Глава 3. Эсхатология баптистов и пятидесятников

Появившись на фоне обостренных эсхатологических ожиданий начала Реформации, баптизм, однако, первоначально не проповедовал скорого Второго пришествия. Предшественники баптизма меннониты были хилиастами, однако, в отличие от анабаптистов, не стремились построить Царство Божие на земле насильственным путем.

Первые баптистские исповедания веры (Дж. Смита и Т. Хелвиса) написаны в русле амилленаризма. Они ничего не говорит о тысячелетнем царстве, но настаивают на единственном воскресении мертвых и единственном суде. О том же говорится в п. 21 Стандартного исповедания Генеральной Ассамблеи общих баптистов в Лондоне (1660). Некоторые исповедания веры XVII в. вообще обходят вниманием вопрос о последних событиях. Таким образом, первоначально баптисты стояли преимущественно на позициях амилленаризма.

Для современных баптистов этот факт представляет собой серьезную проблему. Так, авторитетное баптистское вероисповедание 1689 г. говорит о всеобщем воскресении и всеобщем суде. Иногда этот факт пытаются интерпретировать как умолчание о дискуссионном вопросе. С. Уолдрон, комментируя это объяснение, замечает: «Верно то, что учение о всеобщем воскресении и учение о всеобщем суде невозможно примирить ни с какой формой премилленианизма»⁷⁵⁷.

Сторонники этого взгляда в свое время испытали на себе влияние классических протестантов – лютеран и кальвинистов. Основные богословские принципы амилленаризма, как и постмилленаризма, были заимствованы у блж. Августина протестантами⁷⁵⁸, которые акцентировали внимание на частных аспектах из его обширного наследия (например, о начале тысячелетия при Константине Великом или о принципиальной невозможности построения Царства славы в поврежденном грехом мире наряду с учением о Церкви как Царстве Божием). Отсюда отцы Реформации делали вывод о Церкви как эпохе Царства Христова, понимая и Церковь, и Царство преимущественно во внешних формах церковной организации и отвергая духовное измерение Царства Божия как крещенской возрождающей благодати Святого Духа. При этом, как показывает свт. Серафим (Соболев), не имея у себя таинства миропомазания, они не могли иметь опытного знания Царства Божия и правильного учения о нем⁷⁵⁹.

Вместе с тем, первоначальное эсхатологическое учение отцов Реформации и ранних баптистов противоречит идее апостасии после смерти апостолов. Царство в Церкви раскрывается лишь через собственный аскетический подвиг, необходимость которого отрицается принципом Sola Fide. Видимо, по этой причине впоследствии амилленаризм уступил место другим концепциям и занял второстепенные богословские позиции в рамках баптизма.

Начиная с анабаптистов, доктрина премилленаризма и ожидание тысячелетнего царства вызывали оживленный интерес в народном богословии и даже стимулировали некоторые политические события. В XVI в. хилиасты-анабаптисты сыграли заметную роль в Крестьянской войне в Германии, а в XX–XXI вв. под влиянием христианского сионизма США всемерно поддерживают Израиль.

В XVII в. премилленаристские взгляды приобрели некоторую популярность в ходе Английской революции. Два протестантских теолога, И. Альтштед и И. Меде, в это время доказывали близость тысячелетнего царства, которое будет установлено вплоть до Страшного Суда. Некоторые приверженцы этого взгляда даже пытались насадить в Англии ветхозаветный закон. Впрочем, после поражения кромвелевского режима популярность премилленаризма резко уменьшилась⁷⁶⁰.

В конце XVII в. Д. Уитби создал концепцию постмилленаризма – естественного наступления тысячелетнего царства мира и справедливости, когда все народы (в т.ч. евреи) обратятся ко Христу по причине усовершенствования нравов и социальных структур, а также через всемирную евангелизацию. В своем комментарии Уитби доказывал, что двадцатая глава книги Откровения – это не повторение предшествующих событий, а хронологически следующий период истории человечества⁷⁶¹. В его интерпретации начало тысячелетнего царства будет связано с победой над папой и турками. После этого все народы обратятся ко Христу и наступит тысячелетие мира и справедливости под управлением евреев, которые вернутся в Палестину⁷⁶².

Баптисты-постмилленаристы надеялись при своей жизни дождаться всемирной евангелизации и увидеть, как свет Христов воссияет над всем человечеством, так что в христианах времен грядущего тысячелетнего царства «возродится дух святых мучеников»⁷⁶³. Дж. Валвурд справедливо видит причины популярности постмилленаризма Уитби в том, что он удачно выразил дух времени – всеобщую атмосферу прогресса, научных открытий и, казалось, неограниченных способностей человечества. Хотя сам Уитби был унитарием, но его взгляды были равно приняты унитариями, кальвинистами и арминианами⁷⁶⁴. Поэтому и среди современных, впрочем немногочисленных последователей постмилленаризма мы видим богословов, в том числе и унитариев, которые в остальных вопросах не согласны между собой.

По сути, Уитби создал два основных типа постмилленаризма, которые впоследствии успешно эксплуатировались его последователями: библейский и эволюционный. Библейский постмилленаризм после мировых войн XX в. потерял былую популярность. Эволюционный постмилленаризм вылился в различные социальные системы построения на земле справедливого общества, гарантирующего благоденствие и счастье своим адептам (коммунизм, нацизм и проч.).

Со времен Уитби эсхатология, подобно другим областям богословия, стала исключительно умозрительной богословской темой, оторванной от веры и жизни Древней Церкви. Для основателей протестантизма хоть какое-то значение имела традиция толкования книги Откровения и связь эсхатологии с экклезиологией. Но теперь любые модели будущего оказались делом логической убедительности и более или менее умелого обращения с текстами Писания⁷⁶⁵. В этом причины успеха новых эсхатологических идей в баптизме.

В XIX–XX вв. в баптизме появилась эсхатологическая доктрина, которая быстро стала господствующей,– претрибулационизм (периодический премилленаризм). В отличие от своих богословских конкурентов, он не имел предшественников в эпоху Древней Церкви. Претрибулационисты обычно замалчивают этот факт, акцентируя внимание на цитатах отцов-хилиастов, хотя никто из них (свв. Иустин, Ириней и др.) не упоминает о восхищении Церкви от последней великой скорби⁷⁶⁶. Богословским базисом претрибулационизма стал диспенсационализм – идея последовательной смены диспенсаций, периодов взаимоотношений Бога и людей. Диспенсационализм изначально настаивал на сохранившейся богоизбранности евреев, по сравнению с которыми Церковь представляет собой второстепенный элемент человеческой истории.

Итак, это оригинальная доктрина, которая родилась в XIX в. Исследователи находят два источника, повлиявших на появление претрибулационизма и диспенсационализма. Во-первых, сама идея доскорбного восхищения церкви родилась из откровения новообращенной 15-летней Маргариты Макдональд из Глазго (весна 1830 г.) о том, что избранная группа христиан будет восхищена перед приходом антихриста⁷⁶⁷. Впоследствии это видение было богословски аргументировано и популяризировано шотландцем Э. Ирвингом, в журнале которого нередко пропагандировались оккультные взгляды, а его прихожане практиковали говорение на иных языках. Ирвинг стал автором идеи восхищения церкви не для встречи со Христом перед концом мира, а для того, чтобы избежать бедствий великой скорби. На собрания Ирвинга ходил, в частности, основатель общины «плимутских братьев» Дж. Дарби. Делом своей жизни он избрал проповедь теории тайного восхищения церкви и антицерковной системы диспенсаций, не остановившись даже перед расколом своей общины. Впоследствии эта гипотеза была развита в популярном библейском комментарии Ч. Скоуфилда⁷⁶⁸.

Вторым источником идеи диспенсаций было влияние иудаизма и крещеных евреев, желавших сохранить свою национальную уникальность и претензию на особые отношения с Богом в лоне западного христианства. Этому желанию соответствовало стремление некоторых католических деятелей любой ценой крестить иудеев, даже через искажение «второстепенных» аспектов вероучения. В результате несколько испанских иезуитов (Рибера, Альказар, Лакунза) пишут книги в пользу тысячелетнего царства для евреев. Книга Лакунзы оказала особенное влияние на Ирвинга, который перевел ее на английский язык, указав автором новообращенного еврея Бена Ездру⁷⁶⁹.

Однако в Христовой Церкви нет иудея и язычника, но все мы одно во Христе Иисусе (Гал. 3:28). Лишь иудействующие евиониты в древности настаивали на своем особом статусе, отвергая вместе с тем всю основанную Христом Церковь вместе с Божеством Сына Божия. Претрибулационисты фактически стали их преемниками в вопросе земных обетований для евреев. Претрибулационизм стал учить о сохраняющейся особой роли иудеев и о продолжающемся действии Ветхого Завета для них, о неисполненности Божиих обетований иудейскому народу. Эти обетования якобы лишь ожидают своего исполнения в подзаконном иудейском тысячелетнем царстве Христовом – эпохе социальной справедливости, всеобщего мира и экономического процветания. В это время Церкви не будет на земле, т.к. верующие невидимо будут восхищены на небо перед началом великой скорби. В течение тысячелетия сохранятся грех и смерть, хотя их действие в мире будет ограничено. Они будут уничтожены уже после последнего мятежа сатаны в конце тысячелетия, и после последнего суда наступит вечность.

После появления претрибулационизма и диспенсационализма баптистские богословы предлагали не новые богословские эсхатологических системы, но лишь некоторые модификации. Количество этих модификаций чрезвычайно велико, т.к. заданные в претрибулационизме богословские посылки (разделение истории домостроительства нашего спасения, возвращение к особым отношениям Бога с единственным народом, упразднение земной Церкви, восхищение церкви перед самым яростным периодом гонений и испытания верности, труднообъяснимая серия пришествий и воскресений и проч.) не позволяют построить общепринятую богословскую систему⁷⁷⁰.

Несмотря на это, претрибулационизм является ведущим направлением в современном баптизме и пятидесятничестве, в т.ч. и русскоязычных. В большинстве изданных на русском языке современных баптистских богословских учебников (Ч. Райри, Г. Тиссена, Ф. Баракмана и др.) ясно прослеживается доктрина претрибулационизма. В эсхатологических дискуссиях на протестантских Интернет-форумах, насколько можно судить, также участвуют преимущественно сторонники доскорбного восхищения церкви. Тем не менее, в фундаментальном учебнике М. Эриксона поддерживается доктрина посттрибулационизма. По мнению известного претрибулациониста ректора знаменитой Далласской семинарии Дж Валвурда, дискуссия между пре- и посттрибулационистами в миниатюре повторяет спор пре- и амилленаристов⁷⁷¹: как премилленаризм буквально толкует единственный фрагмент из двадцатой главы книги Откровения, так же претрибулационизм буквально толкует опять-таки единственное место из 1Фес. 4 о восхищении Церкви. При этом, впрочем, Валвурд недоговаривает, что все остальные христиане тоже буквально толкуют это место, но не разрывают встречу со Христом, немедленное совместное возвращение и последующие события дня Господня.

В последние годы на русском языке печатается большое количество переводной амилленаристской литературы, в том числе работы Н.Т. Райта, В. Хендриксена, А. Хукэмы и Дж. Уилмота. Во многом под влиянием их книг на постсоветском пространстве в среде баптистов стала чаще звучать амилленаристская аргументация, хотя она все еще не препятствует господству претрибулационистских взглядов.

Впрочем, в отличие от адвентистов и свидетелей Иеговы, при всей фантастичности богословия, претрибулационисты не предлагают пророчеств о дате Второго пришествия. Отчасти это связано, видимо, и с тем, что Второе пришествие для них не имеет большого значения. Теперь оно находится в тени восхищения церкви, которое может начаться в любой момент. Так, У. Макдональд излагает такие типичные аргументы: «Есть много мест Писания, из которых следует, что христиане должны надеяться, что Господь придет с минуты на минуту... Если бы Церковь должна была пройти через великую скорбь, то мы никак не могли бы ожидать Его прихода в любой момент… Притча в Евангелии от Луки учит, что Царство откроется не скоро (Лк. 19:11), но это отнюдь не исключает того, что восхищение Церкви может произойти в любой момент»⁷⁷². Тем не менее, учение о конечном состоянии у претрибулационистов осталось неизменным: они, как правило, отвергают «сон души» и уничтожение грешников, а в силу отсутствия опыта личного переживания Божественной благодати взаимоотношения с Богом и состояние спасенных в вечности формулируют умозрительно.

Поэтому история баптистской эсхатологии, по сути, представляет собой историю колебания популярности между пост- и премилленаризмом. При улучшении социальной стабильности, например в викторианскую эпоху, симпатии богословов склонялись в пользу постмилленаризма. И наоборот, в XX в. начавшиеся мировые войны посеяли естественные логические сомнения в благополучном развитии евангельской проповеди с перспективами ее всемирного господства. Эти сомнения в богословии привели к господству премилленаризма в его оптимистической форме – претрибулационизма. Так называемый исторический премилленаризм, составивший основу эсхатологии адвентистов, в баптизме не пользуется большой популярностью. Видимо, богословам и рядовым верующим очень хотелось сменить обещанные Христом ужасы войны, голода и насилия сразу на комфорт пребывания с Богом, но по-человечески не было никакого желания переживать тяготы великой скорби. Таким образом, претрибулационизм лишь успешно выполнил социальный заказ.

Это хорошо видно в истории пятидесятников. При своем появлении в начале XX века они восприняли обычную евангелическую догматику, в т.ч. и эсхатологию. Так, почти сразу после основания «Ассамблей Бога», в 1916 г., в исповедании веры были обозначены грядущее тысячелетнее царство и разделенные тысячелетием два воскресения – праведных и неправедных⁷⁷³. Однако очень быстро в пятидесятничестве начала распространяться доктрина претрибулационизма, так что уже в 1920-х годах она стала господствующей, а начиная с 1930-х годов стала излагаться в пятидесятнических богословских учебниках⁷⁷⁴. Идея восхищения церкви и разрыва обетований Ветхого и Нового Заветов показалась пятидесятническим церквям самоочевидной, хотя само событие Пятидесятницы является ярчайшим примером единства двух заветов и разрушает идею двух параллельных народов Божиих. Понимая эту проблему, некоторые пятидесятники отвергают диспенсационализм и принимают другие эсхатологические доктрины.

Вместе с тем, общемировая тенденция евангельского христианства включает и так называемую Появляющуюся церковь – баптизм эпохи постмодерна, нередко отрицающий ад и вечные муки, и даже Второе пришествие Христа. Например, Б. Макларен считает, что в Евангелии «небеса и ад были реалиями настоящего времени, образом жизни, который мы можем принять здесь и сейчас». Ад для него – «место, событие, ситуацию, в которых отсутствует тот порядок вещей, которого хочет Бог. Голод, долги, гнет, одиночество, отчаяние, смерть, убийства – все это ад на земле»⁷⁷⁵. В связи с этим вспоминается известное письмо свт. Игнатия (Брянчанинова), в котором он описывает свое видение физических и нравственных страданий всего человечества: «Я видел человечество, униженное преступлениями! Я видел человечество, искаженное заблуждениями! Я видел человечество, обезображенное варварством! Я видел человечество, низведенное до подобия скотов бессловесных и зверей хищных!» После яркого описания действия греха в людях и указания на страдания как последствия греха святитель делает вывод: «Если взглянуть так на землю, на которой поочередно страдали, на которой вымерло смертию, более или менее лютою, столько поколений – мысль о аде и вечных муках перестает уже быть странною!.. Земля – преддверие ада с первоначальными казнями для преступных. Спаситель соделал ее преддверием рая»⁷⁷⁶. Как видно, один и тот же факт страданий людей на земле баптисты-постмодернисты считают окончательным адом, а православный святой отец – преддверием и доказательством ада.

Эсхатология баптистов-постмодернистов строится на утверждении ими реалий такого Царства Христова, перед лицом которого становится почти бессмысленной, например, обрядность и традиционная догматика. Это Царство для них столь значимо, что оно спасает через Христа даже тех людей, которые не знают Его. Сутью христианства при таком подходе становится «сотрудничество с Богом ради распространения Его царства на земле⁷⁷⁷. Впрочем, иногда постмодернисты допускают ад для желающих проводить вечность в плену своих страстей (Р. Белл), но вновь их Бог не является судьей, а лишь послушным выполнителем желаний и страстей своего творения.

Как видно, наметившая в традиционном баптизме тенденция избежать мучений лично для себя (через восхищение церкви и раздачу исключительно наград верным на Страшном Суде) в постмодернистском баптизме превратилась в идею полного отрицания вечных мучений. Однако как в одном, так и в другом варианте баптистская эсхатология без мучений равно далека от христианства как пути креста и сораспятия Христу, готовности верующего своей жизнью и смертью соучаствовать в Его мучениях.

Для амилленаристов, как и для православных, после первого пришествия в известном смысле уже наступили последние времена, но их нужно отличать от событий перед концом этого мира.

Амилленаризм утверждает, что тысячелетнее царствование Христа совершается уже сейчас. В свое время наступит всеобщее отступничество, что позволит антихристу начать всемирные гонения на христиан. После этой великой скорби вторично придет Христос, воскресит умерших, будет судить всех людей и установит вечное Царство славы, а грешников осудит на вечные мучения. Второе пришествие – единственное, славное, всемирное – не только завершит человеческую историю, но и представит всех людей на суд Христов. На этом суде верующие будут оправданы к жизни вечной, а неверующие осуждены в муку вечную.

Продолжительность тысячелетнего царства понимается амилленаристами символически, как некая полнота времени от первого до Второго пришествия Христа⁷⁷⁸. Это царство завершится великой скорбью и воцарением антихриста. Как правило, оба эти события понимаются буквально. Антихрист считается реальным человеком, который с помощью сатаны сможет установить свое господство на земле и начнет невиданные доселе гонения на Церковь. Продолжительность этих гонений либо неконкретна, либо ее определяют в 7 лет. Антихрист не просто будет противником Христу, но и соперником, потому что попытается присвоить себе честь, подобающую одному лишь Христу⁷⁷⁹.

Традиционный амилленаризм, идущий от Лютера и Кальвина, отождествляет тысячелетие с эпохой Церкви. Наряду с этим, в XIX в. возникло влиятельное движение, для которого тысячелетие – это царство святых на небесах⁷⁸⁰. Такое толкование, как представляется, более логично для протестанта, потому что оно говорит лишь о награде за веру, но не требует от верующего царствования над грехом в этой жизни. Иногда также утверждается, что тысячелетнее царство представляет собой актуальное правление Христа в душах верных и их возрождение к духовной жизни. Об этом, впрочем, амилленаристы говорят меньше, чем об эпохе Церкви. В противном случае пришлось бы признавать крещение таинством, подчеркивать его сакраментальный смысл, видеть в нем начало и залог нашего духовного возрождения и освящения. Все это, конечно, невозможно для баптистов и пятидесятников.

Во всяком случае, амилленаристы подчеркивают значение не земного политического христианского строя, а продолжающегося правления Христа после Его воскресения над всем творением, а в первую очередь – над Церковью.

Амилленаризм чрезвычайно неоднороден, в отличие от пост- и премилленаризма. Многие амилленаристы предлагают свое видение последних событий, зачастую сильно отличающееся от ранее известных. Дж. Валвурд утверждает, что амилленаристами являются большинство западных богословов-либералов и, во всяком случае, протестантский амилленаризм не дает защиты от либерального богословия⁷⁸¹. Например, Р. Нибур отрицает телесное воскресение и говорит о «мифе воскресения», а Н. Харнер отрицает не только телесное воскресение, но и посмертное воздаяние за грехи⁷⁸². Сходство между разными богословами нередко исчерпывается лишь отрицанием будущего тысячелетнего царства Христова на земле после Второго пришествия. Чрезмерная полемичность присутствует и в позитивном изложении доктрины, что нередко подчеркивают их оппоненты⁷⁸³.

Амилленаристы, как и вообще протестанты и их последователи, исповедуют учение о спасении одной лишь оправдывающей верой независимо от добрых дел. Не акцентируя внимание на помощи Христа в нашей борьбе с грехом и с сатаной, амилленаристы представляют нынешнее тысячелетие как время, когда Христос через Церковь освящает весь мир, рассказывая всем и каждому о вере и нравственности, призывая к покаянию и изменению жизни. Находясь на небе, Христос управляет Церковью и ее деятельностью на земле⁷⁸⁴.

В силу этого Церковь уже сейчас является соучастницей славы и страданий Христа. По словам амилленариста Р. Гаффина, Церковь непременно должна участвовать в великой скорби: разделяя страдания Христа, она тем самым обнаруживает Его власть воскресения⁷⁸⁵.

Согласно распространенному амиленаристскому толкованию, эсхатологическое учение подразделяется на осуществляемую (присутствующую сейчас, inaugurated) и грядущую (future) эсхатологию. Конечно, это деление условно, потому что и воскресение, и жизнь вечная в Новом Завете предстают одновременно как настоящее и будущее⁷⁸⁶. Например, Н.Т. Райт утверждает, что «вечной жизни можно радоваться уже в настоящем» и в подтверждение приводит такие места в четвертом Евангелии: Ин 3:15 и след., 36; 4:14, 26; 5:39; 6:27, 40, 47, 54, 68; 10:28; 12:25, 50; 17:2 и след., особое внимание уделяя беседе о хлебе жизни (Ин. 6)⁷⁸⁷.

В рамках осуществляемой эсхатологии говорится о решительной победе Христа на кресте над сатаной, грехом и смертью (ср. Мф. 11:12, 12:28; Лк. 17:21; Ин. 18:36, 37; Кол.1:13⁷⁸⁸). Поэтому, объясняет А. Хукэма, царство Божие – это «динамически активное правление Божие в человеческой истории через Иисуса Христа… над всем сотворенным мирозданием… Мы уже в царствии, и все еще ожидаем его полного проявления; мы уже участвуем в его благословениях, и все еще ожидаем всеобъемлющей победы»⁷⁸⁹. В свою очередь, грядущая эсхатология говорит о последних событиях. «Знамения времен» амилленаристы видят в настоящем и в будущем, но окончательного исполнения они достигнут перед приходом Христовым.

Доказывая реальность нынешнего правления Христа, амилленаристы ссылаются на несколько основных мест Писания: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11:12); конечно достигло до вас Царствие Божие (Мф. 12:28); Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21); Царство Мое не от мира сего… Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь (Ин. 18:36, 37); избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего (Кол.1:13)⁷⁹⁰.

Последующие элементы эсхатологической доктрины и аргументы амилленаристов полемически заострены против диспенсационализма.

Ветхозаветные обетования о еврейском царстве, по мнению амилленаристов, уже исполнились при Иисусе Навине (или Соломоне). Например, Ф. Мауро следующим образом аргументирует эту мысль. Ссылаясь на Нав. 21:43–45 (Не осталось неисполнившимся ни одно слово из всех добрых слов, которые Господь говорил дому Израилеву; все сбылось) и повтор этого свидетельства в завещании Иисуса Навина (Нав. 23:14–16), он подчеркивает, что Бог «исполнил все обетования, оставленные сынам Израиля в Его безусловном завете с Авраамом, Исааком и Иаковом»⁷⁹¹. Однако владение землей было поставлено в зависимость от тщательного исполнения сынами Израиля условий завета с Моисеем, потому что за непокорность Бог обещал им различные наказания вплоть до истребления их с земли и рассеяния среди прочих народов (Втор. 28:15–28, 29:23–28, 30:17, 18). Поэтому Ф. Мауро справедливо замечает, что «если бы Бог действительно связал Себя обещаниями Своего завета ввести сынов Израилевых в ту благодатную землю и поселить их там навсегда, то Он бы нарушил бы другой завет, в котором Он грозил за неповиновение изгнать их из этой земли и рассеять среди других народов земли, что и было исполнено»⁷⁹². Исполнение обетований Давиду, продолжает Ф. Мауро, совершилось при воскресении Иисуса Христа, как свидетельствует ап. Павел (Деян. 13:32–34). Следует помнить, что ап. Павел опирался на пророчество Исаии об исполнении милостей, обещанных Давиду, в вечном завете (Ис. 55:1–3)⁷⁹³.

Амилленаризм отождествляет Церковь и новый Израиль, поэтому соответствующие пророчества нередко толкуются как указывающие на Церковь Христову⁷⁹⁴. Ветхозаветная гора Божия (Ис. 2:2 и др.) в этом прочтении представляет собой Церковь. Они подчеркивают, что столь любимая диспенсационалистами книга Откровения показывает нам целый ряд древних пророчеств уже исполнившимися в Церкви. Например, верующие называются царями и священниками (Откр. 1:6, 5:10) – это наименование ветхого Израиля в Исх. 19:6 и Ис. 61:6. Тем самым искупительные действия Христа стали выполнением ветхозаветных обетований⁷⁹⁵. Полное исполнение пророчеств о благословениях Израилю (Ис. 2:2–4, Пс. 2:8; 46; 71; Иер. 31:31–34, Дан. 2:44, Мих. 4:1–4) амилленаристы относят ко времени после Второго пришествия. Так, мессианское царство у прор. Исаии (Ис. 11:6–9 и 65:17–25) представляет собой описание жизни на новой земле.

Сложное место из Дан. 9:27 о семидесятой седьмине амилленаристы обычно склонны трактовать как относящееся исключительно к первому пришествию. Так, С. Вольберг объясняет, что по тексту все семьдесят седьмин – это цельный промежуток времени. В центре пророчества находится утвердивший завет со многими в Своей крови Мессия, а не антихрист, который даже не упомянут в Дан. 9:27. Прекращение жертвы и приношения посредине седьмины – это разорванная завеса в Иерусалимском храме (Мф. 27:51), а мерзость запустения наступила после бегства христиан в Пеллу и разрушения храма римлянами⁷⁹⁶. Ф. Мауро отождествляет прекращение жертвоприношения в середине седьмины со словами ап. Павла об отмене жертвоприношений в Евр. 10:8, 9⁷⁹⁷. Дж. Уилмот объясняет, что хронологический разрыв между последней седьминой и разрушением Иерусалима – это грамматическое отступление, примеры которого часты в Писании (Пс. 48:9; Мк. 2:10; Ин. 4:2, 7:39; Рим. 5:13–17; Флп. 3:18–19). Поэтому, утверждает он, правильное построение фразы выглядит так: «“предан будет смерти Христос” (отступление провозглашения заслуженного наказания) “и Он восторжествует”»⁷⁹⁸. Итак, все они рассматривают это пророчество как целиком исполнившееся.

Ключевое место из двадцатой главы книги Откровения амилленаристы толкуют как относящееся к нынешнему веку Церкви. Тысячелетие после Второго пришествия для них не вписывается в общее домостроительство нашего спасения и даже в логику толкования пророчеств книги Откровения. Так, В. Хендриксен замечает, что строго по тексту этой главы последовательность событий должна быть следующей: тысячелетнее царство, затем малое время сатаны, потом Второе пришествие и воскресение мертвых, и наконец последний суд. Внутри этой главы нет места пришествию перед тысячелетним царством⁷⁹⁹.

Большие усилия амилленаристы прикладывают, чтобы объяснить, почему по тексту всей книги тысячелетие описано после битвы при Армагеддоне (Откр. 16:16, 19:11–21). Так, Н.Т. Райт утверждает, что это место – третья «пауза» книги Откровения. Первой паузой, прерывающей ход событий, он называет запечатление народа Божия между шестой и седьмой печатями (гл. 7). Вторая пауза – получение книжки ап. Иоанном из руки ангела между шестой и седьмой трубами, чтобы благовествовать о двух свидетелях (гл. 10). Тем самым в его изложении тысячелетие оказывается вне хронологической последовательности последних событий⁸⁰⁰.

Другое объяснение предлагает прочтение сложной структуры книги Откровения как состоящей из семи параллельных разделов, описывающих одни и те же события с некоторыми уточнениями. В. Хендриксен характеризует их следующим образом: 1) Иисус среди светильников (1:1–3:22); 2) Видение небес и печати (4:1–7:17); 3) Семь труб (8:1–11:19); 4) Наказания дракона (12:1–14:20); 5) Семь чаш (15:1–16:21); 6) Падение Вавилона (17:1–19:21); 7) Грандиозный конец света (20:1–22:21)⁸⁰¹. В результате такого подхода В. Хендриксен отождествляет целый ряд событий в книге Откровения, среди которых: сковывание сатаны (20:1–3) и его изгнание с небес (12:9), тысяча лет правления Церкви (20:4–6) и период триумфального свидетельства (11:2–6; 12:14–15); появление войска Гога и Магога (20:7–9) и преследование Церкви антихристом (11:7–10; 13:7–8), последующий разгром этих армий (20:9) и Армагеддон (19:19–21), последний суд (20:11–16) и мессианский суд (14:14–20)⁸⁰².

Этот параллельный ряд вызывает критику у премиленаристов по ряду причин: 1) сатана низвергается с небес (12:9) на землю, т.е. не может обвинять святых перед Богом, а в 20:1–3 – с земли в преисподнюю; 2) суд из 20:11–15 представлен как всеобщий, а суду из Откр. 14:14–20 почему-то отказывается в универсальности; 3) победа над злыми силами в 19:19–21 предшествует по времени тысячелетнему царству; 4) ап. Иоанн ожидал скорого пришествия Христова (1:3; 22:20), и поэтому не мог учить о тысячелетии Церкви⁸⁰³.

Однако подробный разбор этих аргументов показывает их несостоятельность и правоту В. Хендриксена: 1) в 20:1–3 не сказано, что сатана низвергается именно с небес, тем более что до этого он пребывал в воздухе, в поднебесной (Еф. 2:2, 6:12), и что пребывание в преисподней означает его полное бессилие (тем более что в течение тысячелетия, по мнению премилленаристов, будут действовать смерть и грех); 2) нет никаких причин считать суд из четырнадцатой главы не всеобщим, тем более что там упоминается острый серп, ясно указывающий на кончину мира – жатву (Мф. 13:39)⁸⁰⁴; 3) невозможно навязывать книге Откровения точную хронологическую последовательность⁸⁰⁵; 4) апостол не был связан человеческими размышлениями и ожиданиями, а открывал верным волю Божию. А она такова, что следует ждать скорого пришествия Христова и не допытываться о точной его дате (Деян. 1:7, 2Пет. 3:3–15).

Особое значение в этом ряду параллелизмов имеет завершение шестого раздела. М. Ллойд-Джонс справедливо указывает, что кончина века и суд прикровенно изложены в словах: Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя… А прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами (Откр. 19:15, 21). Осуждение зверя и лжепророка представляет собой «конец всех сил, восставших против нашего Господа и Церкви, но это еще не конец диавола». В параллель к описанию 19 главы суд над диаволом особо показан в 20 главе⁸⁰⁶.

В первых шести стихах двадцатой главы книги Откровения, по мнению амилленаристов, находится множество параллелей с другими местами Писания, касающимися не будущего, а настоящего. Так, связывание сатаны в Откр. 20:2 отождествляется с текстами, показывающими относительное бессилие его уже при земной жизни Господа, в частности, в Мф. 12:29 и в Лк. 10:18. М. Ллойд-Джонс справедливо обращает внимание и на пророчество Христа о Своей смерти: Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон (Ин. 12:31), а также на слова ап. Павла о бессилии диавола после смерти Христовой: дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола (Евр. 2:14)⁸⁰⁷.

Сатана и сейчас продолжает причинять вред, но не может помешать народам узнать истину о Боге и предотвратить распространение Евангелия. Г. Уинтерс, толкуя Откр. 20:2, называет такие признаки скованности сатаны: «Например, он не может уничтожить Библию (Мф. 24:35); он не может помешать евангелию (когда в него веруют и повинуются ему) спасать (Рим. 1:16); он не может искушать дитя Божье искушением, из которого нет выхода (1Кор. 10:13); он также не может настолько контролировать человека, чтобы уничтожить свободу его воли. Как кажется, сатана властвует над человеком только в той степени, в которой сам человек позволяет ему осуществлять эту власть, и конечно, в той степени, в какой это позволяет Бог»⁸⁰⁸. Г. Уитнерс уподобляет власть сатаны над миром той власти, которую имел он над Иовом: он мог уничтожить его имущество и близких, и даже посягнуть на здоровье, но не мог умертвить самого Иова.

Приведем и другие параллели, которые называет Г. Уинтерс. Ключ от бездны в руках ангела (Откр. 20:1) соотносится с ключами Царства Небесного, которые Христос дал ап. Петру (Мф. 16:19). Судящие на престоле (ст. 4) напоминают о том, что святые будут судить мир (1Кор. 6:2–3, ср. Откр. 6:9). Души святых (ст. 4) – это блаженные мертвые, умирающие в Господе, о которых говорится в книге Откровения задолго до 20-й главы (Откр. 14:13), и которые находятся в блаженном месте, наподобие лона Авраама из притчи (Лк. 16:22). Царствование мучеников – то же, что победа в Откр. 2:11⁸⁰⁹.

Стоит отметить, что поиск библейских параллелей не был чужд и авторам эпохи ранней Церкви. Так, западный свт. Викторин Петавский (†303 или 304) отождествляет семь труб и семь чаш (Откр. 8 и 15)⁸¹⁰. Та же мысль впоследствии встречается у Тихония Африканского в его шестом правиле и у блж. Августина⁸¹¹; свящ. Н. Орлов полагает, что она отразилась и в толковании св. Андрея Кесарийского⁸¹².

Первое воскресение (Откр. 20:5) вызывает немало дискуссий среди амилленаристов. Иногда его толкуют в духе личного аскетизма как «христианское возрождение, делающее возможным избежание “второй” или духовной смерти»⁸¹³. Развивая эту мысль, Н.Т. Райт находит здесь «аналогию концепции ожидаемого воскресения» для крещеных верующих, как в Рим. 6 и Кол. 3⁸¹⁴. Другие амилленаристы считают первым воскресением не духовное возрождение в этой жизни, а соцарствование со Христом душ умерших верных после смерти⁸¹⁵.

Отрицая возможность земного тысячелетнего царства, амилленаристы обращают внимание на то, что автор книги Откровения видит души обезглавленных, т.е. это не люди, которые все еще живут на земле. То, что они ожили, понимается как их прославление после смерти, соцарствование со Христом на небе⁸¹⁶, т.к. в Откр. 20:4–6 не говорится о Палестине и вообще о земле. В Откр. 20:4–5 говорится, что души обезглавленных и прочие из умерших «ожили» (ἔζησαν). Амилленаристы понимают это «ожили» одинаково – как «вошли в присутствие Божие»⁸¹⁷. Вместе с тем, по сути, понимание различно: души ожили бестелесно в первое воскресение, а прочие ожили телесно во второе воскресение. Премилленаристы подчеркивают эту непоследовательность и настаивают на буквальном толковании слова «ожили» как двух телесных воскресений – в начале и после тысячелетия⁸¹⁸.

Доказывая единственность воскресения мертвых и суда, амилленаристы в целом апеллируют к тем же местам Писания, что и православные богословы (Дан. 12:2; Ин. 5:28–29; 6:39, 40, 44, 54; 11:24; Деян. 24:15 и др.)⁸¹⁹. Несомненно, ключевым является текст Ин. 5:28–29. Возражая диспенсационалистам, которые видят здесь два различных воскресения, разделенные во времени, В. Хендриксен готов говорить о двух воскресениях, лишь «если мы обращаем внимание на контраст между телами, в которых воскреснут нечестивые и в которых воскреснут верующие». Суммируя цитаты из Писания по этому поводу, он пишет: «Одно общее воскресение будет состоять как из праведных, так и из неправедных (Деян. 24:15). Марфа из Вифсаиды знала только об одном, общем телесном воскресении. Она сказала: Знаю, что воскреснет брат мой в воскресение, в последний день. Она говорит еще более определенно, называя это событие воскресением в последний день, а не воскресением, которое произойдет за тысячу лет до последнего дня. И наш Господь Иисус Христос не раз говорит, что Он воскресит верующих в последний день (Ин. 6:39, 40, 44, 54)»⁸²⁰.

Многие аргументы амилленаристов полезны для обличения заблуждений других эсхатологических доктрин неопротестантов. Вместе с тем, оторванные от Православной Церкви, амилленаристы противоречат и Преданию, и друг другу в различных важных вопросах. Вопреки святым отцам, их аргументы зачастую лежат в общем русле протестантизма и неопротестантского богословия, тогда как в других вопросах есть и точки соприкосновения с отцами. Так, различение воскресения праведных и неправедных не по времени, а по качеству свойственно и святым отцам⁸²¹. Кроме того, прп. Ефрем Сирин объясняет, что воскресение праведных предварит немедленное после того воскресение грешников, чтобы они все встали на суд Христов⁸²².

Остановимся подробнее на тех аспектах амилленаризма, которые противоречат Преданию. Большое значение для установления царской власти Христа и ряда эсхатологических вопросов имеет пророчество Даниила о семидесяти седьминах. Для амилленаристов продолжительность гонений антихриста никак не связана с семидесятой седьминой. Длительность скорби у них не может быть ни узнана заранее, ни предсказана, т.к. Господь может ее сократить (Мк. 13:20) или продлить (Лк. 13:6–9)⁸²³. В церковном Предании семидесятая седьмина Даниила имеет три традиционных толкования. Свв. Ириней Лионский, Ипполит Римский и некоторые другие древние авторы относят ее ко временам антихриста, тогда как другие находят ее исполнившейся при Христе (например, Юлий Африкан, Евсевий Кесарийский, прп. Ефрем Сирин и блж. Феодорит) или при разрушении Иерусалимского храма Веспасианом (Климент Александрийский, Тертуллиан, прп. Исидор Пелусиот)⁸²⁴. Однако даже отцы, которые согласно с буквальным смыслом пророчества о седьминах считали пророчество целиком исполненным, семидесятую седьмину, подобно пророчествам Даниила о малом роге, понимали типологически – как предуказывающую на будущие гонения антихриста⁸²⁵.

Начертание зверя (Откр. 3:16), как правило, амилленаристы понимают «духовно», отказываясь видеть в нем какой-либо материальный предмет (микрочип и т.п.), и в этом смысле его противопоставляют печати Бога на челах двенадцати колен Израилевых (Откр. 7). Маловероятной для них выглядит даже идея, что христиане будут исключены из экономических отношений⁸²⁶. Этот их взгляд соответствует общей протестантской установке на спасение только верой, без телесного труда и деятельного исполнения заповедей Божиих. Напротив, в православии тело является соучастником нашего спасения: действуя через тело, душа исполняет Божии заповеди, наполняется добродетелями либо, напротив, покоряется страстям. Божественная оценка нашего состояния переходит в вечность. Поэтому, конечно, начертание зверя будет не одним лишь «духовным знаком» или устным исповеданием, но и материальным знаком, отсутствие которого исключит верных из сферы торговли, а значит и из всего общества, которое примет антихриста за Бога.

Однако начертание зверя – лишь один из признаков скорого Второго пришествия, наряду со многими другими. Амилленаристы, нередко умаляя тяжесть гонений антихриста, отказываются выявлять и признаки пришествия Христа, подчеркивая лишь его внезапность⁸²⁷. Напротив, православные отцы тщательно анализируют эти признаки, потому что верным предстоит все это увидеть и узнать⁸²⁸.

Придерживаясь доктрины о невидимой церкви, амилленаристы склонны уничижать освящение верных нетварной Божественной энергией в Церкви. Так, Н.Т. Райт утверждает, что реальная церковная история показывает нам и нападки сатаны на церковь, и обман народов, и даже обман самой церкви. Поэтому он считает тысячелетнее правление Иисуса Христа не земной, а небесной реальностью⁸²⁹. Для таких амилленаристов это царство выглядит как соцарствование со Христом душ умерших верных после смерти, потому что идеи обожения верных и личной победы над страстями им неизвестны и непонятны.

Инаугурационная (осуществляемая) эсхатология имеет дело с эпохой Церкви и, казалось бы, должна говорить о спасении верных через их освящение Святым Духом. Для амилленаристских верующих суд как бы перенесен назад, ко времени их земной жизни, и в этом содержится как бы отголосок евангельского и святоотеческого учения. Так, в Евангелии Господь говорит, что верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден (Ин. 3:18). Подобно и святые отцы многократно подчеркивали, что верующий должен иметь свидетельство своей совести о прощении грехов и соединении с Богом. Так, авва Исаия Отшельник призывает подвергнуть «себя и нашу деятельность собственному суду прежде, нежели предстать на Суд Божий»⁸³⁰.

Но в действительности инаугурационная эсхатология обосновывает протестантскую упрощенную сотериологию: ты спасен не потому что освящен (или, в православном смысле, обожен), а просто потому что веришь. В соответствии с доктриной оправдания верой спасающая вера еще при жизни избавила амилленаристов от грядущего гнева Божия и гарантировала им Царство Божие без дел покаяния⁸³¹. На Страшном суде этот приговор якобы будет лишь подтвержден. Слова Спасителя, что верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5:24), амилленаристы воспринимают как элемент инаугурационной эсхатологии и аналог Павлового оправдания верой⁸³². Конечно, ни сокровенной жизни во Христе, ни необходимости исполнения Его заповедей для спасения амилленаристы не знают.

Как видно из богословского анализа, амилленаристы справедливо отрицают ошибочные построения постмилленаристов и премилленаристов, и многие их библейские аргументы в целом согласуются с православным богословием. Их идеи могут иметь положительное воздействие на духовную трезвость западных христиан, напоминая о том, что им, быть может, предстоит увидеть события великой скорби. Вместе с тем, не будучи связаны Преданием, нередко амилленаристы предлагают взаимно исключающие друг друга аргументы, не приемлемые с точки зрения православия.

Однако в целом богословие амилленаризма предлагает ложный образ Христа и путь нашего спасения. Будучи порождением протестантизма, амилленаризм искажает суть взаимоотношений Бога и человека, а тем самым и содержание тысячелетнего царства.

Постмилленаризм – учение о наступлении тысячелетнего царства Христова на земле в результате успешной проповеди Евангелия и всеобщего принятия христианства не только по форме, но и в жизни⁸³³. После завершения периода всеобщего благополучия и господства Евангелия (миллениума) постмилленаристы ожидают восстания антихриста, Второго пришествия Христа, всеобщего воскресения мертвых, Страшного суда, рая для праведных и ада для грешников.

Как и в период своего расцвета в XVIII–XIX вв., нынешний постмилленаризм существует в двух формах – библейской и эволюционной. Библейский постмилленаризм представлен, к примеру, в определении Л. Бойттнера: «Постмилленаризм – это учение, согласно которому Царство Божие постепенно устанавливается в мире через проповедь Евангелия и действие Святого Духа в сердцах. В конце концов, согласно этому учению, наступит эпоха всеобщего мира и справедливости (тысячелетнее Царство), которая завершится вторым пришествием Христа, всеобщим воскресением мертвых, всеобщим судом и явлением небес и ада»⁸³⁴. В отличие от тысячелетия хилиастов, здесь не говорится об обновленной земле и прославленных телах верующих. По большому счету, тысячелетнее царство станет успешной социально-политической реализацией евангельской проповеди.

Первоначальный пиетистский постмилленаризм считал грядущее тысячелетие самоочевидным. В последнее время набирает популярность заветный постмилленаризм, который опирается на сформулированное Цвингли и Кальвином богословие завета (или ковенантную теологию)⁸³⁵. Для большинства эсхатологических построений неопротестантов (кроме претрибулационизма, основанного на диспенсационализме) оно является общей богословской основой, описывающей взаимоотношения Бога и верующих. В наиболее кратком виде эта теоретическая система разделяет человеческую историю на два завета – завет дел (до грехопадения) и завет благодати (от грехопадения до настоящего времени). Завет благодати, одинаково общий для верующих периода Ветхого и Нового заветов, представляет собой договор между Богом и грешником, по которому Бог обещает спасение через веру, а грешник обещает жизнь веры и послушания⁸³⁶. Постмилленаристская версия богословия заветов делает отсюда вывод о земных благословениях для верующих завета благодати.

В конце XX в. постмилленаристами был предложен практический инструментарий для достижения на земле Царства Божия. Эта концепция имеет ряд названий: теономия, реконструктивизм, богословие владычества. Название «теономия» подчеркивает, что закон Моисеев сейчас остался действенным во всей полноте, включая как законные предписания, так и наказания за них⁸³⁷. Поэтому следует вводить этот закон в жизнь всего общества. Термины «реконструктивизм» и «богословие владычества» акцентируют внимание на том, что в конце концов мир будет подготовлен к принятию Евангелия. Для этого через реформы церковь должна быть ориентирована не столько на личное спасение и освящение, сколько на социальное служение. Наконец, в Церкви и обществе наступит владычество Христа⁸³⁸. Тем самым постмилленаристы пытаются вдохнуть новые силы в угасающую идею гуманизма, некогда вызвавшую к жизни и сам постмилленаризм.

Однако закон Моисеев – это не только нравственные предписания, но и обрезание, и ветхозаветное священство, и кровавые жертвы. Сам закон порицает людей, которые не исполняют его во всей полноте: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона (Гал. 3:10, ср. Втор. 27:26). Поэтому с точки зрения Писания это предложение незаконно и противоречит воле Божией. Закон был дан одному лишь народу Израильскому, и совершенно невозможно требовать его исполнения от всех народов мира. Наконец, эта концепция пытается вернуть народ Божий в эпоху Ветхого Завета, как будто не умирал за нас Христос, как будто мы не получили усыновления в таинстве крещения и не были помазаны Святым Духом в таинстве миропомазания. Временное значение закона давно исчерпано, потому что он был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою (Гал. 3:24). Поэтому эту идею нельзя объяснить иначе, как законническим духом ее авторов, глубоко чуждой благодати Божией.

Для другой группы постмилленаристов Царство Божие видится естественным результатом эволюции: человек сам создаст новую эру через образование, разумное законодательство и социальные реформы. Оппоненты справедливо указывают апологетам этой точки зрения, что они представляют Царство Божие результатом усилий самого человека, без участия Бога.

Вместе с тем, с православной точки зрения между этими двумя разновидностями постмилленаризма нет принципиальной разницы. В любом случае тысячелетнее царство наступает за счет тварных усилий самого тленного, падшего человека.

Причиной этого является отвержение постмилленаристами православного учения о нетварной благодати (энергии) Божества. В представлении баптистов Бог – это невидимая и несообщимая сущность, о свойствах которой можно судить только по словам Писания. Свойства Божии баптисты отождествляют с сущностью, различая в Боге сущность и свойства лишь умозрительно, а не действительно, в то время как в православном богословии энергии неотделимы от сущности, но не отождествляются с нею и реально различаются. Следовательно, учение баптистов о свойствах Божиих превращает Его в трансцендентную сущность, и поэтому никто не может участвовать в жизни недоступного Бога. Некоторые баптистские теологи, находя в человеке соответствие некоторым божественным атрибутам (святость, мудрость и знание), считают, что «не следует думать, что Бог передал людям Свои совершен­ства; но мы находим их у людей, поскольку человек сотворен по образу и подобию Бога»⁸³⁹. Из такого представления о Боге, по мнению Р. М. Коня⁸⁴⁰, следует, что в учении баптистов нет никаких оснований для достижения подлинного богообщения и богоподобия. Так, слова ап. Петра о призвании христиан стать причастниками Божеского естества (2Пет. 1:4; ср. Ин. 17:22–23) баптисты интерпретируют в смысле способности человека своими тварными усилиями достичь такой святости, которую они усматривают в нетварной сущности Божией. Таким образом, сектантское учение о богоподобии сводится к нравственному подражанию Богу за счет тварных усилий самого человека.

В начале XX века прот. П. Светлов сделал безуспешную попытку на православной почве обосновать грядущий золотой век⁸⁴¹. В полемику с ним вступил свт. Серафим (Соболев), который показал принципиальную порочность таких взглядов, основанных на идеологии социализма и гуманизма⁸⁴².

Представление о рае на земле заставляет забыть о вечном рае у Бога. Оно, объясняет свт. Серафим (Соболев), «неестественно… для христиан, принципом жизни которых должны быть слова Христа: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его (Мф. 6:33) и слова ап. Павла: о горнем помышляйте, а не о земном (Кол. 3:2)». Поэтому, продолжает свт. Серафим, «сущность нашего христианского счастья заключается в благодатных небесных радостях Царства Божиего, а не в земном общественном, государственном и мировом порядке. Это счастье, если бы оно и появилось,– скоропреходящее, а то – незыблемое и вечное». Поэтому предметом и целью христианства являются духовные и небесные блага от единения со Христом, а социализм и следующий за ним в этом постмилленаризм призывают всецело стремиться лишь к чувственным и земным благам⁸⁴³.

Как бы в ответ на упреки о недостаточности естественных усилий в деле установления Царства Божия, в последнее время в недрах харизматического движения появилась доктрина с неожиданным названием «Царство сейчас». Суть этого подхода П. Бенвер выражает так: «Его основное притязание – вера в то, что христиане – это “маленькие боги”, которые могут властью Христа осуществлять владычество над землей. Посредством веры исповедуемое становится реальностью»⁸⁴⁴. Как видно, в основе «Царства сейчас» лежит искаженное православное учение об обожении и ложное понимание власти быть чадами Божиими (Ин. 1:12). Как и все харизматы, сторонники этой доктрины отказываются сводить отношения человека и Бога исключительно к интеллектуальной вере и чтению Писания. Не зная о благодати, они интуитивно предполагают возможность действия силы Божией через верных Ему людей. Однако в силу гордости и непонимания законов духовной жизни они стремятся получить дары Божии без трудов и скорбей, что невозможно.

Так, прп. Макарий Великий, рассказав о тайнах благодати и созерцании славы Света – Христа – еще в этой жизни, в согласии с другими святыми отцами замечает: «Но в сию меру не вдруг достигают люди, и то разве трудами, скорбью, великим подвигом»⁸⁴⁵. Чтобы ясна была сила его слова, в отличие от мечтаний современных харизматов, кратко скажем о дарах и трудах этого святого. Известно, что прп. Макарий исцелял расслабленных, изгонял бесов, пророчествовал о будущем и обличал людей в тайных грехах; ему неоднократно отвечали мертвые на его вопросы. Однажды он даже воскресил мертвеца для убеждения еретика, отвергающего воскресение тел⁸⁴⁶. И вместе с тем, прп. Макарий терпел в своей жизни множество вольных и невольных скорбей. Так, он ушел в египетскую пустыню после того, как некая девица ложно назвала его виновником своей беременности; жители деревни жестоко избили преподобного и заставили его кормить «жену», однако Бог открыл его невинность: долгое время она не могла родить, и родила ребенка лишь после того, как назвала истинного виновника⁸⁴⁷. Преподобный принимал пищу раз в неделю⁸⁴⁸. Нестяжателен был настолько, что дважды заставая в своей келлии воров, как будто посторонний, помогал им грузить свое имущество и приговаривал: Мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него (1Тим. 6:7)⁸⁴⁹. Итак, прп. Макарий Великий лично знал тайны Божии, поэтому к его словам о необходимости предварительного несения трудов и скорбей следует отнестись с полным доверием.

Таким образом, любая версия постмилленаризма полностью сохраняет и воспроизводит ту атмосферу преклонения перед человеческим разумом, которая господствовала на западе в момент его появления. Суть этого не меняется оттого, что торжество тварных усилий человека постмилленаристы обосновывают с помощью насильственной экзегезы ряда текстов Писания.

В отличие от премилленаристов, постмилленаристы не акцентируют особого внимания на начале двадцатой главы книги Откровения, как будто открывающей будущее Церкви. Напротив, они предпочитают рассматривать это пророчество в свете всего Писания⁸⁵⁰: оно аллегорически описывает духовные изменения в Церкви перед Вторым пришествием. Так, К. Джентри оставляет за началом 20-й главы Откровения функцию выявления основной сюжетной линии книги и увязывает этот текст с ответом Бога на вопль мучеников первого столетия⁸⁵¹. Иными словами, земное страдание мучеников должно получить земную же награду для последующих поколений христиан. Тысячелетнее царство, описанное в Откр. 20:1–6, с самого начала реализуется в жизни Церкви. Представление о нем можно получить из притч Господа в Мф. 13, особенно из притч о закваске и горчичном зерне. Социокультурный и экономический рост этого царства будет неуклонным и постепенным, как экстенсивным (по всему миру), так и интенсивным (оно будет превращаться в доминирующий фактор). Христос будет отсутствовать физически, но при этом царствовать на земле⁸⁵². Предпосылкой и основой создания тысячелетнего царства являются искупительные заслуги Господа Иисуса Христа. Некоторые постмилленаристы утверждают, что это царство продлится ровно тысячу лет, тогда как другие считают, что тысячелетие выступает символом полноты и большой продолжительности.

Постмилленаристы используют несколько основных аргументов. Так, они акцентируют внимание на великом поручении Христа идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам (Мф. 28:19–20). В молитве Господней верующие просят да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе (Мф. 6:10), и эти прошения Господь, конечно, не оставит без ответа. Напротив, Он обещал, что проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам» (Мф. 24:14). Во всех этих местах они видят пророчество о будущем всемирном социально-политическом царстве Бога, а не человеколюбивое желание Бога, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1Тим. 2:4).

О распространении Евангелия говорит и Рим. 11. В отличие от диспенсационалистов, которые видят здесь будущее еврейское тысячелетнее царство, постмилленаристы справедливо подчеркивают, что согласно этой главе Израиль в целом отвергает Христа, зато остаток иудеев и множество язычников обращаются к вере во Христа. В свое время благословения Божии для христиан из язычников пробуждают ревность и веру во Христа и в евреях. Наконец, обращение Израиля приводит к спасению мира⁸⁵³. Однако спасение мира постмилленаристы понимают как всеобщую веру во Христа, а не так, как писал ап. Павел чуть выше в том же послании – как спасение лишь тех, кого Бог предузнал и предызбрал (Рим. 8:29–30). Но тем самым слова чтобы всех помиловать (Рим. 11:32) окажутся свидетельством об апокатастасисе – помиловании не только людей последнего времени, но и вообще всех людей, в т.ч. тех, кто отвергнут Христа во время гонений антихриста, и язычников времен всеобщего покаяния Израиля. Итак, подобное толкование внутренне противоречиво.

Большое внимание постмилленаристы придают пророчествам Ветхого Завета о царстве Мессии, подчеркивая земной и очевидный характер обетований. Так, например, в Пс. 46, 71, 99; Ис. 45:22–25 и Ос. 2:23 ясно говорится, что все народы придут к познанию Бога. Многократно обещано царствование Христа на земле (Пс. 2:8; 21:27; 46; 71; 84:9; Ис. 2:2–4; 11:6–9; Иер. 31:34; Дан. 2:35, 44; Мих. 4:1–4), но такого внешнего господства над всеми людьми еще нет. Поэтому, делают вывод постмилленаристы, эти обетования и пророчества будут буквально реализованы в грядущем тысячелетнем царстве. При установлении этого царства Христос изберет Своим орудием Церковь⁸⁵⁴.

Существенную сложность для постмилленаристов представляют систематические фрагменты, относящиеся ко Второму пришествию и предшествующим событиям, в первую очередь «малый апокалипсис» (Мф. 24 и пар.). Как и премилленаристы, обычно они делают «нарезку» из разных фрагментов Писания, располагая их в произвольном порядке. Однако этого нельзя сделать в отношении цельных фрагментов текста, в которых будущее описано без предварительного тысячелетнего царства славы. В качестве характерного примера можно привести сделанную К. Джентри интерпретацию «малого апокалипсиса» (Мф. 24), которая приводит к насилию над текстом Писания. Для Джентри все беды конца времен (всемирные войны, глады, моры, землетрясения, мучения и убийства христиан и проч. – ст. 6–10) сводятся к событиям перед 70 г. Великой скорбью конца времен для него является разрушение Иерусалима, которое увидит это поколение (ст. 34). Лжепророками (ст. 11) выступают Симон волхв и другие безымянные обманщики, хотя, впрочем, никто из них не выдавал себя за Христа. Перед разрушением Иерусалима, как известно, не было всемирных войн (ст. 6–7), что не мешает К. Джентри вспоминать о военных слухах во времена Нерона и краткой гражданской войне после его смерти. Всемирная проповедь объявляется завершенной в проповеди апостолов. Мерзость запустения, конечно,– это разрушение Иерусалима и Храма войсками Веспасиана с римскими орлами на знаменах. Звук трубы – христианская проповедь. Какие-то несовпадающие детали (например, астрономические знамения) объясняются апокалиптической гиперболой в языке Христа⁸⁵⁵. Конечно, это толкование противоречит смыслу текста Писания и церковному Преданию.

Сочинения постмилленаристов, как и прочих неопротестантов, наполнены полемикой с представителями других эсхатологических взглядов. Особый интерес представляет аргументация против диспенсационалистов. Например, постмилленаристы выявили множество примеров применения ими аллегорического метода, который согласно их же вероучению якобы недопустим при толковании пророчеств⁸⁵⁶. Большое внимание постмилленаристы уделяют обоснованию происхождения диспенсационализма из видения М. Макдональд⁸⁵⁷.

В свою очередь, амилленаризм и постмилленаризм достаточно близки между собой в богословском отношении. В современном евангелическом движении они основываются на некоторых общих богословских предпосылках, делая из них разные выводы. Так, они одинаково связывают тысячелетие с текущим веком Церкви и верят, что сатана уже связан и не может эффективно противодействовать верующим и проповеди Евангелия. Совместно они надеются на единственное возвращение Христа после тысячелетнего царства и упрекают хилиастов в опоре на единственный отрывок из самой сложной книги Писания, полной символических образов (семиглавый зверь, огнедышащие кони, саранча с лицом человека и зубами льва, женщина, стоящая на луне и проч.)⁸⁵⁸. Кроме того, им свойственно представление об эсхатологическом характере спасения, которое реализует себя в истории, отождествление Церкви и Нового Израиля, а также интерпретация ветхозаветных пророчеств о Царстве Мессии как относящихся к веку Церкви. Различие между ними сводится к «историческому пессимизму» амилленаристов и «историческому оптимизму» постмилленаристов относительно всеобщей евангелизации до Второго пришествия.

Дискуссия пост- и амилленаризма ведется по главному вопросу: как понять состоявшуюся победу Церкви? Постмилленаризм дает ответ: во внешних политических и социально-культурных формах. Внешняя церковная власть непременно должна иметь право суда, как это изображено в Лев. 26 и Втор. 28. Тем самым произойдет освящение всех сфер жизни человечества – личных, семейных, общественных, гражданских. Амилленаризм, напротив, считает такой победой непоколебимость в вере, несмотря на преследования⁸⁵⁹. Итак, со стороны амилленаристов делается акцент на очевидную для всех внешнюю деградацию христианских институтов и нравственности, которая в свое время приведет к воцарению антихриста⁸⁶⁰. Со стороны постмилленаристов этому противостоит рассудочная вера в гарантированность собственной победы в земной истории.

Важным пунктом полемики является и проблема страданий Церкви. Для амилленаристов страдания Христа и следующие за ними страдания всей Церкви являются одним из фундаментов веры, и в недооценке этого страдания они настойчиво упрекают постмилленаристов⁸⁶¹. В свою очередь, постмилленаристы отвергают универсальное значение страданий для Церкви и христианина, называя их случайным, исторически преходящим эпизодом, наподобие дара языков в Древней Церкви. Страдания Церкви постмилленаристы понимают наподобие гонений христиан при языческих императорах⁸⁶². Как видно, амилленаристы настаивают на необходимости текущих страданий для всей Церкви; постмилленаристы справедливо их упрекают, что церковные структуры сейчас не испытывают гонений. В этом споре, как видно, нет правых: обе стороны лишены православного понимания Церкви как таинственного Тела Христова и поэтому не понимают, что каждый верующий сам в себе переживает духовную брань, потому что его спасению сопротивляется сатана и его земные сторонники. Тем самым в верном и с верным страдает и Церковь, и Сам Христос.

Главной точкой соприкосновения с диспенсационализмом и, соответственно, дискуссии с амилленаристами является вопрос о буквальном исполнении данных праотцам земных обетований. Постмилленаристы настаивают, что они еще ждут своего исполнения, но не в ветхом, а в преображенном Израиле, т.е. в Церкви.

Проповедь Евангелия Царства по всей вселенной, во свидетельство всем народам (Мф. 24:14) еще не означает принятия этой проповеди народами⁸⁶³. Святые отцы подчеркивают, что уже при апостолах Евангелие было возвещено всей твари поднебесной (Кол. 1:23), т.е. вся вселенная была просвещена, хотя и не все приняли проповедь⁸⁶⁴. Отсюда свт. Иоанн Златоуст делает вывод: «и тогда придет конец (Мф. 24:14) – не мира, а Иерусалима». Кроме Кол. 1:23, он ссылается и на другие места о всемирном масштабе и успехах проповеди (Рим. 10:18, Кол. 1:6), напоминая о трудах ап. Павла и других апостолов. Свидетельство всем народам, согласно свт. Иоанну Златоусту, означает следующее: «В обличение, в осуждение; во свидетельство: уверовавшие будут свидетельствовать против неуверовавших, и осудят их». Результатом осуждения неуверовавших стало разрушение Иерусалима⁸⁶⁵.

Таким образом, свт. Иоанн и многие другие святые отцы всемирную проповедь Евангелия представляют делом уже совершившимся, а последовавший за этим конец – это конец Иерусалима, т.е. его разрушение.

Вместе с тем, в Предании есть и другое толкование этого места. Некоторые святые отцы нередко особо отмечают проповедь перед приходом антихриста как знамение конца века⁸⁶⁶. Это будет проповедь чистой православной веры. Уже несколько веков обширные, хорошо оплачиваемые католические и протестантские миссии несут слово о Христе в разных частях мира. Однако к началу XX века, по слову свт. Николая Японского, большая часть народов еще не слышала Евангелия Царства, а «западные народы слушают Евангелие, затемненное извращениями католичества и протестантства»⁸⁶⁷.

Свт. Феофан Затворник также говорит о том, что конец мира наступит по завершении проповеди Евангелия всем способным его услышать и войти в Царство Божие: «Когда Евангелие пройдет по всем народам, обитающим на земле, и выберет из них всех способных принять его, и ради того освятиться и переродиться благодатию Святого Духа, тогда не для чего будет более оставаться настоящему порядку вещей, придет кончина мира, или последние дни, в кои определил Господь снова прийти сотворить суд над всеми живущими на земли, чтоб одних ввесть в царство славы Своея, а других предать горькой участи, ими изволенной»⁸⁶⁸.

Поэтому не будет ошибкой толковать пророчество о проповеди Евангелия перед концом дважды: и при апостолах (перед разрушением Иерусалима), и перед концом вселенной. Вместе с тем, апостолы кровью засвидетельствовали свою верность Христу, но не подчинили себе ни одного государства. Истинная проповедь последних времен точно так же будет находить немногих внимательных слушателей. Подавляющее большинство людей отнесется к проповеди и к проповедникам так же, как они отнесутся к двум свидетелям из одиннадцатой главы книги Откровения. После их убийства живущие на земле будут радоваться сему и веселиться, и пошлют дары друг другу (Откр. 11:10). Так и ап. Павел, описывая апостольскую проповедь, говорит: Но не все послушались благовествования… Но спрашиваю: разве они не слышали? Напротив, по всей земле прошел голос их, и до пределов вселенной слова их (Рим. 10:16–18)⁸⁶⁹.

Нельзя сказать, что последняя проповедь будет совершенно безуспешной: в церковь войдет полное число язычников, многие из иудеев вновь вернутся к истинной вере и спасутся. Поэтому пророчество Спасителя о всемирной проповеди Евангелия (Мф. 24:14) следует считать параллельным местом к пророчеству ап. Павла: ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется (Рим. 11:25–26). Еп. Сильвестр (Малеванский) объясняет эту взаимосвязь тем, что вступление в Церковь полного числа язычников совпадет с завершением евангельской проповеди всем народам, после чего в самом конце обратятся и евреи. Тем самым завершение всемирной проповеди и обращение иудеев станет единым признаком близости Второго пришествия⁸⁷⁰.

При этом общий вектор веры и нравственности в последние времена, несомненно, будет носить антихристианский характер (ср., напр., Иуд. 18–19, 1Тим. 4:1–3, 2Тим. 3:1–9)⁸⁷¹. Поэтому антихрист явится точным выразителем духа времени, и люди последних времен с восторгом примут его как бога и спасителя. Как учит свт. Игнатий (Брянчанинов), «антихрист будет логичным, справедливым, естественным последствием общего нравственного и духовного направления человеков»⁸⁷². И, напротив, «противники антихриста сочтутся возмутителями, врагами общественного блага и порядка, подвергнутся и прикрытому и открытому преследованию, подвергнутся пыткам и казням»⁸⁷³.

Итак, проповедь будет для избранных – во спасение, а для ожесточенных сердцем – во свидетельство.

Что касается приводимых постмилленаристами ветхозаветных пророчеств, то они не подтверждают их выводов. Так, в этих пророчествах говорится о будущем познании Бога всеми народами. Однако, как было показано, это не означает принятия истинной веры всеми без исключения людьми. Например, в Ис. 45:22 содержится не утверждение об обращении всех людей, а лишь призыв к ним, который не имеет эсхатологического характера: ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли. Пророчество Ос. 2:23 (скажу не Моему народу: «ты Мой народ») уже исполнено в Церкви, как то показал ап. Павел (Рим. 9:25–26).

Царствование Христа на земле уже исполнилось в Его первом пришествии, как Он Сам о том свидетельствовал на суде у Пилата (Ин. 18:37). Действительно, первые христиане рукоплескали и восклицали Ему от радости, как то описывает 46-й псалом первое Христово пришествие, и до сих пор верные не перестают благодарить Спасителя за Его благодеяния⁸⁷⁴. В полноте славы Он будет царствовать не в течение тысячелетия, но в вечности, после Второго пришествия. Об этом также говорят нам пророки (например, в Дан. 2:44). Кроме того, ряд пророчеств говорит нам не о славном Царстве Мессии, а о собирании всех народов в Церковь – гору дома Господня (Ис. 2:2, Мих. 4:1), хранительницу Нового Завета (Иер. 31:31–34).

Непонятен статус Иисуса Христа в постмилленаристском тысячелетнем царстве. Так, Он может находиться на небе и править оттуда, но в таком случае не исполнится существенный признак царства – соцарствование святых со Христом (Откр. 20:6). Прп. Ефрем Сирин, обличая мечтания о тысячелетнем царстве, подчеркивает, что в нем «нет на земле Христа. А если Он не был с ними, то и не соцарствовал»⁸⁷⁵. В Писании нигде нет описания славного Царства без Царя. Если же Христу придется как-то явиться на землю в течение тысячелетия, то, строго говоря, это и будет Второе пришествие.

Но главное, конечно,– это недооценка постмилленаристами поврежденности человечества в результате греха. Они забыли слова Христа: Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Мф. 7:13–14). Господь обещает Своим ученикам: В мире будете иметь скорбь (Ин. 16:33) и считает их малым стадом (Лк. 12:32). Этому малому стаду во все века противостоит мир, который лежит во зле (1Ин. 5:19). Истинно верующих апостол называет чадами Божиими непорочными среди строптивого и развращенного рода, в котором вы сияете, как светила в мире (Флп. 2:15).

Эта непорочность достигается не через нетрудное чтение Евангелия, а через исполнение его в своей жизни. Поэтому ап. Павел учит, что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14:22).

Поэтому перед Вторым пришествием отнюдь не будет торжества веры и Евангелия в мире, но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле (Лк. 18:8)?

Безотрадно описание нравственного состояния человечества в это время: В последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей (1Тим. 4:1–2). В другом послании ап. Павел говорит об этом в еще более мрачных красках: В последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся (2Тим. 3:1–5).

Современная нам действительность подтверждает эту всеобщую нравственную деградацию, которой соответствует и увеличение социальных и природных катаклизмов.

Свт. Серафим (Соболев) сравнивает эти слова с современной ему действительностью и находит их вполне исполняющимися: «Господь стал часто вразумлять людей землетрясениями, наводнениями, небывалым холодом, страшным солнечным зноем и всевозможными болезнями и мором. Несомненно, эти явления природы суть следствия религиозно-нравственного падения людей. В этом падении люди сильно прогрессируют. Грехи наши более и более увеличиваются. Люди в страстях своих перестают уже быть подобными бессловесным тварям: они уподобляются демонам. Мы говорим это, имея в виду повсеместные нестроения и, в особенности, страшные по жестокости кровопролитные войны, уничтожающие не только целые армии, но и мирное беззащитное население… Человечество в конце своего существования увидит неслыханные в истории ужасы людской злобы и жестокости. Уже и теперь в современных войнах орудия истребления в воде, на земле и над землею подготовляют наше сознание к уразумению этой жестокости. Последняя, как свидетельствует Апокалипсис, во время царствования антихриста явится поразительной, тогда будет уничтожена третья часть всех людей (Откр. 9:15–18)… Гнет рабства и крепостничества далеко уступает современному насилию над правами свободной личности… Люди с чуткой совестью задыхаются от того рабства, которое распространяется ныне в культурных странах посредством денег или грубой физической силы»⁸⁷⁶.

Но даже если и считать земное благосостояние даром Божиим, то этот дар не может распространяться на всех людей. Поэтому, объясняет свт. Серафим (Соболев), «не все человечество может участвовать во всех благах искупления, а только истинно-верующие люди. Только они могут иметь участие в спасении, а не все человечество. Кто не имеет истинной веры, тот не только не может иметь этого участия, но подпадает Божественному осуждению: Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16:16)»⁸⁷⁷.

Наконец, как уже говорилось, всеобщий мятеж после тысячелетнего благоденствия противоречит духовным законам действия благодати Божией. Если в течение тысячелетия все человечество покорялось Евангелию, то оно должно было иметь в себе евангельский дух покаяния, смиренномудрия и кротости. Такое нравственное совершенство должно было бы стать совместным следствием личного труда каждого человека и плодом Духа (Гал. 5:22–23). При этом, конечно, все верующие должны были бы сознавать себя рабами ничего не стоящими (Лк. 17:10), забывать заднее и простираться вперед (ср. Флп. 3:13). Однако ясно, что при таком духовном устроении совершенно невозможно было бы в одночасье подавляющему большинству верующих отпасть от Христа и принять антихриста.

Основное противоречие постмилленаризма кроется в недооценке всеобщего повреждения человечества в результате первородного греха. Причиной будущего улучшения нравов выставляется всемирная проповедь Евангелия, а не действие Божественной благодати. Тем самым построение Царства Божия на земле за счет тварных усилий самих людей возрождает пелагианскую ересь и входит в конфликт с баптистской сотериологией и антропологией.

История человечества не показывает всеобщего улучшения нравов, несмотря на многовековую христианскую миссию, широкую распространенность Священного Писания и христианской литературы. Напротив, в последние десятилетия традиционно христианские страны в Европе и Северной Америке стремительно теряют количество евангельских верующих. Всеобщая гармония невозможна без единства в вере, однако протестантский мир все более и более дробится, отдаляясь от этого единства. В мире растет преступность и количество абортов, падает нравственность, разрушаются семейные устои. Только в XX в. было две мировые войны, не считая множества локальных войн. Поэтому опыт человеческой истории противоречит «эсхатологическому оптимизму» постмилленаризма.

Вместе с тем, постмилленаризм характеризуется традиционной для неопротестантов недооценкой духовной борьбы христианина с врагом рода человеческого и великой помощи в этой борьбе Сына Божия, Который связал сильного и уже сейчас дарует нам венцы за труды. Для постмилленаристов тысячелетнее царство, как уже было сказано, в известном смысле является ответом Бога на вопль мучеников первого столетия. Напротив, в православном видении бескровное мученичество в борьбе с грехом и скорбями продолжается до сего дня. Грядущее Царство Божие на земле без личного присутствия Царя уничижает нынешнее царское служение Спасителя.

Итак, Царство Христово – это не всеобщая евангелизация, а причастие Божественной благодати здесь и сейчас: «Благодать Божия, осенив кающегося, разрушает в нем царство греха, водворяет Царство Божие, соделывается достоверным залогом на получение вечных благ. Залог, будучи обручением блаженства, и сам – блаженство»⁸⁷⁸. Для православных через труды и скорби продолжается и соучастие в Царстве Христа, дарующего нам победу.

Подобно древнему церковному хилиазму, посттрибулационизм ожидает, что Церковь должна претерпеть гонения антихриста. Затем наступит видимое славное Второе пришествие Христа, Который побеждает антихриста и его помощников, воскрешает умерших и устанавливает после суда тысячелетнее царство всеобщего благоденствия и истинного поклонения Богу. В конце тысячелетия повторно ожидается всеобщее восстание против Бога, еще одно пришествие Христа, воскрешение умерших во время тысячелетия, суд над ними и, наконец, вечность: рай для праведных и ад для грешных. Тысячелетнее царство для посттрибулационистов выглядит временем всеобщего мира и гармонии людей между собой и с природой, эпохой земного воздаяния верным, их соучастием в славе Христа. Оно будет также временем особых взаимоотношений Израиля с Богом. Благодаря этому огромное число евреев обратится в христианство⁸⁷⁹.

Однако посттрибулационизм опирается на доктрину оправдания верой, поэтому суд в нем предстает лишь как награждение верующих, без возможности осуждения⁸⁸⁰, на чем настаивает Православная Церковь. В отличие от древних хилиастов, посттрибулационисты исповедуют и доктрину невидимой церкви⁸⁸¹, искажающую образ описанного в притче о неводе суда над членами Церкви (Мф. 13:47–50)⁸⁸².

В экзегетике посттрибулационизм опирается преимущественно на буквальное толкование фрагмента о тысячелетнем царстве из двадцатой главы книги Откровения и под этот текст подверстывает все остальное Писание.

Соглашаясь с тем, что Церковь должна участвовать в великой скорби, посттрибулационисты не выделяют ее по интенсивности в ряду других гонений, которые в разные периоды претерпевали верующие⁸⁸³. Вводя тысячелетнее царство после Второго пришествия, они вынуждены удваивать все будущие события. Итого у них получается два «вторых» пришествия Христа, два воскресения мертвых и два суда.

Рассмотрим основные богословские противоречия доктрины посттрибулационизма.

Ответ на вопрос о богословской нецелесообразности тысячелетнего царства в домостроительстве нашего спасения нередко сводится к тому, что Бог так решил, а почему – неважно. Однако Бог открывает перед нами тайну Своего домостроительства, ожидая разумной, а не слепой веры. Через чтение Писания нам открывается тайна Божия (Еф. 3:4), а через духовное разумение и жизнь по заповедям верные познают волю Божию и Самого Бога (Кол. 1:9–10). Как уже было сказано, несколько судов и воскресений противоречат Божьему правосудию: Бог единожды даровал нам свободу, и Ему достаточно одного суда, чтобы справедливо оценить, как мы воспользовались этим даром.

Иногда исторические премилленаристы все же предлагают рациональное обоснование, примером чего является концепция Дж. Лэдда, также не свободная от внутренних противоречий. Так, осмысливая мятеж в конце славного Христова правления, Дж. Лэдд не сомневается в том, что и после тысячелетнего периода «человеческое сердце по-прежнему будет способно поддаваться сатанинским козням»⁸⁸⁴. В действительности этот ответ никак не раскрывает сущности вопроса. В веке Церкви Господь являет Себя не только интеллектуально, через истинное вероучение, но и в жизни верующих. В наших святых, начиная с апостолов, могущественно действовала сила Божия (ср. Кол. 1:29), почему они и могли творить дела даже больше Христовых (Ин. 14:12): совершать чудеса, пророчествовать, говорить на незнакомых иностранных языках, пребывать в богообщении⁸⁸⁵. О власти Спасителя знают не только верующие, но и бесы (Иак. 2:19), и многие нехристиане и сатанисты, как они сами об этом нередко свидетельствуют в наши дни. Свт. Иоанн Златоуст объясняет, что «из Писания известны два царства Божии, одно по усвоению, другое по сотворению. По сотворению Он царствует над всеми, над язычниками, иудеями, демонами, врагами; а по усвоению царствует над верующими, добровольно подчиняющимися, послушными». Царство по усвоению имеет начало, но впоследствии будет передано Отцу, да будет Бог все во всем (1Кор. 15:28). Те же, которые находятся под властью Христа по сотворению, не будут иметь участия в святости Отца (ср. Евр. 12:10). Поэтому передача (устройство) Отцу царства по усвоению (1Кор. 15:24) не означает утраты царства по сотворению⁸⁸⁶.

Поэтому временное тысячелетнее царство не вносит ничего принципиально нового во взаимоотношения Бога и человека. По-прежнему будет господствовать последний враг – смерть (1Кор. 16:26), в царстве Христа будут подданные не только по усвоению, но и по сотворению, и вновь многие Его отвергнут. Отметим также, что устранение Христа от царствования в вечности является признаком несторианства, рассекающего единого Иисуса Христа на двух сынов. Несомненно, будучи Сыном Божиим, Господь продолжит править в вечности.

Вместе с тем, посттрибулационисты не могут объяснить, где будет находиться Господь во время тысячелетнего царства. Если Он будет на земле, то совершенно невозможно, чтобы в Его личном присутствии начался мятеж Гога и Магога. Если же восстание будет готовиться в Его отсутствие, то невозможно назвать причины, почему Он уйдет от Своего народа, так что Церковь лишится своего Главы и Жениха. При этом, конечно, уже не может быть и речи о личном правлении и славе Христа. Таким образом, для посттрибулационистов место Христа в Его царстве оказывается неопределенным и, по сути, второстепенным. Это показывает гуманистический, а не христоцентрический характер этого царства. В изложении хилиастов в действительности на первом месте в тысячелетии оказывается не Господь, которого они лично не знают, а человеческий комфорт и благополучие.

Наконец, готовность людей перед лицом славного царствования Христа отречься от Него означает недостаток любви к Нему у спасенных и тем самым заведомую несправедливость любого божественного приговора. Оказывается, независимо от приговора сердца «оправданных» все равно обращены не к Богу, а ко злу. Этого не могут изменить ни оправдание, ни осуждение. Напротив, в православной эсхатологии божественный приговор не меняет истинное расположение души, которое сохраняется в ней в вечности⁸⁸⁷.

Такая блаженная душа неизменно ожидает открытия славного Царства Божия, как показывает вопль мучеников при открытии пятой печати (Откр. 6:9–10). Однако исторический премилленаризм отодвигает вечное блаженство святых на тысячу лет и требует от них нового доказательства веры. Тем самым вера, показанная святыми в земной жизни, теряет ценность в глазах Бога, Который как бы сомневается в неизменности святых по отношению к добру.

Эта интерпретация противоречит законам духовной жизни. В притчах о закваске и о горчичном зерне Господь показывает развитие Царства Небесного в душе верного христианина⁸⁸⁸. Толкуя эти притчи, прп. Симеон Новый Богослов объясняет, что зерно – это Царство Небесное и благодать Божественного Духа, а поле – сердце каждого из людей, куда проникает эта благодать. Возрастая в нашем сердце, зерно поднимается к небу. В этом теле через труды верные получают залог, принимают печать, приобретают жемчужину. Поэтому еще здесь Христос неизреченным образом становится для нас всем, а мы должны узнать в себе действие Его благодати⁸⁸⁹. Конечно, доказав Богу свою верность, став воистину Христовыми в этой жизни, люди уже не будут нуждаться в новой проверке. Это и недостойно Бога, Который обещает побеждающим не очередные испытания, но древо жизни, и сокровенную манну, и белые одежды, и защиту от второй смерти, и усыновление, и даже стать столпом в храме Божием и сесть со Христом на Его престоле (Откр. 2–3). В связи с этим в православном Предании есть учение о неизменности души в добре и зле по смерти. Митр. Макарий (Булгаков) прямо указывает, что «по смерти невозможно нам ни покаяние, ни исправление жизни»⁸⁹⁰. Точно так же и праведники навсегда получают от Бога заслуженную награду⁸⁹¹, т.к. они раз и навсегда победили диавола кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти (Откр. 12:11). Вопреки радости всех ангелов (ст. 13), в интерпретации хилиастов эта победа, совершенная до тысячелетия (т.к. предшествует двадцатой главе), оказывается временной. Она ведет к первому телесному воскресению и повторному выявлению верности Христу.

В Писании Второе пришествие связывается с торжеством для верных, наказанием врагов и сатаны, воскресением мертвых, началом бесконечного Царства славы⁸⁹². Однако хилиасты предлагают противоречивую интерпретацию различных текстов о Втором пришествии, воскресении и последнем суде. Как правило, их относят к событиям перед тысячелетием, но если в них содержится ясное указание на последующую вечность, то их приходится относить уже к концу тысячелетия. Причина такой неочевидной интерпретации заключается в том, что в библейский текст толкователь вкладывает заранее составленное учение и одинаковые по смыслу отрывки разносит на тысячу лет, вырывая их из контекста. Столь же вольно они поступают с пророчествами и прообразами Ветхого Завета, толкуя их дважды: применительно и к первому пришествию царя – Иисуса Христа, и тут же – к его временному «земному царству». Подчеркивая ошибочность такого подхода, посттрибулационист Дж. Лэдд справедливо говорит: «В синоптических евангелиях ничего не говорится о природе Царства, которого ждал Иисус… Он не учил, что перед установлением Века грядущего будет еще какое-то временное земное царство»⁸⁹³.

Единственный отрывок в пользу этого царства из Откр. 20:1–6 уже с III–IV вв. толкуется преимущественно аллегорически, как указание на эпоху Церкви⁸⁹⁴. Некоторые тексты Писания (напр., Лк. 14:14, 20:35; 1Кор. 15:23, Флп. 3:11, 1Фес. 4:16) посттрибулационисты интерпретируют в пользу первого неполного воскресения. В других (Дан. 12:2, Ин. 5:29) они находят двухэтапное воскресение⁸⁹⁵. Однако первая группа текстов свидетельствует лишь о воскресении праведных, потому что их целью было утешение Церкви и верных в скорбях⁸⁹⁶. Ясно, что воскресение грешников в них не отрицается, хотя и не упоминается специально. В Дан. 12:2 и Ин. 5:29 говорится о воздаянии праведным и грешникам, но не сказано, что это будет два суда в разное время.

Покажем противоречивость позиции посттрибулационистов на примере 1Кор. 15:22–24, где они находят последовательность воскресения во времени⁸⁹⁷. Однако в этом неясном месте говорится именно о воскресении, а не о событиях после него⁸⁹⁸. Поэтому уже прп. Ефрем Сирин толковал это место как указание на порядок воскресения по качеству, а не по времени⁸⁹⁹. Для православных отцов здесь не просто информация о количестве воскресений, а типологическое соотношение смерти в первом Адаме и воскресения в новом, обоженном Адаме – Христе (ст. 21–22). Свт. Феофан Затворник подчеркивает, что мысли о двух разделенных по времени воскресениях нет ни в этом месте, ни вообще в Писании. Во Христе оживут все люди, но не все для блаженства, а некоторые для наказание. Прикровенное указание на этом святитель видит в слове «порядок» (τάγμα). При этом воскресение грешников апостол вовсе не упомянул, хотя и подразумевает его в указании на воскресение праведников⁹⁰⁰.

Это противоречие показывает себя уже у древних отцов-хилиастов. Понятно, что если сатана уже связан (Мф. 12:29), то он не может быть еще раз скован в начале тысячелетия (Откр. 20:2). Однако уже древние хилиасты подчеркивали силу Божию во Христе и совершенную Им победу над диаволом. Например, св. Ириней Лионский говорит, что Христос похитил у сатаны нас – некогда сосуды сильного, и этим показал, что Он несравненно сильнее нечистого духа. Сатана силен лишь в сравнении с нами, а с Господом раба-отступника нельзя даже и сравнивать. Теперь некогда сам «пленивший человека… пленен Богом, а плененный человек разрешен от уз осуждения»⁹⁰¹. В то же время плененный «дракон, древний змей» оказывается на свободе и лишь в последние времена будет подчинен власти человека. Это событие св. Ириней сочетает с упразднением последнего врага – смерти⁹⁰², т.е. с наступлением не тысячелетнего, а вечного царства. Таким образом, у св. Иринея наше подчинение Христу и способность сопротивляться козням сатаны в равной мере сохранятся в период тысячелетнего царства, а полная победа над ним отнесена лишь к вечности. Это означает, что тысячелетнее царство в действительности не является победой ни над сатаной, ни над грехом.

Однако у современных посттрибулационистов недостатки этого взгляда доведены до крайности тем, что они исповедуют принцип Sola Fide – рациональную уверенность в своем спасении. Это спасение, с их точки зрения, совершил Христос на кресте вопреки сопротивлению диавола. Следовательно, нужно признать, что он уже не имеет былой власти в христианах, которые из сосудов гнева стали сосудами милосердия Божия (ср. Рим. 9:22–23). В этом смысле диавола, несомненно, надо считать связанным. Конечно, он продолжает действовать, и весьма желает погубить всякого человека, но не сможет этого сделать, если христианин сам не согласится дать ему власть над собой. Поэтому ап. Петр уподобляет диавола льву рыкающему, ищущему, кого поглотить (1Пет. 5:8). Диавол стремится сделать человека исполнителем своей воли, но не может принудить, и поэтому предлагает ему греховные помыслы, от которых христианин должен и может отказаться с помощью Божией. Иногда диавол воздвигает на христианина и внешние скорби, которые также не должны нарушить всецелого упования верного на Бога.

Аскетическая святоотеческая литература вся наполнена объяснением этого феномена. Приведем лишь одно краткое объяснение прп. Варсонофия Великого: «Слава в вышних Богу, брат: враг наш диавол ополчился, яко лев рыкая, поглотити (1Пет.5:8) тебя, но не попустила ему сего всегда покрывающая нас рука Божия. Когда же он увидел, что не попускается ему исполнить желания его, стал смущать твой ум; почему и представил тебе некоторые вещи посредством скверных своих снов. Видя же, что Господь не попускает тебе искуситься до конца, или сверх силы твоей, и как лукавый в злобе своей (враг) представил тебе (во сне) церковь и монастырь, как бы для помощи. Ты же утверди сердце твое, полагая на нем без смущения крестное знамение во имя Отца и Сына и Святаго Духа, и веруя, что сие помогает нам попрать главу врага. Приобрети смиренное сердце и воздай славу Спасшему тебя от сети диавола»⁹⁰³.

Однако посттрибулационисты, подчеркивая победу Христа над диаволом на кресте, применительно к началу тысячелетия как бы забывают об этом. Дж. Лэдд при толковании Мф. 12:28–29 заявляет, что «Бог уже действует в своей царской власти, чтобы сдержать власть сатаны… “Связывание” – это, конечно, метафора, которая в каком-то смысле означает действительную победу над сатаной, в результате которой его власть сдерживается»⁹⁰⁴. Но при толковании 20-й главы книги Откровения оказывается, что «правление Христа только потенциально и не реализовано»⁹⁰⁵. Как видно, диавол сейчас считается действующим и вполне побеждающим. Премиленнаризм в целом и посттрибулационизм в частности не находят в этом вопросе принципиальной разницы между ситуацией в Ветхом и Новом Завете⁹⁰⁶.

Баптистская версия освящения говорит лишь о внешнем исполнении заповедей, но не дает верующему реальных средств для этого и для борьбы с помыслами. Поэтому вера баптистов остается голым интеллектуальным знанием. Например, М. Эриксон, подробно описывая грех и его всеобщность, в разделе о спасении не показывает, как христианин преодолевает грех. Он утверждает, что человек должен отказаться от греха и сожалеть о содеянном зле⁹⁰⁷, и настаивает, что «должно произойти реальное изменение внутренней сути человека»⁹⁰⁸. В возрожденном христианине, оказывается, даже начинают действовать какие-то иные духовные законы⁹⁰⁹. Однако и духовное возрождение, и освящение, и христианская жизнь сводятся у него к доверию Богу, уверенности в Его помощи, настойчивому желанию исполнять заповеди, и т.д.⁹¹⁰ В результате освящения человек делается святым, т.е. «обладающим подлинным подобием Богу»⁹¹¹. Но как все это сочетать с продолжающимся в человеке действии греха – не объясняется. По каким закономерностям в человеке действуют помыслы и как с ними бороться – также не сказано. Все эти богословские тезисы противоречат реальному жизненному опыту любого христианина.

Итак, в вопросе освящения богословие посттрибулационистов отражает их личное незнакомство с благодатью Святого Духа, которая помогает верному преодолевать все нападения врага рода человеческого – и во внешних искушениях, и в мысленной брани.

Итак, исторический премилленаризм содержит ряд серьезных богословских ошибок. В частности, временное грядущее царство разрушает последовательное домостроительство нашего спасения. В первом пришествии Сын Божий пришел не судить мир, но спасти мир (Ин. 12:47), тогда как Второе пришествие будет временем суда и воздания. Первое пришествие является основанием для будущего единственного суда, т.к. Господь Иисус Христос примирил падшее человечество с Отцом. Эту антиномию нередко можно видеть в Евангелии от Иоанна, например: Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (Ин. 3:17, 18). Введение двух последних судов, в т.ч. одного после славного Второго пришествия, по сути, лишь мешает Богу единожды выявить нашу истинную веру и дать каждому должное воздаяние. Временное земное царство лишь отдаляет вечное блаженство верующих.

На удвоение последних событий (пришествия, суды и воскресения) нет ясного свидетельства в Библии. Соответствующие классификации посттрибулационистов являются насилием над текстом. О тысячелетнем царстве прямо говорится лишь в одном видении таинственной пророческой книги (Откр. 20), поэтому толкование этого видения (как и прочих) не может быть самоочевидным и зависит от общей богословской картины последних событий. Во всех других местах, где Христос и апостолы говорят о Втором пришествии, далее предполагается не временное, а вечное царство славы.

Посттрибулационизм не может объяснить, как возможна подготовка и осуществление восстания Гога и Магога в условиях личного славного царствования Христа.

Концепция посттрибулационистов строится на богословии завета – доктрине изначально амилленаристской. Дж. Валвурд напоминает, что богословию завета свойственно аллегорическое отношение к заветам Бога с Израилем⁹¹². Избранный основополагающий метод экзегезы тем самым противоречит настойчивости в отношению буквального тысячелетнего царства. Кроме того, временное тысячелетнее царство в интерпретации посттрибулационистов методологически противоречит идее немедленного и вечного воздаяния после Второго пришествия, которое логически требуется в богословии завета.

Наконец, тысячелетнее царство, по сути, возвращает диаволу неограниченную власть над этим миром и тем самым уничижает совершенную на кресте Спасителем победу. Не зная опыта обожения, посттрибулационисты воспроизводят протестантскую схему спасения через веру. При этом они не дают верующему средств для спасения и не описывают законов духовной жизни.

В отличие от посттрибулационизма, претрибулационисты предлагают целую систему толкования новозаветных текстов и ветхозаветных пророчеств в пользу доктрины восхищения церкви с последующим фактически расторжением Нового Завета.

Хотя диспенсационализм возник в лишь середине XIX в. и не имел богословских предшественников ни в древности, ни в Новое время, однако вскоре он стал господствующей эсхатологической доктриной в мире и в России⁹¹³. В России он отражен, в частности, в исповедании веры Союза ЕХБ 1997 г.

Эта концепция сохраняет многие особенности исторического премилленаризма: разделенные тысячелетним царством два будущих пришествия Христа, каждому из которых соответствуют отдельное воскресение мертвых и суд, а после Страшного суда – рай и ад в вечности. Вместе с тем, появляется и становится центральной идея тайного восхищения церкви, т.е. всех спасенных, до начала великой скорби (претрибулационизм). Поэтому вводится тайное пришествие Христа за церковью и сопутствующее ему воскресение умерших века церкви. Воскресение перед тысячелетним царством, как и само это царство, предназначается для верующих во Христа евреев. Пережившие великую скорбь верующие язычники войдут в тысячелетнее царство под руководством евреев, тогда как неверующие язычники будут осуждены к огненному озеру. Завершающее воскресение мертвых (после тысячелетия) ожидает неспасенных, которые будут осуждены вместе с сатаной в огненное озеро⁹¹⁴. Как видно, претрибулационизм еще более дробит систему пришествий, судов и воскресений. Он отрицает единство в Церкви всех народов, оставляя особое место для домостроительства Божия в отношении Израиля. Поскольку диспенсация благодати (Церкви) наступает лишь в день Пятидесятницы, то все Евангелие оказывается обращенным не к Церкви, а к Израилю.

«Великое поручение» Христа (Мф. 28:19–20) и все евангельские заповеди, в том числе и Нагорная проповедь, у диспенсационалистов адресованы также Израилю, а не Церкви⁹¹⁵.

Разновидностью претрибулационизма является концепция частичного восхищения, согласно которой лишь духовные верующие будут восхищены перед началом скорби. Прочим верующим придется пережить скорбь. Они будут восхищаться индивидуально, по мере своей готовности, вплоть до Второго пришествия. У классических диспенсационалистов эта доктрина вызывает критику, т.к. она нарушает единство события восхищения церкви и подрывает универсальность принципа спасения только по вере⁹¹⁶.

Главным принципом герменевтики, особенно при уяснении смысла пророчеств, в диспенсационализме выступает исключительно буквальное толкование Писания, хотя это и противоречит широкому использованию в Новом Завете аллегории и типологии⁹¹⁷. Духовное исполнение Божиих обетований Аврааму и Давиду в Церкви отвергается, так что эти обетования лишь ждут своего исполнения в тысячелетнем царстве.

Смысл диспенсационализма заключается в разграничении ряда самостоятельных домостроительств Божиих – диспенсаций⁹¹⁸. По определению Ч. Скоуфилда, диспенсация – это «период времени, в течение которого человек испытывается на послушание определенному откровению воли Бога»⁹¹⁹. Диспенсации обусловлены заветами Бога с людьми в конкретные периоды. Они имеют общие закономерности, последовательно проходя три этапа: 1) Бог возлагает на человека определенный ряд обязанностей или условий повиновения; 2) человеку не удается жить в соответствии с данными требованиями и 3) Бог по Своей милости предлагает человеку другой ряд обязанностей, т.е. новую диспенсацию (домостроительство)⁹²⁰.

Таким образом, у Бога нет единого домостроительства нашего спасения, а есть набор домостроительств для разных исторический ситуаций. Скажем, диспенсация благодати началась лишь потому, что иудеи отвергли Иисуса Христа⁹²¹. Определение Божие об условиях спасения в разное время отличается, поэтому домостроительство становится дискретным процессом. В разных версиях диспенсационализма количество диспенсаций отличается – от четырех до девяти. В частности, спорным является место великой скорби – считать ли ее отдельной диспенсацией или включать в тысячелетнее царство. Приведем список диспенсаций по Ч. Райри⁹²²:

1. Диспенсация невинности, или свободы: время пребывания Адама и Евы в состоянии невинности до грехопадения (Быт. 1:28–3:6).

2. Диспенсация совести: от грехопадения до потопа (Быт. 4:1–8:14).

3. Диспенсация гражданского управления: от Ноя до смешения языков в Вавилоне (Быт. 8:15–11:9).

4. Диспенсация обетования: от смешения языков до египетского рабства (Быт. 11:10–Исх. 18:27).

5. Диспенсация закона Моисеева: от Моисея до смерти Христа (Исх. 18:28–Деян. 1:26).

6. Диспенсация благодати: от Пятидесятницы до восхищения церкви (Деян. 2:1–Откр. 19:21).

7. Диспенсация тысячелетнего царства (Откр. 20).

Все многочисленные вариации на тему количества и содержания диспенсаций единодушно сохраняют ключевую идею: диспенсация закона Моисеева не завершается в следующую эпоху, а остается неисполненной. Обетования евреям исполнятся лишь в последней диспенсации тысячелетнего царства, но уже без участия Церкви. Прочие схемы и построения, по большому счету, лишь обрамляют этот основной тезис. Иногда диспенсационалисты пытаются шестую диспенсацию начать раньше или отнести к ней (т.е. к самим себе) некоторые евангельские предписания⁹²³. Однако если диспенсации четко противостоят друг другу, то момент их начала и окончания должен быть очевиден. Столь же несомненны должны быть и божественные предписания для каждой диспенсации. Несогласие диспенсационалистов относительно момента начала, содержания и условий спасения в рамках конкретных диспенсаций подчеркивает внутреннюю противоречивость схемы.

Великая скорбь выглядит в претрибулационизме следующим образом. Она будет периодом каких-то невероятных, невообразимых всемирных страданий, продолжится семь лет (это будет семидесятая седьмина Даниила)⁹²⁴ и станет завершающим этапом работы Бога с язычниками⁹²⁵. Для живущих «будущее потеряет всякую привлекательность и люди будут искать смерти, не пытаясь более сохранить жизнь», даже самоубийство станет невозможным⁹²⁶. Инициатором преследований и главным гонителем будет антихрист, или зверь, который обычно признается реальной личностью. Нередко претрибулационисты дополняют, что он сам будет евреем, и к власти придет с их помощью⁹²⁷. Во всяком случае, в начале своего правления он заключит с ними завет⁹²⁸ и сядет в Иерусалимском храме как Бог. Однако и основные тяготы гонений лягут при нем на разочаровавшихся иудеев, которые чудесно обратятся в христианство после прочтения оставшихся на земле экземпляров Библии и под влиянием проповеди двух пророков из книги Откровения. На небе в это время совершится «судилище Христово» для спасенных с последующей выдачей им наград, а также брак Агнца. Кроме того, после восхищения церкви на земле продолжится спасение людей в непрославленных телах, чтобы которые составят население планеты в период тысячелетнего царства⁹²⁹. Сторонники частичного восхищения добавляют сюда все новые и новые партии восхищенных.

Далее, великая скорбь завершится славным явлением Спасителя, когда в битве при Армагеддоне будет разбит сатана и его сторонники, а Христос воскресит ранее умерших евреев и установит для них тысячелетнее царство. Именно это событие и называется в строгом смысле Вторым пришествием⁹³⁰.

Хотя Христос, видимо, будет лично присутствовать на земле, однако будут восстановлены храм, обрядовые жертвоприношения, иудейские праздники. На земле будут как воскресшие люди в обновленных телах, так и обычные люди, пережившие великую скорбь. Продолжительность жизни людей увеличится, но смерть останется.

Наконец, тысячелетнее царство завершится снова мятежом сатаны и грешников, после чего вновь придет Христос, воскресит неспасенных и осудит на вечную муку всех заранее к тому предопределенных. Далее праведников ждет вечное Царство Отца, в котором Христос будет лишен властных полномочий.

К числу ключевых библейских аргументов претрибулационисты относят внезапное тайное восхищение церкви, сохранение христиан от великой скорби и «разрыв» семидесятой седьмины Даниила от предыдущих шестидесяти девяти. В этом же ряду стоит рассмотреть представление о Вавилоне как всемирной ложной религии. Затем следует перейти к более подробному анализу соотношения Израиля и Церкви.

Претрибулационисты утверждают, что Бог обещал христианам сохранить их от великой скорби. С этой целью, полагают они, придет Христос и невидимо заберет верных Ему христиан на небо (восхищение церкви). Это будет тайная «первая фаза» Второго пришествия. Спасенные, получив свои награды, немедленно отправятся в райские обители. Одновременно с этим на земле будет расти всеобщее отступничество от Бога и Христа, а также создание всемирной универсальной религии, названной в Откр. 17 словом «Вавилон»⁹³¹.

Ключевое для претрибулационистов понятие восхищения церкви основано на единственном тексте Писания. В 1Фес. 4:16–17 после описания явного (при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией) Второго пришествия и воскресения мертвых во Христе говорится: потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Из этого фрагмента, однако, вытекает ряд выводов, в корне опровергающих идею тайного восхищения церкви от гонений антихриста.

Во-первых, апостол учит о восхищении не всей Церкви, а лишь изменившихся живых и только что воскресших мертвых⁹³². Ангелы, входящие в небесную Церковь⁹³³, в восхищении не участвуют.

Во-вторых, по ходу речи восхищение на воздух христиан выступает как частный элемент последних событий, сопровождающий явное Второе пришествие и воскресение⁹³⁴.

В-третьих, перед восхищением упоминается воскресение лишь мертвых во Христе, потому что цель всего отрывка – утешить христиан, скорбящих о потере близких (ср. ст. 13 и 18). Об этих близких здесь и сказано, а остальные не входят в предмет речи, т.е. общее воскресение здесь не отрицается⁹³⁵.

Использованное в 1Фес. 4:17 слово «сретение» (ἀπάντησις) буквально значит не просто «встреча», а «выход навстречу»⁹³⁶, или еще точнее – выход горожан навстречу навестившему город сановнику, чтобы вместе с ним вернуться обратно в город⁹³⁷. В Новом Завете еще несколько раз используется это слово (дважды в притче о десяти девах – Мф. 25:1 и 6, а также при описании встречи ап. Павла римскими христианами в Деян. 28:15), и всегда встречающие возвращаются назад со встреченным.

В 1Фес. 4:16–17 Пришествие описано как всемирное, явное событие. Все люди услышат всеобщее возвещение, глас архангела и трубу Божию. Конечно, эти вселенские знаки призыва к вниманию нельзя считать тайными. Вопреки заявляемому буквализму, претрибулационисты предпочитают аллегорическое или нравственное понимание этого места⁹³⁸. Таким образом, фрагмент 1Фес. 4:16–17 можно считать параллельным к другим отрывкам, где описывается явное, при последней трубе, с трубой громогласной Пришествие Христа (Мф. 24:30–31), которому предшествуют воскресение мертвых, изменение тел живых и упразднение смерти (1Кор. 15:23–27 и 51–54; Флп. 3:20–21)⁹³⁹.

Поэтому внезапность пришествия Христова означает вовсе не тайное событию перед великой скорбью. В действительности приводимые претрибулационистами ссылки⁹⁴⁰ говорят о другом. Так, в 1Кор. 15:52 говорится о внезапном воскресении мертвых и изменении живых. В 1Фес. 5:2 апостол напоминает, что день Господень так придет, как тать ночью, но тут же объясняет свои слова: неверные будут говорить: «мир и безопасность»,– и в этом заблуждении не захотят увидеть явные признаки скорой кончины мира (ст. 3). Но вы, братия,– продолжает апостол,– не во тьме, чтобы день застал вас, как тать (ст. 4). Как видно, апостол после апокалиптических пророчеств призывает верных к бдительности, как то сделал и Господь в притче о хозяине дома и благоразумном рабе после «малого апокалипсиса» (Мф. 24:42–51). Этой бдительности противостоит беззаботность, а вовсе не отчаяние людей последнего времени (ср. также Лк. 17:26–36). Скорбь будет великой для всех, как то видно из книги Откровения, но лишь верным будет понятен духовный смысл происходящего. В неверных уже сейчас живет дух антихриста, и поэтому свт. Игнатий (Брянчанинов) говорит, что даже до пришествия его они уже «вступили в общение с ним, подчинились и поклонились ему в духе, признав его своим богом»⁹⁴¹. И наоборот, святые всех времен противостояли и противостоят антихристу, не поклоняясь ему и не принимая его начертания (Откр. 20:4) – хотя видимого земного властелина еще нет.

Тезис о сохранении христиан от великой скорби одним из главных оснований имеет текст Откр. 3:10, в котором сказано: Я сохраню тебя от годины искушения (ἐκ τῆς ὥρας τοῦ πειρασμοῦ). Согласно греческо-русскому словарю И.Х. Дворецкого, предлог ἐκ имеет 19 значений, в том числе «из, от, с», а также «на, в», «во время, в течение»⁹⁴². Таким образом, выбор перевода зависит от богословской концепции переводчика. Претрибулационисты избирают значение этого предлога «прочь из», тогда как у противников диспенсационализма получается «в годину искушения», через что подчеркивается типологическая необходимость для Церкви и верных пострадать со Христом⁹⁴³. Тем самым диспенсационалисты читают Откр. 3:10 как «удалю от искушений». Вообще, все случаи обетования о сохранении христиан от зла (Ин. 17:15), избавлении от власти тьмы и лукавого (Кол. 1:13, 1Ин. 5:18) для них имеют то же значение: Христос избавляет нас от грядущего гнева (1Фес. 1:10, ср. там же 5:9 и Рим. 5:9). В 1Фес. 4 они акцентируют внимание на видимом мире и безопасности перед наступлением восхищения церкви, что якобы показывает, что к этому моменту гонения и бедствия последнего времени еще не начались. Ни в следующей главе того же послания, ни в Ветхом Завете, где говорится о дне Господнем, ничего не сказано о восхищении церкви из мира именно в этот день. Равным образом и книга Откровения ни разу не упоминает Церковь в главах 4–19, т.е. в период гонений. Поэтому, полагают претрибулационисты, день Господень будет продолжаться семь лет (те. это семидесятая седьмина Даниила) и иметь своим началом восхищение церкви. Все обетования о Церкви исполнились уже в I в., поэтому нет нужды искать в последующей церковной истории, в том числе и в период последнего гонения, участия божественного Промысла. Понятно, что для фантастического восхищения церкви в Писании нет никаких явных предшествующих признаков. Поэтому претрибулационизм известен проповедью очень скорого наступления этого события⁹⁴⁴.

Тем не менее, с точки зрения принципа Sola Fide верующему для спасения требуется не перенесение искушений и скорбей, а одна лишь спасающая вера, т.е. интеллектуальный акт знания о Боге и надежды на Него, основанный на столь же интеллектуальном акте покаяния⁹⁴⁵. Поэтому позиция диспенсационализма, совершенно устраняющего страдания из пути христиан в Царство Небесное, в рамках баптизма выглядит очень логичной⁹⁴⁶.

В Священном Писании, однако, содержится ясное учение, что верные должны пострадать со своим Главой – Христом. Следовательно, и во времена гонений антихриста земная, воинствующая Церковь будет соучастницей страданий Христовых.

Дело в том, что Царство Божие – это не просто некое комфортное состояние, а данная верным в таинствах крещения и миропомазания внутренняя возрождающая благодать Святого Духа, которая открывается в нас по мере исполнения заповедей Божиих и терпения находящих скорбей. Развернутое учение о том, что для достижения Царства Божия необходимы великие труды и подвиги как усилия нашей свободной воли, содержится у свт. Серафима (Соболева)⁹⁴⁷.

Свт. Игнатий (Брянчанинов) обращает внимание, что «Богочеловек провел земную жизнь Свою в лишениях и скорбях. Этим Он освятил лишения и скорби истинно верующих в Него, возвысил земные лишения и скорби превыше земного благоденствия. В последнем Он не принял участия»⁹⁴⁸. Таким образом, когда претрибулационисты надеются избежать страданий, они тем самым хотят лишиться чаши Христовой и показывают, что по своему плотскому мудрованию чужды обетований Нового Завета. Одной лишь интеллектуальной веры, которую баптисты считают спасительной, для ап. Павла недостаточно: вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне (Флп. 1:29–30).

Вместе с тем, ясно, что подвиги и терпение страданий сами по себе не являются спасительными. Лишь совершаемые с надеждой на Бога, они привлекают спасительную благодать Святого Духа, раскрывая в нас Царство Божие, т.е. опять-таки вложенную в нас при крещении и миропомазании возрождающую благодать. Как свидетельствует свт. Серафим (Соболев), именно таков смысл слов ап. Павла: Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар (Еф. 2:8)⁹⁴⁹.

Поэтому св. Андрей Кесарийский понимает сохранение от годины искушения во времена антихриста в Откр. 3:10 как разрешение верных от их земной жизни, чтобы они не претерпели искушений свыше сил⁹⁵⁰. Для св. Андрея Кесарийского древнегреческий язык был родным, и он лучше чувствовал его нюансы. Для него ἐκ совершенно не означает здесь «прочь из». Действительно, в том же стихе Господь напоминает о терпении, а в предыдущей главе призывает быть верным до смерти (Откр. 2:10).

С другой стороны, некоторые верные переживут скорбь, поэтому Откр. 3:10 можно понимать и как дарование сил пережить искушение и не пасть (ср. Мф. 24:22). Иными словами, Господь обещает Церкви «оберегать и соблюдать ее испытанных в вере чад»⁹⁵¹. Эти два толкования взаимно дополняют друг друга.

В «малом апокалипсисе» Христос подтверждает, что избранным придется пережить великую скорбь: И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни (Мф. 24:22, ср. Мк. 13:20)⁹⁵². Более того, избранных будут стараться прельстить в это время (Мф. 24:24), и они останутся до явления Сына Человеческого на облаках небесных с силою и славою великою. Упомянутые в «малом апокалипсисе» гонения, несомненно, предваряют Второе пришествие (Мф. 24:3, 27, 37, 39). Поэтому призыв Христа к малому стаду не бояться (Лк. 12:32) не означает, что не будет гонений, но что Он Сам поможет верным, а боящийся несовершен в любви (1Ин. 4:18). Вместо страха верные ожидают с небес явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (Тит. 2:13).

Каждый человек по естеству боится и трепещет смерти, потому что изначально она не была присуща людям. Будучи плодом греха, справедливо замечает Ж.-К. Ларше, она и человека подталкивает ко греху⁹⁵³. Лишь Христос, победив в Себе смерть и тем самым изгладив грехи всех людей, вместе с тем победил и духовную власть диавола, даровав эту победу и Своим последователям. Таким образом, победа Христа над смертью – это победа не только над физическими феноменами смерти и тления, но также и победа над связанными со смертью грехом и страстями. Теперь для христиан, как свидетельствуют святые отцы, смерть становится даже желанной, потому что она делает человека ближе к Богу⁹⁵⁴. Добавим, что смерть и воскресение Христовы даровали нам через таинства крещения и миропомазания не только избавление от греха и смерти, но и прощение от древнего проклятия, и усыновление Богу, и благодать Святого Духа.

Тем не менее, опираясь на естественный страх смерти, диавол в конце времен будет стремиться уничтожить на земле христиан и Церковь. В Новом Завете многократно говорится о гонениях последнего времени, всей силой обращенных к верующим. Так, ап. Павел объясняет бывшим язычникам, как им не обмануться в ожидании дня Христова и предшествующего явления человека греха (2Фес. 2:1–10). В книге Откровения предсказано, что апокалиптические звери победят святых и будут убивать их за отказ поклониться и за соблюдение ими заповедей Божиих (Откр. 13, ср. 14:9–12). Жена, облеченная в солнце, в течение 1260 дней будет спасаться от дракона в пустыне, в то время как дракон сразится с прочими от семени ее… имеющими свидетельство Иисуса Христа (Откр. 12:1–6, 17).

Итак, все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2Тим. 3:12). Второе пришествие выступает как объект надежды для верных, которые будут на земле к этому моменту (ср. Иак. 5:7–8, 1Ин. 2:28, 1Фес. 3:13). Ясно, что эти верные не были тайно восхищены на небо перед скорбью, а пережили ее во всей полноте.

Одним из краеугольных камней диспенсационализма является теория «разрыва» – учение о том, что семидесятая седьмина Даниила не примыкает к шестьдесят девятой, а отложена до времен антихриста⁹⁵⁵. Тем самым пророчество о Христе превращается в пророчество об антихристе. Вождь, который придет (Дан. 9:26), он же небольшой рог (Дан. 7:8) и человек греха (2Фес. 2:3), заключит договор с иудеями. Семидесятая седьмина поэтому делится на две равные части; в последние три с половиной года антихрист расторгнет договор с евреями, сядет как Бог в Иерусалимском храме и начнет всемирные гонения, подтверждая свою власть с помощью чудес другого зверя (Откр. 13:11–12) и установив контроль над всемирной торговлей⁹⁵⁶. Этот «разрыв» иногда представляется как самоочевидный⁹⁵⁷ либо объясняется тем, что что период Церкви «по закону пророческой перспективы, как “тайна”, не мог оказаться в поле зрения ветхозаветного пророчества»⁹⁵⁸.

Однако пророчество о семидесяти седьминах не может быть разорвано. В самом тексте эти седьмины представляются цельным периодом из трех частей (7, 62 и 1 седьмина). Задает тон пророчеству стих Дан. 9:24, где названы шесть положений, относящихся ко Христу и к Церкви. А.Д. Беляев раскрывает их следующим образом: 1) скрытие преступления, т.е. ограничение силы зла; 2) запечатание греха, т.е. грехи будут иметь ничтожную силу, как у запертого в темнице человека; 3) заглажение беззакония, т.е. уничтожение грехов через их прощение и жертвенное умилостивление; 4) приведение вечной правды вместо греха, т.е. Самого Христа; 5) запечатание видения и пророка, т.е. прекращение пророчеств о Христе; 6) помазание Святого Святых, т.е. безгрешного Владыки Христа, взявшего на Себя наши грехи⁹⁵⁹. Особенно обращает на себя внимание пророчество о запечатании греха. Подобным же образом в Откр. 20:1–3 повествуется о запечатании в бездне сатаны как источника греха. Как видно, оба текста говорят о первом пришествии Христа.

Во время этой семидесятой седьмины Господь утвердил Новый Завет для многих язычников и немногих иудеев. С Его смертью прекратились законные кровавые жертвы и хлебное приношение, которые лишь указывали на Христа. Символом этого стала разорванная завеса в храме (Мф. 27:51). Мерзость запустения стала неизбежной через отвержение евреями Христа и убийство Помазанника. Согласно пророчеству прав. Симеона, Христос стал предметом пререканий и причиной не только восстания, но и падения многих в Израиле (Лк. 2:34). Так, уже Пилат внес в храм знамя когорты с изображением императора⁹⁶⁰. Но главное, конечно,– это случившееся в 70 г. при Веспасиане разрушение храма.

Вместе с тем, эта седьмина и предуказывала на будущие гонения антихриста. Пророчество о народе и святом городе Даниила (Дан. 9:24) охватывало всю судьбу этого народа и города, до самого конца. Поэтому в нем можно видеть и последнее обращение евреев ко Христу во исполнение обетования весь Израиль спасется (Рим. 11:26), чтобы были запечатаны грехи и заглажены беззакония. Тем самым будет утвержден завет для многих иудеев. Вместе с тем, еще впереди мерзость запустения во вновь отстроенном третьем храме.

Критики справедливо показывают серьезное внутреннее противоречие теории «разрыва». Существование богоизбранного Израиля в эпоху Церкви, по сути, означает включение одной диспенсации в другую. Тем самым диспенсационализм теряет ту непреодолимую пропасть между диспенсациями, которая является его богословским основанием. Если для первых диспенсаций домостроительство спасения, казалось бы, является логичным и последовательным, то диспенсации закона Моисеева (Израиля) и благодати (Церкви) нарушают эту логику и последовательность⁹⁶¹.

Не соответствует эта доктрина и цельному учению Ветхого Завета. Дж. Уилмот показывает, что «разрыву» подвергается множество других мессианских текстов. Например, прор. Исаия возвещает нам: Младенец родился нам – Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира (Ис. 9:6). В представлении диспенсационалистов слова о Младенце и Сыне исполнились в Вифлееме и на Голгофе, а вот владычество отложено до начала тысячелетия, вопреки свидетельству ап. Петра (Деян. 2:30–36). Имена же Христа, названные прор. Исаией, лишь подтверждают цельность и неразрывность обетований во Христе⁹⁶². Точно так же в 2Пет. 3 нет разрыва между днем Господним, днем Божиим, днем суда и погибели нечестивых человеков, на который нынешние небеса и земля сберегаются огню. Для выхода из этой ситуации либо все тысячелетие объявляется днем суда, либо суд начнется, но приостановится на время тысячелетия⁹⁶³. Обе эти версии ошибочны: по определению, тысячелетие – время не суда, а земных благословений; для приостановки всемирного суда нет ни свидетельств в Писании, ни необходимости.

Важным элементом теории «разрыва» является толкование Вавилона как всемирной ложной религии времен антихриста⁹⁶⁴, воспринятое впоследствии адвентистами и свидетелями Иеговы. Такая аллегория нужна диспенсационалистам для подкрепления доктрины восхищения церкви из-под власти блудницы. Однако книга Откровения опровергает это толкование. Вавилон называют не религией, а земным городом как ангелы (Откр. 17:18, 18:21), так и современники падения Вавилона – цари, купцы и корабельщики (18:10, 16, 18, 19). Типологически также правильнее понимать Вавилон как город. В книге Откровения Христу противостоит антихрист (зверь из моря, 13:1), истинному поклонению (4:10, 14:7) – ложное поклонение (13:4), печати Божией (7:3) – начертание зверя (13:16), Божию пророчеству (1:1) – лжепророк (зверь из земли, 13:11), ангелам – нечистые духи (16:13), воинству Бога – земная армия в Армагеддоне (16:14), Новому Иерусалиму – земной город Вавилон, славе Божией в Иерусалиме (21:11) – земная слава и роскошь в Вавилоне (18:7–19), силе Божией в Иерусалиме (21:3) – земная сила Вавилона (18:10), чистоте Иерусалима (21:27) – мерзости Вавилона (17:4). Великая блудница Вавилон (17:1) противостоит жене, облеченной в солнце – Церкви (12:1), и поэтому из Вавилона некогда выйдет народ Божий, как и жена убежала в пустыню на 1260 дней (12:6).

Вавилон не только противостоит Небесному Иерусалиму, но и продолжает историческую роль древнего Рима – города на семи холмах, в котором проливалась кровь святых и была невиданная роскошь. Поэтому аллегорическое понимание Вавилона как ложной религии ошибочно. Тем более оно неуместно в диспенсационализме, который настаивает на исключительно буквальном методе толкования.

Для диспенсационалистов различение Церкви и Израиля – это краеугольный камень веры. Они объявляют, что нет ветхозаветных пророчеств о Церкви⁹⁶⁵. Однако домостроительство Божие последовательно, и Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам (Ам. 3:7). Поэтому следует подробно проанализировать этот важный вопрос.

С апостольских времен Церковь настаивала на том, что Бог заранее предсказал отвержение жестоковыйных евреев и призвание язычников в Свой народ. В свою очередь, сама Церковь утверждена на совместном основании апостолов и пророков (Еф. 2:20). Проповедь о Христе и призвании всех народов для покорения их вере является предметом пророческих писаний (Рим. 14:25)⁹⁶⁶, в отличие от прежних времен, когда язычники не знали пророков (Еф. 3:5). Первая же проповедь ап. Петра показывает исполнение пророчества Иоиля (Иоил. 2:28–29; ср. Ис. 32, Зах. 12:10) об излиянии Святого Духа в Церкви в день Пятидесятницы (Деян. 2:14–21). Ап. Павел учит, что обетование, данное отцам, Бог исполнил нам, детям их, воскресив Иисуса (Деян. 12:32), тогда как плотской Израиль призван узнать об этом и услышать слово спасения (ст. 26).

О Церкви как горе дома Господня говорят пророки Исаия и Михей (Ис. 2:1–4, Мих. 4:1–4). Многократно пророчествуется о Церкви в Псалтири. Например, Пс. 116 (Хвалите Господа, все народы, прославляйте Его, все племена; ибо велика милость Его к нам, и истина Господня [пребывает] вовек. Аллилуия), по толкованию свт. Иоанна Златоуста, повествует о призвании в Церковь всех народов, что совершилось с проповедью апостолов. Причиной же спасения в псалме называются не собственные добрые дела, но единственно человеколюбие Божие⁹⁶⁷. Равным образом слова Пс. 2:7–8 (Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе) и 34:18 (Я прославлю Тебя в собрании великом [слав. «Исповемся тебе в Церкви мнозе»], среди народа многочисленного восхвалю Тебя) – также понимаются отцами как пророчество о Церкви⁹⁶⁸.

Искажая учение о Церкви и спасении, диспенсационалисты относят пророчества о горе дома Господня и об излиянии Святого Духа к диспенсации тысячелетнего царства, когда евреи с Сиона будут управлять всеми народами⁹⁶⁹. По-своему это логично, т.к. Церковь у них выступает просто собранием верующих во Христа. Однако это толкование противоречит пророчествам Исаии и Михея. Так, они обещают, что не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать (Ис. 2:4, Мих. 4:4), тогда как в конце тысячелетия будет война против святых. Научит Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его… будет Он судить народы (Ис. 2:4) – через исправление нравов в Церкви, что и случилось⁹⁷⁰, а вовсе не повторно после Церкви в тысячелетии, как превратно толкуют диспенсационалисты⁹⁷¹. Этот мир дарован верующим во Христе и в Церкви. Ангельское славословие: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14) – ясно засвидетельствовало наступление этого мира при воплощении Христовом. Господь неоднократно говорил Своим ученикам о преподанном Им мире: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам (Ин. 14:27, ср. 16:33). Потому и ап. Павел называет Его: Он есть мир наш (Еф. 2:14). Через Него в Церкви совершается благовествование мира (Еф. 6:15) и преподается верующим мир Божий, который превыше всякого ума (Флп. 4:7).

Диспенсационалисты не хотят замечать, что Бог говорил с пророками в видениях, гаданиях и притчах (Чис. 12:6–8, Ос. 12:10). Поэтому, например, обетования о правлении Мессии с Сиона (Пс. 2:7, Ис. 24:23, Мих. 4:7) и о престоле Давида (2Цар. 7:16, Ис. 9:7, Иер. 30:9, Иез. 34:23–24) в духовном смысле означают правление Мессии из вышнего Иерусалима (Гал. 4:26), из небесного Иерусалима и духовной горы Сион (Евр. 12:22)⁹⁷². Вместе с тем, престол – это и крест Христов, который Он принял в городе Давида ради нас⁹⁷³, и Его Царство и Первосвященство, которое Он перенес в Свою Церковь⁹⁷⁴. По мысли свт. Иннокентия Херсонского, даже торжественный царский вход в Иерусалим во исполнение пророчества был нужен, чтобы иудеи не могли потом сказать, что отвергли Царя по неведению⁹⁷⁵. Господь называет Себя Царем на суде (Ин. 18:37) – конечно, это означает, что Он уже имел во время Своей земной жизни всю царскую власть и в Нем были исполнены обетования о престоле Давида. В свою очередь, в Церкви реализуются духовные обетования для всего Израиля.

Изначально Церковь считала себя новым Израилем (ср. Гал. 6:16), в котором исполнились заветы с Давидом и Авраамом⁹⁷⁶, существуют обрезание духом, благословение возрождением и преподано полное здоровье ради крови Христа и вследствие исцеления⁹⁷⁷.

Подробно говорит об этом ап. Павел в послании к Галатам. Так, благословение Авраамово через Христа Иисуса распространилось на язычников (Гал. 3:14). Это благословение заключается отнюдь не в будущей политической власти над всеми народами, а в том, чтобы нам получить обещанного Духа верою (там же). Апостол отрицает какие бы то ни было наследственные права плотского Израиля, потому что в Церкви достигнуто новое чудное единство: Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3:28). Это единство делает из христиан сынов Авраама (ст. 7), семя Авраамово и по обетованию наследников (ст. 29).

Иносказательно толкуя историю Агари и Сарры, ап. Павел пишет, что нынешний Иерусалим с детьми своими в рабстве (Гал. 4:25), и поэтому сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной (ст. 30). Напротив, мы, братия, дети обетования по Исааку (ст. 28), а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа (ст. 7). Это Богосыновство опять-таки заключается в возрождающей крещенской благодати Святого Духа, потому что Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (ст. 6).

Прикладным аспектом в противопоставлении закона и благодати в послании к Галатам выступает обрезание. Так, ап. Павел учит, что оно составляет лишь часть исполнения закона, хотя и важнейшую, потому что кроме обрезания, требуется исполнить весь закон (5:3). Однако обрезание и с ним идея законной непорочности (Флп. 3:6) невозвратно удаляют человека от Христа: Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати, а мы духом ожидаем и надеемся праведности от веры (Гал. 5:4–5).

В Православии именно Церковь как сообщество спасенных признается раздаятельницей Божественной благодати. Лишь в Церкви – Теле Христовом – верующие оживотворяются Святым Духом. Церковь не просто математическая совокупность верующих. Как объясняет прп. Иустин (Попович), «с Богочеловеком, Господом Иисусом Христом как своей Главой Церковь стала самым совершенным, самым ценным и самым важным существом во всех мирах. Всё Богочеловеческое стало принадлежать ей; все Его Божественные силы стали ее силами: все воскрешающие, все преображающие, все обоживающие, все о-Бого-человечивающие, все усвояющие и уподобляющие Христу, все отроичивающие Его силы навсегда стали силами Церкви… Сама Ипостась Бога Слова по Своему безмерному человеколюбию стала вечной Ипостасью Церкви»⁹⁷⁸. Несомненно, Бог заранее показал евреям через пророков путь спасения во Христе через Церковь.

Однако в Ветхом Завете об этом было сказано прикровенно. Апостол говорит о тайне Христовой, которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым апостолам Его и пророкам Духом Святым (Еф. 3:4–5, ср. Кол. 1:26). Это тайна, чтобы и язычникам быть сонаследниками, составляющими одно тело, и сопричастниками обетования Его во Христе Иисусе посредством благовествования (Еф. 3:6). Речь не о том, что реальность Церкви вообще никому раньше не была известна, но о трех вещах: 1) что спасение рода человеческого лишь во Христе Иисусе; 2) что пророки об этом говорили не так ясно, как Дух открыл это ныне апостолам, и 3) что она не была известна язычникам, хотя именно их больше всего касается⁹⁷⁹.

О единстве народа Божия много говорится в Новом Завете, но диспенсационалисты искажают смысл этих слов или не хотят их замечать. Например, когда ап. Иаков применительно к событиям в Церкви цитирует пророчество Ам. 9:11–12 на Иерусалимском соборе (Деян. 15:16), претрибулационисты вопреки тексту относят эти слова к диспенсации тысячелетнего царства⁹⁸⁰. Столь же настойчиво они отрицают или уничижают исполнение пророчества Иезекииля о новом завете как завете с Новым Израилем, т.е. Церковью (Иер. 31:31–34 и Лк. 22:20, 1Кор. 11:25, 2Кор. 3:6, Евр. 8:6–13, 9:15, 12:24)⁹⁸¹.

Ап. Павел много говорит о единстве народа Божия в послании к Ефесянам, например: Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем (Еф. 2:14–16). Как видно, создание обновленного человека из двух, т.е. из иудеев и язычников, и совместное примирение их с Богом в теле Церкви апостол называет здесь целью страданий Спасителя. Поэтому блж. Феодорит залогом единства Церкви называет единство тела Христова: «Примирил же обоих, т.е. уверовавших из язычников и из иудеев, в едином теле, принесенном за всех, чтобы составили они одно тело»⁹⁸².

Лишь до Христа и без Христа язычники были отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире (Еф. 2:12). Однако во Христе язычники стали наследниками Авраама и сонаследниками его веры вместе с обрезанными (Рим. 4:11–18), и совместно приобрели твердую надежду славы Божией (Рим. 5:2). Поэтому, как справедливо замечает Дж. Стивенсон, ап. Петр применяет к Церкви те образы, которые в Ветхом Завете характеризовали Израиль (1Пет. 2:9–10)⁹⁸³.

Поэтому даже ключевая заповедь об обрезании для этого нового народа приобрела иное звучание: не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренно таков, и то обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве (Рим. 2:28–29). Именно обрезание некогда вводило верующего в народ Божий (Быт. 17:9–14, Исх. 12:48). Однако в Новом Завете печатью праведности по вере является обрезание нерукотворенное, совлечение греховного тела плоти (Кол. 2:11–12), т.е. таинство крещения. Свт. Феофан Затворник объясняет, что «Кровь Господа, обливавшая вас чрез крещальную воду, смыла с вас всю нечистоту греховную и открыла вход в естество ваше благодати Святаго Духа, Который, пришедши, отрезал то, чем держал вас в своей власти грех, и тело греховное спало с вас»⁹⁸⁴. Конечно, плотское обрезание и вытекающие из него надежды не могут ввести иудея в такие взаимоотношения с Богом. Поэтому, отождествляя истинное обрезание с истинной верой, ап. Павел различает обрезание (περιτομή) и сечение (κατατομή, Флп. 3:2). Отсюда он делает вывод, что обрезание – мы, служащие Богу духом и хвалящиеся Христом Иисусом (Флп. 3:3).

Ясно, что диспенсационалистское разделение народа Божия не только грубо противоречит апостольской проповеди единства во Христе, но и препятствует благодати Божией войти в любого верующего, чтобы очистить его от греха.

Пророчества Ветхого Завета вели совместно к Мессии и Новому Завету. В том, что ап. Павел особо подчеркивает происхождение Христа от Авраама (Евр. 2:16), свт. Иоанн Златоуст видит напоминание об исполнении в Нем данных Аврааму обетований (Быт. 13:15)⁹⁸⁵. В свою очередь, новозаветные святые из язычников имеют ближайшее отношение к праотцам и патриархам: они уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу (Еф. 2:19). Именно Церковь из язычников и иудеев приступила к символу обетований ветхого Израиля – к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму (Евр. 12:22).

Поэтому с позиций Нового Завета надо говорить не об отсрочке исполнения земных благословений иудеям, а об отсрочке наказания для грешников в силу Божьего долготерпения (2Пет. 3:9, 15; Рим. 2:4, 9:22; 1Тим. 1:16). Израиль был избран Богом ради воплощения Сына Божия. Теперь евреи остаются возлюбленными Божиими не ради обетования или по долгу, но лишь ради отцов (Рим. 11:28). Будущее их принятие и помилование (Рим. 11:15, 31) не значит политическое и религиозное господство или тем более возобновление Ветхого Завета, но нечто большее и таинственное – вхождение в Тело Христово, в Его Церковь.

В свою очередь, доктрина о восстановлении ветхозаветных жертв в тысячелетнем царстве входит в конфликт с христианской сотериологией, представлением о единственной и уникальной жертве Христа, после которой все остальные жертвы не нужны и недопустимы. Ветхозаветные жертвы – лишь образ и тень небесного (Евр. 8:4–5), и с появлением Тела тень упраздняется, ветхозаветный закон навсегда перестает действовать. Поэтому в Евр. 10 содержится ясное учение о преходящем значении закона в целом и жертв в частности: Невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи… Всесожжения и [жертвы] за грех неугодны Тебе (Евр. 10:4–14). Христос – Первосвященник будущих благ – во Втором пришествии воспримет полноту земной славы, но сохранит Новый Завет и лежащую в его основе перемену закона (Евр. 7:12, 8:7–12). Во Христе навсегда упраздняется законное священство, ибо Его служение, несомненно, превосходнейшее (Евр. 8:6). Ап. Павел ясно говорит, что Христос отменяет первое (т.е. жертвы), чтобы постановить второе (т.е. Свое исполнение воли Бога) (Евр. 10:5–9), и наше освящение полагает не в жертвах, а в единократном принесении тела Иисуса Христа (Евр. 10:10). Это освящение и Кровь Христова в совершенстве даруют нам и прощение грехов. Теперь прообраз утратил свой смысл: некогда ветхозаветные жертвы также были предназначены для прощения грехов, но более не нужно приношение за них (Евр. 10:18).

Блж. Иероним задолго до нынешних диспенсационалистов главную проблему хилиазма видел именно в вопросе о главенстве закона в течение тысячелетия, так что закон упраздняет Евангелие. В это время, говорит он, иудеи и иудействующие христиане ожидают, что «снова будет совершаться обрезание и будут приносимы жертвы, и соблюдаемы все заповеди закона». Это означает, делает он вывод, что «не иудеи будут христианами, а христиане иудеями»⁹⁸⁶. Итак, для блж. Иеронима, как и для ап. Павла, христианство упраздняет обрядовый закон: За что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание? Тогда соблазн креста прекратился бы (Гал. 5:11). Однако в тысячелетии диспенсационалисты почему-то не замечают противоречия креста и закона.

В толковании на послание к Галатам диспенсационалисты стараются представить мысль апостола таким образом, будто он обличал лишь подзаконных евреев, и всю силу аргументации относят лишь к обрезанию. Однако обрезание является частью завета Божия с Израилем, и притом важнейшей частью: Необрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей [в восьмой день], истребится душа та из народа своего, ибо он нарушил завет Мой (Быт. 17:14). Поэтому обрезание неотделимо от всего закона: ап. Павел свидетельствуют, что старшие апостолы не принуждали обрезаться Тита (Гал. 2:2–3), тем самым не требуя от него и исполнения прочих законных предписаний.

Диспенсационалисты признают, что «крест положил конец периоду закона, и в послушании ему, как и в обрезании, необходимость отпала»⁹⁸⁷. Отсюда, однако, надо сделать вывод о том, что вместе с обрезанием для верных Христу навсегда прекратилось действие всего закона. Вечную волю Бога о единстве народа Божия диспенсационалисты пытаются сделать временной, до появления плотского остатка с его решающей ролью в тысячелетнем царстве⁹⁸⁸. Поэтому-то У. Макдональд, путаясь в противоречии диспенсационализма и протестантской сотериологии, признает, что «истинные сыны Авраама… это те, кто спасен по вере», хотя это признание исключает какие бы то ни было обетования для плотского Израиля⁹⁸⁹.

В толковании Далласской семинарии ясные слова ап. Павла, что оправдывающие себя законом остались без Христа, отпали от благодати (Гал. 5:4) – перетолковываются в пользу спасения без благодати Божией. И, вместе с тем, вынужденно признается, что «всякий, стремящийся получить оправдание по закону… не живет уже в той сфере, где действует Христос»⁹⁹⁰. Несомненно, отчужденность от Христа для подзаконных иудеев сохранится и в вечности.

К. Венема справедливо называет три ключевых проблемы буквального толкования библейских прообразов: храм, Иерусалим и жертвоприношения. Он указывает, что храм «был тенью реалии Господнего присутствия со Своим народом. В соответствии с Новым Заветом, эта реалия теперь заключена в Самом Христе (Ин. 1:14, 2:19–22; Кол. 2:9) и в Церкви как месте Божьего присутствия Духом (Еф. 2:21–22; 1Тим. 3:15; Евр. 3:6, 10:21; 1Пет. 2:5). Христос и Церковь – воплощение символичного и образного значения храма… Когда Господь будет навеки обитать среди народа на новых небесах и земле, ясно сказано, что храма уже не будет, ибо Господь будет обитать среди них (Откр. 21:22)». Исполнение прототипа в Искуплении делает невозможным буквальное существование прообраза. Равным образом ветхозаветный Иерусалим символизирует правление Господа над Своим народом, это город Господнего Помазанника, место Его престола и благодатного правления. Но в Новом Завете речь идет уже о небесном Иерусалиме (Евр. 12:22–23, Откр. 21:1–3). Но и жертвы, завершает свою мысль К. Венема, были символами и прообразами личности и деяний Иисуса Христа. Теперь они не нужны и бессмысленны (ср. Евр. 8)⁹⁹¹. Ясно, что повторение подзаконных храма, Иерусалима и жертв разрушает значение жертвы Христовой и спасения, совершающегося в Церкви ради Христова Искупления.

Поэтому и история христианства показала, что два храма (Иерусалимский и Церковь – Тело Христово) не могут сосуществовать: Иерусалимский храм в свое время был разрушен, но еще до этого завеса в нем раздралась надвое – в момент распятия (Мф. 27:51). Это было знаком удаления от них Святого Духа, недостоинства евреев пребывать в Храме и вообще будущего отвержения ветхозаветного священства⁹⁹².

В связи с вопросом об Израиле и Церкви особая проблема возникает для пятидесятников. Ключевой тезис пятидесятничества – это исполнение в день Пятидесятницы, т.е. в Церкви, пророчества Иоиля об излиянии Святого Духа (Иоил. 2:28–32). Действительно, по толкованию исполненного Духом Божиим ап. Петра это пророчество исполнилось в Церкви (Деян. 2:16–21). Диспенсационализм же, как было показано, в принципе отрицает исполнение ветхозаветных пророчеств в Церкви или в крайнем случае готовы принять их не как реальность, но в качестве прообразов будущего исполнения в тысячелетнем царстве⁹⁹³. Тем самым «поздний дождь» пятидесятнического движения также обращается в ничто, т.к. все пророчество, оказывается, в принципе не может относиться к христианам из язычников. Итак, диспенсационализм подрывает всю доктринальную основу пятидесятничества. Поэтому апелляция к диспенсационалистскому различению Церкви и Израиля, а также к сугубо еврейскому характеру ветхозаветных пророчеств обязательно должна использоваться при дискуссии с пятидесятниками. Во-первых, они не могут применять к себе это пророчество. Во-вторых, поскольку на них не излился Святой Дух, следовательно, при «падениях в духе», «святом смехе», глоссолалии и других пятидесятнических практиках ими руководит другой дух.

Ключом к разгадке эсхатологических пророчеств диспенсационалисты считают библейские заветы, и в первую очередь – заветы с Авраамом и Давидом. Оба эти завета выступают как безусловные, не зависящие от послушания Израиля Богу⁹⁹⁴, и лишь ожидающие своего буквального исполнения в будущем тысячелетнем славном царстве Мессии, Который будет править над избранным народом – Израилем. Новый Завет заключается не со всем человечеством, а только с Израилем и служит не столько христианам, сколько евреям, давая им возможность в свое время избавиться от грехов и обновиться для будущего царства. Христиане из язычников временно пользуются плодами Нового Завета, пока Бог не привьет к маслине природные ветви (ср. Рим. 11, особенно ст. 24)⁹⁹⁵.

В связи с этим особое значение для диспенсационалистов принимает учение ап. Павла об остатке Израиля и спасении всего Израиля (Рим. 9–11). Ап. Павел цитирует прор. Исаию: хотя бы сыны Израилевы были числом, как песок морской, только остаток спасется (Рим. 9:27), и в другом месте говорит: Так и в нынешнее время, по избранию благодати, сохранился остаток (Рим. 11:5). Диспенсационалисты первую цитату относят к плотскому Израилю, а вторую – к евреям в Церкви⁹⁹⁶, тогда как само послание к Римлянам не дает для этого оснований, представляя учение об остатке цельным. Свт. Иоанн Златоуст подчеркивает, что «и по словам Исаии (Ис. 10:22–23) не все будут спасены, но лишь достойные спасения… Итак, почему же волнуетесь, ссылаясь на то, будто обетование нарушено, когда все пророки объявляют, что не все спасаются?»⁹⁹⁷ Поэтому свт. Феофан Затворник, толкуя цитату из прор. Исаии, справедливо пишет: «Всякий сознает, что определеннее пророчества о том, что не все израильтяне войдут в спасительное наследие обетования, и быть не может»⁹⁹⁸.

Диспенсационалисты игнорируют новозаветные свидетельства о невозможности отождествления истинного Израиля с еврейским народом. Так, ап. Павел пишет: Но не то, чтобы слово Божие не сбылось: ибо не все те Израильтяне, которые от Израиля; и не все дети Авраама, которые от семени его, но сказано: в Исааке наречется тебе семя. То есть не плотские дети суть дети Божии, но дети обетования признаются за семя (Рим. 9:6–8, ср. Рим. 9:27, Ис. 10:22)⁹⁹⁹. Поэтому слова о том, что весь Израиль спасется (Рим. 11:26), надо понимать именно как избранных, остаток из еврейского народа. Справедливо замечает А.Д. Беляев, что как в конце Ветхого Завета истинными израильтянами были только уверовавшие во Христа, так и «в последнюю седьмину мира, быть может, не все тогдашние иудеи обратятся ко Христу»¹⁰⁰⁰. Вместе с тем, плотское рождение ниже духовного. Поэтому свт. Феофан Затворник подчеркивает, что весь Израиль для апостола означает «всех верующих, кто бы они ни были, потому что собственно они-то и суть Израиль»¹⁰⁰¹.

«Весь Израиль» вовсе не означает «весь еврейский народ». В новозаветном тексте не раз используются слова πᾶς, πᾶσα, πᾶν в значении «весь, целый, всякий», либо с артиклем: τό παν (целое, главное), τα πάντα (всё, вселенная)¹⁰⁰². Как видно, иногда речь идет не буквально обо всем, но лишь о главном. Так, в Деян. 3:9 ап. Петр и Иоанн исцелили хромого, и весь народ (πᾶς ὁ λαὸς) видел его ходящим и хвалящим Бога. После этого вновь весь народ (πᾶς ὁ λαὸς) в изумлении сбежался к ним в притвор, называемый Соломонов (Деян. 3:11). Однако ясно, что при исцелении хромого могли его видеть и сбежаться к притвору лишь люди, которые физически были недалеко, а вовсе не все евреи. Подобно в Рим. 12:17 ап. Павел призывает: пекитесь о добром перед всеми человеками – говоря лишь об окружающих нас людях¹⁰⁰³.

Когда пришли волхвы, то Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим (πᾶσα Ἱεροσόλυμα) с ним (Мф. 2:3). Конечно, при Ироде в Иерусалиме не тревожились грудные младенцы и малые дети. Точно так же не все, но множество людей имеются в виду в словах евангелиста Матфея о том, что к св. Иоанну Предтече выходили Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская (καὶ πᾶσα ἡ Ἰουδαία καὶ πᾶσα ἡ περίχωρος τοῦ Ἰορδάνου (Мф. 3:5). То же множество народа упоминает евангелист Лука при крещении Господнем: Когда же крестился весь народ (ἅπαντα τὸν λαὸν, Лк. 3:21).

В свою очередь, Анания пророчествует ап. Павлу: ты будешь Ему свидетелем пред всеми людьми (πρὸς πάντας ἀνθρώπους, Деян. 22:15). В этих словах не стоит искать указания на то, что ап. Павла увидят все миллионы его современников на всех континентах, но что он будет свидетельствовать о Христе не только перед евреями, но и перед иноплеменниками¹⁰⁰⁴.

Таким образом, понятие «весь Израиль» является частным примером синекдохи – типичного литературного приема в Новом Завете, когда часть целого распространяется на все целое¹⁰⁰⁵. Слово «весь» надо читать в контексте: далеко не всегда оно означает всех без исключения, но нередко понимается просто как «главное», «многие», «большинство». Такое же значение это слово приобретает в πᾶς Ἰσραὴλ (Рим. 11:26).

Для современников апостола это было очевидно, т.к. прообраз новозаветного остатка Израиля содержится в Ветхом Завете. В книге пророка Иеремии сказано: Возвратитесь, дети-отступники, говорит Господь, потому что Я сочетался с вами, и возьму вас по одному из города, по два из племени, и приведу вас на Сион (Иер. 3:14). В другом месте тот же пророк приводит требование Божие молиться так: «Спаси, Господи, народ твой, остаток Израиля!» (Иер. 31:7). В свою очередь, прор. Исаия обещает обращение лишь остатка, хотя бы народа у тебя, Израиль, было столько, сколько песку морского (Ис. 10:21–22). Итак, для Бога, сочетавшегося с Израилем, даже малое число верных представляло в себе весь народ. Поэтому в Церкви всегда были христиане и даже святые из евреев: Божия Матерь и апостолы, свт. Епифаний Кипрский, прп. Роман Сладкопевец; и даже до сего дня в Церкви есть евреи по плоти. В Откр. 7 описывается видение 144 тысяч запечатленных из 12 колен сынов Израилевых. Поскольку нельзя толковать эти колена буквально (не назван Дан, указан Левий, вместо Ефрема стоит несуществующее колено Иосифово), видимо, лишь часть запечатленных указывает евреев по плоти¹⁰⁰⁶. Обращение евреев при антихристе совершится через проповедь прор. Илии Фесвитянина, как о том говорит прор. Малахия (Мал. 4:5–6) и подтверждает Сам Христос (Мф. 17:11)¹⁰⁰⁷.

Хотя древнему Израилю и принадлежали многочисленные обетования, но лишь по вере в грядущего Мессию (Рим. 9:4–8). Отвергнув Его, они лишились и обетований. Ап. Павел перечисляет эти обетования, чтобы возбудить в Израиле раскаяние¹⁰⁰⁸, а вовсе не фиксирует их в качестве преимуществ избранного народа, как ошибочно утверждают претрибулационисты¹⁰⁰⁹. Напротив, для плотского Израиля уготована другая судьба: иудеи всегда наполняют меру грехов своих; но приближается на них гнев до конца (1Фес. 2:14–16).

Ветхозаветные праведники знали, что вера важнее договора. Знали они и обетование Бога расторгнуть завет, если евреи его преступят и будут служить иным богам (Нав. 23:16), и нежелание Бога помогать преступникам в получении обетованной земли (Суд. 2:20–21), и очевидность кары для неверных потомков Авраама (Иер. 22:9). Отвержение Израиля и Иуды от лица Божия во дни Ассирии и Вавилона (4Цар. 17:23, 24:20) стало прообразом отвержения их после богоубийства. Древние евреи сумели принести Богу покаяние в идолопоклонстве, но их потомки так и не раскаялись в богоубийстве. Поэтому политическая история государства Израиль никак не связана с покаянием, которое Бог назвал условием возвращения обетованной земли (Втор. 30:2–8).

В Рим. 9:23–24 ап. Павел учит, что Бог приготовил к славе Церковь – призванных из евреев и язычников. Подобно и в Евр. 11:16 он говорит, что Бог приготовил отцам город – несомненно, общий для всех истинно верующих Небесный Иерусалим (Откр. 21:2). Небесный Иерусалим являет собой возможно доступную для людей славу Бога, и эта слава подается именно в Церкви¹⁰¹⁰.

Поэтому весь Новый Завет наполнен противопоставлением плотских и духовных потомков Авраама. Сам Спаситель учит, что отцом плотских потомков, не имеющих веры Авраама, является диавол, а сами они рабы греха; обетования предназначены лишь тем, кто имеет веру Авраама (Ин. 8:31–47). Подобно и ап. Павел объясняет, что обетования Божии исполняются не на всех плотских потомках Авраама: дабы обетование было непреложно для всех, не только по закону, но и по вере потомков Авраама, который есть отец всем нам (Рим. 4:16). Последнее выражение отец всем нам подчеркивает единство спасаемых в Церкви.

Чрезвычайно неприятен для диспенсационалистов факт, что в Новом Завете нет и следа учения о будущем возвращении евреев в Палестину. В Апокалипсисе имена двенадцати колен Израилевых не находятся в Палестине, а написаны на двенадцати воротах Нового Иерусалима (Откр. 21:12). Поскольку на основаниях стены города написаны имена двенадцати апостолов Агнца (Откр. 21:14), это свидетельствует о тождестве обетований для ветхого и нового Израиля – верных евреев и Церкви. Подобно и ап. Павел говорит, что Церковь утверждена на основании апостолов и пророков (Еф. 2:20). В отличие от плотского Израиля, который точно знал свои земные наказания и награды, христианские наказания и награды сплошь духовны. Так же будет и после Второго пришествия¹⁰¹¹. Земное мудрование диспенсационалистов показывает, как далеки они от православного понимания о Божиих дарах.

Вместе с тем, Бог не до конца оставляет некогда избранный Им народ. Важное место в девятой и одиннадцатой главах послания к Римлянам занимает тема остатка и связанный с ним пример маслины. Аврааму и Исааку обещано, что в их семени благословятся все народы земли (Быт. 22:18, 26:4). Это семя, поясняет апостол, не все плотские дети, но лишь дети обетования, и он показывает это на примерах детей самих Авраама и Исаака. Итак, Бог сохранил из всего Израиля небольшой остаток, как то предсказывал еще прор. Исаия (Ис. 10:22). Новый Израиль из евреев и язычников как бы соединяет в себя обстоятельства рождения Исаака: действует не только естество родителей, но и возрождающее нас в крещении слово Божие, сила обетования¹⁰¹². Что касается природных ветвей маслины, т.е. Израиля по плоти, то из евреев «многие уже уверовали или должны уверовать впоследствии»¹⁰¹³, говорит свт. Иоанн Златоуст. Привитие диких ветвей к хорошей маслине (Рим. 11:16–24) означает, что они вместе образовали общее целое; после Христа больше нет хорошей маслины без привитых диких ветвей. Итак, ветхий Израиль должен приобрести праведность по вере, чтобы спастись.

В силу особого Промысла об Израиле, однако, иудеи первыми отвергли возвещенное им Евангелие и отказались от Царства Христова. Обращение ко Христу иудеев совершится, как замечает еп. Сильвестр (Малеванский), «не раньше того, как войдет в сие царство полное число язычников», что «совпадет с концом проповеди евангельской всем народам», поэтому обращение Израиля «должно совпасть с этими последними временами и послужить таким же признаком близости кончины мира и Второго пришествия Христова»¹⁰¹⁴.

Пророчество об остатке – свидетельство Божие, что евреи по плоти будут приходить ко Христу до конца времен, пока весь истинный Израиль не соединится в едином теле Церкви. Так, общеизвестно, что на рубеже XX–XXI вв. множество евреев пришли к православной вере в странах бывшего СССР. Поэтому понимать слова апостола об остатке как возможность спасения евреев вне Церкви и вопреки праведности по вере – значит разрушать домостроительство Божие.

Если взглянуть на учение ап. Павла о спасении Израиля в контексте всего послания к Римлянам, нетрудно убедиться, что апостол рассматривает это спасение не изолированно, а в составе Церкви.

Уже в предисловии к посланию ап. Павел акцентирует внимание на единстве народа Божия, называя целью апостольства – чтобы во имя Его покорять вере все народы (Рим. 1:5). Вместе с тем, во Христе исполнились ветхозаветные обетования евангельского благовестия, которое Бог прежде обещал через пророков Своих, в святых писаниях, о Сыне Своем, Который родился от семени Давидова по плоти (Рим. 1:2–3). Поэтому римлян апостол нисколько не выделяет из числа прочих народов (ст. 6, 13) и не противопоставляет иудейский путь спасения языческому (ст. 16).

Затем, говоря о суде Божием, ап. Павел доказывает нелицеприятность Бога, различая лишь критерии суда для невозрожденного человечества: совесть для язычников и закон для иудеев (Рим. 1:18–2:29). Преимущество иудеев перед язычниками вовсе не в особом пути спасения, а в том, что им вверено слово Божие (Рим. 3:2), хотя как Иудеи, так и Еллины, все под грехом (3:9). Поэтому, хотя о правде Божией свидетельствуют закон и пророки, но сама она явилась независимо от закона (3:21). Торжественно подчеркивая актуальность («ныне», 3:21) и всеобщность этой правды, апостол учит, что она через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих (3:22). Эта правда в равной мере для иудеев и язычников приобретается даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе (3:24). В этом заключается как единство народа Божиего, так и единство Бога для всех народов (3:29–30). После учения об оправдании верой, крещении, действии греха и благодати, апостол раскрывает причины неверия ветхого Израиля через поиск оправдания в делах закона (9:32) и вновь подчеркивает единство народа Божия, потому что богатство славы Бог хочет явить над сосудами милосердия – над нами, которых Он призвал не только из Иудеев, но и из язычников (Рим. 9:24). Приводя ряд цитат из Ветхого Завета о всеобщности спасительной веры во Христа, ап. Павел вновь говорит: Здесь нет различия между Иудеем и Еллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его (Рим. 10:12). Он не противопоставляет будущий остаток нынешним иудеям, которые вошли в Церковь, но приводит в пример самого себя как христианина из иудеев (11:1), уготовляя себе с ними равную участь в Церкви и в вечности.

Наконец, ап. Павел вновь возвращается к теме единства пути спасения в Церкви в 15-й главе. Он учит, что Иисус Христос сделался служителем для обрезанных – ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам, а для язычников – из милости, чтобы славили Бога (Рим. 15:8–9). Итак, Господь дарует равное спасение в Церкви как обрезанным, так и язычникам, при этом спасение иудеям является исполнением ветхозаветных обетований.

Таким образом, в контексте всего послания к Римлянам пророчество об остатке не разрушает единство народа Божия, но показывает верность Божию (Рим. 3:3–4) и особые пути Промысла Божия об Израиле в последние времена.

Анализ диспенсационализма будет неполным, если не сказать хотя бы вкратце о таком его продукте, как христианский сионизм¹⁰¹⁵.

Предшественники нынешних христианских сионистов в XVI–XVII вв. утверждали, что Библия учит о возвращении евреев в Палестину, а христиане должны исполнить божественную волю и помочь в этом евреям. Широкое распространение эта теория получила в трудах отца диспенсационализма Дж. Дарби, который написал об этом несколько книг и постоянно обращался к этой теме в своих проповедях. Кроме баптистов, среди христианских сионистов было много англикан (Дж. Бальфур, Д. Ллойд-Джордж, Б. Дизраэли и др.). Христианские сионисты из Великобритании и США стали главными инициаторами создания в 1948 г. государства Израиль, и до сих пор их политическое лобби всеми силами поддерживает его. В США пик влияния христианских сионистов приходится на время правления Р. Рейгана, хотя и после него они остались вхожи во властные коридоры¹⁰¹⁶. Некоторые аналитики связывают участие США в современных ближневосточных военных конфликтах с неявной поддержкой интересов Израиля. В 2017 г. вопреки международным договоренностям американский президент Д. Трамп принял решение о признании Иерусалима израильской столицей и переносе туда посольства США. Тем самым он исполнил предвыборное обещание, данного им американским евангеликам. В свое время они составили весомую часть его электората, и после выборов в большинстве (около 60%) поддержали эту непопулярную меру¹⁰¹⁷. Почти на треть репатриация евреев в Израиль финансируется организациями евангельских христиан¹⁰¹⁸. Наиболее известные организации, собирающие финансовую помощь для евреев среди христиан и лоббирующих интересы Израиля,– это «Международное братство христиан и евреев» и «Международное христианское посольство в Иерусалиме». Одним из центров христианского сионизма является Далласская богословская семинария – рассадник диспенсационализма. Книги христианских сионистов издаются громадными тиражами: «Покойная великая планета Земля» Х. Линдси – 28 млн. экз., серия «Оставленные» Дж. Дженкинса и Т. Ла Хэй – более 80 млн. экз.¹⁰¹⁹

Христианские сионисты отводят государству Израиль важную эсхатологическую роль: Бог в 1948 г. образовал это государство, чтобы исполнить тем самым завет с Авраамом и Давидом, чтобы отдать евреям в вечное владение обетованную землю. Поэтому Бог благословляет тех, кто помогает евреям, и проклинает тех, кто выступает против них. Христиане должны оказывать евреям всемерную помощь, и только это позволит отдать им исторический долг и восстановить справедливость¹⁰²⁰.

Реальные поступки евреев, неприятие в Израиле христианства и вообще относительно невысокая религиозность евреев не принимаются во внимание¹⁰²¹. Больше того, христианские сионисты зачастую не считают важным оказывать хоть какую-то поддержку христианам-арабам против притеснений и насилия со стороны евреев¹⁰²².

Собирание евреев в одну землю, по их мнению, служит признаком близкого Второго пришествия для иудеев, а для них самих – признаком еще более скорого восхищения церкви. Границы Израильского государства, впрочем, должны простираться от Нила до Евфрата, поэтому христианское сионистское лобби продолжает неустанно трудиться в этом направлении. Громадное воодушевление в среде христианских сионистов и всплеск симпатий к этому движению вызвала победоносная для Израиля шестидневная война 1967 г. Так, известный телепроповедник Дж. Фоллвел назвал ее осуществлением пророчества Торы¹⁰²³. Конечно, и он сам, и его сподвижники энергично борются против создания Палестинского государства. В свою очередь, Х. Линдси считал захват евреями старого города в Иерусалиме в 1967 г. окончанием времен язычников (Лк. 21:24), а возникновение государства Израиль в 1948 г. – исполнением пророчества о появлении листьев на смоковнице (Мф. 24:32). Поэтому, считал он, восхищение церкви должно произойти в течение одного поколения (приблизительно 40 лет) после провозглашения независимости Израиля¹⁰²⁴.

Еще одной целью христианских сионистов является постройка третьего Иерусалимского храма на месте мечети Аль-Акса. Для этого различные организации собирают пожертвования и на христианские деньги готовят будущих еврейских священников. Чтобы ступить на священную гору, евреи должны предварительно очиститься смешанным с водой пеплом рыжей телицы, и поэтому неоднократно рыжие коровы пересылались из США в Израиль¹⁰²⁵.

Таким образом, эсхатологические фантазии Дж. Дарби и его преемников реализовались в совместные христианско-еврейские политические проекты современности. Собственно, в этом есть и духовная закономерность: всякое искажение истинной веры приводит к нелепым греховным поступкам, что очевидно для всех, кроме самого грешника. Желая приблизить восхищение церкви, в действительности они приближают строительство третьего храма, воцарение антихриста и всемирные гонения на верных христиан.

Причиной успеха претрибулационизма надо считать не богословскую убедительность, но главную идею восхищения церкви от великой скорби на небо, удачно дополняющую протестантские доктрины земных вещественных благословений и спасения по вере. Согласно диспенсационализму, верные будут восхищены на небо от тягот великой скорби и тем самым получают гарантированное благосостояние не только на небе (что им обещает протестантизм), но и на земле. Диспенсационалисты стараются обосновать свои ожидания с помощью политики, что особенно характерно для приверженцев христианского сионизма. Последующая великая скорбь их интересует лишь как богословская тема, но не как испытание, которое может коснуться каждого. В учении о восхищении церкви хорошо виден земной характер рассуждений претрибулационистов. Помимо желания избавить себя от грядущих гонений путем реформы богословия (как будто так можно изменить волю Божию!), они добавляют множество почти комичных моментов в описании последних событий.

Если более ранние авторы, в том числе и православные святые отцы, много говорили о личности антихриста, о его правлении и гонениях¹⁰²⁶, то для диспенсационалистов все эти вопросы оказываются как бы в тени. В конечном счете, претрибулационизм является одной из причин всеобщего духовного расслабления нашего времени, вопреки последним словам Спасителя в «малом апокалипсисе»: А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте (Мк. 13:37).

Диспенсационализм демонстрирует множество внутренних противоречий. Например, экзегетически беспочвенна теория «разрыва» семидесятой седьмины Даниила и мест Писания, показывающих цельность периода Церкви до Второго пришествия. Восстановление храма и ветхозаветного обрядового закона подрывает значение совершенного на кресте спасения. Если Евангелие обращено к евреям, то сами баптисты не имеют права относить к себе евангельские заповеди и обетования. Представление о возобновлении Ветхого Завета с Израилем и о спасении евреев вне Церкви разрушает апостольское учение о единстве Церкви как Тела Христова.

Наконец, должна вызывать удивление сама идея восхищения Церкви не для встречи грядущего Христа, но от скорби. Не мог обещать беспечальной жизни последним христианам Тот, Кто сказал: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16:33). При трезвом понимании человеческой истории вообще и последних ее событий в частности станет очевидно, что как Господь страдал за нас, как страдали за Него мученики всех времен и народов, принося ли ему в знак любви свою кровь или добровольное несение скорбей,– так же будут страдать и мученики последних времен, так же будет укреплять их Христос, взирая на предлежащий им подвиг, так же их будут ненавидеть те, кто ненавидит Самого Христа. Внезапное восхищение Церкви лишило бы последних христиан возможности доказать делом, исповедовать свою любовь к Богу. Итак, нет никакой любви, если любящие еще не до крови сражались, подвизаясь против греха (Евр. 12:4).

Желая избежать скорбей, диспенсационалисты демонстрируют свою отчужденность от Духа Утешителя, Который помогает нам нести свой жизненный крест. Все их богословские изыскания – это дом без фундамента, потому что, по слову прп. Симеона Нового Богослова, «как невозможно дому прочно стоять без основания, так душе, верующей во Христа, невозможно явить богоугодное житие, если в нее не вложена будет, как основание, благодать Святого Духа… Ибо Святой Дух животворит душу, как душа тело, и она бывает сильна, тверда и постоянна»¹⁰²⁷.

При этом не подлежит сомнению, что действительного антихриста диспенсационалисты не опознают, потому что его появлению не предшествует ожидаемое ими восхищение церкви. Обманет их и то, что вначале антихрист, по слову прп. Ефрема Сирина, будет кротким и смиренным, ко всем относиться с видимой симпатией, а особенно к иудеям¹⁰²⁸. Для диспенсационалистов, видимо, это будет достаточной гарантией, что выходящий из моря зверь исполняет волю Божию. Говорящее в них плотское мудрование сродно духу антихриста, почему они и признают его своим¹⁰²⁹.

Поэтому широкое распространение этого лжеучения в наше время является явным признаком постепенного устранения с земли Удерживающего и предвестником того, что впоследствии и все народы земли поклонятся антихристу.