Глава III. Беседы о служении Богу в праздничные дни

Беседы сии, напечатанные отдельными книжками в числе пяти тысяч, разошлись в продолжение года; это заставило повторить и дополнить их изъяснением Литургии как важнейшей части Богослужения. Они вначале говорены были в церкви сельским прихожанам после утрени, чтобы свободное время не терялось в праздных разговорах. Желательно, чтобы назначение их не терялось и при других церквах. Польза от сего и та быть может, что прочитанное пред обедней понудит слушателей во время обедни помышлять более о Боге. Боголюбцы! не упустите случая благоугодить Богу и помочь ближним в деле спасения. Если и чаша холодной воды, по слову Господню, поданная ради имени Его, не останется без награды, то тем более не останется без всякого воздания дело душеспасительное. Здесь не чаша студеной воды, но собрание слов, могущих просветить ум и привести душу к источнику жизни вечной.

Братие, – говорит нам апостол, – аще кто от вас заблудит от пути истины; и обратит кто его, да весть, яко обративый грешника от заблуждения пути его, спасет душу от смерти, и покроет множество грехов. И справедливо – если будет от Бога милость тому, кто ради Его насытит алчущего, поможет больному, посетит заключенного в темнице, то не большей ли милости удостоится тот, кто поможет больному душой, возвратит к жизни умершего духом! «Пусть кто раздает тысячи, – говорит Златоуст, – он не столько сделает, сколько тот, кто спасет душу от погибели». Значит, награда будет тому великая, кто поможет другому во спасении, отвратит его от пути зла; и если сам что сделал подобное, получит прощение, – покрыет множество грехов. И даже – что еще? – чего не может сделать пост, молитва, милостыня, ни иное что, то делает спасение заблудшего; это одно может сделать человека чистым от всех грехов, святым, как уста Божии. И это Не другой, кто говорит, а Сам Бог: аще изведеши честное от недостойного, яко уста Моя будеши. Вот как может эта добродетель очистить, освятить возлюбившего ее!

Шесть дней делай дела твоя; в день

же седмый служи Господу Богу твоему.

«Бог труды любит», – говорит неразумный труженик, и точно для того, чтобы быть любезным Богу, превращает в будни и те дни, которые должны быть праздными от суетных дел, посвящены на служение Богу. Как великий грех – присваивать чужую вещь, грабить подобного себе и, особенно, отнимать у него последнее, так еще более грешно похищать время у Создателя времени, отнимать от Него и последний день, который оставил Он в неделе на служение Себе. «Не седмь ли дней в неделе? – говорю словами Златоуста, – и сии седмь Бог разделил с нами не так, чтобы Себе взял больше, а нам дал меньше; даже и не пополам: не взял Себе три и три отдал; но тебе даровал шесть дней, а Себе оставил один. Однако ж, ты и в тот не хочешь удержаться от житейских попечений; но, по примеру святотатцев, святой и к слушанию духовных слов посвященный день похищаешь и употребляешь на житейские дела».

Изъясним притчею: был человек добрый; принял в дом свой странника бедного, и угостил его, и одел, как тот хотел, и дал ему на дорогу еще гривен шесть, последнюю же оставил у себя, сказав еще притом, что эта ему нужна. Неблагодарный же тот берет вот у благодетеля своего и последнюю гривну, и, не сказав ему даже «спаси Бог», поспешно удаляется от него. Не похож ли и ты на него, человек, идущий в страну вечности, который праздничные дни проводит в поле, или на базаре, или – что хуже и того – в пьянстве и разгуле? Не принял ли Господь тебя в Свой дом, – этот мир, наполненный Его благами? и не наделил ли Он тебя всяким добром, и не дал ли шести дней в неделе на дела твои, сказав в законе: в день же седмый служи Господу Богу твоему? А Ты – посмотри – что делаешь? грабишь, отнимаешь у Него и последний день в неделе; время, данное тебе для спасения души, погубляешь ты вместе с душою.

Уразумейте же сие, – Господь говорит таким врагам Своим, – иначе Я похищу, и никто не избавит (Пс.49:22). И пророк вещает пред Господом, значит, не лживо: найдет рука Твоя всех врагов Твоих; найдет десница Твоя всех, ненавидящих Тебя: во время гнева Твоего Ты сделаешь их, как пещь огненную (Пс.20:9, 10).

Впрочем, Господь говорит еще нам ныне не как врагам: говорю же вам, друзьям Моим: не убойтеся от убивающих тело, и потом не могущих более что сотворить. Сказую же вам, кого убойтеся: убойтеся имущего власть, по убиении, воврещи в дебрь огненную: ей, глаголю вам, того убойтеся (Лк.12:4, 5). Что же делаем мы? Вот, страшась холода и голода, кои могут умертвить наше тело и больше ничего не сделать, строим мы громадные дома, заготовляем разной одежды и житницы наполняем хлебом; но боимся ли Того, Кто, по смерти тела, может душу ввергнуть в геенну? Ах, как мало мы Его боимся! ибо не стараемся делать того, что Он нам повелел.

Бывало, господа-владельцы земли принуждали крепостных работать за землю, на которой они жили, по 3 и по 4 дня в неделе, не давая им за то ни пищи своей, ни одежды. Господь же, создавший для нас землю, освещающий нас солнцем и посылающий дожди с небес, чтобы произрастить на земле все нужное нам для жизни и даже наслаждения, сверх всех Своих милостей, не велит еще нам трудиться хотя один день в неделе, но посвятить его на служение Ему. И сие служение не в трудах каких определил быть, но в слушании Его слов и пении священных, сладостных для души песен; при всем этом, есть люди – и того не хотят сделать. Приидите, – говорит Господь, – ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас (Мф.11:29). Слышите вы, не приходящие в дом Господень, не на труды и скорби Он зовет, но от трудов к вечному Своему упокоению! А вы, как точно глухие, не слышите, не внимаете спасительным Его глаголам; но все хлопочете, все обременяете себя, и из-за чего? – из-за ничтожных земных выгод, одних скоро гиблюших благ. И не разумеете вы, какой будет конец этим трудам, не дающим вам успокоиться и тогда, когда следовало бы быть в храме Божием и благодарить, прославлять Его милосердие. «Какого оплакивания сие не достойно, – говорит Злотоуст, – что мы не часто ходим к общей всех матери – Церкви, говорю? Какое, скажи мне, имеешь паче сего нужнейшее упражнение? Какое лучшее занятие, которое препятствует тебе здесь пребывать?» Какое же, брат мой, у тебя есть дело важнее дел богоугодных, что не дает тебе и дня в неделе послужить Богу? «И что говорить о целом дне? – продолжает учить тебя Златоуст, – что сотворила вдова при подаянии милостыни (в храм Божий), сие соделай и ты в отношении дня того. Якоже она две лепты вложила и велию от Бога привлекла себе милость: тако и ты – два часа пожертвуй для Бога и прибыток тысячи дней приобрящешь в дом свой; а ежели не хочешь, то смотри, дабы на малую часть дня, не желая от земной прибыли себя отклонить, многолетних трудов не погубить тебе», – да и себя не заключить во аде. О, как не дальновиден тот, кто на два часа не хочет ходить в дом Божий и попросить милости у Бога, Который говорит: просите, и дастся вам! (Мф.7:7). А тебе, брат, не хочется и просить себе милости Божией; подумай-ко, – чего ты будешь достоин в день праведного суда Господня?

Но тебе противно, быть может, и слушать обличения себе; ибо обличение нечестивому, – сказано в Писании, – есть раны ему. В таком случае, не должно и говорить тебе добрых слов, как учит Господь: не давайте святыни псам, и не бросайте бисера вашего пред свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими, и, обратившись, не растерзали вас (Мф.7:6). Жемчугом и святынею назвал Господь Свое святейшее слово, которое для любящих Его действительно есть дороже всяких драгоценных камней (Ср. Пс.18:11). Итак, если пришедший взыскать и спасти погибших не велит даже и учить тебя, то рассуди сам, – в какой опасности находишься ты, брат мой! О, если бы ты мог хотя ныне уразуметь то, что служит к твоему спасению! Подумай, как предстанешь на суд Божий? не услышишь ли от Судьи праведного: отойдите от меня проклятые, – все, делающие беззаконие, идите в огонь вечный? (Мф.7:23; 26:41). Скажешь ли: за что? Но во гневе Своем скажет и Господь: как за что? или ничего не значит презирать Мои повеления, нарушать Мой закон? Разве для того Я дал жизнь вам, чтобы старались вы только о приобретении временных благ? Для того ли сделал Я день Мой священным, чтобы вы корыстолюбию и прихотям своим предавались в нем? Что тогда скажем, брат мой, когда услышим такие грозные слова? чем оправдаемся, когда уже изречен приговор в законе Господнем: всяк, иже не научится правде на земли, и истины не сотворит, да возьмется нечестивый и не видит славы Господней? (Ис.26:10). Но куда же он будет взят, – кто не научится на земле, в этом училище нашем, исполнять праведных повелении Божиих, – в какое место отведена будет душа его, когда сойдет с лица земли, чтобы не увидеть ей славы Господней, наполняющей небо и землю? Ах! не в ту ли страшную страну, где царствует вечная тьма, и никакому оку на одно мгновение не дает видеть славы Божией? Так, действительно, туда возьмется всяк, кто ныне не хочет исполнять правды Божией; и вот уж там-то, во глубине преисподнего ада, где нет без благого Бога и капли утешения, – но у всех одна неизъяснимая печаль и тоска, – он вечно не увидит радости и не прославит Бога. Да и какая может быть там слава, где огнь, опаляющий всех, никому не дает славить Бога, где у всех болезненно вопиющие уста не могут и слова одного сказать во славу Божию? Там не только славить, но и внимать славословиям, если бы они были, никто не в силах. Кто безутешно рыдает, того ничто не занимает; кто горит в огне, тот и чувствовать ничего не может, кроме величайшей своей муки. Вот, ведь куда – за пределы славы Господней, за пределы неба и земли возьмется нечестивец тот, кто исполнять повелений Господних не хочет!

Итак, рассуди же, брат, – справедливы ли слова твои: Бог труды любит? Всякие ли Он любит: законные и беззаконные? Многими путями трудился еси, – говорит Господь, – сего ради не молился Ми еси ты, и не помянул еси Мене, ниже приял Мя еси во ум, ниже в сердце твое (Ис.57:10, 11). Упразднитеся и уразумейте (Пс.45:11), – говорит Он еще таким трудолюбцам неразумным. Умаляяйся деянием, упремудрится (Сир.38:24). Значит, нет мудрости духовной, но одно неразумие у того, кто предан деяниям земным и вознерадел об угождении Богу. Никакой слуга, – Господь еще говорит, – не может служить двум господам: или одного будет любить, а другого ненавидеть, одному усердствовать, а о другом не радеть (Мф.6:24). Так и Бога любить, Богу служить, и в то же время трудиться ради приобретения временных благ никто не может. Любовь к стяжанию благ земных несовместна с любовью к Богу. Значит, не напрасно Господь узаконил не заботиться о временных благах, нужных лишь для завтрашнего дня, и попечения земные назвал злобою (Ср. Мф.6:34), печалью (Ср. Мф.13:22) и тернием, заглушающим всходы Божественного семени, – зародыши добрых чувств. Также не напрасно назвал безумным и того, кто все старание прилагал о собрании благ земных и помышлял есть только, да пить и веселиться (Ср. Лк.12:20). Если повелел Господь просить насущного хлеба у Отца небесного на один день и не заботиться даже о завтрашнем, то не есть ли плод безумия, великого сопротивления Богу, когда собрано у тебя благ, достаточно на многие дни и даже годы, и ты, имея ненасытную душу, все еще трудишься ради приобретения земного, а послужить Богу и дня в неделе не хочешь. Э! подумай, брат, – трудного ли требует от нас Владыко наш? не седьмую ли только часть?.. А ты из 168 часов в неделе уделить для Бога не хочешь и двух часов, чтобы сходить в церковь на молитву, тогда как спишь в каждые сутки по 8, а случается и больше часов. О, до какого безумия может доходить человек!

– Ну, уж мне эти обличения!

– В таком случае не я, а самые дела твои и даже неразумные скоты изобличат тебя в неправде пред Богом. Вот бессловесная тварь – твоя лошадка, которая неволею повинуется суете твоей, и та как ясно, право, выставляет на вид твою пред Богом неправду! Не принуждаешь ли ты ее служить тебе каждый день? Сам же, имея повеление: шесть дней делать дела свои и в седьмой служить Богу, – не покорен оказываешься и в том Господу Богу. Какой же милости будешь достоин, если не служишь Богу дня в неделе, а сам немилостиво понуждаешь бедную тварь Его служить тебе постоянно? Ведь не тебе одному седьмой день в неделе назначен для покоя; в законе сказано: да не сотвори в он всякого дела, ты и раб твой, и всяк скот твой (Втор.5:14). Ты же в тот самый час, в который должен бы быть у службы Божией, идешь и, налагая хомут на коня, гонишь его на торжище, дополняя меру преступных дел своих то злобною бранью, то ударами кнута бедной лошадке. Как справедливо сказано в Писании: праведник милует души скотов своих; утробы же нечестивых немилостивны (Притч.12:10)! Если бы не чужд ты был правды Божьей, то миловал бы скотинку, которую дал Бог тебе на помощь в тяжелых трудах, и которая не деньги с тебя берет за это, но пользуется одним лишь кормом, и то таким, над коим ты далеко не так трудился, как она над твоим хлебом, неоднократно переворачивая землю своими плечами. Подумай же, ведь ты не пахал землю для пищи коня и траву не сеял. Бог произрастил ее без твоего старания, также и скотинку дал тебе даром; а ты дарами Божьими пользуешься, Богу же служить не хочешь.

Впрочем, не обличать же только, а более отклонять тебя от зла я хочу, брат мой. От какого зла? – может быть, спросишь ты. Да не есть ли зло, и притом самое великое – непокорность Богу, сопротивление закону Его? Это зло не благ мира лишает, не здоровье отнимает у нас, но вечного живота отлучает, – радости, которой не будет конца. Кто есть человек, хотяй живот, любяй дни видети благи? – пророк взывает: уклонися от зла и сотвори благо; взыщи мира, и последуй за ним (Пс.33:13, 15). Удивительное дело! ищет пророк такого человека, который желал бы дни жизни своей видеть благими: да кто же этого не желает? кто не ищет себе добра, счастья? Но глаголавший во пророках Дух Святый ошибаться не может; и потому не все верно ищут себе истинного добра, не все желают видеть дни свои вечно благими. Кто верова слуху нашему? и мышца Господня кому открыся? (Ис.53:1) – взывал еще пророк Исаия. И Сам Господь возвестил: много званных, но мало избранных (Лк.14:24). Много нас, званных к бессмертной жизни, но не многие заботятся о достижении ее по причине неверия откровению Господню. Не многим есть явна сила Божия в даровании жизни вечной; прочие же, по неверию и неразумию своему, прилипнув всем сердцем и умом к одной временной жизни, вовсе не заботятся о приобретении бесконечных благ. Если же ты, брат мой, – муж благих желаний, один из хотящих наследовать жизнь вечную, то послушайся внушений Духа Святого: уклонися от зла и сотвори благо; взыщи мира, и последуй ему (Пс.33:14). Чтоб уклониться от зла – сопротивления Божьему закону, и взыскать примирения с Богом, нужно постараться усердно исполнять закон Его. Мног мир любящим закон Твой, Господи (Пс.118:165), – взывает Давид. Но как не слушатели закона – холодные, невнимательные, а творцы, как сказано, – исполнители Божественной воли, сии блажени суть (Иак.1:25), то и постарайся ты, ищущий блаженства, брат мой, покориться воле Божьей, и чрез то примириться с Богом. Для достижения совершенного мира с Богом, Павел учит – не заботиться ни о чем земном, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывать свои желания пред Богом: и мир Божий, – говорит, – который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе (Фил.4:6, 7). Но этого, вероятно, ты не в силах сделать; ибо не вдруг можно прийти и по духу в возраст совершенного человека, то постарайся вначале исполнять хотя сию заповедь: шесть дней делай, и да сотвориши в них вся дела твоя, день же седьмый... (Вт.5:12) – соблюди его праздным от суетных дел и попечений, – якоже заповедал тебе Господь Бог твой. Егда послушавши Господа Бога твоего, – сказано в Его законе, – и сотвориши Его повеления, сохранит Господь обещание Свое и милость, и возлюбит тя, и благословит тя: и благословен ты будешь в дому своем и на деле благословен, внегда входити и внегда исходити тебе; да послет Господь на тя благословение в хранилищах твоих, и на вся, на няже возложиши руку Твою на земли (Втор.7:3, 28, 6, 8).

Видишь ли, брат, каким путем должно доходить до истинного благополучия? Благочестие на все полезно, – говорит апостол Павел, – оно имеет обетование жизни настоящей и будущей (1Тим.4:8), – не только для жизни будущего века, но и для настоящей служит на пользу так, что никакое занятие другое не может осчастливить так, как дела богоугодные. Потому, что же нам, брат, обременять себя заботами, доискиваться хотя бы временных благ своими силами? Или не верим, что Господь нам добра желает, когда что велит делать, – все для нашего же блага? «Как не верим!» – говорим мы обыкновенно. Но почему же, вопреки Его повелению: не пецытеся, мы беспрерывно печемся и говорим еще: кто же нас кормить, кто одевать будет, когда сами не будем заботиться о том? Почему не хотим покорить Богу даже и разума своего, тогда как Он прямо говорит нам: не пецытеся убо, глаголюще: что ямы или что пием, или ним одеждемся? Ищите прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф.6:31, 33). Искать царствия не иное что есть, как стараться покорить себя воле Божией; потому желает ли кто временных благ, ищет ли и на земле, этом жилище скорбей, истинных себе радостей, ищи царствия Божия, старайся быть покорен Богу, и тебе все будет дано с избытком. Взыскающие Господа не лишатся, сказано, всякого блага (Пс.33:11). Так и должно быть, ибо неужели Бог не даст всего необходимого для жизни тому, кто постарается быть во всем угоден Ему? Может ли это быть? Напротив, не тогда ли Он – милосердый ко всем, пошлет нам вся благая в веке сем, пошлет и в будущем, если только постараемся быть покорны Ему? Тогда-то и будет на нас, как на людях Его, почивать благословение Его и мы будем утешаться благодатью и человеколюбием Его, и в сей, и в будущей жизни.

Но горе тому, кто не поверит словам Вышнего и будет жить по изволению сердца своего. Неверующий уже осужден есть: он не увидит жизни, сказано, но гнев Божий пребывает на нем (Ин.3:36). Аще не послушавши Господа Бога твоего, – сказано еще, – то приидут на тя вся клятвы Его, и постигнут тя: послет Господь тебе скудость, и истребление на вся, на няже возложиши руку твою, дóндеже сокрушит тя, и дóндеже погубит тя (Втор.28:15, 24). Непокорный Богу страдает и ныне на беззаконном пути своем, душа его отвращается от Бога, этого источника всяких благ, и ищет себе только временных утех; находит же их, и в самом пресыщении ими все алчет и томится, и никогда не может успокоиться. О, как несчастен тот, кто не познал пути к истинному блаженству! Жаль мне тебя, брат, что ты не на пути этом находишься, но на пути к аду! но вразумись же, возлюбленный, пока не постигло еще вечное мщение Бога живого: перестань противиться Богу, примирись с Ним. А чтобы вернее и скорее достигнуть примирения с Богом, лучшее средство к тому – как можно чаще ходить к Богослужению, при котором подается от Бога людям мир и благословение. Известно должно быть и тебе, когда в церкви благословляет народ священнослужитель, то слагает персты руки своей так, что ими образуется имя Господа нашего Иисуса Христа. Господь же говорит в Писании: да возложат имя Мое на сыны Израилевы, и Аз, Господь, благословлю их (Чис.6:27). И вот, когда священник, возлагая имя Господне на предстоящих, говорит: благословение Господне на вас, тогда, по неложному слову Своему, Господь Сам благословляет. Также, когда говорит: мир вам: тогда нисходит от Бога мир, превосходящий, как сказано, всякий ум. Вот видишь, – при Богослужении мир и благословение Божие рекою, так сказать, текут от престола, на коем приносится жертва Богу, примиряющая нас с правосудием Его. Если и не дорожишь ты, брат мой, как видится, царством небесным, не страшна тебе и вечная мука, а одною временною жизнью занят ты, одного земного благополучия ищешь себе, то следует и тогда ходить чаще к Богослужению за благословением Божиим. А иначе что будет с тобою и твоим семейством, когда благословения Господня не будет на вас?! Тогда и среди изобилия временных благ ты будешь недоволен всем, и среди утех мира сего печален и угрюм, как бы весь свет надоел тебе. Без Божьего благословения не жизнь, а мучение; без мира с Богом все не мило: не смотрел бы ни на что, бежал бы куда и из дома. Но пойдешь ли, брат, тогда и в поле, которое должно бы радовать тебя обильным урожаем. Ты и там не встретишь себе ничего, кроме сокрушения: от многих дум и забот будешь ты, наподобие богача того, у которого уродилось много хлеба, недоумевать и, как бедняк, взывать: что сотворю?! И, вообще, чтобы тогда ты ни стал делать, все будет тебе не на радость; поедешь ли куда ради домашней потребности, будь уверен, что неблагополучие ждет тебя и в дороге, где встретишь себе бездну озлоблений: то лошадь, то неудобная езда, то люди, едущие тебе навстречу, даже бездушная тяжесть на возу твоем, и та причинит тебе немало зла. И ты, видя, как все не счастливит тебе, будешь, как бешеный, кидаться на свою лошадку и увечить ее бедную чем попало, не взирая на то, что Господь не на терзание дал тебе ее, а на помощь в делах, кои не под силу тебе. О, какой же милости будешь достоин ты, когда немилостиво будешь мучить постоянно служащую тебе лошадку; а сам и дня, даже часа в неделю, не хочешь послужить Богу! Но вразумись же ныне, брат, познай, что не покоряться воле Господней – то же, что отталкивать от себя милость Господню; не ходить по праздникам к службе Божией, но работать, торговать, пировать – это все равно, что собирать себе гнев Божии на день гнева и праведного суда Его.

Не грех иным кажется раз не сходить в церковь, а там и по другое, и третье воскресенье все нет греха лениться Богу молиться. И выходит, что раз до пяти не больше случается им в году быть у обедни; а дома уж – известно – какая молитва! Вот и живут такие люди, как бы чужие для Бога. Придут ли когда и в храм Божий, заведут ли там после утрени разговор, не услышишь от них и слова о Боге; тем более дома у себя, в поле, половине и на мысль не приходит о том, как угодить Богу, спасти свою душу. Поговорим же ныне, братия, чего лишаемся мы бедные, когда редко ходим в церковь, и то ради приличия одного.

Известно, что в дому Божием бывает богослужение; потому, кто не ходит в храм Божий, тот не хочет, значит, служить Богу; кто же слугою Божиим быть не хочет, тот поневоле делается рабом противника Божия – дьявола, и должен лишиться наследия рабов Божиих – царства небесного, и идти в муку, уготованную дьяволу и его сообщникам. Вот ведь, что значит не ходить в церковь, чего лишается человек через это! Потому и говорит апостол: не будем оставлять собрания своего (церкви), как есть у некоторых обычай... ибо, если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается нам более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников Божиих. Ибо, – продолжает апостол, – если отвергшийся закона Моисеева... без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему наказанию повинен будет тот... кто не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен (Евр. 10:25–29).

Из сих слов видно, что были и во времена апостольские такие люди, которые презирали церковные собрания, не считали святым таинством Кровь Нового Завета Христова; как и ныне есть подобные им, кои именуют себя староверами и не ходят в церковь, не признают святынею Тело и Кровь Господню, хотя без сей жертвы нет никому прощения грехов. Таких людей апостол Павел называет противниками Божиими и говорит, что им предстоит страшное ожидание суда и ярость огня (Евр.10:27). Не такой ли же участи подвергаем себя и мы, которые имеем обычай оставлять церковные собрания, редко ходить в церковь? Если и отзываемся недосугами, однако ж, от того не лучше нам будет; неповиновение воле Господней, по какой бы причине ни было, равно погибельно, приводит непременно к забвению Бога и отчуждению благ божественных. Снизойдут во ад, – говорит пророк Давид, – все народы, забывающие Бога (Пс.9:18). То же и Господь изъясняет следующею притчею: Царство Небесное подобно царю, который сделал брачный пир для сына своего и звал многих; но они все, как бы сговорившись, начали отказываться. Первый сказал: я купил землю и мне нужно посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой говорил: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, имей меня отреченным. Третий сказал: я женился и потому не могу прийти (Ср.Мф.22:1–14). И, таким образом, пренебрегши царским пиром, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю.

Что за безумные эти люди, – скажет кто, – которые пренебрегли царской дружбой, воспротивились воле своего государя, когда он приглашал их на веселый, брачный пир? Кажется, никто из живущих на земле не захотел бы так сделать же? неужели о нас? А вот посмотрим на свои пристрастия, и они покажут, как мы послушны Царю своему небесному.

Приидите ко Мне, – говорит Господь, – все труждающиеся и обремененные, и Я вас упокою (Мф.11:28). Вот зовет Благий гласом евангельским от суетных трудов к Своему вечному покою, зовет всех нас: но все ли мы свергаем с себя бремя суеты земной, не говорю, во всякое время, чтобы непрестанно служить Богу, но в те дни, кои назначены единственно на служение Богу? Вот премудрыми судьбами Его; звенящая медь, – эта бездушная тварь призывает, особенно по дням праздничными велиим гласом всех нас на служение Богу; но мы внимаем ли этому призванию? Спешим ли все на молитву в дом Божий, где Господь Бог присутствует Телом и Кровью Своею? Господь во храме святом Своем (Пс.10:4), – взывал Давид; и возвеселихся, – говорил он еще о рекших мне, в дом Господень пойдем (Пс.121:1). Ибо прилепляться Богови благо есть (Пс.72:28). Мы же, не разумея сего блага, уподобляемся многие не Давиду, но сказанным в притче, которые говорили: один – землю купил; другой – скота завел; третий – жену взял, и не могут прийти. Как верно изображено в притче, как точно в зеркале, наше сопротивление Богу! Вот один из нас, и слыша призыв в дом Божий, как бы не слышит, – преспокойно идет в поле свое (если это летом) осматривать землю свою! Ему представляется забота о земных благах важнее службы Божией. Или вот другой, а чаще другая, также слышит благовест церковный, и, не обращая внимания на него, идет в скотный двор, где и хлопочет охотно о наполнении скотских утроб, предпочитая служение чреву службе Божией. Вот и третий, заботящийся лишь о мирском, чтобы угодить жене своей, поддержать свое хозяйство, отрекается также от дел, угодных Богу. Всякий из них старается лишь о временном – делает беззаконную куплю; и вот, видимо, сбываются на нас слова Господни: много званных, но мало избранных (Лк.14:24).

Человек, в чести сый, не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс.48:21), – сказано в Писании. И, в самом деле, что это ты, человек, – существо разумное, а не хочешь разуметь, какой чести Господь сподобил тебя? Вот Он зовет тебя к Себе в дом, и не на труды, но от трудов; а ты, не желая и на час свергнуть с себя бремя земных забот, оказываешься, яко един от безумных, и, хотя не словом, но зато самым делом отвечаешь: имей мя отреченным. Прежде ты отрекался от сатаны и всех дел его, ныне же отрекаешься от дел богоугодных и снова предаешься сатане. Что это, как обезумел? Чем опротивел тебе Господь, что не хочешь и в дом Его ходить? Ах, услышишь ли ты после этого тот вожделенный призыв, который Господь скажет на суде: приидите ко Мне, благословенные Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие (Мф.25:34)? Не то услышишь ты, брат, совсем не то; ибо Господь уже засвидетельствовал, что никто из тех званных, которые пренебрегли призывом Его не вкусит, – сказал, – Моея вечери (Лк.14:24). О всех, пренебрегающих высшим званием, мыслящих только о земном, – им же Бог чрево, как сказано, иже земная мудрствует, пекутся о мирском, како угодити жене (Фил.3:19; 1Кор.7:33), Писание ясно свидетельствует, что им кончина погибель . И так суетен всякий человек (Пс.38:11), который заботится не о том, как угодить Богу. Пройдет со временем жизнь его, и он, умирая, не возьмет ничего с собою; ничто от суетных благ не пойдет с ним во гроб. Человек, яко трава, в сей жизни своей суетится он и не знает, надолго ли послужат ему блага те, из-за коих он забывает и Подателя благ. О, раб житейской суеты! или не веришь ты, что печаль мира сего смерть соделывает (2Кор.10), – земные попечения вводят душу сначала во временную, а потом и вечную муку? Горе тебе, если не постараешься ты искоренить в себе этот зародыш вечных мук! Он, отвратив ныне ум и сердце твое от Бога, низведет душу твою во ад. Можно ли, подумай сам, считать для себя безопасным то, что уловляет тебя лестью богатства или иного блага мирского, и тем отвлекает душу твою от Бога? Поверь, что в час исхода ничто не поможет тебе: ни жена, ни множество скота, ни груды золота и всякого имения – все это останется здесь и каплею не послужит в утешение душе твоей: одно только служение Богу, и то в духе смирения и покорности, может служить ей утешением вечным. Потому, брат, надобно бы нам служением Богу дорожить более всего на свете и не заменять его другими делами, хотя бы, по видимости и добрыми, но с Божьею волею не согласными. Доказательством сего пусть послужит пример: когда Господь, во время Своей жизни земной, посетил дом Марфы, и она заботе предалась об угощении Господа и учеников Его, сестра же ее Мария слушала только слова Его; то которая из них угодила Господу Богу? К чему привела Марфу ее забота послужить Господу не как Богу, но как человеку? Мирская забота всегда неспокойная, всем недовольная, вывела Марфу из терпения и заставила хотя обратиться к Господу, но с какою просьбою?! Господи, – подошедши к Господу, возопила Марфа, – или Тебе нет нужды, что сестра моя оставила одну меня служить? Скажи ей, чтобы помогла мне. Слышишь, как из уст Марфы льется речь укорительная! Она ропщет, как ты негодуешь на Самого Господа; и обвиняет пред Ним в праздности сестру свою. «Ах Ты, Господи!» – говорим и мы, когда ревностно предаемся земной заботе, и не имеем успеха, какого желалось бы иметь. Из слов Марфы «скажи ей, чтобы помогла мне» видно, что занятие сестры – слушание слов Господних – казалось ей хуже ее стряпни; и потому она старалась отвлечь сестру от ее занятия, ввергнуть ее в ту же суету, которой сама предана. Но Господь не исполнил прошение Марфы, сказал ей: Марфо! Марфо! печешися и молвиши о мнозе, едино же есть на потребу; Мария же благую часть избра, яже не отымется от нея (Лк.10:41).

Не одной Марфе одно только нужно, но всем нам одним следует дорожить, об одном заботиться – служить Богу духом и истиною (Ин.4:24), кротостью и смирением пред Ним; ибо такого служения требует от нас Господь. На кого воззрю? – говорит Он Сам – токмо на кроткого и молчаливого, и трепещущего словес Моих. Благоговейное внимание к словам Господним и смиренная им покорность – вот что драгоценно пред Богом, и послужит вечною душе отрадою, а не иное что. Кто же непочтителен Богу, слова Его не почитает законом для себя, тот противник Богу, враг Его. Но такому можно ли ожидать милости Божией? Можно ли тому ожидать себе извинения, кто в день и час, назначенный на служение Богу, занимается чем-либо другим? Не похвалил Господь и Марфу, которая заботилась об угощении Его, тогда как должна бы внимать лишь учению Его; то неужели похвалы заслуживает тот из нас, кто на час не хочет оторваться от земных хлопот, чтобы сходить в церковь? «Рад бы я ходить, – говоришь ты, – да все какой-то недосуг». – Ну скажи же, на что у тебя тратится время, данное на одно нужное – спасти душу? Есть ведь время для стяжания благ земных, для заготовления себе всего нужного на земле; нет только времени для приготовления себе места на Небе. Есть много времени все делать и еще переделывать, что нужно для себя; нет только, да верно и не будет, на дела богоугодные. Что же все это значит? – А то, что мы предпочитаем земное небесному, настоящее – будущему, видимое и временное – вечному, Богом обетованному блаженству. О, несмысленные и неудобопреклонные мы к вере тому, что возвестил нам Господь! Не ясно ли Он представил в притче, что все, которые предались земному, не вкусят Его великой вечери – блаженства того, которое будет по кончине века сего? Но мы и не подумаем, что будет с нами, когда вечной радости не получим и временных-то благ лишимся. Не превратятся ли тогда все радости земные в сетование неисцельное, и веселие мира сего в горесть безотрадную? А мы и не подумаем о вечной своей участи; знаем только приобретать себе временные блага, есть, пить и веселиться. Что не рассудим хотя о том: велико ли наше земное блаженство, продолжительно ли плотское, мирское удовольствие? Возьмем для примера одно из значительных, а именно: жизнь среди изобилия благ земных в богатом доме, с красивою женою. Насытится ли око зрением красивого цветка? Довольна ли душа будет тем, что любимый ею цвет кожи блекнет, увядает, а затем от многочисленных морщин делается отвратительным? О прочих же удовольствиях и говорить не стоит, – так они мимолетны, что едва бывают заметны: слава похожа на гром, звуки которого быстро исчезают в воздухе; то же и пища, тогда только услаждает чувства, когда проходит гортань. Потому, не безумно ли привязываться к тому, что некогда исчезнет, как краса лугов, и вместо быстролетной радости оставит вечную тоску? Некогда сын царя израильского Саула, услышав об угрожающей ему смерти, взывал: вкусих мало меда, и се аз умираю (1Цар.14:43). Не так ли и всякое земное утешение пройдет и вместе с нами придет к такому концу: се аз умираю?

Если все земное скоропреходяще, то есть ли какое благо для человека, которое не должно окончиться? – Есть; на сие указывает пророк: восхвалят Господа взыскающии Его; жива будут сердца их в век века (Пс.21:27). Но где же, – спросишь еще, – искать Господа? где сокрыт этот источник вечного блаженства? Пророк отвечает: Господь во храме святом своем (Пс.10:4); и еще пред Господом взывает: блажени живущие в дому Твоем; в веки веков восхвалят Тя (Пс.83:5). Значит, есть блаженство для человека, которое не окончится и по кончине дней века сего, но напротив земному, тогда-то и возымеет всю силу, превратится в обилие радостей пред лицем Господним, как вещает пророк Давид, в блаженство, которое продлится во век (Ср. Пс.15:11). Будем же знать, братие, что это блаженство получает свое начало еще здесь, на земле, и подается тому, кто любит созерцать красоту Господню, – говорит Давид, – и посещать святой храм Его (Пс.26:4). Потому и просил этот преславный царь в мире одного у Господа, как говорит сам, – одного только искал, чтоб пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей (Пс.26:4). И не находил он лучшего на земле места, лучшего утешения в жизни, как быть во храме: яко лучше день един в дворех Твоих паче тысящ, – взывал он пред Богом, – изволих приметатися в дому Бога моего паче, неже жити ми в селениях грешничих (Пс.83:11).

Возлюбих благолепие дому Твоего, и место селения славы Твоея (Пс.25:8). Желающие уподобиться боголюбцу Давиду, возлюбим и мы обители Господни, земные жилища славы Его. Посмотри, братие, как прекрасны даже места, где стоят храмы Бога нашего! Как земные селения Его приятны! Коль возлюбленны селения Твои, Господи сил! – восклицал Давид, – желает и скончавается душа моя во дворы Господни... Блажен человек, у которого в сердце стези направлены к Тебе (Пс.83:2, 3, 6). Блаженны те, коих сердца обращены к Богу, и коих шествие ко храму. Они, проходя путем земной жизни, или, как Давид говорит, долиною плача, открывают источники жизни вечной и идут в надежде радостной; приходят от силы в силу, являются пред Богом на Сион (Ср. Пс.83:7, 8), т. е. на небе, – ибо Господь на небеси уготова престол Свой (Пс.102:19), – и там радуются полнотою радостей пред лицем Его вовек. Но не то с нечестивыми. Совсем не то будет с теми, кои не дорожат призванием вышним: они не наследуют радостей небесных, и не возрадуются сердца их о Боге Спасителе и не воздадут Ему хвалы и славы; ибо и здесь не желали они славить Его, не любили даже слушать, как другие славят Его, оттого и редко ходили в дом Его. Горе таким людям! По всему видно, что они не любят Бога и не боятся Его; но за то в ужасе вострепещут там, где праведникам не будет страха, кои восхищены будут на облаках в сретение Господне (1Фес.4:17); тогда как нечестивые падут во ад, и геенский огонь поглотит их. О, в какую, значит, бездну зол стремятся все те, кои небрегут о богослужении! И, особенно, кои презирают, проклинают еще тех, кои любят благословлять Господа во всякое время, обзывая их унизительными, по их мнению, именами: монах, монашенка. Горе злоязычным! Чего не делает татарин, то делает крещеный тот, у которого злоба на языке, как у змия яд. Татарин не хулит того, кто по их татарской вере усердно служит Богу, а носящий имя христианина считает презренным даже название высокого христианского чина. Впрочем, не напрасно сказано: вси, хотящий благочестно жити о Христе Иисусе, гоними будут (2Тим.3:12). Хотя ныне и сияет вера Христова во всей славе, однако ж, мир во зле лежащий, все еще злится на всякого, кто поступает по заповедям Христовым. Недавно писали о двух снохах, из коих одна редко когда ходила в церковь; другая же, напротив, и воскресенья не пропустит, чтоб не сходить к обедне; и из-за этого нередко бранила старшая младшую: «Монашенка ты этака! – раз так ее порицала, – только бы тебе молиться Богу, а сама все пропадаешь. Посмотри-ко, я и не молюсь, да всегда здоровехонька; а ты...но вот, дай-ко, я тебя полечу по-своему, не бойся, будешь у меня стряпать; а то, вишь, все к обедне, да к обедне» ... И, схватив ощепок, побежала на печку, где сидела только что пришедшая из церкви и плакала; но не успела злая учительница и на лестницу подняться, как упала на пол и громко завопила. Подбежавшие к ней, в том числе и младшая сноха, подняли ее и увидели, что та нога, которою она стала на лестницу, побагровела, в скором времени раздуло ее, как бревно, и несчастная, высунув изо рта язык, также распухший, в страшном мучении испустила дух. При этом легко подумать, что покойница верно было великая грешница: но Евангелие повествует, что некоторые, пришедши ко Христу, рассказали Ему о галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их; Господь же на сие сказал: думаете ли, что сии галилеяне были грешнее всех галилеян, что так пострадали? Нет, – говорю вам, – но если не покаетесь, все также погибнете (Лк.13:3). Итак, не будем же брат мой, безрассудны; и, видя или слыша только, как наказывает Бог нечестивых, придем в страх Божий. И если уж, действительно, некогда бывает идти в церковь, не будем, по крайней мере, препятствовать в том другим; но постараемся еще споспешествовать, чтобы и нас Господь сподобил освободиться от суеты и обратиться к Нему с покаянием. Будем знать, что без хождения в храм Божий и усердной молитвы к Богу не отворятся нам двери царствия Божия. Ибо только тогда человек начинает вразумляться, когда прилежно ходит в Дом Божий; а до того блуждает ум его по распутиям лишь мира сего, гоняясь за его призраками, как за неотъемлемым своим достоянием.

«Что ходить в церковь! – толкует иной, – как есть охота, то можно помолиться и дома. – Скажи же, брат, почему – с твоею охотою молиться дома – тебе не хочется сходить в церковь? – «Да в церкви еще больше нагрешишь: то посмотришь на кого и, может статься, пожелаешь противного Богу; то осудишь кого, и опять выходит грех; так лучше, по-моему, молиться дома. И Господь сказал: когда будешь молиться, то войди в клеть и помолись втайне, а не как лицемеры, любящие молиться в собраниях народных – синагогах, чтоб показать себя». Так-то вот говорит тот, кто любит рассуждать обо всем по-своему; а словоохотливый и того больше наскажет: «одни только жиды, – говорит он, – верили, что должно кланяться Богу в Иерусалиме; а по Господнему слову истинные поклонники могут поклоняться Богу духом и истиною во всяком месте. Таких-то вот поклонников ищет себе Господь».

На это следует сказать тебе, брат, что невежды, как говорит апостол Петр, к собственной своей погибели, превращают... Писания (2Пет.3:16), – толкуют не согласно с истиною. Если Господь не велит подобиться лицемерам, молящимся в собраниях народных, то не потому, что они худое это будто дело делали. Буду возвещать имя Твое братиям моим, – взывал пред Господом пророк Давид, – посреди собрания восхвалят Тебя (Пс.21:23). Осуждал же Господь лицемеров за то, что они молились с намерением, да прославятся от человек (Ср. Мф.6:2). Кто молится напоказ, тот не Богу, а своему тщеславию угождает. Чтоб молиться благоугодно Богу, Господь велит входить в клеть и затворять дверь свою: и эта клеть не есть та, которая стоит против избы твоей и завалена разною рухлядью, но твое сердце, у которого внимание служит дверью, могущею ограждать душу твою от помыслов лукавых, отвлекающих ее от Бога. Если ты войдешь, брат, и в самое сокровенное на земле место, но сердечного внимания иметь не будешь, не послушает тебя Бог, хотя бы говорил ты и ангельские речи. Будь же потому внимателен; ибо учение Господне хотя и просто, но вместе и премудро сказано; слова Господни, как и дела Его, весьма чудны. Потому и Давид просил: открой очи мои, и уразумею чудеса закона Твоего (Пс.118:18). Только Господь может отверзать ум к уразумению Писаний (см. Лк.24:45). И кому Господь явил безвестная и тайная премудрости Своея (Пс.50:8), тому известно, что молитва, приятная Богу, может совершаться только внутри сердца. Благослови, душе моя, Господа, – взывал Давид, – и вся внутренняя моя имя святое Его (Пс.102:1).

Где же, – скажем, – удобнее благословлять Бога всею душою, дома или в церкви? В церкви, ты говоришь, можно больше нагрешить. Действительно, можно, подобно тем, коих изгнал Господь из храма за то, что сделали его вертепом разбойников. Но если и в доме Божьем мы не думаем о Боге; то где же на земле найдется такое место, в коем и мыслью нельзя согрешить? Можно ли, скажи, молиться Богу, как должно, в доме своем, где и малые дети служат немалою помехою к богомыслию? Вниду в дом Твой, – говорил Давид, – воздам Тебе молитвы мои (Пс.65:13). И Господь сказал: дом Мой, дом молитвы есть (Лк.19:46). Значит, нет лучшего места для молитвы как дом Божий. Ты скажешь: дом Божий есть вся вселенная, как Сам Господь говорит: еда небо и землю не Аз наполняю? Справедливо, что Божеское существо не может быть ничем ограничено: живет Бог не в рукотворенных храмах (Деян.17:24); однако ж истинны слова Господни, сказанные о первом храме иерусалимском: избрал место сие в дом Мне, и ныне очи Мои будут отверсты, и уши Мои послушны к молению места сего (2Пар. 7:12, 15). Значит, иудеи не ошибались, когда говорили, что место, где должно поклоняться Богу, находится в Иерусалиме (Ср. Ин.4:20). И Господь подтвердил, что спасение от иудеев (Ин.4:20), что и совершилось: истинное боговедение распространилось по земле от иудеев.

Некогда был на земле один только храм истинного Бога, Который не являл имени Своего и не давал даже закона Своего никому, кроме народа еврейского, который один потому и мог знать неведомого для всех Бога. Было и такое время, что во всем мире не было ни одного храма Божия, и когда Господь повелел рабу Своему Моисею построить храм, то прежде показал ему вид его: виждь, да сотвориши по образу, показанному тебе на горе (Исх.27:8). Устройство же его было такое: высокая ограда, внутрь которой входить не дозволено было никому, кроме желающих познать Бога. Вторая ограда допускала приблизиться ко храму одних только израильтян, – людей, живущих по закону Божию. Далее следовала третья ограда, куда никто не мог входить кроме левитов (дьяконов) и священников, которые приносили там жертвы людские.⁶⁴ Внутри сего священного двора стояла скиния (палатка), называемая святая святых, за непроницаемою завесою как сокровенное жилище Божие, куда мог входить только первосвященник, и то однажды в год, после великого жертвоприношения за грехи всех людей. Столькими-то вот оградами отделял Бог Свое жилище от грешного рода человеческого и сокрывал Себя в недоведомой тайне. Но не до конца гневается Господь, – взывал пророк Давид, – ниже в век враждует (Пс.102:9). Бог приближаяйся Аз есмь (Иер.23:23), – возвещал Господь о Себе. И вот, Сый в лоне Отчем (Ин.1:18), сшедый с небес, да с человеки поживет (Вар.3:38), как было сказано во пророчестве, когда пришел яве взыскать и спасти погибших, и чудесами начал являть Свою Божественную силу и учить по всей земле иудейской, в синагогах и домах, в селениях и пустынях, – с тех пор и доныне не перестают возникать храмы Ему в городах, селениях и пустынях по всей земле. И будут все научены Богом (Исх.54:13), – сказано было во пророчестве; и случилось так: хотящий всем человекам спастись научил всех познавать Бога, как и говорил пред Отцем Своим: явих имя Твое, человеком, их же дал еси Мне от мира; да знают Тебе, единого истинного Бога и Его же послал еси – Иисуса Христа (Ин.17:6, 3). Ныне уже не как прежде: истинного Бога познают если не все, то из всех колен земных. Се ныне время благоприятно, – взывал апостол Павел, – се ныне день спасения (2Кор.6:2). Ныне не нужно заблудшей овце переходить горы, переплывать моря, чтоб принести Богу достойное поклонение; пришедший взыскать погибших недалеко от каждого из нас (Деян.17:27): вот среди селений наших стоит и дом Его.

Явил Господь спасение Свое, открыл пред очами народов правду Свою, – пророк взывал: все концы земли увидели спасение Бога нашего (Пс.97:2, 3). И блажен тот народ, у которого Господь есть Бог (Ср. Пс.143:15); блаженна та страна, которая просветилась верою во Христа; ибо там утвердил Господь благословение Свое и жизнь на веки (Ср. Пс.132:3). Но должны ли мы потому оставаться беспечны, и для спасения своего ничего не делать? Как лань ищет потоков вод, – взывал пророк Давид, – так душа моя ищет Тебя, Боже!... Пошли свет Твой и истину, да ведут и приведут они меня на святую гору Твою (Пс.41:2; 42:3). Блажен муж таких желаний! Блажен, кто имеет душу, жаждущую жизни Божией, или, как говорит апостол Павел, – жить со Христом в Боге (Кол.3:3). Он, подобно Давиду, любит приметатися к дому Бога своего более, нежели жить посреди селений грешничих (Пс.83:11). Но не таков тот, кто к упованию всех концов земли не стремится душою, Бога Спасителя своего не ищет; он и вблизи дома Божия живет и, однако ж, едва когда заходит в него. Горе такому человеку: он сидит во тьме и свет истины еще не облистал его! Долго ли же мы, брат, будем оставаться с сидящими во стране и тени смертной? Почто не просим Господа, чтоб Он послал душам нашим свет Свой и истину Свою, чтоб они вели нас на святую гору Его? Вот удаляющиеся от Тебя гибнут, – взывал пред Господом Давид, – а мне благо приближаться к Богу (Пс.72:27, 28). Блажен человек, которого Ты избрал и приблизил Себе (Пс.64:5). Но мы не разумеем сего и чуждаемся пути к блаженству, пути спасения своего.

Как во дни всемирного потопа, в одном только ковчеге уготовано было Ною и его семейству спасение от потопления, так и среди греховного погубления душ в одном или от одного только дома Господня подается спасение от вечной смерти. Ибо в храме Господнем только, а не в ином месте, приносится жертва за грехи, о которой сказано: аще не снесте Плоти Сына человеческого, не пиете Крови Его, живота не имате в себе (Ин.6:53). Так и апостол сказал: если мы произвольно оставляем церковные собрания, то не остается нам более жертвы за грехи. Слушай и еще, что говорит Господь устами пророка Своего: избрал Господь Сион, возжелал его в жилище Себе. Се покой Мой, на веки здесь вселюсь... священников его облеку во спасение, и святые его радостью возрадуются... Врагов его облеку стыдом; а на нем будет сиять венец его (Пс.131:13–18). Кто бывал в Иерусалиме, этом городе тысячелетних браней, тот видал, что гора Сион, где стоял первый храм, покрыта развалинами. Что же? или Господь во всех словах не верен? Где же тот Сион, о котором сказал: это покой Мой на веки? Се пред твоими очами, ищущий Господа, пред тобою – шествующий ко храму Его – тот Сион, который возжелал Господь сделать жилищем Своим. Посмотри, на нем сияет позлащенный крест – венец его. Священников его облеку, – Господь говорит, – во спасение, и святые его радостью возрадуются (Пс.131:16). И действительно, священникам дана власть спасать души, – без них и спастись нельзя; и святые, т. е. спасаемые, получают радость спасения, – души их радуются о Боге Спасителе радостью, как сказал апостол Петр, неизглаголанною (1Пет.1:8).

Чем более вникаешь в откровения Господни, тем удивительнее кажется, почему это мы сами, брат мой, отстраняемся от истинной радости? Можно, говорим, молиться и дома, но почему же Бог усвоил приношение молитвы не иному месту, как только дому Своему? Дом Мой, дом молитвы есть. Писание же учит: прежде даже не помолишися, уготови себе (Сир.18:23). Для молитвенного собеседования с Богом требуется такое устроение, которое располагало бы к тому; потому при сем занятии всякий старается обставить себя такими знаками, кои производят на душу богоугодные впечатления. Но где есть так, как в храме Божием? Здесь все устроено и приспособлено к тому, чтобы всякий ни иное что мог делать, как только молиться. Приходите, все готово (Ср. Мф.22:4), – сказано в притче званным на брак; и нам в дому Господнем – этом хранилище духовных благ, собрано и приготовлено все необходимое для вечной жизни, вечной радости и блаженства. Здесь только, в храме Господнем, а не в другом месте, духовные врачевания и все полезное ко спасению соединено и предоставлено нам, чтоб не лишиться бессмертной жизни. Потому, хочет ли кто уврачевать душу, уязвленную жалом греховным? хочет ли отстать от тягостных беззаконий и получить свободу чад Божиих? Или ищет кто умудриться в деле спасения, чтобы приобрести негиблющее богатство? Приходи в храм Божий, посещай чаще его святое место, где, кроме прославления Божией благости, не иным чем занимаются, как только тем, чтобы отвлечь душу от греха и привести на путь спасения. Здесь учат тому пророческие и апостольские писания, кои нарочно для того и читаются; учат и священные песнопения и примеры святых, коих память ежедневно празднуется. Приходи сюда, внимай, что читается и поется, и исцелятся твои раны душевные, и умудришься в деле спасения. Храм Божий был прибежищем всех духовно бедствующих, охраною для них от всяких зол. Скры мя в селении Своем в день зол моих, – взывал Давид, – покры мя в тайне селения Своего (Пс.26:5). Для большего пояснения приведем еще слова Филарета, митрополита Московского: «Что могущественнее слова Божия, которым сотворено все и воссозидается все? Оно действует, – говорит он, – со всею силою в доме Божием. Что сильнее молитвы? В храме Господнем она живет, как в своем доме по слову Господню; дом Мой, дом молитвы наречется. Что благотворнее для грешника, как близкое присутствие Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который для того и прииде в мир, чтоб грешныя спасти (1Тим.1:15)? Но Он, по Своему неложному обещанию: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их (Мф.18:20), в церковном собрании присутствует ощутительнее, нежели духовно, пречистым Телом Своим и Божественною Кровию Своею. – Приходи, грешник, как можно чаще в храм Господень, приступай к святейшим таинствам, очищайся у престола благодати Божией, укрепляйся силою Вышнего, и тогда легко победишь зло, и успеешь во благе». Потому-то многие грешники, как из жития святых видим, обратились на путь спасения именно тогда, когда предстояли в храме Господнем, где приняли чувство покаяния и решились более не грешить. И сами приметить можем, сколь полезно пребывание в дому Божием, который отстраняет человека от всех земных занятий, ограждает душу его от всякого пристрастия к тлению и праху. Вот здесь унимается даже и язык, – это неудержимое зло (Иак.3:8), как замечает апостол Иаков, зло, от которого происходит большая половина человеческих грехов; но здесь оно удерживается, суетные беседы с суетными людьми пресекаются, а душе дается доступ беседовать с Богом. И что еще? Здесь же, в храме Господнем, почему-то сладостнее бывает слушать и слово Господне, которое со всею силою являет, что николиже тако глаголал кто от человек (Ин.7:46), как Богочеловек Иисус Христос. Не от того ли и случается, что, стоящие во храме, внимательные рабы Господни, ощущают иногда неземную радость. И в храме славы Твоея стояще, – взывают к Богу, – на небеси стояти мним? Все это, сказанное нами, ясно выразил Давид: сыны человеческие в тени крыл Твоих покойны, – взывал он пред Господом, – насыщаются от тука дома Твоего, и от потока сладостей Твоих Ты напояешь их (Пс.38:8, 9). А опыт разве не тому же учит? Не случалось ли на душе каждого из нас быть какому-то горю: тяжелому чувству, которое бывает от грехов? И где это безотрадное чувство порою отходило от нас, исчезало, и мы, как бы на крыльях голубиных, в радостях духовных возносились к небесам? Где это благодатное изменение встречали более, как не в храме Божием? Да услышит тебя Господь в день печали, предвозвестил и Дух Божий через пророка всякому из нас: – да пошлет тебе помощь из святилища, и с Сиона да подкрепит тебя (Пс.19:2, 3). Потому-то и преславный царь в мире Давид желал лучше быть у порога в доме Божием (Ср. Пс.83:11), нежели покоиться в царских своих чертогах. И происходящий по плоти от Давида Господь наш, Сын Бога живого, любил посещать дом Отца Своего; потому и в последние дни земной жизни Своей избрал его местом постоянных посещений. Все это не должно ли вразумлять нас и склонять к тому, чтобы мы любили обитель Бога своего, и даже место, где стоит храм Его? Кто имеет друга по сердцу, немало приятности доставляет ему не только друг, но и жилище его, и то место или улица, на которой стоит дом его. Господи! – взывал Давид, – возлюбил я обитель дома твоего и место жилища славы Твоея (Пс.25:8). Возрадовался я, когда сказали мне: пойдем в дом Господень (Пс.121:1).

Теперь пусть подумает тот, кто не любит ходить в дом Божий: любит ли он Бога? В числе ли тех, коим Господь говорит: вы друзи мои есте (Ин.15:14)? Или на нем сбываются слова: кто любит мир, в том нет любви к Богу (1Ин.2:15)? Но куда же мы, брат мой, по смерти пойдем, если не научимся ныне любить Бога, не станем ходить в дом Его? Мир, во зле лежащий, ведь только на короткое время может успокоить душу, а там, отравив ее жалом греховным, привычкою сопротивления Богу, низведет ее в вечную муку. Да и, кроме того, он не может дать прочного блаженства на земле даже и тому, кто весь мир приобрящет, душу же свою отвратит от Бога (Мф.16:26). Так, где же потому искать нам того блага, которого мир не имеет, и не от мира сего подается, но от Бога? Пусть скажет Давид: блажени живущие в дому Твоем; в веки веков восхвалят Тя (Пс.83:5). Вот блаженство непреходящее; и оно не от благ мира сего приобретается, но только от Бога; ибо подается тому, кто любит созерцать, как говорит Давид, красоту Господню и посещать святый храм Его (Пс.26:4). Блажен человек, пути которого направлены бывают в храм Божий; он подобен пророку Давиду, который говорит: нога моя стоит на прямом пути; в собраниях благословлю Господа (Пс.25:12). Блажен тот раб, который, слыша призыв в доме Господа своего, может, не солгав, сказать: готово сердце мое (Пс.197:2). Боже, готово сердце мое! Итак, возлюбим же, брат, дом Божий – «это хранилище таинств, – как сказал Филарет Московский, – сию сокровищницу Божией благодати, чертог тела Христова, дом молитвы, училище боговедения и благочестия, источник освящения, прибежище бедствующих, врачебницу недугующих, утешение скорбящих, жилище радостей духовных, преддверие обителей небесных».

Когда собираемся в храм Божий предстать пред лице Господа следует ли украшать себя одеждами? Посмотрим, что произвело их на свет? Божественное откровение показывает первых людей, только что вышедших из рук Создателя, без всяких одежд: и беста оба нага (Быт.2:25). Вот знамение невинного состояния! Но посмотрим на прародителей, когда они стали преступниками пред Богом: и разумеша, сказано, яко нази беша: и сшиста листвие смоковное, и сотвориша себе препоясания (Быт.3:7). Вот происхождение наших одежд: скроены они своеволием, противным Богу; сшиты неправдою пред Ним; грех надел их на нас! Хотя и Бог сотворил затем ризы кожаны (Быт.3:21), сказано, и облече их – Адама и Еву; но вместе с Божией милостью не представляют ли одежды человека преступником? Не есть ли он траур по душе, умершей для Бога? печальное знамя победы над нами дьявола? Что же потому делаем мы, наряжаясь в красивые одежды? Не то ли самое, что выставляем больше на вид знамя вражеской победы и чрез то увеличиваем его торжество? Или уподобляемся безумцу, который хвалится гнилыми своими струпьями и множеством на них красивых повязок?

Неужели лучше ходить в лохмотьях или нагими? – так скажут мудрые творить зло, добра же творити не познавшие (Иер.4:22). – Нет, мудрейшие, как и Господь вас назвал, паче сынов света в роде своем (Лк.16:8), не о том идет речь, чтоб раздеть вас или заставить ходить в рубище; этого не требует от вас Тот, Кто имел на себе хитон не сшитый, а тканный весь (Ср. Ин.19:23), который потому и пожалели разодрать разделители риз Его. В худой одежде не прилично являться и пред лицом уважаемого человека, тем более пред лицом Господним предстоять в рубище, когда есть хорошая одежда, достойно осуждения. Потому и одеваться следует прилично званию или состоянию, но щеголять одеждою – признак великого неразумия. Еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом (Лк.16:15).

У людей мира сего, которые не мыслят, яже суть Божия, но яже человеческая (Мк.8:33), сколько времени тратится только на то, чтобы одеться на славу! – и оттого едва успевают они придти в церковь к половине службы. Мы же, которые не желаем быть рабами суеты, но рабами Божьими, заслышав призыв в дом Божий, уподобимся сказавшему: возрадовался я, когда сказали мне: в дом Господень пойдем (Пс.121:1). Грешно пренебрегать службой Божией и являться не к началу; ибо проклят, сказано, всяк, творяй дело Господне с небрежением (Иер.48:10). Значит, можно дело Господне делать и оказаться в числе тех, коим Господь скажет на суде: отойдите от Меня, проклятии (Мф.25:41). Страшная истина! печальная участь нерадивых слуг Божиих! И потому, если не сыновняя радость, то рабский страх должен гнать нас к службе Божией, и мы поспешно должны являться к началу.

Подойдя, или только мимоходя храма Божия, следует поклониться присутствующему в нем Господу, Который во всякое время изрекает мир на люди Своя, и на преподобныя Своя, обращающие сердца к Нему. Поклонюся ко храму святому Твоему в страсе Твоем (Пс.5:8), – взывал Давид; а из нас есть такие, кои, завидев обнажающего главу пред храмом, насмехаются и говорят: колокольне кланяется. Если мы дом знатного господина предпочитаем хижине бедного поселянина, а дом царя считаем лучше всех домов, то неужели особенной почести не стоит дом Царя царствующих? Кто проходит дом Господень без поклона и креста, тот, вероятно, не знает, яко есть Господь на месте сем, и очи Его обращены на праведников, – милостивый взор Его на творящих всякую правду; но грозное лице Господне на делающих зло, чтобы истребить от земли память о них (Ср. Пс.33:16, 17).

Кто не просил еще Господа, как Давид, доброму разумению и ведению научить его (Ср. Пс.118:66), тот должен признаться, что и, пришедши в дом Божий, вовсе не знает: куда и зачем пришел? Некто из святых удостоился видеть во сне лестницу от земли до неба, сходящих и восходящих по ней ангелов, а наверху Самого Господа Бога; и, восстав от сна, сказал: яко есть Господь на месте сем... аз же не ведех сего (Быт.28:16). И убояся, сказано, и рече: яко страшно место сие: несть сие – простое, но дом Божий, и сия врата небесная (Быт.28:16, 17). И из нас, кто не пришел в познание Божией истины, тот вовсе не знает, даже и по приходе в дом Божий, что страшно место сие не есть простое жилище, но святилище Божие (Пс.72:17), как говорит пророк Давид. Впрочем и он, когда не был еще просвещен в разуме, был во всем божественном несведущ, как говорил о себе: тогда я был невежда и не разумел; как скот был я пред Тобою (Пс.72:22). И, действительно, тот, как скот, не разумен, кто, и пришедши в храм Божий, стоит, как бы в простом жилище, поджавши руки и с важностью отставив ногу; великая невежда тот, кто пред лицем Господа стоит так, как не осмелился бы стоять и пред земным владыкою. И, кроме того, блуждающий везде взор, неблагоговейное употребление молитвенных знаков, занятие своим другом, разговоры с ним и даже споры о земных предметах, все-все обнаруживает в нем его невежество. О, неблагомыслящий человек! молиться ли пришел ты в храм Божий, или глумиться? Милости ли просить у Бога, или на гнев Его воздвигать? Или думаешь, что эти приметные людям глумления твои не приметны Богу? Неужели можем мы – сыны лжи, обмануть Бога, когда, по видимости молимся Богу, а вместо благоговения к Нему одна у нас холодность вместо страха Божия, одно невнимание? Ах, это ли первое по святости на земле место нашли мы удобным для дружеских разговоров, и притом – в какое еще время! – когда ангелы предстоят со страхом и Царь славы, принося Себя в жертву Богу, проливает кровь Свою за грехи наши! Припомним то время, когда кровь Христова обагряла землю, то одни из предстоящих, сказано, били себя в грудь, а другие, напротив, уа! – кричали, увеселяясь таким зрелищем. За то ненавидящий врагов Божиих пророк Давид просил Бога: воздай им по делам их, воздай по злым поступкам их за то, что они невнимательны к действиям Господа (Ср. Пс.27:4, 5). Так, быть может, и кровь, проливаемая во оставление грехов, вопиет о тех, которые невнимательны к спасительным делам Господним. И таковые пусть не ждут уже себе спасения.

Не будем же, подобно им, поступать мы, ищущие себе спасения; но убоимся страшного в правосудии (Ср. Пс.64:6), особенно во святом Его храме: станем добре, станем со страхом там, где Вездесый присутствует Плотию и Кровию Своею, и очи Его зрят, как сказано, на нищего (Ср. Пс.10:4), смотрят на самого последнего из смертных. Если в дом знатного господина, а тем более царя, входит иной, особенно подсудимый с невольным трепетом, то с каким опасением и страхом должны бы мы, отягченные бесчисленными грехами, входить в жилище Божие? Какое место избрать в доме Царя царствующих, Которого прогневили злыми делами, коим нет числа, и, несмотря на то, все-таки входим к Нему во святилище, и святого сего места касаемся нечистыми ногами? Вспомним пришедшего на брачный пир не в брачной одежде, которого потому и велел царь связать и бросить во тьму кромешную (Мф.22:13). Вспомним, и подумает пусть всяк о себе: не пришел ли и он в гнусном одеянии, не том, которое покрывает тело, но под которым сокрыта душа? А если так, то должен знать, что живущий на небесах видит, что ты в чертог Сына Его вошел не в брачной одежде; видит и, кто знает, надолго ли отлагает Свой приговор: связать и бросить туда, где плач и нестерпимый скрежет? О, позаботимся, братия, чтоб грозная притча не оказалась над нами страшною истиною, чтобы не плакать нам и не рыдать в будущем бесконечном веке! Убоимся могущего погубить нас в геенне, и, входя в земное Его жилище, воскорбим о своей нечистоте греховной и воззовем к вземлющему грехи мира, чтобы очистил Он нас от всякой скверны плоти и духа. Только это одно, – одно покаяние и намерение исправиться и жить по закону Его дает нам право входить в селение того Святейшего Существа, Которое ненавидит всех делающих беззаконие (Пс.5:6).

Пришедши в храм Божий и поклонившись пред пречистым Его образом как бы Самому присутствующему в нем Богу, поклонимся затем и верным Его рабам, не удаляющимся от дома Господа своего и изберем посреди их место, кому какое уготовано милосердием Божиим. И в сем не фарисейскому безумию последуем, а лучше мытареву смирению подражать будем. Как тот, надменный своею добродетелью, везде стараясь показать себя первым, и в доме Божием встал выше всех; так, напротив, мытарь, убитый греховным горем, не смея и взглянуть на других, остановился позади всех. Первый, перечисляя всякие свои добродетели и хвалясь ими, стоял пред Богом так, как бы сделал какое одолжение Ему; второй же, не дерзая и очей своих возвести к престолу великого Бога, стоял с поникшею головою и лишь, ударяя себя в грудь, взывал с глубоким вздохом: Боже! милостив буди мне грешному. Не спасут меня дела мои, о которых стыжусь я и говорить пред Тобою; не оправдают меня злые поступки мои, которым и числа нет; тогда как нет у меня, грешного, ни постов, ни десятин, ни иной добродетели: одна только надежда моя – это Твоя великая милость, которую оставил Ты, великий Боже, в защищение жалкому грешнику. Так молился нищий в добродетели, великий же во смирении мытарь, и – о, чудо Божией благодати! – тот, кто оказался изнемогающим грешником, сделался, по суду Божией правды, праведным паче праведного фарисея. Стоящий впереди всех и ожидавший получить более всех, был отвержен; а позади всех стоявший и всех хуже себя считавший удостоился богатой милости Божией. Сей милостивый суд Твой, Господи, подает смелость и самому великому грешнику входить в дом Твой и призывать Твое милосердие, хотя бы и считал себя таким же, как мытарь, негодяем, и также тяжело вздыхал.

Находясь в дому Господнем, будем стоять пред Господом, как воины пред царем своим, не любящим бесчинно стоящих; и кланяясь пред Ним телом, преклоняться будем и духом, – смиряться во глубине души своей. Давид взывал: всегда вижу пред собою Господа (Пс.15:8); а мы хотя бы в дому Господнем могли усмотреть Господа созерцаемого умом. Что для тела – глаза, то для души – разум. И кто обращал духовный взор к Господу, – говорит Давид, – те просвещались (Ср. Пс.33:6). Кто отвращал ум от помышлений суетных, омрачающих душу, те в разуме просвещались и созерцали Божию премудрость, благость, милосердие, непрестанно предаваясь богомыслию. Удостоившийся, таким образом, созерцать Бога, бывает в блаженном состоянии: сердце его воспламеняется любовью к Богу и горит подобно Авелевой жертве, непрестанно ум и сердце вознося к Нему. Блажени чистии сердцем (Мф.5:8), – и Господь сказал. Чтоб прийти в это состояние, надобно слушать со вниманием, что читают и поют в церкви; и тогда божественное пение, даже напев церковный, скоро приведут душу в умиление. Из глаз потекут слезы, не те болезненные, кои бывают при потере, но когда любимое что находишь и от радости плачешь. Душа, воспоминающая Бога, скоро обретает благодать Его: тогда сердце невольно трогается, человек плачет, как дитя после разлуки в объятиях своей матери. Кто этого не испытал, тот только не знает, какое утешение подается душе, когда она проливает слезы пред Спасителем своим, Богом радости и веселия! Блажени плачущии, – и Господь сказал, – яко тии утешатся (Мф.5:4). И это небесное утешение подается душе, когда человек помышляет о Боге, не стоит в церкви праздно. Но как же ему не помышлять о Боге, когда он пришел молиться Богу? Когда стоим в дому Господнем, о чем же нам и думать, как не о Господе? Ах, если бы у нас был более богосозерцательный ум, мы легко усмотрели бы, какие дивные дела, и вместе страшные, совершаются в дому Божием! Здесь видеть могли бы на престоле превознесенного выше царей земных Господа славы закаляемым за грехи мира и изливающим кровь Свою. Вот что усмотрели бы мы духовным взором, если бы он был у нас чистый. И тогда, конечно, не стали бы помышлять о другом предмете. Мы же, входящие с померклым зрением в храм Господень, не только сами ничего здесь не усматриваем, но наводим еще одну лишь мглу на окрест стоящих нас; и самая молитва наша похожа бывает на Каиново жертвоприношение, не горевшее огнем, но только дымившееся. Хотя стоим в дому Божием и, по видимости, молимся Богу; но ум блуждает по земным предметам, и мысли, как дым неприятной Богу жертвы, кружатся лишь возле земли. Горе нам! Мы и в дому Господнем любим более засматриваться на красоту плотскую; а взирать на духовную доброту Того, Кто благотворнее для нас солнца, Кто прекраснее всех сынов человеческих, мы почему-то не хотим?!

Хотя сказал Господь: горе миру от соблазнов... и особенно тому, чрез кого соблазн приходит (Мф.18:7). Однако ж, есть из нас такие, которые и в дом Божий приходят не на лучшее, как говорит Павел, а на худшее (1Кор.11:17). Прельщаясь нарядами и прельщая других, эти люди становятся здесь на виду всех, как бы стараясь поставить себя на место божества, – отвлечь умы прочих от Бога и обратить их внимание на себя. И не думают эти люди, в какую бездну нисходят, да и других за собой влекут! Отраднее было бы им в день суда, если бы они, подобно сонмищу Авиронову, были живыми поглощены землею. Лучше бы им, – Господь Сам сказал, – было, если бы повесить мельничный жернов на шею им и ввергнуть во глубину морскую (Мф.18:6). Горе от соблазнов и прочим, на которых князь мира сего распространяет свою тьму и во мраке неразумия склоняет их к богопротивным желаниям. Не обращающим внимания на приговор Господень: всяк, иже воззрит на жену, ко еже возжделети ее, уже любодейства с нею (Мф.5:28), вовсе не представляется грешным делом посмотреть на красоту чужую и полюбоваться сердцем своим. А Тот, Кто смотрит в глубь сердца и несодеянное видит, как совершенное дело, говорит: уже любодействова с нею, – где и как? – в сердце своем. Таким-то образом сколько у нас грешных дел совершается в самом дому Божием! сколько оскверняется душ пред лицем Самого Бога! И сколько тягчайшему, значит, наказанию повинны будут те, кои избирают во свидетели своих гнусных преступлений не судью или царя земного, но Судью всего мира, Царя небесного!

Станем добре! – взывает нам церковь. – Станем со страхом, вонмем... Будем же потому внимательны к Божиим делам, совершающимся в дому Божием; станем хранить сердце от помыслов худых, кои, как сказал Господь, сквернят человека (Ср. Мф.15:20). Сердце чисто созижди во мне, Боже (Пс.50:12), – взывал Давид; ибо знал, что чистым невозможно быть тому, у кого помышления прилежат на злая от юности его (см. Быт.6:5). Будем же и мы обращаться сердцем к Зиждителю своему, Который говорит нам: без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15:5). Желание добра есть во мне, – вещал Павел, – но чтобы сделать оное, того не нахожу (Рим.7:18). И вот он, который также говорил: вся могу о укрепляющем мя Иисусе (Флп.4:13), потому учит нас всякою молитвою и прошением молиться во всякое время духом (Еф.6:18). Если во всякое время, тем более, когда приходим в дом молитвы, усердно должны мы призывать на помощь себе Господа Иисуса; так как сказано: всяк, иже аще призовет имя Господне, спасется (Деян.2:21). Призывание имени Господня, или молитва: Господи помилуй! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного! есть такое дело, без которого и спастись нельзя. Ибо мы не своею силою спасаемся, а милостью Божьею; потому и в церкви при всех прошениях взываем: Господи помилуй!

Прошение милости Божией, также хваление, благодарение Богу, вообще молитва, есть, по выражению Московского Филарета – «дыхание внутреннего человека». В ком дыхание сие прекратилось, в том угасла духовная жизнь, потаенный сердца человек погрузился в смертный сон. При создании человека Бог вдунул, сказано, в лице его дыхание жизни (Быт.2:7); за непокорность же Богу осужденный смертью умрет (Ср. Быт.2:17) лишился он дыхания или жизни Божией (Ср. Еф.4:18). Чтоб возвратиться ему к потерянной жизни, или, как Господь говорит, войти в Царствие Божие, нужно родиться снова (Ср. Ин.3:3). Но и возрожденный может опять умереть духом, жить без Бога и быть чуждым упования жизни вечной, и в сей тени смертной заботиться лишь о благосостоянии жизни временной, земной, удаленной от Бога. Будучи в такой беде, Давид взывал: враг втоптал в землю жизнь мою, принудил меня жить во тьме, и онемело во мне сердце мое (Пс.142:3, 4). Вот признак умершей для Бога души: онемение сердца, прекращение внутренней молитвы. Такой человек вне царствия Божия: над ним царствует дух мира сего, князь тьмы или, как апостол называет еще, – бог века сего; и потому не наследует он Царства, уготованного от сложения мира, если не победит во зле лежащего мира (Ср. 1Ин.5, 19) и миродержателя тьмы века сего (Еф.6:12). Чем же побеждается мир? – Один из победоносных победителей мира говорит: сия есть победа, победившая мир, вера наша (Ин.5:4). Потому и Павел Тимофея учил: подвизайся добрым подвигом веры, емлися (держись) за вечную жизнь (1Тим.6:12); и нам тоже говорит: горняя мудрствуйте, а не земная (Кол.3:2). Все, которые умудряются, как приобретать земные блага, служащие для плоти, о небесных же не помышляют, живут с миром заодно, – мир сей любят, миру служат, с миром и исчезнут. Иже земная мудрствуют, – говорит Писание, – им кончина погибель (Флп.3:19). Мудрование плотское смерть есть (Рим.8:6). Чтобы возвратить обмершего к жизни, усиливаются возбудить в нем дыхание; и того, кто обумер (Ср. Откр.3:16) в жизни духовной, не иначе можно привести в чувство, как старанием произвести в нем дыхание или желание жизни вечной. Иначе никто не может наследовать Царство Небесное, жизнь бесконечную, если кто не будет помышлять о ней, стараться о достижении благ ее. Царство Небесное нудится, – Господь говорит, – и только усильные искатели входят в него (Мф.11:12). К сему-то вот желанию и исканию царства небесного возбуждает нас святая Церковь, когда, отвлекая от земных забот, привлекает к небесным сими словами: всякое ныне житейское отложим попечение. И еще: горе имеем сердца. Не останемся же лжецами, когда говорим: имамы ко Господу; будем устремлять ум и сердце к горнему отечеству, где и Отец наш – Бог, к Которому взываем: Отче наш, Иже еси на небесех! (Мф.6:9) Будем искать Небесного Царства и воздыхать о нем, особенно, когда стоим в дому Божием, в самых вратах небесных. Кто приучается сей премудрости духовной, тому Дух Божий споспешествует, как сказано, воздыханиями неизглаголанными (Рим.8:26).

Но кто вовсе не видит тех благ, которые сокрыты от очей мира сего, и потому не воздыхает о них, а печется лишь о временных благах; кого враг жизнь втоптал в землю,⁶⁵ – как говорит Давид, – принудил жить во тьме, тому нужно большее усилие, чтоб освободиться от власти врага, выпутаться из его сетей. Чтоб воспарить душою от земных забот к небесным, нужно дать ей, как некто сказал, – два крыла: молитву и милостыню. Милостыня от смерти избавляет, – сказано в Писании, – и не допускает идти во тьму (Тов.4:11). Днесь спасение дому сему (Лк.19:9), – сказал Господь Закхею, когда тот изъявил свое желание: се пол-имения моего раздам нищим. Господь же вчера и днесь, Тойже и во веки (Евр.13:8). Кто вознамерится хотя половину имения своего сокрыть руками нищих на небе, тому сотворит Господь Свою милость, по слову Своему: где будет сокровище, там будет и сердце (Мф.6:21), возвысит ум и сердце его к небу. В стремлении к небесным благам молитва служит вторым крылом. Чтоб победить духов злобы поднебесной (Еф.6:12), повергающих душу в неверие и уныние, нужна прилежная молитва Спасителю Богу. Сей род ничем не побеждается, – Господь сказал, – как только постом и молитвою (Мф.17:21). Чье сердце не отягощено объедением и опивством, и также попечением житейским, тот удобно может одержать победу над сопротивною силою; только вооружись страшным для нее именем Господа нашего Иисуса Христа. Свято и страшно имя Его (Пс.110:9), – сказано в Писании, которое, – сказал Господь, – свидетельствует о Нем (см. Ин.5:39). И потому Он сказал о верующих в Него: именем Моим бесов изгонят (Мк.16:17). Кто вооружится на врагов спасения всесильным, страшным для бесов, именем Господним; тот, как искусный воин Христов, все возможет преодолеть, особенно, когда присоединит к тому непобедимую, так сказано, – божественную силу Креста Господня. При крестном знамении не изнеможет всякий глагол молитвы; яко исчезает дым, так исчезают при нем и все помышления худые, – эти стрелы лукавого духа, поражающие и помрачающие душу.

Возьмите щит веры, – пишет апостол Павел, – которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого (Еф.6:16). И вот, защищая себя верою в Святую Троицу, мы изображаем на себе крестное знамение, – это страшное для силы вражией орудие спасения нашего, таким образом: три первые перста правой руки соединяем в знак единосущной Троицы; а последние два совокупленные пригибаем к ладони в знак того, что два естества – Божеское и человеческое соединились в Богочеловеке, Который смирил себя для спасения нашего, покоряясь воле Отчей даже до смерти крестной (Флп.2:8). Таким перстосложением изображая на себе крест, мы показываем и веру свою в распятого за нас Господа – Иисуса Христа. Прикасаясь чела – этого седалища ума нашего, мы тем показываем, что помним Бога Спасителя своего; прикасаясь груди – вместилища сердца, являем, что любим Его, и – правого и левого плеча, как главных мышц тела нашего, мы тем даем знак, что все для Него готовы делать. Крестясь со вниманием, благоговейно, мы чрез то становимся под знамя и защиту распятого за нас Господа, всемогущая сила Которого и осеняет нас как рабов Его и прогоняет от нас бесов. Чтобы разорвать паутину, приготовленную для уловления мух, следует только махнуть по ней рукою; чтобы отразить и силу вражию, нужно только перекреститься с благоговением, как должно. Как же непростительно тому, кто и этого должным образом не хочет делать! Не только грешно, но и стыдно христианину не знать своего долга. Не уважать креста есть то же, что не почитать распятого на нем Христа. Проклят всяк, – сказано в Писании, – творяй дело Господне с небрежением (Иер.48:10); и бесы потому не только не страшатся махания руки небрежно крестящихся, но и радуются проклятию тому, которому они (небрежно крестящиеся – ред.) подвергаются.

Грешно стоять пред Богом нечинно, креститься небрежно, достойно проклятия заискивать в дому Божием чести себе, увлекаться похотью очей, предаваться гордости житейской. Но едва ли не большее сих зло – молиться со злобою на ближнего. Кто вместо сокрушенного духа, этой жертвы приятной Богу, приносит в храм Божий ненависть на ближнего, того и молитва служит в грех ему, в большее осуждение и отвержение от Бога. О, человек! молиться ли ты пришел сюда, или лгать? умилостивить ли Бога, или испросить себе скорее казни? Говоришь с другими: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем (Мф.6:12) – а сам что делаешь? Таишь в сердце злобу на того, кто задолжал тебе словом или пустым делом. Или не веришь, что всяк, любяй лжу, погибнет (Откр.22:16)? Помирись же прежде со всеми, кто тебя, или кого сам ты опечалил: и тогда приходи к Богу с даром, достойным Его милости, – сердцем сокрушенным и смиренным, с сердцем незлобивым и кротким.

Служить Богу должно с великим опасением: работайте Господеви со страхом (Пс.2:11), – сказано в Писании. Бесстрашные же служители отойдут от Него вместе с делающими беззаконие. Случается, и великие грешники делаются угодниками Божьими: услаждаясь сластью плотских чувств, которая непродолжительна, они, по окончании ее, приходят в смущение и раскаиваются, плачут о грехах своих. Одно же внешнее богослужение, – без внимания, благоговения, приведя человека в самообольщение, наполняет душу мечтою и ложным упованием: человек сам себя извиняет тогда, сам себя оправдывает в неправдах своих пред Богом и еще хвалится иногда мнимым своим богоугождением. Примером сему не один только служит фарисей, но и целый народ еврейский, который, когда отступал от Бога и предавался идолопоклонству, то приходил скоро в раскаяние, как только являлся пророк какой и обличал его. Но когда богослужение соблюдалось со всеми обрядами, хотя без всякого сознания истины, тогда никакие гласы пророческие не могли вразумлять надеющихся на свои жертвоприношения. Так точно и мытари и грешники обращались проповедью Господа на путь покаяния; мнимонабожные же фарисеи, кои сумели соединить с исполнением законной правды и свои неправды, не только не покорились учению Господню, но и вооружились против Него страшною злобою.

Можно служить Богу чинно, петь Ему ангельским гласом и быть, яко медь звенящая или кимвал звучащий (1Кор.13:1). Моление наше не тогда доходит к Богу, когда произносится сладкоглаголиво, не напряжением голоса входит оно в уши Того, Кто внимает воздыханиям сердечным, но когда вопиет к Нему потаенный сердца человек, – эта и есть молитва истинная, а не та, за которую осуждает Бог: приближаются, говорит, ко Мне люди и устами чтут Меня, сердце же их далече отстоит от Меня; всуе же чтут Мя (Исх.29:13). Потому и заповедал Господь молиться втайне, входить внутрь себя, или, как сказал Он, в клеть свою, где молиться можно, не говоря ни слова и быть услышанным, можно и среди многолюдства с великим воплем просить Бога, ни для кого не слышимым. Так молился Моисей, стоя среди стана на берегу моря; так молилась и Анна, мать Самуила, испросившая благословение на рождение сего пророка. Первый хотя не говорил ни слова, однак ож Бог воззвал к нему: что вопиешь ко Мне? (Исх.14:15) И Анна, – сказано, – токмо устне ея двигашеся, а глас ея не слышашеся (1Цар.1:13); и при всем том, молитва ея была Богом услышана. Ибо не таится пред Ним и капля слезная, не сокрыто и сердечное воздыхание (Пс.37:10).

Сердечная или умная молитва сопровождается боговидением, созерцанием Самого Бога, которое достигается постоянным принуждением себя к богомыслию, неослабным прошением себе Божией милости. Сему научая, Давид говорит: взыщите Господа и утвердитеся, взыщите лица Его выну⁶⁶ (Пс.104:4). Кто сердце свое очистит от всех суетных помышлений и ум свой утвердит в богомыслии, того душа исполнится радости пред лицем Господним и насладится блаженством в деснице Его вовек (Пс.15:11). Блажен человек, который приблизил ум и сердце свое ко Господу и душу свою усладил беседою с Ним. Напротив же, как злосчастны мы, о которых сказано: се удаляющий себе от Тебе погибнут (Пс.72:27), которые, удалившись от Господа и чрез то лишившись блаженного Его лицезрения, томимся малым Ему служением, как бы тяжелым неким бременем. И не сравниваем мы себя в этом с теми, кои несравненно более нас трудятся ради нужд своих; как, например, видим кирпичников, угольщиков, которые, при великих своих трудах, еще опаляемы бывают жаром, огорчаемы дымом. Не видим, что ли, каков их труд? каково терпение? Мы же, пребывая в служении Богу, стоим на месте чистом, услаждаемые пением, благоуханием фимиама: и при всем том стоять иногда не хочется нам, стоять и слушать хваление Божией к нам милости. О, как небрежны мы о благом для нас угождении Богу! Как и малой тяготы в богоугодном деле не хотим великодушно нести! И не думаем, как ничтожны нынешние скорби наши в сравнении с вечными! как кратковременны труды наши спасения ради, и какая уготована за них награда там, где радостям не будет и конца!

И вы, с охотою стоящие в храме Господнем и с услаждением слушающие божественное пение, не упустите и вы из вида, что сказал о себе блаженный Августин: «когда случается со мною, что трогает меня более пение, нежели поемое, то я тяжко согрешаю, и желал бы тогда не слушать поющего». Слова или дела Господни должны услаждать сердца наши: а кто любит услаждаться звуками голоса, который служить должен проводником сладости словес Господних, тот не слуга Божий, и о таком истинно сказал Давид пред Богом: Ты истребляешь всякого любодеющего о Тебе (Пс.72:27). Истинное служение Богу как Духу и Царю мира должно быть духовно и заключаться не в шуме и вопле телесных звуков, но в мире душевном, в тишине сердечной.

Согласно вещанию пророка Давида: вечер и заутра, и полудня повем и возвещу чудеса Твоя (Пс.54:18), – богослужение бывает у нас вечернее, утреннее и пред полуднем. Вечер, когда дневные труды, истощая силы человека, побуждают его озираться на дела свои, доведшие его до изнеможения, и пристально поглядеть на дела Божии во вселенной, есть лучшее время славословия Творца. Господи, Боже мой! Ты дивно велик, – взывал Давид, а с ним и святая Церковь, – Ты облечен величием и дивною красотою. Притом же и вечерняя заря, это новое под конец дня явление Божией силы, в коем удаляющееся от нас светило дня, зажигая на прощание небосклон, украшает его радужными сияниями, – невольно заставляет славословить Того, Кто и при свете солнечных лучей остается, как бы в ризе, сокровен от взоров наших. – Ты облекся светом, яко ризою, – не созерцаем и при свете; но о Тебе вещает твердь, – свидетельствует и небесный свод, который Ты простираешь, как шатер. Как многочисленны дела Твои, Господи! все соделал Ты премудро! (Ср.Пс.103). Из таких слов пророческих, кои заключаются у нас в вечернем богослужении, видно, что оно более состоит в рассматривании видимых дел Божиих. Не менее вечера и утро понуждает славословить Творца, Который сказал однажды: да будет свет! И свет всякое утро является как бы снова одним повелением Его. И, кроме того, после ночного упокоения, человек встает с новыми силами, за что и должен благодарить Бога и просить Его помощи при выходе – на делание свое до вечера. Подобно и полдень, когда деятельность человека восходит на самый верх, есть одно из лучших время богослужения, указывающее нам на великое дело милосердия Божия, – дело нашего спасения.

В полдень Спаситель мира был пригвожден ко Кресту, и воспоминание сего страшного события составляет важнейшую часть богослужения, которая называется Литургиею, – общественною службою, или еще – обеднею. В этом богослужении мы не только прославляем величие Божие и благодарим Бога, но приносим еще жертву за грехи, имеющую ту же спасительную силу, какую имела смерть Спасителя мира. Первую Литургию совершил Сам Господь наш Иисус Христос накануне Своей смерти, при чем и сказал ученикам: сие творите в Мое воспоминание (Лк.23:19). И вот, исполняя сие повеление, мы совершаем воспоминание Его жизни, страдания и смерти в таких священнодействиях.

Приносим Богу дары – хлеб и вино, из коих совершил Господь на тайной Своей вечери Тело и Кровь Свою, данные ученикам в пищу, чтобы получать чрез то оставление грехов и жизнь вечную. Господь сказал: аще не снесте Плоти Сына человеческого, ни пиете Крови Его, живота не имате в себе (Ин.6:53). Значит, не для одних апостолов Господь совершил таинство, когда, подавая им хлеб и вино сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое; пиите вси, сия есть Кровь моя (Мф.26:26). Но по слову Своему: се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф.28:20). Он во все времена, для всех верующих, духом и телом присущ, подавая им в таинстве, под видом хлеба и вина, Тело и Кровь Свою; Вот сие-то святейшее таинство, подающее нам жизнь вечную, совершается у нас на Литургии началом таким: из средины просфоры, – приносимого в дар Богу хлеба, вынимается часть, называемая Агнцем, по слову Предтечи, который называл так Спасителя мира. Сей Агнец крестообразно разрезается и пронзается сбоку копием, во образ того, что и Спаситель мира явился в мире для того, как пророки предвестили, чтобы пострадать и умереть на Кресте. В то же время вливается в чашу вино с водою, в знамение пролития крови Христовой, которая из ребра Его истекла вместе с водою, когда Он умер на Кресте и был пронзен в бок копьем воина, желавшего увериться в смерти Его. Агнец, или часть просфоры, которая должна пресуществиться в Тело Христово, полагается на блюде под звездицею и покрывается Пеленою, в знак того, что и Христос был обвит при рождении пеленами и положен в ясли, где и указан был чудесною звездою, приведшею мудрецов на поклонение Ему. Сие священнодействие совершается священником в алтаре, при затворении царских врат, и тем напоминает тайну Рождества Христова; в храме читаются так называемые часы – третий и шестой, в коих псалмы Давидовы ясно пророчествуют о суде и страдании Христа, совершившиеся на деле в третий и шестой час дня. Эта первая часть Литургии знаменует земную жизнь Иисуса Христа от рождения Его до крещения, проведенную им в неизвестности. При этом как не сказать: как безрассудно поступают те люди, которые не стараются присутствовать при этой части Литургии, почитая ее неважною, и спешат к обедне, когда услышат звон уже во вся!

Со звоном во все колокола начинается вторая часть Литургии словами священника: благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа... Благословенно то малое стадо, которому благословил Отец небесный дать Свое Царство, бесконечно блаженную жизнь. Благословен Господь наш и людие Его, взятые в удел Его, коих извел Он из тьмы в чудный Свой свет (1Пет.2:9). Затем произносится великая ектения, – многие прошения необходимых нам благ; предстоящие же на клиросе поют: Господи помилуй. Церковь Христова молится о всем мире, благосостоянии всех людей, не забыты ею и плавающие в море, и одинокий странник: всех она объемлет материнскою любовью, всем полезного просит. Пойми же, христианская душа, какое право дано тебе от Бога: тебе поручено молиться за всю вселенную, за весь род человеческий. Усердно ты молишься? – тем помогаешь ты спасению миллионам душ. Нерадиво, – только мешаешь изливаться благоволению Божию на тебя и на прочих; чрез тебя не достигают спасения и другие.

После прошений поется благодарная песнь: благослови, душе моя, Господа... и Единородный сыне... При сем, в знамении крещения Сына Божия, при коем отверзлись небеса, и явления Ему миру с благовестием, отворяются царские врата и совершается вход с Евангелием при пении: блажени нищии духом; яко тех есть Царство Небесное (Мф.5:3).

Затем чтение апостола напоминает то, что Господь, будучи на земле, посылал апостолов проповедовать по городам и селениям, куда Сам хотел идти на проповедь. Чтением же Евангелия воспоминается проповедь Самого Христа, слова Которого мы и слушаем при этом чтении.

В земной жизни Иисуса Христа приметны три отделения, или части: 1) от рождения и до крещения, 2) от крещения до страдания и 3) страдание и смерть, а затем, воскресение и вознесение на небо. И в Литургии потому три части: 1) проскомидия; 2) Литургия общая, при коей могут быть и оглашенные, т. е. некрещеные, не вполне уверовавшие во Христа могут быть вместе со всеми верными, и 3) Литургия верных. Воззванием «оглашенные изыдите» оканчивается вторая часть Литургии, и затем начинается воспоминание о страданиях и смерти Господа нашего Иисуса Христа. Требуется теперь от верных, оставшихся в храме, особое благоговение к Богу, высокое благоразумие, – и они поют: иже, херувимы тайно образующе... Есть на небе особый чин ангельский, который одарен от Бога высоким разумом, или познанием тайн Божиих; и потому ангелы в сем чине именуются херувимами. Слово «херувим» значит разум. Вот и мы, доведенные учением и откровением Сына Божия до истинного богопознания и разумения тайн божественных, представляем теперь себя пред Богом как бы херувимами, самыми благоразумными людьми. Потому и поем так: иже, херувимы тайно образующе... или, по-русски: мы, которые представляем собою херувимов, Животворящей Троице трисвятую песнь воспевая, оставим ныне всякое земное попечение, чтоб достойно принять Царя всех, благочестно почитаемого и ангельскими силами. В середине песнь сия прерывается совершающимся Великим входом с дарами, знаменующим собою вход Иисуса Христа в Иерусалим на вольное страдание, при коем встречали Его, как царя.

За сим, после прошений: мира всему миру, единомыслия всем верующим, читается символ веры: Верую во единого Бога. Наступает время важнейшего священнодействия – время действия Самого Святого Духа, и возгласом: Станем добре! Станем со страхом! Вонмем, призываемся быть внимательными к делам Господним, стоять с благоговением и страхом. На возглас: горе имеем сердца! мы отвечаем: имамы ко Господу. Блажен, кто избавлен от лукавого духа, и действительно ум и сердце имеет устремленными к единому Господу. А кто не таков, тот должен подумать: не безопасно лукавить и пред земным царем: кольми паче пред сердцеведцем Господом!

Господь, хвалу воздав на тайной Своей вечери и подавая хлеб, который благословил, сказал ученикам: сие есть Тело Мое (Мф.26:26)... Благодарим Господа! – взывает и священник, который произносит затем от лица Господня: сие есть Тело... и, вознося дары к Богу, призывает на них действие Святого Духа, Который и претворяет хлеб в Тело и вино в Кровь Христову. В сии важнейшие минуты богослужения поется: Тебе поем... и производится звон, чтоб и те, кои не могут быть у службы Божией в храме Божьем, с благоговением помыслили о делах Господних, совершающихся в храме Господнем. Тем не более ли мы, присутствующие у богослужения, должны углубиться в созерцание великих дел, совершающихся в сей час для нашего спасения? В противном случае, Писание грозит нам, как и всем безрассудным, о которых сказано у пророка, за то, что они невнимательны к действиям Господа, Он разрушит их и не созиждет их (Пс.27:5).

Теперь мы видим, что Литургия не есть одно простое воспоминание жизни Иисуса Христа, но и повторение того таинства, которое совершил и повелел совершать Господь наш на Своей тайной вечери. И нам, как и апостолам Его, предлагается в снедь то же Тело и та же Кровь, которые преданы были смерти во оставление грехов, да вкушающие их получим оставление прегрешений и наследники жизни вечной будем. Какое величайшее благо подается нам в час сей! Если бы раздавались только частицы одежд Христовых, то и такое даяние не должно ли бы почитаться великим благом? ибо и прикасающиеся одежд Христовых привлекали от Него целительную от недугов силу: скольких же благ сподобятся приемлющие в себя самое Тело и Кровь Христовы! Ядый Мою Плоть, – Господь сказал, – и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает и Аз в нем (Ин.6:56). Какое тесное соединение существа, подверженного тлению, с нетленным Божеством! Утроба человека земнородного делается небом, весь состав его обителью Самого Бога: вот что делает причастие Таин Христовых! И потому-то, – ядый Мою Плоть, – Господь еще сказал, – и пияй Мою Кровь, имать живот вечный (Ин.6:54). Таково вот угощение Царя веков нетленного (1Тим.1:17), избавляющее нас от тления и смерти и дарующее нам бессмертную жизнь!

Если бы – скажем еще пример – человек, знаменитый в мире сем, пригласил нас к своему столу, как охотно поспешили бы мы на призыв его! Но что было бы, если бы поступил так сам царь, и притом с таким еще человеком, который законом был присужден к смерти? Впрочем, как ничтожны все эти сравнения с тем, что делает для нас Царь небесный! Как нередко случается, что матери отдают чужим воспитывать детей своих, чтобы только не истощить себя молоком, которое безболезненно отдается! Человеколюбец же Господь наш не потерпел подобного сему сделать с нами, хотя пища, подаваемая Им, стоила Ему самой жизни. Как же после сего не обратить нам внимания на любовь к нам Спасителя нашего?! Если бы мы заметили кого из нас, снявшего с себя последнюю одежду, чтобы прикрыть и тем сохранить жизнь нищего, умирающего от холода, как – подумали бы – сострадательна душа сего человека! Но не превышает ли Господь и такого человека Своею безмерною любовью к нам? Вот Он пригласил нас к своей трапезе – не из близких к Нему, но из ненавидящих Его, и за то осужденных на вечную смерть, и отдал нам не одежду Свою, но самое Тело Свое: приимите, – так сказал Он, предлагая пищу бессмертия, – ядите, сие есть Тело Мое (Мф.26:26)... Подавая и чашу жизни, также свидетельствовал, призывая всех к ней: пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета (Мф.26:27, 28)... О, человек! – как бы так говорил Он сим к каждому из нас, – посмотри, как Я люблю тебя! Пришел Я к тебе, ненавидящему и отвращающемуся от Меня, и, оставив небесную Свою славу, тебя ради презрел Я всякое в мире сем поношение, потерпел заушение и заплевание, не пожалел Я крови Своей пролить на Кресте и души Своей отдать смертной муке, дабы только обратить тебя и соединить со Мною, а в соединении сем и получить тебе бессмертную, вечно блаженную жизнь. Пойми же, уразумей превеликую Мою любовь к тебе.

Блажен, кто внимателен к сим словам Господним: приидите, как говорил Он в Писании, ядите Мой хлеб, и пийте вино, еже растворих вам: оставите безумие и живи будете, да во веки воцаритеся (Прит.3:5, 6). Но не во всех разум (1Кор.8:7), Писание свидетельствует, и опыт тоже показывает. Вот отворяются царские врата, выносится чаша жизни, та самая, о которой еще пророк провозгласил: чашу спасения прииму и имя Господне призову (Пс.115:4), – и произносится в услышание всем: со страхом Божиим и верою приступите. Вкусите, и видите, яко благ Господь (Пс.33:9)! – озаренный верою и ведением тайн Божиих провещал пророк, живший за тридцать веков до нас. И сам Господь ясно указал на то, что мы должны вкушать, чтобы познать, сколько благ Он – Господь наш. Плоть моя, – сказал Он, – истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие (Ин.6:55). Потому говорит и доныне чрез Писание всем нам: приимите, ядите... и также: пиите от нея вси (Мф.26:26)... А мы все ли приступаем к чаше жизни? О, долготерпеливый Господи! – часто ни один. Отчего же так? Страх ли Божий, с которым велят приступать, так действует, что понуждает нас чуждаться Господа, подобно Петру, который раз как-то сказал: изыди от Мене, яко муж грешен есмь, Господи (Лк.5:8)? Или, быть может, вера словам Господним уж слишком ослабела в нас: оттого мы и не дорожим вечною жизнью? Или что иное не допускает нас до соединения со Христом Богом, привлекает нас к занятиям и желаниям одной суетной сей жизни? Пусть о сем всякий из нас рассудит сам. Но только и то сказать нужно – горе, горе тому, кто пренебрежет заветом Господним новым, возвращающим человека к жизни вечной, заветом не карающим, но спасающим. Великое бедствие постигло всех нас за несоблюдение того завета, который только предостерегал от смерти, определял неосторожному казнь. Сколь же выше того Новый Завет, – благодатный, примиряющий нас с Богом, объявляющий всем помилование и подающий средство к возвращению жизни вечной, – столь выше будет и наказание за пренебрежение им. Горе, великое горе предстоит тому, кто не поверит, что Бог не хочет смерти грешника, но – еже обратитися и живу быти ему (Иез.33:11), кто не пожелает, чтобы Бог его помиловал, и не постарается исполнить того, что Господь заповедал в Новом Своем Завете, сказав: пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета (Мф.26:28)!

Чрез пищу мы погибли: чрез пищу, а не иначе, и спастись только можно. Чрез вкушение от дерева, еже разумети доброе и лукавое, мы предались смерти, не поверив слову истины: аще снесте от него, смертию умрете (Быт.2:17). Чрез вкушение же можем и возвратиться к жизни бесконечной, когда поверим только сказавшему нам: аще не снесте Плоти Сына человеческого, – Который есть вместе и Сын Бога Живаго, – ни пиете Крови Его, живота не имате в себе (Ин.6:53). Там – в Завете древнем, грозит человеку Господь: аще снесте – смертию умрете; и здесь угрожает: аще не снесте... не пиете – живота вечного не будете иметь. Как сказано еще: без веры невозможно угодить Богу (Евр.11:6); так и есть на самом деле: если кто не будет иметь веры в преосуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Господню, тот и есть иначе не возможет Плоти Его и пить Крови Его: значит тот и жизни вечной наследовать не может. В ком не будет капли Крови Христовой, тому бессмертия достигнуть нельзя. Ибо Христос Господь есть Один только Начальник мира, – нашего примирения с Богом, или, как сказано еще в Писании, Отец будущего века (Ис.9:6). Потому и дети Его – все наследники жизни вечной – должны быть плоть от плоти Его и кость от костей Его. В Нем только – Господе нашем Иисусе Христе обитает, как сказано, вся полнота Божества телесно (Кол. 2, 9), и оттого только с верою причащающиеся Тела и Крови Господней делаются причастниками Божеского естества (2Пет.1:4). Освободил теперь нас Господь от древней клятвы, вывел опять на свободу: жизнь и смерть каждого из нас в его воле; хочет поверить слову истины, – истина освободит его от смерти; не хочет, – останется тогда во власти вечной смерти, вечного отчуждения от Бога и жизни Божией (см. Еф.4:18). Жизнь от веры зависит; и смерть есть следствие неверия. Не поверил первый человек Божьему извещению: аще снесте – смертию умрете; не поверит и ныне, что приятием Тела и питием Крови Господней получит жизнь бессмертную, не увидит живота, не узнает, сколько благ Господь – останется в мертвом состоянии, – проклятым и отверженным от Бога. О, приступите же, желающие себе вечной жизни, приступите к чаше животворящей Крови Христовой, но только со страхом Божиим и верою, и вкусите пречистого, безгрешного Тела Христова, вкусите, и увидите тогда, сколь благ Господь наш Иисус Христос!

И вот – слава Господу Богу, не лишающему нас жизни вечной! слава Богу! – слышится и пение: тело Христово приимите, источника бессмертного вкусите. Кто же это приступает так смело к источнику жизни, пьет струи бессмертия? Это малые дети, которых некогда и апостолы, имея ревность о чести Христовой, но не по разуму, старались не допускать до Него; но Господь Сам зато приблизил их себе, обнял их и сказал: таковых есть Царство Небесное (Мф.19:4). Кажется, после столь ясного свидетельства Господня, не должно бы ныне быть таких людей, кои отстраняли бы детей от Христа; к несчастию же, есть и много таких, которые до причастия Христовых Таин не допускают малых детей. Это иноверцы – все народы не православной веры; они думают, что спасительное действие Тела и Крови Господней зависит только от разума причащающихся, и потому детей, как не имеющих настоящего понятия, не допускают соединяться со Христом. Эти же суемудрые люди, показывающие себя мудрейшими в роде своем, не допускают из среды своей до принятия Крови Христовой и всех простолюдинов. Знал Господь, что дерзость мудрости человеческой отнимает у многих меньших братьев Его даваемую им чашу жизни, и, желая потому отвратить это зло, заранее сказал: пиите от нея вси (о хлебе же не сказал: ядите вси: ибо некоторые, например, младенцы есть не могут); но самочиние не внемлет: нет, говорит, не все, но одни служители Таин должны причащаться Крови Христовой, миряне же не должны; и они у них не приобщаются. После воззрения на такое помрачение разума иноверцев, как утешительно видеть точность в соблюдении слов Христовых Православной Церкви, которая допускает до причастия Тела и Крови Господней наравне со всеми и малых детей! Как, значит, счастливы эти дети, у которых родители православные, и матери так благоразумны, что вместе с молоком своим питают их и животворящею Кровию Христовою!

После всего вышесказанного надобно заметить еще то, что явление чаши жизни и приобщение верных напоминает собою Воскресение Христово и явление Его ученикам в продолжение 40 дней. А затем последнее явление чаши, с возгласом священника: всегда, ныне и присно, и во веки веков, – знаменует вознесение Христа Бога нашего на небо, при коем Он обещался пребывать с верующими в Него во все дни до скончания века сего; что и исполняет, пребывая с нами не только Духом Своим, но телом и кровию Своею.

О, как благ Господь! как Он близок к нам и, несмотря на наше неблагоразумие, все нас не оставляет!

Таинство Причащения есть величайшее чудо из всех, какие когда-либо совершала благость и сила Божия, таинство таинств: высочайшее знамение любви Божией к человеку. Что пред сим чудом Божественной любви прочие чудеса могущества и премудрости Божией? что манна с неба? что вода из камня? Сие таинство есть, так сказать, продолжение того великого таинства, о коем сказал апостол: велия есть благочестия тайна: Бог явился во Плоти (1Тим.3:16). Такая же тайна совершается и ныне, когда Бог Господь, причастниками Тела и Крови Своей соделывая нас, является во плоти нашей. Ибо в сем таинстве, под видом хлеба и вина, преподается нам Тело и Кровь Господа нашего. Как же мы это узнали? от кого? – Не от апостолов и не от пророков, но от Самого Христа Бога, Который сказал, подавая хлеб ученикам и чашу с вином: приимите, ядите сие есть Тело Мое... пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя (Мф.26:26)... Ему ли не знать Своего тела и Своей крови, или не уметь иначе назвать, если бы не были действительно Телом и Кровию Его хлеб и вино, подаваемые Им в таинстве Причащения. Кто отдал Себя на позор, на казнь, на смерть, чтобы только обратить нас к Себе, удивительно ли, если снова дарует Себя нам без всякого нового страдания, и притом с величайшею пользою для нас?

Впрочем, так как это таинство более прочих непостижимо, и притом так важно в деле спасения нашего, что без него и спастись нельзя, то необходимо, при недостатке простоты нашей и слабости веры подкреплять себя, как бы некими подпорами, богомудрыми рассуждениями. Когда Господь хочет сотворить с нами что необыкновенное, то заранее показывает это в подобиях или примерах, чтобы привести нас постепенно к вере; ибо только по вере нашей может быть дано нам сверхъестественное. Потому многие древние чудеса служат прообразом сего высочайшего чуда, – таинственного Тела и Крови Христовой. Так, например, для освобождения народа Божия от египетского рабства, принуждены были там целые реки превратиться в кровь: чего же для нашего освобождения от греха и смерти невозможно сделать Спасителю нашему Господу? Идя в обетованную землю бесплодною пустынею, тот же народ взалкал, и Господь послал с небес манну, всякий день съедаемую и вновь спадавшую. И сим ясно показал Господь, что Он народ, взятый в удел Его, будет питать небесною пищею во все странствование его по пустыне жития сего, пока не внидет в радость Господа своего. Также не во образ ли животворящей Своей крови, истекшей из прободенного ребра, Господь, храня жизнь народа Своего в безводной пустыне, повелел рабу своему Моисею поразить камень, из коего и потекли источники для утоления жажды шестисот тысяч человек? Подобно сему Господь показал Себя раз питателем пяти тысяч человек в пустыне через размножение пяти ячменных хлебцов, от коих оставшихся кусков после насыщения всех оставалось еще двенадцать полных корзин. А в другой раз от семи хлебов насытил четыре тысячи: да при устех, как сказано, двоих свидетелей станет всяк глагол (Мф.18:16). Хотя и там были тысячи свидетелей, однако ж, не однажды, а дважды сотворил Господь одинаковое чудо, чтобы никто не мог подозревать тут какого обмана и сомневаться в истине. Всеми сими примерами Господь не то ли показал людям, что Он один будет питать всю вселенную?

Когда же, изумленные великим чудом, тысячи народа потекли вслед Иисуса, желая еще чудесного насыщения; тогда Он, открывая им о таинственной Своей пище, начал учить их так: старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую дает вам Сын человеческий (Ин.6:27). Не вразумленные прежним чудом просили показать им новое знамение, что действительно дает Он им пищу, пребывающую в жизнь вечную: отцы наши, – говорили они, – ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть. Какое же Ты дашь знамение, чтоб мы увидели и поверили Тебе? (Ин.6:31). Что Ты делаешь подобное тому? И Господь на это отвечал им: истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Бог – Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру (Ин.6:32, 33). Когда же они на сие сказали: Господи! подавай нам всегда такой хлеб (Ин.6:34), тогда Он со всею ясностью возвестил им: Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне, и умерли. Хлеб же, сходящий с небес таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес: ядущий хлеб сей будет жить вовек. Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира (Ин.6:48–51).

При этом подняли спор в неверии сущие иудеи и говорили между собою: как Он может дать есть Плоть Свою? (Ин.6:52). И вот настоящую их мысль о ядении Плоти Господь не отверг; не сказал Он: вы не так понимаете слова Мои; не то Я говорю, что нужно в самом деле плоть Мою есть. Но, желая уверить их в этом, еще с большею ясностью подтвердил: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына человеческого, и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин.6:53). Как Я живу Отцем: так и ядущий Меня жить будет Мною (Ин.6:57).

Такое откровение Господне о таинстве Причащения Тела и Крови Его (под видом хлеба и вина) поразило умы многих, которые тотчас и заговорили: какие странные слова! кто может это слушать? (Ин.6:60). Скажет ли и из нас кто, не понимая Божией истины: зачем нужно есть Тело и пить Кровь Христову? разве без того не силен Господь спасти нас? – Что же на это сказать ему?! – Спасение как дело Божьего беспредельного ума неизбежно заключает в себе многие тайны, для нашего разума недоступные; потому-то и требуется от нас вера, без которой, как сказано, невозможно угодить Богу (Евр.11:6), или, что то же: и спастись нельзя. Всякому, кто хочет угодить Богу, непременно нужно верить откровению Его, – то, что Он возвещает, не почитать ложным. Праотец наш не поверил слову Божию: аще снесте от него (древа познания добра и зла), смертию умрете (Быт.2:17); и вот поел и умер. Не поверь и ты, что Господь говорит: аще не снесте Плоти Сына человеческого и ни пиете Крови Его, живота не имате в себе (Ин.6:53): то самое и будет. Станешь ли еще спорить с Господом и говорить: почему это нужно! – пророк Давид вразумляет тебя: многа сотворил еси Ты, Господи Боже мой, чудеса Твоя, и помышлениям Твоим несть кто уподобится Тебе (Пс.39:6). За сими словами он в пророческом духе не преминул сказать еще: жертвы и приношения не восхотел еси, Тело же уготовил мне (Пс.39:7). Это то же, как, если бы сказать: какая премудрость во всех Твоих помышлениях и чудных делах! Вот Ты не восхотел принять от меня жертвы за грехи мои, кроме той, которую Ты совершил Своим телом и уготовил мне в пищу, чтобы через то получить мне прощение грехов и наследовать жизнь вечную.

Скажешь ли еще в своем недоумении: как Он может это сделать? – хотя и недостойно так говорить о Господе; но пусть еще и то скажешь: как я могу знать об этом?

Кто возглаголет силы Господни? (Пс.105:2) – так учит нас взывать Давид. Тому же и пример показан нам в Писании: как, при создании человека, Господь, взем персть от земли, сказано, сотворил тело человека (Быт.2:7); так точно и при воссоздании его, – чтоб умерщвленного грехом возвратить к жизни вечной, – прием хлеб и, благословив, без всякого труда соделал его Телом Своим; ибо, подавая ученикам, сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы даемо (Мф.26:6)... т. е. то самое Тело, которое за вас предается на смерть. Какого же более сего свидетельства нужно нам? и притом, когда еще Господь сказал: истинно есть свидетельство Мое (Ин.8:14). Неужели Он стал бы обманывать Своих учеников, если бы хлеб не был действительно Телом Его, а через них и нас всех вводить в заблуждение?

Но это – скажешь еще, – было так, когда Сам Господь совершил таинство; ныне же не сам Он творит.

Не изнеможет у Бога всяк глагол (Лк.1:37). Однажды только сказал Он: да произрастит земля (Быт.1:11), и земля произращает доныне все, чему Бог повелел расти на ней. Также однажды сказал Господь: раститеся и множитеся (Быт.1:28); и слову сему последовало дело: естество человеческое получило силу размножаться и не перестанет до скончания века сего. Всякое слово Господне живо, как сказано, и действительно (Евр.4:12). Потому и то слово: сие есть Тело Мое... и повеление: сие творите (Лк.22:19)... не перестают доныне действовать, и даже до кончины мира, с тою же силою, какую имели вначале. Потому и Златоуст сказал: един токмо образ исполняет священник, стоящий и моление приносящий – все же совершает благодать и сила Божия.

Еще ли дерзнешь сказать, как и Никодим: как это может быть?

Како будет сие? (Лк.1:34) – вопрошала и преблагословенная Дева, когда благовестил Ей ангел о зачатии Сына Божия. Но когда же Она услыхала архангельский глас: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Вышняго осенит Тебя (Лк.1:35), – то усомниться в исполнении сказанного Ей не хотела уже; и за то Елисавета так приветствовала Ее: блаженна веровавшая. Хочешь ли и ты подобным быть, т. е. верным и через то блаженным, несомненно верь сказанному Господом, Который достоин веры более, чем ангелы; верь словам Господним, хотя и недоумеваешь, как из хлеба и вина делаются истинное Тело и Кровь Господня: ибо все сие совершается силою Духа Божия – выше слова и разума. Дела Божии постигнуть никакой ум не может; и только великого совета Вестник. Чуден Советник (Ис.9:6), – как сказано о Спасителе мира, открывает нам, что это так есть, как Он вещает. Так совет Божий определил быть.

Водимый более чувством плотским, а не разумом, может и еще возражать: как же не Тело, а хлеб, и не Кровь, а вино видится быть?

И на сие в словах апостольских содержится удовлетворительный ответ: верою ходим, а не видением (2Кор.5:7), – сказал апостол Павел. Если вообще таково назначение сей жизни в отношении будущей, то тем более пища, подающая жизнь вечную, познаваться должна не видением, а одною верою. Вера же чтобы была настоящая, – не от видения происходящая, а на одном Божественном слове утверждаемая, – Господь преподал нам Тело Свое под видом хлеба обыкновенного. Так увлечен был человек во власть смерти чувством зрения: виде, яко добро древо в снедь (Быт.3:6), вкусил от него, то желающие освободиться смерти потому и не должны увлекаться видимым. Но пусть да будет для нас достовернейшим свидетелем истины одно слово Господне; ибо и Сам Господь не телесным на Него воззрением познается, а одною лишь верою. Так, например, многие из видевших Его не уверовали в Него; а из не видевших и верующих словам Его уверились, что Он есть истинный Бог. Все спасительные дела Господни содержатся в вере и открываются уму только лишь словом Господним. Потому и хлеб, о котором Господь говорит: сие есть Тело Мое... хотя для апостолов, равно и для нас, по-видимости, оставался и остается хлебом, но «да будет, – как говорит Златоуст святый, – помысла и зрения нашего истиннейшим слово Его. Да повинуемся во всем Богу, и ничто же вопреки да глаголем, аще сопротивно быти видится нашим помыслом и зрением глаголемое».

Блажен, кому дано знать тайны царствия Божия (Мк.4:11), – кто с верою приемлет все откровения Господни. Он разумеет, что люди соделываются Божественного естества причастницы (2Пет.1:11) посредством вкушения Тела и Крови Христовой. Ибо – что для бесплотных существ Сам Бог, невещественно соединяющийся с ними, то для нас Тело и Кровь Богочеловека, в Котором обитает вся полнота Божества телесно (2Кол.2:9). Иначе было бы и несообразно живущим во плоти соединяться с высочайшим Существом духовным сверхъестественным неким образом. Вкусите, и увидите, как благ Господь (Пс.33:9)! – восклицал, озаренный верою и ведением тайн Божиих пророк Давид. Кто с верою приобщается Тела и Крови Господней, взирая притом и на Божественное их величие, тот познает, сколь благ Господь. Господь не оставил Себя неявленным миру; но и когда был еще на земле, сила от Него исхождаше, как сказано, и исцеляше вся (Лк.6:19). И ныне, когда Он сидит одесную Бога Отца, открывает Свою благость по мере веры, внимания, достоинства каждому из причащающихся Тела и Крови Его, – «то неизреченною радостью в сердце, то сладкою тишиною в душе, то светлостью в уме, то глубоким миром в совести, то живейшим ощущением любви к Господу, или умножением ревности и силы к духовным подвигам и добродетелям» (из слов Филарета Московского). Бог есть огнь поядаяй (Евр.12:29) все сопротивное, очищаяй и сохраняяй все Ему покорное. Когда явится Господь во славе Своей, тогда благодатное действие огня или естества Божественного обнаружится во всей силе, в достойно причащающихся ныне Тела и Крови Господней: тогда праведники, как Господь сказал, просветятся, яко солнце, во Царствии Небесном. Блаженны те люди, о коих Давид предрек: ядят убозии и насытятся, и жива будут сердца их в век века (Пс.21:27). Хотя и не сказал он, какого бессмертного плода будут насыщаться убогие, – лишенные благ жизни вечной, – однако ж, когда к сидящим во тьме и тени смертной явилось Солнце правды, то озарило умы верных, чего вкушать должны они, чтоб сердца их возрадовались радостью жизни вечной. Я есмь хлеб жизни, – возвестил Спаситель мира. – Я хлеб живый, сошедший с небес: ядущий хлеб сей будет жить во век. Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я дам за жизнь мира (Ин.6:48–51). Теперь открыто уму, ясно, что Господь совершил на вечери Своей таинство Причащения не для одних апостолов, но для всех верных, ибо всем людям изречен один приговор: аще не снесте Плоти Сына человеческого – Богочеловека, ни пиете Крови Его, живота не имате в себе (Ин.6:53). – Так-то вот, желая Сый в лоне Отчем (Ин.1:18) соединить нас с Собою, а через то и восхитить в недра Отчие, – блаженство бесконечное, дал в пищу нам самое Свое пречистое Тело, и самую Кровь Свою. При сем как не воскликнуть вместе с возлежавшим на персях Иисусовых: тако возлюбиви Бог мир, яко и Сына Своего единородного дал есть, да всяк веруяй в Он не погибнет, но имать живот вечный (Ин.3:16)! Чего еще мог бы дать нам и не дал Господь и Бог наш? Единственного Сына на смерть за нас предал, Который, также по любви Своей к роду нашему, не пожалел дать нам в пищу Плоть Свою и Кровь, да наследники через то жизни вечной будем. О, неизглаголанная любовь Божия, как ты непостижима!

Поговорим теперь о тех, которые редко когда приступают к источнику жизни вечной, через долгое время не желают вкушать Тела и Крови Господней. Какая же тому причина? Мы недостойны, – говорят обыкновенно эти люди, – мы не готовы. Согласимся, что это правда: мы недостойны. Но, ведь, недостоин и ни один человек к соединению со Святостью вечною, потому что ни один не безгрешен. Но как всякому другому, так и тебе, недостойный, представлены средства к тому – веровать, каяться, исправляться и уповать на благость и спасение Спасителя всех грешных. Ты говоришь, что не готов: не ленись же, приготовься. Если вчера не готов и сегодня не готов: что же далее? Неужели оставаться не готовым хочешь навсегда? Если ныне общения со Христом иметь не стараешься, сам не хочешь: смотри не явная ли опасность тебе грозит быть чуждым Его и в будущей бесконечной жизни? Он, щедрый и милостивый ко всем, всех нас призывает на вечерю Свою, всех приглашает через служителя тайн к трапезе Своей, не взирая на недостоинство наше: только, – говорит, – со страхом и верою приступите. Стыдиться бы следовало каждому неблагодарного отзыва: имей мя отречена (Лк.14:18), – страшиться приговора: звании не быша достойны (Мф.22:8). Если страшимся своего недостоинства и желаем избавиться от него, то избавимся ли когда, удаляясь от Христа, Его благодати, силы жизни? Не лучше ли посильно исправлять себя, и через приобщение Тела и Крови Христовой принимать в себя Его силу и помощь к более совершенному исправлению и благоугождению Ему?

Господь сказал: ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем (Ин.6:56). Кто же не хочет пребывать в Боге и иметь Бога в себе? Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, – Господь говорит, – имеет в себе жизнь вечную (Ин.6:54). Кому же жизнь не вожделенна, наиболее жизнь вечно блаженная? Если же всякому вожделенна, то почему же не всякий желает приобщаться Плоти и Крови Христовой, и даже приглашаемый к тому уклоняется? О, бездна окаянства нашего и помрачение разума! Не разумеем мы, чего лишаем себя, бедные, когда не стараемся иметь общения со Христом в Его таинстве! Говорим, что недостойны; но ужели придет такое время, что будем считать себя достойными? Ужели когда в состоянии будем подумать и сказать о себе: теперь достойны, и потому причастимся? О, сохрани, Господи, всякого от такого достоинства! Все мы грешны, а потому и не достойны принять в себя Бога – святость вечную; и если бы кто через всю свою жизнь старался сделаться достойным сего, помимо благодати Божией не может достоин. Все мы грешны, Богу противны так, что приводилось нам вечно страдать и вечно не заслуживать прощения, а не то, чтобы примирения и такого тесного соединения с Богом, какое дано нам в причастии Тела и Крови Христовой. Сей благодати удостоились мы не по причине наших заслуг, каких-либо праведных дел, но, единственно, по безмерному Божию человеколюбию, по любви к нам Богочеловека Иисуса Христа, Который есть милости и щедрот неизмеримая бездна. О человек, чуждающийся общения с Богом по причине, как говоришь, своего недостоинства! подумал бы ты, – как та жена, которая была известна в городе всем как грешница, приступила и даже ухватилась за ноги Того, Кто пришел от Бога грешников спасти. Посмотри, чьи руки и чьи ноги держат? руки, оскверненные нечистотою всякого беззакония, ухватились за ноги Того, Кто превыше всех чинов ангельских сидит одесную Бога Отца. Измерь же, если можешь, бездну человеколюбия Господня, и познай, как исполнилось предсказанное пророком: в тот день будет в дому Давидовом источник отверстый для омовения грехов (Зах.13:4). Если так, – зачем же чуждаться источника сего, омывающего скверну грехов наших? Зачем, под предлогом недостоинства, удаляться приобщения Крови той, которая изливается в оставление грехов всякого грешника, как будто Бог допускает до нее одних достойных, одних праведных, а грешных отвергает? Напротив, не пришел ли Господь взыскать и спасти погибших? Не призвал ли Он на покаяние всех грешных? Потому не должно ли и тебе каяться и твердо уповать на данную нам благодать Божию, спасающую всех кающихся грешников? Иначе же, если бы ты имел и ангельскую чистоту или святость Иоанна Крестителя, то тогда не был бы достоин, без особой милости Божией, принятия Тела и Крови Господней. Если бы требовались – вдадимся еще в рассуждения – для достойного приобщения особые подвиги, высокие добродетели, то можно бы еще сказать, что к тому не всякий способен. Но что наиболее требуется от нас? – Вера. Кто же не расположен к ней? Смиренное сознание себя виновным пред Богом и боязливость? но грешнику ли не иметь сего, не понимать своего окаянства? Еще – крепкое желание и решимость жить по заповедям Господним: а от сего ли может кто отзываться? И, наконец еще – любовь к Спасителю: но Его ли не любить за безмерную Его любовь и милость к нам грешным? О, человек, сознающий себя великим грешником! сколь бы ты ни был грешен, приступай к источнику, омывающему грехи всех грешников, приобщайся Тела и Крови Всемилостивого Спаса, только не с таким намерением, как Иуда, чтобы дать только знак своим целованием; а, как кровоточивая, как блудница, чтобы получить исцеление себе, отпущение грехов своих. Не отлучай же себя от Христа; ибо без Него никто не может богоугодного делать, вовеки никто не может исправиться.

Кроме отчужденных от Христа злою своею волею, есть еще много из нас таких, которым некогда, как они говорят, однажды в год принять в дом души своей сладчайшего Иисуса. Множество у них есть дел, кои понужнее им кажутся спасительного дела – причащения Тела и Крови Господней в оставление грехов и жизнь вечную. О, Господи, Господи! в какие мы ниспали глубокие бездны?! вот до чего может доходить человек! – до какого безумия! – Братия! если мы не приобщаемся трапезы Господней, то, верно, мы чужды жизни Божьей, мертвы духом, нет в нас чувств бессмертной жизни. Ибо истинно всякое слово Владыки живота нашего: аще не снесте Плоти, – сказал Он, – ни пиете Крови, живота не имате в себе (Ин.6:53). Какой же, значит, злой участи подвергают себя все беспечные сыны века сего, которые не заботятся о достижении вечной жизни, которые не внимают словам Спасителя: старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную (Ин.6:27), которые за недосугами не исполняют самого важнейшего долга спасения, но все стараются, все заботятся лишь о благосостоянии временного сего жития! Скажут ли эти сыны тления: не лучше делают и те, кои часто приобщаются; и они не меньше нашего дорожат, а потому и домогаются благ временной жизни – все более и более? Действительно, так: есть этот недуг душевный и у причастников Таин Христовых, даже у самих служителей; но это у тех только, которые недостойно причащаются, не рассуждая о Теле Господнем (1Кор.11:29). Потому и говорит Златоуст: «многие приступают к жертве сей (Телу и Крови Христовой) в продолжение года однажды, другие – дважды, а иные чаще. Что же? кого мы более похвалим? Тех ли, которые однажды или редко причащаются, или которые часто? – Ни тех, ни других; а похвалить должны тех, которые, украшаясь беспорочною жизнью, с чистым сердцем и с чистою совестью принимают Святые Тайны. Такие пусть всегда приступают к ним; а кто не таков, тот пусть и однажды не приступает. Почему? Потому что он приемлет за это суд и осуждение, наказание и мучение. Ты не удивляйся тому. Как пища, будучи сама в себе питательною, бывает поводом к болезни для имеющих расстроенный желудок и губит его: так и эти «страшные тайны». Потому и священник, когда призывает к Святым Тайнам, то говорит: Святая святых; этим он выражает то, что, кто не свят, тот пусть и не приступает. Святым же делает человека сердечное раскаяние во грехах, присутствие в нем Святого Духа и богатство добрых дел. «Если вавилонский царь, – продолжая, говорит Златоуст, – выбрал себе из числа пленников юношей прекрасных по наружности и пригожих лицем: тем более мы, предстоящие пред трапезою Царскою, должны блистать красотою души, иметь украшение многоценное, одежду чистую, обувь Царскую». Кто же приступает безрассудно или, как говорит апостол, недостойно, не рассуждая о святости трапезы Господней и величии благоутробия Божия, тот суд себе яст и пиет (1Кор.11:29). Кто без веры живой, происходящей от дел, – ибо вера без дел мертва есть (Иак.2:20), сказано, – а потому и без страха Божия приступает к принятию тела и крови Господней; тот не во спасение приемлет в себя Иисуса Христа, но, так сказать, в поругание Его и большое отчуждение от Него, а через то и умножение грехов и приложение муки. По слову апостола, такой – повинен против Тела и Крови Господней (1Кор.11:27); ибо унижает их в самом себе своим невниманием к святости их, своим неразумием распинает, презирает Господа славы, как и те, о коих сказано: аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли (Кор.2:8). Потому-то и говорит тот же апостол: да искушает себе человек, и тако от хлеба да яст, и от чаши да пиет (1Кор.11:28).

О, как чисты должны быть уста те, которые окропляются Кровию Господа, и свято тело то, которое готовится быть обителью Бога! Как, значит, внимательно, а не беспечно, приступать должно к святейшим тайнам, – Телу и Крови Господней! Ибо дарования Господни, как сказано, неизменны (Рим.11:29); и потому тот, кто и недостойно приемлет их, все же приемлет он истинное Тело и истинную Кровь Господню: сие-то и служит ему в осуждение по той причине, что не рассуждает, – что приемлет. Если употребление обыкновенной пищи и питья сопровождается важными последствиями, то принятие нетленной пищи тем более может или подкрепить ослабевшие силы души, или совсем лишить ее способности, всякой наклонности к добродетели. Да искушает себя человек, – испытывает сам себя и рассуждает: кто и кого хочет принять внутрь себя? – В беззаконии зачатый и во грехе рожденный (Ср.Пс.50:7), а потому и не имеющий от главы до ног целого, не поврежденного грехом места, весь покрытый ранами греховными, не имеющий вида и доброты первозданной, вот сей-то погибший человек и приступает к святейшему Божеству, принимает внутрь себя Тело и Кровь Царя славы. Какое снисхождение и умаление Христа и, вместе с тем – величие благоутробия Божия! Помысли же, человек, какой ты чести удостоился от Создателя своего! Кто воззвал тебя из небытия, вдохнул в тебя дыхание жизни и почтил, украсил тебя подобием Своим, тот делается теперь пищею твоею, одною плотию и кровию с тобою, входит внутрь тебя, во все составы твои, и через то паки обоготворяет тебя, делает подобным Себе. И о сем сказал тебе Сам Господь: ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во мне пребывает, и Аз в нем (Ин.6:56). Что же от такого тесного соединения с Богом происходит, если ты благо рассудителен? Господь дал Себя, – говорит апостол, – чтобы избавить нас от всякого беззакония (Тит.2:14). И если угль от жертвенника Господня через одно прикосновение очистил уста пророка Исаии от всякой скверны, то самое пречистое Тело Господне и Его Кровь, изливаемая во оставление грехов, не очистит ли благоразумного грешника от всякой нечистоты и порока? Кровь Господа нашего Иисуса Христа, – говорит Иоанн апостол, – очищает нас от всякого греха (1Ин.1:7). Она служит, как он же сказал, еще умилостивлением за грехи мира (1Ин.2:2). И вот то, что покрывает грехи мира и умилостивляет Бога, конечно, может обратить его на милость и к тебе, если ты только постараешься быть достойным того. Только достоинство свое полагай не в своей правде, которая, по слову Исаии, как бы чиста ни была, не более значит пред Божиим правосудием, как порт⁶⁷ нечистой жены; разумея же это, ты все достоинство полагай единственно в Божием милосердии к кающемуся грешнику. Таким образом, почитая себя величайшим грешником, ты можешь быть крепок верою и силен надеждою на помилование, и можешь так рассуждать с собою, что хотя я первый грешник, но, как сказал Павел, всякого вероятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир грешников спасти (1Тим.1:15). И вот я ем Тело и пью ту самую Кровь, которая пролита за грехи мира, во оставление грехов всех людей, – Тело и Кровь Творца веков. Им же вся быша. Съедаемое мною Тело преисполнено всякого врачевания: одно его плюновение, смешанное некогда с брением, было источником света слепорожденному; даже тленное одеяние, на теле сем носимое, и то остановить могло течение крови жены, прикоснувшейся к Нему. И не только болезни плотские, но даже носившие тело сие на себе волны морские усмирялись мановением его, и бурные ветры его повелением совершенно утихали. Если оно могло такое могущество оказывать над стихиями мира, то чего не в состоянии сделать над слабыми человеческими привычками? Конечно, все может сделать, если только одаренный свободою человек отрешится своей воли, которая, как сказано, от юности у него прилежит на зло, – расположена к делам и помышлениям богопротивным. Но нет ли сильнейшего побуждения к сему в том же Теле, которое дано в пищу тебе, о человек?! Не по злой ли человеческой воле оно было оплевано, заушаемо, уязвляемо? Не твое ли своеволие пригвоздило Его ко Кресту, пронзило копьем и источило из Него источники крови? Знай же, если еще не знаешь, что твоя наклонность к злодеяниям увлекла его из сада Гефсимании на смертное страдание; твои злословия и насмешки покрыли лице его заплеванием и заушением, и твое самолюбие изрекло смертный приговор ему. Думаю, известно и тебе, что с прочими вместе и твои грехи наполняли чашу страданий Господних; ибо за грехи всех людей терпел Он муки, за беззакония каждого из нас был Он бит и уязвляем. Потому и должны мы отвращаться всего того, что привело Господа на Крест; и с сокрушением сердца вкушать Тело Его и пить Кровь, проливаемую грехов ради наших. Всякий раз, – так учит апостол, – когда едим хлеб сей, и пьем чашу сию, смерть Господню возвещаем (1Кор.11:26), или то же воспоминаем. Так и Господь повелел ученикам: сие творите в Мое воспоминание (Лк.22:19). Воспоминая свое избавление от горькой египетской работы, древний Божий народ ел пасхального своего агнца с горькими травами, и еще в положении странников, готовых в путь. Все же древнее было прообразом нового. Потому и мы должны вкушать истинного Агнца, заколаемого за грехи мира, с сокрушением о грехах своих, с отрешением всего земного и готовностью следовать всюду, делать все, что указывает благодать Божия.

Блажен, кто, почитая себя странником, пришельцем в мире сем, желает и ищет себе вечного жилища, не отвергаясь указанных Богом средств, как достигнуть бессмертия и водвориться в обителях небесных. Блажен, кто чувствует себя бессильным делать всякое добро, признает себя тлением и прахом земным, и в то же время старается сближаться, чаще и чаще соединяться с Тем, Кто сказал не ложно: без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15:5). Блажен, кто послушен слову: приидите, ядите Мой хлеб, и пийте вино, еже растворих вам; оставите безумие и живи будете, да во веки воцаритеся (Прит.3:5, 6). Ибо уста Того же изрекли в подтверждение сей истины: ядый хлеб сей, жив будет во веки; ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, имать живот вечный (Ин.6:58, 54). – Вот что доставляет нам то Тело, которое и предано хотя было смерти, но опять ожило, и та Кровь, которая и была хотя остановлена в течении своем, но оживилась и вечно уже не остановится! Потому-то, должно полагать, так сильно и желал Господь наш Иисус Христос совершить и преподать нам сие таинство, вводящее нас в жизнь вечную. Желанием возжелех сию пасху ясти с вами (Лк.22:15), – сказал Он ученикам Своим на тайной Своей вечери. Какой же пасхи желал Он так сильно? Ветхозаветной ли, которая ежегодно совершалась до того дня, как Он совершил пасху новую, таинственную? Или сей последней, в которой Он Сам Себя принес в жертву Богу и предал в пищу верующим? Без сомнения – последней; ибо первая должна была от дня того уже прекратиться как служившая прообразом наступившей истинной Пасхи. Итак, если так пламенно желал Господь, по неизреченной любви Своей, питать нас Телом Своим, то и мы не должны ли желать сего, по любви своей и благодарности к Нему? Что воздам Господи о всех, яже воздаде ми? – взывал признательный Богу Давид пророк и отвечал: – чашу спасения прииму, и имя Господне призову (Пс.115:3, 4). Вот что должен воздать всякий из нас Спасителю Богу; принять с верою и любовью дар Его, величайший из всех даров! Если же кто, по неразумению своему и неверию не примет, тот тем огорчит Господа, и повинен будет муке, – смерти вечной. Потщимся же, братия, исполнить с охотою то, чего желает Господь. Ибо Он вчера и днесь, той же и во веки (Евр.13:8): Он и ныне исполнен великим желанием питать, оживлять, врачевать всякого из нас; только мы должны возжелать есть пасху сию, – Плоть и Кровь принесшего Себя Господа, готовые во всякий день быть пищею нашею. Как простая пища, сообщая силы телу, подает человеку жизнь естественную, временную, так и принятие Тела и Крови Христовой подает душе силы, яже к животу и благочестию (2Пет.1:3), и вселяет в сердце чувство вечной жизни. Душа тогда оживляется новою жизнью, не земною, но небесною, ибо Господь сказал: Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие (Ин.6:55). Как по принятии пищи утомленные голодом становятся веселее и способнее к трудам, так и у достойных причастников Тела и Крови Господней водворяется в сердце радость, является более сил и готовности к добродетели. Потому и не следует ли как можно чаще подкрепляться сею пищею? Мы так слабы духом, бессильны делать добро, потому и не должны ли нуждаться в помощи свыше, которая подается нам вместе с хлебом, сходящим с неба (Ин.6:33)? Постараемся же, братия, жить для неба, жить и на земле, как бы на небе, помышляя непрестанно о Боге, чтобы таким образом достигнуть в нескончаемом веке самого неба. А для сего постараемся, как можно чаще, питаться небесною пищею, подающею живот миру. Только не будем безрассудно принимать ее. Ибо следствием не рассуждения бывает расслабление душевных сил в добродетели, расстройство внутреннего мира и душевного спокойствия, а, наконец, и совершенное усыпление совести при всех богопротивных поступках.

Сего ради писал Павел к коринфянам: мнози в вас немощны и недужливы, и спят довольны (1Кор.11:30), – внезапно умирают, по причине недостойного приобщения. Вот видим – во времена апостольские многие из причастников, не рассуждающие о святости Христовых Таин, поражаемы бывали болезнями, иные крайнею слабостью сил телесных, а другие и скоропостижною смертью. И Евангельская история свидетельствует, что был на трапезе Господней тот ученик лукавый, который тотчас же сделался предателем, и вскоре затем зле, как сказано, изверг окаянную свою душу. Если и ныне суть вкушающие от трапезы сей, которые не только не получают оставления грехов, но еще больше предаются им, – вдаются в крайние слабости и пороки, в совершенное отчуждение жизни Божией, то причиною сему не иное что, как их великое неразумие, неверие, недостоинство. Причастие само по себе хотя и есть врачевство духовное, дающее вечную жизнь в Иисусе Христе; однако ж, неразумному оно служит в погибель, отчуждение благ вечной, а нередко и временной жизни. Через приобщение Тела и Крови Христа Бога человек делается причастником Божеского естества (2Пет.1:4), которое есть огнь поядаяй (Евр12:29), – истребляй богопротивные страсти. Если же кто так сроднился с ними, что без них и жить не хочет или не может, того не спасает причастие, а губит вместе с грехом.

Потому, если бы кто стал жаловаться: почему он при постоянном причащении Тела и Крови Христовой не ощущает в себе животворного их действия, – не уклоняется от дел мертвых, не чувствует в себе даже начатков жизни духовной, – покаяния и сокрушения о грехах? Тому в пояснение сказать можно то: сколь бы ни был лит целительный бальзам на камень, он все остается неживым, бездушным камнем. Если ты, при всех дарованных тебе средствах сближения, соединения со Христом, радостворного света Его не видишь, радости вечной жизни не ощущаешь в самом себе, то не потому ли, что внутреннее око твое темно, – отуманено внешними впечатлениями, и вера в тебе мертва есть, по причине неделания добрых дел? Если дух твой не возносится от земли к небесным желаниям, и в сближении со Христом не утешается любовью к Нему, то не потому ли, что ты дозволил слишком укрепиться земным привязанностям, что любовь к Богу подавлена в тебе любовью к твари земной? Если ты и приобщаешься или, так сказать, сообщаешься со Христом, но действия Его силы, благодати, жизни не ощущаешь в себе, то, конечно, потому, что ты приемлешь святые тайны без рассуждения и живой веры, пьешь и ешь, как простой хлеб и вино, не мысля о величии и святости их. Не так соединяются со Христом верные, не так прикасаются к Нему и прикасались богомыслящие, ищущие себе жизни, спасения, здравия, исцеления душевного ли или телесного. Как Евангелие повествует, что сила от Него исхождаше и исцеляше (Лк.6:19) всякий недуг и всякую язву в людях, ищущих прикасаться к Нему; так и Сам Господь засвидетельствовал, что от Него сила духовная исходила как бы самодвижно по воле ищущих ее, без предварительного испрошения и Его соизволения на то: прикоснуся Мне некто, – говорил Он, когда прикоснулась к одежде Его кровоточивая жена, – Аз бо чух силу, изошедшую из Мене (Лк.8:46). Не так ли сему и быть надлежит? Если от видимого солнца непрестанно исходит свет и теплота, простирающие свое действие на все, что не сокрыто от них, то не более ли могущественна, вечно деятельна должна быть сила и благодать Солнца правды – Христа Бога нашего? Потому, как никто не может жаловаться на солнце, что оно будто не дает ему своего света и тепла, так и на Христа жаловаться справедливо никто не может, что Он не дарует будто Своего благотворного света и силы животворящей, – притом, как свету и теплоте солнца изливаться на нас препятствовать могут облака и ночь, тогда как свету и силе Христовой никакие темные противные силы препятствовать не могут.

Итак, познаем же, братия – участники дарований Господних, познаем то, что в Господе нашем Иисусе Христе истинная наша жизнь и сила духовная, в нем наше настоящее благо и вечное блаженство; вне же Его и удалении от Него – одни призраки переходящего добра, а за ними – зло и смерть. Потому, не будем же отстраняться от Христа, отделяться от Его дома молитвенного, сближения с ним и соединения в таинстве Причащения; не будем менее внимательны к своему благу, нежели еврейский народ, который, забывая дела и дома свои, во множестве стекался к Нему, для слышания Его учения и получения от Него исцеления, ради чего с великим усилием и искал прикасаться к Нему. Да приступаем и мы с верою к Нему, посещая как можно чаще снятый храм Его; да прикасаемся к Нему и вкушаем Его даров небесных; к Нему да устремляем мысли, желания и сердца наши с прилежною молитвою, дабы она могла, наконец, обратиться в непрестанную беседу сердца нашего с Богом, и Бог был непрестанно в нашем сердце.