Мама всегда красивая и модная, – убеждены дети. А что говорит о моде и внешнем образе Новый Завет? В Евангелии об одежде упоминается вскользь – о власянице Иоанна Крестителя, о плащах, постилаемых народом во время входа Господня в Иерусалим, об одежде Христа, о которой воины метали жребий. В одной из притч читаем и о ветхих одеждах – тех, к которым не пришивают заплат, отодрав их от новых. Но ровным счетом ничего не сказано, как должно одеваться женщине в храме.
Бывает, что приходские ревнители благочестия спешат выставить за порог храма тех, кто не соответствует принятому формату, и большинство обиженных на замечания обратно не возвращаются. Нужны ли некие стандарты достойного и приличного костюма для участия в богослужении? Защитят ли они чувства верующих и тех, кто на пути к вере? Этим вопросам в новой России не один десяток лет, а однозначных ответов до сих пор нет.
О смирении… с подиума?
Вспоминается, как лет семь тому назад в российских СМИ открыто звучала дискуссия по поводу внешнего облика прихожан. Вслед за духовенством и общественными деятелями тему одежды для посещения храма подхватили ведущие дизайнеры модного мира, тотчас представившие свои «православные» коллекции. В столице состоялось несколько фэшн-показов, с точки зрения бомонда – громких, гламурно-успешных, а с позиции церковных людей – скорее, провальных и вызывающих острое чувство стыда.
Из репортажей СМИ с нашумевшего показа в ювелирном доме «Эстет» в 2011 году можно было заключить, что православную женщину модельеры представляют себе абсолютно по-разному. То таинственной незнакомкой, поверх неуместно глубокого декольте обернутой в прозрачный газ, то былинной русской красавицей в сарафане с кокошником (популярный за рубежом этнический стиль медведей и балалаек!), а некоторые – и вовсе неким существом среднего рода, одетым в бесформенный бесполый балахон из пластика и других «современных» материалов. Некоторые известные кутюрье преобразили манекенщиц в юных ретроградных старушек, с головы до пят упакованных в бесцветные платья-футляры из плотных неудобных тканей тусклых землистых оттенков.
С точки зрения простой обывательницы с природным вкусом, все это – от лакированного православия и пародий на него до западных примитивных представлений о «русскости» – плохо, пошло, ретроградно, безрадостно. Кажется, что профессионалы модного мира узнали о православной культуре только сейчас и на скорую руку стилизовали модели под эти представления.
А вот как восприняли показ молодые модельеры.
Елена Макашова, дизайнер одежды: «Для меня понятия «православие» и «мода» не совместимы. Точно так же, как «монастырь» и «карнавал».
Одежда несет свою философию и рассказывает о человеке: кто он, какое у него образование, каков мир его интересов. Она определяет, как к нему относиться. О чем должна говорить одежда православной женщины? О смирении, одной из основных христианских добродетелей. Можно ли сказать об этом, глядя на старомодные или эпатажные наряды с элементами национальной русской одежды? Если бы мне довелось работать над коллекцией, то это были бы, наверное, более простые ткани, я придала бы им интересную форму (сложный крой), чтобы интересно было носить молодым, сделала бы что-то современное. Потому что, к сожалению, в представленной одежде мне не видны ни современность, ни представления о целомудрии, чистоте и смирении».
Любовь Логинова, художник-дизайнер: «От православия на этом показе было очень мало. Да, модели были в платках. Да, большинство платьев были длинными, но мягко говоря, не радовали новизной и свежестью идей. В одежде, которую можно отнести к православному дресс-коду, главное элегантность и строгость, но не обязательно, чтобы платье было закрытым, со стоечкой по шею. Нужно учитывать особенности и тип женской фигуры. Я думаю, православная одежда не должна быть зажата в узкие рамки, она может быть цветная, нарядная, но подобрана со вкусом и отвечать правилам приличия. Хочется, чтобы православные женщины своей одеждой привили людям вкус одеваться достойно и элегантно, и многие бы увидели, что для того, чтобы показать себя, совсем не обязательно обнажаться. Одежда обрамляет, подчеркивает натуральную, естественную красоту. Одежда показывает степень воспитания женщины, степень ее понимания ситуации и места, в которое она пришла. Так было во все времена».
Стразы и алмазы
Так давайте поразмышляем в стороне от подиумных идей. «Православная мода» – словосочетание само по себе странное, парадоксальное. В начале 20 века сочетать два этих понятия вряд ли пришло бы кому-то в голову. Наверное, потому, что большинство жительниц нашей страны так или иначе отождествляло себя с православной верой и понимало, что мода – это о салонах и балах, а православие – совсем о другом.
Правда, тогда женщины всех сословий, от высшей знати до простых крестьянок, гораздо лучше понимали значение слов «случай» и «повод», и на каждый случай и повод имели заготовленный заранее продуманный до мелочей соответствующий наряд.
Православие – о вечном, мода – сиюминутное настроение, или, как удачно сказал какой-то известный кутюрье, всего лишь кусок ткани, перемещаемый по телу женщины. Наверное, поэтому не увенчались успехом изначально добрые начинания инициаторов показа, и у модельеров и представителей Церкви не получилось диалога.
Одни не уловили духа и смыслов православия, другие не оценили полета фантазии, затраченных усилий, профессиональных решений, километров дорогих полупрозрачных тканей, килограммов бисера, пайеток и кружев.
Но что делать, если получилось неубедительно, не похоже на правду?
Мода – всегда китч, противопоставляющая здоровой радости истерические восторги шоу, яркий вызов окружающим, эпатаж, выпускающая на волю сексуальность.
Православие – скрытая от глаз драгоценность, мода – нарочито блестящий страз. Ценности абсолютно разные. Очевидно, поэтому православной моды… не бывает?
Назад в историю
А должен ли вообще православный человек выглядеть как-то особенно?
Стоит заглянуть в прошлое, чтобы убедиться: специальной одежды для церкви в истории костюма не было.
Каждому периоду соответствуют свои эталоны красоты, свои силуэты и формы, кстати, иногда гораздо более эпатажные и нелепые, чем сейчас в среде неформальной молодежи. Все они отражены в мировом искусстве – особенно в живописи, графике и скульптуре. Стоит только вспомнить огромный испанский воротник «фреза» 16 века, напоминавший одетый на шею мельничный жернов (кстати, это из-за него придумали столовую вилку – иначе пообедать в таком «архитектурном сооружении» на шее было бы невозможно). Или жесткое, стесняющее движения французское платье-робу на металлическом каркасе с натянутой на него юбкой без единой складки, называемой «хранитель добродетели». Но это – европейские примеры, не так сильно проникшие на русскую почву. А вот корсеты начала 20 века, в которых женская фигура неестественно нагибалась вперед, а талия затягивалась до объема в 55 см, из-за которых женщины не просто испытывали неудобства, но даже теряли сознание, были очень популярными в России. Как и более ранние «хвостатые» накладные юбки-турнюры. Примеров таких модных изощрений много, но все они на какое-то время становились общепринятыми. Выглядеть иначе означало бросать вызов приличиям.
Как на иконе
Иконописные образы – богатый источник сведений об одежде. Они глубоко символичны, но при этом отражают реальную моду определенного времени – Израиля времен Римской империи, Византии. Пресвятую Богородицу на иконах мы привыкли видеть в платке-мафории или накидке, которые Она носила по обычаю замужних иудейских жен. Платок надевался поверх другой одежды и покрывал не только голову, он драпировал почти всю фигуру. Господь Иисус Христос на иконах обычно пишется в одеждах знатных сановников Империи: в длинной рубашке-хитоне и прямоугольном плаще-гиматии. Похоже облачены многие ветхозаветные и новозаветные святые.
Святые жены – мученицы, праведницы, жены-мироносицы изображаются с покрытой головой, что свидетельствует об их пребывании в молитве и душевном стремлении к смирению. Но иногда святых жен пишут иначе, например, преподобную Марию Египетскую, где непокрытая голова – это знак ее исключительной аскетически-покаянной жизни. Без платка изображают отроковиц и юных дев – мученицу Веру и младших Великих княжон на иконе Царственных Страстотерпцев – Марию и Анастасию.
Одежды на иконах – прекрасные, нарядные, богато украшенные орнаментом и по-восточному колоритные. Их эстетика поражает воображение, а декор снова вдохновляет кутюрье. Но сегодня в таком костюме вряд ли возможно передвигаться по городу, не говоря о том, чтобы сесть в общественный транспорт, прийти на работу или в храм. Выглядеть как батюшка на амвоне – глупо, неуместно. Да и нужно ли?
Костюм за двухтысячелетнюю историю претерпел множество трансформаций. Форма одежды стала упрощенной, нацеленной на удобство. Появились джинсы…
Мимикрия и царский путь
Автор книги «Мешают ли джинсы спасению» Владимир Легойда считает:
«Пришло новое поколение, огромное количество людей, которые, легко называя себя православными, о своем внешнем виде не задумываются. Они, не открывая, закрыли для себя вопрос, что джинсы спасению не мешают, и неофитский пыл, который часто замыкался на форме, даже не пережили, ничего не пытались в своей жизни менять, хотя бы и внешне. Посмотрите любую социальную сеть, там есть графа «вероисповедание», и все «православные», но фото вполне могут быть предложены в журналы фривольного содержания. И вот такие не сочетаемые вещи сегодня сочетаются.
Конечно же, внешний вид важен. Одежда имеет свою мифологию, это одна из форм проповеди. Но здесь вот какая проблема: Церковь – это не субкультура, хотя именно опасность такого восприятия нам сегодня угрожает. Церковь в каком-то смысле больше общества, и у Чаши могут встретиться люди разных «субкультур». И я не считаю, что у православных мирян непременно должна быть какая-то особая одежда.
Есть такая мысль – ее приписывали разным отцам первых веков христианства, – что христиане по внешнему виду могут ничем не отличаться от людей той страны, в которой они живут, но могут отличаться внутренним состоянием и поведением.
Одно из требований, которое часто предъявляется к православному внешнему виду, — скромность. Целомудрие (или его отсутствие) проявляется и внешне. Если в человеке отсутствует целостность, то эта разорванность будет проявляться и в мыслях, и в поступках, и в речи, и в одежде. И это особенно хорошо видно в современном мире, в котором очень многое направлено на соблазн. Это касается и некоторых тенденций современной моды, осознанно вызывающих, агрессивных, провокационных. Это проблема нашего времени, это проблема мира, в котором забыто понятие «грех».
Я совершенно не хочу огульно осуждать современную моду. Чистому все чисто. Но я хотел бы отметить вещи, которые хотя и не касаются длины юбок, но кажутся мне очень важными. Думаю, что представители моего поколения тридцатилетних, и тем более старшие поколения, не могли бы сказать своей матери: «Ты сексуальная».
Другая крайность – небрежность, неряшливость. Я думаю, если на человека неприятно смотреть, это не очень правильно с православной точки зрения.
Верующий человек – это внимательный человек. Он призван со вниманием относиться к тому, что он говорит, что ест, что думает, как одевается. И здесь важно, как всегда, искать царский путь».
О брюках и язычестве
Интересно мнение протодиакона Андрея Кураева:
«Отношение к брюкам не является устоем православной веры. Это не вероучительная, а этикетная форма, но когда-то за этим стояли две серьёзные вещи.
Первое. В брюках раньше порядочные люди вообще не ходили – ни мужчины, ни женщины. Так было в Древнем Риме, в Палестине, в Византии. Все ходили в туниках. А в брюках ходили варвары. Когда по Константинополю шёл человек в брюках, то своим видом он показывал, что он варвар, то есть не христианин, и его не пускали в храм.
Когда варвары стали христианами, этот мотив ушёл. Но появился другой, связанный с карнавальными переодеваниями, которые когда-то имели религиозный смысл переворачивания всего наизнанку. Эти переодевания на Святки или Масленицу были рудиментом очень древних языческих ритуалов встречи Нового года. Скоморошество, выворачивание всего наизнанку, смена социальных ролей, смешение мужского и женского, молодого и старого было разрушением устоявшихся социальных ролей, поэтому переодевания мужчин в женщин и наоборот – это своего рода языческая форма покаяния, выражение желания жить по-другому.
Но пришло христианство и принесло иные формы покаянного поведения: изменение не одежд, а сердец. А память об этом некогда серьёзном религиозном языческом подтексте переодеваний повлекла за собой негативное отношение к тому, что женщины надевают мужскую одежду.
И нет тут никакой дискриминации именно женщины. Неодобрение «переодеваний» касается всех – независимо от пола, попробуйте представить, что пришлось бы выслушать мужчине, решившему зайти в храм в юбке!»
Не «выламываясь» из приличий
Косметика существует веками и также является частью костюма. Размышляет Андрей Кураев: «Храм – не место для лицедейства и лицемерия. Если человек пришёл в храм, то к чему пудра и помада? Перед Богом надо стоять «голеньким». Женская косметика всегда была боевым раскрасом женщин, выходящих на тропу охоты. Но открывать в храме охотничий сезон на мужчин – это как-то нехорошо. Это место, где человек может быть просто человеком, а не сексуально зависимым существом. Ну вот, вынес я приговор столь же суровый, сколь и справедливый… А теперь начну его смягчать.
Во-первых, косметика Евангелием… предписывается: «А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое» (Мф., 6,17). Считалось, что красивые волосы – это волосы блестящие, и для этого их смазывали маслом или жиром. Но в устах Христа это не косметический совет, а духовный.
Наша вера и так слишком шокирующе отлична от ожиданий мира сего. Поэтому не стоит по мелочам вступать с ним в конфликт. Не стоит слишком старательно подчёркивать нашу инаковость: ходить в чёрных одеждах, застегивать верхнюю пуговицу рубашки, с выражением благочестивого ужаса передвигаться по улицам…
Если в твоём окружении принято умеренное пользование косметикой, если оно входит в правила приличия в той среде, где живёт и работает христианин, то не стоит нарочито из неё выламываться.
Может ли быть святой женщина, которая постоянно использует косметику? Да! Пример – св. страстотерпица императрица Александра Фёдоровна. Но для неё косметика была не личным выбором вопреки настояниям духовника, а следованием семейной и социальной традиции».
Ради ближнего
Совет отца Андрея Кураева «женщине, которая специально идёт на службу – одеться «по-церковному».
Нет, дело не в том, что если на вас будет юбка не того фасона, то Бог вашу молитву не услышит. Просто у св. Иоанна Златоуста есть удивительное выражение: «Таинство нашего ближнего». Таинство нашего спасения зависит от того, какой мы оставляли след в жизни тех людей, с которыми соприкасались. Ранили их или исцеляли.
Несколько часов держать свой ум в состоянии постоянной молитвенной сосредоточенности – очень трудно. Конечно, человек отвлекается. И тут вы даёте такой прекрасно-законный повод заняться чем-то другим помимо молитвы. И ещё, нам очень важно помнить золотую формулу христианской этики: не я терплю – меня терпят. Все мы в Церкви только еле терпимы. Никто из нас не хозяин в храме. Домовладыка тут – Господь, и Он позвал нас к Себе».
Подытожить хотелось бы словами Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в его бытность главой Синодального отдела внешних церковных связей: «Мы не должны производить впечатление странных, придурковатых людей, если мы хотим быть Церковью народа, а не замыкаться в гетто. Мы должны показать пример, в том числе и внешним обликом».
Эстетика в Церкви, по его словам, имеет огромное значение, а это в том числе и внешний вид верующих, одежды, убранства храма. «Православие – это не убожество, это красота жизни», – подчеркивал он в одном из интервью.
Радость и чувство цвета
…С 2011 года информационная волна по поводу церковной одежды в СМИ стихла, и ведущие дизайнерские дома больше не предлагают создавать единый национальный дресс-код и выверенную униформу для посещения храма.
Но православные верующие не отчаялись и впали от этого в когнитивный диссонанс – те обычные женщины, которые живут церковной жизнью и при этом всерьез интересуются вопросами стиля, имеют не один удобный и приличный костюм, не оскорбляющий чувства молящихся рядом с ними. А потому им не приходит в голову надеть рваные джинсы с растянутой майкой с лейблом или надписью про любовь и обернуться поверх этого урбанистического шедевра в пляжное парео, имитируя юбку в пол. Обычно «церковный» наряд заготовлен ими заранее и только ждет своего часа в шкафу.
…Евангельский взгляд не спорит с модой – он вне перемен, он устремлен поверх нарядов, направлен мимо всего временного.
Любуясь нарядной и празднично-яркой одеждой наших прихожанок на Пасху и Троицу, на Петров день, понимаешь, что православная вера – не только борьба со страстями и исповедание грехов, но радость во Христе, а значит, и красота, и свет, и чувство цвета.
Валентина Киденко
Фото из открытых источников
Комментировать