Дух, или избранные мысли из душеспасительных поучений

Творяй Ангелы своя Духи, и слуги своя огнь палящь. Евр. 1:7.

I. Умозрителъная истина. – Ангели служат Вышнему яко пламень огненный. Под пламене огненного видимо, что означается их пламень и жар любви; любви, которая их соединяет с Богом и между собою взаимно.

Совершенная сия Ангельская любовь начало свое приемлет от точного познания совершенств Божиих. Ибо чем более совершенство вещи познавается, тем более к ней возжигается любовь. Свете просвещения огнь любви производит. Коль возлюбих закон Твой Господи! вопиет Царь и Пророк. Для чего? Для того, де, яко он весь день поучение мое есть.¹

Деятельное правило. – И потому сие вечное деле наших правило испытывать мы должны со всяким прилежанием, и в доме, и на пути, и во уединении, и с другими во обращении, и в младости и в старости, во всякое время, на всяком месте, а наипаче во храмах священных. Чем более вникать будем в сие зерцало, теме более открываться будет оная воля благая и совершенная, которой сообразоваться мы должны: а чрез то и любовь Божия вселится в сердца наши. Том III. стр. 120, 121.

II. Умозрительная истина. – Чем меньше мысль наша занята заботами мира, тем она способнее к понятию совершенств Божиих; чем меньше угождаем чувствам, тем более очищается разум; чем более противимся страстям, тем совести зерцало светлее становится. Нельзя нам, отягощенным плотью, быть подобными Ангелам: но надобно, по возможности нашего естества, чтоб приближались мы ко Ангелам. Но что я говорю, чтоб приближались мы ко Ангелам? Хотя бы не выступали из предел человеческого естества. Бог от нас не требует невозможного. Блюди порядок естественного расположения, и тогда удобно можешь стать органом хвале Божиих, и во плоти Ангелом.

Деятельное правило. – Ты обложен плотью; но одарен и разумом. Не для того дана плоть, чтоб помрачала разум; но для того дарован, чтоб управлял склонностями плоти. Ты связан чувствами, но вспомоществован и совестью. – Не для того даны чувства, чтоб предпринимали что либо противу совести; но для того совесть влиянна, чтоб они поступали по власти и расположению ее. Ты окружен мирскими суетами, но при том подкреплен и промыслом Божиим. – Не для того праведная судьба попустила тебе иметь суеты, чтобы ты ими себя отяготил; но чтоб и тело было в движении и дух в бодрости, а то и другое в благоразумной умеренности.

Есть либо сим благословенным путем проходили мы; наше пред Богом служение было бы подобно служению Ангельскому. Том IV. стр. 145, 146.

Аше же кто любит Бога, сей познан бысть от Него. I. Кор. VIII. 3.

I. Бог есть источник неисчерпаемый всех доброт. В Нем красота несозданная, премудрость бесконечная, благость неизглаголанная, всемогущество неограниченное, изобилие неистощаемое, услаждение бессмертное, тишина несмущаемая, величество непостижимое. Он есть весь желание, весь сладость, весь любовь. Свидетелем тому суть самые твари, которые столь прекрасны, что чувства наши в удивление восхищают. Когда же красотою их услаждаемся; колико паче Владыка их должен быте лучший! понеже они не могли проистечь, разве из Источника красоты. Почему дух наш ничего боле желать не может: ибо нет совершенства? которого бы в Боге не находил он. Вся кости моя рекут: Господи Господи, кто подобен Тебе (*)? Том I, стр. 310, 311.

II. Бог нам неописанные Свои свойства затем благоволил открыт, чтоб мы знали, как надобно о Нем высоко и благочестиво помышлять, как осторожно и с трепетом говорит, как Его благоговейно и настояще почитать. – Когда слышим, что Бог един; то надобно всякому в самого себя взойти, и на мысли, как на престоле, судьею посадить свою совесть, и ей полную в допросах позволит власть. Тут она пусть тебя, ни мало не щадя, допрашивает, что одного ли ты держишеся Бога, то есть одного ли Его признаешь за Своего полного властелина? и на одного ли Его, как на своего промыслителя, надеешься? Любишь ли Его всем сердцем, всею душей и всеми силами твоими? или, кроме Его, другим каким вещам все свое отдаяние сердце, всю свою душу? Здесь прилежно осмотрись, и подробно себя испытай, что ты не погрешил ли против которого из сих допросов? Ежели во всем том совершен; тo овелия вера твоя! благословен ты в пути, благословенна исчадия чрева твоего; благословенны житницы твои, благословен вход твой, благословен и исход твой, и радость вечная над главою твоею! Но где ныне такие люди? Где сыскать таких слушателей? Не сыщутся ли таковые, которых бы совесть не обличала во многобожии, которые бы не одного держались Бога? Думаем, что мы одного только имеем Бога; а богатство что? что мамона? что сребролюбие, сей любезной золотой идол? что чрево, сей домашний божок? что необузданная похоть? О сколько богов! – О странное и страшное вещей превращение! Не есть ли cиe откровенно истинного Бога отрицаться, и другого избирать себе Бога? – Мы и в Христианстве нашли многобожие, когда стали учение наше подробнее разбирать, прочих еще Божиих свойств ни мало не коснувшись. Но что ежели бы стали говорить о том, что Бог есть духовен; то куда бы скрылись наши плотские наружности, которыми мы Бога обыкли почитать? куда бы делись наши лицемерные набожности? Ежели бы о том, что всемогущ, так стали ли бы мы к другим прибегать людям? Ежели бы о том, что неизмерим, отважились ли бы мы на какой грех, ведая, что куда бы ни крылись, весь везде кроется Бог? Но что о том говорить, что Он есть пресвят, что пресвободен, что пресовершен, что преправеден? Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею!² Том VIII. стр. 185, 187, 188 и 191:

Того бо есмы творение, созданы в Христе Иисусе на дела благая, яже прежде уготова Бога, да в них ходим. Еф. 2:10.

I. Какие понятия должны открыться в мысли нашей, когда углубимся мы в размышление о начали бытия нашего? Во-первых узнаем, что не случай каковой слепо поверг нас на театр стройного света сего; что не из несекомых каковых-то частиц самослучайно составились мы; что паки не столь ограничено понятие наше, чтоб никаковым образом не могли мы дойти до первобытного начала своего, но напротив, c помощью здравого разума и с просвещением святой веры, дознаем мы, что бытие даровал нам всесильный Творец, и состав наш есть дело премудрых рук Его. Из сего чистейшего и непорочного Источника проистекла струя жизни нашея; от сего присносущного и немерцающего Света возжено дыхание наше; из сея Бездны совершенств сделалось как бы некоторое прелитие на нас и на все твари, дабы как Его совершенство, так и блаженства Его, сколько вместительно твари, были мы участниками. И потому с Павлом дерзновенно похвалиться можем, яко род Божий есми.

II. Есть ли мы роде Божий; то не одолжаемся ли cиe благородство соблюдать во. всей его непорочности, и не заглаждать черты Божественные, напечатанные на душе нашей? Есть ли мы род Божий; то не одолжаемся ли лучу премудрости Его, возжению в совести нашей, паче и паче возжигать нашим о просвщении тщанием? Есть ли мы род Божий; то не должны ли волю свою, и все ее желания соображать с совершенною волею Создателя нашего? Писано бо есть: будете святи яко Свят есмь Аз Господь Бог ваш³. Привитая бо к тучному древу ветвь, по рассуждению Павлову , сообщает себе сок древа того, и приносит плоды с естеством древа оного сходственная⁴. Есть ли мы род Божий; то не имеем ли твердое основание во всех наших нуждах благонадежно прибегать к благоутробному сему Творцу нашему, и со усердием сыновним к Нему с Давидом вопить: Яко Ты ecu исторгий мя из чpeвa, упование мое от сосцу матере моея: Бог мой ecu Ты⁵! Есть ли мы род Божий; то не можем ли с большим основанием произнести оные слова, каковые произносили Иудеи о славном предке своем Аврааме? Семя Аврааме есмы, говорили они, и никому же работахом⁶. Род Божий есмы, можем и мы сказать, семя Божие есмы нетленное и Божественное. И по тому таковому благородству нашему не вместительно, чтоб могли мы порабощены быть каковыми либо страстями и пороками, и тем самовольно себя унизить c той высоты, на которую возвела нас благословенная рука Вседержителева. Том II. стр. 349–352.

Человек, чрез рождение выходя из своего ничтожества, вступает в славный добродетели подвиг. В сем подвиге, чтоб течение наше было несуетно, чтоб сражение славно, чтоб получение намерения несомнителено, Божественный Апостол возбуждает нас сими словами: тако тецыте, да постигнете.⁷ Выведены вы из небытия в бытие, которое есть началом действия; поставлены на всесветном театре; на cиe зрелище открыты небеса; взирают на вас очи Ангельские; взирает и сам небесный Подвигоположник, держа в руках венцы неувядаемые. Выходите, подвизайтесь, сражайтеся, теките, один другого предупреждая; тщитесь предвосхитить венец, и оным украсить победоносную главу свою. Не щадите сил своих для столь великой почести. Тако тецыте, да постигнете.

Яко же облекохомся во образ перстного, да облечемся и во образе небесного. 1Кор.15:49.

I. Сердце наше само чрез себя есть только простая часть тела; но при том оно есть вместилищем желаний, хотения и избрания бессмертной души. Так вот и видим, что мы, надевая на себя смертное естество, стремимся уже к бессмертию. – Первый вход в мир сей есть первая ступень к вечности. Самый дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия.⁸ Плач рождаемого младенца будто доказывает тленность нашу: но во внутренности души зажженный огнь не может надлежать, разве до невечернего и не созданного света. И для того надобно, по свидетельству Соломонову, да возвратится перст в землю яко же бе, и дух возвратится к Богу, иже даде его.⁹ Том I. стр. 306, 307.

Почему не входя в дальнее рассуждение, полагаю уже за несомнительное, что душа наша есть одарена бессмертием, которым преимуществом благоволил милосердый Творец отличит нас от прочих всех животных бессловесных. Ежели бы кто дерзнул оспаривать cиe; мы его оставляем в общем скотам состоянии. Том 1, стр. 219.

II. Мы не так живем, чтоб с жизнью сею бытие наше кончилось. Таковое мнение было б и для добродетельного страшно, и для порочного вредно. Ибо добродетельный тем себя увеселяет наичувствителенейше, что плод святости его бессмертен, и никогда оным наслаждаться не престанет; а порочный должен впасть во всякое своевольство, когда бы думал никогда никому не дать отчета в делах совести своея. Следовательно cиe бы причинило ему несчастие не в будущей токма жизни, но и в жизни сей. Том III. стр. 303, 304.

Но кроме сего, ежели бы допустить, чему хотя впрочем не возможно быть, что по смерти ни для кого никакой, не будет справедливости: то погибнут все законы, разрушатся все общества, погаснет сила совести, презренна будет добродетель, и подымет главу свою порок и злодейство; уничтожится святая вера, и все благочестия тайны в басню должны будут превратиться. Яждь, пий, веселися; а когда не имеешь чем; грабь, похищай, нарушай совесть; после смерти ничего не будет. И так вы, сим смертоносным мнением зараженные люди, хотите, чтоб благочестивые Государи расслабли в своих святейших подвигах; судии не ободряли бы себя надеждою небесного за труды свои воздаяния; воины, веру и отечество кровью своею защищающее, не ожидали бы венцев неувядаемой славы; пастыри церковные в своих трудах и скорбях не взирали бы к ненарушаемому покою – хотите вы, чтобы весь свет в некоторой первородной переменился Хаос! Но весть Господь путь праведных б, и путь нечестивых погибнет.¹⁰ Том 1. стр. 222, 223.

Благочестие на все полезно есть, обетование имеюще живота нынешнего и грядущего. I. Тим. IV:8.

I.Благочестие требует не токмо, чтоб истинное о Боге иметь познание, но чтоб и нелицемерное и боголепное воздавать Ему почтение, любя Его всем сердцем, как благоутробнейшего отца, бояся как строгого и пороками гнушающегося судии, и всю надежду во всем на Него возлагая, как на попечительного промыслителя. Почему никакого нет сомнения, что ни благодать Божию получите, ни помощи Его ожидать, ни царствия небесного надеяться без благочестия не возможно: нечестивии бо не узрят славы Господни.¹¹ Том I. стр. 11.

II. В Ветхом Завете посвященные Богу на служение обязаны были различные приносить Ему жертвы: закалать животных, проливать кровь, возжигать масло и свечи, благовонными курениями кадите алтаре, возлагать на оном хлебы предложения, и другие отправлять обряды, законом уставленные.

В Новом Завете также обязан всяк приносить Богу жертву, но важнейшую и превосходнейшую: закалать пред Ним самого себя ножем истинного сокрушения, проливать слезы покаяния, или чувствительные благодарности; возжигать светильник веры, и сей священный огнь никогда не погашать деланием благих дел; приносить пред алтаре благовонное курение любви и милосердия, и питать себя нетленным хлебом слова Божия. Ибо все действия Христиан суть духовные; а Закона Ветхого обряды были только плотские: одни поражали внешние чувства, и служили только некоторым руководством к возведению нас на высшее совершенство. Все они, по Апостольскому учению, стене бяху грядущих благ¹²: тело же Христово дух, иже оживляет; плоть не пользует ничтоже. То есть, всякое действие, ежели оно отправляется по наружности одной, а дух ничего того не чувствует, никакой не приносите пользы. Том V. стр. 155, 156.

Благочестивый, коего сердце всегда утешалось упражнением закона, и опочивало во Господе, при сем возрадуется. Ибо как не возрадоваться зрением лица того, коего одним воображением услаждался он? Прольет радостные слезы, поспешит веселыми ногами, прострет праведные свои руки ко объятию, воспоет гласом, от восторга прерываемым; вся кости его рекут: Господи Господи, кто подобен Teбе?¹³ Прийди вожделеннейший предмет веры моей, упования моего, озари светом Твоим, и смущаемый суетами Mиpa дух мой успокой в Твоих отеческих объятиях! Я Тебе на сретение ничего наружного не приношу; я привык Тебе служить духом моим, незлобием сердца моего, и невинности моею. Сию Тебе жертву приношу. Bедаю, что она Тебе угоднее всесожжений тучных. Том V. стр. 221.

Неcu раб, но сын; аще ли же сыне, и наследник Божий Иисус Христом

Гал. 4:7.

I. Когда бы кто содержался в тяжчайшей неприятельской неволе, связан и по рукам и по ногам узами, и горестнейшую влек бы жизнь, и не мог бы избавлен быть, разве требуемым за то искуплением; тогда, есть либо кто, сжалившись, заплатил за него требуемый искуп, тот свободил бы его от рабства, и справедливо почтен бы был его избавителем. Для нашего несчастия не довольно было того, что мы учинилися рабами греха, но и рабами того, которой есть предводитель греха, и радуется о погибели человеческой. Правосудие Божие, осудившее нас, требовало удовлетворено быть искуплением. Сын Божий взнес за нас цену крови Своея, которые драгоценность есть бесконечная. И потому сила сея Заплаты учинила нас свободными, и заставляет нас устнами исповедывать и сердцем признавать Его своим избавителем и искупителем. Том III. стр. 237.

Кому красота Израилева, есть ли не тебе, Христианине? Для чего сошел Сын Божий с небес, есть ли не с тем, чтоб тебя возвести на небеса? Зачем воплотился, есть ли не c тем, чтоб твою плоть освятить, и приуготовить ее в надежду воскресения? Почто кровь пролил, как чтоб сим заветом примирить c тобою Бога и Отца? Почто умер, как чтоб тебя учинить наследником вечного живота? Все cиe не есть ли довольным уверением, что ты неси раб, но сын аще ли же сын, и наследник Божий Иисус Христос.¹⁴ Том V. стр. 258.

Возлюбленный Богу Христианин! тебе, по искуплении, заключенная райская дверь отверста; вход в жилище святых открыт, страсть ослабленна, зависть посрамлена, злоба, гонящая нас, сокрылася; тьма грехов светом благодати рассыпана; время гнева уступило место милосердию; рабство поносное уничтожено; истинная свободность возвышена; благоволение небесное нас покровительствует!). О блаженство, более которого смертный желать не может! О торжество всех мира сего триумфов преславнейшее! Том IV. стр. 332.

II. Твой ум осиян лучею Евангельского закона; твоя совесть Духом Святым уверена о отеческой к тебе склонности всемогущего Промыслителя. Хотя бы ты и не достиг до пространного естественных вещей познания; но тебе открыты истины самонужные, на которых твое вечное блаженство основано. Кто лучше тебя имеет понятие о Боге, о мире, о самом себе? Ты воображаешь себе Бога существом благодетельным и милостивым, Который, снисходя к недостатками человечества, явился под покрывалом нашея бренные плоти, и, сообщивши Себе естество наше, сделал нас участниками своего Божества. Ты обширную миpa сего громаду почитает за руководство к твоему Избавителю, в соединении с Которым все твое состоит совершенство. Ты самого себя представляешь себе некою тварей частицею, содержимою в союзе вещей, которого союза конец есть радостная вечность. В сих истинах твое состоит спасение, которых есть ли кто не знает, весьма несчастлив, хотя бы впрочем всех вещей знаний приобрел. И для того я тебя именем Евангелия приветствую: блажен еси Христианин, благодатью присвоенное Богу чадо, яко плоть и кровь не яви тебе, но Отец мой, иже на небесех¹⁵! Блажени есмы, Израилю, яко угодная Богу нам разумна суть! Том II. стр. 58, 95.

Благодатью бо есть спасени чрез веpy, и сиe не от вас, Божий Дар. Еф.2:8.

I. Когда Евангельский закон основан на милосердии Божии; прямо из того следует, что кто прибег под кров сея благодати, тот приемлет оставление грехов, входит в златое первосозданное невинности состояние, вступает в завете любви, присвояется в число чад Божиих. О благость неизглаголанная! Бог грешных нас не только не осудил, но и помиловал; не только помиловал, но и оправдал; не только оправдал, но и удостоил быть чадами любви своея. Том II. стр. 37.

Коль благо Бог Израилев, правым сердцем!¹⁶ Благости Его свойственно есть даровать еще более, нежели мы заслужили. Ибо, создав нас по образу Своему и по подобию, какие наши мог иметь заслуги? Кто прежде даде Ему, и воздастся Ему?¹⁷ Да и всегда бессмертная Его десница простерта есть ко благодетельству; cиe сам на себя возложили Они обязательство; Том III. стр. 212.

Мы находим самих себя повсечасными преступниками вечного закона Его; а на преступников гремит закон проклятием: проклят всяк, иже не пребудет во вcеx писанных во книге законней¹⁸. Правда Твоя, Господи, правда в веке, и слово Твое истина!¹⁹ Прежде нежели суд Божий осуждает меня, осуждаюся я от совести своей. Ослеплен есть, кто сей своей не усматривает бедности; и ожесточен, кто не исповедует, что Бог отмщений Господь, Бог отмщений²⁰ есть без лицеприятия всякого.

Но чем мы Ему можем удовлетворить и под каким щитом от ярости Его скроемся? Подлинно слабая мысль наша способа к тому не изобретает, но премудрость Божия не оскудевает. Множество грехов наших против нас вопиет; но несть грех, побеждающь благоутробие Божие. Выводит нас Евангелие из сего затруднения. Оно представляет дражайшие заслуги единородного Сына Божия, Спасителя нашего, которыми удовлетворил Он правде Божией за наши грехи: оно проповедует пролиянную на кресте Искупителеву кровь, которою погашен гневе нелицеприятного Судии. Ищет правосудие Божие в нас наших грехов, но оные пренесены на Ходатая нашего. Ищет оно их в Ходатае; но пренесены они на крест и пригвождены к нему. О глубина богатства и премудрости и разума Божия!²¹ Познаю я себя быть пленна грехом; но вот вижу и способы избавления: устрашает меня закон казнями за преступления мои; но Евангелие успокаивает, и не заслужившего ничего, но истинно верующего благими наполняет надеждами. Мы слышим, каким Божественный Ходатай наш ободряет нас утешением, слышим, каким радостным призывает нас к Себе гласом: дерзайте: Аз есм, не бойтеся!²² Я есм тот, которой с небес сошел и обнищал, чтобы вы обогатилися моим Божеством. Я есм тот, которой на кресте Свои простер руки, чтобы вас рассеянных собрать во едино. Я есм тот, которого в прободенном копием ребре от гнева Божия безопасное вам есть убежище. дерзайте: Аз есм, не бойтеся! Том 1. стр. 190, 193.

II. И так мы уже ныне не ведаем камня, в пустыне чудодействующего. Мы почитаем одушевленный камень, из которого проистекают источники приснотекущие благодати. Не надобен нам теперь Моисеев жезл; мы лобызаем десницу Божию, которая животворный камень, Христа, поразила своим правосудием, и воскресила Его из мертвых своею благостью. Из таинственного камня сего проистекшие воды напоили все лице земли, угасили жажду бедности, омыли черноту грехов, прохладили болезненную душу, увеселили всех сердца. Сей благости Божия источник для всех протекает; струи благодати изобилены, реки дарований не завистны. Cию благодати воду достаем мы не ударением жезла, но действием нелицемерные веры. Чем больше, кто спасения жаждет, тем больше сими водами напоевается. Чем добродетеленее душа, тем больше благодати, причастна; чем незлобивее сердце, тем радости сея вместительнее. Том V. стр. 280.

Только не довольно для нас со благоговением признавать пекущуюся о нас благость Божию, и столь к нам снисходящую, что сам Бог зрак раба приемлет; а с чувствием таковым да соединим тщание споспешествовать благодати Божией. Он нашу плоть приемлет; мы да сохраним ее в чистоте, чтоб достойным была Его вместилищем. Он смиряет себя; мы покаянием да повергаем себя пред Ним, яко землю к пепеле. Он сходит на землю; мы да воображаем небо, чтоб восходить на оное лествицей Иаковлею по степеням добродетелей, Том IV. стр. 192.

Всяко писание Богодухновенно и полезно есть ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, eже во правде. 2Тим. 3:16.

I. Священное Писание которое содержится в книгах Апостольских и Пророческих, есть несумненно слово Божие, то есть такое, которое и все истинное содержит, и которому нам не верть нельзя; потому что писания только Пророческие и Апостолеские написаны такою речью, и таким порядком, и такою живою простотою²³, что совсем показывают свое начало быть не человеческое, но Божие. В них только начитает такие слова и такой разум, которой приводит или в великое умиление или в живую чувствительность. Тут нет ухищрения в словах, нет человеческих прикрас, да только есть в силе состоящая благодать. На пример, в явлениях тех которыми являлся Аврааму Бог, нет высоких слов, а только высокой довод Божьего к человеку снисхождения, и человеческого к Богу дерзновения. – Удивления достойно во всех частях учения Пророческого и Апостольского сходство и согласие; понеже все их учение и с малейшею своего учения частицею не разногласит, и малейшая частица с целым учением сходна²⁴. Что, на примере, в сем месте сказано кратко, о том на другом месте пространнее; что здесь несколько темно, о том инде изъяснительнее; что тут таинственно, там просто и самою вещью, Божественность Священного Писания подтверждается наипаче от внутреннего в верных сердцах чувствуемого свидетельства, которое²⁵ Дух Святой, писания сего Автор, верующим подает. Читаемое бо, слушаемое и приемлемое cиe слово делает то, чтоб человек живою к Богу возжигался верою, по которой вере знает, что Бог до него милостив чрез Христа, что имеет надежду о будущем покое; и так здесь еще о Бозе Спасе своим радуется. Будет ли и нищ кто, тому же, слову Божию веря, своим состоянием довольствуется²⁶, которой до нынешнего часа и алчет и жаждет и проч. Но из слова Божия слыша, что таким мзда многа на небесах, в скорби радуется, в нищете веселится. И сия-то причина была святым мученикам горькие проходить мучения со всякою почти нечувствительностью? потому что Духа Святого в Писании Святом открытое в сердцах своих содержали свидетельство. Почему во всей поднебесной такое писание принято и содержано. Словом Божиим все наши должна подтверждать догматы. Том VIII. стр. 4б, 48.

II. А чтобы все cиe еще боле действовать могло, надобно то утверждать собственным примером своим. Едва ли быть может больший соблазн и препона делу Божию, есть ли предлагаемому учению ни жизнь, ни дела не соответствуют. Хладеет слово благочестия во устах того, которого сердце не возжено небесным любви Божия огнем. Да и при том дается случай другому думать, что и сам, предлагающей истину, едва ли прямо уверен о ней, когда он иное на словах, иное на деле показывает, Тем же безответен ecu, о человече, слово Божие к таковому говорит: всяк судяй, а творяй иное: им же бо судом судиши друга, себе осуждаеши. Научая убо иного, себе ли не учиши? Иже в законе хвалишися, но преступлением закона Бога бесчествуеши²⁷. Том III. стр. 68.

К отвращению сего все силы употребляет Евангелие. Оно учит, что никтоже вжег светильник, поставляет его под спудом, но на свещнице, да светит всем, иже в храмине cymь²⁸. –Аще языки человеческими глаголю и Ангельскими, любве же не имам, бых яко мед звнящи, или кимвале звяцаяй. И аще имам пророчество, и вем тайны вся и весь разум, и аще имам всю веpy, яко и горы преставляти любве же не имам, ничтоже есмь²⁹. Да и во многих Писания местах Дух Святой охуждает учение в тех людях, которые, пустым вещей знанием надымаяся, о благочестии и добродетели мало думают, Так-то самое лучшее Божественное дарование, чрез злоупотребление человеческое, может быть случаем худых следствий. Том I. стр. 358, 359.

Прославите у Бoга в телесех ваших, и в душах ваших, яже суть Божия. 1Кор. 6:20.

I. Служение Богу из всех действий человеческих есть знаменитейшее. И сие действие, не только но должности закона, но и по естественному учреждению, должно быть и внутреннее и внешнее, и душевное и телесное. Нельзя служения Богу совершать, когда того не чувствует душа: но также нельзя, чтоб душевного жара благочестивые чувствования некоторыми знаками на теле не открывались. Когда прямо воспаленно сердце твое любовью к Богу; нельзя, чтоб тело твое тогда было не движимо, яко древо неодушевленное. Надобно, чтоб тогда и очи и лице твое сияли внутреннего услаждения знамением; надобно, Чтоб тогда отверзлись уста твои, и радостно восклицали: все кости моя рекут: Господи, Господи, кто подобен Тебе.³⁰ Том IV, стр. 170.

II. Обязаться служить Богу, есть повиноваться единому Его закону. И не можешь ты извиниться, чтоб сей закон был или тебе неизвестен, или труден. Он заключен в самом тебе он написан на самом сердце твоем перстом Божиим, писменами неизглаждаемыми. – Ничего не предпринимай противу совести внутри тебя, что тебе делать и не делать предписывающие, и тогда исполниши ты служение должное Богу.

Обязаться служить Богу, есть устремляться; только к тому, что делает дух твои спокойным; и оной с Богом соединяет в жизни сей союзом веры и добродетели, а в будущей союзом славы. – Мы имеем благого Бога; не созданы на одни только беспокойства и суеты, но созданы, чтоб наслаждаться Его благодеяниями, и употреблением во благое даров Его. Когда же беспокоимся и суетимся, сие не есть намерение благого Бога; но сами мы, превращая и намерение Его и произволение свое, суеты к себе привлекаем, и оными себя обеспокоиваем и мучим. И потому служить Богу не что иное есть, как служить нам собственному счастью своему.

Обязаться служить Богу, есть хранить к Нему единому любовь, и к тому, который создан по образу Его. Ибо любяй рождшего, любить и рожденного от него.³¹ Бог есть ревнитель в любви, погубити грозить всякого любодеющего от Него³². Но сколь требование сие есть праведно, столь нам естественно. Сердце наше так устроено, что оно ко всякому совершенству любовью стремится, и видя, что доброе, красное и для себя полезное, тем пленяется. Но что Бога совершеннее? что Его совершенстве прекраснее? что Его благодеяний полезнее и нужнее для нас быть может? Почему служить Богу, есть следовать естественному нашему расположению; и нельзя сего отрешись, разве лишившись человечества и бытия.

Обязаться служить Богу, есть отвергнуть все то, что противно служению Его. Иной служит идолам, но сие есть последняя крайность человеческого ослепления. Иной же служит и истинному Богу, но не тем образом, как предписывает Его святой закон; и в сем давно Апостол осудил служение самопроизвольное³³. Мы мыслям своим в сем важном деле последовать не должны; ибо они бывают ошибочны, но единственно хранить установления, Церковно утвержденные; а паче беречься надобно, чтоб никакого в служении Богу не было действия, которое бы состояло в одной наружности без всякого внутреннего сердца чувствия. Таковое служение есть одно лицемерие и суеверие; ибо такие служители устами чтут Бога: но сердце же их далече отстоит от Него; всуе же чтут Его³⁴, по слову Евангельскому.

Обязаться служить Богу, есть отрешись самого себя, по учению Христианскому, Мы в себе ощущаем страстные склонности, которые нас влекут к пороку c таким дерзновением, что не взирают ни на мысли просвещения, ни на сопротивляющееся чувствие совести, ни на самый глас Божия закона; однако со всем тем так нам свойственными кажутся, как будто они с нами неразделены; и их усилие прервать, кажется, как будто нам надобно разорвать самого себя. Но какого труда сие ни стоило; а хотящему служить Богу надобно сие усилие прервать, и стать выше самого себя, или, по Евангельскому выражению, отрешись самого себя³⁵. Сему противоборствию в нас самих для того быть попустил премудрый Создатель, чтоб наш в добродетели подвиг был важнее, а чрез то бы и победа наша была славнее и плоды приятнее.

В сем-то состоит служение Богу; и сии обязательства берем мы на себя в крещении. Если бы мы служили Богу и по одному естественному одолжению, тогда бы были неизвинительны, если бы сему долгу не соответствовали. Но когда мы сие обязательство торжественно на себя приемлем пред ногами священного алтаря, пред лицом всея Церкви, в присутствии всех Ангел, и оное погружением в спасительной купели запечатываем, и яко в верности присягаем служить Царю и Богу; то что принесем во извинение, если бы таковых обязательств явились мы преступниками? Том IV. стр. 196, 199.

Благодарни бывайте. Колос.3:15.

I. Прославлять благодеяния Божия, которые на нас ежечасно изливает всещедрая Его десница, не токмо требует со стороны нашей неотрицаемый долг благодарности, но и собственная польза наша. Ибо полученные благодеяния, когда приемлем с благодарным духом, то показываем, что понимаем мы силу их и чувствуем, что пристойное из них употребление для себя делайте нам надобно; а тем самым располагаем себя к тому чтоб и впредь оных быть нам удостоенным, Том II. стр. 347.

Непризнающий благодеяния, недостоин пользоваться благодеянием. Да и бывает уже неспособен к принятию благодеяния Поелику не знает, или не хочет делать из него доброго употребления. Том IV, стр. 211.

II. Кажется бы нельзя поверить, дабы злость человеческая столь сильна была, чтоб самое употребление тварей превратить могла вo зло. Но есть то самым делом так. Язычество, на пример, вместо того, чтоб, смотря на солнце, луну и прочая небесные светила, доходит до Бога, обоготворяло их самих; вместо того, чтоб от величества красоты созданий сравнительно Рододелателя их познавать, им самим покланялись. Все Господни дела не своим путем пошли. Злодеи употребляют воздух, чтоб удушить, огонь, чтоб сожечь, воду, чтоб утопить, железо, чтоб убить человека неповинного. Благословенные земли произращения сделались случаем обжорства и пьянства, красота тела поводом к бесчестной похоти? злато возбуждением к лихоимству и сребролюбию, чести к гордости и презорству, разум к изобретению хитростей, науки бывают материею вечных споров, и следовательно помрачения истины. Нет поистине столь доброй вещи, которая бы чрез необузданное человеческое своевольство не употреблена была во зло.

И так развращением нашим пресветлое сие тварей зерцало помрачилось; сия деле Божиих книга сделалась нам училищем всякого зла; мир, вместо того, чтоб быть руководителем к истине и к источнику ее Богу, сделался полным соблазнов. Том I. стр. 253, 254.

Благодарить надобно не словом, но делом. А делом благодарим, когда, празднуя святым, ревнуем их исправлениям. Но так ли празднуем мы? Смех праздники Христианские! Когда празднуется, на пример, воздержание Иоанново, тогда наши празднолюбцы утопают в вине. Когда празднуется Блаженной Девы чистота, тогда приносится богатая жертва плотским склонностям. Когда прославляем Апостольские смертные подвиги, тогда всюду гремят сладострастные увеселения. Когда почитаем страдания мученические, тогда домы наши наполняются ласкательными и лицемерными поздравителями. Когда празднуем носивших чрез всю жизнь терпения крест, тогда властвует роскошь, и своевольствует праздность. Том I. стр. 327.

Благодарить надобно не словом, но делом.

Благотворения же и общения не забывайте: таковыми бо жертвами благоугождается Боге. Евр.13:16.

I. Люди в людях необходимую имеют нужду: ибо всякий человек нужды имеет неограниченные, но всяк при том имеет силы и дарования ограниченные. И по тому одни других помощью и недостатки свои отвратить, и опасности противных предварить больше угодны. И так одна всех польза произвела во всех одно намерение, чтоб соединиться в сообщества, дабы взаимное вспомоществование дополняло недостатки каждого.

И понеже в союзе общества потребно, чтоб все члены сего тела почитали себя одолженными друг другу помогать; надобно, чтоб одни к другим были искренни; надобно, чтоб ложь не служила покрывалом к закрытию вредных намерений, чтоб хранимы были правила совершенной справедливости; надобно, чтоб в случае выбора собственной пользы и общественной, общественная собственной предпочитаема была, и общему благ у всяк бы предан был с искренностью и ревностью. Том II. стр. 364, 365.

II. Добро само собою есть сообщительно; то не возможно, чтоб добрый человек не был добр и другим. И чем больше кто стяжал дары, чем важнейшие принял на себя звания, тем больший получил случай и обязательство благодетельствовать другим. Том III. стр. 97.

А дабы сей союз Божественный точно сохранен был; не довольно, чтоб всяк токмо взирал на частную должность свою, но чтоб умел и тщился оную соглашать с общим концом, дабы все звания между собою были соединены неразлучно, и все бы свое имели отношение к единому общему благу. Сего требует единость тела общества, дабы и единым духом было оживляемо. Сего нам у Отца небесного испрашивал Ходатай Бога и человеков, когда в молитве своей, со слезами и воплем крепким приносимой, говорил: Omчe! да будут сии едино, яко же и мы едино есмы³⁶. Том III. стр. 22.

Таковому рассуждению если бы мы самым делом последовали, не были бы наполнены целые улицы стадами нищих, не было бы столько обид и гонений; замолкли бы жалобы бедных вдовиц; не валялось бы столько пред вратами нашими гладом истаявающих Лазарей в то самое время, в которое мы богатство на суетные, а иногда и вредные вещи издерживаем. Том I. стр. 77.

Не тот любит себя, кто только ищет пользы своей: но тот прямо себя любит, кто любит всех, и свято наблюдает пользу всех, как собственную свою; Том II. стр. 425.

О всем всегда всяко довольство имущее, избыточествуете во всяко дело благо. 2Кор.9:3.

I. Богатство само чрез себя есть вещь средняя; по разным употреблениям бывает оно добро или худо. Дает Бог его добрым и за тем нельзя его назвать худым: имеют же его и худые, и по тому нельзя его почесть за истинный плод добродетели. Честь или бесчестие богатого зависит от доброго, или худого богатства употребления. Том II. стр. 131.

Невиновно богатство да и богатиться не грех, но во всем должна быть мера. При собрании богатства, во-первых надобно наблюдать честность, то есть не думать, чтоб всякий способ позволен был к обогащению себя; второе богатству не отдавайте всего своего сердца, ведая, что не тот богат, кто много имеет, но кто малым доволен, Тот богат, кто и с нищетою дружно живет. Когда нищета соединена с безопасностью и спокойством; то она должна быть почитаема выше богатства, беспокойством и ежечасным страхом смущаемого. Том I. стр. 15, 144.

Богатства чтоб приобрести, стоит великих трудов; чтоб сберечь, стоит великого страха; чтоб порядочно употребить, потребен благоразумия подвиг. Не имея оного, беспокоимся; получив оное, страшимся, чтоб какой случай его не восхитил. Не употребляя его, должны обременить дух свой тягостью сребролюбия; употребляя же должны бояться, чтоб непорядочным употреблением не расслабить тела и духа. Том XI. стр. 224.

II. Но сие есть несчастье человеческого рода, что редко когда мы можем свои меры сохранить. Оное справедливое о нуждах своих попечение часто обращается в студный порок корыстолюбия, непомерные заботливости, скупости и роскоши. Бесчисленные ненасытные люди сожаления достойны, что столь много, а напрасно себя беспокоят; но при том и досадны, что сами, излишеством всяким изобилуя, попускают другим от скудости истаевать: а иногда и всякого проклятия достойны, когда разорением других себя обогащают, и на развалинах убогих свои расширяют здания. И сей есть первой непозволительного корыстолюбия способ.

Второе, когда кто, думая о прибытках, позабывает то, в чем больше есть надобности и пользы, то есть обогащать душу свою благочестием и добродетелью. Неразумный человек! оставляет большее, а ищешь меньшего: проходишь вечное, а бегаешь за временным. Думаешь о деньгах, а теряешь сокровище некрадомое, какое есть свет разума и непорочные нравы. Не душа ли больше есть пищи, а тело одежды? Том I. стр. 366, 8–9.

Духом ходите, и похоти плотские не совершайте. Плоть бо похотствует на духа, дух же на плоть. Гал. 5:16, 17.

I. Плоть и дух суть две сестры, который хотя в едином находятся нашем составе, и весьма тесно между собою соединены; однако их свойства и требования суть различные; а потому не возможно, чтоб взаимные между ими не происходили неудовольствия и жалобы.

Плоть желает все чувствам делать удовольствие, а дух не только в сем никакого участия не приемлет, но и смотрит на то с негодованием и презрением; Поелику все то есть ему препятствием в честных его подвигах и предприятиях. Духа желание и стремление есть, чтоб просветить разум, в порядке содержать нравы, успокоить совесть, не пренебрегая телесных нужд, паче стремиться к небеси, и вечному счастью предуготовить основание. И хотя сие требует не мало труда и подвига, однако все то преодолевает с помощью, горящие к Богу любви. А плоть в сем не только мало приемлет участия, но и смотрит на то с негодованием; Поелику все оное находит препятствием своей нежности и сластолюбием.

II. Плоть ищет приноравливаться к мирским мнениям и обычаям, почитая, что если в свете счастливо жить, то надобно себя вести по примеру других. Дух полагает дел своих основанием истинное просвещение, твердость и беспристрастие, не поставляя пример и обычай безошибочными, и почитает, что счастье человеческое не состоит в одной наружности, но в беззазорной совести, и делать угодное Богу.

Плоть с жадностью тщится умножить корысть, каковым бы то образом ни было: ибо рассуждает, что с помощью имений не только можно прожить спокойно, но сим средством и всякие могущие быть несчастливые случаи от себя отвратить.

Дух, со Апостолом, почитает великим прибытком благочестие с довольством. Не отвергает он приобретение, правдою и трудом снисканное. Но если бы оное не можно было получить, как только с нарушением правды; то лучше последнюю претерпеть бедность, нежели таковым приобретением отяготить совесть, и нарушить святость закона.

Плоть смотрит только пользы своей; ей нужды нет, чтоб возыметь попечение о счастье других. Она в самой себе заключает весь мир, и все свои намерения и предприятия на одну саму себя обращает. Да еще не отречется других разрушить счастье, если только чрез сие может утвердить собственное свое.

Дух, промышляя о пользе своей, не оставляет и пользы других, а особливо общего блага. Ибо почитает, что в общем блаженство и его заключается, а с опровержением оного, разрушается и его собственное. Почему если того общая польза требует, приносить ей в жертву не только собственную свою пользу, но и самую жизнь.

I. Вот, видите, каковые суть плоти и духа требования, и в чем состоят их взаимные жалобы. Сие внутреннее двух наших сестер несогласие мы всегда в самих себе печальным опытом находим. И колико сия домашняя брань для нас есть отяготительна и мучительна, всяк из нас то всегда сам в себе с воздыханием чувствует.

II. Как же сии взаимные жалобы примирить, и наше внутреннее спокойство восставить? Надобно, чтоб плоть и дух в своих праведных пребывали границах, чтоб плоть, имея попечение о житейских трудах, паче всего прилежала о просвещении и честности нравов, а дух, простирая себя к небеси, яко соединенный с плотью, не всеконечно бы пренебрегал и житейские необходимости.

Таковым образом если мы дела свои располагать будем; удостоимся быть добрыми гражданами и добрыми Христианами; соединим небо с землею; пожив на земли счастливо, сподобимся и на небеси увенчаны быть блаженством никогда нескончаемым. Том X. стр. 180, 182.

Скорбь и теснота на всяку душу человека творящего злое; слава же и честь и мир всякому делающему благое. Рим.2:9, 10.

I. Как в первом человеке склонности телесные преодолели силу разума, и приятности, ласкающие чувствам опровергли здравое рассуждение; чрез то тогда же спокойство души нарушено; открыт стал путь страстям, всегда разуму противящимся, и человек сам сея внутренние войны плачевным сделался театром. Вместе с страстями взошли пороки, а с пороками различные напасти и болезни; болезни приводят тело в слабость, а скорби и напасти и совсем сокрушают. Так вот и видим печальное начало не только болезней, но и самые смерти! Том I. стр. 272.

Против сих страстных искушений вооружиться, не попустить им себя одолеть, одержать над ними победу есть подвиг прямо Христианский. Здесь нужды нет в силе телесной; и крепкий муж и слабая телом жена равно в подвиге сем мужество свое могут оказать. Но еще чем меньше дается подкрепления играющей плоти, тем сильнее мы становимся в подвиге сем. Нужна здесь только просвещенная мысль, бодрый дух, горячими молитвами призываемая небесная помощь. Том III. стр. 340.

II. Ныне чем больше кто противится страстям, тем меньше терпит болезни. Многие пустынники, которые всеми силами порабощали страсти свои, без дальнейших болезней свою препровождали жизнь, и умирали так спокойно, как зрелое яблоко без всякого принуждения и рвания само собою с стебля спадывает. Но чем больше кто отдает себя порокам, тем множайшими страждет недугами. Не самый ли повседневный опыт доказывает, сколько пропадает от пьянства; какими болезнями поражает блудодейственная страсть; сколько случается припадков от неумеренного гнева или от зависти; сколько расслабляет праздность; сколько вредят здравию человеческому неумеренные труды, излишние заботы, печали, других клеветы и обиды; сколько поядает людей война, которая с одной стороны всегда бывает неправедная. Как есть неисчислимо множество страстей, так столько же есть и причин болезней. Том I. стр. 273.

Жалко, что мы как бы сами себе ставим весьма низкую цену, и себя продаем, по Апостольскому слову, продани под грех³⁷. Превращаем произволение, во зло употребляем дарования, более верим чувствам, нежели разуму и закону. И так весь бесценный естества нашего состав расстраиваем, как бы премудрое Его устроение нам не нравилось. Да когда бы все сие происходило без всякого для нас вреда! Никак. Сим-то нарушается и теряется оное спокойствие душевное, которого ничего нет дороже. Том IV. стр. 205, 206.

Так престань же в болезнях роптать, ты человек! почти со благоговением Создателево правосудие, и признай, чmo кийждо пленницами своих грехов связуется, и что Бог не попущает быть злу, разве с намерением некое оттуда произвести добро: не так, чтоб зло могло быть причиною добра; ни как; но премудрость Божия и самый случай зла обращает в добро. Болезней, на пример, самих чрез себя не можно назвать добром: но и чрез них приводит Бог человека в признание слабости своея; усмиряет его гордые мысли; разрушает дерзкие замыслы; возбуждает в нем размышление о будущей безболезненной жизни, и уверяет о бессмертие души, которая, в средин самых болезней, некое от сокровенные благие надежды чувствует утешение. Том I, стр. 275–6.

Да исполнитеся вси в разуме воли Божия во всякой премудрости и разуме духовном, яко ходити вам достойне Богу во всяком угождении; и всяком деле блазе, плодоносяще и возрастающе в разуме Божии. Колос. 1:9, 10.

I. Бог даровал каждому человеку способность и силу к понятию и рассуждению; и сим-то особливо даром различил Он нас от прочих животных бессловесных. Сия драгоценная способность есть семя, посеянное в сердце нашем, которое чтоб возросло и принесло плоды, надобно употребить тщание и труд. Но как вещей, кои мы познать можем, есть бесчисленное множество; а к совершенному всего постижению наших ни сил, ни времени не достанет; Бог же к невозможному не обязывает: то надлежит избирать нужнейшее. А нужнейшее познание есть знание Бога, закон Его, правила честности, свойство добродетели и порока и их следствия, прямой путь к благополучию, и которое благополучие есть истинное, и которое только мнимое; а притом знать какую-либо науку или художество, которое нужно к пропитанию, по различному каждого чину и состоянию. Том IV. стр. 284.

При сем потребно иметь осторожность к случаям и следствиям, из всякого дела впредь произойти могущим, в чем состоит свойство проницания. Ибо все вещи в союзе; одно с другим вяжется, и настоящие дела обыкновенно бывают основанием будущих. Мы же сей от Бога дар получили, чтоб из течения вещей настоящих и будущая предусматривать. И в сем-то состоит Богоподобный благоразумия дар, чтоб не ограничивать дела свои настоящим временем, но уметь их связывать и с будущими и с могущими быть следствиями, и из всего того делать един состав. Том III. стр. 273–4.

II. Человече, духовные ищущий пользы! Бог насадил для тебя и мысленный рай; обрабатывай оный душевных сил твоих напряжением, упражняйся в науках, просвещай мысль знаниями, испытуй тайны естества; измеряй пространство земли, исчисляй течение светил; приложи к чтению полезных книг, Иногда же рука твоя собранные истины да начертавает на хартии, к наставлению твоему и будущим родам; углубляй разум твой в Богомыслии, очищай и укрепляй душу твою молитвами; поспешай в священные храмы, возжигай в них жертву благодарности твоея; седи с Мариею при ногу Иисусову, соси премудрость, и будеши великий купец, приобретай сокровища паче злата и топазия. Сей есть долго чад Премудрости вышние! сей есть жребий сосудове избранных! Том V. стр. 21.

Облецытеся в нового человека, созданного по Богу в правде и в преподобии истины. Еф.4:24.

I. Человек создан от Бога не так как небо и прочие бездушные вещи или и скоты, но по образу и по подобию Божию, то есть создан святым и непорочным, по образу святости Божия, премудрым, по образу премудрости Божия, праведным, по образу праведного Бога. Да еще силы в создании получил такие, которыми бы ему творить все доброе, подобясь самому Богу; быте милостивым, как Отцу небесному, любить ближнего, как самому Господу, стараться о других пользе, как самому Творцу, уклоняться от зла, чтобы подобным быть Богу, которой со всех сторон есть самое добро. Том VIII. стр. 56.

Дух Господен не просто даровал нам бытие, и жизнь, но вместе посеял на душе нашей смена спасительные к произращению плодов добродетельных. Что бо в нас есть образ Божий? Что подобие Его? Бог есть премудр; и в нас вложил способность к познанию истины, и к различению оные от лжи и обмана. Бог есть свят; и в наше сердце влиял склонность к добродетели, и отвращение от зла. Бог есть благ и милосерд; и нашу душу одарил склонностью к сожалению и благодетельству. Бог есть свободен; и нам даровал свободное во избирании добра произволение. Бог есть преблажен; и нам открыл способы, к блаженству временному и вечному руководствующие. О коликая благость Создателева! коликое души нашей превосходство! Она в себе содержит подобие бесконечных Божеских совершенств, она есть многоценный ковчег Его сокровищ, она есть книга одушевленная, перстом Божиим написанная. И как в малейшем семени, по рассуждению естество-словцев, заключается и корень, и ствол, и жилы, и листья и ветви в непоминаемом количестве; так и в душу нашу вложил Творец все те способности, силы и склонности, которые составляют состав добродетели. Но сие Богопосянное семя может остаться без плода, если мы со своей стороны не употребим надлежащего рачения. Ибо Создатель естества, сделав нас свободными разделил некоторым образом дело свое с делом нашим, или, свойственнее сказать, благоволил, чтоб человек и сам содействовал блаженству своему, и тем бы больше вкушал удовольствия, что, при помощи Божией, видел бы плод собственного Своего рачения и искусства. Том II. стр. 396, 397.

II. В тебе самом впечатлен образ Божий; взирай ты на него не сводя очей: сие будет для тебя верным и надежным правилом. Ты утопаешь в сладострастях, и самого законного брака не хранишь; сходно ли сие с образом Божиим? Ты алчен на всякую корысть, не взирая ни на совесть, ни на закон, ни на разорение других; сходно ли сие с образом Божиим? Ты обманываешь, ты лицемеришь, ты лжесвидетельствуешь; сходно ли сие с образом Божиим? Ты судия лицеприемный и мздоимный, ты правитель жестокий и немилостивый, ты ласкатель бесстыдный; сходно ли сие с образом Божиим? Ты время препровождаешь в одних мирских гуляниях, в одних тщетных или вредных компаниях; сходно ли сие с образом Божиим? Том XIV. стр. 371–2.

Но мы, де, человеки. Сие – то самое и должно нас в подвиг благочестия подкреплять, что человеки мы, а не животные бессловесные. Когда мы человеки, то не должны яриться и гневом воспаляться, яко звери; когда человеки мы, то не должны похотствовать, яко скоты, одному чреву работающие, когда человеки мы, не должны похищать и грабить, яко волк; когда человеки мы, не должны на прежние пороки обращаться, яко пес на своя блевотины; когда мы человеки, то и должны самым делом показать, что человеки мы. Наружной человеческого тела состав, лицо, осанка прямо еще человека не составляют. Написанный на картине человек представляет человека и со всею красотою своею, но не есть человек: и лежащий во гробе показует начертание человека, но есть мертв. Человек есть, когда творит человеческое, когда образ Божий не помрачает, но просвещает познанием истины, когда сердце его добродетельно и Богоподобно. Послушайте, что говорит и слово Божие. Бога бойся, и заповеди Его храни, яко сие всяк человек.³⁸ Вот в чем поставляет человека небесная истина! Том III. стр. 340–41.

Человек не по виду прямо есть человек, но по образу Божию, впечатленному в сердце его. Когда же разум не действует, совесть усыплена, склонность к добру истреблена; а напротив когда действует одна страсть, когда порок взял правление над умом и совестью: то где образ Божий, где прямой вид человеческой, где естественная свободность? Погибли, а вместо того наступили мрак, расстройство, рабство и тягость, Том III. стр. 235–6.

Коль красны ноги благовествующих мир, благовествующих благая! Рим.10:15.

I. Кровь пролитыя Истины во многих душах изобильный произрастила плод. Свидетельствует то сама о себе Истина; Аминь, аминь, глаголю вам: аще зерно пшенично пад на земли не умрет, то едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит³⁹.От сего благословенного семени сколько возрасло благочестивых Царей, сколько просвещенных пастырей, сколько добродетельных мужей, сколько воздерженых праведников, сколько мужественных истины поборников! Но и ныне сила пришедшая на землю Истины. Во многих действует благочестивых душах. Том I. стр. 300.

А когда человеческой разум обогатится познанием истины; раздается из того внутреннее удовольствие. Ибо всякая истина сама чрез себя есть красоты неизглаголанной. Она сияние бо есть света присносущного, и зерцало непорочно Божия действия, и образ благостыни Его. Она есть во благолепнее солнца, и naчe всякого расположения звезд.⁴⁰ Так какомуж надобно быть удовольствию в сердце того, который сим сокровищем наслаждается? По истине великому. На сие смотря, в Притчах пишется: Яждь мед, сыне! благ бо есть сот, да насладится гортань твоя: сице уразумеши премудрость душего твоего⁴¹. услаждение сие растет по мере познания. Чем больше кто познает, и чем выше восходит познанием, тем больше умножается удовольствие внутреннее. Том I. стр. 354.

II. Тем прямее идем к истине, тем удобнее дойти до нее можем. Когда же ищем оную чрез разные излишние исследования, чрез разные тонкости, чрез разные мелкости: чрез то и самих себя и ищущих удовольствия отягощаем, и между тем истина от очес наших скрывается. Том III. стр. 262.

А место оные заступают хитростные действия духа немого, кои суть многообразные. Иных он связывает язык, чтоб не говорили правды; ибо, по Евангелию, он есть отец лжи⁴². Прельщает различными образы: говорит, де, правду потерять дружбу; говорить правду, потерять прибыль; говорить правду, других поднять на себя ненависть; говорить правду, надобно иногда самого себя обвинить.

Ну! так пусть же сердце твое с устами будет не сходно; береги дружбу, храни прибыль, скрывай винность свою, в сем будет наилучшая духу немому удача, Но какое твое, несчастливый, в том приобретение? Истина есть во устах Божиих; ты ли ею гнушаешися? Правда престолы утверждает; ты ли сумнишися ею утвердить счастье свое? Прямое и открытое сердце есть жилище Духа Святого; почто из оного лжею Его выгоняеши? Да исполнятся уста наша хваления Господня⁴³; выну хвала Его да пребудет во устех наших⁴⁴! Ежели и немым нам быть, то полезное немотою связать язык свой на клеветы, на охуждения, на срамословия, на хулы. Таковая немота духу немому есть противна, а Святому Духу есть приятна и радостна. Да и помнится, мы в крещении отрицалися от духа лжи, когда облекалися в новую ризу святыни и истины Том III. стр. 352, 353.

Тем же у Дóндеже время имамы, да делаим благое ко всем паче же к присным в вере. Гал.6:10.

I Благополучие общества тогда есть в полном своем совершенстве, когда оно внутри благоучрежденно, а вне безопасно. Благоучреждение внутреннее основывается на премудрости, правосудии и человеколюбии правящих обществом, и проистекающих от престола их законов. Ибо никто не может сумниться, чтоб не процветал там народ, где сии добродетели и прямо разумеются, и беспрепятственно действуют, и благорассудительно употребляются. Том II. стр. 310.

Ближний наш есть общество, в котором мы родились, воспитались, и которого правительству мы свое благополучие и покой свой препоручаем. Ежели бо всякого человека почитать должны за ближнего своего; кольми паче сим именем требует от нас почтено быть общество, которое к нам так близко, как мы сами себе; Поелику все его намерения и дела кончатся на нашей пользе. Том I. стр. 78.

II. Почему ежели бы кто о целости общества не имел попечения; такой не только бы вреден был обществу, но и самому себе. А удовлетворим требование общества тогда, когда в том звании, в которое от Бога призван всяк, будем с верностью исправны. А именно: когда пастырь церковный словом Божиим питает свое стадо, и усердные молитвы, приносит Богу о себе и о людских невежествиях; когда судья справедливость не продает; когда полководец в защищении отечества пребывает неусыпно, когда купец, не нарушая правды, служит недостаткам нашим, или, да с Павлом скажу: аще учай, пребывает во учении: аще утешаяй, во утешении. Подавай, в простоте начальствуй, со тщанием: милуяй, с добрым изволением: честью друг друга больша творяще: тщанием не лениви, духом горяще Господеви работающе⁴⁵. Таким образом целость общества соблюдается, и платится тот долг, которого оно от нас, яко от своих членов, всегда требовать может. Том I. стр. 79.

Если же кто смотрит только пользу свою, пренебрегая благополучие других, и следовательно не стяжал в сердце своем любви ко врученным его попечению: то каковых печальных следствий для несчастливых овец ожидать должно? Будет ли таковой плакат над несчастием другого, как Иаков над окровавленною ризою сына своего? и возьмет ли участие в страдании Иосифове? Будет ли он бегать по горам, чтоб искать овцы погибшей? Будет ли он возжигать свечу неусыпаемого бдения, чтоб сыскать другого драхму потерянную? Будет ли он иметь ревность Финеесову, чтоб отмстить своевольство беззакония? Будет ли он с Моисеем лучше изволять страдать с людьми Божиими, нежели прельститься на Египетские сокровища? Будет ли он со Иовом нога хромым, и око слепым? Будет ли он, яко кокош, собирая птенцы своя под крило? Том II. стр. 426.

Общества благополучие есть благополучие всякого особь, и всякой особенно не может назваться благополучным, ежели его благополучие не будет соединено с благополучием общества. Том I. стр. 78.

Богу, прежде благовествова Аврааму, яко благословятся о тебе вси язы́цы. Тем же сущии от веры, благословятся с верным Авраамом. Гал. 3:8, 9.

I. Умножение рода Святое Писание почитает особливым благословением Божиим; как-то видим во многих местах, что, где Бог мужам, по сердцу Его избранными хотел изъявить Свое благоволение, не иным чем оное изъявлял, как обещанием умножить семя их, и продолжать род их. Святой Давид, быв сам обещания сего сподоблено, описывая мужа блаженного, окруженного окрест трапезы своея благодатными детьми, яко новорожденными масличными, заключил; тако благословится человек бояйся Господа.⁴⁶

Да и подлинно суть довольные причины таковое благодеяние почитать великим, ибо сие есть естественно всякой твари, чтоб производить подобное себе. Оный Дух Божий, которой при создании мира ношашеся верху воды,⁴⁷ была сия животворная сила, которую Создатель всех вливал в твари, рукою Своею производимые. Когда убо тварь достигает сего намеренного Богом конца: тогда живое чувствует удовольствие, не токмо, что соответствует намерению Господа своего, но и что в произведении подобного видит открывшееся пред ним новое зерцало, в котором усматривает самого себя. И как сие подобное есть самая его кровь, часть существа его; то по тому и почитает самого себя в нем, яко перераждающегося, обновляющегося и всегда живущего.

На сем основании сему новому от существа его отделенному существу привязывает сердце и дух свой; поверяет ему тайны свои; участным его творить всех жизни своея распоряжений; почитает его подпорою старости, при смертном случае утешителем, по смерти дел своих, советов и намерений утвердителем, исполнителем и проповедником Том IV. стр. 177, 178.

II И так родители, когда чадолюбивые очи свои обращают на благословенный плод чрева своего: тогда чувствительнейшее находят утешение, воображая, что в сем священном любви их залоге имеет всегда продолжаться честь и слава рода их. В них пребудут незаглаждаемые черты их естественного изображения; имя их никогда не угаснет, и по смерти своей во взаимствованной от них крови вечно жити будут. Какой источник утех для человека, к бессмертию естественно стремящегося!

Когда же родители почитают столь драгоценным залог сей; то тем принимают они на себя обязательство все употребить тщание о добром детей своих воспитании. Ибо все оные утешения, все Господни обетования должны обратиться в горестнейшую печаль, если бы вознерадеть о важнейшем долге воспитания. Добрые склонности, дарования и способности погаснут, и выдет ужаснейшее чудовище пороков, ежели особливо в младых летах попущено будет страстям возыметь свою волю. Во всю жизнь таковой, яко в морском волнении, будет бедствовать в несчастиях. Острейшим терпением будет прободать сердце родителей, зрящих сродной себе предмет, но предмет развращения, да в котором они и сами себя извините не могут; покроет бесчестием род свой, а паче даровавших ему жизнь. Ибо заставит всех думать, откуда течет сия нечистая кровь. Том III. стр. 93, 94.

Нe мнози сильны, не мнози благородни. 1Кор.1:26.

I. Почтенное мнение делает в нас благородная природа: и за тем многие высоко сами о себе думают, что от великих людей произошли, и других тоже о себе думать заставляют. Нет сомнения, что почтенно имя заслуженных людей; и благополучными то назваться должны, кои от них происходят. Для чего благополучными? Для того, что имеют домашний пример добродетели; для того, что им к истинной славе отворена дверь рукою предков их; для того, что особенный стыд поразить их должен, если бы не подражали заслугам тех, от коих заимствуют славу. Так благородная природа может ли терпеть мысли низкие и подлые? Так добродетели предков уволяют ли нас быть добродетельными? Так обещал ли Бог всегда миловать детей развратных для того, что они имели отцов благочестивых? Не может ли благородство быть уничиженно в тех потомках, кои своим злонравием потемняли бы славу предков своих, и сообщенную им чрез кровь великость почитали бы для себя случаем ко всякому своевольству? Том II. стр. 127, 128.

Истинная слава не состоит в знаменитости рода, в пышности многих титл, в блистании одежд, колесниц, домов, в ласкательных от других почестях, в величавом, или о самом себе, или других о себе мнении: но в незазорной совести, в спокойствии духа, в приятнейшем чувствии плодов веры, в сладчайшей надежде соединения с Богом, источником всех благ. Том III. стр. 304.

II. Истинная честь и слава не в том состоит, чтоб наружным сиянием всех поражать, не в том, чтоб в роскоши утопать, не в том, чтоб гордым оком взирать на других себе подобных, и услаждаться их уничижением, принужденным ласкательством, постыдным для человечества ползанием. – Истинная честь и слава состоит во услугах другим, в попечении о пользе общей, в подкреплении немощных, в заступлении бессильных, в снабдении бедных, в покровительстве утесняемых. Том V. стр. 216.

Иначе быть благородну, по силе Божественных Писаний, и быть надменну, мстительну, несправедливу быть развратну? суть понятия, делающие противоречие. Любовь терпение, воздержание, великодушие, просвещение того, кто ими украшен, возносит выше миpa, и выше мнений его, и дает право благородства, чтоб быть чадом Божиим. И потому не за меньших, но едва ли не за больших те почтены быть могут, кои своею заслугою, своим потом, без всякого предстательства, высокие титла снискали, и сделались благословенным корнем будущей славы своих потомков. Сим добродетелей ликом препровождаемый ты, благородный, хотя бы и не говорил о себе: кого мя глаголют человецы быти; однако все о тебе говорят, что ты светильник, поставленный на златом свешнике, что ты драгий камень в златой оправе, что ты украшение роду своему и честь отечеству своему. Таковое рассуждение служить должно к особенному благородных увеселению, а ко утешению для тех, кои со всею своею честностью имеют несчастье быть презираемы от надменных суетою людей. Не унывайте вы в непорочности своей; вас вечная истина почитает; вы в книге животной заслужили себе имена и титлы пресветлые! Дух Божий называет вас царским священием, родом избранным, возлюбленными и домашними своими. При сих титлах темнеет всякое мира cияние: но сии титлы никому не даются , разве благородством добродетели украшенному. Том II. стр. 129.

Тело едино есть, и уды имать многи: ecu же уди единого тела, мнози суще, едино суть тело: тако и Христос. 1.Кор. 12:12.

Разные человеческие состояния, разные о вещах понятия, разные сложения, несходные воспитания, а потому несходные нравы, несовместные одного с другим пользы и выгоды, и прочие разности бесчисленные придали более силы действовать страстям, и тем превращать порядок и общества покой.

Блаженство рода человеческого требовало, чтоб все сии различные и несходные части во единой главе были соглашены, чтоб все сии расстроенные члены единый мудрого Правителя дух оживлял. Промысл Божий яснейший тому в правлении миpa открыл пример. Противные стихии премудростью Он связал и соединил, и из противностей сладчайшее произвел согласие. Том III. стр. 258, 259.

Люди, соединяясь одними законами и одним образом правления, составляют едино тело общественное. Но когда они же соглашены и в важнейшем пункте Богопочитания; то составляют вместе и тело таинственное, едино тело и един дух. Так каковой надобно быть такового общества силе и твердости, когда оно сими священными нервами связано и скреплено? Едино тело и един дух; едино основание и един конец. Том II. стр. 372, 373.

II. Внимай сему рассуждению ты, гражданин вкупе и Христианин буди хранитель верный уставленных законов, буди хранитель благоговейный сокровища веры. управляй дела твои правилом уставов общественных; управляй движения сердца твоего правилом Закона Божия; соединяй всегда неразлучно сии два великие. залога: в них состоит благополучие твое временное и вечное. Сей есть конец, для которого благий Промысл в свете сей тебя производит. Сим царским шествуя путем, достигнеши наименование в жизни сей доброго гражданина и истинного Богопочитателя, а в будущей сына Вышнего. Том II. стр. 373.

Почему в царское ли кто от Бога призван служение; да бдит о благополучии врученных попечению своему, и да тщится великое служение свое непорочным представить Царю царствующих. Вручены ли кому судейского правосудия весы; да тщится таковый быть покровителем невинности, да судит прямо сиру и смиренну и да боится, да не како поразят его сии Духа Святого слова: доколн судите неправду, и лица грешников приемлете⁴⁸? Принял ли кто на себя иго пастырства духовного; огнь справедливые и святой ревности да возжигает сердце его, да с непорочною душей, стоя при святом жертвеннике, ходатайствует о себе и о людских невежествиях, и да страшится когда-либо услышать сии великого Пастыря слова: крове погибшие овцы от руки твоея взыщу⁴⁹. Воинствует ли кто под славным знаменем защиты отечества; да приносит священную жертву жизни своея за тот предмет, которому одолжен жизнью своею, и да ободряет себя тем, яко вина заслуг его единым нетленным венцем может достойно вознаграждена быть. Другое ли какое проходит кто во обществе звание; да прилагает таковой ко исполнению должности своей всякое рачение, беспристрастие, верность и честность. Одним словом: всяк, в нем же кто призван, в том да пребывает пред Богом.⁵⁰ Том III. стр. 20.

Яко же царствова грех во смерть, тако же и благодать воцарится правдою в жизнь вечную, Иисус Христом Господом нашим. Рим. 5:21.

I. И сия и будущая жизнь есть жизнь, а не смерть, и они между собою одного существа. И если не желать будущей жизни, и сия прямо любима быть не может; ибо одна с другою есть сопряжена.

Но будущая жизнь есть будущая; а потому-де слабость наша иногда заставляет нас сомневаться, что если в самому деле она? Вот сие то есть, кажется мне наибольшее претыкание, которое от будущей жизни желания отводит; несовершенное, говорю, о будущей жизни уверение.! Но для чего бы о сем сомневаться? Будущее по тому только, что будущее; мы сами, чтоб оно не имело быть, в других случаях не опровергаем. В будущий день воссиять свету дневному надеемся. В надежде будущей жатвы семена сеять предпринимаем. В надежде будущие победы с неприятелем сражаемся. В надежде награждения, чести или корысти, всякие труды и бедствия сносим. Будущее потому только, что будущее, еще прямой неизвестности не предполагает. Так почто же о будущей жизни сомневаться? Том V. стр. 255, 256.

Или сие уничтожение есть лучше блаженной, вечной жизни, Христианскою верою обещаемой? Ничто есть, ничто. Нет в нем подлинно мучения, но нет и услаждения. Том V. стр. 257.

Но мы веруем, что когда сей темного понятия облако пройдет, когда бремя вещества тела нашего с себя сложим, когда отворится нам к вечности дверь: тогда уже в разуме нашем воссияет полное познание Божества. Узрим бо Его лицом к лицу, и яко же есть⁵¹; а в Нем, яко в чистейшем зерцале, и прочие вещи все в своих совершенствах. Тогда же и сердце наше все наполнится несозданныя доброты сладостью; ибо тогда Бог, по Апостольскому благовествованию, будет всяческая во вcеx⁵². То есть, Он будет разуму свет, сердцу веселие и тишина, очам радость, вкусу сладость, приятность ушам. Он будет телу красота, пища и одежда; Он будет всяческая во всех.

Такое состояние, сл. называем мы совершенным человеческим блаженством, в сем поставляем мы крайнее или верховное добро. Сия-то есть оная благая часть, которая временем не стареется, печалями не смущается, зависти не боится, которая не отымется никогда от того, кто ее сподобится единожды получить. Том I. стр. 235, 236.

II. В сей будущей жизни последняя слеза, пролитая нами от сожаления о неповинном человеке, не будет забыта; наималейшая милостыня заплатится, скрытое сострадательное о другом воздыхание пред всем светом будет прославлено за доброе слово сынами Вышнего будет названы; за чашу студеные воды пролиющися нам источники бессмертия; будет почтена пред очами Божиими супружества любовь, девическая чистота, любовное приятелей обхождение, подчиненных к вышним повиновение, вышних о подчиненных попечение; всякое доброе намерение не постыдится, прилежание похвалится, труд наградится, верность прославится, ревность облобызается, подвиг веры в всякие добродетели увенчается. Чтоб ты ни сделал доброе в тайне; то Отец небесный, видяй в тайне, воздаст тебе яве.⁵³ Том II. стр. 261, 262.

Сколь убо вожделенна должна быть оная души жизнь, которая не состоит в одном только том, что она живет, действует и чувствует; но состоит в расположении своих действий точно по закону разума и воли Божия, в сладчайшем совести спокойствии, без всякого смущения страстей, в чистейшем наслаждении удовольствия неизглаголанного? Сия есть истинная души жизнь, и оною жить начинает человек, по разрешении его тленного состава.

Всяк имеет право достигать сего блаженства: но не всяк сие преимущество употребляет в пользу свою. Блажен, говорит слово Божие, тот, за коим дела его в след его ходят. Жизнь оную блаженную должны мы начать здесь. Добродетель должна приготовить обиталище, где бы могла вместиться благодать райских утех. Не может, по закону правды Божия, так внезапная случится перемена, чтоб душа, которая была чрез всю жизнь жилищем страстей, без всякого раскаяния, вдруг стала вместилищем славы Божия. Между темою грехов и светом небесным есть расстояние бесконечное.

А по тому всякой Христианин какое должен иметь рачение, чтоб жизнь препровождать во благочестии и непорочности если желает, чтоб жизнь сия временная переменилась на жизнь вечную, блаженную! Том V. стр. 14, 15.

Конец первой книжки

Господи к кому идем? глаголы живота вечного имаши. Ин. 6:68.

Камо пойду от духа Твоего, и от лица Твоего камо бежу. Пс. 138:7.

I. Умозрительная истина. – Что Бог, по существу Своему, никаким местом объять быть не может, о том ни мало не усумнится, кто явственное о Боге имеет понятие и ведает, что Бог везде есть и вся исполняет. Премудрый Соломон, хотя великолепный и пространнейший Богу Израилеву создал храм; однако, посвящая оной высочайшему имени Его, так в молитве своей к Нему говорил: Господи Боже Израилев, аще небо и небо небесе не довлеют Тебе; кольми пачe храм сей, его же создах имени Твоему⁵⁴! И для сего-то Давид, снося малость свою с величеством Божиим, искал места скрытеся от Него; но видя Его все места наполняющего, ужасаяся возопил: Камо пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего камо бежу⁵⁵? Бог есть во всех вещах, хотя не включается в них; Он же есть вне всех вещей, хотя не исключается из них, остроумно негде написал Августин. И в таком же разуме некто из мудрых сказал, что Божия присутствия центр есть везде, а окружие нигде. Том I. стр. 23, 24.

Мы, да и самые впрочем неверующие не опровергают то, что Бог везде есть, и вся исполняет. А потому никакой нет в свете вещи, которая бы не была в Боге, и Бог бы не был в ней. Ибо не сила Его токмо, но самое Его существо всех вещей не наружность токмо окружает, но и всю всякой вещи внутренность проницает и наполняет так, что не остается ни малейшего ни в какой вещи места, из коего Существо Божественное было бы исключаемо, и потому оно со всякою вешью теснейшим и неразлучным соединено есть союзом.

Да сие обще все мы бесспорно утверждаем не о тех токмо тварях, кои нам превосходными кажутся, яко-то о солнце, о звездах, о небеси, о воздухе, о земле, о воде; но и о самых тех, кои, по нашему неосновательному мнению, кажутся быть презренными, хотя оно и не суть в самой вещи таковы, яко-то о насекомых, ползающих по земле, открывающихся в воздухе, о мертвых телах, о раждающихся из них червях, и о прочих, на кои мы иногда без отвращеия смотреть не можем. Однако о всех тех, впрочем, никто не сумнится, аки бы из них Божественное присутствие исключено было. Ибо Бог везде есть и вся исполняет. Иначе если бы и малейшую тварь из того исключать, то нельзя бы было Бога признать вездесущим. Том X. стр. 257, 258.

II. Деятельное правило. – Но со всем тем Божие присутствие иногда к известному некоторому привязуется месту. Так поем во Псалмах: Господь в Синаи во святом⁵⁶, и инде: Избра Господь Сиона, и изволи его в жилище Себе⁵⁷, и на другом месте: Небо небесе Господеви⁵⁸. A сие Божие слово говорит в рассуждении особенныx некиих на тех местах бывших, или бывающих Божиих действий. Бог на небеси есть ублажением праведных, на Синаи был славным Израильскому народу закона даянием, в Сионе и во храмах, посвященных имени Его, есть милостивым выслушанием приносимых Ему молитв, и исполнением молящихся прошения, Том I. стр. 24.

Но уважая сие, истинные Богопочитатели не имеют нужды привязаны быть ни к Иерусалиму, ни к горе Самарийской; но во всяком всюду месте приносимая Богу и Отцу духовная жертва есть Ему благоугодна⁵⁹. О изречение не токмо спасительное, но и самое утешительное! Не изволь много труда прилагать, ища присутствия Божия в отдаленных местах; Он есть на всяком месте. Где есть владычество Его, тамо и присутствие Его, или паче, где есть сердце, верою и добродетелью украшенное, тамо есть Его и обитание. Том XII. стр. 240.

Со страхом жития вашего время жительcтвуйте. Петр. 1:17.

I. Времени явственное понятие не без трудности находят самые мудрости изыскатели. Однако то известно, что, время не есть какая вещь, но свойство, в вещах заключаемое. Мир сей можем мы себе представить на подобие великой реки, которая непрестанным течением движется, и в которой одна капля за другою влечется. Ежели бы кто на берегу сея великой реки сидел, и оные взаимные каплей следования замечал; тот не иное бы что делал, как считал бы время: и когда бы то течение рассекал или на много, или на мало; то из того происходило бы время или долгое или краткое. Мы обыкли счислять время по течениям солнца и луны. Ибо редко какое тело столь порядочное имеет течение, как оные светила: a сие и надобно для верного исчисления времени, что сам Бог подтверждает в книге Бытейской. Да будут, сказал Он, светила на тверди небесней, в знамения, и во времена, и во дни, и в лета.⁶⁰

Откуда явствует, что время без перемен быть не может, и все, что переменам подлежит, есть во времени. – Из общей всех вещей судьбы нельзя выключить и нас; ибо и человек во времени, и вся его дела во времени. – Перемена в нас бывает или по летам, или по делам. – Лет наших время прошедшее ничто, будущее неизвестно, настоящее нaимaлейший пункт. Можно сказать о прощедшем лете наших времени, что оно прошло, но нельзя того сказать о наших делах. Наши прешедшие дела не прешли, нет, пройти они не могут. Остались они, да и всегда останутся в совести – добрые, к нашей радости, а худые, к нашему мучению.

Но не совсм же смущаться нам надобно. Ибо хотя во времени столь много терпим мы перемен, хотя время все почти в тление приводит; но во времени же паки все отраждается. Том II. стр. 10–18.

II. И потому время есть драгоценно, ибо есть кратко; однако течением сего краткого времени нам должно заслуживать вечность. Время есть драгоценно; ибо оно есть невозвратимо. Сильный Государь мог бы нам возвратить потерянные вещи, но время никто, упущенный один день, или и один час, часто лишают нас того, чего мы чрез всю оставшую жизнь получить не возможем. Время есть драгоценно; ибо есть скоро-проходно. Не успеем, так сказать, воззрение очами, как уже мы и стали в другом пункте времени, а не в том, в каком были. Прошедшее для нас уже есть ничто, будущее неизвестно, настоящее наше. Время есть драгоценно; ибо со всеми делами нашими есть неразделено. Оно есть для нас колесница, на которой мы драгоценные дел наших товары, привозим из одного места в другое. Потерян день, у колесницы сей разрушилось колесо, и тогда весь наш подвиг остается в расслаблении и неизвестности. Время есть драгоценно; ибо оно есть плодоносно. Как добрая земля посянное семя возращает с плодом; так время, чем более протекает, тем более содянные нами в нем дела приводит в зрелость, и с большею открывает их славою. Порученный залог возвращает оно нам с великим прибытком. Время есть драгоценно; ибо в младости открывает случай к просвещению, в юности к заслугам, в совершенном возрасти к мужественному звания своего прохождению, в старости к великодушному всех слабостей сношению. Во дни открывает благодетельное светило, и яко перстом указывает нам те труды и заботы, где мы свои способности и дарования в действие привести можем. В ночи успокоивает утружденные члены, укрепляет изнемогшие силы, и болезненным подает отраду. Том IV. стр. 251, 252.

Когда же время столь драгоценно, то как бы отреклись мы искупить его? стр. 252.

Подобает бо тленному сему облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в бессмертие . 1Кор. 15:53.

I. Как приметить не можем, каким мы образом от сна пробуждаемся и как заключенные наши отверзаются чувства, и растворяются нервы; так не можем постигнуть, каким образом имеет быть наших истлевших тел восстание; как согнившие, и в прах уже обратившиеся нашея плоти части паки свой вид примкт, как рассыпанные кости соберутся, как изорванные жилы сошьются, как весь телесной состав по-прежнему свяжется, и кожею покроется. Все сие каким образом случится, скудная наша, и в тайны Бoжие непроницающая мысль понять не может, хотя без сомнения чаем воскресения мертвых. Наше есть веровать сему; а всемогущества Божия есть дело изыскивать к произведению того способ. Почему великий Павел и запрещает человеку входить в такое таин Божиих испытание. Речет некто, пишет он к Коринфяном, како восстанут мертвии коим же телом придут? Безумне, ты, еже сееши, не оживет, аще не умрет: и еже сееши, не тело будущее сееши, но голо зерно. Бог же дает ему тело, яко же восхошет⁶¹. Том I. стр. 43, 44.

О благословен тот день, в которой истлевшие тела наши соединятся с своими душами, и небесною возблистают славою! Какое должно быть пресветлое позорище, когда, по долгой нощи нашего во гробах сна, востанем мы веселыми и радостными? Том XII. стр. 52.

Воскресший прежде всего удивится новой плоти своея ризе. Оставил он ее во гробе обезображенную, изодранную, истлевшую, и внезапу узрит, что она обновилась, и блистает всеми красотами, дотоле ей неизвестными. Где, скажет, теперь болезни, мучившие тело мое? Где воздыхании, стеснявшие дух мой? Где зависти и гонения, грозившие поглощением меня? Я от всего того зрю себя днесь свободным. Но сего еще мало: се мое тело, на подобие солнца, испускает «из себя светлые лучи, в совести чувствую я спокойствие, дух мой радостен, мысль исполнена просвщением тех вещей, кои, при всем прежнем моем любопытстве, были от меня глубоко закрыты; и я, хотя об них тогда так рассуждал, как слепый о красках, однако казался себе быть мудрым. Но и все, что меня ни окружает, все меня восхищает; прежде же всего и паче всего сам Бог, сия бездна совершенств, в коей я со услаждением утопаю. Том XII. стр. 53, 54.

В воскресение праведных тела наши уже никаким не будут подлежать страстям, никакими не будут страдать болезнями, не будут подвержены младенческим слабостям, будут же удалены и от дряхлой старости; но всегда крепки, здравы и в полном неувядаемой красоты цвете. И там-то уже, в будущей, говорю, жизни совершенно будет доказано, что где нет греха, там нет и болезней. Том I. стр. 278, 279.

II. Но не может в том возсиять свете славы небесные, кто здесь был чрез всю жизнь вместилищем тьмы и мрака. Преображение небесное состоит в том, чтоб возрасшие здесь плоды созрели в вертограде райском. О просвещении разума, какое имеет быть в грядущей жизни, говорит Писание, что мы узрим Бога лицем ко лицу, и якоже Он есть⁶². Но чтоб до такого степени достигнуть, надобно, чтоб мы Его и Его совершенства познали здесь хотя, яко в сени и гадании, хотя яко в зерцале⁶³. О будущих благих говорит Слово Божие, что на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящими Его⁶⁴. Но надобно, чтоб Христианин, имеяй надежду сего достигнуть, оная благая здесь предвкусил, и мог бы еще в теле сем свободно с Павлом восклицать: Живу не к тому аз, но живет во мне Христос.⁶⁵ И самый дух спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия⁶⁶.

Потщимся убо, возлюбленнии, преобразитися в жизни сей в чистоте и непорочности нравов, да возможем преобразитися в жизни грядущей. Взойдем первее на гору добродетели, да сподобимся взыщи и на высоту небесные славы. Том V. стр. 42, 43.

Аще снидется церковь вся вкупе, и вcu языки возглаголют, внидут же и неразумливии или нeвеpниu. 1Кор. 14:23.

I. Божий храм есть место благодатного Божия присутствия, спокойство и радость совести, тихое волнующихся в океане миpa сего пристанище. Сюда прибегает от другого обиженный, и жалобу свою пускает во уши Господа Саваофа. На сем месте является грехами обремененный, и скорое от оных получает облегчение. К сей священной трапезе притекает, которой поспешает к будущей жизни, и желает насыщаться трапезы на небеси бессмертныя. Лyчше убо есть нам день един во дворах Твоих, Господи, naчe тысящ⁶⁷! Том I. стр. 25, 26.

В сих священных храмах различные уготовал нам Бог отрады к совершению для духовных. В них, приносим мы Вышнему свои молитвы, и представляем пред Ним сердца свои том положении, как они от Него созданы. И потому дом сей называется дом молитвы⁶⁸. В них открываем душевные раны свои Врачу душ и телес, и приложением пластыря благодати Его исцеляемея; и потому храм называется духовная врачебница. В них совершаем духовный таинственного причащения пир, и утоляем тот души глад, которой несравненно опаснее телесного: и потому жертвенник нашего приношения называется трапеза Господня. В них разными миpa сего суетами утомленный дух успокоиваем, когда, взошед, услышим сие утешительное небесного Отца к нам приветствие: Приидите коМне ecu труждающиеся и обремененныи, и Аз упокою вас⁶⁹. Том V. стр. 48–9.

II. Но кому в такое место приходить и с какими мыслями, о том вопросим блаженного Давида, или паче самого Бога. Господи кто обитает в жилищи Твоем? Он отвечает нам чрез своего Пророка: Ходяй непорочно, и делаяй правду⁷⁰. То есть, который чистейшему Богу служит чистотою духа, и правду, в чем ни есть малейшем, нарушить почитает за великое пpeступление и отягощение совести своея. Такой достойно входит в дом Господен; и в то самое время, когда отворяются ему двери церковные на земли, отверзаются ему райские врата на небеси. Ибо он, входя телом в храм вещественный, мыслью проходит самые небеса, и дерзновенно приступает к престолу Благодати. Дерзновенно, говорю, ибо нет препятствия в соединении его с Богом. Бог есть пресвятый, а он живет непорочно. Бог есть самая правда, а он делает правду. Но когда совесть наша зазирает нам; когда обиженные нами проливают пред Богом слез целые источники; когда за большее почитаем прибыток и человекоугождение, нежели сохранение правды; то как дерзнем взойти в священное место сие, и приступить к трапезе на которой мирная совершается жертва, и при которой молимся о мире всего миpa? Коима очима воззрим на общего Владыку, которой нас освятил кровью Своею, да, от грех избывше, правдою поживем. Том I. стр. 26, 27.

Кто прибегает во храм, тот, хотя бы и порочен был, имеет благую надежду со временем придти ко исправлению. Но удаляяйся, болезнь свою усиливает, и наконец приходит во глубину зол и нерадит. Но что бы сему прямым было препятствием? Суетное мудрование и пристрастие к мирским веселостям или прибыткам. Суетное мудрование, аки бы-де и без церкви не возможно было молитися., Человче! если в пристанище волнение, в море кольми паче. Еже ли и здесь развлечение мыслей, и разные предметы смущают Богомыслие; кольми паче, где оставлен ты сам себе? Подлинно, можещи ты везде молитися; но почто удаляешься того общества, которого имееши честь быть членом? Докажи, что ты от сего священного тела не отторгаеши себя; доставе себ утшение, и удовольствие собратии твоей. Таковые извинения суть виды одни; а прямая причина есть пристрастие к забавам и прибыткам. Досужно ли в церкове идти, когда гремят зрелища? Досужно ли в церковь идти, когда лестят приятности чувств? Досужно ли в церковь идти, когда чрез то теряется время к снисканию прибытка? О суетные человеческие надежды и предприятия лживые! Созидая дом, помышляй прежде о основании. Все увеселены суть вредны, все прибытки ненадежны, когда они на добродетели неоснованы. Стяжи оную прежде, стяжи страх Божий, а потому и увеселения твоя будут безгрешны и прибыток благословен. А без того увеселения затмят разум, отвлекут от должности, истощат имение, введут в мотовство и расстройство; а алчба к прибытку поведет путем неправды, вооружит ненавистников, которые нечувствительно подкопают счастья твоего храмину. Том V. стр. 110–112.

Храмы священные, сии домы молитвенные, почитайте духовным училищем вашим и школою Иисуса Христа. Ибо как ленивый ученик, удаляяйся учителя своего, остается в невежестве и заблуждении; так и неимющий охоты притекат в сие духовное училище, пребудет конечно в неведении Бога, закона Его и спасения своего. Том III. стр. 138.

Отцы, не раздражайте чад своих, но воспитывайте их в наказании и учении Господни. Еф.6:4.

I. В семени всякого растения, хотя еще почти нечувствителеным образом, но уже заключаются и ветьви, и листы, и жилы, и сердце, и корень, которые, прохождением времени, чрез питание и растение по малу открываются и приходят в настоящий свой вид. В человеке, хотя еще в младенчестве его не примчается ни прямого понятия, ни рассуждения; но уже, аки семена, способности и к познанию и к различению истины от лжи, и к предпочтителеному добра пред худым избиранию, в нем сокровенные находятся. К блогопоспешному их открытию, к порядочному их созреванию, тотчас должна поспешить воспитателева рука. Том III. стр. 289.

Тотчас надобно старание прилагать о добром воспитании, чтоб в младенце которой почти только состоит из плоти и крови, плоть оживлят рассуждения духом, и чтоб в нем кровь приобучена была течь по жилам премудрости, дабы любление истины и добродетели стало в нем как бы привычкою. Том II. стр. 54.

Кто же может и должен для них быть лучшим учителем, как не те, кои им даровали жизнье, и впечатлели в них образ свой? Но что если вера и в родителях недостаточна; если мысль их ею непросвещена, а сердце развратностью своею в себе иметь ей мста не допускает? В таковых печальных обстоятелествах дети остаются несчастливы: ибо вера в них, не быв ничем утвержденна, истребляется, а родители должны в том дать ответ праведному Богу, и понести мщение всемогущей руки Его. Том IV. стр. 260, 261.

Дети, еще не возмогши говорить, самыми знаками, самыми слезами, самым своим ко всему бессилием, из самой колыбели нам говорят: дражайшие родители! благоволил небесный наш Отец нам получить от вас жизнь; но она слаба и немощна; не возгнушайтесь нашею слабостью, воззрите на нашу немощь. Дав нам жизнь, сделайте ее благополучною; употребите наши способности в действие по своему благоразумию; мы сами себе доставить того не в силах. Наша едина надежда в вашем родительском к нам усердии. Заставьте нас быть вам одолженными не токмо жизнью, но и жизнью доброю. Кто будет столь нечувствительного сердца, чтоб не был тронут сим безгласным воплем? Том IV. стр. 164.

II. Но надобно знать, в чем состоит воспитание. – Воспитание есть предуготовление к добродетели. И потому не состоит оно в нежностях телесных, в увеселениях чувственных, в обучениях, которые только своею наружностью поражать обыкли, а больше ничего. Не состоит воспитание в сем; а состоит оно, чтоб взойти познанием в самого себя, познать Создателя своего, познать конец создания своего. На сем незыблемом утвердясь основании, душу свою так приуготовить, чтоб снискать к благочестию горячность, к Государю верность, к вышним почтение, к нижним снисхождение, к равным усердие, к родителям благодарность, к приятелем искренность, ко всем любовь; в должности быть прилежну, в домостроителестве тщательну, в трудах неленостну, к бедности других сожалительну, в счастии невозносливу, в несчастии неунылу, к общей пользе ревностну, во всех обхождениях быть искренну, ласкову, учтиву, снисходительну. В сем состоит существенная воспитания сила. – Сие приняв основание, сколько возможно, должно от младенца удалять худые содружества, вредные разговоры, бесчинные книги, соблазнительные представления; а вместо того приставлять к ним незазорных пестунов, добрых учителей, честных приставников, которые бы не только были ревностны к пользе воспитываемого, но притом бы имели и дух патриотический. Том I. стр. 343–347.

Но нравы испортились: да и как им не быть таковым, когда пренебрежено воспитание? Между простыми мало о том есть и помышления. Дни младых лет препровождают дети в праздности и резвости; когда же возрастут, принимаются за промысл какой? Чтоб снискать пропитание чреву. А где наука нравов? Где обучение честности? Где то училище, в коем были бы наставлены, как преплыть сие великое море, и уметь управить свой корабль без опасения от бури, и волнения многочисленных искушений? О сем хотя и необходимо нужном, но зело малое есть попечение. Иные же хотя то и не пренебрегая кажутся, но поставляют оное в одних наружностях, более до устройства тела и временного счастья, нежели до благосостояния души и спасения вечного надлежащих. Младые дети, безценное родителей сокровище, поверяются пришелецам, веры и честности неизвестные людям, которые преходят моря и земли, да приобрящут малейшее пропитание, которого видимо в своем отечестве сыскать не могли. Как же быть добрым нравам? Что в младости будет всеяно, то останется навсегда. Том V. стр. 207, 208.

Дa будет Бог всяческая во всех. 1Кор.15:28~I. Врожденно нам есть искать себе удовольствия, и стремиться до такого состояния в котором бы мы совершенно были успокоены. Оное добро, которое бы все желания наши конечно удовольствовало, по справедливости должно от нас признано быть за верховное. Ибо уже мы выше его никуды более стремиться не можем, да и не имеем нужды. Самые язычники как не могли совсем погасить чувствие естества человеческого, так не могли не воображать сие превосходное блаженство. Одни возводили человка наверх блаженства, ежели он изобилует всяким богатством, и всеми честей преимуществами возвеличен. Такое рассуждение было очене низкое. – Узнала сие другая языческая секта, которая верховное добро не в том, чтоб иметь только чести и богатство, но в некотором их употреблении определяла. – Были из них некоторые, кои основательнее блаженство человеческое поставляли в добродетели. Кажется сии самой коснулись истины. Но что, когда гонять добродетель? что, когда честность не находит нигде себе покоя? Приметили и сие другие язычники. Почему блаженство человеческое не в добродетели единственно, но в раждаемом от нее спокойствии совести поставляли. – Но кто из смертных взошел на сей верх совершенств, не говоря о многоразличных причинах, нарушающих покой нашей совести? Все мы в самих себе всегда чувствуем внутреннюю войну, страстями возбуждаемую, которая война имеет продолжаться, пока не сложим с себя тленную сию и смертную ризу плоти нашей. Так в чем же поставлять надобно верховное добро?

B получении Бога. Том I. стр. 229–235.

II. С Богом же не может соединиться противное Ему. Бог есть свет; так не находит тут себе места тьма. Бог есть совершеннейшее добро; так зло священный с ним прерывает союз. Бог есть чистейший дух; убо всякое беззаконие удалено есть от Него. И по тому надобно, чтоб одна добродетели струя к сему всякого блага Источнику возвратилась, чтоб одна луча непотемненного разума совокупилась с чистейшим Божественным Существом, дабы, по слову Павлову, Бог был всяческая во всех⁷¹. Том I. стр. 219, 220.

Но доколе, радость наша, будет скрыватеся от нас? Ты возжег искру Твоей любви в сердцах нащих; приведи оную в совершенный пламень. Дух наш возносится к Тебе, и не престает беспокоиться, пока совершенно не успокоится в Тебе. Ты нам влиял предчувсвие блаженства Твоего; дай и совершенное наслаждение! Кто такое расположение в душе своей находит, тот есть участник благодати и сын царствия. Том II. стр. 38.

Праведный от веры жив будет. Рим.1:17.

I. Ничто столь часто в Христианском учении не поминается, как вера; но и едва ли, что менение прямо понимается, сколько она. При самом начале, да не дерзнет кто сказать, что вера и не вмещает точного понятия: ибо-де что разумом, кто понимает, то уже и не есть вера. Никак, вера без твердого основания быть не может, иначе вышла бы из того истины и лжи весьма опасная смесь.

Без твердого, говорю, основания вера быть не может. Сие основание есть просвщение мысли и добродетель души. Сие в ком есть, того озарить и светлейший веры свет, а без того вера места иметь не может: ибо в злотворную душу не входит Дух премудрости. Подлинно, нельзя узнать человеку все стези, по коим шествует вышняя Премудрость; но доволено, что он узнает, что Бог есть премудр. Нельзя человеку узнать все сокровенные способы, коими Бог тварям благодетельствует; но доволено, что он ясно понимает, что Бог есть самая благость. Нельзя человеку совершенно понять все многоразличные образы, коими Он наказывает преступников: но довольно, что человек не может отрещись, что Бог есть совершенно правосуден. Вот уже и есть в человеке основание веры. Мысль просвещенная, добродтелью подкрепляемая, кладет сие основание; а на сем уже основании августейшая вера сооружает священный храм таинственного пoзнaния. Том IV. стр., 187, 188.

Кто верует, что Бог есть, тот не может сомниться, что Он есть всемогущь, милосерд вкупе и справедлив. Всемогущество Божие велит безопасно на Его защищение полагаться; милосердие утверждает спасения надежду; правда требует совершенной святости, сходной с непорочною волею Его. Но как человк есть немощен, и всегда находит себя; пред лицом Божиим грешником; следует, что он всегда имел нужду прибегать к Его милосердию, и за основание веры своей положить, что Бог не по заслугам вашим, но по единому милосердию Своему спасает нас.

И понеже правде Божией нельзя быть нарушенной; а каким образом может Бог, не нарушив правосудия Своего, помиловать нас, человек рассуждением своим постигнуть не силен: то благоволил Бог недостаток сей дополнить Откровением своим, и уверил всех древних Богопочитателей, что Он сам в Свое время, приняв на Себя человечество, сделает правосудия с милосердием примирение, и откроет сей способ, столь мало человеческому уму постижимый. Том I. стр. 240, 241.

II. Вера, вселяясь в человека с младенчества, и с его возрастом вкупе возрастая, научает, что Божеству угодно, и что Ему же противно; что клонится к благополучию человческому, и что к несчастью его; что привлекает Божие благословение, и что Его гнев; что вводит в рай, и что опровергает в вечную муку. Сии понятия тем действительнее в человеческой душе, что она представляет Бога всевидящим, всемогущим и праведным. Представляет Его отцом благоутробнейшим, и судиею нелицемерным. Страшно есть прогневат такового Судью; но сшрашнее оскорбить такового благоутробнейшего Отца. Нет мста, где око Его всевидящее не назирало; нет места, где мстящая Его рука не постигла. Нет времени, когда бы Он праведнику благодтельствовать престал; нет времени, когда бы над нечестивым мщение Его возимело конец. Нет состояния, возраста, пола и лица в рассуждении коих не был бы Он правосуден, воздающий каждому по мере заслуг его. Том II. стр. 370.

Догмат веры тем есть уважительнее, что он есть основанием добродетели. Нельзя, потеряв веру, не потерять благой совести, нельзя худо верить, а делать хорошо. Древо доброе плоды добры творит, и человек от благого сокровища сердца своего износит благая. В чьей душе утверждено благословенный корень нелицемерной и просвещенной веры, тот сладчайшими добродетели плодами питает свою душу. Том III. стр. 9.

Храните убо твердо сокровище веры, яко она есть источником благонравия. Ибо если кто к закону почтение потерял, то чего доброго ожидать? Закон бо совесть нашу удерживает от всякого назло стремления. Если же кто сию узду с себя сбросит; тот удобно впадает во всякое своевольство, и становится игралище плотских склонностей. Том III. стр. 137.

Cвеm во тьме светится, и тьма его не объять. Ин. 1:5.

I. В плотском рождении, как только открывает человек очи свои, уже и видит озаряющий очи его свет; и потому тотчас начинает различать вещи одни от других. И в духовном рождении, как только вкусит Христианин глагол Божий и силу грядущего века, тотчас открываются умные очи его, и видит свет истины: и потому тотчас начинает различать истину от лжи, а чрез то полагает в душе своей основание, от всех заблуждений предостерегающее. Том III. стр. 251, 252.

При таковом разливающемся повсюду просвещении, и начинающим всем познавать истинную силу честности и благородства, нет сомнения, что низкого духа туман тем больше будет опадать, чем больше ясные просвещения лучи восходит станут на горизонте нашем. Том II. стр. 312.

II. Душевное зрение во-первых воссиявает От благодати Божия, которая проcвещaem всякого человека, грядущего в мире.⁷² Бог есть источник всякого просвещения, и потому называется Он отец светов и солнце правды. Сия искра понятия, в главе нашей обитающая, есть возжена лучем небесным, когда, то есть оный всесильный глас, открывшись во вселенной, возгремел: да будет cвem; и бысть cвem⁷³. Состав наш не иное бы что был, как брение, как глина, если бы не оживотворился теплотою огненною Духа Божия. И по тому чем кто осторожнее хранит сию понятия искру, в нас светом небесным возженную, тем она в большее приходит сияние, тем душевное зрение свтлее становится. Том III. стр. 280, 281.

Чем прямее понимаем мы истину вещей, тем более сердце наше красотою их уловляется, а по тому и избрание добра тем меньше бывает погрешительно. Невежество есть источник заблуждения, и оным помраченный человек не может познать истинное добро, и руководствуется одними чувствами. Если же что-либо и доброе когда делает, сие бывает более по случаю, нежели по основательному рассуждению: а потому и добродетель таковая, или сего имени недостойна, или подлежит опасности ежечасной перемны, Том X. стр. 291.

Закон Божий есть светильник ногам нашим, и свет нашим стезям. В нем, яко в зерцале, видим мы волю Божию, благую и совершенную – видим, по каким правилам жизнь свою препровождать должно, каким путем проходит и до бессмертия блаженного. Видимо, какие суть преимущества и выгоды добродетели, и какие суть безобразия и печальные следствия страсти и порока. Чем кто охотнее следует сему закона Божия руководству, тем больше удален от заблуждения, тем безопаснее ходить по пути истины и правды.

Но кто о сем нерадит, тот внутреннее зрение помрачает, и ослепляет души своей око. А нерадит тот, кто так себя понимает, будто бы он только составлен был из одного тела, из одной плоти и крови; будто бы он с тем создан, чтоб служить одному телу, одним угождать чувствам, об одной думать наружности. Такой как ничем себя не отличает от животных бессловесных; то не токмо душевное свое зрение не просвещает, но едва ли и самый естественный, от Бога при его рождении возженный в себе свет не погашает. Нет! сей свет понятия, с коим ты рожден, есть в тебе не иначе как семя, которое ежели полагается в тучной земле, и трудом удобряется; то возрастает и приносит плод: но если в каменную брошено будет землю, и никакого о нем рачения не будет приложено; то остается бесплодно и согнивает!), Том III. стр. 281, 282.

Аще кто Духа Христова не имат, сей несть Егов. Аще Xpucmoв в вас, плоть убо мертва гpеxa ради. Рим.8:9, 10.

I. Мать в своем чреве зачинает отроча, и прилежный ученик в своем сердце зачинает Божие слово: а кто зачинает Божие слово, тот вместе с словом Божиим приемлет и Христа. И так настоящий слушатель в сердце своем зачинает Христа. Опять: мать зачатое отроча по некоторых раждает днях; так и настоящий слушатель зачатого в сердце своем Христа по некоторых раждает днях. Когда и как? Тогда, когда Божие слово в его сердце уже прозябнет и принесет плоды. Жена, которая родит отроча, того отрочати становится мать, так и сердечной слушатель рожденного в себе Христа становится мать, чтобы праведна была оная Христова речь: и простер руку Свою на yчeнuки Своя, peчe, се мати Моя и братия Моя⁷⁴. Да еще мать плотская единого почти раждает отроча; а добрый Христианин, будучи духовная Христова мать, из зачатого Божия слова семени много приплождает плода на зерне, как говорит Евангелие, тридесять, и на шесть десять, и на сто⁷⁵. Такой, говорю, слушатель, есть духовная Христова мать, есть искренний Христов брат. – Усердный слова Божия слушатель пребывает во Христе, а Христос живет в нем. Том XIII. стр. 154, 155.

II. Как родился Христос плотию в Вифлееме, так и во всякого душе может всегда зачатися и родитися, или напротив может святейший образ Его и изглажен быть. Сему свидетель есть Апостол, которой так пишет к Галатам: чадца моя, имиже паки болезную, Дóндеже вообразится Христос в вас⁷⁶. То есть, дети мои, я вас уже родил, но вы развратными мнениями и делами столь себя обезобразили, что ни мало не похожи стали на чад вышнего Божиего порождения; почему я теперь паки понес вас во чреве своем, и нося мучуся, и мучитися не престану дотоле, доколе прежний Иисуса Христа вид в вас не изобразится, дабы вы точно созрели к рождению. Чадца моя, имиже паки болезную, Дóндеже сообразится Христос в вас. Так вот видим, что Христос внутри нас самих может изображен, или изглажен быть. Том IV. стр. 246, 247.

Мы не давно праздновали Христово облечение в плоте; так возможно ли, чтобы кто из Христиан, Рождества праздновав праздник, сам бы не переродился; ветхость греховную не отложил, юность свою, яко орлю, не обновил, как финикс не процвел, как земля не прозябнул; кратко, во орновлении жизни ходить не начал? Том VIII. стр. 172.

X. Возраст в меру Христову

И той дал есть, овы убо Апостолы, овы же Пророки, овы же благовестники овы же пастыри и учители, к совершению святых, в дело служения, в созидание тела Христова. Дóндеже достигнем вcu в соединение веры, и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в миру возраста исполнения Христова. Еф. 4:11–13.

I. Чем более приходим мы в возрасте, тем более телесные члены укрепляются, и способности наши тем более начинают действовать и приходить к совершенству. И в духовном рождении также суть младенцы о Христе; по малу возрастают в нас дары Духа Божия. Чем более кто внутреннее существо свое питает бессмертною пищею истины святые, тем более оно укрепляется, тем болое достигает совершенства своего. Но кто сие духовное питание пренебрегает и то старание, которого прямо требует дух, обращает токмо на кровь и плоть; тот всегда остается младенцем, хотя бы он достиг до старости и престарения. Да когда-бы-то мог он почитатеся младенцем, а не вменился бы за немощный и гнилой член здравого Христова тела! Том III. стр. 252.

II. Не все мы единого жития. Иный взошел на вышший степень Евангельского совершенства; иный в средине ходит, а иный к тому только еще стремится. Понеже Владыка наш ведает, что аще единый путь всем предпишет, не возмогут все единым путем идти. Не можеши путем девства идти; иди путем брака. Не можеши идти целомудрием; иди милостынею, иди постом. Не можеши сим путем идти; иди другим. Не можеши быть златым; будь шелковым. Не можеши быть щелковым; будь хотя нитяным, только бы был вмещен в царской ризе. Аще кто, говорите Апостол, назидает на основании сем, злато, сребро, камение честное.⁷⁷. Не можешь быть драгим камнем; будь злато. Не можешь быть злато; будь сребро, только на едином основании. Ина слава солнцу, и ина слава луне, ина слава звездам⁷⁸. Не можешь быть солнцем; будь луна. Не можешь быть луною; будь звезда. Не можешь быть звездою великою; будь хотя малою, только на небе. Не можешь быть девственник; вступи в брак со целомудрием. Не можешь быть учителем; будь добрым учеником, только в церкви, только в ризе, только с царицею.

Многи звезды, но едино небо; многи здания, но едино основание; многи цветы, но един сад; многи чада, но едина утроба. Иное есть око, ино рука, иное нога, но едино тело. Все связуется и великое малым, и малое великим. Том XVI. стр. 269, 270.

Отложите по первому житию ветхого человека, тлеющего в похотях прелестных: обновляется же духом ума вашего; и облецытся в нового человека, созданного по Богу в правде и в преподобии истины. Еф. 4:22–24.

I. Слово Божие точно в нас находит два человека, и именует одного новым, а другого ветхим. И сия новость и ветхость уже не таковы, чтоб мы то принимали без внимания и уважения. Ибо точно гласом Божиим нам предписывается, чтоб отложили мы ветхого человека и облеклися бы в нового человека.⁷⁹

Не надобно думать, чтоб из одного человка делал Апостол двух. Никак, а велит посмотреть на одного человка, но с двух сторон; тогда один человек представится в двух, совсем несходных и противных видах. Посмотри, говорит, на человка, порабощенного страстями, отягощенного пороками, помраченного разумом, лишенного совести; каков он тебе с сей стороны покажется? Покажется ветхим: ибо вкоренившиеся в него страсти суть наподобие в корень древа вползшего червя, которой нечувствительно внутренность точит, древо подъядает, и наклоняет его к падению и тлению. Но посмотри на человка, следующего гласу Господню, хранящего добродетель, просвещенного умом и чистого совестью, каков он тебе с сей стороны покажется? Покажется новым и таковым, каков был создан первый человек в невинности своей. Ибо нет в сем ничего, чтоб приводило человека к смущению, к печали, к болезни, к тлению, к несчастью. Но послушайте и самих Апостольских слов: отложите ветхого человека, тлеющего во похотях прелестных: облецытеся же в нового человека, созданного по Богу в правде и в преподобии истины⁸⁰. Вот прямая ветхость! Вот истинная новость! Том XI, стр. 109, 110.

II. Один человек может принимать два вида совсем себе противные. Иной в нем вид, когда следует он здравому рассуждению; иной, когда следует страсти; иной в нем вид, когда он грехом помрачен; иной, когда приходит в раскаяние. Иной в нем вид, когда он отвержен от Бога; иной, когда благодатью Его чрез покаяние оправдается, и приемлется в число чад Божиих. Сия перемна в одном человеке разных видов делает, что когда он из одного состояния переходит в другое, то кажется уже не похожим на самого себя, каков он прежде был. Вот видим, что можно человеку одному стать как бы совсем другим человеком. Тепере нужно рассмотреть, каким образом сия столь нужная для человека перемена, или свойственнее сказать перерождение может быть.

Отрекись самого себя, собери рассеянную свою мысль, и, призвав помощь Господню, рассмотри с прилежанием внутреннее души своея состояние. Неотменно благодать Божия откроет тебе, что прелести чувств более управляют тобою, нежели рассуждение, что страсти играют сердцем твоим, что ты не видишь прямой добродетели, а ежели и видишь, но единые ее держаться изнемогаешь. Видишь ты доброе и похваляешь, но худому следуешь. Тебя беспокоит совесть; тебя устрашает праведный суд, который определил, от века, чтоб с пороком соединены были несчастливые следствия и в жизни сей и в будущей. Вот в каком виде представишь, ты сам себе вид безобразный, бесчестный, смертоносный. Никак, тебе не должно столь презирать самого себя, чтоб в сем виде хотеть оставатеся.

Что ж делать? Отрекись самого себя; брось от себя такую гнусную одежду; поищи лучшей и облекися во оную, да будет вид твой похожим на тот, в каком произвел тебя Творец твой. Ибо настоящий вид твой не есть дело рук Божиих, но ухищрет злобы вражеские, и вредный плод твоего развращения. Том XII, стр. 25, 26.

Велия есть благочестия тайна! Бог явися во плоти. 1Тим.3:16.

I. Сошествие с небес Сына Божия, и таинственное Его во плоти нашей явление есть начало и основание всех чудес и благодяний, оказанных человеческому роду. Если бы Он не воплотился; наше бренное естество не имело бы сего преимущества, что оно стало соединено с естеством Божественным. Если бы Он не воплотился; не извстен был бы нам Евангельский глас, и слово истины небесныя не огласило бы ушес наших. Если бы Он не воплотился; не узрели бы мы толикие чудеса, которые вместе утвердили и Божественное посольство Его, и людем страждущим подали неожидаемое избавление. Если бы Он не воплотился; великая искупления нашего Жертва не была бы на кресте принесена, и ветхого храма завеса тайны Божия закрывать от нас доселе не преставала бы. Если бы Он не воплотился; не имели бы мы великого за нас на небесх Ходатая, седяща одесную Бога и Отца, и различные Духа Святого дары нам ниспосылающего. И по тому сие Церкви Божией празднование справедливо всех прочих есть началом и основанием. Том IV, стр. 323, 324.

Величества бесконечного Богу сойти с небес, в девичестей утробе принять плоть, и бессеменно родитися есть непостижимо понятию нашему, но постижимо всего того основание. А оно есть, что мы ни мало не сумнимся ни о благости Божией, ни о всемогуществ, ни о премудрости. Когда же в сем уверены; то можем ли сумниться, что Бог желает спасения человеческому роду, что все естества уставы в Его состоят расположении, что нет ничего невозможного премудрости Его. Мы сим недовольны; хощем еще знать и самые способы, коими Бог и то и другое производит; хощем испытать и самые стези, по коим шествует премудрость Его. Но сие есть уже любопытство, преходящее те пределы, кои нам от Бога поставлены: довольно, что мы понимаем существо дела; а способы, коими оно происходит, оставим вышнему разуму и Отцу светов. Том IV, стр. 191, 192.

II. Самые язычники в законе своем имели тайны, тайны подлинно, по своей безместности, тьмы и мрака достойные: однако к принятию их не все были допущаемы, а только одни просвщением и доброю жизнью отличившиеся. Кольмиж паче для Христиан потребна чистая вера и совесть добрая, чтоб могли они просвещены быть познанием великих таин Христианских! Том IV, стр. 186, 187.

Но нынешние некоторые почитаемые философами дерзновенно хулят таинства Христиианские, да и Самого Бога бытие едва признавают. Вот буйство страшное, да и слез достойное, что красота премудрости Божия в такое обращена безобразие превратностью человеческою! Мы сего не понимаем, говорят таковые несчастливцы. Вот гордость, обыкновенный плод неограниченного самолюбия. Мы сего не понимаем. Вот хула на Бога, что аки бы ничего, непостижимый Бог не должен созидать и творить, разве то, что они понять могут; хотя сами впрочем не могут не признаться, чтоб не попадало многого и часто под ногами нашими, чего и премудрейшие умы постигнуть не могут.

Что же до таинств Христианских, нельзя об них сказать, чтоб они совершенно были непостижимы. Во всякой науке, чтоб постигнуть истины, требуется, многое приуготовление. Нельзя читать, не изучившись азбуке нельзя читать и совершенно разуметь, не изучившись многим наукам словесным. А к высокой науке Христианской, кроме сего, потребна и непорочность души и чистота нравов. В душу злотворную дух премудрости не входит: а чистии сердцем зрят Бога⁸¹. Для них нет ничего непостижимого. Духовный чeловек все испытует и глубины Божия⁸². Человче, сосуд твой смраден; и по тому в оном не вмещается миро небесное. Очисти сосуд твой; и тотчас безвестная и тайная премудрость Божия явятся тебе. Том XIV, стр. 587, 588.

Во плоти ходяще, не по плоти воинствуем. 2Кор.10:3.

I. Мы воинствуем под знаменем креста Христова, то есть чрез разные искушения, беды и подвиги тщимся достигнуть вечного на небесех покоя; и по тому Христиане, в таком положении здесь на земли пребывающие, называются Богословии испытателями Церковью воинствующею. Но которые уже достигли той счастливой судьбы, что весь житейский подвиг в добродетели и благочестии окончав, причислены на небеси к собору святых, и радуются на райских ложах своих, те составляют Церковь торжествующую. Том IV, стр. 143.

Враг тщался и тщится всегда напасть на самые веры основания, и погасить искру истины, зажженную в самой внутренности души. Иным влагал он в мысль, что Бога нет, иным, что их два, доброй и злой, другим, что их великое множество; иные думали, что хотя и есть, Бог, но о мире никакого не имеет попечения; другие оттуду заключали, что все в свет делается или по случаю или по необходимости: следовательно в одно мешали добродетель и порок. Другие нападали на бессмеpтие души, и тщилися опровергнуть все будущие блаженные надежды; иные не хотели признавать естества нашего немощи, и Евангельскую благодать, которая ее исцеляет, упорно отвергали. Все века такими чудовищами были обесчещены, и от них наибольше утроба Церкви Христовой раздиралася. Ежели рассудите по человечески, кажется, не можно бы надеятеся и следам остаться истины при таких тесных обстоятельствах, а наипаче, что гонителей было наибольшее число, а Церкове напротив была малое стадо избранных Божиих. Но нет, сей священный корабль между волнами не погрузился; сия райская роза между терниями больше процвела, сие веры злато всегда с большею светлостью выходило из огненной несчастия пещи. Том I, стр. 335, 336.

II. Герой Христианский жертвует самим собою и жизнью своею добродетели и благочестью. Ибо он лучше жизнь свою на всякой род смерти предаст, нежели захочет остаться явным нарушителем вечной Божеской правды. Жертва велия и священнейшая, и всех жертв основание! Ибо жертва героя военного по толику есть любезна и почтенна, Поелику добродетель сердце героя располагает, и Поелику война для того и предприемлется, чтоб неправду постыдить, а правде торжество доставить. И для того не без основания великого Павел жертву добродетели назвал дополнением жертвы Христовой⁸³.

Герой Христианский, торжествуя над пороком, и возносяй рог добродетели, есть красота Церкве, утверждение общества, подпора законов. Ибо муж добродетельный общество и Церкове созидает своим полезным примером, и не дает беззаконным ослабить силу законов Божеских и гражданских. Почему если бы таковых, по несчастью, в роде человеческом не было: законы осталися бы попранны, и общества потряслися бы в своих основаниях. Том II, стр. 295, 296.

Помыслите пострадавшего от грешник на Себе прекословие, да не стужаете, душами своими ослабллеми. Не у до крове стасте, противу греху подвизающееся. Евр.12:3–4.

I. Противности человеку всегда предлежащие суть двоякие: одни внунтренние, другие внешние. Внутренние, суть страсти и пороки, а внешние двоякого рода. В первом роде труды, соединенные с каждого должностью, а во втором роде всякие несчастья. И по тому истинное мужество, во-первых, есть, когда кто побеждает страсти; а под именем страстей разумем мы склонности, стремящаяся против здравого разума. – Кто гневом не воспаляется, кто гордость попирает, кто сребролюбие смеется, кто роскошью гнушается, кто бедностью не сокрушается, кто не пленяется завистью, кто не расслабляется леностью, и чувственными сладострастиями не уловляется – кто таков есть, да приидет к нам, и мы увенчаем любезную его главу лаврами бессмертия? Многие взяли неприступные грады, но от страстей своих пленилися; многие укротили свирепые народы, но непристойных склонностей осталися неволениками. И по тому сия победа других далеко есть блистательнее, сей подвиг Евангельский , сие торжество достойно зрения Ангелов.

С другой стороны, победить себя против чувственных прелестей, помять свои члены трудом, отрясти от своих очей дремание, без скуки снести хлопоты домашние, терпливо выслушать жалобы оскорбляемые невинности, великодушно, разобрать самые мелкие всякого дела обстоятелества, – без отягощения в непогоду, в ненастье идти в приказ, в полк, в церковь, предварить восходящее солнце, и оному в жертву принести бодрость нашего духа – все сии для нежности наших чувств неприятые затруднения благополучно победить, есть победа велика; сие преодолеть есть великое торжество; таковая добродетель есть истинное мужество.

Кроме того и на самых добродотельных людей часто падает несчастливый жребий, ежели только можно назвать несчастием, чтоб страдать за справедливость. Клевета часто повреждает их честное имя, зависть не редко лишает их справедливо нажитого имения, и заставляет их свой скудный хлеб мочить слезами; а злость иногда и самую их жизнь с мучением отъмлет. Том II, стр. 68–70.

II. Подлинно надобно великодушие чтоб все сие снести без смущения. Но где же славный случай оказать нам истинное мужество, если не при таковых обстоятельствах? Когда все течет по желанию нашему, добродтель наша остается сокровенною; и не можем мы оказать искусства, что умеем управлять корабль наш, как токмо при случае грозной непогоды. Пусте сие потребует немалого труда и подвига; но и нельзя же сказать, что ты мужественный Иисуса Христа воин, сидя без действия и в унынии, не ополчаясь против всех противностей духом, веры и мужества исполненным. Том IV, стр. 206.

Павел, бывый подобный нам человек, окруженный всеми мира сего несчастиями, мог говорить: радуюся во страданиях моих. Вот человек и в несчастиях довольно счастлив, понеже спокоен и радостен!

Но пусть мы дадим место и общей слабости человеческой; но есть еще степени и в добродетелях. Пусть мы не дойдем до совершенства Павлова; так по крайней мере должны мы достигать хотя до того степени добродетели, до которой достигают другие благоразумные и великодушные мужи. Мы и между собою находим таких, из коих одни несчастливые приключения сносят, не допущая себя до расслабления, другие в тех же самых случаях ослабевают, унывают, приходят в отчаяние. От чего сие? Один более укрплен в добродетели и во уповании на Бога, другой, не имея ни того, ни другого, не имеет подпоры слабым мыслям своим, и по тому смущается, и сам себя, а не другой кто, несчастливым делает, Том IV, стр. 57.

Понеже приобщаетеся Христовым страстем радуйтеся, яко да и в явление славы Его возрадуетеся, веселящеся. 1Петр. 4:13.

I. Радость истинная – нет ее сладчае, нет вожделеннее. Она состоит в спокойствии совести и в мире с Богом и человеки; она есть тоже с небесными вечными радостями. Печаль настоящая – нет ее горче, нет ужаснее. Она состоит в мучении совести и во вражде с Богом и человеки; она есть тоже с адскими вечными мучениями. Радость мнимая – есть временное и часовое для одного тела услаждение, оканчивающееся всегдашнею горестью и раскаянием. Печаль мнимая – есть временная и часовая для тела прискорбность – оканчивающаяся всегдашним веселием и удовольствием. Том XI, стр. 25, 26.

По сему думаете ли вы, чтоб непрестанные веселости и утехи мирские могли вам доставить удовольсгвие и спокойствиe, когда нерадите во святилище Господнем искать себе радости спасения? Никак, все света увеселения с скуками смешанны: все радости слезами растворенны. Но хотя б они и подлинно веселили, но когда между тем теряется настоящая польза; то такие увеселения нечувствительно делают подкоп под храмину вашего счастья, и среди ваших ликов готовят ноги ваши низвергнуть в ров нечаянной погибели. Том II, стр. 413, 414.

Можно ли почитать такого человка веселым, которой блещет златом, но помрачен умом, которого тело отягощено пищею и питием, но притом совесть в страстях погружена; который днем весел, а ночью страждет телом, от пьянства расслабленным; который днем спокоен, а ночью мучится мыслями, что имение все уже истощевается; а которое истощено, и то было пограблено, или за то с должниками расплачиваться надобно, а нечем; что скоро не останется и нужного к содержанию; что он, препроваждая время в праздности, от всех добрых людей презирается, и почитается вредным общества членом, и бесполезным бременем земли – которого за столом ласкатели хвалят, а заочно ему ругаются, скажите, можно ли такого человека веселие почитать истинным веселием? Том III, стр. 105, 106.

II. Да хотя бы чести и богатства доставляли какое удовольствие, то не сами по себе, но порядочным чести и богатства употреблением, что уже не к чести и богатству относить надобно, но к добродетели душевной, которая честью и богатством управлять умеет.

А из сего уже и вы сами можете доразумевать, какое есть твердое истинной радости основание. Оно состоит в духе спокойном и совести незазорной. Кто в глубину сердца своего с Богомыслием взойдет и найдет, что оно ни в чем его не попрекает: муж ли он; не зазирает себя, чтоб верность супружества нарушил, или худой детям своим подал пример. Гражданин ли он; не стыдится пред собою, чтоб кого огорчил или обидел. Богат ли он; не вздыхает, чтоб богатство употребил на одну роскошь и мотовство. Беден ли он; не смущается, чтоб когда на свой жребий роптал, и терпение Христианское посрамил малодушием. Судья ли он; не осуждает сам себя, чтоб правду когда продавал на мзде, и немощного предавал в руки сильного. Приставник ли он; не краснет, чтоб в порученной ему должности не сохранил верности, и в чем-либо солгал или обманул своего начальника.

Кто в таком совершенстве сохранил сердце свое; будет ли он о чем смущаться? Нет, он спокоен; понеже тот ничего не опасается, кто сердцу своему страж. Он радостен; понеже источник его совести ничем не смущен; нет ветров страстей, внутреннюю тишину возмущающих; нет пороков волн, душу его обуревающих. Со стороны ли его что возмутит и поколеблет? Посмотрите на каменную гору, среди страшного пенящегося моря стоящую, она не колеблется и не движется. Подобен ей человек, которого внутренность благоразумием и добродтелью ограждена и утверждена. Том XI, стр. 102,103.

Господь гордым противится, смиренными же дает благодать. Иак.4:6.

I. Не можно, бы, кажется, поверить, чтоб человек, будучи земля и пепел, вздумал когда гордиться, человек слабый, недостаткам всяким подверженный, а к тому же, ежели его дела рассуждать, и суду Божию повинный, начал превозноситься, да еще пред Самым Богом, пред Которым и вес мир есть капля, падшая из океана. Однако сие бедное животное надымается, возвышается выше кедров Ливанских: сия пылинка высоко о себе мечтает, презирает других, да еще и братию свою.

Подлинно украсил Бог человека в создании; превосходнейшими дарованиями, и умалил его малым чим от Ангел. Но оные человек по большой части потерял; гордость его обнажила. Человек, в чecmu сын, не разуме, приложися скотом несмысленным.⁸⁴ А хотя бы и подлинно оные Богом дарованные совершенства все и до ныне в целости находились в человеке: однако они не надымать нас должны, но побуждать больше благодарить Богу, и больше смирять себя, что мы, не заслужив ничего, не имеем все; а в знак сей благодарности те дарования употреблять в пользу других. Но как сию Богосозданную красоту гордость разоряет; так напротив падшую паки восставляет смирение. Какое же между ими есть различие?

Гордости отец есть диавол; но смирения родитель есть Бог. Гордость не унижает себя, усматривая свои недостатки, или паче не усматривает своих недостатков, и хвалится тем, чего не имеет; но смирение не превозносится и тем, что имеет. Оно подобно плодоносному древу, которое чем более отягощается плодами, тем более к земли приклоняется. Гордость все себе и своим заслугам приписывает; она не думает чему-нибудь быть такому, которое превосходило бы силы ее. Но смирение все отдает Богу, знает оно, что как всякое добро из сего Источника проистекает, так в Негоже чрез признание наше и возвращатеся должно. – Гордость думает постигнуть все, и тайны Божия, и возносится выше разума Христова: но смирение пленяет ум свой в слушание веры, оно утверждается на священном якоре, яко не возможно солгати Богу⁸⁵. Гордость наказующую руку Божию нетерпливо сносить, но с роптанием; а смирение с радостью приемлет наказание Божие. Гордость других презирает, и по разуму своему и по делам своим подобного себе не находит; но смирение со всеми своими дарованиями ниже других себя ставить. Гордость к немощам человеческим не снисходительна; она других поступки все ругательно пересуждает: но смирение снисходительно, и немощами других наипаче как собственными своими движется. Гордость бывает подзорчива: ей все других дела, слова и намерения нечто предзнаменует; она на все делает примечание, из всего выводят все. Но смирение есть просто и не хитростно: оно на все младенческим взирает оком, и все голубиным принимает сердцем. Гордость бывает разборчива: это не так, другое не кстати, честь не честь, должность не должность, награждение не награждение; но смирение все за благо приемлет; смирение всему послушно. Гордости неприступна Божия благодать; а от смирения неотступна. Гордость всегда несчастлива; а смирение всегда благополучно и безопасно. Гордость всякому неприятна и мерзостна; а смирение нет ничего приятнее и увеселительнее. Том I. стр. 105–114.

II. Истинное смирение есть когда не высокомудрствуем мы ни о себе, ни о делах своих. Должны всегда памятовать, что мы человеки. Если точно понимаем мы, что есть человек, не унизим своего достоинства, но и не присвоим себ излишнего. Что созданы мы по образу Божию, сие заставить нас хранить благородство нашей природы, и не унижать себя до состояния животных бессловесных: но что мы слеплены из брения, из грязи, сие должно остановить наше высокомерие. Что дальновиднейшее паче всех тварей можем иметь понятие и просвещение, сие должно нас возбудить к предприятиям великим: но видя и самых просвщенных, в различные заблуждения впадающих, и иногда паче невежд погрешающих, сие должно положить границы нашей высокопарности. Что мы удостоиваемся быть под особливым Вышнего покровительством, сие должно заставить нас возлетать к небесам, и с свободностью приступать к престолу Благодати: но, воображая множество грехов своих и пороков, одолжаемся работати Господеви со страхом, и с трепетом совершать подвиг спасения.

Если сии праведные преступим границы; видимая опасность настоит, чтоб мы, мечтая о себе излишно, не лишились и того, что нам естественно принадлежит. Том X. стр. 106, 107.

В мире бе, и мир тем бысть, и мир Его не позна. Во своя прииде и свои Его не прияша. Ин.1:10–11.

I. О нечаянного и ужасного случая! как только родилась Истина, тогда же Ирод смутился и весь Иерусалим с ним⁸⁶. Пришла в мир Истина; и мир ее не познал. Вознесла любезный глас Истина; и все начали, затыкая уши, говорить: что Сей тако глаголет, хулы?⁸⁷ И для того жалуется Истина: Господи! кто веpoвa слуху нашему, и мышца Господня кому открыся?⁸⁸ Почему и не знаю я, чему здесь больше удивляться надобно, Божиему ли крайнему снисхождению, или человеческому несказанному ослеплению? Истине ли, гонимой даже до смерти, или человеку, гонящему даже до потеряния последнего чувствия? Ax мир неблагодарный! и так ли ты принимаешь Истину? Вместо того, чтоб скрыть Ее во внутренности души своей, скрываешь ты Ее в темноте подземного гроба. Напрасно же Ты и приходила в мир, любезная Истина! Сидеть было Тебе при молниелучном славы несозданный престол; а сойтить-было в мир Божиему нелицеприятному правосудию, и обличить его всею строгостью во ослеплении и жестокосердии. Но ей Отге! яко тако бысть благоволение пред Тобою⁸⁹. Большее есть милосердие Твое, нежели злоба наша. Выше есть премудрость Твоя, нежели сколько слабая мысль наша понять может!

Сошла с небес Истина, и сотканную от премудрости Божия плоть на себя надев, миp сей посетить благоволила. Како мир истину принял и принимает?

II. Как древле Иуда Истину продал, Архиереи Ее предали, народ кричал: распни, распни, воины, ругаяся, сплетали Ей тернов венец, Пилат самый разбой предпочел Ей: так, а неиначе и ныне везде истину принимают. Из олтаря выгоняет ее неблагочиние и скверный священников прибыток, а из храма бесстрашие Христиан и холодная молитва. До великих домов не допускает ее ласкательство, а впущенную презирает гордость, или пренебрегает невежество; до судебных мест не дает ей приступу, мздоимство; от купечееких лавок отгоняет обман, а простые домы давно уже заняты ссорами, грабителеством и пьянством. Нет нигде Истине места, или и есть, но в темницах, в изгнаниях, на крестах, во гробе. Когда таким образом мир гонит Истину, не должно думать что он гонит только пустое имя. Нет, гонит он Бога, Которой есть самая Истина; он паки распинает Христа, главнейшего Истины проповедника. Том I. стр. 292, 293–299.

Тягостнее Ему грехи Христианские, нежели мучения Иудейские. Несноснее для Него преступление завета, в которой ты с ним вступил, нежели то копие, которым прободенно было ребро Его. Том II, стр. 119.

Но перестаньте уже истину гнать, вы лицемеры, вы веры презиратели, ласкатели и грабители! вы уже Истину вогнали во гроб. Посмотрите на плоть сию, как она вся уязвленна, вся растерзанна, вся сделалась одною язвою! Вы, ласкатели, сии сладчайшие уста заградили; вы, клеветники, Его уши растерзали; вы, грабители, последнюю ризу на Нем изодрали; вы, лицемры, копием прободли сердце Его; вы, презрители веры, источили из Него всю кровь. Не слышите ли, что Сей Муж болезней к вам говорит? Я вознесен на кресте, чтоб вас падших поднять; Я распростер руки, чтоб вас, рассеянных несогласиями, собрате воедино; Я жажду? жажду спасения вашего, Я вас призываю искренно. Свидетельствует сие сердце, копием открытое. Кровь Моя да омыет скверны ваши; жертва Моя да очистит беззакония ваши. А ежели во всем тем до конца будет нераскаянны; не думайте, чтоб Я остался всегда в сем истощании Моего виде. Нет! будет время, когда да кровь воскипит гневом, сей крест будет на oбличeниe, сии раны на посрамление. Слова сии милосердого Избавителя слыша, ты, грешная душа! вострепещи, Том I. стр. 303, 304.

Жало смерти грех. 1Кор.15:56.

I. Грех ничто иное есть, как неимение сходства с законом Божиим. Неправда есть лишение правды, нечистота есть неимение чистоты, блуд есть неимение целомудрия. Том VIII. стр. 167.

Лице греха есть самое гнусное и страшное; ибо он разрушает порядок естества, противен воли Вышняго, расстраивает человеческое тело, превращает его душу. Представьте себе, чтоб звезды превратились в черные угли, или животное какое-либо стало ходить на спине ногами вверх, или источник, вместо сладкой воды, изливал бы ядовитую кровь; так и грех из человека, созданного по образу и по подобию Божию, делает некоторое чудовище. Ибо действие греха не только с порядком естества несходственно, но оный совсем разрушает.

Что же иногда грех нам приятным и лестным кажется; то для того, что мы под иным не худым видом, а не под настоящим его себе представляем, и тем сами, себя охотно обманываем. А если бы на грех взирали мы в настоящем виде, не прикрывая его ничем; то ужаснулися бы от его страшного лица, и никогда бы не дерзнули простерть в беззакония рук своих. Том XI. стр. 176, 177.

II. Всяк грех есть действие плоти, а не духа. И для того Апостол, упрекая во грехах, ими содеянных, заключает: не плотстии ли есть⁹⁰? Когда ты видишь доброе и похвяляешь, сие есть действие духа, но когда при всем том следует худому, сие есть действие плоти. Когда ты желаешь идти во храм, сие есть действие духа; но когда по лености то отлагаешь, сие есть действие плоти. Когда ты желаешь помочь бедному, сие есть действие духа; но когда скупость преодолевает, сие есть действиe плоти. Когда ты склоняешься простите обидевшему, сие есть действие духа; но когда мщением воспаляешься сие есть действие плоти. Когда ты желаешь хранить целомудрие, сие есть действие духа; но когда cлaдoстрастие тебя побеждает, сие есть действие плоти. Когда ты желаешь принести покаяние и исповедaниe, сие есть действие духа; но когда стыд от того тебя отводит, сие есть действие плоти. Так вот грех наш пред очами нашими! Том XIV. стр. 345, 346.

Но сие зло не только учинить безвредным, но можно обратить его еще на то, дабы оно было случаем к большему противу прежнего для человека совершенству и славе.

Сие может казатеся невероятным, но самое дело Бoжиe то показывает. Грех ввел страсти; но Евангелие сколько открыло мужей, кои их покорили разуму! Грех воспалил вожделение; но благодать Христова сколько произвела праведников, кои по плоти пожили, яко Ангели! Грех добронравию везде поставил претыкания и соблазны; но Дух Господен сколько воздвиг подвижников, кои святость нравов непорочно сохранили! Грех ввел беды несчастья; но сколько вера явила духовных воинов, кои радовалися в самых страданиях! Грех ввел смерть, яко страшную мучительницу; но благодать Евангельская сколько представила свету героев, кои смерть презирали, и над нею торжествовали славно! И тако видите, что чрез самое зло сила нашего разума и воли во большее пришли действие; открылись для человека заслуги и слава. Чрез самое падение премудрость Божия человека возвысила. Том XIV, стр. 487.

Умножение зла было случаем, что мы большую получили благодать, нежели какую потеряли.

Так не воскликнем ли мы со всеми Святыми: где твое, смерте, жало? Где твоя, аде, победа? Где твое, искусителе, насилие к погибели нашей? Оно обратилось на главу твою. Где твои, грех, искушения? Они праведным Божиим доставляют только победу и славу. Где твои, мир, прелести? Открытая небесная красота их презирать заставила. Где твои страхи и бедствия? Бог стал одесную избранных Своих, и они не движутся. Стр. 488.

Господи! к кому идем? глаголы живота вечного имаши. Ин.6:68.

I. Небесный Сеятель сеет семя Божественного слова Своего не на полях, но на сердцах наших, слушатели. И как домовитому мужу пристойно, начал Он сияние с самого утра, то есть от самого начала миpa, сперва изустными откровений Своих преданниями, потом законом письменным и пророческими учениями, а напоследок Евангелием, которое, начало приняв от Самого Господа, и доселе, благодатно Божиею, чрез пастырей и учителей в церкви Христовой не увядает. А чтоб сяние учения Его действительнее было, разными оное предлагает человеку способами. Когда его то обещаниями склоняет, то страхом умягчает, то притчами, как бы некими подкопами, в наши входит сердца. Гордому представляет смирения высоту, скупому милосердия плоды, ленивому трудолюбия честность, грешника кающегося утешает величеством милосердия Своего, а нераскаянного устрашает строгостью Своея справедливости, праведника утверждает обещаниями небесных благ, уготованных любящим Его. Том I. стр. 61, 62.

Тот, Которой жену Самаряныню напоил водою жизни, Тот есть всегда с нами до скончания века: Он учит не так как человек. Человек влагает словеса во уши, а Бог в сердце. Человк в несколько дней чрез краткое время беседует, а Бог всегда и на всяком месте, Человек не знает ловить те случаи, в кои удобнее может другой принять наставление: а Бог все случаи совести человеческой и ведает и наблюдает, и не упускает никогда на жестокое сердце ударять толкованиями благодати Своея. Человек, учитель просвещенный, иногда так витийствует, что ученый его понять может, а простой не может: но Бог и ученого и простого учить вразумительно, да так, что иногда Его лучше простой понимает, нежели ученый. Ибо Божие учение вместительнее в простом сердце, нежели в мудровательной мысли. Том XVI. стр. 16.

II. Какое то было приятное и восхитительное зрелище, видеть с одной стороны Проповедника, во всех градах, во всякой веси, да и на воде, при бреге, в судне рыболовном, простирающего руку и провозглашающего глаголы жизни, с другой народ столь усердный и прилежный ко слушанию, что везде за учителем своим следовал! Он отшел в пусто мсто, и народи искаху Его, дабы не отшел от них. Он, сказав, что подобает Ему и другим градам благовествовати, отшел от них: они идут в след Его. Он к озеру, они за Ним; Он в судно, они в воду. Он стал учить из корабля; они, иные на берегу, иные, стоя в воде, c жаждою принимали, или, так сказать, пожирали Его слова; оставили домы, работы, промыслы, житейские нужды, и всему тому предпочли науку спасения. Том IV. 128, 129.

Что мы, слыша сие, чувствование в себе должны? Не покроется ли стыдом лицо наше, когда подумаем о тщании, какое имеем мы к снисканию просвещения от закона Божия? Ах! всяк думает о житейском, но не равно о пользе душевной. Многих мысль занята страстьми, как бы изобрести новые, праведные ли, неправедные ли способы умножить корысть, как бы расширить и украсить свой дом, как бы излишними брашнами отяготить трапезу и чрево, как бы роскошною одеждою бедных привести в стыд, как-бы, не думая о заслугах, достать высокий чин, и научиться презирать других, как бы другого хитрым образом обнести, и удовольствовать свою зависть или мщение, как бы суд продать на мзде, и тем смешать небо с землею – в понятии таковых развратов излишно просвещенны.

Но каковы же в понятии таинств царствия Божия и правды Его? Но должно ли о том вопрошать? Не лучше ли покрыть то молчанием, да не раскроется сия рана наша? Иные погружены в невежестве, другие по тому же пшеницу благочестия мешают с плевелами суеврия, а иные заражены и неверием. Да и как сему не быть? от младенчества обучаются с прилежанием телодвижениям, разным одной вещи на разных языках произношениям, всем возможным корысти своей изобретениям, а обучение закону Божию что? Есть дело ненужное. Том III. стр. 128, 129.

Христос как некогда таинственную и высокую к народу Капернаумскому имел проповедь, то почти все те люди, то Божеское не принявши учение, за Ним более ходить перестали. Куда вы, несчастливые, хочете идти, лишившись столь доброго Путеводителя, при Котором, ежели и посреди сени смертныя, то нечего бояться зла? Куда вы слепые, отторгаетеся от Того, Которого держась тьма не помрачится, и нощь, яко день, просветится, яко тьма ее, тако и свет ее? Сколько сие Сыну Божию было оскорбительно, то из следующих может познать слов. Видя Он, что все те люди, к которым учение простирал, ничто иное есть, как камень, да терние и ожесточенная земля, что все те люди, Его учения не выслушавши, еще на половине проповеди оставили, а осталось при Нем только дванадесять учеников – сие видя Сын Божий, сей умиленный произнес глас к Своим ученикам: еда и вы хощете ити. Что, Мои ученини? Примете ли хотя, вы мою проповедь? Вместят ли мое семя хотя ваши сердца? Ах, кто в сем виноват! Моя ли в том вина, что человек на мои слова, яко аспид затыкает уши свои? Моя ли в том вина, что Я не тому учу, что растленному и плотскому нравится уму? Уже ли и вы, как прочие, Меня оставите? Еда и вы хощете ити? Так идите, мое сокровище при Мн останется; а вас постигнет скудость и глад, вас обымет мрак и тьма, в котором заблудившись, свою разбиете главу, свою погубите душу. Никак, никогда, Господи! говорит один из двунадесяти избранный ученик, не буди то Господи! Когда возмутится земля; то кто нам прибежище и сила? Когда прелагаются горы в сердца морская; кто будет, которой бы сказал морю: перестань волноваться, и сделай тишину велию? Как мир и диавол свои нам неизбежные прострет сети, чтоб ими заплести нищего и убогого; так кто оные прервет сети? Кто душу нашу избавит от сети ловящих? Господи ко кому идем? глаголы живота вечного имаши:Том VIII. стр.148–149.

Языцы неимуще закона, естеством законная творят, тии закона неимуще, сами себе суть закон: иже являют дело: законное написано в сердцах своих, спослушествующей им совести их, и между собою помыслом, осуждающим или отвещающим. Рим 2:14, 15.

I. Совесть едва ли совсем в ком истреблена быть может. Может она затмиться, понеже не есть Бог; но не может истребиться, понеже от Бога есть. Она дерзающую на беззаконие руку тотчас удерживает, а если страсть сильнее, и превозмочь оную не может; то внутренность она беспокойством, а лицо наполняет стыдом. И для того-то человек когда что против совести делать предпринимает, скрывается от людей, не только сторонних, но и домашних; ищет сокровеннейших углов и вертепов; ищет темноты, по свидетельству Евангелия: всяк делаяй злая, ненавидить света, и не приходит к cвеmy, да не обличатся дела его, яко лукава суть⁹¹. О сколь тщетно человек сам себя обманывает! Чем более ищет таковой темноты, тем более сам обличает себя; следовательно тем более совести дает свободности поразить его своим правосудным определением. Нет столь мрачного угла, где бы суда ее избежать было можно, кольми же паче нельзя скрыться от суда Божия, которого очи тьмами крат светлее солнца, и самую бездну проницают. Том IV. стр. 73, 74.

Совесть всякого есть неумолимый судия беспристрастно разбирает дело, и осуждает или оправдывает; а ежели кто и совесть совсем потерял, чему кажется статься нельзя, тот тем окаяннее, что последнюю потерял надежду ко исправлению. Том I. стр. 119.

II. Апостолы если что в деле своем для себя и намеревали и искали, то, дабы не допустить совесть свою до попрекания, что они или талант скрыли, или возленились, или позавидовали, или только прибытков своих искали – о многое их о сем было тщание! Лучше мне умрети, вот Павлов благодарный глас, нежели похвалу Мою кто да испразднит⁹²! Пусть бы зависть и злоба вооружалась, пусть бы все бедствия, как бы с цепи спущенные, нападали, пусть бы тело на терзание было предано; но совесть незазорная, но душа непорочная, но дух, неповинностью себя увеселяющий, был подкрплением их твердости и великодушию. Они, при раздроблении своих членов, вопили к Небесам: Владыко Господи! благодарим Тебя в час сей, что мы страждем от болезни телесные, а не от coвеcmu. Ах, какое зрелище, видеть в человечестве действие выше силы человеческой! Том. III. стр. 191.

Внутренние беспокойствия происходят от зазорной совести, которая чувствует стыд и угрызение, когда противу власти разума страсти следуем. Таковое бедственное души состояние не есть по определению благого Бога, но плод нашего развратного произволения. Том V.стр. 93.

Совесть в нас иметь некоторый образ того престола, который в последний день будет местом Судии вселенный. Она разбирает наши дела, рассматривает, судит. Одни осуждает, другие похваляет; за одни увеселяет, за другие беспокоит, терзает и мучит. Если кто так позабыл сам себя, что в сие внутреннее судилище редко себя вводит, или еще и совесть свою пороками усыпил так, что уже она между добрым и худым и разобрать не может? то есть, добра не понимает, а худо за добро приемлет: тому последний суд Божий будет страшен, да и тем более страшен, чем он будет для него внезапнее и нечаяннее. Ибо подумайте, когда человек ни мало о делах своих не размышлял, различия их не знал, пороки почитал добродетелями, а страсти своим удовольствием; судии никакого не воображал, и дать отчет в своих делах никогда себя не готовил; – подумайте, если при таковом положении внезапу отверзутся небеса, воссияет молния от восток, и достигнет до запад, поставится престол, сядет Судия, от лица Которого горы трепещут и холми тают, разгнутся книги, в коих все те дела, о коих он думал, что они от всех сокровенны, откроются, и огненная река, клокучущи, разлиется, всем тварям на сие действие зрящим в великом молчании: в какой страх и ужас таковые совести человек при сем должен прийти? того ни мысль понять, ни язык изъяснить не может. Том III. стр. 309, 310.

Но тот же самый суд для тех будет не столь страшен, которые того суда как бы некоторую, просто сказать, пробу уже многократно делали в самих себе, то есть, в себе самих поставляли судилище, совесть беспристрастную сажали на нем судиею, представляли самих себя связанных узами сердечного раскаяния, сами себя вопрошали, сами отвечали, сами на себя приговор делали, сами, себя осуждали; для чего? Яко да Ты, Господи, оправдишися во словесех Твоих, и победиши, внегда судити Тебе⁹³. Таковый суд, предваряет оный страшный суд, и Судию его на милость преклоняет. Ибо чем чаще кто таким образом сам себя судит, тем более очищает себя от грехов, и страстей силу ослабляет; и по тому за подвиги свои награждения, за покаяние же милосердого прощения во оный страшный день ожидать дозволяет ему благодать Евангельская. Том III. стр. 311.

Вострубит – и мертвии восстанут нетленны, и мы изменимся. 1Кор. 15:52.

I. Какой бы мы умерших не видели гроб, сродников ли, знаемых ли, или хотя чужих, трогаемся на сие взирая, трогаемся до сожаления и слез. Что при сем случае ни вообразим, любовь ли сродников, дружбу ли знаемых; сердце наше, лишившись сладкого Сего удовольствия, не может не терзатеся. Об общей ли подумаем человеческой судебе, что человек подвергается конечному тлению и невозвратному; мысль таковая наполняет нас мраком и унынием. Приложим ли то еще и к самим себе; и более печально и страхом душа наша возмущается. Том XVI. стр. 203.

По самой же истине гроб есть нетления источник, бессмертия родитель, заря, предвозвещающая солнце, ясный проповедник воскресения. Том XVII, стр. 180.

Для того жизнь сия смертная и тленная в сравнении жизни нетленные и бессмертные, есть аки ничто: и мы, сподобившись жить жизнью вечною, почтем себя, что с того только времени и жить начали, В жизнь сию происходим мы из утробы матерни. Гроб наш, чудодействием благодати, сделался для нас матернею утробою. Он раждает нас; ибо мы из него яко из утробы матерней, происходим, яко из небытия в бытие, из жизни тленной и ничтожной в жизнь нетленную и истинную, Том XVII, стр, 247, 248.

Преселяясь во гроб, оставляешь ты сей свет; но се открывается тебе свет новый в красоте превосходнейшей, где не имеет места печаль, болезнь и воздыханиe. Скидаешь ты с себя сие тело, но какое? Дряхлостью изнуренное, болезнями изодранное, смертью обезображенное; но во оное паки облечешися уже украшенное, и испукающее из себя лучи паче светлостей солнечных.

II. Оставляешь ты здесь многое богатство. На сие с Златоустом я тебе скажу: не оставляй; но наперед себя его пошли на небо чрез руки бедных, и тобою облагодетельствованных. Разлучаешеся ты с любезными тебе особами; не скорби о сем. Ибо ежели ты оставляеши их, тоюже живою верою одушевленных, каковая есть в душе твоей; то они препроводят тебя к Богу твоему молитвами усердными, и тебе последовать всегда будут готовы: будут ожидать того блаженного часа, чтобо тебя паки узреть в небесной радости. Том XII. стр. 137, 138.

Естественная смерть, по воскресении Иисуса Христа, Избавителя нашего, переменила свою силу и образ, и стала уже совсем не та, каковою Бог угрожал прародителям. Она уже сделалась не наказанием за грех, а напротив наилучшим случаем к величайшим заслугам. Пристрастен ли кто к богатству; сию болезнь смерть может уврачевать, напоминая, что наги мы родились, наги и умрем⁹⁴, и что в сию нощь душу твою истяжут от meбе, а яже уготовал еси кому будут⁹⁵? Будет ли кого искушать гордость и презорство? Вспомни смерть, и она заставит тебя опустить крылья свои. Подстрекает ли кого честолюбие? Вспомни смерть, она представит тебе гроб, где кости и прах всякого состояния людей разобрать не можно. Привязан ли ты к жизни сей? Но сей узел ослабеет, как помыслишь, что множество людей тогда смерть похитила, когда они не только того не чаяли, но еще и долго жить надеялись. А еще и более сия привязанность развяжется, когда Христианским духом размыслишь, что смерть разрущает жизнь временную, а вместо того доставляет жизнь вечную. Скучает ли кто сею жизнью, или от престарелости, или тяжких болезней, или от бедности, или от гонения? Смерть в таких случаях есть вожделенная отрада. К матери своей земле отходя всяк успокоивается от всех мира сего сует. Грешит ли кто, да и кто же не грешит? Седмижды бо на день падаем. Смерть останавливает сей поток смертоносный; иначе разврат наш был бы беспредельный и зло бесконечно. Том XVI. стр. 84.

Смерть мало есть страшна человеку, Христианским упованием утвержденному; и потому можно заключить, что кто, лишаясь жизни сей, получает жизнь вечную безболезненную, лишаясь богатства земного, восприемлет богатство небесное, лишаясь другов, удостоивается сожития Святых; кто, расставшись с светом сим, сподобляется участником быть блаженного лицезрения Божия: тот не умирает, но представляется от смерти в жизнь, и от земли к небеси; на малое время сном смерти засыпает, чтоб светле воскреснуть в соборе Святых; – тот не умирает, но возобновляется, прославляется, и от всех своих трудов успокоивается. Блажени мертвии умирающиu о Господи от ныне: ей, глаголет Дух, да noчиюm от трудов своих⁹⁶! Том II. стр. 27.

Не имамы зде пребывающего града, но грядущего взыскуем. Евр. 13:14.

I. Век сей есть некий неизмеримый океан; жизнь наша есть корабль, по бездне сей плавающий, волны суть напасти, ветры искушения, потопление отчаяние. Плавание сие тем есть большей важности, что оно, ежели будет благополучно, приводит нас к блаженному вечности пристанищу; но напротив, ежели несчастливо, в некончаемую опровергает погибель. Том I. стр. 183.

Но что же тогда будет, или какими мы тогда станем, когда самая та ожидаемая нам откроется слава, когда явится живот наш, когда преселимся на небо, представлены будем Божию престолу, отовсюду нам блаженное житие обещающему, и узрим Бога лицом к лицу? О что тогда будет? Я бы сему не поверил, ежели бы меня истина Божия не уверяла. Какая сия Христианам строится тайна? Там мы увидим всех тех, которые, Богу угодивши, оное место наследовали; увидим Авраама, но славою сияющего и недро его успокоительное; увидим Иова, на ложах небесных опочивающа, и на нас веселым лицом смотрящего; узрим и бедного Лазаря, от плода древ райских ядущего; увидим победоносных мучеников, ветви торжественные в руках носящих; увижу я и Павла, мне прелюбезную душу, неизреченными глаголы небесную страну описавшего. Но как еще сподобимся увидть и Самого нашего Владыку, Искупителя и Ходатая Христа, надежду нашу и живот наш; то от Его блистательной славы, как на Фаворе ученики, падем ниц на землю: но милостивая Его рука скоро подимет нас, и сделает, чтоб мы и сами, как солнце, сияли. Боже мой! – по сю сторону неисчислемые Херувимские полки трисвятым пением небеса оглашают, по ту сторону пресветлый Блаженных собор о упокоении своем радуются, а тут посреде их, благость Божия поставит и нас. – Здесь веселие без печали, услаждение без насыщения, покой без препятствия, младость без с нарости, крепость без немощи, благообразие без повреждения, любовь без вражды, богатство без скудости, слава безо измены, новость без ветхости, чистота без скверны, святость без погрешния – все удивителено, все не понятно, все такое, что сколько ни говорим, то более остается, о чем говорить надобно.

II. Так, когда на такие светлости перенесемся и такой славы сподобимся: то можем ли жалеть, что мы потеряли какую-нибудь красоту мирскую? И на небеси тоже будет, что и на земли, только несравненным образом и без конца достойнее. Услаждает ли тебя здесь премудрость? Но тамо из самого Источника премудрости льешся она. Нравится тебе здесь тишина и покой? Там будет житие преспокойное, преприятное, без нужды, без немощи, без скуки. Ежели тебя уловляет сладостно мусикия; там Ангельские слышатся пения, там Блаженных гремят гусли, там пресладкое Ангелов и человеков разносится песнопение. Склонен ли ты к сладким пищам и питиям? Но там упиются блаженные от тука дому Божия, и потоком сладости напоятся. увеселительно ли тебе здесь быть в содружестве честных и почтенных людей? Там все блаженные будут наши други, все будут цари и священники, все будут премудры, презнатны, пребогаты. Любуешься ты светлыми одеждами? Там ризою спасения и одеждою веселия облечешися, яко на жениха возложат на тебя венец, и яко невесту украсят тя красотою.

Что такое я слышу? Ужели ли и ты, моя грешная душа, в такой некогда просияет славе? Или уже и ты, моя плоть, в толикую облечешься красоту? О Божия благосте! яко чудно имя Твое по всей земли. И для чего же наши медлят ноги на Сионскую сию гору восходить? Или не видим, что небесные жители нам свои подают обещания, и небесные Ангели на руках хотят взять нас? Се вижу небеса отверста, всяк должен со Стефаном говорить, и Сына. Божия, седяща одесную Бога⁹⁷, тихо нас к Себе призывающего и подающа руку, чтоб где Он, там и слуга Его был. Иаков четырнадцать лет работал Лавану, зной солнечный терпел, а только чтоб две жены сочетать. Мы сие краткое житие не употребим ли на то, чтоб чрез него к вечному устроить путь? Недостойны бо страсти нынешнего века к хотящей славе явитися в нас⁹⁸. Того ради употребим к тому все рачение и силы наши; презрим все временное, услаждающее нас; воображаем всегда вечность и то, что мы в ней или блаженство или мучения наследовать должны. Том IX. стр. 340–344.

И в сладость послушание Его. Мр.6:20.

Или сотворите древо доброе, и плод его добр, или сотворите древо злое, и плод его; от плода бо древо познавается. Мф.12:33.

I. Умозрительная истина. – Истинная добродетель состоит, дабы, узнав различие между телом и душею, между чувствами и духом, между временем и вечностью, уметь требования и свойства их соблюсти в тех пределах, какие предписывает благоразумие и Божеский закон.

Кто столько будет Богом благословен, что все сие совершенно сохранит: тот приобрел истинную славу. Истинную славу, говорю, не ту, то есть, которая состоит в знаменитости рода, в пышности многих титл, в блистании одежд, колесниц, домов, в ласкательных от других почестях, в величавом или о самом себе, или других о себе мнении; но в незазорной совести, в спокойствии духа, в приятнейшем чувствии плодов веры, в сладчайшей надежде соединения с Богом, Источником всех благ. Сия слава есть истинная; ибо она постоянная, непремнная, вечная.Том III. стр. 304.

Посему кто делает доброе не для самого добра, но только с надеждою получить честь; тот сам свою опорочивает добродетель. Пожалуй, не пекись, добродетель сама есть ведший и сильный за тебя ходатай. Честь за бегущими от нее бежит, а от бегающих за нею сама убгает. С добродетелью не скрылся Иосиф в темнице, Лот в Содоме, Иов на гноищи, Моисей при стаде в пустыне, Апостолы при рыбной ловле, а великий Павел в скинотворной хижине. – Едина добродтель своего любителя никогда не оставляет; она с ним в мори плавает, в странствовании путешествует, в темнице утешает, ободряет в напастях. Когда другие волнуются, сверху вниз опровергаются, сокрушаются; добродетельный в тихом своем пристанище спокоен и в сладких ее недрах опочивает безопасно. Том I. стр. 141–143.

Ни время, ни страсть, ни злость, ни иное что основания ее поколебать не могут. Для утверждения в сей для нас столь нужной истине, посмотрим мы на те случаи, в которых все колеблется, трясется, падает, разрушается; но добродетельная и благочестивая душа при всем том, яко гора Сион, недвижима пребывает. Случится ли, что все истребит огнь; но добродетель не згарает; самый огнь геенский страшится, и к ней прикоснуться не смеет. Были Израительские отроки в пещи разженной седмькрат седмирицею, но огнь к ним прикоснуться устыдился; а напротив, когда и присноживущий изъувял пламень, благочестивыми душами вечнующая песнь воспевашеся. Случится ли кому потопление; все пожирает глубина водная, но честность души твоея не могут потопить воды многи. Был Иона в потоплении, когда званию Божию не повинулся, но вера в Бога, в душе его не угасшая, укротила волнениe морское, и внутренность чрева китова не воспрепятствовала ему вознести свой глас к небесам, и склонить на помощь себе укрощающего море. Случится ли, что тать все похитит и оставит тебя нагим; но честности твоей похитить не может. Для нее устроил Бог не сундуки, не кладовые, но сердце, благочестием укрепленное. Златой ключь от ковчега в котором сие сокровище хранится, есть в руце Божией. Клеветали что отъимет; но добродетельный человек почитает сие за слабое нападение, которое только изощряет его великодушие. Может она потемнит доброе наше имя, но у худых людей, да и то на время, Богу тако попущающу к лучшему: но рано ли, поздно ли, праведный вещей Судия изведет правду твою и судьбу твою яко полудне⁹⁹. Том IV. стр. 54, 55.

II. Деятельное правило. – Но из сего да не подумает кто, что я добродетель представляю будто сухою и бесплодною; нет, не отделяю я от добродетели выгод тех, кои от нее разлучиться не могут. Такие выгоды суть во-первых внутреннее сладчайшее совести удовольствие, и неизглаголанное духа спокойствие, которое никто от добродетельного отнять не может, ни время, ни хитрый клеветник, ни злой ненавистник, ни тать, ни страсть. Второе честь, да какая? Которую добродтель имеет у Бога; награждение, какое ей предоставлено у праведного всех вещей Правителя и Судии. Сии выгоды от добродетели суть неотъемлемые; они вечны, и нельзя их истребить, не истребя самую добродтель. Сии то выгоды к исполнению добродетели возбуждать нас должны. Что ж? надобно ли совсем презирать честь царскую? Нет, надобно желать, чтоб все люди доброе о добродетельных имели мнение, и их бы только одних почитали. И потому когда за добродетелью следует и мирская честь, оную употреблять надлежит в свою пользу: а ежели не следует, для того скорбеть не надобно. Ибо получив существо вещи, не для чего много жалеть, что не получил, что при той вещи есть случайное. Том II. стр. 161, 162.

Бог нас создал благими, да и создал на дела благая. Яко солнцу на тверди небесней, тако в душе нашей благоволил Он воссиять образу Своему: да и благоволит, чтоб сияние образа сего было никогда в нас не помраченно. От Творца премудрого и преблагого не может произойти дело, разве совершенное и c намерением наилучшим. И дабы сие Его намеpeниe в нас имело свое действие, не можем сказать, чтоб Он не снабдил нас довольными средствами, к тому служащими. Разум и совесть суть вернейшие к добру руководители. Разум просвещенный и совесть честная есть оная сильная десница, которая поражает порок, и составляет торжество добродетели. Доколе следуем здравому разуму, видим добро, и оным пленяемся, видим зло, и оного ужасаемся. А при таковом разума благосостоянии не может совесть быть, разве честная и незазорная. Она бывает, сомнительна, или беспокойна, или нечувствительна, когда мысль или колеблема, или радостна, или ослепленна. Сколько одно состояние есть блаженно, столько другое плачевно. Ибо сколько первое есть сходственно с порядком естества нашего, столько второе напротив совсем оный разрушает.

И так надлежит оставить все низкое, пресмыкающееся и земное. Все же то есть низкое и земное, что привязывает человека к единому угождению чувствам своим: ибо чувства не в ином чем находят свое удовольствие, как в едином земном. Например: вкус услаждается пищею и питием, сие есть земное; обоняние благовониями, сие есть земное; зрение красотою тел и блеском имения, сие есть земное; осязание разными свойствами видимого вещества, сие есть земное, а по тому все сие есть и тленное. Но все то есть возвышенно, превосходно, небесное, что увеселяет чистой разум и правую совесть. Например: добродетель услаждает душу, и она не есть видима телесными очами, и по тому вознесенна выше земли. Любовь к Богу и благочестие чувствам иногда отяготительны; но суть приятнейшим удовольствием душ, и до низкости земной ни мало не принадлежит. Исправление должности плоти иногда досадно, но усладительно разуму, и успокоивает совесть. Все сие возносится выше низкости земные принадлежит к горним местам, а по тому есть превосходно и нетленно. Том V. стр. 36, 37–40, 41.

II. Достоинство

Вся слава дщере царевы внутрь. Пс. 54:14.

I Слава миpa сего состоит в наружности. Почему внутреннее благоустройство, спокойствие и радость хотя можем мы иметь несколько и в сем мире, но они до миpa сего не надлежат: они суть достояние будущего века. Здесь их есть некоторая малая струя; но источиик, из коего проистекают, есть на небеси. Почему как из него они проистекают; то в свое время и возвратиться в него должны, и в совокуплении с ним найти свое совершенство. Сие царство несть от мира сего. В рассуждении чего всяк истинный Христианин должен с Спасителем своим к Небесному Отцу из глубины сердца возглашать: прослави мя, Отче, славою, юже в Себе Самом имаши прежде, нежели мир бысть¹⁰⁰. Да мы и во вседневной молитве о том просим: да приидет царствие Твое. Почему славу миpa сего от славы будущего века всеприлежно отличать мы должны. Том X. стр. 189.

Чтоб любить честь, надобно конечно знать, что есть честь. Ибо не зная сего, можем погрешить, и взять одно вместо другого. Честь есть честность, правота душевная, непорочность нравов, исправность в должности, и жертвование собою и всем своим для других услуги и благодетельства. Таковую честь любить и ее всем сердцем желать, и всеми силами искать, есть праведно и похвально. А любя таковую честь, непремнно надлежит любить и те средства, которые к ней приводят, и без коих до нее достигнут не можно. Сии средства суть труды, подвиги, великодушное трудностей преодоление, терпливое сношение противностей, и имения своего нещадние. Том XIII. стр. 209.

Властолюбивый дух ищет поработить народы, и славу свою поставляет в том, чтоб на его повеления все трепетали и повиновались. – Никому не возбраняет никто искать чести и славы. – Честь есть доброе добрых людей о нас мнение, а слава есть громкое устами всех дел наших проповедание. Можно ли сие опорочить, когда ни то, ни другое не может или не должно прибретено быть, разве добродетелью? Она есть тело, а честь и слава суть тени, от тела сего неразлучные. И по тому сия честь, сия слава не в том состоит, чтоб наружным сиянием всех поражать; не в том, чтоб в роскоши утопать; не в том чтоб гордым оком взирать на других подобных себе, и услаждаться их уничижением, принужденным ласкательством, постыдным для человечества ползанием. Нет, мнящиеся владети языки, соодолевают им, и велицыи их обладают ими. Не тако будет в вас: иже хощет в вас быти первый, да будет всем слуга. Истинная честь и слава состоит во услугах другим, в попечении о пользе общей, в подкреплении немощных, в эаступлении бессильных, в снабдении бедных, в покровительстве утесняемых, Том V. стр. 215, 216.

Иисус Христос вчера и днесь, тойже и во веки. Евр.13:8.

Бог, созидая человека, вкупе влиял в него вечный закон свой, то есть способность к различению добра от зла, и посеял на сердце его семена добродетели. Все народы впрочем дикие и несогласные нравами, обыкновениями, языком, законами, но в том без учителя и без книг довольно согласны, что иное есть само чрез себя честно и похвалено, другое бесчестно и срамно. Сие рассуждение засвидетельствует нам великий Павел. язы́цы, говорит, не имуще закона, естеством законная творят: тии закона не имущее, сами себе суть закон; иже являют дело закона написано на сердцах своих, спослушествующей им совести, и между собою помыслом осуждающим или оправдающим¹⁰¹.

Только сей закон естественный, или, что тоже есть, неповрежденная философия, называется служительницею благодати Евангелеской. Закон пестун нам бысть во Христа, да от веры оправдимся, вопиет языков учитель¹⁰². Ибо, чтоб врожденный закон совершенно исполнить, в том препятствуют нам недостатки нашего естества и страсти, внутрь нас воюющие, которые единого человека на две противные части раздирают так, что принуждены бываем с Павлом вопить: не еже хощу, сие творю: но еже ненавижу, то содеваю: еже бо хотети, прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю.¹⁰³ Том I. стр. 87–89. А из сего открывается явственно, что в вере согласны с древнейшими, прославленными во благочестии мужами, что святая вера наша не вчера явилась, но началась тогда, когда началися люди быть, что она есть одна и таже от самого создания мира. Так веровал Моисей и Давид, и все бывшие в Ветхом Завете. Тогож богопочитания держался Авраам; тем же путем ко спасению шествовал и Адам со всеми прежде потопа бывшыми благочестивыми Праотцами; по тем же следам веры шествуем и мы. Такая вера всех древних с нами соединяет, и нас делает древними. Такая вера, хотя и имеет в себе разные состояния, как бы например, младенчество, юношество и мужество, во всех во едино связует православного общества тело. Том I. стр. 238, 239.

II. Перемнялись обряды, чиноположения, таинства и другие окрестности; но веры существо пребывало неизменно. Сею укрепляя себя верою, странствуем мы со Авраамом, искушения побеждаем с Давидом, на лествицу добродетелей восходим со Иаковом, со всеми древними святыми тоже, брашно духовное ядим, и тоже numиe духовное пием: вcu бо они пили от духовного последующего камене; камень же бе Христов¹⁰⁴. Том I. стр. 244.

О дражайший камень, из которого мы верою и рачением изсечь можем Божественную искру, и тем возжечь в себе пламень благодатный! – Закон Божий есть светильник ногам нашим и свет нашим стезям. В нем, яко в зерцале, видим мы волю Божию, благую и совершенную: видим по каким правилам жизнь свою препровождать должны, каким путем проходить и до бессмертия блаженного. Видим, какие суть преимущества и выгоды добродетели, и какие суть безобразия, и печальные следствия страсти и порока. Чем кто охотнее следует сему закона Божия руководству, тем больше удалено от заблуждения, тем безопаснее ходить по пути, истины и правды: так как чем чаще кто смотрит в зеркало, тем скорее усматривает черноту лица своего, а чрез то тем больше содержит оное в надлежащей чистоте. Том III. стр. 282, 285.

Премудрый Господь честь предков наших с нами разделил. Им обещал Спаситель; а мы исполнение того видеть сподобилися. Они в грядущего веровали; а мы пришедшему покланяемся; Богу лучшее что о нас предзревшу, да не без нас совершенстве приимут¹⁰⁵. Том I. стр. 246.

Тако да npocвеmumcя свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже на небесех. Мф.5:16.

I. Надежнее есть дело, нежели слово. Вредно просвщение, когда им благоразумие и честность, не руководствует; полезное средственное знание, искуством утвержденное, нежели одна мысль высокопарная. Том IV. стр. 108.

Немая наука действителеное оной многоглоголивой, которая на словах предаставляет много? а на деле ничего. Что пользы рассуждать о течении небесных кругов, а сердце иметь привязано к страстям земным? Что пользы знать развязывать хитросплетенные слова, а не знать развязывать узлы сумнящиеся совести? Что пользы человеку, аще приобрящет мир весь, и душу свою оттщетит говорит Евангелие¹⁰⁶? – Тщетны тогда будут науки и бесполезны, да что говорю, бесполезны? Не может быть вреднее того человека, который бы имел науки, но не имел исправленной совести. И по тому несумнителено, что самая лучшая наука бывает делом а не одним словом.

Сия наука есть Евангельская; ибо свойственно есть Христианской мудрости, чтоб не словами, но делами, философствовать. Евангелие учит, что царствие Божие не в словеси, но в силе. Оно хочет, чтоб его последователь было яко светило в мир. Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже есть на небесех. Том I. стр. 345, 346.

II. Почему состав наш не иное бы что был, как брение, как глина, если бы не оживотворялся теплотою огненною Духа Божия. И по тому чем кто осторожнее хранит сию понятия искру, в нас светом небесным возженную; тем она в большее приходит сияние, тем душевное зрение светлее становится.

Но кто о сем нерадит, тот внутреннее зрение помрачает, и ослепляет души своея око. А нерадит тот, кто так себя понимает, будто бы он только составлен был из одного тела, из одной плоти и крови; будто бы он с тем создан, чтоб служить одному телу, одним угождать чувствам, об одной думать наружности. Такой, как ничем себя не отличает от животных бессловесных; то не токмо душевное свое зрение не просвещает; но едва ли и самый естественный от Бога при его рождении возженный в себе свет не погашает. Нет, сей свет понятия, с коим ты рожден, есть в тебе не иначе, как семя, которое, ежели полагается в тучной земле, и трудом удобряется; то возрастает, и приносит плод: но если в каменистую брошено будет землю, и никакого о нем рачения не будет приложено; то остается бесплодно и согнивает. Том III. стр. 281.

При сем не служит ко извинению то? что мы свободны. О когда бы были мы несвободны к превращению! Мы свободны – но дражайший свободности дар не для того-получили мы, чтоб оной обращать на зло, но на добро; чтоб доброе действие тем для нас было славне, когда оно не есть необходимым следствием естества, но плодом нашего произвольного тщания. Бог есть свободен, но притом доброта едина: а мы созданы действия свои управлять по образу Его. Том IV. стр. 224.

Должны ее мы мы сильнее, немощи немощных носити, и не себе угождати. Кийждо же вас ближнему да угождает во благое к созданию. Рим. 15:1.

I. Никакая должность сама чрез себя не есть бесчестна, когда она служит к общей пользе: подла и презренна одна только праздность и роскошь.

Но чтоб за честью звания следовала честь и того, которой тем званием почтен, надобно, чтоб он был исполнителем обязательство звания своего; надобно, чтобо он сияние должности не помрачал нерадением своим; чтоб высокий степень не унизил злонравием своим. Не место человека, но человек место украшает. Судейской стол красен правосудием, воинский меч блистает верностью пастырская кафедра возносится духовною ревностью, художественный дом славен прилежанием, поселянское орудие красно трудолюбием. Верный исполнитель звания и низкое место возвышает, а нерадивый и высокое унижает. Верный исполнитель звания к славе должности своей новое от себя сообщает сияние; а нерадивый и то помрачает, которыми всякое звание от Бога есть прославлено. Пусть таковый высоко сам о себе мечтает, и в мысли своей сии часто повторяет слова: кого, кого мя глаголют человецы быти? но истина, когда полагает на весы свои сие великое мечтание, находит в нем одну только суетную пышность; истина, о вещах справедливо рассуждающая, почитает его за тяжесть обществу, стыдом добродтели, безчестием справедливости. Том II. стр. 125, 126.

Кто должность почитал только за случай к надменным о себе мечтаниям, или к приобретению неправедных прибытков; тот есть, при высоте о своей, низок, при надмении презрен, при ласкательстве жалок, при наружном всего изобилии несчастлив. Том. III. стр. 276.

Всякому звание препоручается, и препоручающий, может таковой избираемому предложить вопрос: человече, любиши ли мя? Привязан ли ты ко мне истинным уврением о добром моем намерении в препоручении тебе должности сея? Чувствуешь ли ты в себе радостную охоту быть исполнителем моея воли, и уверен ли о ее справедливости? Расположен ли ты ко мне искренностью Твоею, так как истинный сын к рождшему его? Думаешь ли, что я тебя в сию должность с иным чем призываю, как токмо с тем, чтоб ты был орудием моея благодтельныя склонности? Готов ли всегда жертвовать всею пользою своею; даже и жизнью своею благу общему? Нет ли в тебе каких видов, раздвояющих сердце твое? Един ли с моим дух твой? Одним словом: любиши ли мя? На таковый вопрос в должность призываемый повинен с Петром ответствовать: ты веси елко люблю тя. Тебе открыто сердце мое; тебе извстны моя ревность, нравы и дарования. Ведаю я и твои человеколюбивые и просвещенные склонности. Твои намрения спасителены. Их исполнять почитаю я счастием моим и счастием мне вручаемых: и по тому не отяготишь ты моей совести повелениями, противными разуму и справедливости, выслушаешь мои представления, и различить их удобно от ласкательства; простишь ты мои погрешности, не от хитрости произшедшие, кои в тоже время будет препровождать мое раскаяние и исправление. Охотно жертвую святости повелений твоих самим моим дыханием – одним словом: ты веcu, яко люблю тя. Том II. стр. 422–424.

II. Но не все достойную таковых подражателей похвалу заслуживают. Иной c дремлющими глазами сидит за судейским столом, с холодным духом другой священное занимает место, иной так дело производит, что, как говорят, из рук дело валится. К гулянию охота; но когда позовут на дело, на труд, тотчас пошли отговорки: можно и в другое время сделать, не все сделать вдруг; всех дел не переделать. А между тем жар душевный холодеет, привычка лености веревки крепче вяжет, праздность и гуляние прелестнее становятся прилежание пропадает, труд скучным становится, польза уходит, проходит время, расслабление все члены к доброму подвигу связывает, дух отягощается и душа уже не действует. Где же исполнение должности? Или совсем оставлено, или, когда принуждать будет крайняя необходимость, то уже считается за довольное, чтоб сделать как-нибудь. Каковые же такового нерадения бывают причины? Разные; иной не понимает своей пользы, другой во излишном воспитан послаблении, третий не к тому родился и расположено, к чему определен он. Том II. стр. 384. 385.

Почему родители обязаны пещися о добром детей своих воспитании, чтоб, дав им жизнь, сделать их жизнь доброю и счастливою; а детей долг есть наставления родительские принимать яко словеса, из уст Божиих исходящая, взаимным вспоможением свидтельствовать им свою благодарность.

Властелины своих подчиненных должны содержать человеколюбиво, оказывая им утробу отеческую; а подчиненных долг есть повиноваться власти, от Бога поставленной не за страх, но за совесть.

Мужи и жены должны взаимную к себе иметь любовь, и хранить верность, клятвою пред алтарем утвержденную, и тем давать детям своим богоугодный пример.

Купцы и художники силою веры обязаны не смотреть токмо прибытков телесных, но паче пещись о честности души и незазорной совести. Ибо Бог труды наши тогда благословляет, когда мы добродетелью своею благословение на себя привлекаем.

А чтоб всяк свое звание проходил в надлежащей исправности, какой надобно быть просвещенной душе, какой добродетели, какой бодрости, какого некорыстолюбия! Том III. стр. 139, 140.

Так по сему, скажет кто, высокие должности более страшны и отвратительны, нежели лестны, когда никакого удовольствия не обещают? Никак! По-видимому, ежели благоразумно рассуждать, нет ничего в них, что бы привлекало; но ежели рассмотреть самое существо и внутренность; нет их лестнее, нет ничего привлекательнее. Чистейшее удовольствие, какое человек в себе ощущает, когда находит себя исправным в должности, есть наградою того. Спокойствие духа, когда совесть ничем не зазирает, чтоб кому обида или оскорбление причинено, есть наградою того. Сладчайшие имена покровителя, отца, благодетеля, коими одолженные его благословляют, есть наградою того. Благопоспешество во всех намерениях и делах, коими управляет благоразумие и честность, есть наградою того. Божие благоволение, и здесь во всех путях его сопровождающее, и в будущем веке бессмертием блаженным его увенчавающее, есть наградою того. Не есть ли сие довольным и лестным побуждением, чтоб высокие и трудные должности и принимать без отягощения и проходить с радостью? Можно ли их променять или хотя сравнить с наружными прелестьми, с громкими титлами с пышным блистанием, с негою роскоши? Сии на время блистают, но наконец исчезают; а то постоянны и вечны; сладость их не переменяется в горесте никогда. Сии наружность осиявают, а внутренность помрачают; те и наружность украшают почтенною сановитостью, и внутренность просвещают светом незаходимым. Сии, положим, что доставляют временное удовольствие, но других оскорбляют и отягощают; те и самим стяжателям усладительны, и другим полезны и утешительны. Нет, слово Божие. есть не преложно: иже хощет в вас быти первый, да будет всем слуга.

Сию истину да содержим за непременное правило во всех поступках наших. Хощеши ли быти первым или в приумножении непорочные пользы, или в снискании чести и достоинства; буди всем слуга. Не ослабевай одолжать человечество своими услугами; докажи, что ты и рожден и живешь не для себя одного, но и для других. Том V. стр. 216–218.

Вы друзи Мои есте, аще творите, елика Аз заповедаю вам. Ин. 15:14.

I. Мне же зело чecmнu Быша друзи Твои, Боже¹⁰⁷! Не трудно узнать, кого под именем другов Божиих разумеет духовною мудростью прославленный Давид. Разумеет он людей, любящих добродетель, наблюдающих непорочно совести своея закон, и чрез святость пресвятому Богу подобящихся. Великое преимущество, и честь превосходная! Ибо ежели быть другом знаменитого никоего вельможи, кольми паче быть другом Царя земного есть достоинство между людьми блистательнйшее и величайшее. Ибо таковый от всех бывает почитаем, прославляем, и к нему же все в нуждах своих надежное имеют убежище: то что надобно сказать о тех, коих сам Бог, который и в звании премудр, и во избрании свят, и в награждении справедлив – коих сам Бог удостоил быть своими другами, и приняло в блаженное свое дружество, дружество, Ангелами почитаемое, желаемое Херувимами, Серафимами покланяемое? Может ли, Боже великий! смертный до толикого вознесен быти достоинства, чтоб мог называться другом Твоим? Может ли из персти слепленное создание до того быть возвышено, чтоб ему Твоих сокровеннейших советов быть участну? Божие слово из сего выводит нас удивления. Оно сказывает о Аврааме, яко верова Авраам Богови, и вменися ему в правду; и друг Божий наречecя¹⁰⁸. Тоже утверждает Спаситель наш, который сие великое имя присвояет Апостолам своим, следовательно и всем их добродетели подражателям. Он им сказал: не ктому вас глаголю рабы, яко раб не есть, чmo творит Господь его; вас же рекох други, яко вся, яже слышах от Отца моего, сказах вам¹⁰⁹.

Друг по самому своему имени значит другой я, то есть, значит такова человека, который мыслями и желаниями со мною сходен, которого душа со мною связана, и на которого я так, как на себя во всяких случаях положиться могу. И для того основательно некто сказал, что друг есть одна душа, в двух телах живущая. Так уже из сего видно, что друг Божий есть тот, которого воля сообразна с пресвятою Божиею волею, который своими желаниями единственно к Нему стремится, которого Дух любовью соединено есть с Духом Божиим, и который, по таковой любви, столь уверен о Божией к себе благости, что не сумнится получить от Него вся благая, к пользе его служащая. По таковым свойствам праведный весь преселяется в Бога, и весь Бог в нем; а чрез то делается как нечто единое с Богом, и аки утопает в бездне совершенств Божественных. Сей тесный с Богом праведного союз утверждается на оной любви, которою горит к Нему праведного душа; следовательно которого любит и Бог сам. Ибо Он любящие Его любить и сия взаимная любовь добродетельному дает право именоваться другом Божиим».

Когда же он есть друг Божий, то и участник сокровеннейших Его тайн и советов. Понеже обыкновенно мы истинным другам своим открываем мысли свои, изъясняем намерения, объявляем советы, и самые скрытые сердца нашего помышления оным сообщаем, или, кратко сказать, вручаем им все сердце свое, и в сем вручении особенное свое находим удовольствие. Ибо и несчастие облегчается, когда оное другу изъясним, и счастье не столь бывает для нас радостно, когда оное не сообщим верному другу своему. Том II. стр. 144–147.

II. Почему нет ничего любезнее и вожделеннее как человек, который о счастии твоем не иначе радуется, как о собственном своем, и в несчастии не иначе приемлет участие, как бы он сам собственно страдал. Но надобно, чтоб дружба основана быда на добродетели. Ибо, на страсти и с худым намерением взятая дружба не есть дружба, но соединение злобы и заговор. Так например, Пилат и Ирод во всегдашней были ссоре, но, по случаю согласия мыслей ко убиению неповинного Иисуса, они примирилися.

Честный мир дружбы чтобы был тверд, надобно равенство в имении и чести, то есть, столько же по крайней мере иметь попечения о пользе и о чести друга своего, как и о собственной своей: а если сего не будет, то скоро дружба разрушится, и она только будет лицемерная, И по тому надобно иметь осторожность, чтобы, под видом дружбы, добросердечие наше хитростные люди не обратили себе в пользу, а нам во вред. Ибо, по Апостольскому слову, суть беды и во лжебратии¹¹⁰. И между Апостолами был Иуда предатель. Том IV. стр. 338, 339.

Искренно брат от брата помогаем яко град тверд будет. Не в ястии и питии состоит дружество, таковое имеют и разбойники и человекоубийцы. Но если мы прямо други, если по истине друг о друг печемся; в сем друг другу да помогаем, сие в дружество нас приводить полезное сие не допускает в геену отойти. Том X. стр. 240.

О всем всегда всяко Довольство имущее, избыточествуете во всяко дело благо. 2Кор.9:8.

I. Иные суть требования плоти, иные духа. Они суть в одном составе нашем; но разные их свойства, удовольствия и концы. Свойства плоти есть нога и праздность, а духа, труд и прилежание. Плоти свойство есть сладострастие и невоздержание, а духа всегдашняя трезвость, бодрость и целомудрие. Плоть не печется о будущем, довольна настоящим; дух разбирает следствия и предусматривает конец. Плоть что ни приобратет, чем ни веселится, есть временно и обращается в тление; духа и приобретение и удовольствие есть постоянно, вечно и бессмертно. Почему кто только угождает плоти; тот плотен есть, то есть, так почитается, как бы в нем души не было, тот весьма себя унижает, ползает по земле и ею питается. Да такой и о теле прямо не радит; ибо худое состояние души и тело приводит в непорядок. Но кто руководству духа следует, возносится выше самого себя, оставляет землю, и входит во внутренние завесы, идеже предтеча о нас вниде Иисус¹¹¹. Том IV. стр. 44, 45.

Блажен, кто устроил дух свой раем сих божественных утех; а напротив о сколь жалостны, которые очарованы чувств прелестьми! Что они суть? Суть, дух ходяй и не обрдщаяйся¹¹²,^: то есть ветр, которым подымается пыль, на все стороны превращается и несется неизвестно куда.

Не к тому сие говорится, чтобы осуждения заслуживали чувств временные непорочные увеселения. Мы не бесплотны, и свойство чувств естественное есть, чтобы, видев одно пред другим лучшее, тем услаждатеся: однако человека надобно понимать, яко человека, а не яко животное бессловесное. Так как же с человечеством мы можем согласить сии непрестанные мыслей развлечения, сии денно-нощные гуляния, сии изнеженные и испорченные нравы, сии бесчестные игры, сии сладострастные зрелища, сие усильное искание поводов ко греху, сию праздность, развратнейшую матерь всех пороков – как о таковых людях можем мы рассуждать, разве, что они только суть плоть, духом неоживленная, и удовольствий Духа в себе неощущающая? Том III. стр. 300, 301.

II. Любезно и всякого приятия достойно оное Евангельское слово: не радуйтеся, яко дуси вам повинуются; радуйтеся же, яко имена ваша написана суть на небесех¹¹³. Не радуйтеся, яко могуществом своим всех пред собою смиряться и ползать заставляете; радуйтеся же, яко всех сердца в любовь к себе склоняете. Не радуйтеся, яко имена ваша ласкательство превозносит до небес; радуйтеся же, яко Истина святая оныя записала в книгах живота. Не радуйтеся, яко преизобилует вам имение, которое и тля тлит, и идеже татие подкопывают и крадут¹¹⁴; радуйтеся же, яко сокровенно для вас сокровище, от всякой опасности удаленное, яко добродтель ваша незабвенна вечно пребудет пред Отцем небесным. Том V. стр. 130, 131.

Очистим мы свой чувства, да совершенно познаем плоды духовные радости. Мир Божий превосходит всяк ум; спокойствие души проистекает из источника вечного. Веселие совести есть знамение Святого Духа, в человеческом сердце обитающего: плод бo духовный, По Апостольским словам, есть радость и мир.¹¹⁵

То мы и понимаем и чувствуем духовную радость, когда умеем оную счастливо различать от веселостей миpa. Та есть вечна, а сии временны; тоя началом есть Бог, а сих обман наших чувств; тоя конец есть присносущное блаженство святых, сии кончатся скукою, болезнями и совести терзанием. Радость духовная ни кому не вредит, а напротив полезна себе и другим; веселости миpa истощают имение, и принуждают других обижать и насильствовать: та честность нашу хранить, сии портят нравы; та помогает нам исправным быть в должности; ибо у человка спокойного духа все успешно происходит, сии расстраивают порядок наших званий; ибо мысль наполняют смущениями и заботами. Радость духовная есть плод добродетели, успех благочестия , действие благодати, Божия милосердия знамение, спокойство бессмертные души. Том IV. стр. 3, 4.

О дабы ты, Христианин, всегда блаженством сим наслаждатися мог! Храни сие сокровище, блюдися, да не вотще будет излиянна благодать сия; возженный душевные радости огнь не погаси твоим или нерадением, или неверием. Действует Бог, когда содействует человек. Хощет Бог, да и самая милость Его будет плодом и твоего произволения. Не в наслаждение токмо благости Своея, но и в самое таинственных дел Своих содействие Он допускает тебя. Нет меры и конца Его к тебе снисхождению. Не удержи сей с толикою щедротою изливающийся источник. Прилепися к Нему верою твоею, почти святость закона, последуй Его гласу, сохрани чистоту совести, истреби страсть, покори плоть разуму, любовь Его к тебе вознагради любовью к ближнему, не полагай претыкания на пути спасения. Не может чувствовать духовные радости совесть зазорная. Том IV. стр. 333.

Комуждо дается явление Духа на пользу, Овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о том же Дусе: другому же вера, тем же Духом: иному же дарования исцелений о том же Дусе: другому же действия силе, иному же пророчество, другому же рассуждения духовому, иному же роди языков, другому же сказания языков. Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властью коемуждо, яко же хощет. 1Кор.12:7–11.

I. Дух Святый различные по различным Его действиям в Священном Писании имеет наименования. Называется Дyx Божий¹¹⁶, яко в Бозе опочивает, и есть существа с Богом нераздельного. Называется Дух утешитель¹¹⁷, яко страждущих за истину действием незазорные совести утешает, и болезненной душе подает отраду. Называется Дух сыноположения¹¹⁸, яко добродетельные сердца усыновляет Богу, и чувствие отеческие Его любви вливает в нас. Называется Дух обручения¹¹⁹, яко души непорочные соединяет с Богом в един священный нежныя горячности союз, яко невесту c женихом своим. Но особливо называется Дух истины, егда же приидет Он, Дух истины, сказал Иисус Христос Своим ученикам, наставить вы на всяку истину¹²⁰. Том V. стр. 261, 262.

Един источник, но различные из него проистекают струи: Дух премудрости есть оный дар, коим человек, будучи благословен, понимает те средства, которые ведут его к благополучию истинному. А чтоб дух премудрости мог иметь в нас свое действие, потребен дух разума, который состоит в даровании, чтоб уметь различные мыслей понятия порядочно разделить, и всякому свое назначить место. Ибо без сего будет в мысли расстройство и смутность, и в таком положении человк сам не узнает, куда стремится он, и от прямой меты действий своих c опасностью своею удалится. – И как по таковому расположению и будущие следствия некоторым образом предвидеть и предсказать можно; то по сему, мню, резону Священное Писание c духом разума соединяет и дух пророчествия. С ним же неразлучно сопряжен и дух ведения, которой состоит в даровании снискать познание потребных вещей, и явственное о каждой из них иметь воображение, Ибо разуму не было бы в чем свой распоряжать союз, если мысль не обогащена потребных вещей знанием. – Когда же три сии Божественные струи соединятся, то есть, дух ведения, разума и премудрости, то составляют они собою источник истинного просвещения. Кто сим троесоставным светом озарен, тому откровенны тайны Отца светов, и он есть просвещенный ученик Евангелия.

II. Но как при всем оном то недостаток понятия, то нерадение, то житейские суеты препятствуют достигнуть до настоящего в просвещении совершенства; в таком случае глас Божий велит нам искать духа совета. Брат от брата помогаем, яко град тверд¹²¹. И не редко случается, что и недовольного просвещения человек потребное может нам подать наставление. И как спасительными других советами препятствует пользоваться излишнее самолюбие, и происходящее от того высокоумие; то надлежит с кротостью размышлять о своих дарованиях, и всемерно не допускать себя до оного вредного мнения, аки бы превосходили мы просвещением всех, и никаковыми других советами подкреплять себя нужды не имеем. Нет, слово Божие дух совета поставляет между дарами Духа Святого.

И сии изъясненные нами Духа Святого дары надлежат до просвещения, мысли, а следующие: дух благочестия, страха Божия и дух крепости, до исправления сердца. Истинное просвещение c добродетелью есть не разлучно. Cвem во тьме светится, и тьма его не объемлет¹²². Нельзя, чтоб человек, Духом Божиим просвещенный не управляем был духом благочестия и страха Божия.

Дух благочестия есть оное сердца расположение, по которому человек любит Бога, и взаимную Его к себе любовь чувствует. А дух страха Божия есть всегдашняя в делах осторожность, дабы чем либо не оскорбите любимое Божественное лице, и чрез то бы не нарушить священного взаимныя любви союза. Сии великие дары суть основание добродетельныя жизни. Просвещенная душа страхом Божиим, ограждает себя от всякого искушения, и прогоняет страсть, а во упражнении благочестия находит свое удовольствие и утеху, все же то утверждает духом крепости. Ибо благочестивый и просвещенный муж есть непоколебим, в слове тверд, в нравах постоянен, в поступке единообразен, и в счастии и несчастии непремнен, при благспоспешном вещей течении благоумерен, в злоключениях великодушен, в трудностях терпелив, в страданиях мужествен. Сии-то суть действия, плоды и дары Духа Святого! Том III. стр. 53–57.

Да удостоятся грешные главы наши быти седалищем огненных знамений, яко знамений любви к Богу и ближнему! да возглаголем и мы различными языки, всяк собственно свое проповедуя благодеяние; один, что Бог просветил его учением, другой, что даровал ему доброе воспитание, тот, что снабдил его в жизни сей довольством, другой, что благословил его добродетельною супругою и детьми благодатными, иной, что подал ему случай ко исправлению какового-либо порока, другой, что исторгнул его из руки несчастия, иной, что во претерпении несчастия подкрепил его великодуием – различными языки, но совокупною душею восхвалим величия Божия! Том V. стр. 8.

Всяк бo дом созидается от некоего, создавый же всяческая Бог. Евр.3:4.

I. При естественном нашем к добру расположении, как будто бы еще оного было не довольно, попечителеный о нашем блаженстве Бог дал нам к тому же в помощь закон Свой и благодать. Когда природа наша ослабла, закон оную подъемлет, а укрепляет благодать. Когда Глас совести был для нас не чувствителен, тогда Бог обязательства наши предлагает самым нашим речам. Сколь сильны должны быть препятствия, если бы все сии средства оставались без действия! Сии препятствия тем для нас должны быть несноснее, что они от нас самих. Мы как бы сами себе ставим весьма низкую цену, и себя продаем, по Апостольскому слову, продани под грех¹²³. Превращаем произволение, на зло употребляем дарования, более верим чувствам, нежели разуму и закону, и так весь бесценный естества нашего состав расстраиваем, как бы премудрое его устроение нам не нравилось. Да когда бы все сие происходило без всякого для нас вреда! Никак, сим-то нарушается и теряется оное спокойствие душевное, которого ничего нет дороже. Том IV. стр. 205, 206.

Рассуждая по сему крест есть труды и подвиги, какие мы, живучи на земле и во обществе, должны сносить, содержа дом, содержа семью, снискивая и себе и домашним пропитание, многие семейные скуки, досады и затруднения преодолевая терпением, имея дела с соседями, с начальниками, c судиями. Надобно всем угодить, могущие от них быть привязки и притеснения предварить, и отвратить, или уметье великодушно их перенести, и благоразумно терпя меньшее зло, тем самим предупреждать, чтоб не постигло еще зло большее. Том XIV. стр. 312, 313.

II. Но спокойный душею человек один ли живет; он спокоен и радостен: окружен ли семьею; не находит причины к возмущению. Из доброго души его источника все проистекаеше доброе. Все в доме у него порядочно, все тихо, c женою в единомыслии, дети хорошо воспитаны, сидят окрест трапезы его, яко новосаждения масличная, носяще ветви благоделания. Ежели имешь слуг, всем они довольны, составляют добродетельную семью его домочадцев. И так не беспокоят его ни жена, ни дети, ни домочадцы. Ибо все одними управляются правилами. Таковые родители мало пекутся о сыновьях, как их к месту пристроить; мало заботятся о дочерях, как их сочетать супружеством. Для добродетельных сыновей нет нужды искать мест, ибо самые места их взыщут; честность их заставит людей привлекать их к себе. Так же и дочери благовоспитанны обратят очи других на себя, и всяк честной пожелает воспользоваться таковым сокровищем. На что многое приданое? Они украшены благонравием, сим богатством, цены неимеющим. Том XV. стр. 202, 203.

Конечно похвалы сей ни истиннее, ни славнее быть не может, ежели только в ношении сего креста мы не ослабли. Надобно тебе для содержания дома много понести трудов – ты понес, леность отверг, слабость преодолел, силы телесные и душевные в неослабном содержал напряжении. Хвались сим крестом; сия есть истинная и великая похвала. Надобно было тебе исправить кротостью и терпением самонравную свою жену, детей обучить, от содружества развратного их предостеречь, или начинающееся в них развращение тотчас остановить, и сделать их честными людми: ты во всем том успел, ввел в доме свой порядок и тишину, хотя великого сие стоило тебе труда. Хвались сим крестом; сия хвала есть истинная и славная. Надобно было тебе иметь дело с соседями, c начальниками, c судиями; ты или благонравием своим их склонными себе учинил, или благоразумием гнев их и неблаговоление предупредили или терпением злоухищрения их и нападения преодолел. Хвались Сим крестом, сия похвала есть истинная и великая. Том XIV. стр. 313, 314.

О благословенны супружники, которые святость союза супружеского хранят верно и ненарушимо! Они суть тоже, что Адам и Ева в раю в неповинности своей. Их дом есть благодатное жилище, их дети суть плод чистоты и целомудрия; они райским во взаимных объятиях наслаждаются утешением; они суть честь Церкви, и красота общественного союза. Они для добрых любезный пример, а для худых обличительный, но вкупе и полезнейший предмет. Том XII. стр, 331.

Бехом естеством чада гнева. Еф.2:3.

I. Мы созданы от благого Творца не для зла, но для добра. Следовательно все наши и душевные и телесные силы, способности и дарования так расположены, что они показывают нам дорогу к одной добродетели, а не к пороку. Если бы сим путем всегда шествовали мы, ничего бы с нами не сретилось, как одно удовольствие, радость и мир. Когда, на примере, столько и такую употребляем пищу и питие, как требует благоразумный естества устав; не могли бы мы никогда попасть в сети незоздержания и роскоши: следовательно не отягощали бы нас столько болезней, которые оттуду происходят, не смущался бы и дух, которой необходимо, чувствуя нарушаемый естественный порядок, и вредный из того следствия, беспокоится и мучится. Когда паки следовать закону естественного просвщения и совести, мы по своим недостаткам, слабостям, тлению, покажемся себе не богами, но человеками смертными, а другие, подобные нам люди, братиями, и никакова между собою различия не найдем, как только, что разные проходим должности по различности способности и дарований; если бы сию мысль хранить, да ей и следовать; никогда бы никем овладеть не могло презрение и гордость. Один справляет дела правосудия, другой делает землю; всяк в своей должности похвален. Но когда надмение и гордость заставляет других уничижать; сие есть заблуждение с естественного пути, и оно неотменно должно помутить внутренний покой. Том IV. стр. 204, 205.

Не может быть ужасне заблуждение, как то, чтоб Творцу от твари забыту быть. Не может же быть и большая слепота человеческого ума, как та, чтоб честь, пристойную величеству Божества отдать самым подлым вещам. – Но у язычников все было бог, кроме самого Бога; да в сем заблуждении находились не дикие только народы, но самые почитаемые за просвещенных, как то Египтяне, Греки и Римляне. Сия смертоносная язва столь была сильна, что и самый Израиль, возлюбленный Богу народ, заразила. Том I. стр. 99.

II. Род человеческий был всякими беззакониями преисполненный. О да не возглаголют уста моя дел человеческих!¹²⁴ Откуду произошли всякие неправды, блуды, лукавства и злобы? От человека. Где зависти, клеветы, убийствы? Между человеками. В ком гордость, пиянство, ненасытное сребролюбие и немилосердие? В человеке. Кто подымает оружие друг на друга, и тщится у ближнего своего свирепым образом живот отнять? Никакое животное, как только человек. Кто бы мог подумать, чтоб краснейшая тварь, созданная по образу Божию и по подобию, столь страшному безобразию подвергала себя? Да все сие и печальный опыт доказал и Святое Писание вопиет, что ecu согрешиша, и лишени суте славы Божия¹²⁵. Том I. стр. 101.

Подлинно, человек создан по образу Божию и по подобию, но напоследок в сей по образу Божию созданной твари не можно было усмотреть ни следов образа Божиего, но некоторый страшный мрак, которым покрывшись, блудила по стезям непроходимым. Истинное Богопочтение было опровергаемо или безбожием, или многобожием, или суеверством, или лицемерством. Порок преодолевал добродетель приятное предпочитаемо было полезному, а полезное нужному: прибыток ругался честности, и наружная красота за ничто ставила внутреннюю доброту. Искренность от ласкательства была уничтожаема, и безрассудная смелость имела верх над истинным великодушием, О настоящей пользе было нерадение, а о том, что кидалось в глаза излишние заботы. В судах присутствовала несправедливость, а дружеские обхождения опорочены были хитростями. В приобретении собственной чести и славы доходили до свирепостей бесчеловечных, а общее блаженство почитал всяк для себя ненадобным. Кратко: всем управляли чувства? а разум был опровержен и совесть насильствована. Cиe рода человеческого развращение причиною было, что преславные Империи, цветущие республики и знаменитые правительства разорились и погибли. Сколько ни было издаваемо законов, сколько ни было употреблено строгостей, но не могли удержать наглотекущий поток беззаконий; и скорее сами законы чрез злость человеческую истребились, нежели, чтоб она чрез законы истребиться могла. Том I. стр. 294, 295.

От нарушения естественных причин выходят возмущения в народах; но они же самые суть вместе развратных нравов и следствия и наказания. По естественным причинам роскошь приводить в скудость, в болезни и расслабление: но оно же самые суть следствия и наказания роскошной жизни. Бог есть премудр и праведен, знает сохранить установленный порядок, и силен наказать преступника.

О вы, которые таковыми мудрованиями сами себя лишаете спасительного врачевства, бойтеся, чтоб не отяготило вас оное пророческое слово: бил ecu их, и не поболеша: сокрушил ecu их, и не восхстеша прияти наказания¹²⁶.

Но мы, чада Церкве, держася вышние философии, проистекания от Отца светов, при случающихся несчастиях должны уверить себя, что они суть наказания за преступления наша, посылаемые от правосудного Судии; признаем свою болезнь, чтоб получить исцления благодать, признаем свою винность, чтоб разршенным быть от союза неправды. Чем кто меньше узнает свою болезнь, тем она бывает опаснее. Если кто признает свою погрешность, есть надежда кo исправлению: но кто сам своей погрещности не узнает, сие ослепление приводит из одного заблуждения к другому, и умножает Бoжий гнев в день гнева, и откровения праведного суда Его. Том IV. стр. 140, 141.

Быша же и лживии пророцы в людех, яко же и в вас будут лживии учители, иже внесут ереси погибели, искупльщего их Владыки отметающееся. 2Петр.2:1.

I. Bеpa свое имеет основание в кни гах, от Бога нам преданных, и он в себе содержат правило веры, Том III. стр. 319.

Правило есть от единого Бога. Ибо никто из смертных не может знать, что есть истинное добро, и что есть настоящее зло, ежели сам Бог того не откроет. Он есть един истина, и Он един весть истину. Человеческие рассуждения суть слабы: мудрований много, но основательности мало. И чем более человеки мудруют, тем более себя запутывают и растраивают, Одни почитают добрым то, другие другое. Одни добра, яко зла, отвращаются, а другие и за злом, яко за добром, бегают. Надобно было нам в сей слабости и бедности помочь единому. Богу. Почему и благоволил Он открыть нам правило добра и зла законом Своим. О сей нашей немощи, в расположении добра и зла, свидетельствует Апостол: не довольни есмы, говорит, от себе помыслити что, яко ото себе; но довольство наше от Бога¹²⁷. И так правило есть от единого Бога. Том XV. стр. 895, 896.

И ежели законы гражданств требуют, чтоб мы их всегда памятовали, прочитывали, испытовали со прилежанием их настоящую силу, и от страстных толков очищали бы; то с большим резоном того же от нас требует закон Господень. Ибо нерадение может ослабить заповедей Его действие, а страсти иногда и другой им дать вид могут.

На сем основания самая природа, существенная рода человеческого польза и нужда людей научила и научает сооружать священные для богопочтения здания. И когда мы в них благодетеленому Существу приносим благодарные и просительные жертвы; становятся они домом молитвы: когда же в них на истинных богопочитателей призирает Бог, и, благодатного Своего удостоивает присутствия; бывают они храмом Божества. Но когда мы в них приемлем спасительное от закона Его наставление; справедливо могут они тогда именоваться духовным училищем. И как в них имеют право сопричисляться одни, чистою верою и добродетелью отличные; то таковое добродетельных людей на месте, Богу посвященном, собрание присвояет себе славное имя Церкве благочестивые и православные. Том IV. стр. 210, 211.

Сия истинная Церковь, яко из драгоценных и одушевленных камней, состоит из Христиан, искупленных дражайшею кровию яко агнца непорочна и пречиста Христа, по оным великого учителя словам: вы есть церкви Бога жива, и Дух Божий живет в вас.¹²⁸

II. И как не один, но многие составляют сей нерукотворенный Божий храм; то по тому Церковь и есть собрание или общество.

А когда есть общество, то все по тому Христиане суть единого тела члены и между собою братья. Почему не только нет тут места несогласиям, враждам и раздорам; но напротив, как члены единого тела, един другому состраждущий, так и Христиане, между собою священным союзом церковного общества соединенные, обязаны друг друга любить, и о других не иначе, как о себе, взаимное иметь попечение. Церковь есть имя согласия и соединения. И если в ковчег Ноев, который был образом Церкве, звери неукротимые, как бы позабыв свое естество, кротка с другими животными в нем пребывали: то может ли быть непосрамительно для человеческого естества, чтобы Христинане, во единое Церкве тело Духом Божиим сочетанные, вставали друг на друга, и тем бы разрушали сей Божественный состав? Том III. стр. 6, 7.

Сея православныя Церкви священныя книги так написаны, что можем мы постигнуть их совершенный разум и прямую силу; но так при том, что нужно для сего иметь прилежание, просвещение и благоразумное руководство. Ежели последнее художество требует прилежания и научения, чтоб оное порядочно выразуметь; то кольми паче сего требует духовное веры училище. Cиe великое море нельзя благополучно преплыть без мудрого кормчего, Почему если бы кто в сей великой науке, ни мало не упражняясь, стал таинственные истины располагать по слабому рассудку своему, и дерзнул бы, так сказать, неумовенными руками прикасаться к вещам священным: нельзя, чтоб не впал он в бедственное веры заблуждение.

Но есть еще надежда таковому в погрешности своей исправиться, ежели она только от одного произошла невежества. Ибо, при всяком случае, когда истина таковому в своем откроется виде, или благоразумного улучит наставника: то оный мрак рассыплется, и прямый свет его осияет. Не что, если к сему пристанет упрямство, которое тем сильнее, по несчастью, в человеке действует, чем он самолюбивее? Все, что в первом случае, с ним сретилось, что им самим изобретено, что он долговременными размышлением сам в себе питал, в чем еще, может быть по несчастью, и других уверил – все то ему кажется истинным и неоспоримым, или, по крайней мере, когда бы кто стал его в противном уверять и убеждать; от своего мнения ему отстать кажется уже постыдно и предосудительно.

Отсюду произойти должно упорное погрешительного своего мнения защищение; а из того ереси и расколы. Том III. стр. 219–320.

Ереси и расколы! мало остановимся здсь, и скажем: можно ли не оскорбиться и не возревновать духом, видев, что и между пшеницею суть плевелы; что и в православной нашей Церкви суть расколы; что суть люди помраченные разумом, следующие своему невежеству, и отторгающие себя от стада Христова? Откуду сие? От того, что многие вышли из своих границ; ученики взошли в должность учителей; гласу пастырей своих последовать не восхотели, а пошли в след суетных своих мудрований. О колико желательно и нужно многосильными молитвами таковым испрашивать раскаяния и обращения! Том XII. стр. 114, 115.

Единодушно и едиными усты славите Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Рим. 15:6.

I В Деяниях Апостольских пишется, что у всех верующих была душа едина, и сердце едино¹²⁹, Мы верующие, и почитаемся тех верующих, едину душу имевших, наследниками и преемниками. Пусть же кто поищет в нас оной души единой; едва ли не найдет и в одном человеке много дущ, то есть лжи, обмана и лицемрия, коими единая душа разделяется на разные безобразные виды! Почему когда кто солжет и обманет, мы тогда говорим, что он душею своею изменил? Изменил подлинно; ибо умастил слова свои яко елей, но они суть стрелы: яд аспидов под устнами его; а по сему иная душа его на язык, иная во внутренности, ужасное чудовище! на язык кроткий агнец, но во внутренности волк и змея. Наруже ласковость и привлекательность, но в сердце аспид и тигр. Таковое чудовище есть страшнее всякого лютейшего Зверя; ибо лютый зверь во внутренности есть лют, и по наружности таков же, а по тому возможно от него предостеречься; но кто сокрыется от языка льстивого и лицемерного? Всяк, а особливо добросердечный, удобно попадет в сии враждебные сети. Том XII. стр. 167, 168.

II. Да убоимся подобных правды Бoжия судеб! Вникнем в сие, что и самые несогласия наши между собою есть наказание, кое заслуживают грехи наши. Может ли тут быть согласие, где нет истинной взаимной любви, но один другого обманывает, и, под приятным видом обхождения, внутренно дышет злостью? Может ли тут быть согласие, где дети, худым воспитанием испорченные, не имеют должного к родителям почтения, или по развратности, или не находя в самых родителях ничего, чему бы было можно с честью подражать? Может ли тут быть согласие, где между супружниками нет доброй верности, где один другому измняет без стыда, и где ложе супружества не есть ложе святости, но ложе бесчестнейшего торжища? Может ли тут быть согласие, где судия смотрит на мзду, а не на правосудие; где единое есть сильным лицам угождение, а немощным пренебрежение и предательство; где закон есть только одним превратно истолкованным страсти покровительством? Может ли тут быть согласие, где иной себя выставляет чтилищем обожения, а других почитает некоторыми тварями безгласными, от животных ползающих едва различными, и воззрения его едва достойными? Может ли тут быть согласие где вера, сей священнейший общества союз, на многие и безместные толки раздирается; и иные заражены неверием, иные суеверием; иные от Святого церковного тела совсем себя отторгают; иные некоторым слабым видом, а не внутренностью к ней привязаны; а другие и основание ее разными хитрыми образы подкапывать не страшатся? A сие есть, коли благомысленно рассуждать, таковое расстройство, как бы в едином теле члены друг на друга восстали: руки на ноги, и ноги на руки взаимно; уши потеряли бы свойство слышания, а глаза поражены бы были слепотою; и всякой член, не соотвтствуя своей должности, силился бы стремиться противу состава всего своего тела. Может ли тут быть согласие, где толикия премногия и сильные причины к несогласиям, где один чин презирает другого, где одно состоит к другому расположено ненавистью или злобою? Может ли такое общество еще называться обществом, а не паче ли чудовищем, из противных и взаимно враждебных частей страшно составленным?

Надобно ли еще при сем ожидать, чтоб правосудие Божие удержало свое долготерпение, когда таковое расстройство, яко насильно, извлекает на себя из руки Всемогущего поразительные орудия?

Бояся таковых судеб, кои тем бывают страшнее, чем внезапнее, да храним свято союз соединения и взаимного к общей пользе согласия. Истребим из душ своих корени несогласия всякого, страсти, пороки и нечестие; а насадим во оных благословенные согласия семена: взаимную любовь, друг о друг попечение, честность нравов, прежде же всего и паче всего любовь и страх Божий и соединение веры. Том XII. стр. 90–93.

Кая кончина противящымся Божию Евангелию. 1Петр.4:17.

I. Евангелия свойство, ко обращению сердца человеческого действительно служащее, есть дух снисхождения и кротости. Ежели то правда, как то и подлинно о сем сумнитеся не можно, что человек больше уловляется ласкою, нежели страхом, кротостью, нежели строгостью, снисхождением паче, нежели насильственным требованием: то нигде не найдем мы, чтобы сие c большею святостью было хранимо, как во учении Евангелия. Мы в нем слышим, что призываются все труждающиеся, и чувствующие обременение в совести, чтоб они могли быть успокоены. Мы в нем слышим, что Бог, промышляя о птице, о цвете, о траве, попечение свое о человеке столь далеко простирает, что и все власы главы его изочтены пред Ним. Мы в нем слышим, что Отец небесный любит нас, что Он приходит в непорочное сердце, и в нем творит себе обитель. Мы в нем слышим грешников к покаянию призываемых самым нежным образом. Мы в нем видим мытарево покаяние не отвергаемо, слезы жены, в распутности живущие, не презираемы, Закхеино обращение приемлемо. Мы в нем видим стремление, на грешный град огнь с небеси желавшее, удерживаемо, разбойника сердечный вопль милостиво выслушанный. Мы в нем видимо самого веры нашей Основателя, на кресте при последнем издыхании за распинателей своих молящегося.

Чье сердце столь будет ожесточенно, чтоб таковыми примерами ко умилению подвижено не было, если оно хотя малое имеет чувствие своея пред Богом повинности?

Из сего не можно заключить, аки бы сие снисхождение простиралось даже до послабления. Нет, оно только надлежит до человка кающегося, и исправления своего ищущего. А ожесточенный в злости своей сим благодати снисхождением пользоватся права не имеет; ибо он его и чувствовать не может.

Со изъясненным нами свойством соединяется другое Евангелия свойство утешительное, в случае смущения coвеcmu, искушений, страдания и часа смертного. Совести смущаемой страхом суда Божия Евангелие благовествует мир, купленный кровию Сына Бoжия, и приобретенный снисхождением на землю живущего на небесах. Во время искушений напоминает, что, якоже искушается сребро во огне, тако сердца праведных у Бога; и нест сын, его же не наказует отец. При сильном же их нападении, велит Апостольской трубе гласить во уши наши; искушение вас не достиже, moчию человеческое; верен же Бог, иже не оставит вас искуситися паче, еже можете¹³⁰. В случае неповинных страданий утешает нас великим примером Пострадавшего за нас, и с креста к нам вопиющего: аще мир вас ненавидит, ведите, яко Мене прежде вас возненавиде.¹³¹ Во время же смертного часа, мысль нашу утешает, что смерть есть преставление и приобретение лучшей жизни; что она есть достижение меты, при которой увенчаваются славно подвизавшиеся; что она есть та блаженная времени частица, в которую очи наши перестают видеть суету мирских превращений и соблазнов. Все сие есть либо устами богодухновенными, каковы, например, были Павловы, тебе, в неверии пребывающий человек, было предложено; мог ли бы столь себя ожесточить, чтобы не прилепиться к таковому. учению?

К сему же рассуждению надлежит и то, что Евангелие несомнительного утверждает нас надеждою благ будущих; которое обещание тем действителенее в сердце нашем, что оно и с разумом согласно, и с бессмертием Души сходственно.

Кроме того, не должны мы и то молчанием прейти, чем всякое учение особенно выводит себя из подозрения; а именно, что Евангелие содержит в себе силу, к добродетели весьма побудительную. Ибо оно все свои намерения туда склоняет, чтоб человека расположить к благонравию, и все его склонности принесть в жертву святости. Конец же завещания есть, Апостол говорит, любы от чucma сердца, и совести благия, и веры нелицемерные¹³². И для того Евангелие наисиленейшим образом всякого уверяет, что без добрых для блаженства и зрения Божия сподобиться никак не возможно; что любовь, как есть первейшее средство к благодати, так и последний конец веры; что добродетель и тогда не меньше любить и исполнять мы одолжены, когда бы за нее гонимы были. Том II. стр. 169–174.

II. Откуду еще мы можем научиться истинному о самих себе понятию? Из той же священной книги, которую начертал Бог перстом своим.

Она открывает нам настоящей образ наш и подобие. Она не запрещает нам старатеся о пропитании, но прежде велит стараться о просвещении мыслей и непорочности нравов. Она не запрещает нам искать справедливых прибытков; но предписывает пределы, чтоб попечения наши были не бесконечны. Она невоспрещает нам стараться о чести; но определяет, как оную сыскивать, и на что употреблять. Она не воспрещает нам покой, но какой? Которой человек по трудах своих имеет, состоящий во удовольствии самим собою, что он ни себе, ни другим не бесполезен. Том IV. стр. 131; 132.

Когда же так многомощна есть Евангельская сила: то для чего многие сие учение не токмо не приемлют, но и противятся и гонят? На сие справедливо ответствуется, что то происходит от невнимания, от предрассуждения, от упрямства, самолюбием подкрепляемого, от развращенной жизни и от суетного мудрования. Но часто сему причиною бывает и то, что от неискусных и суеверных учителей в истину Христову много примешивается лжи, студных суеверств, пустых басней, преданий неизвестных и вредных, так что истина, от таковых представленная, больше та саму себя уже не походит. Cиe неутвержденным душам подает случай к великому соблазну: ибо он, приметя грубую ложь и осязаемое суеверство, и тому уже не верят, чему верить неотменно надобно. Но совершенно просвещенный сим искушен быть не может; ибо он истину от лжи, с помощью благодати, различить умеет; и по тому для примеса лжи истину пренебрегат не дерзнет. Том II. стр. 175, 176.

Подвизайся добрым подвигом веры, емлися за вечную жизнь. 1Тим.6:12.

I. Жизнь человеческую можно понимать двояким образом: или в начале ее, или в ее продолжении. В начале своем есть она произведение человека из небытия в бытие. Что может быть сего величественнее, выйти из бездны бесплодного ничтожества, и взойти на театр Создателевых совершенств; смотреть везде рассянные следы премудрости бесконечной, и видеть союз, коим твари, будучи связаны, стремятся к единому концу для них благополучному – что сего быть может превосходнее? И лезя ли подумать, чтоб человек, в таковом состоянии поставленный рукою всесиленою, мог сказать: мне скучно и горестно есть сие состояние? но не паче ли бы должен он вознести к небесам свой глас благодарный?

Что же есть жизнь человека и в ее продолжении? Она есть течение дел сходных с естеством его. Течение сие должно стремитеся к добродетели; а добродетель приводит к Богу. От добродетели раждается в душе истинное удовольствие; а соединение с Богом есть источником блаженства бесконечного. Положив, что человек сея жизни не был бы участен, тем самим к блаженству таковому имел бы он пред собою двери, мраком небытия затворенные. Ибо кого нет, тот ничего чувствовать не может. И так если, о земнородный! недоволен ты бытия своего жребием; то тем самим нечувствителено отрицается и оного блаженства, для которого благость Божия произвела тебя. Ибо впрочем сего не возможно и понять, чтоб премудрый и преблагий Бог бытие нам даровал для одного мучения нашего, и ввел бы нас в такую жизнь, которая бы единым только была нам отягощением. Том II. стр. 234, 235.

II. Жизнь не состоит в дыхании, тленный состав оживотворяющем, но состоит она в подвиге, течение бытия совершить в просвещении и честности; и что по естеству жить, не состоит в том, чтоб угождать требованиям чувств, но уметь все действия свои распоряжать по владычественной власти чистого разума. Том IV. стр. 214, 215.

И так, молю вас утробами Христовыми, потщимся так свою жизнь препровождать, чтоб она приносила людям добрый пример, совести нашей удоволествие и Ангелом радость. Да будем непамятозлобны и любовны: понеже нас общежительство друг с другом связывает во едино; да будем всегда воздержны; да будем нестяжательны. Том II. стр. 96.

При том, в предосторожность людям, по душе расслабленным, если они между нами по несчастью находятся, гласом Господним объявляем мы, что жизнь их суетна и несчастлива, сколько им чувства не льстили, и сколько бы они сами себя приятно ни обманывали.. А едина жизнь человека, званию своему соответствующего, человека, чрез добродетель к будущей жизни себя приуготовляющего, едина такового жизнь есть благая, твердая, благополучная и благословенная, хотя бы иногда некоторыми несчастия превратами она и была смущаема: и мы бы, увидев такового, c веселием душевным сказали ему: течение жизни твоея прекрасно; ибо добродетельно. Жизнь твоя преблаженна; ибо совесть твоя незазорна. Дух твой радостен; ибо он непорочен: и сия радость тем есть большая, что она есть некоторым предчувствием радости вечныя. Ибо рай будущий блаженный начинается здесь в душе непорочной. Том II. стр. 241, 242.

Никто же бо когда свою плоть возненавиде, но питает и греет ю, якоже и Господь церковь. Еф.5:29.

I. Человек есть животолюбив. Сия истина есть естественна, яко от Бога влиянна. Ибо если бы человек не был животолюбив; он не радел бы о себе; он, при всяком прискорбном случае лишить себя жизни, приступало бы без затруднения. Он подобен было бы дикому зверю, всякого терзающему; ибо был бы подобен отчаянному. Мог ли бы таковой о другого пользе, или о сохранении другого жизни подумать, когда бы собственную свою презирал? Сия к жизни сей любовь есть не только нужна для благоденствия человка, но и есть связь общества. Когда я люблю жизнь свою, буду беречь и другого. Когда люблю Свою жизнь, ищу всего полезного для сохранения ее целости; а тем самим обязываю себя и другого пользу наблюдать, ведая, что нарушение оной в другом столько должно быть чувствительно, сколько бы то чувствительно было для меня, самого. Том V. стр. 253, 254.

Жизнь любить есть естественно и сходственно с Божеским уставом, и невинными ее увеселениями пользоваться есть безгрешно. Но везде надобно, чтоб предшествовало благоразумие, чтоб управляла умеренность, чтоб все оканчивалось на совершенстве душевном. Все то, что или на превратном основано мнении, или выходит из предел, или только относится к одним чувствам, к одной наружности, есть противно благоразумию, разрушает умеренность, отводит от прямого конца. Следовательно таким образом любить жизнь свою, есть не любить себя, не любить жизнь свою, не пользоваться ее увеселениями; но из врачевства, Богом приготовленного, делать для себя отраву, и думая идти по прямой дороге, есть самым делом заблуждать от оной. Том III. стр. 298.

II: Почему надобно и долгой жизни желать, но в каком разуме? В том да будет нам в пример Святый Павел, которой негде пишет, что он весьма бы рад был отрешиться от бремене телесного, и быть с Богом, ежели бы только смотрел пользу свою. Но в рассуждении того, что другие от продолжения жизни его могут пользоваться, не отрицается желать себе долгой жизни. О высокая и Апостола достойная мысль! Желает долгой жизни, чтоб прибавление к его житию лет было причиною другим прибавления и большого успеха в добродетели! Том I. стр.148.

Таковое рассуждение, кроме того, что есть истинно, и весьма есть полезно для благопоспешества сей же самой жизни, которую нам препровождать должно. Ибо положив, что жизнь наша есть благодеяние и благословение Создателево, возбудимся чрез то к благодарности и любви к Нему. Щадите станем время дней наших, в рассуждении, что праздность некоторым образом ввергает нас в прежнее небытия состояние. Ибо кто ничего не делает, оный так может почитаем быть, как бы его не было. Будем благодушны во всяком случае, то есть трудном, скучном и счастливом, ведая, что всеми приключениями промысл Божий свято управляет. Течение жизни сея проходит будем радостно; и спокойно последние часы наших дней окончим, остаясь во уверении, что сей предел есть свят и справедлив. Том II. стр. 236.

Желаете, и не имате. Иак.4:2.

I. Желание наше всегда к чему нибудь простирается, но притом столь далеко, что ничем в мир удовольствовано быть не может, и столь нежно, что оно всех вещей одну только поверхность будто прикушивает, но ничем совершенно не насыщается. Перебирает сердце человеческое одну вещь по другой, и мало несколько ими полюбовавшись, оставляет; но между тем непрестанно к чему нибудь большему устремляется. Пускай протекают пред нами реки богатства; пускай оглашает уши наши гром честей: но реки богатства иссыхают, и честей гром пресекается наконец некоторым пустым и неприятным шумом. Они прошли; да чрез то не только не проходит желание наше, но паче раздражается. Ибо есть свойственно нашему желанию, что оно тем более усиливается, чем меньше получает.

Но надобно же, чтоб непрестанно движимое сердце наше имело желаниям своим предел. Сия души нашея сила есть влиянна от Бога; так она не напрасна: так должна она чем-нибудь удовольствована быть, да не услаждением миpa сего. Ибо душа есть бессмертна; почему ищет она такого добра, которое бы с нею и по смерти пребывало. Пускай бы нас миp здесь совершенно удовольствовал, но понеже он нас и мы его должны некогда оставить; то какая из того польза, чтоб мы благополучны были, когда временны были, то есть, когда для нас сносно было быть неблагополучными, а лишились бы всего того, когда бы вступили в неокончаемую вечность?

Однако со всем тем многие не узнают сего, что когда душа ничем здесь удовольствовать себя не может; то надобно бы подумать о совершенном ее добре. Том I. стр. 308, 309.

II. Чему согласуя, искренний Христов последователь и ученик Павел говорит: горняя мудрствуйте, а не земная. Вышних ищите, идеже есть Христос одесную Бога седя¹³³. Это говорится нам, сл: нам, которые, сочетавшись Христу, отреклись миpa и всего того, что в мире, и которые исповедали доброе исповедание пред Господом Иисусом Христом, пред святыми Ангелы Его, чтоб ничего дражае Христа не иметь, и весь мир за уметы вменять, в рассуждении того живота, которой сокровен во Христе. Горняя мудрствуйте, а не земная, преходите землю, возноситесь на небо, попирайте тленность, наследствуйте бессмертие, минуйте сей мир, который вашу душу успокоит не может; понеже душа всего миpa дражае есть. Приидите в небесное отечество, которое бедное в сей жизни странствование успокоивает совершенно. Не скрывайте себе сокровища на земли, где тля тлит, где тати подкапывают и крадут; скрывайте же себе сокровище на небесх, где ни тля тлит, ни татие подкапывают ни крадут. Сокровище сие есть Христос. Учит сему Павел; живот-де ваш сокровен со Христом в Бозе. Сокровище на небеси, мы на земли. Сия дальность не мешает ли нам тем сокровищем богатитеся? Никак, идже бо сокровище, там и сердце ваше. Сердце достигает и на небеса; сердце же верою облеченное, любовью пылающее, надеждою горе возносящееся. Вера проходит небеса; любовь гонится и за небеса; надежда не удержится ничем, Идже сокровище ваше, там и сердце ваше будет. Сердце благочестивое не отстает от Христа: возносится Христос, но ученические очеса гонятся за Ним. Скрывает Его облак от них; но вера заходит и за облаки, держится риз Христовых, и ничем не отрывается от Него. Горняя мудрствуйте, а не земная; скажите дерзновенно тот благородный Павлов глас: не к тому аз живу, но живете во мне Христос¹³⁴. Благочестивая душа сводит с небес Христа, и в свое преселяет сердце. Том IX. стр. 123–125.

Творяй грех, раб есть греха. Ин.8:34.

I. Грешники никогда никакой не имют радости: несть радоватися нечестивым, глаголет Господь. Но вы здесь напротив мне скажете: кто же здесь счастлив, как не тот, который граблениям своим сытости не знает, который так живет, что ни Бога не боится, ни человеков не срамляется? Кто в чести, как не тот, который любит более славу человеческую, нежели славу Божию? Кому мы более удивляемся, как не тем, у коих, по Давиду, овцы их многоплодны, волове их толсти; сынове их яко новосаждения водруженая, дщери их удобрены, коих житницы преисполнены? А сии люди какие? праведные? Никак. Их же уста, припевает тамже Давид, глаголаша суету, и десница их, десница неправды¹³⁵? Вы из сего заключите, как cие будет истинно, яко несть радоватися нечестивым. Когда Ирод в чертогах, Иоанн в темнице; нечестивый Царь пиршествует, Креститель вяжется; грешник c блудницами веселяся пляшет, а праведник, праведнее всех рожденных от жен, усекается в выю, и кровавым по всему телу обливается цветом? Правда, сему кажется по-видимому не позавидовать нельзя. Давид, сколько ни кроток был, только возревновало мир грешников зря, так что он же говорит: мои вмале не подвигнушася нозе, вмале не пролиястася стопы моя¹³⁶. Что же, сл. так вы таких беззаконников блаженными поставляете? Такие их здешние увеселения за настоящее счастье почитаете? Но удержитеся, не судите по одной наружности и человеческому суду. Так по сему ты и повапленной гроб прекрасным назовешь чертогом, которой внутри полон есть костей мертвых и всякие нечистоты? Так ты и Содомские яблоки за самые пресладкие почтешь, к которым ежели только прикоснешься, в смрадной превращаются прах?

II. Взойди только в грешникову душу, открой его грудь, разогни его сердце, разбери его члены, тогда скажешь: лживии сынове человчестии; несть радоватися нечестивым! Ах! как таковая душа ничего в себе не имеет добра, полна костей мертвых и всякие нечистоты; такая грудь есть покрывало, под коим кроется ядовитой совести червь, неусыпное души томление; такое сердце есть непристойных страстей убежище; такие члены на длание всякого зла употреблены! Ах! как человек в так ужасное переменился чудовище! Той муки, которую в себе грешникова чувствует душа, поистинне нельзя словами описать. Всяк, говорит сам Иисус Христос, творяй грех, раб есть греха, то есть, всякой-де грешник имеет над собою господина грех. О немилостивый господин! о пребедной раб! Такой господин своего раба первее от всякого отводит добра, чтоб тем более властительство свое над ним укрепить; как каждой волк, похитивши овцу, не на том, где похитил, пожирает месте, но в далекие и темные занесши места: потом ввергает его в бесконечную зол бездну, на всякие поощряет пороки, на тяжкие приводит грехи, в глубокие устремляется беззакония, неслыханным его изучает злостям, делает на обиды скорым, на грабежи готовым, на лжи и обманы бесстыдным, на клятвы нехранителеным, на преслушание охотным, на всякое зло склонным, ко всякому добру неспособным, Божиим отступником, своим присным рабом. Всяк творяй грех, раб есть греха. Том VIII. стр. 129–132.

Ах! сколь многие слабые Христиане должны при сем постыдиться! Препровождая жизнь в расслаблении и неверии, при открывшихся ужасах смерти и ада, остаются без утшения. Болезнь телесную умножает страдание духа. Воображая предстать пред суд Судии праведного, не находят, с чем предстать, как c осуждением самих себя., и прежде суда Его, судом совести своея осуждаются. Том III. стр. 180, 181.

Неправедным злодям, и нераскаянным грешникам самая смерть не есть сладкий сон, но паче начало смерти вечной. Том I. стр. 45.

Он же (Иисус Христос) едину о гресех принес жертву вечную. Евр.10:12.

I. Иудеи защищают свои кровавые жертвы, храм и алтари, хотя и храм их разорен, и алтарь опровержен, и жертвы сами собою перестали. Да и возможно ли крови козлей или тельчей очистить грехи,¹³⁷ и приношением бессловесных животных умилостивить Божество? Почему необходимо надобно было Иудеем подумать, что была некая сокровеннейшая причина, для которой установил Бог приношение жертв.

Но что они оставили без испытания, то Евангелие нам открыло. Мы проповедуем жертву, единородного Сына Божия, на алтаре крестном за нас Богу принесенную, в которой сделалось чудное милосердия и правосудия Божия раствоpeниe. Возможно ли, чтоб Ты, небесный Отец, на жертву сию не умилился, чтоб сия пречистая Агнца Божия кровь не очистила наши грехи, и чтоб риза плоти Его не была нам вместо покрывала от Твоего праведного гнева? Ибо по учению Павлову, Хpucmoc, пришед Аpxиepeй грядущих благ, ни кровию козлею, ниже тельчию, но Своею кровию, вниде единою во святая, вечнoe искупление обретый.¹³⁸ Том I. стр. 155, 156.

При исполнении жертвы сей, совершились все Спасителя нашего, страдания, какие злость человеческая выдумать, и человек претерпеть может. Первые младенчества дни были началом Его жизни, и вместе началом Его гонения. Тот, который на небеси уготовлял нам вечные обители, не имел на земли, где главу приклонить. Тот, который бессмертною истины пищею насыщал человеческий род, был гладен и жажден чрез все течение лет своих. Тот, которого лице делает радость Ангелам, был оплеван, по ланитам биен и весь окровавлен. Тот, который взял на, рамена Свои бремя грехов всего миpa, был отягощено крестом, и мучительно пригвожден на нем. Подлинно облечен Он был в порфиру, но в порфиру поругания; дан был в руки и скипетр, но которым сокрушали Его главу, возложен был и венец терновый. Мучение тем несноснее что соединено с поруганиями! Ибо одно терзает тело, другое пронзает дух.

Что мы не могли исполнить, исполнил то вместо нас великий Ходатай наш. Ибо взял лице человка, Божиим гневом поражаемого; принес Себя в жертву, и пролитием Своей неповинной крови гнев неба погасил. Обратив на Себя все действие Правосудия, оное обезоружил, а оставил для нас едино милосердие, и милосердие бесконечное. Ибо висеть на кресте Существу всех тварей святейшему есть доказательство милосердия и любви Божтя к нам, которую ни язык изъяснить, ни мысль понять совершенно не может. И по тому справедливо сие Божественного лица страдание от Церкви называется истощание, аки бы сказать: Бог столь к нам милосердым Себя оказал, что, кажется, истощил весь источник благости Своея. И понеже совершилосе Его милосердие, то тем самым совершилось и Его долготерпение. Том II. стр. 112–115–117.

II. Совершились дела милосердия и долготерпения Божия! Так содрогаешься ли ты от сего великого милосердия? Боишеся ты правосудия Божия, но не болеше ли надлежит тебе бояться милосердия сего? Ибо находясь кто под единою правосудия строгостью, если бы преступил закон, может быть, представил бы в свое извинение сию самую строгость, которая его поразила унынием: но ты, видя излиянный предо тобою весь источник благости и снисхождения, если бы со всем тем нарушил сей завет, завет любви, что тогда можешь принести, в свое извинение? Том II. стр. 120.

Горе тебе преступник завета, крови Господней презритель, смерти Его суетный проповедник, и осужденный испить чашу некончаемой горести!

Но чтоб всею своею тяжестью не поразили нас такие слова; истинным покаянием да облобызаем раны Спасителевы, и слезами своими да засвидетельствуем, что мы винны по немощи, что мы во грехе не ожесточенны, и возопием к Нему: Спасителю Христе! Твои заслуги суть дражае, нежели чтоб мы за них возблагодарить Тебя могли! Том II. стр. 121.

Закон Моисеем дан бысть, благодать же и истина Иисус Христос бысть. Ин.1:17.

I. Умозрительная истина – Моисеем дан закон; Иисусе Христом токмо благодать, не для того, аки бы Христиан своих оставил Он без всякого закона. Дан и нам закон, но закон благодатный. Моисеев закон устрашал; Xpиcтов закон утешает. Моисеев закон преступников проклинал; Христов грешников кающихся прощает и благословляет. Моисеев закон основан на единой строгости; Христов на едином милосердии. Моисеев закон начертан на скрижалх каменных; Христов написан на скрижалях сердца плотяных. Моисеев закон дан при громах и молниях; Христов возвещен при сладком пении Ангельском. И для того законе Христов свойственно не нарицается законом; ибо закон прямо означает строгое предписание, но нарицается благодагтью и Евангелием, то есть радостною вестью, возвещающею мир и благословение. Том Х. стр. 117.

Закон Моисеев называется законом боязни; ибо нарушителей своих он проклинал и осуждал: а Евангелие называется законом любви; ибо изъясняет неизреченную любовь небесного Отца к законопреступному роду человеческому. Закон Моисеев называется законом плоти; ибо его очистительные животных бессловесных жертвы никак не сильны были очистить души: а совершавшей тот жертвенный обряд по наружности только одной почитался очищенным. Но Евангелие называется законом духа; ибо благодать Божия не наружность только, но самую внутренность очищает и преображает. Закон Моисеев называется законом рабства; ибо он только повелевал, а преступников наказывал: но Евангелие называешся законом свободы; ибо вливает верующему в сердце любовь к Богу, яко своему Помилователю и Спасителю, и заставляет исполнять волю Его не по принуждению и страху, но по одной сыновней любви и горячности. Закон Моисеев называется законом смерти; ибо преступников подвергал страшному гневу Божию. Но Евангелие называется законом жизни; ибо и здесь душу оживотворяет и утверждает несумнителено надеждою бессмертия блаженного. Том XIII. стр. 96, 97.

Закон говорит: око за око, и зуб за зуб; но благодать сказывает: аще кто не имать греха, да вержет на грешника камень. Тот говорит: отвидите от Мене проклятии во огне весный cия сказывает: приидите ко Mне вcu труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы. Закон представляет нам Бога во образе строжайшего судии; но Евангелие под видом благоутробнейшего отца. Том I. стр. 92, 93.

II. Деятельное правило. – Неcmь бо под законом, но под благодатью.¹³⁹ Блогадать означает сыновнее радостное состояние; а под именем закона разумется состойяние строгости и страха.

Таковой род свободности есть из благороднейших; ибо проистекает он из источника чистейшего. Иной исполняет закон, опасаясь за преступление наказаны, иной для пользы чаемой, другой для снискания славы. Все может быть не худо; да опасно, чтоб при случае, когда бы не предвидел таковый за порок свой наказания, или бы не надеялся получить себе чаемой пользы или славы, что не редко случиться может, чтоб, говорю, при таковом случае не расслаб он в делании добродетели, или и совсем оную не пренебрег. Но свободностью Евангельскою укрепляемый понимает ясно благо и зло и следствия их; уверен о мудрости и благости Законодателя, чувствует любовь и благодяния своего Промыслителя, и в Нем отца находит. И для того исполняет закон не по силе приказания одного; ибо таковой есть временщик: не от страха; ибо таков есть раб и подл: но по любви; ибо он почитает себя сыном: но от ревности; ибо честность почитает паче всякого прибытка: но от благоразумия; ибо он Духом Святым просвещен есть. И по тому нет опасности, чтоб и тогда, когда бы случай за его честность грозил ему вредом и бесчестием, чтобы и тогда сделался он изменником добродетели.

В сем-то рассуждении во Святых книгах пишется, что праведнику закон не лежит¹⁴⁰, что мы избавлены от закона не для того, аки бы праведник закон исполнять не одолжен был; но что для праведника закон не есть принудительный повелитель, а есть зерцало, живо представляющее его добродетель. О когда бы таковая свободность больше имела действия в сердцах человеческих; меньше бы законодатели и законоблюстители имели затруднения, меньше бы добродетель имела худого примеса! Ибо недостаток сей свободносши причиною есть, что к благочестию пристает несколько лицемерия, в дружбу вмешивается прибыток, в благодетельную склонность вкрадывается тщеславие, а под ревностью кроется мстительность собственная. Том II. стр. 224–226.

Никтоже знает Сына, токмо Отец; ни Отца кто знает, токмо Сын, и ему же аще волит Сын открытии. Мф.9:27.

1. Что понятие наше есть ограничено и недостаточно, сие без доказательства всяк из опыта повседневного ведает. Сколь высоко о себе человек ни мечтает, но со всем тем есть он земля и пепел. Сколь он о просвещении своем ни думает, со всем тем оно есть наималейшее. Общее есть прямо просвещенных людей мнение, что человек чем больше узнает, тем более открывается ему, сколь он мало знает. И сия есть несумнительная истинного просвщения примета, когда человек со смирением признает недостаток свой; и что-либо о вещах, особливо от чувств удаленных, дерзновенно утверждать или отрицать не смеет. Так как напротив несумнительная примета дерзновенной глупости о всем смело утверждать или отрицать, и думать, что все понятно его вместительно. Том V. стр. 195.

Отворен пред нами театр Создателевых премудрых дел; закроем ли мы пред Ним, очи свои, а не паче ли в некотором восторге возопием: яко возвеличишася дела Твоя, Господи, полны суть небо и земля славы Твоея¹⁴¹. А учения отверзают нам дверь в сей священный храм. При руководстве их узнаем мы начало вещей, порядок, союз, действия, конец и пользу. Снискиваем понятие о составе мира, о стихиях, о течениях светил небесных, о явлениях воздушных, о свойствax тел, о животных, и о разных их родах о, растущих из земли и о их видах; а наипаче о самих себе, о добродетели и пороке, и о их добрых или худых следствиях. Да еще крилами учений возлетаем мы и к истинам высочайшим, которыми приближаемся к неприступному Божеству, и рассматриваем красоту несозданную. О коликое богатство благости Божия! какая изобильная трапеза в наслаждение наше представляется! И хотя мы понимаем очень мало, но и сие малое сколь для нас есть велико! А притом будем ли мы извинительны, ежели бы и сие малое нерадением своим терять захотели?

Да что нужды в такие входить, подробности, может сказать кто на сие? Ответствуем: нужда та, чтобы силу нашей души не оставить без действия, чтоб и искру нашего ума не погасить, чтоб удивиться премудрости Божией, чтоб, вникнув в союзе вещей, усмотреть, как мы тут же связаны, и из того познать, куда нам намерениями своими и делами клониться надобно, Том I. стр. 353, 354.

II. Из чего видно, что всех знаний самый лучший плод, и нужный конец есть нравов честность и добродетель. Без сего все науки суетны и труды бесполезны. Ежели кто к учению прилежит, а нерадит о добродетели, тот нечувствительно сам старается, как бы снисканное учение потерять. И по тому дважды беден он: первое, что добродетели лишен, второе, что трудится всуе.

Так-то самое лучшее Божественное дарование чрез злoyпoтpeблeниe человеческое может быть случаем худых следствий!

Не удивительно, что невежество есть источником многих непорядков, суеверств и развращений. Тоже самое случается и с теми, которые и учатся, да не тому, чему бы надлежало, или и тому, да не так оное употребляют. Многие, оставив источники Израилевы, черпают из, кладезей погибельных; многие, помазавши только губы науками, высоко о себе мечтают. Сия досадная о себе мечта раждает излишние вымыслы и затеи, из которых часто выходит безобразное и нелепое. Отсюду же выскакивают непомерные любопытства, и следовательно в несомнительных вещах сомнения; а оттуду проникает часто развращение, а не редко и безбожие. Cиe-то рассуждая премудрый Павел написал, что разум кичит, а любы созидает¹⁴², то есть, высокие знания могут быть причиною пустой пышности, а непорочная совесть полезна для всех. И по тому не знаю я, невежество ли, или такие высокомерные умы больше причиняют вреда. Не знаю, не лучше ли грубость, соединенная с постоянством, нежели ученая ветренность. Ибо не все то, что блещется, злато есть. Том I. стр. 358, 359.

Аще Бог no нас, кто на ны? Рим.8:31.

I. Многие со всею своею доброю совестью от нападков сильных не имеют насущного хлеба. Многие святые души от клевет, от налогов, от гонений проливают слез целые источники. Отними от них еще последнюю надежду будущего и Божьего воздаяния; то одним разом и добродетель уничтожишь, и их поразишь отчаянием. Иов, лишившись всего, чем мир увеселяет нас, лютою страдал язвою. Послушайте же, чем утешал себя сей великодушный муж. Вем, говорил он, яко присносущен есть, иже имате искупити мя; и на земли воскресити кожу мою терпящую сия¹⁴³.

Так успокойте же жалобы свои, вы, мнимые несчастливцы, и слёзы свои растворите радостно! Се приидет Господь на облацех, и мзда Его с Ним¹⁴⁴! Он отрет слезы ваши, и тогда возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас¹⁴⁵.

А понеже, признаться надобно, что мы не все то напрасно терпим; но некоторые в нас суше греховные раны, для исцеления которых Врач душ и телес часто употребляет орудие временных наказаний и несчастий: почему должны мы все сие сносить c благим терпением, по тому наипаче, что, по мудрствованию, Апостолову, точно c тем милосердый Господь нас временно наказывает, да не когда с миром осудимся¹⁴⁶. Поражает иногда плоть, да Дух спасется в день Господа нашего Иucyca Христа¹⁴⁷. Том I. стр. 266, 267.

Часто посылает Бог некоторые противности к предосторожности, чтоб мы не расслабли. Наказание Бoжиe свойственно не есть наказание, но Его врачевание. Сей есть обыкновенной премудрости Божия поступок, чтоб случающимися противностями больше дать действия человеческим дарованиям, и тем придать им большее сияние и большую надежду к возмездию. Тоже и о порочных счастливых сказать должно: или есть в них некоторые добродетели, того награждения достойные, или то счастье мнимое, или еще и руководство к большему несчастию. Вонми сему учению, Христианин! оно есть душа дел твоих. Ты плаваешь по морю житейскому: сим кормилом управляй корабль твой. Буря волнений при сем небесном сиянии в тишину пременится. Уклонись от зла и твори благое; и при сем уверяй себя, что скорее звезды c небес спадут, скорее стихии истают, нежели, чтоб то было не твердо, что составляет благополучие человеческое, что нас соединяет с Богом; и в сей надежде пой пред Ним: на Тя уповаша отцы наши; уповаша, и избавил ecu их; к Тебе воззваша, и спасошася; на: Тя уповаша, и не постыдешася¹⁴⁸. Том III. стр. 217, 218.

II. И сие-то человека добродетельного утешать должно в напастях, и услаждать горесть жизни его, что его добродтель никогда забвенна быть не может, но во свое время воссияет яко солнце. Сие утешало Иова на гноищи, Иосифа во рву и в темнице, Давида в гонении, трех отроков в разженной пещи, Павла в позорище пред всем миром, мучеников в наилютейших страданиях, пустынников в теснейших подвигах и нуждах. Так перестаньте же скорбеть вы, мнимые злострадальцы, и успокойте рыдания свои. Жена егда раждает, скорбь имать; егда же родит отрога, к тому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир. И вы печаль имеете ныне, но узрит вас Господь, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никтоже возмет от вас¹⁴⁹. Вскую бо прискорбна ecu душе моя? и Вскую смущаешися? Уповай на Бога¹⁵⁰!

Может кто здсе вопросите: для чего в жизни сей не всегда добрые награждаются, и не всегда наказываются злые? На cиe во-первых отвечаю, что и в жизни сей никогда добродетель без награждения, и порок безнаказания не остается. Как? Всякого, доброго дела плод и награждение есть чистая радость совести, и всякого злого дела плод и наказание есть мучительное совести терзаниe. И cиe награждение, и наказание столь велико, что незазорную совесть имющий человек радуется и тогда, когда бы против его восставал и весь миp: а совестью обличаемый и тогда смущается, когда бы его весь миp ублажал. Однако, понеже и оную добрых радость несчастия подлинно смущают, и оное злых наказание мирское благополучие уменьшает; то причину, для чего бы так было, святый Златоуст, дает следующую; нет-де столь добродетельного, чmoбы притом не был подвержен некоторому пороку; и нет-де столь злого, чтобы некоторой сокровенной не имел добродетели. Почему правосудный Бог некогда и добродтельного наказывает, и злому благодетельствует; а чрез то и беззаконника и праведника исправляет, одного отводя от зла легким наказанием, а другого приводя к добру щедрым благодтельством.

Сицева убо имуще обетования, о возлюбленнии oчucmuм себе от всякие скверны плоти и духа, творяще святыню в страхе Божии¹⁵¹. Том I. стр. 225–227.

Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое. Рим.12:21.

I. Нет ни одного зла существенного: всякое бо существо само чрез себя есть добро, и зла, Поелику зло, выключая, в ком оно вмещено бы быти могло, нет на свете; а оно всегда есть в вещи доброй, как грех в человеке, и всегда в вещи доброй происходит не по естеству вещи но по случаю, когда вещь с дороги заблуждает, и от настоящего порядка отходит, и такие заблуждения есть зло. Том VIII. стр. 167.

Добро и зло не есть такая вещь, чтоб оную чувствами понять было можно. Не можем мы то ни очами телесными видеть, ни ушами слышать, ни обонять, ни вкусить, ни осязать. Ибо добро и зло не суть вещи телесные и видимые. Добро есть действие, сходственное с истиною закона, а зло есть противное тому. Их можно понять одною только мыслью, одним разумом. Чем мысль просвщеннее, чем разум основательнее тем понятие о добре и зле есть меньше погрешительно. Следовательно, ежели в сем случае сколько-нибудь следовать чувствам есть ничто иное, как мысль просвещенную приводить в замешательство, и разум сводить с настоящего его пути. Том XII. стр. 231.

II. Откудаж то, что в мире много кажется быть вредного, как – то змии, ядовитые травы, немощи; или непостоянного, как когда богатятся грешники, нищетствуют и страждут праведники, счастье от одного к другому переходит, непогоды безвременные; или случайного , как, на пример, человек, по случаю убивает человека, или и самого себя; внезапу бессильной знатное дело совершает, напротив храброй паче чаяния ослабевает; откуду все сие?

На все сии случаи самых подлинных искать резонов есть ничто иное, как точно хотеть узнать Божию тайную волю, по которой Он вся действует; однако несколько достоверных можно сыскать на то ответов. Первое при всяком событии, которое нам кажется быть непорядочно и вредно, или и при всякой такой же вещи должно бессомненно содержать, что то сделалось не случайно, ниже безрассудно, но по великой надобности и по правде, которой хотя мы не знаем, только Бог и знает, и по Своей мудрости то и строит. На пример, то происшествие, по которому продан был Иосиф, весьма много быть кажется нам непорядочно; но ежели смотреть со стороны Божией, то очень порядочно, как то показало самое событие. Тоже самое казалось быть и при распятии Сына Божия. И таким, по-видимому, непорядкам попускает быть для того, что и те, которые то беззаконие имели делать, то своими грехами заслужили, и чтоб тож их худое дело в добро обратить. Второе попускает, на пример, многим праведникам в бесчестии быть, в нищете и скорбех, так вместо того дает спокойную совесть, терпеливой дух, надежное сердце, богатство благодати; а грешникам богатитеся, и почитаемым быть, не дая напротив никакого внутреннего утешения. Третье насылает Бог болезни, непогоды, бесплодия с двояким намерением: или, чтоб нас чрез такие несчастия смирить, и в свою должность привести, или праведно тем наши грехи наказать. Четвертое, что звери и змеи вредят человеку; то сие можно в вину причесть греху, по которому отнято все почти властительство, которое прежде человеку над землею было поручено: да еще и то сказать можно, что человеку дан разум? с которого помощью всякого зверя может безвредно миновать. Так, например, многие скоты есть, которые без всякого разума узнают, что им есть полезно, и что вредно; то как можно будет человеку жаловаться, ежели, имея разум, от своего безумия повредится? А наипаче все почти вещи вредные другим вещам полезны, и к благоустройству миpa надлежат. Пятое наконец, самую правду можем заключить, что все вещи, и все дела от Бога управляются весьма порядочно, Полезно и с надлежащим концем, хотя нам иначе иногда кажется. По истинне мы всех Божиих таин понять не можем, да и не должно того любопытствовать; Довольно знать, что все праведно делается. Я не знаю, для чего кто родился слеп; да знаю, что cиe неслучайно, но по тайному. Божиему, мне неоткровенному, произошло совету. Апостолы некогда спрашивали у Христа о слепце, да только резона не получили; понеже слава Божия не была той настоящая причина слепоты. Том VIII. стр. 223–226.

Бог не попущает быть злу, разве с намерением некое оттуду произвести добро; не так, чтоб зло могло быть причиною добра: никак, но премудрость Божия, и самый случай зла обращает в добро. Болезней, например, самих чрез себя не можно назвать добром; но и чрез них приводить Бог человека в признание слабости своея усмиряет его гордые мысли; разрушает дерзские замыслы; возбуждает в нем размыщление о будущей безболезненной жизни, и уверяет о бессмертии души, которая в средине самих болезней некое от сокровенные благие надежды чувствует утешение, Том I. стр. 275.

Идеже. зависть и рвение, тамо нестроение и всяка зла вещь. Иак.3:16.

I. Зависть есть скорбь и терзание души, когда видит другого счастье. Она имеет лицо иногда бледное, иногда синее, сухое, глаза искривленные, а иногда кровавые и стремительные, брови нахмуренные, лоб напряженный, губы дрожащие и бескровные, язык прерывающийся, и задыхающийся глас. Столько-то трудно, чтоб внутреннее беззаконие не обнаружить на лице.

Так устроил Творец естества, что не возможно, дабы злобного человка внутренний яд не разливался по ланитам его. И так сия страсть уже сама себе наносит казнь прежде осуждения вечного; и cия казнь есть самая справедливейшая.

Но когда страсть зависти есть столь мучительна и страшна; то что же завистливого человека заставляет добровольно подвергать себя толикому мучению? Счастье другого? Изрядно! но какое счастье, вопрошаю я: мнимое или истинное? Ежели мнимое, то оно наружное, временное, скоропреходящее: мнимое счастье есть в самой вещи несчастие. Роскошествует кто; великолепные строит домы; блистает одеждами; устрояет богатые столы; выездами своими всех на себя обращает взоры; заставляет всех себя бояться, и наружно повергаться пред ним, а внутренно проклинать; все сие почитается, по простонародному мнению, счастьем: но ежели при всем том таковый счастливец не имеет честности в душе, непорочности в сердце, достоинства в самом себе, а по тому ни спокойствия в совести, ни защиты c небеси: таковое счастье есть мнимое, наружное, скоропреходящее, да еще с ужасным падением.

Так почему же таковому завидовать? Он более сожаления, нежели зависти достоин. Том XII. Стр. 186–188.

Ты страждешь; но и другие все, хотя под другими видами, но того же участны. Ты жалуешься, что едва достает тебе хлеба к насущному пропитанию; однако оный вкушаеши со сладостью и во здравии: а те кои содержанием преизбыточествуют, или от ослабления сил, или от, печалей оного вкушать не могут. Ты окаяваешь себя, что одна голая земля есть твое ложе; однако крепко и спокойно на ней опочиваешь: а другие, имея постели златотканные, но от забот и разных размышлений глаз своих сомкнуть не могут, и на бессонницу жалуются. Ты, петь шествуя, изнемогаешь и воздыхаешь, но отдохнув паки помалу путь свой безбедно продолжавши; а вознесенные на колесницах страждут от болезни ног, и гордую колесницу стремительные кони опровергнув часто и самого всадника сокрушают.

Всех жребий есть равен, хотя и неравным кажется. По-видимому одни пред другими преимуществуют, но в сем сходны все, что разного рода разные трудности и печаленые обстоятельства сносить одолжены. Ты завидуешь другого блистанию, а он твоей тишине: ты его возвышению, а он твоей безопасности: ты его довольствию, а он твоему здравию. В самой же вещи один другому завидовать не должен. Все свой жребий, все крест свой должны влечь в терпении и молчании. Ибо когда все равно отягощены, то почто тебе единому малодушествовать? Том V, стр. 188, 189.

II. Посмотрим же мы с тобою теперь и на то, можно ли завидовать истинному какового нибудь человка счастью? Истинное счастье есть внутреннее, твердое, постоянное, вечное. Когда кто добродетелен, искренен, и доброжелателен ко всем, благодетелен и щедр, в делах своих честен и непорочен; дом содержит в порядке, с женою живет в любви, детей воспитывает в страхе Божии, и истинном просвещении: а потому Бог его всем благословляет. В доме нет у него скудости, а изливается всякое изобилие; от добрых людей почитаем и любим; все к нему имеют прибежище, и все его любя обожают. Таковое счастье есть истинное и вечное. Ибо оно и самою смертью не прескается; а только по смерти становится совершеннейшим, и никакой вовеки опасности не подверженным.

Так возможно ли и таковому счастью завидовать? Ежели зависть твоя только состоит в ревности, чтоб захотеть и тебе таковым же стать; таковое ревнование я не хулю. Оно есть похвалено, но оно не есть зависть. Зависть мучится и терзается, видя в другом таковое счастье.

Сия из ада изшедшая страсть находит иногда для себя утшение. Но в чем? В повреждении, или в разрушении счастья другого. Зависть в препровождении всегдашнем водить за собою клевету и злословие. Сими смертоносными средствами удается ей иногда повредить честного человека доброе имя. Она умеет солгать; умеет добрым делам худые дать виды, злобно перетолковывая, что аки бы то или не так было, как оно есть, или, что будто бы худое какое под тем кроется намерение, или, что оно то делает для какой нибуд своей сокровенной пользы, а не от доброжелательства к другим; и что притом он, завистник, cиe говорит аки бы не от зависти, но от доброго сердца, предохраняя других пользу, и предостерегая их от вреда. Таковая зависть хитрость иногда в слабых душах свое находит действие. Поверят тому; на доброго человка возыимеют худое мнение и презрение: а чрез то и повергается он иногда невинному гонению и несчастью. Каковых несчастных примеров множество всяк из вас, думаю, многократно видел или слышал с горестью.

Что же при сем делать надобно человеку добродетельному? Крепко в душе себя уверище, что счастье прямое состоит в непорочности сердечной и добродетели, а не в наружных каковых либо выгодах и удовольствиях, ибо все cиe есть обманчиво. Зависть может лишить кого-нибудь неповинно наружных, миpских и телесных выгод; a cиe в самом себе есть невелико. Но честности, добродетели, непорочности, ни зависть, ни ад, ни враг рода человеческого лишите добродетельного человека не в силах. A cиe то и есть, что составляение истинное человеческое счастье: и сия-то есть оная благая часть, яже не отымется никем и никогда: ибо она в руце Божией. Том XII. стр. 189–194, 195.

Искушение вас не достиже, точию человеческое. 1Кор.10:13.

I.Все в мире сем переменам подвержено. Солнце блистает, и мраком помрачается; земля и древа покрываются приятною зеленью, и потом обнажаются, и остаются аки ограбленные, или умерщвленные. Стихии огненные и водные бывают спокойны; но в другое время возмущаются и свирепствуют. Великолепные грады красотою своею во удивление всех приводят, но потом разрушаются и падают, Словом сказать: все под Солнцем в одном виде всегда не остается, но разным превращениям и переменам подвержено, как то всегдашний опыт сие весом доказывает.

Если же в порядке естества, коим управляет премудрый дому Владыка, таковые случаются перемены и превращения: то уже чего надеяться в том течении дел, коим управляет наше благое произволение? Том X. стр. 189, 190.

Мы не так еще в жизни сей утверждены, чтоб не могли всякой час подпасть искушениям, и потерять многими летами собранный плод. Почему Апостол, увещавая нас, говорит; мняйся стояти пусть блюдется, да не падет¹⁵², Не спит в нас страсть, разум помрачить всегда силющаяся; не спит искуситель, завидуя нашему собранному богатству, и оное окрасти тщася, Нет недостатка и в развратных людях, в худых содружествах и беседах, c пути истинного нас свести стремящихся, Том III. стр. 136, 137.

II. Только нам, пока в сей жизни живем, ни что так не полезно, как чтоб по часту различные посылаемы были противности, чрез которые бы мы в свою приводилися должность, и безрассудное воли порывание чрез то сильно удерживали бы. Знаете вы, слушатели, непостоянство нашей воли, и наглость бесчинных наших склонностей, которыми мы по всяк час побуждаемся хотеть чего-нибудь нового, но не богоугодного, от которых мы ничем так способно не отрываемся, как некоторыми, по-видимому, противностями и искушениями. Мы как высокими превознесемся честями; то позабываем и Божие несравняемое величество, и прочих человек природную с нами сродность. Здесь чем нас исправить, как не тем, ежели на несколько времени или c Ниневитянами, от многого изобилия Бога позабывшими, к крайнему приведены будем воздержанию, и смиренными себя облечем рубищами, или с Давидом, ради чести Царской возгордевшим, чрез некоторое время от наших гонимы будем врагов? От чего гордость удобно отложим, смиренномудрию научимся, власти Божией трепетать станем, говоря: благо мне, яко смирил мя еси! Еще как попадем в глубокий ров сладострастия, по_: хотя различныя, но бесчинные утехи: то чем нас тут исправить, как не тем, ежели пресекутся на те бесчинства привлекающие прелести, ежели угасятся на сии грехи поджигающие подгнеты? Отыми от сластолюбца неисчетную тую утех изобиленость, которая делает, что он в них всю свою расслабляет душу: Приведи его в гадкую нищету, в которой едва естественные свои возможет исполнить нужды; то позабудет неистовство своих сладострастий: скудость вещей научит воздержанию. Знаете вы того богатого, которой ни одного дня непропускал без веселья, в какую прищол в ад воздержность когда несколекй каплями воды доволен быть хотел. Всякая воистинну против наших страстей посылаемая противность есть изрядным врачевством зла, и приведением к добру. Мы не так исправляемся, ежели Бог милостиво с нами поступает; часто бо о такой благости нерадим. Егда убиваше их, говорит Давид про Израильтян тогда взыскаху Его, и обращахуся, и утренневаху к Богу¹⁵³. Том IX. стр. 65–67.

Измениша славу нетленного Бога в подобие образа тленна человека, и птиц, и четвepoног и гад. Рим.1:23.

I. О времени вымышления идол все согласуют, что их прежде потопа не было, а и по потопе, по крайней мере по разрушении Вавилонского столпа, и по разделении язык, в мире они взошли: но о самом подлинном времени неизвестно, так как ниже о том, кто первой сей соблазн в свет взнес. Св. Писание объявляет, что Фара, сын Нахоров, отец Авраамов, был идолослужитель, Иис.Нав.24:2. Сия глаголет Господь Бог Израилев: об ону страну реки жиша отцы ваши исперва, Фара отец Авраамов, и отец Нахоров, и служиша богом иным. А Фара был не в далеких временах после столпораззорения, и он ли первый был идолопоклонник, или нет, то неизвестно. А каким образом идолы в мир взошли? Различными; и такие образцы все вычислены у Соломона. Прем.13:14. Первой образ, по которому многобожие взошло, такой был: сперва люди как умом дознавалися, что неотменна есть некоторое божество, которое бы было знатной какой красоты и величества: то, к невещественным и невидимым умом не восходя, в телесных и видимых вещах того божества искать вознамерились. А когда из таких вещей лучших и достойнейших не находили, как солнце, и луну и звезды небесные; при том приметили их порядок, постоянное движение, и от них себе пользу; то их за богов и почли. И cиe светилам небесным служение было первое во многобожии. И для того говорят, что Египтяне первее всех звезды за богов почли: по тому что они первые небесные движения начали разбирать. Второй образ, по которому идолопоклонство зачалось, есть такой: как у некоторого знатного отца сын умер, или y жены муж, или: у мужа жена, или пpeжеланной у народа преставился Царь; то все они, по смерти их, горьким себя сокрушая плачем, искали средство, которым бы и себя утешить, и умершего бессмертием почтить. Тут им рассудилось, что ни чем иным умершего нельзя прославить и себя утешить, как только, ежели точно умершему сделают образ из Золота чистого, и его на всенародном месте поставят. Такой образ должен неотменно от своих сердечных и усердных рачителей чем-нибудь почитаем быть. И прежде, может быть, какими-нибудь да не божескими почитаем был почестями. А как уже потом со временем возмог нечестивый обычай, и при том еще прибавлены были мучительские повеления или подданных ласкательство к своему государю; то, которого недавно чествовали за человека, того уже за Бога вменили. Третий образ мог быть такой; из людей всегда были такие, которые себя от других отменными оказывали, как, на пример, иные силою прекрепкою, иные благодеяниями премногими, так что такие, в сравнении других, казались иметь нечто более, нежели человеческое, или нечто божеское! то после смерти народ, памятуя их дела, да еще рассуждая об них более, нежели они самою вещью были, как обыкновенно рассуждается о делах персоны какой-нибудь неприсущей, их лица изобразивши, поставляли на публичных местах, как в своих, на пример, кумирницах, Но после как уже время стало далее проходить, а люди тех мужей, коих были образа, не знать, да только про их дела преславная, а может быть и привымышленная слыша, неотменно подумали, им не быть из человеческого поколения, но из божеского, и по тому их почли за богов, а их образа божескою стали почитать честью, как-то, каждением, курением, огнем и проч. И отсюду-то богомерзское многобожие в людях усилилось, пременивши славу Божию во тлю, и послуживши твари, паче Творца. Том VIII. стр. 163–166.

Мы теперь хотели бы тому не верить, что мир некогда весь столь глубоким был покрыт мраком, что покланялся тленному дереву, сребру и золоту, или изображениям, но таких людей, коим пииты всенародно приписывали наигнуснейшие мерзости, или хотя и не совсем худых людей, но людей. Да что, говорю, изображениям человеческим? Четвероногим и гадам, как то, крокодилам, волам, кошкам и ибисам божественная честь, поставлением жертвенников, и принощением пребогатых жертв отдаваема была. И сего благоговейного служения сподобились и лук и чеснок, так что можем с одним языческим пиитом возопить: о счастливы mе народы, у коих полны огороды богов! Том I. стр. 99.

II. Но сия смертоносная язва столь была сильна, что и самый Израиль, возлюбленный Богу народ, заразила. За что на него жалуется Бог истинный чрез Пророка Иеремию, что и Цари их, и начальницы их, и пророцы их, древу рекоша: яко отец мой ecu ты, и камени: ты мя родил ecи; и обратиша ко Мне хребты, а не лица своя¹⁵⁴, глаголет Господь Саваоф, святый Израилев. Сею пагубною заразою повреждено было некогда и наше любезное отечество, пока не блеснул на него восток c высоты. Том I. стр. 100.

И что cиe за чудовище! – Считатеся за тварь Божию, а не знать своего Творца; быть искупленным от работы диавольские, а не знать чрез кого; вменяться праведником, а не знать у кого и чрез кого; веровать, а не знать в кого; подвизатися, а не знать для чего, есть знак пренеблагодарного человека. Ужаснися небо! говорю и говорите не престану, что малую такие люди имеют надежду ко спасению, или едва ли такие спасутся. Христианин всякой должен неотменно знать Творца своего Бога, и Искупителя Христа, то есть, знать причину воплощения Христова, не выпускать из мысли страдания Христовы, заслуги Христовы, смерть Христову, как такую, за которую его Бог должен миловать, приятствовать, благодать дарствовать, и живот вечный обещавать; без такого мудрования спастися не можно. В подтверждение сего приношу, вместо неразрушимых печатей, одно слово Христово, а другое Павлово. Христос говорит: Се есть живот вечный, да знают Тебе единого истинного Бога, и Его же послал ecu Иисус Христа¹⁵⁵. Павел же: Не судих ино ведети что в вас, точию Иисуса Христа, и сего распята¹⁵⁶. Том VIII. стр. 51, 52.

Христос ны искупил есть от клятвы. Гал.3:13.

I. Когда бы кто содержался в тяжчайшей неприятельской неволе, связан и по рукам и по ногам узами, и горестнейшую влек бы жизнь, и не мог бы избавлен быть разве требуемым за то искуплением: тогда если бы кто, сжалившись, заплатил за него требуемый искуп, тот свободил бы его от рабства, и справедливо почтен бы был его избавителем. Для нашего несчастия недовольно было того, что мы учинилися рабами греха, но и рабами того, который есть предводитель греха и радуется о погибели человеческой. Правосудие Божие, осудившее нас, требовало удовлетворено быть искуплением. Сын Божий взнес за нас цену крове Своея, которыя драгоценность есть бесконечная. И по тому сила сея заплаты учинила нас свободными, и заставляет нас устами исповедовать, и сердцем признавать Его своим Избавителем и Искупителем. Том III. стр. 237.

В первом Адаме потеряли мы Божию милость, земной рай, эдемскую сладость, бесстрастное житие: и что же бы нам здесь желать, как только, чтоб потерянное возвратить? Но о Божия щедрая рука, и Создателя нашего отеческих утроб нам чрез второго Адама, Xpиста, более дано, нежели сколько мы желали. Мы вместо земного рая небесной получили, вмсто эдема, блаженство, вместо земли, небо, скинию нерукотворенну, вечну на небесх, где с Ангельскими ликами смесившись, вечно будем наслаждаться самим Богом. Том VIII. стр. 253.

II. И мы теперь со дерзновением веры нашей можем сказать: Отче небесный! может ли Твоя правда в нас поразить что-нибудь, которое бы не окроплено было дражайшею Сына Твоего кровью? Может ли совесть наша не успокоиться, видя удовлетворение за грехи наша приносимое Тебе чрез Единородного Твоего Сына? Кто поемлет на избранных Божия? Бог оправдаяй; кто осуждаяй? Христос Иucyc за нас есть умерший¹⁵⁷. Том II. стр. 115.

Отче небесный! се уже Ты не осудитель праведный, но милостивый мой оправдатель; не огласитель моих грехов, но оных истребитель, не поражающий гневом, но объемлющий любовью отец. Авва Оmче! не вопию я Тебе сей глас моим языком; ибо Ты и вопль сердца моего слышишь: не вопию Тебе языком; ибо тут не надобно витийство, но чистота сердца. Не вопию Тебе языком; ибо мою к Тебе благодарность и усердие сыновнее, так как и Твое ко мне благоутробие и снисхождение, как может изъяснить язык, когда и самое сердца моего чувствие к тому недовольно? Я вопию Тебе сердцем моим: Авва отче! вопию в простоте моей, как неповинное отроча матери своей: и ежели в чувствии сем какой есть недостаток; верую, что оный дополнишь тогда, когда удостоишь меня зреть Тебя лицом к лицу во славе Твоей. Том XIV. стр. 354.

Аз на cие родихсл, и на cиe приидох в мир, да свидетельствую истину; и всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего. Ин.18:37.

I. Когда открылась Истина небесная; когда Посланник Божий в виде нашей плоти явился на земли: тогда весь греховный мрак исчез. пали идоли, постыдилось язычество, скрылось; суеверство, вострепетала совесть, повинная греху, возрадовалась к добродетели склонная душа, узрев прямый спасения путь; нравы преобразились, святыня воцарилась, восторжествовала правда, Дух Святый покрыл всех своих оснением. Том V, стр. I40.

Действие истины чрез Апостольскую ревность разогнало ложные и ввело прямые о спасительных вещах понятия.

Mиp думал, что довольно пещись об одной жизни сей; а далее ни о чем размышления своего не простирать: Дух истины научил, что сия жизнь есть путь к будущей; и тогда cия счастлива, когда ко оной вечной руководствует. Мир думал, что счастье состоит в одних увеселениях телесных, и во угодностях чувственных: а Дух истины научил, что прямое удовольствие состоит в непорочной совести, и что оного не нарушают ни слезы, терпением за правду исторгаемые, ни гонения, кои в твердости добродтельного подвига более укрепляют, ни страдания, коими чем более расстраивается тело, тем более обновляется дух. Мир думал, что для богопочтения довольно наблюдать одни наружные обряды, т тем мнил удовлетворить Божеству: Дух истины научал, что угодная Богу жертва есть сердце сокрушенно и смиренно, и что истинное благочестие требует добродетельной жизни. Мир думал, что все подвержено случаю, и что всем преобращают хитрости и происки человеческие: но Дух истины научил, что всем управляет Божий отеческий промысл; и что все тщетно, если Его рука не подкрпляет. Мир думал, что довольно ко оправданию пред Богом своих, так почитаемых добрых дел: Дух истины научил, что все и добрые наши дела недостаточны и с страстями смешанные; что оные тогда действительны, когда им содействует Евангельская благодать. Мир думал, что божеством могут быть вещесщвенные, суетою человеческою изобртенные, чтилища: но Дух истины научил, что Дух есть Бог; и иже кланяется Ему, духом истиною достоит кланятися¹⁵⁸.

Так мир думал. Мы ныне, при понятии духа истины, по осиянии уже нас светом Евангельским, можем ли извинительны быть, если бы в таковых же мнениях были замчены? О какое должно, быть превращение! Том V. стр. 264–265.

II. Истина, если она токмо относится до уст, если токмо относится до слов, еще не есть то, что она в себе имеет наилучшего и величайшего: мало, чтоб она только наружность осиявала. Ея престол есть сердце, сердце, яко источник чувствований, начало склонностей, основание дейcтвий. Нельзя, чтоб она обитала на устах, когда ее в сердце нет: так как если и в сердце скрывается одном, но не является на устах, или и является, но c бледностью и робостью, теряет она достоинство свое. Если бы человек сам для себя одного стяжал сию добродетель; подлинно бы была она для него наилучшим украшением; была бы украшением, но не была бы необходимо нужна и полезна. Дар слова имеем мы не для себя, но и для других. Если бы человек был только в свете один, кому бы он имел нужду изъяснять языком мысли свои? Кого бы он мог осиять светом истины своея? Истина нужна нам и другим, полезна нам и другим. Она есть священный союз, который общество связывает с нами, и нас связывает, c обществом. А как, по примечанию Псаломника, приступить человек, и сердце глубоко¹⁵⁹; то для счастья рода человеческого потребно, чтоб были мы искренны; чтоб истина предшествовала и последствовала всем действиям нашим. Том IV. стр. 222, 223.

Но хитрые действия духа лукавого суть многообразные: иных он связывает язык, чтоб не говорили правды. Ибо, по Евангелию, он есть отец лжи¹⁶⁰. Прельщает различными образы: говорить-де правду, потерять дружбу; говорить правду, потерять прибыль; говорить правду, других поднять на себя ненависть; говорить правду, надобно иногда самого себя обвинить. Ну! так пусть же сердце твое с устами будет не сходно! береги дружбу, храни прибыль, скрывай винность свою: в сем будет наилучшая духу немому удача. Но какое твое, несчастливый! В том приобретение? Истина есть во устах Божиих; ты ли ею гнушаешися? Правда престолы утверждает; ты ли сумнишися ею утвердить счастье твое? Прямое и открытое сердце есть жилище Духа Святого; почто из оного лжею Его выгонявши? Да исполнятся уста наша хваления Господня¹⁶¹; выну, хвала Его да пребудет во устах наших¹⁶²! Ежели и немым нам быть; то полезнее немотою связать язык свой на клеветы, на охуждения, на срамословия, на хулы. Таковая немота духу немому есть противна, а Святому Духу есть приятна и радостна. Да и помнится, мы в крещении отрицалися от духа лжи, когда облекалися в новую ризу святыни и истины. Том III. стр. 352, 353.

Исповедайте убо друг другу согрешения, и молитеся друг за друга, яко да исцелеете; много бо может молитва праведного nocnешествуема. Иак.5:16.

I. И, рассудок нам внушает, и слово Божие сильнейшим образом склоняет нас, чтоб мы имели в своих преступлениях раскаяние. Покайтеся, покайтеся. Сие спасительное, внушение никто не опровергает, разве уже совершенно страстями ослепленный и сожженный совестно.

Раскаяние есть усмотрение своего преступления, и сердечное о том сожаление и терзание, с желанием, чтоб предрасположить себя к лучшему, и с боязнью, чтоб как к худому паки не возвратиться. И как отсюду видно, что преступлением усматривает во мне моя мысль, и терзание мое производится в сокровенности сердца моего, и намрение мое к лучшему, и боязнь, чтобы не впасть в прежнее преступление, суть в душе моей, что все подробно видит испытуяй сердца и утробы Бог: то на что же, скажет кто-нибудь, сверх того еще исповедь, то есть, чтоб мне грехи свои открывать, и оные изъяснять пред Церковью или служителям ее? Том XI. стр. 150, 151.

II. Для того, душа кающаяся! что ты проходише разные степени покаяния; то признаешь свои грехи, то об них сожаление, то сокрушаешься, воздыхаешь и плачешь, то в исповеди стыд преодолеваешь, то переламываешь привычку, то постом себя изнуряешь, то молитвенный труд сносишь, то от развратных людей, от коих отстаешь, терпишь поношения и презрения. Сии суть различные степени покаяния. Том XIV. стр. 4З8.

Нет, нет! вопиешь ты, приступая ко исповеданию, когда еще долготерпение Божие моих грехов не обнаружило; тo хотя я пойду к служителю церковному, к пастырю моему, к держащему на руках своих ключи Царствия небесного – пойду к нему, и открою сокровенно мою немощь; покажу ему мои раны; исчислю ему моя грехопадения; искренностью засвидетельствую мое прямое раскаяние; слезами умягчу свое жестокосердие; представлю себя грешником самоосужденным, да наставит он меня к лучшему житию, да ободрит милосердием Божиим, да разрешит сладким Евангельскими гласом, и да вручит мне дражайшую Маргариту тела и крови Господни без осуждения моего. Вот из какового святого начала произошла исповедь, которая и до ныне Церкви Христовой почитается таинственейшим и нужным для Христианина действием!

Что же? наблюдают ли сие Христиане с таковым тщанием, как того требует их существенная польза и спасение? Ежели они святы, и никакого греха не причастны; то, правда, не имеют в том нужды, а одолжены токмо с Ангелами воспевать радостную песнь благодарения и хваления. Но ежели они грешны, как то и самым делом есть, то как пренебрегут сие столь нужное врачевсшво? Том XI. стр. 153, 154.

Рана всегда остается опасною, ежели ее или врачу ни открыть, или лечение ее запустить. И в самых житейских наших делах много бы мы погрешали, еже-либ ни в чем ни от кого не принимали ни совктов, ни наставлений, а только бы поступали по одним мыслям своим: то кольми паче во управлении души нашея потребен совет и наставление. Исповедь уставлена, чтоб мы открыли совесть свою духовнику, или паче сердцеведцу Богу. Открыв докажем, что мы во грех не ожесточены; есть в нас надежда исправления: ибо ищем врачевства. Открыв, получим совет, каким образом впредь нам ото того предостерегаться надлежит; открыв, примем наставление, показывающее нам права и действия суда Божия; открыв, удостоимся милостивого разрешения от Того, иже един власть имате па земли отпущати грехи¹⁶³. А чрез сие успокоим дух свой, страстьми и боязнью наказания томимый. Том III. стр. 351, 352.

Излияйте пред Ним сердца ваша. Пс. 61:9.

I. Бог с душею, Его любящею, беседует просто, да и в беседе Он нужды не имеет. Ибо говорит не ушам, но сердцу: а по тому и душе любящей Его, дает такой чудный язык, которой ничего не говорит; а Бог глаголы его слышит.

Таков язык был Анны, матери Самуиловой, о которой слово Божие говорит: яко устне ее двизастеся, а глас ее не слышашеся¹⁶⁴. Что за чуднее cие уст движение? Что за таковая молчащая беседа? Однако Бог так молитву Аннину слышал, что аки бы она прегромогласно к Нему взывала. Тоже видим мы и на Моисее Пророке. Преводя он Израиля из Египта, и взошедшему ему в растворившееся море, увидел Фараона, и всю силу его гонящихся за ними в след их. При сем случае Моисеевы не токмо уста, но и сердце было стссненно. Он никаких слов устнами не произносил; однако послушай, что Бог ему говорит: Моисее! что вопиеши ко Мне? Боже чудотворящий! Moиceй молчит, и Ты глаголеши ему: что вопиеши ко Мне? Конечно слышал Бог слова Моисеева сердца, которые были громогласнее, нежели слова уст всех человеков. Том XVII. стр. 26, 27.

II. Пусть не возможно, чтоб внутренняя горячность духа чрез какие наружные знаки себя не оказала; как, например, почти нельзя, чтоб от крепкого сокрушения сердца не потекли слезы, или не открылося бы воздыхание: кроме сего говорю, наружные благочестивого моления знаки много полезнее быть могут к возбуждению других, а наипаче когда молитва отправляется в собрании общем: однако со всем тем сердце прежде, нежели тело, да преклоняет колена свои; сердце прежде, нежели руки, да возносится к Богу; сердце прежде, нежели очи, да точит слезы; сердце прежде, нежели одежда, да раздирается; сердце прежде, нежели язык, да беседует.

Молиться надобно со вниманием и сердцем больше, нежели языком, чтоб как не было сказано и о нас оное неприятное слово: Сии люди устами и чтут Мя; сердце же их далече отстоит от Мене. Всуе же чтут мя¹⁶⁵. Видели мы, что такую сердечную молитву имел Моисей. Он молчал устнами, ничего не произнося; но в самое сие время Бог ему говорит: Moиcee! Что вопиеши ко Мне?¹⁶⁶ Боже духов! Моисей молчит; но Тебе единому открыт сокровенный вопль человеческого сердца!

Подобные молитвы, но славнейший пример, паки глаголю, Святое Писание показывает нам на Анне, Самуила Пророка матери¹⁶⁷. Святая жена сия, будучи бесплодна, горькое за то от всех терпела поношение. Чего чтоб избыть, прибегает к тому, который бесплодные разверзает утробы, и делает матерею, о чадех веселящеюся. Прибегает, говорю, Анна в сокрушенном сердце, и в умиленном духе в храме Господене; очи свои утверждает на алтаре, сердце же свое пускает на небо, или выше неба к Богу. Что же по том? Сердцу своему отдает и глас и язык, чтобы так c Самим беседовать Богом. Вопиет Анна, а гласа не слышно: беседует Анна, а язык не движется. И та глаголаше-де в сердце своем. Устне Аннины, говорит, похваляя Слово Божие, двизастеся, а глас ее не слышащеся. Что это за вопль c молчанием? Что это за молитва с такою чудною тихостью? А это то, что Анна молилась не так языком, как сердцем. Говорит она сама: изливаю пред Господом душу мою¹⁶⁸. Сердце у нее вопит, который вопль чувствует Анна, а слышит Бог. О сердце! которого жар Анну в такой восторг приводил. О молитва! которая так тесно человека связывает с Богом. Вот живой молитвы пример! Надобно нам стыдом и срамотою пораженным быть, когда подумаем о молитвах своих. Сколько пред собою раскладем мы книг, сколько наговорим слов, сколько лицемерных воздыханий, сколько проворных поклонов; а при всех сих действиях никакого не чувствуем в себе сокрушенного удара! Читаем много молитв, да так как бы бездушное тело, Или как бы на несколько часов заведенный язык. Хочем, чтоб Бог внял на молитву нашу, когда на нее не внимаем сами мы. Ежели какая, сия по истине молитва обращается в грех. И так надобно молиться сердцем больше, нежели языком. Том I. стр. 282, 283–286–288.

Испытайте писания, яко вы мните в них имети живот вечный. Ин.5:39.

I. В сих Святых поучениях пребывали Пророки, никакими прещениями не будучи удержаны; подвизались Апостоли, не устрашившись различностью и лютостью смертей; в те божественные богомыслия углубившись мученики, мучение за легкое вменяли, и ничем к тому не были приведены, чтоб Христов закон не иметь пред своими глазами, чтоб слово спасительное из их истребилось сердец. В сем чтоб день и ночь беспрепятственно пребывать учении, святые мужи, Духом Божиим осненные, уклонялись всенародных сожитий, бегалн от градских молв, преселялися в удаленные места, и от мирских забот свободный, чтоб спокойно чрез богомыслия Священного Писания с самим беседовать Богом, рассматривать всю тварь, а от сего приходит в удивление Божие и благости и премудрости, и очищать свой ум как бы некиим преждевременным преселением, на небо. А сих до самой смерти непреставающих услаждений причиною есть то, что когда читается в Священном Писании о обещаниях небесных, о животе вечном, о сожитии, имущем быти с Богом; то ум, все то понимая, и на небо возлетая, как бы уже самою вещью ими услаждался. Мечтается ему рай с ликами веселящихся Ангел, в которых содружеств мыслью поставляет себя. Представляет себе неизглаголанную небесных благих красоту и изобилие, которое некаким образом вкущает, по оному Давидову и Петрову слову: понеже вкусисте, яко благ Господь¹⁶⁹. И несправедливо ли все сие, слушатели? Кругом нас обходят, беды: надобно тут иметь крепкий дух; а он в слове Божием сокрывается. Нас сильно пленяют страсти: надобно здесь известное противление; а сия сила находится в читании священных книг. Нам часто сей мир великую наносит скуку: для сего надобна действительная утеха; а она получается от доволеного познания Христанского учения. Так, сл:! имеем мы Христо-подражательных мужей, которым в сем случае последовать очень праведно. Не престанем убо учиться, пока телесные наши не закроются зеницы, а умным очам представится со славою Xpистос. Покой трудами покупается. Том IX. стр.. 256, 257.

II. Но где мы ныне сыщем учителей, которые, не говорю, ходили бы по домам, по пустыням, по отдаленным местам, чтобы сделать некоторое наставление, но хотя бы во храмах Божиих, на сем месте, на которое бы, кажется, без того и входить не надлежало: ибо оно на то уставлено? Но где же найдем и таких слушателей? Не говорю так-же, чтоб они ходили по пустым и отдаленным местам; но хотя бы, не отлучаясь от домов, и не оставляя работ, разве на несколько часов, да и то тогда, когда бы и без того не работали, ходили в церковь, и слушали бы со вниманием слово Божие чтомое, или толкуемое? Гд сыщем мы такие примеры? Том IV. стр. 129.

Кроме того, какое будет устройство в училище, если ученик будет мешаться в должность учительскую, и учителю будет не послушен? Какое будет устройство в военном чине, если каждый воин, держась собою изобртенных правил, не будет слушаться военачальника? Да и в самых простых художествах, если златарь будет мешаться в художество ткача, или древодел в работу златаря, или земледелец возьмет на себя звание учителя; таковое смешение все расстроит, наполнит все непорядка, смятения и падения. Ежели же во всем мирском, ежели и в простых художествах всяк должен хранить пределы Своего звания: в нем же кто призван есть, говорить слово Божие, в том да Пребывает пред Богом¹⁷⁰. кольми паче в делах веры, единого гласа Церквь, единого гласа Законного пастыря держатися всеприлежно подобает.

Здес идет дело не о управлении мирском, не о счастии временном, не о работе златаря, или ткача, или земледельца; но идет дело о вещах высочайших о Боге, о небеси, О вечности, о вечном счастии нашем; о Душе, о спасении ее, о благодати, о внутренних сердца движениях и расположениях. Все cиe есть превосходно, преважно, величественно; божественно, зело нужно. Слово же Божие, где все сии высокие истины заключаются, есть кладезь глубокий, есть бездна многа, есть книга, седемью печатями таинственными запечатленная. Великого потребно благоразумия, просвещения, учения, а притом особенного духа благодати, чтобы сиe таинственное слово можно было безпогрешительно выразуметь, кольми паче других научить. Каждое художество и самое низкое требует несколько лет, чтбы ему совершенно научиться: то одна ли наука истины небесныя столь есть всем удобо-понятна, Чтоб она не требовала более как только захотеть и уметь прочитать.

Когда же таковая есть глубина Божия слова, и столь превосходна премудрость, в нем сокровенная; то с какою осторожностью, то с каким науками и житием приуготовлением и самые учители должны ко нему приступать? Нет опаснее ничего для Христианина, как если он сам собою без управления учителей И пастырей пуститься в сие страшное плавание. Нет ничего бедственнее и Для Церкви, как если всякая ее овца в деле веры будет следовать собственному Своему мудрованию, оставив следовать учению пастырей своих. Том XII. стр. 110–112.

Иисус Христос вчера и днесь. Той же и во веки. Евр.8:8.

I. Плотские глаза ищут наружности, которая обыкновенно их поражает. Но мы во сей нищете находим сокровенное благодати богатство, и с Павлом вопием что Господь наш обнища богат сый, да мы нищетою Его обогатимся¹⁷¹. Мы лобызаем Его пелены, почитаем вертеп, превозносим ясли, и бесчестием креста хвалимся: ибо в видимых сих снисхождения Спасителева знаках усматриваем невидимую красоту.

Иудеи знамения просят, то есть желают, чтоб Иисус Христос удивительнейшими чудесами доказал им Божество свое. О окаянный Иудей! не видел ли ты столько чудес, сколько надобно для уверения жесточашие души? Не видел ли ты больных, одним словом исцляемых, выгоняемых бесов, прозирающих слепых, и восстающих мертвых? Не слышал ли ты, что велегласно другие вопили: Николиже явися тако во Израили¹⁷²! Однако со всем тем Иудеи знамения просят, а ожесточения своего не отлагают, и все Божественные Христовы чудеса неприязненной силе приписывают.

Но мы, верующие, находим в Евангелие неисчислимые знамения, которые внутренно нас уверяют о божественном Иисуса Христа посольств. А при том видим, что время пришествия Мессиина исполнилось? скипетр или власть владения от Иуды отнята, седмицы Даниловы окончались? проображения совершились, и все древнейшие пророчества. сбылися, а сверх того языки призваны к Богу, и вс народы участники стали благословения Авраамова. Том I. стр. 153, 154.

Что убо есть веровать во Иисуса? 1.Веровать, что есть некоторый рода человеческого Избавитель, а именно: Он есть Иисус Христос, рожденный от Марии Девы. 2. Веровать, что сей Иисус избавляет нас и от грехов и от казней Своими заслугами и силою, в сей жизни наше спасение начинай, а в будущей совершая. 3. Веровать, то есть полным сердца упованием надяться, что Иисус Христос не только других спасает, но и меня, всю спасения моего надежду на Него полагающего, Том VIII, стр. 301.

II. И здесь то прилично нам, которые страхом смерти чрез все житие повинни бехом работ, сказать: Где твое, смерте, жало? где твоя, аде, победа? Твое жало, которыми мы уязвлены были в смерть, Христовым крестом притупилося: твоя победа от славы воскресения Христова помрачилася. Печально есть наше во Адаме пaдeниe; но светлейшее чрез Иисуса Христа востание. Страшно нечто было сходить на муки, неимущие конца; но пресладко со Xристом восходить на небеса, в скинию оную нерукотворенную, в которую путь обновил нам первосвященник Христос завесою, сиречь плотью Своею. Якоже бо единого прегршением во вся человеки вниде осуждение, такожде и единого оправданием во вся человеки вниде оправдание жизни. Радуйтеся всегда о Господе, и паки реку, радуйтеся, Господь близ. Не стыдится бо братию нарицати нас: понеже Он есть плоть от плоти нашея, и кость от, костей наших. Почему крепкая нам есть надежда, что тленныя наши сии тела некогда имут прославитися так, чтоб быть им сообразными прославленному Христову телу. Яко же бо о Адам вси умирают, тако о Христе вси оживут. При главе жив и член; с воскресшим Христом совоскресаю и я. Идежс есмь Аз, говорит Христос, тамо и слуга Мой будет¹⁷³. Таково бо возношение заслужило нам крайнее Христово снисхождение. О Божия благость, ум превосходящая! о премудрость, никаким языком неизглаголанная! Рассуждаю Божию благость, и всего внутренностью к Искупителю своему привергнутся принуждаюсь: рассуждаю о Божией премудрости, и такое таинство молчанием велит мне почитать истина. Что сей благости превосходнейщее? и что сей премудрости чудеснейшее? Из самых челюстей адских нас исторгает; и cиe благость, чрез ходатайство Сына своего, и сие премудрость. Мы, слушатели, всего того причастны; нам все то предложено, что Христос ни заслужил, какая бы благость к роду человеческому чрез Его заслуги ни проистекала: так что своему Искупителю в благодарение принесем, или, истинное сказание, что принесли? Том IX. стр. 77.

Сам же Иисус Христос тому есть везде совершенный образ; всякое Его действие к исправлению нашего жития надлежит. Он страждет; и мы вся терпеливо да сносим. Он умирает; и мы c Ним вместе да умрем. Христос востает; и мы, оставив грехи, да воскреснем. Христос, воскресши, от всякого тления, от всяких немощей изменился; так и нам святое житие начать надобно, облобызать добродетель, любовь воспалиться и к Богу, и к человекам. О если бы таким образом всегда поступали мы, подражая Начальнику веры и спасения нашего, немного бы требовали увещаний на добро! Воля наша так склонна бы была к исполнению закона Бoжия, как к железу магнит: к добру, как по гладкому пути, текли, а ко греху, как бы на крутую гору, с трудностью восходили. Но скажет кто, что с ним мы родились, c ним воспитались, с ним возрасли, c ним и доселе живем; почему так привыкли, что отстать от него за невозможное почитаем. Но праведно ли cиe? Рассудим только благодяние и великую Божию чрез Христа на нас излиянную милость; мы увидим сколько нам за то быть благодарными пред Богом надобно. A cиe благодарствие в том состоит, чтоб мы имели взаимную любовь, к которой наш Страдалец, отходя на вольную страсть, нас увещавал. Поленимся ли идти на похвалу Божио, ежели только вспомним, что нам надобно идти к Тому, Которой тысящными нас обязал благодтельствами? Откажемся ли идти на то место, где о моем искуплении, о Божией ко мне милости, о Христовых заслугах ради меня говорят? Отважимся ли враждовать на ближнего, льстите, поносить, обижать, гордиться, зная, что за него, на которого я враждую, Христос умер, кровь пролил, Своим членом сотворил? Не хочу я, сл:, чтоб вы мудры были, но хощу, чтоб добродетельны были, любовны, благосклонны, Христову духу разливающуся в сердцах ваших. Том IX. стр. 47–49.

Тако тецыте, да постигнете. 1Кор.9:24.

I. Вспомните лествицу, которую видел Иаков; она от земли досягала до небес, и Ангели по ней иные восходили к небу, другие сходили вниз; а основанием сея лствицы был сам Господь¹⁷⁴. Лествица сия означает беспрепятственный путь ко спасению; Ангелы восходящие представляют спасаемых, сходящие на землю дают знать, что сии чистейшие духи с верующими едино составляют общество; а Господь, на Котором утверждается лествица сия, есть Тот, Который в Евангелии Сам о Себе говорит: Аз есмь путь и истина и живот: никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною¹⁷⁵. Том I. стр. 36.

II. Всем нам надлежит в жизни сей устроить лествицу для восшествия на небо. Лествица сия есть доброе житие; ступени к лествице сей суть благие дкла. Хотя одно благое дело в сей день сотворим, и чрез пш прибавим хотя одну ступень к лествице нашей, и до тому хотя несколько выше подымемся. Том XII. стр. 61, 62.

А чтобы в сем более успеть представь себе такую гору в мысли, которая бы своим верхом касалася небес и светом Божиим освещала бы чудесно притом вверху на небе отверстую дверь, и Сына Божия приемлющего тех, которые взошли до верха; и сия бы гора вся была усыпана восходящими до ее верха. Иные бы уже приближалися к тому, другие, мало от них отставшие, достигали бы их, третии, до средины горы дошедше, задняя позабывая, в предняя простирались бы; иные тотчас за ними, как Елиссей за Илиею, туда же спешили бы, другие бы еще при корене той горы находилися; но однако, усматривая висящие с неба венцы духом воспламенялись бы, и все прозревши, до тех устремлялись бы. Но это чувственная гора, и телесно восходят так: а духовная гора что? Церковь, Воистинну бо гора тучная и усыренная, яко чадами ея вселенные наполнились концы, и благоволи Бог жити в ней. А духовно на нее восходят как? Плодами веры и любовью, Что бо те избранники Божии, которых знает Бог и коих, может? никакая не лишена страна? Не восходят ли, когда по благочестии подвизаются, вся носят, всех милуют, вездп слезами смоченные оставляют следы, кротки, доброподатливы, безгневны, простодушны, несамолюбны? И здсь то бы увидел кто разные восходящих сих степени. Иные и умом и делом, и богомыслием и житием самого касаются верха; другие непосредственно за ними имеют свою стезю; третьи несколько нижше от первых, однако в своем чину изрядно свое совершают течение; другие их почти держатся ризе; последнии на тех место вступают, которые подвигнулись в верх, и как вместо древа прекраснын садят ее отрасли. Подвизаются иной так, другой иначе; а все восходят? все глядят на верх; приходят от силы в силу, и восхождения в сердце своем полагают. Все кажутся на земли, а самим делом все выше земли. Что сии за окружия, так приятно обвивающие гору? Они суть полки Божии, последующие своему Подвигоположнику Христу, подвизающиеся против миpa сего, крестом терпения вооруженные. И сие, что мы говорим, изрядно изобразилося тою лествицею, Иаковом виденною, по которой Ангели восходили и снисходили. По сей лествице идут только Ангели, то есть такие, которых вера простирается к Богу, а любовью соединенные с Ним, Но за чем же некоторые Ангели сходят вниз? За тем, чтоб тех, которые, на гору сию восходя, изнемогают и слабеют, поднять, укрепить к продолжению восхода ободрить. Том IX. стр. 200–202.

Моисей peчe: пристращен есмь и трепетен; но приступите к Сионской горе, и ко граду Бога живого, к Иерусалиму небесному, и темам Ангелов, и к церкви первородных на небесах написанных, и к судии всех Богу; и к духовом праведник совершенных, и к Ходатаю завета нового Иисусу, и Крови кропления, лучше глаголющей, нежели Авелева. Евр. 12:21–24.

I. Все на небесах есть вечно, постоянно, неизменяемо и нетлено, Солнце там не восходит и не заходит, но всегда светит и не знает запада; ибо оным есть сам Бог. Здравие тела никаких болезней непричастно: ибо, по Апостольскому словеси, сеется тело в тлении, востает в нетлении; сеется не в честь, востaem в славе¹⁷⁶. Богатство там всех родов: ибо всякое благо готово к наслаждению, какого бы ни пожелало сердце твое; да и сокровище сие ни червь снедает, ни тля тлит, ни mamиe подкапывают, ни крадут¹⁷⁷. Чести суть большие, нежели каковые на земли быть, или только выдуманы быть могут. Сядете, скажет во славе Своей Царь Царей блаженным душам, сядете и вы на двоюнадесяте престолу¹⁷⁸. Разделит Он с ними царство Свое, славу Свою, блаженство Свое. Се словом своим Божественным Он уверяет нас: егда же узрим Его, подобны Ему будем¹⁷⁹; подобны во всем том, что ни имеет Он превосходного, величественного, неизреченного и непостижимого.

И так блаженство наше не только будет величайшее, но и непоколебимое, любовь постоянная, дружество с праведными нелицемерное, сладчайшее. Возрадуется сердце ваше, и радости вашея никто же возмет от вас¹⁸⁰. Скроется зависть, посрамится злоба вражда и брань, страсть и порок и издалека приступить не дерзнет. Ад восстонет, но стенанием своим откроет токмо свою злобу, а блаженных радость приумножит: диавол поскрежещет зубами, зря свою добычу исхищаему из челюстей его рукою всесильного Спасителя, и свое царство в конец разрушаем. Словом: Веселие, вечное над главами их: отбеже болезнь и печаль и воздыхание¹⁸¹.

Се некоторое скудное изображение небесной красоты, которую мы в преддвериях отверстых небес усмотреть могли! Том XI. стр. 225–227.

II. И для того-то мы, по Апостольским словам, сущии в теле сем воздыхаем отягчаеми; в жилище наще небесное облещися желающе¹⁸² – Верховное наше добро состоит в получении Бога, в совершенном с Ним соединении. Два же есть союза, которые нас не разлучно связывают с Богом, или, ежели можно сказать, делают Бога нашим: ясное Его познание, и совершенная к Нему любовь. Сии союзы в жизни сей не имют настоящей твердости. Ибо мы ныне еще в зерцале смотрим о на Божию несозданную красоту, и во гаданиях только воображаем сие превосходнейшее добро. Так же и любовь к Нему не есть еще столь совершенна, чтоб все сердце наше занимал Он един. Совершенная любовь, говорит возлюбленный ученик, вон изгоняет страх¹⁸³. А мы ныне, любя Бога, боимся еще, чтоб не прогневить любящего нас отца; работаем Господеви, но со страхом, и радуемся, но с трепетом.

Но когда сей темного понятия облак пройдет; когда бремя вещества тела нащего с себя сложим; когда отворится нам к вечности дверь: тогда уже в разуме нашем воссияет полное познание Божества. Узрим бо Его лицом к лицу, и якоже есть¹⁸⁴; а в Нем, яко в чистейшем зерцале, и прочие вещи все в своих совершенствах. Тогда же и сердце наше все наполнится несозданныя доброты сладостью. Ибо тогда Бог, по Апостольскому богословствованию, будет всяческая во всех¹⁸⁵, то есть Он будет разуму свет, сердцу веселие и тишина, очам радость, вкусу сладость, приятность ушам. Он будет телу красота, пища и одежда; Он будет всяческая во всех.

Такое состояние, сл: ! называем мы совершенным человческим блаженством; в сем поставляем мы крайнее или верховное добро. Сия-то есть оная блаженная часть, которая временем не стареется, печалями не смущается, зависти не боится, которая не отымется никогда от того, кто ее сподобится единожды получить. Том I. стр. 234–236.

Но чем мы ее получить можем? Бдением, то есть, когда не ослабеваем в подвиг добродетели. Мысль трезвая и всегда размышляющая о Боге как бы приступом берега небо, по оному Евангельскому слову: Царствие небесное нудится, то есть силою берется, и нуждницы восхищают е¹⁸⁶. А подтверждается сие примером пяти мудрых дев, о которых пишется, что они, будучи готовы, взыдоша на браки. Притча сия благочестью вашему известна. Ночь есть время века сего, сон есть наша жизнь, свеча, горящая в ночи, есть вера, масло добродетель, жених Христос, невеста девица душа, брак есть вечное блаженство, а отворение дверей есть получение сего благополучия несказанного. Такими оружиями вооруженный Храстианский воин торжественно входит во врата небесного Иерусалима. Том I. стр. 132, 133.

Mне же да не будет хвалитися токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа; имже мне мир распяся, и аз миpy. Гал.6:14.

I. Умозрительная истина – Когда Сын Божий явился на земли, и когда Его неповинности, беспримерные добродетели и обличительной свободности развратный мир снести не мог, и, осудив сие святейшее Лице на поносную смерть, пригвоздил ко кресту; тогда уже крест принял новое знаменование. А что? Стал он жертвенник ибо на нем принесена великая жертва избавления нашего: стал Божественный алтарь; ибо окропился он бесценною кровию Агнца непорочного: стал престол; ибо на нем опочил от всех дел своих великий Посланник, Божий: стал пресветлое знамя Господа сил; ибо воззрят нань, Его же прободоша¹⁸⁷. И сии проводшии не по иному чему Его узнают, как что увидят сие знамение Сына человеческого.

В сем-то значении мы с почтением взирать должны не только на оное самое древо, которое прикосновением пречистого телеси освятися, но и на всякое другое, тот вид нам представляющее, не привязывая нашего почтения к веществу древа, или злата и сребра; но относя оное к самому Спасителю, на нем спасение наше совершившему. Том IV, стр. 291, 292.

И сей крест не столько был тягостен для Него, сколько облегчителен и спасителен для нас. Его бремя, наше успокоение; Его подвиги, наша награда; Его пот, наше облегчение; Его слезы, наше очищение; Его раны, наше исцеление; Его страдание, наше утшение; Его кровь, наше искупление; Его крест, наш вход в рай; Его смерть, наш живот.

Однако притом, чтоб вера была действительна, требует Спаситель наш, чтоб мы носили крест свой. Том X. стр. 82.

Сей крест двоякий: внутренний и внешний. Внутренний крест есть оное сражение плоти и духа, сражение, которое мы находим в самих себе, когда склонности чувств противятся разуму; когда видим лучшее, и похваляем, а худшему следуем; когда и то и другое оставить не хочем, а и то и другое вместе получить не можем. Крест тем тягостнее, что он пронзает сердце наше, и отъемлет покой нашея совести. Другой крест есть внешний, которым нас со стороны обременяют: ибо, отрекшись себя и следуя добродетели, надобно на себя поднять целый полк, страстью порабощенных людей. Никто бо не любит противное себе. Твое, Христианин, благочестие вооружает против тебя нечестивого; твоя справедливость не мила мздоимцу; твоя прозорливость досадна хитрому ласкателю; твое воздержание беспокоит роскошного; твоя тщательность в гневе приводит ленивого; твое постоянство мучит человека распустного. Аще от миpa бысте были, говорит Спаситель своим ученикам, мир убо свое любил бы. Но якоже неcmь от мира, но Аз избрах вы, сего ради ненавидить вас мир¹⁸⁸.

II. Дятельное правило – Неси убо крест сей великодушно; иди на Голгофу за твоим Подвигоположником, и в терпении твоем полагай спокойствие духа твоего; докажи миpy, что сильнее есть твое терпение, нежели его гонение. Том II. стр. 105, 106.

Внутренний крест есть, победить внутрь нас с разумом воюющие страсти, то есть, гнев, зависть, леность, сребролюбие, славолюбие, похоть, невоздержание и прочее; а вместо того укрепить себя терпением, великодушием, кротостью, воздержанием, трудолюбием, молитвою. О сколь трудна сия внутренняя война! Во обыкновенной войне есть известное время, известное месшо, есть – отдохновение. Когда не можно силою отразить неприятеля, так можно иногда от него бегством спастися. Но здесь нет времени, всегда сопративление предстоит; нет отдохновения, нет места к бегству; ибо плоть и страсти, с нами борющиеся, мы в самих себе носим всегда. И доколе сим телом отягощенные воздыхаем; с поля сражения сойти не можем без опасности или и погибели своей. И за тем-то многие свирепых неприятелей победили, неприступные города взяли; но страстей своих победить не могли. Крест, подлинно, тяжкий; однако когда оной освятил терпением Начальник веры нашея; то уже не можем сказать, чтоб он было неудобоносим. Чем более страстям дасться воли, тем он наглее свирепствуют: но когда добрая душа привыкла находить свое удовольствие в истине и честности, страстей прелести удобно презрить она.

Другой крест внешний, который на нас со стороны возлагаюший. Сей крест есть, чтоб не расслабеть от бедности, от зависти других, от клеветы, ото гонения, от тягости по должности налагаемых дел; а во всем том показать себя мужественным. Благодушное сего креста ношение зависит от того, каким образом кто внутрений несет крест. Ежели кто страстей стремление в руках своих содержит; тот великодушно снесет от милосердого Отца праведно сниспосланную скудость; тот зависть других и клевету или не заслужит, или презрит; тот в гонении духом не поколеблется; тот должности своей леностью и нерадением не постыдит. Том IV, стр. 294–296.

Сей твой крест, подвижник Евангелеский! Слава или бесчестие на сражении сем зависит от мужества твоего. Храбрый воин, воюя противу неприятеля, твердо содержит, чтоб или победить, или умереть. Чистая вера, доброе сердце, теплая молитва дадут торжество твоей добродетели; но расслабление, развратная совесть, нерадание и распустность предадут тебя в плен пороку. Тягостен, скажешь ты, крест сей; страшно таковое сражение. Подлинно, нельзя до какой-либо славы дойти без труда и подвига. Но чем большее окажеши мужество, тем славнее победа; чем величайшее употребишь усилие, тем превосходнее награда; чем вящшие преодолееши трудности, тем громогласнейщею возгремить о тебе слава трубою. Том X. стр. 83.

Праведный от веры жив будет. Гал.3:11.

I. Нам смерть закрывает глаза, а праведнику открывает она свет присносущный. Нам выставляет гроб, а ему небеса. Нам гнилость и тление, а ему нетление и бессмертие. Нас, лишает всех благ земных, а ему отверзает все сокровища райские. Наше имя в забение приводит, а ему доставляет память вечную, Одним словом: нам смерть приносит только смерть, а праведнику приносит она живот, Том XVI. стр. 375.

Якоже после сна телесные и душевные силы как бы возобновляются, и человек поутру охотнее и веселее за свое принимается дело; так и смерть праведных есть некое возобновление всех сил. Почему воскресшие от мертвых некогда в последний день, пред имеющим воссиять солнцем правды Христом, предстанут веселыми и радостными; очистятся их чувства, просветится разум, в душевные и телесные силы прославятся.

Якоже спящии никакими более телеснымы не смущаются страстьми, позабывают свои печали, оставляют свои заботы, не чувствуют болезней, не боятся страхов; ибо всем таким смущениям любезной сон самим собою преградил к ним дорогу. Так и праведные чрез смерть успокоеваются, гонения терпеть перестают, гнева и зависти человеческой более не боятся; скучные и досадные мысли исчезают, страстей волнение утиxaeт, житейские попечения все отходят, а вместо того блаженную и спокойную у Бога начинаюь жизнь.

Праведные, которых единственная утеха был Господь, приятно упокоеваются от трудов своих. Чрез истинное бо покаяние и веру во Христа Иисуса слагают с себя бремя греховное: Христа, жизни начальника и побдителя смерти, твердым сердца упованием объемлют, и жизнь свою так учреждают, что приходящую смерть спокойным и веселым ожидают духом. Тот только смерть весело встречает, которой давно себя к ней приуготовляет. Том I. стр. 42–45.

II. О велие таинство! Какое должно быть смертного преимущество, что все его добродетельные дела, какие он во времени совершает, внесены в божественную судеб Господних книгу от самыя вечности! Какое сильное есть сие к добродетели побуждением Ты проходишь звание свое, и в тоже время Отец веков взирает на плане дел твоих, Его очам всегда предлежащий. Какое должно быть твое усилие и ревновать, дабы тому точно соответствовать, и не впасть во сие несчастье, чтоб изглажену быть из книги живота? Том III. стр. 19.

Почему и нам осталось не боятеся смерти, но с радостью себя приуготовлять к оной. Когда смерть к Христианину, давно себя к ней приуготовившему, придет; что ему сделает, как токмо закроет его очи, дабы он более уже не видел суеты мирские? Того ради и мать наша Церковь о нас, чадах своих, вопиет к Жениху своему: несть, Господи! рабом твоим смерть, исходящим нам от тела, и к Тебе Богу нашему приходящим, но преставление на полезнейшая и сладостнейшая, и на упокоение и радость. Которым блаженным покоем, в надежде воскресения праведных и нас некогда да обрадует владеяй. животом и смертью Господь! Том I. стр. 47.

Смерть грешников люта. Пс.33:22.

I. Вера Евангельская утверждает, что и для души есть своя смерть: a сию смерть поставляет в том, когда она судом праведного Бога за свои злодяния осуждается, и определяется быть в таком состоянии, где ей, стесненной ужаснейшею горестью, остается только чувствовать свою несчастливейшую судьбу, а прочие все действия ее связуются. Вот о том и свидетельство воплощенныя Истины: Грядет час и ныне есть, егда мертвии услшат глас Сына Божия, и изыдут, сотворшии благая, в воскрешение живота; а сотворшии злая, в воскрешение суда¹⁸⁹. О подлинно смерть, да и смерть ужаснейшая! Смерть – ибо хотя душа во сем случае и не теряет бытия своего; но когда она произволением своим располагать уже не может; когда все ее силы пребывают без действия, а только ей остается чувствовать всю горесть своего состояния: то как ее прямо можно почесть живущею? – да и смерть ужаснейшая: ибо смерть, которая бы состояла во всеконечном уничтожении, лишила бы нас подлинно наслаждения блаженного состояния; но притом оставила бы нас и без чувствия всякой горести: а таковая смерть сохранят бытие, но с чувствием ужаснейшего страдания; следовательно она бесконечно тягостнее самого небытия. Добрее было, аще не бы, родился человек тот¹⁹⁰. Том V. стр. 13, 14.

II. Ах! сколь многие слабые христиане должны при сем постыдиться! Препровождая жизнь в расслаблении и неверии, при открывшихся ужасах смерти и ада остаются без утешения. Болезнь телесную умножает страдание духа. Воображая предстать пред суд Судии праведного, не находят, с чем предстать, как со осуждением самих себя, и прежде суда Его судом совести своея осуждаются. И сие-то совести терзание виною есть, что, в самом подвиге находясь смертном, священных таинств не столько отвращаются, сколько ужасаются. Том III. стр. 180–181.

О какое наше окаянство, братие! о какая слепота! Как мы так безопасны, что грех, как замерзлую змию в своей пазухе разогреваем, которая, от нашего разогрения оживши, нас смертно усякнет? И сие по тому еще несноснее, что мы сего смертоносного удара не чувствуем, и по малу к нему так привыкаем, что уже, зашедши во глубину зол, и нерадим, то есть не просыпаемся, не очувствуемся? не зная что наша душа от грехов совсем так, как мертвец во гробе в теле лежит, ни мало не движется, ни дышет, ни виду, ни подобия не имея, ни образа, которым Бог ее в создании украсил. В сем случае очень праведно можно Христово слово сказать, что грешник есть гроб покрашенной, которой снаружи несколько блестит, а внутри полон есть костей мертвых и всякой нечистоты, И в такую-то мы болезнь попадаемся чрез грех, которую разве только Врач душ и телес может исцелить; такою-то мы умираем смертью чрез грех, от которой воскресить нас может разве только Тот, Которой силен мертвых как от сна пробужать; и в такой уловляемся полон, от которого нас свободить только может Господе Иисус. О ежели бы мы, узнавши сию нашу душевную мертвость, которую нам наводит лютого нашего властелина греха свирепость, хотя мало в себя пришли, и попросили бы Божию благость, чтоб, нас с греховного одра несколько восставив, показала бы нам не греха, но правды господство, не супостатово, но Христово властительство: то ей! мы, в самую проникнувши того господства внутренность, с желания, растаяли бы, с удивления умолчали бы, от красоты взыграли бы, и тем, которые под таким господством служат, поревновав, воскликнули бы: Блажени люди, им же Гocподь Бог их¹⁹¹! А понеже нас грех ослепил, то мы сего не видимо: мы себя завсегда смущаем беззакониями; так в совести покоя не чувствуем. Том VIII. стр. 308, 309.

Вo дни Ноевы, делаему ковчегу, в немже мал, сиресь, осмь душ спасошася от воды. Его же воображение ныне и нас спасает крещение не плотские отложение скверны, но совести благи вопрошение у Бога, воскресением Иисус Христовым. 1Петр.3:20–21.

I. Когда крещение есть возрождение, и человек чрез него прераждается; когда оно есть пакибытие, и человек чрез него вновь становится быть: то не для чего удивляться, что человек таковый при всех своих развратного естества склонностях становится добродетельным и святым.

Я не могу объяснить, каким образом сию чудесную перемену в душе человеческой производит Бог, так как не могу сказать, каким образом, при создании миpa, твари стали быть, когда их прежде не было. Cие ведает один премудрый Художник, и несколько понимает внутрь себя святая душа: однако со всем тем верую и исповедую, что в час крещения Дух Святый. сходит на крещаемого, и сила Вышнего его осенив, производит в нем оную чудную перемену. Том XIV. стр. 361, 362.

На какой же конец уставлено крещение, и что подает?

1) Уставил крещение Христос на то, чтоб утвердить веру и засвидетельствовать истину Свою в том, что Он, по обещанию Своему, чрез употребление крещения омывает нас Своею кровию и Духом, то есть дает нам oстaвлeниe всех грехов, свобождает от смерти и диавола, принимает в Свой завет, дарует Духа Святого, освящающего в живот вечный. Сей есть конец и плод святого кpeщeния! Отсюду явствует, для чего крещение не повторяется: для того, что крещение есть тайна принятия в благодать и в договор Божий, которой всегда кающимся остается действителен. То есть, обыкновенно делается, что ежели договор от одной стороны нарушается: то. надобно, чтоб она тое нарушение чем нибудь исправила, а не чтоб новой делала договор. Почему грехами нашими хотя завет Божий нарушается, но покаянием паки в него принимаемся: еще и для того, что единожды только мы раждаемся; а крещение есть духовное рождение, да ктому же и обрезание не повторялося.

II. 2) Чтоб было засвидетельствованием нашей должности к Богу, или обязательством нас и Церкви к благодарности, то есть к вере и покаянию, К eере – чтоб единого Бога, Отца и Сына и Св. Духа, в Его же имя крестихомся, признавать за нстинного Бога, Его единого почитать, призывать, уповать, и благодеяния Христовы верою принимать, К покаянию – чтоб, во всю жизнь наше крещение воспоминающе, от благодарности нам во обновлении жизни ходить. Для чего бо в нашем крещении повелевается, чтоб мы отреклись миpa и всего того, что в мире и отца, и матери, и сродников и самих себе? То есть крестившемуся верному надлежит предпочитать Христа паче всего. 3) Чтоб означить Христианские во искушениях подвиги, и скорое от них упокоение, то есть, что крещающиеся погружаются во искушения, но скоро из них выходят; понеже мы, хотя погружаемся, но не потопляемся: и для того беды называются крещением. Матф. 20, 22. 4) Чтоб означить единство веры. Един Господь, едина вера, едино крещение. Еф. 4, 5. Единым духом все мы крестихомся. 1Кор.12, 13. Том IX. стр. 264–265.

Род убо суще Божий, постараемся быть подобными нас родившему, и знатное сие наше преимущество никакими пороками не обесчестить. Cие водится и в мире: от знатного родителя рожденный сын всегда в памяти держит высокость своея породы, и тем часто от подлых дел удерживается, опасаясь, чтоб своими пороками не умалить славу своей фамилии. Знатное нечто есть, быть Христианином, так как презренно и бесчестно слыть неверным. Нет нам нужды до внешних; овец, не сущих от двора сего, может призвать един только Христос: нам внимать надобно Церкви Бoжиeй, искупленной кровию Христовою. Обидяй, пишется во Апокалипсисе, да обидит еще, и скверный да осквернится еще и праведный правду да творит еще, и святый да святится еще¹⁹². Кийждо из вас ближнему да угождает во благое к созиданию, яко же и Христос не Себе угоди. Смотрите, чтоб святая вас связывала любовь: понеже едина принимала нас купель, един действовал Божий Дух, одна всем подавалася Божия благодать, во едино тело крестилися во единого Христа облеклися. Прочь несогласия и раздоры! Да бежит ненависть, любовь Христианскую нарушающая; да известимся о своей совести в том, что нас от любви Христовой ни смерть, ни живот не разлучит. Таким образом хранится крещения печать, не нарушается Божий завет; Христианин, как град на горе поставленный, святиться будет. Том IX. стр. 277, 278.

Кротость ваша разумна да будет всем человеком. Флп.4:5.

I. Чего, не сильна произвести сия добродетель? Да не дивимся, яко Адаму, в неповинности бывшему, звери повиновалися, и пред ним кротки были. Мню, яко ныне дикие звери жестокостью нравов наших рассвирепели; человеколюбие же и добродетель может свирепство и ярость в кротость и тихость претворити. Том X. стр. 300.

К убждению в сем в Иоанновых поучениях есть для нас нечто сладчайшее и чувствительнейшее, а именно, что он был к грешникам кроток и снисходителен, не так, аки бы он потакал человеческим страстям, или бы порок оставлял без обличения; нет, но что мучимого и терзающегося совестью грешника подкреплял Божиим милосердием, и оное столь живо мог падшему представлять, что, извлекши его из бедствия отчаяния, в прежнее возвращал благосостояние. И по тому от всея Церкви, по справедливости прозван был покаяния проповедником. Таков он был ко грешникам кающимся, и скоро по падении свое злоключение признающим. Но в которых он такового раскаяния не усматривал, а напротив, коих видел в опасном греха бедствии спокойных; к тем слово его было острое и обличительное, на подобие пластыря едкого, но исцеляющего. И по тому он сам говаривал, что мои раны здравие приносят. Том V. стр. 345–346.

II. Впрочем все мы о людях должны рассуждать, яко о людях, а не яко о Ангелах. Все мы немощны, все бываем великим или малым страстей игралищем: и человек, при всей своей осторожности, по примечанию Писания Святого, седмижды на день падает¹⁹³. И по тому немощей человеческих не может человколюбный Судия оставить без уважения. Без рассмотрения всех окрестностей один слух есть слабое обвинение. Мы великий тому видим в слове Божием примере. О Содомлянах развратнейших сам Бог говорит: Сошед узрю, аще по воплю грехов их, грядущему ко Мне, совершаются: аще же ни, да разумею¹⁹⁴. Сердцеведец слуху не внемлет, но хощет и Своими созерцать очами: a сие есть правилом для нас, да рассматриваем все обстоятельно и очезрительно; да входим в намерение согрешившего, в слабости его, в раскаяние, в надежду исправления. Наказание за прегрешение всуе употребляется, где чрез то не предвидится польза ни согрешившего, ни общества. А только извинительно тогда, когда оное или преступнику может подать случай ко исправлению, или когда отменою наказания обществу может причинен быть вред или соблазн. Наказание не должно в себе заключать отмщения: ибо оно относится не столько к преступлениям, уже прешедшим, и потому невозвратимым, сколько к предосторожности будущих. И для того внимание обратить надлежит паче ко исправлению духа: ибо чрез то не токмо преступление заграждается, но истребляется и самая его вина. Том III. стр. 274–275.

Блюдитеся от кваса Фарисейска, еже есть лицемерие. Лк.12:1.

I. Что есть лицемер? По слову Христову, лицемер есть гроб повапленный или покрашенный, который снаружи имеет вид нехудой, а внутри полон костей мертвых и всякой нечистоты. Лицемер есть, который оцеждает комары, а вельблюды пожирает, то есть, малые грехи уважает, а великие ставит заничто. Лицемер есть, который собственный прибыток почитает выше закона совести: лицемер есть, который иное содержит в сердце, иное на язык, который имеет наружность святую, а внутренность беззаконную. Лицемер есть, которого един состав надвое разодран, который сам себе собою несогласен: лицемер есть в человечестве урод, который вид имеет человеческий, а мысли бесовские. Том II. стр. 89.

Он закрывает от нас истину, или паче ложе представляет, яко истину, обман, яко мудрость, хитрость, яко благоразумие, обиду другому, яко дело правосудное, развратность, яко похвальную благопристойность, а чрез то мешает небо с землею, и все дела человеческие наполняет мраком и превращаением. Том V. стр. 74.

II. И как молитве или истинному, богопочитанию крайне противно есть лицемеpиe. Для того Евангелие предостерегает, чтоб мы лицемерием опорочены не были; и для того говорит: не будите, якоже лицемери¹⁹⁵. Ибо если кто другому прощает обиду только словами, а в сердце на него злобится, тот не друг, но лицемер: если кто воздержится от некоторых пищей, а страстям дает волю; тот есть не постник, а суеверный лицемер: если кто о бедных словами сожалеет, а душу имеет богатством и скупостью плененную; тот не снабдитель милостивый, но жестокий лицемер. И так, ежели яд лицемерия к помянутым добродетелям будет примешен, повреждаются и пропадают; следовательно и воздаваемое нами Богу служение будет недействительно и бесплодно. Том II, стр. 88.

Когда Евангелие не похваляет долгих молитв, не для того, аки бы он сами чрез себя были порочны; не буди то! но когда употребляются лицемерно, и когда кто думает, что он уже тем Бога много одолжил, что несколько прочел молитв, хотя бы при том внутрь себя не чувствовал ни единого сокрушенного удара. Том I. стр. 290.

Вещь сожаления достойна, что лицемеры не в домах только кроются, не в судебных только находятся местах, волочатся не по улицам только и торгами; но дерзают входить и в храмы священные; отворяют себе непреподобными руками двери и в божественный, алтарь: сия мерзость запустения стоит иногда на месте свят. Лицемеры и святейший закон употребляют орудием к своим скверным прибыткам, и то, что есть средством ко спасению, обращают себе в погибель. Не можно лучше их описать, как уже они описаны от предвечной Мудрости в священном Евангелии¹⁹⁶. Таковые лицемеры занимают, говорит Спаситель, учительские места, и строго нападают на малые бедных людей слабости, а сами питаются неправдою, и пиют, яко воду, беззаконие. Они обременяют простой народ заповедями, вымышленными от людей, и запреступление оных не умилостивляются, разве подаяниями. Они одежду свою расширяют, надеясь чрез то получить от простых важное о себе мнение. Они любят занимать везде первые места, и присвоять себе титлы гордые. Они долго молятся; но таковые их лицемерные молитвы съедают целые бедных вдовиц домы, и пожирают последнее их имущество. Они одесятствуют мятву и копр и кумин, то есть, при всяком случае показывают о себе, что они ревностные хранители и малейших закона обрядов; но между тем нет в них ни следа правды и милости и веры. Много бы надобно было времени, чтоб их нравы совершенно описать: скажем еще только, что таковые лицемеры когда постятся, наводят морщины на лице свое и оное не умывают, показывают, что они изнемогли от поста, и едва могут ходить; а все то делают, чтобы другие почитали их за святых, а чрез тоб к имению их двери отворить.

О змии, порождения ехиднова! како убежите от суда огня геенского? О ненавистные закона предатели и веры торжники! прельщая простых людей сердца, думаете ли скрыться от оного, Который испытует сердца и утробы? Лицемерия пред очами человеческими, думаете ли, что возможете обмануть и всевидящее оное Око? Вы бесчестите святые алтари: вами в поругание приходит божественная вера: вы вредный подаете соблазн неутвержденным душам, которыя, приметя в вас обман, и тому не верят, чему верить неотменно надобно: вы бесчестие наводите и на тех Церкве служителей, которые святое звание свое хранят в чистой совести. Том II. стр. 92–94.

Тот напрасно льстит себя, чтоб услышан был от Бога, которой думает обмануть испытующего сердца и утробы. Тем языком, которым ближнего своего смертоносно уязвляем, хвалить Бога, есть бесстыдно поносить Его. Том I. стр. 28.

Кто разуме ум Господень? – или кто советник Ему бысть? Рим.11:34.

I. Удивляться надобно гордому человеческого ума любопытству. Он все исследовать и все понять и самые тайны Божия стремится, хотя многих под ногами лежащих вещей не понимает: и сам человек есть земля и пепел. Том VIII стр. 198.

Если же того не понимаем совершенно, что чувствам нашим подлежит, что в том же находится союз, в коем и сами мы: то что уже надобно сказать о предметах веры, каковы суть, велики! Бог, судьбы Его, наше упование, До вечности простирающееся? Хотя Бог везде есть и вся исполняет, но совсем тем, по Псаломнику, Он тъму положи закров свой¹⁹⁷, то есть, священною завесою закрыты вся дела Его. Подлинно написано и то, что в солнце положил Он селение Свое¹⁹⁸; но и самый сей свет, в коем обитает несозданное светило, и самый сей свет Павел называет светом неприступным¹⁹⁹. Действия Божия суть вышшего порядка, чтоб он или чувств осязанию, или проницательности понятия подлежать могли. Ежели Ангели закрывают пред Ним лица своя, поражаеми блистанием от престола Его исшекающим; то не должен ли слабый смертный во ужасе возопить; О глубина богатства и премудрости и разума Божия! яко неиспытани судове Его, и неисследовани путие Его Кто разуме ум Господен? и кто советник Ему бысть²⁰⁰. Том V. стр. 198.

II. Видим мы превращения городов, государств и народов, падение первого человека, и в нем осуждение рода человеческого, мучительное и наглое зла в мире действие, благопоспешество развратных людей, а презрение, а иногда и страдательное состояние мужей добродетельных, и прочие подобные.

Что мы при усматривании таковых случаев должны делать? Во-первых не быть излишно любопытными. Вышших себе не ищи, и крепльших себе не испытуй²⁰¹. Аще едва разумеваем, яже на земли, и яже об руках обретаем с трудом; а яже на небесех, кто исследи? волю же Твою, Боже, кто позна²⁰²? Ибо таковое любопытство происходит от гордости и от забвения своей слабости, и может привести в заблуждение, в презрение вещей священных; следовательно к потерянию первые нашея утехи, то есть спокойствия душевного, которого источник есть смиренное себя промыслу Божию препоручение.

Как то в нынешние времена и самым делом открывается не мало таких любопытством подстрекаемых людей, которые отваживаются дерзностною рукою открывать вещи, судьбами Божиими покрытые, и которые благоговейным молчанием почитаемы быть должны.

Второе уверить себя, что все таковые приключения основаны на премудрости и правосудии. И по тому, когда бы дух твой стал смущаться их необыкновенностью, познай свою немощь, и поклонись Всемогущему со страхом и трепетом, говоря: Праведен ecu Господи, и прави суды Твои²⁰³! Том III. стр. 243, 244.

Все cиe рассудив, ограничим любопытство свое, дадим славу Богу, повинемся воли Его, послушаем установлений Церкве, духовно нас родившая. Да последуем стопам благочестивых предков своих: сохраним покой общий, покой совести, да проходим путь Господен со всяким смирением. Если что здесь нам, обремененным тягостью плоти, и непонятно; по крайней мере имеем упование то ясно понять, когда сподобимся узреть Бога лицом к лицу в сиянии света невечернего. Том V. стр. 201.

Дa не лениви будете, но подражатели наследствующих обетования верою и долготерпением. Евр.6:12.

I. Неприятель времени есть леность: она берет в полон сие наше драгоценное сокровище. Почему как в плен взятый воин уже не воюет для нас; ибо руки и ноги его узами связаны, так и время, леностью, плененное, есть для нас потеряно; ибо оно никакому уже нашему действию не споспешествует. А оставшись мы без времени, которое состоит в непрестанно текущем действии произвождении, оставшись мы без времени, как можем уже прямо почесться живущими? Тень не есть тело, а только вид тела: так и человек, леностью расслабленный, не есть прямо живущее существо, но только тень живущего существа. Том IV. стр. 252.

Ослабь руки и колена, и предай себя всегдашнему лежанию и нег; помышляй токмо об одной пище и питии, служи чреву и услаждай чувства; повергни разум в недействие, и усыпи все душевные силы; посмотрим, что из того выйдет лучшее? Дух отяготится унынием и печальною скукою, тело расслабят и измучат болезни, душу обременят пороки, совесть растерзают собственные попрекания, обличения и беспокойства: сам для себя будет излишним, другим во вред, и бесполезная для земли тягость. Том X. стр. 7, 8.

II. Для чего младенец со слезами принимается за книгу? Для чего некоторые поспешат в церковь не чувствуют охотного расположения? Для того, что не воображают или настоящей пользы, или проистекающих из небрежения того худых следствий. Так и все, которые в делании добродетели леностны, суть младенцы. Они не разумеют, что есть внутреннее духа спокойствие, что есть душевная радость и мир, сколь сладок есть добродетели плод.

А хотя некоторые и понимают происходящую из того пользу и вред, но попустили страстям овладеть собою. По худому воспитанию или худым содружествам, привадили себя к праздности и к покою чувственному, а не ко тому, что составляет удоволествие совести и веселие разума. Известно бо, что, исполняя должность порядочно, надобно потрудиться, иногда от очес отгнать сон и дремание, попотеть, потерпеть голод и холод, уменшать число несколько раз считаемого имения: а иногда мужественно победить сречающиеся препятствия, которые, яко некоторые сети, обыкновенно расставляет порок на пути добродетели. Все сие известно, что неприятно чувствам нашим, плоти не без тягости: она лучше любит на мягкой постеле опочивать, в праздном гулянии терять время, пустыми увеселениями рассевать мысли, вымышляемым лакомством нежить вкус чувств своих, любоваться, смотря не на уменшаемое, но на умножаемое имение. Если кто к сим лестным, хотя неполезным, легкостям себя привадил, тому всякая и легкая должность покажется трудною. И когда таковой было бы на оную назначаемо, тотчас пойдут отговорки, отсрочивания, медления, извинения виды. Послать ли его куда, говорить с ленивцем, у Соломона поминаемым: Лев на стезях²⁰⁴, то есть воображает страх, идеже нест страха. Сделать ли что заставить; отговаривается, что нездоров, не смогу; сил и понятия не достает; недосуг; есть и без меня много; время не ушло. Все сие суть виды одни; а настоящая причина есть леность: лености же причиною есть, что угождением чувствам расслабил свои члены: а расслабления причиною есть, что истиннее о добре и настоящей пользе понятие в нем есть помраченно. Для таковых всякая должность есть бремя, и они тем меньше извинительны, что грешат не по неведению, но самовольно себя порабощают, и пренебрегают выгоды душевные. Том V. стр. 29–31.

Возлюбиши искреннего твоего, яко сам себе. Мф.22:39.

I. Любовь к Богу и любовь к ближнему так между собою союзны, что одно без другого быть не может. Любит ли кто Бога; так может ли ненавидеть ближнего? Может ли о его добре так как о своем не постараться? – Ежели мы Бога любим; так мы ближнего добру позавидуем ли? Да знаем, что то от Бога дано; а когда так, то, завидуя ближнего добру гневаемся на Того, Которой то дал. Только истинная любовь благодарить Бога о данном моему брату добре, и радуется как о своем, и просит Бога как о своем, чтоб то добро в славу имени Божьего, и в пользу ближнего употреблено было. Ежели мы любим Бога; то похочем ли других обиды, богатств? Досадим ли кому, откажем ли что, не примем ли что, станем ли в том деле лениться, которое Богу угодно, ближнему полезно? Никак: а это для того, что Божия любовь, ежели только в наши сердца вселится, есть на подобие огня, которой иную вещь, как хворост, сожигает, иную, как воду, отвергает, Другую, как камень, дробит. А принимает что? Злато, и чистейшим делает; дрова, и не погашает, к тому же имеет силу скородвижущуюся, которая человека делает подвижным, на всякое дело способным. Том VIII. стр. 369, 370.

Любы, по изъяснению Апостола Павла долготерпит; ибо она ведает удобопреклонную перемену человеческих, склонностей. Лю6ы не завидит; ибо почитает она другого счастье своим. Любы не превозносится; ибо она хочет человеку быть человеком, а не зверем. Любы не бесчинствует; ибо она благорассудительна. Любы не ищет своих си; ибо она почитает что приобрела свое, когда сохранила другого. Любы не раздражается ибо она великодушна. Любы не мыслит зла; ибо она искренна. Любы не радуется о неправде; ибо она благотворительна: радуется же о ucmине; ибо она просвещенна. Любы вся покрывает; ибо знает она человеческого существа немощь. Любы всему веpy емлет; ибо лукавством и хитростью она мерзит. Любы вся уповает; ибо она благонамеренна. Любы вся терпит; ибо она и врагу своему доброжелательствует. Любы николи же отпадaem²⁰⁵; ибо сам Бог любы есть, и пребываяй в любви, в Бозе пребывает, и Бог в нем, пребывает.²⁰⁶ Том II. стр. 424, 425.

II. Из плодов познается благодать. Плод духовный есть любовь: любви тамо нет, где один от другого злобою снедается, пожирается от зависти, где ссоры, где не угождения другому, а угождение только себе. Что? Ежели мы свои разберем нравы, которые совсем повреждены то от злобы, то от безумия. Мы не приобыкли терпеть и малой досады: на примере, ежели кто обидит нас словом, то тщимся усугубить напротив: так где тут любовь? Любовь долготерпит, а стерпевши и самого того смирим, которой досаждает нам; а наипаче, что мы называемся кроткого и смиренного сердцем Учителя ученики. Как вдруг тебя совсем гнев восхитит; то удержи хотя ум; удержавши рассуди, что стерпет добро, отмщевать худо, а наипаче, что сим твоя с ним разорвется любовь, и чрез то недостоин будешь и присутствия благодати, и потеряешь Христианское знамя. Мы еще очень часто чрез нездравые споры рассекаем любовь, и теряем Духа благодать. Том IX. стр. 174.

Покажи убо к Богу всю веру и любовь твою не языком только, но умом и сердцем; предай себя богомыслию, возлетай душею на небо, мысли очисти, рассуждения управь, молитвами к Богу восходи, к престолу Его припадай, и проси благодати во благовременную помощь. Покажи таким же образом и ближнему любовь твою; разреши всякий союз неправды, разруши обдолжения насильных писаний, удержи руки от биения, и язык от глагол роптаний, введи нищие и бескровные в дом твой, нага одей, и от свойственных племене твоего непрезри. В противном случае, если ты прилеплен к земным, и не возводише ума твоего в горняя; ежели с ближним своим враждуешь, злишься, ненавиствуешь, лестишь, клевещешь; ежели не показываешь себя всем любовна, доброжелательна, истино-дружна: то ниже, аще слячeшu яко серп выю твою, говорит Бог чрез Исаию, и вретище и пепел постелеши, ниже тако наречеши пост Мне приятен.²⁰⁷ Том IX. стр. 70, 71.

Не тот любит себя, кто только ищет пользы своей; но тот прямо себя любит, кто любит всех, и свято наблюдает пользу всех, как собственную свою. Том II. стр. 425.

Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею Душею, твоего, и всею мыслью твоею. Мф.22:37.

I. Отец или мать чадо свое и тогда не престают любить, когда тот сын за свое непотребство отеческой любви казался бы быть и недостоин. Иной к богатству так пристрастился любовью, что и на постели ему снится сребро и злато. Другой честьми и высокими титлами столько пленен что всякое другое удовольствие на оные променивает. Иной плотскими сладострастиями ослеплен даже до того, что в них верховное блаженство поставляет. И хотя такие роды любьви более вредят нежели пользуют; однако то праведно, что и они не знают измены; а гораздо бы было лучше, если бы знали измену. Но есть любовь, которая не знает, да и не должна знать измены. Какая же она? Любовь к Богу. Сей чистейший огнь когда единожды объимет и воспламенит душу человека то не престанет умножать в ней силу свою, потребляя всякое в ней греховное тление; и такой человек может сказать: Разжегл мя еси, якоже разжизается сребро²⁰⁸. Для того, что он станет по чистоте душевной подобен сребру, по красоте подобен злату, по цене равен со всяким драгим камнем. Но сего не довольно. Любовь сия превращает, так сказать, душу человека в существо свое: и как Бог есть весь любы, так и человек по мере своей тем же становится. Том VIII. стр. 235.

Нет ничего, чтоб более сердце наше любовью к Богу привязывало, как то, что Его правосудие всегда растворено есть милосердием: Его раны нам исцление приносят. Да cиe исцеление и благоволил Он положить в том же самом вещей союзе, из которого выводит для нас наказание. Том II. стр. 207.

II. Однако тягости самой по себе ни в чем и нигде нет, а бывает то, как мы к чему расположены. Ежели кто любит безмерно, ежели кто к чему весьма пристрастен; не чувствует он тягости, хотя бы великие к получению того труды употреблял. Иаков для получения двух жен, работал четырнадцать лет, претерпевая и хлад зимою, и жар летом, как сам говорит; но все те годы показалися ему несколькими днями. Для чего? Понеже зело возлюби их душа его²⁰⁹. Что страшнее, как смерть? Но кои чрезмерно пристрастны к славе, те охотно бросаются. в самые отверстные смерти челюсти. И ты возлюби только Бога, или паче истинною любовью возлюби тебя самого, и все будет удобно и легко.

Ежели в тебе сего совершенства не достает, чтоб Бога возлюбить по единой чистой к Нему любви; так хотя возлюби пользу свою. Когда не можешь быть сыном; так будь хотя наемником, только в дому отца твоего, а не на стране далекой. Том XIV. стр. 406, 407.

О когда бы любовь нашу к Богу ничто не могло отвратить! Мы исправны ли в сем, или нет, то есть, царствует ли в наших сердцах Бог чрез любовь, или нет, то всяк свою совесть да испытает. Любви Божия, в наших сердцах гнездящиеся, знак есть дивное внутри спокойство, пресладкий мир, жаркое играние с нечувствительным течением слез, и с легким улыбанием: а напротив в ком нет любьви Божия; то знак есть, дух как бы расслабленный, сердце как бы каменное, охоты к добру ни мало, богомыслия никогда, спокойства внутреннего ничего. Кто первые в себе чувствует движения, то блажен тот атакой и на земли небесного несколько блаженства наслаждается; а которой во вторую попал недвижимость, то окаянен тот. Том VIII. стр. 369.

Но чтоб обрести нам истинное блаженство, то ничего иного не хощет Бог, как только того, чтоб все люди были как бы един дом, как бы от единого отца произшедшие дети; чтоб Ему служили от любьви, от любьви же такие, которые все свое сердце, и всю свою душу на то предает; а вместе бы и ближних, наших, братию нашу, любили так, как себя. А любить Бога от всего сердца есть ни единую вещь паче Его не предпочитать, ни во что так не предаваться, чтобы в нашем сердце сотеснило Бога. Иначе ежели мы и временных вещей любовью уловляемся, и Бога вместе любить возможно быть думаем; то мы безумно хочем, чтобы Божия любовь на половине с нашими прихотями стояла, и противная в одном месте удержать надемся. Том VIII. стр. 367.

Видим ныне яко зерцаломд в гадании тогда же лицом к лицу.1Кор.13:12.

I. Обыкновенно учители церковные блаженство небесное поставляют в лицезрении Божии. Но cиe выражение не может еще поразить нащ дух, доколе не уразумем прямую силу его. Ибо по простому понятию, какое бы было cиe величайшее блаженство, чтоб токмо взирать вечно на лице Божие? Впрочем известно, что Бог, яко дух, лица телесного, какое есть в человеке, не имеет. Так какое же бы было cиe лице Божие? и какое бы в зрении лица Божия состояло блаженство? Лице Божие есть то, почему мы узнаем Бога, каков Он сам в себе есть, и можем Его отличить всегда от всех тварей. Том XII, стр. 269, 270.

И как мы здесь познаем Бога несовершенно, то тем более раздражается благочестивая душа, зельным распаляяся желанием, чтоб Бога познать совершенно. От сего-то происходят оные праведных воздыхания и вопли: Коль возлюбленна селения твоя, Господи сил желает и скончавается душа моя во дворы Господни²¹⁰. Когда, когда прииду и явлюся лицу Божию²¹¹? От сего-то презельного желания им и самое жизни продолжение скучным и тягостным кажется, Увы мне, вопиет Пророк, яко пришельствие мое продолжися²¹²! Ибо совершенное Бога познание предоставлено небесам. Там праведные ясно и всегда видят лицо Божие; зрят на Него лицом к лицу. Ибо познают Его совершенно, познают Его, по Апостольскому слову, так, как Он сам в Себе есть.²¹³ Познают бесконечное существо Его, беспредельные свойства Его, величество премудрости? правды и благости, и неизреченную Его красоту. В сем-то состоит лицезрение Божие, то есть в совершенном Бога познании. Том XII. стр. 271, 272.

II. Но при сем нашем рассуждении пришло мне на память оное неудобь вразумителеное для нас слово , которое сказал Бог Моисею, что нельзя-де человеку видетьлица Моего, чтобЕ он от того не умер: Не бo узрит человек лице Мое, и жив будет²¹⁴. Возможно ли, чтоб умирал человк от лицезрения Божия, в чем состоит истинный человеческий живот? Дa пускай бы я умер, говорил Августин, только бы видел Тебя, Господи. Почему оные слова значат только, что человек в жизни сей, пока еще бременем тела отягощен, пока с страстями борется, пока раб есть греха, не может вместить вечного спокойства, и быть в состоянии удаленном от всякого несовершенства. Того ради из всего сказанного нами заключить надобно: Первое, чтоб о снискании помянутого сокровища помышляли мы единственно, не так, аки бы уже о других вещах мирских стараться нам нельзя было; но чтоб и самые здешние попечения некоторым образом к получению оного сокровища руководствовали. Второе, чтоб заблоговременно начинали усмирять силу страстей. Ибо как будущее блаженство здесь начинается, а совершается оно на небеси: так надобнож здесь начать и страсти усмирять. Том I. стр. 313, 314.

Но почему же лицезрение Божие, паки вопросит кто, составляет несказанное блаженство человеческое? – Представте себе блаженную праведных участь, что они, зря Бога, видят в Нем, яко в зерцале, и весь мир, все твари, весь их союз, все их свойства, силы и действия. Быв на земли, не могли они узнавать и самой земли, хотя она есть малый шарик во всем мире. Да что, говорю, земли? ниже того, что было под ногами их, а совершенно не познавали ничего. Но с лицезрением Божиим все cиe великое знание вместится в мысли их: станут совершенно просвщенными, совершенно премудрыми, философами, все беспогрешительно знающими, В жизни сей беспокоят нас невежество, незнание многих и нужных вещей, недоумения, сумнения, предубждения и мудрования различные. Но все сие беспокойство прейдет на небесах. Мысль блаженных будет светла, яко солнце. Не будет в ней никакой ни темноты, ни мрака; о всякой вещи будет понятие точное; о всяком дл будет рассуждение справедливое; ибо взирая всегда на лице Божие, будут видеть в Нем всякую истину, и свет Его лицезрения не допустит приближиться какому-либо мраку и неведению.

Блаженных на небеси мысль есть совершенно просвещенна, и никакова неведения участна быть не может; а по тому их и сердце чисто, Страсти и пороки все навсегда от него удалены, В таковой сердца чистоте что может быте иное, разве мир, тишина, спокойствие, радость, веселие и источник блаженства. Вот жребий праведных! Вот в чем состоит лицезрение Божие, и каковым образом оно праведника творит блаженным! Том XII. стр, 272, 273–275.

Сущии по плоти, плотская мудрствуют; а иже по духу, духовная. Рим.8:5.

I. Может ли быть что желательнее разумной твари, как украшенной быть премудростью, состоящею в познании спасителеной истины? Том I. стр. 48.

Мудрости, которая по рассуждению любомудрцев, не в ином чем поставляется, как в избирании пристойнейших средств, благопоспешно к концу приводящих? Том III. стр. 268.

Когда мудрость к чувственным вещам миpa сего столь себя пригвождает, что о прочем всем духовном с презрением не радит, и в самых тайнах спасения не пленяет ум свой в послушание веры²¹⁵; тогда уже она подпадает всей строгости слова Божия, и о ней исполняется тогда, что в Пророках писано есть: Погублю премудрость премудрых, и разум разумных отвергу²¹⁶. Почему и непохвальные в Святых книгах заслуживает себе имена; называется бо мудрость человеческая, мирская, земная и плотская²¹⁷: так как напротив премудрость, которая упражняется в делах спасения нашего, называется Божественная, свыше сходящая и духовная. Том I. стр. 50.

II. Наше спасение в нас, а не вне. Велено нам горняя мудрствовать: мы то делать можем или словом, или делом; a сие обое мудрствование состоит внутрь нас. Мудрствовать же должны и словом и делом, но горняя, но небесная, но Божия: понеже многие мудрствуют и словом и делом; но земная, но телесная, и пагубная. Мудрствуют словом те, которые неизвестное, сомнительное, а может быть и ложное что-либо познавши о движении звзд, о перемене воздухов; которые также меря всю землю, считая все звзды, хвастая своим искусством самой естественной перемените порядок превозносятся безрассудно пред другими, и себя за ближайших к Богу почитают, что свою славу имеют наполненную теми надменными знаниями, Божией премудрости и благочестия ни мало не будучи причастными. Они мудрствуют, но земная, а не горняя, и не возносятся умом от земли на небо со Христом. Мудрствуют же и делом те, которые к миpy так прилепились, что от сладостей его ни обещаниями райскими, ни угрозами геенскими отвлечены быть не могут. Не мудрствуют ли земная те, которые так живут на земли, что не имеют досугов подумать о небеси, или думают никогда не растаться от земли? Такой есть род сластолюбцев и честолюбцев, которые, имя всегда непристойными мыслями занятую душу, тяжко обременились ими, и как бы некоторыми железными веригами связаны, не могут главы вознести до неба. Кратко: все те земная мудрствуют, а не горняя, которые, с Павлом говорю, своих прибытков ищут, а не того, что есть Христа Иисуса: то есть, не пекутся о Его славе, которая состоит в том, ежели Ему угодим, и Церкви, приобретением других, приращение сделаем. Не мудрствуйте земная, вы, которых высокопарный орел Христос, как птенцов, хочет вознести на небеса. Вам с землею некогда раставаться надобно, и в руки Живого Бога впасть, Которой воздаст кому-ждо по делом, его. Вас сия земная и греховная служба ничем не наградит, разве бесконечным скрежетом зубов: не леститеся; Бог поругаем не бывает: еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет. Том IX. стр. 125–127.

Плотская мудрость во многих упражняется умствованиях неполезных, и в некоторые входит тонкости, которые настоящую истину только что потемнять обыкли. Но премудрость духовная делами, а не словами философствует. Она тогда почитает, что наитруднеший решила вопрос, когда успокоит совести нашей смущение, и покажет дорогу, из лабиринта страстей нас выводящую. Плотская мудрость твердого не имеет основания, и на подобие трости, ветром движимой, колеблется. Но духовная премудрость есть тверда и несумнителена, и бывает закреплена внутренним свидетельством совести, Духом Святым оправданныя: ибо она пишется не чернилом, но Духом Бога живого, не на скрижалех каменных, но на скрижалех сердца плотяных²¹⁸. Плотская мудрость высокомерна и велеречива; но премудрость духовная смиренна и проста. – Плотская мудрость имеет уста; но и духовная свои уста имеет: та высокомерием гремящие, а сия кротчайшим глаголом Иисусовым истину проповедающая. Плотская мудрость бывает надменна и презрительна; и сей ее знак весьма необманчивой. – Но духовная премудрость кротка и человеколюбива. – Плотская мудрость малодушна и лицемерна. Но такое ли действие премудрость духовная имела в своих Христианах? Лицемерили ли они, когда приводимы были пред тираннов ? Малодушествовали ли, когда показываемы им были острейшие мечи, распаленные огни, разженные сковороды, клокочущие оловом котлы, самых лютейших зверей зубы, и прочие мучительные орудия, какие токмо лютость человеческая выдумать может? Убоялись ли они, чтоб умолчать истину, которая глубоко на сердце их напечатана была? Они единодушно до небес возносили сей глас: Аще праведно есть пред Богом, вас послушаши naчe, нежели Бога, судите²¹⁹, а нам приобретение. Таковое усмотря между плотскою и духовною мудростью различие, уже без сумнения заключить можем, Сл:! во-первых сколь одна человеку полезна и потребна; сколь же напротив другая суетна и вредна. Что бо пользует человеку, ежели будет прилежной натуры испытатель, искуснейший наблюдатель течений небесных, и высоковитийствующий словесник; но со всем тем не почерпнет живой воды Богопознания из источников Израилевых, и не будет знать тех таин, которые показывают путь к вечному счастью? Тогда окаяннейший таковой всех человек, и вся мудрость его поглощена будет. С его-то бо ради, как не познал мир натуральною премудростью Бога, прогневавшись Бог, благоизволил буйством nponoведи спасти верующих²²⁰. Второе, сколь мы блаженны, что нам верующим во Иисуса Христа, сия Божественная мудрость всегда в Евангелии благовествуется, и оную дражайший наш Учитель нам дать обещает: Аз дам вам уста и премудрость²²¹! Приступите убо к Нему и npocвemumecя, и лица ваша не постыдятся²²². Том I. стр. 50–60.

Непрестанно молитеся. 1Сол.5:17.

I. В Христовом слове под именем молитвы заключается все то, что надлежит до Богослужения: а именно, всякие прошения, благодарения, славословия, Богомыслия, и всякое честное упражнение, ведущее нас к добродетели, следовательно но и к Богу.

Сия молитва есть или внутренняя, или внешняя. Но дйствительна есть одна только внутренняя: ибо внешняя или наружная без внутренней не так есть молитва, как богомерзское лицемрство; внутренняя может быть без внешней; но не может быть вншняя без внутренней. При внутренней молитве не должно пренебрегать и внешнюю. Том I. стр. 282.

Чрез молитву разумею я отведение себя от многих забот, от уныния, происходящее из того спокойство мыслей, и возношение внутряннего ока к несозданному свету. Таким образом расположенная мысль втайне беседует с Богом, и понятием чистых истин наслаждается. Том II. стр. 277, 278.

Нет приятне того времени, которое у нас проходит в разговоре с любимым нам лицом, c другом нашим: и не чувствуем тогда, как скоро таковые проходят часы, и жалеем, что они проходят скоро.

Если желаем, чтоб и наша с Богом беседа была приятна и усладительна; надобно, чтоб сердце любовью к Нему было привязано, и чтоб в таковое сладчайшее время мысль, и ум, и душа наша в едином погружены были Бог. Очи душевные так должны быть к Нему устремлены, якоже очи раб в руку господий своих, якоже oчu рабыни в руку госпожи своея(²²³. Том X. стр. 90, 91.

II. Мы пред Богом младенцы: а младенец часто просит ножа, часто горячего уголья; но милосердая родителеская утроба сие от него удаляет, не смотря на младенческие бесполезные слезы. Неотменно получим мы от Бога иди доброе, которого часто не просим, или не получим худое, чего не редко просим. И для того, как о получении первых благих, то есть, добродетели и спасения сомниться мы не можем; так не должны роптать, ежели не получим других. В первом случае будем мы прославлять благость Его, а во втором премудрость Его. Когда получим что, будем проповедовать милосердие Его; а когда не получим, со благоговением почтим Его правосудие. Том I. стр. 285.

Кроме сего можем ли мы что-нибудь и малейшее сделать без спомоществования Божия? Однако, со всем тем наши дела почитает Он так, как бы они единственно от нас происходили, и как бы они же к достойному награждению Его обязывали. И по сей же причине требует Он, чтоб мы свои желания и нужды Ему в молитвах предлагали не для того, аки бы не знал Бог и прежде прошения нужд наших, но дабы мы оказали Ему свое усердие, беспринужденный произволения нашего плод, и тем желания свои как бы за некоторые заслуги получили. О благость премудрого Бога! Самое свое милосердие почитает справедливым награждением ко утешению и ободрению нашему, дабы мы Его дарования употребляли в свою пользу. Том I, стр. 199.

Но хотел бы я знать, сколько ты, Христианин содержит себя в молитвенных упражнениях? Ежели весь день и большая часть ночн у тебя во устах гремит Божие слово, а в сердце горит истинное умиление; то я должен отдать честь твоей добродетели, и в пример тебя взять к своему спасению. Но понеже сила нашея души не может быть столь тверда и напряженна, чтоб мы непрестанно в молитве пребывали; то в каком же святом упражнении прочее время наше проходит? Том II. стр. 82.

Пристрастен ли кто ко увеселениям? Все его чувства сим услаждением заняты; но разум между тем остается без действия, а совесть без удовольствия. Привязан ли кто к плотским страстям? Вся его мысль упражнена в сем одном лестном мечтании; но разум между тем помрачается, и возмущается совесть, а при том и самое тело нечувствительно расстроивается, и горькими угрожается следствиями. Предан ли кто неумеренному и безвременному пищи и пития употреблению? Воображению его сею только любимою страстью наполнено: но разум между тем весь в сей неумеренности погружен, и душевные действия остановлены; да и телесные силы расслаблены. Представьте еще человека корыстолюбивого. Ежели кто единственно помышляет о том, чтоб ему свою приумножить корысть, не зная ни меры в собрании, ни конца во употреблении; того день и нощь мысль сею мучительною занята заботою. Кажется он человек; но самою вещью похож на паука, который свою внутренность истощевает на ни к чему негодную паутину. При таковой неумеренной заботливости дух остается отягощен, разум бесплоден, совесть нечувствительна. Почему таковые люди как нерасположены к воздержанию от страстей, так неспособны и к молитве. Том X. стр. 88, 89.

Будите милосерди, яко же и Отец ваш милосерд есть. Лк.6:36.

I. Хотяб нам святое Евангелие и не напоминало о милосердии; то довольно возбудили бы нас о добродетели сей говорит нищие своими воплями, увечные воздыханиями, больные стенанием, вдовицы слезами, обиженные своими жалобами. Ибо не знаю, по каким недоведомым Божиим судьбам происходит, что человеки, будучи все равно от Бога созданы, равно почтены человечества правом, общий имея предоставленный себе блаженства конец, но не равный получили в жизни сей жребий: да когда бы не равный токмо, а впрочем свободный и довольный, но напротив бедный и несчастливый. Один алчет, другой пресыщается: тот в пространнейших опочивает палатах; сей не имеет, где главы приклонить: один величается благородства титлами; другой стонет под тяжким рабства игом: у сих, по словам Давидовым, хранилища исполнена, овцы\многоплодны, волове толсти; несть падения оплоту их, ниже вопля в стогнах их²²⁴; а те ждут соскорбящих, да нет; ищут утешающих, но не обретают. Однако какая бы ни была причина сего скучного состояний неравенства, должни мы силнии немощи немощных носити²²⁵.

Милосердия дело есть в недостатках вспомоществовать другим. Алчный требует пищи, нагий одяния, больный утешения, обиженный защищения, заступления беспомощный, наставления неразумный. Так вот вам богатые и силеные миpa сего изобильная предлежит жатва! Так напрасно жалуешься и ты, который говорит: не имам, где собрати плодов моих²²⁶. Бедных праздные утробы суть безопасные богатых житницы; требующих нужды есть самая лучшая сильных ловитва. Не то заслуживает похвалу, чтоб богатство собрать, но чтоб знать, как его употребить. Том I. стр. 206–208.

Христос раждается в душах милостивых; ибо Он, по Апостольскому слову, обнищал, богат сый²²⁷. Милость свела Его с неба; милость одела Его нашею бренною плотью; милость в яслх Его положила; милость заставила Его претерпевать глад и жажду, и не иметь, где главы приклонить; милость на крест Его вознесла; милость кровь Его пролила; милость и во гроб Его положила. Милость не к самому себе, но к нам: да все богатство благодати Своея излиет на нас, и бедных, и нищих о, и недостойных, и противников Своих.

Когда столь сильно действует в Нем милость; то по тому душа милостивая есть Ему подобна, и сродна, и любезна. Не может Он возгнушаться такового обиталища. Том XVI. стр. 349, 350.

II. Но положим, что мы в своем изобилии будем во век неподвижны; однако со всем тем богатства своего единым себе присвоять не можем. Мы не полновластные имений владетели, но токмо строители и экономы; а един Бог есть полный господин всех вещей: следовательно не можем их употребить, разве по воле господина их. Иначе будем хищники, чужое себе присвояющий. И потому бедные имеют право против немилосердых вопить: дайте наше нам; дайте нам часть, которую милосердый Создатель наш для нас определил, а вам вручил, дабы вы оную сохранили для нас: почто наше присвояет себе? Почто во нашем несчастии веселитеся? тебе оставлен есть нищий, сиру ты буди помощник²²⁸. Том I. стр. 210.

Зри и страшись немилосердая душа! может ли в тебе вселиться толико милосердый Бог? Ведает Он, что ты бедного презирает, яко тварь презренную, и никак на тебя непохожую. Смотри же, каковую Он изобретает богомудрую хитрость к уловлению тебя. Бедных и нищих творит себя братом: еже сотвористе единому от сих братий Моих меньших, Мне сотвористе²²⁹. Дабы ты к подаянию и снабдению бедного хотя тем подвигся, что подаешь уже не презираемому тобою нищему, но брату Его, самому Христу.

А при том, чтоб не ожесточилось сердце твое, что ты подавая тратишь свое имение, берет на Себя сей долг, чтоб за них заплатить сторицею во время свое, Даяй бо нищему, говорит слово Божие, взаим дает о Богу. Том XVI, стр. 350, 351.

Расточает тленная, а восприемлет нетленная; расточает земная, a восприемлет небесная; расточает малая, а восприемлет неисчетная; дает нищему, а восприемлет Христос. О чудное милостыни действие! Христа под рубищами крыемого находит, и тварь всю содержащего благодтельствует.

И так самый подлый порок есть тех, которые собиранию богатства никакого не полагают конца, и честного тому употребления не знают; денно и нощно думают о умножении прибытков, каким бы то ни было образом; но не ведают сами, кому собирают; не пленяя щедротою сердец, в чем состоит истинное некрадомое человеческое богатство. Другие употребляют деньги на строение домов, на уборы, на вины, на банкеты, на собак, и на прочие забавы. Ах! сколько роскоши! не говорю уже о том, что отсюду раждается праздность, от праздности леность, от лености расслабление, от расслабления нерадение о должности, о добродетели, о благочестии, а оттуду выходит страшное оное чудовище, называемое Епикурство: не говоря о сем; таким-то образом снедается имения часть бедным должная. Но сего-де, требует благопристойность. Да разве снабжать убогих есть не благопристойно? О когда бы всяк содержал себя внутрь границ благопристойности, и не преступал бы сих священных предлов; тогда бы и веселие наше было благословенное, и не страдала бы столько другая человечества часть! Том I. стр. 211–214.

Mup Божий да водворяется в сердцах ваших. Колос.3:15.

I. Мир вам! О слово сладчайшее! О слово любезнейшее! о дражайший союз рода человеческого, и основание благополучия его! без него никакое добро ни быть, ни утвердитеся не может, Где мира нет, там всего доброго и помешательсгово. И для того-то Церковь при всех своих молениях и действиях за необходимо нужный почитает.

Во-первых же означает мир сей, когда один с другим живет любовно: и таковое любовное между людьми обхождение называется дружба. – Друг называется как бы другой я, и друзья почитаются две души, в едином теле живущие. И о таких-то друзьях Христос сказал: несть больше любви, разве кто душу свою положит за други своя.²³⁰

Второе, мир означает любовное сожитие между сродными, на примере: между мужем и женою. Как нет ничего сего союза святее и нужнее к благополучию человеческому; так потому сильнейшим образом обязывает супругов хранить между собою согласие и верность. От сего зависит благоразумное дому управление, честное детей воспитание, порядочное домочадцев содержание, ко облегчению нужд житейских наибольшее утешение. А без сего все развращается, и колеблются основания благословенного обиталища.

Третьи, когда жители какого-нибудь одного места, веси или града, или целые под одним управлением состоящие области, живут между собою мирно; и сей мир называется мирное сожительство и покой общий. Мир сей состоит в том наипаче, чтоб пользу общую наблюдать как собственную свою. – Где такового мира нет, там богатые села приходят в скудость; там купечества разоряются; там лучшие города упадают, да и целые государства разрушаются: где же есть согласие и мир, там все процвктает.

II. Четвертое, мир есть нужнейший и драгоценнейший, которой сказанных нами миров может почесться исшочником и основанием. Сей мир, есть мир совести, когда она не имеет в чем себя зазирать, когда сама собою не довольна, когда страсти усмирены и не воюют. Том IV. стр. 336–341.

Апостол сие чувствие называет миром Божиим превосходящим всяко ум²³¹. Миром: ибо таковой человк спокоен и радостен. Миром Божиим: ибо никакие мирские выгоды и увеселения такового спокойствия духу доставить не могут, а только един Бог. Миром превосходящим всяк ум: ибо человек сладость сего Божественного мира может в сердце чувствовать: но в разуме своем совершенно объять, кольми паче словом изъяснить не может. Том XIV. стр. 355.

Сего-то мира испрашивает у Бога Давид: сердце чucmo созижди во мне Боже, и дух прав обнови во утробе моей²³². Когда, кто сие стяжал внутреннее сокровище, всегда он благодушен и радостен. В счастии не надымается, несчастием не ослабевает, смерти не боится; ибо с Богом примирен; суда Его ожидает без страха; ибо чувствует в себе благоволение Бoжиe. Таковое сладчайшее души состояние есть единого свойства и существа с райскими небесными утехами; ибо оных есть началом и предвкушением. И потому-то Павел мир сей называет миром превосходящим всяк ум: то есть, что сколько бы об нем ни говорить, никто его мысленно понять не может, разве кто сам в себе его ощущает и чувствует.

Сего-то мира, всем усердно желая, охотно и радостно восклицаю: мир вам, мир вам! Мир родителям с чады и домочадцы; мир супругам; мир властелинам и подчиненным; мир старцам и младенцам; мир мужескому полу и женскому; мир всякому возрасту, чину и состоянию. Да соединимся друг со другом священным мира союзом, возненавидим всякое несогласие, раздор и ненависти, яко не от Бога, но от врага рода человеческого происходящая. Сохраним между собою любезный мир, да возможем святое возношение в мир к приносити. И Бог мира будет с нами²³³. Том IV. стр. 341, 342.

Доброе творяще да не стужаем си: во время бо свое пожнем не ослабевающее. Гал.6:9.

I. Умозрителеная истина. – Сие есть естественное устроение, чтоб добродетели никогда не остаться без награждения. Скорее быть может солнце без теплоты, нежели чтоб дело благое не было препровождаемо должным воздаянием. Сие удовольствие внутреннее, какое чувствует человек, честность, паче всего наблюдающий, сие спокойствие духа, которого порочные не имеют, и не знают, сия радость сердечная, которая только единым сынам Божиим предоставлена, сей внутрений вопль: Авва Отче,²³⁴ которым они означают свое с Богом усыновление, сие сильное уверение, по которому почитают они себя быть под особливым покровительством Всемогущего; все сие не есть ли довольное награждение и знаменитое прославление праведных Божиих. Их же оправда, сих и прослави.

Да умолчу уже о том, что сие же добродетели естественное воздаяние, и временными наружными выгодами утешать не оставляет промысл Божий: яко-то почтением от людей, награждением чинами и доволеным содержанием, добрых людей мнением и похвалою, бессмертием имени в роды родов. Том III. стр. 21, 22.

Прошли века, разрушились твердейшие грады, и действием судеб воспоследовали премногие премногих вещей перемены и превращения; но здание, добродетели воздвиженное, остается непоколебимым. Ни едкость вся разрушающего времени, ни тлетворная стихий сила, ни страсть человеческая благоцветущую добродетели красоту уводить не могут. Том III, стр. 60.

II. Деятельное правило. – Но не смотря на сие, Евангелие всегда представляло и представляет нам два различные состояния: праведных и неправедных, добрых людей и худых. Одни из них ревностнейшие последователи святого закона Божия, дpyгие упрямые оного презрители; одни утешаются в объятиях у добродетели, другие подлые страстей своих невольники; одни не думают, чтоб их желание сии видимые вещи совершенно удовольствовать могли, но простирают мысли свои далее, а именно: к блаженной вечности; другие, яко бессловесные животные, думают, что все человеческие радости c сею жизнью окончатеся должны, и надеждою будущих лучших благ себя не утешают.

Добрые люди все свои дела управляют по закону и по разуму: знают они что последовать склонностям есть то, что чрез краткое время увеселять себя; а поступка, основанная на разуме, всегдащним совести человеческой есть утешением. Но худые люди стремительно несутся туда, куда их влечет собственная страсть, куда манят приятностн чувств и соблазны мирские, а чрез то опровергают разума закон, который нам от Бога дан вместо светильника, показывающего путь к блвгополучию. – Добрые люди спокойны: ибо веселятся чистотою совести, которая внутренними обличениями не терзается. Не полную ли радость чувствуют они, когда кто из них воображает себе, что я в таких-то случаях не попустил себе от страстей моих победиму быть; я человеку тому сделал, благодяние; я сего немощного исторгнул из руки сильного? Но худые люди всегда беспокойны: днем они вредными для других заботами и своевольными суетами мучатся; а ночею отходит сон от глаз их, и занимает мысли терзание совести. – Добрые люди мыслями своими прилепляются к Богу, и всех своих дел за основание полагают благочестие; они сию жизнь почитают за временное жилище, а непрестанно очи сердца своего возводят к горнему блаженному отечеству. – Но худые люди столь мало о благочестии думают, что, кажется, почитают себя рожденных для сей токмо жизни. – Добрые люди c прилежанием и усердием упражняются в своем звании, в которое их Бог призвал: но худые люди всегда в гулянии и в роскошах. – Добрые люди употребляют свои дарования в пользу других: но худые люди Божия данные им дарования употребляют во зло. – Добрые люди искренносердечны, и для того и врагов своих любят: но худые люди ненавидят добрых, да еще, что удивительно, за самую их доброту. – Добрые люди обществу полезны; но худые люди суть вредительнейшею язвою обществу. – Добрые люди Богу любезны, и добродетель их не может остатеся без награждения; но худые люди и здесь наказываются, и там на вечное наказание осудятся. Том I. стр. 116–126.

Суета сyemcmвий, и всяческая суета. Еккл.1:2.

I. Известно, что наши и об одной вещи умствования весьма бывают между собою несогласны: один так о ней рассуждает, другой инако. Ибо один такое имеет о ней понятие, другой иное: один погрешительное, а другой и пристрастное! а почти все недостаточное. Ибо едва ли есть такая вещь в свете, которую бы мы так совершенно понимали, как ее внутреннее существо и все и малейшие окрестности требуют.

Положив таковую нашего понятия и рассуждения слабость, должны быть тому сообразны наши и склонности и желания. Один, к тому стремится, другой к иному. В чем поставляет один все свое удовольствие и блаженство, другой то отвергается, и находит в том же свое несчастие. Что одному добро, другому зло кажется. В чем один почитает истину, другой в том же находит один обман и невжество. В таковой наших понятий и желаний разнообразности можно ли что найти твердое и постоянное? Не должно ли состояние наше и дела наши еще большим подвержены быть перемнам, нежели земля, воздух и вода, коими управляет сам Зиждитель? Том IX. стр. 190, 191.

Все мирские веселости с скукою смешаны, все радости слезами растворены. В жизни сей совершенного покоя найти нельзя: ибо человек от Творца, своего создан достойнейшим и вышшим, нежели чтоб его видимые сии текущие вещи удовольствовать могли. Том 1. стр. 145.

II. И так надлежит мир сей презреть, то есть, жить в мире, а думать, про себя, что он до меня не надлежит, что я надлежу до неба. Трудная вещь сия, Слуш.! Как бо не трудно глаза иметь, а красотою мирскою не прельщатеся; уши иметь, а лестью мирскою не уловляться; сердце иметь, а сладостей мирских не пожелать? Но сию трудность победили бы мы, ежели бы имели кого во образ такого, которой бы все сие точно на себе показал. Но не дала ли нам Божия благость совершенной образец, которому в сем случае последуя может научитеся всякие искушения дерзновенно проходить, всякие противности за ничто почитать? Что бо есть Христос, и что Его самая жизнь, как непресовершенной образец к добродетельному житию, как не чистейшее зерцало, в кошором мы усматриваем свои недостатки, усмотревши исправляем, исправивши совершаемся? Христос есть оный путь, по которому следуя, ежели станем жизнь свою провождать, до желанного дойдем отечества. Христова жизнь есть мерило праведное, законное правило, по которыми ежели будем себя исправлять, всяких избежим неправостей. Христова жизнь есть пресвятая, пресовершенная, предобродетельная. Всякое Христово действо есть всему нашему житию полной образец: дела Его праведные наши худые дела да исправят: слова Его преистинные наши лжи и обманы да премнят: богомыслия Его пресвятые, наши худые помыслы, непристойные намерения да изгонят: Его о спасении душ наших подвиги да возбудят нас попещися о своем и ближнего спасении: Его ревностное народа учительство нас внимать Его учению да научит: незлобивое Его сердце нашу злобу да искоренит: Его кроткая душа нас гордых да посрамит: нелихоимные, и нехитростные Его нравы наше ненасытство и коварные обхождения да отвратят: Его ко всем снисходительство и Приятная беседа нас к друг друга любви да воспалят: Его терпение великодушно все ради Его же сносить нас да склонит: Его смерть и страшная и спасительная нас дерзновенными всякой ради Христа подвиг проходит да сотворит, и никакая смерть нас да не страшит. Нет, Сл.! такого дела, которого бы Христос на Себе не показал, а показавши нам бы его к подражанию не предложил. Вся Христова жизнь есть закон, которому кто своим житием сообразуется, тот истинный Христов Служитель: а кто различествует, тот далеко отходит от пути спасения. Том IX. стр. 16, 18.

Недостойны страсти нынешнего времени к хотящей славе явитися в нас. Рим.8:18.

I. Жизнь свою человек начинает от плача, а оканчивается она мучительным разодранием души от тела. Средина ее полна скук, печалей, напастей и всяких несчастий многоразличных. И для того всякий день слышим мы человеческими жалобами оглашаемый воздух. Один жалуется на нищету; другой на жестокость своих неприятелей; третий на неверность своих приятелей. Иной с мучительными борется болезнями, или от печальной расслабевает старости; другой неутешно плачет о смерти детей, или сродников своих; сей скучает будучи отягощаем повседневными трудами, которым скорого не предвидит конца; тот рыдает, что кровавыми трудами снисканное имение похитили воры, или истребил огонь, или потопила вода; или, что и того жалостное, неправедный похитил судья, да еще его же и на суде обвинил. Ко умножению несчастия часто случается, что мы печалимся о том, о чем не надлежит!», или по крайней мере сокрушаемся больше, нежели чего-то стоит. По истинне самые человеческие увеселения с скукою смешены; самые радости слезами растворенны. Не успеет воссиять благополучия ведро, как тотчас и помрачается оно страшными облаками несчастия и напастей бурею. Лучше бы, кажется, желание не родиться, нежели на таковые родиться бедствия: или и родившись, скоро смертным мраком покрыту быть, нежели столь страдательную влечь жизнь. Том I. стр. 184, 185.

Однако когда все сии и противные приключающиеся нам случаи почитаем мы несчастиями; то для того, что сокровенной в том пользы, по своему или естественному в понятии недостатку, или по малому в союзе вещей вниманию, не усматриваем: и часто жалуемся в самое то время, когда Врач небесный подает нам чашу горести, в испитии которой заключается спасительное врачевство. А по тому, как таковая горесть прямо горестью почитаться не может, Поелику в ней содержится сладость исцления: так и приключающиеся несчастия прямо несчастием почитаться не могут, когда мы чрез те руководствуемся к лучшему. Том V. стр. 98, 99.

II. Труды и соединяемые с ними на краткое время скуки необходимо нужны как для добродетели так и для будущей жизни; следственно благополучию жизни сея они не только не препятствуют, но еще и споспешествуют. Несчастия же, если приключаются за дела худые, приключают жизнь несчастливую для тех, кои сами себя ввергли в оную. Несчастия же за истину и добродетель претерпеваемые не суть несчастия, разве мнимые: ибо они не только внутреннего совершенства не нарушают, но паче оное устрояют, а при том истинную у Бога и добрых людей снискивают себе славу и мздовоздаяние. Том II. стр. 241.

Да умолкнут уже человческие жалобы. Мы, имя премудрого Создателя и благоутробного небесного Отца, можем ли подумать, чтоб Он в самое то время, когда держит в руках Своих чашу правосудия, не растворял оную милосердием? Можем ли подумать чтоб Он несчастиям быть попускал ко всеконечной нашей погибели, не имея притом благого о пользе нашей намерения? Я не испытываю, да и испытывать не могу всех тех причин, для которых премудрость Божия попускает нам в некоторые впадать злоключения; но совсем тем несомнителен, яко любящим Бога вся nocпешествуют во благое²³⁵. Премудрый Божий промысл бедствиями часто нас руководствует к добродетели, и терпения степенем возводит на достоинства. Насылаемыми несчастиями также пожинает Он нашу гордость, уменьшает самолюбие, прескает прихоти, не допускает до душевного расслабления; а при том, что наипаче убедительно, уверяет нас, чтоб мы не на земли, но на небеси искали истинного своего блаженства. Том I. стр. 186.

Не печалетесь убо вы, о малодушные! не гневайтесь, о маловери! Мы имеем Бога, Которой нас ко всякому добру ведет; имеем промысл, который более о нас печется, нежели мы сами о себе. Подумайте, ежели мы не только о несчастных людях, но и о самых животных милосердствуем, и стараемся помощь подать; то Бог ли, когда бы мы от такого несчастия сокрушившись лежали, Он ли, яко всевидящий, не призрит, и яко всеблагий, не восхощет, и яко всемогущей, не готов будет простерть десницу Свою ко избавлению нас? Смотри, вот Его рука твоим прикасается струпьям, и льет на тебя масло милосердия, и вино, знак Своей исцелителеной силы. Видит Бог вся, и знает вся; знает, когда Он испытывает сердца и утробы, и в самые сокравенные нашего сердца проникает; вся пред Ним нага и откровенна. А когда так, то Он не меньше видит и тогда, как мы от обид жалуемся, от болезней стонем, от нищеты плачемся. Нельзя не сказать, что Бог все видит; видит, а ничего не действует? слезы твои не отирает? болезнь твою не врачует? жалоб твоих не слушает? Для чего? воля ли Его перемнилась, или сила Его умалилась? или, как и когда Илия Вааловым говорил жрецам, или бог ваш тогда спит, или недосуг и утрудился есть²³⁶? О сколь беззаконно сие помыслить! Насаждей ухо, не слышит ли? и создавый око, не сматряет ли²³⁷? А я прибавлю, созданного от Себя человека оставит ли? которого взял, так сказать, на Свои руки, отринет ли? бездна благости не помилует ли? Скорее, скорее мы оставим Бога, нежели Он нас: се не воздремлет, ниже уснет храняй Израиля.²³⁸ Том VIII. стр. 229, 230.

Явися благодать Божия спасительная всем человеком, наказующи нас, да отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно, и благочестно поживем в нынешнем веце. Тит.2:11–12.

I. Самое Божие наказание есть милосердие. Кто врача, к ране нашей острые прилагающего пластыри, почтет своим наказанием, а не паче целителем и благодетелем? Том IV. стр. 141.

Преступления наказывать, есть вкупе их и исправлять; а наказывать токмо, есть и прешедшего не врачевать, и не приобретать будущего. Довольно наказано преступление, когда оно истреблено: а истреблено, когда и преступник исправлен, и другие для будущего времени предостережены. Строгость бывает случаем к ожесточению, а потому и к наглым дерзостям: ибо приводит в уныние и отчаяние. Всяк грешник есть человек; почему и надлежит с ним поступать, яко с человеком, а не яко с животным бессловесным. Если же бы и таковое снисхождение во злоупотребил, сие докажет токмо, что развратность человеческая превосходит всякий способ лечения; но тем не меньше закон человеколюбия есть свят. Да уже таковые остаются ни чем не извинительны, когда и самым действительным снисхождения образом не исправляются. Почему сами на себя привлекают строгость противу воли закона. Том XI. стр. 38, 39.

II. Но о Боже праведный! аще беззакония назриши, кто постоит²³⁹? Твое есть оное оживляющее нас слово: яко не хощу смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему²⁴⁰. Подлинно закон представляет нам Бога праведнейшим и нелицеприятным судиею; но Евангелие Его же нам проповедует благоутробным отцом, Закон преступникам своим отворяет ад: но Евангелие отверзает кающимся рай. Закон вопиет; проклят всяк, иже не пребудет во всем писаниом в книге закона²⁴¹; но благодать с кротостью призывает и говорит: обратитеся, и обращуся к вам. Измыйтеся, и чucmu будите, отъимите лукавства от душ ваших пред очима Моима. И аще будут грехи ваши яко багряное, яко снег убелю: аще же будут, яко червленое, яко волну убелю²⁴². О крайнего снисхождения! Сам Бог, неизглаголанным милосердием будучи подвижен, принял на Себя нашу тленную плоть! все естества нашего немощи на Себе понес, пострадал и умер с тем единственно, чтоб грешного человека спасти, падшего восставить, немощного исцелить, беззакониями умершего воскресить. И для того Сам Он Себя уподобляет доброму пастырю, погибшей и на горах заблуждающей овцы ищущему²⁴³.

Такового милосердия Своего яснейшие оставил нам примеры. Он Давида, неповинно Урию убившего, но покаявшегося, помиловал. Он мытаря, грехами отягченного, оправдол, Он Петра, отвергшегося Его, но обратившегося, не презрел, но горькие принял его слезы. Он Савла, бывшего гонителя Своего, и многих Святых убийцу, но обратившегося не только не осудил, но еще устроил его Своим избранным сосудом, и причел его к Апостольскому лику. Он разбойника, который многих людей неповинно умертвил, разбойника говорю, не отверг, но принял его истинное покаяние, краткими словами изъясненное, и двери царствия ему отверз.

А нам, православные Церкви чада! попечителеный Божий промысл чрез сии примеры великое подает наставление. Ибо все сие сказали мы не с тем, чтоб падшим ругаться, но чтоб тех, которые стоят, осторожнейшими сделать; не с тем, чтоб раны уязвленным приумножить, но паче, чтоб паче неуязвленных еще, невредными соблюсти; не с тем, чтоб волнующихся погрузить, но чтоб тех, которые благополучно плывут, предохранить. Теперь мы очами своими видим действия правосудия и милосердия Божия: правосудие в наказании грешников; милосердие в призывании их к покаянию. Побоимся убо Божия правосудия, чтоб оное нашими грехами на себя не привлечь. А милосердием Его да утвердим себя, на прежние не возвращаться пороки. Счастлив тот, кто других бедствиями осторожнейшим делается. Том II. стр. 42–44–46.

Праведный, правду да mвopumь еще: и святый, да святится еще. Апок.22:11.

I. Добродетель не состоит в часовом добра творении, которое более похоже на ненарочное и случайное; но в непрерывном в добре упражнении, или по крайней мере, во всегдашнем душевном к добру расположении. Слабости случайные, и без намерения, хотя ослабляют добродетели основание, но не разрушают оного. Единые злодяния, и зла пред добром неревъе совсем опровергают сиюo божественную храмину. Том XII. стр. 395.

Но и тот трудности страшиться, и слабеть не должен, который уже к худому как бы привык, и чрез то вход в себя добродетели сделал затруднительными Подлинно, опутав себя сетьми привычки худой, не без трудности можно от оной освободиться. Трудно, но нельзя сказать, что не возможно. Богу да будет благодарение, что не сотворил Он нас, яко сосуд глиняный, который разбившися составиться не может. Все наши дела зависят от произволения. Куда наклонишь волю свою, туда и дело последует. Добрый может сделаться худым; но и худой, переменив развратное произволение, может стать добрым. Надобно для сего иметь бодрый дух. Однажды свободно решившись, сам в себе скажи, совесть меня в худом беспокоит; закон обличает; суд Божий страшит; подобных мне людей худой пример меня смущает; добрые люди о мне сожалеют. Призвав Бога на помощь, начну помалу от худова отвыкать: брошу леность, примуся за труд, оставлю невоздержание, отгоню от себя соблазнительный предмет блудодяния, запечатаю уста свои противу лжи, сыщу имению моему доброе и похвальное употребление, пойду в путь добродетельных людей, оставлю развратный.

Когда только таковое святое сделаем мы о себе самих решение, тотчас поспешною ногою притечет благодать, и в сем славном предприятии подаст нам всесиленую свою помощь. Только крайне должно себя укрепить, чтоб став на сем пути, не останавливаться. Ибо чем далее в сие поступим, тем. пойдет все удобнее и легче. Первый приступ надлежит одолеть: впрочем, внутреннее почувствовав удовольствие, возгорится в тебе пламень духовной ревности. Том III. стр. 344, 345.

II. Помалу начинай подвиг твой, и тихими стопами возносися на гору Господню. Прежде начни истреблять одну свою страсть, которая тебе покажется других несносное и пагубнее. По преодолении ее, примися за другую. Начало страшит затруднением. Впрочем все пойдет удобнее и облегчительнее. Том XII. стр. 30, 31.

А чтоб добродетель сделать для себя не токмо удобною, но и, так сказать, домашнею, и обыкновенным своим упражнением, надобно в делании ее никогда не ослабевать; ибо частым одного действия повторением снискивается навык, или привычка. Не довольно бо по рассуждению просвещенных людей, чтоб сделать только когда-нибудь добро; надобно снискать в сердце своем всегдашнее к нему расположение и склонность. Не довольно, на примере, подать когда-нибудь милостыню, или прочесть когда-нибудь молитву; надобно, чтоб всегда сердце к тому было расположено, и охота к тому всегда бы была напряжена без ослабления. Ибо без сего добродетель будет иметь основание свое нетвердое, будет подлежать опасности ежечасной перемены, и потому будет она более нечто случайное, и плод неосновательного стремления. Не тот почитается умеющим читать и писать, которые c трудностью и с медлением некоторые буквы начертывает, и некоторые строки прочитывает; но который снискал навык то и другое производит без всякого затруднения. А до сего обыкновенно доходим мы частым одного дела повторением. О когда бы и делать добро навык приобрели мы! тогда-то добродетель будет в сердце нашем действовать с крайнею удобностью; ибо будет она обыкновенным делом нашим, будет утехою нашею, и тогда-то с Златоустом мы сказать согласимся, что нет труднее порока, и нет удобнее добродетели. Том II. стр. 400, 401.

Днесь аще глас Его услышите, не ожесточите сердец ваших. Евр.3:15.

I. Нераскаяние грешную душу ожесточает и ввергает в мрачное уныние: она под тяжким бременем греха стонет и воздыхает, и воздыхая вопиет: несть мира в костех моих от лица грех моих, яко бремя тяжкое отяготеша на мне.²⁴⁴ Том XIV. стр. 153.

Не столь крепок человек, чтоб когда-либо страстьми прелещен и искушениями низвержен не был: но нет опаснее, как человеку болезненному не узнавать болезни своей, и падшему не стараться востать. Одно есть припадок человеческие слабости; другое есть ослепление и ожесточение. Когда человек в болезни требует врача; есть надежда ко исцелению: но когда отвергает врачующую руку; развратность берет силу, и приводит до крайности. Ясно сие понимал мудрый душ человеческих Врач; и по тому представлял и опасные следствия от нераскаяния происходящие, и многоразличные предлагал примеры людей, которые падши востали, и из развращенных премнились в мужей святейших. Том IV. стр. 153, 154.

И какое утешение в нераскаянии? Какое удовольствие в ожесточении сердца? Какая польза быть связану и отягощену пороками и страстями? Ангелы в печали; Господь Ангелов в приуготовлении оружий правосудия; мы в унынии, а только един диавол радуется. А потому, хотя и страшно сказать, но сказать надлежит, наше нераскаяние составляет только торжество и праздник единому врагу рода человеческого. Том XIV. стр. 457.

II. И потому суд Божий последний страшен будет для нераскаянных грешников. Кто преступает закон, да еще и хвалится в похотях души своея, то есть, который делает насилие совести, презирает Евангелие, ничему не верит будущему, все священное вменяет за пустое, на глас зовущего к покаянию отзывается с ругательством, говоря: что за покаяние, что за исповедь, что за суд? Все сие пахнет баснею. Будущее неизвестно: настоящее наше. Жизнь надобно провождать с веселием, и никакова не упускать случая ко удовольствию склонностей нам врожденных. Как таковой род людей управляет себя одним страстей стремлением, и никакого Святого закона поступками своим не предполагает; то потому и падет на них всею своею тягостью оное страшное изречение: елицы без закона согрешиша, без закона и погибнут²⁴⁵. Том III. стр. 311.

Кто убо, чувствуя совесть свою, беззакониями отягощенную, не отвергнет отчаяние, и к милосердию Господню не прибегнет? Благости Божия источника всем вам отворен, злосчастные грешники! ежели только чувствует раскаяние в злодеяниях своих. Не слышите ли, как благодать ударяет в двери вашего сердца, и сладчайший глас нашего Спасителя во уши ваши вопиет: приидите ко Мне, вы обремененные грехами!²⁴⁶, Я ваших беззаконий отвращаюсь; но ваше покаяние не отвергаю. Мне ненавистно ваше сердце, но когда оно есть нераскаянно. Наше от зла на добро обращение, Мой суд на милость претворяет; ваши слезы огнь Моея ярости погашают; на ваше исправления обещание Мои руки к объятию вашему простираются. Страшит вас Мое правосудие: подлинно оного стрелы уже на вас напряженны; но милосердие Мое превозмогает. Посмотрите на Мои раны которыми я за грехи ваши уязвлен; посмотрите сквозь прободенное копием ребро на сердце Мое, и видите, коликою оно пылает к человчеству любовью. Сими и каменную душу умягчить могущими, словами подвигнувшись, соберете вы свой смущенный дух, слезами сокрушите сердце свое, и тяжкими воздыханиями внутренность свою Врачу душ и телес откройте. А церковь Христова, имея себе порученную власть вязать и решиье, уверяет Вас именем Господним, что ваше покаяние не отвергнуто, но принято будет, яко драгий залог вашего от зла к добру обращения. Том II. стр. 44–45.

Проповедуй слово, настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли, со всяким долготерпением, и учением. 2Тим.4:2.

I.Известно, что святейшие веры догматы сколько суть высоки, столько и нежны. Высоки: ибо предметом имеют Бога, Его действия непостижимые, вещи превыспрения и небесные. Нежны: ибо сопряжены с совстью. И потому надобно сколько просвщения, столько и осторожности; просвещения, которое не столь трудом приобретается, сколь благодатно вливается от Духа Святого душу непорочную; осторожности, чтобы чею совесть не обеспокоить, и братию немощную не поколебать в том, что хранить их спокойствие душевное. О когда бы сия истина Апостольская служила правилом всякому: разум убо кичит, и любы созидает²⁴⁷! То есть, разум без любви делает человека токмо гордым, и потому вредным: а любовь к ближнему советует, чтобы остерегатеся и от тех слов и поступок, которые хотя сами чрез себя были и непредосудителены; но для другого немощного, то есть, понятием недостаточного, соблазнительны. Разум убо кичит, а любы созидает. Том III. стр. 323.

II. Потребны при сем тихость и кротость. Надобно уверить всех, что мы не надеемся на себя, но на оружие истины Божия; что мы не ищем славы своее, но славы Божией и покоя церковного; а притом являть искренное сожаление и о самом сопернике, не столько обличая, его в невежестве и упрямстве, сколько относя до общей человеческой слабости. Сие не только может подействовать к открытию истины, но и к самому умягчению сердца спорющего. Сей дух есть Евангельский; таков был кроткий Спаситель наш, о коем Пророк предсказал, что Он не преречет, ни возопиет, ниже услышит кто на распутиях глас Его²⁴⁸. Том V. стр. 170.

И по тому при таковых важных рассуждениях всемирно надлежит убегать излишнего жара. Служителю Божию не подобает сваритися, но кротку быти²⁴⁹. Том V. стр. 171.

Он должен приступать ко уверению другого с духом спокойным, и не воспламенятеся вредным на сей случай жаром. Ибо в излишнее движение пришедшая кровь, и от того возмущенная мысль, расстроит прямое понятий расположение, и принудит во изъяснении все ставить не в своем месте, или говорить и непринадлежащее.

Уверяемый из сего, тотчас заключает, что уверяющий не имеет твердости доказательств которой недостаток дополнить он хочет пустотою жара. Из сего нередко выходит упрямое ошибочного мнения защищение и бесконечные словопрения, которые иногда вреднейшие влекут за собою следствия. Том III. стр. 64.

Но где тихость и спокойность духа, тут и мысли яснее и слова порядочнее, и доказательства убедительнее: а потому в таковом тихом источнике скоро и ясно истина лицо свое открывает. Том V. стр. 171.

При сем нужно знать, что святый Иоанн Златоуст, толкуя послание к Евреем, бесдует, чтоб мы не от учителей токмо поучения ожидали, но и сами бы друг друга взаимно наставляли и исправляли.

Не все, говорит, на учителей возлагайте, не все на наставников. Можете и вы друг друга пользовати, якоже и Апостол, к Солуняном пиша, глаголет: друг друга созидайте, якоже и творите²⁵⁰. И паки: ymеmaume друг друга в словесех сих²⁵¹. Сие и вам завещаваем мы ныне; ибо вы, если восхощете, больше, нежели мы, друг друга исправить можете. Вы большее время между собою находитесь; более нас приятелей своих ведаете, и друг друга недостатки вам не без известны, и большую к ним имеете и свободность и любовь и обычай. Не малой же есть ко учению случай, удобное обхождение и благовременность. Почему способнее, нежели мы, и запретить и умолить вы можете: и не сие токмо, но что я един, а вас много, и можете, колико вас ни есть, быть учителями. Почему молю, не пренебрегайте дарования сего. Всяк жену имеет, друга имеет, раба имеет, соседа имеет: сему пусть запретит; сего пусть исправит. Ибо как небезчестно, что мы для пищи учреждения делаем и пиры, и день назначиваем ко взаимному всех собранию, в научение же добродетели не делаем сего? Поистинне молю, никто да не пренебрегает сего: мзду бо приимет от Бога многую. Том X. стр. 238, 239.

Блажени не видевшии u веровавшее. Ин.20:29.

I. Что пользы испытовать? Сей любопытства путь, неизвестный и мрачный, наполнен стремнинами и опасностью. От чего и в древности и ныне произошли и происходят многие безместные толки и раздоры, как не от сего, что все смело умом своим измрять предпринимали и предпринимают? Уже не говорю о том, какие из того же произошли смятения в Церкви, какие соблазны, какие гонения и кровопролития. Почто смущать Церкве покой? почто терзать и соблазнять совести немощные? почто преступать пределы отец? почто, дерзать делать себя законоположником в деле, свойственном единым небесам? Ты говоришь: как тому верить, чего я не понимаю? Но сего хотеть, есть дерзостно о себе высокомудрствовать; но сего хотеть, есть желать, дабы Бог по твоим мыслям поступал; но сего хотет, есть подавать случай к бесчисленным толкам. Ибо мысль человеческая недостаточна, неосновательна и непонятна. Почему, если дать ей волю, одному покажется то, другому иное: сколько будет голов, столько и различных мнений. И так, не хотя ты одной веры соблюдать, должен будеш принять или бесчисленные веры, или никакой. Том V, стр. 199.

II. И так для чего не верите? Для того-де, что я того не понимаю. Да разве Бог не иное что может творить, как только, что понимает человек? Да разве Его всемогущая сила обязана не преступать тесные предлы понятия нашего? О сколько должно быть ослаблено могущество Вышнего, если оно не более может простираться, как простирается понятие наше! О сколь многие и великие и в самом естественном порядке дела и таинства должны погибнуть, если им и быть нельзя, коли их мы не понимаем! Том X. стр. 255.

Я-де не могу понять: плени убо разум свой в послушание Богу; принеси Ему сию приятнейшую жертву; сохрани общей покой; сохрани нежнейший покой совестей. Я-де не могу понять: так научи нас лучшему верованию. Ты осмеливается новые нам изъяснить догматы; но се вкупе с тобою другой такой же дерзновенной предлагает нам иное, третий другое, и всяк одно другому противное. К которой же нам пристать стороне? О дерзновение, само себя посрамляющее! я-де не могу понять. Подлинно так, вера если бы ума твоего сосудцем была измеряема, величество ее было бы унижено: она есть та, которая составляет превосходнейшее действие самой премудрости Божия. Почему не только неудивительно, что ты ее совершенно не понимаешь, но еще тем более она почтенна и священна. Я-де не понимаю: но по крайней мере понимаешь то, что ни к чему худому она не руководствует, по крайней мере все веры учение внушает любовь к Богу, к ближнему, и хранить честность нравов. Воплощение Сына Божия есть непостижимо; но по крайней мере то понятно, что доказывает оно любовь Божию к нам, что толико снисходит Он к человеческому роду, что только печется о спасении нашем. A сие заставляет признавать тебе пред Ним себя грешником, искать средств ко очищению, и взаимною к Нему гореть любовью. Сие не понятно ли? но со всем тем я-де не понимаю. Подлинно не понимаешь; ибо мысль твоя помраченна страстями, сердце развратно, и душа расслабленна; а в таковую душу Дух премудрости не входит. Сие помраченное зерцало очисти добродетельно, и воссияет к тебе свет истины небесной. Ты не понимаешь: но другие, чистые мысли и доброе сердце имющие говорят: мы откровенным лицом на славу Господню взираем²⁵². А покрывало Моисеево, то есть, мысль, по одной наружности о всем судящая, на сердце, лежит у человека только ожесточенного. Том V. стр, 200, 201.

Блажени нищии духом, яко тех есть царство небесное. Мф.5:3.

I. Мир почитает нищим того, который ни дому, ни одежды, ни пищи, ни денег не имеет, и с нуждою и c милостынею питается; а напротив того почитает богатым, который всем тем изобилует. Нищий духом в сем разуме подлинно есть нищь, и никак ботатым назваться не может. Ибо он следует Тому, Который не имел где главы приклонить; ибо он есть из числа тех, которые со Апостолом вопиют: до нынешнего часа и алчем, и жаждем, и наготуем, и страждем²⁵³, и скитаемся в пустынях и в горах, и вертепах и в пропастях земных²⁵⁴. Нищь же он таковым образом есть по тому, что или все мирское, да и самый мир презирает, или что и самый мир, от него презираемый, во отмщение сильно его гонит и всего лишает, а он все то охотно отдает, хранит только прилежно при себе правду и добродетель. Том XVI. стр. 131.

Сия нищета есть богатство святых рабов Божиих: сия нищета есть превосходнее всякого богатства мирского. Что нужды, когда кто есть нищь телом, но богат духом? Что нужды, когда кто не имеет богатства тленного, однако изобилен богатством нетленным? Но еще и сомнительно, нищь ли тот телом, кто богат духом: а напротив можем сказать, что богатая нищета духа составляет истинное и тела богатство. Том XVI. стр. 130.

II. Может нищий Евангельский иметь богатство и мирское, и не потерять нищеты духовной. Когда он имеет богатство, нажитое правдою, и оное расточает на дела благие, да к нему и непристрастен, а всяк час готов оное оставить, когда бы то для пользы душевной и для славы Бoжиeй учинить надлежало: тогда он и при богатстве мирском есть нищь духом; а по тому хотя и богат, но удобно внидет в царствие Бoжиe. Но напротив хотя кто и ничего из вещей мирских не имел, но иметь всегда всего алчет, и свою бедность непрестанно оплакивает и ропщет; таковый, хотя нищь есть телом, но не есть нищь духом; а по тому, яко всегдашнею алчностью богатый, не удобно внидет в царствие Божие. Том XVI. стр. 132, 133.

Таким людям не понятна общая польза: они не разумеют, что есть, делать добро по движению совести, делать добро для внутреннего души удовольствия: они не любят, кто им проповедует, что не всякий способ к обогащению есть дозволителен. Так чем же различествующий таковые от прочих животных бессловесных? Им бог чрево; они пригвождены к земле, и на небо очей своих возвести не могут. Они стыд человечеству, и бесчестие образу Божию. И для того справедливо Евангелие называет их в себя, а не в Бога богатеющими²⁵⁵.

Однако со всем тем они текут, то есть много сносят трудов, не дают покоя мыслям и очам сна, выдумывая с великим затруднением разные способы ко удовольствию своея корыстолюбивые склонности. Текут они, но не постигают; подвизаются, но лишаются венца, не для того, аки бы мало подвизалися, но для того, что не так текут, как требует правило добродетельного подвига И закон честности. Том II. стр. 157.

Ища богатства, сей должно предполагать себе конец, чтоб помочь нуждам своим и ближнему; а не для роскоши, не для мотовства, не для насыщения одного ненасытного сребролюбия и скупости. Нет беднее человека, которой снисканным добром пользоватися не может, и мучит себя только тщетным оного сбережением. Том V. стр. 24, 25.

Нe престаю благодаря о вас, поминание о вас творя в молитвах моих; да Бог Господа нашего Иисуса Христа Отец славы, даст вам Дyxa премудрости и откровения, в познание Его. Еф.1:16–17.

I. Бог всеблагий, удостоивая человека, добродетель любящего, имени друга своего, благоволил открывать ему и Свои советы, кохпорые закрыты от всех прочих тварей. Он некогда сказал избранному своему Аврааму, которого к Богу любовь довольно была освидтельствована – Он ему сказал: еда утаю Аз от Авраама раба Моего, яже Аз творю²⁵⁶? О великое слово, заключающее в себе несказанное Божие к смертному снисхождение! Еда утаю Аз от Авpaaммa раба Моего, яже Аз творю? то есть, скрою ли что-нибудь от того, которого люблю, и которого добродетель открыта пред очами Моими? Скрою ли я что-нибудь? Боже! живый в свете неприступном! что есть человек, яко помниши его, или сын человече, яко посещаеши его? Когда Твои советы отстоят от наших, сколько отстоит небо от земли; так надобно и тому человеку, которого благость Твоя творит участным советов своих столько от других человек отстоять, сколько отстоит небо от земли.

II. Но какие же тайны открывает Бог избранным Своим? Открывает Он им в настоящем и естественном виде красоту добродетели; и по тому они столь ею пленяются. Открывает Он им таинственные пути провидения Своего, которым управляет Он род человеческий и мир весь; и по тому они столь великодушны в несчастии, и столь умеренны в благополучии мира сего. Открывает Он им величество Божественных совершенств Своих; и по тому они столь осторожны во всех поступках своих, чтоб не обезобразить им в себе образа и подобия Божия. Открывает Он им превосходство оные любви, которую оказал Он во искуплении человеческого рода чрез единородного Сына своего; и по тому они с толикою верою приносят Ему жертву благодарения и хваления. Открывает Он им цену награждений и венцов, которые им на небеси уготованы; и по тому они столь мало к сему миpy себя привязывают, а устремляются всеми желаниями своими к блаженной вечности. Вот какие тайны открывает Бог избранным Своим! тайны великие, тайны, блаженство наше составляющие. О когда бы мы посмотрели на праведного душу; увидели бы оную исписанную всю перстом живого Бога!

Но тайны оные скрыты от людей, страстями порабощенных. Том II. стр. 147–149.

Аще кто не родится водою и Духом не может внити в царствие Божие. Ин.3:5.

I. Каково начало, таково и происхождение; каково семя, таковы и плоды. Если бы естество наше в том оставалось неповинности и непорочности состоянии, в каковом оно было, когда вышло из рук Создателевых: то бытие наше не требовало бы пакибытия, и наше рождение не имело бы нужды во отрождении. Но по слову святому, прилежит помышление человеку на злая от юности его²⁵⁷. Да и печаленым опытом всяк на себе дознает, что склонности наши всегдашним подлежат искушениям, и чувства более льстят, нежели действует сила разума. Таковый состав, яко испорченный, требует поправления; такое дело, яко себя расстроившее, паки требует рук мудрого художника. Сказал Бог во гневе праведном Своем: и помысли Бог, яко сотвори человека на земли, и размысли.²⁵⁸ О страшное Господне прещение! Надобно же, чтобы благость Его и утешила бедность нашу сими Евангельскими словами: тако возлюби Бог мир, яко и Сына своего единородного дал есть, да всяко веруяй, в Него, не погибнет, но имать живот вечный²⁵⁹. Сей божественный Посланник, яко великого совета Ангел, пришел на землю, и благовестил мир. От востока и запада, от севера и юга собрал избранных Божиих, и в сие святое общество открыл путь водою и Духом. Аше кто не родится водою и Духом, не может внити в царство небесное: Том III. стр. 199, 200.

II. Родиться плотию есть нам естественно; но родиться духом, не в нашей уже состоит силе. Cиe рождение бывает свыше, оное производить может един Дух Божий. Ибо сие рождение не есть естественное, но свыше-естественное и таинственное. Когда Бог благодатью Своею воззовет к тебе внутренно; просветит твою мысль; покаянием успокоит твою совесть; в душе твоей насадит доброе семя к произращению благих дел; сердце твое привяжет к Себе любовью, и взаимно оное уверит о Своем к тебе благоволении: тогда ты отраждаешься духом; тогда ты становишеся вновь рожденным; тогда ты вновь получаешь бытие; тогда душа твоя творится прямо довольною и способною ко оживлению тебя. Ибо в ней паки воссиявают образ и подобие Бoжиe. Вот таинственное отрождение духом!

Но что еще нужды родиться и водою? обмытие водою есть священное означение всего того. Бог тебя в сердце уверяет, что ты родился и освятился духом: а Церковь Его уверяет и самые очи твои, что как тело твое омывается водою, и чисто выходит из купели, так душа твоя очищается Духом Божиим, и совершенно выработанною выходит из рук сего небесного Художника. Аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие небесное. Таковым образом рожденный человек без сомнения получает право быть сыном Божиим, а по тому и наследником всех тех благ, которые Он уготовал любящим Его.

Видите благочестивии, коликое есть крещения таинство! – Умейте сохранить бесценный дар сей; cиe уже зависит не от единого Бога, но и от вас. Что если кто и после такового рождения умрет грехом и нераскаянием? Не остается уже другого средства к новому рождению, но конечно умирает таковый смертью не временною, но вечною. Потщитеся, чтоб таковыми вам предстать пред суд Его, каковыми вы вышли из святой крещения купели. И тогда-то вы, яко отрожденные, водою и духом, внидете в царствие небесное. Хом XIII. стр. 6–8.

Елицы в Христа крестистеся, во Xpиcma облекостеся. Гал.3:27.

I. Если бы кто из смертных предстал пред очи наши облечен в царскую, златом и бесценными камениями украшенную порфиру, имеяй на главе драгоценнейший венец, и всеми блистающими царскими покрыт утварями: не мог бы он поистинне нимало сравнитеся с тою красотою, которую имеет душа, во Христа облекшаяся. Ибо что злато, что сребро, что драгое камение? Есть земля и пепел; есть вещь, которая сама в себе ничем другие вещи не превосходит, а только обманчивое мнение человеческое оную от других вещей отличает: человеческая алчба и гордость им цену придает. Так что злато, что сребро, что драгое камение в сравнении тоя благодати, купленные бесценною кровию Спасителевою, которая на крещаемого изливается – в сравнении тоя правды, которою грешник пред Богом оправдается – в сравнении тоя святыни, которая очищает от всех страстей – в сравнении того усыновления, чрез которое мы странии, то есть удалении от Бога и пришельцы, становимся сожители и приснии, то есть домашни Богу – что в сравнении того света, действием которого праведницы сияют, яко солнце, да и солнце, которое не знает запада? Ибо облещися во Христа есть что? Есть стать оправданным, освященным, непорочным, стать сыном Его, и получить право наследия вечных благ. О краснейшее облечение! о достойная чад Божиих утварь! Том III. стр, 150, 151.

II. При таковом действии должен всяк с Пророком тщатися, да облечется и он в ризу спасения, и одеждою веселия одется, да возрадуется душа его о Господе²⁶⁰. Обнаженну быть телом, особливо пред собранием честных и знаменитых людей, сколько мы стыдимся и опасаемся! но не больший ли должен объять нас стыд и срамота, если бы мы предстали пред очи самого Бога, обнаженны душею? да обнаженны не искренностью, не чистосердечием и праводушием; ибо сия нагота есть прекрасна, и очам Божиим любезна: но обнаженны от благих дел, не имея покрывала веры и одежды добродетели: а напротив нося и выставляя незакрытые гниющие грехов раны, смердящие беззаконий струпы, и весь душевный состав расстроенный и обезображенный? Какой стыд! какая срамота, да еще пред очами Божиими и Ангельскими! Том IV. стр. 122.

Благотворения же и общения не забывайте: таковыми бо жертвами благоугождается Бог. Евр.13:16.

I. Добро само собою есть сообщительно: то не возможно, чтоб добрый человк не был добр и другим. И чем больше кто стяжал дары, чем важнейшие принял на себя звания, тем больший получил случай и обязательство благодетельствовать другим. Том III. стр. 97.

Добро само собою есть общительно. Положим, что ты счастлив, почтен и радостен: тотчас желается тебе и счастие свое другим открыть, и честно своею других очи удивить, и радость свою, не вмещая в себе, тотчас пересказать другому. Если бы ты был один; счастье твое не столько бы тебя услаждало; честь никаковя бы не принесла тебе удовольствия; радость, во внутренности стесненная, так как бы погасла. Почему счастье, честь и радость не сами собою для нас усладительны, но когда имеем мы их кому сообщить. Том XI. стр. 91, 92.

Представь ты себе древо плодоносное; тогда ли оно лучше, когда показывает токмо красный вид плодов своих, но никто ими не пользуется; или когда всякое животное в сладость ими насыщается. В первом случае оно тоже, как бы было и бесплодное и токмо на посечение и сожжение годное. Но в случае другом оно сберегается, со тщанием обработывается, и едино воззрение на него приносит удовольствие. Представь себе источники; тогда ли он прямо заслуживает честь свою естественную, когда ни чьей жажды не утоляет, или когда утомленных жаром и жаждою прохлаждает и оживотворяет?

II. Бог украсил тебя дарами счастья, яко древо плодоносное: наполнен ты способностью и могуществом помогать другим, яко глубокий источник воды живой. Будешь ли ты оные скрывать в самом себе? Но на что? ты тем докажешь, что напрасно оные тебе и даны, да и самого себя лишишь проистекающего из них удовольствия.

Но хотя бы ты и не ради о других, то по крайней мере не должен пренебрегать самого себя. Чем более ты счастье свое сообщишь другим, тем более умножится собственное твое удовольствие. На других, счастьм твоим учинившихся счастливыми, когда воззришь ты, что тебе представится? Представится тебе, что сии, о счастье своем радующиеся люди, суть как бы райские древа, возрастшие от семян, тобою посеянных, или паче представятся как чада рожденныя твоим человеколюбием, в коих начертан сияет образ твой отеческий и подобие. Может ли что сравняться с сим сладчайшим и небесным удовольствием? Сирота, тобою воспитанный, бедный, тобою снабденный, болезнующий, тобою исцеленный, немощный, тобою защищенный, унывающий, тобою восставленный, невежа, тобою просвещенный, не суть ли духовное и святое твое пореждение, коим без постыждения можем со Апостолом сказать: благовествованием аз вы родих²⁶¹? И cиe рождение пред телесным несравненно преимущественное; и таковый благодетеленый муж есть вторый Авраам, и отец многих верующих²⁶². Том XL стр. 93–95.

Согрешающих пред всеми обличай, да и npoчиu страх имут. 1Тим.5:20.

I. Когда поучение есть обличительно; еще ничего нет в том предосудительного. Ибо обличение не в ином чем состоит, как только в живом и твердом изъяснении человеческой развратности и заблуждения, и во увещании, дабы, то оставив, обратились на путь истины. Что во сем есть предосудительного? Врач иногда прилагает пластыри легкие, иногда же едкие и мучительные, а иногда и жесточайшее употребляет резание, смотря по свойству болезни, и никто его в том не предосуждает, только бы жизнь сохранил, хотя иногда лечением только что причиняет смерть. Учитель, особливо же пастырь Церкве, есть врач духовный. Врачевать болезни не телесные, а духовные, его есть неотрицательный долг. По свойству душевной болезни, растворяет он слово свое иногда тихостью и кротостью, иногда же строгостью и обличением. Почто же бы в сем случае счастлив был врач телесный, нежели духовный, особливо, что врач телесный, как сказано, лечением своим иногда, вместо сохранения жизни, причиняет только смерть? Но духовный врач безсомнительно жизнь душ возвращает, ежели она только его врачеванием полезоватися восхощет. Том XI. стр. 82, 83.

II. Лицемрие и страстным усилиям снисхождение, если где, то особливо священного места сего есть не достойно. Когда бы истина и во всем свет умолкла: то по крайней мере должна она неумолкно вопить при жертвеннике Господни. Нет большего вреда, как если и те, кои поставлены свободно наши пороки обличать, только будут ласкательно угождать нашим страстям. Я тебя уязвляю, говаривал Златоуст, и ты вопиешь; но я воплю твоему невнимаю. Я врач; раны мои исцление приносят. О сколь нужен таковый муж, особливо в те времена, в которые развратность ничего не уважает священного, без стыда своевольствует, и прихоти свои поставляет единственными законом своим. Сколеко бы один таковой сделал подкрепления падающей храмине? Мы привыкли ходить по цветам; изнеженные нравы никакого не могут терпеть противоречия, и высокомерные мудрования не дают места никаковому обличению. Том IV. стр. 155, 156.

Проповедник в обличительном слове своем никого не именует. Всех касается сердец, но уязвляет; токмо те, которые суть болезненны; и сие уязвление чувствует токмо втайне одно уязвленное сердце, и тем самым, исцеляется.

По сему видим, что и обличительное поучение есть для наших страстей и пороков врачевством полезнейшим. Том XI. стр. 83, 84.

Нечаеми, но неотчаяваеми. 2Кор.4:8.

I. Поистинне удивительно и страшно, что иногда и при самом уже береге бывает потопление. Грешник наконец узрит свои грехи и беззакония, восчувствует их тягость, сокрушится, поразится с одной стороны лютостью и множеством их, с другой правосудием Божиим и гневом Его. Что же из сего выдти может? Страшный случай отчаяния. Грешник, таковым образом сокрушенный и пораженный, может впасть в сию мысль, что уже нет больше для него прощения; что затворилась для него дверь милосердия; и не остается ему больше помышлять о спасении своем, как только оставаться в своем падении, и ожидать конца, какой сам собою воспоследует.

Страшный сему пример видим мы на Иуде предателе, который, хотя раскаялся в своем злодянии, но столь поражен был, что вместо того, дабы прибегнуть к милосердию Божию, шед удавися²⁶³. Ах! к сему ли должно приводить истинное покаяние? Так ли велик грех, чтобы он мог преодолеть чeлoвекoлюбиe Бoжиe? Нет. Том XIV. стр. 550.

Остановись ты здесь, грешная и отчаявающаяся душа; остановись, собери страхом пораженный дух твой и укрепися; Ты грешен: Господь пришел призвати не праведные, но грешные на покаяние: ты немощен, Он есть врач: ты тьма, Он есть свет; и где Ему излиять свет Свой, токмо на седящих во тьме сени смертней? Ты мертв, Он, есть жизнь; ты пленник греха, Он твой Искупитель. Ты подвержен гневу и осуждению Божию; Он есть жертва, умилостивляющая правлсудие: ты заблуждшая овца, Он есть пастырь, оставивший девятьдесят девять овец, и тебя единую ищущий. Том XII. стр. 45–46.

II. Не бойся, дщи Сионя! не бойся грешная душа! слыши, и ободрися! Ты хотя согрешила противу закона: но еще ты дщерь Сионя. Ты член тела Христова; ты не отчуждена от Церкви; ты не отчуждена от Святейших ее таин. Член, хотя и болезнен; но доколе он не отсечен от живого тела, все еще имеет надежду исцелен быть: Поелику животворный тела и сок ему еще сообщается. Неотчужденный от Церкви, не отчужден и от ее Святыни и заслуг: неотлученный от ее таин, не есть еще мертв; ибо и врачевство покаяния до него принадлежит, и еще питается он животворящею пищею тела Христова. Так не бойся, грешная душа! Том XIV. стр. 551.

Посмотри далее, и рассуди следующие слова: се Царь твой грядет тебе кроток: грядет – a сие значит, что Он еще и не ожидает, чтоб ты к Нему пришел, но сам собою без призыву твоего к тебе приходит. Еще двери сердца твоего заперты, а Он уже в них толкает. Не грядет токмо, но, пришедши уже, толкает в них; сидит при них, не отходит; ищет случая, чтоб при, первом сердца твоего движении, тотчас взойти в него. Ты вздохнул мало, Он уже приступает: ты слезу пролил, Он уже входит; ты сокрушился, Он уже вселяется: ты восстенал, а Он уже и утешает тебя. Ибо не просто сказано: Царе грядет, но, се Царь грядет. Се – a сие означает, что Он от тебя никогда не удален. Вот Он при тебе, вот в тебе и с тобою. Ты от Него уклоняешься, но Он не уклоняется от тебя: се везде грядет за тобою. Так как же Он удалится от тебя, а не паче обымет тебя, когда ты обращаешься к Нему?

Не бойся, дщи Сионя! се Царь твой грядет тебе кроток: а Пророк Исаии к сим самым словам еще прибавляет: грядет, имеяй с собою мзду²⁶⁴. Ты раны открываешь, а уже врач предстоит, и с готовым врачевством. Ты себя осуждаешь, а Он возвещает оправдание; ты чувствуешь проклятие закона, а Он тебе дарует благословение Авраамово: ты себя связываешь, а Он разрешает: ты почитаешь себя быть недостойным земли, а Он тебя возводит на небо, – недостойным сея жизни, а Он тебя удостоивает жизни вечной с самим собою. И хотя все сие есть едина Его милость; однако Он называет то мздою, то есть почитает, что аки бы ты все cиe заслужило, и аки бы то было достойная за покаяние твое награда. Так можешь ли ты после сего всего отчаяваться о Его милосердии? Том XIV. стр. 554–556.

При таковом неизреченном милосердия Божия снисхождении, не открывается ли тебе благая ко спасению надежда?

Однако и при сем устрашенная мысль заставляет тебя еще говорить: како будет cie? Каким образом cиe великое чудо может совершити Бог? На что тебе испытывать дела, Божия, и искушатй Господа своего? Знает врач, каким образом исцелить болезнь; ты только полною верою вручи себя Ему и своим неверием, или любопытством не полагай пределов сил Его. Желать знать, каким образом дела свои производит Бог, есть знак неверия и гордости. Никак несразмерно c понятием человеческим, чтоб оно могло вместить и самые способы дле премудрости и благости Божия. Том XII. стр. 46.

Впрочем вера учит, что мы спасаемся по благодати, а не по долгу²⁶⁵. Сколько бы кто ни был совершен и свят; может ли столь дерзок быть, чтоб пред Богом сказал: я имею право требовать от Бога оправдания и награды? Когда же мы спасаемся по благодати; так по сему и не могут быть участны Его милости, разве одни грешники кающиеся. Где бы Он свет свой имел воссиять, как токмо над сиящими во тьме?

Всем сим сказанным ободрить, вы, кающиеяся души, свое чувствительное сердце, и вооружитеся противу сего опасного искушения, каково есть отчаяние. Милосердого имеем Господа! не презрит Он никогда покаяние ваше, от сокрушенный души приносимое. Том XIV. стр. 557, 558.

Ниже представляйте уды ваша оружия неправды греху; но представляйте себе Богови, яко от мертвых живых и уды ваша оружия правды Богови. Рим.6:13.

I. Умозрительная истина. – Противу слабых тварей, каков кажется быть человек, нет силенее на земли, как разсвирепевший могущественный мучитель. Когда желает и стремится он, дабы все покорно было воле его; выставляет он тогда оружия; копия, стрелы, мечи, огни и прочие орудия мучительные. Слабая плоть от одного на сие взора трепещет, и унылый дух одним сего воображением приходит в страх и ужас. Но душа просвещенна я, душа добродетельная противу сих мечтание колеблющих страхов выставляет свои орудия: терпение, великодушие неповинность, свободность мудрости духовные, веру, Бога, упование бессмертия.

Посмотрим на великую борьбу сию: с одной стороны оружия, с другой терпение: с одной огни, с другой пламень веры: с одной угрожения, с другой уста, глаголом Духа Святого движимые: с одной смерть, с другой присносущная жизнь: c одной вооруженный мучитель, но слабый человек, с другой мужественный подвижник и укрепляющий его Бог. Кии сильнее оружия? при ком должна остатся победа? Видимо, что наружный страх должен уступить твердости души божественный. Ибо на одной стороне оружия, по-видимому, страшные; но вооружен ими порок, яко некий бездушный идол; на другой стороне оружия, по человеческому мнению, не сильные, но вооружена ими добродетель. Сей позор достоин зрения Ангелов: побеждает слабый силеного, гонит один тысящу, безоруженный сокрушает вооруженного, ярится мучитель, но ничтоже успевает, и свою слабость ненавистными слезами оплакивает.

Но он, скажет кто, со всем тем неповинного умерщвляет: однако нельзя сказать, что он торжествует. Сие не подаст никакого утшения лютости его; ибо не исполняемся его намерение. Он не смерти его желал; но желал преклонить его волю, убедить его мысль, насильствовать его совесть, дабы, от своих святых прав отступив, его заблуждению последовала. Но сие учинить изнемогает, и потому ярясь отъемлет жизнь: и сие уже есть действие его исступления. Ибо не то было его намерение; и он в сем случае не иначе поступает, как разяренный пес, который, не могши угрысть ударяющего в него камнем, тщетно грызет камень. Том X. стр. 133–135.

II. Деятельное правило, – Герой Христианский имеет еще –неприятелей, страсти и пороки, которые всегда силятся нарушить покой душевный, и, свергнув разум с своего престола, дать всю силу своевольству и развращению. Неприятель опаснейший и страшный! Страшный; ибо и самые внешние войны c одной стороны он глазною есть всегда причиною. Опасный; ибо часто он ниже вид неприятеля имеет, но покрывается именем домашнего нашего и приятного сожителя.

И герой Христианский, чтоб силу страстей ослабить, и получить победу над искушениями, имеет нужду величайть сносить подвиг. Ибо против сих неприятелей нет отдохновения; они всегда воюют. И по тому никогда оружия из рук выпускать не можно: никогда не можно слабости и нерадению дать места. При малейшей неосторожности смертоносною стрелою уязвляется земнородный, которая рана неисцелима, разве омыта будет горькими слезами покаяния.

Воин имеет различные оружия: щиты, копия, мечи и прочие орудия, коими защищает себя от нападения неприятельских, и тем ослабляет его силу, на отнятие жизни стремящуюся. И герой Христианский имеет оружия свои, коими его вооружила рука Всесильная. Оружие истины, коим защищает себя от лжи и клеветы: оружие правды, коим умерщвляет зависть, гнев и корыстолюбие: оружие мира, коим поражает бесчеловечие и лютость: оружие веры, коим побеждает неверие, суеверие и распустность нравов: оружие глагола Божия, которым отражает суесловие, словопрение и развратность мнений. И так сей герой отовсюду безопасен, остается победителем, торжествует и поет песнь победную. Если бы сии оружия всегда были употребляемы; всякая бы другая брань престала, глубокий и безопасный мир царствовал бы в роде человеческом. Ибо, при соблюдение добродетели в ее непорочности, молчит страсть и студного действия своего начать не смеет. Том II. стр. 292–394.

Оправдание закона да исполнится в нас, ее по плоти ходящих, но по духу. Рим.8:4.

I. Апостол Павел, рассуждая о оправдании верою во Христа, (крторый веры член в Христианстве есть самый главный), доказывает, что Авраам, прежде закона еще бывший Богопочитатель, не иным образом оправдался пред Богом, разве верою во грядущего Христа. При том столь прославляет веру его, что и мы, когда хотим Оправданны быть, должны в том подражать вере отца нашего Авраама²⁶⁶. Да и о всех, от самого Адама бывших благочестивых мужах, сей же учитель подтверждает, что они свидетельствованы были в вере, которые веры, по его же изъяснению, был начальник и совершитель Иисус²⁶⁷. Том I. стр. 245.

Нам, званным Иудеям и Еллинам, Христос есть Божия сила и Божия премудрость. Божие стяжание, Божие здание есть: се сыти есть, се обогатистеся, с Богом воцаристеся. Грешни бесте, но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога вашего. Ни едино убо ныне осуждение, сущим во Христе Иисусе не по плоти ходящим, но по духу. Оправдившеся бо верою, мир имамы к Богу Господем нашим Иисус Христом: Той бо есть мир наш, сотворивый обоя едино, и пришед благовести дальним и ближним. Едина вера, едино крещение, един Бог и Отец, едино тело: елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Несть Иудей, ни Еллин, несть раб, ни свободь, несть мужеский пол, ни женский: веси бо вы едино есть о Христе Иисусе. Аще ли вы Христовы; убо Авраамле семя есть, и по обетованию наследницы. Радуйтеся всегда о Господе, и паки реку, радуйтеся, Господь близ: ныне время благоприятно, ныне день спасения. Что убо речем к сим? Аще Бог по нас, кто на ны? Иже убо своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его; како убо не c Ним вся нам дарствует? Ежели, еще грешником сущим нам, Христос за нас умре; много паче, оправдани бывше кровию Его, спасемся им от гнева. Аще бо, врази бывше, примирихомся с Богом смертию Сына Его; множае паче, примирившеся, спасемся в живот Его. Тако приветствую вас, род избранный, царское священие, язык свят, люди обновления, камение живое, храм духовный, святительство святое, Бoжиe особенное достояние! Том VIII. стр. 101, 102.

II. Радуйся Церковь Христова, обрученная Христу невеста! вся еси добра, ближняя моя, и порока несть в тебе. Радуйся, ты попремногу Христианская душа! не бойся отныне никого; Господь просвещение твое и Спаситель твой! Не опасайся никакого недостатку; Господь пасет тя, и ничтоже тя лишит! Согрешиши ли паки? Не устрашайся: дерзай, твой Ходатай жив есть, тем же и спасти до конца может приходящих чрез Него к Богу, всегда жив сый ходатайствовати о нас. Он есть дерзновение наше пред Богом; кто поемлет на избранные Божия? Бог оправдаяй, кто осуждали? Христос Иисус умерый, паче же и воскресый, иже есть одесную Бога иже и ходатайствует о нас. Опасайтеся же более всего, да не будете вотще благодать Божию принявше, то есть, таковую милость и благодать Христову получивше, не расслабейте, не изленитеся, на первую скверну не возвратитесь. Иже умрохом греху, како паки жити будем в нем? Грех вами да не обладает: несть бо под законом, но под благодатью, то есть Бог с нами не по строгости уже поступает, но по милости, во делании нам помогая: иначе бо оружие Свое очистит, лук Свой напряжение. Явися бо благодать Божия спасительная всем человеком, наказующи нас, да, отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем в нынешнем, веце, ждуще блаженного упования, и явления славы Великого Бога и Спаса нашего, Иисуса Христа. Ему же да будет слава во веки веков! Том VIII. стр. 103, 104.

Преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, чmo ecmь воля Божья благая и угодная и совершенная. Рим.12:2.

I. Когда человек из худого делается добрым, и из грешного праведным: сие в слове Бoжиeм называется обновлением, воскресением и пакибытием, то есть, до того ты был аки ничто, и делаешься внезапу новым, ожившим и получившим вновь бытие. Дело нашего искупления есть никак не меньшее чудо, как и дело создания миpa. Каким же образом Бог создал мир? Дух Святой на него снизшел и сила Вышнего его осенила. Рек Бог: да будет свет; и стал свет. Рек: да прорастит земля всякую траву; и произрастила она. Рек: да явятся разные разных родов животные; и тотчас они на сей глас предстали²⁶⁸.

Се образ и твоего оправдания! Речет Бог: да изчезнет тьма грехов твоих; и исчезнет. Речет Бог: да воссияет паки в тебе свет образа Его; и воссияет. Речет: восстани спяй, и воскре. сни от мертвых; и тотчас освятит тя Христос. Том XII. стр. 47–48.

Сие жизни обновление есть наше на земли преображение. И сие преображение столь важно и нужно, что без него и небесного преображения удостоиться не возможно. И сие на земли преображение есть почти одно с оным преображением небесным, и различествует не существом, но степенью. То есть сие земное есть низко, а то возвышенно; сие несовершенно, а то совершенно; сие есть основание, а то полное устроение: сие земное переменно: ибо из преображения святого можно перемениться в грешное, так как и из грешного во святое: а небесное преображение есть во веки неизменно: ибо идут сии, то есть грешники, в муку вечную, а праведницы в живот вечный²⁶⁹. В чем же состоит сие наше на земли преображение вопросите вы? Том XVI. стр. 302, 303.

II. В том, что грешник, кающийся покаянием, скидает с себя ветхую одежду греховную, и облекает его благодать в новую ризу святыни и спасения. Прежде был невоздержен, ныне стал воздержен; прежде нечестиво, ныне благочестив; прежде был сребролюбив, ныне щедр и милостив; прежде горд, ныне смирен; прежде горячь, ныне терпелив; прежде был нечист, ныне целомудрен. Таковая перемена не есть ли обновление? Таковое время не есть ли поистинне новый год? Таковое состояние не есть ли всякие радости и веселия достойное? Том XVI. стр. 359.

Вот утншительное свойство Евангельского духа, коим всякое пагубное грешные души отчаяние истребляется! Блажен человек, кто от сея смертоносной удален пропасти! Но не меньше опасаться надобно, чтоб не погрешить излишним на милосердие Божие надянием. Неблагодарного и развратнейшего человека была бы, на пример, таковая мысль: не сделаю я насилия страстям моим, чтоб их не удовольствовать; впрочем Бог милосерд, примет напоследок мое покаяние и простит. Сии слова тоже значат, как бы кто сказал: я не боюся быть злым; понеже Бог есть благ. Не может ничто быть таковые мысли развратное и богопротивное: Когда Бог есть благ; благость Его должна быть побуждением к добру, а не поводом к злу.

Тщетны в таком случае примеры Евангельских блудниц и разбойника, на крест кающегося. Таковые примеры одобряют только покаяние, а не к своевольству подают случай. Том XII. стр: 48, 49.

Бог не несвидетельствованна Себе остави, благотворя, с небесе нам дожди дая, и времена плодоносна, исполнял пищею и веселием сердца наша. Деян.14:17.

I. Бог, будучи высочайшая власть, ни от кого независящее, и ничьему суду неподлежащее Существо, всегда печется о твари Своей. Cиe засвидетельствуют бесчисленные примеры. Он, как сию престрашную и прекрасную миpa создал огромность, как оное бесконечное всюду обвел небо, как сию, водами обливши, основал землю, и сей водной по всем местам пролил воздух, как еще небо светлыми усыпал звездами, а землю различными цветами убрал, как все просто вещи числом, весом и мерою расположил: то уже, кажется, достойно бы и праведно было Богу от таких трудов престать, успокоиться и сказать твари: тварь! прекрасное мое произвождение, оставайся теперь спокойно; составляй сей мир, и те действия, на которые ты от Меня создана, отправляй сама собой. Чем я тебя не снабдил? В чем и какой теперь имеешь недостаток? Что бы такое было нужное, которое бы я тебе не дал? Так оставайся в мире, не позабывай своего Творца. Не иным образом, как бы некакий попечителеный отец, родивши и воспитавши своего сына, и всем надлежащим премного снабдивши, отпустил бы его от себя, и приказал уже самому собой учиться жить. Но Бог так ли? Престал ли старатеся о всех делах Своих? Оставил ли без всякого промысла создать Свое? Но где сие слово: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю²⁷⁰? Как будем оное Апостольское слово толковать: в Нем, то есть в Боге, живем движемся и есьмы²⁷¹? Каким образом сия пророческая сбудется речь: аще и мать позабудет отроча свое, так что не помилует исчадия чрева своего; но Аз не забуду тебе, глаголет Господь²⁷²? Или что значит оная Давидова обыкновенная мольба: к Тебе привержен есмь от ложесн, от чрева матере моея²⁷³. Ты мой ecu покровитель²⁷⁴? Так мы под сенью Бога нашего покоя будем себе искать; мы под крылами Творца нашего скрываться не престанем; мы в отеческих Его сокрываться недрх за одно только себе поставим блаженство. Нам, еже прилеплятися Богови, благо есть! Том VIII. стр. 111–113.

II. Признаем мы рассуждением своим, что Бог управляет миром, что Он по воли Своей располагает все действия тварей, и приводить их к тем концам, которые от самой вечности назначила премудрость Его. Но сие рассуждение если столь твердо, чтоб на нем одном без опасности можно было положиться? Никак. Мысль человеческая, яко слабая, в сей истине разными случаями может колебаться. Видит она различные в мире превращения, и многие из них представляются ей аки несходными ни с порядком, ниже с справедливостью. Когда бы, на пример, по нашему рассудку следовало быть сиянию солнечному; тогда пролитие дождей наводняет все; или когда видим, что который человек, по нашему мнению, достоин был бы лучшей участи, тот находится в презрении, или и в страдании; а напротив порочных людей пpeдпpиятия бывают успешны, и дают еще им случай хвалиться удачею хитростей своих. Все таковые и подобные, часто сретающиеся сомнения могут удобно поколебать мысли нашей уверение, которое мы имеем о промысле Божием. Том IV. стр. 189, 190.

Но хотя волны напастей к нам приразиться могут но опровергнуть не могут. Могут приразитеся, чтоб вера наша была откровенное и известное терпение; но не могут опровергнуть: сия бо есть победа, победившая мир, вера наша²⁷⁵. Так сколько же те бедны, которые, самопроизвольно себя ослепляя, неуверенными пребывают, что Вышний о всем промышляет, и все приключения к надлежащим управляет концам! Они остаются без утшения; они впадают в отчаяние. Почему удивительно ли, что такой людей род в счастии неумренны, а в несчастии малодушны: ропщут, унывают, а иногда сами на себя налагают убийственные руки, и тем бедный свой живот оканчивают? Том I. стр. 187.

Покайтеся и веруйте во Евангелие. Мр.1:15.

I. К покаянию прибегать надобно, яко к священному якорю. Седемижды в день падая, седемижды же в день надлежит и воставать. Евангелие нам в сем случае представляет примеры утешительнейшие. Мы в нем видим мытарей оправдаемых, блудниц в слезах разрешаемых, разбойников гласом покаяния путь себе в небо отверзающих, гонителей в лик Апостольский причисляемых. Все сие грешная душа да приимет себе во уврение, что и покаяние есть спасительно, и Судия на сердечное грешника умиление милocepдиeм преклоняется, и огненная страшного суда Его река погашается слезами покаяния. И по тому-то святый Амвросий, умирая, свободно мог сказать: не боюся умереть, яко имам благого Господа. Том III. стр. 312.

Многие, закосневая во зле, ласкают себя, что они могут при смерти покаяться; но кроме того, что сия надежда есть неизвстная, святые Отцы еще рассуждают, что человека, который всю жизнь прожил в нераекаянии, при смерти истинное покаяние едва ли быть может. Ибо тогда уже не он худые дела, но худые дела его оставляют? Том I. стр. 130.

II. Некоторые были, учители, которые столь строго Апостольские слова толковали, что, по их мнению, которые единожды отверглись Христа. тех, сколько бы они после ни раскаявались, сколько бы ни проливали слез, более в Христианство принимать не должно; а оставить их участь навсегда с неверными и осужденными: не возможно таковых паки обновляти в покаяние²⁷⁶.

Если бы таковое принять толкование; что остается делать грешнику, который беззаконным своим житием отвергается Христа, презирает Евангелие, уничтожает дары Духа Святого, гнушается сладчайшого вкуса глагола Божия, не внемлет сил грядущего века – что остается делать такому грешнику, как токмо погрузиться в отчаяние, и видеть всякую минуту ад пред собою отверстым?

Но обще вся Церковь, страшасе кого-либо подвергнуть ужасу таковые судьбы, и рассуждая, что несть грех побеждающе человеколюбие Божие, помянутые Апостольски слова разумеет, что не возможно грешника паки обновляти в покаяние крещения. Сею священною дверью введен он уже в Церковь, сопричислен Христианству, от неверных отлучен. Почему хотя он и грешник, но почитаться только должен больным, и требует врачевания. Хотя бы отвергся и веры Христовой; но в том паки раскаевается: почитается его падение величайшим, но не таким, чтоб не силен был Бог паки восставити его. Нет нужды паки действием крещения сопричисляти его Церкви, к которой он уже был сопричислен: довольно, чтоб своими воплями и воздыханиями приводил к сожалению Бога и человеке; довольно, чтоб два ока его стали двумя источниками слез, и наполнили бы покаяния купель к таинственному его в ней омовению; довольно, чтоб непреклонное положило намеpeниe впредь на свои блевотины не возвращаться. Отвергшегося Петра и гонителя Павла принявый человеколюбиво Господь, не отвергнет и всякого грешника, с таковым покаянием ко Нему прибегающего. Том V. стр.146–148.

Кающийся признает свой грех, а Бог грех оный изглаживает из книги осуждения. Кающийся испускает воздыхания, а Бог оные в недро свое собирает. Кающийся проливает слезы, а Бог оные отирает кающийся зазирается совстью, а Бог прилагает к ней пластырь утещения. Кающийся изнуряет тело свое постом, но дух обновляется. Кающийся углубляется в молитве, но мысль его возносится к небесам. Кающийся себя обличает, и стыдится себя самого, но вместо того Сын человеческий не постыдится его, егда приидет во славе своей.²⁷⁷ Том XIV. стр. 405.

Христианин! будеши ли, уповая на сие, пребывати во грехе, или о благости и долготерпении Божии будеши нерадеть? Не для того должно быть больному, что есть врачевство; но для того врачевство изобретено, что могут быть больные. Покаяние не есть истинно, когда кто никогда грешить не престает, и как будто нарочно болезни ищет, чтоб истощить действие лечения, и искусить силу врача. Блюдися, да не како отвержен будеши, яко на зло употребляли благост Божию и ругатель благодати. Земля, пившая сходящий на ню множицею дождь, и раждающая былия добрая оным, приемлет благословение от Бога: а износяшая терпения и волчец, непотребна есть и клятвы близ, еяже кончина в пожжение²⁷⁸. Бойся, да по ожесточении сердца твоего, не собереши себе гнев в день гнева и откровения праведного суда Божия²⁷⁹. Юность прошла: во сладострастиях; совершенный возраст не уменшил, а умножил беззакония; старость также проходит в расслаблении тела и души; найдет внезапу суд, и осудит раба неключимого. Том. V. стр. 148, 149.

Да пребываете в nocmе и молитве. 1Кор.7:5.

I. Пост тела есть пища души, и чем меньше дается питания страстям, тем более облегчается душевное перо, и умное наше око по толику более усматривает неприступный свет Божества, по елику бывает меньше потемненно облаком чревоугождения. Том I. стр. 133.

Лекари много изыскивают способов ко уменьшению болезней, хотя не без того, что некогда и они сами умножают болезни: нам в то входить нужды нет. Один из прочих к предохранению от болезней способ весьма у лекарей есть употребителен и действителен, диета, то есть, воздержание от некоторого рода пищей. Сей способ никогда неоспорим, когда его предписывают лекари: но много спорят, когда предписывает его Церковь. Лекарям верят, но Церкви не верят в одной и той же материи. Ибо Церковь, определяя посты, тоже или очень сходное имела намерение, какое имеют лекари, предписывая диету. А ежели какое есть различие, то cиe, что лекари больше смотрят на отнятие болезни, а Церковь на усмирение страстей. Но как сказано, что страсти суть причиною болезней, то лечение болезней надобно начать от лечения страстей.

Тогда торжествует разум, когда не жертвуем страстям. Тогда чистится мысль, когда не утучняется плоть. Том I. стр. 276, 277.

II. Се проходим мы поприще святые четыредесятницы. Время благословенное, время на излечение душевное назначенное! Для чего же нам хотя сие время не употребить, чтоб быть обрадованными сим сладчайшим гласом: чадо отпущаются тебе гpехu твои²⁸⁰? Мы и всегда бы должны о сем помышлять: но, снисходя немощам нашим Господь, кратчайшее время благоволил нам предписать. Но чем оно у нас от других времен различествует? Пища иная, но и сие многие пренебрегают с оскорбителеным для Церкви нарушением, и с явным для немощных соблазном. Пища иная; но пресыщение тоже. Питие другое; (да когда бы другое!) но невоздержание и пьянство тоже. A прочие дела во все течение года, или во все течение жизни тоже. Теже зависти, теже вражды, теже клеветы, теже корыстолюбия, теже греховные дела. Том III. стр. 335.

Здесь приведу я вам одно только место из Исаии Пророка, в котором прекрасно описано, какой должен быть пост наш²⁸¹. Говорят там Израильтяне: Господи, как? мы постилися, но Ты скрыл свои очи от нашего поста: мы себя истомили; а Ты в нас перемны не приметил! Отвечает им на то божественный глас: для того-де, что вы во время поста питаете страсти свои, и во дни воздержания обижаете других, ссоритеся и бегаете по судам, что же мне в таком посте? Нет, такой пост мне неприятен, А ежели хощешь, чтоб твой пост мне угоден был; то разрешай всяк союз неправды, разрешай долги насильственных писаний, отпусти порабощенных в свободу, и всякое писание неправедное раздери; раздробляй алчущим хлеб твой, и нищие безпрнотные введи в дом твой. Аще видиши нага, одей, и от свойственных племене твоего не презри. Ежели так будешь поститься; разверзется рано свет твой, и исцеления твоя скоро воссияют, и предыдет пред тобою правда твоя, и слава Божия обымет тя, и будет Бог твой с тобою присно, и насытишися, якоже желает душа твоя. Вот истинного поста живое изображение! вот каким воздержанием Христианам прославлять себя подобает! Том II. стр. 95, 96.

Подражатели мне бывайте, якоже и аз Христу. 1Кор.11:1.

I. Празднование святым есть истинная и величайшая польза наша; и чтоб нам не подражать им, ничем себя извинить не можем. Ежели бы к подражанию нашему представляемы были Ангелы: может быть нам оставалось бы место ко извинению. Могли бы мы сказать, что они духи бесплотные, от соблазнов мирских удаленные, всегда зрящие в чистейшее зерцало совершенств Божиих, и тем непрестанно просвещаемые: и по тому, чтоб им совершенно уподобились мы, не позволяют немощь плоти и соблазны мирские. Но если бы святым, тоже плоти и немощи бывшим причастным, последовать мы отрицались; должны покрыться стыдом, и сами на себя произнести осуждения опредление. Том IV. стр. 27.

Так представим же мы себе пресветлый блаженный собор, и вдруг откроется нам земный рай, разными добродетели цветами преиспещренный. Мы тут увидим златый цвет премудрости, цвет воздержания, цвет кротости, цвет терпения, цвет милосердия, цвет великодушия и краснейший всех цвет любви. Ты почтишь во Аврааме страннолюбте, удивишеся в Иосифе целомудрию, похвалишь в Иове терпение, прославишь в Давиде благочестие, облобызаешь в Петр к Богу усердие, возвеличишь Павлову ревность, усладишься в Златоусте словом духовной премудрости, почудишся в женском Феклы состав мужеству, поревнуешь в Магдалине воспламененному к Богу сердцу, увенчаешь в царствующей Пулхерии мудрое о благополучии подданных попечение. Нет поистинне ни одного доброго дела, которого бы пример Бог не оставил нам в других великих мужах. Том I. стр. 319, 320.

II. И так когда ты, Христианин! входишь во храм Господен, в соборе православных, и совершаеши торжество угодивших Богу; уверь себя, что входишь ты в вертоград, различными добродетелей цветами и плодами обогащенный. Радуйся, гуляя в сем месте, благоуханием Духа Святого растворенном; увеселяй очеса свои зрением сих райских цветов; насыщай душу сими божественными плодами. Том.IV. стр. 28.

И хотя подлинно самый разум есть нам наилучшим предводителем ко всякой добродетели: но примере, не знаю как, сильнее нас к тому же побуждает. Разум представляет добродетель, что она достойна подражания; но примере приводить нас в стыд, что мы не следуем ей, которой следовали, и прославились ею другие такие же, как мы, люди. Когда нет столько просвещения, чтобы совершенно понять добродетели превосходство; так вот окружен ты, примерами тех, кои, бывши подобострастны тебе, возлюбили добродетеле, и от нее сие получили награждение, что и они вечно радуются, и имя их не умирает.

Их исправлениями пользуемся мы, их трудами успокоиваемся, их терпением укрепляемся. Их подвиги и победы, а наши венцы: слава их есть слава, наша; понеже прославлять святых ничто иное есть? как пользовать себя, подражая добродетели их. Том I. стр. 320–322.

Да празднуем не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, по в безквасиих чистоты и истины. 1Кор.5:8.

I. Церковь Божия, различные совершая празднования, различные подает случаи к нашему наставлению. Праздник бо истинный есть, когда он соединен с полезным упражнением. Ибо тогда дух наш спокоен, и сердце наше неложным тогда наполняется веселием. Том II. стр. 121.

Всякий духовный праздник приводит нам на память какое-либо благодяние Божие, оказанное человеческому роду. На пример: рождение Иисуса Христа открывает крайнее к нам снисхождение; страдание доказывает величайшую Его к нам любовь; воскресение открывает нам новый к бессмертной славе путь; ниспослание Духа Святого объявлет Его о нашем совершенстве попечение, по сему и о прочем рассуждать надлежит. Почему если таковые благодяния с живым оных воображением чувствуем; то и соответствуем тому намрению, с коим Церковь оные праздники уставила. Том IV. стр. 393.

Погрешительное понятие праздник поставляет в таком времени, в которое одни чувства находят все желаемое удовольствие, то есть, когда столь отягощен разными избранными яствиями; когда всякое питие изливается до помрачения мыслей и до забвения самих себя; когда видим и себя и других испещренных лучшими одеждами; когда везде открыты зрелища, и повсюду гремят лики и тимпаны: таковые дни обыкновенно почитаются праздничными.

Но истина и слово Божие полагает совсем противное тому. Оно почитает праздником, когда совесть спокойна, когда мысль несмущенна, когда между склонностями душевными царствует сладчайшее согласие. Оно почитает праздником, когда человек находит случай приобрести для себя какое-либо полезное наставление, доброй совет; когда находит случай другому какое-либо добро сделать, или прежнюю с кем вражду разрушить, или худую привычку переломить, или какой-либо порок исправить, или противу какого искушения взять благовременную осторожность, или ко утверждению себя в добродетели найти лучшую помощь. В сем поставляет праздник истина и слово Божие. Да празднуем, говорит Апостол, не в квасе вemcе злобы и лукавства, но во безквасиих чистоты и истины. Вот видимо, что где развратность приводит в смущение внутреннее благоустройство, Апостол не признает, чтоб могла там быть веселость празднования: а где обитает чистота и истина, там, по рассуждению его, и праздник есть, в какое бы то время ни было. Сходно c сим мудрствует и святый Давид, когда говорит, что глас радости и веселия нигде инде, как только в селениях праведных²⁸². Том IV. стр. 274, 275.

II. Но так ли празднуем мы? Смех праздники Христианские! Когда празднуется, на пример, воздержание Иоанново, тогда наши празднолюбцы утопают в вине. Когда празднуется блаженной Девы чистота, тогда приносится богатая жертва плотским склонностям. Когда прославляем Апостольские смертные подвиги, тогда всюду гремят сладострастные увеселения. Когда почитаем страдания мученические, тогда домы наши наполняются ласкательными и лицемерными поздравителями. Когда празднуем носивших чрез всю жизнь терпения крест; тогда властвует роскошь и своевольствует праздность. Ах! Изрядные Христиане! пусть послушают, что Бог таким празднователям некогда сказал: праздников ваших ненавидит душа моя: вы мне стали в сытость: к тому не стерплю грехов ваших.²⁸³ Том Т. стр. 327, 328.

В сердцах у многих простывает священный благочестия жар. Часто с горестью видим, что во дни воскресные, во дни праздничные, то есть, в такие дни, которые уставлены для отправления церковного и величайшего долгу нашего, иные в домах остаются в праздности, иные бездельно шатаются по торжищам, иных ненасытная сребролюбия алчба гонит искать прибытков, и с расслаблением духа и тела своего мучатся над работою, иные в то время бегают по домам, и под видом поклонов в непостоянстве человеческом ищут себе покровителества; иные в веселостях препровождают те часы, и зрелищем смехотворных и соблазнительных представлений услаждают суетные мысли свой; а иные, о несчастие времен наших! есть и такие, которые и презирают сии собрания, и служба Бога нашего в их мечтательном мудровании никакова уважения не заслуживает. Торжище многолюдно, корчемницы пиянственные преисполнены, зрелища утеснены: но Церковь рыдает, лишаясь чад своих, рыдает не видя их в матерних недрах своих. До того дошло развращение наших нравов, что в самые величайшие Церкве праздники, когда всенощные совершаются бдения, и Церковь оглашаема бывает торжественными пениями, в церковь мало кто приходит, но на ложах своих спокойно, не терзаясь совестью, в то время опочивают. И если кто приходит, то некоторые из простого народа; с ними-то мы совершаем праздники Божии; сии-то суть наши сообщники в хвалах Господних; сии-то люди исправляют тот долг, который на всякого человка безотрицательно возложен, и тем заслуживают почтены быть именем благодарства духовного. Воистинну, по Евангельскому слову, премудрость Божия скрыта от премудрых и разумных; а открывается она младенцам²⁸⁴. Том II. стр. 411, 412.

Вси уклонишася вкупе непотребны Быша. Рим.3:12.

I. Самая употребительная у языческих писателей есть материя, охуждать человеческие нравы. Они в своих сочинениях то и делают, что пересмехают человеческие поступки, обличают непристойные склонности, оплакивают человеческую бедность, негодуют на мира сего непостоянство, вопиют против наглостей и неправд человеческих. Иные из них сказывают, что правда и мир, которые прежде царствовали на земли, потом от несносных беззаконий пресечены на небо. Другой пишет, что уже миновал златой век, а наступил железный, в которой изгнанная правда уступила место неправде и своевольству. Что много? Не стало у Демокрита силы смятеся сует человеческой, а у Гераклита слез, к оплакиванию бедности человеческого рода. Сколько ни старалась философья cиe исправить повреждение, но не могла. Ибо не только рачители ее нимало не были своими делами лучше других: но и сама она непристойнейшими мнениями наполнена была, Обуй бо Бог премудрость мира сего (²⁸⁵. Том. I. стр. 97, 98.

Но в большее придем умиление, или паче ужаснемся, когда посмотрим еще на перемену нравов наших. О нетвердости младенческих, тут же и отроческих рассудков и желаний не говорю: юность свирпствует сладострастием, мужество честолюбием, старость корыстолюбием: в низком состоянии малодушны, в среднем недовольны, в высоком непомерны; в скудости ропщем, в богатстве суетимся, в чести надымаемся, везде себя беспокоим. Невежда суеверствует, полу-ученый все знает, просвещенный о всем сумнится. Теперь кроток и тих, чрез час пылает гневом и небо с землею мешаешь; теперь обходителен и приятен и друг, завтра холоден и неприступен и враг. Ныне набожен и благочестив; после, сбросив c себя узду страха Божия, бегает по стремнинам и горам всяких своевольств. Том II. стр. 14.

II. Нравы испортились: как же им и быть не таковым, когда вера в столь малом уважении? Иные дерзостно оную презирают, священнейше догматы почитают вымыслами, или развратные мнения к оной примешивают. Иные суеверствами оную посрамляют, уважая вещи наружные и сами чрез себя недействительные, обходя внутренние и существенные. Где же средина благочестия, которая бы удалена была и от дерзского неверия и от глупого суеврия, которая должна быть основана на истине слова Божия, и на просвщенном понятии; а не на самомнительном рассуждении и на толковании невежествующих людей? Когда же сие нравов основание есть столь слабо; то как быть могут нравы добрые? Безверие своевольствует, и все страсти и безместности почитает дозволительными, как будто с натурою сходными: суеврие, одн наблюдая наружности, внутренности не понимает, и о ней нерадит; и потому тем опаснее падает, чем меньше себя остерегает, и падши не восстает. Ибо почитает за довольное всякое преступление очистить одним наружных обрядов наблюдением. Нравы испортились: как же им и быть не таковым, когда служители Церкве, сии священного веры залога блюстители, не только не в уважении, но едва ли не в пренебрежении и презрении? Может быть у некоторых едва ли есть человек униженнее, как совершитель божественных таин. Презренный смехотворец развратного зрелища большого от некоторых удостоивается почтений.

Нравы испортились: да и как им не быть таковым, когда премногие везде встрчаются примеры развращения? Роскошь своевольствует, безчиние нравов есть неограниченно, да еще и в тех, кои бы должны подавать другим добродетели пример. Меньшие от больших перенимают, да и перенимать иногда против у воли своей должны: ибо могут себя подвергнуте презрению и осмянию. Сильная разливается река, стремлением коея все восхищается. Како убо быть добрым нравам, когда добродетель презренна, а чрез то и самые добрые люди искушаются, чтобы ей не столь высокую ставить цену?

Все сие разсудив и вообразив, что будто бы и ныне здесь Спаситель предстал, не возопиет ли к таковым Он гневным гласом: о роде неверный и развращенный! Доколе буду с вами, доколе терплю вы²⁸⁶?

Но как во Иудеи, между множеством развратных, были верою и честностью отличные, так и слово мое не всех оплакивает. Суть истинные Израильтяне, тлением века незараженные; суть таковые, для коих благочестия и добродетели терпит Господь, и других ожидая покаяния и исправления.

И по тому обще все мы должны молить Господа Вседержителя, да подаст нам силу и крепость творити волю Его. Да всадит в сердце наше страх свой святой, и да научит нас боятися судеб Его; яко никому же хощет Он погибнути, но всем спастися, и в разум истины придти. Том V. стр. 204, 205–209, 210.

Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже на небесех. Мф.5:16.

I. Под именем просвещения в сем свидетельстве разумеется общее справедливое понятие о тех вещах, которые в дело входят. Чтоб, на примере, справедливое о гражданине положить определение надобно прежде точное вообще о человеке и о союзе общества иметь понятие. Чтоб о каком-либо именно преступлении непогрешительное сделать положение; надобно прежде явственно знать, в чем состоит существо всех человеческих страстей. Чтоб безобманчиво узнать всякому Свою должность; необходимость требует наперед знать общие человеческие должности в рассуждении обязательств к Богу, к Себе и к ближнему. По сему и о прочем всем учит здравая философия. Ибо подлинно можно ли о чьей-либо рассуждать добродетели, не знав, что есть добродетель? Можно, ли справедливое определить наказание, не знав, почему вообще наказания нужны, и к чему они должны быть наклоняемы.

А. из сего само собою выходит, сколь полезны и нужны суть знания и науки. Ибо посредством их до сего достигаем просвещения: сие есть торжество наук. В сем-то случае просвещенный науками пред непросвещенным берет преимущество, и к рассуждению о какой-либо вещи находится способнейшим. Ибо он положение свое выводит не из случайных обстоятельств, но из существа вещи; рассуждает не наудачу, но имя твердое основание; не по обыкновению, но по резону; не по примеру, смотря на других, но по внутреннему о истине уврению. Первый идет свободно и путем ему известным, другой идет путем, по которому все ходить привыкли: следовательно может, по счастью природы, благополучно идти, но во всегдашней боязни, чтоб как не заблудить. Том VI. стр. 104, 105.

II. Однако часто случается, что, когда кто прикоснулся одного только края наук, о себе высоко мудрствует, и почитает уже себя созревшим в мудрости; таковое просвещение, яко токмо наружное, есть несовершенное. А Поелику из оного выходят худые следствия; то по тому и вредное, и едва ли не вреднее самого невежества, не для того, чтоб оно было неполезно само чрез себя; ибо и малейший свет лучше темы: но когда оно себе присвояет выские духи, и мечтательности своей меры не ставит: тогда нельзя сказать, сколько оно есть опасно. Том III. стр. 321, 322.

Нет сомнения, что просвещение есть особливый дар милосердого Божества; да и просвещенный человек достоин всякого почтения. Но когда достиг того конца, для которого учение нужно, и предлагается, то есть, чтобы исправить сердце свое, чтоб страсти свои побеждать, чтобы знать других снисходить немощам, и оные врачевать, чтоб собою дать пример добродетели и случай к прославленитю Отца светов; c сим соединенное учение возносит человека от земли, и творит близким Богу: а без того труд суетен и просвещение темно. Если кто учением только надымается и других презирает; если все по своим мыслям превратить хощет; если, в тонкости и в мелкости входя, проходит истину спасения: таковой есть суемудрен и достоин сожаления, что приняв сокровище Божественное, оное в пользу свою и других употребить не может. Делает честь учение, но украшенное честностью совестью непорочною и нравами похвальными. Тогда-то ты, которой вкусил сладость истины небесной; тогда ты сын Мудрости вечной, участник света несозданного; тогда ты содруг разумных духов Ангельских. Сие, рассуждение служит к утешению тех, кои высокими науками непросвещенны, но впрочем честностью нравов преукрашенны. Ибо и неученый, но добродетельный человек осудит ученого пред Богом; Поелику то исполняет без учения чего учение требует. Том.II. стр.130–131.

Не себе проповедуем, но Христа. 2Кор.4:5.

I. Мы служители: Церкви: но в тоже самое время мы и служители слова. Ибо, да с Апостолом скажу: горе нам, аще нe благовествуем.²⁸⁷ Но о сколь далеко отстоит дар нашего слова от Апостольского дара! Проповедуем мы на сих священных местах, да и проповедуем не в один день и не один раз, но многократно, и во многие дни; однако не толко, что три тысячи людей, но едва ли и одного приобретаем Христу.

Какак тому причина? Не тоже ли самое слово мы провозглашаем, какое произносил Святой Петр? Не силные ли мы представляем резоны, ясно открывающее вред порока и страстей? Не тот же ли ест Дух Святой, и тогда и ныне вся во всех действующий? Не таже ли есть сила слова Божия, которая не может прейти,, хотя бы прешли небо и земля? О мои слушатели! о мои проповедания слова Божия сотрудники! слово наше есть растворенно глаголом Божиим; сила его сама по себе есть таже; действие Духа Святого никаким временем не есть ограничено: но иное есть состояние проповедника и слушателей, учителей и учеников ныншнего времени. Том XII. стр. 76, 77.

II. Из проповеников чем кто просвещение имеет о вещах понятие, тем слово его будет полнее и основательнее. А при том потребно заимствовать правила слога. красноречивого от тех, которые особливым талантом слова были одарены, и сами в том чрез долгое время со славою упражнялися. Но в сем ли состоит и все дело? Ах, нет! мы многие примеры видели и видим, что простым и нехитросложным словом иные более действия в сердцах человческих произвели, нежели другие витийственным. и сложенным по всем правилами краснорчия. Какая тому причина? Есть та, что Дух Святый в Душу злотворную не входит. При даре слова и при знании всех правил краснорчия зло и необходимо потребна добрая совест, честность нравов, и сердце благочестия и страха Божия исполненное. Том XII. стр. 98, 99.

Ибо добродетелный человк есть самый лучший учитель и проповдник. Он учит везде, и проповедует всегда, если не устами, так самым делом, своим обращением, своими нравами, своим примером, тем действительнее, что мысль нашу больше дело, нежели одно слово движет. Том II. стр. 139, 140.

Сии – то великие свойства дают всю силу и действие слову; Поелику в таковой учителя душе присутствует и сам Дух Святый со всеми своими дарами. Том XII. стр. 79.

Слушателю же не с другим каким намерением надлежит приходить в священное училище, как, вообразив прежде со вниманием свои недостатки, пороки и грехи, искать чрез слово учителское в них исправления, и не столко взирать на сладость слова, сколько на силу глагола Божия. Том XII. стр. 81.

И жесткое слово может любезно принято быть, когда оно происходит от чистого намрения и от доброго сердца; а напротив слово ласковое и для нашего уха лестное достойно бывает проклятия, когда скрывается в нем смертоносный яд лести. Том XII. стр. 33.

Часто неприятною. кажется сладчайшай пища для того только, что не в блистательном представляется сосуд. Еже ли какая принадлежит проповеднику похвала; то не может быть лучшая, и не должна быть иная, как если его наставлет самым исполняется делом. Тогда есть его возвышение, или паче тогда есть торжество истины и радость церкви Божия.

Но без того какая есть проповеднику похвала, когда его слово умирает в душе слушателевой? Видно, что или проповедник сея от Бога лишен благодати, или слушатели недостойны cие сокровище носить в своих греховных сосудах. Том XII. стр. 7, 8.

Искупите время, яко дние лукави суть. Еф. 5:16.

I. Дние лукави или время зло само чрез себя быть не может. Ибо время есть течение вещей по уставу Божескому, который есть всегда свят и ненарушим, а дни лукавы и время зло то почитается, в которые дни и в которое время производим мы развратные и порочные дела, а чрез то дни те делаем для себя худыми и время портим. Ах печальное превращение! в посянную десницею Божиею пшеницу мы сами сеем плевелы; и вместо того, чтобы нам, плавающим по морю житейскому, просить свыше помощи к счастливому плаванию, мы и самое то кормило, которое нам дано для управления корабля, и самое то кормило безрассудно повреждаем, и ко управлению недйствителным делаем. Том IV. стр. 253, 254.

II. А чтобы больше в нас действовала сила закона Божия, а порок приближаться к нам не имел бы времени и случая: пребывайте со всяким прилжанием в трудах своих, и исполняйте должности свои. Ибо зело любезен пред очами Божиими всяк труждающийся, и благословенным должности своея исполнением доставляющий себе и детям своим пропитание; и для того сам Бог говорит, не явишися предо мною тощ²⁸⁸, то есть, без всякого дела, Ибо праздный и ленивый мерзок есть пред Господом, и подобен непотребной грязи: всяк случаем прикоснувыйся ей рукою, отрясет ю. Том II. стр. 336, 337.

Время, леностью плененное, выкупается трудом. Чем более кто занимает себя честным упражнением, тем более живет: не дивитеся сему; долгота жизни не летами вычисляется. Александр Македонский говаривал: что я – де свои лета исчисляю не годами, а победами. Также один старик, препроводив всю свою Жизнь в лености и развратности, последние только жизни своей семь лет препроводил в раскаянии и исправлении; почему, умирая, велел на гробе своем такую положить надпись: здесь лежит седмидесятилетний старик, которой жил только, семь лет. Да и справедливо; ибо как жизнь нам дарованна для действий, непрестанно переменяющихся; следовательно жизнь почитаться должна тем долговременнее, чем более она в себе заключает знаменитых и полезных действий. Сходно с сим определяет и самое слово Божие: седина есть мудрость человеком, и возраст старости житие нескверное²⁸⁹. Долгота бо лет и жизни в деснице ее²⁹⁰, то есть, в деснице мудрости.

А отсюда видим, что время в плене берется леностью, а выкупается трудом, и что нам, рассуждая о драгоценности времени, без искупления оставлять его не должно. Том IV. стр. 252, 253.

Печаль, яже по Бозе, покаяние нераскаянно во cnaceние соделовает. Мира же сего печаль, смерть соделовает. 2Кор.7:10.

I. Печаль и уныние всегда худые по себе оставляют следы: ибо мешают се благодушием проходить свое звание, а чрез то отымают наилучшее средство к благополучию и временному и вечному. А если и надобна в сей жизни печаль; то не иная, разве каковую похваляет Апостол Павел, которую и называет он печаль, яже по Бозе. Она состоит в чувствительном терзании совести по содлании греха; ибо чрез таковую печальгрх истребляется: следовательно и сия печаль надобна для истребления ее же самой, дабы снискать чрез то спокойствие и радость духа. Том II. стр. 237.

II. Вредную печаль Апостол называет печалью мира сего; а мнимую, но впрочем полезную печаль, называеш печалью, яже по Бoзе. О первой, печали утверждает он, яко смерть соделовает;²⁹¹ а о второй говорит: яко покаяние нераскаянно соделывает во спасение²⁹². Да и самую истину глаголет великий Павел. Ибо потерял ли кто что нибудь? Потерянного печалью не возвратит, а отяготит дух, и повредит тела здравие. Впал ли кто в какое-нибудь несчастие? Печалью несчастия не облегчит, но еще оное более у множить. Ибо, кроме изнурения сил телесных, помутит и расстроит свою мысль: есть-либо и оставались каковые способы к поправлению счастия, изоберсти их не может. Потерял ли кто смертно жену, или сына, или дочь? Печалью их не воскресить, а паче терзанием измучив себя, предускорит и собственную кончину свою. И так весма справедливо Апостол говорит: яко печаль мира сего смерть соделывает.

Но не таковых он мыслей о печали, яже по Бозе, которая, по его рассуждению, покаяние нераскаянно соделывает. Да и самую истину утверждает он. Печаль по Бозе есть, или страдать правды ради, или сокрушатся по соделании греха. Страдание правды ради радости душевные не трогает. В таком случае душа есть злато, во огне искушений более блистающее. Свидетель тому тот же Апостол, который во всю вселенную возглашает: яко скорбяще, присно же радующеся²⁹³. Исполнихся утехи, преизбытогествую радостью о всякой печали вашей²⁹⁴. И при том Евангелский глас, исчисляя плачущих, нищих, кротких и гонимых правды ради, и ободряя таковых славных подвижников, восклицает: радуйтеся и веселитися яко мзда ваша многа на небесх.²⁹⁵. А сокрушение и печаль, по соделати греха, грех тотчас истребляет. Ибо согрешил ли кто; но тотчас после сего поразил себя печалью, пролил источники слез, воздыханем и стенанием сокрушил сердце свое; что таковый делает? Болезни своей в самом ее начале приложил действителный пластырь, и тем весь болезни яд истребил. И так истинно Апостольское слово: яко печаль, яже по Бозе, покаяние нераскаянно соделывает во спасение. Том XI. стр. 26–28.

Побеждающему дам cеcmu со мною на престол моем. Апок.3:21.

I. Оружия, коими ополченного воина Христианского представляет нам Апостол, суть: истина, правда, мир, вора, спасение, глагол Божий. И нет сомнения, что Павел, при описании таковым образом подвижника Евангельского, представлял Себе вооружение военное; ибо в том же месте поминает он военный пояс, броню, шлем, щит и меч. Известно жe, что сии вооружения были, а некторые и ныне воинами употребляются.

Воин Христианский, который вооружен исчисленными от Апостола оружиями, и ими разумно и храбро действует, По превосходству, достоин имени Героя, но на основании истинные Богословии. Ибо он в числе прочих людей коих малодушие держит под порабощением страсти, никак без обиды добродетелй ставлен быть не может. Лучше бо муж долготерпелив, по Словам премудрого из Царей, паче крепкого; удерживай же гнев, паче вземлющего град²⁹⁶. Человек, который есть господин сердца своето, господин самого себя, есть тот, которого блогодать преобразила, и который есть участник Божественного естества, по оным Апостола Петра словам. Все, говорит он, Божественные силы поданы нам познанием призвавшего нас славою и добродетелью; да сих ради будете Божественного причастницы естества, отбегше, яже в мире страстные тли.²⁹⁷ Том II. стр. 291, 292.

II. Христианин чрез cие возбуждать себя должен, чтоб подражать святым мученикам. Они, любя Бога и веру пролили кровь, претерпели ужаснейшие мучения, и не щадили жизни своей. Нет ныне гонения; царствует в Церкви мир и свободность: но можно стать самопроизвольным мучеником. А как? Великодущно сноси бремя должности своей, терпением победи гонение, клеветы и зависти: вооружись противу греха, и мучительство прихотливой страсти победи, вонзи в гортань ее мечь глагола Божия: умертви уды, воюющие противу разума, воздержанием, да будеши мертв греху, но жив Богови. Таковый подвижник так же от Вышние руки увенчавается, как и Святый мученик. Ho кто для благочестия, для добродтели и малейшего труда снести ленится; тот есть расслаблен телом и духом и, по словам Апостолским, жив умер²⁹⁸. Том IV. стр. 123.

А истинный Герой Христианский по победах своих не воображает, но усматривает свтлым оком веры вечную славу, бессмертие истинное не имени своего токмо, но и самого себя; неокончаемое с Богом и со Ангелы торжество, c провозглашением оные песни победные: свят, свят, свят Господь Саваоф; полны суть небеса и земля славы Его. Ибо он уверен Духом Святым, что, по разршении от здешней жизни, наследит небо, и имеет приступит к горе Сионстей и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному, и тьмам Ангелов, к торжеству и церкви первородных, на небесах написанных, и к Судии всех Богу, и к Духам праведников совершенных. Cие утверждая Павел велегласно вопиет: мы Христиане течем небезвестно; мы подвизаемся, не яко воздух бия.²⁹⁹ Ибо и текущии в позорищи не без награждения остаются, но с тем различием, что они убо текут, да истленен венец приимкт, мы же неистленен. Том II. стр. 296, 297.

Их же предустави, тех и призва; а их же пришва, сих и оправда; а их же оправда, сих и прослави. Рим. 8:30.

I. Разумна от века суть Богови вся дела Его³⁰⁰, по словам Писания святого. Не тако зрит Бог, яко же зрит человок. Как Он составляет сам собою вечность, то ничего прешедшего ни будущего прямо Ему присвоит не можно: вся пред Ним суть настояща. Не токмо несть тварь неявлена пред Ним, но и вся дела нага и объявлена пред очима Его³⁰¹. Нe coделанное мое, во ужасе вопиет к Нему Пророк, видесте очи Твои;³⁰² в книге же Твоей и несодеянная моя написана у тебе суть. Cие существо вечное есть при том благое и премудрое. Благость Его есть источником совершенства тварей, а премудрость полагает всему приличнейший порядок. Тварь каждая в бытии своем и в действиях прямо зависит от сих двух великих начал: ибо иначе тварь ниже бы тварью быти могла.

Когда же cие таким образом есть, как в том нас увряет и свет разума, возженный от предвечного Света, и самое слово Божие: то положим, что некто имеет родится отселе после тысячи лет; всевидящее око тако на него взирает, как бы уже оно было в настоящем времени. Когда всеблагая воля хоет тому получить бытие; а премудрость в том не усматривает, как токмо клонящееся к совершенству и тоя производимые твари и общего союза: то и состоит в сем предуставление вещи тоя: их же предустави, тех и призва. Том III. стр. 15, 16.

Когда же Бог предвидит вся, то не следует ли из сего, чтоб одни по нужде доброе делали, а другие по нужде грешили? Никак; понеже не для того я добро или зло делаю, что Бог предвидел: но для того Бог предвидит, что я буду добро или зло делать. Почему cие предвидение Божие никакой нужды или необходимости и принуждения не наносит. На пример, врач предвидит, что я завтра занемогу; но cие его предвидение не есть причина моей болезни. Так изрядно предвидение и предуставление уподобляется зеркалу, которое показывает тебя здоровым, ежели ты здоров, немощным, ежели немощен. Так Бог предвидл, что Иуда предает Христа; но по нужде ли погрешил Иуда? Никак, понеже Бог предвидел, что он своевольно предаст Его. Том IX. стр. 211, 212.

II. Следователно некоторые, при рассуждении о предуставлении, неосновательно заключают, яко предуставлением подлежат все дела наши необходимости, и свободность человеческих действий более места иметь не может. Ибо де как чему быть Предуставлено, тому так должно быть необходимо.

Но таковое заключение само собою опровергается. Как действие твое, по уставу, премудрости Божия, должно выходит из начала дарованные тебе свободности; то и предуставляется оному действию быть сходственным с тем Божественным началом. И так и предуставление остается обманутися немогущим и свободность ненарушимою. Том III. стр. 16,17.

А понеже Бог хочет всм спастися, но так, чтоб чрез Евангелие в познание истины приходит, и истиною во Христа верою оправдатся, 1Тимоф. 2:4; то от сего делается, что только верующие спасаются, Мр. 16:16, и мало есть избранных³⁰³. Почему отсюда заключить надобно, что все те предуставлены в живот, которые, Евангелское учение принявши, веруют во Христа, и веру свою добрыми делами свидетелствуют: а те предуставлены на осуждение, которые Евангелия не приемлют, и веры не держатся ; понеже во времени не инак делается, как предвечно определено, Том IX. стр. 210.

Бог, на примере, от самой вечности предвидел Петрово покаяние: но как же предвидел оное? Что Петр, по падении, рассуждением своим поймет слабость падения своего, собственною совестью своею будет обличаем, восчувствует стыд, и чрез то придет в прямое раскаяние прегрешения своего. Воля Божия не хочет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему.³⁰⁴ Премудрость в таковом Петровом расположении не видит, разве что клонится к совершенству его и общего союза. Из сего выходит предуставление о покаянии Петровом ; и как cие предуставление есть не ложно, так и Петр произвольно и свободно приносит покаяние.

О вeлиe таинство! какое должно быть смертного преимущество, что все его добродотельные дела, какие он во времени совершает, внесены в божественную судеб Господних книгу от самой вечности! Какое сильное есть cие к добродтели побуждение: ты проходишь звание свое, и в тоже время Отец веков взирает на плане дел твоих, Его очам всегда предлежащий! Какое должно быт твое ycилиe и ревнование, дабы тому точно соотвтствовать, и не впасть в cие нecчастие, чтоб изглажену быть из книги живота! Ибо, по Евангельскому же словеси, суть и званни, но не бывают избранни³⁰⁵. Какового рода суть то, которые в благом добродетели подвиг ослабевают, и начав свято, бесчестно оканчивают. Но которые течение свое совершают без всякого расслабления и превратности; те суть не токмо из числа предувиденных, предуставленных и призванных , но и оправданных. Иx же призва, сих и оправда. Том III. стр. 17–19.

Конец седмой книжки

Воззрите на птицы небесные, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш небесный питает их: не вы ли паче луши их есть? Мф.6:26.

I. Умозрительная истина. – Мир управляется Промыслом: не слепо проходит течение вещей; оно все связаны союзом сколько мудрым, столько и ненарушимым. Благоразумный храмины строитель основание полагает твердое, ничего не опущает нужного, ничего не допущает излишнего: все располагает, чтоб одно другому служило подкреплением: кольми паче небесного круга Верхотворец и Зиждитель тварей не мог иначе устроит мир сей, чтоб в нем вкупе не заключались твердость, порядок, нужда, польза, одно из другого следствие, каждой вещи и всех постоянное наклонение и стремление к концу, предуставленному от вечныя Премудрости. Том IV. стр. 16.

Особенного же промысла Божия причастен человк: и влас главы вошея не погибнет³⁰⁶. Сей глас Евангелский есть глас милосердого промысла и человколюбия Божия. И хотя он во всякое жизни нашея время есть утешителен; кто бо не возвеселится духом, слыша столь милостивое от всемогущего Владыки обнадеживание? Но особливо сей глас радостен должен быть, если его обратить к человеку, на свет сей выходящему, то есть, в оную времени частицу, когда он слаб и всем опасностям подвержен; когда, говорю, вообразишь, что в таковый час Промысл к нему так говорит: «создание слабое, но создание «премудрых рук Божиих! в таковой «твоей слабости осеняет тя сила Вышнего: тебя охраняет рука всемогущая. «И потому ни последний влас главы твоея не погибнет; ни малейший случай не может тебе приключится, чтоб он не был утвержден небесным определением к собственному благу твоему». Том II. стр. 232, 233.

II. Деятельное правило. – И потому все приключающиеся нам несчатья ничто иное суть, как следствия наших преступлений и горюкие плоды лестных для нас пороков.

Никто несчастливым быть не хочет: так пусть же всяко остерегается собственную руку свою вооружат противу себя, пусть боится причинять сам себе несчастие. А если бы по слабости чувствами и был обманут; да возмет в помощь здравое рассуждение, да возмет в помощь святость закона; да признает свою винность; да покается, и да просит прощения от имеющего власть на земли отпущати гpеxи.³⁰⁷

Но вот нам в сем святом деле препятствие делает мудрование века! Да в чем, говорят, каятся? Все несчастливые приключения бывают по случаю: так оно бывают натурально. Натурально де от нерадения огню зажечь сухое здание и с помошью ветра оному разлиться. Так в чем же каяться? Мы натуры течения перемнит не можем. О! сожалительно, что просвещение, которое должно быть источником истины, столь бедно превращается, и бывает причиною развратности более, нежели самое невежество!

Сии приключения бывают натурально: никто из прямо просвещенных в том не спорит, но кто натуры или естества вещей учредитель? кто распорядитель союза его? кто расположитель средство, чтоб они прямо достигали до своего конца? кто если не Бог, который вся управляет числом, весом и мерою? Кто ограничил Его премудрость? кто пределы положил Его правосудию? В сем-то наипаче открывается и премудрость и промысл Его, что Оно хранит и уставленный собой естественный порядок, и оной же самой, без нарушения его, располагает к нашему наказанию и исправлению. Том IV. стр. 138–140.

Суд без милости не сотворщему милости: и хвалится милость на суде. Иак.2:13.

I. Правосудия существо состоит в том, чтоб определять каждому свое. Сии слова: каждому свое, суть кратки, но великую в себе содержат силу. Каждому, то есть, всякого чина, в каком бы кто ни было, всякого состояния сколко бы оно низко ни казалось, ежели только быть может какое-либо в обществе состояние низкое, и богатому и убогому, и высокопочтенному и последнейшему земледельцу, и окруженному ходатаями и беззаступному и сироте и вдовице, и гражданину и пришельцу, и приятелю и недругу, одним словом: каждому свое, то есть, что кому принадлежит по справедливости, что предписывает закон, чего требует его счастье, чего требует общая польза: свое, чтоб то при всяком безопасно и ненарушимо оставалось, что оно трудами своими получил, что исправностью своею заслужил, чего ободрение его ко вящшим подвигам требует: отвратить, что препятствует ему достигнуть до своей законной пользы, до своей законной награды: возвратить, что от него, вышедшая из предел, власть отняла, что сильный завладел, чему недоброжелатель воспрепятствовал, в чем случай его обессилил. Все сие и подобное определить получить, и к получению способы подать, есть определить каждому свое.

И сие есть славное и никогда неизмняемое свойство правосудия! Том. III. стр. 269, 270.

II. Но наши нравы испортились: да и как им не быть таковым, когда правосудие, воздающее всякому свое, ослаблено; корысть и деньги превозмогают, и беззаконное лицеприятие преобращает порядок; если сильный одно показывает мановение, держащий в руках правды весы уже трясется, дабы как не сделать ему чего неугодного? И так не редко неповинный страждет, а достойный осуждения оправдается. По несчастью же, чем кто развратнее, тем более находит за себя ходатаев. Которые же и ревнуют о по правосудии, и то ослабевают, не видя ободрения и награждения: а напротив усматривая, что другой, нарушая без устыдения правду, но умножив корысть, чрез то себе и чести и награждения и заступников более, нежели надобно, находить. Как же могут быт нравы добрые, когда таковое есть добродетели с пороком смешение? Том V. стр. 208.

Правосудие требует, чтоб не смотреть на лица: ибо Бог нелицеприятен, которого судия образ носит – не смотрит на ходатайства: ибо в таком случае видимая есть опасность, чтоб богатство бесстудное не утеснило бедности добродетелной – гнушаться лихоимства; ибо злато ослепляет и превращает столь судейский. Да и нет бесчестнее, как таким низким образом продавать правду, святейшую Вышнего, дщерь, и мешать небо с землею. Честь или честность есть основанием всех выгод о человеческих. Да и может ли воображено быть большой прибыток, как почитатся виновником пользы общие и утехою других? И потому беспристрастие не допустит поблажать приятелям, заставить позабыть неудовольствия не доброжелателей, а держатся древнего присяги образца: другу не дружить, и недругу не мстить.

Сии свойства суть и обязателства прямого судии. Кто их соблюдает; есть истинный служитель праведного Бога, есть верный подданный Царя своего, есть прямой сын отечества. Том III, стр. 275, 276.

Аще бо быхом себе рассуждали, не быхом осуждены были. 1Кор.9:31.

I. Первая Марии к покаянию побудительная причина была размышление о самой себе. Поелику она человок, она, кажется, так сама в себе размышляла: я святейших рук Божиих создание; я чувствую в себе дыхание жизни, проистекшия из источника присносущного. Я, находя в себе преимущественное различие от всех тварей, вижу, что благоволил Творец носит мне образ Его: я понимаю совершенства Божия, и вижу, что мне оным сообразоваться должно. Я ощущаю в себе совесть, которая мне всегда представляет мои обязательства, да представляет вместо и то , что я оных или нерадивая исполнительница, или несчастливая преступница. Ax! таковое мое состояние ни мало несходно с тем концом, с которым я на свете произведена. Так буду ли я превращать намерение Божие? Буду ли столь забывать свое преимущество, чтоб здатый состава моего сосуд делашь сосудом глиняным? Буду ли, умаленная малым чим от Ангел, унижать себя в состояние животных бессловесных? Буду ли помрачать небесное сияние образа Его? Буду ли не внимать гласу совести, столь громко напоминающей мне мои должности? Нет! так поступать было бы все равно, как бы и нерожденной быть, или и лучше бы было быть, нерожденной. Нет! буду отселе старатся ослабить силу моих страстей, которые по тому много действовали, что я действовать сама им соизволяла и помогала: удовольствие моих чувств отсело, не стану предпочитать удовольствию добродетели и совести незазорные. Помощь небесная не совсем меня оставила: еще нахожу в себе столько сил, чтоб преодолеть злую привычку и прелести миpa: сие зависит от взятого единожды доброго и твердого намерения. Призову Бога на помощь, пойду в путь свой радуяся.

Вот первая Марии побудителная к покаянию причина, да и причина самая действительная! – Она взята не со стороны, но из внутренности человеческого сердца. Она так ко всякому близка, како близок человек сам к себе. Нет нужды во изыскании ее много думать и много употреблять трудов; довольно только взойти в самого себя, тотчас сам в себе усмотришь разгнутую книгу, в которой перстом Божиим написано: человек! будь добродетелен, а в преступлении раскаявайся. Том IV. стр. 61, 62.

II. По сему то древние обще все за первый к премудрости степень почитали сие: познай самого себя. Сходно со сим написал Апостол: аще бо себе рассуждали, не бы осуждены были. Том VI. или Xpистианской Богословии, стр. 1.

И так великая из того, проистекает польза, когда мы познаем самих себя. Но многим покажется сие страным; ибо самым делом многие себя не узнают. Иные, думают, что они родились только есть и пить; и потому прямо не понимают себя: ибо свойство сие есть не человека, но животного бессловесного. Иные думают, что они должны старатся только, како им в свете жить благополучно. Да когда бы благополучно! – но какое они блaгoпoлyчиe разумеют? Чтоб без конца искать прибытков; чтоб без меры собирать, и без употребления хранить богатство; чтоб без нужды строить здания, одежды, разумножать земли и прочая. Такие люди не понимают себя: они только понимают тело и чувства, а не понимают души, удовольствия разума, спокойствия духа: а потому не понимают ни себя, ни благополучия своего. Иные думают о себе, что они суть некоторые божки: пред ними все падать и все ползать должно. И потому они толко думают, чтоб возвышаться, блистать титлами, прахом своей колесницы всех пылить, чтоб все по их желанию говорилось и делалось. Такие понимают ли себя ? Никак! они не суть человеки, но суть уроды в человечестве. Иные же ни о чем не думают, а живут в некотором роде расслабления; встав по утру, мыслей своих не простирают далее, как до вечера, а от вечера до утра. Такие понимают ли себя? Они суть между живыми аки мертвые.

Откуда же мы можем научиться истинному о самих себе понятно? Из той священной книги, которую начертало Бог перстом своим.

Она открывает нам настоящий образ наш и подобие. Она не запрещает нам старатся о пропитании: но прежде велит старатся о просвещении мыслей и непорочности нравов. Она не запрещает нам искать справедливых прибытков: но предписывает пределы, чтоб попечения наши были небесконечны. Она не воспрещает нам старатся о чести; но определяет, как оную снискивать и на что употреблять. Она не воспрещает нам покой, но какой? Которой человк по трудах своих имеет, состоящий во удоволствии самим собою, что он ни себе, ни другим не бесполезен.

Если кто по правилу сему себя располагает, тот понимает себя, и есть прямой человек, созданный по образу Божию и по подобию. Том IV. стр. 130–132.

Истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною. Ин.4:23.

I. Дух есть Бог: и иже кланяется Ему, духом и истиною достоит кланятися³⁰⁸ духом, то ест не по наружности одной, не одними обрядами, не одними устами, но внутренностью, сердцем и душею. Примером в том да будет нам святая Анна, мать Самуилова, о которой слово Божие свидетельствует, что сердце ее вопияше ко Господу, но глас ее не слышашеся³⁰⁹. И для того-то Апостол желает, чтоб мы хотя пять слов, но умом глаголали, нежели тысячу слов языком одним³¹⁰. И истиною, то есть, чтоб служба наша совершаема была на основании слова Божия, по благоучрежденному уставу Церкве всея, а не по собственному изобретению, не по вымыслам человеческим, как то делают суеверы, недугующие болезнью раскола, и все те, кои, пренебрегая святой Церкви учреждения, выбирают, как Апостол говорит, самопроизвольное служение³¹¹.

II. А из сего вышесказанного следует, что нам прежде всего надлежит украсить внутренний храм сердца своего. Надобно, чтоб сей храм блистал златом веры, и камением драгим добродетели, по оному верховного из Апостолов увещанию: и вы, яко камение живо, зиждитеся во храме духовен, святительство свято, приносити жертвы духовны, благоприятны Богови Иисус Христом³¹². Том IV. стр. 100.

Но какой тот будет поклонник, которой в увеселениях день и ночь провождает; у которого на языке не слышно любезное имя Господне, но скверные имена забавные Венеры и гремящего Юпитера; которому благочестивый человек есть суевере, а пустых разговоров ненавидящий, лицемер; которому всякая речь приятнее, нежели беседа душеспасителная? И я боюся, не наступило ли оное время, Апостолом предвиденное, егда здравого учения не послушают, но по своим прихотям изберут себе учители, чешеми слухом, и от истины слух отвратят и к басням уклонятся³¹³. Таких, хотя бы и пришли в церковь, должно бичем Христовым изгонять, приговаривая Его же слова: дом мой, дом молитвы: вы же сотвористе его вертеп разбойником³¹⁴. Вы храм мой, который не златом, но светлостью добродетелей ваших о блистать должен, своими пороками потемнили и осквернили. Том I. стр. 30, 31.

Нет опаснее, как в важнейшем Богослужения пункте единым собственным своим поверят себя мыслям. Известна слабость человеческих рассуждений: нечувствительным образом вкрадываются пристрастия, и играют сердцем нашим. Сия слабость тем опаснее, что разрушает спокойствие человеческого духа. Ибо что уже может успокоить тебя, когда мысль твоя не утверждена в том, что должно быть основанием всех дел твоих? Иди благословенным и Богом утвержденным путем: и во искушении расстроенных мыслей твоих призывай помощь небесную с сим Евангельским гласом: верую, Господи, помози моему неверию.³¹⁵

А из сего прямо следует, что развратного жития люди и нераскаянные грешники хотя почитаются быть в Церкви, но не суть в Церкви: ибо Церковь есть общество пресвященных верою и украшенных добродетелью людей: то какое должно быть ее преимущество и слава?

Если бы вы нашли два или три человека прямо добродетельных; не сочли ли бы вы их Ангелами? и то место, где обитало бы такое сокровище, не почли ли бы раем земным? То какое почтенное и высокое иметь должно нам о Церкви понятие, когда в себе заключает всех тех, по всему кругу земному рассеянных людей, единому Сердцеведцу известных, которые служат Ему в непорочности совести своей день и нощь?

И потому не без основания слово святое столь превосходными Церковь превозносит титлами, когда называет ее царским священием, языком святым, людьми обновления, дверью царствия, храмом Духа Святого, Иерусалимом небесным, обителью вечною, местом, на которое всегда бдит недремлющее Божие око, и прочими тому подобными именами.

Таковое видя преимущество и славу Церкве Божия, мы, чрез дверь крещения в нее вшедшие, потщимся, да будем всегда достойными ее членами. Том III. стр. 8, 9, 10.

Дa растити во благодати и разуме. 2Петр.3:18.

I. Все люди одарены разумом: все имеют чувства. И как известно, что действия и разума и чувств для человека суть полезны и нужны; так о не меньше известно и то, что одни действия превосходят других, и так при том, что действия чувств должны зависеть от управления разума. Сие не толко в других каких важных, но и в повседневных и обыкновенных случаях всегда есть видимо. Например, есть без разума, пить без рассуждения, гулять противу истинного резона не может не быть вредно. Тотчас о последует или болезнь в теле или урон в хозяйстве и истощение во имении. Ежели в таковых маловажных случаях столько управление разума есть нужно, и следовать одним чувствам, в предосуждение его, есть вредно: то как же в важных делах люди столько будут ослепленные, чтоб следовать чувствам одним? Том XIII. стр. 101, 102.

Чувства состоят в зрении, слышании, обонянии, вкусе и осязании: разум состоит во различении истины и лжи, добра и зла. Чувства мы также имеем, как и все животные; но разум свойствен единому человеку. Чувства относятся до тела, а разум до души. Чувство есть нечто для человека низкое, а просвещенный разум возносит его. Ежели кто управляет себя одними чувствами, то есть, то только делает и уважает, что приятно очам, слуху, вкусу, обонянию и осязанию, тот еще не есть прямо человек; понеже то только делает, что и всякое животное, разума лишенное. Но кто управляет себя разумом, то есть, то избирает и делает, что утверждает здравый рассудок, хотя бы то было и с досадою чувств, и противно нежности плоти; тот прямо есть человек, и его течение дел есть выше, нежели низкое ступание животных.

II. Чтоб сея высоты достигнут, надобно иметь мужественный дух. Ибо между чувствами и разумом есть всегдашняя борьба. Что приятно чувствам, на пример, нега, гуляние, праздность, сладострастие, роскошь, корысть, то противно разуму; и по причине сей внутренной нашей войны человек часто сам в себе раздирается. На одну сторону манят его чувства, на другую преклоняет разум. Бедный человек иногда и видит добро, но силою страстей побеждается; видит доброе и похваляет, но худому следует! Хощеши ли ты праздновать свое вознесение? Не следуй низкости чувств, восходи на высоту разума; дозволяй чувствам своим только то, что утвердит рассудок. Том IV. стр. 43, 44.

Тебе дан светильник, светильник разума: с помощью сего света удобно можешь ты усмотреть не только страсти свои, но и то, что противны они разуму, закону, совести и расстраивают благополучие твое. Видя сие, как ты потерпишь, чтоб они шли противу верховной власти разума и совести, и управляли тобою, как своим невольником? Не решишся ли ты с благодарным духом сам в себе им в отпор сказать: не властвуйте вы во мне выше меры, вам определенной? Я не могу вам дозволить своевольно свои во мне действия производить, разве сколько позволит разум и согласится совесть. Разум должен владычествовать, а страсти обязаны поступать по гласу его повеления. Том XIII. стр. 43, 44.

Требования чувств есть: нега, всегдашнее гуляние, игры, зрелища, сладострастия, вреднейшая праздность: требования духа есть незазорность совести, внутренняя тишина и спокойствие, дельное у единение, удоволствие, раждаемое от исполнения должности своея, веселие от зрения истины, сладчайшее чувствие плодов веры, мир и радость о Духе Святе³¹⁶. О! блажен, кто устроил дух свой раем сих божественных утех! а напротив, о! сколь жалостны, которые очарованы чувств прелестьми! Что они суть? Суть дух ходяй и не обращаяйся³¹⁷, то есть ветре, которым подымаемая пыль на все стороны превращается, и несется не известно куда. Том III. стр. 300, 301.

И вы помазание имать от Святого, и весть вся. И вы еже помазание приясте от Него, в вас пребывает: и не требует, да кто учит вы: но яко то само помазание учить вы о всем и истинно есть, и несть ложно: и яко же научи вас, пребываете в нем. I Ин.2:20, 27.

I. В Ветхом Завете три рода людей помазуемы были: Пророки, Священники и Цари: то и Христос ставши, как должно было ходатаю, нашим Пророком, Священником и Царем, весьма надлежаще Христос или помазанник назвался. А то помазание была некоторая церемония, которою сии персоны во звания свои определялися, при излиянии на главу их или мира, или простого масла, как пишется, Исхода 28:7. и 1Цар. 16:13~: и прия Самуил рог в елеем, и помаза его песреди братии его, и вошашеся Дуyx Господен от того дни и потом. И сим помазанием означалось определение их в свое звание, также деяние даров, потребных к отправлению той должности. Подобие между знамением, то есть, маслом и вещью означаемою, то есть, даров подаваемых чрез то помазание есть сие: как масло cyxиe члены влажить, толстить, возращает, и людей на дела творит охотнейшими и способнейшими, почему древние бойцы мазались маслом: так Дух Святой нас по себе самих к добру неспособных крепить, развеселяет, и способными творит на богоугодные дела. Или простее сказать; масло есть нечто гораздо влажное, тихое, разливающееся, утучняющее, и вкусное, и благовонное как миро: так благодать Святого Духа есть нечто такое, чем наша душа, так сказать несобственно, ботеет, и в чудную приводится тишину, которая по всем душевным силам, как масло разливается, вкусна и благовонна. Впрочем те, которые помазывалися в Ветхом Завете, были образы или типы Христа. Евр. 8:5~и своим внешним чрез масло помазанием проображали будущее Христово помазание Духом Святым и полное и пресовершенное. Понеже тех было помазание, да несовершенное, и хотя принимали дары, но чрез Иисуса Христа: Бога никтоже виде, и проч. Ин. 1:18, 33, а Христово помазание было полное и пресовершенное: в Нем бо живет все исполнение Божества телесне. Колос. 2:10~и не чрез кого другого; Его бо есть Дух Святой. Том VIII. стр. 316, 317.

II. Быть причастником помазания Христова ничто иное есть, как быть общником Христова пророчества и царства. Понеже Дух Христов в нас не есть празден, но тоже в нас действует, что и во Христе, разве только, что Христос один более даров имеет, нежели мы все. И так Христиане, будучи по своему имени причастны помазания Христова, суть Пророки, Священники и Цари.

Пророческое звание в нас есть, исповедовать истинное учение о Боге, или 1) истинно познавать Бога и Его волю; 2) истинно познавши, исповедовать верно, дерзновенно и постоянно. Мф. 10:31: Всяк, иже исповесть мя пред человеки, исповем его и аз пред Отцом моим, иже на небесех. Священство наше состоит 1) в прославлении Божии; 2) в правом Бога призывании, 3) в приношении духовных жертв, то есть, наших молитв, хвал, пений, чистого жития. И сии жертвы благодарственные; а не умилостивителная: такая бо едина Христова. 1Петр. 2:5. Апок. 1:6, 10.

Царская наша должность состоит в том: 1) верою бороться и побеждать диавола; мир и всех врагов. 1Ин. 5:4. И сия есть победа, победившая мир, вера ваша; 2) чрез ту же веру получить живот вечный. Апок. 3:21. Том VIII. стр. 344, 345.

Аше не снесте плоти Сына человеческого, и не пиете крове Его, живота не имате в себе. Ин. 4:53.

I. Христианин! се зри, жертвенник открыт пред тобою, бессмертная пища на нем предложена, яко порфирою, обагряется он священною кровию. Слава небесная его осиявает; из самой внутренности сего святилища сладчайший глас до ушей твоих доходит: со страхом Божиим и верою приступи: прииди, приближися, отверзи уста, насладися пищи божественной, вкуси от чаши жизни: оную подает тебе самого небесного Отца благодетельная десница. Почто медлиши, почто усумневаешися, или малым тебе кажется таковое Божие снисхождение? Почти Его щедроты, не отрини от себя простирающуюся Его к тебе руку. Том XI. стр. 197.

Дети! говорит премилостивый Отец, в последний раз вкушая хлеб и чашу пия, дети! Меня мое дело на смерть зовет, вам одним оставаться надобно; свидетелствует то сия вечеря. Понеже Я от сего времени не имам пити с вами от сего плода виноградного, разве как уже вознесшись на небо, и вас привлеку к Себе. Только да не скорбит сердце ваше; сия вечеря от вас законно и свято почитаема да будет. Вы теперь близ Меня сидите, и Моим зрением и Словами наслаждаетеся; но сия вечеря, ежели от вас с живою верою, по отсутствии Моем, будет празднована; то чрез сие не толко Меня паки узрите, но пребудите во Мне, а Я в вас, Дети! не забывайте Меня; при сем действии вечери воспоминайте Меня. Не будте так неблагодарны к Тому, Которой для вас крови своей не пожалел: вспомните, что Я вам заслужил, что даровал, что обещал; вспомнивши, потеките сердцами к Нему, и как бы живого Его лобызайте. Сие самое бывает и в миpе: Дети, по смерти любезного родителя, часто определяют некое время, составляют пир, созывают родственников своих и всех тех, которые дружеством касались их родителя. В ядeнии и питии воспоминают его, вычитают его благодояния ко всем, проповедуют любовь и попечение о воспитании иx. Так, Сл. и мы, вкупе во един храм собравшися, все те, которые из единой купели произошли, да окажем себя благодарными Христу, и засвидетельствуем взаимную между нами любовь; да поставим трапезу, а во брашно да предложим самого Христа! Ядуще Его вспомним, что нам чрез Него дано, сколько Он для нас унизил Себя, сколько любовью пылал до самого креста, до самого гроба! Том IX. стр. 300, 301.

II. Но что видим? Ах! со ужасом видим, по таковом явлении святых даров, по таковом приглашении, чтоб к причастию приступали, некоторые или ожесточенные, или ослепленные, или расслабленные, или, не вем, как их и назвать, совсем тем не только часто, но и единожды в году не приступают. О окаянства таковых! о несчастия Церкве! Том XI. стр. 197.

Где бо те благодарные Христовы дети? где общие cии пирования? где хлеб, вкупе ядомый? где чаша, вкупе пиемая? где Апостольское единодушное пребывает в преломлении хлеба? О времена! о нравы! Здесь я столько усматриваю неисправности, что нигде больше. Смерть Христову очень не многие поминают; большая часть не знает, на что сия тайна уставлена и как Христа поминать. Таким образом первый Христианства знак уничтожается; так в забвение у нас приходит Христос: едва, едва единожды в год сберемся вспомнить Его, да и то не знаю как. Вижу горячести, удивляюся благочестию; да видишь и Ты, Xpисте! Проливалась некогда Твоя кровь; но и ныне едва не презирается от нас. Христос в глубоком молчании у нас сокровен: трапеза, им уставленная, за обряды одни почитается от нас; смотрим на нее, но не вкушаем. Но для чего же не приступаем? Вкусите и видите, яко блого Господь. Или недостойны вы? Но для сего наипаче и должно приступать, что недостойны, чтоб Сотворишся достойными, и, своих деле не имея к заслугам Христовым притекать. Тот человок яст и пиет суд, которой не рассуждает себя. Я рассуждаю себя, и когда нахожу себя недостойным, грешным и осужденным; того ради наипаче прихожу к тому, которой грешников принимает, и обремененных грехами, призывая, успокоивает. Том IX. стр. 302, 303.

Бог преклонил небеса, да меня падшего восставит. Он унизил свое, величество до восприятия рабия зрака, да меня вознесет. Он мучительнейшие претерпел страдания, да меня исцелить: Он самую смерть, да еще и поноснейшую подъял, да меня оживит. Сие ест доказательство Его ко мне любви, какой под солнцем никогда не бывало. Как? При всем том я столь буду несчастлив, чтоб не помнит Его благодяний, чтоб за все то не оказалось благодарности. Каким образом воззрю я на солнце, которое, видя Его висяща на кресте, помрачилось? каким образом на землю, которая, видя его умирающа, трепетала? Буду ли я нечувствительнее самых камней, которые от всего того распадались? Но и чем изъявлю Ему мою благодарность? чем равным заплачу? – Пойду, пойду; буду умерщвлять мою греховную плоть, пролью всю мою кровь, предам на все мучения шло мое для любви имени Его! Но что я слышу? Оно меня щадит, от меня сего не требует: а только Отеческим кротким гласом напоминает мне: сие твори в Мое воспоминание. О человколюбивейший Избавитель! с радостию повинуюся гласу Твоему. Пойду с поспошностью во святилище Твое вкупе со учениками Твоими, с братией моею. Исчислю с ними все Твои благодояния; воспоминанием их утешу и освящу себя; воспою Тебо песнь благодарности; буду наслаждаться дражайшим Твоим, при смерти Твоей мне оставленным, наследием. Прииму священный хлеб, яко самое пречистое тело Твое; раздробляя его, скажу: так Ты раздробляем был всеми членами на _/ кресте; сокрушая его во устах моих, скажу: тако Ты весь Сокрушаем был во спасение мое. Ядя его, скажу: тако Ты еси живот мой и всего Mиpa. Вмещая его во утробе моей, скажу: любовь Твоя превосходит любовь всякого отца и всех тварей. Ты питаеши меня самим собою, самым о телом своим. Притом, приняв в руки божественную чашу, скажу: се зрю очами моими кровь Твою. Пия оную, скажу: тако Твоя кров изливалася во обмытие и очищение мое. Гортанью моею поглощая оную, скажу: уже я не во число смертных, когда от источника бессмертия вкушаю. Я услаждаюся, обожаюся и восхищаюся вне самого себя. Сим великим действием я вкупе и благодеяния Твоя воспоминаю, и изявляю мою возможную блогодарность, и несказанно само себя ползую во оставлете грехов моих и в жизнь вечную. Том XI. стр. 190–192.

Радуйтеся всегда о Господе и паки реку, радуйтеся. Флп. 4:4.

I. Свойственно человеку желать быть всегда радостным: ибо создан он не на смущение и печаль, но на удовольствие и радость. Слово Божие говорить, что сам Бог, при создании человка, веселился, увидев прекрасное рук своих произведение. В начале был он таков; не инаковым быть ему надлежало и в последовании до самого конца по намрению Создателеву. Даровал Он ему тело самое стройное, органы чувство способнейшие, мысль проницательную, сердце к добру расположенное и наклонное. Оный рай, который был прекраснейшим на земли местом, был назначен для него жилищем, где он ничего не мог находить, кроме удоволствия и утех. Положим, что оно тело свое, чувства свои, мысль свою, сердце свое всегда в том хранил бы расположении, в каком создан, и как на то была воля Создателева. Положив сие, никогда бы не вышло для него иное, как состояние всегдашнего удовольствия и радости. А по тому прямая для человека радость не может произойти, как токмо из точного даров телесных и душевных по намерению Божию употребления. Том XI. стр. 169, 170.

II. До сего счастья человек уже более желать, нежели получить может. Не стану я теперь оплакивать тот горестный случай, коим лишился человек сего великого совершенства, и пала красота со главы нашей. Мы уже из повседневного печального опыта усматриваем, что тело наше болезнями расстраивается, чувства воюют противу разума, мысль смутна и помраченна, сердце стремлению страстей, яко насильственно, следует. В сем будучи теперь состоянии, можем ли уже когда прямую иметь радость? Признать надобно, что оной достигнуть не можем, какую человек имел в состоянии невинности своей.

Однако Божие человеколюбие есть не-истощаемо. Ныне наше все истинное удовольствие зависит, при помощи Божией, от нашего подвига. По мере нашего мужества возрастает слава наша. Чем выше мы усилием своим восходим, тем паче осиявает нас ясный луч радости. Чем более охраняем мы тело свое от невоздержания и сладострастия, чем более чувства свои покоряем руководству разума, чем более стараемся мысль свою снабдит просвощением, чем более сердце свое соображаем закону Божию: тем сладчайше радости плоды услаждают нашу душу. Может ли сия радость малою почитатся? Том XI. стр. 170, 171.

Прийдите убо, празднолюбцы, возрадуемся Господеви³¹⁸, возрадуемся радостью не телесною, но духовною, не мирскою, но небесною, не наружною, но внутреннею: возрадуемся Господеви, а не человеком. Человек взирает на лице, а Бог на сердце. Человек поставляет радость во удовольствии тела и в наружных увеселениях; а Божия радость сокровенна во внутренности души, и дух услаждает. Радость человеческая не может быть, разве у людей здоровых, богатых и всем изобилующих; а духовною радостью могут наслаждаться и больные, и нищие и бедные. Ибо больной телом , быть может здрав духом: нищий в имении, быть может богат верою и добродетелью. Том XVI. стр. 142.

Добро, еже ревновати всегда в добром. Гал.4:18.

I. Ревность есть горячее духа нашего стремление к защищению славы Божия, относительно до закона. Мы в сем разуме берем сие слово, ибо многие могут быть, его означения.

Взяв ревность в таком разуме, не видно, чтоб в ней что-нибудь было непохвалное. Ибо гореть духом чтоб слава Божия во всех концах вселенной была проповедуема, чтоб все люди святым к Богу и почтению Его руководством были просвещенны, во рассуждении сего гореть духом, то есть, изыскивать к тому справедливые и человеколюбивые способы, есть дело всякой похвалы достойное. Ибо сим доказывается любовь к Богу, ко ближнему, любовь к истине, которую мы не скрываем под спудом, но поставляем на свещнике, да светит всем, и да руководствует всех. И для того святый Павел учит: добро, еже ревновати всегда, однако при том прибавляет, в добром.

Но сие есть несчастие человеческого рода , что часто и в самые святые действия вкрадывается злоупотребление и добродетель в порок обращает. Сие бывает, когда человек выходит из своих пределов и, не управляя себя разумом, страсти следует. Ревность по Бозе чем больше в себе имеет жару и горячего стремления, тем больше требует осторожности и умеренности, чтоб сей священный огнь не обратился в пожар, все истребляющий без разбору. А сие необходимо выдет, если, вместо защищения славы Бoжия, будет действовать мщение, вместо усердия к пользе истины вмешается корысть собственная; если, вместо любви ко ближнему, будет всем располагать страсть самолюбия.

Какие же из таковой ложной ревности могут произойти следствия, ежели не худые и вредные? Том II. стр. 193, 194.

II. В предохранение от сего, нужно знать свойства ревности, при каких случаях, и каковым образом оную употреблять надлежит.

Когда бы кто нагло другого обижал, притеснял бы немощного и осуждал бы неповинного; когда бы кто истину веры не только пренебрегал, но еще бы оную и презирал с посмеянием; когда бы кто бесчинствовал, и тем бы не только не стыдился, но еще бы и хвалился, акибы делал он что похвалное: в таких и подобных случаях ревность человека добродетельного не может и не должна молчать, и взирать на все то, как бы очами закрытыми, но действовать всею силою своею. Надобно тогда облещися духом и силою Илииною, приити ко таковым наглым бесчинникам и свободно сказать: noчтo вы превращаете Израиля?³¹⁹ Почто столь окамененно сердце ваше, что вас не трогают слезы неповинных, кровию страждущих со услаждением питаетесь? Почто позабыли вы, что для того на свете произведены, дабы друг друга тяготы носить, и том споспешествовать общему блаженству? Почто вы кротчайшее человечество превращаете в зверство свирепое? Почто вы полагаете претыкание и соблазн братии немощной? Почто вы превращаете Израиля? почто и собственную счастия своего храмину разрушает? Ибо восстающий противу других, всех возбудит противу себя. Таковым образом должно не молчат, но возносит с Пророком яко трубу глас свой. Том X. стр. 173, 174.

Могуг ли настоящие нынешних Xpистиан времена хвалиться сею ревностью, исключая некоторых нелестных Израильтян, их о же имена в книгах животных? Ибо и во дни Илиины не все преклонили колена пред Ваалом. Исключая таковых, со сожалением и слезами усматриваем, что в некоторых ослабевает сия ревность Христианская. Слушают разговоров, соблазна исполненных; читают сочинения, развратом, а иногда хулением на веру дышущие; и не только при сем не возгараются священным ревности огнем; но и со удовольствием то приемлют, ни мало не изобличая вредные лжи, ни мало таковых общения не отвращаясь, но в общем бедствии почитая, что акибы сие ничего не значило, или до них ни мало не принадлежит.

Как, Христиианин! сие до тебя не принадлежие ни мало, когда у тебя отъемлет кто имение, или пред другими поносит тебя татем и изменником? Не только ты за сие всею возможностью вооружаешся, но иногда и Смертью или врага своего, или собственною стараешся отмстить. Но когда отъемлется от тебя лучшее всех в свете сокровище, вера и спасение, и тебя во глаза порицают, что ты обожаешь ложь, что ты слепый заблуждения последователь, что тщетна твоя простирающаяся до вечности надежда; и ты при всем том можешь мыслить или говорить, что сие до тебя не принадлежит ни мало? Где же, не говорю уже ревность, где по крайней мере в других случаях выхваляемое честолюбие? Ежели где, не здесь ли оно имеет должно свое место и силу?

Как? что я держу за самое священное, за самое Божественное, за самое утешительное, то, когда порицают, что акибы было сущая ложь, заблуждение, cyeвеpиe, не должно меня воспламенить, чтоб заградить таковые дерзновенные уста, постыдит наглость, и сохранить честь веры моея? Видно, видно, что сие происходит или от малого о вере своей понятия, или от неимения к ней душевной привязанности, или от развратности нравов, когда вера не столь бывает утешением, сколько тягостно, что она или обличает пороки, или мешает в вольном их действии.

Откуда может произойти оное некоторых вольных голов мудрование, что как бы кто ни верил, только бы жил хорошо? Но такая развратная мысль не толко опровергает внутреннее о истине закона уверение, не только вводит ужасную во вере смесь: но и не может доставит того, дабы человек мог жить хорошо. Том XII. стр. 17–20.

Душе имаши многа блага, лежаща на лета многа: почивай, яждь, пий веселисля. Лк.12:19.

I. В счастии человек бывает поползновен к роскоше. Окружен отвсюду изобилием, не полагает пределов своим прихотям. Дух чрез то изнеживается, и приводит к праздности и лености, а сие к гулянию и мотовству: а чрез то к забвению Бога и добродетели. Александр, прозванный Великим, был добродотелен, доколе был еще в некоторой боязни, чтоб как не поколебалось его счастье: но когда победами и успехами своих предприятий превознесся, отдался в роскошь, пиянство, и велел себя почитать Богом, и тем помрачил славу своих блпгородных склонностей и побед. Да и слово Бoжиe тоже утверждает. Седоша, говорит, людие ясти и пити, и восташа играти³²⁰, то есть, когда Израилтяне всяким изoбилиeм до пресыщения были удовольствованы, тогда впали в роскошь: а в роскоши изобрели суетное мудрование; вылили тельца, и начали ему, яко Богу, покланяться. И для того о них же обличительно Пророк воспел: Израиль уты, утолсте, разшире и забы Бога, спасающего его³²¹. Том V. стр. 102, 103.

II. Некоторые непрестанно собирают богатство, а не имют ничего. Разумею я скупых, скупых, говорю, которые имения своего не владетели, но бедные приставники. Они богатство собирают, чтоб больше собирать. Сей идол у них есть неприкосновенный, которому они жертвуют всею своею жизнью. Такие люди кому смешны, а мне жалки кажутся. Трудятся, потеют, суетятся, в день беспокоятся, ночь всю свои кладовые осматривают, а совсем тем ходят в раздранных рубищах, живут по – Ангелски, почти ничего не ядято, ни пьют, жена не одета, сын брошен без воспитания, от приятелей бегают, сродников чуждаются, и весь свет мотовством порицают. В одежде срамны, в обхождениях задумчивы, и от непрестанного мыслей напряжения бескровны. А кто себе зол, кому добр будет³²², написал Сирах? Сии-то подобны оному баснословному Танталу, который стоял в воде по горло, а напится не мог. Кажется, не должно им за сей порок другого ожидат наказания, кроме собственного своего мучения.

Но время вид свой переменяет. Как стали люди просвещеннее и учтивость знающие, скупости пороком гнушаться начали. Но как говорят, из огня в воду: многие вместо скупости обожили блистательную роскошь, или простее сказать, мотовство. Изрядная добродотель! не знаю, что из них одно другому предпочесть. Скупость своего рачителя беспокоит; роскошь влечёт за собою целый полк болезней. Скупость своими трудами не пользуется; роскошь чужие труды пожирает. Та отягощает или стесняет о человеческое сердце; сия расслабляет все душевные силы. Скупость вредит тому, коме она владеет; а роскошь не редко целые государства разоряет. И по тому роскоши поветрие едва ли не смертоноснее. Ибо не так удобно скупость, как роскошь яд свой сообщает, Том I. стр. 372–374.

Роскошь вводит ежедневные увеселения и гуляния: вводит росточительные и непомерные доходы на одну суету и расслабление тела и духа: вводит сладострастия, погубляет чистоту и целомудрее: вводит любодеяния и прелюбодяния: а отсюду семейственные несогласия, раздоры и несчастливые разводы. Роскошь вводит праздность, и драгого времени, употребление на одно суеты, на осмяния других, на сплетение козней противу ближнего, или на изобретение бесчестных способов, как истощившися от беспутства, беспутно же себя и поправить.

Но да не возглаголют более уста моя деле человеческих. Я о чем и помянул, не для того , чтоб о кого опозорствовать, но чтоб представити себе болезни наши, и возбудить каждого к покаянию. Том XIV. стр. 520.

Должни есмы мы сильнее, немощи немощных носити, и не себе угождати. Кийждо же вас ближнему да угождает во благое к созиданию. Рим. 15:1, 2.

I. Церковь не есть просто какое-либо общество, но общество правоверующих, то есть, которые свое богослужение утверждают не на слабом основании человеческого умствования, но на твердом камени Божиего слова, и на просвещении, проистекшем из сего святого источника.

Почему все те, которые противным Божию слову идут путем, или заражены несчастливою раскола болезнию, во блаженном Церкве обществе участия имет не могут. Всяк сад?, по словам Евангельским, его же не насади Отец небесный, искоренится³²³. Том III. стр. 8.

Но таковой печальной примере мы всегда пред очами своими видим. Сии немощные наши члены, сии болезнию раскола недугующие в том с нами раздираются, что всяк просвещенный не почтет, чтоб стоило оно какого-либо уважения. Почему если бы невежество их не помрачало, а упрямство не представляло бы мудрованием таковое невежество: то и не было бы сей тяжкой раны, или удобно бы она излечиться могла. Но ныне, по несчастью времен, сия лютая для Церкви, да и едва ли и не для общества, язва свирепеет и лечителные руки не приемлет. Том III. стр. 321.

И сколь тяжка сия для Церкви рана, знает тот, кто понимает цену души погибающие. Будучи помрачены невежеством, или ожесточены упрямством, ищут веры по углам, поставляют оную в одних наружностях, и не понимают бедные, что царствие Божие, по Апостольскому словеси, есть правда и мир³²⁴. Соблажняет ли их, как они говорят, наше житие; но и они из числа слабостям подверженных людей не исключены; Церковь же всегда есть свята и непорочна, и ничьих грехами она не омрачается. По учению слова Божия, хотя бы совершающий тайны и недостоин был, но оные сам Бог совершает невидимо: для недостоинства одного не презирает Бог веры и добродетели другого. Источник благодати по златому ли течет, или деревянному каналу, но всегда чист протекает. И так не остается ничего таковым ко извинению, аще на путь истинный не обратятся. Том V. стр. 112.

II. А чтоб на путь истинный возвести, все мы по данному от Христа дарованию потщимся друг друга научат, и на путь истинный возводит, не минуя ни времени, ни случая, ни на что другое не смотря, как только на спасение брата. Имеем мы немощную братию, заблуждающих раскольников, от великой своей простоты в вере недомогающих: так, взирая на начальника веры, Христа, попечемся об них, как о братиях немощных, покажем им истину, представим нездравые их рассуждения. А когда представляем, то не надобно смятся недостаткам их сведения; кто бо выключен от греха? Но научая с братним сожалением, с Христианским усердием, с кротким Христовым духом, а не с грозами, не с презрением, не с руганием: ибо таким образом никогда не должно надяться их исправления. Ежели не примут нас, и на наши слова свои заткнут уши; (чего не надеюсь) так потерпим, как и Христос, многажды: а между тем с усердием помолимся Спасителю нашему, да просветит их мысль и уврачует немощь. Таким образбм ежели всегда с ними будем поступать; то не можно сумневатся, то должны надеятся, что сии мертвецы чрез оживляющего Христа воскреснут, и с нами вместо прославят Бога. Том IX. стр. 23.

Но как мы еще очень часто чрез нездравые споры рассекаем любовь, и теряем духа благодать а по тому первее надобно вам блюстися, чтоб вы только таких о держались разговоров, которые бы служили ко утверждению оной. Спросят иные, какое Богу первое имя; четвероконечной ли, или осмиконечной держат крест; двоеперстным ли, или троеперстным сложением изображать крест; на севере или на полудне в церкви ходит; на колонах, или стоя молится; на пяти или на седми служит просфорах? О сих, говорю, вопросах до неба мы поднимаем крики, и сердцами от злобы разрываемся. Но не лучше ли бы старатся, чтоб угодить Богу и опасатся, чтоб такими несогласиями Духа Святого не изгнать? Что, ежели я Бога исповедую, чрез моего Искупителя от Него неоставлен быть надеюся, и благодатно Его, сколько могу, столько добро творю: то повредит ли мне тот, по мнению раскольников, неистинный троеперстный крест? или, что из того вреда, ежели я, на коленах стоя, имею горе возносящееся сердце, а прямо стоя, имею накривленную душу? Опять, для тебя надобно седмь просфор; да что сие седмочисленное число тебе спасения принесено, ежели ты не с чистою совестью к священной приступаешь трапезе, и тела Христова недостойно причащаешься? Не лучше ли бы тебе, Церкви послушавши, пять принять, нежели