ЧАСТЬ ПЯТАЯ. УЧЕНИКИ СТАРЦА ПАИСИЯ НА АФОНЕ, В МОЛДАВИИ И В РОССИИ. РОСТ ПРАВОСЛАВНОГО СТАРЧЕСТВА В 18-М И 19-М ВЕКАХ

Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взявши, положила в три меры муки, доколе не вскисло все (Мф.13:33)

Если бы все дело старца Паисия Величковского заключалось в примере личной святости, в устроении монашеского общежительного братства на древних святоотеческих основаниях и в исправлении святоотеческих книг, то и в таком случае это дело было бы не маловажно для Православной Церкви и православного монашества и общества. Но старец Паисий сделал больше: он создал школу духовной жизни, он пробудил в православном монашестве широкое духовное движение, он зажег сердца многих любовью к духовной жизни, возбудил стремление к внутреннему монашескому подвигу, к духовному деланию. Под влиянием старца Паисия Величковского в православном иночестве воспиталось много замечательных подвижников, всецело усвоивших заветы старца. Постоянною молитвою, неослабным вниманием к себе, самоиспытанием, внутреннею борьбою с помыслами, откровением помыслов, послушанием и смирением, внимательным изучением святоотеческих книг и соблюдением евангельских заповедей они достигали высокой степени духовной жизни и приобретали большое влияние не только на свою братию, монашествующих, но и на мирян, иногда даже высокообразованных, не только в светском, но и в богословском смысле. Начавшись во второй половине 18 века, это духовное движение продолжало развиваться на протяжение всего 19 века вплоть до самой революции. Было бы очень интересно проследить это движение во всех его подробностях: изучить пути и способы его распространения, познакомиться с его выдающимися представителями, с его влиянием на общество и на народ. К сожалению, неблагоприятные условия настоящего времени не дают возможности надлежащим образом выполнить эту задачу. И нам приходится ограничиться лишь бледным и поверхностным описанием этого замечательного движения, свести это описание почти только к одному перечислению имен.

Мы начнем с указания следов Паисиева влияния на Афоне. Еще в то время, когда старец проживал на Афоне, он имел (помимо своего братского общежития в Ильинском скиту) немало духовных чад, собеседников и друзей, искавших его духовного руководства. К числу их принадлежал греческий патриарх Серафим, проживавший на покое в Пантократорском монастыре. Патриарх очень любил старца Паисия, посещал его в его обители, часто приглашал его к себе, подолгу беседовал с ним о духовной жизни и с большим сожалением отпустил его в Молдавию. Нам известно также, что из многих Афонских монастырей, скитов и келий приходили к старцу Паисию многие иноки ради исповеди и беседы, иногда даже в таком множестве, что своим братиям не оставалось возможности говорить со своим старцем, и среди них возникал ропот. С отъездом старца Паисия в Молдовлахию следы его влияния на Афоне не заглохли. Его предания и уставы и ныне хранятся в основанном им Ильинском скиту и в других обителях. С особенною силою предания старца Паисия возродились на Афоне в 19 веке, когда там появился старец Арсений, ученик одного из молдавских учеников старца Паисия, имевший большое влияние на все Афонские монастыри и скончавшийся в 1846 году. Единомышленниками и продолжателями Арсения были схимонахи Николай, Андрей и Никодим, а затем имевший особенно большое влияние на Афоне и за пределами его – духовник русского Пантелеимоновского монастыря иеросхимонах Иероним, скончавшийся в 1885 году, и архимандрит того же монастыря Макарий, скончавшийся в 1888 году. Трудами и заботами этих старцев возник на Кавказе Ново-Афонский монастырь, также усвоивший себе предания старца Паисия и сохранявший их в лице своего настоятеля, игумена Иерона, и других иноков-старцев до самого последнего времени.

Заметное влияние оказал старец Паисий и на молдавлахийское монашество. Его ближайшими помощниками и на Афоне, и в Молдовлахии были молдаване. Таков, например, отец Виссарион, первый ученик старца и первый член его братства и помощник по устройству общежития. Он скончался около 1766 года. Из учеников старца Паисия в Молдавии мы можем еще назвать отца Макария и отца Илариона, помогавших ему в исправлении и переводе книг. Иларион впоследствии был духовником и игуменом Секульского монастыря, а иеромонах Макарий, живший со старцем еще на Афоне, по-видимому, перешел потом в Россию, где и был настоятелем Молчанской пустыни. Из других учеников старца в Молдавии назовем сначала тех, которые после кончины старца были его преемниками по духовничеству и настоятельству в Нямецком монастыре. Первый из них архимандрит Софроний, старший духовник славянского племени в Нямце, настоятельствовал там же непосредственно после старца Паисия более десяти лет. Известно, что по поручению старца он ездил в Киев за духовными книгами для своей обители. Впоследствии он переписывался с учениками старца Паисия в России – отцом Афанасием в Брянске и Марией Петровной Протасьевой.

После отца Софрония настоятелями в Нямце были: Дорофей, которого старец посылал учиться в богословской школе в Бухаресте; Досифей, бывший при старце Паисии духовником и начальником больницы в Секуле, просиживавший ночи над больными и всячески их успокаивавший и утешавший, и Иоанн; все трое славянского племени. После отца Иоанна настоятелем в Нямце был избран Сильвестр, первый настоятель из молдаван, бывший при жизни Паисия духовником молдавского племени в Нямце. Из других учеников старца Паисия в Молдавии мы знаем еще Онория, начальника больницы в Драгомирне и Нямце, пользовавшегося неограниченным доверием старца Паисия, ухаживавшего за старцем во время его предсмертной болезни, переводчика отеческих писаний, скончавшегося через год по смерти Паисия; Мартирия, вместе с Онорием ухаживавшего за старцем во время его предсмертной болезни; Иринарха, духовника, ездившего по поручению старца к князю Константину с письмом, в котором старец отказывался от перемещения в Нямец; Иакинфа, также одного из духовников в Нямце, увещевавшего хулителя умной молитвы Феопемпта и исполнявшего другие поручения старца; другого Иоанна, схимонаха Покровского скита при Нямецком монастыре, бывшего старцем монастыря Ворона в Молдавии и скончавшегося в глубокой старости в 1843 году; Платона, схимонаха того же Покровского скита, оставившего собственноручно им переписанный сборник сочинений старца Паисия, хранящийся в библиотеке Ново-Нямецкого монастыря и написавшего жизнеописание старца; Митрофана, схимонаха, бывшего более 30 лет келейником старца Паисия и прежде других составившего описание его жизни; архимандрита Феодосия, управлявшего Мерлополянским скитом в Валахии, а потом вызванного князем Потемкиным со своими учениками в Россию для устроения Софрониевой пустыни (сохранилось письмо к нему старца Паисия, в котором он подробно рассказывает о своих занятиях по переводу и исправлению отеческих книг); Геронтия, который вместе с Дорофеем учился в Бухарестской богословской школе; Григория, впоследствии митрополита, написавшего житие старца; иеродиакона Стефана, переводчика житий святых, схимонаха Исаакия и др. Хранителями Паисиевых преданий были также Неонил, ученик старца Софрония, и Феофан, ученик Неонила, перенесшие предания старца Паисия в Ново-Нямецкий монастырь. К ним же нужно присоединить Германа, преемника Феофана. Кроме названных учеников и продолжателей старца Паисия, у него в Молдавии было еще много помощников по переписке, исправлению и переводу святоотеческих книг, имена которых уже были названы нами в другом месте. Упомянем также и об архипастырях, сочувствовавших старцу и поддерживавших его. Таковыми были митрополит Гавриил, предоставивший старцу Драгомирну, Иаков и Вениамин. По дальнейшему распространению Паисиева влияния в Молдавии у нас нет достаточно сведений. Известно только, что многие монастыри в Молдавии и Валахии имели своими настоятелями его учеников.

Гораздо больше сведений мы имеем об учениках старца Паисия в России. В Россию вышло особенно много его учеников, под воздействием которых в наших монастырях произошел большой подъем духовной жизни, возросли интерес и любовь к чтению и изучению книг, появились старцы и настоятели монастырей, хранившие заветы старца Паисия и вводившие в своих монастырях его общежительный устав и порядки монастырской жизни; появились архипастыри, глубоко сочувствовавшие направлению старца Паисия и оказывавшие ему свое покровительство и поддержку. Многие светские образованные люди также были увлечены этим духовным движением, а некоторые, оставив мир, приняли монашество и стали выдающимися деятелями в духе старца Паисия. В общем, получилось глубокое и широкое духовное движение, не ослабевавшее в русском монашестве до самой революции. Постараемся перечислить, насколько можем, главнейших участников этого движения. И сначала упомянем о тех лицах, которые еще при жизни старца обращались к нему из России за духовным руководством. Таковы: друг юности старца иерей Димитрий, по всей вероятности, священствовавший в Полтаве, иноки полтавского Крестовоздвиженского монастыря (в рукописи № 405 Славянского Отделения Akademia Romana есть указание на связь, существовавшую между Крестовоздвиженским монастырем в Полтаве и Драгомирнским монастырем старца Паисия), группа ревнителей благочестия из северной России, настоятельница Арзамасской общины М. П. Протасьева. Из переписки ее с преемником старца архимандритом Софронием видно, что последний посылал для ее обители иконы, портрет старца Паисия и рукописные экземпляры отеческих книг в переводе старца Паисия, как то: «Добротолюбие», книгу святого Варсонуфия, «12 слов» Симеона Нового Богослова и др. – с просьбою выхлопотать у митрополитов Платона и Гавриила разрешение напечатать эти книги. О других лицах, имевших заочное духовное общение и переписку со старцем Паисием, нам придется упомянуть впоследствии.

Духовное движение в России под влиянием старца Паисия можно разделить на три главных течения: северное, центральное и южное. Северное движение имело своими главными центрами – Соловецкий монастырь, Валаам, Александро-Невскую Лавру и Александро-Свирский монастырь. Центральное движение сосредоточилось, главным образом, в Москве, во Владимирской губернии, в Оптиной пустыни Калужской губ., в Брянском монастыре, Орловской губ., в Рославльских лесах Смоленской епархии, в Белобережском монастыре; южное движение – в Площанской пустыни Орловской еп., в Глинской пустыни Курской еп. и др. Названные монастыри нужно рассматривать только как наиболее заметные или начальные пункты Паисиевского движения, которое на самом деле охватывало не десяток, а, как увидим, сотни русских монастырей.

На крайнем севере в Соловецком монастыре насадителем Паисиевых преданий был иеросхимонах Феофан, о котором мы уже упоминали раньше. По смерти киевского старца затворника Досифея, Феофан переселился в Соловецкий монастырь, куда и перенес заветы старца Паисия. В Александро-Невской Лавре еще при жизни старца Паисия образовался кружок его почитателей и последователей во главе с митрополитом Новгородским и Ладожским Гавриилом. Митрополиту Гавриилу был прислан старцем Паисием перевод с греческого языка книги «Добротолюбие» с собственноручным письмом. По приказанию митрополита этот перевод рассматривался группою ученых преподавателей духовного училища, причем митрополит рекомендовал им при проверке перевода советоваться с некоторыми опытными в духовной жизни старцами, говоря, что хотя эти старцы и незнакомы с тонкостями греческого языка, но опытом жизни усвоили содержание отеческих книг, и потому могут дать им полезные указания при проверке перевода. По приказанию митрополита «Добротолюбие» было напечатано в Петербурге. Около митрополита группировались: его келейник Феофан, впоследствии игумен Новоезерского монастыря, игумен Валаамского монастыря Назарий, иеродиакон Александро-Невской Лавры Филарет, впоследствии старец Новоспасского Московского монастыря, ученик старца Паисия Афанасий, принесший «Добротолюбие» митрополиту и др. лица.

На Валааме и в Александро-Свирском монастыре трудились ученики старца Паисия схимонах Феодор и иеросхимонах Клеопа. Они вышли из Молдавии в Россию в 1801 году и были: Клеопа родом малороссиянин, а Феодор – из граждан города Карачева, Орловской губ. (старец Феодор, род. в 1756 г., на некоторое время уходил из обители старца Паисия к отшельникам Онуфрию и Николаю, безмолвствовавшим при потоке Поляна-Ворона, в пяти верстах от скита того же имени. Онуфрий, уроженец г. Чернигова, из дворян, с юных лет возлюбил Христа, ради Христа юродствовал в юности шесть лет, потом оставил юродство и с другом своим иеромонахом Николаем удалился в Украину, а оттуда в Молдавию, к старцу Паисию, по благословению которого поселился с Николаем в пустыне и жил там с ним 25 лет. При нем жил пять лет и старец Феодор; после смерти Онуфрия Феодор с Николаем вернулись к Паисию, а после смерти Паисия и Николая Феодор вернулся в Россию. В библиотеке Нямца хранится рукописная отеческая книга, переписанная Николаем для Онуфрия. Каким бессребренником был Феодор, видно из того случая, что данные ему на дорогу одним человеком пять рублей он отдал первой встречной бедной женщине – крестьянке). Они много лет жили в обители старца Паисия, приняли от него пострижение в монашество и были им основательно наставлены и утверждены в духовной жизни. По прибытии в Россию они жили сначала в Челнском монастыре Орловской епархии, потом в Белобережской пустыни той же епархии, расположенной среди глухих и в то время почти непроходимых брянских лесов. Там они сблизились с монахом Леонидом, который был родом, как и Феодор, из города Карачева и происходил из купеческого звания. В 1811 году Леонид и Клеопа переселились на Валаам, куда прибыл к ним и Феодор. На Валааме они прожили 5 лет, проходя умное делание по руководству старца Паисия, и много из-за этого пострадали от невежественных ревнителей внешнего подвига. В 1816 году старец Клеопа скончался в Валаамском монастыре, а Феодор и Леонид перешли в Александро-Свирский монастырь, где на них обратил внимание император Александр I. Здесь в 1822 году скончался отец Феодор в самый день Светлого Христова Воскресения, а отец Леонид, спустя несколько лет, перешел со своими учениками в Оптину пустынь, где и оставался до самой своей кончины 11 октября 1841 года. Проживая на Валааме и в Александро-Свирском монастыре, старцы имели духовное общение и с Александро-Невскою Лаврою и имели везде единомышленных братий и учеников. На Валааме их учениками были: старец игумен Варлаам, потом переселившийся в Оптину пустынь и там скончавшийся, и духовник Валаамского монастыря Евфимий. Евфимий в свою очередь имел своими учениками Дамаскина, игумена Валаамского, и Илариона, перенесшего предания старца Паисия в Николо-Бабаевский монастырь Костромской епархии. Знаменитый Валаамский игумен Дамаскин имел своими учениками Агафангела, архимандрита Александро-Свирского монастыря, Агапия, схимонаха Валаамского монастыря, старца-слепца и схимонаха Иоанна, молчальника Валаамского монастыря. Агафангел имел своим учеником Маврикия, игумена Валаамского монастыря.

В северной же области подвизался еще один ученик старца Паисия Арсений, перешедший из Брянских лесов в Псковский Никандров монастырь. Он имел своим учеником Герасима, монаха Соловецкого монастыря. В некоторых северных монастырях предания старца Паисия были заимствованы из монастырей центральной области, и поэтому они будут указаны в другом месте.

Переходим к центральной области. Здесь прежде всего надо назвать ученика старца Клеопу, не того, о котором было сказано выше, а другого. Этот Клеопа жил долгое время со старцем Паисием сначала на Афоне, затем в Драгомирнском монастыре и, вероятно, в Секуле, и вышел в Россию еще до 1778 года и был настоятелем Островской Введенской пустыни Владимирской епархии. Это был замечательный подвижник, хранитель умного делания. Он ввел в Островской пустыни общежительный устав Афонской горы, который потом был перенесен его учениками в другие монастыри центральной и северной России. Учениками старца Клеопы были: Игнатий, первоначально подвизавшийся в Санаксарском монастыре под руководством старца Феодора Ушакова, а потом во Флорищевой пустыни Владимирской епархии. С 1778 года после Клеопы он был строителем Островской пустыни, а потом Пешношской обители Московской епархии. В 1788 году он был назначен архимандритом Тихвина монастыря, Новгородской епархии, и по благословению митрополита Гавриила ввел там общежительный устав. В 1795 году он был переведен архимандритом в Московский Симонов монастырь для учреждения там общежития и там скончался в 1796 году. О нем передают, что он повсюду являлся примером высокой жизни, особенно же смирения и нестяжательности: он был милостив к нищим, сострадателен к несчастным, полон любви к братии. Другой ученик старца Клеопы – схиархимандрит Макарий, бывший после Игнатия настоятелем Пешношской обители до самой своей кончины в 1811 году, имел особенное значение в истории русского монашества и старчества: из его учеников вышло 24 настоятеля монастырей. Он имел духовное общение и переписку со старцем Паисием и получил от него в дар посох. Он привел Пешношскую обитель во внешнее и внутреннее благоустройство. Неутомимый и многосведущий в трудах хозяйственных, он еще более был неутомим и опытен в подвигах духовной жизни. По виду он казался строгим, но имел душу, полною отеческой любви; он не имел никакой собственности, разделяя все с братией; ко всем относился приветливо, и его сердечная простота, соединенная с духовною мудростью, привлекала к нему всеобщее расположение и уважение. Митрополит Платон поручал ему приводить в порядок расстроенные обители и ставил его в пример другим настоятелям.

От Пешношской обители многие монастыри заимствовали и общежительный устав, и способных к поддержанию общежития иноков. Так, от старца Макария получили свои уставы и устройство следующие монастыри: Голутвинский, Московский Сретенский, Кирилло-Новоезерский, и пустыни: Давидова, Оптина, Берлюковская, Екатерининская, Медведевская-Кривоезерская и др. Из учеников старца Макария назовем: Авраамия, впоследствии настоятеля Оптиной пустыни, Максима, строителя Пешношского монастыря, Игнатия, схимонаха Коневского монастыря и строителя Задне-Никифоровского монастыря, и др. Этот Игнатий имел духовных дочерей Марию, Олонецкую отшельницу, и Анастасию, основательницу женской общины, впоследствии Паданского монастыря. Учеником же старца Клеопы был и замечательный подвижник Феофан, игумен Новоезерский, о котором, как о келейнике митрополита Гавриила, мы уже упоминали. Он лично приезжал на Пешношу к отцу Макарию, чтобы получить от него для своего монастыря общежительный устав и выпросить у него нескольких братий для устройства общежития. Игумен Феофан был старцем Моденского монастыря, Александро-Невской Лавры, Устюжского и Кириллова монастырей и Филиппо-Иранской пустыни. Его духовной дочерью была Маврикия, игумения Горецкого девичьего монастыря. Преемником Феофана в Новозерской обители был его ученик Аркадий. От учеников старца Клеопы, Игнатия и Макария Паисиевы предания перешли в Коломенский Голутвинский монастырь, где настоятелем был ученик Макария и Игнатия Самуил; учеником Самуила был Назарий, а его учениками были схимонах Иоанникий и отшельник Макарий, шедший одним и тем же путем внутреннего духовного подвига.

Следующим местом откуда развивалось Паисиевское движение в центральной России была Москва. Здесь было главным образом два средоточия этого движения: Симонов монастырь и Новоспасский. В Симоновом монастыре подвизался ученик старца Паисия – монах Павел. В 1812 году он много пострадал от французов, которые били его до такой степени, что все остальное время своей жизни он провел в болезненном состоянии. Там же в Симоновом монастыре жил другой ученик старца Паисия – Арсений. Учеником Павла был иеромонах Иосиф, наместник Симонова монастыря. Здесь же в Симоновом монастыре, как мы уже упоминали, настоятельствовал архимандрит Игнатий, ученик Клеопы Островского, назначенный сюда для учреждения общежития. В Новоспасском монастыре замечательными старцами были иеромонахи Филарет и Александр, ученики Паисиева ученика Афанасия, проживавшего одно время во Флорищевой пустыни Владимирской епархии. Схимонах Афанасий (его нужно отличать от Афанасия, принесшего «Добротолюбие» м. Гавриилу), бывший ротмистр гусарского полка, по фамилии Захаров, жил при старце Паисии более семи лет и принял от него монашеский постриг. По благословению старца он много занимался выписками наставлений из отеческих книг о молитве, смирении, терпении, послушании, любви и прочих добродетелях. По необходимым обстоятельствам он был отпущен в Россию с монахами Амвросием и Феофаном в 1777 году. Здесь, перетерпев немало неприятностей, он проживал в Гороховском монастыре, во Флорищевой пустыни, а потом в Белобережской пустыни и в Площанской Богородицкой пустыни Орловской епархии, где многим принес пользу своею жизнью и учением. В Площанской пустыни он и скончался в 1825 году. Приезжая из Флорищевой пустыни в Москву, старец Афанасий бывал у иеромонахов Новоспасского монастыря Александра и Филарета, и вел с ними духовные беседы об умном делании по учению старца Паисия. Оба эти иеромонаха заочно знали старца Паисия, любили и почитали его и пользовались переведенными им отеческими книгами, а отец Александр вел даже и переписку с ним. Таким образом, оба эти новоспасских инока очень близко стояли к старцу Паисию и обильно пользовались его духовным богатством. Возможно, что, будучи знакомы с Афанасием, они имели знакомство и с другим учеником старца Паисия, Амвросием, проживавшим в Гороховском монастыре и отличавшимся особым даром молитвы.

Иеромонах Филарет был родом из города Вязьмы, из зажиточной купеческой семьи Пуляшкиных. Рано почувствовав отвращение к светской жизни, он 13 лет поступил в монастырь и с детства углубился в чтение духовных книг, которых немало было в доме его отца. Впоследствии он был несколько лет в Саровской пустыни, а потом в Александро-Невской Лавре при митрополите Гаврииле иеродиаконом. Из Петербурга Филарет переселился в Москву, был некоторое время в Симоновом монастыре, а затем в Новоспасском, где более 40 лет прожил в одной келье, редко выходя за ворота монастырской ограды. Только в тихие летние вечера, когда прекращалось движение народа, он выходил вместе с другом своим Александром и еще с одним старцем Михаилом, державшимся того же учения, на уединенную прогулку вокруг монастырских стен. Проведя много лет в подвигах монашеского безмолвия, старец Филарет остальную часть своей жизни отдал деятельному служению людям, подавая советы и утешения всем требующим без различия лиц и состояний. Келья его ежедневно была наполнена множеством народа всякого звания. Удрученные горем, утесненные жизнью, волнуемые сомнениями, обуреваемые страстью, постигнутые бедою со всех сторон приходили к нему, чтобы излить перед ним свои скорби и получить от него утешение и наставление. В его беседах особенно ясно выражалась его удивительная кротость, крайнее смирение, горячая любовь к ближнему, красота и сила глубокого духовного разума. Нередко случалось, что от множества посетителей он не имел времени ни пообедать, ни отдохнуть, несмотря на мучительную болезнь, от которой страдал всю свою жизнь. И, несмотря на это, он находил еще время для чтения и переписывания отеческих книг. Только незадолго до своей кончины (он скончался в 1842 году на 84 году от рождения) не мог он более служить нуждающимся своими советами, т.к. от постигшего его удара язык его с трудом мог произносить что-либо иное, кроме обычного ему призывания имени Спасителя и Божией Матери. Старец Филарет был духовным отцом Наталии Петровны Киреевской, жены известного русского философа и писателя Ивана Васильевича, и через нее оказал влияние и на этого последнего, заинтересовал его духовною жизнью, совершающейся в русском монашестве, расположил его к более глубокому изучению православия и содействовал его духовному сближению со старцами Оптиной пустыни. Кроме Киреевской, отец Филарет был духовным руководителем монахини Московского Ивановского женского монастыря Досифеи, отличавшейся высокою духовною жизнью. Судьба этой монахини довольно загадочна, и многие считали и считают ее дочерью императрицы Елизаветы Петровны. Монахиня Досифея в свою очередь имела большое духовное влияние на известных подвижников братьев Путиловых, в монашестве Моисея Оптинского, Исаию Саровского и Антония Малоярославецкого.

Что касается друга Филарета иеромонаха Александра, впоследствии архимандрита Арзамасского монастыря, то о нем известно, что он родился в одном году с Филаретом, т.е. 1758 году, и происходил из православной фамилии польских дворян. Он хорошо знал польский язык. Преданный Православной Церкви, он в особенности любил книгу митрополита Стефана Яворского «Камень веры» и сочинения святителя Димитрия Ростовского, которого книгу «Алфавит духовный» советовал иметь всем поступающим в монастырь и поучаться в ней всю жизнь. Обучался он в Киевской академии. Потом поступил на службу в Камер-коллегию. Долго ли он там пробыл неизвестно, но только впоследствии он сам говорил, что еще в молодых летах начал иноческую жизнь в Московском Новоспасском монастыре. Будучи в Петербурге с настоятелем монастыря, он был пострижен в монашество митрополитом Гавриилом и им же рукоположен в 1793 году в иеродиакона, а через месяц – в иеромонаха, и всегда пользовался его расположением и состоял с ним в постоянной переписке. В том же 1793 году он был назначен наместником и казначеем Новоспасского монастыря, но через 4 года отказался от обеих должностей и жил в том же монастыре, проводя время в молитве и в изучении святых отцов, проходивших делание умной молитвы Иисусовой, и принял келейно великий образ схимы.

Преосвященный Гавриил, будучи в Москве на коронации императора Павла, часто беседовал с отцом Александром и приглашал его к себе в Новгородскую епархию, но он отказался, не желая оставить своего уединения и своего друга, стремившегося к одной с ним цели. Живя таким образом в Новоспасском монастыре, он имел сношение со старцами молдавскими и афонскими, пользовался их советами и, когда они бывали в Москве по разным делам, принимал их у себя и много помогал им через преданных ему московских знакомых. Очень охотно он помогал также и тем, кто стремился к монашеской жизни. Под его руководством многие проводили внимательную монашескую жизнь. Некоторые из его учеников были настоятелями обителей. В 1810 году отец Александр был посвящен в архимандриты Арзамасского Спасского монастыря, откуда вел обширную переписку со своими московскими духовными детьми и почитателями. Живя очень скромно, но, получая по своим должностям значительные денежные средства, он все раздавал братии, монастырским служителям, бедным ученикам духовных училищ и всем нуждающимся. После его кончины осталось только 40 копеек деньгами и никакой одежды. Перед своею кончиною он в течение 18 дней совсем не принимал пищи, кроме нескольких капель воды, питаясь единственно хлебом жизни, Телом и Кровью Господа. Скончался он 29 апреля 1845 года, прослужив в сане священнослужителя 52 года.

Для характеристики старца приведем несколько отрывков из его писем. Когда духовно руководимые отцом Александром молодые подвижники Тимофей и Иона Путиловы отправлялись на жительство в Саров, старец Александр дал им следующее наставление:

«Братиям моим о Христе Иисусе Тимофею и Ионе по приезде в Саровскую пустынь советую: 1) Живя там, ходить к братии и иметь дело только с теми, с кем прикажет настоятель и духовник. 2) Послушание проходить без ропота, а если в чем отяготитесь, просите со смирением перевести на другое; если не переведут – покоритесь. 3) Помните и живите там, никуда не выходя, потому что, если вы и увидите там какие-нибудь кажущиеся неудобства или соблазны, то вы их из себя не истребите и с ними перейдете, тогда в другом месте вдесятеро еще найдете, и они до тех пор с побродяжничеством вашим станут умножаться, пока совсем вас возвратят в мир. А если станете слушаться ваших начальников и сами себя будете обвинять, а соблазны относительно братии за собственный свой недуг и немощи признавать, то всегда и во всем будете оставаться мирными. 4) Если послушание и тяжелое будет, то тяжелым оно кажется только за непослушание и упрямство, потому что вы увидите такое же самое послушание проходящих с покоем других, которые и вас немощнее. Впрочем же, если оставят вас, по вашему желанию, без послушания, то так вас одолеют помыслы, что и не сладите с ними. Поэтому не отказывайтесь от послушания, но ищите. 5) Для вечной вашей душевной пользы всегда помните, что на всякое искушение победа – смирение, самоукорение и терпение. Господь же Премилостивый да просветит вас и умудрит, да поможет вам и да сохранит вас; и да покроет вас от всех левых и правых сетей вражиих. 6) Проходя послушание, берегите себя от тяжелых подъемов и храните здоровье, ибо дадите ответ Богу, если по безумной ревности как-нибудь повредите себе и ближних своих отяготите; потому что, когда сделаетесь увечными, то уже не вы будете служить братии, а братия вам служить будут вынуждены, и в этом случае вы будете иметь горькую жизнь, от чего да помилует вас Господь».

В том же году старец Александр пишет Тимофею Путилову: «Сердечно радуюсь, что Милосердный Господь не попустил вам с Ионою больше скитаться в мире и осквернять свою душу прелестью. Терпи Бога ради и не забудь, что несть наша брань к крови и плоти, но к началам и проч. Лучше бо по святому Лествичнику с помыслами нам бороться, нежели с самомнением. И не добро быти нам бесстрастными; ибо бесы большею частью тогда отходят ради нашего самомнения, зная, что мы можем и помимо их коварства погибнуть от собственной гордости и остаться без покаяния. Пишете вы о том, что вам мешают помыслы; если можете удержать ветер, то и помыслы удержите. А святые отцы говорят, что возможно иноку быть и страстным, но не приводить в исполнение свои страсти. Следовательно, мы осудимся за исполнение страстей, а не за то только, что имеем их в себе и одолеваемся помыслами. И первый Адам по своему распознавательному чувству проразумевал, что добро было яблоко в снедь, но не за это познание, а за вкушение яблока был осужден. Да и Бог заповедовал ему не о том, чтобы не сознавать доброты плода, но о том, чтобы не вкушать его. Поэтому не смущай душу никакими помыслами, так как ты их не любишь и не услаждаешься ими. Если имеешь духовного отца и доверяешь ему, то открывай ему все свои помыслы и борьбу; а свой разум, как поврежденный и оскверненный грехами, отнюдь не принимай, и не верь себе ни в чем до кончины своей. Более же всего прошу вас, будьте послушны без рассуждения и смиряйтесь перед всеми; по учению святых отцов, одним смирением можно спастись, а без него и при всех добродетелях не избежим вечного осуждения. Что нам до зрительной жизни, лишь бы Бог сохранил нас от деятельных грехов, Бог даст тебе разум, только Бога ради терпите».

Некоему Андрею Степановичу отец Александр пишет о том, что Христа надо искать не вне себя, а в себе самом: «Касательно намерения твоего и желания ехать в Иерусалим и Афонскую гору решительного ответа дать вам не могу. Мой совет вам такой: изберите себе где-нибудь бедненький монастырь в своем отечестве, закрытый от мира, и в нем постарайся найти Иисуса Христа – не в Афонской горе, а в своем сердце. Ибо кроме сердца нашего, нигде в другом месте найти Его невозможно. А когда сподобит тебя Господь найти Его в своем сердце, тогда и самая многолюдная площадь будет для тебя Иерусалим и Афон. Сказал кто-то из святых, если в твоем доме зарыто сокровище, а ты про то не знаешь, то в этом случае с тобою бывает так, как бы этого сокровища и не бывало. Так точно и мы все до единого ищем Иисуса Христа по разным местам, не зная того, что Он всегда внутри нас находится. Всемогущий Бог да озарит твое сердце и укажет тебе место, где обитает Иисус Христос».

Очень важным местом в центральной России, где переплетались духовные нити, шедшие от старца Паисия, был также Брянский Свенский монастырь Орловской епархии. Там проживали в начале 19 века монах Серафим и схимонах Афанасий, тот самый, который доставил митрополиту Гавриилу «Добротолюбие». Схимонах Афанасий, из сенатских секретарей, оставив мир, странствовал по святой Афонской горе и по Молдавии, жил в обители старца Паисия, который поручил его своему ученику Софронию, занимался переводами и списыванием отеческих книг. В 1805 году, живя уже в Свенском монастыре, он получил от старца Софрония наставление не вмешиваться в монастырские порядки и жить молча. Скончался в том же Свенском монастыре в 1811 году на руках старца схимонаха Афанасия (Захарова), которому перед смертью вручил свой замечательный сборник из творений святых отцов. Проживая в Свенском монастыре, старец Афанасий вместе со старцем Серафимом имели духовное влияние на проживавшего там некоторое время будущего настоятеля Оптиной пустыни Тимофея Путилова. Там же имел возможность узнать от старцев духовное делание настоятель монастыря, впоследствии ректор Московской духовной академии, Калужский епископ и Киевский митрополит, покровитель монашества и старчества, знаменитый Филарет.

На эти встречи и сожительства в Брянском монастыре следует обратить особое внимание. Здесь установились те связи, которые потом откликнулись в другом месте, как мы увидим дальше. В духовной связи с Брянским монастырем стоит группа пустынножителей Смоленской епархии, подвизавшихся в конце 18 века и в начале 19 века в лесных скитах Рославльского уезда. Эта своеобразная группа русских пустынников состояла в близком общении с старцем Паисием. В нее входили и непосредственные ученики старца, каковы Досифей, проживший 40 лет в Рославльских лесах, и Арсений, впоследствии перешедший в Псковский Никандров монастырь, и др. подвижники, не знавшие лично старца Паисия, каковы иеродиакон Анастасий, Афанасий, бывший последние 19 лет своей жизни духовником Свенского монастыря, Арсений из Белобережской пустыни, Моисей и Антоний Путиловы, перешедшие потом в Оптину пустынь вместе с пустынниками Иларием и Дорофеем.

Переходим теперь к одной из наиболее славных и известных в истории русского старчества обителей, Оптиной пустыни. Эта пустынь восстановлена была из своего запустения знаменитым московским митрополитом Платоном, который назначил в нее настоятелем ученика Пешношского архимандрита Макария Авраамия (м. Платон был и сам великим почитателем старца Паисия. В библиотеке Нямецкого монастыря имеется книга бесед преп. Макария Великого, присланная м. Платоном старцу Паисию с такою надписью: «Преподобному отцу архимандриту Паисию, Нямецкой обители духовному руководителю и наставнику, сию душеполезную подобным подвигом прославленного мужа книгу, во благословение со испрошением богоугодных о себе молитв посылает смиренный Платон, митрополит Московский. 1791 г. июля 3 дня в Москве»). Это назначение ввело Оптину пустынь в круг духовного влияния старца Паисия, так как Авраамий, ученик Макария, ревностного почитателя старца Паисия и хранителя его предания, перенес эти предания и в Оптину пустынь. Он ввел здесь общежительный устав и возвысил духовную жизнь. Впрочем, еще и до Авраамия Оптина пустынь не чужда была влияния старца Паисия. В ней еще в 1800 году поселился ученик старца Паисия монах Феофан. Он был родом из Владимирской губернии, в молодости состоял на службе в черноморском казачьем войске, оставил по болезни военную службу, проживал некоторое время в Софрониевой пустыни у архимандрита Феодосия, откуда перешел в Молдавию к старцу Паисию, и три года жил там, проходя поварское послушание. По кончине старца он вернулся в Россию и поступил в Оптину пустынь. Он отличался крайнею нестяжательностью и великою кротостью, был строгим постником и великим молитвенником. Ревность к постническому подвигу побудила его однажды провести всю Святую Четыредесятницу совсем без пищи. Он открыл об этом одному из близких по духу братий. «Я верую, – говорил он, – что не умру от поста». Брат не стал ни отклонять, ни утверждать его в его намерении. И Феофан в течение всего поста не вкушал ничего и только однажды в неделю употреблял теплую воду. В течение всех 40 дней он совершал келейно всю службу, полагал много поклонов, сам отапливал келью и казался бодрым. Однажды, заметив, что Феофан сильно похудел, брат сказал ему: «Отче, ты очень изнурил себя». «Ничего! – ответил Феофан, – Христос Спаситель излил за меня всю Кровь Свою на кресте, а во мне еще много крови». Выдержав Божией помощью принятый на себя подвиг, он в конце поста приобщился Святых Христовых Таин. Впоследствии он еще раз пытался повторить этот подвиг, но простудился, заболел жестоким кашлем и, постепенно слабея, скончался в 1819 году. Когда брат спросил его, не страшится ли он чего-нибудь в час смерти, он ответил: «Я с радостью желаю разрешиться от сей жизни», – поднял руку для крестного знамения и тихо отошел ко Господу.

В 1821 году Калужскою епархией управлял преосвященный Филарет (Амфитеатров). Будучи великим любителем и почитателем монашества и особенно старца Паисия, он, как и митрополит Платон, обратил особенное внимание на Оптину пустынь и для большего преуспеяния в ней монашеской жизни решил устроить при ней скит во имя Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Для устройства скита он пригласил известных ему пустынножителей рославльских лесов – Досифея, Моисея, Антония, Илария и др., которые и положили начало знаменитому скиту при Оптиной пустыни. Немного лет спустя, отец Моисей стал настоятелем Оптиной пустыни, а его брат Антоний начальником скита и, таким образом, духовная жизнь Оптиной пустыни сосредоточилась в руках опытных хранителей Паисиевых преданий. В 1829 году к ним присоединился, перешедший из Александро-Свирского монастыря ученик старца Феодора иеромонах Леонид, в схиме Лев, и с его прибытием в Оптиной пустыни положено было начало знаменитому оптинскому старчеству.

Таким образом, в Оптиной пустыни, как в узле, соединились многочисленные нити духовного влияния старца Паисия через его различных учеников, а именно: монах Феофан принес непосредственно от самого старца Паисия полученную им в Нямецком монастыре духовную закваску; Авраамий принес предания старца Паисия, полученные от Клеопы Островского; Моисей и Антоний принесли предания двух Афанасиев, Серафима Свенского и рославльских пустынножителей, а Леонид – предания Феодора и Клеопы малороссиянина. От такого сочетания многообразных духовных воздействий и получился замечательный расцвет оптинского старчества.

Поселившись в Оптиной пустыни, старец Лев скоро приобрел огромное влияние и широкую известность не только среди братий монастыря, но и среди окрестного населения и богомольцев пустыни. Своей высокой жизнью, мудростью, прозорливостью, даром исцелений, милосердием к страждущим, прямотою и смелыми обличениями людей порочных, каково бы ни было их положение, отец Лев привлек к себе всеобщее почитание и любовь, и к нему стали приходить из разных городов и селений разного звания люди – дворяне, купцы, мещане, крестьяне и духовенство, чтобы получить от него полезный совет и утешение в постигшем горе. С каждым годом стечение к нему народа возрастало. Всякий, будучи принимаем старцем с отеческою любовью, раскрывал перед ним свои душевные раны и находил в беседе его утешение, а многие, одержимые телесными болезнями, и бесноватые получали помощь от его молитв и помазания елеем из лампады, горевшей перед его келейною Владимирскою иконой Божией Матери. Своим добрым влиянием, как на братию обители, которой он был старцем и духовником, так и на приходящих богомольцев, старец Лев много содействовал подъему и благоустройству Оптиной пустыни, как внутреннему, так и внешнему. Под сень обители из разных мест собиралось множество братий, искавших мудрого руководства в духовном подвиге. Зная духовную опытность и дарование старца Льва, настоятель Оптиной пустыни отец Моисей всех, приходивших на жительство в обитель, поручал старцу, как духовному руководителю. Одаренный духовным рассуждением, имея острую память и дар слова, отец Лев всякому давал соответствующее наставление из отеческих книг и Священного Писания. Перед народом же старец любил скрывать высокое устроение своего духа под крайнею простотой своего слова; речь его отличалась своеобразным сочетанием духовной силы Писания и яркой выразительности народного языка. Кроме ежедневных занятий в монастыре, старец получал множество писем от разных лиц, просивших у него разрешения недоумений, и, по любви своей к ближним, старец или сам писал им, или диктовал необходимые ответы. Отец Лев скончался 72 лет от роду. В предсмертной болезни он часто призывал имя Господа, наконец, успокоился, перекрестился, благословил братию и спокойно предал дух свой в руки Божии.

Ввиду особенно важного значения Оптиной пустыни в истории русского старчества, назовем ее наиболее выдающихся и известных подвижников и старцев, а также укажем и тех лиц и те монастыри, на которые она имела особенное влияние. Получив при самом своем восстановлении основательную Паисиевскую закваску, Оптина пустынь глубоко сроднилась с духом старца Паисия и его заветами. В ней все: и устав обители, и постановка богослужения, и общий порядок жизни, и духовное устроение каждого отдельного брата – удивительно согласованы и носят печать особенной духовности, просветленности и радостной умиротворенности. Едва переступив порог этой святой обители, богомолец или странник сразу чувствует здесь близость Божию, особенную благодатность ее духовной атмосферы, и сам невольно становится ближе к Богу и настраивается на светлый и радостный лад. Такой свой духовный облик и такое плодотворное влияние Оптина пустынь сохраняла неизменно в течение почти ста лет до самой революции.

Из замечательных подвижников и старцев Оптиной пустыни мы должны прежде всего назвать ее знаменитого настоятеля архимандрита Моисея, управлявшего ею более 30 лет и скончавшегося в 1862 году. Сын московского купца, он вместе с братьями своими Александром и Ионою, в монашестве Антонием и Исаией, находился сначала под духовным руководством московских старцев Филарета и Александра и старицы Досифеи, потом вместе с братом Ионою проживал в Саровской пустыни, оттуда перешел в Брянский Свенский монастырь, где пользовался руководством учеников старца Паисия, Афанасия и Серафима, жил с братом Александром в Рославльских лесных скитах под руководством Досифея, Дорофея и Арсения и, наконец, переселился в Оптину пустынь, где и оставался до самой своей кончины. Он был строгим хранителем Паисиевых преданий и его общежительного устава, положил начало оптинскому старчеству, привел Оптину пустынь в духовное и материальное благоустройство и сам был известен святостью жизни и духовною опытностью. Руководя жизнью оптинского братства, он не оставлял без своего руководства и других лиц, обращавшихся к нему за советами. Так, под его духовным руководством находился настоятель Тихоновой пустыни Калужской епархии Моисей и затворник Гефсиманского скита при Троице-Сергиевой Лавре иеросхимонах Александр, имевший своим учеником духовника Гефсиманского скита, иеромонаха Германа, впоследствии строителя и игумена Зосимовой пустыни Владимирской епархии.

Брат отца Моисея отец Антоний вместе с ним подвизался в Рославльских лесах, и принимал участие в устройстве Оптинского скита и был его первым начальником, а потом в течение 14 лет был игуменом Малоярославецкого монастыря, Калужской епархии; уволившись от этой должности, он прожил 12 лет на покое в Оптиной пустыни, где и скончался в 1865 году. Так же как и брат, он отличался высокою духовною жизнью и имел особый дар утешать скорбящих. Замечательны его письма и записки, изданные Оптиной пустынью. Под его духовным руководством находился Иосиф, иеросхимонах Николо-Угрешского монастыря Московской епархии.

Кроме указанных лиц в Оптиной пустыни было еще много других замечательных подвижников. Таковы: архимандрит Мельхиседек, ученик Игнатия Островского, занимавший должности – настоятеля Ростовского Яковлевского монастыря, Спасского Арзамаского, Спасо-Евфимиева Суздальского, наместника Александро-Невской Лавры и, наконец, проживавшего на покое в Оптиной, где и скончался; иеросхимонах старец Иоанн из раскольников, ученик старца Льва, постриженник отца Моисея, оставивший несколько сочинений против раскола. Доказывая правоту Православия, он чудесно ее засвидетельствовал, достав рукою со дна кипящего котла горсть песка. Он скончался в 1849 году. Монах Иларион, поступивший в Оптину пустынь 80 лет и подвизавшийся в ней 16 лет; Вассиан – старец, схимонах, великий постник, за 45 лет монашества не пивший чаю и вина, не вкушавший рыбы и молока, кроме Пасхи, и дважды выдержавший 40-дневный пост; Иов, иеросхимонах, духовник старца Макария, великий любитель безмолвия; Пимен, иеросхимонах, духовник старца Амвросия, ученик Льва и Макария, отличавшийся особенною простотою и молчаливостью.

Теперь мы обратимся ко второму знаменитому оптинскому старцу Макарию. Он происходил из дворянской помещичьей семьи Ивановых Орловской губ. В молодости он думал жениться, но, побывав однажды в Площанской пустыни Орловской епархии, так был пленен красотою монашества («все монахи показались ему земными ангелами»), что уже не захотел вернуться домой и навсегда остался в обители. Его учителем в Площанской пустыни был ученик старца Паисия схимонах Афанасий (Захаров), тот самый, под влиянием которого в Москве находились старцы Филарет и Александр, а через них Моисей Оптинский и Иван Васильевич Киреевский, которым потом пришлось вместе со старцем Макарием работать над изданием переводов старца Паисия. Как удивительно сплетались и переплетались духовные нити, шедшие от старца Паисия! Отец Макарий жил в Площанской пустыни 24 года. По смерти старца Афанасия началось духовное сближение и переписка отца Макария с отцом Львом, результатом которой было переселение отца Макария в скит Оптиной пустыни. В течение 7 лет продолжалась совместная жизнь в Оптинском скиту старцев Макария и Льва. Они связаны были между собою теснейшею дружбою и единомыслием. Они писали своим духовным детям общие письма за общею подписью. Но характеры их были совершенно различны. Отец Лев из купцов, был прям, грубоват, практически мудр, хотя и имел нежное сердце. Отец Макарий, из дворян, был мягок, кроток, любил книжные занятия, и в молодости, до поступления в монашество, играл на скрипке, любил петь. Но оба они были одинаково великими ревнителями истинного духовного монашества. После кончины отца Льва отец Макарий старчествовал 19 лет, будучи в то же время, после отца Антония, начальником скита, и скончался в 1860 году. Так же как и отец Лев, он собрал вокруг себя много учеников, желавших подвизаться под его руководством. Среди них было много людей образованных, при помощи которых старец предпринял издание переводов отеческих книг старца Паисия. Особенно близкое участие в том деле принимал, как было сказано, Иван Васильевич Киреевский, духовный сын отца Макария, проживавший недалеко от Оптиной пустыни, в своем имении Долбино. Горячее содействие оказывали старцу в издании книг его московские друзья и почитатели – московский митрополит Филарет, профессор Московской духовной Академии – прот. Ф. А. Голубинский, ректор Академии прот. А. В. Горский, проф. Московского Университета Шевырев и др. Таким образом, трудами и заботами старца Макария положено было в Оптиной пустыни начало издательской деятельности, которая не прекращалась и по смерти о. Макария.

Через два года после кончины о. Макария скончался настоятель Оптиной пустыни архимандрит Моисей, а еще через три года – его брат игумен Антоний и, таким образом, сошли в могилу главные лица, положившие в Оптиной пустыни основание старчеству и строгому монашескому общежитию. Но с их смертью начатое ими дело не заглохло. Хранителями и продолжателями дела первого поколения Оптинских старцев явились новый старец иеросхимонах Амвросий и новый настоятель монастыря архимандрит Исаакий. Старец Амвросий, по фамилии Гренков, происходил из духовного звания и родился в 1812 году в селе Большие Липовицы, Тамбовской губ. По окончании духовного училища и духовной семинарии, он некоторое время был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем духовного училища в Липецке. В 1839 году, по совету старца Илариона Троекуровского, он ушел в Оптину пустынь, где и поступил под духовное руководство сперва отца Льва, а после его смерти отца Макария. Отличаясь живым и веселым, общительным характером, мягким и добрым сердцем, проницательным умом, житейскою опытностью и мудростью, высоким духовным устроением, глубокою молитвенностью и знанием человеческого сердца, Амвросий по смерти Макария естественно заступил его место и как бы совместил в себе духовные черты и дарования обоих своих предшественников. Он имел огромное духовное влияние не только на братию монастыря, но и на посторонних людей всякого звания и положения, состояния и образования, начиная от бедной и темной крестьянки, плачущей над своими дохнущими индюшками, и оканчивая митрополитами, великими князьями, сенаторами, писателями и философами, приходившими к нему искать совета и утешения в трудных и сложных вопросах внутренней и внешней жизни, и никто не уходил от него, не получив необходимой помощи и нравственной поддержки; так что на нем, действительно, во всей точности исполнились слова апостола, начертанные впоследствии на его могильном камне: «Бых немощным яко немощен, да немощные приобрящу: всем бых вся, да всяко некия спасу». При всей своей крайней немощи и болезненности, приковывавшей его почти всегда к постели, он с утра и до поздней ночи с небольшим перерывом для обеда и краткого отдыха, принимал посетителей, и эта его деятельность продолжалась непрерывно в течение целых 30 лет.

В последние же 10 лет своей жизни он возложил на себя еще новую заботу о содержании и благоустройстве многолюдной женской Шамординской общины, которую он основал в 12 верстах от Оптиной пустыни и в которой кроме 1000 сестер, большею частью не имевших никаких личных средств, а иногда и совершенно больных и престарелых, содержались еще детский приют, школа, богадельня на 60 старух и больница. При помощи преданных духовных детей, из которых нельзя не упомянуть семьи Ключаревых, Перловых и Бахрушиных, старец не только содержал эту огромную обитель, но и устроил в ней величественный храм и трапезную, редкие по своей красоте. Среди такого многолюдства и таких забот старец не прекращал и дела книжного издательства и вел еще огромную переписку. Когда в 1891 году старец Амвросий скончался, то все почувствовали, что рухнула огромная нравственная и материальная опора для великого множества обездоленных и несчастных людей, и непритворны были всеобщая великая скорбь и громкие рыдания, которыми сопровождалось его погребение.

Настоятелем Оптиной пустыни при старце Амвросии был архимандрит Исаакий. Он был родом из богатой, курской купеческой семьи Антимоновых. В молодости он торговал скотом и ездил по ярмаркам. Задумавши поступить в монастырь, он потихоньку от отца уехал в Оптину пустынь и явился к старцу Льву. Старец, по обыкновению, сидел окруженный народом, плел свое обычное рукоделие – пояски и беседовал. Молодой Антимонов поместился сзади всех. Вдруг он слышит громкий окрик старца: «Ванюшка!» Не думая, что этот окрик относится к нему, неизвестному старцу модному губернскому франтику, Антимонов продолжал преспокойно сидеть. Однако народ засуетился, стали толкать его и говорили: «Иди, это тебя старец зовет». Пораженный прозорливостью старца, Антимонов подошел к нему, и после беседы с ним навсегда остался в монастыре. Сначала он был учеником отца Льва, потом отца Макария и, наконец, старца Амвросия, по указанию которого, совершенно неожиданно для себя, был по смерти отца Моисея назначен настоятелем монастыря. Отец Исаакий отличался глубоким смирением, глубоким благоговейным настроением и молчаливостью. Скончался он в глубокой старости в 1894 году.

Из других замечательных оптинцев могут быть еще названы: иеродиакон Палладий, перешедший в Оптину пустынь из Площанской еще при Авраамии в 1815 году и проживший в Оптиной пустыни 46 лет; иеродиакон Мефодий, 22 года лежавший разбитый параличом. Мог говорить «да, да» и «Господи помилуй». Его знал Лев Ник. Толстой и любил указывать на него, как на пример великого страдания и великого терпения, воспитываемого христианскою верою; слепой схимник Карп, о котором старец Лев сказал: «Карп слеп, а видит свет»; иеросхимонах Гавриил, основатель и старец Белокопытовской женской общины; иеросхимонах Феодот, духовник и старец Гефсиманского скита и Параклитовой пустыни при Троице-Сергиевой Лавре; иеросхимонах Иларион, духовник и скитоначальник, был келейником старца Макария, а потом разделял со старцем Амвросием труды старчества, Елисей – послушник, лесной сторож, проживший в Оптиной пустыни 52 года, отказывался от повышений и был любимым гостем старца Амвросия; иеромонах Климент (Зедергольм) – ученик, письмоводитель и сотрудник старца Амвросия по книгоиздательству. Судьба Климента особенно замечательна. Он был сын главного московского лютеранского пастора суперинтенданта, человека очень ученого и серьезного, глубоко преданного лютеранскому учению. Отец Климент блестяще окончил филологический факультет Московского университета и готовился к профессорскому званию. Не найдя удовлетворения в лютеранстве, он сблизился через своих московских православных друзей со старцем Макарием, почувствовал красоту и правду православия, принял православную веру, а потом и монашество, и поселился в скиту при Оптиной пустыни, где жили самые строгие подвижники, сделался самым преданным учеником старца Амвросия и помогал ему в письмоводстве и книгоиздательстве. Замечательна его переписка с отцом по поводу его перехода в православие. Очень интересное жизнеописание Климента составлено известным русским писателем и философом, духовным сыном старца Амвросия, К.Н. Леонтьевым.

Продолжим наш перечень выдающихся оптинцев: Константин Николаевич Леонтьев – русский консул на Ближнем Востоке, высоко образованный человек, оригинальный русский мыслитель, ненавидевший и отрицавший социализм, как стремление ко всеобщей нивеллировке и обезличению, признавший, что мир живет и спасается красотою, автор книги «Восток, Россия и славянство». В бытность свою на Афоне, он перенес тяжкую болезнь (холеру), и чудесным образом по молитве перед иконою Божией Матери исцелился от нее. После этого он сделался глубоко верующим православным христианином, с особенною силой почувствовавшим истину двух догматов православия – о вечных муках и о вечном блаженстве. Переселившись в 70-ых годах прошлого столетия в Оптину пустынь, он познакомился со старцем Амвросием и сделался его преданным учеником. Перед кончиною отца Амвросия он перешел в Троице-Сергиеву Лавру, принял монашество и скончался в 1892 году. Флавиан, ученик старцев Льва, Макария и Илариона – строгий подвижник. Анатолий (Зерцалов), иеросхимонах и скитоначальник по смерти отца Илариона, ученик старцев Макария и Амвросия, из духовного звания, студент семинарии. Вместе с Иосифом он был преемником отца Амвросия по старчеству; известен, как делатель умной молитвы, был духовником шамординских сестер, скончался в 1894 году. Даниил Болотов, иеромонах из известной дворянской фамилии, брат знаменитой, первой настоятельницы Шамординской общины – схимонахини Софии, окончил Академию художеств, замечательный иконописец и портретист, очень образованный человек, необыкновенно добрый и чистый сердцем ученик старца Амвросия, написавший его лучший портрет. Скончался в 1907 году. Иосиф, иеросхимонах, келейник и ученик старца Амвросия, преемник его по старчеству, смиренный и кроткий старец. Старец Амвросий говорил о нем своим духовным детям: «Я вас поил вином с водою, а Иосиф будет поить вас чистым вином». Скончался в 1911 году. Венедикт, архимандрит, преемник по скитоначальничеству и по старчеству отца Анатолия Зерцалова, из белого духовенства. Овдовев, обратился за советом к старцу Амвросию и по его указанию поступил в Оптину пустынь. Был письмоводителем отца Амвросия и духовником шамординских сестер. Скончался архимандритом Боровского монастыря. Ювеналий (Половцев), сотрудник старцев Макария и Амвросия по книгоиздательству, впоследствии настоятель Глинской пустыни, наместник Киево-Печерской Лавры и Александро-Невской Лавры, епископ Курский и архиепископ Литовский. Леонид Кавелин, также сотрудник старцев Макария и Амвросия по книгоиздательству, потом наместник Троице-Сергиевой Лавры. Ксенофонт, архимандрит и настоятель Оптиной пустыни, смиренный, строгий, молчаливый и благоговейный хранитель оптинских преданий, из крестьян. Последними старцами Оптиной пустыни были делатель умной молитвы иеромонах Нектарий, ученик скитоначальника Анатолия и иеромонах Анатолий, бывший келейник старца Амвросия, а потом его общепризнанный заместитель.

Этими последними именами мы заканчиваем далеко не полный список умерших замечательных оптинских подвижников, хранивших заветы старца Паисия. Оптина пустынь в своем постоянном духовном росте явилась могучим духовным центром, откуда дух истинного православного монашества широко разливался по всей России. Близко наблюдавший оптинских старцев, Лев Ник. Толстой, признавая, что в русском народе глубоко укоренены христианские чувства, говорит в одном из своих писем, что эти чувства воспитаны в нем русскими монастырями и их старцами.

Назовем теперь те обители и тех лиц, на которые распространялось духовное влияние Оптиной пустыни и ее старцев. Оптинский старец Антоний, будучи назначен настоятелем Малоярославецкого монастыря, перенес туда предания старца Паисия. Его дело продолжал архимандрит Пафнутий, бывший перед тем скитоначальником в Оптиной пустыни. Старец Лев через своего ученика Геронтия насадил старчество в Тихоновой пустыни Калужской епархии. Кроме Геронтия в той же Тихоновой пустыни известны подвижники: Ефрем, духовник обители, и Моисей, настоятель Тихоновой пустыни, ученик старцев Льва, Макария и Моисея оптинских. В Николо-Угрешском монастыре Московской епархии были ученики старца Льва – настоятель монастыря Иларий, и игумена Антония – иеросхимонах Иосиф. В Белевском девичьем монастыре старчество было насаждено отцом Львом через свою духовную дочь Анфию, претерпевшую много скорбей за свою преданность отцу Льву, а также и через игумению Павлину, настоятельницу Белевского монастыря, при которой этот монастырь стал особенно процветать. Под духовным руководством старца Льва находилась также Борисовская Тихвинская женская пустынь Курской епархии. Учениками оптинских старцев были также Макарий, настоятель Можайского Лужецкого монастыря, Никодим, игумен Мещевского и Малоярославецкого монастырей, Иларий, старец Мещевского монастыря, настоятельница Каширского монастыря Макария и настоятельница того же монастыря игумения Тихона; основательница Белокопытовского Казанского женского монастыря Александра и священник того же монастыря протоиерей Андрей; настоятель Лихвинского монастыря архимандрит Агапит, написавший лучшее из описаний жизни старца Амвросия; настоятель Одринского монастыря игумен Серапион; духовник Киево-Печерской Лавры иеросхимонах Антоний; протоиерей села Спас Чекряк Орловской епархии отец Георгий Коссов, известный молитвенник, обладавший даром прозорливости и исцелений, создавший в своем бедном и захолустном селе прекрасный каменный храм, школу, приют и богадельню (испуганный бедностью своего прихода, о. Георгий задумал бежать из него, и пришел за советом к о. Амвросию, но тот решительно запретил ему оставлять приход. «Вас двое (с Богом), а он один (дьявол)», – сказал старец о. Георгию); схимонахиня София (Болотова), духовная дочь и ученица старца Амвросия, первая настоятельница Казанского Шамординского женского монастыря, по смерти которой старец Амвросий сказал: «Ах мать, обрела благодать у Бога!»; игумения Евфросиния, 2-ая настоятельница Шамордина, слепая; игумения Екатерина и игумения Валентина, последняя шамординская настоятельница.

Духовным руководством старца Макария пользовались следующие женские обители: монастыри Великолуцкий, Вяземский, Курский, Серпуховской, Севский, Калужский, Елецкий, Брянский, Казанский, Осташковский, Смоленский и др. Точно так же и к старцу Амвросию относились многие женские монастыри, и иные обязаны были ему и своим возникновением. Так, под его руководством находились: Борисовская пустынь, Каширский монастырь, Белевский монастырь и Волховской; по его благословению возникли и устроились – Ахтырский Гусевский монастырь Саратовской епархии, Козелыцанский монастырь Полтавской епархии, Пятницкая женская община, Предтеченская пустынь Орловской епархии, Николо-Тихвинская община Воронежской епархии, и, наконец, Казанская женская Шамординская пустынь Калужской епархии.

Говоря о духовном влиянии Оптиной пустыни, нельзя умолчать и об ее влиянии на русскою интеллигенцию. Мы уже упоминали об И. В. Киреевском, отце Клименте Зедергольме и К. Н. Леонтьеве. Назовем еще: Н. В. Гоголя, имевшего переписку со старцем Макарием и архимандритом Моисеем; профессоров Московского университета Шевырева и Юркевича, и посещавших старца Амвросия Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева, графа А. К. Толстого, В. К. Константина Константиновича и гр. Л. Н. Толстого, которого даже в последние роковые дни его жизни потянуло прежде всего в Оптину пустынь, к ее старцам. В Шамордине жила родная сестра Льва Николаевича – Мария Николаевна, о которой еще в ее детстве сказал старец Лев: «Эта Маша будет наша». Вообще о Шамордине нужно сказать, что там, под крылом старца Амвросия, нашли убежище сотни русских образованных женщин, имена которых невозможно и перечислить.

Нам остается еще рассмотреть южную ветвь русского старчества, ведущего свое начало от старца Паисия. Из непосредственных учеников старца Паисия на юге России известны: монах Герасим, постриженник старца Паисия, по выходе в Россию жительствовавший в Софрониевой пустыни, Курской губ.; в Екатеринославской епархии подвизался иеросхимонах Ливерий, скончавшийся в глубокой старости в 1824 году. Он имел своим учеником инспектора Екатеринославской духовной семинарии ученого инока Макария, впоследствии знаменитого начальника Алтайской миссии. Наиболее же широкое влияние на юге России имел несомненно знаменитый иеросхимонах Василий (Кишкин). Он происходил из дворян Курской губ., много странствовал и жил подолгу на Афоне и в Молдавии у старца Паисия. Возвратившись в Россию, он был строителем Белобережской пустыни, потом жил в Кременецком монастыре, в Саровской пустыни, в Коренной, в Глинской, в Софрониевой и Борисовской пустынях Курской епархии, в Рыхловском монастыре Черниговской епархии, в Устьмедведицком монастыре Донской епархии, в Севском монастыре и в Площанской пустыни Орловской епархии. Во всех этих обителях он оставил многочисленных учеников и скончался в 1831 году. Он имел счастье слушать беседы Тихона Задонского и был другом Антония, архиепископа Воронежского. Это был замечательный подвижник, с юных лет отличавшийся целомудрием, смирением, терпением и любовью к оскорблявшим его. Из его учеников известны: Оптинский старец Лев, находившийся под его руководством в Белых берегах; Серафим, бывший настоятель Белобережской пустыни; Арсений, подвизавшийся в Рославльских лесах; схииеродиакон Мельхиседек; схимонах Белобережской пустыни Макарий и другие подвижники этой обители, о которой нужно сказать, что она так же была замечательным средоточием Паисиевского движения. Далее учениками старца Василия были: Афанасий, схимонах Афонский, иеродиакон Анастасий, подвизавшийся в Свенском монастыре и в Рославльских лесах; архимандрит Симонова монастыря в Москве Мельхиседек, Оптинский архимандрит Моисей, игумения Устьмедведицкого монастыря Августа.

Его же учеником, и вместе с тем учеником старца архимандрита Феодосия из Молдавии, был и знаменитый подвижник Глинской пустыни Филарет, от которого ведет свое начало Глинская линия русского подвижничества. Назовем наиболее известных подвижников этой линии: монах-старец Феодот, прозорливец; Макарий, иеросхимонах, прозорливый старец, достигший высокого духовного совершенства; Мартирий, великий постник, по неделе не вкушавший пищи и любивший уединение и безмолвие; схимонах Евфимий, келейник отца Филарета; Пантелеимон, иеросхимонах-отшельник, погребенный в скиту, его заботами устроенном на месте явления чудотворной иконы Рождества Богородицы; иеромонах Антоний, помощник братского духовника, безмолвник; иеродиакон Серапион, видевший своего Ангела Хранителя и после смерти три часа перебиравший четки; монах Досифей, обладавший даром прозрения и исцеления, сподобившийся слышать ангельское пение при смерти старца Феодота; схиархимандрит Илиодор, бывший восемь лет игуменом Рыхловского монастыря и настоятелем Петропавловского монастыря Черниговской епархии; схимонах Лаврентий, ученик архимандрита Илиодора и преемник его по старчеству; архимандрит Иннокентий, ученик многих старцев и, главным образом, старца Макария, обладавший любвеобильным сердцем и даром исцеления; иеросхимонах Илиодор, молитвенник, за год предсказавший свою кончину; схимонах Архипп, обладавший даром прозрения и молитвы, руководитель духовной жизни схимников; подвижник-прозорливец Лука и многие другие.

Из отдельных лиц, не принадлежавших к братии Глинской пустыни, но пользовавшихся ее духовным руководством, нам известны: Филарета – игумения Уфимского Благовещенского монастыря, ученица Филарета Глинского; Макарий, архимандрит Алтайской миссии, впоследствии настоятель Болховского Троицкого монастыря, переводчик Библии, прозорливец; Феодосий, духовник Святогорской пустыни Харьковской епархии, ученик Филарета; иеросхимонах Иоанн, затворник Святогорской пустыни, ученик отца Филарета; Иоанникий, духовник Святогорской пустыни, целитель бесноватых; архимандрит Паисий, настоятель Высокогорской Николаевской пустыни, ученик отца Филарета, преподобный Серафим Саровский за 24 года предсказал ему начальствование над иноками; Макария, прозорливая схимонахиня Гамалеевского монастыря Черниговской епархии, духовная дочь старца Глинской пустыни Анатолия; Клеопатра, игумения Севского монастыря (старец Глинской пустыни Анатолий благословил ее идти в монастырь и предсказал ей, что она будет игуменией).

К сделанному нами краткому перечню учеников старца Паисия (далеко не полному), считаем необходимым присоединить список лавр, монастырей, пустыней, скитов и общин, получивших от него или от его учеников свои уставы, своих старцев или настоятелей, или имевших его учеников и последователей среди своего братства. Оговариваемся, что и этот наш список далеко не полон.

1. Афонский Ильинский скит и другие Афонские монастыри и скиты, находившиеся под влиянием старца Паисия и его учеников.

2. Драгомирнский монастырь Святого Духа в Молдавии.

3. Секульский Иоанна Предтечи монастырь в Молдавии.

4. Нямецкий Святовознесенский монастырь в Молдавии.

5. Ново-Нямецкий монастырь в Бессарабии.

6. Тисманский монастырь в Молдавии и другие молдавские монастыри и скиты, находившиеся под влиянием старца Паисия.

7. Александро-Невская Лавра в Петербурге.

8. Александро-Свирский монастырь Олонецкой епархии.

9. Арзамаский Спасский монастырь Нижегородской епархии.

10. Ахтырская Гусевская женская община Саратовской губ.

11. Амвросиевская Казанская женская пустынь Калужской губ.

12. Алтайская миссия.

13. Боровский Пафнутиевский монастырь Калужской епархии.

14. Берлюковская пустынь Владимирской епархии.

15. Борисоглебский монастырь Московской епархии.

16. Брянский Свенский монастырь Орловской епархии.

17. Белобережская пустынь Орловской епархии.

18. Белопесоцкий Каширский монастырь Тульской епархии.

19. Борисовская женская пустынь Курской епархии.

20. Белевский Крестовоздвиженский женский монастырь.

21. Болховский женский монастырь Орловской епархии.

22. Болховский Троицкий монастырь.

23. Бузулукская Тихвино-Богородицкая женская община Самарской епархии.

24. Бабаевский Николин монастырь Костромской епархии.

25. Белокопытовский Казанский женский монастырь Калужской епархии.

26. Брянский женский монастырь Орловской епархии.

27. Валаамский монастырь.

28. Великолуцкий женский монастырь.

29. Вяземский Аркадиевский женский монастырь.

30. Высокогорская Чуркинская Николаевская пустынь.

31. Виленский Свято-Духов монастырь.

32. Горецкий девичий монастырь Новгородской епархии.

33. Гороховский монастырь Владимирской епархии.

34. Гефсиманский скит при Троице-Сергиевой лавре.

35. Глинская пустынь Курской епархии.

36. Екатериненская пустынь Московской епархии.

37. Елецкий женский монастырь.

38. Задне-Никифорская пустынь Олонецкой епархии.

39. Ивановский женский монастырь в Москве.

40. Кривоезерская пустынь Костромской епархии.

41. Коломенский Голутвин монастырь.

42. Кириллов монастырь Новгородской епархии.

43. Коневский монастырь на Ладожском озере.

44. Курский женский монастырь.

45. Козельщанский женский монастырь Полтавской епархии.

46. Кременецкий монастырь Воронежской епархии.

47. Казанский женский монастырь в городе Троицке.

48. Ильинский монастырь в Мензелинске, Уфимской епархии.

49. Каширский девичий монастырь.

50. Киево-Печерская Лавра.

51. Калужский женский монастырь.

52. Киренский монастырь Иркутской епархии.

53. Лихвинский Покровский монастырь Калужской епархии.

54. Леслевская пустынь Смоленской епархии.

55. Медведева пустынь Владимирской епархии.

56. Моденский монастырь Новгородской епархии.

57. Малоярославецкий монастырь.

58. Мещевский монастырь Калужской епархии.

59. Можайский Лужицкий монастырь Московской епархии.

60. Молчанская пустынь Курской епархии.

61. Новоезерская пустынь Новгородской епархии.

62. Новоспасский монастырь в Москве.

63. Николо-Угрешский монастырь Московской епархии.

64. Новый Афон на Кавказе.

65. Николо-Тихвинская женская община Воронежской епархии.

66. Островская Введенская пустынь Владимирской епархии.

67. Оптина Введенская пустынь Калужской епархии.

68. Одигитриевский женский монастырь в Челябинске.

69. Одрино-Николаевский монастырь Орловской епархии.

70. Осташковский женский монастырь Тверской епархии.

71. Пешношский монастырь Московской епархии.

72. Палеостровская пустынь, Олонецкой епархии.

73. Паданский женский монастырь, Олонецкой епархии.

74. Параклитова пустынь при Троице-Сергиевой Лавре.

75. Площанская пустынь Орловской епархии.

76. Псковский Никандров монастырь.

77. Петропавловский монастырь Черниговской епархии.

78. Пятницкая женская община Воронежской епархии.

79. Предтеченская пустынь в городе Кромах.

80. Почаевская Успенская Лавра.

81. Ростовский Яковлевский монастырь.

82. Рыхловский монастырь Черниговской епархии.

83. Рославльские скиты Смоленской епархии.

84. Сретенский монастырь в Москве.

85. Симонов монастырь в Москве.

86. Соловецкий монастырь.

87. Саровская пустынь Тамбовской епархии.

88. Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь.

89. Серпуховский женский монастырь.

90. Севский девичий монастырь.

91. Софрониева пустынь Курской епархии.

92. Святогорская пустынь Харьковской епархии.

93. Смоленский женский монастырь.

94. Спас-Чекряк, Болхобского уезда, Орловской епархии.

95. Тихвинский монастырь Новгородской епархии.

96. Троицкий монастырь в Киеве.

97. Тихонова пустынь Калужской епархии.

98. Троицкий женский монастырь в Бирске Уфимской епархии.

99. Троице-Сергиева Лавра.

100. Устюжский монастырь Новгородской епархии.

101. Усть-Медведицкий женский монастырь Донской епархии.

102. Успенский монастырь в Оренбурге.

103. Уфимский Блоговещенский монастырь.

104. Флорищева пустынь Владимирской епархии.

105. Филиппо-Иранская пустынь Новгородской епархии.

106. Челнская пустынь Орловской епархии.

107. Якутский монастырь.

Из сказанного видно, как широк был круг влияния старца Паисия. У нас в России он распространялся на монастыри 35 епархий, причем наибольшее число монастырей, имевших учеников старца Паисия, находится в Московской епархии (14); далее следуют: Орловская епархия (12), Калужская (9), Новгородская (7), Владимирская (6), Курская и Смоленская по 5, Олонецкая – 4, Петербургская, Тульская, Воронежская, Оренбургская и Уфимская по 3, Костромская, Псковская, Киевская и Черниговская по 2, и остальные по одному.

Настоящая книга была написана в исключительные дни, когда не только в России, но и повсюду идет жестокая борьба против самых оснований христианства. Развивается стремление построить жизнь человечества на иных новых основаниях, которые именуются социалистическими и коммунистическими, но которые правильнее было бы назвать атеистическими и материалистическими. Христианство в течение двух тысячелетий указывало человечеству, что ни в самом человечестве и ни в самом человеке, оторванном от вечного начала жизни, от Бога, нельзя найти истинный смысл и оправдание жизни. Их можно найти только в познании Бога, в единении с Ним и в любви к Нему и в согласовании своей жизни с волею Божиею. Вне этого подчинения воле Божией человеческая жизнь превращается в сплошной хаос озлобленной борьбы и взаимного уничтожения.

Христианство открыло человечеству глубочайшую тайну спасения мира и человека через Воплотившегося и Распятого на Кресте Сына Божия, Богочеловека Иисуса Христа, через Его Святую Церковь и Его Святые Таинства, особенно же Таинство Св. Причащения, и через Его учение. Во имя этой спасительной веры оно зовет людей к братскому единению и мирному строительству общей жизни, к непрерывному развитию всех сторон человеческой жизни – умственной, нравственной, эстетической и материальной. Христианство не пренебрегает земною жизнью, хотя и видит в ней лишь подготовительную ступень к жизни вечной. Оно обещает людям бессмертие. Своим мировоззрением и своим религиозно-практическим укладом жизни христианство в течение двух тысячелетий воспитывало человечество, произвело огромный подъем его духовных сил, создало огромные ценности в произведениях живописи, музыки, архитектуры, литературы и науки, облагородившие человеческие нравы и отношения. Оно открыло перед людьми необъятный мир новой глубокой необъятной жизни.

Вот это-то христианское миросозерцание и создаваемый им духовный облик человеческой души и противны новым людям. Их идолом является человек, которого они считают высшим существом природы, и в то же время они не верят в его бессмертие: для них человек только высшее из животных, и его существование ограничивается одной землей. Противореча самим себе, они не замечают ничтожества человеческого существования, строят здание на песке. И в то время, как христианство призывает людей к общему братскому единению, они углубляют раздор, сеют вражду и призывают к взаимному истреблению во имя классовых интересов. И вот на арене мира идет великая борьба: безбожие борется с христианством. Из Откровения Иоанна Богослова мы знаем, на чьей стороне будет победа. Но сколько душ отрываются в этой борьбе от Бога, от полноты осмысленной и счастливой жизни! Старец Паисий Величковский всею своею жизнью и всем своим духовным обликом является светлым и привлекательным выразителем христианского духа, противного духу безбожия. С раннего детства его душа уже была неразрывно связана с Богом верою и любовью. Он был бесконечно далек от горделивого возношения человеческою личностью. У него не было другого желания, кроме желания быть исполнителем воли Божией. В этом стремлении к согласованию своей воли с волей Божией и в постоянном духовном росте по образу и подобию Божию заключались смысл и радость его жизни. Но не только в себе самом создавал он и носил он этот смысл и эту радость. Он распространял их и вокруг себя и прежде всего в том многолюдном христианском братстве, которое объединялось около него. Если угодно, это была коммуна, но коммуна, созданная не насилием и не кровью, а свободным произволением, самоотвержением и братскою любовью во имя Христово.

Выпуская нашу книгу, мы хотим, чтобы в живом примере старца Паисия Величковского не только монашествующие, но и все христиане нашли жизненное подтверждение разумности и правильности христианского пути и возможности его практического осуществления при условии, конечно, полного и самоотвержанного послушания Богу, принятия на себя благого и легкого ига Христова (Мф.11:30).

А. РУКОПИСНЫЕ ИСТОЧНИКИ.

1. Рукопись Императорской Академии Наук по отделению русского языка и словесности собрания А. И. Яцимирского № 58. Повесть о святом соборе превозлюбленных о Господе отец и братий и чад моих духовных, собравшихся во имя Христово ко мне недостойному спасения ради душевного, Промыслом Божиим пребывающем во святых и честных сих обителях: во святой и великой обители Вознесения Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, нарицаемой Нямец; и во святой обители Честного Славного Пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, именуемой Секул; како и коея ради вины святый сей собор собрался ко мне, грешному и недостойному. – Рукопись представляет автобиографические записки старца Паисия, писанные во время его пребывания в Нямце и обрывающиеся на первом его пребывании в Молдовлахии.

2. Того же собрания рукопись № 65: Послание старца Паисия к инокам о заветах монашеского жития и о своей жизни.

3. Того же собрания рукопись № 66: Послание старца Паисия о безмолвной молитве и других аскетических вопросах.

4. Рукопись Петроградской Императорской Духовной Академии № 279, заключающая в себе: а) Житие и подвиги блаженного нашего отца старца Паисия: бежание от мира, странствие его, собрание к нему братий и сожитие с ним. – Житие составлено учеником старца схимонахом Митрофаном, бывшем при нем около 30 лет, б) Поучение на пострижение монашеского чина; в) Послание к некоему иерею Димитрию; г) Послание к архиереям православныя молдовлахийския земли, с изложением устава и чина монашеского общежития старца; д) Надгробное рыдание старцу; е) Служба преподобному старцу Паисию.

5. Рукописный сборник сочинений старца Паисия из библиотеки Ново-Нямецкого монастыря в Бессарабии, заключающий в себе: а) Предисловие о чине и уставах блаженной памяти отца нашего старца Паисия общежительного собора; б) Письмо старца Паисия всечестнейшему Феодосию, скита Цибукан игумену; в) Письмо к тому же Феодосию, архимандриту Софрониевой Пустыни в России (более подробное, нежели имеющееся в печати); г) Обличение иеромонаха Феопемпта, хулящего умную молитву; д) Ответы старца Паисия, писанные от него к некиим ревнителям в России на некие вопросы; е) Того же старца Паисия премалое сочинение о знамении Честного и Животворящего Креста, им же подобает православным христианам знаменоватися; ж) Письмо к преподобному учителю иеромонаху Кир Никифору (впоследствии архиепископу Астраханскому); з) Письмо к пустынным отцам, безмолствовавшим 25 лет над потоком Вороною, Онуфрию и Николаю; и) Того же Паисия ко всечестному иерею отцу Иоанну краткое послание и др. – Сборник писан рукою ученика старца Паисия схимонаха Платона в 18 веке.

6. Сборник Симоновского собрания рукописей Московской Синодальной (Патриаршей) библиотеки № 56. В нем находится: 1) Житие блаженнейшего отца нашего старца Паисия, собранное от многих писателей, и сочинено отцом Платоном, во дни благоверного государя нашего Михаила Григориевича Струдцы воеводы, благословением преосвященного митрополита Кириу Кир Вениамина, при архимандрите и старце святых монастырей Нямца и Секула Мардарии в Нямецком Вознесенском монастыре в лето 1830. Кроме жития в этом сборнике находятся еще некоторые статьи и переводы старца Паисия из перечисленных выше.

7. Того же собрания рукопись № 47 о Соловецких пустынножителях, заключающая в себе рассказ Соловецкого старца иеросхимонаха Феофана о посещении им Нямецкого монастыря при старце Паисии.

8. Сборник Секульского монастыря (без номера), заключающий в себе: а) Предисловие о чине и уставе блаженной памяти отца нашего старца Паисия общежительного его собора и самый чин и устав в 18 пунктах; б) Житие и подвиги блаженного отца нашего и старца Паисия (монаха Митрофана); в) Надгробное рыдание старцу Паисию от всех чад его духовных: г) служба преподобному старцу Паисию; д) письма старца Паисия: Феодосию, скита Цибукан игумену; свиток сочинения старца отца нашего Паисия (разделен на главы) о умной молитве; жалоба монахов Поляно-Воронской обители своему игумену на иеромонаха Феопемта, хулящего умную молитву, и общая их жалоба на того же Феопемта старцу Паисию (1793 года 19 июня); послание к ним старца Паисия; письмо к учителю иеромонаху Никифору (Феотоки) в ответ на просьбу прислать из монахов, могущих обучать детей в городских школах; письмо старца Паисия от 7 июня 1776 года к пустынным отцам Онуфрию и Николаю, по поводу болезни последнего.

9. Сборник Орловского епархиального древлехранилища № 354111, заключающий в себе выписки из святоотеческих книг о молитве, смирении, терпении, чистоте сердца и проч. – Сборник написан учеником старца Паисия Свенского Брянского монастыря схимонахом Афанасием и передан им в 1810 г. на благословение другому ученику старца Паисия схимонаху Площанской пустыни Афанасию Захарову, учителю старца Оптиной Пустыни иеросхимонаха Макария.

10. О подвигах иноческих. Сборник, заключающий в себе выписки из святоотеческих книг, о духовной жизни. Писан настоятелем Оптиной пустыни архимандритом Моисеем во время его пустынножительства в молодости в Рославльских лесах 1812–21 г. Интересен для изучения характера келейных занятий последователей старца Паисия в России.

11. Рукопись Нямецкого монастыря в Молдавии № 150. Схимонаха Митрофана – Житие и подвиги блаженного отца нашего старца Паисия: бежание от мира, странствие его, собрание к нему братии и сожитие с ним.

12. Того же монастыря рукопись № 155. Главы ответные блаженного отца нашего старца Паисия против хулы, бывшие на него от некоего старца Афанасия, еще во святей горе Афонской писаны (перечтены в особую книжицу иеромонахом Нямецкого монастыря Нафанаилом 1837 года).

13. Того же монастыря рукопись № 143. Иже во святых отца нашего аввы Исаака Сирина постника и отшельника, бывшего епископа христолюбивого града Ниневии, словеса постническа, написана убо от него свойственным языком, сказана же от преподобных отец наших аввы Патрикия и аввы Авраамия, любомудрых и безмолвных, безмолствовавших в лавре иже во святых отца нашего Саввы. Перевод блаженного старца Паисия. Писано Гурием 1798 года. Замечательно, как художественный образец работы учеников старца Паисия.

14. Рукопись Румынской Академии в Бухаресте (Akademia Romana) № 398. Выписки из ответов блаженного Паисия на обращенные в нему вопросы.

15. Той же Академии рукопись № 485: поучение на пострижение монашеское.

16. В. Казанакли. Паисий Величковский и его значение в истории православного монашества. СПВ 1888–89. Рукописное кандидатское сочинение, рекомендованное профессором Петроградской Духовной Академии И. С. Пальмовым, как ценное пособие.

17. Орловского епархиального древлехранилища рукопись № 58. Аскетический сборник об умной молитве.

18. Того же собрания рукопись № 59: Сборник аскетических статей об умной молитве.

19. Того же собрания рукопись № 54. Внутренние сокровища (18–19 век).

20. Того же собрания рукопись № 20. Рукопись Площанского монастыря и сборник 1758 года о духовном делании.

21. Ново-Нямецкого монастыря рукопись № 37. История о начатии и построении святого монастыря, именуемого Вознесения на Небо Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа.

22. Того же монастыря рукопись № 38. Вход в общее и евангельское житие.

23. Того же монастыря рукопись № 96. Сборник сочинений и писем старца Паисия, писанный рукою архимандрита Андроника.

24. А. П. Орловский. Наглядная таблица русского старчества, идущего от старца архимандрита Паисия Величковского.

В. ПЕЧАТНЫЕ ПОСОБИЯ

1. Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского с присовокуплением предисловий на книги св. Григория Синаита, Филофея Синайского, Исихия пресвитера и Нила Сорского, сочиненных другом его и спостником старцем Василием Поляномерулским, об умном трезвении и молитве. Издание Козельской Введенской Оптиной пустыни. Москва 1892.

2. Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. Издано для Ново-Нямецкой Свято-Вознесенской обители в Бессарабии. Одесса 1887.

3. Молдавский старец Паисий Величковский 1722–1794. Краткий биографический очерк с приложением учения старца Паисия об умной молитве. Ректора Волынской духовной семинарии архимандрита Амвросия. Почаев 1902.

4. Паисий Величковский, подвижник благочестия 2-ой половины прошлого столетия. Полтавские епархиальные ведомости 1897 г. №№ 22–23.

5. Паисий Величковский и его значение в истории православного монашества. Кишиневские епархиальные ведомости 1898 г. №№ 18–24.

6. Жизнеописания отечественных подвижников благочестия 18 и 19 веков в 12 книгах. Издание Афонского Пантелеимоновского монастыря. В этих книгах можно найти сведения как о самом старце Паисии, так и о его учениках в России.

7. Профессор А. И. Яцимирский: Возрождение византийско-болгарского мистицизма и славяно-аскетической литературы в 18 в. Харьков 1905 г.

8. Его же: Исследования в Сборник Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. Том 79, 1905. Здесь помещено описание славянских рукописей Нямецкого монастыря, писанных старцем Паисием и его учениками.

9. Святого отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшего Ниневийского: Слова духовно-подвижнические, переведенные с греческого старцем Паисием Величковским. Издание Козельской Введенской Оптиной пустыни под руководством старца и иеросхимонаха Макария. В предисловии находится рассказ старца Паисия о его переводческой деятельности.

10. Об умной или внутренней молитве. Сочинение блаженного старца, схимонаха и архимандрита Паисия Величковского. Перевод с славянского. 1902.

11. Н. Попов. Рукописи Московской Синодальной (Патриаршей) библиотеки. Выпуск 11(2). Симоновское собрание. (О рукописях старца Паисия).

12. В. Е. Бучневич. Записки о Полтаве и ее памятниках. Полтава 1882.

13. И. Ф. Павловский. Полтава.

14. Левицкий, Гр. Очерки народной жизни в Малороссии во 2-ой половине 17 века. Киев 1902.

15. Аскоченский. Киев с его древнейшим училищем Академией. 2 т.

16. Д. Вишневский. Киевская Академия в 1-ой половине 18 в. Киев 1903.

17. Антонович. Исследование о гайдамачестве по актам 1700–1768. Киев 1876.

18. Архиепископ Филарет. История Русской Церкви. Период 5.

19. Профессор Голубинский. Краткий очерк истории Православных Церквей: Болгарской, Сербской и Румынской.

20. Арсений, епископ Псковский. Исследования и монографии по истории Молдавской Церкви. СПБ. 1904.

21. Письма святогорца о Святой горе Афонской. Издание 8. Москва 1895.

22. Русский общежительный скит св. пророка Илии на Афоне. Издание 4. Одесса 1913.

23. Князь А. Дабижа. Малороссийская обитель на Афоне. Киевская Старина, 1893, январь.

24. Ново-Нямецкий монастырь. Кишинев 1881.

25. Соловецкий патерик. Москва 1895. В этой книге имеется рассказ старца иеросхимонаха Феофана о его пребывании у старца Паисия в Нямце.

26. К. Н. Леонтьев. О старчестве. Русское Обозрение. 1894. Оптинский старец Амвросий. Гражданин. 1891. Воспоминания об архимандрите Макарии (Афонском). Гражданин. 1889.

В 1938 г. в Эстонии была напечатана в двух выпусках книга прот. Сергия Четверикова «Молдавский старец схиархимандрит Паисий Величковский». По сравнению с рукописью о. Сергия в этом издании были сделаны значительные сокращения. Наше издание труда прот. С. Четверикова сделано по его рукописи. «Схема роста православного старчества в 18-м и 19-м вв.», составленная под руководством прот. С. Четверикова, по техническим причинам не могла быть воспроизведена нами. Но на ее основании были составлены таблицы, помещенные в Приложении 4-ом.

1. Сообразно монаршему повелению в Академию для приобретения познаний принимается каждый, откуда бы кто ни прибыл, свободный человек всякого состояния и звания, только бы исповедовал восточную христианскую веру и был способен к учению.

2. Делатели наук всегда должны служить для учащихся высокими образцами веры в Бога и любви особенно, кроме того скромности, вежливости, доброго воспитания и образованности, а также должны представлять собою пример не только внутренней чистоты души, но и внешней опрятности тела и одежды.

3. В праздничные дни, а также и такие, в которые не бывает учения в школах, как наставники, так и ученики (и особенно проживающие в бурсе) всегда и непременно, за исключением законной причины, обязываются посещать в сопровождении надзирателя все церковные молитвословия и службы и особенно святейшую литургию.

4. Все студенты нашей Академии, как находящиеся в бурсе, так и проживающие вне ее, должны всякий пост однажды, а в Четыредесятницу дважды, по древнему обычаю с должным приготовлением и покаянием исповедоваться и приступать к Таинственной Вечери Господа и Спаса нашего.

5. Все студенты непременно должны поспевать в Академию к самому началу учения в первых числах сентября и ожидать окончательного роспуска школ в средних числах июля. Если же какой студент преждевременно до каникул, а наипаче без ведома и благословения префекта и профессора, уйдет из Академии, такового, хотя бы он и возвратился в школу, наказать непременно; также без свидетельства академического никто из студентов не должен шататься по городу для испрошения подаяний. При сем и то надо наблюдать, чтобы недостойные не были допускаемы к высшим степеням академического учения, равно чтобы и ученики, без своих собственных заслуг по одному потворству и лицеприятию учителей, не занимали мест достойнейших, иначе недостойные сравняются с достойными и нерадивейшие с примерными, отчего одни потеряют охоту учиться, а другие будут более и более погрязать в лености.

6. Студенты при первом звоне академического колокольчика тотчас должны своевременно являться в свой класс; при втором же меньшем аналогисты, инфимисты, грамматисты и синтактики должны садиться на свои скамейки. Учители же входят следующим порядком: первых двух школ – до 3-го звонка, учители грамматики и синтаксимы – непосредственно после 3-го, поэзии и риторики – после 4-го, невзирая ни на какие частные свои нужды. Прямые же обязанности по своим классам они должны исполнять верно, с пламенным усердием и легчайшим, сколько возможно, способом, более имея в виду пользу своих учеников, чем тщеславясь своим умом, и оставаться на уроках до конца, прежде которого никто ни из учителей, ни из учеников выйти из своей школы не может, разве уже по крайней надобности. По окончании уроков не должны медлить в классах, но за окончательным сигналом все школы в предшествии своих наставников чинно входят в церковь для того, чтобы вознести к Богу хотя коротенькие молитвы и воздать Ему благодарение.

7. Все академисты под строгой ответственностью и особенно учители и наставники должны поставить себе законом, чтобы как в коллегиальных школах, так и в бурсах, а равно между собою и с учениками, всегда разговаривать по латыни, а ученики для ежедневного употребления должны иметь при себе calculum. Кроме того, в меньших школах от аналогии до философии должны излагать и представлять упражнения на трех языках попеременно – славянском, польском и латинском. В философии и богословии постоянные собеседования (без чего нельзя в совершенстве усвоить себе познаний) и частые диспутации самим делом должны быть исполняемы. А говорить по-латыни всегда и везде непременно обязаны всех школ авдиторы и особенно наставники, кроме аналогистов и инфимистов, которые преимущественно учатся на языке польском и говорят им.

8. Каждая низшая школа везде должна уступать место высшей и оказывать ей почтение даже внешними знаками уважения. В случае какой-либо обиды от студента, а в особенности не от академиста, никто не должен считать себя в праве сам собою отомщать за обиду, но ожидать удовлетворения от высшей власти.

9. Все академисты обязаны непременно присутствовать при всех академических церемониях в какой бы день ни случилось, а также и в дни воскресные, при великой инструкции – все члены старшего братства, а при малой – не принадлежащие к оному.

10. Студенты, успешнейшие в науках и известные своим благонравием, должны быть предпочитаемы прочим, а более заслуженные должны быть отличаемы вниманием Академии от не заслуживающих того. Студенты же мало подающие надежду, ленивые и непокорные, должны быть чаще увещеваемы, а вовсе не подающие никакой доброй надежды, каковы: пьяницы, буяны, возмутители, ябедники и плуты, – как неспособные к исправлению, должны быть изгоняемы из Академии, дабы в сообществе дурных не портились добрые. Впрочем, если бы некоторые и отличались прекрасною нравственностью, но оказались бы до того тупоумными, что от них никакой пользы не может ожидать ни Церковь, ни отечество, то таковых, чтобы напрасно не убивали своего времени, должно увольнять из Академии для избрания себе того рода жизни, в котором могли и себе, и другим быть более полезными, дабы таким образом Академия славилась не столько количеством, сколько качеством студентов. Особенно ставится это на вид наставникам.

11. Студенты всякой школы ни в каком случае не должны буйствовать против кого бы то ни было, а особенно против наставников. Таких буянов строго должно наказывать или лучше изгонять.

12. Наставники и особенно надзиратели не должны обращаться с подведомственными себе ни слишком строго, ни слишком слабо, и обязаны держаться в этом случае середины, как повелевает им долг просвещения и вежливости, а также опасно должны беречься бранить учеников как публично, так и дома поносными словами.

13. Ни один ученик без соизволения учителя своего, а особенно домашнего надзирателя, не смеет не быть в школе и отлучаться куда-либо с квартиры; в противном случае он подвергнется наказанию.

14. Никто из академистов не должен шататься по ночам, но все обязаны быть по квартирам и заниматься своим делом. Всякий праздношатающийся или пьяный студент, пойманный своим сениором, непременно должен быть подвергаем штрафу или наказанию.

15. Каждый надзиратель согласно своей обязанности должен смотреть за вверенными ему учениками, где бы ни случилось быть с ними, чтобы они вели себя скромно, умно и вежливо. Коли же кто из надзирателей станет пренебрегать сею обязанностью или сам будет не ночевать дома из-за какого-либо беспутства, или заводить у себя пирушки, или начнет употреблять пищу и питье и прочее артельное достояние в свою пользу, расточая его бесчестно, или превысит власть свою, такового тотчас же удалять от места.

16. Студенты не должны вносить с собою в Академию никакого оружия, а также стрелять из ружья или пистолета. Одеваться должны просто и прилично. Если же кто и оделся бы по моде, то это не дает ему права изменять принятые академические обычаи и смеяться над одеянием других.

17. Каждый подначальный академист во всяком случае должен оказывать должное всевозможное повиновение и почтение старшему себя, лишь бы только это не было противно законам Божеским и человеческим. В деле же бесчестном не следует ни содействовать, ни повиноваться старшим.

18. В квартирах студентов лица подозрительного поведения не должны быть терпимы; равно не позволяется нанимать квартир и жить в таких домах, которые или оподозрены, или обесславлены чем-либо преступным. Это для того, чтобы избежать столкновения с людьми дурного общества.

19. Ходить на зрелища, где происходят гладиаторские или кулачные бои, даже смотреть на них, а тем более самим ввязываться в драку никак не должны студенты. Но чтобы не оставаться всегда в напряженном состоянии, позволяется в определенные дни поиграть на приличных студенту музыкальных инструментах; также не воспрещаются и другие пристойные игры на непродолжительное время собственно для восстановления бодрости духа.

20. Никто из студентов без ведома и позволения префекта и профессора не должен беспокоить великих и знатных особ просьбами или писать им панегирики, составлять рисунки и вообще делать что-либо особенное в этом роде. Не вправе также – ни ученики взять себе надзирателя, ни надзиратель ученика по своему произволу без разрешения префекта.

21. Необходимо, чтобы каждый студент, как тот который совершает курс учения, так и тот, который до окончания курса по законной причине выбывает из Академии, при выпуске из школы получал от префекта открытое свидетельство о своих успехах в науках для повсеместного удостоверения в своем образовании. Для этого префект училищ обязывается ежегодно вносить в библиотеку Академии для будущих справок и для всякого случая, как частные и годичные списки, составленные верно учителем каждой школы с означением имени, фамилии и правдивой аттестации учеников, так и общий всех учеников и студентов, составленный со всяким тщанием по порядку и достоинству школ, где должны быть обозначены имя, прозвание, вероисповедание, отечество, звание и состояние родителей, а также возраст и познания ученика.

22. Префект Киевской Академии, доброму управлению которого должны повиноваться все студенты всех школ и даже наставники оных, обязывается непременно как сам прилежно соблюдать и исполнять сии постановления, так и всех академистов обязывать к исполнению оных. Нарушителей же сего устава увещевать и пристойно исправлять.

(Заимствовано (с немногими сокращениями) из рукописей Петербургской Духовной Академии № 279 и Akademia Romana в Бухаресте № 485)

Монах есть духовный воин, который, подобно воинам мира, должен облечься оружием для успешной победы над врагами... Брань Христовых воинов направлена против плоти, мира и дьявола. На дьявола Спаситель повелевает взять крест. Плоти повелевает противиться отвержением отца, матери, сына и дочери.

О мире говорит: «аще мир весь приобрящем, кая польза нам есть?» Свидетели брани – Бог и Ангелы, дьявол и ангелы его. Место брани – расстояние между праведниками и грешниками. Конь – тело. Всадник – душа. Начальник воинству – ум. Оружие: вера – щит, терпение – шлем, прилежная молитва – меч, нелицетворное (нелицемерное) смирение – лук и стрелы. Начальники сатанинского воинства: гордость, лакомство, нечистота, убийство, тщеславие, ярость, гнев. Ими командует дьявол, и грехом, как стрелою поражает душу. Второй полк сатанинской крепости – злоба мира сего. Самое тело наше вздымается на душу нашу – объядением, пьянством, вожделением блуда, леностью и другими страстями. В этой трудной борьбе видимого естества с невидимым человек без помощи Божией бессилен.

Первый шаг в борьбе против мира сего – оставить его, отвергнуть его сладострастие, прелестное мечтание красот его, тленное богатство, временное веселие, принять добровольную нищету Христову. Спешить из тьмы греха в землю обетования, к чистоте и безгрешности богоугодной жизни. Устранитесь от мира странствием невозвратным. И этим победишь врага, и этою победою увеселишь небо и печаль сотворишь демонам. Если же враг одолеет тебя и возьмет в плен душу твою, тогда, если и всего мира богатство и красоту приобретешь, никакой пользы тебе не будет. Не смущайся мыслью об оставлении родных: отца и матери, жены и детей, брата и сестры; они остаются в мирской заботе своей, как мертвецы, хоронящие своих мертвецов. Ты же поспешай к работе Божией, отходи от земного мудрования к небесному, где Христос царствует во веки. Впрочем, от сродников нужно отлучаться только тех, которые препятствуют твоему спасению и думают о земном, говоря: «Собирай, сыне, богатство мира, приобретай земли, насаждай виноградники, собирай множество рабов и веселись во все дни жизни своей». От таких родителей нужно убегать, ибо они вместо света указывают тьму, вместо жизни – смерть. Если же родители советуют доброе и приводят нас к Богу и служению Ему, таких нужно любить, почитать за святых и покоряться их воле и совету.

От многоядения, многопития и блуда удерживайся постом. Леность бодростью побеждай. Тело не только не враг нам, оно друг нам. Телом мы можем поститься, слезы проливать, колена преклонять, милостыню творить; без тела, одной душой, мы не можем этого делать. Тело хранит душу от гордости, ибо душа, будучи высокого рода, как образ Божий, может увлекаться высокоумием; когда же вспомнит о своем теле, смиряет свое высокоумие. Потому и сказано у св. Григория о теле, что оно «враг милостивый» и «друг коварный». Не будьте же пленниками дольнего мира, тела и смерти, но к горнему миру и бессмертному пределу устремляйтесь, да будете наследниками его света. И если победите первые полки врагов ваших, тогда сможете ополчиться и против самого дьявола и поразить воинство его. Только восприимите все оружие Божие. Трояким оружием – верою, терпением и молитвою разрушается и прогоняется вся сила вражия; гордыня – смирением, тщеславие – отречением себя самого, блудодеяние – чистотою. Наиболее же крестом победишь врагов твоих. Терпением должно распять себя на кресте и умереть миру и греховному житию. И тогда Ангелы Божии выйдут навстречу тебе, радуясь, и Царь Славы Христос восприимет победоносца Своего и прославит его пред собранием пресветлых Ангелов Своих, пред патриархами, пророками и апостолами и причислит его к лику праведных, и даст ему место в Царстве Своем Небесном.

Что такое инок? Инок – исполнитель всех заповедей Христовых, совершение христианства, бездна смирения, столп терпения, незабвенная память смерти, неоскудный источник слезного течения, сокровище чистоты, ругатель тленным, попратель всех красных и прелестных мира сего, самовольное умерщвление, повседневный мученик и трудник, Богоприятная жертва, присногорящий светильник премудрости духовной, ум просвещенный, соглядатель всех видимых и невидимых, скорошественное моление, богомышление, сердце чистое, немолчные уста хвалы Божией, жилище Святой Троицы, позор ангелам и человекам, страшило бесам.

Инок потому так называется, что имеет иное житие, не телесное, но духовное, иное деяние, иной век, иную пищу, иное одеяние и работу. Он именуется черноризец, ибо имеет черные плачевные ризы. Он именуется монах, что значит уединенный, беспечальный, единый с Единым Богом долженствующий пребывать. Первый законоположник монашеству – Мелхиседек, священник Бога Вышняго, живущий без жены и без рода в пустыне; второй – Илия, в пустыне Хоривской; третий – Иоанн Креститель, в пустыне Иорданской, не имевший никакой собственности, не знавший мяса и вина, и одевавшийся во власяницу. Чин монашества утвержден Самим Господом Иисусом Христом и Его апостолами. Господь жил в девстве, убожестве и нестяжательности. Также и апостолы, все оставивши, последовали за Христом. Иноки следуют учению и совету Христа, ревнуют жизни апостольской. Они оставляют все радости мира, отказываются от женитьбы, веселья и покоя телесного, от временного богатства и идут за Христом, взявши крест свой, скитаясь в пустынях и горах. Вместо светлых домов живут в темных пещерах; вместо жены и детей живут со зверями земными и птицами небесными. Ложе их – земля, покров – небо. Иноки приняли на себя крест повседневного терпения, чтобы всецело служить Господу. Апостол говорит: «Если кто постится и молитву деет, да отлучится жены на время». Иноки всегда пребывают в посте и молитве даже до смерти, потому и не имеют жен. И в Ветхом Завете повелено: «приступающие к Господу – жены отлучаются». Иноки всегда работают, всегда предстоят в службе Господу, потому отлучаются от жен даже до смерти, работая Богу в чистоте. Хотя еретики и уничижают иноков, будто бы они гнушаются брака и мяса, но это не так. Инок отказывается от брака и мяса не потому, что гнушается, но из воздержания. От создания мира до потопа люди не ели мяса и не пили вина. И в законе Моисеевом назореи вина не пили и мяса не ели. И Даниил и три отрока гнушались мяса Навуходоносора. И Моисей и Илия, и Сам Господь мяса не ели и вина не пили 40 дней. Иоанн Креститель всю жизнь мяса не ел и вина не пил. То же передают и о св. евангелисте Матфее и об апостоле Иакове Алфеевом. В иночестве осуществляется всякая добродетель христианская. Христос был примером чистоты и убожества (бедности) и послушания, даже до смерти, смерти же крестныя. Последуя Господу, и иноки обещаются перед Богом и клятвою обязуются на чистоту и девство истинное, убожество добровольное и послушание нелицемерное.

Иноческое житие разделяется на три чина: а) общежительный, б) скитский, и в) уединенных пустынножителей. Существует и четвертый вид – самовольников, разбойнически живущих, каждый имея свое стяжание, свою волю. Они лицемерствуют, а не иночествуют. Иноки же трехчинного монашества должны украшать себя великою добродетелью, смирением, целомудрием, терпением, любовью, постом и молитвою.

И потому, иноки, не будьте рабами лености и гнусности, но работайте Господу, в страхе и трепете соделывайте ваше спасение, украшайте ум богомыслием, ибо это истинное иноческое дело, не дремание и сны любите, но молитву прилежную в устах ваших творите. Не временного века тленных благ ищите, но будущего вечных. Если сие сотворишь, раб истинный Бога будешь. А Господь твой глаголет: «Идеже Аз буду, там и слуга Мой со Мною воцарится, во славе Царствия Моего». Аминь.

(Составлено иеросхимонахом Иоанном Диаковским, уроженцем г. Лубоч. Диаковский был «высокого учения», проповедник св. Софии в Киеве, умер спустя 4 месяца после Паисия)

А.

1. Образ лица твоего, Паисие чудный,

Мог начертать художник, искусством нетрудный,

Но доброта разума коль предивна бяше,

Изобразить словом никтоже можаше.

Един Солнца Свет ум твой сказати удобен,

Единому един ты солнцу был подобен.

Б.

7. Благочестием дух твой аки огнь горяше,

Учением догматов всей Церкве светяше,

Ты насадил правы иноков уставы,

Возрастоша здравии беседы и нравы.

Ты открыл учения, разделив на лики,

Да славословят Творца разными языки.

Ново благолепие Церкви восприяша,

Лучшим образом Ему служити познаша.

Чтение и пение толико красно явися,

Аки от сна воспрянув, весь мир удивися.

Г.

17. Елико же тщалив бе Церкви украситель,

Толико остроумен и дому строитель,

Не совершив малого дела без совета,

Не оставив нужного слова без ответа,

Зная держати в руках мерило правдиво,

Изобрази сокровен Промысл Божий живо.

Не пренебрег своего, еже бе во власти,

Не отторже чуждого малейшия части.

На трудящихся добре прилежно смотряше,

Коемуждо мзду добру на серце писаше.

Во всем долготерпелив и благоразсудный,

Праведно наречеся Паисие чудный.

Д.

29. Твоя плещи едини толико труд ношаху,

Елик многие мудри нести не можаху.

Лицем светел, образом ты был сановитый,

Нестыдно монархом к тебе потрудитись.

Беседа твоя кротка, в советах смиренна,

Солию благодати бяше растворенна.

Словеса твоя верна и истинна бяху,

Свидетельство неложно слезы источаху.

Е.

37. Великодушен в нужде, не горделив в чести,

Равно благословляше Вышняго без лести.

Ласкательство срамное мудро отражаше,

Тщеславия мирского точно убегаше.

Обличаше противных прикладно искусно,

Не испаде из уст его слово гнусно.

S.

43. Ты странным был отрада, покой претружденным,

Болящим врач и цельба умом поврежденным.

Милостыни от тебе течаху рекою,

Бог удовляше скудных твоею рукою.

3.

47. В тебе добродетель вся живяше испытно,

И к книгам отеческим любовь ненасытна.

Дни и нощи их ради без сна провождаше,

Из тьмы нерадения во свет изводяше.

Любя преводити оныя на многи языки,

Да знают подвиг древних, последние вики.

Н.

53. Удивляхуся страны предивному слову,

Стекахуся прияти пользу душ готову.

С надеждою твердою к тебе притекаху,

С радостию полною в домы отхождаху.

О.

57. Сердце наше желаше в век тебе светити,

Увы, найде год темный свет твой угасити.

Не угасе свет твой, ни, но только сокрыся,

От земли круга на круг светил преселися.

I.

61. Блистай убо на тверди, лий лучи утишны,

В тебе свое селение положи Всевышний.

Память твоя блаженне, во славе пребудет

Блистающа, дóндеже мир стояти будет.

Aj

65. Мы, чада духовни, от тебе рождении,

От тьмы неведения во свят изведенни,

Благодарим Вышняго во веки живуща,

Давша нам пастыря тя, всех горе влекуща.

Твоим мольбам, о отче, всех себе вверяем,

Мертву ти, аки живу, главы преклоняем.

Моляшеся о стаде твоем не забуди,

72. Да внидем в радость вечну, предстатель нам буди.

Аминь.

Прим. Своеобразная нумерация стихов, сделанная автором «Рыдания» отмечает, по-видимому, наиболее знаменательные годы в жизни старца: рождение, поступление в школу, удаление от мира, пострижение в мантию, принятие священства... Общее же число стихов соответствует числу лет земной жизни старца.