[Январь]

«Якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы». Ин.20:21.

«Идите же паче к овцам погибшим дому Израилева». Мф.10:6.

«Скорбь ми есть велия по братии моей». Рим.9:1–3.

Для успешного противодействия расколо-сектантству и для обращения заблуждающихся на путь истины и спасения нужны дружные, терпеливые и устойчивые действия, а не одиночные и порывистые. Один в поле – не воин. Где искать помощи и подкрепления пастырям и миссионерам, выступающим в неравный бой с тесно сплочёнными врагами Свят. Церкви? Нигде, как в союзе любви по Бозе с своими сослужителями и избранными из православных прихожан. Брат от брата помогаемый, яко град тверд и высок, говорит Премудрый о взаимной помощи в трудах. Чтобы образовался тесно-сплочённый союз самих трудящихся в слове и учении, прежде всего необходимо, чтобы дух ревности по Боге одушевлял всех пастырей Церкви. Там, где и нет раскола и сектантства, не должно предаваться относительно миссионерства беспечности, ограничиваясь исполнением богослужения и треб. И это-то дело иногда исполняется с таким равнодушием, что нередко слышатся жалобы на формальность и бессердечие в исполнении пастырских обязанностей на разные притязания, вымогательства и т. п. Между тем, и в незаражённых лжеучениями приходах дело пастырства требует, чтобы священники вложили в него свою душу и усугубляли свою просветительную бдительность о пасомых, не давали бы им увлекаться житейскими соблазнами, дабы не ослабели в вере, а наипаче усовершались в духовно-нравственной жизни. Нужно вести и с православными прихожанами беседы охранительные, апологетического и катехизического характера, чтобы верные чада Церкви твёрдо стояли в истине православия, а в случае сектантских соблазнов сами способны были давать ответ вопрошающим о своём православном уповании, и должный отпор нападающим на Церковь врагам.

Диаконы и псаломщики должны действовать единодушно с предстоятелями церквей и помогать им в св. деле ограждения верных чад от лжеучений века сего. Следа за внутренним благосостоянием приходов, пастыри должны обращать особенное внимание на исполнение долга исповеди и св. Причастия. Духовники должны относиться к исповедующимся с отеческой любовью, милостиво, чтобы и льна курящегося не угасить, в лице немощных совестью, чтобы суровым видом, придирчивостью или каким-либо притязанием не отогнать их от себя и от Церкви в сеть вражью. За отлучающимися из прихода по разным причинам, напр., для заработков, по делам торговли и проч. (нельзя же им запретить это), остаётся только следить, чтобы они исполняли этот долг и на стороне, только бы представляли от духовников удостоверение об исполнении ими христианского долга. В св. лаврах и монастырях уже введено в правило выдавать на руки такие удостоверения. В монастырях епархий, в общинах и богадельнях, где есть Церкви и приток говеющих, причты обязательно должны бы держаться того же порядка, т. е. выдавать на руки свидетельства о бытии у исповеди и св. Причастия. Не должно порывать связь народа с св. обителями, к коим у него хранится исконная вера и привязанность. У немощных совестью иногда остаётся одна только связующая с Церковью нить – это тайная исповедь у духовника в стенах святой обители. Порвать эту связь значило бы лишить человека одного из средств спасения. Должно ограничивать только произвол в этом деле, не имеющий уважительных причин, когда от своей церкви кто отходит к другой, прямо отбегая от своего пастыря по какому-либо капризу и неудовольствию, вместо того, чтобы попросить прощения и сердечно примириться с духовным своим отцом.

Особенно вредным бывает для миссионерства расстройство отношений между пастырями и пасомыми в тех приходах, куда проникает раскол и иномыслие. А потому, приходские пастыри здесь должны наблюдать особенную осторожность стараясь вовремя узнавать истинную причину неприязни и находить её корень, – а с своей стороны не подавать ни малейшего повода к немирствованию с прихожанами, духовные отцы должны всевозможно заботиться о том, чтобы не связать напрасно совесть немощного христианина и не оттолкнуть его в «сети ловчи», чтобы сохранить в нём угасающую жизнь веры и упования через врачевание немощей души и тем спасти брата от пути заблуждения и от духовной погибели.

Образование из лучших приходских сил тесно-уплотнённого, во главе со своим приходским пастырем, миссионерского союза ревнителей православия, – составляет насущную потребность современной миссии. Успех этого нового ещё у нас в миссионерском деле явления всецело зависит от опытности, усердия и нравственных качеств приходских пастырей и миссионеров. Представляется всегда возможным привлечь к участию в деле приходской миссии попечительства, избирая в состав их лиц, известных преданностью и ревностью к Православию и славе Божией. В последних пастыри и миссионеры всегда могли бы найти себе сотрудников и споспешников в деле обращения заблуждающихся. Могла бы при содействии союза приходского образоваться и особая касса на это святое дело, для вспомоществования обращённым, на приобретение необходимых для приходской миссии книг, на школу и т. п. В некоторых местах с пользой действуют при миссионерах народные деятели из числа обращённых из раскола и сектантства, поощряемые Братствами. Снискание и подготовление таких сотрудников из народной среды должно составлять сердечную заботу миссионеров, чтобы иметь верных и благонадёжных посредников, советников и споспешников в сношениях и действиях в среде расколо-сектантства. Тогда-то и образуются миссионерские союзы, где будут уясняться способы, средства и пути к благоуспешной деятельности пастырей и миссионеров в деле ослабления и искоренения религиозных заблуждений.

Неотложной за сим нуждой приходской миссии является снабжение и пополнение церковных библиотек справочными и руководственными книгами по миссионерскому и проповедническому отделу. При благочиниях должны быть центральные библиотеки. Для ознакомления же миссионеров, приходского духовенства и ревнителей из прихожан с полемической миссионерской литературой полезно было бы печатать каталог существующих и вновь выходящих книг противо-раскольнического и противо-сектантского направления, в виде приложения к Епархиальным Ведомостям и отдельными оттисками, снабдив ими все церковные библиотеки. Имея под руками такой каталог, всегда можно сообразить, чего не достаёт, чего и где нужно искать для пополнения церковной библиотеки. Полезно следить всем пастырям за современной литературой и вновь выходящие и рекомендуемые критикой книги непременно приобретать, или в других библиотеках ознакомляться с ними. Впрочем, должно пояснить, что у кого есть ревность по Бозе, – тот и при малом руководственном пособии успеет исполнить своё святое дело, а не имеющему ревности и сердечного желания спасти заблуждающегося не помогут и богатые библиотеки.

Чтобы сеять, надо наперёд узнать свойства почвы и удобрить её для плодоношения. Необходимо сеятелям веропроповедникам-миссионерам узнавать, с кем им предстоит иметь дело и как подействовать на сердце того или другого заблудшего брата. А для сего в каждом приходе должны быть перечневые, поимённые списки семейств раскольников, или сектантов и летописи миссионерские, в которых должен быть освещён вопрос, чем в данной местности держится раскол, кто руководитель или пропагандист в известном уголке, в какой степени зараза проникла в среду народа, где она слабее, и куда прежде всего удобнее направить к врачевание недуга. В летописи выяснять полезно также и историю раскола со времени его появления, и ход миссионерской деятельности, с изложением случаев обращения и способов воздействия на обращаемых – записывать факты из жизни прихода благоприятные или неблагоприятные для обращения заблудших на путь истины. Непременно нужно знать, кто руководители-пропагандисты местного расколо-сектантства, и следить за их вредными действиями. В ту же летопись следует заносить содержание проповедей к православному народу об основных истинах православия и собеседований с раскольниками о предметах недоуменных. При таком способе ведения хроники миссионерского дела постепенно будет улучшаться тактика в действиях пастырей и миссионеров, усовершенствоваться искусство диалектики в состязаниях и тогда с лёгкостью будут одерживаться победы над церковными супостатами. История миссионерства и епархиальная власть при таком положении миссионерского дела получат дорогие материалы для объединения действий в различных пунктах, требующих одинакового воздействия на среду народа. Всего лучше пастырям и миссионерам посещать дома подлежащих увещанию и там собирать нужные статистические сведения и делать психологические наблюдения над состоянием сектантской среды, а затем уже применять те или другие способы воздействия на обращаемых.

Необходим далее для успеха миссии обмен мыслей и общий совет между священниками и миссионерами о способах воздействия на православный народ и сектантскую среду, а потому многополезной мерой является учреждение общих местных пастыре-миссионерских совещаний по епархиям и уездам. Раз в год должны бы собираться и священники-проповедники и определять между собой порядок и содержание бесед с прихожанами расколо-сектантами. Долг советов Братств и епархиальных миссионеров следить за порядком и направлением таковых бесед и давать свои указания.

Самым благонадёжным средством к ослаблению и искоренению расколо-сектантства должно признать перевоспитание народа через школьное обучение детей в духе веры и благочестия. Сектантство и раскол коренятся в неправильном понимании и приложении к жизни основных истин веры и христианской нравственности. Следовательно, искоренение расколо-сектантства зависит от научения народа истинному пониманию смысла христианского вероучения и христианских обязанностей. Как этого достигнуть? Не иначе, как через школьное обучение в духе церковном. Сектанты и раскольники по местам не чуждаются школ, отдают детей для обучения грамоте, хотя бы для получения льгот по воинской повинности. Следует привлекать в школу наибольшее число детей из таких семейств, чтобы тем вывести их из заблуждения на истинный путь. Ныне к тому самое благоприятное время, когда Высочайшей волей благочестивейших великих Государей – в Бозе почившего Императора Александра III и ныне благополучно царствующего Николая II Александровича православному духовенству вверено первоначальное обучение народа в церковно-приходских школах и школах грамоты. Посему, открытие церковно-приходских школ для мальчиков и девочек в местах, заражённых расколо-сектантством, является радикальной мерой к постепенному ослаблению расколо-сектантства. Возможно широкое открытие школ с миссионерскими задачами необходимо и неотложно, и – время к тому приспело. На устройство же школьных зданий в пунктах с смешанным населением никак нельзя рассчитывать на местные средства, чтобы совсем не оттолкнуть строптивых от этого важного и полезного для миссии дела. Необходимо поэтому изыскивать особые суммы на заведение подобных школ и содержание их.

Чтобы установить связь миссионерских школ с центральными миссионерскими учреждениями справедливо предлагается усвоить епархиальным и окружным миссионерам звание членов Епархиальных Училищных Советов и его отделений с тем, чтобы они, содействуя епархиальным и окружным школьным наблюдателям, имели надзор за школами с смешанным населением, направляя их к целям миссионерства.

К обучению детей в школах призваны все члены причтов; никто не должен уклоняться от этой обязанности. При отсутствии школ надо заниматься домашним обучением, или завести воскресные школы для детей и для взрослых. Для поощрения младших членов причта к этому делу Святейший Синод разрешил труждающихся в учении псаломщиков производить в сан диакона, что и исполняется с целью поощрения и возмездия за труды. Но на деле оказывается, что не все диаконы занимаются обучением детей, за что справедливо делается с них вычет из доходов на вознаграждение учителей, их заменяющих. Обучение пению – это верх желаний для прихожан. Дело это самое подручное для причтов. Потому, если не обучают ни грамоте, ни пению псаломщики и диаконы, то они не заслуживают никакого извинения за своё небрежение и непростительную леность.

Но среди всяческих забот о широком развитии и успешном применении чисто миссионерских мер духовного воздействия на отпадших от православной Церкви, нельзя также упускать из виду и тех внешних социально-государственных условий быта расколо-сектантской среды, которые служат к развитию и усилению раскола и сект в нашем православном отечестве. Устранение таковых условий, при восстановлении законного порядка, должно несомненно способствовать к ослаблению и пресечению ненормальных явлений в этой среде. А это зависит уже не от духовного начальства, а от гражданского. В этом отношении неотложная належит нужда обратить самое серьёзное внимание: 1) на большое скопление разного народа, в том числе раскольников и сектантов, на заводах и фабриках: необходимо в правительственном порядке ввести в обязательное правило, чтобы хозяева фабрик и заводов ежегодно сообщали приходским священникам, по месту их нахождения, о числе работающих у них раскольников и сектантов, чтобы хозяева и управители не дозволяли в своих заведениях пропаганды против Православной Церкви, допускали бы туда миссионеров для их увещания и вразумления, заводили бы на фабриках и заводах церковно-приходские школы для детей, не препятствовали бы рабочим исполнять долг исповеди и св. причастия, а для того освобождали бы их от работы на одну неделю Великого поста. 2) Дознано, что в некоторых селениях, заражённых расколом, должностные лица избираются из раскольников и сектантов (особенно из хлыстов, как людей зажиточных), которые всеми мерами противодействуют миссионерам в их деле и в частности в ведении противо-раскольнических бесед, например, сельские старосты для того, чтобы отвлечь крестьян от слушания миссионерских собеседований, назначают сельские сходы одновременно с последними. А главное, через своё влияние на однообщественников, облечённые властью раскольники всегда имеют возможность оказывать покровительство раскольникам, а на православных оказывать давление и выражать презрение, и через то наклонять их к расколу и сектам. Посему нельзя не желать, чтобы гражданское начальство предпочтительно назначало на должностную службу в селениях, заражённых расколом или сектантством, православных, а раскольников и сектантов никак не допускало бы в должности общественные, чтобы их вредное влияние не могло способствовать усилению расколо-сектантства, во вред для Церкви и государства. 3) Развитию раскола и сектантства, через отвлечение народа от Церкви и нравственную распущенность с испорченностью нравов, много способствует торговля в воскресные и праздничные дни и соединённое с тем пьянство по трактирам и гостиницам. Духовное начальство должно настоятельно просить гражданскую власть о прекращении воскресных базаров, ярмарок и перенесении их на ближайшие будничные дни. Примеров успеха таких ходатайств не мало встречается в каждой епархии. В видах же отрезвления народа считалось бы весьма нужным, не теряя времени, применить и в губерниях, где не введена ещё монополия, последний прекрасный циркуляр г. Министра Финансов о закрытии в праздничные дни мест продажи вина, который (циркуляр) действует в губерниях, где введена винная монополия. 4) Известно, что раскольники и сектанты уклоняются от записи в установленные метрические книги актов рождения, смерти и браков, и через это усиливается скрытное беззаконие, разлагающее общественную жизнь в безнравственные сборища людей, враждебных Церкви и государству. Во всяком случае необходимо наклонять эту вольницу к законному порядку. Желательно, напр., чтобы полиция и волостные правления во всех случаях, когда законом им не предоставлено права отдельной записи актов о рождении, бракосочетании и смерти в семьях сектантов и „неотписных“ раскольников, отсылали бы раскольников и сектантов, заявляющих им о рождении и смерти, к причтам местных церквей, и за тем свои списки основывали бы на данных, полученных от причтов местных церквей и родившихся от лиц, повенчанных непризнанными законом наставниками и пресвитерами, писать незаконнорожденными.

Наконец, нельзя не задуматься и ещё над одной неотложной нуждой нашей внутренней миссии, – это над материальной, которая теперь всюду зиждется на песце., – на неустойчивых, случайных источниках обеспечения трудящихся на этом поприще.

Миссионеры из приходских священников редко где пользуются жалованьем от казны, а живут только скудными доходами от прихожан и домашнего хозяйства. Теперешнее их положение гораздо хуже тех приходских священников, которые, живя спокойно при населении из православных прихожан, обеспечены казённым жалованьем и не несут, и не ведают трудных миссионерских обязанностей. Справедливость требует вперёд других обеспечивать миссионеров-священников приходов с смешанным населением притом по усиленным окладам, сравнительно с чисто православными приходами. В видах же поощрения добре трудящихся в деле миссии к благоплодной и усердной деятельности справедливо предпочтительно включать таковых в списки награждаемых, в порядке постепенности наград, – за миссионерские труды.

Вообще же глубоко озабочивать должна всех, кому дорого Св. Православие, – наша современность, – с её широко разливающимся по лицу Свято-Русской земли потоком религиозных заблуждений – и в недрах народа, и в верхних слоях интеллигентного общества, – с её открытым, по временам, – дерзким и вызывающим апологетством в пользу свободы совести и веротерпимости, понимаемых в смысле свободы пропаганды и попустительства в тёмном народе всяких лжеучений. Всё это стремится и, может быть даже в недалёком будущем и успеет создать такие условия для борьбы с расколо-сектантством, при которых Церковь должна будет опираться исключительно на свои лишь внутренние силы и надеяться только на духовные меры. А потому нужно спешить благоустроять миссионерское дело в епархиях на прочных основаниях, чтобы миссии были не случайными, как теперь, органами в церковно-епархиальной жизни, а постоянными, строго организованными, – столь же необходимым институтом в каждой епархии, как и все другие обязательные епархиальные учреждения. Устойчивость же организации миссионерского дела и достойный состав института деятелей находятся в безусловной зависимости и от правового положения тружеников миссии, и от образования устойчивого миссионерского фонда – центрального и епархиальных. Всё это такие вопросы и нужды, ответы на которые и разрешение которых позволительно ожидать, если не от сего нового лета благости Божией, то во всяком случае от ближайшего будущего...

Благодать Божия, присущая св. Церкви, да восполнит, недостающее и оскудевающее, восстановляя падшее, врачуя немощное и болезненное и да умудрит трудящих, в слове и учении пастырей и пасомых во спасение!

Смиренный Мелетий

Епископ Рязанский и Зарайский

Не приидох мир воврещи, но меч (Мф.10:34). Оружия воинства нашего не плотская, но сильна Богом на разорение твердем (2Кор.10:4).

С мечом шёл на Христа иудей, чтобы ваять и предать Пилату на распятие. Мечом гонения терзали церковь Христа цари Рима. С мечом слова восставали на неё мудрецы мира древние и новые. Мечом раздора и разделения наносил рану церкви ересиарх Арий с полчищами следовавших за ним еретиков и раздорников. И до сего дня этот меч не вложен в ножны его и доднесь церковь Христова на земле пребывает воюемой. Но, претерпевая нападения, она сама не оставалась и не остаётся беззащитной. Она всегда ратовала данным ей оружием и доднесь ратует, выставляя своих ратников на борьбу с противниками, а Церковь и доселе пребывает на земле воинствующей. Чем назвать и миссионерствующих поборников за истину православия, как не ополчением церкви, а каждый член миссии не есть ли ратник церковного ополчения? Основанием для этого учреждения миссий в епархиях не послужит ли сознание потребности благоустроять духовное ратование в пределах той или другой местной церкви, дать ратникам оружие для борьбы и научить их надлежащим образом пользоваться этим оружием? Какое же оружие даёт церковь своим ратникам? Оружия нашего воинство не плотская, но сильна Богом. (2Кор.10:4). Это, во-первых, тот обоюдоострый меч, которым пророчественно вооружает псалмопевец праведников, говоря: мечи обоюдуостры в руках их (Пс.1:49). Позволительно спросить: почему мечи обоюдоостры? Не потому ли, что указано и двоякое значение, и употребление его? Господь, предрекая ученикам о том испытании, какому они должны подвергнуться вскоре от нападения врагов, дал им совет взять меч. Конечно, не о вещественном мече говорил Он тогда: так как таковой меч Он повелел Петру вложить в ножны его, когда он, вооружившись этим мечом, отсёк ухо Малху. Но если вещественный меч оказался непригодным для самозащиты, то гораздо нужнее был тогда другой меч, которым Господь внушал вооружиться. Этот меч – молитва: бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Мф.26:38). Если бы Пётр вооружился этим мечом, то, быть может, и не впал бы в напасть, какая постигла его и вызвала в нём потом горькие слёзы раскаяния.

Итак, вот наш меч, вот одна сторона его. Этим мечом молитвы мы и вооружим себя и будем его носить при себе постоянно. Великое дело – усердная молитва об успехе дела! По выражению именитого миссионера, блаженной памяти митрополита Иннокентия, молитва не только способствует к изысканию средств, но сама есть средство для благоуспешного исполнения миссионерского служения. А другой почивший архипастырь-миссионер говорил: «если миссионеры будут усердно молиться, то и содействие властей им не понадобится». Эту мысль он не считал своей, но как бы внушённой особенным образом. Почему же молитве усвояется такая сила? Конечно потому, что она низводит на дело благовествования ту благодать, которая сильна разрушить всякую твердыню: она делает слово проповедника, иногда само по себе простое, действенным, покоряющим сердца слушателей в послушание Христово. Это живое и действенное слово составляет другое лезвие обоюдоострого меча. И действительно, Апостол Павел, облекая христианина во всеоружии, советует восприять меч духовный, и таковым мечом он именует слово Божие: и меч духовный восприимите, иже есть глагол Божий (Еф.6:7). Таковой меч благоволил употреблять Сам Божественный Подвигоположник, когда он имел духовную брань с искусителем. Сатана трижды приражался к Нему с искушениями и трижды Богочеловек отражал нападения его мечом глагола Божия (Мф.4:1–11). Впоследствии, когда книжники и фарисеи вопрошали, искушая Его, чтобы уловить Его в слове, Он опять отражал их глаголом Божиим и им же поражал их, делая их безответными. Он преподал им, а в лице их всем неведающим, недоумевающим и сомневающимся своё божественное наставление испытывать писание (Ин.5:39). Этим мечом глагола Божия вооружены были св. Апостолы; им они низлагали всяко возношение, взимающееся на разум Божий (2Корф.10:5). С этим оружием, заключающимся в книгах, они ходили всюду. Принеси книги, заказывал св. Павел Тимофею относительно своих книг, оставленных им в одном месте. (2Тим.4:13). Этим оружием поражали лжеучителей богоносные учители церкви. Этим мечом отражали нападения невидимых врагов святые подвижники.

Св. Апостол, определяя силу слова Божия, говорил, что оно живо и действенно и острее всякого меча обоюдуостраго. (Евр.4:12). Вот этим то мечом вам, Христовы ратники, и нужно всегда вооружать себя, эту то сторону обоюдуострого меча вам и нужно всегда иметь готовою: слово Христово да вселяется в вас богатно (Кол.3:16). Непрестанно упражняйтесь в чтении слова Божия. Пусть не пройдёт у вас ни единого дня, когда бы вы не прочитали прежде всего положенного на этот день чтения из Евангелия и Апостола. Такое чтение, неопустительно ежедневное, нужно не для того только, чтобы помнить слова Евангельского или Апостольского учения, и о главнее для того, чтобы напитаться духом этого учения; чтобы в душе вашей, как в сокровищнице, всегда готово было слово учения, наставления, ответа для всякого вопрошающего. Часто читайте и учительные книги, чтобы вам иметь возможность свободно вести беседы с заблуждающими, недоумевающими, чтобы вы могли благовременно и уместно сказать слово благопотребное, не справляясь с книгой или по крайней мере долго не отыскивая его.

Есть ещё оружие, которое ратники св. церкви могут употреблять для защиты истины православия в борьбе с отступниками от церкви. Это та чудодейственная благодать Божия, которая всегда, даже до дня сего, присуща св. православной церкви. Как Господь наш Иисус Христос указывал неверующим иудеям на дела, ихже он никтоже сотвори, как на свидетельство о том, что Он пришёл от Бога и говорил то, что слышал от Отца, так и служители церкви могут указывать на чудеса, совершающиеся в св. православной церкви, каковых нет в иных обществах христианских, разорвавших союз с православной церковью, как на свидетельство того, что церковь православная обладает полнотой истины. Как проповеди Апостольской Господь после шествовал и утверждал её последствующими знаменьями, так и ныне церковь может указывать на эти неоскудевающие в ней знамения и чудеса, как на свидетельство Божие о том, что Дух Божий пребывает с Нею. Вот эти знамения: чудесное спасение царственной семьи во время крушения поезда; прославление нетлением и чудесами мощей новоявленного святителя и чудотворца Феодосия; чудесное спасение иконы Знамения Пресв. Богородицы в г. Курске! Все они совершились в последнее десятилетие истекающего столетия; они обратили взоры благоговения даже иноверных христиан всего мира, для которых мысль о мире всего мира и единении церквей стала теперь не так далёкой, как прежде! Вы и сами теперь свидетели того, что наши братия по плоти, отделившиеся от св. церкви около 230 лет тому назад и злословившие её по неведению, теперь заметно стали изменять взгляд свой на неё к лучшему. И эта перемена стала происходить как будто с той именно поры, когда менее прежнего стали опираться на человеческую (правительственную) помощь, оставили эти плотские оружия прежнего воинствования. Впрочем, и эта человеческая помощь и те оружия прежнего воинствования нужны, как плотина, сдерживающая напор быстрого потока, готового увлечь своим течением всё встречающееся на пути.

Мы говорили доселе об оружии, какое нужно иметь Христову ратнику для борьбы с противниками истины и спасения. Но вот св. Апостол советует воинам Христовым облекаться и в броню для того, чтобы быть неуязвимым для стрел вражеских: облекитеся в броня правды (Еф.6:14). Броня или кольчуга, в которую облекались воины в военное время, составлялась из колец железных и стальных. Апостольская броня состоит из правды, или, что тоже, из дел праведности: это всё то, что составляет праведность, делает человека праведным. Праведность составляет всё внешнее и внутреннее богопочтение, соблюдение всех обрядов и уставов церкви; праведность составляет соблюдение постов; праведность составляет хождение в церковь, благоговейное стояние в храме, на молитве, правильное (истовое) совершение внешних знаков молитвы: правильно перекреститься, правильно поклониться, в установленное время положить поклон; праведность составляет воздержание от похотей, от прихотей: воздержание от излишнего употребления вина, безусловное уклонение от соблазнительных игр, воздержание от крайне соблазнительного курения, отуманивающего голову и запахом своим выдающего виновного ещё издалека, – неприкосновенность к порокам: корыстолюбия, вымогательства, несправедливости, буйства, брани, злословия и т. п. нетерпимых даже и в мирянах, а тем более в духовных лицах. Ратнику церкви необходимо носить на себе эту броню правды и наблюдать, чтобы она всегда была целой, чтобы ни одного кольца не выпало из этой кольчуги, ни одного дела праведности не было опущено. Иначе может случиться, что вражья стрела именно в это незащищённое место и попадёт, и поразит броненосца. Говоря прямо, противник церкви, заметив в сопернике своём какой-либо нравственный недостаток, или нарушение какого-либо устава церкви, свои стрелы обличения и будет прямо направлять на этот недостаток в миссионере: может заставить его молчать, сказавши ему в ответ на все его доказательства защищаемой им истины, на все увещания краткий Евангельский ответ: врачу, исцелися сам (Лук.4:23). Итак, служащие миссии отцы и братия, в новолетие благости Божией обновим же памятование о том, что мы ратники церкви Христовой, но оружия нашего воинствования не плотские, а духовные, сильные Богом. Наше оружие – молитва, наш меч – слово Божие; наша броня – броня правды, которую нам нужно хранить во всей целости, чтобы опущением одного дела праведности, по слабости или по небрежности, не подать соблазна немощным совестью братиям, за которых Христос умре, помня страшную угрозу на соблазнителей.

Потщимся провести и этот год и всю нашу жизнь так, чтобы безупречным житием заграждать уста тех, кои, не чуя в глазе своем бревна, желают изъять сучец из глаза брата своего¹.

Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваши добрыя дела и прославят Отца вашего иже на небесех. (Мф.5:16).

Макария Епископа Томского

Секта эта появилась прежде всего в Баранчинском заводе, Пермской губернии. Основателем её был штабс-капитан артиллерии Николай Созонтович Ильин, – человек очень даровитый и образованный. Кто он по происхождению, сказать трудно; официально он значился сыном солдата, но сам он называл себя незаконнорожденным сыном какого-то шведского генерала Каткуля и польской уроженки Тенчинской. Поступив в 1832 г. на военную службу, он увлёкся чтением мистических книг «Маяка» и «Сионского Вестника». В Баранчинском заводе он поселился в 1846 году, где и выступил с пропагандой своего учения. За эту пропаганду он был сослан в Соловецкий монастырь, а оттуда был переведён в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь. В последние годы он проживал в Митаве, где и умер лет около 10-ти назад. В последние два десятилетия нам пришлось прочитать немало судебных следствий о распространении этой секты в пределах Перми, Екатеринбурга и Урала. Последнее дело производилось в Екатеринбургском окружном суде о нескольких крестьянах Шадринского уезда, оконченное в минувшем 1897 году. Некоторые последователи этой секты называют себя новым именем «Эговистов»².

Все эти названия можно считать правильными и соответствующими учению сектантов, – что будет видно далее. По замыслам её основателя г. Ильина секта представляет, действительно, какое-то новозаветное иудейство, возродителем которого он Ильин и является. Что это за «новозаветное иудейство», мы скажем ниже. Имея намерение ознакомить кратко с существенным характером секты, распространением её в указанных пределах и с значением её с точки зрения юридической, мы решаемся предложить вниманию читателей «Миссионерского Обозрения», две судебные экспертизы: одну по делу о рядовом запаса армии из крестьян Григории Семенове Плотникове, производившемся лет 10 назад в Екатеринбургском окружном суде по Верхотурскому уезду, и другое, оконченное в минувшем году о сектантах Шадринского уезда.

По первому делу не возникало ни малейшего сомнения о самой секте, в распространении коей обвинялся Плотников, так как при следствии были предложены и сочинения, писанные Ильиным, которые были уже нам известны. Поэтому и всё заключение наше состояло в характеристике секты. По последнему делу возникал вопрос о том, к какой секте принадлежат обвиняемые, почему требовалось доказывать и раскрывать, что это – одна и та же секта Ильина, но в несколько уже изменённом виде.

I. Экспертиза по Верхотурскому делу, с предъявлением нескольких брошюр

«Предъявленные брошюрки принадлежат основателю малоизвестной ещё в науке секты, называемой «Сионской вестью» или «Обществом десного братства». Основателем этой секты был отставной штабс-капитан Ильин, сосланный в 40 х годах за своё сектантство в Соловецкий монастырь, за тем переведённый в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь и в последние годы проживавший в Митаве. Он имеет значительное число последователей преимущественно в Пермской губернии, у которых не раз отбирались составленные им сочинения, написанные им большей частью стихами. Сочинений этих очень много и все они носят один характер. Самое видное сочинение, о котором имеются уже печатные сведения³, озаглавляется так: «Луч света рассвета». Одна из предъявленных рукописей представляет отрывок из этого сочинения.

Ни в своде законов, ни в распоряжениях по части раскола секта Десного братства или Общества десных не названа по имени, как относящаяся к тому или другому разряду сект. Поэтому предложенный г. следователем вопрос о том, к какому разряду упоминаемых в законе сект должно её отнести, остаётся открытым и может быть решён путём научной экспертизы.

Обращаясь к решению этого вопроса, мы прежде всего должны заметить, что учение основателя секты Ильина представляет странную смесь учения мистическо-духоборческой секты, с понятиями еврейскими. Секта духоборцев, а равно и секта жидовствующих относятся по закону к числу сект «особенно вредных», или, по смыслу кассационного решения Правительствующего Сената по делу Соболева⁴, ко второму разряду сект, – если к первому разряду относить секты, соединённые с изуверством или противо-нравственными гнусными деяниями (ст. 203 улож.). Мистицизм Ильина сказывается в том, что в основу своих бредней он положил наиболее таинственную новозаветную книгу Апокалипсис. В этой книге он видит изображение не только последних судеб мира и церкви, но и настоящего их состояния и по-своему толкует эти изображения. В уста своих последователей он влагает следующую песнь на 1 голос: «Преобразился еси» «Преобразился Ты, наш Господи Исусе, на острове Патмосе, открыл нам Твою человеко-божескую славу и мироправительный план твой, показал нам ясно и понятно, что будет происходить в мире сём, какие появляться будут христианства и деспотизные шарлатанства⁵. По разуму даже и китайцу ясно, что противник Христу тот христианин, который говорит и учит противно словам Христовым в той книге, которую Он взял из десницы Отца Своего и прислал её на землю с ангелом»⁶. При этом останавливая своё внимание на этой таинственной книге, Ильин усвояет себе и своим каким-то друзьям особые свойства и дар прозрения⁷.

В главе «Брато-пророческая и Вневретоангельсная вера» он говорит, что принадлежащие к сей вере суть братья и сёстры святым пророкам, клевреты ангелам его». „Это дело, т. е. проповедание сектантства, не моё, а Твоё, т. е. Господне. Я только имею уши к словам Твоим. Благодарю Тебя Боже Исусе от всей моей искренней любви к Тебе, что Ты, показав мне Евсеево талмужения, положил пред глазами моими рядом и ответ ему Твой“. И не один он Ильин, а

«Три вестника святыни

Предсказанных Тобой,

Уж дали глас святой.

Грозу твою вещают

На блудный Вавилон»⁸

Сходство в учении Ильина с сектой духоборческой видно и из того, что он со всей резкостью отвергает церковную внешность, почитание святых и мощей, значение церковной иерархии, авторитет церкви и даже св. апостолов. Так он заповедует своим последователям.

«Ни церквей, ни алтарей не созидать, а на всяком месте Бога прославлять, ни обрядов, ни попов ни сочинять, всяк свою мысль должен Богу выражать, ибо каждый брат есть царь и иерей».

«Истинный закон христианский, рассуждает Ильин, заключается не в обрядах и не в канонах и не в крючковатых тонах, ни в катавасных тропарях и кондаках»⁹.

Мистицизм Ильина, как и мистицизм духоборцев, соединяется с грубым материализмом. „На деле каждый видит, пишет он, в одном из своих сочинений, что всякому человеку такое же назначение в природе, как и подобным ему обезьянам и другим животным, и растениям, т. е. зарождаться, возрастать до определённой величины и снова уничтожаться или разлагаться на составные первоначальные элементы. Вот почему и по прошествии многих тысячелетий никто никогда не видел бессмертного человека“¹⁰.

Сошествие Св. Духа Ильин называет электричеством от небесного престола Божия¹¹.

Материализм Ильина доходит до безбожия и глумления над религией. В статье под заглавием «Рожон, выставленный от новозаветных иудеев против христианства Езавели», сообщаются следующие понятия. На вопрос Езавели. «Кто же такие боги?» даётся ответ: «Люди же, только бессмертные и просвещённые таинствами натуры, музыкой и разными языками, короли, бессмертные мудрецы или маги.

И еврейский бог богов есть человек же, говорил лицом к лицу с нашими предками, ходил, ел и пил вместе с ними и даже боролся с Яковом, имел не только все члены человеческого тела, но и душу. Имя Его Егова, что значит наимудрейший мудрец из всех мудрецов». В статье: «Тяжебное дело еврейского Бога с народом Его» объясняется, что означает, что человек сотворён по образу Божию. «Женщина, говорится там, есть портрет мужчины, а мужчина есть портрет Бога», Следовательно, Бог «есть человеко-Бог». «Иисус Христос есть распятый Егова, человеко-бог». При таком грубом представлении и восхвалять Его сектатор заповедует хороводами и парадами.

«Хороводы и парады

Разные хваленья,

Ибо это суть обряды

Богопрославленья»¹².

Составленные религиозные песни соединяются у Ильина с мотивами обыкновенных народных песен. Вот, например,: Эпитафия на православных кладбищах. – гимн двухорный с музыкой, на голос: «Близ Ревеля барон любитель псов». – Марш Лаодикийских победителей к Сиону, с музыкой, на голос: «Я посею, молода младенька, цветиков маленько». – Благодарность к Богу от Лаодикийских победителей, с коленопреклонением, на голос «Я вечер в лугах гуляла». – Догмат покаяния без духовника... или бомба Божией артиллерии, – на голос «Чем тебя я огорчила»¹³.

Итак, видимый мистицизм Ильина имеет грубый, чисто материалистический характер, доходящий до отрицания Бога, как Личного внемирного Существа. В его действительных представлениях нет ничего христианского, кроме разве имени Исус. Но и этот Исус, – распятый Егова, человекобог есть «простой еврей».

Есть у Ильина понятия еврейские, но и эти понятия слишком далеки от чистого еврейства и даже от рационалистической секты жидовствующих. Так в частности: сектатор «Общества десных» заповедует праздновать субботу, запрещает употреблять в пищу свинину. Но во 1-х, при таких чисто еврейских установлениях, он считает И. Христа Мессией, называет Его распятым Еговой, человекобогом.

«Ты в Израиле святой,

Ты и есть Бог всей природы».

* * *

«Всем евреям Ты родной,

Ты и нам всем есть отрада¹⁴.

Ты наш царь и Мессиаг

* * *

«Аллилуиа царь Сиона,

Ура, Исусе Адонай»¹⁵.

Поэтому, во 2-х, настоящих евреев Ильин называет уже сонмищем сатаниным; по его словам, евреи непокорны, непослушны Богу, самый негодный народ; он пишет обличительные и вразумительные послания к евреям в Париж, называет себя в этих посланиях возродителем иудейства, а своих воображаемых последователей в Париже – новозаветными иудеями, возрождёнными через него детушками. «Я отец вашей религии, а вы как можно скорей должны исполнять то, что вам повелено через меня от Бога вашего Исуса¹⁶.

Конечные чаяния этого возродителя новозаветного иудейства заключаются в чувственном тысячелетнем царстве на земле в Иерусалиме. Это Древнейшая форма представления будущего земного счастья; она имела свою основу в иудейских воззрениях на царство Мессии и в таком грубом виде разделялась еретиками первых веков христианства, а позднее отобразилась у некоторых западных мистиков и в некоторых наших сектах, в роде прыгунов». «Духовное невидимое разделение христиан на десную и ошуюю, пишет Ильин, совершается и теперь, но кончится тем, когда уже не тайно, а гласно заговорят повсюду о приблизившемся тысячелетнем царствии и Христове Израильском. Тогда Господь начнёт и видима соединять всех на две страны, или на две части. А когда совершится конечное отделение на десную и ошуюю видимо и пред глазами всех, тогда первые возлягут в благодатном царстве его с избранным древле народом его еврейским», а также и «с Авраамом, Исааком и Иаковом, с пророками, апостолами и мучениками».

Из представленного анализа не трудно приметить, что учение Ильина представляет какую-то смесь еврейства, с понятиями мистико-рационалистическими и грубо-материалистическими. Охарактеризовать одним-двумя словами это дикое смешение разнородных идей нет никакой возможности. Читая произведения сектатора, иногда невольно приходишь к предположению, что всё это – бред расстроенного воображения. Но серьёзно и важно то, что и такое учение находит себе последователей в среде тёмного народа.

Сопоставляя учение Ильина с духоборчеством и жидовством, мы замечаем больший сравнительно с означенными сектами фанатизм, большее поругание православной церкви и всего христианства, а вместе с тем весьма резкое проведение понятий противообщественных: – порицание всего строя гражданской жизни, отношение сектатора к Евангелию, к православной церкви, к таинствам и к основным догматам христианства. Кощунственные до цинизма, возмутительным образом действующие на христианское чувство. Новый Завет сектатор называет костью, брошенной для раздора, всех православных называет детьми Езавели, волко-агнцами, евсеями, талмудистами, егоистами, ошуйными, отмеченными числом антихриста 666, православные храмы называет капищами, св. иконы – простыми досками, священников признаёт торгашами. С не меньшим ожесточением восстаёт Ильин и против правительства. Синод и Сенат считает он за сонм губителей, царей – за деспотов, за сынов тьмы и на троны их вопиет о мщении.

«Чины и красные штаны –

За дурь и прелесть сатаны,

Защиту вер войной, гоньбой

За зверство, за разбой»¹⁷.

В сочинениях Ильина достаётся и учёным, и журналистам, и поэтам, и медикам, и мелким чиновникам, и купцам, и цеховым¹⁸ и проч. и проч. При этом он пишет даже гимн под названием «Призыв братьев к сражению на берегах Невы, в этой адской стороне». Этот гимн должно петь на голос «Чижик, чижик, где ты был»¹⁹. «А из всего сказанного, заключает сектатор после своих рассуждений, выходит следующая очевидная аксиома. Где разногласие, противоречие, соборные споры и вздоры, инквизиции иль бесчеловечие, грехоискупление или грехопотачка, талмудные разные обряды, обливанье, купанье, масляницы и разгулы дворянства, крестьянства, ранги, саны, гильдии, сиятельства, блистательство, святейшество, супер интенейшество, прео-обер-прото-архие-священномандритство или загонянье в рай и ад, папство и чванство, расстрелы, повесы, каторги, кнутовой палкодёр, канканные, шулерские и пушечные игры, табачные, кабачные, сифилитическая и свиноядная мерзость... отшельничество иль мошенничество, иги, вериги, баронство, фанфаронство, ненависть и злость, там кинута адская кость, на место богоеврейской квиги, с неба присланной. А из сей аксиомы выходить и ещё аксиома. Чьи мозги сей истины не имут, тот глупее алтайского дикаря иль православный плут. Ей, истинно. Ура! Виват! Осанна! Аллилуиа²⁰.

Таким образом секта, известная под названием «Общества Десного братства» – весьма вредная и в церковном и гражданском отношении. Она вреднее и секты духоборцев и жидовствующих.

Заманчивыми привлекательными сторонами учения Ильина, служит по нашему мнению, проповедь о фантастической любви и о всеобщем равенстве, при ожидании будущего воображаемого вполне счастливого состояния на земле. Посему, нам представляется, что секта эта не только противо-церковная, всякую религию отвергающая, но и противообщественная и противогосударственная. В отношении религиозном она уже слишком мало даёт положительного и слишком много отрицает из того, что дорого христианскому чувству. Закон не выделяет в особую категорию секты с резко выраженным противообщественным или социалистическим направлением. Он называет их только особенно вредными не только в церковном, но и в гражданском отношении и, признавая их терпимыми, т. е. не преследуя последователей оных за само содержание сектантства, расширяет по отношению к ним только понятие распространения, сравнительно с последователями сект „менее вредных», при чем простое, хотя и безуспешное, склонение в секту в глазах закона считается распространением²¹.

Заслуж. ордин. проф. Казан. акад. Н. Ивановский

(Окончание следует).

(Из неизданных бумаг).

I. Вопль и мольбы православного населения об освобождении от штундового насилия над его совестью.

Уполномоченные посёлка Маловодяной, Ново-Стародубской волости, Александрийского уезда, Херсонской губернии, крестьяне Исидор Салогуб и Тимофей Мирошниченко обратились, от 19 марта 1884 г., к херсонскому губернатору с прошением, с приложением к оному трёх приговоров от обществ посёлка Маловодяной, Ново-Стародубской волости, села Николаевки (она же Водяная), Баштанской волости, села Нетрового, Ново-Стародубской волости, и села Чечелеевки той же волости.

Приговором, постановленным 8 февраля сего 1884 года, часть общества, именно православные крестьяне посёлка Маловодяной, составив сход в числе 28 человек, выслушали следующее заявление сельского старосты Ульяна Схенко. Сначала в посёлке Маловодяной с 1875 г. водворилось на жительство одно семейство, заражённое штундистами и то не всё, а только старший член его Василий Левченко. По совращении своего семейства через перекрещение, Левченко нагло приступил к совращению и других православных семей, вырывая из них то того, то другого члена и поселяя вражду и ненависть к православным семьям. Общество их своевременно заявляло обо всём этом через бывших своих сельских старост, волостных старшин и урядников, выясняя, что увещательные меры при содействии духовенства не только не привели к ослаблению штундизма, но как бы дали последователям его более смелости и дерзости к совращению православных, так что в настоящее время оказалось штундистов, именующихся баптистами или евангеликами в посёлке Маловодяной 22 семьи, заключающих в себе мужеского пола 57, и женского 61, всего 118 душ. Конечно в этих семьях есть много невольных, которые пошли в секту единственно потому, что не хотели оторваться от своих семей. Эти-то «духовные евангелики», как именуют они себя, не стыдятся для привлечения в свою секту православных употреблять самые гнусные клеветы и страшные злохуления на православную веру, церковь и её священнослужителей. Так св. храмы они называют бочками, наполненными серебряными и золотыми идолами, а православных – идолопоклонниками, шалопутами и куркулями. В 1883 году, на первый день праздников Светло-Христова Воскресения священник Корнилий Левитский, по ревности своей, посещал прихожан посёлка Маловодяной и поздравлял с праздником собравшихся христиан на площади, куда явились и последователи штундизма крестьяне Василий Левченко, Феодор Бебех и прочие с ними. Священник Левитский приветствовал христиан с воскресшим Господом, а штундисты обступили священника и кричали на него: читай нам евангелие и при этом нанесли ему дерзости в непристойных выражениях, называя его палачом и наёмником пастыря овец. Страшнео время настало для православных их посёлка Маловодяной. Проходу нет от штундистов. Особенно много достаётся от них и детей их православным детям-подросткам, пред которыми они безбоязненно хулят и клевещут на православную веру и церковь и которые часто возвращаются от них с рыданиями к своим родителям, а последние обращаются с жалобами в сельское управление. Но что ж? На то они дети, им веры нет, и свидетелей нет, и конец суду. Кто не желает сделаться изменником святоотеческой вере и церкви, тому остаётся одно только средство просить правительство о содействии и об искоренении сего зла. Штундисты не довольствуются одним посёлком Маловодяной. Они под разными благовидными предлогами шныряют во все окружающие сёла и деревни и поселяют смуту в семьях православных и уже некоторых и там совратили в свою секту. По сему предмету сельский староста Улиан Саенко высказал следующие слова: «Теперь прошу вас, братия, порассудите и посоветуйтесь между собой, что делать, чтобы избегнуть нам этого ига и несчастия». Выслушав печальное заявление сельского старосты, с общего единогласия собравшиеся на сход постановили следующее: «В виду того, что штундисты силятся разными способами приобретать себе последователей из окружающих сёл и деревень и что никакие увещания не могут возвратить штундистов в лоно православной церкви, общество православных христиан посёлка Маловодяной вынуждено пробить соседние общества и сельских начальников созвать сельские сходы для изыскания средств к пресечению распространения штундизма. Причём собравшиеся на сходе по своему крайнему разумению считают самым рациональным делом – высылку штундистов из настоящего их жительства в то место, где бы они были более безвредны для них и других соседних обществ.

Приговором, постановленным 8 февраля сего 1884 г., сельский сход села Николаевки-Водяной, в числе 94 домохозяев, выслушал от вышеупомянутых Исидора Салогуба и Т. Мирошниченко, уполномоченных от общества посёлка Маловодяной, следующее заявление. Православные в этом посёлке Маловодяной живут в числе 32 семей. Но между ними находятся и 22 семьи штундистов, заключающих в себе мужеского пола 57, женского 61, всего 118 душ. С 1875 года было здесь только одно семейство штундистов, а именно В. Левченко. Затем в промежуток 9 лет Левченко успел склонить уже 22 семейства и 118 душ обоего пола, как сказано, к учению штунды. Остальная же часть жителей учения сего не принимает и борется непрестанно за сохранение веры православной. В этих случаях штундисты делают поругание над верой и св. иконами, притесняют православных во всём и сохраняют к нему вообще особую ненависть и неуважение, разделяя своим заблуждением отца с сыном, матерь с дочерью, брата с братом, мужа с женой, и наоборот. Так как в посёлке Маловодяной развелась уже почти половинная часть штундистов, то православным христианам совладеть с ними уже не в силу. Почему и приговор от того общества составить неудобно. А потому упомянутые уполномоченные просили соседние общества о принятии с своей стороны ходатайства о защищении их посредством просьб, у высшего начальства, в твёрдом сохранении православной веры, и об искоренении притеснения и ненависти со стороны штунды, а также и самого заблуждения штунды. Выслушав просьбу сих христиан, собравшиеся на сход пригласили местного своего священника о. Петра Гульчевского. Убедившись, что штундисты, действительно, учиняют против веры православной презрение и заблуждают по пути неизвестному, само-обретённому ими; кроме того, зная достоверно участь православных между штундистами, живя в расстоянии от посёлка Маловодяной всего на три версты, собравшиеся на сход приняли во внимание ещё и то, что от развившегося там штундизма не мало терпят и они, так как к жителям их села от штундистов против православия направляются вредные влияния с целью распространения и здесь штундизма, для каковой цели штундисты проникают часто в село Николаевку-Водяную под предлогом помола зерна, выделки пшена и других работ. Словом, кто бы из них по какому делу не явился сюда, всеми мерами стараются склонить к обращению в штундизм. Затем известно, что эти же штундисты, в бытность в селе Николаевке-Водяной издеваются над св. церковью и св. иконами. Но собравшиеся на сход, имея прискорбное чувство от того, что штундисты делают поруганье над св. православной верой, которую собравшиеся на сход желают сохранить во веки без измены, с общего своего согласия порешили просить высшее начальство о принятии мер к ослаблению штундизма и об ободрении терпящих от этою православных, чем бы было пресечено распространение этого учения в селе Николаевке-Водяной. В чём и составили настоящий приговор.

Приговором, постановленным 26 февраля того же 1884 года, крестьяне села Петрового, в числе 534 домохозяев, выслушали следующее заявление 27 православных крестьян посёлка Маловодяной, явившихся лично сюда же на сход: 1) что среди них, в посёлке Маловодяной, быстро распространяется вредная для православия секта штундистов, благодаря усиленной и нахальной пропаганде, каковой усердно занимаются крестьяне того же посёлка В. Левченко, Фёдор Бебех и Корнилий Салогуб; 2) что эти главные вожаки штундистов жестоко глумятся над православными, поносят православную веру, попирают дорогую православным святыню, напр. святой крест и святые иконы, и уже успели совратить к своему лжеучению в этом посёлке 22 семьи, в числе около 118 душ обоего пола. При этом крестьяне посёлка Маловодяной представили подробный именной список всех совратившихся от православия. Выслушав такое заявление, собравшиеся на сходе пришли к тому заключению: так как посёлок Маловодяная приписан к их Новостародубской волости и находится от их селения в 6 верстах, и так как упомянутые выше вожаки Левченко, Бебех, Салогуб и другие весьма часто являются в их селение без надобности с целью пропаганды, то собравшиеся на сход боятся, чтобы и из их среды кто-нибудь не заразился этим лживым учением. Ибо, как видно, штундизм в посёлке Маловодяной настолько успел окрепнуть, что может уже посылать своих непризванных проповедников и в окрестные сёла. Ходят эти самозванцы и своим наглым учительством нарушают их общественное спокойствие, оскорбляют их христианские православные церкви возмущают умы в народе и т. п. Собравшиеся на сходе, не будучи в силах бороться с ними, но желая предохранить своих односельцев от видимой и пагубной заразы, признали справедливым и единогласно постановили: 1) особым прошением на имя начальника Херсонской губернии, покорнейше просить его превосходительство сделать распоряжение о высылке из их местности куда-нибудь в отдалённые места главных вожаков штунды: Л-ку, Б-ха и С-ба, согласно заповеди Спасителя, не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Что же касается остальных 24 семейств, заражённых расколом, то если они пожелают оставить своё заблуждение и опять станут исповедовать ту веру, в какой родились крещены, то пусть покойно живут; если же они не пожелают оставить своих заблуждений, то после должного внушения и таковых выслать из их местности, с лишением права на владение участком земли, данной в их пользование правительством. Такое своё постановление собравшиеся на сходе считают справедливым потому уже, что лучше выселить 22 вредные семейства, чем допустить ту опасность, какая грозит этой местности от их пропаганды, и 2) если г. Херсонскому Гражданскому Губернатору неудобно уважить их просьбу, то покорнейше просят повергнуть её на Высочайшее Имя Его Императорского Величества, дабы они остались покойными в своих религиозных чувствах и на всегда остались бы верны своему родному православию.

Наконец, приговором, постановленным февраля 29 сего же 1884 года, общество крестьян селения Чечелеевки, Новостародубской волости, Александрийского уезда, на сходе в числе 260 домохозяев, куда явились крестьяне деревни Маловодяной Исидор Салогуб и Т. Мирошниченко, командированные от части общества Маловодянского, исповедующего православную веру, прося соседние общества о принятии с своей стороны ходатайств о защищении их в сохранении твёрдо веры православной и искоренения притеснения и ненависти со стороны штундистов, а также и известного их заблуждения. Выслушав просьбу сих крестьян, собравшиеся на сходе пригласили местного священника о. Аверкия Клеопского и убедились, что действительно штунды учиняют против веры православной презрение. Живя же в расстоянии от д. Маловодяной на 7 вёрст, собравшиеся на сходе приняли ещё во внимание и то, «что от развившегося там штундизма немало терпят и они сами, так как к жителям и их селения от штунды против православия направляются вредные влияния с целью распространения и здесь штундизма, для каковой цели штундисты проникают в это селение для помола зерна, выделки пшена и других работ; словом кто бы из них по какому делу не явился сюда, всякий уговаривает ко вступлению в штундизм». Затем известно, что эти же штундисты в бытность в этом селении издеваются над св. церковью и св. иконами. Но имея прискорбное чувство, что штундисты делают поругание над св. православной верой, и желая сохранить её на веки без измены, собравшиеся на сход порешили просить высшее начальство о принятии мер к ослаблению штундизма и ободрении терпящих от этого православных, чем было бы пресечено и распространение того учения в этом селении.

Представляя означенные приговоры при прошении от 19 марта сего 1884 года на имя Херсонского губернатора, вышеназванные уполномоченные Исидор Салогуб и Т. Мирошниченко изъясняют в прошении следующее: по распоряжению правительства, доверители просителей, крестьяне посёлка Маловодяной поселены на казённом Водяном участке земли при селении Чечелеевке, Новостародубской волости, в 1875 году, где один из них крестьянин Вас. Лев. заразился, отвратив себя и свою семью от православной христианской церкви, выбросил из своего дома св. иконы и принял секту штундизма. Вслед затем совратил в ту же секту односельца крестьянина Фёдора Бебеха. И когда эти два лица, развратив себя и свои семейства, начали пропагандой своей врываться нагло в другие семейства посёлка Маловодяной, то по 1883 год совратили к штундизму ещё 14 семейств. После чего Левченко и Бебех, действуя нахально, быстро совратили в течении 1883 года ещё 8 семейств. Всего они успели совратить из христианской веры, кроме своих семейств, составляющих 12 душ, ещё 106 душ. Те же Левченко и Бебех и другие с ними, желая совратить в секту штундизма и остальные семейства посёлка Маловодяной, употребляют к тому все силы и средства, угрожая опасностью даже детям их до такой степени, что нет возможности выходить из домов, называя как старых, так и малых неприличными словами, укоряя православных идолопоклонниками, что будто бы христианская православная вера, в которой просители и праотцы их рождены, есть что-то противное Богу, говоря, что святые иконы, а равно и христианские церкви суть болваны или бочки, наполненные серебряными и золотыми идолами. С подобного рода пропагандой совращённые крестьяне врываются и в соседние сёла, где также смело и нагло богохульствуют. Им же, просителям, жить между этими совращёнными людьми нет возможности, терпения у них не хватает дальше переносить измышлённой штундой веры. Поэтому Маловодянское общество, постановив свой приговор 8 февраля 1884 года, поручило им, уполномоченным, ходатайствовать, дабы спасти себя и верителей своих от наглой погибели, почему они и прибегают к законной защите Господина Херсонского Губернатора, прося, дабы далее не происходило подобных совращений, богохульства, а равно истребления св. крестов, икон, изображающих Бога Отца, Спасителя, Святого Духа, Богородицу, Св. Угодников и Ангелов, дабы не происходило дальнейшей смуты умов, для этого выселить мерами правительства превратившихся в штундисты 118 душ в отдалённые места от этой местности. Буде же Г. Губернатору уважить их просьбу не удобно, то повергнуть таковую на Высочайше Имя.

Сообщил Екатеринослав. епарх. миссионер А.Я. Дородницын

(Продолжение в следующей книжке).

Открытие мощей святителя Феодосия Углицкого, чудотворца Черниговского, как известно, очень сильно взволновало душевный мир старообрядцев, особенно более или менее честных из них и людей с совестью не сожжённой. Слыша об этом торжестве Православия, они долго не знали, как быть, что отвечать православным и как решить для себя это недоумение. Но вот спустя недолго, старообрядцы ободрились и не только не стали избегать, а напротив – первые сами стали заводить беседы о мощах; на этих беседах начали высказывать весьма странные, на первый раз, суждения и подозрения относительно мощей св. Феодосия. Естественно, недоумевали и православные, не зная, чем объяснить произошедшую у раскольников перемену во взглядах их на мощи новоявленного угодника Божия. Скоро однако дело выяснилось. Оказалось, издаваемый за границей, в Румынии, раскольнический листок «Слово Правды» выступил с пасквильными писаниями на открытие мощей св. Феодосия. В одном из номеров этой закордонной газеты за 1896 год была помещена статья «Как должно старообрядцам смотреть на новооткрытые мощи Феодосия Черниговского и понимать о таких чудесах его, которые якобы он сотворил». В ней, как отчасти уже видно из её заглавия, не предрешается вопрос о мощах именно Феодосия, а только приводятся соображения, что если-де нельзя верить всякому слуху, но тем более – исходящему от представителей греко-российской церкви и слуху такой первостепенной важности. Обосновываются эти соображения, главным образом, на том, что чудеса сами по себе ничего не доказывают, ибо бывают и ложные, – от диавола, а затем и на том, что греко-российскою Церковью будто бы выдавалось и выдаётся теперь за мощи то, что на самом деле не представляет этого (ссылка на мощи Димитрия Ростовского). – В № 3 той же газеты за 1897 г. помещена другая статья: «Конкуренты Феодосия», хотя представлен только один якобы конкурент, некто герцог де-Кроа, остававшийся в силу каких-то обстоятельств непогребённым около 200 лет и тем не менее будто бы сохранившийся с неразложившимся телом²². Выходя от этого последнего обстоятельства, газета злостно вопрошает: «почему русская церковь не признаёт его святым, не смотря на целость его тела»? – В № 4 и некоторых других эта же газета пытается подорвать достоверность свидетельств о бывших при мощах св. Феодосия исцелениях от разных болезней и недугов... Общее же направление статей «Слова Правды» клонится к тому, чтобы всеми правдами и неправдами отвлечь внимание старообрядцев от мощей св. Феодосия, подорвать в их глазах самую достоверность бывших от них чудес и т. д.

Нельзя не сознаться, что рассуждения в указанных статьях ведутся очень искусно и для несведущего человека – доводы могут показаться основательными. Неудивительно, поэтому, что наветы раскольничьей газеты показались не только для старообрядцев убедительными, но и для некоторых из православных, даже интеллигентных лиц, казались достоверными, а потому и соблазнительными. На беседах с раскольниками в течении этих двух прошлогодних зимних сезонов нам не раз приходилось слышать возражения из «Слова Правды». Это-то и побудило нас попытаться помочь миссионерствующей братии в деле опровержения лживых наветов «Слова Правды» по вопросу о мощах православной Церкви.

В статьях «Слова Правды» раскрываются собственно две мысли: 1) выдаваемые Российской церковью мощи св. Феодосия, как и ранее канонизованные мощи Димитрия Ростовского, далеко не сохранились в нетлении; а если так, то они не мощи, а потому якобы св. Феодосий и Димитрий – не святые; и 2) не всякому чуду нужно верить; поэтому не всякого Чудотворца нужно почитать за святого. Чудеса же от св. Феодосия будто бы сомнительны. Разобраться в этих силлогизмах и будет главной задачей настоящей статьи.

Что называется мощами святых? Раскольническое «Слово Правды» разумеет под ними нетление всего тела, всех его частей, сохранение его в том виде и в тех составах, в которых оно пребывало при жизни человека. Такой крайний взгляд, впрочем, у нас очень распространён и среди православных; он разделяется очень многими даже искренне и убеждённо преданными чадами Православной церкви. Но тем не менее взгляд этот не основателен, и как таковой, нашёл себе насмешливое замечание ещё со стороны летописца XV в., который передаёт, что в его время были люди, по мнению коих «какой только (святой) не в теле лежит, тот у них (простых людей) не свят»²³. – Как показывает само название «мощи», предки наши под ними разумели по преимуществу кости. В 1472 году в Москве по случаю перестройки Успенского собора открывали гроба митрополитов для осмотра их тел и о результатах осмотра пишется в одной летописи: «Иону цела суща обретоша, Фотея же цела суща не всего.., а Киприана всего истлевша, едины мощи»²⁴. Ясно, что под мощами в данном случае разумелись кости. В 1667 году были открыты мощи препод. Нила Столбенского (скончался 7 декабря 1554 г.), о чём было доносимо митрополиту Новгородскому Питириму: «гроб и тело его (Нила) святое земле предадеся, а мощи его святые целы все».²⁵ Опять под мощами разумеются одни лишь кости. Из этого последнего свидетельства ясно также, что, разумея под мощами собственно кости, наши предки не проповедовали, будто мощи святых суть всегда и непременно целые не истлевшие тела. Препод. Иосиф Волоцкий в своём Просветителе пишет о мощах: «Сиа кости персть видятся и земля, но обаче бесом суть страшна, и слепых просвещают, и прокаженных и расслабленных и всякия болезни уврачают».²⁶ Митр. Даниил в одном своём слове пишет о мощах: «воистину чудо преславно, яко кости нагы источают исцеления».²⁷ Зиновий Отенский в «Истины показании» пишет о мощах: «чудо преславно воистину: кости голы сухи на всякия недуги и болезни исцеления точат и бесов прогоняют»²⁸.

Итак, и само слово, и отзывы авторитетных даже и для старообрядцев лиц показывают, что под мощами не необходимо разуметь непременно целые, не истлевшие тела: мощами почитались в древности и сухие кости святых Угодников Божиих, если были другие резонные данные к признанию их за мощи. А отсюда, как необходимое следствие, вытекает то положение, что как с одной стороны нетление тела не есть ещё признак святости человека, так с другой стороны и для святости, т. е. для причтения умершего к лику святых Угодников Божиих, не требуется непременно открытия его мощей со всецелой их нетленностью. И, действительно, в церковной истории известны некоторые нетленные (всецело) тела, которые однако-ж не почитаются за нощи Угодников Божиих. Так в Дубенском монастыре почивает нетленное тело Константинопольского патриарха Афанасия, умершего (5 апр. 1654 г.) в России;²⁹ в Киево-Печерской лавре почивает нетленное тело митр. Тобольского Игнатия (умершего 4 ноября 1770 г.).³⁰ В 1724 г. от 23 ноября Киевский архиеп. Варлаам Ванатович в донесении своём Св. Синоду писал, что в Киевских городках Готве и Сорочинцах при рытье могилы для погребения покойников найдены были два неистлевшие женские тела, которые он сам лично видел и которые нетленны и целы, «якоже и обычно есть видети нетленные мощи; но понеже ни единого достоверного свидетельства чудодействия их не обреталось», то они и не были почтены поклонением, которое воздаётся мощам святых.³¹ После этого и факт «злостно сообщаемый» «Словом Правды» о найденном в лютеранской церкви неразложившемся в течении 200 лет теле Герцога Карла де-Кроа становится обычным и теряет значение якобы лютеранского «конкурента Феодосия». Для того, чтобы быть де-Кроа конкурентом Феодосию, как дерзко выражается раскольничий писатель, далеко не достаточно одного неразложения его тела. Это явление, как возможное по некоторым естественным условиям, не ставит его рядом со Св. Феодосием, для причисления которого к лицу святых и открытия мощей его руководствовались не одним нетлением его тела.

А что с другой стороны нетление тела не есть необходимое требование для признания святости за угодников, это доказывается опять-таки фактами из древней церковной практики– канонизации святых. Были канонизованы за святые некоторые Угодники Божии, мощи которых не открыты ещё и доселе и о нетлении которых, следов., ничего не известно. Таковы св. равноапостольный князь Владимир, Антоний Печерский, Кирилл Белозерский, Иосиф Волоколамский, Пафнутий Боровский и др. Некоторые святые были канонизованы до открытия мощей. След., в этих случаях опять-таки нетление тела не имело решающего значения. Таковы: препод. Феодосий Печерский (скончался 3 мая 1074 г., канонизован тотчас после смерти, открытие мощей – в 1091 г.), митр. Пётр (ск. 21 дек. 1326 г. канониз. не позже 1339 г., мощи в 1472 г.), Никита, еп. Новгородский (канониз. на соборе 1549 г., мощи в 1558 г.), Нил Столбенский (скон. 7 дек. 1554 г., а в 1559 г. была ему написана уже икона, мощи же открыты в 1667 г.) и мн. др.

Теперь полагаем для людей, не предубеждённых становятся совершенно потерявшими всякий смысл и значение все инсинуации «Слова Правды», по поводу якобы истления выдаваемых же за неистлевшие тел св. Димитрия Ростовского и Феодосия Черниговского. Допустим даже на минуту, что раскольнические изветы и справедливы, – что же из этого? Если, как установлено, под мощами святых надо разуметь не непременное нетление всего тела, а часто только сухие кости их, И если святость праведника обусловливается не нетлением его тела, а другим, то должно ли смущать нас то обстоятельство, если бы тела свв. Димитрия Ростовского и Феодосия Черниговского оказались действительно в отдельных частях своих подвергшимися истлению?! Конечно, нет! Они – мощи не постольку, поскольку предохранились от истления, а поскольку – чудодейственны и целебны. Но, что в данном случае особенно важно, изветы раскольнической газеты совершенно ложны; они не содержат и малой доли истины. Оставляя по данному вопросу речь о мощах Феодосия до своего места, скажем предварительно о раскольнической клевете на Димитрия Ростовского.

Комиссия, осматривавшая по поручению Св. Синода в январе 1757 г. мощи святителя Димитрия вот что доносила: «Власы на главе вниз от шапки по обе стороны, також и на браде, изруса мало с подседию, целы невредимы суть, глава же от выи в составе значится мало отстала, уповательно от тяжести насыпавшейся земли (на гроб святителя) и щору (щебня); губы исподняя и верхняя и хрящ у носа и лице землею взято, составы же всего того в виду целы и един от другого не отлучены ни мало; отвалились руки, сложенные на персех, правая цела и жилы видны целы, а левая в составе в локте отделилась и жилы, кои суть видны, пресеклись, да у правой же руке у четырех перстов, – у указательного, да у великосреднего и подле его сущего и у мизинца по два состава переломились, из коих один и с ногтем имеется: у ног голени и в коленах составы такоже видны, жилы целы, а тела на них не оказуются, а на протчих составах, а потом на бедрах, по части не имеется, у него ножных стоп кости кои отделились, а голени не истлели».³² Возникает прежде всего недоумение: насколько можно доверяться приведенному донесению? О нем стало известно с 1894 года, когда рукопись, содержащая его, была прислана профессором Ярославской д. семинарии Н. Н. Корсунским бывшему профессору Московской д. Академии E. Е Голубинскому. Но что это за рукопись? каковы данные о её происхождении? Где и как она сохранялась и какой достоверности сведения она содержит? – Всё это весьма темно. В указе же св. Синода об открытии мощей св. Димитрия говорится только, что «тело, в 1709 году в октябре месяце в Ростовском Яковлевском монастыре погребённое, через сорок три года обретено не точию со многою, но почти совсем с отменною от прочих погребенных тел отличностью»³³... Насколько велика была эта «отличность» тела Димитрия Ростовского, это с ясностью вытекает из повода, поведшего к открытию мощей. Поводом было не видение кому-либо с приказанием открыть мощи, как часто бывало и что могли бы счесть некоторые неверы за вымысел, и не требование народа или духовенства, что могло бы быть сочтено этими же и им подобными лицами за пристрастие, руководимое своими эгоистическими соображениями, – а простая случайность: чинили повредившийся над могилой святителя пол церкви и здесь-то открыли нетленные мощи его³⁴. Следовательно, не будь этой работы, мощи святителя в это время, быть может, и не были бы открыты. Но с другой стороны, раз в теле погребённого архиерея, так случайно открытом узнают св. мощи, то значит, «отличность» этого тела от других была очень велика, так велика, что заставила признать его за нетленные мощи. Впрочем, если всмотримся в самый текст приведённого выше доношения, то опять, оставаясь беспристрастными, мы не увидим в нём того, что усмотрела в нём зоркая раскольническая газета. Так извращённо в своих целях передаёт она на своих столбцах это донесение³⁵, что только бессовестность, рассчитывающая на слепую доверчивость тёмной массы, может решиться на такие искажения в видах произвести смущение! И расчёт оказался верен. Привыкшие верить всему, что исходить из недр самого раскола, к тому же вообще недоброжелательно настроенные против святителя Димитрия, – раскольники всех толков и согласий с великой радостью приняли эту переделку «Слова Правды» за истину, всюду её разносили, убеждая своих не верить ничему никонианскому и поселяя большее смущение среди недалёких в познании истины православных простецов. Соблазн, действительно, получался сильный в тех местах, где закордонная газета имеет распространение. Простому человеку не легко разобраться, что печатный извет исходит из враждебных нашей Церкви раскольничьих сфер и потому не заслуживает доверия.

Установив общее положение по вопросу о значении нетления мощей для причтения усопших подвижников благочестия к лику святых, мы теперь подошли к другому существенно важному вопросу о том, что же собственно почитается в Церкви нашей главным, истинным и непреложным критерием или основанием для канонизации святых? Если нетление мощей само по себе не говорить ещё о святости усопшего, то где же искать этого свидетельства? – Вся история канонизации святых у нас в русской православной Церкви с непреложной очевидностью утверждает, что единственным общим критерием и основанием для причтения усопшего подвижника благочестия к лику святых служило в нашей церкви с самого её начала и до позднейшего времени прославление усопших подвижников даром чудотворений. Только того усопшего причисляет Церковь к лику святых, по молитвам которого получаются чудотворения те или другие, и только тогда причисляет, когда сумма известных, тщательно, со всей строгостью проверенных чудотворений от него бывает достаточна, – словом того и тогда, относительно кого не могло возникнуть резонных сомнений, что по молитвам его совершаются те или другие чудеса: при жизни ли совершались эти чудеса или по смерти, – дело безразличное; только требовалось, чтобы эти чудеса были. Исключений почти нет. Св. князь Владимир, креститель Руси, да Антоний Печерский да некоторые местные Новгородские святые были канонизованы без имения свидетельств о чудесах от них: но первый – как креститель Руси, имеющий право на звание «Равноапостольный», – второй как великий подвижник, а последние – как местно почитаемые святители³⁶. Эти немногие не подрывают первого основного главного общего основания.

Придавая такое значение чудесам, Православная Русская церковь особливое обращала внимание на проверку их, дабы естественное и ложное, хотя бы произведённое и благочестивой фантазией, не принять за чудо. В этих заботах она подробно, иногда под присягой, расспрашивает всех тех, которые на себе испытали чудесное действие от молитв усопшего. Можно ли после этого предполагать хоть бы отчасти, что за чудесное принималось то, что вовсе не было таковым. Только сектантствующая мысль по нежеланию видеть то, что есть, может думать так! – Но этого мало. Чтобы допущение чудотворений от того или другого святого было вполне естественным, ничего сомнительного в себе не заключающим, всегда ещё обращалось особенное внимание на земную жизнь святого. В этой последней искали естественности чудес от того или другого святого и строго относилась ко всему, что могло заставить хотя бы и немного усомниться в этой естественности. Значит, в данных случаях чудеса рассматривали не как что-либо сверх естественное и внешне-побочное для данного усопшего, а как совершенно естественное, неизбежно вытекающее самым внутренним образом из земной жизни усопшего. Сама жизнь усопшего заставляла верить в происходящие чудеса от него, а не со вне навязывали эти усопшему.

Напрасны после этого все предостережения раскольнической газеты «Слова Правды» не верить всему, выдаваемому за чудеса греко-российскою церковью! Напрасны её ссылки на то, что и еретики, и кудесники многое выдавали тоже за чудеса, что на самом деле не было таковым! Ни для чего-либо другого, не для искренне-серьёзных и честных целей всё это пишется газетой, а только для смущения раскольничьей массы, для держания её в темноте и, следоват., в рабском послушании себе. Можно ли после этого доверяться этому, как несправедливо оно себя именует, «Слову Правды»?

Теперь рассмотрим клеветы «Слова Правды» на открытые мощи Св. Феодосия Черниговского. Клеветы эти главным образом направляются к отрицанию нетления самого тела Святителя и действительности чудес от мощей сего угодника Божия. В № 4 «Слова Правды» за 1897 год от имени или, по крайней мере, со слов осматривавшего мощи некоего жителя Кубанской области, Мартиниана Николаева Вифлянцева передаётся: «Когда открыли руки Феодосия, тогда представилась следующая картина: руки Феодосия были сложены у него на груди... в рукавичках. По общей просьбе депутатов (бывших вместе с Вифлянцевым), рукавички были сняты, причём оказалось: одна рука сохранилась почти в целости, другая же не имела никакого вида потому, что была, как уголь, чёрная. Обнажили левую ногу. Если бы не сказали ранее, что это нога, то нельзя бы эту, виденную нами, ногу признать ногой человеческой: она была, как уголь, чёрная, причём икра ноги совсем истлела. Другую же ногу, не смотря ни на какие просьбы депутатов, осмотреть не позволили и её не обнажали. Депутаты стали просить показать лице Феодосия, но в этом им тоже было отказано». На все их просьбы открыть им для осмотра лице Феодосия духовенство будто бы отвечало самым категоричным отказом, в конце концов якобы сознавшись, что лице это «не имеет никакого подобия лица человека, что оно обезображено естественным тлением человеческой плоти». М. Вифлянцев есть тот самый М. Вифлянцев, который в сентябре 1896 года, будучи в Чернигове, подписав вместе с другими, бывшими с ним, старообрядцами известный, напечатанный в «Мис. Обозрении», «Акт» о святости Св. Феодосия. Теперь он является говорящим другое. Разумеется, это другое его свидетельство весьма понравилось раскольникам. Но заслуживает ли оно доверия? Прежде всего рассказ в «Слове Правды» передаётся не самим Вифлянцевым, а кем-то другим не известным, но только будто бы со слов его. Является вопрос: почему же сам Вифлянцев не выступил с опровержением своего первого признания относительно Св. Феодосия, а делает это кто-то другой, скрывший своё имя? Не есть ли это скрывание своего имени показание того, что в передаче слышанного есть что-то, подписать под чем своё имя не желательно? Ложь всегда боится света! Правда, в конце статьи приводится и адрес самого Вифлянцева, у которого можно затем узнать истину. Но помещая этот адрес, автор статьи мог и так рассуждать: кто-то там и когда-то соберётся списаться с В., а списавшись, пожелает ли сделать известным свою переписку, – а смущение в пользу раскола этим рассказом якобы истины необходимо должно произойти. А что раскольники на такие подвохи способны, это подтверждается всей их историей. Но допустим, что рассказ передан верно и точно, – можно ли тогда верить такому человеку, который ныне говорит одно, а завтра – другое? И как узнать, когда же он говорит правду? Конечно, скажут раскольники, говорит правду он в последнем случае, никем и ничем не стесняемый. Но что же его стесняло в Чернигове, когда он подписывал акт о святости Феодосия? Он и там же был так же свободен, как и у себя в Кубанской области: то или другое сказал бы он там, подписал бы, или нет этот акт, – он одинаково ничего не приобретал и ничем не рисковал: всё это было делом его свободного изволения и совести. Не был ли напротив он вынужден у себя в Кубанской области свидетельствовать вопреки виденному и слышанному, вопреки истине, – какими-нибудь обстоятельствами? Что многие из раскольников из-за материальных и тому подобных выгод способны свидетельствовать против очевидной истины, это, к сожалению, весьма ясно из многих статей самого же «Слова Правды», сочинители которого, кажется, все таковые материалисты... Так или нет, но сам факт свидетельствования противоположного в зависимости от обстоятельств ставит свидетельствующего в разряд «лжесвидетелей», которым доверяться нельзя. К тому же то обстоятельство, что только он один отказывается от прежде им показанного, а другие подписавшие с ним вместе акт – старообрядцы П. Коротков, В. Седов, А. Володин, Ф. Кудасов – ничего подобного рассказанному в «Слове Правды» не передают, опять утверждает нас не верить лжесвидетельству двуличного Вифлянцева.

В акте же, подписанном всеми перечисленными лицами и впереди всех Вифлянцевым, ясно и прямо свидетельствуют они ещё, что «собственными очами видели они открытые им Преосвященным³⁷ Новгород-Северским Питиримом Св. мощи Угодника Феодосия, лобзали своими устами нетленные руки Святителя, осязали ноги его и воистину уверовали и убедились, что мощи Святого Угодника почивают в гробе (курсив подлинника); до слёз умилившись сим великим чудом (т. е. конечно, нетлением мощей), мы поклонились Св. Останкам Угодника Божия и возблагодарили Господа, дивного во святых своих»³⁸. Из этого категоричного, не допускающего каких-нибудь перетолкований, свидетельства раскольников, между прочим и Вифлянцева, открывается вся гнусная ложь или не менее гнусная подложность рассказа того же Вифлянцева в «Сл. Правды».

Вот более подробное описание осмотра тела Св. Феодосия раскольниками, – описание, сделанное присутствовавшим здесь посторонним свидетелям: «В полном облачении вошёл епископ Питирим на возвышение, где установлена Св. рака, и начал снимать покровы и разоблачать руки великого Угодника Божия. Воцарилась мёртвая тишина: страх и трепет прииде на присутствующих и на раскольников. По очереди по одному и по два подходили эти страждущие тяжким недугом неверия и сомнения: внимательно, долго каждый всматривался в нетленное тело Святителя, на обнажённые Святые руки. О, чудо, не только кисти, но и пальцы и почти все – цело и невредимо, как будто Святитель опочил не 200 лет тому назад, а 2–3 дня, осязали неверующие и ноги Угодника Божия. Поразительным было объяснение архипастыря, что при нетлении всего тела и одежды лишь пята на одной ноге Святителя обратилась в прах, во исполнение божественной заповеди «Земля еси и в землю отыдеши»... Коснулась сердца раскольников призывающая благодать. Ни один из них не удержался от волнения и слёз раскаяния и радости: все благоговейно приложились к Св. мощам, чего ранее не делали. Особенно трогательно было обращение от неверия и сомнения к полной горячей вере в святость и нетление Угодника со стороны раскольников Кубанской области (т. е. Вифлянцева и др.): со слезами и молитвенными стонами: «теперь верую, Угодниче Божий, прости моему неверию» они лобзали Св. мощи... После чего дали телеграмму своим и вызывали лжепопа своего сюда (курсив всюду наш) в Чернигов³⁹. Вот горячее, непосредственно вылившееся от сердца, свидетельство о нетлении мощей Св. Феодосия со стороны между прочим и Вифлянцева! И вдруг отречение его и рассказ совершенно о другом «Сл. Правды»! Что-нибудь одно: или наши предположения о причине и поводах появления этого рассказа на страницах раскольнической газеты верны или же душа раскольника настолько коварна, лукава и продажна, что одно чувствует она, а другое глаголят уста. А раз не от сердца глаголят уста, то можно ли хоть в чём-нибудь верить им?!⁴⁰.

Но в нетлении мощей Св. Феодосия замечателен не столько сам факт, сколько условия, при которых он произошёл. На самом деле, мы уже выше говорили, что не всякое нетленное тело непременно должно быть признано за Св. мощи. Найдены же были раскольниками в кавказских пещерах сохранившиеся цельными трупы черкесов! Сохранилось в течении целых 200 лет не разложившимся и тело генерала де-Кроа. Значит, дело не в факте, а в чудесности его. При возможно полной изоляции пещеры от проникновения воздуха, от сухости в ней самой и от других условий может и самое обычное тело грешного человека и даже животного сохраниться в течении многих лет не разложившимся. Не то и не так было с телом Св. Феодосия. Пещера, где было положено тело Св. Феодосия «не отличалось сухостью», как сказано в определении Св. Синода о прославлении и открытии мощей Святителя Феодосия⁴¹, а частный посетитель-богомолец прямо называет её «сырою» и заключавшей в себе «и другие неблагоприятные условия», для сохранения тела в нетлении⁴². При том как бы для вящего убеждения в чудесности нетления тела, пята одной ноги поддаётся тлению, – этому неизбежному следствию естественных условий. Не могло же быть, конечно, чтобы влияние этих последних, естественно сказавшееся на пяте, так же естественно не отразилось на всём теле! Только самая горячная фанатическая фантазия может предполагать это!!!..

Допустим, наконец, что нетления тела Св. Феодосия на самом деле нет, или что оно есть явление естественное. Что же отсюда следует? Не видели ли мы прежде, что нетление тела или тление его не суть ещё безусловные показатели святости или несвятости почившего. Есть несомненные святые, мощей которых нам не известно. Говорили ранее, что самым верным основанием для причтение усопшего к лику святых в древней Церкви было и доселе продолжает быть не нетление его мощей, а прославление его даром чудотворения, обусловленного праведною жизнью усопшего. Рассмотрим теперь с этой точки зрения вопрос о святости Св. Феодосия в обличение раскольничьих клевет.

«Всей душой и сердцем Святитель Феодосий был предан Господу Богу и Его заповедям. От юности он отличался смирением, терпением, воздержанием и трудолюбием. С раннего возраста он начал жизнь подвижническую, святую. Пламенел любовью к живому Богу и к своим ближним. Любовь к Богу преисполняла всё его существо с самых ранних лет. Дух или настроение его от частого обращения к Создателю всё более и более отрешался от мирских сует и забот. Помыслы становились всё чище и чище; чувствования приближались к небесному; воля направлялась на предметы свойства неземного. Так постепенно всё существо его претворялось: плотские помышления уничтожались, а духовные брали над ними верх; в сердце водворялась чистота, сродная с ангельской чистотой; мир не земной водворялся в его уме... Как великий властитель архиепископ Черниговский, Феодосий в себе самом воплощал образец истинного пастыря. Слово его было мудро, растворено благодатью. Был святитель правдив и говорил только слово правды. Когда нужно было, он защищал своих подчинённых и требовал правосудия»... В таких-то чертах рисует нам нравственный образ Св. Феодосия хорошо изучивший факты его жизни, Преосвященный Антоний, епископ Черниговский⁴³. Удивительно ли после этого, что Дух Святый оживотворил тело Феодосия, – и оно осталось в нетлении во всем своём составе и до сих пор, источая многообразные исцеления для притекающих с верой ко гробу его. Эти-то последние (исцеления и вообще чудеса) и являются главным доказательством истинной святости Феодосия. Они так многочисленны количеством (49 засвидетельствованных самими лично получившими исцеления, а прежде незасвидетельствованных сколько ещё было!!), так разнообразны и необъяснимы естественным порядком, что сами неверующие в чудеса не могут не поражаться ими!! Казалось поэтому, что это-то обстоятельство должно было смутить старообрядцев и привести их к признанию святости за Св. Феодосием. Так, действительно, и было: через чудеса очень многие из них уверовали в св. Феодосия. Тогда вожди раскола, чтобы отвлечь внимание раскольников от чудес, стали прямо-таки отрицать их и рассказывать о них всякие небылицы.

Со слов уже знакомого нам Вифлянцева, в «Слове Правды» передавалось, что якобы никаких чудес при гробе Феодосия не было, что будто бы и те, которые по словам других, получили исцеления, отказывались свидетельствовать о чудесах, что все рассказы об исцелениях – выдумки духовенства и т. под... Мы уже показали, какой цены стоит рассказ, приписываемый Вифлянцеву, насколько правдив и сам рассказчик. Посмотрим, что он же сам засвидетельствовал в известном нам «Акте» о чудесах при гробе Святителя. «Мы, Вифлянцев и Коротков, сами были в сии дни очевидцами чудес от нетленных мощей Угодника Божия, а именно – исцеления недвижимого от паралича, в течении 13 лет, а так же прозревшего от слепоты отрока»⁴⁴. Итак Вифлянцеву не только не приходилось отыскивать (да к тому же тщетно) по городу получивших исцеления, но даже самому случилось быть очевидцем фактов исцелений. После этого положительно отказываемся верить, чтобы рассказ «Сл. Правды» действительно принадлежал Вифлянцеву! Неужели так может развратиться, хотя бы и под тяжестью каких-нибудь обстоятельств, природа человеческая, чтобы нагло отрицать то, что ранее удостоверялось, как виденное собственными глазами?!?

Но допустим, что наши раскольники сами не видели чудесно исцелённых во дни торжеств в Чернигове. Какое же они имеют право, какие основания не доверять и огулом отрицать те 49 чудес, которые были проверены и обследованы нарочито для сего назначенной св. Синодом комиссией, во главе с чтимым всею Русью иерархом, высокопреосвященным митрополитом Киевским Иоанникием, при участии светских депутатов. Этой комиссией были приглашаемы лица, испытавшие на себе или на своих сродниках чудесные исцеления заступлением святителя Феодосия, собраны были от них под присягой за рукоприкладством показания о действительности совершившихся над ними чудотворений⁴⁵. В числе показателей были люди высоко благочестивые и образованные. Можно ли допустить, чтобы эти свидетели под присягой выдавали за истинное событие совершенные выдумки! Всем известно, с каким благоговением, с каким внутренним страхом и трепетом русский человек приступает к присяге. – Скажут: их подкупило духовное начальство на ложь под присягой. Но почему это было сделано именно теперь, а не ранее? Да кто может поверить из имеющих смысл последнему столь гнусному подозрению? Известно ли раскольническим отрицателям, что инициатива, начало открытия мощей принадлежит не духовному, а светскому начальству. Ещё в 1889 году Черниговский губернатор, ныне член государственного совета т. с. Анастасьев, во всеподданнейшем отчёте о состоянии Черниговской губернии засвидетельствовал о всеобщей уверенности народа в святости и чудотворениях святителя Феодосия. На это благоугодно было обратить внимание покойному благочестивейшему Государю Александру Александровичу. После чего св. Синод и поручил Преосвященному Черниговскому собрать и доставить в Синод сведения о жизни и подвигах Феодосия⁴⁶. – Наконец, какими догадками и объяснениями отвергнут раскольники первое чудо от св. Феодосия, – чудо исцеления от сильной болезни горячкой преемника Феодосиева по Черниговской кафедре Иоанна Максимовича? Этот видит во сне Феодосия, слышит от него призыв: «служи завтра и будешь здоров», действительно издаёт распоряжение приготовить на завтра всё к его служению, – распоряжение, принятое другими за горячечный бред: так сильно был болен еп. Иоанн! И что-же? На утро архиепископ встаёт, как будто бы не был и болен, и бодро совершает служение⁴⁷. Чудо – во всей его достоверности. Ни архиеп. Иоанну, ни другому кому не было резонов выдумывать его, да и такой скорый переход от состояния горячечного бреда к полному до возможности священнодействовать выздоровлению может быть только чудесным. Таким образом, если не убеждают раскольников в святости Феодосия чудеса при его гробе, то пусть они не замалчивают чудес его, бывших почти со дня его преставления до времени открытия его мощей. Они так многочисленны и так разнообразны!..

Нам остаётся, ответить и ещё на один вопрос, выдвинутый раскольничьей клеветой, а именно: можно ли всем этим чудесам доверяться и по ним судить о святости новоявленного Угодника Божия Феодосия? Не были ли они произведены какою-нибудь естественною или, как склонно думать раскольничье «Слово Правды», вражьей силой? И в не православных обществах бывают нетления тел и чудеса, рассуждает раскольнический листок, «но они не являют собой действительной справедливости и святости, почему и были церковью отвергаемы». Так Симон волхв и некоторые другие еретики на глазах у всех творили чудеса. Поэтому-то в книге Никона Черногорца и пишется: «аще видим тело некоего мнозими леты нерастлевшеся или ино что такое... бесовская суть действия, попущающу Богу, ими же судьбами весть той Един» (Сл. 43 л. 317 об.).

То верно, что чудеса мнимые бывают и в еретических обществах, что они производятся естественной или вражьей силой, что такие чудеса, как и нетление тела, сами по себе не могут ещё о всём свидетельствовать. Но совершенно ложно все вышеизложенное разглагольствование «Слова Правды» по отношению к св. Феодосию. Очерченный выше его религиозно-нравственный облик показывает в нём не только не еретика, но совершенно православного, да к тому же вполне благочестивого человека. Чудеса от него совершались и совершаются не естественной какой-нибудь силой, а при его гробе: какая естественная сила у мёртвого тела? Нельзя подозревать здесь и действия вражьей силы: чудеса совершаются чаще всего в храме Божием, во имя Божие, по молитвам к Богу. Какое же царство, раздельшееся на ся, устоит? И как может вражья сила действовать во имя Божие? Если бы даже и вражья сила производила чудеса, – но раз она их производила во имя Божие, по молитвам к Богу-то, непременно свят тот, который заставил эту силу подчиниться Богу, покориться Ему!

Для простых, но изощрённых в раскольнических хитростях, старообрядцев смущающим является тот факт, что мощи и чудеса происходят в греко-российской церкви, которая, по их мнению, со времени патриарха Никона впала во многие ереси. На это особенно и упирает раскольническая газета. Как известно, св. Феодосий жил, епископствовал и умер в самые первые годы появления у нас раскола. Казалось бы, что прославление такого деятеля на ниве Божией должно бы быть почтено раскольниками за яснейшее изобличение их отделения от церкви, в которой, после отвержения ею от себя раскольников, живут и спасаются такие деятели, как Феодосий Черниговский. Но их логика и психология – другие, они судят иначе.

Раз положивши, что именно их только общество есть истинная Церковь, раздорники старообрядцы более ничего не хотят знать и обо всём судят именно под углом этого своего убеждения. Они вполне принадлежать к тем жалким людям, которые не свои убеждения составляют и проверяют фактами опыта и жизни, а эти последние принимают или отвергают, поскольку они подходят или не подходят к их взглядам. В данном случае раскольники никак не хотят подумать и признать, чтобы мощи святые и чудеса были в греко-российской церкви. Какой чудотворец и какие чудеса могут иметь силу убедительности для подобных людей?! Упорство их снедает их; мысль их притупляется, внимание обращается в исключительную односторонность. И в своих жалких отрицаниях видимого знамения Божия не уподобляются ли они тем противникам знамений и чудес, которые исследуя некогда несомненное чудо исцеления Господом слепорождённого, сказали: «не от Бога этот человек... дай славу Богу; мы знаем, что человек сей грешник». Но что сказал в ответ им исцелённый сам? «Грешен он или нет, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу» А мы (все) знаем, что грешников Бог не слушает. Если бы он не был от Бога; не мог бы творить ничего» (подобного) (Ин.9:8–33).

С.-Петербургский епархиальный миссионер М. Чельцов

(Рим.3:20–31; Гал.3:16–21 и парал.).

I.

Вопрос об оправдании людей одной верой в И. Христа, по справедливости, надобно считать изначальным во всём догматическом «уповании» нашего сектантства. Правда, не всегда это сознают их малограмотные писатели, особенно из молокан. Нередко они отодвигают его совсем в тень; иногда лишь слегка затрагивают в своих «обрядниках». Даже на беседах с миссионерами названные сектанты не очень-то любят толковать об оправдании людей верой во Христа, сосредоточивая весь свой задор на более понятном для них православном догмате об иконопочитании. Но такой приём писательства и совопросничества со стороны молокан говорит лишь об их невежестве и боязни пускаться в надлежащее исследование христианской догматики, а не действительно о главенствующем значении для них такого или иного решения вопроса об иконопочитании: из этого догмата, конечно, при самом усиленном старании нельзя вывести всех других пунктов хотя бы того же молоканского учения. Как, напр., связать с ним отрицание молоканами таинства священства, таинства миропомазания, – или неуважительное отношение их к Церковному Преданию?..

Совсем в ином положении оказывается дело, если исходным пунктом сектантских лжеучений считать своеобразное понимание ими догмата об оправдании верой во Христа. Это сознают и сами наиболее образованные сектанты, и в лице штундо-пашковцев всеми мерами стараются выдвинуть указанный догмат на первый план. С этой целью они тщательно, по несколько раз, подчёркивают в Библии те места, в которых говорится или о вседавлеющей крестной смерти Господа, или о вере во Христа, как о единственном средстве усвоения нам Его спасительных заслуг. Нет надобности перечислять всех этих мест. У кого была под руками, так называемая, пашковская Библия тот живо представит их себе сам и воочию убедится, что в данном пункте сосредоточивается именно вся сущность догматики рационалистического сектантства.

В самом деле: согласитесь хоть на минуту с сектантами, что оправдываемся мы от грехов и освящаемся только одной верой в искупительную смерть Господа; что всё, приобщающиеся верой к этой смерти, уже потому самому святы, – и вы неминуемо примете тогда все их дальнейшие выводы отсюда. Вы принуждены будете согласиться, что если одна вера спасает нас, то нам совершенно не нужны никакие внешние посредства оправдания во Христе: не нужна церковь, как Божественная наставница и руководительница в нашем спасении; не нужно священство, не нужны таинства, ибо мы и без них святы и непосредственно можем сочетаваться верой со Христом; – не нужно призывание святых в наших молитвах, ибо един у нас ходатай пред Богом – Иисус Христос. Одним словом, догматическое заблуждение сектантов об оправдании христианина одной только верой в Голгофскую жертву Господа неминуемо приводит их к разрушению всего стройного здания Христовой Церкви и водворяет беспорядок там, где прежде красовался святой храм в Господе. – Вот почему остаётся лишь пожалеть, что на этот пункт так мало внимания обращается нашими обличителями сектантства.

Между тем сами новейшие сектанты догмату об оправдании верой, в разговорах с православными, отводят значительное место. Штундо-пашковцы даже и пропаганду свою начинают именно с этого догмата, – что можно видеть из их листка – «Готов ли ты встретиться с Богом?..»

Посмотрим же, как сектанты раскрывают и освещают указанный нами догмат.

* * *

Главнейшие основания для своего учения об оправдании сектанты – особенно такие, как духовная штунда или младо-штундисты, пашковцы и молокане Тамбовского толка, заимствуют из посланий Апостола Павла. При этом они совсем не задаются целью настоящим образом вдуматься в понятие оправдания. Им нужны лишь сами эти слова: «оправдание, искупление, вера». Их они берут отовсюду и иногда, часто случайно, соединяют друг с другом. И вот последствия такого приёма.

«Мы веруем, говорится в одном сектантском исповедании, что Иисус Христос пришёл возвратить Отцу Своему славу (?), похищаемую суетным мудрованием века сего. Он показал, что истинное просвещение заимствовано от веры, что смиряет гордость ума человеческого сия непостижимая тайна, в которой заключается вся наша истина»⁴⁸.

Если эту довольно тёмную и малоосмысленную речь снабдить смыслом, то она получит тогда такое значение: Иисус Христос своим воплощением и страданиями искупил человеческий род и возвратил ему ту славу, которая была утрачена людьми в грехопадении. Путь, которым можно дойти до этого нового прославления, заключается в вере во Христа, и только в ней одной. в этом, говорят чаплынские штундисты, «вся наша истина».

Подобным образом пишут и пашковцы в вышеупомянутом листке. «Ты осуждён» – проповедуют они всякому человеку – не пашковцу. «Закон Божий, тобой преступленный, тебя обрекает на вечное мучение во тьме внешней, где будет плач и скрежет зубов (Мф.22:13), – на смерть (Рим.6:23), ибо душа согрешающая умрет (Иез.18:20). Внемли же словам Того, Кто тебя возлюбил до смерти и смерти крестной, Кто подверг себя всем мучениям, через которые возможно пройти на земле, подверг Себя гневу Отца своего Бога (?), только для того, чтобы дать совершить над Собой смертный приговор, тебе ныне объявленный. Он это сделал с тем, чтобы быть твоим оправданием в день суда. Ответчиком твоим Он станет и станет навсегда (?) с того мгновения, как твои, ослеплённые богом века сего, глаза откроются и ты, увидав себя погибшим, воззришь на Иисуса Христа, Сына Божия, распятого за грехи твои и воскресшего для оправдания твоего, как на своего собственного Спасителя, уверуешь в Него, доверишься Ему... Присвой же себе верой Спасителя, тебе данного, чтобы ты не погиб, но иметь жизнь вечную (Иез.3:16).

Честнейшее раскрытие и обоснование своей проповеди сектанты начинают с послания к Евреям. Здесь они особенно останавливаются на том, что Ап. Павел пишет о Христе, как Вечном Первосвященнике. «Мы, – говорят за Апостолом сектанты, – освящены единократным принесением тела Иисуса Христа» (Евр.10:10). «Ибо он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых» (– ст. 14) «и приобрёл нам вечное искупление» (– гл. 9:12). Потому с нашей стороны не нужны уже «дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего» (– 9:9). Эти жертвы для христиан заменила «кровь Христа, Который Духом Святым принёс себя непорочного Богу», и эта кровь «очистит совесть нашу от мёртвых дел, для служения Богу Живому и Истинному» (– ст. 14). Нам нужна только вера во Христа, как нашего искупителя, «ибо по вере всякий получает дары Св. Духа»⁴⁹.

Коснувшись вопроса о вере, как орудии нашего оправдания и освящения, сектанты готовы бывают выписывать к ряду целые послания Ап. Павла к Римлянам, Галатам и Ефесянам. Здесь, действительно, содержатся глубочайшие данные для рассуждения об оправдывающей нас вере. Но к сожалению, и в настоящем случае сектанты поступают, как всегда: они выхватывают из посланий Апостола свидетельства о великом значении для нашего оправдания веры во Христа, но силы этих свидетельств уразуметь или не хотят, или не могут. Они упорно повторяют, «что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, ибо делами закона не оправдается никакая плоть» (Гал.2:16), – и не желают рассудить: о каких делах закона и о какой праведности говорит здесь Апостол? Та ли эта праведность, которой определяется «мера возраста совершенна» – действительная христианская святость, или только начало её – необходимое условие, чтобы быть святым?..

Вот вопросы, которых сектантство никогда не ставило должным образом и от которых однако зависит вся судьба учения Ап. Павла об оправдании. Поэтому, чтобы не повторять ошибок наших сектантов, нам необходимо раскрыть учение Ап. Павла об оправдании верой в той связи, в которой оно у него и стоит в действительности. Эта связь приблизительно у него везде одинакова. Но для примера лучше всего остановиться на послании к Римлянам, как наиболее полно и широко раскрывающем интересующий нас вопрос.

II.

В качестве предпосылок к учению о Правде Божией, в самом же начале этого послания, именно с 16 ст. 1 гл., Ап. Павел устанавливает то общее и бесспорное положение, что люди все повинны пред Богом; все до Христа были безответными грешниками – как язычники, так и иудеи. Язычники потому, что, «познавши Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, помрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся» (Рим.1:21–23 ст.). Короче: язычники заслужили праведный гнев Божий за извращение всех законов своей совести и разума (– ст. 20 и 2 гл. 14–15 ст.). – Иудеи тоже подпали под осуждение, ибо не сохранили богодарованного им закона, – утратили его дух и заменили всё бездушным обрядом (Рим.2:17–27; особ. ст. 28, 29). Потому-то и не было тогда «праведного ни одного», но «все совратились с пути; до одного негодны» (Рим.3:10,11). Естественно, что оправдание, дарованное при таких условиях, могло быть исключительно делом милости Божией, – невменением людям тех грехов, в которых они погрязали до сих под (Рим.3:23,24). Это мы поймём особенно хорошо, если вникнем в недостаточность тех наличных средств, коими располагали тогда люди для своего спасения. А средства эти можно свести к существованию в еврейском народе (о язычниках не говорим) закона Моисеева. – Что же такое закон по учению Ап. Павла?

По своей природе он есть выражение в доступной человеку форме святой воли Божией (Рим.2:18). Поэтому Закон для человека является безусловно обязательным правилом, данным извне и неподлежащим никаким пререканиям. Как такой, закон есть нечто внешнее для внутреннего настроения ветхого человека. Он не совпадает со всеми оттенками этого настроения, не служить его естественным раскрытием, а потому может быть назван в отношении к человеку «буквой», написанной на скрижалях каменных (2Кор.3:3,6).

Основной целью дарованья людям закона было желание Божие указать им путь к жизни (Рим.7:10). Ибо закон, как святой и праведный по своей природе (–, ст. 12), в себе самом содержал все, что нужно было человеку для оправдания (Рим.2:13). На этом основании Ап. Павел именует его «духовным» (ϰνευξϰατιϰόξ – Рим.7:14). Но действительное оправдание от закона можно было получить лишь под условием его всецелого, совершенного исполнения (Втор.5:32,12:32; Иов.23:6). А это исполнение, в свою очередь, предполагает верность не одной внешней стороне моисеевых постановлений, но и внутреннюю расположенность, любовь человека к Закону Божию (Рим.2:28,29). Короче: чтобы оправдаться от закона, люди должны были собственными силами, своей волей войти на высоту законных требований и установить между собой и Богом надлежащие отношения. – Таков был прямой и буквальный смысл Моисеева закона; так очевидно, сразу же поняли его и евреи, при заключении завета с Богом, когда они говорили: «всё, что сказал Господь, сделаем и будем послушны» (Исх.24:7),

В этих словах, как видим, слышится ещё юношеская самоуверенность народа, не знавшего пока ни настоящей глубины и высоты правды Божией, ни действительной цены себе и своей нравственной природе. Долгий душевный (психологический) и исторический опыт научил однако евреев скромнее думать о своих силах. Уже устами пр. Давида он возвестил им, что пред Богом не оправдается ни один человек (Пс.142:2; ср. Иов.9:2,3,20). А св. Ап. Павел окончательно раскрыл людям всё, что дал им в действительности закон Моисеев, и насколько через него возможно было оправдание. – Оказалось, что через букву закона не спасся ни один ветхозаветный праведник (Гал.3:11); ибо закон не принёс человеку ни любви к добру, ни сил для его осуществления. Он лишь обнаружил живущий в людях грех (ἀξϰϱεία): «законом познание греха» (Рим.3:20). Произошло это таким образом. Пока не было закона, человек находился как бы в нравственной дремоте. В глубине души его жило греховное начало. Обнаруживаясь, оно порождало злые дела. Но человек отчётливо не понимал природы этого зла; потому оно особенно и не беспокоило его. «Я жил – говорить Ап. Павел – некогда без закона»... (Рим.7:9).

«Жил» – ἔξων... Слово это указывает не просто на животную (физиологическую) сторону нашего существования; оно определяет главным образом свойство духовного настроения человека до закона. Именно, – не зная точно природы зла, не ощущая в себе его гнетущего давления, человек был спокоен, счастлив духом. Зло и добро не стояли ещё в нем друг против друга в качестве непримиримых врагов. То и другое проявлялось по частям и греха, как греха, человек ещё не знал. Ибо «где нет закона, там нет и преступления» (Рим.4:15).

Конечно, это не значит, чтобы до закона грех вовсе не существовал: мы уже сказали, что в природе человека жило зло, как греховное начало (Быт.8:21,6:14; Иов.15:14; Пс.50:5; Иер.18:12 и др.). Но до закона не было общеобязательных постановлений, а, следовательно, – не могло быть и сознательного преступления, по крайней мере в лучших людях.

Совсем в ином положении оказался человек подзаконный. Появление заповедей точно определило ему различие добра и зла. Грех не мог более укрываться за неведение закона (Рим.7:9). Человеку необходимо было или сознательно последовать за открывшейся в законе волей Божией, – подчинить себя игу закона; или также сознательно отвергнуть его, – стать врагом Богу. И вот тут-то раскрылась вся внутренняя борьба нравственной человеческой личности. Ибо не понимаю – говорит Ап. Павел – что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр: а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Рим.7:15–17).

Закон, таким образом, обнаружил в человеке глубокий внутренний разлад, непримиримое самопротиворечие. С одной стороны человек чувствовал в себе сильное и сознательное влечение к добру, желание исполнять закон. Это желание было настолько прочным, что противоположность добру – зло возбуждало в нём положительное отвращение, ненависть (Рим.7:15–19). Но с другой стороны, как бы в противовес этим добрым наклонностям, в человеке поднималась страшная сила греха; она то и увлекала его ко злу: «доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. И так, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое» (ст. 19–2]).

Отсюда с несомненностью открывается, что в подзаконном человеке шла борьба не случайных влечений только, – иначе добро, при известных условиях, могло бы побеждать зло, и общего закона, установленного Апостолом, не было бы. Истинное бедствие состояло в том, что, при свете закона, человек ясно сознавал полнейшее несоответствие между хотением добра и осуществлением его, – между внутренним услаждением Закону Божию и своей непрестанной житейской греховностью. Корень зла, таким образом, восходил в самую глубину человеческой души, где воля была уже бессильна что-нибудь пересоздать и видоизменить. «Ибо по внутреннему человеку – говорит Апостол – нахожу удовольствие в Законе Божием: но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих» (Рим.7:22–23). Этой-то борьбой «внутреннего человека» или «закона ума» с «законом плоти» или греховным началом и объясняется невозможность для подзаконных людей приобретения цельного добродетельного и богоугодного настроения. В них постоянно «плоть и дух взаимно противятся. Плоть желает противного духу, а дух противного плоти» (Гал.5:17). И как и «плоть» на самом деле была сильнее «духа» (Рим.7:23), то и человек становился под её власть, – делался «плотяным человеком», рабом греха (–гл. 6:17–20), проданным ему (–7:14), состоявшим под его игом или стражей (Гал.3:23).

Естественно, что при таком положении невозможно было говорить об оправдании человека собственными силами (Пс.129:3; Деян.13:39; Рим.3:20). Надлежащее исполнение закона ему было не доступно. Он мог соблюсти его лишь с внешней стороны. – Между тем уже в десятословии предписывается не только воздерживаться в поступках от всех видов зла, но даже и «не желать» в мысли этого зла (10 заповедь закона). В пророческое время духовный характер закона и служения Богу истолкован был ещё выразительнее. После того не могло оставаться и тени сомнения, что Бог требует от человека не буквы, а духа; не внешности, а внутреннего чистого расположения (Ос.6:6; ср. 1Цар.15:22 и др.).

Но так как такого расположения у человека, пропитанного наследственным грехом, не было, то невозможно было для него и оправдание от закона: «потому что делами закона не оправдается никакая плоть» (Рим.3:20). Отсюда гнев Божий на всех людей за нечистоту их (Рим.4:15); проклятие Божие – за неисполнение всех заповедей закона (Гал.3:10; ср. Втор.27:26), и смерть (Рим.7:10). Это – один вывод, к которому привёл закон покорившихся ему людей. В другом отношении он обогатил их следующим бесспорным сознанием: человек сам собой не может победить живущего в себе греха, который препятствует людям исполнить закон. А, так-как и закон Моисеев бессилен был уврачевать это внутреннее зло в человеке, то, ясно, он недостаточен для спасения, – немощен, «ибо ничего не доводит до совершенства» (Езр.7:18–19).

За этим выводом в лучших людях из евреев само собой уже зарождалось убеждение, что, кроме Бога, их ничто и никто не может спасти. Потому-то св. Апостол Павел за восклицанием: «бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» Спасителем своим называет прямо Иисуса Христа, Бога-Сына: «благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим» (Рим.7:24–25).

III.

Итак, вот о каком законоделе говорит Апостол Павел, что им нельзя спастись. Это, как видим, закон исключительно ветхозаветный, обрядовый. Он точно убивает покорившихся ему людей, а не животворит их (2Кор.3:6). Спасение от этого «неудобоносимого бремени» возможно только в вере во Христа. – Но столь же ясно должно быть нашим сектантам из сказанного и то, что разумеет Апостол Павел под оправданием верой во Христа. Очевидно, это не то оправдание, которого ожидал себе св. Павел в день судный за свой добрый апостольский «подвиг» (2Тим.4:7–8), и которое обещается всем истинным христианам в будущей жизни (Мф.5:11–12), – чего никак не могут усвоить себе наши сектанты. Загробное оправдание предполагает в оправданных не одну мечтательную веру во Христа, о которой мы читали в пашковском листке. Она даётся как награда, тем кто верует во Христа, исповедует Его (Мф.16:16–17) – и сохраняет закон и свидетельства Божии (Пс.118:1–2; Ин.8:51; Лк.11:28; Ап.1:3 и др.); кто ходит по путям Божиим, подражая Христу (Пс.127:1–3; Ин.12–26; Мр.10:21). Частнее: оправдание в загробной жизни получают лишь люди, нищие духом (Мф.5:3), кроткие, алчущие и жаждущие правды, чистые сердцем, милостивые (Мф.5:5–8), – которые жалеют нищих (Притч.14:21). творят всякое добро и помощь верующим (Мф.25:34–40), терпят гонения и насмешки за Христа (Мф.5:11–12; 1Петр.4:14) и бодро ожидают Его второго славного пришествия на землю (Мф.24:46; Лк.12:37–43). Но такого добродетельного и святого душевного настроения, – как мы видели из только что разобранных глав послания к Римлянам, – подзаконные люди не имели, да и не могли его иметь. Следовательно, оправдание, дарованное евреям и язычникам за их веру во Христа, за их смирение и раскаяние, было не иное, чем то, которое получает всякий грешник тотчас по своём принятии христианства.

Что же должно разуметь под этим оправданием?

С отрицательной стороны содержание его намечено уже в 25–26 ст. 3 гл. послания к Римлянам. Здесь говорится, что показание Правды Божией, явленной во Христе, состояло «в прощении грехов, соделанных прежде, во время долготерпения Божия». – И это естественно и в порядке вещей. Чтобы каторжнику почувствовать себя правым, т. е. свободным в жизни, надобно прежде всего увериться ему в том, что все старые вины его, вольные и невольные, прощены и забыты начальством. Тоже, без сомнения, должны были испытывать и подзаконные люди, покидавшие свои заблуждения и выходившие из тьмы в чудный свет Христов. Им, истерзанным сознанием своей греховности, это чувство открывавшейся духовной свободы было, конечно, дороже и необходимее всего. Потому-то св. Апостолы свою проповедь о Христе начинали всегда призывом к покаянию и обещанием покаявшимся прощения грехов. – Так было в день первой, по вознесении Христа, пятидесятницы в Иерусалиме; также начал свою речь позже Апостол Павел в Антиохии Лисидийской (Деян.13:38–39).

Но оправдания в этом отрицательном смысле так же недостаточно для христианина, как недостаточно преступнику получить освобождение из тюрьмы для того, чтобы снова прослыть за честного человека и хорошего гражданина в обществе; или как мало бедняку расплаты с тяготевшими над ним долгами, чтобы потом уже числиться богачом и капиталистом. Очевидно, и в том и в другом случае, помимо свободы и незадолженности, надобно располагать некоторыми иными качествами, чтобы быть хорошим или богатым человеком. – В силу этого и оправдание, принесённое людям Иисусом Христом, не ограничилось одним прощением им прежних грехов, а даровало и некоторые положительные придатки к их греховной природе. Иначе оправдание было бы не оправданием для людей, а только временным облегчением или послаблением их греховности, – не говорим уже о том, что такое оправдание в действительности было невозможно. Ибо Бог не мог войти в тесное общение с человеком, нравственная природа которого, и после очищения от мочных грехов, вся лежала во зле, вся пропитана была наследственным или первородным грехом: «что общего у света со тьмой?» (2Кор.6:14).

Если так, – в чём же состоит положительная сторона оправдания Христова?

Кратко её можно определить, как обновление падшей человеческой природы под воздействием благодати Божией (2Кор.5:17; Рим.6:4 и др.). А это обновление есть ничто иное, как воссоздание человека в тот образ нравственной чистоты и святости, в котором он был до своего падения в раю; ибо, по слову Апостола Павла, «обновиться духом ума нашего» – значит «облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф.4:24; сн. Рим.7:6; Тит.3:5). Понятие «обновления» людей через Христа существенно, стало быть, предполагает мысль о коренном изменении благодатью Божией их греховного, плотского настроения в святое и богоугодное. Вследствие этого изменения, любовь и добру, возможность торжества над грехом и сыновнее приближение к Богу стали не напрасной мечтой для человека, как в подзаконное время, но действительно жизненной и осуществимой задачей (Рим.8:1–17). «Всё могу о укрепляющем меня Иисусе» (Фил.4:13), – вот как силён стал христианин, при помощи своего Господа! Это видимое перерождение греховного и плотского человека в духовного и внутренне умиротворённого поборника «правды и святости истины» и составляет положительную сторону оправдания во Христе (ср. Еф.6:10–18).

Таково учение об оправдании св. Писания и, в частности, Апостола Павла. Учение это ясно и издавна православной церковью было истолковано всесторонне; но сектанты наши, вслед за кальвинистами-еретиками, умудрились окончательно исказить его. Под оправданием, дарованным верующим христианам, они стали разуметь какое-то непреложное предызбрание людей ко спасению. На основании такого превратного понимания Апостольского учения, сектанты стали говорить, что кого Господь избрал в своё стадо, тот уже «не может отбиться от Его овец». Потому избранные – «святы» и не могут погрешать. Если умрут они, – их Господь обязательно примет в райские обители. Так гордо и во всеуслышание заявляют о себе штундисты и пашковцы...

Но не трудно видеть, как глубоко заблуждаются сектанты в своём понимании апостольского учения об оправдании. В св. Писании ни где не говорится, что оправдание есть что-то неотъемлемое от человека, как бы насильственно к нему привязанное. Если же в 8 и 9 гл. посл. к Римлянам, по-видимому, проводится та мысль, что Господь прославляет, оправдывает и призывает в своё царство тех лиц, которых Он предопределил к тому от вечности (Рим.8:30), по своему хотению (Рим.9:18), – то относительно этого надобно сказать, что предопределения Божия нельзя понимать по-сектантски. Бог не без причины и не по пристрастию назначает одних людей к блаженству, а других – к погибели. Он, как Всеведущий, от века знает, кто будет вести жизнь добродетельную и богобоязненную, и кто останется в сей жизни упорным и нераскаянным грешником, как египетский фараон (Рим.9:17; ср. Пс.132:16; Дан.2:22; 1Кор.4:6; Евр.4:13). В соответствие с этим предведением и не подавляя человеческой свободы, которая есть высший дар Божий, – Господь и распределяет участь людей за гробом: одних Он прославляет за подвиги веры и благочестия (Мф.23:43; Кол.3:4; 2Сол.2:14; 1Пет.5:10), а других осуждает и извергает из царства праведных, в котором не может быть места ничему нечистому (Откр.21:27 ср. 1Кор.6:10; Гал.5:26). – Таким образом в основе предопределения Божия лежит Божие же благое предведение, а не какая-то слепая и жестокая судьба, беспричинно карающая одних и милующая других.

Верность нашего толкования подтверждает и сам Апостол Павел. В начале посл. к Римл. он усиленно проповедует, что спасутся только верующие во Христа (1, 16; 3, 22, 26, 27; 4, 6, 16; 5, 1 и ср.). Если бы спасение зависело исключительно от произволения Божия, – как думают сектанты, – то к чему бы Апостолу было требовать от людей веры? – Она была бы для них совершенно бесполезна: предопределённые ко спасению оправдались бы, в силу Божьего избрания, и без веры, а назначенным к вечной погибели не помогла бы самая пламенная вера... Ясно, что никакого предопределения в сектантском смысле нет, и Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1Тим.2:4).

С другой стороны, познавшие истину евангельскую и оправданные Богом во Христе, на основании сказанного, должны помнить, что от них самих, от их доброй воли, весьма много зависит или возрастить в себе плоды оправдания, или окончательно утратить их. Эту мысль Апостол Павел неоднократно напоминает христианам. Он пишет им, что они «примирены с Богом смертью Христа», – стали «святыми и непорочными», но под тем условием, если «только пребудут тверды и непоколебимы в вере и не отпадут от надежды благовествования», слышанного от Апостолов (Кол.1:22–23; Евр.3:12–14; Гал.6:9).

Подобным образом и другие Апостолы проповедуют, что христиане «искуплены от суетной жизни... драгоценною кровью Христа, как непорочного и чистого Агнца (1Пет.1:18–19)»; поэтому они должны «провождать добродетельную жизнь между язычниками» (–2, 12); должны «трезвиться и бодрствовать, потому что противник их диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» (–4, 8). – Но не все христиане окажутся мужественными воинами христовыми. Среди них будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель. И многие последуют их разврату, и через них пут истины будет в поношении» (2Пет,2:1–2; ср. Иуд.1:8–19; Иак.4:1–10,5:1–6 и др.).

Всё это показывает, что праведность, дарованная людям по вере, не застраховывает их насильно от греховной и порочной жизни в христианстве; с другой стороны, эта праведность не есть и совокупность окончательно развившихся в христианах совершенств. Напротив, она есть благоприятное условие или возможность для этих совершенств, – начало их – не больше. Оправдавшись во Христе, мы лишь получили доступ к той благодати, в которой стоим (Рим.5:1,2), и при помощи которой должны все прийти «в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Еф.4:13 ср. Фил.1:6; Кол.1:10; 2Кор.10:15; 1Пет.2:2 и др.). Но, разгордившись и возомнив о своих совершенствах, можем отпасть, как и действительно часто отпадаем от Бога: «много бо согрешаем вси» (Иак.3:2; ср. Гал.5:4; 1Кор.4:18,5:1–2 и др.). Чтобы христианам, оправданным верой в Господа Спасителя т. е. без всяких заслуг с их стороны, удостоиться и на страшном суде стать по правую от Него руку, – для этого необходимо, – как было сказано, – в земной жизни идти тесным и узким путём (Мф.7:12). со страхом и трепетом совершая своё спасение. (Флп.2:12), и с сыновней покорностью пребывая в послушании Церкви Христовой (Мф.18:17). Иного пути в Царство Христово нет и быть не может⁵⁰.

Отсюда само собой следует заключение, как не основательны и легкомысленны сектанты, надеющиеся без труда и вопреки постановлениям церкви спастись тем оправданием, которое даруется людям, при обращении их ко Христу, и которое, как мы видели, может быть сторицей ими утрачено и загрязнено. Этим заблуждением сектанты показывают, что они – рабы ленивые, не хотящие умножать данного им Владыкой таланта (Мф.25:24–30) Но пусть же они знают, что участь злого раба грозит и им, если они не постараются «трудолюбно возделать» своей веры в Господа, в союзе с Его Св. Православной Церковью. Пусть вспомнят сектанты грозные слова, сказанные Христом: «не всякий, говорящий мне: Господи! Господи! войдёт в царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моею Небесного» (Мф.7:21). Ибо, человек оправдывается делами, а не верою только» (Иак.2:24–20). Такую веру без дел имеют даже бесы (– ст. 19)...

IV.

К великому сожалению, сектанты не могут освободиться от своих заблуждений даже в том случае, когда под оправданием верой, в согласии с истиной, разумеют начало нашего спасения во Христе. Так называемые «духовные христиане» – молокане Тамбовского толка и младо-штундисты – думают, что для этого спасения достаточно одной только веры во Христа; никаких «обрядов» или внешних действий для того будто бы не требуется... Таков ли на самом деле порядок усвоения нами правды Христовой, по учению Ап. Павла?

Чтобы надлежащим образом ознакомиться с этим порядком. мы не должны вырывать из посланий Апостольских одних мест и упускать из виду других: так поступают только сектанты в угоду «преданиям» своих старцев. Для полного и истинного понимания учения Ап. Павла об оправдании нам нужно взять различные изречения этого Апостола по данному вопросу. Тогда, окажется, что в деле начального нашего приобщения ко Христу имеет значение не одна только вера, – как того хотелось бы сектантам. Об этом вот что пишет Ап. Павел в послании к Галатам: «все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал.3:26–27). Как видим, рядом с верой, усыновляющей нас Христу, здесь имеет силу и крещение. В крещении именно, по словам апостола, мы «облекаемся» во Христа, – приобщаемся нашему Господу.

Подобное же свидетельство находим и в посл. к Римлянам, – в этом самом послании, которое такое значение придаёт оправдывающей нас вере. «Неужели не знаете, – спрашивает Апостол римских христиан, – что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? И так мы погреблись с ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мёртвых Славою Отца, так и нам ходить в обновлённой жизни» (Рим.6:3,4). В приведённых словах Ап. Павел наглядно доказывает христианам, что они не должны более грешить, потому что в крещении они умерли, вместе со Христом, для греха. – Но какое же сходство имеют крещение и погребение? Как могло возникнуть у Апостола такое сравнение?

Очевидно, сравнивая крещение с погребением Христовым, Ап. Павел имел в виду сходство по внешнему виду и по внутреннему значению для верующих. – И прежде всего, – так как Христос действительно умирал плотью и был видимо полагаем во гроб, то, следовательно, и крещение, по Ап. Павлу, должно быть не духовным, а видимым и действительным сокрытием человеческих тел, – только, конечно, не в каменных гробах и не в земле: иначе все крещающиеся умирали бы насильственной смертью, как самоубийцы – Сокрытие тел наших при крещении достигается, – как показывает практика вселенской церкви, начиная от дней Апостольских (Ин.3:22,23; Деян.8:35–39,10:47), – троекратным погружением крещаемых в воду. При таком совершении крещения, между ним и Христовым погребением само собой вытекает и внутреннее сходство: как Христос, погребённый плотью во Гробе, через три дня воскрес Славою Отца, так и все крещающиеся троекратным погружением выходят из воды духовно обновлёнными и очистившимися благодатью Божией от всех тяготевших над ними грехов (Рим.6:4).

Таким образом, крещению в посл. к Римлянам Ап. Павел придаёт необычайно важное и таинственное значение. Это значение он усиливает ещё более в послании к Титу «Мы были некогда, говорит он, несмысленны, непокорны, заблудшие, были рабы похотей и различных удовольствий, жили в злобе и зависти, были гнусны, ненавидели друг друга. Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по своей милости, банею возрождения и обновления Св. Духом, которого излил на нас обильно через Иисуса Христа Спасителя Нашего» (Тит.3:3–6).

В приведённом месте из послания к Титу Ап. Павел говорить о том же, о чём он писал и к Римлянам. Как и там, он рисует здесь самыми яркими чертами состояние подзаконных людей; как и там, он утверждает невозможность для них оправдания от дел закона. Но орудием оправдания или спасения в посл. к Титу он называет не крещение, а «баню возрождения» (Ср. Еф.5:26), – что, очевидно, одно и тоже, и по самому словосочетанию своему напоминает известное учение Иисуса Христа, о возрождении в новую жизнь водой и Духом (Ин.3:5; Ср. 1Кор.6:9–11). В противоположность этому, ни в каком случае нельзя думать, – как думают молокане, – будто Ап. Павел под словом «крещение» или «баня возрождения» разумел «веру». Апостол никогда не отождествляет этих слов. Напротив, в посл. к Ефесянам он резко различает их. «Один Господь, одна вера, одно крещение», говорит он (Еф.4:6).

И в 16 гл. Деяний повествуется, что, на вопрос темничного стража: «что мне делать, чтобы спастись?» – Ап. Павел и Варнава сказали: «веруй в Господа Иисуса Христа и спасёшься ты и весь дом твой» (–ст. 30–31). Но в 33 ст. той же главы Деяний прибавлено, что темничный страж «немедленно крестился сам и все домашние его». Значит, Павел и Варнава, вместе с верой во Христа, требовали от темничного стража и крещения; иначе он не стал бы креститься, а тем более – немедленно, для чего ему ночью (Деян.16:33) пришлось выходить из дома (ср. ст. 33–34). Куда? – Конечно, к ближайшей воде (ср. Деян.8:29–39,19:1–7).

Итак, что же? Апостол Павел противоречит себе, когда утверждает, что для нашего оправдания нужна то вера, то «баня возрождения» или крещение водой? Или для нас важно только посл. к Римлянам, а посл. к Титу уже не должно иметь силы? – Но в отношении Апостолов, как труб Духа Святого, нельзя говорить, что одно произведение их боговдохновенно, а другое нет: всё, что ни написано ими, – написано по озарению свыше; а потому уже саму мысль о неравенстве посланий Апостольских надобно считать еретической, противной и букве Писания (2Тим.3:16 ср. 2Пет.1:21), и здравому смыслу. Точно также невозможно допустить и самопротиворечия в Слове Божием, тем более у одного Св. Писателя и в одном и том же послании. Это значило бы хулить Духа Св., наставлявшего Апостолов на всякую истину (Ин.16:13). Поэтому остаётся признать, что всё в Свящ. Писании непреложно и достойно нашей беспрекословной веры. А если так, значит, и Ап. Павел говорит одну истину, когда учит, что для начала нашего оправдания нужны вера и крещение.

Как же, в таком случае, понять и взаимно согласить это учение? – Очень просто, тем более, что оно уже примирено Апостолом, и лишь одно ослепление, да глухая ненависть сектантов к Прав. Церкви препятствуют им уразуметь это.

В самом деле, уничтожает ли Ап. Павел необходимость крещения для христиан, когда в начальных главах посл. к Римлянам говорит только об оправдывающей нас вере? Ни мало. О крещении он ничего не говорит там потому, что того не требует ход доказательств Апостола. Ему нужно было убедить Римлян, что для Христа нет различия в народностях – язычники ли они, или иудеи; ибо до Него все равно были грешны и все нуждались в оправдании даром, не заслуженно, по одной вере, (Ср. Рим.3:22–30). – Вера, так. образ., в рассуждениях Апостола определяет лишь главное свойство оправдывающей благодати Христовой, – указывает на её совершенную независимость от дел человеческих (Рим.4:16,11:7), а не на то, как, каким способом, эта благодать усвояется людьми. Об этом усвоении Апостол ведёт речь ниже, напр. в 6-й гл. посл. к Римлянам. Здесь он уже прямо говорит, что умираем мы для грехов и соединяемся со Христом через крещение, а не через веру. Следовательно, по учению Ап. Павла, крещение во 1) не есть лишний обряд какой-то, перешедший к нам от евреев, – как нечестиво думают наши мнимо – духовные христиане; во 2), крещение не равносильно и простому безблагодатному «знаку присоединения верующих к видимой Церкви», – как погрешительно и вопреки Слову Божию утверждают штундисты и пашковцы. Крещение, по учению Ап. Павла, омывает людей от всех грехов – личных и первородного (1Кор.6:11; Еф.5:26 ср. Деян.2:38). В крещении мы облекаемся во Христа (Гал.3:27), усвояем себе Его крестные заслуги и получаем новую печать возлюбленных детей Божиих, взамен древнееврейского обрезания (Кол.2:11,12). Одним словом, – крещение есть не обряд, а совершенно необходимое и спасительное для каждого вступающего в Церковь Христову Таинство. Вера же служит лишь показателем, что мы глубоко страдаем от своих грехов и искренно жаждем спасения от Господа, каковое и готовы принять в Крещении не как награду или нечто должное, а как чистый дар любви Божией к нам недостойным.

Таково в главнейших чертах учение Ап. Павла об оправдании и о значении для христиан веры и Таинства Крещения. Как мы видели, под оправданием верой Апостол разумеет не последнее и конечное спасение людей на Страшном Суде Христовом, а лишь начало нашего спасения, – очищение и возрождение естества нашего для жизни святой и богоугодной. Будем мы проводить такую жизнь – Господь помилует нас на суде Своём; станем грешить – затмим в себе плоды оправдания, полученные нами при обращении ко Христу, – и Господь осудить нас. Но чтобы совершилось начало нашего оправдания и привития к доброй маслине – Христу, необходимо веровать в Господа и креститься в него водой. Без крещения нет оправдания, как нет его для взрослых и без веры. – Да и могли иначе учить Ап. Павел, когда Христос заповедал, что без крещения нельзя спастись? (Мк.16:16; Ин.12:48). Кроме того, ведь и сам Ап. языков был принять в Церковь Божию только после того, как его видимо крестил водой Анания (Деян.22:16)?

* * *

В последние три десятилетия отделившиеся от молокан штундисты самой своей жизнью подтвердили истину прав. понимания изложенного здесь Апостольского учения. За исключением, так называемых, «духовных», штундисты все принимают водное крещение и преломление хлеба. На вопрос миссионеров: для чего они это делают, если для спасения достаточно одной веры во Христа? – они отвечают: «исполняем заповедь Христову. Без крещения нельзя спастись». И вот путаются люди: то говорят, что мы спасаемся одной верой во Христа, то утверждают, что без крещения нельзя спастись. Ясное дело, что сектанты постепенно начинают чувствовать ложь своего толкования учения Ап. Павла об оправдании верой, а потому, между прочими, штундо-баптизм, с его обязательным требованием крещения, усиливается в своём распространении среди молокан и поглощает духовную штунду и только слепое доверие к вожакам заставляет их повторять заученные чужие речи, хотя уже с другим внутренним содержанием.

Отсюда ещё лишний раз можем убедиться, как близоруки и не добросовестны сектантские начетчики, ко вреду Церкви и собственной погибели (2Петр.3:16) извращающие Божие Писания. Им хочется доказать, что после Христа они святы уже одной верой в Его страдания, и что потому для них не нужно православное церковное устройство, – и вот с изумительной дерзостью они начинают подтасовывать для своей цели апостольские писания. Но суетны их замыслы: познал Господь своих... И слово Божие и всё прав. церковное сознание отметают подобное кощунственное отношение к глаголам Вечной жизни. Сектантам не утвердить своего излюбленного догмата об оправдании верой в той ложной форме, в какой им хочется. Истина останется непоколебимой и всегда будет гласить: «вера без дел мертва сама по себе (Иак.2:17). – Этого, впрочем, не смеют отрицать даже «духовные» сектанты. И они признают необходимость для христианина милосердия, любви к врагам, незлобия и т. п. Но у них нет главных христианских дел. – Законного совершения и участия в богоучреждённых церковных таинствах. Без таинств же и без благодатного общения в них со Христом стараться быть добродетельным – всё равно, что пытаться укрепить больное дерево, не заботясь о корне, уходом за его сучками. Пусть сектанты по сему случаю вспомнят евангельские слова: «как ветвь не может приносит плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы – говорит Господь – если не будете во Мне... Ибо без Меня не можете делать ничего» – Ин.15:4,5.

Харьковский епархиальный миссионер Д. Боголюбов

Благодарю тебя, друг мой, за твоё, дышащее полной правдивостью и откровенностью письмо. Искренний тон твоего письма невольно вызывает такой же ответ, и как бы я рад был, если бы это, идущее от сердца слово моё, хотя немного, успокоило бы тебя. Ты страдаешь, ты сильно, глубоко страдаешь; я это вижу и не знаю, буду ли в состоянии помочь тебе⁵¹. Знаю только, что твоё состояние ещё не безнадёжно, что для тебя ещё не закрыт выход из тьмы мучащих тебя противоречий и сомнений. Думаю так потому, что знаю тебя, как честного, правдивого и невинного мальчика. Ты ещё не утратил той чистоты сердца, которая составляет необходимое условие для постижения истины, ибо только «чистые сердцем Бога узрят» (Мф.5:8). В тебе ещё сохранились те ценные качества невинного детства, без которых невозможен вход в царство истины, ибо только «таковых- (т. е. как дети), есть Царство Божие» (Мк.10:14). По этому-то я не теряю надежды, что ты благополучно перенесёшь постигшую тебя мучительную болезнь, которая, подобно умственной эпидемии, охватывает молодое поколение нашего больного конца века, и эта надежда несколько рассеивает и облегчает ту великую печаль и тугу сердечную, какая навеяна была твоим скорбным письмом.

И я, друг мой, был болен так же, как и ты, поэтому вполне понимаю твоё тяжёлое душевное состояние. Когда-нибудь, в другой раз, я расскажу тебе о том, что пережил я, как излечился от своей болезни; в настоящий же раз, желая оказать посильное содействие благоприятному исходу переживаемого тобой мучительного кризиса, отвечаю на ломающий твою голову вопрос о Толстом и на другие, смущающие тебя недоумения.

I.

«Всюду, о Истина, Ты присуща всем мудрствующим о Тебе и вместе даёшь ответ всем мудрствующим неправо. Ты ясно отвечаешь, но не все ясно слышат. Все мудрствуют сообразно с своими желаниями, но выслушивают не всегда сообразное с своими желаниями».

(Августин, Исповедь, кн. 10, гл. 26)

Л.Н. Толстой представляет собой личность несомненно крупную. История, конечно, отметит имя его на своих страницах и поставит на ряду с другими именами великих русских писателей. Но errare humanum est... Поэтому и Толстой в своём учении не мог избежать ошибок и заблуждений, которые вообще свойственны людям, и у него правда идёт рядом с кривдой, истина перемешивается с ложью, вместе со взглядами и суждениями правильными, встречаются мнения крайние, односторонние, ложные. Вопрос, следовательно, сводится к тому, чтобы отделить пшеницу от плевел, зерно истины от мишурной шелухи.

При отыскании истины в том или другом учении человеческом, мы должны руководствоваться голосом Самой Истины (Ин.14:6) и голосом совести. Эти два светоча помогут нам увидеть истину и не в стройной системе учения Толстого. Именно, в ней то истинно, что согласно с голосом Истины, призывающей нас к высшему совершенству (Мф.5:48), и с голосом совести, оправдывающей нас за дела законные и обвиняющей за дела противозаконные (Рим.2:14–15).

Конечно, как человек, ищущий истины (если только он ищет её, воздыхая и более бия себя в перси, чем выставляя грудь), и жестоко бичующий современные недостатки, и пороки, Толстой не может не заслуживать уважения и доверия. Нельзя не видеть истины в тех его произведениях, где он, как художник, так глубоко, тонко и метко изображает современную печальную действительность, полную лжи, лицемерия, разврата и всяческих мерзостей. Правда, уже и здесь он иногда впадает в крайность, не в меру сгущая краски, но всё же истина даёт знать о себе довольно ощутительно. Но когда, не ограничиваясь этим, Толстой пытается уврачевать современные недуги и выступает в роли реформатора общественной жизни, то здесь уже он весьма явственно показывает свою Ахиллесову пяту. Мастерски набросанная опытной, умелой рукой художника, живая картина современной печальной действительности сменяется странной, грандиозной по замыслу, но слабой по выполнении совершенно фантастической перспективой «Царства Божия внутри вас». Здесь пред удивлённым зрителем, на общем туманном фоне, расплывающемся в неясных очертаниях западноевропейского пантеизма и восточноазиатского буддизма, ярко выделяются грязные, аляповатые пятна грубой карикатуры и недостойного кощунства, и вся картина со всеми её неожиданными, поразительными световыми эффектами, со всеми самыми тонкими оттенками разнообразных цветов и красок, блещущих странным сочетанием элементов несочетаемых (Мф.22–21), производит на беспристрастного зрителя тяжёлое впечатление.

Постараюсь объяснить тебе, друг мой, насколько я понимаю, эту происшедшую в великом нашем писателе перемену.

Когда, унесённый бурным потоком мира сего, Толстой испил «чашу неги сполна», то горький осадок на дне её отрезвил его, пробудил дремлющую совесть и, дав почувствовать всю бессмыслицу прежней греховной жизни, он побудил разочарованного мыслителя искать новой лучшей жизни, – жизни, имеющей настоящий, истинный смысл. И вот с тех пор в жизни Толстого начинается длинный, уже более трёх десятилетий продолжающийся, период искания истины. В начале тяжёлый и мучительный, едва не завершившийся печальной катастрофой самоубийства, он постепенно теряет свой острый характер, и в последнее время Толстой приобретает спокойствие человека, ум которого, усталый после долгих, бесплодных поисков истины, под благовидным предлогом вовсе отказывается найти её. Не замечая, что время утрачено в бесплодных шатаниях и блужданиях колеблющейся мысли, Толстой успокаивается на том хитросплетённом коварным разумом, – который долгое время не находя истины, хочет уверить себя, что он нашёл её, – самопротиворечивом положении, будто истина – в самом процессе искания истины. Этим обманчивым положением, конечно, не только оправдываются все те противоречия и те, всех здравомыслящих людей удивлявшие парадоксы, которые доселе высказывались ищущим истины Толстым, но даётся разрешение и впредь делать тоже, без всякой надежды найти когда-либо ту Истину, которая одна может дать истинный, непризрачный покой (Мф.11:28–30).

А между тем был момент, когда Толстой очень близко подходил к этой искомой им Истине. Это было тогда, когда он вместе с Левиным пытался проникнуть в тайники народного духа и узнать, чем живёт, что таит в могучей груди своей этот таинственный, непонятный сфинкс, богатырь – народ. Здесь он нашёл то, что спасло его от самоубийства – веру в Бога. Но так как вся его прошлая, почти полувековая жизнь, слишком богатая впечатлениями, питавшими чувственность, давала мало материала для опытов жизни внутренней, духовной, то естественно, что, не имея богатства и широты опыта внутреннего, Толстой не мог проникнуть в душу народную так глубоко, как это сделал гениальный Достоевский. Поэтому он и не нашёл здесь того Христа, Которого носит в сердце своём, с Которым живёт и страдает православный русский народ – христоносец.

Вместе с народом Толстой близко подошёл к Церкви православной и некоторое время даже усердно выполнял её обряды, веря, что в том вероучении, которому он хотел следовать, была истина. Но, к сожалению, сближение его с Церковью не пошло далее выполнения обряда. Незнакомство с решением вопросов жизни, предлагаемым Церковью, сделало для него невозможным общение с православием. Воспитанный в «просвещённых понятиях» beau mond’a, по которым понятие Церкви равносильно «грязному, косматому, жадному попу», «грубому, невежественному идолопоклоннику мужику», да «запаху ладана и постного масла», так претящего утончённому великосветскому обонянию, Толстой, естественно, видел в Церкви одну только внешность, и не мог заметить той внутренней связи, какая существует между членами живого организма Церкви, как тела Христова. Смотря на Церковь сквозь узкую призму традиций большего света, давно уже переставшего светить нашему тёмному народу, он не заметил в ней духа той живой, в течение веков питающей многомиллионные массы православного русского народа, церковной традиции, которая, передаваясь от отцов к детям, из рода в род, из века в век непрерывной струёй течёт в ней со времени основания Церкви Христом и Апостолами, неся в светлых волнах своих чистое вселенское церковное самосознание.

И вот, когда в первый раз после многих лет, желая причаститься, Толстой подошёл к царским дверям и должен был вслед за священником повторить известные слова, исповедуя свою веру в принятие истинного Тела и Крови Христовых, то его, по собственному признанию «резнуло по сердцу». Душевный человек не принял того, что от Духа Божия, и эти «жёсткие» ещё для неуверовавших учеников Христовых слова почёл за безумие. Очевидно, высокие истины христианского учения не глубоко проникли в сознание Толстого; скользя по поверхности, они достигли только плотяного ума, который не может разуметь того, о чём надо судить духовно (1Кор.2:14). Смотря на христианские истины лишь с внешней формальной стороны, Толстой не усвоил всего их внутреннего, глубокого содержания, не постиг той внутренней таинственной стороны их, которая делает эти богооткровенные истины в отличие от других, изобретаемых и постигаемых человеческим разумом истин, догматами, т. е. истинами веры, полными при всецелом проникновении ими явления «духа и силы» (1Кор.2:4). Видя вместе с неверовавшими и соблазнявшимися Иудеями во Иисусе Христе «плотника, сына Иосифа и Марии, братьев и сестёр которого все знали» (Мк.6:3; Ин.6:42), Толстой не уразумел христианской тайны воплощения, по которой Божество для спасения падшего человечества снизошло до принятия истинной плоти человеческой, а потому не уразумел и другой, тесно связанной с нею, тайны искупления. Если Христос – «истинный Бог и жизнь вечная» (IИн.5:20), преискренне приобщился нашей плоти и крови, чтобы приблизить и низвести к нам жизнь Божественную, сделав её для нас более удобовосприемлемой, то и мы, чтобы быть причастниками этой жизни, должны войти в живейшее и теснейшее общение со Христом, должны органически, соединиться с Ним, как ветви с виноградной Лозой (Ин.15:1–6), как члены Его тела с Главою (IКор.12:27), должны питаться Им, чтобы жить Им (Ин.6:57). Конечно, душевный человек не понимает тайны бессемянного зачатия и вкушения под видом хлеба и вина истинного Хлеба жизни (Ин.6:49), и склонен считать это безумием. Но тот, для кого безумное Божие премудрее человеков» (1Кор.1:25), кто воспринимает христианские истины не одним разумом кичащим, но всем своим существом, всеми силами души, – по природе христианки, и с такой радостью откликающейся на чудный призыв Христа следовать за Ним, тот ясно видит внутреннюю, насущную необходимость христианских тайн воплощения и искупления для нравственной жизни человека и, всецело проникаясь ими, он сам преобразуется, делается новым творением во Христа (2Кор.5:17).

К сожалению, Толстой не воспринял этих истин так глубоко, он верой не постиг того, что если в тайне воплощения Божество снизошло до принятия плоти человеческой, то в тайне искупления человечество возвышается до принятия плоти Божественной. Поэтому, когда слова об истинной плоти и крови Христовых коснулись его, не очищенного словом Евангельской истины, слуха, то его резнуло по жёсткому, холодному, не согретому спасительной баней пакибытия, не уязвлённому любовью Креста Христова, сердцу. Правда, скрыв под маской «самоуничтожения и смирения» невольно вспыхнувшее в нём недоброе чувство раздражения, Толстой приобщился «без кощунственных чувств», но он не стал причастником искомой им истинной, имеющей смысл, жизни, которая есть вечная жизнь со Христом. Недостаточно испытав себя, Толстой «ел и пил недостойно», а потому не испытал сладостных ощущений души, достойно встретившей Жениха-Христа. Тот дух, который некогда владел рукой Евы, когда она скрывала запрещённый плод с древа познания добра и зла, смутил Толстого, когда он готовился достойно вкусить благословенный плод от Древа Жизни, и доброе семя, уже готовое пасть на почву, достаточно подготовленную предшествовавшим внутренним переворотом, было похищено.

Поэтому-то ища истины, Толстой не нашёл той единой вечносущей Истины, Которая «многократно и многообразно вещая отцам через пророков, в последние дни возглаголала нам в Сыне» (Евр.I:1–2), возвестившем о Себе: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин.14:6). Поэтому-то, ища смысла жизни, он не нашёл того единого Божественного Смысла (Логоса), Который, открывая Себя «частично и посредством путей естественных в разуме древних философов, по исполнении времён вполне и всецело открыл Себя в Ипостастном Слове, пришедшем во плоти» (Ин.1:14. Клим. Ал. Иуст. фил.), в Котором обитает вся полнота Божества» (Кол.2:9). Который есть «Альфа и Омега, Начало и Конец» (Откр.1:8), «Образ Бога невидимого» (Кол.1:16), и «сияние Его славы» (Евр.1:3). Отблеск Отца светов в Сыне достиг сознания Толстого, преломившись сквозь обманчивую призму новейшего языческого лжеименного гносиса, поэтому вместо Христа Спасителя, вечным блеском примирения в ясном сознании Церкви вселенской сияющего и всякую грешную человеческую душу, скорбящую же и озлобленную и помощи Божией требующую, к Себе призывающего, пред ним предстал бледный, преходящий образ учителя и мудреца земного, который предписывает страждущему человечеству рецепты, но не даёт лекарства.

Не согретый животворным лучом истины Божественного Логоса, не просвещённый «Светом во откровение языком», Толстой, желая осмыслить так художественно изображаемую им действительность рассматривает её при тусклом, бледном свете блуждающих огоньков, там и сям едва мерцающих в безбрежном море буддийской нирваны и гегелевского абсолютного «ничто». Не удивительно, если при таком неверном свете он неверно определяет диагноз болезни и потому предлагает вредные, ядовитые лекарства. Желая уврачевать мир от разъедающих его язв и недугов, Толстой указывает новые устои жизни, забывая, или вернее, потемняя самородный блеск драгоценного Камня, от века положенного во главу угла (1Пет.2:6), и представляющего единственно прочное и незыблемое основание, на котором должен строить всякий, кто хочет строить не на песке. Наделённый от Бога десятью талантами, гордо выступает он сам, «во своё имя», и принимается за дело, которое ему не поручено. В увлечении он рубит направо и налево, не замечая, что вместе с сухими ветвями под его ударами падают и здоровые, питающиеся соками, идущими прямо из корня, и вместо широковетвистого дерева в результате получается один оголённый ствол.

Брак, семья, государство, Церковь, наука, искусство – всё это подвергается им жестокой критике, которая не удерживается в должностных границах критики основательной, но переступая их, теряет равновесие, и незаметно достигает того кульминационного пункта, откуда все вещи созерцаются сквозь призму само-обольщённого кичливого разума, вере Христовой не покоряющегося. Отсюда, с этой вершины Толстой рассматривает мир сей, во зле лежащий, до него доносятся стоны и вопли из этой юдоли плача, он искренно хочет помочь страждущему человечеству, но... в лёгкой дымке потемняющего ясность сознания горделивого самообольщения пред ним, вместо возвещённого Христом Евангелия Царствия, вырисовываются причудливые силуэты его собственного фантастического царства. Как художник, так тонко анализирующий проявления зла во всех его видах, даже до самых тайных и сокровенных изгибов и движений сердечных, как мыслитель, Толстой не возвысился до дивного синтеза, каким разрешается проблема зла в христианстве. Случайно остановив взор свой на словах Спасителя: «не противься злому» (Мф.5:39), он вдруг увидел в них ключ к уразумению смысла христианского учения и средство к избавлению человечества от всех бедствий. Ослеплённый и поражённый этим внезапно открывшимся ему, расширенным, односторонним и несогласованным с другими местами Евангелия смыслом отрывочно истолкованных слов, Толстой не заметил основной идеи христианства, вечным блеском примирения сияющей. Поэтому, так мастерски, с таким неподражаемым совершенством изображая все малейшие детали и самые сложные перипетии вековой борьбы добра со злом, он не усмотрел в широте христианского мировоззрения основного закона, управляющего ходом и изъясняющего смысл этой борьбы.

Жизнодавец, «на кресте руце простерший» и всё, искупленное Его честной Кровью, грешное человечество к Себе призывающий, не предстал его духовному взору в царственном величии Богочеловека, снизошедшего в преисподняя земли и ад умертвившего блистанием Божества». «Солнце правды, прежде солнца зашедшее иногда во гроб», не взошло для него в светоносный день восстания и не осветило истинного пути жизни. Торжествующие клики христиан, чистым сердцем Христа Воскресшего славящих, светло празднующих «смерти умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало», не нашли отзвука в его сумрачном сердце...

За решением вечно волнующей дух человеческий проблемы о зле, Толстой обращается к современным философским системам, которые по этому вопросу лишь повторяют, различно комбинируя то, что выработано было древним миром языческим. И вот из стран далёкой Индии встаёт пред ним фантастический призрак Майи. Призрак этот окутывает всю видимую действительность, которая в покровах Майи исчезает, и сама обращается в призрак, а значение действительности получает бесконечный океан мировой божественной жизни. Майя носится над этим безвидным океаном, представляя собой атмосферу, необходимую для индивидуализации сознания; здесь, как бы преломляясь, единая мировая сущность дробится и даёт начало бесконечному разнообразию форм жизни; но всё это – лишь пузырьки на поверхности океана, всё это, в том числе и личность человеческая, только волны, лишь на миг вздымающиеся, чтобы навсегда исчезнуть в необъятном лоне вод...

В этом мировоззрении, усвоенном Толстым, дана принципиальная основа того широкого отрицания существующих форм жизни семейной, общественной, государственной и церковной, которое им развивается. Если существование личности призрачно, неистинно, если конечная цель личности – слиться и исчезнуть в лоне мировой жизни, то все формы и условия жизни личности, как такой, должны быть отвергнуты, так как они поддерживают в личности ложное убеждение в её самоценности, и этим затрудняют наступление Царствия Божия. Царствие же Божие, с этой точки зрения, мыслится не как «присносущный покой, идеже празднующих глас непрестанный и бесконечная сладость зрящих лица Божия доброту неизреченную». а, как погружение личного сознания в общемировую, космическую бессознательную жизнь природы, как мрачная, холодная нирвана, где царствует вечная правда небытия.

Так, не возвысившись до чудной, вполне отвечающей всем важнейшим запросам духа человеческого, концепции мировоззрения христианского, Толстой осмысливает видимую действительность в свете мировоззрения пантеистического и на нём успокаивается, пленённый широтой открывающихся пред ним необъятных перспектив, – широтой безграничной, беспредельной, дух захватывающей и увлекающей до головокружения и потери всякого личного сознания.

В этом, думается, тайна обаяния толстовского учения, в этом же и его (πϱῶτον φεῦδοξ) первая ложь.

Amicus

(Продолжение следует).

Передаём подлинный акт означенного съезда, который в раскольничьем документе назван собором⁵². Акт этот мы получили от одного раскольника Нижегородской губ. в бытность нашу в октябре месяце на окраине Пензенской губ. Собор беспоповцев происходил в с. Окаеве, Лукояновского у., примыкающего к Пензенской губ. и состоял из раскольников, как Пензенской, так и Нижегородской губ. Передаём его подлинником и без поправок.

«7404 (1896 от Рожд. Хр.) года января 10 дня.

Акт древле-благочестивого собора истинных христиан⁵³.

Благодатию Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа в общем совете села Окаева, с. Дашкова, деревни Ново-Михайловки (Пензен. губ., Саранск. у.) и с. Начинал, в присутствии Терентия Акимыча Ходошина и Артемия Петрова Черчимцева⁵⁴, по просьбе нашей присланных христианскими настоятелями г. Саратова в наши христианские общества⁵⁵, для нижеследующих Христовой Церкви⁵⁶ нужд и всеми сообщего согласия по благоволению Божию⁵⁷, и в единомыслии уложили следующие церковные вопросы, касающиеся чистоты Христовой Церкви.

I.

Как принять к Христовой Церкви крещённых от отступившего Христовой Церкви и уклонившегося в секту странников, а от них уклонившегося в глухую нетовщину и прибывавшим у них в чине настоятеля?

Собор признал вновь покрещивать таковых на основании: 1 прав. Василия Велик., положенного в книге Никона Чёрные Горы в 63 слове; Апостола толков. л. 548 об. и 549; книги о единой истинной православной вере, напечатанной в 1588 г. на 8 л.; Св. Иринея противу ересей книга 3, глава 24; избранные сочинения св. свяшенномучен. Киприана 18-я страница⁵⁸.

II.

Как принять в Христову Церковь бреющих брады и усы, или же отставшими от сего, но ещё не обросшими?

Собор постановил: не принять как бреющих, так и оставивших, но не обросших (власами), на основании: Кормч. л. 388 и 389; св. священномуч. Киприана 2 том, 115 стр. и Стоглавого собора 40 глава⁵⁹.

III.

Не крестить без епитимии приходящих от еретиков кроме великих нужд на основании 249 и 276 лл. Номоканона, 2-й вселен. соб. прав. 4 и 1 огласител. поучения св. Кирилла Иерусалимского⁶⁰.

IV.

Не принять в Христову церковь троеженца без надлежащей епитимии на основании Кормч. 675 л., Неокесарийск. соб. 3 пр.⁶¹.

V.

О беззаконных брацех т. е. в шестой степени совокупившихся освящённый собор сей признал на основании Кормч. 560 л. отлучить от церкви, донележе не расторгнется, а по расторжении епитимиею да исправится на 531 л. на обор. Кормч. книга, а сочетавший их молитвою, конечно, да извержен будет. Кормч. 560 л.⁶²

В заключении сего собора мы положили: никого не принимать в церковь не расхаянного; по словам Исаака Сирина: «яко не егда содеем грех бываем грешни, но егда не возненавидим греха и не раскаемся о нем» (Кормч. л. 593).

В удостоверение сего изложения свидетельствуем своими рукоприкладствами:

Настоятель с. Байкова Никифор Александров, Помощник его Степан Петров Строителев, С. Окаева попечитель молитвенного дома Аггей Яшков Попечитель молитвенного дома с. Дашкова Егор Петрович Елисеев, а за него, равно и за христиан с. Океева, росписался Филипп Александров Петрин; села Байкова христианы; Пётр Свдорин, Василий Строителев и Сергей Строителев; Настоятель с. Наченал: Дмитрий Спиридонов Борисев и Алексей Акимов Ивлев; деревни Новомихайловки, Саран. у., Пензенской губ. Яков Лукьянов.

Учители христиан: Терентий Худошин, Артемий Черчимцев.

Итак, 2 саратовские мужика – Терентий Худошин и Артемий Черчимцев, величающие себя «учителями христиан», точнее – адвокаты раскольников поморской секты, приехали в с. Окаево, Нижегородской губ., собрали мужиков и составили якобы «освященный собор» для рассмотрения церковных вопросов. Кто уполномочил их на это священное дело, предоставленное пастырям церкви? Мужики, купцы и равные торгаши. Из кого составился самый собор? Из тех же мужиков, которым св. Апостол Павел сказал: «повинуйтеся наставником вашим и покоряйтеся, тии бо бдят о душах ваших». И вот, вместо послушания пастырям и учителям св. церкви, простецы-мужики взялись за церковное дело составили собор, открыли книги и читают церковные правила, написанные пастырями церкви и для руководства пастырям церкви. И странное дело: читая эти книги, раскольники не могут понять, что всё это писание к ним отнюдь не приложимо. Ни в слове Божием, ни в древних книгах, нигде не говорится о поморской церкви, о христианах без священства, причащения, словом о таких лицах, каковы суть поморы. Как может Худошин и Черчимцев учить народ, не имея на то благословения от епископа? Как может совершать беспоповский поморский наставник богослужения и таинства, не будучи на то рукоположен епископом? Как могут поморцы именовать себя истинными христианами, когда они отбросили св. таинства и думают спастись одними добрыми делами? Рождаемый и рождающая остаются без молитвословия церкви, крещение совершается не по уставу церкви, а по-беспоповски простецом, рождающая остаётся без 40 дневной молитвы, младенец не получает таинства св. миропомазания и остаётся не совершен христианин. Как и все люди, поморцы грешат, но раскаяться во грехах некому, Св. Причащения нет и душа их мертва; она не может и плоды добры приносити Господу. Приходящие в возраст сходятся на беззаконное сожитие, живут без венчания, родят детей и, как сами жили во грехах, без очищения плоти и духа, тому же подвергают и детей своих. О таинстве священства, елепомазания раскольники даже утратили всякое понятие. Болящий не может быть напутствован св. тайнами и погребаются без участия священника, по беспоповскому обряду. Умерший лишился прав на молитвы о нём св. Церкви, на принесение о нём бескровной жертвы пред Тем, Кто нас ради и нашего спасения пришёл на землю, чтобы искупить нас от грехов своей пречестной кровью. Такие люди ужели суть истинные христиане? Такое сонмище людей греха, беззакония, ужели составляет св. Христову Церковь? нет и нет. Это не истинные христиане, а противники Христа; это скопище – не св. Хр. Церковь, а собрание нечестивых людей. Это по истине поморцы, но не христиане. Христиане должны веровать Христову учению, принимать его учреждение – св. церковь, св. таинства и пр., а поморцы ничего этого не признают, а руководятся своими книгами «Поморские ответы», – Щит веры», – «Апокалипсис седьмитолковый» и др., написанными их наставниками на пагубу и прельщение простых людей. Жалкие беспоповцы! Вместо того, чтобы любить Христа и всегда читать его учение, они возлюбили антихриста и о нём всегда читают и толкуют между собой. Евангелие, слово Бога, они бросили и никогда не берут его в руки, а книги об антихристе у них в почёте и уважении, и чтением о противнике Бога они услаждают свои души. Истинные христиане всячески стремятся творить угодное Христу, слушают его святое слово, а беспоповцы – поморцы стремятся творить угодное противнику Христа – антихристу. – «Антихристу предонечи суть и помощники, иже строятся совершенную Христову жертву везде помрачити» (Кирилл. кн. л. 37). Вот для рассуждения об этом раскольникам – поморянам следовало бы собрать своих христиан, чтобы выяснить себе, что такое они представляют из себя в сём грешном мире. Если они полагают себя христианами, они должны принимать Новый Завет Иисуса Христа. Теперь же они следуют своему завету, завету своих стариков и их предание исполняют. А предания старцев осуждены Христом Спасителем. Старопечатные же книги говорят: «велие есть безумие, еже оставити глаголы Божия и последовати своим»... Одна вера во Христа, одно название себя христианами не спасительно. Не всякий, говорящий мне: Господи! Господи! войдёт в царство небесное, но исполняющий волю Отца моего небесного (Мф.7:21). Сии слова поморянам нужно твёрдо помнить.

Худошин и Черчимцев – адвокаты поморской секты. Они ездят по России, уговариваются с раскольниками о плате за свои беседы и ведут их с православными Миссионерами. Они любят говорить по долгу, читать по многу, темами своих собеседований они нарочно выбирают такие предметы, которые мало понятны простому народу. Они не уясняют ни раскола, ни православия, а лишь затемняют то и другое. Их цель подольше и побольше наговорить перед публикой слушателей, наговорить до утомления и уйти с беседы не уяснив, для чего всё это они говорили. На прямые вопросы миссионера они отвечать не любят, а при настойчивом требовании они кричат, что их притесняют, не дают им говорить, читать слово Божие и грозят уйти с беседы. Слова эти производят волнение в расколе: почитатели лжеучителей начинают кричать: «замолчите! дайте нашему собеседнику свободу говорить всё, что он хочет. Для чего же собрались!» и пр. А гг. вольнонаемные адвокаты Черчимцев, Худошин и К° себе на уме. Они приехали не истину раскрывать, а себя показать и мзду заслужить. Они те же торгаши, кулаки, словоторговцы... Перед раскольниками они выдают себя святошами, напускают на себя личину благочестия, – чай не пьют, от водки отказываются, а за глаза – обычные люди. И такие люди стоят во главе раскола, руководят им, учат его и даже собирают соборы для определения и решения церковных вопросов?! Жалкие старообрядцы!

Пензен. епарх. миссион. свящ. Константин Попов

История и внешняя обстановка миссионерских полемических одесских собеседований, которые велись членами херсонского съезда, нами были описаны на страницах «Миссион. Обозр.» прошлого года⁶³, теперь же мы считаем полезным изложить содержание и сам ход, хотя бы одного из этих образцовых собеседований. Остановимся на первом собеседовании, которое вёл 13 сентября херсонский епархиальный миссионер М.А. Кальнев. Предметом беседы был вопрос о Церкви Христовой. Почтенный миссионер начал своё собеседование следующей приблизительно речью.

Верую во едину, святую, соборную и Апостольскую Церковь!.. Как часто, возл. бр., мы слышим эти слова, как часто повторяем их и так мало обращаем внимания на глубокий смысл и великое значение их! Если бы мы чаще углублялись в содержание их, меньше ныне было бы религиозных заблуждений!.. Вы знаете, что у нас с каждым годом, чуть не с каждым днём появляются секты самые бессмысленные, самые ужасные: хлысты, скопцы, прыгуны, ревуны, трясуны, штундисты, молокане и т. д. и т. д. Из Церкви единой, святой эти люди уклонились в общества дикие, смешные по самому названию. Что же за причина этого? Чего не доставало им в православно-христианском обществе, во святой Церкви? Не доставало ли христианской любви? Но любовь ныне достигает самых широких размеров, и христианская благотворительность распространяется, по мере возможности, на всех неимущих, на всех обездоленных непосильным трудом или несчастьем. Не достаёт ли истинно-христианской учительности? Но у нас есть высокие образцы христианского учения и от дворцов, и до простых хижин, во всех слоях общества, услышишь и живое, истинно-христианское, православное слово учения и увидишь истинных нелицемерных исполнителей его. Не достаёт ли видимого проявления благодати Божией, не достаёт ли знамений силы Божией в нас? Но ещё недавно весь мир дивился великим чудесам у Св. мощей святителя нашей Церкви, Св. Феодосия Черниговского. Дивные чудеса творит силой своей молитвы и здравствующий ещё ныне священник нашей Церкви о. Иоанн Кронштадтский... Может быть наши молитвенные собрания холодны, безжизненны, не трогают сердца, не удовлетворяют чувству прекрасного?.. Нет, наше богослужение возвышенно, прекрасно: оно возвышает нас к небу своими тайноводствами, оно умиляет сердца своей простотой, своей доступностью, своими высоко-поэтическими чтениями и пением... Так что-ж за причина уклонения некоторых людей из Церкви, образования нелепых сект? Причин здесь много, но а главная причина – невежество в религии, незнание своей веры. Это невежество у нас почти поголовное от верха нашего общества, где смущают умы гг. Толстые, Пашковы и до низу, где расхищают стадо Божие разные Балабаны да Рябошапки... Невежда всё отрицает, его не знает, а сектанты не знали и не знают своей слепой религии и, не зная, не хотят узнать её: вот почему такое ожесточение их против нашей веры, вот почему такое упорство их. Вторая причина уклонения от Церкви честолюбие вожаков сектантских. Церковь требует, по заповеди Господа, смирения, послушания и беспрекословного повиновения. В Церкви каждый должен быть в том звании, по Апостолу, в коем призван он, и только тот может быть пастырем и учителем Церкви, кто поставлен Церковью; но многие не хотят согласиться с таким положением вещей и честолюбие увлекает таковых отделиться от Церкви и образовать своё общество, чтобы стать во главе его. К честолюбию таких людей присоединяется ещё дух наживы. Я знаю многих, которые, отделяясь от Церкви и увлекая за собой других, были бедняками, а теперь имеют дома, хутора и проч. Но главное – невежество и невежество. Оно создало известное Тираспольское дело заживо погребённых, при воспоминании о котором кровь застывает в жилах. Оно разделяет удалившихся от Церкви на множество сект, в которых трудно иногда найти хоть что-нибудь христианское, церковное. Но и такие сектанты говорят о себе, что у них истинная Церковь. Мы и собрались сегодня, чтобы показать, что такое заявление отделившихся от Церкви сектантов – вопиющая неправда и притязания их на это несправедливы. Они говорят: где два или три соберутся во имя Христово, там будет и истинная Церковь. Так ли это? Если бы отделившихся от Церкви было не два или три, а целый миллион, то и тогда их общество не было бы истинной Церковью, ибо отделиться от Церкви значит отделиться от Христа, который создал Церковь. Господь говорил: создам Церковь, а не Церкви. Церковь едина, как Христос един, как вера едина. Что же такое Церковь Христова? Мы говорим не о храме, не о здании, а об обществе живых людей. Церковь это искупленное Господом Иисусом Христом и им Самим основанное общество людей, соединённых между собой одним христианским законом, приемлющих богоучреждённую иерархию, семь таинств и объединённых духом любви Христовой. Понятие об истинной Церкви даётся в символе веры. Церковь Христова едина на земле, она святая, соборная и Апостольская. Почему она святая, соборная и Апостольская, мы дальше выясним, а теперь остановимся на единстве Церкви. Все отделившиеся от Церкви нарушили её единство, поэтому тщетна их вера. Один отец Церкви говорил, что даже смерть мученическая за веру не заглаждает их греха, если они не присоединятся опять к Церкви.

После этой речи оратор обратился к находившимся в собрании сектантам с приглашением высказать свои недоумения и возражения по сему предмету. Как мы уже сообщали, от лица одесских штундистов выступил известный всей херсонской штунде бывший «пресвитер» Кузьма Гребенюк, и между ним и миссионером произошла следующая беседа.

Миссионер. Вы слышали, брат Кузьма, о чём я предлагал побеседовать сегодня?

Гребенюк, Я только что пришёл и не слышал вашей речи.

Миссионер воспроизводит в самых кратких словах свою речь и заключает следующими словами: мы скорбим об отпадших от нашей православной Церкви, скорбим ещё больше о проповедующих учения, чуждые этой Церкви: на них падает сугубая вина. Но никакое дело не бывает без причины. Без причины и вы не отпали от единства Церкви. Не выскажете ли, брат Кузьма, почему и сами вы отделились от нашей Церкви и другим проповедуете об отделении?

Гребенюк. Вы говорите о нас: вы вышли из нас, но не были наши. Это верно. Но позвольте сказать: раньше была католизма, теперь у вас стала кафолизма. Скажите же: зачем вы вышли из католизмы, зачем отделились?

Миссионер. Причина есть, но это дело давнее и не так оно было, как вы говорите. Да и речь сегодня не об этом. Я спрашиваю: какая причина заставила вас выйти из нашей Церкви, которую мы, а раньше, до вашего отпадения, очевидно и вы, признавали единой, святой, соборной и Апостольской.

Греб. Какая причина? А вот какая: мы уверовали в Единородного Сына Божия и пожелали исполнять заповеди Его, мы перестали пьянствовать, ругаться, блудодействовать... Церковь должна быть свята и без порока, а у вас, у православных – воры, мошенники, разбойники, пьяницы, ругатели. Их у вас терпят и не изгоняют из Церкви. Поэтому мы вышли из вас и у себя не терпим таковых людей: у нас их тотчас долой из общества!..

Мис. Вы кончили? Это всё, что вы можете сказать о причине удаления вашего из Церкви?

Греб. Да, в этом вся причина. Мы не могли переносить, как у вас бесстыдно ведут себя. Везде слышишь: мать-пере-мать, а в Церкви святой не должно быть так.

Мисс. И только потому вы отделились?

Греб. Да, потому.

Миссионер, обращаясь к слушателям: И так, вот причина отделения штундистов от нашей Церкви, на которую они указывают: Церковь по Писанию должна быть свята и непорочна, а у нас есть грешники: пьяницы, разбойники, ругатели. То верно, к сожалению, что в нашей Церкви есть не мало грешных членов, не мало людей, кои проводят жизнь в грехах, пьянствуют, бесчинствуют, ругаются, но всё же из-за этого оставлять нашу Церковь не основательно. Из Церкви только тогда можно было бы выйти, если бы она перестала быть святой, а этого не может случиться до скончания века. Почему? А потому, что Церковь свята не от людей, а от Господа Иисуса Христа, который есть и краеугольный Камень, на Котором основана Церковь.

Гребенюк, (громко перебивая миссионера): Что вы говорите, разве Церковь есть здание?

В народе раздаются крики: молчи, штунда, не перебивай, пусть говорит миссионер!..

Мисс. Мы говорим не о здании, а об обществе истинных христиан, которые входят в состав Церкви, которая свята не через них, а через Господа Иисуса Христа, который есть её основание и Глава, свята через её учение, которое ни в чём не погрешает, свята через благодать, которая подаётся в таинствах и которая освящает верующих, хотя бы они и были грешниками. Грешники всегда были и будут в Церкви и напрасно штундисты думают иначе, считая, что в их обществах нет грешников. Вот послушайте, бр. что против них говорит св. Писание. Премудрый Екклезиаст говорит, «нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы» (Еккл.7:20). Так думали Давид, праведный Иов и другие. И не только ветхозаветные праведники. В Новом Завете св. Иоанн Богослов пишет: «если говорим, что не имеем греха, обманываем самих себя и истины нет в нас» (1Ин.1:8). Св. апостол Иаков говорит, что «все мы много согрешаем» (Иак.3:2) А св. апостол Павел, этот чистейший сосуд благодати, о себе говорит, что он сам «доброго, которого хочет, не делает, а злого, которое не хочет, делает» (Рим.7:19). Если члены Церкви все согрешают, то, следовательно, святость Церкви нужно понимать не в том смысле, что в ней не могут быть грешники, а в том, что она своим святым учением и своими св. таинствами освящает грешных членов своих. Церковь свята по своему назначению – освящать людей; поэтому и св. Апостол Павел говорит, что Христос, «предал Себя за Церковь, чтобы освятить её, чтобы представить её Себе славной Церковью, не имеющей пятна или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (Еф.5:25–27). Теперь скажите, брат Кузьма, у вас в вашем обществе, все безгрешны, никто не впадает в грех?

Гребенюк некоторое время стоит в смущении и нерешительности, но затем, не отвечая на вопрос, говорит: нет, лучше вы мне скажите: принимает ли Господь без покаяния?

Мисс. Хорошо. Я отвечу вам словами Писания. Господь говорит: «обратитесь и Я обращусь к вам». Господь никого из грешников без покаяния не принимает, но, если кто согрешит и покается, того примет Господь.

Греб. Господь говорит ещё: сотворите плоды, достойные покаяния. Что в том, если сегодня кается, а завтра идёт и опять согрешает? Такого человека нужно удалять из общества навсегда... Скажите: причащение есть воспоминание смерти Христовой. Кто ест и пьёт недостойно, тот виновен против Тела и Крови Христовой. Скажите ещё, зачем вы смешиваете хлеб с вином?

Этот приём отвлекать миссионера от предмета речи там, где штундисты не хотят отвечать на вопросы или чувствуют себя несостоятельными, обычен у них. Но в данном случае миссионер не смутился таким приёмом и спокойно ответил: «Не будем, брат Кузьма, отвлекаться от предмета речи. Вы сказали, что причиной вашего отделения от Церкви было то, что у нас в Церкви находятся грешники. Скажите же: вы пристали теперь к обществу святых, безгрешных людей»?

Гребенюк смущается ещё больше и затем тихо говорит: «Ну, зачем же? и у нас есть грешники»...

Мисс. (громко, обращаясь к слушателям): Итак, у штундистов, по откровенному признанию брата Кузьмы, тоже есть грешники. Кузьма, следовательно, отстал от грешников лишь за тем, чтобы пристать опять к грешникам же. (Среди слушателей слышится смех). Не смейтесь, бр., это вещь серьёзная и всякого плача достойная... Скажи, брат Кузьма, что же делают с грешниками в вашем обществе? Например, я знаю случай, бывший на одном из ваших собраний: как поступили с тем, кто поколотил одного из ваших собратов?

Греб. (сконфуженно) «Это меня он побил... Ну что-ж, у нас отлучают, а потом, когда покается, то принимают?

Мисс. Итак, хотя и отлучают, но всё же обратно вновь принимают?

Греб. «Бог никого не отвергает?

Мисс. Если так, то ваша причина отделения от Церкви неосновательна. У нас, как и у вас, есть грешники и они или невидимым действием суда Божия или видимым действием суда церковного отлучаются от Церкви, т. е. от освящающих её таинств, а вновь допускаются к таинствам, вновь, следовательно, входят в Церковь только посте того, как принесут покаяние и получат разрешение, ибо, как вы сами справедливо сказали, Бог никого не отвергает. Вы отступили от единой святой Апостольской Церкви и вступили в общество самочинное, где также существуют грешники, но где освящаться и получать разрешение грехов они не могут. Напрасно же вы сделали это!..

Греб. «Вы можете это говорить. Вы думаете так, а я так. Я, конечно, не могу сказать, что я без греха, но я надеюсь, что Господь примет меня, если я покаюсь»...

Мисс. Мы сейчас только сказали, что у нас грешники не иначе остаются в Церкви, как принося покаяние в своих грехах...

Гребенюк возбуждённо перебивает: «Но у нас согрешишь – сейчас долой, а у вас, в вашей Церкви остаются пьяницы, прелюбодеи, ругатели, и священники ваши не убеждают их, чтобы они оставили свой порочный путь. А меня сколько раз тягали и теперь тягают. Я бегаю, как серна. За что меня гонят»?

Свящ. о. Тихвинский: Я тебе отвечу. Тебя никто из священников не гонит. Это не в их власти и праве. Священники тебя только зовут на беседы и стараются обращаться с увещаниями к тебе чаще, может быть, чем к тем грешникам, которые остаются в Церкви. Для Церкви ты хуже грешника пьяницы и прелюбодея, ибо ты опаснее для неё. Они грешат, по слову Апостола, против своего тела (1Кор.6:18), а ты стараешься разрушить тело Христово, дом Божий, Церковь святую, отступивши от неё.

Греб. Я только отстал от дурных дел.

О. Тихвинский. Ты в храм Божий ходишь?

Греб. Храм – это мы...

О. Тихвинский. Св. Таинства принимаешь?

Греб. «Покажите, где таинства спасают»?

О. Тихвинский. Чтобы это знать, нужно быть в Церкви. Но не о том речь. Ты поставил нам в вину...

Греб. (громко перебивает): «Покажите мне кающихся»!

О. Тихвинский. Их всегда можно видеть в храме. Там приходят к священникам и каются Господу пред ними в своих грехах и получают прощение.

Греб. «Разве грешник может спастись, если он завтра опять возьмётся за грех»?

О. Тихвинский. Я сегодня искренно каюсь и не знаю, что будет завтра. Господь принимает искреннее покаяние, хотя бы в будущем человек опять мог впасть в грех. И ты не справедливо думаешь, что Господь не может сегодня принять грешника, если завтра он может опять согрешить.

Греб. «Всегда грешить нельзя»...

Мисс. Скажите, Кузьма: могли ли Апостолы грешить?

Греб. «Не могу знать. Если и грешили, то мыслями, а не делами»...

Мисс. А вот послушайте, что апостол Павел о себе говорит: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех... В членах моих вижу закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих». (Рим.7:19, 20, 23). Оставим же излишнее словопрение. Если Апостол говорить, что он – пленник закона греховного делает злое, то тем больше мы. Мы можем сегодня принести покаяние, а завтра опять впасть в грех. Нужно только каяться в своих грехах, по примеру апостольских христиан, которые приходили к Апостолам, «исповедуя и открывая дела своя» (Деян.19:18). Теперь нужно исповедовать грехи свои пред приемниками Апостолов, священниками.

Греб. «Но я не вижу хороших священников. В Одессе много их, а редко увидишь доброго. Только один на слободке. Этот по истине священник.

О. Тихвинский. Ты неправду взводишь на священников, из которых много есть весьма достойных, хотя я и не скажу, чтобы они были безгрешны или святы. Один только Бог без греха, а люди, хотя бы и священники, – немощны. «Всякий первосвященник, говорит Апостол, из человеков избираемый для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи, могущий нисходить с невежествующим и заблуждающим, потому что и сам обложен немощью» (Евр.5:1–2). Господь поставляет немощная к немощным и благодари за это Господа.

Греб. «А если священник выпивши, разве он может на исповедь принимать?»

О. Тихвинский. А разве он разрешает грехи за свои заслуги, за то, что он добр или что он трезв? Сохрани меня, Господи, чтобы я помыслил что-нибудь такое о себе...

Мисс. Те дары благодати, которые подают священники верующим не зависимы от их личного достоинства. Благодать подаётся от Господа правильно поставленными священниками, какими бы они ни были. Известно, что Иуда бывший в числе двенадцати Апостолов, хотя и был вор, по свидетельству Иоанна Богослова (Ин.12:6) однако получил одинаковые дары и обетования с другими Апостолами. «Он был сопричислен к Апостолам и получил жребий служения своего» (Деян.1:17) и. пока им не овладел сатана и он не предал Господа, он был как и все Апостолы. Иуде, как и всем двенадцати «Господь дал власть над нечистыми духами чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь» (Мф.10:1).

Греб. «Но теперь получают священство за деньги. Они недостойные пастыри и служители Бога»...

В. М. Скворцов. А ты кто еси, судяй чуждему рабу? Пред своим Господом он стоит или падает, или ты не имеешь права судить священников. Да подумай ещё и то, что Апостолов у Христа было только двенадцать, да и то один из них оказался таким грешником, что лучше бы ему, по слову Иисуса Христа, и на свет не родиться; а у нас в одной русской церкви священников сорок тысяч. Удивительное ли дело, что между ними, иногда находятся люди немощные, согрешающие?.. Чтобы быть в Церкви Божией, это не значит не согрешать, а значит приносить покаяние во грехе. И одно слово покаяния, один глубокий вздох со слезами крепкими пред Богом и пастырем Церкви имеют большую силу, чем самый большой грех. Разбойник на кресте долго ли каялся?..

Греб. прерывая речь: Вы этими словами даёте людям повод грешить...

О. Тихвинский. Неправда! Уча о покаянии, пастыри Церкви никогда, ни одним словом не учат, что можно грешить. Грешат люди по греховной природе, а не потому, что священники учат грешить. Пред лицом всего христианского мира я тебя спрашиваю: укажи священника, который бы учил в церкви грешить?..

Гребенюк в смущении молчит.

Миссионер к слушателям. Итак, братия, Церковь свята не по жизни людей, а по своему учению, по своим таинствам и потому, что Глава её Господь – свят. Кузьма отделился от Церкви, где есть грешники и пристал к штундистам. Но и там грешат. Что же ему делать? Отстать от штундистов и пристать к другим каким-либо сектам хлыстам, скопцам, или прыгунам, или к жидовствующим?.. Если он не хочет быть с грешными людьми, то ему нужно совсем выйти из мира...

Греб. «Так и учить Слово Божие»...

Мисс. Нет, брат, так Слово Божие не учит. Чтобы выйти из мира, нужно убить себя. И Апостол Павел указывает, что выйти из мира грешным людям нельзя, а христиане только не должны иметь общения в делах грешников, блудников, лихоимцев, идолослужителей и т. д., чтобы не заразиться их пороками. (Кор.5:10–11). В Церкви нашей, кроме грешных людей, разве нет никого больше. Разве у нас нет целого сонма праведных и святых, от которых вы бежите, когда не знаете даже, куда вам бежать. Притом, брат Кузьма, не судите о наших грешниках, прежде чем будет судить их Господь, по слову Апостольскому (1Кор.4:5). В Церкви нашей есть грешники, но они быть в ней должны по слову Спасителя, и не нам об этом судить. Вот послушайте лучше, как учит об этом Господь наш Иисус Христос: при сём миссионер прочитать по русскому Евангелию Мф.13:24–49 притчу о добром семени на поле и плевелах и притчу о неводе, закинутом в море. Потом сказать: «Итак, в Церкви Христовой, как в царстве Божием, могут находиться до кончины мира и праведные, и грешные, и пшеница и плевелы, и хорошая рыба и худая. Не нам разбирать, что хорошее, а что худое; это дело Божие, это дело сил Божиих Ангелов и это будет при кончине века. Не упреждайте же, брат Кузьма, дело Божие, не берите на себя дело вам не предоставленное! Вы хвалитесь, что в вашем обществе грешников изгоняют долой из общества, и хотите, чтобы и у нас в Церкви так делали: не наше это дело, да и опасное дело: не извергнуть бы с грешниками и праведников, с плевелами и пшеницу?.. У нас грешники остаются в Церкви, не извергаются, если только верят и уповают на Церковь, которая может очистить их от грехов своими таинствами. В крещении грешник омывает свой родительский грех, в миропомазании получает Духа Святого для новой жизни, в причащении соединяется со Христом в одно тело, в покаянии получает прощение в содеваемых грехах, в браке освящается для супружества, в елеосвящении – исцеляется от немощей и готовится для перехода в будущую жизнь. И кто принимает таинства, тот, если он и грешник не изгоняется и не должен изгоняться из Церкви...

Гребенюк некоторое время молчит, понуря голову, но затем, оживившись, громко произносит: А куда вы дели: «выйдите из среды их и отделитесь и не прикасайтесь к нечистому?..»

Миссионер: Делами выйдите из среды грешников, делами, а не своей верой, не таинствами, не церковной жизнью. Но довольно об этом. Продолжим беседу о Церкви дальше. (Обратившись к слушателям). Верую в соборную Церковь. Почему Церковь называется соборной? Потому что в неё входят истинные христиане всех мест, всех времён, всех народов. Всякий человек, где бы он ни жил, когда бы он ни жил, к какому бы народу он ни принадлежал, может сделаться членом тела Христова. Господь призвал в Церковь все народы, которые могут войти в неё через крещение. Шедше научити все языки крестяще их во имя Отца и Сына и Св. Духа (Мф.28:19). В Церковь, как в тело Христово, входят и живые и умершие христиане, потому что, как говорить Спаситель, Бог есть Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Бог не мёртвых, но живых, убо у Него все живы (Лк.20:37–38). И Апостол Павел; говорить: живём ли мы, или умираем, всегда Господни (Рим.14:8). Чтобы войти в Церковь Христову, Бог, по Апостолу, избрал нас во Христе прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны...

Гребенюк прерывает: «А, вот видите»...

Миссионер. И живущие и умершие христиане – все под главою Христом. Живущие христиане прилагаются к тем, кто уже скончал своё житие на земли, кто уже на небеси со Христом. Посему и Апостол христианам, живущим в Церкви на земле, говорит: «Вы приступили к горе Сиону, и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму, и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев написанных на небесах, и к Судии всех Богу и к духам праведников, достигших совершенства, и к ходатаю нового завета Иисусу» (Еф.12:22–24). Вера христианская, вера живых и умерших христиан, вера праведников, достигших совершенства, вера церкви первенцев, написанных на небесах, вера торжествующего собора. была утверждена на вселенских соборах. Обычай собираться на соборы, чтобы утверждать веру, и чтобы обличать неправомыслие начинается ещё со времён Апостолов. Когда в Апостольское время появилось сомнение, как нужно принимать язычников в Церковь, то Апостолы для решения сомнения собрались на собор в Иерусалиме. С тех пор Церковь часто собиралась на соборы и там утверждала все предметы веры, которые необходимы для нашего спасения. Там же, на вселенских соборах Церковь обличала и осуждала все заблуждения относительно веры. Итак, кто отделился от нашей соборной Церкви, тот отделился и от веры Христовой, утверждённой на соборах. Церковью первенцев, на небеси написанных Церковью праведников, достигших совершенства, тот отделился от горы Сиона, от града Бога живого, от небесного Иерусалима и Ангелов и от Судии всех – Бога и от ходатая нового завета Иисуса. И счастлив тот, кто вовремя одумается, сознает своё заблуждение и увидит бездну падения своего и скажет Церкви Христовой: согрешил на небо и пред Тобою и уже недостоин нарещися сын твой!.. И милосердый Господь, как благой отец, примет его и святая Церковь снова сделается для него небесною материю.

Греб. «Соборная церковь была действительно, но я не могу признать её, и я ничуть не имею страха, чтобы я погиб из-за этого. Я не боюсь осуждения вселенских соборов. Если я совершил грех, то я принесу покаяния, и Господь простит меня».

Мисс. Но вы не признаёте таинства покаяния и не признаёте священства. Пред кем вы будете каяться Господу?

Греб. «Вы так думаете, а я иначе; вы при своих, а я при своих».

Мисс. Так нельзя. Слово Божие – не моё мнение, а голос Божий и обязательно для всех.

Греб. «Я больше не буду говорить. Вы так, а я так».

Мисс. к слушателям. Ещё одно слово. Почему Церковь называется Апостольской?..

Гребенюк быстро перебивает: Потому что она должна быть праведна, честна, непорочна.

Миссионер. Потому, что она утверждена на основании Апостолов, потому что Христос поставил в ней Апостолов для созидания тела Христова, т. е. Церкви Христовой (Еф.3:20 ср. 4:11,12). Апостолы положили в Церкви священноначалие, поставив епископов, пресвитеров и диаконов. Это священноначалие от времён Апостольских продолжается и до ныне в Церкви. Апостолы, прияв мученическую кончину, умерли, а поставленное ими священство продолжает их дело созидания Церкви. Церковь, с пастырями-преемниками Апостолов не недавно появилась, а растёт со времён Апостольских и законное, идущее от Апостолов, пастырство есть признак, что Церковь Апостольская, а не вновь насаждённое, самочинное общество. И это один из первых признаков, по которым узнаётся единая истинная Церковь. Если бы я, напр., приехал из-за границы и пришёл в здешний храм и увидел собрание верующих и захотел узнать, что это за собрание, то мне следует прежде всего узнать историю этого собрания. И я узнал бы, что это собрание верующих составилось и управляется не само собой, не самовольно выбранными и поставленными пастырями, а идёт ещё от времён Апостольских и пастыри ведут своё начало от самих Апостолов. Вы знаете, братия, что мы нашу веру и нашу Церковь приняли от Греков, а Греки от Апостолов Павла и Андрея, и когда нашу церковь называют греко-российской или греко-восточной, то этим указывают на историю её, на её апостольское начало. А сектантские общества откуда получили начало? Хлысты, напр.? Двести лет тому назад, когда крестьянин Владимирской губ. Даниил Филиппов вообразил себя воплотившимся Севаофом и провозгласил свои заповеди... А штундисты, когда появились? На наших ещё глазах, когда поучившиеся у немцев колонистов и Херсонщине Ратушный Балабин да Рябошка отделились от нашей Церкви и увлекли за собой многих последователей. Если же штундисты говорят, что они ведут своё начало от баптистов и называют себя баптистами, то ещё хуже. Баптисты ведут своё начало не от Апостолов, а от немецких бунтовщиков Яна Матисена и булочника Бонна Букгольда, прозванного Лейденским. Эти бунтовщики захватили один немецкий город Мюнстер, завели многожёнство и господствовали там, предаваясь насилиям и разврату, пока не были выгнаны войсками. Когда у нас царствовала Екатерина II, тогда эти баптисты, которых не могли терпеть на родине, вызваны были к нам в южную Россию, чтобы здесь ввести по немецкому порядку земледелие. Земледелие то они завели, да завели, вместе с тем и штунду. Значит о происхождении штунды от Апостолов и речи быть не может. Если же она не апостольского происхождения, то и не может быть Церковью истинной и вечной. Только Апостольская Церковь есть истинная и вечна, ибо только Апостолам дал Господь обетование: «Аз есмь с вами до скончания века». Много в Церкви было ересей, много отделилось сект и жизнь свою они начинали громко, торжествующе, но погибе память их с шумом, а Церковь наша во век пребывает, стоит непоколебимо и торжествует и над ересями, и над сектами.

Гребен. «Я повторю: кто служит Богу, тот вечно будет жить. Церковь должна быть гонима. Кто гоним, а вы свободны, кто в узах и в темнице, а вы свободны».

Мисс. Да, церковь торжествует над своими врагами, но она сама никого не гонит. Она только обличает смутьянов, не позволяя им смущать стадо Божие, расхищать овец двора Христова. Но довольно о сём. Повторим вкратце учение о Церкви. Истинная Христова Церковь – едина на земле. Уже 19 веков существует она, хотя от неё постоянно отделяются иномыслящие еретики и сектанты. Она едина была до сих пор и будет единой до скончания века, молясь Отцу Небесному о единстве веры у христиан, о соединении во единую Церковь всех христиан. Истинная Церковь Христова свята, ибо свят Господь – её Глава, свято её учение и святы таинства, которыми освящаются верующие члены её и получают прощение грехов. Истинная Церковь Христова, далее, соборная, потому что собирает к себе всех людей всех времён и народов, живых и умерших и потому что учение её утверждено, а ереси и расколы осуждены вселенскими соборами. Истинная Церковь Христова, наконец, – Апостольская, потому что ею управляют пастыри, получившие преемственно свою власть от Апостолов подобно тому, как Апостолы от Господа Иисуса Христа. Великой благодатью Божией мы, православные русские христиане, принадлежим к единой истинной Христовой Церкви, потому что в святых таинствах мы освящаемся и получаем прощение своих грехов, потому что мы принимаем Христово учение не так, как мудрствует наш разум, а как оно утверждено на вселенских соборах Церкви, потому что, наконец, мы живём в Церкви, руководствуемой и управляемой преемниками Апостольскими, законно поставленными, Пастырями Церкви. Ереси и расколы волнуют Церковь, но она жила, живёт и будет жить и врата Адовы не одолеют её. Поразмыслим же, братия, о благодати Божией принадлежать к этой Церкви и о глубоком заблуждении тех, кто отверг эту благодать и вышел из единой святой, соборной и Апостольской Церкви. Аминь.

С. Потехин

12-го июня 1898 года приехал я с приходским священником, о. Петром Завоежским, в деревню Вонявку, мостовищенского прихода, Сарапульск. уезда, Вятской губ., к раскольнику немоляку⁶⁴. Вошли в избу; изба чистая, светлая, по устройству и обстановке похожая на обычные крестьянские избы, только без икон. Вся семья немоляка состоит только из него да его жены: оба пожилые. Муж выглядывает каким-то диким человеком, – говорит отрывисто, но без раздражения, смотрит сурово; к нам отнёсся с подозрением, и только среди беседы как будто немного отошёл душой и размяк.

Поздоровавшись, мы сели и заговорили:

– Ты думаешь о Боге-то? так начал беседу о. Пётр. – Как же! ответил немоляй: «о Боге сумление имеем». – А об Иисусе Христе? спросил снова о. Пётр. – Бога я знаю! Христа мне не надо, – с сердцем ответил немоляй.

Да ведь Христос есть Бог возразил я, сей есть истинный Бог». – Я по истине иду, а ты отворотить меня от истины хочешь»? – Нет: я к истине тебя хочу привести сказал я. – Я за истину стою, как-то тупо, самоуглубившись, повторил немоляк.

– Нет, брате, ты отвергаешь истину, не признавая Христа, Он – есть путь и истина: Аз семь истина, сказал о Себе, Господь Иисус Христос. – Я в Бога Отца верую, и довольно, а Христа; мне не надо, решительно заявил наш собеседник. – Кто признаёт Бога Отца, тот признаёт Христа, потому что Он – Сын Бога Отца. «Если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшёл и пришёл, сказал Спаситель...

– Я, сын Божий, ты – сын Божий, он сын Божий, – спокойно ответил мне на это немоляй, указывая перстом на себя, на меня и о. Петра.

– А припомни-ка, как Господь сказал иудеям, именно тем, которые не хотели уверовать в Него: «ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего», вот теперь и надо сообразить, все ли из нас сыны Божии, нет ли здесь сынов диавола? – Один Государь, один Бог, двух богов мне не надо, невозмутимо твердил немоляй.

– Да ты не думаешь-ли, брат, что мы, православные в двух богов веруем? Нет, мы веруем в одного Бога, но Троичного в Лицах: в Боге одно существо, а три Лица, пояснил о. Пётр.

– Мы этих лиц не видали – какие они из себя, – не знаем, а почему вот у вас Бога изображают стариком, спросил немоляй.

– Конечно, не потому, что бы Бог таков был по существу, а потому, что так Он являлся людям, – отвечал я. – Являлся? Кому, – когда? недоумевающе вопросил немоляк.

– Многочастне и многообразне, – почитайте хорошенько Св. Библию: Пророку Даниилу, например, в виде Ветхого деньми т. е. старца. Св. Дух во время крещения Господа явился, в виде голубя. А Иисус Христос не только являлся в виде человека, но и сделался человеком. Немоляк внимательно посмотрел на меня на минуту задумался, а потом проговорил: да, Он «содержавец». Он нас поить, кормит, спасает, сохраняет; – сохраняет меня от грехов за каждое время. Спасает от злого человека, самодовольно умствовал наш собеседник.

– Верно, ты говоришь, друже, что Иисус Христос есть Спаситель от грехов; самое имя Иисус дано Ему потому, что Он спасёт людей Своих от грехов их, пояснил я. – Ну, нечего меня мотать, опять как-то тупо заметил немоляй.

– Да, ты сам себя брат мотаешь. Вот ответь мне по совести, чистосердечно, грешен ты, или нет, перевёл я речь на другую тему? – Один Бог без греха; как же мы не грешны, – вестимо грешен!

– Но сознавать за собой грехи – этого мало для спасения, нужно ещё, чтобы грехи были и прощены человеку и разрешены здесь на земле. Вот Иисусу-то Христу и дана Богом Отцом власть прощать грехи искупленных им честной кровью людей.

– Один Бог прощает грехи, Бог простит, повторял немоляй.

– Ты рассуждаешь по-жидовски. Послушай лучше, прочту тебе, как учит Божественное Писание об этом важном для спасения предмете.

Иисус Христос, «войдя в лодку, переправился обратно и прибыл в свой город. И вот, принесли к Нему расслабленного, положенного на постели. И видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои. При сём некоторые из книжников сказали сами в себе: Он богохульствует. Иисус же, видя помышления их, сказал: для чего вы мыслите худое в сердцах ваших? ибо что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи. Но чтобы вы знали, что Сын человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – тогда говорит расслабленному: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. И он встал, взял постель свою и пошёл в дом свой. Народ же, видев это, удивился и прославил Бога, давшего такую власть человекам» (Мф.9:1–8).

Понимаешь, обратился я к немоляю, слушавшему слова св. Евангелия внимательно, когда Иисус Христос простил грехи расслабленному, то жиды сочли Его за богохульника и говорили: «кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (Мк.2:7) т. е. рассуждали точь-в-точь, как ты теперь. Что же Иисус Христос? Он доказал Свою власть прощать грехи чудом: Он исцелил расслабленного».

– Нечего меня сбивать то, возразил немоляй. – Я тебя, брат, не сбиваю, а вразумляю, указывая, как ты с своим лжемудрованием похож на жидов, которые даже искали убить Иисуса Христа за то, что Он «Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу». Вот послушай ещё от св. Писания о том, что Иисус Христос сказал жидам в доказательство Своей божественности и равенства с Отцом:

Сын ничего не может творить Сам от себя, если не увидит Отца, творящего: ибо что творит Он, то и Сын творит также. Ибо Отец любит Сына и показывает Ему всё, что творит Сам; и покажет Ему дела больше сих, так что вы удивитесь. Ибо как Отец воскрешает мёртвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет. Ибо Отец и не судит ни кого, но весь суд отдал Сыну, дабы все чтили Сына, как чтут Отца. Кто не чтит Сына, тот не чтит и отца, пославшего Его. Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе, и дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий» (Ин.5:18–23,26,27).

– Ты двух богов насылаешь; не надо, – возразил мне немоляй, выслушав приведённые слова евангелия.

– Бог Отец и Иисус Христос одно: «Я и Отец одно». (Ин.10:30), – сказал о Себе Христос; вникни хорошенько в эти слова Спасителя и оставь твоё мудрование антихристово. Немоляй молчал, погрузившись в размышление; воспользовавшись этим его настроением, я продолжал развивать начатую речь о греховности и спасении.

– Вот ты сам сознался в том, что ты грешен; Иисус Христос есть единственный Ходатай между Богом и людьми, Искупитель и Спаситель от грехов: Он, устрояя Церковь Свою на земле, поставил в ней для разрешения людей от грехов пастырей».

– Каких пастырей? как бы встрепенувшись спросил меня собеседник. – Священников. – Где они называются пастырями?

– В Св. Писании. Послушай вот: Внимайте себе и всему стаду, в немже вас Дух Святый постави епископы, пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию Своею, «паси овцы»; «паси агнцы», говорил Христос, первым пастырям Церкви, апостолам.

– Один у нас пастырь Бог: у нас небесный Архипастырь, перебивая меня, спешил изложить своё суемудрие немоляй. – Верховный пастырь – Бог; но заметь, что и отвергаемый тобой Иисус Христос есть Пастырь; (Ин.10:11), и в Церкви Своей им поставлены пастыри. «Один пастырь – Бог», твердил немоляй. Объяснив подробнее историю установления церковной иерархии, я выяснил моему собеседнику, что пастырям дана власть вязать и решить.

Елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси: и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф.18:18); и ещё: «имже отпустите грехи, отпустятся им: и ниже держите, держатся (Ин.20:23). Слушаяй вас, сказал Господь апостолам и в лице их пастырям: Мене слушает и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяйся же Мене, отметается Пославшего Мя (Мф.10:15).

– Не насылай, не насылай пастырей, не надо мне их, не пастыри они, я в дом их не пущу... с каким-то беспокойством возражал мне немоляй, как будто вопрос шёл не о разъяснении истины, а о причислении собеседника к приходу. – Ты можешь меня разрешить от грехов? спросил немоляй. Я ответил, что не могу, ибо я не пастырь, а вот о. Петру дана эта власть. О. Пётр объяснил, каким образом может он разрешить кающегося от грехов.

Тогда немоляй, покачивая головой, заметил о. Петру: «Нет, ты мне не пастырь. Пастырь мне Бог. Человек не пастырь. Небесного пастыря я понимаю, а этого нет», сказал он, обращаясь ко мне. Только Бог пастырь, а он (о. Пётр) мне человечество, не пастырь».

– Так как же быть с грехами-то, как ты избудешь то их без священника, спросил я? – Я каюсь Богу. – А прощает ли тебя Он? – Этого я не знаю. – А вот если бы ты каялся пред пастырем и получил через него в Таинстве исповеди Божье разрешение грехов, то знал бы, прощены тебе грехи или нет, пояснил о. Пётр.

– Подумай, брат, об участи своей бедной души; если на ней лежат горы грехов, непрощённых Господом, что тогда?

– Божья воля, равнодушно ответил мне на это немоляй. – Ну а если умрёшь непрощённым? – Куда Бог определит, так и будет! ответил тем же тоном тупого фаталиста наш собеседник.

– Так как же с грехами-то будет? снова спросил я. – Покаюсь пред Богом прямо; Бог очистит. – А если не простит, с грехами останешься, да так и умрёшь? – А вам что, безмятежно ответил немоляй.

– Ничего и не будет, ввязалась в разговор жена немоляя. – Как, ничего не будет с бессмертной душою! Куда же угодит дух-то нераскаянного грешника? – Дух-то? Он пар, с решительностью заметила на это жена немоляка. – Неправда твоя, в Писании сказано: «возвратится персть в землю, яко же бе, а дух возвратится к Богу, иже и даде его», возразил я.

– В Писании много прибавлено; прежде не такое писание было, ответила немолячка. – Как ты решаешься судить так смело о Св. Писании, когда ты неграмотная, спросил я? К сожалению, немоляй прервал умствование жены своей, запретив ей говорить: «ну чего ты, туда же! с раздражением прикрикнул он на бабу.

– А где у тебя крест-от? Спросил о. Пётр. – Снял, спокойно ответил немоляй. – А почему бы тебе уже и не снять рубахи? заметил я: – Блаженной я што-ли? Рубаху-то, чай, стыдно снять. – А зачем же крест снял? – Я в крест не верую, решительно заявил немоляк. – От Христа отрёкся? крест снять не стыдно; а рубаху снять стыдно? – А разве я стыда не имею? разумеется стыдно! – Пред кем не имеешь? – Пред человечеством. – А что такое рубаха, спросил я? Немоляй не отвечал, по-видимому, ему показался мой простой вопрос мудрёным.

– Рубаха – одежда, которая отличает тебя, как человека от скотов, не знающих своей срамоты и наготы, а крест – одежда, которая отличает тебя, как христианина, от неверующих людей: рубаха – человеческая одежда, а крест – одежда христианская. Христианскую одежду ты совлёк с себя, тебе не стыдно было; а человеческую одежду снять стыдишься? Которая одежда важнее, продолжал я наводить на истинную мысль человека, потерявшего всякую веру во всё Святое для христианина. – Я в единого Бога верую. – Да как ты веруешь-то, – вот вопрос? – Пашу, сею, Бога призываю, каюсь... – В чём же состоит твоя вера? – Один Бог, вот и вся моя вера. – И беси веруют, и трепещут (Ин.2:19)... Немоляй оторопел и как бы растерялся. – Тогда, скажи, в чём ты по вере отличаешься от беса, продолжал я? – Я верую в Бога: один Бог. – И беси так же веруют: Ты в Бога веруешь, и бесы тоже. Достаточно ли веры в Бога, что он один? Не уподобляешься ли ты бесам? – Бесы? какие бесы? Я уподобляюсь бесам! Ну, бес, – так бес, чего тут толковать», обидчиво ответил немоляк. – Я сказал тебе не в обиду, а затем, чтобы предостеречь тебя, от сходства с бесами: а если есть в тебе сходство с бесами, постарайся отличиться от них. Слышишь?.. На этом беседа наша закончилась; я вместе с о. Петром пошёл из дому и вышел на двор. – Бог милость покажет, сказал немоляй, провожая нас до ворот, и когда мы садились на лошадей, он стоял в калитке, в каком-то тяжёлом раздумье. Страшно сделалось мне за бессознательное неверие этого человека, потерявшего всё святое среди скитаний по тёмным дебрям раскола. Вот куда заходит в конце концов раскольник: неудивительно, что среди староверов появляются ныне последователи гр. Толстого и штунды! Беседа продолжалась два часа. Были на беседе и деревенские, из которых некоторые проходили и уходили; большинство же оставалось до конца беседы!

Василий Тронин

Боже мой! можно ли было это предвидеть?! И стыд, и скорбь и чуть не отчаяние до сих пор не оставляют меня... Восемь лет изучал свящ. Писание на уроках семинарии, неопустительно слушал лекции в академии, и уже около двух лет после академии самым тщательным образом изучаю я Библию, казалось бы, что знаю её наизусть, – от доски до доски, и всё же в конце концов иногда приходится чувствовать себя бессильным в полемике с сектантами – буквалистами и всё же приходится спотыкаться и падать на камни, которые вольно или невольно так ловко умеют подбрасывать пастырям и миссионерам «братья-штундисты»... Больнее всего при этом чувствовать и сознавать, что спотыкаться и падать заставляют пустяки, недоразумения, обмолвки, или, в данном случае, неясность тексту Писания, а недействительное незнание его с нашей стороны. Но запишу всё по порядку.

Вчера я вёл публичную беседу с сектантами в сём селе X о крестном знамении. Народу собралось много. Было человек десять штундистов-мужиков и одна баба. Штундисты вели себя не особенно бойко, не особенно дерзко. Православные, благодушно на сей раз настроенные, не прерывали своими замечаниями возражения штундистов и не мешали мне. Я чувствовал, себя что называется в ударе, и беседа с помощью Божией шла, как нельзя лучше. Уже все известные, исчерпанные на беседах возражения сектантские были приведены и разобраны. все недоуменные тексты Св. Писания объяснены, все доводы в пользу необходимости крестного знамения – исчерпаны. Я уже заканчивал беседу указанием на то, что крестное знамение было в обычае в самой древности, и древние христиане, по свидетельству св. отцов Церкви, крестились, т. е. полагали на себя крестное знамение перед уходом из дому и при возвращении, перед обедом и после обеда... Вдруг баба-штундистка, молчавшая всё время беседы, громко возразила:

– А Христос не крестывся, сiв обiдать⁶⁵.

– Что такое, спросил я, недоумевая. Баба повторила: Христос не кристывся, як сiдав обiдать⁶⁶...

В школе раздался громкий смех и послышались замечания: тю, дурна, на кого б Вiн христывся ⁶⁷?..

Штундистка не смутилась. «Чего вы смiетесь? Грiх! (Чего хохочете, грешно). В Писании так сказано», настаивала со-вопросница.

Я вижу, что дело дошло до Писания и, поэтому, не смотря на очевидную нелепость слов штундистки, нужно объяснить народу её замечание. «Братия, говорю я, Св. Писание – богодухновенно и посему в высочайшей степени разумно. В нём не может быть сказано ничего несообразного или нелепого. Мы полагаем на себя крестное знамение, или крестимся, в силу спасительной для нас силы креста. Крестом Господь спас нас, а не Себя. Ему не от чего было спасать Себя, и Он, да ещё пред страданием, конечно, не мог полагать на себя крест. Это очевидная нелепость и в Писании ничего подобного не может быть сказано...

«Нi, сказано», упорствовала сектантка.

– Где же сказано? – спросил я.

Баба ответила, что она сама не грамотная, что ей евангелие читает свёкор-православный и что она хорошо помнит, как свёкор читал в евангелии, что Христос не крестился перед обедом.

Делать было нечего. «Хорошо же, сказал я, прочитаем по евангелию». Я быстро справился по симфонии, нашёл подходящее место Лк.11:37–38 и громко прочёл: «Некто фарисей просил Его (т. е. Господа) к себе обедать; Он пришёл и возлёг. Фарисей же удивился, что Он не умыл рук перед обедом». Чтение подлинного и столь ясного места Св. Писания произвело, как обыкновенно, самое лучшее впечатление и инцидент, подобных которому не мало встречается в миссионерской практике, казалось был исчерпан. Баба смутилась и молчала, понурив голову. Я уже готов был продолжать прерванное заключение беседы, как баба вдруг опять громко заявила:

«Це по славянски сказано, що Христос не христывся перед обiдом. Менi свёкор читав славяньске евангелие» ⁶⁸…

В толпе опять послышался смех и на сей раз уже нетерпеливые возгласы: «Мовчи, дурна бабо, що с тобою, дурною, балакаты»⁶⁹? Но я хотел быть победителем до конца и спросил славянскую библию. В школе её не оказалось. Присутствовавший на беседе священник вызвался сходить за библией к себе в дом. Я продолжал беседу, рассказывая народу об известных случаях спасительной силы крестного знамения. Прошло минут десять, не больше. Увлечённый рассказом, я сам забыл про только что бывшее моё столкновение с бабой со-вопросницей. Забыли, казалось, и слушатели. Как вдруг толпа распахнулась и вошедший с раскрытой в рунах славянской библией батюшка заявил во всеуслышание.

«А в самом деле сказано: Иисус не крестился прежде обеда»...

Я вспыхнул. Народ был изумлен таким оборотом дела я надвинулся к столу. Баба радостно и торжествующе вскинула головой. «А что»?! как бы говорили оживившиеся блеском её глаза. Сонное настроение присутствующих штундистов сразу сменилось торжествующим злорадством. Я взял библию и прочёл про себя: Фарисей же видя, дивися, яко Иисус не прежде крестися прежде обеда». Внизу, в примечании стояло: «не омыся». Я понял вдруг всю слабость своего положения и краска смущения против моей воли залила моё лицо: придётся, думал я, пускаться в филологию и объяснять неграмотному народу, что слово креститься, переведённое с греческого ϱαπγίξεσϑα, значит принять таинство крещения или просто омыться, а слово креститься, взятое из русского слова: крест, значит полагать на себя крестное знамение... Но прежде чем начать свою лекцию, лишь только я взглянул на толпу, я уже понял своё бессилие и наперёд предузнал неуспех моего объяснения. Я прочёл текст и начал говорить о том, что баба смешала понятия, что слово «крестися» в этом 38 ст. обозначает, как показывает примечание, обряд омовения, а не крестное знамение и т. д. и т. д. Народ слушал внимательно, но я с каждым словом моей речи всё более и более убеждался, что баба взяла верх в умах моих слушателей и не потому, что я недостаточно ясно объяснял, не достаточно красноречиво взывал к здравой логике слушателей и к их способности различать... Нет, мою речь делало слабой, бессильной одна лишь возможность правоты сектантки и незнание моё наперёд этой «закавыки», этого камешка, служащего, как оказалось, преткновением для почивающих на букве писания наших простецов-сектантов. Слушатели не могли отделаться от эффекта подтверждения, хотя мнимого, её слов прочитанным текстом Писания, они не хотели да и не могли меня понять. Я чувствовал, что вместо поучения происходит глупейший фарс и поспешил кое-как закончить беседу и я не ошибался... Когда пропели молитву, народ стал выходить из школы, и я слышал, как в толпе раздавались восклицания: «Оце, бiсова баба!.. Ну тай Гапка!..» Так приговаривали с горечью расходившиеся православные мужики. А пггундисты-буквоеды прямо приподнялись, выросли в глазах своих, да и толпы... Огорчённый шёл я-к себе на квартиру и, наскоро выпив стакан чаю, гостеприимно предложенной о. Петром, поспешил к себе в комнату, чтобы само-углубиться и успокоить вызванную неожиданной сценой и её печальными последствиями нервную бурю в тихой молитве к Господу Богу.

Миссионер

Довольно большая высокая комната, окрашенная серо-голубоватой краской, два окна которой выходят на улицу и два противоположных в галерею. Прямо две двери, выходящие в сад, стёкла которых задёрнуты синим коленкором, сложенным в крупную складку; в углу направо, почти под самым потолком, находится образ Спасителя без киота и лампада, налево – в простенке окон простые стенные часы, ниже под часами стенной календарь на 1897 год с портретом императора Николая II-го и Императрицы Александры Феодоровны; с боку часов прибита простая жестяная лампочка, справа и слева входных дверей висят на крючках пятнадцать небольших мешочков из красного полосатого тика, сдёрнутых шнурками; каждый мешочек имеет в себе по небольшому предмету; справа от входных дверей стоит небольшой, низенький столик, Дальше – за высокой белой изразцовой печкой помещается большой старинный дубовый буфет, прямо у стены между дверями, выходящими в сад, стоит большой стол, с трёх сторон которого стоят десять странных деревянных стульев с высокими спинками, шесть за столом по стенке и четыре по бокам стола, по два с каждой стороны.

От стола до входных дверей идут тесно наставленные рядами скамейки; восемь из них со спинками, окрашенные краской – три – жёлтых и пять зелёных, остальные простые, крашенные помещаются с обеих сторон от стола за стульями у дверей к окнам по четыре с каждой стороны, справа у шкафа стоят шесть детских стульчиков; на середине стола стоит высокая лампа, правее, – на столе лежат одно Евангелие, одна Библия и несколько маленьких книжек в коричневых переплётах.

Когда я вошла в собрание, там находилась всего одна дама в коричневой ротонде с белым воротником, в маленькой чёрной шляпке на гладко причёсанных седых волосах, с крупными чёрствыми чертами лица, и дворник дома – высокий, худощавый мужчина лет за сорок с маленькой бородкой. Он был занят приготовлением к собранию.

Я вошла и села на скамейку под первым окном слева. Дама с белым воротником пристально посмотрела на меня, затем обратилась к дворнику, по-видимому возобновляя прерванный моим появлением разговор.

– А что, разве этих будет мало? спросила она у дворника.

– Мало, ответил он, не отрываясь от своего дела, – сегодня с Выборгской будут, как бы нехотя произнёс он. А-а-а! протянула дама, причём снова взглянула на меня. – А на Выборгской тоже бывают собрания? спросила я даму, так как она сидела почти рядом со мной. Да, ответила она. А вы ещё никогда не были у нас на Воборгской? любезно спросила меня соседка. Нет, ответила я. А вы с Выборгской? спросила я. Да, ответила она, у нас сегодня не будет собрания, почему, может быть, некоторые наши придут сюда. «Пётр Николаевич наверно тоже придёт». – Кто это? спросила я. А это тот, который у нас на собраниях говорит... В это время начали бить часы. – Пять, произнесла дама, сейчас начнут собираться.

Действительно, не успела она окончить фразы, как в дверях появился мужчина среднего росту с длинными тёмно-русыми волнистыми волосами и такой же небольшой жиденькой бородкой, одетый в простую синюю блузу, перехваченную чёрным кожаным ремнём. Он, склонив глаза долу, опустив низко голову, прошёл направо и опустился на последней скамейке в углу у двери, выходящей в сад. Вид пришельца был угрюмый, подавленный: он как бы старался скрыться от всех, точно боясь быть замеченным. При появлении новых членов собрания мрачный человек ни разу не поднял головы, как бы не слыша стука дверей, производимого ново-приходившими; даже когда садились возле него и разговаривали друг с другом, он как будто не слыхал и никого не замечал: он как бы окаменел. За ним вошёл высокий полный брюнет с проседью, в чёрном сюртуке. Он прошёл к столу и сел слева на стул, закрыв рукой глаза; Следующие входившие за ним мужчины и женщины размещались на скамейках. Из группы вошедших подошли к столу трое: один высокий с красноватым мрачным лицом. Он поместился на стуле к стенке и опустил глаза вниз; за ним прошёл другой среднего роста, имевший очень немного на голове седых волос и поместился рядом с мрачным господином; третий – брюнет, поместился напротив их – у стола на скамейке. Скоро комната наполнилась так, что не было места, где сесть; многие стояли в дверях. Только один стул справа у стола никто не занимал; по-видимому, он был для кого-то предназначен. Собрание также не начиналось: было ясно, что кого-то ждут, так как при малейшем шорохе в прихожей, глаза всех устремлялись туда. Брюнет в очках беспокойно поглядывал на угрюмого господина, но тот, как бы погруженный в тяжёлую думу, не подымал глаз от пода. Я стала осматривать собрание: меня интересовало, из кого большей частью оно состоит. На этот раз оно состояло ив двух лакеев, нескольких некрупных торговцев и одного пожилого господина в сюртуке с золотым воротником и такими же обшлагами. Остальные принадлежали к рабочему классу, как то: слесаря, столяры, токаря, сапожники и другие. Женщины принадлежали к той же среде; некоторые были с детьми от 5-ти летнего возраста.

Вдруг всё собрание пришло в движение; многие встали со своих мест; взоры всех обратились к входной двери: в неё входила высокого роста стройная, довольно пожилая, дама в чёрном платье и с чёрной кружевной наколкой на голове Всё собрание встретило её почтительным поклоном. Дама любезно с улыбкой отвечала на их приветствие, слегка кивая головой и произнося скороговоркой: «здравствуйте, здравствуйте». Она подошла к столу и опустилась на свободный стул, поставила правую руку на стол и закрыла ею глаза. В комнате снова воцарилась тишина, длившаяся минуты три. Затем дама отняла руку от глаз и откинулась на спинку стула; сидевшие у стола переглянулись, угрюмый господин поднял голову и произнёс: можно спеть? Все взялись за книжечки в коричневых переплётах, имевшиеся у каждого из собравшихся. Мне со стола передали такую же книжечку; очевидно, что сидевшим за столом было известно, что я не принадлежу к их собранию и нахожусь в нём в первый раз. «Споёмте стих третий», сказал угрюмый господин. Все открыли книжечки; сидевшая рядом со мной дама взяла у меня из рук книжечку и, открыв на третьем стихе, с улыбкой возвратила мне, причём пальцем указала на тот стих, который должны были петь. Когда всеми был отыскан указанный стих, полный брюнет с проседью, сидевший слева у стола, начал петь: «Буря, Господь, забывает», и все собрание последовало за ним. Пели ровно, стройно, – все как один; по окончании пения тот же угрюмый господин произнёс: «прежде, чем приступим к слову Божьему, давайте помолимтесь». Всё собрание опустилось на колени, поставив руки и опустив голову каждый на стул сидевшего впереди его. Но сидевшие за столом оказались почему-то в привилегированном положении: они не опустились на колена, а только поставили руки на стол и опустили на них головы. Брюнет в очках возвёл глаза сначала к потолку, потом опустил голову на руки и глубоко вздохнув, начал произносить молитву.

«Господь, искупивший нас кровью своею, сохрани всех нас, собравшихся в этой комнате, чтобы слышать слово Твоё, которое Ты хочешь сказать нам, не допусти врагу Твоему причинить зла детям Твоим, которых ты омыл от грехов своих Кровью Своею и назвал Своими, потому что они верят, что Ты искупил их и принял их, и что они Твои. Господь, враг ненавидящий свет, ненавидит и детей твоих, потому что дети Твои хотят служить только одному Тебе. (При этих словах послышались восклицания многих с глубокими вздохами и как бы про себя: «Так, Господь»!.. Пламенный молитвенник затем стал продолжать прерванную молитву): «Господь! враг преследует детей Твоих повсюду, чтобы погубить их, но, дорогой Господь, Ты, укрой нас, детей Твоих, от врага, и не только тех, которые находятся в этом собрании, но и тех, которых послал Ты по другим местам, чтобы говорить слово Твоё и спасти погибающих овец Твоих. Господь, спаси и тех, которые послушают их и примут Тебя, Господь, – (снова послышался глубокий вздох), да, Господь, (Молитвенник за всех снова помедлил минуту и стал продолжат молитву) Господь! не допусти врагу наложить руки на детей Твоих, чтобы дети Твои вышли из этой комнаты так же свободно, как и взошли в неё. (Снова громкий и тяжёлый вздох огласил собрание) Так, Господь наш Иисус Христос, – (продолжал молитвенник), Ты сказал: где двое или трое соберутся во имя Твоё, там и Ты будешь; приди, дорогой Господь, в эту комнату, и коснись сердца, которое ещё не приняло Тебя и не знает Тебя, Господь, и стоит на ложном пути, Ты Сам Господь, коснися сердца не знающего Тебя и призови его к Себе, дай и ему веру, чтобы и он поверил, что Ты искупил его, что Ты не требуешь ничего, как только веры, что Ты искупил каждого из нас и что мы твои, Господь! Дай ему Твоего духа, чтобы он познал Тебя, Господь! Пусть дух Твой просветит его и присоединить к избранным Твоим, Господь, пусть Твой дух просветит тех, которые в первый раз вошли в это собрание, чтобы не ожесточилось сердце их против твоего слова, Господь, уничтожь в них замысел врага, посылающего слуг своих, чтобы подстеречь детей Твоих, чтобы погубить их, но, дорогой Господь! сделай с ними так, чтобы, когда они услышат слово Твоё, перестали служить врагу. И приняли Тебя, Господь! и стали служить одному Тебе, чтобы они поверили, что Ты и их искупил и омыл своей дорогой кровью, дай им познать тебя, Господь, принять Тебя, и возьми их с ложного пути и присоедини их к избранным детям Твоим, дорогой Господь.

«Амен»! произнёс он, а затем и всё собрание. Все поднялись с колен и сели на свои места: избранные отклонились на спинки стульев; дама в чёрном несколько раз во время молитвы как бы в рассеянии отводила руку от глаз и как бы бесцельно блуждающим взором обводила собрание, каждый раз останавливая свой проницательный взгляд на мне. Она как бы спрашивала: кто ты, зачем и с какой целью ты пришла сюда? от кого ты узнала о нас, и кто ввёл тебя сюда?

С минуту длилось молчание; затем поднялся с своего места господин, имевший немного на голове седых волос, и произнёс: «прочтёмте Евангелие от Матфея, главу пятнадцатую, стих 22-й». Все взялись за имеющиеся у каждого из собравшихся маленькие Евангелия; мне тоже подали такое же Евангелие; та же дама опять взяла его у меня, и отыскав указанный стих, подала его мне, причём сочла нужным указать пальцем 22-й стих; очевидно, она считала своей обязанностью помочь новому и не опытному члену в непривычном ему деле к отысканию глав и стихов. Проповедник начал читать указанное место, страшно коверкая каждое слово, так что невольно пришлось заняться чтением Евангелия, чтобы не рассмеяться в глаза проповеднику. Было ясно, что он проповедник был не русский и плохо владел чужим языком. Он с трудом окончил 28-й стих, взялся было пояснять его, но на этот раз ему не удалось, так как не было буквально никакой возможности понять, что именно хотел он сказать; он запинался на каждом слове, силился заставить язык повиноваться ему, но безуспешно. Всё собрание чувствовало себя неловко, многие открыли Евангелие и перелистывали его, как бы желая найти в нём то, что силился, но не мог объяснить им проповедник.

Товарищам неудачного проповедника по-видимому также было неловко... Они беспокойно поглядывали друг на друга, как бы предлагая друг другу скорее заменить бесталанного учителя.

Наконец, поднялся с своего места суровый господин с красноватым лицом, он как-то нервно и сурово произнёс, обратясь к собранию: «я бы предложил прочесть Евангелие от Луки, главу 22-ю стих 63-й.» Неудачный проповедник понял, что ему следует окончить свою неудавшуюся на этот раз проповедь; он беспокойно взглянул на товарища, перебившего его, грустным взглядом обвёл собрание и медленно опустился на свой стул.

Всё собрание как бы ожило и поспешно начало отыскивать стих, указанный суровым проповедником. Сидевшая возле меня дама, как бы исполняя свою обязанность, снова любезно взяла из рук у меня Евангелие, и, отыскав указанный стих, также любезно возвратила мне его. Проповедник, окинув смелым взглядом всё собрание, открыл имевшееся у него Евангелие и громким, твёрдым голосом начал читать с 63-го стиха до конца всю главу. Обратясь затем к собранию, сказал: «ещё прочтёмте тоже Евангелие с первого стиха до 12-го». И окончив читать 11-й стих, он просить читать с 13-го до 19-го, пропустив 19-й, предложил читать с 20-го до 24-го и, окончив 23-й стих, предложил Евангелие от Иоанна главу 18-ю, стих с 19 до 25-го и с 28-го до последнего стиха, а потом 19-ю главу с 1-го стиха по 10-й и, минуя 11-й стих, просил читать с 12-го по 19-й. Окончив последний стих, он закрыл Евангелие и, обратясь к собранию, произнёс целую проповедь.

Итак, братья, – начал пашковский проповедник, – в 67-м стихе первосвященники спрашивают у Иисуса: скажи нам, ты ли Христос? Из этого вопроса можно вывести такое заключение, что они хотели узнать истину, если действительно стоявший перед ними был тот самый Христос, которого они так долго ожидали. Можно было ожидать, что если Иисус скажет: «да, это Я», то они с радостью примут Его, припадут к ногам Иисуса. Но это было не так, они спрашивали Иисуса не для того, чтобы узнать истину, но чтобы вырвать от Него какое то бы ни было слово, чтобы было на что сослаться, обвиняя Его пред Пилатом. Они хорошо знали, какой они получат ответ; они были уверены, что Иисус не будет скрывать истину, что Он прямо скажет, кто Он, а им этого только и было нужно, чтобы обвинить Его пред правителем,

Иисус хорошо знал, чего они хотели, Он хорошо знал, для чего они спрашивали, ты ли Христос? Почему и отвечает им: если же и скажу вам, вы не поверите, если же и спрошу вас, не будете отвечать мне и не отпустите меня, так что напрасно будем терять время в пустых разговорах. Но скажу вам только одно, говорить им Иисус: отныне Сын человеческий воссядет одесную Силы Божией. Священники ухватились за это слово, они только этого и ждали. И так, Ты Сын Божий, спросили они у Иисуса; на это Иисус ответил: вы говорите, что я. На что нам ещё свидетелей, когда он Сам обвиняет себя, закричали они, взяли и повели его к Пилату, предавая Его как злодея. Если бы он не был злодей, говорили они Пилату, мы не привели бы Его к тебе. Но какое же Он сделал зло? спрашивает их Пилат. Он называет себя Сыном Божиим, а по их закону каждый, называющий себя чадом Божиим, должен быть предан смерти. Они требуют от Пилата, чтобы он непременно осудил Иисуса на смерть. Этот человек, говорят они Пилату, развращает народ, он не велит давать подать Кесарю. Но Пилат, допросив Иисуса, говорит им: я не нахожу никакой вины в этом человеке. Как нет вины? закричали они, Он возмущает народ, учит чему-то новому, (на этом слове проповедник как-то особенно сделал ударение и стукнул рукой по лежавшему на столе Евангелию; на мрачном его лице появилась улыбка, глаза сверкнули насмешливо-лихорадочным огоньком). По всей Иудеи, начиная от Галилеи до сего места народ слушает Его и идёт за Ним, продолжал проповедник всё с той же улыбкой, ударяя рукой по Евангелию, и подчёркивая каждое слово. Если мы не уничтожим Его, говорили они, Он может возмутить весь народ. (Его злобная насмешливая улыбка как бы говорила: и нас преследуют за то). Пилат, узнав, что Он Галилеянин из области Ирода, продолжал проповедник, послал Иисуса к Ироду. Ирод обрадовался, увидя Иисуса, он давно хотел Его видеть, так как много слышал о Нём. Ирод надеялся услышать от Него что-нибудь интересное, даже ожидал, что Иисус совершить какое-нибудь чудо, но ошибся: на все его вопросы Иисус отвечал молчанием. Ирод, видя, что он ничего не добьётся от Иисуса, оскорблённый Его молчанием, надругавшись и насмеявшись над Ним с своими воинами, отослал Его обратно к Пилату. Пилат собрал священников и начальников народных, и говорит им: Вы обвиняете этого человека, как развращающего народ, но я не нахожу Его виновным. Ирод также не нашёл в Нём вины, достойной смерти. Хотите, я накажу и отпущу Его? У евреев был обычай, пояснил проповедник, отпускать одного из узников на праздник Пасхи, почему Пилат и предложил им наказать и отпустить Иисуса. Но народ, подстрекаемый священниками, кричал: смерть Ему! Пилат знал, что предала Иисуса из зависти, почему и старался избавить Его от казни; но подстрекаемый народ кричал: распни, распни Его! Но какое же Он сделал зло? пытался уговаривать их Пилат, я ничего не нахожу достойного смерти; я не оставлю Его без наказания, я накажу Его и отпущу. Но они закричали, угрожая Пилату: если ты отпустишь Его, ты не друг Кесарю. Пилат делает ещё раз попытку освободить Иисуса, он говорит им: Царя ли Вашего распну? Но народ неистово кричит Пилату: нет у нас Царя, кроме Кесаря. Пилат, видя возмущённый народ и что не может избавить Иисуса от казни, требует воды, умывает руки и говорит им: я не виновен в пролитии Его крови. Но они закричали Пилату: кровь Его на нас и на детях наших. Тогда Пилат выдаёт им Иисуса на распятие. Они берут Иисуса, надругаются над Ним, плюют на Него и измученного всего в крови; ведут на место его казни, положив на плечи Его крест, на котором Он должен был быть распят. Смотрите, какое мужество! торжественно произнёс проповедник, энергично жестикулируя рукой, смотрите, как мужественно переносит Он насмешки, ругательства, пытки! Он видит орудия страшной своей казни и не страшится их, Он не просит своих палачей помиловать Его, не обещает отказаться от своей цели, нет. Он мужественно переносит всё и презрительным молчанием отвечает на все вопросы Своих палачей. Так и каждый последовавший за Христом и взявший крест, торжественно говорил проповедник, окидывая суровым взглядом собрание, должен быть твёрд, мужествен, должен устранять все препятствия, оставлять, если это будет нужно, муж – жену и жена – мужа; последовавший за Христом не должен останавливаться ни перед чем; ни страх наказания не должен поколебать того, кто раз решился идти намеченным путём, он должен быть твёрд и непоколебим; ни оковы, ни заточение, ни даже казнь не должны поколебать его. Враг ненавистен, он подстерегает повсюду, желая уничтожить свет, но ему должно показать мужество, твёрдость, энергию и не отступать от того пути, который раз избран. Должно бороться с врагом, взирать на тех, которые мужественно переносят наказания, оковы, заточение и умирают спокойно, но не отказываются от избранного им пути и не просят своих палачей помиловать их. Смотрите на разбойников, распинаемых на крестах, на социалистов и на других преступников, как они мужественно переносят все наказания и позорную казнь!! Так и те, которые хотят быть достойными своего Господа, должны быть тверды, не должны иметь страха ни перед какой бедой, должны быть дружны, согласны, должны действовать единодушно против своих палачей, не должны страшиться их угроз. Легко может быть, что все находящиеся здесь в этой комнате, не выйдут ив неё свободно так, как взошли в неё, а будут выведены из неё врагом света и истины и лишены данной нам Христом свободы; но мы не должны страшиться и отступать от своей цели, но идти к ней, как хананеанка, про которую говорил нам первый наш брат; – тогда только мы будем достойны своего Господа.

Амен! произнёс проповедник, «амен», ответило ему всё собрание. Он опустился на стул и опустил голову, его лицо приняло прежний мрачный вид. Слушающие всё ещё продолжали смотреть на него, как бы ожидая слышать ещё его свободную, смелую и энергичную речь. Он говорил твёрдо, уверенно; каждое его слово было понятно каждому, оно так и врезывалось в слушателя, придавая мужество, энергию и безотчётную веру в слова проповедника. Под мрачной его наружностью скрывались сильная воля, твёрдость характера и непоколебимая смелость в деле.

Затем поднялся с своего места брюнет в очках, знакомый уже нам горячий молитвенник за всех и ревностный слуга великой цели своего Господа; он мягким вкрадчивым голосом, слегка улыбаясь, обратился к собранию. «Я бы предложил прочесть Евангелие от Луки главу 7-ю стих 37-й». Все снова принялись перелистывать Евангелие. Сидевшая возле меня снова исполнила свой долг: отыскала указанную проповедником главу и стих. Проповедник, убедившись, что все уже готовы для проверки указанного им места в Евангелии, начал читать с 36-го стиха и окончив 50-м стихом, просил собрание прочесть ещё стих 39-й до 44-го. После этого он, закрыв Евангелие, так повёл речь: У евреев был такой обычай: когда входит в дом гость, то хозяин дома предлагает ему воду, чтобы освежить ноги; на востоке не носят сапог, как мы, а носят такие подошвы, которые укрепляются вокруг ног ремнями, почему ноги и бывают всегда в пыли, пояснил проповедник; а если гость был уважаемый, то хозяин сам мыл ему ноги. По Симон не только не вымыл ног Иисусу, но даже не предложил ему воды, как требовал их обычай. И вот Иисус говорит Симону: Я пришёл в дом твой, и ты не дал мне воды, чтобы вымыть запылённые ноги, а эта женщина вымыла их слезами; ты не дал мне обычного целования, а она не перестаёт целовать мои ноги; ты головы моей не помазал маслом, как требует того обычай, она же миром помазала мне ноги; а обратившись к женщине, сказал: прощаются тебе грехи твои многие; – многие – это значит все, пояснил проповедник, за то, что она много возлюбила. Эта женщина была великая грешница; её все презирали, отталкивали, но Иисус не оттолкнул её. Она увидала Иисуса, услыхала Его слово и поверила, что Он простит её, что он примет её, и с этой верой она припала к ногам Иисуса, облила их слезами и вытерла волосами своими; она поверила, что Иисус пришёл спасти погибающих, в том числе и её, и она не ошиблась. Иисус простил ей всё за то, что она поверила его слову. Видите, как мало требует Господь от человека! «Ты поверила, что я прощу тебя, говорит Он женщине, всё, что ты сделала, и этого довольно». Он не посылает её никуда, чтобы искупить её грехи, не накладывает никакого бремени, нет! Он говорит ей: «вера твоя спасла тебя». Смотрите, как просто: ты поверила, говорит Он, и – довольно; и не только были ей прощены грехи, но она была принята в число учеников Иисуса. Итак, обратился проповедник к собранию, если есть здесь душа, которая жаждет найти своего Господа, пусть она вот тут, в этом собрании, сейчас припадёт к ногам Иисуса, как та Мария и скажет Господу: «прими меня, Господь, я хочу быть с тобой, я хочу служить одному тебе; прими меня так, как я есть». Говоря это, проповедник смотрел прямо на меня; его глаза как бы говорили: это тебя я приглашаю. Дама в чёрном также смотрела на меня. её грустные и задумчивые глаза как бы приглашали послушаться проповедника и присоединиться к избранным).

«И Господь, продолжал горячий проповедник, не оттолкнёт, Он примет, Он ничего не требует, Он только зовёт прийти к Нему. Приди, пока зовёт Господь, пока есть время, сегодня для этого время благоприятное, сегодня день спасения. Может-быть ещё не скоро наступит такой благоприятный день; послушайся Господа, приди, пока Он зовёт тебя!! Проповедник говорил вкрадчивым, мягким голосом, он как бы старался размягчить окаменелые души и вырвать бедную овцу из когтей крепко держащего её врага. Я опустила глаза, чтобы не выдать ему внутреннего состояния. Проповедник, по-видимому, относил это к благотворной силе своего слова. «Я бы просил ещё прочесть Евангелие от Матфея, сказал он, глава 15-я стих 22-й, которые читал нам первый брат, я бы просил ещё раз прочесть эту главу». Кротко и мягко говорил он, причём указал на неудачного проповедника, тот опустил глаза. Когда всё собрание открыло указанную им главу, он начал читать с 22-го стиха и, окончив 28-й стих, обратился к собранию: «Смотрите, какая вера, неотступность, какая твёрдость в этой женщине! она просит Иисуса помочь ей, но Иисус не отвечает, по-видимому Он не обращает на неё внимания, другая бы отступилась. Наверное, в этом собрании нашлись бы такие, которые бы отступились и отошли прочь, но она не отступает, не перестаёт просить Иисуса; её ругают, но она продолжает просить, она надоела всем шедшим с Иисусом так, что ученики говорят ему: отпусти её, надоела, кричит за нами. Иисус говорит: Я послан только к погибшим овцам дома израилева. По-видимому, Иисус отказывает ей в просьбе. Что же делает женщина? уходит прочь?! нет! она ещё ближе подходит к Нему и ещё просит Господа помочь ей. – Может быть кто в этой комнате оскорбился бы на слова Иисуса, но она – нет. Почему? потому что она верила, что Иисус непременно исполнит её просьбу, и она не ошиблась. Смотрите, что отвечает ей Иисус: О, женщина, велика вера твоя, будет тебе по желанию твоему! И исцелилась дочь её в тот же час. Видите, эта женщина получила то, о чём просила, чего добивалась! Она не отступила от своей цели, за которой она пошла за Иисусом; смотрите, как она настойчиво добивается цели! наверное её ругали, отгоняли прочь, оскорбляли, но она идёт, не обращая ни на что внимания. Смотрите, сколько энергии, сколько твёрдости в этой женщине, какая неотступность в достижении своей цели. Так ли поступают все те, которые пошли за Иисусом, как эта женщина? Так ли твёрдо и мужественно идут к своей цели? Не смущает ли кого страх о предстоящем бедствии? Если кого смущает страх перед врагом света, тот пусть вспомнит о тех, которые не раз доказали своё мужество. Я не стану перечислять их, о них только что говорил наш брат, но советую всем, принявшим Господа и последовавшим за ним быть твёрдым и не возмущаться силой врага, который может быть сейчас – здесь, среди нас; легко может быть, что мы не выйдем из этой комнаты так же свободно, как вошли в неё. Сатана боится открыть человеку свет, он запрещает человеку добиваться истины, он говорит: «довольно для тебя, человек, того, что ты знаешь, не стремись к большему, довольствуйся тем, что тебе дано и указано»! и под страхом наказания запрещает человеку добиваться истины. Враг хорошо знает, что если человек узнает истину, то царству его наступит конец, владычество его рушится. Но дети Божии не должны страшиться угроз врага и смело идти к истине. Амен», произнёс проповедник, «амен», повторило собрание. Он опустился на своё место, закрыв лицо рукой.

«Принесите благодарение Господу», произнёс суровый проповедник. Сидевшие на скамейках снова опустились на колени, достойные же поставили руки на стол и опустили на них голову. Тот же брюнет в очках начал молитву:

«Господь, благодарим Тебя, что Ты не оставляешь нас своей милостью, но позволяешь говорить слово Твоё детям Твоим. Благодарю Тебя, дорогой Господь, что Ты и сегодня позволил говорить мне Твоё слово! Ещё благодарим Тебя, Господь, что Ты спас нас сегодня от ненавидящего и преследующего нас, детей Твоих, врага, что мы и этот раз можем выйти из этой комнаты так же свободно, как и вошли в неё. Господь, сохрани так же и других, которые не здесь, не в этой комнате, но также собраны, чтобы слышать слово Твоё, и их сохрани, дорогой Господь. Сохрани всех, которые приняли Тебя, Господь, и служат только одному тебе.

Амен, – произнёс он и все собрание повторило за ним.

С левой стороны на скамейке кто-то из мужчин нерешительно начал приносить благодарение, но только за одного себя:

«Благодарю Тебя, мой Господь, начал он, что Ты не гнушаешься мной и прибываешь во мне – в этом собрании ещё благодарю Тебя, мой дорогой Господь, что ты принял меня в число детей твоих, и я могу слышать слово Твоё, которое Ты говоришь для моего спасения и впредь не оставь меня, дорогой Господь! Дай мне слышать слово Твоё! «Амен, амен», ответило ему собрание. «Благодарю Тебя, Господь», раздались вдруг два женских голоса и сразу затихли. Затем старшая из женщин повторила снова: «благодарю, дорогой Господь, что Ты не оставил меня Своей милостью, но взял от меня шестерых моих детей, и теперь не оставляй меня, Господь, и пребывай всегда со мной, дорогой Господь! Амен!» «Амен», ответило собрание.

Прошло минуты две в глубоком молчании (по-видимому достойные ожидали, не будет ли кто ещё приносить благодарение Господу. Затем суровый господин предложил спеть стих шестидесятый. Всё собрание убрало евангелия, и снова у всех в руках появились книжечки в коричневых переплётах. Тот жe полный брюнет начал петь: «Христа благодать изберёшь ли», всё собрание последовало за ним. Пели стройно, ровно, довольно недурно. Когда окончили петь 60-й стих, кто-то со скамеек попросил спеть ещё стих 83-й. Его желание было исполнено. Снова раздался стройный, довольно красивый мотив: «сквозь тьму сияет свет и близок уже день». Когда окончили петь этот стих, сидевшие за столом поднялись с своих мест. Не успела я подняться с своего места, как третий ревностный проповедник был возле меня; он с вежливой предупредительностью взял у меня из рук книжку и любезно улыбаясь, спросил: «Вы в первый раз на собрании, если я не ошибаюсь»? – «В первый», ответила я. – «Как вам понравилось наше собрание»? тем же подкупающим тоном спросил он. В это время к нам подходила дама в чёрном. «Кто эта дама»? спросила я проповедника. – «Эта барыня – сама хозяйка», ответил он как бы с благоговением. Дама, не доходя до нас шагов трёх, остановилась с суровым проповедником и, останавливая на мне свой взгляд, что-то вполголоса стала говорить ему. Свободный в слове проповедник сурово поглядел на меня и, встретясь с моим взглядом, опустил вниз глаза. Беседовавший со мной проповедник, по-видимому, старался отвлечь моё внимание от них, и тем же мягким голосом спросил: «как вам понравилось слово Господа?» – «Прекрасно», ответила я. «Так что вы не будете раскаиваться, что провели с нами два часа»? – «Напротив», ответила я, «я люблю слушать слово Божие; притом вы говорили так прекрасно, что эти два часа прошли совершенно незаметно». – «Так вы будете посещать собрание»? спросил он, причём глаза его блеснули радостным огоньком; они как бы говорили: хвала Тебе, наш Господь, ещё одна овечка попала к нам. – «Непременно», поспешно ответила я. – «А когда ещё будет собрание»? спросила я. – «В предбудущее воскресенье, в пять часов», с минуту помедля, ответил он. – «А вы будете»? спросила я. – «Непременно, слово Божие так благодетельно для человека; возьмёмте то, что говорилось сегодня, если постигнуть глубину его. Вам приходилось когда слышать слово Божие»? спросил он. – «Да, я несколько знакома с Евангелием», ответила я. – «Знакомы?» с удивлением переспросил проповедник, немного смешавшись. Я поспешила исправить свою ошибку. «Хотя мы и читаем Евангелие, сказала я, но гораздо лучше, когда нам поясняют так просто каждое слово; тогда оно только может принести пользу человеку. Вы же так прекрасно и просто поясняете каждое слово». Проповедник пришёл в восторг, он чуть ли не собрался сначала и до конца пояснять мне о великой грешнице, о прощении её многих грехов и о принятии её в число учеников Господа. Но, подумала я, догадало же меня напомнить ему о его поучении, придётся теперь выслушивать. «Как велика милость Господа! между прочим говорил проповедник, возьмёмте вот хоть это слово, что говорилось о Марии, этой великой грешнице: она не только получила прощение от Господа, но была принята в число его учеников». «Толкуй», подумала я, делать нечего, придётся слушать, но на моё счастье к нему подошла какая-то женщина и стала что-то тихо говорить ему на ухо. Проповеднику, по-видимому, было неприятно, что его оторвали от пояснений слова Господа; он сердито посмотрел на женщину, но она не отступала и продолжала шептать ему на ухо. Я поспешила воспользоваться удобным моментом, чтобы избежать повторения только что слышанного. «Так в предбудущее воскресенье», сказала я, подавая ему руку. Проповедник ещё суровее сдвинул брови на докучавшую ему женщину. «В пять часов». – «Непременно», ответила я и поспешила выйти из собрания.

Сестра Агния (Двинская)

(Хроника).

По поводу совершившихся в высшей церковной иерархии перемен.

Поминка о почившем митрополите Палладии. Столичный раскол и сектантство и учреждение епархиальной С.-Петербургской миссии.

Новый первоприсутствующий член Св. Синода и новый митрополит с.-петербургский – в их отношениях к внутренней миссии.

Выдающиеся события и явления из жизнедеятельности миссии в истекший год.

Умножение забот епархиальных начальств о делах миссии и возрождение интереса к миссионерству в духовной академии и духовенстве. Новые миссионеры из кандидатов академий. «Миссионерские отделы» в Епархиальных Ведомостях. Миссионерские уездные и епархиальные съезды.

Результаты первого одесского областного съезда.

Общий взгляд на состояние сектантства в истекшем году.

Штунда в Москве, – субботство в Киеве и духоборы в Америке.

Конец истекшего года принёс в наследие новому 1899 году важные перемены, произошедшие в нашей российской церковной иерархии. В ночь на 5 декабря в Бозе опочил, после долгих и тяжких страданий, высокопреосвященный митрополит С.-Петербургский Палладий, первенствующий член св. Синода. Во всех епархиях, где преемственно святительствовал почивший иерарх, он оставил по себе добрую память архипастыря милостивого и глубоко-попечительного о материальных и духовных нуждах и пастырей, и пасомых; ради мира и любви по Бозе, он, по апостолу, «всем был вся, и на всякое благое дело уготован». Приснопамятно имя почившего будет и в истории внутренней миссии. Посвятив первые годы своей должностной деятельности преподаванию миссионерских предметов в нижегородской семинарии, почивший архипастырь с тех пор всегда чутко относился к интересам миссии и ясно понимал всю важность миссионерского дела. Он один из первых епархиальных преосвященных начал вводить, в качестве дополнительного предмета, миссионерские науки в курсы семинарские, изыскивая для того епархиальные средства. С миссионерскими задачами учреждены были почившим архипастырем братства в Вологде, Тамбове и Рязани. В Тифлисе устроены две миссионерских церкви и при них заведены миссионерско-апологетические беседы. Последним выражением попечительных забот почившего иерарха об успехах миссионерства было открытие им для столицы и С.-Петербургской епархии двух миссионерских должностей, – (противо-сектантского миссионера и противо-раскольнического), с обеспечением их из сумм Св. Синода жалованием (в 2 тысячи руб.) и казённой квартирой от епархии (в церковных домах).

Учреждением епархиальной миссии в столице в Бозе почивший иерарх ответил давно назревшей здесь потребности, так как и раскол в столице и епархии числен и далеко ещё не мёртв, и сектантство находится в периоде сильного брожения.

Ещё и теперь имеют место в самой столице печальные факты совращения православных, не только в модное новое сектантство, но и в старый раскол. Так, напр., пред рождественскими праздниками причт одной столичной церкви отпевал некоего православного прихожанина, крупного богатея. После обряда погребения, к общему недоумению, выяснилось, что могила для покойника приготовлена на раскольничьем кладбище, – так будто бы сам покойный пожелал, сочувствуя больше расколу, чем православию... Жена покойного выказала себя настоящей раскольницей, а дети – ни то ни сё. Православному причту, конечно, пришлось уклониться от провода прихожанина к месту вечного его упокоения и раба Божия № торжествующие раскольники оттащили на раскольничье кладбище, где какой-то наставник-поморец предал земле тело православного по метрике, раскольника по душе и убеждениям!.. Что касается столичного сектантства, то здешняя штундо-пашковщина представляет самый сильный и опасный распорядительный центр всего новейшего русского сектантства. Все известные виды и формы сектантской пропаганды изощряются здесь для уловления православных простецов и бедняков в сети штунды; богомоленные многолюдные сборища открыто устраиваются в 20–25 местах каждый воскресный день, а также по вторникам и четвергам. Существуют вечерние рукодельные сходки женщин и девиц, где ведутся пашковскими верховодами обоего пола беседы в враждебном православию духе протестантизма. Известен приют одной аристократки, где дети воспитываются в духе пашковского сектантства и оттуда выходят совершенно распрогандированными. Так недавно одна юная питомица этого пресловутого приюта выступала на сектантском собрании в роли проповедницы и привела всех единомышленников своих в умиление. Сами столичные сектанты статистику своих последователей доводят до 5 тысяч... Из столицы пропаганда лжеучений направляется в соседние центральные губернии (Тверскую, Ярославскую, Калужскую, Тульскую, Нижегородскую и др.), где штунда начала свивать себе прочные гнезда. Всё это давно требует организованной миссионерской борьбы с столичным сектантством, отличающимся страстным прозелитизмом и имеющим сильную поддержку в высших слоях некоторой части общества.

Независимо от местных нужд, учреждение столичной миссии важно, как поощрительный для других епархий пример и образец попечительного отношения высшего церковного священноначалия к делу миссии и к борьбе с расколо-сектантскими лжеучениями.

Да помянет Господь Бог, Праведный Судия, в день он вместе с другими благими делами и начинаниями почившего иерарха, и те, кои совершены были им на пользу миссии и во спасение заблудших!

* * *

Светлый праздник Рождества Христова принёс для всей православной России велию радость церковную: в сей нареченный и св. день, изволением Божиим и царским повелением, назначены Высокопреосвященный Митрополит Киевский Иоанникий – Первенствующим Членом св. Синода, а Архиепископ Финляндский Антоний – Митрополитом С.-Петербургским. Оба иерарха глубоко почитаются православной Россией, как слава и украшение нашей церковной иерархии. Уже с тех пор, как сделалось известным, что тяжкая болезнь почившего Митрополита Палладия – не к жизни, а к смерти, – глас народа прорицал то решение, которое начертано было 25 декабря десницей Помазанника Божия, воздавшего «достойное достойнейшим» представителям русской церкви. «Известная просвещённая ревность о благе Святой Церкви, – (как сказано в Высочайшем рескрипте, данном на имя Высокопреосвященного Иоанникия), об охранении в чистоте её учения, равно как и многолетняя опытность достохвального святительского служения «побудили Монарха» возложить на Митрополита Киевского руководство высшим церковным управлением в звании Первенствующего члена Святейшего Синода». Причём Благочестивейший Государь выражает в рескрипте надежду, что «в сём звании новоназначенный Первенствующий Член явит себя истинным стражем православия и мира Православной Церкви». Таким образом, в воздаяние особых личных заслуг доблестного предстоятеля Киевской Церкви – Матери Градов Русских, – древлепрестольному Киеву. – откуда и получила своё начало российская иерархия, – через пять с половиной веков, – возвращено ныне то почётное положение, которое этот град занимал из начала истории христианства на Руси, – быть кафедрой первенствующего иерарха. Акт глубоко знаменательный, исторический, сугубо радостный и в том отношении, что им восстановлено исконное соборное начало о председательстве старейшего в освящённом соборе иерархов.

На высокопреосвященного Антония, «как достойного преемника почившему приснопамятному Митрополиту Палладию в сане Митрополита царствующего града» очи и сердце Царёвы обратили «многополезная деятельность архипастыря в звании ректора С.-Петербургской духовной академии и плодотворные труды по благоустроению Финляндской епархии»...

Новый Митрополит С.-Петербургский Высокопреосвященнейший Антоний вступил на свою высокую кафедру при счастливейших условиях для благоплодного святительского служения Церкви Божией и своей пастве: в цвете лет, при крепости сил телесных и душевных, во всеоружии знаний и опыта, окружённый высоким почитанием, искреннею любовью и со-пастырей, и светского общества, и народа...

Не имея обычая на страницах нашего миссионерского журнала повторять те сведения, которые, обыкновенно, сообщаются в обязательном церковном органе (Церк. Вед.), каковы напр., биографические данные о нововзысканных Божией и царской милостью архипастырях, мы приятной для себя обязанностью считали познакомить наших читателей с доблестными представителями нашей иерархии ближе, – через помещение на страницах Миссионерского Обозрения их фототипических портретов. Высокопреосвященного Иоанникия портрет помещён нами в Приложении к журналу, при глубоко-назидательном миссионерском наставлении архипастыря; портрет же Высокопреосвященного Антония помещаем здесь ниже.

Но, по поводу совершившихся перемен в Высшем Церковном Управлении, – к одушевлению трудящихся на миссионерском поприще, – долгом считаем выразить светлую уверенность, что созидание, благоустроение и вообще возрастание юной нашей миссии «в меру возраста совершенна) будет и впредь продолжаться с вожделенным успехом. Эти светлые упования миссии покоятся на той живой попечительности об успехе и нуждах миссионерства, какими ознаменована архипастырская деятельность первенствующего ныне Члена Св. Синода, Высокопреосвященного Иоанникия и нового С.-Петербургского Митрополита, Высокопреосвященного Антония.

Высокопреосвященнейший Антоний, митрополит с.-петербургский и ладожский.

По поводу исполнившегося в 1896 г. 35-летия Святительского служения Высокопреосвященного Иоанникия мы уже имела случай вспомянуть⁷⁰ на страницах «Миссионерского Обозрения» о высоких заслугах доблестного архипастыря Киевской Церкви пред историей миссии, где имя его должно занять место на ряду с такими приснопамятными иерархами, Как митрополиты Платон (Левшин), Григорий, Филарет. Мудрой инициативой Высокопреосвященнейшего Иоанникия вызваны впервые к жизнедеятельности такие полезные упреждения, как напр. епархиальные миссионерские братства. Первое в Россия такое братство учреждено было им в Саратове. Напечатанное в Приложении вышеупомянутое архипастырское наставление, составленное и произнесённое в 1866 г., в форме 2 проповедей, служит памятником забот молодого Саратовского архипастыря о привлечении верных чад Церкви к участию в открывшемся тогда Новом миссионерском братстве Св. Креста. Такие же братства открыты им в Нижнем, Москве и Тифлисе. Высокопреосвященный Иоанникий первый ввёл в миссионерскую практику и пастырские полемико-апологетические публичные собеседования с отпадшими. Этим собеседованиям дана столь прочная, жизненная организация, что доселе продолжают они успешно действовать в Нижнем, Москве и в Киеве, где учреждены и с выдающимся успехом вот уже два года ведутся собеседования со штундистами.

Эти, вызванные к жизни мудрой инициативой высокопреосвященного Иоанникия, многополезные для миссии учреждения послужили образцом и прототипом для заведения их и в других епархиях, так что ныне нет епархии, где бы не было братства, и не заводились бы собеседования.

Как истинный страж православия и твёрдый управитель церкви, высокопреосвященный Иоанникий с миссионерской целью Высочайше назначен и на старейшую Киевскую митрополию. Здесь трудное Дело борьбы с широко разросшейся до него штундой поведено было им опытной рукой, строго организованными, испытанными мерами. В числе совершенно новых мероприятий, введённых Киевским архипастырем в практику противо-сектантской миссии, отметим учреждение по уездам ежегодных пастыре-миссионерских съездов, для совещаний по вопросам о борьбе с сектантством и об ограждении православных чад церкви от лжеучений. Учреждения эти стали ныне практиковаться и в других епархиях.

Да сохранит же Господь «Истинного Стража» православия «здрава и долгоденствующа» на страже священнейших интересов миссии

отечественной церкви, каковы – охранение в чистоте учения нашей св. церкви, ограждение верных её чад от лжеучений и спасение заблудших от путей погибельных!

Высокопреосвященный Антоний стяжал себе и на академической и на епископской кафедрах почтенную известность высокообразованного учителя и служителя слова истины, а потому, естественно, в своих воззрениях и отношениях к просветительной и охранительной миссии церкви, архипастырь является поборником, «меча духовного» – иже есть глагол Божий, – как меры в борьбе с расколо-сектантством единственно верной и соответственной высокому достоинству св. дела убеждения немощных совестью, а равно и внутренней мощи Православия. Цену, силу и значение «слова мучительства», – церковного и внецерковного архипастырь знает – и научно, как талантливый профессор академии по кафедре церковного красноречия, и опытно, – как красноречивый проповедник и автор целого ряда статей «Из истории христианской проповеди», а также – «Слов и Речей», сделавших капитальный вклад в нашу гомилетическую литературу. Труды эти снискали высокопреосвященному архипастырю учёную степень доктора церковной истории.

Благое стремление преосвященного ректора академии – развить в будущих пастырях и учителях пастырства любовь и. искусство проповеди и убеждения словом евангельской истины, – вызвало к жизни ранее не практиковавшуюся, полезную меру, – это привлечение студентов в С.-Петербургской академии к проповедничеству в праздничные дни и во время буднего досуга – на фабриках, заводах и других местах столицы, где чувствуется потребность в сеянии слова Божия. Всё это убедительно говорит в пользу светлых надежд миссии на высоко-покровительственное и поощрительное отношение нового священно-начальника к трудящимся в миссионерском слове вразумления заблудших братий.

Ведомы новому высокопреосвященному митрополиту и трудности миссионерской борьбы с врагами православия, ибо Архипастырь имел случай близко познакомиться с ухищрениями западного иноверия, насаждающего у нас на св. Руси протестантизм, с его множеством сектантских разветвлений. Высокопреосвященный состоял председателем Синодальной комиссии по вопросу о соединении старокатоликов с православной Церковью; был в 1897 г., согласно Высочайшему повелению, в Лондоне – представителем православной церкви на юбилее английской королевы Виктории; посетил тогда же Париж, Берлин. Всё это дало высокопреосвященному счастливую возможность войти в живое общение с представителями западных церквей и иностранными богословами.

Наконец, семилетнее управление высокопреосвященным Антонием финляндской епархией, затеснённой среди господствующего там протестантизма, в сущности является миссионерским подвигом архипастырского его служения Церкви Божией. Много любви, труда, забот положено высокопреосвященным в борьбе за интересы православной паствы в лютеранской Финляндии, где, подобно Америке, имеют своих последователей всевозможные секты, не исключая и Армии Спасения.

При этом необходимо заметить, что миссионерское воинствование высокопреосвященного Антония, за интересы своей православной паствы, не знало других мер и средств, кроме долготерпеливой любви и мира. Не смотря на крайне неблагоприятные условия этой окраины для правильного течения церковной жизни православной паствы, не смотря на сожительство православных среди дерзающего лютеранизма и сектантского фанатизма, – на отсутствие православных храмов, разбросанность приходов на 800–600, 400–60 вёрст, на отсутствие школ – высокопреосвященный Антоний успел много сделать для православия: церковная жизнь православного населения Финляндии вызвана к лучшей жизни, и направлена на настоящий путь. Для этого владыка постоянно хлопотал об открытии в Финляндии новых приходов, о постройке новых церквей и школ. В видах лучшего управления краем, он исходатайствовал учреждение в Выборге духовной консистории. Наконец, высокопреосвященный Антоний ежегодно и сам обозревал епархию; при обозрении всегда говорил народу поучения и испытывал молодёжь и детей в знании закона Божия. Число православных храмов, школ и самих православных увеличилось, братство св. Сергия и Германа стало, помимо книг и брошюр, издавать для православных ежемесячный духовный журнал «Утренняя Заря» на финском языке и «Рождественские и Пасхальные листки» на языке русском учреждена комиссия для перевода богослужебных книг на финский язык. В своих заботах архипастырь не оставил и духовенство финляндское. По его инициативе учреждён особый «временный комитет для вспомоществовавия нуждающемуся духовенству финляндской епархии», преобразованный потом в Епархиальное Попечительство. При ближайшем участии высокопреосвященного Антония в 1894 году состоялся съезд финляндского православного духовенства в г. Сердоболе для обсуждения некоторых нужд финляндской епархии, а, главным образом, для выработки миссионерских мер к укреплению православия.

Словом, новый всеми высокочтимый первосвятитель С.-Петербургской митрополии искушён и умудрён в миссионерском служении Церкви Божией, а потому и искушаемые невзгодами своего многотрудного дела ратоборцы миссии, с сыновним дерзновением да уповают светло на всякую помощь их св. служению и на заступление со стороны нового милостивого и любвеобильного высокого священно-начальника, просвещённого архипастыря и отца!

* * *

Следуя новогоднему обычаю периодической печати, нам надлежит теперь отметить выдающиеся события и явления истекшего года в жизнедеятельности внутренней миссии и в мире раскол-сектантства.

Миссия за истекший год несомненно стлала новые поступательные шаги, в деле внутреннего своего развития и организации. Особенно утешительным является усиление благопопечительных забот епархиальных начальств об учреждении миссий там, где таковых доселе не существовало, об открытии новых миссионерских вакансий, а равно и об изыскании средств и мер к лучшему обеспечению миссионерствующих приходских пастырей и самых миссионеров. Новые епархиальные миссии в истекшем году учреждены в С.-Петербургской епархии и Грузинском экзархате, в Кишинёвской епархии, Олонецкой, Томской и Забайкальской. Новые вакансии открыты; С.-Петербургской (две), в Киевской (третьего епархиального противо-сектантского миссионера), Черниговской (противо-сектантского) Тамбовской (второго противо-сектантского), Херсонской (противо-раскольничьего), Олонецкой (епархиального противо-раскольничьего), Вятской (противо-раскольничьего при Сарапульском викариатстве) Рязанской и др. Независимо от сего, во многих епархиях открыто по нескольку вакансий окружных миссионеров, напр., в Рязанской, Тамбовской в Херсонской и проч. Знаменательным представляется также и то обстоятельство, что в приходском духовенстве и в учащейся духовной молодёжи заметно пробуждаются и растут дух любви к миссионерству и разумение высоты и разности этого служения в церкви, – интерес и потребность к изучению миссионерства и сектоведения. Признаками этого отрадного явления может служить уже один тот факт, что никогда ранее миссия не имела в рядах своих столько новых деятелей из состава академических воспитанников, как в истекшем году. Не смотря на неопределённость миссионерской службы в правовом и материальном отношении кандидаты академии дело миссии начинают предпочитать даже преподавательским кафедрам, между тем как ещё недавно на миссионерские вакансии, особенно же противо-раскольничьи – по целым годам приходилось епархиальным начальствам искать достойных кандидатов; ещё недавно академики противо-раскольничью миссию считали лабиринтом, разбираться в котором учёным людям не стоит; два–три года назад почтенный Вологодский (а ныне Херсонский) миссионер о. Полянский представлял в противо-раскольничьей миссии как академик чуть ли не единственное счастливое исключение. В настоящее время противо-раскольничья миссия насчитывает в составе своём уже десять кандидатов академии, в том числе в истекшем году выступило на эту миссию пять человек, из них два преподавателя семинарий (Калужской – г. Чельцов и Олонецкий о. Плотников, – известный автор истории и обличения раскола); весь же состав внутренней миссии в истекшем году увеличился более, чем на 15 деятелей из кандидатов академии, т. е. число миссионеров и академиков возросло в год на целую треть против той цифры, какую застала статистика 3 всероссийского миссионерского съезда в Казани, в 1897 г.

Достойна внимания и та захватывающая, живая, полная интереса сторона миссионерского дела, в силу которой молодые деятели миссии, раз выступили на это поприще, не в состоянии бывают расстаться с ним и беззаветно отдают год за годом этому святому служению Церкви и народу, страждущему от язв религиозных лжеучений, – в терпеливом ожидании, что за Богом молитва, за Царём служба не пропадают... Несомненно, что проектированное Казанским Съездом положение о миссионерах, которое ещё ожидает своей синодальной и правительственной санкции, послужило стимулом, возбуждающим интерес к миссии в молодых богословах и поддерживающим дух упования у взявшихся за этот многотрудный подвиг.

О подъёме миссионерского духа и интереса в приходском Духовенстве свидетельствует, между прочим, открытие в текущем году, по заявлению представителей духовенства, «особых миссионерских отделов» при епархиальных ведомостях (Екатеринославских, Томских и Херсонских) и общее оживление миссионерской литературы о местном расколо-сектантстве. О том же благом настроении в духовенстве красноречиво говорят и другие отрадные наблюдения как напр., привлечение миссионерскими съездами на свои заседания многих приходских пастырей, являвшихся нарочито – sua sponte, часто из далёких пределов епархий, чтобы послушать о сектах и поучиться миссионерству, вследствие чего все съезды истекшего года имели захватывающий интерес для местных деятелей миссии и духовенства, представляя ходом своих совещаний своего рода «Миссионерские курсы». Умножение в епархиях этих, многополезных для успеха миссии и ничем другим не заменимых учреждений, также должно быть отнесено к числу знаменательных в жизни миссии событий истекшего года… В течении 1898 года состоялись епархиальные миссионерские съезды в епархиях: Тамбовской (10–18 января), Рязанской (8–16 июня), Томской (в августе), Олонецкой, в Киевской (по всем 12 уездам епархий), Херсонской и Харьковской. (В последних двух епархиях в истекшем году уездные миссионерские съезды состоялись впервые, под руководством епархиальных миссионеров, причём от всех депутатов-священников требовалось наперёд представлять руководителям письменные доклады на целый ряд вопросных пунктов о состоянии в приходах расколо-сектантства и о действиях приходской миссии. В истекшем же году сделана была в Одессе, по инициативе высокопреосвященного Иустина, первая попытка «Областного миссионерского съезда», участие в котором приняли миссионеры с южных губерний. Съезд этот, между другими предметами, посвящён был обсуждению важного церковно-государственного вопроса об отношении русской штунды к немецкому, баптизму (по поводу одного кассационного решения Сената). На решения этого съезда обращено было внимание печати, г. Обер-Прокурора Св. Синода и Министра Юстиции. Мы слышали, что по поводу протеста духовного ведомства, относительно этого и других кассационных решений Сената по делам сектантства и раскола, предполагается особое совещание.

Со всеми постановлениями епархиальных съездов «Миссион. Обозрение» своевременно подробно знакомило своих читателей, перед которыми мы в долгу только относительно Томского съезда. Между тем, последний обращает на себя внимание серьёзностью и плодотворностью своих совещаний, а отчасти и своеобразностью проекта следующего устройства миссии в этой епархии, но о нём поговорим в следующей книжке.

Деятельность миссии в истекшем году отличалась большим напряжением сил и подъёмом энергии деятелей, хотя труды миссии редко где сопровождались желательными успехами, относительно возвращения заблудших в лоно Церкви. Причиною сего служит какое-то возбуждённое, тревожное и приподнятое настроение в среде сектантства новейшего, доходившее местами до острого брожения. Такого состояния уже давно не наблюдалось в недрах наших сект.

Что касается причин, порождающих подобные нежелательные для дела миссии явления в жизни наших сект, то их здесь действовало много: одни – возбуждающего характера, другие – не сдерживающего, попускающего. К числу возбуждающих – нужно отнести агитацию в пользу мнимо-угнетённых сектантов со стороны либерально-прогрессивной части нашего общества, в том числе всех поклонников и последователей сектантского яснополянского учителя. Агитация эта известна и действует уже не первый год, но теперь она стала дерзающей, открытой, вызывающей и перешла на страницы и столбцы либеральной печати⁷¹. Никогда не встречалось в печати столько резких, открытых выходок против миссии в пользу раскола и сект, как в прошлом году. Агитация сектофилов располагала услугами и заграничной печати. Более того: в Лондоне в истекшем году открыта известными последователями толстовства – гг. Чертковым, кн. Хилковым, Бирюковым, Трегубовым и К° типография и издаётся газетка «Братский листок>, – исключительно занимающийся русским сектантством и наветами на православную церковь и правительственную власть.

В числе не сдерживающих причин отметим бездействие положения 1894 г. о пггундовых собраниях, а также стремление, и надежды штунды достигнуть одинаковых с немецкими баптистами прав по устройству церковного своего быта, не применение мер ограничительного административного воздействия, со стороны центральной и местных властей к профессиональным агитаторам сектантства. Брожение сектантское обнаружилось открытым появлением лжеучений, в новых районах, как например, в Москве и порождением новых толков, например, субботства среди Киевской штунды.

Скрытое проявление и пропаганда штундистского сектантства в Москве началась гораздо ранее, а именно – лет двенадцать тому назад, когда в меблированных комнатах одного аристократического дома по Шереметьевскому переулку поселилась некая дама, имевшая под именем повара-француза, штундистского проповедника, беседы которого собирались слушать по вечерам человек 10–15 из простого класса. Позднее подобные собрания штундистов происходили где-то на Бутырках. Года два, или полтора тому назад, в числе наиболее ревностных пропагандистов штунды переселился в Москву тот самый мастеровой-столяр, который принимал такое деятельное участие и играл роль руководителя в описанном в Московских Ведомостях собрании этих сектантов, происходившем в одном из домов, на окраине Москвы, в Марьиной слободке.

Явился в Москву этот проповедник, как он сам выражался, с целью «прокричать» о спасении. Поселившись на одной из столярных фабрик, в качестве простого рабочего, этот штундист немедленно начал свою проповедь, развивая основные положения штунды среди своих товарищей везде, где только было возможно! беседовал он с ними и за работой, и за чашкой чая в трактире, и в частных квартирах, где слушателей собиралось иногда человек до десяти, а когда число его последователей увеличилось, то начались более правильно организованные молитвенные собрания, преимущественно на маленькой фабричке в Марьиной слободке, принадлежащей некоему иностранцу-лютеранину.

Центрами, где наиболее успешно идёт проповедь штунды, являются: местность близ вокзалов, Переяславская улица и у Покровского моста. Если верить главарям-штундистам, то число их «духовных братьев» в Москве превышает сотни человек.

Последователями штунды являются преимущественно простые ремесленники, за исключением двух управляющих фабриками, да двух книгонош, из которых один старик, и нескольких служащих на одном из вокзалов ж. д. Из намёков главарей-штундистов можно понять, что в числе их последователей есть и интеллигенты, но в Москве бывающие лишь наездом; между прочим, они очень сочувственно отзываются о некем петербургском профессоре, который «образован и по мирскому, и по духовному».

Во время августовских празднеств истекшего года жена одного Московского штундиста, служащего на ж. д., бросилась под поезд, будучи доведена до такой трагедии душевной религиозной борьбой. Муж до того фанатик, что даже не пожелал участвовать при погребении несчастной жены.

Из Киева сообщают неутешительные вести. Разложение христианской жизни в тамошней штунде идёт быстрым путём и теперь там рушатся последние связи её с Православной Церковью. Киевская штунда года три тому назад распалась на три общины – шулявскую, во главе с неким верховодом К-вым и новостроенскую – с Гаврилом С-м и подольскую. Эти общества перестали было сообщаться между собой. Небольшая по численности подольская община, группирующаяся вокруг домовладельца Ш-кого, стояла также особняком. Но с прошлого года эти общества соединились было для совместных действий на миссионерских собеседованиях, но это был чисто внешний, объединённый одной только ненавистью к православию, скорее «дипломатический» союз и антагонизм их был слишком заметен и в поведении во время собеседований. Вопросом о соединении сильно занят был шулявский главарь Ив. К-в и, как человек умный и более других образованный и развитой (был волостным писарем, дорожным мастером и пр.), понимал, что «уния должна быть не внешним союзом, а единством учения». Но здесь его ум кончается и начинается сектантское безумие и ослепление и ненависть к православно-христианским установлениям, и вот он упраздняет учение Церкви Христа, «восстановляя закон заповедей»... и на первый раз о субботе, понимая её, как иудей субботствующий.

Учение о субботе – не ново в киевской штунде. Года полтора тому назад один подольский штундист Димитрий, морочащий толпу продажей «билетиков с предсказанием счастья от чёрта» (фигурки в реторте с водой), стал проповедовать о субботе. Его тогда осмеяли сами же штундисты и даже исключили из общества. Через несколько времени на помощь осмеянному Димитрию пришли издаваемые за границей летучие листки адвентистов субботнего дня. Листки, составленные из ловко подтасованных текстов Св. Писания, произвели на библиолатрическую штунду впечатление большее, нежели проповедь Димитрия. Этим воспользовался К-в. Он обратился к киевским братьям с посланием, в котором, указывая, что «исполненные благодати и истины» должны исполнять все заповеди, а между тем, до сих пор, они пренебрегали «четвёртой», предложил восстановить празднование субботы, а воскресенье, «как установленное правительством для коммерции, посвящать торговле и другим делам по коммерции». Послание было с восторгом принято не только своими шулявскими, но и новостроенскими «братьями». Новое учение соединило разобщённые общества. Осмеянный и изгнанный из общества Димитрий вновь был принят и стал чуть не первым человеком. Но больше всех торжествует К-в. Он показал свою учительность и устроил дело соединения, а главное, удовлетворил свою ненависть к Православной Церкви, поставив себе девизом: чем дальше от Православия, тем лучше, хотя бы это дальше было возвращением к «ветхим началам».

Ещё раньше чем в Киеве учение о субботе стало распространяться между штундистами Таращанского уезда. Для противодействия новому учению киевские миссионеры стараются распространить между штундистами брошюру о субботе П.П. Петрушевского, изд. «Миссион. обозр.». Брошюра читается ими с интересом, хотя отвлечённое и книжное изложение много мешает усвоению её содержания. Необходимо популярное, народное издание, образцом для которого могли бы послужить адвентистские листки.

Учение о субботе, несомненно, есть признак вырождения христианского духа штундизма, начавшего проповедью об «оставлении мёртвых дел», хотя и представляется последовательным шагом вперёд в стремлении всё устроить по Библии. Сама пропаганда штундизма, усилившаяся теперь, благодаря некоторым благоприятным обстоятельством, внешнего характера приняла какой-то лихорадочный характер, говорящий не в пользу её внутренней крепости. Штундисты киевские, отвергнувшие крещение детей, за невозможностью сознательного усвоения ими христианского «научения», теперь не требуют этого от своих взрослых неофитов. Они не выжидают теперь долгого времени для того, чтобы крещение было «плодом веры»: достаточно теперь со стороны неофита секты одного лишь «заявления веры» и его ведут купать в проточной воде, тогда как прежде проходили в искусе целые годы. Подыскали новые штундистские заправилы и библейское основание к таким необычным ранее действиям относительно крещения – в лице Эвнуха, крещённого Св. Филиппом. Судя по религиозно-нравственному настроению киевской штунды, она ни переживает такой момент религиозно-сектантского брожения, за которым следует переход народной массы, оторванной от родного берега православия и запутавшегося в самочинном толковании и понимании библейской премудрости, к нигилизму или толстовскому атеизму, благо это лжеучение имеет своих пропагандистов в крае.

Известная нашим читателям духоборческая эпопея закончилась переселением около 3 т. сектантов анархистов в Америку. Об этом подробно сообщим в следующей книжке, с помещением иллюстрации духоборческих типов.

Э. Я

Одна из самых главных задач просвещения – развитие самосознания. По отношению к массе русского народа эта задача является насущной потребностью. Находившемуся долгие годы под помещичьей крепостной опекой, безграмотному, с не сомневающейся верой в силу и превосходство своей национальности, не слышавшему проповедников чуждых религий, народу нашему всё было ясно, или если не ясно, то, по крайней мере, всё разрешалось просто. Бог на небе, царь на земле, слушайся начальства, ходи в церковь и, если нужно, – умри за веру православную, за Царя-батюшку и святую Русь – вот и всё его принципы религиозного и патриотического самосознания. С крепостной реформой стало иначе. Освобождённому от крепостной опеки русскому человеку, стал весьма естественно являться вопрос: если я свободен в своих мыслях и действиях; то что же я такое, что я за человек, почему я должен исповедывать свою веру, признавать своего царя, держаться за свой народ?.. Если эти вопросы не высказываются открыто, то всё же они существуют в душе народа, как удобная почва для восприятия всяких ответов. Это прекрасно понимают непрошенные господа просветители народные, питающие в последние 25 лет смуты и брожение в народе плодами своего «самоновейшего развития». Но не новейшие само-измышлённые теории должны ответить на возникшие в народе вопросы самосознания, а прошлая история русского народа. Правда, история эволюционирует, но эта эволюция истории не должна быть уничтожением коренных начал первых периодов развитии. К ним должно всегда возвращаться для правильного понимания дальнейшего естественного пути исторического развития и исторических задач, «Помянул дни древние и поучихся» говорил могущественный и мудрый строитель царства Израильского, царь Давид.

Ответом, почерпнутым из истории древних, на вопрос жителю Подолии: «что ты за человек», является Подольский народный катехизис. Мы не знаем, нова ли идея издания таких «народных катехизисов, но со всей радостью приветствуем это издание или, смеем надеяться, первый почин подобных изданий. Изданием народного катехизиса преосвященный Ириней Архипастырь Подольской епархии ещё раз показал, как чутко, широко и своевременно он понимает задачи народного просвещения, как он не ослабевающей, не падающей энергией под бременем лет и трудов умеет вдохновить и заставить работать подведомственные ему органы просвещения (Подольск. народный катехизис – оттиск Подольских Епархиальных Ведомостей, сделавшихся со времени Преосвящ. Иринея – лучшими в настоящее время в России), как он отзывчив на всякую потребу времени и места!.. Подолия – страна с многострадальным за веру и народность прошлым. И теперь под сенью единокровной и единоверной России, она служит аванпостом, которому приходится выдерживать натиск полонизма и католицизма со стороны поляков из соседней Галиции и противодействовать полякам же внутри неё самой, составляющим могучий по численности, а главное, по богатству и влиянию элемент населения Подолии. Неудивительно, поэтому, что в ряду вопросов и ответов Подольского народного катехизиса полемике с полонизмом и католицизмом уделено самое большое место.

Весь катехизис разделяется на четыре главы, из которых 1-я трактует о русской народности, отечестве и самодержавном царе, 2-ая о православной вере и отличии её от других вероисповеданий, 3-я о проникновении и утверждении на Руси православно-христианской веры и 4-я об истории Подольской земли. Конечно, при обширности затронутых вопросов и небольшом объёме брошюры трудно было дать на все вопросы равно обстоятельные ответы. Равным образом трудно было исчерпать всё представляющие весьма важный, местный для Подолии интерес, вопросы. Напр. для жителей Подолии, где весьма распространено так называемые украинофильство, на вопрос о господствующем в России языке, малоудовлетворителен ответ: «великорусское наречие, обработанное литературно, составляет общерусский литературный язык, на котором говорят и пишут все образованные русские люди, а потому оно употребительно не только в Великороссии, но и во всей России» (стр. 2); или на вопрос об угрожающих Подолии штундистах – ответ: «штундисты – это особо-вредная секта, которая отделилась от Православной Церкви и так же, как и протестанты) отрицают св. предание, иерархию, таинства, не почитают св. икон, мощей» и т. д. (стр. 18)»

Эти недостатки важные, но они не умаляют добрый почин издания. И мы надеемся, повторяем, что этот почин не останется без подражания и скоро появятся народные катехизисы не только Подолии, но и Литовщины, и Холмизаны, где с Русью борются те же поляки, и в Новороссии, где идут походом немцы и в др. местах. Идея народных катехизисов, как одного из средств отстаивать свою веру и национальность, слишком симпатична, чтобы оставить её без повсеместного осуществления. Нужно сказать, что интеллигентные сектанты уж несколько лет как прибегли к тому же способу распространения своих жалких лжеучений среди грамотного народа. Благо, что и у нас есть бодрствующие стражи истины и не отстают в отражении козней супостатов церкви.

С. Потехин

Вопрос о клятвах собора 1667 г. и тесно связанный с ним вопрос об Единоверии – самые современные и самые важные вопросы в настоящее время в полемике с расколом. О чём бы ни заговорили раскольники на беседах с православными, но клятв этого собора непременно коснутся и на Единоверие неизбежно извет – другой взнесут от своего фанатизма. Причин этому обстоятельству много. Кроются они и в самом современном положении раскола и в деяниях собора 1667 г. В виду этого всякая попытка со стороны наших полемистов и учёных дать разъяснение этих вопросов весьма интересна и заслуживает внимания.

Раскольники нашего времени, по крайней мере, в своей начитанной и слушающей беседы миссионеров части довольно уже стали сознавать, что все их ссылки на еретичность Православной греко-российской церкви не основательны, а их собственное состояние без епископов в течении 180 лет или и до ныне не оправдывается с должной и желательной основательностью ни канонами соборов и святых Отцов, ни практикой древней вселенской церкви. Поэтому они, рассуждая на беседах, конечно, и по вопросам обрядового характера и о церкви, главную силу своих возражений против православия Греко-российской церкви и главное основание своего отделения от неё стали поставлять в определении и клятвах собора 1667 года, и в них-то именно, и стали видеть благословную вину своего существования в отдельных обществах. А не совсем-то точное определение о старых – до-никоновских обрядах собора 1667 года и отдельно толкуемое ими известное место 7-го листа Деяний этого собора: «аще ли же кто не послушает»... даёт видимую основательность их пониманию значения этого собора. Отсюда вполне естественно вытекает и дальнейший их вывод относительно Единоверия, учреждением которого Российская церковь будто бы превысила свою власть с одной стороны и подпала под клятвы отцов собора 1667 г. с другой.

Автор выписанной нами брошюры и пытается распутаться в этих силлогизмах раскольников. С этой целью он выясняет значение клятв собора с одной стороны для старых обрядов и для старообрядцев вообще, а с другой – для отношения к ним церкви. В сравнительной новизне по способу разъяснения первого положения и в полноте собранных свидетельств к показанию истинного значения постановлений собора для последующих времён – заключается важность и польза для миссионеров означенной брошюры.

В нашей литературе по вопросу о клятвах собора существуют, строго говоря, два разъяснения: по одному старые до-никоновские обряды на собор 1667 г. были строго запрещены к употреблению, по-другому – о них и речи не было, а поэтому и не было никакого их запрещения. Наш автор сторонник последнего разъяснения, но способ для него он избрал несколько новый. Обычно положение, что старые обряды не были запрещены на соборе, доказывалось снесением известных мест из деяний самого собора, на цель-же, причины созыва собора и на им же самим выставленные задачи его деятельности (о чём см. первые три–четыре листа) обращалось недостаточно внимания. А отсюда место 7-го листа оставалось нисколько не разъяснённым. В брошюре нашего автора прежде всего ставятся и решаются, хотя и очень кратко, три следующих вопроса: «За кия вины собрася собор»? «Каково разсуждение положиша»? и «Како утвердиша»? В результате получается вывод, что «акт 13 мая 1667 г. служит только защитой и охраной исправленного обряда, а никак не борьбой с старым, на который порицаний... нет и не могло быть». Далее рядом исторических параллелей и выяснением значения самого акта «отлучения» и «анафемствования», автор приходит к заключению, что собор 1667 г. нельзя упрекнуть ни в излишней строгости, ни в недостаточном милосердии в отношении к судимым противникам церковным – раскольникам: его постановления таковы же, как и постановления многих других соборов. – Жаль только, что автор недостаточно уделил внимания анализу, содержащемуся на первых листах соборного свитки.

Постановивши по его определениям собор 1667 г. в ряд многих древних соборов, автор, основываясь на всегда присущем церкви праве – устроять всё благообразно и по чину «в созидание, а не на разорение», доказывает опять длинным рядом ссылок на жизнь древней церкви право церкви отменить совершенно или изменить только постановления и собора 1667 года. Отсюда ему представляются вполне естественными факты изменений постановлений собора 1667 г., начавшиеся вскоре же после него: напр. в конце же XVII столетия отменено было постановление, запрещающее писать икону Господа Савоофа. А если так, то Единоверие не есть что-либо искусственно созданное, а естественно явившееся событие в жизни церкви. А что до того обстоятельства, что оно было учреждено без сношений с восточными святителями, то по автору так и должно было быть. Собор 1667 г. был созван для благоучреждения дел только русской церкви, притом касающихся не вопросов веры, а обряда и богослужебной практики; поэтому на основании 2-го прав. и II-го всел. собора и 8-го прав. III вселен. собора и изменять или совершенно отменять его постановления вполне был вправе один только Российский Синод – этот собор русской церкви.

Все эти, выставленные нами положения, в приведённой брошюре разъясняются массой примеров и правил церковных и всем известных, и мало известных. Через приведение их с подобающими пояснениями и в надлежащем порядке автор не дал чего-либо нового, но сделал свою брошюру весьма полезным руководством в полемике с расколом. А поэтому кто её прочтёт, тот не пожалеет о потраченном времени.

Существенный её недостаток – это неопределённость, неясность и растянутость с запутанностью в изложении автором его мыслей, от чего читается брошюра – нелегко.

М. Чельцов

Кто имеет дело с глаголемыми старообрядцами, а особенно беспоповцами, тот хорошо знает, насколько скрытны они, а поэтому и насколько трудно ознакомление с их религиозными воззрениями и переменами в последних, с их экономическим бытом и социальными чаяниями. Чтобы ознакомиться со всем этим, даже часто чтобы проникнуть к ним на богослужение, требуется продолжительное время знакомства личного с ними и с их наставниками, требуются своего рода связи. Поэтому кто лишён этого, для того источником сведений о внутренней и бытовой жизни раскольников по необходимости являются разного рода описания и воспоминания прежде бывших раскольников. Эти последние, сообщая о жизни раскольников, и для знакомого с расколом одной данной местности расширяют кругозор его сведений, делают полной и всесторонне освящённой картину жизни современного раскола и дают возможность судить о расколе старообрядства вообще. В этом заключается польза и значение всех воспоминаний о расколе лиц, прежде бывших в нём.

Воспоминания о. Зубарева удовлетворяют нашим требованиям, предъявляемым к подобного рода произведениям, в самой незначительной степени. Его воспоминания троякого рода: воспоминания о вятских беспоповцах (стр. 1–6), о его обращении к православной церкви и беседах по этому поводу с одноверцами (стр. 6–29) и разбор «старой ереси в расколе», проповедуемой новыми защитниками его – братьями Мельниковыми. Ересь эта известна и уже разобрана прежде; заключается она в том, что будто бы «противно учению вселенской церкви исповедовать во Св. Троице и приятое Христом человечество» (см. Скрижаль л. 8 и 806). Поэтому нового и интересного в этой части воспоминаний ничего нет.

Воспоминания о. Зубарева о своём обращении из раскола – очень кратки и не дают никаких нам сведений о его бывших единоверцах. Он более их обличает, чем описывает; он их более грозит муками ада, чем заставляет высказываться и делать ему возражения. Поэтому и из этой части воспоминаний мы узнаём о расколе очень немного.

Первая же часть воспоминаний: о вятских беспоповцах – весьма интересна. В ней сообщаются новые сведения о вероучении беспоповцев, показывающие, до каких крайностей и нелепостей договорились беспоповцы и до чего, нами теперь и не предполагаемого, могут они дойти. Эти вятские беспоповцы, перекрещивая всех приходящих к ним, дают им новые имена. Иконам поклоняются только литым, «своего» литья. Если, молясь пред иконой, стоят не на восток, то изображают на себе крестное знамение без поклона. Это они изображают не двумя, а пятью перстами, якобы по повелению Б. Катехизиса. Младенцам имена нарекают в восьмой день, а крестят их обязательно в 40-й; но если 40-й день случится Великим постом, то на Пасхе; при крещении руководствуются не младенческим крещением, а «крещением от ересей приходящих». Богослужебного церковного устава они не знают; никто не знает, как служатся утреня, часы, вечерня и проч.; все довольствуются лишь «канонами». Канон или ежедневное правило состоит из утренних молитв, положенных в азбуке (напр. единоверческих изданий) с прибавлением между «Верую» и «Достойно» трёх лестовок Исусовой молитвы с поклонами; после «Ослаби, остави»... опять две лестовки: одна «за всех православных», другая за ужин (ибо следует есть только однажды в день), затем – «начал». В воскресенье таких канонов полагается два, в Рождество Христово – три, на Пасху – четыре. – В Великий пост, кроме праздников, суббот и воскресений, и во весь год по средам и пятницам едят однажды, не употребляя ни квасу, ни каких-либо овощей. Вовсе не пьют ни вина, ни чаю. А наставники их совершенно не едят скоромной пищи, а поэтому и называются не наставниками или отцами, как у прочих беспоповцев, а «постниками» и «постницами». Постники и постницы эти пользуются у вятских беспоповцев большим почётом и авторитетом. Многим из них приписывается дар чудотворений, а один – от сохи был взят живым на небо, где пробыл три дня и где видел город, «пред которым Вятка, – что грязь»...

Много и ещё сообщается у о. Зубарева подробностей об этой странной беспоповщинской секте, которая для занимающихся изучением раскола старообрядства представляет не малый интерес. Поэтому и брошюра о. Зубарева может быть рекомендована только со стороны сообщаемых в ней подробностей об этой секте. Вообще же она не интересна и совершенно не важна. Явилась она как плод естественного желания бывшего старообрядца передать виденное и слышанное. Жаль только, что из виденного и слышанного сообщено только самое неважное и общеизвестное.

М. Ч-ов

Последователи секты Пашкова, отвергая Св. Предание, а из Св. Писания выбирая лишь то, что может быть соглашено с их предвзятыми мыслями, не чтут, как известно, святых икон. Православных называют они идолопоклонниками и обыкновенно вопрошают их, где в Св. Писании заповедано почитать иконы?

Дать ответ на такой вопрос и принял на себя труд о. протоиерей Ветвеницкий в своей брошюре о почитании св. икон.

Выходя из понятия об иконе, как «внешнем пред глазами начертании» для живейшего памятования о Боге и Его Святых (3–4 ст.), автор выясняет, что в таком смысле иконы существовали ещё в Ветхом Завете и почитание их установлено было по повелению Самого Бога. – Образом, напоминающим Бога, прежде всего, являлась скиния, а позднее – храм иерусалимский, где находились и изображения херувимов. Равно и главная святыня ветхозаветного «Святого Святых» – Ковчег Завета, Медный Змей были не иным чем, как «образом» Господа. При этом, из книг священных открывается, что такие иконы были предметом как общественного, так и частного почитания, и поклонения.

По примеру Ветхого Завета и у христиан местом общественной молитвы является храм, украшаемый разными святыми изображениями, напоминающими о Боге и Его угодниках, – изображениями, назначенными возбуждать и поддерживать в нас молитвенное настроение. Эти изображения, чествуемые в храмах с теми же целями, поставляются и в христианских жилищах, и здесь также составляют они предмет особенного почитания.

Из такого согласия христианского почитания икон с ветхозаветным почитанием образов, напоминающих Бога, непосредственно следует вывод, что тяжко погрешают те, которые дозволяют себе непочтительное отношение в св. изображениям христианским.

Таковые люди всегда находятся в опасности навлечь на себя наказание Божие подобно тому, как поражал гнев Божий недостойно приступавших к предметам, бывшим образами Бога в Ветхом Завете (напр. см. 1Цар.6:19; 2Цар 6:7; 2Пар.26:16 и др.). Этот вывод, действительно, и делает автор, и присоединив к нему разъяснение, в чём должно состоять истинное поклонение иконам, заканчивает свою брошюру.

При раскрытии изложенных мыслей – попутно выясняется смысл второй заповеди закона Моисеева и разрешается недоумение, высказываемое некоторыми в виду духовности существа Божия. Как авторитетными свидетельствами автор пользуется словами св. отцов, церковных песен и одного из русских церковных писателей (Иосифа Волоцкого).

Глубоким религиозным чувством запечатлена каждая страница рассматриваемой пастырской беседы. К чувству же слушателей обращена прежде всего и речь пастыря. Не столько рассудком, сколько сердцем должна сознаваться необходимость священных изображений и всё благотворное значение догмата об иконопочитании. При виде украшенного иконами христианского храма – говорит автор – «невольно сердцем веруется, что это учреждение не ума человеческого, а воли Божией», что поистине это – дом Божий и нигде с большей искренностью и теплотой не можем излить мы свои чувства пред Отцом Небесным (15 и 16 стр.). Лишь в опору этому святому чувству разум наш подыскивает основания в Св. Писании.

Для сердца верующего несомненно – «безмолвная живопись», как выражается Григорий Нисский, всегда «будет иметь дар говорить и приносить большую пользу» (См. 2 стр. брош.). Пример того, как это может быть, предлагается в другой беседе прот. Ветвеницкого: «Иисус Христос на кресте». Выяснить, что не напрасно св. церковь возлагает на грудь каждого христианина св. крест, не бесцельно все свои священнодействия и молитвы освящает она крестным знамением – вот цель, которой беседа эта служит. – Крест Христов и слово о кресте это – «зерно, краеугольный камень, сущность всего христианского вероучения... высочайшее Евангелие, способное у самой чёрствой, загрубелой души вызвать слезу». Один вид креста, этого орудия и знамения нашего спасения, может «воспламенить в нас любовь к Богу и человеку», может скорее, чем что-либо другое, «подвигнуть нас на подвиги правды и добра» (2–3 стр.)! В самом деле, если мы поразмыслим, устремив свои взоры на крест, то одна за другой будут вставать перед нами поучительные и незабвенные картины. – Вот невинный Страдалец на кресте молится Отцу за Своих распинателей... Вот разбойник во едином часе сподобляется рая... Вот Сын утешает осиротевшую Мать, усыновляя ей нового сына; вот и Матерь Сына Божия указывается как мать любящим Его ученикам в лице Иоанна Богослова. Наконец, все эти сцены объединяются в одном общем созерцании Агнца Божия, закланного за наши грехи; слышатся Его последние возгласы: жажду! Боже мой, Боже мой, почто мя еси оставил! Совершишася!.. Сколько мыслей, а ещё более чувств возбуждают эти картины в душе христианина!

Заключается беседа приглашением слушателей устремиться мольбами к Распятому на кресте, призывающему к Себе всех труждающихся и обремененных.

Аркадий Виноградов

Автор настоящего письма, скрывший своё имя под литерами NN, – еврей, а предмет его – защита еврейской религии против обвинения гр. Толстым в присущем будто бы ей языческом, национально-корыстном характере. Такое обвинение у Толстого автор находит в известном его трактате «Религия и нравственность» и опровергает его множеством свидетельств из Св. Писания Ветхого и Нового Завета, талмуда и по-талмудической раввинской литературы, а равно собственными рассуждениями и рассуждениями, и отзывами других писателей о характере и исторической роли еврейства.

Как гр. Толстой, так и автор настоящего открытого письма к нему, хотя совершенно расходятся между собой в оценке, характера еврейской религии, однако в своих суждениях о ней оба стоят на одной и той же точке зрения, ложность которой для православного богослова очевидна с первого же взгляда. Именно, как тот, так и другой совершенно смешивают богооткровенную религию ветхозаветного Израиля с религией современных иудеев рассеяния, и один (гр. Толстой), черты, присущие исключительно последней и действительно приближающие её в некоторых отношениях к религиям языческим, приписывает безразлично и богооткровенной религии Ветхого Завета, а другой, наоборот, чертами, свойственными главным образом ветхозаветному откровению и приближающими последнее к религии христианской, стремится характеризовать и современное иудейство. Между тем известно, что, хотя религия, исповедуемая современными евреями, находится в прямой исторической связи с религией патриархов и пророков ветхозаветного народа еврейского, однако пришествие в мир Христа совершенно изменило сам смысл установлений этой религии. С другой же стороны после двадцати-векового периода рассеяния вынесенные евреями из земли обетованной закон и пророки оказываются теперь почти совершенно погребёнными для религиозного сознания евреев под огромной уродливой грудой обрядовых предписаний, суеверий и басен, именуемой талмудом, в которой перемешаны остатки чистого иудейства с элементами языческими и даже христианскими.

Для православного читателя брошюра, содержащая апологию еврейства, притом апологию, основанную на грубом смешении понятий, не может, конечно, представлять особенного интереса и если мы сочли нужным отметить её, то лишь в виду того, что поставленное на обложке её имя гр. Л. Н. Толстого, без указания самого предмета письма, легко может заинтересовать многих и вызвать желание познакомиться с содержанием этого письма.

Я. Вышневский

Относящиеся к раскольникам и сектантам законы приведены в этом сборнике в извлечении из Свода Законов и расположены в порядке томов последнего. К некоторым отдельным статьям закона приведены относящиеся к ним разъяснении Правит. Сената по разным случаям судебной практики, а также некоторые циркулярные разъяснения Министерств Вн. Дел и Юстиции. Такие же разъяснения Св. Синода в извлечениях из указов, состоявшихся по делам о раскольниках, приведены особо в конце книжки.

Извлечения из Свода Законов сделаны в сборнике с достаточной полнотой и тщательностью. Если в книжке можно найти несколько статей закона, не имеющих отношения к расколу и сектантству (напр., ст. 24 т. XIV, прим. 2 к ст. 586 т. IX, стт. 2 4 и 245 т. XII, ч. I Св. Зак.; примечание к последней статье, относящееся к расколу, могло быть приведено отдельно), то это объясняется, по всей вероятности, простым недосмотром и делу во всяком случае нисколько не вредит. Некоторые статьи, вошедшие в разные части Свода Законов, приведены и в рассматриваемом сборнике в извлечении из каждой соответствующей части Свода, в редакции почти, а иногда и совершенно тождественной; так напр., закон о недопущении раскольников к свидетельству под присягой по делам лиц, обратившихся из раскола в православие (ст. 96 п. 4 т. XVI ч. 1 и ст. 264 т. XVI ч. 2 Св. Зак.) приведён в сборнике дважды (стр. 173 и 186); закон об освобождении от присяги при свидетельстве лиц, принадлежащих к исповеданиям и вероучениям, неприемлющих присяги (ст. 96 п. 2, 99 п. 2, 396 п. 2 т. XVI ч. 1 и ст. 279 п. 3 и 344 п. 4 т. XVI ч. 2 Св. Зак.) – пять раз (стр. 157, 173, 186 и 192). Но как эти, так и другие повторения, обусловленные принятой в сборнике системой расположения материала, должны быть признаны необходимыми и в виду тех случаев, когда требуется точная ссылка на соответствующую статью закона.

Разъяснения Правит. Сената к отдельным статьям закона Приведены в сборнике также в достаточной полноте и обнимают время до 1894 года. Что же касается разъяснений Св. Синода, то последних, к сожалению, приведено слишком мало и притом только из старых указов (до 1871 года).

Рассмотренное издание магазина А.Ф. Скорова должно быть рекомендовано в качестве лучшего в настоящее время сборника законов о расколе. Изданный в 1890 году подобный же сборник Чичинадзе в настоящее время является уже устарелым, так как составлен по старым изданиям Свода Законов, и кроме того уступает сборнику г. Скорова как со стороны полноты материала, так и тщательности издания. Притом же всё издание, при большом, сравнительно, объёме, и дешевле сборника Чичинадзе.

Н. В.

Милостивый Государь, Г. Редактор!

В видах восстановления истины покорнейше просим не отказать к редактируемом Вами органе миссии напечатать нижеследующее.

В № 286-м столичной газеты «С.-Петербургские Ведомости», под заглавием «Съезд миссионеров», сделана перепечатка репортёрской заметки «Сибирского Вестника» (№ 186-й). В своём первоисточнике заметка эта озаглавлена «Из залы заседаний Епархиального Миссионерского съезда» и самим автором названа «общей картиной двух заседаний, «на которых ему пришлось быть, между тем как в столичной газете, – не известно по каким причинам, – она названа уже «отчётом о заседаниях» съезда (о скольких, – умолчано). Без сомнения, всякий согласится, что между «отчётом» о заседаниях съезда вообще и «общей картиной только двух его заседаний, тогда как всех их было 24, – громадная разница! Но.., – что всего важнее, – названная заметка «Сибирского Вестника» не представляет собой ни того, ни другого, и остаётся только пожалеть и недоумевать, что петербургская газета остановила своё внимание только на этой пустой фельетонной заметке, дала ей место на страницах своих, не смотря на то, что в том же Сибирском Вестнике и в этом № (186), и в целом ряде других помещался деловой, обстоятельный отчёт о занятиях съезда, отнюдь не дававший повода и оснований к такому глумлению над деятелями миссии, какое допущено репортёром Сибирского Вестника и которое так понравилось просвещённой петербургской газете⁷². Легкомысленный репортёр, поглощённый целью глумления намеренно закрывает глаза на факты, слова и речи, которые, действительно, заслуживали бы обобщения могли характеризовать с известных сторон состояние миссионерского дела в епархии, замалчивает их, или не досказывает, урезывает, а иногда и прямо искажает; вместо того берёт факты отрывочные, единичные и чисто случайные, даёт им заведомо ложное освещение и таким-то способом, сгущая краски, рисует «общую картину» занятий съезда, а вместе с тем даёт и характеристику местного миссионерского дела Того, что говорится умно, серьёзно, спокойно и с знанием дела, он не слушает, зато с любовью протягивает ухо туда, где один из дебатирующих скажет что-либо немного нескладно, опрометчиво, не сдержанно. Это для него – нужный материал, над ним он с любовью и оперирует, укладывая его, в какие ему заблагорассудится формы. Можно бы детально разобрать все «вольные» художества бесталанного художника и показать, насколько нарисованная им картина далека от действительности, но мы ограничимся для примера указанием из общего числа его погрешностей лишь нескольких. наиболее резких, тех именно, которые касаются искажения фактов.

Прежде всего, репортёр устами Епархиального миссионера о. Арсения констатирует имевший место в епархии факт составления приходскими священниками (о числе их не упомянуто) особого постановления, по которому о. Арсений допускался в их приходы только для собеседования, после чего немедленно же должен был убираться из прихода восвояси, чтобы не ронять в главах прихожан престижа сельского духовенства и не лишать его материальных приобретений. Такого именно факта никогда ни в одном из пунктов епархии не было. А мотив к составлению постановления «не лишать духовенство материальных приобретений» выдуман репортёром с явной целью набросить тень на деятельность почтенного о. миссионера, потому что, разве делают когда-либо, в самом деле епархиальные миссионеры в своих поездках по епархии, на счёт православной паствы, в ущерб приходским пастырям, какие-нибудь материальные приобретения?

Также искажает, далее, репортёр и «инцидент», как сам он называет, между одним из участников съезда о. Михаилом и руководителем съезда, преподавателем раскола при Томской Духовной семинарии и влагает в уста последнего, безграмотно её выразив, фразу, которой он не произносил и по существу дела не мог произнести. О. Михаил, правда, высказывал сомнение в пользе и пригодности полемических собеседований с раскольниками; и сомнение это вытекало у него из своеобразного взгляда на раскол, – того именно, что раскол держится будто бы не религиозным убеждением, а только духом протеста и своеволия, – он видел в нём дух стрельцов, Стеньки Разина, Пугачёва и проч. Против этого-то взгляда и вытекающих из него последствий руководитель и возражал и доказывал, что раскол держится убеждением и что, следовательно, воздействовать на него необходимо убеждением же. «Смешным» взгляд о. Михаила возражатель не думал называть, буквально сказал лишь следующее: «говорить, что раскол составляет один только протест и представляет собой воплощение мятежного духа, это, извините меня, о. Михаил, – значит, совсем не знать сущности раскола». И этот безобидный обмен мыслей возведён репортёром на степень прискорбного «инцидента»!

Были ли участники съезда компетентны в обсуждении предлежавших им вопросов, или оказались в этом отношении совершенными невеждами, успешно ли и разумно решали они эти вопросы, или в бессилии опускали перед ними руки, был-ли, частнее, чем-нибудь вырешен злополучный вопрос: об условиях успешной миссионерской деятельности приходских пастырей, что руководило участниками съезда в их деятельности – бескорыстная ли любовь и усердие к делу, или материальные расчёты и желание избавиться от лишнего и ненужного труда, на что и на кого, по преимуществу, рассчитывали они в борьбе с расколом – на силу ли духовного оружия, или на содействие гражданской власти, всё это почтенная редакция может видеть из вышедшего в свет и изданного Советом Томского Епархиального противо-раскольнического братства описания съезда, составленного на основании документальных данных, а не репортёрской фантазии. А что фантазия в его заметке имела место, лучшим доказательством тому – трактовавший о подводах Каннский протоиерей, которого никто из участников съезда в продолжение всех семнадцати дней не видал.

Прибавим в заключение, что лучшим опровержением глумлений заметки репортёра о заседаниях нашего Миссионерского съезда служит напечатанный в том же «Сибирском Вестнике» в №№ 172–189 отчёт, трактующий о занятиях съезда с серьёзностью, сочувствием и уважением. Вот как заканчивает хроникёр «Сибирского Вестника» свои заметки о съезде: «заканчивая хронику съезда, мы не можем, с своей стороны, не упомянуть о вынесенном нами приятном впечатлении. Пред нами было сельское духовенство, собравшееся из самых отдалённых углов епархии, и мы с особенным удовольствием следили за этим горячим и деятельным обсуждением всех назревших вопросов противо-раскольнической миссии». С такой же серьёзностью, знанием дела и сочувствием напечатаны о съезде заметки и в «Сибирской жизни» и в № 38-м «Русского Труда».

Председатель съезда, проф. Томского Университета, протоиерей Димитрий Беликов. Руководитель съезда, преподаватель Томской Духовной семинарии Иван Новиков.

От Редакции.

Опровержение это сначала послано было в Редакцию «С.-Петербургских Ведомостей», но в этом органе, очевидно, больше любят обелять враждебное церкви сектантство, чем восстановлять истину. В последние годы газета эта стала прямо каким-то складом всякого мусора и грязи, которые попадаются на столбцах и страницах враждебных церкви и не русских по направлению и составу редакций органах печати; всё подобное находит отголосок в «С.-Петербургских Ведомостях» в форме ли перепечаток или изложений на тот лад, как просвещённая Редакция поступила с фельетонной репортёрской заметкой «Сибирского Вестника». О tempora, о mores! И миссионерам, при таком непонятном озлоблении в отношении их деятельности со стороны известной части общества и печати приходится ныне присно памятовать завет апостола: блюдитеся, как опасно ходите, яко дние наши лукави суть!

На должность противо-раскольничьего миссионера С.-Петербургской епархии, в конце истекшего года, назначен преподаватель, по кафедре истории и обличения русского расколо-сектантства, Калужской семинарии, Мих. Пав. Чельцов. Новый миссионер, кандидат-магистрант казанской дух. акад., состоял четыре года преподавателем и в то же время исполнял миссионерские обязанности: вёл собеседования с раскольниками, как в самой Калуге, так и в сёлах епархии. В 1896 г. М. П. Чельцов был преподавателем миссионерских элементарных сведений на организованных им же, по инициативе преосвященного Калужского Макария, миссионерских курсах для начетчиков-простецов. Калужские курсы представляют собой первую попытку этого рода миссионерских учреждений. Доклад г. Чельцова об учреждении и ходе занятий на Калужских курсах вызвал одобрение Казанского съезда, причём съезд рекомендовал заведение подобных курсов, как общую полезную меру. За полезную миссионерскую деятельность г. Чельцова и успешное ведение им полемических бесед Калужское епархиальное начальство поощряло его одобрением и денежными наградами.

Независимо от педагогической и полемической своей деятельности на пользу миссии, новый миссионер известен и в миссионерской периодической литературе: им напечатан целый ряд полных живого интереса статей и заметок в разных органах, в том числе в «Миссион. Обозр.», «Миссион. Сборн.», «Калуж. Епарх. Ведом.», «Известиях Калужск. Учёной Архивной Комиссии» и «Калужском Вестнике».

В нашем журнале с наступившего 1899 г., новый почтенный деятель миссии заведует, в качестве постоянного сотрудника и члена редакции, – отделом расколоведения.

– На вторую вакансию противо-сектантского миссионера в Тамбовской епархии Советом местного Братства избран кандидата Казанской дух. акад. И.П. Айвазов. По выработанным упомянутым Братством правилам, ново-назначаемому миссионеру даётся 3 месяца на миссионерскую подготовку, с производством содержания по 30 р. в месяц, после чего он должен, в присутствии членов Братства, провести (где и с кем?) две образцовых (?) беседы и, если Совет одобрит правоспособность намеченного кандидата, последний утверждается епархиальным преосвященным в должности епархиального миссионера, причём даёт обязательство прослужить не менее 3 лет. Если же миссионер ранее этого срока оставит службу, то взносит затраченные Братством на него 90 руб. за время подготовки. Изложенные тамбовские правила– новы, но они, кажется, более затейливы, чем жизненны.

20-го декабря в малом зале консерватории на братском вечере, устроенным графиней Воронцовой-Дашковой в пользу Исаакиевского братства, В.М. Скворцовым сделано было сообщение из новейшей истории духоборческой секты, а 28-го декабря – в торжественном собрании Ярославского благотворительного общества им же сообщено о секте пашковцев.