Происхождение старокатоличества и IV Интернациональный старокатолический конгресс в Вене, с приложением материалов, относящихся к вопросу о соединении старокатоликов с православными

«Есть у Меня и другия овцы, которыя не сего двора; и тем нодлежит Мне привесть: и оне услышат голос Moй, и будет одно стадо и один Пастырь», Иоан. 10. 16.

«Католическая Церковь едина, неразлучна и нераздельна». Киприан Карфагенский. (Ер. 65 ад. Rogatianum).

Без веры прожить трудно. Вопросы религии всегда глубоко интересовали человеческое общество; в последнее время этот интерес к религиозным вопросам сделался особенно заметным, доказательством чего, между прочим, может служит происходивший в августе (стар. ст.) прошлого года в Вене 4 интернациональный старо-католический конгресс, привлекший к себе внимание не одних только специалистов-богословов, но и всего образованного общества вообще.

Но прежде чем говорить об этом конгрессе, на котором удалось присутствовать автору настоящей статьи, необходимо сказать несколько слов о старо-католичестве вообще.

Что же такое старо-католичество и в чем заключается его значение для вас православных?

С самых первых времен христианской истории мир христианский разделился на две главные части: на восточную и западную. Восточная половина христианского мира, по преобладающему составу населения, языку, правам и характеру цивилизации была преимущественно греческою, западная – латинскою.¹ Основания церковной жизни и источники права церковного до разделения Церквей и на Восток и на Запад в общем были одинаковы. Одни и те же были в восточной и западной Церкви догматы веры, одни и тот же нравственные начала христианской жизни, одни и те же св. таинства, одни и те же основные правила церковного устройства и богослужения. Были, правда, некоторый разности в обрядах церковных напр., в постах, именно, на Западе утвердился пост в субботу, в память погребения Христова; между тем на Востоке поститься в субботу, кроме одной Великой Субботы, строго воспрещалось, потому что этот пост первоначально установлен был некоторыми еретиками с злонамеренной еретической мыслью. На Востоке постились в среду и пятницу; на Западе напротив, в среду и пятницу каждой недели и во всю первую неделю Великого Поста разрешалось есть молоко, сыр и яйца. Была разница и в совершении таинства миропомазания: на Западе оно совершалось непременно епископом, а на Востоке могло быть совершено и священником. По самому внешнему виду западное духовенство отличалось от восточного: на Западе духовные брили бороду, стригли волосы; на Востоке же бороды не брили, а волосы носили длинные. Далее, на Западе еще с 4 века замечается, а в последующие века более и более распространяется и утверждается обычай безбрачия духовных лиц: на Востоке же каждому из духовных лиц предоставлена была свобода – вступать в брак до рукоположения, или вести безбрачную жизнь. Были и другие разности. Но все эти разности не касались сущности веры и не нарушали союза Церквей. Надо при этом заметить, что в древней Церкви вообще допускалась значительная свобода и разнообразие во внешних обрядах; требовалось только, чтобы существенный основы церковной жизни – догматы веры, основные начала церковного устройства – везде были одни и те же, и чтобы во всех Церквах был один братский христианский дух.²

В 6 веке по Р. Х. появляется различие между Церквами уже в вероучении именно, на Западе с 6 века стало распространяться особое мнение об исхождении Св. Духа от Отца и Сына (Filioque), вопреки древнему Символу Веры, по которому Дух Святый исходит только от Отца: но это мнение до 9 века не было и на Западе принято повсеместно и не возводилось на степень общепризнанного Церковью догмата веры.³ Вообще, эта разность в вероучении могла бы быть устранена мирным обсуждением и соглашением, и сама по себе, быть может, еще не привела бы к тому печальному явлению в христианском мире, которое известно под именем разделения Церквей. Существенной причиной разрыва между Восточной и Западной Церквами были иерархические несогласия римских пап с константинопольскими патриархами. Папы, вопреки самому духу христианства и прямым завещаниям И. Христа, стали мечтать о верховном господстве и первенстве над всем христианским миром, стали простирать свои властолюбивым притязания не только на все западные, но и на восточные Церкви; константинопольские же патриархи, как главные представители православного Востока, видя в притязаниях папских оскорбление и большую опасность для свободы и прав всей Церкви, сочли своим долгом дать им решительный отпор. Из-за этого возникли вековые споры между римской и восточной Церквами, которые и кончились решительным разрывом их взаимного союза.⁴

Со времени разделения Церквей, в западной Церкви все более и более стали распространяться несогласные с древними преданиями нововведения в учение веры, церковном устройстве и богослужении. Главной причиной этому было самое разделение Церквей. Разорвав союз с восточной Церковью, западная Церковь лишилась в ней просвещенной руководительницы, которая могла вовремя останавливать и предостерегать западных богословов, и правителей церковных от намеренных и ненамеренных ошибок и отступлений.⁵

Между прочим мнение об исхождении Св. Духа от Отца и Сына делается теперь уже общепринятым догматом римской Церкви. Далее в римской Церкви распространяется обычай совершать литургию на опресноках. Наконец, властолюбивые притязания пап приводить к новшеству, противоречащему основному учету христианской религии мы разумеем догмат, о папе, как видимой главе Церкви и верховном всемирном монархе. Догмат этот составляет основание всей римско-католической вероисповедной системы и дает особенный характер всему устройству римской Церкви. За него крепче всего держатся сами папы и римские богословы. Во всех других своих мнениях и требованиях они готовы еще допускать послабления и уступки: но догмат о власти папской признается ими за основу католицизма.⁶ Сначала пап только называли главами Церкви, наместниками Апостола Петра, наместниками Христа: называли просто в смысле почетного титула; потом начали соединять с этими назваными определенное понятие о божественности папской власти. Стали утверждать, что без власти папской не может стоять Церковь, не может держаться вера, не может действовать никакая другая власть: ни власть государственная в мирских делах, ни власть епископов и вселенских соборов в делах духовных, без признания власти папской не может спастись ни один человек. Папа может вводить новые догматы,⁷ может издавать новые законы, которые должны иметь силу во всей Церкви, а если найдет нужными может отменить уже изданные церковные законы;⁸ папа один может поставлять, судить, низлагать и возвышать все церковные власти.⁹ Он может разрешать грехи людям не только за прошедшее, но и на будущее время. Власть папская простирается не только на живых людей и Церковь земную, но и на мир загробный, на Церковь небесную. Он может облегчать мучения людей в чистилище и, вменяя заслуги людей праведных людям грешным, может переводить души из чистилища в рай раньше того срока, как они сами этого заслужили у Бога.¹⁰

Но, ведь, всякий может возразить: папа-человек, как человек, он может впасть в ошибку, может погрешить, при пользовании перечисленными выше правами.

И вот, чтобы окончательно устранить возможность такого сомнения, 18 июля 1870 года в Риме на Ватиканском соборе большинством голосов, чего в соборной практике еще не было, провозглашается новый догмат: папе усвоено божественное свойство непогрешимости, то есть ему приписано свойство, приличествующее одному Богу.

Этот день апофеоза папства получил важное значение для католической Церкви. Чаша была переполнена. Несообразность нового догмата с основными христианскими понятиями и нравственными началами была очевидна... И вот на самом Ватиканском соборе около 150 членов собора открыто высказались против провозглашения нового догмата. Правда, он был принят большинством голосов. Но разве можно решать большинством голосов вопросы веры, устанавливать догматы? Истина христианская есть богооткровенная, она есть истина на веки неизменная; она должна быть, по преданно Церкви, ubique. semper, ab omnibus. Каким же образом такую положительную истину можно подвергать баллотировке. Раз образовалось на соборе большинство и меньшинство, это уже составляет признак, что известное учение указанному основному принципу не соответствует. Действительно, если бы баллотировкой определялись догматы на вселенских соборах, то православие давно было бы уничтожено: оно было бы подавлено большинством или aриан, или несториан, или монофизитов, или иконоборцев.¹¹ История вселенских соборов доказывает, что не по большинству голосов провозглашались и устанавливались догматы веры, а по единодушному и согласному мнению отцов соборов. На вселенских соборах постоянно выдвигался на первый план вопрос: все ли присутствующие здесь представители поместных церквей принимают провозглашаемые вероопределения? Так напр., на Халкидонском соборе 451 г. император Maркиан прямо спросил отцов собора: «пусть скажет святой собор по согласию ли всех святейших епископов провозглашено прочитанное теперь определение?» Отцы собора отвечали: «все так веруем; одна вера, одно мнение; все так мудрствуем; все мы, согласившись, подписали; все мы православные; сия вера отеческая, сия вера апостольская, сия православная, сия вера вселенную спасла» .¹² О согласии всех всегда удостоверялись на прочих вселенских соборах при подписи вероопределений.¹³

На Ватиканском соборе. 1870 года было, как мы сказали, иначе.

Тем не менее, когда большинством членов собора догмат папской непогрешимости был принят, католические епископы в своих церквах стали требовать от духовных лиц и всех католиков его исповедания. Тогда-то лучше люди католической интеллигенции, знаменитейшие католические германские ученые-богословы, канонисты и церковные историки, как напр. Деллингер, Фридрих, Губер, Ланген, Рейнкенс, Михелис и др. сочли долгом совести заявить открыто, что они не могут далее подчиняться римской Церкви, что они желают восстановить истинную католическую Церковь, старую, ту, какой она была в период древних вселенских соборов до разделения христиан западных от восточных.¹⁴

Так возникло старо-католичество...

К первым старокатоликам-германским скоро примкнули многие их единомышленники из Швейцарии, Голландии, Франции, Италии, Испании, Англии и Северной Америки. Пользуясь тогдашним настроением германского правительства, при канцлере Бисмарке, который вел так наз. культурную борьбу с Римом и местными германскими ультрамонтанами, старо-католики в Германии успели устроить себе обеспеченное гражданское положение – выхлопотали у германского правительства жалование своему духовенству, право организации для своих общин и приходов, признание официальных прав для епископов которые должны были управлять ими, на ряду с прежними римско-католическими епископами. Затем они избрали себе особого епископа–профессора Рейнкенса, получившего посвящение в независимой от Рима утрехтской Церкви.¹⁵ За старо-католиками германскими и швейцарские старо-католики избрали себе епископа – известного своими учеными трудами Герцога.¹⁶

Поставив своей главной задачей восстановление древнего церковного учения и древнего церковного устройства, старо-католики мало помалу в отдельных ученых исследованиях и на общих многочисленных съездах-конгрессах своих, представителей стали отвергать произвольные средневековые изобретения и установления католицизма. Они отвергли ложные римские учения о верховенстве и непогрешимости папы, о непорочном, зачатии Св. Девы, о чистилище, а также многие искажения в совершении церковных таинств и обрядов; пришли к признаннию необходимости восстановления древнего Никейского Символа, с исключением из него католическим Filioque (не во всех, впрочем, старо-католических общинах; стали восстанавливать причащение под обоими видами и на кваском хлебе. (также не во всех еще старо-католических общинах); отменили обязательное безбрачие духовенства (этот вопрос тоже решен пока только в теории, а на практике многие еще не решаются допустить браки священников, так что по этому вопросу между старо-католиками неоднократно возникали серьезный разногласия) и т. д. Таким образом, приближаясь постепенно к учению Православной Церкви, старо-католики в западном христианском мире представляют твердое и беспристрастное свидетельство в пользу многих православных учений и установлений, который западный христианский мир в продолжении многих веков отвергал с горделивой самоуверенностью и непреклонным упорством¹⁷; они знакомят западные народы с истинным православием, рассеивают сложившиеся на Западе ложные мнения о нем, заставляют его ценить и уважать. В этом заключается немаловажная заслуга старо-католичества пред Православною Церковью.

Как только у старо-католиков возникло желание отыскать истину, возвратив римскую Церковь к тем основным вселенским началам, от которых она удалилась, но которых неизменно держится Православная восточная Церковь, они, естественно, должны были обратить свои взоры к православному Востоку и, в частности, к великой русской Церкви: с самых первых времен, по отделении от Рима, старо-католики стали искать единения старой католической Церкви с Православной восточной Церковью и с этой целью устраивали съезды в Бонне – в 1874 и 1875 годах, в Кельне и Люцерне – в 1890 и 1892 г. и в 1894 г. в Роттердаме, что бы подготовить это единение при помощи необходимых предварительных исследований со стороны богословов обеих Церквей. И православные Церкви, со своей стороны, отнеслись к этим добрым стремлениям старо-католиков с особенной симпатией и сочувствием. Особенно близко принимали к сердцу эти стремления старо-католиков, православные богословы греческой, русской, румынской и сербской Церкви, которые принимали участие в вышеупомянутых съездах и там обмениваясь между собой воззрениями, обсуждали многие важные вопросы. Главным результатом происходивших на этих съездах собеседований, которые имели не официальный, а предварительный и подготовительный характер, было то, что обе Церкви познакомились друг с другом и у большинства представителей с той и другой стороны составилось убеждение, что так как обе Церкви покоятся на одних и тех же основаниях, то единение между ними возможно. В русской Церкви это убеждение окрепло на столько и возбудило так надежды, что Святейший Синод в Петербурге назначил особую комиссию для исследования вопроса об этой великой цели единения¹⁸. (Указ Св. Прав. Овода от 15 дек. 1892 г. № 5038).

Осуществлению этой великой цели в частности, посвящение, был в последний 4-ый интернациональный старо-католический конгресс.

Этот конгресс, на котором удалось присутствовать автору настоящей статьи, происходил в Вене от 10(31) августа до 22 августа (3) сент. 1897 года и отличался многочисленностью участвовавших в нем лиц. Что касается старо-католиков, то представители их собрались сюда почти из всех государств Западной Европы. На конгрессе присутствовали apxиепископ утрехтский (голландский) Гуль, епископы – швейцарские Герцог, германский Вебер; далее, президент голландский в Аммерсфорте семинарии Фан-Тиль, профессор Мишо¹⁹, адвокат д-р Вейбель. г. Филипии²⁰ (все трое из Швейцарии). советник народного просвещения (Schulrath) д-p Купперс, священник Toбиас (оба из Германии). Более всего старо-католических представителей на конгресс было, конечно, из Австрии. Мы упомянем только тех, которые принимали наиболее деятельное участие в деятельности конгресса, а именно администратора (Bisthumsverweser) австрийских старо-католиков Милоша Чеха, профессора Бенделя, старо-католических священников Каминского, Гётца²¹, старейшего члена Венской старо-католической общины г. Синнека.

В качестве представителей от англиканской Церкви на конгрессе присутствовали: англо-американский епископ д-р Хэль, епископ д-р Сеймур из Спрингфильда, священника Уайт (White) из Оксфорда (в качестве представителя примаса Англии архиепископа Кэнтерберийского и от давнего друга старо-католиков – епископа Салисбюрийского).

Представителями евангелическо-лютеранской Церкви являлись д-р Иоос и известный историк профессор Ниипольд (последний, впрочем. в качестве представителя от евангелического в Германии союза).

Из православных русских на конгрессе присутствовали известный знаток старо-католицизма духовник Их Императорских Величеств протопресвитер И. Л. Янышев, настоятели и члены причтов наших посольских церквей : о. протоиерей А. И. Мальцев и о. В. Гекен из Берлина. о. протоиерей О. Н. Кардасевич из Будапешта, о. протоиерей А. В. Николаевсий из Вены, о. М. И. Анненков из Дрездена; псаломщики М. А. Кедров из Карлеруэ и Н. И. Рыжков и А. П. Цирерин из Вены. Из лиц не духовных в конгрессе участвовали: известная русская писательница О. А. Новикова, ее брат генерал-лейтенант А. А. Киреев. горячий поборник идеи соединения старо-католичества с православием, далее, редактор «Русского Паломника» А. И. Поповицкий, профессор церковного права Юрьевского Университета М. Е. Красножен и доцент Казанской духовной академии А. В. Керенский, весьма интересующийся старо-католическим движением.

Из Сербии на конгрессе присутствовали временно проживающий за границею Сербский епископ Никанор Ружичич, далее, нарочно прибывший на конгресс из Македонии, в качестве представителя Сербского, ныне уже покойного, митрополита Михаила, архимандрит Пларион Весич²² и, наконец, настоятель Сербской церкви в Вене о. Михаил Мишич.

Таким образом на последнем старо-католическом конгрессе в Вене присутствовали представители всех главных Церквей христианского мира, кроме римской, антагонизм которой к старо-католическому движению исключает возможность какого бы то ни было взаимного общения с ним²³.

Центром около которого группировались приехавшие на конгрессе православные, было достоуважаемый протопресвитер И. .Л. Янышев. Он долго жил заграницей и глубоко интересовался всем происходившим на Ватиканском соборе 1870 г.; он переживал то время, когда князья-епископы римской Церкви, даже те которые сначала воспротивились на соборе новому догмату папской непогрешимости, противоречащему христианской совести, оказались неустойчивыми в своих убеждениях и смирились перед папой, и только горсть самоотверженных людей – те немногие, которые впоследствии стали во главе старо-католического движения – имели мужество сохранить свои убеждения и, среди всякого рода невзгод и лишений, стали отыскивать истину Христову. Протопресвитер Янышев с особенной симпатией и сочувствием относится к великому делу воссоединения старо-католиков с православной Церковью. Он присутствует на всех старо-католических конгрессах; не смотря на свои уже преклонный лета, не опускает ни одного заседания, всем интересуется, во все вникает²⁴. В свою очередь, представители старо-католицизма относятся к почтенному протопресвитеру с особым уважением и с особенным вниманием прислушиваются ко всем его словам.

Что касается самого конгресса, то он происходив в следующем порядке.

Накануне открытия конгресса, во вторник 19(31) августа, состоялось первое свидание съехавшихся из разных стран участников конгресса. Оно происходило в весьма обширной и красивой Ronachersaalе, находящейся в центре города Вены. Здесь собрались не только участники конгресса, но и старо-католические семьи и вообще лица, интересовавшиеся предстоящим конгрессом.

Первым приветствовал собравшихся администратор венских старо-католиков Милош Чех. «С радостью» сказал он, «приветствую я участников четвертого интернационального старо-католического конгресса, которые в большем, чем мы надеялись, числе, прибыли не только из Германии, Голландии и Швейцарии, но и из других дружественных церквей... Наше мирное дело состоит все в более и более тесном сближении восточной и западных Церквей, не на невозможном базисе подчинения всех под догмы и формулы одной Церкви, но на основании свободного утверждения в существенном учении вселенской Церкви, на католическом основании деятельности в духе христианской истины и любви.... Не ненависть и нетерпимость – наш меч, но любовь и истина».

Не менее сердечные приветствия были высказаны собранию от лица венской старо-католической общины председателем местного комитета, подготовлявшего конгресс, г. Фейгельмюллером и одной из прихожанок общины г-жой Новак (последняя выразила свое приветствие в стихах).

В свою очередь, не мало было высказано приветствий конгрессу и со стороны прибывших на него представителей других старо-католических общин и дружественных старо-католикам Церквей²⁵. В весьма теплых выражениях (на немецком языке) приветствовал венскую старо-католическую общину и всех членов конгресса представитель Православной русской Церкви протопресвитер И. Л. Янышев. «В высокой степени отрадно, сказал он, присутствовать в собрании, одушевленном стремлениями к христианскому миру, к христианской истине и свободе, к единению в вере и любви. Что эти великие, единственные на земле истинные блага находят себе сочувствие, – или нет, – высоко, по их достоинству, ценятся на востоке и в моем отечестве, это доказывает присутствие здесь не малого числа представителей православия с востока и из отдаленного севера. Скажу более того. В С. Петербурге существует учрежденная Святейшим Синодом комиссия, своей задачей имеющая рассмотрение вопроса о возможности соединение старо-католиков с восточной Православной Церковью. Как член этой комиссии, в последних заседаниях которой принимали участие, между прочим, два архиепископа и один епископ – члены Святейшего Синода, я имею поручение как от комиссии, так и от первенствующего члена Святейшего Синода высокопреосвященнейшего митрополита Палладия искренно приветствовать венскую старо-католическую общину и всех членов международного старо-католического конгресса и выразить молитвенное пожелание, да споспешествует всемогущий Господь Бог своею преизобильною благодатию всем благородным истинно христианским стремлениям старо-католиков!»²⁶

Между речами ораторов исполняемы были вокальный и музыкальный пьесы, так что «семейный» старо-католический вечер кончился довольно поздно.

Организация конгресса (то есть выбор его бюро) состоялась на следующий день после этого собрания, при чем были избраны следующие лица: г. Филиппи – президентом, г.г. Бендель и Фан-Тиль – вице-президентами; д-р Вейбель, д-р Купперс и священник Шинделяр – секретарями.

Что касается заседаний конгресса, которым были посвящены три дня (среда, четверг и пятница) 20 авг.(1 сент.), 21(2) 22(4), то они разделялись на публичные и не публичные.

На первых мог присутствовать всякий желающий; назначение их состоят в том, чтобы знакомить лиц, интересующихся старо-католичеством, с его историей и современным состоянием, а также вести дело пропаганды. Вторые, в которых могли участвовать только члены конгресса, имели строго научный характер: на этих заседаниях докладывались рефераты и происходили дебаты по поводу подлежащих обсуждению конгресса заранее намеченных тезисов и предложений.

Публичных заседаний было два: оба они происходили вечером – первое в среду, 20 авг.(1 сент.), в венской евангелической церкви, как более обширной, чем собственная церковь (Salvatorkirche) венских старо-католиков, второе – в четверг, 21 авг.(2 сент.), в новой городской ратуше, на Ringstrasse. То в другое заседания посвящены были, главным образом, изображение возникновения старо-католичества, история его прошлого, настоящего и будущего.

В первом публичном заседании конгресса первая речь принадлежала архиепископу голландской Церкви Гулю, горячо убеждавшему старо-католиков твердо стоять за исповедуемые ими принципы древней Церкви. Далее были произнесены речи: швейцарским епископом Герцогом – о возникновении старо-католического движения в Швейцарии; германским епископом Вебером, высказавшим глубокую благодарность венским старо-католикам за твердость их религиозных убеждений; администратором венской старо-католической общины д-ром Чехом, который, поблагодарил предшествовавших ораторов, закончил свою речь следующими словами : …"Если наша община и бедна со вне, зато она богата искрою и терпением. Да поможет нам Бог победить время невзгод верой!»

Во втором публичном заседании произнесли речи: г. Фап-Тиль – о старо-католическом движении во Франции и о заметных успехах старо-католицизма в этой стране, особенно в столице Франции – в Париже: д-р Куперс и проф. Ниипольд – о важности значения старо-католичества, прежний римский миссионер Dom Miraglia (на латинском языке) – о старо-католическом движении в Италии: адвокат д-ра Вейбель – о будущности старо-католицизма (залогом успеха этой будущности служит возвышенность старо-католического учения; проф. Бендель сообщил некоторые данные об успехах старо-католического движения в Австрии; наконец, редактор «Русского Паломника» А. И. Поповицкий прочитал на французском языке речь, в которой указал, на то сочувствие, с которым относится к старо-католическому движению и к его задачам, в особенности к главнейшей из них соединению Церквей, русская духовная пресса.

Не публичных заседаний конгресса было три 20 авг.(1 сент.), 21(2) 22(3). Они происходили утром после литургии,²⁷ в старой городской ратуше, расположенной рядом с небольшой, очень древней по архитектуре, старо-католической церковью (Salvatorkirche). По ранее составленной программе на этих заседаниях предположено было подвергнуть обсуждение конгресса 8 тезисов научного характера и 9 предложений чисто практического свойства.

Первый реферат предложен был доктором Вейбелем по поводу тезиса о невозможности осуществлении попыток римского папы привести отделившиеся Церкви к единству, так как папство стремится не к соединению, а к безусловному подчинению Церквей своей власти. Затронутый референтом вопрос дал возможность англо-американскому епископу Хэлю сделать предложение от лица только что окончившей свои заседания Ламбетской (в Лондоне) конференции, на которой присутствовали около 200 епископов, о возобновлении в Бонне конференций 1874 и 1875 г.г., для рассмотрения разностей, отличающих независимые от Рима Церкви одну от другой.

Это предложено вызвало оживленный обмен мыслей.

Протопресвитер И. Л. Янышев совершенно основательно указал на бесполезность возобновлений этих конференций, по крайней мере, для решения вопроса о соединения старо-католиков с православной Церковью.²⁸

Это заявление весьма энергично было поддержано одним из старейших старо-католических священников, г. Каминским, который, на основании долголетнего опыта, пришел к заключению, что от подобных конференций невозможно ожидать ничего полезного ни для соединения Церквей, ни для выяснения старо-католического учения; мало того, возобновление боннских конференций, по мнению г. Каминского, оказалось бы вредным для самих старо-католиков, так как эти конференции послужили бы для англикан одним из орудий сделать из них старо-католиков для себя «рабов».

Тем не менее предложение епископа Хэля, поддержанное епископом Герцогом и проф. Ниипольдом было принято, при чем была избрана комиссия из пяти лиц для подготовления конференции, имеющей быть в Бонне, в 1898 году.

Из прочих рефератов, доложенных на конгрессе, особенного внимания заслуживают рефераты священника старо-католической общины в Нассау г. Гетца (о свв. Кирилле и Мефодие) и профессора Мишо (о Иоанне Гуссе и Иерониме Пражском).

Г. Гетц доказывал, что первоучители славянские стояли на той же почве семи вселенских соборов, на которой стоят и старо-католики против, внесения в Символ веры слова Filioque, Мефодий восставал также, как старо-католики; славянские апостолы восставали, далее, против централизации римской Церкви, защищая самостоятельность славянской Церкви; против той же централизации восстают и старо-католики; наконец, славянские апостолы, не смотря на запрещение папы и на закон о латинском церковном языке, боролись за введение славянской литургии и за существование славянского церковного языка: за введение национальных языков в церковное богослужение борются и старо-католики. Возвратившись к духу и вере свв. Кирилла и Мефодия, славяне-католики нашли бы вместе с тем утраченную ими, исторически доказанную, связь с православными восточными Церквами – таково заключение доложенного г. Гетцем (четвертого²⁹) тезиса.

Из вызванного весьма важным и интересными рефератом г. Гетца обмена мыслей между членами конгресса обнаружилось, что стремление к образованию национальных независимых от Рима Церквей несомненно существует среди славян, живущих в Чехии и Моравии. Можно поэтому надеяться, что многие из них примкнуть к старо-католическому движению.

В тесной связи с рефератом г. Гетца находился непосредственно следовавший за ним реферат проф. Мишо, по поводу пятого тезиса следующего содержания: «Чуждый всякой политики и всякой политической партии, стоя исключительно на почве религии, 4 интернациональный старо-католический конгресс объявляет, что осуждение и сожжение Иоанна Гусса и Иеронима Пражского Констанским собором он осуждает, как меру не католическую и не христианскую. Он объявляет далее, что чехи имеют право и религиозную обязанность приступить к основанию национальной Церкви, подобно другим национальным Церквам, и высказывает горячее желание, чтобы это патриотическое, святое дело удалось исполнить, при помощи Божией.³⁰

Из 9 значившихся в программе предложений, подлежавших рассмотрению конгресса, первые четыре – о выражении благодарности редакции интернационального богословского журнала за их труды; об открытии интернационального богословского факультета в Берне о материальной поддержке тех священников, которые, получив образование и посвящение в римской Церкви, за тем желают перейти в старо-католическую и имеют в виду в соответственных богословских учебных заведениях ознакомиться с сущностью старо-католического движения, и об образовании для этой цели интернационального денежного капитала, – предложенный швейцарским епископом Герцогом, были приняты конгрессом; прочие пять предложений, тоже чисто практического свойства, не были доложены конгрессу, так как предложивший их священник Менн из Фрейбурга на конгресс не явился.

В заключение доложены были многочисленные приветственные письма и телеграммы, полученным на имя конгресса (между прочим, от константинопольского патриарха) и состоялось совещание о времени и месте будущего интернационального старо-католического конгресса. Он предложен в 1899 году в одном из городов южной Германии (Мюнхен или Пассау).

Для полноты описания всего происходившего на конгрессе необходимо упомянуть еще о состоявшемся в 3 часа дня 21(2) банкете участников конгресса. Банкет происходил в Ronachersaal`e и отличался большим воодушевлением. На этом банкете в ответ на сердечную речь епископа Герцога, в которой он с благодарностью напомнил присутствующим о постоянном сочувствии к старо-католикам со стороны восточной Церкви и которую закончил тостом за протопресвитера И. Л. Янышева и А. А. Киреева, почтенный протопресвитер с не меньшей сердечностью высказал чем вызывается это сочувствие православных людей к старо-католическому движению «Разве можно, сказал он, не сочувствовать старо-католическому движению? Разве можно всякому, сколько нибудь знакомому со словом Божиим и историей древней Церкви и не лишенному чувства чести и здравого смысла человеку, – разве можно ему, просто как человеку, оставаться равнодушным, когда он ясно видит, что неправда, явная ложь выдается всему миру за истину, открытую самим Богом, за такую истину, непризнание которой подвергает будто бы человека проклятию, осуждение на вечные муки? Разве не позор для старого цивилизованного Запада, для католического именно Запада, что он в 1870 году, в лице знатнейших и преосвященнейших своих иерархов, сначала нисколько встрепенулся было на защиту Христова Евангелия, но скоро потом и постыдно поник и преклонился пред тем, что сами же эти иерархи во всеуслышание проповедовали как ложь? Разве можно после этого не сочувствовать от всего сердца христианам, мужам науки и чести, которым изменили их иерархи, – которые самоотверженно восстали за Христово Евангелие и вот уже более 25-ти лет несут на себе, подобно древним подвижникам, все, только вам одним известные, тяжкие последствия вашего великого предприятия? Для нас восточных и русских христиан, вы, в вашем лице спасаете веру в существование на католическом Западе честной богословской науки и истинно христианского, чуждого иезуитизму и политике, настроения.

Не могу не сочувствовать вам и как сознательно верующий христианин: ведь та почва, на которой вы, вынужденные искать христианскую правду, остановились, есть единственно твердая и здоровая, богатая несомненными свидетельствами о том, как усвоено и введено в жизнь мира Евангелие и в чем состоит наше временное и вечное спасение! Без древней Церкви седьми вселенских соборов, для нас не было бы христианской истины, как не было-бы в мире и христианства вообще.

И как патриот, я вполне сочувствую сближению с вами, ибо знаю, что для русского, как и для всякого другого народа, только тогда возможны нормальный рост и всесторонне развитое его сил и благосостояния, когда он живет не замкнуто в себе, а напротив, охраняя твердо свою индивидуальность, поддерживает честные отношения с другими народами, умеет ценить их достойные уважения качества, a вместе умеет и других заставлять уважать и себя.

Особенно же теперь, после сегодняшнего заседания, не могу не выразить вам глубокого сочувствия, как славянин: ведь все эти тезисы и одушевленные речи о свв. Кирилле и Мефодие, об Иоанне Гуссе и Иерониме Пражском, эти пожелания, чтобы у славяно-католиков возникли Церкви их святых первоучителей, эти убеждения что так Церкви составляют существенное условие национальной самостоятельности и независимости от Рима, все это затрагивает самые глубокие и жизненный потребности славянского мира, есть нечто нам вполне родное и в высшей степени дорогое. От славянского сердца поэтому возглашаю конгрессу, его высокозаслуженному председателю и всей старо-католической высокопреподобнейшей иерархии не немецкое hoch, а русское «ура»!³¹

Так происходить 4 интернациональный старо-католический конгресс в Вене.

Какое же заключение о старо-католичестве можно сделать изо всего сказанного? Конечно, стремления старо-католиков суть стремления добрые и искренние; тем не менее, в некоторых отношениях они еще недостаточно тверды и ясны. Так, ища соединения с православными Цервами, старо-католики вместе с тем сближаются с протестантами, а также с последователями англиканского исповедания³². За тем, остаются у старо-католиков еще некоторые остатки римских заблуждений и предубеждений. Наконец, старо-католики германские, французские, швейцарские и голландские – далеко еще не пришли к полному соглашению между собой и, как мы видели,³³ еще не решаются проводить в практику церковную то, что уже признается ими в теории.

Будем, однако, надеяться, что искренняя готовность старо-католиков употребить век усилия, принести всякого рода жертвы для великого дела соединены с православной восточной Церковью приведут это дело к желаемому концу. И кто знает – быть может, это соединение Церквей будет первым шагом к единению всего христианского мира, к устранению прискорбного, многовекового и в глазах не христиан укоризненного разделения в христианской Церкви!

В православной Церкви, вместе с молитвою о соединении Церквей, всегда жила и живет надежда, что соединение это будет когда нибудь восстановлено. Каким славным событием завершился бы 19 век, если бы в конце его был сделан этот первый шаг!

По указу Святейшего Правительствующего Синода от 15 декабря 1892 г. за № 5038 составленная Комиссия, приступив к выяснению тех условий и требований, какие могли бы быть положены в основу переговоров со старо-католиками, ищущими общения с православной восточной Церковью, усмотрела необходимость прежде всего выяснить, кого следует разуметь под старо-католиками. Это имя усвоят себе многие из западных христиан, несогласные с другими старо-католиками ни в богословских убеждениях, ни в стремлениях.

Комиссия понимает под старо-католиками только западных христиан трех местных Церквей: утрехтской (в Голландии), германской и швейцарской, составляющих, паству архиепископа Гуля и епископов Рейнкенса и Герцога, так как лишь эти старо-католики имеют более или менее определившуюся церковную организацию, установившееся богослужение и авторизованные книги догматического и отчасти канонического характера.

Средства, которыми располагала Комиссия для составления своего суждения об этих старо-католиках, были следующие:

Так называемое Утрехтское объявление, подписанное 24 (12) Сентября 1889 г. всеми пятью старо-католическими епископами того времени.

Руководство к обучению католической вере в высших школах, изданное (проф. Лангеном) по поручению старо-католического синода в Бонне 1875 г.

Катехизис изданный в Бонне (в 1875 г.) по поручению старо-католического синода.

Христово-католический катехизис (швейцарских старо-католиков). Берн 1889 г.

Книга литургических молитвослов с приложением книги песнопений, Маннгейм 1885 г.

и 6. Книга молитв христово-католической швейцарской Церкви. Берн 1889 г.

Только первый из этих памятников имеет важность непререкаемо документальную. «Руководство» же и оба «Катехизиса», по воззрению самих старо-католиков, достаточно верно полагают их вероучение, но значения символических книг не имеют и могут быть (авторитетом старо-католических синодов) в некоторых подробностях и исправлены и дополнены.

Памятника, излагающего вероучение утрехтской Церкви, в отношении к прочим старо-католикам, германским и швейцарским, Церкви-матери, Комиссия не имела. Но церковное общение утрехтской Церкви со старо-католиками германскими и швейцарскими показывает, что ни в чем догматаческом, разности между ней и прочими старо-католиками нс существует.

Для составления суждения о старо-католиках в их прошедшем. Комиссия имела следуюнщие данный:

«Перечень догматических» (6 пунктов) и главных обрядовых (и канонических) разностей (7 пунктов), отличающих западную Церковь от православной восточной»³⁵.

Этот перечень составлен С.-Петербургским Отделом общества любителей духовного просвещения в 1874 г. В ответ на перечень в том же году от старо-католиков в получены были –

2. «Замечания на схему quaestionum contraversarum», и

3. Отчет о заседаниях двух боннских конференций, бывших в 1874 и 1875 г.г.

Сравнение «Перечня» с «Руководством», «Катехизисами» и особенно с «Утрехтским объявлением» дало Комиссии возможность убедиться, что старо-католики с 1874 г. значительно приблизились к православной Церкви.

Высоковажное для старо-католиков «Утрехтское Объявление»³⁶³⁷ касается не всех догматических вопросов.

Два последние его пункта, 7-ой и 8-й, выражают упование, что усилия богословов – достигнут соглашения относительно разностей между Церквами, проявляемый не в такой полемике, которая, погрешая против истинной любви, только оскорбляет и раздражает противников, но в справедливость обсуждении существующих разностей, согласном с духом любви христианской,

– некогда увенчаются успехом, и что верное хранение учения Христова, с устранением всяких примешавшихся к нему по человеческой вине заблуждений и злоупотреблений, есть наилучший залог успеха в борьбе с современным неверием и религиозным равнодушием. Комиссия могла только присоединиться к этим благим упованиям.

Равно не подлежали спору и первый пункт «Объявления», что quod ubique, quod semper, quod ab omnibus creditum est, hoc est vere proprieque catholicum, и согласное с этим началом заверение старо-католиков, что они «твердо» держатся «веры древней Церкви, как она выражена во вселенских символах и во всеобще признанных догматических определениях вселенских соборов неразделенной Церкви первого тысячелетия». – Что над этими «вселенскими соборами» старо-католики разумеют именно семь вселенских соборов, видно из швейцарского катехизиса и из заявлений об этом в Люцерне.

Два другие (4 и 5) пункта, в которых старо-католики выражают свою кротость против известных римских булл и дисциплинарных определений тридентинского собора, Комиссия не признала нужным подвергать обсуждению, так как православная Церковь не признает никакого авторитета за этими буллами и собором.

Со всею определенностью «Объявление (3 пункт) отвергает папский догмат о непорочном зачатии пресвятой Девы Марии. Так как и в катехизисах и Руководстве нет и следов этого учения, то Комиссия признала, что в этом пункте старо-католики не разногласят с православной Церковью.

Во втором пункте «Объявления старо-католические епископы столь определенно высказываются об истинном смысле исторического первенства римского епископа, что Комиссия признала, что и в учении о Церкви и ее Главе в настоящее время разности между православной Церковью и старо-католиками не существует.

Так как ни в Руководствах, ни в Катехизисах в учении о добрых делах, грехах и загробной жизни не встречается тех особенностей, который отличают римско-католическую Церковь от православной; то Комиссия признала, что в этих пунктах учения старо-католики не разногласят с православной Церковью.

***

Таким образом, из шести указанных в 1874 году догматических разностей в настоящее время остается в силе одна: вопрос об схождении Св. Духа.

Но в постановке и этой разности произошла уже существенная перемена. Смысл этой перемены выясняется, однако, лишь с точки зрения старо-католиков на самих себя.

Старо-католики ищут не присоединения к православной Восточной Церкви в качестве обращающихся из ереси или раскола. Они думают, что теперь, устранив из своего учения все нововведения римско-католической Церкви, они не содержат никакого ложного учения. И они желают, чтобы православная Церковь отнеслась к ним так же, как православная восточная времени вселенских соборов относилась к современной западной Церкви, посмотрела на них так, как в свое время восточные христиане, ученики Афанасиев, Василиев, Григориев, Иоаннов, Кириллов, смотрели па западных христиан, учеников Илариев, Амвросиев, Августинов. Львов, т. е., не смотря на особенности их западного обряда, строя и личного богословского мышления, признала тождество содержимой ими. старо-католиками, православной веры с тою католическою верою, которую содержит сама православная восточная Церковь и – па основами этого тождества в необходимом – удостоила их своего общения.

По мнение старо-католиков эта «in necessariis unitas» между ними и православною Церковью существует с того мгновения, как они устранили слово «Filioque» из символа, и тем самым торжественно признали, что учение об исхождении Св. Духа и от Сына не есть догмат.

Но устранили это слово из символа старо-католики не потому только, что оно было позднейшею западною прибавкою к символу и внесено было туда канонически неправильно, но и не потому, что они пришли к убеждению, что в Filioque проповедуется учение ложное. Они только полагают, – и в этом существенное различие их от папистов, – что воззрение содержащееся в слове Filioque, никак не может быть догматом, т. е. истиною необходимою для вечного спасения и потому обязательно всеми христианами содержимою,– потому не может быть, что вселенская неразделенная Церковь этого учения не проповедовала, и следователь но оно не содержится в апостольском залоге веры.

Но из этого для старо-католиков не следует еще, что догматическая истина содержится в прямо противоположном Filioque воззрении Св. Духа, ни в каком смысле не исходить и от Сына, т. е. не следует, что Filioque не по форме выражения только, но и по содержанию ложно. Догматом не может быть, по мнению старо-католиков, и это противоположное воззрение, – не может по тем же самыми основаниям, которые ими предъявляются против Filioque.

Старо-католики желали бы, поэтому, чтобы православная Церковь не осуждала их за то, что они, следуя некоторым западным отцам и учителям, держатся Filioque, как частного богословского мнения, ни для кого – однако – необязательного. Они заверяют, что в этом частном мнении, как они его понимают, не содержится никакого оттенка, несогласного с православным догматом. Так, они со всею решительностью отклоняют подозрение, будто они не признают Отца единым виновником бытия Сына и Духа и будто Сына почитают вторым началом Св. Духа. То филиоквистическое представление, которое они, старо-католики, осудить не решаются, но содержанию своему, как они думают, не противоречить учение в свв. отцов восточных времен неразделенной Церкви.

Так как учение свв. отцов восточных и западных старо-католикам вполне известно и так как, с другой стороны, верными истолкователями своих личных богословских мнений могут быть сами старо-католики, то Комиссия и полагает, что следует предоставить их собственной богословской совести решить, их личные воззрения согласны ли со следующими положениями:

«1. Веруем, яко Отец есть вина Сына и Духа: Сына чрез рождение, Духа же Святаго чрез исхождение. Отец рождает Сына и изводить Святаго Духа, Сын же рождается от Отца, и Дух Снятый исходит от Отца. И тако чтем единое начало и признаем Отца единою виною Сына и Духа.

Из Чина исповедания и обещания архиерейского, лист 2-й, оборот.

2. В богословских умозрениях избегаем всякого образа представления и выражения, в котором сколько нибудь признавались бы во святой Троице две вины или два начала, хотя бы таковые понимались и не в одинаковом смысле, напр. Сын признавался бы началом вторичным или вторичной виною Св. Духа; или хотя бы Отец и Сын мыслились соединенными в одно начало для изведения Св. Духа.

3. Предоставляем богословскому умозрению и исследованию разъяснение встречающагося у некоторых свв. отцов и учителей Церкви воззрения о просиянии Св. Духа чрез Сына (τὸ Πνεῦμα τὸ ἂγςον ἐκ τοῦ Πατρὸς δ’ Υἰοῦ φανεροῦται ἢ πέφηεν, ἢ ἐκλάμπει, ἢ πρόειοιν, ἢ ἐκπορεὑεται), относить ли это просияние от Отца чрез Сына только ко временному посланию Св. Духа в мере для облагодатствования тварей, или оно может быть мыслимо и в вечной жизни Божества.

***

Никогда в предшествующее время полемисты не предполагали, что между православной Церковно и римско-католическою может быть догматическое различие в учении об евхаристии. Но в 6-м пункте «Утрехтского Объявления» старо-католические епископы «считают своею обязанностью заявить также, что они со всею верностью в целости и твердо содержать древнюю католическую веру относительно святого таинства алтаря, веруя, что под видами хлеба и вина мы приемлем тело и кровь Господа нашего Иисуса Христа. Евхаристическое богослужение в Церкви не есть продолжающееся повторение или возобновление примирительной жертвы, однажды навсегда принесенной Христом на кресте, но жертвенный его характер состоять в том, что оно есть не предстающее воспоминание ее и совершающееся на земле действительное присутствие того единого приношения Христа за спасение искупленного Им человечества, которое, по Евр. 9:11,12, продолжает совершаться Христом на небе, так как Он ныне предстоит за нас пред лицом Божиим (Евр. 9:24). При таком характере евхаристии в отношении к Христовой жертве, она есть в тоже время освященная жертвенная вечеря, в которой верующие, причащающиеся тела Господня и крови Господней, имеют общение между собою (1Kop.10:17)».

Из этого усматривается нижеследующее:

Исповедуя, что во св. евхаристии верующие приемлют Самого Христа, старо-католические епископы не высказывают ясно, что хлеб и вино в евхаристии суть самое тело и самая кровь Христа вследствие «преложения» – «пресуществления».

Выражение «Утрехтского Объявления», что евхаристия «есть совершающееся на земле действительное присутствие того единого приношения, которое продолжает совершаться Христом на небе, – по букве не устраняет возможности такого понимания, что хлеб и вино в евхаристии суть тело и кровь Господа per impanationem, вследствие ubiquitas corporis et sanguinis Christi; или же вследствие того, что «вознесшееся тело с небес нисходит».

В «Руководстве» и «Катехизисах» в учении о св. евхаристии нет упоминания о «преложении» – «пресуществлении».

А в своей мессе старо-католики слова «sanctum, sacrificium, immaculatam hostiam» заменяют почему-то догматической идеей о Христе – вечном первосвященнике ныне предстоящем за нас пред лицом Божиим.

Но, с другой стороны, в «Утрехтском Объявлении» старо-католические епископы заявляют: «со всею верностью с целости и твердо содержим древнюю католическую веру относительно святого таинства алтаря.»

В виду всего этого Комиссия полагает:

Так как в догмате о св. евхаристии православная восточная католическая Церковь согласна с римско-католической (папистической) и, как и эта последняя, не согласуется с представлениями протестантов и реформатов, то вам не близко стоящим к наличным течениям в церковной жизни запада, непонятно, в чем именно старо-католические епископы усматривают «свою обязанность» высказаться в пункте 6-ом по догматическому предмету, не возбуждающему пререкания на почве православно-католической и римско-католической, и при том высказаться не о всем этом догмате сполна (со включением и учения о «преложении»), а только об одной его части.

Поэтому необходимо, чтобы старо-католики

а) во первых, разъяснили, в отклонение каких именно догматических или практических заблуждений 6-й пункт «Объявления» изложен именно в данной, а не иной (освященной древностью) форме,

и б) во вторых, высказались, есть ли какое-либо различие между ними и римско-католиками в догматическом учении о св. евхаристии.

***

Ознакомление с «Катехизисами» и «Руководством» открыло комиссии один недостаток в программах их обучения. С точки зрения самих старо-католиков на свое положение, как православных христиан западным, эта особенность их про-грамм есть простая непоследовательность. Древние западные христиане свою католичность выражали в том, что вероопределения вселенских соборов они немедленно включали в составь подлежащих сборников. как общее достояние всей католической Церкви. Так tomus fidei короля Реккареда, прочитанный от его имени на толетском 3 соборе в 589 г., содержал не только его собственное изложение веры с перечислением первых четырех вселенских соборов и кратким обозначением их деятельности, но и текст символов никейского и цареградского и существенную часть вероопределения халкидонского собора. Между тем учебные книги старо-католиков никаких сведений о деятельности вселенских соборов не сообщают и существенных черт соборных вероопределений о Лице Богочеловека не излагают с достаточною ясностью. Даже «Руководство» говорить о Христе только, что он есть «истинный Бог и истинный человек», – но опускает столь важный догматически подробности, как «во двух естествах», «едина ипостась», «одно лицо», «две воли и два действования», «Богородица». Поэтому не представляется невозможным, что точный богословский язык древне-католической христологии новым поколениям образованных старо-католиков-мирян останется неизвестен и они едва ли будут в состоянии ясно отличать православных восточных христиан от тех восточных, которые не принадлежать к «исполнению» (τὸ πλήρωμα) Христовой католической Церкви.

Поэтому Комиссия признает необходимым требовать,

а) чтобы решительно все старо-католические общины устранили слово Filioque из ствола веры и из катехизисов, если только есть общины, которые до сих пор еще этого не сделали, и

б) чтобы старо-католики приняли надлежащие меры к тому, чтобы семь вселенских соборов были признаваемы у них не по имени только; чтобы в руководствах к обучению католической веры в высших школах учение неразделенной Церкви периода вселенских соборов было излагаемо с его характеристическими подробностями, так чтобы и для образованных старо- католиков-мирян было достаточно ясно различие Православной Католической Церкви от инославных восточных Церквей, в ней отпадших и не имеющих с ней общения: несторианской, коптской, абиссинской, якобитской, маронитской.

***

Из вопросов канонических самый важный в настоящее время и в вопросе об общей и старо-католиков с Православной Церковью существенный состоит в том, может ли православная восточная Церковь принять в общение в сущем их чине епископов утрехтской Церкви и от нее имеющих хиротонию епископов Рейнкенса и Герцога.

Происхождение утрехтской иерархии – бесспорно канонически неправильное.

Утрехтская церковь в 1559 г. возведена была в достоинство архиепископии; но со смертью первого ее архиепископа (в I580 г.) прекратилось и ее нормальное существование. Вследствие затруднений, которые делали реформаты назначаемым архиепископам, папы заменили архиепископов сперва апостольскими викариями, потом нунциями, которые титула архиепископов утрехтских не носили, но все были episcopi in partibus и жили не в Утрехте, а или в Кёльне, или в Брюсселе. Последний из этих нунциев, архиепископ севастийский Кодде, был вызван в Рим на суд по обвинению в янсенизме и быль (в 1704 г.) низложен. Но утрехтская паства против этого приговора над Кодде протестовала, голландское правительство назначенного на место Кодде преемника «изгнало». Так и началась схизма утрехтской Церкви.

Лишь в 1723 г. утрехтский капитул, не имея на то права, по взгляду пап, решился избрать Корнелия Стееновена в архиепископа утрехтского и таким образом возстановить существование архиепископской кафедры утрехтской. Стееновен 15 (4) октября 1724 г. был рукоположен в епископа Домиником Мариею Варле, епископом вавилонским in partibus, который

а) священнодействовал один, без ассистентов,

б) рукополагал в области ему, как епископу вавилонскому, не подведомой,

в) канонически не мог бы и приступить к хиротонии, так как не имел – требуемого на то по тогдашнему римско-католическому церковному праву – папского разрешения (mandatum apostolicum),

и г) по канонам и не должен бы был приступать к совершеннию хиротонии, так как еще 15 (4) марта 1720 г. ему было объявлено запрещение в священослужении – между прочим и за то, что в 1719 г. он совершил не имея на то разрешения, до 640 конфирмаций над утрехтскими схизматиками.

Тот же Варле и также один без ассистентов, совершил хиротонию и над тремя преемниками Стееновена. Эти «архиепископы утрехтские» упорно посылали папе известительные грамоты. А папа, в ответ им, высказывал свое суждение об их хиротонии и уже в ответе на вторую из этих и ивестительных грамот объявил всех прикосновенных к хиротонии отлученными и схизматиками. Таким образом третью и четвертую хиротонию Варле совершал отлученный (не только запрещенный) над отлученными среди отлученных. Последующие епископы утрехтской Церкви так же посылали известительные грамоты в Рим и получали от пап ответ в смысле осуждения их.

В римско-католической литературе был спор о действительности утрехтской иерархии. Авторитетный канонист ван-Эспен высказался за действительность ее. В ответах пап повторяется почти стереотипно выражение: electio nulla, ordinatio illicita (et exsecrabilis).

Из всего хода событий ясно, что утрехтская Церковь фактически лишена была возможности восстановить свою иерархию канонически, licite, regulariter, так как единственный открытый путь к этой каноничности состоял в полной покорности утрехтских «схизматиков» папе. Но тем же самым путем утрехтская иерархия могла бы и потом исправить эту неканоничность ее происхождения: за полную покорность папы, конечно, дали бы этим епископам свою «диспенсацию, так как только избрание их – по суду пап – было ничтожно, а хиротония была лишь неканонична, illicita.

Но и неправильно рукоположенный подложить уже суду Церкви за эту неправильность, и приговор этого суда может быть неодинаков, смотря потому, что требует благо самой Церкви, что для нее возможно при ее отношении к своим и чуждым, при ее попечении и о верных ей чадах и о членах, от нее отпавших.

Из практики древней Церкви видно, что Церковь, как общество живое и полновластное, признавала за собою полномочие судить о канонически неправильных хиротониях и к одним из них применять всю строгость канонов (ἀκρίβεια τῶν κανόνων) и объявлять их ничтожными и недействительными (ἄκυρος καὶ ἀβέβαιος ἡ κατἀοτασς, μηοὲν ἰσχύειν, ἀχυρωθῆναι), к другим же, по букве канонов также неправильным, незаконным и потому недействительным, относиться снисходительно, властно разрешать их недействительность, утверждать (κηροῦν) их своим согласием.

И в отношении к старо-католикам по вопросу о признании или непризнании их иерархии законною дело может быть решено только Высшей Церковной властью.

Посему кoмиссия представляет сей вопрос не предрешенным на суд Вашего Святейшества.

***

Другие канонические и обрядовые разности, отмеченные в 1874 г., по мнению комиссии, не послужат препятствием к принятию старо-католиков в общение с православной Церковью.

Из этих разностей подверглись некоторой перемене более других важные, относящиеся к совершеннию таинства евхаристии.

Германские и швейцарские старо-католики совершают свою мессу на немецком языке. Текст ее не есть буквальный перевод с латинского по римскому миссалу. Допущены некоторые отступления и замены, и в этих последних текст не заимствован из какой-либо древней литургии западной или восточной, а составлен самими старо-католиками.

В римской и других западных мессах нт призывания Св. Духа. Оно внесено в старо-католическую мессу, хотя молитва:

«ниспосли нам, смиренно молимтися, Духа Твоего Святаго, подателя жизни и всякия святыни, и да освятятся земные дары сии в небесные, преображенные, духовные, жертвенные дары; да будет преломляемый хлеб в общение тела Господня, а благословляемая чаша в общение крови Иисуса Христа»,

поставлена прежде слов установления.

Другие отступления старо-католиков от римского текста не сблизили их мессу с православной литургией, и желательно, чтобы они восстановили древний текст в тех местах, где об евхаристии говорится, как о жертве истинной, умилостивительной, приносимой за грехи всех благочестно живущих и умерших; где св. Дева именуется славною Приснодевою и Богородицею; где поименно призываются святые и именуются нашими молитвенниками, ходатаями и представителями.

В настоящее время старо-католики причащают верующих и под одним видом и под обоими видами, смотря потому, насколько миряне подготовлены к причащению под обоими видами, признаваемому за единственно согласное с примером Самого Христа и с постоянною практикой древней неразделенной Церкви.

Очевидно, отмена причащения под одним видом для самих старо-католиков есть лишь вопрос времени.

Что же касается опресноков, употребляемых старо-католиками, и прочих обрядовых разностей, то комиссия полагает, что вопрос о них уже решен авторитетными словами «Послания Восточных Патриархов о православной вере»:

«Что же касается до прочих обычаев и чиноположений церковных, до совершения священных обрядов литургии то и сие, при совершившемся с Божией помощью единении, можно будет легко и удобно исправить. Ибо из церковных исторических книг известно, что некоторые обычаи и чиноположения, в различных местах и Церквах, были и бывают изменяемы: но единство веры и единомыслие в догматах остаются неизменными».

Бонн 10-го Августа 1896 г.

Высокопреподобнейший Господин Протопресвитер!

В конференции старо-католических епископов, состоявшейся в Роттердаме 27 августа 1894 года по случаю третьего интернационального конгресса, была учреждена из голландских, швейцарских и немецких ученых комиссия, в которой председательство принял на себя тогдашний епископ германских старо-католиков, господин д-р Иосиф Губерт Рейнкенс. Задача комиссии состояла в составлении с ее стороны ответа на донесение, которое в то время было представлено Святейшему Синоду учрежденною в С.-Петербурге Комиссией по вопросу воссоединения восточных православных Церквей с западными старо-католическими и которое Ваше Высокопреподобие от 29-го мая 1894 года благоволили сообщить, в немецком переводе, господину Г. Гулю, преосвященному архиепископу утрехтскому. По смерти господина епископа Рейнкенса, я, как преемник его должности, принял на себя председательство в учрежденной в Роттердаме комиссии. Работа последней по разным обстоятельствам и именно из-за случившейся неожиданно смерти его первого председателя, к сожалению, замедлилась. Только 4-го августа 1896 года, в конференции, состоящей в Бонне, удалось окончательно установить мнение западной комиссии. Нижеподписавшийся имеет честь при сем препроводить его к Вашему Высокопреподобию для дальнейшего благосклонного движения (zur weitern gefälligen Veranlassung). Уверяю от имени комиссии, которая была руководима мною, что его работа была произведена совершенно в интересе мира, и выражая надежду, что ею подвинется вперед желаемое с обеих сторон воссоединение целые столетия разделенных Церквей, остаюсь с величайшим высокопочтеньем

Вашего Высокопреподобия преданнейшим

Ф. Вебер,

католический епископ старо-католиков Германской Империи.

1. Filioque

1. Все члены учрежденной в Роттердаме комиссии согласны в том, что Filioque внесено в западный символ незаконно, но что, с другой стороны, русская комиссия в отдельных пунктах защищает понимание, которое идет слишком далеко. Им кажется, что она не довольно резко отличает догмат от богословского мнения, поддерживает, именно, некоторый не совсем удачный по содержанию (sachlich) положения. Они думают, что догматически обязательным может быть признано только учение неповрежденного Никейского символа (без Filioque), и потому нельзя требовать, чтобы и в богословском умозрении избегаем был всякий образ представления о Сыне, как о вторичной причине или сопричине (Mitursache) Святаго Духа.

2. Замечают, что сама русская комиссия, по-видимому, не вполне осуществляем это требование, оставляя открытым вопрос, относится ли и встречающееся у «некоторых отцов Церкви» понимание, что Дух Святый исходить от Отца чрез Сына, только ко временному послами, или – и к вечной жизни Божества. В последнем случае название Сына вторичной причиной Св. Духа по смыслу тех учителей Церкви было бы единственно правильным. Но кроме того находить, что не «некоторые учители Церкви» учили об имманентном схождении Св. Духа от Отца чрез Сына, следовательно, признавали вторичной Его причиной, но что это было обыкновенным учением отцов на востоке всегда, а на западе до Августина. Из греческих отцов Церкви такое понимание раскрывали Афанасий, Василий, Епифаний, Дидим, Григорий Нисский, Григорий Назианзен. Кирилл Александрийский, Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин и другие. Обращают внимание на то, что константинопольский патриарх Тарасий внес его даже в свое вероисповедание, которое одобрил седьмой вселенский собор и которое защищал папа Адриан 1, – наконец и на то, что Епифаний, Дидим и Григорий Назианзен при этом сильно приближались к позднейшему западному учению о Filioque. Думают, что столь глубоко основанное в сознании древнецерковного богословия мнение и теперь должно быть дозволено, как выражение не откровенной, конечно, истины, а человеческого умозрения.

3. Члены комиссии согласны между собою и в том, что человеческое умосозерцание относительно Божественной тайны Троичности естественно вращается в таких представлениях и выражениях, которым не могут быть признаны вполне подходящими и потому могут быть усовершаемы. И на этом основании и все ограничения, выходящие за пределы откровенного догмата, считаются несправедливыми (unberechtigt).

2. Учение о Святой Вечери

1. Русская комиссия желает знать, ради устранения каких заблуждений старо-католические епископы, в утрехтском заявлении 1889 года, высказались относительно учения о святом Причащении. В ответ на это достаточно сообщить, что это сделано по желанию голландских епископов, так как из отношения швейцарских и германских старо-католиков к одной части англиканской Церкви можно было вывести заключение, будто бы они не далеки были от кальвинистского, в сущности, учения этой Церкви о Причащении. При этом выражение «пресуществление» было избегнуто, потому что оно не было употребительным в древнем Церкви; с другой же стороны, легко давало повод к (капернаумским) недоразумениям. Что епископам и на мысль не приходило усвоить себе лютеранское учение об impanatio, это на западе считалось понятным само собою.

2. На вопрос: есть ли разность между старо-католическим и папистическим учением об Евхаристии должно ответить отрицательно, если опять отделить установленное неизменно. догматически, от школьных мнений. Установленным догматически, неизменно, комиссия признает на основами свящ. Писания и древней Церкви следующее учение: в св. Евхаристии мы принимаем тело и кровь Христовы и оне, хотя и кажутся для чувств хлебом и вином, суть здесь (sind gegenwärtig) vere, realiter et substantialiter. Школьным, напротив, только мнением комиссия может назвать то, когда западные католические богословы говорить о «пресуществлении», основываясь на понятиях о субстанции и акциденции в смысле Аристотеля. Несостоятельность этих понятий так твердо обоснована новейшею наукою, что об этом невозможно спорить. Защищать учение о «пресуществлении», основанное на понятиях, ложность которых доказана, не приходится более. Если изданный Пием 5 римский катехизис (11, 4) учить, что при освящении хлеба и вина остаются только акциденции их, субстанции же их не существует и его место заступает субстанция тела и крови Христовых и при том так, что в Евхаристии вкушаются кости, нервы и все отдельные части тела, то не найдется, конечно, ни одного, в естественнонаучном отношении образованного «паписта"-католика, который осмелился бы держаться этого устарелого воззрения. А если понимать пресуществление в смысле древней Церкви, то старо-католики совершенно согласны с папистами. Выражения, которыми пользуются отцы Церкви и литургии, изображают на основании известных мест из Библии то учение, что хлеб и вино по освящению суть тело и кровь Христовы – не обыкновенная, а «отличная» от ней таинственная пища, служащая средством к участию в искупительной жертве Христовой. Как совершается это таинство, об этом не говорится в Новом Завете и нет одного какого-либо древней Церковью согласно засвидетельствованного предания. Теории об этом отцов Церкви очень разнятся между собою. И русский догматист Макарий (3, 472) правильно передает, что выражения: transsubstantiatio, μετοναίωσς вошли в употребление на западе только в 11-м, а на востоке впервые в 15-м столетиях. Напротив, термины: converti, μεταράλλεσδαι, μεταπσεἷσθαι в учении отцов часто имели только то значение вообще, что хлеб и вино после освящения не были более тем, чем были прежде, не были более обыкновенною (profane), но становились таинственной Господнею пищей, при чем способ этого изменения оставляем был без исследования. Не без основания в нашей комиссии замечали, что в этом трудном учении было бы очень рискованно придавать значение догмата школьному средневековому мнению, которое с естественнонаучной и философской точки зрения несостоятельно. Не говоря уже о том, что никто не имеет права на это, подобное поведение думают (в комиссии) принесет вере не пользу, а глубочайший вред. В доказательство того, с какою свободою отцы, без всякого вреда твердости преданного в литургиях догмата, относились к богословским о нем умозрениях, (в комиссии) напомнили изложение папы Геласия 1 (Тракт. 3): с земными элементами, думает он, соединяется божественная субстанция, по сему мы, приемля святую Евхаристию, становимся причастными божественного естества. Он видит в нем образ главного таинства, т. е. воплощения, и хочет сказать: как человечество и божество соединились в одном Христе, так хлеб и вино здесь суть носители воплощенной божественной природы.

3. Для полного устранения всякого подозрения мы не колеблемся (wir stehen nicht an) объявить, что не имеем ничего сказать в догматическом отношении против удержания недостающих в немецкой литургии слов: sanctum sacrificium, immaculatam hostiam и вообще против всего содержания чина римской, из древней Церкви происходящей литургии (Messcanons).

3. Учение о семи вселенских соборах

1. Русская комиссия, порицая введенные в употребление в Германии учебники, смешивает, повидимому, символические книги с учебными руководствами (Compendien) и опускает из виду, что катехизис голландских старо-католиков, согласно с их желанием, нисколько подробнее распространяется о христологии, чем укоряемый в недостатках немецкие книги. При всем том и представитель голландских старо-католиков в нашей комиссии замечает, что здесь дело идет исключительно о педагогически-техническом вопросе, на который следует отвечать смотря по отношениям и потребности отдельной поместной Церкви. Он даже позволяет себе, с полного нашего согласия, присовокупить, что внедрением механических, для многих непонятных, формул не много поделаешь, – что при уроках религии, напротив, главная забота заключается в духовном, проникновении установленных формул и в умении воспользоваться ими для религиозной жизни сердца (für das religiöse Gemüthsleben). Мы полагали бы также, что это было бы вернейшим средством к предохранению особенно высших и образованных сословий от неверия и сектанства.

2. Германские старо-католики отнюдь ничего не имеют против того, чтобы восполнить «Руководство» в смысле русский комиссии, хотя с педагогической точки зрения считают правильнее различать более ясно, чем как это, повидимому, принято в России, между Откровением, как оно содержится в Писании и Предании, и умственною обработкою его, и содержание этой последней предоставить устному преподаванию смотря по потребностям учеников.

4. Канонический характер посвящений голландских старо-католических епископов

1. Комиссия находит изложение и понимание «донесения» относительно посвящений голландских старо-католических епископов неправильным в существенных пунктах с исторической и предметной точки зрения. В особенности неверно утверждение, якобы папа для управления голландской Церковью назначил сначала апостольских викариев, потом нунциев, живших в Кельне и Брюсселе, и якобы «последним из этих нунциев», как это буквально значится в русском донесении, «был архиепископ Кодде», который «был вызван в Рим на суд по обвинению в янсенизме и был 1704 г. низложен». Нунция в Кельне и Брюсселе, с одной стороны, и апостольские викарии в Голландии, с другой, занимали совершенно различные должности, и Кодде был администратором утрехтской Церкви, но никогда не был папским нунцием в Кельне и Брюсселе.

2. Составители донесения русской комиссии о голландских посвящениях стали на точку зрения папского права. Выходя из этого права, как оно папами введено было в практику (wie es durch die Päpste zur faktischen Geltung gebracht war), нельзя оспаривать, что голландская посвящение не вполне ему соответствовали, потому что не доставало папского утверждения лиц; можно допустить, что при нормальных отношениях это право было бы применено. Но тогдашнее положение повелительно требовало неправильности. И русской комиссии не осталось не известным, что со времени реформационных смут в Голландии папа управлял тамошней Церковью посредством апостольских викариев. Но был ли он уполномочен на это церковным правом, мог-ли он целую страну самовластно лишить канонически правильного управления посредством правомерных епископов, это более чем сомнительно. Голландская Церковь однако же смиренно перенесла это неправильное поведениe римского двора и сам архиепископ Кодде, когда его из-за его древнецерковного, православного, антиезуитского направления отрешили от должности, покорно прекратил исполнение своих обязанностей. Позже уже, спустя более 20-ти лет, приступили, в противность Риму, к избранию и посвящению епископа – достаточное доказательство того, что действовали не легкомысленно и не мятежнически. Не думая выходить из несверхдолжного подчинения пап, с голландской стороны, быть может, дольше чем следовало, не опускали ни одного случая, хотя всегда напрасно, испрашивать римское соизволение на епископские выборы. Что больше всего, кроме других причин, заставило отказать до известного предала в повиновении ему, это появление под влиянием иезуитов догматической буллы Unigenitus 1713 г., которого подвергаются анафеме, как еретические, целый ряд учений веры, а также морали и дисциплины. Если голландская Церковь не должна была склониться под иго иезуитских лжеучений, то она вынуждена была восстановить православное, по праву существующее, епископское управление, к действию которого со стороны Рима долго полагались препятствия. Что в состоянии такой нужды не следовало останавливаться из-за небольших, несущественных неправильностей, который «донесение» порицает в посвящении Стеенофена, ясно само собою. Даже самая важная из них, служение только одного епископа при посвящении, не имеет значения, так как даже по папскому учению это признается достаточным в случае нужды и вообще дозволяется отдельными новейшими циркумскрипционными бумагами. И русская Церковь, если бы ей пришлось выбирать между неправославием и малыми дисциплинарными неправильностями, не касающимися сущности дела, ни на одну минуту не усомнилась бы на счет своего, согласно с основными церковными постановлениями, поведения.

5. Литургия

Замечания «донесения» об этом предмете не вполне подходящие, поскольку римский служебник находится в употреблении у старо-католиков не только в Голландии, но и в нескольких местах в Германии. Можно бы оспаривать и утверждена, что будто-бы в нем нет «призывания» (Св. Духа). Впрочем, догматически или принципиально мы ничего не имеем сказать против желаний русской комиссии относительно литургии.

Бонн 10 августа 1896 г.

От имени учрежденной в Роттердаме комиссии Председатель ее

Феодор Вебер,

католический епископ старо-католиков

Германской Империи.

(Приложено к журналу заседания 8 августа 1897 г.)

1. Роттердамская комиссия не сказала своего мнения по существенному пункту учения Православной Церкви о Св. Троице. По сему ожидаем утвердительного ответа, принимается ли старо-католиками следующее догматическое учение о св. Троице Православной восточной Церкви:

Веруем, яко Отец есть вина Сына и Духа: Сына чрез рождение, Духа же Святаго чрез исхождение. Отец рождает Сына и изводит Святаго Духа. Сын же рождается от Отца, и Дух Святый исходить от Отца. И тако чтем единое начало и признаем Отца единою виною Сына и Духа.

2. С любовью приветствуя согласное с учением Православной Церкви заявление Роттердамской комиссии о том, что Filioque внесено в западный символ незаконно, мы считаем необходимым для соединения старо-католиков с православными, чтобы все старо-католические общины устранили эту незаконную вставку из символа веры и из катихизисов, если только есть общины, которые до сих пор еще не сделали этого.

3. Соглашаясь с мнением Роттердамской комиссии, что человеческое умозрение относительно божественной тайны Троичности естественно вращается в таких представлениях и выражениях, которые не могут быть признаны вполне подходящими и потому могут быть усовершаемы, мы не можем признать правильными выводимое отсюда заключение, что все ограничения, выходящие за пределы содержимого Церковью догмата, несправедливы. Мы полагаем, что богословские мнения или умосозерцания, к какому бы догмату они ни относились, дозволительны и желательны лишь настолько, насколько они служат к его объяснению и разумному усвоению. В противном случай они должны быть избегаемы.

4. Богословское мнение о Сыне, как о вторичной Причине или Сопричине Святаго Духа должно быть избегаемо потому, что не служить к уяснению догмата о Святой Троице; напротив, колеблет учение о едином начале (ἀρχὴ) или о единой причине (αἰτία) в Троичности, – личное свойство Отца – быть этим началом или причиною усвояет, хотя и в ограничительном смысле, Сыну и таким образом отчество смешивает до некоторой степени с сыновством. Предлагая избегать такого представления и выражения, мы повторяем принятое Боннской конференцией 1875 года, в седьмом ее заседании, четвертое положение, которое гласит: «мы отвергаем всякое представление и всякий способ выражения, в котором содержалось бы принятие двух начал (Principien, ἀρχαἰ) или причин (αἰτίαι в Троичности».³⁹

5. С этим именно ограничением мы и предоставляем богословскому умозрению относить встречающуюся у святых отцов и учителей воззрения о просиянии Святаго Духа чрез Сына и к вечной жизни Божества, не отождествляя при этом понятия: ἔκλαμψις, φανέρωσις и т. д. с понятием получения бытия –ὕπαρξις, которое у святых отцов и учителей поставляется в зависимость не от Сына, а от Отца, но следуя только учению Откровения о вечности Тройческой жизни и о предопределении от вечности творения мира и домостроительства спасения при участей трех Лиц Пресвятой Троицы.

Предлагаем к принятие следующее учение Православной восточной Церкви о св. Евхаристии:

1) Хлеб и вино в св. Евхаристии по освящении предлагаются непостижимым для нас образом в Тело и Кровь Господни истинно, действительно и существенно (vere, realiter et substantialiter).

2) Посему веруем, что причащающиеся приемлют под видом хлеба и вина истинное Тело и истинную Кровь Господа нашего Иисуса Христа, и притом действительным и телесным образом, так что Пречистое Тело и Кровь Господни входят в уста и утробы причащающихся как благочестивых, так и нечестивых, первым во спасете и последним во осуждение.

3) Хотя в одно и то же время бывает много священнодействий во вселенной, но немногие Тела Христовы, а одно Тело Его и одна Кровь пребывает во всех отдельных церквах верных. И это не потому, что Тело Господне, находящееся на небесах, нисходить на жертвенники, но потому, что хлеб предложения, приготовляемый порознь во всех церквах, и чрез освящение претворяемый и пресуществляемый делается одно и то же с Телом, сущим на небесах (Посл. Вост. Патр. Чл. 17).

4) Исповедуем, что св. Евхаристия есть жертва истинная, умилостивительная, приносимая за грехи всех в вере живущих и умерших.

Мы отнюдь не смешиваем символическим книг с учебными руководствами, но при всем том настойчиво желаем, чтобы в учебных руководствах старо-католиков без пропуска излагалось догматическое учение семи вселенских соборов, в ясное удостоверение того, что не число только соборов ими приемлется но и самое их учение.

Мы вполне понимаем всю трудность, в какую поставлена была течением исторических событий Голландская Церковь в начале 18 столетия, вынужденная для восстановления своей иерархии прибегнуть к каноническим неправильностям. Но принимая во внимание, что Утрехтская иерархия получила свое начало от епископа запрещенного а потом и отлученного, и руководствуясь канонами вселенской Церкви, продолжаем утверждать, что иерархия эта канонически неправильна, а равно неправильна и происшедшая от нее иерархия старо-католическая, и что вопрос о ее действительности и признания ее законной может быть решен только голосом Церкви, когда старо-католики обратятся к ней с исповеданием своей веры и с заявлением своих искренних желаний быть принятыми в единение и общение с ней.

Так как Роттердамская комиссия заявила, что старо-католики догматически или принципиально ничего не имеют сказать

против желаний русской комиссии, то мы можем высказать теперь только пожелания, чтобы это заявление в действительности было осуществлено возможно скорее.

Подлинный подписал:

Антон, архиепископ Финляндский.