Оглавление
Бегущий по волнам
Автор «Алых парусов» в поисках веры
Александр Грин (1880 — 1932) вошел в историю русской литературы как писатель-романтик и ассоциируется у большинства читателей со своими феериями — «Алыми парусами», «Бегущей по волнам», «Блистающим миром» или же готическими рассказами типа «Крысолова», «Серого автомобиля» или «Фанданго».
Было время, когда его проза была почти не востребована или вовсе ошельмована, были годы, когда имя
Грина гремело по всей стране и даже отзывалось своего рода оппозиционностью.
Государство зарабатывало на Грине несметные деньги, юные комсомольцы объединялись в клубы «Алые паруса» и пели песни про Лисс и Зурбаган; в Старом Крыму жила вдова писателя, Нина Николаевна, к которой приходили каждое лето тысячи поклонников Грина от пионеров до архиереев, а ей не на что было отремонтировать в доме крышу.
Ныне страсти вокруг Грина поутихли, «Алые паруса» вышли из моды, Крым больше не наша земля, и только остатки армии энтузиастов играют по Интернету в Гринландию, видя в Грине русского Толкиена и создателя отечественного «фэнтези».
Но мало кто знал, что Александр Степанович был православным христианином. И жить ему выпало во времена богоборческие и безбожные и искать свой путь ко Христу — при том что путь этот был непрямым и нелегким.
Самое известное произведение Грина — феерия «Алые паруса», написанная в годы революции. В советское время в ней видели светлую романтическую сказку, мечту об идеальных человеческих отношениях, красивые поэтические образы. Но, конечно же, тогда невозможно было рассматривать это сочинение с христианской точки зрения.
Никому и в голову не приходило искать в «Алых парусах» параллели с евангельским повествованием.
Между тем взглянуть на феерию Грина под этим углом можно и нужно. Это позволяет увидеть очень важные и сокровенные стороны не только в ней самой, но и вообще в творчестве и мировоззрении писателя. В последние годы появилось несколько таких статей, где «Алые паруса» рассматриваются с христианских позиций. Сразу замечу — статьи эти далеко не бесспорные. Авторы во многом выдают желаемое за действительное. Однако важен сам факт, что такой взгляд на «Алые паруса» возможен. Если христианин видит в романе что-то свое — наверное, это нельзя объяснить простой случайностью.
Начну со статьи священника Пафнутия Жукова:
«Алые паруса» — любимая книга множества юных мечтателей. Но есть в ней тайна, которая по сей день сокрыта от большинства читателей — молодых и старых. От молодых потому, что они, воспринимая книгу мечтательным сердцем, не ведают особого духовного ключа, указывающею на ее иносказательное значение; а от старых — потому, что, читая сердцем умудренным и усталым, они только лишь отдыхают, возвращаясь к бесценным минутам далекой юности.
Но прошу вас, присмотритесь к этой книге внимательней. Она наполнена особыми символами, указывающими на тайны дyховной жизни, а ключ к пониманию этой сказочной феерии можно найти на страницах Евангелия… Один из самых значительных символов книги, — это, конечно, море.
Море в «Алых парусах» — это не только то великое пространство, в которое с надеждой на счастье вглядывается Ассоль, но еще и беспредельность пространства и времени того сверхъестественного мира, в котором только и может зародиться и совершиться то, что кажется невозможным для приземленною ума. Море — образ того беспредельного и вечного бытия, которое то бурно и грозно, то почти неслышно воздыхает и плещется у самого порога нашего восприятия, оставаясь неотступным пониманию.
Поэтому сказочный мир, в котором живет Ассоль, — это мир чудесного, доступный лишь утонченному восприятию тех, кто умеет мечтать о вещах необычных и не свойственных рациональному миру.
И главное свойство такого мира идеального совершенство. Но не стоит осуждать героиню за ее идеализм. Подумайте только: достойно ли мечтать о вещах несовершенных, о которых нередко мечтают многие из нас? И станет ли человек хотя бы немного совершеннее, если будет мечтать о чем-то относительно доступном?».
Здесь я прерву о. Пафнутия и дам слово другому священнику, протоиерею Максиму Козлову, настоятелю университетского храма Святой мученицы Татианы в Москве. Его книга «Последняя крепость» построена по принципу вопросов-ответов.
Вопрос: «Одни годами ждут большого чувства, а другие выбирают себе супруга из тех, кто рядом. Кто прав?».
Ответ: «Разумеется, неразумно было бы «скармливать» своей дочери романтизм «Алых парусов»: ты вот жди прекрасного принца, который приплывет на корабле и заберет тебя «в страну далече»: где ты будешь с ним необыкновенно счастлива и окружена всем, о чем только человек мечтает. Это недолжная крайность».
Вернемся к статье отца Пафнутия:
«А бeлый корабль и алые паруса — это символы, указывающие верующим читателям на Церковь и Христа, поскольку уже с первых столетий христианства Церковь в учении святоотеческом была связана с символом корабля. Церковь и доныне для каждого из нас — корабль спасения, преодолевающий жизненные бури и приводящий верных к тихой гавани Божественной любви — Иисусу Христу.
А цвет парусов указывает на Христа еще яснее, поскольку цвет алый, означающий царскую порфиру, — знак власти и царственного достоинства Капитана, ведущего корабль. И мы с вами из самой книги знаем, что капитан корабля, плывущий навстречу Ассоли, — он и есть ожидаемый благородный принц, и жених. До сих можно услышать насмешку в адрес девушек, осторожных в выборе спутника жизни: «Что-то разборчива девица с женихами — не принца ли ждет? Хе-хе…
Впрочем, так судят именно те, кто относят невинность к неполноценности. Но думается, что если бы у нас невинность и сегодня почиталась за добродетель, то и принцев среди женихов было бы куда больше. Однако в этом символе мы подразумеваем иного Принца, царского Сына и Наследника, в руках Которого власть и могущество Его царственного Отца: «да прославится Отец в Сыне» (Ин. 14:13)».
И дальше священник делает очень любопытное наблюдение:
«Вспомним святую великомученицу Екатерину, отказавшую знатным и богатым женихам ради Жениха Небесного, счастье с Которым, как она знала, поистине неразрушимо и совершенно. Из жития святой известно, что Сам Господь, явившись в видении, вручил ей в залог обручения Свой перстень, и девушка, проснувшись, обнаружила этот перстень на своей руке.
А теперь обратите внимание: такое же тайное обручение происходит и с главной героиней книги — Ассолью, которая, проснувшись в лесу, находит на своей руке кольцо, и с этого момента не только мечтает, но уже и твердо верит в предстоящую встречу. И жених, как видим, не обманывает ее ожидания! Спаситель, беседуя с учениками о грядущем Своем пришествии, часто в притчах сравнивал себя с женихом, души праведников — с невестами, а будущее блаженство — с брачным пиром.
Таким образом и вся сказочная феерия об алых парусах предстает как бы художественным переосмыслением ряда евангельских притч, рассказанных Самим Иисусом Христом. Причем такое переложение вполне оправданно, поскольку образы героев книги наиболее приближены к нашему восприятию.
Если мы осознаем это, то станет более понятно и то, что, являясь перед людьми на белом корабле — образе торжествующей и царственной Церкви, — жених в «Алых парусах» простирает руки навстречу невесте именно так, как говорит о том ветхозаветный евангелист пророк Исайя, указывая на знамение Креста, обращенное к миру: «Всякий день простирал Я руки Мои к народу непокорному…» (Ис. 65:2). И что же дальше? «Вот, я пришел. Узнала ли ты меня?» — спрашивает жених, поднимая Ассоль на руки.
Как мало это похоже на первую встречу юных влюбленных, и как явно повторяет вопрос Христа, обращенный к миру и красной нитью пронизывающий Евангелие:
«Вот Я пришел. Узнали ли меня?» Итак, о чем эта сказка, написанная человеком, узнавшим так много разочарований и так немного счастья в своей жизни? Главная ее мысль необычайно проста:
«Мечтайте о высоком и недоступном! Питайте любовь в сердце, веруйте и не теряйте надежду на то, что ваша вера будет вознаграждена!».
О том, что «Алые паруса» — пророческая книга, свидетельствует слишком многое, чтобы оказаться просто совпадением. Вот ее символы: море — символ вечности, корабль — Церкви, жених — Спасителя, простирающего к нам руки с Креста, а описание цветущей розовой долины — символ вечного блаженства и общения с небесными ангелами.
В те дни, когда изгоняли и убивали священников и сжигали Евангелие на уличных кострах, в советской России человек писал книги. Писал где попало — на камне, на ящике, на чужих столах в нетопленной квартире. И вот в душе Грина разверзлась такая пустота, что он едва не кричал от страха.
Мы не знаем — думал ли он в этот момент о Боге, но знаем, что Бог помнил о нем и вложил в его измученное сердце пророческие слова, обращенные к тем, кто еще верил, что мир — это не только кровь, голод, предательство. И вот эта книга перед нами».
Кто прав в этом заочном споре? И что это — столкновение сухой рассудочности и своего рода христианского романтизма? Духовное трезвение и прелесть? Но прежде — еще две точки зрения.
О религиозном подтексте «Алых парусов» также написал литературный критик Григорий Бондаренко, который обратил внимание на место действия феерии: Каперна-Капернаум.
Впервые на эту параллель обратил внимание в 60‑е годы литературовед, лучший специалист по Грину Вадим Евгеньевич Ковский, но с прямо противоположных позиций:
«Использование религиозной символики для усиления по существу своему богоборческих идей можно заметить и в «Алых парусах». Слово «Каперна» наводит на прямую ассоциацию с Капернаумом, городом Древней Палестины, жителям которого, по евангельскому преданию, Иисус предрек суровую участь за нечестивость (Евангелие от Матфея, гл. II, строфы 20, 23, 24).
Мученичество Ассоль в Каперне завершается осуществлением ее мечты, многократно осмеянной капернцами. Появление снаряженного Грэем алого корабля поистине вершит над неверием капернцев некий страшный суд: «Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались к бёрегу, кто в чем был… наскакивали друг на друга, вопили и падали». Единственной возможной верой человека феерия провозглашала веру в мечту, осуществляемую другим человеком.
Комментировать