем оставаться так же, как мы это так прекрасно порешили раньше, будем постоянно уничтожать двоедушие и изгонять малодушие, укрепим себя великими надеждами и будущим воздаянием благ вечных, – и это до тех пор, пока в нас держится дыхание, да, отрешившись через смерть от настоящей беспокойной и трудной жизни, удостоимся стать наследниками Царства Небесного во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Если бы я по-плотски смотрел на те скорби и неприятности, которые бывают у нас чуть ли не ежедневно, то давно уже устал бы от всего этого и передал бы бразды настоятельства другому. Но мой смиренный ум прежде всего взирает на Бога, через Которого как и вы созваны сюда, так равно и я предал себя вам; поэтому я, хотя и не стяжал благоволения у Бога, однако же не отвращаюсь от дела настоятельства, <163> несмотря на свое неразумие, не думаю отказываться от него, несмотря на то что сам я и потерянный человек, все-таки не отчаиваюсь, но постоянно работаю, как бы горю, живу в тисках и в мучениях, – и при укрепляющем меня Христе, с помощью молитв моего и вашего отца (73), ради вас, моих возлюбленных, а вернее сказать, ради Самого Господа моего и Владыки готов охотно претерпеть все. Ибо если Он Сам, Творец веков, согласно тайне спасения, обрек Себя и принял ради меня искушения, оскорбления, поругания, позор, осмеяние, распятие, прободение и смерть, то как же мне или вообще нам не понести всего этого? После Него это подобает каждому. Хорошо, пусть случится с нами скорбь, нужда и прочее. Но зато ведь, если мы хорошо поведем дело, будем бодрствовать, стараться, то приобретем вечные и неразрушающиеся блага.

Если же заленимся, будем мешкать, <164> то и получим гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия (Рим. 2:5).

Куда теперь девались те святые люди, кои когда-то жили? Есть ли где-нибудь еще такие же, как у них, ревность и подвиги? Телесная скорбь для них была радостью, смиренномудрие – самой высшей славой и величием, любовь к Господу – непрестанным горячим и пламенным стремлением; ненасытным их желанием было не исполнять свою волю, а, наоборот, всеми силами стараться именно ее не творить, не начальствовать, но быть под начальством и в подчинении до самой старости – вот их чудное стремление! Где тот блаженный старец⁴³¹, который должен был стоять до самого конца трапезы? Кто читал об этом, тот знает, о ком я говорю. Где та много искушенная жемчужина длинного тридцатилетнего послушания? Где этот, где тот? Как хор звезд, окружает мою мысль все это богособранное множество. Кто стяжал нелицемерное послушание и скоро прославился? <165> Потечем мысленно, чада, в его монастырь⁴³². Пойдем к собратиям великого Пахомия⁴³³, посмотрим там славного Иону, треблаженного Петрония, Феодора Освященного. (74) Оттуда отправимся в обитель славного Феодосия⁴³⁴, увидим там бессмертного Василия, дивного Аэция⁴³⁵ и прочих и прочих. Отсюда перейдем к боговдохновенному Феоктисту⁴³⁶, во всесвятой монастырь Евфимия и Саввы⁴³⁷. И вообще, скажу кратко обо всех подвижниках, и о древних, и о более поздних, и о новейших, – как и сколь много подвизался каждый из них на своем благом поприще!

Вот и мы, чада, если хотим найти жизнь и свет истинный (Ин. 1:9), <166> будем шествовать точно таким же образом, все перенося, все покрывая, ни едино ни в чемже дающе претыкание, да служение безпорочно будет (2Кор. 6:3) нашего дела, над всеми же восприимше щит веры, в немже возможете вся стрелы лукаваго разжженныя угасити (Еф. 6:16), воздерживаясь от споров, радуясь и сорадуясь друг другу, если кто-нибудь заслужит отличие, устрояясь в едином согласии Духа, как единое тело Христово, молясь и о мне, бедном и убогом, да Бог мира подаст мне Духа силы, чтобы я возмог, согласно с Его хотением, довести вас до самого конца вашего подвига во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Уже скоро рассвет и время для отдыха после псалмопения, (75) мое оглашение посему кажется уже тягостным. Но я прошу, вместе со службой выслушайте также и его: я в кратких словах хочу напомнить вам о вашем подвиге, к которому все мы призваны, ради которого нам отпущены грехи и в котором мы ежедневно упражняемся и страдаем, ибо, по слову Господню, <168> наш путь, в сравнении с широким и пространным путем, ведущим к пагубе, тесен и узок (Мф. 7и 14). Но так как он, чада мои, имеет обетование жизни вечной, то посему возрадуемся, воспрянем и будем соревновать друг другу доблестною ревностью – представим себе, что мы состязаемся с каким-либо соперником на ристалище и побеждаем его, чтобы получить венец правды (2Тим. 4:8) в день воздаяния. Поэтому и все тяжкое будем мы считать легким, обременительное – удобоносимым, печальное – радостным, лишение – обогащением, бесчестие – славой, порицание – похвалой, подчинение – достижением власти, малоядение – обильной трапезой, воду – вином, поздний час трапезы – ранним <169> и подобным образом и всякое другое подвижническое движение, ибо в этом наше мученичество, ожидание и надежда будущих благ. И из-за того, что все это теперь печалит и расслабляет сердце, не позволим себе, прошу вас, встать и потерять терпение, напротив, так как оно готовит нам будущее усыновление⁴³⁸, Царство Небесное и бессмертие, будем держаться за это, будем подвизаться и постоянно проявлять все новые и новые подвиги, новые труды, новые старания, послушания, наказания, (76) молитвы, бдения, божественные занятия, слезы и божественные и небесные стремления.

Вот какова наша жизнь, отрешенная и поставленная выше всего скоропреходящего, <170> странная и чудная для тех, кто помышляет о мирском, руководится плотию и предпочитает будущему настоящее, и вот каковы вы, чада мои, тем, что оставили мир и все мирское, родителей, братьев, детей и все житейские блага, будучи готовы за любовь к Господу изнуряться, скорбеть, влачиться, скитаться, терпеть насмешки и даже, если случится, поругания, а также и побои, скобление тела, отсечение членов и смерть. За это вам приготовляется на небесах великая награда, за это, преставляясь из мира, вы идете к Богу и, разлучаясь с временной жизнью, перейдете в жизнь <171> вечную, если только до конца доведете испытание своего послушания во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Размышляя о том, сколько ума и твердой бдительности нужно для того, чтобы управлять нашим столь многочисленным братством, и сопоставляя с этим свое убожество, я сознаю и вижу, что здесь, по молитвам моего и вашего отца, нам содействует перст Божий (Исх. 18:18), который и печется о вашем союзе, поддерживает ваше единение и сохраняет вашу сплоченность между собою. Ведь разве успехи моей скверной жизни или влияние моих невежественных речей (77) были бы в состоянии создать такое дело здесь, в столице, да притом еще в нынешние слабые <173> и немощные в отношении преданного издревле отеческого жития времена, когда почти нельзя отыскать человека, который бы верно преподавал слово истины (2Тим. 2:15)⁴³⁹ жития нашего, и когда, напротив, мы, сами руководители, все расходимся и разногласим в своих мнениях насчет того, что такое наш строй в сравнении с мирским.

Я плачу, сетую и разрываюсь сердцем, ища для своего спасения (да не погибну) какой-либо, Божеской или человеческой, помощи, которая могла бы возобновить наше спасительное житие, указать правильный путь и устроить каждого из нас в древнем строе и образе жизни, по правилам и закону, как это изображают книги святых отцов, а особенно подвижнические сочинения Василия Великого. <174> Но вас, чада, – хотя это и дерзко с моей стороны, – я похваляю за то, что при нынешнем изворотливом поколении и в такие времена вы ищете Господа, верно направляете свои сердца и даете обет пребывать своим духом с Богом, равно как и за то, что вы без обмана и без хитростей проводите свою жизнь, по правде и без всякой лжи отрекшись и удалившись от мира, и, нося имя монахов, на самом деле являетесь таковыми, ибо, соединившись совершенною жизнью с одним только Богом и служа Ему, вы действительно удалились от всего.

Вследствие этого у вас в жизни все общее и ничто не считается своим, вследствие этого же у вас безусловное навсегда отчуждение от плотских родителей и ближних, отсюда искреннее доверие и единение со мною, смиренным, проявляющееся в раскрытии тайных и сердечных помышлений, <175> отсюда также узкий путь для вас является широким (ср. Мф. 7:13–14), теснота (78) – простором, в телесных нуждах вы находите только лекарство и радость. Да и чего много говорить? Благодаря этому всему возникла ваша слава, которой вы пользуетесь, и то, что про вас говорят многие. И в этом, хотя сам я и заблудился, нисколько не обманываю вас, несмотря на свой кривой ум, не стараясь вас запутать.

Но к чему же, в конце концов, все это говорю я вам и напоминаю?

Для того, дабы вы утверждались, укреплялись и подвизались, чтобы нам при восхождении вашем вверх не полететь вниз, чтобы вы не смалодушествовали пред своим намерением, не отвратились⁴⁴⁰ бы к извращенным человеческим умствованиям и глупостям (я не хочу это назвать даже учениями, потому что они не от Духа Святого) и чтобы твердо помнили, что везде есть боящиеся Господа и что они служат Ему еще больше нашего, но что везде есть также и соблазны. <176> Для чего же? Да искуснии явлени бывают (1Кор. 11:19).

Поэтому, твердо держась своего благого намерения, смотрите, не допускайте нерадения в том, чтобы любить Бога посредством добрых дел, а также чтобы искать относящегося к спасению. Ибо многое убегает от нашего взора, и мы сами не знаем, как падаем: грехопадения, сказано, кто разумеет? (Пс. 18:13). И я хочу, чтобы вы помнили, что нет иного лекарства, которое бы так скоро и успешно действовало для спасения, как вы это и сами знаете, кроме откровения помыслов. И раз Господь дал нам этот дар, так зачем же вы еще медлите, душите себя молчанием, как бы нарывами болеете и как бы червями кишите – непобежденными помыслами? Я, чада мои, жалею таких из вас и сострадаю их немощи. Ведь зачем же, в самом деле, нам болеть, когда у нас есть возможность быть здоровыми, иметь веселый и свежий вид? <177> Бог ведает все, ибо несть тварь неявлена пред Ним, вся же нага и объявлена пред очима Его (Евр. 4:13). Все знать должен также (79) и я. Поэтому-то я и требую от вас исповедания, чтобы мне знать моих чад и чтобы они, в свою очередь, знали также меня. В этом состоит истинное и духовное рождение, искреннее подчинение, при этом условии возможны беспечальное шествие вперед, сладкая молитва, непрерывное преуспеяние, восхождение и обожение⁴⁴¹ того, кто стяжал этот дар. Помолитесь, чада мои, да увижу и я, хотя бы издалека, немного преддверия бесстрастия, которое особенно требуется в управлении всеми вами, – и да не пребуду навсегда под бременем греха.

Что же касается добрых дел, то хорошее дело – слеза сокрушения, хорошее дело также – ночная и дневная молитва, затем – терпение нападок, усиленное занятие работой, бодрость при слушании чтений, сдержанные беседы, разговоры без смеха, <178> умеренность в пище и питье, и притом с разрешения, хорошее дело – обращаться мыслью к смерти и по силе подражать жизни святых, хорошее дело – избегать ужаснейшего бесстыдства и овладеть божественным смиренномудрием: вся искушающе, по апостолу, добрая держите (1Фес. 5:21). Возблагодарим Бога за то, что провели нынешний день, и за то также, что совершили церковную службу, хотя при этом и поскучали. И назавтра да подаст нам Господь силу и крепость на плотские и телесные дела, ободряя вас и подавая нам изобилие в том, что нужно, во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

См. сноску

Отцы мои, братия и чада. Опять у нас предпраздничное оглашение на переходе от Рождества Христова ко дню Богоявления: как и прошлое оглашение, оно ниже, я уже не говорю – важности Божественных торжеств, ибо этого могут избежать только одни святые и богомудрые мужи, но ниже также и того, что вам требуется. Мы слышали раньше о Рождестве Христа, что Он явился во плоти (1Тим. 3:16), (83) показался в мире во Своя прииде и Свои Его не все прияша (Ин. 1:11). <187> А мы вот приняли Его (и действительно приняли очами веры и видели Его в пещере рожденным девственно и непостижимо пророчицей⁴⁴³), поклонились Ему духом и истиною (Ин. 4:23) и вместе с Ангелами воспели славословие Его благоволению.

Мы получили, как восклицает божественный евангелист, область чадом Божиим быти (Ин. 1:12), сбросив со своих плоти и крови покровы страстей для того, чтобы увидеть и облечься в Его священное явление. Слово теперь отправляется ко гласу (ибо наступило время исполнения, до настоящего же времени Оно в течение тридцати лет по-человечески подчиняется родителям, прообразуя наше и духовное, и телесное послушание), Жених к другу Жениха (Ин. 3:29), Владыка к Своему рабу, воплотившийся Бог к ангелу во плоти. Иоанн незадолго до этого <188> покидает пустынное житие, Бог ведет его и научает уготовать пути Господни, правы творить стези Его (Мф. 3:3), приготовить Ему люди избранны (Тит. 2:14). А так как все это совершалось посредством крещения покаяния, то он встречает идущего к нему Иисуса и восклицает: се Агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин. 1:29). Мой Христос требует у него крещения, Иоанн исполняется ужаса. Владыка принуждает его к послушанию, слуга противится и отказывается исполнить богоподобное дело. Вы можете себе представить, как в Предтече боролись два противоположных чувства: одно принуждало его к послушанию, а другое отталкивало к сознанию своего недостоинства. Поэтому он рассуждал совершенно справедливо и отвечал: «Как я, такой ничтожный и сам еще непосвященный, приму на себя образ посвятителя и посвящу Тебя, Всесвятого Бога? (84) <189> Как я коснусь главы Того, Кто преклонил небеса (ср. Пс. 17:10; 143:5) и сошел оттуда? Кто постави горы в мериле (Ис. 40:12), Кто измерил долины ярмом и всю землю пядию? Как я сойду в воду и увижу без одеяния Непостижимого, одевающего небо облаки (Пс. 146:8)?"

Но Христос мой, несмотря на это (тако подобает нам исполнити всяку правду – Мф. 3:15), – о великое снисхождение! – снимает одежду, спускается в струи и крещается. И море, как говорит священный псалмопевец Давид, виде и побеже, Иордан возвратися вспять (Пс. 113:3), снисшел в виде голубя Святой Дух, а также раздался глас Отца, свидетельствующий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих (Мф. 3:17). Затем <190> Христос – Спаситель и Просветитель душ наших выходит из воды. Блаженна рука коснувшегося Главы, Которая потом объявила его главою всех пророков (Мф. 11:13; Лк. 16:16)! Как велика длань, державшая за главу Того, Которого не вмещают ни небо, ни земля, ни весь мир? О, богопоставленный иерей, высший всех иереев, удостоившийся крестить Бога во плоти! В тот день, когда Солнце правды (Мал. 4:2) поднялось из воды, воссиял свет, и духовно и чувственно радуется, веселится и блистает земля Завулоня и земля Неффалимля, путь моря об он пол Иордана, Галилеа язык (Мф. 4:15), и более – вся вселенная.

Ввиду этого и мы вознесем славу и мы просветимся светом ведения (Ос. 10:12) и, мысленно отправившись к Иордану, увидим великий Свет, крестившегося Бога нашего, обнимем <191> непостижимые стопы Его в водах и более уже совсем не будем возвращаться к греховному мраку, (85) но отправимся и пойдем вместе с Ним, как Его верные спутники, но прежде всего этого – крестимся с Ним. Это для нас – я разумею крещение слезами – возможно, по нашему желанию, ежедневно: такое крещение воистину очищает и вечно просвещает. Источник для этого у нас дома: просвещаясь струею сокрушения, мы владеем собственным Иорданом. Ежедневно, далее, будем следовать за Христом. Он пойдет на гору, и мы – за Ним; Он, чтобы погубить искусителя, будет искушаться сатаною, подвергнемся и мы вместе с Ним искушению на краткий срок, чтобы затем остаться спокойными навек. Он, как человек, постится в течение сорока дней, будем и мы с Ним поститься и по обычному правилу, и по собственному произволению, временно, чтобы потом наслаждаться неизреченными благами вечно. <192> Христос не усладился зрелищем показанных Ему сатаною всех земных царств, не позволим и мы себе прельститься сладостями этой жизни или же приманками и обольщениями столицы, не допустим себя пасть ниц и поклониться Серапису. Наконец, Христос наш не поддался обману, не повелел камням сделаться хлебами, и мы в случае, если нас будет подбивать сатана, воздержимся от худых помышлений и слов и ответим Ему божественною речью: Иди за Мною, сатано (Мф. 4:10). Если мы так отбросим его и так сделаем, он уйдет, исчезнет и даже совсем погибнет, к нам же явятся для службы Ангелы, мы свидимся со Христом, зачислены будем в Его ученики и сделаемся славными в бесстрастии, как совершенные светила в мире, в Самом Христе Иисусе, Господе нашем, <193> Ему слава и держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Наступил радостный день (ибо постное время уже кончилось), и благословенны вы от Господа, что перенесли изнурение и зной воздержания, напряженное бдение, усиленное псалмопение, тяжкие труды для наших нужд – на земельных работах, на постройках, в различных ремеслах, в переписке, тканье, шитье одежды и обуви и, вообще скажу, на всех других каких бы то ни было у нас существующих послушаниях. Не нужно проходить мимо никакого, даже самого обычного занятия, но следует принимать во внимание <195> каждое из многоразличных служений, раз только человек исполняет его по совести, во славу Божию. Ведь вот невелик, кажется, труд того, кто ежедневно напоминает о смерти и твердит всего один лишь стих, но если он исполняет это от всего сердца, и за это только одно он получит мздовоздаяние наравне, а быть может, даже и больше эконома. Что же после того сказать нам о тех, кто занимает у нас второе место, или о благочинных, или о надсмотрщиках, о канонархе, келаре, трапезаре, сапожнике, пергаментщике, огороднике и вообще о всех других? Велики и славны их награды, как почтенны их занятия и блистательно их выполнение. Вот какое прекрасное руководство оказала вам Божественная благодать, и да ведет же она вас и дальше и да переводит из силы в силу вас, это богосоставленное собрание, неразрывный союз, новую, но с древним житием обитель, вас, <196> взирающих на Одного только Бога и отвращающихся от всякого общения с миром. Благо, благо вам, почтеннейшие братия, за ваше превосходное житие и за совершенное и дивное течение!

Ну что же теперь, неспособный в речи и грешный, могу сказать вам насчет праздника? (87) Свойства предмета нашей беседы требуют искусства в речи и душевной чистоты, ибо нельзя, сказано, нечистому касаться чистого. Все-таки я хочу ради вас передать хоть одну только историю праздника, да и мои слабые уста да освятятся от этого, и ваши уши что-нибудь да послушают.

Вездесущий Христос Бог наш сегодня плотски идет из Галилеи в Иудею, к славному Лазарю, который уже при смерти; возвращением его к жизни Он кладет залог собственного воскресения и предпосылает лучи нетления. <197> Что же говорит на пути вернейший из учеников и дивный Фома, глаголемый близнец (Ин. 11:16)? Идем и мы, да умрем с Ним [там же]. Какая горячность веры и пылкость любви у ученика! Он возбудил весь апостольский сонм и внушил ему отвагу разделить со своим Учителем опасность.

Это поставлено не случайно и нужно понимать данное место не буквально: здесь указан пример для нас, чтобы и мы точно так же шли вослед за своими руководителями, хотя бы нам при этом и предстояла смерть.

Но так как Христос уже оканчивал Свой путь, то Он говорит Своим ученикам прямо: Лазарь, друг наш, успе, но иду, да возбужу его (Ин. 11:11). Замечательно, Лазарь удостаивается наименования друга Владыки всего. О, неизреченное снисхождение, простершееся до такой степени смирения, что называет Своим другом простого человека! В лице Лазаря Христос делает Своим другом все человечество, <198> которое древле, благодаря первозданному, чрез преслушание стало Ему врагом. И вот мы, кои некогда вследствие греховной вражды отстояли от Него далеко, теперь приближаемся к Божественной любви, и кои некогда получили в удел временную и смертную жизнь, теперь от Божества, приобщившегося нам по природе Слова, делаемся бессмертными: Слово, сказано, (88) плоть бысть, и вселися в ны. И от исполнения его мы вси прияхом и благодать воз благодать (Ин. 1:14, 16). Но идем дальше.

Итак, Он, Истинный, входит к Вифанию и, с состраданием выслушав плач и мольбы Марфы с Мариею, спрашивает, где похоронен мертвец. Спаситель плачет как человек, показывая, что Он действительно из двух естеств; Божественною силою Он останавливает слезы. Затем осведомляется, давно ли Лазарь умер. И Ему отвечают: четверодневен есть (Ин. 11:39). <199> Он ободряет плачущих сестер, которые верою подкрепляются, и повелевает присутствующим открыть пещеру. И вот тогда Сокровище жизни и Податель дыхания (Деян. 17:25) возглашает громким голосом: Лазаре, гряди вон (Ин. 11:43). И тотчас умерший поднимается, уже загнивший облекается в здоровую плоть, бездыханный одушевляется; едва только было произнесено слово, как оно уже и пришло в исполнение, ибо Рекший свету и другим созданиям: да будет, – и бысть (Быт. 1и далее), как только воззвал, Божественные слова силою своего звука вызвали мертвеца от смерти к жизни.

Вот, мы и празднуем память, то есть воскрешение, блаженнейшего Лазаря, того Лазаря, который, по известиям, после того жил еще и епископствовал целых тридцать лет. Оно – преддверие воскресения Господа нашего Иисуса Христа, оно – предвозвещение победы над смертию, <200> и мы радуемся и сорадуемся вместе с женами, окружающими Марфу, и исповедуем славное чудо. Но, с другой стороны, также выйдем, подобно детям, с пальмовыми ветвями навстречу входящему во Иерусалим Христу и пророчески воскликнем: радуйся, град Сион! Се, Царь твой грядет тебе кроток, и всед на осля и жребя, сына подъяремнича (Мф. 21:5), покоряя, как сказано, языческое неразумие, и, подобно Давиду, воспоем: осанна (89) в вышних (Мф. 21:9), благословен Грядый во имя Господне (Пс. 117:26) на животворящую и вольную страсть! Здесь мы и закончим свое оглашение, благодаря Даровавшего нам такое длинное поучение Самого Христа, Бога нашего, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. На сердце у меня радостно. Господь даровал мне счастье – встретить Пасху в веселии: я сбросил со своей измученной души горе, которое было возникло благодаря брату нашему, игумену монастыря «Чистых». Когда было он начал отбрасывать и потрясать то, что так хорошо и спасительно постановил я, тогда действительно почти можно было сказать: прискорбна есть душа Моя до смерти (Мф. 26:38). И вот посмотрите теперь, какое хорошее и небесное действие послушания: оно – залог вечной жизни, тогда как ослушание, <202> напротив, ведет к опасности. Благодать Святого Духа, по молитвам нашего отца, а также и по вашим, да управит его, да укрепит и да руководит им в том, чтобы пасти вверенное ему малое стадо Божественною силою, а не приемами неопытного пастыря, а также да даст ему пребывать с нами в единодушии и жить в согласии, как постановлено.

С какими же речами, возлюбленные мои чада, мне обратиться к вам сегодня и что вам сказать о нынешнем дне? Вот уже собирается сегодня на Господа совет: начальники и люди сходятся, чтобы схватить Праведника; вместо того, что им следовало бы Ему, как Благодетелю, воздать [благодарностью], они, как псы, отправляются, чтобы поймать Его. Ибо охваченные ненавистью и зложелательством души от оказываемых им благодеяний только еще более свирепеют, (90) пока наконец, им не удастся умертвить Благодетеля, оказавшего им столько милостей. <203> Но больно видеть, что к злодеям присоединяется еще и вместе с ними строить ковы против Своего Учителя Его ученик. Это безумный Иуда! Будучи раньше светильником, теперь он потух; некогда причастный к высокой жизни, он, как денница, ниспал оттуда (ср. Ис. 14:12); прежде бывший целителем, теперь сам весь в язвах; облеченный званием апостола получает прозвище отступника; раньше принимавший неизреченные Тайны, теперь делается помощником диавольских замыслов. Какая бесчеловечность! Какое неразумие! Как это он перезабыл такие блага? Как он дошел до такого безрассудства? Зло все может сделать: развратив главную силу человеческой души – разум, оно понемногу доводит человека до безумия. Поэтому-то бесстыжий Иуда кидается на своего учителя, возвеличивает на Него, по-псаломски, запинание (Пс. 40:10), коварно ведя себя, возлагая на Него слово законопреступное (Пс. 40:9) и называя бессмыслицей возлияние на Него мира (Мф. 26:8). <204> Точно таковы же вот и нынешние предатели истины и разорители священного послушания: они тоже лепечут всякие выдумки, чтобы только как-нибудь обелить себя и оправдать свое отступничество.

Иуда после такого начала за несколько сребреников продает своего бесценного Учителя: не постыдившись близости от Него за вечерей, не изумившись пред умовением ног, не задумавшись даже над обращенным к нему намеком на его предательство, позабыв, что он так любил носить вверенный ему ковчежец (Ин. 13:5–29), он откалывается от лика учеников и соединяется с вождем демонов; захватив с собою всю спиру (Ин. 18:3), ночью на любимом месте (Ин. 18:2) захватывает и коварным лобзанием (Мф. 26:49) предает Господа славы (1Кор. 2:8). Но мы, братия и чада, возьмем образцом для подражания себе прочих апостолов, не оторвемся от своего союза и, давши обещание умереть за заповедь, (91) действительно умрем за нее, нисколько не пугаясь того, <205> что некоторые из нас откалываются или отрываются. Так-то вот подстроено было предательство. Христос же наш и Господь, после того как толпа с криком, подталкивая, повлекла Его ко двору архиерея и когда там поставили Его пред Каиафой, допрашивали, старались поймать в каком-либо преступлении, насмехались, били, а потом повели и отдали Понтийскому Пилату игемону (Мф. 27:2). Чего-чего только не претерпел ради нас за это время!

Представим себе также и все дальнейшее: нахождение под стражей, расследование, допрос, постановление, крики: возми, возми, распни Его (Ин. 19:15), требование иудеев, восклицавших: кровь Его на нас и на чадех наших (Мф. 27:25), обмакивание Пилатом трости для подписи Ему приговора, бичевание, заушения, оплевания, <206> одеяние для потехи в багряницу, возложение венца, коленопреклонение пред Ним с целью издевательства и побои по голове от тех, кои спрашивали у Него: прорцы нам, кто есть ударей Тя (Мф. 26:68), оскорбления, шум, неистовство всей поднявшейся на Него нечестивейшей толпы, пронзение гвоздями святых рук и ног, разделение риз, насмешки и издевательства прохожих, восклицавших: аще Сын еси Божий, сниди со креста да иныя спасе, Себе ли не может спасти (Мф. 27:40, 42), а также и прочие насмешки и надругательства, прободение копьем, вкушение желчи и все остальное, что только тогда было.

Что же воздадим за все это нас ради Пострадавшему, <207> Погребенному и Воскресшему мы, осужденные? Чашу, спасения вместе с Давидом⁴⁴⁴ прииму и имя Господне призову (Пс. 115:4). (92) Посему, ввиду приближения Святого Воскресения, будем строго следить за собой: с одной стороны, отпразднуем праздник, конечно, светло и божественно, ибо он – Пасха, а Пасха – первый и величайший дар Божественного Домостроительства, но, с другой стороны, будем также смирять свое тело, и хотя тогда и переменим свою пищу, но не изменим своего обычного поведения. Как же можно этого достигнуть? Если скромно и с умеренностью будем вкушать вино, масло, рыбу и все другое, что предлагается на трапезе. Одним советую довольствоваться одной или только двумя – ради утешения – чашами вина, другие, кто немощен или сластолюбив, пусть пьют по три, а свыше этого можно пить только больным, но не здоровым, невоздержанным, но не умеренным. Ведь, в конце концов, к чему приводит это? К переполнению и сонливому пресыщению. А помните, что говорит пророк? <208> Насытися, говорит, и отвержеся (Втор. 32:15). Вспомните содомский огонь, обратите внимание на упившегося и потом бесчинствовавшего⁴⁴⁵ со своими собственными дочерями Лота (Быт. 19:30–38), представьте себе также и обнажившегося от неумеренного пития вина Ноя (Быт. 9:20–22).

Когда ум перестает действовать, необходимо за этим следует то, что он оказывается не в состоянии противостоять в духовной борьбе, и вот тотчас является стремление к смеху, страстные мечтания, зачинаются помыслы, рождается пагуба для души и для рассудка. Вести речь и о дальнейших еще последствиях я колеблюсь, ибо, по словам Богослова [Григория], у дурных учителей и дурные уроки, как у плохих земледельцев плохие и нивы⁴⁴⁶.

Я предупреждал вас, чада, этим, дабы вы укрепились, дабы не сделали тщетными своих сорокадневных усилий и, погружаясь в неумеренность <209> и утопая в греховном море, не потеряли в одно мгновение своих трудов, которые вы вели так долго (ведь вместе с переменой пищи происходит также перемена и времени: наступает весна, тело возбуждается, (93) источники бьют сильнее, кровь кипит бойче; распускаются цветы, вместе с тем поднимаются и ростки страстей, – посему прошу, увещаю: смотрите же за собой), но будем есть, пить, спать, вставать, беседовать, быть ласковыми, сколько все это нужно и как требует порядок, избегая укромных и уединенных мест, а также и того, чтобы оставаться вдвоем с глазу на глаз, особенно же с послушниками и безбородыми. И если мы так будем жить, то у нас ежедневно будет праздник во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава вовеки. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Постоянно беседовать с вами, увещать и ободрять вас в терпении для вашей по Божиим заповедям жизни есть мое дело и мой неустанный подвиг. Уж если пастухи бессловесных стад, когда пасут вверенный им скот, не спят и несут всякого рода заботы, то мне, грешному, недостойно получившему власть над вами, Христовыми овцами, несравненно более нужно держать неусыпным свое душевное око, а также своими речами, как бы свирелью, возвещать вам, <211> что нужно и полезно, и вместе с тем нести труды, скорби и затруднения для того, чтобы заготовить и доставить вам достаточное количество духовной и телесной пищи. Но если, с одной стороны, от меня требуется исполнение моих обязанностей, то, с другой стороны, справедливость точно так же требует, чтобы и вы не относились к моим поучениям слегка и как попало, но чтобы выслушивали меня, смиренного, со вниманием: овцы моя, сказано, гласа Моего слушают; по чуждем же не идут, но бежат от него, яко не знают чуждаго гласа (Ин. 10и 5).

(94) Для чего же я так начал свою речь? Для того чтобы вы не обиделись от дальнейших моих слов. Некоторые из вас устами своими благословляют меня, сердце же их далече отстоит от Мене (Мф. 15:8). Вследствие чего же? Отчасти по причине прошлогоднего неурожая, отчасти вследствие наплыва новичков, <212> коих как бы с моря сюда, в пристань отречения, для спасения посылает Бог, отчасти ж и потому, что нам здесь, в столице ( εν τη βασιλευούση πάλει), приходится оказывать обширное гостеприимство и делать большие раздаяния, у нас оказалась нужда в жизненных средствах. Ввиду этого я заявлял в оглашениях и говорил, что меня смущает, заставляет задумываться и заботиться мысль о том, чтобы у вас на год достало всего, и сообразно с этим я просил и умолял, дабы каждый из вас принялся за работу и как можно сильнее трудился на том послушании, на которое он поставлен. При этом я напоминал также, что если мы ищем Царства Небесного, то нам непременно придется идти по тесному и узкому пути, где скорбь, нужда, голод и прочее, причем я добавлял, что Бог с целью испытать нашу к Нему любовь попускает случаться с нами на краткое время искушениям, окажемся ли мы твердыми в скорбных обстоятельствах. И вот тогда [не как теперь] вы не отвергли моего предложения, а согласились, что все это нужно, <213> следует и требуется, но, как было сказано выше, отвечали и одобряли только одними устами. Ибо после того – так как ваше сердце не было искренно пред Богом – вы возроптали, стали тяготиться и восстали не на Моисея какого-либо (ибо если бы вы так думали, то вели бы себя осторожно), но всего только на меня, грешного, говоря: «Зачем он набирает столько народа, сколько не в состоянии прокормить, кто в этом очень нуждается и кто принуждает его принимать такое множество?»

На все это я дам нужный ответ, но вместе с тем объявлю суд Божий, а также возвещу (95) и о мече, который направляется на таких людей, дабы их кровь впоследствии не взыскалась от моих нечистых рук. Ибо эти люди, во-первых, не вели себя, как истинные сыны, они не сказали: «Почему мы принимаем?» – но, подобно чужим чадам, с укоризною заявляют: «Почему это он принимает?», выключая, таким образом, себя из общения и единодушия со мною. Во-вторых, <214> если бы они сказали даже и как следует, то все-таки они оказались бы виновными и осужденными, ибо, как сказано в псалме, клеветаша на Бога иреша: еда возможет Бог уготовати трапезу (Пс. 77:19) такому множеству? Ведь разве я доставляю пищу, припасы, наполняю кладовые? Разве я по собственному решению и самовольно принимаю приходящих и таким образом увеличиваю братство? Разве, напротив, все это делает не Сам Господь и Питатель всего мира, Который отверзает руку Свою и исполняет всякое животно благоволения (Пс. 144:16), Который говорит: ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6:33), и в частности – малодушным: воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их, кольми паче вас, маловери! (Мф. 6:26, 30), <215> а затем – чрез мудрого: кто верова Господеви и постыдеся?или кто пребысть в страсе Его и оставися?или кто призва Его, и презре и? (Сир. 2:10)? И потом снова в Евангелии: грядущаго ко Мне не изжену вон (Ин. 6:37), а также: оставите детей приходити ко Мне и не браните им: тацех бо есть Царство Божие (Мк. 10:14) и многое другое подобное этому?

Так зачем же вы восстаете против меня, ничтожного, и говорите неразумное? Вы словно новые израильтяне: после (96) освобождения от руки невидимого фараона, горькой работы над кирпичами страстей и темного Египта, когда затем при переходе подвижнического и тесного жития с вами случились <216> некоторые затруднения, вы не возблагодарили Бога, не воздали Ему хвалы славословия; Божественный Промысл за ваше благое душевное расположение ниспослал вам все нужное, но вместо этого вы возроптали и начали говорить подобно тому, как некогда Израиль: о, дабы быхом измерли мы в земли Египетстей (Исх. 16:3), вспоминая тамошние котлы, лук и чеснок (Чис. 11:5), которые можете понимать как кому угодно, применительно к той обстановкое, в какой он жил в миру. Но вспомните, что потерпели за это израильтяне: никто из них не удостоился вступить в обетованную землю, кости их пали в пустыне, и они погибли, по Писанию, от Истребителя. Так вот, чада, и я боюсь, чтобы и мы также, делая то же самое, что и они, не потерпели их участи. И тогда еще было только детство тени (см.: Евр. 10:1; Кол. 2:17) и Закона, а теперь уже возмужалость благодати и истины Христовых.

Далее, это наше дело случилось не у мирян каких-либо, а у нас, восшедших на высоту ангельского жития. <217> Бывал ли когда-нибудь такой ропот у преподобных отцов? Оттолкнули ли они, вследствие недостатка средств к жизни, хотя бы одного человека, который желал спастись в общежитии? Напротив, не открыта ли была у них постоянно дверь, не говорим уже для просто желавших отречься от мира, но также и для всякого нищего и бедняка, не оставили ли они после своей смерти и завещаний насчет этого? Вам известно житие великого нашего светильника Евфимия, хорошо знаете также и жития отцов наших Саввы, Феодосия и треблаженного Пахомия. Разве у них не случалось недостатков? И очень даже часто, так что раз в Пасху у них не оказалось даже того, что нужно для Святого Приношения⁴⁴⁷, и они, чтобы избежать такого несчастия, собирались было уже продать святые сосуды, (97) если бы только этого не предотвратила случившаяся вскоре Божия помощь. <218> Великий Пахомий тоже раз вследствие нужды купил хлеба на сто монет⁴⁴⁸. И так у них случалось часто, иногда они жили в довольстве, а иногда в нужде, и истинные чада их благодарили своих отцов равно за то и за другое и бедствовали вместе с ними с радостию и веселием.

А кто тогда вел или кто теперь ведет себя иначе, те впадают в проклятие и погибель. Посему, чада и братия, нужно смотреть хорошенько, и те из вас, кои ропщут, пусть не забывают, что они не собственным трудом зарабатывают себе пищу, что они, придя сюда, не принесли с собою ровно ничего и что их все-таки не отослали назад; тогда-то вы кланялись до полу, благодарили и восхваляли Бога и меня. Так как же после этого вы, безумцы, не оказываете той милости, которую сами некогда испытали, и не даете того дара, который сами вкусили, другим? Недружелюбные, бессердечные, жестокие, уж если мы, кормя голодных собак, получаем за это награду, <219> ибо праведник, сказано, милует души скотов своих (Притч. 12:10), – то как же нам не принять людей – разумных существ, которые одной с нами природы и приходятся нам братьями, кои просятся спастись в нашей гавани от кораблекрушения, за коих умер Христос? Но безумцы не хотят ничего такого подумать! Вы постоянно толкуете об исполнении заповедей и о любви ко мне и даете обещания, ради имени Господня, вместе со мною умереть, а как только подошла маленькая нужда, то отказываетесь от всего этого и начинаете пятиться назад. Почему, наоборот, вы не принуждаете меня делать так, чтобы ни один из тех, кои к нам приходят, бедняков не уходил отсюда не поевши, не выпив вина и не получив просимого, предоставляя вместе с тем для этой цели громадные средства от собственного труда и требуя, чтобы таким беднякам помогали даже путем урезки вашего собственного содержания? И зачем, напротив, вы только сами хотите быть сытыми, даже и пресыщаться, (98) есть по два, а то и три раза в день, <220> чаще вкушать рыбу, масло, пить не по две или три чаши (εν κρασοβολίοις) [вина], а сверх того, сколько заповедано отцами, особенно же для здоровых? И здесь опять вы оказываетесь глупцами и оправдываете то, что сказано: никтоже может двема господинома работати (Мф. 6:24), то есть чревоугодию и любви к Богу. Но – о, несмысленная и косная сердцем (Лк. 24:25)! – для того чтобы воспринять все то, что заповедали святые отцы и чему поучали мы, грешные, так именно нам нужно пострадать и многими скорбьми внити в Царствие Божие (Деян. 14:22). Посему одумайтесь и покайтесь в том, что сотворили пред Богом великий грех и преступление. Я, ничтожный, со своей стороны не выскажу осуждения и не отрекусь от того, что делал раньше, но как начал, так и дальше со всем радушием и от всего сердца буду принимать <221> (то есть, собственно, не я, но заповедавший нам это Бог, а также все живущие со мною, ибо мы все – одно) всякого, кто к нам приходит, – буду одевать нагих, согревать иззябших, обувать босых, давать кров бесприютным, питать алчущих, поить жаждущих, делая все это во имя Иисуса Христа, истинного Бога нашего, давшего Себя в искупление за наши грехи, твердо надеясь на Его неложные обетования, что Он не ввергнет в недостаток и не убиет гладом (Притч. 10:3) душ праведных; к числу их относятся те из вас (я ведь не всех обвиняю), кои не ропщут, радуются, когда исполняются у нас заповеди Божии, умножается наше братство, кои, дальше, тверды в испытаниях Божиих, готовы скорее на все, даже на смерть, чем позволить мне, чтобы я опустил хотя бы одну только какую-либо заповедь Божию, из-за которой, однако, могут разориться и все остальные: <222> иже бо весь закон соблюдет, (99) согрешит же во единем, бысть всем повинен (Иак. 2:10).

Посмотрите, наконец, – обращаюсь к вам снова, невежды, – сколько раз Бог спасал нас от нужды и какие благодеяния, по молитвам нашего отца, Он являл нам! Разве, когда у нас случался недостаток хлеба и вина, Он не посылал нам этого? Разве Он не подвигал людей открывать свои запасы для нашего пропитания? И разве даже и до настоящего времени отовсюду: из разных областей, островов и чужих городов, от архиереев, начальников и даже от самих венценосцев – не шлют нам всего, различных благословений (меду, масла, сыра, одеял, одежды, золота) столько, сколько мы даже и не стоим? Вы знаете, сколько мы получили в предшествовавшее царствование; знаете, сколько получаем и при нынешнем благочестивом царе⁴⁴⁹. Когда у нас дары, так мы благодарны, <223> любим заповеди и рвемся на смерть, а чуть недостаток, то начинаем браниться, роптать и порицать.

Я говорил все это не потому, чтобы хотел вас высмеять, но для того, чтобы вы чрез это малое пристыжение избавились от вечных мук. Да простит вас Господь Бог и да соделает вас на будущее время более твердыми, дабы вы, все перенося, все терпя вместе с остальными своими братиями, получили венец правды (2Тим. 4:8) во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. Если бы, мои возлюбленные (100) и достопочтенные чада, я начал открывать свои скверные уста пред вами даже каждый день, то и тогда я не нашел бы этого достаточным вследствие той любви к вам, какая мною обладает⁴⁵⁰, а также вследствие лежащей на мне заботы о вашем спасении. Ибо этим я, несмотря на свою греховность, занят день и ночь, об этом постоянно думаю, этим дышу, к этому стремлюсь, этого добиваюсь, в этом моя жизнь и здесь же славная смерть. Поэтому вот и теперь, пользуясь тем случаем, <225> что к вам отправляются братия, я нашел возможность побеседовать с вами в письме⁴⁵¹.

Ну как вы, братия святые, провели Страстную седмицу? Как проводите в своем благочестии богосветлые дни Святой Пасхи? Я уже знаю, что вы все очищаетесь, просвещаетесь, возноситесь, освящаетесь и усовершаетесь в благодати Господа моего, живя между собою в согласии, сохраняя во всем бодрость и великую ревность. Это показывают приходящие к нам различными путями от вас письма: они возвещают нам о крепости вашей веры и о великой высоте вашей добродетели. И пусть Господь Бог наш, Который даровал вам это и утвердил вас в таких преуспеяниях, еще больше, еще сильнее, еще полнее, до самого конца да утверждает и да охраняет вас, чада мои, светила и светильники мои, очи мои, <226> руки мои и все, что только есть для меня самого дорогого! Смотрите за собою, чада мои, и дальше, ибо добро приобретается трудно, у невнимательного оно легко похищается и даже добытое ценою многолетних поисков оно легко исчезает при малейшей небрежности. Опасайтесь и наступившего времени года: теперь весна, она возбуждает тело, и взятая от земли плоть наша стремится теперь действовать по- земному. Унавоженная и удобренная земля ет ростки, потом произращает⁴⁵² стебли и цветы.

То же самое и плоть наша, утучняемая различными пищей и питьем. Нужно выпалывать терния страстей. Возьмитесь за нее хорошенько, по-апостольски поработите (1Кор. 9:27) ее и ее угодия (101) не творите в похоти (Рим. 13:14), давая ей, что нужно, в достаточной мере, сами в то же время оставайтесь в духовной жизни.

Ввиду этого соблюдайте меру в пище и в употреблении вина. Вино хоть пусть и дается, но малое утешение следует допускать лишь по праздникам, при трудных работах <227> или только для тех, кто болен, кто падает духом, кто отправляется в путь, а во всех других случаях следует употреблять по одной, много уж по две чаши, ибо вы знаете, что определено насчет этого в «Герондике»⁴⁵³. А говорю это вам, чада мои, не потому, что мне хочется совсем удержать вас от яств (яства, по апостолу, да упразднятся – 1Кор. 6:13), совсем нет: я стараюсь только, дабы вы имели истинную пищу, потому-то я и завел здесь речь о пище. Я хочу, что бы вы и ели и пили, но только благообразно, с памятью о Боге и во спасение, ради телесной крепости, которая нужна для трудов на общую пользу. Разве вы не знаете, что за это воздержание, а также за лишение сладостей мира, мяса, вина, бань, лакомств и вкусных блюд вам уготовляется тот божественный рай, где древо жизни и источник воды бессмертия, сладость Духа, <228> естественная и вместе с тем недомыслимая красота неизреченных вечных благ? Там приготовляется для вас роскошная трапеза. Еще недолго, после смерти вы отойдете туда и будете пить и есть за неистощимой и вечной трапезой. Здесь же, чада мои, если мы возьмем даже самих царей, то их вкусная трапеза – не наслаждение, а просто лишь пища червей, их забавы – это не развлечение, напротив, „тяжесть для души, их увеселения – не радость, а печаль, их наследие не доставляет никакого ^а обладания, а одно только лишение. Воистину, все их блаженство – это только суета сует (Еккл. 1:2). (102) Так сказал тот, кто был величайшим между ними и кто насладился всеми удовольствиями мира, Соломон. У вас есть любезная подруга – воздержание, есть супруга – послушание, дочери Господни – чистота, девство, сострадание, есть также священные девы – сокрушение, смиренномудрие. <229> Поднимите свой взор к небу и посмотрите, где ваше жилище, где ваша Глава – Христос и Отец всех, где град ваш – вышний Иерусалим (Гал. 4:26), матерь⁴⁵⁴ Павла и Петра и прочих следовавших за ними святых. Воистину, если вы так пребудете, то победите; если продержитесь до конца, то увенчаетесь; если так усовершитесь, то пред вами откроются двери Царства Небесного, и тогда помянете меня, бедного и блудного, потому что вы тогда все это увидите на деле и вас не пошлют в муку. Но помолитесь, прошу вас, чада мои, и за меня, дабы Господь и меня спас вместе с вами и дабы подал мне духа разумения (ср. Исх. 31:3; 35:31; Втор. 34:9; Иов 15:2) и душевное усовершение, чтобы мне боголепно жить среди вас.

Вот об этом пока я и пишу вам теперь. А потом, как я прежде писал, к вам выедет эконом. И вы, если найдете письмоносцев, <230> не упускайте случая отвечать нам о себе, как у вас идут дела. Подвизайтесь, чада мои, в своих работах, ухаживайте за скотом, полями, виноградниками, творя все благообразно и по чину. Ты, чадо Акакий⁴⁵⁵, управляй хорошенько, и вы, все остальные, братия мои, следуйте за своим предстоятелем, как пред Богом, да будет вам всем благо и да будете сынами света (см. Ин. 12:36). Недавно мы вместе с аввой Аммонием послали также к вам авву Варфоломея, надсмотрщика, наше чадо, для возникающих нужд. Немного спустя выйдет отсюда и судно с нужными для вас вещами. Сообщаю также, что мы приняли новичков (103) и даже уже постригли их. Один из них, авва Ефрем, был знаменитым человеком в городе, он – муж благочестивый, ищущий Бога. <231> Молитесь о них, да усовершатся в Господе. Кланяются вам господин и отец наш⁴⁵⁶, эконом, помощник эконома, протопресвитер Афанасий, благочинный Варсонофий и вся остальная братия. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Судя уже по своим дурным делам, я знаю, что и мое немощное слово вам не даст ничего. Но чтобы не услышать сказанного в Евангелии: лукавый рабе и ленивый, подобаше тебе вдати сребро мое торжником, и пришед аз взял бых свое с лихвою (Мф. 25:2627), я спешу с помощью молитв нашего отца сказать и напомнить вам нужное, веря, что вы при своем благом стремлении к заповедям Божиим и мое выгодное слово сделаете для себя полезным.

Итак, трудитесь, чада мои, подвизайтесь, и <233> если в вашей во Христе жизни случится какая-либо печаль, то не пугайтесь, как будто с вами случилось что-нибудь неожиданное. Ведь когда вы пришли сюда из мира, то разве не давали вы тогда пред Богом и Его избранными Ангелами обещания терпеть ради Царства Небесного всякого рода скорби и нужды – голод, жажду, холод, наготу, обиды, поношения и всякие другие подвиги? После этого то, что с вами случается, это не странное что-нибудь такое, а только то, на что вы уже дали свое согласие, сколько бы раз оно с вами ни происходило. Что же мы от этого выигрываем? Наследие Царства Небесного, (104) радость от вечных благ, вкушение бессмертия, блаженство вечной жизни, усыновление⁴⁵⁷, райское наслаждение и все остальные, какие существуют и о каких говорится, награды. Ввиду этого великий апостол совершенно справедливо восклицает: недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8:18). <234> Но тогда ему приходилось обходить всю вселенную, как бы среди львов, медведей, пантер и волков, неверные травили его, гнали со всех сторон, кусали и терзали его, он, голодный и жаждущий, днем и ночью работал собственными руками (см. 1Кор. 4:11–12), чтобы не отягчать никого и чтобы доставить себе со своими спутниками средства к существованию. Мы же теперь если с благодарностью и терпением будем переносить даже и то только, что с нами случается, и то уже будет хорошо с нашей стороны, и мы не лишимся его награды. Но если мы сделаемся недовольными, станем тяготиться, скорбеть, то как же нам после этого попасть в сонм тех, кои боролись с грехом до крови? Разве не осмеют нас в тот день за то, что у нас недостало усердия достигнуть даже самого малого, именно, беспрекословного послушания, <235> безропотного труда, смиренной [без гордости] услужливости, благовременного молчания, разумной беседы, быстрого перехода со старого на вновь указанное послушание, напряженности в работе, отсечения воли, принятия с благодарностью назначенного наказания, неослабности за псалмопением, ночной и дневной молитвой, а также и за стихословием каждодневных псалмов. Раз мы усваиваем и переносим все это (больше этого перечислять нечего), то мы живем и будем жить прекрасно, тогда и Богу приятно наше дело, и братство становится святее, и для внешних это поучительнее, и вам уготовляется за это мученический венец. (105) Вследствие этого кто ныразлучит от любве Божия (Рим. 8:35) и от вышесказанного? Совершенно никакая вещь. Если бы нам нужно было умирать даже и ежедневно, и на это мы пошли бы с радостью <236> из-за того только, что мы страдаем за Христа, веселясь, ликуя, ни едино ни в чемже дающе претыкание, да безпорочно будет (2Кор. 6:3) наше благое житие. Ну об этом довольно.

Вы, конечно, знаете, что у нас недостаток хлеба, потому что, по моим грехам, на полях одного монастыря⁴⁵⁸ случился неурожай, так что мы оттуда не получили ни зерна. Но если у вас все успешно на душе, то нечего унывать. Ибо Господь сказал: ищите прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6:33), и Он неложен в Своих обетованиях. Он и раньше являл и теперь постоянно показывает пред нашими очами чудеса и дары Свои. Только вы сами, как сказано, воздейте свои руки к небу в святости и праведности (Лк. 1:75), а все прочее доставит <237> вам добрый Эконом и Податель всего Бог, ибо Ему подобает слава вовеки. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Вследствие случившейся со мной сильной болезни, я давно уже не оглашал вашего слуха своим уничиженным словом (2Кор. 10:10); с одной стороны, нужда заставляла меня поучать, а с другой – недостаток силы требовал прервать порядок оглашений. Но теперь, когда мне стало немного полегче, я скажу вам небольшое поучение.

Вы знаете, что теперь у нас Четыредесятница. (106) Она требует от нас духовных подвигов гораздо больше, чем обычное время, <239> именно – рвения, душевной крепости, напряжения, твердости, терпения, достигающей неба молитвы, слезного умиления, благовременного молчания, сдержанных разговоров, беспрекословного послушания, проникнутого сердечным сокрушением смирения, воздержания и отложения не только различных вещественных яств и питий, но также и зависти, ненависти, гнева, соперничества, недоброжелательства, ропота, гордости и всех других гнусных страстей.

Взгляните же, прошу вас, чада, и обратите внимание на самих себя. Очиститесь от этих страстей и сделайте из себя сосуды избранные (ср. Деян. 9:15), органы богогласные, гусли сладчайшие для принятия Святого Духа. Ибо к этому зовет нас настоящее время и в этом состоит пост. Пусть мне не говорят: «Я-де вот сколько пою и стихословлю, вот сколько молюсь, <240> ем и пью очень мало, сплю сидя, делаю столько-то поклонов, часто поднимаю к небу руки». Бесспорно, нужно и это приобретать. Но вот на что ответьте мне: повержен ли у вас долу помысл, сокрушен ли дух, отсечена ли воля настолько, чтобы всегда покорно слушаться, ни в чем не противоречить, совсем не роптать, никогда не препираться, не завидовать брату, не питать недоброжелательства к ближнему, не заниматься праздными думами и разговорами о том да о другом (почему такой-то делает это, да к чему это так) и вследствие этого не сердиться, не принимать свирепого вида и не выносить [не от благого, а] от лукавого из сокровища своей души (Мф. 12:35) пустые речи и слова, полные неверия и безбоязненности, которые влекут к падению не только самого говорящего, но также и слушающих?

Дела поста и подвиги воздержания, братия, не таковы, (107) но, как сказано, проникнуты смирением и послушанием. <241> На этих двух добродетелях послушливый, как бы на крыльях, возлетает на небо и становится Божиим собеседником.

Нет ничего удивительного в том, что, несмотря на мои оглашения и на ваше внимание к ним, в вас все-таки проникает кое-что неподобающее. Ибо и поле, если оно на некоторое время останется без ухода, покрывается плевелами. Какие же это у нас плевелы? А вот какие: некоторые из вас, не совсем разумные (потому что воздержанные и совершенные того делать не станут), просят, требуют, препираются, умоляют, возвращают назад, переменяют, высматривают у других, сравнивают, бросаются туда и сюда, словно дети, юноши или, лучше, щеголи. И все по какому такому делу? Из-за верхней одежды, башмаков и других таких обыкновенных вещей. К чему же все это делать, чада? Разве это служит к нашей славе или в этом состоит ваш пост? <242> Напротив, не падение ли это скорее и не пресыщение ли? Почему вы не довольны тем, что вам дают? Зачем вы не потерпите до дня, указанного для раздачи? Почему вы не дожидаетесь подходящего времени? Ведь у меня, грешного, с отцом нашим нарочно поставлены не один, два, три, но несколько человек, которые усердно, со страхом Божиим, любовью и милосердием смотрят за этим делом, ведут эту часть хозяйства и выдают каждому, что ему нужно и что следует. Да и сами вы не всегда должны непременно получать все или такое же самое, что и раньше, например одежду, одеяла, обувь, пищу, напитки, но только то, что действительно нужно, и как распорядятся заведующие хозяйством. Быть может, ты, требуя себе другой одежды, на самом деле недостоин даже той, которая на тебе сейчас; быть может также, в какой одежде тебе бы нужно было, как недостойному, сокрушаться, ты из-за нее ропщешь и вместо нее требуешь другую. <243> Смотри, какой суд ты собираешь на свою голову. Ведь разве настоящие монахи (108) или лучшие послушники так делают? Никогда. Это свойственно лишь наемникам и рабам⁴⁵⁹. Они только всего требуют, одни потому, что живут под игом рабства, а другие потому, что они работают за плату. Истинный же сын, так как он знает, что все отцовское достояние вместе с тем принадлежит и ему, и так как он любит своего родителя и, в свою очередь, любим им, то он и живет спокойно, ибо постоянно находится у отца на глазах и обращается к отцу со сладкой, благовременной, проникнутой к нему любовью просьбой.

Так вот, обратите внимание на то, о чем я говорю, и не указывайте мне в ответ, что сам я теперь, несмотря на такие дни, по болезни допускаю себе разнообразие в пище и питье, а также и некоторые другие послабления (ибо это будет несправедливо с вашей стороны, потому что вы сами настаивали на этом ввиду моей болезни, происшедшей вследствие именно воздержания, чтобы я не причинял вам скорби), и помните, что истинные признаки святых и подлинное послушание состоят в том, чтобы всем быть довольным и все терпеть. <244> Бросьте вы все эти скверные и гнусные домогательства, от которых отвращаются и Бог, и все благочестивые люди.

И помня того раба, который не просит того, что ему нужно, но ожидает, пока сам его господин не соблаговолит выдать ему следуемое, хотя мы и не беремся послужить Господу и Владыке всего в качестве Его верных рабов, – послужим Ему, братия мои истиннейшие, как было указано выше, в качестве истинных сынов. И не пустословьте над моими ничтожными речами (ибо такие дошутятся до вечной муки), но слагайте это в своих праведных душах, и те из вас, кои не замечены в указанных провинностях, радуйтесь и берегитесь этого дальше, кто замечен, пусть да исцелится от моего увещания, а кто замечен будет дальше, тот подвергнется наказанию.

Увы, увы! Как плохо люди ревнуют о добре и как трудно в них его найти. <245> Как, напротив, они любят зло и как оно легко дается⁴⁶⁰. Никто не смотрит на того, кто терпелив, одет в рубище, кто терпит холод, (109) кого все презирают, кто ест мало, кем пренебрегают, кто отличается смирением и старается уподобиться Богу, напротив, можно сказать, почти все стараются брать пример с самых негодных людей, кто требователен, кто любит прекословить или обижать, кто ропотлив, кто щеголяет, кто ведет изнеженную жизнь, кто ленится и кто, сделавшись сыном противления (ср. Кол. 3:6), изливает на себя всякую скверну. Но пощади, пощади нас, Господи, и, стяжав Своею милостию наши души, дай нам творить волю Твою и исполнять повеления Твои, да, во всем и всяким образом ведя свою жизнь по правильному пути, достигнем обещанных нам благ в Царстве Небесном, <246> ибо Тебе подобает всякая слава, честь, держава, поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Настоящий кормчий должен уметь спасать свое судно от надвигающейся бури в надежной гавани. Точно так же и хороший пастух должен уметь пасти свое стадо на разных пастбищах, располагать его на отдых у холодной воды, играть на свирели, без сна сторожить его от диких зверей и исполнять все другое, что требуется от хорошего пастуха. Равно и хороший полководец должен быть искусным предводителем своего войска – <248> должен уметь не только ободрять его к терпеливому перенесению трудностей похода, но также и возбуждать его во время битвы храбро бросаться на врага. Так и я, скудный и недостойный, на коего возложена забота быть вашим предстоятелем, (110) ради того чтобы всех вас спасти, должен до крови полагать свою смиренную душу. Ибо, по слову Господню, это свойство благого и истинного пастыря. Благодаря этому на меня постоянно находят мучения, печали, заботы, думы, бессонница, слабость, меня тянут во все стороны, и я, будучи не в состоянии справиться с этим делом собственными силами, с прошениями и мольбою прибегаю к Человеколюбцу Богу, дабы Он не отнял Своей десницы от дела вашего спасения, но дабы ради вашей к Нему любви и искренней веры <249> Он постоянно покрывал и сохранял ваше братство во славу и похвалу Его величества и дабы ради вас побуждался спасти также и меня, грешного, ибо руководить разумными душами и управлять таким множеством, действительно, дело далеко не легкое.

Я, чада, знаю и вижу ваши подвиги, труды и усилия для дела Божия, как вас ежедневно тянут то туда то сюда для различных духовных и телесных работ: вы ежедневно мучаетесь и не имеете отдыха, ночью бдите, поете и молитесь, днем же занимаетесь работами, сколько лишь у каждого есть силы, и, подобно пчелам, переноситесь с одного послушания на новое, с одного места на другое. Всему этому я, конечно, очень рад, ибо надеюсь, что за это вам уготовляется на небесах великая награда. Но ввиду того что нам, пока мы путем смерти еще не удалились <250> из этого мира, нельзя даже и чуть-чуть вознерадеть о своем спасении, иначе мы все потеряем, – то я теперь вам и напоминаю: смотрите, чтобы сердца ваши никогда не отягощались унынием, расслаблением и неподходящими помыслами и дабы вследствие этого не нашли на ваши души падение и гибель, (111) но с юношеской ревностью закончите остаток своей краткодневной и привременной жизни, да перейдете из этой жизни к будущему веку с доблестными подвигами, со славнейшими преуспеяниями и честнейшими добродетелями, чтобы получить там от Мздовоздаятеля Бога неувядаемый венец правды.

Посему каждый из вас пусть смотрит, как он исполняет свое послушание, служа Богу, – чтобы тут не было нерадения, лености, мешкотности, лицемерия. Пусть он помнит, что если он сердится, то сердится на Самого Бога, для Которого несется служба. Ведь я причем тут? Я занимаю место лишь такого же, <251> как и вы, раба, чтобы напоминать вам повеления нашего Господина, так что и те, кто слушается, и те, кои ослушничают, не пред нами виновные и не нам несут службу, но давшему нам заповеди благому Владыке и Богу. Посему всякий, что он ни делает, занимается ли перепиской или прислуживает, пашет, копает землю и прочее, пусть делает это как бы пред лицом Бога, а не людей, и дело его должно быть выполнено по совести – Сердцеведец Бог измерит его сообразно с силой трудившегося. При этом следует сохранять от празднословия язык, беречь от враждебных взглядов взор, соблюдать от помыслов сердце и защищать страхом Божиим все чувства. К другим нужно относиться со скромностью, между собою общаться с любовью и без бесстыдства, беседовать нужно о том, что подобает, смотреть лишь на то, что полезно, слушать то, что нужно, браться за то, что полезно, размышлять о том, что божественно, дабы, таким образом, <252> выполняя заповеди Божии, оканчивая с пользой дни своего пресельничества, имея Помощником и Заступником в этом своем житии Бога, а в качестве твердого покрова молитвы Святой Богородицы и наших владык, великих святых, Предтечи и Богослова, (112) во имя коих у нас монастыри⁴⁶¹, мы радовались и сорадовались друг другу. И если Бог с нами, то кто поднимется на нас? Если Господь защищитель живота (Пс. 26:1) нашего, то кого нам страшиться? Если у нас есть помощь Богородицы и наших святых, кто может возобладать над нами? Никто совершенно. От нас будут стоять далеко и демоны, нас прославят и люди, падут и наши враги, и нам не будет в состоянии оказывать сопротивления никто. Но и если мы сами будем жить иначе, тогда и последствия будут как раз обратные.

Посему, отцы и братия, будем хранить в своей жизни надлежащий порядок, особенно же ввиду того, что мы живем в столице, и будем избегать бесед о посторонних <253> предметах, ибо беседовать о царе, о властях, разбирать то, другое – это не наше дело. Я же ти повеленна, сказано, сия разумевай (Сир. 3:22). У нас другие думы, другие и беседы. Мирские говорят о мирском, плотские – о телесном, а мы – о том, что касается нашего Царя, душевной пользы, добродетелей жизни преподобных отцов наших, смерти, преставления, сретения святыми Ангелами и об ответе на Суде Христовом, просветляясь таким путем, подобно Ангелам, освещая, насколько в силах, и изнемогающих в мире. Ведь может случиться, что в пустой беседе мы скажем и то, что не следует, и за это нас привлекут к суду.

Посему отселе следите за собой и храните свои уста от разговоров о том, что не подобает, <254> а лучше старайтесь над своими благими делами, набираясь еще более ревности в любви к Богу, настраивая себя к готовности даже умереть ради Его истины, и Бог, принимая ваши намерения за деяния, в тот день (113) увенчает вас мученическим венцом. Ну об этом сегодня я говорить уже не буду. Если вы будете молиться за меня и у меня достанет силы, то и на будущее время я не замедлю делать то же самое, ведь, поучая вас, я сам поучаюсь, вразумляя вас, я сам вразумляюсь, ибо я беседую и дальше буду беседовать с вами по-братски и по любви, а не по-начальнически и не властно, – во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия, отцы и чада. Вы уже устали от вчерашнего бдения на память преподобного и богоносного отца нашего Саввы, равно как и от нынешней службы по случаю праздника иже во святых чудотворца отца нашего Николая⁴⁶², и труд ваш праведен и душеполезен, он не погибает, но остается, сохраняется до дня воздаяния на праведном суде Божием. Быть может, ваш слух уже отказывается воспринимать мое поучение, но, чтобы не прерывать нашего обычая, я побеседую с вами немного и сегодня, <256> напоминая вам и ободряя вас, что, по благодати Господа нашего Иисуса Христа и по молитвам нашего отца, дело ваше идет вперед, постоянно расширяется, растет и усовершается не от вас самих, ибо вы тленны и смертны, но от исполнения Его святых и животворящих заповедей. И благо же, благо вам, что вы занимаетесь, работаете и стараетесь над таким делом – над спасением ваших драгоценных душ.

Различные люди выбирают для себя и разные цели. Один хлопочет о том, чтобы стать хозяином; другой – чтобы насладиться и украситься мимолетными, как сон, чинами сего века; иной о том, чтобы жениться или иметь детей, (114) составить большое состояние из земельных имуществ или рабов. Пожеланий того мира очень много, и они разнообразны. Вы же, распростившись со всем этим и перенесшись своим высоким житием в иной мир, <257> стремитесь и добиваетесь сверхмирных⁴⁶³ и небесных вещей ( τά ύττερκόσμια και ουράνια): ваше сердце, ваши думы и забота направлены лишь к тому, чтобы совсем очиститься от страстей, стяжать сердце сокрушенно и смиренно (Пс. 50:19), бодрую молитву, непреклонное усердие, слезы сокрушения, отрешение от всякой заботы не только о друзьях и ближних, но даже и о самих своих родителях и от всех почти соединенных с напрасным трудом мечтаний. И все это по благоволению Божию. Я вижу, как каждый из вас постоянно противится, борется и напрягает себя для того, чтобы оторваться от всякой отягощающей его страсти и чтобы пребывать расположением⁴⁶⁴ [своей души] с одним только Богом.

За эту вашу твердость в мученическом послушании да подаст вам Христос Бог наш, как и жившим до нас святым мужам и богоносным нашим отцам, силу и крепость отвратить от себя <258> всякое страстное и сатанинское восстание и радостно закончить свой треблаженнейший подвиг. Разве ведь эти отцы, облеченные в тело и такие же, как мы⁴⁶⁵, прошли здешнюю жизнь без трудов и подвигов? Нет, они взошли на высоту жития и стяжали свою заслуженную славу лишь после того, как много и различным образом перестрадали, переделали много подвигов и посредством полного послушания, смирения и воздержания подчинили свою плоть духу.

В напутствие своим душам вспомним добродетели всечестного отца нашего Саввы и не забудем преуспеяний этого своего сподвижника. Состоя в послушниках, он, как вы знаете, отличался чрезвычайной послушливостью, (115) был усерден, услужлив, и когда ему назначили самые последние послушания, он радовался, как будто ему давали отличие, он трудился своими руками день и ночь, носил воду, дрова, первым приходил на псалмопение и последним уходил и прочее, <259> что написано о нем в житии (уже поздно и некогда растягивать оглашение). Будем, чада, и мы подражать ему, ибо это у нас возможно, один успевая в одном, а другой в другом и соревнуясь между собой в своих преуспеяниях. А прежде всего будем остерегаться делать что-либо самовольно, без должного спроса, хотя бы это и казалось нам прекрасным.

В добавление ко всему сказанному нельзя умолчать об одном деле, хотя оно и повлечет за собой для вас порицание. Я не понимаю, как это некоторые из вас, очевидно, еще неусовершившиеся и легкомысленные, проделывают это. А именно: у нас чаще стали случаться пропажи или, вернее, воровство ( κλοπαί). Когда какого-либо брата позовут или он сам пойдет куда-нибудь и поставит в своей келье или в другом надежном месте свои башмаки, или туфли, или писала, или что-либо другое, то, вернувшись, он не находит уже ничего. Это диавольское и погибельное дело, <260> оно вносит смуты в братию, ибо, во-первых, оно поднимает огорчение, вражду, подозрения и оговоры на правых и виноватых, а во-вторых, по заявлению блаженного апостола, татие… Царствия Божия не наследят (1Кор. 6:10). Он сказал просто татие, а не прибавил, что, дескать, золота, или серебра, или дорогой одежды, но вообще сказал о краже всякой, какой бы то ни было, даже самой маленькой вещи.

Посему, прошу вас, не крадите ни штопальных, ни простых иголок, ни памятных дощечек, ни подсвечников, ни ремней, маленьких ножей, поясов, а также – лука, смокв, кусков хлеба, овощей и т. д. Кто это ворует, тот, опять повторяю, Царства Божия не наследует. Вы не устрашаетесь апостольских слов? (116) Разве это угрожаю я сам? Посмотрите сами, что написано. Итак, прошу вас ходити достойно звания, в неже (Еф. 4:1) мы призваны, <261> по совести, свято и праведно, бросив все вышеуказанное, да будем наследниками вечных благ во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Не вследствие уверенности в силе своих оглашений (они ровно ничего не стоят), но в надежде на благость Господню, которая охраняет, вразумляет и укрепляет ваши сердца в страхе Божием, которая также отверзает и мои уста на то, что нужно сказать для усовершения вас, моих дорогих, и при содействии, конечно, молитв нашего отца <263> я много поучал вас прежде, поучаю теперь, буду поучать и не прекращу этого, пока нахожусь в своем жалком теле. Мои беседы, возлюбленные, я полагаю, не проходят без пользы. Напротив, при вашей здравой наклонности, они, будучи сами по себе ничтожными, все-таки, проникая в глубину ваших чистых сердец, бросили там семена, пустили ростки и дали немалый, не гибнущий, но пребывающий вовеки плод. Ваше дело не погибает, не пропадает, но является насажденным в этой подвижнической жизни, выражаясь словами Давида, яко древо насажденое при исходищих вод (Пс. 1:3); оно пускает новые побеги, дает⁴⁶⁶цветы и в будущем веке принесет ваш плод Владыке Богу.

Посему радуйтесь и веселитесь, (117) и этой радости вашей ничто не возмет от вас (Ин. 16:22): вы привыкли уже постоянно подвергаться всяким видимым и невидимым огорчениям и скорбям, <264> и так как вы имеете одну только цель, то есть спасение своих душ, то все остальное – и труды воздержания, и унижения от наказаний, обиду от выговоров, бремя послушания, труды на различных работах, утомление от бдений, тягость урочного псалмопения и прочее – вы считаете делом второстепенным. Это похоже на то, как будто вы во время путешествия, встречая по дороге и приятное, и трудное, не останавливаетесь ни пред тем, ни пред другим, но изо всех сил стараетесь до захода солнца попасть в гостиницу. Какая же у нас, братия мои, может быть еще гостиница, кроме смерти, и какой иной вечер, кроме заката этой жизни во гроб? Однако наша остановка здесь должна состоять не в том, чтобы нам подвергнуться заключению в темном и зловонном месте, а в том, чтобы, как подобает, во-первых, истинным христианам, а во-вторых, мученикам <265> послушания во святом [монашеском] образе, нам воссиять в вечную жизнь. Бесконечный же день, который создаст для вечного упокоения наш Неприступный Свет (см. 1Тим. 6:16), с одной стороны, наступит после окончательного восстановления всего, когда мы воспримем нынешние наши тленные тела нетленными для того, чтобы и они, как потрудившиеся вместе с нами, приняли участие в благах, а с другой стороны, он наступает тотчас же (хотя и не совершенно) после смерти, ибо, по Писанию, праведных души вруце Божией, и не прикоснется их смерть⁴⁶⁷ (Прем. 3:1). А где рука Господня (Деян. 11:21), то может ли там быть что-либо иное, кроме хорошего, кроме того, что дает покой и окружает попечением? Отсюда ясно, что и вы, подобно всем спасшимся святым и праведникам, доблестно окончив свой подвиг, с того самого момента, как отложите свое тело, будете жить в предчувствии уготованных вам благ и будете пребывать в постоянной и веселящей сердце радости.

(118) Посему никто из нас да не дремлет, да не спит, не храпит, не возвращается назад, не медлит, <266> не ропщет, не приостанавливается, не отстает на этом небесном ристалище, где раздает венцы Сам Бог и где так много наград. Но все всегда и везде пользуйтесь всем, чтобы достигнуть себе великой награды. Писец пусть да не устает за своей перепиской, канонарх да не ослабевает вострублять, подпевать и воодушевлять божественные хоры⁴⁶⁸, лампадчик пусть внимательно засвечает и заправляет хорошенько священные светильники; келарь, повар и трапезарь: первый пусть с великим вниманием, радушием, любовью и разбором (ибо один человек такой, а другой – иной) выдает кому что нужно, второй же, варя пищу и жарясь на огне, пусть старается приготовить братьям пищу как можно лучше и вкуснее, а третий, когда он раскладывает развешенный на равные порции хлеб, пусть остерегается, <267> чтобы более мягкий и более черствый и негодный хлеб распределять не как попало, но различать между высшими, средними и последними (то же нужно делать и со всем: с маслинами, орехами, зеленью, ложками, кубками) и не оставлять без внимания нужд самого последнего брата, как будто Сам Господь вместо них принимает твои услуги, как учит божественный и великий отец наш Василий⁴⁶⁹.

По тому, что только что сказано было об этих послушаниях, вы, занятые остальными послушаниями, уже сами догадывайтесь насчет себя и так поступайте, и прежде всех вы, эконом и помощник эконома, а впрочем, еще раньше вас – тот, кто несет вторые послушания⁴⁷⁰: старший пресвитер, старший благочинный, старший каллиграф, главный заведующий одеждою, и особенно последний, ибо в его служении много мучения. Смотри, Лукиан, какое служение тебе доверено! Да прославится чрез него в тебе Бог! К этим нужно причислить также старших огородника и сапожника. <268> И у этого подвиг не мал. (119) Смотри, Феодосий, при каком послушании ты состоишь! Возвесели в нем своего Владыку Господа! А ты куда укрываешься от нас, старший больничник? Разве тебе не известно, что, если ты разумно отправляешь свое служение, то ты выше всех остальных подвижников? Ибо если уже велик тот, кто хворает и с благодарностью переносит свою болезнь, то чего же достоин тот, кто как пред Богом и расторопно прислуживает ему? Смотри же ты со своими помощниками, как вы ухаживаете за больными, насколько вы возгораетесь их жаром, как разделяете вы их страдания, уныние и отчаяние. Они надеются только на Бога да на вас. Далее, перестилайте, так сказать, постоянно постельные подстилки, подавайте все нужное без замедления и вовремя. Приготовляйте мази, пластыри, микстуры и другие лекарства, кому что нужно, а также пищу, питье, постель и все другое. Если вы будете творить и исполнять слышанное, то блаженны вы и наречетесь сынами Божиими (см. Мф. 5:7).

<269> Так вот насколько велики, дивны, славны и святы ваши послушания. И кто их исполняет надлежащим образом, пергаментщик ли, или сапожник, или рыболов удочкой, привратник, горшечник, цепной мастер, сыромятник (он особенно), плотник, рыбак снастями (я не опускаю отметить даже способ занятия), живописец (особенно кто пишет божественные и поклоняемые лики), корзинщик, заведующий вином (он также особенно), полевой сторож (он – тоже особенно), скотник (он – опять особенно), ткач (и он – особенно), седельник или кто-либо иной, – то он треблажен. Все – блаженны, все – работники Божии, все – возделыватели райского наслаждения. Господь мой и Бог, по молитве нашего отца, точно так же и всех вас да сохранит в исполнении Его животворящих заповедей, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Всесвятым и Животворящим (120) Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Я всегда благодарю за вас моего Бога, особенно в последнее время, когда я увидел, как вы проявляли свое рвение во всем, особенно же как вы предавали себя на добровольное бесчестие: одного из вас связывали, на другого надевали оковы, иного привязывали за шею веревкой и так водили пред всей братией, еще иного ставили впереди без пояса или еще как-то иначе⁴⁷¹. И я теперь убежден, что мое окаянство есть единственное для вас препятствие, <271> ибо ничто другое уже не мешает вам проявлять доблести отцов наших. Что я могу еще прибавить к этому? Одно: именно, что я, ввиду такой вашей твердости и вашего добродетельного жития, недостоин называться ни вашим отцом, ни учителем, ни руководителем. Я только уже молюсь, чтобы из-за моего окаянства у вас не вышло никакой остановки, но чтобы вы с мужеством, законно (2Тим. 2:5) мучились над всяким духовным делом в мученичестве похвального послушания. Каждый, по Писанию, имеет свое дарование, один – одно, другой – другое (Рим. 12:6). Так и вы, братия мои, делитесь между собой своими успехами и радуйтесь преуспеянию других. Один из вас, быть может, легко переносит бесчестие, другой побеждает своим трудолюбием, иной берет верх в молчании, следующий превосходит совершенством своего послушания, но при всем этом вы все считайте все это общим достоянием. Добро переходит от одного к другому, точно так же, как и зло. Посему радуйтесь и сорадуйтесь друг другу, и в чем кто имеет дарование, пусть к тому и стремится, <272> избегая тщеславия и преуспеяние брата считая больше собственного.

Если мы так будем вести себя, будем сливаться и соединяться между собою (121) союзом любви, то и сами будем преуспевать все больше и больше, и Бог прославится в нашем деле и о нашем житии заговорят в значительной части вселенной. Никто, прошу вас, да не своевольничает и не самочинствует, ибо горе, сказано, иже мудри в себе самих и пред собою разумни (Ис. 5:21), никто пусть не ленится и не валяется на боку, чтобы ему не услышать: иди ко мравию, о лениве (Притч. 6:6); никто да не колеблется и не двоится в своих мыслях, дабы и ему не услышать: муж двоедушен неустроен во всех путех своих (Иак. 1:8). Но будьте все проворны, устремляйтесь постоянно к исполнению заповедей Божиих, будьте чистосердечны и непреткновенны посредством исповедания своих тайных помышлений, <273> не подпадайте под иго тщеславия, не завлекайтесь скверными сластями и не увлекайтесь собственными похотями. Ибо такой человек подобен морскому волнению – как и это, он движется, вздувается и не имеет ни устойчивости, ни опоры в сердце своем.

От всего этого вы все должны освободиться. Приобретайте же себе и собирайте в своих драгоценных душах богатства и сокровища из того, что похвально и что лучше, для того чтобы достигнуть Царства Небесного. Ведь все, что каждый из вас делает ежедневно похвального или заслуживающего порицания, проходит, ибо все сменяется, подобно тому как течет река, и от вчерашнего сегодня не остается даже и следа. Страдает ли кто ради заповеди, изнуряется, плачет, терпит, напрягается, болезнует сердцем, скучает, тоскует или иногда подвергается выговору или чему-либо иному – все это он терпит только на один час или мимоходом, тотчас же все это пробегает, а претерпевший остается на веки веков для мздовоздаяния. <274> И наоборот, кто предается удовольствиям, смеется, наслаждается, бесчинствует, дает себе во всем полную свободу, занимается шутками, бездельничает, не подчиняется, бесстыдничает, хвастается, завидует, соперничает, гневается, бесится, (122) не доверяет, проделывает дурные вещи, ослушничает, высокомерничает, ленится и подобное тому, тот, кроме того что и теперь не извлечет из этого для себя никакой пользы, еще заготовляет себе беспощадное осуждение в день мздовоздаяния и праведного Суда Божия.

Посему, братия сравним и взвесим то и другое – возьмем для себя добродетель, а зла будем избегать, ибо оно приносит горе и давит человека. Ибо если мы не будем различать так вещи, то не можем видеть правильно, различать добро и зло. Но так как, по благодати Христовой, мы уже получили правильное зрение, то бежим от тьмы, приблизимся к свету и все остальное время нашей привременной жизни закончим в благоугождении Богу, да улучим вместе со всеми святыми, от века благоугодившими Ему, <275> обетованных нам благ во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава со Всесвятым Его Отцом и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. Для чего, спрошу я вас, устраивается оглашение? Неужели только для того, чтобы временно прочесть его и потешить ваш слух или чтобы вы из расположения ко мне или с целью благодарности выразили мне похвалу? Нет, никоим образом, не для этого, чада мои, но для того, чтобы вы воспринимали, что вам говорится, и чтобы благодатию Христовой и при содействии молитв нашего отца в вас вселялась сила и приносила некоторый плод. Но я очень часто и за многими из вас замечаю, <277> что с окончанием чтения в них тотчас же исчезает то, о чем была речь, так что от сказанного у них обыкновенно не остается никакого следа. Ибо только что мы выйдем с чтения, как уже тотчас же впадаем в те же самые проступки, (123) что и раньше. Один не вовремя заводит беседы, другой тотчас же принимается расспрашивать новости, иной – роптать, этот лениво идет к ожидающей его работе, тот начинает клеветать и поднимать распри, кто – порицать, кто скрываться по уголкам монастыря, а кто, в то время как солнце взошло уже высоко, еле только еще поднимается с постели и принимается за свою урочную работу. Я уже обойду молчанием, как некоторые ленятся, бросают работать, дремлют, опускают руки, еле двигают ногами и вяло сгибают свое тело.

Этого не должно чада мои, никоим образом, дабы нам не пришлось услышать: сии людие устны своими Меня благословляют, сердцем же своим они далеки от Меня, всуе же чтут Мя (Мф. 15:8–9). Но если нам придется услышать <278> спасительное слово путем ли оглашения или из чтения Боговдохновенного Писания, когда бы это ни случилось, пусть наше сердце тронется страхом Божиим, любовью к Богу, желанием к преуспеянию, стремлением к исполнению Его святых заповедей, дабы нам удостоиться Его Царства; да сподобимся же все мы достигнуть его благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Я обязан (ах, если бы также и мог, я, скудный и ничтожный!) умащать вас на предстоящие состязания и воодушевлять вас в доблестных надеждах. Настоящее жалкое и слабое оглашение является исполнением этой обязанности. Так выслушайте же и сегодня мое воззвание к вам, воспряньте и, исполнившись рвения, совершайте свой духовный бег. Ибо вы воистину состязаетесь в беге (124) у Владыки Бога и бежите не так, как земные бегуны, которые в одно мгновение <280> пробегают короткий и строго определенный путь в обе стороны⁴⁷²; ваш бег направляется от земли к небу, тянется на много-много стадий и в течение долгих лет. Он происходит не в уголке какого-либо города, в присутствии такого количества зрителей, которое легко пересчитать, но по всей вселенной и пред лицом бесчисленных по их множеству ангельских чинов и всех святых и праведных. И когда вы победите, то вам дают венец и награды не тленные, какие дает тленный царь, но нетленные и неприступные, сообразно с тем, как нетленен и Сам Раздаятель, Вышний Царь всего. Наконец, и радость победы здесь не бывает смешана с печалью, она не продолжается, как земная, всего лишь несколько дней и снова, как та, не исчезает, нет, эта радость без примеси печали и скорби, и она не будет иметь конца вовеки.

Ввиду всего этого блаженны вы уже за одно то, что, возложив на себя святой образ, вы выступили на наше ристалище. <281> Но окончательно так назвать вас можно будет тогда, когда вы с наступлением вашей смерти закончите свой бег и вас увенчает Христос, Бог наш, в будущей несказанной и бессмертной жизни. Посему, возлюбленные, пусть каждый из вас старается бежать и приобретать отличия добродетели, прорываясь и перескакивая чрез встречающиеся диавольские искушения, запасаясь силой, терпением и твердостью, не оглядываясь с любопытством по сторонам, но напрягая себя к тому, чтобы добежать до конца ристалища, чтобы при этом не захромать и не повернуть назад от встречи с врагом. Не струсьте из-за того, что длинен путь и много для него нужно времени. Распорядитель состязаний, Бог, даровал каждому из нас Ангела, он проведет с нами состязания и всюду и всегда защитит нас от врагов.

С самого же первого дня своего прибытия сюда и доныне вы бежали все успешно. Если некоторые из вас и попадали, (125) то те снова подняты, <282> кто было заленился, те опять воодушевлены, и кто ослабел, те укреплены. Для того чтобы напрягать себя и бежать, нужно, чтобы человек, подобно коням и птицам, хотел этого и готов был это сделать, особенно же в состязаниях за труднодостижимые и удивительные награды, хотя бы при этом кто телесно и был хром или лишен одной ноги, был совсем безногим и даже хотя бы совсем не сходил с постели. Это великий дар Божий. Бегите и дальше, прошу вас, не тише прежнего, но еще стремительнее, соревнуя друг другу в этом доблестном состязании.

Бежать же здесь впереди прочих – это значит быть более смиренномудрым, а обгонять и побеждать других это быть более послушным, благоговейным, безропотным, усердным в псалмопении, любящим тишину, трудолюбивым, ревностным, откровенным, стыдливым, независтливым, отцелюбивым и отличаться другими проявлениями добродетели, душевными и телесными. <283> Вот, бегите по пути этих добродетелей и посредством их возвышайтесь из силы в силу и с земли на небо, и блажен тот, кто бежит не жалея себя, потому что Владыка Бог на том Страшном Судилище увенчает и восхвалит его особенным образом.

Наконец, общим свойством (то  κοινον ιδίωμα), которое должно отличать вас, состязующихся в беге, а лучше – учеников Великого Царя, пусть будет любовь ( ή αγάπη). И пребывая в любви, принимайте с удовольствием отличия и предпочтения, какие даются некоторым из вас при назначении их на послушания, работы, при вручении им какого-либо полномочия или должности. Да не будет между вами зависти, соперничество да будет изгнано и раздражительность и всякая дурная вещь высланы вон, отличие ближнего считайте своим и радуйтесь преуспеяниям других⁴⁷³. Ибо в этом состоит успешный бег и служение Богу (126) и таким путем побеждают обыкновенно, <284> хотя бы при этом у победителя и не было ничего другого, потому что любовь – венец добродетели ( ή αγάπη το μέγα κλέος τών αρετών), а раздражение из-за того, что такого-то предпочли мне в том или другом деле, для этого или иного послушания, дурно, опасно и признак качеств, добродетели противоположных. Ни в коем случае не позволяйте себе таких мыслей и речей, что мне-де следует против такого-то иметь больше льгот или что я-де живу здесь дольше, чем тот, и должен стоять его выше. Это, братия, неправильно. Поэтому избегайте, прошу вас, этих диавольских хитростей, ненавистных отцам нашим возмущений и осмеиваемого святыми самовольства, удержите же, сохраняйте, приобретайте и созидайте то, что добро, что почтенно, что подобает святым, что относится к братолюбию, смиренномудрию, унижению, по примеру Господа нашего Иисуса Христа, избравшего бедную и уничиженную участь, ведя себя невинно, незлобиво и чистосердечно, как агнцы Христовы, <285> как избранный Господень народ (Чис. 16:3), не делая ничего против заповеданного. А если это и случится, то посредством наказаний снова исправляйтесь и, таким образом, в день воздаяния услышите желанный глас: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира (Мф. 25:34). Да сподобимся мы все достигнуть его – благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Ему слава и держава со Всесвятым Его Отцом и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Подобно тому как с каждого из вас требуется (127) работа на его послушании, так и я, со своей стороны, обязан представлять вам оглашения. О, если бы я мог давать вам оглашения настолько широкие и разнообразные по содержанию, чтобы они, благодатию Христовой, удовлетворяли всех, подходили каждому! Ибо многие между вами, братия мои, нуждаются то в призыве, то в утешении, то в поддержке, <287> другие в напоминании, иные в исправлении, а некоторые в обличении, следующие в наказании, кое-кто в снисхождении, другие в строгости и несколько лиц в бесчестии и унижении. Как много различных характеров, такими же разнообразными должны быть и приемы поучения: какой прием одному помогает, другому он, быть может, вреден; от чего одному польза, то другого губит; одно и то же самое слово одного назидает, а другого случается, что и растлевает. Ввиду этого мое послушание не легко, напротив, оно на самом деле тяжко и трудновыполнимо. Но я с помощью молитв нашего отца⁴⁷⁴ все-таки буду отправлять его и, пока держится во мне дыхание, не позволю себе вознерадеть о нем, а буду трудиться и подвизаться в том, чтобы своим господам и отцам напоминать нужное.

<288> По благоволению Божию, вы все – в числе спасающихся (ср. 2Кор. 2:15), все пришли сюда для того, чтобы спастись, и у всех вас нет никакой другой задачи, как только достичь спасения. Но так как диавол противодействует всякому доброму делу, то многие из нас искушаются, хотя это нам нежелательно: одних он, привлекая сюда для содействия природную юношескую возбудимость, распаляет сладострастием, других же поборает любоначалием, из-за которого и сам ниспал с неба, иных повергает в нерадение, связывает вялостью и ведет, куда и как ему угодно, расслабляет их неверием и, охватывая самочинием, приводит их к тому, чтобы делать безумства. Да и зачем перечислять подробно все то, посредством чего он старается повалить нас (128) и за что он принимается ежедневно, ожидая нашей погибели? Господь Бог, сказавший морю: молчи, престани (Мк. 4:39), запретит ему и изгонит его далеко от нас. Но это может быть тогда, если мы станем сами собою и будем постоянно взирать на цель нашего сюда прихода, <289> ибо мы при свидетеле Боге дали обещание выдерживать до самой смерти всякие притеснения и угнетения.

Посему вы все отбросьте все, что только у кого есть: унывающие – свое уныние, любоначальные – любоначалие, вялые – вялость, любосластные – любосластие, гордые – гордость, тщеславные – тщеславие, бесстыжие – бесстыдство, бесчинники – бесчиние, болтуны – болтливость, щеголи – щегольство, плотолюбцы – плотолюбие, печалящиеся – свою неразумную, неосновательную печаль, если кто завидует, пусть бросит свою зависть, кто соперничает – соперничество, кто препирается – распри, кто бездельничает – безделье; все это и подобное – дела тьмы, различные виды зла, хотения и выдумки лукавого. Дела же нашего Бога суть: мир, кротость, смирение, послушание, независтливость, <290> труд, прилежание, бодрость, любовь, вера, надежда, благочиние, молитва. Все это дела света, доблести, праведности, преуспеяния святых.

Аще кая добродетель и аще кая похвала (Флп. 4:8), прошу вас ради любви к Господу, очнитесь, вы, замершие в этих страстях; пробудитесь, спящие в таких помехах ко спасению! Если мы желаем хорошей жизни и видеть дни благие, то обратим внимание на слова: уклонися от зла и сотвори благо, взыщи мира и пожени и (Пс. 33:15). Где очи Господни, (129) как только не на боящияся Его (Пс. 32:18), и где, наоборот, разгневанное лице Господне, как не на творящия злая, еже потребити от земли память их (Пс. 33:17)? Весь дальнейший конец псалма, если мы отнесемся к нему со вниманием, <291> дает нам прекрасное наставление. Ну об этом так.

В настоящие дни у нас немало братьев болеют, потому что теперь стоит нездоровое время. Те из нас, кто здоров, пусть помогают больным, а больные пусть принимают как спасительное и терпеливо несут наказание Господне, а также пусть с благодарностью относятся к уходу за ними. А когда оправятся от болезни, то пусть не ходят самовольно попусту туда-сюда, но становятся на свою работу. Ибо у нас нет рабов, которые исполняли мы это дело (ибо рабство устроил грех, и апостол допустил его лишь живущим по-мирскому), но мы сами себе рабы и господа, сами прислуживаем и сами же пользуемся услугами. Посему каждый должен стараться, чтобы больше чем пользоваться услугами других в неподходящее время. Господь знает каждого из <292> его дело и его послушание, какого он происхождения, кем был раньше, как жил в миру и как живет теперь, как понуждает себя, какое терпение обнаруживает, с кем зачислен, которым стоит в ряду, кто его там ближайшие товарищи, с кем он ест, вращается и спит, какая у него одежда и обувь. И сообразно со всем этим Строгий Весовщик, Праведный Уравнитель воздаст, по Писанию, коемуждо по делом его (Рим. 2:6). Посему никто да не унывает, никто ни о чем другом да не думает, кроме того, о чем нужно думать, ибо мы и теперь стоим пред лицом Божиим, а потом и предстанем пред Его страшным и ужасным судилищем, когда будем давать Ему ответ за все прожитое, (130) ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Земледелец, работая на своем поле, не обращает внимания на тяжесть своего труда и вследствие этого не останавливается и не бросает своего дела, но, устремив свою мысль к будущим барышам, охотно отдается всем телесным трудам и усилиям. Ввиду того что и каждому из нас дана в настоящей жизни, тоже как бы в качестве поля, душа, и мы должны вести на ней всякие духовные работы, чтобы получить запас пищи и продовольствия на будущую жизнь <294> (ибо создавший нас Господь, несомненно, в день Суда потребует этого от нас), то я прошу вас и умоляю: будем все вместе, дружно возделывать свои поля, поднимем целину⁴⁷⁵(ср. Иер. 4:3) благочестия ( νεώσωμεν νεώματατα της ευσέβειας), засеем ее не по терниям страстей, но по пашне, очищенной от всякой греховной растительности, оросим ее духовными дождями, то есть богосокрушенными слезами, чтобы не причинили ей вреда мысленные звери, обнесем поле крепкой изгородью – страхом Божиим, осветим его солнцем и теплотою духовной любви, дабы нам в конце концов наполнить свои духовные руки снопами и собрать множество⁴⁷⁶ пшеницы святых заповедей Христовых.

К такому именно делу призывает Господь Бог в сей жизни всякую душу, особенно же нас, облеченных в ангельский образ. Посему каждый из нас, прошу, пусть покажет прекрасным житием свое поле (131) в хорошем состоянии, плодородным, <295> цветущим в воню благоухания (Быт. 8:25; ср. 2Кор. 2:15–16) Господу, – цветущим чрез совершенное отрешение от плотских связей, а плодородным – путем послушания, с каждым днем все усовершаясь, подвигаясь дальше, переносясь чрез облистание добрыми делами, отвергая всякое ослушание и пленяя всяк разум в послушание Христово (2Кор. 10:5), подчиняясь общему братскому правилу, постоянно имея в себе самоукорение, посредством которого он возможет легко сокрушить и убить многоголового дракона гордости и самочиния.

Итак, братия, мы призваны на работу, на войну, на битву, не на обычную какую-либо, но, как описывает ее апостол: яко несть наша брань к крови и плоти, <296> но к началом и ко властем и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф. 6:12). Посему никто да не остается неготовым к битве или безоружным, никто да не уклоняется от схваток с врагами, а с другой стороны, пусть и не пугается, если его ранят копьем или мечом или оглушат ударом, такова уже участь воина. Враг наш не умирает тотчас же, если его раз ранить или повергнуть на землю, он не умрет даже и тогда, если это проделать с ним много и бесчисленное количество раз, но он сам добровольно сдается своим врагам на заклание. Посему, братия и отцы, как воины Христовы, будем смотреть хорошенько и на войне стоять твердо. Всякий воин, как вам известно, когда выступает в поход и живет в лагере, переносит много тяжелого – и от жары, и от дождя, а иногда и от снега. Там он ведет не роскошную жизнь, <297> но иногда нуждается даже в хлебе и добивается чаши холодной воды; по целым дням, а иногда и ночью он ходит туда и сюда (132) , его водят с одного места на другое, он весь в пыли, изнемогает. И для чего же? Да воеводе угоден будет (2Тим. 2:4), чтобы не попасть в список дезертиров и чтобы получить больше вознаграждения.

То же самое у нас, только в ином роде: там даются временные, ничтожные, маловажные и преходящие награды, а нам Царь всего Бог дает все бессмертное, вечное и нетленное. Посему, чада мои, не позволим себе сбежать. Не сбежим и будем все подвизаться и подвизаться каждый в своем послушании, по совести и терпеливо служа Господу: кто распоряжается – в разумной и бдительной распорядительности, а кто служит – в безропотном и усердном служении. Будем и мы терпеть свой срок голода, <298> жажды, оскорбления, обид, ударов и ран, повелений, приказаний, а особенно тягость ночных псалмопений и молитв, а также те неприятности, которые видимо и невидимо нападают на нас и ежедневно мучают нас в зависимости от существующих у нас работ и послушаний, да, таким путем закончив, по молитвам нашего отца, свой доблестный подвиг и завершив свой бег, восприимем в тот день венец правды (2Тим. 4:8) во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Так как говорить вам оглашения есть мое дело и послушание, то мне не следует лениться и небрежно относиться к этой обязанности, но нужно все более и более стараться и заботиться о ней – стараться для того, чтобы (133) вы, избранники Божии, получали все нужные напоминания, ободрения и возбуждения к спасению своих душ; заботиться же для того, чтобы и мне, окаянному, вследствие того что я возвещал вам нужное, избавить свою бедную душу от ответственности. <300> Ибо ее страшат и давят слова учителя вселенной Павла, сказавшего раз: чист аз от крове всех, не обинухся бо сказати вам всю волю Божию (Деян. 20:26–27). Поэтому если я, жалкий, по вверенной мне власти не буду возвещать и говорить вам нужного, то как мне после этого избежать беспощадного суда за молчание? Посему простите меня, что я в прошлый раз, обвиняя и осмеивая некоторых из вас, говорил вам в обличительном духе, не для того, чтобы без всякого основания огорчить вас, – совсем нет, – и не для того, с другой стороны, чтобы просто потешить себя (не подумайте этого!), но для того, чтобы устрашить, исправить и усовершить тех людей, хотя сам я неисправен и нетверд. Что причиною этого была моя ревность, проистекающая из любви к вам и заботы о вашем спасении, <301> так слухом услышьте и разумом уразумейте (Ис. 6:9), чада мои, нечто из того, что говорят и заповедуют святые, ибо мы, напоминая и указывая вам, что для нас с вами праведно, дерзаем в своих оглашениях, правда, несовершенным и несоответствующим этому образом, предлагать то же самое.

Что же они говорят и о чем постоянно взывают к нам? В настоящий раз я приведу места лишь из двоих. Один с угрозой говорит: не льстите себе: ни блудницы, ни идолослужителе, ни прелюбодее, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пияницы, ни досадителе, ни хищницы Царствия Божия не наследят (1Кор. 6:9–10), и в другом месте: всяка горесть, и гнев, (134) и ярость, и клич, и хула да возмется от вас со всякою злобою: бывайте же друг ко другу блази, милосерди, прощающе друг другу, якоже и Бог во Христе простил есть вам (Еф. 4:31–32). А второй, призывая, говорит: <302> приидите, поклонимся и припадем Ему, и восплачемся пред Господем, сотворшим нас (Пс. 94:6), и еще: внидите во врата Его во исповедании, во дворы Его в пениих (Пс. 99:4).

Так вот, чада и братия, да укрепимся и угрозами, а также и наставления сложим в своем сердце, и приидите вместе поклонимся и восплачем пред Ним за свою прошедшую жизнь и за свои ежедневные вины – в ведении и неведении, словом, делом, помышлением, и внидем во дворы Его с песнями и славословиями, а не с постыдными мыслями, враждою, преслушанием и высокомерием. Не будем, как некоторые, роптать, не повиноваться, самовольничать и <303> высоко думать о себе, ибо мы всего лишь – земля, прах, зола и пепел, а особенно те, кои по неразумию думают, что они славны по своему телесному или душевному труду. Я смотрю так, что образ мира прешел от нас (1Кор. 7:31), ибо мы совсем другое в сравнении с мирянами, мы одеты в особенную одежду и ведем особенный образ жизни, мы безбрачны, не имеем имущества, собственности, без родства, а главное – бесплотны, ибо сущии во плоти Богу угодити не могут (Рим. 8:8), распявшиеся миру (Гал. 6:14).

Если таков принятый нами образ жития, то будем достойным образом проявлять свойства такого жития, чтобы нам в собственном смысле, а не ложно называться так, как мы и существуем, будем также послушливы, быстры, проворны, богобоязненны, христомысленны, благоговейны, (135) целомудренны, будем любить друг друга, будем независтливы, будем уклоняться от распрей, хвастовства, будем любить тишину, труд, будем откровенны, <304> сговорчивы, терпеливы, благодарны за все, что нам ни дают, за пищу, за питье, за одежду, за обувь и за все другое, да, благо поступая, соделаемся, по молитвам нашего отца, наследниками желанного и искомого Царства Небесного во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия мои и чада. С чего другого мне начать нынешнее оглашение, как не прямо с ближайшего нашего предмета – со сбежавших по безрассудству братий? Что это у нас довольно обычное явление, так чего тут удивительного? Ведь и в пшенице бывают плевелы, и среди винограда растут терны. Но что же здесь особенного? А то, что, как сказано, сыны родих, а они, оставив благий свет жизни по-Божьи и бросившись на путь мрака, отвергошася Мене (Ис. 1:2). <306> Уже и самый побег их в ночное время разве не есть с их стороны деяние мрака? Ах, какое безрассудство, какое легкомыслие насчет суда Божия! Ведь они весь закон Божий сочли немощным и бессильным для того, чтобы отмстить им за его нарушение! Но зачем я начал их оплакивать? Нужно прежде всего жаловаться на врага и неприятеля нашей жизни – диавола, на виновника зла – змия, который яко лев рыкает, постоянно иский кого поглотити (1Пет. 5:8). И он нашел послушных себе лиц, которые увлекались и обольщались его лукавствами, и вот он предварительно в течение долгого времени их развращал и расшатывал, а потом, возведя на крыло зла, (136) в одно мгновение толкнул их и сбросил или, вернее, поймал в свои сети и, похитив, теперь ведет их за собою вослед, по горам, пустыням, пропастям и вообще по тем местам, куда не взирает Бог.

<307> Такой участи подверглись несчастный Евлалий и мгновенно павший, двоедушный и непостоянный в путях своих Петроний. Как же, чада и братия, мне не восплакать и не посетовать о случившейся с ними беде? Как мне не пролить слез сожаления? Ведь когда уже наступало время их славы, тогда они посрамились и погасли, когда пришел им срок приносить плоды, они посохли и попадали, как листья с дерева. Действительно, это жалкое зрелище, когда внезапно теряют столько трудов, усилий и подвигов (если при этом все это на самом деле сделано) и становятся добычей диавола! Ох, какое ожесточение с их стороны! Кто не восплачет о несчастных? Кто не восскорбит о заслуживающих этой скорби? Я прекрасно знаю, что с меня потребуется за них ответ, почему я не делал и не говорил им всего, что нужно. Но что же, спрошу и я со своей стороны, нужно было сделать с виноградником и чего я не сделал? <308> По своим ограниченным силам я, после того как родил их духовно и вырастил, – наставлял их, увещал, утверждал, приказывал, грозил, иногда и наказывал, – насколько было возможно, делал и все другое, как то: утешал их во время скорби, делил вместе с ними приступы расслабления, нес бремя их исповеданий, с милосердием врачевал их, воспитывал их с нежною любовью, как детей, учил их письму, рукодельям, чтению, для упражнения в чтении позволял им брать всякую книгу, какую едва может достать даже иной игумен (ибо, по благодати Христовой, у нас большое собрание книг). А они всего этого не приняли во внимание и за (137) сделанное им добро стали для меня огорчением. Ибо, смотря очами, они не видели благости Божией и ушами своими (ср. Мф. 13:15) плохо вслушивались в оглашения, и вот в конце концов <309> омрачися неразумное их сердце: глаголющеся быти мудри, объюродеша (Рим. 1:21–22) и изменили свою славу в подобие гибели. Ох, эта диавольская зависть, а также и человеческая невнимательность, вследствие которой многие падают и поскальзываются!

Но вы, чада и братия, их примером умудритесь и познайте, яко удиви Господь милость Свою (Пс. 30:22) на вас в том, что вы не увлечены злодеем диаволом, но благодаря твердости своей веры непоколебимо устояли в преданном вам святом послушании. Не уподобляйтесь, прошу вас, им; будучи сынами света (Ин. 12:36), не делайтесь сынами тьмы (1Фес. 5:5) и неповиновения и не расточайте попусту своих великих и достохвальных трудов, дабы впоследствии не предать своих душ на вечную муку. Ибо отвергался кто, сказано, закона Моисеова, без милосердия при двоих или триех свидетелех умирает (Евр. 10:28). Подумайте, <310> насколько большему наказанию подвергнутся те, кои попрали исповедания и обеты, данные при святом постриге, и сочли игрушкой таинство вашего усовершения! Посему прошу: внимайте и, усовершаясь, идите по Божьему пути, молясь о том, да подастся и тем отрезвление и обращение из смертоносного их душевного блуждания, а также и прочее.

Каждый из нас уже своим поведением показывает, что из него выйдет – избранный ли сосуд (Деян. 9:15) или сосуд погибели (см. Рим. 9:22). Когда человек в чем-либо, например в чтении, или псалмопении, в обращении за советами, в воздержании, бдении (138) или вообще в чем-либо другом из хороших и нужных дел, начнет делать не для общей пользы и не согласно с повелениями предстоятеля, <311> но самовольно и по своим желаниям (что обыкновенно вносит в братию расстройство и смуту, как это и было с упомянутыми лицами), то ясно, что из такого выйдет орудие зла: он, идя вслед своим похотям, как бы среди огня и мрака, сбросит узы повиновения.

Нужно также обратить внимание и на то, что, по справедливому изречению, нечестивые отделяются от благочестивых, фальшивые от истинных, лукавые от прямодушных, притворщики от благоговейных, дурные от добрых, ибо сказано: кое общение свету ко тме? Кое согласие Христови с велиаром? (2Кор. 6:14–15). Посему и мы часто не отсекаем их по снисхождению к ним. Хотя они и полагают, что будто хитростью умеют скрывать себя, но на самом деле они сами же себя ловят, сами себя отлучают и отделяются, как говорится еще в «Герондике»⁴⁷⁷, что самое место гонит тех, кто не делает дела, приличные этому месту.

<312> Так помолитесь же, чтобы им возвратиться назад; помолитесь и за меня, немощного телом и душой, потому что я опять начал болеть, да призрит Бог, по Своей милости, на них и на меня и да все мы спасемся Его щедротами во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. О чем мне сегодня побеседовать с вами? Да, конечно, опять о сбежавших или, вернее, об оторвавшихся от вашего доброго братства трех наших несчастных братьях, с одной стороны, для того, чтобы вы сами чрез падение других стали тверже и крепче, (139) а с другой – для того, чтобы мне сетованием о них облегчить печаль своего сердца. Ведь я, хоть и плохой, все же ваш отец и пастырь, а ни один отец не переносит легко потери своего сына. Если же так бывает при плотских детях, <314> то насколько же больше при духовных? И никакой пастух также не относится равнодушно к пропаже своей овцы, но он зовет и манит заблудшую.

Воистину зверь похитил недавно не Иосифа, как это сказано в Писании (Быт. 37:33), но моих чад – Петрония, Малха и Аэтия. Этим зверем лютым является мысленный волк, дикий дракон, хитрый змей, древле обманом и горьким вкушением извергший Адама с Евой из рая (Быт. 3), а теперь он таким же образом изгнал как бы из нового рая, из общежития, вышеупомянутых лиц. Как он выманивал и других отсюда или из иных мест, об этом нет времени говорить: от самого начала мира до его скончания все это делает и делал один и тот же диавол. Как же мне теперь не восскорбеть и не возрыдать о них? Как мне не страдать душой и не унывать при мысли об их потере? <315> Три отрока, трое юных людей, не возмужавшие, не установившиеся, еще недовоспитанные! Ведь сатана, схватив их, разве не начнет таскать их туда и сюда по утесам и не сокрушит их костей, как глиняные сосуды⁴⁷⁸? Но я обвинил их, однако же, не для того, чтобы уже пожилые и с бородами между вами стали думать, что они, точно так же сбежавши, могли бы спастись, но потому, что те юноши, кроме падения, ввергают в другое еще большее зло свою юность. О, какое безрассудство и омрачение разума с их стороны, а еще больше – каково мое убожество, вследствие которого пали они и все другие!

Ну так что же теперь? Неужели и мы (к вам, здоровые, стоящие и спасающиеся, обращаюсь я здесь) пожелаем заболеть так, как они? (140) И нам нужно поторопиться пасть, подобно им? И мы будем добиваться своей погибели вместе с ними? Никоим образом, чада мои. Но как же нам избежать этого? Не иначе, как только совсем не слушать советов змия, не скрывать змия в своем сердце, <316> но скорее побеждать его, и он побежит от нас, как от огня. Если бы вышеупомянутые лица делали это, они не дошли бы до такой беды. И вы, чада и овцы Христовы, как сказано, берегитесь, не делайтесь по своей охоте добычей диавола и, живя в раю заповедей Христовых, не допускайте лукавому змию обольстить вас каким бы то ни было образом, чтобы не оказаться потом вверженными в мрачную юдоль греха. Живя по-ангельски, чрез самочиние, которого нужно избегать, не делайтесь скотами, но оставайтесь верными своему житию и творите заповеди. Никто пусть не сообщается с худым человеком, никто да не разговаривает с нечестивым, ибо действительно тот худой и нечестивый человек, кто ведет или заводит речь о бегстве или о какой-либо другой страсти на погибель себе и своему собеседнику. Посему, мой брат, когда такой человек отведет тебя в сторону <317> и начнет наедине с тобой изливать со своего языка яд зла, то, как часто мы уже повторяли, отскочи от него, стань дальше, заткни уши, чтобы спасти и себя, и его. Если он увидит, что ты огорчился от случившегося искушения, и начнет поддакивать тебе, что ты-де огорчился и вознегодовал справедливо, ты не слушай его, ибо это змея только хитрит, как бы забраться к тебе внутрь. Когда он начнет тебе жаловаться на рай наш, то есть на общежитие, или на твоих сожителей, то есть на братьев, будет говорить о том или о другом из них, о таких или иных делах, ты дай ему пощечину, ответь ему, как нужно, чтобы и его вразумить, и себя спасти. Да что обыкновенно и говорят они? <318> «Давай уйдем отсюда. (141) Здесь игумен суров, благочинный без сердца, келарь не делает никакого различия между людьми, строгости много, а дают всего мало, все распоряжаются тобою, все приказывают. Здесь больше приходится думать о том, чтобы вынести бремя труда, чем заниматься спасением. Давай уйдем!» Но куда же, спрашивается? Да только к анафеме: ибо стоит только выйти да взглянуть им в душу, то всякий здоровый человек сразу увидит, что такие люди омрачены, одержимы страстями, беснуются, в них нет ничего здорового – ни желания, ни мысли, они носятся туда и сюда и обрываются, как заблудшие овцы. И не подумайте, чада, что я это говорю с целью очернить их, совсем нет, на самом деле у них есть еще больше этого, о чем нельзя и говорить. Молитесь усерднее, чтобы они нашлись и вернулись или сами, или же чрез меня. А вам, как было сказано выше, нужно укрепляться, избегая причин к падению и совершая добрый подвиг своего небесного увенчания.

<319> Слышно мне стороной, что некоторые из вас неосторожно говорят, что поскользнувшиеся поступили, как и следует. Эти лица не стоят даже и того, чтобы о них вспоминали просто, без всякого оправдания, и вы можете это делать не иначе, как лишь с сожалением произнося их имена. Ведь и апостолы не оправдывали предателя и не называли его апостолом, но просто Иудой, предателем и вором.

Сверх всего этого я слышу, что по вечерам у вас происходят беспорядки в трапезе, некоторые требуют вина, пищи по средам и пятницам. Разве вы не помните, что, войдя в этот город⁴⁷⁹, мы изменили внешний и прежний свой образ жизни, то есть ядение с маслом, питье вина, [вкушение] подогретой пищи в две Четыредесятницы, а также по средам и пятницам? Но так как я, по своей немощи, сострадаю вам, то ради не совсем здорового городского климата постановляю, что отныне все, кто хочет, могут в указанные дни (142) <320> вечером получать одну чашу вина и кусок хлеба. И потом, пусть больше не будет никаких беспорядков и препирательств, что я-де должен получить больше и что я работал больше. Так вот, теперь по двум приведенным причинам, а также и вследствие еще третьей – беспорядков я сделал послабление для всех. А дальше – чтобы этого шума не было, ибо иначе недалеко до наказаний и заключений. Вместе с прочими обратите на это строгое внимание и вы, благочинные, надсмотрщики и раздаватели вина, чтобы и вам не потерпеть того же самого.

Нужно отметить также и то, что некоторые не остаются на тех послушаниях, куда их поставили, но бегут с них и не обнаруживают постоянства, безрассудно переносясь и перелетая с одного на другое, так что, в конце концов, вредят и себе, и тем, кто в порядке делает свое дело, – себе потому, что, как говорит Василий Великий⁴⁸⁰, не всякий может знать то, что ему полезно, а другим тем, что он соблазняет их на беспорядок и доставляет лишние заботы <321> и хлопоты благочинным. Этого быть не должно! Кто куда призван, тот там пусть терпеливо и да пребывает и подчиняется тому, что ему приказано насчет какой-либо работы, или ученика, или чего-либо иного. А везде пытаться вмешиваться в чужие дела и стремиться к тому, чтобы творить свою волю, – это свойственно бесчинникам, людям невоспитанным и негодным. Посему впредь, когда вы теперь увидели все это зло, никто больше этого да не делает, чтобы не подвергнуться наказанию за бесчинство. Знаете, что говорит святой Дорофей? Кто достиг отсечения воли, тот достиг степени упокоения⁴⁸¹. Если кто посему хочет жить в покое, тот пусть овладеет этим путем – отсечения своей воли, и тотчас он получит вечный покой. Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по молитвам моего отца, да дарует вам всем единомыслие, согласие, силу терпеть и переносить⁴⁸² все испытания подвижничества <322> в напутствие вечной жизни, (143) для наследия Царства Небесного в Самом Христе, Господе нашем, Ему слава и держава и величие, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Какую пользу вы извлекаете из моих плохих оглашений, я не могу сказать. Но что касается меня самого, то я открыто сознаюсь, что я, окаянный, этими поучениями привожу себя к оживлению чувства и страху Суда Божия, а также к сознанию возложенного недостойно на меня долга настоятельства. Вот для того, чтобы вразумлять, если уже и не других, так хоть самого себя, я и говорю и дальше буду говорить вам поучения.

<324> Сегодня у нас речь будет о том, что настоящая жизнь – время состязаний, время скорбей и трудов, и не мгновенных и не кратковременных, как можно это подумать, но постоянных, многолетних, кончающихся лишь с этой жизнью. Неудачный или удачный исход в этой борьбе касается не мелочных, ничтожных и человеческих вещей, но божественных и небесных. Ибо если мы путем напряженного терпения, непреклонной твердости и соблюдения божественных заповедей достигнем удачи, то наследуем Царство Небесное, бессмертие, вечную жизнь, неизреченные, неслыханные и недомыслимые наслаждения вечными благами, а если (чего да не будет) вследствие нерадения, лености, привязанности и любви к настоящей жизни и гибнущим и губящим удовольствиям потерпим неудачу, <325> то получим вместо этого вечное мучение, бесконечный позор, стояние ошуюю, слыша те страшные и нестерпимые слова Судии всех и Владыки Бога: (144) идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его (Мф. 25:41). Но, чада и братия, ни в коем случае не допустим себя услышать это и не подвергнемся тому горестному и неописуемому отделению от святых и праведных, когда их примут в неизглаголанную радость, в неизреченный свет и для неистощимого наслаждения (ибо они, как сказано, возлягут со Авраамом и Исааком и Иаковом – Мф. 8:11), а нас с демонами поведут в огонь неугасаемый, к червю неусыпающему (Мк. 9:44–48), на скрежет зубов, в хаос, в невыносимый тартар, к неразрешимым оковам, в темнейшие подземелья, и это не на коротенькое какое-нибудь время, не на год один <326> или не на сто, тысячу, даже не на десять тысяч лет, – нет, наказанию не будет конца, как думают оригенисты, но оно, по определению Божию, будет постоянным, неизменным и вечным.

И где тогда, как спрашивают святые, найти брата, или мать, или отца, которые избавили бы нас от наказания? Их тогда никак не найти: брат, сказано, не избавит, избавит ли человек? Не даст Богу измены за ся, и цену избавления души своея (Пс. 48:8–9). Я же, со своей стороны, спрошу и еще: где тогда, братия мои, окажется лень лентяев (я начну с малого и потом поднимусь до более важного), нерадение нерадивцев, прекословие прекословящих, ослушание ослушников, гордость гордых, дерзость дерзких, самовольство самочинников, чревоугодие чревоугодников, бесстыдство бесстыдников, горячность мстителей, искуснейшие самооправдания лжецов, <327> а особенно – где тогда будет отречение отступников от данных при свидетеле Боге обетов (145) и от своего послушания, каковыми являются все те, которые попрали Сына Божия и кровь Его завета скверной возомнили (см. Евр. 10:29) и решили, что нет ни смерти, ни Воскресения, ни Суда, ни мздовоздаяния, которые, оторвавшись от общения во Святом Духе и лишившись Его (как пишет в одном месте Василий Великий⁴⁸⁴), подобно заблудшим овцам, носятся туда и сюда по утесам и пропастям собственного любосластия и которые, наконец, не довольствуются еще тем, что стали добычей диких зверей, но стремятся совсем к окончательной погибели, не слушая ни призыва от меня, ничтожного, ни устрашающей и указывающей им лучший исход угрозы; даже более: один из таких начал <328> действовать прямо по-иудейски (Гал. 2:14)⁴⁸⁵ и привлекает нас к мирскому суду. Пощади же, пощади нас, Господи, от такой бесчувственности, бесстыдства и омрачения!

В отличие от них, мы, чада, приидите, поклонимся и припадем… пред Господем, сотворшим нас (Пс. 94:6), и, как подобает братолюбцам, будем усердно молиться и молиться за таких людей, прося об обращении и возвращении, присовокупляя к молитвам, что нужно, и за себя и прося прощения за свои допущенные по нерадению ошибки, устремимся к усовершенствованию себя. Что бы мы ни говорили, все-таки мы вот на ристалище, защищены оградой и находимся под руководством пастыря, хотя и слеповатого. Сатана нас не поймал, противник нами не овладел, лютый зверь не тащит нас <329> зубами за шею и не бьет по бокам нашей души своим хвостом, ибо, как овцы Христовы, мы находимся внутри ограды. Но стоит нам лишь заболеть, захромать, появятся у нас черви (146) или вообще случится что-нибудь другое, как он уже совне придумывает и злоумышляет, иский кого поглотити (1Пет. 5:8), кто сам как-нибудь выскочит из-за ограды или кого можно увлечь чрез какое-либо тайное отверстие помысла, или чрез боковую дверку, или даже проломив духовную ограду.

Так вот, будем смотреть за этим и не будем пребывать в неведении о замыслах его⁴⁸⁶, и каждый по своей силе и в вверенном ему послушании пусть устремляется и стремится в будущем все вперед, преуспевая в смирении, послушании, откровении помыслов, сокрушении, молитве, слезах, непорочности и во всяком добром деле, являя себя избранным Христовым сосудом и сыном света (Деян. 9:15; 1Фес. 5:5).

<330> Да, да, чада мои, прошу, молю, напоминаю, умоляю: еще немного-немного – и скоро наступит час и придет время нашей радости, избавления, веселия, свободы, венцов, наград. Ведь и сами святые, а особенно наши сподвижники, то есть принадлежащие к [иноческому] чину⁴⁸⁷, взирая на наши преуспеяния с небесной высоты, радуются и услаждаются этим (ибо каждый лик праведников любит своих подвижников больше, чем других), стараясь об увеличении и умножении новых членов в своем деле, чтобы им устроить как можно большее собрание сликовствующих, воспевая Блаженную и Святую Троицу, ибо Ей подобает всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Вы только что очистились и просветились славословиями и молитвами. Посему можно подумать, не становится ли мое слабое оглашение (147) после этого уже излишним? Никоим образом. Исполняя заведенный обычай, я и теперь обращаюсь к вам с поучением, и теперь хочу побеседовать с вами, ибо это необходимо для вас, чада мои возлюбленные; вы – самые дорогие мои уды, утроба моя, я уже не знаю, с чем еще более драгоценным для меня и сравнить вас; еще лучше сказать – чада Божии (Ин. 1:12), <332> сыны света (Лк. 16:8), избранный народ Господень (Чис. 11:29)⁴⁸⁸, собрание благочестивых, воинство вышнего Царства, Церковь Христова, ангельский лик, истинный язык свят, царское священие (1Пет. 2:9), у которого общественный строй – небесный (Флп. 3:20), а не земной, жизнь – не в плоти, а сверх плоти, дело не какое-либо гибнущее, преходящее и тленное, но всецело духовное, спасительное и вечное, одежда – по внешности убогая, но зато совнутри рясны златыми, красотою добродетелей одеяна и преиспещрена (Пс. 44:14), наконец, наследие и удел – не золото с серебром и драгоценными камнями, не дорогая одежда, а также не обладание таким-то и таким-то количеством земли и имений или множеством многочисленных стад <333> крупного и мелкого скота или тому подобными вещами (что все скоро разрушается и гибнет), но – Сам Господь, Царство Небесное, недра Авраамовы, бессмертие и блаженство, сладостный рай и все другое, что, по Писанию, око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, именно – блага, яже уготова Бог (1Кор. 2:9) всем благоугодившим Ему от века.

Так вот каково наше общество, вот в чем состоит наше дело и таков наш дивный и добродетельный образ жизни, который понимают лишь люди не от мира сего, а не те, кои живут по-мирскому, и который почитают лишь небесные, а не земные жители. (148) Посему-то вы, имея единого Отца всех – Бога, своим городом – вышний Иерусалим, а согражданами – всех от века святых, по плоти являетесь без рода и без отечества. <334> Так что же после всего этого и удивительного, если мы здесь, в подвижнической жизни, где нас увлекают туда и сюда, мучают и заставляют нести всякие труды, а некоторые иногда даже и обижают, порицают, оговаривают и осмеивают, если мы здесь и бедствуем? Раз за все это нам возсияет правда и множество мира (Пс. 71:7), свет, жизнь, веселие неизглаголанное и радость жизни со святыми Ангелами, то я прошу вас и молю: укрепите свои души в терпении и утвердите все свои помышления в Господе, перенося и совершая все легко, в ожидании исполнения великих надежд, ведь наша коротенькая и быстротекущая жизнь все летит и летит, и мы приближаемся не к смерти, но к бесконечной жизни. Ведь раз вы добровольно умерли раньше отречением от мира, то смерть уже не возобладает над вами.

Будем посему заниматься своими делами и заботами, и пусть каждый <335> сообразно со своим послушанием усердно старается выполнить свое дело – безупречно, по справедливости, представляя его непорочным мздовоздаятелю Богу; эконом, например, в управлении хозяйством, благочинный – в своих занятиях по делу наблюдения, обсуждения и разбирательства проступков братьев, келарь – в раздаче пищи, заведующий одеждой – в мытье, починке и справедливой выдаче, кому что нужно, сапожник (с его трудным занятием) – в кройке и изготовлении обуви, чтобы она была удобна для носки и не портила ноги. Точно так же повар должен смотреть за варкой овощей и зелени, а также и за печью, трапезарь за раскладкой хлеба, чтобы его порции были равного веса и т. п. (149) Да и во всяком другом послушании нужно стараться так делать: кожевники должны усердно выделывать кожу в достаточном количестве для потребностей братии, кузнецы тоже должны работать по совести, <336> исполнять что должно и не делать ничего сверх положенного, то же самое должны соблюдать пергаментщики и корзинщики, ибо Господь взирает на каждого человека с его делом – и на усердного, и на лентяя, и на неповоротливого, и на того, кто отговаривается от работы. Пусть обратят также на это побольше внимания переписчики, и не одни только они, а и ткачи, больничники, привратники, столяры, золотых дел мастера, портные, пекари, скотники, прислужники, надсмотрщики, будильщики, лампадчики, виноградари, огородники, имеющие высший и средний чин, рыбаки, церковники и все другие, малые и великие, служащие и пользующиеся услугами, больные и здоровые. Ибо Господь, как сказано, на все взирает и всем воздаст должную почесть в Царстве Небесном.

<337> Об этом вот постоянно необходимо напоминать вам. Теперь же я напомнил еще и потому, что подошли святые праздники, которые вместе с божественными радостью и веселием приносят нам (если не будем следить за собой) также и вред от лукавого – вследствие прекращения работ и отдыха. Но вы, как богомудрые, и теперь, и в будущем постарайтесь все сделать по-Божьи и как следует, во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Вот мы отпраздновали праздник (150) Рождества Христова и исполнили все, что подобало, порадовались и повеселились в божественных песнопениях и священных чтениях, и, по благодати Христовой, у нас не случилось неподобающего – даже всякие телесные утешения прошли все благочинно и с подобающей умеренностью. Вместе с этим мы также преподали <339> двадцати семи братьям святой образ, и посему была, по Писанию, на небе радость (Лк. 15:7). Ибо если она бывает даже при одном грешнике кающемся, то насколько же паче при таком количестве? Так-то вот, по молитвам нашего отца, Господь дарует нам Свои богатые и великие милости. И чем же иным нам воздать Ему за то, яже воздаде (Пс. 115:3) нам, как не подражанием Ему? Но в чем же и как?

Посмотрите, отцы и чада, кем Он стал, с какой высоты Божества и на какую степень смирения Он низвел Себя! Ибо, будучи Богом и Господом всего, Он принял зрак раба (Флп. 2:7); родившись от Пресвятой Богородицы, <340> как дитя был спеленан, как младенец питался грудью, и все это в убогой и скудной обстановке. Ибо рожден Он был в вертепе, положен в яслях, потом понемногу рос, из дитяти становился юношей, наконец зрелым мужем, когда и принял крещение, источая нам баню пакибытия (Тит. 3:5). К этому нужно также добавить и все остальное, именно – предание [Иудой], Его животворящую страсть, распятие, смерть, тридневное воскресение. Все это, как вам известно, было ради нас, чтобы мы, насколько возможно, подражали Ему.

И так как Он, бестелесный, рожденный от Отца прежде век, напоследок родился во плоти от Святой Девы, так и нам нужно родиться сначала телесно, а потом духовно – всем вообще – во Святом Крещении, а делающимся монахами еще и особенно, (151) при принятии святого образа. Посему, чада, мы, особенно же вновь постриженные между нами, должны младенствовать и подражать простосердечию детей, так чтобы, если когда нас разгневают, обидят, оскорбят, мы тотчас же не свирепели бы и не разъярялись вследствие того, <341> что мы-де молоды, или, наоборот, старики, или потому, что когда-то были управляющими, экономами, градоначальниками, господами, владельцами или чем-либо другим в таком роде, ибо это означало бы, что мы еще не рождены по Христу, но мы должны во всякой вещи повиноваться своим духовным родителям. Ибо Покоряющий Себе все единым словом Сам подчинялся, насколько это следует, Своей Матери. Он переносил также хулу и обиды от враждебно настроенных против Него книжников и фарисеев, как, например: беса имаши (Ин. 7:20), что о веельзевуле князи бесовстем изгонит бесы (Мф. 12:24), тектонов сын (Мф. 13:55) и много других обид. Что уже после этого сказать о том, <342> как Он, когда Его оплевывали, заушали, распинали, пригвождали, прободали копьем, не испускал ни малейшего звука, но только благодарил и молился: Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят (Лк. 23:34). Вот, желающие спасения, если хотят стать сонаследниками святых, пусть помнят все это.

Так смотрите же все, а особенно вновь постриженные, как вам нужно сохранять себя предусмотрительными, предупредительными и послушными во всем, не переменяя благого направления своей жизни и не пятная своих чистых обетов. Но если это требуется от новичков, то насколько же больше твердыми и непоколебимыми после этого должны быть мы, пожилые, чтобы подавать низшим пример и просвещать их своим благим житием? Ведь не для того несут впереди светильники, чтобы было темно, (152) но для того, чтобы стало светло. Равно как и проводники идут впереди не для того, чтобы завести <343> в погибель, но чтобы указывать безопасный путь. Если дело обстоит иначе, то, значит, и светильники, и проводники – иного рода, да сохранит вас Бог от этого!

Посему вы, наблюдатели, надсмотрщики, благочинные, присматривающие за послушаниями и отдающие распоряжения, следите за всякой мелочью, чтобы ничего не делалось с препирательствами, невнимательно, лениво, но все и в каждом деле будем делать и исполнять Божие как можно лучше и горячее, да чрез нас почтится, прославится и да возрадуется Христос, Его святые Ангелы, а также и все святые, а особенно наши отцы, соратники и сподвижники.

В заключение не следует умолчать о том, что я, смиренный, от вашей святости получаю все более и более покоя, потому что вами управлять становится все легче и легче: вы соблюдаете порядок, тихую жизнь, не ведете распрей. Это не от меня, <344> но дар Божий (ср. Еф. 2:8); не по моим беззакониям, но по молитвам моего отца, не вследствие моего нерадения, но благодаря вашему собственному усердию. Да подаст же вам Господь и еще больше силы и крепости – очищаться, возвышаться, усовершаться и просвещаться, чтобы вам светить, подобно светилам, миру, благоухать духовным благоуханием, подобно прекрасным райским цветам, умножаться, подобно неувядаемым розам святого жертвенника.

Еще раз прошу вас и молю: устремимся, направимся, поспешим к восхищению Царства Небесного, к наслаждению вечными благами, к вечному блаженному упокоению во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Я как будто только еще начинаю говорить оглашения, как будто только впервые открываю пред вами свои немощные уста! И это я высказываю не из смиренномудрия (его у меня нет), но из сознания своей действительной греховности, а также – обязанности учительства, которое требуется от всякого пастыря. Ибо сколько, в самом деле, мне следует и говорить, и делать всего для пользы ваших душ почти ежедневно и даже ежечасно! Если уже великий архиерей Божий, проповедник покаяния, мученик за истину Златоуст (равно как и другие божественные отцы) после бесчисленного количества проповедей, после того как он, по Божественной благодати, <346> источил из своих уст по всей вселенной бесконечные и необъятные реки учения, несмотря на это, все-таки боится предстоятельского сана, трепещет пред ним, восклицая в одном месте: «Судя по себе, я думаю, что предстоятелю трудно спастись»⁴⁸⁹, – то что же после этого воскликнуть мне, окаянному и нечистому, грязному, червю, глупцу, безрассудному, безгласному, бессловесному? Я не знаю, как мне даже и выразить надлежащим образом свое недостоинство. Как это я достиг такого сана? Как это я, нечистый, поставлен для того, чтобы светить другим? Как это мне, далекому от Бога, поручено приводить к Нему отпавших от Него? Мне бы нужно быть всего лишь овцой, а я поставлен в пастухи; мне следует быть подчиненным, а я сделался начальником; мне самому нужно приклонить ухо, <347> чтобы слушать наставления, а я раскрываю свои нечистые уста, чтобы учить других. Пусть же Сам Бог узрит, призрит и рассудит (не знаю, каким только судом – ввиду моей круглой виновности), каким образом я поставлен над вами.

Так что же мне делать после всего этого? Отказаться от настоятельства? Никоим образом. Ну так, по крайней мере, совсем замолкнуть, (154) хотя я и без того плох и неискусен в речи? Нет, нет, но, с Божьей помощью, при содействии молитв вашего отца, мне нужно сохранять свою власть и снова все принимать и переносить на себе. И быть может, Творец великих и дивных дел – Бог для вашей пользы и здесь сотворит чудо и сделает меня, слепого, глухого, хромого, гугнивого, – зрячим, слышащим, здоровым, твердым и красноречивым (ибо Он может сделать все что хочет) для того чтобы я, хотя такое великое дело и выше моих сил, руководил, <348> оглашал, направлял, очищал и сделал вас людьми избранными (Исх. 19:5). Посему, чада, разумейте, как сказано, и видите, яко Аз есмь Бог: вознесуся во языцех, вознесуся на земли (Пс. 45:11). Да вознесется, прошу и молю вас, Он также и над вами. Но как же еще Ему вознестись иначе, как не посредством вашего святого, возвышенного над всеми стремящимися вниз земными делами жития, к которому вы и вознесены Его, поднимающего отторгшихся с земли до самого неба, благодатью, живя и обращаясь между собою по-ангельски? Ибо у вас, как и у Ангелов, во всем – мир и любовь, как бы единая душа, единая воля, единое дыхание и сплоченность между собою, так как уничтожены все поводы к разделениям, каковыми являются споры из-за собственности, плотская дружба, родственные связи. И действительно, по благоволению Божию и по молитвам моего отца, <349> у вас все это изгнано и наблюдаются совершенно противоположные вещи – общая собственность или, лучше, полное отсутствие всякой собственности и обладание всем (2Кор. 6:10), любовная расположенность ко всем, отрешение от плотских родителей, братьев и вообще всех сродников. В этом отношении я признаю и открыто заявляю о вашей доблести, что, хотя у нас опасность и сейчас же за воротами и мы в этом городе⁴⁹⁰ живем, (155) как будто на войне, или в борьбе, или в душепагубных банях, однако вы не воспламеняетесь, не совращаетесь и не даете себя уронить, наоборот, вы делаете гораздо больше, чем страдаете, так как оказываете пользу и посторонним, которые о вас слышат, и своим сотоварищам.

Между вами есть лица, которые за делом молитвы совершенно уже бросили свидания с матерью, братьями и родными. Разве это не дар Божий? Да, несомненно. И подобным образом все более и более настраиваясь, чада мои, утверждайте и укрепляйте себя в еще более совершенном, ибо прекрасно то дело, <350> выше которого ничего нет, прекрасно и правильно также то блуждание, через которое ищущие находят Бога. Ведь требуется всего только на один час или день сдержать свои очи, уши и ограничить себя во всех других наслаждениях, и все это – тотчас же миновало и его как будто не было, а что остается, то не проходит и не разрушается, но пребывает вовеки, так как это – добродетель. Какими же образом это может быть? А вот как: вместо указанных выше лишений вам в будущем радостном веке предстоит не кратковременное и малое, но вечное и несравненное веселие.

Так терпите же и дальше, чада мои, подвизайтесь и понуждайте себя превосходить друг друга добродетелями, но без всякой зависти, ибо, по божественному укладу нашего жития, общее добро расходится по отдельным лицами добро отдельного лица, наоборот, по всем остальным братьям. Станем же так делать не прямо с этого оглашения, а будем начинать ежедневно, с каждого утра: такое учение и заповедь мы приняли от своих отцов, ибо добро не пребывает в одном состоянии, да и вообще всякий желающий спастись может переходить лишь из силы в силу (ср. Пс. 83:8). <351> И если мы отнесемся к сказанному вдумчиво и со вниманием, если до самой смерти не позволим себе расслабнуть, соревнуя друг другу таким добрым соревнованием, то – будьте уверены – пред нами откроются врата, нас воспримет рай, примут лики мучеников, дадут жилище дворы праведников, бесчисленные ангельские чины возликуют с нами неизреченной радостью пред лицом Иисуса Христа, (156) Господа нашего, Которому слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Сзывая вас на оглашение, я очень желаю сказать вам богатое и разнообразное по содержанию слово, дабы, подобно богатому хозяину, предложить вам роскошную трапезу, которая могла бы вполне напитать ваши святые души. Но так как я беден, то и могу предложить вам всего только немного хлеба с водой – настоящее свое ничтожное слово. Прошу вас, примите его, а то, чего в нем недостает, пусть уже заменит, с вашего снисхождения, избыток моей ревности.

<353> Итак, я весьма радуюсь и ликую, видя, что вы преуспеваете в жизни по Богу, живете единодушно и переносите все злострадания, бывающие при послушании. Радуюсь также и тому, что мы в таком большом числе собрались, как бы в новом раю, в этом общежитии во имя Господа Бога нашего и стремимся не как-нибудь и как случится, но твердо и боголепно идти вослед нашим блаженным отцам, не расходимся в мыслях, не самоугодничаем по своим желаниям, не разъединяемся плотскими связями, не разделяемся личной собственностью, но сочетаемся и соединяемся в едином общем духе для единого воистину желания и для единого стремления – служить и благоугождать Господу. Все это – дар Божий, благодать Богородицы, благодеяния наших великих покровителей – Предтечи и Богослова⁴⁹¹, а также, с другой стороны, и ваше собственное дело, потому что вы сами так благорассудили, окрылились Божественным стремлением, оторвались от мира <354> и своим доблестным рвением возлетели как бы на самое небо.

(157) Блаженно ваше рвение, еще блаженнее – ваше с Божиим содействием отправление сюда и всеблаженна ваша настоящая здесь жизнь! Я прибавлю еще: блаженны ваши и родители, и утробы, носившие вас. И в этих моих словах нет ничего неверного, ибо, по Писанию, они [родители] приобрели в вашем лице племя в Сионе и южики во Иерусалиме (Ис. 31:9). Ведь им немалая радость за вас, когда они слышат и узнают, как хорошо вы живете в великом, добродетельном и терпеливом своем послушании; вами, затем, как священными начатками, освящаются их чресла, и вообще нет ни одной семьи, где бы не умилялись и не просвещались даже при одном только воспоминании о своем таком родственнике. <355> Раз вы обладаете таким великим благом и дарованием, – я уже не упоминаю здесь о блаженстве будущей жизни и неизреченном мздовоздаянии, – то как мне, смиренному и грешному, да не радоваться? И как мне после этого не хотеть стараться о том, чтобы всяким делом и словом возбуждать в вас рвение сохранять то, что собрали и создали ваши святые души? Вследствие всего этого я радуюсь и веселюсь.

Но насколько велика у меня радость, настолько же одновременно велики у меня страх и трепет, чтобы из-за моих великих прегрешений не случилось какое-либо замешательство, могущее разрушить все, что вы утвердили и стяжали со многими усилиями, трудами и подвигами. И я опасаюсь как за все наше братство, так и за каждого из вас в отдельности, чтобы кто-нибудь не стал самовольничать, не ослабел бы в подвиге, <356> не поскользнулся бы с твердого – при терпении – камня искреннего доверия к игумену, не принял бы как-нибудь в себя многоголового змия, хитрого и изворотливого на обольщение различными грехами, различными способами и при помощи различных извинений и предлогов. Ибо он очень искусен, этот изобретатель греха, сеятель зла, горький обманщик, бунтовщик против Бога, изменник Ангелам, ниспавший с неба, прокравшийся в рай вор, обманувший (о, безрассудство) нашего праотца Адама, с тех пор и доселе многими и различными способами (158) разбивающий человеческий род на неверные и безбожные языки и племена и разделяющий даже самый христианский род, ибо он, братия, не перестает завлекать его, с одной стороны, в скверные ереси, а с другой – в беззаконные и гнусные деяния, которые ведут в самую погибель. Он и нас старается подстрелить, ранить и умертвить стрелами греха. <357> Вы отлично знаете из Отеческого предания, какую непрерывную борьбу и войну ведет он на наш святой полк и на доблестных подвижников, знаете, что падение монаха для отпавших с ним сил – славная победа и великий трофей⁴⁹².

Посему, чада и братия, молю, прошу вас, наставляю: [так как вы] опасно ходите (Еф. 5:15), будьте отовсюду защищены, вооружены с головы до ног, одеты во все доспехи, не давая ни малейшей возможности для его смертоносных нападений. А всего этого можно достигнуть лишь посредством благой доверчивости, непременного исповедания и полного откровения своих помыслов, смирения, нелицемерного послушания, выносливости и безустанного долготерпения. Еще и еще прошу и молю вас: ради Бога, ради будущего мздовоздаяния, ради той жизни и радости и для избежания противоположной участи, <358> то есть огня кромешного и [бесчисленного] множества⁴⁹³ мучений, потерпим еще несколько, побежим прямо вперед, доведем свой бег до конца, окажем стойкое сопротивление в борьбе, отправимся, поспешим, переплывем и достигнем берега этого великого моря настоящей жизни, (159) да через святую кончину получим неувядаемый венец правды, награду бессмертия, блаженное неизреченное упокоение вечной жизни во Христе Иисусе, Господе нашем, ибо Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Подобно тому как совершающие длинное путешествие проходят одну местность за другой, меняют места своих остановок и где идут по гладкой и удобной дороге, а где – по неровной и трудной, точно так же и мы, проводя нынешнюю жизнь, переживаем час за часом, день за днем, встречаясь иногда с трудными и скорбными, а иногда, наоборот, с приятными и легкими обстоятельствами. И как путешественники не боятся продолжительности пути, <360> а также не останавливаются из-за каких-либо посторонних, благоприятных или неблагоприятных для них случайностей, но только думают о том, как бы кончить свой путь, так и нам во время нашего доблестного подвига в подвижническом житии и на этом благом, приводящем прямо к Богу и в Царство Небесное пути, если с нами по усмотрению Божию, допускающему все ради нашей пользы, случатся скорби, нельзя становиться вялыми, бросать дело и расслабевать каким бы то ни был образом, ибо это неестественно и не согласно со здравым разумом. Ведь если путешественники не бросают своего путешествия ради только малых и ничтожных благ века сего, то насколько же нужнее нам принимать и переносить все нетленные и вечные(160) чтобы добиться исполнения своих надежд! Поэтому, чада мои, еще мужественнее, еще тверже понесем все, что только с нами ни будет и ни случится, <361> – труды, изнурение, посты, бдения, выговоры, наказания, поклоны, коленопреклонения, жар, стужу, голод, жажду, убогость одежды и обуви, грязь лица и волос, положение самых последних в братстве по месту и почету, неустанность в работе и молитве и все другое, в чем проявляется наша подвижническая жизнь.

Вы блаженны и треблаженны за то, что переносите все это, вы святы и всесвяты за то, что трудитесь в духовных подвигах, славны и всеславны, что с удовольствием принимаете нашествия духовных и чувственных искушений, что в настоящее время особенно осязательно. Ведь кто же, в самом деле, как мы это часто повторяем, из всех с самого начала мира святых провел эту жизнь без усилий, без труда, без всяких искушений и духовных и чувственных скорбей? Нет никого. Возьмем ли мы великого между патриархами Авраама и последую за ним патриархов, пророков и учителей, <362> возьмем ли славу апостолов – Павла и бывших до и после него отцов, возьмем ли гордость монашества – Антония с раннейшими и позднейшими его преподобными, возьмем ли, наконец, первый венец мучеников Стефана со всеми после него пострадавшими Христа ради, – всюду мы найдем безмерные подвиги, ристания, борьбу, подвиги, состязания, мучения, кровоизлияния, терзания, пламя, жар, изгнания, лишения имущества; проидоша, сказано, в милотех [и] в козиях кожах, лишени, скорябще, озлоблени, ихже не бе достоин [весь] мир, в пустынях скитающеся и в горах и в вертепах (161) и в пропастех земных. И сии вси (Евр. 11:37–39) жили так, и иначе невозможно угодити Богу (ср. Евр. 11:6), ни совершить без труда длинного пути, ни одержать без состязания желанной победы. <363> И раз мы захотели той же участи, как и они, то можно ли нам достигнуть этого иначе, как только живя и проводя настоящую жизнь по их примеру?

С такими вот мыслями, чада мои и братия, твердо и неуклонно стремитесь, поспешайте, бегите, обгоняйте, ревнуйте и соревнуйте друг другу, с усердием стремясь⁴⁹⁴ к почести вышняго звания (Флп. 3:14), не придавая никакой важности ни настоящим скорбям, ни удовольствиям, так как те проходят, а эти пролетают. Считайте же твердыми лишь вечные и бессмертные блага, ради коих вы несете свои страдания в подвижнической жизни. Каковы бы они ни были, вы должны из-за них только радоваться да веселиться. В этой блаженной жизни вы стоите выше не говорю уже – каких-либо полководцев, правителей или других сановников, но вы царствуете даже больше самих тех, кои носят короны, порфиры и другие возбуждающие зависть платья, <364> потому что вы творите угодное великому Царю и состоите воинами у Царя над всем. И если мы с Ним страждем (Рим. 8:17), то с Ним и воцаримся (2Тим. 2:12), как говорят великие Божии уста, страшный и гремящий по всем концам мира язык, вселенский богослов Павел.

Ко всему предыдущему я, смиренный и окаянный, прибавлю еще то, чтобы доблестно исполняли свои послушания наши старшие: вы, служащие слову и вместе с нами занимающие первые места, – в своем деле наставления, разумного управления и соблюдения братства в мире; вторые по чину и благочинные – в зорком, бодром, с человеколюбием и без заносчивости взыскании за проступки (162) против Божиих повелений; заведующие отдельными частями хозяйства – в рассудительной, беспристрастной, ласковой, <365> радушной и справедливой выдаче всей братии, кому что следует, – одеял ли, или одежды, или обуви, пищи, напитков и всего другого нужного. И это относится не к одному только эконому, но и к помощнику эконома, келарям, трапезарям, заведующим одеждой, сапожникам, кожевникам, больничникам, канонархам, библиотекарям, старшим каллиграфам, старшим рыбакам, наблюдателям за порядком и вообще ко всем старшим в каком бы то ни было послушании. Ибо все вы такие, одни в более, а другие в менее обширном кругу, раздаете своим низшим братьям указания, работы и послушания. Вашей целью, боголюбезной, сочувственной, но вместе с тем и грозной пред свидетелем Богом, Судиею и Истязателем в этом и будущем веке, должно быть – чтобы ни словом, ни делом не являть ничего <366> по пристрастию, вражде, раздражению, ненависти, гордости. Делая так, как вам указано, вы, я знаю, удостоитесь услышать: о мале был еси верен, над многими тя поставлю, вниди в радость господа твоего (Мф. 25:23). Что же касается вас, всех остальных братий, которые слушаются и покорно, со смирением, без смут, без гордости, спокойно принимают от старших различные по роду, способу и времени приказания, наказания, обуздания и другие столь желательные и похвальные вещи, то, несомненно, вам принадлежит то, о чем говорил в молитве Господь наш Иисус Христос: не о сих же молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя, (163) <367> да вси едино будут (Ин. 17:20–21), то есть – в радостном и блаженном месте неизреченного и неизглаголанного наслаждения вечными благами во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Возвещать и напоминать вам о том, что нужно, конечно, хорошее дело, но я лучше хотел бы учить и наставлять вас самым делом. Но, как знаете, я беден и скуден добродетелями, я не стяжал ничего такого доброго, что бы могло послужить вам примером для подражания: я сам еще ищу усовершенствования и желаю исправления. Да сподобит же меня Господь, по молитвам нашего отца, а также и по вашему прошению, достигнуть этого. Ибо я верую, что ваше прошение имеет большую силу для моего спасения. Ведь откуда даже то малое, <369> что я теперь из себя представляю, как не от того, что меня укрепляют ваши молитвы? Так вот, давайте же все вместе отряхнем душевную леность и неповоротливость, одушевимся надлежащими усердием и заботливостью и будем все более и более преуспевать в заповедях Господних. Давайте устремимся не к тому, чтобы одерживать друг над другом верх словами, обидами и упорством на своем, – ибо все это дурно и свойственно лишь людям, идущим на погибель, – но к тому, чтобы мужественно давать себя побеждать другим и переносить досаждение, брань и насмешки, так как это – благо и свойственно святым. Давайте поревнуем друг другу не в том, чтобы устраивать смуты и принимать в них участие, не в том, чтобы свысока смотреть на низших братьев и задирать голову пред высшими, – ибо это дела того, кто занесся над Вседержителем Богом и ниспал с небесной высоты в преисподняя земли, – но в том, чтобы и других умирять, и самим жить в мире, утишать братьев и самим быть кроткими, <370> смирять свой характер (164) и повергнуть долу самомнение, ибо все это свойства Сына Божия, Который послушно и смиренно воплотился и Своими крестом и смертию спас род человеческий. Давайте, далее, будем подражать друг другу не в том, чтобы лениться, уклоняться и пропускать божественные дневные службы и ночные псалмопения и стояния, потому что делать так свойственно лишь лентяям и легкомысленным, но в том, чтобы легко отзываться на это дело, поспевать в храм Господень раньше всех и к началу службы, ибо так делают усердные и добродетельные. И чтобы подробностями не затянуть поучения, вообще будем все подражать друг другу во всем хорошем, сплотимся между собою чистою любовью, мирным житием, блаженным смиренномудрием. Будем избегать злобности, подозрений друг на друга, утвердим свои души во взаимном доверии путем духовной близости. Да не будет среди нас никакого Иуды, <371> никаких предателей, а также ни двоедушных, ни непостоянных, ни невоздержанных, ни блудолюбцев, ни гордецов, ни хвастунов, ни жестоковыйных, ни несговорчивых, ни тех, кои только ищут дня погибели, случая для греха и способа для скверного дела.

Так прошу вас и молю совсем и никоим образом не затевать и не делать таких вещей, делайте же только то, что благочестиво и что благоугодно Богу, день ото дня ожидая часа своей кончины, а также дня откровения (Рим. 2:5) явления Господа нашего Иисуса Христа, когда все переменится и преобразится, небо свернется (Ис. 34:4), солнце померкнет, звезды спадут (Мф. 24:29), земля изменится, всякое дыхание восстанет и даст ответ пред страшным и неподкупным Судом Божиим, пред лицом бесчисленных полков ангельского воинства (165) <372> за свои слова, дела и помышления, как это сказано в Писании. Кто мудр, тот сохранит это, кто разумен, тот будет это помнить (ср. Ос. 14:10) и посему, соблюдая себя в крепкой и искренней вере, твердом откровении своих помыслов, святой настроенности и безупречности взаимных отношений, сохранит себя и собирает сокровище великих добродетелей. Такой человек, с моей точки зрения, хотя бы и не умел хорошо читать, ни хорошо говорить, ни петь по нотам, хотя бы он не был сведущ в риторике, даже, скажу, если бы он по природной неспособности совсем не знал и азбуки, заслуживает похвалы за свое отличное восхождение (Пс. 83:6). Какая же ведь, на самом деле, польза человеку, если он великолепно усвоит все это, даже если он, по слову Христа, мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Мф. 16:26) пагубными деяниями? Увы, увы! Дальше, дальше от такого ослепления! Не дай Бог случиться этому с кем-либо из вас!

Будем лучше со смирением <373> приобретать обыкновенные, достигаемые при помощи языка, рук и рассудка, богодарованные (ибо мы ничего не имеем своего, думать иначе – признак падения) добродетели и делать их общеполезным достоянием, помышляя получить от Бога за них награду не столько для себя, сколько для ближнего. Кто так смотрит на дело, тот под Божией охраной, тверд, прекрасен и сам по себе, и во всех отношениях, покорен, достолюбезен, полезнейший член братства, воистину – уста для медленно-язычных, язык для необразованных, псалом для безголосых, песнь для не знающих музыкального искусства, искусная речь для необразованных, уменье управлять для неопытных, рассудительность для простоватых, знание и воспитание для тех, кто этого не получили.

Так вот, облекшись во все это, являйте себя сынами света (1Фес. 5:5), Божиими друзьями (Прем. 7:27), добродетельными мужами, <374> людьми богоблаженными во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и (166) Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Брат и чадо. Ты поступил очень похвально и как подобало твоей осмотрительности, что прислал сюда ко мне вернувшихся братьев. Они теперь прекрасно взялись за труды и действительно оправдывают то, что ты о них пишешь. Ты сам и остальные мои возлюбленные чада, кои там у вас, сохранили истинную духовную любовь ко мне; вы совершенно справедливо, с одной стороны, погоревали и поплакали, но, с другой стороны, также и обошлись с безрассудными круто: признак истинных и неложных сынов в том и состоит, дабы не принимать на своих родителей никакого бесчестия <376> ни от собратьев, ни от посторонних людей. И вот возвращенные назад братья, а особенно Фалассий, вошли опять в свое прежнее положение, исповедуя свой грех и безрассудную затею. Если бы они правильно думали и были бы отцелюбивы, то они помнили бы смиренно и исполнили то, что сказано: не обезчести его [- отца] всею крепостию твоею (Сир. 3:13). А они было пошли наперекор этому и явили было себя людьми погибели. Но кто же из нас, чада, не падает? И кто не заходил дальше, чем должно? Хорошо, что они поняли свое неразумие и снова воссоединились со слезами, рыданиями, подвергнув себя наказаниям.

Да воздаст же Бог тебе, чадо эконом, и вообще всем вам за ваше сострадание, соболезнование и за мужественную строгость, какие вы проявили в отношении к ним: мне теперь ясно, что вы достигли такой степени усовершения, что даже освятили свои руки на них, подобно тем, <377> кои послушались боговестника Моисея: аще кто есть Господень, да идет ко мне… и пройдите… от врат до врат сквозе полк, (167) и убийте кийждо брата своего и кийждо ближняго своего (Исх. 32:26–27). Но я уже стыжусь и смущаюсь, потому что начинаю присваивать себе, беззаконному, то, что произошло благодаря вашему мужеству. Кроме того, я веду себя как глупец. Простите, чада, ведь, кто я? Мрак и яма зла. А что привел? Слова и пример доблести святых и великих пророков Божиих. Но об этом довольно.

Я не хочу писать вам в настоящем письме длинного оглашения, ибо полагаю, что и тебя одного, чадо, довольно для всяких напоминаний, увещаний и ободрений твоим братьям. Ведь тебе вместе с разумом дан также и талант <378> доставлять им нужное в духовном и телесном отношении. Веселитесь и радуйтесь, истинные рабы и слуги Христа, ибо если будете сохранять свой нынешний порядок и удерживать этот благой образ жизни, будете жить мирно, благочинно, в непорочности и чистоте, в послушании, смиренномудрии, в работах, песнопениях, стихословиях, в откровении помыслов и во всем другом, что сюда относится, то Он уже приготовил вам венец и Свое Царство.

Кстати, я вспомнил о приеме новых братьев. Я, чада, решил, чтобы наше братство увеличивалось не одними только горожанами, но и вообще всякими годными людьми. Поэтому, чадо и брат, всякого приходящего туда к тебе крестьянина пересылай к нам на судне, так как умножение в нашей среде одних горожан, по моему мнению, для нас не здорово – и в телесном, <379> и в душевном отношении. Господь да сохранит вас, честнейшие братия. Аминь.

Братия и отцы. В прошлом оглашении, чада мои духовные и возлюбленные, мы уже достаточно объяснили вам, что должно. (168) Однако же не мешает и в настоящем случае, когда к вам отправляются братья, еще напомнить о том же самом, ибо в этом для нас нет ничего трудного. Если вы напрягаетесь и мучите свое тело работами, то разве я, со своей стороны, также не обязан трудиться и возбуждать ваш дух словами? <381> Бог, достопочтенные братия, укрепит вас во всех делах рук ваших и в душевных подвигах и благодатию Святого Духа сохранит вас во всем целыми и невредимыми – вас, которые готовы на совершенную покорность Его заповедям и на всякое дело послушания и взираете на блага, назначенные всем возлюбльшим явление Его (2Тим. 4:8). Ведь какие иные люди могут быть этими «возлюбившими», как не те, кои ни во что вменяют все здешние блага – славу, удовольствия, наслаждения плоти и крови, распяли себя миру (ср. Гал. 6:14) и занимаются созерцанием одних только небесных вещей? Так жили издревле и доныне во священном и ангельском чине наши отцы; такими являетесь и вы, возлюбленные Господом, раз вы отреклись от мира и служите Ему. <382> Так храните же, чада, что вы получили, и росою чистоты тушите пламень своих страстей, отсекая стремления своей воли мечом послушания, являясь искусными исполнителями заповедей Господних, а также работ, которые вам указывает старший, а особенно (он теперь уже у вас) наш брат эконом.

Труд ваш свят и приятен Богу, ибо в нем вы страдаете друг за друга и возносите свои плоды Господу. И как при дурном служении и при развращенной мысли даже самая святая жертва становится неугодной Богу, (169) так, наоборот, то, что нельзя по-видимому назвать совершенным приношением Богу, при хорошем служении и при благочестии является пред Ним и признается жертвою и драгоценностью. Посему, чада, архиерействуйте благою жизнью, священствуйте Богу послушанием, диаконствуйте Господу работою, закалайте Ему <383> угодные жертвы в своем сокрушенном сердце и смиренном духе. Вы ведь действительно своему Господу архиереи, священники и диаконы, и в этом, как указывает Священное Писание (Откр. 5:10; 1Пет. 2:9), нет никакой лжи. Посему пусть все ваше братство будет твердо, мужественно и дружно, как одна душа или один человек, да исполняет пред лицом Господа свои и духовные, и плотские дела.

О братиях наших, которые вне монастыря, сообщаю, что они здравствуют, боговдохновенно шествуют, живут благочинно и началом своих дел дали прекрасную пробу. Бог, по святым молитвам нашего отца, да сохранит, утвердит и укрепит вместе и их, и вас, ибо Ему подобает всякая слава вовеки. Аминь.

Братия и отцы. Мы, чада возлюбленные, только что получили ваше проникнутое искренней привязанностью и верностью Богу, а также и мне, грешному, дорогое письмо, которое говорит и показывает нам, как вы горите любовью, как желаете повидаться со мною, грешным, как вы, подобно птенцам на гнезде, сидите там у себя и зовете улетевшую за пищей мать. Но я недостоин называться вашим отцом, потому что у меня нет отеческой и богоугодной заботливости. Ибо разве я уже достиг степени совершенства <385> или разве я поднялся на такую высоту (170) добродетели, чтобы осмелиться сказать по примеру апостола, что якоже доилица греет своя чада, тако желающе вас, благоволихом подати вам не точию благовествование Божие, но и души своя (1Фес. 2:7–8)? Я еще далеко, как небо от земли, отстою от Бога и мужей Божиих; то же, что теперь вы видите во мне, именно – что я не падаю, иду, беседую, свечу вам, так этим я обязан вам. Я радуюсь, что Бог даровал мне не только чад, но также и господ, и владык, чтобы, когда я упаду, они меня поднимали, когда поскользаюсь, то поддерживали, и когда становлюсь негодным, то снова исправляли бы меня. Вот что такое я теперь. Я слышу, как меня называют по-всячески: добрый пастырь, блюститель великого стада, исполнитель правил, руководитель строгой жизни и установитель новых порядков. Народные пословицы говорят: «Будет перо писать, так и писец похвалится»; и еще: <386> «Легкие и быстрые кони делают кучера победителем». Да не поставит мне Господь в осуждение эту славу, которая выше моего жития, в осуждение, а вас Он да просветит и да очистит ваш душевный взор от множества соблазнов, которыми проникнута моя жизнь, чтобы вы успешно текли, следовали неотступно за Господом и бодро несли на своих плечах Его Крест. Ибо вам известно, чада, что вы распялись миру, равно как и мир вам (Гал. 6:14), поднялись от дольней жизни, возвысились к небесной и, умерши для всего остального, теперь живете только для одного Бога. Кто, кроме Бога, теперь ваши отец с матерью? Кроме Ангелов, святых и этого доброго братства, кто еще ваши братья и ближние? Кроме надежды на уготованные блага и Царство Небесное, какое есть у вас еще имущество, дом и жизненные удобства? <387> Где ваша вера, туда обращайте и свои взоры; где ваше именье, там да бдит и сердце ваше: (171) идеже бо есть сокровище ваше, сказал Господь, ту будет и сердце ваше (Мф. 6:21): если долу, то долу, если горе, то горе.

Чувствуете, чада мои, каких благ и какого ангельского жития вы удостоились? По возможности по-ангельски же и живите, не позволяйте себе падать от приключающихся искушений, против гнева боритесь кротостью, против похоти – смирением ее. Не давайте одолеть себя и малому удовольствию, потому что впоследствии оно начинает сильно мучить и ежедневно и ежечасно разжигать душу: терпя потерпех Господа, и внят ми и услыша молитву мою (Пс. 39:2) об освобождении от страсти после долгих прошений.

Подчиненные, помните правила послушания; и вы, начальники, также не забывайте правил для власти: настройте себя быть первыми в последних и действуйте с мягкостью и любовью, <388> дабы братья подчинялись сами собою, но твердо, как будто привлекаемые железной цепью. Соблюдайте умеренность в разговорах и беседах. Нужно сходиться, но следует опять и расходиться; говорить, но потом и молчать; побеседовать радостно и весело, для духовного ободрения, но затем и благоразумно потуплять взор и не причинять своей невоздержанностью в речи вреда никому другому. Очи ваши да будут бодры для церковных служб и ласковы при ответах, ноздри да не раздуваются от ярости, брови да не поднимаются надменно, язык да не говорит с тщеславием, всякое чувство ваше да будет упорядочено, всякий член – в послушании: уста да будут устами хваления, рот – псаломским органом Божиим, разум да размышляет о небесном, руки да будут заняты благочестивой работой. Да не будет между вами совсем ослушников, своевольных, ожесточенных сердцем, затейников на что-либо безбожное и изгоняющее из обители. <389> Сойдитесь между собою в единодушии, полюбите друг друга чистою, без бесстыдства, любовью, подайте друг другу руки на свое богоспасаемое житие.

(172) Вот вам и оглашение. А затем молитесь о мне, жалком, дабы я, делая такие наставления другим, сначала сам вынул бревно из своего глаза (см. Мф. 7:3–5), а затем стал бы рассуждать и о сучках своих ближних во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Вернувшийся эконом рассказал нам, чада и братия, о вашем житии в Господе, как вы, начальство и подчиненные, сошлись друг с другом, что первые, как подобает, взялись за предстоятельство и надлежащим образом распределили всем послушания, а другие покорно, со смиренномудрием, без всякого самолюбия и с надлежащим благоговением приняли их, а потом еще, сверх всего этого, что все вы объединились между собою любовью, так что у вас всех при мирной жизни и благочинии одна душа, <391> одна мысль, одна воля. Что и говорить, как я, смиренный, обрадовался этому и как возблагодарил за это Господа! Ибо для меня на земле нет ничего более приятного и более желательного, как только то, чтобы вы, проводя хорошо свое житие и исполняя повеления Господни, надлежащим образом, сообразно со своим ангельским обетом, заканчивали свою жизнь.

Так как теперь дело устроилось и все вы уже познакомились со своим новым кафигуменом⁴⁹⁶, заместителем меня, грешного, а также узнали и место и образ своего послушания, то прошу и молю: запаситесь великим и долгим терпением, с помощью искреннего послушания и повиновения проводите день за днем с выгодой для себя и спасительно. Отнюдь чтобы не было у вас чуждых стремлений, своевольства, самочиния и самоугодливости, (173) равно как – ропота, сплетен, разделений на партии, а также невоздержанности, бесстыдства, чрезмерного смеха, празднолюбия с леностью, <392> заносчивости и гордости и вообще всего неугодного Богу. Вы знаете, чада и братия, что мы оставили все мирское – родителей, братьев, друзей, сродников, родную сторону, город, общество, площади, театры, всю страстную и любосластную суету жизни для того, чтобы приобрести Христа, пожить по-небесному, сокрушить страсти, стяжать добродетель, чтобы после благочестивой и праведной жизни здесь, по примеру наших преподобных отцов, получить обещанные нам блага. Раз у нас такое обетование и надежда, то покажем, прошу вас, такими же и свое дело, весь строй и образ своей жизни, дабы житие ваше соответствовало вашему имени и дабы жизнь ваша блистала благими деяниями, подавая благодать приходящим в соприкосновение с ней монахам и мирянам, а также и соподчиненным вместе с вами братьям, с одной стороны, для того, чтобы прославилось, <393> как сказано, имя Отца нашего, Иже на небесех (Мф. 5:16), а с другой – чтобы и я, грешный, видя, какую награду вы приобретаете себе в Царстве Небесном, порадовался этому и все более и более воодушевлялся для вашего благого дела.

Так смотри же, чадо мое Софроний, какое испытание наложил я на тебя тем, что из многих избрал тебя предстоятелем твоих братьев: не окажись, к моему посрамлению и стыду, непригодным для этого, но так да блистает свет твоих добродетелей и пусть так говорят о совершенстве твоей жизни, чтобы тебе стать славным как между своими братьями, так и вне. Ибо всякий человек, кто бы он ни был, раз он исполнением божественных заповедей стяжал в себе Бога, становится славным на (174) небе и на земле, и эта слава становится тем больше, чем он больше, в свою очередь, – увеличивает любовь к Богу. В отношении к своим братьям – наставляй их, <394> будь добр к ним, учи, напоминай, о чем нужно, где требуется – обличай, за что следует – наказывай, немощных врачуй, еще несведущих вследствие неопытности – поддерживай, трудись с работающими, твори и говори все, что нужно для общей пользы, ибо я дал тебе точно такую же власть, какую и сам я, смиренный, получил от Бога для дела руководительства. В помощники себе возьми авву Акакия. И тебе повторю то же самое, чадо мое Акакий, ибо я желаю, чтобы в вас обоих, или даже во всех вообще, было одно сердце, дабы управлять братьями одною волей и одною мыслью. Далее, ты, чадо эконом, отправляй свое послушание ревностно, бодро, трезвенно, старательно, без претыканий и беспристрастно. Наконец, вы, все остальные, и распоряжающиеся на послушаниях, и простые их исполнители; <395> прежде всего ты, старший пахарь, покажи свое рвение, дабы и я, в свою очередь, проявил к тебе за это особенное благоволение. Точно так же и вы, виноградари, огородники, сапожники, повара, келари, хлебники, трапезари, канонархи, портные, все – до самого последнего, смотрите, чтобы в вашем деле славился Бог и чтобы вам своими занятиями стяжать жизнь вечную.

Возвращающихся братьев принимайте обратно и зачисляйте в свою среду⁴⁹⁷, делая только, что подобает в таком случае. Ибо я рад возвращению каждого отдельного лица, радуется этому и Господь со Своими Ангелами, лишь бы только они восклицали по примеру блудного: согреших (Лк. 15:21) – и своею жизнью являли угодное Господу.

Насчет ваших телесных нужд, как было уже сказано, все устроит главный эконом, он выдаст каждому, что следует, но и вы, в свою очередь, также исполняйте, <396> что он указывает вам; (175) а если что-нибудь в его приказаниях покажется вам тяжким, то вы, после того как это исполните, сообщите мне, и я рассмотрю это, и дело пойдет богоугодно.

Затем, чада мои, радуйтесь о Господе, работайте со рвением, живите в невинности, ведите себя с простотою. Открывайте свои тайные помышления, потому что это спасительно для души и изгоняет страсти. Совершайте, как надлежит по уставу, псалмопения, стихословия, бдения, чтения. Заучивайте псалмы, тропари, как приказывает игумен, а если он что запрещает, так он знает, что делает: все непременно должны в этом поступать согласно с его указаниями.

Наконец, усерднее молитесь о мне, смиренном, да подаст мне Господь слово во отверзение уст моих (Еф. 6:19) и рассудительность для рассмотрения того, что следует, а также – очищение страстей и принятие Святого Духа, <397> чтобы мне послужить вам в пользу, а вместе с тем чтобы и спасти свою бедную душу в Самом Христе, Господе нашем, Ему слава и держава вовеки. Аминь.

Чада и братия. Как я и раньше писал вам, живите все о Господе, восхищая, как сокровища, плоды своего спасения и удаляясь от греха посредством устранения всяких поводов к беспорядку. Посему да не будет среди вас людей, зараженных погибельным бесстыдством, испорченных, порабощенных сластолюбием, грехолюбцев, плотолюбцев, с гнусной душой и мерзостным умом, а также – ни воров, хотя бы и в мелочах, далее, ни тех, кои завистливы, поднимают смуты, учиняют драки, ни просто ропотливых, ни лентяев и празднолюбцев, <399> равно как ни ослушников, (176) ни гордецов, ни самолюбцев, ни хвастунов, ни сварливых, ни увертливых, лгунов, вносящих разделения, находчивых на дурное, охотников до распрей, любителей поесть, сонливых, отягощающих себя, подобно скотине, плотским и мирским, – наконец, да не будет также между нами Иуд, помышляющих о том, как бы продать свою душу и увлечь за собой еще своего брата; таковы именно те, кои отрывают себя от Бога, убегают и блуждают по местам своего беззакония. Они подобны беглецам с военной службы. Они не выносят дневного зноя, поэтому и не получат платы за работу в винограднике (см. Мф. 20:1–16). Выступив в поход с Всецарем Богом, они не выдерживают срока войны, дабы усердной службой угодить Владыке (см. 2Тим. 2:4). Посему они также и не получат Божественных почестей и наград, <400> во время раздачи этого подвергнутся оплеванию, удалению и изгнанию. Ибо если так бывает у земных и временных царей, которые одинаковых слабостей и одной природы со своими воинами, то что же после этого сказать о великом и бессмертном Царе царей, Боге богов и Господине господ (Откр. 19:16). Разве Он не может рассудить, как надо, и воздать каждому по делу его? Но с вами этого, чада мои и братия, отнюдь чтобы не было, – не возвращайтесь назад, не ослабевайте в подвигах, дабы, проленившись краткий срок своего похода (ибо по сравнению с вечностью он что капля рядом с безграничным океаном), вы не лишились вечной почести и славы Царства Небесного.

Посему, доблестные воины, споборники, сподвижники, спутники (как бы мы вас ни назвали, во всяком таком названии есть для вас доля правды), будем бежать, стучать, терпеть. Господь близко (Флп. 4:5), чтобы увенчать нас: <401> Он смотрит с неба, как бежит каждый, и тому, кто терпит до конца, плетет венец. (177) Посему посредством исповеди будьте все чисты, путем смирения – все мирны, чрез трудолюбие – все проворны. Голова, как подобает голове, пусть наблюдает и смотрит за пользой ^{и профессии}членов: первый за пользой тех, среди коих он – первый; эконом – за пользой тех, для коих он ведет хозяйство; несущие послушания – для тех, коим они служат. Келари, мужайтесь, совершайте свое дело с чистою совестию. Повара, внимательно и старательно готовьте пищу братству, солите ее особенно божественными словами и молитвами. Точно так же и трапезари – без всяких личных пристрастий расставляйте пищу равными порциями, сами не ешьте тайно и своим знакомым не прибавляйте вина или пищи. Хлебники, поставляйте хлеб как можно лучшего качества ради вашей же пользы в Господе, <402> ибо что вы делаете для братьев, то восходит к Богу. И сами не ешьте, и другим не давайте ничего против того, что вам заповедано. Отряженные в сады и огороды, снабжайте братию всякой зеленью, дабы таким путем в вас умножалась благодать Божия. Приставленным к виноградникам мне еще нечего сказать, кроме того, что они приставлены к виноградникам Господним. Что сказать мне, наконец (я нарочно поставил это величайшее послушание в конце), пахарям? Трудитесь, как пред лицом Божиим, над распашкой, разделкой и очисткой полей, а также и над их засевом. Я знаю, какие люди у меня заведуют отдельными послушаниями: они отличаются рвением, сияют послушанием, блистают смиренномудрием. Я хочу, чтобы все были такими, ибо дело тогда только делается, когда человек принимается за него с охотой. Смотрите и вы, канонархи, как вы поете и читаете, чтобы это все было без сокращений, без самолюбия, – не для того, чтобы только пробежать и <403> прогнать одни слова и соблюсти верное произношение, но для пользы всех и своей души, дабы (178) всем вам единодушно и охотно стать как бы одним целым.

Господь же и Бог отца моего (Исх. 18:4), все умиротворивший собственною кровию, да наградит также и вас во Святом Духе – единодушием, праведностью, всяким благим преуспеянием. Ибо подобает всякая слава, честь и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Благой Бог наш, скорый в милости и богатый в щедротах, умилостивленный молитвами Владычицы нашей Богородицы, а также владык наших Предтечи и Богослова, и по вашим еще мольбам, отвел от нас искушение и освободил нас из тюрьмы⁴⁹⁸. <405> Вознесем посему все Ему благодарственную хвалу за то, что Он так устроил дело, преложил скорбь в радость и сокрушил подстроенные было для меня ковы лукавого. Что сам я потерпел, так это так и следует (и иначе нельзя считать) за мои грехи, – я даже ободрен этим, потому что таким образом заглаживаются мои грехи. Но вместе с тем мы все, особенно же живущие здесь, подверглись испытанию в этом искушении, как золото в горниле (ср. Прем. 3:6; Сир. 2:5). Ибо кто жил Святым Духом и в непоколебимой верности, те остались такими же, какими и были; они ничего не потеряли, напротив, от случившейся опасности они лишь утвердились и укрепились. А кто был теплохладен⁴⁹⁹ сердцем, двоедушен, жил плотоугодничая и нерадея, те, когда разразилась беда, попадали, как листья, как плевелы сквозь решето (179) вылетели из монастыря, дабы, таким образом, обнаружилась чистая пшеница. <406> На это указывает божественный Давид в словах: раздели я в животе их (Пс. 16:14), то есть «отдели грешников и нерадивцев от добродетельных и благочестивых». Какое падение их постигло! Так, вследствие их собственного невнимания, расточишася кости их при аде (Пс. 140:7). Все-таки я страдаю за них, сокрушаюсь и, пока жив, не перестану звать их назад. Быть может, у некоторых из них понемногу разгорится искорка богопознания и, раскаявшись, они восстанут от зла, возвратятся от пути своего лукавого (Пс. 118:101) и вернутся сюда, как заблудшие овцы.

Что же касается до вас, то вы не пугайтесь их падения, но мужественно несите подвиги благочестия, монашеские состязания, <407> телесные труды, напряжение в борьбе, постоянно случающиеся скорби и тягости – и это до пролития крови, до самой смерти. Ибо, как вам прекрасно известно, когда вы принимали святой [монашеский] образ, это самое вы и обещали. И вот вы тогда не напрасно отвечали на вопросы, но как действительно просветились истиной, очистились от своих грехов и стали сынами света (см. Ин. 12:36), так точно теперь сдержали свое обещание, оправдав его делами. Посему каждый пусть рассмотрит, что он претерпел из обещанного тогда, и пусть за это возблагодарит Господа, давшего ему силу вынести это, а также пусть и готовится к новым испытаниям, чтобы таким образом получить венец, ибо сказано: не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, но творяй волю Мою (Мф. 7:21), тот – Мой верный слуга. Возблагодарим же, чада мои и братия, Бога за то, что было, воздадим хвалу (180) Умирившему смятение и будем боголепно жить дальше, <408> чтобы в день откровения и праведнаго суда Божия (Рим. 2:5) нам получить мздовоздаяние, ради чего вся наша жизнь. Помолимся также и о всех человеколюбиво расположенных к нам, грешным, да воздаст им Господь за временное вечным.

О том, когда мы отправимся отсюда, а также и о прочем, о чем не упоминается в нашем письме, вам сообщит брат наш Кирилл. Письмо это передайте в монастырь святого Христофора. Не переставайте молиться обо мне, возлюбленные и дорогие мои чада, да спасусь во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Не потому только, что представился удобный случай отправить вам письмо, мы теперь пишем вам, но если бы даже и не было никакой нужды, мы все-таки по своей обязанности, хотя и с запозданием, должны были бы это сделать. А так как теперь представился случай, то мы охотно пишем к вам, чада и братия. Ну, будьте здоровы; будьте здоровы и продолжайте свое доброе житие, <410> исполняя заповеди Господни и ходя в Его оправданиях, ни о чем другом не думая и ничего другого не желая, как только угодить Богу посредством умерщвления страстей и стяжания добродетелей, ибо для этого мы вышли из мира и поступили в монастырь, оставив всю житейскую суету, всякую привязанность, всякую дружбу и любовь – к родителям, братьям, (181) чадам, сыновьям, сродникам, а также плотскую сладость, житейскую славу и вообще все прочее временное и тщетное.

И раз мы, братия, поставили себе такую задачу и составили такой план, то и будем поступать сообразно с этим, подражая жизни святых, следуя их учению, настраивая себя по их примеру, не озираясь по сторонам ни направо, ни налево, – ибо нынешнее поколение воистину поколебало и исказило чистоту жития, – но шествуя царским путем (Чис. 21:22), который образуют: <411> безусловное послушание, богоподражательное смиренномудрие, небесная отрешенность от всего, непорочность, равноангельское бесстрастие, кротость, прямодушие, любовь, мир, рвение, терпение, трудолюбие и всякое другое боговидное, но только не демонское деяние, ибо преслушание, ропот, гордость, тщеславие, лень, бесстыдство, поблажка страстям, плотоугодничество и другие злые дела противоположны добродетелям. Как те рождает Бог, так эти, как указано, сатана, – и нет никакого общения свету ко тме, ни согласия Христови с велиаром (2Кор. 6:14, 15). Так будьте сынами Божиими (Гал. 3:26), сынами покорности, сынами послушания, но не чадами гнева (Еф. 2:3), чадами противления (Кол. 3:6), сынами погибели (2Фес. 2:3).

Посему, брат и чадо Лукиан, игуменствуй над своими братьями и моими чадами, <412> согласно моей заповеди, как подобает и надлежит – без раздражительности, тщеславия, пристрастия и всяких других дурных вещей, дабы они устрояли свою жизнь по твоему примеру. Точно так же и ты, чадо мое Дометиан, настрой себя таким же образом, в попечении о братстве поступай подобно своему брату. В вас обоих или, лучше, во всех вообще да будет одна душа. (182) Никто из вас да не увлекается посторонними желаниями, никто да не своевольничает, не бездельничает, не ропщет, не лукавит. Будьте же все ревностны, все благодарны, проворны, сокрушенны, отзывчивы, приветливы, взаимно сорадуясь, любя друг друга, – будьте независтливы, свободны от ненависти, дабы таким образом видно было, что среди вас Господь. Ибо если даже где лишь еста два и трие собрани (Мф. 18:20), так, как здесь требуется, – и Он уже там, то как же тем более не будет Его среди вас, коих так много? Если таким образом начнете постоянно соблюдать заповеди Его, и Бог будет в вас, то после этого будет ли что-либо такое, что могло бы вас огорчить, стеснить и сдавить? <413> Нет, но все – и душевное, и телесное – окажется хотя и трудным, но все-таки переносимым. Аще Бог по нас, кто на ны? Иже, сказано, Сына Своего не пощаде, но за нас всех предал есть Его (Рим. 8:31–32). И если мы сохраним этот строй благого жития, то как же нам не стать с Ним сонаследниками Царства Небесного?

Так вот, чада мои, прошу вас и настойчиво умоляю: разожгите себя любовию к Богу, вооружитесь рвением, укрепите себя мужеством, очистите непорочностью, просветите молитвами, прошениями, псалмами, бдениями, сокрушением, исповедью, слезами и рыданием. Требуйте усердно своей древней отчизны, откуда нас изгнали, то есть рая. Настойчиво добивайтесь ангельского достоинства, которого нас лишили из-за первого змия, горького советника, коварного помощника. <414> Ведь время этого искания не особенно длинно, искомое уже приближается, и мы воспримем, что некогда утеряли. Это случится тогда, когда придет смерть, преставление от плоти, исход из темницы. Ведь человек не может радоваться в темнице, не может представлять, что здесь его доля, здесь его владение, но молит избавиться от тюрьмы. Так будем делать и мы, усовершившись добрыми делами, дабы постоянно взывать с Давидом: (183) изведи из темницы душу мою исповедатися имени Твоему (Пс. 141:8).

Кстати, так как мы уже заговорили о смерти, то сообщаю вам, братия мои, что у нас почили в мире братья наши авва Феодосий, Нон, Онисифор, – троица отошла к Троице. И мы надеемся, что они предстанут Ей. Много ли еще нам потрудиться для исполнения заповедей Божиих? <415> Господь не далеко от тех, кто Его ожидает. Конец ристалища рядом. Посему не будем лениться⁵⁰⁰ и расслабевать в делании добра, но еще потерпим немного, и наступит радость – придет день нашего исхода, и мы отойдем в жизнь вечную, в постоянный покой во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава вовеки. Аминь.

Брат и чадо Афанасий. Так как Богу благоугодно было устранить задержку в том, что меня связывало, то я отправляюсь в Саккудионов монастырь. И прежде всего прошу ваших молитв, чтобы мне остаться целым – и душевно, и телесно – на суше и на море и чтобы все мои дела и слова оказались благоугодными Господу. Далее, напоминаю вам, что я отношусь к вам не равнодушно и беззаботно, но постоянно думаю о вас в своей смиренной душе, <417> а особенно теперь, когда у вас с началом лета много телесного труда и изнурений. Да укрепит же вас Бог, по молитвам нашего отца, во внутреннем и внешнем человеке на то, чтобы мужественно переносить все, что случается с вами невидимо и видимо. (184) А этого случается немало: кто может угадать все диавольские коварства, ловушки и соблазны? Посему, чадо Афанасий, и ты также, чадо Ефрем, трезвитесь и бодрствуйте для того, чтобы вам разумно руководить и боголепно управлять своими братиями: это ведь не маленькое дело и не многие, наоборот, лишь редкие на это способны, ибо кто есть, сказано, верный раб и мудрый, егоже поставит господин его над домом своим (Мф. 24:45).

Так доставляйте же все нужное своим братиям, и духовное и телесное, <418> и постоянно побуждайте их также к нужным работам, соединяя человеколюбие с суровостью, доброту со строгостью, повелительность со снисхождением, кротость и мягкость с чистотою и стыдливостью, смотря по особенностям каждого отдельного лица, а также по тому, что к кому лучше подходит. Ибо для одних, как учат отцы, нужна палка, а для других – узда⁵⁰¹; для одних требуется наказание, а для других – прощение, одних нужно обличать, а других можно просто оставить без внимания. И вообще, как соответственно различию в характерах в каждом человеке есть свои особенные привычки и страсти, так и врачебное искусство должно применяться к этим особенностям каждого отдельного лица. За гордецами и старающимися укрыться нужно следить тщательно во всем. По отношению к тем, кои прямо в глаза не хотят слушаться или ослушничают, необходимо порицание, проникнутое негодованием, чтобы и другие по их примеру не стали своевольничать. <419> Но вы все, по благодати Христовой, не чада гнева и не чада противления, но чада послушания и покорности: вы стали сынами Божиими. Ибо именно для Бога вы все пришли сюда из мира, ради Него убежали от плоти и крови [супружества], ради Него подняли на свои плечи крест, ради любви к Нему вменили вся уметы (Флп. 3:8) и ради обетованных Им в будущем веке (185) благ ни к чему не прилепились, но оставили свои род, родину, сродников, друзей и все, что только в миру было вам любезно, вышли оттуда, как страннии и пришелцы миру (Евр. 11:13), и вступили в это высокое монашеское житие. Дивно ваше удаление, заслуживает многих похвал ваш выбор образа жизни. Кто мог бы так умно взглянуть на дело, как вы? Но вместе с тем, прошу вас и молю, после такого начала и живите соответственно высоте этого жития; будучи вне мира, <420> не принимайтесь вновь за мирское; избегнув плоти, не начинайте опять плотской жизни. Как это возникает и происходит, вы сами знаете хорошо, даже если бы мы и не стали разъяснять вам этого: ведь если мы любосластничаем, или занимаемся любострастием, далее – настаиваем на своих желаниях, домогаемся первенства, препираемся из-за мантий, одежды, кукулей, мест, писал, памятных дощечек и из-за других пустяков, то как же мы еще не плотские люди, как же эта наша суета да не мирская?

Прочь от братия мои как можно дальше, не ввергнем своего святейшего образа в такие смешные и детские забавы. Монашеская слава – это значит испытывать бесчестие, терпеть поношение и нести порицания ради Бога, но в то же время самому не делать того, что достойно поношения, а если и придется сделать что-либо такое, то нужно в таком случае только терпеть поношение, но на него не отвечать: делать же такие вещи и вместе с тем не сносить за это порицания – в высшей степени странно.

Прихорашиваться для монаха – это значит искать того, что совершенно противоположно этому; красота для монаха состоит не в том, чтобы покачивать станом, быть тщеславным, кичиться, мыть руки и подражать, <421> скажу прямо, блудницам в манере подпоясываться, носить одежду и обуваться, но в том, чтобы упорядочить свои душевные привычки, неуклонно восставать против страстей и соблюдать в себе мир от бессмысленных похотей. Сверх всего этого монаху нужно быть неприхотливым, немытым и одетым в одежду как можно более плохую, затасканную, плохо сшитую – в заплатанную рясу, (186) в такие же кукуль и остальные одежды. Требовать же себе одежды новой, тонкой и красивого цвета – это роскошь и приготовление себя к блуду. И действительно, избегнуть диавольской ловушки после того, как избежишь даже всего указанного, уже само по себе является великим делом. Ну а вместе с тем да еще попасть в диавольскую западню – разве это не значит прямо самому свергнуть себя в пропасть или самому же утопить себя в страстях? Посему, прошу вас, ради любви к Господу помилуйте и меня, не заслужившего милости, и себя самих, помилованных Господом: не доведите дела до того, <422> чтобы я из-за худого жития вашего был присужден к вечному огню, напротив, своим добродетельным житием загладьте мой греховный долг, переведите меня от смерти к жизни.

Ввиду этого соблюдайте то, что вам приказано, не предавайте забвению отеческий повелений, не потрясайте слов святых, не будьте настолько глухими, как будто уши у вас забиты были грехами, не увлекайтесь настоящим, чтобы благодаря этому не вознерадеть о будущем. Придет, чада мои, придет и не замедлит Тот, Кто будет судить всех, а прежде общего Суда придет еще страшный Ангел, чтобы разлучить душу от тела, – придет время болезни, наступит час предсмертного жара и момент издыхания. Это все так страшно и настолько трудно, что, не вынесши этого, мы умираем. Что же будет дальше, после разлучения, когда явятся Ангелы? Которая сторона победит и завладеет нами? Я приведу здесь <423> для вашей пользы небольшой рассказ, хотя он касается лица мирского. Рассказывают, что когда стал умирать известный логофет Ставракий⁵⁰² и был уже при последнем издыхании, то в поту, метаясь и скрежеща зубами, он стонал обессиленным голосом, взывая: Помогите, помилуйте! Господи, помилуй – вон какая большая куча черных и безобразных демонов выходит из моря (дом, где он лежал, стоял на морском берегу) и идет сюда, ко мне. Хотя остальные присутствовавшие и ничего не видели, но он видел все и чувствовал.

Таким образом, тот, кто при жизни многих привлекал к ответственности, теперь сам был притянут к тому же самому и вследствие этого горько жаловался. (187) Кто же, спрашиваю снова, победит у нас? Ангельский ли лик или демонский? Да, конечно, те, кого мы сами любили. Если мы любили непорочность, послушание, смиренномудрие и прочие добродетели, то, конечно, нас возьмут Ангелы; а если, наоборот, тщеславие, дерзость, прекословие, болтовню, смех, гордость, то, вне всякого сомнения, демоны. <424> Ибо страсти суть те же демоны, как, обратно, добродетели – Ангелы. Так кто же победит, кто возьмет душу мою? Помилуйте, помилуйте меня! Возлюбим все вместе добродетель, чтобы нами завладели и победили Ангелы, отнюдь, отнюдь не демоны, но чтобы те, другие, овладели нами и взяли верх. Горе! Горе! Лучше бы нам не родиться на свет! Ибо начальствующие лица подвергнутся и особенному испытанию, а в нашем чине преимущественным образом, особенно иереи, игумены и вообще все лица, занимающие выдающееся положение.

Не порицайте меня за то, что я здесь пишу вам. Ибо я не хочу так, без всякого основания, постращать вас, но, сознавая свою обязанность и любя чад своих, говорю вам то, что нужно. Если Бог даст здоровья и милость обратно вернуться, то да найду вас в хорошем состоянии, чтобы все вы были здоровы, все текли успешно, были послушны, покорны, чтобы не оказались впавшими в то, во что не следует, а если и это случится, чтобы вы беспрекословно уже приняли наказание, например за опущение работы, за пропуск служб и <425> других установленных псалмопений, а также за преслушание, за ропот, ябедничество, за разбитый сосуд или за порчу чего-либо иного. Ибо принимая наказание, вы снова станете святыми, и вас никто уже не упрекнет, ни Бог, ни я. Только подчиняйтесь своим старшим, а старшие пусть подчиняются друг другу, и Господь мира, чада мои возлюбленные, по молитвам нашего отца, да будет со всеми вами, ныне и присно и во веки веков. Аминь. (188)

Брат и чадо мое Софроний. Без всякого небрежения, старательно и усердно исполняй послушание; о том мне следует постоянно писать тебе и возбуждать твое рвение. Итак, во всем бодро руководи своими братьями вместе со своим товарищем и советником, моим чадом аввой Акакием. Присматривай, наблюдай за образом жизни и поведением каждого из них, <427> дабы житие ваше, на основании определений и правил святых наших отцов, а также и по моим смиренным заповедям и ввиду положенных наказаний, блистало во славу Божию и для нас, и для ваших всех соседей, ибо где заведен такой порядок и где его исполняют, там служат Богу, там воссиявает свет, там водворяется мир, туда не имеет доступа сатана, там далеки страсти. А где об этом нерадят и этого не исполняют, там все как раз наоборот: вместо добра – зло, вместо света – тьма, вместо Христа – велиар (см. 2Кор. 6:14–15). Посему бодрствуй, внимай, исследуй сердца братьев посредством исповеди и подавай им собою пример для всякого хорошего дела. Держись среднего пути, не допускай, чтобы из-за безмолвия, молитвы и чтения нарушались телесные труды и, наоборот, чтобы вследствие постоянных и усиленных одних лишь телесных трудов ум не утратил бы совсем памяти о Боге и способности созерцать Его. Таково правило благочестия. <428> И если ты так живешь, то и братство твое должно по твоему примеру усваивать и делать то же самое. Ведь мы, с одной стороны, совершили свое отречение не для того, чтобы только есть, пить да одеваться. Но, с другой стороны, мы приняли этот образ и не для того также, чтобы совсем не работать, сидеть сложа руки, оставаться без пищи и одежды, а для того, чтобы успешно, в свое время (189) исполнять и то и другое, по апостольскому изречению: вся благообразно и по чину да бывают (1Кор. 14:40). Ибо и сам апостол, по его словам, никогда не ел даром хлеба, но трудом своих святых рук удовлетворял потребности и свои, и своих спутников (1Кор. 4:12; 2Фес. 3:8). Так и ты поступай и это помни: никтоже с юности твоей да нерадит (1Тим. 4:12), не пропуская того, что требует взыскания, дабы, оставив без внимания что-либо малое, <429> тебе этим не нанести братству большего зла. Если кто тайно ест, наказать его; кто без благословения держит какую-либо, даже самую обыкновенную вещь – тоже наказать; кто, не имея на то власти, выдает съестное или меняется памятными дощечками или вообще чем-либо таким – опять наказать; ропщет кто – точно так же и его; кто провинился в преслушании – снова наказать; кто не хочет работать, пусть не ест; кто разбивает братию на партии или ворует – того следует отлучить, как указано в правилах о наказаниях⁵⁰³.

Вы, чада и братия, на все это не обижайтесь и не думайте, что я говорю это по своей жестокости, напротив, от избытка любви к вам и вследствие усердия о спасении душ ваших. За это от нас потребуют ответа. Великое осуждение падет на нашу голову, если мы не возвестим и не возвещаем, если мы вас не укрепляем и не наставляем: ведь и хороший отец не должен оставлять своих детей невоспитанными, но обязан малыми угрозами и выговорами вести их к наслаждению вечною жизнью. <430> Порицаний и поношения заслужил, как рассказано в Писании, Илий за то, что не укорял надлежащим образом и не наказывал своих беззаконных сыновей. По этой причине он впоследствии и погиб вместе с ними (1Цар. 4:17–18).

Посему трудитесь мужественно над делом своего подвижничества, над своим послушанием и вообще каждый над всяким благим делом, да с вашим преуспеянием к добродетели возрастают также и наши телесные вещи. Приветствую всех. Благодать Господа нашего (190) Иисуса Христа, честнейшие братия, да будет со всеми вами. Аминь.

<431> Братия и отцы. Когда кто-либо из братий или приходит от вас сюда, или же, наоборот, отправляется отсюда к вам, то, расспрашивая и разузнавая о вашем житье и о различных событиях, я всякий раз успокаиваюсь и освобождаюсь от тягостной думы о вас. Если оказывается, что у вас все благополучно, то я исполняюсь благодушия и радости; а когда дело обстоит наоборот, то я пугаюсь, как бы получаю рану, меня охватывает печаль. В настоящее время я узнал от пресвитера Мелетия и брата Силуана добрые вести, поэтому я немало ободрился и утешился душой, <432> поэтому – благодарение Богу, и да будет благословенно имя Господне за все ваши преуспеяния! И блаженны вы, чада, за то, что так хорошо живете и делаете добро и посредством кратких и ничтожных здесь злостраданий приобретаете себе наслаждение в Царстве Небесном, ибо ведь монашеский труд, как взывают наши отцы, по сравнению с бесконечной и вечной радостью – легок и является лишь малою невзгодой.

Если вы претерпите, как указано, то радуйтеся, яко мзда ваша многа на небесех (Мф. 5:12). Но для этого нужно строго следить за собой, а также каждый день и каждый час приводить себе на ум, где мы, куда преставимся, как отойдем из этого мира, как затем встретимся с Ангелами, явимся пред лице Божие, как подвергнемся Судией допросу и получим воздаяние – стать одесную или ошуюю. С этой думой поднимайтесь от сна, над ней размышляйте, с ней делайте все. Вот я пред лицем Бога и Его избранных Ангелов <433> призываю вас: живя сообразно со своим обетом, не уклоняйтесь налево, (191) не увлекайтесь в грех, не давайте бесстыдству завлечь себя смехом, скрываньем по тайным местам, сближением членов тела и вообще каким-либо другим образом. Слушайте, я взываю и не перестану взывать: откройте свои уши, воспламените свое сердце, поймите, что я говорю, соблюдайте себя невредимыми и работайте для нас, для немощных, для бедных, дабы, как подобает работникам Божиим в винограднике (Мф. 20:1–16), получить великую и необъятную награду.

До меня доходят слухи, что вы допускаете неразумные поступки, именно: вы называете своими, присваиваете и отчуждаете из общего достояния хозяйственные вещи, выражаясь так, например: «Мое ярмо пусто; не мешают моего сена; такая-то или иная вещь моя». Все это нарушает наш строй. Что говорят отцы? <434> Что не подобает называть своим даже ни памятную дощечку, ни писало. А вы лишь начали, уже и делитесь, поделены уже помещения и разделилось братство. Разве вы все работаете не по моей воле? Разве вы там не потому, что я туда послал вас? Так чего же такие лица напрасно труждаются? Если это раньше и было, вперед чтобы того не было.

Так вот, чада, напоминаю и увещаю вас: не будем течь и бороться напрасно, чтобы только бить воздух (ср. 1Кор. 9:26), но будем всем благим поведением – и словом, и делом – направлять себя прямо во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. С тех пор как вернулся сюда эконом, я, чада, больше не получал о вас никаких известий и вследствие этого тоскую и беспокоюсь, как вы там пребываете и здоровы ли душевно и телесно. Хотя я и нахожусь здесь, (192) но своей душой я как будто пребываю там, с вами, забочусь и созерцаю вас. И постоянно – и днем, и ночью, и ежечасно, и за всякой своей грешной молитвой – помышляю о том, да Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа умолится, ублаготворится и преклонится молитвами, <436> с одной стороны, нашего отца, а с другой – всех остальных братий наших относительно вашего спасения и содеивания добра. Что же теперь нам желательно, чего мы добиваемся от вас, что может нас успокоить и что приятно нам? Чтобы вы все слушались, все смирялись, подвизались, бдели, молились, открывали свою душу, жили в мире, трудились, подчинялись, понуждали себя, терпели и сокрушались. Если вы живете так, то в вас действительно обитает Святой Дух, вы на самом деле ученики Спасителя и ваше монашество истинно и не притворно, и хотя до прихода эконома у вас не все было исправно, но теперь, когда уже прошло порядочно времени, вы, без сомнения, уже укрепились, утвердились, сплотились и принялись за всякие благие дела и работы.

<437> Ты, чадо Акакий, живи незлобиво: незлобивии, сказано, и правии прилепляхуся мне (Пс. 24:21), имея в то же время и мудрость змеи (ср. Мф. 10:16). Ты ведь теперь глава и занимаешь мое место: смотри своим и внешним, и внутренним взором за своими братьями и слушай в четыре уха, чтобы кто-нибудь из них, вследствие того что ты вовремя не предупредил его, не позаботился о нем и не разузнал его, по неосторожности не свалился в ров и пропасть греха. Как же, спрашивается, предупреждать? Да так: или прямо спроси его: «Ты, брат, почему же не поступаешь вот так-то?» – или же действуй посредством похвал и обращения к достойным братиям. Разумей, яже глаголю, да даст убо тебе Господь разум (2Тим. 2:7).

Теперь я обращаюсь ко всем остальным. Я хотел бы посмотреть, как вы все будете ему подчиняться, (193) особенно же первые из вас, примеру коих последуют и прочие, ибо последний, когда увидит, что делают стоящие впереди его, то и он примется делать то же самое.

<438> Ты, авва Дионисий, заботься о делах рук своих, боголюбезно руководя трудящимися с тобою братьями, опираясь на совет Акакия. Обращайся с ними тихо и кротко, а иногда и порицай: лентяи и нерадивцы – это не мои дети, мои дети лишь те, кто работает охотно и ловко.

И ты, чадо Еводий, также хорошенько управляй своими братьями и в совещаниях с Акакием будь единодушен по отношению ко всем. Хотя ты и занимаешь один из первых чинов, но в братской среде держи себя как последний. Во всех своих делах и при всех своих речах держи пред своими очами Бога, дабы тебе быть любезным для всех смотрящих на тебя, но вместе с тем не наноси ущерба монастырским делам.

Ты, авва Григорий, будь среди братии, как мех, полный масла, – до всех доходи и всех приводи к доброму поведению. Ибо ты, как иерей Божий, обладаешь свойством светить, так и должен просвещать своих братьев.

<439> Затем ты, чадо авва Дорофей, будь единодушен с Дионисием, и в двух телах у вас да будет одна душа, одна мысль, дабы братия вследствие этого были веселы.

Смотрите и вы, келари, дабы и вам получить награду за свою службу и я радовался вестям о вас.

Ты, чадо Иракл, возделывай свой виноградник, как виноградник Божий, а прежде всего возделывай себя самого, чтобы тебе принести вино сокрушения.

С такими же наставлениями я обращаюсь к каждому брату и прошу и умолю вас, чада мои, живите так, да возрадуемся вовек.

Что касается тебя, чадо авва Герасим с твоими товарищами, – так как вы уже собираетесь вернуться сюда, то мне говорить вам нечего, как только – поспешите и возвратитесь сюда.

Христос, чада мои возлюбленные, да сохранит вас, ныне и присно и во веки веков. Аминь. (194)

Братия и отцы. Могу ли я желать еще чего-либо иного и что другое может меня успокоить, кроме известий о моих чадах, как они преуспевают в здоровье по Богу и в телесном отношении? И так как, честнейшие братия, пришедшие сюда ваши товарищи возвестили нам об этом, то какой же великой радости мы исполнились, славя и благодаря охраняющего вас во всем Бога! От Епифания мы прежде всего узнали о том, что у вас полный порядок, правильная жизнь и занятие богоугодными делами: во-первых, он сообщил, что ты, чадо Акакий, <441> неуклонно идешь к цели и неусыпно, бодро, богомудро управляешь всем братством, имея своим советником, для успокоения и утишения иногда неспокойных и вносящих бурю жизненных случаев, доблестного Григория. Затем и ты, оказывается, авва Дионисий ( Διονύσιε), соответственно значению своего имени пронзаешь себя ( νύσσεις εαυτόν) любовью к Богу и духовной теплотой, по-отцовски и по-матерински⁵⁰⁴, как бы на лоне своем, кормишь своих братьев и печешься о них духовно и телесно. И ты также, чадо Еводий, стяжал благий путь в Господе⁵⁰⁵ и успешно творишь угодное Богу и нам. Наконец, все вообще келари – старшие, младшие, средние и последние, вы руководитесь и управляетесь как бы единой главой и единой душой, мирно и послушно исполняя все отличным образом. В этом для меня радость, в этом сказывается успех, здесь светлая надежда! Это так, <442> действительно так, чада мои, и отселе, действуя благодатию Божией, покажите, какие вы настоящие, а не фальшивые ученики Господа и истинные сыны вашего смиренного отца, как вы спасаетесь не только в моем присутствии, но и без меня, все равно – при непосредственной ли беседе или просто беседою чрез письма. (195) Да не будет у вас никаких уклонений или заблуждений. А если что и случится такое, так скорее исправляйте это: мы ведь все люди и все подвержены ошибкам. Если кто заводит распри, скорее да будет укрощен; если кто прекословит, смирит его; кто ропщет, скорее пусть просит прощения. Особенно же поддерживайте кротость в отношении к первым и следящим за миром. Твоя речь, чадо Акакий, да будет проникнута страхом Божиим, а раньше этого ты должен настроить себя так, чтобы ты мог держать себя начальственно, заставлять подчиняться себе других, быть зорким, но вместе с тем, где нужно, и оставлять без внимания, снисходить, но в то же время и возводить вместе с собою: с одной стороны, не разрушать унаследованного тобою порядка излишней мягкостью, а с другой стороны, <443> и не наклонять его больше, чем следует, в другую сторону своим произволом (в угоду личным своим желаниям), самовластием и самоуправством. Я не смею сказать, чтобы ты становился моим подражателем, – подражай отцам. Если ты так поведешь дело, то будь уверен, что у тебя все выйдет хорошо и что не только люди и единодушные тебе братья, но даже и зверие дивии, по выражению Иова, примирятся тебе (Иов. 5:23). Если так надо поступать тебе, то как же после того должны подчиняться тебе авва Дионисий, авва Еводий и все остальные? Все равно как воск мастеру, как медь кузнецу, как животное тому, кто его ведет.

Посему, чада, не заводите пустых разговоров, не прекословьте, не добивайтесь господства, первенства, не заводите соперничества, ибо все это перенимаете от мирян, но оно отвергнуто Богом и мною, ничтожным. Приятно же Богу и мне, чтобы вы посредством смирения прилеплялись <444> друг к другу и возлагали свои надежды на Господа, а не на людей, дабы и похвала вам раздавалась не в каком-либо местечке, или в деревушке, городе, или даже области, но, как восклицает божественный Давид, во вратех дщере Сиони (Пс. 9:15). Соперничество, ревность – это дела живущих по-мирскому; зависть, преждевозлегания (196) и преждеседания (Мф. 23:6) – это для глупцов, а у вас же да будет все противоположное: вы должны подчинятся, соблюдать сдержанность в речах, считать себя последними, быть приветливыми, кроткими, совсем не вести распрей, переносить, если случится, побои, заушения и при этом обращать и другую ланиту, и когда вас принудят на одно поприще, идти вместо этого два (Мф. 5:39, 41). Так самыми же делами своими покажите, чьи вы ученики, именно Иисуса Христа, Господа и Бога нашего. Посему каждый день и каждый час рассматривайте это, разбирайте, исследуйте, <445> ставьте пред собою и усваивайте, дабы управить себя на Божьем пути, и да будет имя Господне благословенно, чтобы отныне вам начать еще лучше шествовать до века.

Отцы мои, братия и чада. Если бы с этим телесным, хотя и ничтожным, расстоянием соединялось еще и духовное у меня с вами разделение, то я начал бы горько плакать, что вы отделены от меня, и долго, до самой смерти, стал бы оплакивать эту мучительную и неизлечимую болезнь, не стал бы слушать никаких утешений, никаких речей, но все бы бросил и постарался бы сделать все, чтобы соединить вас с вашим братским телом и связать с прочими многочисленными его членами. <447> Но так как у вас все в порядке и ваша смиренная обитель приобретает все новых и новых братьев, а также и преуспевает духовно, то это – слава и хвала для Бога, гордость и радость для меня, смиренного, и для моего духовного чада, вашего брата и игумена, что ни он, ни вы не откололись от меня, но пребываете во мне, я в вас, а все вместе, несмотря даже на отделяющее нас расстояние, во Христе Иисусе, Господе нашем. Посему я не плачу, (197) не печалюсь, не терзаюсь и не сокрушаюсь ни о вас, ни о братьях в Саккудионе, ни в других монастырях, напротив – радуюсь и услаждаюсь, видя, как, по молитве моего господина и нашего отца, мои старания благодаря вам увенчиваются успехом и как увеличивается мое дело. Я послал вас для назидания других, как бы отправив новых апостолов для просвещения множества людей и исполнителей Господних заповедей, посему, хотя сам я и жалок, но зато радуюсь, обновляюсь и украшаюсь своими чадами. Если же я постоянно плачу и воздыхаю (а это правда), так это совсем по другим причинам, <448> именно, с одной стороны, вследствие своей любви к вам, которая терпит разлуку с вами (может ли кто выразить, как духовные отец и чада стремятся повидать друг друга?), а с другой стороны – вследствие сердечной и отеческой заботливости о вашем спасении, дабы вы не подумали, что я вас уже освободил от дальнейших трудов, но чтобы вы еще более преуспевали и умножали свои добродетели.

Так вот, чада мои, до самой смерти сохраняйте свой залог, который вы получили чрез свой обет, при возложении моих грешных рук пред престолом Христовым (ср. 1Тим. 4:14). И во-вторых, как я наказал вам, живущим там, послужите для своего игумена и моего брата и чада орудием для утверждения, обогащения и возрастания обители, трудитесь и делом и словом для поддержания существующего и вновь прибывающего братства. Все как бы заквасьте себя всецело в одно хорошее тесто и, испекшись на огне любви, явитесь хлебом, приятным и Богу, и мне, и брату вашему игумену. <449> Не тратьте, чада мои возлюбленные, своего времени на телесный покой и на исполнение своих прихотей, но прежде всего употребляйте его на божественное хваление, на славу благочестия и на душевное успокоение, а потом уже, если позволят обстоятельства, и на умеренное, соответственное потребности телесное утешение. (198) Ибо тогда только это утешение не подлежит осуждению, если пред ним было душевное наслаждение.

Далее, я полагаю, что ты, возлюбленное мое чадо Варсонофий, а также и ты, дорогое чадо мое Герасим, будете оба жить благочестиво и праведно, соображаясь с указаниями брата вашего игумена, единодушествуя с ним во всем, стремясь к его духовной славе, соблюдая между собою мир и подчиняясь друг другу. <450> Ибо не так ли посылал Своих учеников и Сам Владыка наш Христос Бог? Одни из них, как сказано, по своему желанию подчинились другим, более великим.

Наконец, вы, все остальные мои светила, должны с любовию подчиняться Варсонофию, все и во всем держите пред своими очами Бога, Господа славы, ежедневно вспоминайте о смерти, представляйте уже наступившим все это – явление Ангелов, отложение телесной храмины, отшествие из мира, преселение к Богу, ужаснейший допрос, суд, который нельзя обмануть, определение Единородного Сына и Бога нашего грешникам, из коих я – первый (см. 1Тим. 1:15): идите от Мене во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его (Мф. 25:41), – и праведникам, в числе коих будете и вы: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира (Мф. 25:34). В сравнении с этим ничто – весь мир, ничто – земная радость, ничтожна человеческая слава, <451> красота платья, окропление ароматами, насыщение пищей и напитками, поварские затеи, увеселения, пьянство, обжорство и все другие бесполезные и гибнущие удовольствия⁵⁰⁶.

Вы же, чада мои возлюбленные, насытьтесь Богом, Божественным и Небесным, упейтесь сверх сытости дарами Святого Духа, (199) насладитесь действительно паче меда и сота (Пс. 18:11) приятнейшими и сладчайшими словами благодати, возвеличьте себя непорочностью, украсьтесь воздержанием, прославьтесь смиренномудрием, взойдите путем бесстрастия на небеса, возвеличьте вместе с Ангелами Господа, поразите стрелою страха Божия противника, направляя святую молитву с тройческим призыванием, как бы тройной камень, против духовного Голиафа (см. 1Цар. 17), <452> отличитесь с Давидом, – постоянно все просвещаясь, постоянно очищаясь, постоянно приобретая небесные свойства, да услышите и вы, как бы от уст Самого Господа: вы не от мира сего (Ин. 15:19), молясь также и обо мне, недостойном, да не поглотит меня совсем искуситель, но чтобы мне вооружиться оружием праведности, защитить себя доспехами добрых дел, чтобы мне идти вперед вас – воздеть, по примеру Моисея (хотя так говорить и смелость с моей стороны), преподобныя руки без гнева и размышления (1Тим. 2:8) на амаликитян-демонов – и чтобы, наконец, ввести вас в обетованную землю благой жизни.

Но я слишком уже много прошу у вас ради себя, блудного и отчаянного. Впрочем, мое желание не злое и я просил вас, чтобы вы молились не о худом чем-либо. Христос Бог наш, <453> по молитве нашего отца, да спасет вас, а также и меня со всеми рассеянными по разным местам братиями в Свое Небесное Царство. Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Отцы и братия. С удовольствием, честнейшие братия мои, я прочел ваше драгоценное письмо, где вы с сокрушенным сердцем и смиренным духом даете надлежащий ответ, и я очень обрадовался о том, что вы опечалились, (200) ибо это признак вашей верности, а также любви не только к себе самим, но и ко мне, окаянному отцу: егоже бо любит, сказано, Господь, наказует, биет же всякаго сына, егоже приемлет (Притч. 3:12). Я повторяю, да простит вам Господь, продолжайте беспечально <455> свои заботы и попечения о себе. Но приступим уже и к обычному оглашению.

Вы знаете хорошо, чада мои возлюбленные, что ни в какое время – ни днем ни ночью – никакая обычная молитва у меня не начинается и не кончается иначе, как мольбою о том, чтобы вы, покровительством Божиим и по молитве нашего отца, оставались и сохранялись во всех своих делах неврежденными, непреткновенными. В этом состоит все мое дело, к этому клонятся все мои речи, здесь моя жизнь и смерть, а также богатство, слава, радость и печаль. И нет у меня, чада мои, никакого иного предмета для заботы и желания, как только чтобы стяжать вас, усовершить и представить Живому Богу жертвой чистой и непорочной. Но я еще не удостоен этого, не достиг до такой меры. Я, при помощи Божией, при сочувствии, согласии и содействии с вашей стороны, только еще стремлюсь к этому, борюсь и предаюсь этому делу всей душой. У меня нет ни матери, ни отца, ни рода. Слыша это, не подумайте, что я сошел с ума. <456> Если кто меня спросит, откуда же, в таком случае, я произошел, я отвечу, что я веду свое происхождение от вас, ибо вы – мои и отец, и мать, и братья, и чада (см. Мф. 12:47), раньше же вас – наш отец, который родил меня духовно, а еще прежде него (хотя это и дерзко с моей стороны) – Сам Бог, Отец и Владыка всех. Посему я должен быть подражателем Богу, но и вы, в таком случае, – апостолам. Он так возлюбил и так, в свою очередь, Сам был возлюблен Своими святыми учениками, что они за исповедание Его имени пролили, по Его примеру, свою кровь.

И вы, чада мои, возлюбите меня, (201) как и я, грешный, возлюбил вас: ибо вы на самом деле моя любовь, услаждение и желание. Не подумайте, что это пустые слова, но поверьте, что мое скверное и нечистое сердце действительно <457> буквально так расположено к вам. Впрочем, если вы захотите испытать это, то ничего не получите, а если и получите, то я изменился бы, но не к добру для вас. Наблюдайте же, что с вами происходит, и, как умеете, соображайте в своих сердцах.

Далее, чада мои, подвизайтесь и бегите по духовному ристалищу, возводя вверх очи своих помышлений, устремляя взор к небесному, взирая на вечное и постоянно размышляя, как и когда – зимой ли или летом, днем или ночью, в старости или молодости, ныне или потом, сегодня или даже в этот час – придет последний и неизбежный конец – смерть. Вот уже приходят разлучители души от тела, является и враг-обвинитель. Вы отдаете отчет о делах своих и словах, следует победа или поражение. Укрепляя себя такими мыслями, не склоняйтесь к греху, <458> не попадите в ров порока, но да узрите благая вышняго Иерусалима вся дни (Пс. 127:6) вечного живота вашего. Занимайтесь затем и телесными работами. Старайтесь одновременно и о духовном, и о телесном: славьте устами Бога, говорите языком истину, работайте руками по мере силы, ходите ногами по пути мира, все тело ваше да будет святым телом и члены его – членами Христовыми. Взем ли, сказано, убо уды Христовы, сотвори уды блудничи? Да не будет (1Кор. 6:15). Посему избегайте бесстыдства, смотрите не получите кто-либо раны, не опозорьтесь – молодые пусть да не ложатся спать рядом с молодыми и, конечно, старики со стариками, особенно же теперь, летом, ни на сене, (202) ни под тенистым деревом, ни в укромном местечке: очи Господни, сказано, имамы тем крат светлейшии солнца суть, прозирающии вся пути человеческия <459> и разсматряющии в тайных местех (Сир. 23:27–28). Не смейтесь бесстыдно, не сближайтесь между собою, когда сидите рядом или беседуете, не разгорячайте своей плоти обхватываньем друг друга, не переполняйте желудка; здоровые (это я только советую), оставьте пить вино, ибо это разрешено вследствие просьбы братий: я сомневаюсь, чтобы это было нужно, кроме случаев усталости от работы или же по немощи. Достаточно и внутреннего волнения, довольно и естественного огня и пламени обычного возбуждения. А если прибавить еще сюда огня от вина, то от этого загоришься и запылаешь погибельным пожаром, ибо плоть тогда не выдерживает, она приходит в движение, кипит, требует своего – возбуждаясь еще отвне, она стремится во мрак. Вследствие этого мужи на мужех, как описывает апостол, студ содевающе (Рим. 1:27), вследствие этого каждый разжигается похотью на ближнего: бываемая бо отай от них, говорит он в другом месте, срамно есть и глаголати (Еф. 5:12). Ибо пойманный такою страстью <460> доходит до безумнейших влечений и уподобляется неразумным скотам. Я уже не буду говорить о тягчайшей страсти, которая в нас самих и которая оскверняет нас только одних кроме другого тела (1Кор. 6:18).

Смотрите, чада мои, я наперед заявляю вам, предостерегаю, возвещаю и предсказываю: Бог установил день испытания. Он будет судить и делающих такие дела предаст беспощадным мучениям вместе с демонами. Предварите Господа исповедью, открывайте авве Акакию диавольские наваждения, делайте все благообразно, спите умеренно, бодрствуйте за своим непродолжительным богослужением, как можно скорее поднимайтесь и являйтесь к нему. Вы тогда блаженны: если Господь вас обрящет, творящих так (см. Лк. 12:43), Он воздаст вам за это вечное царство. (203)

Сообщаю вам, что смиренный Тарасий сбежал было, но опять явился, вспомнив о своем обете, <461> полный великого смирения. Господин и отец наш от всего сердца приветствует вас, а также приветствуют и эконом, помощник эконома, протопресвитер, а прежде всех – брат ваш игумен «Чистых», затем все остальные братия. Господь да сохранит вас, честнейшие братия, в мире и единомыслии, ибо Ему слава вовеки. Аминь.

Братия и отцы. Приветствую вас и ныне, возлюбленные и дорогие чада мои, в письме поклоном и целую и обнимаю каждого из вас в отдельности. Как у вас там дела? Как вас охраняет мир Божий? Как очищает страх Божий? Как веселят ваши сердца Его оправдания (Пс. 18:9)? Как объединяет вас порядок благочиния? Как утверждает вас искренняя верность? Как сплачивает вас богоутвержденный обет вашего подчинения? <463> Как возвышает вас нелицемерное послушание? Как идет у вас дело с христоподражательным смиренномудрием, с вашим поведением, пищей, питьем, сдержанностью во встречах, молчанием, исповеданием и воскрешением? Затем, как идут ваши телесные работы? Как ваша телесная сила? Как обстоит дело со жнитвом плодоносных полей? Что уже начали, довели до середины или совсем окончили? Первые, средние и последние, известите, сообщите, ответьте мне об этом. Возвеселите, с одной стороны, меня, бедного, а с другой – нашего и вашего отца. Ибо от того, что вы далеко, у нас нет свиданий, я беспокоюсь, сердце мое ноет, мучается и мятется. (204) Не бесчинствует ли кто у вас, не отбивается ли кто от рук, не ропщет ли, не плотоугодничает ли, не бесстыдничает ли, не подружились ли некоторые с диаволом и не советуются ли с ним, подобно тому как на Господа и на Христа Его: <464> расторгнем узы их и отвергнем от нас иго их (Пс. 2:3)? Но Живый на небесех посмеется им и Господь поругается им. Тогда возглаголет к ним гневом Своим и яростию Своею смятет я (Пс. 2:4–5). Ибо аз поставлен есмь (Пс. 2:6) над вами вследствие добровольного подчинения, самоохотного порабощения с вашей стороны, чтобы возвещать вам повеление Господне (Пс. 2:7). Потому-то я и предостерегаю и предвозвещаю о грядущем мече. Никто не избежит могущественной руки Господней. Никто, раз он связан отречением и обетом, никто не может ни сам развязать себя, не может быть также разрешен и другим человеком, ни Ангелом.

Смотрите, чтобы у вас были готовы лекарства для больных, а если никто не хворает, то благодарение Богу, врачу душ и тел наших. Вы потрудились уже, потрудитесь и еще, помучились – страдайте и дальше, <465> терпя Господа в своем подвижничестве, в своем подчинении, в отсечении своей воли, в тех случаях, когда ограничивают ваши желания. Не потеряйте сделанного уже раньше: как вы теперь сеете со слезами, воздыханиями, унынием, в голоде, жажде, так, когда Судия всех будет воздавать каждому по делам его, будете жать с радостию. Слыши, сказано, небо, и внуши, земле, яко Господь возглагола. Не так, смотрите, сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене, не так, как – позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего, Израиль же Мене не позна, и людие Мои не разумеша (Ис. 1:2–3), но чтобы вам быть так, как – сынове твои яко новосаждения (205) масличная окрест трапезы твоея и се тако благословится человек бояйся Господа (Пс. 127:4–5).

<466> Так прошу вас, слушайте же. Следуя руководству своего игумена, мудрствуйте одинаково (см. Флп. 3:16), сообразуясь с одним общим правилом, как бы умирая ежедневно (1Кор. 15:31), не допуская беспорядков, или раздражения, или ропота из-за пищи или питья. Что говорит апостол? Аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки, да не соблазню брата моего (1Кор. 8:13). Не становитесь сынами противления (Еф. 2:2), сынами блуда (Кол. 3:5–6), не делайтесь чадами гнева (Еф. 2:3), чадами греха, скрывая свои страсти по тем местам, куда не призирает Господь, под тем или другим деревом, или в роще, винограднике, под стройкой, прогневляя Бога своим распутством и подвергаясь осуждению на вечную смерть, <467> подобно тем глупым старейшинам из-за святой Сусанны (см. Дан. 13). Горе ваши сердца, горе ваш взор: Бог отмщений Господь (Пс. 93:1), несть тварь неявлена пред Ним, вся же нага и объявлена пред очима Его (Евр. 4:13). Кто не вострепещет пред этим? Кто не убоится? Кто не откроется? Кто не согласится на послушание до самой даже смерти? Посему ты, чадо помощник эконома, разумно и осмотрительно руководи всеми, равно как и ты, чадо мое Акакий, и остальные первые чины.

Что касается нас, то, благодатию Божией, мы здоровы. Бог мира, всегда подающий нам свою милость, да сохранит, утвердит и наградит жизнь и поведение ваши и, по молитве моего отца, да удостоит в определенное время воспринять вас всех сюда в душевном и телесном здоровье, <468> во Христе Иисусе, (206) Господе нашем, Ему слава и держава со Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Я хорошо знаю, что у вас теперь много труда и хлопот: за жнитвом хлеба и собираньем колосьев вы сгибаетесь, палитесь солнечными лучами и обливаетесь горячим потом. Посему я нашел подходящим делом возвестить посредством оглашения таким трудящимся ради нас работникам то, что нужно. Итак, благословение Господне на нас, чада мои, и да благословит вас свыше Господь Бог наш, посылая твердость и крепость душам вашим и телам для того, чтобы вам иметь силу <470> и пребывать постоянно неутомимыми, с одной стороны, в ваших духовных послушаниях, а с другой – и в телесной работе.

Я, конечно, понимаю, как длинны и жарки летние дни и как они тягостны: если бы не рвение, то едва ли бы кто смог легко перенести их. Поэтому прошу вас, ради любви Христовой, благообразно и в порядке выдерживайте и тот и другой подвиг. Утром, после псаломских и божественных занятий, принимайтесь за обычную работу и начинайте [ее] исповеданием Господа, то есть стихословием и молитвою. При этом, прошу вас, произносите божественные слова все вместе, кроме тех, кто обязан ободрять и побуждать работающих, но и те да не оставляют совсем священного занятия. Когда наступит третий час, прекратите работу, <471> соберитесь и пропойте разумно Господу третий час, конечно, без кафисмы, причем воздейте свои руки к небу, (207) чтобы получить для укрепления своих души и тела благодать Святого Духа. И сделав при этом для подкрепления своей духовной и телесной силы три, четыре или больше поклонов, поешьте, что вам пошлет Господь, кроме сред и пятков, как и раньше уже вам заповедал. Нужно также наблюдать, чтобы за обедом не было шума и говора, равно как – за жнитвом споров и самовольства, ибо отсюда возникают смятение, огорчение, а также ослушание, шутки и срамное бесстыдство. Этого, чада мои, отнюдь чтобы не было, но ваша работа да будет благословенной, прославленной, как будто она совершается пред лицом Божиим. За жнитвом принимайте друг в друге участие: если кто-либо из соседей, вследствие слабости силы или же от того, что ему досталась более трудная часть работы, начинает отставать от других, то разделяйте с ним труд <472> и пособляйте ему, чтобы при таком уравнении и жнитво шло, и у вас всех замечалось взаимное рвение друг о друге. Располагаясь по распоряжению старших на полуденный или ночной отдых под деревьями или под навесом, крепко смотрите, чтобы не сближалось одно тело с другим, дабы не оставались кто-либо по двое в укромных местах и чтобы юноши между собою не бесстыдничали. Бодрствуйте, надсмотрщики; благочинные, внимайте! Сеятель плевел (см. Мф. 13:25) уже невидимо тут, да не прокрадется он потихоньку, да не посеет он погибельной травы и да не прогневаем таким образом своего Владыки и Бога. Посему бдите.

Далее, что касается обычного богослужения, так как псалмопение и без того уже кратко, то его пойте не торопясь, совершайте его бодро, <473> да приводит оно вас ко всякому доброму делу. Ходите на него все, и никто пусть да не остается без богослужения и пения, хотя бы он работал даже и больше, чем в десять рук, (208) ибо такой человек в этот день недостоин даже пищи. Я так заповедую не потому, что сам сижу без дела, но напоминаю вам это потому, что забочусь, как подобает, о вашем спасении и возжигаюсь вашим рвением, дабы вы не извращали пути Господня. Если с кем случится беда, то он да не скрывает ее, но да сообщает о ней старшим и да получит за нее соответственное наказание, и таким образом и добро да утвердится, и уклонение да исправится, и да уврачуется, что нужно. Никто пусть не остается без дела, кто бы он ни был: такие люди не принадлежат к числу братий и тех, кои ищут Господа. Ты не в силах жать или чувствуешь себя нехорошо – тогда таскай снопы. Не можешь носить снопов – <474> подбирай колосья, носи воду или делай, что найдется другое на поле или дома. Бог принимает две лепты так же, как и большие подаяния вметающих в сокровищницу (см. Мф. 12:42–44). Христос с вами ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Пришедшие сюда братия сообщили нам о ваших делах и своею доброю вестью воистину обрадовали меня. Ибо на самом деле, когда мы слышим, что вы все, благодатию Божией, спасаетесь, сохраняете свою упорядоченность и творите Божии повеления, просвещаясь коими вы являетесь сынами света и наследниками Царства Небесного, – радость моя не мала. Поэтому, чада мои возлюбленные, <476> и дальше мудрствуйте точно таким же образом, так же охраняйте себя, так же проводите день за днем, возгораясь божественною любовью, (209) обновляясь живущим в нас Духом Святым, сокрушая всякую сладость и всякую похоть тленной плоти, насаждая и возращая, как Божий рай, вечно живые добродетели, все покрывая, все терпя покорно, послушно, с откровенностью в своих помыслах, благотворя друг другу, относясь между собою с любовью, участливо, оказывая взаимную пользу, входя в положение друг друга, нося друг друга тяготы (Гал. 6:2).

И прежде всего ты, чадо Варсонофий, смотри, то служение, на которое я тебя поставил, соблюди непорочным пред лицом подающего всему жизнь Бога: отнюдь чтобы у тебя не было лицеприятия, а с другой стороны, презрения или досады; чтобы не было ни неразумного смирения, но также, в свою очередь, и заносчивости; иди же средним путем, действуй обдуманно, с милосердием; <477> якоже доилица греет своя чада (1Фес. 2:7), так и ты будь готов с любовью положить свою душу за своих добрых братьев и моих чад. Великое дело – пасти овец Христовых. Христос что сказал святому Петру (см. Ин. 21:15–17)? Если же некоторые из них начинают, подобно козлам, прыгать, – я слышу кое-что в этом роде, – то смири их, внуши им, что козлища в день Суда станут ошуюю Христа, с погибающими (см. Мф. 25:33), и разделят участь сатаны. Этим устраши их сердца и уязви их угрозой, чтобы и они стали, как агнцы. <478> Ибо агнцы – ручны, незлобивы, кротки по внешнему виду, с хорошими привычками, послушны пастуху, не кричат, а козлища – дики, беспокойны, дурного нрава и поведения. Горе таким, ибо их ожидает наказание вечным огнем. (210) Никто, посему, чада, из вас да не сделается таким, нет, прошу вас, ибо в таком случае пастуху нужно будет изнурить таких овец голодом, передушить и изгнать. Понимайте, на что я намекаю, и творите волю Божию.

И ты, чадо мое Даниил, смотри, как ты наблюдаешь, как вращаешься в среде своих братьев. Просвещая их, собирай их, вразумляй их. Не терпи бесчинств, ребяческих возмущений, а так- же криков. Люби тех из них, кто упорядочен, кто благоговеен, кто стыдлив, кто любит благочиние, трудолюбив, послушен, смиренномудр, безропотен, воздержан в смехе. Людей же противоположного рода ненавидь без ненависти, <479> исправляй и указывай им лучшее, да никто не противится Богу и не удаляется от Него. Противятся же и удаляются бесчинники, ябедники, ропотливые, смехотворцы, бесстыдники, тайно ядущие. Но среди вас да не будет таких, а все пусть будут боголепнейшими, богодвижимыми и богошественными. Господь да сохранит вас, чада мои возлюбленные, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Благодать вам и мир за весь ваш благой порядок, за послушание, благоговение, благость, нощные и дневные славословия и стихословия. Смотрите, чада, чтобы все исполнялось неопустительно.

А это может быть не иначе, если в вас будет страх Божий и если вы не потушите в своем сердце огня любви к Богу. Ибо, если в чьей-либо душе он потухнет, там вырастают уныние, лень, волчцы и тернии страстей, <481> телесная вялость и расслабление, медлительность, неохотность, (211) сон без меры, ненасытность в пище и все другие виды зла, ибо я умалчиваю о сжигающих, как пламя, удовольствиях, о мраконеистовых помыслах и о проявлениях и стремлениях этой временной жизни. Признаком же, что тот святой и невещественный огонь не погас, служит то, что душа в таком случае, хотя бы она и ослабела и устала, все-таки неослабно рвется к добру и неутомимо исполняет то, что надлежит, – послушание, занятия, стихословие, исповедь, телесные работы, молитвы, установленное воздержание и все другое, что относится к блаженному послушанию. Такой человек треблажен, боголюбезен, всеми любим, он, выводя из благого сокровища сердца своего (Лк. 6:45) на свое лицо божественные дарования, тем самым как бы чем подкрашивает его и, таким образом, кажется приятным и прекрасным богоподобно смотрящим на него людям, <482> так как в чертах его лица просвечивает его душевный образ.

Одержимые же нечистыми помыслами и не открывавшие их, чтобы получить себе помощь, мало-помалу отпали от своего божественного обета, сделавшись добычею диавола. Помолимся за них, да Призывающий ежедневно всех уклонившихся возвратит их к тому стаду, откуда они сбежали, чтобы им совсем не сгибнуть от греха. Но и сами вы, в свою очередь, не радейте о том, чтобы произвести нужные поиски. Уже если неразумные скоты, когда они кого-либо потеряют, нелегко переносят это, то насколько же больше одаренные разумом люди должны разыскивать своих заблудших собратьев.

С другой стороны, ввиду того что они потерпели падение, вы, остальные, берегитесь, ибо сказано: «Когда нечестивые падают, то благочестивые начинают бояться» (см. Притч. 29:16). Так и вы, бойтесь же и ведите себя осторожно, ибо диавол готовит пропасти со всех сторон. <483> Поэтому никто да не уклоняется от исповеди, никто да не будет своевольником, ни сластолюбцем, (212) ни самолюбцем. Ибо вышеупомянутые люди, будучи охвачены подобными пороками и устраивая между собою скверные совещания, после обжорства, а особенно тайноядения, после плотолюбия и грехолюбия свалились в яму бегства и теперь бродят жалкие и несчастные, шатаясь, подобно заблудшим овцам, туда и сюда. Когда их начинают спрашивать, они лгут, ибо если они не будут лгать, то им становится стыдно, потому что ответом и наружным видом они обнаруживают свой грех: они трепещут, боязливы, с потупленными очами, скорбны, с повешенной головой. Молитва от них отбежала прочь. Ибо к кому же им осталось воздевать руки, после того как они убежали от Бога? Псалмопение и песнь отняты от уст их, ибо кому они воспоют: терпя потерпех Господа (Пс. 39:2), после того как они умерщвлены своею небрежностью? <484> В них – глубокий сон и леность, недостаток или, вернее, полное отсутствие надежды. Посему молитесь об их возвращении, молитесь об их утверждении, говоря и взывая: аще востанет на мя брань, на Него аз уповаю (Пс. 26:3), множицею брашася со мною от юности моея, ибо не премогоша мя (Пс. 128:2) и сей покой мой во век века, зде вселюся, яко изволих и (Пс. 131:14), чтобы, сражаясь подобно воинам Христовым и не падая, нам путем терпения получить венец правды.

Так вот, чада мои, прошу вас, у ваших ног умоляю вас: не допустите небрежения, не примите себе в советники диавола, не ослабевайте в своем подвижническом сопротивлении, время понемногу пролетает, <485> плетутся венцы, и блажен раб той, егоже, пришед господин его, обрящет тако творяща (Мф. 24:46), как Он приказал.

Вы не написали, между прочим, мне о некоторых бесчинниках, о коих дошли до меня слухи; пусть они придут сюда. (213) Я сомневаюсь, чтобы вы порешили что-нибудь другое: наказание должное все-таки, конечно, наложите. Господь да сохранит вас вовеки. Аминь.

Братия и отцы. Узнав и в настоящее время чрез эконома о ваших делах, я обрадовался и вместе опечалился: обрадовался хорошей жизни и здоровью ваших предстоятелей в Господе, а также тех братий, которые по благочестивому послушанию правильно шествуют и шествовали в благом терпении и богоугодном житии; опечалился же я из-за тех, кои опять сбились с прямой дороги и убежали, хотя они уже призваны обратно. <487> Вас, первых, Господь и впредь да сохранит и утвердит в том, чтобы довести до конца путь вашего подвига. Сбивающимся же я вот что скажу: сынове человечестии, доколе тяжкосердии? Вскую любите суету и ищете лжи? (Пс. 4:3). Зачем вы, в наемничестве у своих страстей, добиваетесь исполнения воли своих помышлений, не обращаете внимания ни на страх Божий, ни на осуждение на муку, ни на вечный огонь, ни на кромешный мрак, ни на скрежет зубов, ни на невообразимый тартар, но так бесстрашно, дерзко, ложно и как бы шуточно думаете о Боге, бросая свой монашеский образ жизни? Доколе вы будете забывать о Его суде? Доколе вы не восчувствуете раскаяния? Доколе будете полагать в своих душах дурные советы (см. Пс. 12:3), придумывать извинения своим грехам (Пс. 140:4), заниматься тщетными розысками? Неужели вы не воззовете себя из своего падения? Неужели не выйдете из своего омрачения? <488> Неужели не освободитесь от своего порыва? Знаете ли, от кого вы отдаляетесь? (214) Знаете ли, от кого вы отрицаетесь? Не от Самого ли Святого Духа, Которого вы получили в день избавления чрез святой образ? Смотрите, уже не разгорается ли над вашей головой огонь? Но достаточно уже обличений. Не прибавляйте ничего уже больше к старому, больше уже не радуйте диавола, вперед еще не служите противнику. Возлюбите возлюбившего вас Господа. Водворите у себя благого Владыку: насчет прошлого Он благ, благосклонен, милостив – чрез меня, смиренного, Он простит вам ваш проступок. Я прошу вас и умоляю: исправьте слабость своих душ, утвердите почву своих сердец, устраните соблазны своих помыслов. На это ведь вы мне дали свое согласие, это именно обещали. Даже и в том случае, если бы вам угрожали огонь и меч, если бы вам грозили мучения и смерть, и тогда вам отнюдь нельзя было уклоняться от этого. А вы лишь из-за пустяка, <489> чтобы исполнить только дурное желание, попрали божественный завет, священный обет – понеслись прочь, как укушенные оводом телицы, отправились на безводное и непроходимое для благочестия место. Я разумею здесь то, как вы останавливались по деревням, вращались между мирянами – мужчинами и женщинами, ели, пили, словно на убой, подобно свиньям. Ну какие же растения восходят из этих семян? Ох я, несчастный! Да поглотит меня земля! Теперь я на самом деле могу сказать про себя пророческое изречение: горы, падите на меня, и вы, холмы, покройте меня, беззаконного (Ос. 10:8), грешного, потому что те, кого я родил, отвергли закон Божий, осквернили плоть, изменили девству, продали послушание, стали игрушкой демонов! Ведь, на самом деле, разве сатана не водит слушающихся его туда и сюда, похищая их как бы из ограды <490> и делая их мысленно добычей для пасти греха? Но давайте отрезвимся хотя бы с настоящего времени, вытрезвимся совершенно, обратим свой взор, (215) вдумаемся в свое заблуждение, безрассудство, укорим себя, смирим, сокрушим, припадем, исповедуем, возлюбим, снова возьмемся понемногу за свое прежнее превосходнейшее житие.

Так вот, прошу вас: стоящии во храме Господни, во дворех… Бога нашего (Пс. 133:1), стойте доблестно, шествуйте твердо, повинуйтесь предстоятелю. Привет тебе, Кандид, привет тебе, Поливий, привет тебе, Косма, привет тебе, Павел, привет тебе, Феона, привет тебе, Исхирион: ты ведь, конечно, стоишь высоко. Каждый здесь получает, слышит и встречает похвалы или насмешки себе своим собственным поведением. Но я надеюсь, что из вас никто не погиб, а если некоторые и поскользнулись, <491> то они снова вернулись в свое прежнее состояние. Ты, чадо Дометиан, будь согласен со своим старшим братом Лукианом. Помни залог, соблюдай заповеди: отметаяйся вас, Мене отметается (Лк. 10:16), иже вас приемлет, Мене приемлет (Мф. 10:40), то есть не меня, грешного, но Самого Бога, ради Которого – я и вы. Усердствуйте и бодрствуйте: все у вас да идет разумно, чтобы вы ничего не опускали из всего того, что должно. И Господь Бог, по молитве нашего отца, да исполнит вас благодатию и благословением, да утверждает и укрепляет, ибо Ему подобает слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и вовеки.

Братия и отцы. Относительно возгорающихся на нас отовсюду войн я могу сказать: воистину дан нам (216) пакостник плоти, ангел сатанин, да нам пакости деет (2Кор. 12:7), чтобы мы не превозносились, не надмевались и не хвастали, а, напротив, получая вразумления, смирялись и прибегали под крепкую руку Божию (1Пет. 5:6), ибо иначе мы не можем спастись. Когда же мы со всем усердием победим непокорное самомнение и сознаем, <493> что мы немощны во всех отношениях и ничего не можем сделать без помощи Божией чрез посредство руководителя, каков бы он ни был, тогда сойдет в пещь наших страстей, как некогда к отрокам с Азарией, Ангел, выбросит из сердца пламя похоти и устроит в душах наших духросы шумящ (Дан. 3:50), дар чистоты. Для этого вот давайте смирим себя. Долу наше самомнение, долу очи, да смирится наша речь, да сократится говорливость, и тогда близка помощь человеколюбца Бога. Пусть никто не будет неверным, лукавым, хитрым, таким, что устами своими благословляет, сердце же его далече отстоит от Мене (Ис. 29:13), каковыми являются самочинники и самовольники, никто, по апостолу, своего си да ищет, но еже ближняго кийждо (1Кор. 10:24), никто да не спотыкается о бесстыдство, <494> чтобы ему не впасть в глубину зол и не понести вечного наказания. Будьте всецело светлыми, непорочными, истинными сынами. Будем жить, как чада, как братья, как сонаследники, не причиняя друг другу ущерба, не поднимая беспорядков, особенно же сегодня, когда наступает праздник Рождества владыки нашего и предстателя, святого пророка и крестителя Иоанна, и уже с вечера будут прибывать приглашенные на праздник отцы, братия. Да найдут они вас в полном порядке, увидят вас освященными, непреткновенными. Как же это сделать? Нужно, чтобы каждый отправлял указанное ему послушание надлежащим образом, (217) вел себя во всем хорошо, подобающим образом говорил, где нужно – молчал, усердно пел и усердно прислуживал. Когда мы соберемся для псалмопения, то все без исключения <495> должны принять участие в хоре и стройно воспевать богоуслаждающие песни Предтече, и вообще исполнять все, что нужно, при богослужении ли или за трапезой. Прошу и молю вас, подарите этот один день мне, проведите его наиболее упорядоченно и приятно из всех остальных, дабы делом рук ваших прославился Бог на пользу всех видящих вас, ибо Ему подобает великая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия, отцы и чада. Живя в этом городе, мы слышим о различных происшествиях мирской жизни: об одних – что на них поступила жалоба, о других – что они отданы под суд, а затем – о ссылках, о конфискации имущества, о безмерной радости тех и об убийственном горе этих, у первых – вследствие, например, того, что они богаты, а у вторых потому, что они бедны, или вдовствуют, или бездетны, подверглись клевете, потерпели кражу, или потому, что они жадны, – словом, каждый человек лукаво ведет себя в отношении к ближнему своему и запинанием запнет (Иер. 9:4) <497> брата своего; и вообще, жизнь людей наполнена громадным злом. Но мы, по благодати призвавшего нас к этому священному и безопасному образу Бога, удостоились избежать мирских обманов и всей этой переменчивости суетных вещей, как в пристань (218) вступили в этот смиренный монастырь и теперь не имеем ни малейшей заботы делать то же, что остальные люди, – собирать богатство, добиваться высшего положения, защищаться, мстить, жениться, нести военную службу, отправляться на войну и рисковать потерять душу и тело. Поэтому что же нам воздать Господеви о всех, яже воздаде нам (Пс. 115:3)? Что можем мы такого придумать, когда, кроме всего указанного, мы надеемся еще достигнуть Царства Небесного и наследовать вечные блага? Воистину, справедливо будет с нашей стороны постоянно повторять <498> пророческие слова: кто есмь аз, Господи, и что дом мой, яко возлюбил мя еси до сих! (2Цар. 7:18).

Разве это не радость для нас, что мы не помышляем об этом мире? Разве это не веселие, что мы даже самое славное царское достоинство по сравнению с нашим достоинством ставим ни во что? Разве это не слава, что мы все царские сокровища, многоценные камни и жемчуг по сравнению с богатством добродетели считаем просто прахом? Что может быть для нас прекраснее, что важнее, что сладостнее и блаженнее того, когда мы, будучи разумными, понимаем и чувствуем, что такое видимое по сравнению с духовным? Я, по крайней мере, как бы ни был ничтожен, не позволю себе пожелать каких-либо самых любимых, самых желанных людьми вещей, даже если бы мне предложили все царства этого мира (ср. Мф. 4:8), потому что я стремлюсь стать наследником <499> Божиим и сонаследником Христу, Который владычествует над небом, землей и всем остальным. Так же, конечно, и вы. Но я, вследствие того что не поступаю так, как мне хочется, не достигну этого, вы же, чада мои, если сохраните твердость и стойкость своей веры и непоколебимость своего послушания, я уверен, достигнете отложенных от века благ, коих несравненное величие и блеск (219) невозможно и сравнить с тем, что здесь превозносят за какой-то тусклый вид.

Так вот, я, окаянный, ради таких предназначенных вам благ прошу вас, не будем считать великим делом, аще предадим тело свое, во еже сжещи е (1Кор. 13:3), равно как и то, если немножечко попостимся, побдим, покланяемся, или когда нас рассердят, или обидят при выдаче одежды и обуви, или причинят страдание и вообще что-либо другое, ибо все это тень и сон. <500> И блажен тот, кто все это скрывает и утишает в сердце своем и день ото дня прибавляет молитв, слез, смирения, послушания, сокрушения, кротости, милосердия, бесстрастия. Такой действительно выделяется своим благоразумием среди благоразумных и мудростию из ряда мудрецов. Если бы и мне достигнуть участи таких людей! Кто хочет меня слушаться, пусть посему переносит шутки и насмешки, а также и то, когда его будут считать безрассудным и безумным, все будут попирать и ни во что не ставить.

Вот об этом-то я и хотел сказать вам в настоящем оглашении. Молитесь же за меня, братия, чтобы вразумление Господне и впредь отверзало мой слух, дабы сообщать вам кое-что из полезного для вас во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Теперь, когда братия разошлись во все стороны для летних работ, разделилась также вместе с тем и моя смиренная душа, и я мысленно перехожу с одного места на другое, осматриваюсь кругом и наблюдаю, как они живут, спасаются ли они Господом, идут ли путем непорочным. (220) Ибо вы знаете, что, если наша склонная к падению природа получит хоть маленькое послабление, она дичает, приобретает скотские наклонности <502> и рождает греховную смерть. Посему-то я, несчастный, болею сердцем, тоскую и скорблю, меня снедают заботы и дума, хотя бы я не мог оказать вам никакой пользы: я еще не стяжал дара такой молитвы, чтобы помогать вам или другим. Но Господь Бог отца моего (Исх. 18:4; 2:22) крепость людем Своим даст, Господь благословит люди Своя миром (Пс. 28:11), соединит их, скрепит между собою чистою любовью и объединит их единодушным желанием и стремлением, да не будут, как говорит апостол, в вас распри (1Кор. 1:10), а также личные произволения, собственные пожелания, что все худо, но да будет общая, всех объединяющая единая воля и такое же единое желание, проявляемые как бы в одном и одним телом. Ибо в этом и состоит сущность общежития, Церкви и таким лишь путем мы можем показать, что глава у нас – Христос.

<503> В таком случае, доколе же различные вносящие разделения и превозносящиеся своим умом люди будут продолжать свои дела? Горе, сказано, иже мудри в себе самих и пред собою разумни (Ис. 5:21). Достаточно с них такой сильной пророческой угрозы. «Пусть они оставят, – говорит в одном месте Григорий Богослов, – принесенные из дому помыслы, с коими они приходят, а также и привычки, с которыми они раньше жили»⁵⁰⁷. Но некоторые не находят этого нужным сделать. Но разве вам не известно, что говорит божественный и Великий Василий? «Кто, – говорит он, – требует чего-нибудь больше других, тот заслуживает изречения: к тебе обращение его, и ты тем обладаеши (Быт. 4:7)"⁵⁰⁸. Вследствие этого нас и сокрушают помыслы, потому-то мы и мучаемся, не подвигаясь вперед, оттого и проникают в наши сердца дурные замыслы, отсюда-то мы становимся сынами преогорчевающими и ропщущими.

(221) Но давайте одумаемся, бросим собственные желания и подчинимся обычному правилу праведности, как пред Богом и как должно, <504> будем поступать согласно с тем, что нам заповедано. Никто пусть безрассудно не говорит мне: «Я должен был сделать, вот, то-то и то-то больше других, значит, за то, что я вот столько-то старался, я заслужил то или другое». Все это плотские речи, а также диавольские побуждения, ибо этим путем такие лица отделяются от Божьей Церкви. Ведь если вы – чада, то все вы – одно и рождены от одного: именно о Христе Иисусе, как говорит божественный апостол, благовествованием аз вы родих (1Кор. 4:15). А если вы все – одно, то почему же не любите единства, устами своими называете меня отцом, а сердцем своим далеко отстоите от меня (ср. Ис. 29:13)? Как вам не совестно? Как вам не стыдно?

Господь наш Иисус Христос говорит о Себе: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Ин. 6:38). <505> Вы же своими поступками говорите как раз противоположное: вы, оказывается, пришли сюда не для того, чтобы творить чрез меня, смиренного, волю Божию, но, как чада гнева и противления, лишь волю плоти и своих помышлений. «Действительно, – говорит истолкователь святой „Лествицы“, – не освободишься от фараона и не узришь горней Пасхи, прежде чем хорошенько не вкусишь горьких трав и опресноков⁵⁰⁹, прежде чем не просветишься и не умудришься, если не вырубишь с корнем из своего сердца собственной воли и не предашь себя всецело послушанием своему игумену». Это я сказал вам о тех, кто сопротивляется. После же этого напоминаю вам, чтобы вы трезвенно и бодро встречали дневное и ночное псалмопение [то есть службу], пробуждение от сна, призыв на работу; точно так же затем относились к исповеданию помыслов, приготовляя себя к смертному часу, (222) к отшествию души из тела, <506> к восхождению на небеса с Ангелами, к явлению пред страшным и ужасным престолом во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава со Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Как мне в настоящий раз приветствовать вас? Да не иначе (хотя это и смело), как по-апостольски: радуйтеся всегда о Господе, и паки реку: радуйтеся (Флп. 4:4). (223) Почему же? Да потому, что вы исполняете дело Божие; вы облечены в монашеский образ, проходите правило послушания, ежедневно терпите, с одной стороны, стеснения, угнетения и мучения, а с другой – огорчения: огорчения от постов, бдений и жестких постелей мучения же от изнурительных и напряженных трудов на послушаниях, от отсечения своей воли, от отягчения приказаниями, <508> от немытого своего тела, от оборванных и грязных платья и обуви. А также от наказаний и заключений за оплошности, а еще больше от непрестанных нападений, ударов, как бы от стрел и копий наших видимых и невидимых врагов. С одной стороны, нас беспокоит эконом, с другой – помощник эконома, с третьей – трапезарь, с четвертой – хлебник, а за ними и еще все новые и новые лица. То же самое делают и демоны: отсюда борет демон блуда, оттуда – уныния, с иной стороны – объедения, еще с иной – непостоянства. Сколько и каких лишь нет страстей? Им нет числа. Поэтому я, по-видимому, несправедливо сказал вам: радуйтеся всегда о Господе. Нет, чада мои возлюбленные, вы блаженны и треблаженны, <509> что ради Бога терпите и принимаете все это. Ведь что из этого получится? За то, что вы так рассудили и избрали такую участь, за то, что вы так доблестно, богоблаженно и всехвально возненавидели мир и все мирское – разлучились с родителями, братьями, родственниками, друзьями и близкими, оставили родину, города, деревни, поля, дома, – за то, что прибегли к единому Богу, Господу и Царю славы, благому и преблагому Владыке, сделались Его рабами, предстоите Ему, служите Ему, постоянно воспеваете пред Ним, взыскуете Его заповеди и оправдания и творите угодное и любезное Ему, за все это в ваших сердцах в будущем веке воссияет правда и множество мира (Пс. 71:7), жизнь, радость, вечное упокоение, усыновление⁵¹⁰, сонаследие Христу и участие в Его Царстве. У вас теперь нет речи об отце с матерью, нет заботы о жене с детьми, ни хлопот о рабах и рабынях, ни дум об имении и состоянии, ни погони за почестями и санами, ни пожеланий <510> стать поближе к начальству и царям, ни попечений насчет попоек, чистых вин и других всяких великих или малых наслаждений. И ни о чем другом тленном, но об одном лишь – чтобы закончить жизнь в благоугождении Богу, об одних лишь приготовленных на небе благах. Так разве, ввиду всего этого, не по заслугам возлюбит вас Господь? Разве не по заслугам Он назовет вас Своими чадами? Разве не за дело скажет Он вам в тот день: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира (Мф. 25:34).

Таковы-то наши подвиги, наши старания, с одной стороны, и наши надежды – с другой. Поэтому-то я и снова повторю: радуйтесь непрестанно, радуйтесь, между прочим, и о нашем настоящем событии: мы отправили в будущую жизнь одного из своих лучших братьев, <511> авву Иеремию, (224) который добре провел жизнь, праведно скончался и приложился к прочим нашим братьям для вечной жизни. Блажен тот, кто преставится после него. Еще радуйтесь, что мы удостоились получить в здоровье и благополучии двоих своих братьев – авву Евстафия и авву Епифания, которые вернулись из Рима; конечно, они не заслуживают похвалы за то, что самовольно ушли отсюда, но им великая похвала за их тайное делание, ибо они (хотя и смело так сказать) сделали апостольское дело, когда отлучение от Христа и нас, грешных, поставили выше своей убогой славы и хотений. Это и показал теперь Бог их благочестивым возвращением, когда не отверг их усердия и не показал бесполезным их труда. Считайте их в числе других своих дорогих братьев. Но на будущее время <512> нужно им и другим преградить путь к таким поступкам, чтобы никто не задумал, не вознамерился на это и не погиб для Бога. Ибо раз уже случилась такая ошибка, а что было, то прошло, за второй же раз – вечная смерть. Берегитесь все. Кроме того, по слухам, есть надежда снова возвратить авву Николая, помолитесь и за него, равно как и за других, сбежавших по своему безрассудству, да Господь всех воззовет и приведет их в ограду и спасет их для Своего Небесного Царства, ибо Ему подобает слава вовеки. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Считая небольшой остаток (225) вызванной нужными делами отлучки все еще продолжительным, я стремлюсь своим желанием к тому, чтобы вернуться домой, так как, с одной стороны, опасаюсь, как бы там у вас, по моим грехам, не произошло какого-либо беспорядка (ведь диавол, как рыкающий лев, ищет утащить чью-либо душу, чтобы поглотить ее, – 1Пет. 5:8), а с другой – потому, что я желаю везде и всегда быть с вами вместе. <514> Ибо пребывание вне монастыря меня не услаждает. Меня также не развлекают (несмотря на то что я – грешник) переезды с одного места на другое: я не могу проводить дни в наслаждении прелестями путешествия и наблюдением над жизнью, оставляя в то же время вас мучиться в подвигах. Нет, чада и братия, не думайте так обо мне, но твердо помните, что куда бы я ни отправился, я везде держу вас всех в своем смиренном сердце и в мыслях своих я всегда с вами: скорблю со скорбящими, соревную ревнующим, радуюсь с преуспевающими, плачу и забочусь о каждом из вас, дабы вы спаслись. Ведь для чего именно вы поставили меня своею главою, для чего иного я должен жить, о чем другом радоваться и веселиться? Не для вас ли только одних, чад Божиих? Не для преуспеяния ли вашего в Боге? <515> Не для божественной ли вашей ревности? Не для мученического ли вашего жития? Ибо Владыкою Богом я и буду допрошен о том, как я вами руководил, указывал ли я вам безошибочно путь Его заповедей, терпел ли я с вами, по положению пастыря, подобно великому Иакову, дневной зной и ночной холод, отыскивал ли погибавших, возвращал ли заблудших, врачевал ли немощных, не пользовался ли, наоборот, настоятельством для личного услаждения, не отдавал ли, по нерадению, овец хищникам душ, волкам, не продавал ли их, не закалывал ли их, так сказать, и не губил (226) ли их злом. Как видите, братия мои, мое беспокойство не безосновательно, но совершенно справедливо, и сколько бы раз мне ни пришлось говорить об этом, я не перестану оплакивать свое убожество и угрожающий мне суд. Поэтому я прошу вас: вы, со своей стороны, так сильные своею деятельною добродетелью, <516> подайте мне десницу, протяните руку помощи, будем вместе защищаться и заступаться друг за друга, направлять и вести все к миру и благосостоянию, и Праведный Судия по заслугам воздаст каждому должное мздовоздаяние.

Далее, я, грешный, радуюсь о приеме вновь приходящих лиц и услаждаюсь умножением нашей наименьшей обители, так как такое собрание множества людей в одно место происходит по воле Божией и есть отличительное явление еще апостольских времен, когда тысячи людей соединялись и жили вместе (Деян. 2:41–47). Ибо как же иначе могли бы люди подражать Ангелам, как только не таким совокупным и благим житием? <517> Но здесь мне своим сокрушенным сердцем приходится сколько радоваться, столько же, и даже еще более, опасаться, – не из-за недостатка средств к жизни, нет, я помню неложные обещания моего Владыки, но за мое личное душевное бессилие; у меня идет кругом голова, и я ужасаюсь, когда подумаю о том, как я смогу вами руководить, чтобы ничего не опустить из того, что мне нужно и повелено говорить и делать среди вас. Я тогда лишь нахожу облегчение, когда нам приходится проводить брата в ту жизнь; в таком случае мы как бы складываем сокровище в недоступное ворам место. В отношении же к живым, как бы они ни были хороши и усердны, я чувствую радость, но вместе с тем и страх: радость – потому что ожидаю хорошего конца, страх же – ввиду продолжительного пути и трудности доступа к добродетели. Ведь у лукавого много коварств, и я не знаю, что принесет с собою грядущий день; (227) даже денница, этот ангел-первостоятель, был низвержен с неба и <518> близкий ученик сделался предателем своего Учителя и был сброшен с апостольского места в число беззаконных, первый – за свою гордость, второй – за сребролюбие, но тот и другой одинаково за отступничество. Никто из вас да не подвергнется их участи. С другой стороны, Господь да возвратит и снова приведет в познание истины и тех, кои были увлечены и поступили по-иудиному. Ибо зачем им блуждать вне своей ограды, подобно овцам без пастыря, зачем бродить по пустынным местам, терпеть постоянно укусы хитрого змия, сластей и попрание от людей? Что для них пользы в том, что они нагуливают себе лишнюю плоть и кровь, когда недолго спустя они сойдут во истление ( εις διαφθοράν) ⁵¹¹? Разве там, обратившись в прах, они будут прославлять Господа? Никогда. Посему все берегитесь Суда Его. Вы, стоящие, смотрите за тем, как вы стоите и соблюдаете апостольское повеление, <519> ибо иногда находит самомнение, которое говорит, подобно Давиду: аз же рех во обилии моем: не подвижуся во век (Пс. 29:7). Вследствие этого ему и попущено было падение. Вы, истомляющиеся в борьбе с помыслами, не уступите воюющему против вас диаволу, ибо я уверен, что, если вы выкажете стойкость, он обратится в бегство. Отупевшие от бесчувствия, если только таковые есть, возгоритесь способностью чувствовать, дабы Возделыватель душ наших за бесплодие не срубил вас, как засохшую смоковницу (Мф. 21:19–21; Мк. 11:13–14). Те, кои стараются устраивать собрания и сходки, впредь не делайте этого, дабы вас не поглотила, подобно гордецам, противозаконникам и бунтовщикам против Моисея – Дафану и Авирону (Чис. 16:31–33), разверзшаяся земля греха. Нетерпеливые, непостоянные и смутьяны, прекратите зло, которое вы производите (228) <520> по своему недомыслию и гордости, дабы, подстрекая к смуте других и принимая в этом участие сами, вы не потонули в море беззакония. Берегитесь во всем, все исправьте, делайте вперед все лучше. Шутники и ропотливые, не доставляйте мне без нужды трудов, чтобы я не принялся иначе за вас с жезлом наказаний.

Господь любви и Бог всякия утехи (2Кор. 1:3), примиривший и умиротворивший все плотию Своею, да умиротворит, наградит и объединит вас всех в единомыслии, дабы вы подвизались и усовершались все более и более, доколе не достигнете меры возраста исполнения Его, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия, отцы и чада. Подобно тому как у состязающихся на ристалище бывают особые лица, которые пред бегом ободряют их и умащают маслом, так и мне, грешному, нужно воодушевлять вас благими надеждами. Ведь вы воистину состязатели Господни: вы бежите не по малому пространству и бег ваш продолжается не один какой-либо час, <522> но ваше ристалище простирается от земли до неба, а срок вашего бега – конец всей нашей жизни; так бежал и великий вселенский проповедник Павел со всеми святыми и получил за это, как сам он говорил, от Господа венец правды (2Тим. 4:7–8).

Раз у нас такого свойства состязание, (229) ристалище и путь, где зрителями являются горния тьмы и тысячи святых Ангелов, где Распорядитель – Сам Владыка всего, восседающий на неприступном престоле Своей славы, где, с другой стороны, есть также и соперники из враждебной нам партии, именно хитрые и изобретательные демоны, кои всякими способами стараются уронить нас, подставить нам ногу и погубить, – то насколько же, прошу вас, нам нужно быть внимательными, осмотрительными⁵¹², осторожными, опытными и закаленными в беге, чтобы не кончить всего дела одним только хорошим началом! Ибо если мы после этого <523> не ринемся еще резвее и мужественнее и дальше, то такое начало само по себе еще не принесет никакой пользы, и победы нельзя достигнуть иначе, если мы не продержимся в состязании до самой смерти, хотя бы срок нашей жизни и затянулся очень долго. Сравним же здесь себя с бегущими на мирских ристалищах и таким путем узнаем, какая у нас с ними разница. Когда кто-нибудь из них отстанет и окажется побежденным, то знакомые с этим делом знают, как после этого печально у них становится лицо, глаза у них опущены вниз, из них текут слезы, они бьют себя и терзают за волосы, стонут, вскрикивают, со скорбью и срамом стоя пред лицем царя посередине ристалища, сложив руки, в то время как на их глазах победителей, при шумных похвалах и приветствиях от всего народа, увенчивают и раздают им награды. <524> Вот и с нами будет нечто наподобие этого в тот день.

Кто, по словам апостола, подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох (2Тим. 4:7), те предстанут на небесах пред Всецарем Богом светлыми и ликующими, получат нетленные и неувядаемые венцы правды (2Тим. 4:8), белые, блистающие паче снега, паче золота и драгоценных камней одежды и множество других прекрасных (230) и разнообразных украшений. Вместе с тем устроено будет страшное и многогласное провозглашение их победителями: их будет приветствовать и восхвалять все ангельское множество небесных Сил, и это не один раз, но вечно и непрерывно. Ибо никогда не будет конца ни радости, ни веселию, а также и увенчанию, наслаждению, хвалам и провозглашениям.

Так что же после этого, братия и отцы? Неужели мы не побежим и не поспешим еще сильнее? <525> Неужели не побудим себя к тому, чтобы у Господа брать силу, крепость, а у игумена – опытность для успешного и беспреткновенного бега? Сделаем так, прошу вас и умоляю. Слово указало нам очень страшное состязание: для мужественно бегущих и побеждающих оно неизреченно по своей радости и славе, а для нерадивцев, лентяев, отстающих, спотыкающихся и сбегающих с ристалища оно очень пагубно и опасно: имеяй уши слышати, сказал Господь, да слышит (Мф. 11:15).

Поэтому чада, и со страхом внимайте, бегите твердо и искусно, разузнавая подбегающих и подставляющих нам ногу демонов. (231) Никто не может хорошо бежать, если предварительно не сбросит с себя всего платья за исключением нагрудника веры. Под платьем же здесь <526> я разумею не только все внешнее имущество, но и разнообразные внутренние похоти. Далее, никто не может хорошо бежать на ристалище, если у него тело не закалено умеренным, но вместе с тем и достаточным употреблением пищи и питья. Вместо елея нам нужно умаститься настойчивостью и несломимым терпением, нужно также нам предварительно поупражняться и познакомиться с делом: это обыкновенно проделывают те, кои еще испытываются и приготовляются к святому образу. Если же мы каким-либо образом перескочим чрез перила ристалища, то тем самым мы сойдем с удобнейшего и кратчайшего пути послушания. Наконец, во время самого бега никто из бегущих не затевает распри со своими соперниками, не замедляет скорости бега, не заглядывается ни на них, ни на прочих зрителей, но с напряженным вниманием и устремленным вперед взором, не оборачиваясь по сторонам, летит и старается сбить с ног всех мешающих ему, пока не добежит до конца. Нам это необходимо тем более. <527>

Посему прошу вас: бегите в порядке, без всякого недоброжелательства и смут, соревнуйте между собою с любовию и помогая друг другу, прилагайте усилие к усилию, рвение ко рвению, мужество к мужеству, устремив взор горе, созерцая небесное, не обращая внимания на похвалы и тщеславие, не отступая ни на шаг, не опуская рук пред тяжестью подвига, пред выговорами, бранью и наказаниями. А если что такое и случится, тотчас же и поднимайтесь, чтобы вас не настиг и не схватил дракон, дабы, совершая все так хорошо, благочестиво, послушно, смиренномудро, чистосердечно, откровенно, братолюбиво и богопобедно, и мы удостоились по окончании своего бега от Господа воздаяния – венцов и награды вечной жизнью, <528> избавляясь в то же время от всяких вечных наказаний и мучений, этого горького и всенародного позора, молитвами Всесвятой Госпожи нашей Богородицы, святых Ангелов, владык наших – Предтечи и Богослова, всего сонма мучеников, праведных и преподобных, а также и нашего отца во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь. (232)

Братия мои, отцы и чада. Так как мы уже в прошедшие священные дни праздников духовно порадовались и повеселились, то необходимо как вам приниматься за свои послушания, так и мне опять взяться за свое дело – открыть свои смиренные уста для поучений. <530> Мне это делать необходимо, во-первых, потому, что я – ваш предстоятель и руководитель к лучшему, а во-вторых, потому, что в день Суда Владыка Бог потребует у меня отчета насчет каждого из вас в отдельности, какое я проявил руководительство, действительно ли не опустил ничего нужного касательного благоугождения Ему, доставлял ли все, что подобает, словом и делом. Это меня ужасает и приводит в трепет, потому что я и без того боюсь ответа на допросе у Судии всего. Ибо что такое раб пред Господом, скверный пред Чистым, плотской пред Невещественным, подчиненный пред Правителем, злейший пред Благим, виновный пред Невинным, неблагодарный пред Благодетелем? Если даже тот, кому нужно будет дать ответ только за себя одного, забоится, не найдет в себе сил вынести допроса и станет ужасаться и терзаться, и это, быть может, еще человек с добрыми делами, – то как же после того буду ужасаться, теряться и мучиться я, окаянный? <531> При мысли об ответе за свои бесчисленные согрешения и за руководительство каждым из вас в отдельности я, кажется, прямо-таки умру от одного страха. Вследствие этого, как я сказал уже раньше, я трепещу и вне себя от ужаса, а когда раздумаюсь, (233) то начинаю плакать, скорбеть, стенать и страдать, взывать в своем сердце и поднимать очи к высоте небесной, прося оттуда, при содействии молитв нашего отца, себе помощи, ибо действительно, чада мои, опасен сан настоятельства и ужасны наказания, проклятия и угрозы, возвещенные еще с древних времен устами пророков тем, кои не упасли разумно своих духовных овец.

<532> Так давайте же возьмемся все за то, что для всех полезно, вооружимся горячее рвением о своем спасении и будем исполнять то, что полезно. Молодые, пожилые и старики, очистим себя от всякой скверны плоти и духа (см. 2Кор. 7:1), сделаем из себя сосуды избранные (Деян. 9:15), совершая святыню в духе, избегая злых дел, гордости, преслушания, сластолюбия, плотолюбия и стремясь, наоборот, к стяжанию добродетелей, послушания, чистоты и братолюбия.

Далее, выбросим вон дальше из сердца плотские и сластолюбивые привычки, и не только снаружи, но и из самой нашей внутренности, – будем стараться, чтобы не питать к какому-либо одному брату любви больше, чем к другому, ибо такая любовь скверна, ненавистна Богу, это любовь воровская и низкая, она потихоньку вкрадывается как бы из нежного чувства к брату, а на самом деле, оказывается, из сатанинского блуда. <533> Смотрите за страстью, берегитесь гибели, чтобы вам не попасть в пропасть, не потерпеть и здесь наказания и в будущей жизни вечного осуждения. Вам известно, что у диавола много козней и много ухищрений, которые он с такой изобретательностью придумывает против нас, и никто не может от них избавиться иначе, как только чрез исповедание (234) и доверчивость пред игуменом, путем смиренномудрия и послушания. Кто не шел или не идет этим путем, те, как мы знаем, пали и падают, а кто, напротив, поступал так, те явились для мира лучезарными светилами, избежали мрака греха и умерщвлением своих похотей прогнали диавола.

Так прошу вас ради любви Господа нашего Иисуса Христа быть рассудительными в деле собственного спасения и усовершать себя во всякой добродетели. <534> Что кого угнетает, тот против этого и должен предпринять борьбу. Кого беспокоит зависть, тот да борется против зависти – посредством ненависти к земной славе. Ибо у нас эта страсть обыкновенно постепенно сжигает, снедает и уничтожает человека вследствие желания казаться лучше своего ближнего по сообразительности, по искусству петь по нотам, по псалмопению, искусству в чтении и по всякому другому духовному или телесному таланту. Но так как мы, будучи членами друг другу, составляем одно тело, то будем радоваться друг за друга, сочувствовать друг другу и личные преуспеяния будем считать общими и взаимными. Этот искусно поет, а у тебя зато сильнее голос; тот хорошо читает, а ты лучше понимаешь прочитанное; иной остроумнее тебя, но зато ты говоришь основательнее; такой-то легок на то, чтобы распоряжаться делами, а ты зато более способен к послушанию, и последнее во много раз выше первого. <535>

Ибо все то, за чем обыкновенно признается значение, по сравнению с действительно важным – ничто. Ну что такое на самом деле искусство составлять напевы, или искусство пения или чтения, сообразительность, обладание сильным голосом, искусство каллиграфии, стихотворчество по сравнению с похвальным и вселюбезным смирением, послушанием, благостью, простотою, незлобием, безропотностью, боголюбием, усиленною молитвою и в сравнении с прочими священными добродетелями, которые может стяжать всякий желающий, хотя бы у него был плохой голос, хотя бы он не умел петь, хотя бы он и плохо читал, (235) обладал неясным и неразборчивым языком, был молод летами, кос глазами, безобразен по наружности, был калекой?

Так-то вот легким и удобнодостигаемым Благий Бог сделал благо добродетели, которое сеется, растет и созревает не чрез телесные преимущества, но чрез духовные преуспеяния. <536> Принимая все это во внимание, пребудем тем, что представляем, радуясь за таланты друг друга, объединяясь и согласуясь между собою для нашей жизни по Богу. Ибо смотрите, чада мои, число наше возрастает, посему надлежит, чтобы все было по чину, и если кто хоть чуть-чуть нарушит порядок, то задрожит и заколеблется все устройство нашего братства, теряя все свое украшение добродетели, как это бывает и с другими, мирскими, союзами, ибо, на самом деле, если управление царством или домом не ведется надлежащим образом, дабы каждый чиновник или член дома во всякое время и всеми мерами исполнял свое дело, то не будет ни царства, ни дома. То же самое можно сказать в применении к хору, обществу и прочим союзам.

После этого нам, кои собрались вместе во имя Господне <537> и зачислены в список ангельского воинства, тем более и нужно, и полезно благо стройного порядка, то есть чтобы вы без шума и смятения и пели, и молились, и стояли, и переходили, и сидели, и вставали, ложились спать, поднимались, сходили, восходили, молчали, говорили, ели, пили, входили, выходили, спрашивали, отвечали, сходились, расходились, просили, давали, служили, принимали услуги, клали, брали, одевались, раздевались, обувались, снимали обувь, как все это и делается вами каждый день. Когда царствует благочиние, соединенное с божественным страхом, то спокойное братство подобно (236) морю, которое хотя движется и шевелится, но – мягкими волнами, так как его колышет Святой Дух, а когда, наоборот, вследствие невнимательности возникает какой-либо беспорядок, то оно начинает бушевать и бурлить, как будто задул сильный ветер и разразилась буря, – оно тогда поднимает и разводит гадкие, <538> отвратительные и гибельные для челнока нашей души треволнения.

Не бывает ли на самом деле этого у нас в тех случаях, когда мы начинаем волноваться и приходим в движение от шуток вследствие безудержности, столкновений, от толкотни? Возьмем ближайшие примеры: что произошло у вас при преподании Святыни ( της ευλογίας των αγιασμάτων [Причащения] или при выходе из трапезы? В первом случае вы ведь едва было не раздавили отрока – еще немного, он бы совсем и умер. Четверо таксиархов, схватив друг друга за руки, с большими усилиями отодвигая толпу и упираясь, едва могли выдержать ваш беспорядочный напор, какой можно видеть только у мирян. Разве оказался недостаток в Тайнах? Разве я, окаянный, не собственноручно причастил каждого? Разве причастившийся раньше прочих получил больше сравнительно с ними освящения и благословения? Нисколько. <539> Наоборот, такой не обнаружил почтения к дару, удалил из себя святыню. Ибо она есть дар мира, благословение благочиния, освящение миротворческого настроения. То же самое и за трапезой: разве в конце концов мы не все выйдем вон из нее, разве выскочивший наперед освятился со своей проворностью? Наоборот, вследствие негодования братии он вместо пользы стяжал вред.

Не нужно так делать, чада и братия. В противоположность этому, прошу вас и молю, старайтесь понять, что такое воля Божия, что она должна быть не только благою, но и угодной, и совершенной (Рим. 12:2), исполняемой для усовершения многих.

Все это я говорю вам не с целью упрека, а с целью увещания, дабы нам впредь жить осторожно, – для того только, (237) чтобы избегать повторения подобных поступков в будущем, я и вспоминаю о старом и уже прошедшем.

<540> Господь же мира и Бог всякого утешения, содержащий в порядке все – небесное и земное, восхотевший сойти для спасения рода человеческого на землю и не явившийся тотчас же прямо в образе совершенного мужа, но по закону и в последовательности того порядка, которому подчинены мы, прошедший все возрасты, начиная с младенчества, – восьми дней обрезанный, сорока дней принятый Симеоном в храме, куда Его принесли по законному обычаю, затем двенадцати лет сидевший со священниками и книжниками, когда Он, прочтя в книге, согнув ее, отдал слузе (Лк. 4:20), потом, наконец, тридцати лет благоволивший креститься, даруя нам возрождение усыновления⁵¹³, – да подаст вам силу и крепость для всякого доброго дела и намерения, для всякого благочиния и единомыслия, для всякого мира и тишины, в чистосердечной любви друг ко другу, да в день Его откровения вместе со всеми святыми, от века Ему благоугодившими, окажемся все вместе <541> Его святым хором, освященным народом, освещенной скинией, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Как сладко мне беседовать с вами и видеть вас, особенно когда наступит день оглашения и когда я вижу, как вы все устремляете на меня, смиренного, свои взоры! (238) Хотя я и лишен дара слова, какой бы требовался на моем месте, – я убог духом и телом, – но из-за одного того только, что я выполняю своими оглашениями обычай святых наших отцов, <543> я радуюсь, ликую и воздаю признательность Господу за то, что Он ради вас сотворил со мною, смиренным. А что даже и при тщательном исполнении дела оглашения у нас случаются неурядицы, как вот недавно, то это не удивительно, так как и у наших отцов, где свет светил паче солнечных лучей и где бил целый ключ поучений, и то иногда случались подобные примеры, – кто читал об этом, тот знает. Так что же из всего этого следует? Да то, чтобы я, в постоянной заботе о вас, неустанно и делом и словом показывал вам нужное, наставлял, призывал, увещал, утверждал, наказывал, был к вам милостивым, угрожал, обещал, как в отношении к каждому в отдельности, так и ко всем вообще, дабы с помощью Божией и при содействии молитв нашего отца привлечь вас частыми увещаниями к тому, что праведно и спасительно. Вот в этом состоит мое дело, к этому клонится мое усердие, в этом моя жизнь и забота! <544> Посему-то и мое недавнее негодование против вас проистекло не из чувства ненависти, не из гневного раздражения и не из сознания своей неограниченной власти, нет, но – хотя это и выше меня – из чрезмерной моей заботливости и из нежной отеческой любви к вам. Ибо заметив, что некоторые лица устроили скверный союз и готовят восстание на Божие общество, я поднялся, бросился и поспешил затушить зароненный хитрым змием огонь, дабы от малой сатанинской искры не поднялось громадное пламя неурядицы, которое могло пожрать всех в одно мгновение. Вот как тогда у нас было дело. Потом я подверг епитимии и порицанию как виновных, так и невиновных. Первых для того, чтобы обличениями и порицаниями отвратить их от заносчивости и самомнения и укрепить их в скромном о себе мнении, (239) вторых же для того, чтобы, <545> устрашив их примером зла, утвердить их, дабы по неопытности они не впали в такой же проступок. Так отныне, прошу вас и молю, берегитесь всяких тайных разговоров, гордого своеволия, вредного расследования и нарушения правил, подчиняясь наставлениям и правилам, преданным нам от наших святых отцов, ибо то, что определено и постановлено мною, установлено не как попало и без всякого порядка, но образовалось издревле, на основании громадного опыта, с трудами и усилиями, – для того чтобы показать истину нашего ангельского жития и изобличать разномыслящих с нами относительно прямых заповедей Господних.

Так ведите же свою благую куплю и продолжайте свой путь в Господе, умащая себя елеем настойчивости и терпения и перенося тесноту подвижнической жизни, за которую вам уготовляется простор в наслаждении вечными благами. Какая же это такая теснота? <546> Да вообще все то, что выполняете ежедневно, – бдения, псалмопения, телесные работы, вкушение в малом количестве пищи и питья, разнообразные перемены и переводы с одного послушания на другое, затем все то, что вам приходится переносить в требованиях касательно стояния, благочиния, походки, одежды, обуви, покрытия головы, а также от стеснений, лишений, предпочтения, невнимания и т. п., ибо от каждого такого дела вы страдаете и, таким образом, мучитесь день и ночь. И что это правда, свидетельствуют многие святые, и прежде всех, а также и вместе со всеми великий и божественный Василий, когда он определяет послушание как мученическое состояние⁵¹⁴. Но какую же пользу мы извлечем из всего этого? Какое будет нам за это вознаграждение?

Неувядаемые венцы правды, наследие Царства Небесного, усыновление⁵¹⁵, нетление и всякое другое, какое только можно придумать, блаженство. <547> Ввиду таких обетований, чада мои, (240) понесите и впредь предлежащий вам подвиг нашей жизни. Не пугайтесь того, что с иными случаются падения (ибо это падают, как листья с дерева, слушающиеся только одного своего ума), не идите против страха Божия и не расслабевайте от тех тягостей и печалей, которые с вами происходят из-за вашей жизни по-Божьи.

Ведь если мы не испытаем печали, то и в тот день не возрадуемся; если не перенесем скорбей и бедствий здесь, то не возвеселимся и не получим благой жизни в будущем веке. Можно сказать даже больше: вследствие того, что теперь мы испытываем печали, скорби, беды и угнетение, по этому вот самому будем даже особенно ликовать, ибо это несомненный признак того, что в будущем веке за горькое нам непременно воссияет благое, за бедность – богатство, за малостяжательность – обладание небесными сокровищами, за телесные изнурения – душевные наслаждения, за оставление мира – восхваление Господом в день воздаяния. <548>

И какое оно будет великое: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира (Мф. 25:34)! Посему, если бы нам нужно было даже и ежедневно умирать за любовь ко Христу, пойдем и на это, предадим себя, чтобы нас резали, жгли, скоблили, – как святые мученики, претерпим все мучения. Они ведь сделали не особенное что-либо такое и им нужно было проявить не другие какие-либо сравнительно с нами подвиг и стремление, но те же самые, что и нам.

Ибо по природе все мы – одно, все – Божии создания и посланы в этот мир для одной цели, именно прославить Бога соблюдением Его святых заповедей. Если же отсечение членов, пролитие крови и мучения от тиранов составляют удел не всех, <549> мы, как было уже сказано, (241) совершим свое мученичество послушания посредством нашего высокого жития, иным способом терпя мучения. Проливая невидимо кровь и духовно лишаясь отсеченных членов, да насладимся со святыми мучениками вечными благами во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Вчера нам пришлось испытать испуг от землетрясения. Поэтому сегодня нам нечего беседовать о другом. Предмет беседы у нас есть: отчего и для чего бывает это явление. Различные эллинские мудрецы объясняют его различно – то свойствами земли, то тишиною ветра и другими неразумными способами, не достигая ни малейшей доли истины. <551> Для нас же бесспорными являются слова божественного Давида: призираяй на землю и творяй ю трястися, прикасаяйся горам, и дымятся (Пс. 103:32). Подобно тому как господин строгим взглядом на раба приводит его в трепет, так и истинный Владыка и Творец всего, Коему все служит, когда захочет проявить Свое негодование на нас за наши грехи, то, обратив с суровостью всенадзирающее око Своего могущества на тварь, заставляет ее трепетать, дабы мы, устрашившись и содрогнувшись, как постигнутые гневом рабы, пришли в разум и обратились к исполнению Его повелений.

Так смотрите же, чада мои, как страшно Его могущество, каково обнаружение Его негодования, каков гнев ярости Его (Пс. 84:4). И если нынешнее землетрясение таково, то каким же оно будет при кончине всего, по слову пророка: еще единою Аз потрясу небом и землею, и морем, и сушею… глаголет Господь (Аг. 2:6, 7). <552> Какой тогда найдет ужас, какой поднимется трепет, (242) когда потрясенная земля выдаст всех от века усопших, когда соединится кость с костью и на них вырастут плоть и жилы (см. Иез. 37:7–8) и снова будут одушевлены и восстанут тела; когда небо, при звуке и громе архангельской трубы ко всем земным обитателям, свертываемое, как свиток (см. Откр. 6:16), сбросит свои звезды и погасит свои светила; когда явится Сам Бог наш, а пред Ним тьмы тем и тысячи тысяч Ангелов и Архангелов и все вышние Силы; когда поставятся престолы и сядет на Свое судилище нелицеприятный Судия и Владыка, судя и решая вся нага и объявлена (Евр. 4:13) и исследуя наши намерения, деяния и слова; когда по окончании всего этого <553> в мгновение ока раздастся великое и страшное определение, праведников призывающее в Царство Небесное и жизнь вечную, а грешников отсылающее в кромешний огонь, к ядоносному червю, в беспросветный мрак, в громадную пропасть адского жерла, в тартар невыносимого холода и на все ужаснейшие мучения! Кто, братия, сможет вынести все это? Кто вытерпит такие страшные и необычайные явления? Кто перенесет ужас и изумление при виде того, как разрываются небеса, разверзается земля, а также при созерцании множества Ангелов и Самого Господа, грядущего на облаках (Лк. 21:27) судить всю землю?

И все это уже недалеко, ожидаемое близко, Судия идет, Он уже – у дверей: се, сказано, Жених грядет, исходите в сретение Его (Мф. 25:6). <554> Если у вас горят лампады чистоты (243) и достаточно елея сострадания и любви, то это хорошо: тогда мы радостно встретим [Его] и войдем с Ним в Его чертог. Если же у нас этого нет, то, когда мы будем стучать в дверь, нас погонят от нее за то, что мы были нерадивы, задремали, проспали и оказались неготовыми.

Посему, чтобы этого не случилось с нами, те из нас, кто спит, давайте пробудимся от сна лености; кто нерадит, воспрянем от расслабляющего уныния; кто упивается, протрезвимся от похмелья, причиняемого суетою помыслов; кто загрязняет свою душу непристойными похотями, очистим ее от этого; у кого сердце поколеблено двоедушием, переменчивостью в мыслях и плотолюбием, утвердим его крепостию веры; кто успешно бежит, без устали побежим еще и дальше; кто споткнулся и упал, встанем при помощи усердного покаяния; бесчувственные, оцепеневшие и окаменелые, ринемся к исполнению заповедей; <555> кто любит смотреть на мирские зрелища и забавы, воззрим на небо; окаменелые и неподвижные для добра, выжмем слезу сокрушения из отвердевшего сердца; сияющие светом, еще более просветимся; чистые, еще очистимся; бодрые, будем такими же и дальше; кто любит добродетель, будем любить ее и впредь; трудолюбивые, будем продолжать работать; усердные, сохраним свое усердие и покажем его на деле; смиренномудрые, святым смирением будем возвышаться еще выше; братолюбцы, еще сильнее разожжем духовную и чистую любовь друг ко другу; наблюдатели за работами, послушаниями и благочинием, без раздражительности и пристрастия, усерднее возьмемся за свои заботы, как светила, очи и правила для братии; послушные и покорные, как сыны света и чада мира, еще усилим свою беспрекословную послушливость, <556> безропотную готовность на всякое дело, легкость в перемене послушаний, усердный труд; иереи и диаконы, (244) как вне алтаря, так и пред алтарем, когда не молитесь и когда молитесь, являйтесь пред Вседержителем Господом Ангелами и Архангелами; молодые, усовершайтесь, отбросив безудержность влечений; телолюбцы и сластолюбцы, возгревая в себе божественную любовь, воздержитесь от бесстыдства и заглядывания на других; кто обладает телесною крепостью для поста и бдения, не нерадите о своем даровании, которое вам даровал Господь для вашего спасения и для побуждения других, лентяев; самоугодники, любящие выпить и стремящиеся занять первые места, поймите бесполезность своих желаний и полюбите желание наслаждаться Господом и Его словами; кто преуспел в деле Господнем, не ищите отдыха, как будто вы уже утомились и сделали все, ибо погибель приходит неожиданно и для подвигов недостаточно целой жизни; <557> поучающиеся в законе Господнем день и ночь (Пс. 1:2), позаботьтесь еще о божественных ночных и дневных славословиях, стояниях и бодрствовании; кто за богослужением ревет, подобно неразумным животным, откройте свои уста, напрягите дух, пойте Господу разумно (см. Пс. 46:8).

И вообще, все делайте всё хорошенько, хорошенько настраивайте себя, постоянно держите в себе заботу, бегите, ревнуйте, воодушевляйтесь, остерегайтесь, поддерживайте мир и сами, и побуждайте ко всему этому и других, поднимаясь, как пламя, Божественною ревностию, как меч, оттачивая себя на врага дракона, как нож, готовые на всякое наказание за заповеди Божии, да, таким образом соблюдая, и сохраняя себя, послужите Богу, <558> удивите Ангелов, изумите людей своим соревнованием подвигу наших преподобных отцов.

(245) Ибо какими воистину мудрыми купцами (см. Мф. 13:45–46) оказались они и приобрели достойные приобретения, когда не возлюбили мира, ни плоти, не возжелали тления, не привязались к настоящей жизни, но, немного потрудившись, немного помучившись (ибо даже девяностолетняя здешняя жизнь по сравнению с вечностью – ничто), получили вечную жизнь, достигли неизреченной радости, бессмертия и Царства Небесного! Я верую, что и вы, терпеливо исполняя свое мученическое послушание, будете в этом участвовать и наслаждаться вместе со всеми святыми во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Я умолкнул на некоторый промежуток, чтобы дать пройти трудным временам. Но так как теперь у нас начался прежний порядок и мы опять продолжаем свою обычную жизнь, то необходимо и мне снова приняться за свое обычное дело. О, если бы я обладал такою силою слова, чтобы мне быть в состоянии и наставлять вас и вместе с тем также и сплачивать и объединять вас во Святом Духе <560> и окрылять ваши души желанием стремления к добру! Но так как я сам ничтожен, то ничтожны и мои поучения, я – скуден, то и говорю лишь скудные оглашения. Ради же того внимания, с каким вы слушаете меня, да явит Господь, во славу Его величия, что-нибудь полезное от меня, негодного.

Прежде всего я хочу сказать, что я не стою, далеко не стою вашей искренней ко мне, грешному, любви и истинной, свободной от всяких сомнений преданности. (246) Ибо во время гонения⁵¹⁶ вы не оказались негодными, лицемерными и лжеименными детьми, но, как истинные чада Божии, предпочли ради меня терпеть все, чтобы не нарушить своего обета пред Богом. Если же некоторые поскользнулись и были изгнаны, так для вас это нисколько не удивительно, так как и среди Ангелов нашелся диавол, и среди апостолов – Иуда. Я уже не говорю, кроме того, о тех шестидесяти братиях, которые, сговорившись, восстали на великого и божественного Савву⁵¹⁷.

<561> Ввиду этого, что же я могу сказать такого, что было бы достойно вас? Какие похвалы мне еще прибавить к вашей славе? Вы в мире явились выше мира – отцелюбцами, боголюбцами, единодушными, единомысленными; вы показали, что вы ничего не пугаетесь, а соблюдаете один лишь страх, именно – чтобы бояться Бога и вследствие этого исполнять свои обеты. И что же из этого получилось? Пред вами изумился мир, вы прославлены на небе, вас восхвалили благочестивые люди. Действительно, тогда все увидали, какова высота ангельского и монашеского образа, изумились вашей непоколебимой твердости, поддерживаемой тесною связью вашей любви. Ведь поднялось было такое движение, что почти повсюду вопияли даже небо и море, и однако вы нисколько не отступили пред ними, но остались твердыми, так что и сами власти вашим поведением оглушены, как бревном. Все это вот происходит только теперь, по окончании смятения, и здесь, на земле. Но недолго спустя наступит <562> последний день и нелицеприятный Суд, когда явится Господь наш Иисус Христос: Он воздаст вам полную награду за то, как вы оставались верными и как подвизались в минувших событиях. В этих кратких словах я хотел выразить вам свою благодарность и отклонить от себя упрек: я расписал все это не для того, чтобы похвастаться своими или вашими подвигами.

Ведь я – только земля и прах и все другое, как там меня обыкновенно всякие лица прозывают. Перечислять все эти прозвища мне недосуг. Но вообще, (247) чего бы обо мне ни сказали дурного, то все будет правда, кроме одного только, именно, я – не еретик⁵¹⁸. Поэтому я предоставляю говорить о мне что угодно, сам же только обращаю внимание на одного себя и слежу за собой, направляя себя по заповеди: отсюда я узнаю, что мне нужно делать и насколько я удалился от нее. Строгое отношение к себе и своей жизни, как учат наши святые отцы, принесет мне пользы больше, чем различные отзывы обо мне со стороны людей.

<563> Во-вторых, я напоминаю, чтобы мы теперь не посрамили ни в чем своих прежних подвигов, но как начали, так и станем продолжать то, что нужно и добродетельно, – будем прилагать свет к свету, переходить из славы в славу. А это производится путем общей добродетельной жизни у нас, чтобы мы усваивали смиренномудрие, приобретали послушания, проявляли любовь, кротость, избегали самовольства, самоугодничества, потому что из этого возникает смерть, скверные дела, стремление к первенству и славе, за это положена скорая погибель и благодаря этому падали все, кто от начала мира и доселе пал в этом подвиге послушания.

Итак, очистившись от плевелов, шипов и терний, принесите в настоящее время обильные плоды, живите хорошенько как в личной жизни, так и между собой, не усваивая никаких мыслей тех людей, кои поскользнулись, чтобы и вам не потерпеть того же самого. Будьте совершенно искренни, чисты, переносите обиды, <564> унижение, порицание, междоусобную борьбу, воздержание, требования касательно терпения (потому что в этом состоит мученичество послушания). Кто претерпит это, те получат венец правды, потому что, если окажется нужным, они не поколеблются и в более трудных подвигах: верный в мале, сказано, и во мнозе верен есть (Лк. 16:10). А неустойчивые в малом, ясно, не смогут даже кончиком пальца коснуться самых тяжких подвигов. Посему, как уже разожженные любовью ко Христу (248) и укрепленные, с другой стороны, бедствиями и опасностями, переносите мужественно все, что ежедневно случается с нами, – обратимся к тому воистину золотому образу жизни наших святых отцов, где отсутствует преслушание, гордость, прекословие, обиды, смуты и который является мирным и каким-то ангельским состоянием, утишаемым свыше Святым Духом. Вам известно, что то, о чем я говорю, истинно и благо, <565> а если благо, то, значит, и желательно, если же желательно, то почему бы нам не достигнуть этого? Почему нам не возлюбить его? Почему нам не прилепиться к нему изо всех сил? Зачем нам являться чуждыми того, что мы хвалим и чему дивимся? Рассудительные люди так не делают, а одни лишь глупцы или, вернее, люди, совсем лишенные всякого разума. Если я вас спрошу: «Кто из вас мудр и рассудителен?» – то вы должны ответить мне: «Все»; на вопрос: «Кто соблюдает заповеди Господни?» – никто не должен отвечать молчанием. Если у нас дело обстоит так, то мы блаженны. Если бы нам, всесвятые, так совершить весь подвиг! Благодать Господа нашего Иисуса Христа, по молитвам нашего отца, да утверждает, руководит и направляет нас отныне и впредь на всякое благое дело в Самом Христе, Господе нашем, Ему слава и держава со Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Обыкновенно слова ведут к действиям и поиски приводят к находке, так что всякий раз, когда я говорю оглашение, оно не остается без пользы. Но для вдумчивых людей здесь любопытно одно обстоятельство, именно: когда кто-либо раз или два скажет что-нибудь срамное, дурное, относящееся к греху, как тотчас же он и себя самого, и своих слушателей (249) соблазняет на беззаконные деяния и почти в одно мгновение делает их пленниками греха. Относительно же добродетели – если даже и тысячу раз повторить <567> что-либо спасительное, и то едва можно привлечь душу к сочувствию благочестию. Добро для человеческой природы так трудно, как крутой и неровный путь, зло же, наоборот, все равно что путь гладкий и ведущий под гору⁵¹⁹. Представьте же себе такой путь длиной от земли до неба. Какое же требуется усилие и сколько нам нужно преодолеть затруднений, чтобы подняться на самую его вершину! И как, напротив, легко спуститься до самых преисподних земли. Посему, если мы желаем восходить, а не спускаться, нам нужно взаимно заботиться о себе, вести друг друга за руку, воодушевлять друг друга, говорить и напоминать друг другу не о земных и ничтожных каких-либо делах, а о небесном и вечном, ибо за словами последует и душа. И подобно тому как если кто-нибудь, поднимаясь вверх, вздумает взглянуть вниз, то у него от этого помутится в глазах, то же самое бывает и с живущими в добродетели, когда они обращают свое душевное око <568> к сладостям жизни. Но взирать вверх⁵²⁰, где наша глава – Христос, где наше сокровище – вечная жизнь, напротив, всегда приятно и полезно.

Ввиду всего этого, чада мои, никоим образом не будем ослабевать восходить, равно как не будем уставать в том, чтобы взирать горе. Ибо для того, чтобы достигнуть конца, нашей силы недостаточно, это возможно лишь при Божиих помощи и заступлении. И вот мы уже продвинулись вверх, преуспели и находимся, каждый по мере своего рвения, на той или другой степени добродетели, так как своими душевными состояниями мы разнимся друг от друга больше, чем чертами своей наружности: один ревностнее, чем другой, – он любит смирение и послушание; этот отличается даром любви к своему ближнему; тот – усердием в попечении о других своих братьях в должностях или благочинногоили наблюдателя надтелесными работами, (250) или заведующего раздачей нужных вещей, именно, на послушаниях эконома, келаря, трапезаря, сапожника, заведующего одеждой и прочее. Но все одинаково идут путем Господа, и <569> Он Сам уготовляет всем нетленные венцы. Только мы сами, со своей стороны, немного понесем и немного потерпим труды, усилия, возложение на нас работ, бдения, посты, псалмопения, холод, мучение от легкой, грубой и негодной одежды. Ибо, братия, – Господь свидетель, – мне нелегко видеть эти ваши невзгоды, напротив, я скорблю и мучаюсь о нуждах каждого брата и, насколько для меня возможно, прилагаю все свои усилия к тому, чтобы доставить вам все потребное. Но вы и сами видите, что одеть, обуть и удовлетворить столько народа – дело не легкое и не простое, и у меня самого не всегда находятся для этого средства, равно как и заведующие раздачей тоже не всегда находятся в таком положении. Кроме того, мы обещались терпеть и голод, и жажду, и наготу, и бедность ради любви Христовой, из-за которой <570> и сам божественный апостол жил во алчбе и жажди и наготе (2Кор. 11:27) и среди других невзгод. То же самое и все святые: проидоша бо, сказано, в милотех и в кознях кожах, лишени, скорбяще, озлоблени, в пустынех скитающеся и в горах и в вертепах и в пропастех земных (Евр. 11:37–38).

Если им приходилось жить так, то как же мы удостоимся одной с ними почести, если будем жить иначе, если возьмем в жизни иное направление? Нет, этого никоим образом не будет. Но если кто замечает, что у него есть какая-либо из перечисленных добродетелей, например он терпит холод, голод, жажду, поругание, презрение, – в таком случае он пусть радуется за себя, что достиг степени святости. Быть может, такой человек и не нуждается и недостоин, чтобы о нем пекся его другой брат, или потому, что его предшествовавшая жизнь была более суровой, или потому, что он обладает более крепким здоровьем, или же, наконец, потому, что это идет ему в наказание за прошлые или настоящие грехи. (251) <571> Так-то вот каждый должен смотреть на дело и с благодарностью принимать все, что начальники выдают от Бога, дабы никогда не поднималось ропота и наговора на выдавшего, кроме ласкового и благоговейного заявления в том случае, когда окажется какая-либо нужда. И если мы, братия, будем делать так постоянно, то мы будем блаженны и достигнем упокоения там, где нет труда, изнурения, печали и забот, но где только радость, веселие, ликование во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Может ли оставаться спокойным кормчий, когда он находится в море, направляя свой корабль по ветру, или хороший пастух, когда он чувствует, что за его стадом следят дикие звери для того, чтобы покрасть у него овец? Никоим образом, но тот и другой держат себя внимательно и заботливо, бегают, спешат, не спят, наблюдают и смотрят то за тем, то за другим, чтобы спасти одному – свой корабль от бури, а другому – свое стадо от покражи. <573> То же самое приходится делать предстоятелю душ и настоятелю духовных овец, только он подвизается несравненно больше, власть его относится к более важному предмету и дело у него идет об опасности и спасении гораздо более ценных вещей⁵²¹. Поэтому-то и я, смиренный, взирая, с одной стороны, на свое недостоинство, а с другой – на величие игуменского сана, трудность предстоятельства и дела, боюсь, трепещу, вздыхаю и скорблю, ибо управлять душами и руководить таким множеством людей, где ежедневно (252) случается и возникает столько всяких видимых и невидимых искушений, как это вы и сами понимаете и без наших разъяснений, дело нелегкое.

На самом деле, когда постоянно дующие духи злобы чрез менее разумных, нерадивых и ленивых членов поднимают в среде братства беспорядки, то в таком случае дело разве не становится похожим на морское волнение или разразившуюся бурю? <574> Разве, опять-таки, когда у нас сбегут один или два брата, как это случилось три дня тому назад с несчастными Силой и Петронием, то это не похоже на стадо, когда в него врываются дикие звери и уносят овец? Ах, если бы их утащили настоящие кровожадные звери, да только не губитель душ диавол, который выхватил их из нашей среды и, сбивая их с правильного пути и возбуждая их страсти, духовно пожирает их. Впрочем, он сбил было их и похитил еще раз прежде. И Божие человеколюбие, которое было утвердило их и возвратило их обратно в свое стадо, не смягчило их, они теперь снова убежали, охвачены самовольством, растерзаны, похитив с душой и платье, заявив своими поступками Богу (хотя это и смело сказать): путий Твоих ведети не хощем (Иов. 21:14), или как будто Бога, принявшего их обеты и грядущего судить все, <575> совсем даже и не существует, по словам: рече безумен в сердцы своем: несть Бог (Пс. 13:1).

Вот что они сделали, так убежали они из братства, так попрали божественный договор, так отреклись они от всего, на что согласились пред страшным престолом Божиим, чтобы до пролития крови и смерти переносить и принимать все словом и делом. Горе, горе! Как же мне, несчастному, не заплакать? Как мне, дурному пастырю, не восскорбеть, как мне не посетовать об их несчастии и падении? Кто теряет и неразумную овцу, горюет, унывает, опускает голову, как же мне, жалкому, после этого равнодушно отнестись к погибшим? (253) Но кроме того, что тут виноваты мои грехи, это случилось с ними, как было сказано, также и вследствие их собственной бесчувственности, грубости сердца, отсутствия в них страха Божия и [вследствие] презрения к Богу. Ведь разве они от души пели: Терпя потерпех Господа, и внят ми и услыша молитву мою (Пс. 39:2), <576> подпевая вместе с этим: кто ны разлучит от любве Божия: скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч?.. яко Тебе ради умерщвляеми есмы весь день (Рим. 8:35–36). Но они ничего такого не говорили, не делали, только весь день думали в душе о дурном и, шевеля губами, шептали друг другу лукавые мысли. Они работали и лицемерно, с клятвой заверяли о своей благонадежности, но не выдержали своего притворства, стали жаловаться, делать провинности и постепенно своею небрежностью были увлечены в ров отступничества. Ибо когда кто начинает с неохотой подниматься на работы, становится упрям на послушание, не покоряется, укрывается по углам и с помощью диавола (ибо начальник мира сего исполняет желания послушных ему) находит себе удобное место <577> и время для бегства, тогда, достигнув такого состояния, он не только бежит сам, но и делает своим соотступником еще и другого какого-либо своего брата.

Горе, горе! Что происходит, что делается! Как это побеждает нас диавол? Как мы покрываем позором своих стражей, святых Ангелов? Как мы становимся на сторону своего противника и оборачиваемся спиной к великому своему Богу, Который крестом и смертию дал Себя в избавление за нас? Как мы взглянем Ему в очи? Как перенесем гнев Его? Нельзя и придумать для нашего греха такого наказания, которое вполне бы осудило наше презрение к Нему, которое ввергло бы нас, мерзких, скотоподобных, безбожных и сквернейших, в вечное мучение⁵²². (254) Другие ведут себя, как исповедники⁵²³, а у нас падение отступников. Другие возносятся на небо, <578> а мы низводимся в преисподняя земли. Другие в своих сердцах работают над восхождением по пути добродетелей (см. Пс. 83:6), а мы полагаем нисхождение для своей погибели. Неужели же мы, хотя бы и впоследствии, не отрезвимся, не восчувствуем и не скажем пророческих слов: сердце наше привлек (Песн. 4:9)? Да, прошу вас, поспешим, поспешим, будем подвизаться, устремимся, будем молиться об обращении заблудших и в то же самое время сами избегать того, чем они были пойманы, и, наоборот, являть то, что боголепно и свято, именно послушание без рассуждения, напряженность в работе, покорность в смиренномудрии; будем открывать все свои поступки и слова на исповеди: как только диавол начнет возбуждать в нас гибельные помыслы, станет возбуждать в нас желание удовольствий, или побуждать к бегству, или манить к унынию, или тянуть к нетерпению, или ловить в недоверчивость, тотчас же, с самого начала запретим ему: <579> иди за Мною, сатано (Мф. 16:23). Он ведь постоянно устраивает засады, ставит западни, капканы, роет ямы, расставляет приманки и ловушки. Он не спит, у него нет заботы о пище, питье и о чем-либо другом⁵²⁴, и днем и ночью он постоянно думает об одном только своем деле, именно о том, чтобы погубить наши души.

Первое и единственное против него средство есть укрепление себя исповедью вместе с Божьей помощью и заступлением. Ввиду этого, как бы ни был силен беззаконник, как бы он ни был хитер на злые выдумки, хотя бы он по своей природе и был воплощенное зло и хотя бы он был занят одной только нашей погибелью, все-таки не будем унывать и падать духом. Не будем пугаться его. С того времени, как Христос, Бог наш, принял нашу плоть и вочеловечился, (255) он ослаблен и унижен: врагу, поем, оскудеша оружия в конец (Пс. 9:7). <580> Победив его, Господь дал нам власть наступать (Лк. 10:19) на его голову. Ободрившись верою, будем считать его воробьем (Иов. 40:24), пресмыкающимся, которое все попирают во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Я вижу и замечаю, что у меня нет иного пути оказывать вам пользу, кроме того, как только проповедовать о нашем спасении и делать это почти ежечасно и ежедневно, ибо душа наша, обличаемая таким способом и, как бы плетью, нахлестываемая обличениями, убегает от общения со страстями и отыскивает путь истины, где нельзя заблудиться. Но здесь мы сталкиваемся с одним удивительным явлением – с подлинным чудом!⁵²⁵ <582> Именно, несмотря на то что я не говорю, а, наоборот, молчу и всячески сдерживаю себя говорить о дурном, по хитрости врага, мы все-таки помышляем об этом и ослепляемся страстями. Что же касается добродетели, то хотя нас и мучают, и терзают постоянными оглашениями, но мы обращаем на это самое ничтожное внимание, да и то только во время поучения, а кончилось оно или прошел час, много уже день, мы снова позабываем учение благочестия, как будто ничего и не слышали: лукавый как бы похищает плохо посеянные полезные слова, а вместо них вбрасывает плевелы греха. Ах, как мы негодны! Как наша весьма жалкая природа сильно расположена к другому! Так что же нам, братия, делать ввиду этого? (256) Да только постоянно трудиться своим языком, открывать свои уста, говорить обо всем, обсуждать то, что нужно и что подобает, <583> дабы душа наша, побуждаемая частыми оглашениями, смогла как-нибудь избавиться от лукавых искушений диавола. Посему и ныне, прошу вас, послушаем поучение, примем вразумление, взглянем, рассмотрим и разберем, что такое мы, зачем существуем, где находимся и куда опять направимся.

Итак, мы – творения Божии, дело рук Его, создания по образу и подобию Творца (Быт. 1:26–27). В наших руках владычество над всем поднебесным, ибо все, сказано, покорено под ноги наши (Пс. 8:7). Мы вторые после Ангелов в ряду творений, потому что те – первой природы. Зачем же мы сотворены? С тою целью, чтобы, подобно Ангелам, служить для славы Его могущества путем соблюдения во всем Его заповедей, ибо мы, как опять сказано, лишь малым чим умалены от Ангелов (Пс. 8:6), а когда со временем, сбросив тление, переселимся в нетление, так и ничем не будем умалены. <584> Где же мы теперь? На месте изгнания, в мрачнейшем жилище, и это вследствие безрассудства, преслушания и сластолюбия нашего прародителя, которые постигли и нас, его потомков; об этом нужно плакать, скорбеть, унывать, тужить по примеру тех, кои подверглись подобной участи от здешних царей, представляя себе, откуда, из какой роскошной обстановки, из какого ангельского жития, из какого блаженного райского наслаждения мы ниспали и как тогда нам повелено было за оскорбление благого Владыки впоследствии явиться пред Ним и дать Ему отчет о своей жизни в изгнании. Куда же мы пойдем? На тот свет, в блаженную ангельскую жизнь, к светлому ликованию, в не вечернюю жизнь, на страшный и всемирный Суд, где Судия и Бог всех, (257) воссев на престоле Своей славы, в мгновение ока рассудит все, <585> воздаст каждому по делам его, именно: соблюдшим Его заповеди – стояние одесную, неизреченную радость, наслаждение вечными благами, Царство Небесное и все другое, к чему не может даже и приблизиться человеческий ум, а тем, кои преслушали Его и вследствие лени, сластолюбия и бесчувственности совершили дурные дела – прелюбодеяние, блуд, воровство, зависть, убийство, распутство, порочность, беззаконие, отречение, гордость, тщеславие и прочие виды зла, Он назначит вечные наказания: кромешный огонь, ядоносный червь, беспросветную тьму, мрак, тартар, адскую пасть, скрежет зубов, вопли, крики с биением себя в грудь, вообще каждому соответственно его согрешениям. Кто же после этого не рассудит здраво дела, кто не понудит строже своей природы и не станет мужественно переносить все невзгоды, даже если бы оказалось нужным и умереть за благо, чтобы только в тот день воссиять подобно солнцу, оказаться в числе святых, в лике Ангелов, в веселии мучеников, в наслаждении вместе с пророками и апостолами. <586> Но горе, если из-за мимолетного плотского удовольствия, из-за ленивого сердца, из-за любви к миру, из-за ничтожных, мерзких и ничего не стоящих вещей вместо десной стороны придется испытать жалкую участь – встать налево, попасть в скорбную ссылку, в безвозвратное изгнание, в нескончаемое наказание, в неразрешимые оковы, где можно лишь восклицать «увы!».

Горе тому, кто попадет туда, ибо оттуда нет возврата, там нет раскаяния, нет человеколюбия, там нельзя подействовать красноречием ни на Бога, ни на Ангелов, ни на святых, там нет ни милости, ни снисхождения, ни ослабления вечным без конца мучениям.

Так, чада, должны думать все, кто бы он ни был, – и те, кои считаются успешно бегущими, и те, кои сидят сложа руки, и бодрые, и унывающие, и первые, и последние, и ревностные, и равнодушные, и богатые, и бедные добродетелями, и (258) вообще всякий внутренний и внешний человек, <587> всякое племя и язык. Позаботимся, настроим себя хорошенько, устремимся, поспешим, будем действовать, отвергнем, как грязь, страсти, прострем свои руки к спасающему Богу, положим себе задачей – ежедневно умирать, проливать кровь, лишаться членов, переносить скобление плоти, переломы костей и не обращать внимания, что нас лишают кушанья или вина, тонкой одежды, красиво сшитой обуви, почести, высшего места и звания, о чем смешно и говорить в сравнении с тем, что нам предназначено, – дабы после прекрасной, разумной жизни здесь, после того как мы, по своему обету, тщательно проверим свое послушание, смирение, сохраним верно, непреложно, без отречения свои обещания, нам с радостию выйти из этой темницы, дерзновенно и с благою надеждой отправиться для того, <588> чтобы получить обещанные нам вечные награды, коих и да приведет нас достигнуть Своими благодатию и человеколюбием Господь наш Иисус Христос, с Ним Отцу слава, честь, держава со Всесвятым и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. У состязающихся на ристалищах, как вы знаете, бывают особые лица, которые подготовляют их к состязаниям, показывают, где и как им лучше встретиться и увернуться от противника, и разными средствами возбуждают в них рвение достигнуть победы. Точно так же и я, грешный, могу (259) для вас, <590> истинных борцов и атлетов Христовых, говорить и делать все, что доставляет вам ободрение, мужество, воодушевление, терпение, отвагу, опытность для нашего величайшего состязания, дабы, одержав победу над своими врагами, нам получить от нашего Распорядителя состязаний Бога не временные, но вечные венцы.

Рассмотрим же, как они подготовляют себя к состязаниям, дабы из их примера сделать выводы для себя самих. Так вот, они, когда наступает время состязаний, и даже еще гораздо раньше того времени, проводят время и живут не как попало, но проделывают различные телодвижения, прыжки, устраивают опытные состязания, соблюдают в образе жизни строгий порядок и усовершают себя всякого рода дрессировкой, так что воздерживаются от всяких занятий <591> и неподходящей для их цели пищи, едят же лишь только то, что дает их телу питание и полнейшее здоровье.

В это время, как сообщают, они постоянно, и днем и ночью, не ведут никаких других разговоров о чем-либо постороннем, но только о том, кто у них противник, как устремятся они, когда бросятся от барьера, где повернутся или кто кого повалит. И вот такого рода состязания у них считаются чем-то великим. Из-за чего же? Да из-за того, чтобы за победу получить тленные венки, временные награды и позором побежденных ими противников доставить наслаждение зрителям и своим поклонникам.

Если так дело обстоит у них и если наблюдающие за ними лица и их поклонники проделывают с ними много упражнений и обсуждают все мелочи борьбы, то представьте себе, насколько же нужнее после этого упражняться, стараться, обсуждать, расследовать, заботиться, бдеть и бодрствовать всячески нам с вами. (260) Ведь наш соперник и противник, наш враг далеко не лишен опытности, осведомленности и настойчивости, напротив, он усердно и прямо-таки непостижимо старается, <592> где бы удобнее ему ударить, откуда бы встретить, с какой бы стороны лучше отбить удар, как бы ловчее сделать нападение, как бы пустить стрелу, устроить засаду, подставить ногу, толкнуть и повалить на землю смиренного и борца благочестия монаха. Разве ввиду всего этого наше состязание маловажно? Разве немало здесь требуется заботы и прилежания? Не приходится ли скорее здесь воздеть руки к небу и сказать: воззри, Господи, из святого жилища Своего, воздвигни силу Твою, и прииди во еже спасти нас (Пс. 79:3).

Много нам нужно здесь постоянных забот и усердия, от нас требуется, чтобы мы со смирением и сокрушением, а также с надеждою с твердым душевным мужеством, искренней верой и испытанным послушанием ставили своей задачей и направляли свои расчеты не к чему-либо иному, как только к этому делу, чтобы таким путем привести в смятение и отразить врага. <593> Господь никогда не допустит, чтобы борец добродетели ослабел, если только тот попросит Его быть ему помощником: на Него упова сердце мое, и поможе ми, и процвете плоть моя (Пс. 27:7). А если Бог будет помощником, то кто же окажется в силах устоять против него, у кого будет достаточно силы, чтобы свалить его? Ни у кого. Если бы даже восстали на него тысяча или десять тысяч врагов, такой человек не испугается их, ибо именем Господним он отобьет их и рассеет. Хотя бежать приходится и долго (ибо это иногда затягивается на много и много лет), но за все это время ни разу не теряется надежда на Божию помощь и наслаждение победой. Там, на мирских ристалищах, победители получают венки, радуются и веселятся в тот же самый день, когда и состязаются но радость их не продолжается очень много времени, а только до некоторого срока, а после того они опять пребывают не как победители.

Не так обстоит дело с предназначенными нам наградами. Если кто достигнет здесь победы, то он блажен, треблажен и многоблажен, ибо раз он будет увенчан нетленными венцами, <594> то у него будут вечные радость, веселие, слава, блеск – не пред (261) малым ристалищем с его толпой временных и скоро исчезающих зрителей, но пред Страшным Судом, где будут присутствовать все ангельские чины и где будет неописуемый страх и трепет, так как там начнут открываться слова и дела: затрубит труба и огласит все, небо свернется, земля потрясется, звезды упадут, все стихии изменятся, с силой вырвется и потечет огненная река, закишат ядоносные черви и устремятся, чтобы сожрать плоть грешников, зазияют мрачнейшие и узкие жерла для принятия осужденных, приготовятся оковы, чтобы истомить жилы, кости и мозги. <595> Да и зачем подробно перечислять все бедствия грешников и радость и веселие праведников?

Горе тогда, действительное горе будет побежденному, ибо его оплюют и над ним надругаются ангельские полки, он будет стоять печальным и унылым, с потупленным взором, не смея поднять глаз по причине своего неразумия и безрассудства. Потом, в узах, с побоями, его вместе с обманувшими его демонами отдадут суровым Ангелам и его отведут на погибель плоти, которая дурно жила, на сожжение души, которая плохо слушалась, – и мучение, куда его ввергнут, будет без конца. Какую пользу извлек он из того, что до самого конца своей жизни он исполнял обычные человеческие похоти, что насладился обычными удовольствиями и прельщениями? Действительно, он потерпел жестокий убыток, его постиг жалкий обман: он получил обол, а потерял бесчисленное количество талантов золота; он продал свое имущество за одну медную драхму, <596> а вместо этого купил вечные мучения; он предпочел однодневное или, вернее, одночасовое наслаждение, а лишился вечного Царства; (262) как жалкий человек, он и сделал то, что возбуждает лишь жалость, мерзкий – мерзкое и сделал. Уж лучше бы ему причислиться к скотам, чем, будучи разумным, подвергнуться нескончаемым мучениям.

Но вот давайте теперь посмотрим на борца Христова (о αγωνιστής του Χρίστου), который, рассудивши разумно, продал все свои пожелания и похоти и купил одну жемчужину – Христа (см. Мф. 13:46), который не допустил обманщику обольстить себя в здешних удовольствиях, но, по апостольскому выражению, оказался яко льстец и в то же время – истинный (2Кор. 6:8). Он не отдал себя в рабство страстям, но сохранил свою душу свободной от подчинения им и пожелал слушаться одного лишь раба Господня. Он не прельстился, <597> по примеру многих, миром, но только посмеялся и надсмеялся над ним, над всем мирским, а также и над теми, кто им забавляется и прилепляется, как к чему-то прекрасному, желанному и выгодному, к тому, что на самом деле дурно, мерзко и вредно. Он стал воздержанным, истребил плотские страсти и возлюбил девство, нестяжательность, молитву и все другое, что свято по ненависти к греху и беззаконию.

Он рассудил умно: имея в руках все мирское и обычное человеческое блаженство и ради Бога отвергнув его и отрекшись от него, он этим самым не сделал никакой ошибки, но просто как бы обменял один обол или однодневную скудную славу на неисчерпаемые сокровища и на нескончаемую почесть. Посмотрите же на него тогда, как он возвеселится, как он будет наслаждаться, как он будет благословлять свое решение, своих умных советников и ловких помощников.

Чтобы не затягивать поучения, скажу просто: у него не будет конца такому веселию, которого нельзя ни постигнуть, ни описать, а у того, <598> то есть у грешника, не будет конца горю, скорби и мучениям, которых нельзя вытерпеть и представить.

Итак, если мы окаменели, то должны прийти в чувство и восхвалять то величайшее и блаженное дело, (263) которое мы сделали, именно, что убежали из мира, приняли монашество и чистотою усовершаем свою жизнь. Что же нужно делать дальше? Нужно ускорять бег, увеличивать усилие, рвение и как бы окрыляться и воспламенять свои сердца, дабы чрез добродетель возлететь к Богу и нисколько не уступать диаволу в его попытках овладеть нами. Будем для того уклоняться от славолюбия, избегать ослушания, убегать от ропота, пересудов, бесстыдства, разделений, многословия, лени, препирательств, зависти, соперничества, оговоров, ненависти и всякой мерзкой страсти. <599> Будем же предпочитать прекрасное, любезное и обожествляющее смиренномудрие, избранное небом послушание, христорожденное девство, просвещающее сокрушение, благодатный плач и другие святые деяния, коих да окажемся мы причастниками, а вместе с тем и наследниками Царства Небесного во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. Всякая наука и ремесло своими плодами побуждают тех, кои им обучаются. Точно так же и земледелец не падает духом пред тягостью и мучительностью земледельческого труда, но, созерцая будущий урожай, он только еще ревностнее принимает на себя все невзгоды, соединенные с обработкой земли. <601> Равно и моряк не бросает промысла из-за тех опасностей, которые бывают на море, (264) но, рассчитывая будущие выгоды, смело отправляется в долгое путешествие среди волн, ветров и бурь. И купец также, собираясь в длинный путь, не робеет, не ослабевает в своей настойчивости, но, стремясь получить барыши, принимает предстоящие невзгоды. И вообще, в каждом земном занятии, кого бы мы ни взяли, – царя ли, властителя ли, богача ли, вельможу, женатого, холостого, – все работают с усилиями, напряжением, заботой, усердием, бодростью, внимательностью, обсуждением и расследованием дела, с терпением, выдержкой и всем прочим, что нужно для известного занятия. То же самое, конечно, нужно и в искусстве всех искусств, именно в нашем житии. Оно не обыкновенное какое-либо дело – для того чтобы его точно выполнить, <602> нужно много трудов и усилий, ибо различие между ним и земными делами так же велико, как расстояние между востоком и западом: земные занятия направлены к земным целям и кончаются здесь, на земле, а наше дело от Бога и их цель – небесное.

Итак, если уже мирские занятия, как сказано, соединены с подвигами, трудом и усилием, то насколько больше всего этого должно быть у нас? Вследствие этого именно узкая врата и тесный путь вводяй в живот (Мф. 7:14), вследствие этого и Давид с недоумением восклицает: кто взыдет на гору Господню? Или кто станет на месте святем Его? (Пс. 23:3), и в другом месте: кто даст ми криле, яко голубине? И полещу, и почию? (Пс. 54:7).

Вследствие этого я, смиренный, почти ежедневно и ежечасно беседую с вами об этом – говорю, прислушиваюсь, даю вам советы, веду обсуждения, бодрствую и забочусь и все-таки, несмотря на все это, не нахожу легко искомого, но тружусь не покладая рук и в хлопотах за всем, относящимся ко спасению, <603> прямо-таки разрываюсь на части. И эта трудность спасения (265) зависит не от чего-либо иного, как только от диавола, который препятствует спасению и мешает духовному нашему путешествию. Ибо он от начала мира и доселе нападает на наш род и мешает нам достигнуть неба и отложенных там для вас благ, так как он сам за свою гордость был свергнут оттуда и осужден скитаться здесь. Но, братия мои, никоим образом не допустим себя до уныния, не заробеем пред трудностью этой блаженной жизни, ибо у нас Бог – Помощник, Заступник, воздвизаяй от земли нища, и от гноища возвышаяй убога (Пс. 112:7), препоясующий силою (Пс. 17:33) слабость нашей природы и побеждающий нашего искусителя – врага. Только мы сами не перестанем все сильнее и сильнее напрягать свои силы, не устанем проявлять свое рвение. <604>

Юноша не любит так своей возлюбленной, ни родитель своих детей, как нежно любит нас Владыка всего Бог. Он услаждается нашим спасением, Ему приятно наше поведение, Он отверзает очи нашего рассудка, показывает сияние Своей красоты, прелесть пожелания, обращенного к Нему, при ангельском свете Он возводит нас на небо и к небесному, покровом крыл Своего Промысла Он, как на гнезде, охраняет нас от невидимых врагов. Да и что много говорить? Он так и настолько нас, грешных, любит, что исшел из отеческого недра, преклонил небеса (см. Пс. 143:5), смиренно сошел к нам и сделался человеком. Господь всего, все устроивший словом, прославленный и препетый, благоволил стать младенцем, обогащающий все – родился от незнатной матери и, наконец, претерпев множество насмешек, издевательств, <605> бичеваний и заушений, принял смерть на кресте и через три дня воскрес, избавив нас (266) от руки дракона и дав нам против него силу и крепость, чтобы смеяться над ним и попирать его, как воробья (Иов. 40:24) или извивающуюся змею. Ну кто же так кого возлюбил – отец ли своего сына или мать свою дочь, муж – жену, друг – своего друга, как нас Он, столько сделавши и претерпевши ради нас, возлюбленных Им? Никто не в силах передать и измерить словом величие любви Его и благости.

После этого так возлюбивший и столько перестрадавший ради нас неужели не будет постоянным, на каждый день и на всякий час, нашим помощником, заступником и прибежищем, если мы только сами не оттолкнем Его от себя своими страстями? Ввиду этого побежим, братия! Побежим, поспешим <606> и постараемся – будем переносить все огорчения и тягости, которые с нами случаются от причин видимых или невидимых. Станем мужественно на борьбу с врагом! Не побежим от подвига послушания! Не посмотрим на нынешние муки от этого, а также от телесных работ, псалмопения, бдения, поста и отсечения воли и не отпадем от неизреченной радости, так как за такую жизнь мы получим Царство Небесное. Из преподобных никто не просил и не требовал ничего другого, как только подвизаться в послушании и чрез отсечение воли жить в Господе: они распростились со всем тем, что делается по собственному желанию и для личной славы, – с различными науками и занятиями, именно, с ремеслами, каллиграфским искусством, составлением тропарей и сочинением мелодий, искусством декламации и различными риторическими тонкостями, со всем, что есть дело погибающих, а не спасающихся. А если они что и говорили и делали за своим послушанием, <607> так они делали не для чего-либо иного, как лишь для самого добра и по повелению игумена. Обратимся же к себе и посмотрим, так ли мы делаем? Если так, то хорошо, блажен ваш путь и треблаженна ваша жизнь. И чего другого нам еще искать для похвалы и славы здесь и (267) в будущем веке? По моему убеждению, никто здесь не получил почестей и не прославился иначе, как только при таком поведении. Но если дело обстоит у нас не так, то – ах, какой убыток, даже полная потеря! Ничего не приобретя здесь, мы теряем еще вечные блага. И хорошо бы, если бы дело ограничивалось одним только этим, – это было бы еще самое меньшее зло. Но, кроме этого, погубившие свое сердце неразумием (так как они должны бы были работать для спасения) преданы будут на вечные мучения. Да не приведет Бог нас ни потерпеть этого, ни даже услышать об этом, но да сподобит нас всех вступить на прекрасный путь, делать то, что боголюбезно и добродетельно, <608> проводить жизнь в мире, любви, терпении и смирении, любить все, что приказывают сделать, никоим образом не прекословить, не своевольничать и не проявлять никаких других страстей, дабы, поддерживаясь, возвышаясь и прославляясь всем этим, мы достигли меры совершенства, благочиния, похвального жития, стали примером добродетели и своим соседям, и дальним, на доброе воспоминание и своим современникам, и потомкам, а также для похвалы мне, смиренному, грешному и недостойному вашему пастырю, и для достижения Царства Небесного во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава вовеки. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Хорошее состояние стада и его умножение обыкновенно доставляет пастуху удовольствие и радость, особенно когда он видит, как животные пасутся, гуляют, поправляются, становятся тучными. Точно так же и вы, избранное Христово стадо, дорогой и особенный удел, (268) воистину избранный и освященный народ, когда вы хорошо живете в дому Божием (Пс. 51:10), <610> располагаясь на духовных лугах и питаясь покойной водой (Пс. 22:2) истинного подающего жизнь Слова, радуете меня, несчастного и недостойного пастыря, и, стремясь преобразиться к лучшему, побуждаете меня постепенными оглашениями ревновать о будущих благах для вас. Прошу же вас, пребудем в этом прекрасном порядке жизни. Ибо что может быть лучше и блаженнее для человека, кроме того, чтобы только служить Живому Богу в святости и праведности (Лк. 1:75), соблюдать свои душу и тело чистыми от всякого греха, пламенно желать будущих благ, постоянно переходить помыслом от земного к небесному, иметь душу свободной от всякой страсти, ускользать, подобно птице, от диавольских силков и возлетать вверх, на волю? Такой человек радуется и веселится блаженной и сладкой радостью, <611> ибо его благо пребывает в нем самом и из него он почерпает свое наслаждение. Но это благоприобретается лишь трудом, подвиг за него велик, и кто желает победить, тот не должен ни думать, ни заглядываться на что-либо постороннее. Ибо, сказано, для человеческой природы трудно поймать слово истины⁵²⁶ и трудно достигнуть блага.

Поэтому раз вы для этого ушли из мира и пришли сюда, раз вы ради этого отреклись от мира и всего мирского, раз вы из-за этого стали чуждыми и пришельцами (Евр. 11:13) для родины, семьи, близких и приняли иной, отличный от мирян, образ жизни, раз вы распростились со всеми заботами и хлопотами и взялись за великое состязание, то ищите, добивайтесь, берите и достигайте то, чего вы захотели: ищай, сказано, обретает, и толкущему отверзется (Лк. 11:10), и вместе с тем ни о чем другом (269) уже не заботьтесь, <612> ничем другим уже не занимайтесь, хотя вам и приходится заниматься обработкой земли, уходом за виноградниками, на постройках, в плотничестве, в келарстве, в кухне, в сапожной мастерской и прочее, ибо здесь везде дело не по собственному желанию, или по плотской нужде, или по собственной воле, или для людей близких по плоти, ради отца, матери, братьев, родственников, но для духовных братьев, по послушанию, по заповеди, а главное – ради Бога. Ибо Он Сам то, что делается ради Него в братстве, принимает, как жертву и всесожжение, если, понятно, там соблюдается Его слово и работа исполняется по совести, с нелицемерным послушанием, безропотным терпением и мученической твердостью.

И блаженны вы, братия, что так помыслили, так отреклись и так возжелали, ибо вы помыслили и возжелали дивного и необычайного – не исчезающего богатства, не увядающей славы, не царства, <613> подобного тени, не союза по плоти, не общения с женщиной, не рождения плоти, но святейшей добродетели, ангельской жизни, наследия небес, райского наслаждения, обитания вышнего Иерусалима (Гал. 4:26), емуже Художник и Содетель Бог (Евр. 11:10), удела вместе с Павлом и Петром и прочими апостолами, жребия со святыми, мучениками, преподобными и праведными и даже с Самим Богом, раз мы, по обетованию, ожидаем стать наследниками Божиими (Гал. 4:7) и сонаследниками Христу (Еф. 3:6). Благо, благо нашей жизни! Да не помышляют же ваши сердца, что человеку можно желать чего-либо еще более прекрасного или что в жизни может быть еще что-либо предпочтительнее этого. Посему бегите же быстро, напрягайте свои силы Духом, подкрепляйтесь благодатью, всевозможными способами отыскивайте, что вам спасительно для ваших душ, сколько у каждого есть силы и благодати, – один усиленной против других работой, <614> другой более продолжительным сравнительно с прочими псалмопением, (270) иной – более выносливым пред ближним терпением, все вообще принося слезы, все источая сокрушение, послушание, усваивая смирение, готовые взяться за всякое дело, скоропослушные, безропотные, не хвастаясь, когда вас переводят с одного послушания на другое; кстати, теперь как раз наступает время, когда некоторые из монастыря отправятся в виноградники и на поля, и опять придет время, когда они снова вернутся в монастырь, чтобы заняться шитьем и ремеслами. И никто пусть да не огорчается от этих работ, но каждый пусть берется за них – хотя бы то, что ему велят делать, и было для него непривычным, – помня об общей пользе, а также то, что иначе он едва ли может быть полезным. Даже и при таких обстоятельствах, как вы сами знаете, мы стеснены в средствах и разрываемся от расходов, которые вследствие множества различных наших внешних и внутренних нужд велики. Это дар Божий и это величайшее знамение, что Господь известными Ему способами подает мне, смиренному, <615> для такого множества все нужное в достаточной мере, несмотря на то что у нас и нет особенных доходов. Особенно же в настоящее время, когда люди было задумали уничтожить нас, мы, сверх ожидания, после примирения не испытали ни малейшего недостатка в нужном, а, наоборот, даже имели излишек. Если мы вдумаемся в это, то разве это не удивительно и не заслуживает благодарения? А отчего это произошло? От нашего истинного к Богу доверия и вследствие того, что мы ставим все на втором месте пред угождением Ему. Да утвердит же Он, да укрепит и да облагодетельствует нас еще более и более, сохраняя наши тело, душу и дух целыми во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь. (271)

Братия мои и отцы. Как, полагаете вы, чувствую себя я, смиренный, в этом игуменском сане? Быть может, вы думаете, что от этих ничтожных оглашений я прихожу в гордость, как будто делаю что-то важное и действительно исполняю долг настоятеля? <617> Ничуть не бывало. Уж если говорить правду, то я провожу свою несчастную жизнь без всякого просвета, в скорби и заботах, не удовлетворяюсь тем, что говорю и возвещаю, и никогда не имею отдыха хоть бы на один какой-либо день или даже на один час, но наблюдаю за вами – как за каждым в отдельности, так и за всеми вообще, смотрю, чем я должен быть и что я на деле и сколько всего я должен исполнить для вас, своих возлюбленных и чад Господних. Поэтому я постоянно среди вас, как пастух среди стада, и по вашей готовности, по вашей отзывчивости и по вашему внешнему виду смотрю и стараюсь узнать весь ход и все движения вашей жизни, как вы даете себя вести, гнать, как отзываетесь на зов, как слушаете. И что я нахожу правильным, о том я радуюсь, то мне приятно, и я вследствие этого окрыляюсь надеждами, а о том, что этому противоположно, я огорчаюсь, скорблю и стараюсь облегчить скорбь рыданием. Ибо если и пастух неразумных овец испытывает то же самое, когда, догадываясь по внешнему виду овец об их болезни, <618> прилагает свое искусство, чтобы помочь и вылечить захворавшее животное (если он в этом не промедлит ни одного дня, то ему нечего бояться падежа овец), то насколько же больше после этого я, смиренный, должен смотреть за вами и охранять, стеречь, одних призывать, других увещать, за этими ухаживать, (272) ^{Тяжесть} иных вязать – вообще говорить и делать все, относящееся к спасению? Ведь разве я в день Суда не отдам отчета за каждого из вас? Кто же может считать себя в силах для такого ответа? Кто не задумываясь пойдет на него? У кого найдется нужное для этого красноречие? Кто там останется без допроса? Кто может тогда остаться без вины? Кто может поручиться за свою заботливость? И кто, наоборот, не будет рыдать, бить себя в грудь, пугаться и трепетать пред такой ответственностью и даже молиться, чтобы под ним лучше провалилась земля или дабы ему убежать куда-нибудь подальше, чтобы избежать настоятельства? Но раз уже он не сделал этого раньше, раз он согласился на избрание, раз он поставлен, то он уже не смеет этого сделать: по моему мнению, это единственно возможно, когда уже нет никакого другого выхода. Такой страх объясняется тем, <619> что явиться пред Богом, быть судимым Судией всего, отдать отчет о всем своем стаде и о том, как ты – хорошо ли, как следует ли, строго ли, без послаблений ли, непорочно ли, без опущений ли и бодро ли – выполнил пред Богом и людьми все, с одной стороны, в деле возвещения оправданий, а с другой – в деле отвращения зла, обличения, наказания, увещания, мягкого и строгого обращения и всего остального, должного, – для человека трудное дело. Я все это говорю к тому, дабы вы, поняв муку моей души и тяжесть моего дела, тронулись бы и чрез меня помогли бы себе самим, а своими силами – мне, бедному. В чем же может состоять такая помощь и заступление, как не в том, чтобы все больше и больше отдавать себя благому житию и нисколько не считать важным того, если мы стоим немного выше мирян, но в то же время не подражаем жизни наших отцов, если мы выделяемся из ряда наших собратий, но не ревнуем строгим подвижникам? <620>

Ибо сказано: мнози суть звани, мало же избраных (Мф. 20:16). И если не всякий⁵²⁷ крестившийся спасется (Мк. 16:16), то уже лучше умолкнем со своими похвальбами. Далее. Не следует также хвалиться одним только количеством прожитого времени, что «вот, мы-де столько-то и столько-то лет монашествуем»: это хорошо, но если вместе с этим мы давно уже живем в добродетели. Равно не следует обращать внимания просто на одно только то, что прошел день, но лишь в том случае, если он прошел хорошо, если мы сделали в этот день (273) дело Божие, приобретение для будущей жизни, очищение души, если оказали сопротивление, или побороли, или даже совсем вырвали из себя отягощающую нас страсть.

Таким-то вот образом трезвится трезвящийся, трудится трудящийся, обоживается⁵²⁸Божий человек, монашествующий по имени стремится монашествовать и на деле, постоянно освобождаясь от мрака страстей, от оков скверных действий, делая возможным для своей свободной души <621> и разума стремиться к одному лишь Господу, окрыляться любовию к Нему, желать общения с Ним только одним. Поэтому каждый из вас пусть смотрит, как он живет, есть ли у него, что требуется здесь, не отдает ли он себя, наоборот, в рабство страстям, не становится ли узником грехов, пленником помыслов.

Ибо отсюда поднимается всякая порочность: отсюда возникают распри, вражда, соперничество, самооправдание, гордость, преслушание, самовольство, ропот, клевета, разделение, неверность, конец и начало всех зол. Но кто противится и борется со страстями, он не здесь, а стремится туда, откуда всяко даяние благо и всяк дар совершен (Иак. 1:17) – кротость, мир, любовь, сострадание, безропотность, предпочтение последних мест, смиренномудрие, независтливость, довольство, благодарность, терпение, труд, молитва, псалмопение, бдение, сокрушение, пролитие слез и всякая другая <622> похвальная деятельность и духовное состояние. Ибо такой человек не старается оправдать и защитить свою волю, но губит ее, как врага, не ищет первенства, но избегает его, потому что это значило бы продать свою душу, не добивается такого занятия, где бы можно было лишь сидеть, например занятия перепиской, шитьем одежды, но прежде всего желает совета [духовного] отца, того, что ему угодно и полезно для общины, придется ли при этом идти в повара, или лодочники, или в огородники и прочее.

Он не препирается из-за одежды, обуви, пищи, питья, но переносит терпеливо все, хотя бы от этого он терял здоровье, подвергался холоду, ходил в плохой одежде и голодал. (274) Ибо он думает только об одном – как стяжать себе упокоение там. Он собирает и приобретает себе богатство, но не такое, как уклоняющиеся от Бога: он не выбирает непременно изучение того или другого, такое или иное ремесло, известные псалмы, угодные ему тропари, ибо это, как я сказал, дело не исполнителей закона, а беззаконников; воров, а не людей, свободных сердцем; подражателей Иуде, <623> а не ученикам; злых, а не добрых, – но избирает полнейшее отрешение от забот о своей жизни чрез посредство послушания и отсечения своей воли при всяком своем деле. В этом для него свет, жизнь, радость, здесь он ликует, в этом он предвкушает уже будущие и предназначенные для него блага. Кто же может быть больше его? Кто – богаче, кто – рассудительнее, хотя бы он занимал, по общему мнению, самое последнее послушание и по виду казался никуда не годным?

Так прошу вас всех, чтобы вы, разузнавши истину, любили свои послушания, пребывали в них, старались, исполняли их, подражали друг другу в добре, с упорным терпением все переносили и открывали тайная сердца (Пс. 43:22). Ибо как невозможно, чтобы червивое растение понемногу да не портилось от червоточины, так и душа, имеющая в себе змею, <624> то есть что-либо не открытое на исповеди, не может не испортиться, не зачервиветь и не прийти в совершенную негодность. Посему, прошу, пусть каждый выбросит своего червя, какой у него есть. Если у кого он есть, то и я посмотрю, и я полечу – с милосердием и осторожно. И какая польза будет от этого? Тотчас же такой выпустит духовные побеги, тотчас же оживет, тотчас же принесет плоды во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь. (275)

Братия и отцы. Страшна весть о смерти, но только для грешников – праведникам же она доставляет лишь утешение и ободрение. Подобно тому как когда для какого-либо заключенного в тюрьму за преступление наступает день суда и его позовут на смерть, то он начинает трепетать, пугаться, смущаться и ужасаться, точно так же страшно и ужасно обыкновенно бывает для грешника переселение отсюда. Для праведника же напротив: <626> в этом случае он подобен тому человеку, который получает от царя за свои заслуги награды и венцы. Он радуется великою радостью, когда услышит голос, возвещающий о воздаянии ему. Все это мы можем смело сказать теперь в применении к нашему брату Харитону. Ибо он, соответственно значению своего имени, радостно и весело⁵²⁹ исшел из тела и отошел на место покоя. На его примере смотрите, чада, какое хорошее дело подвизаться, как полезно понудить природу, как благо потерпеть в различных монашеских упражнениях, как похвально помучиться в подчинении до последнего издыхания! Ибо он в течение нескольких лишь лет, даже, можно сказать, за один день (ибо как иначе назвать здешнюю жизнь в сравнении с вечностью?), приобрел неистощимое богатство, непостижимую славу, несравненное веселие, бессмертное царство.

И вот теперь он радуется, ликует и нет у него никакого скорбного воспоминания о тех трудах, которые он вынес за благо: он теперь входит в селения благочестивых, <627> вселяется в кущи праведников, во дворы мучеников, во славу Ангелов, в глас празднующих, в вышний Иерусалим, мати всем (Гал. 4:26) святым, созерцая и видя истинные и неописуемые явления, незаходимый свет, бессмертную жизнь, (276) неизреченное блаженство. Что же после этого мы, еще оставшиеся на ристалище, разве можем не подвизаться, разве можем не ободриться, не одушевиться, не воспламенить сердца, не окрылиться мыслью, не перевести своих помыслов от земного к небесному? Разве мы можем не дать обещания все делать и терпеть ради любви Христовой, не только уж пост, бдение, неомовение тела, спанье на голой земле, стужу, зной, изнурение, тяжкий труд, унижение, бесчестие, но даже, если будет нужно, пролитие своей крови, лишение членов тела, скобление плоти, переломы костей, только чтобы достигнуть искомого?

<628> Да, чада мои, молю вас, – хорошо так думать, мудро так рассуждать. Диавол – вор. Он постоянно развлекает наш рассудок различными помыслами и мутит его мирскою суетой, дабы мы и не нашли места добродетели и благого жития. Но мы не позволим себе обольститься обманом; помня божественные заповеди, ежедневные чтения, песнопения, молитвы, будем переходить ото дня ко дню, от одной недели к другой, от одного месяца к следующему и от одного года к новому, доколе не достигнем совсем того, чего желаем, представляя Богу нужные дела безукоризненными, совершенно чистыми, свободными от ропота и гордости, проникнутыми миром и любовью, незапятнанными смутой. Мы уже делаем, что нужно, когда пашем, возделываем землю, готовим пищу, келарничаем, трудимся на огороде, занимаемся перепиской, работаем на постройках и на всех других послушаниях, например занимаемся ремеслами – тканьем, <629> плетением корзин или чем-либо иным, чтобы всякое дело принималось как совершенное и засчитывалось нам для награды в вечной жизни. Ибо портить его ропотом, гордостью, тщеславием, смутой, прекословием недостойно ни рассудка, ни разума, ни человека, который стремится во всей истине оправдать свое название.

Ибо человек есть нечто великое в том смысле, (277) как он определяется в применении к славному Иову: человек он истинен, непорочен, праведен, богочестив, удаляяся от всякия лукавыя вещи (Иов. 1:1). Обратите внимание и на то, как усердный и добродетельный человек всем любезен, всеми любим, у всех в почете и славе, и не только среди своих братьев, но и вне, у тех, кто о нем только слышат. Ибо добродетель, хотя она делается и втайне, и неизвестным лицом, имеет свойство издавать особый звук, открывать себя и возвещать о себе, по слову Господню: <630> не может град укрытися верху горы стоя (Мф. 5:14). Итак, если мы еще немного потерпим, еще немного поподвизаемся, – наступит после этого время покоя, и не только в час смерти, но еще и раньше этого, пока от бесстрастия. Ибо, по мнению отцов, душа, всецело возлюбившая Бога и послушанием умертвившая свою волю, достигла уже степени покоя и с этого времени уже пожинает будущее благо, коего да достигнем все мы, по молитвам нашего отца, а также хорошо проводя и настоящую Четыредесятницу и достигая дня Рождества Господа нашего Иисуса Христа, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Вы любите слушать мои ничтожные оглашения не потому, что они отличаются ученостью, но потому, что их говорит вам отец; ибо я, хотя и недостойный, но действительно отец вам. И я, со своей стороны, обращаюсь к вам со словом не потому, чтобы у меня был дар учительства, но потому, что мои наставления предназначаются для чад, чад духовных и возлюбленных. О чем же будем говорить сегодня? Очень хороший предмет для начала представляет вчерашний случай. (278) По повелению архиерея мне пришлось отправиться в монастырь [св.] Далмата⁵³⁰ на выборы игумена. <632> Мы, все собравшиеся там игумены, должны были спросить мнение братии. Они выбрали не кого-либо другого, а авву Илариона. За что же и по какой причине? Не потому, чтобы он обладал большой ученостью или умел хорошо говорить, не потому, что он стар, не потому также, что до монашества он был знатным человеком, но просто за то только, что смиренен, не имеет честолюбия и боголюбив, потому что также он в послушании прошел путь добродетели и не подал своим братьям примера безрассудства. Хотя там было и другое лицо, более его сведущее и старше по годам, но у которого был недостаток в остальном, то предпочли Илариона, полагая, что он будет угоднее Богу и будет разумно руководить своими братьями.

Так вот, смотрите, братия мои, насколько важно дарование смирения: оно заключает в себе ту особенность, что прекращает смуты, низвергает гордость, изгоняет честолюбие, отгоняет самоволие, умерщвляет сластолюбие, <633> а вносит вместо этого кротость, мир, любовь, милосердие, терпение, приветливость, – да что много говорить, оно вообще источник добродетелей, который источает всякое хорошее дело, а еще лучше – божественный сад, который произращает всевозможные плоды бессмертия. Не может, сказано, град укрытися верху горы стоя (Мф. 5:14), так невозможно укрыться и тому, кто приобрел смирение, хотя бы он стоял на самой нижней ступеньке, хотя бы он даже скрылся под землю, хотя бы некоторые из зависти стали распускать о нем клевету. Напротив, при таких-то обстоятельствах он особенно и обнаруживается, подобно свету, который вдруг появляется на горе и привлекает к себе взоры зрителей. Это вот и сбылось на избранном, ибо многие игумены подали свои голоса вместе с братией.

Я говорю это не к тому, чтобы вы оставались неучеными, чтобы вы не приобретали себе этого прекрасного богатства [учения], но к тому, чтобы вы в жизни считали его делом второстепенным. (279) Возьмем в пример дерево: хорошее дерево с плодами имеет и листья; <634> листья и суть знание по отношению к плодам, кои приносятся житием. Последние, то есть плоды, необходимы, а первое, то есть чтобы с плодами были и листья, – лишь приятно. Если совсем не будет плода, то есть жития, нужно об этом стараться, потому что это одно дает спасение. Дерево, которое не приносит плодов, а одни только листья, заслуживает лишь того, чтобы его срубить и сжечь (ср. Лк. 3:9). Поэтому нам постоянно следует предпочитать деятельность знанию и чтобы второе никогда и нигде не уничтожало первую, ибо это величайшая несправедливость, когда низшее управляет высшим. Например, приходит час, когда вас зовут к библиотекарю. Ради чтения вы не должны бросать своего послушания. Далее, случится нам получить не ту книгу, какую бы мы желали.

Так не будем из-за этого препираться, сердиться и кричать на библиотекаря, ибо проявлять вместо благодарности неблагодарность, вместо благословения – проклятие, вместо мира – смуту, вместо знания – невежество это мерзко. Затем, простучали [вот в било] на Божественную службу <635> или на то, чтобы возвращать книги обратно: из-за того, чтобы и еще почитать, сверх срока, не отважимся на ослушание, дабы после, когда нас будут допрашивать о причине запоздания, нам не пришлось лгать и сочинять оправдания и дурным примером увлекать и других на то же самое, ибо это беззаконно и грех преслушания того, что божественно. То же самое скажу еще относительно канонарха и изучения церковной службы: из-за того, что он не назначил нас для такого-то чтения, или в такой-то день, или не дал нам заучить такие-то или иные тропари, так из-за этого не будем приходить в гнев и неистовствовать. Это мерзко! Так поступать – значит вместо добра делать зло, вместо благочестия – нечестие, вместо того, чтобы учиться, – становиться глупцом и даже совсем безумным. Нужно, чтобы все делалось в свое время и разумно, по апостольскому слову: вся благообразно и по чину (1Кор. 14:40). Если нам удалось лишь немного почитать – благодарение Богу. Если даже (280) совсем ничего не удалось прочесть в назначенный для этого час – благословен Господь. <636> Не ту книгу мы получили – да будет прославлено имя Господне; нам не дают заучить того, что мы просим, – справедлив Господь, что благоволил так.

Вот это боголюбезно и есть истинное знание, иначе же поступать – это значит делать невежественно и безбожно, хотя бы кто выучил все, хотя бы он заучил наизусть всю Псалтирь. Так зачем же мы поступаем иначе, не заботимся о пользе своих душ и благоугождения Богу, зачем мы не ищем света, но предпочитаем, по крайней мере некоторые из нас, тьму? Говоря все это, я имею в виду, что бывает и на других послушаниях, при выдаче или спросе одежды, обуви, пищи и питья. Почему мы не ведем себя здесь везде рассудительно, почему не сдерживаем своей раздражительности, которая, словно взбешенная или ужаленная оводом, набрасывается на заведующих раздачей, подобно собаке или какому-либо дикому зверю? <637> Избавившись от этого через старание и совершивши то, что боголюбезно, да соделаемся наследниками вечных благ во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Как хороши воздержание и устанавливающиеся благодаря ему благочиние и делание заповедей Божиих! Вы сами теперь видите, как у нас идут дела. После того как мы вступили в эти честные дни священной Четыредесятницы, как бы после бури – в тихую гавань, мы живем в тишине, мирно, спокойно, в тщательном исполнении псалмопения, бодрствовании (281) за молитвой, соблюдаем трезвенность, простоту и воздержанность в пище и все другое, <639> что относится к душевному спасению. Равно также мирские лица к нам теперь не приходят и мы, в свою очередь, к ним не выходим⁵³¹. Отсюда я хочу, чтобы вы, узнавши, что такое добро, держались этой жизни и в дальнейшем, удаляясь от всякого рода зла: не так, чтобы, прожив добродетельно пять-десять дней, потом бросить всякую заботу о добре и снова, по выражению апостола, начать разрушать то, что создали (Гал. 2:18), – нет, братия, никоим образом; не будем настолько переменчивыми, чтобы диавол так легко управлял нами, но прилепимся и пребудем в том, что мы сделали раньше хорошего, прибавляя сюда еще и новые добрые дела, помня также, что для спасения еще недостаточно хорошей жизни в течение короткого срока, но что его можно достигнуть напряжением в продолжение всей нашей жизни. Ибо и искуситель наш таков.

Он ни днем <640> ни ночью не прекращает своих на вас нападений, коварных засад, стремлений погубить нас, он расставляет на нас ловушки, посылает на душу тучи стрел, щекочет ее, разжигает ее страстями, поднимает в ней волнения и противные ветры искушений, смущаяй глубину (Пс. 64:8) нашего рассудка, как морскую, так что каждый может про себя сказать: аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя (Пс. 93:17). Он преобразуется из одного образа в другой: скрывает на время стрелу похоти и изрыгает яд тщеславия, то разжигает яростью, то бросает камень зависти, и вообще, отовсюду поднимает на нас, слабых, ужасный вихрь, так как у него ненасытное желание погубить нас. Ибо он некогда восстал <641> против Владыки всех Бога и теперь неистовствует, когда видит, что мы восходим к Небесному Царству, откуда он ниспал по своей гордости.

282) Сколько же и каких нам нужно заботы, настойчивости, усердия, подвигов, борьбы, бега и напряженного труда, чтобы победить такого дракона? Но дерзайте, сказал Господь, Аз победих мир (Ин. 16:33). И после того как Он победил, мы Его святым воплощением получили власть над ним. Ибо в другом месте Он восклицает: се, даю вам власть наступати на змию и на скорпию и на всю силу вражию (Лк. 10:19), так что и мы можем попирать его возбуждения, разнообразные страсти. Как же это можно сделать? Не иначе, как только путем подражания Победителю. Подражание же Ему, по Его собственным словам, состоит в следующем: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11:29), то есть нам следует стяжать смиренномудрие и кротость. Ибо если Сам Царь и Владыка всего, <642> Единый по Своему естеству, прославленный и Преблагий, принял смирение, послушлив быв Богу и Отцу даже до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2:8), то что же после этого остается сказать нам и насколько мы, ничтожные по природе, слабые и подвластные Творцу, должны действительно уподобиться Ему в смирении? Далее, если Он, сошедши с неба на землю, жил, так сказать, на чужой стороне, то как же далеко должны мы отчуждиться от своих близких, после того как разлучились с ними? Если, затем, Он был младенцем, питался молоком, возрастал, исполнял заповеданное законом, бе повинуяся, как сказано, родителям (Лк. 2:51), то как же, конечно, должны мы сравняться с Ним в этом, сохраняя невинность ребенка во зле и подчиняясь своим руководителям? И если он переносил голод, жажду, ходил и изнурялся, то как же мы должны соревновать Ему, когда нам приходится испытывать что-либо такое? Наконец, если Он терпел оскорбления, заушения, осмеяния, поругания, был предан, осужден, подвергнут бичеванию, <643> распят и даже на кресте уже слушал насмешливые и язвительные речи (см. Лк. 23:35), а также перенес ради нас (283) много и другого, так как же после этого должны мы стремиться, чтобы как можно более подражать Ему?

Вот все это, братия, постоянно нужно держать в уме – брать с Него пример, уничижать себя до крайней степени и, по Его образцу, с благодарностью принимать то, что уже с нами случается, или же искать еще новых подвигов, как то: голода, жажды, шуток, насмешек, унижения, страдания, скудости в одежде, обуви и во всем остальном, по чему узнается Божий человек, дабы так, постепенно подвигаясь вперед, восходя выше, созидаясь и назидаясь, все возвышаясь и возвышаясь, мы достигли в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4:13), с одной стороны, легко проводя нынешние дни поста, а с другой – воодушевляясь сильнее к дальнейшим подвигам силою Духа, <644> благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. О чем мне, смиренному, сегодня поговорить вам? Да вот о том, что у плотских людей настал мясопуст и по этому случаю они стараются одержать победу друг над другом в том, чтобы как можно больше поесть и попить. Как бы сойдя с ума, они сегодня соперничают друг с другом, кто больше съест и кто больше наготовит мясных блюд, а также забавляются, прыгают, скачут, как будто справляют праздник не Христу, а врагу. Так силен во многих бес чревоугодия. <646> Что же из этого следует? Ввиду того что мы совсем не едим мяса и не пьем много вина, не забавляемся и не пляшем, быть может, нам следует считать их счастливыми, а себя несчастными? Ни в коем случае. (284) Наоборот, вот именно о самих-то себе мы от всей души и должны благодарить Бога за то, что Он как бы из болота или изо рва вытащил нас из такой жизни и привел нас к священному обету – служить Ему в благочестии и праведности. А над теми людьми нам нужно смеяться, а вернее – плакать о них, что они, сами не видя того, черпают в кладенцах сокрушенных (Иер. 2:13) и, прельщаясь нынешними ничтожными удовольствиями, лишаются блаженной сладости, если только что-нибудь не вразумит их разумно принимать пищу и соблюдать при насыщении умеренность с благообразным порядком во всем.

Так приидите же, чада, возрадуемся Господеви, воскликнем Богу Спасителю нашему, <647> предварим лице Его во исповедании и во псалмех воскликнем Ему (Пс. 94:1–2), ибо в этом и состоит истинный пир, в этом достойная похвалы радость, в этом состоит подлинный праздник, так что он приходит у нас не один-два раза в году, но мы можем постоянно праздновать и веселиться в дому Божием. И такая радость есть предтеча и провозвестница блаженнейшей участи, которая будет дарована нам: аз же, говорил божественный Давид, правдою явлюся лицу Твоему, насыщуся, внегда явитимися славе Твоей (Пс. 16:15). Поэтому не обратимся, прошу вас, своими сердцами как бы в новый Египет, к тем обычаям мирской жизни, среди которых и мы когда-то жили, не будем вспоминать о тамошних мясе и котлах (см.: Исх. 16:3), а также и о других греховных вещах, относящихся к наслаждению пищей и нарядами, но будем обращать свой взор на самих себя, а также на тот величайший путь, <648> на котором мы подвизаемся и который совершаем, ибо здесь лишь заповеда Господь благословение и живот (Пс. 132:3), истинное веселие, неложную надежду, спасительное торжество. И если говорить об удаче, так это мы достигли такой удачи, если говорить об участи, так это мы избрали благую часть (Лк. 10:42), если говорить о блаженстве, (285) так это мы лишь блаженны, мы, которые убежали из мира, от рода, родины, друзей, близких, семьи, родителей, жены, детей, которые отказались от имущества, дома и всего внешнего, отреклись от постыдных дел – от театров, пения, конских ристалищ, танцев, игры на флейте, музыки, органов, хороводов, прихлопыванья в ладоши, прыганья и всех других занятий суетной человеческой природы, которые распростились с браком и деторождением и отдались девству и нестяжательности, этому небесному и божественному стяжанию, в коем мы, ежедневно распиная себя миру (Гал. 6:14) <649> и всему мирскому, вполне справедливо слышим от апостола: а иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал. 5:24).

Так кто же после этого может быть блаженнее вас? Или чего другого, более приятного и высшего, мы можем еще искать в жизни? Ничего, как только того, чтобы с терпением проводить остающиеся дни нашего странствования, переносить все мужественно и не робеть ни перед чем, что случается с нами от видимых и невидимых причин, и достигать того, что нам обещано. Будьте для этого мужественны, укрепляйтесь, набирайтесь сил, творя вся благообразно и по чину (1Кор. 14:40), уясняя себе, какова и насколько велика тайна нашего образа и какого устройства жизни она требует и как его выполняли приснопамятные святые отцы наши. По их примеру вот и настроим себя, будем отображать <650> и воплощать в себе их черты, становясь их точной копией и отображением ( ινδάλματα άφευδή και άπεικονίοματα), ибо за это мы и называемся их сынами и можем сделаться участниками их радости. Ведь недостаточно еще как попало облечься в иноческий образ, а следует вместе с тем вести в нем и настоящую жизнь, по правилам, и усваивать себе все ее отличительные свойства.

Ибо как можно узнать воина иначе, (286) как не по его мечу? Или как отличить плотника, или кузнеца, или какого-либо другого ремесленника, или вообще лицо, занимающееся каким-нибудь житейским, телесным или умственным трудом, как только не по тому, что у них в руках или в устах есть инструменты их ремесел и занятий? Так тем более монах – новоначальный или несущий уже послушание, пустынник или монастырник, затворник или столпник, должен отличаться теми занятиями, которые налагает на него обет. Ибо у кого этого нет, тот по имени только монах, на самом же деле он далек от этого: горе, сказано, тому человеку, <651> у которого имя выше его жития. Посему оставим все свои желания, нее будем держаться Божественных повелений, священных правил, соблюдая разумность в слове, в движениях, в походке, в разговорах, при входах и выходах не только из монастыря, но и из храма и трапезы, чтобы это делалось без шума, без давки, особенно же после утрени и повечерия, чтобы мне не попадались также болтающие, смеющиеся, поющие насмех визгливым голосом и передразнивающие церковные песнопения. Я постоянно прохожу по монастырю в эти часы для осмотра. Ибо для всякого дела свое время: если время беседовать, так беседуйте, время молчать – молчите, псалмопения – так пойте, время занятий – занимайтесь. А что не вовремя, то неуместно и бесчинно, а что неуместно и бесчинно, <652> то причина развращения и погибели. Так что всем этим я не делаю никаких нововведений и не стесняю вас, но, наоборот, желаю, чтобы вы благодушествовали и радовались. И возвещаю и требую от вас всего этого для того, чтобы вы, исполняя это, имели мирную и беспорочную жизнь, усовершаясь в которой вы достигнете вечных благ, коих достигнуть да сподобимся мы все благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Него и с Ним Отцу слава, держава, честь, поклонение со Святым Духом во веки веков. Аминь. (287)

Братия мои, отцы и чада. Для меня беседовать с вами, как известно, не составляет никакого труда, для вас же это может служить средством утверждения, если только вы действительно утверждаетесь, слушая мои слабые оглашения. Но вы не обращайте внимания на то, что они исходят из скверных уст и немощной души, но на то, что они произносятся для вашей пользы и спасения и по врученной мне, хотя и недостойно, власти. Поэтому слушайте их со вниманием, усовершайтесь и идите вперед, к более высшему и совершенному. Ибо это и есть <654> именно то, что требуется, к этому направлены мой труд, мои усилия, постоянное наблюдение за вами и попечение о вас. Хотя я и не имею права и недостоин сказать о себе, подобно апостолу: кто изнемогает, и не изнемогаю? Кто соблазняется, и аз не разжизаюся? (2Кор. 11:29), – но по причине угрожающей мне ответственности за предстоятельство, из-за страха наказаний, вследствие ревности о вашем спасении и преуспеянии я как бы терплю раны, побои и сжигаюсь ради каждого из вас, дабы вы все спаслись и дабы никто не погиб. Но как же иначе этого можно достигнуть, если мы не будем усиленно внимать, трезвиться, постоянно слушать, соблюдать благочиние, порядок, единодушие, точно сохранять то, что заповедуется, и даже не опускать ничего и случайного в том, что следует выполнить во славу Господа нашего Иисуса Христа?

Ввиду этого пусть каждый наблюдает и смотрит, чтобы он твердо и неподвижно стоял на камне веры, в своем обете <655> послушания, на пути свидений (Пс. 118:14) Христовых, не уклоняясь ни направо, ни налево, но чтобы шествовал царским путем (Чис. 21:21–22; Притч. 4:27), (288) не впадал в душевную дремоту вследствие того, что его утомило терпение, дабы не споткнуться о камень падения, чтобы также не помышлял и не делал ничего по собственному желанию, точнее, по своей прихоти, потому что в таком случае человек по видимости хочет стать вернее закона и правильнее правила, а на самом деле идет кривым путем и уклоняется в сторону. Ибо вы хоть у меня и на глазах, но не всегда и не везде, потому что это возможно одному только всенадзирающему и всеиспытующему Богу. Поэтому я могу и не заметить, как вы, по моим грехам, делая самовольно что-либо тайком, а особенно – мучаясь страстями, можете впасть в грех, в душевную погибель. <656> Поэтому смотрите, бойтесь и трепещите даже и тогда, когда вы как будто плывете при благоприятном ветре: не забывайте, как сказано, о возможности крушения – в одно мгновение разразится ураган, буря, поднимется противный ветер, вьюга, придет крайняя беда, погибель, смерть. Равно как и тогда, когда по-видимому царствует мир и утверждение (1Фес. 5:3), внезапно может возникнуть смятение, бой, война, убийство, и что всего горше – души, а не тела.

Коварный враг на некоторое время отступает, чтобы таким образом вызвать ослабление осторожности, а потом сразу, одним нападением, скорее и извратить, и погубить помысл. Ослаблять осторожность нельзя, не может быть времени для отдыха. Он потопил много таких, которые было уже достигли пристани спасения; вследствие ничтожного нерадения многих таких, которые поднялись было уже на самый небесный свод, он низвел на землю беззакония, у весьма многих он разворовал сокровища добродетелей, у многих он ограбил духовные подвиги и пустил их нищими. Что же после этого остается сказать нам, воистину бедным, <657> убогим, немощным, робким, молодым, еще не возмужавшим, которые еще так мало времени провели в подвижничестве и так мало в нем потрудились? Да что, кроме того, как ободриться, воззвать, возопить, не подастся ли нам помощь свыше, дабы хитрый враг по причине нашего самочинства не погубил бы нас и не низверг бы совсем на землю.

Но до коих пор мы сами еще будем болеть страстями? До коих пор мы будем все еще думать и заниматься не тем, что относится к нашему спасению, (289) но что противно ему? Мне известно, что вы, правда не все, а только бесстыжие, позволяете себе бесстыдничать. И из-за того, что вы не видите поражающего Ангела (ср. Быт. 19:11), вы не пугаетесь его? Вы бесстыдно смотрите друг на друга, занимаетесь разговорами и шуточками, некоторые, как мне сообщено, даже обнимаются, соединяют руку с рукой, уста с устами, щеку с щекой; это дело, достойное плача, ибо сказано: ввяжет ли кто огнь в недра, риз же [своих] не сожжет ли? Или ходити кто будет на углиех огненных, ног же не сожжет ли? (Притч. 6:27–28). <658> Точно так же и тот, кто проделывает это, не останется чистым, без греха. И это вот бывает у вас? И на это хватает смелости у тех, кои распяли себя миру, умерли для греха? Так-то вы смотрите на лица друг друга и беседами возбуждаете в себе такие чувства? Но кто опустит руки, вместо того чтобы удержать того, кто сам лезет в яму?

Кто не восплачет о самоубийце? Кто может относиться равнодушно к такому человеку, который сам себя позорит? Чтобы я больше не слыхал таких вещей и не видал среди вас никакой мерзости. Мерзостью же я называю [также и] то, когда ухаживают за своим лицом, рядятся, выступают и строят ужимки, словно блудницы. Ибо я замечаю, что некоторые распускают пояс и расправляют свое платье красивыми складками, ходят игривой походкой и говорят развратные вещи. <659> Таким я внушаю, чтобы они больше не делали этого, иначе их постигнет – броздами и уздою челюсти их востягнеши (Пс. 31:9). Ибо Господь поставил меня здесь не на развращение, а для назидания. Посему соблюдайте правила. Наставники, наставляйте и исправляйте своих учеников. Я не хочу даже и говорить, чтобы и за вами замечалось что-либо в таком роде и чтобы кто-нибудь, вместо того чтобы быть врачом, начал причинять раны, вместо того чтобы быть светилом, стал гасильником, вместо того чтобы руководить, стал вводить в заблуждение, вместо того чтобы вразумлять, стал сбивать с толку, вместо того чтобы спасать, сделался виновником погибели. Ибо наставники – образец благочестия, пример⁵³² спасения, картина⁵³³ всего доброго (290) для учеников. Поэтому последних и предают им, дабы они усвоили благие нравы учителя. Если же дело обстоит наоборот, то учителей нужно изгнать и разъединить с другими, дабы своей чесоткой они не заразили здоровых. Я бы не хотел говорить подобных вещей, но меня заставляет необходимость. Отселе я постановляю, чтобы никто – ни учитель с учеником, <660> ни брат с братом – не смел, кроме установленного целования, обниматься, а также сплетаться, толкаться и проделывать срамные шутки. Но во всяком, даже случайном, слове и взгляде нужно соблюдать строгость, дабы нам постепенно усовершаться, дабы Господь радовался нашей прекрасной жизни и еще теснее соединял нас, смиренных, и укреплял.

Я хочу также сделать предостережение и насчет исповеди. Вы позволяете себе делать вот что: вы разузнаете и расспрашиваете, кто чего не открыл на исповеди, затем говорите об этом между собой и, растравляя в себе и друг в друге страсти и творя блуд языком, что, конечно, делать очень легко, вливаете в свои сердца яд. Ах, если бы вы блудили одним только языком, да не душой! Если природа наша и без постороннего возбуждения, сама собой, <661> поднимает волны и кипение страстей, так как же после того не пострадать тому, кто в огонь еще прибавляет топлива и возбуждает зверя? Несчастные, блудолюбцы, а не боголюбцы, искатели беззакония, а не праведности, вы осмеливаетесь вступать в беседу, заводить разговор и разузнавать, что испытал такой-то, как разгорячает такая страсть и на кого она разжигает. Я уже опускаю более срамные подробности, чтобы не запачкать себя. И вы, еще такие молодые, безбородые и пылающие страстями, разжигаете весь этот материал и устраиваете в своей душе огромный пожар? Пощадите как меня, так и себя, ибо Бог отмщений (291) Господь (Пс. 93:1) и от этого происходит гибель души. К чему добиваться узнать такие вещи, когда вы на это не получили права и когда это может погубить? Почему, когда вам приходится как-нибудь слышать об этом, вам бы не заткнуть лучше своих ушей? <662> Ведь и я сам даже не знаю так дела некоторых, как эти лица, истинные пособники диавола, передают дела своих сверстников и товарищей. Ужаснись этому, небо! И после всего этого, если вы не уступите, я не должен разобрать, не должен наказать, не должен употребить в дело огонь? Я хорошо, хорошо понимаю, вы думаете воспользоваться слабостью моего характера. Я не таков. Я, хотя и снисходителен, но в нужное время восстану на вас, как огонь. Я даю вам пощаду, но, когда потребуется, поднимусь на вас, как меч. Смотрите, чтобы я на самом деле не явился новым Финеесом и не пронзил мечом наказаний кого-либо из тех, кои сплетаются (см. Чис. 25:5–8), равно как, подобно Моисею, не умертвил тех, кои пустословят о чуждом и постороннем для них (см. Чис. 16: 1–40). Но чтобы этого не случилось, прошу вас и молю от всего сердца и всеми силами своей души: прекратите свои гадости, отстаньте от своих мерзостей, и не только от того, о чем была сейчас речь, но и вообще от всякого греха и бесчинства, от несвоевременных хождений, <663> от самоизвинений и исполнения воли своих помыслов насчет пищи, питья и всякого прочего утешения – бани, врачебной мази или чего-либо другого, что не составляет большой нужды. Вы еще не постарели, не провели в подвиге большого количества лет и не коснулись еще настоящих трудов, а если коснулись, так чуть-чуть. Так чего же вам и требовать то того то другого?

Все это я говорю вам не потому, что я настроен в отношении к вам безжалостно и немилосердно, наоборот, я говорю это вследствие великой и сильной своей любви к вам. Так делайте же, что подобает, дабы таким образом легко закончить свою жизнь. Христос да подаст вам силу, да утвердит и укрепит вас ныне и на будущее время, ибо Ему подобает всякая слава, честь (292) и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Как радуется и веселится земледелец, когда видит, что его поле, которое он засеял своими трудами и потом, всходит и быстро покрывается зеленью, так радуюсь и веселюсь и я, ничтожный и грешный, – хотя тут мои труды и усилия и ни при чем – о вашем духовном плодоносии, которое Господь Бог наш, при содействии молитв нашего отца, умножил, поднял, расширил и довел до такого количества братства. Ибо истинности этого отрицать нельзя, <665> так как я и сам вижу, что вы, благодатью Христовой, усовершились и, мало-помалу возрастая в добродетели, все дальше и дальше идете вперед, да и вы, в свою очередь, можете засвидетельствовать правдивость моих слов. Ведь разве вы не замечаете теперь ясно благочиния и мирного порядка в нашей среде? Разве вы не связаны и не объединены одной душой и одним сердцем в непоколебимой верности и неразрывном союзе? Разве вы преданием своих рук на работы (Деян. 20:34), этой апостольской славой, а также всем очевидной душевной бодростью не устремились сильнее к деланию животворящих заповедей Христовых? Да, я открыто могу сознаться и подтвердить, что у вас нет частных дружб, которые в угоду диаволу разделяют и разъединяют братское тело. Нет у вас также партий, которые делают то же самое. Равным образом не замечается самовольства и самочиния, когда, наперекор вашей единодушной и по Богу жизни, каждый хочет поступать так, (293) как ему желательно. Нет у вас, наконец, распущенности и свободы в том, <666> чтобы шататься туда и сюда, куда вздумается, для ослабления связей и разрушения целого. Но благодатию Божией у нас все и в каждом деле делается в порядке и благочинно, так сказать, весом, мерою (см. Прем. 11:21) и по правилу – и в пище, и в питье, и во вставании, и в сидении, и в выходе, и во входе, и в беседе, и в молчании, в чтении, пении, молитве, безмолвии, одежде и обуви. Правда, не всё одинаково все исполняют, потому что не все равны по возрасту, телосложению, воспитанию, рождению, добродетелям, недостаткам, по различной продолжительности пребывания в подвижничестве, по городскому или деревенскому происхождению, по различному состоянию здоровья и по многим другим причинам. Но никому не следует отказывать в признании его достоинств, так как все мы – члены одного тела, хотя разум требует не одинаковой для всех чести. Ибо иначе ценится глаз, который, подобно светильнику, <667> поставлен выше всего тела, а иначе – рука, как исполнительница нужной работы, еще иначе нога, как опора лежащей на ней тяжести всех членов тела. Ухо слушает, нос обоняет, гортань воспринимает вкус пищи, и вообще каждый в отдельности член, выполняя свойственную ему работу, вносит свою долю в общую пользу, – и эти члены не распадаются между собой, но пребывают во взаимодействии, как каждому указал Бог. То же самое можно видеть и наблюдать на вас, ибо вы – тело Христово и его члены, которые согласуются и объединяются между собой общением Святого Духа.

Переходим теперь к тому, что требуется. Подобно тому как полевые работы завершаются жатвой хлеба и уборкой его в житницы, точно так же поспешим закончить свое дело и мы, то есть поспешим сжать свою ниву, вымолотить и смертию ( δια θανάτου) сложить зерно в житницу, дабы <668> что мы здесь посеяли в слезах, то нам в веселии пожать (Пс. 125:5) в будущем веке, радуясь и вкушая от своих священных трудов и (294) подвигов, и это в течение бесконечных веков и вечной радости от неизреченных и несказанных благ. Посему, чада и братия, нужно еще и дальше всем внимать и бодрствовать, пусть ни один из вас не задремлет во зло, но будем все бодрствовать и трезвиться, яко во дни благообразно (Рим. 13:13) ходя, радуясь о надежде, утешаясь уготованным будущим покоем, ожиданием неистощимых воздаяний, забывая о нынешних стеснениях и огорчениях, изо дня в день понуждая свою природу к терпению, к настойчивости, подчиняя плоть духу, побеждая <669> доблестною покорностью, украшая себя славою позора из-за Христа, первенствуя зачислением себя в последние, показывая на себе, как вы ради Христа переносите неимение сана. Так бежа, так борясь, так состязаясь, вы получите венец правды, будете ликовать с мучениками, веселиться с преподобными. О, если бы вы своими святыми молитвами заступились и за меня, жалкого, дабы нам всем вместе стать одесную Христа во гласе радования и исповедания (Пс. 41:5), в ликостояниях ангельских славословий, в жилище всех веселящихся (Пс. 86:7) во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. День оглашения всегда бывает для меня днем радости и веселия: (295) так жених не стремится на свидание со своей невестой, как я жажду беседы с вами. О, если бы и у вас, в свою очередь, было точно такое же желание послушать моих ничтожных оглашений! Но относительно вас я еще не знаю, какую пользу они вам дают, о себе же я могу сказать, что для меня они весьма полезны. Ибо в оглашениях <671> я раскрываю пред вами свою душу, делая вас участниками своих то печалей, то радостей, и это приносит мне немалое облегчение. Затем здесь я, с одной стороны, напоминаю вам о подвигах ради нашего общего спасения, а с другой – воодушевляю каждого в отдельности на его подвижническое житие, на его достохвальное подчинение, на прохождение послушания, твердость в терпении, стяжание добродетелей и на все другое, что нужно и потребно. Разве все это, действительно, не желательно одинаково как вам, так и мне? Как же нет? Весьма желательно. Поэтому-то я радуюсь, что поучаю, а вы радуетесь тому, что слушаете, будучи вместе воодушевлены тем, что удостоились облечься в этот блаженный образ, беседовать, стараться и бороться не с тою целью, чтобы провести здешнюю жизнь в сластолюбии, стяжать гибнущее и остающееся здесь богатство, жениться и родить детей или достигнуть того или иного <672> временного состояния, или звания, или вообще чего-либо вещественного и тленного, но чтобы, закончив в этом веке жизнь во славу Создавшего все из ничего и приведшего нас в бытие Бога, нам стать наследниками вечных благ. Ради этого мы покинули родителей, братьев, друзей, родных, род, родину, имущество, звание и к чему кто был привязан, ибо некоторые оставили и жен с детьми. И блажен поэтому этот образ вашей жизни, треблажен строй вашего общества и всехвально утверждение в этом. Ведь кто мы такие и за какие такие благодеяния достигли этого, как только не вследствие Божией человеколюбной заботы (296) о нас и Его щедрого попечения? Он избавил нас из мрачного хаоса этого суетного мира и преставил нас в свой дивный свет ангельского и небесного жития. Так что же после этого нам воздать <673> Ему за все, что Он нам даровал? Да в искренней признательности воспеть Ему вместе с божественным Давидом: чашу спасения прииму и имя Господне призову (Пс. 115:4). Но чаши мученичества теперь уже нет. Но если у нас нет страдания кровию, то постоянно страдайте духовно – не преклоняйте колен пред Ваалом (см. 3Цар. 19:18), то есть пред плотским удовольствием, не отдавайтесь наваждениям вследствие видимых и невидимых причин находящих на нас искушений, переносите побои от помыслов, сжигайтесь лишением похотей и пожеланий, отдавайте себя на терзание беспощадным обличениям и наказаниям.

О, доблестные мученики, воины Всецаря Христа, нуждницы и восхитители (Мф. 11:12) Царства Небесного! Радуйтесь, ликуйте, мужайтесь, устремляйтесь, бегите, преуспевайте, входите и переходите из силы в силу священных деяний, <674> восходите и поднимайтесь на высоты добродетелей, парите в небесных созерцаниях. Так делайте постоянно, творите это непрестанно, пока не наступит конец жизни, приводящий вас в уготованные вам от сложения мира (ср. Мф. 25:34) радость и веселие. И действительно, блажен и преблагословен тот, кто со вниманием слушает и проводит в дело то, что я говорю, кто увеличивает в своем сердце огонь и разжигает пожар божественной любви от земли до самого неба. Наоборот, жалок и несчастен тот, кто затыкает уши, любит суету и ищет временного и гибнущего плотского наслаждения. Но чтобы никто из вас не оказался в числе осужденных, каждый должен принимать к сердцу не только свои личные дела, (297) но и своих ближних (ибо мы друг другу уди – Рим. 12:5), заботиться о них, относиться к ним сочувственно – насколько возможно, утешать словом, подавать руку, совет и помощь. <675> Ибо Господь этому радуется, а также радуюсь и я, грешный. Таким путем, именно поддержкой и помощью своему ближнему, этому собственному члену, всякий и себя самого делает более совершенным.

Так держите же себя бодро вы, занимающие второе место, благочинные, надзиратели, а особенно надзиратели в ночное время (ибо их душевная выгода и награда велики). Держите также себя бодро будильщики, потому что ваш труд – не заурядный какой-нибудь, а спасительный; далее – канонархи, таксиархи (коих послушание весьма полезно и выгодно), келари, трапезари, хлебопеки, главные устроители порядка, услуживающие, кожевники, сапожники, ткачи (коих благодать свыше), пергаментщики, <676> рыбаки, привратники, переписчики (если они работают хорошо в духовном и телесном отношении), пахари, виноградари, огородники, рабочие на постройках, служащие на судах и на других послушаниях, ибо дело их – дело Божие и доставляет вечное упокоение, если только все перечисленные мною лица действуют разумно и благочинно, со страхом и трепетом, как будто они получили свои послушания от Самого Бога. Вот что я хотел сказать вам в настоящем случае, дабы освежить вашу душевную ревность, чтобы она стала еще совершеннее во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Помнить о смерти всегда спасительно и полезно, и если мы хотим жить безгрешно, то нам нужно, по совету святых отцов, любить напоминания о ней, (298) особенно же при случаях смерти наших братьев, вот как, например, теперь. Ибо здесь мы видим необычную тайну: кто еще недавно был с нами, теперь духом ушел от нас; кто недавно беседовал с нами, теперь молчит уже окончательным молчанием, – его голос как будто еще звучит в наших ушах. Какое странное это зрелище! <678> Мы его видим и в то же время не видим: плотью он пред нашими очами, а духом отсутствует, лежит неподвижно и не шевелится. Было дыхание – и не стало, были язык, зрение – и их нет, были другие чувства – теперь никакого жизненного движения, как будто это камень или что-нибудь другое неодушевленное. Заглянем и в могилы прежде усопших. Что же, братия, мы там найдем? Поведайте и расскажите. Не один ли прах лишь и персть? Не просто ли черную гниль и зловоние? Не разлагающиеся ли только тела?

Не выеденные ли черепа? Не обнаженные ли кости? Не безобразные ли скелеты? И все это в жалкой и отвратительной куче. Сумеем ли мы там отличить брата от брата, красавца от дурного, щеголя от плохо одетого, молодого от старика? Никоим образом. Все сгладилось, все разрушено. Там один только прах, как и следует быть в порядке вещей. Если бы кто стал искать, <679> куда же у них девалось желание удовольствий, или наслаждение пищей, или сонный покой, или какое-либо другое плотское желание, свойственное нашей телесной оболочке, – я уже не говорю о смехе, мечтах, дружбе, прихорашивании, игривости, лености, хвастовстве, – то он не найдет ничего такого, ибо все пробежало и прошло вместе с самим отшедшим – для вечного наказания. Да не подойдут эти слова ни к кому из наших братий, а особенно к ныне праведно усопшему для бесконечной жизни брату нашему, который своим истинным подчинением и послушанием доблестно закончил здешнюю жизнь. Еще юноша, он был (299) стариком по рассудительности; молодой возрастом, он был уже взрослым по духу; у него, что я знаю лучше вашего, не было, насколько это возможно, плотских грехов, внешние же и известные вам дела его были все хороши и достойны похвалы. Доблестный Рафаил, действительно благородный соблюдением в себе Богоподражательного образа, осмелюсь даже сказать, действительно соименный первому из Ангелов <680> – вот каково мое мнение об этом юноше; так же думайте о нем и вы, ибо он этого заслуживает. Но возвратимся к предмету нашей беседы, именно к тому, как немного спустя и мы достигнем и испытаем то же самое, что и наши покойные братья, то есть мы умрем. Нас точно так же вот уберут и похоронят, вплоть до того, что мы тоже так будем разлагаться и тлеть. Раз это так неизбежно и раз нет, как это поется, кто есть человек иже поживет и не узрит смерти? (Пс. 88:49), то, прошу и молю вас, будем жить свято, чисто, без провинностей, не навлекая на себя осуждения, избегая всякой скверны и нечистоты, но будем сохранять чистыми не только свою плоть, но и душу: плоть будем сохранять от всякого греха, делать ее рабой и подчинять духу, дабы она не бесилась и не восставала вследствие деятельности нашего желудка, а тем более не увлекалась бы и не угнеталась бы этим, потому что от этого она становится сонливой, <681> тогда как при благочинном соблюдении меры в пище, питье, сне и отдыхе, а особенно при обуздании страхом Божиим, плоть, наоборот, становится бодрой; а душу станем соблюдать, чтобы она не сближалась с нечистыми помыслами и думами, чтобы она возлетала к Богу и созерцала Его красоту (потому что это одно только действительно заслуживает желания, одно только прекрасно и достойно любви, а все остальное лишь тень, но не самый предмет любви, призрак красоты, не настоящая красота), охраняя ее псалмопением и поучениями в божественных предметах, дабы, таким образом, и плотью, и душою благоугодить прекрасному Жениху, Христу Богу. И если мы так закончим свой путь, (300) то это хорошо и блаженно. Ибо мы, в таком случае, не умрем, но будем жить, не истлеем. Хотя мы и разложимся, но немного спустя, в пакибытии, снова составимся, да еще и оставшиеся в живых братья наши восхвалят нас <682> должным образом – пропоют над нами вожделенные погребальные песни, сплетая нам похвалы и припевая соответственные песнопения: «Блажен путь, в онь же днесь идеши, яко уготовася тебе место упокоения⁵³⁴… и идеже лик ангельский…», а также: в селениих праведных (Пс. 117:15)⁵³⁵ и все другое, что обыкновенно поется и где будут вспомянуты наши послушание, смирение, труды, подвиги, искренняя любовь и верность, какую мы обнаружили друг ко другу и к своему игумену, наши терпение и твердость до самой смерти, как это мы проявили в своем мученическом послушании.

Но что же все это в сравнении с будущим? Лишь маленькие и ничтожные образы и тени. Ибо посмотрите только, что получим мы за благочестивую жизнь тогда, когда явится Бог, когда Он призовет небо свыше, и землю разсудити _С люди Своя (Пс. 49:4), когда Он сядет на страшном судилище, <683> когда разгнутся книги с нашими делами, когда нас поставят одесную, когда Ангелы провозгласят нас победителями, а благословенный глас позовет нас в Царство Небесное, к райскому наслаждению, в Авраамово лоно, в селения праведных и преподобных. Там мы возвеличимся, возрадуемся. Насладимся, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человепку не взыдоша (1Кор. 2:9), – радостию паче радости, светом паче света, жизнью паче жизни, славою паче славы, почестью паче почести. Кто может поведать об этих благах? Кто может описать их? Кто может даже только представить себе то, чего нельзя высказать в словах и вообразить? Неужели же, братия мои, мы не устремимся к этому еще сильнее? Неужели мы не поспешим еще скорее? Неужели мы не бросимся горячее к послушанию, смиренномудрию, непорочности, (301) благодарению, молитве, безропотности, терпению, труду, праведности, чистоте, ко всему, <684> что усовершает и приводит в порядок внутреннего человека, – к сознанию своей нищеты, к плачу, сокрушению, благоговению, поруганию, осмеянию, заушению, даже к самому кресту, дабы, распинаясь и сострадая со Христом, и прославиться с Ним в будущем веке? Неужели, наоборот, нам лучше ослабеть, распуститься, пребывать в удручении, малодушествовать, сказать: «Будет-де с нас этого», – а также начать изумляться в тех случаях, когда нас наказывают, или, дальше, роптать, гордиться, высокомерничать, не подчиняться и, наконец, сбежать?

Ах, да не случится этого! Вместо того советую и прошу вас, братия, будем все переносить ревностно и доблестно. Воистину, хорошо рассудили блаженные и треблаженные мученики Христовы, преподобные и праведные, а еще раньше их – апостолы, пророки, патриархи и все вообще спасшиеся, когда за Христа пролили кровь, претерпели сокрушение членов, сохранив в муках, страданиях, бедствиях и воплях свидетельство <685> своей совести, лишени, как сказано, скорбяще (Евр. 11:37), и одни из них чрез пролитие крови, а другие своим житием получили обетование. Так чего же недостает и нам, чтобы претерпеть то же самое и получить их награды? Ничего, кроме хотения ( μουου θεχήσαι). Вы уже проявили его раньше в своем отречении, удалении из мира, в перенесении невзгод и нужд, в перенесении послушания и твердости в нем. Еще немного усилим его, и мы – блаженны, получим блаженство наравне со святыми и насладимся вечными благами, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Ним Отцу слава, держава, честь со Всесвятым и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь. (302)

Братия и отцы. Кормчий при наступлении бури и волнения своими криками старается ободрить матросов. То же делает и полководец в отношении к своим воинам пред лицом неприятельского войска и пред началом схватки. И тот и <687> другой одинаково возбуждают и поднимают в своих подчиненных отвагу против грозящей им опасности. По их примеру и я, смиренный и ничтожный, тоже обращаюсь к вам, воинам Христовым, прошу и молю вас мужественно стать против диавольских коварств, против злого и хитрого диавола, яко несть наша брань к крови и плоти, сказано, но к началом и ко властем [и] к миродержителем тмы века сего (Еф. 6:12), именно, против та жестокого и хитрого диавола, против того злоначальника и лукавого змия, который тотчас же, в начале миротворения, прокравшись в рай, устремился на нашего праотца Адама и, обольстив его вкушением преслушания, удалил его от бессмертного наслаждения и вверг его в эту весьма жалкую и бедственную жизнь <688>. Мы все, знакомые со Священным Писанием, знаем далее, что и сколько всего он наделал, поколение за поколением, человеческому роду. Он, братия мои, и теперь устраивает нам засады, шипит, пресмыкается, ласкается, льстит, надевает многообразные обманчивые личины, потихоньку входит, выходит и уносит нетвердых душой. (303) Поэтому для того, чтобы он не поборол нас и не ранил, а также для того, чтобы узнать, каков он со своими замыслами и обольщениями, нужно много бодрости, неусыпности, осмотрительности и старания.

Одерживая победу над всем этим, мы вместе с тем побеждаем и прогоняем его самого. Но при этом, если нам придется потерпеть поражение, то мы не должны этого пугаться и расслабевать под его игом, сколько бы раз это ни случилось с нами, а наоборот, подобно тому как сам он, когда ему не удается наша погибель, не уступает, не устает, но, хотя бы ему пришлось сделать за день и множество нападений, снова действует все так же, как будто еще и не начинал, снова наступает, даже, быть может, еще стремительнее, и захватывает с <689> собою и других духов злобы, – точно так же, прошу вас, и мы, в свою очередь, никоим образом не отступим пред ним и, хотя бы вообще мы проявляли и большое усердие, не будем впадать по лености в обычные ежедневные и ежечасные опущения, но будем всегда в одинаковой степени обнаруживать против него и рвение, и бодрость, рассудительность, запас сил, свежесть и способность к напряжению, так как Бог радуется, когда видит, что мы успешно сопротивляемся силе врага. В этой борьбе помогают нам Ангелы, коих Бог посылает на это.

Ибо мы, братия мои, еще не достигли степени бесстрастия, то есть прекращения войны, дабы наш дух уже успокоился от борьбы с демонами: ревнители достигали и достигают этого лишь путем многих страданий, мучительных трудов и подвигов, при содействии Божественной благодати. Мы же, так как нами обладает еще страстность, должны не уставать в подвигах и ежедневно и ежечасно продолжать или, вернее, <690> снова начинать делать еще более совершенное добро. В этом вот и состоит дело подвизающихся, и за это те, кои страдают в подвигах, получат венец. Конечно, святое дело – достигнуть степени бесстрастия, но блаженно и второе – просто не оказаться побежденным в войне, а постоянно оправляться от нападений и таким путем достигать и усовершения. И такой подвижник получит мученический венец, ибо никакого воина, (304) который по возвращении с войны покажет царю язвы от стрел, рубцы и раны, царь не посрамляет и не осуждает, а, наоборот, хвалит, вводит во дворец, награждает и отпускает увенчанным.

Так вот, будем же подвизаться, как воины Христовы, будем считать, что здешняя жизнь есть только время борьбы с врагами, восстание луков и стрел, ибо, как сказано, мнози борющии нас с высоты (Пс. 55:3), они весь день ведут войну, <691> расставляют западни, устраивают засады, копают рвы, делают тьмы всяки выдумок, составляют и придумывают множество планов. Кто может убежать от них? Кто их минует? Кто не споткнется? Кто не попадется в их сети, в их западни, в их коварства, в их гибельные выдумки? Кто может это сделать, кроме (как это было открыто великому Антонию⁵³⁶) того, кто обладает смиренномудрием, соединенным с этим послушанием, усердной молитвой, ревностью к делу, беспрекословной покорностью, безропотной на все готовностью, стремительностью недремлющего помысла к изгнанию постыдных представлений и к принятию Божественных созерцаний, а также сопротивлением сонливости, бодростью молитвы, псалмопения, бдения, коленопреклонений и вместе с этим еще исповеданием тайных помышлений, избеганием бесстыдства и сдержанностью в речах? Ибо всем этим укрепляется наш внутренний человек и отгоняется противник, который при таких условиях ничего не может с нами сделать.

<692> Посему, братия и чада, будем внимательны, не станем проводить дней своей жизни без выгоды для себя. Вот этот день прошел, и откуда мы опять его возьмем, – а дело, нами сделанное, записано. Если оно хорошо, то хорошо и нам, а если нет, то нам горе. Будем же беречься, чтобы внешние предметы не увлекали наши чувства, и, насколько возможно, больше станем смирять их.

Смотреть мы должны разумно, не разбегаться глазами и не обращать их туда и сюда, потому что смотрит не глаз, а душа – (305) внешний человек лишь отображает ее⁵³⁷. Лицо наше не должно быть ни унылым, ни чересчур веселым – его выражение должно быть умеренным, кротким, оно должно быть просветленным грустью, сияющим от слез и сокрушения. Наша манера держать себя должна быть смиренной и не должна отгонять от нас людей: не нужно придавать себе сурового вида поднятием плеч, сморщиваньем бровей, важной походкой и вскидыванием вверх тела.

Манера говорить у нас тоже должна быть приятной, с соблюдением <693> меры в словах и напряжении голоса, со скромным движением очей и прочих членов; не нужно раздувать ноздрей, махать руками и хмурить лицо. Ибо Божий человек упорядочен во всем, он является как бы инструментом, который приводится в движение Святым Духом во всех своих действиях, и в том, как говорить, и как смотреть, и как есть, и как пить; когда, например, мы едим, то не должны с неистовством погружать всего своего разума в пищу, но должны со вниманием слушать чтение или возбуждать в себе благочестивые мысли, не должны пускать в ход все свои пять пальцев, поспешно и торопливо брать пищу, набивать ею рот или откусывать громадными кусками, но, хотя бы дело было и после труда и с устатка, большие куски нужно брать в два приема, а каждый прием – в таком размере, сколько надлежит, дабы беспорядочной едой не навлечь на себя позора. <694> Ибо нам заповедано творить все благообразно и по чину (см. 1Кор. 14:40). Это должны мы соблюдать как относительно пищи, так и касательно одежды и обуви. Не следует с этим обращаться кое-как, небрежно, но нужно пользоваться как Господними дарами. Чтобы не затягивать оглашения, да благословит вас Господь во всем, да руководствует и вразумляет вас к усвоению благих дел, к исправлению погрешностей, исполнению постановлений и вообще ко всему тому, что приносит твердость и что сообщает благость, исполняя вас своими божественными дарованиями, (306) ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. В настоящую минуту, когда мы только что начинаем обычное оглашение, быть может, кто-нибудь из нас подумает и скажет про себя, что нам-де все равно слушать эти оглашения или не слушать, потому что от них нам не прибавляется никакой пользы. Но это не так. Конечно, если судить о деле с точки зрения совершенной добродетели, то в данных словах есть доля правды, потому что чем более человек преуспевает в добре, тем более он чувствует, <696> что удаляется от совершенства: такова уже природа добродетели. На самом же деле каждый из нас, по благодати Христовой, постепенно подвигается к более совершенному и возрастает в содеянии добра.

Ибо как же душе и не преуспевать, когда она, как дерево, орошается и окапывается частыми оглашениями, когда даже, по пословице, и капля точит⁵³⁸ камень и, по выражению апостола, тлят обычаи благи беседы злы (1Кор. 15:33)? Примем во внимание также и то, что если даже при оглашениях зло все-таки держится в нас твердо, то что же бы получилось, если бы не было бесед и если поучения не разбирали и не раскрывали его со всех сторон? Итак, оглашения необходимы и в высшей степени полезны, этот обычай ведет свое начало от отцов и носит на себе печать почтенной древности. Поэтому я должен так проповедовать вам, чтобы, насколько достает сил, привлечь вас всех к любви Божией; к мирному единодушию, боголепному <697> благочинию и ко всякому доброму делу. (307) Но я, братия мои, вижу, что у меня нет ни надлежащего дара слова, ни соответствующего образа жизни. И вследствие этого я печалюсь, смущаюсь, мучаюсь и пугаюсь, моя с напряжением работающая душа беспокоится о том, как я могу быть для вас полезным в том и другом отношениях.

Но хотя я и лишен этого, вы все-таки, прошу вас, не отступайте и не возвращайтесь вспять, но идите вперед, преуспевайте и восходите в своих сердцах по благому пути, переходя из славы в славу добродетели, и, взирая на жизнь святых, подражайте их нравам. Как они угодили Богу? Путем смиренномудрия, послушания, подчинения, покорности, терпения и твердости, перенося и влача подвижнические труды и напряжения – в воздержании в пище и питье и <698> в исполнении усиленных телесных работ, затем также питая друг ко другу любовь, избегая зависти, соперничества, ненависти, недоброжелательства, приверженности к родным, воздерживаясь от праздных речей, пустых бесед, забав, смеха и других гибельных страстей. Если, братия честнейшие, мы желаем достигнуть их участи, то станем их подражателями – не позволим себе расслабляться от усталости или от лености, но горячее огня будем ежедневно устремляться на свои занятия, на духовные службы и на телесные послушания, что вообще составляет божественное дело.

Поэтому смотрите же, каковы вы, над чем вы трудитесь, потому что ваша работа предназначается не для меня, но возносится Богу. Ты, келарь, исполняй свое послушание без лени, давай каждому, <699> что нужно, без пристрастия и предпочтения. Ты, трапезарь, правильно расставляй пищу, чтобы у тебя не вышло какой-либо несправедливости и тайного безобразия, потому что это не скроется (308) от всевидящего Божиего ока, хотя люди и думают скрыть. Ты, повар, следи за тем, как ты варишь и готовишь братиям кушанье, по нерадению и лености не испорти, что должно быть приготовлено вкусным. Заведующий платьем, смотри за своим послушанием, потому что оно трудно вследствие ежедневных перемен [белья]: не дай сна очам своим, ни веждам своим дремания (Пс. 131:4), доколе не окажется, что ты для каждого подобрал все нужное.

И вы, получающие, в свою очередь, должны принимать и быть довольными тем, что вам дают, хотя бы это было плохо, порвано и грязно, – <700> грех за это будет на заведующем, а вы получите награду за мученичество как бы пред очами Божиими. Старшие в прочих послушаниях (в сапожной, пергаментной, корзиночной, ткацкой, кузнечной, кожевенной мастерских, в огородной и плотничной работах, на рыболовном занятии, в послушании по оправлению лампад, на хлебопекарне и где-либо еще), работайте и руководите своими подначальными как пред лицом Божиим. Особенно же вы, работающие в виноградниках, ведите дело и работайте не как рабы и наемники, но как сыны и братья⁵³⁹; когда представляется возможность, позволяйте немного отдохнуть, потом опять вставайте и принимайтесь за свои орудия, чтобы освятить свои души и тела. Никто да не выдумывает оправдания своим грехам (Пс. 140:4), никто да не обманывает, что он-де слаб, для того, чтобы перейти на более легкий труд. Если это правда, то это проверят наблюдатели <701> над работами, а если это делается просто потому, что хочется перейти на другое дело и вследствие одной только лености, то не нужно лицемерно скрывать греха, ибо такое притворство не доведет до добра. Каждому, если он стремится стать работником Божиим, нужно, насколько у него имеется сил, выбирать то, что низко и что более тяжело, (309) а не наоборот.

Я этим не хочу сказать, что нужно работать свыше своих сил, но чтобы среди вас не появлялось лживых отговорок (ибо отсюда поднимаются смуты, беспорядки и неустройство в делах), чтобы вы всё выполняли по совести и по-братски, так как у вас и ущерб от зла общий, точно так же является общим и достижение добра – возрастание духовных дел и выполнение телесных работ. Если мы так рассуждаем и так по любви и по-братски относимся между собою, <702> как будто у нас всех одна душа, то у нас не случится никакого промаха, но мы день за днем будем идти все прямо вперед, заканчивая время своей жизни и достигая срока нашего преставления. Благий Бог наш да сподобит нас тогда нетленных и вечных Своих благ, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия, отцы и чада. Чему учит нас божественный апостол и к чему вещает, когда говорит: се время благоприятно, се день спасения (2Кор. 6:2), отложим убо дела темная и облечемся во оружие света, яко во дни, благообразно да ходим (Рим. 13:12–13)? Он, как благой отец и учитель, пробуждает⁵⁴⁰ нас от лености, отрясая от наших духовных очей душевную дремоту, исправляет наши стопы к Богу, <704> вводя нас на путь благого делания. Посему послушаем (310) божественного наставления, встанем бодро, протрезвимся хорошенько и пойдем усерднее, ибо день жизни каждого из нас уже клонится к вечеру. Мы видим, что братья наши уже похищаются смертью, да и вообще срок нашей жизни в каждом возрасте совсем незначителен: смерть уносит не только старцев и людей среднего возраста, но также и детей, и грудных младенцев. И если мы, пока позволяет время и пока еще у нас остается до смерти некоторый срок, будем стараться и подвизаться, то это хорошо, ибо в таком случае мы будем жить вовеки и наслаждаться неизреченной радостью. Но если конец этой жизни наступит раньше и солнце нашей жизни зайдет тогда, когда мы еще не запасемся добрыми делами и не приготовим своей души, то, конечно, нам горе паче всякого горя, мрак паче всякого мрака, ужасное осуждение паче всякого осуждения. <705> И кто избавит нас из рук дракона или какое может быть нам снисхождение в наказаниях за ту невнимательность, с которой мы провели здешнюю жизнь?

Преступаяй, сказано, преступает, и беззаконнуяй беззаконствует (Ис. 21:2), – я обращаюсь теперь к сбежавшим. Нужно о них усерднее молиться и взывать, ибо Бог не хочет смерти грешника, но еже обратитися… и живу быти ему (Иез. 33:11). Вы же, кои, по благодати Христовой, остались в своем мученическом послушании и не изменили своим обетам пред Богом и людьми, радуйтесь и веселитесь, ибо вам приготовляется великая награда на небесах за то, что вы внимаете, пребываете, слушаете, творите, соблюдаете и сохраняете все, заповеданное <706> вам в Господе, а также и то, что я, смиренный, указываю вам. Ибо верные своему господину рабы не должны смущаться и отступать от должного из-за того, что их некоторые товарищи совершили преступление, – наоборот, в этом случае им следует еще более привязываться к своим господам и любить их и вместе с тем (311) становиться еще более твердыми в страхе. Равно как и верные воины не тяготятся караулом и службою при царе, хотя бы некоторые их товарищи и вовлеклись в злоумышленнические заговоры и в преступные предприятия. Если это бывает здесь, у тленных господ и царей, то что же должно быть у великого, первого, единого истинного Господина и Царя царей? Ибо вы к Нему, чада и братия, поступили ведь на военную службу, под Его находитесь начальством, Ему служите день и ночь. Кто делает преступление, тот становится преступником против Него, и кто беззаконствует, тот также беззаконствует против Него. Это должно быть вам ясно, если вы не поверхностно читаете правила божественного и великого Василия или то, что говорится во святой «Лествице».

<707> Но при всем этом, несмотря на такое страшное осуждение за отступничество, некоторые, по моим грехам, не перестают отрываться от общения не столько с вами, сколько, как говорит тот же великий Василий, чрез вас – с Духом Святым⁵⁴¹. Затем, подражая Иуде, поднимают против меня с вами некоторых лиц, дабы каким бы то ни было образом уничтожить свое клятвенное обещание (так как сам я не разрешаю их от этого и не хочу беззаконничать с ними) и дабы я перестал считать их членами братства. Вина во всем этом, конечно, должна приписаться к моим грехам, ибо я – дурной пастырь и понесу за это наказание. Но, с другой стороны, я своевременно предупреждал о грозящем мече. По моему мнению, я это делал не так уже редко и лениво. Вы, считающиеся стоящими, смотрите, как вы стоите! Считающие себя непоколебимыми в добре, смотрите, насколько вы действительно непоколебимы! Обещающие положить за меня свою душу ради любви Божией, смотрите, как вы переносите <708> восстания, ибо не всяк, сказано, глаголяй Ми: Господи, Господи, тот уже и Мой, но творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех (Мф. 7:21). Ведь вы не поколебались в этих своих добродетелях, когда услышали об отпадении своих братьев. Утверждайтесь же еще больше в Господе и, (312) взойдя на основание смиренномудрия, не падайте. Но помимо этого обращайте внимание и вглядывайтесь, каким образом уловляются преступники в свои преступления. Хощеши ли, сказано, не боятися власти? Благо твори, и имети будеши похвалу от него (Рим. 13:3). Хотите ли и вы не бояться падения? Сохраните свои обеты, исполняйте, что заповедано сообразно с ними, и никоим образом не возвращайтесь вспять из-за того, что эти обеты оказалось очень трудно исполнять. Ибо когда человек начинает тяготиться и неохотно исполнять свои обеты, начинает упрямиться, делаться раздражительным, самовольным, хвалиться, быть заносчивым, или роптать, тайно есть, <709> заниматься пересудами и сплетнями, болтать, самочинничать, не открываться на исповеди, или говорить гнилые и обидные слова, или не выслушивать с покорностью приказаний, а также не принимать выдаваемую одежду, обувь, пищу, но начинает требовать и домогаться: «Дай мне то, другое», или: «Это мне против того не нравится», и еще: «Почему это я не могу получить вещи красивее и лучше против такого-то, ибо я старше его по постригу, я-де такой да этакий», – тогда от всего этого он, как бы с высокой лестницы, понемногу спускается (но не поднимается!) и падает в ров отступничества. Поэтому, если вы не думаете и не желаете отпасть, так избегайте того, что этому помогает, именно всего вышеуказанного. Ибо кто этого не соблюдает, он непременно, хотя бы и не тотчас, а немного спустя, свернется, <710> погибнет и поступит, как Иуда. Да не случится этого ни с кем из вас. С этой целью я и предупреждаю без всякого обмана, как вы и сами знаете, что по гладкой, удобной и спокойной дороге нельзя идти в Царство Небесное, это можно делать лишь путем, обратным вышеуказанному – путем послушания, покорности, долготерпения, выносливости, благодарности (313) за все, что вам дают и что вы получаете, хотя бы полученное вами и было очень плохо, скудно, ниже ваших заслуг сравнительно с ближним. Ибо есть иной Судия и Раздаятель, в день Суда Господь воздаст ему по делам его. Твое же дело, брат, терпеть, благодарить, оставаться спокойным, хотя бы тебя и обошли пред другими, хотя бы тебя даже и совсем забыли. Поэтому, если бы ты в нынешнее студеное время остался даже и без теплой одежды, без кукуля, в одном хитоне, <711> если бы тебе пришлось трястись от холода, так чтобы ты даже не был в состоянии владеть своими членами, никоим образом, прошу тебя, не смей возмущаться, ослушничать, злословить. Так поступать заповедует Христос чрез Своих святых. Это проповедую и я, грешный. Ибо за это получают свою награду послушники, таким путем получили свои награды мученики и вообще все увенчанные Богом. Если же этого не будет, то пусто наше имя, напрасна наша надежда! Человек, как я уже сказал выше, вследствие неподобающих речей и поведения понемногу опускаясь, вместо мученика окажется отступником, вместо борца – беглецом, вместо того чтобы увенчаться, будет посрамлен не только в сем, но и в будущем веке. Но да отстранятся от нас всякие дурные речи и нравы, примером же для нас и образцом да послужит то, что заповедано отцами для нашего духовного собирания сокровищ, душевного веселия, богатства добродетели и достижения вечной жизни во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава вовеки. Аминь.

Братия мои и отцы. К вам ныне нельзя обращаться (314) со словами пророка: слухом услышите, и не уразумеете, и видяще узрите, и не увидите: одебеле бо сердце людий сих, и ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша (Ис. 6:9–10). Благодатию Христовой вы трезвитесь и бодрствуете, отображая откровенным лицем славу Господню (2Кор. 3:18). <713> Ибо послушанием в своем священном житии вы отерли со своих душевных очей гной пристрастия к миру и ясно взираете на предметы, то есть на суету жизни и на эту смену во всех областях человеческой суеты, а также понимаете, что одно лишь устойчиво, достойно любви и пожелания, именно – Бог и стремление к Нему путем добродетельного жития.

Так благословен же Господь Бог отцов за то, что Он сподобил нас стать участниками этой доли и проводить жизнь, как требует подвижническая мудрость. Будем взирать горе, где наша глава – Христос, будем думать не о земном, тленном и преходящем, но о красоте вещей небесных и горних, об упокоении и наслаждении тамошними неизреченными и непостижимыми благами, коих даже в малейшей степени не может представить ум, ни воспринять наш слух, ни почувствовать наше сердце, потому что их свойства <714> превосходят эти силы. Я уверен, что вы, если Господь подаст вам силу перенести предлежащий вам подвиг до самого конца, достигнете этих благ и упокоитесь там, откуда, как сказано, отбеже болезнь и печаль и воздыхание (Ис. 35:10), воздавая тогда Богу великие благодарения за то, что Он призвал вас в этот священный образ, из-за которого каждый из вас перенес столько трудов, чтобы избежать зла и стяжать это благо. И тогда не останется ни малейшего воспоминания о здешних страданиях, наоборот, мы будем даже жалеть, что не претерпели и не понесли еще больших трудов, скорбей и изнурений, даже до пролития крови. (315)

Действительно, чада и братия, в тот страшный день явления Господа нашего Иисуса Христа, когда Он придет с бесчисленными тьмами Ангелов и Архангелов, сядет на всемирном судилище и начнет собирать с четырех углов вселенной все племена, всякую душу и дыхание, <715> открывать темные дела, объявлять сердечные помышления и разбирать дела каждого человека, как тогда одни с радостию будут поставлены одесную Господа, а другие с невыносимым срамом ошуюю, и те будут вселены в светлых обителях, в недрах Авраамовых, в райской радости, в ангельских ликах, в Царстве Небесном, а этих отправят в неугасаемый огонь, в пищу червям, в беспросветную тьму, в скрежет зубовный, в место тартара, в неразрешимые оковы, в преисподняя адовы и в прочие мучения, соответственно их прегрешениям. Первые тогда воссияют, как солнце (см. Мф. 13:43), взыграют от радости, возликуют в восторге сердца, прославят немолчными песнями, пребудут с Владыкой, Которому они так <716> хорошо послужили; такими явятся, во-первых, мученики за исповедничество, пролившие свою кровь, апостолы, пророки, преподобные и праведные, а после них те, кои пострадали духовно, – архиереи, иереи, монахи, миряне, все закончившие благо жизнь и показавшие доброе поведение. Другие же воскрежещут зубами, будут стенать, плакать, тужить и вопить: «Горе мне, горе!» – проклиная себя за безрассудство и не имея возможности когда-либо избавиться от этого; связанные, гонимые с побоями от суровых Ангелов, а еще более сами себя осуждая и обвиняя, они войдут (316) в те мучения, на кои они по заслугам осуждены бессрочно, ибо тамошнее осуждение не временное, а на веки веков: идут сии, сказано, в муку вечную, праведницы же в живот вечный (Мф. 25:46).

<717> Теперь, взвесив все это в своем уме, а не потому только, что это ужасно (наше описание не дает полной картины, а лишь ничтожный намек на то, что будет), неужели мы будем нерадеть в своих работах и трудах, неужели обратимся понемногу вспять от добродетельного жития, заскучаем от продолжительности здешней жизни? Наоборот, не должны ли мы содрогнуться в сердцах, не должны ли мы подняться горячее огня, чтобы исполнить нужное раньше, чем придет день нашей смерти? Посему, братия мои, займемся этим, – кто этого не делает, тот совсем пойман страстями, храпит, спит, смежает очи, огрубел сердцем, поблажает сластям, любит споры, питает недоброжелательство, хвастает, ленится, уклоняется, смотрит вниз, как медведь, ища себе только что-нибудь поесть да попить, рыкая, как лев, когда потерпит неудачу в своих скверных замыслах, скачет, как пантера, строя всякие планы и выдумки насчет удовольствий, <718> лукавит, подобно лисе, чтобы достигнуть желаемого, приходит в ярость, как верблюд, когда ему представляется случай отомстить своему ближнему, горячится, как конь, женонеистовствуя на одушевленные и неодушевленные предметы, бесстыдничает, как вол, чтобы погубить свою или чужую душу. Да и к чему перебирать многоразличные греховные страсти, которые не только вполне сходны с различными дикими животными, но еще и превосходят их. Кто же обладает благим помыслом, тот, в противоположность описанной картине, светится, как Ангел, блистает, как Херувим, многоочит, как Серафим, дабы не нашел бы где-нибудь местечка и не проник в него дракон. Он мужественен, как воин, и обращает огненный меч своего строгого помысла на всякий грех. (317) Он сожигает демонов возгреванием благих мыслей, источает, как вечный источник, чистые струи <719> слезного сокрушения, созидается, как храм Господень, из золотых камней добродетели, полон славы, смирения, света, молитвы, как непорочный агнец, по примеру своего Владыки, не спорит, не вопиет, но если даже ему нужно быть закланным, он идет и на это и повинуется своему отцу и братьям. Он – сын Вышнего, в послушании и смирении он идет туда, куда бы ему ни приказали. Но перечислять все свойства богоподобного мужа было бы очень долго и затянуло бы оглашение.

Итак, вам указаны, как говорит Писание, живот и смерть (Сир. 15:17). Каждый может выбрать, что хочет. Но вы, братия и отцы, как уже раньше избрали благо, так и теперь, прошу, изберите его же: будем поощрять друг друга к благочестию, превосходить друг друга смирением, и особенно теперь, когда наступило время Четыредесятницы, не позволим себе делать ничего больше того, что заповедано. <720> Кто делает не так, как ему самому хочется, относительно пищи, питья и всего остального, тот первый подвижник. Каждый пусть покажет все, что он в силах сделать, ибо святые отцы наши назвали это время очищением всего года: просветитесь, очиститесь, возблистайте, обожествитесь в эти дни во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Если вы так добиваетесь послушать моих слабых оглашений и если я могу удовлетворить вашему желанию (ибо ради вас дан мне этот малый дар (318) проповедничества), то признаюсь: как в данном оглашении, так вообще и в составлении других произведений, например песнопений, и во всяких других словесных и практических талантах я обязан всем молитвам моего отца. Ввиду этого <722> я боюсь и трепещу, как бы этот дар из-за моей непостоянной и несчастной души не был бы поставлен мне в осуждение. Усердно молю вас: просите и молите Человеколюбца Бога, да сохранит Он меня в моих ниспосланных ради вас дарованиях, кои выше моего достоинства, а также да примет дарованное Им же Самим в качестве уплаты моего Ему необъятного долга.

О чем же нам ныне побеседовать? Да вот о том, яко несть наша брань, по словам апостола, к крови и плоти, но к началом и ко властем [и] к миродержителем тмы века сего (Еф. 6:12). Вследствие этого мы должны много трезвиться, бодрствовать, заботиться, стараться, быть стремительными, а также запасаться духовными доспехами, именно: возложить на себя шлем веры без всяких сомнений, вооружиться, как щитом, нелицемерным послушанием и неподдельным смирением, <723> равно как и всем другим, что относится к добродетели, да таким путем возможем победить тех, что невидимо восстают против нас.

Ибо, как вы знаете, эти тяжкие и ужасные нападения идут постоянно, их не останавливает даже ни молитва, ни Святое Причащение: (319) они возбуждают и воспламеняют на Святые Дары, на нашу веру, даже и на Самого Бога такие помыслы, кои грех и называть. Но хотя наша слабая душа стонет от ран и потрясается противными помыслами, тотчас же бывает и помощь от Господа, и восток с высоты (см. Лк. 1:78), чтобы прогнать дракона. Посему нам от этого не нужно впадать в смущение и пугаться, ибо раз сердце не боится, то и уму ничего не угрожает, и это не только во время Причащения, но и на всякое другое время. Ибо раз только мы начинаем хорошо жить и раз душа наша, благодаря или наступившему сокрушению, или искренней молитве, или чтению, или вообще <724> благодаря какому-либо другому священному занятию, становится спокойной, – враг идет напротив, начинает смущать и потрясать сердце, как бы выбрасывать нас из пристани на бурю или как бы вводить с дневного света во мрак.

С нами как бы происходят те же перемены, что и с дневным светом: там то сияет солнце, то набегает от нашедшего облака тень, затем снова выходит солнце и опять воздух омрачается всякими переменами.

Не то ли же самое бывает и у нас, когда мы в одно время осияваемся и освещаемся благими думами, потом покрываемся тенью и мраком темных помыслов, а затем, взявшись за молитву или за какое-либо иное доброе дело, снова выходим на свет, и так много раз в течение дня? Но в воздухе перемены происходят иначе, чем в нашей душе: там они производятся внешней природой и совершаются так, как управляет ими промышляющая о нас мудрость Творца всех Бога. <725> А у нас же перемены зависят от наших свободных хотения и воли. Ибо хотя диавол своим нападением и пытается похитить у нас свет душевного благоустройства, но у нас есть сила отбивать его и постоянно иметь в себе освещающее наш дух Солнце правды (Мал. 4:2), как имели его святые и как имеют те, кои живут свято. На самом деле и теперь много святых, и они, по выражению Писания, как камение свято валяется на земли (Зах. 9:16). Они святы не тем, что могут творить знамения и чудеса, ибо не в этом одном только состоит святость, но тем, что сохраняют правой веру и неискаженными заповеди Божии, имеют искреннюю любовь к брату, очищают себя от ненависти, зависти и соперничества, радуются тем отличиям, которые дают их ближнему, (320) соблюдают правила касательно пищи, питья и других вещей, нужных для тела. Я говорю это о всяком вообще таком человеке, тем более <726> скажу о вас, кои совсем удалились из мира, распялись Христу, принесли особенные дары – нестяжательность и девство. Кто же после этого не назовет вас святыми?

Но будем постоянно и дальше с мужеством переносить страдания послушания, скорби подвижничества, малоядение в настоящее время поста, изнурительные работы, скудость в одежде, обуви и все остальные невзгоды, которые приходится терпеть ежедневно. Ибо если вы претерпите все это, не сделаете ни малейшей уступки, не отступите от нашего послушания и не впадете в страсти, но будете всегда и всеми способами бороться с ними, то вы станете и сами святыми, а также вас и поставят со святыми, вас примет лик преподобных и вы возликуете в кущах мучеников во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава со Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои и братия. Когда я в минуту трезвления задумаюсь о высоте настоятельства с одной стороны и о собственном недостоинстве с другой, то я начинаю пугаться, трепетать, плакать, смущаться и готов в то время молиться, дабы подо мной расступилась земля и поглотила меня, несчастного. Ибо, как указывают наставления святых⁵⁴², настоятельствовать нужно мужу сильному словом и делом, который в состоянии безукоризненно защищать слово истины и являет себя своим подчиненным образцом всего, дабы они, имея рядом с собой <728> образец добродетели, (321) настраивали бы самих себя к боговидному и небесному образу высокого жития. А я ведь червь, а не человек (см. Пс. 21:7) – нечистый, непостоянный, страстный, несчастный, немощный душой и телом: вы знаете, что даже в эти святые дни я пил вино. Как же мне после этого не возрыдать, не мучиться, не изводить из своих очей слез при мысли о возложенной на меня грозной обязанности – дать за всех вас ответ на Страшном Суде Христовом, когда от меня потребуют отчета о каждом из вас в отдельности: как я старался и насколько отдавался тому, чтобы делать и говорить все, как следует, дабы не опустить ничего нужного в благоугождении Богу, с одной стороны, касательно вас, кои благодаря своей непреклонной твердости почти уже спаслись, а с другой – относительно тех, кои по недостатку внимания и <729> воздержанности убежали из нашего благого братства, шатаются там и сям и живут свободной, но вместе с тем и погибельной жизнью? Как видите, мои мучения и страх вполне основательны.

Ввиду этого что же мне остается делать? Да ничего, как только, подобно застигнутому на море бурей и готовящемуся уже потонуть кормчему, воздеть к небу руки и просить оттуда помощи, дабы продержаться до какой-либо гавани, а вместе с тем вас, как матросов, расставить на нужные работы, дабы рулевой бодрствовал и смотрел, куда нужно направлять корабль, стоящие вблизи от кормчего выполняли то, что ему не удается вследствие его бессилия, остальные же исполняли, что нужно, в других делах, – дабы все вообще повиновались, <730> зорко смотрели за общей пользой, слушались с первого слова, сплотились между собой в единодушии, дабы никто не оставался без дела, (322) не сидел сложа руки, не спал и не храпел. Если все это нужно на обыкновенном море (у меня еще нет времени и необходимых сведений, чтобы изобразить все это подробно), то насколько же оно нужнее на нашем судне, которое плывет по необозримому и безбрежному морю, где дует много сильнейших духов злобы, где волнения страстей то поднимаются почти до самого неба, то снова опускаются до земных бездн (ибо таковы противоположные страсти), где скалы, подводные камни и тьмы других опасностей, где постоянно происходит волнение, которое топит не тела, а души крушением на веки веков. Да сподобит же нас Господь <731> по молитвам святых, и прежде всего Богородицы, а также Предтечи и Богослова, этих наших владык и святых, коих имена мы обычно призываем, избегнуть и избавиться от этого крушения, пока не достигнем конца настоящей жизни.

Посему, прошу вас, братия, сообразно с приведенным примером отдадимся всецело исполнению того, что там нужно: будем трудиться, подвизаться, поспешим и достигнем земли спасения, никоим образом не допустим себя до уныния и нерадения. Хотя духов злобы много, хотя и дуют противные ветры греха, хотя велико море нашей жизни, хотя сильно волнение страстей, хотя там есть подводные пагубные камни неопытности, но у нас зато есть великий Помощник „и Заступник – Бог, Который запрещает ветрам, укрощает море, утишает волнение и водворяет в наших душах сладчайшую тишину бесстрастия, если только мы призовем Его в истине, если только в минуту восстания, очнувшись, скажем: спаси ны (Мф. 8:25,), Наставниче, погибаем (Лк. 8:24). <732> Он нежно любит нас, ибо Он наш Отец, Он глубоко сострадает Своим рабам, потому что Он – Владыка человеколюбивый, Он склоняется к Своим ученикам, (323) ибо Он – благий Учитель, ради них Он сошел с неба, ради них принял зрак раба, ради них был распят и умер: как же после этого Он не избавит их от бед, не поможет им милосердно, не сохранит их невредимыми от всякой опасности, если они призовут Его в день скорби? Только мы сами, в свою очередь, должны трезвенно, бодро и осмотрительно проводить свою жизнь и с безупречною совестью исполнять свои послушания, кто к чему приставлен: кому поручено увещать, тот да увещает, кто должен наставлять, тот пусть наставляет, кому повелено наблюдать за работающими, пусть внимательно смотрит, дабы каждый работал по мере своих сил, кто состоит в послушании, тот да проявляет нелицемерную и безропотную <733> покорность, если бы ему приказали, даже в самом невозможном, отнюдь никто не должен противиться и прекословить, ибо прекословия, сказано, воздвижет всяк злый: Господь же ангела немилостива послет нань (Притч. 17:11). Лица, выдающие или назначающие братиям различные нужные вещи и дела, пусть делают это приветливо, но да прибегают также и к строгости, если кто-либо станет бесчинничать и требовать того, что не следует; это относится к келарю, сапожнику, заведующему одеждой, трапезарю, больничнику, а также к старшему каллиграфу, канонарху, таксиарху и всем другим подобным чинам, а прежде всех – к эконому.

Надзиратели должны ревностно и старательно вести свое дело наблюдения, дабы никто не осмеливался делать или говорить чего-либо тайного и недоступного для исправления. То же самое <734> следует помнить и будильщикам, а вместе с ними и наставникам, дабы они как следует вели дело наставления и вразумления без всякого обмана, ибо если содействующий развращению своего брата наследует печальную участь, то какого же благословения достоин тот, кто вразумлением выводит брата с его ошибочного пути?

(324) Так вот, пусть всякий трудится над своим делом, всякий да исполняет, что должно, что подобает, что спасительно, и наградой вам будет не золото с серебром, не обладание каким-либо земельным угодьем или имуществом, подобно праотцу Аврааму, когда Бог сказал Ему: тебе дам землю сию и семени твоему во веки (Быт. 13:15), но наградой вашей будет само Царство Небесное, наслаждение вечными благами, святая земля кротких (ср. Пс. 36:11; Мф. 5:5), вечные жребии, кущи святых, коих и да удостоимся после праведной жизни во Христе Иисусе, Господе нашем, <735> Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Жизнь наша словно дорога, не такая дорога, которую можно пройти в один два или вообще в несколько дней, но которая тянется во всю длину этой жизни, пока мы не переселимся отсюда в будущую жизнь. Сколько же нам нужно крепости, сколько требуется силы, трезвения и рвения, чтобы не остановиться и не отказаться от прохождения этого длинного пути! Конечно, у нас здесь есть противник – наш враг, который мешает нам и подставляет нам подножку⁵⁴³, но, с другой стороны, <737> у нас есть также и Заступник и Руководитель для состязаний, который сопровождает нас в беге, и это не кто-либо иной, но Сам Господь и Владыка всего, равно как мы располагаем также еще помощью и охраной от святых Ангелов: се, не воздремлет, сказано, ниже уснет храняй Израиля (Пс. 120:4).

Посему будем бежать ревностно, будем твердо сопротивляться, (325) пылать ревностью, не будем смотреть вниз, но станем, как это делают духовно бегущие, устремлять взор вверх. Ведь если мы посмотрим долу, тотчас же явятся лень, нерадение и расслабление, наша мысль в это время устремится туда и сюда, к суете и удовольствиям этой жизни, к блуду, чревоугодию, любостяжанию, к тому, что обманывает наши очи, к зрелищам, празднествам, щегольству, мечтам <738> и ко всему другому, что быстро уходит и погибает. Ибо на самом деле, что в этой жизни постоянно и не проходит подобно сну или пролетающей тени? Обратите свое внимание и посмотрите, остался ли кто-нибудь и сохранилось ли что-либо с древнего времени в том же самом виде и доселе? Где, например, все эти цари, сатрапы, князья, правители, а также все те люди, которые когда-то проводили жизнь в наслаждениях, или кичились, или собирали богатства, искали славы, строили дома и города, насаждали виноградники и сады, щеголяли и украшали себя, женились, выходили замуж, обзаводились многочисленной семьей, были любостяжательны и жадны до золота, и вообще, все делали и выносили все для телесного благополучия? Не прошло ли все это, не исчезло ли и не погибло ли, не оставив после себя и памяти? Да, ничего из всего этого не осталось и не сохранилось, но все погибло и исчезло, и хорошо еще, если бы этим только и кончилось. <739> Но, кроме этого, все эти дела блюдутся еще до дня воздаяния и праведного суда Божия, где будет воздано каждому по делам его.

Такова-то настоящая жизнь. Если же мы посмотрим на будущую жизнь, то хотя здесь [то есть на земле] у нас все прискорбно и печально, хотя у нас здесь только изнурения, тягостный труд, пост, бдение, отсечение своей воли, отречение от своих желаний и все другое, что составляет подвижническое житие и мученическое послушание, (326) но мы из-за этого никоим образом не должны унывать, терять терпение, омрачаться приключающимися скорбями, отступать пред возникающими страстями, но должны смело бежать, шествовать, взирая на небо, поднимая очи к Богу, направляясь к Царству Небесному, стремясь к стяжанию уготованных благ, к райскому веселию, <740> к наслаждению нетленной жизнью, к невечернему Свету, к ангельскому блаженству. И какой ум в состоянии постигнуть тамошнюю радость, веселие и наслаждение или какое слово в состоянии это передать? Невозможно, никоим образом невозможно ни представить, ни узнать от кого-либо, ни описать этого словами. Так бежали и победили все святые – мученики, преподобные, праведные, благочестивые, боголюбцы, как монашествующие, так и миряне, как мужи, так и жены, как юноши, так и старцы; все они считали здешнюю жизнь лишь наказанием: с них сдирали кожу, их били, рассекали мечом, они подвизались, вели воздержанную и девственную жизнь, предпочли претерпеть и перенести этот печальный сон, дабы потом достигнуть тихой, истинной и благой жизни.

Вот если и мы желаем достигнуть их славы и блаженства, так и нам следует делать и терпеть то же самое в своем боговозлюбленном житии. Решимся же на это, братия, будем все терпеть, будем тверды своим мужественным помыслом <741> и неустанным рвением, не будем впадать в изнеженную жизнь, увлекаться сластолюбием или, точнее, уподобляться скотам, держать свои очи в ногах вместо того, чтобы, как говорит мудрец, иметь во главе (Еккл. 2:14), (327) ибо кто помышляет о небесном и кто этим занят, у него действительно очи в голове, а кто занят суетным, у того на самом деле глаза в ногах. Ужасно и неестественно, чтобы человек ходил на голове и вверх ногами, а еще ужаснее и противоестественнее это, если оно случится с душой. Мы, братия и чада, как мудрые и с глазами в голове, будем помышлять и осуществлять то, <742> что Божие и Божественно, то есть веру, надежду и любовь (ср. 1Кор. 13:13), из коих рождается твердое терпение, чистота, братолюбие, мир, кротость, мягкость, мужество, постоянство, воздержанность и вообще всякое хорошее дело, всяк дар совершен (Иак. 1:17), всякий цвет и плод добродетели.

А что этому противоположно, то есть неверие, отчаяние и ненависть, то от врага: из этого возникают нетерпеливость, небрежность, блуд, прелюбодеяние, бесстыдство, сластолюбие, чревоугодие, хвастовство, щегольство, шутки, обиды, зависть, убийство и всякие другие сатанинские деяния. Мы – Божии, так и будем стремиться к Божьему; мы – чистые, так и будем стремиться к свету; мы – непорочные, так и будем осуществлять то, что относится к девству; мы – благоговейные, так и будем приобретать свойства святости; мы – мирные, то и будем стремиться к братолюбию; мы – нетщеславные, то и будем гнаться за небесным; мы отреклись от мира, то и будем искать того, что выше мира. Не допустим, чтобы порядок переменился на бесчиние, чтобы мы, будучи сынами света, погнались за тьмой, благоговейные – начали бесчинничать, враги славы – стали тщеславиться, <743> так как это горько, мерзко, это будет борьбой против Бога, услаждением демона и усилением вечного огня. Те, кои от мира, и любят мирское, любители зрелищ – что относится к зрелищам, любители забав – что относится к забавам, плотолюбцы – плотское, блудолюбцы – свои дела. Мы же, братия, как Божии, то и должны любить Божие, быть тем, на что указывает и наше, соответственно нашему обету, имя, ведь нас называют и считают людьми, живущими одиноко ( μοναχοί), отрекшимися от мира, отшельниками, девственниками, подвижниками и святыми.

Посему никто из нас да не будет безбожником, или смутьяном, или обидчиком, блудолюбцем, (328) ропотливым, сплетником, нерадивым, лентяем, ибо гнев Божий велик, близок, он отомщает за провинности. Бог столько не прогневляется – хотя все-таки гневается – на провинности мирян, сколько прогневляется на наши грехи, на грехи тех, кои всецело посвятили себя Ему. Так и господин больше сердится <744> на тех из провиняющихся рабов, кои находятся у него под глазами, чем на тех, кои от него далеко. Я часто, хотя и различным образом, повторял вам это ввиду того, что зло у нас постоянно возвращается и мы то исправляемся, а то опять подпадаем под него.

И я говорю это не для одних только бесчинников, но и для живущих благочинно, не для одних лишь новопостриженных, но также и для тех, кто давно уже принял святой образ, ибо сама по себе эта давность еще ничего не значит, необходимо, чтобы с разницей в количестве времени соединялось также и соответственное преуспеяние в житии, так как одна давность, когда она приносит осуждение, не дает никакой пользы и может служить только предметом смеха, подобно тому как смеешься, когда видишь, что пожилой человек идет в школу с детьми.

Наконец, я перехожу к послушаниям. Их я назначаю не сам от себя, грешного, но их чрез меня дает Сам Бог; они не маловажны, а, наоборот, очень велики, не унизительны, но весьма почетны, выше тех служений, которые дает на земле царь, так как они направлены к служению <745> и славе Божией. Ввиду этого разве будильщик, или надзиратель, или наставник, или благочинный могут считать каждый свое послушание маловажным? Разве это не глупо? Разве это не заслуживает порицания? Разве не прогневляет Бога тот, кто так думает и самовольно занимает высшее послушание? Ведь что такое, например, значит быть будильщиком? Это значит освободиться от власти сна. Такая добродетель свойственна великим подвижникам. Будильщик поставлен Господом как бы в качестве Ангела, чтобы будить прочих братий для славословия и хвалы Святой Троицы. Это высокая должность, ангельское служение. (329) Что такое, дальше, значит быть епитиритом (надзирателем – επιτηρητής), как не состоять прямо под наблюдением Божиим и не нуждаться после этого больше уже ни в каком надзоре за собою – не уклоняться от добродетельного жития, быть поставленным над всей братией в качестве ока, наблюдающего всю их жизнь? <746> Что такое быть наставником ( παιδευτης). Это значит бросить всякую беспорядочность и исполниться осмотрительности, служить примером на пользу и для усовершения тех, кто еще не воспитан и не наставлен. Велико послушание надзирателя, еще больше послушание наставника, ибо первый лишь доносит о том, что он видит, а второй, кроме того, поучает, наставляет, прекращает беспорядки, подобно Ангелу, или даже Христу, или владыке, своим появлением приостанавливая в братстве распри и недовольство. Наконец, епистимонарх (благочинный – εττιστήμονάρχής) по своему послушанию служит для всех образцом рассудительности. Кто здраво понимает дело, тот трепещет и ужасается за своим послушанием, я уже не говорю о послушаниях эконома, келаря, заведующего одеждой, сапожника или о служениях старших или главных лиц в каком-либо послушании, например в огороде, в кожевенной или пергаментной мастерской и в другом каком-нибудь, но и просто хотя бы за работой дровосеков или за мытьем овощей. <747> Ибо все, что делается для братьев, то Божие и делается ради Бога.

Глупый же, неразумный и гордый человек не понимает ни важности своего послушания, ни высоты и святости высшего послушания, ни также своего недостоинства для него и ищет этого нового служения: если он только будильщик, то стремится стать надзирателем, если он наставник, то хочет быть благочинным, а благочинный хочет стать иереем или игуменом; то же самое проделывается в других послушаниях.

Вот я разъяснил вам значение послушаний. Прошу вас, не ведите себя глупцами в этом, но помните каждый важность своего служения и не считайте себя даже достойными для другого, высшего. Если вы так поведете себя, то каждый с радостью и рвением будет исполнять свое послушание, находить в нем Бога и не будет искать другого, (330) пока не решит и не переведет его тот, кто имеет на то власть. Если же дело пойдет иначе, то поднимутся смуты, бесчинства, послушания <748> не будут исполняться и воцарится беспорядок. Но да никоим образом, прошу вас, этого да не будет – не будем так делать! Но будем делать все благочинно и боголепно, как это и делают некоторые среди вас сообразно с тем, что я сейчас сказал, ибо я по внутренним и по внешним признакам вижу и понимаю состояние ваших душ. Если кто хочет, таким образом, занять более высокое положение и получить более важное послушание, тот пусть почтит, освятит и прославит свое настоящее послушание путем его усердного исполнения. В таком случае, даже если бы у тебя и не было никакого желания менять свое послушание, наступит время, когда ты не по своей личной воле займешь высшее послушание, но сама истина заставит дать его тебе. Ибо Господь гордым противится (Притч. 3:34) и Ему мерзок всякий высокомерный человек (Притч. 16:5). Но вам всем Бог да подаст в страхе Божием и с дарованием смирения проводить успешно жизнь в настоящем и становиться совершеннее во всем дальше во Христе Иисусе, Господе нашем, <749> Ему слава и держава вовеки. Аминь.

Братия и отцы. Вы все мирно продолжаете свой путь, и я с радостию смотрю на вас в этом состоянии. Но вам не надо забывать, что вы воины Христовы; воину же нужно постоянно изучать военное искусство и всегда держать наготове свое вооружение для битвы (331) с врагами, которая может случиться во всякое время, поэтому смотрите, <751> готовы ли вы для этого, в каком состоянии (отточено ли, очищено ли и высветлено ли) ваше духовное оружие – меч послушания, броня веры, шлем спасения, щит смиренномудрия и колчан помыслов; в порядке ли также ваша колесница – ваше честное тело: оно должно быть подобно хорошо выезженному коню, который не особенно жирен, ибо в противном случае он негоден для бега, но и не слишком истощен⁵⁴⁴, потому что иначе он плохо бегает, который хорошо слушается узды страха Божия, чтобы не закусывал удил и диким скачком не сбросил своего всадника – ума. Разум требует, чтобы вы были постоянно в таком состоянии, так как война идет непрерывно, битвы происходят ежечасно, каждое мгновение сыплются стрелы.

Кто же среди вас – герой? Кто – богатырь? Кто – победитель, который тысячами и десятками тысяч⁵⁴⁵ сечет враждебные помыслы, и <752> прежде всего валит, как божественный Давид Голиафа (ср. 1Цар. 17:51), гордый ум? Что же отсюда будет происходить? Обращение в бегство духов злобы и различных греховных страстей. [Гордый ум – есть] начало и конец зла, чрез него ниспал с небесного свода и из ангельского света искушающий нас теперь дракон и от него, как от корня, выросли тысячи побегов – грехов.

Поэтому нам нужно бороться и воевать против всякого нападающего на нас помысла, у каждого ведь человека своя страсть и каждого хитрый на зло змий ранит по-особенному: один человек склоняется к блуду, другой к чревоугодию, этот к унынию, тот к зависти, иной к тщеславию, а там кто к гневу, кто к неверию, кто к бегству, кто к самолюбию, кто к праздности, <753> кто к вражде, – все это делает один и тот же самый дух, дух сатанинский, и борьба со всем этим требуется большая. (332) Везде нужен глаз да глаз, везде необходим надзор, отовсюду требуется защита. Нужно наступать на врага и бороться с ним, дабы он не проник, не подступил, не схватил, не взял в плен, не убил и не погубил нас. Нужно получать один удар, а в ответ давать десять, за маленькую рану следует бить прямо насмерть. Раненный телесно нуждается в лечении, точно так же и раненный духовно. Лечением здесь служит наказание, получаемое при исповеди. А потом опять – на войну! Кто побеждает телесно, тот получает один венок, а кто духовно, тот – тысячи наград. Как ежедневно битва, так ежедневно и венцы, ежедневно награды. Раз вы сопротивляетесь и не робеете, укрепляетесь и не малодушествуете и так продержитесь до того времени, пока с нашим отсюда преставлением не уничтожится и самая война, то хвала вам!

<754> Так смелее же, чада и братия, смелее! У нас есть Заступник – Бог, помощник – наш Ангел, у нас есть защита от святых, коих имена мы призываем, непобедимое орудие – образ Креста Христова, наша отеческая вера, надежда на наши обетования и братская сплоченность. Мы не испугаемся от тем людий (Пс. 3:7), окружающих нас невидимых помыслов, не преклоним колен пред Ваалом (Рим. 11:4), не выдадим своего целомудрия, которое во святыне обручил Себе Господь. Путем гибельного друг ко другу бесстыдства и гнусных деяний не сотворим своих членов, кои суть члены пречистого и бессмертного Жениха Христа, сосудами блуда и нечистоты. Не примем себе в советники змия, который хочет похитить нас из райского общежития, не отворим двери ворам демонам, которые могут похитить наше духовное сокровище и предать нас <755> в ассирийские помыслы и вавилонское рабство. Как хорошо оставаться нам в городе, который Господь Бог наш создал (333) нам из разнообразных добродетелей! Какое блаженство обладать душой, свободной от рабства греху! Душа, не подчиненная страстям, совершенно свободна, совершенно богоподобна, она – полная госпожа над собой, она – световидна, радостна, ревностна, открыта, соединена и срастворена с Богом, небесна, она, когда это нужно, повелевает естественным движениям, как рабам: сотвори сие – и творят, и другому: иди – и идет в мире (ср. Мф. 8:9).

Но совсем другое замечается за той душой, которая порабощена, подчинена страстям и находится под их властью: ее тянут туда и сюда в рабство всякая страсть, всякое мерзкое деяние. Ибо, получая приказания от диавола, она исполняет их. И хотя бы эти приказания шли еще от одного демона, а то ведь от многих: <756> ей повелевает и демон сластолюбия, и демон зависти, и ненависти, и соперничества, далее – чревобесия, лени, неверия, брани, гнева, гордости, лжи, воровства и прочее и прочее. Кто в состоянии пересчитать все это? И всякий знает, что когда он поработится и подчинится страстям, тогда же душа становится жалкой, жизнь ее – несчастной, она делается скудной, отвратительной, мрачной, она не испускает ни блеска, ни света, она тогда безбожна, безобразна и гнусна на вид для людей благоразумных.

Так не уроним же, чада, своего достоинства, не продадим своей свободы, будучи господами. Не станем рабами, не сделаем своего света тьмой (ср. Мф. 6:23). Не переменим своей красоты <757> на безобразие, не отвратим своего лица от Бога к идолу зла, не скинем своих светлых хитонов добродетели для того, чтобы одеться в грязные лохмотья беззаконий; будучи сынами Божиими (Гал. 3:26), не станем чадами диавола (Деян. 13:10); дети света (Еф. 5:8), не явимся выкидышами мрака. Если все это мерзко и дурно уже в плотском смысле, то насколько же печальнее и тяжелее даже просто говорить об этом и представлять это в духовном смысле. Какой разумный человек из господ пойдет в рабство? Кто, будучи сыном Божиим, захочет называться порождением диавола? (334) Кто, бросив неизреченное благородство добродетели, возьмется за низкую страстную жизнь? Кто от духовного богатства станет стремиться к плотской бедности? Кто желает потерять Царство Небесное, чтобы взамен <758> его приобрести огонь, мрак и другие вечные мучения? Так поступают не разумные люди, обладающие здравым рассудком, а только глупцы и близорукие. Как следовало бы так поступающим людям и на самом деле быть неразумными, чем, будучи созданными по образу и подобию Божию для наслаждения вечными благами, благодаря бессмысленной приверженности к страстям попасть в адские затворы, на вечное осуждение. Итак, если кто дремлет, давайте отрезвимся, если кто слеп, то прозрим, если кто глух, будем слышать, кто ослабил твердость своего мужества, соберем свои силы, будем трудиться, спешить, дабы, достигнув чрез свои добрые деяния привычки к добру, мы затем могли легко и радостно исполнять все божественное и спасительное. Близ Господь всех призывающих Его в истине и смиренныя духом спасет (Пс. 33:19) <759> во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Вчера, когда нам пришлось собирать виноград, вы, конечно, если вам встречались лозы со множеством винограда, благословляли их, (335) а на которых не было кистей, на те сердились и, таким образом, доставляли любопытное зрелище для наблюдателей. Я завел эту речь к тому, что и вы ведь виноградник Господень: если у вас есть духовные плоды и если вы отягчены таким виноградом, то вы вызовете удивление в очах Возделывателя душ наших, а если нет, то заслужите лишь проклятие и повеление, чтобы вас срубили, ибо, <761> сказано, всякая ветвь, не приносящая плода, посекается и бросается в огонь (Мф. 3:10; Ин. 15:2, 6). Обратите внимание на то, что не всякая лоза дает плод, но сначала она должна быть со многими трудами посажена, потом она постепенно растет и становится способной для плодоношения: ее прививают, окапывают, огораживают, обрезают у нее лишние побеги, очищают от колючек, терний и всяких сорных трав, и только после того, как она будет утучнена, унавожена и получит от садовника всякого рода другой обычный уход, она дает в надлежащее время плод. Не то же ли самое мы видим и на себе? Ибо кто, на самом деле, принес духовный плод раньше, чем не испытал такого ухода, прежде чем не был посажен, не был выращен и сделан спелым в духовном по Христу возрасте, прежде не был также окопан, подрезан и огражден заповедями Христовыми? Кто этого не испытал, тот еще бессилен и бесплоден, его, <762> по Писанию, обымают вси мимоходящии путем (Пс. 79:13) губители-демоны.

Посему примемся, прошу вас, за возделывание своих душ и за уход за ними. А это образуют подвижническое житие, подобающее благочиние, труды воздержания, бдение, внимательность к исповеди, раны наказаний, хранение устом (Пс. 140:3), не заносящееся к мечтаниям сердце, непреклонное упование, непобедимая твердость помыслов. (336) У кого этого нет, тот не может приносить плод, не может называться лозой Христовой. Ведь и сюда мы пришли, братия, не для того ли, чтобы принести много плода? Не для того ли, чтобы своим обилием духовных плодов напитать Господа? Благий Владыка наш алчет нашего спасения; если Он находит плод, то Он с радостию вкушает от него, если же нет, то проклинает <763> такую лозу, как бесплодную смоковницу (Мк. 11:13–14, 20). Он постоянно подходит и смотрит, каковы мы. Ввиду этого нам нужны подвиги, прилежание, душевная горячность, заботливость, смирение, послушание, внимание, славословие, крепость, рассудительность, трудолюбие, братолюбие, терпение, кротость, надежда, дабы мы могли сотворить из себя сосуды избранные (Деян. 9:15), усовершенные Духом Святым. Вы уже много потрудились, помучились, много всего претерпели, много раз бежали на ристалище, сокрушали хитреца [диавола], отбивали его нашествия, вырвали из своей души пристрастия, отреклись от мира, распялись страстям, сохранили заповеди, соблюли отеческую веру, не испугались человеческих ужасов, приготовили свои сердца к смерти за любовь Христову. Все эти ваши подвиги приятны, похвальны <764> и угодны Господу, все они святы, желанны и – небесного достоинства. Но прошу вас, честнейшие братия, потерпим еще немного! Будем непоколебимы в вере, бесстрашны при нападениях видимых и невидимых искушений. Не будем унывать из-за того, что наша жизнь долга, не сбежим со своей ежедневной войны с велиаром. Господь мне, сказано, помощник, и аз воззрю на враги моя (Пс. 117:7), Господь защититель живота моего, от кого устрашуся? Внегда приближатися на мя злобующим, еже снести плоти моя, оскорбляющии мя и врази мои, тии изнемогоша и падоша (Пс. 26:1–2), мы же востахом и исправихомся (Пс. 19:9).

(337) Так воодушевим же себя этими мыслями, укрепим⁵⁴⁶ этим мужество своей души, примемся со рвением за свои послушания, будем соблюдать во всем благочиние, не станем <765> допускать никаких гнилых, ропотливых, обидных, клеветнических, вносящих разделение, а также бесстыдных речей. На работы, бдения, псалмопения будем приходить с первого зова, проворно, без оговорок, с ясным выражением лица. Между собой будем избегать бесстыдства, заботиться только о добре, будем приветливы, станем питать в своей душе лишь небесные помыслы, будем соблюдать воздержанность в речах, уклоняться от смеха, относиться друг ко другу со снисходительностью, будем побеждать других своею готовностью покориться, выдвигая вперед величайшее на диавола оружие – слово «прости» ( σνγχωρησον), будем незлобивы, мирны.

Господь сказал апостолу Петру: паси агнцы Моя, паси овцы Моя (Ин. 21:15, 16). Если вы желаете, чтобы вас называли агнцами и овцами Господними, то не прыгайте, подобно козлищам, не уходите в волчцы страстей и не кричите громко, но живите кротко и мирно, питаясь на животворящих пастбищах заповедей и вселяясь в места бесстрастия во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, <766> ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Я всегда с радостию смотрю на вас, когда вы живете в согласии и исполняете заповеди Божии. Еще более радуюсь я теперь, когда вы, при потрясении извне, остались и остаетесь непоколебимыми и твердыми, ничего не пугаясь и не отпадая от своего мужественного и богомощного образа мыслей. Подобно тому как раскачиваемые ветром деревья только (338) <768> все более укореняются и становятся более устойчивыми, чем другие, то же самое наблюдается и у вас: благодаря нашедшим извне нападениям вы лишь еще глубже укоренились, расцвели, и богодарованные заповеди дали вам обилие плодов⁵⁴⁷, ибо праведник, сказано, яко финикс процветет, яко кедр, иже в Ливане, умножится (Пс. 91:13). Но так как потрясения, а соответственно этому также и возможность укореняться и утверждаться случаются не однажды или дважды, ибо вследствие постоянного действия духовных и чувственных нападений это происходит непрерывно, – то нам необходимо постоянно следить за собой и всегда соблюдать себя в законе Божием, не уклоняться ни направо, ни налево, но идти по царскому и среднему пути (Чис. 20:17; 21:21–22; Притч. 4:27), где спасение, где душе нельзя заблудиться и [можно] удобно идти. Нужно помнить, внимать и не забывать также и то, что змий – обманщик, похититель душ, диавол – постоянно бодрствует, <769> дабы сманить нас с этого пути и, свергнув в какую-либо страсть, сделать своей горестной добычей. Но мы можем победить его и уклониться от заблуждения, если будем бодрствовать и трезвиться, если будем охранять свои чувства, глаза от созерцания того, что видеть не следует, слух от восприятия обманных речей и насвистывания змия, руки – так, чтобы по страстным или сластолюбивым побуждениям не касаться ни своих, ни чужих членов, ноги от духовной и чувственной ходьбы по кривым путям и тайным местам. Если мы все это исполним и если будем охранять себя истинной откровенностью на исповеди, а также требуемыми смиренномудрием и покорностию, то змий побежден, лукавый вырван из сердца, он скрежещет зубами, но стоит далеко от нас, хотя, впрочем, совсем не уходит: хотя бы он потерпел и много поражений и был прогнан несколько раз, он все-таки не устает в своем деле. <770> Душа же после того радуется, становится все мужественнее и мужественнее и, находя во свете пути к Богу, поднимается все выше и выше, (339) обоживаясь⁵⁴⁸ и паря в небе. Если же дело идет наоборот, она попадает во власть и порабощается той страстью, которая ее победила, и, омрачаясь дурными помыслами, летит в глубину зол, скорбя, мучаясь, не находя себе места и покоя и, таким образом, стяжая горечь в будущей жизни. Но мы, чада и братия, не позволим себе претерпеть этого, не допустим себя увлечься греховными обманами, а если это как-нибудь случится, падет какой-либо член, будь то глаз, или слух, или рука, то скорее отсечем его (Мф. 18:8–9), вырвем искушение, как стрелу из раны, и будем лечить уязвленное место лекарством покаяния: душа чрез это начинает радоваться, ликовать и веселиться. Почему же мы не делаем этого? <771> Ведь поступать иначе глупо и неразумно. От этого уклоняются и этого избегают даже неразумные животные: попадутся они раз или два в западню, а потом уже стараются избежать этого места, дабы опять не попасть в погибель. А мы, почтенные образом Божиим и руководящиеся разумом, оказываемся хуже и неразумных тварей: любим все те же страсти, ищем той же пропасти и того же рва – обычного греха.

Ужасно и тяжко вместе с потерей будущей жизни испытывать печаль и скорбь еще и здесь. Но, как мудрые и как чистые, будем жить мудро и девственно, дабы нам оказаться сильными и твердыми во внешних искушениях. Ибо душа, которая хранит саму себя от нашествия страстей и остается непобедимой ими, не убоится ни огня, ни мечей, ни зверей, она не испугается ни царей, ни князей, ни вельмож, <772> ни скорби, ни притеснений, ни преследований, никаких опасностей, она постоянно может сказать: не убоюся, внегда смущается земля и прелагаются горы в сердца морская (Пс. 45:3). (340) А душа, живущая иначе, затрепещет и заробеет, потому что она пострадала уже от внутренних козней. Будем посему беречься от внутренних врагов, тогда не испугаемся и внешних. Господь сил, по молитвам нашего отца, да утвердит нас в этом своею крепкою рукою, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Ввиду того что ночи стали коротки, и я говорю краткие оглашения. Ибо совсем замолкнуть, когда мы даже и при оглашениях все еще устраиваем неурядицы и не прекращаем грубых проступков, мне нельзя. Посему особенно теперь, когда у нас из-за заповедей Господних идет борьба с внешним миром⁵⁵⁰, я прошу вас быть еще крепче в своем мученическом послушании и вести свою жизнь так, чтобы <774> она во всем шла правильно, ничем не была запятнана и была бы свободна от всякой фальши, дабы таким путем призрел на нее Сам Бог и, ублажившись вашими добрыми деяниями, завершил бы ваш подвиг славою – явил бы вас мучениками и в духовном, и в телесном отношениях. Ибо на самом деле это немаловажная вещь, что в нынешнем слабом роде, в то время как другие пугаются и бегут, мы, грешные, почти только одни боремся и подвизаемся за добро. Это могут делать юношески молодые души, которые воспламенены Божией ревностью и идут вослед добродетели и отеческим обычаям, но, конечно, главным образом это дело помощи со стороны ангельской силы и дар великого Бога, Который постоянно ищет очищенные от страстей и выбивающиеся от опьянения мирскими помышлениями души, (341) дабы подать им Свою благодать и явить в сынах человеческих дела Своего всемогущества.

<775> Если мы таким путем приготовим из себя сосуды избранные (Деян. 9:15), а такие сосуды должны быть золотыми или серебряными (2Тим. 2:20), что обозначает чистейшие деяния и бесстрастную жизнь, – то на нас сойдет Святой Дух и сила Вышнего, которая осенит нас (ср. Лк. 1:35) как в этом, так и во всяком другом деле, которая укрепит нас и доставит нам все, что нужно. Если же, наоборот, мы сделаемся сосудами в погибель (Рим. 9:22), которые, соответственно дурным и нечистым делам, подобны деревянным и глиняным (2Тим. 2:20), то и Бог в нас не вселится, и нам также самим не совершить ничего спасительного, хотя бы по-видимому мы и подвизались. Посему будем постоянно бодро принимать и переносить злострадания, бывающие в подвижничестве как в ночных бдениях и псалмопениях, так и в дневных молитвах и работах: ночью, в то время как все остальные поют, не будем <776> оставаться в постелях, кроме случаев болезни и других уважительных причин, равно как, поднявшись, не будем без причины шататься туда и сюда и мычать за божественными славословиями, ибо от этого немало вреда душе. И днем также не будем без нужды пропускать часов, уходить с работ, заводить не вовремя или принимать участие в таких разговорах, которые клонятся не к назиданию, спасению или общей пользе, а к разрушению всего этого. Ибо отсюда возникают толки, смуты, обиды и ненависть, это доставляет радость сатане и печаль Святому Духу. Кому приходилось читать, те пусть не забывают, какая опасность опечалить Святого Духа празднословием.

Я вижу, что больше всего беспорядков бывает при раздаче платья, где всякий теребит заведующего со своей нуждой: (342) <777> один просит новую, крепкую, а также мягкую и потоньше для лета верхнюю одежду, другой – новый, красивого цвета и просторный кукуль. Да откуда же всего этого взять, когда у нас нет столько одежды и кукулей? На какие это ваши доходы или заработки? Каждый, требуя себе этих вещей, должен бы помнить, много ли он дает монастырю и сколько он принес в него из мира, а также не забывать, что раз он дал обещание на послушание, то уже нечего творить свою волю. Ведь и то, что теперь у нас есть, разве это не даром постоянно посылает нам Бог чудесно из известного Ему источника и откуда Он хочет? И мы, с другой стороны, за свои прежние и настоящие грехи разве достойны этого? Пусть каждый из нас вспомнит, как он начинал свое монашество и что он делает теперь, и он найдет, что он виновен и не по заслугам пользуется даже и тем, что у него теперь есть. Если мы не можем переносить грубых, плохих, заплатанных и тесных рубашек и кукулей, <778> не можем терпеть укусов вшей и блох, так чем же нам похвалиться? В чем состоит наше монашество? В чем после этого наше послушание? У иных всего только один хитон, а другие и круглый год не сменяют одежды, и такие лица есть среди нас же самих, но мы не желаем обращать внимания на хорошие примеры и подражать им, а вот если дело коснется примеров противоположного рода, так с полнейшим удовольствием. Когда такой-то получил хорошее платье или кукуль, которые ему даны, быть может, из внимания к его болезни, его телосложению или к его какому-либо особенному, выдающемуся положению, тотчас же начинают завидовать этому, поднимается возбуждение, принимаются сравнивать вещи и препираться с заведующим одеждой: «Дай и мне такую же вещь, чем тот лучше меня?» – особенно же если обиженный будет священник или кто-нибудь из тех, кои наблюдают за порядком монастырской жизни, или из мнящих о себе, что они нечто [значительное]⁵⁵¹, но кои на самом деле не таковы. (343) Что же после этого сказать уже об остальных, которые по своему чину, возрасту <779> или по более простым и неприхотливым привычкам должны бы со страхом, трепетом и благодарностью принимать то, что им дают, и кои вместо того поднимают споры, брыкаются, бормочут и требуют себе того же, до чего они еще не доросли? В миру у меня не было возможности сменить рубашку, – а здесь, меняя ее каждую неделю, я свирепею, как дикий зверь, и лаю, как пес. У меня не было жилья, кроме наемного, бедного, темного, без всяких мраморов, грязного уголка, – а теперь я, окаянный, как переселился под золоченую крышу, на мраморные полы и в чистые помещения, то позабыл, что перешел сюда от невзгод к спокойной жизни. У меня когда-то не было ни кровати, ни одеяла, ни подушки, кроме какого-нибудь войлока <780> или какой-либо грубейшей и жесткой вещи, – а теперь, лежа на устроенной на натянутых тесьмах постели, с одеялом и подушкой, я все-таки недоволен. У меня теперь есть шуба, а также верхнее для зимы и для лета платье, и не только длинное, но и короткое, есть сапоги и башмаки, – и всего этого для меня недостаточно. Прежде я терпел обиды и боялся каждого встречного, всякий, кто только хотел, мог бить меня, – а теперь я не желаю перенести случайного выговора, обиды и порицания. Тогда меня звали просто сыном такого-то бедняка, – а теперь, назвавшись сыном Божиим и сыном света (Гал. 3:26; 1Фес. 5:5), я при случае обижаюсь и сержусь на того, кто меня духовно родил. Разве это не демонские заблуждение и хитрость? Разве это не обман и обольщение нашего рассудка? Всякий, раз он только хорошо вдумается в положение дела, ничего не может возразить на это: будь он благородного происхождения или <781> из богачей (им нечего смотреть на других), (344) если он только действительно трудится над исправлением своей жизни, он непременно признает себя здесь виноватым.

Так давайте же, чада мои⁵⁵², направимся усерднее к Богу, прогоним противные силы и без всякой фальши и доблестно будем вести свой подвиг, будем понуждать себя в том, что только что было указано, дабы, таким образом, облегчилась несколько моя жизнь и мы могли радоваться в надежде, что получим свои награды. Ибо мы все – как малые, так и великие, как благородные, так и простые, как славные, так и неизвестные – обещали терпеть не только то, о чем теперь мы беседуем, но и побои, оплевания, заушения, изгнание, ссылку, наконец, крест и смерть. Если мы перенесем это, если исполним более легкое, <782> то у нас будет решимость перенести и более тяжкое.

А если мы оказались слабыми уже в более легком, то тяжкого, понятно, мы не будем в состоянии даже просто и коснуться. Но Господь да поможет вам как в подвигах первого рода (всем вообще – и тем, кто служит, и тем, кто пользуется этой услугой, кто раздает вещи и кто их получает, ибо труды их одинаковы: кто служит и раздает в одном послушании, тот в другом только пользуется плодами этого послушания и получает), так и в подвигах второго рода, более тяжких, если Он соблаговолит ниспослать их нам, да подаст нам силу и твердость подражать Его страданиям, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия, отцы и чада. Если мать печется о том, чтобы накормить своих детей (ибо это закон природы (345) – заботиться о своих детях), то как же после этого мне, грешному, не стремиться к тому, дабы напитать вас? И если она старается отовсюду достать им лакомой пищи, то как же мне, скудному, не доставлять вам того, что полезно? Я скорблю лишь о том, что не могу кормить вас изысканной пищей, а также – давать вам ее в таком количестве, сколько требует ваш аппетит. В чем же состоит эта пища? <784> Сам Податель ее сказал: Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшаго Мя, совершу дело Его (Ин. 4:34). Братия! Он дал нам право называть Его Отцом. Возлюбим же Бога, Который так возлюбил нас, что дал Своего Единородного Сына во избавление за всех нас (см. Ин. 3:16). Как же это нам сделать и выполнить? Вы уже отчасти совершили это своей прежней жизнью: ибо, на самом деле, ради кого вы убежали из мира и всего мирского, отреклись от своих родителей и их имущества, отрешились от братьев, родственников, друзей и всей прочей житейской суеты?

Прошу вас, покажите это еще больше в перенесении скорбного послушания, трудов воздержания, тягости работ, утомительности бдения, <785> равно как в терпении стрел помыслов, огня похоти, мрака уныния, снедания завистью, пагубы от беззакония и всего другого, посредством чего губитель наших душ, диавол, старается свести нас в затворы ада. Но смелее, чада! Ибо вы можете повергнуть его находящеюся в вас силою Божией, а не он вас. Видя, что вы проводите мирную и безмятежную жизнь, он скрипит и скрежещет зубами. Ему хочется залезть и похитить какую-нибудь душу для погибели, но когда он увидит, что вы защищены и ограждены законом Господним, то не найдет места, откуда можно было бы к вам пробраться. Он расставляет западни и капканы, (346) но видя, что вы исповедью разрушаете его ухищрения, он от неудачи рыдает. <786> Он не может найти себе места и уголка там, где страх Божий, где соблюдают заповеди, исполняют правила и покорно подчиняются наказаниям. Посему радуйтесь, воодушевляйтесь, мужайтесь, укрепляйтесь, утверждайтесь, возмогайте, не давайте ни малейшего доступа свирепому демону, не позволяйте этому лукавому змию нашептывать на ухо вашей души, отбивайте его, гоните. Вы знаете, как он обманул первого человека и как он обманывает и теперь поддающихся его обману. Он наговаривает и внушает то, что ведет к беззаконию, вводит в гордость, побуждает к зависти, влечет к похоти, втягивает в невоздержанность и вообще во все остальное, что оскверняет и губит душу. Ох эти советы змия! Вы же постоянно внимайте и слушайте, что вам напоминает и указывает хранитель вашей жизни [Ангел], именно, что касается целомудрия, мужества, <787> образа жизни наших преподобных отцов, смерти, преставления, обсуждения пережитого, будущих благ, а также наказаний, как тех достигнуть, а этих избежать, дабы, разбирая и обсуждая все это, вы все больше и больше творили добрых дел. Вразумляйтесь и исправляйте путь Господа Бога нашего, доколе установленный срок нашей жизни не придет к концу и Господь, Которому мы так усердно служим, не преставит нас от здешних скорбей в будущий вечный покой.

Это вот собрал я вам в пищу, и пока очень немного. И вы, чада, в свою очередь, отплатите мне, напитайте меня своими молитвами, молениями, добродетельными деяниями (347) и настроенностью, объединяясь так, как будто у вас всех одна воля, одно сердце, – посредством нежной любви друг ко другу, <788> бодрого исполнения послушаний, а также строгого соблюдения наступившей Святой Четыредесятницы, дабы вам легко провести ее и закончить, а вместе с тем укрепиться душою и телом, порадоваться проистекающей из совершаемых вами подвигов надежде и удостоиться неосужденно достигнуть Святого Воскресения благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Коим Отцу слава, держава, честь и поклонение со Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Справедливо сказано: не исполнится ухо слышания и око зрети (Еккл. 1:8). Ибо сколько бы раз раньше я вам ни говорил о том, что полезно и как нужно жить, и, однако, я всегда нахожу, что из этого ничего не уцелевает и не сохраняется: едва лишь мои речи проникают к вам в уши, как тотчас же и вылетают оттуда; пока вы внимаете моим поучениям, они держатся немного времени в вашей душе, а потом скоро же и исчезают из памяти. <790> Такова уже ваша природа: она не в силах удерживать то, что ей сообщается, и снова требует повторения этого, как тело требует новых пищи и питья. Поэтому мне нужно постоянно как бы всеивать в вас наставления и влагать благие увещания, заимствуя их или из Боговдохновенного Писания, или вынося из собственной души. Вот и в настоящем случае, если бы вы помнили то, чему вас учили и что вам было заповедано раньше, еще в самом начале, то не нужно было бы и никакой беседы (348).

Но так как у вас все стерлось и исчезло, то необходимо постоянно сызнова повторять прежнее и возобновлять старое, чтобы таким путем мы, хотя бы по видимости, достигали своего спасения. Я говорю все это ввиду как вообще различных обстоятельств нашей жизни, так, в частности, относительно настоящего происшествия с братом Елпидием, который, все перезабывши, все презревши и поправши то, что сам же когда-то исповедал пред Богом и Его избранными Ангелами, <791> полетел в место погибели, в ров отступничества и в яму отречения. Не было ли его житье лучше, чем у многих других братьев? Ведь он был помощником у аввы Василия, проводил спокойную жизнь, получал хорошую одежду, был окружен попечениями и мог ходить куда ему угодно. Но ничто, ни прекрасные одежда и обувь, ни сладкие пища и питье, ни спокойное послушание, не могли смягчить души, раз она замыслила побег. Да и к чему расписывать все это? По отеческому изречению, Кто может сотворить новое небо и новую землю, Тот только в состоянии привлечь человека к добру после того, как он, сбившись самовольными стремлениями с прямого пути, увлекаемый сластью и обольщаемый сатаною, все ухудшает и ухудшает свое положение. Такой человек своим худым замыслом отщетил уже и погубил свою душу (ср. Мф. 16:26), <792> если только не коснется его какая-либо искорка жизни и не вызовет его из душевной мертвенности, ибо он, как говорит святой Василий⁵⁵³, мертв и лишен Святого Духа, и о таком следует только плакать и молиться об его возвращении.

Почему же мы не учимся на примере тех, кто был уже обманут и вернулся назад, почему мы не разумеваем диавольского обмана и не избегаем поползновения? Ведь это не ведет ни к чему, как только к тому, что обманутый потеряет все, что он ни сделал доброго путем терпения, а когда наступит конец страстному увлечению (349) и любосластному стремлению, он должен будет вернуться назад пустым и, кроме того, быть может, принести с собой немало согрешений, которые он совершил за время своего заблуждения. Не будем думать, чтобы кто-нибудь из таких мог остаться до самой смерти в своем заблуждении. Ибо разве после бегства и падения они не возвращаются обратно сюда? Кто из нас убегал, те хорошо знают это. Даже вот тот, кого я, вследствие охватившего его чрезвычайного безумия, считал было <793> уже совсем безнадежным для возвращения, – я говорю о брате Евфалии, – и тот снова тянется сюда, раскаивается, просит, исповедует свой грех, несмотря на то что он, по его же словам, отлично устроился в плотской жизни. Разве это для нас, кои еще не пали и не были обольщены, не знамение, дабы и мы не потерпели того же самого? Но все это нисколько не помогает, мы опять поддаемся на ту же приманку. Неразумные животные и рыбы и те умеют беречься опасного места, если они там два-три раза попадали в беду, а мы оказываемся хуже животных, но, конечно, не все: я говорю лишь о не утвердившихся и нестойких, коих велиар кружит, как в вихре. Вследствие чего слабеет душа или ставит себя на один из тех скользких путей, кои ведут вообще к страстям (я говорю не об одном лишь отступлении), как только не вследствие ли небрежения к заповеданному, равно как не потому ли, что такие лица совершенно пренебрегают исполнением маловажных, как они <794> выражаются, повелений? По словам святого Василия⁵⁵⁴, нельзя говорить: малый или большой грех, ибо всякое вообще преслушание заслуживает одинаковой кары; и смотреть бесстыдно на лица, не отворачивать своих очей от вредных зрелищ, и легко относиться к смеху, воплям, неприличным беседам, толканьям и ощупыванью друг друга (от чего рождается блуд и погибель), и бездельничать, и искать того, что не подобает (откуда возникают разделения, злоба, клевета и личные привязанности), и ослушничать, и не исполнять (350) наряду с прочими братьями того, что надлежит и что установлено мною, смиренным (благодаря чему поднимаются ропот, гордость и похвальба, а особенно когда в дело замешаны лица, выдающиеся чем-нибудь из ряда других), – все это подлежит одинаковому наказанию.

<795> Я слышу, что некоторые из вас не слетаются на ежедневное валяние хлеба, подобно ястребам на пищу (ибо то, что месится и печется, действительно готовится вам в пищу), даже теперь, когда у нас нет уже такого тяжелого труда, как во многих монастырях или как было у нас прежде, потому что тесто у нас уже месит вол. Вол бессменно всегда исполняет свое послушание, один несет самый тяжкий труд, а нам, многочисленному братству, остается лишь кончать дело да соблюдать благочиние. И, однако, мы не совсем охотно и не без ропота принимаемся за эту ежедневную работу. Познавол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего (Ис. 1:3), а такие лица не познали того, чтобы соблюдать установленное правило, великое считают маловажным и ни во что не ставят дело приготовления хлеба, не хотят признать, <796> что зов на эту работу идет от Самого Бога и что преслушание его есть ослушание Бога же. Мне известно также, что при переносе пшеницы и других вещей с пристани некоторые не тотчас же, с первого слова, присоединяются к своим братьям, а начинают придумывать такие или другие отговорки, потому что уважительные основания для всех ясны, надсмотрщики всегда принимают их во внимание. Такое поведение подобных лиц – немалое зло, во-первых, потому, что то, что переносится, есть общее достояние, будет всем нужно и посему, конечно, требует от всех, пользующихся им, одинакового труда. Иначе же выходит, что не желающие по мере своих сил участвовать в этой работе как будто не будут пользоваться этим и как будто мучающиеся над переноской – не братья их, а какие-нибудь животные; я думаю, у них есть достаточно силы поднять поленце (351) или потащить какой-нибудь модий⁵⁵⁵. <797> Не исполняя этого, такие лица и другой грех берут еще на свою душу, потому что они и других соблазняют на преслушание. Им следовало бы отказаться от братских услуг, но нет, они пользуются ими больше, чем прочие.

Этого, братия, отнюдь быть не должно. Ибо отсюда, как сказано, возникают неурядицы, ущерб для общего дела, постепенное падение, смуты, споры, всякие самооправдания и счеты. Почему бы это у нас не сократиться числу наказаний? Почему это мы так неразумно падаем там, где можно легко идти, не спотыкаясь?

Так вот от чего зависят жизнь и смерть, преуспеяние и остановка в духовном движении, покой или мучение! Это совершенно справедливо, так как послушание есть жизнь, а преслушание – смерть; иго Христово легко (Мф. 11:30), а иго диавола тяжко; исполнение заповедей слаще меда, а преслушание горче полыни. <798> Никто да не воображает, что он, ослушничая, добудет себе спокойную жизнь; это глубокий обман, таким путем он стяжает себе лишь тягостное вечное бремя, от послушания же, наоборот, легкий покой, несмотря на то даже, если данное ему приказание окажется свыше его сил: при благой решимости Бог облегчает труды. Утверждающие это святые не лгут, напротив, лгут и обманывают себя те, кои этого не хотят принять. Но дабы и вам самим достигнуть лучшего, дабы и Бог помог нашим силам, дабы и я, смиренный, отдохнул, дабы, наконец, также и общие дела всего братства шли в должном порядке, обратим внимание на сказанное и будем исполнять, что было указано, да таким путем пожнем начатки будущих благ во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь. (352)

Отцы мои, братия и чада. Пастух должен старательно смотреть за вверенным ему стадом и усердно заботиться о благосостоянии своих овец – больным помогать, расшибшихся перевязывать, заблудших отыскивать, отставших манить и вообще делать все то, что так хорошо изображает пророк (Иер. 23:1–4). Точно так же и мне, окаянному, раз я, хотя и не по заслугам, получил над вами <800> настоятельскую власть, нужно постоянно трудиться и стараться для вас, истинных овец Христовых, то указывать одно, то другое, как бы переводить и перегонять вас с пастбища на пастбище, с одного поля на другое. О, если бы только Бог на самом деле по молитвам нашего отца и за ваше упование даровал мне силу выполнить это! Ибо я и раньше уже открыто высказывался и теперь заявляю, что такое я и насколько я слаб и неспособен. Поэтому, как агнцы Христовы, паситесь боголепно, водворяйтесь в животворящих заповедях, питайтесь, по пророческому выражению, на воде покойне (Пс. 22:2), шествуйте по путям праведности и воспевайте: аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси (Пс. 22:4). И я уверен, что если мы не сложим рук и не сбежим от воспринятого <801> и совершаемого нами духовного и богоподражательного жития, то никакая, ни духовная, ни чувственная, беда не поймает и не победит нас. Аще Бог по нас, кто на ны? (Рим. 8:31), и если Он – Защититель наш, то кого мы убоимся (Пс. 26:1)? (353) Как же ввиду этого Он не станет все полнее и полнее удовлетворять нас во всем телесном и духовном, подавать нам благодать, силу, радость и веселие и посредством ниспосылаемых вам богатых и разнообразных своих дарований удивлять вами сей мир?

Вот так, чада, и веруйте, так и уповайте и сообразно с этим ежедневно возрастайте и, так сказать, цветите и приносите плоды бессмертных добродетелей, словно цветы полевые⁵⁵⁶, благоухая боговдохновенными деяниями, отгоняя от себя, как ненавистное Богу и погибельное, всякое зловоние греха. Ибо, на самом деле, разве не возносится ежедневно <802> всякое наше деяние, как жертва Владыке Богу, в воню благоухания (Иез. 20:41)? Да, действительно, возводятся и возносятся ваше истинное отречение от мира, ваше совершенное отрешение от родных по плоти, ваша общая и нераздельная жизнь в общежитии. И вообще, чтобы не перечислять всего в подробностях, я скажу просто, что вы, по своей горячей ревности к древнему и отеческому житию, постарались стяжать много добродетелей. Например, укажу на то, что никто из вас ничего, даже до самой ничтожной вещички, не считает своим, или на то, что у вас у всех во всех делах, как относительно каждого брата в отдельности, так относительно и целого братства, одна общая забота, а также еще на то, что вы, несмотря на скудость наших жизненных средств, проявляете терпение и выносливость и не только не опускаете из-за этого никакой заповеди, но делаете еще больше – именно, не отказываете никому в поступлении в монастырь, как бы тот⁵⁵⁷ человек ни был беден или убог душевно или телесно. <803> Укажу затем на то, что у нас нет ни рабов, ни скотины женского пола, что, как теперь видим, так неразумно завели люди нашего чина, как будто они решили начать жить по-мирскому. Напомню также и некоторые другие дела, в коих вы проявили свою крепкую Богу и мне верность. Так, в прошлом⁵⁵⁸, когда по случаю столкновения с царем из-за прелюбодеяния его (354) вы вместе со мною вышли из монастыря, подверглись бичеваниям и были разогнаны кто куда, как овцы, у которых (хотя это и дерзко с моей стороны применять данные слова к себе) поражен пастырь (Мф. 26:31), вы не обратили на это внимания и прежде всего позаботились о том, как бы собраться вместе, так что как только вы были изгнаны царем, тотчас же и пришли ко мне, не остановившись ни пред какими задержками. И в настоящее время, <804> когда я удалился из обители «Чистых», потому что там нельзя было жить благочестиво⁵⁵⁹, и вы ревностно и мужественно разлучились с тамошним житьем – подобно мученикам Христовым, доблестно высказали и подтвердили свое исповедание. И благословен Господь за то, что не отверг моей смиренной молитвы и не отнял Своей милости от нас, Который сотворил так, что вы пребыли непоколебимыми в своей верности, Который не погубил в ваших устах слова истины, дабы вы не солгали в своих страшных данных Ему обетах, Который испытал вас, как золото в горниле (ср. Прем. 3:6), и нашел пробу вашей веры чистой и беспримесной, Который явил вас истинными чадами, а не чадами, достойными порицания, настоящими сынами, а не преступниками, сынами света и дня (1Фес. 5:5), а не тьмы и противления (1Фес. 5:5; Еф. 5:6), родом правым (ср. Пс. 111:2) и предавшимся Богу и духовной жизни, а не лукавым и преогорчевающим (ср. Пс. 77:8) и <805>

Который, наконец, показал вас в этом роде монахам и мирянам⁵⁶⁰ – истинными монахами, настоящими послушниками, подлинными отшельниками из мира, людьми, которые действительно отреклись от всякого стяжания и имущества, кои думают о вышнем и взирают горе, странниками и пришельцами на земле, гражданами и жителями небес, по примеру святых мучеников, по подражанию преподобным и праведным, во славу Его многохвального могущества.

(355) Как же мне восхвалить и ублажить вас за все это? Что могу еще сказать я, окаянный, дурной пастырь? Если бы даже я и пролил свою кровь, растерзал свою плоть и сокрушил свои кости, то и в таком случае я не был бы в состоянии сказать чего-либо достойного дарованной вам благодати. Ибо то, что Бог подает и подаст дальше в этом мире, велико (ибо Он должен оправдать сказанное о Нем, что Он воздает <806> в сто крат – Мк. 10:30), но то, что будет в будущем веке, яже уготова Бог всем любящим Его (1Кор. 2:9), не видело никакое око, не слышало никакое ухо, не постигала никакая мысль. Тогда вы воочию убедитесь, какое благо доставили вам непоколебимость в своем обете и презрение ко всем здешним сладостям. Тогда вы увидите, как мне, жалкому, необходимо было говорить, а не молчать, ибо вы тогда окажетесь за свою твердость чадами и братиями, а кто ради временного удовольствия – всего на несколько коротеньких дней – отрекся и сделался отступником, те посрамятся, опозорятся и услышат горькое определение. Какая же тогда на Суде польза этим бедным и несчастным, что они в нынешнем веке решились попрать закон Божий и возомнить кровь заветную скверну (Евр. 10:2)? И когда вам воссияют свет, неизреченная радость, жизнь <807> и бессмертие упокоения в Царстве Небесном, то что останется у вас в памяти от здешних страданий? Но, покрывая и охраняя нас в Своих свидениях (см. Пс. 118:2), пощади, Господи, и тех, приведи и воззови их всех к обращению и воссоединению, да все вознесем Тебе славу и честь, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь. (356)

Братия мои и отцы. Для посева, жатвы и собирания винограда существует такое определенное время, когда земледелец может производить эти свои желанные работы. Для работы же в душе пригодно всякое время. Здесь не нужно ни волов, ни плуга, ни других орудий, отсутствие которых делает невозможными земледельческие работы.

Нужны лишь охота да желание, с ними мы можем посеять добрые дела и пожать блага для вечного наслаждения. <809> И это можно делать не только днем, но и ночью, и утром, и в полдень, и за едой, и за питьем, и сидя, и стоя, и беседуя, и молча, находясь и в движении, и в бездействии, и работая, и оставаясь без дела, если только мы трезвимся и бодрствуем, а не обольщаемся и не обманываемся своими помышлениями, если не носимся туда и сюда умом или телом, не творим своих плотских пожеланий, не поражаем друг друга вспыльчивостью, сварливостью, непослушанием, ропотом, тщеславием и гордостью, не стремимся свалить с себя вину на ближнего и не стараемся несправедливым путем одержать над ним победу. Ибо все это не позволяет нашему духу пребывать в Боге, размышлять о том, что нужно, оставаться смиренным и сокрушенным и легко принимать все приключающиеся с нами скорби. Не следует, братия, никоим образом не следует так делать.

Не будем терять <810> и губить дней своего спасения в праздности, лени, небрежении, а также не станем проводить и терять времени своей жизни без приобретения и выгоды, но будем покупать добродетели и собирать небесные богатства, будем так же рассудительны, как были рассудительны (357) святые отцы наши, чтобы не терять ни одного дня, ни одного часа, но твердо и усиленно работать над очищением души и изгнанием страстей, держаться в возвышенном созерцании благ, чтобы не обращать внимания на все потребные для этого труды, руками ли, или ногами, или вообще прочими членами, но чтобы искать всем сердцем Бога, стучать в двери и не впадать при этом в отчаяние. За это-то вот и открыт был им вход заповедей Христовых, дверь любви, врата правды, путь бесстрастия, и они вошли и обрели радость и веселие и, таким образом, с помощью небольшого труда обрели то, чего искали, – вечную <811> и нетленную радость.

Они не занимались любострастием и плотоугодием, не стремились к власти, славе и первенству, не препирались из-за платья, обуви, кукулей, мантий, писал, памятных дощечек, ремней и т. п.

Они, испытывая унижения, оскорбление и притеснение, не раздражались на брата за обидное слово, или насмешку, или приказание насчет работы, или за что-либо иное, но постоянно взирали только на предлежащий им подвиг. И так как их терпение выносило все, что от них требовали, то они переносили все или полурадостно ( μετά χαρμολύπης)⁵⁶¹, или же совсем радостно ( και τελείας ευφροσύνης). Полурадостно переносят вообще хорошо подвизающиеся, а радостно – уже совсем бесстрастные. Так почему же некоторые из нас так не поступают (я разумею здесь и себя)? О первом они еще кое-что подумывают, но что касается второго [то есть бесстрастия], то все их усилия <812> и старания направлены так, как будто они ушли из мира и пришли сюда только для того, чтобы служить страстям, препираться, сердиться, получать одежду с обувью, лгать, сочинять клеветы, красть, тащить и бежать от Бога и из монастыря. Все это происходило и (358) происходит из-за моих грехов. И зачем только мы такие делаемся монахами? К чему это мы вступаем во свет святого образа? Зачем мы обманули живого Бога, а особенно зачем мы, как сказано: рече безумен в сердцы своем: несть Бог (Пс. 13:1), – вообразили, что Бога совсем нет? Ибо всякий, кто делает дурное, тот растлел и омерзился в начинаниях своих (Пс. 13:1), отрекся от Бога.

Увы мне, окаянному! К чему мы призваны и что делаем! Предполагается, что мы призваны из нечистоты в чистоту, а на самом деле мы стали еще нечистее, чем в предшествующей своей жизни; мы должны бы перейти из <813> порочности к святости, а в действительности мы оказываемся хуже мира – мы стали предметом насмешек и шуток для своих соседей, поводом к богохульству у тех, кто о нас слышит, предметом порицания и осмеяния у тех, кто нас знает. Горе нам, что мы родились: скоро, скоро Господь разберет все это, исключит нас из числа святых и предаст в огонь вечный. Но вы, чада и братия, кои еще спасаетесь, исполните отеческие повеления и наставления, сохраните свои сердца непорочными и невинными, не поревнуйте лукавнующим и не подражайте творящим беззаконие, зане яко трава скоро изсшут и яко зелие злака скоро отпадут (Пс. 36:1–2). Не будем смотреть на тех, коих много и кои живут в этом роде нерадиво, но будем взирать на тех людей, кои редки и кои бодры в <814> благочестии, а главное – на предшествовавших нам преподобных отцов наших и сообразно с этим упорядочим свою жизнь, будем брать оттуда примеры и образцы для подражания. Ведь и живописец не бросает хорошо сделанного подлинника, чтобы начать срисовывать свою картину с самого последнего и дурного образца, (359) но всегда старается писать с выдающегося из всех по своей красоте рисунка. Мы же по своему невниманию и безрассудству делаем как раз наоборот: оставляем блестящий образец – жизнь святых и берем пример с того, что дурно и безобразно.

Поэтому-то мы не достигаем своей цели и не двигаемся вперед. Возьмем свет мира – Антония, великого светоносца Илариона, славу монахов – Пахомия, солнце пустыни – Евфимия, незаходимую звезду – Савву, а также <815> прославившихся послушанием: светило полного послушания – Досифея, богонаписанную книгу – Марка, украшение смиренномудрия – Зосиму⁵⁶² и остальных, кого только можно помянуть. Им вот нужно подражать, их добродетели – следовать. Если мы и не окажемся в силах сравняться с ними, так, по крайней мере, постараемся приблизиться к их житию.

Так прошу вас, честнейшие мои братия, день за днем будем непреклонно трудиться над делом Божиим, будем ясно взирать на то, на что должно, воспримем духовное оружие – меч послушания, броню веры, шлем спасения (ср. 1Фес. 5:8), ибо враги наши побеждаются при помощи этого, мы победим со Христом и, победивши, законно получим венцы и награды за мужество <816> в правде Божией в будущем веке во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Вместо письма явился к нам авва Петр и сообщил о всем, (360) что касается вашего здоровья, и о том, что вы живете мирно и благочинно. Всякий раз, как я слышу такие известия, я радуюсь и веселюсь. Ибо что еще другое может быть для меня важнее и желаннее, коме того, чтобы вы жили благочестиво и боголепно, исполняя все повеления Господни, и без фальши сохраняли строй монашеского жития, в котором <818> вы рождены Духом Святым и чрез которое вы освободились от прежних прегрешений, а кроме того еще и получили духа силы (ср. Прем. 5:23) против видимых и невидимых врагов, дабы не устрашаться от земных бедствий и дабы служить Живому Богу безупречным житием и сохранением Его святых заповедей? Возблагодарите, прославьте, восхвалите Господа, Который призвал вас, утвердил вас в уповании Своей любви, воздавая Ему за это не чем-либо другим, как только проникнутой терпением твердостью в подвижнической жизни. И если вы так хорошо уже подвизались до настоящего времени, то еще сильнее напрягитесь и воспламенитесь Божественною любовью дальше: напрягитесь в послушании, воспламенитесь же в терпении нынешних гонений по делу сбившегося с пути [царя], ибо раз вы решаетесь все терпеть и не отступать <819> от своей твердости в заповедях, равно как и в повиновении мне, смиренному, то Господь постоянно сплетает вам венцы. Ведь сам я, братия и чада, не желаю кидаться в искушения, ни переносить скорби, горе, брань и насмешки или даже и изгнание. Но так как заповеди Господни – вечная жизнь, а преслушание их – смерть, то я принужден предпочитать истину и не сообщаться с теми, кто ей противится.

Если бы я согласился продать ее, то тотчас же бы к моим услугам почести, предвозлежания, слава, первые места у царей, архиереев и прочих. Но что пользы, сказано, аще мир весь (361) человек приобрящет, душу же свою отщетит (Мф. 16:26)? Отсюда-то и мое упорство, вследствие этого-то гонение из-за меня перешло и на вас. Но дерзайте, – говорит Христос, – Аз победих мир (Ин. 16:33). Он для того и победил, дабы мы, идущие Ему вослед, <820> также побеждали. Так как, будучи Богом, Он всегда побеждает, то теперь Он победил как человек, и тотчас вслед за Ним победили мир апостолы, после них мученики, потом преподобные. Каким же образом они одержали победу? Да благочестивой и боголепной жизнью. Как же достигнута была эта победа и Самим Владыкой Богом, и всеми святыми? Разве без скорби, мучений, пролития крови и изгнаний? Нет, напротив, путем креста и смерти. Вы помните о поруганиях Господа, а также о заушениях и насмешках, которые Он претерпел. Он был предан, осужден, заушен, бит, распят, – и, воскресши, Он спас мир. Подобным же образом пострадали мученики. Кто может затем описать мучения и страдания преподобных, их подвиги и скитания? Ибо вси хотящии благочестно жити о Христе Иисусе, сказано, гоними будут, лукавии же человецы и чародее преуспеют на горшее, <821> прельщающе и прельщаеми (2Тим. 3:12–13). Что же странного в том, если мы желаем идти вослед святым отцам и терпеть нынешние или еще и иные невзгоды? Ничего дивного тут нет.

Напротив, за то, что мы удостаиваемся этого, мы должны сказать: кто есмь аз, Господи, и что дом отца моего, яко возлюбил мя еси? (2Цар. 7:18). Узок и тесен путь в Царство Небесное, удобна и широка дорога, ведущая в погибель (см. Мф. 7:13–14): здесь мирские радости и удовольствия плоти и крови, страх пред людьми, пренебрежение к Божественным заповедям и беззаботное отношение к смерти, а там скорби от мира, добровольные труды, требующая мужества борьба, ожидание изгнания, ибо апостол говорит: лишени, скорбяще, в пустынех скитающеся и в горах и в вертепах и в пропастех земных (Евр. 11:37–38). Найдется лишь хотя бы один святой, (362) который прожил бы без скорби? Нет ни одного такого. Поэтому, чада, не смущайтесь тем, <822> что с нами случается, но радуйтесь, что это вас постигло: пусть воспламенится в вас сильнее любовь Божия, чтобы таким образом вам погасить наслаждения⁵⁶³ и прогнать демонов. Кто любит кого-либо одного, тот всех остальных держит уже на втором плане; кто боится одного, тот других бояться уже не может. Имеющий Бога становится выше всего.

Сын Божий⁵⁶⁴ не может не бояться одного только Бога. Побежденный уже раз мир не может затем победить своего победителя.

Рассуждайте здраво, соблюдайте себя в благочестии, творя, по апостольскому повелению, молитвы и моления за царствующих особ, за архиереев, за всех, иже во власти суть (1Тим. 2:1–2). Христос посреди нас; ибо если Он присутствует даже и там, где лишь двое или трое (Мф. 18:20), то как же Ему не быть среди вас, так твердо соблюдающих Его заповедь? Так и дальше будем сторониться прелюбодейной закваски. <823> И если люди оставят нас в покое, то благодарение Богу, ибо это, значит, угодно Ему, а если нет, то опять-таки Ему благодарение, ибо Он будет благопоспешествовать нам, когда попускает, чтобы это случилось с нами. С хранящими Его прекрасный и благий закон ничего без Него не бывает, в день же Суда, да часто даже и здесь, все окажется как раз наоборот. Таковы вот наши дела. Господь же да спасет нас всех ныне и присно и вовеки. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Рассматривая и вглядываясь в дело настоятельства над вами, (363) каково оно и насколько велико, и вместе с тем сознавая свое недостоинство, я терзаюсь своей окаянной душой, пугаюсь, трепещу и недоумеваю, как я сумею пасти и вести вас, чтобы это было благоугодно Богу. И никакой день, ни один час, ни занятия, ни здоровье, ни болезнь, ни печаль, ни радость и никакая другая причина не дают мне успокоения. Я озабочен и беспокоюсь, <825> хотя в то же время я и бессилен и немощен, чтобы спасти вас и путем благой жизни предать вас, как богоугодную жертву, Богу (ср. Рим. 12:1). Так кто же подвизается со мной в этом деле, кто помогает мне и кто меня поддерживает? Да кому и быть иному, кроме благодати Божией, предстательства Богородицы, наших покровителей – Предтечи и Богослова, а также и молитв нашего отца вместе с вашим собственным благим и крепким рвением?

В настоящее время мне нужно отлучиться в другие наши монастыри⁵⁶⁵, чтобы посетить наших братьев. Ибо и им нужно уделить справедливую долю внимания, дабы вследствие редких посещений с моей стороны у них не пришли в упадок повеления насчет душевной и телесной жизни, так чтобы я действительно являлся отцом всех наравне <826> и никому не оказывал предпочтения в ущерб другим. Поэтому прошу вас, ради любви Господа нашего Иисуса Христа, чтобы вы во время моего отсутствия, которое само по себе не составляет для вас какого-либо важного лишения, в течение этих немногих дней сохраняли свои обычные порядки касательно послушания, смирения и всякого другого благого дела. Начальство и благочинные, не обращайтесь с братией слишком властно, самочинно, корыстно или как-либо иначе по-человечески, но боголепно, спасительно, всегда с целью пользы, как бы пред очами и судом Божиим, ибо Бог потребует от вас отчета в ваших словах и деяниях. Послушники и состоящие под начальством (364) должны покорно и легко слушаться и исполнять то, что им приказывают и заповедуют, во-первых, наш заместитель, <827> господин старец, а затем и остальные старшие. Вы – чада Божии, ну и живите, как чада света (ср. Еф. 5:8); вы – агнцы Христовы, так и паситесь, как Его агнцы, кротко и не доставляя никакого беспокойства старшим. Никто пусть да не бесчинствует и не прыгает, подобно козлу, поедая терния страстей, никто да не ведет себя подобно Иуде, с братьями обращаясь как брат, а вне думая и замышляя предательство и погибель собственной души. Никто да не презирает, подобно Исаву (Быт. 25:32–34), тайным ядением и питьем первородства своего спасения, в послушании ли привратника, или в больнице, или в хлебной, или в пергаментной мастерской, или в сапожной и вообще где бы то ни было.

Не оставайтесь праздными и не шатайтесь без времени туда и сюда, теряя попусту день, в то время как остальные ваши братья усиленно работают, жарятся <828> на дневном зное и зябнут от ночного холода. Кто так делает, те, по апостолу, совершают великое преступление и недостойны хлеба (1Кор. 11:29). Точно так же и ноги свои двигайте по путям Господним, а не по тайным и мерзким местам и не по пустым советам и собраниям, яко очи Господни тмами тем крат светлейшии солнца суть, прозирающии вся пути ваши и разсматряющии в тайных местех (Сир. 23:27–28). Поэтому, брат мой, хотя бы ты был и в укрытом месте, но и там тебя видит неусыпное око, где ты, с кем беседуешь и что делаешь. Так смотри, чадо, чтобы оно не увидало тебя за беседой с сатаной, чтобы оно не застигло тебя за скверными уговорами, делающим что-либо гнусное и срамное, – (365) если Бог тебя теперь и не накажет (ибо Он долготерпелив), но все-таки запишет твой грех, отметит твое преступление, <829> взывая к тебе невидимым и непостижимым образом: сия сотворил еси, и умолчах, вознепщевал еси беззаконие, яко буду тебе подобен: обличу тя и представлю пред лицем твоим грехи твоя (Пс. 49:21), то есть в день Суда. Куда же мы, чада и братия, можем убежать от рук, кои имеют власть над всем? Что мы можем сделать дурного так, чтобы это оставалось в тайне, неоткрытым? Нет, нет, прошу вас и молю, не будем ничего делать такого, но будем поступать спасительно и благоугодно, чтобы Бог радовался и веселился, чтобы Он отметил в книге живых (см. Пс. 68:29) ваши добрые дела и при Своем явлении увенчал вас неувядаемыми и вечными венцами правды. Бесстыдство – великое зло и погибель, будем все избегать его. Не будем мало-помалу сближаться друг с другом, лицом к лицу, очи с очами, плоть с плотью; <830> не будем вести сластолюбивых бесед и блудно улыбаться друг другу. Таким путем тот, кто делает всякое беззаконие и совершает каждый грех [то есть диавол], возжигает огонь, сжигает дом души: одних совсем сжигает, других опаляет, а иных увечит. Ради краткого и пагубного удовольствия погибает подвижнический труд, на который пошло много времени и много усилий. Кая польза, сказано, в крови моей, внегда сходити ми во истление? (Пс. 29:10) И зачем мы, чада мои и братия, допускаем себя обольщаться этим? Зачем тешим сатану и опечаливаем Святого Духа? Где наши обеты, которые мы когда-то дали пред престолом Божиим, что мы-де не протянем руки, не коснемся уже никакого греха? Зачем же мы оскверняем хитон девства, который мы получили было чрез этот святой образ? Зачем мы неразумно прилагаемся к скотам (366) несмысленным и уподобляемся им (Пс. 48:13, 20)? Люди нас называют святыми, а мы на самом деле скверны; нас нарекают благословенными, <831> а между тем мы совсем не благословенны; именуют чистыми и назореями, в действительности же мы грязны и нечисты. Но придите, поклонимся и припадем и восплачемся пред Сотворшим нас (Пс. 94:6). Кто из вас осквернился, так это по моей вине, – прошу вас, отрезвитесь от опьянения и власти страстей и очистите себя посредством покаяния, ибо Господь принимает его до последнего издыхания. Не употребляйте же милосердия и той отсрочки, какую Он вам дает для покаяния, снова на грехи: такой замысел ужасен и грозит гибелью. Человек, ты не знаешь, что принесет тебе следующий день, что тебя ждет завтра. Посему будь тверд, чтобы иначе, задумав гнилое, ты не потерпел вечного наказания.

Я растянул настоящее оглашение несколько длиннее. Но ввиду того, что я уезжаю, дабы все вы, виновные и <832> невиновные, и те, кто бежит успешно, и кто стоит, и кто колеблется, были тверды, для этого я и сказал вам такое длинное увещание. Итак, прошу вас, будьте все здоровы, все спасайтесь, укрепляйтесь, исполняйте, что вам заповедано, бодрствуйте в псалмопениях и во всех других занятиях, и Христос Бог наш да будет со духом вашим ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия, отцы и чада. Мне нельзя молчать, но необходимо (367) постоянно обращаться к вам со своими, хотя бы и ничтожными, оглашениями, ибо сказано: настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли (2Тим. 4:2). Раз я, хотя и не по заслугам, поставлен на это, так мне нужно исполнять возложенную <834> на меня обязанность, где обличать, где запрещать, а где и увещать подобающими наставлениями. Ибо наше спасение устраивается многими способами и душевные наши страсти врачуются различными приемами и образом. Посему и моя задача – дабы вас, Христово стадо, избранный Его народ, мужей, подобных Ангелам, беглецов из мира, чистых служителей Христа, отрешившихся от всякой мирской суеты (если только мы действительно так живем), представить моему Богу непорочными и безукоризненными (ср. Кол. 1:22) в совершенном добродетельном житии – причиняет мне немало заботы и дум, внушает мне не совсем обычные опасения и страх. Так принимайте же благосклонно, прошу вас, как мои увещания, так и запрещения, а чрез меня – также и от других старших как их снисхождения, так и обличения, как милосердие, так и строгие меры, – со вниманием приклонив ухо свое, принимайте, что вам говорят, <835> не так, как будто это делается просто как-нибудь, по одной только привычке, не как одни лишь слова или простое сотрясение воздуха, но помня, что все это идет от души, охваченной мукой, от сердца, объятого тоскою, и от искренней и спасительной любви к вам. Поверьте этому, чада! Сердце мое горит о вас, я ревную о вашем спасении и осмеливаюсь даже молиться, дабы мне в день Суда пришлось лучше самому испытать погибель, чем увидеть ваше отпадение от Бога (ср. Рим. 9:3). Но как же иначе мы можем отпасть от Него, как только не отпадением от сообразного нашему священному обету образа жизни?

Каков же наш обет, вы сами знаете: по словам святых, он свят и ангелоподобен; наградами за него служат мученические венцы, бессмертные и вечные воздаяния. Будем же, прошу вас, (368) братия мои честнейшие, жить сообразно <836> с этим обетом, не опозорим его благородства и не унизим его чести противоположного рода житием. Будем именно жить по примеру наших преподобных отцов, пойдем по следам их добродетели (а это достигается посредством настойчивого терпения и богоукрепленной душевной твердости), чтобы провести остаток жизни нашей в подчинении Господу (но не себе, грешным), соблюдая незапятнанной свою душевную чистоту, так как она обручена Христу, слушаясь и смиряясь по примеру Самого Господа нашего Иисуса Христа, давшего Себя за нас даже до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2:8): Он призвал нас из тьмы в чудный Свой свет (1Пет. 2:9), Он, опять-таки по Своему человеколюбию, подъял наши грехи, когда мы облеклись во святой образ.

Посему не будем уже больше жить в ночи страстей, не станем больше являться <837> преступниками закона, допускать какие-либо согрешения, от коих мы отреклись, но с горячностью, с жаждой будущих благ будем оканчивать остаток своей жизни, проводить остающиеся дни своего пресельничества, будем мужественно переносить обстановку здешней жизни, какова бы она ни была, коснется ли дело пищи или питья, одежды, наших невидимых врагов или видимо сталкивающихся с нами наших братьев, а также уязвляющих слов, унижений, бесчестий, заключений.

Ибо все это служит очистительным лекарством для души, в этом гордость истинных подвижников, это и есть самое преуспеяние.

При помощи этого всякий может быстро подняться на высоту добродетелей и спастись. Это все противоположно указанному выше, к чему принадлежат гордость, преслушание, обиды, вражда, зависть, (369) поношения, <838> соперничество, нежелание подчиняться, своеволие, хвастовство, объедение, пресыщение, плотоугодничество, щегольство, забавы, бесстыдство.

Да не будет у вас даже и мысли о таких вещах, ибо согрешившие в этом становятся сынами тьмы и диавола (1Фес. 5:5; Деян. 13:10), сынами противления и беззакония (Еф. 2:2; Пс. 88:23). Господь Бог не благоволит к ним, Святой Дух не обитает в их душах. Ибо на кого, сказано, воззрю, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих (Ис. 66:2), а не на самовольного, гордого и хвастуна. И куда это, сказано, приидем, и обитель у него сотворим (Ин. 14:23), то есть разумеется Святая Троица? Не в верное ли и творящее божественные слова сердце? Неужели же еще в неверное, колеблющееся и непостоянное? И где присутствует Христос? Не там ли, где два или трие собрани во имя Его (Мф. 18:20)? Неужели же там, где собрались двое или трое <839> и советуются насчет распутства, бегства или какого-либо другого мерзкого предмета? Никоим образом – там действует в сынех противления (Еф. 2:2) сатана.

Никто посему, братия, да не провиняется ни в одном из этих прегрешений. А если случится это, то скорее пусть и да исправляется, употребляя в качестве душевного лекарства наказание за проступок. Прошу и молю всех вас: объединитесь между собой мирно и боголепно, восприимите как бы одним духом, одною мыслию то, что относится к разумению и укреплению о Господе. Будьте мужами желаний (Дан. 9:23) Духа. Станьте сонмищем Господним, ангельским полком, славным собранием, ревнителями заповедей Господних, поощряя друг друга в добрых деяниях, предваряя в смиренномудрии, предупреждая в послушании, живя без распрей, избегая показного, держа себя свято, являясь твердыми, рассудительными, <840> богонаученными, да послужив таким житием здесь, получим в будущем веке (370) упокоение вечное во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. О чем нам нужно сегодня побеседовать? Да вот о том, чтобы мы мужественно стали, препоясани чресла свои истиною, и обувше нозе во уготование благовествования мира (Еф. 6:14–15), обратив взор горе, созерцая вышнее, ища горнего, думая о небесном, об ответе Богу, об отшествии из тела, <842> о явлении пред Судией, о Божественных книгах, исследуя жития святых, что хорошо или полезно, заучивая наизусть, держа это в уме и бросая этим, как камнем из пращи, во врага, без самохвальства и тщеславия, – ведь это мы делаем только то, что нам и следует, но со страхом Божиим, пользой для себя и со смирением. Если кого тяготит страсть, то он пусть не унывает и не боится, ибо близ Господь всем призывающим Его (Пс. 144:18) и ищущая Его душа найдет Его, только пусть этот человек не падает, но да стоит, воздыхает, плачет, воздвигает руки к небу, бьет себя в грудь, представляет себе срам от содеянного греха, – я уже не говорю о позоре на Страшном Судилище, но только о том, который в самом же человеке и который также разойдется по другим людям, – и таким путем да сдерживает и да укрепляет себя. Ибо что сказано? Сыне, не пренебрегай наказания Господня, ниже ослабевай от Него обличаемы егоже бо любит Господь, наказует, <843> биет же всякаго сына, егоже приемлет (Притч. 3:11–12); (371) и в другом также месте: не скор буди во время наведения (Сир. 2:2). Господь испытывает нашу любовь к Нему, сохраняем ли мы ее и не предпочитаем ли ей гнусное деяние, пагубное и смертельное, в одно и то же время сладкое на вкус и горькое по последствиям, которое карает сильнее обоюдострого меча. Злодей показывает все вещи наоборот⁵⁶⁶: он показывает свет, а на самом деле это тьма, по-видимому он всевает духовную любовь, а в действительности это самая омерзительная гнусность. Ты же, воин Христов, не неразумевай и ухищрений его (2Кор. 2:11). Если ты хочешь жизни, то ищи света, ибо Бог и Его заповеди – свет.

По самому состоянию своей души старайся определить, кто к тебе пожаловал, друг или враг. Если он оставляет твою душу безмятежной, не разнеживает ее, <844> а, наоборот, делает ее мужественной, не возбуждает в ней равнодушия к небесным созерцаниям, страху пред будущим, жажде уготованных благ, то это хороший признак. Открой такому Гостю врата своего сердца, введи Его к себе, предложи Ему угощение, дай Ему у себя пристанище, свечеряй с Ним, дабы и Он, в свою очередь, напитал тебя для еще большего стремления к Богу и всему Божественному. Но если он вносит в душу смятение, поднимает в ней шум, заставляет тебя уставлять глаза на плоть и кровь, на мирские связи и пристрастия, уже и теперь раздражая и как бы разжигая твою душу пожаром сластей, то – прочь от него подальше, прогони дракона. Он пришел затем, дабы в одно мгновение ниспровергнуть все твои многолетние страдания, вынесенные тобой с таким множеством слез, молитв и мужественных деяний. Он явился, чтобы сделать тебя, воина Христова, добычей какого-нибудь одного и короткого удовольствия. Он приблизился, дабы тебя, героя, умертвить навеки одной чашей холодной воды, примешав туда <845> яду удовольствия. Я это пишу не потому, что я сам уже бесстрастен, но потому, что я перенес множество искушений, особенно же потому, что я многострастен, (372) а также еще и потому, что это мне известно из книг, это я узнал от моего отца и слышал от многих опытных людей. Вы и сами, по благодати Христовой, можете давать полезные советы другим. Но что я говорю и пишу, то все я делаю для общей пользы и вместе с тем для себя. Ибо сатана нападает на меня сильнее: враг старается сперва свалить полководца, а потом уже без труда захватить его лагерь. Посему, прошу вас, молитесь и просите за меня, <846> окаянного, чтобы Господь, по молитвам моего отца, сохранил меня, всестрастного, здравым и дал мне силу победить все страсти. Что касается болезни моей окаянной плоти, то мне лучше, хотя еще во мне нет той крепости, дабы я мог стать таким, как мне хочется и каким мне нужно быть среди вас. Об этом я очень грущу, потому что причиняю, быть может, вам затруднения. Но вы, ради Господа, будьте снисходительны к моей немощи и укрепите меня, бедного, своей славой в добродетели во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. Мы обязаны постоянно давать вам известное количество духовной и телесной пищи. Когда мы не дадим духовной пищи, то я не замечаю, чтобы кто-либо на это сердился, а если не дадим телесной, (373) то получается совершенно противоположное следствие, хотя на деле нужна не столько последняя, <848> сколько первого рода пища, ибо послю, сказано, не глад хлеба, ни жажду воды, но глад слышания слова Божия (Ам. 8:11). Действительно, грустно, если мы не сосредоточим всего своего подвига на духовной пище. Поэтому вот и теперь, прошу вас и молю, выдерживайте мужественно мученический подвиг своего послушания, выносите дневной зной и ночной холод духовно и чувственно, особенно же духовно. У нас есть огонь похоти, который невидимый Навуходоносор разжигает сильнее халдейской печи (Дан. 3:6). Пристают к нам другие страсти, приходя одна за другой, разделяя и увлекая за собой несчастную душу, – то гнев, то ярость, то злопамятство, гордость, уныние, вялость, пристрастие, самолюбие и самое большее из всех зол – неверие. Нам нужно много мужества, самообладания, неутомимой крепости и силы, терпения, выносливости, <849> трезвения и бодрости, дабы посредством их мы могли отогнать угрожающие нам искушения и коварства диавола, дабы также мы не преклонили колен пред Ваалом (3Цар. 19:18), не поклонялись образу страстей, не потеряли того, что так хорошо стяжали, и не разрушили того, что с Божией помощью создали. Но как же мы можем иначе избежать вышеназванных страстей, как только если не будем от всего сердца уповать на Бога и вооружаться для истребления противных сил духовным оружием? Духовное же оружие составляют молитва, надежда, смиренномудрие, послушание, любовь, вера, отсутствие всяких привязанностей и совершенное отрешение духа от всего мирского, а также постоянные заботы и беседы о спасении, строгое наблюдение за очами, слухом, устами, руками, (374) чтобы не относиться безразлично к деятельности этих чувств, <850> но чтобы во всем укреплять себя страхом Божиим и мыслию о Боге и постоянно питать ненасытную жажду будущих благ. Ведь если бы все это не было действительно духовным оружием, то мы непременно упали бы в греховную погибель, попались бы в руки своих злых врагов.

Увы, увы! Сколько всего мы слышим! Сколько сообщает нам Священное Писание, сколькому научают нас богоносные отцы, и, несмотря на это, мы все-таки забываемся, все-таки остаемся беззаботными! Подобно тому, что делается с зерном, которое пахарь бросил на землю раньше, чем запахал ее, точно так же и у нас скверные птицы сатаны как бы прямо из уст похищают Божественное слово (ср. Мк. 4:4, 15), и, таким образом, духовные сеятели (ср. Мк. 4:3) остаются без жатвы, а мы, не давая стебля добродетелей, остаемся без плода. Ведь какое иное на самом деле сравнение еще можно придумать при виде, например, того, когда отцы постоянно говорят нам о целомудрии, мужестве, праведности или о какой-либо другой добродетели, <851> а мы тотчас же после чтения делаем совершенно противоположное, как будто ничего и не слышали.

Говорят, например, о Суде, о слезах, а мы по выходе начинаем смеяться и хохотать. Укрепляют наши души речами о чистоте, а мы сейчас же впадаем в похотливость, блудно взираем друг на друга и заводим бесстыжие разговоры. Нас толкают к смиренномудрию и послушанию, а мы после оглашения начинаем надуваться от гордости, злиться и ослушничать. Если говорят нам о посте, мы – тотчас же чревоугодничать, о бдении, мы – спать, о кротости – мы тотчас же гневаться, о тишине – мы празднословить, о напряженности в работе – мы тотчас же делаемся вялыми, и вообще, по грехам моим, идем как раз в противоположную, чем куда нам приказывают, сторону. Я это говорю не о новичках только, (375) но также и о тех, <852> кои считаются некоторой величиной и поставлены в старшие, равно как и о тех, кои удостоены священных степеней. Ой, какой обман, что терпим мы от нашего обманщика – сатаны! Зачем мы отвращаем свое лицо от живого Бога, этой подлинной красоты, и обращаем внимание на то, что суетно, непрочно и что гибнет? Зачем мы любим и услаждаемся горьким и временным, а упускаем сладкое и вечное? Вследствие того что душевное зрение и слух у нас не очищены, мы плохо видим и не можем поймать своими устами блага.

Итак, чада и братия, кто из вас уже сел, давайте начнем снова, кто умер – оживем, кто задремал – сбросим сон. Ведь нам нужно лишь одно – захотеть, и все готово; <853> как только мы положим такое решение, так в тот же день достигнем степени спасения. Ибо мы не связаны житейскими делами, чтобы работа над добром была для нас неудобной. Если мы хотим, то нам легко можно даже целый день трудиться для спасения, именно – утром тотчас же разумно петь Давидово изречение: заутра услыши глас мой, заутра предстану Ти и узриши мя (Пс. 5:4), в третий час: Духа Твоего Святаго не отыми от Мене (Пс. 50:13), в шестой: избавит меня от сряща… полуденнаго, от стрелылетящия во дни (Пс. 90:5–6), в девятый: приклони, Господи, ухо Твое и услыши мя (Пс. 85:1) и вечером: благослови, душе моя, Господа (Пс. 102:1) и все остальное, что с этим соединяется. Если мы ежедневно так делаем, то мы не низводим себя и не омрачаем равнодушием <854> и пустыми разговорами, а, наоборот, возвышаем и просвещаем друг друга благими поведением и речами. Таким-то вот путем мы можем спасаться, можем проводить хорошо продолжительный день, (376) можем выполнить то, что нам подобает сделать от утра до вечера. Конечно, при этом невозможно и для самого трезвенного человека избежать недостатка, например опрометчивого слова, дурного слова, дурной похоти или какой-либо другой страсти, – при сокрушенной молитве Бог это простит. И, таким образом, мы день за днем пройдем путь Божий и дойдем до срока разлучения, когда тем, кто так подвизается и понуждает себя, Господь дарует венцы, радость и воздаяние.

Так относитесь же внимательно к своим трудам, подвигам <855> и хотениям, прогоняйте лень и удерживайте рвение, веруйте, что всякому желающему благой жизни возможно достигнуть совершенства и стяжать добродетель. Если Господь наш – свет, жизнь и истина (ср. Ин. 8:12, 1:4, 14:6), то как же и стремление к Нему не может быть желательным и осуществимым? И если, с другой стороны, сатана, что совершенно верно, тьма, ложь, пропасть и похоть, то как же и уклонение к нему не есть на самом деле смерть, меч, тьма и погибель? Посему, раз нам предложены на выбор жизнь и смерть (ср. Втор. 30:15), выберем жизнь, выберем свет, выберем бессмертие, будем избегать тьмы, мрака и гибели, да удостоимся Царства Небесного во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава вовеки. Аминь.

Братия мои и отцы. В то время как состязающиеся в беге на стадиях (см. 1Кор. 9:24) делают это для доставления удовольствия людям и посему получают за это, по апостолу, тленные венцы (1Кор. 9:25), (377) у нас же, после того как мы пробежали духовное поприще Святой Четыредесятницы, где Распорядителем состязаний был Сам Бог, а зрителями – Ангелы, конечно, и венцы – неувядаемые венцы славы. <857> Каковы же ваши состязания? Вы усиленно постились, бдели должным образом, усердно старались, терпеливо работали, сохранили свой дух в чистоте, язык удержали от оболгания, уста от празднословия и вообще представили все свои уды вместо греха – оружия правды (Рим. 6:13), послушными инструментами боговдохновенного жития. Ныне вы так удачно и хорошо совершили свой бег, как, по моему мнению, никогда еще раньше. Но отчего это так устроилось? По вашей усерднейшей молитве, а также и по молитвам нашего общего отца, но, главным образом, по благости Самого Бога, от Которого, как сказано, всяко даяние благо и всяк дар совершен (Иак. 1:17). Этим вы обрадовали и меня, своего плохого отца или, вернее, самого последнего брата; вы закончили свое дело с большою пользою, успокоились духом. Ведь что еще может быть радостнее для отца, как не видеть, что его дети крепнут в добродетели и преуспевают <858> в духовном возрасте? Мне далеко до ваших совершенств, я от вас взял благие деяния, воспользовался вашими доблестями, увидел, как вы безмятежно провели честные дни, и от всего этого возрадовался мой дух: я увидел ваши умиленные и тихие лица и ощутил блеск вашей души, который сильнее блеска золота, дорогих камней и всего, что только есть в мире дорогого и многоценного. И хотя я сам по себе и беден духовно, но теперь я богат: не отец – детей, а, наоборот, дети обогатили отца. Да охраняется же и остается в безопасности ваше богатство и впредь. Да будут ваши сокровищницы благ недоступны для воров⁵⁶⁷, да даруется вам к прежней еще и новая благодать, (378) к прежнему богатству еще и другие, – и так до самого конца вашей жизни. Как же этого можно достигнуть?

Да не нужно в дальнейшем <859> допускать беззаботности и падать, а особенно когда наступит Святая Пасха, когда сократятся псалмопение, часы, молитвы с коленопреклонением, усиленные ночные бдения, будет прибавка в пище, то есть разрешение вина, масла, рыбы, и допустятся другие послабления, например отдых в полдень, трапеза дважды в день, выход из монастыря⁵⁶⁸ и прочее. Тогда, если дух не будет внимателен и не станет делать всего умеренно и в порядке, то он подвергнется опасности потерять все, что он так было хорошо стяжал, – из богача сразу станет бедняком и с высоты славы падет прямо в позор. Посему, прошу вас и молю, будьте всегда тверды, доколе не удалитесь из здешнего мира и не преставитесь в тот надежный и недоступный ворам мир.

Что теперь означают настоящие блаженные дни, когда Господь и Бог наш пришел, чтобы воскресить из мертвых <860> четверо-дневного Лазаря? Если у кого из вас дух умерщвлен и как бы обвит страстями, то пусть такой человек просит, а также плачет, подобно подругам Марфы, и он услышит: Лазаре, гряди вон (Ин. 11:43) из страстности в бесстрастие. Ибо что может противиться Божественному Слову и не уступать божественному гласу, если только мы сами будем горячо просить и умолять? Не только ведь тогда, но и ныне является Бог. Он сказал: Отец Мой доселе делает и Аз делаю (Ин. 5:17). Ему приятно постоянно пробуждать и оживотворять новых Лазарей, то есть духи ( νόας)  людей. Что, далее, означает встреча и сопровождение Царя всего с ваиями?

Тогда, когда Он вступил в Иерусалим, то потрясеся весь град, вопия и восклицая: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне (Мф. 21:10, 9), ибо велико было чудо над Лазарем и получило (379) <861> свое осуществление пророчество (Зах. 9:9).

Теперь же, если Христос получит доступ во град нашей души, то потрясется вся демонская гордость, а наше сердце будет восклицать благодарения и славословия. Так нужно приспосабливать⁵⁶⁹ ( μεθαρμόζειν δει) [к себе] и так следует постоянно изъяснять себе Божественные события и чудеса применительно к праздникам Господним. После данных событий Недоступный, по Своему Божественному могуществу, для каких бы то ни было злоумышлений Сам идет навстречу таким замыслам: на Него собирается иудейский совет. Мы же будем избегать подобных совещаний и собраний на Господа и на Христа Его (Пс. 2:2). Лукавый ученик берется за оружие предательства: он тихо ведет себя, как ни в чем не бывало – он беседует с остальными учениками, а сам между тем условливается насчет продажи Учителя (Мф. 26:15). Кто не восплачет и не воздохнет о тех, кои идут вместе и вослед <862> этому ученику, кои восстают на своих учителей и делают подобные же гнусные деяния? Не доведи, не доведи нас, Господи, до этого, но подай нам остаться и водвориться со Христом вместе с прочими апостолами и верными учениками и бороться наряду с другими борцами против нашествия искушений и обстояний, не допусти нас отречься от Тебя, но даруй до самой смерти смело стоять за слово истины так, как это проявили после того святые апостолы. Далее, Христос мой предается и предстоит суду, заушается, несет побои плетьми от созданных Им же рук, подвергается осмеянию и поруганию и, наконец, восходит на крест, пригвождается по рукам и ногам, прободается, вкушает уксус и желчь и терпит все⁵⁷⁰. Кто же после этого не восхвалит Человеколюбца! Кто не прославит Милостивого за то, что Он столько совершил ради нас! Бесстрастный – Он пострадал, Бессмертный – Он был распят, Животворящий – умерщвлен, <863> Неприступный по славе Божества – Он был, по описанию Исаии, обесчещен: (380) вид Его безчестен, умален паче всех сынов человеческих: в язве сый и ведый терпети болезнь, и мы вменихом Его быти в труде. Той же язвен бысть за грехи наша и мучен бысть за беззакония наша (Ис. 53:3–5). Неужели же даже и самая каменная душа не растает при мысли и при виде всех этих страданий Владыки?

Прошу вас, чада и братия, пострадаем точно так же, как Он, и мы: будем с радостию терпеть обиды, насмешки, порицание, а иногда пощечины и оплевания и даже, если будет нужно, – путем умерщвления страстей или в случае наступления мученических времен, – крест и смерть, да, сраспинаясь с Ним, вместе с Ним и прославимся, спогребаясь Ему, с Ним и совосстанем, страдая вместе, вместе будем и царствовать, ибо Он – Царь всего, Коему подобает <864> всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Обязанности пастуха состоят в том, чтобы тщательно наблюдать за стадом, бодрствовать и быть внимательным, смотреть хорошенько, чтобы какая-нибудь овца не заблудилась или случайно не отстала вследствие, например, болезни или потому, что спряталась в траве, – а сверх всего этого также созывать стадо и играть на свирели пастушеские песенки. <866> Если замолкнет в стаде голос пастуха, тотчас же нападают на него звери, скот разбредается и начинают действовать всякие злоумышленники. Если теперь требуется такой надзор за неразумным скотом (381) (я еще многое здесь опустил, для краткости слова), то что же после этого сказать мне, худому, ничтожному, поставленному в пастыри над вами – Господними овцами, за коих пролил Свою кровь Сам истинный Бог и наш вышний Пастырь, как Он говорит в Евангелии: пастырь добрый душу свою полагает за овцы (Ин. 10:11)? Какие же только не обязан я проявлять бодрствование, усердие, заботу, попечительность, прилежнейшее и постоянное обращение к вам с поучениями? Поэтому и сегодня я, в силу этой необходимости, обращаюсь к вам с оглашением, взываю, предлагая вместо игры на свирели боговдохновенные слова: <867> упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог (Пс. 45:11). Итак, братия мои, требуется поучение, ненасытное желание, неутомимая внимательность, твердейшее терпение, сопротивление злым врагам, соперничество в ревности касательно преуспеяния. Ибо близко духовные звери, похитители душ – демоны: они кусают посредством греха, терзают при помощи беззакония, пожирают посредством невоздержанности. Никто из вас, прошу, да не отстает самовольно позади, никто да не ослабевает малодушно в подвигах, ибо ослабевают здесь лишь те, которые хотят жить своим умом; никто да не позволяет своим желанием сбивать себя с пути, чтобы его потом таскало туда и сюда сластолюбие и губило самоугодничество, но пусть он отдается и пребывает неуклонно во всех заповедях Господних, ибо Господь Сам говорит: овцы Моя гласа Моего слушают… по чуждем же не идут, яко не знают чуждаго гласа (Ин. 10:27, 5). О, если бы и нам довелось стать <868> достойными этого зова и попасть в число овец Христовых! Ибо где Христос, там нет места противнику-диаволу. Где раздаются голоса Его овец, там умолкает шипение змей. (382) Пока праотец наш Адам сохранял здоровым свой душевный слух и слушал Божественный глас, то он и жил в раю и наслаждался горними созерцаниями, нетленною пищей. А когда он послушался наговора змия и вкусил от греховного дерева, то почувствовал стыд от наготы, и когда Бог спросил его: где еси? – скрылся и ответил: глас слышах Твой… и убояхся… яко наг есмь (Быт. 3:9–10). Но причиной этого на самом деле были лукавое внимание речам змия и отпадение от заповедей Божиих. Вследствие этого он затем изгоняется из того святого места и осуждается на этот скорбный <869> образ жизни в тлении.

Так дальше же, братия, от советов змия! Не будем принимать в себя страстных замыслов, которые приготовляет его злодейская хитрость. Гнусный делатель беззакония, как видел это один из святых, приступает с различными приманками и подает каждому приманку для такой страсти, к которой у нас, по его наблюдениям, есть сильная склонность. Одному он преподносит приманку блуда, да и не в одном виде, но во многих и различных (ибо, как оказывается, склонных к этой страсти – он разжигает на разные предметы по-разному), другому – приманку зависти, поражая и раня его, как Каина, предпочтением (Быт. 4:4–5), которое оказывают его братиям, иному ставит приманку объедения, охватывая его ненасытным желанием пищи, подобно Исаву, который за единое кушанье продал первородство (Быт. 25:29–34), затем кому – приманку самочиния, соблазняя его тайно держать или приобретать что-нибудь, подобно Гиезию, который вместо благословения получил <870> от пророка Елисея проказу (4Цар. 5:21–27), кому – приманку разделений и замыслов против собственного учителя, подобно Иуде предателю, который за несколько монет продал Господа славы (1Кор. 2:8; Мф. 26:15), – и вообще, одного он манит одним, другого другим, ибо он изворотлив и ловок на всевозможные выдумки, – то он вливает в (383) душу яд клеветы на ближнего, то пускает в нее стрелы ненависти и вражды, то стреляет в нее камнями тщеславия и гордости. Поэтому, братия, нам нужно смотреть и беречься. Но как же это можно сделать иначе, как только если мы не облачимся в броню веры, не возьмем в руки щита смиренномудрия, не возложим на голову шлема послушания (см. 1Фес. 5:8), и вообще, не заберем всеоружия (см. Еф. 6:14–17) всех прочих добродетелей?

Примем это и поверим этому. Каждый пусть помнит свое место и с чистой совестью пусть делает, что следует ему по этому месту делать. Будем любить друг друга с душевной стороны, <871> а не с телесной, потому что когда есть любовь первого рода, то она равно распределяется между всеми, а телесная любовь сосредотачивается лишь на одном каком-либо лице. Долу наши очи, горе – дух, не будем услаждать себя страстными взглядами. Не позволим своим помыслам возвращаться в Египет и там набрасываться на мясо (ср. Исх. 16:3), то есть на то, что мы когда-то видели и сделали. В нас сидят старые и новые живописцы, и одни из нас уловляются первыми, а другие – вторыми. Хороши занятия чтением и углубление в изучение всего духовного, но если только это делает человек с умерщвленной волей и по воле только своего руководителя. Ибо кто мертв в себе, тот жив в руководителе, и кто сам по себе не предпринимает никакого действия, тот на самом деле, находясь в распоряжении наставника, горячее огня.

Он живет и вместе с тем не живет, спешит <872> и не спешит, учится и не учится. Первое по воле своего учителя, второе же вследствие отогнания им от себя самовольства. Если дело идет так, то изучение наук и всего полезного хорошо, а если нет, то лучше оставаться необразованным и неученым, дабы таким образом идти вперед к тому, что нужно. Какой отец не хочет, чтобы его сын был совершенством и вызывал удивление, – духовный же отец этого желает более, чем плотской, насколько душа стоит выше тела. Я хочу и желаю, чтобы вы были полны всего хорошего, знания, разумения, – и настолько, насколько, по моему мнению, (384) вы даже сами того не хотите. Это знает Ведающий все, знает, быть может, также и общий наш отец, ибо для него не тайна все мои думы и, вместе с тем, грехи. Кто бы даровал мне такую силу, дабы я мог умудрить каждого из вас и сделать его по житию, ведению и деятельности сосудом Божественным, избранным (Деян. 9:15) и угодным Владыке! Но я окаянен, <873> нечист и естество мое немощно.

Далее, нужно помнить, что дарования Христовы различны и овому бо дается слово премудрости, иному же слово разума (1Кор. 12:8), другому – дарование служения (Рим. 12:7), кому – приготовления пищи, кому – трудолюбия и перенесения особенно тяжких трудов, кому – дарование выдерживать более продолжительное славословие, а также кому – дар вести переговоры, устраивать соглашения и дела с внешними лицами, кому – давать советы, распоряжения и разбирать дела, кому – просто работать и исполнять самые последние дела, которые считаются самыми грязными из всех послушаний, именно на кухне, в хлебной, на пашне, в виноградниках, в рыбацких занятиях и прочее. Вся же сия, как учит апостол, действует един и тойжде Дух (1Кор. 12:11). И мы все, составляя одно тело, своею деятельностью оказываем одолжение друг другу, и услуги одного лица другому расходятся по всем, как это можно видеть на членах тела. <874> Уста, потому что они производят звук, говорят и распоряжаются, не идут вследствие этого против ног, потому что те только занимают нижнее положение в туловище и выполняют работу хождения. Равным образом и око, потому что оно видит и помещается выше, не возносится над руками, потому что те служат лишь для работы, и вообще, высшие члены не возносятся над расположенными ниже, но воздают друг другу то, чего каждый заслуживает и как следует, – и все тело от этого остается единым целым, готовым на всякое нужное действие. Точно так же мы должны представлять применительно к себе и Церковь Божию; как я указал, в ней не должно быть никакого действия по личным расчетам и по самоволию, (385) ведь ухо и нос не сами по своей воле заняли свое место, но потому, что так они сотворены Создателем Богом. И как слава головы в то же время есть слава очей и слава рук является также славою ног, и вообще, каждый член имеет <875> свою славу с другим, так и в братстве у всех равная честь и слава и теперь, и в будущем веке. Посему если я – рука, но я не лишен участия в славе ока, равным образом если я – нога, я, тем не менее, не исключен из чести, предназначенной устам. Ибо я сам – во всем и разделяю общие славу и срам. Вы мудры в божественном: разумейте, что я говорю, а особенно, что повелевают и чему учат святые отцы наши (ср. 1Кор. 12:12–22).

Утверждайтесь в этом, преуспевайте и возрастайте день ото дня, содеивая спасение своих душ во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Хотя мои оглашения к вам плохи и слабы, все-таки у меня постоянно есть желание беседовать с вами о том, что нужно. Ибо я вижу, что, когда я говорю оглашения, вы становитесь кротче, делаетесь внимательнее и трезвеннее, и вообще, проповедь спасительна как для вас, слушателей, <877> так и для меня, проповедника. Ибо я, подобно пастухам неразумного скота, должен постоянно, днем и ночью, (386) пользоваться своими оглашениями, как бы свирелью, и одних, кои по лености отстают, – призывать, кои вследствие непослушания склонны вернуться обратно или кои ослабели, – тех поддерживать, кого увещевать, кого вразумлять, кого воодушевлять, а некоторых бесчинников и наказывать (ср. 1Фес. 5:14), так как захворавший нуждается в разрезе больного места, прижиганиях и других неприятных приемах лечения. Что же будет мне, окаянному, за то, что я вследствие болезни так много дней все молчал? Посему, как только у меня несколько восстановились силы, то, с молитвами нашего отца, мне нужно снова исполнять заведенный обычай, проповедовать, беседовать, пасти и водить вас на места покоя святых заповедей Христовых. <878> Знаете ли вы, что такое тот верный и рассудительный человек, который воспринимает всякое божественное слово и разжигает свою душу исканием благого деяния для любви к Господу нашему Иисусу Христу? Кто, далее, тот, который твердо и неподвижно стоит на скале терпения, не допуская поколебать себя ни внутренним нападениям невидимых врагов, ни внешним от видимых братьев? Что такое тот, <879> кто чрез данный пред Богом обет настолько предан своему игумену, что в находящих ежедневно бедах не отторгается от него даже до самой смерти? Кем является тот, который ради любви к одному только Богу порвал связи и нарушил любовь ко всему миру и к родственникам по плоти и крови? Что такое тот, кто ни в чем не руководствуется своей волей, но постоянно готов исполнять и подчиняться воле своего настоятеля? Чего удостоится тот, кто ради действительно настоящей сладости и веселия благ вечных и ради бесконечной цены Царства Небесного считает как бы сном (387) все мирские желания и радости, славу, титулы, власть и даже царский сан? Что получит тот, кто старается и добивается сделаться совершенным во всяком Божием деле и готов ежедневно умирать за Христа? Сей, сказано, приимет благословение от Господа и милостыню от Бога Спаса своего (Пс. 23:5).

Вот, чада и братия, разум требует, чтобы мы были такими, чтобы мы постоянно были ревностны, бодры, кипели воодушевлением, горели твердостию, были горячи в деятельности, раскалены Божественным желанием, чтобы мы бежали <880> в духовной жизни, усердно трудились в своих помыслах и восхищали Царство Небесное (Мф. 11:12). Всякий человек, который хочет достигнуть какой-либо выгоды, например, нажать побольше хлеба, или приобрести капитал, или завести какое-либо большое дело, может ли иначе добиться этого, если он не будет усиленно работать и действовать, стремиться, искать, переходить из города в город, из страны в страну и принимать массу других невзгод, чтобы только достигнуть желаемого? Насколько же после этого стремительнее и усерднее должны быть ваши подвиги? Нельзя даже и сравнивать этих двух дел, ибо те ищут только плотского и мирского, а мы Бога, неба и небесного.

Так, ввиду этого, не позволим же себе, прошу вас, разлениться от прошлых привычек здешней мимолетной жизни, не допустим также, чтобы нашу душевную крепость уничтожило многолетнее пребывание во святом образе, чтобы старость погашала огонь стремления, но, наоборот, будем стараться, чтобы она разжигала его еще сильнее и ярче. <881> Станем все мужественно против хитростей противника, вооружимся для этого духовным всеоружием, то есть послушанием, (388) смирением, кротостью, надеждой, верой, твердостью, благоговением, любовью, миром, имея постоянно в своих устах хвалу Богу (ср. Пс. 33:2), величая и прославляя Его за то, что Он сподобил нас вступить в этот святой жребий, в часть Его преподобных, и таким путем, исполняя все боголюбезные дела, закончим свою жизнь. И каков будет конец всего этого, какова будет нам награда, это Сам Господь указал в Святом Своем Евангелии: всяк, иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села, имене Моего ради, <882> сторицею приимет и живот вечный наследит (Мф. 19:29). Это вот небольшое наставление да послужит вам сегодня оглашением. Да подаст мне, по вашим молитвам, Бог и на будущее время силу исполнять то, что мне повелено и что следует.

Теперь я хочу поговорить с вами еще и о другом предмете. Когда я в последний раз заболел и был уже при смерти, то я назначил, как это и следовало, для вас на время себе заместителя, к которому бы вы обращались со всеми своими вопросами. После долгого обсуждения и с Божьего утверждения я назначил вам старца. Но Господь устроил, дабы я еще жил для вас. После этого некоторые из вас, по своей грубости и любви к беспорядкам (ибо внимательные и рассудительные люди этого делать не станут), начали к соблазну братии вести праздные разговоры, намечать кандидатов на игуменство – одних охуждать, а других выставлять достойными – и, <883> таким образом, сделали себя начальниками и судьями или, вернее, смутьянами. Услышав об этом, я счел нужным решительно подавить все эти толки и болтовню. Что было, то было сделано хорошо, по закону и, верую, Духом Святым. Так как я, окаянный, еще жив, (389) то все происшедшее не имеет никакой силы. Пока я жив, то, по апостолу (см. Гал. 3:15), я вправе распоряжаться своим завещанием. От меня потребуется новое завещание, если Господь повелит мне оставить сию жизнь. Мое же завещание точно такое же, как и завещание моих святых отцов (хотя сам я и грешен и недостоин быть прахом от ног их): при моем исходе все братство должно избрать из своей среды выдающегося по своей добродетели и ведению человека и представить его мне, дабы я дал его вам главою и игуменом, кто бы он ни был, <884> Петр ли, Павел ли или какое-либо другое, даже неподозреваемое лицо. Вот как должно обстоять дело. А нынешний старец – мой заместитель и только, потому что это теперь нужно, а преемника у меня еще не назначено никакого до самого вышеуказанного срока. Поэтому перестаньте и не производите безвременных разговоров и споров, ибо иначе провинившиеся будут жестоко наказаны, как зачинщики беспорядка. Бог же мира (Рим. 15:33) да укрепит, утвердит, поддержит, защитит, усовершит, украсит, вознесет и завершит в содеянии всяких благих дел, в сохранении рассудительности и порядка как меньших, так и преуспевающих, да все согласно, во Едином Духе вознесем славословие Его державе – во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Различные люди ведут между собою и различные разговоры и беседы. Одни толкуют о том, как бы стяжать гибнущее богатство, (390) другие – как бы получить преходящий с этой жизнью сан, кто о том, как бы отомстить и превзойти чем-нибудь своего ближнего, кто – как бы взять с большим приданным или красавицу жену, иные говорят о победах над врагами отечества, есть и такие, <886> которые в этом отношении являются сонмом суетным и законопреступным и от участия в беседах с коими богоотец Давид просит Бога его избавить (Пс. 25:4). И вообще, предметы бесед и совещаний у людей многочисленны и разнообразны. Наши же беседы, как видите, совсем не затрагивают вышеуказанных предметов (разве прилично живущим вне мира толковать о мирском?), а касаются спасения души, отрешения от мира, стяжания добродетелей, победы над князем века сего с подчиненными ему силами (ср. Еф. 6:12) и уничтожения их всех, награды и наслаждения неизреченными, неслыханными и недомыслимыми благами в Царстве Небесном. О, какое прекрасное и великое дело – эти беседы! В мирских беседах тешится и помогает только сатана и его служители, поэтому там и истинное душевное счастие считается несчастием, <887> в наших же собраниях воистину радуется, веселится и помогает Бог, а также радуются, как сказано в Писании, и Ангелы, и все святые.

Теперь, когда мы увидели различие тех и других бесед, а также поняли, что свет, жизнь и истинная радость (ибо нет ничего более приятного спасающейся души) на нашей стороне, будем держаться этих благих собраний, будем спешить на них, ревностнее собираться, совещаться и рассуждать здесь о том, чего действительно нужно искать и к чему стремиться, – сегодня, например, о священной и воспламеняющей любви к Богу, а вместе с ней также и об искренней, свободной от зависти и бесстыдства любви друг к другу, в другой раз об отсечении гибельных и главных душевных страстей – похоти (391) и честолюбия и проистекающих из них целых тысяч всяких других страстей, а потом иногда о <888> нелицемерном послушании и особенно о христоподражательном смирении, которое требуется больше всего, иногда об искренней покорности и истинной верности игумену, посредством чего враг ниспровергается, послушный же идет успешно. Все это вам нужно знать и соблюдать особенно, ибо нам иначе невозможно избегнуть ловушек врага, ни утвердить своих стоп на недвижимом Христовом камне по Богу (ср. Еф. 2:20), ни создать себе духовного дома⁵⁷¹, полного всяких благих деяний. Посему следует бросить самочиние, ропот, честолюбие, любовь к первенству, самомнение, желание выхвалиться искусством пения, или красивым голосом, или мастерством в каллиграфском, например, искусстве, или портняжном, кузнецком, ткацком, или в других ремеслах, а особенно в чтении и обсуждении божественных слов и мыслей. Кто получил от Бога какой-либо один, <889> два или больше талантов, тот не должен возноситься и гордиться пред неимущим (потому что это неразумно, и апостол упрекает таких людей, говоря: что имаши, егоже неси приял? Аще же и приял еси, что хвалишися яко не приемь? (1Кор. 4:7), а нужно смиряться, как будто ты недостоин таких даров, нужно бояться и трепетать, дабы впоследствии услышать Божественный глас: добре, рабе благий и верный: о мале был еси верен, над многими тя поставлю (Мф. 25:21).

Таким именно путем вас приводит и собирает вместе Святой Дух, и благодаря этому ваше братство растет, цветет, все больше и больше укрепляется и распространяет для наделенных тонким чутьем боговдохновенный, паче, чем всякое миро, аромат. Посему поспешим, поспешим, братия, будем еще и дальше проявлять свою настойчивость и бодрость, будем одно исполнять, а другое исправлять, к первому стремиться, <890> а второе отталкивать, к тому прилагать все свои усилия, (392) дабы Бог, видя трудность этого для нас, облегчил нашу работу, а против этого укреплять свое мужество, дабы совсем уничтожить врага, сеющего боязливость. Что же разумеется под первым и вторым? Первое – добродетели, каковы слезы, молитва, коленопреклонения, воздыхание, умиление, стихословие, чтение, работа, бдение, молчание, обращение духа к Богу, печаль, потупленный взор, воздержание от смеха, а также тот порядок жизни, когда каждый брат, подобно пчеле, летает туда и сюда и вместе с прочими собирает и приносит мед с цветов добродетели. Второе же – неразумные и тщеславные пожелания, уход с одного послушания и переход на другое, <891> потому что-де первое низко, а второе почтеннее, то тяжелее, а это легче и полезнее, то только притупляет, а это делает человека более умным. У меня недостанет и времени, чтобы перечислить и назвать в отдельности каждое из этих безрассудных и вносящих несогласие желаний. Одни, не имея для того дарований и сноровки, хотят заниматься каллиграфским искусством или, вернее, искусством тешить свои страсти, другие из самых низших и неловких стремятся в библиотекари, иные, не имея соответствующих достоинств, ищут священного сана, еще иные хотят чаще читать, а также проповедовать, потому что они честолюбивы, жадны до славы и не хотят возблагодарить Бога за то, чем они уже незаслуженно владеют.

Ибо чем они были прежде? Почему они не хотят видеть, какой с ними совершился переход? Из неразумных они стали вполне разумными, из грубых – благовоспитанными (если только они благодушно относятся к мерам воспитания), из невежд – образованными (если они внимают учению). Есть затем некоторые и такие лица, которые ищут усиленных подвигов, дабы казаться богоподобнее, а по моему мнению, чтобы лишь стать еще безумнее и горделивее. <892> Какие же это подвиги? Усиленное против остальных братий воздержание, ношение (393) власяницы, особенное, большее сравнительно с другими, молчание, держание во рту камня, множество поклонов. В общежитии все это святыми отцами запрещено, так как это уязвляет других братий, вытекает из чувства горделивости, возбуждает зависть и нарушает единодушие и согласие.

Яже ти повеленна, говорит мудрый⁵⁷², сия разумевай (Сир. 3:22)⁵⁷³и не проси у Господа владычества, ниже от царя седалища славы (Сир. 7:4) – не стремись стать чересчур праведным и не выдумывай лишнего. Будь доволен тем, что тебе приказано и заповедано, стяжай и обогащайся тем, что дает большую выгоду и что вместе с тем не вызывает вражды и гнева в братстве, но что возбуждает только радость и соревнование, а именно – безропотностью, независтливостью, послушанием, поверженным долу самомнением, довольством и покорностью <893> во всем, что дают или приказывают, – в пище, питии⁵⁷⁴, одежде, обуви, послушаниях, чтениях, псалмопениях, указаниях, выходе из монастыря, как бы все это и когда ни делалось, чтобы ты здесь сиял и блистал, подобно светилу или звезде, и первенствовал, как духовный князь. Бог мира, сподобивший вас пройти одну недельную часть ристалища святого поста, да сподобит вас дойти и до конца духовных подвигов, чтобы, получив победные венцы, мы могли отпраздновать и заключение поста – Пасху. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои, отцы и чада. Вот мы понемногу уже проходим священное время (394) поста и теперь вступаем в третий круг духовной арены. Смотрите за собой, исполняется ли у нас все, что нужно и должно: стяжали ли мы беспрекословное и нелицемерное послушание, полюбили ли сокрушенное благоговение и постоянную молитву, <895> обогатились ли мы смягчающими Бога слезами и таким воздыханием, которое Он слышит, есть ли у вас сокровище непреткновенной веры и непостыдной надежды, соблюли ли мы мягкую безропотность, посильное воздержание, сохранили ли мы себя от резких возражений, обидных слов, соперничества, распрей, клеветы, самочиния, своеволия?

Ибо воздержание требует всего этого, и если мы так исполняем его, то мы действительно бежим по ристалищу благочестия и успешно выполняем свое состязание для того, чтобы получить в награду нетленные и вечные блага. А если оказывается совсем обратное (и нужно молиться, чтобы этого не было), именно: если мы склонны к ослушанию, гибнем в гордости, впадаем в ропот, погрязаем в сплетнях, расслабляемся самочинием, низвергаемся от соперничества, сокрушаемся упрямством, ненавистью, гневом и прочими мерзкими страстями, – то мы, хотя бы и постились в пище, все-таки наш пост был бы Богу не угодным, а скверным, гнусным и заслуживающим только отвержения.

<896> Поэтому, чада возлюбленные, вы все (и вторые после меня, и экономы, и благочинные, наставники, надсмотрщики, будильщики, особенно келари, трапезари, библиотекари, канонархи, а главным образом – рабочая братия) усвойте и соблюдайте во всем заповеди и оправдания Господни. О рабочих я, окаянный, часто слышу не совсем хорошие вести: оказывается, они позволяют себе препираться, прекословить и упрямиться, и это не в отношении к каким-либо простым лицам, а в отношении к самим экономам. Я, с одной стороны, берегусь обличить их, а с другой – боюсь об этом и замолчать, остерегаюсь наказать (395) их сильнее, но опасность, чтобы не расшатать дела, вынуждает меня употребить эти меры. Столкновение этих чувств давит меня. Но пусть эти лица бросят свои постыдные дела, чтобы пощадить как себя, так и меня. Ибо это действительно позор – не слушаться, противиться данным распоряжениям и говорить: «Я не буду этого делать, если мне <897> не дадут того-то», или: «Если мне не прибавят вот этого, так я не возьмусь за такое-то дело». Вы, я думаю, понимаете, что все это, о чем я говорю, от чего ни самим этим лицам, ни братству нет никакой выгоды и пользы и что отнюдь не может изменить начальственного положения одной и подчиненного положения другой стороны, вызывает у видящих и слышащих лишь скорбь, смуту, ненависть и зависть. Прошу это исправить, так как мне нужно употребить в дело власть, которую Господь даровал мне не для разрушения благочиния и благочестия, а для восстановления их.

И вы также, отдающие распоряжения и приказания, и первых из вас, и следующих за ними прошу, чтобы вы давали находящимся на послушаниях братиям свои распоряжения, приказания и повеления не как придется, деспотически, <898> бессердечно и безрассудно, но с лаской, предупредительностью, осторожно и рассудительно, дабы и вам не услышать ответа Господа лукавому рабу: весь долг он отпустих тебе, понеже умолил мя еси: не подобаше ли и тебе помиловати клеврета твоего, якоже и аз тя помиловах? (Мф. 18:32–33), – но чтобы на вас исполнилось сказанное в Деяниях: изберем мужы исполнены Духа Свята и премудрости, ихже поставим над службою сею (Деян. 6:3), дабы за такое отправление священного послушания вам удостоиться и награды этих мужей; между ними первым ведь был не кто иной, как Стефан, первомученик и один из апостолов, (396) – значит, это служение есть нечто великое, страшное и неприступное, а не маловажное.

Так как я затронул уже первых, то нужно напомнить также и вам всем остальным, чтобы вы все пребывали <899> в том, к чему призваны (ср. 1Кор. 7:24), и таким путем благоугождали Богу, а не поднимались друг на друга и не стремились в чужие послушания. Равным образом пусть никто по своему неразумию, хотя бы с целью общей пользы, не требует того, чего он еще недостоин, а с другой стороны, пусть не исполняет подходящего для него дела скрепя сердце, без внимания, кое-как и поспешно, но, как сказано, вся благообразно и по чину да бывают (1Кор. 14:40). Ибо не добро бывает и добро, если его не надлежащим образом высказывают и исполняют, – оно становится таким, когда и способ его осуществления, и время, и выражения – все это как следует соответствует ему и строго взвешено.

Я говорю это вам, как мудрым и рассудительным, ибо не бывайте, сказано, несмысленни, но разумевайте, что есть воля Божия (Еф. 5:17,), благая и угодная и совершенная (Рим. 12:2), так что все, что ни делается, должно быть не только хорошо, <900> но благоугодно и совершенно. Вся же эта моя речь, простите, направлена не к тому, чтобы обидеть вас, огорчить и высказать порицание, но проистекает из братской любви к вам, ибо я, хоть и недостойный, но все-таки ваш отец, я пылаю отеческими чувствами, пекусь и добиваюсь, дабы вы являлись чадами Божиими (Ин. 11:52), чадами света (Еф. 5:8) (397) и благочестия – благими, истинными и безукоризненными, в совершенстве боговдохновляемого мудрования. Поэтому прошу вас и еще: исполните, как сказано, мою радость, да тожде мудрствуете (Флп. 2:2). Ибо мудрствование об одном вносит единодушие, послушание и порядок. Возвеселите же еще сильнее Бога, святых Ангелов, святых и блаженных преподобных отцов наших, коим вы идете вослед, дабы, ежедневно отрешаясь от дурных деяний, а вместо этого занимаясь <901> благими делами, мы постоянно преуспевали и, преуспевая, возносились и усовершались, пока не достигнем блаженного конца нашей жизни во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему подобает слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Хотя у меня и нет проповеднического таланта, но так как поучать мне необходимо, то я не могу молчать о том, что для вас полезно. Ибо если и пастух неразумного скота обязан день и ночь смотреть за вверенным ему стадом, кричать и говорить, что следует, то насколько же более после этого я, смиренный, получивший настоятельство над вашими драгоценными душами, обязан до самого конца своей жизни и поучать вас, и смотреть за вами, заботиться и <903> бодрствовать, – и все это в такой мере, чтобы быть готовым при случае даже погубить свои плоть и кости и пролить кровь, дабы мои оглашения на самом деле повели к укреплению шествующих прямо, к пробуждению нерадивых, к восстанию падших и к воодушевлению бегущих успешно. Для этого же, конечно, требуется, чтобы я проповедовал, ибо, как говорит божественный Василий, каково начальство, таковы в большинстве случаев и подчиненные⁵⁷⁵. Впрочем, если вы будете взирать на меня, то никакой пользы из этого для себя не вынесете, ибо я, как вы знаете, негоден во всех отношениях, но вы достигнете этого, если будете ревностно подражать житию преподобных отцов наших и исполнять их наставления, которые мы слышим и читаем почти постоянно, если будете устраивать (398) свою жизнь сообразно с их славной и дивной добродетельной жизнью.

<904> Итак, если вы носите имя и слывете сынами света и воскресения⁵⁷⁶ (Ин. 12:36; Лк. 20:36), то не обращайте внимания на падающих, и если вы желаете стать сограждане святых (Еф. 2:19), так не смотрите на тех, кто лениво и беззаботно проводит время, но, твердо и богомудро укрепляясь постоянно в добре, возрастайте и крепните в усвоении добродетельного жития, обнаруживая при этом непоколебимую веру и бесстрастную, чуждую бесстыдства любовь; возрастайте также в даровании смиренномудрия, в красоте послушания, в славе сокрушения, не проявляя ничего лукавого или беззаконного, что огорчает Святого Духа (ср. Ис. 63:10) и веселит противника. Будем благодарны, будем терпеливы в деле подвижничества, в исполнении обязанности подчинения.

Не будем смотреть на настоящую, но будем взирать на будущую жизнь, радостно возьмемся за божественные дела, помня, что мы, как бы из мрака, вышли сюда из мира, из его суеты, <905> из беспокойства и волнения мятежной человеческой жизни. Посмотрите на самом деле, что теперь там только делается, кроме обычных уже явлений. Арабы с громадными силами сделали нашествие и вторглись в пределы христиан⁵⁷⁷. Какое испытание и какой страх у царствующих лиц! Сколько невзгод и скорби у войск, какие терзания, вопли и убийства среди захваченных в плен! Внезапно и без времени похищаются смертью мужья, жены, старики, старухи, дети, младенцы, для всех пришла беда: жена разлучается с мужем, брат с братом, мать с детьми, одним прямо пред родными отрубают голову, других же убивают во время нападения и те валяются в каком придется месте и лишаются даже погребения. Иных заковывают в железо (399) и гонят, они мучаются от голода и жажды, <906> их бьют плетьми. Мать видит, как ее дитя, которое она родила уже, конечно, не для такой несчастной доли, разбивают, режут, или же как оно умирает от голода и жажды, и никто не сжалится, ниоткуда нет никакой помощи! Следует уже умолчать о других подробностях и опустить то, что достойно лишь плача и молчания: О Господи, спаси же; о Господи, поспеши же (Пс. 117:25). Пощади, пощади народ Свой и не дай достояния Своего в посрамление. Вскую лице Твое отвращаеши? Забываеши нищету нашу и скорбь нашу? Яко смирися в персть душа наша, прильпе земли утроба наша. Воскресни, Господи, помоги нам и избави нас имене ради Твоего (Пс. 43:25–27).

Но какая же тому причина, что чрез нас всесвятое имя хулится во языцех (Рим. 2:24), <907> что нас начали разорять отрекшиеся от Бога? Конечно, наши беззакония и грехи, которыми мы огорчили Его, – то, что мы не храним Его повелений и оправданий, за это вот Он и бичует, и наказывает нас руками беззаконников. Что же нам остается делать при таких обстоятельствах? Да что другое, кроме того, как только обратиться к Господу Богу нашему с усердной молитвой за мучающихся наших братьев христиан, дабы Он, творящий чудеса, и теперь не погубил бы до конца Своего народа, но, вняв молитвам Всесвятой Своей Матери и всех святых, развеял бы замыслы языков (Пс. 32:10), да будет путь их тма и ползок и Ангел Господень погоняяй их (Пс. 34:6), чтобы нам и в нынешнем случае прожить мирно, без вреда от врагов. <908> Наша же молитва будет принята под тем условием, если мы будем жить в страхе Божием и избегать причин (400) греха, если не будем бесстыдничать, делать что-нибудь тайное, потому что этого все равно нельзя скрыть от великого ока Божия, если, далее, будем исполнять свое священное служение не как рабы или наемники, но настроенные, как сыны⁵⁷⁸, с ревностью, радостию, по самому стремлению и любви к добру, дабы чистою молитвою и отразить врага, то есть начала и власти и миродержителей тмы века сего (Еф. 6:12), и помочь своим братьям во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава, ныне и присно и вовеки. Аминь.

Братия и отцы. Прошлый вечер за оглашением вам было сообщено, что от нашего духовного союза оторвались три брата. Но как это случилось, что вы разведали об этом еще раньше оглашения, благодаря чему я читал письмо совершенно напрасно? Откуда вы могли это узнать? Не иначе, как только от пришедших братьев, которые не сохранили братской заповеди и не побоялись наказания Божия. Вот поэтому-то мы и падаем, как листья, поэтому-то мы и гибнем, яко воск от лица огня (Пс. 67:3), <910> поэтому мы нисколько не подвигаемся вперед, а идем только назад. Где твердая ограда оглашений? Где также заповеди святых отцов? «Три часа прошло, – говорит святой Божий Златоуст при объяснении повествования Деяний о Сапфире, – а она еще не узнала о смерти своего мужа Анании, ибо так строго береглись, – продолжает он, – апостольские ученики сообщать другим товарищам то, что делали апостолы, (401) прежде чем те сами не скажут об этом»⁵⁷⁹. А вы вот напрасно и слушаете, напрасно и читаете, гоняетесь лишь за словами, имущии, по апостольскому выражению, образ подчинения, силы же его отвергшиися (2Тим. 3:5). Не таковы боговдохновенные отцы наши, равно как и другие нынешние наши сподвижники! Впрочем, я не всех из вас укоряю, что было бы несправедливо, но только невоспитанных и несдержанных на язык. <911> И они, подобно сбежавшим, совершили точно такое же отступничество. В чем же? Да в том, о чем я говорю. И те вот точно так же не сохранили заповеди. Ибо если бы они ее сохранили, то пребыли бы в любви Христовой, соблюли бы свой обет, претерпели бы все невзгоды и сохранили бы любовь к братиям. Но так как они не сделали этого, а вместо того начали понемногу толковать да разведывать, как это описывает один святой⁵⁸⁰, какая-де беда сказать то-то, какая важность спросить об этом, чего особенного увидеть или разведать еще о какой-нибудь вещи, – то они потихоньку дошли до самого конца зла. Все равно, когда приходится что-либо разрезать, то в большинстве случаев разрезают не с одного раза, а в несколько последующих один за другим приемов. Таким образом, когда что-либо отрежут уже окончательно, то причина этому не одно только последнее движение ножа, но в такой же мере и каждое бывшее пред ним. То же самое нужно сказать и о душе. Ведь и ее постоянно разрезают частые надрезы и нарушения различных заповедей. <912> Одно за другим, они влекут бедную и несчастную душу на самое дно зла, сламывают и срубают ее, как, действительно, бесплодную смоковницу (ср. Лк. 3:9; 13:7), для того чтобы потом ввергнуть ее в вечный огонь. Но ныне, сказано, время благоприятно, ныне день спасения (2Кор. 6:2). Отложим, сказано в другом месте, дела темная и облечемся во оружие света, яко во дни, благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы (то есть применительно к нам – пьянстве не вином, но скверными и гнусными помыслами), не любодеянии и студодеянии (это буквально), (402) но облецытеся Господем нашим Иисус Христом, и путем исполнения своих желаний плоти угодия не творите в похоти (Рим. 13:12–14).

Итак, у нас оторвались бедный Феотекн, несчастный Папил. <913> Что же касается Аристарха, то хотя он было и вернулся, но так как он уже часто делал это и погубил с собой и других, его, как смутителя, в Саккудионе не приняли. Теперь, вздохнул ли кто из вас из глубины сердца при известии о бегстве? Пролил ли кто-либо от искреннего сердца слезу? Поболел ли кто душой, помышляя о братьях?⁵⁸¹ Ибо истинная братская любовь состоит именно в этом, это хвалит святой Лествичник⁵⁸², такие проникнутые единомыслием люди воистину братья Господни, истинные чада Божии, члены одного тела со мною смиренным. А те, кто настроен не так в отношении к бежавшим, кто вышучивает их, порицает, радуется их беде, услаждается и насмехается, – таким можно лишь сказать, что, по словам божественного и великого Василия⁵⁸³, было бы большой дерзостью ввиду этого назвать их удами Христовыми или сказать, что они состоят под властью Христа, а также что они одной души и одного тела со мной, смиренным: хотя бы по внешности они казались чадами, но совнутри <914> они отчуждились от меня. Ты не мог пролить слезы, но ты мог бы испустить горькое стенание. Ты не сделал этого, так мог бы поскорбеть. Ты не в состоянии был сделать даже и этого легкого дела, тогда, по крайней мере, – что уже совсем не трудно, – хоть бы сохранил молчание. Горе мне и тем, кои так небрежно относятся к заповедям, ибо если мы не исправимся, то нас постигнет мрак, гнев небесный, осуждение на вечный огонь.

Не таковы были, например, треблаженные святые сорок мучеников⁵⁸⁴: когда один из них сбежал в баню, то они подняли горький плач. Равно также и лик апостолов, когда Иуда сделался предателем и отпал от Христа тоже впал в великую скорбь. (403) А окаянные, не таковы, поэтому и не удостоимся их венцов и не вкусим их славы.

Ибо лица с подобными подвигами получат и одинаковые награды, и кто кому подражал, тот такой же получит и венец: верный получит венец верного, терпеливый – терпеливого, страдалец – страдальца, не отрекшийся – венец <915> неотступника же, любящий заповеди – любящего заповеди, правдивый – правдивого, чистый – чистого; точно так же и наоборот: неверный получит воздаяние неверного [изменника], непослушный – непослушного, высокомерный – высокомерного, беглец – беглеца, скверный – скверного, лжец – лжеца, отступник – отступника, невоспитанный – невоспитанного, относящийся ко всему с гордой небрежностью и ненавистник добродетели – воздаяния соответствующих тоже им лиц.

Обратного быть не может, несть бо на лица зрения у Бога (Рим. 2:11) и нет никакого общения свету ко тме (2Кор. 6:14), но каждому будет воздано по его заслугам. Посему, прошу вас и молю, хотя бы и не тотчас, отрезвимся и, очистив страхом Божиим и познанием истины гной с очей духа, прозрим. Вкусим, яко благ Господь (Пс. 33:9), потому что благи Его святые заповеди, ибо претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. 10:22), так как узок и тесен путь Его, вводяй в живот (Мф. 7:14), и легко бремя заповедей Его (ср. Мф. 11:30) для тех, <916> кто подвизается с надеждою и верою. Не допустите себя до того же, что потерпели наши беглецы, но непрестанно молитесь об обращении их, да подаст им Господь повод очнуться, чтобы они, пойманные диаволом, поднялись из глубины своей погибели. Ибо вы знаете уже, что недавно сделали некоторые, вот из таких же, с нами, а главное, со своими душами: один из них, уподобившись по образу мыслей Иуде, привлек некоторых из вас к суду, чтобы дать там ответ на все подробности его жалобы⁵⁸⁵, (404) а я даже был заключен в тюрьму. Так утвердим же себя и потрудимся еще для Бога. Ибо если мы не захотим, не потрудимся и не постараемся, то погубим себя и здесь, и в будущей жизни навеки. <917> Поэтому, охотно ли или против воли, все-таки потрудимся, возьмемся за труд, который привлекает к себе добродетелью, дабы, хотя и за недолгий труд (ибо по сравнению с вечностью он ничтожен), нам получить вечное, сладчайшее, дивнейшее и блаженнейшее упокоение, которого нельзя ни описать, ни даже представить и которое получат все святые во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава вовеки. Аминь.

Братия и отцы. Одна и та же заповедь как для меня, так и для вас – чтобы не вести бесед в то время, как руки заняты работой на послушании. Но в чем же и состоит мое послушание, как не в том, чтобы бодрствовать над вашими душами (ибо я должен воздать за них в день Суда ответ), чтобы напоминать и возвещать вам, что нужно и полезно, заботиться и соединять всех союзом любви во едином духе и во единой мысли? Посему вот и ныне, исполняя это, я прошу и молю: <919> стойте непоколебимо и неподвижно в том святом звании, в которое вы призваны (ср. 1Кор. 7:24), исполняя заповеди и оправдания Божии; возбуждайте постоянно и воспламеняйте в себе любовь Господню, изгоняя из своих сердец всякую постороннюю любовь; возмогайте в подвижнической крепости, ревностно и бодро проводя каждый день в бдении, псалмопении, послушании, (405) смирении, в работе, посте и во всех обычных занятиях, ибо доказательство нашего спасения и есть именно эта самая многострадальная и многотрудная наша жизнь, так как вместо нынешних невзгод нам воссияет вечный покой, вместо настоящей печали – вечная радость и вместо прискорбного подчинения – свобода бесстрастия; апостол и заповедует нам взирать не на видимое, ибо оно временно и тленно, но на невидимое, так как оно вечно и блаженно (2Кор. 4:18).

<920> Раз мы удостоились этого дара – ангельского образа, раз мы желаем вечной жизни и нетленных венцов, раз мы добиваемся усыновления⁵⁸⁶ и Царства Небесного, то вот – и место, вот – и время, вот – и ристалище и торжество. Не будем беззаботны, не расслабнем, но станем живее и усерднее скупающих золото, серебро, драгоценные камни и всякие другие тленные и временные вещи для того, чтобы восхитить Царство Небесное, сокровища вечных благ. А этого возможно достигнуть не иначе, как лишь путем постоянного внимания и, так сказать, ежечасного прилежания. Каким же способом?

Будем хорошенько отправлять свои послушания, ибо всякое послушание (келарское ли, или в больнице, или в трапезной, или в сапожной <921> мастерской и во всех других местах), раз оно боголепно исполняется, является не человеческим и не плотским делом, а святым и спасительным. Ибо никто не посвящает⁵⁸⁷ своей работы плоти и крови, но приносит ее Владыке Богу, Который, принимая ее как благоугодную жертву, обещает воздать за нее соответствующую награду в будущей жизни.

Посему пусть никто не думает, хотя бы ему пришлось исполнять даже самое последнее дело, что он делает его для людей, но пусть думает, что он исполняет его для Того, Кто за братий принимает это дело, – для Самого Владыки. Поэтому пусть всякий исполняет свою работу со страхом и трепетом, ибо у него Надсмотрщик – Сам Бог, Который знает скрытое во мраке и открывает помыслы сердец наших (1Кор. 4:5). (406) Вот если мы все так настроимся (а это необходимо, потому что все это – истина) и станем исполнять нужную для всех работу, как божественное служение, то мы этим сделаем все дело, и благодаря этому нам воссияют лучи всех добродетелей – любовь, мир, кротость, мягкость, покорность, и тогда мы увидим, что мы действительно идем по стопам наших преподобных отцов и являемся ревнителями их жития. Ведь вспомните <922> на самом деле, чада, их житие, подвиг подчинения и послушания, высоту их смиренномудрия и покорности, а также то, как они поревновали Господу. Ибо Он Сам сказал: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11:29), – Он, по апостолу, Который не восхищением непщева быти равен Богу, Себе умалил, послушлив быв Богу и Отцу даже до смерти (Флп. 2:6–8).

И кто же после этого спасся и прославился? Кто подражал Ему, кто смирился, кто был послушлив, кто подчинялся, кто не ослушничал, кто переносил все здешние скорби, кто уничижался, кто терпел шутки, насмешки, кто был принижаем людьми, а иногда терпел заушения, преследования, заключения, подобно тому как вот некоторые или, вернее, все вы, ибо, с одной стороны, из-за одной своей части и все тело несет бесчестие или получает славу, а с другой – вы благодатию Христа действительно все претерпели <923> мучения от страстей, ради страха и любви к Нему в разные времена переносили поругания, осмеяния, отведение и заключение в тюрьму. Но те, кои не утвердили себя на духовном камне заповедей Христовых, когда наступила зима, подули ветры, полились дожди, они, по Евангелию (Мф. 7:27), потерпели крушение отступничества. Но Господь призовет их, (407) если только они примутся за свое спасение, а вас, как своих крепких воинов, как верных служителей, как мужей желаний (Дан. 9:23), собственный народ и священное собрание, да сохраняет все крепче и крепче, дабы вы, явившись в роде сем, воистину прелюбодейнем и грешнем (Мк. 8:38), исполнителями заповедей, ревнителями благочестия и людьми, <924> не уклоняющимися от спасительных повелений, но право правящими слово истины (2Тим. 2:15), удостоились стать сонаследниками Господа нашего Иисуса Христа во Царстве Небесном; Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Зачем сеет земледелец? Конечно, для того, чтобы потом снять жатву. И ради чего трудится купец? Без сомнения, для того, чтобы получить барыши. Так и проповедник на какой еще иной плод от своего труда надеется, как только, конечно, не на преуспеяния и усовершение своих слушателей? Но на вас вот – грехи что ли тут мои препятствуют? – проповедь не оказывает никакого воздействия: я много сею и тружусь, а не пожинаю ничего, я поучаю, оглашаю и наставляю, но мои слова <926> достигнут только вашего слуха, а потом вы тотчас же все забываете и снова впадаете в те же проступки. Поэтому я плачу и терзаюсь, что не могу преодолеть эту вашу беспорядочность. Без сомнения, эти немощь и неудачи мои проистекают оттого, что слаба самая моя проповедь. Но хотя бы мои поучения и были слабы, разве вы, кроме того, еще не слушаете Боговдохновенные Писания? Разве ваш слух не оглашается постоянно спасительными учениями?

Что вопиют (408) к нам святые отцы? Что они возвещают? Что они подтверждают? Чем угрожают? Не рисуют ли они пред нами тот страшный и нелицеприятный⁵⁸⁸ Суд, то ужасное и неподкупное судилище, то великое и тяжкое решение, вечные пытки и мучения, неугасаемый внутренний и внешний огонь, ядоносного червя, громадное жерло, беспросветный мрак, подземелья тартара, неразрешимые узы и <927> прочее? А затем разве они, в противоположность этому, не изображают также Царства Небесного, вечной жизни, неизглаголанной радости, неприступной славы, неизреченного света, истинной и недомыслимой красоты рая, недр Авраамовых, кущ святых, селений праведных, ангельских ликов, нескончаемого веселия и т. д.?

И вот, несмотря на все это, у нас не замечается никакого стремления исправиться и покаяться, но мы слушаем все это, как пустые слова, и ослушничаем, добиваемся только удовлетворить потребности удовольствий и похоти своей плоти, как бы закрываем глаза, опустив их долу, и, уткнув, подобно неразумным животным, лицо в землю, ищем, чего бы нам сегодня или завтра попить и поесть, какую бы шутку сказать для расслабления и собственной, и души собеседника, как бы, нарушив послушание, сочинить этому оправдание, <928> и таким путем бросаем дело, принимаем в себя ложь и отрицаемся от истины, а также бесстыдничаем, гнусно ведем себя, занимаемся дурными и неподобающими пересудами и вообще делаем свою душу мастерской не благочестия и праведности, но беззакония и неправедности. Нам нужно взирать горе⁵⁸⁹, думать о горнем, искать горнего, а также помнить, какой великий обет мы дали, с кем мы сочетались и кому мы подчинились – Самому ведь Владыке Богу, (409) скольких, далее, и каких грехов, так мерзко совершенных нами в прежней жизни, получили мы отпущение, скольких потом других провинностей мы удостоились прощения, и ввиду всего этого нам следует трепетать, воздыхать, смиряться, сокрушаться, держать свои сердце и взор не рассеянными, но размышлять о смертном часе, <929> об ответе перед Судией, о разлучении с телом, о встрече со страшными Ангелами, подобно тому как все это делали наши святые отцы.

Ибо они, соблюдая совершенную строгость во всем, даже до случайного слова, являлись постоянно серьезными, мягкими, светлыми, чистосердечными, твердыми, незлобивыми, кроткими, мирными, избегали распрей, не были плотолюбцами, не любили украшений, были молчаливы, песнословливы, благодарно настроены, послушны, смиренномудры, были действительно избранными сосудами (ср. Деян. 9:15), уготованными на всякое благое дело (ср. 2Тим. 2:21), и имели своим обитателем Святого Духа.

Так чего же после этого мы, окаянные, нерадеем? Зачем ленимся? Зачем расслабеваем? Почему Слово Божие не касается наших душ? Почему мы не проливаем слез? Почему не смягчаем своих каменных сердец? Почему каждый день не восходим все выше и выше? Почему это мы не изменяемся к добру и не приобретаем особенной и отличной от мирян внешности, <930> манеры говорить и походки, чтобы действительно было видно, что мы убежали из мира и стоим выше образа мыслей обыкновенных людей, исполняя все свои дела со всевозможным благоговением и безмолвием? Придет, придет и не замедлит (Ис. 13:22) страшный и ужасный день и час (410) преставления, явится строгий и суровый Ангел, наступит конец праздника, и тогда, помышляя о предстоящей горькой, скорбной и уже бесповоротной участи и не имея возможности сказать: готово сердце мое, Боже, готово сердце мое (Пс. 56:8), мы возрыдаем. Но приидите, если вы действительно внимаете моим речам, поклонимся и припадем (Пс. 94:6) Самому Христу, Царю нашему, воздохнем от сердца, ибо близ Господь всем призывающим Его во истине (Пс. 144:18).

Он даст нам помощь в – стряхнуть дурные привычки и введет нас в добродетельное житие, которое состоит <931> не в том, чтобы совсем не есть, не пить, не встречаться и не беседовать с братом, а также не в том, чтобы совсем не спать, не признавать покоя, не отдыхать, не сходиться с другими для бесед, но в том, чтобы делать все благочинно и умеренно, в свое время и на своем месте, дабы таким образом, прилагая добродетель к добродетели и от одного преуспеяния ища другого, вы проводили мирную, безмятежную, ровную и ангелоподобную жизнь, – дабы и я, окаянный, со своей стороны, стал ревностнее в оглашениях, дабы также и ваши главные [начальники] отдохнули от обличений и порицаний, наставники – от наставлений, старшие – от надзора за младшими и дабы мы все, объединяясь между собою любовию, живя свято и праведно, достигли возвещенных нам благ во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.