Отношение христиан к мирской власти

Объяснение Деян. 4:19–20, 5:29 в связи с Мф. 22:15–21, Рим. 13:1–10, ср. 1Пет. 2:13–20 и 1Тим. 2:2–4.

(Приложение к критическим замечаниям на книгу проф. Мищенко: «Речи Ап. Петра в книге Деяний Апостольских», – к пункту 5. б)

Предъявляя автору вопросы об отношении христиан к мирской власти, в виду Деян. 4:18–20, 5:29, – рецензент сам должен, конечно, иметь на них ответ. Вкратце он таков.

Мир – κὀσμος есть проявление славы – δόξα Бога, – Его премудрости и благости, ума и любви. И так как Бог есть Верховное Благо, то в мире должно быть «вся добра зело» (Быт. 1:31; 1Тим. 4:4).

Но тот же самый «космос», притом также «весь ὅλος», т.е. во всей своей целостности (не только видимый, но и невидимый – злые духи, все творение – Ин. 1:2), «во зле лежит» (1Ин. 5:19, ср. 1Ин. 2:16, – Ин. 1:29, 8:23, 16:8, 17:10, – Рим. 8:19 и дал. Апок. 4:10–11, 10:6 и др.). Есть другой, противобожий и злой «князь мира – ὁ ἄρχών τοῦ κοσμου» (Ин. 12:31, 14:30, 16:11; Еф. 2:2 и др.) и «миродержец» или «мировладыка тьмы (века сего) – κοσμοκράτωρ τοῦ σκότους – τοῦ αίῶνος τούτου» (Еф. 6:12).

В мире есть добро, правда, любовь, свет, блаженство святость, жизнь, Христос – Сын Бога – Логос – Бог. В мире есть и зло, кривда, ненависть, тьма, страдания, грех, смерть, антихрист, дьявол и сатана.

Как взаимоотрицания, эти противоположности не могут быть мыслимы соединенными и примиренными в высшем синтезе. Выше Бога, добра, жизни мыслимо только ничто, т.е. немыслимость¹. Тут возможно только «поглощение в победу» одной противоположности над другою (1Кор. 15:54).

Конец борьбы сам собою очевиден как аксиома для непосредственного, свободного от софистики и схоластики, нравственно-религиозного сознания: положительное начало всегда и необходимо господствует над отрицательным, – это закон жизни и бытия. Но господство это дается не магически или механически, внешне, – а духовно, исторически, путем внутреннего подвига возрождения и преображения, – чрез нравственно-религиозное преодоление добра над злом и жизни над смертью.

В этом – история спасения – σωτηρία людей, целения (σῶς – целый, здоровый, нормальный) человечества, его перерождения в целость, здоровье, норму, – в соответствующий идее человека образ или идеал, причем это спасение человека совершается в необходимой органической связи со спасением и всего мира, поскольку зло не в одном человеке, а в целом мире (Рим. 8:19 и дал. Ин, 3:17, 4:42 и др. Флп. 2:9–10 и др.).

Такою животворящей и преобразующей человека «идеею» служит «совершенство человека как совершен его Отец Небесный» (Мф. 5:48), – а таким «идеалом» является «Спаситель, или Целитель, Сын Божий, Логос – Богочеловек» (σωτήρ, ὑιος θεοῦ μονογενής, Λόγος – θεός – σάρξ ἐγένετο, κύριος – ἄνθρωπος). Под постоянным и благодатным веянием этой идеи и в возможном непрерывно-постепенном благодатном приближении к этому идеалу – смысл и цель бытия мира и жизни человека, всей истории мира и человечества, доколе Христос вообразится во всех и Бог будет все во всем (Гал. 4:19; 1Кор. 15:28).

Мир во всей своей целостности – видимый и невидимый, или ангельский – есть «царство Божие, или небесное – βασιλείά θεοῦ и τῶν οὐρανῶν». Это – все Божье в мире, все прекрасное в нем, доброе и истинное (Пс. 23:7 сл. Пс. 46:3, 8–9, 73:12, 94:3, 13:7–10; Деян. 17:28; 1Кор. 10:26, 28 из Пс. 23:1,1; Тим. 1:17, 4:4, 6:15).

Частнее это Царство Божие, или небесное открывается трояко, соответственно триипостасному проявлению Божества: как царство Отца, Сына и Духа (Мф. 28:19).

«Царство Бога-Отца Небесного – βασιλείά τοῦ θεόῦ τοῦ Πατθρὸς τοῦ ἐν τοῖς ούρανοῖς», по Своей любви рождающего Единородного Сына Своего, творящего и спасающего мир, – царство Любви (Кол. 1:13; Мф. 5:48, 10:29, 11:25; Ин. 3:16, 35; Иак. 1:17; 1Ин. 2:15, 3:1, 4:7–8, 16, 5:3; 1Кор. 15:24; Еф. 4:6; Евр. 12:9 и мн. др.).

Но Бог-Отец и Бог-Любовь и в миротворении и в миропромышлении и в мироспасении действует и проявляет Себя – Свою Отчую любовь – чрез Единородного Сына Своей любви, чрез Бога-Сына и Логоса (Разум-Слово), по исполнении времен ставшего плотью или Богочеловеком (Ин. 1:1–18, 5:17 сл. Ин. 10:37–38, 14:7 дал. Гал. 4:4; Кол. 1:13–18; Еф. 3:9 и др. мн. пар.). Нераздельно с небесным царством Божиим вообще и частнее – с царством Бога-Отца и Бога-Любви, в мире есть и «царство Сына» Божия и Логоса, воплотившегося во Христе Богочеловеке, – «царство Христово и Божие – βασιλείά τοῦ Χριστοῦ (Еф. 5:5; 2Пет. 1:11; Апок. 11:5, ср. Лк. 1:33, 22:30, 23:42; Ин. 18:36 др.), – царство Бога-Сына и Бога-Слова, царство Христа-Спасителя-Богочеловека, царство Разума-Слова, истины и правды Христовой, – царство Веры (1Ин. 4:14; 1Тим. 4:10; Иоан. 3:15–17, 8:32, 14:6, 18:36–37 ср. Рим. 1:32; 1Кор. 13:12; 2Кор. 1:13; Еф. 1:13, 4:13; Кол. 1:10, 2:2; 3:10; 1Тим. 2:2, 4:3 др. мн.). Во вне- и до-христианском мире (Ветхий Завет) это – весь мир по своей логологической стороне, как произведение и отражение Бога-Логоса, как света мира и жизни всего вообще человечества, – частнее – язычество (в мире был и мир чрез Него стал и мир Его не узнал – Сократ, Платон, Стоики, Филон) и особенно – избранный народ Божий – Израиль (в Свое – владение – пришел и Свои – Иудеи – Его не приняли) и Древний Завет (Ангел-Иегова, Премудрость Божия, мессианская идеология). А в Новом Завете, после того как Слово плотью стало, полное милости и истины, и обитало в нас, и мы видели славу Его как Единородного от Отца – все христианство, «все верующие в Богочеловека, кто принял Его и кому Он дал власть чадами Божиими стать, кои не от крови, – ни от желания плоти ни от желания мужа, – но от Бога родились».

Но и в Новом Завете, как и в Древнем, есть также особый избранный народ Божий (1Пет. 2:9–10; Рим. 9:25–26; 2Кор. 6:16; Евр. 13:12; Апок. 21:3), новый Израиль Божий (Гал. 6, 16 ср. Евр. 8, 8–13), – «Церковь – ἐκκλησία» (Мф. 16:18, 18:17), как преимущественное и особенное, благодатно-таинственное средоточие и проявление славы Христа, – как святое и непорочное тело Духовного Главы – Спасителя Богочеловека, оживляемое, соединяемое и управляемое Богом-Духом Святым в один целостный и стройный организм, оживляемый и преображаемый надеждою обновления и возрождения во образ Спасителя Христа. Это – преимущественное проявление и царство Бога-Духа («Царю Небесный»), нераздельно с Отцом и Сыном действующего и проявляющегося как вообще в мире и ветхозаветном человечестве (Быт. 1:2; Иов. 33:4; Прем. 1:7; Пс. 50:12, 103:30, 138:7 сл., ср. Деян. 28:25; 2Пет. 1:21), так в особенности в Новом Завете, преимущественно в Церкви (Ин. 4:24, 7:39, 20:22; Мф. 3:11, 10:20 Деян. 1:2–4, 2:17–18, 33; Рим. 8:11, 28 Гал. 4:6; 1Кор. 2:10, 12, 3:16, 6:16, 19, – особ. 12 гл. 2Кор. 3:17–18, др. мн.), – Духа Господа и Утешителя (Ин. 14:17, 26, 15:26, 16:13; 2Кор. 1:22, 3:17–18), – Духа радости, мира, любви, истины, правды (Рим. 14:17; Гал. 5:22; 1Фес. 1:6, др.), – Дух обетования и Надежды (Рим. 15:13; Гал. 5:5; Еф. 1:13) на обновление человека (Тит. 3:5), а с ним и всей твари, в свободу славы детей Божиих (Рим. 8:16–24; 2Кор. 3:17–18), в жизнь вечную (Гал. 6:8), – Коего полное проявление с радостью ожидается верующими, когда прекратится «частичное, гадательное, посредственное» и настанет «совершенное, лицом к лицу, непосредственное» (1Кор. 13:10–13), когда посев «душевного тела» возрастет в «тело духовное», – тленное облечется в нетленное и смертное в бессмертное, – когда мы свергнем с себя образ перстного и будем носить образ Небесного (1Кор. 15:44, 48–49, 53), «Человека-Господа с неба» или Богочеловека (1Кор. 15:47)², – когда Христос предаст царство Богу и Отцу... и Бог будет все во всем (1Кор. 15:24–28).

Как Древний Завет был как бы преимущественным проявлением славы и царством Бога-Отца и прообразовательно – предначинательным откровением славы и царства Слова-Сына, так Новый Завет, являясь как бы преимущественным царством и откровением славы Бога-Слова-Сына в лице Спасителя-Христа-Богочеловека, есть предначинательное царство Бога-Духа-Утешителя, имеющее достигнуть своего полного осуществления и проявления после второго пришествия Христа, в царстве славы сынов Божиих. И как древний Израиль, служа Единому Богу и Отцу Небесному, должен был вести все человечество ко Христу и Его царству, так новый Израиль – Церковь своим назначением имеет осуществление и распространение главенства Христа во всех народах земли, чтобы было одно стадо и Один Пастырь (Ин. 10:16) и все человечество стало одним живым соборно-всемирным телом – Церковью Одного Главы-Спасителя Богочеловека, оживотворяемою Духом Святым, как и каждый отдельный человек имеет одну главу, один дух, одно Я, одно самосознание, при одном же живом теле, хотя и с разнообразными членами и многочисленными элементами (Ин. 10:1 дал. 1Кор. 12:12, 15:25 дал. Еф. 1:20, 4:3,13–16, 5:23; Кол. 1:15, 2:19, дал. Флп. 2:5 дал. др. мн.).

Так мир, как царство Божие и небесное вообще, является частным и преимущественным исторически, хотя и одновременным и нераздельным по существу, откровением славы и царством Единосущной и Нераздельной Троицы – Отца-Сына-Духа, – Любви-Веры-Надежды (1Кор. 13:13).

Отсюда может быть уяснено отношение христианства к «царствам мирским», к «светской, или мирской власти».

Царство Христово не от мира сего (Ин. 18:16), что весь во зле лежит, но от Бога, свыше, с неба приходит, – оно есть царство духовной свободы, добра, святости, жизни и блаженства.

Но таковым царство Христово созерцается верующими христианами только в своем отдаленном конечном назначении, в идеале. В данной же действительности, в истории спасения мира, каждый член царства Христова носит в себе силу «мирского греха», а вместе и необходимо – страдания и смерть. Богоподобно-христианскою стороною своего существа он служит Богу и добру, обвивается Верою-Надеждою-Любовью, – есть член тела – церкви Христовой, – свят, бессмертен, блажен. Но с другой стороны он, как и все люди, в то же время находится во власти греха, в подданстве миродержцу тьмы века сего, грешит, страждет, умирает (Рим. 7:14 дал. Гал. 2:17 дал. 1Ин. 1:8, 3:8–10, др.). И так это не только в царстве Христовом, но и во всех людях, даже во всем космосе, во всех его существах – разумных и неразумных (Рим. 8:20 дал. Ин. 1:29).

Здесь дана временно-историческая необходимость «мирского царства» при «царстве Христовом», – «царств земных» рядом с «царством небесным», «человеческих» вместе с «Божьим», – до времени достижения человечеством Христовым совершенного возраста Христова.

Уже в ветхозаветной теократии учреждение «мирского царства» было делом человеческого произволения, а Божьего только соизволения. Со стороны иудеев это было отвержением царства Бога, «чтобы Он не царствовал над ними» (1Цар. 8:9), причем ясно были определены права царя и обязанности народа – чисто-гражданские и политические: государственная служба, военная повинность, подати, рабство и пр. (ст. 9–10 ср. Деян. 13:21: они просили, и Бог им дал). Очевидно это было таким же принижением или применением теократического идеала по исторической и этнографической необходимости, как и допущение развода Моисеем было принижением и применением изначального брачного идеала по жестокосердию евреев, как временно-историческая мера и промыслительно-педагогическое средство для воспитания души еврея к усвоению новозаветных идеалов брака и царства Христова (Мф. 5:27–28, 31–32, 19:3–15).

Такие же применения идеала, – временно-исторические и идеалом не требующиеся, даже принижающие его, как нечто, по отношению к идеалу, «излишнее – τὸ περισσόν», – идеальной нравственности брачной греховною похотью мужчины в отношении к женщине (Мф. 5:28), по необходимости деторождения и продолжения человеческого рода для осуществления цели спасения мира в многовековом историческом процессе достижения человечеством в Церкви Христовой совершенного возраста, вследствие «мирового греха – ἀμαρτία τοῦ κόσμον» (Ин. 1:29) или «из-за зла – ἐκ τοῦ πονηροῦ» (Мф. 5:37), – мы видим и в христианстве. Отсюда, например, понижение «великой тайны» идеально-христианского брака, как святого и нерасторжимо-единого союза мужа и жены в одну плоть для порождения истинных и духовных «чад Божиих» (Ин. 1:12–13), во образ «великой тайны» святого и нерасторжимо-единого союза Христа с Церковью (Еф. 5:23–33; Мф. 5:27–32, 19:3–15 и парал. Мк. 10:2–16; Лк. 16:18; 1Кор. 7:10–11), в исторической жизни Церкви, – допущением развода и повторяемости брака «вследствие распутства» супругов (именно «распутства – πορνεία», нарушения и извращения вообще половой нравственности, а не «прелюбодеяния – μοιχεία» только, нарушения брачной нравственности, морально приравнивающегося к всякий, смотрящий на женщину с похотью к ней, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем). Здесь же свою причину имеет допускаемое или терпимое христианско-церковным браком понижение идеальной нравственности христианского брака, чистоты и святости тайны союза мужа и жены во образ великой тайны союза Христа с Церковью, – «похотью мужчины в отношении к женщине» (всякий смотрящий – πᾶς ἁβλέπων«, без ограничения – всякий мужчина, след. и муж, "на женщину – γυναῖκα», также неограниченно без τήν, т.е. на всякую вообще женщину, след. и на жену, – «с похотью – πρὸς τὸ επιθνμῆσαι, разночтение: »к ней – αὐτήν» «уже прелюбодействовал с нею в сердце своем – ἤ δη ἐμοίχευσεν αὐτήν», уже совершил прелюбодеяние, нарушил идеальную чистоту тайны христианского брака), по необходимости деторождения и продолжения рода человеческого для осуществления целей спасения мира в многовековом историческом процессе возрастания Церкви в меру совершенного возраста Христова³). Отсюда же – рядом с идеальным: не клясться совсем, но да будет слово ваше: да – да, нет – нет – допускается и нечто «сверх сего или лишнее», идеалом христианской правды не требующееся и допускаемое Церковью только ради совести немощного брата (Рим. 15:1; 1Кор. 8:11, 9:22), – именно вследствие несовершенства и слабости членов Церкви, их греховности, "из-за зла – έχ τοῦ πονηροῦ, в коем мир весь лежит» и др. под.

Таким же «излишком из-за зла» являются и «мирские царства» в христианстве.

Рабство греху и подвластность миродержителю тьмы века сего, как мы сказали, есть неизбежный удел каждого потомка Адама перстного и земного, след. и всех членов тела Христова – Церкви. Отсюда вместе с добрым посевом в царстве Христовом растет и посев плевел зла дьяволом, до времени жатвы и совершенного возраста царства Христова (Мф. 13:24–30). Зло, грех и смерть, вместе с постепенным перерождением ветхого человека по образу Адама перстного в нового человека по образу второго Адама Небесного и Человека-Бога или Богочеловека, пребывают и действуют в человечестве, доколе последний враг Христа упразднится – смерть.

И вот для того, чтобы детоводить и перерождать эту злую сторону человечества к добру по идеалу царства Христова, – чтобы спасать и целить (σώξειν) человека, вести к предначертанному совершенству, как совершен Отец Небесный (Мф. 5:48), путем обуздания и испразднения в нем зла, – дается в христианстве, между прочим, и особый, хотя и временно-условный, но исторически необходимый пестун – государство.

С точки зрения христианского идеала, государство, как и развод, клятва и др. мн., есть нечто, само по себе τό περισσόν и ἐκ τοῦ πονηροῦ, поскольку ὁ κόσμος ὅλος ἐν τῷ πονηρῷ κεῖται. Но оно необходимо «оставляется расти вместе с добром» (Мф. 13:30) в христианстве до времени жатвы, чтобы «все царства мира со всею их властью и славою, преданные князю мира сего и раздаваемые им по его желанию» (Мф. 4:5–6; Лк. 4:5–6), путем хотя и медленного, но постепенного прогрессивно-исторического, как внешнего, так и внутреннего, охристианения человечества, – под живым и действенным проникновением Слова Божия во внутренние глубины человеческого духа и таинственным веянием на него божественной благодати, – окончательно перешли от миродержца тьмы века сего ко Христу и Богу и стали «одним стадом Одного Пастыря».

Это – с одной стороны. Но в мирской государственной власти есть и другая сторона, столь же необходимо ей присущая. Человек, по самой природе своей, как образ Бога, необходимо имеет в себе божественное начало, влекущее его дух горе, к небу, к добру, к Богу и Христу. Человек может быть безбожником (отрицать теоретически Бога и в практической жизни не думать о Боге), нехристем (не признавать Христа и не верить Евангелию), даже антихристом (гнать и распинать Христа и Его последователей). Но, без самоуничтожения, он не может быть антифеосом, противобогом, – ибо тогда он перестал бы быть человеком⁴. Поэтому во всех «мирских царствах и во всякой светской власти», – независимо от того, будут ли они христианские или нехристианские, – есть и то, что «от Бога и Богом учинено», – что является «служением Богу», «обузданием зла» и осуществлением «добра» (Рим. 13, и дал.), – «удерживающим зло» (2Фес. 2:6–7), – Бог есть «Царь царей и Господь господ» (1Тим. 6:15; Апок. 17:14, 19:16)», – «Им цари царствуют и властители держат землю» (Притч. 8:15–16), – «Кир есть помазанник Бога», исполняющий Его веления и находящийся под Его руководством и охраною (Ис. 45:1), – также и Иисус Христос, Свидетель верный, Первенец мертвых, есть Князь царей земли (Апок. 1:5).

Чтобы яснее представить значение «мирской власти» в истории царства Христова на земле, воспользуемся сравнением, на которое уполномочивает нас священный термин «спасение – σωτηρια», от σῶς – целый, здоровый, нормальный, – целение, оздоровление, приведение в норму.

Как телесное «целение», так и духовное «спасение» имеют две стороны: отрицательную и положительную.

Первая при телесном целении также состоит из двух сторон: субъективное воздержание или диета больного и общий режим его жизни, соответственный терапевтическим требованиям лечения болезни, – и объективное воздействие врача на больного для ослабления болезни посредством ли другого, хотя и противодействующего целимой болезни, но в свою очередь также болезнетворного лекарства (яды), – или же введением в организм того же самого болезнетворного, но обезвреженного для организма, начала (прививки). Соответственно этому и отрицательная сторона духовного целения или спасения человека от греха, страданий и смерти совершается двояко: субъективно – через духовную диету человека и подвиги его покаяния, – и объективно – через то, что Спаситель или Целитель (σωτήρ) наш, Богочеловек, Безгрешный, стал Агнцем Божиим берущим на Себя грех мира (Ин. 1:29; 1Ин. 3:5), – Он, Сам не знавший греха, за нас жертвою за грех соделал, чтобы мы стали правдою Божиею в Нем (2Кор. 5:21), ибо Бог, Своего Сына послав в подобии плоти греха и за грех осудил грех во плоти, чтобы правда закона исполнилась в нас, не по плоти ходящих, но по духу (Рим. 8:3), – Безболезненный; Он немощи наши взял и болезни понес (Мф. 8:17), так что Его язвою мы исцелились (1Пет. 2:24 ср. Евр. 8:28 др.), – Бессмертный Сам, как не имевший в Себе оброка и жала смерти – греха (Рим. 6:23; 1Кор. 15:55), Он умер за грехи наши (Рим. 4:25; 1Кор. 15:3), чтобы чрез, смерть упразднить имеющего владычество смерти (Евр. 2:14, ср. 1Кор. 15:54–56 др.).

Положительная сторона телесного лечения состоит в том, что в организм вводятся начала, кои повышают жизнетворность организма, восстанавливают произведённые болезнью разрушения, возрождают организм и возводят его к норме. В духовном целении или спасении человечества и всего мира таким положительным началом является «Логос ставший плотью» или «Человек-Господь», как безгрешный, блаженный и бессмертный Богочеловек, служащий идеалом для спасаемого человечества, – умерщвленный плотию, оживший же духом (1Пет. 3:18), преданный (на смерть) ради преступлений наших и воскресший ради оправдания нашего (Рим. 4:25), – кратко: смерть Спасителя есть отрицательная, а воскресение Его – положительная сторона спасения человечества. Постоянное, внутреннее и действенное проникновение этого, содержащегося в Слове Божием, идеала в глубины человеческого духа (Евр. 4:12), – вера в Него, надежда на Него, любовь к Нему, – при непрестанном таинственном (в таинствах Церкви) веянии благодати Святого Духа над человеком, – медленно и, быть может, не всегда заметно, но неуклонно и постепенно возрождают ветхого человека в нового, созданного по Христу, преобразующегося в образ Христов – из душевного в духовного.

Но совершенное Христом дело спасения мира и человечества продолжается в истории царства Христова на земле, по тому же типу. И здесь государство и Церковь стоят рядом: государство имеет свое место в отрицательной стороне, а Церковь – в положительной. Объединяясь в своих конечных целях – служение добру и Богу, а государства христианские – в служении правде Христовой и христианскому идеалу, – Церковь и государство разнствуют в своих средствах, области действований и способах проявления. Будучи «от Бога» и «Богом учинены», как «Божие установление», – «все существующие власти верховные» (государственные) суть «служители Бога» для осуществления «добра» в мире и «сдерживания» зла посредством «не напрасного меча» и «отмщения и наказания злодея». В основе государства лежит, jus tatinis: «жизнь за жизнь, око за око». Злодей, не признающий никакого права, кроме внешней силы, должен знать, что в государственной власти он имеет соответственного его праву отмстителя, – что «все, взявшие, меч, мечом должны (άπολοῦνται – буд. в смысле долженствуемости) погибать» (Мф. 26:52), – что если кто мечом убьет, должен сам быть мечом убит (Апок. 13:10), – что государство не напрасно меч носит. Здесь таким образом «удержание» зла и «отмщение злодею» делается посредством того же зла: злом за зло, смертью за смерть, казнь и война и кровопролитие. Других средств нет для злодеев, взявших меч и действующих по праву силы. Церковь и Христианство, напротив, борются не с плотью и кровью (как государство), т.е. не с людьми, злодействующими по плотскому праву силы и насилия внешнего, но «с духами зла», с внутренним и духовным врагом человека – грехом и его первовиновником – духом зла и отцом лжи. Поэтому здесь «не по плоти воинствование и не плотскими оружиями» (2Кор. 10:4), но берется «всеоружие Божие: опоясание чресл истиною, облачение в броню правды, обутие ног готовностью к благовестию мира, щит веры, шлем спасения и меч духовный, то – есть Слово Божие» (Еф. 6:11–17), которое живо и действенно и острее всякого меча обоюдуострого и проникает до разделения души и духа (Евр. 4:12). Вместо «жизни за жизнь», «ненапрасного меча» и «отмщения злодею», здесь не противление злу злом и не воздавание злом за зло, но «преодоление зла добром» (Мф. 5:38– 39; 1Пет. 3:9 Рим. 12:17–21; 1Фес. 5:15), – кротость, всепрощение, милость, благотворение, миротворение, вообще любовь ко всем, даже к врагам (Мф. 5:5, 7, 9, 24, 38–47). Область действия: государства – в народах и странах, исторически слагающихся в национальные и политические группы, – Церкви – только в верующих христианах, объединенных в соборно-живое тело Христа, где нет ни еллина, ни иудея, ни варвара, ни скифа, ни раба, ни свободного, ни мужчины, ни женщины, но новый человек, обновляемый в познании по образу Создавшаго его – все одно во Христе и все и во всех Христос (Гал. 3:28 Кол. 2:9–11). Наконец проявлением «ненапрасного меча» государственного служит внешне-мирской, – семейный, общественный и международный, – порядок и благоустроение мира, требуемого «Богом мира и порядка» (1Кор. 1:14, 38 ср. Рим. 15:5, 13, 16:20), – обуздание зла, устрашение злодеев, сдерживание анархии и пр. под. А проявление «меча духовного» в Церкви есть духовное возрастание верующих в вере-надежде-любви Христовой, – стройно-сочлененный организм соборно-церковного тела Христова, растущего в меру совершенного возраста.

При таком нормальном отношении Церкви и государства в действительности должно быть невозможным «лучше повиноваться Богу, чем вам», ибо «Божие и Кесарево» объединяются в своих целях, разнствуя только в средствах, области действия и проявлении «Божьего» и «добра». «Ненапрасный меч» страшен только для «злодеев», а не для «добротворцев», – для антихристов всякого рода, а не для христиан. От меча должны погибать только те, кто сами берут меч, а не те, кои не должны извлекать меча из ножен, – не противятся злу злом, но побеждают зло добром⁵.

В частности, государственная власть христианская должна быть всецело обвеяна духом христианства, проникнута христианским идеалом и стремиться к возможному и постепенному осуществлению этого идеала во внутренней жизни каждого государства и в его внешнеполитических отношениях к другим государствам, соответственно внутренне-духовным и внешне-телесным условиям своей жизни, доколе все народы земли станут одним всечеловеческим стадом Одного Пастыря и одним соборно-всечеловеческим Телом – Церковью Одного Главы – Спасителя Богочеловека, подобно как человек имеет один дух, одно я, одно самосознание и одно живое и стройно организованное тело, при многочисленности и разнообразии его членов и составов.

Но и нехристианские государства, кои «все и вся их власть и слава преданы дьяволу, – и кому он хочет, дает» (Мф. 4:8–9; Лк. 4:6), – суть также «от Бога», «служители Бога», «не напрасно меч носят», «на добро» и «в отмщение и обуздание зла», – и также отрицательно содействуют проявлению и осуществлению правды Божией на земле. Вавилонское, Персидское, Македонское и Римское языческие государства воспитывали в людях чувство и искание вселенской правды Божией, всенародного единства, всечеловеческой соборности. Всецело и безусловно противобожественное или безбожное государство также невозможно, как немыслим человек без образа Божия в себе. Безбожное государство человеческое есть отрицание государства, как безбожный человек не есть человек. Даже антихрист в Писании представляется только «противником и презрителем всего, что называется Богом, и только показывающим Себя, что Он есть Бог», но все же «человеком беззакония или греха», а не противобогом, – только антихристом, а не антифеосом (2Фес. 2:3–4). Поэтому не только все, даже враждебные христианству, государства в их целом, но и отдельные представители «верховной власти», гнавшие христиан, в своей сущности и по своей идеальной стороне, были также «от Бога», «слуги Бога» и «не напрасно меч носили», – «на добро» человечеству, «на страх и в отмщение злодеям» и «для удержания» и обуздания врагов божественного порядка в мире и законности. И Промысл всегда обращает их в орудие славы Христовой, проявляя чрез них внутреннюю и непреодолимую мощь христианства, как неискоренимой силы Божией в человечестве.

Христианство и государство мы берем отвлеченно, по идее, в их типическом виде. В действительности возможны и бывают смешения. Главнейшая и типичнейшая из них: католический папизм, когда христианство и церковь берутся за плотской меч мирской власти, – и протестантский цезаризм, когда верховная мирская власть стремится возглавлять церковь и царство Христово. Это смешение или недостаточное разграничение «духовного и плотского мечей», основанное на оплотянении «меча духовного» и омирщении «царства не от мира сего» с одной стороны, и на одухотворении, конечно, мнимом и только воображаемом, «следствий зла» (τό περισσόν ἐκ τοῦ πονηροῦ) в мире и «меча плотяного», – «не напрасно носимого», но «причиняющего смерть берущимся за него» – с другой, – сопровождается, как учит история, самыми прискорбными следствиями как для власти мирской так и для церкви.

Такое же смешение христианства и государства, но уже не как злоупотребление, а по самому существу, представляет и социализм, как в теории, так и в практике. Он стремится искоренять зло в человечестве плотскими средствами, уничтожить моральный беспорядок или то, что зависит от моральной причины, путем материальным, достигнуть духовного блага для плотской жизни.

Уясним дело на частном примере.

«Жизнь человека не из-за хлеба одного, но для Слова Божия», – т.е. не удовлетворение только низших и животных потребностей тела, но и служение идеалам духа и высшим сторонам человеческого существа – это благо служит целью и христианства и государства и социализма.

Социализм воображает достигнуть этого путем внешнего уравнения и обобществления средств питания или имуществ. Но корень имущественного неравенства и злоупотреблений богатством лежит не во внешне социальных условиях, самих по себе, а во внутренне-греховной стороне человеческого духа, в эгоизме. Не искореняя этой основы семейных, общественных и государственных бед, социализм может только бредить о благе или же производить только временные революции в государствах, с перемещением только зла от одних общественных слоев в другие, но без уничтожения его. Живой корень всегда даст от себя и живые ростки. Поэтому в смуте, беспорядке и революции – трагедия социализма.

Сделать общим и, за невозможностью этого в настоящее время без насилия и революции, по крайней мере хоть, сколько-нибудь приблизить общее для всех граждан пользование наибольшим числом необходимых предметов жизни (общегосударственное питание нищих, упрощение и удешевление путей сообщения, даровое просвещение и под.) – составляет задачу всякого благоустроенного государства и его истинное призвание. Но мы знаем уже, что государство ограничивается только внешне-плотяною и материальною стороною благосостояния граждан и достигает этого ненапрасным ношением плотского меча – на благо добродетельным и на страх врагам государственности, в отмщение злодеям. Правда, если и не совсем пока избавляя (что есть дело будущего), то, по крайней мере, облегчая гражданам удовлетворение низшим и плотяным потребностям человека, государство освобождает наибольшее количество духовной энергии человечества на служение «Слову Божию» и идеалам духа, и тем самым является «от Бога» и «слуга Бога» «на добро». Но это служение – только отрицательное и плотяно-материальное, состоящее только в устранении низших и плотских препятствий к служению Богу духом и истиною и посредством внешне-плотского меча. Государство (идеальное) может дать гражданам жизнь не из-за хлеба одного, дать им этот хлеб, – но оно не в состоянии сообщить людям жизнь для Слова Божия и идеалов духа, для Христа, во Христе и по Христу.

Это – дело христианства вообще и Церкви – преимущественно. Неослабная борьба с гнездом зла – плотяностью и греховностью (отрицательная сторона спасения), непрерывное устремление духа горе, к небу, к Богу, – постепенное воображение в себе Христа и возрождение из ветхого в нового человека по образу Спасителя Богочеловека (положительная сторона спасения), при постоянном над членами Церкви – тела Христова веянии благодати Святого Духа (таинственно – благодатное условие спасения): вот средства, коими Церковь ведет своих членов к жизни не из-за хлеба одного, но для Слова Божия.

Отсюда видим, что государство и Церковь стремятся к осуществлению своих благих целей однородными им средствами. Государство имеет своим призванием достижение внешне материального благосостояния граждан и внеше-материальными средствами, чтобы облегчить им служение духовному благу и Богу, – путем отрицательным и устранением зла. А Церковь уже прямо ведет своих членов к этому духовному благу и путем духовным, положительным, – даянием блага Христова. Напротив, социализм стремится разорвать это единение Церкви и государства в единстве общих и конечных целей, при различии средств, смешивая Церковь и государство, мечтая о духовных благах при помощи материальных средств и бредя о невозможных – социалистическом государстве и социалистической религии. Незаконно врываясь в чуждые области государства и Церкви, – похищая у Церкви – цели, а у государства – средства и представляя невозможное смешение несоединимых разнородностей, – социализм в конце концов только производит смуту и революцию там и здесь. Сеять ветер, чтобы пожинать бурю: – необходимая и прискорбная судьба социалистического бреда, его трагедия.

Все сказанное служит общим ключом к частному толкованию соответствующих мест Нового Завета.

а) Мф. 22:15: «Кесарево Кесарю и Божие Богу». Не «но» – ἀλλά или же δέ, но »и» – χαί, т.е. и Кесарю и Богу, каждому свое. Стало быть, есть что-то объединяющее Божие и Кесарево, общее в отношениях человека и к Богу и к Кесарю, т.е. и в «Кесарево Кесарю» есть нечто «Божие Богу». И это «Божие Богу» есть именно тот благопорядок или «добро», коего служителем является государство. В толкуемом евангельском повествовании этим благом является одна из частных государственных повинностей, именно подать. Она есть одно из первичных проявлений и осуществлений государственности, ибо возвышает человека над зверским состоянием взаимной грызни друг друга (Гал. 5:15) и войны каждого против всех. Посредством подати производится обобществление частного владения и обращение его на общегосударственную пользу – для всех граждан: школы, дороги, благотворительные учреждения, обеспечение старости и неспособности к труду и пр. Государство стремится к постепенному и возможному, при данных условиях, обобществлению необходимых средств жизни, этой постепенностью, закономерностью и применяемостью отличаясь от революционных и насильственных переворотов социализма и сродных ему утопий. А в своей конечной цели это «Кесарево Кесарю», или, частнее, подать сходится с христианским идеалом «Божие Богу», так как постепенным облегчением гражданам пользования предметами первой необходимости освобождает духовную энергию от животной жизни из-за хлеба одного и неразумного копления тленных и ничтожных сокровищ земных для высшей и благороднейшей жизни из-за Слова Божия и духовных идеалов, – для преимущественного искания Царства Божия и правды его, предоставляя эту низменную заботу о еде и питье безрассудным (ἄφρων) богачам и неверующим материалистам – язычникам.

б) Подробным истолкованием к изречению Спасителя служит рассуждение Ап. Павла в Рим. 13:1–10 и парал. в 1Пет. 2:13–14, 3:13.

Всяка душа, – носительница образа Бога, как Владыки всего и Бога порядка и мира, след. как нечто врожденное и необходимое, – властям верховным буквальнее «преимущим» (ср. 1Тим. 2:2 и 1Пет. 2:13), – очевидно государственным и имеющим законные государственные полномочия, а не самочинным и самовольно действующим бунтарям, самозванцам и узурпаторам, пока они не признаны и не объявлены законной государственною властью, – да подчиняется, – да поставляет себя под государственный законопорядок или чин, – добровольно ли «по совести» и сознательно, или же невольно, принудительно, «по страху» пред «ненапрасным ношением меча» властью, – ибо нет власти, если не (или: «как только») от Бога (ср. 1Тим. 2:3 и 1Пет. 2:13, 15), помимо и вопреки воле Бога, – только безвластие, безначалие, анархия, беспорядок или отступление – ἀποστασία – от миродержца тьмы века сего, от дьявола и его представителя – антихриста (2Фес. 2:3), – напротив всякая власть, как средство к благоустройству и выражение благопорядка – от «Бога мира и порядка» (нельзя перетолковывать как некоторые сектанты: «не есть власть, если она не от Бога» или: «не власть – та, что не от Бога», – тогда бы должны стоять: или член ή, или местоимение относительное ἥ вместо условного и созвучного союза εἰ, – притом такое толкование явно противоречило бы непосредственно следующим словам Апостола, именно сущия же, существующие, след. все наличные в каждое данное время истории христианства и Церкви, – время антихриста, как исключительное, будущее, потому не могущее быть для нас вполне ясным, притом носящее ясные признаки «отступления», государственного бесчиния и анархии, конечно, должно здесь быть исключено из ближайшего обсуждения), – от Бога учинены суть, учреждены, узаконены, уставлены, как «противодействие» (τὸ κατέχον)⁶ и как в лице своих носителей «сдерживающие» (ὁ κατέχων) «всякое беззаконие» – ἀνομία), «беспорядок» (άκαταστασία), «отступление» (άποστασία), государственное безначалие, «антихристианство» и «безбожие» (2Фес. 2:3–4; 1Кор. 14:33), – принцип и результат дьяволизма, коему служат «все царства мира со всею их славою и властью», поскольку, под влиянием зла и мирового греха, от «Божьего и Кесарева» уклоняются или в Божие, или в Кесарево, становясь под иго сатанинского принципа самоволия, «беззакония», «отступления», «нестроения» или «беспорядка», «антихристианства» и «безбожия», – так что противодействующий власти – ἀντιτασσόμενος, учиняющий, что-либо против благопорядка и благоустроения, свойственных Богу не нестроения, но мира (1Кор. 14:33), и действующий по вышеуказанному принципу антихристианства и дьяволизма, – Божьему установлению противится – διατανῆ – распоряжению, распорядку, благоустроению «Бога не нестроения, но мира». «А противящиеся сами себе суд – осуждение – получат, ибо начальники не суть страх», – не оказываются или не бывают страхом, не страшны, – доброму делу, но злому, дурному, беззаконному, ибо праведнику закон не лежит (1Тим. 1:9), хотя он и … ходит во всем заповедях Господних безукоризненно (Лк. 1:6), будучи вне закона и над законом, в некотором смысле как бы автономным, как и для добродетели нет страха пред внешне-мирскою властью, коей беззакония и самоволие она вменяет в ничто (Апостолы и все христианские мученики и исповедники), боясь и любя одного только Бога и Спасителя, – напротив, для злодейства и злодеев эта мирская власть страшна, поскольку делающий зло, не имея опоры для себя в своем собственном нравственно-религиозном сознании и в Боге, должен бояться только той же внешней силы, какою злодействует сам, – только «не напрасно носимого меча», от коего должна предстоять «гибель всякому, взявшему меч» (ср. 1Пет. 3:13–14 Деян. 4:19–20, 5:29). А хочешь не бояться власти? – Добро твори, и будешь – будущее в смысле долженствуемости: должен будешь, – иметь похвалу от нея, – а если и не будет такой похвалы и придется «вам пострадать за правду, блаженны вы и не бойтесь, ибо угодное воле Божией творите и за добрыя дела страдаете» (1Пет. 1:11–17), – ибо Божий слуга есть (она), тебе во благо (ср. 1Тим. 2:2 и 1Пет. 2:14), т.е. «от Бога» и «по Божьему установлению» для содействия (отрицательного) Церкви в достижении назначенного людям блага посредством внешне-государственного благоустройства, – в противном случае, т.е. когда обладатели верховной власти государственной руководятся принципом антихристианства и дьяволизма и сеют смуту (революционеры), эта власть уже не есть власть, и не от Бога, и не во благо, – во всяком «беззаконии», «отступлении» и «неустройстве» есть и безначалие и безвластие, как, напротив, порядок и добро нераздельны с властью. Если же зло творишь, бойся, ибо, не напрасно (зря) меч носит (ср. 1Пет. 2:14): меч, страх и наказание, как мы знаем уже, суть необходимые принадлежности и орудия государственности – в них – единственная сила внешне-государственной власти, – без них она будет только кажущеюся, «напрасною», – только пугалом, а не властью, ибо злодей может быть «удержан» только «страхом» пред «отмщением» посредством «не напрасно носимого меча», – «жизнь за жизнь, зло за зло, вред за вред, меч за меч» (взявшие меч мечом погибают, насилию противопоставляется насилие) – основа государственности, которая также «от Бога» и «по Божиему установлению» или «соизволению» (закон Моисеев, царство иудейское) – «во благо» и спасение людей и «на страх» злодеям, для коих нет ничего другого «удерживающего» от «аномии», «апостасии» и «акатастасии»,– ибо Божий слуга есть (она), отмститель в наказание (εἰς ὀργήν – бук.: «в гнев», в нек. опуск., ср. также ст. 6: διὰ τὴν ὀργὴν – из-за страха пред наказанием) зло делающему (злодею) (ср. 1Пет. 2:14), – по государственному принципу возмездия: зло за зло, меч за меч, – для «удержания злодеев посредством страха пред наказанием». Посему необходимо подчиняться не только по гневу, – по страху злодея пред ненапрасным мечом, от коего должны погибать берущиеся за меч насильники, – но и по совести (ср. 1Пет. 2:18), – людям добродетельным, не боящимся государственного меча и творящим добро по действующему в совести каждого закону Правды Божией и Христовой (Рим. 2:14–15), а не по страху пред мечом, – так как «все верховные власти от Бога и Богом установлены» и суть «слуги Бога» людям «во благо». Поэтому-то (ведь) и подати платите, (о государственном значении подати – выше, в толк. Мф. 22:15–21), ибо они (власти и представители ее) служители Бога суть, для этого самого (над этим именно) трудящиеся (поставленные, назначенные, – этим самым постоянно или усердно занятые). Воздайте (др. приб.: οὖν – же, поэтому, итак) всем (представителям верховной власти и их уполномоченным) должное: кому (подобает) подать – подать, кому налог – налог, кому страх – страх, кому честь – честь (ср. 1Пет. 2:17). В этом – «Кесарево Кесарю», залог государственного благоустройства и условие внешнего благосостояния граждан.

Но непосредственно вслед затем Апостол раскрывает, в чем состоит «и Божие Богу».

Никому ни в чем не должайте, кроме любви друг к другу, ибо любящий другого закон исполнил, ибо... (всякая) заповедь (весь закон, Гал. 5:14) в слове сем (Гал.: в одном слове) содержится (Гал.: исполняется): люби ближнего твоего как себя самого (ср. Иак. 2:8–11). Любовь ближнему зла не делает. Итак, исполнение закона – любовь (ср. 1Кор. 13 гл.). Здесь уже другой, Божий, принцип, – другое начало – правды Христовой, а не Кесаревой. Не «противостояние злу злом», не «зло за зло, жизнь за жизнь, меч за меч», не «страх и отмщение», – но «кротость, милость, миротворение, благотворение всем, даже врагам, – воздавание злу и преодоление зла добром, – терпение за правду Христову даже до крови» (Мф. 5:3–12, 22–26, 38–48; 1Пет. 3:9; Рим. 12:17, 18, 21; 1Фес. 5:15; Евр. 12:4 др.). Если всякое кесарство или царство («Кесарево Кесарю», государство) основывается на законе возмездия: «вред за вред», то в царстве Божием и Христовом властвует: «милость за милость» (Ин. 1:16) и всем правит «Любовь». Моисеев закон по своей временно-политической стороне, как и вообще всякий внешне-государственный и плотской «закон заповедей» в царстве Христовом заменен духовными «догмами» и идеалами правды Христовой (Еф. 2:15 Кол. 2:14), под веянием благодати Божией преобразующими ветхого плотяно-земного и душевного человека в нового, небесного и духовного, по образу Спасителя Богочеловека (цитаты выше). В этом состоит Божие Богу.

Параллельное место в 1Пет. 2:12–25 не требует подробного толкования, так как излагает истолкованное уже учение Ап. Павла. По нашему убеждению, Соборные Послания Апостолов Иакова и Петра (2Пет. 3:15–16) написаны от лица «столпов» иерусалимской церкви для защиты Ап. Павла от нападений и пропаганды иудаистов, лживо прикрывавшихся авторитетом иерусалимских «столпов», – таким образом в эпоху борьбы Ап. Павла с иудаистами и непосредственно после нее, во время первых уз Апостола, – при знакомстве с раннейшими и в эту эпоху написанными писаниями его: к Галатам, Коринфянам и Римлянам (ср. напр. учение Ап. Иакова о любви и о вере и делах во 2-й гл., учение Ап. Петра о повиновении христиан светской власти и др. мн.). А Соборные Послания других двух иерусалимских «столпов» – Иоанна и Иуды имеют в виду, главным образом, александрийский гносис, с коим Ап. Павел борется в своих посланиях, написанных во время первых уз, хотя обличают и иудаистов.

Таким образом параллель в 1Пет. 2:13 сл. мы имеем основание ставить в такое же отношение к Рим. 13-й главе, в каком эта стоит к Матф. 22:21–21. Но между тем как Ап. Павел дает подробное и всестороннее раскрытие краткого изречения Господа, применительно к жизненным потребностям христиан, – Ап. Петр лишь сокращенно и неполно излагает учение Ап. Павла, только для подтверждения его своим авторитетом «столпа» из Двенадцати Апостолов. Считаем поэтому достаточным только привести это место в переводе.

Чтобы язычники не обвиняли христиан как злодеев (политических и уголовных), Апостол говорит, что они должны вести хорошую жизнь и своими добрыми делами побуждать язычников к прославлению Бога в день посещения. Одним из таких добрых дел должно быть и вполне закономерное отношение к мирскому начальству.

Подчиняйтесь всякому человеческому (государственно-политическому, мирскому, что есть «Кесарево Кесарю» в отличие от «Божие Богу») устройству (κτίσει, нек. лат. ordinationi, др. creaturae – слав. «созиданию», рус. «начальству»: ср. Рим. 13:1) и ради Господа (т.е. следуя повелению Господа: «Кесарево Кесарю и Божие Богу», а также ср. Рим. 13:1–2, 6), царю ли как верховному (имеющему верховную власть, Рим. 13:1), или правителям, как чрез него посылаемым (Рим. 13:3, 7–8) для наказания злодеев (Рим. 13:4) и для похвалы (одобрения) добродетельных (Рим. 13:3): потому что такова есть воля Божия – добротворцам обуздывать (чтобы добротворцы обуздывали) невежество неразумных людей, – как свободные и не как прикрытием зла имеющие свободу (Гал. 5:13), но как Божьи рабы (1Кор. 7:21–23), – всех чтите (Рим. 13:7), братство любите, Бога бойтесь, царя почитайте, – слуги повинуясь со всяким страхом господам не только добрым и кротким, но и суровым (собств.: неровным, гневливым, несправедливым), ибо это приятно (др. и слав. приб. Богу), если по совести Божией (Рим. 15:5, – др. чт: по совести доброй и: по совести Божией доброй) переносит кто скорби, страдая несправедливо. Какая же слава, если вы, совершая проступки и подвергаясь (за это) ударам, будете терпеть (за проступки будете терпеть побои)? Но если, добро творя и (за это) страдая, будете терпеть (за добро подвергнитесь страданиям), это приятно пред Богом, ибо на это призваны вы, потому что и Христос пострадал (др. «умер») за нас (др. «вас»), нам (др. »вам») оставляя пример, дабы вы пошли по следам Его, – Который греха не соделал и не оказалось лести в устах Его, – Который, будучи браним, не отвечал бранью, – страдая, не грозил, а предавал Судящему справедливо.

Остается кратко применить все сказанное к Деян. 4:19–20, 5:29.

Начать с того, что то не была «верховная власть» государственно-политическая, каковая в тогдашней Палестине (Сирии) принадлежала Римлянам – Кесарю и Наместнику – Игемону. А гонители Апостолов архиереи (др. чт. «иереи»), начальник (др. чт. «начальники») храма и саддукеи (Деян. 4:1) представляли только сравнительно очень небольшую, хотя и влиятельную у римского начальства, партию хулиганствовавших политиканов во главе с Анною архиереем и Каиафою и Иоанном и Александром и прочими всеми из рода архиерейского (ст. 6)⁷.

Затем. И действовали они против Апостолов не как «от Бога поставленныя власти и служители Божии во благо» и для благоустройства людей, но как узурпаторы римской власти и самозваные начальники, – как слуги анархии, беспорядка, самоволия и беззакония. Из суда над Христом и из судебных процессов Ап. Павла, не говоря о других исторических свидетельствах, мы знаем, что иерусалимские синедрионалы не имели от Рима полномочий на те меры, какие употребляли они по отношению ко Христу и Апостолам. Им предоставлена была только религиозная свобода, но не гражданско-политическая автономия.

Наконец. Вопреки этому самоволию и самозванству властей иерусалимских, у Апостолов был другое, безусловно непререкаемое, начало их деятельности: непосредственное внушение Бога и повеление Спасителя, ясно показывавшие им, что заправилы иерусалимские в данном случае действовали не как «власти от Бога и слуги Божии во благо», а как революционеры – и политические, против Кесаря, – и религиозные, против Бога, – как носители политической и религиозной апостасии, аномии и акатастасии. И при том это внушение Божие и повеление Спасителя не было только субъективно-личным или частным делом каждого Апостола отдельно, но обще-церковным, соборным, – явным и ведомым всей тогдашней Церкви.

Вот это то непосредственное самоудостоверение каждого члена Церкви (Рим. 14:5), при ясно сознаваемом им или выраженном Соборною Церковью согласии ее или даже прямом требовании, – всегда было и будет, как для каждого христианина так и для всей Церкви, главным и последним определяющим началом в отношениях их к мирской государственной власти. Дух Святой, живущий в Церкви и ее членах, всегда укажет путь, коим должно идти в каждом отдельном случае.

Трудность вопроса поэтому только каноническая, так сказать, или формально-юридическая, а не идеологическая или догматическая. Нельзя, конечно, облечь в правило на правило и заповедь на заповедь (Ис. 28:10) те «учения» – идеалы или «догмы» – поведения, коими Спаситель «упразднил закон заповедей» (Еф. 5:12; Кол. 2:14) и коим «учить и наставлять» продолжает в Церкви «Утешитель Дух Святый» (Ин. 14:2, 16:13), Который, где хочет, дышет (Ин. 3:8), непрерывно и благодатно обвивая таинственные глубины Церкви Соборной. Поэтому, при действительной и истинной соборности Церкви Христовой, никаких неразрешимых недоумений в отношениях Ее Самой и Ее членов к государству мирскому и не было и быть не может. Такие недоумения возможны и были и бывают только там и тогда, где и когда заглушен живой глас веяния Духа-Ходатая в Церкви и уничижена соборность ее, например, в католичестве и протестантстве.

Указатель мест и слов книги Деяний и параллельных, коих касаются толкования, содержащиеся в статье.

Передние цифры указывают на цитаты, задние и курсивные – на страницы I, 13 ὐπερῶον Апрель. 763. Ibid. καταμένειν 763–764 I, 15 όχλος ὀνομάτων 763. ib. ἀναστάς ср. 2, 2 καθήμενοι Ibid. I, 18 ἐλάκησεν 763. ib. χωρίον 764. I, 19 ἀκελδαμάχ Ibid. I, 15. 21 ср. 2, 1 и 4, 32. 34 πᾶς Ibid. I, 21–22 755–756. I, 23 ср. 15, 22 βαρσαββᾶς 760. I, 15–26 ср. 6, 5–6 избрание Апостола Матфия ср. избрание диаконов (5. а) 768–769. I, 24 καρδιογνώστης 764. ib. ἀνάδειξον δν ἐξελέξω – парал. из Иосифа Флавия 765. I, 24 τόπον вм. χλήρον Апр. 765. I 25 τόπος ἴδιος 764. II, 1 ἐν τῷ συμπληροῦσθαι τὴν ἁμέραν τῆς πεντηκοστῆς 764–765. II, 6 ταύτης φωνῆς 765. II, 1–7 на кого сошел Дух Святый Май (5. ж) 232–233. II, 46 и 5, 42 κατ οἶκον Апр. 765. III, 19 ἀνάψυξις ibid III, 19–21 толкование всего места (5, е) Май 227–232. III, 26 έν τῶ ἀποστρέφειν Апр. 765. IV 5 ἄρχοντες 760. IV, 13 ἄνθρωποι ἀγράμματοι 760–761. IV, 19–20 и V, 29 в связи с Матф. 22. 15–21, Римл. 13, 1–10 ср. 1Петр. 2, 13–20 и 1Тим. 2, 2–4 (5. б) 769–770 и приложение Июль – Август, особенно стр. 511–513. Деян. V, 1–11 толкование (5. г) Май 222–226 X, 34–35 толкование ср. 1Тим. 4, 10 Рм. 11, 26 Мф. 7 11. 21–27 (5. д) 226–227 XIV, 11–18 Апостол Павел понимал ликаонцев и ликаонцы – Апостола Апр. 761 XV, 6 ср. 12 и др. πλῆθος 765. XV, 20. 29 связь πορνεία с языческим культом. Ibid. ХV-я глава Деян. – Апостольский собор стр. 770–771 (5. в) я приложение 2-е, стр. 239 Май. Термин גביא стр. 765 Апр. Мф I, 16 Июль-Август 496 примеч. Мф. V, 27–32,-XIX, 3–15. Ефес. V, 23–33, –1Кор. VII, 10–11 стр. 495. Мф V, 37. 38–39. 500,-Мф XXII, 15. 505–506, –1Петр. II, 13–14 ср. III 13–510–511, –1Иоан. V, 19–489,-Рим. XIII, 1–10–506–510,–1Кор. XV. 4 7–492, -Ефес. VI, 12–489.