Песнь 7

Ирмос: Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою, ниже соблюдохом, ниже сотворихом, якоже заповедал еси нам; но не предаждь нас до конца, отцев Боже.

Седьмую песнь канона Церковь установила начинать ирмосом, в основании которого лежит воспоминание о той песни, которую воспели три отрока из сынов Иудиных, Азария, Анания и Мисаил (или, как именовались они в вавилонском обиходе, Мисах, Седрах и Авденаго (Дан.1:7)), в пещи огненной, куда помещены они были вавилонским царем Навуходоносором «во гневе и ярости» (Дан.3:13) за то, что они "богам его не служили и золотому истукану, которого он поставил, не поклонились» (Дан.3:14), а поклонялись Богу истинному.

«Согрешили мы, поступали беззаконно, действовали нечестиво, упорствовали и отступили от заповедей Твоих и от постановлений Твоих; и не слушали рабов Твоих, пророков, которые Твоим именем говорили царям нашим, и вельможам нашим, и отцам нашим, и всему народу страны» (Дан.9:5–6).

«И став Азария молился и, открыв уста свои среди огня, возгласил: «Благословен Ты, Господи Боже отцов наших, хвально и прославлено имя Твое вовеки. Ибо праведен Ты во всем, что соделал с нами, и все дела Твои истинны и пути Твои правы, и все суды Твои истинны. Ты совершил истинные суды во всем, что навел на нас и на святый град отцов наших Иерусалим, потому что по истине и по суду навел Ты все это на нас за грехи наши. Ибо согрешили мы, и поступили беззаконно, отступив от Тебя, и во всем согрешили. Заповедей Твоих не слушали и не соблюдали их, и не поступали, как Ты повелел нам, чтобы благо нам было. И все, что Ты навел на нас, и все, что Ты соделал с нами, соделал по истинному суду. И предал нас в руки врагов беззаконных, ненавистнейших отступников, и царю неправосудному и злейшему на всей земле. И ныне мы не можем открыть уст наших; мы сделались стыдом и поношением для рабов Твоих и чтущих Тебя. Но не предай нас навсегда ради имени Твоего, и не разруши завета Твоего. Не отними от нас милости Твоей ради Авраама, возлюбленного Тобою, ради Исаака, раба Твоего, и Израиля, святаго Твоего, которым Ты говорил, что умножишь семя их, как звезды небесные и как песок на берегу моря. Мы умалены, Господи, паче всех народов, и унижены ныне на всей земле за грехи наши, и нет у нас в настоящее время ни князя, ни пророка, ни вождя, ни всесожжения, ни жертвы, ни приношения, ни фимиама, ни места, чтобы нам принести жертву Тебе и обрести милость Твою. Но с сокрушенным сердцем и смиренным духом да будем приняты. Как при всесожжении овнов и тельцов и как при тысячах тучных агнцев, так да будет жертва наша пред Тобою ныне благоугодною Тебе; ибо нет стыда уповающим на Тебя. И ныне мы следуем за Тобою всем сердцем и боимся Тебя и ищем лица Твоего. Не посрами нас, но сотвори с нами по снисхождению Твоему и по множеству милости Твоей и избави нас силою чудес Твоих, и дай славу имени Твоему, Господи, и да постыдятся все, делающие рабам Твоим зло, и да постыдятся со всем могуществом, и сила их да сокрушится, и да познают, что Ты Господь Бог един и славен по всей вселенной» (Дан.3:25–45).

Почему вселенский разум церковный в каждом богослужении установил возвращать нас к истокам нашего исповедания, заложенным в Ветхом Завете?

Думается, потому, что задача каждого богослужения – открыть нам, душа моя, смысл Божественных намерений, которые складываются в домостроительство спасения человечества. Эти намерения Господь являет нам различными способами – некие из них Он открыл нам в Писании, другие – в Священном Предании, а иные являет пред нашим духовным и физическим взором всякий день, так что мы из опыта собственной жизни можем узнать их, если только проявим надлежащий интерес и постараемся очистить свои ум и сердце для того, чтобы сделать их способными воспринимать Божественные искры, столь щедро рассыпанные в мире сем.

Все эти три способа восприятия Божественных намерений Церковь объединила в своей литургической, богослужебной жизни. В тех текстах, что мы слышим в Божиих церквах, что мы читаем дома, келейно, в своем молитвенном правиле, которое определяет нам духовник, в тех текстах, на которые опираются проповедники слова Божия, говорящие для нас, – везде мы видим, как мудро сочетаются истины, изложенные в Божественном Писании, с примерами из реальной жизни праведников, которые передает нам церковное Предание, дабы уверились мы, что «у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк.1:37).

Но всегда основой жизни церковной служит «богодухновенное Писание, полезное нам для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности», Писание, которое может «умудрить нас во спасение верою во Христа Иисуса», чтобы мы совершились в «Божьего человека», приготовленного ко «всякому доброму (и не просто доброму – благородному, ἀγαθόν!) делу» (2Тим.3:15–17).

«Намерение Божественного Писания есть сие, яже могущая спасти душу, и открыта неким таинства Божественных Писаний, и словеса сущих, сиесть намерение, егоже ради каждая вещь бысть, ко еже просвещати ум в любовь Божию, и познавати величествие Его, и неизреченную Его премудрость и Промысл от попечения Его о тварех. Яко да от сего разума боится преступления заповедей Его, и свою немощь и неразумие позна́ет: и отсюда смиренномудрствует и любит Бога, и не презирает заповедей Его, якоже непричастнии по действию разума Его. И паки скрывает от него некая от таинств, яко да желает, и негорделив будет, якоже Адам: и не обрет его враг, вовлечет его во свою злобу. И сице убо приключается с добродетельными, неразумных же искушениями устрашает, ко еже уклонятися от согрешения, телесными же благодеяниями укрепляет, ко еже не отчаяватися. И сия убо беспредельною Своею благостию присно творит Бог, яко да спасет всех»¹³³⁹.

Исполняя это сокрытое в Писании педагогическое, учительное намерение, Церковь устанавливает неотменное правило: предпосылать каждому душеполезному поучению, содержащемуся в песнях богослужебных канонов, взятые из Священного Писания фрагменты, чтобы в кратком слове предварить ту мысль, что поведет нас за собою по лествице тропарей, составленных великими песнотворцами.

Седьмая же песнь имеет целью укрепить твое покаянное чувство, душа моя. Она напоминает тебе: согрешила ты, беззаконновала, неправду сотворила пред Богом твоим, и не сохранила того, что заповедал Он тебе, и не делала того, что указано заповедями Его. И только от Господа твоего можешь теперь ожидать ты оправдания, потому что Тот, чьи законы ты нарушала, Тот и есть – Судия тебе.

Потому и просим мы вместе с отроками еврейскими, находясь в пещном пламени мира сего: «Не предавай нас до конца справедливому Твоему наказанию за грехи наши, Боже отцов наших!» Ведь мы, как и те три отрока, несумненно знаем: «Бог наш, Которому мы служим, силен спасти нас от печи, раскаленной огнем, и от руки твоей, царь беззаконный мира сего, избавит" (Дан.3:17).

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Чти понедельнику.

Согреших, беззаконновах и отвергох заповедь Твою, яко во гресех произведохся, и приложих язвам струпы себе; но Сам мя помилуй, яко благоутробен, отцев Боже.

«Согрешил я, – сокрушается пред Господом преподобный Андрей, – беззаконновал и отверг заповедь Твою, ибо во грехах произведен был на свет и добавил сам себе к тем язвам греховным еще и новые раны. Но Сам, милосердный Боже отцов наших, помилуй меня».

Господь повелел некогда избранному народу Своему: «Если ты будешь слушаться гласа Господа, Бога твоего, и делать угодное пред очами Его, и внимать заповедям Его, и соблюдать все уставы Его, то не наведу на тебя ни одной из болезней, которые Я навел на Египет, ибо Я Господь, целитель твой» (Исх.15:26), «творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх.20:6). О сути же этих заповедей авва Пимен сказал так: «Бог дал Израильтянам закон – воздерживаться от противоестественного, то есть от гнева, ярости, зависти, ненависти, клеветы на брата и прочего, что принадлежит ветхому человеку»¹³⁴⁰.

Христос говорил апостолам Своим, а через них – всем нам: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня, а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим, и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам» (Ин.14:21), «и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин.14:23).

«Кто любит Меня, – толкует блаженный Феофилакт Христовы слова, – тот имеет заповеди Мои, и не только имеет, но и соблюдает их, чтобы не пришел вор – диавол и не похитил это сокровище, ибо нужна тщательная осторожность, чтобы не потерять их»¹³⁴¹. Почему же так важно соблюдать заповеди Божии? Потому, добавляет толкователь, что «в том, кто соблюдает заповеди, пребывает Бог и Отец. Но не так, как в Сыне; ибо в Сыне Он пребывает естественно, а в человеке нравственно»¹³⁴².

А в ком, спросим, может пребывать Отец? К кому Он может прийти вместе с Сыном и Утешителем Духом, чтобы обитель у него сотворить? Кто может быть удостоен такой несказанной благодати, как вселение Божества?

Кто, как не тот, кто жизнью своею, которая была вся – молитва, вся – труд во славу Божию, вся – подвиг стяжания добродетелей, очистил себя от всякой примеси нечистоты, привел себя к восстановлению начертанного на человеке в день его сотворения образа Божия?

Кто, как не тот, кто приуготовил себя отсечением всякого греха в деле, слове и помышлении к Божию посещению?

Кто, как не тот, кто трудами и подвигами своими привел себя в состояние, некоторым образом сродное Создателю своему, в состояние богоподобия? Ведь немыслимо и кощунственно было бы предположить, чтобы Господь сотворил обитель Свою там, где есть нечто, не подобное Ему!

Размышляя о значении соблюдения Божиих заповедей в деле спасения человека, премудрый Григорий Палама напоминает: «В первой главе «Церковной иерархии» Дионисий говорит: «Уподобление Богу и единение с Ним, как учит Божественное Писание, достигается лишь любовью к достопоклоняемым заповедям и их святым исполнением», – а разве можно найти что-то совершеннее уподобления Богу?»¹³⁴³

Потому и предлагает тебе, душа моя, преподобный Андрей вглядеться в себя: была ли, есть ли жизнь твоя – постоянное и неложное соблюдение заповедей Божиих? Осмелишься ли ты это утверждать?

А если нет – то взмолись вместе с ним, душа, скажи Господу твоему всю правду о себе: не соблюдал я, отверг заповеди Твои, Господи! беззаконновал я, не следуя на всех путях жизни моей данному Тобою закону! в том – и грех мой, в том – всё существо преступления моего, что я знаю эти заповеди, что не скрыты от меня Твои законы, но я, окаянный, сам их отвергаю, последуя не им, а коварным внушениям врага рода человеческого, всякий час превышая виною своею вину первого Адама!

Взгляни на глубину раскаяния моего, всемилосердный Господи! Взгляни на покаянные слезы мои! Изыми меня из сетей вражеских, не отврати от меня лица Твоего! «Удиви на мне, грешнем, милость Твою, да не когда усну в смерть»¹³⁴⁴!

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Тайная сердца моего исповедах Тебе, Судии моему, виждь мое смирение, виждь и скорбь мою, и вонми суду моему ныне, и Сам мя помилуй, яко благоутробен, отцев Боже¹³⁴⁵; Пс.24:18: «призри на страдание мое и на изнеможение мое и прости все грехи мои»; Пс.34:23: «Подвигнись, пробудись для суда моего, для тяжбы моей, Боже мой и Господи мой!».

«Никто да не надеется от грехов своих великих очиститься только одним исповеданием грехов без трудов и подвигов, подобающих истинному покаянию, если он поленится потрудиться. Давид не довольствуется одним исповеданием, но заботится и об удовлетворении за содеянное. Что пользы открыть язву, а подобающего к ней лекарства не приложить (и не исправить жизни своей)?»¹³⁴⁶

Так открывает Господу сердце свое и преподобный Андрей: «Тайны сердца моего открыл я Тебе, Судии моему, посмотри на мое смирение, посмотри и на скорбь мою и внемли осуждению моему ныне, и Сам, милосердный Боже отцов наших, помилуй меня».

Это – не просто сердечная исповедь. Это – великий труд по созиданию самого себя, труд, направленный на то, чтобы сделать себя достойным милосердия Зиждителя своего.

«Вонми суду моему», – говорит он; услышь, Господи, как я сам себя осуждаю.

А разве возможно искренне осуждать себя только на словах?

Может ли быть суд более жесткий, чем суд своей совести? Ведь когда совесть заговорит, только милосердие Божие может остановить ее суровые приговоры – милосерд же только Господь, не человек! Не зря же Церковь осудила Оригенову ересь о неминуемом всеобщем спасении: Страшному Суду Божественного милосердия над родом человеческим предшествует суд совести, от которой не сокрыты никакие деяния наши, ее обмануть невозможно – ведь она имеет достаточно знания, чтобы отличить обман от правды.

Господь «воссиявает пречисто и равно во всех Божественный луч Своего Промысла, однако не все одинаково его приемлют»¹³⁴⁷. В этих словах преподобного Каллиста Катафигиота заключается весь смысл человеческой жизни – и жизни здесь, в этом мире, и жизни будущей, которая является не просто продолжением жизни здешней, но ее результатом: какое основание заложим мы сами в этой жизни, принимая или не принимая свет Божественной благодати, равно для всех человеков подаваемой, какой труд и подвиг совершим (или – не совершим!) при возведении этого фундамента, таков будет и наш дом в жизни вечной.

«Не Бог уготовил грешникам несчастную участь, но они сами приготовили оную для себя. Бог ни одному из человеков не уготовал ни огня геенского, ни вечных мучений; огонь уготован диаволу и сообщникам его возмущения и всегдашнего противления Богу. Но тем еще более будет мучение нераскаянных грешников, когда во всей ясности откроется в совести их, что Бог, Который есть весь любовь, не только хотел соделать и их участниками в наследии Царствия Небесного, но даровал им все Божественные к тому средства, а они сами сатанинским противлением отвергли все Его о спасении их попечения....

Беспредельная любовь Его к роду человеческому никогда не переставала и не перестает до последнего Суда доставлять всякому из человеков все средства к истинному обращению к Богу, к святой и богоугодной жизни и к заслуге наследия вечного блаженства. Что после сего остается нераскаянным и противящимся Духу Святому грешникам, кроме проклятия, которым поражен диавол, и которого внушениям они сами произвольно восхотели следовать?»¹³⁴⁸

И этот суд, суд совести, начинается уже здесь. Именно его мы и называем Таинством Исповеди – в нём совесть наша изобличает нас в содеянных грехах, в нём выносит она эти грехи на суд Божий, и Господь, по неисчерпаемому милосердию Своему к человекам, прощает их и освобождает нас от них.

«По Боге совесть»¹³⁴⁹ – естественный критерий, с помощью которого ты, душа, можешь оценить качество желания и деяния; совесть – то зеркало, которое, «соответственно [духовному] деланию, чисто отражает образ всех благ и посредством которого человеку, имеющему чистую мысль, присуще видеть Бога»¹³⁵⁰, тот инструмент, благодаря которому «мы сознаем, что нужно всю нашу деятельность свершать ввиду благочестия»¹³⁵¹, которое наши отцы и учители понимают как «несовершенное совершенство»¹³⁵².

Совесть – мера духовной готовности человека¹³⁵³. Это – «неумытный судия», дающий возможность различить естественное от «чрезъестественного»¹³⁵⁴. Это – те весы, которые могут взвесить и определить, насколько жизнь человека соответствует ее сотериологическим и эсхатологическим основам и задачам¹³⁵⁵. Это – учитель, который учит «вся упованием приносити Богови»¹³⁵⁶. Это, наконец, – тот элемент, без которого весь заложенный при творении механизм человеческой жизни в истинном ее предназначении безнадежно останавливается¹³⁵⁷.

Без оценок совести человеческое желание, даже самое пламенное и искреннее, не может быть соотнесено с Божественным домостроительством спасения.

Но совесть, если она говорит, не может остановиться только на словах, она немедленно производит и дела. Какие? Не всегда непременно это должны быть деяния видимые. Куда полезнее во многих обстоятельствах оказывается работа, невидимая человеческому глазу, но явственно различаемая духовным зрением.

Посмотри, душа, на эту работу: виждь смирение – великий труд по сокрушению нашего самоволия, труд, в котором мы пытаемся приучить себя полагаться только на волю Божию и исполнять ее, труд по поиску мира внутри себя, а разве может быть мир, когда его всечасно нарушаем мы сами согрешениями нашими? Потому смирению предшествуют многие усилия, коими вынуждаем мы себя отказаться от греха. «Кто постарается по силе своей понести терпеливо досады, поношения, бесчестия и лишения за сделанные им грехи – тот получает навык ко смирению и труду, ради которых Бог милует душу. Истинный труд не может быть без смирения; ибо сам по себе труд суетен и не вменяется ни во что. Но кто соединит труд со смирением, тот получает прощение грехов»¹³⁵⁸.

Виждь и скорбь, душа моя. Скорбь – немалый труд, в котором оплакиваем мы свои грехи, сокрушаем сердце свое и плоть свою молитвой, постом, работой для того, чтобы грех оставил нас, чтобы он не нашел в тебе, душа, никакого места для себя.

Посмотри и на исповедание тайных сердца – разве не труд это? Тот, кто пытался это сделать, тот знает, как трудно отыскать эти тайные уголки, как трудно найти в них то, что необходимо вымести из них, как сор, загрязняющий чистоту образа Божия, и как трудно вынести грехи свои – этот ненужный сор, отягощающий наше сердце, пригибающий его к земле, не дающий тебе, душа, воспарить к Господу твоему, – как трудно вынести их наружу! И стыдно-то нам сказать духовнику о том, что мы содеяли (почему же не стыдились мы с тобой, душа, когда делали?); и думается-то нам, что Господь и так простит, раз мы внутри себя покаялись; и враг подсовывает мысль, что-де лучше утаить на исповеди тот или иной грех, или сказать-пробурчать его так, чтобы батюшка не расслышал или не понял, о чем речь; и что батюшка-де не тот, ругать будет, а лучше-де потом сходить к другому (как будто ты, душа, батюшке исповедуешься, а не Богу!)... Какой внутренний труд потребен, чтобы преодолеть эти нечистые помыслы и уловки врага!

Посмотри и на суд свой над собой и пойми, душа, что это – вершина твоего исповедного труда: раз есть этот суд, значит, не спит совесть твоя в тебе, значит, есть в тебе от Бога данные весы, которые без обмана отмеривают истинное и ложное, праведное и греховное. Есть тот хирургический инструмент, который в любой момент готов помочь тебе отсечь навсегда то, что не принадлежит тебе от сотворения твоего, то, что не является свойством сущности твоей, то, что привнес внутрь тебя враг твой и стремится распространить вширь и вглубь, чтобы оторвать тебя от Создателя твоего и полностью подчинить себе. Режь эту созданную врагом опухоль, душа, режь без остатка, режь, пока она не поглотила тебя целиком и не отдала во власть исконного противника рода человеческого; не жалей себя – то, что делаешь, «делай скорей» (Ин.13:27; Суд.9:48–49).

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Саул иногда, яко погуби отца своего, душе, ослята, внезапу царство обрете к прослутию; но блюди, не забывай себе, скотския похоти твоя произволивши паче Царства Христова.

«Был некто из сынов Вениамина, имя его Кис, сын Авиила, сына Церона, сына Бехорафа, сына Афия, сына некоего Вениамитянина, человек знатный. У него был сын, имя его Саул, молодой и красивый; и не было никого из Израильтян красивее его; он от плеч своих был выше всего народа. И пропали ослицы у Киса, отца Саулова, и сказал Кис Саулу, сыну своему: возьми с собою одного из слуг и встань, пойди, поищи ослиц. И прошел он гору Ефремову и прошел землю Шалишу, но не нашли; и прошли землю Шаалим, и там их нет; и прошел он землю Вениаминову, и не нашли. Когда они пришли в землю Цуф, Саул сказал слуге своему, который был с ним: пойдем назад, чтобы отец мой, оставив ослиц, не стал беспокоиться о нас. Но слуга сказал ему: вот в этом городе есть человек Божий, человек уважаемый; все, что он ни скажет, сбывается; сходим теперь туда; может быть, он укажет нам путь наш, по которому нам идти. И сказал Саул слуге своему: вот мы пойдем, а что мы принесем тому человеку? ибо хлеба не стало в сумах наших, и подарка нет, чтобы поднести человеку Божию; что у нас? И опять отвечал слуга Саулу и сказал: вот в руке моей четверть сикля серебра; я отдам человеку Божию, и он укажет нам путь наш. Прежде у Израиля, когда кто-нибудь шел вопрошать Бога, говорили так: «пойдем к прозорливцу»; ибо тот, кого называют ныне пророком, прежде назывался прозорливцем. И сказал Саул слуге своему: хорошо ты говоришь; пойдем. И пошли в город, где человек Божий. Когда они поднимались вверх в город, то встретили девиц, вышедших черпать воду, и сказали им: есть ли здесь прозорливец? Те отвечали им и сказали: есть; вот, он впереди тебя; только поспешай, ибо он сегодня пришел в город, потому что сегодня у народа жертвоприношение на высоте; когда придете в город, застанете его, пока он еще не пошел на ту высоту, на обед; ибо народ не начнет есть, доколе он не придет; потому что он благословит жертву, и после того станут есть званые; итак ступайте, теперь еще застанете его. И пошли они в город. Когда же вошли в средину города, то вот и Самуил выходит навстречу им, чтоб идти на высоту. А Господь открыл Самуилу за день до прихода Саулова и сказал: завтра в это время Я пришлю к тебе человека из земли Вениаминовой, и ты помажь его в правителя народу Моему – Израилю, и он спасет народ Мой от руки Филистимлян; ибо Я призрел на народ Мой, так как вопль его достиг до Меня. Когда Самуил увидел Саула, то Господь сказал ему: вот человек, о котором Я говорил тебе; он будет управлять народом Моим. И подошел Саул к Самуилу в воротах и спросил его: скажи мне, где дом прозорливца? И отвечал Самуил Саулу, и сказал: я прозорливец, иди впереди меня на высоту; и вы будете обедать со мною сегодня, и отпущу тебя утром, и все, что у тебя на сердце, скажу тебе; а об ослицах, которые у тебя пропали уже три дня, не заботься; они нашлись. И кому все вожделенное в Израиле? Не тебе ли и всему дому отца твоего? И отвечал Саул и сказал: не сын ли я Вениамина, одного из меньших колен Израилевых? И племя мое не малейшее ли между всеми племенами колена Вениаминова? К чему же ты говоришь мне это? И взял Самуил Саула и слугу его, и ввел их в комнату, и дал им первое место между званными, которых было около тридцати человек. И сказал Самуил повару: подай ту часть, которую я дал тебе и о которой я сказал тебе: «отложи ее у себя». И взял повар плечо и что было при нем и положил пред Саулом. И сказал [Самуил]: вот это оставлено, положи пред собою и ешь, ибо к сему времени сбережено это для тебя, когда я созывал народ. И обедал Саул с Самуилом в тот день. И сошли они с высоты в город, и Самуил разговаривал с Саулом на кровле. Утром встали они так: когда взошла заря, Самуил воззвал к Саулу на кровлю и сказал: встань, я провожу тебя. И встал Саул, и вышли оба они из дома, он и Самуил. Когда подходили они к концу города, Самуил сказал Саулу: скажи слуге, чтобы он пошел впереди нас, – и он пошел вперед; – а ты остановись теперь, и я открою тебе, что сказал Бог» (1Цар.9:1–27).

«И взял Самуил сосуд с елеем и вылил на голову его, и поцеловал его и сказал: вот, Господь помазывает тебя в правителя наследия Своего» (1Цар.10:1).

Два замечания древнего толкователя Писания заслуживают, как кажется, особого внимания, когда мы рассуждаем о содержании учительного тропаря, написанного преподобным Андреем на пользу нам.

Первое – это замечание Флавия относительно того, как отнесся Саул к самому пророчеству Самуилову. Он скрыл содержание его от всех, даже от самого близкого родственника – дяди своего (См.: 1Цар.10:14–16) Авинара. «Хотя они и были близкие друг другу люди и Саул знал, что кровное родство их укрепляется еще личным расположением, он, тем не менее, считал небезопасным и неблагоразумным сообщить обо всем Авинару, относясь, на мой взгляд, совершенно правильно к человеческой природе, как она того требует, а именно отлично понимая, что нельзя рассчитывать вполне ни на одного близкого друга или родственника, которые, лишь только Господь Бог дарует нам особенное счастье, тотчас становятся недружелюбны и завистливы к нам»¹³⁵⁹. Как сказано, «и враги человеку – домашние его» (Мф.10:36).

Второе важное замечание касается того, как воспринял Саул свое уже состоявшееся царское избрание: он скрылся от этой чести и спрятался в обозе (См.: 1Цар.10:21–22), «не желая подать виду, будто он охотно принимает бразды правления. И в то время как большинство людей не в состоянии бывает скрыть свою радость даже при сравнительно ничтожных жизненных успехах и старается навлечь на себя всеобщее внимание, Саул высказал столько сдержанности и самообладания, что не только не выступил вперед, как подобает царю и властелину такого большого и славного народа, но даже бежал от взоров своих будущих подданных и тем доставил последним немало затруднений, заставив разыскивать себя»¹³⁶⁰. Как сказано, «кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Мф.23:12).

А теперь вернись, душа моя, к поучениям святителя Андрея – похвалы Критской. Смотри, говорит, «душа моя, как некогда Саул, потеряв ослиц отца своего, одновременно с известием (о них) внезапно обрел и царское достоинство; остерегись же, не забывай себя, предпочитая Царству Христову скотские похоти твои!»

Смотри, с какой осторожностью обращается Саул с дарами Божиими. Смотри, как скрывает он их от посторонних глаз – не потому, чтобы боялся чего-то (ведь если Бог с нами, то – никто на нас!), а более потому, что не хочет ни в ком вызвать смущения или страстного помысла, но стремится сохранить мирное устроение и в своей душе, и в душах окружающих его людей. Он с большой охотой рассказывает об ослицах отца своего (См.: 1Цар.10:16), но того, что касается Божественной благодати, не выносит на людской суд, охраняя душу свою.

Такова ли ты, душа моя? «Не забывай себя», – говорит тебе преподобный; но всегда ли ты делаешь это?

Всегда ли ты сохраняешь в себе мир – и для себя самой, и чтобы от мира твоего изошел мирный свет к окружающим тебя?

Всегда ли ты готова остановить даже самые благие свои порывы, которые почитаешь за Божию благодать, если понимаешь, что дела или слова твои могут нарушить мир в сердцах других людей? Всегда ли ты осторожна с тем даром, который дает тебе Господь? Не величаешься ли ты им? не гордишься ли? не превозносишь ли себя открыто или внутри себя?

Не выносишь ли ты на суд людской того, о чем можно говорить лишь сокровенно и тайно? Ведь оттого и существуют слова «тайный», «Таинство», «тайная молитва», что – не для постороннего они глаза и слуха, что они – только между тобою, душа, и Богом, и то, что Господь устами священника тебе говорит, это – только для тебя, для твоего только благоустроения, и – ни для кого другого!

Почему же ты так небрежешь дарами Господними? Почему не останавливаешь ты своего самовольного желания явить миру то, что для этого вовсе не предназначено?

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом» (Еккл.3:1), «время молчать и время говорить» (Еккл.3:7), время «говорить на ухо», и время – «провозглашать на кровлях» (Мф.10:27; Лк.12:3). Всё "тайное некогда станет явным» (Лк.12:2) – но в то время, когда то́ благоизволит Господь. Но ты, душа, не опережай воления Божиего. «Не предпочитай страстных желаний твоих Царствию Христову». Входи в него «тесными вратами» (Мф.7:13), как то́ и определено тебе. Не желай расширить их самовольно: «широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими» (Мф.7:13). Не увлекай других твоими благими, но самовольными порывами в бездну.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Давид иногда богоотец, аще и согреши сугубо, душе моя, стрелою убо устрелен быв прелюбодейства, копием же пленен быв убийства томлением; но ты сама тяжчайшими делы недугуеши, самохотными стремленьми.

Посмотри, «душа моя, – говорит преподобный Андрей, – некогда богоотец Давид¹³⁶¹ двойным грехом согрешил – он был поражен стрелой прелюбодейства и пленен копьем жажды убийства». Посмотри, как «с Давидом, человеком от природы праведным, благочестивым и свято чтившим установленные законы, случился великий грех»¹³⁶².

«Однажды под вечер Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина? И сказали ему: это Вирсавия, дочь Елиама, жена Урии Хеттеянина. Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею. Когда же она очистилась от нечистоты своей, возвратилась в дом свой. Женщина эта сделалась беременною и послала известить Давида, говоря: я беременна. И послал Давид сказать Иоаву: пришли ко мне Урию Хеттеянина. И послал Иоав Урию к Давиду. И пришел к нему Урия, и расспросил его Давид о положении Иоава и о положении народа, и о ходе войны. И сказал Давид Урии: иди домой и омой ноги свои. И вышел Урия из дома царского, а вслед за ним понесли и царское кушанье. Но Урия спал у ворот царского дома со всеми слугами своего господина, и не пошел в свой дом. И донесли Давиду, говоря: не пошел Урия в дом свой. И сказал Давид Урии: вот, ты пришел с дороги; отчего же не пошел ты в дом свой? И сказал Урия Давиду: ковчег и Израиль и Иуда находятся в шатрах, и господин мой Иоав и рабы господина моего пребывают в поле, а я вошел бы в дом свой и есть и пить и спать со своею женою! Клянусь твоею жизнью и жизнью души твоей, этого я не сделаю. И сказал Давид Урии: останься здесь и на этот день, а завтра я отпущу тебя. И остался Урия в Иерусалиме на этот день до завтра. И пригласил его Давид, и ел Урия пред ним и пил, и напоил его Давид. Но вечером Урия пошел спать на постель свою с рабами господина своего, а в свой дом не пошел. Поутру Давид написал письмо к Иоаву и послал его с Уриею. В письме он написал так: поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен и умер. Посему, когда Иоав осаждал город, то поставил он Урию на таком месте, о котором знал, что там храбрые люди. И вышли люди из города и сразились с Иоавом, и пало несколько из народа, из слуг Давидовых; был убит также и Урия Хеттеянин» (2Цар.11:2–17).

Посмотри, душа, сколь велико было преступление Давида пред Господом! Посмотри, как "пренебрег он слово Господа, сделав злое пред очами Его» (2Цар.12:9)! Посмотри, как «этим делом он подал повод врагам Господа хулить Его» (2Цар.12:14)!

И, хотя «он вообще был человеком богобоязненным и во всю жизнь совершил только один этот грех»¹³⁶³, гнев Господень немедленно разгорелся на него, что и возвещено было царю пророком Нафаном (См.: 2Цар.12:1–12). Только немедленное и искреннее покаяние, излившееся из сердца Давидова и записанное для нашего назидания в его 50-м псалме, загладило этот смертный грех («Господь снял с тебя грех твой; ты не умрешь» (2Цар.12:13)).

«Но ведь сама ты, душа, – упрекает тебя преподобный, – недугуешь более тяжкими болезнями – самовольными устремлениями!»

Давид согрешает разгоряченной плотью, презревшей доводы разума, которые могли бы остановить его, если бы он послушался их. Ты же, душа моя, самый разум твой, ум богоданный, невидимую одежду твою превращаешь в орудие греха! Ты согрешаешь самовольно: ты сознаешь, что грех, внушаемый тебе врагом – не твоего свойства, и в то же время ты впускаешь его в себя, ты сослагаешься с ним, ты обдумываешь его со тщанием, ты ищешь удобные пути для осуществления своего греховного помысла и, наконец, совершаешь грех на деле, да еще и радуешься своему успеху! И ведь не плоть тебя толкает, как некогда Давида: нет, ты сама разжигаешь плоть греховными помыслами и делаешь ее покорным орудием своего грехолюбия!

Для того ли тебе – ум твой? Для того ли тебе – воля твоя?

Разве для того Господь наделил тебя свободной волей, чтобы ты использовала ее во вред себе? Разве для того дал Он тебе эту спасительную возможность избирать доброе, жить в соответствии с этим выбором, отгоняя от себя всё злое и неподобающее человеку – образу и подобию Божию, разве для того дал Он тебе её, чтобы ты, наоборот, от доброго отрекалась и погружалась во зло?

Разве не для того тебе свободная воля, чтобы свободно избрать путь спасения и поиска Царства?

Сколь грешнее ты царя Давида, безумная душа моя! Так почему же ты не содрогнешься от ужаса, видя, каким тяжким наказанием Господь врачевал греховную рану его?

Почему ты не припадешь ко Господу, душа моя, как некогда Давид, со слезным стенанием: «Наипаче омый мя от беззакония моего и от греха моего очисти мя» (Пс.50:4)? Почему не скажешь Ему: «Беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною. Тебе единому согреших и лукавое пред Тобою сотворих» (Пс.50:5–6)? И даже когда говоришь эти слова в ежедневных молитвах, когда слышишь их читаемыми в церкви – почему не содрогаешься, как будто речь идет не о тебе самой, а о ком-то постороннем?

Остерегись же и направь, душа, свою волю к покаянию и стяжанию Царства, чтобы и тебе, как некогда Давиду, услышать слова пророка: Господь снял [с тебя] грех твой.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Совокупи убо Давид иногда беззаконию беззаконие, убийству же любодейство растворив, покаяние сугубое показа абие; но сама ты лукавнейшая, душе, соделала еси, не покаявшися Богу.

«Присоединил некогда Давид беззаконие к беззаконию, к убийству добавив прелюбодеяние, но тотчас и покаяние двойное показал; но сама ты, душа, сделала гораздо более лукавые дела и не покаялась Богу».

Посмотри, душа, вновь взывает к тебе преподобный Андрей. Посмотри, как немедленное покаяние изглаживает тяжесть содеянных грехов!

Грех человекоубийства Господь поместил шестым в списке десяти заповедей Своих – Декалоге или Десятословии, которые предложил человечеству для безусловного исполнения: «Не убивай», – обращается Он к каждому из нас (Исх.20:13; Втор.5:17; Мф.5:21). Жизнь есть Божий дар, и отнимать ее может только Тот, Кто дал этот дар. Поэтому убийство – грех прежде всего против Самого Бога и только потом уже – против ближнего.

Даже в гневе на ближнего видит Господь убийство – пусть еще не явное, не совершённое, но уже приготовленное в сердце гневающегося: «Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной. Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Мф.5:22–26).

Христос осудил всякий несправедливый гнев – «гнев из-за имения, из-за чести и из желания отомстить за себя». Только лишь гнев справедливый, гнев «для вразумления и по духовной ревности», избежит суда¹³⁶⁴. «Некоторые признают этот приговор слишком строгим и тяжким, но несправедливо. Ибо не достоин ли геенны тот, кто лишает брата своего разума и смысла, чем мы отличаемся от животных бессловесных? кто поносит и бесчестит, тот прекращает любовь; а с прекращением любви уничтожаются и все добродетели, подобно как при любви все они – в силе»¹³⁶⁵.

А когда Христос учит нас примирению, Он даже не уточняет, справедлив или нет гнев, который возбуждаем мы в брате нашем; так ли, нет ли – всяко мы виноваты, уже и тем, что подали повод ко гневу брату нашему, став для него причиной убивающих помыслов. В этом случае Господь «отказывается и от собственной чести, лишь бы мы хранили любовь»: Он ставит человека в положение, когда тот с необходимостью должен соблюдать мир и любовь в обществе людей, – ведь и дар не будет принят без любви, и сама любовь «есть истинная жертва»¹³⁶⁶. А потому – даже и не судись, чтобы не перестать делать дела Божии¹³⁶⁷: «Есть же и сопостат и совесть наша, та бо нас присно обличает, и до тонкого греха, и тогда на суде та будет обидчик нам, представляющ и обличающ и до малых грехов от юности: сего ради покаянием подобает вся грехи потребити и прочее смотряти, яко да ничтоже имать представити нам совесть наша»¹³⁶⁸.

Грех прелюбодейства – седьмой в Декалоге, он следует сразу же за грехом убийства: «Не прелюбодействуй», – говорит каждому из нас Господь (Исх.20:14: Втор.5:18; Мф.5:27). За этот грех следует тяжкое наказание: «Если кто будет прелюбодействовать с женой замужнею, если кто будет прелюбодействовать с женою ближнего своего, – да будут преданы смерти и прелюбодей и прелюбодейка» (Лев.20:10).

Этот грех – грех против плоти своей: «Всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела» (1Кор.6:18), против тела, которое есть "член, орган Христов, храм живущего в нас Святого Духа, Которого мы имеем от Бога», и дано нам для прославления Бога (1Кор.6:15, 19–20).

Но он же сквернит и душу: «Кто прелюбодействует с женщиною, у того нет ума; тот губит душу свою, кто делает это» (Притч.6:32).

Потому и Христос так остерегает нас от этого всепагубного греха – даже и в помыслах, а не въяве еще совершаемого: «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф.5:28–30). Зрение, воспламеняющее похоть, – первый шаг ко греху; и что до того, что грех на деле не совершился? не совершился, потому что ты не смог, потому что оградила тебя от свершения Божия благодать, а если бы мог – тотчас сделал бы грех самым делом. Ядовитый напиток остается смертельным и тогда, когда его еще никто не выпил¹³⁶⁹. И даже те люди, которых мы особенно бережем и любим (коих и имеет в виду Господь, когда говорит о правом глазе и правой руке), – тогда, когда они препятствуют нам делать дела Божии или же соблазняют на дела греховные, – даже такие люди должны быть оставлены нами: «сим, может быть, спасешь и их, если придут в чувство, а если не спасешь их, то по крайней мере спасешь себя; а если будешь продолжать к ним любовь, то погибнешь и ты и они, то есть всё тело»¹³⁷⁰.

Видишь ли, душа моя, от каких тягостных грехов избавлен был царь Давид Господнею рукою за сугубое и немедленное покаяние свое?

Ты же, душа моя, и Предтечею Господним предупреждена – не для тебя ли сказал он: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.3:2)? И Сам Господь наш Иисус Христос произнес тебе те же самые слова (Мф.4:17; Мк.1:15). Что же молчит в тебе покаянный дух?

Всмотрись в свои глубины: не найдешь ли ты там вместо любви – осуждения и греховных устремлений? Не встретишь ли ты там ложных своих друзей – помыслы лени и суеты, погони за суетными мирскими благами и пренебрежения благами духовными? Не увидишь ли, как они склоняют тебя пренебрегать тем, что называют «возрастание в духе», предлагая тебе заменить это возрастание богатством, славой, мирскими почестями, показными трудами и добродетелями, совершаемыми не во славу Божию, а «во имя свое» (Ин.5:43)! Не стали ли тебя занимать, душа, только помыслы, которые подбрасывают тебе мнимые друзья твои, и не стала ли ты от этого терять внимание к самой себе, к твоему возрастанию в духовной жизни, – хотя Господь говорит тебе: и "сие надлежит делать, и того не оставлять» (Мф.23:23)? Не идешь ли ты на поводу у дурных советчиков твоих?

Что же не каешься ты сугубо и без промедления?

Оглянись и вокруг – не увидишь ли ты сонмы тех, кого ты легкомыслием своим, обманом своим, злыми словами твоими, неподобными делами своими ввела во гнев и обиду? Открой свой слух – не услышишь ли, сколько добрых людей поминают тебя не среди благотворящих, а в числе ненавидящих и обидящих, и творящих напасти?

Что же не припадаешь ты всечасно ко Господу – даже и сейчас, в строгие дни Великого поста, – с плачем покаяния и молитвой об оставлении грехов?

Не увидишь ли ты, душа моя, осмотревшись хорошенько, что свет, которым ты мнишь озарять свой жизненный путь, – это вовсе не нетленный и несотворенный свет Христов, который просвещает всех¹³⁷¹, а мрачный и зловещий свет неугасимого огня геенны?

Что же ты медлишь, душа моя?

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Давид иногда вообрази, списав яко на иконе песнь, еюже деяние обличает, еже содея, зовый: помилуй мя, Тебе бо Единому согреших всех Богу, Сам очисти мя¹³⁷²..

Умолкни же теперь, душа моя многоглаголивая, и послушай, чему учат тебя святые мужи, на собственном опыте узнавшие сладость истинного покаяния!

50-й псалом, к которому отсылает нас преподобный Андрей, «псалом, Давиду Духом Святым вдохновенный, дан всякому согрешающему как образец покаяния и является четвертым покаянным в общей последовательности. Божественное человеколюбие передает памяти не только подвиги святых, но и грехи их, чтобы преткновением праведника исправить путь грешника, чтобы раны одних служили лекарством для других. Пророк указывает всем людям спасительный путь покаяния, как некое искусство непрестанно одерживать победу над врагом»¹³⁷³.

«Весьма многие произносят эти слова и зовут на всяк день бесполезно, увы, и суетно; поскольку милости Господней не приемлют, так как не знают, чего просят. Кто произносит эти слова по обычаю, не осознав своей страшной беды, как тот возможет получить милость Божию такую чудную и безмерную? Но тот, кто восчувствовал свои прегрешения, кто осознал, что сам собою не может освободиться от мучащих душу и тело страстей, тот в разуме притекает к Богу и просит Божественную благодать. Милость Божия – есть благодать Всесвятого Духа, которой нам, грешным, подобает просить день и ночь, чтобы Господь снизошел нашему бедному устроению, простил содеянные прегрешения, даровал дух целомудрия и страха Божия, дух кротости и дух любви, дух чистоты, смиренномудрия и силы»¹³⁷⁴.

«Милость Божия неизреченная, но она требует и нашего соучастия. Бог милует, но милует с условием: дай и ты, чтобы и ты принес что-нибудь в дело спасения. Ведь разбойник спасся, принеся свою веру, и сам содействовал своему спасению»¹³⁷⁵.

«Ради безопасности своей души имей пред глазами свои грехи, ибо память о прежних грехах предохраняет от будущих их повторений. Сам Бог требует от нас такого памятования: «Аз есмь заграждаяй грехи твоя, и не помяну, ты же помяни... да оправдишися» (Ис.43:25). Величайший подвиг мученичества – добровольное пролитие своей крови. А грешники проливают свои слезы. И пойми, как велика сила слез! Петр отрекся от Христа и горьким плачем очистил свои грехи. И кто плачет о грехах своих, тот в слезах своих приносит Богу, как благоприятную жертву, пот своего сердца и кровь своей души»¹³⁷⁶.

«Сердце чистое есть сердце, милующее всякую тварную природу: человека, птиц, животных, пресмыкающихся и... даже демонов. От великой и сильной жалости и от великого терпения умаляется сердце такого человека, и не может оно вынести какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемой тварью; а потому о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и были помилованы. Пророк просит чистоты сердца в отношении друг к другу. Достигнуть же сего не иначе возможно, как через единого Иисуса. Доказывается чистота сердца нерассеянной молитвой. Нелегкое дело – приобрести чистое сердце; много нужно человеку борения и труда, чтобы чистыми иметь совесть и сердце и всецело искоренить в себе зло: «от сердца бо исходят помышления злая... и сквернящая человека» (Мф.15:19). Всякий, имеющий вражду к ближнему, имеет сердце нечистое (и есть прокажен) и по закону Моисееву недостоин даже входить в дом Господень.

Сердце чистое – есть кроткое, смиренное, нелукавое, простое, доверчивое, нелживое, доброе, неподозрительное, незлобивое, некорыстное, независтливое, непрелюбодействующее. Душа находится в самой средине существа человека – в сердце, почему часто и называется она сердцем, а оно – душою. Сердце – есть душа наша. Оно – око существа человеческого: чем оно чище, тем яснее, быстрее и дальше видит. Дух правый – есть Дух Святой, Дух смирения, выводящий на правый путь. Во утробе моей – внутри меня»¹³⁷⁷.

«Не так благоугодна Богу жертва всесожжения, то есть истощенное постом тело (хотя и предпочиталось всем другим жертвам), как жертва сокрушенного духа – смирение. Ибо Манассия согрешил более всех человеков, осквернив храм Божий и все богослужение почитанием идолов; так что если бы за него и весь мир постился, то нимало не мог бы удовлетворить за его беззаконие. Но одно смирение возмогло исцелить и неисцельные язвы его»¹³⁷⁸.

Какое же лекарство приложить нам к нашим неисцельным язвам? Только очищение «кровью истинного Агнца Христа, которая одна только может омыть нас от грехов и паче снега убелить. Иссопу пророк уподобляет действенность Святого Духа, как очищающего в нас всякую скверну. Этому окроплению должны предшествовать горечь покаяния, жалость и слезы о грехах»¹³⁷⁹.

Смотри, душа, что говорят тебе отцы об этом покаянном пути: «Мятежную плоть должно умерщвлять постом, бдением, трудами, постоянными молитвами. Мы же хотим наследовать жизнь вечную легким и широким путем угождения плоти и своим страстям, леностью и нерадением к молитве и к исправлению себя, – слишком ошибаемся!»¹³⁸⁰

Не ошибайся же, душа моя! Не уподобляйся хранящим со тщанием, с кустодией – со стражей! – суетная и ложная, милость же Господню всегда небрегущим и оставляющим¹³⁸¹!

Преступи понедельнику до Славы. Чти вторнику.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Кивот яко ношашеся на колеснице, Зан оный, егда превращшуся тельцу, точию коснуся, Божиим искусися гневом; но того дерзновения убежавши, душе, почитай Божественная честне.

«И встал и пошел Давид и весь народ, бывший с ним, из Ваала Иудина, чтобы перенести оттуда ковчег Божий, на котором нарицается имя Господа Саваофа, сидящего на херувимах. И поставили ковчег Божий на новую колесницу и вывезли его из дома Аминадава, что на холме. Сыновья же Аминадава, Оза и Ахио, вели новую колесницу. И повезли ее с ковчегом Божиим из дома Аминадава, что на холме; и Ахио шел пред ковчегом. А Давид и все сыны Израилевы играли пред Господом на всяких музыкальных орудиях из кипарисового дерева, и на цитрах, и на псалтирях, и на тимпанах, и на систрах, и на кимвалах. И когда дошли до гумна Нахонова, Оза простер руку свою к ковчегу Божию и взялся за него, ибо волы наклонили его. Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия» (2Цар.6:2–7).

Авва Стефан некогда сказал: «Бог ничего не делает ко вреду, но всё для полезной цели»¹³⁸². Какой же пользе научил Господь нас, показав нам пример онаго Зана?

«В то время, когда киот путешествовал на колеснице, известный Зан, когда вол повернул в сторону, только коснулся его – и тотчас познал на себе гнев Божий; но ты, душа, беги такой дерзости и благоговейно почитай Божественное».

Оза, или Зан, простерший руку, чтобы воспрепятствовать падению священного киота, и прикоснувшийся к величайшей святыне, не будучи священником, немедленно умер¹³⁸³. И даже царь Давид, предполагавший поместить киот в собственном городе, видя это, убоялся настолько, что отказался препроводить его сразу в Иерусалим и оставил на некоторое время у «некоторого праведного левита»¹³⁸⁴ Аведдара Гефянина, как лица, причастного святости, чтобы избежать возможных проявлений гнева Господня в свой адрес.

Так научил Господь Бог людей Своих благоговейному отношению к великой святыне. Так, представляя пред тобой падение Заново, учит Он и тебя: остерегись, подходя к святому!

Потому суровы и святые отцы к тем, кто имеет право подойти к святыне великой: «Без поста невозможно отваживаться на священнодействие, – увещевает таковых святой Василий Великий, – не только в нынешнем, таинственном и истинном служении, но и в служении прообразовательном и подзаконном»¹³⁸⁵.

Но – не только к тем, кто облечен благодатью священства, обращается великий святитель. Его слова – ко всем человекам: ведь каждый из нас, душа моя, священнодействует на своем месте: молясь в сердце своем, в душе, внутри тела своего, которое есть храм Святого Духа (См.: 1Кор.6:19); участвуя в Таинствах Церкви, в коих священство и народ, как истинные члены Тела Христова, – едины в своей молитве ко Господу; и особенно – приступая к Божественной Евхаристии, великому Таинству и Священнодействию соединения бессмертного Тела Христова со смертными телами нашими, к Таинству, открывающему нам, сущим на земле, путь к обожению, «яко да сие ядуще, и пиюще честную Его Кровь, в чувстве души будем причащением лучши, нежели еже есмы, растворяеми сими и претворяеми на большее от меншаго, и едино творими с сугубым Словом сугубо, телом и душею словесною, яко с воплощенным Богом, и нам по плоти единосущным. Якоже не своим быти, но едино Сотворшаго ны с Собою безсмертною трапезою, и сие Сотворшаго быти положением, еже то по естеству есть»¹³⁸⁶.

Но и еще одно научение предлагает тебе Господь во образе Зановом, душа моя.

Знай свою меру, говорит тебе Он.

Зан сделал, казалось бы, дело доброе, дело, имевшее целью охранение святыни; но почему же был так суров Божий приговор? Потому что это дело было – не меры Зановой. Он совершил то, к чему не был призван, то, для чего не имел благодати свыше, то, что было в его силах телесных, но превышало силы его духовные.

Так то́, что имело вид добродетели, на деле послужило поводом к смертному греху и осуждению.

И не в силах человеческих исправить такой грех, пусть даже и все люди молились бы о согрешившем так. О подобном и любимый ученик Христов Иоанн говорит: «Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился» (1Ин.5:16; разрядка наша. – иг. Ф.)! Суды Божии изменяет только Сам Господь.

Потому – остерегись, душа моя, даже когда ты делаешь то, что представляется добром в глазах твоих. «Праведные и мудрые и деяния их – в руке Божией», – сказал Екклезиаст (Еккл.9:1). Если ты хочешь быть праведной, душа моя, если ты ищешь истинной мудрости – не пытайся самовольно выйти из-под охраняющей тебя Божественной руки.

Послушай святого апостола, душа моя, который кротко объясняет тебе: «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно. Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу? Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние? Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно. А если бы все были один член, то где было бы тело? Но теперь членов много, а тело одно. Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; и неблагообразные наши более благовидно покрываются, а благообразные наши не имеют в том нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы – тело Христово, а порознь – члены. И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки. Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи?» (1Кор.12:4–30; разрядка наша. – иг. Ф.). Нет, не все.

Сам ли кто стал апостолом или учителем? Нет, не сам. Но это, говорит, Господь «поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Еф.4:11–13).

А ты, душа моя, – почему так часто ты хочешь своею волею войти в то, что «разделяет» только Святой Дух, и только так, «как Ему угодно»? почему так часто хочешь ты уловить чужые дары, не думая о том, будут ли они тебе на пользу?

Ты говоришь мне, душа: а как же узнаю я, что моё? как пойму, какова моя мера?

Но спрошу и я тебя, душа моя малоопытная: а к чему тебе даны учители твои? зачем тебе духовник твой? от чего пренебрегаешь ты боголюбезным послушанием?

Разве тот, кто ходит в воле своей, душа моя, может быть одновременно и в воле Божией?

А если каждый будет ходить в воле своей, помимо воли Божией, – как "придем мы все в единство веры и познания Сына Божия»? как возрастем «в мужа совершенна»? как достигнем «полноты возраста Христова»?

Потому и учит нас с тобой Церковь, душа моя: живи и подвизайся в меру опыта твоего духовного, в меру сил духа твоего, чтобы не послужили тебе видимые добродетели твои поводом к искушению и падению твоему – и внутреннему, и зримому всеми.

Но ты спрашиваешь меня, душа: а как же сказал апостол – «ревнуйте о дарах бо́льших» (1Кор.12:31)?

Я же отвечу тебе: переверни страничку книги апостольской и прочитай, каков есть превосходнейший путь этого ревнования! Этот путь – один: стяжание любви¹³⁸⁷ в уподоблении Господу твоему.

А потому я и молю тебя, душа моя: оставь бесполезные попытки уловить те добродетели, которые – не от тебя, но от Духа. Если будет Его святая воля, достигнешь ты и их; если же не будет ее, то тщетными окажутся все твои потуги. Так что в подвигах своих не надейся на себя, но – на силу Божию, которая одна только решает, кому, когда и что – на пользу. Потому апостол и учит нас: «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить» (1Кор.9:24). И не унывай, если не получишь желаемого, – значит, не нужно оно для тебя в этот час. Не оставляй и стремлений своих в меру свою, как и апостол говорит: «я не почитаю себя достигшим, но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус» (Флп.3:12–13).

Когда придет время – Господь даст тебе и то, чего ты так добиваешься ныне, но бывает и так: даст Он тебе это тогда, когда духом своим ты так возрастешь, чтобы понять суетность твоего прежнего желания. Видишь теперь, скажет Он тебе, насколько неопытна и глупа ты была, душа простосердечная? видишь, что сумела ты возрасти и без чрезмерного для тебя? видишь, что чрезмерное послужило бы тебе только в возрастание гордыни и в погибель?

Но береги неусыпно те дары, которые даны тебе Господом теперь, считая себя недостойной высших, – а не то растеряешь и то, что имеешь. Так и апостол настаивает: «До чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить» (Флп.3:16; разрядка наша. – иг. Ф.).

И делай неустанно то, что в силах – твоих и только твоих: соревнуйся с братьями и друзьями твоими в деле Божественной любви! Только из этого соревнования ты никогда не выйдешь проигравшей.

Помни слова Христовы, душа моя: «Наипаче ищите Царствия Божия, и вся сия приложатся вам» (Лк.12:31; Мф.6:33).

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Слышала еси Авессалома, како на естество воста, познала еси того скверная деяния, имиже оскверни ложе Давида отца; но ты подражала еси того страстная и любосластная стремления.

«После сего Авессалом завел у себя колесницы и лошадей и пятьдесят скороходов. И вставал Авессалом рано утром, и становился при дороге у ворот, и когда кто-нибудь, имея тяжбу, шел к царю на суд, то Авессалом подзывал его к себе и спрашивал: из какого города ты? И когда тот отвечал: из такого-то колена Израилева раб твой, тогда говорил ему Авессалом: вот, дело твое доброе и справедливое, но у царя некому выслушать тебя. И говорил Авессалом: о, если бы меня поставили судьею в этой земле! ко мне приходил бы всякий, кто имеет спор и тяжбу, и я судил бы его по правде. И когда подходил кто-нибудь поклониться ему, то он простирал руку свою и обнимал его и целовал его. Так поступал Авессалом со всяким Израильтянином, приходившим на суд к царю, и вкрадывался Авессалом в сердце Израильтян. По прошествии сорока лет царствования Давида, Авессалом сказал царю: пойду я и исполню обет мой, который я дал Господу, в Хевроне; ибо я, раб твой, живя в Гессуре в Сирии, дал обет: если Господь возвратит меня в Иерусалим, то я принесу жертву Господу. И сказал ему царь: иди с миром. И встал он и пошел в Хеврон. И разослал Авессалом лазутчиков во все колена Израилевы, сказав: когда вы услышите звук трубы, то говорите: Авессалом воцарился в Хевроне. С Авессаломом пошли из Иерусалима двести человек, которые были приглашены им, и пошли по простоте своей, не зная, в чем дело. Во время жертвоприношения Авессалом послал и призвал Ахитофела Гилонянина, советника Давидова, из его города Гило. И составился сильный заговор, и народ стекался и умножался около Авессалома. И пришел вестник к Давиду и сказал: сердце Израильтян уклонилось на сторону Авессалома. И сказал Давид всем слугам своим, которые были при нем в Иерусалиме: встаньте, убежим, ибо не будет нам спасения от Авессалома; спешите, чтобы нам уйти, чтоб он не застиг и не захватил нас, и не навел на нас беды и не истребил города мечом. И сказали слуги царские царю: во всем, что угодно господину нашему царю, мы – рабы твои. И вышел царь и весь дом его за ним пешком. Оставил же царь десять жен, наложниц [своих], для хранения дома. И вышел царь и весь народ пешие, и остановились у Беф-Мерхата. И все слуги его шли по сторонам его, и все Хелефеи, и все Фелефеи, и все Гефяне до шестисот человек, пришедшие вместе с ним из Гефа, шли впереди царя. И сказал царь Еффею Гефянину: зачем и ты идешь с нами? Возвратись и оставайся с тем царем; ибо ты – чужеземец и пришел сюда из своего места; вчера ты пришел, а сегодня я заставлю тебя идти с нами? Я иду, куда случится; возвратись и возврати братьев своих с собою, [да сотворит Господь] милость и истину [с тобою]! И отвечал Еффей царю и сказал: жив Господь, и да живет господин мой царь: где бы ни был господин мой царь, в жизни ли, в смерти ли, там будет и раб твой. И сказал Давид Еффею: итак иди и ходи со мною. И пошел Еффей Гефянин и все люди его и все дети, бывшие с ним. И плакала вся земля громким голосом. И весь народ переходил, и царь перешел поток Кедрон; и пошел весь народ по дороге к пустыне. Вот и Садок, и все левиты с ним несли ковчег завета Божия из Вефары и поставили ковчег Божий; Авиафар же стоял на возвышении, доколе весь народ не вышел из города. И сказал царь Садоку: возврати ковчег Божий в город. Если я обрету милость пред очами Господа, то Он возвратит меня и даст мне видеть его и жилище его. А если Он скажет так: «нет Моего благоволения к тебе», то вот я; пусть творит со мною, что Ему благоугодно. И сказал царь Садоку священнику: видишь ли, – возвратись в город с миром, и Ахимаас, сын твой, и Ионафан, сын Авиафара, оба сына ваши с вами; видите ли, я помедлю на равнине в пустыне, доколе не придет известие от вас ко мне. И возвратили Садок и Авиафар ковчег Божий в Иерусалим, и остались там. А Давид пошел на гору Елеонскую, шел и плакал; голова у него была покрыта; он шел босой, и все люди, бывшие с ним, покрыли каждый голову свою, шли и плакали. Донесли Давиду и сказали: и Ахитофел в числе заговорщиков с Авессаломом. И сказал Давид: Господи! разрушь совет Ахитофела. Когда Давид взошел на вершину горы, где он поклонялся Богу, вот навстречу ему идет Хусий Архитянин, друг Давидов; одежда на нем была разодрана, и прах на голове его. И сказал ему Давид: если ты пойдешь со мною, то будешь мне в тягость; но если возвратишься в город и скажешь Авессалому: «царь, я раб твой; доселе я был рабом отца твоего, а теперь я – твой раб»: то ты расстроишь для меня совет Ахитофела. Вот, там с тобою Садок и Авиафар священники, и всякое слово, какое услышишь из дома царя, пересказывай Садоку и Авиафару священникам. Там с ними и два сына их, Ахимаас, сын Садока, и Ионафан, сын Авиафара; чрез них посылайте ко мне всякое известие, какое услышите. И пришел Хусий, друг Давида, в город; Авессалом же вступал тогда в Иерусалим» (2Цар.15:1–37).

«И сказал Авессалом Ахитофелу: дайте совет, что нам делать. И сказал Ахитофел Авессалому: войди к наложницам отца твоего, которых он оставил охранять дом свой; и услышат все Израильтяне, что ты сделался ненавистным для отца твоего, и укрепятся руки всех, которые с тобою. И поставили для Авессалома палатку на кровле, и вошел Авессалом к наложницам отца своего пред глазами всего Израиля. Советы же Ахитофела, которые он давал, в то время считались, как если бы кто спрашивал наставления у Бога. Таков был всякий совет Ахитофела как для Давида, так и для Авессалома» (2Цар.16:20–23).

«Вот, слышала ты, душа, как Авессалом пошел против естества, узнала теперь его скверные деяния, которыми осквернил он ложе отца своего Давида; но это не остановило тебя, и ты, душа моя, подражала его страстным, и сластолюбивым стремлениям».

Что есть естество твое, душа, как не образ и подобие Божии?

Есть ли у тебя иная какая природная жизнь, как не та, которую дал тебе Господь?

Есть ли у тебя иной какой естественный закон, кроме того, который вложил в тебя Творец твой, – закон, который, для памяти твоей, утвердил Он для тебя в Божественном Писании?

Но вот – жизнь твоя: разве можешь ты сказать, что посвятила ее всю восстановлению в себе образа и подобия Божиих, затемненных мраком первородного греха? Да можешь ли ты с уверенностью сказать, что всегда – живешь, а не следуешь тем образцам, которые так щедро разложил перед тобою лживый купец – дух века сего? Всегда ли жизнь твоя – воистину жизнь реальная, а не придуманная за тебя теми, кто составляет для тебя программу телепередач, кто навязчиво объясняет тебе в рекламе, что тебе нужно, а что нет, кто говорит тебе: это читай, а это – не читай, и тогда ты будешь настоящим современным человеком, достойным того общества, которое считается вершиной человеческого развития? Вдумайся в это слово – современный: ведь это – тот, кто созвучен только этому времени, времени князя мира сего, кто не годен ни для какого другого времени, а уж тем более – для жизни истинной и вечной, когда «времени уже не будет» (Апок.10:6), но мы-то – будем, и окажемся этому отсутствию времени уже не современными, будем для него «неблагонадежными» (Лк.9:62)!

Что сделала ты, душа моя, для восстановления богоподобия своего? Была ли вся жизнь твоя, даже и до сего дня, жизнью-молитвой (как завещано тебе апостолом, сказавшим: «Непрестанно молитеся» (1Фес.5:17)), жизнью-постом, то есть воздержанием от всего неподобающего человеческой природе, жизнью-сотворчеством Господу¹³⁸⁸, Который, почив «в день седьмый от всех дел Своих, которые делал» (Быт.2:2), – «никакоже от всех дел Своих почи, но точию, яже начат творити»¹³⁸⁹! – не прекратил Своего творческого Промышления о мире своем и о нас в нем?

Созидала ли ты, душа моя, хотя бы самоё себя, не говоря уже о соучастии Господу в делах Его, творимых и ныне в мире?

Ты ведь и Писание ленишься читать – неужели думаешь ты, что всё, что нужно для тебя, можешь ты сама решить и отыскать в «преданиях человеческих» (Мк.7:8; 2Кол.2:8)? А если кто и обличит тебя в лености твоей – ты прегордо отказываешься внимать ему, почитая, что тебе самой лучше известно, что служит твоему спасению. Зато ты всегда готова, душа моя, следовать советам и прилогам, которые щедро предоставляют в твое распоряжение ложные советчики твои – безмерная гордыня твоя, ненасытное чрево твое, непрестанное разжжение похотей твоих, грехолюбивые желания твои.

Неужели советуют они тебе, душа моя, о благе твоем истинном? Неужели не видишь ты, что их советы разрушают и тебя, и тело твое, не давая ни тебе, ни ему достигнуть истинного здравия – здравия о Христе? Что делаешь ты, следуя их советам, о чем нельзя было бы сказать: «гордым оком и несытым сердцем» (Пс.100:5)?

И вот ты уже вся – не Божие подобие, душа моя, а подобие древнего Авессалома, который пошел вслед тех советов, которые развращали естество его, попирали природные законы человеческой жизни и побуждали его восстать и на законы Божеские, и на законы человеческие.

Почему же не остановишь ты себя покаянием, душа моя? Почему не вернешь себя смирением и послушанием на пути Господни, где ожидает тебя блаженство (См.: Пс.118:1)?

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Покорила еси неработное твое достоинство телу твоему, иного бо Ахитофела обретши врага, душе, снизшла еси сего советом; но сия разсыпа Сам Христос, да ты всяко спасешися¹³⁹⁰.

«Ты, душа моя, покорила свободное достоинство твое телу твоему, когда, нашедши другого Ахитофела – врага рода человеческого, опустилась до его советов; но рассеял их Сам Христос, чтобы ты, душа, всячески была спасена».

Как легко ты, душа моя, расстаешься со своей Богом тебе данной свободой! И ведь не отнимает ее никто у тебя – ты сама всегда готова отдать ее во власть того, кто предлагает тебе за нее видимые блага мира сего, преходящее наслаждение богатством и мирской славой, мимолетные удовольствия для чрева и тела твоего, удовлетворение «похоти плоти и очей" твоих (1Ин.2:16). Как скоро всё это проходит и как настоятельно требует повторения вновь и вновь! И ты уже готова на всё, окаянная душа, лишь бы не разорвался этот порочный круг: все мысли твои – только в нем, в этом круге; ты отдаешься во власть дурного советчика твоего; ты прислушиваешься к его нашептываниям и грешишь так, как он от тебя того требует.

«На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие» (Втор.22:5), – так сказал некогда народу Своему Израилю Господь. Почему же ты, душа, так легко меняешь «белые одежды», омытые «кровью Агнца» и уготованные праведникам (Апок.7:13–14), на неподобающие тебе, не свойственные природе твоей одежды греха, которые столь любезно предлагает тебе недобрый советчик твой – коварный враг твой? Не более ли мерзок пред Господом своим поступающий так?

И вот – разлад внутри тебя самой. Господь зовет тебя к Себе, ты слышишь этот зов – не можешь не слышать, ведь ты – Его творение, ты сродственна Ему образом и подобием Его, а подобное не может не привлекаться Подобным! И что же? Враг твой, неверный советчик твой встал между тобою и этим святым зовом, он стремится заглушить его, – и твои благие порывы постепенно угасают, ты становишься вялой, небрежешь о спасении твоем, зато как активно, как бодро работаешь ты ежедневно и неустанно на врага твоего!

Но посмотри, душа, на плачевный конец Ахитофела, так стремившегося внести раздор в дом Давидов: «И увидел Ахитофел, что не исполнен совет его, и оседлал осла, и собрался, и пошел в дом свой, в город свой, и сделал завещание дому своему, и удавился, и умер» (2Цар.17:23). «Родственники вынули его, который стал таким образом сам судьею над своей жизнью и смертью, из петли и похоронили его»¹³⁹¹. Не напоминает ли тебе, душа, судьба этого «Ахитофела Гилонянина, советника Давидова» (2Цар.15:12), предавшего своего господина, судьбу другого беззаконного предателя¹³⁹², дерзнувшего предать беззаконным судиям Учителя своего – праведного Судию, и, в осознании своего стыда, так же, как тот Ахитофел, удавление употребивша¹³⁹³, а "когда он низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его, и это сделалось известно всем жителям Иерусалима» (Деян.1:18–19).

А ведь конец твоего нового Ахитофела – врага – будет гораздо более горьким и страшным: древний Ахитофел сошел в шеол, место безбожное¹³⁹⁴; враг же будет ввержен в «озеро огненное и серное», где и будет «мучиться день и ночь во веки веков» (Апок.20:10)! Так "рассыплет его лживые советы Сам Христос», ибо сказано о нем и приспешниках его: «ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их» (Апок.20:9).

Почему же ты так рвешься разделить судьбу врага и предателя, неразумная душа? Почему не откажешься от их коварных советов, прельщающих тебя и ведущих к погибели? Почему не вступишь ты на путь, который выведет тебя из духовного плена и приведет «в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед» (Исх.3:8, 17, 13и мн. др.), – «молоко», мудро предназначенное тем, кого «нужно учить первым началам слова Божия» (Евр.5:12; 1Кор.3:2–3), и чистый «мед» Господней благодати?

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Соломон чудный и благодати премудрости исполненный, сей лукавое иногда пред Богом сотворив, отступи от Него; емуже ты проклятым твоим житием, душе, уподобилася еси.

«В Гаваоне явился Господь Соломону во сне ночью, и сказал Бог: проси, что дать тебе. ...И сказал ему Бог: за то, что ты просил этого и не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов твоих, но просил себе разума, чтоб уметь судить, – вот, Я сделаю по слову твоему: вот, Я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобного тебе не было прежде тебя, и после тебя не восстанет подобный тебе. ...Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его. И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его» (3Цар.3:5, 11–12, 11:4–6).

Посмотри, душа, говорит тебе преподобный песнописец, как «Соломон – правитель удивительный и исполненный благодати премудрости, – и тот некогда сотворил лукавое перед Богом, отступив от Него; и ты, душа, именно ему уподобилась проклятым твоим житием».

Некогда, от юности его, была дана Соломону, сыну Давидову от Вирсавии, Богом великая мудрость и способность различать добро и зло (См.: 3Цар.3:9) – благодатная награда за нерассеянный ум его, стремившийся к познанию истины. И не было никого среди людей, кто мог бы премудростью сравниться с Соломоном, – так одарил его Всевышний и добавил к этому дару Своему даже и то, о чем Соломон не упоминал в своей просьбе, а именно богатство, славу, долголетие, победу над врагами¹³⁹⁵.

Однако к старости «сила ума стала ослабевать у него; он все более и более пренебрегал собственным своим Господом Богом и стал воздавать почести богам своих пришлых жен. ...Несмотря на то, что перед глазами Соломона был блестящий пример добродетели собственного отца его и славы, которую последний оставил по себе благодаря своему истинному благочестию, Соломон, тем не менее, не пошел по стопам его, и, хотя Господь Бог дважды являлся ему во сне и увещевал следовать примеру отца, он должен был умереть бесславно»¹³⁹⁶, и царство его развалилось, о чем впоследствии напомнил людям через Писание Нового Завета Сам Господь, сказав: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит и падет" (Мф.12:25; Лк.11:17).

Так поступает с нечестивым Господь, несмотря на все прошлые заслуги. Ведь Соломон, не забудем, был строителем первого храма Господу в Иерусалиме, стяжав от Него эту великую честь, которой не был удостоен отец его, несмотря на всё его благочестие.

Господь оценивает все дела человеческие по справедливости, и суды Его учитывают всю жизнь человека. А потому и Давид, проливший в своей жизни много крови, не был почтен честью строительства храма Всемилостивому Богу. И ранее Моисей – тот, кто был избран Богом вывести народ еврейский из плена языческого, тот, с кем Господь общался лицем к лицу! – сам Моисей лишь осмотрел с горы Нево́ благодатный край, куда он вел народ по слову Господню, но войти в этот край ему не было дано¹³⁹⁷ (Чис.14:20–35). «Сии суть слова, которые говорил Моисей всем Израильтянам за Иорданом в пустыне на равнине против Суфа, между Фараном и Тофелом, и Лаваном, и Асирофом, и Дизагавом, в расстоянии одиннадцати дней пути от Хорива, по дороге от горы Сеир к Кадес-Варни. Сорокового года, одиннадцатого месяца, в первый [день] месяца говорил Моисей сынам Израилевым все, что заповедал ему Господь о них. ...И на меня прогневался Господь за вас, говоря: и ты не войдешь туда; Иисус, сын Навин, который при тебе, он войдет туда, его утверди, ибо он введет Израиля во владение ею» (Втор.1:1–3, 37–38). «И говорил Господь Моисею в тот же самый день и сказал: взойди на сию гору Аварим, на гору Нево, которая в земле Моавитской, против Иерихона, и посмотри на землю Ханаанскую, которую я даю во владение сынами Израилевым; и умри на горе, на которую ты взойдешь, и приложись к народу твоему, как умер Аарон, брат твой, на горе Ор, и приложился к народу своему, за то, что вы согрешили против Меня среди сынов Израилевых при водах Меривы в Кадесе, в пустыне Син, за то, что не явили святости Моей среди сынов Израилевых; пред [собою] ты увидишь землю, а не войдешь туда, в землю, которую Я даю сынам Израилевым» (Втор.32:48–52). «И взошел Моисей с равнин Моавитских на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю Галаад до самого Дана, и всю [землю] Неффалимову, и [всю] землю Ефремову и Манассиину, и всю землю Иудину, даже до самого западного моря, и полуденную страну и равнину долины Иерихона, город Пальм, до Сигара. И сказал ему Господь: вот земля, о которой Я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря «семени твоему дам ее»; Я дал тебе увидеть ее глазами твоими, но в нее ты не войдешь. И умер там Моисей, раб Господень, в земле Моавитской, по слову Господню; и погребен на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает [места] погребения его даже до сего дня» (Втор.34:1–6). .

Так и Соломоново царство разделилось надвое – как и душа его оказалась поделенной между Господом и «мерзостью Аммонитской».

Видишь, душа моя, как наказан был Соломон за то, что «некогда сотворил лукавое перед Богом, отступив от Него»?

И не воистину ли «проклятое твое житие» подобно житию Соломонову?

Не две ли жизни ты пытаешься прожить? Посмотри: в церкви ты молитвенница из молитвенниц, в пост – образ смирения и покаяния, и глаза твои всегда смотрят вниз, и рука всегда готова к крестному знамению, и одета ты в подобающие случаю одежды.

Но что происходит с тобою, когда ты выходишь за церковный порог? Где смирение твое и кротость твоя? Где стыдливость глаз твоих? Где непременное крестное знамение? Почему не шепчут молитву губы?

Видишь ли ты человека заносчивого, дерзкого, грубого, горделивого, неуступчивого, склочного, болтливого, осуждающего, немилосердного, всегда приверженного только собственному мнению, пусть даже и неправильному? Видишь ли человека сребролюбивого, гоняющегося за мирской пользой и славой, всегда суетного, не имеющего ни секунды, чтобы помолиться, даже и хлеб свой насущный вкушающего в суете, не призывая на него благословения Господня? Видишь ли человека, захваченного развлечениями мира сего до такой степени, что у него нет времени ни на что серьезное, полезное душе, а не развлекающее ум? Видишь ли человека сугубо мирского, жизнью этого мира занятого и ею же поглощенного?

Неужели это ты, душа? Что заставило тебя так перемениться, выйдя из церковных дверей?

Соломона принудили «служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской», иноземные «жены его». А тебя, душа моя, кто заставляет приносить себя в жертву духу мира сего?

И не говори о том, что век сегодня таков, – нет такого века, в который не было бы для человека пути к спасению, потому что о спасении человеческом промышляет Господь, а Он – «во веки Тот же» (Евр.13:8). Не говори, что люди вокруг таковы, что не дают возможности всегда стоять на правильном пути, – всегда были времена, когда и «праведник едва спасается» (1Пет.4:18).

Не смотри вовне себя – обрати свой взор вовнутрь. И там ты увидишь свободную волю твою, данную тебе Господом, которая или перепутала жизненные ориентиры, или намеренно избрала тот путь, который обещает вечный праздник в мире сем, но намеренно скрывает от тебя последствия этого мнимого праздника, которых не избежать тебе в веке будущем. «Станем есть и пить, ибо завтра умрем!» (1Кор.15:32; Ис.22:13). Получай удовольствие сейчас, лови момент, живи полной жизнью!

Но ведь эта «полная жизнь» – всего лишь видимость! Удовольствия проходят, вместо них остается лишь дым бесцельно убитого времени и телесное расстройство. Друзья удовольствий твоих – люди временные, и с тобой их связывают разве что деловые интересы, а не глубинные духовные связи. И материальные блага твои – твои лишь на то время, пока ты ими владеешь, а уж когда ты отправишься «в путь всея земли», ты точно не положишь их вместе с собой на смертный твой одр, ибо на нем они будут совершенно бесполезны для тебя.

Смотри: грех растет, ты же, душа, – образ и подобие Божие – неизменно умаляешься! царство твое внутреннее распадается, как держава Соломонова, а ведь это – не просто некая сокрытая от других область, некая сокровенная жизнь, это – Царство, ибо сказано: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21)! И чем большее место в тебе занимает мир, тем меньше в тебе – Неба!

Ведь «Царствие Божие не имеет определенного времени, но для желающего присуще во всякую пору. Ибо Царствие Божие, без сомнения, составляет жизнь и устроение себя по образу Ангелов. Тогда, говорится, поистине Бог царствует, когда в душах наших не находится ничего мирского, но когда мы во всем ведем себя выше мира. А такой образ жизни мы имеем внутрь себя, то есть когда захотим. Ибо для веры не нужно ни продолжительного времени, ни путешествий, но вера, и вслед за верою жизнь богоугодная, близки к нам. О сем самом апостол сказал: «близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем, то есть слово веры, которое проповедуем» (Рим.10:8). Ибо, чтобы уверовать и, уверовав, ходить достойно звания, это внутрь нас»¹³⁹⁸.

Доколе, душа моя, ты будешь ходить вослед старого, дряхлого разумом Соломона, ведомого на заклание всяким мерзостям иноземными женами его – теми, кто не имел с ним общего корня, теми, кто не входил в число избранного народа Господня, теми, кто не был с ним – одного существа?

Когда ты перестанешь искать сродства с тем, кто тебе – враг и противник, и вернешься, душа моя, к тем, кто – одно с тобою, одной сущности, одного образа, одного подобия, одного звания, к «согражданам» своим в будущем Царстве (Еф.2:19)?

Когда перестанешь ты рвать себя на части и соберешь разум свой воедино, что и есть – целомудрие, целостное мудрование, воедино собранный ум?

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Сластьми влекомь страстей своих, оскверняшеся, увы мне, рачитель премудрости, рачитель блудных жен, и странен от Бога; егоже ты подражала еси умом, о душе, сладострастьми скверными.

«И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской. Так сделал он для всех своих чужестранных жен, которые кадили и приносили жертвы своим богам. И разгневался Господь на Соломона за то, что он уклонил сердце свое от Господа Бога Израилева» (3Цар.11:6–9).

Соломон, «рачитель премудрости, увлекаемый усладами страстей своих, осквернился и стал рачителем блудных женщин, и отстранился от Бога; ему – увы мне! – подражала ты умом, о душа, увлекаясь скверным сладострастием».

Откуда взялось у Соломона богоотступническое намерение? Преподобный Андрей отвечает: от жен его иноземных, которые будили в нем, уже далеко не молодом человеке, сладострастные помыслы и, потакая его сладострастию, незаметно приводили его в объятия «Хамоса, мерзости Моавитской», и «Молоха, мерзости Аммонитской», и «Астарты, божества Сидонского».

Почему так разгневался на Соломона Господь? Из простой ли ревности? Отнюдь. Это был гнев ревности священной. Гнев Божий воспылал на Соломона за то, что он уклонился от истинного Бога к тем бесам, которые покровительствовали самым разнузданным порокам человеческим. Известно из истории, что финикийская богиня Астарта прославлялась ее почитателями путем оргий и проституции, и такое бесовское «служение» происходило прямо в ее капище, а Молоху требовались человеческие жертвоприношения.

Господь Бог также требовал для Себя первенцев из числа избранного народа – задолго до того, как Он Сыном Своим усыновил Себе всё человечество, ставшее «своим Богу» (Еф.2:19). Но Он требовал их в служение священное, чтобы не прекращалась жертва у земного престола Его. Потому Он повелел выкупать их за серебро, а при первом исчислении народа еврейского взял Себе в качестве выкупа колено Левиино, и левиты с того времени были посвящены Богу от лица всего народа как непременные Его служители (См.: Исх.13:15; Чис.3:40–51).

Этому-то Господу, Создателю всей твари, Господу, непрестанно радеющему о спасении человека, Господу, сказавшему: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Ос.6:6; ср.: Мф.9:13, 12:7) – предпочел дряхлеющий телом и умом Соломон мерзости аммонитские, моавитские и сидонские.

Ты же, душа, пошла куда дальше, чем престарелый Соломон. Ты впускаешь в себя такие искушения, которые погубляют не только тело, но и тебя самоё. Делами своими, совершаемыми под внушением духа мира сего, ты сама готовишь себе наказание. Ведь сказано: «Бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф.10:28). Ты же, душа, потеряла страх Божий, ты не боишься «вечности наказания»¹³⁹⁹, ты готова даже самую веру исказить, чтобы оправдать свои беззакония.

И это не просто для сотрясания воздуха сказано: как много сейчас людей, которые полагают себя христианами, которые искренне веруют в Господа, но – полностью отрицают нашу уверенность в том, что существуют силы, противящиеся Ему, и силы эти готовы на любое злонамеренное деяние, лишь бы уловить нас в свои сети! Ведь не зря же сказано: предупрежден – значит, вооружен. Об этих силах и Писание не раз и не два нас предупреждает, о них говорит нам Предание церковное, – так почему же увещевания эти пропадают втуне?

Какое неслыханное легкомыслие!

Ведь человек, не ожидающий нападения, не готовится к нему, не вооружается на врага, не хранит тылы свои!

Всячески стремясь уберечь нас от нежданных прилогов и нападений вражеских, божественный Павел не устает повторять тебе, душа моя: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, всё преодолев, устоять. Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие» (Еф.6:11–17).

«Но полноте! – внушает тебе, душа, лукавый дух. – Зачем такие приготовления! К чему вам броня, зачем щит и меч! Господь неизменно милосерд, и земля исполнена Его благостью! Против кого вы собираетесь вооружаться? Никто в этом мире не желает вам зла!» И ты, легковерная душа, готова отбросить апостольское предупреждение, ты готова забыть, что «сам сатана принимает вид Ангела света» (2Кор.11:14), ты готова следовать за красноречивыми словами его, не разбирая и даже не давая себе труда разобрать существо злых дел его...

Ты – беззащитна перед ним, как был беззащитен дряхлый Соломон пред коварством иноземных жен своих. Ты не ждешь от него подвоха, а он всеми уловками своими сплетает для тебя сеть, из которой тебе так трудно будет вырваться! Трудно – потому, что не хочешь ты «испытывать и различать духов» (1Ин.4:1; 1Кор.12:10). Трудно – потому, что ты, в незнании своем, не знаешь дня и часа, когда нужно решительно отвергнуть находящие на тебя бесовские прилоги, разжигающие твои сладострастные стремления, и оградиться от них молитвой и призыванием имени Божьего. Трудно – потому, что внезапно и хитро находит на тебя враг твой, а ты даже не понимаешь, что гость, пришедший к тебе, несет тебе не радость, а геенну.

Ведь жизнь твоя, душа, далека еще от дряхлости! Почему же сама себя ты делаешь дряхлой? Почему уподобляешься не молодому Давиду, простейшим оружием – пращой и камнем – победившему грех (См.: 1Цар.17:4–51), но старцу-Соломону, на склоне лет своих потерявшему разум?

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Ровоаму поревновала еси, не послушавшему совета отча, купно же и злейшему врагу Иеровоаму, прежнему отступнику, душе, но бегай подражания и зови Богу: согреших, ущедри мя.

«И пошел Ровоам в Сихем, ибо в Сихем пришли все Израильтяне, чтобы воцарить его. И услышал о том Иеровоам, сын Наватов, когда находился еще в Египте, куда убежал от царя Соломона, и возвратился Иеровоам из Египта; и послали за ним и призвали его. Тогда Иеровоам и все собрание Израильтян пришли и говорили Ровоаму и сказали: отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе. И сказал он им: пойдите и чрез три дня опять придите ко мне. И пошел народ. Царь Ровоам советовался со старцами, которые предстояли пред Соломоном, отцом его, при жизни его, и говорил: как посоветуете вы мне отвечать сему народу? Они говорили ему и сказали: если ты на сей день будешь слугою народу сему и услужишь ему, и удовлетворишь им и будешь говорить им ласково, то они будут твоими рабами на все дни. Но он пренебрег совет старцев, что они советовали ему, и советовался с молодыми людьми, которые выросли вместе с ним и которые предстояли пред ним, и сказал им: что вы посоветуете мне отвечать народу сему, который говорил мне и сказал: «облегчи иго, которое наложил на нас отец твой»? И говорили ему молодые люди, которые выросли вместе с ним, и сказали: так скажи народу сему, который говорил тебе и сказал: «отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нас»; так скажи им: «мой мизинец толще чресл отца моего; итак, если отец мой обременял вас тяжким игом, то я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами». Иеровоам и весь народ пришли к Ровоаму на третий день, как приказал царь, сказав: придите ко мне на третий день. И отвечал царь народу сурово и пренебрег совет старцев, что они советовали ему; и говорил он по совету молодых людей и сказал: отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами. И не послушал царь народа, ибо так суждено было Господом, чтобы исполнилось слово Его, которое изрек Господь чрез Ахию Силомлянина Иеровоаму, сыну Наватову... Когда услышали все Израильтяне, что Иеровоам возвратился, то послали и призвали его в собрание, и воцарили его над всеми Израильтянами. За домом Давидовым не осталось никого, кроме колена Иудина [и Вениаминова]» (3Цар.12:1–15, 20).

«И обстроил Иеровоам Сихем на горе Ефремовой и поселился в нем; оттуда пошел и построил Пенуил. И говорил Иеровоам в сердце своем: царство может опять перейти к дому Давидову; если народ сей будет ходить в Иерусалим для жертвоприношения в доме Господнем, то сердце народа сего обратится к государю своему, к Ровоаму, царю Иудейскому, и убьют они меня и возвратятся к Ровоаму, царю Иудейскому. И посоветовавшись царь сделал двух золотых тельцов и сказал [народу]: не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской. И поставил одного в Вефиле, а другого в Дане. И повело это ко греху, ибо народ стал ходить к одному [из] [них], даже в Дан. И построил он капище на высоте и поставил из народа священников, которые не были из сынов Левииных» (3Цар.12:25–31).

Ты, «душа моя, – говорит святой творец Великого канона, – ревностно последовала путем Ровоама, не послушавшего совета отеческого, и с ним вместе – еще более страшному врагу Иеровоаму, бывшему отступнику; но избегай подражания таковым и взывай к Богу: “Согрешил я, Господи, помилуй меня!»»

В чем состоял грех Ровоамов, осуждаемый преподобным Андреем? Попросту сказать, в глупости и гордости. Разве не учил его отец его, премудрый Соломон: «Общающийся с мудрыми будет мудр, а кто дружит с глупыми, развратится» (Притч.13:21)? Но, имея в руках «благожелательный и во всяком случае полезный совет»¹⁴⁰⁰, данный ему мудрыми старцами, безрассудный Ровоам, по юношескому неразумению своему, отдал предпочтение бахвальству и возжелал покуражиться перед народом по совету своих сверстников, не имевших ни знания, ни жизненного опыта. И вышло с ним по слову отца его: «В устах разумного находится мудрость, но на теле глупого – розга» (Притч.10:13), ибо воистину «уста глупого – близкая погибель» (Притч.10:14).

Как сказал некогда Елиуй, сын Варахиилов, когда возражал друзьям сидевшего на гноищи Иова, «не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду» (Иов.32:9), ведь и праведный Иосиф, будучи молод годами, был послан фараоном, чтобы «старейшин его учить мудрости» (Пс.104:22).

Но нельзя забывать и слов праведного Иова, обращенных к его друзьям: «В старцах – мудрость, и в долголетних – разум» (Иов.12:12). Потому и сказано апостолом: «Старца не укоряй, но увещевай, как отца» (1Тим.5:1).

Всегда ли ты, душа моя, послушна речам людей опытных? Всегда ли ты готова принять их мудрый совет, когда они останавливают твою горячность, еще не оперившуюся, но уже готовую воспарить ввысь – себе на поругание и врагу на потеху?

Не отвергаешь ли ты, душа моя, да еще и с поруганием, наказаний, которыми вразумляет тебя духовник твой? не глумишься ли ты над учением его? не вступаешь ли с ним в бесполезные для твоего возрастания споры и пререкания, пытаясь защитить своё, а не стяжать Божественное?

Всегда ли готова ты, душа, прислушиваться к словам людей опытных, идя вслед их и по крупицам собирая мудрость истинную, не почитая для себя зазорным поклониться каждой пылинке, чтобы из множества их выбрать чистое золото духовных плодов?

Или ты всё еще считаешь, что собственного твоего копеечного духовного опыта хватит на то, чтобы искупить себе Царство? "Подобно, – сказано, – Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал всё, что имел, и купил ее» (Мф.13:45–46). Хватит ли тебе того, что ты имеешь, чтобы эта одна жемчужина, драгоценнейшая всего жемчуга мира, – «одна истина, которая есть Христос»¹⁴⁰¹! – стала твоей?

Неужели ты ответишь мне: «Да!», душа моя? Неужели не вспомнишь ты слов премудрого приточника, который остерегает тебя: «Не будь мудрецом в глазах твоих» (Притч.3:7)? Неужели не остерегут тебя его слова, записанные в книге Екклезиаста: «Не выставляй себя слишком мудрым, зачем тебе губить себя» (Еккл.7:16)?

Ведь если – «да», то – сколь велика гордыня твоя, беззаконная душа моя! Как высоко ты ставишь себя в тщеславии своем! И как противно это самовозвышение словам Христовым – ведь Он сказал: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет» (Лк.14:11, 18:14; Мф.23:12)!

«Как понимать слова: «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет»? – вопрошает богомудрый толкователь. – Ибо многие, сами себя возвышающие в жизни сей, наслаждаются честью. «Будет унижен» означает то, что кто в мире сем пользуется большой честью, тот жалок и низок пред Богом. Притом, таковой бывает в чести не до конца и не у всех, но сколько одни уважают его, столько же другие поносят, может быть и из тех самых, кои уважают его. Итак, это изречение истины справедливо. И всякий недостойный высокого места, но присваивающий оное себе, будет унижен и пред Богом во время последнего Суда, хотя бы в сей жизни был и выше всех. По природе же всякий человек недостоин возвышения. Посему пусть никто не возвышает себя, дабы не быть униженным до крайности»¹⁴⁰².

Неужели не хочешь ты, душа моя, услышать на брачном пире Христове: «Друг! пересядь выше» (Лк.14:10)! Так почему же ты поступаешь, как тот глупец, который, придя на пир, сел на первое место, и когда пришел более почетный гость, Хозяин пира, подойдя, сказал: «Уступи ему место. И тогда ты, говорит тебе, душа моя, Сам Христос, со стыдом должен будешь занять последнее место» (Лк.14:8–9).

«Сколько стыда в том случае, если ты займешь место, тебе неприличное»¹⁴⁰³! «Ужели тебе кажется маловажным такое убеждение Господа, которое предписывает высочайшую из добродетелей – смирение, поселяет оное в душах слушателей и покорного ему приводит к благоприличию?»¹⁴⁰⁴

Потому и учит тебя, душа, апостол Христов: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1Кор.3:18). «Мнящийся быть мудрым в веке сем, стань безумным, чтоб быть премудрым, – разумеется, истинно, или пред Богом. – Кто этот мудрый в веке сем? – Всякий, мудрствующий не по тому, как Бог повелел в откровении, а как вещи кажутся по его собственному смышлению. “Апостол разумеет здесь мудрость, лишенную благодати Духа, водящуюся одними человеческими помыслами» (Феодорит).

Мудрец этот свое имеет мировоззрение, в которое входит и понятие о нем самом, о месте его в мире и последних целях человека; обладает в разной степени ученостью и искусством слова; и главное, в устроении своей участи, своего быта и в ведении дел своих окончательно опирается на свои соображения, не осознавая нужды в высшей помощи; предметы, которыми занята его мудрость, – всё внешние, земля и земное благобытие; забота о душе и спасении ее ему не всходит на ум. Но при всем совершенстве его мудрований по указанным частям он только «мнится мудр быти», а не есть.

Другие, может быть, и не всегда считают его таковым, но сам он иначе на себя не смотрит, как на мудреца первой степени, хоть и ученость его, и житейская мудрость, и сумма познаний очень ограничены, но он всегда высоко ставит себя по мудрости. И в этом он сам себя прельщает. Прелесть в том, что считает себя имеющим то, чего нет. В сей прелести запутаны все не истинные христиане. Она есть облачение гордости, облак, облежащий ее.

Эту-то прелесть рассеивая, апостол говорит: всякий такой «буй да бывает», то есть, прежде всего, пусть сознает сам себя, что не имеет никакой мудрости; потом и самую мудрость мнимую пусть признает не мудростью, а пустым призраком мудрости; и затем пусть примет и учение, и образ жизни такие, которые и сам он прежде считал буйством, и все, которые одинакового с ним настроения, и считали, и считают буйством, – и таким буиим пусть явится пред лицом всех мудрых «в веце сем».

Буиим быть – значит и самого себя сознать таковым по внешней мудрости, и другие чтоб начали считать его таким, потому что он во всем переменился. Не отстать только от внешней мудрости, но и пристать к буйству проповеди заповедует апостол. А такой не может обойтись без того, чтобы его не поносили, как буего: верует в Распятого, раздает имение, умерщвляет плоть, ночи проводит в молитве, чуждается увеселения; обижает кто – не защищается; пред ним красоты в разных видах, а он в них вкуса не находит; денежку не бережет про черный день, всегда о чем-то думает и чает себе того, чего не видит ни он и никто другой.

По мудрости века сего – это всякого осуждения достойное буйство. Вот его-то и предлагает апостол, удостоверяя, что кто станет таковым, тот-то и будет настоящим мудрецом. «Да премудр будет», то есть иначе нельзя быть истинно премудрым, как явившись буиим пред лицом мудрости века сего: ибо кто таким явится, тот, значит, вступил в область премудрости, яже от Бога, и стал ее обладателем. ...“А как можно оставить внешнюю мудрость? – [спрашивает святой Златоуст.] – Не принимая ее учения"»¹⁴⁰⁵.

Оставь же, душа моя, надежду на ум свой. Оставь надежду на собранные в течение жизни знания свои. Оставь, потому что они (пока ты надеешься на них, полагаешься только на них, только на них основываешь жизнь свою) – твои, а не Господни. А ведь только «Господь дает мудрость, и из уст Его – знание и разум» (Притч.2:6).

Ты же, безумная душа, иждиваешь последние силы твои в бесплодном деле: ты всё хочешь обучать премудрых, ты всё считаешь, что пришла в Церковь не учиться, но учить...

Кого ты собралась учить, душа? Тело Христово? Или премирного Главу Церкви, Который с Телом Своим – одно?

Ему ты хочешь объяснить, как надо служить обедню? как исповедовать? как крестить? на каком языке читать богослужебные книги? как почитать святые мощи? стоять или сидеть за Божественной службой? смиряться или нет, когда духовник уже высказал тебе слова епитимии? оставить ли Церкви право быть иерархической, какой ее и основал Христос, или внедрить в нее демократию? принимать или нет то наследие, которое завещали нам отцы и учители наши?

Чему еще хочешь ты научить Его, душа несмышленая?

Кто – ты? и где – Он и Церковь Его?

Тебе еще не страшно, душа моя?

А ведь это всё уже делали те, кого мы теперь называем протестантами. И – потеряли апостольское преемство, так что теперь они – уже и не Церковь.

Нечто подобное сделал и отступник Иеровоам. А дала ему возможность и повод для этого прегордая глупость Соломонова сына, беспечного Ровоама, потерявшего, в конце концов, из-за своего безрассудства наследие отца своего.

«Иеровоам ввел народ в заблуждение и, заставив его отступиться от родного культа, побудил преступить законы. Это-то обстоятельство стало для евреев началом всяких бедствий и было причиною того, что они впоследствии были побеждаемы на войне с чужеземными народами и подпадали их игу»¹⁴⁰⁶.

Видишь, душа моя, как безумие одного стало причиной всенародного несчастья?

Остановись же и не торопись, беспечная душа! Побойся Бога, ибо «страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла – разум» (Иов.28:28; Пс.110:10; Притч.1:7). Положись, душа моя, на эту истинную премудрость. Насади в себе этот истинный разум. Ибо без них все усилия твои, все подвиги твои телесные и духовные так и останутся беспомощными потугами, а не путем к стяжанию Божественной благодати с Его всесильной помощью.

Преступи вторнику даже до Славы. Чти среде.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

[Манассиева собрала еси согрешения изволением, поставльши, яко мерзости, страсти, и умноживши, душе, негодование, но того покаянию ревнующи тепле, стяжи умиление.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.]¹⁴⁰⁷

Ахаавовым поревновала еси сквернам, душе моя, увы мне, была еси плотских скверн пребывалище и сосуд срамлен страстей, но из глубины твоея воздохни и глаголи Богу грехи твоя.

«Увы мне! Ты, душа моя, пристрастилась Ахавовым сквернам и была средоточием плотских скверн и постыдным вместилищем страстей».

«Ахав, сын Амвриев, воцарился над Израилем в тридцать восьмой год Асы, царя Иудейского, и царствовал Ахав, сын Амврия, над Израилем в Самарии двадцать два года. И делал Ахав, сын Амврия, неугодное пред очами Господа более всех бывших прежде него. Мало было для него впадать в грехи Иеровоама, сына Наватова; он взял себе в жену Иезавель, дочь Ефваала царя Сидонского, и стал служить Ваалу и поклоняться ему. И поставил он Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии. И сделал Ахав дубраву, и более всех царей Израильских, которые были прежде него, Ахав делал то, что раздражает Господа Бога Израилева» (3Цар.16:29–33).

Ахав, последуя советам жены своей Иезавели, отрекается от Господа своего и начинает поклоняться Ваалу, имя которого означает «господин», «хозяин»¹⁴⁰⁸. Царь находит себе нового хозяина, нового господина и верует, что господин этот даст ему возможность поддерживать свою власть. Он предпочитает трудному пути праведности легкий и широкий путь земной славы и власти, который обещает ему новый хозяин его.

Кто этот хозяин? Разве нужно об этом рассуждать после слов Давидовых, которые мы уже вспоминали: «вси бози язык суть беси» (Пс.95:5)?

Такое служение избирает нечестивый Ахав в своем стремлении стать равным духу мира сего.

А ты, душа моя, собирая страсти свои, последуя в них Ахавовым нечестиям, видишь ли, что творишь?

К какому же мiру ты, душа, хочешь приспособиться? К миру, для которого главное – деньги, а не жизнь человеческая?

К миру, где через суд дети выгоняют на улицу родителей? К миру, где перестали рождаться дети, где место любви и семьи заняла самая неприкрытая похоть? А те дети, которые уже родились, предпочитают бежать из него в воображаемую жизнь компьютера или в скорую смерть наркомании?

К миру, в котором школьник или студент на вопрос: «Если для получения прибыли Вам нужно будет переступить через чью-либо жизнь, Вы это сделаете?», – твердо отвечает: «Да!»? К миру, где девчонки на улице пьют пиво из горлышка и разговаривают так, как еще тридцать-сорок лет назад разговаривали только всеми осуждаемые пьяницы и хулиганы?

К миру, в котором главная ценность – не вера, не любовь, не образование, воспитание, творчество или традиции нравственности, но – только талант добывания денег, пусть даже «из воздуха»? И значимо только существование «денежных мешков», которых должно обслуживать «население производительного возраста», а для этого это население должно получить соответствующую «профессиональную подготовку», то есть – уметь делать только свой маленький кусок работы и не думать ни о чем другом, кроме добывания куска хлеба? И быть крайне признательным, что этот кусок хлеба ему бросают, как крохи с барского стола, и не увольняют с работы по любому поводу?

К миру работного дома хочешь привыкнуть ты, душа?

К миру, который готов отказаться от христианства и вовсю рассуждает о его кризисе и закате как о неизбежном этапе человеческой истории?

К тому миру, в котором златой телец, как некогда в древнем Израиле (См.: Исх.32:1–35), стал на место истинного Бога? «Сделай нам бога, который бы шел перед нами» (Исх.32:1)... Но – куда поведет тебя, душа, этот идол?

К миру, о котором сказал Господь: «В день посещения Моего Я посещу их за грех их» (Исх.32:34)?

Почему ты хочешь приспособиться к этому миру, душа, а не изменить его? Ведь не зря, не впустую же даровал тебе Господь возможность творить, возможность – со-творить вместе с Ним!

Но ты этому сотворчеству предпочитаешь – приспособление в жизни обыденной и бегство во времена сверхобыденные, выделяющиеся из монотонной череды дней и ночей твоих, когда, например, ты приходишь в церковь и пытаешься скрыться в ней от окружающего тебя безобразия (того, что – без образа, того, что лишилось таинственной печати образа Божия!).

В советские времена много говорили о «внутренней эмиграции»: люди, не имевшие возможности покинуть границы «страны победившего социализма», бежали духовно: в искусство, в науку, в различные увлечения (кто – в садик с огородом, кто – в ремесленные поделки), а кто – и в объятия «зеленого змия», которые услужливо раскрывал для слабых духом из всякого рода и сословия враг рода человеческого.

Подумай, душа моя: не становится ли теперь Церковь для тебя родом такой «внутренней эмиграции»? Но разве для этого создал Церковь Свою Иисус Христос? Чтобы было куда бежать тебе, душа, от мира сего? Но ведь апостол сказал тебе, что «выйти из мира сего» (1Кор.5:10) для живого человека-христианина – совершенно невозможно! И не только невозможно – не нужно! Посмотри, что пишет мудрый толкователь: «Вместе с принятием веры разделение в душе совершалось со всем языческим и с язычниками. Христиане и в мысли держали, что язычник и многогрешный – одно и то же. Потому грешность язычников не могла их соблазнить»¹⁴⁰⁹.

Древние христиане жили в мире, не соблазняясь грехом его, а потому им не было нужды бежать от него. И более того, жизнь их была светом мiру, в котором телесно уже не пребывал Господь¹⁴¹⁰, оставив их как братьев Своих, как «город на верху горы», как «светильник на подсвечнике» (Мф.5:14–15), чтобы свет его просвещал язычников и изгонял грех из жизни: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф.5:16).

Ведь Церковь – нетленное Тело Христово. И те, кто во Христе, уже теперь – «новая тварь», ибо со Христом «древнее прошло, теперь все новое» (2Кор.5:17). Тот, кто во Христе, «родился свыше чрез Духа». А таковым и через таковых «преподается новый образ воззрения на всё сущее и бывающее, вводятся новые порядки жизни во всех ее проявлениях; в основу же всего кладется существенное обновление жизни в самых ее исходищах, сокровенных в духе и сердце; рождается потаенный сердца человек, который и начинает всем заправлять и в душе, и в теле, и во внешних отношениях». И, как учил святой Златоуст, «теперь у них (у тех, кои во Христе) и душа новая, ибо очищена, и тело новое, и служение новое, и новые обетования, и завет, и жизнь, и трапеза, и одежда, и всё вообще новое. Поскольку вместо земного Иерусалима мы получили вышний престольный град, вместо чувственного храма узрели храм духовный, вместо каменных скрижалей получили плотяные, вместо обрезания – крещение, вместо манны – Тело Господне, вместо воды из камня – кровь из ребер, вместо жезла Моисеева или Ааронова – крест, вместо обетованной земли – Царство Небесное. Представляя все сии и подобные блага, апостол и сказал: вся нова. И всё это от Бога чрез Иисуса Христа, и Его благодатию»¹⁴¹¹.

И Отец наш Небесный, когда будет творить всё новое¹⁴¹² – после того, как небо этого мира совьется, «как свиток» (Апок.6:14), – сотворит и это новое так же, как творил всё «в начале» (Быт.1:1)¹⁴¹³ (Кол.1:15–17). Евангелист же Иоанн Богослов говорит: «Все чрез Него на́чало быть, и без Него ничто не на́чало быть, что на́чало быть» (Ин.1:3). А Сам Господь открыл о Себе тайновидцу: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» (Апок.22:13; также: Апок.1:8, 10, 21:6). Говоря о творении всего в Сыне и Сыном, нужно, однако, иметь в виду некоторые разъяснения, которые приводят нам толкователи. «Поскольку все создано Сыном, то очевидно, что Он прежде всякой твари и что Сам не есть тварь, а есть Сый; иначе не мог бы создавать из ничего; но не есть особо от Отца, а есть от Него и в Нем образом рождения, не отделяясь, однако ж, от Него. Тем, ἐν αὐτῷ, – а в конце стиха говорится: δι’ αὐτοῦ καὶ εἰτὸν, – всё вместе: в Нем, чрез Него и в Него или для Него. Апостольский ум, богопросвещенный, конечно, определенно видел, какие оттенки или стороны творческого дела обозначаются каждым из сих выражений. А нам можно сознаться, что не можем с уверенностью утверждать, что одним выражением означается именно то-то, другим то-то, третьим то-то. Нам лучше полагать, что так многими образами речи выражается лишь: что бы кто ни придумал потребным в деле творения, всё то́ есть в Творце Сыне, проявлено Им и вложено в дело творения. Бог Сын всё создал Сам, Своею силою и для Себя. Со стороны ничто пособствующее сюда не привходило. ... Дело творения есть дело Бога Триипостасного, Отца, Сына и Святого Духа, нераздельно. Святитель Афанасий Великий многократно выражает сие так: всё сотворено Отцом в Сыне чрез Святого Духа, или Отцом чрез Сына во Святом Духе. Почему Творец – Отец, Творец – Сын, Творец – Дух Святой, но не все три Творца, а един есть Творец. Заметим при сем, что все покушения определить, что именно принадлежало Сыну в деле творения, не должны быть почитаемы чем-либо достойным полного согласия, уважения и внимания. Считаются, например, много объясняющими такие выражения, что Сын есть в деле творения causa instrumentalis или causa exemplaris: первым означается, что Сын есть орудие творения, а вторым, что Он, как премудрость, есть содержатель идей всех тварей. То и другое выражение будто объясняет что-то; но оба они устраняют Сына от творчества: ибо если Сын орудие, то не Он творит, а Им Отец; и если Он есть только содержатель идей, то представляется чем-то покоящимся, а не действующим. К тому же разумно ли говорить, что в равных во всем Лицах Бога одно есть орудие другого? И уместно ли думать, что идеи тварей только у Сына, а не и у Отца и Духа Святого? А если у них, то зачем и философствовать: Сын causa exemplaris? Если уместно применять дело творения к деятельности нашей души, то смотри всяк, как она действует. Что бы она ни делала, всегда работает всеми своими силами: и умом, и волею, и чувством. Но стань разбирать и разделять, что какой силе принадлежит в деле, никак не разберешь с точностью. Так если и в своем деле не можем доискаться таких различий, где же нам домыслиться, что в деле Бога Триипостасного принадлежит Какому Лицу? И это тем паче, что и подобие трех сил в единой душе Трем Ипостасям в едином Боге есть крайне слабое, хотя и может быть принимаемо во внимание при размышлении о Боге: ибо в ней образ Божий есть» (Феофан Затворник на Кол.1:16). , сотворит в Сыне и Сыном Своим, а значит – и нами, членами Тела Его, нами, которые, согласно апостолу, – уже теперь суть (или, по крайней мере, – должны быть) часть этого нового, образ этого нового в нашем смутном веке!

Услышь же призывание преподобного Андрея, душа моя, «вздохни из глубины твоей и открой Богу твои грехи»! Покайся в Ахавовом нечестии, в мiролюбии твоем. Не жди удобного момента, иди сейчас, иди к любому, кто примет исповедь твою: ведь не важно, кто произнесет над твоей склоненной в покаянии головой разрешительную молитву, – важно, что его устами будет говорить Сам Господь.

Отвергни от себя идола-Ваала, и дуни и плюни на него¹⁴¹⁴, как делала ты тогда, когда совершалось над тобою Таинство Святого Крещения.

Стань для мира тем светом, который несет ему Христос! Готовь себя к новому творению!

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Попали Илия иногда дващи пятьдесят Иезавелиных, егда студныя пророки погуби во обличение Ахаавово, но бегай подражания двою, душе, и укрепляйся¹⁴¹⁵.

«Человек тот весь в волосах и кожаным поясом подпоясан по чреслам своим. И сказал он: это Илия Фесвитянин. И послал к нему пятидесятника с его пятидесятком. И он взошел к нему, когда Илия сидел на верху горы, и сказал ему: человек Божий! царь говорит: сойди. И отвечал Илия, и сказал пятидесятнику: если я человек Божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пятидесяток. И сошел огонь с неба и попалил его и пятидесяток его. И послал к нему царь другого пятидесятника с его пятидесятком. И он стал говорить ему: человек Божий! так сказал царь: сойди скорее. И отвечал Илия и сказал ему: если я человек Божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пятидесяток. И сошел огонь Божий с неба и попалил его и пятидесяток его. И еще послал в третий раз пятидесятника с его пятидесятком. И поднялся, и пришел пятидесятник третий, и пал на колена свои пред Илиею, и умолял его, и говорил ему: человек Божий! да не будет презрена душа моя и душа рабов твоих – сих пятидесяти – пред очами твоими; вот, сошел огонь с неба, и попалил двух пятидесятников прежних с их пятидесятками; но теперь да не будет презрена душа моя пред очами твоими! И сказал Ангел Господень Илии: пойди с ним, не бойся его. И он встал, и пошел с ним к царю» (4Цар.1:8–15).

Иезавель, как говорят, «была женщина энергичная и смелая», и была достойной подругой царю Ахаву, который «безрассудством и гнусностью далеко превосходил всех своих предшественников»¹⁴¹⁶. Они завели у себя в Самарии поклонение тирскому божеству Ваалу, соорудив ему храм, обсадив его священной рощей и поручив попечение об этом идольском капище своим лжесвященникам и лжепророкам.

Против этого-то культа лжебога Ваала и возвысил свой голос пророк Илия.

А теперь послушай, душа моя, что повествует тебе преподобный Андрей: «Некогда Илия пророк попалил два пятидесятка прислужников Иезавели, когда, в обличение Ахава, истреблял мерзкие пороки».

Почему же истреблены были Божиим гневом первые два пятидесятка, посланные Ахавом и Иезавелью за пророком?

Во время оно, когда апостол Петр вошел вслед за Учителем во двор первосвященника и стоял там, дожидаясь пения алектора над отступническим грехом своим, он был узнан по словам: «речь твоя обличает тебя», – так сказали ему слуги Каиафы (Мф.26:73).

Речь обличила и тех, кто послан был к пророку нечестивым Ахавом. «Царь говорит: сойди», – так обратились к Илии люди из первого пятидесятка. Не: «Просим тебя именем Господним», – но: «царь говорит»... Тот говорит, о ком Сам Господь сказал некогда Самуилу: «Не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними» (1Цар.8:7). И «сошел огонь с неба и попалил» нечестивых.

«Так сказал царь: сойди скорее», – с такими словами пришли к пророку люди из второго пятидесятка, намереваясь, как и первые, свести его вниз силой¹⁴¹⁷. Не: «Господь повелевает тебе поспешать», – но: «Царь уже сказал, поспеши же, сойди скорее, не распаляй гнева его»! Что нам до того, что ты – человек Божий! Что нам до того, что ты – под кровом Его! Что нам до воли Божией, которую ты изрекаешь, – мы выполняем волю царскую! И нам нет дела до того, что царь наш – нечестивец и вместе с женою своею приносит жертвы финикийскому Ваалу; для нас нет воли выше, чем воля его! А ведь эти люди знали уже, кто стоит перед ними! Ведь уже прозвучали слова Илии: «если я человек Божий, то пусть сойдет огонь с неба»! И Господь, судьбою первого пятидесятка, доказал уже верность слуги Своего!

Но не вняли люди этому свидетельству – так же, как и ты, невнимательная душа, не хочешь видеть в окружающем тебя мире множества свидетельств присутствия в нем Божественного Промысла и заботы Господа о каждом твоем вольном и невольном движении...

(Как часто Господь не попускает тебе, душа моя, совершить какое-либо деяние! Как часто воздвигает Он пред тобою препятствия, которые невозможно обойти! Вот – хочешь ты сделать что-либо, противное Божественным уставам; и вдруг – или средств для этого у тебя нет, или здоровья не хватает, или появляются люди, которые мешают тебе, или даже сама природа не выпускает тебя из дома... Но ты с невиданным упорством преодолеваешь препятствия – ведь велит тебе царь твой, разум твой недалекий! Нет чтобы задуматься: а почему всё так складывается, что не выходит дело? Не Господь ли удерживает меня? Не Его ли воля ограждает меня от нового греха, в который может вылиться поступок мой? Но – не Господь у тебя в голове, а – «так сказал царь: сойди скорее»...)

И вновь «сошел огонь Божий с неба и попалил» кощунников.

«Но ты, душа, – обращается к тебе преподобный Андрей, – избегай подражания этим двум пятидесяткам и укрепляйся».

Посмотри, душа, что сделал пятидесяток третий. Посмотри, как пал пред Божиим пророком пятидесятник – «человек рассудительный и крайне мягкий»¹⁴¹⁸ – со словами: «Человек Божий! да не будет презрена душа моя и душа рабов твоих». Души наши – от Творца нашего; не презирай нас! Мы стоим на коленях наших, воздавая поклонение Тому, Кто говорит в тебе, – не· презирай нас! Посмотри «очами твоими» на покорность нашу воле Божией, ставшей на твою защиту, – не презирай нас! Ибо если ты не презришь нас, то и Господь не сделает нам зла по слову твоему.

"И тогда-то сказал Ангел Господень Илии: пойди с ним, не бойся его», – того не нужно бояться, кто сам – богобоязнен, кто волю Божию ставит выше воли человеческой.

Укрепляйся же, душа моя, в любви к Богу твоему. Укрепляйся, прилепляясь к Нему всеми силами твоими. Укрепляйся, предпочитая волю Божию воле человеческой. Укрепляйся, отвергая волю свою, вверяя жизнь свою рукам Божьего Промысла. «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены» (Мф.10:29–30; Лк.12:6–7). («Под “головою» должно разуметь христоугодную жизнь каждого из верующих, – говорит блаженный толкователь, – а под “волосами» ее частнейшие деяния, коими умерщвляется тело, кои у Бога исчисляются и принимаются в рассуждение. Ибо таковые дела ваши удостаиваются воззрения Божия. ... Ибо кто свои чувства умеряет и подчиняет разуму, так что они бывают небесполезны для духовного питания, тот не забыт у Бога»¹⁴¹⁹.)

«Надейся на Господа, мужайся, и да укрепляется сердце твое, и надейся на Господа» (Пс.26:14), душа моя, и ни во что вменятся тебе все прилоги, коими так богат этот мир, как ни во что вменились славному пророку Божию угрозы князя человеческого.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Заключися тебе небо, душе, и глад Божий постиже тя, егда Илии Фесвитянина, якоже Ахаав, не покорися словесем иногда, но Сараффии¹⁴²⁰ уподобися, напитай пророчу душу.

«Закрылось для тебя небо, душа моя, и голод от Бога посетил тебя, когда ты, как некогда Ахав, не последовала словам пророка Илии Фесвитянина; но уподобься Сараффии – вдовице из Сарепты Сидонской, – и поддержи жизнь пророка».

«И сказал Илия Фесвитянин, из жителей Галаадских, Ахаву: жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою! в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову. И было к нему слово Господне: пойди отсюда и обратись на восток и скройся у потока Хорафа, что против Иордана; из этого потока ты будешь пить, а воронам Я повелел кормить тебя там. И пошел он и сделал по слову Господню; пошел и остался у потока Хорафа, что против Иордана. И вороны приносили ему хлеб и мясо поутру, и хлеб и мясо по вечеру, а из потока он пил. По прошествии некоторого времени этот поток высох, ибо не было дождя на землю. И было к нему слово Господне: встань и пойди в Сарепту Сидонскую, и оставайся там; Я повелел там женщине вдове кормить тебя. И встал он и пошел в Сарепту; и когда пришел к воротам города, вот, там женщина вдова собирает дрова. И подозвал он ее и сказал: дай мне немного воды в сосуде напиться. И пошла она, чтобы взять; а он закричал вслед ей и сказал: возьми для меня и кусок хлеба в руки свои. Она сказала: жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем. И сказал ей Илия: не бойся, пойди, сделай, что ты сказала; но прежде из этого сделай небольшой опреснок для меня и принеси мне; а для себя и для своего сына сделаешь после; ибо так говорит Господь Бог Израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю. И пошла она и сделала так, как сказал Илия; и кормилась она, и он, и дом ее несколько времени. Мука в кадке не истощалась, и масло в кувшине не убывало, по слову Господа, которое Он изрек чрез Илию» (3Цар.17:1–16).

«Об этой засухе упоминает следующим образом также и Менандр в повествовании своем о тирском царе Ифобале: “При нем наступила засуха, которая продолжалась от месяца гиперверетея одного года до месяца гиперверетея следующего года. Когда же царь прибег к [всенародному умилостивительному] богослужению, то начались страшные грозы. Этот же царь основал в Финикии город Ботрис, а в Ливии город Аузу». Очевидно, Менандр имеет при этом в виду засуху, бывшую во времена Ахава, который царствовал единовременно с тирским царем Ифобалом»¹⁴²¹. И была эта засуха такова, что «не только люди терпели нужду от недостатка хлеба, но и лошади и остальная скотина не находили на иссушенной палящим солнцем почве травы для пастьбы»¹⁴²².

Два важных научения предлагает тебе, душа моя, преподобный Андрей, приводя на память историю великого голода в Палестине и поведения во время этого голода Сарептской вдовицы.

Послушай, душа, размышления великого святителя Василия о значении постного подвига в нашей жизни, которые составил он, взирая на подвиги пророка Илии: «Пост соделал Илию зрителем великого видения; ибо, очистив душу сорокадневным постом, удостоился он в хоривской пещере видеть Господа, сколько можно видеть Его человеку. Постящийся Илия возвратил сына вдовице, через пост оказавшись крепче смерти. Из уст постящегося исшедший глас заключил беззаконному народу небо на три года и на шесть месяцев. Чтоб умягчить необузданное сердце жестоковыйных, Илия решился и себя осудить с ними на злострадание. Потому сказал: «жив Господь, аще будет вода на земле, точию от уст моих» (3Цар.17:1). И наступившим голодом наложил он пост на целый народ, чтоб исправить его от порока роскоши и распутной жизни»¹⁴²³.

Это – первое твое научение, которое надлежит тебе вынести из событий тех далеких дней. Пост – это орудие восхождения души от земного к вечному. Пост – сила, превосходящая силу греха и смерти. Пост – лечебница, врачующая пороки. Пост – самое легкое из подвижнических усилий, что дарованы нам Господом для возрастания нашего духа: ограничь себя в малом и несущественном, чтобы быть в силах принять великое и вечное – и довлеет ти, довольно будет того для первых твоих шагов на пути к духовному возрастанию.

Но вот и второе научение предлагает тебе богоглаголивый Андрей – научение о вере и послушании и о тех плодах, которые ими можно стяжать.

Посмотри на Сарептскую вдовицу, душа моя. Посмотри на эту «праведницу вне закона»¹⁴²⁴. Посмотри, как она поверила словам пророка Божия. Посмотри, как несмутительно исполнила она его повеление, как будто оное исходило из уст самого Господа: «и пошла она и сделала так, как сказал Илия».

«Дивлюсь я кротости в ответе жены, – говорит блаженный Феодорит. – Не вознегодовала она, что при таких бедствиях просит у нее пищи, а представила только крайнюю нищету. Великий же сей и праведный муж, хотя обещал ей неоскудевающие источники муки и елея, однако повелел, чтобы ему первому изготовила и принесла хлеб. И не огорчилась опять жена, изнуряемая заботами и нищеты и вдовства, но, с верой вняв обещанию, принесла пищу. Даже сделала сие, не знав человека, потому что он был иноплеменник, и не изведав опытом его пророческой силы. Думаю же, что ею прообразована Церковь из язычников; потому что жена сия гонимого Израильтянами приняла с верой, как и Церковь приняла теми же самыми Израильтянами изгнанных апостолов»¹⁴²⁵.

Это ли не образ веры – ведь Сам Господь сказал: «Я повелел там женщине вдове кормить тебя»! Не спрашивает вдова, откуда пришел к ней незнакомый человек. Не интересуется, кто его прислал именно к ней, потому что знает: его прислал к ней Сам Господь, Который сказал: «Пришельца не обижай: вы знаете душу пришельца, потому что сами были пришельцами в земле Египетской» (Исх.23:9). Не печалится она и о скудных припасах своих – она готова отдать последнее, что имеет, на волю Божию. Съедим это и умрем, – а что можно еще сделать, раз Господь так решил?

Это ли не образ и послушания? Если человек Божий говорит: «для себя и для своего сына сделаешь после», как можно не послушать его? Тем более что сказано тебе: «сделаешь после»; значит, это «после» всё-таки будет?!

Если Сам Господь повелевает – в силах ли человеческих противиться Ему или обсуждать Его решение? В наших силах только принять Божии слова и всею волею своею свободной, всею душою своею стремиться как можно более точно их исполнить, возложив всё упование наше на это обещанное, обетованное после. Разве есть у нас другой путь, чтобы доказать свою верность первейшей заповеди, данной человеку: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею» (Мф.22:37; Мк.12:30; Лк.10:27)?

И какое же воздаяние получила бедная вдовица за веру свою и послушание свое? «Мука в кадке не истощалась, и масло в кувшине не убывало, по слову Господа, которое Он изрек чрез Илию», в то время как вокруг нее царил голод, вызванный невиданной засухой, – «ибо у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк.1:37).

Вот плоды веры и послушания: эти подвижнические качества души, эти дары Божии вознаграждаются не только в будущем Царствии; того, кто «в малом верен», Господь уже и здесь «над многим ставит», чтобы ввести такового «в радость» Свою (Мф.25:21, 23).

Найдешь ли ты внутри себя, душа моя, такую благодать послушания «даже до смерти» (Флп.2:8; Апок.12:11), какую предложила Господу своему, как последний бесценный дар, вдовица Сарептская? Согревает ли тебя несумнительная вера, как ту несчастную, которая готова была даже умереть по слову Господа своего, но не теряла уверенности в Его неизреченной и безмерной милости к роду человеческому?

Ведь и тебе, душа моя, Господь ежедневно дарует всё новые возможности для спасения, и тебе дарует Он это – сделаешь после.

Только не забудь, душа: это после для тебя уже наступило. Христос уже пришел. И обетование тебе уже дано. И ты уже куплена «дорогою ценою» (1Кор.6:20, 7, 23).

Спеши же делать, успей напитать себя словом и делом Божиим, как Сараффия напитала пророчу душу, ибо «близ есть, при дверех» (Мф.24:33; Мк.13:29).

Преступи среде даже до Славы.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Манассиева собрала еси согрешения изволением, поставльши, яко мерзости, страсти, и умноживши, душе, негодование, но того покаянию ревнующи тепле, стяжи умиление.

«Двенадцати лет был Манассия, когда воцарился, и пятьдесят лет царствовал в Иерусалиме; имя матери его Хефциба. И делал он неугодное в очах Господних, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых. И снова устроил высоты, которые уничтожил отец его Езекия, и поставил жертвенники Ваалу, и сделал дубраву, как сделал Ахав, царь Израильский; и поклонялся всему воинству небесному, и служил ему. И соорудил жертвенники в доме Господнем, о котором сказал Господь: «в Иерусалиме положу имя Мое». И соорудил жертвенники всему воинству небесному на обоих дворах дома Господня, и провел сына своего чрез огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и волшебников; много сделал неугодного в очах Господа, чтобы прогневать Его. И поставил истукан Астарты, который сделал в доме, о котором говорил Господь Давиду и Соломону, сыну его: «в доме сем и в Иерусалиме, который Я избрал из всех колен Израилевых, Я полагаю имя Мое на век; и не дам впредь выступить ноге Израильтянина из земли, которую Я дал отцам их, если только они будут стараться поступать согласно со всем тем, что Я повелел им, и со всем законом, который заповедал им раб Мой Моисей». Но они не послушались; и совратил их Манассия до того, что они поступали хуже тех народов, которых истребил Господь от лица сынов Израилевых. И говорил Господь чрез рабов Своих пророков и сказал: за то, что сделал Манассия, царь Иудейский, такие мерзости, хуже всего того, что делали Аморреи, которые были прежде его, и ввел Иуду в грех идолами своими, за то, так говорит Господь, Бог Израилев, вот, Я наведу такое зло на Иерусалим и на Иуду, о котором кто услышит, зазвенит в обоих ушах у того; и протяну на Иерусалим мерную вервь Самарии и отвес дома Ахавова, и вытру Иерусалим так, как вытирают чашу, – вытрут и опрокинут ее; и отвергну остаток удела Моего, и отдам их в руку врагов их, и будут на расхищение и разграбление всем неприятелям своим, за то, что они делали неугодное в очах Моих и прогневляли Меня с того дня, как вышли отцы их из Египта, и до сего дня. Еще же пролил Манассия и весьма много невинной крови, так что наполнил ею Иерусалим от края до края, сверх своего греха, что он завлек Иуду в грех – делать неугодное в очах Господних. ... И почил Манассия с отцами своими, и погребен в саду при доме его, в саду Уззы» (4Цар.21:1–18).

«Прочие дела Манассии, и молитва его к Богу своему, и слова прозорливцев, говоривших к нему именем Господа Бога Израилева, находятся в записях царей Израилевых. И молитва его, и то, что Бог преклонился к нему, и все грехи его и беззакония его, и места, на которых он построил высоты и поставил изображения Астарты и истуканов, прежде нежели смирился, описаны в записях Хозая» (2Пар.33:18–19).

«Ты, душа, своей собственной волей собрала для себя все те грехи, которые некогда содеял Манассия, поставивши на место идольских мерзостей, коим он поклонялся, – страсти, и умножив негодование, – так обращается к тебе, душа моя, преподобный Андрей; – но поревновав и покаянию его, стяжи умиление».

«Манассия не следовал примеру отца своего и начал вести совершенно другой образ жизни, обнаруживая всякого рода гнусности и не упуская случая проявлять свое богохульство. Подражая беззакониям царей израильских, погибших вследствие своих прегрешений относительно Предвечного, он дерзнул осквернить как храм Господа Бога, так и город Иерусалим и всю страну свою. Побуждаемый презрением к Всевышнему, он велел подвергнуть жестокой смертной казни всех праведников среди евреев; при этом он, конечно, не пощадил и пророков и, убивая их по несколько ежедневно, учинил такую резню, что кровь лилась потоком по Иерусалиму»¹⁴²⁶.

Но посмотри, душа, как каялся нечестивый царь, когда Господь наказанием Своим учил его простой истине жизни!

Подумай, душа, над смыслом научения Господня, преподанного нечестивому царю избранного народа, развращавшего этот народ вместо того, чтобы совершить его как народ Божий: «Ты, царь, казавшийся себе великим, оказался малым перед врагами твоими. Ты, царь, казавшийся себе праведным в поклонении ложным богам, испытал на себе всё бессилие их, – ведь не помогли они тебе, когда враги твои окружили тебя, и взяли в плен, и увели в землю чужую. Ты, царь, казался себе настолько мудрым, что отверг отеческое благочестие, отверг Бога отцов твоих ради идолов других народов, – ты сделался посмешищем и притчей во языцех, и ложная мудрость твоя стала явной в глазах всех людей. Ты осквернил дворы дома Господня, ты «провел сына своего чрез огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и волшебников» вместо того, чтобы покарать их достойной карой, как должно было сделать тебе – главе избранного народа¹⁴²⁷ (Исх.22:18); «Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них; и если какая душа обратится к вызывающим мертвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед их, то Я обращу лице Мое на ту душу и истреблю ее из народа ее» (Лев.20:6, 27); «не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего» (Втор.18:10–12): и др. ; и вот, помогли ли они тебе, когда враг твой глумился над тобой? Ты, царь, не понял одного: один только велик – Господь Бог твой; один только силен истинной силой – Господь Бог твой; один только праведен – Господь Бог твой; один только помощник истинный – Господь Бог твой; на одного лишь можешь ты безоглядно полагаться во все дни жизни твоей – на Господа Бога твоего; одному лишь можешь ты служить непорочно – Господу Богу твоему; и один только в силах спасти тебя от всякого зла и избавить от всякого врага, видимого и невидимого, – Господь Бог твой. Он создал тебя и весь мир, который окружает тебя и который дан тебе, чтобы ты заботился о благоустроении его, а не осквернял его злодеяниями своими. Вот чего не познал ты, царь Манассия, так гордившийся своим мнимым разумом, своим мнимым величеством и могуществом, своим мнимым благочестием в поклонении ложным богам! Так иди же к Нему, ведь Он зовет тебя даже и тогда, когда ты пребываешь в мерзостях грехов твоих, потому что ни одного Своего творения не презирает Он, но о каждом печется и каждому желает спасения, – лишь бы это желание Его встретило ответный порыв грешной души, стремящейся оторваться от греха и прилепиться к праведности! А для этого – войди в себя, очисти свои глубины от помыслов греховных, приуготовь себя сердечной молитвой и истинным, от всей души покаянием к встрече с Владыкой твоим, чтобы достойно принять Его, когда Он благоволит войти в дом Свой – душу твою!» И научение это не презрел Манассия, и сокрушил он гордыню свою, и зарыдала душа его к Господу Богу, и сердце его склонилось пред великой и спасительной милостью Господней:

«МОЛИТВА МАНАССИИ, ЦАРЯ ИУДЕЙСКОГО, КОГДА ОН СОДЕРЖАЛСЯ В ПЛЕНУ В ВАВИЛОНЕ. Господи Вседержителю, Боже отцев наших, Авраама и Исаака и Иакова, и семени их праведного [а], сотворивший небо и землю со всем благолепием их, связавший море словом повеления Твоего, заключивший бездну и запечатавший ее страшным и славным именем Твоим, которого все боятся, и трепещут от лица силы Твоея, потому что никто не может устоять пред великолепием славы Твоея, и нестерпим гнев [б] прещения Твоего на грешников [в]! Но безмерна и неисследима милость обетования Твоего [г], ибо Ты Господь вышний, благий, долготерпеливый и многомилостивый и кающийся о злобах человеческих. Ты, Господи, по множеству Твоей благости, обещал покаяние [д] и отпущение согрешившим Тебе, и множеством щедрот Твоих определил покаяние грешникам во спасение. Итак Ты, Господи, Боже праведных, не положил покаяния праведным [е] Аврааму и Исааку и Иакову, не согрешившим Тебе, но положил покаяние мне грешнику, потому что я согрешил паче числа песка морского. Многочисленны беззакония мои, Господи, многочисленны беззакония мои, и я недостоин взирать и смотреть на высоту небесную от множества неправд моих. Я согбен многими железными узами [з], так что не могу поднять головы моей, и нет мне отдохновения, потому что прогневал Тебя и сделал пред Тобою злое [и]: не исполнил воли Твоей, не сохранил повелений Твоих, поставил мерзости и умножил соблазны. И ныне преклоняю колени сердца моего, умоляя Тебя о благости [к]. Согрешил я, Господи, согрешил, и беззакония мои я знаю, но прошу, молясь Тебе: отпусти мне, Господи, отпусти мне, и не погуби меня с беззакониями моими и не оссуди меня в преисподнюю. Ибо Ты Бог, Бог кающихся, и на мне яви всю благость Твою, спасши меня недостойного по великой милости Твоей, и буду прославлять Тебя во все дни жизни моей [л], потому что Тебя славят все силы небесные, и Твоя слава во веки веков. Аминь.]» (2Пар.36:23»).

Покаяние Манассиино было столь велико и искренно и принесло его душе такую пользу, что он, как и отец его Езекия, оказался удостоен места в земном родословии Господа нашего Иисуса Христа (См.: Мф.1:10), в родословии, на котором основано всё домостроительство, ибо «рождение Христа составляет главное во всем домостроительстве, является началом и корнем всех дарованных нам благ», почему и благовестие о Христе Иисусе начинается с известия о его происхождении и рождении как о «главном из дел, совершенных (для нашего спасения)»¹⁴²⁸.

Видишь ли, душа моя, какова сила всецелого сердечного покаяния?

Почему же окаменело сердце твое? Почему оно молчит?

Или ты ждешь, как Манассия, времени скорбей и пленения, чтобы покаяться?

«Бог терпит долго, а бьет больно», – говорит народ.

Не испытывай же Божьего долготерпения! Прибеги сейчас к Его всё покрывающей безграничной милости!

Чти в четверток первыя седмицы.

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

[Исчезоша дние мои, яко соние востающаго; темже, яко Езекия, слезю на ложи моем, приложитися мне летом живота. Но кий Исаия предстанет тебе, душе, аще не всех Бог?

Вот и Лидочка приказала нам всем долго жить... Лидия Николаевна, спина – согбенная, руки – большие, добрые, натруженные, всегда в лампадном масле и в гари свечной, и в старости покоя не было – то тут нелады, то там, и глаза Господь лет десять как закрыл, слезами вылил (сколько ты их у меня в келье пролила, на людях-то всё больше улыбалась так смущенно, а у меня – то поплачешь, то помолимся вместе, то поисповедуешься, а как я за порог – так ты сразу прибираться), зато – сердце открыл... «Всё горькое! Какое всё горькое! И капуста горькая, и пирог, и чай горький!» Разве не права была?

И умерла-то на «Целительницу», от всех печалей и скорбей своих исцелилась. В четыре часа уснула – ведь и образ любимый домашний был «Седмь спящих отроков, иже во Ефесе».

Тихий ангел Бобренева монастыря... Ты, да тетя Маша, да тетя Аня, да тетя Тоня, да другая Тоня – потом схимонахиня Евдокия, да Юля – потом Соломония, матери мои, бабки мои, коих послал мне Господь в первые годы монашества моего, как и обещал (См.: Мк.10:29–30)...

Все теперь – за упокой...

Прости мне, дорогая моя...

Кто вас помнит теперь настоящих – не домашних, не бытовых, а таких, какими вы вправду были?

Помяни меня теперь и ты, Лидочка, грешного, когда предстанешь Господу твоему, так тобою любимому...

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.]¹⁴²⁹

Припадаю Ти и приношу Тебе, якоже слезы, глаголы моя: согреших, яко не согреши блудница, и беззаконновах, яко иный никтоже на земли. Но ущедри, Владыко, творение Твое и воззови мя.

Во время оно «книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха» (ἀναμάρτητος, то есть – не чувствует за собой грехов вообще¹⁴³⁰), «первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Ин.8:3–11).

Закон весьма строг в отношении жены прелюбодейной – чтобы истребить это зло из среды Израиля, полагалось побивание камнями¹⁴³¹ (Втор.22:13–27: см. также: Лев.20:10; Чис.5:11–31). «Во время римского правления еврейским судам было запрещено приводить в исполнение смертный приговор, но в то время это не всегда могло предотвратить побитие камнями (Деян.7:58–59) или подобные попытки (см.: Деян.7:59, 10:31)» (Стерн Д. Комментарий к еврейскому Новому Завету. М., 2004. на Ин.8:5). .

Блаженный Феофилакт Болгарский это евангельское зачало не толкует. Молчат великий светильник Церкви Иоанн Златоуст, Феодорит и Ориген.

Толкователь же новейшего времени обращает внимание на то, что «Христос прямо не сказал ничего ни за, ни против закона. Не отвечая Своим врагам, Он хотел дать им понять, что ответить на их вопрос – значило бы вмешаться в дела гражданского судопроизводства, а это не входило в Его задачу, как Учителя народа»¹⁴³².

Но для нас важнее сейчас другая мысль новейшего толкователя: «Господь отпустил грешницу, но не простил ее, не объявил, что она не виновата, но сделал ей предостережение, чтобы впредь она не согрешала», обнаруживая Свое милосердие, «как пришедший не судить, а спасать»¹⁴³³.

Вот о чем толкует нам Критский светильник в своей молитве: «Припадаю к Тебе и приношу тебе, вместо слез, слова мои: согрешил я, как не согрешила блудница, и беззаконновал, как никто другой на земле».

Согрешила ты, душа моя, более, чем та блудница, которую привели пред Христа книжники и фарисеи! Беззакония твои – более беззаконий любого беззаконника, когда-либо жившего на земле!

Воззри же на блудницу сию, подумай о том, что Христос, избавляя ее от наказания человеческого, не снял с нее греха ее, – Он лишь сказал ей: «и Я не осуждаю тебя». Почему? Да потому, что не услышал от нее слов раскаяния! Посмотри, душа моя: решается ее судьба, дело идет о жизни ее, а она, как столб сланый, молчит!

Как можно отпустить грех тому, кто даже не кается в нем? а не кается – значит, и не сознает его? даже и не думает о нем?

Потому Христос, в щедрой милости Своей, отпускает жену прелюбодейную словами: «иди и впредь не греши». Суд земной над ней не состоялся. Но Господь дает ей понять: женщина! жизнь твоя прошлая – грех. Иди же теперь и подумай. Подумай – и откажись от греха. Не возвращайся на пути неправды твоей. И если проживешь ты остаток дней твоих в праведности, Божий суд о тебе будет милостивым.

Видишь ли, душа моя, что говорит тебе этот образ словесный: Божий суд о тебе – в твоих руках. Если сможешь ты преодолеть козни врага твоего, если сможешь остаться чуждой прилогам мира сего, если очистишь ты себя сердечным покаянием от содеянных тобою беззаконий и «впредь» не будешь грешить, если совесть твоя не станет свидетельствовать против тебя, то Господь и тебе скажет: «и Я не осуждаю тебя».

Воззови же к Господу твоему вместе с преподобным: «Посети щедротами Твоими творение Твое, Владыко, и воззови меня из глубины греха».

Воззови к Нему: «Господи! я – творение Твое, «по образу» Твоему и по подобию Твоему (Быт.1:26)! Ты жертвой Своей крестной преодолел грех прародителей моих и вернул мне во Святом Крещении богоо́бразность и богоподобие, но я сам растлил образ Твой и не сохранил подобия беззакониями моими!

Только на щедроты Твои надеюсь я – потому что сам я могу только хотеть отстать от греха и прилепиться к праведности, но не знаю, какими путями достичь мне этой светлой цели, и только Ты в силах воззвать меня из глубин греховных!

Как «овцы идут» за пастырем своим, «потому что знают голос его» (Ин.10:4), так и я знаю Тебя, «доброго Пастыря» своего, и пойду на знакомый мне голос Твой, ибо верую в то, что Ты «пришел для того, чтобы мы имели жизнь и имели с избытком» (Ин.10:10, 14), чтобы имели мы и нечто большее этой конечной жизни, “а именно, причастие Святого Духа, под чем нужно разуметь и Царство Небесное»¹⁴³⁴!

Я верую: “во Христе все имеют жизнь, ибо все воскреснут и будут жить; а праведники получат и нечто большее, именно, Царство Небесное»¹⁴³⁵. Дай мне, Господи, «бодрствовать и молиться«, чтобы не пропустить »времени" пришествия Твоего (Мф.24:42–43, 25:13; Мк.13:33–35; Лк.12:39)!

Воззови мя, Господи, в щедрости Твоей, прости мне грехи мои и сопричти мя избра́нному Твоему стаду¹⁴³⁶»!

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Погребох образ Твой и растлих заповедь Твою, вся помрачися добро́та, и страстьми угасися, Спасе, свеща. Но, ущедрив, воздаждь ми, якоже поет Давид, радование.

«Я похоронил образ Твой и в ничто превратил заповедь Твою; вся красота помрачилась, Спасе, и свеча погашена страстями», – так сокрушает себя пред Господом учитель народа Критского, вселенский проповедник сердечного покаяния.

«Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет, – сказал Христос народу, внимавшему Его учению. – Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы. Итак, наблюдайте, как вы слушаете: ибо, кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь» (Лк.8:16–18).

«Здесь, – говорит нам блаженный толкователь, – начало нового учения. Ибо Он обращается к ученикам и говорит это с целью наставить их быть тщательными в жизни и непрестанными подвижниками, так как все на них будут обращать взоры. Ибо на учителя и проповедника все смотрят, все наблюдают за ним, хорош ли он, или наоборот, и ничего своего он не укроет. Итак, если вы, ученики, будете внимательны и тщательны, то Бог дарует вам большую благодать; а кто не будет иметь тщательности и внимательности, тот своею небрежностью угасит и погубит тот дар от Бога, какой, по-видимому, он имеет»¹⁴³⁷.

И если такой великий светильник Православия, душа моя, как преподобный Андрей Критский, ужаснулся в себе, заподозрив (или даже – лишь представив себе!), что гаснет его светильник от небрежения, гаснет, потому что вихри страстных помыслов и бури мирских забот с таким натиском набрасываются на душу человеческую, что она со временем теряет возможность сопротивления этим яростным порывам и (от телесных ли недугов, от старческой ли усталости, от невнимательности к себе или по иной какой причине) начинает предпочитать нужному – легкое, полезному – необременительное, тому, что требует усилий и труда, – то, что проще; если даже он ужаснулся себе – что скажешь ты, душа моя?

Видишь ли ты слезы преподобного, душа моя, когда читаешь написанные им строки? Видишь ли, как оплакивает он грех пастырского нерадения? Видишь, как сокрушается он об утрате красоты богоподобного образа, произошедшей по причине простой невнимательности к себе? Видишь ли, как отказ войти в себя¹⁴³⁸ губит душу, даже прославленную многими подвигами? «Погребох образ, вся помрачися добро́та, и страстьми угасися свеща... Добро́та перестала быть добро́той, она сама себя помрачила; свеча не горит – она сама собою угасла...» Почему?

Потому что сама ты, душа, дала войти в себя силам, которые могут и самое доброе превратить в неподобное, ты впустила в себя не-сущее, бессущностное – зло, ты дала ему простор в себе, и оно украло и твою сущность, и сущность иных предметов и явлений, перекроив их под себя. Ты сама, душа, дала бытие тому, чего нет и не было бы без твоей безумной беспечности, что не возникло бы, если бы ты не нерадела о себе.

Почему же ты нерадишь о себе, душа моя? Неужели ты не помнишь, как почти уже сто лет назад грозная буря очистила Церковь от нерадивых, а из оставшихся образовала сонм новомучеников? Неужели ты не видишь, что молнии той грозы уже витают над тобою и дым вокруг – не кадильный фимиам, а дым от пожара на твоем пепелище?

Где рвение твое, яже по Бозе? Где пламенное горение твое пред святым Престолом? Где – трепет пред Святыми Таинствами? Ведь ты – совершитель Таинств Божией милостью, а не исполнитель треб! Да ведь и требоисполнение – это не просто навык обращения с кадилом и кропилом, это – умение использовать Богом данную тебе, душа моя (Ма́рфо! Ма́рфо! это ведь – к тебе!), благодать, чтобы выявить – сделать явным для всех – то, что едино есть на потребу!¹⁴³⁹

Где трепет молитвы твоей – такой, чтобы был в силах вознести тебя над миром сим и понести к Тому, ради Кого – всё? Где подвиг постов твоих, облегчающих тело и очищающих душу от всего наносного, не принадлежащего им, делающих тебя легкой, такой легкой, что крыльям молитвы не приходится применять усилие, чтобы оторвать тебя от земной юдоли с ее суетой, они одним взмахом вздымают тебя над бездной мира, и ты легко и свободно кружишь на этих крыльях, отвлекаясь от всякого зримого или воображаемого образа, поднимаясь все выше и выше – к Божественному свету? Где терпение твое, образ которого роднит тебя с Создателем твоим, долготерпящем о тебе? Где послушание и смирение твои, освобождающие волю от излишних и ненужных попечений, делающих ее истинно свободной – свободной, чтобы оторваться от земли и взойти по лествице добродетелей, «верх которой касается неба, туда, где стоит Сам Господь» (Быт.28:12–13)?

Чего же ради – твое служение? Некогда фарисей величался пред людьми и даже пред Богом своим (См.: Лк.18:10–12), – не так ли и ты теперь? Некогда «беззаконный Иуда сребролюбием недуговав омрачашеся»¹⁴⁴⁰, – не так ли и ты? Некогда Марфа суетилась, обуреваемая мирскими хлопотами, да так захлопоталась, что меру времени и места потеряла и Господа своего не замедлила «призвать к порядку» («Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне» (Лк.10:40)!), – не так ли и ты?

Что же созидаешь ты, душа моя? Вещи материальные, стены рукотворные? Но ведь Господь «не в рукотворенных церквах живет» (Деян.7:48, 17:24), и творил Он верным Своим спасение и тогда, когда «еще не было ни храма, ни жертвоприношения»¹⁴⁴¹! Апостол говорил ученикам своим: «вы есте церкви Бога жива» (2Кор.6:16), и «тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога» (1Кор.6:19). Видишь ли теперь, душа, какой храм надлежит тебе построить? Видишь ли, что весь человек, «во всей целости», с телом его, с душою и духом (1Фес.5:23), – храм Господень, и если этот храм не воздвигнут, не благоустроен, не благоукрашен, то не полезны окажутся даже самые изощренные изделия рук твоих!

Вспомни историю созидания первого храма Истинному Богу – как потрудился Соломон над стенами его, над убранством его, над внешним благолепием! И вот – только что прочитали мы, как не помогло ему это благоукрашение избежать уклонения на путь греха, да еще и в такие годы, когда зрелость духа человеческого должна, по всем законам нашей природы, приносить благословенные плоды... А вспомни 17-й год? Вспомни, как те, кого уверенно почитали за «народ-богоносец», с не меньшей уверенностью разрушали церкви, выгоняли из монастырей монахов, расстреливали своих пастырей! И только ли по бесовскому наущению происходило сие? А не от того ли, что народ по-своему объяснил многие церковные нестроения, подобные тем, что в средневековой Германии привели к возникновению реформации, – ведь «нет ничего тайного, что не сделалось бы явным» (Мк.4:22; Лк.8:17)? и, по русской привычке, взял в руки не философию, а дубину?..

«Что бы кто ни делал втайне, доброе или злое, – всё обнаружится и здесь, а особенно в будущем веке. Что было сокровеннее Бога? Однако и Он явился во плоти»¹⁴⁴². Что же говорить нам о делах твоих, душа моя, которые ты всуе прячешь от посторонних глаз?

Не потому ли, душа, Христос дважды говорит Свое научение, жалея тебя: ведь с одного раза ты могла бы не понять, и Он, мудрый Педагог, неустанно привлекает твое рассеянное внимание к возвышенному образу горящей свечи, сиянием которой озаряется не только она сама, но и все, кто видит ее. И ты всякий день видишь ее в церкви, берешь в руки, зажигаешь, потому что святые отцы научили тебя, что свеча есть образ пламенной молитвы к Создателю¹⁴⁴³. Ты вглядываешься в ее пламя – но горит ли оно в тебе самой? светит ли лучик его, исходящий из тебя, тем, кто обстоит тебя вокруг?

«Никто, зажегши свечу, не ставит ее в сокровенном месте, ни под сосудом, но на подсвечнике, чтобы входящие видели свет», – повторяет Господь народу (и тебе, тебе, душа моя глухая!) почти дословно поучение Свое после того, как изгнал беса немого. – «Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если оно будет худо, то и тело твое будет темно. Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма? Если же тело твое все светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебя сиянием» (Лк.11:33–36).

«Люди, получившие «светильник» от Бога, то есть дар ума, которым мы смотрим, как бы светом нам данным, сокрыли рассудительность и, омрачивши себя завистью, не видят чудес и благодеяний, хотя мы для того получили ум, чтобы поставлять на подсвечник, дабы и другие видели свет, – раскрывает смысл Христовых слов богомудрый толкователь. – По моему мнению, Он говорит так: ...ты имеешь знание; это светильник. Тебе следовало воспользоваться сим знанием к тому, чтобы самому признать чудеса и другим объявить и объяснить, что они суть дела Сына Божия. ...Таким образом и “входящие», то есть вновь вводимые и начинающие, увидели бы свет. Ибо кто мудр, тот уже вошел; а кто еще учится, тот лишь входит. Но вы... не захотели сделать сего, а око души, то есть ум, доселе прямой, искривили и затемнили. Ибо как око тела, каково само, таковым делает и тело (например, если оно чисто, то тело светло, а если оно темно, то и тело мрачно), так же точно и душа располагается по состоянию ума. Если око и свет, полученные ею от Бога, начинают омрачаться завистью или любостяжанием, или, вообще сказать, любовью к вещественному, то и она омрачается»¹⁴⁴⁴.

Видишь, душа, что сказал святитель? Сокруши же себя молитвой и постом, положи краеугольный камень здания твоего нового, чистого, светлого – иначе как же оказаться тебе в числе тех, кто уже вошел?

Но в строительстве сем остерегись оказаться самонадеянной, душа моя! «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает» (Пс.54:23), – «возложи, брат, заботу о всей жизни твоей на Бога, ибо Бог пропитает тебя и по телу и по душе твоей; а если пропитает тебя, то явно, что и оденет, явно, что и сохранит и избавит тебя от всякого искушения»¹⁴⁴⁵.

Потому и продолжает свою молитву преподобный Андрей словами: «Но ущедрив, воздай мне радость, как воспел царь Давид». Откуда еще радость мне, как не от Господа моего? И – как могу я получить ее, если сам не открою навстречу Ему своего сердца?

«Никто никогда не стал добрым непроизвольно, ни неверный, не хотя, не будет верным, ни мiролюбец никогда не будет боголюбцем, ни худой без воли не переменит своих мыслей и не сделается совершенно добрым, – такую истину нашел своим опытом богословствования преподобный Симеон Новый Богослов. – Ибо никто не стал злым по природе, но по произволению и намерению (каждый) может сделаться, если желает, как злым, так и добрым; если же не желает, то никоим образом и не будет. Никто в мире, не хотя, не совершил добродетели; никто, не хотя, не спасается»¹⁴⁴⁶.

Посмотри, душа, на слова Критского пастыря: разве не несут они в себе волю ко спасению? Разве не зовут они и тебя вместе с собою, душа моя? Пастырь Критский призывает тебя: остановись на пути греха, воззри на Господа твоего, обратись к Нему с молитвой, с просьбой о милости, скажи вместе с пророком Давидом: «Воздаждь ми радость спасения Твоего, и Духом владычним утверди мя» (Пс.50:14)!

Ведь ты знаешь – «близок Господь к сокрушенным сердцем» (Пс.33:19).

«Бог по благости Своей, как говорит великий Василий, близок ко всем: Он и через Иеремию говорит: «Я – Бог приближающийся, говорит Господь, а не Бог издалеча»¹⁴⁴⁷, – как по-гречески: Θεὸς ἐγγίζων ἐγώ εἰμι, λέγει Κίριος, καὶ οὐχὶ Θεὸς πόῤῥωθεν; тот же смысл и в переводе Юнгерова: Я – Бог, находящийся близко, говорит Господь, а не Бог вдали – см.: Книги Ветхого Завета в переводе П.А. Юнгерова. Большие пророки. М., 2006. С. 319; в Синодальном переводе: «Разве Я – Бог только вблизи, говорит Господь, а не Бог и вдали?» – так, как в Вульгате: Putasne Deus е vicino ego sum, dicit Dominus? et non Deus de longe?). . (Ведь и божественный Кирилл говорит: “Должно знать, что всё наполнено Богом – ибо где нет Исполняющего всё? – неизъяснимым способом, свойственным естеству Божию; но и будучи Присущ, Он часто кажется отсутствующим в отношении к нелюбящим Его, когда находятся в опасности. Он присущ почти только святым и близок к тем, которые имеют сокрушенное сердце».)»¹⁴⁴⁸ «Преимущественно же печется Бог о тех, которые водятся о себе скромными мыслями, ибо таковых и назвал сокрушенными сердцем. Таковым же является и плачущий о грехах своих, ибо умиление и слезы весьма сокрушают сердце и мысль. Также и тот, кто чужд всякого надмения и ничем человеческим не гордится, – сердцем сокрушен и духом смирен»¹⁴⁴⁹. «Но мы – люди, бываем далеки от Бога по причине худости нашей; тот же Давид говорит: «вот удаляющие себя от Тебя погибнут»¹⁴⁵⁰; в Синодальном переводе: «вот, удаляющие себя от Тебя гибнут»). »¹⁴⁵¹.

Знаешь, что Он «смиренных духом спасет» (Пс.33:19).

«Прежде бывает умиление и сокрушение сердца, а за умилением последует смирение, о котором говорит здесь. Смиренные же духом не те, которые кажутся смиренны по телу и по внешнему виду тела, но те, которые смиренны в душе; и не те, которые говорят смиренные слова или смиряются по какому-нибудь понуждению, бедности или по другому какому-либо обстоятельству, но те, которые смиренны в сердце и мысли и смиряются по внутреннему побуждению, без всякой внешней нужды»¹⁴⁵².

Знаешь и другое: «смерть грешников люта» (Пс.33:22), то есть приболезненна: «достигнув конца, при смерти грешники скорбят чрезмерно, чувствуя, какое постигнет их наказание за сделанные ими грехи, – “худой жизни худой будет и конец"»¹⁴⁵³, ибо «смиренных возвышает Господь, а нечестивых унижает до земли» (Пс.146:6; ср.: Притч.3:34). «И это значит особенное промышление Божие. Ибо одних, как подвергающихся злоумышленности по причине кротости, Он удостоивает Своего попечения, а других, как неправедно нападающих на них, предает смерти; и одних делает славными и знаменитыми, а других и память предает забвению»¹⁴⁵⁴.

Ищи же радования своего, душа моя, проси его у Господа! Ты же знаешь – твое собственное попечение о себе не стоит ничего, потому что ни будущее твое тебе не открыто, ни пользы своей ты не знаешь наперед. «Довлеет дневи злоба его» (Мф.6:34), – вот всё знание, дальше которого ты, как ни силься, не прострешься. Только Господь силен устроить тебя так, чтобы жизнь твоя не была бы тебе в тягость, только Господь силен дать тебе дарования, которые полезны и тебе самой, душа моя, и нужны для назидания других.

Старайся же быть в числе тех, о коих печется Сам Господь. Ищи "прежде всего Царства Божия и правды Его, и вся сия приложатся» тебе (Мф.6:33).

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Обратися, покайся, открый сокровенная, глаголи Богу, вся ведущему: Ты веси моя тайная, едине Спасе. Но Сам мя помилуй, якоже поет Давид, по милости Твоей.

«Обратись ко Господу твоему, душа моя, покайся, открой Ему всё самое сокровенное, скажи Богу, как ведущему всё: “Ты один знаешь мои тайны, Спасе. Но Сам помилуй меня, как поет Давид, по милости Твоей»».

Немало ныне есть маловерных, которые, «уклоняясь на пути разврата и суеты, оправдывают собственную свою погибель и действие своих страстей тем, что будто ныне не те времена, чтоб угождать Богу так, как люди угождали Ему прежде.

Очевидная ложь: появление и в наши времена мучеников и преподобных, по всему подобных древним святым, доказывает, что время не может иметь никакого влияния на спасение истинно желающих спасения и что оно зависит от нашего собственного изволения и решимости неуклонно шествовать по крестным стезям Евангельского самоотвержения, при помощи Божией, которая как прежде, так и ныне неистощима для людей и неизменна, как неизменим в существе Своем Бог»¹⁴⁵⁵.

Беги, душа моя, от таковых маловеров! Бойся быть причисленной к их сонмищу!

Прибеги к милости Господа твоего, обратися, покайся, открый сокровенная, глаголи Богу, вся ведущему: От Тебя, Господи, нет ничего сокрытого. И мои тайны все Ты знаешь. Ты знаешь, как очерняю я грехом душу свою, вместо того, чтобы открыть ее Тебе, чтобы омыл Ты ее покаянием моим и «паче снега бы я убелился" (Пс.50:9). Я – как открытая книга пред Тобою, но листы мои – все в помарках и пятнах, так что и прочесть-то нельзя, что написано на них под слоем грязи, которую не потрудился я отчистить.

Но Сам мя помилуй, Боже мой, – прошу я Тебя словами песнотворца. Я не милую себя – я не совершил ничего, что достойно было бы Твоего снисхождения ко мне. Но Ты весь – «любовь» (1Ин.4:8), Христе мой. Только Ты Сам, Своею волею, Своим неизреченным человеколюбием, Своей безграничной милостью можешь покрыть множество грехов моих.

Вместе с Давидом-пророком вопию я к Тебе, Создателю и Спасителю моему: «Помилуй мя Боже по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое» (Пс.50:3; см. выше прим. 695).

Помилуй мя, Боже, помилуй мя.

Преступи четвертку первыя седмицы даже до тропаря преподобныя.

Исчезоша дние мои, яко соние востающаго; темже, яко Езекия, слезю на ложи моем, приложитися мне летом живота. Но кий Исаия предстанет тебе, душе, аще не всех Бог?

«В те дни заболел Езекия смертельно, и пришел к нему Исаия, сын Амосов, пророк, и сказал ему: так говорит Господь: сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь. И отворотился [Езекия] лицем своим к стене и молился Господу, говоря: «О, Господи! вспомни, что я ходил пред лицем Твоим верно и с преданным Тебе сердцем, и делал угодное в очах Твоих». И заплакал Езекия сильно» (4Цар.20:1–3; Ис.38:1–3).

Болезнь Езекии была настолько тяжкой, «что врачи совершенно отчаялись в его исцелении и приближенные уже более не рассчитывали на благополучный исход. К этой болезни присоединилось еще страшное душевное расстройство царя, которое было вызвано его мыслью о своей бездетности и о том, что ему придется умереть, не оставив после себя потомка и не дав престолу законного наследника. Особенно тяжко и жестоко страдая от этой мысли, царь обратился к Всевышнему с мольбой даровать ему еще немного времени жизни, дабы он мог дождаться потомства, и позволить ему расстаться с жизнью не раньше, чем он станет отцом»¹⁴⁵⁶.

«И помолился Господу, и Он услышал его и дал ему знамение» (2Пар.32:24).

«Господь Бог смилостивился над ним и внял его молитве, так как Езекия ведь печалился о предстоящей ему теперь смерти и просил продления жизни не потому, что боялся потерять личные блага, связанные с царствованием, а потому, что желал оставить после себя детей, которые смогли бы стать его преемниками по престолу. Поэтому Всевышний послал к Езекии пророка Исаию с поручением передать ему, что царь оправится от своей болезни через три дня, что он проживет после этого еще пятнадцать лет и что у него родятся дети»¹⁴⁵⁷.

«И было слово Господне к Исаии, и сказано: пойди и скажи Езекии: так говорит Господь, Бог Давида, отца твоего: Я услышал молитву твою, увидел слезы твои, и вот, Я прибавлю к дням твоим пятнадцать лет, и от руки царя Ассирийского спасу тебя и город сей и защищу город сей» (Ис.38:4–6).

«Исчезли дни мои, как сон – от пробудившегося человека, – так стенает преподобный о днях жизни человеческой, жизни безрезультатной, так часто растрачиваемой попусту; – и потому плачу на ложе моем, как Езекия, и прошу, чтобы добавились мне годы жизни моей».

«Но какой Исаия предстанет тебе, душа, как предстал он некогда скорбящему Езекии, если не повелит Бог всех?» Как повелит Господь Исаии предстать и мне с доброй вестью, если сам я не хочу этого? Ведь «Бог и святые Его не по месту внемлют молитвам нашим, но по доброму произволению нашего сердца»¹⁴⁵⁸!

Для чего просишь ты умножить лета живота своего, душа моя? Чтобы восстать со одра плача твоего и продолжить дни беззаконий твоих? Но посмотри, что сказано в Писании о Езекии, облагодатствованном знамением милости Божией: «Не воздал Езекия за оказанные ему благодеяния, ибо возгордилось сердце его. И был на него гнев Божий" (2Пар.32:25).

Видишь ли, какова судьба тех, кто с презрением относится к велениям Господа своего, кто ни во что вменяет святые заповеди Его?

Посмотри же теперь, как сам человек может преодолеть гнев Божий и обратить его на милость себе: «Но как смирился Езекия в гордости сердца своего, – сам и жители Иерусалима, то не пришел на них гнев Господень во дни Езекии» (2Пар.32:26).

Видишь ли орудие спасения, которое дано от Господа человеку и которым человек сам, по свободной своей воле, может распоряжаться во благо себе? Видишь ли, как отказ от гордыни сердечной и смирение духа ведут к тому, что Господь прелагает гнев Свой на милость?

Как же добиться тебе, душа моя, того умения, которое так необходимо нам, чтобы предстать пред Господом во всей открытости человеческого существа, во всей обнаженности его от всякой гордыни и порока – так, как создан был человек Творцом его, по образу и по подобию Его? Как превратить это умение в навык, сделать его постоянно доступным, чтобы применять его без внешних усилий и понуждений, но так, как мы дышим, – просто и естественно, не осознавая необходимости нашего дыхания, но потому, что оно – непременная часть нашего телесного существа, без которой и само это существо оказывается невозможным? Как приобрести нам это естественное и простое дыхание души?

И что может быть таким дыханием, как не молитва? Ведь молитва – это наше непосредственное прикосновение к святости, к Носителю святости – к Тому, Кто Един Свят, Един Господь¹⁴⁵⁹. И она – естественна для человека, созданного по образу и подобию Божию: подобное притягивается к Подобному, потому что оно сродственно Ему, потому что оно – часть от Полноты Его. И если Он – Един Свят, то каким иным образом можем мы войти в сияние славы Его, как не путем молитвы – тем путем, который специально предназначен для того, чтобы дать человеку возможность прикоснуться к святыне?

Как повелит Бог всех предстать Исаии тебе, душа моя, если ты самохотно, своим хотением не войдешь в общение с Ним? Как войдет Он в общение с тобой, если ты не слышишь «гласа вопиющего в пустыне», если ты не будешь слышать того, что «изрекли уста Господни» (Ис.40:3, 5), если ты глуха к голосу Его и нема тогда, когда надлежит обратиться к Нему?

Он непрестанно взывает к тебе – слышишь ли ты Его? различаешь ли глас Его в шуме пустыни мирских страстей?

А если слышишь – то почему молчишь? почему обращаешь лицо твое к Нему только тогда, когда тебе – уже невмочь, когда житейское море уже захлестывает тебя бурею напастей своих так, что уже и сил нету сопротивляться? почему только тогда отлагаешь ты самонадеянность свою, надежду только на силы свои, и вспоминаешь, что есть Некто, Кто – всесилен, Кто любит тебя как создание Свое и потому – силен необъятной любовью Своею и от бед твоих мимотекущих скоро избавить тебя?

«Я возлюбил вас даром, без предварительных заслуг, – так говорит блаженный толкователь об отношении Господа к роду человеческому; – даже и тогда, когда естество человеческое было во вражде с Богом и разлучении, Я, однако, принял оное на Себя и освятил»¹⁴⁶⁰. Я избрал даже Иуду, «когда он был хорош, избрал, как и Саула (но он сам переменился, ибо свободен; Господь же попускает каждому действовать по своей воле его, потому что не отнимает свободы)», и до последнего мгновения «не уличал его», но «хотел довести до раскаяния», представляя ему то, что «более всех могло обратить его» к покаянию; и только когда совсем «Иуда переменился, то отверг его, хотя прежде и избрал»¹⁴⁶¹.

Почему же ты молчишь, душа моя, даже видя такое премилосердное отношение к тебе Господа твоего, видя терпение Его необъятное даже в отношении тягчайших грешников? Ведь все их согрешения – лишь малая толика от непомерных грехов твоих!

Посмотри, как ответил Езекия на Божий дар; «Вскоре затем он оправился от болезни, поспешил в храм и пал ниц перед Всевышним, благодаря Его за свое исцеление»¹⁴⁶².

Почему же молитва твоя – лишь временная реальность, которая исчезает «как сон, как утренний туман»¹⁴⁶³, как только мирскому духу удается отвлечь нас от причастия духу мирну? Почему ты так легкомысленна, душа моя, к делу молитвенному? Почему ты сама делаешь свою молитву легковесной?

«Господь, по евангелисту Луке, говорил притчу ученикам “к тому, что надо всегда молиться и не унывать»¹⁴⁶⁴ (Лк.18:1–8). », – учит нас Солунский святитель Григорий, – и «сама притча говорит не о состоянии, а о настойчивости прошения; ...и слова, что не нужно унывать, то есть по малодушию ослаблять настойчивость, показывают, что нам советуют не пребывание в “состоянии»... а само делание молитвы, то есть моление.

Нуждаемся мы в этом непрестанном молении не для того, чтобы убедить Бога, ведь Он подает утешение по Своей воле, и не для того, чтобы привлечь Его, ведь Он везде, а для того, чтобы своим зовом самих себя возвести и обратить к Нему в стремлении приобщиться к Его благодатным дарам. Потому что, по великому Дионисию, “мы с Богом тогда, когда взываем к Нему в чистых молитвах и несуетным умом». Мы взываем к Нему непрестанно для того, чтобы самим непрестанно быть с Ним»¹⁴⁶⁵.

Потому и говорим в молитвах наших: «Виждь смирение мое, виждь и труд мой елик»¹⁴⁶⁶.

Ведь смирение – это не мимолетное состояние души человеческой, это – образ и смысл жизни ее: не может человек сейчас – быть смиренным, то есть внутренне пребывать в мире, а через минуту – стать обуреваемым страстями.

Это сейчас наша творческая интеллигенция живет не миром, а желудком, животом, брюхом, чревом (как часто мы слышим из уст наших деятелей культуры: «Как вкусно это сделано!» или: «Это надо сделать сочно, вкусно!» – как будто никогда не говорил апостол о тех, чей «бог – чрево», чья «слава – в сраме», о тех, кто «мыслят о земном», что «их конец – погибель» (Флп.3:19)!) и настоятельно предлагает этот образ миробытия новейшего Гаргантюа¹⁴⁶⁷ всем своим поклонникам. А когда, путем многочисленных трудов, духовных и телесных, по милости Божией смирение приходит к человеку, то он уже недоступен ни для каких страстей, мир Божий¹⁴⁶⁸ становится сутью жизни его.

Потому и труд (в том числе и труд молитвенный) – не сиюминутное развлечение, а способ существования человека, постоянно действующий инструмент, при помощи которого стяжается дух мирен.

Помоги мне, Господи, даруй мне, чтобы эти молитвенные слова мои соответствовали бы и делам моим! Сделай молитву мою верным и истинным дыханием души моей!

Не дай мне услышать от посланца Твоего грозных слов суда Твоего: «так говорит Господь» тебе, душа нерадивая: «умрешь ты и не выздоровеешь» (4Цар.20:1; Ис.38:5) от греха твоего, "и суд тебе давно готов, и погибель твоя не дремлет» (2Пет.2:3).

Пробави милость Твою мне, безумному, как творишь Ты ее на ведущих Тя¹⁴⁶⁹! Дай мне слышание словес, исполненных великой любви Твоей: «так говорит Господь: Я услышал молитву твою, увидел слезы твои» (Ис.38:5), – потому что «Я знаю, которых избрал» (Ин.13:18)...

Чти в четверток первыя седмицы.

Преподобная мати Марие, моли Бога о нас.

Марии: Возопивши к Пречистей Богоматери, первее отринула еси неистовство страстей, нуждно стужающих, и посрамила еси врага запеншаго. Но даждь ныне помощь от скорби и мне, рабу твоему¹⁴⁷⁰.

«Возопив к Пречистой Богоматери, вначале отринула ты неистовство принуждающих тебя ко греху страстей и посрамила творящего тебе препоны врага, – так прославляют Студийские отцы духовные победы Марии Египетской, ставшие итогом ее подвижнических трудов и заступничества Божией Матери, полученного по несумненной вере преподобной. – Но подай ныне помощь от скорби, от тех, то есть, страданий, которые причиняет грех, и мне, рабу твоему».

Господь так высоко вознес Пречистую Матерь Свою, что даровал Ей возможность печаловаться о всем роде человеческом, так что «молитва Ее ко благосердию Владыки»¹⁴⁷¹ для всех нас – «нерушимая стена и предстательство»¹⁴⁷². Оттого-то и почитаем мы Пречистую как «великое заступление печальным, скорую Помощницу, спасение мира и утверждение, милости пучину, Божия мудрости источник, животным хлебом верныя питающий, миру покров»¹⁴⁷³, как истинное «спасение рода христианского»¹⁴⁷⁴.

Потому-то святые молитвы преподобной к Заступнице усердной¹⁴⁷⁵ оказались столь плодотворны, что Матерь Божия, увидев открытое сердце земной грешницы, нашла в нем не столько грехи ее, сколько – волю к исправлению, волю к истинному покаянию и беззаветную решимость вступить на путь праведной жизни, сколь бы тернистым он ни оказался.

«Подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, но не возмогут» (Лк.13:24), – сказал Христос Своим ученикам, – «потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата («Господь дивится: “ах, как узки врата!», то есть как прискорбна добродетель!» – добавляет блаженный толкователь¹⁴⁷⁶) и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф.7:13–14).

«Спасающихся мало, потому что узкие врата не могут вместить многих. Хозяин дома есть Господь. Он всех людей созывает к насыщению и наслаждению неистощимыми благами. Те, кои рачительны, стараются войти прежде часа... А для ленивых и приходящих после часа... двери затворяются.

Час же... что иное, как не жизнь настоящая? Она есть поистине время самое отличное для приготовления к духовному насыщению. Когда Хозяин дома “встанет», то есть воскреснет на Суде, и “затворит двери», то есть путь добродетели, по которому нельзя идти по отходе из здешней жизни (ибо путем добродетели мы можем ходить только в здешней жизни), то хотя жившие здесь нерадиво станут стучаться в двери, ибо тогда только с бесполезным покаянием поищут они пути добродетели, призывая оную голыми словами, без дела, как бы какими ударами и стуком; но Хозяин дома, по праву заперши двери, примет вид, что и не знает, откуда они. Справедливо так поступит Он. Потому что они от диавола, а Господь знает «сущия Своя» (2Тим.2:19).

Это относится и к христианам по имени, но нерадивым в жизни. И мы не ядим ли Божественное тело? И не пием ли кровь Божию пред Ним, ежедневно приступая к Божественной трапезе?

И мы хвалимся законом Христовым, но потом попираем его, когда преступаем оный, а потому мы кажемся “первыми», как принявшие Христа и Его учение с самых пеленок, но будем “последними», потому что язычники, уверовавшие при конце своей жизни и богоугодно пожившие в остальное время, будут поставлены выше.

(Нам не будет) никакой пользы, если мы будем (только) слушателями Божественного закона, и не исполнителями (см.: Рим.2:13). Напротив, слушание послужит для нас причиною больших мук, подобно как и причастие Божественных Таин поставится в осуждение.

Но если будем иметь Его учителем не в широких, но в тесных, сокрушенных и истерзанных скорбью сердцах, то не будем отвержены»¹⁴⁷⁷.

Узкими же вратами именует Господь «искушения, как произвольные, например, пост, бдение, вольную нищету, странничество и другие, так и непроизвольные, каковы узы, гонения, лишение имения, славы, детей, болезнь, раны и прочее, что Иов и не хотя потерпел». И «как теснота временна, так и широта скоро переходима. Ибо кто терпит обиды, тот как бы проходит только сквозь некоторые ворота: равно и сластолюбивый, предаваясь сластолюбию, проходит как бы только некоторый путь. Но раз то и другое временно, то выбирай лучшее»¹⁴⁷⁸.

Вот этот-то лучший путь и избрала преподобная мать Мария, о нем-то молила она, нечистая, Пречистую Деву, видя немощь свою и невозможность без вышнего заступления всецелого исправления жизни своей.

И Та, видя искренность желания, подала возможность к исполнению.

Потому и учат нас наставники наши, собственным опытом своим испытавшие пути стяжания праведности: «Убедим себя во время искушения прибегать не к человеческим надеждам и не здесь, на земле, искать себе помощи, но совершать моление со слезами и воздыханиями, с прилежною молитвой, с напряженным бдением, потому что тот только получает помощь от скорби, кто человеческую помощь презирает, как суетную, и полагает всю надежду во Христе»¹⁴⁷⁹.

Потому и следует нам припадать в наших чистых желаниях к заступничеству и предстательству тех, кто вышней помощью укрепил стремления духа своего и получил всецелое оставление грехов и истинную праведность, и с нею – Божие благоволение. Их содействие нам, соработничество с нами – надежная опора нашего пути ко Христу, лишь бы сердце наше было чистым, лишь бы отвергли мы хитросплетения житейские и всякие помыслы лукавые, лишь бы всегда говорили мы ввысь от всея души и от всего помышления нашего¹⁴⁸⁰.

Преподобная мати Марие, моли Бога о нас.

Марии: егоже возлюбила еси, егоже возжелела еси, егоже ради плоть изнурила еси, преподобная, моли ныне Христа о рабех: яко да милостив быв всем нам, мирное состояние дарует почитающим Его.

«О, преподобная мати Марие! Моли ныне Христа – Того, Кого ты возлюбила, Того, Кого ты возжелала, Того, ради Кого ты изнурила плоть свою, – о рабах Его: да дарует Он мирное состояние почитающим Его, явив милость Свою ко всем нам».

"Мир (εἰρήνην) Мой оставляю вам, мир Мой даю вам: не так как мiр (ὁ κόσμος) дает, Я даю вам, – сказал некогда Господь Своим ученикам. – Да не смущается сердце ваше и да не устрашается» (Ин.14:27). Как жаль, что с реформой русского правописания в начале XX века русский язык утратил наглядную разницу в сущностных понятиях! Греки, например, и по сей день наглядно видят, что εἰρήνη – это не κόσμος, для англичан ясно, что peace – это не world, а для нас, с отменой i десятеричного, все значения «мира» сошлись в одном слове: и мир как космос, как физическое явление, как то, что окружает нас и где властвует «князь мира сего» (то, что до революции называлось «мiр»), и Богом даруемый мир как состояние безмятежности и покоя – для нас одно...

А ведь для данной евангельской цитаты между миром и мiром – разница принципиальная! «Какой вред вам от смятений мipa, доколе вы в мире со Мною? – как бы говорит апостолам Христос. – Ибо Мой мир не таков, каков бывает у мipa. Этот мip часто бывает вреден и бесполезен, но Я даю такой мир, по которому вы друг с другом будете в мире и будете составлять одно тело. А это сделает вас сильнее всех. Хотя многие восстанут на вас, но вы при единодушии и взаимном мире нисколько не постраждете»¹⁴⁸¹.

Вот какого «мирного состояния» просим мы у Господа, как великой милости. Вот для достижения какого блаженства просим мы соучастия преподобной Марии.

Мы просим ее научить нас истинной любви ко Христу, коей сподобилась она милостью Божией Матери.

Мы просим ее показать нам путь стяжания возвышающей души наши, воспетой псалмопевцем жажды Господа («Жаждет душа моя к Богу, – поет Давид. – Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! Истаевает душа моя о спасении Твоем!» (Пс.41:2–3, 118:81)).

Мы просим ее указать нам путь, на котором освободим богосотворенное тело наше от греховной тяжести вожделений плоти нашей, освободим так, что плоть не будет более мешать телу (вспомни, душа моя: «есть тело душевное, есть тело и духовное» (1Кор.15:44)!) в соединении с душой и духом искать вершин единения с Богом.

Ведь только воистину свободный человек во всем его единстве, во всей полноте соединения «духа, души и тела» (1Фес.5:23), только такой человек, воспылавший притом искренней любовью ко Христу и жаждущий соединения с Ним, удостоивается высот истинного богопознания и спасения.

h4 Преступи в четверток первыя седмицы даже до Славы.

Преподобне отче Андрее, моли Бога о нас.

Андрею: На камени мя веры молитвами твоими утверди, отче, страхом мя Божественным ограждая, и покаяние, Андрее, подаждь ми, молюся ти, и избави мя от сети врагов, ищущих мя.

Бог – «по естеству Владыка», пишет преподобный Симеон Новый, и «все, даже не хотящие, являются рабами» Его. Однако нежелающего Он не принуждает, но хочет, «чтобы служение повинующихся было свободным и самопроизвольным, совершалось со страхом и любовью»: «Для желающих Я – Пастырь и Владыка, для прочих же Я – Творец, конечно, и Бог по естеству, но никоим образом не Царь и не Вождь (и Начальник) тех, которые не взяли креста (своего) и Мне не последуют, ибо они суть чада, рабы и сосуды диавола».

Такой же образ бытия предлагается и человеку: «Довольно для тебя, если ты и самого себя спасешь. Ведь если бы ты спас мир, а себя погубил, то какая тебе польза от мира, тобою спасенного?

Я не хочу, чтобы ты был пастырем над кем-либо из не желающих... ибо они не обратятся, куда бы ты пожелал, но принудят и тебя идти своим путем и прежде них впасть в погибель, спустившись еще ниже (их) на дно ада, так как ты имеешь их последующими за тобою (позади себя). Если же ты не захочешь вполне уподобиться им, не желая присоединиться к их замыслам и приобщиться злым делам их, то будешь иметь возмущение, брань и непримиримую войну. Что же будет отсюда, или что случится с тобой и что приобретешь ты? ...Прежде всего ты совершенно не можешь (тогда) быть рабом Моим, ибо Я никоим образом не хочу, чтобы раб Мой ссорился. Питая необузданную ненависть к тебе, они явно и тайно будут стремиться к тому, чтобы убить тебя, и когда они будут (позваны) на Суд, ты дашь отчет. Ибо смерть твоя не принесет никакой пользы прочим, как Моя смерть была жизнью мира. Но и для них ты сделаешься причиной осуждения и сам без дерзновения отойдешь из сей жизни.

Итак, лучше быть пасомым, а отнюдь не пастырем над таковыми; но всего лучше заботиться о своих и молиться за них и за всех людей, дабы все обратились и пришли к познанию [истины], и желающих из них учить и наставлять (началам благочестия). Делать же то, чему учишь, не принуждай их, но возвещай им слова Мои и увещевай соблюдать их, так как они доставляют жизнь вечную. Сами же слова эти предстанут (им), когда Я приду судить, и каждого из них буду судить по достоинству. И ты не будешь ответственным, и останешься совершенно неосужденным, так как не скрыл серебра словес Моих, но сколько сам получил, (столько) и уплатил всем.

Старайся же и себя самого спасти и слушающих тебя, если только найдешь на земле человека, имеющего уши слышать и повинующегося словам твоим»¹⁴⁸².

Как не вспомнить здесь слов Спасителя: «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лк.18:8). Как не вспомнить, что, «убеждая к молитве, Господь справедливо присовокупил слово о вере, поскольку вера составляет начало и основание всякой молитвы. Ибо напрасно будет человек молиться, если он не верует, что получит просимое на пользу (см.: Иак.1:6–7). Почему Господь, научая молиться, упомянул и о вере, прикровенно давая знать, что немногим тогда можно будет молиться, поскольку и вера тогда найдется не во многих. Итак, Господь, пришедши на облаках, не найдет веры на земле, исключая разве немногих. Но Он произведет тогда веру. Ибо, хотя невольно, все исповедают, что Господь Иисус в славу Бога Отца (см.: Флп.2:11), и если нужно назвать это верою, а не необходимостью, из неверных не останется никого, кто бы не поверил, что Спаситель один только Тот, Кого он прежде злохулил»¹⁴⁸³.

Таких-то злохулителей преподобный Андрей одолевал силою, дарованной ему по вере его благодати Божией. «Как непобедимый подвижник, которого боятся бесы (ибо он их изгонял), Андрей был грозою для еретиков. Не только невидимые, но и видимые враги отгонялись его молитвами.

Однажды на остров Крит напали прибывшие на кораблях сарацины и осадили город, называвшийся Друмеос, где со своим пастырем, святым Андреем, заперлись христиане. Но сарацины воевали безуспешно и со стыдом отступили, будучи отгоняемы не оружием, а только сильнейшими всякого оружия молитвами святителя, которые он со слезами проливал к Богу и ими, как стрелами, уязвлял врагов»¹⁴⁸⁴.

Такова сила веры. Такова сила исполненной верою молитвы. Такова учительная сила самого образа бытия, который выделяет (отделяет!) праведника из сонмища людей, живущих духом мира сего.

Потому и обращаемся мы, душа моя, к праведному учителю вселенной, стяжавшему трудами жизни своей Божественную благодать: «Молюсь тебе, отче Андрее: утверди меня на камне веры молитвами твоими, ограждая меня Божественным страхом, и дай мне покаяние, и избавь меня от сети врагов, ищущих, как бы поразить меня!»

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу.

Троичен: Троице Про́стая, Нераздельная, Единосущная и Естество Едино, Светове и Свет, и Свята Три, и Едино Свято поется Бог Троица; но воспой, прослави Живот и Животы, душе, всех Бога.

Что скажешь ты, душа моя, об этих возвышенных словах? Что, кроме слов, сказанных некогда Великим святителем Василием и повторяемых нами неотступно даже и до сего дня: «Да молчит всякая плоть человеча»¹⁴⁸⁵ перед этой непознаваемой тайной?

«Если хочешь говорить или слышать о Боге, – советует учитель премудрости, святитель Василий, – отрешись от своего тела, отрешись от телесных чувств, оставь землю, оставь море, сделай, чтобы воздух был ниже тебя, минуй времена года, их чинный порядок, украшения земли, стань выше зефира, пройди звезды, их чудеса, их благолепие, величину, пользу, какую доставляют целому, благоустройство, светлость, положение, движение и то, сколько имеют они между собою связи или расстояния. Протекши все это умом, обойди небо и стань выше него, одной мыслью обозри тамошние красоты: пренебесные воинства, ликостояния Ангелов, начальства Архангелов, славу Господствий, председания Престолов, Силы, Начала, Власти. Миновав все сие, оставив ниже своих помышлений всю тварь, возведи ум за пределы сего, представь в мысли Божие естество неподвижное, непревратное, неизменное, бесстрастное, простое, несложное, нераздельное, свет неприступный, силу неизреченную, величину беспредельную, славу лучезарную, доброту вожделенную, красоту неизмеримую, которая сильно поражает уязвленную душу, но не может по достоинству изображена быть словом.

Там Отец, и Сын, и Святой Дух – несотворенное естество, владычественное достоинство, естественная благость. Отец – начало всего, причина бытия существ, корень живущих. Отсюда произошел источник жизни, мудрость, сила, неразнственный образ невидимого Бога, от Отца рожденный Сын, живое Слово, сущий Бог и сущий у Бога; сущий, а не произошедший; существующий прежде веков, а не впоследствии стяжанный; Сын, а не стяжание; Производитель, а не произведение; Творец, а не тварь; сущий всем тем, чем есть Отец. Сын, сказал я, и Отец. Обрати внимание на эти личные свойства. Пребывая в том, что Он – Сын, Он есть всё то, что́ есть Отец, по изречению Самого Господа, Который говорит: «вся, елика имать Отец, Моя суть» (Ин.16:15). Ибо действительно Образу принадлежит всё то, что́ есть в Первообразе. ...Не по дару и благодати даны Ему чудеса, но по естественному общению Сын имеет достоинство Отчего Божества. Ибо принимать – общее достояние твари; но иметь по естеству – свойственно Рожденному. Посему, как Сын, естественно обладает Он принадлежащим Отцу; как Единородный, имеет всё в Самом Себе совокупно, ничего не разделяя с другим. Поэтому из самого наименования: Сын, научаемся, что Он имеет общее с Отцом естество; не по повелению сотворен Сыном, но из сущности воссиял неотступно, не во времени соединен с Отцом, равен Ему в благости, равен в силе, имеет общую с Ним славу. Ибо что́ иное, как не печать и образ, показывающий в Себе всецелого Отца?»

Сказав об Отце и Сыне, святитель Кесарийский дополняет свое поучение и словами о созерцании Третьего Лица Пресвятой Троицы: «Мысль, когда она в состоянии очистить себя от вещественных страстей, оставить ниже себя всякую умопредставляемую тварь и, подобно какой-нибудь рыбе, из глубины изникнуть на самую поверхность, став в чистоте твари, там узрит Духа Святого, где Сын и где Отец, узрит, что и Дух, сосущественно и по естеству, имеет всё – благость, правоту, святыню, жизнь. ...Все это не приобретено Им, и не впоследствии произошло: но как от огня неотделимо, что он греет, и от света, что он светит, так неотделимо и от Духа, что Он святит, животворит, что Он – благость, правота. Поэтому Дух состоит там – там, в блаженном Естестве; не ко множеству причисляется, но умосозерцается в Троице; единично возвещается, а не включается в сочетания многих. Ибо как Отец един, и Сын един, так един и Святой Дух. ...Посему не ищи в тварях Того, Кто выше твари; Освящающего не низводи в ряд с освящаемыми. Дух наполняет Ангелов, наполняет Архангелов, освящает Силы, всё животворит. Он, разделяемый всей твари, и каждой тварью в своей мере приемлемый, не умаляется от множества причастников... но и принимающие исполняются, и Сам Он не оскудевает»¹⁴⁸⁶.

«О, Троица Простая¹⁴⁸⁷, Нераздельная, Единосущная и Естество Единое, Светы и Свет, и Святых Три, и Одно Святое! – так воспевается Бог Троица; но воспой, душа, прославь Жизнь и Жизни, Бога всех!»

И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Богородичен: Поем Тя, благословим Тя, покланяемся Ти, Богородительнице, яко Неразлучныя Троицы породила еси Единаго Христа Бога и Сама отверзла еси нам, сущим на земли, Небесная.

Удивимся мудрости церковной, педагогическому таланту святителей Церкви и преподобных ее: ни одно слово, изшедшее из их уст, ни один добрый совет, легший на бумагу из-под их пера и усвоенный опытом церковного народа, в том числе – и в богослужебных последованиях, ничто из этого не сказано и не написано всуе – «для красоты», «для самовыражения», «для того, чтобы показать высокое эстетическое переживание», и т. п.

Епископу, как говорит апостол, подобает быть «учительну» (1Тим.3:2), каждый его шаг, каждый жест, каждое слово – это пример, ибо только примером жизни своей могут показать (и доказать) христиане свое христианство: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:35), и увидят все народы «ваши добрые дела и прославят Отца вашего Небесного» (Мф.5:16).

Поэтому даже в покаянном каноне преподобные отцы, исполняя свои учительные обязанности, говорят нам не только о чреде грешных и праведных, из коих первые получили от Господа достойное наказание, а вторые – неисчислимые благодатные дары, стремясь тем самым созидать в нас, всемирной пастве своей, дух покаяния, приличествующий дням Великого поста, дух добровольного и решительного отказа от греха, имея который только и возможно не в суд или во осуждение¹⁴⁸⁸ приступить ко Святой Чаше и в вере («еще верую, яко Сие есть самое Пречистое Тело Твое и Сия самая есть Честная Кровь Твоя»¹⁴⁸⁹) соединиться со Христом в причастии Пречистым Телу и Крови Его.

Они говорят нам о тех сущностных вещах, которыми определяется сам смысл Православной веры, стремясь созидать в нас догматическое чутье, которым в давние времена самые простые люди умели отличать правое от неправого, которое подвигало их на мученичество во имя православного исповедания веры – даже ради одной буквы, наличие или отсутствие которой в корне изменяло существо вероисповедания (вспомним: во время арианских споров лишь йота в середине слова ὁμοιοὐσιος отделяла Православие от ереси!).

И этим догматическим чутьем настолько жили предки наши, что даже труды сугубо мирского, казалось бы, характера они начинали с вопросов вероучительных! Вспомним хотя бы Сильвестров «Домострой» – первую русскую «Экономику»¹⁴⁹⁰: Сильвестр начинает его с изложения православного учения о том, «как веровать во Святую Троицу и Пречистую Богородицу и в Крест Христов и в небесные силы, и святым мощам поклоняться и Тайнам Святым причащаться», «как царя почитать», «как почитать священников – попов и монахов – и пользу от них получать, творить молитвы на благость дому своему и всех дел своих», и только после этого предлагает «некий устав о мирском строении», который, кстати сказать, начинается опять-таки с нравственно-богословских проблем и лишь после них переходит к «уставу о домовом строении... и о домашнем хозяйстве»¹⁴⁹¹.

Потому что жизнь без истинной веры – это не совсем и жизнь, скорее – биологическое существование; покаяние без истинной веры, покаяние без Православия – это не вполне и покаяние, это – нечто природное, чувственное, мирское, плотское, не Божие¹⁴⁹². Как говорил преосвященный Платон (Левшин), «мир думал, что довольно ко оправданию пред Богом своих, так почитаемых добрых дел: Дух истины научил, что все и добрыя наши дела недостаточны и с страстьми смешаны; что оныя только тогда действительны, когда им содействует Евангельская благодать»¹⁴⁹³.

И словно бы зная, что догматического этого чутья со временем людям будет недоставать все больше и больше, преподобные Студийские отцы Феодор и Иосиф к каждой песне Великого канона Критского святителя добавили завершающие тропари, в которых четко и ясно излагаются основы догматического учения Православной Церкви.

Матерь Божия – то земное, тварное, человеческое орудие, которым, согласно Господню спасительному домостроению и Его святой воле, вся знаемая вселенная (которая тогда, при Ее жизни, сводилась к границам римского мира, Pax Romano) устроилась как вселенная христианская, Pax Christiana, что и описала некогда поэтически монахиня Кассия:

Августу единоначальствующу на земли,

Многоначалие человеков преста:

И Тебе вочеловечшуся от Чистыя,

Многобожие идолов упразднися.

Под единем царством мирским

Гради быша,

И во едино владычество Божества

язы́цы вероваша.

Написашася людие

Повелением кесаревым:

Написахомся вернии

Именем Божества,

Тебе вочеловечшагося Бога нашего.

Велия Твоя милость,

Господи, слава Тебе¹⁴⁹⁴.

С женщиной в мир пришел грех, она первая соблазнилась и соблазнила мужа своего отпасть от воли Божией. Но от Девы был рожден Спаситель, Матерь Божия Неразлучныя Троицы породила Единаго Христа Бога, и потому на замечание царя-иконоборца Феофила: «От женщин в мир пришло много зла», – монахиня Кассия, будущая создательница канона Великой субботы «Волною морскою», уверенно ответствовала: «Но через женщину произошло и высшее благо»¹⁴⁹⁵.

Развивая эту истину, осознанную христианством еще во времена прений по поводу несторианской ереси и закрепленную в учении III Вселенского собора, преподобные отцы ведут нас от «дольних» к «горним»: обращаясь к нашим чувствам, которыми мы привыкли выражать свое отношение к окружающему миру, они как бы разверзают их плотскую, материальную завесу и показывают те высокие смыслы, на которые мы отвечаем естественными для нас телесными движениями.

Поем Тя, – учат преподобные. Мы воспеваем Пречистую Деву, ибо к Той, Которая послушанием Своим («се, раба Господня» (Лк.1:38)...) очистила мир от последствий первого человеческого непослушания Богу, к Той, Которая стала «Заступницей усердной, за всех молящей Сына Своего – Христа, Бога нашего»¹⁴⁹⁶, молитвенное пение есть наиболее подобающее обращение, ведь молитва изымает нас из этого мира и его сует, отгораживает нас от него и целью своей имеет соединить нас с вечным и непреходящим.

«Благословим Тя», – пишут Студийские светила. Мы благословим Матерь Божию, ибо Она – великий пример для каждого, пример очищения жизни от всякого греха (и это – именно так, потому что если бы было по-другому, для женщины – пусть даже девочки – не открылось бы Святое Святых иерусалимского храма, а именно там, но благочестивому преданию, пребывала Она все Свои дни до замужества, и это было настолько невероятно для обычного земного хода вещей, что даже «Ангели вхождение Пречистыя зряще удивишася, како Дева вниде во Святая Святых»¹⁴⁹⁷), – такого очищения, которое делает для Нее возможным принятие в Себя Божества во всей Его полноте, постоянное соприсутствие Ему и в жизни земной, и по ее окончании (и это тоже было невероятно, так что сами «Ангели успение Пречистыя видевше удивишася, како Дева восходит от земли на небо»¹⁴⁹⁸).

И сколь бледно, сколь мало наше самое сердечное благословение и благодарение Ей в сравнении с тем великим благословением, которое архангельским гласом¹⁴⁹⁹ даровал Ей Сам Господь: «Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего»¹⁵⁰⁰! Сколь велики последствия этого Господня благословения для всего мира христианского – ведь и по сей день и час мы припадаем к Ней в молитвенном умилении: души наши помилуй, Благая, и телеса исцели благодатию Твоею, Пречистая¹⁵⁰¹! Церковь верует, что Господь благословением Своим даровал Богоотроковице особую благодать, Ее благодать – благодать исцелять, миловать и спасать, и подтверждает эту веру молитвенно, в особенности – в каждый праздник, посвященный иконам Ее, которыми Она присно источает «исцеления всем, с верою притекающим»¹⁵⁰².

«Покланяемся Ти», – говорят преподобные. Мы поклоняемся Богородице, как Царице Небесной, вознесшей соестественное нам человеческое Свое существо – «Божий одушевленный Кивот»¹⁵⁰³ – от земли, которая Рождеством Сына Ее «благовествует радость велию», до тех немыслимых для человека высот, где «небеса хвалят Божию Славу»¹⁵⁰⁴.

Она – Та, Которой Господь благоволил родить «Садителя жизни нашея»¹⁵⁰⁵; Она – «лествица небесная, еюже сниде Бог»; Она же – и «мост, преводяй сущих от земли на небо»¹⁵⁰⁶.

Она – Та, Которая раскрыла для нас Небесные врата Сыном Своим – для нас, которые еще здесь, на земле, для нас, которые окутаны бренным веществом мира сего.

Для нас, грешных, «отверзлось небесное», так что стало возможным пройти «узкий путь» и войти в «тесные врата» (Мф.7:13–14; Лк.13:24), отделяющие внешнее (то есть грех, ведь он – нечто внешнее для человека, не присущее человеческому естеству, наносное, а потому – и легко снимаемое, лишь бы мы сами захотели сделать первый шаг на пути покаяния, единственном пути, ведущем к Господу, Который ждет каждого из нас и всегда, как любящий Отец, готов оставить нам долги наша – так же, как и мы оставляем должником нашим¹⁵⁰⁷ то, что нам не принадлежит, ведь у человека на земле нет ничего, о чем бы он с уверенностью мог сказать: «моё», нет ничего, что не было бы ему дано от Господа, ибо «всякое даяние благо и всяк дар совершен свыше есть» (Иак.1:17)) от внутреннего, от того, о чем Сам Господь сказал: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21).

Песнотворцы церковные учат нас: «да никакоже коснется рука смертных»¹⁵⁰⁸ Пречистой Матери Божией, потому что Она – кивот Божий, кивот одушевленный, а правила обращения со столь священным предметом строго установлены Писанием¹⁵⁰⁹. Но в дерзновении своем мы столь смелы, что губы наши – всегда у Ее пречистых рук, головы наши – у ног Ее и сердца наши постоянно устремлены к Ней в горячей молитве.

Пресвятая Богородице, спаси нас!