В Утреннем правиле в 1 молитве прп. Макария есть такие слова: "...ибо я никогда не делал ничего доброго перед Тобою." Неужели святой Макарий не сделал ничего доброго? Я не согласна с этими словами, когда произношу молитву. Даже иногда говорю вместо этого, что редко делаю добрые дела. Да, мы все грешны, и как бы ни старались, часто совершаем поступки не угодные Господу. И каимся и сожалеем. Но ведь и добрые поступки мы делаем. И от всей души, без мыслей о том, что зачтется. Почему же такие слова в молитве?
4 Ответа
Когда я был новоначальным, я тоже не понимал подобные слова, однако все равно читал эту молитву. Надеялся, что со временем пойму. Сейчас я очень остро чувствую, что, в самом деле, не сделал ни раньше, ни сейчас ничего доброго, и очень печалюсь из-за этого. Если нечто доброе и совершалось через меня, то всякий раз это происходило только ради милости Божией и по Его помощи. А с моей стороны, увы, это сопровождалось тщеславием, превозношением, человекоугодием или другими грехами, так что в собственном смысле это нельзя назвать даже и добрым делом.
В "Достопамятных сказаниях" приводятся такие слова аввы Матоя:
«Когда я был юн, думал сам с собою: может быть, я делаю что-нибудь доброе; а теперь, когда состарился, вижу, что я не имею в себе ни одного доброго дела».
Если древние великие святые - друзья Божии - так думали о себе, то что же должны думать мы, обычные люди со страстями и человеческими немощами?
Светлана, для того, чтобы такое свидетельствовать, нужно дойти до духовного возраста (уровня) преподобного Макария Великого. Чем ярче свет, тем заметнее больше грязи.
Можно рассудить проще: Бог нас создал, дал нам всё необходимое для спасения, добрые наши дела движимы Его благодатью. Что же касается наших усилий, то даже лучшие наши поступки вольно или невольно связаны со страстями, просто мы их не видим.
Свт. Игнатий Брянчанинов в статье Вера и дела писал:
Дела мнимо-добрые, по влечению падшего естества растят в человеке его «я», уничтожают веру во Христа, враждебны Богу; дела «веры» умерщвляют самость в человеке, растят в нем «веру», возвеличивают в нем Христа.
Когда б добрые дела по чувствам сердечным доставляли спасение, то пришествие Христово было бы излишним, искупление человечества страданиями и крестною смертью Богочеловека ненужным, заповеди евангельские были бы не нужны.
Только те дела в христианине признаются делами добрыми, которые служат исполнением евангельских заповедей, которыми питается, живет его «вера», которыми поддерживается его жизнь во Христе: потому что единым деятелем в христианине должен быть Христос.
Если смотреть на свои добрые дела, как на них смотрели святые, то не трудно увидеть, что все они осквернены страстями и очень немногие делались для того, что бы исполнить заповедь Христову.
Евангельские заповеди - это очень высокий идеал, стремясь к которому, человек понимает своё несовершенство и греховность, так приходит в смирение и истинное познание себя: "...ибо я никогда не делал ничего доброго перед Тобою."
Это частое умонастроение святых подвижников, приведу вам один из самых известных подобных случаев:
Рассказывали об авве Сисое: пред смертью его, когда сидели около него отцы, лицо его просияло, как солнце... Свет лица его удвоился, и он с кем-то разговаривал. Тогда старцы стали спрашивать его: «С кем ты, отец, беседуешь?» Он отвечал: «Вот пришли Ангелы взять меня; а я прошу, чтобы на несколько времени оставили меня для покаяния». Старцы сказали ему: «Ты, отец не имеешь нужды в покаянии». Он отвечал им: «Нет, я уверен, что еще и не начинал покаяния». А все знали, что он совершен.
В Евангелии Христос говорит подобные слова: Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что́ должны были сделать (Лк.17:10). Можно сказать, что святые аскеты даже превзошли эту заповедь.
Вот пример. Я возвращалась вечером после экскурсии в санаторий. Дорога шла в горку. Шел мокрый снег, под ногами каша. Уже стемнело. Я увидела пожилую женщину с чемоданом, которая с трудом пыталась подняться по дороге. Поняв, что это новая отдыхающая, я обратилась к ней с помощью. Не так давно я и сама приехала, но до пропускного пункта меня довезла машина. Тем не менее, до корпуса с вещами в горку я еле дошла. Долго тогда я не могла отдышаться. Я представила, как же тяжело этой женщине. Гораздо труднее, чем было мне. Я не могла не помочь ей. Хотя я сама пожилой и больной человек. Никаких мыслей о тщеславии, о том, что мне зачтется, у меня тогда не было. Душевный порыв был, исключительно, из сострадания. Когда мы добрались, я показала, куда надо обращаться. Помогла оформить анкеты. Женщина была еще старше меня. Когда я поднялась к себе в номер, только там до моего сознания дошло, что я сделала добрый поступок. До этого мне это и в голову не приходило. И на душе стало так светло и радостно. Потому, что я поняла совершенную свою бескорыстность. Даже ощущение счастья почувствовала. Радовалась, как же мне повезло встретить эту женщину и ей повезло встретить меня. Я помогаю людям не редко. Но такую радость ощутила впервые. Ведь Господь призывает нас любить друг друга. Разве это, не проявление любви. Я преисполнена самыми теплыми чувствами к этой женщине. Ни какого тщеславия и превозношения я не ощущаю. А уж святые, тем более, вряд ли они преследовали корысть в своих поступках. Поэтому ответы на мой вопрос меня не убедили. Вот повод задуматься в дальнейшем и более критично относиться к разным своим поступкам, это да, на такую мысль ответы меня натолкнули. Я, как и большинство из нас много дурного совершаю и раскаиваюсь потом. Но хорошие свои поступки буду рассматривать под лупой.