Преподобный Макарий Египетский

Свое исследование о преп. Макарии Египетском мы разделяем на три отдела. Первый отдел – жизнеописание пр. Макария. Второй – изложение в системе миросозерцания Макария по беседам и словам. Третье – разбор бесед его.

При составлении жизнеописания мы обратили особенное внимание на выяснение внутреннего мира, внутреннего настроения преподобного, которое так или иначе отразилось и в его беседах. Анализ бесед далее старались представить полный. Можно не мало встретить русских сочинений, где говорится об учении Макария. Но полного изложения всего миросозерцания его у нас нет. Некоторое исключениe в этом отношении представляет исследование Катанского: «Учение о благодати Божьей в творениях древних св. отцов и учителей Церкви до бл. Августина». Здесь мы находим довольно подробное раскрытие вопроса о благодати по учению пр. Макария, но только о благодати. Между тем как у нашего отца есть и другие пункты учения. Правда, благодать – это центр, около которого вращается все миросозерцание его, но помимо действия благодати, он не мало говорит и о самодеятельности человека. Такая неполнота анализа бесед нашего отца объясняется тем, что каждый последователь выделял из бесед его только то, что его интересовало. Один говорит о благодати по учению пр. Maкapия (Катанский), другой о воскресении тел и будущей жизни (Кратиров), третий о совести (Попов) и т.д. Своей же задачей мы поставили в одном целом, в строгом порядке и определенной схеме представить все миросозерцание пр. Макария. При такой задаче для нас была дорога каждая страница, каждая строка его бесед. Мы боялись что-либо пропустить, ибо нам казалось, что в таком случае мы теряем драгоценные жемчужины... Наконец, что касается 3-го отдела, то здесь мы особое внимание старались обратить на разбор бесед преп. Maкapия с гомилетической точки зрения; эта сторона вопроса в русской духовной литературе почти не выясняется. Преп. Макарию приписывают следующие творения:

50 бесед и 7 слов.

Два послания. Оба послания впервые изданы Флоссом в 1850 году. Первое послание отыскано на латинском языке. Оно надписывается так: incipit epistola sancti Macarii ad Filios Dei¹. Это то посланиe, говорит пр. Бронзов, о котором упоминает Геннадий Марсельский и затем Исаак Сирин². Оно признается исследователями за подлинное. В русском переводе его нет. Второе посланиe надписывается: «Τοῦ αὐτοῦ ἁγίου Μακαρίου ἐπιστολὴ μεγάλη καὶ πανυ ὠφέλιμος (Toгo же св. Maкapия послание великое и весьма полезное)³. Это послание переведено на русский язык и помещено в издании творений пр. Макария за 1852 и 1880-й годы после бесед. Подлинность его также признается исследователями⁴.

S. Serapionis, Macarii, Paphnutii et alterius Macarii regula ad monachos (Св. Серапиона, Maкapия, Пафнутия и другого Макария правила для монахов)⁵. Этот памятник имеет 16 глав, переведен на pyccкий язык и напечатан в книге епископа Феофана: «Древние иноческие уставы» стр. 194–200, Издание Афонского русского Пантелеимонова монастыря. 1892 год. Правила пp. Макария Египетского, по мнению исследователей, излагаются в V–VIII главах. Памятник этот признается подлинным⁶.

Различные изречения пр. Maкapия, собранные в апофегмах (apoplihegmata). В руcском переводе апофегмы находятся в «Достопамятных сказаниях». Древнем Патерике изложенном по главам «Лавсаик», в «новооткрытых сказаниях о преподобном Mакарии великом по коптскому сборнику» арх. Палладия в Христианском Чтении за 1821 год, но 2 ч. стр. 60–83.

У Миня собраны все апофегмы на стр. 520–263 – 34-го тома греческой cepии.

Macarii cuisdam abbatis visiones do sanctis angelis (Maкария некого аввы видения о святых ангелах)⁷. Памятник этот также приписывается пр. Макарию Египетскому, но заглавие «некоего аввы» делает его сомнительным. Макapий Египетский пользовался известностью, а потому странно было бы называть Макария некоторым аввою⁸. В русском переводе рассматриваемого памятника нет.

6) В славянских прологах пр. Макарию приписываются: 1) поучение блаженного Макария (пролог – месяц январь – 19-е число) 2) слово Великого Maкapия (пролог месяц апрель – 14-е число). Тот и другой памятник напечатаны в книге проф. А. И. Пономарева: «Памятники древне – русской церковно-учительской литературы. Выпуск 4-й. Славяно – pyccкий пролог. Часть вторая – январь – апрель Спб. 1898 год». Поучение представляет нечто новое, но подлинность его не установлена. Что же касается слова, то оно составлено по 4 слову – о терпении и рассуждении – именно 18 – ой главы и первой части 19-ой.

7) Наконец, именем Maкapия Великого надписываются у нас следующие молитвы. Утренняя: «Боже очисти мя грешного». «От сна востав, полунощную песнь приношу ти Спасе». «К тебе, Владыко человеколюбче, от сна востав прибегаю». «Господи, иже многою твоею благостию». «Святый Ангеле, предстояй окаянной моей души, и страстной моей жизни. Вечерняя: «Боже вечный, и Царю всякого создания», «Что ти принесу, пли что ти воздам», великодаровитый бессмертный Царю». Подлинность всех этих молитв не установлена. Только первая молитва: „Боже очисти мя грешнаго» в древних кодексах⁹ и славянских рукописных памятниках надписывается или вообще именем св. Макария, или более точно Макария Великого¹⁰. У Миня напечатаны две молитвы: «Боже очисти мя грешнаго» и «Святый Ангеле, предстояй окаянной моей души» при этом последняя – как сомнительная, напечатана мелким шрифтом¹¹.

Преподобный Макарий Египетский происходил от благочестивых, богобоязненных и довольно зажиточных родителей. Отец его был священником¹². Уже родители преподобного находились под особым водительством промысла Божия¹³. Так они были бездетны до старости. Это было сильным испытанием их веры. Другим не меньшим испытанием для них была потеря всего имущества, по происку злых людей¹⁴. Последнее обстоятельство, между прочим, заставило родителей Макария покинуть родину и переселиться в Пижижвир¹⁵. Здесь клирики просили Макариева отца причислиться к служителям местной церкви, но он не решался священнодействовать в чужой enapxии, в силу канонических правил и занялся земледелием. В Пижижвире и родился Макарий. Об его рождении так повествуется: «жена родила красивого и исполненного всякой прелести сына»¹⁶. Это было между 294–300 г. по Р. Хр. С раннего возраста Макарий стал обнаруживать добрые качества своего характера. Он любил подавать милостыню и Трудиться. Обычным занятием его было тоже, что и отца – земледелие и, в частности, уход за скотом.

Передается в источниках еще одно обстоятельство из отроческой жизни пр. Макария, которое осталось потом в памяти у преподобного на всю жизнь¹⁷. Однажды сверстники его пошли в чужой сад воровать смоквы. На обратном пути юные воры торопились и по дороге уронили одну смокву. Макарий заметил ее, поднял ворованный плод и съел. Тяжелым камнем легло на чуткое сердце преподобного это детское преступление. Он в продолжение всей своей жизни часто о нем вспоминал и каждый раз при этом плакал. Доброе поведение юного Maкapия не могли не заметить односельчане. Они полюбили его. А местные клирики готовы были взять Maкapия к себе. Они однажды явились с ним к своему епископу и просили поставить добродетельного юношу Макария чтецом к их церкви. Епископ исполнил просьбу клириков. Maкapий был назначен чтецом. Это было, однако, сделано помимо родителей Maкapия, так что когда они узнали о случившемся – смутились. Впрочем, благодаря религиозной настроенности, они скоро примирились с новым положением своего сына, усмотрев в совершившемся событии промысел Божий¹⁸. Когда Макарий совершенно возмужал, родители и клирики просили его вступить в брак. Неизвестно, чем руководились в данном случае родители, клирики же желали его оставить у себя дьяконом. Но пр. Макарий был далек от мысли когда либо проводить семейную жизнь. Его сердце горело любовью к Богу, его ум жил постоянным памятованием о Творце Mиpa. Высшим наслаждением для него было читать божественные книги и вдумываться в их содержание. Настроения Макария не хотели понять родители. Они имели свои планы, свои расчеты на сына. Хорошо понимал это пp. Maкapий и не осмеливался резко противодействовать родителям. Он уступил просьбам их, согласился с одной девицей на брак, который и был заключен по установлению и обычаям того времени и места. Благодать Божья, однако, хранила своего избранника, шла на встречу святым желаниям его. Она помогла Макарию и в браке сохранить девственность и чистоту. Макарий не прикоснулся к жене¹⁹... После женитьбы он был избран во дъякона. С трудом переносил он жизнь среди мирской суеты. Сердце его продолжало стремиться к уединенной созерцательной жизни. Не далеко от того места, где жил Макарий, находились залежи натра. Здесь был город Нитрия и гора Натрон. Сюда окрестные жители часто ходили добывать натр. И так как в горах обитали разбойники, то, обыкновенно, жители подымались в горы тогда, когда собиралось их довольно значительное число. Такая экспедиция однажды поднялась и с места родины пр. Макария. С ней отправился и Макарий²⁰. Караван благополучно достиг подошвы Нитрийской скалы и остановился отдыхать. Все путники заснули. Заснул и пр. Макарий. Но не спокоен был его сон. Ему во сне казалось, что над ним стоит кaкой то человек в блестящей одежде и приглашает его посмотреть на окружающую местность. Макарий исполнил желание дивного собеседника – посмотрел, но ничего не видел пред собою, кроме долины (воды) с прилегающей к ней горой. Тогда собеседник объявил, что вся земля, которую охватывает око Макария, будет принадлежать ему, – что он здесь поселится и будет рождать духовных чад, над которыми почиет благословение Бoжиe. «А теперь, так закончил свою речь чудный муж, отправляйся домой и размышляй о том, что здесь услышал: в последнее время я снова явлюсь тебе и, если ты достигнешь совершенства, Господь будет беседовать с тобою уста к устам. Сильное впечатление произвело на Maкapия это видение. Он переменился в лице, стал задумчив и на расспросы товарищей, что с ним случилось, не давал никакого ответа. – Через три дня Макарий оставил Нитрийскую гору и возвратился домой в Пижижвир. Дома его ожидало новое событие. Он застал свою супругу в сильной лихорадке. Болезнь приняла неблагоприятный исход и разрешилась смертью. Все это сильно отразилось на душевном настроении Макария. Теперь он начал еще ревностнее служить в церкви Божьей, ко всем обнаруживал необыкновенную любовь и ласковость, а к родителям к тому же еще полную сыновнюю покорность. Он перестал посещать своих молодых сверстников и искал сообществ с седыми старцами. Обыкновенным же делом его стала – молитва, посещение больных и раздача милостыни. Bce увидели, что на молодом Макарии почила благодать Божья. Кажется не было ни одного человека, который бы мог отозваться с дурной стороны о нем: Все любили его и уподобляли ангелу. Видя его настроение, родители предоставили ему свободу в жизни. Макарий все же остался поддерживать своих родителей до конца их жизни. Отец его был уже – дряхл, ничего, не видел, и больше лежал на постели. Макарий не отходил от больного отца. Он ухаживал за ним, помогал ему и часто брал у него родительское благословение. А когда отец умер, то Макарий с честью похоронил его. По смерти отца, Макарий стал понемногу приготовляться к жизни в пустыне, – раздавать нищим свою собственность. Но старуха мать его, боясь, что сын останется нищим, не одобряла его щедрости. И здесь Макарий оказался послушным сыном. Он до времени скрыл свое намерение в сердце и продолжал утешать свою мать в её последних днях земного существования. Наконец, Макарий схоронил и свою мать. Свято храня память о своих родителях, преподобный, однажды, в праздничный день позвал к себе нищих, хромых, больных – для раздачи им милостыни за упокой родителей. В числе приглашенных оказался один подвижник – анахорет. Последний жил в уединенной келии вдали от селения и время – от времени приходил в приходскую церковь для принятия Св. Таин. Пришлось быть старцу в церкви и в тот день, когда Maкapий устраивал поминальную трапезу по родителям. Когда после церковной службы Макарий звал присутствующих в церкви нищих к себе в дом, он заметил анахорета и убедительно стал просить его зайти к нему разделить общую трапезу. Анахорет прозорливым оком усмотрел доброту души Макария и зашел к нему в дом. Знакомство с этим отшельником и имело решающее значение в жизни Maкapия. Когда все насытились и стали расходиться, Макарий немного поудержал анахорета, припал к его ногам и со слезами просил дозволить ему прийти для беседы в его пустынную келью. – Отшельник дал на это согласие. Макарий на другой же день по утру явился к старцу. В беседе с последним Maкapий высказал свое заветное желание всецело посвятить себя на служение Богу в тиши и уединении от Mиpa. Как не удивлялся св. отшельник благодатному настроению Макария, однако сразу не решился дать ему совет. Он ожидал откровения свыше. Целый день св. старец и юный Макарий провели в беседе и молитве, пока вечер не разлучил их. И вот ночью, когда Макарий спал, старец увидал около гостя целый сонм монахов и при этом как бы некий голос призывал его. Теперь отшельник понял, что Господь зовет его гостя себе. На утро он посоветовали Макарию делать то, к чему влечет его сердце, а отпуская, дал ему наставление не уходить сразу в пустыню, а поселиться сначала в келье вблизи какого-нибудь селения. Так начинали монашескую жизнь, говорил анахорет, все великие подвижники: Павел Фивейский, Пахомий и др. Пp. Maкapий поступил согласно указаниям старца. Явившись домой, он роздал свое имущество бедным, покинул родину и поселился в одной уединенной келии вблизи селения. Скоро о добродетелях Макария узнали жители этого места и так как у них не было священника, то они стали просить его быть у них пастырем. Макарий отказался. Тогда жители секретно переговорили со своим епископом. Последний яко бы по делу вызвал к себе Макария и рукоположил его во священнический сан. Это случилось, замечается в житии нашего отца, не без Промысла Божия, дабы преподобный впоследствии находясь в пустыни, не имел нужды в услугах постороннего священника²¹. Макарию в это время было 30 лет. В сане священника он прибрел себе еще большую известность. К нему теперь шли за советами и назиданием отовсюду. Слава Макария росла. Но, как известно, избранники Божьи не могут обойтись без испытаний, огорчений, искушений и скорбей. В селении, близ которого подвизался Макарий жила одна девица. С ней был знаком юноша, её родственник. Молодые люди часто виделись, сошлись и не прочь были сочетаться законным браком, но встретилось препятствие со стороны родителей невесты, которые отказали жениху вследствие его бедности. Это однако не помешало молодым людям по-прежнему часто видаться. И вот однажды в праздник, упившись вином, они потеряли свое девство. Девица оказалась скоро беременной. Преступным любодеям со стороны родителей угрожало строгое наказание. Желая оправдаться, молодые люди придумали сложить вину на живущего за селением священника – анахорета, соображая, что жители не станут долго расследовать дело, а сразу покончат с пришельцем – пустынником. Когда родители заметили беременность дочери и стали спрашивать ее о виновнике, девица согласно принятому решению указала на Макария. От такого заявления родители пришли в сильное раздражение. Они собрали большую толпу односельчан, подошли с шумом к келии мнимого виновника преступления, вытащили всю наружу и стали наносить ему удары. Maкapий недоумевал, за что его так немилосердно бьют. Но этого было мало. Рассвирепевшая толпа повела его в селение, повесила на его шею горшок с золой, толкала преподобного с разных сторон и кричала: «так его, так его! Потому что он растлил молодую девицу». Били его все. Один только человек не принимал в этом участия. Он шел позади и со скорбью смотрел на совершающееся. Это был один благочестивый старец, который, из уважения к пр. Макарию, прислуживал ему в келии и потому хорошо знал доброе, безукоризненное поведение его. От побоев Макарий был близок к смерти. И вот только тогда некоторые «верные» возвысили голос и потребовали расследовать дело. Эти люди стали громко заявлять, что знают отшельника за честного человека; они успели высвободить Maкapия от уз, разбили повешенные на него позорные горшки и взяли его под свое покровительство. Родители девицы однако не успокоились. Они вынудили Макария дать им подписку в том, что он будет содержать их дочь и её будущее дитя. Макарий согласился. Поручился за нашего отца и вышеназванный благоговейный старец. После столь великого бесчестия, побоев и огорчений, пр. Макарий, наконец, был отпущен в свою келью. Теперь ему предлежала забота содержать не только себя, но и свою мнимую жену. И преподобный ревностно принялся за работу, при этом он часто сам себе говорил: «Макарий, вот ты нашел себе жену; отныне тебе нужно трудиться день и ночь, чтобы прокормить себя, ее и дитя». И преподобный трудился... Он в избытке изготовлял корзины и заработанные деньги отсылал девице. За такое терпеливое, безропотное перенесение столь великой обиды, правосудный Бог скоро дивно прославил своего избранника. Наступило время родить девице и она стала испытывать невероятные муки, так что по временам казалась мертвой. Страдания её продолжались в течение четырех дней. Тогда, наконец, мать спросила у дочери, не виновата ли она в чем-нибудь, что так сильно мучится? И только тут девица раскаялась. Она созналась, что не Макарий сделал ее беременной, а тот молодой человек, с которым она так часто виделась. После этого, несчастная женщина, наконец родила. Прислуживавший Макарию старец поспешил с радостью объявить ему о случившемся. Все селение готово было подняться и принести повинную святому отшельнику. Но Макарий постарался избежать славы людской. Он вскоре оставил свою келью и переселился на жительство в более пустынное место, в «Скит»²². Описанное событие таким образом подвинуло пр. Макария еще на один шаг по пути его шествия в уединенную пустыню для созерцательной жизни. Во всем этом он руководился, однако, указанием Божием. – В житии его рассказывается следующее. После перенесенных огорчений пр. Макарий однажды совершал церковную службу. Он стоял у жертвенника, и молился, как вдруг его облистал необыкновенный свет, от которого Макарий упал на землю. Вслед за этим послышался голос: «востани Макарий: я херувим являвшийся тебе и раньше. В настоящий раз я послан дать тебе наставление и указать новое местожительство для тебя. По попущению Божию ты претерпел искушения, чтобы сделаться совершенным. Будет время, когда тебя станут искушать целые полки невидимых сил, искушения эти будут тяжки и многоразличны, но Божественная сила укрепит тебя и украсит терпением. Теперь же оканчивай Божественную службу, причащайся Тела и Крови Христовой, которая да утвердит тебя в Божественной любви, и переходи на другое местожительство. Я буду твоим спутником и руководителем, при отыскании нового жилища. Получив утешение и ободрение от херувима, пр. Макарий немедленно оставил свою келью, и отправился по направлению к Нитрийской пустыни. Уходя, он ничего не взял с собой, кроме нужных одежд. – Несколько дней провел Макарий в обозрении Hитрии. Чистый источник, на который наткнулся наш отец наконец, заставил его остановиться, выдолбить в соседней скале пещеру и поселиться. О святой жизни Макария скоро узнали окрестные селения. Его снова ожидала слава. Но Макарий избегал её, а потому и на этот раз покинул свою келью, ища еще более уединенного места²³. Макарий поднялся наверх каменной горы, лежавшей на юге от прежнего его местожительства, и поселился там. Здесь он в скале устроил себе новую пещеру. Вдали от людей – наш отец стал внимать одному Богу. Обычным его ручным трудом было плетение корзинок из пальмовых листьев, которые он сбывал купцам, а эти последние взамен их приносили ему все необходимое. На первых порах пр. Макарий жил спокойно. Он не испытывал искушений от злых духов, ополчившихся на него впоследствии со всею силою. И это было не без Промысла Божия: Господь мудро руководит ходом нравственного преуспеяния своих избранников. Искушения теперь не были бы полезны нашему отцу. Пр. Макарий был еще молодой монах, его воля была неокрепшая – и вот нападения демонские в пустыне могли бы его устрашить и привести в уныние. Сам Макарий сознавал свою неопытность и не раз сожалел, что вблизи нет старца, который бы руководил им в его духовной жизни. Находясь, однажды, в таком раздумье, он вспомнил, что когда-то еще в родном доме он слышал о великом подвижнике Антонии, подвизавшемся где-то в пустыне. Быстро встал после этого наш отец, помолился Богу и отправился в путь к Антонию с целью получить от него руководственные правила отшельнической жизни. Не легок был переход по пустыни... Но стремление к добру все преодолело... Он скоро пришел к Антонию в «гору» и постучался в запертую дверь его кельи. Пр. Антоний подошел к двери и спросил, кто стучится и когда узнал, что – Макарий, запер двери и оставил пришельца вне кельи. Наш отец не смутился этим, не ушел, а терпеливо остался ждать за дверями. Это было со стороны великого старца Антония – испытание молодого подвижника. И когда Макарий оказался незлобивым и терпеливым, Антоний отворил дверь. Теперь хозяин с радостью встретил Макария и оказал ему по истине братское гостеприимство. Много беседовали преподобные отцы друг с другом. Макарий откровенно пересказал Антонию все свои мысли и сомнения. Великий старец со вниманием выслушивал молодого подвижника и где нужно утешал его. В разговоре пр. Антоний называл Макария блаженным, согласно его имени и говорил, что он уже давно ждет его прихода, ибо о нем ему – Антонию было откровение. Относительно же борьбы со злыми духами, о чем спрашивал Макарий, последний советовал быть стойким и всегда готовым на борьбу, ибо эта брань со врагом нашего спасения может продолжаться до самой смерти. Понравилось Макарию у св. Антония. Его благодатное настроение духа несомненно передавалось всякому, кто входил с ним в общение, а мирная спокойная обстановка приковывала каждого к нему. И вот наш отец просил Антония благословить ему остаться жить при нем. Но мудрый старец на это отвечал, что Господь Сам определяет своим избранникам место жительства на земле. Несколько дней жил Макарий у Антония. В это время они вместе молились, вместе занимались и физическим трудом, что тогда входило в круг непременных обязанностей отшельников. Раз преподобные отцы вечером намочили пальмовых ветвей, чтобы потом ночью заняться работой. На утро Антоний спустился в пещеру, куда Макарий складывал свои изготовленные корзины, и увидел их большое количество. И не мало подивился великий старец «силе, исходившей из рук» юного подвижника. Время, наконец, заставило нашего отца возвратиться домой. Сильное впечатление произвела на Макария поистине ангельская жизнь св. Антония. По возвращении домой, Maкаpий усерднее занялся богомыслием и все упование теперь возложил на Господа. – Скоро он показал себя строгим подвижником, так что по истечении десятилетия пребывания в пустыне, заслужил к себе особое внимание близ живущих монахов, которые стали называть его «отроком – старцем»²⁴.

Вместе с этим пр. Макарий подвергся теперь и брани со злыми духами. Пока ему надлежало перенести брань внутреннюю. Демоны прежде всего старались навести на нашего отца страх, думая этим изгнать его из пустыни. Они принимали вид всадников и на глазах Макария готовились вступить в бой друг с другом. Другие демоны подходили к самой пещере преподобного, заграждали её вход, бросали в нее огненные шары и т. и. Но наш отец не поддавался страху. Он молился и непрестанно пел: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся. Господь защититель живота моего, от кого устрашуся»? Кроме страха злые духи влагали в сердце Макария нечистые мысли – бдудодеяние, обжорство, тоску, грусть, гордость, тщеславие, почести и похвалы, неверие, богохульство, отчаяние... Но преподобный с помощью Божьей искусно отражал и эти все наветы злого духа. Вот случаи искушений, которым подвергался наш отец. Однажды он по дороге из Скита, в Терениф зашел в старое языческое капище отдохнуть. В капище находились остатки древних трупов. Преподобный взял один из них и положил себе под голову вместо подушки. Злые духи, видя такую неустрашимость Макария, позавидовали ему и стали соблазнять его блудными мыслями. Они звали как будто – бы женщину, называя ее по имени: «такая-то иди с нами в баню!» Наш отец не соблазнился. После этого демоны оставили Макария²⁵. Другой раз злые духи старались вселить в сердце нашего отца дух корыстолюбия. Макарий собирал на болоте пальмы. По окончании работы, он стал ветви связывать в пучки. В это время к нему подошел демон в образе монаха и просил дать ему часть пальм. Макарий на просьбу отвечал: возьми, сколько хочешь. Демон однако добивался, чтобы старец сам разделил пальмы. Тогда Макарий повязал все пальмы в две пачки и при этом так, что одна пачка была больше другой. Окончив работу, преподобный предложил демону брать любую из вязанок, но тот указывал, что старец подъял труд, а потому и первым должен брать. И когда наш отец выбрал себе малую долю, демон воскликнул: «о насилие, Макарий! Я побеждаю многих, но ты победил меня». А ты кто? – спросил его преподобный. – Я демон корыстолюбия, отвечал ему искуситель. Находясь во внутренней брани со злым духом, пр. Макарий зорко следил за всеми своими помыслами и движениями сердца. Он испытывал каждый помысл, откуда он приходит и это тем более, что демоны, о чем хорошо знал отец, часто искушают человека под благовидными предлогами. Так, когда, напр., у него явилось желание пойти в пустыню посмотреть монахов, то он долго сопротивлялся этому, говоря: «не от демонов ли этот помысл?» Изнемогая от брани со злыми духами, пр. Макарий снова решил посетить великого старца Антония, излить ему свою душу и укрепиться исходящею от него благодатной силою. Антоний еще издали заметил приближающегося к нему Макария. Указывая на последнего, великий авва говорил близ стоящим своим ученикам: – «вот идет истинный Израильтянин, в нем же льсти несть» (Иоан. 1, 47). Встреча великих подвижников и на этот раз была поистине ангельская. Они облобызали друг друга, при этом Антоний, когда заметил изнеможенное лицо Maкapия. спросил: отчего это? – зная, впрочем, наперед все, что было с нашим отцем, Макарий молчал.... Тогда Антоний стал ободрять пришельца и советовал ему мужаться и крепиться в борьбе со злыми духами, ибо ему надлежит стать впоследствии отцом многих людей, которые возлюбят мудрость монашескую. В разговоре с Макарием Антоний обнаружил полную прозорливость. Он говорил о таких обстоятельствах из его жизни, которые никому не были известны. Наш отец только слушал и уже не дерзал говорить великому старцу что-либо о себе, ибо это было излишне. Между прочим Антоний сообщил Макарию и о своей близкой кончине. Это сообщение опечалило нашего отца, и вот он стал умолять пр. Антония позволить ему остаться при нем, дабы получить его предсмертное благословение. Антоний разрешил. Потекли опять светлые дни совместного пребывания великих подвижников. Макарий успел за это время принести великому старцу полное покаяние, пересказать ему все свои помыслы. Антоний отечески наставлял Макария и предупреждал его, что, когда у него пройдет мысленная брань со злым духом, наступит открытая, о чем нужно всегда помнить и мужаться. Не имея разрешения присутствовать при самой кончине Антония, Макарий спустя некоторое время сталь просить у старца благословения и на это, но не получил его. А как бы в утешение пр. Антоний вручил нашему отцу на память свою одежду и посох²⁶. Препод. Макарий поцеловал подарок и с великой радостью и любовью взял его себе. Скоро между тем последовала и блаженная кончина великого подвижника Божьего св. Антония²⁷.

По возвращении от св. Антония, для Макария наступила новая эра его пустыннической жизни. Теперь он уже сам становится руководителем других в монашеской жизни.

К нему начинают с разных мест стекаться ищущиe иноческого жития, с просьбой взять их под руководство. Макарий никого из приходящих не отвергал, а каждого принимал с любовью. Одних он поселял совместно с братьями; других посылал в отдельные пещеры, а некоторых даже оставлял у себя. Всех же он учил жить по воле Божьей, – быть назидательными и трудолюбивыми. Вот пришли однажды к пр. Макарию два знатных молодых чужестранца. Они подошли к келье преподобного, и, не зная его, спрашивали у него: «где келья аввы Макария?» Когда пр. Макарий заявил им, что они видят пред собою того, кого ищут, пришельцы поклонились ему до земли и убедительно просили Макария поселить их близ себя. Молодость, заметная нега и знатность юношей заставила старца отнестись к ним с осторожностью. Макарий стал указывать пришельцам на трудности иноческого жития. На это старший заметил: «если мы не можем здесь жить, то пойдем в другое место». Тогда наш отец стал так рассуждать сам с собой: «зачем я отстраняю их? Как бы они через это не впали в соблазн. Труд монашеской жизни будет лучшим пробным камнем для них. Они сами уйдут, если жизнь в пустыне окажется им не по силам». После этого пр. Макарий, снабдив их сакирой, корзиной с хлебом и солью, велел им идти в гору и долбить себе там пещеру. «Я думал, говорить Макарий, что они не снесут этого труда».

Но юноши не смутились от предложенной работы; они даже спрашивали, что им потом в пещере делать? Наш отец указал им на обычное занятие монахов того места – плетение корзин и сам дал им при этом урок рукоделия.

Таинственные юноши ушли в гору, вырыли пещеру и оставались там безвыходно три года. Они не являлись даже к своему авве, а только время от времени показывались в молчании в церкви, куда приходили для принятия Св. Тайн. Такое поведение пришельцев заинтересовало пр. Макария и вот он, помолившись Богу, отправился к ним. На стук его в дверь юноши отворили и молча приветствовали вошедшего авву. Сотворив обычную молитву, старец присел. Между тем старший юноша дал знак младшему выйти из пещеры, а сам, храня молчание, принялся за рукоделие. В девятом часу явился младший юноша, приготовил похлебку, и по знаку старшего поставил ее на стол, положил сюда и три хлеба. Юноши ожидали благословения трапезы от Макария. Макарий благословил и началась трапеза. Все трое покушали пищи и попили воды. Наступил вечер и юноши спросили пр. Макария, останется ли он у них на ночлег. Когда старец изъявил желание остаться, юноши постелили одну рогожу для него, другую же для себя. Все улеглись спать. Св. авва Макарий при этом молился Богу открыть ему «делание» пришельцев. И вот когда прошло немного времени, отверзлась крыша и был свет как днем. В это время старшей пробудил младшего, оба они встали, опоясались и воздали руки к небу.... И я видел, передает Макарий, как демоны подобно мухам летели на младшего и старались сесть ему на уста и глаза, но ангел Господень отражал их. К старшему же они не могли приблизиться. На утро, когда юноши стали петь псалмы, пр. Макарий заметил, что из уст старшего выходит как бы огненная веревка, которая касается неба, а из уст младшего – луч. Из всего этого наш старец понял, что старший брат совершенен, а с младшим еще борется злой дух. Уходя, Макарий просил у юношей святых молитв. Скоро потом юноши скончались. После смерти этих двух отроков авва Макарий часто водил приходящих к нему отцов в келии их и при этом говаривал: «смотрите, где мучились юные странники». – Были случаи, когда к пр. Maкарию приходили даже женщины под именем мужчин с целью подвизаться под его руководством. Известен следующий рассказ об Аполлинарии, дочери императора Антония²⁸. Аполлинария сначала надолго подвизалась в одной пустынной болотистой местности Египта и имела вид евнуха. Повстречавшись однажды с преп. Макарием, она просила отвести ей келью в его скиту. Наш отец не зная, кто она, разрешил незнакомке поступить в число братий, при этом Аполлинария назвалась Дорофеем. Дорофей – Аполлинария – день и ночь проводила в молитве, усердно занималась обычным монашеским рукоделием и скоро за свои подвиги получила от Бога дар исцеления от болезней. Так, между прочим, она исцелила больную свою сестру, в которую вселился демон. Никто из братии не знал, что у них под именем Дорофея подвизается женщина. Только после смерти Дорофея-Аполлинарии узнали, что это была женщина. С течением времени около пр. Макария собралось довольно большое число иноков. Все они сплотились в одно тесное братство и построили для себя общую церковь. Вместе с этим не дремали злые духи. Они воздвигли теперь на пр. Макария открытую брань, о которой предсказывал великий Антоний. Так, однажды, когда наш отец был один, к нему явились демоны, подобно собакам окружили его, стали плевать ему в лицо и терзать его тело, так что оно приняло темный цвет. Дня три, потом, преподобный не мог оправиться от причиненных ему демонами терзаний. Другой раз Макарий копал с братией колодец. После обеда братия отправилась отдыхать. На месте работ остался один наш авва. Этим воспользовались демоны. Они бросили преподобного в колодец и до половины засыпали его тело. И только пришедшая братия высвободили своего старца. Когда выкопали колодец то назвали его именемъ аввы Макария. Сильные нападения злых духов заставили Макария оставить место и переселиться на новое, где преподобный прожил уже до самой смерти.

Чем больше демоны делали нападений на нашего авву, тем все более и более они теряли силу по отношению к нему. Макарий укреплялся и приобретал власть над ними. Однажды он вдали от братьев собирал пальмовые ветви. Явившийся демон взял у него косу и повесил ее над ним так, чтобы они упали на него. Но Макарий именем Господа заставил удалиться демона, который туг же сказал: «много у тебя силы, Макарий! Я ничто против тебя.» Бессилие демонов по отношению к преподобному проявлялось далее и в том, что они уже не скрывали пред ним своего лукавства, а обнаруживались в своем собственном виде. Смотрит раз наш старец на дорогу и видит – по ней идет сатана в образе человеческом, в длинной дырявой льняной одежде, обвешенной сосудами. «Куда идешь?» спрашивает сатану великий авва. «Иду навестить братию», отвечает тот. «А для чего же у тебя эти сосуды?». «Несу для братии разнообразную пищу». Если кому либо одно не понравится, предложу другое, а если и это не придется по вкусу, дам третье, что-нибудь из кушаний да понравится... С этими словами сатана ушел. Старец продолжал смотреть на дорогу и когда демон возвращался, пр. Макарий его приветствовал «здравствуй». «Как мне здравствовать», говорил сатана. «Все обошлись со мною сурово – один только монах у меня приятель – он лишь слушается меня. Но особенно бессилье демонов по отношению к Макарию и власть над ними последнего, обнаруживались в том, что преп. Макарий уже стал изгонять бесов из людей. Вот однажды привели к нему глухонемого, одержимого бесом. Четыре человека едва держали его; он рвался и кричал. – Не смотря на это преподобный велел отпустить бесноватого. Последний почувствовав свободу, начал еще сильнее неистовствовать, так что даже приведшие его выразили oпaceниe, как бы он кого-нибудь не убил. Но пр. Макарий успокаивал всех, творя в сердце молитву об исцелении больного. Как твое имя, спросил, наконец, авва бесноватого. Мое имя – сатана, отвечал тот. «Именем Господа и от Лица Его повелеваю тебе выйди из этого человека и не входи в него до смерти». Вслед за этими словами великого аввы, бесноватый пал на землю и заснул.

Старец полил водой лицо и уши больного, немного, воды влил в его уста и ушел в свою пещеру на молитву. Возвратился преподобный оттуда с маслом от светильника горевшего в алтаре. Он помазал им больного, дал св. масла ему выпить и велел затем исцеленному идти домой. – Услышал о силе пр. Макария изгонять бесов Агафоник епарх антиохийский, у которого была бесноватая дочь. Зная, как трудно пробраться с девицей к пустыннику, преданный слуга епарха, по научению последнего, употребил следующую хитрость. Он переодел девицу, взял ее на руки и пришел к Макарию, выдавая больную за своего сына. Но великий старец прозрел духом, кто были пришельцы. Он сообщил мнимому отцу, что это не его сын, а девица в мужском платье, – дочь Агафоника, и что ими оставлена на пути свита. Вы солгали, говорит пр. Макарий, но в этом вашем поступке есть и хорошая сторона. Благодаря переодеванию, никто не узнал девицы и не соблазнился. Пришелец был поражен такой прозорливости старца. Он пал к ногам преподобного и трепетал от страха. Но любвеобильный старец успокоил преданного слугу. Он велел принести масла и после того, как оно было освящено, помазали им больную и тем ее исцелили. Отпуская пришельца домой, наш отец просил его не оставаться со свитой долго близ келии, в виду того что (в этой свите) было много женщин.

За описанное исцеление пр. Макарию было предложено 4,000 золотых монет, но старец отказался от них, заметив, что дар Господень не продается и что пустынники не нуждаются в подобного рода приношениях. Другой раз к пр. Макарию был приведен бесноватый юноша. Его с двух сторон поддерживали два человека. За ними шла мать, которая горько плакала. Власть демона над этими юношей проявлялась в том, что он истреблял слишком много пищи. И если юноша не получал от матери достаточное количество хлеба и воды, то он в таком случае ел всякую падаль, всякий сор и нечистоту. Мать со слезами просила преподобного исцелить её сына. Макарий повел юношу к себе и долго о нем молился.

Через день или два демон оставили больного. Возвращая юношу матери, наш отец спросил, сколько она хочет, чтобы её сын ел. Мать, имея в виду прежнюю страшную ненасытность больного, просила старца определить ему, по крайней мере, по десяти фунта хлеба в день. Старец подивился столь большому количеству пищи, назначаемому исстрадавшейся матерью и в утешение ей сказал, что достаточно теперь юноше давать три фунта хлеба. Таким образом и этот бесноватый великим подвижником Божьим был исцелен²⁹. – Преподобный Макарий теперь разрушал и все, чародейства и волхвованья, которые производились людьми той же силой бесовской. – Один распутный египтянин возымел страсть к замужней, благородной женщине. Последняя была верна своему мужу и не поддавалась обольщениям любодейца. Тогда египтянин прибег к помощи чародея, который за большую плату сделал так, что всякому эта женщина стала казаться лошадью. Она в продолжение трех дней ничего не ела, и если к ней обращались как к лошади, гневалась. Муж скорбел и нёдоумевал, что случилось с его женой. Но вот ему пришло на мысль отвести больную к пустыннику. Всем братьям приведенная женщина также казалась лошадью. Когда же братия объявила святому, что кто – то привел к ним лошадь, преподобный сказал: «Вы смотрите не своими глазами. Это не лошадь, а женщина. Она только глазам обольщенного кажется такою».

Затем преподобный благословил воду, облил ей подведенную к нему больную, помолился над её головой и все после этого увидели вместо прежней лошади женщину. Отпуская домой жену, наш отец дал ей такое наставление: «никогда не оставляй посещать церковь и никогда не уклоняйся от приобщения Христовых Тайн. Несчастье с тобой случилось от того, что ты уже пять недель не приступала к Пречистым Тайнам Спасителя нашего. Власть над злыми духами была особенным даром пр. Макария Он получил этот дар от Бога как бы за те великие скорби, которые он так терпеливо перенес от духов злобы поднебесных. Вместе с этим Господь за святую ангельскую жизнь удостоил его и других своих даров. Преподобный повсюду прославился, как великий чудотворец. К нему стекалось множество больных из самых отдаленных стран. Осеняя крестным знамением во имя Господне, он тем очищал прокаженных и восстанавливал силы паралитиков. – К его келии даже подбрасывали больных в надежде, что авва поможет им. Вот один человек принес своего расслабленного сына к келии аввы Maкария и оставил его у двери, а сам отошел далеко. Старец, когда нашел брошенного, плачущего, больного мальчика, исцелил его, велел ему разыскать отца н идти домой. Духовная сила преп. Макария настолько теперь возросла, что он поистине владел уже всеми силами природы. Он становился её царем, по заповеди Господа, данной первому, безгрешному человеку. Ничего уж, кажется, не было в мире, что бы отказывало ему в подчинении. Он понимал голос животных, побеждал стихии мира... Для него как бы уже не существовало пространственных расстояний. Однажды наш отец шел из Скита и нес корзины. В утомлении он сел и так молился: Боже! Ты знаешь, что я изнемогаю. И тотчас он очутился у реки.³⁰ Загробный мир также уже не был для нашего отца чем – то неведомым и таинственным. Он не раз вел разговор с мертвецами. Проходя однажды пустыней, Макарий наткнулся на череп. Преподобный ударил череп палкой и спросил его, чей он? И послышался такой ответ: «Я был главным жрецом идолов и язычников, которые жили на этом месте, – а ты Макарий духоносец. Когда ты, сжалившись о страждущих в мучении начнешь молиться за них, они чувствуют некоторую отраду». А какая эта отрада и какое мучение, переспросил старец?.. – «Мы от ног до головы, продолжал череп, стоим среди огня. Лице одного обращено к спине другого, так что мы не можем видеть друг друга. Но когда ты помолишься о нас, каждый начинает несколько видеть лицо другого. Вот в чем наша отрада». Старец от этих слов заплакал, и сказал: несчастный день, в который родился человек. На дальнейший вопрос нашего аввы: нет ли еще больших мучений, чем какие терпит череп, последний отвечал: «Мы как не знавшие Бога еще несколько помилованы, но познавшие Бога и потом отвергшие Его, те находятся еще ниже нас». Окончив разговор, пр. Макарий зарыл череп в землю и удалился³¹. Другой раз наш отец с братией шел по полю. Позади них вдова собирала колосья и, не переставая, плакала. По расспросам оказалось, что муж этой вдовы умер, не сказав, где положил вещи своего хозяина. Последний взамен вещей готовился взять в рабство жену и её детей. Старец был тронут слезами вдовы. Он вместе с братией пошел на то место, где был похоронен муж скорбящей женщины, помолился здесь и так воззвал к умершему: «скажи, где ты положил чужие вещи?» И был ответ: «вещи спрятаны в моем доме в ногах постели». Бедная вдова таким образом была спасена от рабства.

Братья пришли в удивление от такой силы своего старца и готовы были его прославить. Но преподобный им заметил:³² «не ради меня Господь это сделал, а ради вдовицы и сирот её». А вот сам мертвец взывает к преподобному Макарию. В одно время ведший старец три года жил в усыпальнице некоего мертвеца и когда покидал это место, мертвец воззвал: «не отпущу тебя отец мой! До твоего прихода я был в великих страданиях и скорби. С твоим приходом мое положение улучшилось. Mне ради тебя дали покой. Ты теперь уходишь и я боюсь, чтобы меня снова не ввергли в муку³³». О Макарии прошел даже слух, что он воскресил одного мертвеца³⁴. Некий старец (постник) уклонился в секту отвергающих воскресение тел и считающих брак нечистым³⁵. Он стал пропагандировать свое новое убеждение и склонил на свою сторону 500 человек. Местный епископ не знал, что делать. Наконец он решил обратиться за помощью к пустыннику Макарию, о котором было известно везде. Великого старца тронули рассказы епископа о развитии ложного ученья. Сделав несколько замечаний о том, что трудно бороться с заблуждениями и что слова убеждения бессильны в таких случах, преподобный отец изъявил согласие помочь епископу в деле обращения сектанта. Вместе они пришли к постнику. Между обеими сторонами начался разговор. Епископ при этом произнес исповедание веры со словами: «верую в воскресение мертвых». Диспут не удовлетворил иераклита. Последний соглашается оставить свое учение только в таком случай, если пр. Макарий воскресит какого – либо мертвеца и в свою очередь обещался вызвать бестелесную душу. Но старания в этом отношении сектанта остались напрасными. Тогда св. Макарий подошел к одной гробнице, склонился на колени и долго усердно молился. Он просил чуда, не искушая Бога, а по св. побуждениям – ради восстановления и торжества истины...

Вставши от долгой и усердной молитвы, преподобный затем ударил посохом по гробнице со словами: «Господь наш Иисус Христос, воздвигнувый четырех – дневного Лазаря, мною повелевает тебе воскреснуть, дабы уверовали отрицающие воскресение». Мертвый воскрес. Bсе удивились. Иераклит после этого упал к ногам преподобного. Окружающая толпа хотела было убить сектанта, но любвеобильный авва защитил его и увел с собою в пустыню. Что же касается воскресшего, то он оказался язычником, современником Фараонов... Преподобный Макарий облек его в ризу, взял его к себе, крестил, постриг в монахи и жил с ним в продолжение 3-х лет, после которых он снова скончался³⁶. Чудодейственную силу наш отец проявлял и в отношении к животным. И эти неразумные твари были предметом его попечения. Так раз он исцелил трех уродливых птенцов горностая, подбородки которых приходились на их спинах. Мать этих птенцов подвела преподобного к своему гнезду и тут бросила к его ногам детенышей. Наш отец понял заботу матери... Он помолился Господу об исцелении и этих неразумных Божьих созданий, сотворив над ними знамение и тем исправил их уродливость.

Другой раз он исцелил дракона, у которого в глазу застряла солома. Каждый раз, как исцелял пр. Макарий животных, он прославлял Господа, пекущегося даже о неразумных тварях. Чудодейственную силу приобретали даже те вещи, которые находились в обращении у великого аввы. Рассказывается напр. такой случай. Раз, Макарий гостил в одном монастыре. По обычаю того времени все иноки должны были в известное время работать, не исключая и гостя. Тогда как иноки представляли каждый день по три готовых рогожи, наш отец – только одну. Это не понравилось братии. О ленивом госте донесли настоятелю монастыря. Начальник решил сам пойти посмотреть, что делает пришелец, но был остановлен при входе в келью пр. Maкapия звуками, доносящимися от поклонов его. Начальник после этого не захотел нарушить покоя странника, а велел принести изготовленную Макарием одну рогожу, которая, когда была брошена в горячую печь, осталась невредимой. И заметил тогда авва монастыря братии: «Труд рук – ничто без подвигов»³⁷. Между братьями было замечено, наконец, что далее одно воспоминание великого аввы Макария помогало выходить из затруднительных обстоятельств и особенно преодолевать искушения. Один инок, продавая в городе корзины, был, увлечен блудницей. Ему угрожало падение, но он перенесся мыслями в свою пустынь, вспомнил своего великого старца, призвал его молитвенно на помощь и тем избежал блуда³⁸. Далеко не все передано в письменных памятниках о чудотворениях пр. Maкаpия. Историк Сократ замечает, что Макарий Eгипетский столь много исцелил от болезней и столько изгнал, бесов из бесноватых, что потребовалось бы особое сочинение для описания всех его чудотворений³⁹. Итак пр. Макарий был великий чудотворец. Далее он имел дар прозорливости. Он, напр., предсказал братии о запустении нх Скита. Когда у вас появятся келии близ озера т. е. близ воды, говорил инокам св. отец, произведете посадку деревьев и допустите отрокам жить среди монахов, то знайте – что близко опустошение вашей обители⁴⁰. Но особенно удивительно свою прозорливость наш отец обнаружил по отношению к будущей судьбе своего ближайшего ученика Иoaннa. Мне открыто, говорил авва этому ученику, что тебя искушает дух сребролюбия. И вот если ты не примешь моего наставления уничтожить порок, то с тобой будет тоже, что н с Гиезием, недугом которого ты заражен. Св. авва умер и ученик забыл наставления своего старца. Он впал в большой грех сребролюбия. И как предсказывал пр. Макарий, таки и случилось. – Злополучный ученик были поражен проказой в такой степени, что на теле его не было здорового места, где бы можно было бы положить и след⁴¹.

Не менее удивителен был у пр. Макария дар учительства и старчества. – О том, что к нему стекались со всех сторон иноки мы уже говорили⁴². У него было много духовных детей из бpaтии. Некоторые из его учеников жили при нем, – один даже оставался с преподобными неотлучно. Этот последний услуживал нашему отцу и помогал ему принимать людей, которые во множестве приходили и толпились у келии св. аввы⁴³.

Ближайшие ученики находились под особыми руководством Maкapия. Но он не оставляли и других иноков, обитавших в ближайших к его келии местах. Мы видим его часто посещающими братию. Так он навещал нитрийских иноков⁴⁴, спешили к брату, который впадал в грехи, дабы направить его на путь истины, проведывал больных .и как любящий отец утешал их. Сами иноки к нему шли за разрешением различных недоуменных вопросов. Один напр. спрашивает нашего отца: «авва – как мне спастись», другой: «авва – дай мне наставление» и т. д. С пр. Макарием беседует авва Агафоний – о вреде вольного обращения, – Захария о деле монаха, Феодор Фермейский – о нестяжательности и др.⁴⁵ Дает советы далее пp. Maкapий – авве Moиceю относительно жизни в безмолвии; авве Исайи – о неотлучном пребывании в келии; авве Пафнутию – об обращении с людьми; авве Aиo – о том же⁴⁶, авве Евагрию – отвечает на вопрос почему, помня оскорбление людей, мы ослабляем памятовательную силу души, а памятуя оскорбления демонов, не получаем вреда?⁴⁷. От пр. Макария братия всегда жаждала услышать слово назидания. Его при встрече просили что-нибудь сказать. А если долго авва не показывался, братия скучала и даже за ним посылала. Сам Макарий считал долгом при каждом coбpaнии сказать братии что-нибудь назидательное. Вот, напр., он распуская coбpaниe говорит: «бегите братия!» Куда же мы побежим дальше этой пустыни? переспрашивают его старцы. Сего бегите, продолжал авва, указывая на уста. Духовная опытность нашего аввы была причиною того, что около его келии всегда толпилась братия и посторонние люди. Это обстоятельство заставило даже пр. Maкapия от своей келии сделать подземный ход в другую пещеру, находящуюся от первой на полстадии. Когда очень уж много его беспокоили, он тайно уходил из своей келии в пещеру, где его уже никто не мог найти. По свидетельству одного его ученика, преподобный, когда шел подземным ходом до пещеры совершал 24 молитвы и столько же на возвратном пути⁴⁸.

При всех духовных дарованиях своих пр. Макарий был еще величайший аскет. Когда ему случалось быть с братией, он полагал себе за правило пить вино ради братии, но потом за каждый стакан вина не пил уже целый день воды. Было замечено при этом, что преподобный с радостью всякий раз принимал приглашение выпить вина, чтобы потом целый день томить себя жаждой. Один ближайший ученик Макария как-то узнал об этом и потом убедительно просил братию не угощать старца. А вот пришли к авве Макарию в Скит братья и ничего не нашли в его келии, кроме гнилой воды. Авва! сказала братия – пойдем в деревню – подкрепимся едой? – В ответ на это предложение наш богомудрый старец повел такую речь: «знаете ли вы братья в деревни такую-то хлебню? Знаем, отвечали те. И я знаю. А знаете ли такое поле, где течет ручей. Знаем. И я знаю, говорил старец. И так, если чего захочу, сам достану себе того и без вас. От поста и от внутренних подвигов тело пр. Макарiя было слишком сухо, так что даже монастырская братия, для которых худоба телесная была привычным явлением, невольно останавливала свое внимание на истощенном виде своего аввы. Отчего это. спрашивали они пр. Макария, ешь ли ты или постишься, – тело твое всегда сухо? Старец им отвечал: «палка, которой ворочают горящее дерево, беспрестанно снедается огнем. Тоже бывает и с человеком, если он очищает ум свой страхом Божьим; а самый страх Божий снедает его тело. Характеристику своего аскетического образа жизни пр. Макарий сам изобразил своему ученику Евагрию, когда тот вел с ним разговор о воздержании. «Целые двадцать лет, говорил преподобный, я не вкушал до сытости хлеба, ни воды. Хлеб я ел весом, воду пил мерою, а минуту сна ловил, наклоняясь к стене⁴⁹. При таком строгом образе жизни для пр. Макария собственности не существовало. Он не знал, что ему принадлежит. Еще в детстве наш отец любил подавать милостыню, а когда он сделался самостоятельным, первым его делом была раздача всего своего имущества неимущим. Переходя с одного места на другое, преподобный также с собою ничего не брал, а все оставлял. Макарий всегда готовь был отдать все, что имел. Вот рассказ, который хорошо подтверждает сказанное. В отсутствии великого аввы, вошел в его келью разбойник, который стал бесцеремонно навьючивать на своего верблюда вещи преподобного. Макарий застал разбойника за этим делом, и не только ничего ему не сказал, но даже сам начал помогать ему укладывать свои пожитки, а потом с совершенным безмолвием выпроводил его при следующих словах Божественного Писания: «ничтоже внесохом в миp сей, яве, яко ниже изнести что можем» (I. Тим. 6. 7). Говоря о строго аскетическом образе жизни пр. Макария, нельзя не обратить внимание на следующее обстоятельство. Преподобный в своих беседах мало уделяет места изображениям видных подвигов благочестия. У него нет напр. речи ни о постах, ни о поклонах и т. д. Главным образом, он настаивает, что вся суть во внутреннем расположении человека, в его духовных подвигах. Легко сделать вывод – можно не налагать на себя внешних подвигов и быть добродетельными. Но пусть сам пр. Макарий своей жизнью опровергнет мнение таковых. Внутреннее, искреннее очищение сердца само собой предполагает строгий образ жизни. Чем чище человек, тем строже он в своей жизни. Между тем как нельзя сказать наоборот. Можно быть великим постником и в то же время ничего не значащим «соли обуявшею». Пр. Макарий постоянно говорил о внутреннем делании христианина и в то же время он был великий аскет. Это значит, что с одной стороны наставления его не были одними пустыми фразами, а они исходили от сердца, – а с другой его внешние подвиги не были лишь видимой красивой оболочкой, его аскетизм был одухотворен⁵⁰.

Если пожелаем далee охарактеризовать нашего отца, то мы должны назвать следующие черты его нравственного облика: любовь и смирение. Эти добродетели составляют как бы основной фон, на котором зиждется и вся его внутренняя физиономия. Любовью и смирением была проникнута и вся его внешняя деятельность; в каждом его поступке эти черты рельефно выступают наперед. Итак пр. Maкapий был любвеобильный старец. Он никого не осуждал, никогда не говорил о грехах братии, никому никогда не делал выговора⁵¹. «Христиане, читаем мы в его беседе, должны все старание употреблять к тому, чтобы никого не осуждать, ни явную блудницу, ни грешников, ни людей бесчинных, но взирать на всех с простодушием, чистым оком, ни кем не гнушаться и не делать различия между людьми.

Увидишь ли одинокого, – не осуждай его в сердце своем, но смотри на него, как на здорового; смотри на имеющего сухую руку, как не на сухорукого, на хромого, как на ходящего прямо и на расслабленного, как на здорового. Ибо в том и состоит чистота сердца, чтобы, видя грешников или немощных, иметь к ним сострадание и быть милосердным⁵². Пр. Макарий, по отзыву современников был как бог земной, потому что он, как Бог, прикрывал согрешения, который он и видя как бы не видел и слыша, как бы не слышал. Но как возможно при таком отношении к людям – влиять на них, быть их руководителем и исправителем пороков? – Как такая любовь могла создавать тот строгий монашеский строй, какой существовал в скитах, которые имели пр. Maкapия своим старцем?⁵³. Любовь дает горячий материал той искре добра, которая теплится в каждом человеке, пока он живет на земле. Любовь – это как бы масло, подливаемое на эту искру... Однажды пр. Макарий пришел к Феомемпту, который быль подвержен порокам. После обычного братского приветствия наш отец спросил Феомемпта: как поживаешь брать? – Молитвами твоими хорошо, отвечал тот. А не искушают ли тебя помыслы? Пока еще нет, говорил брат, скрывая свои грехи. А относительно себя, продолжал старец, я должен сказать, что не смотря на мою многолетнюю жизнь в пустыни, не смотря на мою старость, не смотря на то, что меня все считают опытным, – меня старика еще до сих пор беспокоит дух блуда. И я брат, каюсь тебе в этом. Тогда Феомемпт отвечал: поверь, авва, меня также беспокоит тот же дух.

Наш богомудрый старец после этого говорил о других греховных помыслах, будто они его искушают и тем приводил немощного брата в сознаниe своих грехов. Затем, сделав отеческое вразумление Феомемпту, пр. Макарий возвратился в пустыню. За ложь, обманы коварство, какие обнаружил инок по отношению к своему старцу-, можно было бы ему сделать строгий выговор, устыдить его, но наш старец этого не делает. Он знает слабость человеческую, знает, что ложь находит себе пищу в греховной природе человека, а потому и не гневается на немощного брата. Но это не значить, что св. авва покрывал его грехи. Ныне он для того и пришел к иноку, чтобы исцелить его от духовной болезни и с успехом этого достигает, благодаря любви. Любовь старца расположила инока к доверию, откровенности, любовь умягчила его сердце, любовь заставила его вспомнить о Боге, нравственном долге, любовь, кратко сказать, была причиной чистосердечного раскаяния немощного брата.

Любовь далее заставляла пр. Maкapия посещать страждущих. Больше того, чтобы утешать, напр., болящего наш авва готов был удовлетворять его прихотям, хотя, правда, и невинным. Однажды пришел преподобный к одному больному отшельнику и на вопросы не желает ли последний чего-нибудь поесть, тот отвечал: хочу пастилы. И старец не поленился сходить в Александрию, купить больному желаемого и тем его утешить. – Любовь, наполнявшая душу пр. Макария, во вне проявлялась, между прочим и в том, что он был прост, обходителен и доступен для всех. Этому не мало удивлялась даже братия. Для чего ты так ведешь себя (т.е. просто)? – спрашивали его некоторые. Авва Макарий на это отвечал: «двенадцать лет служил я Господу моему, чтобы даровал Он мне благодать сию, а вы советуете мне ее оставить». Из этого рассказа видно, что простота не была только природным свойством нашего аввы. Нет, в ней он видел одну из существенно-важных сторон христианского благоповедения и о приобретении её заботился мнoгиe годы...

Зная любвеобильность пр. Maкapия Египетского, к нему шли обиженные с жалобами на строгость и несправедливость людей в полной уверенности, что только любовь великого аввы выслушает и утешит их. Рассказывали об одном брате, впавшем в искушение. Брат этот о своем грехе сообщил авве Макарию Александрийскому. Последний наложил на согрешившего строгие неудобоносимые узы, благодаря которым брат опечалился и близок был к новому падению. Находясь в таком состоянии, названный брат отправился к Макарию Египетскому. Он рассказал ему все откровенно, искренно и наш любвеобильный старец много его утешал, говоря: „иди, сын мой, и делай только то, что тебе по силам. Всячески старайся не совершать греха, в котором ты повинен и это будет для тебя лучшим покаянием». Когда же брат смущался по поводу наложенных на него уз, наш старец так ему говорил: «эти узы не тебя связали, а авву Макария». Узнал обо всем этом Макарий Александрийский. Любовь нашего аввы устыдила его. Он сознал свою строгость и убежал к одному болоту, где подверг тело свое искусанию мошек, при этом решил оставаться здесь столько дней, на сколько были наложены узы брату. Не предполагал такого исхода дела пр. Maкapий. Последний, когда услышал о столь великом подвиге своего друга, поспешил к болоту, употребил много времени, чтобы отыскать подвижника и когда увидел, стал так его умолять: «добрый старец, я сказал это ради утешения брата, а ты, услышав его, подобно доброй невесте убежал во внутренний покой. Встань же. отец мой, и возвратись в свою келью». Макарий Александрийский долго отказывался и наш любвеобильный авва не переставал его умолять: «встань, иди со мной, я научу тебя, что тебе следует делать». Так относился наш отец к людям. Любовь его одинаково всех обнимала. Не смотря на то, что друг его наложил на брата тяжелые узы, он, по разумному рассуждению, руководимый любовью снимает их. И когда вслед за этим узнает, что результатом его поступка был сильный аскетический подвиг Maкapия Александрийского, он спешит и к этому, и умоляет его снять с себя бичевание. Благорасположение, приветливость – наш отец проявлял по отношению к каждому. Он всякого встречал и провожал кротко, ласково. Это невольно привлекало к нему сердца людей и даже язычников. Однажды наш отец шел из Скита в гору Нитрийскую. Дорогой он послал своего ученика идти впереди. Этот повстречался с языческим жрецом. Вместо того, чтобы или пройти спокойно, или же оказать приветствие встретившему, ученик стал так кричать на язычника: эй, эй, демон, куда идешь. Жрец оскорбился, схватил дерево, которое нес – и сильно побил Maкapиева ученика. Вслед за этим тот же язычник попался на встречу нашему старцу «Будь здоров, будь здоров, человек трудолюбивый!» – так приветствовал его Макарий. Не мало подивился такому ласковому привету жрец. «Что ты нашел во мне доброго, что так приветствуешь меня, говорил язычник. Твое приветствие поразило меня и я вижу, что ты человек Божий. Теперь я не отпущу тебя, пока не сделаешь меня таким, как ты сам, т.е. монахом». Следствием всего этого было, что пр. Макарий повел жреца к себе, крестил его и присоединил к братии. Через новообращенного много потом язычников приняло христианство. Taк, благодаря любви, пр. Макарий делался миссионером.

Любовь, которая наполняла сердце великого аввы, отобразилась и во всех его беседах. Последние написаны в духе кротости, мира, любви. Он здесь говорит о простоте, искренности, взаимной услужливости, праводумии о неосуждении других. Говорит далее о том, что нужно быть милостивым, милосердным, добрым. Он ратует – против ненависти, зависти, коварства, лицемерия. К братии он также обращался в духе любви, называя их возлюбленными. Когда ему надлежало сказать о добродетелях, привести их для примера, то опять он пересчитывает такие, как напр.: любовь, снисходительность, благость... Очевидно сердце нашего аввы постоянно стремилось к этим добродетелям... Любовь, повторим еще раз, была отличительным свойством пр. Maкapия. Благодаря ей, он не покинул своих родителей во время их старости, а нашел возможным соединить любовь к Богу с любовью к родителям. Та же любовь заставила преподобного взять на себя чужой грех прелюбодеяния и понести из-за него бесчестие и осмеяние. С течением времени любовь нашего аввы достигла высшего своего развития. Она проявлялась у него уже по отношению к неразумным животным и природе. Преподобный не мог смотреть даже на страдания тварей и умоляет Творца облегчить их участь. Но своему любвеобильному характеру наш отец хорошо напоминает, евангелиста и возлюбленнейшего ученика Господа – Иoанна Богослова!

Вторым выдающимся свойством характера пр. Макария было его необычайное смирение. Вот факты, свидетельствующие об этом. Постоянным сознанием нашего отца было то, что он плохой монах, о чем часто говорил и братии. Это обстоятельство заставляло его искать подвижников, дабы у них поучиться. С такой целью однажды преподобный вышел в пустыню. По дороге ему встретилось озеро, около которого наш авва остановился. И вот он видит к озеру подходят разные звери пить воду и между ними два нагих человека. Пр. Макаpий затрепетал, подумав, что появились духи. Но нагие ему говорили: не бойся, и мы тaкиe же люди! Мы уже сорок лет живем в этой пустыне и не знаем, что делается в миpe! Наш отец был поражен их образом жизни и первым же долгом задал им вопрос, который всегда его беспокоил. «Как я могу сделаться монахом?» Неизвестные люди отвечали: «кто не отречется от всего миpcкoгo, тот не может быть монахом». По поводу этих слов, наш отец поспешил высказать им свое недостоинство. «Слаб я, говорил он, и не могу жить, как вы». Этот случай необычайной встречи в пустыни пр. Макарий любил рассказывать братии при этом каждый раз он заканчивал свою речь словами: «я не сделался еще монахом, но видел монахов. Простите мне братия!» Тоже смирение заставило преподобного два раза ходить к св. Антонию, прислушиваться к его наставлениям и благоговеть пред ним. Смирение, далее, побудило нашего отца предпринять путешествие в одно селение, чтобы посмотреть как живут там две благочестивые женщины. Однажды ему было откровение: «Макарий, ты не пришел еще в меру двух женщин, живущих в таком-то селении». Быстро после этого собрался наш старец, в путь и скоро достиг цели своего путешествия. Он подошел к жилищу женщин и постучался в дверь. Те отворили с любовью приветствовали преподобного. «Ради вас я претерпел трудности путешествия, из пустыни пришел сюда, говорил старец, скажите же мне, какое ваше делание, чем вы угодили Господу?» Женщины сначала во смирении отвечали, что они ничего доброго не сделали. Когда же Макарий сообщил им, что Сам Господь послал его сюда, благочестивые женщины повели такую речь: «Мы друг другу чужие. Мужья же наши родные братья. Вот уже 15 лет мы живем вмести. Сначала нам приходило на мысль перейти к жизни девственной, но мужья наши не согласились на это. Тогда мы положили себе за правило – никогда не говорите праздных слов, жить в мирe и согласии, всегда памятовать о Боге, проводить время в молитвах, пощениях и делатъ милосердие». Выслушав речь женщин, наш старец воскликнул: «по истине, не имени монаха, или мирянина, или девы, или жены с мужем, но правого произволения ищет Бог и Он Им всем дает Своего Святого Духа». Большую пользу извлек для себя пр. Макарий от описанного путешествия к благочестивым женщинам. Он после этого еще больше сталь смиряться и, часто повторял: «я не достиг мира с братом моим, как эти женщины мирские. Ради приобретения того же смирения наш отец никогда не слушал о себе похвалы. О нем рассказывали следующее. Когда какой-нибудь брат приходил к нему с благоговением как к святому и великому старцу, преподобный старался с таким ничего не говорить. Если же кто из братии без всякого уважения к нему, спрашивал: авва! когда ты смотрел за верблюдами, воровал селитру и продавал ее, не били ли тебя сторожа; – если кто в таком духе говорил с нашим старцем, тому он с радостью отвечал, о чем бы тот ни спрашивал его.

Будучи сам смиренным, пр. Макарий советовал смиряться и братьям. Однажды один инок просил у него наставления. Старец сказал ему: пойди на кладбище и начни ругать мертвых. Брать пошел, ругал умерших и бросал на их могилы камни. Возвратившегося из кладбища инока старец спросил: говорили ли что-нибудь тебе мертвецы, когда ты их поносил. Ничего не говорили, отвечал тот. Завтра пойди опять к ним и уже хвали их. Брать пошел и так хвалил мертвых: апостолы, святые, праведные!.. Когда инок и после этого вернулся к старцу, последний опять спросил: отвечали ли тебе мертвые при твоих похвалах. Нет. Видишь, закончил свое наставление богомудрый старец, сколько ты не поносил мертвых, они ничего не отвечали тебе и сколько ни хвалил их, ничего не говорили тебе. Так и ты, если хочешь спастись, будь мертв, – подобно мертвым не думай ни об обидах от людей, ни о славе людской.

Благодаря смирению препод. Maкapий восшел на высокую степень совершенства. Смирением он по истине «стяжал тебе высокая». Смирением он победил злых духов. Все, что ты делаешь, говорил ему однажды злой дух и я делаю. Ты постишься, а я совсем не ем. Ты бодрствуешь, а я совсем не сплю. Одним только ты побеждаешь меня. – Чем же спрашивает его авва. Смирением. – Вот почему я и не силен против тебя». Смиренное сердце Макария не застилалось тьмою грехов, гордости, самомнения и т. п. Оно было у него всегда ясно, светло; всякое греховное пятнышко на нем делалось заметным. Смирение заставляло Maкapия всегда видеть свои грехи, а отсюда постоянно каяться и тем внутренне очищаться. Через смирение наш отец достигал нравственной чистоты. А так как он был преисполнен смирения, то отсюда и достижение им чистоты ангельской. – Смирение далее сделало нашего авву сотаинником небес, собеседником ангелов, сделало душу его – невестой Небесного Жениха-Христа. Смирением преподобный ограничивал себя ради Господа. – Все доброе он приписывал Богу, себе же ничего. И Бог, по мере этого самоограничения, шел на встречу ему и то, что преподобный приписывал Богу, Бог вменял ему в заслугу. «Когда душа начинает говорить, читаем мы в одной беседе нашего отца, все Твое – дом, в котором живу – Твой и одежды мои – Тебе принадлежат. Ты меня питаешь, Ты снабжаешь меня всем потребным». Тогда и Господь начинает говорить: «делаю тебе милость; это имение – твоя собственность; эта добрая воля – твоя собственность. Так как ты прибег и ко Мне, вот даю Тебе и то, чем не обладал ты доныне. Вместе с душой твоей прими и Меня Господа, чтобы всегда Тебе веселиться и радоваться со Мной.» – Так смирениe сподобляет человека богообщения, коего удостоился и наш отец.

Для полноты характеристики личности пр. Макария нам остается сказать об его образовании. Этот вопрос для нас тем более важен, что мы будем иметь дело с его письменными творениями. Не сохранилось никаких сведений, получал ли наш отец школьное образование. Некоторые исследователи догадываются на основании ого бесед и обстоятельств жизни, что он где-нибудь учился. Как известно, отец пр. Maкapия был священник – следовательно человек более или менее просвещенный. Он – то, прежде всего, и мог передать сыну свои познания и позаботиться об его образовании Не благодаря ли грамотности, нашего отца рано избирают чтецом, а затем и дьяконом? Но если бы пр. Макарий и не получил школьного систематического образования, то и в таком случае нет ничего удивительного в том, что он по письменным своим творениям является многосведущим и просвещенным. От природы преподобный мог обладать великими дарованиями, на почве которых развился его ум и обогатился познаниями. А обогатиться ум его познаниями мог, благодаря чтению св. книг и книг мудрецов и затем через общение с людьми образованными. К нему, как известно, приходило множество людей, между которыми несомненно были и ученые. Преп. Макарий, напр. был знаком с Макaрием Александрийским, человеком образованным, стоявшим в продолжение 10-ти лет во главе александрийского училища. Не надо также забывать того, где жил пр. Макарий и в какое время. Он жил близ Александры – ученого центра и в 4 – золотом веке, когда наука греческая находилась в расцвете. Александрия – несомненно проливала свои лучи просвещения и на окрестности. Эти лучи могли коснуться и нашего отца. Во всяком случае мы можем констатировать факт, что знания пр. Макария не заурядные; и надо согласиться с тем. что они иногда напоминают школу.

Так он знает, какие существуют школы и как там проходит курс наук.

«Кто хочет учиться словесным наукам, – говорить наш отец, тот идет и заучивает буквы и когда будет там первым, поступает в латинскую школу, где бывает из всех последним. Когда же опять и там делается первым, поступает в грамматическую школу и опять бывает из всех последним и новоначальным; потом, когда сделается схоластиком, из всех правоведов бывает новоначальным и последним; а когда опять и там сделается первым, тогда становится правителем и когда сделается начальником, берет себе в помощники сотоварища». Макарий знает далее, что в школах пишут на пергаменте и что написанное стирают и снова на том же месте пишут. Ему известен и объем словесных наук – именно он выражается, что они неисчерпаемы, больше того он знает и – разделение их по специальностям. «Были, читаем мы у него, разные мудрецы в Mиpе; одни из них показали свое превосходство в любомудрии другие удивляли упражнениями в софистике, иные показали силу в витействе, иные были грамматиками и стихотворцами и писали по принятым правилам истории. Но были и разные художники, упражнявшиеся в мирских искусствах; одни из них, делая из дерева рыб и птиц и изображения людей, старались в этом показать свое превосходство; другие предприняли устроить из меди подобия истуканов и чего – либо иного; другие воздвигали огромные и красивые здания, иные, роя землю, извлекают из неё тленное серебро и золото или драгоценные камни»... Далее наш отец упоминает об Аристотеле, Платоне, Сократе, как о больших величинах в области мирской мудрости и говорит о других мудрецах миpa равно как и об их изысканиях. «По сказанию мирских мудрецов, замечает в одной своей беседе пр. Макарий, есть горы огненные, потому в них огонь, и там есть животные, подобные овцам; и чтобы поймать их делают железные кружки, забрасывают и опускают в огонь уды. И так как этим животным огонь доставляет пищу, питье, успокоение, возрастание, жизнь, – то если извлечешь их в другой воздух, они погибают». Пр. Макарий осведомлен был и относительно еретических заблуждений, возникших на философской почве. Не безызвестны нашему преподобному и законы природы. Он, напр., говорит, что ветер не отделим от солнечной теплоты. – «Когда светит солнце – дует какой-нибудь ветер, то и у солнца свое тело и своя природа и у ветра своя же природа и свое тело и никто не может отделить ветер от солнца, чтобы не дуль он болee». Или напр. он знает, что металлы расплавляются в огне, – каждый – по соответствующей силe огненной теплоты. А употребляемые во множестве пр. Макарием примеры из жизни природы, из области искусства, общежития и гражданственности свидетельствуют о том, что он был знакомь с науками естественными, с условиями жизни политической, общественной, придворной и частной бытовой.

Он, наконец, прекрасный знаток Св. Писания. В его беседах – дошедших до нас, мы встречаем текст почти из всех свящ. книг Ветхого и Нового Завета. Ко всему этому нужно присоединить еще глубокомысленность его бесед. Его речи не простые, а по местами умозрительного характера. Впрочем такими делала их духовная опытность пр. Макария. Образованиe здесь не могло иметь особенно важного значения. Оно не дает жизни для такой речи, а лишь помогает облекать эту речь в более высокий слог и форму. Так пр. Макарий обладал обширными познаниями, которые, быть может, он приобрел в школе, но вернее всего путем чтения, общения с образованными людьми и через духовный свой опыт.

Сделав подробную характеристику личности пр. Макария, перейдем теперь к описанию последних лет его жизни. Почти на склоне лет нашему отцу пришлось быть исповедником за православие. – В царствование Валента (364–378) в Александрии возобладало арианство. Думая ослабить православную партию, арианский епископ Лукий подверг ссылке на один остров начальников монашеских общин. Между изгнанными был наш отец, пр. Макарий Александрийский и другие знаменитые аввы. На острове – месте ссылки отцов жили язычники, у которых было капище с знаменитым жрецом. Когда прибыли сюда св. подвижники, демоны пришли в страх, при этом один из них вселился в дочь жреца. Бесноватая девица неистовствовала... Удержать и успокоить ее не было никакой возможности. Она постоянно кричала: «зачем вы, св. мужи, пришли и отсюда выгоняете нас». Св. отцы – узнав об этом, обратились к Господу с молитвой об исцелении больной. И по их молитве злой дух оставил девицу. Совершенное подвижниками чудо произвело сильное впечатление на обитателей острова. Они упали к ногам св. отцев, по их указанию разрушили языческое капище и охотно затем приняли св. крещение. Весть обо всем этом скоро затем распространилась в город Александрию. Bсе стали осуждать еп. Лукия за его поступок со св. мужами. Боясь народного волнения, Лукий после этого поспешил вернуть св. отцов в их пещеру. Так за святое, крепкое исповедание православной веры наш авва перенес гонение и посрамление. Между тем пр. Макарий с летами все более и более дряхлел. Он сталь плохо видеть и дрожал всем телом. Братья, заметя, как силы их уважаемого старца слабеют, просили последнего сложить с себя те великие труды, которые он нес. Но преподобный обыкновенно отвечал, что пройдет еще немного времени и сам собой наступить конец его подвигам. Некоторые просили старца дать им на память одежду и благословить и пр. Макарий с любовно исполнял просьбу таковых. Около св. аввы теперь толпились иноки, желая услышать от него последнее слово назидания. Старец и в этом не отказывал им. Он их наставлял, ободрял, утешал, при этом не обходилось дело без слез. Слушающие предсмертные речи великого подвижника нередко плакали. А один раз окружавшая старца братия от умилительных слов последнего подняла такой плачь, что с трудом пр. Макарию удалось их успокоить. Иноки понимали, что весьма трудно слабому авве принимать каждого отдельно и вот, однажды, старцы «из Горы» собрались и решили позвать к ceбе своего наставника, дабы порознь не беспокоить его. Через посланного они передали пр. Макарию: «просим тебя, приди ты сам к нам, чтобы нам видеть тебя прежде отшествия твоего к Господу». Когда Макарий пришел в «Гору», собралось к нему «все множество монахов». Старцы просили его дать им наставление. Наш отец, выслушав просьбу, сталь так говорить: «восплачем братия! Очи наши да проливают слезы прежде нежели отойдем туда, где наши слезы будут жечь тела наши. И все зарыдали, пали на лица свои и сказали: «Отче! помолись о нас!» Не задолго до кончины пр. Макария явилось два святозарных мужа. Сияние, окружавшее этих мужей, не давало возможности нашему старцу рассмотреть их. Впрочем, спустя некоторое время Макарий в одном собеседнике узнал пр. Антония. Что же касается другого, то сам Антоний назвал его – это был Пахомий, отец Товенских монахов. Явившиеся мужи объявили, что они посланы за ним – Макарием, что кончина его наступит через девять дней, в продолжение которых он должен выполнить все то, что его еще заботит на земле. Указав, где по смерти пр. Макарию уготовано место, святые мужи скрылись.

После этого старец слег на цыновку и с неё уже не вставал. На 9-й день болезни явился к нему херувим и объявил, чтобы он выходил из бренного тела. Со словами: «Мой Господь Иисус, весьма любимый моей душой, прими мой дух», пр. Макарий почил. Это было около 391 года. Скоро весть о кончине великого старца разнеслась по всем скитам, где жила братия. Каждый, услышав о кончине своего наставника, пролил слезу. Все почувствовали великую утрату, почувствовали как бы некоторое беспомощное состояние. К гробу почившего св. старца стали стекаться иноки из самых отдаленных скитов и пустынь. На этот раз все оставили свои келии и со скорбью и слезами потянулись к церкви, где теперь лежал прах преподобного. Многие, при виде безмолвного, умершего старца, долго горестно кричали. Совершив пoгрeбeниe и принеся при этом бескровную жертву, братия похоронила затем тело пр. Maкapия в пещере близ церкви, которую он сам построил. Между тем жители Пижижвира, родного селения пр. Макария, узнав о кончине и месте погребения последнего, однажды ночью тайно явились в Скит и перенесли тело преподобного к себе. Для места успокоения своего святого они выстроили «martyrium» – небольшое здание, которое и было освящено епископом. Тело св. аввы положили в юго-восточной части новопостроенной церкви. Положение мощей сопровождалось пением «псалмов», «благословений» и «других духовных песнопений“.

Архимандрит Арсений

Изучение творений преп. Макария показывает, что у него были излюбленные темы, на которые он готов быль всегда говорить. У него быль свой «религиозный интерес», наполнявший всегда его душу. Этот его интерес касался воссоздания человеческой природы после крещения через действие благодати и при участии человеческой воли. Мысли относительно этого у преподобного рассеяны без определенного порядка по всем беседам. Чтобы установить последовательность их, нужно сначала наметить план, схему всего миросозерцания преп. Макария. И в этом помогает нам сам наш отец. У него бывали моменты, когда он в нескольких словах, кратко, как бы в схеме высказывал, приблизительно все свои задушевные взгляды⁵⁴. Особенно в этом отношении заслуживает внимания его 47-я беседа, где мы находим более или менее подробный план всех его творений. Основываясь, главным образом, на этой беседе мы можем предложить следующий план систематического изложения творений преп. Maкapия.

Невинное состояние первых людей в раю.

Состояние человека после падения.

Падший человек не мог сам спастись. Потребовалось пришествие Господне. Величие христиан.

Призвание людей ко Христу. Взаимоотношение в этом призвании благодати Божьей и свободы человека. Остается ли грех в человеке после его духовного возрождения в крещении.

Греховное состояние немощных христиан.

Процесс нравственного усовершенствования xpистианина. Трудничество.

Плоды нравственного преуспеяния христианина.

Смерть и будущая жизнь.

Бог беспрельный, неприступный, несозданный, недомыслимый по своей благости⁵⁵, бесконечный и непостижимый⁵⁶, праведный⁵⁷, всеведущий⁵⁸, вездесущий⁵⁹, неописуемый и необъемлемый⁶⁰. Божественная Троица⁶¹, Бог – бесконечная Любовь⁶², сотворил досточудные твари – небо, солнце, луну, землю, воду, разные растенья и всякого рода животных. Но ни в одной из этих тварей Господь не утвердил Себе престола, не благоволил ни с кем из них вступить в общение и единение. Это счастье выпало лишь на долю человека⁶³. Для него создан весь мир, все его красоты, сам же он предназначен быть жилищем Господа, дабы в теле и душе его Творцу можно было бы упокоиваться, как в своем доме⁶⁴. Такому назначению человека должна была соответствовать его природа. И вот он действительно создается по образу Божию⁶⁵, по образу добродетелей Духа⁶⁶. Господь наделил его душой, которая поистинне есть великое и чудное творенье Божие⁶⁷. Она есть весьма утонченное тело⁶⁸. Душа – это умное, исполненное всякой лепоты творение, прекрасное подобие и образ Божий⁶⁹. Душа – это нечто удобоподвижное, легкокрылое, неутомимое, способное в одно мгновение перебегать мысленно большие пространства⁷⁰. Душа – это бессмертная сущность, которая от Божества должна была почерпать себе духовную пищу. Душа одна сама по себе много дороже целого мира и всякого мирского царства⁷¹. В нее Творец вложил рассудительность, ведение, благоразумие, веру, любовь и пpoчие все добродетели, но особенно в душе при её единстве выделяются следующие царственные силы: воля, совесть, ум и сила любви (τὸ θέλημα, ἡ συνείδησις, ὁ νοῦς, ἡ ’αγαπητικὴ δύναμις). Ими управляется душевная колесница, в них-то и должен был почивать Бог⁷². Но при всем этом нужно помнить, что Он – Бог, а она (душа) не Бог; Он – Господь, а она – раба; Он – Творец, а она – тварь; Он – Создатель, а она – создание; ничего нет общего в её и в его существе⁷³. Душа – не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы; но есть тварь особого рода⁷⁴. Она, хотя создана чистой, но не абсолютно совершенной. Её задачей еще было преуспевать и совершенствоваться⁷⁵. Кроме души Творец наделил человека телом, которое есть подобие души (τὸ σῶμα ὁμοίμα τυγχάνει τῆς ψυχῆς) тогда как душа – образ духа (ἡ δε ψυχὴ εικὼν τοῦ Πνεύματος ὑπάρχει⁷⁶). Она была свободна от страданий и болезни⁷⁷, и также предназначалась для жилища Творца⁷⁸. Кратко сказать: как муж тщательно собирает в дом свой великие блага, так и Господь в доме своем – душе и теле собрал и положил все небесное богатство духа⁷⁹. Обладая такой природой, человек вполне был годен к общению со своим Творцом. И действительно, Слово Божие постоянно в нем пребывало: Оно было его наследием. Адам действовал в согласии со Словом Божьим. Последнее для него было и одеждой, и славой, и учением. Нужно было Адаму дать имена земным тварям. И. вот, как научил его Господь, так он и нарекает⁸⁰. Адам жил в Боге и для Бога – все его внутренние движения души – ведение, ощущение были направлены на Всесвятого Творца. Какого-нибудь срамного плотского движения у него не было – отсюда понятна его нагота. Он её не замечал, ибо не оставалось у него ни одного такого мгновения, когда бы мысль его отрешалась от Бога⁸¹. Первые люди знали только одно добро. Они только его изучали⁸². Ум их всегда созерцал своего Владыку Господа⁸³, украшался небесными красотами⁸⁴, был полным господином над всеми помыслами⁸⁵. Он был чужд демонов, чист от греха, пороков и страстей⁸⁶. Небесная жизнь, почерпаемая от Бога⁸⁷, небесные блага – вот что было достоянием первого человека! Его покрывала небесная слава, подобно той славе, которую имели Моисей на горе⁸⁸. Как царь земли Адам, далее, владел всем миром, ему покорялась вся природа. Ни огонь не жег, ни вода не потопляла, ни зверь ему не вредил, ни ядоносное животное не могло оказать над ним своего действия⁸⁹. В услугу Адаму даны были все твари⁹⁰. Первый человек был владыкой всего, начиная с неба и кончая дольним миром. Кратко сказать: первому человеку было уготовано великое богатство и великое наследие. Представь себе большое село и оно имеет много доходов; там цветущий виноградник, там плодоносные поля, там стада, там золото и серебро. Так и Адам до преслушания был дорогим селом⁹¹. Посмотри, человек, как необъятны: небо, земля, солнце, луна, не в них благоволил упокоиться Господь, а в тебе! Ты драгоценнее всех тварей и не только видимых, но и невидимых – ангелов. Ибо об архангелах Михаиле и Гаврииле не сказал Бог: сотворим по образу и подобию нашему, но сказали это только об умной человеческой сущности (περὶ τῆς νοερᾶς οὐσίας τοῦ ἀνθρώπου) – бессмертной нашей душе⁹². Но все обилие благодати первого человека не имело, однако, ничего приневоливающего⁹³. Господь Сам, будучи свободным, создавая человека, по Своему образу и подобию, даровал ту же свободу и ему⁹⁴. На этой то свободе и должно было основываться делание человеком добра и исполнение им райской заповеди. Видимые твари от самого творения связаны каким-то неподвижным естеством. Они не могут выйти из того состояния, в каком созданы и не имеют воли. Но не таков человек. Он существо свободное, как Бог⁹⁵. Ему дано самовластие свободы, благодаря которой человек мог устремляться к лучшему и удерживаться от худого⁹⁶. Отсюда Адам как по собственной своей воле повиновался в раю своему Творцу, так, затем, по своей же воле он и преступил заповедь. Великое богатство было уготовано первому человеку! Но он не воспользовался им. Скорее он возымел худые помыслы и мысли; преступил заповедь Божию и через то погиб для Бога!⁹⁷

После грехопадения первых людей природа человека изменилась. Bcе царственные силы его души теперь потеряли свою крепость, свое совершенство. Прежде всего что произошло с умом? После падения на ум человека легли неудобоносимые горы, примешались к нему порочные помыслы и стали какбы его собственные⁹⁸. Простое, доброе, небесное мудрование его теперь стало плотским, стремящимся долу⁹⁹. Ум прежде тонкий, созерцавший Владыку, теперь сделался весьма ограниченным. Особенно сильно эта ограниченность обнаруживается, когда человек вздумает исследовать разум Божий. И что говорит разум Божий, человек не может всецело понять, – не может понять даже и все то, что ежедневно происходит в нем самом. В самом деле, со дня рождения твоего и доныне сумел – ли ты познать свою душу? Перескажи мне помыслы, возникшие в тебе с утра до вечера? Расскажи мне помышления трех дней? Но ты не в состоянии этого сделать¹⁰⁰. Прежде ум видел и знал только добро, теперь очи его прозрели для пороков и страстей¹⁰¹, и в тоже время ослепли для созерцания той божественной славы, которая его до греха покрывала¹⁰². Ум его стал слаб, слаб в том смысле, что потерял энергию – Его бессилие особенно ясно обнаруживается в том, что он не в состоянии владеть своими помыслами. Помыслы – это суждения, понятия или, лучше, мысли об известном предмете, которые образуются рассудком от созерцаний, представлений и чувственных восприятий. И вот со времени падения у человека стали возникать помыслы нечистые, греховные, непостоянные, обольстительные, метущиеся, суетные¹⁰³, и ум не в силах часто бывает их подавить, вследствие чего помыслы приобретают силу, приводят в колебание все внутреннее существо человека и сквернят ум и совесть¹⁰⁴. Что, далее, произошло с совестью? Совесть стала погрешительной, в виду чего нужно ежедневно разбирать ее¹⁰⁵. Воля также ослабела. Человек теперь не может сколько желает любить Господа, сколько желает веровать, сколько желает молиться¹⁰⁶. Какое то «противление» (ἡ ἐναντιότης) явно и тайно во всем овладело нами¹⁰⁷, так что человек иной раз неудержимо понуждается делать худые дела¹⁰⁸. Он стал нравственно не свободным. Его произволения одичали, запустели, поросли тернием¹⁰⁹. Особенно извращено сердце человека. В сердце открылся источник и корень всякого зла. Зло живет и действует в сердце, внушая лукавые и нечистые помыслы¹¹⁰. «Сердце малый сосуд, но там есть змии, там есть львы, там все сокровища порока¹¹¹... Сердце со своей способностью любить стало обращаться к дурному и продолжительная любовь чего – либо дурного образует страсть¹¹². Грех и все нечистые помыслы струятся в сердце¹¹³, которое облеглось вокруг покрывалом тьмы, застилающим для ума Бога и для сердца все доброе¹¹⁴. Сердце падшего человека исполнено зловония, нечистот и мерзости запустения¹¹⁵. Оно стало в каждом человеке как бы малым адом¹¹⁶. Вместе с душой изменилось после грехопадения первых людей и тело. Прежде здоровое, безболезненное, бодрое, оно теперь подверглось болезням и страданиям и смерти. Рай – жилище первого человека – заменен юдолью земной. Человек, отступив от данной ему заповеди, – из райского наслаждения изгнан в этот мир, как бы в плен, как бы в какую рудокопию, подпал страданьям и болезням плоти, которых прежде не знал¹¹⁷ и, затем, пожив 930 лет, как лишенный небесного и духовного услаждения, умер телесно¹¹⁸. Помимо этого извращения, к человеку после падения приобрел доступ злой дух. Если прежде он со вне смотреть на райскую жизнь Адама и мог только со стороны приближаться к нему, то теперь он овладеть всем его внутренним существом, воцарился над человеком¹¹⁹, и распоряжается им теперь как своим рабом, силясь всегда вовлечь его в грех. Он всячески старается, чтобы он уже не смотрел и не желал так, как желает, но чтобы он и видел лукавое и слышал лукавое и ноги его поспешали на злодеяние и руки его делали беззаконие и сердце помышляло лукавое¹²⁰. После греха лукавый как бы облекся в душу, поэтому то душа и называется «телом лукавой тмы» (οώμα τού όχοτοΰς πονηρίας). Этой тьмой лукавый так обложил душу, как облекают человека, чтобы сделать его царем и дать ему все царские одеяния и чтобы от головы до ногтей носил он на себе все царское. Так лукавый князь облек душу грехом, все естество её, и всю ее осквернил, всю пленил в царство свое, не оставил в ней свободным от своей власти ни одного члена её, ни помыслов, ни ума, ни тела, но облек ее в порфиру тму¹²¹. Он положил на сердце человека свою печать, посеял в душе его семена горечи¹²². Под влиянием двух указанных факторов, действующих в падшем человеке: греховного начала и затем дьявола, человечество, таким образом, пришло в безотрадное положение. Вот картина этого безотрадного положения. Как в темную и глубокую ночь дует какой-нибудь жестокий ветер и приводит в движение, смятение и сотрясение все растения и семена: так и человек, подпав власти темной ночи дьявола, страшно дующим ветром греха приводится в колебание, сотрясение и движение; у него в смятении вся природа: душа, помыслы и ум, в сотрясении и все телесные члены. Ни один член души и тела не свободен и не может не страдать от живущего в нас греха¹²³. Состояние падшего человека похоже на пшеницу в решете. Как пшеница просеиваемая в решете взбрасывается, переворачивается – одним словом движется в разный стороны, так что одно зернышко бесчисленное количество раз перескакивает с одного места на другое, ворочается, взлетает, и, наконец, уже попадает в отверстие и просевается, так и душа грешного человека мятется от различных земных дел, злых пожеланий, от постоянных помыслов и т. п. Определение, сданное Создателем Каину: «стеня, трясыйся в тревоге будеши на земли», (Быт. 4:12) послужило образом и подобием для всех людей. Дьявол стал употреблять все усилия к тому, чтобы привести человека в такое мятущееся состояние. Он каким то сокровенным и жестоким ветром обуревает и кружит человека, приводя его в колебание и уловляя мирскими обольщениями, плотскими удовольствиями, страхованиями, смущениями¹²⁴. В таком смятении находится весь мир от царей до нищих. И люди часто сами не знают причины этого зла, потому что зло «как некая разумная сила» тайно действует во внутреннем человеке, а люди думают, что все, что они не делают, делают естественно и по собственному своему рассуждению, а не по побуждению чуждой некой силы¹²⁵. Так греховный человек потерял даже чутье различать свои поступки и стал действовать так, как подсказывает ему его греховная природа. Как иная богатая женщина, у которой много денег и великолепный дом, остается без защиты; многие приходят, делают ей вред, опустошают её жилище, так и душа, по преступлении, весьма много утесняется сопротивной силой, доведена до великого запустения; за преступление заповеди вдовствует и в одиночестве остается; оставленная же Небесным Мужем, она стала игралищем всех сопротивных сил. Они вывели ее из ума (ἐξέστησαν αὐτὴv τῶν ἰδίων φρενῶν), подавив в ней небесное разумение¹²⁶. Да, слишком грех после падения вкоренился в природу человека. Он живет во всех членах его души и тела, как бы облекается в душу и касается самых составов костей¹²⁷, он владеет всеми составами и пажитями сердца, всеми сердечными помышлениями¹²⁸. Как в теле при болезни страждет не один его член, но все оно всецело подвержено страданиям, так и душа вся пострадала от греха. Какая-то сокровенная скверна и какая-то тьма страстей чрез преступлeниe Адама вошла во все человечество вопреки чистой природе человека и это-то потемняет и оскверняет вместе и тело и душу¹²⁹. Человек в плену, в рабстве, он представляет из себя ничто иное, как четырех – дневного смердящего Лазаря¹³⁰. Жалкое и скорбное положение падшего человека! Царь всей твари и чистое Tвopeниe Господа стал рабом сопротивной и лукавой тьмы! Сам Творец после падения сожалел о нем, ангелы, все силы небесные, земля и все твари оплакивали смерть и падение его¹³¹. Пал первый человек Адам и грех, затем, распространился на весь род человеческий. Каждый человек уже от матерней утробы делается причастным греху. От одного человека происходят все люди и одна и та же какая то страстная порча (μία τὶς κακία τῶν παθῶν), которой подвергся Адам, проникает на весь род человеческий¹³². Эта порча подобна закваске. (ἡ ζύμη). Закваска небольшая часть замешанного теста. Но когда ее положить в известное количество муки, то она заквашивает все тесто, при этом, эта уже заквашенная часть может заквасить еще большее количество муки и т. д. Тоже и со грехом Адама. Грех вошел в природу первого человека. От этого последнего путем естественного рождения стали являться люди, к которым и переходит греховная закваска Адамова. Там вскисает тесто через cмешение закваски с мукой. – Здесь вскисает грехом человек через плотское смешение его с родоначальником. Так закваска греха в роде человеческом растет и распространяется на все человечество¹³³. Bсе мы сыны омраченного рода, все причастны Адамова зловония. Какой немощью пострадал Адам, той же пострадали и все мы происходящие от Адамова семени¹³⁴. Через Адама смерть воцарилась над всякой душой¹³⁵. Вместе с человеком подверглась проклятию и вся тварь. И это так и должно было быть. Человеке – царь, тварь – его достояние. Между тем и другим существует связь. Представь себе царя, у которого есть достояние к подвластные ему служители готовы к услугам; и случилось, что взяли и отвели его в плен враги. Как скоро он взят и уведен, необходимо служителям и приставникам его следовать за ним же. Так и Адам чистым создан от Бога на служениe Ему, и в услугу даны твари cии, потому – что поставлен он господином и царем всех тварей. Но коль скоро пленен Адам, пленена уже с ним вместе и служащая и покорствующая ему тварь¹³⁶. Человек сам своим падением открыл себе доступ ко греху и ко власти дьявола, но с другой стороны порабощение его духами злобы, демонами и страстями есть вместе с этим и наказание Божье за грех, есть как бы гнев Божий на человека. Бог предал Иерусалим на позор врагам и ненавидящие Израиля стали господствовать над ним; так, прогневавшись и на душу за преступление заповеди, предал Бог её врагам, демонам и страстям¹³⁷. Адам был в чести и в чистоте, а, преступив заповедь, изгнан из рая¹³⁸. При всем своем глубоком падении человек однако окончательно не погиб. Не говорим, что человек всецело утратился, уничтожился, умер: он умер для Бога, живет же собственным своим естеством¹³⁹. После гpехa природа человека стала только удобоприемлемой как для добра, так и зла. Душа есть образ Духа (εἰκῶν τοῦ Πνεύματος) и после падения¹⁴⁰. Главным же образом у человека и после падения осталась свобода¹⁴¹.

Как же, спрашивается, в падшем человеке оставшееся добро относится ко злу.

Грех в падшем человеке стал жить как нечто самостоятельное, независимое от добрых свойств его души. Змий вошедший стал властелином дома и он остается при душе, как другая душа¹⁴². В нас действует зло со всей силой и ощутительностью, внушая все нечистые пожелания, однако срастворено с нами не так, как иные говорят о смешении вина с водой, но как на одном поле растут и пшеница сама по себе и плевелы сами по себе, или как в одном доме находятся отдельно разбойник и отдельно владетель дома¹⁴³. Когда светит солнце и дует ветер, то у солнца свое тело и своя природа и у ветра – своя же природа и свое тело. Так и грех примешался к душе, но и у греxa и у души своя особая природа¹⁴⁴. Но грех и душа, существуя отдельно друг от друга, однако, могут соединиться и тогда получается нечто третьe – нечистое, греховное, так что уже не остается места доброму. Источник изливает чистую воду, но на дне его лежит тина. Если возмутит кто тину, – весь источник делается мутным. Так и душа, когда бывает возмущена, срастворяется с пороком. И сатана чем-то одним делается с душей; оба духа, напр., во время блуда или убийства составляют что – то одно¹⁴⁵. Но душа, как сказали, может действовать независимо от зла и злого духа, так сказать самостоятельно, и тогда она способна творить добрые дела¹⁴⁶. Что же сильнее в человеке: зло или же добро? Грех и остатки добра в падшем человеке живут в одинаковой степени. Нельзя сказать, чтобы грех осиливал человека, равно как и наоборот. Если говоришь, что порочная сила крепче и порок вполне царствует над человеком, то обвиняешь в несправедливости Бога, который осуждает человечество за то, что послушался сатаны. Ум есть борец и борец равносильный ἰσόῤῥοπον¹⁴⁷. Представь себе стан персидский и стан римский; и вот вышли из них два окрыленные мужеством и равносильные юноши и ведут борьбу. Так сопротивная сила и ум равномощны между собою и равную имеют силу, как сатана преклонять и лестью вовлекать душу в волю свою, так опять и души прекословить греху и ни в чем не повиноваться ему; потому-то обе силы могут только побуждать, а не принуждать к злу и добру¹⁴⁸. А утверждающие, что грех подобен сильному исполину, душа же подобна отроку, говорят худо¹⁴⁹. Ибо, если бы действительно было такое несходство, то несправедлив был бы Законоположник, который дал человеку закон вести брань с сатаною¹⁵⁰. Еще одно замечание о живущем в человеке злом начале. Есть еретики, которые утверждают, что вещество безначально и что оно есть корень, коренная сила, равносильная Богу. Отсюда и зло, как произведениe вещества, самостоятельно. Но утверждающие это, ничего не знают. Должен быть Творец всего существующего. Каким же Его нужно представлять? Несомненно, совершеннейшим, всемогущим, всесвятым. А если так, то Он и создать мог только существа чистые, простые¹⁵¹. Если же скажем, что Создатель сотворил и существа злые, то во-первых приписываем злоеначало Ему, бесстрастному Божеству, во вторых называем Бога несправедливым, Который сатану посылает в огонь. Если существует зло в мире, то оно могло произойти только от самопроизвола тварей. Как богоподобные существа, ангелы и душа были наделены свободой, которой они злоупотребили, уклонившись от Бога и Его святого закона Зло не самостоятельное, а случайное явление в мире.

Как богатого человека, который владеет великолепными и огромными домами, изобилует серебром и золотом, но одержим страшной, неисцелимой болезнью и не может избавить от болезни ни знатное его родство, ни богатство¹⁵², или как кровоточивую, расточившую все свое имущество врачам, никто не мог исцелить¹⁵³, так и душу зараженную грехом ничто не могло спасти¹⁵⁴. Прежде всего бессильны были в этом отношении собственные дела правды ветхого человека, ибо к этим естественным плодам (φυσίκοὶ καρποὶ)  правды, которые он мог творить¹⁵⁵, всегда примешивался нечистый элемент, которого устранить человек своими собственными усилиями не мог¹⁵⁶. Правда, человек всегда оставался свободным. Но свобода падшего лишь простиралась на то, чтобы противодействовать злу, но не искоренять и властвовать над ним¹⁵⁷. Не могли указать средств ветхому человеку избавиться от греxa и никакая мудрость человеческая – ни софистика, ни витийство, ни живопись, ни скульптура. Сколько было праздных мудрецов в мире: одни из них показали свое превосходство в любомудрие, другие удивляли упражнением в софистике, иные показали силу в витийстве, иные были грамматиками и стихотворцами и писали по принятым правилам истории. Были и разные художники, упражнявшиеся в мирских искусствах. Но все мудрецы и художники никакой не получили пользы от своего знания и искусства, напротив того, самими искусствами люди эти были нередко уловляемы сатаною и увлекаемы в грех¹⁵⁸.

Наконец, не мог исцелить падшего человека сам даже ветхозаветный закон¹⁵⁹. Приходил Moиceй, но он не мог подать совершенного исцеления. Были священники, дары, десятины, субботствования, новомесячия, омовения, жертвы, всесожжения, и всякая прочая правда совершалась по Закону; а душа не могла исцелиться¹⁶⁰. Прежние иepeи, левиты и учители даже не способны были уврачевать себя самих, потому – что и сами обложены были немощью¹⁶¹. Причина, почему Beтхий Завет не имел силы, та, что он был лишь тенью грядущих благ. Как тень от тела производится самым телом, однако же не может заменить собою плоть в служении; тень не может перевязать рану, подать пищу, или говорить, но она есть произведение самого тела и наперед показывает его присутствие: так и Ветхий Закон есть тень Нового Завета. Но тень предуказывала истину, а не заменяла собой Духа, потому что облеченный плотью Moисей не мог бы войти в сердце и совлечь нечистый одежды тьмы. Но как тень не исправляет служение и не врачует немощи; так и Beтхий Закон не мог врачевать душевных язв и немощей, потому что не имел жизни¹⁶². Итак ветхий человек был бессилен в борьбе со грехом. Он не мог сам разлучить душу от греха, который вкоренился в его природу, сделался как бы его принадлежностью. Как иной видит летающую птицу и хочет сам летать, но, не имея крыльев, летать не может, так и у ветхого человека являлось желание быть чистым, но сил на это у него не было¹⁶³. Или как никто не может переплыть море без корабля, так и душе само собой невозможно было преодолеть и переплыть горькое море греха¹⁶⁴. Греховная человеческая природа подобна была птице с одним крылом. Как последняя не может летать по воздуху, так и грешная душа не могла возлететь в божественный воздух, в свободу Святого Духа¹⁶⁵. Род человеческий, в беззакониях зачавшись и во грехах родившись от матерней утробы, делался отчужденным от Бога. И таким бы он оставался навсегда, если бы Сын Божий не умилосердился и не пришел на землю ради нашего спасения. Только Бог мог спасти погибавший род человеческий¹⁶⁶. Как один только пастух может вылечить шелудивую овцу и уберечь от волков: так истинный пастырь Христос один только мог, пришедши, погибшую и струпами покрытую овцу – человека уврачевать от греховной нечистоты и проказы и возвратить Ceбе¹⁶⁷. Как невозможно рыбе жить без воды, или человеку ходить без ног, видеть свет без глаз, говорить без языка, слышать без ушей, работать без рук, так без Господа Ииcyсa человеку невозможно было избавиться от греха¹⁶⁸. Представь себе, что человек, в полноводье реки, в средине её потонул в водах, и задохнувшись лежит мертвый среди страшных зверей; а другой человек, неопытный в плавании, хочет спасти ушедшего в воду, и сам гибнет и задыхается; поэтому, потребен здесь опытный и искусный пловец, который бы войдя, в глубокое недро вод, погрузился там, и вынес оттуда потонувшего и лежащего среди зверей; тогда сама вода, как скоро видит человека опытного, умеющего плавать, поможет ему и выносит его наверх. Так и душа, погрузившись в бездну тьмы и в глубину смерти, лишена дыхания и среди страшных зверей пребывает мертвой для Бога. Кто же может сойти в эти тайники и глубины ада и смерти, кроме самого художника, произведшего тело¹⁶⁹? – Итак одно только пришествие Господне могло очистить душу и тело ветхого человека от греха¹⁷⁰. И Господь Иисус Христос, Сын Божий, приходил на землю. Он взял на себя грехи всего мира, возделал запустевшую душу, изъял из неё терния и волчцы, исторг плевелы греха и все былье грехов её пожег огнем и насадил в душе прекраснейший духовный сад¹⁷¹. Христос дал душе истинное врачество, совлек с неё очерненные одежды и срамоту порока, омыл греховные язвы людей, исцелил их и ввел в небесный брачный чертог¹⁷². Христос изгнал духов злобы, которые после грехопадения – облеклись в человека¹⁷³, низложил их с престолов т.е. понятий и помыслов, которыми они правили, очистил совесть и престолом Себе Самому сделал ум, помыслы и тело¹⁷⁴. Христос уничтожил всякий беспорядок, произведенный лукавым, и разрушил все дела его¹⁷⁵. Он обновил в человеке небесный образ, воссоздал душу, чтобы Адам снова стал царем смерти и господином тварей. Христос воскресил мертвых, оживотворил умерщвлены, просветил находящихся во тьме, призвал нас в сыноположение во град святой, в жизнь никогда нестареющую, в славу нетленную¹⁷⁶, приобщил нас к царской Своей трапезе¹⁷⁷. Христос возвратил естеству человеческому достоинство первозданного Адама; а сверх того даровал ему и небесное наследие¹⁷⁸. Он делает верующих в Него новым умом, новой душей, новыми очами, новым слухом, новым языком духовным – одним словом, новыми людьми¹⁷⁹. И этого достиг Спаситель через Свое воплощение, жизнь, крестные страдания, смерть и сошествие в ад. – Христос принял на себя разумную человеческую природу, в частности от Девы Mapии тело, и это имело следующую важность. Таким путем Господь непосредственно возглаголал людям, а если бы Он пришел непокровенным Божеством, γυμνῇ τῇ θεότητι, то кто мог бы вынести это¹⁸⁰? Христос земную свою плоть срастворил Божественным, Своим Духом, чтобы и ты перстный приял в себя небесную душу¹⁸¹. Христос далее Своей святой жизнью предложил человеку образец, чтобы через cиe возможно ему было достигать в меру возраста совершенства¹⁸². Христос заклан и кровь Его делает нас окрыленными¹⁸³. Как железо посредством раскаления и кования очищается, или золото, смешанное с медью и железом одним огнем только отделяется: так и душа посредством пречистых страданий Спасителя очищается от всякой страсти и от всякого греха¹⁸⁴. Христос, наконец, снисходил в ад и извел оттуда души верных¹⁸⁵. Господь приходит к смерти, беседует с ней и повелевает изринуть души из ада и смерти и возвратить Ему. И вот, смятенная этим смерть приходит к служителям своим, собирает все силы, и князь лукавый приносит рукописания и говорит: сии вот повиновались слову моему, и вот как покланялись нам люди. Но Бог, праведный судья, и здесь показывает правду свою и говорит ему: повиновался тебе Адам, и овладел ты всем сердцем его; повиновалось тебе человечество. Что же делает здесь тело Мое? Оно безгрешно. Тело первого Адама стало должным тебе и по праву ты удерживаешь его рукописание. О Мне же все свидетельствуют, что я не согрешил; ничем тебе не должен. Все свидетельствуют о Мне, что Божий Я Сын... Посему, искупаю тело, проданное тебе первым Адамом тем, что распят и снишел во ад. И повелеваю тебе, ад, тьма и смерть, освободи заключенные от Адама души. И таким образом, лукавые силы, вострепетав, отдают, наконец, заключенного Адама¹⁸⁶. Но, может быть, кто-нибудь спросит, как Господь мог сходить во ад будучи чистым? Если в видимом мире солнце – тварь, проникая не только в жилища человеческие, более или менее чистые, но и в пещеры львов, гадов пресмыкающихся и других ядовитых животных, нисколько от этого не терпит вреда, то не тем ли более Владыка всех тварей не терпит оскорбления от смерти, когда входит в её гнездилища и жилища¹⁸⁷. Да, великое снисхождение к падшему человечеству проявил Господь своим пришествием на землю! Представь себе, что кто-нибудь входит в царские чертоги, видит изображенные там истории и украшения, в ином месте разложенные сокровища, а в ином что-нибудь иное, и восседает с царем за трапезой и предложены ему самые сладкие яства и пития и вполне наслаждается он зрением и убранством; или представь что какая-нибудь девица, превосходя всех красотой, мудростью и богатством избирает себе мужем человека нищего, незнатного, не красивого, одетого в рубища и снимает с него нечистые одежды и облекает его в царскую ризу и возлагает на него венец и делает его супругом; наконец, нищий начинает приходить в изумление и говорить: мне ли бедному, нищему, смиренному и уничиженному дана такая супруга¹⁸⁸? Или представь, что царь, нашедши какую-нибудь бедную отроковицу, одетую в рубища, не постыдился, но снял с неё нечистые одежды, омыл её черноту, украсил ее светлыми ризами, сделал её царской сообщницей и участницей в трапезе и пиршестве¹⁸⁹. Так и Господь поступил с бедным и уничиженным человеком. Дал ему вкусить иного века, иной сладчайшей пищи. Показал ему славу и царские неизреченные небесные красоты¹⁹⁰. В видимом мире, если малочисленный народ восстал на брань с царем, то царь не трудится сам идти на войну, а посылает воинов с военачальниками и они ведут войну; если же восстал народ многочисленный, который может опустошит его царство, то царь сам с царедворцами и воинством своим принужден бывает идти и распоряжаться военными делами. Посему приими во внимание свое достоинство. Бог с воинством Своим, т. е. с Ангелами и святыми духами подвигся и сам пришел вступиться за тебя и избавить тебя от смерти!¹⁹¹. Велика любовь Божья к человеку! Бессмертный благоволил быть за тебя распятым!¹⁹². Великое богатство уготовано людям Христом Спасителем! Как в видимом мире никому невозможно объять числом все многоразличные растения, семена и цветы на земле, и никто не в состоянии измерить, или познать все земное богатство; или, как невозможно ни одному человеку объять умом все живые существа в море, или их число, или породы, или различия, или количество самой воды, или пространство моря; или, как невозможно познать в воздухе число птиц, или пород их, или разнообразия, или, как нет возможности постигнуть величину неба, или положение звезд, или течение их: так невозможно выразить или описать неизмеримое, беспредельное и непостижимое богатство христиан¹⁹³. В самом деле, ты христианин призван в царское достоинство – ты род избран, священие и язык свят (1Петр. 2, 9). Видимая слава и богатство царя суть нечто земное, тленное, проходящее; а то царство и то богатство божественны, небесны, славны, никогда не приходят или никогда не прекращаются. Ибо в небесной Церкви соцарствуют с Небесным Царем; и как сам Он перворожден из мертвых (Кол. 1, 18), так и соцарствующие с Ним первородны¹⁹⁴. В древнее время великие праведные цари и пророки знали, что придет Избавитель, но не знали, не слыхали и на сердце им не всходило, что Он постраждет и будет распят, что прольет кровь на кресте, что будет крещеное огнем и Св. Духом, что в Церкви будут приносимы хлеб и вино вместообразные Его плоти и крови, άντίτυπον τής σαϱϰός αύτόυ ϰαί τοΰ αίματος¹⁹⁵, что причащающиеся видимого хлеба будут вкушать плоть Господа, что Апостолы и христиане примут Утешителя и облекутся силою свыше и исполнятся божества, что души сподобятся единения с Духом Святым. Этого не знали пророки и цари, это и на сердце им не всходило. Ныне же христиане обогащаются и исполняются любови к Божеству¹⁹⁶. Кратко сказать: христиане принадлежат иному веку, они суть сыны Адама небесного новое рождение, чада Духа Святого, Светозарные братья Христовы, подобные отцу своему духовному и светоносному Адаму; из того они града; из того рода, той причастны силы, не этому принадлежат миру, но миру иному¹⁹⁷. У них иная трапеза, иные одеяния, иное наслаждение, иное общение, иной образ мысли. Они отличаются от всех в мире людей¹⁹⁸. Они рождены свыше и в самой действительности и силе сподобляются быть чадами Божьими¹⁹⁹.

Господь Иисус Христос приходил на землю для спасения всех людей²⁰⁰, вследствие этого и призывающая ко Христу благодать Божья распространяется на всех людей. Как земледелец всюду бросает семена и насаждающий виноградные лозы желает, чтобы все они принесли плод, так и Господь хочет, чтобы слово Его посеяно было во всех сердцах человеческих. Или как ветры дуют всюду по всей твари и как солнце освещает целую вселенную: так и Божество повсюду²⁰¹. В Евангелии написано, что Господь послал рабов призвать желающих и объявить им: «се обед Мой уготован (Мф. 22 гл. 4)», но сами званные отказались и говорили: один супруг волов купил, другой – жену поях (Лук. 14:19–20). Видишь ли, звавший готов, отреклись же званные и, конечно, сами для себя были виной?²⁰². Или, как в невод попадаются многих пород рыбы и те, которые негодны, тотчас же выбрасываются в море, так и мрежа благодати распространяется на всех и для всех ищет успокоения²⁰³. Господь непрестанно ударяет в двери сердец наших, чтобы отверзли мы Ему и Он вошел и почил в душах наших и сотворил обитель у нас²⁰⁴. Со стороны человека требуется для этого только свободное произволение, желание. Человек по природе имеет предназначение (τὴν ἐπιτήδεοσιν) и его то взыскует Бог. И поэтому повелевает, чтобы человек сперва понял, поняв – возлюбил и предначал волей. А чтобы мысль привести в действие или перенести труды или совершить дело, – cиe благодать Господня дает возжелавшему и уверовавшему. Посему воля человеческая есть как бы существенное условие. Если нет воли, – Сам Бог ничего не делает, хотя и может но свободе Своей²⁰⁵. Так высоко ценит Господь свободное желание. Он вменяет его человеку в заслугу и откликается на него своею призывающею благодатью²⁰⁶. И. кажется, одно только это желание – искание Господа в падшем человеке и осталось. Собственной способности приблизиться ко Христу он не имеет. Младенец ничего не в силах делать, не может на своих ногах идти к матери, но он, ища матерь, движется, кричит, плачет. И матерь сжаливается над ним; она рада, что дитя с усилием и воплем ищет ее. И так как младенец не может приблизиться к ней, то сама мать преодолевается любовью к младенцу, за долгое его искание подходит к нему и с великой нежностью берет ласкает и кормит его. Тоже делает и человеколюбивый Бог с душой, которая приходит и взыскует Его²⁰⁷. Душа, хотя изъязвлена язвами постыдных страстей, хотя ослеплена греховной тьмой, однако же имеет волю возопить к Иисусу и призывать Его, чтобы пришел Он и сотворил душе вечное избавление²⁰⁸. При этом само искание Бога в человеке может явиться только тогда, когда он возымеет веру в возможность получить спасение. Отсюда искание человеком Господа тоже, что зарождение в нем веры. – Господь готов всех спасти. Он ожидает от человека только по мере сил наших устремления к Нему воли нашей, благой от произволения веры и усердия, всякое же преспеяние производит в нас Сам²⁰⁹. Призывающая благодать, простираясь на всех, влияет на сердца людей многоразличными способами. Уловить все её действия не в силах человек. Можно указать, однако, три способа этого благодатного воздействия. Прежде всего призывающая благодать действует на ум и сердце людей через Писания, через Слово Божие. Как Царь, написав послания к тем, кому хочет дать грамоты и дары свои, дает всем знать: старайтесь скорее прийти ко мне и получить от меня царские дары. И если не придут и не получат, то не принесет им пользы чтение послания, скорее же сделаются они виновными смерти за то, что не захотели прийти и из царских рук сподобиться чести: так и божественные писания Царь Бог, как послания предложил людям, объявляя им, чтобы взывавшие к Богу и уверовавшие просили и получили небесный дар от ипостаси Божества Его²¹⁰. Человек, однако, не тотчас, как услышит слово Божье, делается достойным благой части. Утверждая противное, отнимаешь у него волю и отрицаешь бытие сопротивной силы противоборствующей уму²¹¹. Но слушающий Слово Божье сначала приходит в сокрушение, потом начинает он упражняться и поучаться в брани, борется и подвизается против сатаны и после долгого состязания и борения одерживает победу и решается быть христианином²¹². Иногда благодать Божья непосредственно действует на человека и как бы силой захватывает его. Но и здесь благодать сообразуется с произволением самого человека. Пример этому ап. Павел. Господь призвал его, как известно, когда он гнал и расхищал церковь. Но Павел делал это, по неведению, не из противления Богу, а как бы подвизался за истину, вот почему Господь не презирает, а уловляет его²¹³. Значит у ап. Павла до обращения его ко Христу было сильное искание истины, только не в состоянии он был сего найти своими собственными силами. Это – то исканиe прозрел Промысел Божий и чрезвычайным образом призвал его в церковь Христову. Тоже было с разбойником. Он во мгновение времени изменен верой и введен в рай²¹⁴. Наконец, призывающая благодать Божья действует на человека посредственно, путем напр., постоянного воспитания в сознании человека мысли о необходимости изменить жизнь и обратиться ко Христу. С этой целью посылаются напр. скорби и страдания. Когда по домостроительству Божию бываешь в скорбях, в страданиях, в язвах, тогда что почитаешь для себя противным, то самое служит к пользе души твоей. Если посещают тебя несчастья, то начинаешь рассуждать сам с собой: несчастлив я в Mиpе, пойду отрекусь от мира, буду служить Богу²¹⁵. Приступающим к Господу необходимо, при этом, духовное рождение от Духа, которое и совершается в момент крещения. Господь хочет чтобы все люди сподобились этого рождения, потому что за всех Он умер и всех призвал к жизни. Ибо без этого рождения душ невозможно жить, как говорит Господь: аще кто не родится свыше, не может видеть царствия Божия (Ин. 3:3). А посему все те, которые уверовали в Господа и, приступив, сподобились этого рождения, радость и великое веселье на небесах доставляют родившим их родителям. Все Ангелы и святые силы радуются о душе рожденной от Духа²¹⁶. Что же делается с душей во время этого духовного рождения, какие действия производит тогда на душу Божественная благодать? В душу, которая обращается ко Христу, Господь влагает закваску, которая очищает ее от грехов и делается потом залогом или условием постепенного нравственного преуспеяния и возрастания её, пока весь человек не заквасится в добре²¹⁷. Эта небесная закваска подобна той закваске порока, благодаря которой ветхий человек совратился совершенно в порок и лукавство. Там была закваска греха, здесь влагается в души обращенных ко Христу закваска добра – небесной благодати²¹⁸. Ту благодатную силу, которая подается в крещении человеку, можно сравнить также с солью. Как мясо без соли загнивает, наполняется великим зловонием и по причине несносного смрада все отвращаются от него, – и в загнившем мясе пресмыкаются черви, находят там себе пищу, поедают его и гнездятся в нем; но как скоро посыпана соль, – питавшиеся мясом черви истребляются и гибнут, зловонный запах прекращается; потому что соль, по природе своей, истребляет червей и уничтожает зловоние; таким же образом и всякая душа, неосоленная Святым Духом, не причастная небесной соли т. е. Божьей силы, загнивает и наполняется великим зловонием лукавых помыслов... Но как скоро душа прибегнет к Богу, уверует и испросит себе соль жизни, благого и человеколюбивого Духа, снисшедшая небесная соль истребляет тогда страшных червей, уничтожает вредное зловоние, и очищает душу действием силы своей²¹⁹. Или как если кто растворит муку, но не положит закваски, то сколько, по – видимому, не будет стараться месить и трудиться над тестом остается оно невскисшим и непригодным в пишу: а когда положена закваска, – привлекает она к себе все смешение муки и все делает квасным, чему и Господь уподобил цapcтвие, сказав: подобно есть царствие небесное квасу, его же вземши жена скрыв сатех трех муки дóндеже вскисоша вся (Мф. 13:33); или как мясо, если кто приложит о нем попечение, но не осолится солью, истребляющей червей и уничтожающей смрад, делается зловонным, загнивает и бывает негодно для людского употребления, так, подобно сему и все человечество представ себе как бы мясом и незаквашенным тестом и под солью и закваской из иного века разумей божественное естество Святого Духа. Посему, если в уничиженное естество человеческое не будет вложена и примешана из этого века и из оного отечества небесная закваска Духа, также добрая и святая соль Божества, то душа не освободится от зловония н не вскиснет по тяжести и безквасию лукавства²²⁰. Возрождающую благодать далее можно сравнить с деревом, которое бросил Moиceй в горький источник и тем сделал его годным для питья. Пришел народ в Мерру, где был источник, дающий воду горькую и негодную для питья. Почему Бог повелевает недоумевающему Moисею в горькую воду ввергнуть дерево; и как скоро ввергнуто дерево, – вода усладилась и, утратив горечь, сделалась сладкой и годной для питья народу Божию. Так горька бывает и душа, пьющая вино змииное (дьявола). Посему, Бог влагает древо жизни в самый горький источник сердца, и душа услаждается, отложив свою горечь и срастворившись Духом Христовым; и таким образом, сделавшись благопотребной, употребляется на служение своему Владыке, потому что делается плодоносным духом. Слава переменяющему горечь нашу в сладость и доброту духа! Горе тому, в кого не вложено древо жизни! Он не может пpиoбpeсти себе какой-либо доброй перемены. Процесс духовного возрождения души в крещении силой Св. Духа хорошо еще пояснить аналогией с ветхозаветною жертвой. Там иepeй сперва закалал жертву и она умирала, а потом рассекал жертву на части, осолял ее и возлагал на огонь. Здесь наша душа, после того как приступить к истинному apxиepeю Христу, закаляется Им и умирает для мудрования, худой жизни, иначе греха, каким прежде была заражена (заклание²²¹). Затем очищается от скверны солью Духа (осоление) и проникается небесным огнем благодати Христовой, ибо Христос есть божественный огонь (возложение на огонь²²².      Из сказанного видно, что возрождающая благодать в крещении очищает человека от грехов и дает ему силы для дальнейшего нравственного усовершенствования. при этом, однако, грех в смысле наклонности к нему остается и у возрожденного. Прежде всего это доказывает опыт. Так – слишком всем известно, что и по крещении христиане впадают в грех²²³. Скажем, что Господь, пришедши, осудил грех крестом и нет уже его внутри человека. Напротив того, как воин, если в чьем либо доме поставить колесницу свою, то имеет власть входить в этот дом и выходить из него, когда хочет: так и грех имеет власть разглаголствовать в сердце; ибо написано: вниде сатана в сердце Иуды (Лук. 22, 3). А если говоришь, что пришествием Христовым грех осужден и по крещении зло не имеет уже себе дома, чтобы разглагольствовать в сердце, то не знаешь разве, что, с пришествием Господа и доныне, многие крестились и помышляли иногда лукавое. А иные из них, не совращались ли в тщеславие, или в блуд, или в чревоугодие? А и все миряне пребывающие в Церкви имеют ли сердце не укоризненное и чистое? Или не находят ли, что после крещения много бывает грехов и многие грешат? Поэтому и после крещеная разбойник имеет возможность входить и делать что хочет²²⁴. Ныне есть у нас крещение огнем и духом и обрезание совершаемое в сердце. Но и совершенные, пока пребывают во плоти, не избавлены от забот по причине свободы и состоят под страхом, почему и попускаются на них искушения²²⁵. Общее состояние возрожденного следовательно таково: Если человек плотской решается приступить к изменению себя самого, сперва он умирает и делается бесплодным для прежней лукавой жизни. Но как у одержимого болезнью, напр. горячкою, хотя тело его и ежит на постели и не в состоянии исправлять никакого земного дела, однако ж ум не остается в покое, развлекаемый попечением о работе, ищет врача, посылая к нему друзей своих: так и душа, преступление заповеди подвергшая себя немощи страстей и сделавшаяся бессильной, когда приступит к Господу и уверует в Него, получает от Него заступление и, отрекшись от прежней весьма худой жизни, хотя лежит еще расслабленная ветхой немощью и не имеет сил действительно совершить какое – либо дело жизни, однако же обязана, и может иметь усиленное попечение о жизни, умолять Господа, искать истинного Врача²²⁶.

Христианину, которого благодать Божья призвала ко Христу, предлежит нравственно совершенствоваться. Но в жизни не так бывает. Одни из христиан после крещения даже и не думают вступать на путь этого нравственного усовершенствования совершенно не заботятся об очищении своего сердца, об искоренении в себе пороков и страстей и остаются всю свою жизнь лишь по имени христианами²²⁷. Некоторые из этих людей, между прочим, думают, что можно получить царство небесное без трудов, без подвигов и пролития пота. Как в мире иные приходят к какому-нибудь богатому человеку поработать у него во время жатвы или во время другого дела, чтобы получить в чем сами имеют нужду для своего пропитания и некоторые из них бывают люди праздные и не трудятся, а желают взять плату, и эти люди думают получить небесные награды, отлагая, однако, в сторону, подвиги²²⁸. Другие из указанного рода людей не начинают нравственного преуспеяния вследствие ложного убеждения, что нельзя освободиться никакими подвигами от возобладавших ими грехов. Но такая мысль есть внушение злобы. Не нужно забывать, что цель пришествия Спасителя состояла в том, чтобы взыскать и спасти погибающих не только телесно, но, главным образом, духовно. Если Господь так был благосерд, что целил тело, то тем более душе бессмертной, неразрушимой и нетленной, впадшей в недуг неведения, порока, неверия и прочих страстей, но покаявшейся, подаст врачующее избавление²²⁹. Не может быть, следовательно, извинения во множестве грехов. Bсе указанные выше люди, называясь христианами, могут всю жизнь свою жить без Христа. Они не воспринимают спасительного Христова радования, не носят образа Небесного, не покланяются Богу духом и истиною, не облекаются во орудие света, не преобразуются обновлением ума, не спрославляются со Христом, не носят на теле своем язв Христовых, не делаются сонаследниками Христовыми, не становятся храмом Божьим и обителью Духа Святого, не приобретают простоты нравов и светлости ума, не проникаются они Солнцем правды, не воспринимают на себя подобия Господня, не становятся неподдельной царской порфирой, неповрежденным образом Божьим, не уязвляются Божественной приверженностью, не уразумевают и не испытывают силы и мира во святыне. Кратко сказать: такие люди ничем не отличаются от людей естественных, людей не призванных ко Христу²³⁰. И судьба их плачевна. Они преисполняются пороков и в конец погибают. Горе душе, когда она не имеет в себе – Христа; потому что, находясь среди горького моря тьмы, волнуемая бурею страстей, и обуреваемая лукавыми духами, доходит, наконец, до погибели. Горе душе, когда она не имеет в себе рачительно возделывающего ее Христа, потому что, запустив и став полной терний и волчцев, она плодоприносит, наконец, огненное себе попаление²³¹. Но есть другой класс христиан, которые вступают на путь нравственного усовершенствования, но этот путь их бывает слишком шаток, непостоянен, исполнен падений²³². И причины этих падений следующие. Излишняя привязанность к миру. Невозможно в одно н тоже время любить Бога и мир. Как, напр., во время помора один скорее выбегает из дома, оставляя все и через то спасается, тогда как другой вбегает в дом и разыскивает там вещи, а тем временем огонь берет силу, захватывает весь дом и сожигает его, так и те xpистиане, которые остаются привязанными к земному, легко впадают в плен лукавых духов²³³. Или как при кораблекрушении, кто желает спастись, тот скорее раздевается до нага и без всяких вещей бросается в воду, чтобы не будучи связанным ничем, удобнее и легче достичь берега, в противном случай если он что-нибудь захватит с собой, напр., одежду, то эта последняя потопит его в пучине морской, так и в духовном. Нельзя христианину привязываться к миру; он его втянет в свои сети и удалит от Бога²³⁴.

Далее причиной падений бывает недеятельность, беспечность, рассеянность, расслабление, нерадение²³⁵. Если ты нерадив и невнимателен к себе самому, то приходят лукавые духи, в ничто обращают и опустошают ум рассевая помыслы в веке семь5. Беспечные христиане подобны тогда бывают юродивым девам. Как те по нерадению, н влиятельности, беспечности, предались как бы сну – вследствие чего и не были допущены в чертог царства, так и души по тому же самому могут оставаться вне чертога Христова²³⁶.

Далее легко падают те хpиcтиaнe, которые строят свое благочестие на наружном виде и образе. У таких христиан произволения всегда испытывают колебание и волнение; у них, затем, мысль непостоянна, ими овладевает боязнь и страх. При таком своем внутреннем состоянии; они легко опутываются земными узами, сердцем и умом увлекаются к Mиpу и падают²³⁷. Но самая главная причина падений христиан – это самолюбие, самомнение, гордость, превозношение²³⁸. Кто останавливается на своей только праведности, тот трудится напрасно. Ибо всякое самомнение о праведности своей в последний день сделается явным, якоже порть нечистый, как говорит пророк Исаия (Ис. 64 гл. 6 ст.)²³⁹. Представь ceбе человека по мирскому свободного и благородного, который, имея великое богатство, получает еще доходы, собирает плоды. Скоро он забывается, делается самонадеянным и для всех становится нестерпимым, ибо всякого попирает ногами и оскорбляет. Так бывает и с иными христианами. Не имея рассудительности, приобретши однако же нисколько благодатного упокоения и дара молитвы, они начинают кичиться, забываться, осуждать других и через это ниспадают «в преисподнюю земли»²⁴⁰. Можно много указать случаев падения от самомнения и гордости. Вот некоторые из этих случаев. Некто из братий, молясь вместе с другими, пленен был Божественной силой и восхищенный увидел гopний град Иерусалим и светоносные изображения и беспредельный свет и слышал голос, который говорил: это есть место упокоения праведных. Вскоре же потом он, надмившись и подумав, что имел видение о самом себе, впал в самую бездну и глубину греха и в тысячи зол²⁴¹. Другой человек благородный, отрекшись от мира, продал именье свое, дал свободу рабам; и как благоразумный прославился уже честной жизнью, а между тем, предавшись самомнению и надменности, впал в распутство.

Третий, во время гонения, предал тело свое, сделался исповедником и по наступлении мира, освобожденный, он всеми почитался. У него были повреждены вежди, потому что его томили в сильном дыму. И этот, впоследствии пришел в такое состояние, как будто бы он никогда не слыхал слова Божия. Четвертый также предал на мучение свое тело во время гонения, был повешен и строган, потом ввергнут в темницу. Ему по вере прислуживала одна инокиня, и, сблизившись с ней, пока был в темнице, впал он в блуд. А пятый некто благоразумный подвижник, живя со мной в одном доме и молясь со мной, так богат был благодатно, что, молясь подле меня, приходил в умиление; потому что кипела в нем благодать. Ему дано было дарование исцелений; и не только прогонял он бесов, но и связанных но рукам к ногам, имевших жестокие болезни, исцелял возложением рук. Потом, вознерадев, прославленный миром и услаждаясь сам собой, возгордился он и впал в самую глубину греха²⁴². Так гордость и самомнение есть весьма существенные причины падений²⁴³. А посему если увидишь, что кто-нибудь превозносится и надмевается тем, что он причастник благодати; то, хотя бы и знамения он творил и мертвых воскрешал, но если не признает душу своею бесчестной и уничиженной, и себя нищим по Духу и мерзким, окрадывается он злобой, и сам не знает того. Если и знамения он творит, – не должно ему верить. Таковой не христианин, а сосуд прелести и дьявола²⁴⁴. Теперь вопрос в том, как относится благодать к немощным xpистианам, которые подвергаются частым падениям? Господь милосердствует к таким и долго терпит. Он долго терпит, когда мы, по великому неведению, по младенчеству и по причине укоренения в нас пороков, отвращаемся от жизни и сами себе полагаем много препятствий... Он пребывает к нам милостив, невидимо охраняя и упокоевая нас, и не попускает нам совершенно погибнуть в пороках, имея в виду, что мы обратимся к Нему когда – нибудь. И если кто желает узнать долготерпение Божье, тот пусть обратится к богодухновенным Писаниям. Там всякий найдет бесчисленное множество примеров долготерпения Божия. Посмотри на Израильтян, как много они грешили? Сколько раз совращались? И Бог не оставлял их в конец; но па короткое время к их же пользе предавал наказаниям, скорбью желая смягчить их жестокосердие, обращал, побуждал их, посылал к ним пророков и сколько времени был долготерпелив к ним, когда они согрешали и оскорбляли Его. Так и ныне милостивый и благой к каждому из нас Бог являет Свое долготерпение; хотя многократные видит от каждого оскорбления, но безмолвствует, ожидая, не отрезвится ли человек со временем и с великой любовью приемлет Он обращающегося от греха. Но если кто, при великом милосердии и долготерпении Божьем, сам дошел до крайнего пренебрежения, начнет прилагать грехи ко грехам, присовокуплять беспечность к беспечности, на одном прегрешении созидать другое, то он впадет, наконец, в такой грех, из которого не в состоянии будет восстать и в конец погибнет. Так погибли Содомляне, так погибли люди во дни Ноя, так погибли Израильтяне. Так готовить себе осуждение и каждый хpистианин, который преумножает число грехов, не внемля долготерпению, благости и премудрости Божьей²⁴⁵.

Если обычно жизнь некоторых христиан после крещения протекает беспечно, то, с другой стороны, есть христиане, которые всю жизнь свою ведут борьбу с грехом и, при помощи благодати Божьей, достигают спасения. И это потому, что в крещении благодать Божья возрождает человека, дает ему силы начать новую, святую жизнь, очищает человека от первородного греха, который делал невозможным для него приближение к Богу. Из купели крещения христианин выходит обновленным, выходит с новыми силами жить по завету Христову, жить свято. Но нужно еще в жизни осуществить эту святость, нужно, чтобы эта святость была обнаружена при посредстве собственных сил человека, ибо только в таком случае не будет нарушена его свобода. Беспрепятственно и легко, однако, человеку это сделать невозможно. Во – первых, в сердце и во всем его существе продолжает жить наклонность ко греху; к тому же, он не освобождается от уз греховного мира, который не перестает тянуть его к себе – к делам житейским, к плотским удовольствиям, к богатству и славе, к имению, к жене, детям, к родным, отечеству, к месту и одежде, одним словом, ко всему видимому мирскому²⁴⁶. Во – вторых, христианин не может сразу искоренить в себе грех потому, что он проистекает от дьявола, также существа свободного. Удалить грех из человека без борьбы силой божественной, это значило бы также нарушить свободу дьявола. Он и христианина опутывает, стесняет.... Отсюда необходимо и с ним вести борьбу. Если бы без труда можно было преуспевать, то тогда человеке являлся бы несвободными неподвижным ни на добро, ни на зло. Тогда не имел бы смысла и закон, повелевающий делать добро. Тогда не могло быть речи ни о наградах, ни о наказаниях. Ибо как слава и честь, так вина и наказание возможны только для изменчивой природы, способной или избегать зла или же преклоняться на сторону его²⁴⁷. В процессе свободно – нравственного преуспеяния должны принимать, при этом, участие все естественные силы человека – ум, воля, совесть, сердце. Ум нужно признать главной естественной силой, помогающей христианину нравственно совершенствоваться. Ум, или рассудок, это внутренний глаз, который распознает, что в чистую человеческую природу привзошло несвойственное ей, рассудок различает доброе и худое и, подобно внешнему глазу, может являться путеводителем человека в его внутренней жизни. Внешний глаз служит светом для целого тела; он указывает стремнины, воды, терния, встречающиеся на пути и, таким образом. предохраняет человека от опасности, так и рассудок дает направление всей душе с телом (δλην τήν ψυχὴν μετὰ τοῦ σὼματος), когда она проходит по лесистым и тернистым стезям жизни, среди тины, огня, стремнин, т.е. вожделений и удовольствий и прочих несообразностей века сего²⁴⁸.

Далее, второй естественной силой является воля человека. Недостаточно только видеть стремнины и воды, нужно еще употребить усилие и обойти их – нужна воля, которая во вне проявляется в том. что она дает такое или иное направление своему телу, а внутри – в душе воля также управляет движениями, напр., отвращает внутреннее наше око от зла так, чтобы не слышать пересудов, не видеть лукавого п т. п.²⁴⁹. Человек находится среди двух существ. С одной стороны Бог и Ангелы Его хотят, чтобы он был с ними во царствии; а с другой, дьявол и ангелы его хотят, чтобы он был с ними. И вот на какую сторону приклонится душевная воля, сыном той стороны и делается человек²⁵⁰. Затем, важное значение в деле нравственного преуспеяния имеет совесть. Совесть σονείδηοις – это оценщик, возница. От неё зависит соглашаться с теми или другими помыслами или нет... Совесть не дает своего согласия на помыслы, повинующиеся греху, но тотчас обличает их; ибо она не лжет, а всегда, обличая, свидетельствует, что будет говорить пред лицом Божьим в день суда²⁵¹. И, если колесница, бразды, животные и все к тому нужное в руках у одного возничего, то уже, когда хочет, он носиться на колеснице со всей быстротой, а когда хочет, сдерживает колесницу, и, опять, куда хочет поворотить ее, там она и проходит, почему вся колесница во власти у возничего. Что касается сердца, то оно является, главным образом, источником зла, но в нем остались и крупицы добра. В сердце есть какая-то беспредельная глубина; есть там и торжественные горницы и опочивальни, и двери, и преддверья, и многие службы, и выходы; есть там рабочая храмина дел правды и неправды; есть там смерть, есть там и жизнь, есть там добрая и противная ей купля. Во всяком случае, взятое само по себе, сердце не наделено изменчиво, непостоянно, одно оно не может быть руководителем в духовной жизни христианина; напротив, само нуждается в руководителе, каковыми и являются для него ум и совесть. Что глаз для тела, то ум для сердца²⁵². Или ум для сердца тоже, что кормчий для корабля. Ум и совесть дают вразумления и направления сердцу и усыпляют естественные помыслы, возникающее в нем²⁵³.

Однако, предоставленный только своим естественным силам, христианин весьма не далеко подвинулся бы вперед. Руководясь этими силами, человек, правда, может проявлять любовь, веру, молитву, кратко, все естественные плоды правды, но во всем этом будет много нечистого, несовершенного²⁵⁴. Нужна благодать, без которой никто не может служить Богу духом и истиною²⁵⁵. Та душа, которая, опираясь на собственную только силу, думает сама собой, без содействия Духа преуспеть в совершенной чистоте, много погрешает и неблагопотребна для небесных обителей²⁵⁶. Без благодати пять наших умственных душевных чувств всегда будут оставаться юродивыми, подобно евангельским юродивым девам, не будут в состоянии подняться и стать выше интересов миpa, хотя по наружности и будут казаться невестами Христовыми²⁵⁷. Все труды напрасны, если человек лишен благодати Божьей²⁵⁸. Пусть земледелец распахивает землю, пусть он проливает пот, усиливается, но если не явятся свыше небесное облако н благодатные дожди, ни в чем не успеет трудящийся земледелец, – так и в духовном. Пусть человек по собственному произволению возделывает землю сердца своего, пусть он употребляет труды, усилия, делания, но если ему не будет дана благодатная помощь, он не сможет принести Господу достойных плодов²⁵⁹. Ибо спасает человека не собственное его дело, но Даровавший силу²⁶⁰. Благодати Божьей, собственно, принадлежит дело созидания нового человека. Благодать призывает,²⁶¹ возбуждает²⁶², совершает и заканчивает нравственный рост христианина. Благодать, это особенная сила Божья, вспомоществующая человеку в усвоении спасения Христова. Эта сила есть вообще сила Божья, сила Божества, но, главным образом – сила Духа Святого, совместно действующего с Христом Спасителем – иначе сила Духа Христова. Не надеется человек на труды свои... пока Господь, пришедши, не будет обитать в нем во всяком ощущении и действии Духа. А когда вкусит он благодати Господней.... и свет Христов воссияет и воздействует в неизреченной радости, тогда, имея с собою Господа, удостоверится во многой любви²⁶³, Имеющие небесное сокровище Духа – Самого Господа, воссияющего в сердцах их, этим сокровищем, сущим в них Христом, приобретают всякую правду добродетелей²⁶⁴. Души святых носятся и путеводствуются Духом Христовым²⁶⁵. Достолюбезно то, если душа, всецело посвятив себя Господу, к Нему единому прилепившись, без забвения пребывая в заповедях Его и достойно ночтив нашедшего и приосенившего ее Христова Духа – (Πνεύματος τοῦ Χριστοῦ) сподоблена быть в единый со Христом дух²⁶⁶. Душе невозможно перейти море греха.... если не примет в себя удобоподвижного, небесного, легкокрылого Духа Христова²⁶⁷. Облечение во свет Христов и восприятие в себя Св. Духа – одно и тоже²⁶⁸. Св. Дух, которого принимают верные души, называется также Духом Господним (Πνεῦμα τοῦ Κορὶου)²⁶⁹, Духом Его Αὐτοῦ²⁷⁰, Духом Своим (εἀυτοῦ)²⁷¹. Что же это за Дух Христов? Это, Дух Святый, ниспосылаемый Богом верующим в силу заслуг Христа, – тем верующим, которые усваивают дело Христово. Кто принимает в себя Христа, тот принимает и Духа Святого. Ниспослание Духа Святого христианам тесно связано с самим делом Христа. – Отсюда и выражения: «Дух Христов», «Дух Его», – отсюда и наименование самой новозаветной благодати Божьей «благодатью Христовой» (χάριτος τοῦ Χρστοῦ)²⁷². Но Св. Дух, как личность, однако, отличен от Христа Спасителя. В деле спасения человека действовала вся Св. Троица. Так восхотела (спасти людей) беспредельная доброта Отчая, так благоволила недомыслимая любовь Христова, так обетовала неизреченная благодать Духа. Слава неизреченному милосердию Святой Троицы!²⁷³. Прославим Отца и Сына и Святого Духа во веки²⁷⁴. Итак, в деле своего нравственного усовершенствования христианин должен употреблять собственные усилия, приводить в действие естественные свои силы и способности души, которые подкрепляются и вспомоществуются благодатью Божьею. Такой образ шествия человека к Богу дал нам Сам Христос Спаситель. Он восстановил человеческую природу, с одной стороны, человеческими силами, а с другой, своим Божеством, силой Божественной. Таким же путем должен восстановлять свое внутреннее существо и каждый христианин и это восстановление теперь возможно, ибо Христос даровал нам для этого силы. Он нам образец. Напоследок, Сам Он (Христос) пришел, отъял забвение, отъял и заблуждение, потом и врата адовы сокрушил, вошел к заблудшей душе, Себя самого предложив ей в образец (ὑπόδεγμα) чтобы чрез cиe возможно ей было достигать в меру возраста, в совершенство Духа²⁷⁵. Христос боролся с человеческим грехом и искушениями от дьявола – тоже надлежит и каждому христианину. Христос, после борьбы, достиг духовного субботствования, того – же достигает путем постепенного усовершенствования и христианин. Христос есть высший образец, причина нравственного совершенства²⁷⁶, но Он, вместе с этим, есть наш внутренний очиститель. Он вселяется в наши души и помогает нам бороться с греховной нашей природой²⁷⁷. Как огнем зажигаются многие светильники и горящие свечи; и все свечи и светильники возжигаются и светят тем, что по природе одно и тоже: так и христиане воспламеняются и светят одним и тем же по природе Божественным огнем Сына Божия. Имея пред собой идеал и образец Христа, при помощи своих естественных сил и вспомоществуемый благодарю Божьей, христианин должен возобновить и перестроить свое внутреннее греховное существо, должен приготовить внутренние горницы (ταμεία) и ложницы (κουβούκλεια). Ибо царь Христос с Ангелами, святыми духами идет упокоиться там, и пожить, и походить (ἐμπεριπαῖπσαι), и основать Свое царство²⁷⁸. Кто не по имени только хочет быть последователем Христа, тот должен радикально изменить свое прежнее греховное состояние и поведение, сделаться совершенно новым человеком, как и говорить св. ап.: – «аще кто во Христе, новатварь» (2Кор. 5:17)²⁷⁹. Сердце человека – запустелый город, невозделанный сад. И как если кто захочет возобновить город, разрушает старое и начинает копать и полагать новое основание и затем, выводить здания, или кто хочет развести сад в местах запустелых и зловонных, тот очищает место, обносить его оградой, делает водопроводы, а затем садит деревья и постепенно выращивает их так, и в деле нравственного восстановления, предлежат христианину великие труды и подвиги²⁸⁰. Много есть средств каким образом христианин может противодействовать греху и входить в согласие с благодатью Божьей, действующей в нем с момента крещения, каким образом он может внутренне очищаться и приближаться к Богу. Все эти усилия христианина образуют, так называемое, трудничество. Трудничество имеет свои законы, и можно наметить следующиe. Во-первых, в трудничестве должна быть постепенность. По частям, а не вдруг очищается и истончается зло. Как зародыш в матерней утробе постепенно принимает человеческий образ, и когда родится человек, он не вдруг делается взрослым, но растет многие годы, так и в духовном – человек постепенно приходит в мужа совершенна, в меру возраста (Еф. 4:13). Как не сразу проходятся науки, и как во всяком искусстве нужна постепенность, так и в духовном, только после долговременного упражнения, христианин делается совершенным²⁸¹. Вторым общим свойством трудничества является одинаковость его для всех людей, будут ли то богатые или бедные, цари или свободные. Как при чадорождении и нищая, и царица чувствуют одинаковые мучения, или как земля у богатого и у бедного, если не получит надлежащего возделания, не может принести хороших плодов, так и в духовном делании мудрый и богатый воцаряются благодатью одинаковыми трудами и подвигами²⁸². Наконец, третьим свойством трудничества является его трудность; трудничество можно сравнить с актом рождения²⁸³. Человеку нужно много труда, чтобы чистой иметь совесть и искоренить в себе зло²⁸⁴ Преспеяние в добродетели приобретается с трудом и с великим усилием²⁸⁵. Как бы по умершей душе, ум должен проливать слезы, непрестанно предаваться скорби, сердечно сокрушаться, быть в страхе и заботе, всегда алкать и жаждать блага²⁸⁶. Как те, которым поручено главное управление областью или царское сокровище, во всякое время бывают озабочены, чтобы не оскорбить чем царя: так и те, которым вверено духовное дело, всегда озабочены и, имея покой, как будто, не имеют его²⁸⁷.

А) Трудничество

В частности, что касается трудничества, то христианину вступившему на этот путь, надлежит вести борьбу внутреннюю и внешнюю. Внутренняя борьба должна быть у него с одной стороны, со грехом, как злым началом, гнездящимся в сердце человека и действующем в страстях и помыслах, а с другой – с дьяволом, который также старается действовать на человека в помыслах и искушениях. Внешняя же борьба проявляется в противодействии греховному миру и, затем, в перенесении скорбей, посылаемых Богом часто, при посредстве дьявола, с воспитательной целью. Борьбу в трудничестве или, так называемое, «борение», нужно отличать от «брани». Бopeниe более широкое понятие. Им обозначается вообще борьба христианина с противными силами. Брань же, это только наступление, если так можно сказать, сопротивной силы на человека. Обыкновенно дьявол воздвигает брань на человека. Но и человек должен воздвигать брань на сатану и на самого себя. Между прочим, брань на самого себя состоит в укорении и гневе на себя²⁸⁸. Наступление брани находится в руках Божьих. В брани Господь упражняет душу. В иной час душа упокоевается в молитве, а в другой – бывает в брани. Ибо так угодно Господу; поскольку человек еще младенец, то и упражняет его Господь во бранях²⁸⁹. В брани действует прирожденный человеку грех. Наступление, или, лучше сказать, действие этого природного греха зависит опять таки не от человека. Он сам собой является помимо нашей воли, и задача человека состоит лишь в том, чтобы гневаться на самого себя, противоречить и противодействовать греху. Если же грех является по навету дьявола, то этот грех возникает уже по произволению человека и в нем человек повинен²⁹⁰. В самый процесс борения сердце христианина представляет из себя целое зрелище. Там лукавые духи борются с душей, а Бог и Ангелы взирают на подвиг. И это зрелище похоже на ристалище, где люди, запрягши коней, правят колесницами и устремляются друг против друга, каждый старается низринуть и победить противника²⁹¹. При этом, во время борения сперва внутри сердца бывает брань, затем. само борение, которое продолжается равновесием и оканчивается склонением или перевесом то любви к Богу, то любви к миру. Вот, напр. как развивается спор с братом. Сначала человек сам в себе говорит: скажу ему; нет, не скажу. Заведу с ним речь, нет не заведу. Помнит он о Боге, но и свою берет славу и не отрекается от себя. Это степень равновесия. А если любовь и наклонность к миру перетянут несколько на весах сердца, тотчас лукавый помысл готов, подвинуть и уста. Потом ум, как бы натянутой стрелою извнутри устреливает ближнего языком и в сбережение славы своей, без всякого уже принуждения воле, мечет стрелы непристойных слов. Это степень склонения, за которой уже следует полный перевес греха. Человек, после этого, начинает язвить ближнего непристойными словами, пока грех не разольется по членам. Дальнейшее развитие этого (греха) может дойти до ударов, ран и даже убийства. Тоже представляй и о каждом грехе, и худом начинании. Так развивается всякое порочное дело, прелюбодейство и татьба, любостяжательность и пьянство. сребролюбие и тщеславие, ревность и любоначалие, и какое-бы то ни было порочное предначинание²⁹². Но может склонение в борении со грехом перейти и на сторону любви к Богу. Общая же характеристическая особенность борения – это его шаткость, изменчивость и продолжительность. Усилия человека в борении, то берут верх над грехом, то ослабевают. Сообразно с этим и грех, то усиливается, то уменьшается. В десяти, в двадцати борениях, побеждает и низлагает душу грех. Но и душа, со временем, если стоит твердо и ни в чем не ослабевает, то начинает брать преимущество, решать дело и одерживать над грехом победу. Но если, и при этом заглянуть внимательно в душу, то и тогда можно усмотреть действия греха в ней, пока человек не достигнет в мужа совершенна. Не по порядку следует, даже, уничтожать, либо бороть грехи, сначала один, затем другой и т. д., а нужно бороться со всеми грехами сразу. Не три только части греха, от которых человеку должно оградить себя, но их тысячи... Должно бороться и подвизаться во всем²⁹³. Без борьбы со всем греховными состоянием нельзя иметь успеха ни в чем добром. Это основано на тесной связи добродетелей и пороков между собой. Есть пять общих родовых добродетелей, который обнимают собой все прочие. Эти добродетели суть следующие: молитва, воздержание, милостыня, нищета, долготерпение. С отсутствием первой уничтожаются все; а, подобным образом, со второй отъемлются за ней следующие, и так далее. Ибо. как будет человек молиться, если не воздействовал в нем Дух? А воздерживающийся без молитвы, как устоит без этой помощи? И кто не воздерживается во всем, тот как будет милостивыми к алчущему или обиженному? А кто не милосерд, тот не согласится произвольно обнищать. И обратно, раздражительность живет вместе с пристрастием к деньгами, хотя бы имел их человек, или нет... Или, вот, напр., какая связь между добродетелями и пороками. Молитва зависит от любви, любовь от радости, радость от кротости, кротость от смирения, от служения, служение от надежды, надежда от веры, верa от послушания, послушание от простоты. Так и с противной стороны, худые дела зависят одно от другого, ненависть от раздражительности, раздражительность от гордости, гордость от тщеславия, тщеславие от неверия, нeвepиe от жестокосердия, жестокосердие от нерадения, нерадение от разленения, разленение от уныния, уныние от нетерпеливости, нетерпеливость от сластолюбия. Одним словом, как все добродетели, так и все пороки связаны между собой, как звенья в цепи²⁹⁴. Отсюда, если кто истинно борется с одним пороком, то, он понижает и ослабляет тем все свое греховное состояние. Следовательно, нельзя так думать, что сначала можно уничтожить порок сребролюбия, затем самолюбия и т. д. Борьба с сребролюбием и будет вместе борьбой и со всем греховным состоянием. Значение борения велико. Многие не знают его и это признак несовершенных. Борение возникает лишь когда христианин ревнует о благочестии²⁹⁵. Борениe есть признак шествующих ко Христу. И как семена, когда брошены в землю, терпят зло от инея, зимы и воздушной стужи, но в надлежащее время оживотворяется росток, так и души, чрез борения – оживотворяются²⁹⁶. Через сильную брань и терзание от греха, христиане приобретают опытность, так что для них уже не опасны делаются нападения сопротивной силы²⁹⁷. Напротив того, кто не испытал борения, тот не имеет страха Божия и сердце такого всегда открыто для действа силы сопротивной²⁹⁸.

Б) Внутренняя борьба

Итак, христианину предлежит борение и, прежде всего, внутреннее, это значить, что... христианин должен, прежде всего, бороться с греховной своей природой, которая сделалась таковой после грехопадения прародителей. Вследствие преслушания первого человека, мы приняли в себя зло и привычкой, долговременным к нему склонением (προλήψει)²⁹⁹ обратили его для себя, как бы в природу³⁰⁰. Это зло есть, как бы некая разумная сила; она тайно действует на внутренняя человека и есть, как бы некий нечистый огонь, который воспламеняет сердце, пробегает, по всем членам и побуждает людей к непотребству и к тысячам злых дел³⁰¹. Особенно этот прирожденный грех действует в человеке в его помыслах – именно «грех борется с умом помыслами»³⁰². Иначе сказать, проявление греховного начала в человеке особенно заметно бывает в движении помыслов. Господь создал помыслы чистыми, но грех их осквернил, рассеял. У человека теперь проносятся помышления греховные; они друг друга опережают, задерживают и подавляют деятельность чистого, светлого ума. Задача человека бороться с этими помыслами – противодействовать им. не соглашаться и не услаждаться ими³⁰³. Человеку нужно возжечь светильник в душе, чтобы при помощи его различать помыслы, и, при этом, дурные отражать³⁰⁴. Так как, далее, помыслы теперь рассеяны повсюду – по всем распутиям мира, то задача христианина также собирать воедино все эти помыслы и направлять их к Богу. Как купцы с земли собирают прибытки: так и христиане, рассеянные во веке сем, помыслы сердца своего должны собирать со всей земли³⁰⁵. От живущего в человеке греха развиваются страсти. Кто услаждается, раздражается греховными движениями в сердце, тот дает пищу своему греху, питает его. Упитанный же в сердце человеческом грех – и есть уже страсть. Как, если кто позван на обед и предложено ему множество снедей, обременяет свой желудок, так и душа, когда грех, гнездящийся в ней отведывает много и всего, – делается обремененной грехами, – которые, в таком виде, суть уже страсти. Так развивается в человеке сребролюбие, тщеславие, надменность, ревность, раздражительность и т. п.³⁰⁶. Особенность страстей-непоколебимая их твердость. Они не легко поддаются искоренению. Страсти, это душевные язвы. И как язва на теле, пока она не совершенно залечена, невозможно, хотя сколько – нибудь, не покрываться гноем, даже при всем о ней попечении. Язва же, оставленная в небрежении, производит гнилость и разрушение в целом иногда теле, так представляй себе и дутевные страсти³⁰⁷. Страсти это суть неудобоносимые горы, среди них реки змей, ядовитых животных и пресмыкающихся. Представь, что кит поглощает в чрево свое человека, так и страсть поглощает души. Страсти суть горящий огненный пламень³⁰⁸. Не смотря однако на всю твердость страстей, возможно искоренение их при помощи благодати Божьей и собственного продолжительного трудничества.

Кроме испорченной слабой греховной природы, с которой христианину приходится бороться, у него есть еще другой враг, не менее сильный и страшный – это дьявол, исконный враг человека. Во внутренней брани дьявол старается действовать на христианина, главным образом через те же греховные помыслы. Ежечасно многие помыслы душей производятся, но они влагаются и злобой. Как сама душа имеет много помыслов и ежеминутно производит и рождает их, так и злоба постоянно порождает помыслы, против души³⁰⁹. Если ум, хотя несколько легкомыслен и предается нечистым помыслам; то вот уже духи лести нашли себе там пажить, ворвались и ниспровергли все красоты, в ничто обратили добрые помыслы и в запустениe привели душу. Сила вражья движет и уносит помыслы, колеблет глубины сердца, к своей склоняя воле, и в служении ей рассеивает помыслы³¹⁰. Дьявол внушает христианину лукавое³¹¹, советуете ему то, что служит к удовольствию³¹², иначе говоря, всячески его искушает. Сатана, напр., говорит в сердце человеку: смотри, какого неистовства исполнена душа твоя; столько обременен ты грехами, что не можешь уже спастись. Так дьявол искушает христианина, желающего покаяться в грехах. Он всячески старается отвратить его от покаяния, и, с этой целью, привносит в воображении христианина все множество грехов, стараясь чрез это ввергнуть в отчаяние³¹³. Все усилия со противника состоят в том, чтобы отвлечь ум наш от памятования о Боге и от любви Божьей; для этого он употребляет земные приманки и от действительно прекрасного отвращает нас к мнимому и недействительно прекрасному. Всякое доброе дело, какое сделал человек, лукавый старается очернить, осквернить и примешать к нему свое всеяние – тщеславие, самомнение и т. п.³¹⁴. Больше того: сатана часто искушает человека благовидными предлогами³¹⁵. Он и в добрых, по – видимому, делах видит себе услугу³¹⁶. А, именно, он с молящимися притворяется вместе молящимся, с той целью, чтобы обольстить, под предлогом молитвы вринув в самомнение; с постящимися постится, намереваясь ввести их в обман самомнением; с имеющими ведение Писания предпримет тоже, желая, чтобы под видом ведения впали они в заблуждение; сподобившимся света откровений и сам представляется таким же; ибо сказано, что и сатана преобразуется во ангела светла – (2Кор. 11:14), чтобы, обольстив видимостью подобного света, привлечь к себе – одним словом для всех всякие принимает на себя виды, чтобы, подчиняя себе, сим уподоблением, под видом благословения, уготовит погибель³¹⁷. Но если дьявол имеет власть над христианином, то спрашивается: до какой степени эта власть его простирается? Это общий вопрос, который можно разграничить на следующие частные вопросы. Во – первых, дьявол действует на человека – христианина самовольно, или же нет? Сатана не берет в свою власть человека насильно. Сам человек дает повод к господству над ним злой силы. А если бы не так обстояло дело, тогда бы человек не был для себя виновником того, что впадает в геену, или же получает царство³¹⁸. За худые дела какие человек делает по научению сатаны, не сатана более, но человек подвергается наказанию³¹⁹. С другой стороны, дьявол действует на человека по попущению Божию. Дьявол, как раб и тварь Владыки, не сколько ему угодно искушает и не в какой мере сам хочет наводить скорби, но сколько попущением Своим дозволяет ему Владычнее мановение. Но зачем Господом попускаются искушения? Для утверждения человека в добре и для окончательного осуждения дьявола. По Божию смотрению, лукавый не тотчас послан в геену, но оставлен для искушения и испытания человека, чтобы ему, помимо всякого своего желания, через терпение святых делать более праведными и быть для них виновником большей славы, а себе упорством своим во зле и своими умышлениями на святых, приуготовлять праведнейшее наказание. Он есть жезл вразумления и бич. Через него, подобно разжигаемым в огненной печи сосудам, христиане, выдержавшие искушения и испытания, оказываются твердыми, а не выдержавшие, обличаются в своей ломкости³²⁰, а вместе с этим сатана или берет верх над человеком, или же посрамляется. И если человек претерпит до конца искушения, то Господь начинает так препираться с сатаною: видишь, сколько зол и скорбей причинил ты ему, и не послушался он тебя, но Мне служит, Меня боится. Вот в твою волю Я отдал его (человека), попускал тебе искушать; мог ли ты, однако, с ним что-нибудь сделать? послушал ли он в чем – либо тебя? При всем этом дьявол остается безответным и, таким образом, всецело посрамляется. Когда искушения от дьявола прекращаются? Стремление сатаны на человека беспрестанно, он хотел бы всех истребить. Но как скудельник, когда кладет сосуды в огонь, в меру разжигал печь, и не слишком много, и не слишком, мало, чтобы обжигаемые сосуды не дали трещин от излишнего огня, или, наоборот, не остались не прожженными от недостатка огня, или, как делающий серебряные и золотые вещи, подкладывает огонь в меру, а если усилить огонь, то золото и серебро расплавливаются, и, через то, пропадают, или, наконец, как ум человеческий умеет соразмерять тяжести с силами вьючного скота, так и Господь, который знает крепость людей, в разных мерах попускает сопротивной силе действовать на них³²¹. Однако, нельзя указать момента в нравственном росте христианина, когда искушения начинаются и когда оканчиваются. Некоторые неопытные христиане, получив ощущение благодати, напр., в таинствах вдруг, подвергаются искушениям. И не мало они удивляются этому. Но опытные христиане знают, что как за плодородием земли может наступать голод и скудость, так и в духовном – после Божия посещения души могут наступить искушения от дьявола. В виду этого, они не дивятся и не отчаиваются при искушениях, и при своем внутреннем богатстве и покое никогда не остаются беспечными, но всегда ожидают перемены³²². Кратко сказать: пока жив человек в веке сем и носит на себе плоть, до тех пор он может от дьявола, по попущению Божию, терпеть нападения. Сатана искушает человека через помыслы и намерения его. Спрашивается: неужели дьявол знает все, что думает и желает человек? Если человек, обращаясь с человеком, знает, что касается до него, и ты, – прожив двадцать лет, знаешь все, что касается до твоего ближнего, – то как сатане, который от рождения твоего при тебе, не знать твоих помыслов, когда ему уже 6.000 лет? Не говорим, что прежде нежели искусить человека, знает он, что будет человек делать. Искуситель искушает, но не знает, послушается ли его, или не послушается душа, пока не предаст она воли своей в рабство. Не говорим также, что дьявол знает все помыслы и желания сердца. Как дерево имеет много ветвей и много членов; так есть несколько ветвей, помыслов и намерений, которыми овладевает сатана; но есть другие помыслы и намерения, не обладаемые сатаной³²³. Таким образом, сатана не обладает полным всеведением. Он знает больше человека, но не все.

Если, наконец, дьявол иногда искушает человека благовидными предлогами, преобразуется, как бы в светлого ангела и уподобляется, якобы благодати, (καὶ παρομοία τῆς Χάριστος)³²⁴ то как можно различить козни дьявольские от действий на человека благодати? Есть признаки истинных видений, которыми они отличаются от наветов дьявола. Прежде всего, видения от сатаны не могут произвести доброго действия – ни любви к Богу и ближнему, ни кротости, ни смирения, ни радости, ни мира, ни благоустройства помыслов, ни ненависти к миру, ни духовного упокоения. А что от благодати, в том есть радость, мир. любовь, истина³²⁵. Во – вторых, сатанинские видения бывают вдали и они, как бы совне заманивают к себе человека. Иное дело, когда действует на человека сила Божья. Тогда она входит внутрь человека, объемлет все члены и сердце его и пленяет ум в любовь Божию³²⁶.

В) Внешняя борьба

Далее, христианину, кроме внутренней борьбы с грехом и дьяволом, предлежит борьба внешняя, с греховным миром и внешними скорбями и несчастиями³²⁷. После греxoпадения, человек опутывается видимыми в мире вещами, как бы узами. Все видимое раздражает человека, вызывает душу пристращаться к нему и услаждаться. Так, человек влечется к богатству и славе, к имению, к жене, к детям, к родным, к отечеству, к месту и одежде, одним словом, ко всему видимому³²⁸. От всего этого христианин, однако, должен быть свободен, если желает достигнуть нравственного преуспеяния, – ибо чем привязан кто к миру, малым ли, или великим, то и удерживает его и не позволяет ему собраться с силами, обратиться к Богу, благоугодить Ему, послужить Ему единому, сделаться благопотребным для царствия³²⁹. Отсюда возникает для христианина борьба с миром и его приманками. Это одна сторона внешней борьбы для христианина. Другая – это различного рода скорби и несчастья. Таков уж путь христианина. Где Дух святый, там, как тень, следуют гонение и брань. Сам Господь, который есть путь и истина, гоним был. Тоже было с апостолами и со всеми христианами. И не должно сему удивляться, истине необходимо быть гонимой³³⁰. Внешние скорби могут быть весьма различны – как то: телесные болезни, обиды, укоризны от людей и т. п. И те скорби, которые переносят христиане, подобны скорбям мучеников. Как мученики, подвергнутые многим истязаниям и, показав твердость свою даже до смерти, сделались через это достойными венцев славы и чем больше испытали самых тяжких трудов, тем большую славу и большее дерзновение приобрели пред Богом, так подобно сему, и души, преданные различным скорбям, если до конца перенесут их, удостоятся одних с мучениками венцев и того же дерзновения³³¹. И при этом скорби заметно посещают христианина, когда он ревностно начинает служить Господу. Одна из причин этого следующая. Христианин, по мере того, как нравственно совершенствуется, все более и более изгоняет из своего сердца приражения дьявола, так что последний принужден бывает уже делать свои нападения на христианина со вне. Пример этому мы видим в искушении Господа Ииcyca Христа в пустыни. Дьявол не имел внутреннего доступа ко Христу, как к совершенному, а потому он приступил к Нему со стороны. Тоже бывает и с каждым совершенным христианином. А кто не совершенен, тот принужден внутренне вести брань с дьяволом³³². Кем насылаются христианину скорби и с какою целью? Они прежде всего посылаются Самим Господом с воспитательной целью и, затем, дьявол, по попущении Божьем, также ввергает человека в скорби. Господь знает немощь человеческую, что человек скоро превозносится, делается несносным, надменным и даже нестерпимым, если дадут ему в один раз насытиться (έμπλησϑήναι) небесной пищей, а посему и посылает скорби, чтобы сделать человека смиренным и ревностным искателем Бога³³³, и чтобы несомненно явными сделались души, искренно возлюбившие Господа³³⁴. Как стебль конопли, если недолго колотить его, ее может быть годным к прядению самых тонких нитей: но чем далее его колотят и чем более вычесывают, тем чище делается он и пригоднее к делу; и как выделанный из глины сосуд, если не был в огне, негоден к употреблению, так и души, не испытанные различными скорбями, остаются не благопотребными для небесного царства. Только скорби делают душу благоискусной и твердой и если посылаются на христианина, то лишь к пользе его³³⁵. Внешние скорби и искушения имеют при этом сходство, именно, те и другие воспитывают христианина³³⁶. Но есть между ними и различие, – источник скорбей и искушений различный. Искушения бывают только от дьявола по попущению Божию, скорби же посылаются как Господом с воспитательной целью, так ввергает в скорбь и дьявол.

Г) Какими же может располагать христианин средствами в борьбе с препятствиями на пути его шествия ко Христу?

Прежде всего христианин должен возыметь веру, надежду и любовь к Богу. Эти добродетели необходимы прежде всякого трудничества. Они воодушевляют человека, являются как бы рычагом, двигающим все наше внутреннее существо. На них трудничество покоится, как на своих основаниях. В частности, относительно веры нужно сказать следующее. Человек ни в чем не может преуспеть, если он не уверует в Господа всем сердцем³³⁷. Кто хочет приступить к Господу, тот должен начать тем, чтобы прежде всего крепко уверовать в Господа³³⁸. Если человек не уверует, что примет некое необычайное для собственного его естества благо, т. е. Св. Духа, то он не пробудится от сна греховного; не отрезвится (ἐκ τῆς μέθης τῆς ὕλης) от вещественного упоения³³⁹. Только твердо уверовавший, будет сохранять заповеди Господни³⁴⁰. Вера предохраняет христианина от всякого греха³⁴¹. Вера, наконец, делает человека совершенным. По мере веры каждого приосеняет душу и Божественная благодать³⁴². Есть и признаки. по которым каждый христианин может испытать силу своей веры. Господь сказал: верный в малом и во многом верен есть. (Лук. 16:10). И еще: ищите прежде царствия Божия и правды Его, и cия вся приложатся вам (Мф. 6:33). Малое – это все земное. Многое – небесные блага. О первом Господь повелел вовсе не заботиться, а о втором прилагать все старание и усердие. И. вот, если христианин верен в малом, – т.е. не заботится о земном, то это верный признак того, что он ищет большого – небесного блага. Испытай же себя, христианин, не занимают ли тебя земные попечения, великая забота о телесной пище и одежде, о прочих нуждах и о покое... если есть у тебя еще о всем этом попечение, то знай, что ты еще не уверился в получении вечных благ т.е. царства небесного, и, почитая себя верующим, оказываешься неверным еще в малом и тленном. Или вот тебя постигли плотские страдания. Снова испытай себя: не приводят ли они тебя к земным врачам? Если так, то ты опять себя обманываешь, почитая себя верующим. Ибо, если бы ты действительно, веровал, что Христом врачуются неврачуемые язвы бессмертной души, то ты уверовал бы, что Он силен уврачевать и временные телесные немощи и болезни, и к Нему единому прибег бы, презрев врачебные пособия и услуги. Ибо Кто создал душу, Тот сотворил и тело; и Кто исцеляет бессмертную душу, Тот может уврачевать и тело от временных страдай и болезней³⁴³. Итак, вот характеристика верующего человека. Он оставляет всякую заботу о земном и во всем полагается на Господа. Но зачем же тогда Господь создал земные травы, лекарственные вещества и приуготовил врачебные пособия? Человек после падения сделался неверным, немощным, болезненным. Бог, по бесконечному Своему человеколюбию, не оставил и падшего человека. Он явил и о нем Свое смотрение, не восхотел, чтобы совершенно погиб род человеческий. К уврачеванию тела этого немощного человека, и дал Он врачебные пособия. Им дозволил пользоваться сими средствами, потому что они не в состоянии всецело вверить себя Богу. Что же касается напр., инока, который всецело вверил себя Христу, то не для него существуют эти врачебные пособия³⁴⁴. Весь ход развития веры и действия её в процессе нравственного усовершенствования христианина можно кратко представить в следующих словах. В начале вера возбуждает в христианине желание к доброделанию; на пути шестая ко Христу она поддерживает и укрепляет христианина, в конце же вера является одним из свойств совершенной святости христианина, когда вера и совершенство как бы одно и тоже. Далее нужна надежда. Всякое видимое в мире дело, делается в надежде получить пользу от трудов. И если кто не вполне уверен, что насладится трудами; то не полезны ему и труды. И земледелец – сесть в надежде собрать плоды. И купец, ради прибыли, пускается в море, отдает себя на готовую смерть. Так и в царстве небесном: человек, в надежде, что просветятся сердечные очи, отдаляет сам себя, убегает от житейского, проводить время в молитвах и прошениях, ожидая Господа, когда придет и явит ему Себя и очистит его от живущего в нем греха³⁴⁵. Надежда, следовательно, заставляет человека – христианина вступать на путь нравственного усовершенствования. Она является понудительным средством в этом отношении. На пути же шествия ко Христу, надежда с одной стороны, способствует человеку переносить терпеливо все трудности, а с другой, надежда, как и вера, привлекает к себе благодать. Если не будет у человека пред очами радости и надежды, что он примет избавление и жизнь, то не возможет стерпеть скорбей и принять на себя бремя и шествие тесным путем. А сопровождающая его надежда и радость делают, что он трудится, терпит скорби и принимает на себя бремя, и идет тесным путем³⁴⁶. Когда кто в скорбях, или в треволнении страстей, не должен терять надежду; потому что отчаянием еще более вводится в душу грех. А когда имеет кто непрестанную надежду на Бога, зло, как бы истончается и разжижается в нем³⁴⁷. И Господь идет на встречу добрым чаяниям христианина. Он, по его надежде, подает ему то, что он ищет – истинную молитву, истинную любовь и другие добродетели³⁴⁸. Надежда, как и вера, также имеет свои степени. Она развивается, по мере нравственного усовершенствования христианина, и в конце является безусловным свойством его святости, так что, можно сказать, совершенные христиане это те, которые надеются всегда на Единого Господа³⁴⁹.

Что касается, наконец, любви, то и она нужна в продолжении всего трудничества. Только тогда христианин может неуклонно шествовать но пути добродетели, когда он имеет любовь к Богу, а как только он уделит хотя малую долю любви миру, тотчас уловляется этим немногим, которое и влечет его ко греху. Что возлюбил человек в мире, то и обременяет ум его, овладевает им и не позволяет ему собраться с силами.

И если человек возлюбит Господа, то в этой любви он будет, находить себе пособие и облегчение³⁵⁰. Любовь приводит человека к добру, делает для него нетрудными всякую брань и всякую скорбь. Только те в состоянии будут пройти подвиг до конца, которые всегда имеют любовь к Богу. Любовь также имеет степени: всецелая любовь к Богу есть опять удел лишь совершенных людей. Что же касается обыкновенных христиан, то они не могут совершенно отрешиться от любви к чему-нибудь мирскому³⁵¹. Совершенная любовь приобретается великими подвигами, за то и достоинства её велики. Она делает для xристианина не возможным падения, тогда как, наоборот, можно получить все дарования, сделаться причастником Духа, но не достигнуть совершенной любви и при случае подвергнуться падению. А кто упоен (μεμέϑυοται) любовью, тот делается уже связанным благодатью, делается пленником её, тот, как бы уже не чувствует своей собственной природы, живет только в Боге и для Бога – и для такого невозможен уже грех³⁵². Как относится любовь к Богу к любви ближних? Христианин должен все силы свои всегда напрягать к тому, чтобы воспитывать в себе любовь к Богу, любовь же к ближним придет сама собой – она следует за любовью к Богу, как следует тень за человеком. Любовь к Богу есть первое основание закона. Приобритя ее, удобно преуспеешь и в последующему т. е. в любви к ближнему.... Когда приложен первый и великий труд, тогда второе, как меньшее, с легчайшим трудом следует за первым. А без первого и второе не может быть чисто. Ибо кто не любит Бога от всей души – и от всего сердца, тот приложит ли правильно и без лести попечение о любви к братьям, не выполняя любви к тому, ради чего прилагается попечение о любви к братьям? Кто не предал всей души Богу, не любит Его всем своим сердцем, тем, как невооруженным, удобно овладевает изобретатель греха, запиная его или лукавыми помыслами или же делая так, что заповеди Божьи кажутся ему тяжкими и служение братьям несносным, или доводя его до высокомерия и кичливости через то, что он служит подобным ему рабам, и убеждая его, что, так как он исполнил заповеди Господни, то велик стал на небесах³⁵³.

Когда же будет любовь Божья, то последует за ней и прочее: братолюбие, кротость, нелицемерие, продолжительность молитв, одним словом, всякая добродетель³⁵⁴. Итак, вера, надежда, любовь, являются главными импульсами в деле трудничества.

В частности, в борьбе со грехом христианин располагает следующими средствами: прежде всего христианин должен отречься от мира. Основываясь на словах Спасителя: где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Матф. VI, 21), невозможно в одно и тоже время любить мир и вместе служить Богу. Кто желает служить Господу, тот должен ум свой поставить вне всякого вещественного и земного развлечения, отказаться от плотской любви, «пристрастия» к родителям и родственникам, удаляться начальства, славы, почестей, плотской дружбы в мире, и других земных забот³⁵⁵, ибо кто предан попечениям о славе, любоначалии и домогается всего этого, душа такого возмущается и омрачается земными помыслами, предается чему либо в веке сем и овладевается тем³⁵⁶. Как идущие городом, желая увидеть любимых ими и знакомых своих, хотя со многими встречаются на площадях, однако же не задерживаются ими, потому что имеют намерение свидеться с друзьями; и когда снаружи постучать в дверь и назовут по имени, – любимые их с радостью отворяют; и если останавливаются и шутят на площадях, или задерживаются встречными, то дверь остается запертою, и никто не отворяет им: так и поспешающие прийти к истинно возлюбленному Владыке нашему Христу должны пренебречь и презреть все прочее (т. е. все земное, приходящее)³⁵⁷. Кто желает иметь попечение о Христе, тот должен совершенно устраниться мира³⁵⁸, и это потому, что видимый мир и вкушаемый в нем покой, в какой мере повидимому благоприятен телу, в такой же мере раздражаешь страсти души и увеличиваешь её злострадание³⁵⁹.

А потому христианин должен стараться отвращать око, чтобы не видеть лукавства, а также отвращать слух, чтобы не слышать пересудов, удерживать язык от суетных разговоров, руки н ноги от худых начинаний; потому что душе дана воля отвращать телесные члены и не допускать их до худых зрелищ, до слышания чего-либо лукавого и срамного, до непристойных слов, до занятий мирских и лукавых³⁶⁰. Удалившись от всего мирского, христианин, далее должен „вперить» свой ум всецело к Богу, должен всегда памятовать о Нем³⁶¹, к Нему всегда возводить ум и помыслы и не иметь в мыслях ничего иного, как только желание узреть Бога³⁶². Часто, по причине тела, мы не можем употребить должного радения об исполнении заповедей. Но ум наш всегда может быть обращен к Богу. Это нужно всегда иметь в виду и никогда не устранять нашего ума от памятования о Боге. С таким умом мы можем скоро пойти путем правды и сподобиться обетований Духа³⁶³. И в какой мере наш ум ищет Бога, в такой и еще большей      Господь понуждается собственным Своим благоутробием и благостно прейти к нам и упокоить нас. Стоит Он и рассматривает твой ум, помышления и движения мыслей, назирает, как ищешь Его, от всей ли души твоей, не с леность ли и не с нерадением. И когда увидит наше стремление к Нему, откроется нам и подаст Свою помощь. Памятуя непрестанно о Боге, христианин, с другой стороны, должен всегда вникать в самого себя, подвергать себя самоиспытанию. Нужно быть внимательным к себе, вникать в свои помыслы и действия: откуда они; от Бога ли, или от сопротивного? Кто подаст пищу сердцу: Господь ли, или миродержитель века сего?³⁶⁴ с кем в общении наш ум: с ангелами пли с демонами? Чей он храм: Божье ли жилище или Дьявольское? Каким сокровищем наполнено сердце: благодатным или сатанинским?³⁶⁵. И это самоиспытание приносит большую пользу христианину – оно открывает ему его внутреннее состояние, показывает ему, какие недостатки коренятся в его сердце, а познавать эти недостатки должен каждый христианин, если он желает приобрести душу свою³⁶⁶, желает всецело предаться стремлению к добру.

Познав свои недостатки, христианин, далее должен устыдиться их, почувствовать свою наготу духовную, подобно тому, как Адам, когда согрешил, устыдился наготы телесной³⁶⁷. Но этого мало. Христианин должен, затем начать укорять свою греховную душу³⁶⁸, разгневаться на самого себя³⁶⁹, возненавидеть себя самого, сделаться врагом самого себя, ибо кто гневается на самого себя, тот, делаясь чем – то большим себя самого, покоряет душу свою, подобно тому как полководец покоряет град врагов³⁷⁰. А еще лучше, если христианин, познав скверну своей души, начнет проливать слезы о своих грехах, о своей нищете духовной, скорбеть и болезновать непрестанно³⁷¹. Падший человек даже и не может возвратить себе потерянный гopний Иерусалим, как если только не станет день и ночь проливать слезы. Если у матери был сын единородный, самый благообразный лицом, мудрый, украшенный всеми благами, и в этом сыне заключались все её надежды, но она похоронила его, то остается уже ей одна непрестанная скорбь, один безутешный плач. Так, как бы по умершей для Бога душе, и ум должен плакать, проливать слезы, непрестанно предаваться скорби и сердечно сокрушаться. Кто таков к тому приходит, наконец, благодать Божья и у него нет уже плача³⁷². Слезы, проливаемые от великой скорби и сердечной тесноты, подлинно есть пища души, подаваемая от небесного хлеба, которого седши у ног Господних и плача, причащалась Мария, по свидетельству самого Спасителя (Лук. X. 42)³⁷³. Все истинные христиане проливают слезы; они составляют для них наслаждение, при этом истинные христиане оплакивают не только самих себя, но целого Адама, иначе сказать оплакивают грехи всего мира³⁷⁴, а если так, то и нельзя указать меры слез для христианина³⁷⁵.

Затем нужны для нравственного преуспеяния христианина и внешние подвиги: пост, бдение, молитва, подвижничество, странническая жизнь и т. п!³⁷⁶. Что касается этих внешних подвигов, то все эти подвиги ценны лишь постольку, поскольку являются средствами для выработки доброго расположения сердца, приобретения духовных плодов. Сами же по себе они лишь начатки жития боголюбивого. Прекрасное дело – пост; прекрасное дело бдение; равно как прекрасное дело – подвижничество – странническая жизнь, – но все это лишь начатки жития боголюбивого. А потому совершенно неразумно полагаться на одни подобные сим дела. Хорошо приносить Богу в дар что-либо из своего имущества, но не это главное. Главным и лучшим в имуществе называется сама душа и сам ум, чем и повелевается нам неоскудно возносить Богу хвалы и молитвы н не что-либо обыкновенное предлагать в дар Владыке, но со всей любовью и усердием посвящать ему что есть лучшего в душе, вернее же сказать, всецело саму душу³⁷⁷. Ибо как при возделывании виноградника все попечение прилагается для того, чтобы насладиться плодами, а как скоро не оказывается плодов в винограднике, – весь труд возделывания становится тщетным и напрасным, так и внешние добрые дела должны совершаться не ради самих себя, а ради духовных плодов³⁷⁸. А потому если преуспели в посте, во бдении, в псалмопении, во всяком подвиге и во всякой добродетели, но на жертвенник сердца не совершено еще благодатью таинственное действие Духа, то все таковое чинопоследование подвижничества далеко не совершенно³⁷⁹. Если видимо соблюдаешь тело свое oт растления и блуда, внутренне же ты любодействуешь и творишь блуд в помыслах твоих, то прелюбодей ты пред Богом и не приносит тебе пользы девственное тело твое³⁸⁰. Все внешние дела благочестия могут легко уживаться с самолюбием... Даже тот, кто отрекся от мира, стал нестяжательным, бесприютным, постником, бывает еще привязан к себе самому, или к мирским вещам, или к дому, или к родительской любви³⁸¹. Можно иметь молитвенную наружность³⁸², воздерживаться от общения с женой³⁸³, отказаться от всякого мирского наслаждения, от отца, матери, сделаться странником, нищим³⁸⁴, отличаться всеми телесными подвигами³⁸⁵, и в тоже самое время быть ἅλας μῶρον – солью обуявшей. И такой человек жалок паче всех людей, ибо и здешнего лишен и божественным не насладился³⁸⁶. Многие, однако, считают на праведников тех, которые преисполнены внешних подвигов. Но как легко ложного подвижника принять за истинного! Многие, строго наблюдая за внешностью, упражняясь в науках и заботясь о жизни правильной, думают, что такой человек совершен, не вникая в сердце, не примечая там пороков, какие обладают душей³⁸⁷. Но это только христиане неискусные, духовно неопытные не могут дознать: имеют ли те или другие подвизающиеся действительно печать и образ Царя, не наложена ли поддельная печать на художническое дело? Что же касается христиан искусных и духовно-опытных, то они легко различают ложных и действительных подвижников³⁸⁸ и именно, по плодам внешних подвигов. Истинное подвижничество проявляется в обильных плодах любви, мира, радости, кротости, смирения, простоты, искренности, веры, долготерпения³⁸⁹. Отличие истинных христиан состоит не во внешнем виде и не в наружных образах, как многие думают, что в этом вся разность, и что самые христиане различаются между собою внешним видом и образом, но в лице Христовом и в любви Духа³⁹⁰. Но может возникнуть вопрос: неужели те, которые продают имения, отпускают на свободу рабов, исполняют все заповеди, но не имеют в себе Духа, так неужели те будут лишены царствия небесного? Это тонкий предмет для рассуждения. Имея, однако, в виду с одной стороны, что Божество внемлет всем людям, а с другой то, что много степеней в царстве небесном, нужно думать, что и Господь премудро каждого вознаградит, по мере веры его³⁹¹.

Итак, всякое внешнее доброделание ценно по своим духовным плодам, кажется не следует о них и много говорить, ибо внешние дела благочестия всем хорошо известны. Разве только скажем о некоторых, – напр., о нестяжательности. Не надобно ничего приобретать или называть своей собственностью, отделяя от общего, кроме одежды, покрывающей тело. Ибо кто ничего не будет своего иметь, тот с большим усердием станет исполнять общие потребности и усердно с удовольствием и надеждой станет выполнять приказанное начальствующими, как доброжелательный и простодушный раб Христов, преданный тому, что служит к общей потребности братии³⁹². Или вот, напр. – Об услужливости братии. Нужно услуживать братии и ни от кого не ожидать себе награды. Награды не полезны. Они располагают к человекоугодничеству, тогда как чтобы христианин не работал. он должен работать как для самого Господа (Ефес. 6:6). Если описание внешних подвигов не так важно, то гораздо для христианина важнее знать, как внешнее доброделание одухотворит, сделать его истинно угодным Богу и для этого прежде всего всякое добро нужно делать не на показ. Тех, которые делают добро на показ Господь укоряет и, подтверждая слово решительным приговором, присовокупляет им: аминь, глаголю вам, восприемлют мзду свою (Мф. 6:5). Во – вторых, нет надобности заботиться о величине доброго дела – величине, конечно, количественной. Бог не повелевает рабам своим чего-либо невозможная, но явил Свою благость, что каждому дает возможность по воле его сделать что – либо доброе. Что удобоисполнимое напр. сей заповеди: за чашей студеной воды следует небесная награда? Господь не требует ничего сверх сил; но сделаешь ли что малое или великое, награда следует за тобой соразмерно твоему произволению.

В-третьих, что самое главное – нужно делать добро во славу Божию, а не ради собственной славы³⁹³. Враг часто внушает христианину мелочные расчёты добрых дел: тщеславие и т. и. Христианин должен это знать и не полагаться на свои дела, не думать, что он совершил нечто великое³⁹⁴, и не вменять их себе в заслугу. Но если пр. Макарий мало говорит о внешних подвигах, то зато он не мало уделяет места рассуждениям о молитве, как подвиге внутреннем. Молитву можно совершать двояким образом. Во – первых – в безмолвии, мире, в великом благодушии и внимании к Господу, в томлении сердца и с трезвенными помыслами; во – вторых, в воплях, в смятении, беспокойстве. Тот и другой род молитвы зависит, отчасти, от индивидуальных особенностей человека. Подобно тому, как один больной, когда подвергают его прижиганиям и другим хирургическим, врачеваниям, весьма мужественно и терпеливо переносить причиняемую ему боль, а другой издает непристойные вопли, хотя боль и у того и у другого одинакова, так и молитву один совершает в безмолвии другой же в воплях. Первый род молитвы превосходил, второй. Но как та. так и другая молитва, однако, могут быть вполне искренни. Есть и еще один род молитвы, так называемой, «показной», в полном смысле несовершенного которая только и может проявляться в бесчинных воплях. Рабу Божию приличествует молитва, совершаемая в безмолвии и мире. Основанием для этого может служить прежде всего то обстоятельство, что сам Господь благоволит являться в покое и безмолвии, как, напр. было при Moиcеe, и Илии, хотя Его явление и сопровождалось в указанных, случаях сильным движением природы. Преимущества первого рода молитвы явны сами но себе. Так молящийся в безмолвии назидает других на всяком месте. Молитва в безмолвии дает возможность углубляться в самого себя и познавать всю свою скверну, что весьма важно. Человека. как известно, одолевают греховные помыслы, особенно когда он обращается к Богу. И вот безмолвие, сосредоточенность помогут ему кружащиеся помыслы собрать отовсюду во едино, разобраться со своими помыслами, проследить, что служит пищей для них и лукавые дурные отсечь, отразить. Кто же молится с воплями, тот, не назидает, а соблазняет, других. Он походит на управляющего гребцами и не может молиться везде – в храме, в селении и т. п., а только где-нибудь в отдаленных, пустынях. Затем, молящийся с воплями, как бы доверяется своей телесной крепости, как бы физической силой старается противостать помыслам, не замечая в то же время их расхищения. Нельзя, однако, сказать, чтобы и молитва второго рода была неугодна Богу. Господь человеколюбив. Он оказываете свою помощь и молящимся с воплями. Но во всяком случае такого рода молитва есть дело невежд. – Помимо индивидуальных особенностей в способе так или иначе молиться имеет значение и привычка. Ко всему можно приобрести навык, – не исключая и молитвы. Вот почему нужно на первых же порах заботиться о лучшем роде молитвы. А если начнет кто совершать молитву громогласно и с смятением, то и до конца удержит, сей навык. Итак, лучший род молитвы – это тот, который совершается при глубоком внимании к своим помыслам, в великом безмолвии и мире³⁹⁵. Как же настроиться на такую молитву? Во время молитвы душа погружается в саму себя и видит как в зеркале все свое состояние. И вот ум молящегося должен внимать молитве, не мало не обращая мысли на смущения лукавого духа, не обуреваясь его волнами, но прямо взирая к горней пристани и непорочную душу возвращая Богу, который вверил ее тебе и требует ее обратно. Лукавый строит всевозможные козни против молящегося. Он всячески старается отвлечь хpистианина от молитвы сном, тягостью тела, изнеженностью души, унынием, нерадением, нетерпеливостью и прочими немощами, и, вот, молящийся должен зорко следить за всеми кознями лукавого и не поддаваться им³⁹⁶. Кратко сказать, приступающий к молитве должен погрузиться в свое сердце и ум и затем посмотреть, нет ли там чего препятствующего молитве, занять ли ум его одним только Господом так, как у земледельца – земледелием, у купца торговлею; и когда преклоняешь колена свои на молитву, – не расхищает ли помыслов твоих кто другой?³⁹⁷ Это одна сторона молитвенного настроения, Другая же положительная должна состоять в том, что молящийся должен все свои помыслы предать любви ко Христу³⁹⁸. Затем, при полном сознании своей греховности, своей нечистоты, бессилия, молящийся с верой³⁹⁹, усиленно⁴⁰⁰ должен просить Господа о помощи⁴⁰¹, просить, чтобы Господь, по благости Своей, озарил душу, пребывающую в ночи и во тьме, чтобы Он дал нам небесную пищу⁴⁰², чтобы Он дал нам крыло Св. Духа возлететь в божественный воздух, в Св. Духа, чтобы Он уничтожил в нас грех, живущий в членах нашей души н тела⁴⁰³, чтобы оживотворились наши души пока он еще во плоти⁴⁰⁴. Нужно при этом помнить, что достоинство и внутренняя сила молитвы не зависят от продолжительности. Иной, лишь только преклонит колено, и сердце его исполняется Божественной действенности. Иной, занятый целый день, на один час посвятит себя молитве и внутренний его человек с великим услаждением восхищается в молитвенное состояние⁴⁰⁵. По Писанию, не та молитва хороша и благоугодна, чтобы падать на колена, распростираться на земле, но в то же время давать свободу мысли блуждать вдали от Бога, но чтобы, удалив от себя всякую леность помыслов и всякую неправедную мысль, вместе с тем и всю душу предать молитвам. Истинность, святость, – иначе достижение цели молитвы узнается по её плодам. Та молитва свята и принята Богом, от которой проистекают – простота, любовь, смиренномудрие, постоянство, незлобие. А если молитва не сопровождается этими духовными плодами, то напрасен молитвенный труд⁴⁰⁶. Что касается состояния духа истинно молящихся, то оно бывает разнообразно. У одного во время молитвы происходит в помыслах полное забвение о земном мудровании и ум такового бывает насыщен и пленен только Божественным, небесным, беспредельным, необъятным, и чем – то нужным, чего человеческими устами и изречь невозможно. И в этот час молящийся, находясь в описанном состоянии, готовь сказать: о, если бы душа моя отошла вместе с молитвою. Другой во время молитвы приходит как бы в исступление. Одному напр., во время молитвы казалось, что он стоит в церкви как бы пред жертвенником: и вот ему предложены три хлеба, как бы вскиснувшие с елеем, и в какой мере вкушал он их, в такой хлебы возрастали и поднимались.

Иногда во время молитвы сердце охватывается неким небесным светом и человек в это время поглощенный Божественной сладостью и созерцанием, как бы уже не владеет собой и делается для мира буим и варваром, по причине преизобилующей любви и сладости и по причине сокровенных тайн; так что человек, получив в это время свободу, достигает совершенной меры, бывает чистым, свободным от греха⁴⁰⁷.

Всякий христианин должен пребывать в молитве. Но есть еще дар молитвенный, который подается Богом избранным⁴⁰⁸. Этим даром могут обладать и люди простые, неученые, не сведущие в человеческих знаниях. И эти простецы, если имеют дар молитвенный, могут доходить до видения мудрецов, больше того, до таких видений, до которых не достигают сильные, мудрые, и витии, ибо эти последние не в состоянии бывают постигнуть (τήν λεπότητα ςοΰ νοΰς) тонкости ума молитвенников, занятого Божественными тайнами⁴⁰⁹. Кто имеете молитвенный дар, тот не только приносит пользу себе самому, но бывает полезен и для других. Так он назидает младенствующих христиан и побуждает их подражать ему в молитве. Это нужно помнить н радоваться постоянству и твердости молитвенника⁴¹⁰. Значение молитвы весьма велико. Молитва есть как бы (κορύφαιος) ликоначальница в лике добродетелей⁴¹¹. Ею можешь приобретать и все прочие добродетели. Каким же это образом? Молящийся входить (ἡ κοϊνωνία τῆς τοῦ Θεοῦ ἁγιὸτητος) в общение с Божьей святостью⁴¹², воспламеняется любовью к Богу и приемлет благодать духовного освящающего совершенства, что затем и начинает проявляться в делах милосердия и в других добродетелях: посещении братии, служении и т. п.⁴¹³ А если таково значение молитвы, то христианин должен самым главным делом считать пребывание в молитве; молиться непрестанно по слову апостола⁴¹⁴.

Но ни отречение от мира, ни слезы, ни молитва и ни какие другие подвиги не достаются христианину легко. Не достаточно только пожелать слез, пожелать поста, пожелать молитвы и все это немедленно явится.

Нужно много и долго себя понуждать к тому или другому подвигу, чтобы возгорелась в нашем сердце любовь и склонность к нему. Живущий в человеке грех всегда тянет на свою сторону. Он отвлекает человека от всего доброго, а потому нужно употреблять усилия, чтобы сделать что либо достойное Господа. Нужно понуждать себя к смиренномудрию, – считать себя низшим и худшим всякого. Нужно приучать также себя быть сколько можно милостивым, добрым, милосердным. Против воли сердца, далее, надлежит принуждать себя к любви, если не имеешь любви; к кротости, если не имеешь кротости, к терпению, когда пренебрегают тобой, к великодушию, когда уничтожают и бесчестят. Надлежит принуждать себя и к молитве, а также к тому, чтобы не беседовать ни о чем бесполезном, не говорить ни о ком худо, но размышлять и сердцем и устами изрекать всегда то, что есть Божье, принуждать, чтобы не раздражаться – кратко сказать, принуждать себя ко всякому добродетельному подвигу, к доброму и прекрасному житию, к доброте в обращении, ко всему тому, что может уподобить нас Господу. По тесной связи всех добродетелей между собой, нельзя при этом ограничиться понуждением себя к одной какой-нибудь добродетели. Нет, нужно приучать себя к исполнению всех заповедей одновременно, тогда только будет правильно идти нравственный рост христианина. А если, напр., кто-нибудь принуждает себя к одной молитве, но не приневоливает, не нудит и не приучает себя таким же образом к прочим добродетелям, то хотя он и получает отчасти благодать молитвенную, но эту благодать он легко утрачивает по принятии, падает от высокоумия, – не преуспевает и не возрастает в благодати, дарованной ему. Словом христианин должен принуждать себя ко всякой добродетели, ибо кто принуждает себя, у того всякое упражнение в добродетели обращается как бы в природу (ὡς φύσις). И что христианин сначала делает с принуждением непроизволяющего сердца (ἁκοὐσης τῆς καρδίας), то он потом будет делать произвольно⁴¹⁵.

Наконец, христианин, желающий шествовать ко Христу, должен обладать следующими душевными качествами: мужеством, рачительностью, внимательностью⁴¹⁶, быстротой, неотступностью⁴¹⁷, осторожностью, терпением⁴¹⁸, трезвенностью, благоразумием и рассудительностью⁴¹⁹. В частности, внимательность ума христианину нужна напр. для того, чтобы отличать чуждые помыслы, внушаемые сопротивной силой⁴²⁰. Трезвенность и рассудительность нужны, чтобы те блага, какие имеем, не обратились нам во вред. Ибо и добрые по природа люди, если не остерегутся, постепенно завлекаются самой добротой и имеющие мудрость скрадываются самой мудростью. Поэтому, человек должен быть умеренным во всех частях: благость срастворять строгостью, мудрость рассудительностью, слово – делом, и все упование возлагать на Господа, а не на себя. Ибо добродетель приправляется многим, как и необходимая какая-нибудь снедь требует для своей приправы благовонного вина, или чего-нибудь другого, и не только меду, но и перцу, и в таком только случае делается годной к употреблению⁴²¹. Но трудничество христианина, однако, само по себе без благодати Божьей не мыслимо.

Д) В трудничестве христианина никогда не оставляет благодать Божья; напротив того, – она имеет особое попечение о таком христианине, и действует как бы по известным законам

Собственные усилия христианина сами по себе не делают его лучшим. Эти усилия лишь привлекают благодать, которая затем уже сама производит свои действия в сердце человека. Итак первый основной закон действия благодати тот, что она идет на встречу трудничеству христианина. Господь, как скоро видит, что кто-нибудь мужественно отвращается от житейских удовольствий, от вещественных развлечений и забот, от земных уз и от кружения суетных помыслов, – подает такому благодатную Свою помощь и непреткновенно соблюдает эту душу, которая прекрасно совершает течение свое в настоящем лукавом веке⁴²². Господь, видя доброе рачение, видя, как принуждает себя христианин к памятованию Господа и как сердце свое, даже против воли его, ведет непрестанно к добру со всем возможным для него усилием, Господь творит с ним милость Свою, избавляет его от врагов его и от живущего в нем греха, исполняя его Духом Святым⁴²³. Господь взирает также на веру⁴²⁴, надежду⁴²⁵, любовь⁴²⁶, терпение⁴²⁷ христианина и сообразно с ними подает ему Свою благодатную помощь. Человек от собственных своих усилий служит Богу, а Бог в ответ на это уделяет душе больше и помогает человеку укрепляться в том, чем он служил Богу. На любовь человека Бог сообщает ему Свою любовь; в ответ на веру прилагает тому небесную веру и человек делается сугубым⁴²⁸. Мы только отступимся от худых предубеждений, по мере наших сил, возненавидим дурные свои предначинания и мирские обольщения, отвратимся от лукавых и суетных помыслов, а Он готов оказать нам помощь Свою⁴²⁹. Мы только отрезвимся, приобретя благую мысль, к Нему обратимся, и Он готов спасти нас; потому что ожидает горячего, по мере сил наших, стремления к Нему воли нашей, и Сам производит в нас благую от произволения веру и ycepдие н всякое преспеяние⁴³⁰.

Второй закон. Благодать Божья сама все производит в христианине. Когда Господь видит, что душа, по мере сил своих. собирает себя во едино, день и ночь ища Господа, тогда Он сотворит отмщение её, как обещал (Лук. 18, 7), очистит ее от порока, какой есть в ней, Сам представит ее Себе, как непорочную и нескверную невесту⁴³¹. Как пчела тайно выделывает соты в улье, так и благодать тайно производит в сердцах любовь свою и горечь превращает в сладость, а жестокосердие – в мягкосердие⁴³². Благодать все сама совершает, от человека требуется только начаток, желание и усилие⁴³³. Без благодати человек не может принести достойных плодов Господу⁴³⁴. Без благодати не может он познать тайны и премудрость Божьи⁴³⁵. Благодати огонь прогоняет бесов, истребляет грех; он есть сила воскресения, действенность бессмертия, просвещение святых душ. утверждение умных сил⁴³⁶.

Tpemий закон действия благодати – это его постепенность. Божественная благодать, которая в одно мгновениe может человека очистить и сделать совершенным, начинает посещать душу постепенно и душа в этой постепенности находит себе пособие⁴³⁷. Как серебренник и резчик, производя резьбу на блюде покрывает по частям различными животными, какие на них вырезает, а когда кончит работу, тогда показывает блюдо в полном блеске; так и истинный Художник Господь украшает резьбой сердца наши и таинственно обновляет пока не переселится из тела. Тогда эта резьба сделается видной красотой души⁴³⁸. Душа окончательно преисполняется благодати Божьей только после долговременного борения, после обетов великого терпения и великодушия, после искушений и испытаний, когда душа уже при многих обстоятельствах окажется благоискусной⁴³⁹. Саму постепенность действия благодати Божьей можно изобразить так: у души много членов и глубина её велика и превзошедший в нее грех овладел уже всеми её составами и пажитями сердца. Потом, когда человеке взыщет благодати, она приходит к нему и овладевает двумя, может быть, составами души. А неопытный, утешаемый благодатью думает, что пришедшая благодать овладела всеми составами души и грех искоренен. Но большая часть души во власти греха, одна же часть под благодатью⁴⁴⁰. И только со временем благодать овладевает всеми пажитями сердца; тогда царствует она над всеми членами и помыслами, ибо там ум и все помыслы и чаяния души. Почему благодать и проникает во все члены тела⁴⁴¹.

Четвертый закон. Благодать никогда не оставляет христианина без своего руководства. Благодать непрестанно сопребывает в человеке. Только она различно видоизменяет свои действия к пользе же человека. То она возгорается и воспламеняется сильнее, то слабее и тише⁴⁴²; то она наполняет все существо человека, то умаляется⁴⁴³ и даже как бы отходит от человека. В последнем случае душа легко предается искушениям. Приходит дьявол и наносит ей тысячи бедствий, – безнадежность, отчаяние, лукавые помышления и сокрушает душу, чтобы расслабить ее и сделать далекой от упования на Бога⁴⁴⁴. Но это только кажется человеку – будто его оставляет благодать. Благодать может удаляться из сердца христианина по домостроительству, но она совсем никогда не покидает и не забывает его. Хотя и удаляется Дух от тебя и бывает как бы вне тебя, однако – же он и внутрь тебя пребывает и является вне тебя⁴⁴⁵. И это кажущееся отступление благодати полезно для христианина в том отношении, что он, почувствовав горечь греха, после сильнее и ревностнее станет искать Бога. А если бы не было сего, то как могла бы душа отличить горькое от сладкого, смерть от жизни⁴⁴⁶. В самих скорбях промышляет о христианине благодать, это может каждый понять, когда придет он после скорбей в упокоение. Как сыну богатого человека, у которого есть пестун, пока наставники, наказывает его, и ученье, и раны, и удары кажутся тяжкими и это бывает, пока не сделается мужем, и тогда начинает уже благодарить пестуна; так и благодать промыслительно обучает, пока не прийдешь, в совершенного мужа⁴⁴⁷. Кратко сказать: благодать Божья не перестает воспитывать христианина в продолжение всей его жизни, при этом её действия совершаются в человеке с великим долготерпением, премудростью и таинственным смотрением (ὀικονομίας νοῦς μυστικῆς) ума. И понять это «смотрение Божьего ума» человек часто не в состоянии. В самом деле, как напр. понять, что иным Господь преимущественно пред всеми без их трудов и изнурений преподает дарования и дары Св. Духа, а иным, не смотря на труды, Бог не скоро подает блага? Все это, конечно, совершается не без причины, а по неизреченной и непостижимой для человека премудрости Божьей⁴⁴⁸. Наконец, последний закон действования благодати следующий: благодать в процессе нравственного усовершенствования христианина не подавляет его свободы, а сообразуется с произволением человека. Воля человеческая есть существенное условие для действования благодати. Если нет воли, Сам Бог ничего не делает, хотя и может по свободе Своей⁴⁴⁹. В частности распределение Богом дарований основано на свободном произволении человека. Бог знает, как может кто употребить данное ему и сообразно с тем дает различные дарования – одному служение слова, другому – рассудительность, третьему дарование исцелений⁴⁵⁰.

На свободном произволении человеческом основано и то, что Господь одному сразу подает дары Св. Духа, другому же не скоро⁴⁵¹. В связи со свободой человеческой стоит и разнообразная деятельность св. Апостолов. В одном месте, как известно, они творили такие чудеса, в другом иные, иногда же они являлись немощными в творении чудес. Все это делалось для того, чтобы испытывалась человеческая свобода, чтобы через это делалось видимое различие веры в верных и неверных. А если бы Апостолы делали все на всяком месте, то знамениями и силой своей как бы насильно утверждали людей в благочестии и не было бы уже места ни вере, ни неверию⁴⁵². На свободе человека основана и постепенность действия благодати Божьей. Божественная благодать, которая в одно мгновение может человека очистить и сделать совершенным, начинает посещать душу постепенно, чтобы испытать человеческое произволение, сохраняет ли оно всецело любовь к Богу, не сдружается ли с лукавым и всецело ли предает себя благодати⁴⁵³. И дело благодати тогда уже оказывается вполне совершенным в человеке, когда свободное произволение его в многократном испытании окажется благоугодным Духу и с течением времени покажет опытность и терпение⁴⁵⁴. Что христианин свободно шествует ко Христу, это видно также из тех усилий, с которыми он приобретает спасение. И если бы без труда можно было преуспевать, то тогда человек являлся бы несвободным, неподвижным ни на добро, ни на зло. Тогда бы не могло существовать ни славы, ни геены, ибо то и другое возможно только при существовании тварей – способных свободно преклоняться на сторону добра и зла⁴⁵⁵.

На той свободе основано наконец и то, что Господь все дело нравственного усовершенствования приписывает нам⁴⁵⁶. Но теперь вопрос: не подавляется ли свобода в совершенных христианах? Ведь они делают только добро и как бы не могут творить зла? На это нужно сказать следующее совершенный не привязан какой либо необходимостью к добру. Упоенные Божеством, хотя исполнены и связаны Духом Святым, однако же не удерживаются никакой необходимостью, но имеют свободу обратиться и делать в веке семь, что хотят⁴⁵⁷. И если делают они одно только добро, то это потому, что их произволение само, по мере преуспеяния и возрастания, делается духовным: совершенному самому делается свойственным только благое, доброе, так что в этом отношении его произволение так сказать совпадает, согласуется с благодатью, входит с ним в единение, «срастворяется благой и святой действенностью благодати»⁴⁵⁸. При рассуждении о действии благодати Божьей в христианине, может возникнуть еще и такого рода вопрос: каким образом благодать Божья одновременно может сопребывать в человеке с грехом? Как в воздухе бывает сатана, и там же соприсутствуя Бог не мало не утесняется тем, так и в душе есть грех, а равно соприсутствует там, нимало не утесняясь, и Божья благодать⁴⁵⁹. И это отчасти делается понятным, принимая во внимание многосоставность души и глубину её⁴⁶⁰, частью неприкосновенность человеческой свободы⁴⁶¹, наконец. Везде – присутствие Божье⁴⁶², неограниченность Божества и невозможность осквернения его сквернами греховными. Если солнце, которое есть тварь, через окна или двери входит всюду и не терпит ничуть от того вреда, то не тем ли более Бог входит в жилище, где пребывает смерть (ад), в душу, и не терпит от того оскорбления⁴⁶³.

Кто неуклонно шествует по пути нравственного преуспеяния, тот уже здесь на земле начинает пожинать плоды своего доброделания. Такой христианин нравственно обновляется. Его уже не тянет к себе Мир, он внутри уже не испытывает мучительной борьбы со страстями и искушениями, его сердце начинает исполняться радости, спокойствия и мира⁴⁶⁴. Как если, кто умирает в городе, не слышит ни голоса, ни речей, ни шума живущих там, но как скоро умер, переносится в другое место, где нет ни голосов, ни воплей того города, так и душа, как скоро предается на закланиe и умирает в том граде вредных страстей, в котором жила и проводила время, не слышит уже в себе гласа бесед тьмы, не раздается в ней уже говор и вопль суетного беседования и мятежа духов тьмы, но переселяется она в град, исполненный благости и мира, во град Божества света, – и там живет и слышит, разглагольствует и беседует, там совершает дела духовные и достойные Бога⁴⁶⁵. Или как железо, свинец, золото, серебро, вложенные в огонь, теряют свойство жестокости, переменяясь в вещества мягкие и пока бывают в огне, по силе огненной теплоты, расплавляются и изменяют естественную жестокость; таким же образом и душа, отрекшись от мира и возлюбив единого Господа и прияв в себя небесный огонь Божества и любви Духа, действительно уже отрешается от всякой мирской любви, освобождается от всякой порчи страстей, все отлагает от себя, переменяет естественное свое качество и греховную свою жестокость⁴⁶⁶. И как там в обольщении ветхий человек совлек с себя человека совершенного и оделся в одежду хулы, неверия... так и здесь христианин облекается в нового небесного человека Ииcyca Христа и в соответствие греховным своим очам получает новые очи, в соответствие ушам, новые уши, в соответствие голове – новую голову, чтобы всецело быть чистым и совершенным⁴⁶⁷. Нравственное обновление есть общее свойство христиан, преуспевших в доброделании. В частности эти христиане прибретают духовную опытность, которая проявляется в следующих чертах. Во – первых по отношению к себе в том, что усовершаемые начинают понимать свою душу... Ни мудрые своей мудрости, ни разумные своим разумом не могли постигнуть душевной тонкости, или сказать о душе, что она такое; только при содействии Духа Святого открывается и приобретается понятие и точное видение о душe⁴⁶⁸. И в этой своей душе духовно – опытный тонко начинает различать все движения, как греховный, так и благодатный. Он всякий раз познает внутри водворяющуюся борьбу страстей и внутреннюю брань и лукавые помыслы⁴⁶⁹, а с другой стороны чувствует все действия Божества, совершающиеся в нем и не только чувствует, но и понимает эти действия. Есть земля сатанинская, где живут, покоятся темные силы и лукавые духи и есть светоносная земля Божества, где ходят и упокоеваются полки Ангелов и св. духов. И как темная земля не может быть видима и осязаема очами телесно, так светоносная земля Божества и неосязаема и невидима плотскими очами; людям же духовным, сердечному оку их видимы и сатанинская земля тьмы и светоносная земля Божества⁴⁷⁰. Всякий должен знать, что есть очи, которые внутреннее сих очей и есть слух, который внутреннее сего слуха. И как эти очи чувственно видят и распознают лицо друга или любимого: так очи души достойной и верной, просвещенные Божественным светом, духовно видят и распознают истинного друга, сладчайшего и многовожделенного жениха – Господа, как скоро душа озарена достопоклоняемым Духом⁴⁷¹. И еще: как видимое око, будучи чисто, чисто всегда видеть солнце, так и ум, совершенно очистившись, видит славу света Христа. Нужно при этом сказать, что способности с одной стороны тонко различать греховные, а с другой благодатные проявления у духовно-опытных людей проявляются одновременно. Если же этого не замечается, то это верный признак отсутствия духовного опыта. Кто сознает в себе греховный струп, страстями оскверняющий внутреннего человека, но не сознает в себе вспомоществования от Святого Духа истины, укрепляющего немощь его и обновляющего душу сердечным весельем, тот остается без способности различия, не имея познания о многоразличном домостроительстве Божьей благодати и Божьего мира⁴⁷². Отличительная особенность духовноопытных людей, – это их рассудительность⁴⁷³ и во всех обстоятельствах жизни непоколебимая твердость. Преуспевание, в искушениях и скорбях, от которых ни один христианин никогда не свободен, не будут отчаиваться и приходить в удивление, ибо знают, что по Божьему попущению, дозволяется злобе испытывать душу и при своем богатстве и покое они не делаются беспечными, но всегда ожидают перемены⁴⁷⁴, и при этом не боятся уже этих вражеских нападений. Как тот, кто многократно попадал в руки разбойникам и, потерпев от них потери, затем с великим трудом избегал их и после того приобрел огромное имущество и большое достояние, не боится уже разорения по причине умножившегося богатства, так и духовно-опытные люди, прошедшие сначала множество искушений и страшных мест, потом, исполнившись благодати и преизобилуя благами, не боятся уже тех, которые хотят разграбить их, потому что богатство их не мало⁴⁷⁵. Не удивляются эти люди и духовным благам и в частности тому, что будут царствовать со Христом, ибо они предварительно уже познали все тайны благодати⁴⁷⁶. Еще новая особенность внутренней жизни духовно-опытных людей это та, что они начинают приобретать или лучше сказать преумножать в себе добродетели без особого труда, подобно тому, как в мире имеющие богатство без труда приобретают себе всякую вещь и на богатство приобретают ceбе еще большее богатство⁴⁷⁷, и при этом в своих трудах они находят себе радость и отраду⁴⁷⁸. По отношению к другим духовная опытность проявляется прежде всего в том, что духовно – опытный человек, по написанному (1Кор. 2:14), востязует всякого человека. Он начинает понимать людей. – О каждом знает он, из какого источника берет слово, где остановился и на какой находится степени; о нем же самом, т. е. духовно – опытном, никто из людей, имеющих в себе дух мира, не может знать и судить. Кто только имеет в ceбe подобный небесный Божий Дух, тот и знает подобного ему, как говорит апостол: Духовная духовными сразсуждающие. Душевен же человек не приемлет яже Духа Божия, юродство бо ему есть: духовный же востязует убо вся, а сам той ни от единого востязуется (1Кор. 2:14)⁴⁷⁹. Больше того имеющие небесное богатство Духа не только понимают людей, но они могут на них влиять, ими руководить, им уделять из своего духовного сокровища и не оскудевать. Если кто богат и готовит дорогую вечерю, то тратить из своего богатства и из сокровища, какое имеет, и при великом богатстве не боится, чтобы у него был недостаток в чем-нибудь; и таким образом, позванных им гостей увеселяет роскошно и пышно, предлагая им различные и необыкновенные снеди. А нищий и не имеющий богатства, если вздумает приготовить для кого ужин, все берет взаем и самые сосуды и платье и другие вещи и едва только поужинают позванные, как обыкновенно могут у нищего, отдает потом каждому, что у него занимали: или сосуд серебряный, или одежду, или другую вещь. И когда, такими образом, раздашь все, что принадлежит каждому, сам остается и нищими и нагими, не имея у себя собственного богатства, которым бы мог увеселяться⁴⁸⁰. Так и обогащенные Духом Святым, по истине имея в себе небесное богатство и общение Духа, если скажут кому слово истины, и если сообщат кому духовное слово, и пожелают возвеселить души, то из собственного своего богатства и из собственного сокровища, каким обладают в себе, изрекают слово, им возвеселяют души слушающих духовное слово и не боятся оскудения у себя самих; потому что обладают в себе небесным сокровищем благостыни, из которого предлагают снеди и увеселяют угощаемых духовно. А нищий и не приобретающий себе богатства Христова, не имея в душе духовного богатства, источающего всякую благостыню слов и дел. и помышлений Божественных и неизглаголанных тайн, если и хочет изречь слово истины и увеселить некоторых из слушающих, то в действительности и по самой истине не стяжав себе слова Божия, а только припоминая и заимствуя слово из каждой книги Писания, или пересказывая и передавая, что выслушал у мужей духовных, услаждает, по – видимому, других, и другие услаждаются его словами; но, как скоро окончит свою речь, каждое его слово возвращается в свое место, откуда взято, и сам он опять остается нагим и нищим; потому что не его собственность – то духовное сокровище, из которого он предлагает пользует и увеселяет других, и сам он первый не возвеселен и не обрадован Духом⁴⁸¹.

Или как одетый в убогую ризу, если видит себя во сне богачем, то, встав от сна, опять видит себя бедными и обнаженным; так и рассуждающие о духовном, невидимому, говорят последовательно; но так как то, о чем говорят, не подтверждено в уме каким – либо опытом, силой и удостоверением, то останавливаются они на какой – то мечте. Или, как если бы женщина, одетая вся в шелке и в жемчуга, явилась в непотребном доме: так и в подобных людях сердце их есть блудилище нечистых духов; хотят говорить они о праведности, не заглянув в дела. – Не трудно сказать кому – нибудь, что хлеб этот сделан из пшеницы; но надобно с подробностью объяснить, как именно хлеб приготовляется и печется. Рассуждать о бесстрастии и совершенстве – можно немногим. Кто ведет речь о духовном, не вкусив того сам, тот уподобляется человеку, который, при наступлении дневного зноя, идет пустым полем. и томясь жаждой, описывает источник струящийся водой, изображая себя пьющим, тогда как засохли у него уста и язык от палящей их жажды, – или человеку, который говорит о меде, что он сладок, но не вкушал его сам и не знает силы сладости. Так, если ведут речь о совершенстве, о радовании, или о бесстрастии, не ощущавшие в себе их действенности и удостоверения в них; то на деле не всегда бывает так как они говорят.

Ибо, когда такой человек сподобится со временем, хотя отчасти, приступить к делу, тогда раcсудит он сам с собой: не так оказалось, как предполагал я. Иначе рассуждал я, а иначе действует Дух⁴⁸². Кто говорит, но не руководствуется небесным светом и премудростью, тот в ум не всякого может поселить убеждение⁴⁸³. Таково значение духовного опыта. Приобретение его возможно для каждого христианина – всякого звания, положения, всякого образования. Он приобретается трудничеством. Отсюда в жизни можно встречать с одной стороны простецов – весьма опытных в духовной жизни и наоборот людей мудрых, знатных и в то же время невежд в понимании духа Христова. Еллинские философы учатся владеть словом, но есть другие философы, которые невежды в слове, радуются же и веселятся о Божьей благодати и это мужи благочестивые. Последнее то и есть истинные мудрецы, воители и Божьи любомудрецы⁴⁸⁴. Как в мире, когда объявлена война, люди ученые и вельможи не отправляются туда, но, боясь смерти, остаются дома и вызываются на войну новонабранные, бедные и из простолюдинов, и случается, что они одерживают победу над неприятелями и прогоняют их от пределов, а за cиe получают от царя награды и венцы, достигают почестей и достоинств, а те великие люди остаются позади их: так бывает и в духовном. Невежды, слушая в первый раз слово, исполняют его на деле и приемлют от Бога духовную благодать, а мудрые в этом не преуспевают и остаются позади простецов⁴⁸⁵.

Преуспевающие в доброделании христиане, далее, исполняются заметно следующих духовных качеств: смирения, страха Божия и неутолимой жажды благодати.

Преуспевающие смиряются. – Душа истинно боголюбивая и христолюбивая, хотя бы совершив тысячи праведных дел, по ненасытному стремлению своему ко Господу, думает о себе будто бы ничего еще она не сделала; хотя бы изнурила тело свое постами и бдениями, при таких остается чувствованиях, будто бы не начинала еще трудиться для добродетелей, хотя бы сподобилась достигнуть различных духовных дарований или откровений и небесных тайн, по безмерной и ненасытимой любви своей ко Господу, сама в себе находит, будто бы ничего еще не приобрела⁴⁸⁶. Но возможен вопрос: «Как христианин, преуспевший в доброделании, может быть нищим по духу, когда он несомненно ощущает и сознает в себе дары благодати?». Истинный христианин, какими бы достоинствами не обладал, никогда не станет себя считать ценным и что-нибудь значущим. А если этого сознания в христианине нет, то это верный признак того, что такой человек еще не преуспел. Сама благодать учить совершенного христианина быть низшим по духу, – и хотя он праведник и Божий избранник, не почитает себя за что-либо, но признает душу свою малоценной и униженной, как будто ничего он не знает и не имеет, хотя и знает и имеет. И такая мысль делается в таком христианине как бы прирожденной и укорененной⁴⁸⁷. Но как возможно такое смирение? Не есть ли это фальшь? Как выработать искреннее смирение? Где источник его? – В сознании того, что все, что мы ни делаем доброго, все это дается нам благодатью Божьей; предоставленные же собственным силам мы являемся немощными. «Если царь положил свое сокровище у какого-нибудь нищего, то принявши на сохранение не считает этого сокровища своей собственностью, но везде признается в своей нищете, не смея расточать чужого сокровища, потому что всегда рассуждает сам с собой: «это сокровище не только у меня чужое, но еще положено ко мне сильным царем и он, когда захочет, возьмет его у меня». Так и имеющие благодать Божью должны о себе думать, быть смиренномудрыми и исповедовать нищету свою. Если нищий, приняв от царя вверенное ему сокровище и понадеявшись на это чужое сокровище начинает превозноситься им, как собственным своим богатством и сердце его пополняется кичения, то царь берет у него свое сокровище и имевший оное на сохранение остается таким неимущим, каким был прежде. Так если и имеющие благодать превознесутся и станут надмеваться сердца их, то Господь отъемлет от них благодать свою и остаются они такими же, какими били до приятия благодати от Господа»⁴⁸⁸. А посему если увидишь, что кто-нибудь превозносится и надмевается тем, что он причастился благодати, то хотя бы и знамения творил он, и мертвых воскрешал, но если не признает души своей бесчестною и обнаженною, и себя нищим по духу и мерзким, окрадывается он злобой и сам не знает того⁴⁸⁹. Признак христианства и того, кто благоискусен пред Богом, – стараться таить свои достоинства, не выставлять напоказ сокровищ Небесного Царя, которыми владеешь, и говорить всегда: «не мое это сокровище, другой положил его у меня, а я нищий» и положивши, когда захочет, возьмет его у меня. Если же кто говорить: «богат я, довольно с меня и того, что приобрел, больше не нужно, то такой не христианин, а сосуд прелести и дьявола. И чем больше христианин входит в познание Бога, тем больше он почитает себя невеждой и чем больше учится, тем более признает он себя ничего не знающим. Такое сознание, такое смирение благодать производит в душе, как нечто естественное⁴⁹⁰. Результаты такого смирения велики. Прежде всего Бог, видя, что человек сделанное естественными силами приписывает Богу, дарует ему собственное Свое – духовное. Божественное – плоды Духа – радость и веселье⁴⁹¹. Во – вторых, Господь все, что ни сделает христианин доброго в чувстве смирения и при помощи благодати, приписывает самому же человеку. «Душа говорит: все Твое, дом, в котором живу. Твой и одежды мои – Тебе принадлежат. Ты меня питаешь, Ты снабдеваешь меня всем потребным». Тогда Господь начинает говорить на это: «делаю тебе милость; это имение твоя собственность; эта добрая воля – твоя же собственность. За любовь твою ко Мне, вот даю тебе и то, чем не обладала ты доныне, чего не имеют люди на земле. Вместе с душой твоей прими и Меня Господа, чтобы всегда тебе веселиться и радоваться со Мной»⁴⁹².

Вторым выдающимся свойством внутреннего настроения преуспевающих является страх. «Предстоящие Христу, пребывают в непрестанном страхе и трепете, чтобы не погрешить в чем-нибудь против святых Его Заповедей и через то не утратить небесного сокровища. Но что это за страх? Есть ли он то гнетущее чувство, которое причиняло одно лишь страдание человеку и доводило его до отчаяния, или же этот страх сопровождается иными чувствами? Религиозный страх неотделим от радости и веселья, которое охватывает сердце христианина, вкусившего благодать⁴⁹³. Христианин боится, трепещет и этим самым подогревает чувство духовного восторга от исполнения заповедей Божьих. «Представь, что иной имеет у себя сокровища и отправляется в такие места, где есть разбойники: радуется он на свое богатство и сокровище, но и боится, чтобы не напали и не ограбили его разбойники и в таком бывает состоянии как будто собственное тело свое несет у себя в руках⁴⁹⁴. Или «как плывущие морем купцы, хотя найдут и попутный ветер и тихое море, но пока не войдут в пристань, находятся всегда под страхом, что вдруг восстанет противный ветер, взволнует море и корабль подвергнется опасности: так и христиане, хотя и ощущают в себе, что дышит благоприятный ветер Святого Духа, однако же находятся еще под страхом, чтобы не нашел и не подул ветер супротивной силы и не воздвиг в душах их какого мятежа и волнения⁴⁹⁵.

В-третьих, преуспевающие христиане исполняются неутолимой жаждой Божественной благодати. Они не удовлетворяются одним каким-нибудь приливом благодати, но ежедневно алкая и жаждая не могут насытиться «благодатными тайнами», все более и более услаждаются ими⁴⁹⁶. «Христианство есть пища и питье. И чем больше кто вкусит его, тем более привлекается сладостью ум, делаясь неудержимым и ненасытным, более и более требующим и вкушающим»⁴⁹⁷. Представь себе источник и пусть там какой-нибудь жаждущий начинает пить, потом, когда он пьет, отвлекает его кто-нибудь и не дает напиться, сколько ему хочется; тогда вкусив воды, еще более возгорается от жажды и сильнее ищет снова питья». Или «как человек, находящийся в жару и одержимый огневицей, если подать ему самую сладкую снедь или сладкое питье, гнушается тем и отвергает; потому что жжет его и сильно действует в нем болезнь: так, подобно сему, распаляемые небесным, священным и честным духовным желанием, уязвленные в душе ревностью любви Божьей – когда тот Божественный и небесный огнь, который Господь пришел воврещи на землю, и хочет, чтобы скорее он возгорался (Лук. 12, 49), начнет сильно в них действовать, и разжжет их небесной приверженностью ко Христу, – по сказанному выше, все славное и высоко ценимое в веке сем признают достойным презрения и ненавистным; потому что огнь любви Христовой объемлет, разжигает и распаляет их преданностью к Богу и небесными благами любви, и ничто, небесное, земное и преисподнее, не в состоянии отлучить их от любви сей, как засвидетельствовал Апостол Павел: кто ны разлучит от любве Христовы, и так далее (Рим. 8:35)?⁴⁹⁸

На каких степенях не стояли бы преуспевавшие, все в такой или иной мере преисполняются благодати Божьей, что ими ощущается в различных формах. То они бывают обвеселены, как бы на царской вечери, и радуются радостью и весельем неизглаголанным. То в иной час бывают как невеста, божественным покоем упокоеваемая в сообществе с женихом своим. Иногда же, как бесплотные Ангелы, находясь еще в теле, чувствуют в ceбе такую же легкость и окрыленность. Иногда же бывают как бы в упоении тем, возвеселяемые и упоеваемые Духом, в упоении Божественными духовными тайнами. Но иногда как бы плачут и сетуют о роде человеческом, и молясь за целого Адама, проливают слезы и плачут воспламеняемые духовной любовью к человечеству. Иногда такой радостью возжигает их Дух, что, если бы можно было, вместили бы всякого человека в сердце своем, не отличая злого от доброго. Иногда в смиренномудрии духа столько унижают себя пред всяким человеком, что почитают себя самыми последними и меньшими из всех. Иногда Дух постоянно содержит их в неизглаголанной радости. Иногда уподобляются сильному воителю, который, облекшись в царское всеоружие, выходит на брань со врагами и крепко подвизается, чтобы победить их. Ибо. подобно сему и духовный облекается в небесные орудия Духа, наступает на врагов и ведет с ними брань, чтобы покорить их под ноги свои. Иногда душа упокоевается в некоем великом безмолвии в тишине и мире, пребывая в одном духовном удовольствии в неизреченном упокоении и благоденствии. Иногда умудряются благодатью в уразумении чего-либо, в неизреченной мудрости, в ведении неиспытуемого Духа, чего невозможно изглаголать языком и устами. Иногда же человек делается, как один из обыкновенных. Кратко говоря, душа христианина, преуспевающего в добродетели, входит в общение, единение с Богом, Духом Святым, в единение со Христом, причем это единение, это общение пр. Макарий часто изображает под образом брачного союза жениха и невесты. Душа, всецело посвятившая себя Господу, и прилепившаяся к Нему, делается способной входить в единение со Христом, в единое с Ним срастворение⁴⁹⁹. И как жена по сопряжению с мужем едина с ним, но в иной час они разлучены между собой, потому что нередко один из них умирает, а другой остается жив, так бывает и при общении души с Духом Святым: душа делается с Ним единым духом⁵⁰⁰. Или как жена, обручаемая с мужем, все именье свое, все приданное свое, с великой любовью приносит и передает в руки мужу н говорить: «ничего нет у меня своего; это именье мое стало твоим, это приданое – твоя собственность и душа моя, и тело мое тебе принадлежит»; так и целомудренная душа есть дева Господня, вступающая в общение со Святым Господним Духом⁵⁰¹. Господь, будучи совершенным женихом, душу – совершенную невесту приемлет в святое, таинственное и чистое общение брака⁵⁰². В этом единении Бог с одной стороны приближается к душе, а с другой душа к Богу, так что Бог и душа становятся одним духом, одним смешением. Бог приближается к душе. «По снисхождению и человеколюбию преображаясь, Бог плодотворит Себя, входит в единение, воскрешает святые, благоугодившие и верные души, по изречению Павлову, – бывает, с ними в один Дух (I Кор. 6. 17), душа, так сказать, в душу и упостас в упостас, чтобы душа, достойная Бога и благоугодившая Ему, могла жить в обновлении и ощущать бессмертную жизнь, и соделалась причастницей нетленной славы⁵⁰³. Как хочет и чем хочет Сущий, по испытанной благости и по недомыслимой доброте, прелагает, умаляет, уподобляет Себя святым и достойным верным душам, плототворя Себя, по мере их удобоприменности, чтобы Невидимый был для нас видим. и Неосязаемый, соразмерно свойству душевной тонкости, был осязаем, и чтобы души ощутили благость и святость Его, а на самом опыте усладились светом неизреченного наслаждения⁵⁰⁴. Уподобив общение добродетельной души с Богом союзу брачному, пр. Макарий предусматривает возможность соблазна для немощных слушателей от подобного сравнения и вот он, желая предотвратить всякую нечистую мысль, всякий соблазн, – говорит: «когда случится тебе слышать об общении жениха и невесты (разумеется слышать в беседах аввы), не представляй ничего вещественного или земного, потому что берется cиe применительно, только для примера. Общение с Богом неизреченно духовно и неприкосновенно для плотских очей, но оно делается понятным для души верной и святой и самое общение Святого Духа. и небесные сокровища, и лики и празднества святых Ангелов бывают видимы тому только, кто испытал это общение, и непосвященному совершенно невозможно и в уме того представить, а потому слушай cиe об общении души с Богом (под образом союза жениха и невесты) благоговейно, пока и сам по вере не сподобишься достигнуть духовного видения – и тогда на самом опыте увидишь душевными очами, каких благ еще здесь на земле могут приобщаться христианские души⁵⁰⁵.

Есть еще и более частные проявления добрых качеств преуспеваюших xристиан. Из всех этих качеств и составляется ценная добродетельная натура. Так, истинные христиане начинают удаляться родственных связей⁵⁰⁶, приобретают простоту нравов и светлость ума⁵⁰⁷, начинают питать ко всем доброе расположение⁵⁰⁸. любить не только благодетелей, но и гонителей⁵⁰⁹, никого не осуждать⁵¹⁰ и т. д.

Но теперь вопрос – христиане, достигшие преуспеяния, делаются ли одинаковыми? Ведь благодать одна и заповеди для всех одни и те же – отсюда можно было бы заключить, что все преуспевавшие, под действием одной и той же благодати и исполняя одни и те же заповеди, – приобретают одинаковые характеры, делаются одинаково мягкими, одинаково смиренными и т. п. – иначе во всех частях своего внутреннего существа становятся тождественными. Этот вопрос пр. Макарий решает так: «Естество у преуспевающих остается прежним – человеку суровому оставляется его суровость, а уступчивому его уступчивость и т. п. Бывает же и то, что иной невежда разумом возрождается духовно, преобразуется в мудрого и известными делаются ему сокровенные тайны, а по естеству он невежда. Иной, по естеству будучи суровым, предает волю свою благодати и приемлет его Бог – а естество пребывает в своей суровости, но Бог благоволит о нем. А иной добронравен, скромен, добр, посвящает себя Богу и приемлет его Господь»⁵¹¹. Словом природная индивидуальность остается у каждого христианина в продолжение всей его жизни и на почве этой индивидуальности строится каждым здание православного усовершенствования. И вот по этой – то природной индивидуальности и различаются между собой преуспевавшие. Затем нужно иметь в виду, что не все христиане приходили в одну меру возраста Христова. Степеней совершенства много⁵¹². Одни приобретают «духовное ощущение», другие «видение», а третьи «озарение». И кто имеет озарение, тот выше имеющего ощущение. У него озарен ум – и это значит то, что он получил некоторое преимущество пред имеющим ощущение, ибо сознал в себе некую несомненность видимо. Но иное есть откровение, когда души бывают открыты дела велики и Божьи тайны⁵¹³. Преуспейте в самом духе бывает по мере веры и один оказывается богаче другого. Как колосья бывают одни больше, а другие меньше, или как в городе много людей – одни из них малые дети, другие – мужи – или юноши, или как бывают различные светильники, так и в духовном бывает различие между людьми⁵¹⁴. Степеней совершенства бесчисленное множество⁵¹⁵. Человеку предлежит бесконечное совершенствование. «В иной час (христианин приявший благодать) сын царев так твердо уповает на Сына Божия, как на отца. Отверзаются пред ним двери и входит он внутрь многих обителей – и по мере того, как входит, снова отверзаются пред ним двери в соразмерном числе, напр.. из ста обителей – в другие сто обителей и обогащается он; и в какой мере обогащается, такими же показываются ему новые чудеса»⁵¹⁶. При этом, что касается земного существования, то здесь ни один христианин не достигает надлежащего усовершенствования. «Доныне я не знаю ни одного человека – христианина совершенного или свободного. И так как сам от части в иные времена доходил до оной меры, то изведал и знаю, почему нет совершенного человека»⁵¹⁷.

С другой стороны душа стремится соединиться с Богом. Душа, на которую канула роса благодати, все более и более уязвляется любовью к Царю – Христу, все более и более прилипляется к небесному, вся отдается в плане Божественной любви, устремляясь ко Христу⁵¹⁸.

Результаты соединения души с Богом получаются неизреченны. Душа, удостоенная Духом приобщиться света Его, делается вся – светом, вся лицом, вся оком, нет у неё ни одной части неисполненной духовных очей света. т. е. нет в ней – ничего омраченного; но вся она всецело делается светом и духом, вся исполнена очей, и не имеет никакой последней или задней стороны, но отовсюду представляется лицом, потому что слетает на нее и восходит по ней неизреченная красота славы Света – Христа⁵¹⁹. И как солнце везде себе подобно: – нет у него ни одной последней или недостаточной части, но, состоя из частей одинаковых, все оно всецело блистает светом и все есть свет, или, как огонь, т. е. самый свет огня, весь сам себе подобен и не имеет в себе ни первого ни последнего, ни большего ни меньшего: так и душа, совершенно осененная неизреченной красотой славы света от лица Христова и совершенно вступившая в общение с Духом Святым и сподобившаяся быть жилищем и престолом Божьим, делается вся оком, вся светом, вся лицом, вся славою, вся духом⁵²⁰.

Господь Иисус Христос своими страданиями и смертью спас людей от греха, проклятия и смерти, которым подвергся Адам, а вместе с ним и весь род человеческий после грехопадения. Но почему же, спрашивается, xpистиане не бессмертны, почему они продолжают умирать, хотя, как и ап. Павел говорит – смерть ими уже не обладает. Пр. Макарий и этого весьма интересного богословского вопроса не минует, а решает его весьма успокоительно для сердца христианского. Для христиан, удостоившихся уже здесь на земле принять в себя Св. Духа, получивших силу высшего благодатного освящения своей природы, для христиан, вполне усвоивших дело Христово, для христиан, в которых «вообразился Христос», смерть не есть уже наказание за грех. Она является лишь «образом» смерти Иисуса Христа. Иисус Христос умер, оставив нам образ. Его смерть является и для всех христиан тем же. Через смерть Господь достиг прославления своего тела, так что смерть являлась для него лишь одним из моментов перехода Его тела в более совершенное состояние; то же значение имеет смерть и для христиан. Не смерть обладает христианином, разумеется христианином истинным, а он ею. Смерти в собственном, буквальном смысле, в смысле уничтожения или духовной гибели, для него уже не существует. В смерти христианин возводит лишь свою природу в совершенство, путем сообщения ей нового вида. И если тела праведников разрушаются, то лишь на время, для лучшего потом изменения, ибо они будут снова воскрешены во славе. Поэтому и смерть христиан называется сном и успением⁵²¹. Таково значение смерти для праведников. Они в подлинном смысле не умирают, а лишь переходят из земной жизни в небесную, через видимое – временное разрушение тела. Не таково значение смерти для грешников. Эти последние не освобождаются от смерти. Для них смерть не переход к жизни новой, а лишь переход к вечному наказанию, вечной духовной смерти. И если воскресение умерщвленных телом душ у истинных христиан начинается уже здесь на земле, а в будущем воспоследует и воскресение тела для прославления⁵²², то у грешников наоборот уже здесь на земле начинается смерть духовная, которая в будущем, с восстановлением греховного тела – продолжается навсегда⁵²³. Сообразно с таким значением смерти для праведников и грешников, неодинаков бывает и самый процесс смерти; иначе обстановка её: когда умирает праведник, то присутствуют ангелы и святые духи. Они, по разлучении души с телом, берут душу в свою область и проводить ее ко Господу⁵²⁴. Когда же умирает грешник, то приходят толпы демонов – темных сил и также берут грешную душу в свою область⁵²⁵. И этому никто не должен удивляться; потому что если душа грешника еще в жизни земной была рабой злых духов, то не тем ли более она будет удерживаться ими, когда отходит от мира⁵²⁶. Души людей сейчас же после разлучения с телом определяются в ту или другую область – какого-либо безразличного, неопределенного состояния душ нет. Душа грешная овладевается демонами, – праведника – св. ангелами. Отсюда делается для нас понятным прославление угодников Божьих. Они по смерти переходить в область св. духов, апостолов, пророков, Божьей Матери, начинают предстоять Господу, а потому и являются сильными заступниками нашими. Что касается тел, то они не принимают в это время участие в жизни души. Душа живет в разлучении с телом и так до всеобщего воскресения. Но вот будет время, когда Христос придет с небес и воскресит все племена Адамовы, всех почивших от века⁵²⁷. И тогда произойдет разделение людей на две половины – одних поставит одесную себя⁵²⁸, а другая половина будет представлять из себя темное стадо, отходящее в огнь вечный⁵²⁹. Что же будет служить основанием для такого деления? То нравственное состояние, какое человек приобрел в продолжении земной жизни. «Как в месяц Ксанэик, закрытые землей корни износят плод свой, дают свои цветы и украшения и оплодотворяются; и тогда обнаруживаются добрые корни и явными делаются те, на которых есть терния, так и в день суда всякий покажет и обнаружит и доброе и худое, что сделал он при помощи собственного своего тела⁵³⁰. И вот люди, которые в жизни земной оставались верными Христу, в которых еще на земле отпечаталась печать Духа⁵³¹, будут поставлены одесную, при этом с душой их будет прославлено и тело и в такой мере, в какой они удостоились быть причастниками Духа еще на земле⁵³². В чем же будет состоять прославление тела праведных? Образ этого прославления дан нам в Moиcee. Лицо Моисея покрывала слава Духа, так что ни один человек не мог взирать на него; той же славой в воскресение будут прославлены и тела святых⁵³³. Воскрешенные тела сделаются световидными⁵³⁴, блистающими, подобно телу Спасителя в момент Преображения⁵³⁵. И эти прославленные тела не будут уже нуждаться в материальной пище и питье. Они станут питаться небесной снедью⁵³⁶. Для них Дух Святой будет и одеянием и питьем⁵³⁷. В том же самом блаженном Moисее можно видеть образ и этого небесного питания. Moисей постился на горе сорок дней. Мы однако видим на себе, что тело наше, если не подкреплено снедями, расстраивается в несколько дней; но Моисей, постившись сорок дней, сошел гораздо сильнейшим всякого, потому что питаем был Богом и тело его снабжено было иной небесной пищей. Ему пищей было слово Божье. И воскрешенные тела будут питаться той же небесной (ἐπουρανίῳ) снедью (βρώσει)⁵³⁸. И при этом прославление воскрешенных тел находится в тесной связи с земной жизнью. Поскольку душа была жилищем св. Духа на земле, постольку будет и её прославление. В виду этого преп. Макарий часто убеждает своих слушателей подвизаться, стараться жить во всех отношениях добродетельно чтобы тогда, по разрушении тел – иметь нам, что облекло и оживотворило бы нас, чем прикрыли бы мы свою срамоту⁵³⁹.

Каким же образом возможно воскресение тел? Тот небесный огнь Божества, который христиане еще ныне, в веке сем, приемлют внутрь себя, в сердце, действуя внутрь сердца их, когда разрушится тело, начнет действовать совне и снова сопряжет члены, совершит воскреcениe разрушенных членов. Как в Иерусалиме огонь, служивший на жертвенник, во время пленения был зарыть во рву, а когда настал мир, и возвратились плененные, тот же самый огонь как бы обновился и стал служить по прежнему: так н ныне этого ближнего нашего – тело, которое по разрушении обращается в тину, воспроизведет и обновит небесный огонь; он воскресит истлевшие тела.

Внутренний, в сердце христиан ныне обитающий огонь тогда будет действовать совне и совершит воскреceние тел. Это – огонь, обитавший в сердцах трех отроков вавилонских, который явился вне отроков, стал посреди них и препятствовал видимому огню жечь праведников⁵⁴⁰. Нечто подобное воскресению тел мы видим и в окружающей нас природе. «Дерева, когда по прошествии зимы согреет их невидимая сила солнца и ветров, подобно одеянию, производят и откидывают из себя наружу листья, цветы и плоды, а также в это время выходят из внутренних недр земли и полевые цветы и ими покрываются и облекаются земля и травы, так и для всех боголюбивых душ т. е. для истинных xpистиан будет первый месяц Ксанеик, называемый еще Апрелем, когда силой Солнца правды изведется извнутри слава Святого Духа, покрывающая и облекающая собой тела святых, которая и произведет восстановление разрушенных тел и облечет их славой, той славой, какую святые имели сокровенно в душах еще здесь на земле⁵⁴¹.

В воскресении все ли члены тела будут воскрешены? Богу все не трудно, отвечает на это пр. Макарий. Только человеческой немощи и человеческому рассудку кажется это как бы невозможным. Подобно тому, как из земли и праха Господь устроил естество телесное неподобное земле и как игла, брошенная в огонь, переменяет цвет и превращается в огонь, между тем как естество железа не уничтожается, но остается тем же, так и ъ воскресении Бог может из праха воскресить все члены тела, при этом все тело станет световидным», все погрузится и преложится в свет и огонь, но не разрешится и не сделается огнем так, чтобы не стало уже прежнего естества. Каждый человек в воскресении сохранит свое телесное естество, свою индивидуальность. Петр останется Петром, Павел – Павлом, Филипп – Филиппом. А если утверждать, говорит пр. Макарий, что в воскресении естество – разрушится, то значит не будет Петра и Павла, как отдельных личностей, но во всем и повсюду будет – Бог. Тогда нечего говорить об отходящих в геену, равно как и об идущих в царство⁵⁴². По воскресении в загробной жизни начнется истинно – блаженная жизнь избранников Божьих. И прежде всего они уже не будут там испытывать зла от лукавых духов. Как золото или серебро, когда ввержено в огонь, делается чище и лучше и ничто, ни дерево, ни трава не могут изменить его, потому что само бывает как огонь и поедает все приближающееся к нему; так и душа по воскресении, пребывая в духовном огне и Божественном свете, не потерпит никакого зла ни от одного из лукавых духов. Она – душа, воспоряя в небесных высотах, не будет тогда бояться лукавых духов, но будет над всем злым посмеиваться, подобно тому, как птица, паря в воздухе высоко, не боится ни ловцов, ни хитрых зверей и над всеми ими посмеивается – καταγελᾷ. Не будет далее, по воскресении для душ верных и места для какого бы то ни было греха. – Там не станут взирать друг на друга лукавым оком, потому что отъято лукавство; нет там ни мужеского пола, ни женского, ни рабства, ни свобод (Гал. 3:28): потому там все преложатся в Божественное естество, сделаются благими, богами и чадами Божьими. Там непостыдно брат сестре изречет мир, потому что все будут едино «о Христе»... Там будут внимательны один к другому... Там увидят друг друга во многих видах, и во многих и различных божественных славах и каждый изумится и возрадуется радостью неизглаголанною, взирая на славу другого⁵⁴³... Там ни одна верная душа не будет испытывать ни заботы, ни скорби, ни труда, ни старости, ни сатаны, ни брани, но все будут наслаждаться покоем, радостью, миром и спасением. Там посреди их будет Господь, Который именуется Спасителем…⁵⁴⁴ Блаженство – общий удел святых душ за гробом, которое, однако, будет иметь свои степени. Святые будут различествовать друг от друга, подобно тому как различествуют на земле растения, птицы и животные⁵⁴⁵. Об этом пр. Макарий говорит: «Как птицы из тела своего производят свою одежду – перья, но между ними большая разность: одни летают по земле, а другие носятся высоко в воздухе: или – как небо одно, а звезд на нем много, то светлее, то больше, то меньше, но все утверждены на одном небе: так и святые на едином небе божества и на невидимой земле укоренены различно⁵⁴⁶. При этом знать степень блаженства святых не дано человеку, ровно как и знать число их. «Человек может видеть на небе звезды, дивиться им, говорить пр. Макаров, но узнать число их он не может; так и в небесную Церковь Святых войдут и наслаждаться в ней дано всем желающим, но узнать и объять число Святых, – это принадлежит одному лишь Богу»⁵⁴⁷.

Но что будет с теми людьми, которые окажутся на левой стороне Судьи? Как праведники прославлены сообразно с тем – сколько они в земной жизни приобрели в свои сердца Божественного Духа, так и грешники, сообразно со своим греховным состоянием, к которому навыкли на земле, получат должное мздовоздаяние. Царство тьмы и грех, говорит пр. Макарий, сокрыты в душе до дня воскресенья, когда тьмой, сокрытой ныне в душе, покроется и само тело грешников⁵⁴⁸. Там для праведников прославление тела, здесь для грешников уничижение, исправление. Там наступление блаженства, здесь – наказания, муки.

Но вот может умереть христианин во время брани, когда в душе его действительны и грех и благодать: куда должен поступить таковой? Поступает туда. отвечаешь нам отец. где ум его имеет свою цель и любимое им. Если христианин борется, подвизается. Господь приемлет такого в Свое лоно и в свет: в одно мгновение Господь может исхитить человека из челюстей тьмы и немедленно преставить его в царство Свое, только бы он имел любовь к Богу⁵⁴⁹.

Или что напр. будет с теми христианами, которые продают имение, отпускают на свободу рабов, исполняют заповеди, по не стараются в мире этом изъять Духа, неужели они не войдут в царство небесное? Это тонкий предмет для рассуждения, говорит пр. Макарий. Некоторые утверждают, что и царство одно и геена одна. Мы же, добавляет наш отец, говорим, что много степеней, различий и мер в одном и том же царстве и в одной и той же геене... Бог, праведный судья, награждает каждого по мере веры, равно как и наказывает по силе греха. «Одни в мире убийцы, другие любодеи, иные хищники, а некоторые раздают имение свое нищим. Господь взирает на тех и на других, и делающему добро дает упокоение и награду; есть меры избыточествующие и есть меры малые. в самом свете и в самой славе есть разность. В самой геене и в наказании есть отравители и разбойники и другие, прегрешившие в малом. А те, которые утверждают, что одно царство, одна геена и степеней нет, говорят худо»⁵⁵⁰. Наконец, что будет с язычниками, которые лишены были возможности слышать Слово Божье? Где уготовлено им место в будущей жизни? «Праведен Бог и правы суды Его говорит пр. Макарий, и нет у него лицеприятия, но по мере благодеяний или телесных или духовных, или ведения, или рассудительности (каковые дары Бог различно вложил в человеческую природу), судя каждого, взыщете плодов добродетели, и в достойной мере воздаст каждому по делам его. Ведение же и разумение, поясняет наш отец, понимай различно, или то, которое дается по благодати и по небесному дару Духа, или то, которое бывает естественным следствием разума или рассудка и изучения Божественных Писаний. И вот от каждого потребуются плоды добродетели, по мере оказанных ему Богом благодеяний, или естественных, или дарованных Божьей благодатью. Поэтому, в день суда безответен пред Богом всякий человек, потому что от каждого, слышал ли он, или иногда не слыхал слова Божия, потребуются плоды веры и любви и всякой соразмерной ему добродетели, как воздаяние от произволения и воли»⁵⁵¹.

Бывают разного рода проповедники. У одних исходным пунктом их проповеднического учения служат явления наблюдаемой ими современной действительности. Другие проповедники черпают содержание для проповедей из своего сердца. Первые являются представителями практического направления проповеди, вторые – мистического. Помимо этого у каждого в отдельности проповедника в его проповедях можно заметить особые, ему только свойственные типические черты. Приступая к рассмотрению бесед Пр. Макария, мы должны прежде всего указать, что он является представителем мистического типа проповеди, больше того он первый проповедник – мистик. Таким считают его и ученые исследователи⁵⁵². Средневековые западные мистики у него почерпали дух и содержание. Особенно напоминает Преп. Макария Фома Кемпийский. Разница между тем и другим усматривается, впрочем, в форме выражения мыслей, именно, Преп. Макарий выражает свои мысли ясным и простым языком и затем, как человек востока, облекает их в образы, картины, аллегории, сравнения и т. п., у западных же мистиков эта сторона не выступает так рельефно. Исходным пунктом мистического миросозерцания Преп. Макария служит мысль о назначении человека. Назначение человека его богочеловечество. Для этой цели быль создан Адам. Но грех удалил его от Бога, разлучил от Творца. Союз между Богом и человеком грехом быль порван. И это разлучение продолжалось бы вечно, если бы Единородный Сын Божий не восстановил первозданной природы человека. Он сходил на землю, принимал плоть, боролся с греховной природой и осуществил в своем Лице идеал Богочеловека. Его чистое человечество находилось в полном союзе и единении с Богом. По этому образу теперь и каждый последователь Христа, каждый христианин может достигать единения с Богом.

Бог, раз облекшись члены тела, соединившись с человеком, теперь продолжает каждый раз преображаться, плототворить себя (σωματοποιεῖ ἐαυτον), входить в единение с верными душами, становится с ними одним духом, единым смешением и растворением, так что Невидимый для них делается видимым и Неосязаемый, соразмерно свойствам душевной тонкости, – осязаемым⁵⁵³. Нужно при этом сказать, что соединение христианина с Богом по Макарию не есть только через ум, волю, чувство, или, как выражаются западные ученые, согласие настроений людей с настроением Бога⁵⁵⁴, но оно есть в тоже время и соединение как бы физическое (плототворение Бога) и это соединение как трудно понять, так трудно и словами высказать – оно есть мистическое⁵⁵⁵. Бог при таком соединении приближается к душе и, наоборот, душа приближается к Богу, так что она видит Его своим гласом, ощущает Его, живет в Нем и наслаждается Его благами. Божественная благодать, обитающая тогда в человеке, укореняется в нем, смешивается с полной природой человека, делается в нем естественной и постоянной субстанцией. Тогда уже получается не две, по своему направлению, воли, а одна – лучше сказать, одинаковая воля Божья и души человеческой, но одинаковые не в том смысле, что объемы воли Божьей совпадают с объемом воли души человеческой, а в том, что все то, что принадлежит воле души человеческой, свойственно воле Божьей, так что ничего уже не остается в воле человеческой греховного, не согласного с волей Божьей. Христос носит, водит, поддерживает и подъемлет тогда душу⁵⁵⁶, т. е. все силы души, всё существо её во всем согласуется со Христом, так что можно сказать: Христос владеет тогда душей человеческой, но без насилия и подавления свободы человека, которая у него остается неподавленной, в виду чего можно и наоборот сказать: Христос носим бывает душей». Единение души со Христом происходить вследcтвиe взаимного сближения. С одной стороны Господь приближается к душе полной любови и милосердием Своим и соединяется с ней, равно как и душа человека стремится к своему Творцу. Тогда тело души хотя остается еще на земле, её дух в это время всецело обитает в небесном Иерусалиме, подымается на третье небо и там пребывает с Господином и служит Ему. И Господь, хотя продолжает восседать в небесном граде на Престоле Божества, однако Он весь пребываете с душей в теле её. Господь образ души возносит и поставляет тогда в небесном городе Иepycaлиме и взамен Свой собственный образе переносит в тело души. Господь служит душе в городе тела, а душа служит Ему в городе небесном. Душа получает Господа в качестве небесного наследства, Господь приемлет душу в качестве наследства земного. Господь наследует душу, душа наследуете Господа⁵⁵⁷. И такое единение Господа с человеком распространяется не только на душу, но и на тело. И тело при таком единении делается причастным Божества. И это понятно почему. Душа есть образ Духа, а тело есть подобие души⁵⁵⁸. Между душей и телом существуете тесная связь. Что переживает душа, то отражается н на теле. Чего сподобляется душа, того причастным делается и тело. Душа принимает Господа, а это так или иначе воздействуешь на тело. Оно от этого видоизменяется, делается одухотворенными, легким. Не отсюда ли светлый, благоухающий, светозарный лик угодников Божьих еще здесь на земле. Само тело боголюбивой души приемлет прославление от Божества Христова⁵⁵⁹. На этом основано прославление тел и по воскресении. Как душа еще здесь удостаивается общения с Господом и начинает испытывать блаженную сладость от этого общения, так и тело от того же общения еще здесь на земле причащается Божества и получает залог – бессмертия, вечной жизни⁵⁶⁰, которое по воскресении тел окончится полным прославлением их⁵⁶¹.

Итак, выражение Преп. Макария «плототворить себя» указывает на то, что Господь входит в единение с полным, целым человеком, состоящим из души и тела. Такое понимание указанного выражения подтверждается и филогическим смыслом слова σωματοποιεϊ. Не употреблено ни σάρξ (плоть) ни ψυχή (душа), а οῶμα, каковым понятием обыкновенно определяется вся природа человека с его душей и телом. В беседах Преп. Макария есть места, где он даже прямо и ясно говорит о том, что Господь вселяется не только в душу, но и в тело человека. О, неизреченное Божье благоутробие восклицает. напр., он в одном месте 49-ой своей беседы. Бог дарует Себя верующим, в краткое время человек делается наследником Божьим, Бог вселяется в тело человека и Господь – имеет у Себя прекрасную обитель – человека. Как небо и землю сотворил Бог для обитания человеку: так тело и душу человека создал Он в жилище Себе, чтобы вселиться и упокоеваться в теле его, как в доме Своем⁵⁶². Сообразно с таким представлением единения Бога с целым человеком, Преп. Maкapий для уяснения слушателям этого единения не находит более подходящего образа, как союз жениха и невесты, мужа и жены. Как в этом союзе происходит тесное духовное и физическое общение, ибо сказано и «будет два в плоть едину», так и в общении христианина со Христом – вся природа человека делается единым смешением с Духом⁵⁶³. Единение христианина с Богом, Христом есть основная идея мистического миросозерцания Преп. Макария; эта идея дает затем направление всем его рассуждениям и мыслям. То он говорит о природе души, её внутренней жизни, о тех её переменах, изменениях, какие должны в ней происходить, дабы сделаться достойной общения с Богом, то он трактует о Боге, идущем на встречу стремлениям и исканиям души. То, наконец, касается самого общенья души со Христом, где речь идет уже о той сладости, отраде, какую испытывает душа, приявшая Господа.

Выходя из мистического миросозерцания, Преп. Макарий далее заявляет, что первый человек Адам через грехопадение потерял образ и подобие Божье. Адам, преступив заповедь, погиб двояко, читаем мы у него, потому что утратил во – первых, чистое, прекрасное по образу и подобию Божию созданное достояние природы своей, а во – вторых – самый образ, в котором по обетованья состояло все его небесное наследие⁵⁶⁴. Западные богословы любят указывать на это место в беседах Преп. Макария. Наша православная догматика, однако, различает образ Божий в человеке и затем подобие. Под образом разумеется вся духовно-нравственная природа человека, все силы души и этот образ остался и в падшем человеке, хотя и в поврежденном виде. Под подобием же мыслится у нас усовершенствование и развитие духовных сил человека до богоуподобления. Подобие человек должен сам приобретать, образ же есть дар Божий, данный каждому человеку, независимо от его свободы. Нужно при этом сказать, что по православному учению на образе Божьем основано приобретение подобья. Падший человек потерял подобие, но он не лишился образа Божья, – следовательно, он еще может творить добро, приближаться к Богу, достигать хотя бы в некоторой степени подобия Божия. Как же тогда понимать заявление Преп. Макария, что человек потерял не только подобие, но и образ? Нельзя понимать в буквальном смысле это заявление, ибо мы должны были бы тогда встретиться у него со следующим мировоззрешем. Человек потерял образ – т. е. потерял богоподобные силы души: ум, волю, сердце – отсюда он не может уже творить ничего доброго, не может достигать хотя бы в слабой степени подобия Божия. В действительности же мы встречаемся в беседах Преп. Макария с иными мыслями. Не говорим, замечает он, что человек всецело утратился, уничтожился и умер⁵⁶⁵. У него (человека) остались остатки добра, он может творить и приносить плоды добродетели при помощи своего ума, воли и совести и т. п. Как же после этого нужно понимать выражение Преп. Maкария, что человек «утратил и самый образ Божий?» Никто не будет возражать против того, что нужно выражения того или другого автора рассматривать не отдельно, а в связи с целым его мировоззрением. Только в таком случае возможно правильное их истолкование. И, вот, если мы этот приeм применим к рассматриваемому нами выражению Преп. Макария, то не иначе его истолкуем, как только в том смысле, что этим выражением наш отец, будучи мистически настроен, хотел лишь сильнее выразить порчу богоподобной природы человека, а не указать на совершенное её уничтожение. Это во-первых. Во-вторых, не надо забывать, что Преп. Макарий мог и не знать строгого различия между образом и подобием Божьим в человеке, какое различие догматика впоследствии установила. Он мог выражения: «образе и подобие» употреблять в одинаковых смыслах и значениях. Некоторое подтверждение этому мы находим в следующей речи нашего отца. Враги, говорить он, обманом восхитили славу его (человека) и облекли его стыдом. Похищен свет его и обличен он во тьму. Убили душу его, рассыпали и разделили помыслы его, совлекли ум его с высоты... удалили от небесного образа и низвели его к делам лукавым, – вещественным, земным, бренным, к словам, помышлениям и рассуждениям суетным⁵⁶⁶. Удалили его от небесного образа. Под образом здесь Преп. Макарий, разумеет то высокое нравственное состояние, каким обладал первый человек до падения, иначе разумеет то, что в наших догматиках называется подобием. А что это так, – видно из последующих слов: низвели его к делам лукавым и т. п., сделали его нравственно нечистым, скверным, потерявшим всякое подобие Божье. Здесь противоположения – нравственного состояния до падения и после падения, нравственного состояния, – которое нужно было бы назвать подобием, но наш отец называет его «образом Божьим», показывая этим, что он безразлично употребляет выражения «образ и подобие». Далее Преп. Макарий, как мистик, много говорит об уме, воле, совести, сердце, и нужно при этом сказать, что мы не можем по его беседам сделать строгого и точного разграничения деятельности каждой из указанной способности души. Один раз он какое-нибудь движение души отнесет к деятельности рассудка, другой раз к воле, и сердцу и т. п. И это понятно почему. Душа едина, о чем не раз заявляет наш отец⁵⁶⁷, и все её силы суть проявление жизни единой души. Отсюда вся душа как единое начало – участвует во всех наших внутренних движениях, во всей нашей внутренней жизни; где действует ум, там наверное можно проанализировать действия воли и сердца, т. е. действия и остальных частей единой души и т. д. Только в отвлечении пожалуй, еще можно указать основные черты или свойства ума, воли и сердца. На деле же, при анализе того или другого движения души, трудно бывает сказать, к обнаружению какой способности нужно отнести то или другое душевное явление. Возьмем, для примера гнев. В этом психологическом акте можно проанализировать следующее: ум (рассудок) дает возможность заметить, сознать, обратить внимание на внешний факт, который потом вызывает раздражение, воля останавливает на этом факте наше внимание и свой энергией усиливает неприятное впечатление полученное от этого факта, наконец, сердце испытывает неприятное чувство, которое мы и называем гневом. Здесь очевидно больше всего находится в напряжении сердце – вот почему гнев и относят к движениям и проявлениям жизни сердца. Тоже самое нужно сказать и относительно всех движений души. Такая связь и взаимоотношение способностей души не дает возможности, между прочим, точно классифицировать характеры людей. Психология не раз пыталась и пытается совершать подобную классификацию. Но её опыты в этом отношении остаются слишком неудачными. Как в самом деле классифицировать характеры? Обыкновенно исходной точкой для этого можно иметь лишь то, что в одном душевном движении больше действует ум, в другом воля, в третьем сердце. Отсюда производить такое деление характеров: рассудочные, волевые, чувствительные. Но всегда, напр., очень легко под категорию волевых характеров, подвести такие типы, которые думают относить к рассудочным характерам и т. и. (Смотр. попытки классификации характеров у Полана, Фулье, Рибо и др.). Преп. Макарий не был ученый психолог. Он говорил из своего внутреннего опыта, из глубокого знания своей души, а если так, то его заявление о душе и замечаемые у него переплетения деятельности сил, имеют для нас то значениe, что все это подтверждает ту психологическую истину, что душа едина. Далее, по Макарию, всякий человек может усвоить Христово учение, при этом, по его взгляду, на естественном темпераменте строится все здание нравственного усовершенствования человека. Весьма интересно это заявление нашего отца. Оно отрадно и успокоительно для каждого сердца. У каждого есть природные особенности, от которых нельзя освободиться, иначе – всякий от природы имеет свой темперамент, свои индивидуальные особенности. Один от природы мягок, другой суров, иной подвижный, другой медлительный и т. п. Природное различие характеров так велико, что иные готовы доказывать, что некоторые не могут усвоить всех заповедей Христовых.

Говорят, напр., что те, которые склонны к внешним подвигам благочестия, не в состоянии достигнуть духовных плодов и т. п. По заявлению же нашего отца все могут идти по пути нравственного усовершенствования; все могут усвоить заповеди Христовы. И это, по истине справедливо. Возьмем пример. Евангелие, напр., заповедует быть милосердным. Эту заповедь может усвоить и человек с мягким характером и суровый. Как же усвоит эту заповедь человек с мягким характером? Если последний имеет власть над другими, то он провинившегося станет умолять со слезами сознать свою виновность, покаяться и исправиться, станет вместе с этим молиться Господу, чтобы Господь вразумил впавшего во грех брата. Он его не лишит места, не удалит от себя, но проявит к нему полное свое милосердие и при этом, наверное, достигнет его исправления. Начальник же по природе суровый, но так же усвоивший евангельскую заповедь милосердия, поступит с провинившимся подчиненным иначе. Он подвергнет наказанию виновного и в то же время, сообразуясь с силами последнего, будет зорко следить за внутренним настроением наказуемого, будет стараться, чтобы наказание исправило виновного, а не послужило бы ему во вред. И этот, суровый начальник не удаливший от себя виновного, но исправивший его, также обнаруживает к брату милосердие, но только по своему.... Так, на почве всякого рода природных темпераментов, может одинаково строиться здание совершенного во Христе человека. Природные особенности служат лишь общим фоном, на котором, так или иначе, обрисовывается нравственная физиономия того или другого христианина. Отсюда то мы и видим, что святые Божьи человеки имели разнообразные характеры. Говоря о мистическом направлении проповеди Преп. Макария нужно заметить, что когда наш отец начинает говорить о том, что душа переживает при приближении к Богу, под воздействием благодати Божьей, то здесь мы иногда встречаемся с такими мыслями и сообщениями, которые затруднительны для обыкновенного понимания. Так Преп. Макарий в одном месте своих бесед заявляет: тело есть подобие души, а душа образ Духа⁵⁶⁸.

На что указывает Преп. Макарий этим выражением? Как понять его? Думают, что здесь Преп. оттеняет высоту физической природы человека, именно указывает на то, что тело приспособлено к жизни души, что оно хотя материально, но может подчиняться требованиям нашего духа. В самом деле, как объяснить невероятный пост некоторых подвижников? Свойственно ли организму, оставаясь без нужного питания, жить и не только жить, но и приобретать живость и подвижность, не должен ли он погибнуть без пищи? В действительности мы так и наблюдаем, – где организм не достаточно питается, там он умирает. И только тело человека, у которого силен дух, живет и при дурных условиях. Или свойственно организму истлевать и т. и. Но есть Мощи и это такие тела людей, которые ссыхаются, но нe подлежат тлению. Помимо этих чрезвычайных явлений мы видим что в теле человека все приспособлено к жизни души. Душа, будучи утонченной, говорит Преп. Макарий, облеклась оком, которым смотрит, и ухом, которым слышит, а подобно сему, языком, которым говорит. И рукой, и одним словом всем телом и членами его облекшись, душа срастворяется с телом, вследствие чего и совершаются все жизненные отправления⁵⁶⁹. Принимая во внимание такую связь между душей и телом и приспособленность тела к жизни души, наш отец и выразился та», что тело есть подобие души. А если так, то оно не может быть всецело отнесено к материальной природе, оно выше её. В человеческом организме лежат в потенции возможность бессмертия; тело человека одухотвореннее обыкновенной грубой материи. Интересно, также, рассуждение Преп. Макария о душе как теле: «Всякая тварь и Ангел и душа и демон, говорит он, по собственной природе своей, есть тело: потому – что, хотя и утончены они, однако же в существенности своей, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего естества, суть тела тонкие, тогда как это наше тело в существенности своей дебело⁵⁷⁰.

Нам кажется, что телом Преп. Макарий называет душу человеческую в относительном смысле, по сравнению с существом Бога. Бог есть высочайший, непостижимый, неограниченный, чистейший дух. Духовность же сотворенных духов в сравнении с духовностью Божества не чиста, ограничена. Так душа не вездесуща: она должна занимать какое-нибудь небесное пространство, она, далее, не всеведуща и т. п. Желая дать понятие об этой ограниченности сотворенных духов, Преп. Макарий и называет их телами. Иначе трудно было бы понять те места его бесед, где он души называет духами н бестелесными. Мысль о телесности души в указанном именно смысле мы встречаем и у других отцов церкви. Св. Кирилл Александрийский, напр., одного Бога называет бестелесным, потому – что Он непостижим или не описан: а все другие существа называет телом, хотя и не таким, как наше, а называет телами потому, что они постижимы или описуемы. Затем Св. Иоанн Дамаскин говорит следующее: Ангел есть существо бестелесное... бестелесным же и невещественным называется Ангел по сравнению с нами. Ибо все, в сравнении с Богом, единым несравнимым, оказывается грубым и вещественным. Одно только Божество в строгом, смысле невещественно и бестелесно⁵⁷¹. Сообразно с указанным выше представлением Преп. Макария о душе, как утонченном теле, мы встречаемся у него со следующими вопросами, которые ему, по всей вероятности, предлагали слушатели: а) видит (βλέπει) ли кто душу при помощи откровения и Божьего света? или еще:

б)      душа имеет ли зрак? (μορφὴν) На первый вопрос наш отец так отвечает: Как телесные очи видят, солнце, так и озаренные Божьим светом видят образ (ῖὴν εὶκόν) души; но немногие xpистиане достигают этого видения⁵⁷². На второй: Душа имеет образ и зрак уподобляющийся Ангелу. Ибо как Ангелы имеют образ и зрак и как внешний человек имеет образ, так и внутренний имеет образ подобный Ангелу и зрак подобный внешнему (τῶ ἔξω) человеку⁵⁷³. О каком здесь образе, души идет речь? О том ли внутреннем, состоянии, о той ли целостной, нравственной единице, какую представляет из себя душа каждого человека со своими индивидуальными особенностями, или же о каком-нибудь другом образе и зраке, души? Имея в виду, во – первых, употребление таких слов как έιχον, μορφή внешний образ, очертание и βλέπω видеть во вне, во – вторых, сравнение внутреннего образа человека с внешним образом и, наконец, что главнее всего, в виду вышеуказанного взгляда Преп. Макария на человеческую душу, как на утонченное тело, нужно думать что здесь идет речь о том, что душа наша имеет определенную внешнюю форму, определенное очертание, конечное нематериальное и вещественное, но весьма утонченное, которое можно видеть не обыкновенными телесными глазами, а глазами духовными, озаренными Божьим светом. И этого видения, говорит наш отец, достигают немногие христиане. Именно – только духовно – совершенные. Они только могут лицезреть свою душу, как это возможно, и из какого естества состоит внешний вид нашей души – понять трудно. Здесь остается верить духовному опыту нашего отца.

Когда Преподобный Макарий говорит о духовном ведении, он различает следующие степени: ощущение (αἴσθσις), видение (ὅραστις), озарение (φωτισμος) и, наконец откровение (ἀποκάλυφις). «Есть ощущение, есть видение, и есть озарение. И кто имеет озаренье, тот выше имеющего ощущение. У него озарен ум; a сиe значит то, что получил он некоторое преимущество пред имеющим ощущение; ибо сознал в себе некую несомненность видений. Но иное есть откровение, когда душе бывают открыты дела великие и Божьи тайны»⁵⁷⁴. Это рассуждение Преподобного Макария можно так истолковать. Ощущение (αἴσθσις) = чувствование – когда душа еще неопределенно ощущает в себе благодатную силу, которая по временам охватывает сердце то радостью, то миром и любовью к Богу и к людям, то вообще каким-то неизъяснимым духовным восторгом. Видение (ὅρασις) – на этой степени неясное чувствование благодатного воздействия приобретает большую определенность и интенсивность. Христианин начинает чувствовать, что в таком – то случае и в таком – то обстоятельстве его жизни действовала именно благодать. Но, вот, христианин восходит на третью степень и достигает озарения (φωτισμὸς) когда он уже начинает сознавать действие благодати Божьей; здесь он может уже дать себе отчет, почему в таком – то случае благодать так себя обнаружила, а в другом иначе. На этой степени христианин различает различные действия благодати Божьей и в других людях. Наконец, есть еще высшая, четвертая степень – откровение (ἀποχάλυφις), когда душе делаются явными «дела великие и Божьи тайны».

Есть у Преп. Макария в беседах, и не совсем понятные мистические размышления. «Иным, во свете являлось – говорит он в, одном месте – знамение креста и напечатлевалось во внутреннем человеке». Здесь преподобный Макарий говорит об одном из видов благодатного состояния души. Можно так себе представить дело. Некоторые христиане начинают пред собой созерцать крест, тот самый крест, на котором был распят Господь Иисус Христос. Это созерцание креста сначала во вне отражается, затем на внутреннем состоянии души, душа начинает переживать страдания Спасителя, переживать крест Христова, – что и выражено нашим отцом в словах: «Знамение креста напечатлевается во внутреннем человеке». В таком состоянии христианин всегда уже в своем уме и сердце носит мысль о страданиях Спасителя. Или, вот, напр., выражение: «Душа, уязвленная небесной любовью Духа, созерцает Господа с откровенным лицом души»⁵⁷⁵. Здесь образ взят из восточного обычая – невесте быть закрытой. Только после заключения брака она открывает лицо свое пред женихом⁵⁷⁶. Преподобный Макарий единение души с Господом часто представляет, как мы говорили, под образом, брачного союза. И, вот, выражаясь «с откровенным лицом души», наш отец этим указывает, на ту близость к Богу, какую достигает верующая облагодатствованная душа. Она «услаждается зрением небесного Жениха лицом к лицу»⁵⁷⁷.

В беседах преподобного Макария мы находим, затем, одно выражение, на основании которого можно заключить, что наш отец держался теории «традиционализма», которая объясняет происхождение душ путем, их рождения от подобных себе душ на подобие того, как и тела рождаются от подобных, себе тел. Так в одном месте он говорит: «отцы на земле рождают чад от своего естества, тела своего и души своей». Известны три теории происхождения душ: творения, рождения и предсуществования. Каждая из этих теорий имела сторонников среди отцов и учителей Церкви. В частности теории рождения держались: Тертуллиан, который сильно восставал против теории предсуществования душ и подробно развивал тeoрию традиционализма, затем Бл. Августин, Анастасий пресвитер и наш отец. В общем сторонников указанной теории очень мало. И хотя в Церкви нашей принята теория – творенья душ Богом, но это нисколько не набрасывает тени на нашего отца, так как «происхождение» душ человеческих составляет тайну, ведомую одному Богу, о которой только гадать может отчасти наш разум, но которой вполне разгадать он не в силах, потому что она стоит выше всякого опыта и не ясно открыта в слове Божьем⁵⁷⁸. А потому на заявление преподобного Макария, что наши души рождаются от душ родителей, нужно смотреть как на личное его мнение, которое само по себе и не свято и не греховно. Нельзя не заметить при этом того, что это мнение находится в некоторой связи с его представлением о душе, как утонченном теле. Особенность тела, – форму, очертание, а также и рождение, наш отец перенес и на душу.

Обратим внимание, далее, на следующее место в одной из бесед преподобного Макария, трудное для истолкования: а) Праведники ветхозаветные – говорит он – не знали, что придет Избавитель, что Он будет распят за людей и, что в Церкви будут, приносимы хлеб и вино вместообразные Его плоти и крови (ἀντίτοπον ιης σαρκὸς αὐτοῦ κὰι τοῦ αἵμαιος), что причащающиеся видимого хлеба, духовно будут вкушать, плоть Господню (οἰ μεταλαμβάνοντες ἐκ τοῦ φαινομένου ἄρτου, πνευματικῶς τὴν σαρκα τοῦ Κυρίου ἐσθίουσι)⁵⁷⁹ Спрашивается, есть ли здесь мысль о пресуществлении Даров? Не говорил ли наш отец о духовном причащении в протестантском духе? Для правильного понимания этого места нужно прежде всего обратить внимание на то, что слово «ἀντίτοπον» указывает на замену одного другим; в данном случае на замену настоящей плоти и настоящей крови хлебом и вином. Здесь не одно только напоминание о плоти и крови, – но действительно плоть и кровь в виде, в образе хлеба и вина. Затем ясно, что πνευματικῶϛ – духовно употреблено в рассматриваемом месте в противоположность τοῦ φαινομένου – видимо, зримо, а потому πνευματικῶϛ обозначает здесь не столько духовно, сколько незримо т.е. незримо принимается под видом хлеба и вина плоть и кровь Господа. В противном случае в первой половине разбираемого выражения стояло бы слово противоположное πνευματικῶϛ, именно слово указывающее, что хлеб и вино принимаются вещественно, материально, физически. Все разбираемое нами выражение преподобного Макария имеет, следовательно, такой смысл: под видом хлеба и вина в Церкви приносится истинная Плоть и Кровь Христовы, которые принимаются незримо для очей при видимом вкушении обыкновенного хлеба и вина.

Обратим, далее, свое внимание на то, что в различных местах своих бесед Преподобный Макарий намекает на существование в его время трех превратных мнений относительно нравственного состояния человека. Первое мнение, которое можно назвать скептическим, считало недостижимым живой образ добродетели для человека, как существа изменчивого. Это мнение, по всей вероятности, держалось, с одной стороны, на том еретическом заблуждении что зло в мире самостоятельно, в виду самостоятельности, безначальности злой материи⁵⁸⁰, а с другой – на лжеучении, что человек после греха совершенно умер и ничего уже не может делать доброго. – Это мнение наш отец называет «нелепым и юродивым». И он опровергает его следующими доводами. Во – первых – фактом существования самовластия свободы. От человека зависит устремляться к лучшему и удерживаться от худого. Во-вторых, указатель на премудрость Создателя вселенной, Который есть Творец чистых и прекрасных пород. (Быт. 1:31, Мф. 13:27; 1Тим. 4:4). Признавать прирожденность в Mиpe зла, по Maкарию, это значит, набрасывать тень на премудрого Создателя. Тогда бы Бог, говорит наш отец, являлся бы несправедливым, посылая, напр., сатану в огонь⁵⁸¹. Наконец, в-третьих, ложное мнение о невозможности для человека нравственного усовершенствования преподобный Maкарий опровергает указанием на существование богооткровенного нравственного закона, который «вопиет о чистоте по внутреннему человеку»⁵⁸² (Втор. 5:11, 2Кор. 7; 1; 1; Сол. 5; 23: Филип. 2; 15). Вместе с этим он указывает истинную причину зла и в частности человеческих страстей. Последние, говорит он, случайно вошли в человека через грехопадение Адама, от которого по преемству переходят на весь человеческий род. Придерживающиеся мнения о прирожденности греха, по Макарию, причиняют себе вред тремя способами. Во-первых, оказываются неверующими Божественному писанию. Во-вторых, не поставляют себе совершенной цели христианского нравственного усовершенствования, а не усиливаясь достигнуть его, они не могут жаждать правды, не могут надлежащим образом и трудиться. Такие люди удовлетворяются малыми своими заслугами и не заботятся о совершенном внутреннем своем очищении. В-третьих, эти люди, думая, что достигли преуспеяния в малом, и считая свое невысокое нравственное состояние нормальным, всего менее могут иметь смирение, нищету, сердечное сокрушение, кратко сказать, такие люди совершенно неспособны идти но пути нравственного усовершенствования⁵⁸³.

Второе мнение, наоборот, признает утверждение человека в добре легким. По этому мнению человек сам без Божьей благодати может достигнуть праведности. Относительно лиц, придерживающихся последнеяго мировоззрения, Преподобный Макарий пишет: «Кто останавливается на своей только праведности и думает сам спасти себя, тот трудится напрасно и вотще»⁵⁸⁴. Неукрашенные Божьим словом, необученные Божественным законам, напрасно, надмеваясь, думают собственной своей свободой устранить от себя поводы кo греху, осужденному только таинством креста. Свобода, возможная для человека, простирается лишь на то, чтобы противиться дьяволу, а не на то, чтобы иметь власть над страстями⁵⁸⁵. Люди, придерживаюшиеся этого второго мнения, говорит преподобный Макарий, бывают, также не высокого нравственного уровня. Они легко погрязают, во грехах, теряют чуткость ко всему доброму и, чтобы они не совершали, думают, что все совершают законно, правильно, свято. Такие люди подобны тем, которые во время наводнения тонут во множестве вод и не признаются в этом, а говорят: «слыхали мы шум вод»⁵⁸⁶. Наконец, по – третьему мировоззрению, человек есть сосуд благодати и лишь по слабому желанию его, Дух вливает источники воды живой. Разделяющие это мнение, все приписывают благодати, так что душе уже не о чем заботиться⁵⁸⁷. Это мнение преподобный Макарий опровергает на пространстве всех своих бесед указанием с одной стороны на те труды, посредством которых христианин достигает нравственного усовершенствования, а с другой указанием на существование в человеке свободы.

Далее, как новая особенность миросозерцания преподобного Maкария это та, что он в своих беседах не отделяет догматических истин от нравственных. Всякую догматическую истину он рассматривает не саму но себе, а применительно к жизни души – иллюстрирует ее описаниями того, как эта истина переживается, воспринимается, чувствуется человеком. Он, напр., развивает догмат о Св. Троице не в определенных объективных формулах и положениях, а в живом отношении каждого лица Св. Троицы к жизни человека. Однако и при таком приеме мы можем по беседам преподобного Макария составить себе правильное представлениеe о всех трех лицах Св. Троицы, их взаимных отношениях и действовании в мире. Именно он мыслит о Боге Отце, как Творце и Создателе всего. – Сыне Божьем, Иисусе Христе, как Боге Спасителе и, наконец, о Духе Святом, как Боге Освятителе. Связь между догматическими и нравственными истинами у нашего отца очень тесна, так что трудно даже проследить, о чем он прежде говорить о догматах или нравственности. И такой способ раскрытия христианских истин вполне целесообразен. Взятые сами но себе, как теоретико-познавательные формулы, догматы едва ли кого-нибудь могут убедить. Они, в таком случае, ничем но могут отличаться от философских положений, построенных на логических доказательствах, шаткость которых всем известна, что принимали и считали за истину одни философы, то отвергали другие. То же самое возможно и в области христианской догматики, взятой в отрешении от её практического применения. В связи с нравоучением догматы лучше уясняются, освещаются, делаются близкими и сродными нашему сердцу, приобретают значение непоколебимых истин. Нужно заметить еще, что преподобный Макарий не задавался целью искусственно связывать догматы с правоучением. Такой путь уяснения истин вышел у него сам собой, естественно, и это опять говорит в пользу того, что этот путь самый правильный, самый нормальный. На самом деле, посмотрите какая точность, глубина и правильность догматического мировоззрения Maкaрия. Возьмем ли вопрос о первородном грехе, о благодати Божьей и т. п. везде мы найдем у него правильное раскрытие догматических христианских истин. Отсюда вывод такой: догматические положения, если могут претендовать на истинность, точность, удобопонятность и жизненность непременно должны оправдывать себя нравоучением, своим применением к жизни человеческой души.

Отметим дальше следующее. По беседам преподобного Maкария, блаженное состояние духа христианина начинается уже здесь на земле; что же касается загробной жизни, то там будет лишь продолжение того блаженного состояния, какое приобретает и стяжает душа в жизни земной. Христиане, говорит наш отец, не дивятся тому, что будут царствовать в будущем веке, потому что предварительно уже познали тайны благодати⁵⁸⁸. Если сделался ты Божьим престолом и воссел в тебе небесный Браздодержец и душа твоя стала вся духовным оком и вся светла, если напитан ты оной небесной пищей Духа и напоен живой водой, если облекся в одежды неизреченного света, если внутренний человек твой опытно и несомненно изведал все cиe, то, вот, живешь ты подлинно святой жизнью и душа твоя даже ныне упокаивается Господом⁵⁸⁹. Многиe думают, что земная жизнь дана человеку исключительно лишь для будущей; что она имеет цену лишь постольку, поскольку приготовляет человека к загробной жизни. Что земная жизнь человека – это будто бы лишь томительная приготовительная работа к вечности – время плача, скорбей и воздыханий. Но, вот, по мнению Макария, христианин уже здесь может найти себе, счастье, уже здесь он может ощущать блаженство. Можно свято пожить и получить, как награду – спокойную совесть, мир душевный и внутреннее успокоение духа.

Нельзя не обратить внимания и на то, что все, беседы пре- подобного Макария написаны на основание духовного опыта их автора. Наш отец не имел под руками источников, из которых черпал содержание. Он говорил только то, что сам изведал, пережил, перечувствовал. А что это так, об этом свидетельствует сам преподобный Макарий. Он не раз в своих беседах замечает, что он передает не одни слова, а самое дело⁵⁹⁰.

Или, напр., описывая в одном месте состояние души, находящейся под благодарю, наш отец говорит: «я сам отчасти в иные времена доходил до оной меры, а потому изведал и знаю, почему нет на земле вполне совершенного человека»⁵⁹¹. Помимо этих заявлений, во всех изучаемых нами беседах сам собой сквозит духовный опыт их автора. Непредубежденному читателю ясно, что преподобный Макарий говорит не чужое, а свое родное, что он выносил из своего собственного существа, из своего сердца все то, что передавал другим. Отсюда его беседы достойны того, чтобы их читать и изучать. Здесь читатель найдет обильную пищу для своего сердца, найдет ответ на многие запросы своей внутренней жизни.

Преподобный Макарий как экзегет

Преподобный Макарий прекрасно знал Св. Писание. В его беседах мы встречаем тексты почти из всех священных книг Ветхого и Нового Завета. В частности, по мнению нашего аввы, весь Ветхий Завет был тенью, прообразом Нового. Обрезание преобразовало крещение. Первосвященник с двумя камнями на груди, на которых были начертаны имена 12-ти Апостолов – Господа Иисуса Христа, пославшего 12-ть своих апостолов в мир на проповедь⁵⁹². Суббота ветхозаветная была образом – субботствования, покоя души христианской в Бoге – Иисусе Христе⁵⁹³. Ибо как тогда, Бог повелел чтобы и самые бессловесные животные покоились в субботу, вола не влекли под ярмо необходимости, и на осла не возлагали бремени: потому что сами животные упокоевались от тяжелых работ: так и теперь Господь, пришедши и давая истинную и вечную субботу, упокоил душу, обремененную н отягченную бременами беззакония, нечистых помышлений и творящую дела неправды по нужде⁵⁹⁴. Далее, пребывание Евреев в Египте и избавление их от Египетского рабства есть, по Макаpию, также сплошной прообраз состояния человечества до Христа и спасения его во Христе⁵⁹⁵. Moисей – это Христос, и Заклание Агнца – крестная смерть Христа. Помазание кровью входных дверей – помазание Кровью Спасителя наших сердец. Вкушение агнца вечером – срединное состояниe нашей души между светом и грехом. Горькие травы – скорбь, горечи, которые должны претерпевать души при борьбе с грехом. Препоясание чресел, надевание сапог, и держание в руках дорожного жезла – постоянная готовность к борьбе с противниками нашего спасения. Фараон – дьявол. Преследование Фараона – преследование души демонами. Сосуды золотые и серебряные, взятые из скинии – добрые помыслы, которыми должна вооружаться душа. Столп огненный – Дух Святой, окружающий христиан. Одним словом, во всем, говорит наш отец, ищи прообраз новозаветного времени. И обрезание, и скиния, и кивот, и стамна, и манна, и священство, фимиам, и омовения, и жертвы, все что было у Израильтян и в законе Моисеевом, было ради сей души, по образу Божию созданной, но подпавшей игу рабства⁵⁹⁶. Считая Ветхий Завет сенью грядущих благ, преподобный Макарий нисколько, однако, не умаляет его значения. По его мнению он составляет необходимую часть Нового. Как два сопряжения лица составляют нечто совершенное, так и два Завета составляют одно целое⁵⁹⁷. Кроме прообразовательного смысла во многих местах Ветхого Завета преподобный Макарий усматривает еще переносный, – аллегорический. Так у него выражения: «воссмердьша и согниша раны моя» (Псал. 37, 6) означают скверны греховные⁵⁹⁸. «Вино, веселящее сердце человека (Псал. 103, 15) и елей радости (Псал. 44, 8) – многообразную пищу Духа Святого⁵⁹⁹. Стеня н трясыйся (в тревоге) будеши на земли (быт. 4,12) – есть образ всех грешников⁶⁰⁰. Полевые цветы, о которых говорит Соломон и о которых упоминает Господь: «ни Соломон во всей славе Своей облечеся, яко един от сих» (Мате. 6, 29) по Макарию служат подобием христианина в день Воскресения⁶⁰¹. Слова Господа к пророку Иезекилю о граде Иерусалиме и о его удалении от Бога (Иезек. 16, 8 – 15) преподобный Mакарий, опять, переносит на всякую душу, удаляющуюся от Господа⁶⁰². Слова: «вкусите и видите, яко благ Господь» (Псал. 33, 9), по Макарию, указывают на вкушение хpистианином благодати Божьей⁶⁰³. То обстоятельство, что преподобный Макарий многие места Ветхого Завета объясняет в прообразователыном или переносном смысле, дало повод некоторым исследователям делать заключение, что наш отец, как мистик, устраняет из Священного Писания буквальный и исторический смысл и объясняет все духовно⁶⁰⁴. Однако не совсем это справедливо. В беседах нашего отца мы встречаем также тексты из Ветхого Завета, которые он толкует в буквальном, подлинном их смысле. Напр. «Аз есмь червь, а не человек» (Псал. 21. 7) он относит исключительно к Давиду⁶⁰⁵. «Измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постель мою омочу» (Псал. 6, 7) также понимает буквально и т. д.⁶⁰⁶. А что наш отец не устраняет исторического значения за событиями Ветхого Завета, об этом мы уже не говорим⁶⁰⁷. Преподобный Макарий обнаруживает, правда, склонность толковать приводимые им места из Ветхого Завета в прообразовательном или переносном смысле, но у него нельзя усмотреть в этом отношении крайности. Скажем, далее, как пользуется наш отец Новым Заветом. В Св. новозаветных книгах, как известно, не мало есть образных, сокровенных выражений и притч. Приводя их в своих беседах, преподобный Макарий старается сейчас же раскрывать их смысл и значение. Так выражение: «ниже вжигают светильника и поставляют под спудом – он объясняет⁶⁰⁸: «не скрывайте дара, какой прияли от Меня, но сообщайте всем желающим». Или, слова Господа: «вы есте соль земли» (Мф. 5:13) – разъясняет: соль предохраняет мясо от порчи. Так Дух Святый, небесная соль уничтожает «зловоние страстей»⁶⁰⁹. Текст: „светильник телу есть око...» (Мф. 6:22, 23) сопровождает следующим толкованием: Как очи суть свет для тела, и когда очи здоровы, – все тело освещено, а когда попадет что в очи и они омрачаются, тогда все тело бывает во тьме: так апостолы были поставлены очами и светом для целого мира... Апостолы, став светом, послужили светом для веровавших, просветив сердца их тем небесным светом Духа, которым просвещены были сами⁶¹⁰. Заявление Св. Апостола Павла: «в церкви хощу пять словес умом моим глаголати» (1кор. 14, 19), наш отец объясняет так, что здесь под церковью можно разуметь или собраниe верных или же душевный состав. Когда берется духовно, в значении всего состава человека, тогда пять словес должны означать пять общих добродетелей, которые затем делятся на многие виды⁶¹¹. Приведя в одном месте слова Спасителя: «верный в мале и во мнозе верен есть» (Лук. 16:10), преподобный Макарий говорит, что под малым нужно разуметь обетования века сего – пищу, одежду и все то, чем Господь обещал снабжать верующих в Него и о чем Он повелел не заботиться. Многое же – это суть дары вечного и нетленного века. И, вот, каждый испытывается малым и временным, верует ли он в Бога. Кто верен в малом, тот будет верен и во многом⁶¹². Слова, сказанные Господом апостолам: «сядете на двоюнадесять престолу, судяще обеманадесяте коленома Исраилевома» (Мф. 19:28), – преподобный Макарий решает в двояком смысле. Это пророчество, говорит он, исполнилось на апостолах уже на земле, когда после вознесения Спасителя воссел Дух Утешитель на престолах разумов их и они сделались проповедниками миру. Тогда им дана была власть воссесть и судить в этом мире. Во – вторых, апостолы несомненно будут восседать и творить суд в пришествие Господне⁶¹³. На вопрос слушателей, что такое, по апостолу Павлу, значит жена, молящаяся с откровенной главой (1Кор. 11:5), – отвечает: Господь и апостолы уцеломудривают жену, которая в древнее время показывалась народу с распущенными волосами; или же жена у апостола означает Церковь, которая облекает чад своих в божественные прославленные ризы⁶¹⁴. Притчу о мудрых и юродивых девах наш отец понимает в смысле душ, с одной стороны, трезвящихся и старающихся в сосуд сердца своего принять свыше благодать Духа (мудрые девы), а с другой, в смысле душ ленивых, беспечных, предавшихся греховному сну и чрез то лишившихся небесного чертога (юродивые девы). Елей радости – это Святой Дух, Которого не стяжали девы юродивыя⁶¹⁵. Слова Спасителя: «мний же во царствии небесном болий его есть» (Мф. 11:11), преподобный Макарий толкует: подлинно, из рожденных женами нет больше Иоанна Крестителя; он – полнота всех пророков. Mний же – это апостолы, приявшие Духа Святого, сподобившиеся быть судьями и сопрестольниками Христовыми и сделавшиеся избавителями людей⁶¹⁶. Разъясняя трудные, непонятные, образные, приточные и прикровенные выражения Нового Завета, наш отец, помимо этого, массу приводить новозаветных текстов для подтверждения своих мыслей без всякого их перетолкования, в прямом, буквальном смысле. Вообще же соотношение между пользованием Ветхим и Новым Заветами у преподобного Макария можно проследить следующее. Тексты и различные места Ветхого Завета, по большей части, он прикрывает завесой таинственного, пророческого, будущего, с текстов же новозаветных он, наоборот, отнимает завесу таинственного и старается представить их в действительном, имеющем для постоянного времени значении. Приводя тексты, преподобный Макарий или указывает автора священной книги, из которой он берет тот или другой текст, или же выражается неопределенно, в таких словах: «сказано»⁶¹⁷, «как написано»⁶¹⁸, «по сказанному»⁶¹⁹ «дабы не исполнилось на нас апостольское изречение»⁶²⁰, «ибо Писание говорит»⁶²¹, «свидетелем мне служит Писание, которое говорит» и т. д. При этом, он один раз точно приводит текст другой – в свободной передаче, в перифразе⁶²². Нередко также он свою речь продолжает словами Писания, напр.: будем умолять Бога, чтобы Он нам дал «криль голубин» Св. Духа⁶²³. Или же делает добавления к текстам, напр.: тайна сия велика есть, аз же глаголю во Христа и в непорочную душу (38 бес. § 5). Много в беседах Макария можно, далее, встретить примеров из книг Ветхого и Нового Заветов, примеров, которые он приводит в доказательство своих мыслей⁶²⁴. Некоторые исследователи обращают при этом внимание на то, что наш отец неравномерно пользуется текстами. То у него на большом пространстве нельзя встретить ни одного текста, то наоборот, в одном месте употребляет много текстов, так что получается скопление их⁶²⁵. Так, напр.: в 4 беседе от §§ 1–12 можно встретить только два небольших текста, тогда как в § 12 той же беседы их приведено подряд 5. Где причина этому? – безыскусственность, простота и естественность бесед нашего отца. Беседуя со своими слушателями, преподобный Макарий при известной мысли своей легко вспоминал один текст Св. Писания, а за ним другой, третий и т. д. Так что большее или меньшее употребление текстов стояло в некоторой зависимости от памяти его. Это во-первых. Во-вторых, весьма возможно и то, что некоторые свои мысли наш авва считал нужным подтвердить непременно Св. Писанием, соображаясь в данном случае с душевным настроением своих слушателей, а другой раз он считал это лишним.

Преподобный Макарий как проповедник

Внешняя форма бесед его. Все беседы препод. Макария имеют заглавия, но по ним мы не всегда можем составить представление о содержании той пли другой его беседы. Есть заглавия, которые охватывают начало или только некоторым части беседы – таковы 1, 9, 17, 47 и др. Что касается расположения материала в них, то здесь мы можем отметить следующее. Первое. В своих беседах препод. Макарий не придерживается раскрытия одной главной темы, а отдается естественному течению мыслей, таковы беседы 1, 3, 9, 24 и др. Для образца рассмотрим первую. Сначала автор излагает видение пророка Иезекииля и истолковывает его в том смысле, что оно прообразовало собой состояние души, принявшей в себя Господа Христа. Душа, принявшая Господа, делается вся светом. Таковы были души праведников и св. апостолов. Имея в себе Св. Духа, небесную соль, они послужили солью и для верующих. Назвав силу св. Духа небесной солью препод. Maкарий, далее выясняет посредством аналогии с обыкновенной солью действия Духа Святого в душе человека. Припоминает при этом проповедник, что солью посыпалось в Ветхом Завете жертвенное животное после заколения. Это оставляет мысль его на ветхозаветной жертве и далее идет уяснение силы действия Св. Духа посредством сравнения с жертвой.

При всем этом преп. Макарий душу исполненную гpехa не раз называет телом тьмы. Неизвестно, слушатели ли обратили внимание на это, или же сам автор беседы, но только далее, ставится такой вопрос: но скажет кто-нибудь: почему душу называешь телом тьмы, когда она не произведение тьмы? Решив и этот вопрос, наш авва снова возвращается к мысли, которую в начале беседы развивал – именно к уяснению состояния души, приявшей Господа. Всё содержание первой беседы и ход её мыслей, таким образом, показывает, что её автор хотел служителям изобразить облагодатствованное состояние христианской души. Но вот, беседуя, проповедник был отвлекаем в сторону побочными мыслями, которые приходили ему в голову ПО поводу сказанного, при этом, одна уясненная мысль наталкивала на другую и т. д., одна мысль рождала другую, но так, что каждая новая мысль все более и болеe отдаляла автора от главной мысли. Впрочем, таково свойство всякой беседы – уклоняться от главного предмета речи. Когда проповедник это заметит, он часто старается возвратиться к выяснению основной мысли беседы, но от такого приема получается отрывистая речь. Это самое мы и замечаем в беседах преп. Макария. Второе. Есть у препод. Maкария беседы, которые следует назвать составными, ибо в них можно проследить как бы несколько бесед, соединенных в одну – таковы 4, 5, 18 и 20 беседы. Остановим свое внимание на 5-ой. В ней мы замечаем три беседы. Первая от 1 – 6 пункта, вторая от 7 – 16 – го и третья от 17 до конца. Третье. Есть беседы, которые представляют, собой ряд вопросов н затем ответов на них – таковы 6, 7, 12, 26, 27, 32, 37, 40 беседы. Свойство вопросов таково: одни из них стоят вне связи с предыдущими и последующими вопросами и ответами, другие же представляют собой цепь вопросов, и ответов, раскрывающих одну и ту же мысль. Появление таких бесед преп. Макария можно объяснить так. Наш авва вел беседы со своими слушателями без особой подготовки, естественно, при самодеятельном участии братии. Придет, обыкновенно, преподобный к братии и начнет беседовать о душеспасительных предметах. При этом слушатели могли в начале или во время беседы предлагать авве для решения несколько вопросов, не связанных между собой одной мыслью. Авва давал им ответы на эти вопросы, которые тут же записывались как бы в одну беседу. Так получались беседы из ряда вопросов и ответов разнообразного содержания. А могло происходить и так. Преподобный ставил определенную тему для беседы и также

старался разъяснить ее посредством вопросов и ответов, при этом обыкновенно ставили вопросы слушатели, а авва отвечал. Но в каждом новом ответе слушатели могли находить или неполное разъяснение или же такое новое сообщение, которое заинтересовывало слушателей и, они снова и снова задавали авве вопросы, пока не исчерпывался поставленный вопрос для решения достаточно. Так получались беседы, разъясняющие одну основную мысль посредством ряда вопросов и ответов на них. Такова напр. 12 – я беседа, в которой изображается состояние первозданного Адама. Четвертое. Есть у преподобного Maкария несколько бесед, если можно так сказать, неопределенных по содержанию, в которых нельзя уследить ни плана, ни связи между мыслями. Эти беседы представляют собой соединение или нагромождение в одну беседу множество мыслей или тем. Таковы беседы: 12, 14, 15, 40. Объясняют появление этих бесед исторической испорченностью их текста, соединением в одну беседу нескольких, соединением в одно место разных изречений, отдельных наставлений аввы, которые он предлагал слушателям в разное время и при разных обстоятельствах и, наконец, записью одних ответов без вопросов, которые предварительно авве предлагались. В этом отношении особенно обращает внимание наше 15-я беседа, самая большая по объему из всех бесед преподобного Макария. В ней 51 пункт по русскому изданию и 53 по Миню. Она занимает 40 страниц. Трудно предположить, чтобы эта беседа была зараз произнесена. Анализ её дает право предполагать, что она составлена именно из нескольких бесед, многих изречений и наставлений преп. аввы. Пятое. Есть у преп. Maкария беседы весьма краткие по объему, таковы: 13, 22, 33, 34, 35, 36, 83, 30, 41, 42 беседы. Как объяснить их краткость? Можно думать, что пр. Макарий при всяком удобном случае беседовал с братией. Отсюда могли быть такие моменты, когда он сообщал слушателям немного, отвечал напр. на один только предложенный вопрос и, затем, наступление службы или другое что прерывало беседу аввы с братией. Но и это немногое замечалось слушателями и записывалось. Отличительная особенность всех этих кратких бесед, однако, та, что в каждой из них проводится одна определенная мысль. Шестое. Наконец, встречаются у преп. Макария беседы довольно стройные по изложению и по выдержанности одной главной мысли – это беседы: 8, 10, 21, 23, 25, 31, 43, 44, 47, 48.

Из указанных бесед особенного внимания заслуживают 25 и 45. Двадцать пятая беседа отличается чисто ораторским изложением, стройностью плана и помазанием, а 43 – я, к тому же еще, легкостью стиля и множеством сравнений.

Весьма возможно, что эти беседы были заранее обдуманы преподобным аввой.

Ни одна беседа нашего отца не начинается текстом. Проповедник сразу начинает свою речь без вступления и указания плана, зато все беседы имеют определенный конец. Все они окончиваются прославлениeм Господа Христа или Св. Троицы! Окончания первого рода таковы. Ему слава и держава во веки аминь. (1 бес. § 12; 2 бес, § 5; 10 бес. § 5; 20 бес. § 8; 23 бес. § 3; 41 бес. § 3), Богу слава (8 бес. § 6; 36 бес. § 2); Слава щедротам Божьим (14 бес. § 7). Слава Ему во веки (19 бес. § 9; 39 бес. § 42). Слава страданию и долготерпению Его во веки (26 бес. § 26). Во веки слава Тому, Кто дал Себя Самого и святое естество Свое приводит в единение с душами христианскими. Аминь (34 бес. § 8), Окончания второго рода: Прославим Отца и Сына и Святого Духа во веки (3 бес. § 6; 9 бес. § 13; 15 бес. § 51; 18 бес. § 11; 25 бес. § 10; 37 бес. § 11). Во имя Отца и Сына и Св. Духа (6 бес. § 7). Воздадим славу Отцу и Сыну и Св. Духу во веки веков (7 бес. § 8). Слава щедротам Отца и Сына и Св. Духа во веки (11 бес. § 15). Слава и поклонение (иногда пречистому) Отцу и Сыну и Св. Духу во веки (12 бес. § 18), Слава благосердию и совершившемуся благоволению Отца и Сына и Св. Духа (13 бес.). Слава Отцу и Сыну и Св. Духу во веки (16 бес. § 13). Слава Единородной Троице во веки (17 бес. § 15). Прославляем Имя Твое со Отцем и Святым Духом (30 бес. § 9). Слава и велелепие Отцу и Сыну и Св. Духу во веки (32 бес. § 11). Ему слава и держава со Отцем и Святым Духом во веки (33 бес. § 4). Слава благоволившему так Отцу и Сыну и Святому Духу во веки (35 бес. § 3). Возблагодарим Животворящего Отца и Сына и Св. Духа (40 бес. § 8). Ему слава и держава со Отцем и Животворящим Духом Его ныне и всегда и в бесконечные веки веков (50 бес. § 6). Таковы окончания бесед пр. Maкapия, только немногие из них не имеют обычного славословия (4, 5, 22, 57 беседы).

Несомненно, в его время было обычаем заканчивать проповедь славословием Господа Бога, на зато начало часто оставалось без молитвенного воззвания. В наше же время, наоборот, – в начале проповеди бывает молитвенное обращение к Господу, конец же часто остается без прославления Творца. Нельзя нe обратить внимания на вышеприведенные славословия. Прежде всего, по ним мы можем заключить, что в век преп. Макария именно 4 – й, в Александрийской стране, где жил наш авва, хорошо было уже выяснено учение о Святой Троице, выработалась определенная формулировка обращений ко Святой Троице, уяснилось отношение всех трех Лиц Божества. В наших так называемых «возгласах». произносимых во время церковных служб священнослужителями, прилагаются к лицам Св. Троицы те же эпитеты, какие мы встречаем и в конечных славословиях бесед преп. Макария, так что получается впечатление, будто бы эти «возгласы» составлены по вышеприведенным славословиям.

Что касается стиля бесед преп. Maкария, то в них мы найдем все особенности восточной речи и это прежде всего употребление фигуральных, образных слов и выражений. Вот они: соль Св. Духа (1 бес. § 7), Небесный образ мыслей (1 бес. § 12). Душевная колесница (1 бес. § 3), Зловоние лукавых помыслов (1 бес. § 8). Темная ночь – Дьявол (2 бес, § 4). Тернистые стези жизни (4 бес. § 3). Преображение души (9 бес. § 10). Упоение божественными духовными тайнами (18 бес.§ 7). Небесное сокровище Духа (18 бес.§3) и многое др. Далее, во множестве наш авва употребляет сравнения. Ум его был так изощрен, так находчив, что все окружающее давало ему пищу для сравнения. Для него, поистине, как он сам выражается, вещи мира видимого были образами мира невидимого (4 бес. § 1). В частности, он берет сравнения из области светил небесных (1 бес. § 3). из жизни и состава тела (3 бес. § 4), из свойств минералов (4 бес. § 14), из области религиозных обрядов (9 бес. § 6), из повседневной домашней жизни – одежды, постройки дома, похоронной обстановки, супружеских отношений, обычая собирать наследство; из жизни птиц (2 бес. § 3), из жизни животных (14 бес. § 1), из придворной царской обстановки (2 бес. § 1), области медицины (6 бес. $ 1), из жизни пчел (16 бес. § 17) и т. д. и т. д. Солнце, лес, тростник. огонь, могила, гумно, воздух, свет, ученый софист, колесница с возницей, приправа к кушаньям, морской камень, дикий конь, гнилой мешок, наполненный жемчужинами, повапленные гробы, мед, свирель и т. п. – все это служило у преп. Макария источником для сравнений. Не говоря уже о том, что сравнения имеют большое значение в проповеди для её жизненности и действенности, мы, благодаря этим сравнениям, отчасти, можем себе представить жизненную обстановку времени преп, Maкария. При нем были цари, царские палаты, дворцы, были богачи и бедняки, происходили войны, при этом на войну посылались только простые люди (43 бес. §7),строились водопроводы, морские плотины, процветала городская жизнь – шумная, веселая, существовали законы гражданств, брачные, уголовные и т. п., словом, общественная, государственная и домашняя жизнь находилась на довольно высоком уровне развитая. Это мы сказали мимоходом. Для нас важно употребление сравнений преп. Макарием в беседах в проповедническом смысле. Этими сравнениями достигается конкретность речи и, затем, благодаря им хорошо уясняется мысль проповедника. Когда мы думаем объяснить что либо трудное, мало известное, недоступное, высокое, глубокое, таинственное, мы стараемся дойти до уразумения его постепенным путем, переходя от более известного к менее. Область духа, нельзя сказать, чтобы была нам неизвестна. Она нам близка, сродна, но внешняя жизнь в условиях материального мира подавляет наш дух, заставляет нас уходить из своего внутреннего мира в мир внешний. Мы здесь, затем, свыкаемся, так что все нам здесь становится своим, понятным, близким, известным, тогда как внутренний наш мир уходит от нас вдаль, покрывается для нас туманом, его интересы, его требования становятся для нас малопонятными и как бы чужими. Как же снова приблизиться к нашему внутреннему миру? Нужна постепенность. Нужно начинать с более известного и затем переходить к менее известному. Мир внешний нам хорошо известен. С него то и нужно начинать. ибо он служит, как говорит преп. Макарий, тенью вещей невидимых (33 бес. § 4). Есть сходство между дейcтвиями законов мира внешнего и нашего внутреннего. Там существует изменение, переходы одного к другому, развитие, соединение, колебания; и в мире духовном происходит также paзвитие (нравственный рост), колебанье (движете воли) и т. п. Возьмем пример с видимого, говорит в одном месте наш авва, потому что есть сходство между телом и душей, между телесным и душевным, видимым и сокровенным (4 бес. § 1). Отсюда, пользуясь образами и сравнениями из мира внешнего, можно доводить слушателей до уразумения перемен и изменений в области духа. И такой прием весьма рационален. Человек, слушая понятное и наглядное, в то же время может вызывать и вспоминать забытые им перемены души. Пользуясь сравнениями, наш отец как бы так говорил своим слушателям: вот вы живете в условиях земной жизни, но обратите ваше внимание, что есть другая жизнь, жизнь духовная, законы которой подобны законам мировым, но только здесь материи нет, а остается один дух; здесь тоже развитие, движение, та же целесообразность.

Вследствие употребления препод. Макарием сравнений, его беседы удобопонятны, не смотря на то, что он касается тайников души человеческой, касается того же, о чем говорят и другие аскеты писатели, но уже не так понятно. Возьмем, напр., творения препод. Исаака Сирина. Отчего у него много трудного для понимания простому читателю? Оттого, что у него прямо описывается жизнь нашего духа, а где пр. Исаак прибегает к сравнениям, так сразу мысль проясняется. Употребление препод. Макарием в своих беседах сравнений не было только свойством его ума, по оно выходило, главным образом, из его убеждения, что этим способом легче и скорее можно внедрить слушателям явления жизни нашего духа. Наш отец, как говорится, старался употреблять все средства, только бы быть понятным слушателям. С целью оживить речь, преп. Макарий, далее, прибегал в своих беседах к следующим приемам: а) Он употреблял однозначащие слова и выражения: «если не имеешь духовного блага, то нужно тебе скорбеть, плакать и болезновать непрестанно». (1 бес. § 10; 11 бес. § 12). b) Выяснял свои положения посредством противоположений, напр., «как великий человек весь погрузился в грех хулы, неверия, тщеславия и т. и., так новый человек во храме весь сделался чистым (2 бес, 4$ 4). с) Прибегал к картинному способу выражения. Так желая доказать слушателям, что каждый по своей вине, по своей воле лишается царства Божия и погружается в грех, наш отец говорит: «представь себе, что горит какой-нибудь дом; один, вознамерившись спасти себя, как скоро узнал о пожаре, бежит вон и, оставив все, решившись же позаботиться только о душе своей, он спасается; другой, вознамерившись взять с собою некоторые домашние утвари или иное что, вошел в дом, чтобы забрать это, и пока забирал, огонь взял силу над домом и его захватил в дом и сожег. Видишь ли, что этот человек погиб в огне по собственной своей воле... подобно сему и те, которые не последуют заповедям Господним... сами себя делают пленниками греха (5 бос. §11). d) Чтобы поддержать внимание препод. Макарий во время своих бесед привлекал слушателей к самодеятельности; с этой целью он часто употреблял такие выражения: «повторяю» (1 бес. § 11), «слушай» (48 бес. § 2). без сомнения скажешь «да» (48 бес. § 2), рассматривай, рассуждай, дознавайся (49 бес. § 4). Это так называемая настойчивость проповедника. 48 беседа есть образец, где особенно часто встречаются указанные выражения настойчивости нашего аввы. С целью привлечь к этой же самодеятельности слушателей пр. Макарий, далее, часто вместо косвенной употреблял прямую речь в своих беседах, а также любил прибегать к диалогической форме выражения. Так в третьей его беседе мы читаемы «кто работает, да не осуждает молящегося, говоря: он продолжает молитву, а я работаю» или еще: если говоришь: «видимым образом я не блудник, не прелюбодей, не сребролюбец – следовательно праведен, то мы обольщаемся». Прямая речь и диалогическая форма выражения, мы сказали, привлекают слушателей к самостоятельности. Помимо этого такой способ речи в проповедях хорошо может действовать на совесть. Таким путем можно растрогать, расшевелить, заставить смутиться и устыдиться. Мы уже и не говорим о том, что прямой речью и диалогической формой выражения достигаются конкретность изложения мыслей. Напр., когда преп. Макарий говорит: если разбойника берут в суд к начинают судить, то князь спрашивает его: «когда делал ты зло – ужели не знал, что будешь пойман и предан смерти». (12 бес. § 9). слушатели как бы на самом деле присутствуют на суд и видят спрашивающего судью и разбойника. Здесь конкретность речи, которая в беседах пpeп. Макария составляет, как мы уже выше сказали, выдающуюся особенность. И эта особенность делает беседы его интересными, увлекательными. Несомненно, когда говорил наш авва, его беседами, как говорят, «заслушивались».

Встречаемся мы далее в беседах преподобного Макария и с приемами чисто ораторской речи. – Так он, напр., повторяет одну и ту же форму выражения подряд нисколько раз. «Там (в небесном Иерусалиме) живет и слышит (душа), там гражданствует, разглагольствует и беседует, там совершает дела духовные и достойные Бога» (1,8), 4, 2; 5, 9; 28, 2. Или вот, напр., прием чисто ораторской речи: «распространились мы о сем, возлюбленные, из Писания почерпнутыми мыслями подтверждая, что как можно скорее нами должно обратиться и поспешить к Господу, который милостив к нам... распространились, говорим о сем для того, чтобы со дня на день не возрастало наше пренебрежение и т. п.» (4 бес. § 24). И еще: «если ищешь Господа в глубине, то найдешь, что творит Он там знамения. Если ищешь Его во рве – найдешь что там Он среди львов охраняет праведного Даниила. Если ищешь Его на горе, Он там с Ильей и Моисеем. Господь повсюду и под землей и превыше небес и в нас и везде.

Так и душа близ тебя; она и внутри тебя и вне тебя». Вообще, нужно сказать, преподобный Макарий любил в своих беседах делать перечисления при помощи различных союзов и местоимений «или», «там», «иной» и др.

Такой прием речи весьма оживляет ее и заставляет слушателя все более и более соглашаться и убеждаться в том, о чем говорят проповедники. Преподобный Макарий едва – ли задавался целью искусственно строить свои речи, но при раскрытии своих мыслей, обладая от природы ораторским талантом, он естественно иногда ораторски выражался и, так как это выходило у него само собой, то через это его речь получает необходимую прелесть. К приемам ораторским нужно отнести и употребление нашим отцом периодической речи. У него встречается масса сравнительных периодов, затем изъяснительных и др. Вот пример последнего: «кто питательность пяти хлебов претворил в питательность множества хлебов, ослице, по природе бессловесной, дал глас, блудницу обратил к целомудрию, сделал, что огонь, по природе сожигающий, орошал вверженных в пещь... Тот может и душу, запустевшую и одичавшую от греха, претворить в свою благость, кротость и мир – святым и благим Духом обетования». (44, 2). Наконец, но местам беседы преподобного Макария исполнены помазания, воодушевления и не лишены даже патетического чувства. 25 беседа вся отличается этим. «Как достаточно, читаем мы здесь, оплакать мне бедствие (души), не нахожу. Как со слезами воззвать мне к Могущему изгнать из меня водворяющееся во мне обольщение, не знаю. Как оплачу Иерусалим? Как избегну тяжкой фараоновой работы?» (25, 6). Говоря далее о знамении слез и, приводя в пример Mapию, которая сидела у ног Спасителя и плакала, преподобный Макарий восклицает: «о какие многоценные это бисеры в излиянии блаженных слез! О какой это правый и благопокойный слух! Какой мужественный и мудрый ум! Какое проникновение Господним Духом, какая любовь, так сильно влекшая к Пречистому жениху! Какое острое жало душевного стремления к Богу Слову! Какое тесное общение невесты с небесным Женихом». (25, 8). Или вот пример той же теплоты чувства нашего отца... «Вникни, говорит он, возлюбленный, в чистую сущность души и вникни не слегка. Бессмертная душа есть драгоценный некий сосуд. Смотри, как велики небо и земля и не о них благоволил Бог, а только о тебе.

Воззри на свое достоинство и благородство, потому что не Ангелов послал, но сам Господь пришел ходатаем за тебя, чтобы воззвать погибшего, изъязвленного возвратить тебе первоначальный образ чистого Адама. Человек был владыка всего, начиная с неба и до земли, умел различать страсти, чужд был демонам, чист от гpеxa или от пороков, Божьим был подобием, но погиб за преступление, стал язвлен и мертв» (26. 1). С особым воодушевлением говорит преподобный Макарий, когда касается благ, дарованных душе Христом. «О неизреченное Божье благоутробие! Бог туне дарует Себя верующим, в краткое время делается наследником Божьим. Бог вселяется в теле человека и Господь имеет у себя прекрасную обитель человека! (49, 9). При таких обетованиях Господних как же не пожелать нам всецело приступить к Господу и Ему посвятить себя самих, сверх всего прочего, по евангелию; отрекшись и души своей, возлюбить Его единого, не любя при том ничего иного? Вот все cиe даровано нам и какая еще слава! Сколько Господних о нас смотрений со времени отцов и пророков! Сколько возвещено обетований! Сколько побуждений! Какое благосердие Владыки было к нам от начала! Напоследок же, в пришествие Свое неизреченную к нам благость доказал Он распятием, чтобы нас обратившихся ввести в жизнь. А мы не расстаемся еще со своими изволениями, с любовью к миру, с худыми предубеждениями и навыками, и чрез это оказываемся маловерными или неверными!» (4. 18). Говоря о действиях Духа Святого на душу человека, преподобный Макарий приходит в восхищение и восклицает к Святому Духу: «О, подлинно превосходный, благий, единый и истинный браздодержец!» (1, 3). В беседах нашего отца нельзя встретить угроз, прощений и сурового слова. Bсе наставления его растворены миром, любовью и как бы слезами. «О, если бы нам, увещевает он братию, приобрести скорбь о нищете своей!» О, если бы не проводили мы времени в беззаботности, как пресыщенные!» (1, 12).

При исследовании проповеднической деятельности того или другого отца, обыкновенно, ставят вопрос о времени и месте произнесенных им проповедей. Никаких данных о сем относительно бесед преп. Maкария у нас нет. Мы можем только констатировать тот факт, что беседы его несомненно были произнесены. Это видно, во – первых, из увещаний, рассеянных в наших беседах повсюду. Где только душа беседующего чувствовала необходимость сделать увещание братии, там он и употреблял его. Затем такие попадающиеся выражения в беседах преподобного Макария, как: «выслушай же меня, наконец» (3, 6), «повторяю еще», «снова говорю» (1, 11), «намереваюсь изречь» (4, 9), «прежде сказал я» (26, 2), «ты без сомнения скажи» (48, 2) «и ты, слыша о сем, не давай уму своему ходить далеко» (50, 3) и т. п. показывают, что названные беседы произносились. О том же свидетельствует и обращение: «возлюбленные» (40, 1), «братия» (27, 18; 28, 19). Что касается слушателей его бесед, то они были несомненно иноки. Что особенно ясно видно из следующего обращения: «а ты, инок, пришедший ко Христу» (48, 6). Имеют ли, далее, беседы преп. Макария значение для нашего времени, или может быть они утратили уже свое значение? Содержание их суть внутренняя жизнь человеческого духа, как она проходит вдали от мира, в тиши уединенной иноческой жизни. Преподобный Макарий был монах, он сам проходил эту жизнь и свои беседы говорил монахам, которые были заняты той же внутренней работой, – отсюда выходит, что беседы нашего проповедника не были чужды слушателей, они имели для них живой интересе, были жизненными и в своем роде современными и такими его беседы остаются и доселе. Внутренняя жизнь души, возрожденной благодатью св. Духа, что составляет содержание бесед преп. Maкaрия, делает их никогда нестареющими, вечно современными.

Душа христианская, как она жила и росла под действием Св. Духа 1500 лет тому назад т. е. во время преподобного Maкария, или лучше возникновения Церкви Христовой на земле, и доселе остается одна и та же. А потому и беседы преподобного Макария будут вечно новы, вечно интересны. Сменяется одно поколение христианское за другим, изменяются внешние условия жизни, но остается одной и той же душа христианская, остается незыблемой истина христианская, которую душе надлежит усвоить. Каждое новое христианское поколение проходит или по крайней мере должно проходить тот же путь нравственного усовершенствования, каким шли предыдущие. Предки наши читали беседы преподобного Макария и находили в них ответы на свои внутренние, душевные запросы – то же нужно сказать и о последующих читателях. Кратко, пока существует на земле Церковь Христова, пока христиане совершают свой путь нравственного усовершенствования на земле, до тех пор беседы преподобного Макария не потеряют своей цены и интереса.

Нам остается сказать еще о том впечатлении, какое получается при чтении бесед преподобного Maкaрия. Некоторые беседы его читаются с величайшим интересом. Какая-то сладость охватывает твое сердце при чтении их. Читаешь и чувствуешь, что твоей душе все то, о чем великий авва, не безызвестно, только оно у тебя заглушено, придавлено, находится где то глубоко глубоко в твоей душе. Некоторые мысли преподобного отца являются иной раз даже непонятными при первом чтении, как бы трудными задачами арифметическими, так что приходится несколько раз перечитывать, задумываться. Но, вот, при новом чтении проясняется мысль и ты не столько начинаешь понимать, сколько чувствовать, что то, что казалось тебе прежде загадочным, близко касается твоего сердца сродно тебе и трепет радости охватывает твою душу. Преподобный Макарий часто описывает духовную сладость, благодатное упокоение, какое души верные находят в единении с Богом и, вот, этого всего при чтении бесед нашего отца, начинает жаждать твоя грешная душа.

Она смутно начинает чувствовать всю прелесть этого единения. Наш авва говорил о духовных плодах, мир, радости духовной и сердце твое невольно дает отзвук: о, как это все хорошо, как отрадно! Беседы преподобного Maкapия, мы сказали, написаны в духе любви, кротости, смирения, нежного чувства и все эти чувства автора также невольно передаются читающему. В его беседах, говорит один немецкий гомилет, есть что-то нежное, приятное, что привлекает и питает наше чувство. (Роте, 47 стр,). Словом, когда читаешь беседы преподобного Maкаpия, то чувствуешь, что говорит любвеобильный добрый старец, который любил каждого всей своей душой, который готов был обнять каждого, как своего родного брата. (26. 1), – и это чувство любви начинает наполнять и твое сердце.

Авва Макарий сказал: Когда я пришел в Константинопол, ибо у меня явилось желание видеть его, и я гулял в одной галлерее, – то вот я увидел умственными (υοεροίς) очами (истина свидетельствует мне в том, что я рассказываю), данными мне Господом к разумению чудес Его, что какой-то человек, как будто евнух, стоит пред дверьми обиталища блудниц, закрыв лицо свое своими обеими руками и так плачет, что, можно было подумать, и небо плачет вместе с ним. Я подошел к нему и сказал: какая же причина твоего плача и почему ты печален? Почему ты не уходишь отсюда. ведь это обиталище блудниц и любострастных женщин? Скажи мне, – прошу тебя. Ибо плач твой возбуждает сильное сострадание. И отвечал он мне: По природе я славный раб Божий, я Ангел, назначенный для охраны и защиты находящегося здесь человека, так как все христиане в час крещения, каждый получает своего Ангела от Бога. Я сильно огорчен, видя его здесь преданного похотям и нечистотам, находящегося в этом обиталище ради похоти, как ты видишь, с этой блудницей; и как же мне не оплакивать образ Божий, низринутый в такой мрак? Я сказал ему: почему же ты не убеждаешь избегать мрака этого греха? И отвечал мне Ангел: потому что я не имею места, чтобы приблизиться к нему. Ведь с тех пор, как он начал творить грех, он раб демонов, и я не имею над ним никакой власти. Откуда видно, что ты не имеешь над ним никакой власти, ведь Бог его вверил тебе? И отвечал мне Ангел: Бог наш, благ и человеколюбец, создал человека свободными и позволил ему по своей собственной воле избирать путь, указав ему два пути, один узкий, а другой широкий, сказав ему о конце того и другого, что шествие по узкому и обременительному пути сопряжено с большим трудом в настоящем, но в бесконечные веки веков доставляет покой, а шествие по широкому пути доставляет наказаниe вечное и огнь геенский и все прочие наказания. Какое же у меня остается увещание, каким же увещанием я буду пользоваться к этому человеку, которого Бог мне вручил для сохранения его?

Ведь сам Господь и Бог наш Иисус Христос, Сын Бога Живого убеждает, увещевает и учит всех – воздерживаться от студных дел, и едва ли кто-нибудь соблюдает Божественные слова Его. И говорю ему: почему же ты с плачем простираешь руки твои к небу? И отвечал мне Ангел: И вижу демонов вокруг него с рукоплесканием, других, производящих крики, иных, гнусно смеющихся над ним и потому я сокрушаюсь из за этих победных криков, и молюсь Богу, да избавится от демонов создание его, и да даст мне хотя бы один день возрадоваться о покаянии и о возвращении его к лучшей жизни и о исповедании, и мне явиться достойным того, что мне была вверена душа его, во исповедании и покаянии не оскверненная и чистая перед Господом, оправданная благостью Божьей. Сказав это, Ангел скрылся от глаз моих. Я же говорю вам, братья мои то, что хорошо знаю, что нет греха более нечистого, как прелюбодеяние и гнусный грех Содомлян. Если же вращающийся в этих грехах захочет раскаяться, то его Бог принимает благосклоннее всяких грешников, потому что из свободы происходить страсть, дьявол же поспешает к нему с щекотанием. А если кто пытается умертвить страсти эти бдением и воздержаниeм, то Бог угашает их.

Сказал опять тот же святой Макарий: Однажды я молился Господу Богу. Вот я посмотрел на небо, и оно было отверсто, и ангелы Божьи восходили и нисходили, неся души. Некоторые же черные и мрачные оказывали сильное сопротивление, чтобы похитить и увлечь души. Ангелы мужественно и сильно им противоборствовалн, поражая их, и такими образом, спасали души. Снова я смотрю, и вот, два ангела несут на небо душу человека. И как только они приблизились к мытарству блудодеяния и прелюбодеяния и муженеистовства, – а это самый постыдный из всех мытарств, – достигли же верха ангелы Божии, держа душу, тогда начали начальники мытарства страшно шуметь и сильно возмущаться и говорить к ангелам: каким образом вы влечете эту душу, нам принадлежащую? Отвечают ангелы ему: каким ухищрением ты владеешь ей? Ангел сатаны отвечает им: потому что он до конца своей жизни блудодействовал и часто по своей собственной воле совершал содомский грех. Но не только это: он злословил на своего ближнего; и какое же еще вы можете найти в нем преступление тяжелее этих? Говорят ангелы: хотя эта душа была порабощена этими страстями, однако, она вырвала их из себя, прежде чем пришел конец её. Дьявол же сказал: Нисколько, не так, как вы говорите, но она пребыла нераскаянной до последнего издыхания, и совсем не воздержалась от беззаконий. Он не отрекся от всех своих грехов, и не воздержался от злых дел, но так и умер, посему он раб греха и мой сотрудник. Тогда говорит один из ангелов Божьих: поистине, тебе врагу мы не верим. Ведь ты весь ложь, нечистый. Но пусть приступит Ангел, данный ему от крещения для защиты его, и он скажет истину, какова она есть. И сей как только был призван туда, а он был занят около гроба тела его, говорят ему ангелы: Скажи нам друг; раскаялась ли эта душа в своих грехах, или в них умерла? И отвечал им Ангел: От того часа, как она впала в болезнь, прежде чем она отяжелела, она вспомнила о смерти, начала стенать и плакать, велела призвать пресвитера церковного, и начала особенно рыдать и сокрушаться и исповедовать свои грехи Богу пред священником, простирая руки свои к небу, горько стеная, вздыхая и плача. Итак, если Бог по своей власти простил этот грех, и это вполне справедливо, то не слава ли Его правосудию? Услышавши это, ангелы Света смеялись над дьяволом, и оставили его. Поистине душа избавилась от силков охотников. И когда я снова взглянул, явилась другая душа. Это быль по природе евнух, и его демоны сильно обвиняли, обличая в каждом отдельном грехе, указывая образ и место, и рассказывая его злые и постыдные деяния. Ангелы же Божьи возражали, что он имеет некоторые добрые дела. Ведь при жизни он часто давал нечто и бедным: и хотя совершал нечто злое, но тотчас обращался к покаянию, стыдил себя самого, и порицал, и стенал со слезами. И говоря это, ангелы Божьи победили, и смеялись над демонами, что они не погубили его, возражая и утверждая, что Бог имеет власть смилосердиться над душой его. И снова говорили демоны, споря: От юности своей, говорили они, он сделал много таких злых дел, какие не приличествуют ему, как христианину и евнуху, блудодействуя, прелюбодействуя, и оскверняясь с теми, которые совершают содомский грех, и над всеми превозносясь и в гневе, нанося жестокие удары, совершил много убийств. И если этому прилично спасение, то возьмите весь мир и всех грешников на земле спасите даром. Ведь и мы не напрасно трудимся. Тогда отвечают ему ангелы: смотрите, несчастные, все, в чем он согрешил от юности своей, он вырвал все это и отрекся, и Бог ему простил. И милостыни и прощение он совершил через священников к Господу Богу для спасения души своей. Итак что же вам думается, смрадные звери? Прилично ли этой душе получить спасение, или нет? Ведь человеколюбец Господь судит то, что через исповедание не является на свет. Ибо все, что открыто, свет есть. Ибо все, что исповедуют люди священникам со многим смирением и с раскаянием от всего сердца, и воздерживаются от злых дел, милосердный Бог не вменяет это. А тех, которые скрывают грехи, чтобы они явны были Богу и человеку. всех тех судит Бог, уличает и посрамляет, и предает огню на бесконечные веки. Сказавши все это, ангелы отогнали злых духов, и удалились оттуда, и вступили во врата небесные. Эта душа освободилась от духов злобы, и оказалась причастницей спасения у Бога, спасающего создание свое. И вот снова несли другую душу, которая была весьма благочестива, боялась Бога, и щедро раздавала милостыню при своей жизни. Она также имела любовь ко всем людям, отличалась целомудрием, и святостью. Демоны же раскрывали пасть свою, скрежеща зубами на нее. Душа трепетала от свирепости их и искала убежища в объятиях ангелов Божьих. А ангелы, снисходивши за другими душами, при встрече с ней, приветствовали ее. И случилось, что когда ангелы вступили во врата небесные, держа святую эту душу, на встречу им вышли все силы небесные, и приветствовали ее с радостью, говоря: Слава Тебе, Боже, что эта душа избавилась от бездны преисподние и страшного дракона. И чем более они поднимались вверх, тем более ее приветствовали все чины духов с радостью. Ведь это свойство святых духов, что они радуются и ликуют о всякой душе, спасающейся. Когда же они приступили к лучезарному престолу славы Божьей, и объявили ее блаженной у Отца своего, тогда излилась благодать Бога и Отца и вся она исполнилась бессмертного света, благоухания н приятности. И была предана Михаилу, начальнику Завета, чтобы он отвел ее в вечный покой. А вот другую душу демоны быстро ведут в ад. Это была душа некоего рабочего, который задушил себя веревкой. А позади следовал Ангел её: и оплакивал погибель и с печалью говорил: горе несчастным демонам, cиe страшное содевающим.

Если человек начнет познавать самого себя, для чего он создан и познавать своего Творца Бога, тогда он начнет раскаиваться в том, что он совершил во время небрежения своего. Вслед за этим Благой Бог даст ему печаль о грехах, а затем опять по своей благости дает ему и изнурение тела в постах и бдениях, усиленную молитву, и презрение к миру, так чтобы он охотно переносил положенные лишения, и ненавидел всякое утешение телесное, и любил больше плач, чем смех. После этого ему приличествует желание слез, плач, смирeние и уничижение сердечное, так чтобы он видел бревно глазе своем, и не пытался извлечь сучек из глаза другого, и говорил всегда, «яко беззаконие мое аз знаю и грех мой предо мною есть выну», и чтобы помышлял о дне смерти своей, и о том, каким образом он должен ходить перед Богом, представляя в уме своем суд н наказания, а не только заслуженные почести, который будут даны святым. Итак, если Бог увидит, что все это человеку приятно, то Он оставляет его, если тот отрекается от удовольствий и сопротивляется противоборствующим князьям мира сего, которые связали его прежде; но вот, различные услаждения яствами, изнеживающими сердце человека, начинают искушать, чтобы его опять победить вследствие долговременного утомления тела, причем мысли ему говорят: сколько времени еще ты будешь выносить этот труд, потому что стоит тяжелого труда, чтобы кто-нибудь заслужил того, чтобы в нем пребывал Бог, в особенности ты, который много согрешил, и сколько тебе грехов должен отпустить Бог! И если он (дьявол) узнал, что сердце человека твердо в страхе Божьем и не оставляет места своего, но храбро противостоит и борется, тогда приходит он к нему под видом правды: Ты согрешил, но ты принес раскаяние, потому ты уже свят; и напоминает ему о грехах некоторых людей, которые еще не принесли раскаяния, посевая в сердце его тщеславие. И не только это, по злые духи делают так, что некоторых людей начинают хвалить ему коварно, и призывают его к делам, понести которые он не может, внушая ему мысли не есть и не пить и мысли о бдениях, и многое другое, о чем долго говорить, и указывают ему легкость для совершения этого, чтобы как-нибудь соблазнить его к этому, тогда как Писание и говорит: «да не уклонишися ни на десно, ни на лево, но шествуй прямым путем».

Если же Благой Бог заметит, что ни на чем этом не успокоилось сердце его, как говорит Давид и обозначает искушения этого рода: «ты испытал сердце мое и посетил нощию, огнем мя ты испытал, и не обретеся во мне неправда (16 пс. ст. 3)». И нужно при этом заметить почему нощию сказал, а не днем; очевидно потому, что обманы врага есть ночь, как сказал блаженный Павел, что мы не сыны мрака, но света, потому что Сын Божий уподобляется дню, а дьявол – ночи. Если же душа превозможет все эти нападения вражеские, тогда они, злые духи, начинают внушать противоположные мысли, желание блудодеяния и невыразимое студодеяние. Во всем этом душа ослабевает и сердце томится, так что оно считает для себя невозможным сохранять целомудрие, а они указывают с одной стороны, как я сказал, на продолжительность времени, тяжесть трудных добродетелей, так как велико бремя их и невыносимо, а с другой стороны, они выставляют бессилие тела и слабость природы. И если он не ослабеет при этих бранях, тогда благой и милосердный Бог посылает ему свою силу, и укрепляет его сердце, и дает ему радость и утешение и возможность оказаться сильнее врагов, чтобы борьба их против него не имела силы: «Бог боящимся подает силу», как и Св. Павел говорит: «подвизайтесь, и примите силу». Это есть та сила, о которой говорите блаженный Петр: «наследие нетленное и неувядаемое, хранящееся на небесах для вас, которые сохраняете себя в силе Божьей через веру» (1Петра I гл. 4–5 ст.). Тогда благой и милостивый Бог, если видит, что его сердце укрепилось над своими врагами, мало по малу отвлекает силу, которая ему помогала, и попускает врагам поражать его различными вожделениями плотскими: тщесдавием, гордостью, н прочими страстями ведущими к погибели, так что человека тогда почти можно уподобить кораблю, который без руля здесь и там бьется о скалы. Когда же сердце его ослабеет от них (страстей), и начинает делаться склонным к некоторым искушениям врага, тогда человеколюбец Бог, имеющий попечение о создании своем, подает опять ему святую силу и укрепляет, подчиняя сердце и душу и тело его и все внутренности его игу Утешителя (параклита), как он и Сам говорит: «возьмите иго мое на себе и научитесь от мене, яко кроток есмь и смирен сердцем». И тогда, наконец, благой Бог начнет открывать очи сердца его, чтобы он разумел, кто есть Тот, Который укрепляет его, и тогда по истине начнет человек знать, что Богу нужно воздавать честь со всяким смирением и благодарением, как и говорит Давид: жертва Богу – дух сокрушен (50 пс,). Ведь из этой трудной борьбы происходит смирение, сокрушение и кротость. Итак, когда он будет испытан всем этим, тогда Дух Святой начнет ему открывать тайное, т. е.. то, что принадлежит святым по праву и заслуге, и тем, которые надеются на мплосердие Бога, и тогда человек рассуждает сам собой, говоря словами апостолов: недостойны страсти века сего будущей славы, которая откроется в нас, или приводя слова Давида: что для меня на небе и чего я захотел бы от тебя на земле? Т.е.: Господи, сколько ты мне уготовал на небе и на что же еще я буду требовать от тебя в жизни смертной. Тогда ему даже начнут открываться мучения, которые должны претерпеть грешники, и многое другое, что даже и при моем молчании, понимает святой муж. После же всего этого начнет Утешитель заключать договор с чистотой сердца его, и крепостью души, и святостью тела, и смирением духа, и будет помогать ему превзойти всякое создание, так чтобы не говорили уста его о делах человеческих, и чтобы он видел правду глазами своими, налагал хpaнение на уста свои, и совершал прямой путь в хождениях своих, и имел справедливость в руках своих. т.е. в делах, и постоянную молитву, а также и умерщвление тела и частые бдения. И это устраивает с ним по мере, постепенно, покойно, а не в беспорядке. А если ум его станет презирать устроение Св. Духа, тогда сила, данная ему, исчезает, и, таким образом, происходит борьба в сердце его и смущения, и по временам беспокоят его телесные страсти вследствие нападений врага. Если же обратится сердце его, и возжелает наставлений Духа Святого, то покровительство Божье бывает на нем. И тогда человек познает, что постоянно прилепляться Богу есть благо, и что Он есть жизнь, по словам Давида: «воззвах к тебе и исцелил мя еси»; и опять: «Яко у тебе источник живота». Итак, согласно моему рассуждению, если человек не будет обладать великим смирением, которое есть вершина всех добродетелей, и не будет налагать хранение на уста свои, а сердце не иметь страха Божия, если не будет считать себя ниже прочих, не будет выставлять себя, как будто он сделал что-нибудь доброе, если он не охотно переносит наложенные на себя лишения, и ударяющему не подставляет другую ланиту, и на всякое доброе дело не быстро стремится и направляется, и душу свою в руке не носит, как будто каждый день готовится умереть, и не считает пустым все видимое под этим солнцем, и не говорит: хочу разрешиться и со Христом быти; и: мне еже жити – Христос, а еже мертву быти – приобретение, то такой не может сохранить наставлений Св. Духа. Конец письма блаженного Макария к сынам.

Patrologiae cursus completus. Series Graeca. Migne. Tomus XXXIV. Издание I860 г.

Acta Sanetorum. Collegit, digessit, notis illustravit Ioanes Bollandus. Editio novissima. M. DCCCLXIII. Jaanuarius, tomus secundus.

Ecclesiae Oraecae Monumenta Ioh. Bapt. Cotelerii tomus primus.

Церковная История Феодорита, епископa Киррского. C. –Петербург 1852 года.

Церковная История Сократа, схоластика С.–Петербург. 1850 год.

Древний Патерик, изложенный по главам. Перевод с греческого. Издание 2-е. Москва. 1892 г.

Палладия еп. Еленопольского «Лавсаик» или повествование о жизни святых и блаженных отцов. Перевод с греческого. 1850 г.

Жизнь пустынных отцов. Творения пресвитера Руфина. Перевод с латинского с объяснительными примечаниями свящ. М. Хитрова. Свято- Троицкая Cepгиева Лавра. 1898 года.

Достопамятные сказания о подвижничестве святых, и блаженных отцев. Перевод, с греческого Московской Духовной Академии. Издание 3-е 1855 года.

Полные жития святых на славянском языке. Издание 1789 года.

Рукопись № 91 Московской Духовной Академии Четьи-Минеи Макария. В этой рукописной Четьи-Минеи на стр. 471–508 помещено житие и жизнь преподобного отца нашего Макария Египетского. Списано Серапионом учеником Великого Антония.

Преподобного и Богоносного отца нашего Марка подвижника нравственно-подвижнические слова в русском переводе. Москва. 1858 год.

Макария (преп. о. н. Египет) Духовные беседы. Вильна 1727 г.

Макария (преп. о. н. Египет.) Духонные преполезные беседы – перевод с еллино – греческого в Московской Духовной Академии. Москва. 1782 г.

Пренодобного отца нашего Макария Египетского духовные беседы, послание и слова, с присовокуплением сведений о жизни его и писаниях. Переведены с греческого при Московской Духовной Академии Москва. 1852 г.

Изданиe третье той же Московской Духовной Академии творений пр. Макария. Москва 1880 г.

Издание четвертое той же М. Д. Академии творения пр. Макария Египетского. Свято-Троицкая Сергиева Лавра 1901 г.

Новооткрытые сказания о преподобном Макарии Великом по коптскому сборнику Архимандрита Палладия. Седьмой выпуск патрологического отдела журнала Православный Собеседник за 1893 год.

Преподобный Макарий Египетский. Том первый. Жизнь и творения преподобного Макария Египетского. Исследование проф. Петербургской Духовной Академии Александра Бронзова. 1890 год.

Учение о благодати Божьей в творениях древних св. отцов и учителей Церкви до бл. Августина. Историко-догматическое исследование А. Катанского.

Добролюбие в русском переводе, дополненное. Том первый. Издание 2 – е Афонского Пантелеимонова монастыря. Москва 1883 г.

Жизнь человека, его смерть и воскресение по беседам, посланиям и словам пр. Макария Египетского. Н. Кратирова. Православный Собеседник за 1899 год. Март.

Возрождение по учению преп. Макария Египетского арх. Григория. 1892 г. Отдельная брошюра.

Догматические основы христианского аскетизма но творениям восточных писателей – аскетов IV века. Сочинение Павла Пономарева. Казань 189-й год.

Творения иже во святых отца нашего Тихона Задонского. Издание шестое. Москва. 1899 год.

Жития святых, на русском языке изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского. Издание Московской Синодальной Типографии 1904 год.

Учение св. отцов подвижников о благодати Божьей спасающей человека. Д. Имшепецкого. 1853. Киев.

Лавеаик и история египетских монахов. Архимандрита Серия. Чтение в обществе любителей духовного просвещения 1882 г. Февраль.

Историческое учение об отцах Церкви Филарета Архиепископа Черниговского. С. – Петербург. 1852. Том 2-й.

Христианское чтение за 1821-й год. Часть 2-я. Краткое историческое сведение о св. Макарии Египетском и св. Макарии Александрийской 3–15 стр. Достопамятные предания о Макарии Египетском 60–83 стр.

История православного монашества на Востоке. Часть 2-я. Сочинение проф. М. Д. Академии Петра Казанского. Москва. 1856 г.

Порядки и обычаи, соблюдающиеся при сказании проповедей в древней Церкви, (в III –V вв.). Труды К. Д. Академии 1885 г. Апрель.

Западная средневековая мистика. А. Вертеловского. Журнал Bеpa и Разум за 1886 год. Июнь.

Обозрение догматико – аскетического учения в творениях преп. Макария Египетского. Воскресное Чтение за 1848-я год. №№ 36, 40 и 41-й

Очерки из истории христианской проповеди. Представители нравственно-аскетического типа проповеди на Востоке в IV в. Н. Барсова. Журнал Bеpa и Разум за 1889-й год. Том. 1-й, часть 1-я.

Ярославская Епархиальная Ведомости за 1884 год страницы 293, 301, 337, 348, 361, 401.