Исповедник Петр Чельцов, пресвитер

Петр Алексеевич Чельцов родился 20 августа (ст. стиль) 1888 года в селе Шехмино Рыбновского района Рязанской области в семье псаломщика, впоследствии ставшего священником. В 1904 году Петр Алексеевич окончил Рязанское духовное училище, затем Рязанскую духовную семинарию первым учеником. Отца Петра, как первого ученика, на казенный счет отправили в Киевскую духовную академию. На родине у него осталась невеста – Мария Ивановна Стародубровская, отец которой был священником, а мама пекла просфоры в местном храме.

Когда Петр приехал на каникулы после первого курса, его предполагаемая теща сказала: «Ну, наш Петенька высоко залетел. Теперь его нам не видать как своих ушей». Затем она часто повторяла эту фразу, и Петру пришлось жениться, нарушив устав академии, запрещавший жениться до окончания обучения.

Сыграли свадьбу. Молодой муж поехал обратно в академию. И вот он входит в здание, а с лестницы сбегает уже поступивший новый первый ученик Сергий Правдолюбов и говорит: «С законным браком вас». У Петра все похолодело: «В академии знают». Он тут же написал прошение об увольнении. Его уволили, но оказалось, что руководство академии не знало об изменении семейного положения Петра Чельцова – никто не докладывал начальству о женитьбе.

10 октября 1911 года Петр Чельцов был определен на священническое место в Георгиевскую церковь села Уляхина-Юрьева Городища Касимовского уезда Рязанской губернии, а 16 октября епископом Рязанским Димитрием (Сперовским) рукоположен в пресвитера.

11 ноября того же года отец Петр был назначен законоучителем Уляхинской церковно-приходской школы и Сивцевской школы грамоты.

Наблюдателем церковно-приходских школ тогда был прот. Анатолий Авдеевич Правдолюбов (будущий священномученик). Протоиерей Анатолий приехал к отцу Петру, побыл на уроках. Отец Петр пригласил его чайку попить. Отец Анатолий рассказал отцу Петру, как учатся сыновья, Владимир и Сергий, и говорит: «А ты зря бросил академию, ты бы закончил». И отец Петр поехал, подал прошение о восстановлении. А женатым священникам как раз дозволялось учиться в академии. В августе 1912 года батюшка поступил на второй курс Киевской духовной академии. Учился он с Сергием Анатольевичем Правдолюбовым, (будущим священноисповедником).

Духовную академию отец Петр окончил в 1915 году со степенью кандидата богословия с правом получения степени магистра богословия без новых устных испытаний. Он был назначен преподавателем Ветхого Завета в Смоленскую духовную семинарию, а также законоучителем и инспектором Смоленского епархиального женского училища.

27 декабря 1915 года епископом Смоленским Феодосием (Феодосиевым) он был награжден набедренником, а 6 мая 1916 года «за усердную и полезную службу» – скуфьей.

31 июля 1916 года преосвященный Феодосий назначил отца Петра товарищем председателя Братства преподобного Авраамия Смоленского (председателем был сам епископ). 8 августа того же года Петр Чельцов был избран членом епархиального комитета помощи жертвам войны. Отцу Петру поручается приобретение Евангелия и религиозно-просветительной литературы для лазаретов, выяснение вопроса о возможности издания житий Смоленских святых. Отец Петр участвует в организованных братством публичных религиозно-нравственных чтениях в пользу жертв войны. 21 ноября 1916 года на таких чтениях отец Петр прочитал лекцию «О смысле страданий». С 22 июля 1916 года отец Петр исполнял обязанности редактора "Смоленских епархиальных ведомостей", а официально был назначен Святейшим Синодом на эту должность 24 сентября 1916 года.

Отец Петр участвовал во Всероссийском съезде педагогов и деятелей духовных школ, проходившем в Москве 25 мая – 5 июня 1917 года. От клира Смоленской епархии был избран членом Священного Собора Православной Российской Церкви 1917 – 1918 годов. 25 февраля 1917 года награжден камилавкой, а в декабре – золотым наперсным крестом.

После закрытия в 1918 году духовных учебных заведений батюшку призвали солдатом в тыловое ополчение как не имеющего прихода. Вскоре приходским собранием Ильинской церкви он был избран священником этого смоленского храма.

18 апреля 1921 года Петр Алексеевич Чельцов был возведен в сан протоиерея. Он преподавал гомилетику и литургику на пастырских курсах, организованных в 1921 году смоленским епархиальным начальством, а также был экзаменатором кандидатов в диаконы и священники. 6 апреля 1922 года отца Петра арестовали по подозрению в оказании сопротивления при изъятии церковных ценностей. С этого ареста начался исповеднический путь будущего Великодворского святого. Продержав два месяца в тюрьме, батюшку выпустили «за неимением состава преступления».

Матушка Мария Чельцова (†1972)

Его матушка, Мария Ивановна, была достойной спутницей жизни своего супруга, отличаясь особым благочестием. Жили супруги как брат и сестра, воспитывали приемную дочь Марию. Матушка постоянно ездила к старцам и побуждала к этому отца Петра. Часто они бывали в Оптиной пустыни у старца Нектария, духовной дочерью которого была матушка Мария. В один из приездов старец Нектарий снял икону «Утоли моя печали» и, вручая ее матушке, сказал: «Вот вам, мои дорогие, мое благословение. Скоро начнутся ваши академии». Молодая пара не поняла, что это значит, т.к. до революции невозможно было представить, что в последующем будет происходить с храмами, священниками и всеми верующими. И только после ареста отца Петра стал понятен смысл этого дара. Икона «Утоли моя печали» стала духовной поддержкой матушке Марии в ее бесконечных страхах, томлениях и ожиданиях. Эта икона сохранилась до сегодняшнего дня, она висит в притворе храма Параскевы Пятницы в с. Великодворье (Пятница) Владимирской области.

В 1923 году Святейший Патриарх Тихон наградил Петра Чельцова крестом с украшениями, а в 1927 году отец Петр становится митрофорным протоиереем.

В 1924 году отец Петр находился под арестом в течение 10 дней в связи с проходившим в Смоленске съездом обновленческого духовенства. Его, ревностного последователя Патриарха Тихона, сочли нужным изолировать.

В 1927 г. священник был снова арестован. Теперь его обвинили в групповой антисоветской деятельности и распространении контрреволюционной литературы. Батюшка был приговорен к 3 годам концлагеря, которые он провел на Соловках. Впоследствии отец Петр вспоминал, что на Соловках его даже в море топили, но Господь сохранил его. Из лагеря отец Петр прислал Марии Ивановне и жене брата Марии Николаевне свою фотографию со следующей надписью:

«Милым моим Манюше и Марусеньке!

На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна,
И дремлет, качаясь,
И снегом скрипучим
Одета, как ризой, она.
И снится ей все,
Что в пустыне далекой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растет.

Это стихотворение лучше всего выражает мое положение и мое настроение. И лучшего я не мог придумать, чтобы написать вам. С.Л.О.Н. 2 июля 1928 г.»

Матушка Мария шила, вышивала (еще в Киеве в 1913 году она окончила курсы кроя и шитья платья) и продавала свои изделия, а на вырученные деньги собирала посылки отцу Петру. Она даже ездила к нему на Соловки. Однажды получила свидание, принесла пирожков, поставила у пенька. Пока на радостях разговаривали, кто-то подошел сзади и съел пирожки. В 1929 г. батюшку досрочно освободили из лагеря и сослали на 3 года в г. Кадников Вологодской области, где он работал на дому сапожником. Матушка Мария поселилась вместе с ним. Среди книг отца Петра сохранились акафисты Вологодским святым. Известно, что в это время он бывал в Лазоревской кладбищенской церкви г. Вологды.

Но недолго продолжалась свобода, 7 марта 1933 г. протоиерей Петр Чельцов был вновь арестован, обвинен в том, что являлся участником антисоветской группы из числа ссыльных и проводил среди населения контрреволюционную агитацию, и приговорен к трем годам заключения в концлагерях. На этот раз отбывал срок в исправительно-трудовой колонии в Коноше.

В апреле 1936 г. после освобождения определен священником в Казанскую церковь с. Нарма Курловского (ныне Гусь-Хрустального) района Владимирской области. В 1941 г. храм был закрыт.

В апреле 1941г. отца Петра арестовали за неуплату налогов и приговорили к году заключения в исправительно-трудовом лагере. Освободившись 15 мая 1942 г., он вернулся в с. Нарма.

16 апреля 1943 г. архиепископ Ярославский и Ростовский Иоанн (Соколов), управлявший Владимирской епархией, назначил протоиерея Петра священником Христорождественского храма с. Заколпье – первого храма, открывшегося в Гусь-Хрустальном районе. Псаломщик храма с. Заколпье, служивший там с отцом Петром, рассказывал: «На Пасху к батюшке столько приходило народа, что пространство у Царских врат между железными перилами завязывалось веревками, чтобы народ не подавил отца Петра. С каждым прихожанином, подходившим к кресту после литургии, батюшка на Пасху троекратно лобызался и говорил: «Христос Воскресе». Это неимоверная нагрузка, не считая службы. На ногу батюшка был очень легкий. Надевал лапти и ходил по деревням для совершения треб. Причем говорил: «Ах, работы мало, работы мало». Это значило, что мало треб. После войны много было людей с нервными расстройствами. Отец Петр соборовал, причащал и даже дерзал отчитывать бесноватых. Нередко он помогал деньгами неимущим – на строительство».

18 июня 1949 г. (батюшке шел шестьдесят первый год!) его арестовали в шестой раз – по обвинению в том, что "...выступал с антисоветскими проповедями. Группируя вокруг себя враждебный церковный элемент, среди которого вел агитацию, направленную на срыв мероприятий, проводимых Советской властью, призывал колхозников на невыход на работу и отказ от участия в выборах депутатов в верховные местные органы Советской власти. В своем доме хранит монархическую литературу". У отца Петра было конфисковано 46 книг и два портрета Государя Императора Николая II и его семьи, личная переписка. Заключенного осудили на 10 лет и этапировали усиленным конвоем (как особо опасного преступника) в лагерь Минеральный близ станции Абезь Печерской ж.д.

28 ноября 1955 г. батюшку освободили досрочно как престарелого инвалида второй группы. Он выехал в с. Заколпье под опеку матушки Марии, у которой предварительно потребовали подписку о согласии взять на иждивение престарелого супруга-инвалида. Надо сказать, что все это время матушка Мария жила помощью добрых людей – после ареста мужа ее выгнали из дома, отняли дрова.

Год отец Петр жил вместе с матушкой в селе Заколпье под надзором органов МВД как ссыльный поселенец, ежемесячно являясь в Курловскую районную комендатуру на регистрацию (только 28 марта 1956 г. он будет освобожден из-под надзора органов МВД).

В декабре 1955 г. отец Петр поехал к епископу Владимирскому Онисиму за назначением. В поезде встретил двух женщин – старосту и казначея храма села Пятницы (народное название села Великодворье), которые тоже ехали к владыке – просить священника в храм великомученицы Параскевы Пятницы (служивший прежде батюшка вышел за штат). Они знали отца Петра по службе в селе Заколпье и попросили его быть священником в их храме. Так промыслом Божиим 13 декабря 1955 г. отец Петр подал владыке Онисиму прошение: «Имея искреннее намерение до конца дней своих служить Христовой Церкви, почтительнейше прошу Ваше Преосвященство назначить меня на священническое место к Пятницкому храму с. Пятница». В тот же день назначение было подписано.

В Пятнице отец Петр с первых дней завоевал уважение и любовь прихожан.

Особенности службы о. Петра диктовались расписанием движения транспорта. Большая часть людей приезжала ночью на поезде. Около 4 часов утра люди приходили в церковь. Божий угодник в три часа ночи вставал на домашнюю молитву; в половине пятого утра был уже в храме – совершал исповедь, принимал людей; затем с 6 часов служил Божественную литургию, водосвятный молебен с акафистом и панихиду по полному чину.

Около 12 часов батюшка, уставший до изнеможения, шел домой. Через час опять приходил в храм – служить заказные водосвятные молебны, или отпевать покойника. Если на следующий день праздник, то с 16.30 до 20-21 часа – всенощная. Вечером батюшка опять беседовал с людьми или отвечал на многочисленные письма. Каждый день отец Петр служил для приезжих водосвятный молебен. Воду разбирали паломники, а остатки воды выливали в вырытый около его дома колодец. Потом из этого колодца люди брали воду для питья, для освящения, ибо колодец постоянно освящался от молебна. Батюшка благословлял брать из него воду, говоря: "Пейте водицу, мое благословение в ней". Блаженная раба Божия по фамилии Романова, посетив батюшку, стала говорить всем: «Потекут в Пятницу ключи...» И действительно потекли одушевленные ключи в это небольшое село; из разных концов Руси стали приезжать к старцу люди. Простолюдины и высокопоставленные лица, архиереи и духовенство ехали за благословением на дальнейшую жизнь, за утешением, за исцелением недугов.

Накладывая на больное место епитрахиль или руку, отец Петр говорил: "Я не врач, я помочь не могу, я молиться буду, и Господь исцелит". Схимонахиня Харитина, почившая в 2005 году, рассказывала: «Люди к нему будто крестным ходом шли. Когда-то и я в их числе сюда попала. Пришла за благословением на операцию, потому что у меня раковые опухоли пошли по телу. А отец Петр сел со мной рядом и спрашивает: «Что у тебя болит?» Я хотела показать уплотнения, а он мне: «Не надо». Повел меня к алтарю, стал молитву читать. Потом молебен отслужил, благословил меня. И я поехала. А в больнице меня врачи осмотрели и говорят: «У тебя все хорошо, езжай домой». Но я домой не поехала, приехала в Пятницу и осталась здесь жить, потому что за спасение свое должна отблагодарить Господа».

Службы отца Петра были очень торжественны. Особое попечение имел он о благолепии храма, привлекал к этим трудам прихожан. Храм был отремонтирован, вокруг него восстановлена ограда, стены и потолок украшены росписями по холсту. В храме никогда не было электричества, нет его и сейчас. В паникадилах горят разноцветные лампадки. Особенно умилительна эта картина в зимние темные вечера. Служил батюшка без сокращений (несмотря на уговоры жалевших его певчих), не допускал искажений и поспешности. Чтение было ясным, пение стройным, пели на два клироса. Когда была возможность, отец Петр сам пел на клиросе (он был очень музыкален, имел приятный мягкий голос, дома под аккомпанемент фисгармонии исполнял церковные песнопения). Требы совершал безотказно: крестил, венчал, соборовал; в посты нередко причащал до 500 человек. 20 февраля 1969 г. архиепископ Онисим обратился в Хозяйственное управление Московской Патриархии с просьбой изготовить потир для Пятницкой церкви емкостью полтора литра, так как существующий не вмещал частицы, вынутые на проскомидии, а еще необходимо было причащать 400-500 исповедников. Отец Петр стоял со Святой Чашей до одеревенения ног, рукой его водила церковница. После причащения прихожан он не сразу мог сдвинуться с места.

Архиепископ Брянский и Севский Мелхиседек (Лебедев) вспоминал: "Он проводил общие исповеди, но не типовые, а особенные. Батюшка глубоко знал душу человеческую, умел сострадать немощам человеческим, помогал людям бороться с грехом. Я не встречал священника, который бы молился так проникновенно, как отец Петр. А Божественную литургию он всегда совершал со слезами. Люди чувствовали силу его молитв".

Отец Петр обладал даром прозорливости. Так одна прихожанка собиралась что-то привезти в дар храму, а потом пожалела. Приехала она, батюшка принимает гостинцы и спрашивает: « А где то-то?» — «Простите, забыла...» — «Не надо забывать...»

Любил шутить. Спросит кто-нибудь: «Батюшка, как спалось?» — «Ой, плохо». — «Что такое?» — «Да ночь коротка...» .

Духовными чадами отца Петра были многие священники Владимирской, Рязанской, Московской и других епархий. Архимандрит Авель – наместник Иоанно-Богословского монастыря, с отроческих лет почитал своего земляка как Божия человека, архиепископ Онисим часто советовался с отцом Петром по богословским вопросам. Его почитали митрополит Никодим (Ротов), митрополит Николай (Кутепов), архиепископ Мелхиседек (Лебедев), архимандрит Кирилл (Павлов), протоиерей Виктор Кукин...

Отец Петр жил с Богом, в Боге и под Богом, говоря словами святого праведного Иоанна Кронштадского. В нем жил исконный русский дух. Свято чтивший традиции предков, он зримо воплощал собою святоотеческое православие. Это был духоносный, прозорливый и мудрый миротворец. К людям внимателен и великодушен, всех помнил, издалека узнавал, и рассказывать ему не надобно – насквозь видел каждого. Даже в преклонном возрасте, когда батюшка был уже тяжело болен, глаза его оставались молодыми и ясными. Благодарные люди присылали батюшке с матушкой продукты; а они кормили богомольцев, помогали нуждающимся – одеждой, деньгами.

Пищу варили в русской печи в небольших чугунках: щи, кашу, картошку, компот или кисель клюквенный. И хотя трапезовало много людей, пища оставалась – ее разносили по частным домам, в которых останавливались приезжавшие к отцу Петру люди. В еде батюшка был неприхотлив. Пища подкисла, скажет: «В тюрьме хуже».

Присылали батюшке и ткань на облачения, зная его любовь к торжественному богослужению. У него было около тридцати холстинковых вышитых облачений. После его смерти их раздали священникам. Обычно отец Петр ходил в светлой одежде, особенно летом. Подрясники у него были белого, розового, молочного цвета.

Отец Петр отличался великодушием, кротостью и незлобием, был миротворцем. Например, одаривал недругов. Доброта в нем сочеталась со справедливой строгостью; он имел власть не только исцелить, но и наказать для вразумления.

29 октября 1961 года архиепископ Онисим поздравил протоиерея Петра с пятидесятилетием пастырского служения Церкви Христовой: «Ваша жизнь была полна до краев всякого рода лишений, неприятностей и других житейских невзгод и очень мало давала радостей. Ваша крепкая вера в промысел Божий, пламенная любовь ко Христу, нашему Пастыреначальнику, давала Вам силы и укрепляла Ваш дух, который в соединении с благодатью Божией помогал Вам превозмогать эти житейские невзгоды и с терпением нести свой жизненный крест».

Протоиерей Петр ответил на это поздравление замечательным письмом: «Ваше Высокопреосвященство, милостивый Владыко и Отец, благословите! ...Служение священническое есть крестоношение, и каждый священник страдает со Христом, и во священнике страдает Христос. На Голгофе сатана устами преданных ему людей давал свой льстивый совет: «Сниди со креста!...» — «Сниди со Креста!» — и мне влагает в сердечные уши враг: «Сниди со креста» — ведь ты более чем достаточно потрудился!».

«Сниди со креста!» — говорит и власть имущий... «Сниди со креста!» — говорят сгущающиеся на церковном горизонте мрачные тучи, наводящие страх и трепет на душу всякого верующего человека....

Что же? ...Оставить ли мне Христа и сложить крест, возложенный на мои плечи Господом?! Правда, я — человек грешный, силы мои слабы; однако апостол и меня недостойного, как священника, называет «соработником Христу»... Уйду ли я от Того, Кто «имеет глаголы вечной жизни?!» Да не сбудет! Буду я и дальше работать в вертограде Христовом, уповая, что и мой старческий труд «не тщетен перед Богом»!».

К празднику Пасхи 1963 г. протоиерей Петр был награжден правом служения Божественной литургии с отверстыми Царскими вратами до «Отче наш». 1 декабря 1967 г. Святейший Патриарх Алексий I по ходатайству преосвященного Онисима наградил отца Петра орденом святого князя Владимира ll степени. В 1968 г. батюшка был награжден вторым крестом с украшениями.

Когда отец Петр стал совсем стареньким, он все равно продолжал служить в церкви, его под руки приводили домой после службы, усаживали в плетеное старинное кресло, и он, сидя в кресле, с закрытыми глазами продолжал беседовать с людьми. Староста, Мария Тимофеевна, бывало, скажет ему: «Батюшка, хватит, отдохните». Он отрицательно покачает головой: «Я выполняю свой долг, скоро буду отдыхать».

Летом 1972 г. отец Петр тяжело заболел, но, превозмогая болезнь, продолжал совершать богослужения. Последний раз он служил на память Казанской иконы Божией Матери, 21 июля. Когда после службы закрывал Царские врата, то слезы катились по его щекам.

Перед смертью отец Петр очень страдал, много времени проводил без пищи и сна. Эти страдания напоминают кончину преподобного старца Льва Оптинского. В полузабытье молился, служил молебны, панихиды, отпевания. Особо молился за Отечество. Матушку Марию парализовало, и за батюшкой ухаживала схимонахиня Еликонида. Незадолго до кончины отец Петр приснился рабе Божией Татьяне, которая помогала им по хозяйству. Она спрашивает:

– Батюшка, за что Вы так мучаетесь?

– За чужие грехи.

– А вы раздайте их нам.

– Нельзя.

Перед смертью отец Петр говорил: «Я стою на краю». Во время болезни он соборовался и ежедневно причащался Святых Христовых Тайн. Скончался батюшка 12 сентября 1972 г., на память святого благоверного князя Александра Невского, в 8 часов 45 минут утра. Почил он мирно, с молитвой на устах. Гроб с телом отца Петра был принесен в храм, где была совершена панихида, и до погребения читалось священниками святое Евангелие. Отпевали его 14 сентября. Чин погребения совершал архиепископ Владимирский и Суздальский Николай (Кутепов) в сослужении собора клириков из разных епархий. Священники служили в облачениях отца Петра, и потом, по благословению владыки Николая, оставили их себе на молитвенную память о почившем. Погода стояла солнечная, сухая и теплая. Народу было больше, чем на Пасху. Скорбь о разлуке с благодатным старцем растворялась радостью от упования на милость Божию к этому подвижнику благочестия и исповеднику, от надежды, что он будет ходатайствовать теперь о страждущем народе Божием на Небе. Под погребальный звон, при пении ирмосов Великого канона гроб с телом почившего был обнесен духовенством вокруг храма. Отец Петр был погребен за алтарем Пятницкого храма.

Когда гроб с телом прот. Петра обносили вокруг храма, за ним следом несли и матушку на носилках, сама она идти не могла. Она плакала так сильно, что утешить ее было невозможно. Прожила матушка Мария чуть больше своего любимого супруга – скончалась она 4 декабря 1972 года, на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Перед смертью часто повторяла: «Ведите меня домой» (так она называла храм). Попросила: «Рядом с батюшкой меня не хороните, когда отойду. Отец Петр у Престола стоит, а я недостойна». Ее похоронили к северу от алтаря Пятницкого храма.

На юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, состоявшемся 13-16 августа 2000 года, отец Петр был прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских. 22 октября того же года были обретены его честные мощи и положены в храме великомученицы Параскевы Пятницы. Торжественное богослужение в этот день совершали Высокопреосвященнейший Мелхиседек, архиепископ Брянский и Севский, и Высокопреосвященнейший Евлогий, архиепископ Владимирский и Суздальский, в сослужении сонма духовенства из Владимирской, Московской, Рязанской, Брянской епархий. Храм был переполнен молящимися, большинство из которых причащалось.

Пройдя 5 арестов, отсидев 15 лет в разных тюрьмах и лагерях, о. Петр вышел на служение Богу, Церкви и людям с великим приобретением. Мы знаем, что он был прозорлив, что он исцелял болезни. Но главное все же не эти дары: прозорливость, исцеление. Главное – это истинная Христова любовь и сострадание к человеку, которые придавали молитве отца Петра столь великую силу. Пройдя настоящий ад, он вышел великим Христовым воином, освящавшим всякого приходящего большой Христовой любовью.

Отрывок из стихотворения, написанного о протоиерее Петре отцом Димитрием Фроловым:

Народ не видел в нем отказа,
Не говорил он им: «Постой»,
В храм возвращался по три раза
И утешал народ слезой.
С тобою сам, бывало, плачет,
Расскажет быль суровых дней
И ничего в душе не спрячет,
Помочь старается скорей.
К нему спешили старожилы,
К нему ютился стар и млад,
К нему плелись, теряя жизни силы,
Он всех с любовью принимал.

Из воспоминаний протоиерея Владимира Правдолюбова:

«И еще один очень интересный момент. Когда было 50 лет советской власти, я был в гостях у Петра Чельцова. И вот за чашкой чая (у него, кстати, вина никогда не подавали к столу), он говорит: «Ведь это наш с тобой праздник». Я говорю: «Ну, конечно, мы же граждане нашей страны, и праздники гражданские – тоже наши праздники, мы законопослушные граждане». «Это, – говорит, –правильно, но не только в этом дело. Я был участником Собора 1917-1918 годов. В то время были конфискованы царские дворцы и дома богачей, и находившиеся в них церкви подвергались разорению, а антиминсы из них выбрасывали прямо на улицу, под колеса пролеток, под копыта лошадей. И вот Собор выбрал делегацию: два митрополита, два протоиерея и пять мирян. Выработали они документ протеста против надругательства и отправились к Ленину. Их принял Бонч-Бруевич, его личный секретарь и руководитель вот в таких делах, протокольных. И он им сказал: "Владимир Ильич занят важными государственными делами и вас, естественно, принять не может. Эту вашу бумажку я ему, конечно, передам, но напрасно вы стараетесь: уж коли мы взяли власть в свои руки, через пять лет от вас ничего не останется". Прошло пятьдесят, а мы с тобой – два попа, старый и молодой, – сидим и чаек попиваем».

Источник: tayninskoye.ru