Исторический очерк раскола старообрядства и сектантства в Симбирской губернии

Исторический очерк старообрядчества и сектантства в Симбирской губернии печатался в Симбирских Епархиальных ведомостях в продолжение нескольких лет. Издавая в настоящее время «исторический очерк» отдельным изданием, мы имеем в виду дать воспитанникам семинарии руководство по истории местного старообрядчества и сектантства. При составлении «очерка» мы пользовались пособиями не только печатными, но и рукописными, касающимися местного сектантства и хранящимися в архиве Симбирского окружного суда. В приложении мы представляем сведения о состоянии раскола, старообрядчества и сектантства за 1897 и 1905 годы, с указанием количества всех отступников от православия по городам, благочинническим округам и селам за 1905 г.

Думаем, что издаваемый нами «исторический очерк» может иметь некоторое значение для истории местного края: как первый опыт, он может вызвать других исследователей к подробной разработке затрагиваемых в нем вопросов. Но он может иметь и миссионерское значение: по нему пастыри церкви могут познакомиться с особенностями учений старообрядцев и сектантов местного края, могут пользоваться беспристрастными историческими сведениями о хлыстах, рисующими их в непривлекательном свете, в полном несоответствии с их мнимой святостью, и таким образом, действовать отрезвляюще на православных и предохранять их от увлечения сектантством. А знание закоренелости расколо-старообрядчества и сектантства, указание громадного количества отступников от православия в том или другом селе – налагает на пастырей Православной Церкви, и в частности, того села, особый нравственный долг – быть на высоте своего миссионерско-пастырского служения.

В настоящее время, когда объявлена свобода вероисповедания, пастыри особенно должны стараться о воздействии на отступников от православия словом убеждения, и все, что содействует успеху этого слова убеждения, должно быть испытано и осуществлено.

Конечно, издаваемый «исторический очерк», как первый опыт, не свободен от недостатков; если бы он принес хотя бы и малую пользу св. Церкви, составитель его считал бы себя счастливым.

Симбирская епархия открыта в 1832 году. До этого времени она последовательно входила в состав сначала Нижегородской, а потом Казанской епархии. Естественно, история раскола в рассматриваемой нами губернии тесно связывается с историей раскола двух вы вышеупомянутых епархий, особенно Нижегородской. Известный Симбирский пожар 1864 года, истребивший и уничтоживший множество домов, в том числе и здание духовной консистории, вместе с тем истребил и официальные акты, и рукописи, касающиеся местного раскола. Вот почему особенно ценной считается статья Н. Аристова по истории местного раскола, напечатанная в Прав. Собеседнике за 1877 год и основанная на документах, вышеупомянутым пожаром уничтоженных. На основании этой статьи, в связи с другими печатными известиями о Симбирском расколе и сектантстве, и попытаемся представить исторический очерк раскола и сектантства в пределах Симбирской губернии.

«Симбирская губерния до сих пор почти ускользала от взгляда наблюдателей раскола, потому что раскольники разных сект, населяющие ее, тяготели к своим крупным центрам: поморцы Алатырского и Курмышского уездов заслонялись раскольниками нижегородскими, Сызранские федосеевцы составляли общину, примыкавшую к Москве, приемлющие священство тяготели к Иргизским монастырям», – так начинается указанная нами статья. На основании выписанных слов можно видеть, что раскольники Симбирской губернии находились и теперь, когда возможно, находятся в связи и деятельных сношениях с бывшими и настоящими центрами поповщины (Керженцом, Иргизом, Москвой и г. Хвалынском¹, Саратовской губернии, прилегающей к Симбирской) и безпоповщины (Преображенским кладбищем). Другими словами, причинами малого изучения Симбирского раскола были:

а) то, что Симбирская губерния входила в состав Нижегородской, обнимавшей в конце XVIII века все понизовые, почему деятелям Нижегородской епархии было много дела с Керженским расколом, а Симбирский – оставался в тени, предоставленный самому себе;

б) позднее сравнительно открытие самостоятельной епархии и др.

Местные предания уверяют, что раскол в нашей епархии начался в одно время с нижегородским расколом и со времени появления раскола в русской церкви. Многие раскольники Алатырского уезда и расколоучитель села Сыресей, Алатырского уезда, Варлаам Мятлев «основательно», по Аристову², доказывали, что жители Сыресей и соседних сел не приняли новоисправленных Никоном книг в половине (нужно добавить: второй) XVII века. Подобное положение является не невероятным и близким к истине, что доказывается и тем, что Симбирский протопоп Никифор был видным расколоучителем до 1666 г., в 1667 г. же был судим и осужден с первоначальниками раскола на заточение в Пустозерск, и вместе со своими «союзниками» 1 апреля 1681 г., за известное послание к царю прот. Аввакума, был сожжен в срубе³. Указанное положение еще более подтверждается тем, в Алатырском уезде проживал старец Герман, судимый и осужденный на соборе 1666 года⁴.

В XVII веке все Понизовье было заселено в большинстве случаев лицами, недовольными нововведениями, беглыми и осужденными законом. Во время смутное поэтому села Мурашкино, Княгинино (ныне уездный город Нижегородской губернии), находившиеся под ведением Курмышского воеводы, были в шатости⁵ и хотели пристать к Марине Мнишек. В 1658 г. царь Алексей Михайлович жаловался, что крестьяне разоряют помещиков, бегают и живут в бегах в Нижнем и Арзамасе, и на Курмыше, и в Алатыре⁶ (Симбирской губернии). Понятно, что вместе с беглыми населялась Понизовская земля и раскольниками, скрывавшимися от правительства. По свидетельству протоиерея Андрея Иоаннова Журавлева, теснимые в Алатырском и Курмышском уездах раскольники углублялись далее в Сурские леса и Жигулевские горы⁷ (Симбирской губернии).

Служа притоном вольницы, Понизовская земля нередко являлась ареною бунтов. Бунт Стеньки Разина повлиял на распространение раскола в Симбирской губернии, потому что в рядах его шайки было много раскольников, и действия этой шайки простирались на Симбирскую губернию (сам Разин 4 октября 1638 г. был разбит под стенами Симбирска); очень вероятно, что по окончании бунта многие раскольники остались жить в сравнительно глухой местности, какою в конце XVII века была наша губерния.

Распространению раскола в Симбирской губернии в XVII веке способствовал недостаток церквей при постепенном увеличении народонаселения. В 1673 г. в Алатырской десятине числилось церквей 88, а в Курмышской 36.

Нельзя не обратить внимания и на то, что после Стрелецкого бунта многие раскольники бежали в Понизовские леса.

После этого не мудрено, что прибывший в Нижний епископ Филарет нашел всю епархию (Симбирская губерния входила тогда в состав Нижегородской) страждущею от раскола, а один из его преемников Исаия (1699–1707) сам недуговал склонностью и приверженностью к старым обрядам, и на следствии, по доносу начальника патриаршего приказа Мусина Пушкина, оказался потворствующим расколу. Что в росписях XVII века иногда не упоминается о раскольниках, – это еще не служит доказательством, что раскола раньше XVII века не было в том или другом селе нашей епархии, потому что «попы», по свидетельству Питирима, епископа Нижегородского, скрывали в росписях, принадлежащих к расколу, будучи нередко и сами последователями его⁸, нередко, в случае преследования, убегая к раскольникам и там отправляя богослужение. Упорные раскольники, между прочим, скрывались по Уреню реке, Симбирской губернии⁹.

В виду такого состояния раскола Питирим Нижегородский думал было пред кончиной завести школы в пятинах Алатырской, Порецковской и Курмышской (Симбирской губернии)¹⁰, но тоько Екатерина II около 1778 г. устроила в Алатыре и Курмыше гимназии, нечто в роде наших духовных училищ. Питирим же, за множеством дел в Керженских лесах, почти не коснулся Алатырского раскола.

Что в XVIII веке раскол в Симбирской губернии существовал уже значительно, это показывают следующие факты. В Алатыре в 1720 г. существовал сбор двойного оклада, и только воевода Алатырский Мещерский, потворствуя раскольникам, прогнал посланного из Нижнего сборщика двойного оклада Русинова¹¹. В 1712 г. в Жадовской пустыне, Корсунского уезда, проповедовал о царствовании антихриста известный капитан из Пензенских помещиков Василий (в монашестве Варлаам) Левин¹². Особенную характерную особенность отмечает Есипов: «в раскольничьих делах XVIII века», на основании дел Преображенского приказа, касающуюся дел Симбирского раскола в XVIII веке. На масленице 1727 г. в Симбирске гость Артемий Алексеев говорил о Петре I на пирушке: «Это не государь был, а антихрист. Родился он от нечистой девы и возмутил святую русскую землю. Книги по церквям старые все оставил, некие переменил, разослал во всю святорусскую землю книги своей антихристовой печати, и по неволе велел христиан приводить к исповеди и причащению, а которая ныне владеет царством жена его, она иноземка, а не русская … Прежние цари коли так делывали? А ныне по городам везде заставы, и нашего православного христианина в город в русском платье не пропускают, а бьют и мучат, и штрафы берут; а я староверцев много знаю … у нас в книгах написано». После пыток на допросе им, Алексеевым, показано было следующее: «Слышал я в 1724 году в с. Кременках, Симбирского уезда, от одного крестьянина, у которого ночевал. Крестьянин читал вслух книгу Ефрема, в которой написано: “нынешний государь – не царь, а антихрист, и родился от нечистой девы, и в скорых числах поставит стражей своих по градским воротам и велит у православных христиан усы и бороды брить, и наденет на всех немецкое платье”, – а эта книга, Ефрем, от церкви ставлена. Еще рассказывали мне нищие, что в книгах Маргарите и Кириллове евангелии написано то же. А сам собою размышлял, что при прежних царях немецкого платья солдаты и никто не нашивали, и бород не бривали, да и Бог немецкого платья и бород брить не повелел, да и в немецком безбородый человек не пригож»¹³. Значит, раскольников в нашей губернии в царствование Петра было уже немало. В 1730 г. митрополит Казанский Сильвестр донес Св. Синоду, будто тамошний губернатор Артемий Волынский потворствовал расколу. На допросе раскольница вотчины Хованского, села Вехталы (Вешкаймы?) показала, что она проживала в разных лесах в скитах у раскольников в общежитии; между прочим, указала на скит в Симбирском уезде по речке Тере (?) в лесу, где она причащалась и молилась по раскольничьему учению. Волынский скрывал эти скиты и тем подавал надежду на свободу раскольникам, которые поэтому и умножались¹⁴.

В письменном памятнике, сохранившемся у местного помещика князя М.М. Баратьева (ныне покойного), дед коего в конце прошедшего столетия был наместником Симбирской губернии, именно – в «Топографическом описании Симбирской губернии, составленном по повелению Императрицы Екатерины II около 1770 г. по вопросам, данным Академией Наук» между прочим, дается и такой ответ: «Между жителями гор. Сызрани есть и раскольники, отделяющие себя от Православной Церкви прибавлением в символе веры слова «истинного», да в сложении крестных перстов, в нехождении во св. Церковь, в непризывании для молитвенных обряов священников; отправляют оные сами по старопечатным книгам, не служат обеден, поют по утру и вечеру ежедневно молитвы, а в праздничные дни чтения некоторых апостолов, евангели и поучений бывают; в посты рыбы не употребляют в пищу, а в мясоед, кроме масла, молока и яиц, мяса никто не ест; но св. угодников и старые иконы почитают¹⁵. Нельзя не усмотреть в описанных раскольниках беспоповцев, но какого они были согласия, – решить положительно трудно в виду общей характеристики раскольников; так как и в настоящее время в Сызрани много федосеевцев, то можно видеть здесь характеристику раскольников именно этого толка.

В бунте Пугачева приняли участие и Симбирские раскольники, соблазнившиеся обещанием Пугачева жаловать крестьян «бородою и крестом» (двуперстием).

Несколько ранее, по указу Екатерины II от 14 декабря 1762 года, в видах колонизации края, были приглашены, как известно, Ветковские заграничные раскольники для заселения берегов волги, и тогда, нужно думать, некоторые поселились не только в известных в последствии Иргизских скитах, но и в пределах Симбирской губернии, в уездах – Симбирском, Сенгилеевском и Сызранском. Связь с Иргизом у Симбирских беспоповцев была очень тесная и после, так что их называли в нашей губернии просто «монастырскими» раскольниками.

Сызранская хлебная пристань, существующая с самого основания города в 1680 г., судоходство по реке Волге, 450 верст правого берега которой принадлежит Симбирской губернии, Нижегородская ярмарка и теперь, а в те времена – в особенности, содействовали усилению и распространению раскола в Симбирской губернии. Из Москвы, Лыскова, села Нижегородской губернии, центров пропаганды раскола, купцы и их приказчики ездили в Самару, Сызрань и заносили всюду раскол. Керженские трудники, пробираясь на ярмарку в г. Ломов, Пензенской губернии, по пути, в пределах Симбирской губернии, сеяли раскол. Из Симбирской губернии по Волге ездили на Макарьевскую, Керженские ярмарки и там совращали в раскол¹⁶.

Судоходством по Волге, на 450 верст омывающей берега нашей губернии, служащей путем для разных раскольников и сектантов, нередко останавливающихся в пределах Симбирской губернии и за гостеприимство насаждающих разные лжеучения, и объясняется разнообразие раскольнических толков и сект в нашей губернии, как и давнишнее их существование.

Представим теперь исторические очерки старообрядческих толков, и рационалистических и мистических сект в Симбирской губернии.

Заграничные старообрядцы поселялись и в пределах Симбирской губернии, чем можно объяснить и то явление, что Симбирские раскольники имели сношения с заграничными, особенно Белокриницкими; и под влиянием этих сношений, в виду свободной жизни заграничных раскольников, еще прежде основания Белокриницкого лже-священства, с 1830 годов запала мысль об основании самостоятельной архиерейской кафедры у проживавшего в Жигулевских горах, прикинувшегося молчальником и строгим отшельником, Афония Кочуева, уроженца г. Горбатова, бывшего приказчика Макарьевского купца Олонцева, арестованного, за неимение паспорта, в г. Астрахани и укрывшегося в Жигулевских горах. Здесь он вскоре прославился среди старообрядцев, как человек святой жизни: из родника близ его помещения пили воду, как целебную от разных болезней. Симбирские купцы коноводы Вандышевы¹⁷ перевезли его в Симбирск, но здесь он был уличен в зазорной жизни, вследствие чего он вынужден был бежать в Игриз. Мысль Кочуева о приобретении собственного епископа была принята в Москве, и деятельность его по этому вопросу известна¹⁸.

Несомненно, что новоявленное австрийское лже-священство скоро стало известно в Симбирской губернии. В «переписке раскольнических деятелей» уже от 1847 года 12 августа (через 8 с небольших месяцев по появлении лже-священства) помещено послание в Лаву, Карсунского уезда Симбирской губернии, от инокини женского Бело-Криницкого монастыря Павлины к своим родным и знакомым. Вот это послание: «У нас, слава Богу, благополучно. Честь и похвала, и на многие лета пребывание и здравие нашему монарху, что позволил нашей религии иметь епископа; и монастырские иноки постарались и привезли из Греции митрополита Амвросия, а он посвятил из наших епископа г. Кирилла, посвятил архимандрита в монастырь, священников и дьяконов, также и по селам посвятил священников, и в Молдавии в Яссах посвятил священника. О самом митрополите не сомневайтесь, понеже принят по св. отец правилам под миропомазание священноиноком (?), из трех сел почетными гражданами и соборными монастырскими иноками, во облачении во весь свой чин, как-то в саккос, и палицу, и митру, как святители облачаются (это принятие даже обществом почетных и непочетных граждан, в святительском облачении, для матери Павлины служило очевидным доказательством, что принят действительно «митрополит» в сущем его сане!) и проклял свое заблуждение и признал православие»¹⁹.

Видимо, сношения Симбирских поповцев с Белокриницкими были довольно часты, когда первого лжеархиерея из русских Кирилл Белокриницкий посвятил именно в г. Симбирск в 1849 году, хотя Симбирский лжеепископ Софроний и не жил в своей епархии. Здесь проживал поставленный им в г. Хвалынске лже-архимандрит Афанасий.

Белокриницкое священство все более и более увеличивается в нашей епархии на счет других согласий, чему способствует внешний вид этого общества, представляющий подобие Православной Церкви: имеется у раскольников этого согласия и трехчленная (правда, с 1846 года) иерархия и седмеричное число таинств. Помимо того, это общество привлекательно и тем, что дает возможность простым мужикам достигать лже-архиерейских степеней и тем самым освобождаться от обычных занятий и пользоваться почетом, властью и обеспеченным положением. Поповцы, приемлющие Белокриницкое священство, не имеют собственного лже-епископа; одни из них – «окружники» – находятся в ведении Самарского лжеепископа Порфирия, а другие – «противокружники» – в ведении бывшего Московского Иова. О попах и моленных австрийских будет сказано в отделе о современном состоянии раскола в Симбирской губернии.

Беглопоповство в Симбирской губернии поддерживалось Иргизскими монахами. Так занесен был раскол в село Лаву, где с 1810 г. его поддерживал и распространял управляющий имением Гагарина Петр Иванович Шибанов. Он принимал разъезжавших Иргизских монахов, построил часовню, при которой постоянно находились беглые попы²⁰. В это же время в деревне Шеевщине, Григоровского прихода, Алатырского уезда, скрывался беглый священник с. Промзина Косьма Леонтьев, усиливавший раскол²¹. Беглопоповское согласие поддерживалось в Сызранском уезде в селениях, прилегающих к Иргизу (с. Печерское, Печерские выселки и др.). Нередко к последователям этого согласия являлись вместо беглых попов разные проходимцы²². Но вот пример и обратного явления: на Иргиз являлись из Симбирской губернии самозванцы – лжепопы. Арх. Павел в своих сочинениях рассказывает следующий случай, имевший место в г. Сызрани и остановивший одного православного от уклонения в раскол. В Сызрани, как известно, существовало некогда Духовное Правление, где хранилась грамота одного запрещенного священника Симбирской губернии. Сторож этого Правления, человек нетрезвый, украл эту грамоту и убежал с нею в Иргизские монастыри. Чтобы скрыть следы своего преступления, он свою одежду оставил около проруби, и все подумали, что он утопился, испугавшись ответственности, тем более, что с грамотой пропали еще и деньги. Начальство, прослышав, что на Иргизе принимают беглых попов, отправило туда пристава, который в священнике, служившем в верхнем Мечетенском (так назывался Верхне-Преображенский Иргизский монастырь) узнал считавшегося утопившимся сторожа Духовного Правления. Чтобы не ошибиться, по окончании службы, переодетый пристав подошел к мнимому священнику, спросил его о здоровье и откуда он. Когда тот сказал, что он священник из такого-то села Симбирской губернии, то был обличен в неправде, арестован и привезен в Сызрань. Это обстоятельство памятно многим²³.

Из православных священников Симбирской губернии, как нам известно в новейшее время, только трое, отличавшиеся нетрезвостью и безнравственостью, ушли к беглопоповцам. Таковы священники Сергиевский²⁴, Беляев²⁵ и Соловьев, опозорившие себя на веки.

Из безпоповщинских толков в Симбирской епархии были и существовали поморцы, новопоморцы, федосеевцы, спасовцы, из местных толков – праваки и леваки.

Нижегородские раскольники, теснимые правительством еще с конца XVII века, разбегались всюду, даже за границу. Очень легко может быть, что некоторые из них поселились в смежных Алатырском и Курмышском уездах и распространили учение поморского толка между местными жителями. Как бы то ни было, бросается в глаза то явление, что поморское согласие было во многих селах Алатырского уезда. Нам известно о существовании этого согласия в селах:

а) Промзине,

б) Явлеях,

в) Кладбище,

г) Гулюшеве,

д) Григорове,

е) Сурском Майдане Алатырского уезда, и в

ж) Канадеях,

з) Батраках,

и) Троицком Сунгуре,

к) Монастырском Сунгуре Сызранского уезда и др.

В селе Промзине (а) раскол ведется с незапамятных времен в роде Алеевых или Алеюшкиных. П.И. Алеев (†1829) и Андрей Иванов Епифанов долгое время исправляли для своих единомышленников все требы – утреню, часы и пр., крестили, исповедовали и погребали. Изречения и доказательства их очень уважались и приводились долгое время после их смерти. В клировых ведомостях за 1816 г. было отмечено: «погребал петр алеев», а в следующем году таких отметок усматривается более 10 случаев. Так как это село на Суре, и судопромышленники имеют связь с Рыбинском, Москвой и Уралом, то раскол здесь сильно возрастал²⁶.

В Явлеях (б) раскол поморского толка ведется с середины XVIII столетия или даже ранее. Около 1750 г. прибыли в дом Малова какие-то два старца и насадили раскол, усилению которого способствовали два беглых солдата, из этого же села, прощенные и оставленные жить в родном селе, из которых один – Арефий Леонтьев – был знатоком разных местностей и порядков раскольнических: бывал в Москве, путешествовал по разным скитам, выучился в Поморье отливать иконы, вывез оттуда и устав о христианском житии. В доме Малова он построил моленную, существовавшую до пожара 1828 года. Приезжал в Явлеи из Москвы «старец почтенный» Иван Тихонов, с иконами; он поставил в моленную наставником Степана Лапшина, отправлявшего должность «благословенного отца» около 50 лет и умершего в тюремном заключении за совращение в раскол. Все обстояло благополучно, пока Арефий Леонтьев не вступил в брак на 40-м году в Православной Церкви. Его, бывшего «под рукою антихриста», отлучили от общения. Он стал набирать себе последователей, которые начали учить, что не нужно гнушаться браком, что нужно очищать его поклонами и постом, что не должно запрещать есть и молиться с женатыми. Между приверженцами Леонтьева и Лапшина происходили даже драки из-за моленной и книг. Вследствие взаимных жалоб исправнику, последний решил дело о моленной в пользу Лапшина, а Леонтьеву приказал жить в келье своей, но он пристроил к ней новую моленную, настоятелем в которой был брат его Фирст. По смерти Фирста прибыл из Саратова старец монах Изосим, намеревавшийся примирить враждебные партии, но не успевший в этом и только благословивший совершать требы на место Фирста Алексея Андреева, по смерти которого (†1852) по жребию выбран был Дмитрий Игнатьев; при нем окончательно утвердилось учение т.н. даниловцев полубрачных, состоящее в том, что их наставники не дозволяют браков, но и не запрещают, а ответственность за совершенные браки слагают с себя на совесть брачующихся… За 1853 г. в этом селе значилось более 1000 душ раскольников, чему способствовало и то, что бывший здесь в 50-х годах священником Василий Григорьев, кажется, был расположен к расколу – крестился двуперстно и свою племянницу хотел выдать за раскольника, и дело не состоялось только потому, что она не понравилась жениху²⁷. В настоящее время в Явлеях считается 600 д. новопоморцев, т.е. молящихся за царя и признающих т.н. безсвященнословные браки, совершаемые по благословению родителей. Есть здесь и федосеевцы.

В Кладбищах (в) раскол по росписям значится с 1791 года, но на самом деле он был там раньше. Говорят, что раскол занесен сюда ранее 1780года из с. Вязе, Пензенской губернии, переселившимися сюда «Вязковыми», в семье которых две старых старые грамотные девы рассеивали раскол – переписывали рукописи, учили грамоте ребят, образовывали чтецов и певцов. С 1801 года в лесу около этого села лет 35 жил беглый солдат Федосеевич, переписывавший книги и распространявший раскол. Судопромышленники Кладбищенские имели частые сношения с раскольниками нижегородскими, рыбинскими, казанскими и московскими²⁸. Нужно сказать, что поморцев здесь ныне сравнительно немного, но что это село ныне служит центром федосеевства.

В селе Гулюшеве (г) по росписям 1781 г. несколько семейств значились не бывшими на исповеди, а в 1817 г. они показаны уже раскольниками поморского толка. Первые семейства раскольнические были: Вольдины, Демкины. Распространению раскола содействовали две грамотных девушки: Агафья Леонтьева и Агрипина Максимова. Раскол занесен сюда, всего вероятнее, из Промзина²⁹.

В прих. с. Григорова (д) деревне Шеевщине поморцы были уже с 1805 г., хотя по росписям значатся только с 1811 г. Удельный крестьянин д. Шеевщины Никита Иванов, строивший расшивы, свел знакомство в Промзине с известным нам Петром алеевым (или Алеюшкиным) и занес раскол поморского толка в свое село. По его хлопотам было отведено здесь особое место для раскольнического кладбища³⁰.

Из с. Кладбищ, рассадника раскола, последний перешел в Сурский Майдан (е) в XVIII столетии. Главные раскольники – Илья Сидоров и Аким Васильев. 50-х годах настоящего столетия раскольников считалось 235 душ. Требы исправлял малограмотный старик Илья Иванов³¹. Из Кладбищ же раскол перешел и в с. Кувакино и Березовский Майдан³².

Раскол поморского толка в Сызранском уезде занесен мог быть из-за Волги, или с Урала, или же из других уездов губернии. Жители с. Канадей (ж) бывали часто по торговым делам в г. Уральске и многие пасли стада на Иргизских лугах, почему раскол мог быть занесен из того или другого места. В XVIII столетии руководителями раскольников поморского толка были: Даниил Осипов Безчаснов, Антон Иванович Несбытков и Потап Петрович Старухин (†1820). Может быть, под влиянием Иргизских монахов, один из руководителей (Старухин) резко обличал поморян за перекрещивание. Братья богачи Шерстневы тоже поддерживали раскол³³.

Коноводами поморского толка в с. Батраках (з) были сначала Воронов, потом тулупов; они совершали и все требы. Последний построил моленную и накупил много книг. Когда он украл младенца у православных и окрестил по-своему, моленную запечатали, а его самого посадили в острог. Вскоре моленную совершенно закрыли³⁴.

Крестьяне Троицкого Сунгура (и) Иван и Дмитрий Темниковы, находясь в конце XVIII столетия на Урале у казаков, занесли раскол и в свое село; отсюда он перешел в село Монастырский Сунгур (к), где до 1826 года коноводами были Троицко-Сунгуровские крестьяне Федор Дунаев и Харитон Лукьянов. В Троицком Сунгуре в 1856 г. из 653 д. м. п. и 553 ж. п. раскольников было 160 м. п. и 179 ж. п. Усилению раскола во многих селах Сызранского уезда способствовал один совкий исправник, который разъезжал по селам и объявлял, не угодно ли кому записаться в раскол и брал с желающего только по одному рублю. В одном Троицком сунгуре, говорят, записалось в раскол новых членов 80 человек³⁵.

Поморское согласие ныне существует во всех почти уездах Симбирской губернии.

В рукописях у поморцев попадается «ответ вопрошающим», из которого видно, что в Симбирской губернии были последователи Емельянова, приемлющие безсвященнословные браки³⁶. Впоследствии новопоморство, нужно думать, возобладало над поморством, хотя и остались последователи его, как это видно из рассказанной нами истории в с. Явлеи, Алптырского уезда.

Федосеевцев немало в Симбирской губернии. Они живое общение (особенно в Сызранском уезде) с Преображенским кладбищем т получали оттуда наставников. В 1820 г. Александр Благословенный сделал следующие наставления начальнику губернии, как относиться к федосеевцам:

1) следить за всем, что обнаруживается противозаконного в секте;

2) чтобы проживающие в их обществах имели паспорта и занимались честным ремеслом;

3) беспаспортных, бродяг и беглых задерживать;

4) молодые женщины должны быть разосланы в дома родителей из общественных домов;

5) строго наблюдать за последствиями незаконного рождения детей, за подкидыванием их и убийством;

6) следить, чтобы домовладельцы раскольники объявляли о прибывших к ним, о их занятиях и т.п.;

7) полиция обязана иметь именной список всех федосеевцев, которые проживают в богадельных и иных общественных домах, ежемесячно проверять их виды и пр.

8) больных, оставляемых раскольниками без всякой помощи, помещать в городские больницы, и по выздоровлении отсылать их на места жительства³⁷.

Очевидно, гнусность бракоборства федосеевцев (брак считался блудом, делом сатанинским), безнравственные до чудовищности действия их (умерщвления младенцев), как равно и противогосударственное их учение (они не молятся за царя) обратили на них внимание начальства и в ту пору.

Относительно учения Симбирских федосеевцев отец арх. Павел, бывший настоятелем Никольского единоверческого монастыря в Москве, сам вышедший из федосеевской среды, свидетельствует, что у них исповедь совершалась наставниками не как таинство, а скорее как руководство в нравственной жизни, хотя такое понятие не совсем выдеоживалось, потому что исповедь совершалась и перед смертью, когда уже нет нужды в таком руководстве. Были у него об исповеди прения с известным в то время иконником, жившим тоже в Сызрани, Иваном Порфировым, который проповедовал федосеевцам, что таинство покаяния, понимаемое в смысле некоторых нетовцев (Рябиновцев), нужно совсем оставить, так как оно должно быть совершаемо только священными лицами. Эти прения волновали не только местных федосеевцев, но слух о них доходил до Казани и Астрахани. Победителем в этих спорах остался Петр Васильевич Леднев (так в миру назывался архим. Павел), который отстаивал безпоповщинскую исповедь в виду того, что в противном случае молодые люди совсем останутся без руководства, и разврат в федосеевстве будет царить еще более³⁸.

Сын федосеевца по рождению, Петр Васильевич сначала увлекался им: его пленяли мнимо-строгий аскетизм федосеевцев, их строгий взгляд на мир, как царство антихриста, почему у них требуется монашеский образ жизни, сродный с натурою незабвенного впоследствии архим. Павла, отрицание брака, семейной жизни… Но практика их жизни показала ему другое: вопиющий разврат, разные преступления против деторождения. «Началом познания федосеевских заблуждений» им послужило то обстоятельство, что наставники их беспрепятственно крестили прижитых вне брака, но зато за деторождение состоявших в браке родителей подвергали епитимьям на год, на два, смотря по числу детей. Так, у «староженов», т.е. вступивших в брак до поступления в раскол, а в некоторых случаях и у «новоженов», – вступивших в брак по уклонении в раскол, не дозволяли матери кормить грудью своих детей, чтобы последние не имели общения с отлученными родителями и, значит, своими матерями, чтобы «не осквернялись» … Такая жестокость, доходящая до безрассудства, поразила Петра Васильева Леднева и была началом познания им неправды федосеевской³⁹, наряду с теми лукавыми ухищрениями, с какими их наставники принимали на исповедь, вопреки учению своему, богатых женатых федосеевцев⁴⁰. Наставники молились с ними, исповедовали сидя и на вопрос, зачем они принимают новоженов на исповедь, отвечали, что они только побеседовали, а не исповедовали.

Федосеевцы существовали и существуют особенно в Сызранском и Алатырском уездах, хотя их немного было и есть в Симдирском уезде (в г. Сызрани, напр., Кладбищи, Алат. у., Ключищи, Симб. у. и др.).

Очень много в Симбирской епархии последователей спасова, или нетовского согласия, которое подразделяется на глухую нетовщину и новоспасово согласие (иначе: поющую нетовщину). Последователи ее в 40-х годах XIX века в Сызрани, Симбирске собирали соборы. Основателем новоспасова согласия считается даже Симбирский мещанин Светов⁴¹. В недавнее сравнительно время явилась отрасль глухой нетовщины – т.н. нетовцы, не приемлющие водного крещения и представляющие из себя язычников на почве старообрядческого раскола. Таковых «несчастных» 3-й миссионерский съезд, бывший в 1897 г. в Казани, рекомендует епархиальным начальствам вести именные списки⁴², – при приеме их в Православную Церковь принимать их первым чином, т.е. через крещение.

Нетовцы, как известно, называются еще спасовцами или по спасовому согласию, потому что, не имея священства и таинств (отсюда и название «нетовцев»), они, думая, что со времени п. Никона благодать улетела на небо, все упование в деле спасения возлагают на Спаса, почему любимыми поговорками у местных спасовцев являются следующие: «У Милостивого Спаса много милости: Он всех прокормит … Милостивый Спас Сам знает, как спасти нас».

Глухая нетовщина характеризуется такими признаками: члены ее иногда прикрываются именем православных; в антихристово время в богослужении, состоящем у них из чтения кафизм и канонов, не полагается и пения (отсюда название «глухой» нетовщины). В Общество их принимаются члены без перекрещивания; крестят и венчают они в Православной Церкви, хотя крещение и брак не считают таинствами, а навершают их раздачей милостыни старухам; покаяние вычитывается у них «скитское» (т.е. ряд покаянных молитв) каждым перед иконой. Хоронят они где-нибудь в уединенном месте – лесу, овраге, но ни в каком случае не на кладбище. У Симбирских спасовцев в большом употреблении поминальные обеды, в чем полагают чуть ли не суть спасения, и что заменяет и таинства, и священнодействия … (с. Устерень, Карс. у.). Православного священника никогда не назовут «батюшкой», а непременно по имени и отчеству.

Новоспасовцы совершают по поморскому обычаю почти все, что совершается у них, и так же, как и у тех; разница только в чиноприеме приходящих в их общество; новоспасовцы никогда не перекрещивают и принимают в свой толк или через положение семипоклонного начала, или отрицание от ересей.

Нетовцы (преимущественно глухой нетовщины) разделяются на приявших начало и полумирских, т.е. на окончательно присоединившихся к нетовцам, каковыми членами вышеозначенного согласия бывают обыкновенно старики и старухи, и на молодых нетовцев, которые еще «мирщат», т.е. сообщаются с православными в пище и питии⁴³.Еще называются первые спасовцами по большому началу, а вторые – по малому. Первые себя именуют «христианами», не «мирщат», не пьют вина, пива, не едят мяса, понедельничают, строго блюдут посты, но в отношении женщин нельзя сказать, чтобы они были очень строги и охотно извиняют распутство: по их понятиям, «блуд не зазорен, потому что спасает келейное правило». Спасовцы стригут маковку, носят черную одежду, избегают пестрой цветной одежды в убеждении: «на ком рубаха пестра, в том, знай, душа его антихристова сестра; что ни пестринка, то бесинка»⁴⁴. В селе Рождествене, Сызр. у., был некто Матвей Андреев, который отделился от нетовцев за то, что они не носят «христианской» одежды вне богослужения, в обиходной жизни, и возревновал по вопросу об одежде до того, что требовал непременно ношения такой же одежды, какая носилась в России при принятии христианства св. князем Владимиром⁴⁵.

Нетовцы не употребляли в пищу картофеля. В с. Ждамирове, Алат. у., в найденной рукописи «О хранительном былии, называемом картофия» передается цинический рассказ о происхождении его и вечном мучении за вкушение его. «Аще которых человек сие зелие ест, той должен плакати до самыя смерти. Аще постится и молится, за Христа кровь прольет, или на огне его сожгут, ничтоже есть и не избегнет злыя муки». Картофель называется даже «бесовым хлебом»⁴⁶. Подобная рукопись имеется в Музее Симбирской Архивной Ученой Комиссии.

Очень любопытные сведения относительно пищи, по нетовскому учению местному, сообщает достопочтенный Е.А. Малов, ныне протоиерей и профессор академии Казанской, в своей статье «Несколько сведений о раскольниках с. Мордова, Сенгил. у., И Обшаровки, Самар. губ.»⁴⁷. В с. Мордове нетовцы не сообщались в пище с «полумирскими» в одной чашке, однако все-таки есть блюда, которые можно есть вкупе; например, щи никак нельзя есть вместе, а кашу можно, потому что «крупицы не перебегают в блюде или чашке с одного места на другое, а жидкость щей перебегает». «Ломтики арбуза по той же причине можно нетовцам есть всем вместе». Это соблюдается, по словам о. М.А. Васина, у поморцев и поныне, не только что у нетовцев.

Молитва у нетовцев совершается по лестовкам. Спасовцы не молятся вовсе живописным образам, кроме древнейших, а употребляют медные иконы⁴⁸.

А как спасовцы поселяют вражду в Православной Церкви, это видно из цитированной нами статьи о расколе в селе Мордове. Раскольнический начетчик этого села в 60-х годах истекшего столетия Василий Ананьев, житель села Бектяшки, находящегося неподалеку от Мордова, говаривал: «погибли ваши («мирщеных» нетовцев) душеньки! В писании (?) сказано, что с ними, православными, нельзя ни пить, ни есть, ни вкупе Богу молиться!»⁴⁹. И далее: «когда священник кадит кадилом на православных, то через это каждение он посылает их в ад. Когда в другой раз каднет, посылает в тритарары, а когда махнет в третий раз, посылает в самую преисподнюю». Это было до 1865 г. И в последнее время, сообщает о. Травин В.З.⁵⁰, раскольники наговаривают детям, что священник с дьяконом, когда служат, дерутся между собой, бьют и других, и таким образом, самое название «поп» вызывает в детях крик и ужас. Так, с молоком матери, впитывается ненависть у раскольников к Св. Церкви и ее служителям!

Кроме толков глухой нетовщины и новоспасова согласия, имеющих последователей почти в равных половинах, в недавнее сравнительно время, 40-х годах истекшего столетия, появился в нашей губернии новый толк спасовцев, не приемлющих водного крещения (о нем уже упоминали), основателем которого считают некоего старца Исаакия. Главным центром последователей этого согласия служит деревня Попова Мельница, Хомутерского прихода, Карсунского уезда. Здесь находится раскольнический скит, в котором проживает вместе с другими девицами заправительница этого толка Любовь Тимофеева Капитонова. По великим праздникам к ней в скит собираются последователи из разных сел; здесь молятся, причем нередко тут они рассуждают о делах веры. От богомольцев она принимает заказы – читать Псалтирь по умершим, молиться о здравии и т.п., каковой труд с нею разделяют и ее сожительницы. Разумеется, труд этот хорошо оплачивается. Последователи этого согласия имеются еще в след. селах: Таволжанке, Мордовской Кандарате, Мордовском Белом Ключе, деревне Чиркове, Неклюдовкого прихода, Березовке, Соплевке, Каргине, деревне Мухино, Нижне-Туармского прихода, Красной Сосне, сельце Дурасовке, деревне Гурьевке, Троицко-куроедова прихода, в Базарном и Ясашном Сызгане, Карсунского уезда, и в некоторых селах Сызранского уезда. Всех последователей описанного толка насчитывают до 1500 душ.

Этот толк описан профессором Н.И. Ивановским в Церковных Ведомостях за 1891 г. №32, стр. 1082–1083. Нельзя не отметить, что в нашей местности отрицание водного крещения поставляется в связь с учением об уничтожении антихристом православного священства и о невозможности мирянину совершать св. таинства, в том числе и таинство крещения, причем на совершение его в Православной Церкви, как это делают последователи глухой нетовщины, они никак не соглашаются, считая таковое крещение, совершенное в обществе, где царствует якобы антихрист, недействительным и не спасительным. В оправдание свое последователи этого толка ссылаются на известное место из книги о вере (гл. 23), где говорится, что во время унии много умерло младенцев без крещения, больных без причащения … Поэтому последователи этого толка совсем не крестят детей, полагая надежду в деле спасения на «милость Спаса». Заслуживает внимания чин введения новорожденного в христианское общество, без крещения. Из допросов повивальных бабок видно, что новорожденного обыкновенно омывает бабка (непременно того же согласия) в бане или дома; затем она с молитвой Иисусовой по святцам нарекает ему имя, далее читает 50 псалом, где слова «окропиши мя иссопом, и очищуся; омыеши мя и паче снега убелюся» имеют особенно освятительную силу, равную, по мнению последователей этого толка, троекратному погружению младенцев в крещальной воде. От этого последователи Капитоновой известны в народе и среди раскольников еще под именем «иссопников». Надеванием с молитвой креста с гайтаном на новорожденного и заканчивается религиозный обряд, и после этого для новорожденного уже отверзается дверь в царство небесное, при непременной надежде на «милость Спаса»⁵¹.

Спасово согласие было в разных уездах Симбирской губернии. Имеющиеся у нас сведения, на основании статьи Аристова, касаются сел:

а) Сыресей,

б) Кувая,

в) Лебедевки и Астрадамовки,

г) Барашева,

д) д. Ольховки, Барышской Слободы Алатырского уезда,

е) Тетюшской Слободы, Симбирского уезда, с. Труслейки, Карсунского уезда и др.

Замечательно, что раскол вообще, а Спасова согласия по преимуществу, распространялся особенно старыми девами. Как на пример, можно указать на Марфу Варфоломееву Ермакову, которая жила несколько времени на работе в Хвалынском уезде, Сарат. губ., откуда и занесла раскол в с. Труслейку, Карсунского у., в 1833 году⁵². Точно также, из г. Сызрани выселилось несколько старых дев, которые, поставив себе кельи, распространили, между прочим, раскол в с. Заборовке, Сызранского уезда.

Затем, как относительно Спасова согласия, так и вообще других раскольнических толков должно заметить, что в холерные годы всегда почти умножались ряды раскольников, потому что последние не стеснялись проповедовать, что холера есть наказание-де за отступление от «старой веры», причем высчитывали, что православные больше умирают в такие годы, чем раскольники, что нередко и выставляли как доказательство истинности своей веры. Такое явление замечалось в селе Еделеве, Сызр. у., после холерного в Симб. губ. 1848 г.⁵³

В селе Сыресях (а), Алат. у., нетовщина чуть не современна своему появлению, и во всяком случае, существовала в XVIII столетии. В 1799 г. по росписям не бывших у исповеди за упрямством отмечено 576 душ, в 1819 г. 1302 человека, а в следующем году 703 за расколом и 507 за упрямством. Интересно, что эти раскольники имели длительные сношения с нижегородскими единоверцами Спасова согласия, отдавали туда детей для обучения, приобретали там раскольнические рукописи. Впрочем, впоследствии Сыресевские жители, приютивши 10 беглых солдат, завели свою школу, но принятые на жительство солдаты оказались подделывателями фальшивой серебряной монеты, за что они с 40 крестьянами просидели 3 года в остроге и только по ходатайству богатого крестьянина с. Оброшного, Нижегор. губ., Тюрина, по манифесту, были освобождены. Нетовцы села Сыресей имели связь со своими единомышленниками сел Промзина, д. Полянок, Прмзинского прихода⁵⁴.

Из указа Алатырского духовного правления от 27 января 1802 г. за №65 видно, что в 1793 г. Кувае (б) Алат. у., были уже последователи Спасова согласия. Распространял учение этого толка крестьянин приходской деревни Малого Кувая Григорий Никитин, прельщавший в свое согласие деньгами, имевший моленную. Против Православной церкви он делал такое возражение: «в ней не одно крестное знамение (у православных и единоверцев), а где не один крест, не одна молитва – распря есть» и, по-видимому, значит, истины (?!) нет. В 1815 году вожаком этого согласия был крестьянин сел. Белого Ключа, Карс. у., Будаев. Здесь в начале XIX столетия было и поморское согласие, распространителем которого в 1815 же году был крестьянин Абаимов⁵⁵. Из Кувая раскол занесен был в с. Помаево, Буинского у.⁵⁶, собственно в д. Козловку, Помаевского прихода.

Около 1825 г. появился (из с. Никитина, Карс. у.) раскол Спасова согласия в с. Лебедевке (в), Алат. у. Коноводом был Лебедевский крестьянин Василий Дмитриев, имевший моленную, часто делавший поминки, на которых и старался убеждать православных принять Спасово согласие, оделяя их щедрою милостынею. В начале истекшего столетия раскол Спасова согласия из с. Никитина был занесен в с. Астрадамовку (в), где ревностным распространителем его явился крестьянин Ивакин, подражавший Дмитриеву в устроении моленной и поминальных обедов, как средств распространения своего согласия. Помимо того он прямо совращал в раскол через раздачу бедным одежды и денег и в один год совратил 15 человек. В д. Лебедевке, Утесовского прихода, раскол Спасова согласия был также с начала прошлого столетия. В этой деревне бывали случаи, что в раскольнические семьи брали православных невест, и после брака свекрови совращали невесток в раскол, в противном случае морили их голодом и заставляли своих сыновей бить их. Как в селе Лебедевке, так и в Астрадамовке было еще беглопоповство, занесенное нам уже известным управляющим в с. Лаве Шибановым⁵⁷.

В с. Барашеве (г) раскольники значатся по росписи с 1833 г., – были поповцы и беспоповцы. Последние и именно спасовцы могли получить начало или из с. Сыресей, где глава Барашевских нетовцев Уткин (†1839) имел многочисленных знакомых, или же из Белого Ключа от известного нам Будаева, или даже из с. Промзина⁵⁸.

В д. Ольховке, Барашевской Слободы (д), раскольники Спасова согласия значатся по росписям с 1818 г. Руководителем тут был крестьянин Потемкина Андрей Щепочкин, а распространителями согласия были старые девы, жившие в кельях⁵⁹.

В Тетюшской Слободе (е), Симб. у., занесен раскол вследствие переселения крестьян в это село из разных губерний (имение это было князей вяземских, владевших многочисленными поместьями), по преимуществу Московской. Способствовал усилению раскола Аким Маркелов, пропадавший целый год и вернувшийся юродивым в 1834 г. Им совращено было семейство Кузьмы Мадина, которое и явилось сильным распространителем Спасова согласия в этом селе⁶⁰. О селе Труслейке Карс. у. мы уже упоминали.

Волга тянется на 450 верст, омывая берега симбирской губернии, и потому последователи разных толков и сект находят приют в этой губернии, но Арх. Павел (соч. т. 1-й, стр. 2–3) замечает, что последователей Филипповского согласия нет по Волге от Нижнего до Астрахани и, действительно, нет их в нашей губернии.

Последователи других согласий существовали у нас в Симбирской губернии, не исключая бегунов и странников, для которых желательным притоном служили пещеры Жигулевских гор⁶¹. В Сызрани бегуны останавливались у федосеевцев и самокрещенцев Соплякова, Горшенина и Ерамасова⁶². Даже родной дядя архим. Павла Алексей Степанович был наклонен к согласию странников, и только убеждения его племянника отрезвили его от увлечения бегунством⁶³.

В Сызрани были особые согласия, местного происхождения, свидетельствующие о крайней обрядоверности последователей их, толки праваков и леваков (с 1860 года⁶⁴), сущность учения которых состояла в том, что одни – праваки – при произнесении слов молитвы Иисусовой «Сыне Божий» клали крестное значение на правом плече, а другие – в это время и сначала на левом (а не на правом). В этом и вся разница. Леваки между собою, однако, спорят о том, как нести руку с левого плеча к правому, над носом или мимо рта⁶⁵.

На бывших в г. Сызрани (с 29 июня до 14 июля 1902 года) миссионерских курсах о. Матвеевым, бывшим окружным миссионером, сделано было сообщение о толке стариковщины, последователей коего в одном селе Печерском, Сызр. у., насчитывается до 300 душ. Раскольники этого толка не безпоповцы – они не перекрещивают приходящих в их согласие, но и не беглопоповцы – не принимают беглых попов. Старики их сами крестят, венчают, причащают запасными дарами, принесенными с Иргиза, после его разорения. Отсюда они носят еще название «сухарников». Появился этот толк лет 50–60 тому назад.

Из местных толков, помимо толков праваков и леваков, заслуживает внимания безпоповщинский толк, последователи которого находятся в селе Подгорье, Сызранского уезда и называются «безкресты». Основательница толка – бабушка Домна, теперь уже умершая, в Саратовской губернии заимствовала свое учение, что по недостоинству крестов надевать не следует. В остальном учение Подгорских «безкрестов» сходно с учением староспасовцев, или последователей глухой нетовщины.

К известным особенностям учения Сызранских поморцев, как и поморцев Алатырских, относится их учение о последнем антихристе. В то время, как одни из поморцев учат о духовном антихристе, другие держатся учения о чувственном антихристе, согласно с учением Православной церкви; в настоящее же время, по их мнению, царствуют предтечи антихриста.

Нельзя обойти молчанием и того обстоятельства, что Сызранские поморцы более 10 лет управляются «благословенным отцом» Степаном Бандуровым, который является «самокрестом» во втором колене от Горынина, жителя села Канадей, Сызр. у., и принят в поморское согласие без перекрещивания. По этому случаю Сызранские поморцы разделились. В 1901 г. был созван собор для обсуждения вопроса о Бандурове, но этот собор (приглашен был между прочим, из Поима, Пензенской губернии «наставник» Пичугин) не состоялся, по интригам сторонников Бандурова. По заявлению о. Матвеева, самокрещенство имеется в Усе Сызранского уезда.

Много способствовали распространению раскола в Симбирской губернии юродивые, из коих особенно памятен жителям г. Алатыря Павел (XIX в.), часто повторявший «дядя домой», почему и сам был известен под этой кличкой. 20-ти лет оставив родителей, он бродил где-то два года, по истечении которых явился в городе юродивым: летом и зимою ходил босиком, носил легкое полукафтанье до пят, голову имел непокрытую, волосы распускал по плечам, в руках держал украшенный лентами посох и встречающимся говорил только «дядя домой», и больше ничего. Впрочем, та кон относился к менее знакомым, с более знакомыми вступал в разговор. Медных денег не брал, но от серебряных не отказывался. Он стал посещать селения, лежащие близ г. Алатыря, где почитался не только за блаженного, как у Алатырских купцов, но совсем за святого. У него явились и последователи-подражатели. Сын зажиточного крестьянина села Стемаса (в 5 вер. от Алатыря) Феодор, часто навещаемый Павлом, 17-ти лет научился читать и писать «по-уставному», пристрастился к чтению, так что на сенокосе во все свободное время не прекращал его и наконец, скрылся неизвестно куда. Через год видели его босым, в одной ркбашке, в 20 верстах от села, вместе с Павлом и еще одним блаженным, тоже босым и в одной рубашке. При встрече с посторонними, они разбежались в разные стороны. Впоследствии, спустя немного времени, они явились в Стемасе. В разных домах этого села, а равно и Иванькина, они стали увлекать молодых девиц, называемых ими старицами, ходивших непременно в черном, на общие собрания, где кто-нибудь из троих учил этих девушек читать, а затем они здесь читали и пели различные песни – стихи. Такие сходбища продолжались не один год, и последователей их все более прибавлялось. Все это заставило начальство обратить внимание; произведено было следствие. У Павла – «дядя домой» найдено много денег и серебряной посуды. Ему запрещено было юродствовать и посещать собрание. Лишившись своего наставника, члены собраний разбрелись по разным местам⁶⁶.

Здесь не только раскол, но веет уже сектантством; собрания их походят на «беседы» того типа хлыстов, которые носят название беседничества⁶⁷ в Самарской губернии, хотя собственно ничего не известно положительного в пользу принадлежности их к этой секте.

Не полон этот исторический очерк раскола, но он может быть дополнен впоследствии. В заключение отметим только, что в местностях, соприкасающихся с Николаевским уездом, Самарской губ., где были знаменитые Иргизские монастыри, преобладает беглопоповщина, претворяемая в общество поповцев австрийского согласия. Безпоповщина, хотя в сущности, крепко держащаяся, тем не менее все же уступает, хотя и медленно, место австрийсуому согласию, которое по своей распространенности является сильнейшим врагом Православной Церкви в пределах Симбирской губернии.

Население Симбирской губернии в допетровское время в громадном большинстве было, как говорится, «всякий сбор да наволоки». Оно состояло из выходцев, переселенцев и беглецов из разных частей государства; много являлось здесь беглых из южной Украины. Одни из этих лиц водворялись, а другие бродили шайками да занимались грабежом. Села и некоторые деревни основывались беглецами из крестьян монастырских, помещичьих и служилых людей разных городов. Разумеется, такой состав населения обусловливал на долгое время непоседность его. И теперь указывают в т.н. «Самарской Луке» становища различных шаек и между прочим, в селениях Ермакове (Сызранског уезда) и Кольцовке признают жилища знаменитых покорителей Сибири Ермака Тимофеевича Ивана Кольца. В Ундорах, отстоящих от Симбирска в 30 верстах, указывают остатки земляных окопов, служивших укрепленным становищем какому-то воровскому атаману Герасиму. Предания о деятельности Стеньки Разина в пределах Симбирской губернии известны.

Жигулевские горы еще недавно служили прибежищем для фанатиков раскольников, а в разное время они давали разным воровским скопищам удобный и надежный приют, откуда и производили они набеги на проходящие по волге суда. В такой край, как привольный, тянулись и сектанты, как и раскольники⁶⁸.

Вышепоименованные юродивые («дядя домой») естественно подготавливали почву в Симбирской губернии для «людей Божиих» – хлыстов, которые назывались в нашей епархии м ныне называются по местам богомолами. Вот какими чертами характеризует учение симбирских хлыстов Н. Аристов, сведениями которого мы неоднократно пользовались при составлении исторического очерка раскола в Симбирской губернии. – Как и в других местах, симбирские хлысты учат об общении с Богом до тожественного слияния с Ним (отсюда лже-христы хлыстовские), не верят священной истории и вообще руководствуются вместо наших Св. Писания и Св. предания учением и заповедями своих лже-христов. Брак считают «самопроизвольным невольничеством». Постов (не всегда) не признают: «в еде несть греха; душу грех портит; за еду несть аду». Содержат они, как и другие хлысты, учение о душепереселении.

Прием в секту бывает (иногда) такой: вновь обращаемому дают в руки икону, с зажженными свечами вводят его из сеней в избу, где собираются все богомолы, заставляют сначала кланяться образам трижды в землю, затем поклониться всем присутствующим, подводят к «пророку» и говорят: «вот мы тебе привели раба: ему хочется очистить тело и душу». На это «пророк» отвечает тем, что заказывает приходящему вина не пить, на улицу не ходить, никого не крестить, никому тайн хлыстовских не открывать («заповеди Даниила Филипповича»). Потребовав от него в поручители Спаса, сажают его среди хлыстов и сами запевают: «споем-те-ка мы песенку; ведь стихи людям смехи; а песенка к Богу лесенка»⁶⁹.

Затем, у богомолов также совершались радения и пророчества, как и вообще у хлыстов. На следующий день после радений устраивались поминальные обеды, на которых присутствующие щедро оделялись деньгами, оставшимися после умершего богомола.

Секта богомолов развивалась среди девиц, которые шли в черницы или келейницы. Желая избежать семейной трудовой жизни и пользоваться льготами, они охотно поступали в келью, где волею-неволею начинают пользоваться почетом в качестве грамотных чтиц заупокойных канонов по умершим, а впоследствии руководительниц и пророчиц на радениях. Некоторые поступали в келейницы из желания спасения, но скоро они были развращаемы их «пророками»: было убеждения, что царство небесное должно быть еще на земле, что плоти совеститься нечего, посвященному в секту все возможно. Сами «пророки» растлевали несчастных, и это называлось «освящением греховной плоти». Жеотыв их, связанные страшными клятвами, были в полном их распоряжении⁷⁰.

«Люди Божии» в Симбирской губернии могли быть тогда же, когда они были в селах (смежных) Мурашкине и Работках, Нижегородской губ. (в последнем селе, как известно, на престоле старой церкви восседал Иван Тимофеевич, «любезный сын Божий» – Даниила Филипповича, основателя и первого ересиарха, «Саваофа» этой секты), т.е. в конце XVII в⁷¹. В XIVIII столетии уже был в деревне Батраках (ныне село) села Городищ (Костычи тоже, Сызранского уезда, жители переселенцы из Тамбовской губ.) лжехристос Шамбаров. Он избрал 12 апостолов, которых посылал для распространения своего учения; часто гулял с ними по берегу волги, распевая духовные песни, при этом гору, отстоящую от с. Батраков в 1,5 верстах, называл Сионскою, где велел себя похоронить и действительно был похоронен. Хлысты прикладывались, при жизни его, к его руке, а у его «богородицы» целовали колено. Впоследствии, спустя долгое время по смерти Шамбарова, по случаю продолжительной засухи, Батрацкие жители, предполагая, что потому нет дождя, что земле не нравится труп Шамбарова, решили выкопать его и бросить в болото, но оказалось, что трупа нет, а вместо могилы образовалась бездонная яма… Говорят, что труп его еще ранее вырыли и бросили в Волгу. Как бы то ни было, личность Шамбарова окружена легендарною известностью; рассказывают, что проходящие около этой могилы встречают черных собак, выбегающих из места около могилы и сопровождающих путников запоздалых сильным лаем⁷²…

В прошедшем столетии в 50-х годах был в пределах Симбирской губернии лже-христос, алатырский мещанин Андрей Петров, проживавший и распространявший учение хлыстов в с. Астрадамовке; он был суди и умер в тюрьме; но подробностей об этом деле не сохранилось вследствие пожара 1864 года⁷³.

Переносимся к 70-м годам мстекшего столетия и останавливаем внимание на алатырских хлыстах, именуемых «познанцами» и находящихся под управлением лже-пророка Петра Михайловича Мельникова⁷⁴.

Из дела Симбирской духовной консистории об этих хлыстах видлно, что оно было возбуждено по словесному заявлению протоиерея г. Алатыря А.А. Никольского; на основании этого заявления был 14 февраля 1876 года произведен в этом городе в доме крестьянина Саушева полицейский обыск, результатом которого было донесение исправника Алатырского Симбирскому губернатору о «новой» секте. Губернатор же обратился, на основании донесения мсправника, в духовную консисторию с отношением, что дело возбуждено и что главный виновник секты, крестьянин села Четвертакова, Ардатовского уезда, П.И. Мельников арестован и содержится в тюремном заключении. – Обыск 14 февраля показал следующее. В доме Саушева сидели трое мужчин и 7 женщин и ужинали. После ужина, потушив огни, легли все вместе в приготовленную общую постель. Когда судебный следователь спросил, зачем они собираются, то Мельников ответил, что они собираются для богомоления и спасения души. – На собрании 14 февраля участвовали следующие лица: 1) Петр Мельников 35 лет; 2) крестьянин села Алова, Алатырского уезда, Макар Родионов Долгов 45 лет; 3) села Чиндянова крестьянин Николай Никифоров Седайкин 27 лет; девиды: 1) с. Чиндякова Елена Павловна Седайкина 21 л.; 2) Аграфена Михайлова Саушева 20 л.; 3) Варвара Иванова Козлянова 19л.; 4) Пелагея Кузьмина Доскина 26 л.; 5) Прасковья Никифоровна Седайкина 19 л.; 6) Екатерина Игнатьева Еремкина 26 л. и 7) с. Дубенок Анна Алексеева Няушкина 20 л. Девицы были острижены.

По предписанию духовной консистории, были произведены расследования об образе мыслей главаря секты Петра Михайловича Мельникова и его единомышленников местным о. миссионером Красковым и покойным протоиереем А.А. Никольским. Из представленных ими донесений в духовную консисторию выясняется следующее относительно учения хлыстов, – причем донесения первого (о. Краскова⁷⁵) основываются на показаниях крестьянки села Четвертакова Пелагеи Дмитриевой Ереминой, не раз соблазняемой Мельникоывм поступить в их секту, будто бы прямо препровождающую последователей в царство небесное. – Осенью в 1875 году под праздник Покрова Пресвятой Богородицы во время всенощной она, Еремина, участвовала в собрании. Сначала ей говорили, что она мирская, а здесь собрались духовные. Потом допустили ее и посадили пить чай, после чего Мельников спросил ее, желает ли она поступить в их общину, и на положительный ответ с нее была взята клятвапред иконою Божией Матери никому не сообщать ничего из тайн хлыстовства. Затем все пели сначала церковные песни: «Благослови, душе моя, Господа» и «Благословен еси, Господи … Ангельский собор удивися», а потом и простые песни; образовался кружок; пели и скакали. В перерыв Мельников подошел к печке, взял горящую свечу, три раза клал ее в рот и говорил: «вот видишь, Пелагея, меня и огонь не жжет, во мне Дух Святый». Но Пелагея, видя разврат и богохульство в этой общине, на следующий день пошла в церковь православную, чем сильно возмутила хлыстов.

Более подробно представлена история появления в городе Алатыре хлыстовства и характеристика его учения протоиереем А.А. Никольским. Главный распространитель секты П.М. Мельников, крестьянин с. Четвертакова, отпавший от Православной Церкви лет 6 тому назад (т.е. в 1870 г.), когда бросил жену и детей в своем родном селе и стал подолгу отлучаться из него. Кем совращен он в секту, неизвестно, но вероятно, своими же одножителями, так как издавна здесь, по слухам, некоторые держались тайной секты, – с которыми Мельников, впрочем, скоро разошелся и задумал основать «корабль» в г. Алатыре, где этому благоприятствовали следующие обстоятельства: из соседнего с Четвертаковым села Баева поселился в г. Алатыре Петр Емельянов Флегонтов, который жил вместе с мордовскими девицами с. Алова Настасьей (29 л.) и Авдотьей (18 л.) Сергеевыми и Феодосьей Сергеевой Сорокиной, склонными к хлыстовству. Мельников навещал часто Баевского Петра, а его сожительниц навещала дочь крестьянина, переселившегося в Алатырь из села Чиндянова, Михаила Филимонова Саушева, девица Аграфена. Видя в дочери возбужденное состояние после возвращения ее от аловских келейниц, Саушев решил дочь свою не пускать к ним, но она была уже сектанткой. Затем 6 марта 1875 г. и сам Саушев был совращен в секту. Обманом были увлечены и другие женщины, захваченные при аресте, именно тем, что Мельников собирался устроить монастырь в г. Алатыре, а пока они собирались в доме Саушева. Но здесь было тесно. Купили дом, за который, главным образом, уплатил деньги Саушев и др. и записали на его, Саушева, имя и участников в расходе. Это обстоятельство послужило яблоком раздора между Саушевым и Мельниковым; первый стал подмечать, что Мельников человек корыстный, развратный и вовсе не пророк, так как он не мог знать его настроения, почему он сам и перестал бывать на собраниях. Сведения, полученные от него о. протоиереем Никольским, и послужили основанием для возбуждения дела.

В «деле Симбирского Окружного Суда»⁷⁶ имеются интересные дополнения в показаниях вышеупомянутой нами Ереминой (45 л.), а именно; крестьянин П.М. Мельников торговал в 1874 г. в с. Четвертакове, с мужем ее вместе, разным мелочным товаром и потому часто бывал в доме свидетельницы. Бросив торговлю, он продолжал ходить к ней в дом, при этом называл себя святым и говорил, что в нем дух святый. Летом 1875 г. он ездил неизвестно куда и, возвратившись, начал говорить, что кто хочет спастися, тот должен перейти в его веру, и начал уговаривать ее и других сделать это, обещая им за это Царство Небесное. Осенью того года Мельников из Четвертакова переехал в г. Алатырь. Чтобы познакомиться с новою верою и попасть в «святые», она побывала в Алатыре, в их собрании под праздник Покрова Пресвятой Богородицы, причем сначала ее не допускали в собрание, как было сказано, пока она не получила дозволения от самого Мельникова. Во время чаепития Мельников полез на печь с двумя женщинами, которые его целовали. Такое поведение Мельникова показалось ей, Ереминой, странным, и она сказала, что она пришла посмотреть, в чем заключается его вера, и пришла за этим нарочито за десятки верст. Мельников слез с печи и после известной нам уже клятвы – никому не рассказывать про его веру, «даже отцу и матери, и священнику во время исповеди», – велел подать книгу, развернул ее и показал ей нарисованного черной краской какого-то человека с распростертыми руками и сказал, что «это бог наш», после чего книга была убрана, а все бывшие на собрании, в том числе Мельников первый, стали кланяться ей в ноги. Затем принесли два полотенца; одна из девиц была посажена в середине комнаты, причем одним полотенцем была обвязана ее голова, а другим она была опоясана наподобие того, как опоясывается дьякон в церкви. Запели церковные песни, выше приведенные; при этом все плакали, а по окончании, все стали смеяться. На вопрос Ереминой, что этот смех значит, Мельников ответил, что «это бог наш радуется, наступила, дескать, полночь». Начали петь песни с притоптыванием ног. В это-то время Мельников и брал в рот горящую свечу, чтобы доказать, что в не дух святой, и огонь его не жжет. После этого опять стали петь песни, не церковные⁷⁷, причем все прыгали, скакали, хлопали в ладоши до тех пор, пока со всех не полился пот, и тогда все девицы и мужчины ушли на двор, где были долгое время. Возвратившись, стали ужинать; по окончании ужина, Мельников с двумя девицами ушел ночевать на двор, а остальные, кроме Ереминой, легли на полу подряд и мужчины, и женщины вместе. На следующий день Еремина была у обедни в прав. церкви. Когда она уходила домой в Четвертаково, Мельников просил ее прийти уже вместе с мужем, и тогда он запишет ее в какую-то книгу и пошлет о них сведения какому-то Соловецкому в Тамбов, – просил ее никому ничего не рассказывать, а ее обещался не считать поступившею в его веру, а только желающей поступить. Когда она возвращалась, то не только в Четвертакове, но и в Тургеневе целыми «хороводами» встречали ее и спрашивали про веру Мельникова, причем она ничего не утаила, что знала, и многие, интересовавшиеся «верою» и учением Мельникова, остались православными. – Еще раньше посещения Ереминой собрания в г. Алатыре, Мельников, соблазняя ее поступит в его общество, говорил ей, что «вера его запрещает пить хмельное, есть мясо, требует от людей женатых, чтобы они жили как брат с сестрою, чтобы все, находящиеся в его вере, любили друг друга и назывались сестрами и братьями, чтобы женщины не носили серег с бусами и были острижены». Кроме этого, он не велел поминать в молитве духовного отца, т.е. священника, потому что Христос был распят первосвященниками иудеев, а вместо духовного отца велел поминать «Петра с сестрами и братьями, т.е. себя»⁷⁸.

Точно также, в свидетельских показаниях⁷⁹, данных судебному следователю и потом повторенных во время судебного разбирательства дела Мельникова, Михаила Филимонова Саушева, есть интересные дополнения и разъяснения того, что передано о. прот. Никольским со слов Саушева. Здесь отмечается, что Мельников поселился в г. Алптыре, чтобы распространять секту «людей божиих». Познакомился свидетель Саушев с Мельниковым след. образом: дочь его Аграфена посещала один из садов, находящихся в г. Алатыре, под горою и принадлежавший Петру Баевскому, откуда она возвращалась какая-то странная – то плакала, то кричала, с ней делались какие-то припадки. Думая, что дочь его испорчена, он отправился в этот сад, чтобы взять силою оттуда Аграфену, но Мельников стал убеждать, что дочь его не испорчена, но что в ней находится «дух», и советовал самому Саушеву поступить в его веру. Мельников, после ссоры с Петром Баевским, пришел с дочерью его к нему, Саушеву, жить, и своими рассказами из свящ. Писания так подействовал на него, что он стал подпадать под его влияние и решился «спасаться». Чтобы еще более подействовать на него, Мельников сообщил ему, что он пойдет к Государю и будет просить уступить место, на котором было удельное женское училище, для устройства монастыря «людей божиих», но для этого нужно набрать предварительно лиц. желающих поступить в этот монастырь. Поверивши Мельникову, он, Саушев, едет с ним в родное село Чиндяново, где и набирают они 11 девиц, желающих поступить в монастырь. Жили все они, с Мельниковым во главе, у него в доме; сам Мельников с несколькими девицами путешествовал в Тамбовскую губернию⁸⁰, где посещал разные монастыри и в них изучал, как должны жить люди божии. По возвращении Мельникова и по совету его, в скором времени Саушевым был куплен был дом, находившийся напротив его дома, где и поселился Мельников с девицами. Дом этот Мельников называл «кораблем», старшим в собрании называл себя, а дочь его Аграфену называл помощницею, почему все, бывшие в его «корабле», должны называть его батюшкой, а дочь – матушкой и вполне им повиноваться. Во время собраний, которые были по вечерам и под большие праздники, пелись сначала песни божественные (Тебе Бога хвалим, Заступнице усердная, Богородице, Отче наш), а когда около полуночи огни у соседей тушились, и видно было, что они спят, начиналось пение кантов, напр. «Погодушка подувала, сине море всколыхало» (в книге Добротворского №64), «Дай нам Господа И. Христа», и других, помещенных в книге проф. Казанского университета И.М. Добротворского о секте людей божиих. Тогда образовывался кружок, на подобие хоровода, и затем кружились, скакали, били в ладоши и руками об колена. Кружение это продолжалось до тех пор, пока не устанут и не придут в изнеможение; тогда все утихало, и Мельников объявлял, что на него находит Дух Святый, отчего он знает все прошедшее и будущее, и в это время Мельников начинал говорить притчами, непонятными для него, Саушева. По окончании притчей, все садились ужинать, после ужина прощались друг с другом, что выражалось в целовании друг у друга рук и в губы, и затем ложились подряд спать, мужчины и женщины вместе. «Разумеется, без разврата тут дело», по замечанию Саушева, «не обходилось»⁸¹, а сам Мельников в притчах говорил, что нужно заботиться только о том, чтобы спасти свою душу, а о теле и думать нечего, что далее доказывается и тем, что от него беременной стала дочь его Аграфена (что она впоследствии и сама признала), что Аграфена страшно ревновала к нему других девиц, так что готова была броситься в колодезь, или же изрубить топором ту из девиц, с которою целовался Мельников. – Сам Мельников неграмотный, и потому никогда ничего не читал, а девицы Варвара Иванова (Козлянова) и Пелагея Кузьмина (Доскина) были грамотны; они постоянно читали в собраниях Евангелие и другие свящ. книги. Иногда во время собраний, при чтении молитвы Господней, Мельников опоясывал себя полотенцем (которое при обыске найдено за образами), как дьяконы опоясывают себя орарем, и называл себя в это время архангелом. – Часто девицы были посылаемы за сборами⁸², и на собранные деньги и хлеб они содержались сами и содержали Мельникова. Все девицы, принадлежащие к секте, должны быть острижены в кружок (чтобы отклонить их от брака) и не носить серег и бус, ходить в одинаковой черного цвета одежде и называть друг друга сестрами. Мужчины же должны называть друг друга братьями. Никто из секты не должен был пить хмельного, есть мяса, мужчины и женщины должны были спать вместе, но не иметь (?) плотского общения, что, как выше указано, самим Мельниковым не исполнялось. В виду этого Саушев, поняв, что цель их собрания не спасение души, а развратное поведение Мельникова с молодыми девицами, которое только прикрывается богомолением, отстал от их общества и, по его убеждению, 4 девицы села Чиндянова отступили от секты, а дочь его и остальные девицы настолько увлеклись Мельниковым, что ни за что не хотели оставить его, что и заявили полицейской власти при обыске, произведенном ею в доме Саушева 14 февраля 1876 года⁸³. Крестьянин Николай Никифоров Седайкин участвовал также на собраниях, но не жил постоянно в Алатыре, а приезжал для этого раза три. Вместе с Седайкиным захваченный при обыске 14 февраля 1876 года крестьянин села Алова Макар Родионов Долгов жил почти постоянно в Алатыре и участвовал в собраниях. Когда он, Саушев, порвал связь с Мельниковым, то сделал заявление о новой секте протоиерею г. Алатыря А.А. Никольскому, что и послужило основанием для возбуждения рассматриваемого дела.

Продолжим характеристику учения Алатырских богомолов – хлыстов по репорту о. прот. Никольского в духовную консисторию, нами упомянутому, составленному на основании показаний Саушева, и отметим в нем те особенности учения, о которых не упоминается в свидетельском показании его.

Сектанты называют себя «познанными и познанцами». Это значит, говорили они, что «мы познали Духа Святаго. Как на апостолов сходил Дух Святый, так и на нас; как их научил, так и нашему учителю Мельникову Он все открывает». Мельников говорил о себе своим последователям, что ему все известно, что он видит и знает все тайные помышления других, знает и будущее, посему называл себя пророком и усиленно заботился о поддержании веры в свое пророческое достоинство. «В нас, внушал Мельников своим последователям, Дух Святый; поэтому и спасение к нам близко, оно в нас самих. Бог живет в нерукотворенных храмах. Храмы Божии – мы сами, ходить посему в рукотворенные храмы бесполезно». Над ходящими в православные храмы он смеялся, хотя и сам ходил в церковь со своими поклонницами для видимости. Креститься, по нему, можно крестным знамением, но лучше молиться и креститься друг на друга. Посты он сам соблюдал и за исполнением их следил и за другими. Употребление мяса, лука, водки строго было воспрещено, на рыбу запрета, однако, не было. Исповедоваться должно было не пред священниками, а пред ним. От св. причащения, по нему, нужно удаляться. Православных священников он называл фарисеями. На радениях пели сначала «Блажен муж», «Благослови, душе моя, Господа», «Тебе Бога хвалим» и ирмосы некоторых канонов. На этих «беседах» могли присутствовать и чужие. Но затем они удалялись, когда начиналось пение «Сионских песен». «Как иудеи не хотели петь своих песен в плену, так, говорил Мельников, и нам не следует петь песен пред чуждыми нам». «Давид скакаше играя, и нам надлежит петь свои песни и скакать, и играть». Все песни сектантские пелись одним напевом, столь веселым, что, как скоро начиналось пение, тотчас все вскакивали и начинали кружиться и топать. («Время незаметно летит», говорил Саушев). Песни эти составлены, по их учению, не человеком, но внушены якобы Св. Духом. Душа человеческая рада их петь, т.е. имеет невольное сердечное расположение к пению их. Отсюда и собрания, на которых пели эти песни, и названы радениями. О песне, помещенной у Добротворского в сочинении «люди Божии» под №15, девица Прасковья Седайкина сказала: «песня эта наша, мы пели ее часто». Затем о песнях под №№ 29, 54, 66, 84, 85 в том же сочинении она же заметила, что слыхала их на собраниях.

Мельников учил, что последователи его должны иметь любовь, но не по плоти, а по духу, что мужчинам и женщинам жить надо, как живут братья и сестры, впрочем, не воспрещал им изъявлять любовь частыми поцелуями и говорил, что если бы сторонние люди стали зазирать их за это, то они не должны смущаться – это «крест, который надобно им нести». Работой сектанты не занимались: «мы, говорят, и так обливаемся потом и трудимся до изнурения, когда совершаем свои радения».

Обнаружен е хлыстовских тайн, по Мельникову, великий грех, который не отпустится ни в сей век, ни в будущий, – грех против Св. Духа⁸⁴.

Привлеченные к ответственности, обвиняемые, в количестве 10 человек, с Мельниковым во главе, виновными в принадлежности к секте хлыстов себя не признали, причем Мельников объяснял присутствие девиц, живущих в одном доме с ним, стремлением их спасти свою душу через проведение безбрачной трудовой т благочестивой жизни. Живущие же с ним девицы почти одинаково показали, что они проживают в доме Мельникова на средства, получаемые от подаяния, поют священные песни, трудятся, и никаких скачек, кружений и хлопаний на их собраниях не бывало; в 1875 г. Мельников в 5 девицами путешествовал не в Тамбовскую, а в Пензенскую губернию, где занимались работой – жнитвом, причем посещали два монастыря, находящиеся в 80 верстах от Пензы⁸⁵.

Соседи же, жившие рядом с домом, где жили «богомолы» (показание жены унтер-офицера Суровой и др.), свидетельствовали, что «песни их сопровождались плясками и хлопаньем в ладоши», что после пения и плясок, пот ночам, девицы, жившие с Мельниковым, выходили на улицу, усталые на вид, и на вопросы любопытствующих отвечали, что они служили с Мельниковым всенощную или обедню»⁸⁶.

Симбирская дух консистория, на запрос судебного следователя, отношением от 20 ноября 1876 года, ответила, что секта к которой принадлежит Мельников с последователями, есть секта хлыстовская, или секта т.н. людей божиих, «секта особенно вредная, как противная религии и церкви, и как соединенная с противонравственными гнусными действиями, и как нарушающая коренные законы гражданского общества (общ. зап. 1864 г. стр. 3 и 7), и в указанных ей действиях Мельникова и единомышленных ему она «усматривает нарушение 197 ст. улож. о наказаниях (слич. 203 ст. улож. о нак.)», – что и сообщается для дальнейшего направления дела⁸⁷.

Судебная Казанская палата, рассмотрев обстоятельства настоящего дела, нашла, что «Уложением о наказаниях, в отделении о ересях и расколах, устанавливаются: секты, не признанные правительством особенно вредными, и признанные установленным порядком особенно вредными, соединенные притом со свирепым изуверством и фанатическим посягательством на жизнь свою или других, или же с притивонравственными гнусными действиями (196, 197 и 203 ст. улож. о нак.)⁸⁸. Не только распространение сект, признанных установленным порядком особенно вредными, но и одна принадлежность к ним влечет за собой определенное законом наказание; между тем сектанты, не признанные особо вредными, подвергаются наказанию только за распространение своих сектантских верований. Кроме того, 1006 ст. Уст. Угол. Суд. предписывается начинать предварительные следствия по делам о совращении из православия не иначе, как по требованию духовного начальства, и из этого правила сделано исключение в ст. 1007 того же Устава для сект, признанных особенно вредными, следствия о коих могут начинаться и без требования духовного начальства. При существовании таких узаконений, имея в виду: а) что предварительное следствие по делу Мельникова началось без требования духовного начальства; б) что предварительным следствием не уяснено надлежащим образом, к какого рода сектам следует отнести хлыстов, к каковым относит Симбирское духовное Начальство Мельникова и его последователей, и признана ли эта секта для сего порядком особенно вредною; в) что все дела о раскольниках сосредотачиваются в ведомстве Министерства Внутренних Дел, Судебная Палата, согласно с заключением товарища Прокурора Палаты, определяет: дело о Мельникове возвратить к Прокурору Палаты для дополнения следствия истребованием сведений от Мин-ва Внут. Дел, к какого рода сектам следует отнести секту, к которой принадлежит Мельников и его последователи, и признаны ли хлысты установленным для сего порядком особенно вредными, препроводив к нему, прокурору, и копию с сего определения» (1877г. 1 марта)⁸⁹.

Ответ Мин-ва Внутр. Дел, Департамента Общих Дел, по делам раскола, от 9 июня 1877 г., заслуживает особенного внимания, в виду чего позволяем себе привести полностью этот документ: «Возвращая препровожденное для представления вашего высокоблагородия (судебного следователя) от 20 минувшего мая за № 362, дело о крестьянине села Четвертакова, Ардатовского уезда, Петре Мельникове и других, обвиняемых в распространении секты хлыстов, Департамент Общих Дел имеет честь вас, м.г., уведомить, что заключающиеся в означенном деле показания свидетелей – крестьянина Саушева, Гаврилина, крестьянки ереминой и др. о том, что Мельников и его последователи жили уединенно, в особо купленном для этой цели доме, в котором были, особенно по вечерам, завешаны и закрыты окна, слышно было пение и пляски, после которых мужчины и женщины ложились спать вместе, – по мнению Департамента, могут служить достаточным доказательством в несомненности существования хлыстовских радений в доме, в котором жил Мельников и его последователи; показания же Саушева и Ереминой, что мельников совращал их в свою секту, называл себя и своих последователей духовными людьми, слышанные ими, во время их присутствия при радениях, и оставшиеся в их памяти стихи чисто хлыстовского характера, а также проповедуемое Мельниковым запрещение пить хмельное, есть мясо и требование от женатых жить не так, как мужу с женою, а как брату с сестрой, наименование себя Мельникова батюшкой, а Аграфены Саушевой матушкой и т. под., ясными и определенными чертами характеризуют Мельникова, как распространителя хлыстовщины, а последователей его хлыстами. По вышеизложенным основаниям Департамент Общих Дел заключает, что крестьянина Мельникова следует признать за распространителя, других же лиц, привлеченных к сему делу, за последователей хлыстовской секты, которая, хотя и не значится поименованною в ст. 197 уложен. о наказан, издан. 1866 года, но по имеющимся в Министерстве Внутренних Дел сведениям о существе учения оной, должна быть отнесена к числу особенно вредных сект. – Директор Мансуров. Начальникотделения В. Игнатьев»⁹⁰.

После этого документа, прокурор Палаты предложил на рассмотрение Симбирского Окружного Суда дело о Мельникове и его последователях, копию с определения Палаты о предании суду их, с участием присяжных заседателей, и обвинительный акт⁹¹, составленный товарищем прокурора Петровым.

Дело рассматривалось на публичном заседании Симбирского Окружного Суда в г. Алатыре 1 дек. 1877 г., причем все подсудимые (Мельников, Нуяшкина, Долгов, Николай, Елена и Прасковья Седайкины, Саушева, Екатерина Еремкина, Доскина и Козлянова) были признаны виновными в принадлежности к хлыстовской секте, или секте божиих людей, и совращении в эту секту других лиц православного исповедания, почему и постановлено было всех их, на основании 197 ст. улож. о наказ., лишить всех прав состояния и сослать в Закавказский край, с потерею для каждого из них, на основании 26 ст. Улож., прежних прав семейственных и прав собственности. Судебные по делу издержки возложить (на осн. 991 и 992 ст. Уст. Угол. Суд.) на всех подсудимых или на их имущество, которое перейдет к их наследникам, на каждого поровну и с круговою между ними порукой, а при несостоятельности их принять те издержки за счет казны»⁹².

Дело это было обжаловано в Сенате подсудимыми Саушевой и другими, в числе 8 лиц, и вот интересный ответ Сената по данному вопросу: «Правительствующий Сенат усматривает, что 1) объяснение подсудимых об отсутствии на суде переводчика, необходимого им при незнании ими русского языка (некоторые обвиняемые были мордовки), опровергается постановлением суда, удостоверившего, что подсудимые совершенно достаточно объяснялись по-русски, и никто из них не заявлял о непонимании этого языка; 2) что к деянию, в котором подсудимые признаны присяжными заседателями виновными, правильно применена судом ст. 197 Улож. о наказ.; 3) что, хотя суд и имел право, согласно 687 ст. уст. угол, суд., разъясненной в решениях 1872 г. № 257 и 1874 г. № 585, прочесть имевшиеся в деле отношения Мин-ва Внутр. Делъ и Дух. Консистории, но он нарушил смысл этой статьи, допустив прочтение, сверх заключения о свойстве ереси, в распространении которой подсудимые обвинялись, и мнение означенных учреждений о виновности обвинявшихся по делу; такое нарушение могло бы иметь существенное значение, если бы протоколом судебного заседания, не оспоренным подсудимыми, не было удостоверено, что председательствовавший исполнил обязанности, возложенные на него ст. 801 и 803 уст. угол. суд., а, след., преподал присяжным заседателям надлежащее объяснение о том значении, какое должно быть придаваемо мнению о виновности подсудимых, высказанному учреждениями, не призванными к разрешению дела по существу. По сим соображениям, не находя, чтобы при производстве настоящего дела были допущены такие нарушения, которые бы могли лишить состоявшийся по делу приговор силы судебного решения, Привительствующий Сенат, согласно ст. 912 уст. угл. суд., определяет: жалобу Саушевой оставить без последствия, о чем Симбирскому Окружному Суду, с возвращением дела, послать указ. 10 марта 1878 г. Следуют подписи обер-секретаря и и. об. помощ. обер-секретаря»⁹³.

Из дела ясно, что Департамент Общих Дел утверждает, что хлыстовская секта «хотя и не значится поименованною в ст. 197 уложен. о наказан, издан. 1866 года, но по имеющимся в Министерстве Внутренних Дел сведениям о существе учения оной, должна быть отнесена к числу особенно вредных сект», и что Правительствующий Сенат усматривает, что «к деянию, в котором подсудимые признаны присяжными заседателями виновными, правильно применена судом ст. 197 Улож. о нак.». В виду этого и дело об Алатырских хлыстах, хотя и начато светской властью, было признано вполне законным и правильным вследствие особой вредности секты хлыстов (ст. 1007 уст. угол. суд.).

В отношении Елизаветпольского губернатора к Симбирскому губернатору от 26 марта 1880 года сообщается, что Мельников, вследствие принятия им православия и по его просьбе, с разрешения высшей власти на Кавказе, должен быть водворен на жительство в Симбирской губернии. На запрос Губернского Правления, Симбирская Дух. Консистория, отношением от 8 мая 1880 г., ответила, что она постановила назначить местожительством Мельникову другие уезды Симбирской губернии, кроме Алатырского и Ардатовских уездов⁹⁴. В следственном деле о Четвертаковских хлыстах 1887 г., в показаниях Пелагеи Дмитриевой Ереминой, нам уже известной, сообщается,⁹⁵ что Мельников по возвращении, не смотря на запрещение, жил в Промзине, Алат. у., и считался за Спасителя у Четвертаковских хлыстов – Мальковых и друг., у которых изредка бывал, причем к православным никогда не заходил.

Мы намеренно остановились на подробностях судебного процесса о Мельникове и последователях его, чтобы познакомиться с условиями и обстоятельствами, как начинать и вести дело о хлыстах и с узаконениями относительно их, примененными в нашей епархии.

Дело о хлыстах сел Крестникова, Сиуча и Лаишевки, Симбирского уезда, рассматривалось в Симбирском Окружном Суде в 1889 году⁹⁶.

Нам уже известный Мельников, вместе со своею сообщницею Аграфеной Михайловой Саушевой, ставшей теперь его женой, является распространителем хлыстовской секты и в вышепоименованных селах Симбирского уезда. Случилось это след. образом.

Выше упомянуто, что определением Симбирского Окружного Суда от 1 декабря 1877 года Алатырские хлысты, во главе с Петром Михайловым Мельниковым и Аграфеной Михайловой Сакшевой, были сосланы в Закавказский край. По словам Мельникова и Саушевой, они сидели в остроге Елизаветпольском, потом приняли православие, обвенчались, более 3 лет были в услужении у частных лиц, подали прошение наместнику Кавказского края о возвращении их на родину; прошение, мы видели, было уважено, они вернулись в 1880 г. в Симбирскую губернию, где казенною палатою были приписаны к обществу крестьян г. Карсуна, казачьей его половины, но из Карсуна они получили только паспорта, а жили в селе Промзине, Алатыр. у., где Мельников занимался пчеловодством и плетением лаптей⁹⁷. Разумеется, это не было главным его занятием; он сеял хлыстовскую ересь, так как обращение его в православие было неискреннее, притворное. Он приходил в г. Симбирск ко встрече иконы Казанской Божией Матери, приносимой из Жадовской пустыни и, по его словам, бывал в селах Крестникове, Сиуче и Лаишевке. По показаниям свидетелей, появился он в с. Крестникове в 1884–85 год. Останавливался он у старой девицы Е.К.З. В домах З., его последователей, и бывали радения. Что касается Сиуча, то хлыстовство там появилось следующим образом: дочери тамошнего крестьянина Топоркова ходили в с. Промзино, ко дню Свт. Николая, случайно попали в дом Мельникова и там познакомились с его учением. Затем, проездом в Самарскую губернию, В Сиуче был сам Мельников, и здесь сектантство свило себе гнездо в доме набожного усердного прихожанина Я.Т. В Лаишевку хлыстовство было занесено из села Крестникова. Вскоре образовались в этих селах особые кружки, принявшие учение Мельникова и находившиеся в постоянном с ним общении; члены кружков собирались для молений и радений то в одном селе, то в другом.

Приемы Мельникова по совращению православных здесь были те же, что и ранее он употреблял в «Алатырском корабле»: он начинал свое обращение к православным с разговора о божественном; заинтересованным предлагал собираться то у одного, то у другого крестьянина; на этих собраниях читались Евангелие, книги духовного содержания, пелись псалмы и свящ. песнопения. Но это была показная сторона: «явился он в 1884 г. в Сиуч», замечает одна свидетельница, «тихим образом и вида не подавал, что он замышляет что-нибудь нехорошее по отношению к православной вере»⁹⁸.

Совсем другое было на собраниях хлыстов, куда уже посторонние не допускались, причем окна и двери избы затворялись и запирались. Здесь, на этих собраниях, бывших обычно в позднее время, Мельников проповедовал свое учение, явно хлыстовское. Называя Православную Церковь «бездной»⁹⁹, он говорил, что в церкви иконы православные – только дерево и краски, что церковь и иконы должны быть в душе человека; поэтому ходить в церковь не следует, как не следует почитать и икон, соблюдать постов и исполнять вообще все церковные уставы и обряды. Нужно кланяться друг другу. Себя он выдавал за И. Христа, а жену свою Аграфену Михайловну за Богородицу. Про себя он говорил, что он беседует с Богом, почему он провидит будущее. Как на образец прозорливости, один свидетель указывал на след. факт: однажды, во время беседы обратился к нему Мельников и сказал, что он знает, что он думает, именно: что когда он придет на следующий раз, то ему, Мельникову, он, свидетель, подарит мучки пудика два, и затем спросил, так ли? Свидетель, хотя и не думал, но сказал, что правда, что он думал об этом. Впоследствии он, вследствие этого между прочим, отстал от общества последователей Мельникова. Как Мельников себя выдавал за прозорливого и даже бога, так жену свою Аграфену, известную в простом народе под именем «мордовки-Груньки», выдавал за богородицу и чудотворную икону. Однажды, передавал очевидец, Грунька изображала богородицу, повязалась платком вроде чувашки, надела красную рубашку Мельникова и потом начала стучать палкой, стала взвизгивать, смотреть по углам, трястись вроде бешеной… Мельников, обозвав идолами православные иконы, указывая на жену, сказал, что она – настоящая чудотворная икона, она творит чудеса, но какие, – никто пока не знает, а придет время, и все узнают¹⁰⁰. «Мы, замечает другой свидетель, вытаращили глаза, стоим разинувши рты, а нас, дураков, морочили»¹⁰¹. И Мельникову, распространявшему такие бредни, с корыстною, разумеется, целью, как богу, приносили дары: хлеб, яйца, деньги и прочее¹⁰².

Впрочем, Мельников на допросе отрицал это учение, признавал себя вполне православным, учившим и других жить по-христиански; за Христа себя не выдавал, не говорил, что он беседует с Богом по естеству и т.п. «Раз только, сознается он на допросе, в Сиуче, случилось со мною какое-то откровение, что ли… Мы пели псалом; вдруг я взял платок, подпоясался и задрожал; одна женщина подошла ко мне, но я ее устранил… и ничего не помню»¹⁰³. Но здесь только слабый намек на то, что он – необыкновенный человек, и что бывало на собраниях…

Другим пунктом учения Мельникова было учение о духовных братьях и сестрах. Каждый или каждая из его последователей должны иметь, для своего спасения, духовную сестру или духовного брата, с которым и должны находиться в половом общении. Естественно, этим пунктом вводился разврат, супружеские и родственные отношения нарушались. Мельников проповедовал, что жена создана сатаною, а духовная сестра дается Господом¹⁰⁴. Духовные сестры и братья избирались, по указанию Мельникова, из членов хлыстовской общины¹⁰⁵. Понятно, что законные жены поднимали скандалы против своих мужей, заведших любовниц, под видом «духовных сестер», но боялись жаловаться на них начальству, чтобы не быть побитыми своими мужьями. Разврат и раздор в семьях хлыстов были явно заметны: били окна в домах, где собирались хлысты¹⁰⁶; жены-хлыстовки бросали своих православных мужей, что и подало повод собственно к расследованию хлыстовства в Крестникове¹⁰⁷ и других селах. Сам же Мельников мог выбирать себе любую из своих последовательниц в духовные сестры. И диковинное дело: он имел какое-то магическое влияние на женщин. «Все женщины безумели от него, за бога его считали. Он ляжет, а они все навалятся на него»¹⁰⁸, показывает один свидетель. А другой дополняет: «рады-рады бывали они, когда он позволял навалиться на себя, целуют его бывало так крепко, как пчелы мед сосут, – не оторвешь от него»¹⁰⁹. Сама жена его показывала: «мало ли у него бывало баб и девок? По правде надо говорить: что делал мой муж на стороне с бабами и девками, не знаю»¹¹⁰. Одна свидетельница застала его спящим утром среди женщин. Был он у нее в гостях со своими последовательницами, и последние без всякого зазора ложились ему на грудь и целовали его¹¹¹. Пожилых женщин он не принимал и на собрания: «тебе, говорил он одной свидетельнице, брата не надо»¹¹², и тем самым показывал, что им, старухам, и спасения нет, так как спасение возможно, по нему, получить через союз с духовною сестрою или братом. Но особенно разврат и т.н. свальный грех царили на радениях хлыстов.

На эти радения не всякого допускали: одного свидетеля не пустили потому, что «одежда его была не чиста»¹¹³. На собраниях было сначала пение церковных песен, а потом уже кантов на простонародные напевы, вроде: «наш-то батюшка творец гонит белых овец» … или: «ох ты матушка наша ограда, всем душам нашим отрада»¹¹⁴. Бывало чтение «писания». То и другое прерывалось чаепитием. Затем Мельников перевязывался белым полотенцем, вставал посреди избы, поднимал голову и руки кверху, призывал духа святаго, говоря: «дух скоро сойдет», начинал кружиться вместе с находящимися до изнеможения, после чего совершался т.н. свальный грех; иногда же каждый брал себе духовную сестру и совершал с нею грех или здесь же, или в сарае, или даже уводил домой¹¹⁵.

В заключение радений топилась непременно баня для участников хлыстовских радений, хотя бы эти радения были в какой-нибудь праздник. Словом, завелся такой разврат, что, по выражению одного свидетеля, не приведи Бог и увидеть в другой раз. «Духовная сладость», по словам хлыстов, была у них довольно часто: и двух дней не пройдет, как опять утешаются ею. Бывали радения и без Мельникова, который раз в неделю бывал в Крестникове, откуда он возами возил приносимые ему, как богу, дары: хлеб, полотно; но что особенно он любил – это деньги. Его жена была предвестницей: прибежит в Сиуч и скажет, что «дяденька» скоро приедет (так звали Мельникова), и вот сейчас пошлют послов к хлыстам Крестниковским, Лаишевским, и составится кружок, и состоится их моление. Во время их «моления» нередко подходили к Мельникову, целовали его, и сами члены кружка целовались друг с другом, не разбирая пола и возраста. Если какая-либо из девиц не хотела быть духовною сестрою Мельникова, то последний не стеснялся прибегать к мерам насилия, как, например, в отношении к Н.Т.¹¹⁶. Таким образом, Мельников являлся в этом деле решительным противником Православной Церкви и явным вожаком хлыстовским, причем требовал от своих последователей скрытности и лицемерия. Он учил, что , если кто из посторонних начал слушать или подслушивать их канты, которые пелись веселым напевом, «так что плясать хочется», по выражению свидетеля; то тогда запели или «Богородице», или «Взбранной», или «Достойно»; не то, добавлял он, попадешься со стихами¹¹⁷. Другому свидетелю, хотевшему записать стихи, Мельников сказал: «их прямо на сердце берите; Бог не велит их списывать».

За совращение в хлыстовство и за распространение противонравственной секты Мельников был арестован и препровожден с Симбирский тюремный замок.

Чем же объяснить успех деятельности Мельникова в распространении хлыстовства: 1) свободою полловых отношений, 2) обещанием Мельникова освободить молодых людей от военной службы и 3) какой-то розорливостью, почему он и слыл в народе под именем «прозорливого»¹¹⁸, хотя эта прозорливость самого невысокого достоинства, как мы видели. Сам же он ревностно распространял хлыстовство, потому что это распространение приносило ему почет, уважение, материальное обеспечение, как об этом мы замечали выше неоднократно.

По отношению прокурора Окружного Суда от 30 апреля 1888 г. за № 4045 дело о Крестниковских хлыстах было передано судебному следователю по особо важным делам при Симбирском Окружном Суде, который привлек к судебной ответственности не только Мельникова с женою, но и его последователей.

Обвинительный акт по этому делу был составлен 22 февраля 1889 г. Судебный следователь по особо важным делам, отношением от 31 октября 1888 г. за № 284, вошел с просьбой в Симбирскую Духовную Консисторию указать лицо, обладающее теоретическими и практическими сведениями по вопросам о сущности и степени вредности учения сектантов и в частности, учения, распространяемого в Симбирском уезде Петром Мельниковым. Симб. Дух. Консистория указом от 7 ноября того же 1888 года поручила рассмотреть это дело священнику (впоследствии протоиерею) А.К. Арнольдову, о чем отношением от того же числа и сообщено было г. судебному следователю¹¹⁹. По данным следственного дела, о. Арнольдов признал Мельникова и его последователей принадлежащими к обществу хлыстов.

Вследствие свидетельских показаний были привлечены к судебной ответственности след. лица:

села Крестникова крестьяне: Е.С.З. 46 л. и брат его К.С.З. 50 л., А.С.О. (он же З.) 33 л. и брат его И.С.З. 23 л., Е.К.З. (дочь К.З.) 26 л., Н.С.Ж. 32 л., жена его М.В.Ж. 30 л. и сестра ее И.В.И. 32 л., Е.М.М. 30 л., А.М.С. (род. в с. Большом Нагаткине Симб. у.), по отцу Ш., 33л., – кормилица в доме Мельниковых, дочь ее М.П.С. 15 л., нянька Мельниковых;

крестьяне села Лаишевки: Е.Е.С 25 л., А.Е.Ш. 50 л., А.Е.Ш. 30 л. и жена его А.А.Ш. 28 л., Г.Т.К. 36 л. и жена его Е.Г.К. 35 л.;

крестьяне села Сиуч: Я.Л.Т. 54 л., Ф.Х.Т. 54 л., А.Я.Т. и А.Я.Т.

Все эти лица обвинялись за принадлежность к хлыстовской ереси, обвинялись в преступлении, предусмотренном ст. 203 Улож. Главари этой секты, крестьяне г. Карсуна Петр Михайлович Мельников и жена его Аграфена Мельникова, обвинялись за распространение, даже с насилием, секты хлыстовской – 1-й в преступлении, предусмотренном 196, 200 и 204, а 2-я 196 и 204 ст.¹²⁰ Улож. о наказ.¹²¹

Обвиняемые, привлеченные к ответственности, заключенные в тюремный симбирский замок (некоторые были освобождены из заключения вследствие денежного взноса и отданы на поруки), виновными в принадлежности к секте хлыстов, себя не признали. Мельников показал, что он православного вероисповедания, учения хлыстов не проповедовал и никого в эту ересь не совращал. На собраниях, которые устраивались им, говорилось только о божественном и пелись псалмы. Только раз в Сиуче ему было откровение (о чем уже знаем). Свидетели показывают на Мельникова ложно, по мести на него за то, что он обличал их за прелюбодеяние (т.е. сваливал вину с больной головы на здоровую). Аграфена Мельникова тоже не признала себя принадлежащей к обществу хлыстов, как не признала себя и хлыстовской богородицей… Остальные подсудимые показали, что бывали на беседах Мельникова; устраивались беседы «для сладостей духовных» и без Мельникова; что на этих беседах ничего противного учению веры и правилам нравственности не было: читали Евангелие и другие книги, пели псалмы. Мельников ничему дурному их не научил, ни о духовных сестрах, ни о свальном грехе они ничего не знают. А.С. при этом заявила, что она свою дочь отдала Мельникову не для того, чтобы он сделал из нее богородицу, а в няньки; дочь же ее была растлена 10-ти лет, когда жили в селе Безводовке (что не подтвердилось). Е.С. заявила, что она нанялась к А.С. в работницы, а не потому жила у него, что была отдана Мельниковым в «духовные сестры»; что она решительно заявляет, что тона одной с Мельниковым веры, который ничему дурному не учит и хочет сидеть с ним в остроге.

С 19 июля 1889 года началось судебное разбирательство дела.

Приговор состоялся 4 июля 1889 года след. содержания. Решением присяжных заседателей подсудимые: крестьянин г. Карсуна Петр Михайлович Мельников, 40 л., и крестьянка того же города (оба приписные) Аграфена Михайлова Мельникова, до замужества Саушева, 28 л., признаны виновными, во 1-х, в том, что, будучи осуждены в 1887 году в ссылку за принадлежность к т.н. хлыстовской секте и обратившись в ссылке в православную веру, и вследствие этого, возвращенные из места ссылки, вновь совратились в ересь, в т.н. хлыстовскую секту; во 2-х, в том, что распространяли в 1888 г. среди православных хлыстовскую ересь или секту людей Божиих, соединенную с противонравственными и гнусными действиями, заключающимися в том, что последователи этой секты, отрицая таинство брака, допускают свободное половое сношение мужчин с женщинами под именем «Христовой любви духовных братьев и сестер» и сопровождают свои религиозные собрания радениями, оканчивающимися т.н. свальным грехом – совокуплением мужчин и женщин без различия родства и возраста, – последствием чего и было совращение в означенную ересь нескольких лиц – мужчин и женщин. При этом присяжные заседатели признали, что подсудимый Мельников распространение означенной ереси сопровождал насилием.

Тем же решением присяжных заседателей подсудимые: 11 крестьян села Крестникова, Симб. у.: Е.С.З., К.С.З., Е.К.З., Н.С.Ж., М.В.Ж., И.В.И., Е.М.М., И.С.З.; запасной рядовой из крестьян того же села А.С.С. (он же З.), жена рядового из крестьян с. Нагаткина А.М.С., солдатская дочь М.П.С; трое из крестьян села Лаишевки, того же уезда, Е.Е.С, А.Е.Ш, А.Е.Ш; двое из села Сиуча, того же Симб. у., Я.Л.Т., А.Я.Т. – признаны виновными в том, что с начала 1888 г. принадлежали к секте хлыстов, именуемых людьми Божиими, соединенной с противонрвственными и гнусными действиями, заключающимися в том, что последователи этой секты, отрицая таинство брака, допускают свободное половое сношение мужчин с женщинами, под именем «Христовой любви духовных братьев и сестер» и сопровождают свои религиозные собрания радениями, оканчивающимися т.н. свальным грехом мужчин с женщинами, без различия пола и возраста (вопр. лист присяжным), причем подсудимые М.С., Я.Т. и А.Т, И.З., Е.З., А.Ш., А.Ш. и К.З. признаны заслуживающими снисхождения, а М.С., сверх того, действовавшею без разумения.

Обращаясь к определению законных последствий означенного выше решения присяжных заседателей, Окружной Суд находит:

а) по отношению к подсудимым Петру и Аграфене Мельниковым – что первое их деяние, в совершении коего они признаны виновными, по своим фактическим признакам представляется совращением в раскол после обращения из такового в православную веру, что составляет преступление, предусмотренное 204 ст. Улож., подвергающей виновных в том лишению всех прав состояния и ссылке на поселение безвозвратно из Европейской России в Закавказье, каковое наказание и должно быть назначено как Петру, так и Аграфене Мельниковым; что второе деяние подсудимых Петра и Аграфены Мельниковых представляется распространением между православными секты хлыстов, т.е. преступлением, предусмотренным 1-й частью 196 ст. Улож. подвергающей виновных в том лишению всех прав состояния и ссылке на поселение из Европейской части России в Закавказье, каковое наказание за то преступление и следует назначить Аграфене Мельниковой; что в виду признания присяжными заседателями подсудимого Петра Мельникова распространяющим секту хлыстов насилием, за указанное выше 2-е его преступное деяние, предусмотренное 1-й частью 196 ст. Улож., наказание для него должно быть определено по 200 ст. того же Уложения, подвергающей виновных наказанию по 3-й степени 19 ст. Улож. (т.е. каторжным работам на время от 12 до 15 лет – у Таганцева цит., стр. 37); что в виду невежества и неразвитости подсудимого П. Мельникова, означенное в 3 степени 19 ст. Улож. наказание представляется справедливым понизить на две степени и т.о. назначить ему наказание по 5-й степени Улож., в низшей мере этой степени (каторжные работы от 8 до 10 лет); что в виду совокупности совершенных Петром и Аграфеной Мельниковыми преступлений из назначенных каждомуиз них двух наказаний, в силу 1 пункта 152 ст. Улож., следует назначить каждому одно, но тягчайшее и в самой высшей мере, каким для Аграфены Мельниковой представляется лишение всех прав состояния и ссылка на поселение безвозвратно в Закавказье, указанное в 204 ст. Улож., а для подсудимого Петра Мельникова наказание по 5 степени 19 ст. Улож., но в самой высшей мере этой степени.

б) По отношению к подсудимым Е. и К.3. и всем выше перечисленным и признанным виновными в преступном деянии, состоящем в принадлежности к ереси, соединенной с противонравственными и гнусными действиями, суд находит, что это составляет преступление, предусмотренное 1-ю ч. 203 ст. Улож., подвергающей виновных в этом лишению всех прав состояния и ссылке из Европейской России в Закавказье, каковое наказание и должно быть назначено всем вышепоименованным подсудимым, не исключая и признанных заслуживающими снисхождения, так как это признание не изменяет наказания, кроме, впрочем, М. С. , которая, как признанная присяжными заседателями действовавшею без разумения, не может быть подвергнута определенному выше наказанию, а должна быть отдана родителям или благонадежным родственникам для домашнего исправления (на основании 1 ч. 137 ст. Улож.).

в) По отношению к подсудимым Г.К., Е.К., Ф.Т. и А.Т., признанными невиновными в принадлежности к хлыстовской ереси, Окр. Суд находит, что все они, в силу 777 ст. Уст. Угол. Судопр., по этому обвинению должны быть признаны по суду оправданными и дело об них в отношении указанного обвинения, на осн. 21 ст. того же Устава, следует зачислить навсегда оконченным.

По изложенным основаниям Симбирский Окружной Суд определил: подсудимого крестьянина г. Карсуна Петра Михайлова Мельникова, 40 л., по лишении всех прав состояния, сослать в каторжные работы на десять лет, с потерею прежних прав семейственных и собственности, и по прекращении сих работ, за истечением срока, или по другим причинам, поселить в Сибири навсегда; подсудимую крестьянку г. Карсуна Аграфену Михайлову Мельникову, до замужества

Саушеву, 28 л., по лишении всех прав состояния, сослать на поселение безвозвратно в Закавказье, с потерею прежних прав семейственных и прав собственности (26 ст. Ул.); подсудимых в количестве 16 человек, а именно – крестьян села Крестникова, Симб. у.: Е.О.З. 46 л., К.С.3. 50 л., Е.К.3. 26 л., И.С.3. 23 л., Н.С.Ж. 32 л., М.В.Ж. 30 л., И.В.И. 32 л., Е.М.М. 30 л., запасного рядового

из того же села Крестникова А. С.С. (он же 3.) 33 л., жену рядового из крестьян с. Большого Нагаткина А.М.С., по отцу Ш., 33 л.; крестьян села Лаишевки, того же уезда: Е.Е.С. 25 л., А.Е.Ш. 50 л., А.Е.Ш. 39 л., А. А.Ш. 28 л.; крестьян села Сиуч, того же Симбирского уезда: Я.Л.Т. 54 л. и А.Я.Т. 24 л., по лишении всех прав состояния, сослать на поселение в Закавказье, с потерею прежних прав семейственных и прав собственности; подсудимую дочь рядового из крестьян с. Большого Нагаткина М.П.С. 14 л., не подвергая определенному наказанию, отдать родителям или благонадежным родственникам для домашнего исправления. Судебные по сему делу издержки обратить взысканием на имущества всех вышепоименованных подсудимых, кроме М.П.С., по равной на имущества каждого подсудимого части. Подсудимых крестьян с. Лаишевки Г.Т.К. 36 л. и Е.Е.К 35 л. и крестьянок села Сиуч Ф.X.Т. 54 л. и А.Я. 28 л., признать по суду оправданными и настоящее дело о них зачислить навсегда оконченным. Приговор объявлен 28 июля 1889 г.

В августе месяце 1889 г. полицейскому правлению было сделано предписание Симбирским губернским правлением отправить в ссылку на поселение осужденных, что и было исполнено.

При сем прилагаем стихи, распеваемые на собраниях Крестниковских хлыстов, какие сохранились в памяти свидетелей.

1.

Мир вам, братья-сестры.

Вы зачем сюда пришли?

Ой, дух, дух, дух,

Вы зачем сюда пришли?

* * *

Вы зачем сюда пришли,

Вы какие труды несли?

(Повторение: Ой дух, дух, дух,

Вы какие труды несли?)

* * *

Вы трудились ли о том,

Сознавать духа отцом,

* * *

Сознавать его в лицо,

Шлите ему письмецо.

* * *

Письмецо ему вы шлите,

Того времечка вы ждите,

* * *

Ждите времечка-часа,

И растворятся небеса.

* * *

И растворятся небеса,

Попленятся (?) все леса.

* * *

Мир народ вам удивится,

Правда Божия воцарится.

* * *

Правда Божия воцарится,

В сердца верных явится …¹²²

2.

Уж мы сядем на корабль,

Будем сестры родны брат. (?)

Не будет тем ад богат,

Будет скуден и беден¹²³.

Наш батюшка

На всю землю один,

На подмогу молодцы,

Удалые удальцы.

Как у нас было на свете,

Во матушке во Россее,

В славном в Суздале во граде,

сенаторы съезжались,

Всяки враны соплетались.

Скоро вздумали, взгадали,

Указушки сочиняли,

Указушки не простые,

Слезовые.

От батюшки от родного,

Чтобы взять его с престола

Петербургского святого,

Посадить его в засаду

В славном Суздале во граде,

Во Спасском монастыре.

Скоро вздумали, взгадали,

Коней явных (?) закладали,

Приготовили карету,

Его брали ко ответу;

Наш батюшка не страшился,

Со св. духом согласился,

В тайно (?) небо закатился,

Своим крылом встрепенул,

На вселенную взглянул,

Все сенаты вспомянул;

Вспомянувши он сенаты … (пропущено)

Оставайтесь вы, сироты,

Сиротушки оставайтесь,

Живому богу доставайтесь,

Вы доставайтесь живому богу,

Дайте, други, мне подиогу … (странно!..)

На земле вас не обижу,

Издалека всех увижу,

Я желаю, мои други,

Всех во царствие поместить,

Во блаженном во рае:

Все вы детушки мое (мои).

Есть еще 5 слов, кои свидетель забыл¹²⁴.

3.

Тошно тошнехонько,

Мне было грустно грустнехонько,

Болит сердце разрывается,

Сердечный ключ проливается.

Мне ко батюшке в гости хочется,

К родимому захотелось побывать.

Уж ты речка моя, реченька,

Зачем, речка, разливалась широко,

Заливала все кружные берега,

Все торные дороженьки;

Нельзя не пройти, не проехати

К родимому свет батюшке,

К его царской полатушке …

Полатушка гренадерская (?),

Чистым серебром покрытая,

Золотой парчей обитая.

Случилось безвременьицо,

Напало на нас гоненьицо¹²⁵.

Приступим теперь к изложению дела¹²⁶ об Ардатовских или, главным образом, Четвертаковских хлыстах, бувшего в 1887–1888 годах.

Дело это было возбуждено прокурором Симбирского Окружного Сула, отношением от 16 окт. 1885 г. на имя судебного следователя по важнейшим делам, на основании 203 ст. УЛОЖ, О НАКАЗ, (по редакции 1884 г.) и 1007 ст. Уст. Угол. Суд. (по редакции 1884 г.), дополнения 1-го к ст. 79 Учрежд. Суд. Уст., 278 ст. и 4 п. 297 ст. Уст. Угол. Суд. Импер. Александра II, вследствие протокола¹²⁷, составленного приставом 1-го стана Ардатовского у., в присутствии местного о. благочинного священника Троянова и др. лиц из крестьян с. Четвертакова.

В этом протоколе названо до 50 лиц, принадлежащих в означенном выше селе к вредной секте хлыстов; указаны «пророки и пророчицы» их – И.Г.С-в (Н-в), Е.И.М-н и «пророчица» Д.Е.Ф-на и отмечен факт существования т.н. свального греха на собраниях хлыстов, что было подтверждено показаниями лиц, прежде бывших и участвовавших на хлыстовских собраниях, но затем вследствие мерзостей и безобразий, чинимых на них, оставивших их.

Симбирская Духовная Консистория, на основании уведомления прокурора Окружного Суда от 16 октября 1885 г. за № 10952, отношением от 21 октября за № 5405, известила судебного следователя по важнейшим делам, чтобы он продолжал «производство по данному делу и в том случае, если бы по расследовании оказалось, что таковая ересь не принадлежит к разряду лжеучений, подходящих под определение именно 203 ст. Улож. о наказ., и в сем последнем случае произвел следствие по обнаружению распространителей ереси в преступлении, предусмотренном 196 ст. Улож. о наказ.»¹²⁸.

Допрошено было множество свидетелей¹²⁹, которые раскрыли тайны хлыстовские. На запрос судебного следователя, не есть ли секта, существующая в с. Четвертакове, молоканская, Симбирская Дух. Консистория ответила ему отношением от 12 июля 1887 г. за № 4540, что «существующая среди крестьян Ардатовской волости ересь, соединенная с противонравственными гнусными действиями, есть не молоканская и не иная какая, а т.н. “людей Божиих”, или иначе, хлыстов, и отвратительно гнусное прелюбодейство (свальный грех), коим заканчиваются радения хлыстов, только и свойственно этой секте».

«Но обнаруженные, по сему делу, мерзостные деяния, коими сопровождается прелюбодейство названных сектантов в данной местности, как не встречавшиеся никогда в сектантской практике и не замеченные нигде в научных о сектантстве исследованиях, есть небывалый факт и, по существу своему, составляет верх фанатического изуверства, выходящий из ряда существующих доселе сект, носящих название “людей Божиих”, или хлыстов, а есть новоизобретение чисто местное, придуманное каким-либо изувером – вожаком сей секты»¹³⁰.

После допроса свидетелей обвиняемые из разных сел Ардатовского и Алатырского уездов были заключены в тюремный замок. 14 сентября 1887 г. составлен был обвинительный акт, утвержденный Казанской Судебной Палатой 9 октября того же года.

По этому акту предаются суду Симбирского Окружного Суда крестьяне:

села Четаертакова, Ардатовской волости Ардатовского уезда, Симбирской губ.¹³¹: Е.С.Ф-н, бывший волостным старшиной Ардатовской волости, 42 лет, жена его Д.Е.Ф-на, 40 лет, И.Г.С-в, 80 лет, занимавшийся земледелием; П.П.С-в, 61 года, торговец; его брат А.П. С-в, 59 лет, земледелец; И.М.Г-н, 80 лет, живущий на содержании у сына; И.В.М-н, 60 лет, по ремеслу кузнец, а также землепашец; сын его, Е.И.М-н, 40 лет, кузнец; М.Е.Л-н, 30 лет, земледелец, и брат его П.Е.Л-н, 42 л., занимающийся столярным и плотничным ремеслами, а также хлебопашеством; А.Ф.Л-на, мать их, 70 лет, вдова, находится на содержании у сыновей; М.Д.Ш-в, 47 лет, каменщик; И.А.Б-в, 63 л., торговец; П.С.П-в, 50 л., плотник;

села Собаченок, Апраксинской волости, Ардат. у.: В.И.С-в, 56 л., торговец; М.С.К-в, 53 лет, землепашец; Е.В.П-н, 60 лет, торговец, и брат его С.В.П-н, 58 лет, и сын последнего С.С.П-н, 30 лет, торговец;

села Береговых Сыресей, Тархановской волости, Ардат. у.: П.К.Т-в, 46 лет, занимавшийся торговлей и хлебопашеством, и мещанин г. Ардатова П.И.М-н, 67 лет, родившийся в селе Одоевщине, приписанный и проживающий в г. Ардатове, занимающийся выделкой овчин.

Все эти обвиняемые, в количестве 21 человека, привлечены к ответственности на основании 1-й ч. 203 ст. Улож. о наказ., а С.П-в, кроме того, оказавшийся по медицинскому осмотру оскопленным, на осн. 2-й ч. 201 ст. того же Уложения¹³².

В частности, Е.Ф-н, бывший, как сказано выше, волостным старшиною Ардатовской волости, считался у хлыстов с. Четвертакова главным их руководителем; он назначал время и место для собрания хлыстов, неоднократно совращал в свою секту православных и перевел в свой дом въезжую квартиру с тою целью, чтобы для безопасности секты следить за приезжающими в с. Четвертаково чиновниками. Он, по должности старшины, имел большое значение для хлыстовского «корабля», так что, когда его отстранили от должности, его единомышленники говорили «столб наш свалили, и нам теперь плохо будет»¹³³. Он растолковывал пророчества своей жены на собраниях хлыстов.

Жена его Д.Е. (из рода Л-х) считалась пророчицей и даже богородицей хлыстов: она пророчествовала на собраниях и также совращала православных.

И.С-в, И.Г-н и Е.М-н считались пророками среди хлыстов с. Четвертакова, а крестьян. М.Ш. был у них путешественником, – его посылали по разным местам в губернии Пензенскую, Самарскую и тамбовскую узнавать учение и собирать песни тамошних хлыстов. Помимо того, он с П.П-м ходил в Тамбовскую губ. для переговоров о принятии Ардатовских хлыстов в «корабль» какого-то «батюшки» Памфилыча, куда, как мы видели, путешествовал в свое время и Петр Мельников, глава Алатырских хлыстов. Но принятие не состоялось, т.к. Ардатовские хлысты не соблюдают постов, едят мясо и имеют сношения с женщинами, а это в том «корабле» не допускалось¹³⁴.

Собрания хлыстов в с. Четвертакове происходили обыкновенно в домах И-на, П. и А-ра С-х, а также в домах И.М-на и П. и М. Л-ных.

И.Б-в и П.П-в неоднократно склоняли в секту «людей божиих» православных¹³⁵.

Среди хлыстов села Собаченок главными распорядителями собраний и пророками состояли Василий С-в и Михаил К-в, из коих, по словам о. Леп-аго, первый и перенес учение этой секты в село Собаченки из Самарской губ. В домах их, а также Егора П-на, происходили всегда собрания «людей Божиих», и все они, вместе с С.П-м, постоянно бывали на собраниях хлыстов как в с. Четвертакове, так и в г. Ардатове у мещанина П. М-на, который также признается хлыстами за пророка и во дворе которого как обнаружено осмотром¹³⁶, была приспособлена для этих собраний особая большая изба, обращенная окнами в огород. В этой избе вдоль стен устроены лавки, а около самой двери поставлена конура с цепной собакой, так что войти в эту избу неожиданно представлялось невозможным. Собрания в доме М-на посещались не только хлыстами Собаченскими, Мишуковскими и Четвертаковскими, но и приезжими из дер. Дубовой, Самарской губ.¹³⁷

В с. Береговых Сыресях, Алатырского у., собрания хлыстов происходили в доме крестьянина П.Т-ва, к которому съезжались хлысты из разных мест, и который, со своей стороны, также ездил на собрания хлыстов в село Четвертаково и Собаченки. Т-в также занимался совращением в свою секту православных, и в его доме происходил обряд принятия им лиц в свою секту¹³⁸.

Все вышеозначенные лица, привлеченные к следствию в качестве обвиняемых в принадлежности к секте «людей Божиих», или хлыстов, а крестьянин села Собаченок С.П-в кроме того, и в оскоплении себя, – не признали себя виновными, и из них Е. и Д.Ф-ны, И., П. и А. С-вы, И.Г-н, И. и Е. М-ны, П., М. и А Л-ны, В.С-в, М.К-в, Е. и С. П-н, П.М. и П. Т-в объяснили, что они никогда ни к какой секте не принадлежали и о существовании таковой ничего не знают; И.Б-в и П.П-в объяснили то же самое, добавив, что они бывали в домах Л-х и С-х на собраниях, где читались только божественные книги и более ничего не происходило; С.П-н объяснил, что он сам отрезал одну из testiculorum вследствие болезни, опухоли и затвердения ее. Наконец, М.Ш-в объяснил, что лет 12 или 13 тому назад он принадлежал к секте «людей Божиих», или хлыстов, и что тогда же в этой секте состояло и большинство из упомянутых выше лиц, но затем он Ш-в, вновь присоединился к православию, о чем и заявлял покойному священнику с. Четвертакова о. Алееву и Ардатовскому исправнику¹³⁹.

Какое же учение последователей секты «людей Божиих», или хлыстов, сел Четвертакова, Собаченок Ардат. у. и Береговых Сыресей, Алат. у.?

При производстве следствия оказалось, что селе Четвертакове существует секта хлыстов с давнего времени – с 50-х годов истекшего столетия, имевшая последователей и в других местах, – мы видели в с. Собаченках Ардат. у., г. Ардатове и в с. Береговых Сыресях, Алат. у., и кроме того, в с. Мишукове Алат. у. и др. Последователи этой секты сами называют себя «молоканами» и «людьми Божиими», а в народе слывут под именем хлыстов и кулугуров. Сектанты эти столь враждебно относятся к учению Православной Церкви, что позволяют себе, в особенности при склонении кого-либо в свою секту, глумиться над предметами почитания Православной Церкви и нередко произносят богохульства¹⁴⁰.

Сущность верований означенных сектантов, как выяснилось при предварительном следствии, заключается в том, что только через принадлежность к их секте можно получить спасение души; учение же Православной Церкви они считают неправильным, и потому всех православных они считают обреченными на погибель нашу св. Мать-Церковь они, как и злейшие безпоповцы, считают апокаллипсичекою женою, вавилоном, обольстительницею змиевой и т.п.¹⁴¹. ходят они в прав. церковь только для вида и, выходя, нередко глумятся: «а что видел попа нарядного?». Церковью они называют свои собрания, – «Юожий род», как они нередко называют себя. – Принадлежность свою к секте последователи ее держат в тайне и, считаясь православными и исполняя притворно все постановления и обряды Церкви, они всячески стараются уловить православных в свой «Божий род». Е.М-н говорил одной из свидетельниц по рассматриваемому делу: «живешь ты тихо, га улицу не ходишь; не в миру тебе жить, а у нас; у нас не ругаются, вина не пьют, на улицу не ходят, и никто из роду нашего мимо царства небесного не пройдет»¹⁴². Уговаривали ее также к переходу в секту хлысты из семей Л. и Ф.; она ходила работать к ним, и ей платили за работу вдвое дороже. Вообще, сначала сектанты обнаруживали в учении своем и отношениях к ней только хорошее, а потом уже стали открывать и дурные стороны своей жизни, что и остановило свидетельницу от присоединения к их секте. – Кощунственно сектанты отзывались о св. иконах, хотя на случай прихода православных, и особенно священника, имели их и в своих моленных. Не верили они чудотворным явленным иконам, глумились они и над нашими св. мощами¹⁴³. Постов не соблюдали. Лицемерно они почитали православных священников, называя их незнакомым с их учением «иереями Бога Вышняго», а на самом деле величали их идолопоклонниками, еретиками, христопродавцами¹⁴⁴. Священники, по их мнению, те, которые проводят жизнь свято – их наставники, которых называли «духовными отцами»¹⁴⁵. – Лицемерно они показывали уважение и к св. Писанию – его читают они на собраниях, когда бывают люди православные, не посвященные в их тайны. В действительности же св. Писание они считали «тенетами, которые опутывают народ», и руководствовались учением своих пророков. Слово Божие они старались перетолковать применительно к их ереси. Так, И. Христа они признавали обыкновенным человеком и богохульствовали, что в настоящее время Спаситель может родиться и от мужчины, и таким рождением признается у них совращение кого-либо в свою ересь. – «Затем, когда в пророка или пророчицу вселится дух святый, тогда слово из их уст и есть рождество Христово»¹⁴⁶. Ни Божией Матери, ни святых Божиих Православной Церкви они не почитали, – они почитали Дарью Ф-ну «богородицею», она во время пророчества говорила «хорошие слова»¹⁴⁷. Нередко страшные кощунства произносились ими относительно Божией Матери, Иосифа обручника, братьев и сестер И. Христа… Словом, в учении Ардатовских хлыстов замечается враждебное христианству, и притом кощунственное учение. Понятно, что ни сотворения мира, ни второго пришествия Христа Спасителя на землю они не признавали.

С особенной ненавистью они относились к таинствам Православной Церкви и в частности, к таинствам св. причащения и брака.

Алатырские сектанты прежнего времени (1876–1877 г.), пишет известный проф. Н.И. Ивановский¹⁴⁸, причащались кусочками сухарей из белого хлеба, с надрезанными на них изображениями креста. В рассматриваемом деле ниже будем иметь случай подробнее рассказать, как Ардатовские хлысты причащались кусочками белого калача, к которому все прежде прикладывались. Но у Четвертаковских хлыстов был особенный омерзительный способ причащения – страшно и сказать – participium seminis пророка¹⁴⁹. Впрочем, объяснял пророк П.С-в, «так делать могут только совершенно безгрешные, подобные младенцам; мы же не можем, потому что поколеблемся – согрешим»¹⁵⁰. Достаточно сказать, чтобы видеть всю мнимую святость богомолов-хлыстов, что Четвертаковский пророк Иван Г-н «безобразную чувственную любовь», по его, «любовь Христову», называл «духовным обедом»¹⁵¹. – Иногда Ардатовские хлысты толковали причащение в иносказательном смысле. говоря, что причаститься Христова Тела, значит взять на себя Христово дело, т.е. страдание и гонения от православных, особенно от священников.

Что же касается причащения св. тайн в Прав. Церкви, то здесь сказывалось возмутительное отношение Ардатовских хлыстов к Прав. Церкви и ее таинствам. Ко святому причастию они ходили пообедавши, причем говорили: «мы поели свежинки, теперь пойдем, медку поедим». Часто они исповедовались и причащались, но на самом деле не вкушали св. тайн, а удерживали их во рту и относили их затем в «платочках» к своим пророкам и пророчицам, которые пускали их в воду, а иногда – страшно вымолвить – бросали их в нечистые места¹⁵².

Их пророки не признавали грехов. П.С-в говорил одной свидетельнице, что «никакого греха нет: делай, что тебе хочется». Это положение они особенно применяли к брачным отношениям.

Они восставали против церковного брака, называя его «блудом, сатанинскими кандалами». В этом случае они придерживались правила: «не женатые не женитесь, а женатые разженитесь». При поступлении в секту поэтому вновь принятые обязываются к прекращению брачного сожития и получают мужчины т.н. «духовных сестер», и женщины «духовных братьев», с которыми имеют преступное общение, называемое ими «святою любовью, делом Божиим, духовным обедом», – и в чем поставлялась суть спасения. «С духовным братом или сестрою лучше, говорили они, можно оставить друг друга во всякое время». «Как кому придется, можно владеть и четырьмя сестрами», говорил И.С-в, – «мне дух Божий помогает»¹⁵³. Этот же лже-пророк, склоняя одну свидетельницу на грех, говорил ей, что это необходимо для спасения души, причем кощунственно приводил примеры из свящ. истории, искажая ее. Другой же, уже умерший, пророк Е.Л-н, отец подсудимых П. и М. Л-х, называл грех духовным обедом, а «пророк» Иван – коренным радением, милостынею, манным делом и т.п. Считая себя за святых, а распутство за Божье дело, хлысты восставали против деторождения. Впрочем, родившихся от пророков уподобляют Христу и называют христосиками. Дети, рожденные вне брака, считаются выше детей, прижитых в браке, называемых ими «плотскими». Они говорят цинично, что «если ты имеешь одного ребенка, то ты церковь без креста, двоих – церковь с крестом, а троих – собор». Распутство в их обществе напутствуется и поощряется.

Вообще, учение этой секты проповедует полную свободу в отношениях между мужчинами и женщинами, и не видит препятствия к этому даже в родственных отношениях. Так, в настоящем деле имеются указания на то, что крестьянин с. Червертакова – один из пророков – П.С. находился в связи с своею падчерицею, а крестьянин с. Собаченок, тоже пророк, В.С даже с родною дочерью¹⁵⁴. Во время т.н. свального греха не различают ни родства, ни возраста. – А между тем эти пророки признавались святыми и под наитием св. Духа пророчествовали. После сказанного ясно, какие они пророки!

Но довольно этой грязи, перейдем к изложению учения Ардатовских хлыстов о душепереселении и обрядовой стороне их секты.

Они веруют в переселение душ после смерти, причем души людей (хлыстов), ведущих жизнь благочестивую, перейдут, по их мнению, во вновь родящихся младенцев, которые будут пользоваться всеми благами жизни; души же людей беззаконных, «не радеющих о спасении души», перейдут в младенцев, жизнь которых будет бедственная, и – даже – в разных животных, птиц и гадов.

Что касается обрядовой стороны секты, – «радений и пророчеств», то предварительным следствием обнаружено следующее: в условленное время, по приглашению распорядителя или пророка, вечером, сектанты собираются в дом одного из своих сочленов, садятся, как мужчины, так и женщины, рядом по лавкам, расположенным вдоль стен, одетые в обыкновенные одежды, разве только почище, причем, входя в избу. на икону не молятся, а только каждый приходящий низко кланяется всем уже собравшимся в избе, иногда же целуется со всеми. Затем начинается беседа, на которой, в присутствии непосвященных, читается св. Писание, после чего иногда поются всеми присутствующими стихи, или канты. Так собрание продолжается до полуночи и оканчивается питьем чая или ужином. Таковы обычные собрания сектантов. В случаях же особенных, когда съезжаются на собрания сектанты из других мест, или накануне больших церковных праздников, собрания сопровождаются радениями, которые заключаются в том, что во время пения кантов, на веселый напев, все присутствующие, разувшись, чтобы не было слышно топота, начинают прыгать вокруг пророка или пророчицы, которые вертятся посредине избы, стоя на одном месте. Радения начинаются на собраниях сектантов с. Четвертакова тогда, когда во время пения кантов на пророка или пророчицу, обыкновенно Дарью Ф-ну, призывается святой дух, для чего она приговаривает в такт поющим: «ай дух, ай дух». Пророки же в то время, подняв кверху руки, говорят: «иди дух божий, иди, батюшка!» Затем Ф-на вдруг вскрикивает, как бы испугавшись чего-то, делает земной поклон, целует пол и, выскочив на середину избы, начинает кружиться так быстро, что почти невозможно разглядеть ее лица, причем машет руками и произносит какие-то непонятные слова, т.е. пророчествует. В то же время все остальные сектанты, став боком друг к другу вокруг Ф-й, начинают прыгать, описывая около нее круг, что продолжается иногда часа два, до тех пор, пока все не придут в изнеможение, – не только рубахи, но и пол делается мокрым от пота. После кружения Ф-на, сложив крестообразно руки на груди, кланяется каждому из присутствующих в ноги и говорит при этом: «не судите, не я говорила это, а во мне дух божий говорил». Сектанты же ей на это отвечают: «спаси тебя, Господи» и делают ей на спине рукою знак в виде креста. Пророки же в это время, перевесив через плечо утиральник или платок, обходят всех со словом, т.е. пророчествуют на непонятном языке, причем пророчества эти выслушиваются присутствующими, стоя на коленях. Пророчество Дарьи Ф-ной истолковывал обыкновенно муж ее Е. Ф-н. – Кроме того, на собраниях иногда бегают крестиком, для чего четверо сектантов встают по углам избы и перебегают, под пение стихов, один на место другого. Также иногда во время радений сектанты прыгают вокруг чана или кадки с водою и хлопают по воде рукавами одежды¹⁵⁵. Заканчиваются же радения т.н. свальным грехом, заключающимся в том, что после тушения огней мужчины и женщины попарно, без разбора родства, расходятся по углам для прелюбодейства.

Прием в секту переходивших из православия у сектантов села Четвертакова, Ардатовского уезда, сопровождался особыми обрядами, причем со вновь поступающих бралась клятва, что они никому не сообщат виденного на собраниях. Прием в секту, совершенный в доме крестьянина с. Береговых Сыресей, Алатыр. уезда, Петра Т-ва над совращенными им двумя мужчинами и двумя женщинами, состоял в следующем. Когда они пришли в дом Т-ва, к которому съехались к тому времени сектанты из разных мест, то крестьянин с. Собаченок В.С-в не пустил их в помещение, где происходило собрание, а пошел прежде посоветоваться со своею братиею и затем уже ввел их в собрание. При входе тот же В.С-в спросил их, желают ли они присоединиться, и после утвердительного ответа (самый ритуал вопросов и ответов в деле не записан) дал им по восковой свече, три таких же свечи зажег у иконы Спасителя и велел присоединяющимся стать на колени пред иконой, после чего все присутствующие запели какие-то стихи на мотив народных песен. Когда же окончилось пение, их заставили на коленях подползать к каждому сектанту, кланяться в ноги и целоваться со всеми безразлично, с мужчинами, женщинами и девицами, причем старший из сектантов М-л К-в (пророк) дул на них и говорил: «печать дара духа Святаго». После этого тот же К-в, вставши среди избы задом к иконе и запрокинувши назад голову, начал усиленно дышать в потолок, а В.С-в стал ходить вокруг него приговаривая: «духа нет, духа нет». В то же время П. Т-в, хозяин дома, встал на колена, подняв кверху руки, а потом вдруг вскочил и начал бегать кругом по избе. Немного спустя М.К-в и П.Т-в стали произносить какие-то непонятные слова… Бывший на собрании П.М-в поросил у присоединяемых корочку хлеба за принятие в секту и приказал им занять у хозяина Т-ва три калача. Калачи эти сначала положили на стол, и все стали к ним прикладываться, а затем разрезали на части и раздали всем присутствующим¹⁵⁶.

Казанская Судебная Палата 0 октября 1887 г. утвердила обвинительный акт¹⁵⁷ и постановила рассмотреть это дело в Симб. Окр. Суде, с участием присяжных заседателей¹⁵⁸.

Обвинительной властью было вызвано 28 свидетелей по этому делу, да столько же свидетелей на счет подсудимых и по их требованию, которые, по их словам, имели показать, что, например, «Е.Ф-н никогда от православия не отпадал, а недавно он позолотил крест на своей церкви», что «П.Т-в никогда от православия не отпадал, и что когда от пожара сгорели в их селе церкви, то он на свой счет огородил места, бывшие под алтарями, построил на них часовни, и доселе эти места и часовни состоят пол его охраной и попечением», и т.п. в этом роде¹⁵⁹.

Симбирский Окружной Суд на просьбу подсудимых назначить слушание дела в гор. Ардатове находил, что «весьма значительное число лиц, участвующих по этому делу, и вызываемых к судебному следователю свидетелей, представляет весьма важное затруднение в назначении этого дела к слушанию в г. Ардатове, где не имеется достаточного и удобного помещения для Окружного Суда. Это обстоятельство, а равно и характер настоящего дела, имеющего предметом своим обвинение в принадлежности к секте, весьма распространенной в Ардатовском уезде, представляет, по мнению суда, серьезные препятствия к правильному и вполне беспристрастному рассмотрению этого дела при условии назначения его слушания в г. Ардатове». Поэтому Суд находил лучшим и более целесообразным назначить слушание его в гор. Алатыре в февральскую сессию 1888 года.

Резолюцией Симбирского Окружного Суда, по уголовному делу, от 19–20 февраля 1888 года было определено: «Подсудимых, крестьян Симб. губ., Ардат. уезда,

с. Четвертакова Е.С.Ф-на, 42 л., Д.Е.Ф-ну, 40 л., И.Г.С-ва, 80 л., П.П.С-ва, 61 л., А.П.С-ва, 59 л., И.М.Г-на, 80 л., И.В.М-на, 60 л., Е.И.М-на, 40 л., М.Е.Л-на, 30 л., П.Е.Л – на, 42 л., М.Д.Ш0ва, 47 л., И.А.Б-ва, 63 л., П.С.П-ва, 50 л.;

с. Собаченок крестьян В.И.С-ва, 56 л., М.С.К-ва, 53 л., Е.В.П-на, 60 л., С.С.П-на, 30 л.;

и крестьянина с. Береговых Сыресей, Алат. у., П.К.Т-ва, 46 л.;

мещанина г. Ардатова П.И.М-на, 67л., –

подсудимых, признанных виновными в том, что принадлежали к секте хлыстов, именующихся людьми Божиими, соединенной с противонравственными и гнусными действиями, заключающимися в том, что последователи этой секты, отрицая таинство брака, допускают свободное половое сношение мужчин с женщинами, под именем «Христовой любви» духовных братьев и сестер, и сопровождают свои религиозные собрания «радениями», оканчивающимися т.н. «свальным грехом», без различия родства и возраста, – по лишении всех прав состояния, на основании 1 ч. 203 ст., сослать в Закавказье, с последствиями по 26 ст. Улож. о наказ. Судебные по сему делу издержки обратить на имущество подсудимых по равной части и с круговой ответственностью, а в случае несостоятельности всех названных подсудимых к уплате сих издержек, таковые принять на счет казны. Подсудимых крестьян с. Четвертакова, Ардат. уезда, А.Ф.Л-ну, 70 л., с. Собаченок С.В.П-на, 58 лет, по обвинению в принадлежности к секте хлыстов, соединенной с противонравственными и гнусными действиями, а подсудимого С.С.П-на, по обвинению в самооскоплении, по заблуждению религиозного фанатизма, признать по суду оправданными, и дело в отношении этих подсудимых по означенным обвинениям, зачислить навсегда оконченным¹⁶⁰.

Этим приговором не были довольны обвиняемые, исключая И.М. Г-на и А. и П. С-х¹⁶¹. Защитником подсудимых была уже написана и представлена в Симбирский Окружной Суд кассационная жалоба в Уголовный Кассационный Департамент Правительствующего Сената¹⁶², как в Окружной Суд последовало формальное заявление со стороны подсудимых, бывших ранее недовольными приговором Суда, что они довольны этим приговором и просят его привести в исполнение¹⁶³, что и было сделано 20 мая 1888 г., когда подсудимые на пароходе из Симбирска были отправлены в Закавказье в распоряжение Тифлисского губернского правления¹⁶⁴.

Симбирским епархиальным начальством на разбирательство описанного нами дела был командирован член консистории, священник (впоследствии протоиерей) А.К. Арнольдов.

Нельзя не отметить интересного сообщения записок, веденных уже упомянутым священником села Четвертакова о. Алеевым, предшественником о. Троянова, и представленных этим последним в качестве вещественного доказаткльства, – именно того сообщения, что Алатырский дяденька (П.М. Мельников), по уверению И.С-ва, первоначально был учителем их, молокан (т.е. хлыстов), и что в учении его с ними разности нет, – на молоканских (т.е. хлыстовских) собраниях он бывал иногда. При сопоставлении учения молоканского (хлыстовского) с «дяденькиным» оказывается большое сходство: о необязательности для христиан дел закона, да и об иконах, – по крайней мере, о животворящем Кресте, он выражался, как об эшафоте… (16 окт. 1883 г.). Словом, не остается сомнения, что Алатырский «пророк Мельников» немало содействовал распространению хлыстовства в местном крае…¹⁶⁵

Можно бы еще более приподнять завесу, скрывающую тайны хлыстовства, особенно относительно культа «половой страсти», как называет местный священник¹⁶⁶ разврат, царивший в обществе Четвертаковских хлыстов, но мы сами должны уже, по справедливому замечанию проф. Н.И. Ивановского¹⁶⁷, опустить эту завесу, в той уверенности, что и сказанного достаточно для характеристики (мнимых) святости т благочестия Ардатовских хлыстов.

Занимаясь составлением «исторического очерка раскола и сектантства в пределах Симбирской губернии», печатаемого нами в Симбирских Епарх. Ведомостях¹⁶⁸ и знакомясь с сектантскими делам, хранящимися в архиве Симбирского Окружного Суда, мы, в деле об Ардатовских хлыстах, встретили несколько песен, или «роспевцев», употребляемых на радениях, прочитанных свидетельницами и с их слов записанных судебным следователем¹⁶⁹. Эти роспевцы, насколько нам известно, буквально не находятся ни в книге Н. Барсова «Духовные стихи (роспевцы) секты людей Божиих», ни в книге проф. Добротворского «люди Божии», ни в книге «Раскольники и острожники» Ливанова. Только песни №8 представляет выдержку и перифраз песни, находящейся в сборнике Барсова №26, другая песня №15 начинается (три стиха ее) так же, как песня Барсова №31 и, наконец, №№ 5, 9 и 11 представляют вариант песней, помещенных в книге Добротворского под №№ 81, 74 и 55. Думаем, что эти духовные стихи не безынтересны будут для исследователей хлыстовства и тем более, что в них народные песни приспособлены к понятиям сектантским и служат интересам последних.

№1

Мир вам, братие и сестры,

Вы зачем сюда пришли,

Вы какие труды несли,

Много ли казны принесли!

Вы трудились ли о том,

Сознавать духа отцом,

Сознавайте его в лицо,

Шлите к нему письмецо.

А того времячка ждите,

Ждите время и часа:

Растворятся небеса,

Возвеселятся все леса;

Мир, народ весь удивится

Правда Божия воцарится,

Тут нам Троица явится …

Далее свидетельница не помнит. Заканчивается эта песня следующими стихами:

Дай нам, Господи,

Свет, Иисуса Христа,

Дай нам сына, сударь Божий,

Свет, помилуй нас!

Этими четырьмя стихами Ардатовские хлысты заканчивали каждую песнь.

С этой песни №1 начинают, по показанию свидетельницы, каждое радение.

№2

Древа мои, древа,

Вы растите в небеса,

Древа мои дорогие,

На вас ветки золотые,

А зернушки в них жемчужны,

Они батюшке-те нужны,

Не в здешнем, а в вечном.

Садик Богом насажен,

Оградушкой огражен;

Оградушка невидима

Никому не исповедима,

Кроме матушки родимой.

Она только про то знает,

С сыном Божиим думу думает:

Уж ты сын ты мой, сынок,

Сын возлюбленный Иисус,

Как я тебя носила,

У Бога силы просила,

От Иродов бегала,

По губерниям, городам,

И по селам и деревням,

И по божиим родам¹⁷⁰.

№3

Стариновка, Стариновка,

Старинна голова,

У Стариновки головушка седехонька.

На Стариновке рубашечка белехонька,¹⁷¹

Еще же на Стариновке смур кафтан.

№4

Из-под крутенького бережка,

Из-под беленького камешка,

Тут быстра речка течет.

По этой по речушке

Суденышко плывет,

Превеликими волнами

Судно бьет.

Об нем матушка Мария

Слезы льет.

В высоту она, сударыня,

Просьбы шлет.

Умились ты, наш

Создатель в высоте,

Утиши ты превеликие волны;

Нам не можно плыть

По синему морю,

У нас бьет, братцы,

Щепает весь корабль;

У нас мачта задрожала в корабле,

У нас вышибло правильное весло,

Мы оставили все божье ремесло.

Наровят братья с корабля бежать.

Проглаголывал Спаситель в высоте:

Погоди, братья! Не бегай с корабля,

Дайте времечку уставиться,

Корабельщикам управиться.

Вы надейтесь на Бога, на Меня,

Подымайте вы крестные знамена.

Да не полно ли вам по улицам ходить,

Перестаньте вы чужи грехи судить,

А свои грехи утаивать;

Не путайтесь вы в темных лесах,

Не марайтесь вы во черных грязях¹⁷².

№5

Выйду я, выйду

На круту гору,

Погляжу я, погляжу,

Под красну зорю.

Под красной зоренькой

Три дерева стоят,

Под этими древами

Три стула стоят.

Во этих во стуликах

Три брата сидят.

Первый братец в гусельцы играет,

А другой братец подыгрывает,

А третий братец не весел сидит.

А что же ты, братец,

Не весел сидишь

И не радостный?

Али тебе, братец, игра не мила?

Все-то мне мило,

И все хорошо,

Одна мне не мила

Чужа сторона.

На чужой сторонушке

Умеючи жить,

Буйной головушке

Поклончивой быть,

Ретиву сердечушке

Покорному быть¹⁷³.

У Добротворского №81

Войду я на круту гору,

Взгляну я под красну зорю,

Под красною зорею

Три дерева стоят,

Под теми древами

Три стула стоят.

На тех ли на стульях

Три брата сидят.

Первый-то братец во гусли играет,

А другой-то братец

Подыгрывает,

Третий-то братец не весел сидит.

Или тебе, братец,

Игра не мила?

Все-то мне мило, да все хорошо,

Только не мила

Чужа сторона;

Чужая сторонушка

Без ветра сушит;

Без ветра сушит,

Без ветра печет,

На чужой сторонушке

Умеючи жить,

Старому малому покорному быть,

Буйной головушке

Поклончивой жить,

Ретиву сердечушку

Спокойному быть.

№6

Чудна судьба сотворилась,

Сестра с братом народилась.

Брату треба

Все без хлеба

На работушку идти.

Сестра нежно растужилась:

Ей брат хлеба не дает.

Ох ты, братец мой какой,

Не жалеешь мой покой!

Привиделся мне сон,

Будто села я за стол,

Покушала хлеба, соль,

И стала здорова.

Из поклонов меч совью (?)

Тебе (я) в раны изобью!

Я приставлю сторожей

Кровавых тебе болей! (?)

Смири, Господи, и помилуй¹⁷⁴.

№8

Прими просьбу от нас

Истинный Христос,

Отгони печаль от сердца моего.

Мне грустнехонько

В грешной плоти жить, –

Не дает житья,

Покоя басурман:

Он спущает злые стрелы на меня,

Заступись, Спас милосердный,

Ты за нас.

Претерпел Ты крест,

Распятый за нас,

Просящим растворяешь небеса,

А плачущим строишь

Церкви, Сам Господь!

Ведешь во царствие небесное,

Дороженька туда тесная,

Много смотрят,

Головой стали качать.

А служить Христу

Не хочется начать.

Кто из нас не верующий

Здесь есть,

Тот затопчет слово Божие ногой,

Он не будет во век

Божьей рабой,

Не трубить ему во век

Золотой трубой:

Эта трубенька не дается без труда!

Не надо нам темны

Ночи спать,

Только надо на молитве

Ночи стоять¹⁷⁵!

№9

Мне тошным

Тошнехонько!

Мое сердце растоскуется,

В тоске сердце рассыпается!

Мне к батюшке иттти хочется,

К родимому побывать;

С любезным побеседовать,

Про все с ними проповедовать1

Подойду я к речке, –

Перевозу нет;

Мосты были – размостилися,

Перевощики отлучилися;

Пошла в брод я – намочилася,

У батюшки обсушилася,

У родимаго обогрелася!

Подошла к нему, широкому двору,

К его, свету, зеленому саду.

Тут нам батюшка беседовает,

Он любезным проповедывает,

Во правой руке – евангел толковый

Во левой руке – распятый Божий крест.

Перед ним душа расплакалась,

Перед ним душа разжалилась.

Что ты, дитятко, расплакалось,

Что ты, дитятко, разжалилось?

Аль в грязи ты загрязнилася,

Аль в траве ты запетлялася,

Во травыньке, повеличиньке (?)

Много сделала приличиньке (?).

Я прошаю тебя распятым крестом

Благословляю тебя евангел толковой.

И будь ты мой архангел полковой,

Читай ты мой евангел толковой.

У Добротворского №74

Тошным было мне тошнехонько,

Грустным было мне грустнехонько,

Мое сердце растоскуется,

Мне к батюшке в гости хочется.

Пойду млада: реки текут быстрые,

Мосты все оазмостилися,

Перевощики отлучилися,

Пришло младой хоть в брод брести,

В род брести, омочитися,

У батюшки осушитися,

Мое сердце растоскуется,

Сердечной ключь поднимается;

Мне к матушке в гости хочется,

С любезной повидеться,

С любезной побеседовать,

Мне к верным в гости хочется,

С верными повидатися,

С любезными побеседовать.

№10

Я в вечер, вечер,

Была на беседушке у батюшки;

Я у матушки во святой собор

Напивалась я пьянехонько,

Свята Духа веселехонько!

Показался мне родимый батюшка

Мне милее роду, племени,

Мне белее снега белого.

Брал он меня за праву руку,

Повел меня на большой корабль,

Нарядил в свою обрядушку,

В свою ризушку нетленную,

На головушку семигран венец,

На рученьки – божии поручни,

Во уста ее – дар Свята Духа,

Ко сердцам ее – родослов (?) книгу.

Он сажал ее на добра коня;

Посажемся ее (посадивши) – сам порадовался.

Ты гуляй, мое дитятко,

По моему большому кораблю,

Не изменяй мою вертушку,

Не сложи с себя обрядушку,

Мою ризушку нетленную¹⁷⁶!

№11

Наша матушка родна

В полку пребывала;

В полку пребывала,

Глагол испущала,

Чудеса творила,

Чудеса творила,

С нами говорила:

Уж вы, девушки, девицы.

Духовные сестрицы;

Вы идите к Богу смело,

На вас платье бело,

Матушка надела,

Вами завладела,

Об вас порадела.

Вы в собор приходите,

Дары приносите,

Вы дарами – те дарите

От сна будите.

У Добротворского №55

Во струночки заиграла,

В небе золотом;

Наша матушка родима,

В полку пребывала,

Чудеса она творила,

Глаголы испущала;

Уж вы девицы, девицы,

Духовные сестрицы,

Знать вы к Богу собралися,

Служить задалися,

Вы идите к Богу смело,

На вас платье бело;

Матушка его надела,

По вас порадела,

Вы идите, не робейте,

Вы святую воду пейте,

В сердце змея бейте;

Уж вы змея-то убьете,

До Бога дойдете,

Об нас помолитесь,

Пониже поклонитесь,

Ко Спасу приложитесь¹⁷⁷.

№12

Милосердный ты наш глава,

Утешитель, живой бог!

О источник, громкий ключ!

Из рая ты к нам течешь,

Милость Божию речешь,

Никого не забываешь,

Ко всем близко пребываешь,

По зеленым садам,

Разноцветным цветам.

Соловеюшка тут был,

Тепло гнездышко он вил,

Из-за всех четырех стран

Птиц он райских манил,

Двери райские растворил,

Глаголывал – говорил,

По плечам ризы кроил.

Уж вы, птицы мои птицы,

Души красные девицы,

Приготовьтесь вы на брак.

Я все небо буду брать,

Подвселенну хочу взять,

Властям воли не давать.

Из премудрой глубины,

По заслуге им чины:

Казанская и Донская,

Тихвинская и Иверская.

Пребывал, где прежде свет,

Поселилась гордость там,

Запустился, загрязнился,

Зарос тернием весь храм.

В грязи мягкой полегли,

Под ногами бисер мнут …

(конца песни свидетельница не помнит)¹⁷⁸.

№13

Что вы братцы, мои милы,

Опустили свои крылы (крылья),

Души в теле приробели,

Сердца ваши охладели!

Вот от батюшки помога,

И в сердцах ваших тревога,

У него ведь хлеба много!

В чисто небушко дышите,

Он сердца ваши исправит,

К сердцам пластырю приложит –

Возрастится виноград.

Он исходит в сердца чисты,

Которые есть его,

И страдают за него¹⁷⁹.

№14

Засвечу ли я, засвечу,

Воска яркого свечу,

Обойду ли я, обойду,

Столовую беседу,

Столовую беседу;

А все гости пьют, едят,

Хлеба-соли кушают,

А нету гостя,

А нет гостя

Родного батюшки!

Нету гостя дорогого;

Нету батюшки родного.

Али я до батюшки не ласкова была,

Али неприветлива,

Ради гостя дорогого,

Ради батюшки родного!

Али я гостям не рада,

Али мне в дому воли нет,

Больной, большенке¹⁸⁰.

№15

Морскою волною корабль заливает,

Грозят тучи грозно,

Стоючи над нами,

Заставляют скудных бедных

Под волной стоять.

Мы скудные бедные,

Нищета вся с нами.

Упадемте, други, к земле коленками,

Спустимте слезиньки в седьмое небо,

Во седьмое небо – ко Духу святому,

Ко духу святому, пророку живому:

Уж ты, батюшка, отец,

Милосердный Бог творец,

Уж ты сделай, госудать,

На мою главу венец,

Чтобы был я молодец,

Твоя верная слуга,

Твоя верная слуга,

Не ушел бы никуда,

Из твоего, сударь, сада.

Во твоем, сударь, садочке,

Плодовитые древа;

Я от них буду питаться,

Наслажденьем наслаждаться,

Богу слава, честь, держава,

Во веки веков – аминь¹⁸¹!

№16

Пойду я разгуляюся,

Со всеми деревьями повидаюсь.

Все мои деревья

Сухие стоят,

Сухие деревьяца – повяли ветвя,

Повяли ветвя – позябли сердца;

Многие деревья в ночь приклонилися,

Другие долой с корня посвалилися,

Зашла наша матушка – ужаснулася,

Сплеснула руками,

Залилась слезьми;

А кто таков был в саду,

Сад мой посушил,

Не дверьми ходил в сад,

Через стену попал,

Оттого зелененький

Садик мой пропал.

Оставалась матушка

Одна в саду.

Спускала слезиньки

В небо высоту,

В небо высоту – к отцу своему:

Ты батюшка, батюшка,

Помощничек мой,

Бывало ты, батюшка,

Был всегда со мной;

А нонче батюшка

Ушел в высоту,

Покинул меня, горькую,

Одну во саду

Глаголывал батюшка

С неба высоты:

Не плачь, не плачь, матушка,

Я всегда с тобой,

Всегда с тобой, матушка,

Покров над тобой,

Тихий, смирные

Все Ьога найдут,

Гордые, спесивые

Все во ад сойдут¹⁸²!

Последнее дело о хлыстах в Симбирской губернии, – это дело о хлыстах с. Порецкого, Алатырского уезда, бывшее в 1893–1895 годах¹⁸³.

Село Порецкое, где обнаружена была хлыстовская секта, большое, торговое. В этом селе упорно носились слухи о принадлежности некоторых крестьян к этой секте. Указывали на дом умершего лет 7 тому назад (1887 г.) зажиточного торговца Сергея Федорова Белозерова, имевшего кожевенный завод и мастерскую, где валяли кошмы, как на центр, где имеют пристанище сектанты не только с. Порецного, но и других сел Алат. и Ардат. уездов. Дом этот, по духовному завещанию, оставлен был Белозеровым своему зятю, но задний флигель в нем предоставлен жившей с ним, с Белозеровым, давно девице Прасковье Егоровой С-вой, которая не была ему родная, но жила за родную. Последняя снимала у зятя покойного под квартиру себе весь дом и жила в нем вместе со своей родственницей, тоже девицей, Ефимьей Панкратовой Панкратовой¹⁸⁴. У них в доме бывали собрания, главным образом, на Александро-Невскую ярмарку и великим постом. Жили они замкнуто, прислуги не держали; в доме обыкновенно двери были на запоре, даже щели в заборе затыкались. Соседка старуха вынимала эти затычки, и ее угощала С-ва вином, чтобы она этого не делала¹⁸⁵.

Вследствие слухов было поручено г. помощником Симбирского жандармского начальника Ловягиным жанд. унтер-офицерам произвести негласное расследование. На основании этого дознания им было представлено отношение от 30 ноября 1892 г. Алатырскому исправнику¹⁸⁶, в коем перечисляются лица, подозреваемые в принадлежности к хлыстовству, указываются свидетели, которые сообщали сведения вышеуказанным унтер-офицерам относительно сектантов и, между прочим, о том, что своим главарям они дают название апостолов, пророков, что они богомольны и в высшей степени скрытны. Один из свидетелей сообщал, что раз он побывал на собрании их в доме Белозерова, еще при жизни последнего, и увидел всех участников в белых одеждах; впереди сидела на особом возвышении женщина с распущенными волосами, с белой повязкой на голове, в роде татарской чалмы. Когда они стали петь что-то и приходить в какое-то волнение, ему стало жутко, и он убежал. Алатырский исправник, во исполнение отношения г. Помощника начальника Симбирского жандармского правления, сделал распоряжение следить за сектантами уряднику с. Порецкого. Последний рапортом от 6 марта 1893 г. за №28 донес исправнику, что 5 марта в ночь на 6-е в 12 ч. застигнуты в доме, бывшем Белозерова, в котором в означенное время проживали Прасковья Егорова С-ва и Ефимья Панкратова, сектанты не только местные, но и из сел Алат, Ардат. и Курмышского уездов в количестве 20 человек. При обыске найдено 4 белых холщовых рубахи, одни рукава и 8 белых головных платков.

В протоколе осмотра вещественных доказательств сказано, что «платки все белые, подрубленные, ношеные, головные, и большинство из них большие, более обыкновенных. Все рубахи с довольно длинными рукавами, покрывают кисть и даже длиннее, такие же и рукава (одни). Ворота у всех рубах и рукавов без вырезки на груди и ровные, наглухо застегиваются на запонки или завязываются тесьмами. Таких рубах, по свидетельству понятых, не носят ни в Порецком, ни в окружающих селах»¹⁸⁷.

Вот подробный рассказ урядника относительно обыска в ночь на 6 марта. Когда они постучались к С-вой, им не отпирали; пришлось перелезть через ворота; в сенях тоже заперта была дверь; наконец, отперли; в смущении встретило их человек двадцать; иные попрятались в подпол, за печь. Бросались в глаза: столы, уставленные кушаньями, кошмы, которыми были покрыты лавки и пол; женщины в белых платках и рубахах, а мужчины в красных рубахах; в углу у образов было прилеплено несколько обгорелых восковых свечей. Лица были застигнуты следующие: крестьяне с. Порецкого Алатырского уезда: Прасковья Егорова С-ва, девица 62 л.¹⁸⁸; Ефимия Панкратова П-ва, девица, 80 л.; С.Н.Г. 71 л., торговец кожевенным товаром, имеющий кожевенный завод; его сестра Е.Н.Г. 65 л., девица, живущая при брате, торгующая понемногу красной бумагой; сестра ее Д.И.Х. 59 л., замужняя, занимающаяся торговлей; А.Ф.М. 68 л., имеющая келью с огородом и садом, девица; деревни Антипиной, Семеновской волости, Алатырского уезда: Т.Е.Е. 68 л., имеющий 25 десятин собственной земли; и М.Г.Е., села Семеновского Алат. у. 56 л., торгующая огородными семенами; Курмышского уезда села Верхнего Талызина Д.Р.П. 25 л., девица; ее отец Р.В.П. 56 л., земледелец; двоюродный брат С.И.П. 60л., земледелей; сестра его Е.И.П. 63 л., девица; с. Устиновки сестра М.Г.Е. – А.Г.К. (урожденная К.) крестьянская вдова, 70 л., живет в келье; Ардатовского уезда села Торгового Талызина П.Т.Б. девица 50 л.; ее тетка П.А.Б. девица, 75 л.; деревни Балдаковой, Талызинской волости, Ардат. у., крестьянин Н.Л.З. 65 л., хлебопашец, его брат И.Л.З. 60 л., земледелец, и его сестра Е.Л.З., девица 50 л.

На другой день после описанного к уряднику приходила Ф.К-ва, бывшая на собрании в ночь на 6 марта и, предлагая 100 руб. ему в виде вознаграждения, просила задержанных отпустить, а отобранные при обыске платки и рубашки возвратить, говоря при этом, что в описанную ночь они собрались, действительно, для моления, и что если будут возвращены платки и рубашки, то им ничего не будет, при чем она, К-ва, добавила, что предлагаемые деньги она собрала с присутствовавших и задержанных урядником¹⁸⁹.

О возвращении рубах ходатайствовал и бывший на собрании С.Г-н, угощая 9 апреля того же урядника водкой, «объясняя ему, что ему, Г-ну, как бывшему однажды в числе присяжных заседателей, хорошо известно, что, если не будут представлены к делу рубахи, им, сектантам, ничего не будет¹⁹⁰.

Рассмотренная нами переписка была представлена в Симбирскую Дух. Консисторию, которая отношением на имя прокурора Симбирского Окружного Суда, от 27 апреля 1893 года за №2596, просила последнего возбудит дело о хлыстах села Порецкого, на основании 197 ст. Улож. о наказаниях¹⁹¹.

Прокурор, в свою очередь, в отношении на имя судебного следователя от 29 апреля предлагал ему произвести расследование по признакам преступления, предусмотренного 203 ст. Улож. о наказаниях¹⁹².

Так началось дело о хлыстах села Порецкого Алатырского уезда.

Свидетельскими показаниями подтверждено было то, о чем носились слухи, а именно, что в доме Белозерова проживающая С-ва, не будучи родственницей последнему, проживала в доме его и при житии покойного, и осталась наследницей значительной части его состояния и, в настоящее время, его преемницей по вере; что в этом доме, в углу которого стояла большая редкая икона Бога Саваофа, как при Белозерове, так и в последующее время, в определенные сроки собирались на собрания сектанты, постоянно почти одни и те же лица¹⁹³. Работники, служившие у Белозерова, показывали, что в известное время привозились женщины, укрытые пологами и кошмами¹⁹⁴; вход в помещение собрания, во время таковых съездов, рабочим был строго воспрещен; случайно лишь им доводилось видеть выбегавших во время собрания на двор (из заднего флигеля), всегда одетых в особенных рубашках. Как Белозеров, так и проживавшие при нем С-ва и Панкратова, употребляли всегда только постную пищу, из которой не ели также картофеля. – И другие свидетели подтверждали, что собрания при Белозерове и С-вой обставлялись особенно таинственно; гости съезжались секретно, по одиночке; женщины привозились под кошмами и рогожами; окна занавешивались; полы и лавки устилались кошмами, чтобы не слышно было шума. Случайно попавший на одно такое собрание свидетель видел, как, сидя в белой повязке и в белой с длинными рукавами рубахе, Аксинья Савинова¹⁹⁵ изображала Богородицу, которую присутствовавшие целовали, а потом вертелись кругом и что-то пели; другие женщины были в таких же белых рубахах, а мужчины в обыкновенных своих рубахах¹⁹⁶. Во время собраний в домах, где были сектанты, раздавался гул, пение, «гуд», песни или стихи, – вполне определенно свидетели не могли разобрать; они догадывались, что это было «моление», а один из них прямо указывает, что пение происходило на мотив песни «как по морю, морю синему». Выбегая, сектанты «пыхтели», «слышно, что усталые, – видно, отдыхали на воздухе»¹⁹⁷. Есть указания, что сектанты имели свое «причастие», но не разъяснено, в чем оно состояло.

По судебно-медицинскому осмотру оказалось, что подсудимая обвиняемая Н-ва имеет на обоих сосках грудей характерные надрезы, произведенные не случайно и, по мнению эксперта-врача, соответствующие «печати» малого оскопления секты скопцов¹⁹⁸.

Обвиняемые в принадлежности к хлыстовской секте не сознавались, признавая себя вполне православными; некоторые из них молились двуперстно. Случайно, по своим делам, съехались и сошлись они в доме С-вой, где засиделись за разговором за полночь, когда были застигнуты полицией.

Что касается надрезов на грудях, то Н-ва дала след. показание относительно этого: она не знает и объяснить доподлинно не может появление рубцов у нее на сосках; сама она никогда их не резала, а также никто из посторонних не делал этого: они никогда не болели у нее. Она, впрочем, вспоминает случай в своей жизни, как ее девятилетнюю чуть было не задавила лошадь – переехали телегой с шипованными колесами (тогда и ногу ей переломили), «без памяти в то время она была; может быть, телегою мне груди и разрезало в то время, но, повторяю, я не помню этого». – 14-ти лет она еще болела горячкою и после болезни по телу пошли нарывы, были какие-то болячки; «может быть, от этого сделались груди такими, хотя и этого, говорит, не помню, так как давно было»¹⁹⁹.

Н-ва была отдана, как и прочие подсудимые, на поруки и оставлена на свободе.

По мнению эксперта Симбирской Дух. Консистории, общество, собиравшееся в доме С-вой, должно быть отнесено к вредной и противонравственной секте хлыстов, в состав религиозного культа которой входит и т.н. свальный грех, юез разбора возраста и родства, действие гнусное и мерзкое, а вышепоименованная Н-ва, кроме того, признана оскопленной.

Профессор Казанской Дух. Академии Н.И. Ивановский, допрошенный в качестве эксперта, относя предположительно последователей С-вой к секте духовных скопцов, не отрицал входящего в состав культа этой секты т.н. свального греха, указывал на возмутительный в этой секте разврат, носящий громкое название, кощунственное, «Христовой любви».

Экспертиза достоуважаемого профессора так интересна, что мы позволим себе, с разрешения его, представить ее полностью для характеристики данного дела, для знакомства со взглядом специалиста на преступность хлыстовства, а главное, с его предположением, что сектанты с. Порецкого, может быть, относятся к вредной секте «духовных скопцов», что может быть подтверждено и тем, что в деле Милютинского были замешаны скопцы Порецкие.

«Рассмотренное мною дело с фактической стороны не сложное и простое. В селе Порецком, Алатыр. у., в доме крестьянской девицы П.Е.С-вой в известное время собирались посторонние люди в значительном количестве для отправления своих религиозных действий. Не может подлежать сомнению, что эти собрания имели сектантский характер. Что собиравшиеся действительно сектанты, это видно из многочисленных признаков, начиная с особой секретности и кончая слышанным иногда гулом от пения каких-то песней и особого покроя найденных рубашек. Все это описано и вполне разъяснено в экспертизе духовной консистории, и посему нам не представляется надобности повторять это. Но какой именно секте обвиняемые принадлежат? Общий голос (заключение консистории) и почти все имеющиеся в следствии данные говорят за то, что перед нами последователи хлыстовства. Но есть одно обстоятельство, препятствующее удерживать со всею решительностью и несомненностью этот взгляд. В среде обвиняемых есть девица Д.Н-ва, у которой на грудях, при медицинском освидетельствовании, замечены повреждения, произведенные, по замечанию врача, путем разреза сосков каким-либо орудием с целью лишить себя половой способности (л. 180–181). Повреждение это есть ни что иное, как оскопление «малой печатью». Является вопрос: каким же образом последовательница скопческой ереси, соединенной с изуверством, попала в общество хлыстов? Скопцы с хлыстами не соединяются и относятся к ним враждебно; так же и хлысты относятся к скопцам, как некогда от них отделившимся. Предположим, на основании ранее произведенной экспертизы, что у Н-вой потому явились на грудях разрезы, что когда-нибудь сектанты «причащались» грудью этой женщины, едва ли возможно по причинам, о которых будет рассказано ниже. Да кроме того, и самые разрезы на грудях Н-вой такого вида, что не соответствуют «причащению» грудью девицы, как находим в экспертизе (л. 63). Отсюда является сомнение, что Н-ва была хлыстовка, и общее предположение: не имеем ли мы пред собой последователей т.н. «духовного скопчества», при чем действительное оскопление необязательно и почти не бывает. Выяснит это возможно лишь опытному специалисту, при непосредственном знакомстве с обвиняемыми и некоторыми свидетелями, да и то очень трудно; в предварительном же следствии не имеется никаких данных для решения этого вопроса.

Впрочем, и помимо особенной трудности разрешения этого оного, мы не видим причин к продолжению следствия для выяснения лишь того, к хлыстовской секте или к духовным скопцам принадлежат обвиняемые, так как с юридической стороны этот вопрос существенной важности и значения не имеет; разве только при судоговорении он мог бы содействовать уяснению некоторых частностей и показаний, могущих запутывать следствие и влиять на окончательное решение. Дело в том, что закон потому и выделил скопцов из ряда всех других сект и признал нетерпимою самую принадлежность к скопческой секте, что она безусловно требовала изуродования. Раз этого требования нет – явилось скопчество «духовное», лет около 20-ти назад, – изуверный характер секты исчезает, и «духовные скопцы» в глазах закона – те же хлысты, с которыми у них чрезвычайно много однородного в учении и культе. Посему, попала ли Н-ва в общество хлыстов как-нибудь случайно и безосновательно, или и все обвиняемые, именуемые хлысты, суть духовные скопцы, это безразлично; и во всяком случае она, Н-ва, должна быть выделена из всех остальных, как признанная оскопленной, и предана суду по 203 статье. Но заключение наше о выделении Н-вой стоит без сомнения в тесной связи с тем, как смотреть на хлыстов, и в этом, сколько я понимаю, главный узел вопроса и существенное значение нашей экспертизы.

Симбирская Духовная консистория, возбудив настоящее дело по 197 статье, потом, в качестве эксперта, высказала уже иной взгляд, признала секту хлыстов зловредною, соединенную с изуверством и гнусными противонравственными деяниями, вследствие чего обвиняемые были подведены уже под 201 и 203 ст. Это-то изменение взгляда на обвиняемых, думаю, и поставило в затруднение прокурорский надзор и послужило поводом для новой экспертизы. Со своей стороны, признаем правильным начальное возбуждение дела по ст. 197. Раньше мы говорили, что в заключении консистории совершенно правильно и обстоятельно описано теоретическое учение хлыстов. Но из этого описания сделанного вывода пока не следует. Да и консистория не на этом основала свое заключение. Во второй половине экспертизы она рассказывает о проявлениях прямого возмутительного изуверства и о гнусных противонравственных деяниях хлыстов. На этом и нам должно основываться. К изуверству она относит «причащение» грудью девицы и кровью умерщвляемых младенцев. При этом, о том и другом рассказывается с такой поразительной точностью и определенностью, с такими возмутительными подробностями, что пишущий почти сам все это видел. Между тем, из самого содержания рассказа не может уже возникнуть сомнения в достоверности оного. В самом деле, намеченная молодая девушка, хлыстовская богородица, после оказанных ей почестей подвергается болезненной варварской операции, – отрезанию ножом левой груди и прижиганию раны раскаленным железом; отрезанную грудь разрезают на мелкие кусочки и тут же съедают их. После сего, девушку снова сажают под образа и оказывают божеские почести, каковые она, как ни в чем не бывало, и принимает (л. 69). Затрудняемся верить, что все это происходило так легко и просто, чтобы несчастная не испытывала жгучей нестерпимой боли и была еще в силах продолжать роль чествуемой богородицы. Тут что-нибудь да не так. Столь же неправдоподобно, или по меньшей мере, не доказано и то, чтобы в собраниях хлыстов закалали в правый бок ребенка, поглощали его теплую кровь, превращали в порошок тело, с которым потом пекли калачи и причащались ими. Мы говорим даже в прошедшем, а не в настоящем времени, как собственно, следовало нам.

Трудно представить, чтобы при двухсотлетнем существовании секты, при современном появлении и распространении оной в новых местах, проходили и проходят не замеченными и с несомненностью не подтвержденными факты исчезновения младенцев, которых высушивают и превращают в порошок, – особенно при предположении, что это не проявление редкого исключительного фанатизма, а явление обычное в целой организованной секте, окруженной в большинстве мест населением строго православным, тщательно следящим за жизнью и обычаями сектантов и знающим все то, что узнать возможно. Скрывать же новорожденных детей – дело далеко не легкое; не легко и девушке с израненной грудью утаивать свое болезненное положение. Между тем, и в настоящем деле, и не в одном десятке других дел о хлыстах, нами прочитанных, мы не находим и намека на что-либо подобное. Не нахожу нужным говорить, что от причащения только что отрезанною грудью и кровью только что заколотого ребенка отвращается человеческая природа. Эксперт духовной консистории заимствовал свои сведения из книги Константина Кутепова «Секта хлыстов и скопцов» (Казань, 1882 г.), которую он не раз и цитирует. В означенной книге свод мнений разных писателей (Гакстгаузена, Кельсиева, доктора Пеликапа, Мельникова, профессора Добротворского и н. Барсова), рассуждавших по сему вопросу лет 25 тому назад. Автор в своем исследовании склоняется на сторону тех, кои держались мнения относительно существования у хлыстов обряда причащения грудью девицы и кровью младенцев (стр. 54 и дал., стр. 81 и дал.). Мнений ученых, без сомнения, не должно игнорировать, и с академической точки зрения они совершенно естественны и никаких нареканий не заслуживают, если, конечно, имеют некоторые основания. Но современный эксперт, имеющий дело с живыми людьми, от слова которого может зависеть их участь, обязан со всей осторожностью и осмотрительностью относиться к этим мнениям, особенно при разногласии. В судебной экспертизе должно иметь место лишь то, что бесспорно принято наукой и сомнению не подлежит. Всякое же сомнение должно в данном случае скорее обращаться в пользу обвиняемого. Держась этого принципа, мы и затрудняемся признать решительные заявления эксперта духовной консистории, основанные на источниках даже не из вторых, а из третьих рук, и согласиться с тем, что секта хлыстов соединяется с изуверством. Правда, на основании такого мнения некоторых ученых (Гакстгаузена, Кельсиева, Пеликапа, Мельникова), с коими другие ученые не соглашаются (проф. Добротворский и Н. Барсов), лежат один-два случая из далекого прошлого, сохранившиеся в следственных делах первой половины 18 столетия и два-три рассказа, не проверенные практически. Оставляя в стороне вопрос о достоверности этих данных, мы должны в данном случае сказать, что единичные проявления фанатического изуверства в давнее время имели место во всех сектах: всем известны факты самосожигательства раскольников, из закапывания; а в недавнее время один поповец пригвоздил себя ко кресту. Но по этим частным, даже не единичным проявлениям, не подлежащим сомнению и известным законодателю, раскольников никто не относит к разряду сект, соединенных с изуверством. Необходимо при том иметь в виду, что все секты в своем учении и обычаях видоизменяются и развиваются в том или ином направлении; в них ослабляются или совершенно исчезают старые требования и являются новые; остаются лишь существенные догматы той или другой секты неприкосновенными. Так в старообрядческом бегунстве, так несомненно, и в хлыстовстве, так, как мы замечали уже, и в скопчестве. Современные судебные дела о хлыстах далеко, по своему содержанию, не похожи на старые следствия половины 18 столет., из коих взяты вышеуказанные данные. Остается сказать о противонравственных гнусных деяниях хлыстов. Правда то, что существование разврата, при отрицании брака, в среде хлыстов сомнению подлежать не может, и этот разврат существует под громким кощунственным названием «христовой любви». Это факт и бесспорно признанный наукой, и имеющий подтверждение даже в настоящем деле. Из 13 обвиняемых девиц, и старых, и молодых, подвергнутых медицинскому освидетельствованию, семь оказались прямо нецеломудренными; об остальных в протоколе ничего не сказано, очень вероятно, потому, что они были освидетельствованы не для констатирования их целомудрия, а с другой целью, почему о сем и умолчано (л. 179 и дал.). Но признавая существование разврата и дозволение оного с точки зрения учения хлыстовства, вполне соглашаясь в этом с экспертом духовной консистории, мы однако должны заметить, что в законе под гнусными противонравственными деяниями разумеется собственно не разврат сам по себе, а частные детали оного, возмущающие простое нравственное чувство. В противном случае опять должны бы быть подводимы под 203 ст. Улож. и раскольники старообрядцы, не приемлющие брака, но также разврат допускающие и даже оправдывающие оный, вроде бегунов и федосеевцев. Но последние всегда относились к сектам второго разряда, т.е. «более вредным», но не соединенным с противонравственными гнусными деяниями. Правда, в 1887 году Казанской Судебной Палатой был утвержден 9-го октября обвинительный акт Симбирского Окружного Суда о предании суду крестьянина Ардатовского уезда Егора Спиридонова Фомакина и др., принадлежащих к хлыстовской секте по ст. 203 Улож. о наказ., но в означенном деле имеются такие циничные подробности, что не было, как видно, надобности даже и обращаться к ученой экспертизе; дело говорит само за себя. В настоящем деле нет и следа подобного. Таким образом, мы и должны заключить, что обвиняемых по настоящему делу хлыстов следует отнести по учению об отвержении семьи и допущении разврата к числу сект «более вредных», или ко второму разряду сект (см. у Таганцева прим. к 196 ст. Улож.). Посему и обвинение может быть предъявлено не за принадлежность к секте, но за распространение оной, исключая Н-ву. Поставляя вопрос таким образом, экспертиза не может не усмотреть, что в ряду обвиняемых есть лица, которые занимают особенно выдающееся положение в среде сектантов. Это П.С-ва и Ефимия Панкратова. Дом Белозерова, в котором живут они, издавна хлыстовский дом, место сборищ сектантов, их «сионская горница», т.е. место богослужебных собраний, куда секретно съезжаются (л. 25–26, 27 снес. л. 133 об.). В заключении духовной консистории совершенно верно изображено значение кормщицы корабля, как пропагандистки (л. 57–58). Распространение сектантства между другими составляет их прямую обязанность, и не может быть сомнения в том, что эту свою обязанность кормщица исполняет усердно. Таким образом, кормщица по самому своему званию есть совратительница. Ефимия Панкратова, видимо, обстоятельно знает учение секты, ибо она говорит Сергею Ф-ру, что души людей по смерти переходят в животных (130–131). Это характерное учение хлыстов и скопцов. Умершая Аксинья С-ва была, несомненно, богородицей, она же и кормщица. О П.С-вой, что она богородица, прямых улик нет, и было бы хорошо, если бы можно было дополнить следствие в этом направлении, собрать прямые улики относительно значения и влияния С-вой, как кормщицы, хотя, сколько вижу их новых показаний спрошенных свидетелей, сделать это весьма трудно, и по той секретности, какою сектанты окружают свои действия, едва-ли чего возможно достигнуть. Но и помимо этого, основываясь на том соображении, что С-ва с Панкратовой живут в доме бывшего кормщика Белозерова, что, с другой стороны, Аксинья С-ва была богородицею, звание которой часто переходит по преемству к людям близким, наконец, что собрания происходят именно у нее в доме, можно с достоверностью полагать, что П.С-ва есть хлыстовская кормщица и распространительница секты, а панкратова – ее ближайшая деятельная соучастница. Вопросы о распространении и распространителях хлыстовства всегда настолько тонки и запутаны, показания свидетелей всегда столь уклончивы, наконец, связь с обвиняемыми Н-вой настолько пока неуловима, что если прокурорский надзор и палата усмотрят основания предать суду всех или не всех обвиняемых, смотря по тому, с консисторским или нашим заключением согласятся, то дело, по мнению моему, должно слушаться в присутствии опытного эксперта».

Вышеприведенными показаниями свидетелей, судебно-медицинским осмотром и экспертизой эксперта Симб. Дух. Консистории и проф. Каз. Дух. Акадеимм Н.И. Ивановского крестьяне Симб. губ., Алат. у. села Порецкого П.Е.С-ва 62 л., Ефимия Панкратова Панкратова 80 л., С.Н.Г. 71 л., Е.Н.Г 65 л., Ф.И.К 64 л., Д.И.Х. 59 л., А.Ф.М. 68 л., деревни антипиной Т.Е.Е. 68 л., М.Г.Е. 68 л., села Семеновского О.А.Н. 56 л., Курм. уезда с. Верхнего Талызина Д.Р.П. 25 л., Е.И.П. 63 л., Р.В.П. 56 л., С.И.П. 60 л. села Устиновки А.П.К. 70 л., Ард. у. села Торгового Талызина П.Т.Б. 56 л., П.А.Б 75 л., деревни Болдаковой Н.П.З. 50 л., И.Л.З. 60 л., Е.Л.З. 50 л. признаны достаточно изобличенными в принадлежности к секте, соединенной с гнусными действиями (в ночь на 6 марта 1893 г.), т.е. преступлении, предусм. ст. 203 Улож., а Д.Н-ва, кроме того, и в оскоплении себя, т.е. преступлении, предусмотренном 2 ч. ст. 201 Улож.; поэтому все 20 человек признаны суду Симб. Окр. Суда.

Обвинительный акт утвержден 29 октября 1894 года; дело слушалось в присутствии экспертов.

Решение по данному делу состоялось 17 февраля, приговор объявлен в окончательной форме 21 февраля 1895 года. Из обвиняемых подсудимая Ефимия Панкратова скончалась, и настоящее дело, по отношению к ней, за ее смертью, определением окружн. суда 30 декабря, дальнейшим производством было прекращено. По допросе свидетелей, при соблюдении обычных судебных форм, объявлено было следующее решение окружного суда. Решением присяжных заседателей крестьяне Симб. губ. Алат. у. села Порецкого П.Е.С. девица 62л., С.Н.Г. 71 г., его сестра Е.Н.Г. 65л., двоюродная сестра К-м Ф.К. 64 л., деревни Антиповки, Семеновского прихода, Т.Е.Е. 68 л., села Семеновского Д.А.Н. 56 л., признаны виновными (но заслуживающими снисхождения) в том, что первые пятеро принадлежали к ереси, обряды которой между прочим, заключают в себе т.н. свальный грех, состоящий из половых совокуплений без различия родства и возраста и называемых последователями этой ереси «Христовой любовью», причем в ночь на 6-е марта 1893 г. были застигнуты в селе Порецком в доме крестьянки С. вместе с другими, собравшимися для исполнения обрядов означенной ереси, а последняя – Н. в том, что, принадлежа к ереси, соединенной с изуверством, сама себя умышленно оскопила, разрезав на обеих грудях свои соски, а крестьяне Симб г. Алат. У. села Порецкого Д.И.Х. 59 л., деревни Антипиной М.Г.Е. 68 л., Курмышского уезда д. Ручьи А.Ф.М. 68 л., с. Верхнего Талызина Д.Р.П 60 л., села Устиновки А.Г.К. 70 л., Ардат.у. с. Торгового Талызина П.Б. 50 л. и П.А.Б. 77 л., деревни Болдаковой, Семеновского прихода, Н.Л.З. 50 л. и вышеознач. Д.А.Н. признаны невиновными в том преступлении. В виду этого суд находит по отношению к подсудимым С.Г.Г., К. и Т.Е., что деяние их, в совершении коего они признаны виновными, составляет принадлежность к ереси, соединенной с противонравственными гнусными действиями, т.е. преступление, предусмотренное 1 ч. ст. 203 Улож. о нак., подвергающей виновных в том лишению всех прав состояния и ссылке, в данном случае, в Закавказье, каковое наказание и должно быть назначено подсудимым выше перечисленным: по отношению же к подсудимой Н. суд находит, что деяние, в всовершении коего она признана виновной, составляет самооскопление по заблуждению фанатизма, т.е. преступление, предусмотренное 2 ч. 201 ст. Улож. о нак., в силу которого наказанием для подсудимой Н. следует назначить лишение всех прав состояния и ссылку на поселение в отдаленный край восточной Сибири, с поручению ее строжайшему надзору тамошнего гражданского начальства и с последствиями, указанными в 26 ст. Улож. о нак. По отношению к той же подсудимой и другим, признанным невиновными в принадлежности к ереси, соединенной с противонравственными и гнусными действиями, они, в силу 1 и 771 ст. Уст. угол. судопр., должны быть признаны оправданными по суду. На основании изложенного окр. суд определяет: пятерых первых обвиняемых лишить всех прав состояния и сослать в Закавказье с потерею для них прежних прав семейственных и собственности; подсудимую же крестьянку Д.А.Н. лишить всех прав состояния и сослать на поселение в отдаленный край восточной Сибири с поручением ее строжайшему надзору тамошнего гражд. начальства и с потерею для нее прежних прав семейственных и собственности; остальных подсудимых, а также и вышепоименованную Н. по обвинению в принадлежности к ереси, соединенной с противонравственными и гнусными действиями, признать оправданными. Судебные по сему делу издержки возложить на подсудимых сосланных, в равной части на каждого, и с круговой их друг за друга ответственностью, а при несостоятельности всех их к уплате этих издержек на счет казны. Вещественные доказательства: восемь платков, четыре рубахи и одни рукава возвратить наследникам подсудимой С. и умершей Панкратовой²⁰⁰.

Присяжный поверенный, защитник приговоренных к ссылке, 4 марта 1895 г., обозрев протокол заседания суда по сему делу, просил сделать на этом протоколе след. замечания²⁰¹, записанные на основании 843 ст. Уст. угол. суд.: 1) что присяжные заседатели, благодаря ненадлежащему помещению Ард. Уездн. Судане были с достаточной степенью ограждены от постороннего на них влияния, так как они, выходя для своей нужды, должны были проходить между народом, наполнявшем как зал заседания, так и две раздевальные комнаты и сени, 2) присяжные заседатели после удаления их в комнату их совещания для разрешения поставленных судом вопросов, возвращались в зал суда и просили разъяснения недоуменного случая, как им поступить, когда один из них переменил свое мнение, вследствие чего явилось по одному пункту противоположное решение, на что последовало разъяснение г. председателя суда, по определению его, суда, сводящееся к тому, что «в заявленном случае на вопросном листе ответ они могут зачеркнуть и написать новый, который будет соответствовать новому голосованию, а зачеркнутый ответ должен быть оговорен старшиной».

17-го марта того же года окружной суд, рассмотрев сделанные защитником осужденных замечания, нашел нужным объяснить²⁰², применяясь к 844 ст. Уст. угол. суд., что дела решаются и настоящее дело слушалось в том самом помещении, в котором судебные заседания в г. Ардатове происходят со дня открытия в Симбирской губернии окружного суда, и что выходившие для своей нужды присяжные проходили через зал заседания, но были под постоянным наблюдением судебного пристава и стражи; о том же, что кто-либо из публики, присутствовавшей в здании суда, оказал какое-либо влияние на присяжных заседателей, со стороны защитника никаких заявлений своевременно сделано не было, и было ли такое влияние, суду не известно²⁰³; что же касается спрашивания присяжными заседателями разъяснения недоумения, после их удаления в палату для совещания, и возвращения в зал заседания, то действительно это было, но при этом, старшина присяжных о существе ответа, а равно и о том, был ли он подписан или не подписан, заявлений не делал.

От лица осужденных были поданы защитником их кассационные жалобы на приговор Симб. Окр. Суда, на что последовало, по указу Его Императорского Величества, следующее разъяснение Правительствующего Сената. «Принимая (выпишем этот указ): 1) что указание жалобщика на нарушение 625 ст. У. у. с. представляется совершенного голословным; 2) что на суде со стороны подсудимых не возбуждалось никакого сомнения в том, что профессор Ивановский вызывался в качестве эксперта, а не свидетеля. и что он был допрашиваем и при предварительном следствии; 3) что по закону не подлежит изменению уже объявленное решение присяжных заседателей, а посему в указываемом в кассационной жалобе разъяснении председательствующим встреченного присяжными затруднения относительно порядка изменения их ответа, хотя и подписанного старшиной, но еще не оглашенного, никакого нарушения закона не усматривается; 4) что подсудимые обвинялись в принадлежности к ереси, в число обрядов которой входит свальный грех, называемый ими «Христовой любовью», т.е., к секте духовных скопцов или хлыстов, а не к ереси, как указывает присяжный поверенный, называемой «Христовой Эрастовой любовью»; 5) что учинение обрядов ереси, или участие в таковых нельзя не признать доказательством принадлежности к ереси, и 6) что обряд свального греха, состоящий, как признано и в решении присяжных заседателей, из половых совокуплений без различия родства и возраста, нельзя, конечно, не признать тем гнусным и безнравственным действием, о коем говорит 203 ст. Улож. о нак., Правительствующий Сенат определяет: жалобу защитника оставить за силой 912 ст. У. у. с., без последствий – 2 мая 1895 г.».

Симбирское Губернское правление, в отношении на имя прокурора Симбирского Окружного суда от 12 июля 1895 года, уведомило, что Ардатовское уездное полицейское Управление осужденных отправило в Симбирское Городское Полицейское Управление, для приведения в исполнение приговора, состоявшегося относительно их и отправления их в ссылку в Закавказье и Сибирь, причем сообщалось, что Е.Н.Г-на скончалась 15 февраля 1895 г. в тюрьме. Из оного документа можно видеть, что С. в 1902 г. находилась еще в Елизаветполе²⁰⁴.

В «деле» есть указание, что сектанты с. Порецкого имели связь с хлыстами г. Ардатова²⁰⁵, но едва ли они имели общение с Четвертаковскими хлыстами: в их обществе не видно такого проявления цинизма²⁰⁶, отрицательного отношения к учению Православной Церкви, какое замечается у Четвертаковских хлыстов.

Из секты хлыстов выродилась секта скопцов. В «Истории Р. Геогр. общества по отд. этнографии за 1867 г.» помещена статья А.П. Крыжина «Опыт исследования скопческой секты в Симбирской губернии», вышедшая потом и отдельною брошюрою (СПб 1867 г.). Здесь раскрыта история скопчества в Симбирской губернии до 1851 года, в частности, история т.н. Алатырского корабля, бывшего в доме Алатырского купца Семена Милютинского, последователями коего было множество лиц не только в Симбирской губернии, но и Казанской, и Нижегородской, которые назывались прямо людьми милютинской веры. Воспользуется данными этой редкой в настоящее время брошюры.

Следствие о милютинском деле производилось в 1851–1852 годах. А.П. Крыжов, на основании показаний обратившегося крестьянина с. Кладбищ Александрв Яковлева Вялева, расспросов главных деятелей скопчества – Семена Милютинского и других, представляет в таком виде историю «Алатырского корабля»: учение, привод в секту и моление сектантов.

Известно, что скопчество в России, как секта, появилось в половине 18 века, когда Кондратий Селиванов «богородицею Акулиной Ивановой» в Орловском корабле признан был богом над богами, батюшкой-искупителем, который стал проповедовать для уничтожения в людях греха «лености», т.е. разврата, огненное обеление, второе крещение-оскопление. Почти современно появлению этого изуверного сектантства в России, возникло скопчество и в Симбирской губернии. В процессе 1851 г. обнаружена принадлежность к скопчеству крестьянина деревни Милютиной, Алатырского уезда, Якова Агапова, который показал, что он 1796 г. за оскопление себя был отдан в военную службу, а потом, по неизвестным причинам, возвращен на местожительство в свое село. Если верить этому показанию, то скопчество в Симбирской губернии не позднее 1796 г., но кто первый бросил семена секты, остается неизвестным. В дальнейшей истории скопчества ничего не известно до 1808 г., и только в этом году в отчете бывшего Симбирского гражданского губернатора Долгорукова упоминается, что скопчество значительно распространено в губернии, а мещанин г. Алатыря Семен Михайлов Милютинский представляется главным местным учителеи секты. – Милютинский был выходцем из крестьян с. Милютина, Алатырского уезда, приписавшийся в мещане г. Алатыря. Его оскопление было обнаружено еще в 1805 г., но не указав совратителя в секту и оскопителя (он показал, что, познав греховность сожития с женою, сам оскопил себя), он, по положению комитета министров (в августе 1816 г.), оставлен был на месте жительства в Алатыре. Вскоре полицией были открыты еще четыре скопца из крестьян села Шамарина, Ардатовского уезда, проживавших, по воле владельца Зимвинского, в селе Стемасе, в 5 верстах от города Алатыря. Они тоже не указали виновников своего оскопления на суде 1818 г., но, вероятно, что оскоплены они были Семеном Милютинским, которого они посещали и по окончании над ними суда, отдавшего их только под надзор полиции; простой же народ прямо называл их людьми милютинской веры.

В 1826 г. обнаружен еще скопец в селе Астрамадовке, Алатырского уезда, Филипп Артемьев, а в следующем году открыт был скопец в г. Симбирске, удельный крестьянин Подгородной Слободы Старцев; оба они, скрыв своих совратителей, остались без наказаний. Их совратителем, по народной молве, был все тот же Милютинский, который ежегодно ездил в Симбирск на сборную ярмарку с поясами через село Астрадамовку и останавливался и там, и здесь.

Милютинский вел себя крайне осторожно; его семья, состоявшая кроме него из сестры Натальи и дочери Натальи, отличалась аскетическим направлением, усердна была к посещению богослужения, внимательна к духовенству, благотворительна к нищим-бедным, так что пользовалась славою примерно-добродетельной семьи, что и позволяло Милютинским считаться строго православными, и в то же время, хорошими людьми в глазах полиции, духовенства и общественного мнения.

По делам своей поясной фабрики Милютинский бывал часто в Москве и Петербурге (о чем упоминалось и в отчете князя Долгорукова за 1808 г.), где и завязались у него сношения с «царским кораблем», во главе которого стоял глава скопчества Селиванов. В этом корабле была известная и пользовалась уважением и сестра Милютинского Наталья, прозванная животной книгой, вероятно, за то, что она, при редкой красоте, отличалась большим умом, знанием мест священного Писания, толкуемых ею превратно в пользу скопчества. Сношения с царским кораблем, вывезенные из Петербурга портрет и «страды» Селиванова (страды – запись страданий Селиванова), ставшие предметом благоговения скопцов Алатырских, много возвысили Милютинских в глазах местных сектантов, в среде которых Семен Милютинский начал называться учителем и наставником, а с 1832 г., по смерти селиванова, эти обстоятельства дали ему возможность образовать свой корабль Алатырский, главою которого стал он сам с дочерью Натальей Семеновой.

В 1832 г. поселился в Алатыре родственник Милютинских, отставной унтер-офицер Кирилл Миронов, служивший в бутырском мушкетерском полку, оскопленный в 1807 году и, по определению корпусного командира генерала Копцевича, за это исключенный из полка для водворения на место жительства. Он поселился в Алатыре, против Семена Милютинского, в особом доме и стал ревностным помощником Милютинского по совращению крестьян в скопческую секту. По наружности примерный христианин, знаток толкований текстов священного Писания в свою пользу, хорошо начитанный, он производил неотразимое впечатление на крестьян, из которых одних, невежественных, сбивал с толку своими рассуждениями, а других – подкупал деньгами и обещанием после своей смерти наследства. С помощью Миронова сектантская деятельность Семена Милютинского приняла широкие размеры. Заручившись хорошим мнением о себе полиции и духовенства за свое наружное благочестие, наружную преданность Церкви и свои щедрые подаяния, он устроил фабрику с целью, говорят, работавших там девушек и женщин привлечь к скопчеству, чтобы через них распространить его среди их мужей, отцов и братьев. При добродушном отношении полиции, его моления посещались не только фабричными, но и незнакомыми крестьянами, приводимыми каким-либо общезнакомым соседом. Участие, оказываемое к положению бедных, поселяло в облагодетельствованных крестьянах сильное расположение к Милютинскому и его вере; они с непонятным увлечением говорили, что люди милютинской веры мяса не едят, вина не пьют, к церкви усердны, наружно набожны и благочестивы, – и вот готова почва ля перехода в скопчество. К тому же с «поясами» Милютинские разъезжали по селам и градам и везде сеяли семена своего учения. Немудрено, что учение милютинской веры распространилось на большое пространство, и около 1854 г. скопцы были в селах: Миренках, Ичиксах, Кладбищах, Явлеях, Стемасе, Саре, Сурском Майдане, Кувакине, Милютине, Порецком и Астрадамовке, Алатырского уезда, Шамарине, Ардатовского уезда, Неплюеве, Буинского уезда, Устимовке, Курмышского уезда, Грязнухе, Симбирского уезда, и в самом Симбирске.

Агенты Милютинского: отставной унтер-офицер Гущин и крестьяне с. Порецкого Егор Климов и с. Ичикс Вахрамеев посылались с целью распространять скопчество в города Казань, Симбирск, Сызрань, Самару и дер. Никулино и Осташиху, Нижегородской губернии, где также были единомышленники, оказывавшие Милютинским Посланникам почет и уважение. Все они тяготели к милютинскому кораблю, из чего видно, как далеко распространилось милютинская вера, и как сильно было обаяние старца Семена Милютинского. На расспросе эти агенты показали, между прочим, что они в Симбирске останавливались у скопца мещанина Старцева, у которого, с приездом Гущина, собирались и др. лица, но все они, кроме Дмитрия Гаврилова, судившегося еще в 1827 году, от принадлежности к скопчеству отказались. Нередко в разъездах этих участвовала еще Алатырская мещанка девица Федора Иванова, проживавшая у Милютинского, главного вожака Алатырского корабля.

Деятельность Семена Милютинского чуть ли таким образом, после Селиванова, не превосходила деятельность других сектантов!

Но чем объяснить быстрое распространение скопчества «Алатырского корабля»?

Мы видели уже, что деньги и материальная помощь имели здесь важное значение: в народе так и говорили про некоторых: «выклался (оскопился) за деньги». Потом, благоприятным условием к распространению секты было еще то обстоятельство, что Милютинские разбогатели из простых крестьян, и все, сделавшиеся скопцами, жили впоследствии чисто-хорошо, иногда даже заводили торговлю. И крестьяне пожилые, насладившись семейной жизнью и желая переменить свою бедную жизнь на более обеспеченную, шли в милютинскую веру. Затем, в каждом человеке живет стремление к нравственному совершенству. В крестьянине неразвитом, мало знающем учение Православной Церкви, представление о нравственном совершенстве очень просто и несложно: быть усердным в церкви. не есть мяса, не пить вина, удаляться от разврата, этих «дьявольских наваждений», – вот и все. Им еще не поняты высота и святость Христова учения, в силу коих нравственное совершенство достигается усиленной борьбой со своими страстями. А между тем, страсти обуревают крестьян. Что делать? И вот является учение, что можно достигнуть совершенства механически – отнятием одного члена! Чтобы достигнуть совершенства, и решаются на это простое, но бесчеловечное дело оскопления. Помимо этого, нельзя не отметить и того, что крестьяне – крепостные и зависимые в то время – вдруг достигают через это оскопление положения славного и почетного – пророков, соединяющихся с Богом! Развитие в Алатырком округе федосеевского бракоборческого учения, по-видимому, подготовило почву для секты скопчества, а постоянная борьба фндосеевцев с поморцами относительно брака поселяла в крестьянах неудовлетворенность тем и другим, и располагала к секте, заставляющей стремиться к удалению от плотского греха – начала якобы всех грехов! Как бы то ни было, а секта распространялась. Но в 1851 г. открыты были местною полицею 50 скопцов в с. Порецком, обнаружены и скопческие действия Семена Милютинского с дочерью, заключенных вследствие этого в тюрьму. Семен не дожил до конца судебного дела, умер в 1857 году; одни из его последователей раскаялись, но раскаяние поздно для скопца: они были сосланы, а другие, более фанатичные последователи Милютинского и Кирилла Миронова, и в тюрьмах распевали скопческие песни и безбоязненно шли в Сибирь.

Представим, на основании того же источника, очерк учения и богослужебных действий скопцов Симбирской губернии, в связи с характеристикой «привода» в скопческую секту.

Учение скопцов Симбирской губернии выходит из того положения, что первородный грех Адама и Евы состоит в плотском совокуплении, от чего произошли и все грехи человека. Отсюда, чтобы снова достигнуть рая, «царства небесного», которого лишился человек через плотский грех, необходимо ему подвергнуться огненному крещению, обелению, т.е. оскоплению. Скопцы буквально толкуют слова 12 ст. 19 гл. Евангелия от Матфея об оскоплении «ради царствия небесного», которое, по ним, именно состоит по буквально понимаемому выражению апостола Павла, в лишении физического члена: «умертвите уды ваши, яже на земли» (Кол. 3:5). забывая, что под удами разумеет апостол: «страсть, похоть злую, лихоимание» и т.д. Неуместно еще приводят они текст священного писания: «уне бо ти есть, да погибнет един от уд твоих, а не все тело твое ввержено будет в геенну огненную» (Мф. 5:29–30), неправильно толкуя его в свою пользу. Оскопление считается ими единственным путем к спасению, известным и в Ветхом Завете. Так, принесение Авраамом в жертву Богу Исаака толкуется ими в смысле оскопления последнего, а иззутие сапог с ног Моисеем, в виду горящей купины, объясняется ими в смысле тоже его, Моисея, оскопления. И. Христос был крещен, т.е. будто бы оскоплен И. Крестителем. Сам же Он оскопил учеников своих, будто, на тайной вечере; Иуда «шед удавися», т.е., по их мнению, женился. Апостол Петр обратил, т.е. оскопил своею проповедью 3000 человек. Так произвольно обращаются скопцы с фактами священной истории и с текстами священного Писания! Себя скопцы считают истинными последователями Христовыми. потому что «когда все лепостию перевязаны стали (т.е. брачной жизнью), Бог послал И. Христа, который явился в лице Селиванова, батюшки-искупителя. Селиванов – тот же Спаситель мира. Поэтому они считают себя избранниками Божиими, всех остальных – погибшими. Отвергая все таинства христианской религии, они допускают только огненное крещение, неправильно разумея под ним оскопление и неправильно же подтверждая это свое положение словами еванг. Луки: «Той вы крестит Духом Святым и огнем». О браке выражаются, как о плотском грехе, и говорят, что продолжение рода не зависит от брака; Бог может «и из камней воздвигнуть чада Аврааму» (Мф.3:9).

Ад и рай будут на земле. По земле потечет огненная река, в которой будут мучиться грешники, а скопцы буду наслаждаться в каком-то особенном мире духов, и блаженство их будет еще на земле со своим Христом Искупителем, когда исполнится 144 тысячи человек в скопческом обществе (Откр.14:1–5).

Многих святых, особенно святителя Николая, скопцы почитают, конечно, чтобы расположить народ, особенно чтущий этого святителя, но постов не признают, праздников не почитают; накануне 15 сентября, когда вспоминается наказание Селиванова за оскопление, накануне великих праздников – Пасхи и Пятидесятницы – устраивают «соборные» радения. Как и хлысты, друг друга они называют братьями, сестрами, ссылаясь на пример апостолов, называвших христиан братьями.

Скопцы проповедовали призрение всем бродягам, оправдывая себя словами апостола Павла К Евреям: «не забывайте странноприимства, ибо через сие некоторые, не зная угостили ангелов» (Евр. 13:2). Часто они посещали тюрьмы, принося подаяния, на осн. ст. 3 той же главы: «помните узников, как бы и вы с ними были в узах» (Евр. 13:3). Но понятно, что они давали приют и посещали заключенных братий из своей секты, а остальным, особенно православным, если и подавали руку помощи, то, конечно, в видах распространения своей гнусной секты.

Обман и ложь в отношении к другим людям позволительны, если только приносят пользу. В самом деле, они отрицают и начальства, светское и духовное, и обряды Православной Церкви, – и тем не менее повинуются тем и другим, и исполняют наружно все обряды, оправдывая себя в данном случае тем, что они делают это ради страха Иудейского. Чтобы не быть открытыми правительством, они даже причащаются, но потом идут в баню, чтобы очистить себя от св. Тайн!!..

Селиванов и его помощник Шилов почитаются Симбирскими скопцами, – первый за искупителя, а второй за его великого пророка; у всех Алатырских скопцов чтились и Суздальский монастырь, где умер заключенный Селиванов (смерти его не верят), и Шлиссельбургская крепость, где могила Шилова, посетить которую некоторые, хотя немногие, ставили себе в непременный долг.

Таким образом, очень немногим отличалось учение Алатырских скопцов от общескопческого. Теперь займемся обрядностью скопцов, выразившеюся в процессе оскопления и молениях.

Как скоро заметят помощники по распространению секты Милютинского и Миронова, что какой-нибудь крестьянин не тверд в учении Православной Церкви, они начинают смелее действовать, начинают толковать о единственной святой вере скопческой, об утраченном блаженстве и об огненном крещении, через которое можно только спастись и угодить Богу. Свои убеждения они подкрепляют денежной помощью. Когда, наконец, кто решится поступить в секту, он приводится на соборное радение: сажают его у дверей радельной комнаты, ноги и часть живота покрывают белым платком в знак желания его обелиться; около него садились Милютинский и Миронов, из коих первый объяснял, что его желание поступить в секту внушено ему свыше. Когда все скопцы собирались, Милютинский торжественно вовзодился на кресло под портретом Селиванова, он брал деревянный крест с зажженною свечою, от которой зажигали свечи присутствующие. Вступающий вводился в радельную комнату, кланялся три раза в ноги иконе святителя Николая (местно вообще чтимого), кланялся также наставнику, который разъяснял новичку всю важность его намерения и приглашал, если хочет, пожаловать «в избранное стадо Христово». После этого на него гадевали белую рубашку и наклоняли его вновь пред Милютинским, который отбирал у него клятву никому ничего из тайн скопцов не открывать. Его водили около собравшегося общества скопцов, которые, стоя с зажженными свечами, кланялись новичку; затем читалось наставником Евангелие от Матфея (Мф. 5:24–30 и Мф. 19:12) и, наконец, пелись скопческие песни:

1)

Вы, братцы любезны,

Удаляйтесь бездны,

Царства домогайтесь,

Плоти устрашайтесь.

Старайтесь, как можно;

Бог судит неложно.

Да не надо, други,

Суетой хвалиться,

Только же и надо

Батюшке молиться.

Батюшка родимый

от нас недалеко,

Он пречистым оком

всех нас видит,

Да не хочет Сударь

Никого обидеть.

Вы, братцы любезны,

Садитесь покрепче

Заедино вместе,

Слушайте от Бога,

Каки идут вести;

Удаляйтесь, други,

От негодной лести;

Кого плоть не сгубит,

Того в царство пустит,

А злых-то злодеев

До нас не допустит.

Покроет нас Сударь

Всех своим покровом, –

Своим Святым Духом.

2)

Кто хочет благодатью владеть,

Тот изволит за Бога пострадать,

Золотую печать получить,

Чтобы душам в грехах не отвечать.

Садись ты смелее на коня, Бери в руки шелковые поводья,

Возьми острый меч

И изволь ты змию голову отсечь.

В первой песне раскрывались обязанности новичка по отношению к скопческой секте, а во второй намекалось на то, чтобы он приготовился к оскоплению. В заключение наставник произносил нечто вроде ектении за Селиванова, Шилова, Алатырский корабль и его наставника, за всех скопцов и потом, благословив крестом, поздравив новичка со вступление в их общество, удалялся в другие комнаты, после чего поздравляли новичка другие скопцы, называя его братцем. С этого времени нововступивший назывался израилем.

Но как только новичок поступал в скопческое общество, с правом участвовать в радениях, главари секты приступали к «израилю» с убеждением оскопиться, потому что это было единственным путем спасения, причем рассказывали небылицы, подогревающие воображение новообращенного, вроде ими звона при оскоплении и видение жен мироносиц. Под влиянием Миронова, «израиль» соглашался на оскопление. – Ранее 1840 г. оскопления происходили в дому Милютинского торжественно, а именно: после соборного радения, после заунывных и разных скопческих песен, несчастная жертва фанатизма, приведенная в исступление, тотчас же выводилась в другую комнату, где и совершал над ней оскопление какой-то старик, Сидор, после чего несчастного клали на кровать, и скопцы, целуя, приветствовали его пасхальным приветствие: Христос воскрес! Нередко жертва не выносила оскопления, – тогда ее хоронили в поле за садом Милютинского, где появлялась свежая могила, впрочем, скоро сравниваемая с землею: все сходило с рук Милютинскому, когда все ему благоприятствовало. Но с 1840 года оскопления уже не совершались так торжественно: они совершались где-нибудь в деревне, по большей части у мастеров – оскопителей села Порецкого, Климова и с. Ичикс Вахрамеева. Операцию производили просто топором или бритвою: больного с неделю держали оскопленного под полом, затем водили его в баню, откуда он навек выходил бледным, искалеченным. Так «израиль» становился скопцом, восприявшим малую печать, или просто скопцом малой печати, иначе и назывался малый корабль. Через оскопление «израиль нашел истинную церковь, сделался угодным Богу и соединился с Ним».

Но для полного соединения с Богом нудно полное оскопление – принять большую царскую печать. И вот, под влиянием рассказов о чудесах Селиванова и Шилова, являлись такие фанатики, что решались на такое изуверное действие, решались тем скорее, что только скопец большой печати и большой корабль мог сделаться наставником, пророком и даже мог будто возноситься живым на небо. Но для достижения этого пророческого звания необходимо ему совратить в секту не менее двенадцати человек.

Не слышно, чтобы были другие пророки и наставники в Алатырском корабле, кроме Милютинского: скопцы стали бы хвалиться, вероятно, этим; да и нужды не было в учителях при Милютинском; но несомненно, что Милютинский, будучи преклонных лет, готовил себе кого-нибудь в преемники и наставники Алатырского корабля; приявшими большую печать оказались двое крестьян села Ичикс Николай Шеянов и Сергей Бармоткин, которые и остались упорными фанатиками, и в тюрьме, и в дороге в Сибирь распевали скопческие песни, не внимая никаким увещаниям.

Таким образом, между последователями скопческой секты было три степени: израиль, скопец малой печати м большой печати.

Женщины тоже подразделялись на степени: они назывались мироносицами и пророчицами. Пророчицы были оскоплены, но принимали ли они большую печать, неизвестно. Пророчицами были в Симбирской губернии две девицы: Федора Иванова и Анисья, говорившие участвовавшим на молениях «пророчества». Был слух, что сестра Милютинского была даже скопческой богородицей; про нее говорили еще, что она происходила из аристократического рода и скрывается здесь в Алатыре добровольно. Так все средства принимали скопцы, чтобы возвысить значение скопчества в глазах темного народа, чтобы более и более привлечь последователей из него в свою секту!

Моления скопческие были двух родов: беседы и соборные радения. Первые проводились в домах у скопцов и состояли в том, что разделившиеся мужчины по одну, женщины по другую сторону, после прочтения на память «страд» Селиванова, пели скопческие песни, радели и затем, если были пророчицы (которые облекались в длинную белую рубаху, называемую ризою), молились обеими руками о ниспослании Святого Духа, выслушивали их пророчества общего и частного характера. Но интереснее были «соборные» моления в доме Милютинского, на которые приезжали не только из Симбирской, но Казанской и Нижегородской губерний, и под день Пасхи, Пятидесятницы, 15 сентября и другие дни собиралось до 100 человек.

Соборные моления совершались в доме Милютинского в нижнем этаже, в т.н. соборной комнате, окна которой выходили на двор и закрывались внутренними ставнями. В этой комнате прямо против двери висели портреты Селиванова, правее Шилова, левее самого Милютинского, по углам находились иконы Спасителя и святителя Николая; под портретом Селиванова было на возвышенном месте кресло для Милютинского, а на ступенях, ведущих к креслу, устроены кресла для Натальи, дочери Милютинского, и Миронова, по стенам комнаты устраивались скамьи для скопцов.

Радения совершались таким образом: входили в соборную моленную босыми ногами, при входе надевали «белую ризу» и садились мужчины по левую сторону, а женщины (входящие должны быть в ситцевых платьях или сарафанах, в белых рукавах и в белом холщовом платке) садились по правую сторону. Вошедший Милютинский приветствовал всех, на что скопцы низко ему кланялись. Минут через десять все запевали «Богоотец убо Давид пред сенным ковчегом скакаше играя: людие же Божии образов сбытие зряще, веселимся божественне, яко воскресе Христос, яко всесилен». После этой песни пасхального канона следовала следующая предначинательная песня, распеваемая заунывным голосом:

«Ох, Иисус Христос,

Свет, помилуй нас!

Ох ты, Сын Божий,

Свет, помилуй нас!

Ох ты, Дух Святый,

Свет, помилуй нас!

Ох ты, матушка,

Божья Родица,

Свет, помилуй нас!

И спасите нас

На сырой земле,

Людей Божиих,

Радельников.»

Сам Милютинский, наклонив низко голову, затем возглашал:

«Благослови, Вышний Творец,

Милосердный Бог Отец,

Твою песенку нам спеть

И во славе всех узреть»

По произнесении им этих слов, начиналось торжественное пение всеми скопцами следующих песен:

«От белой зари, с утра раннего,

От востока – от Иркутскова,

Выкатало к нам наше солнышко,

Красно-солнышко, сударь-батюшка,

Сударь-батюшка, искупитель свет!

Выкатил он к нам ясным соколом;

Полный Дух святой кораблем плывет,

Разодет он в ризу белую;

Кораблем правит второй сын Его;

Знамя держит Матерь Божия,

Пресвятая Свет-Богородица;

В корабле мачта – полный Дух Святой

Грому страшного, преужасного,

Огонь-полымя, жарка молонья.

В корабле сила несчетная

Миллионами, биллионами;

Белы голуби летят тучами,

Все они за крест мучимы;

Все скопцы – купцы русские,

Миллионщики знаменитые,

Знамена несут, кандалы трясут,

В колокола звонят, сокола зовут,

И сокол летит – Дух Святой катит

С награждением за страдания:

Злата, серебра, крупна жемчугу

И с пресветлыми диамантами.

С нами Бог богам,

С нами Царь царям,

С нами сокол наш – Дух Святой,

Он прошел огонь,

Огонь-полымя,

Огонь-полымя, костры огненны.

Он идет-грядет в грады царские,

В грады царские, в места райские,

Во Давидов дом, в тайну божию!

Тайна Божия совершается,

Уж в том ли дому во Давидовом

Благодать Божия со блаженными,

И все ангелы, все архангелы,

С херувимами, с серафимами,

И со всею силою небесною.

Там трубят трубы окованные,

Серебром-золотом обложенные;

Там гудят гусли сладкие,

В них гремит орган гулу страшного,

Гулу страшного, преужасного,

На кимвалах бьют, на литаврах бьют,

И с рыданьем горючи слезы льют,

На златых гуслях, на святых псалмах,

Все струна гласит, живогласная.

На горе стоят, на Сионской,

Они молятся все ко Агнецу,

Ко престолу Агнца Искупителя:

Люди первенцы земли скупленной.

Они скуплены Искупителем

И святым Духом Утешителем.

Они молятся в тайны Божию,

Заповедано от всего миру,

Только ведомо святым ангелам,

Святым ангелам и архангелам,

С херувимами, серафимами,

Со апостолами и пророками,

И страдателями, праведными,

Неженивыми и нельстивыми,

В устах лести не приемшими,

Они молятся в лицо Агнецу,

В лицо Агнецу-Искупителю

И Святому Духу Утешителю.

Их моление – грому страшного,

Грому страшного-преужасного:

И из уст у них – огонь полымя,

Огонь-полымя, жарка молонья,

И аминь Царю – Царю небесному.»

Заунывное, но торжественное пение это приводило скопцов в восторженное состояние и уже под пляску пелась следующая песня:

«Ай, нуте-ка, други, порадете-ка

Вы у батюшки, сударя, в зеленом саду!

Сия милость его Божия, боагодать его святая.

Уж и этой благодатью вы умейте повладеть:

Золотые же коренья вы не стаптывайте,

А серебряные веточки не обламывайте,

А бумажные листочки не осыпывайте.

Ай, нуте-ка, други, порадейте-ка,

И вы батюшку, сударь, поутеште

И нас многогрешных порадуйте!»

При так называемом одиночном радении (т.е. каждый стоял на своем месте, поворачиваясь на пятке левой ноги посолонь с необыкновенною силою, так что рубашка раздувалась, как парус) пелись следующие песни:

1) «На органах, на духовных,

Беспрерывно будем петь,

Чтоб в веселии узреть

Батюшку Христа,

Христа Искупителя,

Нашего Утешителя!»

2) «Царство, духовное ты наше царство,

В тебе, во царствии, благодать великая;

Праведные люди в тебе пребывают.

Надежду на Господа всегда они уповают,

Друг с другом в любви пребывают,

В тебе, во царствии, сады превеликие.

Сады превеликие, древа плодовитые.

По этому саду сам батюшка гуляет.

Со древов плодовитых плоды собирает,

Во едином месте их сохраняет.»

3) «В чистом поле, при дороженьке,

На родной сторонушке,

Красовалась и стояла

Светлая светлица,

Красная девица:

Она краше солнца,

Видней света, белее снега,

Это девственная дева

Вся церковь Христова,

И избранных деток,

Не знавших ни лести,

Ни лести, ни лепости.»

Отдыхали далее под такт песен:

1)

«По морю – морю синему,

По синю морю житейскому,

Три кораблика плывут,

А три батюшкины.

Первый корабль выплывает

С восточной стороны, от Иркутсткова,

Второй корабль выплывает,

Как сокол ясный вылетает,

Третий корабль выплывает,

Государь батюшка катит.

Плывет сей большой корабль

Об двенадцати тонких парусах,

С ним святы люди, а правит им кормчий,

Сам Христос наш, сударь-батюшка,

В руках держит веру крепости,

Чтобы не было лепости»

2)

«Повадилтсь девицы на Сион гору ходить,

Все во трубушку трубить, живогласную гласить,

У Христа, сударь, Искупителя,

У Сына Божьего милости просить.

Уж тут ходит гуляет

Красна девица-душа,

Она ростом невелика,

Благодатью хороша.

Уж ты, батюшка родимый,

Подержи корму пониже,

Причаль к берегу поближе.

Захотелось мне девице

На корабль твой воступити,

Товару посмотрети.

Товар твой мне помыслился,

Уж мой разум разступился.

Товар на руки берет,

На счету казну кладет,

С корабля домой нейдет,

С собой праведных ведет

К Христу Искупителю,

Нашему утешителю».

Потом бегали все друг за другом, – это называлось радение кораблем. Под звуки следующих песней начиналось радение стенкою (т.е. образовали круг мужчины и женщины и одновременно кружились в разные стороны, мужчины направо, женщины налево, распевая песни):

1)

«Станови столбы поглубже,

Забирай заборы повыше,

Чтобы козы не скакали,

В саду грушу не глодали,

Воронье бы не летали,

Сокола бы не пугали.

Пускай сокол полетает,

Свои крылья поправляет,

А павлинья-то пойдет,

Своих деток поведет,

Своих деток поведет,

Своих маленьких

По полю, по дороженьке,

Где все столбы стоят,

Где наш батюшка гуляет».

2)

«Уж вы, питерски купцы,

Удалые молодцы,

Разбивайте крепки стены,

Не пробили бы вас стрелы;

А безбожны Иудеи

Распускали голубей

По всем дальним сторонам,

И по разным землям,

Где страдают и рыдают,

Христа Бога вспоминают».

3)

«Как у нас было на свете,

Во матушке во России,

В петербургском во синоде.

Сенаторы съезжались,

Всяки враны слетались,

Они думали-гадали,

Совет тайный укладали,

Указушки сочиняли,

Указушки не простые,

Не простые, следовые,

Об батюшке, об родимом,

Чтобы взять его с престола,

С петербургского святого,

Чтоб отдать его в засаду,

В славном Суздале во граде,

Во Спасском монастыре.

Скоро вздумали-взгадали,

Указушки сочиняли,

Изготовили карету,

Покатили к нему, свету,

Его забрали к ответу.

Наш батюшка не устрашился,

С Святым духом согласился,

Тайно в небо покатился,

На вселенную взглянул

И детишек помянул».

4)

«Вырастало древечко кипарисное,

Вокруг этого дерева вырастали цветики,

Прилетали пташечки, пели они песни,

Песни царские.

Только пришла-таки пора,

Пришло времечко – як какая пора,

Возьмут меня, сокола, за оба крыла.

Поведут меня с царского двора,

Посадят меня, сокола,

В тесну клеточку,

Да и не услышат про меня весточку,

Станут только одни детушки поминать,

Станут поакать и рыдать,

А неверные душки в землю зарывать».

5)

«Сидят плотнички московские,

Московские, петербургские,

Он думу думают за едино,

Уж как нам быть,

Со синю морю плыть

Супротив волны.

Мы напишем просьбу

На большом листе,

Подадим ее царю-батюшке,

За Христа, сударь, Искупителя,

За Свята Духа Утешителя».

Во всех этих песнях вспоминается Селиванов, его заповеди об удалении от греха через оскопление.

Затем, как у хлыстов, начинались скопческие пророчества, например: «будешь батюшкин певец, будешь на разные голоса распевать», или «будешь золотом владеть и за батюшкою петь». Не далеки, как видно, были скопческие сивиллы… Но и такие общие фразы имели влияние на скопцов, приходивших от пляски и скачки в какое-то опьяненное состояние. – На пасхальных радениях раздавались еще белые сухари кубической формы, освященные на могиле Шилова, И как? – положенные в расщелины надгробной плиты его.

Многое из описанного в скопческом учении и молении известно, но мы привели эти подробности в виду того, что все это имеет местное значение, – как скопчество именно проявилось при условиях жизни тогдашнего времени. В настоящее время скопчества в Симбирской губернии не оказывается.

Из представленного очерка учения хлыстовкой и скопческой сект видно, что в нем встречаются только одни имена христианские, а по учению своему оно решительно не согласно с истинным христианским учением²⁰⁷.

Всего раскольников и сектантов за 1897 г. считается около 34500 д. обоего пола, в том числе раскольников 33887 д. обоего пола.

В Симбирском уезде за 1897 год считается раскольников 3217 д. обоего пола (муж. 1579 и жен. 1738). Они распределяются по 8 городским (Симбирским) 27 сельским приходам.

Центральными селами, откуда раскол поддерживается и распространяется, должно считать села: Панскую слободу, Подгородную каменку, Арскую слободу, Абрамовку и приходскую деревню Комаровку, Кадыковского прихода. По степени упорства и закоренелости выделяются раскольники следующих приходов: Ишеевского, Кременского, Абрамовского и Тетюшского. К упорнейшим должно отнести последователей австрийского согласия, а затем раскольнических начетчиков наставников, которые, чем более получают от раскольников средств, тем ожесточеннее выступают на защиту раскола.

По убеждениям, громадное количество раскольников Симбирского уезда держатся безпоповщинского толка спасова согласия, разделяющегося. почти в равной половине, на последователей глухой нетовщины, принимающих крещение и брак от пастырей Православной Церкви, и последователей поющей нетовщины (или новоспасова согласия), дозволяющих крестить детей своим наставникам и сводящих браки по благословению наставников. Есть в Симбирском уезде и небольшая часть федосеевцев и поморцев; существуют последователи австрийского лжесвященства и беглопоповства.

Приемлющие австрийское священство в г. Симбирска имеют свою моленную – церковь и своего лжепопа Т. Дубова, ныне умершего (ставленника Самарского лже-епископа Алексея).

В Алатырском уезде численность раскольников превосходит уезд Симбирский, при меньшем числе приходов (26), по коим они расселены. Здесь их числится 3703 д. мужского пола и 4176 д. женского пола, всего 7870.

Центром поповцев – окружников служит село Ждамирово. Здесь издавна проживает лжесвященник из местных крестьян Е.И. Л-иков. Богослужение совершается Л-ым в моленных-храмах, устроенных в помещении крестьянина села Ждамирова М-ина и в заднем пристрое дома крестьянина села Иванькова Л-ова; оно посещается иногда и православными. – Центром поповцев-противоокружников служит село Астрадамовка. Здесь также проживает лжесвященник некто И. Ф-ров, находящийся в подчинении и ведении Московского лже-епископа Иова. По-видимому, постоянного храма у поповцев этого согласия не имеется. И. Ф-ов возит с собой походную церковь, устраивая всякий раз в том или другом доме в Астрадамовке и других местах престол, жертвенник, иконостас. – Вообще, австрийская иерархия, представляя подобие иерархии православной Церкви, в связи с тщательно. заботливостью раскольников этого толка об уставности и благочинии в богослужении, делает этот толк крайне вредным и опасным со стороны совращения в оный и трудности возвращения из него в лоно Православной Церкви.

Центром безпоповщинского федосеевского толка служит село Кладбища, где имеется их моленная Заправилы этого толка живут, однако, в других местах.

Так, одна из важных заправительниц, крестьянка М.П. С-лова (ныне умершая) живет в с. Промзине, имеет громадное влияние на раскол и поддерживает его материально и нравственно. Находясь в теснейших связях с известным Преображенским кладбищем, она получает оттуда и средства для развития и поддержания федосеевского толка; на эти средства она приготовляет почти ежедневно в своем доме обеды для бедных, выписывает сторонних начетчиков, – как напр., в 1896 году – крестьянина Саратовской губернии Ф.Д. Пермякова, – защищать раскол и порицать Св. Церковь, ее таинства и священство. Другим выдающимся деятелем в федосеевском согласии, хотя и уступающим С-вой, является богатый крестьянин, житель г. Алатыря Г-ов. Через него С-ова раздает раскольникам деньги, рассылает «постановления своих отцов» и управляет общиною федосеевцев в с. Кладбищах и других местах.

Центром ново-поморского толка служит село Явлеи, в котором издавна существует и моленная.

Сюда съезжаются для совещаний и других дел представители этого согласия из разных мест. Последователи этого толка молятся за царя, браки заключают по благословению родителей и более других толков близки к Церкви: бывали массовые обращения из раскола этого толка, или на правах единоверия (Кладбищи, Явлеи), или же прямо в православие, как то было лет 15–16 тому назад в селе Наченалах, Ардатовкого уезда.

Центром последователей спасова согласия, приемлющих крещение и браки от Православной Церкви (глухая нетовщина) является сельцо Балтаевка.

Центром спасова согласия самокрещенцев служит село Сыреси. Особенно видных вожаков самокрещенщины нет. Наставниками последователей этого толка являются раскольники-единоверцы самокрещенцев Нижегородской губернии, сел Языкова и Оброшного. Самокрещенцы крестят младенцев сами (бабушки) и отличаются тем, что приходящих в их согласие не перекрещивают. Замечательно то явление, что последователи этого толка выделяются безнравственностью и развратом, как это замечается, например, в Сыресях.

Независимо от вышеперечисленных раскольнических толков, в Алатырском уезде существуют и секты рационалистические. Главным центром таковых служит село Кабаево, в котором существуют издавна молоканство, жидовствующая ересь и баптизм. Молокане, как известно, толкуя Св. Писание в духовном смысле и отвергая совсем Св. Предание, пришли к отрицанию видимого устройства Церкви, таинств, священства, почитания св. икон, мощей, постов и проч., оставляя у себя почти одну отвлеченную веру в Бога.

Жидовствующие учат, что ветхий завет дан на вечные времена и исполнение его обязательно для всех. Христианство же дано Христом, которого нельзя признать Богом, и потому оно необязательно. Естественно, что они отрицают троичность Лиц и весь строй христианской жизни с догматами и обрядами христианства; о загробной жизни имеют неопределенные понятия. Сами же последователи обрезываются по закону Моисея, соблюдают еврейские праздники и установления, ожидают пришествия Мессии, который в Палестине откроет еврейское царство, где остальные народы будут рабами евреев. Кроме Кабаева, ересь жидовствующих существует еще в селе Базарном Сызгане, Карсунского уезда и др. местах.

Баптисты (штундисты) по воззрениям на догмат искупления стоят на протестантской точке зрения: признавая веру плодом благодати Божией, совершенно не зависимым от воли человека, они эту веру считают достаточным и единственным средством спасения, необходимым следствием которого является «святая молитва» и добрые дела; к своему крещению допускают только тех людей, которые самостоятельно усвоили себе «совершенство веры».

Наконец, из последователей сект тайных имеются в Алатырском уезде хлысты, главным центром которых служат села Кувакино и Мишуково. Хлысты наружно принадлежат к Православной Церкви и стараются усерднее православных исполнять ее таинства и обряды.

Под влиянием пантеистических взглядов на божество и чисто практических требований «подновлять» веру, они учат о перевоплощениях И. Христа в людях, а вместе с тем, о необходимости новых откровений божества. Хлысты считают излишними все таинства Церкви Православной. Отсутствием у них законного брака объясняется крайний разврат, не щадящий кровного родства. «То не грех, говорят хлысты, когда брат и сестра, по указанию Духа, сходятся на “духовные” сожительства», хотя бы последние были и не совсем духовные…

Хлысты, именуемые у нас в епархии еще богомолами, крайне лицемерны, низкопоклонны, «дурных» слов не произносят, занимаются благотворительностью. Привлекши к себе сочувственное внимание, хлысты с замечательным искусством и последовательностью завлекают доверчивых в свои трясины и постепенно открывают свои тайны.

Радения имеют соблазнительный и заразительный характер, так что, попавши в секту, трудно вырваться из нее. Хлысты не имеют связей, кроме наружных, с православием и христианством, и посему миссионерское воздействие на них весьма трудно, по крайней мере, в громадном большинстве случаев.

Ардатовский уезд раскольниками не многочислен, их всего насчитывается в нем 700 душ обоего пола (317 мужчин и 383 женщины). Приходов с раскольничьим населением здесь 10. По смежности Ардатовского уезда с Алатыским в нем, хотя и в малом числе, имеются последователи почти всех тех раскольнических толков, что и в последнем уезде; в особенности же здесь преобладают спасовцы, центром которых служит село Торговое Талызино.

Карсунский уезд представляется, главным образом, центром: а) беглопоповщины, б) спасова согласия (не приемлющего водного крещения), но вообще можно сказать , что в этом уезде есть безпоповщинские и поповщинские согласия всех указанных по Алатырскому уезду наименований. Общее число раскольников в уезде 5956, в каковом числе 2703 мужчины и 3253 женщины, а общее число приходов с раскольническим населением 34.

Центром беглопоповщины служит село Румянцево. Вожаком этого согласия считается местный крестьянин К.Ф. Т-ов, в доме которого находится моленная. К нему приезжают беглые попы и у него останавливаются. Он имеет деятельные сношения с раскольниками городов Хвалынска и Кузнецка, Саратовской губернии, которые и снабжают его деньгами для поддержания и развития беглопоповщины. С Румянцевскими беглопоповцами в тесной связи находятся и беглопоповцы других близлежащих сел, например: Жадовки, Воецкого, Павловки, Румянцевского фабричного поселка, Хонеева и деревни Филатовки, Павловского прихода. Беглопоповщина, однако, не имеет такой распространенности, как «австрийщина».

Главным центром последователей спасова согласия, не приемлющих водного крещения, служит деревня Попова Мельница, Хомутерского прихода, о чем мы уже писали.

В Сенгилевском уезде населенных раскольниками приходов насчитывается до 31, а раскольников 1722 муж. пола и 2272 жен. пола, итого 3994 душ. У австрийцев в Тереньге существует церковь; лжеиереем при ней состоит крестьянин Е.Т. И-кин, совершающий требы и в соседних селах Тумкине и Назайкине.

Сызранского уезда раскольники, числом 5564 муж. пола и 7270 жен. пола (итого 11834), расселены по 59 приходам и разделяются на последователей: австрийского согласия, беглопоповщины, поморского согласия и спасова согласия. Из последователей рационалистических сект отмечаются здесь молокане и иудействующие, и из последователей тайных сект – хлысты.

У безпоповцев наставником поморского согласия был проживающий в г. Сызрани так называемый «дедушка Александр», имевший влияние на своих единоверцев в окрестности. В настоящее время в Сызрани поселился крестьянин Монастырского Сунгура Бандуров, бывший настоятелем поморцев в г. Зуеве, Владимирской губернии, и отставленный от настоятельства там вследствие подозрения, что он был крещен самокрестом. Он имеет хорошую библиотеку старопечатных и полемических XVII и XVIII в. книг. До переезда в Сызрань он отправлял богослужения в селах Коптевке и Монастырском Сургуте.

В Буинском уезде раскольники имеются лишь в четырех приходах: Енбулатовском, Матакском, Шамкинском и Помаевском, всего 142 чел. обоего пола (66 м. и 76 ж.). Упорнее других раскольники деревни Козловки, Помаевского прихода.

Наконец, в уезде Курмышском раскольники находятся только в трех приходах – селах Бортсуманах, Спасском и Аглашах, и при том в самом малом количестве – 38 д. м. п. и 27 ж., итого 65²¹⁰.

Общая численность отступников от Православной Церкви в Симбирской губернии по сведениям, доставленным настоятелями приходов, составляет 34916 д. об. п.

С расколосектантским населением в губернии насчитывается 290 населенных мест, имеющих в своих пределах отступников от 1 до 1841 д. обоего пола.

По уездам общее число отступников распределяется следующим образом:

в Сызранском 12517,

в Алатырском 7981,

в Карсунском 6149,

в Буинском 454,

в Сенгилеевском 4456,

в Симбирском 2611,

в Ардатовском 657,

в Курмышском 91 д.

Заражено расколосектантством селений по уездам:

в Сызранском 76,

в Касунском 72,

в Сенгилеевском 47,

в Симбирском 38,

в Алатырском 32,

в Ардатовском 11,

в Буинском 9,

в Курмышском 5.

По характеру своего учения и культа все отступники в Симбирской губернии разделяются на три группы: раскол так называемого старообрядчества, сектантство рационалистическое и сектантство мистическое.

В Симбирской губернии все старообрядцы распределяются по согласиям и толкам след. образом: нетовцев 14567 д., Даниловцев (поморцев) 10779, держащихся автрийского священства 4221, федосеевцев 3203 и беглопоповцев 1022 д.; рац. и мистич. сект 1142 д.²¹²

В устройстве церковно-богослужебной стороны в старообрядческих согласиях наблюдается крайнее разнообразие. Секта, именуемая австрийской, по видимому своему устройству, представляет полное подобие Православной Церкви, т.е. имеет трехчинную иерархию, все таинства и полный богослужебный чин. Партия окружников управляется старообр. епископом Порфирием, проживающим в Самаре, партия противоокружническая – епископом Саратовским. Беглопоповцы для исправления богослужения и совершения треб переманивают к себе прав. священников; даниловцы и федосеевцы управляются выборными наставниками мирянами, которые совершают у них крещение и исповедь. Наконец, крайние толки нетовские не принимают ни одного таинства, не носят креста и не совершают никакого общественного богослужения. Так от полного подобия древне-православной церковности именуемое старообрядчество переходит к полному ее отрицанию.

Как и прежде, и в отчетном году раскол волновался партийными раздорами, возникающими частью на почве житейских отношений наставников и их последователей (из-за влияния, почета, дохода, имущества содержимых ими моленных), частью по вопросам религиозного характера. Сызранские поморцы делятся по вопросу об антихристе: одни признают пришествие его чувственном виде, другие понимают духовно. Другой вопрос волнует их о своем наставнике, который не получил установленного в поморстве крещения от наставника и принадлежит к числу самокрестов. Безпоповцы с. Кладбищ раздорничают по вопросу о браке. Меньшая часть принимает брак, совершенный по благословению родителей простецами-наставниками; большая часть совершенно отвергает его, проповедуя в теории «чистое житие» и не принимают на общие моления оборачивающихся с епитимьею. Нетовцы заняты решением вопроса о крещении. Часть их – старая спасовщина по прежнему крещение совершает в Православной Церки, хотя потом и «очищает» крещение молитвою; новоспасовщина переходит на практику поморства, где крещение совершается наставниками. Крайнего мнения держатся те, которые не признают балодатным крещения, совершенного священниками православными или простецами-мирянами, и потому оставляют детей своих без крещения. Некоторые из них вовсе не носят и крестов (безкресты), полагая, что если некому крестить, то никто не имеет права возлагать и крест. – Последователи австрийского толка прилагают усилия к примирению двух своих враждующих партий: окружников и неокружников, причем последние отказываются от коренных своих крайних воззрений, принимая Имя «Иисус» за Имя Спасителя, а не иного бога и допуская поминовение царя за проскомидиею. Последователи каждого толка с последователями другого толка не сообщаются ни в молитве, а безпоповцы – ни в пище и питии, как с еретиками.

Внутренняя жизнь всех раскольнических общин сосредотачивается в моленных, которые существуют во всех общинах; здесь обсуждаются все дела общины, отношения к другим сектам, к Церкви Православной, к гражданскому обществу и проч. – Но далеко не всегда дела раскольнических общин решаются и устраиваются самими общинами; чаще всего заправляет всеми делами какое-нибудь богатое влиятельное лицо, которому бедные члены безропотно подчиняются, а «духовным лицам» – наставникам и попам предоставляется только богослужебное предстоятельство.

Благодаря усиленной разъяснительной миссионерской проповеди раскол заметно утратил убежденность в своей правоте и превосходстве перед Православной Церковью. Поэтому в настоящее время совсем не видно фанатического отношения к Церкви со стороны раскола, ни воинствующего наступательного движения на православия. Напротив, теперь сам раскол оказался вынужденным совершенно замкнуться сам в себя, старательно оберегая свои более, чем двухвековые неправды от света проповеди. Впрочем, и эта более относится к старому, уже отживающему свой век поколению. Молодое же поколение, прошедшее школу, явно склоняется к православию и удерживается в расколе только благодаря своим семейным условиям жизни, хозяйственным, материальным и иным условиям, не имеющим никакого отношения к делам веры. – Изредка раскольнические общины, побуждаемые настойчивой миссионерской проповедью, для оправдания и защиты своего учения выписывают своих начетчиков и таким образом устраиваются большие публичные беседы. Эти беседы приносят значительную пользу православию, так как на них явно рассеивается мрак раскольнических заблуждений и обнаруживается чистота православия. Чтобы ослабить действие миссионерской проповеди, раскольники прибегают к последнему средству – к осмеиванию и оклеветанию Церкви и проповедников в гектографированных подпольных (а ныне и печатных) изданиях, которых в настоящее время в Симбирской губернии распространилось особенно много.

Из сект рационалистических и мистических в Симбирской губернии имеются: иудействующие 165 д., молокане 614 д., хлысты 253 д., штундо-баптисты 46 д., белоризцы 46 д.

Центром рационалистического сектантства служит с. Кабаево, Алатырского уезда. Здесь проживают молокане-субботники и штундо-баптисты. Между этими партиями идет постоянная борьба с заметным успехом для иудейства и штундизма насчет воскресничества. Не так давно один молоканин принял рукоположение во пресвитера от меннонитов Сарепты, а в настоящее время их образована уже община, хотя и небольшая.

Достойно внимания влияние на раскол нового закона 17 апреля 1905 г. о веротерпимости. Почти повсеместно началась стройка новых молитвенных зданий, ремонт и расширение старых; австрийские священники перестали опасаться преследования за наружное оказательство в устройстве торжественных крестных ходов, погребений, публичных молебствий, в ношении священнической одежды и т.п. Конечно, эти последствия нового закона не могут не смущать религиозного чувства православных, иногда заключающих от признания гражданским начальством раскольнических толков, наряду с инославными исповеданиями, к их истинности. На это разъяснялось, что в таком случае не только инославные исповедания, но и магометанство, ламайство и другие религии должны бы быть признаны истинными, так как и они могут быть свободно исповедуемы в нашем государстве, по этому же закону. – С другой стороны, замечаются и добрые явления от возвещенной свободы. Старообрядцы стали относиться более спокойно и доверчиво к православному духовенству, к миссионерам, и становятся более доступными влиянию православной примирительной проповеди. Особенно сильно должен отразиться новый закон на учении крайних раскольнических толков, исповедующих наступление царствования последнего антихриста, потому что свобода веры не может быть примирима с учением о царствовании антихриста.

В отчетном году обратились из раскола старообрядчества в православие 190 д. об. пола, и из молоканства 3 д. об. пола, а всего 193 д.

Не излишним считаем присоединить, что на поприще миссионерской деятельности в 1905 г. трудились: 1 епархиальный миссионер, 4 уездных:

а) по Симбирскому и Буинскому уезду о. А.П. Сокольский,

б) по Алатырскому , Ардатовскому и Курмышскому о. В.З. Травин, ныне о. В.П. Садовский,

в) по Карсунскому о. М.А. Васин,

г) по Сызранскому и Сенгилеевскому о. М.В. Никольский, ныне о. Соколов.

Кроме епархиальных и уездных миссионеров в епархии на проповеди среди раскольников и сектантов трудились 28 благочиннических миссионеров, многие из настоятелей приходов, зараженных отступничеством и 6 братчиков. – В отдельных местах епархии действовали Братства, миссионерские кружки. Во время сборной ярмарки велись по обычаю публичные беседы в градо-Симбирской Германовской церкви епарх. миссионером, при участии преподавателя семинарии свящ. С. Введенского²¹³.

Все отчеты миссионеров удостоверяют о внутреннем благотворном влиянии на население миссионерской проповеди. Мало сказать, что православное население ограждается ею от увлечения пропагандой отступничества, оно само становится миссионерствующим. Православные с великою охотой посещают беседы и, как всегда заметно, стараются принимать в них деятельное участие, это отрадное явление замечается всеми миссионерами; в нем коренной залог успеха миссии.

Всего раскольников и сектантов за 1905 год по сведениям Симбирской Духовной Консистории значится 36036 душ обоего пола.

1-й БЛАГОЧИННИЧЕСКИЙ ОКРУГ.

г. Симбирск:

Вознесенский собор 1м. 3ж. 4 д. об. п.,

Богоявленская церковь 7м. 7ж. 14,

Всесвятская церковь 12м. 18ж. 30,

Воскресенская церковь 21м. 37ж. 58,

Петропавловская церковь 37м. 40ж. 58,

Смоленская церковь 6м. 4ж. 10,

Слобода Канава 9м. 7ж. 16,

Единоверческая церковь 2ж. 2.

Итого 211 д. об. п.

2-й БЛАГОЧИННИЧЕСКИЙ ОКРУГ.

Села:

Арская слобода 215м. 255ж. 470,

Волостниковка 42м. 57ж. 99,

Грязнуха 47м. 48ж. 95,

Ишеевка 55м. 51ж. 106,

Каменка 23м. 28ж. 51,

Карлинская слобода 28м. 21ж. 49,

Крестниково 2м. 5ж. 7,

Лаишевка 1м. 1ж. 2,

Тетюшская слобода 108м. 113ж. 221,

Уржунская слобода 1ж. 1,

Юшанск 4м. 8ж. 12.

Итого 525м. 588ж. 1113 д. об. п.

В 3-м округе раскольников и сектантов не имеется.

4-й ОКРУГ:

с. Тагай 40м. 35ж. 75,

Подлесная слобода 1м. 1ж. 2,

Чириково 12м. 9ж. 21,

Норовка 1м. 1,

Копышевка 5м. 5ж. 10,

Сиуч 2м. 1ж. 3,

Анненково 201м. 206ж. 407,

Загудаевка 18м. 14ж. 32,

Теньковка 24м. 18ж. 42,

Теньковка 24м. 18ж. 42,

Новое Никулино 6м. 13ж. 19.

Итого 310м. 302ж. 612 д. об. п.

5-й ОКРУГ:

Крюковка Сенг. у. 1м. 4ж. 5,

Лукино Сенг. у. 3м. 6ж. 9,

Ясашная Ташла 168м. 169ж. 337,

Солдатская Ташла 1ж. 1,

Ключищи 17м. 26ж. 43,

Ртищевая Каменка 5м. 3ж. 8,

Кадыковка 33м. 35ж. 68,

Абрамовка 53м. 74ж. 127,

Выры 3м. 5ж. 8.

Итого 283м. 323ж. 606 д. об. п.

Всего по Симбирскому уезду, причисляя Тушну, Кременки и др. села, 3115 д. об. п.

1-й ОКРУГ.

г. Сенгилей:

Покровский собор 37м. 41ж. 48,

Николаевская церковь 21м. 32ж. 53.

Итого 58м. 73ж. 131 д. об. п.

Села:

Тереньга Введенская церковь 8м. 7ж. 15,

Тереньга Александроневская церковь 16м. 17ж. 22,

Тумкино 31м. 32ж. 63,

Назайкино 15м. 22ж. 37.

Итого 70м. 78ж. 148 д. об. п.

Симбирского уезда:

Тушна 3ж. 3,

Кременки 14м. 21ж. 35,

Панская слобода 67м. 65ж. 132,

Криуши 25м. 35ж. 60,

Шиловка 15м. 20ж. 35.

Итого 121м. 144ж. 265 д. об. п.

2-й ОКРУГ:

Новодевичье 109м. 164ж. 273,

Маза 19м. 22ж. 41,

Кузькино 6м. 7ж. 13,

Камышенка 58м. 67ж. 125,

Суринское 19м. 17ж. 36,

Елшанка 16м. 16ж. 32,

Бекетовка 24м. 21ж. 45,

Мордово 11м 18ж 29,

Бекташка 32м. 33ж. 65,

Подвалье 88м. 110ж. 198.

Итого 382м. 475ж. 857 д. об. п.

3-й ОКРУГ:

Киват 120м. 115ж. 235,

Осока 242м. 232ж. 474,

Русская Темрязань 64м. 75ж. 136,

Баевка 7м. 11ж. 18,

Дворянское 6ж. 6,

Старая Ерыкла 258м. 307ж. 565,

Новая Ерыкла 7м. 15ж. 22,

Собакино 92м. 117ж. 209,

Нижние Коки 1м. 2ж. 3,

Большая Борла 23м. 39ж. 62,

Малая Борла 25м. 53ж. 78,

Безводовка 66м. 96ж. 162,

Томыово 187м. 239ж. 423.

Итого 1092м. 1304ж. 2396 д. об. п.

4-й ОКРУГ:

Суровка Симб. у. 31м. 27ж. 58,

Уваровка 11м. 11ж. 22,

Чириково 40м. 63ж. 103,

Порецкое 2м. 3ж. 5,

Зеленец 7м. 1ж. 8,

Чертановка 22м. 40ж. 62,

Воецкое 6м. 5ж. 11,

Степное Матюнино 3м. 6ж. 9,

Карлинское 126м. 294ж. 420,

Беклемишево Карс. у. 31м. 41ж. 72.

Итого 279м. 491ж. 770.

Итого, по Сенгилеевскому уезду, включая с. Шигоны и Белоключье и др. и выделяя Беклемишево Карс. у. 4439 д. об. п.

1-й ОКРУГ

г. Сызрань:

Казанский собор 19м. 19ж. 38,

Покровская церковь 87м. 95ж. 182,

Ильинская церковь 233м. 276ж. 509, склонных к расколу 80м. 100ж. 180,

Преображенская церковь 19м. 22ж. 41,

Успенская церковь 97м. 114ж. 211,

Троицкая церковь 50м. 55ж. 105,

Николаевская единоверческая 15м. 21ж. 36,

Петропавловская церковь 11м. 17ж. 28,

Всесвятская церковь 9м. 9ж. 18,

Сызранский заволжский нижний хутор 91м. 137ж. 228.

Итого 711м. 865ж. 1576 д. об. п.

2-й ОКРУГ

Села:

Новая Рачейка 10м. 11ж. 21,

Кашпир 294м. 325ж. 619,

Паньшино 226м. 245ж. 471,

Дмитриевка 58м. 48ж. 106,

Суруловка 2м. 2ж. 4,

Голодаевка 24м. 41ж. 65,

Новоспасское 3м. 5ж. 8,

Новое Томышево 74м. 120ж. 194,

Томышево (старое) 63м. 75ж. 138,

Коптевка 290м. 323ж. 613.

Итого 1044м. 1195ж. 2239 д. об. п.

3-й ОКРУГ:

Шереметьево-Вознесенске 66м. 66ж. 132,

Монастырский Сунгур 267м. 299ж. 566,

Троицкий Сунгур 180м. 221ж. 401,

Канасаево 35м. 45ж. 80,

Теплый Стан 151м. 160ж. 311,

Головино (правосл. приход) 149м. 143ж. 292,

Поникий Ключ 136м. 123ж. 259,

Новая Лава 32м. 37ж. 69,

Канадеи 144м. 143ж. 287.

Итого 1160м. 1237ж. 2397 д. об. п.

4-й ОКРУГ:

Казаковка 61м. 59ж. 120,

Дер. Шишовка 204м. 220ж. 424,

Тихменево 118м. 139ж. 257,

Дер. Монастырская 33м. 32ж. 65,

Тимошкино 6м. 6ж. 12,

Новая Бекшанка 41м. 48ж. 89,

Дер. Старая бекшанка 20м. 21ж. 41,

Дер. Ульяновка 7м. 4ж. 11,

Загарино 135м. 128ж. 263,

Жедрино 9м. 4ж. 13.

Итого 634м. 661ж. 1295 д. об. п.

5-й ОКРУГ:

Рождествено 30м. 33ж. 63,

Осановка 92м. 107ж. 199,

Ширяево 20м. 32ж. 52,

Винновка 164м. 171ж. 335,

Подгоры 196м. 296ж. 492,

Валы 24м. 34ж. 58,

Мордово 4м. 4ж. 8,

Александровка 27м. 44ж. 71,

Новинки 36м. 41ж. 77,

Аскулы 34м. 44ж. 78,

Брусяны 23м. 27ж. 50,

Жегули 52м. 99ж. 151,

Сосновый Солонец 29м. 40ж. 69,

Ермаково 102м. 132ж. 234.

Итого 833м. 1104ж. 1937 д. об. п.

6-й ОКРУГ:

Студенец 2м. 5ж. 7,

Еделево 374м. 433ж. 807,

Никольское 57м. 54ж. 111,

Самайкино 18м. 19ж. 37,

Жемковка 49м. 58ж. 107,

Заборовка 39м. 60ж. 99,

Трубетчина 192м. 220ж. 412,

Еремкино 12м. 19ж. 31.

Итого 743м. 868ж. 1611 д. об. п.

7-й ОКРУГ:

Кушниково 12м. 7ж. 19,

Шигоны, Сенг. у. 94м. 131ж. 225,

Батраки 103м. 127ж. 230,

Белоключье, Сенг. у. 1м. 11ж. 12,

Рязань Малая 17м. 40ж. 57,

Печерское 477м. 524ж. 1001,

Уса 187м 176ж. 363,

Комаровка 3м. 4ж. 7,

Муранка, Сенг. у. 3ж. 3,

Костычи Старые 14м. 17ж. 31.

Итого 908м. 1040ж. 1948 д. об. п.

Итого по уезду, исключая с. Шигоны и Белоключье, Сенг. у., 12673 д. об. п.

г. Карсун: раскольников нет.

1-й ОКРУГ

Села:

Таволжанка 50м 36ж. 86,

Малое Станичное 21м. 20ж. 41.

Итого 71м. 56ж. 127 д. об. п.

2-й ОКРУГ:

Алекспндровка 70м. 71ж. 141,

Лава 59м. 79ж. 138,

Балтаевка, Алатыр. у. 82м. 109ж. 191,

Астрадамовка, Алатыр. у. 60м. 113ж. 173,

Вальдиватсякая Слобода 36м. 82ж. 118,

Кобелевка, Алатыр. у. 138м. 173ж. 312,

Выползово, Алатыр. у. 19м. 13ж. 32,

Горинки 1ж. 1,

Котяково 8м. 7ж. 15,

Кадышево 15м. 15ж. 30,

Киват 43м. 47ж. 90,

Усть-Урень 521м. 707ж. 1228,

Спасское Куроедово 303м. 347ж. 650,

Малая Кандарать 169м. 228ж. 397,

Кезьмино, Симбир. у. 117м. 147ж. 264,

Большая Кандарать 49м. 55ж. 104,

Белый Ключ 129м. 220ж. 349,

Никитино 152м. 221ж. 373.

Итого 1971м. 2635ж. 4606 д. об. п.

3-й ОКРУГ:

Павловка 43м. 40ж. 83,

Живайкино 79м. 94ж. 173,

Должниково 27м. 29ж. 56,

Пануза 8м. 9ж. 17,

Юрловка 1ж 1,

Решетка 4м. 6ж. 10,

Румянцевский фабричный поселок 7м. 7ж. 14,

Жадовка 99м. 106ж. 205,

Новая Зиновьевка 2м. 7ж. 9,

Воецкое 47м. 68ж. 115,

Ясашный Сызган 50м. 50ж. 100,

Русянцево 67м. 80ж. 147,

Базарный Сызган 39м. 39ж. 78.

Итого 472м. 538ж. 1008 д. об. п.

4-й ОКРУГ:

Больш. Березники 59м. 76ж. 135,

Давыдово 2м. 2ж. 4,

Пермеси 8м. 3ж. 11.

Итого 69м. 81ж. 150 д. об. п.

5-й ОКРУГ:

Репьевка 6м. 18ж. 24,

Березовка 3м. 5ж. 8,

Соплевка 9м. 26ж. 35,

Сурки 23м. 21ж. 44,

Каргино 59м. 63ж. 122,

Нижняя Туарма 24м. 31ж. 55,

Стар. Зиновьевка 47м. 57ж. 104,

Хомутерь 91м. 111ж. 202,

Троицкое Куроедово 7м. 14ж. 21,

Хоненево 1м. 2ж. 3,

Кононовка 4м. 6ж. 10,

Измайловка, Сенг. у. 5м. 8ж. 13.

Итого 279м. 362ж. 641 д. об. п.

6-й ОКРУГ:

Неклюдово 20м. 21ж. 41,

Красная Сосна 42м. 53ж. 95,

Мордовский Белый Ключ 30м. 41ж. 71,

Архангельское Куроедово 122м. 130ж. 252.

Итого 214м. 245ж. 459 д. об. п.

Итого по Карсунскому уезду, включая с. Беклемишево, 6342 д. об. п.

1-й ОКРУГ

г. Алатырь:

Христорождественская церковь 14м. 16ж. 30,

Казанская церковь 9м. 8ж. 17.

Итого 23м. 24ж. 24 д. об. п.

Села:

Алатырский Посад 79м. 92ж. 171,

Чуварлеи 55м. 65ж. 120,

Миренки 212м. 228ж. 440,

Кладбищи 937м. 986ж. 1923,

Явлеи 592м. 636ж. 1228,

Кладбищи едтноверч. ц. 6ж 6.

Итого 1898м. 2037ж. 3888 д. об. п.

2-й ОКРУГ:

Промзино 115м. 244ж. 359,

Гулюшево 21м. 30ж. 51,

Кирзять 1м. 1ж. 2,

Енгалычево, Карс. у. 1м. 1ж. 2,

Барашево 85м. 134ж. 229,

Барышск. Слобода 3м. 16ж. 19,

Барышск. Слобода 4м. 8ж. 12,

Утесовка 26м. 33ж. 59,

Кувай 31м. 48ж. 79.

Итого 287м. 515ж. 802 д. об. п.

3-й ОКРУГ:

Иваньково 157м. 223ж. 380,

Паранеи 32м. 56ж. 88,

Григорово 16м. 18ж. 34,

Сара 1м. 1,

Кабаево 418м. 371ж. 789,

Черкасские Сырели 362м. 391ж. 753,

Ждамирово 228м. 229ж. 457.

Итого 1214м. 1288ж. 2502 д. об. п.

5-й ОКРУГ:

Кармалейск. Гарт 12м. 12ж. 24,

Березовский Майдан 50м. 53ж. 103,

Кувакино 42м. 37ж. 79,

Сурский Майдан 199м. 172ж. 371.

Итого 303м. 274ж. 577 д. об. п.

Итого по уезду 8236 д. об. п.

1-й и 2-й ОКРУГ:

Раскольников нет.

3-й ОКРУГ:

Пичеуры 5м. 7ж. 12.

Итого 5м. 7ж. 12 д. об. п.

4-й ОКРУГ:

Сабаново 109м. 120ж. 229,

Наченалы 88м. 82ж. 162,

Сайгуши 21м. 25ж. 46,

Собаченки 7м. 4ж. 11.

Итого 217м. 231ж. 448 д. об. п.

5-й ОКРУГ:

Апухтино 44м. 52ж. 96,

Ризоватово 17м. 21ж. 38.

Итого 61м. 73ж. 134 д. об. п.

6-й ОКРУГ:

Талызино 21м. 21ж. 42,

Чадаевка 1м. 1,

Гарт Барахм. 1м. 1,

Горки 2м. 1ж. 3.

Итого 25м. 22ж. 47 д. об. п.

Итого по Ардатовскому уезду 641 д. об. п.

2-й ОКРУГ:

Бортсурманы 6м. 4ж. 10.

Итого 6м. 4ж. 10 д. об. п.

3-й ОКРУГ:

Кочетовка 3м. 5ж. 8,

Спасское 14м. 17ж. 31.

Итого 17м. 22ж. 39 д. об. п.

4-й ОКРУГ:

Аглаши 30м. 22ж 52.

Итого 30м. 22ж 52 д. об. п.

Итого по Ардатовскому уезду 101 д. об. п.

2-й ОКРУГ:

Чеботаевка 14м. 11ж. 25,

Енбулатово 107м. 98ж. 205.

Итого 121м. 109ж. 230 д. об. п.

3-й ОКРУГ:

Шемурша 1м. 1,

Матаки 1м. 1ж. 2,

Шамкино 11м. 12ж. 23,

Помаево 7м. 17ж. 42.

Склонных к раск. 96м. 105ж. 201.

Итого 259 д. об. п.

Итого по уезду 489 д. об. п.