Азбука веры Православная библиотека профессор Владимир Петрович Рыбинский Религиозное влияние иудеев на мир языческий в конце ветхозаветной и начале новозаветной истории и прозелиты иудейства

Религиозное влияние иудеев на мир языческий в конце ветхозаветной и начале новозаветной истории и прозелиты иудейства

Источник

Содержание

Профессор Владимир Петрович Рыбинский (1867–1944) Библиография основных трудов проф. В. П. Рыбинского Список сокращений Речь, произнесенная на годичном акте Киевской духовной Академии 26 сентября 1898 г.  

 

Профессор Владимир Петрович Рыбинский (1867–1944)

Владимир Петрович Рыбинский родился в 1867 году. Окончил Киевскую духовную академию. Под руководством профессора КДА Акима Алексеевича Олесницкого (1842–1907) написал блестящую диссертацию «Древнееврейская суббота» (К., 1892) [5], за которую в 1892 году был удостоен степени магистра богословия.

Владимир Петрович состоял доцентом, а затем и профессором по кафедре Священного Писания Ветхого Завета Киевской духовной академии; он читал курс по историческим книгам Ветхого Завета.

В 1913 году Владимир Петрович был удостоен звания доктора богословия за сочинение «Самаряне. Обзор источников для изучения самарянства. История и религия самарян» (К., 1913) [34]. Актуальность выбранной темы была связана тем, что о самарянах и самарянстве многократно говорится как в ветхозаветных, так и в новозаветных книгах; история самарян протекала параллельно истории Израиля на протяжении пяти веков, поэтому «изучение первой может уяснить многие пункты последней». [34, I] Кроме того, самарянское Пятикнижие до сих пор является одним из основных альтернативных текстологических источников при изучении первых пяти книг Ветхого Завета (наряду с кумранскими библейскими рукописями и переводом Семидесяти). В своей работе В. П. Рыбинский не только привел обширнейший список и анализ исторических свидетельств о самарянах, но и реконструировал на их основе историю и религию самарян. Книга до сих пор является весьма ценным пособием при изучении ветхозаветных писаний и межзаветной литературы.

Основная сложность, с которой встречается любой исследователь древностей – недостаточное количество источников и проблемы их интерпретации, имела место и при написании В. П. Рыбинским труда о самарянах. Интерпретация источников и альтернативные взгляды на историю самарянства стали предметом интересного спора между В. П. Рыбинским и профессором М. Э. Посновым [52]–[53].

Как и его учитель – профессор А. А. Олесницкий (1842–1907) – Владимир Петрович при изучении Священного Писания старался привлекать новейшие данные филологии, археологии и истории, чтобы лучше понять как текст, так и исторический контекст библейских книг. Отсюда, с одной стороны его интерес к библейской археологии и находкам на ближнем Востоке, с другой – активная полемика со скептическими попытками истолковать артефакты в смысле отвержения авторитета и достоверности Священного Писания. Он одним из первых обратил внимание на тенденциозность и однобокость интерпретации археологических артефактов рядом ученых, известных как «панвавилонисты». На основе находок в Междуречье они пытались доказать, что в Библии, якобы, многие повествования и идеи заимствованы из вавилонской религии. Наиболее ярким представителем этого движения в начале XX века был Фридрих Делич, книга которого «Вавилон и Библия» явилась своеобразным манифестом панвавилонистов и разошлась в большом количестве экземпляров на Западе. Под названием «Библия и Вавилон» она была переведена и на русский язык, выдержав четыре издания. В. П. Рыбинский посвятил полемике свою небольшую работу «Вавилон и Библия» [3], в которой показывал слабые стороны теории панвавилонистов. И хотя сейчас эта теория в целом себя изжила и не пользуется прежним влиянием, ее отголоски до сих пор слышны во многих работах, затрагивающих библейскую тематику, в которых Библия «по умолчанию» рассматривается как нечто вторичное по отношению к ассиро-вавилонской религии; поэтому концептуальные идеи В. П. Рыбинского по-прежнему актуальны.

Второе направление деятельности киевского профессора заключалось в изучении исогогических вопросов, а также в формулировке отношения к историко-критическому методу изучения Библии, получившему в России начала XX века общее название «отрицательной библейской критики» (из-за отрицания ею церковного учения о богодухновенности Священного Писания).

История изучения Священного Писания в древности отражена в работах В. П. Рыбинского «Первый опыт «Введения в Священное Писание» [31] и «Юнилий Африканский и его руководство к изучению Библии» [37]. Не избегал киевский ученый и полемики с современными ему скептическими исогогическими теориями. Идей отрицательных библейских критиков он касался еще в своей магистерской работе «Древнееврейская суббота» (К., 1892) [5], в которой показал надуманность предпосылок и некорректность прочтения источников по данной теме у отрицательных критиков, в том числе у Ю. Велльгаузена. Позже он рассмотрел историю западной библейской критики в своем эссе «Библейская ветхозаветная критика» (К., 1908) [1], в котором проследил генезис и эволюцию идей отрицательных критиков, демонстрируя чужеродность их методологических предпосылок по отношению к традиционным церковным подходам в изучении Священного Писания.

В. П. Рыбинский проявил себя также как замечательный экзегет Ветхого Завета. Он принимал участие в составлении «Толковой Библии», издававшейся под редакцией проф. А. П. Лопухина и его преемников – им были написаны комментарии к книгам Осии, Иоиля, Амоса, Михея. Он опубликовал также толкования на книги пророков Авдия (К., 1909) [26] и Михея (К., 1911) [27].

Для «Православной богословской энциклопедии», выходившей под редакцией проф. А. П. Лопухина и проф. Н. Н. Глубоковского, В. П. Рыбинский написал 10 статей: «Иеговисты и элогисты», «Иезекииль», «Иисус Навин», «Иоиль», «Иона» и др.

Владимир Петрович проявил себя и как церковный проповедник – до нас сохранились вдохновенные слова, произнесенные им в церкви Киево-братского монастыря в период Великого поста в разные годы [38]-[49].

В. П. Рыбинский был членом Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917–1918 гг., избранным от Киевской духовной академии.

К 1920 году Владимиру Петровичу удалось окончить, отредактировать и дополнить работу его учителя, профессора А. А. Олесницкого «Библейская археология», но опубликовать он смог только ее первую часть (Пг., 1920).

Можно лишь сожалеть, что деятельность яркого и талантливого православного библеиста была прервана пришествием большевистского режима. В 1920-е годы В. П. Рыбинский работал в Еврейском отделе Украинской академии наук, занимался переводами с английского языка. О жизни его в последние годы сведений, к сожалению, не имеется. Известно, что он умер в 1944 году в г. Баку.

Пока что не удалось установить, писал ли что-нибудь Владимир Петрович в 1920–1940-е годы «в стол». Однако дошедшее до нас его дореволюционное наследие столь незаурядно и информативно, что современный исследователь Библии получит немалую пользу от знакомства с этими трудами.

Священник Димитрий Юревич

Библиография основных трудов проф. В. П. Рыбинского

(полужирным выделены книги, электронные издания которых подготовлены Кафедрой библеистики МДА совместно с Региональным фондом поддержки православного образования и просвещения «Серафим»)

I.      Библейско-богословские сочинения

1. Библейская археология / Олесницкий А. А. Под ред. и с доп. Рыбинского В. П. Часть 1, вып. 1. Пг., 1920, 3+420 с.

2. Библейская ветхозаветная критика. К., [1908,] 39 с. Отт. из:

Труды КДА, 1908, с. 575–613. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

3.      Библия для детей. К., 1897, 2+32 с. Отт. из: Труды КДА, 1896, № 12.

4.      Вавилон и Библия. К., 1903, 2+32 с. Отт. из: Труды КДА, 1903, т. 2, № 5, с. 113–144. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

5.      Ветхозаветные пророки. К., 1907, 2+17 с. Отт. из: Труды КДА, 1907, т. III, № 12, с. 603–619. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

6.      Древнееврейская суббота. К., 1892, 2+IV+256+XLI c. Из: Труды

КДА, 1891–1892. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

7.      Заметки о литературе по Священному Писанию Ветхого Завета:

•      за истекший 1897 год. К., [1898,] 28 с. Из: Труды КДА, 1898, № 3;

•      за истекший 1898 год. К., [1899,] 23 с. Из: Труды КДА, 1899,

№ 5;

•      за 1899 год. К., [1900,] 25 с. Из: Труды КДА, 1900, № 6;

•      за 1904 год. К., [1905,] 45 с. Из: Труды КДА, 1905, № 11.

8.      Иеговисты и элогисты // ПБЭ, т. 6, стб. 205–208.

9.      Иезекииль // ПБЭ, т. 6, стб. 211–219.

10.      Из академической жизни. К., [1906,] 25 с. Отт. из: Труды КДА, 1906, № 1.

11.      Иисус Навин и книга Иисуса Навина // ПБЭ, т. 6, стб. 587–596.

12.      Иисус сын Сирахов // ПБЭ, т. 6, стб. 596–602.

13.      Иов, каноническая учительная книга // ПБЭ, т. 6, стб. 200–213.

14.      Иоиль // ПБЭ, т. 7, стб. 250–254.

15.      Иона // ПБЭ, т. 7, стб. 257–264.

16.      Исторический очерк лжемессианских движений в иудействе. К., 1901, 35 с. Отт. из: Труды КДА, 1901, № 9.

17.      История и религия самарян. К., 1913.

18.      Иудифь // ПБЭ, т. 7, стб. 570–575.

19.      К вопросу об отношении Библии к Вавилону: раскопки храма Бэла в Ниппуре. К., 1904, 13 с. Отт. из: Труды КДА, 1904, № 1, с. 46–58. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

20.      К изяснению Псалтири. К., [1901,] 19 с. Отт. из: Труды КДА, 1901, № 12, с. 493–511. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

21.      Казни египетские // ПБЭ, т. 7, стб. 831–835.

22.      Киевская митрополичья кафедра с половины XIII до конца XVI ве

ка. К., 2+95 с. Отт. из: Труды КДА, 1891.

23.      Клинописный материал // ПБЭ, т. 11, стб. 218–235.

24.      Книга пророка Авдия. К., 1909, 2+49 с. Из: Труды КДА.

25.      Книга пророка Михея. К., 1911, 2+72 с. Из: Труды КДА. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

26.      Не умолкну ради Сиона и ради Иерусалима не успокоюсь»

(Ис. 6:21): речь профессора КДА В. П. Рыбинского, произнесенная 16 марта 1904 года в общем собрании Киевского отделения Императорского православного палестинского общества. СПб., 1904, 32 с.

27.      О Библии: чтение, предложенное в собрании Киевского религиозно-просветительского общества 10 февраля 1902 года.

К., 1902, 26 с. Отт из: Труды КДА, 1902, № 3. То же: [К., 1902,]

16 с. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

28.      О паломничестве в Иерусалим в библейское время. К., 1909, 2+21 с. Отт. из: Труды КДА.

29.      Первый опыт «Введения в Священное Писание». К., [1900,]

15 с. Из: Труды КДА, 1900, № 11, с. 466–480. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

30.      По поводу новейших археологических раскопок в Палестине: речь, произнесенная в собрании Киевского отделения Императорского православного палестинского общества. К., [1908,] 23 с. Отт из: Труды КДА, 1908, т. III, № 11.

31.      Религиозное влияние иудеев на мир языческий в конце ветхозаветной и начале новозаветной истории и прозелиты иудейства. К., 1898, 2+69 с. Из: Труды КДА, 1898. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

32.      Самаряне. Обзор источников для изучения самарянства. История и религия самарян. К., 1913, 617 с. с разд. паг. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

33.      Толкование на книгу св. пророка Авдия / Толковая Библия под ред. А. П. Лопухина, т. 7. Отд. издание: К., 1909.

34.      Толкование на книгу св. пророка Михея / Толковая Библия под ред. А. П. Лопухина, т. 7. Отд. издание: К., 1911.

35.      Юнилий Африканский и его руководство к изучению Библии. К., 1904, 20 с. Отт. из: Труды КДА, 1903, № 10. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

ИИ.Гомилетические произведения

36.      Грех Пилата. Слово, сказанное в церкви Киево-братского монастыря в пяток четвертой недели Великого поста, на вечернем богослужении, известном под названием пассии. [К., 1893,] 12 с. Из: Труды КДА, 1893, № 4.

37.      О хранении церковных уставов. Слово в пяток четвертой недели Великого поста при воспоминании страстей Христовых. К., 1901, 8 с. Из: Труды КДА, 1901, № 4.

38.      О христианском пользовании даром слова. Слово в пяток четвертой недели Великого поста. К., [1898,] 9 с. Из: Труды КДА, 1898, № 4.

39.      Слово в Великий пяток. Произнесено в церкви Киево-братского монастыря 22 марта 1896 г. [К.,] 1896, 10 c. Из: Труды КДА, 1896, № 5.

40.      Слово в Великий пяток. Произнесено в церкви Киево-братского монастыря 11 апреля 1897 г. К., [1897,] 7 c. Из: Труды КДА, 1897, № 5

41.      Слово в Великий пяток, на вечернем богослужении, перед плащаницей. Произнесено в церкви Киево-братского монастыря 4 апреля 1903 г. К., [1903,] 6 c. Из: Труды КДА, 1903, № 4.

42.      Слово в пяток второй недели Великого поста, при воспоминании страстей Христовых. Произнесено в церкви Киево-братского монастыря 8 марта 1902 г. К., 1902, 8 c. Из: Труды КДА, 1902, № 4.

43.      Слово в пяток третьей недели Великого поста, при воспоминании страстей Христовых. Произнесено в великой церкви Киево-брат-ского монастыря 19 марта 1910 г. К., 1910, 8 c. Отт. из: Труды КДА, 1910, № 4.

44.      Слово в пяток четвертой недели Великого поста, при воспоминании страстей Христовых. Произнесено в церкви Киево-братского монастыря 25 марта 1894 г. [К., 1894,] 10 c. Из: Труды КДА, 1894, № 5.

45.      Слово в пяток четвертой недели Великого поста, при воспоминании страстей Христовых. Произнесено в церкви Киево-братского монастыря 10 марта 1906 г. К., [1906,] 8 c. Отт. из: Труды КДА, 1906, № 3.

46.      Слово в пяток четвертой недели Великого поста, при воспоминании страстей Христовых. Произнесено в церкви Киево-братского монастыря 26 марта 1899 г. К., [1894,] 9 c. Из: Труды КДА, 1899, № 4.

47.      Слово, сказанное в церкви Киево-братского монастыря 31 декабря 1899 года в годовщину поминовения учивших и учившихся в Киевской духовной академии. К., [1900,] 8 с. Из: Труды КДА, 1900, № 3.

III.      Отзывы и рецензии, полемика

48.      Ответ заслуженному профессору протоиерею Феодору Яковлевичу Покровскому на его «Открытое письмо». К., [1910,] 11 с.

49.      Отзыв о сочинении М. А. Кальнева «Обличение лжеучения русских сектантов-рационалистов». Одесса, 1913. К., [1914,] 25 с. Отт из: Труды КДА.

50.      Самарянство и гностицизм: ответ на критику профессора М. Э. Поснова. СПб., 1914, 28 с. Из: «Странник», 1914, № 3. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

51.      Самарянство и гностицизм: [второй] ответ на критику профессора М. Э. Поснова. // «Странник», 1916, № 1, с. 27–62. Эл. вариант: М.: КБ МДА и Фонд «Серафим», 2005.

Список сокращений

Труды КДА – Труды Киевской духовной академии

ПБЭ – Православная богословская энциклопедия под ред. профессоров А. П. Лопухина и Н. Н. Глубоковского

Речь, произнесенная на годичном акте Киевской духовной Академии 26 сентября 1898 г.1

По библейскому воззрению, одна из целей избрания еврейского народа для служения домостроительству спасения заключалась в том, чтобы, сохранив в неповрежденности богооткровенную истину, он передал ее языческому дохристианскому миру. Соответственно этому, невидимая рука все течение еврейской истории направляла так, что вместе с другими целями избрания достигалась и указанная. Уже в глубочайшей древности, в первые столетия жизни Израиля в качестве самостоятельного и свободного народа, он начинает оказывать религиозное влияние на область язычества и проливать в нее свет истинного богопознания. Самособой понятно, что в первые периоды израильской истории его призвание не могло осуществляться в размерах широких. Прежде чем вступить на путь просвещения языков’ избранному народу предстояло еще самому проникнуться откровенным учением и укрепить свое религиозное и национальное сознание против напора языческого неверия и нечестия. Поэтому законодатель еврейского народа не только не возложил на него обязанности распространения богооткровенных истин в языческом мире, но прямо старался даже оградить его от всякого соприкосновения с этим миром. И сознанию еврейскому всякая мысль о распространении религии долгое время оставалась совершенно чуждой. Если из древнейшей истории избранного народа нам известны некоторые лица из языческого мира, чтившие Бога Израилева, то их расположение к иудейской религии не было, конечно, плодом нарочитого воздействия на них со стороны иудеев. Сами внешние отношения избранного народа к другим народам сложились так, что возможность широкого воздействия на мир языческий долгое время ими весьма затруднялась: поселенные в стране, обособленной от стран соседних, не принимавшие никакого участия во всемирной деятельности и не выходившие из пределов своей земли, иудеи не только не привлекали внимания языческих народов к своей внутренней жизни, но многим, как грекам и римлянам, были даже совсем неизвестны.

Указанные условия, препятствовавшие религиозному влиянию иудейства на языческий мир, изменились в конце ветхозаветной истории. Длинный и трудный путь воспитания в народе преданности откровенной религии к этому времени закончился. На рубеже Нового Завета, в эпоху исполнения времен, еврейский народ был уже народом религиозным в особенном смысле. Вера в единого Бога, Правителя, Судию и Мздовоздаятеля сделалась основой его жизни, закон стал средоточным пунктом его мышления и деятельности. Вместе с молоком матери еврей усвоял благоговение к закону и с юных лет приучался видеть в нем святыню, ради которой всегда должно быть готовым претерпеть мучения и пожертвовать самой жизнью. Характеризуя отношение своих соплеменников к закону, Иосиф Флавий без преувеличений говорит: «Уже часто многие из пленных (иудеев) претерпевали пытки и все роды смерти в театрах, чтобы только не произнести слова против закона и других священных книг... Если бы мы лишились и богатства, и городов, и других благ, то у нас все же на веки остается закон. И ни один иудей, как бы далеко ни находился он от отечества, и какого бы свирепого владыку ни имел над собою, никогда не убоится его более, нежели закона»2. Религиозное сознание енрейского народа, таким образом, настолько окрепло, что влияние язычества, как бы сильно оно ни было, не могло быть для него опасным.

Но из своей долголетней истории, из тяжелых уроков и испытаний, посылавшихся Промыслом, иудейство вынесло не только преданность своей религии и силу противостоять язычеству, но и сознание необходимости на него воздействовать, – сознание своего миссионерского назначения в древнем дохристианском мире. Мысль об этом призвании Израиля уяснялась для народа постепенно. Уже царь Соломон в речи своей, произнесенной при освящении храма, выражает надежду, что в этом храме Богу Израилеву будут молиться и иноплеменники (2Пар. 6:32). Яснее и настойчивее ту же мысль высказывали пророки. Для них уже несомненно было, что некогда «земля наполнится познанием славы Господа, как воды наполняют море» (Авв. 2:14). Они прозревали уже то время, когда на гору Сион, к Господу, Богу Израилеву, «приидут народы от краев земли и скажут: только ложь наследовали наши отцы, пустоту и то в чем нет никакой пользы» (Иер. 16:19. Ср. Ис.2:2–3. Мих.4:1–2). Устами одного из последних пророков иудейских дух пророческий изрек: «И будут приходить многие племена и сильные народы, чтобы взыскать Господа Саваофа в Иерусалиме и помолиться лицу Господа... Возьмутся десять человек из всех разноязычных народов, возьмутся за полу иудея и будут говорить мы пойдем с тобою, ибо мы слышали, что с вами Бог (Зах. 8:21–23)3. К концу ветхозаветной истории это сознание делается достоянием не только лучших людей, но всего иудейства. Каждый иудей времени Иисуса Христа был уверен в том, что он «путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины» (Рим. 2:19–20). Выражая общее воззрение современного иудейства, писатель кн. Премудрости Соломоновой прямо говорит, что чрез иудеев имеет «быть дан миру нетленный свет закона» (ХѴIII, 4 Ср. XV, 2; XVI, 28; ХѴIII, 13). Подобно этому, и Филон без колебаний утверждает, что иудеи для других народов то же, что голова для тела. Они, по Филону, начаток всего рода человеческого, избранный жребий Божий, боголюбезнейший из народов, и им досталось священство и пророчество для всего рода людей)4.

Внешние условия, необходимые для выступления иудеев в качестве религиозных просветителей язычества, сложились благоприятно. Прежняя обособленность иудеев от других народов в рассматриваемое время прекратилась. Ход событий поставил иудейство всюду лицом к лицу с языческим миром, – и в Палестине, и вне ее. Уже со времени Александра Великого, с конца IV в., эллинизм стал твердою ногою на берегах Средиземного моря. Незначительная ио своему протяжению земля иудейская в конце библейской истории уже со всех сторон была окружена эллинистическими областями. В больших пограничных городах на западе и на востоке Палестины, высшие классы уже задолго до наступления римского владычества были эллинизированы. Не смотря на все противодействие ревнителей закона, языческий мир с своею культурой все более и более утверждался и в самих городах иудейских.5

Конечно, еще в большей близости к языческому миру должны были оказаться иудеи вне Палестины. А последние столетия ветхозаветной истории были именно таким временем, когда большая часть иудеев жила вне Палестины. Переселяемые в качестве пленников различными завоевателями, побуждаемые гнетом тяжелых условий жизни в отечестве, увлекаемые надеждами на счастье в новых странах, иудеи в последние столетия ветхозаветной истории в большинстве своем покинули обетованную землю и расселились почти по всем городам древнего мира. «Бесчисленные мириады» иудеев, как выражается Иосиф Флавий6, жили в странах заевфратских; около миллиона их было в Египте7, большими массами проживали они в Кирене, в Пальмире, в городах Сирии, Малой Азии, Греции, Испании, Италии и на островах Средиземного моря; тысячами считались иудеи и в самой столице древнего мира в Риме8. Вообще, по словам Страбона, трудно было найти такое место в мире, где бы не было иудеев и где бы не были они в силе9. «Всякая страна и всякое море, восклицает иудейская Сивилла, «наполнены тобою, и всякий питает отвращение к твоим нравам»10.

Пользовавшиеся покровительством правительства, обладавшие энергией и предприимчивостью, представлявшие крепко сплоченную общину, иудеи рассеяния в короткое время успели скопить богатства, захватили в свои руки промышленность и торговлю и сделались таким элементом населения, который всюду был заметен и во всех жизненных отношениях принимал деятельное участие. Но при постоянных сношениях с языческим миром иудейство с ним не сливалось. С давних пор иудеи составляли в греческих и римских городах отдельные общины, имевшие самостоятельную организацию и пользовавшиеся большою свободой. Эти общины выбирали своих начальников, владели правом самоуправления и суда по отношению к своим сочленам11 и иногда умели приобретать даже такие привилегии, которым завидовали природные греки и римляне12. В религиозном отношении иудеи рассеянные на западе во все рассматриваемое время, за кратковременными только перерывами13, пользовались полною свободой. Следствием этого явилось то, что в языческих городах иудеи устроились так же, как жили они в Палестине. У них был свой храм в Леонтополисе, всюду они имели синагоги и молитвенные дома, всюду совершали свое богослужение и хранили национальные обряды, с презрением и гордостью взирая на все языческое.

Очевидно, благодаря указанным отношениям, религия иудейская делалась известной всему миру и открывались самые разнообразные пути, которыми учение ее, даже независимо от иудеев, могло проникать в языческое общество. Особенное значение в этом случае могли иметь, конечно синагоги. В последнее столетие пред Рождеством Христовым еврейские синагоги, несомненно, были почти во всех городах Римской империи.14 В некоторых городах, где иудейские общины были особенно многочисленны, – напр., в Дамаске, в Саламине на Кипре (Деян. 9:20 и 13:5) существовало по нескольку синагог. В самом Риме, а также в Антиохии и Александрии их было, по свидетельству писателей современников, «великое множество».15 И все эти синагоги были открыты для язычников и ими посещались. Так, об ап. Павле сообщается, что своею проповедью в Антиохии Писидийской он возбудил такой интерес, что в следующую субботу его собрался слушать весь город (Деян. 13:44). Также Иосиф Флавий рассказывает о нескольких дорийских юношах, которые, получив ради притворного блогочестия доступ в синагогу, в насмешку над иудеями выставили там изображения императора.16 В синагогах лучше, чем где либо еще, языческое общество знакомилось с иудейским законом и назидалось чтениями пророков, священными песнопениями и поучениями. И если синагога не произвела впечатления на упомянутых дорийских юношей, то, несомненно, многие не могли оставаться нечувствительными к синагогальному богослужению, так как оно бесконечно превосходило своею торжественностью и назидательностью богослужение языческое. Такие потом искали уже в еврейских синагогах того, чего не находили в греческих и римских храмах–удовлетворения своих религиозных потребностей...

Но иудейство в рассматриваемую нами эпоху не ограничивалось только спокойным ожиданием будущего обращения язычников: проникнутое сознанием своего миссионерского назначения, оно, пользуясь своим положением, само хотело знакомить языческий мир с своей религией и стало вести деятельную пропаганду своих верований.

Современные еврейские писатели любят указывать на то, что принципы свободы, братства и равенства, провозглашенные европейскими народами сравнительно в недавнее время, иудейству были известны в глубокой древности. В частности, принцип свободы и равенства иудейство, говорят, считало всегда обязательным для себя в области веры. Всегда уверенное в будущем торжестве своей религии, иудейство, будто бы, никогда не прибегало к настойчивой пропаганде своих верований и тем более никогда не стремилось распространять их путем насилия. «Христианство», говорит еврейский историк Гретц, «высылало своих ревностных миссионеров, которые, по примеру ап. Павла, привлекали к прозелитизму красноречием и ложными чудесами. Оно не возлагало на новообращенных никаких тяжелых обязанностей; оно было даже на столько предусмотрительно, что оставляло им их прежний образ жизни и отчасти их старый образ воззрений, не вырывая их из круга семьи, родства и излюбленной обстановки… Не так иудейство: оно не имело никаких ревнующих об обращении, способных к диалектике апостолов, – наоборот, склонных к прозелитизму оно прямо отклоняло указанием на трудность жизни, которой они должны будут подчиниться».17 «Иудейство», дополняет Гретца другой писатель, «старалось, чтобы истина сияла для глаз всех. Но, благодарение Богу, оно не преследовало с этою целью; оно не умерщвляло людей для того, чтобы делать счастливыми; оно не сожигало тел для водворения душ в раю; оно не мучило из любви, не было жестоко ради благодеяния. Оно было истинно благотворно: оно любило людей искренно и глубоко даже и тогда, когда они оставались в своих заблуждениях»18.

Относительно того периода, который подлежит нашему рассмотрению, эти хвалебные слова еврейских писателей страдают сильными преувеличениями и далеко не справедливы. Иудейство, как замечено выше, не ограничивалось только одними ожиданиями будущего обращения языческих народов, но ревностно ему содействовало. Из кратких и отрывочных замечаний источников можно ясно видеть, что иудейство – и в Палестине, и вне ее, вело широкую пропаганду своих религиозных учений, пользуясь для этого средствами самыми разнообразными. Господь Иисус Христос, обличая ревнителей закона иудейского, поставляет им на вид то, что они обходят море и сушу, чтобы обратить хоть одного (Мф. 23:15)19. История, действительно, сохранила нам несколько фактов, свидетельствующих о существовании таких стремлений. Так, послы Симона Маккавея, прибывшие в Рим в 140 г. до Р. Хр. для заключения союза, занялись в столице распространением своих верований и на столько успели обратить на себя внимание, что претор Гиснал должен был удалить их из Рима.20 Известен далее факт, когда иудей Анания, получивший доступ в качестве поставщика ко двору царя Авеннирига, оказался столь красноречивым проповедником, что успел расположить к иудейству многих придворных женщин и гостившего при дворе адиабенского царевича Изата. Одновременно с этим, другому иудею Елеазару удалось приобрести для Моисеева закона адиабенскую царицу Елену.21 В Талмудической литературе сохранилось также смутное предание о том, что около времени Домициана четыре знаменитых книжника – патриарх Раббан Гамалиил, р. Елиезер бен-Азария, Иошуя и Акиба – в целях пропаганды предпринимали даже нарочитое путешествие в самый Рим.22 На основании всех этих свидетельств некоторые исследователи делают предположение, что представители палестинского иудейства– фарисеи не только не отказывались от религиозной пропаганды, но сообщили даже делу ее правильную организацию. Предполагают, далее, что именно в фарисейской школе великий апостол языков Павел приобрел уже любовь к миссионерскому делу и опытность в нем, примененные им потом на служении Евангелию.23

Не ограничиваясь одною словесной пропагандой, палестинское иудейство, вопреки уверениям названных еврейских писателей, иногда проявляло даже склонность к распространению своих верований и путем насилия. В широких размерах практиковать этот способ иудейство, конечно, не могло: в тот период, когда обнаружились в нем миссионерские стремления, оно занимало положение нации подчиненной. Однако же на страницах иудейской истории записано несколько фактов, когда иудейство обращало к своим верованиям и силой меча. Уже Симон Маккавей, закончив начатое его братьями дело освобождения Иудеи на время от ига иноплеменников, обнаружил склонность к насильственному юдаизированию завоеванных областей. По крайней мере, писатель II-й кн. Маккавеев сообщает, что, завоевав Газу, Симон выбросил из города все нечистое и поселил там мужей, соблюдающих закон (13:48). Так же было поступлено с Иоппией, Газарой и Вефсурой (1Мак. 14:7). По-видимому, и в Иерусалим Симон допускал только лишь тех из иноплеменников, которые принимали на себя обязанность соблюдения закона (1Макк. 14:14). Еще решительнее в этом отношении были преемники Симона. Когда Иоанн Гиркан в 129 г. покорил Идумею, то он силой принудил жителей этой страны принять обрезание.24 При Аристовуле такая же участь постигла и Итурейцев.25 При Александре Ианнее город Пелла был разрушен за то, что жители его отказались принять иудейство.26 Иосиф Флавий сообщает и еще несколько случаев подобного насильственного обращения.27

Если и иудеи палестинские, особенно питавшие неприязнь ко всему языческому, не отказывались, однако же, от пропаганды своих верований, то еще деятельнее эта пропаганда велась иудеями рассеяния. Настойчивость их в этом отношении в самом Риме, напр., вошла даже в поговорку.28 Распространению иудейских верований здесь содействовали, отчасти, отдельные лица разных профессий. Между ними не мало было, по-видимому, людей сомнительных нравственных качеств, – людей, заботившихся не столько о своей религии, сколько о своих корыстных расчетах. Так, Иосиф Флавий рассказывает о четырех евреях, обративших в иудейство знатную римлянку Фульвию, чтобы выманить у ней богатое приношение на храм и присвоить его себе.29 А Ювенал в одной из своих сатир рисует картину, как старая еврейка-нищенка, тряся головою, шепчет на ухо набожной римлянке иерусалимские законы – в надежде получить за это небольшие деньги.30

Целям иудейской пропаганды на западе служили, конечно, и подобные лица, но, без сомнения, самое могущественное и верное орудие для религиозного воздействия на языческое общество иудейство рассеяния имело в греческой литературе.

Греческая литература в рассматриваемую нами эпоху переживала так назыв. александрийский период своего развития. Отличительная особенность этого цветущего периода состояла в том, что литература, имея центром для себя космополитическую Александрию, покинула почву национального эллинизма и сделалась всемирной. В то время в качестве писателей выступали люди всех стран, и каждый, стремился внести в сокровищницу человеческой мысли духовные приобретения своего народа. При этом всякий, кто и брался за перо, писал уже не для греков только, а для всего образованного мира. Литература, таким образом, впервые стала могущественной силой, действие которой могло простираться на самые отдаленные и широкие круги. Иудеи лучше других оценили значение, этой силы. Примкнув к движению своего времени, они, подобно другим писателям, стали стремиться сделать достоянием мира духовные приобретения своей многовековой жизни и создали обширную иудео-алекеандрийскую литературу. Все произведения этой литературы преследовали главным образом одну практическую цель31 – познакомить языческих читателей с иудейством, привести их к признанию нелепости идолопоклонства и убедить в высоких преимуществах иудейской религии пред всеми другими. Для этой цели, отчасти, был сделан уже в третьем веке до Р. X. перевод священных еврейских книг на греческий язык.32 С этою же целью многие писатели излагали историю еврейского народа, стараясь доказать, что она идет из глубочайшей древности, полна великих событий и лиц, имевших благотворное влияние и на мир языческий. При этом практические интересы не редко заставляли иудейских писателей жертвовать истиной и искажать историю своего народа, вплетая в нее языческие мифы. Так, Артапань, доказывая в своем сочинении «об иудеях» высокое превосходство иудейского народа перед другими, старается выставить предков этого народа первыми насадителями культуры. Отcюда об Аврааме Артапан раcсказывает, что, придя в Египет, он научил царя Фарефофа астрологии. Иосиф, по сказанию того же историка, сообщил египтянам искусство обработки земли, разделил и измерил поля и сделал пригодной для пользования большую часть страны. Но особенно много сделал для Египта Моисей: он положил начало мореплаванию, строительному искусству, изобрел различные орудия и оружия, улучшил военное дело и был первым философом. Моисею же, по рассказу Артапана, принадлежит разделение страны Египетской на 36 номов, приведение в порядок гражданских отношений и изобретение священных письмен. За это именно изобретение Моисей был прозван Египтянами Ермесом (Ερμῆς от ἐρμηνεἰα). В своем стремлении возвеличить предков иудейского народа (Артапан) заходит так далеко, что патриархов и Моисея представляет даже учредителями языческих культов: Иаков и сыновья его, по Артапану, построили языческие святилища в Афосе и Гелиополисе, а Моисей основал в Египте культы Ибиса и Аписа. И не только предки еврейского народа были, по рассказу Артапана, великими мужами, но и весь народ, еще в бытность свою в Египте, явился народом избранным. Так, когда фараон, желая унизить евреев, повелел им носить особые одежды, то он был поражен за это проказой, от которой и умер.33

Позже Артапана ту же цель – привлечь симпатии языческого мира к иудейству изложением истории его – преследовал Иосиф Флавий. «Перешедший к римлянам Галилейский военачальник», говорит об И. Флавии Гретц, «поставил своею целью пропаганду иудейства среди греков и римлян. За жалкую, – если даже не изменническую – роль которую он сыграл, как полководец, он хотел заплатить приобретением многочисленных приверженцев иудейству. Рим завоевал Иудею, И. Флавий желал некоторым образом завоевать для иудейства Рим и римский мир... Того самого, чего Павел хотел достигнуть своим апостольством (Sturm-und Drang-Apostolat), Иосиф достигал путем спокойной литературной работы... Конечно, он не мог похвалиться такими обширными завоеваниями, как Апостол из Тарса: на народную массу, на ремесленников, рабов и на недовольные натуры он не хотел даже и действовать. Но за то он приобрел для иудейства литературно образованные круги».34 Целям апологетики и пропаганды знаменитый иудейский историк служил, главным образом, в двух своих сочинениях: в «Древностях» и в книгах «против Аниона».

На ряду с историками другие писатели, в тех же видах пропаганды иудейства, старались познакомить языческий мир с иудейскими законами и выставить на вид высокое значение их и глубокий смысл. Эту задачу ставили себе Аристовул и Филон.

Перипатетик Аристовул современник царя Птоломея VII-го Филометора, живший за 170–150 лет до Р. Хр., написал «объяснение Моисеевых законов». Это сочинение, от которого сохранились до нашего времени лишь небольшие отрывки, представляло собою, по-видимому, свободное воспроизведение содержания Пятикнижия, сопровождавшееся философскими объяснениями. Цель автора, при этом, состояла в том, чтобы показать образованному языческому миру, что в Моисеевом законе, если правильно понимать его, можно найти все то, о чем учили греческие философы. И это сходство греческой философии и Моисеева законодательства не случайное: Аристовул прямо утверждает, что греческие философы Пифагор, Сократ, Платон черпали свое учение из книг Моисея; от Моисея же заимствовали некоторые свои идеи и греческие поэты Гомер и Гесиод. А для того, чтобы это заимствование представлялось возможным, Аристовул сообщает, что уже задолго до Птоломея Филадельфа существенное содержание Пятикнижия было переведено на греческий язык.35

Гораздо более Аристовула ознакомлению языческого мира с иудейскими законами старался содействовать знаменитый Филон36. Судя по сохранившийся до нас произведениям иудейского философа, он, между прочим, ставил своей задачей – дать языческим читателям такое сочинение, которое бы представляло систематическое изложение Моисеева законодательства. Это сочинение дошло до нас в виде отдельных трактатов. Введением к этому сочинению должен был, по-видимому, служить трактат «о миротворении». За этим трактатом должен был следовать ряд жизнеописаний патриархов еврейского народа – кратких – Еноса, Еноха, Ноя и подробных –Авраама, Исаака, Иакова и Иосифа. Следующая часть сочинения имела дать сначала объяснение десяти основных заповедей Моисеева закона, и затем – объяснение специальных установлений закона. Тенденция всего рассматриваемого сочинения, как можно судить по сохранившимся до нас частям его, заключалась в том, чтобы представить иудейское законодательство, как мудрейшее и гуманнейшее и этим привлечь к нему симпатии языческого мира. Соответственно этому, Филон всюду старается доказать, что Моисеевы законы вполне сообразны с природой и служат только дополнением «истинному слову ее»; что они суть точная копия закона нравственного, напоминание о жизни древних. В каждом обрядовом предписании закона Филон указывал разумный и глубокий смысл и стремился показать, что соблюдающий все эти предписания есть истинный гражданин мира и не только лучший человек, но и образованнейший: он может быть даже назван истинным философом. И по Филону, не только глубокий смысл и сообразность с природой служат ручательством высокого и всеобщего значения иудейских законов, но и самая их история. «Один только наш закон», рассуждает Филон, «остается тверд, непоколебим, неразрушим, – как бы он был запечатлен печатью самой природы, – остается непрерывно от дня, когда он был записан, доныне, и, есть надежда, останется бессмертным на всю вечность, пока пребудет солнце, луна, все небо и мир. Ибо (иудейский) народ, испытав многие превратности судьбы, не допустил однако же, чтобы была забыта самая малая заповедь, так как все они почитались за священные и угодные Богу. Почтение к законам всегда было столь велико, что они были защищаемы от несправедливостей голода, моровой язвы, от войны, от тиранов и царей, от восстаний тела и души, от страстей, и от иных, посылаемых Богом и человеком, бедствий... Конечно, удивительно и должно быть почитаемо за великое, и то, что в течение всего времени законы сохранились в неприкосновенности. Но удивительнее всего, по-видимому, то что не одни только иудеи, по почти и все другие (народы) – и особенно те, которые разумеют добродетель, – посвящают себя почитанию закона. Чрез это (закон) достиг чести особенной, какая не выпала на долю никакому другому. Вот доказательство: ни в Греции, ни между варварами нет, можно сказать, ни одного государства, которое бы почитало законы другого. Едва ли какое государство даже свои законы удерживает навсегда: обыкновенно по требованию времени и обстоятельств их переменяют. Афиняне отвергают обычаи и установления Лакедемоням, а Лакедемоняне Афинян; между варварами–Египтяне не пользуются законами Скифов, а Скифы установлениями Египтян. Но не то с нашим законом, ибо всех он привлекает, к себе».37 Как обладающие таким законом, иудеи, конечно, имеют преимущество пред прочими народами. Если все люди, по степени совершенства, могут быть разделены на три разряда: на рожденных от земли, от неба и от Бога, то иудеи, обладающие заветом, должны быть причислены к последнему, высшему разряду, как и Авраам, будучи «небесным» человеком, тотчас же по заключении завета стал «божественным». Иудеи, по Филону, избранный жребий Божий, а в отношении к остальному миру они пророки и священники.38 Их задача заключается в том, чтобы молиться за мир и приносить жертвы. Выступая в роли исполнителя миссионерского назначения своего народа, Филон не только старается убедить язычников в высоких достоинствах иудейских законов, но и указывает иногда на нелепость идолопоклонства,–в особенности египетского культа животных, осуждает неверие и прямо приглашает к монотеизму, обещая в таком служении Богу высшее наслаждение.39 Если и рассмотренные нами произведения, без сомнения, имеют в виду распространение иудейских воззрений в языческом обществе, то еще яснее и решительнее миссионерские стремления иудейства выступают в другой группе памятников иудео-александрийской письменности, – в литературе псевдонимной. В числе памятников иудейской псевдонимной литературы мы должны отметить прежде всего книгу Премудрости Соломона. Неизвестный автор этой книги, прикрывшийся славным именем Соломона, ясно обнаруживает, что речь свою он направляет не только к иудеям, но и к язычникам, и главным образом к царям и судьям концов земли.40 Для язычников, конечно, прежде всего назначает он свои пространные рассуждения об идолопоклонстве и безбожии. Эти рассуждения составляют существенное содержание книги, так что вся она может быть названа обличением идолопоклонства и предостережением от него. Неизвестный автор не только обличает язычников в неведении единого истинного Бога, во и старается путем глубокомысленных рассуждений о происхождении и сущности политеизма выставить на вид его нелепость. При этом писатель рассматривает многобожие во всех его формах: он говорит о политеизме натуралистическом или об обожании явлений и сил природы (13:1–9), о политеизме, состоящем в обоготворении безжизненных творений рук человеческих или об идолопоклонстве в собственном смысле (13:20 и дал.), и, наконец, о египетском почитании за богов животных (15:14–19). Все эти виды многобожия писатель книги Премудрости Соломона признает неразумными и неизвинительными, но в особенности утверждает он это относительно двух последних видов политеизма (13:10–19). Автор рельефно старается выставить на вид, что предметом почитания идопоклонников служит «лукавое изобретение» самого человека (14:10–19; 15:7–10), что идолы вошли в мир «по человеческому тщеславию» (XIV, 14), что самый акт обожания их имеет источник для себя в болезненных и извращенных чувствах, в достойном сожаления омрачении ума (13:10; 14:12; 15:5). «Самые же неразумные из всех», продолжает автор, «и беднее умом самых младенцев –враги народа Твоего, угнетающие его (Египтяне). Потому что они почитают богами всех идолов языческих, у которых нет употребления ни глаз для зрения, ни ноздрей для привлечения воздуха, ни ушей для слышания, ни перстов рук для осязания, и которых ноги не годны дли хождения... Притом они почитают животных самых отвратительных, которые по бессмыслию сравнительно хуже всех. Они даже не красивы по виду, как другие животные, чтобы могли привлекать к себе, но лишены и одобрения Божия и благословения Его» (15:14–19). Выясняя разными путями нелепость идолопоклонства, писатель книги Премудрости Соломоновой вместе с этим старается дать понять язычникам и гибельное влияние служения идолам на жизнь. «Вымысл идолов», говорит он» «начало блуда, и изобретение их – растление жизни» (XIV 12); «служение идолам, недостойным именования, есть начало, и причина, и конец всякого зла» (14:23–27). Но писатель уверен, что заблуждение языческого мира не будет продолжаться вечно: «не было их (идолов) в начале, и не во веки они будут. Они вошли в мир по человеческому тщеславию, и любит все существующее (11:25), щадит и самых нечестивых грешников (11:24; 12:8), давая им место и время избавиться от зла (12:20), то и язычникам, по мысли писателя, не закрыт путь ко спасению. При всем своем нечестии язычники все же остаются чадами Божиими, и нетленный дух Божий пребывает и в них (12:1): они только уклонились от Бога, потерявши памятование о Нем, впавши в неразумие (12:24–25). Как дети Божии, язычники не оставлены без высшего попечения: разнообразными средствами Господь всегда вразумлял их и вел к познанию истины и добра (гл. 11, 12). Указывая с своей стороны путь спасения для язычников, писатель рассматриваемой нами книги приглашает их вообще научиться премудрости (11:9). Но премудрость, по его воззрению, даруется только Богом (13:21) и не входит в злохудожную душу, как не может обитать и в теле, порабощенном греху (1:4). Отсюда, для читателей книги было ясно, что ищущий мудрости должен оставить служение идолам, взыскать истинного Бога и стать на путь нравственного очищения. Впрочем, писатель и сам выражает ясно сущность своей проповеди язычникам: «любите», говорит он, «справедливость, судии земли, право мыслите о Господе»41(1:1).

Чтобы обличения язычества и похвалы иудейству были более внушительны и возбуждали более доверия к себе, еврейские писатели воспользовались еще одним своеобразным литературным приемом.

В эпоху, о которой у нас идет речь, весьма распространена была подделка различных литературных памятников, – в особенности древнего происхождения42. Одни занимались этим с корыстною целью выгодного сбыта рукописей в библиотеки, а для других подделка служила средством к более легкому проведению в общество тех или иных идей. Иудеи воспользовались этим средством для распространения своих религиозных воззрений и воспользовались, как увидим ниже, в размерах весьма широких. Произведения иудейской псевдонимной литературы этого типа, будучи разнообразными по форме, имели то общее между собою, что обыкновенно выпускались в свет с каким-либо авторитетным для язычников именем, – то мифологическим, то историческим. Неизвестные авторы таких произведений, чтобы убедить всех в высоком значении иудейства, обыкновенно выводили царей, мудрецов и поэтов языческих и влагали в их уста или обличения идолопоклонства, или похвальные речи иудейскому народу и его закону. Интересным памятником такого рода является рассказ о происхождении греческого перевода священных книг, известного под именем LXX. Этот рассказ появился около 200 г. до Р. Хр. и составлен, несомненно, каким-либо иудеем.43 Но он был выпущен в свет в форме письма придворного чиновника царя Птоломея, образованного афинянина Аристея, к своему брату. Желая воздействовать на языческий мир, неизвестный автор этого письма историю происхождения перевода священных иудейских книг искусно превращает в сплошной хвалебный гимн иудейству: иудейской стране, иудейскому закону, иудейской мудрости и благочестию. На каждом шагу автор обнаруживает, что история перевода занимает его не сама по себе, а как повод для того, чтобы выставить на вид язычникам то уважение и благоговение, которыми проникались по отношению к иудейству образованные люди из их среды. С этою целью все похвалы иудейству составитель письма влагает в уста выводимых в письме язычников – царя Птоломея Филадельфа и Аристея. Он рассказывает, напр., что иметь перевод еврейских книг пожелал сам царь, который вызвался даже написать по этому поводу письмо иудейскому первосвященнику. Чтобы расположить первосвященника в пользу своего предприятия, Птоломей, далее, освободил от рабства около ста тысяч иудеев, взятых в плен при его отце, а письмо отправил в Иерусалим с торжественным посольством и щедрыми дарами. Дойдя в своем рассказе до факта прибытия посольства в Иерусалим, мнимый автор письма и участник посольства Аристей забывает главный предмет своей речи и начинает в хвалебном тоне описывать Иерусалим, иудейский храм, иудейский культ и иудейскую страну... После разговора с первосвященником Елеазаром Аристей, не только сам убеждается в возвышенном характере иудейских законов, по старается убедить в том же и брата: с этою целью он рассуждает о нелепости идолопоклонства и о разумности иудейских Законов о чистом. Но рассуждения эти, очевидно, назначены неизвестным автором не для брата, а вообще для всего языческого общества. Далее, преследуя все ту же цель – возвысить иудейство, автор рассказывает, что переводчики, прибывшие в Александрию, в течение семи дней приглашались к царскому столу и здесь всех поражали своею мудростью и познаниями в области этики, политики и философии. Когда, наконец, они совершили дело перевода, и перевод был прочитан пред иудеями, то все удивились его точности, а сам царь, при вторичном чтении перевода, положительно изумился мудрости иудейского законодателя. Птоломей Филадельф выразил даже удивление, что до его времени никто из греческих поэтов и историков не пытался узнать и напомнить об иудейском законе. После этого автограф перевода был положен в царскую библиотеку, а переводчики с честью и дарами были отправлены в отечество.

Если автор рассмотренного нами письма для привлечения симпатий языческого общества к иудейскому закону воспользовался именем языческого царя и его приближенных, то другие ревнители иудейства, с тою же целью, подделывали греческих поэтов и философов и их заставляли свидетельствовать в пользу иудейской религии. Так уже в III в. до Р. Хр. было составлено сочинение «об иудеях» и выпущено в свет с именем Гекатея Абдерского, философа и историка времени Александра Великого и Птоломея Лага.44 Это, по-видимому, обширное сочинение, написанное несомненно, ad majorem gloriam judaeorum, Заключало в себе обильное собрание выдержек из греческих поэтов. Путем искусственного толкования или прямо путем фальсификации неизвестный автор, прикрывшийся именем Гекатея, старался найти у греческих поэтов иудейские воззрения и через то всех убедить в возвышенном характере последних. С этой целью он приводит 12 стихов из Эсхила, в которых говорится о превосходстве Бога пред всеми творениями. Из Софокла он цитирует 9 стихов, в которых Бог представляется единым, творцом неба и земли, а поклонение идолам осуждается как нелепость. У того же поэта Псевдо-Гекатей находит учение об уничтожении мира огнем и о различной судьбе грешников и праведников.45 У Еврипида автор указывает два стиха, в которых знаменитый трагик, будтобы, высказывает мысль, что Бог все видит, но Сам не видим46, а также приводит десять стихов тогоже поэта, содержащих выражение уверенности, что всеведущий и праведный Бог не оставляет без наказания даже скрытых дел.47 У комика Филемона Псевдо-Гекатей не только находит доказательство указанной мысли, но и еще 24 стиха, в которых идет рассуждение на ту тему, что нравственная жизнь необходимее и ценнее, чем жертва.48 Из Гесиода, Гомера и Лина тот же автор приводит такие места, где названные поэты признают, будтобы, законность и разумность иудейской субботы49. А в некоторых стихах Менандра он усматривает даже призыв к почитанию истинного Бога.50 Вообще, сочинение Псевдо-Гекатея представляло такой богатый сборник поддельных и мнимых языческих свидетельств в пользу иудейства, что оно, по-видимому, долгое время служило источником, из которого брали свое оружие позднейшие иудейские писатели, преследовавшие интересы полемики и религиозной пропаганды.

Вероятно, тотже Псевдо-Гекатей первый воспользовался для целей пропаганды и именем Opфeя.

Полумифическому певцу Орфею греки с давних пор усвоили много разного рода литературных произведений и в особенности стихотворений. С течением времени эти произведения были дополнены различными вставками, а некоторые писатели, – как, напр., поэт Ономакрит и пифагорейцы Вронтин, Керкопс и др., прямо выпускали с именем знаменитого певца свои произведения. Вся эта, так наз., орфическая литература усердно читалась и изучалась в школах, и это было причиной, почему иудеи воспользовались ею для своих целей. Отсюда мы видим, что в одном сохранившемся до нас орфическом стихотворении неизвестный автор-иудей представляет греческого певца дающим предсмертное завещание своему сыну Музею. В этом завещании язычник Орфей раскаивается в своих заблуждениях, отрекается от своего многобожия и так говорит своему сыну: «Раздавайся моя песнь для каждого, кому свято божественное слово. Только тот, кто ненавидит правду, назначенную от Бога всем людям, закрой двери... Взирай только нa единого бессмертного Творца вселенной. Он один – совершенный: по Его воле происходит все и всюду витает Он. Ни одна душа смертного не видит Его, Он созерцается только умом... Его, высочайшего Господа, люди никогда бы не познали, если бы не отрасль халдейского племени... Восседая на небе, совершает Он все на земле, как повествует взятый из воды (Моисей), – тот, Кто на двух скрижалях каменных передал то, чему научил его Бог».51

Подобно Псевдо-Гекатею, другой неизвестный автор-иудей, с темиже целями религиозной пропаганды, выпустил в свет стихотворение с именем греческого моралиста (VI в. до Р. Хр.) Фокилида, пользовавшегося большим уважением в языческом обществе. В этом стихотворении, написанном гексаметром, преподавались от лица знаменитого языческого моралиста разнообразные нравственные наставления: здесь говорилось об отношениях к ближним, о целомудрии, об искренности, о честности, о любви к бедным и т. и. Но все эти наставления Фокилидовы в существе своем представляли только краткое и несколько прикровенное изложение законов Моисеевых. Стараясь приобрести для них сочувствие в языческом обществе, неизвестный ревнитель не только решился воспользоваться авторитетным именем Фокилида, а согласился даже устранить из них все специально иудейское.52

Еще с большею охотой, чем именами греческих философов и поэтов, пользовались иудеи в целях религиозной пропаганды именами Сивилл. В языческой древности сивиллы считались существами высшего порядка и чтились, как пророчицы, возвещавшие волю богов. Таких пророчиц языческий мир знал несколько. Мнимые пророчества сивилл были записаны, и сборники их весьма почитались. Особенно большой авторитет признавался за изречениями сивилл в Риме. Еще царь Тарквиний Гордый сборник их положил на хранение в храме Юпитера. Когда в 83 г. до Р. Хр., во время пожара в Капитолии, этот сборник погиб, то римский сенат отправил специальное посольство в Малую Азию, которое в Эритрее и других местах записало до тысячи изречений сивилл. Этот официальный сборник, как святыня, был снова положен в Капитолии, хранился здесь втайне, и к нему, как к источнику мудрости, римское правительство обращалось за указаниями и наставлениями во всех тяжелых обстоятельствах. Помимо этого, официального сборника сивиллиных изречений существовали и частные сборники, бывшие в большом распространении и пользовавшиеся народным уважением. Неизвестные по происхождению, часто темные и бессвязные по содержанию, существовавшие без всякого контроля, эти сборники легко и незаметно могли быть исправлены и дополнены. А широкое распространение их в народе и высокий авторитет делали их как нельзя более пригодными для проведения в общество известных воззрений. Отсюда мы видим, что уже во II в. до Р. Хр. в Александрии был выпущен большой сборник изречений сивиллы – еврейского сочинения. По видимому, попытка обратиться к этому способу пропаганды увенчалась успехом, и вскоре появились подобные же меньшие сборники. Греческим гексаметром, языком Гомера иудеи обличали в этих сборниках языческие заблуждения и устами сивилл призывали языческий мир принести покаяние и принять иудейские законы.

Для характеристики этого рода литературной пропаганды остановимся на III-ей книге сохранившихся до нас изречений сивилл, так как относительно иудейского происхождения этой книги согласны все исследователи.53 Уже в начале рассматриваемой книги автор выставляет на вид главную мысль ее и открывает ту цель, к которой он стремится. «Смертные люди», – так начинает он свою речь, – «плоть и ничтожество! Как поспешно возвеличиваете вы себя и не взираете на конец жизни! Не трепещите пред Богом и не боитесь Его, вашего Владыки Высочайшего, Который все знает и видит, Свидетеля всего, Того, Кто все питает, как Творец!.. Один есть Бог бесконечный и вечный, Владыка всего, невидимый, но видящий все... Его единого Бога почитайте, как Владыку вселенной, Его, Который был и есть от вечности, самобытный, не рожденный и над всем владычествующий»54. Изобразив величие Творца, автор далее обращается к язычникам с таким упреком: «вы молитесь змеям и почитаете, безумные, собак и кошек, птиц и пресмыкающихся по земле. Изображения богов и статуи, приготовленные из камня, рассыпанного при пути,–вот что почитаете вы и многое суетное, о чем стыдно и говорить»55.– К этому присоединяется увещание и угроза: «только пред тем одним, кто обладает жизнью и немеркнущим вечным светом, кто дает человеческому роду радость слаще меда, сложите главу для почтения... Вы не хотите образумиться и познать Бога, всевидящего Царя. За это найдет на вас пламя горящего огня, изо дня в день во век будете вы сожигаемы, постыженные ложью, бесполезных идолов. А почитающие истинного и вечного Бога унаследуют жизнь и вечно будут жить в зеленеющем саду эдемском и питаться сладким хлебом, сходящим с звездного неба».56 Неизвестный иудей желает также действовать на язычников и свидетельствами истории. Перемешивая библейские и мифологические сказания, в форме пророчества сивиллы – сестры Ноя, он излагает историю мира с древнейших времен и старается показать, что всем языческим странам и в настоящем и в будущем предстоят одни бедствия. Только один народ – иудеи не разделят этой судьбы, и это дает автору повод выставить для назидания добродетели своих соплеменников. «В азиатской земле», говорит он, «есть город с широкими улицами. Из него вышел род справедливейших людей, которые всегда имели попечение о доброте, разумности и прекрасных делах. Они не заботились о кругообразном движении солнца или луны, о великих делах на земле, и глубине океана и голубого моря... Они думали только о праведности и добродетели. Они не владеют жаждой к деньгам... Они соблюдают правильную меру в полях и городах, не совершают ночного воровства друг у друга, не угоняют стад быков, овец и коз. У них сосед не передвигает межи соседа и богатый человек не притесняет бедного, не обижает вдов, а даже им помогает, поддерживая их хлебом, и маслом..., исполняя повеление Бога, слово закона... Это священный род богобоязненных людей, которые преданы совету и велениям Высочайшего, которые, окружая храм великого Бога, прославляют его возлияниями, курением и священными гекатомбами...

Прямо с ложа поднимают они к небу чистые руки и постоянно омывают их чистой водой. Они почитают великого бессмертного Бога, потом родителей и больше всех людей помнят о чистоте ложа».57 Такой добродетельный народ не только спасется от всех бедствий, но для него настанут счастливые времена, когда он даже привлечет к закону единого Бога все другие народы. «Они будут пророками», говорит об иудеях сивилла, «и всем смертным принесут великую радость... Некогда все острова и города скажут, как сильно бессмертный Бог любит тех людей! Ибо все содействует им и помогает: и небо, и солнце, водимое Богом, и луна. А земля – всеобщая мать потрясется в те дни, и из уст всех изольется в песнях сладкая речь: повергнемся все на землю и будем умолять бессмертного царя, великого и всевышнего Бога! Пойдем к храму Его, потому что Он один есть Владыка. Вникнем в закон высочайшего Бога, ибо он закон справедливейший из всех существующих на земле. А мы в заблуждении отдалились от пути бессмертия. Исполненные безумия, мы почитали создания рук, тесанные изображения идолов и людей, подлежащих смерти! Пойдем и, павши на лица свои пред народом Господа, будем гимнами прославлять повсюду Бога, нашего творца»58... «И от всей земли дары и курение принесут к дому всемогущего Бога. И у людей, которые будут жить тогда, не будут спрашивать ни о каком другом доме, кроме того, который назначил Бог верующим для почитания»59. Проникнутый мыслью о том, что иудейскому пароду предназначено принести радость всему миру и привлечь язычников к закону единого Бога, неизвестный автор сивиллиных изречений сам уже открыто выступает в роли миссионера: «Несчастная Эллада, перестань гордиться, умоляй Бессмертного, великого сердцем, и остерегайся»60. «Зачем ты (Эллада) приносишь тщетные дары бессмертным, совершаешь жертвоприношения идолам? Кто вложил тебе в душу заблуждение–делать это и забыть лицо великого Бога? Благоговей пред именем Отца всех, и пусть никогда Он не будет от тебя сокрыт... О смертный, исполненный лукавых мыслей, не медли, обратись от заблуждения и умилостиви Бога. Приноси Ему гекатомбы быков и первородных агнцев и козлов в назначенные времена. Умилостиви Его, бессмертного Бога, чтобы Он помиловал тебя. Ибо Он един есть Бог, и кроме Него нет еще другого. Уважай справедливость и не обижай никого, – ибо это повелевает несчастным людям Бессмертный. А ты берегись гнева великого Бога»61. «Спешите теперь сохранить в сердце мое учение, бежите от несчастного служения идолам. Служите живому Богу. Охраняй себя от прелюбодеяния и от нечистого мужского ложа, воспитывай свое поколение детей и не губи их, таккак Бессмертный разгневается на них, если кто из них согрешит»62.

Из сказанного видно, что авторы сивиллиных изречений, привлекая язычников, стараются выставить на вид возвышенное иудейское учение о едином Боге и строгие нравственные требования закона. Это, следует заметить, характерная черта и всей вообще иудейской литературы, которая служила целям религиозной пропаганды. И Филон, и Иосиф Флавий и другие писатели иудейские, хотевшие влиять на языческий мир, всегда обыкновенно умалчивали о многочисленных предписаниях иудейского закона и старались представить свою религию в такой форме, в какой она могла бы казаться удобоприемлемой для греков и римлян. Очевидно, иудейская ревность об обращении на первых порах удовлетворялась только достижимым: считалось уже достаточным, если кто-либо убеждался в ничтожестве идолов и в истинности безобразного почитания единого Бога; подчинение же игу обрядового закона можно было предоставить дальнейшему времени...

Так в конце ветхозаветных времен разнообразными путями иудейство могло оказывать религиозное влияние на языческий греко-римский мир и даже стало деятельно стремиться к этому.

Спрашивается: достигали ли эти стремления своей цели и как велико было число последователей иудейства в языческом мире?

Пропаганду своих религиозных воззрений в греко-римском мире иудеи вели при условиях отчасти неблагоприятных. Как нация, иудейство далеко не пользовалось симпатиями языческого общества. Всеобщее недовольство против иудеев возбуждал, прежде всего, их крайний сепаратизм. В то время, когда державный Рим стремился к объединению под своим скипетром всего древнего мира и все нивелировавший эллинизм более и более сглаживал резкие национальные особенности древних народов, иудеи решительно и упорно шли против этого процесса слияния. Они не только сохраняли свою национальную религию, свои национальные обычаи, не только охраняли самым тщательным образом чистоту своей крови, но прямо старались отделить себя стеной от остального мира.63Забывая завещание пророка – заботиться о благосостоянии городов, в которые их Бог переселил (Иер. 29:7), иудеи всегда оставались чуждыми интересов языческого общества. Антиохия, Александрия, Рим были далеки сердцу иудея: мысли и чувства его всегда принадлежали только святому граду и его храму. При этом, отделяясь от языческого общества, иудеи, благодаря своей сплоченности и всемирным связям, составляли такую могущественную корпорацию, что сила ее чувствовалась всюду, – особенно в среде ремесленников и торговцев...64. Все это, естественно, возбуждало ненависть по отношению к иудеям, и эта ненависть иногда даже проявлялась в открытых антиеврейских беспорядках, производившихся чернью65. Антипатии черни к иудеям разделяло и лучшее греко-римское общество. На иудеев смотрели, как на варваров; их считали народом, созданным для рабства; их обычаи представляли глупыми и гнусными.66 Александрийская литература распространяла различные баснословные рассказы, имевшие целью осмеяние иудеев и их установлений.67 Ни один римский писатель рассматриваемой эпохи не упустил случая сделать несколько иронических замечаний но поводу воздержания евреев от свиного мяса, по поводу обрезания, строгого соблюдения субботы и боязни изображений68. Под влиянием антипатии к иудеям, как к народу, и религия иудейская представлялась многим только варварским суеверием69.

И однако же, не смотря па все это, у спехи иудейской религиозной пропаганды в языческом обществе, в начале христианской эры, были, как увидим, весьма значительны.

Историк-панегирист иудейства Гретц, пытаясь подыскать объяснение этого явления для конца I-го века нашей эры, указывает причину его в той любви к свободе и в том героизме, который проявили иудеи во время войны 70-го года. «Иудейство, рассуждает названный ученый, «не имело недостатка в мучениках, и особенно их много доставила война в последние дни Иерусалима и ее отголоски. Эти иудейские мученики были совершенно иного рода, сравнительно с христианскими: они умирали не за догматы, не за преданность религиозной идее, а за свободу и равенство. Именно этим они и привлекали на себя взоры римлян...70. Неудержимая любовь к свободе и героизм должны были производить чрезвычайное впечатление на римлян высших сословий императорской эпохи. По древним воспоминаниям, римляне удивлялись героизму, но не в состоянии были его проявить; они мечтали в глубине души своей о республиканской свободе, не находя в себе сил добыть ее... Совсем иное иудеи. Не боясь смерти, при виде орудий пыток, они смеялись над величием цезарей... Римляне должны были почувствовать особенное благоговение к религии, которая учит осуществлять этот исчезнувший для них республиканский идеал, которая воодушевляет даже детей смотреть без страха в глаза смерти»71.

Однако же, если и могли кого поражать превознесенные Гретцем – и, по обычаю, преувеличенные, – геройские подвиги иудеев, то отнюдь не римлян, история которых полна подвигами более блестящими. Истинному римлянину даже и тогда, когда он лишился прежней республиканской свободы, иудеи все-таки представлялись созданными для рабства... Причину успехов религии иудейской в языческом обществе, очевидно, нужно искать не в том, в чем ищет ее Гретц.

Прежде всего, несомненно, в данном случае имело значение то, что иудейская религия была по своему происхождению и по своей сущности религией богооткровенной. Хотя иудейские книжники, создавая ограду вокруг Моисеева закона, внесли в него много произвольного и самоизмышленного, однакоже свет божественной истины не мог быть погашен никакими человеческими заблуждениями. Поэтому, при сопоставлении с религиями Востока и различными философскими системами, которыми в рассматриваемое время пытались заменить религию, –возвышенный характер иудейского учения в его сущности должен был открываться с полною ясностью. Каждого, в ком живо еще было чувство истины, не могло не поражать то, что при общем религиозном синкретизме одна лишь религия иудейская оставалась совершенно неизменной, определенной и не подчинялась никаким влияниям. В то время, когда поэты и философы осмеивали языческих богов, и для всех стала очевидной нелепость идолопоклонства, – иудейское учение о Боге едином, невидимом и безобразном не могло не производить сильного впечатления. В монотеизме и в богословской простоте иудейства, бесспорно, заключалась его сила и бесконечное превосходство пред религиями языческими.

Так же бесконечно возвышалась иудейская религия над другими и своими нравственными требованиями. Стремление к изглаждению греха и нравственному очищению, присущее и язычнику, давно уже не находило удовлетворения. Античная религия, поверхностная и формальная, не могла вести своих последователей к истинной нравственности. Сознавая это, греко-римское общество в последние столетия дохристианской эпохи обратилось к культам Востока.72 Привлекающей силой их служила свойственная им черта монотеизма и их стремление к очищению человека. Но в восточных культах осуществление этого стремления было уродливым, иногда даже отвратительным и, потому, отталкивающим. Только иудейская религия, своими требованиями жертв и омовений и всею совокупностью своих строгих нравственных предписаний, могла дать удовлетворение религиозным потребностям язычника, искавшего истины.

Не могли не привлекать к иудейству и те светлые надежды на будущее, которые внушало оно своим последователям. В то время, как языческий мир, потеряв веру в богов и утратив основу нравственности, пришел к крайнему пессимизму, в то время, как языческие писатели, оплакивая горести жизни, проповедовали эпикуреизм или отчаяние73, одни иудеи твердо верили в лучшее будущее и с нетерпением ожидали счастливых мессианских времен.

И все эти высокие истины, составлявшие содержание иудейской религии, тем более могли привлекать к себе внимание, что предлагались они не в форме запутанных, отвлеченных теорий, а в форме положений простых и всем понятных.

В высоких преимуществах иудейской религии могла убеждать, далее, и самая жизнь иудеев, бывшая отражением их религии. Ненавидя или презирая иудеев, греки и римляне не могли, однако же, не поражаться тем, что в эпоху общего упадка нравственности, только одни иудеи с самоотвержением и удивительной точностью соблюдают все мельчайшие предписания своего закона. Когда Август в своем письме к Тиверию, иронизируя над иудеями, замечает74– «даже иудей не постится так в субботу, как я постился ныне»,–то в этом замечании слышится уже не одна ирония, а и невольное уважение... Постороннего наблюдателя, далее, не могло не удивлять, что вместо эгоизма и разобщенности, господствовавших в языческом мире, в иудейских общинах царили любовь и единодушие. Всякая из них представляла такую сплоченную семью75, что если страдал один член общины, то страдали и все остальные, и если опасность грозила одной общине, то скоро она передавалась и прочим. Все это, конечно, должно было возбуждать во многих невольные симпатии к иудейскому народу и его возвышенным верованиям.

Но, разумеется, эти симпатии далеко не всегда возбуждались одним только нравственным влиянием иудейства. Бывали случаи, когда обрезание принималось ради каких- либо корыстных целей, напр., ради тех льгот, которые предоставлялись иудеям в виду особенностей их религии. По свидетельству Иосифа Флавия, емесский царь Азиз согласился подвергнуться обрезанию для того, чтобы получить руку сестры Агриппы – Друзиллы. Тот же обряд исполнил и Полемон, царь киликийский, пожелавший вступить в брак со вдовою Ирода – Вереникой76. Но, без сомнения, еще чаще бывало, что римляне и греки шли в синагоги по тем же побуждениям, по каким посещали они храмы Сераписа, Изиды и прочих восточных богов: по простому суеверию и склонности к чужеземным культам. Однакоже при этом, по видимому, не редко случалось, что, начав с суеверного соблюдения отдельных еврейских обрядов, римляне и греки приходили с течением времени к полному разрыву с отеческой религией и делались ревностными последователями иудейства. В ХIV-й сатире Ювенал представляет нам картину такого постепенного перехода в иудейство римской семьи. «Некоторые», говорит сатирик, «получившие отца, хранящего субботы, не почитают ничего, кроме облаков и божества неба, и думают, что свинина, от которой воздерживался отец, не отличается от человеческой плоти. Вскоре они принимают и обрезание. Имевши обыкновение презирать римские законы, они начинают изучать, блюсти и почитать иудейское право, которое передал Моисей в некоторой тайной книге: не показывать дороги никому, кроме соблюдающих те же обряды, и указывать искомый источник только обрезанным. А причиной – отец, для которого каждый седьмой день проходил в бездействии».77 Как бы то ни было, но многочисленные свидетельства писателей рассматриваемой нами эпохи приводят к заключению, что религиозная пропаганда иудеев в языческом обществе имела успех. Иудейские верования и ожидания стали известными всюду. «По всему Востоку», пишет Светоний, «распространилось древнее и твердое мнение, будто судьбою определено, что в тогдашнее время вышедшие из Иудеи овладеют миром»78. «Многие», говорит Тацит, «были убеждены, что, ио древним книгам жрецов, в это самое время Восток приобретет новые силы, и что имеющие выйти из Иудеи сделаются властителями мира»79. Весьма вероятно, что иудейские мессианские ожидания отразились и в известной четвертой эклоге Вергилия, в которой римский поэт приветствует рождение необыкновенного дитяти.80

овен-

Если на одних из язычников производили впечатление иудейские надежды на будущее, то другие, стараниями иудеев, убеждались в возвышенном характере их богопочитания. Так, напр., римский писатель I-го в. до Р. Хр. Теренций Варрен в своих «Древностях» не только одобрял иудейское почитание Бога без изображений, но даже выставлял его римлянам, как образец для подражания.81

Наконец, результатом иудейской религиозной пропаганды может быть считаемо и то, что в рассматриваемую эпоху многие язычники, при всем своем нерасположении к иудеям, отдавали все-таки дань благоговейного уважения иудейскому храму и богослужению. На средства язычников и от их имени в Иерусалимском храме нередко приносились жертвы, а также поступали в храм и щедрые дары82. Конечно, не без преувеличения,– но и не без права Иосиф Флавий называет жертвенник Иерусалимский предметом почитания «для всех греков и варваров»83. Тот же писатель о месте храма замечает, что «на нем молится вся вселенная и что, по причине известности своей, оно почитается у иноплеменников всех концов земли»84. Указываемые И Флавием факты, можно думать, в значительной мере были следствием космополитического благочестия рассматриваемой эпохи85 или же простым актом вежливости. Однакоже, без сомнения, ими доказывается и то, что своей пропагандой иудеи даже в тех кругах, которые не хотели иметь ничего общего с иудейством, успели создать для своего храма репутацию храма славного и достойного почитания.

Но религиозное влияние иудеев на языческий мир не ограничивалось сказанным. Иудеям часто удавалось привязать к своей религии язычников связями более прочными и продолжительными.

И в эпоху явления христианства, в I-м столетии нашей эры, число язычников, соблюдавших иудейские обряды, принимавших участие в иудейском богослужении и вообще в той или иной форме примкнувших к иудейству было весьма велико. Почти во всех городах греко-римской империи, где были иудейские общины, мы видим на ряду с ними и общества чтителей Бога Израилева из язычников.

По свидетельству кн. Деяний, в день сошествия Святого Духа на апостолов, в Иерусалиме собрались прозелиты иудейства из всех известных стран древняго мира: здесь были Парфяне, Мидяне, Еламиты, жители Месопотамии, Иудеи н Каппадокии, Понта и Асии, Фригии, Памфилии, Египта и частей Ливии, принадлежащих к Киринее, и пришедшие из Рима» (Деян. 2:10–11). Та же кн. Деяний, повествуя о миссионерских путешествиях ап. Павла, упоминает о существовании боящихся Бога Израилева в Антиохии, Фессалонике, Афинах (Деян. 13, Деян.17). Свидетельства о широком влиянии иудейской религии мы имеем и в сочинениях Иосифа Флавия. Защищая иудейские законы от нападок грамматика Аниона, Знаменитый историк так говорит об их широком распространении: «наши законы и у всех других людей всегда возбуждали ревность о (соблюдении) их, – и притом все более и более... Даже в народных массах издавна проявилась великая ревность о нашем благочестии, и нет такого города – ни эллинского, ни варварского, ни какого либо иного, и нет ни одного народа, куда бы не распространился обычай празднования седьмого дня, в который мы покоимся, и где бы не соблюдались посты и возжение светильников и многое из заповеданного нам относительно пищи. Стараются также последовать нашему взаимному согласию, нашей щедрости, усердию к наукам и твердости при притеснениях за законы. И удивительнее всего то, что закон возымел такую силу сам собою, без всякой приманки, и как Бог во всем мире, так закон перешел ко всем людям. Каждый, кто взглянет на свое отечество и на свой дом не откажет в доверии моим словам... И если бы мы сами не постигли добродетели своих законов, то мы все-таки могли бы гордиться ими по причине множества ревнителей их»86. Подобно этому, и другой иудейский писатель Филон, заметив, что обыкновенно каждый народ соблюдает только свои законы, прибавляет далее следующее: «не так обстоит дело с нашим законом; всех он привлекает к себе – и варваров, и греков, и жителей материков и островитян, народы востока и запада, Европу, Азию, всю вообще вселенную от края до края. Кто не соблюдает священного дня, возвращающегося чрез каждую седмицу?.. Кто не почитает поста?.. Святость (наших) законов служит предметом удивления не у иудеев только, а и у всех других народов»87.

Мы могли бы считать эти свидетельства иудейских писателей простым выражением национальной гордости и стремления к возвеличению своего народа, – в чем особенно часто повинен бывает И. Флавий. Но достоверность этих свидетельств подтверждается многочисленными указаниями и писателей языческих. Классические поэты Гораций, Овидий; Персий, Тибулл упоминают не раз о соблюдении в языческом обществе иудейской субботы.88 Историк Тацит сообщает, что приверженность к иудейству у некоторых простиралась до того, что они презирали богов, отрекались от отечества, от родителей и детей89. «Обычай этого преступнейшего народа», жалуется Сенека, возымел такую силу, что принят уже по всей земле побежденные дали законы победителям»90. Подобно этому, позже, фанатик – язычник Рутилий Намациан, размышляя о религиозном влиянии иудейства, проложившем путь христианству, невольно восклицает: «о если бы войнами Помпея и оружием Тита Иудея никогда не была подчинена! Шире моровой язвы распространяется зараза и побежденная нация теснит своих победителей!»91 На основании всех указанных свидетельств о распространении иудейских обрядов в греко-римском обществе Ширер приходит к заключению, что последователи иудейства из язычников считались тысячами и даже миллионами92. По мнению Ренана, путем прозелитизма слился с иудейством такой значительный приток римской, галльской и вообще арийской крови, что современные нам иудеи отнюдь не могут считаться за чистых семитов93. Наконец, еще один из новых исследователей, Фрикен, основываясь на указанных свидетельствах, без колебаний говорит: «религия иудейская, лишь несколько измененная и сделавшаяся более терпимой, заменилабы, конечно, греко-римской политеизм, если бы не явилось христианство»94. Естественно ожидать, что наиболее значительный контингент почитателей Моисеева закона должны были давать большие города, каковы Антиохия, Александрия и Рим. Об Антиохии И. Флавий, действительно, прямо говорит, что в этом городе иудеи, «постоянно привлекая к своему богослужению великое множество эллинов, сделали их некоторым образом составною частию своей общины»95. По-видимому, и в Александрии громадная цифра населения, которую указывает Филон, составилась не из одних природных иудеев, а и из язычников, принявших Моисеев закон.96 О существовании значительного числа последователей иудейства в Риме говорят, как указанные выше замечания классических писателей, так и многие надгробные надписи.97 В конце I в. нашей эры, в Риме кружок прозелитов иудейства, как видно, сгруппировался около личности некоего Епафродита. Для этого именно кружка И. Флавий написал некогда свою историю израильского народа и свою апологию иудейства.98 Всякое религиозное движение находит себе сочувствующих прежде всего среди женщин. Точно также и влиянию иудейства в рассматриваемый период скорее всего подпадали женщины. По свидетельству И. Флавия, в Дамаске, напр., в его время почти все женское население приняло иудейство.99 Женщины, при этом, делались и наиболее горячими и ревностными последовательницами Иудейства.100 Современные еврейские писатели, проводя параллель между успехами своей религии и распространением христианства, с гордостью любят указывать на то, что их религия находила последователей обыкновенно в высших слоях греко-римского общества, – среди аристократии, тогда как: первыми последователями учения Христова были люди простые.101 Нельзя не заметить, что для доказательства этого своего положения еврейские писатели иногда произвольно зачисляют в ряды прозелитов иудейства исповедников христианства, как, напр., св. Климента Римского и Домициллу. Следует также припомнить, что по Тациту, в иудейство шел разный сброд, потерявший отеческую религию.102Но в общем все-таки указанное положение может быть признано справедливым и подтверждается свидетельствами источников. Так, по кн. Деяний (8:27) в числе последователей иудейства был вельможа эфиопской царицы Кандакии, хранитель всех ее сокровищ. Из той же книги видно, что в Антиохии Писидийской и в Феесалонике наиболее ревностных прозелиток иудейство имело в кругу «почетных женщин» (Деян. 13:56; 17:4). По-видимому, прозелиткой Моисеева закона была супруга императора Нерона Поппея103. Иудейских обрядов держалась также Помпония Грецина, жена Плавта, начальника британской экспедиции в правление Клавдия.104 По всем признакам, к римской знати принадлежала та Ветурия Павла, которая в ее надгробной надписи называется матерью синагог, и о которой кроме того сообщается, что она приняла иудейство в старческом возрасте и с именем Сарры жила 16 лет прозелиткой105. В Талмуде, далее, упоминаются в числе прозелиток богатая римлянка Валерия и некая Ветурия или Белурит, перешедшие в иудейство с их семьями.106 Предание считает в числе прозелитов иудейства брата императора Адриана – знаменитого переводчика Акилу, вступление которого в лоно иудейства было, по мнению раввинов, осуществлением древнего обетования о поселении Иафета в шатрах Симовых.107 Но особенную гордость старых и новых защитников иудейства составляет обращение к Моисееву закону царствующего дома в Адиабене или нынешнем Курдистане108. В Адиабене была обращена в иудейство прежде всего царица Елена. Затем, один еврейский купец, по имени Анания, склонил в иудейство любимого сына ее Изата, а несколько позже прозелитом иудейства стал и старший сын ее царевич Монобаз с остальными родственниками. В членах адиабепского царствующего дома иудейство приобрело преданных прозелитов. Благоговение их пред всем иудейским было так велико, что царь Изат воспитывал в Иерусалиме пятерых своих сыновей; мать его Елена и брат Монобаз имели в Иерусалиме свои дворцы; от всех их поступили богатые дары для храма и щедрые пожертвования на голодавших в Иудее во время засухи при Клавдии.109 Между иудеями и адиабенским царствующим домом установились столь близкия отношения, что родственники Монобаза сражались даже в рядах иудейских войск в войну 70-го года110. К сказанному о широком распространении иудейства в языческоме обществе следует добавить, что иногда явление это обращало на себя внимание римского правительства и вызывало с его стороны репрессивные меры. Так, Тиберий в 19-м году нашей эры изгнал из Рима иудеев и прозелитов иудейства за то, что четыре еврея совратили в иудейство и обобрали некую знатную римлянку Фульвию111, Может быть, также в связи с религиозной пропагандой стоит и изгнание иудеев из Рима при Клавдии112. Несколько позже, при Домициане113, противодействие правительства иудейской пропаганде выразилось в том, что многие из перешедших в иудейство римлян подвергались конфискации имущества и даже смертной казни.114

Не все те лица, которых И. Флавий и другие писатели зачисляют в ряды чтителей Бога Израилева, были последователями иудейства в одинаковой степени. Иудейская ревность об обращении нередко удовлетворялась только достижимым, – и это в особенности должно сказать об иудеях рассеяния. Отсюда происходило то, что мпогие из язычников ограничивались только усвоением отдельных иудейских обрядов, не принимая всего ига закона и не становясь в ряды официальных прозелитов. По-видимому, преимущественно такие лица считали своим долгом исполнять закон о субботе и предписания о пище. Но, иудействуя и посещая синагоги, подобные лица не забывали и языческих храмов и часто вели себя так, что относительно их не знали, –считатьли их за иудеев или же причислять к язычникам. Иосиф Флавий рассказывает о недоумениях подобного рода, имевших место в Сирии, во время преследования иудеев115. Позже, христианский поэт Коммодиан также упоминает о таких лицах, которые из синагог иудейских шли в храмы языческих богов.116 Разумеется, преданность этих двоеверов иудейству не могла быть особенно прочной, и многие из них, испытав тяжесть закона иудейского, скоро, как сообщает Иосиф Флавий, делались отступниками117.

Но иудейство, в лице официальных представителей своих, не считало указанных лиц принадлежащими к своему обществу и стоящими в каких-либо отношениях к избранному народу. Капернаумский сотник, любивший иудейский народ и выстроивший даже синагогу, продолжал однакоже быть для иудеев язычником (Лк. 7). Подобно этому и сотник Корнилий, «благочестивый, боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу», все же оставался иноплеменником, общение с которым иудею было возбранено118. Членом общества избранного народа, официальным прозелитом – иудейство считало только того, кто принимал обрядовый Моисеев закон в его целом объеме.

Правда в науке до последнего времени держится мнение119, что присоединение к иудейской общине могло происходить и на условиях более льготных. Иудейство, говорят, допускало два класса прозелитов: прозелитов правды, герей, гаццедек (הצדק נּרי) и прозелитов врат, герей гашшаар (בשׁער נרי). Последние, будтобы, принимались в иудейскую общину под условием соблюдения только так называемых семи заповедей Ноя.

Однакоже в виду некоторых новых указаний, сделанных Бертолетом, изложенное мнение должно быть отвергнуто: прозелиты врат, как особый, второй класс прозелитов, не существовали. В пользу этого положения можно выставить следующие соображения.

При упоминании в источниках о прозелитах иудейства никогда не делается указаний на принадлежность их к тому или иному классу. Самый термин «прозелиты врат» в древнейшей литературе не встречается. По словам авторитетного Ширера, этот термин впервые употреблен только в одном раввинском сочинении ХIII-го века.120 В Талмуде и, в частности, в Мишне для обозначения иноплеменников, стоящих в каком-либо отношении к иудеям, употребляются два термина121гер (נר) и гер тошав (בּושׁב נר). Под первым всегда разумеются язычники, обратившиеся в иудейство, при чем для ясности иногда к названному термину делается дополнение: гер цедек, прозелит правды122. Но термине гер тошав, который понимается некоторыми изследователями в смысле указания на второй класс прозелитов, означает только поселенца, пришельца, т. е. язычника, живущего в стране Израильской123. К прозелитизму этот термин никакого отношения не имеет. Для пришельцев в страну Израильскую (гер тошав) считались, конечно, обязательными так назыв. Ноевы заповеди. Но не потому, что они присоединялись к обществу народа Божия, а потому, что, по иудейскому воззрению, эти заповеди обязательны для всего человечества, и тем более для лиц, живущих в стране Израильской. Понятно, что на практике эти заповеди пришельцами даже и не исполнялись. Само седмеричное число этих заповедей, возлагавшихся, будто бы, на прозелитов второго разряда, по-видимому, есть только продукт эпохи позднейшей, сравнительно с рассматриваемой нами. Хотя в Мишпе упоминается о семи заповедях Ноя, но первоначально, как можно судить по Деян. 15:29, их считалось только четыре.

Как в Талмуде нет указания на два класса прозелитов и, так нельзя найти подобного указания и в других источниках. Обыкновенно упоминание о втором классе прозелитов усматривают в терминах σεβὁμενοι τόν θεόν или φοβούμενοι τόν θεόν, боящиеся Бога, чтущие Бога. Эти термины встречаются много раз в новозаветных писаниях и у Иосифа Флавия124. Но, по-видимому, Бертолет справедливо полагает, что названные термины не могут быть считаемы обозначением второго класса прозелитов. Это подтверждается самым рассмотрением мест, в которых встречаются упомянутые термины. В Деян. ХIII, 50 о деятельности ап. Павла в Антиохии Писидийской сообщается: «иудеи подстрекнув набожных (σεβομένας) и почетных женщин и первых в городе людей, воздвигли гонение на Павла и Варнаву и изгнали их из города». Нам кажется, что неестественно думать, будто иудеи обратились за содействием не к прозелитам официальным, а лишь к сочувствующим иудейству, – к прозелитам врат. Лучше, поэтому, σεβὁμεναι данного места понимать в смысле прозелитов вообще.125 В Деян.17:17 о пребывании ап. Павла в Афинах, сделано замечание: «Он раcсуждал в синагоге с иудеями и с чтущими Бога (τοις σεβὁμενοις). Очевидно, что τοις σεβὁμενοις, противопоставляемое τοις Ιουδαιοις, означает не один только класс прозелитов, а вообще прозелитов. То же должно сказать и о Деян.13:26. В речи ап. Павла, помещенной в ХΙΙΙ-й гл., есть обращение: «Мужи братия, дети рода Авраамова и боящиеся Бога между вами» (καὶ ἐν ὑμῖν φοβὁμενοι τὁν Θεὁν). Термин «боящиеся Бога» и в данном месте может означать вторую часть общества чтителей Моисеева закона, – прозелитов вообще, а не прозелитов только врат126. В таком же смысле употребляет σεβὁμενοι τόν Θεόν и Иосиф Флавий в Antiqu.XIV, 7, 2: «пусть никто не удивляется, что такое богатство было в нашем храме, так-как все из живущих по вселенной иудеев и боящихся Бога (σεβομένων τὁν Θεὁν) и из живущих в Азии и Европе составляли его с очень давних времен». Ясно, что И. Флавий в приведенных словах хочет указать три группы жертвователей на храм – иудеев, язычников и прозелитов, и что у него равнозначуще προσἡλυτοι: – и только. В смысле обозначения прозелитов вообще термины σεβόμενος; и φοβούμενος, в латинском переводе metuens, встречаются и в надписях. Так, найденное на Палатине распятие, представляющее насмешку над христианами, имеет надпись: ὰλεξὰμενος σέβεται Θεὁν, из которой видно, что σέβεται употреблялось вообще о переходе в религию иудейскую (или христианскую) без всяких специальных указаний. Известны также следующие латинские надписи: «Aur. Sot. etAur. Stephanus. Aur. Soteriae matri pientissimae religioni judeicae metuenti» (filii posuerunt); Aemilio Valenti eq. romano metuenti. В этих надписях metuens = φοβὁμενος, как видно, означает полный прозелитизм, а не соблюдение только некоторых установлений иудейских, потому что указание на последнее в надгробной надписи не имело бы смысла127.

К сказанному следует добавить, что, когда ап. Павел борется с лжеучителями, склонявшими в иудейство, то он всегда предполагает с их стороны требование обрезания и соблюдения всего закона128. Отсюда следует, что иудейство признавало только один способ присоединения к избранному обществу и не разделяло последователей Моисеева закона из язычников на две группы. Одну группу прозелитов иудейства, а не две, знает и св. Иустин мученик129. Итак, соблюдение отдельных иудейских обрядов со стороны язычника, по воззрению иудейскому, могло быть только личным, частным его делом, и в официальных отношениях с подобными последователями иудейство себя не считало. Членами своей общины, прозелитами в собственном смысле оно признавало только тех, которые совершенно разрывали связь с язычеством и соглашались исполнить Моисеев закон в его целом. Присоединение этих лиц к иудейству совершалось посредством особого, точно определенного акта, состоявшего из обрезания, крещения и жертвоприношения.130 Разумеется, число таких последователей иудейства. которые соглашались исполнить указанный церемониал, было значительно меньше общего числа примкнувших к иудейству: трудная и считавшаяся позорной операция обрезания должна была многих удерживать от официального прозелитизма131. Тем не менее, как можно заключать из приведенных выше мест, и число официальных прозелитов иудейства было весьма велико.

Рассматриваемое нами религиозное движение в языческом мире, как было отмечено выше, совпало с знаменательной эпохой явления христианства. История первоначального распространения христианства уясняет нам и глубокий смысл описанного движения.

С явлением христианства стало очевидным, что Язычники греко-римского мира не случайно стояли у врат грядущего царствия Божия с жаждой истины, с запросом на обновление человеческой жизни новыми началами, что рука Божия управляла судьбами языческого мира и вела его к той цели, к какой шел избранный народ путем закона и теократии; Приобретая прозелитов, иудейство осуществляло свое призвание – быть светом для древнего мира и приготовляло его к принятию своего Спасителя. Прозелитизм, действительно, был дверью, чрез которую языческий мир вступал в лоно церкви Христовой. Первых членов церкви из язычников великие миссионеры христианские нашли в иудейских синагогах, в среде боящихся Бога Израилева. «Я не знаю», говорит один исследователь, «между обращенными ап. Павлом былли хоть один человек, который не слышал бы до вступления в церковь о библии и иудействе»132. Если и считать эти слова несколько преувеличенными, то все же нельзя не признать, что великие миссионеры христианства, выступив с проповедью евангелия, нашли уже почву для себя, благодаря прозелитизму, подготовленной. Их проповедь не была совершенно новой и непонятной. Высокие истины, блоговествовавшиеся ими, языческому миру отчасти уже были знакомы. Уже от иудеев греко-римское общество слышало учение о едином Боге и грядущем Мессии, знало о высоких нравственных требованиях. Иудейство, далее, своими настойчивыми обличениями идолопоклонства должно было в значительной мере расшатать языческие религиозные убеждения, поколебать авторитет языческих богов и возбудить искание истины, которая могла бы удовлетворить запросам души. Проповедники евангелия шли навстречу этим запросам. Откровенные истины, сделавшиеся известными языческому миру чрез иудеев, они дополнили учением об Искупителе пришедшем, глубже уяснили их смысл и очистили их от той чувственной и грубой оболочки, в какую облекло их иудейство. Но христианство, удовлетворяя всем высшим требованиям души, давало при этом и то, чего нельзя было найти в иудействе. Иудейство, стремясь осуществить в мире идеал чистоты и святости, понимало эту чистоту и святость, в существе дела, в смысле физическом, а не нравственном. Истинным последователем Моисеева закона, святым и чистым, по воззрению иудейства рассматриваемой нами эпохи, мог быть только потомок Авраама. В силу такого воззрения, иудейство стеной отделяло себя от языческого мира, относясь отрицательно ко всем проявлениям языческого духа – к религии, нравственности и культуре, считая язычество нечистым во всех отношениях133. В силу такого же воззрения иудейство – в особенности, конечно, палестинское – склонно было требовать от своих прозелитов отречения не только от языческих верований, но и от всего прошлого. По словам Тацита, в иудейскую общину язычник принимался не прежде, чем он начинал презирать богов, забывал отечество, считал за ничто родителей, детей и братьев.134 Точно также и Ювенал, как на отличительную черту лиц, склонных к иудейству, указывает на то, что они обыкновенно презирают римские законы135. А по раввинскому учению, обращенный как бы воскресал из гроба, становился новой тварью – как бы новорожденным дитятей, для которого его прежнего родства не существует на столько, что он может, напр., вступать в брак с сестрою и матерю.136 Иудейство, таким образом, стремилось всецело искоренить в своих прозелитах национальный элемент и из греков и римлян хотело делать иудеев. Конечно, иудейству удавалось приобретать и таких прозелитов. Естественно думать, что из подобных ренегатов своей национальности выходили нередко блюстители закона даже более ревностные и слепые, чем сами иудеи. Может быть, этих именно прозелитов имеет в виду Господь Иисус Христос, когда называет их сынами геенны, вдвое худшими книжников и фарисеев.137 О них, мы думаем, говорит и св. Иустин мученик, когда поставляет на вид Трифону иудею следующее: «прозелиты ваши не только не веруют, но вдвое больше, нежели вы, хулят имя Его (Христа) и стараются предать смерти и мучениям нас, верующих в Него, ибо стремятся во всем уподобиться вам»138… Но, разумеется, в указанных стремлениях иудейства заключалось, с другой стороны, препятствие прочности успехов иудейской пропаганды в языческом мире, – так как ни римлянин, ни грек не мог отрешиться всецело от своей национальности. При этом, и те, которые подчинялись суровым требованиям иудейства, находили в себе достаточно сил для того, чтобы отречься от родства и отечества, – скоро должны были разочароваться в своих ожиданиях. Порвавши связь с своим народом, язычник, принимая иго обрядового закона, никогда, однако же, не становился равноправным членом иудейского, общества. Иудейство ревностно охраняло свое положение аристократии в человечестве и не могло отрешиться от мысли о высоком значении плотского, происхождения от Авраама. Правда, в еврейской литературе, возникшей в эпоху, непосредственно следовавшую за рассматриваемой нами, встречаются благосклонные суждения о прозелитах. Есть, напр., замечание, что прозелиты в некотором отношении выше израильтян: последние были при Синае и собственными ушами слышали гром и трубные звуки, а первые ничего подобного не слышали и все-таки подчинились закону. Прозелитам, далее, вменяется в заслугу то, что ради их спасен языческий мир, достойный погибели. Между раввинами, наконец, велись рассуждения о правах прозелитов, – что также указывает на заботы о них139. Но все эти рассуждения оставались только теорией и действительная жизнь далеко им не отвечала. На практике иудейство не предоставляло прозелитам того, что принадлежало потомкам Авраама по плоти. Языческого происхождения прозелита никогда не забывали, и не только сам он всю жизнь оставался с именем гиора, пришельца, но и, сыновья его были известны, как сыновья пришельца («бен-гиора»). Прозелитам также поставляли на вид то, что они не могут предков израильского народа называть «своими отцами», как и вообще не имеют родословий, восходящих к древним временам.140 В табели о рангах прозелит ставился почти на последнем месте и считался только выше отпущенного на свободу раба.141 Прозелиткам не позволялось вступать в брак со священниками.142 Некоторые законы Моисеевы, имевшие в виду оградить личность каждого члена общества избранного народа, в отношении к прозелитам не считались обязательными.143 Вообще, обращенный в иудейство переставал быть язычником, но не делался и полноправным членом избранного народа: он занимал только второе место после истинных чад Авраама, – становился, так сказать, иудеем второго разряда.

Не то было в христианстве. Христианство давало язычникам – и даже в высшей степени –все то, чего они искали в иудействе. В церкви Христовой они находили совершенное удовлетворение религиозных потребностей своей души. Здесь, кроме того, они становились полноправными гражданами народа Божия, сожителями святым и участниками царского священства. Здесь не было различия между обрезанием и необрезанием, эллином и иудеем, варваром и скифом, рабом и свободным; все были едино во Христе, но в то же время каждый мог оставаться тем, чем он был прежде: христианство предоставляло полную свободу сохранению и развитию национальности. Вот почему с явлением христианства иудейство уже не могло привлекать сердца людей, не удовлетворявшихся культом языческих богов. Как только по концам земли пронеслось слово о Христе Иисусе и о новом законе евангельском, толпы боящихся Бога Израилева стали покидать синагоги и вступать в лоно новооснованной церкви Христовой.

И распространение христианства не только лишило иудейство значительной части его прозелитов, но и вообще, как видно, положило предел успехам иудейства в языческом мире, так как с половины II-го века мы почти о них не слышим. Можно даже сказать, что распространение христианства побудило представителей иудейства задуматься над явлением прозелитизма и вызвало реакцию против него в лоне самого иудейства. Из предшествующей истории иудейство увидело, что, приобретая прозелитов, оно пролагает только более удобный путь христианству. С другой стороны, в иудействе, с течением времени, сделалось господствующим направление палестинское, – и официальные представители иудейства, неблагосклонно относившиеся к язычеству и ранее, – с явлением христианства, пришли к решительному и твердому убеждению, что только замкнувшись в себе и стеной отделившись от мира, иудейство может удержаться в чистоте и неповрежденности. Прозелиты, отсюда, стали представляться таким элементом, который только способствует ослабению в обществе избранного народа духа законности и сглаживает границы между язычеством и иудейством, лишая последнее его привилегированного положения в человечестве. Стали рассуждать, что если каждому дозволить вступать в общество Израиля, то самое представление о нем, как об избранном народе, потеряет свой смысл. В силу таких соображений талмудические авторитеты, не запрещая принимать прозелитов, в общем, однако же, к прозелитизму относятся неблагосклонно. Талмудисты, напр., ставят в упрек прозелйтам их небрежное отношение к закону и подозрительно относятся к искренности и твердости их убеждений. Относительно прозелитов высказывается предположение, что во времена Гога и Магога они отпадут от закона144, и потому рекомендуется соблюдать с ними осторожность. «С прозелитом», говорит раввинское правило, «будь осторожен до десятого поколения»145. Для Израиля прозелиты еще в древности «служили источником соблазна, так как, по раввинскому преданию, они именно некогда вовлекли израильтян в грех золотого тельца.146 Источником соблазна служат они и теперь, потому что своим небрежным исполнением закона многих увлекают в след своих дел. Происшедшие от нечистого семени, прозелиты и по обращении остаются все-таки корнем зла, и потому дети их большею частию бывают дурны по существу.147«Прозелиты», говорят часто раввины, «тягостны для израильтян, как проказа»148. Насколько недоверчиво и неблогосклонно относились талмудисты к прозелитам, можно заключать уже из того, что в арамейском языке слово гур (בוּר) от которого происходить гиора–прозелит (בּיוּרא), постепенно дошло до значения прелюбодействовать. Разумеется, что при таком воззрении на прозелитов, талмудисты не могли быть особенно расположены к принятию их. И мы действительно видим, что талмудисты стараются затруднить для язычников вступление в общество Израиля, заставляя тщательно исследовать мотивы, по которым язычник решается принять иудейство.149 «Кто принимает прозелитов» говорят они, «тот занимается неблагодарным делом»150, и отсюда устанавливают правило: «прозелита правой рукой нужно принимать, а левой должно отталкивать»151.

И из своего опыта пропаганды, – скажем в заключение, – и из истории прозелитизма талмудическое иудейство вынесло не только нерасположение к прозелитам, но и слепое противление всякому религиозному влиянию со вне, упорное убеждение, что для иудеев существует только одна религия–иудейская. Этим убеждением живет и иудейство современное, и в этом, конечно, нужно искать причину, по которой среди его так мало имеют успеха христианские миссии. Очевидно, требуется особенное воздействие Божественной благодати для того, чтобы указанное вековое заблуждение иудейства рассеялось, чтобы завеса, сокрывающая от его очей истину, упала, чтобы потомки Авраама, возвестившие некогда языческому миру царство Божие, и сами присоединились к единому стаду, составленному из всех народов и управляемому Единым Пастырем Господом Иисусом Христом.

* * *

1

Литература, относящаяся к предмету настоящего трактата и бывшая в нашем распоряжении, такова. Для уяснения общей истории разсматриваемой эпохи необходим и пока незаменим вышедший уже третьим изданием труд Schürer"a «Geschichte des Jiidischen Volkes im Zcitaher Jesu Chrieti» (у нас ссылки нa 2 часть 2-гo изд. Leipzig 1885); в русской литературе полезны; соч. проф. Зенгера «Еврейский вопрос в древнем Риме» (Варшавские университетские Известия 1889 г., № 6), – представляющее собственно внешнюю историю иудейства в эпоху римского владычества; отчасти перевод проф. Буткевича «Иудейство и язычество ко времени земной жизни Господа Иисуса Христа» (Вера и Разум 1887–1888 и отдельно). Из специальных монографий о религиозной пропаганде иудеев и прозелитизме у нас были под руками – из старых: Pauli Sleu.gti, disiert. de proselytia Judaeorum; Georg Muller, de prueelytis; I. Reiskii, uiss. de Baptismo Judaeorum, Danzius, Baptismus proselytornm judaicus. (Помещены в издании Ugolino, Thesaurus antiquitatum t. XXII, p. 810–927, которым мы и пользовались), Все эти диссертации представляют сборник мест о прозелитах из удейской письменности, преимущественно из Маймочида. Из новых монографий мы имели – Lubkert’a, Ueber die Proselyten der Juden (в Theologische Studien und Kritiken 1835), Js. Weil’a Le proselytieme chez le : juifs (1880 Strasburg); Delitsch’a. Proselyten den Judeti (Real-Enc. v. Herzog 2 Ausg. B. 12); Gratz а Die judischen Proselyten im Romerreiche unter den Keisern Domitian Hadrian (в Jahres-Bericlit des judisch-theolog. Seminars 1884 Breslav); Siegfried’a., Proplietische Missionsgedanken und judische Missionsbestrebungen (в Jahrbiicher fiir Protest. Theologie 1890). Allen’a, On the meaning of προσηλυτος; in the Septuagint (в The Expositor 1894); Bertholet’a, Die Stellungtier Israeliten und Juden zn den Fremden. Freiburg 1896 (в этом сочинении, характерном по произвольному обращению с ветхозаветными книгами есть отдельные главы, трактующие о нашем предмете) и Friedlander’a, La propaganda religieuse des juifs grecs avant l’ere chretiene (в Revue des etud. juives 1895, apr.– jun.). В русской литературе мы имели брошюру М. Розенсона (в переводе с еврейского Викера) «Прозелитизм по еврейскому вероучению». Вильни, 1875 (брошюра написана но поводу обвинений евреев в склонности к совращению в свою религию и представляет краткое опровержение этого обвинения на основании Библии и талмуда) и статью Проф. С. Терновекого «Религиозная пропаганда иудеев рассеяния» (в Прав. Собес. 1881 г, т. 1). Разумеется, что кроме названных монографий и изданий замечания и даже небольшие трактаты по предмету настоящей статьи можно находить в курсах библейской истории и библейской археологии, в библейских и богословских словарях и в других сочинениях, которые там, где это нужно, будут ниже указываемы.

2

Contra Apionem I, 8 и II, 38. Ср. PhiloLegat. adCajum «все люди привержены к своим обычаям, в особенности же иудейский народ. Так как иудеи верят, что их законы божественны и изучение их начинают с детства, то они носят в душах напечатленные образы их и, всегда созерцая их и размышляя, изумляются. Иноплеменников, почитающих эти законы, (иудеи) принимают не хуже, чем своих, а от ненавистников их и порицателей отвращаются, как от врагов. От всякого дела, запрещенного их законами, они на столько отвращаются, что все блага человеческие и всякое счастье они не переменят на преступление». Opera omniaеd. Francofurti 1791, p. 1022.

3

Пророческие изречения о миссионерском назначении Израиля довольно полно собраны и освещены (конечно, в духе современной критики) в брошюре Lohr'a, Вег Missionsgedanke im Alten Testament. 1896.

4

Eθvῶv τὸ θεοφιλἐσтατον, ὃ μοι δοκεῖ τἠν ὐπέρ ἅπαντος ἀνθρὠπων γένους ἱερωσὐνην καὶ προφητείαν λαχεῖν; dе creat. princ. τοῦ σύμπαντος ἀνθρώπων γένους ἀπαρχή; dе praem. et poen. ἑπιβήσεται πᾶσιν ἔθνεαιν ὥοπερ κεφαλὴ σώματι; dе plant. θεοῦ ἐξαίρετος κλῆρος. См. у Вегtholet’a S. 280. Ср. de monarch. II p. 825: «первосвященник иудейский совершает молитвы и благодарения не только за весь род человеческий, но и на все части природы – землю, воду, огонь». Ту же мысль о миссионерском назначении Израиля высказывает и иудейская сивилла: «возвеличенные Бессмертным они (иудеи) будут пророками и принесут великую радость всем смертным», Кн.III, ст. 582–583 по изд. Friedlieb’a, Oracula sibyllina 1852.

5

Подробности об этом со ссылками на источники можно читать у Schürer’a, Gesehichte В. H. S. 9–50. В русской литературе см. проф. Буткевича, Иудейство и язычество ко времени земной жизни Господа Иисуса Христа в «Вере и Разум» за 1837–88 гг., а также проф. Зенгера, Еврейский вопрос в древнем Риме.

6

Antiqu. XI, 5, 2: μυριάδες ἄποιροι καὶ ἀριθμῷ γνωσθῆναι μή δυνάμεναι. Ср. ibid. XV, 2, 2 «в Вавилоне... там было множество иудеев».

7

Philo, Legat. Ad Cajump. 971.

8

Свидетельства о размерах иудейской диаспоры наиболее полно представлена у Schürer'a, Gesehichte, В. П. S. 495–513. Менее полное собрание см. у проф. Зенгера. lib. cit. стр. 10–11 и у проф. С. Иерновскjго, Иудеи разсеяния и их религиозная пропаганда, в Прав. Собес. за 1881 г., т. I. Ср. также назв. статьи проф. Буткевича и см. в Христ. Чтен. за 1885 № 5–6 перевод двух глав из кн. Edersheim’a, The life and times of Jesus the Messiah.

9

В Antiqu. XIV, 7, 2.

10

Orac. sibyll. III, 271–272; πᾶσα δε γαῖα σέθεν πλήρηϛ καὶ πᾶσα θάλασσα; πᾶς δε προσχθίζων ἔσται τοῖϛ σοῖϛ ἐθίμοισι. Также Деян. II, 3–11; Bell. judII, 16, 4: «Нет во вселенной народа, который бы ве воспринял часть нашего»; VII, 3, 3: «иудейский народ весьма распространен по всей вселенной»; Philo, Legat ad Caj. p. 1071: «Иерусалим – главный город не Иудеи только, но большинства стран по причине колоний, высланных при удобных случаях в пограничные страны Египет Финикию, Сирию, Келесирию и в более отдаленные –Памфилию, Киликию, в большинство провинций Азии до Вифинии и отдаленнейших углов Понта, а также из Европейских – в Фессалию, Беотию, Македонию, Этолию, Аттику, Аргос, Коринф и в большинство прекраснейших частей Пелопоннеса. И не только материк наполнен иудейскими поселениями, но и значительнейшие острова – Евбея, Кипр, Крит. Я умалчиваю о странах по ту сторону Евфрата, ибо все они, за исключением части Вавилона и тех сатраний, которые обнимают кругом плодородную землю, имеют иудейских жителей».

11

Сжатый, но многосодержательный очерк внутренней организации иудейских общин на западе, можно читать у Schürer"a, Geschicbte В. H. S. 513–541.

12

Так, декретом Августа иудеи были освобождены от обязанности являться по субботам в суд (Antiqu. XVI, 6, 2 и 4); по указу того же императора, раздача общественнjго хлеба и денег, если она падала на субботу, должна была для иудеев производиться на следующий день (Philo, Legal, ad Caj); вместо масла, которое обязаны были доставлять коммуны, иудеям, не употреблявшим языческого масла, позволено было уплачивать соответствующую сумму денег (Antiqu. ХΙΙ, 3, 1). Благодаря особенностям своей религии, иудеи также освобождались от военной службы в не-иудейских войсках (Antiqu. XIV, 10–19).

13

При Тиверии, когда иудеи были изгнаны из Рима (Antiqu. 18:3, 5), при Калигуле, когда свобода их была стесняема настойчивым требованием императора воздавать ему божеское почитание (Legit, ad Cajum), при Клавдии, когда иудеи были вновь изгнаны из Рима (Деян. 18:1–3. Sueton. Claud.). Известно также несколько фактов, когда областные правители по собственному почину стесняли религиозную свободу иудеев (Antiqu. XIV, 10, 25). Но все стеснительные меры, предпринимавшиеся против иудеев, обыкновенно не распространялись на всю империю и применялись непродолжительное время. См. об этом в русской литер, у проф. Бердникова в Правосл. Собесед. 1881, т. I, 227 и дал., у проф. Зениера в цит. соч.

14

Об ап. Павле сообщается, что во время своего миссионерского путешествия по Малой Азии к Греции он повсюду находил синагоги; напр., в Антиохии Писидийской (Деян. 13:14), Иконии (XIV, 1), Ефесе (ХVIII, 19. 21. XIX, 8), Фессалонике (XVII, 1), Верии (XVII 10), Афинах (XVII, 17), Коринфе (XVIII, 4–7). У I. Флавия сообщается о существовании синагог в Кесарии и Доре на Финикийском берегу (Bell. Jud II, 14, 4–5; Antigit. XIX, 6, 3). В надписях упоминается даже о существовании еврейских молитвенных домов в Крыму. По свидетельству Филона, по субботам открывались тысячи домов, в которых иудеи учили всем добродетелям (De septen. Op. 1178).

15

Об Александрии см. Ptilo, Legat. Op. p. 1011: πολλόι δέ είσι καθ’ ἕκαστον τμῆμα τῆϛ πόλεωϛ. ОбАнтиохиисм. Bell. Jud. VII, 3, 3. ОРимев Begat, ad Gaj. Op. p. 1014 инадписиуOrelli, Inscript latin. select, amplise. coll. 1828.

16

Antiqu.XIX, 6, 3. Когда Овидий в Arsamat. 1,75 советует искать красоток в синагогах, то этим он, может быть, также указывает на то, что в синагогах собирались женщины разных национальностей, т.е. не одни иудеянки.

17

Grätz, Geschichte Juden В. IV, 109–110. СрWünsche, Nene Beitr. S. 285.

18

Isaac Weil, Le proselytisme chez les Juifs. Introduction и p. 41.

19

Еврейские писатели истолковывают эти слова Господа Иисуса Христа, конечно, в интересах своих воззрений. По Гретцу, в этих словах имеется в виду факт путешествия в Рим четырех книжников для обращения Климента (Die Jujische Prosel, im Romerreiche s. 27 ff.). А Грюнебаум делает относительно их такое замечание: «Обходили (с христианской стороны) море и сушу, чтобы делать прозелитов, в обвиняли раввинов, – с сознанием ложности обвинения, – в стремлении приобретать прозелитов, в упрек им ставили именно то, что делали сами, потому что всякое принятие язычника в древнее иудейство разсматривали, как вторжение в свои владения». У Bertholet’a. lib. cit. р. 253.

20

Об этом сообщает Валерий Максим, историк и ритор времени Тиверия, автор труда Factorum ас dictorum memorabilium libri novem. Из этого творения дошло до нас только две книги в сокращении Юлия Париса (4-го в.) и Януария Неяоциана (6-го в.). Относящееся к рассматриваемому пункту место в извлечении Париса читается: Judaeos, qui Sabazi Jovis cultu Romanos inficere mores conati erant, repetere domos suoscoegit. В извлечении Нуманция место читается несколько иначе: Judaeos quoque, qui Romanis tradere sacra sua conati erant, idem Hippalus nrbe exterminavit. Отношение места к иудеям и указание на пропаганду несомненно. Отождествление же (в изложении Париса) иудейской религии с культом Sabazi Jovis могло возникнуть из смешения Σαβαὠθ с созвучным Sabazius. Ср. Schürer, В. II. S. 506 и Beinach, Textes relatifs au judaisme p. 258.

21

Antiqu. XX, 11, 1–5.

22

Grätz, Die jud. Prosel. S. 27 f. Предание это, впрочем, весьма смутное.

23

Bertholet, Die Stell. Ивг. und Jud. zu den Fremden S. 253.

24

Antiqu. ХIII, 9, 1: «Гиркан завоевал потом иудейские города Адору и Мариссу и, покорив всех Идумеян, позволил их жить в земле своей, если они примут обрезание и иудейские законы. Идумеяне же, жалея оставить свое отечество, допустили совершить над собой обрезание и приняли все иудейские обычаи. С того времени они в другой раз сделались иудеями». Впрочем, попытки сбросить с себя иго иудейского закона существовали даже уже во время Ирода, как видно из Antiqu.XV, 6, 3.

25

Antiqu. ХIII, 11, 3: «завоевана им (Аристовулом) и Итурея, большая часть которой была присоединена к Иудее; а жителей ее он принудил принять обрезание, если хотят они остаться жить в своей земле, и заставил их соблюдать иудейские законы». Schürer и Wellhausen видят в данном месте речь о юдаизировании Галилеи.

26

Antiqu. ХIII, 15, 4: «и Пелла, каковой город иудеи разорили за то, что обитатели его не хотели принять иудейских обрядов». Что было в других городах,– неизвестно.

27

Bell. Jud. II, 17, 10.

28

Это можно заключить из одного выражения Горация, в 4 сатире I-й кн. ст. 138 и дал.:

Ubi quid datur oti

Inludo chartis. Hoc est mediocribus illis

Ex vitiis unum; cui si concedere nolis

Multa poetarum veniet manus, auxilio quae

Sit mihi: nam multo plures sumns, ac veluti te

Judaei соgеmus inhanc concedere turbam.

29

Antiqu.ХVIII, 3, 5.

30

Satir VI, 542–547: ...Cophino foenoque relicto,

Arcanam Judaea tr. mens mendicat in aurem,

Interpres legum Solymarum et magna saeerdos

Arboris ac summi fida internuntia caeli.

Implet et ilia manno, sed parcius: aere minuto

Qualiacumque voles Judaei somnia vendunt.

31

Разумеется, эта цель была не единственная: александрийская литература имела в виду и потребности самих иудеев,– в некоторых даже случаях исключительно их. Но вместе с этим большинство произведений александрийской литературы рассчитано и на читателей из язычников, и авторы их, очевидно, ставят своей задачей приобрести симпатии язычников к иудейству. Нас занимает в данном случае только этот род произведений иудейской литературы.

32

Это видно из известных рассказов о происхождении перевода, исторический характер которых в некоторой степени допускается всеми. Что переводчики, действительно, рассчитывали на читателей язычников, это можно заключать из употребления ими в Лев. 11:6 и Втор. 14:17 вместо обычного λαγὠς (заяц) – δασύπους. Переводчики, очевидно, опасались быть обвиненными в насмешке над Лагидами, если бы они употребили созвучное λαγὠς, поставленное, при этом, в ряду имен нечистых животных. Проф. И. Н. Корсунский, Перевод LXX. Стр. 64 ср. 141.

33

Отрывок из утерянного сочинения Артапана приведен у Евсевия в извлечении из Александра Подигистора, в Praeparatio Erangelica IX, 18, 23–27 и напечатан с вариантами у Freudental’s в Hellenistische Studien. Breslau. 1875, Heft, S. 231–236. Отдельные черты из истории Артапана, со ссылками на него, указываются у Климента Александрийского в Strom. I, 23; в Chron.pasch., в Chron. anonym. См. Schürer’a, lib. cit. II, 735. Следует заметить, что некоторые иcследователи считают Артапана за язычника (Ewald, Gesch. В. II, 129); но обычное мнение, что он был иудей. По взгляду Фрейденталя, Артапан, будучи иудеем, хотел, чтобы его сочли за язычника, и потому именно ввел в библейский рассказ языческие мифы. – Относительно времени жизни Артапана можно только сказать, что он жил не позже начала 1-го в. До Р. Хр., – когда Александр Потигистор сделал извлечение из его труда.

34

Grätz. Die Proselyten im Romerreicb, S. 27.

35

По Клименту Александрийскому, Аристовул написал обширное со­чинение, – так понимают слова Климента βἰβλια ἰκανα (Strom. V, 14, 37). Отрывки из этого сочинения сохранились главным образом у Климента (Strom. 1, 15, 17; 23, 150. V, 14, 97. VI, 3, 32), у Анатолия–старшего совре­менника Евсевия (в извлечении, сделанном у Евсевия в Церк. Ист. VII, 32. 16–19) и у самого Евсевия в PraeparEvang. (VIII, 10 и ХIII, 12 ср. IX, 6 и VII, 14). Точное оглавление сочинения неизвестно. По Praep. evang. VII, 13, 7 Аристовул написал την τῶν ἰερῶν νόμων ἐρμηνείαν, по Церк. Ист. (VII, 32, 10)      βήβλους ἐξηγητικάς τοῦ Μωυσέως νόμου, и пo Chron. ad. 151 an.– ἐξηγήσεις τῆς Μ. γραφῆς. Schürer,S 76. О мнениях Аристовула см. у проф. Е. Ловягина в сочинении «Об отношении писателей классических к библейским».

36

Относительно назначения трудов Филона высказаны два мнения. По Гольцману, «едва ли справедливо думать, что главные произведения Филона на­правлены к языческому миру: они прежде всего назначены иудеям, которые должны исполнять и высоко ценить закон пред языческим мыслящим ми­ром». Но по взгляду Шюрера, Филон пишет то для язычников, то для иуде­ев. И действительно, если аллегорический комментарий Филона назначался собственно для иудеев, то другие его трактаты, как видно и из их содержания, и из отдельных замечаний, имели в виду более мир языческий. Сюдаоткосятся: de mundi opificio, de Abrahamo, de Iosepho, de decalogo, de specialibus legibus, de circumcisione, de monarchia, de victimis, de eacrificantibus, de foritudioe, de caritate, de praemiis et poenis, de exsecrationibus идр. См. об этом у SchüreraВ. II. S. 746 и особенно 846 и дал. ср. также Bertholeth,lib. cit. p. 275.

37

De vita Moeis lib, IL Op. omnia p. 656.

38

De monarch. II Op. omn. 825.

39

Devictim, dedecal, p. 751–755: «без сомнения, они (язычники) грешат против Бога, почитая солнце, луну, звезды и другие части и стихии мира за богов, но менее однако же нечествуют, чем другие, которые почитают за богов деревья, камни, серебро, золото и подобные им вещества... Идолопоклон­ники поистине более жалки, чем ослепленные, потому что те ослеплены или болезнию или насилием, а они сами себя произвольно ослепили. Они и заслу­живают, поэтому, не только жалости, во и наказания... Но для Египта было не довольно и этого общего всем странам заблуждения; он вводит у себя еще особенное – обожание бессловесных животных и притом всех родов... дохо­дят до такого безумия, которое достойно одного смеха».

40

Прем. 1, 1; VI, I. Уяснение вопроса о цели и назначении книги см. в труде проф. Д. В. Поспехова, Книга Премудрости Соломона. Историко­-критическое исследование. Киев; 1873.

41

К иудео-греческой письменности II–III вв., содержащей обличения язычества, мы относим еще «Послание Иеремии» и Историю о Виле (кн. Дан. гл. XIV). Но трудно сказать, имели ли в виду авторы этих произведений именно язычников.

42

Lobeek,Aglaophamosр. 1275; Проф. Ловяиин, Цит. соч. 103.

43

Факт в настоящее время общепризнанный. Об этом см., впрочем, у npoф. И. Н. Корсунского в диссертации о переводе LXX, стр. 29 и дач. Здесь же библиографические указании Относительно письма Аристея.

44

Сочинение с именем Гекатея носит названия у одних писателей «об иудеях», у других – «об Аврааме». Упоминания об этом не сохранившемся до нас сочинении и выдержки из него приводится: у Псевдо-Аристея в его письме, у И. Флавия в Cuntr. Ар. I, 22–23; II, 4; у Климента Александрийского в Strom. V, 14. 113; у Оригена в Contr. Cels. I, 15 и у Евсевия в Ргаераг. Evang. XIII, 13. Что сочинение, известное с именем Гекатея не подлинно, об этом думал еще Ориген. По его словам (Contr. Ctls. 1, 15) Гекатей в своем сочинении явился таким сторонником иудеев, что Геренций Филон (II в. по Р. Хр.) допускал одно из двух: или то, что сочинение не принадлежит Гекатею, или то, что, убежденный красноречием иудейским, Гекатей принял иудейство. В настоящее время мнение о не под­линности сочинения Гекатея об иудеях (трактовавшего, вероятно, много об Аврааме и потому носившего иногда и заглавие – «об Аврааме») общепризнана. Ср. однако Проф. Ловягин, Цит. соч, 72. Что в сочинении Псевдо-Гекатея были фальсифицированные стихи из греческих поэтов, это видно из сви­детельства Климента Алексаидр. (Strom. V, 14, 113: «Ο μὲν Σοφοκλῆς, ὥς φησι »Εκαταῖος etc.). В виду этого замечания Бекк пришел к заключению, что и места из греческих траuиков и комиков также были подделаны Псевдо-Гекатеем. Изследователи Фройденталь и особенно Шюрер идут еще дальше и полагают (вопреки Валькеверу, Бекку, Бервайсу и др.), что в сочи­нении же Псевдо-Гекатея впервые явились и те поддельные свидетельства из гре­ческих поэтов, которые приводятся у Климента Ал.Strom. V, 14, 113–133), у Евсевия (Praep. Evang. ХIII, 12–13) и Псевдо-Иустиновых сочинениях (Cohortatio ad Graecos с. 15 и 18 и demonarchia с. 2–4) с именем Аристовула. По-видимому, с Аристовула, действительно, должно снять давнюю репу­тацию фальсификатор». Schürer,lib. cit. 811; Freudenthal,S. 165.

45

Strom. V, 14, 121–122. Praep. ev. ХИИ, 13; de monarch, c. 2, Cohort, ad Graec. c. 18.

46

Protrept. VI, 68, а в de monarchia они приписываются комику Филемону.

47

De monarc. 3.

48

Strom. V, 14, 121. Ргаер. ХIII 13, 47.

49

Ргаер. XIII, 12, 13–16; Strom. V, 14, 1107. См. об этом у Проф.Ловягина, стр. 116–118.

50

Strom. V, 14, 133; Praepar. XIII, 13, 62.

51

Приписываемое Орфею стихотворение сохранилось в трех редакциях. Самая краткая его в сочинении demonarch, с. 2 и Cohort, adGraecc. 15. Более пространная редакция отрывка у Евсевия в Ргаер. еѵ.ХШ, 12, в извле­чении из Аристовула. Наконец, третью редакцию представляют цитаты у Климента Ал. в Protript. VII, 74; Strom. V, 12 и V, 14, у Евсевия, в Ргаер. еѵ. ХШ, 13. Вопрос о взаимном отношении этих трех редакций решить определенно, конечно, трудно. Но более, вероятным, по видимому, может счи­таться то мнение, что все три редакции опираются на один общий источник, каким могло быть сочинение Псевдо-Гекателя, Другие авторы, по видимому, с меньшим правом считают автором фальсификации Аристовула. Капитальное исследование об орфической литературе вообще и о рассматриваемом стихо­творении в частности у Lobeck’aAglaophamus, sive de tlieologie mysticae Graecorum causis libri tree. 1829. Здесь же и текст по трем указанным рецен­зиям t. 1, р. 439 f.

52

Часть стихотворения Фокилида ποίημα νουθετηκόν сохранилась в качестве интерполяции ко 2-й кн. сивиллиных изречений 156–178). Нам был доступен только этот отрывок. Происхождение разсматриваемаго стихо­творения не ясно, так как типичных указаний в самом стихотворении вообще нет. Одни считают его христианским произведением (Гарнак), дру­гие – иудейским. На стороне последнего мнения большинства и, в частности, Шюрер и Бернайс. Есть, действительно, некоторые черты, заставляющие в авторе видеть иудея (напр., ст. 84–85, содержащие наставление – брать из гнезда птенцов, но оставлять мать – напоминает Втор. 22:6–7; ст. 139, 147–148, в которых запрещается есть падаль и растерзанное зверем, также сходны с Втор.14:21; Исx. 22:30). См, литературу у Schürer’a, В. II, 826.

53

Сохранившиеся до нас изречения сивилл составляют, кроме не­скольких фрагментов, 12 книг. Каждая из этих книг представляет не что-либо целое, а сборник отрывков, принадлежащих разным авторам – иудеям, язычникам, христианам – и разным временам. Определение авторов и времени происхождения отрывков, в силу общего характера их, весьма затруднительно, и в этом отношении между учеными исследователями сивиллиных книг существуют весьма значительные разногласия. Третья книга сивилл, однако же, единогласно признается произведением иудейским, за исклю­чением нескольких незначительных христианских интерполяций. Время про­исхождения этой книги падает на 170–140 г. до Р. Хр. Вступлением к третьей книге сивиллиных изречений считаются фрагменты, сохранившиеся у Феофила (в сочинении ad Autol. II, 36) и помещаемые в изданиях сивиллиных книг обыкновенно в начале. Кроме III-й кн. отрывки иудейского про­исхождения находят в V-й кн., ст. 260–285, 342–433, 484–535, причем Блек относит первый отрывок ко II в. до Р. Хр., а последний к 20 г. по Р. Хр. По мнению Фридлиба, вся Ѵ-я кн. иудейского происхождения из времени Адриана: по Гилиенфелду, иудейскаго происхождения ст. 52–531 (около 80 г. по Р. Хр.); по Ширеру – «большая часть» книги. Из остальных книг Дешеит считает иудейской ХII-ю, а Фридлиб XI в ХII-ю, при чем оба уче­ных находят отрывки иудейского происхождения и в кп. I. иII. Но изречения, содержащиеся в этих книгах настолько не характерны, что едва ли можно с уверенностью определить их происхождение. О сивиллиних книгах вообще см. Schiirer’a,lib. cit 790–807 и предисловие к изданиям Фридлиба. Friedlieb’a,OraculaSibyilina.

54

I fragm. v. 1–9.

55

II fragm. v. 25–30.

56

II fragm. v. 40–48.

57

III, 218–246; 573–595.

58

V. 582–583; 710–725.

59

V. 770 –774.

60

V. 730–732.

61

V. 624 –632.

62

V. 761–765. Подобный же призыв к обращению слышится и в IIV-й кн., происхождение которой относят (Фридлиб, Евальд, Гильгелфельд, Шюрер) к 80 г. по Р. Хр.: «несчастные смертные!,совершите покаяние, не по­буждайте всемогущего Бога к многоразличному гневу. Пусть далеки будут от вас мечи, убийства, стоны (от притеснений) и гордость. В текучих водах омойте все свое тело, возденьте к небу руки и молите о прощении за прежние дела. Страхом Божиим уврачуйте жалкое безбожие, тогда Бог даст вам иные чувства и не погубит» ѵ. 161–167.

63

Juvenal. Sat. XIV, 103–104;

Non nоnetrare vias radem nisi sacra colenti,

Quaesitun ad fontem solos deducere verpos.

64

Ср, Cicero, Pro Flacco с. 28; Antiqu. XYl, 2, 5.

65

Fhilo, In Place. Op. оmn. p. 965. sq., begat. ad. Caj. p, 1009 sq.

66

Tacit, Histor. V, 5: apud cos fides obstinata, misericordia in promptn. Sed adversus omnes alios hostile odium. Separati epulis, discrcti cnbilibtis. projectissima ad libidinem gens, alienaruin conenbitn abstinent; inter se nihil illicitum. V, 5. judaeorum mos absurdns sorJidnsquc. V, 8 despectissima pars servienteum .. taeterrima gens .

67

Эти рассказы переданы и опровергнуты И. Флавием в сочинении про­тив Аниона.

68

Наир. Juvenal. Sat. VI, 150–160.

Observant ubi festa mero pede sabbata reges

Et vetus indulget senibns dementia porcis.

Sat. XIV, 97, 98: Nil praeter nubes et caeli numen adorant

Nec distare pntant liumana carne suillam.

Saeton., August.: Ne judaeus quidem, mi Tiberi, tam diIigenter sabbatis jejuniuna Servat, quam ego hodie servavi. Tacit. Histor. V.; Septimo die otinm placuisse ferunt, quia is finem laborum tulerit; dein blandiente inertiaseptimnm quoque annum ignaviae datum. Pers., Sat. V, 184: recutitaqno sabbata. Martial., Epigram VII, 30. 35. 82. ПользуемсяизданиемEeinach’a, Textes d’auters grecs et remains relatii's au judaisme. Paris. 1895.

69

Cicero, Pro Flacco c. 28, 67: Huie autem barbarae superstitioni resistere. Apul. Florida I, 6: judaeos superstitiosos. Cp. Plutarch., Quae st. conviv. IV, 5–6. ЛИ. F. Quintil. Instit. orator. Ill, 7,2: «Judaicae superstitionis auctor».

70

«Уже при осаде Иерусалима, говорит Гретц, римские воины так по­ражались твердостию и отчаянной отвагой борцов – зилотов, что оставляли свои ряды и переходили к иудеям, хотя голод и моровая язва свирепство­вали в столице. Это удивление должно было увеличиться при виде той травли рассеявшихся зилотов, которая после окончания войны поднялась в Египте и Кирене, – при виде терпения тех, которые, будучи окружены отовсюду, в ка­честве пленников были приведены в Рим на суд. С достойной изумления твердостью они переносили ужасные муки смерти. Даже, когда от них требо­вали только того, чтобы они признали императора своим властелином, они охотнее подчинялись всяким пыткам, борьбе со зверями на арене, соглаша­лись быть изрубленными на куски или сожженными на огне, лишь бы только не нарушить своей зилотской клятвы – никого не признавать над собою, кроме одного Бoгa. Какое удивление, смешанное с ужасом, возбуждали у зрителей твердость и презрение к смерти детей зилотских, когда даже пытками не могли заставить их воскликнуть – domineimperator». DieProselyten. S. 35–36.

71

Ibid. р. 37.

72

Так, в Греции и именно в Афинах, уже сV-го в. до Р. Хр. были допущены фригийские культы Вакха и «матери богов» (Цибеллы). В 333 году решением народного собрания было дозволено кипрским купцам построить в Пирее храм Астарты, причем основанием решения служила ссылка на то, что египтяне уже раньше имели в Афинах храм Изиды. Около 250 г. в надписях упоминается коллегия жрецов Сераписа, бывшая также в Афинах, причем, как видно, в состав этой коллегии входили и греки. Вообще с III-го в. египетские культы стали сильно распространяться в Греции. То же было и в Риме, где появились и упрочились восточные культы уже со II-го столетия до Р. Хр., – именно культы Сераписа, Изиды, культы малоазийские, сирийские, персидские. И в Риме, и в провинциях было воз­двигнуто восточным божествам множество храмов, Schürer.В. II, S. 555–556. См. также Фрикена, Римские катакомбы, ч. III я М. 1880. Стр. 46 идал.

73

Ср. Plinius, Hist, natur. II, 7; Senec. epist. 21; Cicero,Tuscul. I, 48. Сведения по этому пункту и вообще о религиозно нравственном состоянии языческаго мира в эпоху явления христианства можно читать, напр., в книгесвящ.Г. Дьяченко, О приготовлении рода человеческого к принятию христиан. свящ. М. 1884. Стр. 513 идр.

74

Sueton., August: Ne judaeus quidem, mi Tiberi, tam diligenter eabbatie jejunium servat, quam ego hodie servavi. Ср. M. A. Lucanus, Pharsale П, 592–3: «Cappadoces mea signa timent et dedita sacris incerti iudaea dei».

75

Ср., напр., Cicero, Pro Flacco, с. 28;66. seis, quanta sit matins, quanta Concordia, quantum valeat in concionibus. В надгробвых надписяхИудей­ских катаком бчастовстречаются эпитеты φιλόλαος, φιλοπένης, conlaboroniu, concresconius. См. Р. Allard, Histoirc des Persecutions. 1892 an. p, 11.

76

Antigu. XX, 7, 1–3.

77

Satir.XIV, 96–106.

Qnidam sortiti metuentem sabbata patrem

Nil praeter nubes et coeli numen adorant,

Nec distare putant humana carne suillam,

Qua pater abstinuit; mox et praeputia ponunt.

Romanas autem sol ti contemnere leges,

Judaicam ediscunt et servant ac metuunt jus

Tradidit arcano quodcumque volumine Moses:

Non monstare vias eadem r.isi sacra colenti;

Quaesitum ad fontem solos deducere verpos.

Sed pater in causa, cui septima quacque fnit lux

Jgnava et partem vitae non attigit ullam.

78

Sueton, Div. Vespas. c. 4: Percrebuerat Oriente toto vetus et con­etans opinio, esse iu fatis, ut eo tempore Iudea profecti rerum potirentur.

79

Tacit., Hist. V, 13: pluribus persuasio inerat antiquis sacerdotum literie eontineri, eo ipso tempore fore ut valesceret Oriens, profectique Iudara rerum potirentur. Доказательством справедливости этих слов может слу­жить факт поклонения волхвов родившемуся Господу.

80

См. замечания об этой эклоге у проф. Н. Рождественского в Хри­стианской апологетике т, 2 стр. 392–396 (1-е изд.).

81

Бл. Августин, О граде Божием IV, 31, 2: (Варрон) «также гово­рит, что древние римляне более 170 лет почитали богов без изображений, и добавляет, что если бы осталось так доселе, то культ богов был бы чище. Доказательством этой своей мысли он выставляет, между прочим, иудейский народ и не сомневается заключить данное место словами, что те, которые впервые установили для народа изображения, – те и благочестие подорвали в своих государствах, и заблуждению научили».

82

Ср. 1Ездр. VI, 10. 1Мак. VII, 33. Август установил, чтобы еже­дневно за императора и на его счет приносились в жертву два агнца и вол (Philo,Legal. Ср. Bell. Jud.II, 10, 4). Из отдельных фактов жертвопри­ношений язычников в Иерусалиме известны жертвоприношения Александра Великого (Ant. XI, 8, 5), Птоломея III, (Contr. Ар. II, 5), Марка Агриппы (4nt. XVI, 2, 1), Вителлия (Ibid.18:5, 3). О щедрых дарах язычников для храма говорится в Antiqu.XIV, 7, 2; XIV, 11, 4; Bell. Jud. V, 13, 6 ср. IV, 3, 10).

83

Bell. Jud. V, 1, 3.

84

Ibid.IV, 4, 3. Тертуллиан, поэтому, прямо выставляет на вид римлянам, что они некогда почитали иудейскаго Бога жертвами, а храм его – дарами. Апологет. гл. 26.

85

Тогда оказывали уважение всем знаменитым святилищам.

86

I.Flavius,ContraApionem, 1. II, 39.

87

Philo, De vita Mosis 1. II. Op. omnia p. 657–658.

88

Horat. Satir. I, 9, 60 sq.

Haoc dum agit, ecce

Fuscus Aristius occurrit...

«Certe nescio quid secreto velle loqui te

Ajebas mecum? – Memini bene, set meliore

Tempore dicam: hodie tricesima sabbata; viu’tu

Curtis judaeis oppedere?–Nulla mihi, inquam,

Religio’st. – At mi: sum paullo infirmior. unus

Multorum. Ignosces; alias loquar».

Void., Remed. amoris, v 217–219. Nec pinvias opta, nec te peregrina morentur Sabbata,

Juven. Satir. XIV, 96 sq. Qnidam sortiti metuentem sabbata patrem et caet. A. Pers. Place., S itir. V, 176 sq. Tibull., Eleg. I, 3, 17–18.

«Aut ego sum causatns aves, aut omiua dira,

Saturaive sacram me teuusse diem».

89

Tacit, Histor. V, 5: «Transgressi in morem eorum idem (выше: circumcidere genitalia instituerunt) nec quidquam prius imbuuntur, quain con temnere deos, exuere patriam, parentes, liberos, fratres, vilia habere».

90

У Бл. Авиустина, в соч. О граде Божием кн. VI, 10. Ср. Тер­туллиан,Adnation. I, 13: «вы в этот день (солнца) оставляете баню или откладываете ее на вечер, заботитесь об отдыхе и завтраке. Это вы делаете, уклоняясь от своей религии к чужой».

91

Rut. Namatianus,Dereditusuo. I, v. 395–399.

Atque utinam nunquam Iudaea snbacta fuisset Pompeii bellis imperioque Titi !

Latius excisae pestis contagia serpunt, Victoresqne suos natio vieta premit.

92

Schürer, Lehrbuch ND. Zeitg. S. 664.

93

В речи, произнесенной в мае 1883 г. В указанном обстоятель­стве Ренан видит научное доказательство неосновательности антисемитизма. С речью этой мы не могли ознакомиться, ссылку же на нее см. у Gratza, Proselyt. S. 1.

94

Фрикен, Римские катакомбы. Ч. 3-я, стр. 65–66.

95

I. Flavins,Bell. Jud. VII, 3, 3: ὰεί τε προσαγόμενοι ταῖς θρησκεἱαις πολὺ πλῆθος Ελλήνων καὶ ὲκεὶνους τρόπω τινὶ μοῖραν αὐτῶν πεποὶηντο.Влияние иудейства в Антиохии сильно было даже еще в конце IV в. по Р. Хр. Иоанн Златоуст жалуется на то, что в его время некоторые из антиохий­ских христиан «по неудержимой привычке и великому невежеству» прини­мали участие в иудейском богослужении. Против увлечения иудейскими обря­дами и направлены его знаменитые восемь слов против иудеев. Творения св.И. Златоуста в русск. переводе, изд. СПБ. Академии. Т. I, кн. 2, стр. 635 и дал.

96

Филон определяет число всех живших в его время в Египте иудеев в миллион и сообщает, что 2/5 Александрии также были населены иудеями. Нибур полагает, что большая часть этого населения составляли соб­ственно прозелиты иудейства. Во всяком случае, указываемая Филоном (laFlaccum) цифра населения едва ли могла получиться только из первона­чальной колонии иудеев.

97

Orelli, Inscript, lat. collectio ѵ. 1. № 2522 sq.

98

Flavius,ContraАр. II, 41: «эта книга и предшествующая да будет освящена, Епафродит, тебе, особенно любящему истину, а чрез тебя и дру­гим, пожелавшим узнать о нашем роде». В предисловии к Древностям И. Флавий также замечает: «были некоторые, которые из любви к истории побудили меня к составлению ее, а в особенности из всех Епафродит». Точнее личность этого Епафродита не может быть определена.

99

Flavius,Bell. Jnd. II, 20, 2.

100

Деян. ХIII, 50. XVII, 4. Ср. Antiqu. ХѴIII, 3,5.

101

Gratz, loc. cit.

102

Tacit. Histor. IV, 5: nam pessimus quisque, spretis religionibus atriis, tributa et stipes illuc gerebant.

103

Это можно заключать как из того, что И. Флавий называет Поппею «боящейся Бога» (δεοσεβήσ) и представляет ее покровительницей иудеев (Antiq. XX, 8, 11), так и из сообщения Тацита, что труп ее не был сожжен, а по «обычаю иностранных царей» набальзамирован и положен в гробнице Юлиев (Anna). XVI, 6).

104

ТрактатонейуHasenclever’a., Christliche Proselyten d. hóheren Stande im ersten Jahrhundert, вJahrbücher für Protest. Theol. 1882,8. 47 f.

105

Orelli, Inser. lat. collectio, v. I № 2522: Beturia Paulla .. quae bixit an LXXXVI meses VI proselita an. XVI nominae Sara mater synagogarum Campi et Bolumni.

106

Jebamot 46 a. Cp. Grátz, Prosel. 25; Gescli. loc. cit.

107

Что Акила был прозелит, об этом мы имеем свидетельства св. Иринея (Пр. Ерес. III, 21, 1), Евсевия (Demonstr. evang. ѴII, 1), Иеронима (ер. 57), а также и талмудические (Megill. 1, 11. Kiddusch. 1, 1). Сведение о том, что Акила был братом императора Адриана, у Епифания (Demensurisetpond. § 14).

108

Действительно, И. Флавий не раз возвращается к этому факту (Ant. XX, 2–4; Bell. jud.II, 19, 2; IV, 9, 11; V, 2, 2. 3,3. 4, 2, 6. 1; VI. С; 3–4) и старается представить его даже чудесным, сообщая, напр., что рождение Изата было предвозвещено Елене заранее. Подобно И. Флавию, Гретц также с особенным удовольствием разсказывает о факте обращения в иудейство адиабенского царствующего дома.

109

Loc. cit. Ср. JomaIII, 10, где перечисляются дары Монобаза и Елены для храма. По талмудическому преданию, Елена была не только прозелиткой иудейства, но исполняла даже в течение 14 или 21 года обет назорейства. NasirШ, 6: «Царица Елена, когда сын ее пошел на войну дала обет: если сын мой счастливо возвратится с войны, то я семь лет буду назорейкой. Он возвратился, и она была назорейкой семь лет. По прошествии семи лет она пришла в землю израильскую. Школа Гиллела объявила тогда, что она обязана еще семь лет быть назорейкой, а таккак она в конце этих семи лет осквернилась, то была, значит, в общем назорейкой 21 год. Р. Иуда сказал: только 14 лет».

110

Bell. Jud.II, 19, 2; VI, 6, 4.

111

Antiqu.ХѴIII, 3, 5. Ср. Sueton., Tiber. 36: Judaeorum juventutem... reliquos gentis ejusdem vel similia sectantes urbe summovit.

112

Деян.XVIII, 1–3. Cp. Sueton., Claud. 25: Jadaeos, impulsore Chresto, assidne tumultuantes, Roma expulit. Известиевесьманеясноеиспорное.

113

Dio Cass.,67, 14: καὶ ἄλλοι ὲς τὰ τῶν Ιουδαίων ἔθη έξοκέλλοντες πολλοἰ κατεδικάσθησαν, καἰ οἰ μὲν ὰπέθανον, οί δὲ τῶν γοῦν οὐσιῶν ἑστερήθησαν. Ср. Sueton.Domit. 12. Гретц считает мучениками иудейства при Домициане Климента римского и Домнциллу, относя к обращению Кли­мента указание Мф. 23:15. Соображения Гретца разобраны и опровергнуты у Hasenclevers.в Jahrb. fiirProt. Theol. 1882. S. 65 f. 230 f. (Cp. Gratz, Geschiclite В. IV. иProsel. S. 28–31). У Hasenclevers.же, а также и у Allards, (lib. cit. 96–108) см. и общие замечания о спорных свидетельствах Диона Кассия и Светония.

114

Это было отменено при Нерве, который запретил принимать обвинения в иудейской жизни. DioCass,68, 1: οὺτε ὰσεβείας ούτ Ίουδαϊκοῦ βίου καταιτιᾶσθαί τινας συνεχώρησε.

115

Bell. Jud.II, 18, 2.

116

Instruct. «Inter utrumque vivcntes

Inter utrumque putans dubie vivendo cavere

Nudatus a lege decrepitus luxu procedis? Quid in synagoga decurris ad Pharisaeos, Ut tibi misoricors fiat, quern deuegas ultro? Exis inde foris, iterum tu faua requiris».

117

Flavius, Contr. Apion. II, 10: «многие из эллинов согласились перейти в наши законы»; некоторые и остались, но есть и такие, которые, не имея твердости, опять отступили».

118

Деян.10:12,22,28.

119

Schürer считает родоначальником этого мнения Dеуlиnga.

120

Lib. cit. р. 568, not. 295.

121

Demai VI, 10. ChallaШ, G; Biklcur. J, 4–5 (гер); Baba mezraV. 6; IХ, 12, Makkoth fl, 3; Negaim III, 1 (гертошав).

122

Собственно – «иноплеменник праведный», т е. соблюдающий закон.

123

У Филона ἔπηλυς χὡρας или μέτοικος.

124

Σεβόμενοι τόν Θεόν (Деян. 16:14. 18:7; Antigu.XIV, 7,2); σεβόμενοι (Деян.13:50; 17:4,17); σεβόμενοι προσήλυτοι (Деян. 13:43); φοβόμενοι τὸν Θεόν (Деян.10:2,22. 13:16,26).

125

Греческое προσήλυτος; У LXX означающее еще пришельца, в позд­нейшей письменности исключительно употребляется о тех, которые обрати­лись к иудейству. О значении этого слова см. Expositor 1894 р. 265 ср. SchürerS, 566 Anm. 292.

126

Ср. Деян.13:43: σεβόμενοι προσήλυτοι.

127

У Bertholet’aS. 332.

128

Галат. VI, 13: «сами обрезывающиеся не соблюдают закона, но хотят, чтобы вы обрезывались». Ср. V. 3: «еще свидетельствую всякому человеку обрезывающемуся, что он должен исполнить весь закон».

129

Изъясняя Ис. 49:6, св. Иустин в Диалоге с Трифоном (гл.122) говорит: «вы думаете, что эти слова сказаны о пришельце и прозелитах (εἰς τὁν γηόραν καὶ τούς προσηλύτους). Некоторые усматривают в этих словах разделение прозелитов на два класса. Но из следующей главы Диалога видно, что для св. Иустина слова γηὁρας и προσἡλυτος обозначают одно и тоже. Ссылаясь на Исх. XVI, 1, где стоит γηὁρας св. Иустин замечает: «прозелиты (προσήλυτοι) не имеют никакой нужды в завете» и пр. Очевидно, γηόρας = προσηλύτους.

130

Все эти три обряда установлены ранее той эпохи, о которой у нас идет речь, и в Мишне представляются традиционными. Сказанное справедливо и относительно крещения прозелитов, при чем, разумеется, христианское крещение остается отличным от крещения прозелитов ко существу своему. Относящиеся к данному пункту места Талмуда и библиографические указания у Schürer’a S. 570. Последний обряд присоединения – жертвоприношение в рассматриваемую нами эпоху претерпел изменение, вызванное разрушением храма. Раббан Иоханан бен-Заккаи установил, чтобы каждый язычник, вступающий в синагогу, откладывал небольшую монету на покупку голубей для жертвы в будущем храме, на реставрацию которого иудеи надежды не теряли. Grats, Prosel. S. 11.

131

Отсюда мы видим в числе последовательниц иудейства особенно много женщин, которые операции обрезания не подлежали.

132

Have, Le christianisme t. IV p. 102.

133

По воззрению иудейскому, язычники могли осквернять самую землю Израильскую. В виду этого, Иоанн Гиркан добился у римлян запрещения римским войскам проходить чрез Иудею и чрез земли подвластных иудеям народов (AntiquХѴIII, 9, 2), а один писатель мессианские времена пред­ставляет, как времена очищения обетованной земли от иноплеменников. Язычники, далее, оскверняли в ежедневных сношениях; поэтому раввины не только запрещали браки с язычниками, но и торговые сношения, общение в трапезе и т. п. Даже языческая наука представлялась иудеям оскверняющею и потому книжники I-го в. запрещали обучать детей греческим наукам. «Если кто», говорят они, «хочет изучить греческую мудрость, то пусть де­лает это в сумерки, между днем и ночью, так как днем и ночью он не должен отступать от закона». См. об этих взглядах иудейских книжни­ков на язычество у Bertholet'a,lib. cit. S. 304–313.

134

Tacit, Hist. V, 5.

135

Juvenal. Satir. XIV ѵ. 100.

136

В. Jebamoth fol. 22 a; 48 b. Cp. Wilnsche, Nena Beitrage znr Erlanterung Evangelien aus Talmud und Midrasch. Gottingen. 1878. S. 287. Cp. Weil,lib. cit. p. 71: «прошедшая жизнь более для него не существует; он не может и не должен более вспоминать о ней, – ее как бы не было для него». Ср. Bertholet,S. 345.

137

Матф. ХХIII, 15: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, де­лаете его сыном геены, вдвое худшим вас». В этих словах, конечно осуждается не приобретение прозелитов, а неправильное понимание книжни­ками прозелитизма. Речь идет о прозелитизме вообще, а не о каком-либо особенном прозелите      (ποῆσαι ἔνα προσήλυτον), напр., Клименте Римском, как это утверждает Гретц. См. Grate,DieProse). S. 30. Заметим кстати, что Вюнше (lib. cit. p. 287) понимает приведенные слова в смысле ука­зания на стремления фарисеев приобретать последователей своей секты, а не последователей иудейства. Но и контекст речи, и обычное употребление слова прозелит говорят против толкования Вюнше.

138

Иустин, Диалог гл. 122 (по переводу о. Преображенского, стр. 349).

139

Относящиеся к этому места из талмудической письменности у Bertholet’a., 1. с. р. 340. Ср. такжеWeber, Die Lehren des Talmud. Leipzig. 1880. S. 73. Места из Мишны(Challa III, 6; Chall. X, 4, Jebain. XI, 2; KethubothIV, 8) указала и у Schürer’a. В Buba МеziаIV, 10 рекомендуется также в присутствии сына прозелита не напоминать о прежней языческий жизни его отцов.

140

Вiккuriт I, 4: «Прозелит приносит начатки, не произнося испо­ведания (Втор. 26, 3 и сл.), потому что он не может сказать: которую ты клялся дать отцам нашим. Но если его мать была из Израиля, то он про­износит исповедание. Если прозелит молится за себя одного, то он говорит: Боже отцов Израиля. Если он находится в синагоге, то он говорит: Бо­же отцов ваших. Если же его мать израильтянка, то он говорит: Бог наших отцов».

141

Horajoth III, 8: «Священник предшествует левиту, левит (про­стому) израильтянину, израильтянин мамзеру, мамзер нефинею, нефиней про­зелиту, прозелит отпущенному рабу».

142

Jebam.VI, 5; Kiddusch,IV, 7. Bikkur.1, 5. Вообще, в отношении к брачному праву иудеянкам приравнивались только те прозелитки, которые при обращении имели от роду не более трех лет и одного дня. Kethuboth, 1, 2, 4; III 1. 2.

143

Напр., запрещения Втор.23:1–2 по отношению к прозелиткам не считались обязательными. (Jebamoth ѴIII, 2). Тогда как за убийство израиль­тянина, даже ненамеренное, назначается смерть, за убийство прозелита, даже на­меренное, наказания не назначается (Danz). Закон о вознаграждении жен­щины, делавшей вследствие полученного удара выкидыш, к прозелиткам также считается не относящимся. Baba Kатта V, 4.

144

Abodah Sara fol. 3. b. Jebamoth 21 b. УWeber’a S. 368.

145

Carpzou, Apparatus historico-criticus. p. 43. В отношении к «рабам Ханаана» талмуд рекомендует даже соблюдать осторожность до 16 и 24 поколения. Horosoth III, 9.

146

Pesikta 78. b; Wajjikra rabba c, 27. УWeber’a S. 65.

147

«От Маахи, которую обратил в иудейство Давид, произошел Авессалом». У Bertholet'a.S. 343.

148

Jebam. 47 b; Kiddusch. 70 b; Nidda 13, b; у Wunsche и Danza.

149

Раввины запрещают принимать в общество тех, которые обраща­ются в иудейство из честолюбия, или с целью вступления в брак с иудеянкой или иудеем, или для того, чтобы подобно упоминаемому у И. Флавия Meтеллию, спастись под сенью закона. Желающему принять иудейство, далее, нужно выставить на вид тяжесть закона и бедственное положение иудеев. JebamothИ, 8; 47 а. Wunsche, loc. cit.; Weber. S. 75.

150

Jebamoth 47 a.

151

Mechilta 66; a. Weber, S. 75.


Источник: Религиозное влияние иудеев на языческий мир в конце Ветхозаветной и в начале Новозаветной истории и прозелиты иудейства : [Речь] / [Соч.] Вл. Рыбинского. - Санкт-Петербург : тип. Имп. ун-та св. Владимира, 1898. - [2], 69 с.

Комментарии для сайта Cackle