Исследования о 3-ей книге Ездры

Ряд неканонических Св. книг заключается, по нашей Библии, третьей книгой Ездры. Эта книга, по загадочной таинственности своего происхождения и содержания, конечно, более всякой другой неканонической книги требует особенного исследования, – какому мы и намерены ее подвергнуть 1.

Порядок исследования об этой книге предначертаем себе такой:

Прежде всего I, надобно показать, действительно ли третья книга Ездры имеет Священно-библейское, только неканоническое, достоинство, и сохранилась ли она в своей первоначальной полноте и не поврежденности. Решение этих вопросов укажет нам точку зрения, с какой должно рассматривать сию книгу относительно ее происхождения и содержания.

Далее II, станем исследовать, в Ветхозаветное ли или в Новозаветное время произошла эта книга, в каких обстоятельствах, и по каким потребностям веры и церкви она написана, и если не по имени кто, то каков по личным достоинствам писатель оной. Это исследование будет вводить в разумение самого содержания и характера книги.

Священно-библейское, только неканоническое, достоинство третьей книги Ездры доказывается свидетельствами и отзывами о ней Отцов и учителей церкви, – вообще – церковным употреблением этой книги от первоначальной христианской древности доныне. Ибо, начиная еще с Апостольского века, стали в церкви христианской пользоваться этой книгой, как относящейся, несомненно, к составу Св. Писания; однако никогда не причисляли ее к каноническим Св. книгам. – Приведем сначала свидетельства о 3-й книге Ездры, как принадлежащей к составу Св. Писания.

Ветхозаветные времена не представляют свидетельств о сей книге. Первое указание на третью книгу Ездры, как Священно-библейскую, находится у Апостола Варнавы в его послании. Он пользуется этой книгой, поставляя ее в одном ряду с пророческими писаниями. Вот его слова: «определенное указание на крест есть у другого пророка, который говорит: и когда сие совершится? И говорит Господь: когда древо преклонится и поднимется, и когда воскаплет кровь от древа. Здесь опять говорится тебе о кресте и об имеющем быть распятым 2. Слова: воскаплет кровь от древа, буквально взяты из рассматриваемой нами книги (3Ездр.5:5), в которой они находятся по тексту всех дошедших до нас переводов книги – Латинского (5:5), Эфиопского (3:7), Арабского (3:5), не говоря уже о нашем Славянском. Когда же Апостол Варнава приводит сии слова на ряду с другими пророчествами, и также в значении пророчественном: то ясно, что он признает или утверждает Священно-библейскую важность сих слов. – Силу столь важного свидетельства о третьей книге Ездры нельзя ослабить тем, что в этой книге нет, приводимых Варнавой в связи с вышеозначенными словами, следующих выражений; «и когда сие совершится; и говорит Господь: когда древо преклонится и поднимется (восстанет).» Ибо в первых из сих выражений Апостол Варнава только сокращает тоже самое, что содержится и в книге Ездры. Ездра желал точнее узнать о времени, которое предвозвещаемо было ему Божественным откровением чрез Ангела: и молихся и рекох: мнишили, яко жити имам даже дo дней оных и проч. (3Ездр.4:5); посему Божественное откровение через того же Ангела указало Ездре весьма многие знамения предвозвещенного времени, и между прочими следующее: воскаплет кровь от древа (3Ездр.5:1–13). Тоже самое, только сокращенно, сказано и Апостолом Варнавой в приведенных выше выражениях: Пророк говорит: «и когда сие совершится? И Господь говорит: «когда... воскаплет кровь от древа». Что касается до опущенного нами здесь выражения: «когда древо преклонится и преднимется и восстанет» – сими словами Апостол Варнава с той же свободой, с какой сократил выше указанное, распространяет и дополняет описание древа, от которого кровь воскаплет; – и это сделано им, приметно, с той целью, чтобы в сем древе легче можно было узнать именно древо креста, преклоненное для распятия Христова и воздвигнутое с Распятым, от которого и капала кровь. Ибо далее, уже без всяких новых исследований, положительно определяется Апостолом Варнавой такое значение сего древа: «здесь говорится тебе о кресте и об Имевшем быть распятым!» Сказать короче и обще: в словах третьей книги Ездры – воскаплетъ кровь оть древа – Св. Варнава видел и другим раскрывал указание на древо распятия Христова; посему на сии слова и обратил он все свое внимание, и привел их с буквальной точностью из книги Ездры. Прочее же сказано им отчасти с сокращением изложенного в сей книге, отчасти в дополнение к сказанному в ней, – сколько или как казалось ему нужным для ясности тех же слов: воскаплет кровь от древа. Так в подобных случаях поступали и поступают и другие, приводя из Св. Писания разные места.

И так несомненно, что Апостол Варнава пользовался третьей книгой Ездры, как относящейся к Св. Писанию или Священно-библейской 3.

Такое же значение третьей книге Ездры усвояется учителями церковными 2-го века, Климентом Александрийским и Тертуллианом. Приведем свидетельства Климента Александрийского в полном составе речи. В его сочинении (Stromat lib 3, cap. 16) читаем: «проклят день, в онъже родихся, и да не будет благословен» – говорит Иеремия (20:14), не в проклятие самому рождению, но в сильной скорби от грехов и от упорства народа. Посему, он присовокупил: для чего я родился, да вижду труды и болезни и скончашася в постыднии дние мои (18). Да и все проповедующие истину, по упорству слушающих, гонимы были и подвергались опасности. Вскую не сотворися утроба матере мне гроб, да не видел бых труда Иакова и изнеможения рода Израилева (3Ездр.5:35), говорит Пр. Ездра.» А эти слова находятся в 3-й книге Ездры. И так, Климент Александрийский поставляет свидетельство из сей книги на ряду со свидетельством из книги Пророка Иеремии. Очевидно, что он относит 3-ю книгу Ездры к составу Св. Писания, – к пророческому его отделу.

Равным образом и Тертуллиан приводит из 3-й книги Ездры некоторые выражения, как слова Св. Писания. В одном месте (в кн. de ргаеscriptionibus haerelieorum) Тертуллиан говорит: «ты, как человек, каждого знаешь по наружности, – думаешь сообразно с тем, что видишь. A видишь столько, сколько глаза позволяют». Но говорит (т. е. писание): «очи Господни высоки», – человек зрит на лице, Бог же зрит на сердце (1Цар. 16:7). И посему, позна Господь сущия своя (2Тим. 2:19), и сад его же он не насадил, искореняет (Мф. 15: 13). Первое из сих выражений Св. Писания: «очи Господни высоки», взято из 3-й книги Ездры, хотя и не со строгой буквальной точностью, подобно как и другое из приводимых здесь мест Св. Писания, об искоренении сада, которого не насадил Отец. В 3-й книге Ездры так читается о высоте очей Господних: Его же очи вознесены на вышняя и на воздусех (3Ездр.8:30). Приводя это место вместе с другими местами Св. Писания Ветхого и Нового завета, Тертуллиан обо всех сих местах выражает, как частно церковные учителя выражаются об изречениях Св. Писания: «говорит» т. е. писание. И так Тертуллиан признает 3-ю книгу Ездры писанием и поставляет ее на ряду со Св. Книгами ⁴.

В 3-м веке Св. Киприан также приметно пользуется 3-ю книгой Ездры, и именно как Священно-библейской. Он говорит (Lib ad Demetrian. cap. 3): «прежде всего ты должен знать, что мир уже устарел, что он стоит уже не с теми силами, с какими стоял прежде и не изобилует той свежестью и той крепостью, какой прежде изобиловал. Сам мир свидетельствует об этом, и сам своим упадком говорит о своем закате, – хотя бы мы молчали и не предлагали доказательств из Св. Писаний и Божественных вещаний». Из последнего выражения видно, что Св. Отец имел в виду «доказательство из Св. Писания и Божественных вещаний» на мысль о состарении мира и об уменьшении в нем сил и свежести. Прямые и ясные «доказательства сего из Св. Писаний» находятся именно в 3-й книге Ездры, в которой есть и самые выражения, одинаковые с приведенными словами Св. Киприана. Maтu наша, о ней же глаголал еси мне, – говорит Ездра вообще о земле вразумлявшему его ангелу, – еще млада есть, а уже к старости приближается (3Ездр.5:8). Разумей убо ты, говорит Ездре Ангел, яко меньший возрастом есть от тех, иже прежде вас, и иже последи вас, меньши неже вы, аки уже стареющаяся творения и крепость юности преминующая (ст. 54 и 55). И в другом месте (3Ездр.14:10–16): век (Эфиоп. «мир») погуби юность свою и времена приближаются старетися …колико изнеможет век (Еф. «мир») от старости, толико умножатся на обитающих злая. В других книгах нет прямых свидетельств об устарении нашего мира и об истощении в нем прежней крепости и свежести. Следовательно, Св. Киприан имел в виду свидетельство именно 3-й книги Ездры, которую и относил к составу «Св. Писаний и Божественных вещаний», т. е. к Библии.

В 4-м веке Св. Амвросий Медиоланский с особенной любовью и уважением пользовался 3-й книгой Ездры, при твердом убеждении в Священно-библейском ее значении. В сочинении «О благе смерти» (de bono mortis). Он излагает учение о бессмертном состоянии душ, на основании именно 3-й книги Ездры (3Ездр., гл. 10, 11). Проследим эти места в творении Св. Отца. «Напрасно, говорит Св. Амвросий, люди устрояют дорогие гробницы, как будто бы они были вместилищем и самой души, а не одного тела». Нет, свидетельствами писания с силою утверждается, что для души есть высшие обиталища. Так и в книге Ездры читается: как скоро наступит день суда, земля издаст тела умерших и прах издаст останки мертвых, покоящиеся в могилах. И хранилища, говорит, издадут вданныя им души. И открыется Вышний на престоле суда. Это место, действительно, читается в 3-й книге Ездры (3Ездр.7:32–33 ст.). Несколько ниже Св. Амвросий продолжает: «сии обиталища душ писание наименовало хранилищами. Предупреждая человеческую жалобу на то, что праведные, прежде отошедшие, до самого дня суда, т. е. в течение очень продолжительного времени, не получают должного им воздаяния, – оно мудро сравнивает день суда с венцем, в котором ни последних умедление, ни первых ускорение. Это место, которое относится Св. Амвросием также как и предыдущее к Св. Писанию, находится в 3-й книге Ездры (3Ездр.5, 42). «Не оставило, – говорит далее Амвросий о Св. Писании, – не оставило оно сокрытым и того, что рожденные прежде совершенны (крепче), а рожденные после – слабее: ибо сравнивает рождение века сего с ложеснами матери.» Такое место писания находится также в 3-й книги Ездры (3Ездр.5:53). За сим, Св. Амвросий изображает состояние душ по смерти, следуя также рассматриваемой книге Ездры, и притом пользуется тем отделением оной, которое не находится в нынешнем латинском тексте сей книги, однако сохранилось и доныне в Эфиопском переводе, составляя 6-ю главу книги. В сем отделении книги посмертное состояние душ представляется разделенным на седмь степеней блаженства благочестивых, и на столько же степеней мучения нечестивых. По руководству сего отдела 3-й книги Ездры, изобразив седмь степеней блаженства праведных по смерти, Св. Амвросий противопоставляет это учение о посмертном состоянии душ языческим мудрованием, и спрашивает: «кому же отдать первенство – Ездре или Платону? Но Павел согласен со словами Ездры, а не Платона». Конечно, Св. Отец разумеет здесь учение Апостола Павла о различных степенях прославления праведных. К сказанному Св. Амвросий присовокупляет еще следующее: «Ездра по вдохновению, ему дарованному, открыл, что праведные будут со Христом, будут со святыми», (соч. 3Ездр. 7:29–35). Можно ли яснее и решительнее этого сказать, что книга Ездры должна быть соединяема с книгами слова Божия или иметь значение Священно-библейское? – Что же касается до слов Амвросия о Богодохновенности Ездры, – это выражение есть не что иное, как новая цитата из рассматриваемой книги, в которой Ездра представляется принимающим Божественное откровение и удостоенным вдохновения свыше. Но сам ли исторический Ездра есть писатель книги или другой кто, сего вопроса Св. Амвросий не касается, а приводит из книги разные места, как изречения Ездры, единственно потому, что такими представляются они в самой книге.

Укажем свидетельства из книги Ездры, приводимые Св. Амвросием и в других сочинениях, как доказательства, что Св. Отец не мимоходом пользовался сей книгой, а изучал ее и часто употреблял и, следовательно, отзывы его о значении книги должны быть тем удостоверительнее для нас.

В толковании на Евангелие Луки Св. Амвросий Медиоланский говорит: «Господь наш наименован Иисусом прежде нежели родился. Ему нарек имя не Ангел, но Отец. Открыется бо, говорит, Сын мой Иисус с теми, иже с Ним насладятся, иже оставлени сутъ в летех четырех стех. И будет no летех сих, и умрет Сын мой Христос Иисус». Это место взято из 3-й книги Ездры (3Ездр.7:28–30). Опять и здесь Св. Отец приводит место в рассматриваемой книге в таком виде и значении, в каком оно излагается самой книгой, т. е. в виде и значении откровения Божественного, дарованного Ездры, когда он был в Вавилонском плену. Но к тому ли времени и писателю относится книга по своему происхождению, – этого вопроса Св. Отец не поднимает. А для нас достаточно, только того, что Св. Амвросий выражает твердое убеждение о 3-й книге Ездры, как выходящей из ряда простых человеческих писаний, и справедливо соединяемой с книгами слова Божия.

В сочинении «о Св. Духе»⁵ Св. Амвросий, приводя из рассматриваемой нами книги одно место, называет саму сию книгу, по некоторым рукописям и изданиям творений сего Отца, третьей книгой Ездры, как в нашей Библии, a пo другим Четвертой, как стоит в латинской Библии. Вот слова Св. Амвросия: «сообразив сказанное у Ездры в четвертой (или по-другому для нас более удовлетворительному чтению, в третьей книге: и в день второй создал ecи дух тверди (3Ездр.6:41)», по связи речи мы узнаем в проч. это место в творении Св. Амвросия важно особенно потому, что, пo свидетельству его, рассматриваемая нами книга действительно введена была в Библию и числилась – как и теперь, в ряду с другими Св. книгами, надписанными именем Ездры.

В первой книге «о смерти брата своего Сотиpa» (Lib. 1, 68) Св. Амвросий утешает себя и других в смерти брата словами того утешения, какое предлагал Ездра явившейся ему жене, оплакивавшей смерть своего единственного сына: «пользуюсь, говорит он, твоими утешениями, Св. Писания, ибо полезно останавливаться на твоих наставлениях, на твоих мыслях. Сколь удобнее небу и земле прейти, неже от закона единой черте погибнути. Послушаем же, что написано»... За тем он приводит место из 3-й книги Ездры (3Ездр.10:15–25), содержащее слова утешения Ездры к сиротствующей матери.

Сам уважая и употребляя 3-ю книгу Ездры, Св. Амвросий Медиоланский и другим советует читать сию книгу и пользоваться ею. Такой совет он дает Горонциану (Cm. Patroloq: curs. complet. st. Ambros, epist. das. 1. ep. 36).

В Христианской древности не только Святые Отцы и учителя церкви, но даже и неправославные, признавали Священно-библейское значение 3-й книги Ездры. Так неизвестный по имени толкователь Евангелия от Матфея, державшийся арианской ереси ⁶, пишет: «Пророк Ездра, желая показать, что все святые имеют одно призвание и что нет между ними различия по времени, говорит, что число всех святых подобно венцу. Как в венце, по его круглоте, не найдешь ни начала, ни конца, так между святыми, по отношению к оному веку, нет ни последнего, ни первого». Толкователь перефразирует, очевидно, следующее место из книги Ездры: венцу уподоблю суд мой, якоже ни последних умедление, тако ниже первых ускорение (3Ездр.5:42).

Кроме прямых свидетельств о 3-й книге Ездры, общее древними церковным учителям употребление и доверие ей видны еще из следующего: сказание сей книги о сожжении книг Ветхозаветных и о восстановлении оных Ездрой (чрез Боговдохновенное припоминание), – сказание, в своем буквальном смысле, не только не подтверждаемое, но опровергаемое и Священно-библейской историей, свидетельствующее об употреблении и изучении Ветхозаветных книг в Вавилонском плене Даниилом, и в особенности канонической книгой Ездры, представляющее его только чтецом и истолкователем существовавших книг закона, и наконец всеми книгами Ветхого завета, являющими очевидные признаки происхождения своего в разные времена от разных писателей, – такое сказание вошло однако в общее церковное предание христианской древности. Такую невероятную мысль об Ездре и о Ветхозаветных книгах положительно выражают св. Ириней (adv. haer. lib in, cap. 25. Ed Prabe), Климент Александрийский (Slromat lib. 1 cap. 22), Ориген (в отрывке, изданном Монтфэконом in Hexaptis Т. 1. praetiminaria р. 85. Ζεϊρα ἐις ωκτοτευξ –Toм 2. p. 41), Евсевий (Hift ecct lib 5, cap. 8. Chronic), св. Baсилий Великий или пo другим Нил (в послании к Хилону), св. Иоанн Златоуст (Horn 3. in episl. ad Hebraea ed. Montf. Toм. 12. p. 90), cв. Афанасий Великий (в приписываемом ему обозрении Св. Писания), Блаженный Феодорит (Praef. in pralm. praef. in eanliea eantieorum), Леонтий Вuзантийский из 6 века (de sectis p. 428), наконец Фотий патриарх Константинопольский (Meyeriseript. uet. T. 1. p. 171). Само собой разумеется, что, допуская мысль о восстановлении Ездрой Ветхо-Заветных было утратившихся книг, старались сблизить эту мысль, сколько можно более, историей и вообще с вероятностью. Отсюда объясняется, что восстановление книг Ездрой относили не ко времени продолжения Вавилонского плена, как в 3-й книге Ездры, но к периоду известной деятельности Ездры при Артаксерксе, – что вместо утраты Ветхозаветных книг допускали только повреждение (Ириней, Климент Александрийский) или еще затемнение от малопонятности древних письмен (Фотий), вместо совершенного восстановления книг только обновление или собрание из остатков (Златоуст synop. scripturae Орр. Christ т. 4 р. 362) и т. под. Но что действительно основанием и источником сего мнения столь многих Отцов и учителей церкви было сказание 3-й книги Ездры, доказательством сего служит то, что можно у них найти все характеристические черты сего сказания (некоторые у многих, иные у одного кого либо), так в 3-й книге Ездры сказано: закон твой сожжен естъ (3Ездр.14:21); «книги были сожигаемы, говорит Св. Златоуст. В книге Ездры читаем: посли ми Дух свят, да напишу все (3Ездр.14:22). Бог вдохнул Ездре ... пройти снова... все слова прежде бывших пророков» и проч., говорит Св. Ириней, подобно Климент Александрийский и Златоуст. Дух мой содержашеся памятию, говорит Ездра по 3-й книге (3Ездр.40 ст.), о своем состоянии при вторичном написании книг; «Ездра воспроизвел по памяти», отзывается о том же Ориген, подобное говорит Евсевий в своей хронике. Ездра по 3-й книге, воспроизводит Ветхозаветные книги без пособия каких либо списков по одному вдохновению; «блаженный Ездра, говорит Феодорит, снова пишет необходимые для нас и потребные ко спасению книги, – написал же их не с прежних списков, но будучи исполнен Божественным Духом» (Praet, in cantic. сanticorum). И так св. Отцы и учителя церкви столь высоко ставят достоинство 3-й книги Ездры, что приняли из нее и неудобовероятное сказание об Ездре и о Ветхозаветных св. книгах. Сие сказание может иметь совсем иной, а не буквальный, смысл. Тем не менее для нас свят и обязателен остается авторитет святоотеческий, который утверждает священное значение 3-й книги Ездры. С буквой мнения или предания о восстановлении Ветхозаветного писания Ездрой, мы можем (если имеем достаточные причины) не соглашаться; но дух и основание сего мнения – благоговейное доверие Отцов к книге Ездры мы должны наследовать у св. Отцов, если не хотим колебать их священного для нас авторитета.

Наконец употребление сей книги, как священной, показывают древние переводы оной. До нас дошли переводы – Латинский, Эфиопский и Арабский (кроме нашего Славянского). Что в Латинском переводе 3-я книга Ездры издревле внесена была в состав самой Библии, об этом свидетельствует наименование сей книги, у западных Отцов третьею или четвертою. Так называет ее Св. Амвросий в одном из приведенных выше мест. Равно и Блаженный Иероним, при самых даже крайне неблагоприятных отзывах как о сей книге Ездры, так и о другой известной неканонической книге, его же именем надписываемой, – называет однако эти книги третьей и четвертой⁷. Видно, что в Латинской библии, бывшей прежде Иеронимова перевода, уже поставляли рассматриваемую нами книгу Ездры в ряду с другими книгами, надписанными его именем, и потому считали ее третьей или четвертой. В переводах Эфиопском и Арабском исследуемая нами книга называется «первая книга Ездры писца закона» (8).

К объяснению того , почему она названа в сих переводах первой книгой Ездры, служит то, что Арабские и Эфиопские переводы содержат 3-ю книгу Ездры именно только от 3-й главы по 14-ю, в которых Ездра представляется получающим откровения еще в тридцатом году Вавилонского плена (3Ездр.3:1). Посему эта книга, в ряду с другими книгами, надписываемыми именем Ездры и содержащими описания событий, уже бывших после плена, – естественно должна считаться первой; так она и названа в сих переводах. И так и из переводов Эфиопского и Арабского видно, что 3-я книга была употребляема на ряду со Священно-библейскими. В церкви Эфиопской или Абиссинской на Востоке доселе сохраняется благоговейное уважение к сей книге, и, следовательно, продолжается употребление ее, по существующему (Эфиопскому) переводу, в значении книги священной.

Так, в Абиссинском молитвеннике, под заглавием «орган Пресвят. Девы Марии», который в большем употреблении у Абиссинцев, есть две молитвы, выражающие священную достоверность и глубокую знаменательность содержания рассматриваемой книги. В одной молитве читаем: «отверзи уста мои для прославления девства Матери Божьей, как Ты отверз уста Ездры, которые не знали покоя в продолжение сорока дней, не переставая писать словеса закона и пророков, сожженные Навуходоносором царем Вавилонским». О сем деле Ездры, значение которого признается здесь священным, повествуется именно в 3-й книге Ездры (3Ездр., в 14 гл.). В другой молитве Ездра причисляется к пророкам и поставляется тотчас после Исайи и Иеремии. Потом о нем говорится: «Ездра-сутаел, спустя тридцать лет после разорения городов Израилевых и отведения в плен чад Сиона, начал оплакивать Сион. И когда он горько плакал о запечатлении закона и пленении Левитов, предстал ему Сион с лицем Сиящим на подобие лучей солнечных и основания гор поколебались, когда Он говорил. Ездра утешен был созерцаемым блеском славы, которая прикровенно указывала Твое подобие, Дева; но не видел он вполне света Твоего лица. Видел он рассвет, а не солнце; видел искру, а не самый светильник, от которого возгорелась она, и не свет истины, истинно обитающий в Тебе, из которого произошел Сын правды, рассеивающий мрак». Здесь имеется в виду, изображенное в 3-й книге Ездры (3Ездр.10 гл.), явление Сиона в образе жены, родившей и воспитавшей Сына, но внезапно лишившейся его при самом торжестве его брака: и бысть, говорит Ездра о сей жене, лице Ея возсия внезапу и зрак, блисташе видение Ея ... И се внезапу испусти шум гласа великий, страха полный, яко поколебашися земли от шума жены и проч. (3Ездр., ст. 25. 26). В образе сей жены, как изъясняет его молитва абиссинская, – кроме отношения сего образа к Сиону церкви, – виден еще отсвет лица Богоматери. Так глубоко и знаменательно содержание 3-й книги Ездры, по разумению Абиссинской церкви.

Таким образом свидетельств о священном значении 3-й книги Ездры столь довольно и они так выразительны, что на основании их не только должно признавать вообще Священно-библейскую важность, но и можно было бы прийти к мнению, не принадлежит ли этой книге строго-каноническое достоинство. Но последнее не допускается другого рода свидетельствами и доказательствами, открывающими новую, не совсем благоприятную, сторону в употреблении сей книги.

Во-первых, третья книга Ездры не включается в списки св. книг Ветхозаветных, ни в писаниях Отцов, ни в правилах соборных ⁹. Она не упоминается в правилах Апостольских и в правилах Соборов Лаодикийского и Карфагенского, ни у Мелитона Сардийского, ни в каноническом послании Св. Афанасия Великого, ни в подобных исчислениях св. книг у Св. Григория Богослова и Св. Амфилохия Иконийского. В посланиях Св. Афанасия не указана и между книгами, хотя неканоническими, но «чтимыми» или одобренными для церковного чтения. В обозрении Св. Писания, приписываемом Св. Афанасию Александрийскому, и у Никифора Патриарха Константинопольского (8 века), при исчислении книг и канонических и подвергавшихся пререканиям и даже подложных, не упоминается также о третьей книге Ездры. Что же отсюда следует? –Того, конечно, вывести уже нельзя, будто древней церковью не употреблялась эта книга в Священном значении; ибо из выше приводимых свидетельств мы видели, что употребление 3-й книги Ездры в Священно-библейском значении началось еще с Апостольских мужей и продолжалось у Греческих и Латинских Отцов православной церкви, также потом в Эфиопской и Арабской церквях. Но из умолчания о сей книге в Апостольских правилах и в Святоотеческих, и соборных исчислениях св. книг видно само собой, что церковью никогда не было признаваемо и утверждаемо каноническое достоинство сей книги. А что в каталогах не упомянута сия книга и между «чтимыми» или Священными неканоническими книгами, – это естественно, так как 3-ю книгу Ездры, по ее содержанию и образу раскрытия предметов, неудобно и неблагоразумно было предавать общему употреблению, доступному даже и оглашенным. Она могла быть священно-назидательным предметом употребления испытания только для опытных духовных мужей, которые, действительно, и пользовались ею, – как мы видели выше.

Во-вторых, против канонического достоинства книги идет и то обстоятельство, что она утратилась в Греческом тексте. To несомненно, что 3-я книга Ездры существовала на Греческом языке. Это доказывается самим употреблением книги Отцами, писавшими на греческом языке, как Варнавой, Климентом Александрийским. Кроме сего, латинский текст 3-й книги Ездры таков, что в нем нельзя не приметить перевода, сделанного именно с греческого языка. Так, в латинском встречаются даже непереведенные греческие слова, и притом такие, которые могли быть вполне заменены чисто латинскими словами, соответствующими греческим по своему значению ¹⁰. Также не мало в латинском таких мест, в которых удержано греческое словосочинение ¹¹. И находятся целые обороты речи, свойственные греческому языку ¹². Видно, существовал греческий текст этой книги, с которого на латинский она и была переведена. Но как или почему затерялась на греческом? Чем изъяснить эту непопечительность о ней Греческой церкви? Без сомнения не тем, что церковь совершенно пренебрегала и отвергала 3-ю книгу Ездры, как того достойную. Ибо то, что утверждено как священное, авторитетом Св. Апостола Варнавы, Св. Амвросия Медиоланского и др., православной церкви отнюдь не свойственно отвергать или бросать как негодное. Но книга не была Грековосточной церковью относима к св. канону, то удобно объяснить отсюда и утрату ее на Греческом языке. Если на Востоке и каноническая св. книга Апокалипсиса, по таинственности содержания и загадочности раскрытия предметов, была для некоторых вначале предметом пререканий: то сродная с сею книгою и по содержанию и по характеру, поражающая притом некоторыми видимыми несообразностями историческими и учительными, не ограждённая от недоразумений и каноническим авторитетом, 3-я книга Ездры легко могла лишиться здесь тщательного сбережения и таким образом не приметно утратиться в Греческом своем тексте.

Что касается, в третьих, и древле-православного запада, на котором, как мы видели выше, употреблялась сия книга с полной верой в ее священное значение и от которого преданный латинский перевод книги сохранился до ныне в Вульгате, – и здесь, еще в древности, раздавался громкий голос против сей книги. Это голос Блаженного Иеронима, двукратно им данный по особенным случаям. Один случай был такой: Иероним посылал переведенную им с Еврейского первую книгу Ездры друзьям своим, которые желали иметь переводы и других св. книг, известных под именем Ездры. Посему в послании к сим друзьям (именно: Домиону и Роганцию), он признавал третью и четвертую книгу Ездры (по Латинской Библии, но по Славянской – вторую и третью) апокрифическими, недостойными уважительного внимания, писаниями. Но такой неблагоприятный отзыв о сих книгах Иероним основывал, собственно, на том, что их обеих нет у Евреев ¹³. Основание это, конечно нимало не служит к утверждению мнения Иеронимова, что обе помянутые книги, известные под именем Ездры, вовсе недостойны уважения, но оно достаточно для того, чтобы этим книгам не приписывать канонического достоинства в Ветхом Завете.

При другом случае Блаженный Иероним еще резче отозвался против 3-й книги Ездры. Неправомыслящий Барселонский Священник Вигилянций ссылался на свидетельство этой книги о том, будто нет места молитве за других по их смерти. К сему-то Вигилянцию Блаж. учитель писал: «ты, бодрствуя спишь и в просонках пишешь и указываешь мне на апокрифическую книгу, которая под именем Ездры читается тобой и подобными тебе, – где написано, будто никто не может молиться за других после их смерти. Этой книги я никогда не читал: ибо за чем брать в руки то, чего церковь не принимает?» и проч. В этом же роде «ты ссылался, говорит наконец Иероним, на то, что осуждается голосом всего мира»¹⁴. Надобно сказать правду, что такой приговор о книге, при всей резкости своей, еще менее представляет оснований, нежели вышеприведенный отзыв о той же книге. Вигилянций несправедливо искал опоры своему ложному мнению в 3-й книге Ездры; здесь говорится о недействительности молитв на суде всемирном, а не просто молитв за умерших (см. 3Ездр. 7:31–46). За ложь Вигилянция не следовало бы вооружаться на книгу, на которую он лжет. Опять, то обстоятельство, что Блаженный Иероним «никогда не читал сей книги», как он говорит, – это обстоятельство еще менее дозволяло бы ему признавать ее за неправомысленную. Наконец о книге, которой от Апостольских мужей до современности Иеронимовой пользовались в церкви с доверием к ней, как священной, произвольно и до очевидности несправедливо утверждать, будто она не принимается церковью, а осуждается голосом всего мира. Сам же Иероним, называя сию книгу третей или четвертой ¹⁵ кн. Ездры, под каким числом и теперь стоит эта книга в Вульгате, дает свидетельство, что эта книга употреблялась в церкви на ряду со священными. Впрочем, отзыв о 3-й книге Ездры Блаженного Иеронима, как учителя церкви, много времени и трудов посвятившего на изучение и переводы писания, свидетельствует по крайней мере о том, что Христианским западом не было признаваемо каноническое достоинство книги Ездры, при всем уважении к ней таких св. Отцов, каков Св. Амвросий Медиоланский. Слишком же резко Бл. учитель говорит против сей книги (надобно заметить), в жару борьбы против упомянутого еретика Вигилянция, и при том еще раздражаемый тем, что против великого труда Бл. учителя, именно перевода Ветхозаветных священных книг,–противопоставляемы были такие книги, которых Иерониму нельзя было найти на Еврейском языке, и следовательно переводить их на Латинский вместе с другими. Разогорчаемый противоречиями, Иероним провозглашал и самые подобные книги нестоящими уважения и внимания, – вместо того, чтобы только указывать на неканоническое их значение.

Сообразуя теперь все отзывы Христианской древности о третьей книге Ездры, как возвышающие оную до значения книги, не просто священной, но пророческой, равной каноническим, так и неблагоприятные для сей книги, не имеющие впрочем силы (как мы сейчас видели) отнять у нее достоинство священной, и ограничивая сии отзывы взаимно одни другими, мы необходимо приходим к такому заключению: третья книга Ездры есть книга Священно-библейская, только неканоническая.

Такое понятие об этой книге осталось непоколебимым на самом западе несмотря на столь унизительные отзывы о ней Иеронима. В 7 веке Исидор Севильский, исчисляя Ветхозаветные книги, которыми пользуется церковь, пишет: третья и четвертая книги Ездры не имеются у Евреев и считаются между апокрифическими («это название употреблено в смысле неканонических»). И даже, по отделении от православной церкви, на западе хотя исключили рассматриваемую книгу Ездры из числа книг канонических, как определено это на Тридентском соборе, но и после сего помещали эту книгу в Библию, именно после Апокалипсиса. Что касается и до православных греков, – утрата Греческого текста сей книги отнюдь не означает совершенного невнимания Греков к этой книге, как будто не священной. Ибо до нашего времени сохранился, на Греческом языке замечательный опыт не просто только подражания 3-й книге Ездры, во даже некоторого истолкования оной. Это творение так озаглавливается. «Слово и откровение Ездры Св. Пророка и возлюбленного Божия». Здесь Пророк Ездра, изображаемый такими же чертами, как и в 3-й книге его имени, оказывается Христианином, усиливающимся постигнуть судьбы мира собственно Христианского, и всемирное преобладание нечестия и неверия относящим прямо к тайне Антихристовой ¹⁶. Наконец у нас в православной России имели такую уверенность в Священно-библейском значении сию книгу, что не усомнились делать и исправлять перевод 3-й книги Ездры в Вульгате и поместили эту книгу в Славянской Библии, где она и содержится ¹⁷. Что, впрочем, не только в новейшее время, но и во время нашей старины православной Русские не усвояли сей книге канонического достоинства, помещая оную в Библии, на это есть очевидное доказательство. В рукописных еще библиях, имеющих в своем составе 3-ю книгу Ездры, пред первой книгой Ездры помещено письмо Блаженного Иеронима к Домиону и Роганцию, в котором говорится, что 4-й книги Ездры (по Славянским переводам, 3-й) нет ни в Еврейской Библии, ни в переводе 70-ти толковников. И так, через помещение сей книги в Библии и выражали только библейское ее значение, а отнюдь неканоническое.

Таким образом должно рассматривать сию книгу, как, несомненно, имеющую значение Священно-библейское, хотя и неканоническое ¹⁸.

Но такое значение вполне ли приличествует 3-й кв. Ездры в том ее виде, в каком она дошла до нас? Сохранилась ли она в своей первоначальной целости и не поврежденности? Этот вопрос необходим и внутренне связуется с вопросом о священном значении книги. Ибо если эта книга, в настоящем виде, была существенно изменена против первоначального своего состава, если напр. она составилась из случайно соединенных различных по времени и предмету сочинений: то, и при убеждении в Священно-библейском значении книги, оставалось бы законное место для неблагоприятных достоинству книги мнений и суждений о настоящем составе оной.

Не будем здесь касаться неизбежных в разных списках и переводах разностей чтений, которыми разнообразится не столько мысль, сколько буква частных мест книги. He будем делать особенного пересмотра тех мест, неточность которых, допущенных по какому – либо переводу или списку перевода, видна уже сама по себе и исправляется другими переводами. Так напр. в следующем месте: сей есть ветр... и обличит тех и пр. (12:36. Kop. 13:3), сама по себе уже понятна неточность слова; ветр; другие же переводы дают и удобство исправить неточность вместо ветр имея слово «помазанный» (Вероятно, неточность произошла не в переводе, а в каком-либо Латинском списке, в котором слово unctus «помазанный», не заметно могло быть превращено в слово ventus «ветр». Такого рода разности и неточности встречаются в разных переводах или списках и канонических священных книг. И так, не будем касаться чего-либо подобного в составе или тексте 3-й книги Ездры. Но не можем не остановиться на исследовании того, что в настоящем составе книги, как мы ее знаем, по Славянскому и Латинскому переводам, есть несколько глав, которых нет в переводах Эфиопском и Арабском, и именно первых двух глав и последних двух же глав книги, а с другой стороны не достает в принятом у нас составе книги против означенных переводов целой главы, содержащей 83 стиха.

Что касается до сей недостающей у нас главы (которой место, по сличению с переводами, должно было бы находиться после 35-го стиха 7 главы), – она вся почти приводится Св. Амвросием Медиоланским, и следовательно находилась в древнем Латинском переводе, как и доселе сохраняется в переводах Эфиопском и Арабском. Посему недостаток сей главы основательно и удобно восполнить, подобно как недостающие в переводе 70-ти толковников некоторые места, в книге Пророка Иеремии, восполнены в Славянской Библии по Вульгате ¹⁹. Впрочем, вся эта глава, содержа учение о различных степенях блаженства и мучений в загробной жизни, хотя и важна сама по себе, но в составе книги Ездры является более вводной, нежели существенно необходимой частью. И даже она через продолжительное изображение семи путей адского мучения и стольких же чинов райской радости довольно отвлекает внимание и мысль от главного предмета собеседования Ангельского с Ездрой, каков предмет – недоуменное для веры отвержение Израиля. Сие-то, надобно думать, было причиной опущения

сей главы в Латинских списках книги. И так, книга не потеряла бы существенного ущерба, если бы и негде уже было найти недостающую главу. Тем более не важен этот недостаток, когда легко восполнить его из свидетельства святоотеческого (именно Св. Амвросия Медиоланского) и из других переводов.

Более важным представляется недостаток в других переводах первых двух и последних двух глав книги. Это тем затруднительнее, что в большей части сохранившихся древних манускриптов самой Вульгаты, в которой теперь помещена книга со включением означенных глав и согласно с которой эта книга в этом же составе внесена и в нашу Славянскую Библию, – означенные главы отделены от остальных 12-ти глав и составляют особые две книги Ездры²⁰. Кроме сего, в первых двух главах, с которыми сродни и последние две главы, Ездра представляется проходившим свое служение в царствование Артаксеркса Персидского (1, 3), а в 3-й главе, с которой начинается ряд тесно связанных откровений по 14-ю главу, он является получающим откровение еще в Вавилоне лета тридесятого от разрушения Иерусалима (3:1). Притом, содержание и образ откровения в начале и конце книги иные или во многом различны от средних глав книги (3Ездр.3–14); в сих средних 12-ти главах содержатся видения и беседы с Ангелом, подобно как в книге Даниила или в Апокалипсисе, а в первых и последних главах обличения, угрозы, обетования излагаются обыкновенной пророческой речью, какова у Исайи, у Иеремии и у всех почти пророков. Ко всему сказанному присовокупляется еще, основанное на сличении как переводов книги, так и обеих столь различных частей нынешнего состава книги, предположение ²¹, что эти части книги и произошли на разных языках – средние 12-ть глав на Еврейском, а первые и последние на Греческом. Наконец, в первых двух и последних двух главах, довольно очевидны признаки Новозаветного происхождения сих глав, а в средних главах (3–11) представляются еще Ветхо-Заветные откровения и верования. И так, средние двенадцать глав с одной стороны, и с другой первые две главы с двумя последними, по-видимому, оказываются разными писаниями, не известно каким образом соединенными в одну книгу, Надобно внимательно рассмотреть эти причины или поводы к отделению средних глав от первых и последних, разрушающему единство и целость книги.

И, во-первых, точно ли средние главы, чужды тех признаков Новозаветного происхождения, которые видны в начальных и заключительных главах. Для решения этого вопроса довольно пока будет из той и другой части книги взять и сличить места, подобные Новозаветным: и отсюда уже видно будет, есть ли сколько-нибудь достаточный повод к отделению одной части от другой, в отношении ко времени их происхождения. Вот место из одной части (3Ездр.2:42–47): аз Ездра видех на горе Сионстей народ мног, ихже исчислити не могохъ, и вси песнями хваляху Бога. Посреде же их бы юноша высочае возрастом паче всех оных, иже полагаше венцы на главу коегождо, и паче возвышашеся, аз же дивихся зело. Тогда вопросих Ангела глаголя: что суть сии, Господи? Он же отвеща: сии суть, иже совлекошася одеяния смертнаго, и облекошася в бессмертное, и исповедаша имя Божье: ныне венчаются и приемлют финики. И вопросих Ангела о юноши: кто есть оный юноша, иже возлагает на них венцы и финики в руце дает? Он же отвеща ми: Сей есть Сын Божий, Его же исповедаша в веце сем и проч. Образ представлений здесь, очевидно, Новозаветный, из Новозаветных книг именно в Апокалипсисе находим такое же место: видех и се народ мног, его же исчести никто же может... стояще пред престолом и пред Агнцем, облечены в ризы белы, и финики в руках, и возопиша гласом елиим, глаголюще: спасение сидящему на престоле Богу нашему и Агнцу… И отвеща един от старец, глаголя ми: сии облечены в ризы белые, кто сутъ, и откуда приидоша? И рех: Господи, ты веси. И речеми: сии суть, иже приидоша от скорби, и испраша ризы своя, и убелиша ризы своя в крови Агнчи и проч. (3Ездр.7:9–14). Здесь и предметы, и порядок и значение видения одинаковы с выше указанным видением Ездры.

Но вот место и из средних глав книги Ездры (3Ездр.4:35–36–37): еда не вопрошаша души праведных о сих (именно о замедлении последнего суда, как видно из связи речи) в затворах своих глаголюще: доколе тако надеющеся будем? И когда приидет плод жатвы мзды нашея? и отвеща на сие Иеремиил Архангел и рече: егда исполнится число семен в вас и проч. Совершенно такое же место находим именно в Новом Завете и опять в Апокалипсисе: видех под алтарем души избиенных за слово Божье... и возопиша... глаголюще: доколь Владыко святый и истинный не судиши...? И речено быстъ им, да почиют еще время мало, дóндеже скончаются (с подл. «восполнятся») и клевреты их и братия их и проч. (3Ездр.6:9–11). Очевидно, что предмет, порядок и глубокая мысль этого Апокалипсического видения одинаковы с указанным видением Ездры о душах праведников. Сверх этого сходства, Новозаветный характер сего самого видения Ездры открывается из того, что в средних же главах книги «затворы» душ святых изображаются как уже светлые обители блаженства, хотя и не решительного еще ²², как место сопребывания с Сыном Божьим ²³ и, следовательно, совершенно отделяются от темниц шеола , в который в Ветхом Завете нисходили и праведные души ²⁴.

В средних главах встречаются и некоторые тайно-знаменательные и особенно характерные образы, сходные или даже тождественные с Новозаветными, именно Апокалипсическими. Таковы образы; жена с ее сыном, знаменующая Сион или церковь (Ездр. 9, 10 слч. Апок. 12), чудесное осушение Евфрата для уготовления пути с Востока (Откр. 16:10; 3Ездр.13:40–47 и др.)

В средних главах также, как и в начальных и окончательных, и даже более, нежели в сих последних, есть места, близкие к Новозаветным местам из Евангелия, таково напр. следующее место из 1-й главы кн. Ездры (3Ездр.1:30–33): Тамо вас Израильтян собирах якоже кокошъ птенцы своя под криле свои: нынеже что сотворю вам?... Аз послах отроки моя пророки к вам, ихже емше убисте... сия глаголет Господь Вседержитель... дом ваш пуст есть и проч. в Евангелии же так читаем: Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки.... колькраты восхотех собрати чада твоя, яко же собирает кокошь птенцы своя под криле.... се оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23:37–38). Но вот места и из средних глав, также сходные с Евангельскими. Так в книге Ездры читаем: и сотворишася входы сего века тесны, и болезнены, и трудны, малы же и лукавы... Аще убо входящии не внидут, иже живут, в тесная и суетная сия, не возмогут прияти, яже суть уготована (3Ездр. 7:12,14) и еще: мнози убо сотворены сутъ, не мнози же спасутся (3Ездр.8:3). И в Евангелии тоже говорит Господь: внидите узкими враты... коль узкая врата, и тесный путъ, вводяй в живот, и мало их естъ, иже обретают его! (Матф. 7:13–14). Такое сходство 3-й книги Ездры с Евангелием в учении, что путь правды и спасения вообще и неизбежно тесен и труден, тем примечательнее в важнее, что исполнение воли Божьей, по закону Моисееву, должно сопровождаться благословениями земной жизни, и что в Ветхом Завете особенно смущала веру несообразность с добродетелью или пороком внешнего жребия.

Также слова, обращенные к Ездре в средних главах: не остави нас яко же пастырь стадо свое в руках волков лукавых (3Ездр.5:18), живо напоминают, и по мысли и по букве, учение Христово: пастырь добрый душу свою полагает за овцы, а наемник видит волка грядущего и оставляет овцы (Иоан. 10:12). В тех же средних главах книги Ездры последние времена так изображаются: и будут в то время, вооружатся приятели на приятелей аки врази, и ужаснется земля с ними будет всяк, иже оставлен будет от всех сих (т. е. кто все это переживет или перетерпит), спасется, и узрит спасение Мое (под которым, очевидно, разумеется царство торжествующей Благодати), и конец века вашею (3Ездр.6:24–25). Христос в Евангелии тоже и в том же порядке предрек о последних временах: и друг друга предадут, и возненавидят друг друга ... И за умножение беззакония иссякнет любы многих. Пpeтерпевый же до конца, той спасется. И проповестся сие Евангелие Царствия по всей вселенной – И тогда придет кончина (14:10–12–14). Подобно сему, по указанию средних глав 3-й книги Ездры, явлению Сына Божия должны предшествовать такие события: иныи иных помыслят воевати, и язык на язык, и Царство на Царство. И будет егда будут сия, и случатся знамения, яже прежде показах ти, и тогда открыется Сын Мой (3Ездр.13:32–33). Так и в Евангелии сказано: услышати имате брани и слышания бранем.... Востанет бо язык на язык и Царство на Царство (Мф.24:6–7); и за тем, после других знаменательных явлений, подобных же упомянутым в 3-й книги Ездры знамениям (каковы: ненависть и гонения против веры, оскорбление любви п проч.) изображается пришествие Христово. Повнегда увидиши, сказано Ездре относительно означенных знамений, егда приидет часть некоторая знамений, яже предречена суть: тогда уразумееши, яко то самое есть время, в неже начнет Вышний посещати век (3Ездр.9:1–2). Егда узрите сия бывающа, так и Христос говорит в Евангелии о таких же знамениях своего явления, видите, яко близ естъ Царствие Божье (Лук. 21:31).

Вот и еще довольно загадочное место из средних же глав книги Ездры, значение которого само собой объясняется из Евангельских слов Иисуса Христа. В объяснение осуждения нерадивых и нечестивых к лишению блаженства, предоставляемого верным и благочестивым, сказано: того ради Ездро, тщетная тщетным и полныя полным (3Ездр.7:25). Эта мысль сама собой объясняется из слов Христовых, сказанных в подтверждение суда над закопавшим талант, чтобы его талант передан был имущему десять талант: имущему везде дано будет и преизбудет, – сказать короче: полная полным; от неимущего же, и еже мнится имея, взято будет от него, выразиться сжатие: тщетное тщетным (скудость скудным) (Мф. 25:29). Наконец, укажем в 3-й книге Ездры места как из средних глав, так и из начальных и конечных, одинаково отсылающие к посланиям Апостольским. Мене не видяще очесы плотскими, сказано в 1 гл. (37 ст.) кн. Ездры, но духом верующе, яже рекох, Эти слова, в которых и сама собой очевидна Новозаветная мысль, напоминают следующее место из первого послания Петрова: на негоже ныне не зряще, верующе же радуетеся и проч. (3Ездр.1:8). В средних же главах кн. Ездры особенно замечательно неслучайное, но обычное, несколько раз повторенное словоупотребление: вера, веровать, или особенно вера и дела, для выражения мысли о праведности или деятельном пути ко спасению. Таковы напр. выражения: иже веру сокровиществоваша, т. е. праведники и спасаемые (3Ездр.6:5), и еще: в законех Его веры не имеша и дел его не совершиша, т. е. грешники погибающие за грехи (3Ездр.7:24), и еще; иже имеют дела и веру к крепчайшему, т. е. праведники (3Ездр.13:23); иже возможет избежати делами своими и верою, его же веровасте, останется от предреченных бед (3Ездр.9:7–8); процветет вера (3Ездр.6:28). Такое словоупотребление, столь свойственное вообще Новому Завету, наиболее обычно в посланиях Ап. Иакова и Павла. Учение о внедрении в наше сердце греховного семени, вследствие грехопадения Адамова, и об изнемоществовании через это самого Богоданного закона – ученье, столь глубоко раскрываемое Ап. Павлом, предлагается в средних главах книги Ездры с совершенной отчетливостью, с употреблением отчасти и слововыражения Апостольского (таково напр.: слово немощь в смысле нравственного расслабления или греховности). Согласно со свойственным тому же Апостолу словоупотреблением и вместе вероумопредставлением, в средних главах книги Ездры, настоящий порядок вещей противополагается будущей жизни, как тленный и смертный порядку нетления и бессмертия: ныне убо, сказано Ездре, ты смущаешися, егда еси тленен, и что мятешися ты, егда еси смертен?... День бо судный будет конец времени сего, и начало времени будущего бессчестия, в нем же мимо иде тление (3Ездр.15, 43). Подобает тленному сему, говорит и Апостол (1Кор.15:58) облещися в нетление и мертвенному сему облещися в бессмертие.

И так и в Апокалипсисе, и в Евангелии, и в посланиях Апостольских есть много мест близких или подобных, как по мыслям, так и по слововыражению местам не только в оконечных, но и в средних гл. 3-й книги Ездры²⁵.

Новозаветный характер большей части приведенных мест показывает, что именно из Нового Завета заимствованы сии места в рассматриваемую нами книгу, а не Новозаветные Св. писатели цитировали места из сей последней. Но о времени происхождения 3 кн. Ездры, Новозаветном или Ветхозаветном, у нас еще речь впереди. Здесь же остановимся мы, собственно, на том, что, очевидно нет повода отделять одну часть от другой по времени их происхождения. Ибо обе части находятся в одинаковом отношении к Новому Завету.

Во-вторых, предположение о происхождении средних глав на Еврейском языке мы охотно признаем очень правдоподобным. Оно с убедительностью доказывается теми различиями, какие усматриваются между переводами, преимущественно между латинским и эфиопским, и которые легко объясняются с еврейского языка. Укажем на некоторые из таких различий ²⁶. Так, в Латинском переводе (3:4) читается: «О Владыко Господь, ты сказал от начала, когда насадил землю, и это соделал Един, и повелел народу» Но Эфиопский перевод (3Ездр.1:5) в последней половине стиха представляет значительное различие. В нем читается: «и это Ты един, и повелел праху». Столь важного различия нельзя объяснить с Греческого языка, но оно легко объясняется с Еврейского, на котором слово aphar значит, собственно, прах, но иногда употребляется метафорически в смысле потомства или вообще многочисленного народа. В сем смысле это слово употреблено напр. в пророческой речи Валаама (Числ.23:10; у 70 – «семя»). Так еще в Латинском переводе (3Ездр.5:37) читается: отверзи мне запертые хранилища. И изведи мне заключенные в них дыхания (flatus). В Эфиопском переводе иначе: «отверзи мне запертые хранилища и взведи мне заключенные в них души». В Арабском, сходно с Латинским (3Ездр.3:37: «изведи мне заключенные в них ветры.») Все эти разности переводов легко объясняются с Еврейского языка, на котором слово ruah, ruachot значит и дыхание, и ветр и душа. – В той главе, которая сохранилась до нашего времени только на Эфиопском и Арабском, и которую, как засвидетельствованную для нас кроме этих переводов и святоотеческим авторитетом (Св. Амвросия), надобно признать за подлинную, – есть также разногласие, которое легко объясняется с Еврейского языка. В Эфиопском переводе читается так (3Ездр.6:1): «ров суда откроется против места утешения.» А в Арабском таким образом: «тогда откроется преисподняя мучений» (3Ездр.5:36. Слова: ров (колодезь) и преисподняя указывают на Еврейское bor, которое в Священных книгах употребляется в том и другом значении. (В первом значении – Быт. 37, 22, Прит. 5:15. Во втором – Иер.38:6; Иез.24:22). Показания различия переводов объясняются из того, что одно и тоже Еврейское слово в разных переводах могло быть переведено в различных значениях. Но есть еще разность, объясняемая из того, что Еврейские слова легко могли быть переводчиком неправильно поняты или смешаны с другими подобными. Так в Латинском переводе, как и в нашем Славянском читается (3Ездр.7:13): большаго века входы пространны. В Эфиопском и Арабском: «будущего века пути высоки и пространны». Это разногласие легко объясняется тем, что два Еврейские выражения: raba оlam – век большой в haba olam – век грядущий и будущий, суть выражения сходные между собой звуками. Еще – в Латинском переводе, с которым согласен и Арабский, читается: «и жилы источников станут и не потекут в продолжение часов трех». А в Эфиопском (3Ездр.4: 24): «и не потекут в продолжении трех лет.» Еврейские слова schaa – час и sсhara – год довольно однозвучны и могли быть смешаны вместе: сим объясняется разность. Не говорим уже о том, что словосочинение сего отделения книги вообще носит отпечаток Еврейский; не говорим потому, что гебраизмы могли быть допущены и в оригинальном Греческом изложении книги, если писатель ее был природный Еврей. Впрочем приведенные доказательства довольно убедительно говорят о происхождении средних глав (3–14) на Еврейском языке; и если нынешний Латинский текст книги (как был уже случай для нас это приметить) носит признаки того, что она переведена уже с Греческого, то надобно думать, что первоначально в Греческом переводе произошли те особенности, которые теперь усматриваются в разностях Латинского текста при сличении его с Эфиопским и Арабским переводами и которые удобно изъясняются из Еврейского языка. И так можно согласиться, что первоначальный текст известного отделения книги был, вероятно, Еврейский, с которого был сделан перевод Греческий, а уже с Греческого Латинский.

Но столько ли правдоподобно, что первые две и последние две главы и произошли первоначально на Греческом языке? Подобных вышеприведенным основаниям представить нельзя, потому что этих глав нет в переводах Эфиопском и Арабском, и следовательно, не с чем сличать Латинского текста, и согласно с этим последним, перевода Славянского. Если в сих главах речь оказывается более ясной, периодической и вместе более сильной и живой, нежели в средних 12-ти главах, то этому, а) свойственно быть потому, что в средних главах излагаются недоуменные излияния души Ездры и образные его видения (от чего здесь речь могла бы принять ораторское или пиитическое движение?), а в первых и последних главах содержатся пророческие обличения, угрозы, увещания и утешения, какие и в канонических пророческих книгах излагаются обыкновенно одушевленной и стройной речью. Потом, давать особенную важность тем изысканным особенностям, что в 12-ти средних главах употребляются имена Божии: Владыка Господь: (Dominator Dominus), Всевышний (Allissimus), сильный (fortis), и редко Бог (Deus), а в четырех остальных употребляется большей частью имя Бог (Deus), употребляются также имена: Господь (Dominus), Господь Всемогущий (Dominus omnipot ens), и ни разу не употреблено сильный (fortis), – кажется почти странным как по сходству всех этих имен, так и по столь неровному отношению глав (ибо четыре берутся против двенадцати). И в наших сочинениях, подобные разности в употреблении имен Божьих легко могут встретиться на четырех четвертках против двенадцати; a в Священном писании встречаются более важные разности в употреблении имен Божьих при равных отношениях сличаемых глав, как напр.: в сказании кн. Бытия о миротворении в одной главе употребляется Elohim, а в другой – Iehova Elohim. Если же, наконец, в первой главе перечисляются пророки в том порядке, в каком их писания расположены в Греческой Библии, – то отсюда какое можно вывести следствие? Разве то одно, что во время написания 3-й книги Ездры уже существовал перевод 70-ти толковников и в нем настоящее расположение книг меньших пророков. И знавший это писатель книги одинаково мог, и на Греческом, и на Еврейском языке, в том же порядке перечислить меньших пророков, в каком поставлены их книги в Греческой Библии. – И так предположение о происхождении первых двух и последних двух, именно на Греческом, тогда как прочие 12 глав писаны на Еврейском, не выдержит беспристрастного суда ²⁷.

В-третьих, что касается до различия означенных отделений нынешнего состава книги по содержанию и образу откровения, – точно такое же различие встречаем и в разных отделениях самих канонических книг Ветхого Завета. Так в книге Пророка Захарии несколько глав содержат видения и беседы пророка с Ангелом, подобно как видения в собеседовании с Ангелом излагаются в средних главах 3-й книги Ездры; а в остальных нескольких же главах книги Захарии идет обыкновенная пророческая речь от лица Божия, как такая же речь идет в первых и последних главах книге Ездры. Подобным образом и в книги Даниила замечается различие частей по содержанию, только относящемуся отчасти к другому роду, нежели в книге Ездры: в одной части содержится история, в другой пророчество: кроме сего, в 12-ти средних главах видения, молитвенные излияния и собеседование с Ангелом излагаются речью также одушевленной и плодовитой, какова речь в остальных четырех главах, отличающаяся только большей выразительностью и периодической стройностью; равно и в сем последнем отделении периодическая стремительная, пророческая речь прерывается видением и собеседованием с Ангелом (3Ездр.2:42–48), – а это согласно с образом откровения в 12-ти средних главах. И так то и другое отделение книги, при всей разности своей по характеру, тем не менее обнаруживают важное сходство. Равно и содержание того и другого отделения различно только по своему раскрытию, а не в сущности своей; главная мысль в том и другом отделении одна и та же, это – мысль об отвержении Израиля за неверность и о помиловании его и истреблении врагов его по его обращении и исправления. С этим не может не согласиться всякий, кто хоть раз прочитал 3 кн. Ездры. Так. об. и здесь, как видите, недостает основания к разделению средних глав и начальных с двумя конечными на различные писания.

В-четвертых, если время служения Ездры в первых главах (13) относятся к царствованию Артаксеркса, а в 3-й, с которой связаны и последующие главы по 14-ю, относятся ко времени более раннему – к тридцатому году плена Вавилонского, то это просто объясняется в самой книге. Ибо в первых двух главах Ездра (так по крайней мере называющий сам себя), – сказав, что в царствование Артаксеркса повелено было ему от Бога обратить обличительное слово к Израилю (3Ездр.1, 3–5), и потому изрекши сему народу несколько обличений, угроз, увещаний и утешений, после сего говорит о новом повелении, данном ему через Ангела: иди и возвести людям моим какова и колика чудеса Господа Бога видел еси, очевидно, еще прежде сего (11, 43)²⁸. Непосредственно за сим Он и начинает излагать, какова и колика чудеса Господа Бога, видел он прежде, именно еще в тридцатом году плена Вавилонского: лета тридесятого от разорения града бых в Вавилоне и проч. (3Ездр.3:1). Возвещение сих прежних чудесных видений и откровений продолжается связной речью до самого конца 14-й главы. После сего в 15-й главе Ездра опять возвращается от прежних видений к откровениям, еще только сообщаемым от Бога: се глаголи во уши людем моим словеса пророчеств, яже дал во уста твоя (3Ездр.ст. 1). И так различие в указании на время служения Ездры в двух местах книги, подобно следующему простому случаю: если бы кто, говоря о своих обстоятельствах в настоящее царствование, должен был бы указать на разные приключения и дела свои, бывшие еще в предыдущее царствование, то естественно, он сначала говорил бы, что его деятельность относится ко времени уже Императора Александра II, а далее, перейдя к своим минувшим, или бывшим в прежнее царствование, обстоятельствам и делам, он стал бы относить свою жизнь еще ко времени Николая I. Ужели из-за этого различия в указании на время жизни, речь такого человека разделят на два разговора, не имеющие ничего общего между собой? Применение сего примера к предмету нашего исследования просто и понятно само собой. – Подобным образом, и в книге Пророка Даниила после указания на падение Вавилонского царства и на обстоятельства, бывшие уже в Персидское царствование, излагаются откровения, относимые самим Пророком ко времени еще предшествующему, к правлению Вавилонского царя Валтасара (7 и 8 гл. слич. 6 и 5); да и связь этих откровений с предыдущим повествованием у Даниила прямо не открыта, тогда как в 3-й книге Ездры связь между пророческими речами в правление Артаксеркса и откровениями, бывшими еще в тридцатом году Вавилонского плена, или переход от одних к другим выставляется на вид с особенной ясностью. А что в начале 3-й главы, по переводам Эфиопскому и Арабскому и по чтению в некоторых Латинских рукописях, с точным определением времени сам Ездра называется снова по имени, с присовокуплением и другого названия Салафиила или Сатуила, то подобное точное определение лица пророческого, и притом после не одного, a многократных указаний на его личность, встречается также в книге Даниила: слово открыся Даниилу, ему же прозвася имя Валтасар, сказано о нем в 9-й главе его книги, тогда как в каждой из предыдущих восьми глав, и иногда несколько раз в одной главе, были деланы определенные указания на Его лицо. И так первого стиха 3-й главы в этом смысле, как он читается по Эфиопскому и Арабскому, нельзя принимать за определительное надписание новой книги. Правда, в 14 главе, при последнем откровении в 30-м году плена Вавилонского, сказано было Ездре: знамения, яже ти показах... в сердцы твоем положи я... ныне убо устрой дом твой, и накажи люди твоя, и утеши смиренных их, и отрецыся уже тления и отпусти от себе смертное помышление, и отверзи от себе тягости людские и тщися преселится от времен сих (3Ездр.14:7. 13–14). Но сказано это Ездре не в смысле предречения о немедленной близости смерти Ездры, так что оставалось бы ему уже поспешить последними распоряжениями на земле по отношению к своему дому, к народу и к себе самому. Приведенные слова о кончине Ездры, очевидно, подобны словам, сказанным Даниилу (3Ездр.12:9–13): гряди Данииле, яко заграждена словеса (откровения) избрани будут и убелятся, и аки огнем искусятся... и собеззаконнуют беззаконницы и не уразумеют вси нечестивии .... Ты же иди и почивай (сном смерти, как видно из дальнейшей речи). Пророк Даниил, принимая откровения о будущем, домогался разузнать; что последняя сих? (3Ездр.ст. 8) На это ему и сказано, что он в настоящей своей жизни не увидит, как исполнятся эти откровения и что выйдет из этого; эти пророчества, теперь запечатленные тайной для самого Даниила, будут раскрываться и исполняться своим порядком уже тогда, как он почиет сном смерти, а зло и добро будут продолжаться и преспевать каждое по своему. Так и Ездре, в 3-й книге с его именем, сказано, что ему тоже, еще до исполнения и раскрытия данных ему откровений, придется умереть; а потому он держал бы эти откровения в своем сердце, устраивал бы дом свой, учил бы народ, возвышаясь над суетностью мирской и имея в виду свое «переселение от времен сих». Такой смысл виден из самой причины сделанного Ездре внушения, которое полагается не в приближении его смерти, а в умножении зла, в приближении особенного преобладания лжи: Яже бо видел еси ныне случившаяся злая, паки тех горшая сотворят: колико бо изнеможет век от старости, толико умножатся на обитающих злая. Удалибося далече истина, и приближися лжа. (15–17). И действительно, Ездра, надеясь еще лично руководить своих современников в продолжении своей жизни, беспокоится только о последующих поколениях, не остались бы они в свое время без руководства. Аз пойду, говорит он Господу, яко же повелел еси мне, и накажу настоящия люди, а иже родятся, кто научит я? (ст. 18). И так здесь (в 14 гл.) время пророческого служения Ездры отнюдь не представляется имеющим прекратиться, вместе с его жизнью, вскоре после (или около) 30-го года Вавилонского плена, и следовательно не могущим продолжиться до Артаксерксова царствования, к которому в первой главе еще относятся некоторые пророчества Ездры. Таким образом из различного в разных местах определения времени жизни и служения Ездры также не выходит никакого повода к разделению книги на два отдельных писания.

Остается нам, в-пятых, взять во внимание то, что первых двух и последних двух глав известного нам состава книги нет в переводах Эфиопском и Арабском, да и в большей части сохранившихся Латинских рукописей Библии 12-ть средних глав отделены от прочих глав, составляя особую книгу. Как могло произойти это, если по подлинному тексту те и другие главы составляли одну книгу? Прежде ответа на сие мы спросим на оборот; как могло произойти, что в нынешнем Латинском переводе книги не сохранилась глава из 60 стихов, уцелевшая в других переводах и свидетельствуемая в своей подлинности Св. Амвросием Медиоланским? Но эта последняя утрата менее понятна, нежели первая. Ибо недостающая в Латинском и Славянском глава вырвана из ряда тесно связанных между собой видений, и по предмету в по образу откровения, тогда как и первые две и последние две главы и по содержанию и по образу откровения с первого взгляда довольно отличаются от средних 12-ти глав, которые между тем и сами по себе представляют нечто целое. В сем случае понятно, что эти 12-ть глав, в которых притом и состоит главный интерес книги, легко могли быть отделяемы от прочих как в рукописях, так и в переводах; это тем более, что при переводе и канонических книг бывали же допускаемы некоторые опущения, как напр. в переводе книги Иеремии семидесятью толковниками. Но чем можно было бы объяснить соединение в одну книгу различных писаний, которых взаимное (хотя более внешнее) несходство бросается в глаза и тогда, когда они уже находятся под известным числом глав в составе одной книги? Только разве одной случайностью или невежественным произволом, – такие предположения позволительны только в том случае, когда противное (т. е. отдельность двух книг 3-й кн. Ездры) было бы положительно известно и достоверно. И как еще могло произойти, что и в тех Латинских рукописях, в которых первые и последние главы отделяются от средних, первые всегда или непосредственно или за несколько книг, предшествуют, а последние последуют, книге, составившейся из средних глав, так что сия последняя всегда находится на середине между ними? Это есть очевидный след такого состава сих глав, в котором они расположены ныне в Вульгате и в нашем Славянском переводе. Что касается до переводов, в которых нет означенных глав, лучший из них Эфиопский дает сам заметить неполноту настоящего своего состава. Ибо во 2-й главе сего перевода о вразумлявшем Ездру Ангеле так сказано, как будто выше уже было говорено о нем: «и отвечал мне Ангел оный, посланный ко мне, которому имя Уриил». Но выше по переводу Эфиопскому не было еще указаний ни на какого Ангела; тогда как по полному составу книги, сохранившемуся в Латинском переводе и отсюда перешедшему в наш Славянский, в первых уже главах укажется явление Ангела и собеседование с ним Ездры, который от сего Ангела и получил повеление свыше идти и возвестить видения свои народу (3Ездр.11, 43–48). После сего, при новом указании на сего Ангела, свойственно выразиться: «Ангел оный». И так и в опущении начальных a последних глав, какое допущено переводами и некоторыми рукописями, нет основания к отделению сих глав от прочих 12-ти²⁹.

Впрочем, целость настоящего состава 3-й книги Ездры в Библии видна сама собой из того, что с одной стороны первые и последние главы лучшим образом приходятся к 12-ти средним, а с другой по отделению от сих последних явно теряют свою полноту и затемняются в своем значении.

Так первые две главы оказываются предисловием к последующим 12-ти главам. Ибо в первых главах показано, что Израиль³⁰ своими грехами сделался недостойным избрания, которое имело перейти от него к благопокорным языкам (3Ездр.1:5, 28–33; 2:7, 33–34), но наконец будет снова возвращено Израилю (3Ездр.2:17–18 и сл.).

В последующих же главах (3–11) Ездры, по его молитвенному изысканию, даются откровения, обстоятельно раскрывающие как глубокие основания отвержения Израиля, так и тайну будущего благодатного восстановления избранного народа (3Ездр.3:31; 4:24; 5:28; 6:55–58. и проч. 3Ездр.7:26–28, 8:10–17, 9:27–54–55, 12:47–48, 13:39–49, 14:34). Значение первых двух глав, как предисловия к последующим 12-ти, изображающим прежние видения Ездры прямо обозначается в книге, чего мы уже имели случай касаться. Иди и возвести людям моим, каковая и коликая чудеса Господа Бога видел еси (3Ездр.11:48), – таким повелением заключаются две первые главы, за которыми сей час же и следует изложение прежних столь чудных видений Ездры. И так, первые две главы, и по внутреннему значению, и по открытому указанию не принужденно и прямо относятся к следующим 12-ти главам, как предисловие или вступительное обозначение предмета и полному его исследованию и раскрытию. Что касается до последних двух глав, – они столько же не принужденно и прямо служат заключением откровений, содержащихся в средних главах (3–14). В сих 12-ти главах вместе с благодатным восстановлением Израиля предвозвещается (см. 12 и 13 гл.) и низложение враждебных преобладателей над ним из языков. В последних же двух главах книги и содержатся, как прямой вывод из предыдущего, обличения и угрозы языческим преобладателям Израиля, соединенные с обозрением возлюбленных в Божиих (3Ездр.15:10, 11, 16:75–76). Притом, в сих последних главах повторяются даже частные черты, в которых выше, в средних 12-ти гл., были изображены беспорядки и гибель языков. Так в средних главах сказано: и иные иных помыслят воевати... и язык на язык и проч. (3Ездр.13:31). Тоже и также возвещается и в последних главах (3Ездр.15:15): и восстанет язык на язык к брани, и меч в руках их. В среднем отделении книги низложитель враждебных языков представлен, между прочих, в образе льва разгневана, от леса грядущего с грозным рыканием (3Ездр.11:37). Соответственно сему неминуемость низложения Боговраждебных языков так выражается и в последних главах: еда отженет кто льва алчуща в лес (3Ездр.15:6)? Сама гибель Боговраждебных народов изображается в видениях средних глав таким образом: испусти (т. е. Сын Божий, как далее показано, 3Ездр.13:37) из уст своих аки дохновение огня, и от устен его яко дух пламене, и от языка своего испускаше искры... И нападе на множество.... и пожже всех (3Ездр.13:10). Такой же несколько раз представляется гибель сих врагов и в конце книги: послан есть на вас огнь, и кто есть, иже угасит его (3Ездр.16:6)? Изыде огнъ от гнева его (9). Огнь возгорается и не угаснет, дóндеже скончает основания земли (15).

Мысль о совершении предрекаемых решительных для мира судеб в премудро рассчитанный и неизменный срок, и в средних и последних главах, одинаково выражается в образе разрешения беременной жены ни раньше, ни позже положенного в естестве срока (3Ездр.4:40–42, 5:46 и дал. слч. 3Ездр.16:39–40). Так и в частных чертах, а не только по общей своей мысли, связаны две последние главы с предыдущими главами, подобно заключительному выводу или увещательному приложению предыдущих откровений. Но если первые и последние две главы отделить от прочих, что выйдет из этих отделенных глав? Без сомнения надобно будет первые и последние главы или взаимно соединять или представлять отдельными книгами. Но в первом случае не говоря уже о том, что первые и последние главы ни в каком списке, в котором они отделяются от средних, уже не соединяются в одну книгу, – не будет ни внутренней, ни даже внешней не принужденной связи между произвольно соединенными главами. Ибо в первых главах господствующая мысль о недостоинстве Израиля пользоваться благодатным избранием, которое от него должно перейти к языкам, и из этих только непослушные угрожаются горем (3Ездр.2:8–9); а в последних главах господствующая мысль о гибели преобладающих над Израилем языков. Эти мысли беспосредственно, очевидно, не идут одна к другой. Чтобы связать эти мысли, должно посредствовать между ними продолжительное раскрытие судеб Израиля и языческого мира. Непосредственное соединение первых и последних глав есть тоже, что связь между первым и последним звеном цепи, с выпуском всех посредствующих ее звеньев. Мало сего, от первых глав к последним недостает даже и наружного перехода. Возвести, сказано Ездре в книге второй главы, каковая ..., чудеса видел еси. Но, за сим будет следовать изложение не прежних видений, а пророчеств, которые Господь далее еще только обещает дать в уста Ездры: се глаголи пророчества, я же дам во уста твоя, – так сказано в начале двух последних глав.

В другом же случае, если, т. е. первые и последние главы, сделать особыми книгами, то одна из сих книг явно будет без конца. Ибо она заключается повелением возвещать виденные чудеса Господа Бога, предполагающими продолжение еще пророчеств. А другая книга выйдет без потребного начала. Ибо не видно было бы даже и того, кому это сказано: се глаголи во уши людей моих (3Ездр.11:1).

Спрашивается теперь: в какие времена, по каким потребностям церкви, от какого писателя произошла эта хотя не каноническая, но священная книга, которая сохранена Промыслом до нашего времени в целости, как одно из благопотребных для церкви в веры дополнений слова Божья, находящихся в составе Библии? Уже по одному такому её значению, Ездра, Боговдохновенный писатель известной под его именем канонической книги, не может быть признаваем писателем рассматриваемой нами книги: ибо в сем случае она должна бы занять законное и неотъемлемое место в самом каноне, как книга Боговдохновенная.

С другой стороны, по тому же священному для церкви и веры значению своему, книга не может быть принимаема и за подложную в строгом смысле, хотя бы она писана была и не Ездрой, именем которого она украшена. Надобно думать, что писатель сей книги не лживо или с подлогом, но с какой-либо достойной мыслью, в каком-либо приличном истине, хотя и не собственном смысле – начертал эту книгу от имени Ездры. Иначе как она могла бы церковью быть внесена в состав Библии, когда Библия есть первое основание и главный источник истины, которой столпом и утверждением поставлена церковь? – Но войдем в сами исследования о происхождении этой книги.

И во-первых, – к какому времени должно относить 3-ю книгу Ездры по ее происхождению?

К решению этого вопроса у нас уже приготовлено нечто и в вышеприведенном исследовании. Так, мы видели, что свидетельства о 3-й книге Ездры идут от Апостольского времени, начинаясь свидетельством Апостола Варнавы, a от Ветхозаветных времен не слышно никакого о ней голоса. Отсюда с одной стороны положительно открывается, что эта книга произошла не позже Апостольского века. Но с другой стороны представляется невероятным, чтобы книга, исполненная глубоких мыслей, проникнутая духом высшего любомудрия, не обратила на себя внимания любоиспытательных Иудеев, каковы Флавий, Филон и столько же невероятно, что бы книга, так светло раскрывающая тайну загробной жизни и бытия Ангелов, была неизвестна господствующей в Иудействе секте Фарисейской и не была ни мало употребляема раввинами против враждебной Фарисейству секты Саддукейской. Известно, что в самом синедрионе Фарисеи не усомнились взять сторону столь ненавистного им Павла, как скоро он сказал: об уповании и воскресении мертвых аз суд приемлю (3Ездр.23:6). И так, это обстоятельство, что у Иудейских древних мудрецов и в раввинских книгах нет следов употребления 3-й книги Ездры до Христианства, уже сильно предрасполагает к убеждению, что в Ветхозаветные времена еще и не было этой книги.

Кроме сего, мы приводили выше немало мест сходных с новозаветными и отличающихся Новозаветным характером как из первых и последних (четырех) глав, так и из (двенадцати) средних глав книги. Эти места, которые снова приводить уже нет нужды, составляют более решительное доказательство Новозаветного происхождения книги. Мысль, не новозаветные ли писатели пользовались 3-й книгой Ездры, наряду с другими Ветхозаветными книгами, – оказывается невероятной уже по самому множеству этих мест, из которых однако ни одно не приводилось бы в Новом Завете с указанием того, откуда оно взято (тогда как цитаты и из языческих писателей в Новом Завете обозначаются с большой ясностью); и сверх того эта мысль не допускается, как очевидно неверная ново-заветным характером большей части из оных мест. В Ветхозаветном времени, когда требовалось строгое подчинение закону Моисееву, а вера, хотя и действовала уже, но в полном достоинстве еще только имела или хотела открыться, по выражению Апостола (Гал. 3), очевидно не свойственны такие на пр., понятия и выражения: невидетъ очесы плотскими, но духом веровать (3Ездр.1:37), или вера и дела, как способ спасения со стороны самого человека (3Ездр.13:31, в друг.) и проч. (Выше мы объясняли Новозаветный характер, в частности, того или другого из приводимых мест). Сила сего доказательства такова, что, главным образом на его основании, Новозаветное происхождение по крайней мере первых и последних глав книги не решаются отвергать и те, которые усиливаются доказывать Ветхозаветное происхождение наибольшей части книги ³¹; при целости настоящего состава книги, выше рассмотренной и доказанной, такая уступка есть уже ручательство за Новозаветное происхождение и среднего или главного отделения книги.

Для окончательного удостоверения в Новозаветном происхождении 3-й книги Ездры, обратим внимание на само различие Ветхого и Нового Завета, и те черты того и другого, которым они взаимно различаются, будут самым верным, пробным камнем времени, которому принадлежит рассматриваемая нами книга.–Вы, конечно, согласитесь, что общие и неопределенные понятия большей полноты и ясности, с каким спасительные истины открыты в Новом Завете сравнительно с Ветхим Заветом, не доставят еще нам потребного и удобоприложимого к делу пробного камня. Ибо и Новозаветное духовное творение, если это не есть система Христианских истин, может, по требованию своего частного предмета и цели, касаться только некоторых сторон догматического и нравственного учения Христианского, – может некоторые стороны учения обозначены и не прямо, не резко, а мимоходом, или только в отношении к выражению этих сторон учения в судьбах и свободной деятельности людей. Все подобного рода сочинения необходимо будет относить к Ветхозаветному времени, если станем руководиться, в определении их времени, только этими общими понятиями большей полноты и ясности раскрытия истины в Новом Завете, нежели в Ветхом. Ясно, что потребны более определительные признаки Новозаветного или Ветхозаветного происхождения книги.

Признаки эти должны быть нам известны из изучения Ветхого Завета. Известно, что существо дела и в Ветхом, и в Новом Завете есть одно и это – домостроительство нашего спасения во Христе. Только в Ветхом Завете духовный и небесный свет Христовой истины и благодати открывается и созерцается более или менее в отражении своем в сердце чувственного, земного, естественного (это всё по своему существу так и основано или создано было, чтобы отображать в себе тайны духовного, небесного и Божественного), а в Новом Завете, Христова истина и благодать раскрыты и восприемлются верой в собственном своем существе, или в самом духе и силе своей. Не то сие значит (как известно), чтобы не было чисто-Евангельских лучей Христовой истины в Ветхом Завете, как и иносказаний или знаменательной внешности в Новом Завете. Но Евангельская ясность некоторых тайн благодати, примечаемая в Ветхом Завете, всегда более или менее прикрывается облегающим ее облаком сеновных предметов и обстоятельств, или образных откровений (что можно видеть у самого, так называемого, Ветхозаветного Евангелиста Пр. Исайи); тогда как в Новом Завете иносказания или знаменательные внешние явления представляются вместе с солнечным светом или прямого и ясного указания, выражаемой в них существенной истины, или открытого проявления, действующих в них сил благодати (как это видно особенно в притчах Христовых и в Апокалипсисе ³². Отсюда-то и выясняются сами собой определительные признаки Ветхозаветного Новозаветного времени. Раскроем их со всей обстоятельностью.

Во-первых, в Ветхозаветном времени естественное и земное, даже и в особенно-мрачном своем состоянии, должно было (и действительно не преставало), более или менее, отсвечивать для веры высшим или духовным своим выражением: иначе и Ветхозаветный сеновный порядок вещей должен был бы прейти не имея основного для своего бытия условия – предизображать духовно-благодатные Христовы блага. Так отец Ноя, при рождении последнего, с одной стороны выражает самое безотрадное воззрение на землю, коже прокля Господь, но с другой, в своем новорожденном сыне созерцает светлый образ грядущего успокоителя от бремени проклятия: сей упокоит нас, говорит Ламех о новорожденном Ное (Быт. 5:23), от дел наших и от печали рук наших, и от земли, юже прокля Господь Бог. Еще пример из тех же самодревнейших времен (Быт. 6:3): не иматъ дух мой пребывати в людех сих, зане суть плоть, глаголет Сам Господь о растлении допотопного мира, но в самых этих глаголах Господних выражается та мысль, что и прежде благодатного возрождения, можно было Духу Божию пребывать в людях или оставалась в людях еще некоторая естественная приемлемость или сообщаемость с Духом Святым, истощаемая пренебрежением к нему или грехом. Так и в позднейшие времена Ветхого Завета Иеремия, в борьбе с упорством народа в грехах дознавший и прямо выражавший естественную неисправимость греховной природы человека, п потому получивший откровение о Завете Новом, имеющем быть начертанном в мыслях и сердцах, созерцал однако явление и усвоение Израилю грядущей благодати в образе блистательного раскрытия гражданской теократии Израиля, как было в Ветхом Завете: развеявый Израиля соберет его... и приидут и возвеселятся в горе Сион, и приидут к благотам Господним, на землю пшеницы, и вина, и плодов, и скотов, и овнов (3Ездр.31:10–11). Даже когда уже Христос пришел в мир, но еще не открылся и не совершил всех тайн Нового Завета, – вере и в этот остаток Ветхозаветного порядка вещей свойственно и обычно было на самое (еще не раскрытое вполне, хотя уже явившееся) лицо благодати – взирать не иначе, как чрез сеновную среду стихий мира, которые, по сему, отчасти закрывали для веры чистый свет истины. Так в Евангелии Луки находим сказание такое: что яко искасте мене, говорил Господь Пречистой своей Матери и Праведному Иосифу, нашедшим Его в храме после трех дней заботливых и скорбных розысков, – не весте ли яко в тех, яже Отца Моего, достоит быти Ми? И та, продолжает Евангелист, не разуместа глагола, его же глагола им (3Ездр.2:49–50). Как, кажется, было не понять сих слов и праведному Иосифу, знавшему, уже тайну рождения Господа от Духа Святого и тайну назначения Его – спасти люди Своя от грех их (Мф. 1:20, 21), и особенно самой Божьей Матери, слышавшей от Ангела: даст Ему Господь Бог престол Давида Отца Его. Сын Вышнего наречется? Но видно, что внешний земной порядок, по которому Иосиф принял на себя обязанность отеческих попечений об отроке Иисусе и которые естественно возбуждали мысль и о Давиде, отце Его по роду земному, соединяя при том представление о Самом Небесном Его Отце еще с видимой или гражданской теократией в народе Божьем, – этот-то держащийся на стихиях мира порядок, видно и останавливал, по временам, на своей, по преданию еще светящейся, видимости чистые и святые воззрения веры Богоматери и Ее обручника. Отсюда разумению их, при всем совершенстве их веры, и свойственно было не проникнуть вполне в смысл слов Христовых, что Ему подобает обращаться в том, куда влечет Его и в чем открывается спасающая мир любовь Отца Его Небесного, хотя бы для сего пришлось Ему оставить Матерь и Своего попечителя, и, в незрелых летах, одному остаться в многолюдном городе. И так вот до какого времени на стихиях мира светились вере некоторые мерцания, хотя бы уже только препятствующие насладиться полным светом благодати! И прежде решительного открытия Нового Завета, усиленное омрачение естественного и видимого, вообще земного, повергло бы веру в чрезвычайно тяжкое испытание или в самую безотрадную скорбь, – как это и видим в примере Иова, отчасти в Еклизиасте, в плаче Иеремии по разрушении Иерусалима, и паче всего в состоянии всех последователей Христовых, когда он был на кресте, и таким образом в видимости отъяты были для их веры все опоры. Совсем иное в Новозаветные времена, по решительном открытии Нового Завета: видимое и земное, естественное и чувственное, – само по себе взятое, оказалось уже не только отдельною от области благодати областью, но и противоположной оной, и именно, еще в Адаме открытой, областью греха, соблазнов, скорбей тления и проч. Это нечего и доказывать: самые столь употребительные в Новом Завете, в смысле греха и его области, слова: плоть, мир до очевидности то доказывают.

Во-вторых, во времена Ветхозаветные, понятия о самом деле спасения были чужды той Новозаветной светлой раздельности и определенности, чтобы в них строго разграничивалось совершение и явление благодатного спасения, приемлемое верой в продолжении еще привременного порядка вещей, от открытого проявления спасения в будущей жизни, или царство благодати от царства славы, и в самом царстве благодати образное ее проявление от самого ее духа и истины ³³. (Ибо в зерне, следя сокровенную в нем жизненную силу, как можно ясно различить, что из сей силы раскроется в цвету, что в плоде?!) Так на ор., в пророчествах Исайи, особенно в последней части, Иерусалим небесной славы, Иерусалим Христовой благодати, Иерусалим в состоянии своего обновления после плена Вавилонского – созерцаются или открываются на одной картине, даже часто нераздельно один в другом. Так и Пророк Даниил на одном зрелище своего чрезвычайного видения созерцал и четыре языческих преобладания над Израилем, и явление и превознесение Сына человеческого или Христа, превыше всего сотворенного, до Ветхаго денъми, или Самого Отца небесного, и страшный суд, и избавление Израиля от языческих преобладаний, и вечное торжество церкви (7 гл.), так, уже и по явлении Христа на общественное служение, высший пророков и всех рожденных женами праведников, видевший Духа Божия, сходившего на Христа и слышавший глас Отца небесного о Христе, как о Сыне Возлюбленном, в котором все Его благоволение, – чем глубже разумел тайну Христова лица, тем более не мог сам согласить с явлением Христа остававшегося во всей силе своей растленного порядка вещей; ибо, по не разграничению для веры духовно-благодатного от чувственного или видимого, благодатное и представлялось не иначе, как долженствующим открыто проявляться в своей силе, именно в области видимого и чувственного. И вот Иоанн Креститель не по сомнению, а побуждаясь самой верой, которая затруднялась встреченным ею сумраком, посылает учеников спросить Господа: ты ли еси грядый, или иного чаем? И при сем Господь, ублажив Иоанна более всех мужей, по отношению к разумению благодатного царствия, возвысил над ним самим даже самого меньшего из чад благодатного Новозаветного царства, для которых все существенные тайны этого царства окончательно совершились и разъеснились (3Ездр.11:11–13). Так и действительно, теперь, нам труднее согласить недоумение вопроса: ты ли еси грядый, с вышепророческой верой Иоанна Крестителя, нежели явление во Христе обитающей полноты Божества согласить с продолжение при сем привременного порядка вещей и всех его условий. Ибо знаем, что собственно к царству славы, а не к домостроительству благодати относится полное и торжественное проявление славы Христовой, что Царство благодати, по самому свойству благодати, приемлемой и действующей в обновление естественно греховного человека не иначе, как под условием веры, – должно проявлять свою таинственную силу тоже не иначе, как при сохранении настоящего, земного порядка вещей.

В-третьих, что касается до духовно-нравственной жизни, – духовная заповедь любви, конечно, была известна в Ветхом Завете; ибо на ней, по слову Христову, весь закон и пророцы висят. В Ветхозаветные времена совершались и действия чрезвычайного самоотвержения любви для спасения других, бывали и примеры совершенной любви к врагам. Но пока не явилась Христова любовь в снисхождении Его до приятия немощей человечества, в принесении Им самого себя в жертву за враждебных Ему грехами человеков, – Ветхозаветный верующий как сам оставался постоянным должником перед правдой Божьей, так что должен был являться с приношением всегда новых жертв за себя, так и вообще понимал и чувствовал прежде и сильнее требования правды, нежели любви. Так Давид в восторге своего торжества над врагами, столько возвысился к чувству любви Христовой, что от сердца, с радостью простил Семея, проклинавшего его во дни испытания; но сам же Давид находил после в сем прощении невыполненный долг пред правдой, исполнение которого и завещал Соломону в последние минуты своей жизни. Иеремия ходатайствовал за грешных и даже врагов своих, но сам же в гибели их радостно торжествовал победу правды Божьей. Моисей умолял Бога за осуждаемый к гибели народ, умолял славой Божьей, отдавал сам себя в жертву правде за этот народ, но сам же после разбил скрижали завета, пораженный крайней виновностью народа пред правдой Божьей. И вообще Ветхозаветная вера, как требовала более всего сообразности с правдой, так более всего поражалась и затруднялась встречаемыми несообразностями с правдой. Это направление Ветхозаветной веры отзывалось еще и в душах наиболее кротких учеников Христовых; известен случай как Иоанн и Иаков, возгорясь праведной ревностью за неприятие Божественного учителя, просили от Господа позволения низвести огнь на не принявших, якоже Илия сотвори. Когда же по смерти и воскресении И. Христа сошедшим Духом Святым возжен был в верующих огнь Христовой любви, то требования и стремления любви необходимо воспреобладали в духовно-нравственном совершенстве над строгой ревностью или над страхом перед удовлетворенной уже правдой.

В-четвертых, хотя в Ветхом Завете взыскаша и испыташа пророцы о времени и обстоятельствах открываемого им домостроительства всемирного спасения (1Пет. 1:10–11), но входить испытательной мыслью веры в самые основания судов Божьих невозможно было по самой сокровенности еще дела спасения, – несообразно было еще с состоянием спасаемого под повелители и наставники, даже до нарока Отча (Гал. 4:2). – Как отроку входить в распоряжение Отца? – Иов, в страданиях своих, усиливался дознатъ значение их; ибо они ему и другим казались отвержением от Бога. Но тем не менее в последствии ни Господь не открывал ему прямо и точно оснований его испытания, ни сам Иов не выражал желания узнать это. Даниилу, недоумевавшему о времени и образе выполнения открываемых ему тайн грядущего, сказано было одно, что это после разъяснится, а самому Даниилу остается в мире сойти с поприща настоящей жизни. Самому Иоанну Крестителю на его вопрос, выраженный чрез его учеников, Господь указал только на славу свою в чудесах и на блаженство не соблазняющихся о Нем, (хотя в последующей беседе об Иоанне давал разуметь, что непонятное для большего из всех рожденных женами, разъяснится и для меньшего из Новозаветных верующих). Перед страданием Он сказал и самим ученикам своим: еще много имам глаголати вам, но не можете носити ныне (Ин. 16:12). И ни в каких из сих случаев не объяснялись и сами причины той неудобопонятности тайн, по которой отказывалось вере в основательном разумении тех или других предметов: ибо дознание и самой причины сего было бы не вместимо для веры, не вошедшей еще в полный свет Нового Завета. После же решительного открытия области Нового Завета вере и даны во Св. Духе силы и свобода – рассматривать сокровища и тайны в дому Отца, сколько кто может и хочет деятельной верой принять.

Сличим же теперь 3-ю книгу Ездры с разъясненными признаками, свойственными и Ветхозаветному и Новозаветному времени, не опуская из вида первых и последних четырех глав этой книги, но особенно принимая в испытательное внимание двенадцать средних глав, как подлежащие особенным разноречиям относительно времени своего происхождения.

И во-первых, стихии мира, по выражению Апостола или естественное и земное, отображающее в Ветхом Завете грядущую Христову благодать, сохраняют ли, по 3-й книге Ездры, еще какую либо живительную для веры силу, светят ли ей каким либо непосредственно ощутительным светом или отражением высшего или небесного, спасительно-благодатного? Напротив, область земного естественного, взятая в самой главе своей – Адаме, поставляется третьей книгой Ездры (как в Новом Завете Апостолом Павлом) уже в прямое противоположение благодатно-спасительному. В этой книге Адама как сам Ездра признает, так и Ангел вразумительно для Ездры представляет (точь-в-точь как в Новом Завете Апостол Павел) корнем и виной общего всем людям и самый закон Богоданный обессилившего греха, тяготеющего на земном мире гнева, господствующий в настоящем порядке вещей превратности, смерти, тления. Сердце лукаво нося первый Адам, говорит Ездра (3Ездр.3:21), преступи и побежден быстъ, и тако вси, иже от него родишася ³⁴. О, что сотворил еси, Адаме, взывает он в другом месте, аще бо ты согрешил еси, не единого тебе сотворися падение, но и наше, иже от тебе произыдохом (3Ездр.7:48). Егда преступил естъ Адам законоположения моя, говорит Ангел от имени Божия, суждено бысть, еже сотворено есть и сотворишися входы сего века тесны, и болезненны, и трудны, малы же и лукавы, и бедстве полны, и трудом великим утвержденни и проч. (3Ездр.7; 2:12). Неправды исполне век ceй и немощей, говорит также Ангел... Понеже злак семене злаго всеян есть в сердце Адамово из начала, и коль много зла роди и до ныне, и раждает, дóндеже приидет млачение (3Ездр.7:28, 30). И в особенности об обессилении самого закона Божия грехом, вошедшим в мир именно через Адама, говорит Ездра: и пройде слава твоя... дa даси закон семени Иаковлю … и не отъял еси от них сердца лукавого, да закон твой сотворит в них плод... и указав потом на грехопадение Адамово, распространившееся на всех, иже от него родишася. Ездра продолжает: и пребываше немощь и закон с сердцем человеческим, с лукавством корене ³⁵; и преста благое, и наста злое (3Ездр.3:19–23). Впрочем Ездра, как Ап. Павел, разумеет обессиление закона грехом по отношению только к духу человеческому, а не к внутреннему святому и живому значению самого закона: и бысть плод закона неродящъ, ниже бо можаше.. и се обычай есть да егда приимет земля семя.., егда будет повреждено то, в нем же сеяно есть... купно и то, еже насеяно. или еже прията суть, истребляются... нам же не тако сотворенo быстъ. Мы бо, иже закон прияли есмы, согрешающе погибохом, и сердце наше, еже восприя его: яко закон не погибе ³⁶. (3Ездр.9:33, 34–37). И эти мысли о внедрении во все земное и естественно, еще в первозданном его главе Адаме, – греха, все растлевающего, убивающего живительное влияние на людей даже Божественного закона, – о господствующей вследствие сего превратности вещей, смерти и тлении, – раскрываются в книге не случайно или мимоходом; напротив они составляют исходный пункт всего содержания средних глав, следящих как развитие Боговраждебного зла, так и низложение оного силой Божьей, постепенно совершаемое или уготовляемое. Не говоря уже о том, что эти мысли и в самом Новом Завете раскрыты с такой же глубиной нарочито избранным для Боговдохновенного исследования и разъяснения всех сторон истины Христовой сосудом благодати – Апостолом Павлом, –остановимся на следующем: когда вся область стихий мира, со включением и основанного на оных Моисеева закона взятого только не в отношении к внутреннему, всегда живому, значению оного, представляется призрачной областью воспреобладавшего человеческого греха; то через это в самой области стихий мира не исключается ли всякая среда для отображения духовно-благодатных тайн? И у веры не отнимаются ли всякие побуждения и условия к созерцанию в стихиях мира отсвета спасительной благодати? Очевидно, что так. Апостол Павел, именно в доказательство отмены закона и независимости веры от уз Ветхозаветной сеновности, представлял, что стихии мира соделались уже немощными и худыми (Гал. 6:8.), какими изображает их и 3-я книга Ездры.– Судите теперь сами, к Ветхозаветному ли времени относится эта книга, не дающая места коренным условиям Ветхого Завета, не выдерживающая самого существенного и основного характера Ветхозаветного. По воззрениям этой книги на земное н естественное (взятое само по себе), как на греховно-плотское, мысль о спасении должна была выражаться уже не в образах, взятых из области земного и естественного, но прямо в стремлении и чаянии разрешиться от земного и плотского, освободиться от немощи естества: отпусти от себя смертное помышление... извлецы уже от себя немощное естество... тщися преселитися от времен тех (3Ездр.14:14). Где тут место закону заповеди плотския (как Апостол выражается о предписаниях закона, в отношении к той их стороне, которая имела силу только для Ветхозаветного времени)?

«Но Израиль, или род Авраама, Исаака и Иакова представляется, по крайней мере в средних главах книги, единственно избранным и усыновленным Богу народом, для которого и создан век, или мир сей, а прочие языки нивочтоже вменени суть (см. 3Ездр.6:55, 59).» Это правда. Но остановясь и на буквальном разумении подобных мест книги, можно ли такое представление об Израиле и Сионе принять за признак Ветхозаветного происхождения книги, – видно из того уже, что и Евангелисты Нового Завета называют Иерусалим святым градом (Матф. 27:53), – что Ап. Павел говорит об Израиле, конечно не менее, нежели Ездра; их же всыновление, и слава, и завета, и законоположение, и Богослужение, и обетования, их же Отцы, от них же Христос по плоти, сый над всеми Бог благословен вовеки, – создавший мир себе ради (Рим. 9:4–5);

также и язычников сравнительно с Израилем Сам Христос назвал однажды псами (по врещи псом), а после Ап. Павел дикой маслиной (Рим. 11:17). Почему же писавшему книгу от имени Ездры говорить подобное свойственно еще не в Христианстве, а в Иудействе? – «Но об Израиле сравнительно с языками сказано в 3-й книге Ездры: кая племена вероваша свидениям твоим, яко же Иаков... нигде обрящется имя твое токмо во Израили и проч. (3Ездр.3:32–35)?» Что же? И Ап. Павел говорит подобное (Рим. 3:1–2): что убо лишше Иудею?.. Много по всякому образу, первые бо, яко вверена быша им словеса Божия...

Чтобы с твердостью дознать, придерживался ли «стихий мира» Ездра 3-й книги в воззрениях на Израиль, – надобно обратить внимание вот на что: чрезвычайное высокое достоинство Израиля, признаваемое Ездрой, условливается ли у него сколько-нибудь происхождением Израиля от Авраама, рождением в недрах освященного по самому семени рода? Напротив; исключительное достоинство Израиля, выражаемое с такою силою: ради нас (Израиля) создал еси век, по 3-й книге Ездры условливается знанием еще первозданного человека в тайне миротворения (3Ездр.6, 38–56), образом Божиим в человеке (3Ездр.8:44–45), правотой (3Ездр.9:13), которая слагается именно из веры и дел (ст. 7 подоб. 3Ездр.13:23. 7:24) ³⁷. Сказать то же другими словами или в другом порядке тех же главных слов: к Израилю Божию, ради которого и мир создан, относится собственно тот, кто по вере и делам явится созданным по Богу в правде и преподобии истины, или вполне осуществляющим творческую мысль о человеке. Таким, очевидно, может сделаться, под условием веры и дел, и всякий человек, и отнюдь не может быть ни один из природных Израильтян – неверующих, – как это в прямо выражено в 3-й книге Ездры (3Ездр.7:57–61): Сие есть помышление подвига, им же подвизатися будет на земле рожденный человек (вообще), да еще побежден будет, претерпит еже рекл еси, т. е. вечное мучение (слч. 56 ст.), аще же победит, восприимет еже глаголю, т. е. вечное спасение (слч. 30 ст.). Понеже сей есть живот, о нем же Моисей рече, егда живяше, к людем глаголя: избери себе живот, да живеши. He вероваша же (очевидно Израильтяне) ему, но не после его пророкам, ниже мне, иже глаголал есть им: яко не была бы скорбь в погублении их, яко же будет радость тем, им же усоветано есть спасение. И так очевидно для всякого должно быть, с какой точки зрения Ездра 3-й книги смотрит на Израиль, – с Ветхозаветной ли, с которой по Апостолу, и самого Христа разумели по плоти (т. е. по плотским представлением о нем, как потомке Авраама и Давида – теократическом царе земном), или же с Новозаветной, смотря с которой уже не единого вемы по плоти (2Кор.4:66), а признаем избранных Божиих, собственно, по их вере, любовью поспешествуемой. Угодно ли видеть, каков взгляд на Израиль с Ветхозаветной точки зрения? По сказанию именно канонической книги Ездры, сам этот Боговдохновенный священник сделал, в свое время, между прочим, такое распоряжение, чтобы Израильтяне расторгли браки с язычницами, решительно отвергнув последних и с прижитыми от них детьми, дабы не осквернялось святое семя. Вот она, держащаяся на стихиях мира, Ветхозаветная точка зрения на избранный род! Но и следов ничего подобного нет в 3-й книге Ездры. Напротив Ап. Павел Новозаветное учение о призвании ко Христу и языков, наравне с Иудеями, раскрывал именно из того, что условие со стороны человека к оправданию и спасению есть именно вера, которая доступна и какому бы ни было человеку, без которой и сущии от Израиля не достойны имени Израиля. Это самое и внушается, с силой и с глубоким пониманием этих истин, в 3-й книге Ездры, и именно в средних ее главах, к которым относятся все указанные выше места. Мы уже не останавливаемся на том, что во вступительных двух главах – согласно с основаниями, раскрываемыми в средних главах, плотской Израиль представляется отвергаемым за свое неверие до того, что относится уже к составу Ассура (3Ездр.1:33, 2:9), a верующие язычники являются заступающими место его в отношении к благодати избрания (3Ездр.1:24, 35–40), истинным Божиим Израилем, торжествующими чадами Сиона (3Ездр.2:34–42).

Посмотрим, во-вторых, не по Ветхозаветному ли, без строгого разграничения, представляются в 3-й книге Ездры царство благодати и царство славы, и в первом – образные явления благодати и существенные ее проявления и тайны? Нет; через все продолжение книги выражается необыкновенное усилие и духовное искусство писателя возвышать воззрения и чаяния веры от обстоятельств и положения верующих на земле к состоянию их по смерти н в царстве славы, равно как от образных проявлений благодати к самому ее существу. Так, уже во вступительных главах спасение истинных чад Израиля полагается в избежание геены и достижение Царства Небесного, для приготовления к которому и служит земное положение церкви: руце мои покроют тя, да сынове твои геенны не узрят... Будете готови к воздаяниям царствия.... бежите сыни века сего... Вверенный дар приимите, и веселимеся благодаряще призвавшаго вы в Царство Небесное (3Ездр.2:29, 35–37). Сион представляется местом торжества тех, иже преселишася от сыне века сего, совлекошася одеяния смертнаго и облекошася в бессмертное, с которыми открыто пребывает Сын Божий, ими исповеданный и теперь их увенчивающий (3Ездр.2:38–48); – это Сион, очевидно, разграничен от чувственного Сиона и есть тот, о котором Апостол Павел говорит: приступите к Сионстей горе, ко граду Бога Вашего, Иерусалиму Небесному, торжеству и церкви первородных (Евр. 12:22, 23). В средних главах земное положение верующих и будущая вечная жизнь разграничены до такой же взаимной противоположности: и сотворишася входы сего века тесны, и болезненны и трудны, и проч. Ибо большаго века, (точнее с Арабского: «но будущего века») входы пространны и безопасны, и творящии бессмертный плод (3Ездр.7:12). Праведнии понесут тесноту, надеющеся пространных (18). ... Настоящий век не есть конец, слава в нем частая пребывает (яснее с Эфиопского «и слава Божия в нем не открыта»). Того ради (праведники) молишася за немощных (3Ездр.1:10). День судный будет конец времене сего, и начало времене будущего бессмертия, в нем же мимо иде тление... Тогда никто же может спасти того, иже погибе, ни потопити того, иже победи (3Ездр.43:45). Яже суть настоящая, настоящим, и яже будущая, будущим, т. е. ныне и тогда свой особый порядок (3Ездр.5:14–46). Не с новозаветной ли раздельностью изображены здесь настоящая и будущая жизнь; поприще подвигов и непременная вечность нетленного возмездия? И замечательно, что в книге, с одной стороны, внушается в заботах о себе и других возвышаться мыслью и упованием от настоящего к будущему: и Вскую не приял еси в сердцы твоем, еже есть будущее, но еже настоящее (7:16. слич: 3Ездр.14–48); но с другой стороны, в отношении к наглядному разумению, предоставляется живущим на земле только настоящее земное, а будущее небесное теперь открыто одним еще небожителям, иже обитают на земле, токмо вещи наземныя разумети могут: а сущии на небесех, яже на высоте небес... скоро спешит век пройти, и не может носити, я же в будущая времена праведным обещанна суть (3Ездр.4:21–26). Таким образом, и в отношении к разумению веры, книга делает новозаветное же разграничение между обетованным небесным и нынешним земным, составляющим настоящее положение верующих! – Сверх того, в самой не изследимой области грядущего в книге резко и с полной отчетливостью разграничены еще не вполне решительное состояние душ по смерти и окончательное, вечное торжество веры над всем боговраждебным. По учению о первом, содержащемуся главным образом в главе, сохранившейся в Эфиопском и Арабском переводе и засвидетельствованной для нас Св. Амвросием Медиоланским, – обозначаемому впрочем и в других местах книги (3Ездр.4:35–36; 7:55–56; 14:9), – души верных и мертвых до конца (ст. 63, 6 гл. по Эфиоп.) пребывают в светлых обиталищах с осознанием победы своей над лукавым помыслом (что и составляет первый чин или степень пребывающих здесь), в радости об отделении своем от блуждающих вне грешников (2-й чин), – об оправдании своем от Самого Бога (3-й чин), в наслаждении покоем под охранением оного служащих святых Ангелов (4-й чин), в утешении и веселии о миновании навсегда места тесного и об избежание настоящей смертности (5 степ.), с светозарностью лиц их, как солнца и звезд (6 степень), с восхищением настоящим и предвкушением славы и блаженства от лицезрения Божия после суда (7 чин). Сюда же должно отнести упоминаемое в средних же главах книги пребывание совершенных праведников с Сыном Божьим, дондеже скончаются времена (3Ездр.14:9. Эфиоп: monebis рогго cumfilio mео, utі existuntii, qui sunt sicut tu), подобно как и во вступительных главах представляется на небесном Сионе также с Сыном Божьим бесчисленное множество исповедавших Его на земле (что выше было уже указано). Итак, состояние праведных душ по смерти, изображаемое в средних главах книги, есть ли Ветхозаветный шеол? Да и Христианская церковь большего не знает о загробном пребывании святых, взятом самом по себе. Св. Амвросий нашел представления о сем предмете, содержащиеся в 3-й книге Ездры, совершенно удовлетворительные для Новозаветной веры. Во аде же кто исповестся тебе, говорили Ветхозаветные о шеоле. Аз рекох, говорит Ветхозаветный праведник о близости своей к смерти в шеолу, – рекох... пойду во врата адова... Рекох: ктому не узрю спасения Божия на земли живых, ктому не узрю спасения Израилева (Ис. 38:10–11). Избавил еси душу мою да не погибнет – говорит тот же праведник об избавлении своем от угрожавшей ему кончины: и завергл еси за мя все грехи моя. Не похвалят бо тебе, иже во аде, ни умершии возблагословят тя (ст. 17. 18). Из чрева адова вопль мой, – взывал Иона, во чреве китове низшедший Боговдохновенной мыслью и чувством даже до преисподней, Аз рех: отринухся от очию твоею (Иоан. 2:3–5). Вот каков Ветхозаветный шеол, до опустошения оного Христом, тогда еще только обетованным и преобразуемым! Под такое понятие о шеоле подходит частью разве состояние нечестивых по смерти, изображаемое в 3-й книге Ездры: они не входят в светлые и радостные обиталища праведных, но блуждают вне оных (ст. 54. Эфиоп. 6 глав.), т. е. сказать тоже по Евангельски, находятся во внешней тьме, в позднем и бесполезном раскаянии о презрении ими заповедей Всевышнего (1-я стезя их мучения), в скорби о невозможности возвратиться в земную жизнь (2 ст.), и так далее до безотрадного отчаяния перед имеющей открыться славой Всевышнего. Что же касается до окончательного торжества правды, как изображается оно в 3-й книге Ездры, – оно имеет последовать по воскресении мертвых, по решительном суде и будет состоять с одной стороны в совершенном открытии праведным высочайше духовных благ, и в упразднении для них даже последнего врага – смерти, а с другой – в таком решительном отвержении злых, что у любви Божьей, бесконечно превышающей все роды нашей любви, уже не будет (по выражению книги) жалости о них на веки. И земля издаст тех, иже в ней спят, и прах, иже в нем молчанием обитают, и хранилища издадут вданные им души. И открыется Вышний на престоле суда... Суд же един пребудет, истина станет... и мзда покажется (3Ездр.7:32–35). Вам бо (праведным) отверст есть рай, насаждено есть древо жизни – искушен есть покой, совершенна есть благостыня, и совершенна есть премудрость. Немощь и молие от вас скрыто есть, и во ад бежит растление в забвении (3Ездр.8:52–53). На соболезнование же Ездры ο гибели грешных, последовал такой Божественный ответ: много тебе останет, да можеши возлюбити мое сотворение паче мене (ст. 47). Но тем не менее «Мне самому (так излагается в Эфиопском, неясный в Латинском в Славянском, 61 стих 7 гл.) «нет жалости о погибели оных ради жизни тех, которые веруют» ³⁸. Несть судия, сказано в отражение недоуменных помыслов касательно вечной погибели нечестивых, – несть судия паче Бога ни разумевай паче Вышняго. Погибают бо мнози настощии, понеже не радят о предложенном Божии законе, и так. дал. (3Ездр.7:19–22 и слич. 14, 18).

Что еще может быть раздельнее сих понятий – сначала вообще о настоящей жизни и будущей, потом о загробном нерешительном состоянии душ верующих и злых и о вечном торжестве правды после всеобщего воскресения и суда, состоящем в бессмертном блаженстве праведных и о непреложном отвержении злых? Между тем Ветхозаветная вера, выражение которой мы можем видеть, напр. в книге Премудрости, едва возвышалось только до общих понятий о загробной жизни, о том, чего вообще должны чаять праведники и страшиться нечестивые в будущей жизни.

Остается вникнуть, столько ли раздельно отлично в средних главах книги само лице Христовой благодати от ее образных проявлений. Мысль о Христе в книге выражается столь определенно, что Он называется не только Сыном Божьим и Мессией-Христом, но даже Иисусом – именем, которое Он благоволил принять и носить на земле как человек: открыется Сын Мой Иисус... и умрет Сын Мой Христос (3Ездр.7:28–29). Это место, указывающее на имя Иисуса, не только сохранилось до ныне в Латинском, но и было приводимо и засвидетельствовано читавшим книгу в полном ее составе, Св. Амвросием Медиоланским (См. Амвросиево толкование на Евангелие Луки; выше это место было уже приводимо). Но особенно важно то, что действующая в разных судьбах веры и церкви причина, т. е. благодать, представляется в книге всегда прямо в своем существе, или в лице Самого Христа, подобно как в Новозаветном Апокалипсисе. Так, по 3-й книге Ездры, Христос Сын Божий является предметом противоборства Боговраждебных языков, которых Он и низлагает Своим всемогуществом, а избранных своих собирает к Себе, и притом так, что эти Его действия и не зримы чувственно и не исследимы сами по себе: И тогда открыется Сын мой... и будет, егда услышат вси язы́цы глас Его... И соберется во едино собрание множество бесчисленно, яко хотяще приити, и ополчитися на Него. Той же станет на верху горы Сиона... Той же Сын мой обличит, яже изобретоша язы́цы, нечестия ... и погубит их без трудности, по закону, иже огню подобен есть. A яко видел еси Его собирающаго к себе иное множество мирное: сии суть десять колен и проч. Якоже не можеши сия испытати, или знати, яже суть во глубине морстей: тако не может кийждо видети на земли Сына моего, или тех, иже с ним сутъ, токмо во время дне 3Ездр.13: 32–52). Здесь очевидно зрелище, подобное следующему апокалипсическому: и видех и се конь бел, и сидяй на нем.… нарицается имя Его Слово Божье той упасет (языки) жезлом железным.... И видех зверя и цари земныя и вои их собраны сотворити брань с Сидящим на коне ... И ятъ бысть зверь и лживый Пророк... жива ввержена в озеро огненное... А прочии оружием убиени быша и так далее (3Ездр.19:11. 20:4). – Вот и еще по 3 кн. Ездры Сам же Христос, прежде суда последнего, упраздняет какое-то насильственное преобладание над церковью: Яко же видел еси и льва, его же видел еси от леса возбудившася рыкающа и глаголюща ко орлу (разорившему жилище тех, иже плод творяху, т. е. верующих) и обличающа его ... Сей естъ Ветр (точнее по другим переводам, и по некоторым Латинским изданиям: «Unctus» а не «Ventus», т. е. «помазанник». Поставит бо их (подкрилия орла, преобладавшего над святыми) на суд живых: и будет, егда, обличитъ их, тогда накажет их. Ибо остаенок людей моих избавит и ублажит их, и проч. (3Ездр.12:31–34). Это место подобно следующему апокалипсическому: сии (рога зверя бездны, на котором сидит блудница Вавилон), сии брань со Агнцем сотворят и Агнец победит я ... Изыдите из нея (блудного Вавилона) люди мои и пр. (3Ездр.17:14; 18:4). Христос же Сам, по 3 кн. Ездры, раскрывает силу своей жизни, своей смерти и воскресения в светлых, потом страдальческих и снова процветающих судьбах своих сообщников: открыется Сын мой Иисус с теми, иже с ним суть: и насладятся. иже оставлени суть в летех четырех стех. И будет по летех сих, и умрет Сын мой Христос, и вси иже дыхание имут человецы… и будет по днех седми и возбудится.. и умрет растленный (3Ездр.7:28–31). С такой же ясностью своего Божественного лица, но вместе и с такой же загадочностью только относительно чисел, особенно числа лет, Христос представляется в Апокалипсических видениях – как бы разделяющий с избранными своими их судьбу: видех, се Агнец стояше на горе Сионстей, и с Ним сто и четыредесят тысящи, имуще имя Отца его написано на челех своих (3Ездр.14:1). И еще: и души разтесанных за свидетельство Иисусово и за слово Божье, иже не поклонишися зверю…, ожиша и воцаришися со Христом тысящу лет (3Ездр.20:4). Из приведенных же мест 3-й книги Ездры о Христе видно учение оной и о Божестве Христовом: приписываемое в книге Христу владычество над судьбами церкви, всемогущее низложение врагов ее и спасение верных подобает единому Богу; – и о вочеловечении Его, ибо (не говоря о названии Христа мужем в 14 гл.) смерть Христова, указуемая в книге с такой выразительностью, необходимо предполагает восприятие Сыном Божьим человечества, которое подверглось смерти; – и о спасительности для всех жизни и смерти, и воскресения Христова, ибо сила жизни, смерти и воскресения Христова является, по 3-й книге Ездры, действующею в судьбах церкви, так что Христос, так сказать, делится благодатью своей жизни, смерти и воскресения со Своими сообщниками. Почему же, спросите, такое учение о Христе предложено не прямо, «т. е. не в форме учительной?» – Потому, что главный предмет книги не вероучение, а судьбы церкви и мира, по отношению к которым книга и изображает Христа действующим благодатью своего воплощения, смерти и воскресения (точно живущим, умирающим и воскресающим духовно в своима сообщниками, см. 3Ездр.7:28–31). Точно также, и по Апокалипсическим видениям Нового Завета, Христос является не иначе, как Сам действующий в загадочно-изображаемых судьбах мира и церкви. Судя по предмету и цели книги, можно требовать для ясности Новозаветного ее происхождения только того, что бы Христос, внутренне и властительно действующий в судьбах мира и церкви, изображался в книге всегда прямо в своем Божественном лице, как и в Апокалипсисе Новозаветном. Так и действительно он изображается в 3-й книге Ездры, как выше мы видели.

Проницательные могут в этой книге усмотреть, что и самое существо церкви, по образу воззрения, выраженному в средних главах книги, совершенно разграничено от Ветхозаветных образов церкви, хотя церковь и представляется здесь только под образами Израиля и Сиона. Ибо какое значение дается в книге пленению и рассеянию Израиля, опустошению Сиона, прекращению жертв? Если бы понятие о церкви еще не было для Ездры 3-й книги отрешено уже от Израиля и Сиона, в собственном (буквальном) смысле понимаемого: то означенные обстоятельства должны были бы заставить его трепетать за самую церковь и следовательно за собственное спасение. Против подобных страхов верующих, за свое спасение, во время плена Вавилонского, и направлялись те откровения, данные через Иеремию, что завет спасающей любви Божьей, как завет или основание самого бытия, никак не изменится (Иер. 31:36–37); такой же трепет за церковь виден и откровениями был утешаем и в Данииле, когда он никак не успокаивался и концом Вавилонского плена, видя продолжающимся преобладание над Израилем языков (см. Дан.9; Дан.10:1–3). В Ездре 3-й книги не видно ничего подобного. Он недоумевает о пленении Вавилонском вот по какой причине: еда лучшая творят, иже обитают в Вавилоне и того ради владеют Сионом? Воистину не вем, како сия уразумети имам: еда суть дела лучшая Вавилонская, нежели Сионская (3Ездр.3:28–31). Но подобное недоумение может иметь место просто при сравнении судеб одного народа с судьбами другого. Еще недоумевает Ездра, как Израиль возлюбленный первенец Божий, для которого и мир создан, подпал под власть языков, иже ни во что же вменена суть (3Ездр.6:57–59). Но, подобное недоумение, обыкновенно вообще в тех случаях, когда чада церкви (или напр. народ верующий сообщный Самому Христу Сыну Божию) оказываются под тиранской властью незнающих истинного Бога племен; – это не страх за саму церковь или за дело спасения верующих, а недоумение о кажущейся несообразности в судах промысла. Наконец, Ездра 3-й книги проникнут глубочайшей скорбью о болезни, как он выражается Иерусалима, яко освящение наше опусте, и алтарь наш сотрен есть, и церковь наша разорена естъ (3Ездр.10:23). Такая скорбь свойственна вере и при неблагоприятных внутренних или внешних обстоятельствах церкви. И при множестве жалоб, скорбных и недоуменных воззваний Ездры, не обозначается ни одного выражения или страха недоумения касательно самого существа церкви или дела спасения. Видно, что, по воззрению 3-й книги Ездры, существо церкви выше всех земных превратностей, – дело спасения не терпит само по себе ни от каких опасностей и врагов, и таким образом область церкви, область спасения есть царство не от мира сего, царство духовное и небесное, хотя существует на земле; – в таком (Новозаветном) значении церковь, хотя так же под различными образами, является и в Апокалипсисе.

В заключительных двух главах, отчасти буквально словами Ап. Павла, выражается следующий наставительный вывод из выше раскрытого разграничения понятий о коловратном видимом и неизменном невидимом, о скорбях настоящей жизни и покое будущей, о подвигах и искушениях церкви и о вышемирном духовном ее существе: слышите слово, людие мои, уготовайтесь на брань, и в злых тако будете, яко пришелцы земли: продаяй, аки бегаяй, а купуяй, аки погубляяй.... иже посягают, тако аки чад не сотворят, и так далее.

Выразим кратко силу всего настоящего доказательства Новозаветного происхождения книги. Так как дух Ветхого Завета, сила будущей жизни, заключается собственно в лице Моисея и Его тайнах, то прежде полного открытия и совершения сих тайн, свойственно было и самим пророкам представлять еще без строго-точного разграничения Ветхозаветную теократию и Новозаветную благодать, и также царство благодати и царство славы. Но 3-я книга Ездры, напротив, отличается совершенно – Новозаветной раздельностью, обстоятельностью и точностью разумения всех означенных предметов. По такому характеру оной, несовместному с Ветхим Заветом, а свойственному именно Новому Завету, – очевидно, что книга по происхождению своему относится ко времени Новозаветному.

В-третьих, следует нам рассмотреть, требования ли грозящей правды и страх пред нею по Ветхозаветному, или одушевление и дерзновение любви – по Новозаветному, по преимуществу, выражаются в духовно-нравственном совершенстве, как последнее раскрывается в 3-й книге Ездры. Уследить это нам можно не иначе, как в движениях и стремлениях праведной души самого Ездры: ибо нравоучение, как и вероучение, не излагается прямо в книге, по совершенно иному предмету и цели оной. И так, что служит основанием, в духе Ездры, тех недоумений и жалоб, которые мы выше пред сим излагали? По видимому, он ревновал за строгую правду, когда говорил о большей виновности пред правдой Божьей, преобладавших над Израилем, нежели самого плененного Израиля: ныне убо измери на мерилех неправды нашя, и живущих на земли, и нигде обрящется имя твое, токмо во Израили... Еда лучшая творят, иже обитают в Вавилоне, и того ради владеют Сионом? (3Ездр. 3:28). Но на самом деле, и в сих самых воплях выражена пламенная любовь, своими кроткими внушениями заглушающая строгий голос правды, занятая судьбой одной овцы избранной, но гибнущей в злостраждущей, любви, не брегущей, только в смысле особенного участия в страдальцах, о прочих пользующихся благосостоянием. Это с силой выражено самим Ездрой и подтверждено Ангелом следующим образом: и рех: о Владыко Господи, от всех дубрав земли, и от всех древес ее избрал еси виноград един.... и от всех сотворенных скотов, промыслил еси себе овцу едину: и от всех умноженных людей взыскал еси себе народ един... И ныне, Господи, Вскую предал еси единого многим.... И рече ко мне (Ангел): зело ты во ужасе ума сотворился еси ради Израиля: или паче возлюбил еси его, неже Сотворивый его (3Ездр.4:23–33). Такая любовь к гибнущим вообще, против которых вооружается правда Божья за их упорство во грехах, служит основанием и других его недоумений и вопросов. Снедаемый собственно не ревностью по правде, а любовью к гибнущим по приговору правды, Ездра 3-й книги тщетно ищет возможности привлечь милость к праведно отвергаемым. Он то сетует на падение Адама, увлекшее и все его потомство своей любовью присвояя и себе виновность людей непростительно согрешающих и потому долженствующих ожидать беспощадного суда: о что сотворил еси Адаме?– Аще бо ты согрешил еси, ни единого тебе сотворися падение, но и наше... Что бо полъзует нам аще обещано есть нам бессмертное время, мы же смертные дела соделахом и яко показан будет рай... мы же не внидем... и яко паче звезд возблистают лица тех, иже воздержание имеяху, наша же лица паче тъмы черна: ибо не помышляхом живуще, егда беззаконие творихом, яко имамы по смерти терпети ( 3Ездр. 7:48–56). Tо сетует на сам дар бытия и жизни из-за непостижимого, как кажется его любви, отвержения Израиля и вообще грешных людей: почто родихся, или Вскую не сотворися утроба матере моея мне гроб (подобные воззвания в Ветхом Завете были слышны, но касались личной участи взывавших как-то Иова, Иеремии: что же говорит Ездра), да невидех бых (говорит) труда Иаковля и изнеможение рода Израилева (3Ездр.5:35). Что пользует человеком в настоящем веце жити в скорби, и мертвым чаяти казни (3Ездр.7:47). Лучше нам, дабы есмы не были, нежели еще живущим жити в нечестиях, и претерпевати и неведати, коея ради вещи (3Ездр.4:12). То недоумевает почему праведные не исходатайствуют помилования имеющим быть осужденными на последнем суде грешникам, как Авраам молился за Содомлян, а Моисей за отцы согрешившия (3Ездр.7:32–40), То сам умоляет Господа не смотреть на людей Его грехи, но иже Ему во истине служат, не внимать нечестивым языков начинаниям, но иже Его свидения с болезнью сохраниша, – умоляет свойственным Господу милосердием, которому следует только пожелать, чтобы помиловать грешных; Ты ради на грешных милосерд наречешися. Аще бо пожелаеши, да нас помилуеши, тогда милосерд наречешися, не имеющим нам дел правды (3Ездр.8:24–32), –умоляет ничтожностью человека и даже самой врожденностью ему греховной растленности: что бо есть человек, да на него прогневаешися, или род растлен, да тако огорчен будеши на него. Воистину бо никтоже от рожденных есть... иже бы не согреших. В том бо возвестится правда твоя и благость твоя, Господи, егда милосерд будеши им, иже не имеют существа благих дел (34–36). Не прямо ли здесь высказывается благодатная любовь, возженная от Божественного пламени Христовой любви, оправдывающей и спасающей по благодати, даром, без всякого права со стороны грешных людей, всячески преогорчевающих Божью благодать?! – И порывам любви праведника, в ходатайстве за грешных, Господь полагает пределы только собственной беспредельной любовью к своему созданию, однако не хотящей и не могущей спасать решительно-упорных противников, сколько бы их не было: много бо тебе останет, да можеши возлюбити Мое сотворение паче Mене... не прилагай убо испытовати о множестве погибающих. Ибо и тии приемлюще свободу, уничижиша Вышняго, и закон Его презреша, и пути Его оставиша. Еще же и праведных Его попраша. И рекоша в сердце своем: несть Бога, аще и ведяху, яко умирают. Яко же бо вас приимут, яже предреченна суть: тако тех жажда и мучения, яже уготована суть: ибо не хотяше (Бог) человека погубити. Но и тии, иже сотвореши суть, оскверниша имя Того, Иже сотвори их: и неблагодарни быша Тому, иже уготовал им живот. Сего ради суд мой ныне приближается (3Ездр.8:47; 55–61). И так, – тогда как в Ветхом Завете стремительную ревность о строгой правде благопотребно было особенными обстоятельствами и особенными внушениями свыше смягчать и направлять к долготерпению любви относительно грешных, – в 3-й книги Ездры порывы любви, стремящейся всех обнять (не только без отвращения к их грехам, но и с некоторым присвоением себе виновности в чужих грехах), нужно было удерживать от одностороннего направления и противопоставлять этим порывам непреложные, неизменяемые даже любовью, суды беспощадной для упорных правды. Тогда как в Ветхом Завете прощенная кровная обида была вменяема за неуплаченный пред правдой долг: Ездра 3-й книге едва может согласить со своими понятиями и стремлениями праведное воздаяние грешным, истощившим чрез свое упорство меру долготерпения Божия. Ясно, что святое настроение духа его строится уже не на Ветхозаветных основаниях духовного совершенства, а на Христовой всепрощающей любви, так что ограниченность человеческую теперь требуется уже остерегать от одностороннего направления любви, также как в Ветхом Завете потребно было строгую ревность по правде ограничивать или лучше дополнять милосердием и терпением любви, или страх пред правдою умерять или восполнять упованием на милость Высочайшей любви.

Наконец, в четвертых, о направлениях и свойствах самой мысли верующего человека, сколько она выражается в 3-й книге Ездры, надобно сказать следующее: духовная любоиспытательность веры представляется здесь не только стремящеюся к точному разумению тех самых предметов, относительно которых Апостол Павел восклицал: о глубина богатства премудрости и разума Божия яко неиспытани судове Его и не изследовани путие Его (Рим. 11:33), но по возможности даже достигающею удовлетворительной для веры отчетливости в разумении этих предметов. Эти предметы относятся к таким глубоким истинам: всеянное еще в Адаме семя греховности для того именно раскрывается в упорных грешниках (Богом от вечности провидемых в своем упорстве и уже за то положенных, хотя и с крайним долготерпением переносимых в продолжении своей упорствующей во зле жизни), чтобы погибельные действия или проявления греховности и истощились в этих несчастных сосудах гнева Божия, и остались бы для житницы Божьей – только чистая пшеница – первые и вполне преданные истине и добру, предусмотренные и определенные к помилованию и блаженству также еще от вечности; это самое, в самой действительности, и совершается над Иудеями и язычниками, из которых в тех и других есть место для раскрытия и греховности в погибающих и щедро даровитости Божьей для спасаемых, и из которых так. обр. в одних проявляется погибельная греховность единовременно с тем, как другие прицоеятъ или уготовляюхея приносят плоды правды и спасения (см. Рим. 9–11 гл.). Сколько и каких вопросов не возникнет при исследовании этих глубочайших предметов?! И подобные вопросы смело предлагаются Ездрой 3-й книги Ангелу, который и разрешает их, возбраняя испытание только совершенно-недоведомого, впрочем, выясняя для мысли праведника, по крайней мере, самую эту недоведомость некоторых предметов. Посмотрите же, как глубоко в книге раскрываются столь глубокие предметы, каковы суды Божьи в спасении избранных, н отвержении упорных, равно из Иудеев и язычников. Средоточное основание и действующая причина сих судеб Божьих полагается во Христе, – как видно из приводимых выше мест об избавлении избранных и низложении врагов Христом Сыном Божьим, который является и живущим и умирающим, и восстающим духовно вместе со своими сообщниками. Эта, избирающая и спасающая преданных и верных добру и истине и также, нетерпящая или отвергающая упорных, во зле и лжи, любовь Божья, которая именно во Христе раскрывается и действует, – еще прежде сотворения мира предначертала свои обнимающие видимый и невидимый мир, судьбы о помиловании одних, с определением самого числа их, и осуждении всех других: «когда Всевышний созидал «мир и Адама и всех родившихся от него, – «Он наперед определил суд и осуждение»³⁹ «тем, которые того заслужат»⁴⁰. Еда не вопрошаша пути праведных о сих в затворах своих, глаголюще: доколе тако надеющеся будем.... и отвеща на сия Иеремии Архангел, и рече: егда исполнится число «подобных вам» понеже на мериле извесил век, и мерою измерил времена и телом сочте часы и «ни умолкнет, ни глас издаст»⁴¹, дондеже исполнится предреченная мера (3Ездр.4:35–37). Да и самый мир сей сотворен ради избранных и спасаемых (разумеется уже избранных и спасаемых во Христе, как средоточном основанием судов Божьих о спасении), а прочие (т. е. которые находятся вне числа спасаемых) ни во что-же вменени суть, как это назнаменовано уже в самой тайне миротворения: сия же вся рекох пред тобой, Господи, говорит Ездра по изложении порядка всего дела миротворения, – яко ради нас создал еси век. Прочие же языки, рекл еси оныя ничто же быти (3Ездр.4:55–56). Впрочем предначертанные заранее суды Божии о помиловании одних и отвержении других не нарушают их свободы, а напротив и совершаются в свободном направлении и деятельности тех и других: это видно в книге из сетования Ездры на Адама, свободно допустившего падение, увлекшее в грех всех людей, – из ублажения в книге подвизающихся в вере и правде, – из обличения противников в неблагодарности и упорстве, – из прямых о сем слов: сей есть живот, о немже Моисей рече: избери себе живот, да живеши. Невероваша же ему и т. дал. (3Ездр.7:59–60). Посему суды Божьей любви, спасающей во Христе послушных и отвергающей противных, совершаются так, что, с одной стороны, семя греха, всеянное в человеческий род через грехопадение Адама, более и более развивается в предающихся греху, к их страшной гибели; а с другой стороны, и противодействующее сему начало живота (разумеется, начало благодатно-Христово; ибо Христос представляется в книге вождем правды и веры, низложителем отверженных и избавителем избранных), это благодатное семя в сердце, очищающее внутреннее состояние человека, тоже более и более раскрывается самим Богом для разрешения плодом вечной жизни; и то и другое идет, соразмерно одно с другим, вперед все ближе к окончательному низложению зла и торжеству добра, вместе и согласно в обоих мирах – видимом и сокровенно-духовном. Вот места, в которых эти мысли развиваются: насеяно есть зло, и не уприиде погубление его... злак семене злаго всеян есть в сердце Адамово из начала, и коль много зла роди и раждает, дóндеже приидет млачение... Егда пожаты будут класы, имже несть числа, коль велию молотьбу начнут творити! (3Ездр.4:28–32). Даси нам семя в сердце, и чувству очищение, от онудуже плод был бы (3Ездр.8:6). И сохраних мне ягоду от грозда, и саждение от великаго множества (de triba multa). Да погибнет убо множество, еже без вины рождет естъ, и да сохранится ягодица моя, и насаждение мое, еже великим трудом соверших (3Ездр.9:22). Относительно же мира невидимого Ездра спрашивал вразумлявшего его Ангела: еда ли нас ради не наполнятся праведных житницы, за грехи обитающих на земли? Ангел отвечал: иди, и вопроси имущую во чреве, еда исполнивши девять месяцей своих, еще возмогут ложесна ея в себе удержати плод? И на замечание Ездры, что этого быть не может, Ангел сказал: ад и обители душ праведников ⁴² подобныя сутъ ложеснам (3Ездр.4:39–42), и проч. И так это поступление (зла и торжествующего над ним благодатного добра) вперед, подобно развитию плода во чреве, обнимает по воззрениям 3-й книги Ездры не только земные судьбы, но, равномерно и чудным образом сопряженные с земными, судьбы мира духовного – светлых обителей праведников и ада. Вследствие постепенного раскрытия тлетворного семени греха и, в борьбе с ним, плодоприносящего начала благодати, 3-я книга Ездры учит с одной стороны о постепенном истощении естественных сил в человечестве, сначала бодрых и юных, а потом более и более стареющих: инии суть, иже в юности силы рождени сутъ, и инии, иже под время старости, оскудевающих ложеснам, родитася. Разумей убо и ты, яко меньши возрастом есте от тех, иже прежде вас, и иже последи вас, меньши неже вы, аки уже стареющаяся творения и крепость юности преминующая (3Ездр.5:53–56); а с другой стороны книга представляет постепенное живое преспеяние или приближение избранного, идущего тесным путем, человечества к граду исполненному всеми благами: град создан есть, и поставлен на месте полевом, есть же исполнен всеми благами: вход его тесен и в стремнине поставлен, дабы одесную огнь был, ошую же вода глубока: стезя же есть едина токмо между ими проложена. Егда убо дастся град сей человеку в достояние, аще не пройдет когда предположенного бедства, како приимет достояние свое?... тако есть и Израилева часть (3Ездр.7:6–10). Таким образом решительное раскрытие в одних семени зла, а в других благодатного семени, имеющее оказаться по всемирном суде, именно – вечное мучение первых и блаженство других, составляя не только последствие Божьего суда, но вместе и зрелый плод внутреннего состояния их самих, – также не может быть изменено или уменьшено по ходатайствам святых, или по связям родства и дружества, как здоровому нельзя быть больным за больного, как у голодного нельзя взять голода сытому: «день суда, (сказано в недостающей у нас 6 гл. Эфиоп. перевода 77–83 ст.) будет по мере и на каждом моем приговоре покажет печать истины. Как теперь и отец сына, ни сын отца, ни раб господина своего, ни друг своего друга не может послать на свое место, чтобы был болен за него,.. или здоров: подобно... никого не будет, кто бы свое бремя возложил на кого-либо, на своего приснаго. Ибо каждый будет держать свою правду и дела, которые он творил одно за другим.»

Так, суды Божии, по воззрению на них в 3 книге Ездры, всегда достигают своих целей; преспевает зло по предначертанию Божьему и к собственному низложению, озлобляется добро к собственному преспеянию для достижения, по предначертаниям Божьим, уготованного града, полного всех благ. В силу какого-то порядка судеб, 3-я книга Ездры показывает, что, когда сказано было непокорному Израилю? дом ваш пуст есть, помещу Вас яко ветр плевелы (3Ездр.1:33), причем и на самых благопокорных должен был прийти тяжкий день печали и тесноты (2:27), – тем не менее тогда исполнено, открылось число чад Сиона, и так было полно их число, что Ездра видел на горе Сионской народ мног, их же исчислити не мог (3Ездр.2:41–42. слч. 34). Так изображено в первых двух главах. В средних за тем главах представляется необыкновенное преспеяние и духовно-нравственного зла, – сюда относится смерть единственного сына жены Сиона в самый день его брака, в самом брачном чертоге, – внешнее преобладание над церковью хищного орла, наконец восстание на Христа всех почти языков; но за чрезвычайным раскрытием семени зла следует и процветание восторжествовавшего над оным добра, – плачь о смерти сына Сионского разрешается открытием всего великолепия Сионского. внешне-хищническое преобладание ниспровергается к освобождению останка людей Божиих, собравшиеся против Сына Божия языки истребляются им без трудности, и в тоже время сим же Сыном Божьим собираются и восстанавливаются десять колен Израильских, и таким образом открывается спасение Израиля, на место Боговраждебных языков. Посему, в последних главах, угрожаются враждебные языки приближением грозного суда над ними: се приближаются злая, и не умедлят. Имже образом бременатая егда родит в девятый месяц Сына своего... тако не укоснят злая произыти на землю, и век восстанет, и болезни обымут и.… что сотворите, или како сокрыете грехи ваша пред Богом, и Ангелы его? Се Судья Бог... Се бо возгарается огнь на вас, язы́цы мнози... (3Ездр.6:39–40, 67–69): a избранным возвещается приближение дней скорби, но для очищения и открытия в них духовного злата тогда явится искушение избранных моих яко же злато еже искушается от огня. Слышите возлюбленные мои, рече Господь: се пред вами дни скорби… не бойтесь... яко Бог предводитель вам есть (74–70).

Но еще одну сторону судеб мира и церкви, как изображаются оные в 3-й книге, нужно выставить на вид чтобы составить хотя общее понятие о глубине и свете выраженного в сей книге разумения путей спасающей мир любви Божьей во Христе. Призвание языков на место отвергаемого непокорного Израиля, изображаемое в первых двух главах, по буквальному смыслу оных, и собрание Сынов Божиих десяти колен Израильских с прочим остатком народа Божия, изображаемое к концу средних глав, составляют события церкви уже Новозаветной или Христианской, первое – уже совершившееся, – а другое – только еще ожидаемое. Отношение сих событий именно к Христианству, а не к Ветхозаветному времени понятно и само по себе, – обозначено уже и в Ветхозаветных пророчествах, – и вполне открыто в Новом Завете. И поскольку первым из сих событий начинается ряд, изображаемых в 3-й книге, судеб мира и церкви (это в первых двух главах по буквальному их смыслу), а другим почти заключается: то выходит, что книга изображает собственно Новозаветные судьбы церкви и мира. Христос Сын Божий, действительно, по видениям и изображению в 3-й кн. Ездры, прямо и открыто является действующим в этих судьбах, как выше мы видели. (Тоже подтверждается как вообще Новозаветными понятиями о церкви, выражающимися в книге, так и в особенности резким сходством видений сей книги с видениями Апокалипсиса, то и другое тоже выше было уже показано). И так внешность Ветхозаветных судеб, которой облагаются, изображаемые в 3-й книге Ездры Новозаветные события, употреблена, видно, вообще в смысле иносказания. Следовательно в книге выражается такое воззрение на Ветхозаветные судьбы церкви, что им, по их значению и духу, соответствуют и Новозаветные события, – или что Новозаветными судьбами церкви повторяются или раскрываются в существе дела или в духе своем судьбы, совершавшиеся уже в Ветхом Завете образно. Сим вполне объясняется содержащееся в книге представление всех судеб – ранних и позднейших, – кругом, в котором ни позднее время по своей силе и значению не отстает от раннего, ни раннее не упреждает позднего: венцу (с Эфиоп. «кругу») уподоблю суд мой, яко же не последних умедление, тако ниже первых ускорение (3Ездр.5:42). Но не забудем, что такое воззрение, именно мысль об оттенени судеб Новозаветных, еще в Ветхом Завете, раскрывается в видениях Апокалипсических, изображающих Новозаветные судьбы наиболее в образе Ветхозаветных ⁴³, а истолковано это воззрение, в самых основаниях своих, Апостолом Павлом.

Вообще же и начало и конец сего дивного круга Ветхозаветных и Новозаветных судеб, простирающихся на мир видимый и невидимый, совершающихся по воле и власти Божьей, но без нарушения свободы развивающихся стройно по предначертанному плану и раскрывающих как семя зла, всеянное в мире злоупотреблением свободы, до решительного низложения сего зла, так и борющееся со злом начало благодатного добра до окончательного торжества его и разрешения блаженством; – есть Сам Господь Бог, уже в творении мира определивший окончательную его задачу, и в его судьбах совершающий предположенное в нем уже самым творением: от начала круга земного, и прежде основания исходов века, ... тогда Аз помыслих, и сотворена суть через мене единаго, а не чрез инаго, и конец будет мною, а не иным (3Ездр.6:6). Но будучи, по сим словам, альфой и омегой всего временного, Вечный, в раскрытии и осуществлении своих вечных судов во времени, не делает никакого принуждения и стеснения данным от него же условиям и законам временного, – совершает то или другое по мере приемлемости созданных существ,– во время готовности нужды их в том или другом.

Вот в каком простом образе это выражено в 3-й кн. Ездры: – He могл ли еси, спрашивал Ездра, сотворити сих, иже сотворени быша, и иже суть и иже будут вкупе, дабы скоре суд твой показал еси? и получил он такое вразумление; вопроси ложесн женских, и речеши к ней: и аще родиши, Вскую пo времени? моли убо ю, да родит десять во едино. Не может, сказал Ездра, но по времени; и тогда последовал ему какой ответ от имени Божия: так и Аз устроих от мене сотворенный век (3Ездр.5:43–44).

Сказанного о чрезвычайной глубине и отчетливости мысли разумения веры довольно для удостоверения, что 3-я книга Ездры никак не может принадлежат Ветхому Завету, потому что в ней высказывается такая совершенно Новозаветная, глубокая и многосторонняя отчетливость в духовном разумении, которой Божественные уроки преподает именно Апостол Павел, и такая орлиная созерцательность, которой Богосветлым первообразом является Новозаветный тайнозритель – Иоанн Богослов.

Так. обр. заключим этот отдел наших исследований так: третья книга Ездры столько не соответствует Ветхозаветному характеру и столько во всех отношениях выдерживает и обнаруживает в себе характер Новозаветный, что никак не можем сомневаться в Новозаветном ее происхождении. – И так как уже Апостол Варнава цитовал сию книгу, то ясно, что она написана еще в Апостольском веке. Внутренне близкое, а часто «буквально обозначающееся соответствие 3-ей книги Ездры, в учительных исследованиях о судьбах церкви и мира, с учением особенно Павловых посланий, а в образных созерцаниях сих судеб с Апокалипсисом Иоанна Богослова, показывает, что книга произошла уже тогда, как Павлово учение рассеяло мрак возбудившихся вначале против тайны призвания язычников и оправдания собственно Христовой Благодатью недоумений и пререканий, и особенно когда уже дан был Апокалипсис (Это было к концу царствования Неронова).

Но с какой мыслью Новозаветный писатель книги начертал и выдал ее от имени Ездры Ветхозаветного? – что он не думал делать подлога, это ясно уже из того, что Ездра его книги, в важнейших чертах и обстоятельствах своей личности, явно не похож на исторического Ездру. Не будем уже говорить о разности ⁴⁴ самого родословия Ездры в 1Пар.6:4–14 и 1Ездр.7:1–6 и о прибавлении к имени Ездры в переводах и в некоторых Латинских рукописях еще нового, неизвестного из канонических сказаний об Ездре, названия Салафиила или Сутаила. Ездра 3-й книги представляется проходящим общественное служение еще во время самого пленения Вавилонского, ранее половины его (в 30-е лето по разрушении Иерусалима), и это служение Ездры было такое, что весь народ единодушно признавал его крайне нужным для себя, как единственный светильник в месте мрачном, как пристанище и корабль спасенный от бури (3Ездр.12:42). Сам вождь избранного народа, по имени Салафиил, не обинуясь говорил Ездре: или не веси, яко тебе вверен есть Израиль, в стране переселения их... не остави нас, яко пастыръ стадо свое в руках волков лукавых (3Ездр.1:17–18). Но ни откуда неизвестно чтобы во время Ветхозаветного Вавилонского плена Ездра – Боговдохновенный священник, был единственным защитником и руководителем своего народа; напротив в начале пленения, Иудеи имели руководителем в лице Пророка Иезекиля; в продолжение же плена главным защитником Иудеев, без сомнения, был Даниил и его друзья, сильные при царском дворе. Ездра, по сказанию канонических книг, и начал общественное свое служение уже после Вавилонского плена, когда получил известное полномочие от Артаксеркса. – Еще же, Ездра 3-й книги представляется получившим в 30-м году плена разъяснение Даниилова видения о четырех царствах; а это видение последовало уже после 30-го года плена, – именно в первый год царствования Валтасарова, уже около 50-го года плена. (Дан. 7:1). – Также по сказанию 3-й книги Ездры, св. книги будто бы все были сожжены при разрушении Иерусалима и храма, и Ездра вновь по Божественному вдохновению написал эту книгу, вместе еще со многими другими книгами Божественной мудрости, не всем доступной. Но во время плена Даниил читал и закон, и Книгу пророков (Дан. 9:2–11); следовательно эти книги были целы. Сообщавшая Ездре вдохновение чаша, которая была полна яко же воды, цветом подобной огню, сама собой обнаруживает иносказательное свое значение. И так вовсе не важно намерения писателя изображать Ездру своей книги в смысле историческом; ибо писатель, столь глубоко успевший узнать и Новый Завет (как мы видели), не мог допускать явных и прямых несообразностей с историческими сведениями об эпохе в лице Ездры, содержащимися в канонических книгах. Как же это понять, что писатель книги говорит от имени Ездры, поставив себя хотя отчасти в положение, соответствующее историческому Ездре, и однако сделал это без намерения подлога? – Мы уже выше показала, что внешность Ветхозаветных обстоятельств и предметов, которой в книге обличаются явно Ново-Заветные понятия и судьбы, взято в смысле не историческом или собственном, а в смысле иносказания, и что писатель книги в ряду Ветхозаветных судеб церковных прозревал силу и имевших последовать Новозаветных судеб. По этому и эпоха Вавилонского плена, с которой неразрывно связан в книге Ездра. как един оставшийся тогда светильник в темном месте,– берется писателем не в смысле собственном или Ветхозаветно историческом, но по отношению к Новому Завету, или как изображение какой-то Новозаветной призрачной эпохи, в которой, по духу или в существе дела, имело возобновиться древнее преобладание Вавилона в отношении и к новому Израилю. Посему и Ездра, являющийся Боговоздвигнутым деятелем и вождем для Христианской Церкви в эту эпоху, необходимо и очевидно представляется не как историческое лицо Ветхого Завета, а как лицо символическое, осуществление которого, по его значению, относится к христианству. Так, в указанном прежде откровении Ездры, сохранившемся в Греческой рукописи, которое имеет приметное сродство с 3-й книгой Ездры, сам Ездра без перемены впрочем своего имени, является проходящим свое служение уже в христианстве. Отсюда и объясняется, как Новозаветная книга могла быть писана и выдана от имени Ветхозаветного Ездры, но истинно, без всякого подлога: бывший в намерении писателя смысл, в каком он связал со своей книгой имя Ездры, есть иносказание, приметное для внимательного «испытания писаний» ⁴⁵. Разрешим само иносказание этого символического лица, каков Ездра 3-й книги, – и мы можем вполне понять происхождение этой книги с именем Ездры, – можем уразуметь и назначение книги, по намерению ее писателя значение символического Ездры, как юзника в земли Мидской, в царство Артаксеркса Персскаго, каким Ездра 3-й книги является в первых двух главах, – можно скоро объяснить. Идея служения исторического Ездры есть восстановление, после плена Вавилонского, теократического порядка в возвращенном из плена народе Божьем и очищение святого их сонма от языческой примеси. В откровении судеб Новозаветных, в след за торжеством о падении Вавилона, с чем соединено и исшествие из него народа Божия (Апок. 19:1–6. слч. 18:4–8), является церковь в благолепии и величии лучших своих времен: жена Его (Агнца) уготовила естъ себе и дано бысть ей облещися в виссон чист и светел: виссон бо праведностъ святых есть (3Ездр.19:7–8). И так очевидно, что и в христианстве, по сокрушении некоторого (символического) ярма Вавилонского, воздействует благодатный дух Ездры – ревнующий о чистоте виссона церковного и о раскрытии в должной лепоте в силе православно-церковного организма. Олицетворение сего благодатного духа или направления, имеющего господствовать в христианстве, по падении какого-то нового Вавилона, и есть Ездра времени Артаксерксова, который является в первых главах таинственной книги его имени. Но как разрешить значение Ездры, являющегося единственным светильником в темном месте еще среди Вавилонского плена? И с какой Ветхозаветной буквы возьмем дух этого нового значения Ездры? Ветхозаветная История ничего подобного об Ездре не представляет нам; а на против явление Ездры в общественном служении, еще в продолжение Вавилонского плена, противоречит Ветхозаветной Истории. – Что же следует из того? В этом только заключается наглядное подтверждение (как и выше говорили мы о сем), что Ездра 3-й книги и есть, по намерению сего писателя, не историческое лицо, а символическое. Будем помнить идею известного исторического служения Ездры – восстановление теократического порядка после Вавилонского плена и очищение народа Божия, возвращенного отчасти, самим Ездрой из Халдеи, от языческой примеси, и пред самого еще Вавилонского преобладания над Новым Израилем мы найдем дух Ездры.

В откровении Новозаветных судеб мы находим два вида Вавилонского преобладания над Новым Израилем. Один открытый: разумеем ту упившуюся кровью святых блудницу, у которой на самом челе начертана и видима всеми тайна сродства или соответствия ее древнему Вавилону: и на челе ее написано имя: тайна: Вавилон великий и проч. (17). Тайна другого вида Вавилонского преобладания не выставляется сама собой наружу; надобно с тонким и проницательным вниманием всмотреться в загадочный его образ, чтобы уследить и обличить тайну и этого сокровенного, внутреннего Вавилона. В образе зверя, представляющегося в 13 гл. Апокалипсиса, вместе с другими символическими зверями известного Даниилова видения воспроизведен в некоторых характеристических чертах и лев, знаменующий в Данииловом видении именно Вавилонское преобладание над Израилем зверь, его же видях, бе подобен рыси, и нозе его яко медведи, и уста его яко уста львовы ⁴⁶.

И вот, среди самого зрелища того и другого вида Вавилонского преобладания в откровении указывается место для проявления мудрости, соединенной с умом, или ума, имеющего мудрость (Апок. 13:18. 17:9). Зде мудрость есть. Иже имать ум, да сочтет и проч. так сказано по изображении некоторого духовного зверовидного преобладания над новым Израилем, сокровенно или внутренне обновившего в себе дух древне языческих преобладаний над Израилем, между прочим и Вавилонского (Апок. 13:18). Зде ум, иже имат, сказано еще Ангелом Иоанну Богослову, между разными объяснениями тайны наружу открытого Вавилонского преобладания над Новым Израилем (Апок. 7:9). Но мудрость являющаяся среди Вавилонского духовного преобладания над Новым Израилем, есть не что иное, как твердое противопоставление оному или разностороннее раскрытие светоносной области Христовой истины и благодати, – этой Новозаветной теократии, с чем необходимо должно соединяться и очищение понятий и нравов от примеси духовного язычества в Христианах, освобождаемых от Вавилонской тирании над умами и сердцами. Это, очевидно, уже отзывается духом Ездрина служения восстановлению теократического порядка после Вавилонского плена и очищению народа Божия от примеси язычества. Равным образом, уму, царственно являющемуся с мудростью своей и среди наружу открытого какого-то Вавилона, держащего в плену чад нового Израиля, также свойственно выдерживать, раскрывать и утверждать в душах и во всех средах благодатную теократию живого духа и истины, духовно-благодатные сыновне свободные права и порядки преобладаемого Нового Израиля. И так и здесь выступает идея собственно Ездрина служения. Олицетворите эту идею, и пред вами будет Ездра средних глав книги, проходящий служение единственного светильника в темном месте еще среди Вавилонского плена.

Для поверки этого самими средними главами книги, – войдите в характер изображаемого в них Ездры, и вы увидите в нем ум стремящийся постигнуть и действительно постигающий мудрость. Так, отличительный, в продолжении всех 12-ти средних глав выдерживаемый, характер Ездры есть не только господствующее в его духе стремление к мудрости совершенных, жажда все в Божественной истине исследовать и уразуметь, но и действительное постижение совершенной мудрости. То и другое обнаруживается по книге в воззрениях, нравах и чрезвычайном служении Ездры, и засвидетельствовано от имени Божия Ангелом. И во-первых, неудержимое стремление Ездры к мудрости совершенной обозначается прямо самим Ездрой и Ангелом. Во ужасе изступи сердце твое в веце сем, говорит Ангел Ездре, понеже хощеши постигнути пути Вышняго. Тако есть Господи мой, отвечал Ездра (3Ездр.4:2, 3). И когда Ангел возразил против Ездрина любоиспытания Божественной премудрости: како сосуд твой возможет вместити пути Вышняго, то Ездра не признавал и блага самой жизни, при недоступности отчетливого разумения ее тайны, лучше нам, дабы есмы не были: нежели еще живущим жити в нечестиях и претерпевати, и не ведати, коея ради вещи (3Ездр.7:11, 12). Болящь глаголал есмь, говорит он в другом месте, мучат бо мя лядвия моя пo все часы ищущаго постигнути стезю Вышняго, изследовати часть суда его; и услышав ответ: не можеши, он возопил: чего ради, Господи, по что родихся или Вскую не сотворися утроба матери моея мне гроб (3Ездр.5:34–35). И всякий раз, как в беседе с Ангелом представляется Ездре что либо (иногда и довольно стороннее по отношению к главному предмету собеседования, не вполне ясным и понятным, Ездра не медлит вопросить: како и когда, чесо ради то или это (3Ездр.4:33); сам Ангел едва сдерживает стремление мысли его к постижению глубин Божьих противопоставлением этому стремлению очевидных невозможностей, напр.: Сочти ми сия, яже еще не приидоша и собери ми разсеянныя капли, и о зелени ми сухия цветы… и тогда покажу ти… его же жадаеши видети (3Ездр.5:36). Во-вторых, видно в Ездре и действительное обладание истиной и совершенной мудростью, хотя достигаемое постепенно под условием последования тому направлению, какое давал Ангел любоиспытательному его духу. Душа моя, говорит Ездра, обращаясь к самому себе в самоуглублении, пожри убо разумение и поглоти мудрость (3Ездр.8:4). Ты же, говорит ему Ангел, о тебе разумей и о подобных тебе взыскуй славу. Вам бо отверзт есть рай и совершенная премудрость (51. 52). Суд мой ныне приближается яже не всем показах, токмо тебе, и тебе подобным не многим (61. 62). Ведях аз, говорит Ездре также Ангел, яко Вышний начинаше тебе показывати сия…, …ты убо не бойся, ниже да устрашится сердце твое, но вниди и виждь светлость и величество созидания (именно чудесно открывшегося Сиона), нo вииди виждь светлость и величество созидания, колико возможно есть тебе видением очес (видети). И по сих услышаши, колико приемлет слышание ушесъ твоих слышати. Ты бо блажен еси паче многих, и зван еси пред Вышняго, яко не мнози (3Ездр.10:55–57). Далее Ездра удостаивается такого просвещения в разумении тайн, какого не имел и Даниил, мудростью которого Иезекииль посрамлял самообольщенное языческое мудрование: еда премудрее еси Даниила (Иез.28:2–3), говорил Иезекииль Тирскому царю; видено бысть, сказал Ездре Ангел о некоторой тайне, в видении Даниила брата твоего. Но нестъ ему протолковано, яже аз ныне тебе протолкую (12. 2). И потому за сим Ездра является, по Ангельскому же слову, уже учителем самых мудрых: ты един достоин был еси знати тайну сию Вышняго. Напиши убо вся сия в книгу...... и научиши сим мудрыя от людей твоих (3Ездр.12:36–38). Еще далее Ангел дает ему уже такое свидетельство: житие твое устроил еси в премудрости, и чувство твое назвал еси матерью (3Ездр.13:5). Наконец, вот что сам о себе говорит Ездра: Сердце мое мятяшеся разумом, и в персех моих возрасташе премудрость, и в сем состоянии он пишет книги всего Св. Писания, да чтут их достойные и не достойные, и еще множество других Божественно глубоких книг, да предаст их только мудрым: в тех бo есть корень разума, и премудрости источник, и ведения река (3Ездр.14:40–46–48). Таким образом, Ездра 3-й книги уже в тридцатом году Вавилонского плена представляет в себе идеал ума, под влиянием небесным созревшего в совершенной премудрости, так что о духе такого его служения среди Вавилонского преобладания над Израилем справедливо было бы выразиться так, как сказано в Апокалипсисе при изображении нового Вавилона, где ум, иже имать мудрость. Таким образом значение Ездры и как Вавилонского пленника, объяснено во свете Апокалипсиса. Ибо будете ли раскрывать Апокалипсическое значение ума, имеющего мудрость, или этой мудрости: найдете Ездру, представляемого в средних главах книги, как единственного светильника среди мрачных видов продолжающегося еще Вавилонского преобладания. Или на оборот, сообразите и определите существенный характер Ездры, в тридцатый год Вавилонского плена, уже проходящего свое служение по показанию средних глав 3-й книги Ездры: увидите небесную мудрость, озаряющую любоиспытательный ум, или духовный ум, стремящийся постигнуть и наконец имеющий совершенную мудрость.

И так при сличении 3-й книги Ездры с Апокалипсисом разрешается иносказательное значение Ездры, в этой книге, вместе и как Пророка, действующего после падения Вавилона, и как пастыря и руководителя веры среди самого еще Вавилонского преобладания. Из Апокалипсиса, при внимательном соображении его с 3 кн. Ездры, может изъясниться и та связь, в какой представляются в 3-й книге служение Ездры уже по падении Вавилона и откровения ему еще во время Вавилонского плена. Можно примечать в Апокалипсисе, что одно из выражений этого благодатного направления в христианстве, которое названо умом, имеющим мудрость, состоит в раскрытии и самого Апокалипсиса, – в разъяснении таинственных судеб мира и церкви, более или менее загадочно обозначаемых в Апокалипсисе. Ибо владеющему этим таинственным умом предоставляется разгадать едва ли не самую загадочную тайну Апокалипсиса, выраженную определенным числом, заявившим в себе имя и значение одного из страшных врагов Христовой церкви, который был предуготовлен еще предшествующими ему проявлениями враждебного зла и который связан по своей судьбе едва не с целой половиной содержания Апокалипсиса: зде мудрость. Иже имат ум, да сочтет число зверино: число бо человеческое есть и число его шестьсот шестьдесят шесть (3Ездр.13:15 слч. 17:9). Но где же назначается место и время для торжественного открытия пред всей церковью этого дивного свидетельства истины Христовой, каково – точно оправданное вековыми и тысячелетними событиями пророчественное изображение судеб мира и церкви христианской? Когда будет общей для истинно верующих собственностью раскрытая заранее тайна Апокалипсиса, с достойным удостоверением в истинном значении словес Божьих? Это, по указанию Апокалипсиса, должно последовать уже после низложения того Вавилонского преобладания над чадами нового Израиля, которого тайна открыта наружу, и следоват., именно тогда, как православная церковь Востока явится во всем великолепии и чистоте своей духовной теократии, т. е. своего благодатного духа, устройства и состава (над чем, по отношению к Ветхозаветной церкви, по Ветхозаветному трудился Ездра в Артаксерксово царствование. Радуимся и веселимся, – такими гласами торжествуют на небеси падение открытого во вне Вавилона, – яко прииде брак Агнчий и жена Его уготовила есть себе. Дано бысть ей облещися в виссон чист и светел. Вместе с тем открывается или указуется некоторое вожделенное призывание на вечерю брака Агнца, утверждаемое удостоверением в истинности словес Божиих в Апокалипсисе, и сопровождаемое направлением христианства к свидетельству о Христовой истине духом пророческим, т. е. вполне оправданными и удостоверительными пророчествами. И глагола ми: напиши: блажени звани на вечерю брака Агнца и глагола ми: сия словеса истинна Божья суть. И пад пред ногами его поклонихся ему: и глагола ми: виждь: ни: клеврет ти есть и братий твоих, имущих свидетельство Иисусово... Свидетельство Иисусово есть дух пророчествия. В пособие к разумению сих слов нам уже известно, что и действия самого тайнозрителя имеют пророчественно-знаменательный смысл. Сии словеса истинна Божья суть: это относится ближайшим образом к Апокалипсическим словесам о звании на вечерю брака Агнчаго; но удостоверение в сих частных словесах, взятых конечно в своем духе, или в существенной своей мысли и значении, – подобно как изъяснение частей тайны числа зверина, – необходимо уже предполагает и общее раскрытие истинности словес Божьих в Апокалипсисе, ибо полное завладение одним звеном неразрывной цепи не возможно в отдельности от всей цепи. Дух пророчествия, в изъяснении сего чрезвычайного дара благодати Апостолом Павлом (в 14 гл. 1 посл. к Коринф.) должен раскрываться вообще в благодатно-точном, общественном и назидательном разъяснении тайн; а что под такими тайнами, в рассматриваемом месте, разумеются действительно тайны Иоаннова откровения, это видно из особенной близости, в какой имущии дух пророчества поставляются здесь в отношении к тайнозрителю Иоанну и раскрывающему пред ними тайны Ангелу: клеврет ти есть, говорит бесплотный служитель откровения, и братий твоих имущих свидетельство Иисусово: свидетельство Иисусово есть дух пророчества. И так по сокрушении открытого народу Вавилонского преобладания, при светлом раскрытии пред миром Новозаветной теократии, т. е. православно церковного благодатного духа, устройства и состава, точно будет место и время тому, чтобы открыто и торжественно пред миром свидетельствовать о Христовой истине пророчествами Апокалипсиса, удостоверительно и ясно для всех здравомыслящих оправданными в событиях. – Обратимся теперь к 3-й книге Ездры. По этой книге, в царствование Персидского Артаксеркса, следовательно по низложении Вавилона, Ездра Пророк, свидетельствуя истину пред Израилем и языками, и получает повеление всенародно возвестить, каковая и коликая чудеса Господа Бога видел он еще в тридцатом году плена Вавилонского (3Ездр.2:48 гл. 3), а предметом сих чудных видений служат, как выше было доказано, судьбы церкви и мира именно Новозаветных времен, – каковые судьбы словом Божьим открыты именно в Апокалипсисе. Следовательно, по 3-й книге Ездры открывается тоже, что в Апокалипсисе: Ездра, как дух пророческий, свидетельствующий об Иисусе по падении открытого Вавилона, возвещает перед всеми те Чудные тайны откровения, которые он, как ум озаренный светом Богооткровенной премудрости, дознал еще прежде, – во время еще горделивого возвышения Вавилона. Так из Апокалипсиса изъяснилось не только значение Ездры, являющегося в 3-й книге его имени, но вместе общий состав и порядок этой таинственной книги.

Из сказанного само собой уже объясняется и то, почему Христианский писатель написал свою книгу от имени Ветхозаветного Ездры. Он, как уже сами видите теперь, глубоко вошел в силу и значение Иоаннова откровения, – столь глубоко, что в видениях Иоанновых, за победой Христианства над Иудейством и язычеством и заявлениями величия и господства его над миром, прозревал и упадок нового Израиля даже до некоторого Вавилонского над ним преобладания. Прозревал то, что, среди этой темной эпохи, благодатный дух Христианства обнаружится в направлении верующих умов к раскрытию и утверждению духовной Новозаветной теократии – (как Ветхом Завете Ездра служил тому же по отношению к Ветхозаветной теократии), и что именно этому Новозаветному Ездре предлежит сначала точное разъяснение, во свете самых событий, тайн Иоаннова откровения, а потом и торжественное провозглашение пред миром, раскрытых и оправданных уже событиями, словес Божьих в сем откровении. Все это видели мы при выше производимом разъяснении значения Ездры, в таинственной книге его имени. И так, Христианский Богомудрый писатель видел, что собственное его разумение силы и значения Иоанова откровения, при всей глубине и светлости своей, есть не что иное, как только еще заря будущего раскрытия Апокалипсических тайн во свете самых событий, долженствующая уже тогда, а не ранее, раскрыться солнечным светом, – есть нечто иное, как предначинательное и частное проявление Ездрина духа мудрости и пророчества, долженствующего воздействовать вообще в Христианстве уже в позднейшие времена. Посему-то писатель 3-й книги Ездры и выразил свое разумение таким образом, что отнес оное по принадлежности уже к этому (идеальному) Новозаветному Ездре, зная из Апокалипсиса, что до открытия в Христианстве духа Ездры точное разумение Апокалипсиса не может быть общим достоянием веры. Он не мог, конечно, не надеяться, что раскрытием Апокалипсиса из самых событий оправдается глубина и верность разумения и Апокалипсических видений, и взаимно это последнее послужит руководством и подтверждением для веры раскрывающей смысл Апокалипсиса из самых событий.

Возьмем при этом во внимание и ту особенность времени происхождения 3-й книги Ездры, что тогда совершался тот духовный переворот мира, по которому Ветхозаветный образ воззрения, подорванный Новым Заветом в самых основаниях своих, должен был окончательно уступить свое место твердо обоснованному и выясненному Новозаветному образу воззрения; – при чем обнаруживались в самом Христианстве и мертвые Ветхозаветные остатки – в Иудействующих сектах (Евбонеев и Назореев) и беспорядочные излишества и злоупотребления Новозаветной свободной мысли (у гностиков). В такое время глубокое и верное разумение истины Христовой облечь в Ветхо-Заветную внешность представлений, как сделано в 3-й книге Ездры было вполне естественно и благовременно ⁴⁷.

Но кто же или каков был сам писатель 3-й книги Ездры? Кто он неизвестно и узнать нет возможности, когда он и имя, и обстоятельства свои так Богомудро скрыл символизмом Ветхозаветного имени и эпохи. И нам остается только показать из его книги, каков он. Духовное зрелое совершенство и глубокое разумение вообще Христовой истины, хорошо видны в самой его книге. В особенности в глубине и светлости выраженного в книге разумения таинственных видений Апокалипсиса, можно полагать, не был ли писателем книги один из ближайших учеников Апостола Иоанна Богослова, не под его ли руководством или духовным влиянием написал он свою по истине дивную книгу. Сверх того, писатель книги является в ней особенно близким к Апостолу Павлу. Он вполне усвоил (в чем мы тоже могли уже увериться) исследовательный и отчетливый образ воззрений Павла на Ветхий Завет, на отношение его к Новому, на ход и внутреннюю связь премудрых судов Божьих о спасении верующих и о низложении противников. По-видимому, писатель книги вполне и свободно владея ключом, какой дает по преимуществу Апостол Павел для точного исследования истины Христовой, при пособии оного и открыл удобоприступный для своего разумения вход (под руководством, может быть, и самого Иоанна) в пророческий смысл Апокалипсиса, еще прежде раскрытия сего смысла в событиях. Само собой разумеется, что прежде обстоятельного выяснения Апокалипсиса самими событиями мог быть доступен разумению веры разве только общий ход и дух предрекаемых в Апокалипсисе судеб церкви. Ближайший повод и случай к особенному и тщательному вниканию в Апокалипсические видения мог дать и совершившийся, по выходе Апокалипсиса, предначертанный в оном суд Божий над Иудеями. Имея пред очами своими суд Божий над непокорным Израилем, писателю удобнее было переноситься мыслью и чувствами к грядущим судьбам Божьим и над неверными Христовой истине в новом Израиле. Равным образом, облекая Новозаветные воззрения в Ветхозаветную внешность, писатель мог иметь частнейшей целью сего облегчить для остатка спасаемых Израильтян переход от Ветхозаветных представлений к духу и истине Нового Завета. Наконец, так как всяко пророчество по своему сказанию не бывает, т. е. «никакого пророчества нельзя разрешить самому собою» (2 Петр: 1:20): то необходимо, и с особенным обилием чрезвычайных даров благодати в Апостольский век согласно, что писатель обладал и особенным благодатным даром сказания или истолкования пророчеств. Пост и молитва, представляемые в книге приготовлением (идеального) Ездры к приятию откровения, конечно было приготовительным путем для писателя и к уразумению откровений; также как вразумление от Ангела, представляемое в книге одним из способов откровения, служит указанием на небесное руководство, потребное в раскрытии значения выспренних видений Иоанна Богослова. Это должно быть в силу уверений Ангела, посланного свидетельствовать церквам (чрез Апостола Иоанна) тайны Апокалипсические, что он есть сослужитель не только самого Иоанна, но и других причастников духа пророческого и даже просто соблюдающих словеса книги сея (3Ездр.22:8. 19:10.)