Жизнеописание Господа Нашего Иисуса Христа

Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей.

Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви...

Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. (Ин.15:9–10,12)

В начале было Слово. И Бог был Словом. И в Боге Слове была вся истинная небесная логика (Ин.1:1–10). Вечная и неизменная, преисполненная силы истины, теплоты любви и сияния жизни.

Этой Своей небесной и живой логикой Бог Слово сотворил всё созданное на небе и на земле. И без Него ничто не начало быть, что начало быть, равно как без Него ничто из небытия не получило бытие.

В начале – не в оном исконном начале (букв.: в пред-начале. – Пер.), которому нет конца, – а в начале драматичной истории сотворения Бог Слово создал небо и землю, мир бесплотный и мир вещественный, или мир духовный и мир вещественно-духовный. Все сотворил Он по порядку и в последовательности: сначала свет, затем воду, затем твердь, затем растения и плоды, затем солнце, луну и звезды, затем рыб и птиц, затем скотов и зверей и, наконец – человека, Свой живой образ. Все это [было так,] как Духом Божиим возвещено Моисею, автору книги Бытия (Быт.1). А книгу сию преподал Бог людям по Своей милости тогда, когда человеческий ум, удалившись во грехе от своего Творца, покрылся пеленой забвения и людская память ослабла.

Далеко отступив от Бога, грешные люди отстранились и от небесной логики, так что их помыслы настолько же удалились от Божиих мыслей, насколько небо отстоит от земли (Ис.55:8–9). Забвением сокрыв от себя небесную логику, которой Адам прежде грехопадения обладал в полной мере, теснимые страхом перед бунтующей вокруг них природой, люди выдумали свою – земную – логику, которую взяли на вооружение и которой и по сей день многие только [и] пользуются – к уничижению своего Творца и к собственной погибели. Отвергли они Слово Божие и сделались бессловесными. Бессловесной и бессмысленной стала и вся их жизнь, с чем они вполне мирятся.

Поэтому когда Бог Слово явился как человек во плоти, мир – тот мир, который Он создал, – не познал Его. Пришел к своим, и свои Его не приняли (Ин.1:11). Не приняли Его и не поверили Ему.

Спросили Его: Кто [же] Ты? (Ин.8:25).

И Он ответил им: От начала Сущий (в серб.: Начало. – Пер.)... Прежде нежели был Авраам, Я есмь (в серб.: Я есмь прежде, нежели родился Авраам. – Пер.) (Ин.8:25,58).

Тогда они, то есть свои, взяли каменья, чтобы убить Его (Ин.8:59).

Безгрешный Адам в раю даже не спросил бы Бога: Кто Ты? Узнал бы он Его как начало и свое собственное, и всего прочего. А праотец Авраам, хотя и рожден был под грехом, вне рая, однако как Божий праведник принял бы ответ Спасителя как истинный. Посему и свидетельствует о нем Господь, что рад был [он] увидеть день Мой; и увидел и возрадовался (Ин.8:56). Но дальние потомки Авраама, еще более отдаленные от Адама, не познали Его и не признали. Ибо, глубоко погрязнув в земной, ложной логике, не могли они уразуметь логику истинную, небесную – логику Бога Слова. Его логика была им противна и ненавистна. И будучи не в состоянии ни постигнуть ее, ни совладать с нею, они в гневе схватили камни, чтобы умертвить Его. Неоднократно покушались они на убийство, но не удалось им это до назначенного времени. Наученные человеконенавистником-сатаной пытались они убить Единого Человеколюбца, полного благодати и истины (Ин.1:14), снисшедшего на землю, чтобы возвратить людей к логике небесной и тем самым сделать их сынами Божиими, которые не от крови, не от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились (Ин.1:13) и которые, как апостол Павел, могут воскликнуть: Мы имеем ум Христов (1Кор.2:16) и: Мыслим мы не о земном, а о небесном (ср.: Кол.3:2; Флп.3:19–20).

Итак, здесь столкновение двух логик, небесной и земной, словесной и бессловесной. Собственно, [коллизия] логики и антилогики. В конечном же счете – противостояние Христа и сатаны. Оно простирается с Христова рождения, когда Ирод хотел убить Его, и вплоть до Его смерти на кресте. Лишь памятуя о (букв.: в свете. – Ред.) противоборстве двух названных логик, можно понять Новый Завет, а равно и всю историю Церкви до сего дня и до скончания века.

Сарра рассмеялась, Захария онемел, а Мария испугалась (Быт.18:12; Лк.1:22,29). Отчего? От явления небожителя-Ангела и от его известия: Сарре в Хевроне, Захарии в Иерусалиме, а Марии в Назарете.

Бездетному Аврааму было сто лет, а его жене Сарре – девяносто, когда Ангел возвестил им, что на следующий год у них родится сын Исаак. Бездетный священник Захария и его супруга Елисавета, оба из рода Ааронова, были уже обременены многими годами, когда Ангел явился ему на богослужении в храме и сообщил, что его жена родит сына Иоанна, отчего будет ему радость и веселие... ибо он [Иоанн] будет велик пред Господом (Лк.1:14–15). Незамужняя девица Мария устрашилась явления Божия Ангела, а еще больше – его благовестия: Вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус (Лк.1:31). И Он будет Царем, и Царству Его не будет конца (Лк.1:33).

Хотя произошло это в разные времена, в разных местах и с разными лицами, однако теми же самыми были и изумление, и сомнение, и вопрос: «Как это возможно?» В первых двух случаях – как способны престарелые и иссохшие человеческие тела, едва имевшие силы удерживать себя в жизни, дать начало жизни новой? Как и впрямь могло это быть? В третьем же случае невинная Дева Мария, вся раскрасневшись от стыда, сквозь этот румянец молвила: Как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк.1:34). Как это [вообще] может быть?

У небесного Вестника нет ни крупицы сомнения в том, что всё возвещаемое и предсказываемое им сбудется. Ведь он поступает по небесной логике, глаголя от лица Бога, для Которого нет ничего невозможного и Чье слово непременно осуществится. Однако потомки Адама и Евы мыслят по логике земной. Хотя и неоднократно засвидетельствовано было людям с небес, да и в Святой Божией Книге записано, что Богу возможно все, что Он замыслит и скажет, тем не менее потомки Адама и Евы легче доверяли естественному ходу событий, чем слову Божию. А к тому же, сдавленные со всех сторон мятежной природой и окруженные злом, они утратили способность верить в великое добро. Легко и быстро верили они в любое предсказанное [им] великое зло, тогда как вера в великое добро была для них трудной и неудобопонятной. Великое благо обещает Бог Аврааму, сказав ему, что даст ему сына от Сарры и что через этого сына благословит Сарру быть матерью многим народам. Авраам рассмеялся над этим, как немного позднее поступит и Сарра, и сказал: Неужели от столетнего будет сын? (Быт.17:17). Засомневался Авраам в сем великом благе от Бога. А если бы Бог предвестил ему большое горе, то есть, к примеру, что Сарра умрет без потомства и что смерть постигнет и Измаила, его сына от рабыни Агари, то он бы тут же этому поверил. Так поступил бы и священник Захария. В молодые годы, когда был он способен к деторождению, он усердно молился Богу, прося даровать ему потомство. А когда состарились и он, и его жена, то перестал он [об этом] молиться, будучи обескуражен и потеряв всякую надежду, хотя всегда был праведным и молитвенным; однако полагал он, что Бог либо не слышит его, либо не считает достойным просимого дара. Но Бог отвечает на молитвы праведников в свое время, на гребне прочих событий, которыми управляет Он Своим Промыслом. Богу было надобно, чтобы Иоанн родился в том же году, что и Мессия, а не на 40 или 50 лет раньше, как того хотели его родители.

Во все трех вышеупомянутых эпизодах важно отметить, что Бог наказал только Захарию за его сомнение.

Сказал ему Ангел: Вот, ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим, которые сбудутся в свое время (Лк.1:20). Покарал Ангел священника, потому что тот как иерей, научая других верить словам Господним, сам усомнился в них. Совершая каждение в алтаре, видел он перед собой ковчег завета, в котором хранился сделанный из миндального дерева Ааронов жезл, за одну ночь расцветший и принесший зрелые плоды (Чис.17:8). Налицо свидетельство Божия всемогущества. Почему же тогда усомнился он, что и сухая нива женского тела способна по слову Божию расцвести или принести плод. Кому много дано, от того многого и ожидают (ср.: Лк.12:48). Впрочем, и сие Божие наказание было не вечным и в свое время, когда к Захарии опять возвратилась речь, обернулось к вящему прославлению Бога из уст народа, дивившегося новорожденному Иоанну, сыну Захарии. Ибо все в нагорной Иудее вопрошали друг друга: Что будет младенец сей? (в серб.: Что станет из сего младенца? – Пер.) (Лк.1:66).

А престарелую Сарру не наказал Бог за ее ехидный смех, равно как и Авраам не принял никакой кары за то, что рассмеялся, так как были они простыми пастухами. Меньше же всего повинна была наказанию Святая Дева Мария, Которая из Своего чистого и незлобивого – по сути, детского – сердца изрекла Свое сомнение словами: Как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк.1:34).

Да будет сторицей благословенно простодушное сомнение Марии. Ведь Своим вопросом побудила Она Божия Вестника ясно возвестить, как это свершится и кем будет Тот, Кому надлежит от Нее родиться. Великий Гавриил изъяснил Ей это небесной логикой, непостижимой для земли: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (в серб.: посему и То, что родится, будет свято и наречется Сыном Божиим, – Пер.) (Лк.1:35). Пока Гавриил медленно и размеренно произносил одно слово за другим, каждое последующее удивительнее предыдущего, душа Марии обретала крылья – словно трепетной любви, восходя все выше и выше от земной логики к логике небесной. Постепенно умирала Она для земли, все более воодушевляясь и загораясь Царством Небесным. И как нередко бывает с умирающим человеком, когда в одно мгновение вспомнит он всю свою протекшую жизнь, так и Она вспомнила все прочитанные мессианские предсказания. Пришли Ей на память изреченные слова о том, что Дева зачнет и родит Сына, Которому нарекут имя Еммануил, то есть С нами Бог, а также и те, которые сказал Бог народу Израильскому: Я сочетался с вами (в серб. букв.: Я муж твой. – Пер.) (Ис.7:14; Иер.3:14; Ос.2:16). Памятуя о сем, Она ощутила Себя именно Той избранной Девой, [осознав,] что Сам Бог – Ее муж. Перенеслась Она мыслью и к Своему отцу и матери, Иоакиму и Анне, родившим Ее – по Божией силе и благодати – в свои престарелые годы. И, вспомнив об этом и обо всем остальном, что читала и о чем узнала, пребывая в Иерусалимском храме, а затем в Назарете, Она поняла, что теперь Ангел Божий ожидает согласия от Нее как от существа свободного. Чает согласия Ее воли с волей Божией. Пока Ангел давал Ей объяснения, отвечая на вопрос, как будет это, в Ней свершился кардинальный переворот. Исчезли всякое сомнение, и страх, и недоумение. Ее слова: когда Я мужа не знаю – теперь казались ей несерьезными. Когда Архангел Гавриил кончил разъяснять вопрос и умолк, ожидая Ее ответа, Она уже была готова его дать. И сказала Мария: Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк.1:38). И едва произнесла Она эти слова, как Дух Святой сошел на Нее и Сила Всевышнего осенила Ее – и Она тотчас ощутила в Себе трепетную материнскую радость зачатия Сына – Сына Божия, Бога Слова, обетованного Мессии и Царя царей.

Не подобает ни Богу, ни человеку вести брань с сатаной тем же самым оружием. С сатанинской антилогикой борьбу следует вести небесной логикой. Против его лжи выставляют истину, против его ненависти к Богу и человеку ополчаются любовью к Богу и человеку, против надменного превозношения и горделивости ратуют смирением и кротостью. Предположим, что сатане дано было бы право выбора места, где предпочел бы он родиться. Вне всякого сомнения, указал бы он на самый роскошный царский дворец, стоящий на какой-нибудь выспренней земной высоте. И это соответствовало бы его антилогичной кичливости. [Но] не так [поступил] Иисус, Сын Всевышнего и Бог Слово, не так. Тот, Кто в дальнейшем будет восхвалять нищих духом и кротких, обещая первым Царство Небесное, а вторым – наследие земли (Мф.5:3,5), Сам показал Себя последним из нищих, родившись не в палатах и не на какой-либо многозначительной высоте земли, и даже не на земле, а в подземелье, и, как кроткий Агнец Божий, избрал для сего овечий загон.

Тому, чтобы Мессия родился в Вифлееме, как это было предречено, поспособствовал кесарь Октавиан Август, повелевший сделать перепись по всей земле (Лк.2:1), то есть во всех пределах Римской империи. Не ведаем мы, для чего нужна была эта перепись сему изворотливому и в то же время кровожадному преемнику Юлия Цезаря, но знаем, что нужно было Богу. Нужно было, чтобы Иосиф пришел из Назарета в Вифлеем, в город своего предка, царя Давида, с Девой Марией, имевшей Младенца во чреве, – чтобы Мессия родился [именно] в том городе, как об этом было ясно написано. В этом, собственно, и заключался подлинный и существенный смысл объявленной царским указом переписи. Об одном думает человек, а о другом – Бог.

Далеко отстоит Вифлеем от Назарета: в то время и с теми средствами передвижения это было целое путешествие. Иосифу пришлось идти всю дорогу пешком, ведя осла, на котором ехала Святая Дева с созревшим благословенным Плодом в Своем теле. Наступал уже конец девятого месяца со дня архангельского Ей благословения в Назарете, и совсем близко был час Ее родов. Поэтому нужно было передвигаться медленно и осторожно. Сама дорога и без того занимала трое суток. Путь долгий и утомительный. Но так или иначе надобно было отдать кесарево кесарю (Мф.22:21), как впоследствии Он [Христос] и говорил. В Вифлееме не нашлось для них места ни в гостинице, ни на постоялом дворе, ни в частном доме. Лучшие места заняли римские сотники-переписчики и их советники (букв.: толмачи, переводчики. – Ред.). Все остальные пристанища были битком набиты тысячами душ из дома и рода Давидова (Лк.2:4). Все залетные птицы и хитроумные лисицы нашли для себя приют, а Сын Человеческий не имел, где приклонить голову (Мф.8:20). Однако то, чего нельзя было отыскать для Него среди людей, нашлось среди животных. Взору [путников] предстала пустая пещера неподалеку от города, свободная и доступная для бездомных.

Есть множество красивых пещер в Палестине, где живут люди или куда загоняют скот, однако ни одна из них не была такой скромной, как этот вертеп в Вифлееме. Пещеры в штате Колорадо по сравнению с ней – настоящие хоромы. А пещера вифлеемская располагалась в подземелье, собственно под землей. В нее и теперь сходят по отвесным ступеням, высеченным в скале. Низкая она и мрачная, однако углубленная, словно рукой скульптора в огромном валуне, навеки неподвижном. Единственное удобство сей самой убогой из всех пещер заключалось в том, что в жару и зной там царила прохлада, а зимой сохранялось тепло. Не могли пастухи в этой пещере держать свои стада, как обычно думают, потому что слишком тесна она и для малой отары. Но, разумеется, на время загоняли сюда кучку окотившихся овец с ягнятами. Ведь [тут же] и говорится, что пастухи в ту святую ночь содержали ночную стражу у стада своего (Лк.2:8). Было это в поле, на некотором расстоянии от пещеры. И[бо] в то время года, зимой накануне Рождества, овцы еще не начали приносить потомство и пещера была пустой. А если бы святые гости из Назарета прибыли туда весной, когда овцы рождают ягнят, то не нашли бы места для ночлега и в этом неприглядном вертепе. Значит, и это было устроено наперед, в согласии с небесной логикой.

В этом необычном, нечеловеческом «жилище» Дева Мария родила Сына Своего Первенца (Лк.2:7). Да, Первенца и любимого Сына, одного и единственного. Ибо, родив Солнце, было бы смешно продолжать рожать метеоры. И спеленала Его, и положила Его в ясли (Лк.2:7). Без врача и повивальных бабок, без прислуги, и лекарств, и сосок – без чего в нашей цивилизации мало какая мать осмелится рожать детей. Но [все произошло] так совсем просто, по-крестьянски. Сама родила Она Его, без чьей-либо помощи, Сама искупала, обмотала пеленками, накормила молоком из собственной груди и положила на солому в ясли, чтобы уснул Он, дабы и Сама Она, вознеся благодатную молитву к Богу [могла наконец] опуститься на землю у подножья яслей и немного отдохнуть.

Было ли это таким уж случайным для Мессии, Спасителя мира родиться именно в темном каменном вертепе? Нет, не случайно [это]. Если где-либо и [впрямь] вообще не существует слепой случайности, так это в жизни Христовой. В истории Церкви являлись и антихристы, утверждавшие, что Христос даже не рождался. Однако сия исполинская пещера уличала их во лжи. Ведь из всех тех гостиниц и постоялых дворов, в которые стучался Иосиф в поисках ночлега, уже не существует ни одного. Не сохранилось ни домов, ни даже одной какой-то их стены. Все со временем разрушилось и смешалось с прахом. Итак, если бы Христос родился в каком-либо из тех зданий, которые безвозвратно исчезли, антихристам легче было бы сеять свои домыслы, что Он якобы никогда и не рождался на свет. Однако сия пещера пребывает целой и невредимой, стоит, храня в себе твердое и неопровержимое свидетельство о Его рождении. Значит, не случайно родился Он в пещере, но по небесной проницательной логике. Бог, творя и созидая землю, очертил контуры и этой пещеры, предназначив ее для рождения Сына Своего Единородного.

Если кого-то интересует, как выглядел Сын Девы Марии, мы не можем ему этого сказать. Между тем существует предание о царе Давиде, проливающее свет на лик Младенца Иисуса. Оно гласит: когда Давид еще юношей сторожил овец близ Вифлеема, то в один из знойных дней спустился отдохнуть и освежиться в ту самую пещеру, где впоследствии родился Иисус. Предавшись сну, он почувствовал, что кто-то ужасный давит его и душит. И что же увидел он, пробудившись? Ужасная змея обвилась вокруг его рук и ног и раскрыла пасть, чтобы впиться ему в лицо. В смертельном страхе Давид закричал: «Господи, избавь меня!» И в то же мгновение явилось в пещере Дитя неописуемой красоты в белом одеянии, светлое – будто облеченное в солнце. Простерло Оно руки над змеей – и та, моментально отцепившись от тела Давида, тут же исчезла. А Дитя, приветливо взглянув на Давида, сказало: «Не бойся!» Этот взор и этот голос навсегда запали в глубину души Давида, в ту пору пастушка, а в дальнейшем – царя и Псалмопевца. Много лет спустя выразил Давид свои воспоминания о лике оного Дитяти в 44-м Псалме, где говорится: Красен добротою паче сынов человеческих, излился благодать во устнах Твоих, сего ради благослови Тя Бог во век (в серб.: ...ибо благослови Тя Бог во век. – Пер.) (Пс.44:3).

Некоторые люди проникаются благородным состраданием, глядя на то, что великий Господь и Спаситель наш был вынужден родиться в таких жалких условиях: вне города, в подземелье, в овечьем загоне, без каких-либо удобств повседневной светской жизни – без свечи, без [проточной] воды, без стола и стула, без постели и посуды, без соседей, которых можно было бы позвать на помощь. Ничего, кроме окружающих со всех сторон массивных пепельно-серых стен и низких грубых яслей с охапкой соломы в них. Для жилища – чересчур тесно, для могилы – слишком просторно. И действительно, сетование этих добрых и благородных людей было бы [вполне] оправданным, если бы не знали мы, что вскоре, в ту же [самую] ночь последовало за Его рождением. А ведь последующее полностью оправдывает предыдущее, как всегда бывает в действии Божием.

[Так] что же последовало? [Чествование и] прославление Христова рождения, [и притом такое,] какого не удостоился ни один человек от сложения мира. Сначала явился Ангел Божий, повелел пастухам идти в ту самую их пещеру и посмотреть, Кто там родился. Затем предстало пред ними ангельское воинство с досточудным песнопением. После этого пастухи ощутили радость и веселье. И все это торжество завершилось лишь с появлением необыкновенной звезды над вертепом и приходом мудрецов с Востока на поклонение новому Царю (Мф.2:1–2).

Вдумайтесь, могло ли все это совершиться, если бы родился Он в городе. Если бы, скажем, для Святого Семейства нашлось место в Вифлееме, в какой-нибудь гостинице, или на постоялом дворе, или где-то в частном доме, где никак не могло бы оно быть наедине с самим собой во всем здании, но оказалось бы в окружении многих других лиц, взрослых и детей, в тесноте и суматохе занимая угол комнаты. Как вошли бы в город пастухи, если на ночь городские ворота запирались и охранялись стражей? И что сказала бы толпа народа, слыша ангельское пение, но не ведая к кому оно относится? И что толку, если бы необычная звезда остановилась над гостиницей, где разместилось пятьдесят или сто лиц: как узнали бы восточные мудрецы, кто новорожденный царь? Не вмешалась бы во все это и римская полиция? И не возникли бы нестроения и толкотня? И вместо Божественной мистерии налицо был бы фарс или бурлеск.

Нет, не нужно здесь ни о чем сожалеть. Все совершилось так, как могло совершиться наилучшим образом – не по людским соображениям, а по Божию замыслу. Господу надлежало родиться в отдельном помещении и пребывать в нем без посторонних лиц. И «дому» сему подобало быть без внешних ограждений и стен, без какой-либо охраны, без громадного запора на воротах и без досужих соседей – в чистом поле, близ людей простых и незлобивых; вне города и за пределами присущей ему софистики. Лишь так можно было достоверно знать, что все имеющие место необыкновенные события совершаются ради Него. Поистине велий eси, Боже, и чудна дела Твоя (ср.: Пс.85:10, 138:14; Откр.15:3).

Пастыри несли стражу возле своего стада. В то время вокруг Вифлеема произрастали густые леса, с полянами и пастбищами для скота. Водились в них и дикие звери, как некогда при жизни Давида. Сам Давид рассказывал царю Саулу, что львы и медведи нападали на овец, но он отбивал у них добычу, а самих хищников умерщвлял (1Цар.17:34–35). Поэтому пастухи должны были по ночам блюсти свое стадо. Опираясь на крючковатые посохи, какие и сегодня можно увидеть у пастухов-греков, они время от времени перекликались друг с другом, чтобы отгонять сон и отпугивать зверей. Даже не подозревали они, что в ту ночь первыми увидят то, что многие пророки и цари желали видеть (Лк.10:24).

Внезапно озарил их яркий свет, и слава Господня осияла их (Лк.2:9). Посреди этого света, ослепительнее солнечного, пастухи увидели Божия Ангела и очень испугались. Это был тот же самый Архангел Гавриил, который за девять месяцев до того возвестил Деве Марии в Назарете, что родит Она Сына. Его слово исполнилось в ту ночь, и Бог послал его к пастухам, чтобы сделать их первыми на земле свидетелями сего досточудного события. И ободрил Ангел устрашенных пастухов. «Не бойтесь, а радуйтесь, – сказал он им. – Ибо возвещаю я вам великую радость, которая будет не только вашей, но и [отрадой для] всего народа Божия. Вот, родился чаемый Мессия, Спаситель, Христос Господь. Идите и взгляните в пещере на Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И паки говорю вам: радуйтесь, ибо вкупе с вами ликуют небеса и все ангельские Силы. Вот, смотрите и слушайте!» (Лк.2:10–12).

В этот миг явилось многочисленное воинство небесное, прославляющее рождение Бога Человеколюбца сладкозвучным неземным пением. И как необычно сие славословие: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение (в серб.: Слава в вышних Богу, и на земле мир, среди людей – добрая воля. – Пер.) (Лк.2:14)!

Лишь безгрешный Адам в раю мог слышать подобное небесное пение, но с той поры [никто не удостаивался этого] вплоть до вифлеемских пастухов. Созерцали небесные воинства пророки Исаия, и Иезекииль, и Михей, но вдали, вокруг престола Всевышнего на небесах (Ис.6:2–3; 3Цар.22:19). Теперь же эти сонмы Ангелов снизошли на землю вместе со своим Царем и пропели славословие в Его честь не перед какой-то избранной публикой, а перед людьми самыми простыми из простых. Прежде оной тихой ночи нигде на сей горькой земле нельзя было ни лицезреть такого величественного хора, ни слышать подобных гимнов. Однако в оном песнопении заложен был одновременно и домостроительный смысл (букв.: программа к действию. – Пер.) для новорожденного Мессии.

Во-первых, надлежит славить истинного Бога, Который в вышних, а не земных [бренных] идолов. От искреннего прославления истинного Бога зависит мир на земле и добрая воля среди людей. Сам по Себе Он [Христос] – воплощенная слава Божия; Он Князь мира (Еф.2:14) и мир наш (Ис.9:6); Он добрая воля и любовь среди людей. С таким логическим замыслом Бог Слово разрушит (букв.: раскопает. – Пер.) анти-логичные дела диавола (ср.: 1Ин.3:8). Посему достоин Он славы и похвалы с небес и от земли.

Когда Ангелы окончили свою часть торжества и удалились в свои небесные обители, тогда пастухи, словно на крыльях, полетели к пещере. И нашли всё так, как сказал им Ангел. Малые пастыри овец поклонились великому Пастырю [рода] людского. И, переполняемые весельем, возвратились к своему стаду, воспевая и прославляя Бога (Лк.2:15–20).

Так уникально и неповторимо прославлено рождение Единственного [в Своем роде]. Не в объедении и пьянстве, не в смехе и хохоте, а в духовной радости и превыспренних небесных славословиях.

Мария же, услышав от пастухов обо всем происшедшем, сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк.2:19).

Знала Она гораздо больше пастухов. Но все сие хранила в Себе под золотым ключом девического молчания.

Есть в человеческой жизни события, не подлежащие объяснению с точки зрения эмпирической науки. К ним относятся и сны. Эмпирическая наука нашего времени, действительно добившаяся больших успехов в прикладной сфере, не осмеливается даже запустить свои щупальца в загадочную область сновидений. Не признаёт она значения снов и не отвергает его. Попросту не желает либо не смеет ввести себя в мрак этой тайны. Поэтому клевещут на науку все те, кто, ссылаясь на нее, утверждает, что все сновидения суть пустые предрассудки.

Испокон веку люди придавали снам известное значение. И причем – повсюду в мире, как на Востоке, так и на Западе; в наше же время – больше на Востоке, чем на Западе. Ибо вот, человек неразвитый либо духовно запущенный, закостенелый не умеет пользоваться даже своим бодрственным состоянием, а тем более – снами. Известны нам многие сновидения из современной жизни, которые исполнялись – либо к прибытку, либо к утрате; либо к помпезному торжеству, либо к устрашению. Как и Иов говорит Богу: Ты страшишь меня снами и видениями пугаешь меня (в серб.: Ты страшишь меня снами, и пугаюсь я призраков. – Пер.) (Иов.7:14).

В Ветхом Завете описан ряд чрезвычайных и живописных снов, как-то: видение Иаковом небесной лестницы (Быт.28:11–16); затем сны Иосифа, из-за которых родные братья возненавидели его и продали в Египет (Быт.37:6–11); и сны фараона, истолкованные Иосифом и касавшиеся участи Египта (Быт.41:17–24); а также сны царя Навуходоносора, изъясняемые Даниилом и затрагивавшие грядущие судьбы как лично этого царя, так и всех будущих царств вплоть до Христа, Святого святых, Камня, отторгшегося от горы (Дан.9:24, 2:45). И все эти сны сбылись.

В Новом Завете знаменательные сны умножились. Не предрек ли пророк Иоиль, что с пришестием Мессии старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения (Иоил.2:28). Не говорим уже о снах [и видениях, связанных с обращением ко Христу и апостольской деятельностью святого] Павла. Лишь на первых двух страницах Евангелия от Матфея записаны четыре сна, имеющие первостепенное значение для Девы Марии и Младенца Иисуса.

В первом сновидении Ангел развеял сомнения Иосифа относительно неожиданной беременности Девы, доверенной его покровительству под именем жены. Когда Иосиф помыслил тайно отпустить Марию, се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь Ему имя: Иисус (Мф.1:20–21). Ангел называет Иосифа сыном Давидовым, чтобы напомнить ему о пророчествах, предвещавших пришествие Мессии из колена Давидова. Другими словами, он как бы говорит ему: «Знай, что чадо, зачатое в Марии, Которая и Сама из колена Давидова, – это обетованный Мессия». Со страхом и трепетом принял Иосиф это известие и повиновался воле Господней.

Во втором сновидении Ангел сообщил Иосифу, что царь Ирод хочет погубить Младенца; посему и молвил: Встань, возьми Младенца и Матерь Его, и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе (Мф.2:13). И плотник Иосиф тут же послушался повеления небесного Вестника и спешно удалился в далекую страну, в которую никогда не намеревался идти.

В третьем сновидении Ангел Господень явился Иосифу в Египте и сказал ему: Встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца (Мф.2:20).

Итак, в первом случае Бог через сновидение избавил Марию от того, чтобы не осталась Она без защитника, а Иосифу не позволил взять грех на душу. Во втором – спас Младенца от кровавого меча Ирода, и опять же посредством сна. В третьем же случае не дал Он Святому Семейству паче надобности скитаться в земле чужой и языческой.

Четвертого сновидения удостоились волхвы-звездочеты с Востока: Ангел во сне повелел им не заходить к Ироду в Иерусалим, когда они будут возвращаться к себе на родину (Мф.2:12). И сей сон был от Бога в целях спасения Младенца Иисуса от беспощадного меча Ирода – как и тот, второй, сон Иосифа, имевший место ранее¹.

Все эти сны имели характер срочных предостережений и касались непосредственно Христа, вследствие чего святой Евангелист и получил вдохновение записать их. Но многие сновидения и опущены. Более чем вероятно, что волхвы-звездочеты зрели их [и] до того, как отправились на поклонение новому Царю. Ибо трудно было бы понять их, если бы двинулись они в дальний путь без ясного указания с неба. Такому указанию надлежало быть сперва через сон, а затем через звезду. И по сей день для народов необъятной Азии сны и звезды суть самые важные источники познания тайн. И сегодня буйно процветают у них астрология, гороскопы и толкование снов. Ужасающее давление громадной молчаливой вселенной на душу мыслящего человека было бы еще более тяжким, если бы не смягчали его парящие созвездия (букв.: летучие рои звезд. – Пер.). И мрачная бездна людского подсознания оказалась бы леденящей могилой, если бы из нее время от времени не выскакивали светлячки в виде сновидений. Естественно, существуют и физиологические сны, не имеющие духовного значения. Однако, как и во всем, есть сны нарочитые, которые от Бога. Наш христианский люд верит, что, если один и тот же человек видит одинаковый сон дважды или трижды, либо два или три человека видят один и тот же сон, то такой сон истинен и непременно сбудется. Сей последний случай наверняка имел место с восточными звездочетами. Проживая вдали друг от друга, они одновременно зрели одно и то же сновидение. И этому сновидению подобало быть ясным и отчетливым, как и у Иосифа. Ангел Господень во сне возвестил им все: и что родился новый Царь, и что это – Царь иудейский, и что явится им необыкновенная звезда, которая поведет их к месту Его рождения. И они радостно двинулись в неведомый путь с богатыми дарами. А то, что взяли они с собой и дары, доказывает, что Богом были они вполне удостоверены в том, что такой Царь действительно родился и что они найдут Его. И от этого [дальнего] пути ничто не могло их удержать.

Когда звезда наконец остановилась над вертепом², они спустились внутрь, поприветствовали Святую Деву-Матерь и поклонились новому Царю. Принесенные ими дары Церковь толкует иносказательно: золото принесли они как Царю, ладан – как Пророку, а смирну – как Священнику [или покойнику] (Мф.2:9–11).

Итак, первыми, кто поклонился Христу Спасителю, были простые пастухи, а вторыми – мудрецы-звездочеты. Ибо родился Он для спасения всех: и некнижных, и ученых. Ведь любит Он не только людей бедных или богатых; Он – [вообще] Человеколюбец.

Этим окончено прославление первого дня рождения Бога Слова – дабы спустя века чествование Его Рождества распространилось по всему свету: с восхода солнца до запада и с севера до юга.

В древней Элладе в эпоху великих ораторов Демосфена и Эсхина бытовало правило, согласно которому ни один некогда принятый закон нельзя было ни презреть, ни отвергнуть. Нарушивший его карался изгнанием или смертью. Это не значит, что нельзя было принимать новые законы. Принимались законы новые, лучшие старых, однако старые всегда соблюдались и исполнялись, пока новые не входили в обиход. После этого, как правило, прежние законы блекли и исчезали сами по себе, а новые занимали свежеприготовленное для них место. Было ли сие из уважения к предкам, прежним законодателям, или ввиду боязни мятежа при быстрой смене старого и нового, в это углубляться не станем.

Нечто схожее имело место с Новым Заветом в отношении к Завету Ветхому – когда Христос спустя тридцать лет со дня Своего рождения ответил Иоанну Крестителю: Оставь [это] теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду (Мф.3:15). Он имел в виду формальную правду ветхозаветного Закона. И как еще во чреве Своей Матери загодя усвоил впоследствии преподанное [Им Самим] учение: Отдавайте кесарево кесарю (Мф.22:21) – и отправился в Вифлеем на перепись, так и новорожденным Младенцем исполнил Он «правду» законников, дав обрезать Себя в восьмой день и отнести в храм в день сороковой, для «очищения» Его Матери и «освящения» Его Самого (Лев.12).

Все это было совершенно излишне – как для Него, так и для Его Матери. Не требовалось ни Ему обрезание и освящение, ни Его Матери – очищение. Обрезание и вправду было не чем иным, как будущим знаком отличия еврейского народа от других племен и языков. [Знаком] не большим и не меньшим, чем татуировка у японцев. Для Авраама же лично обрезание знаменовало собой печать праведности чрез веру (в серб.: печать правой веры. – Пер.), которую имел он в необрезании (Рим.4:11). Ибо вся слава Авраама заключалась в его вере в Бога прежде обрезания. Другими словами, само по себе обрезание есть ничто. Во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание (в серб.: Во Христе Иисусе нисколько не помогает ни обрезание, ни необрезание. – Пер.) (Гал.5:6).

Равно как не нужно было для Христа и освящение в Иерусалимском храме, ведь Он больше храма (Мф.12:6). Ни Святой Деве Марии не требовалось очищение. Ибо в то мгновение, когда, по благовестию Архангела, вошел в нее Дух Святой, Она зачала Святого святых, и не было в Ней ничего такого, от чего бы Она должна была очищаться (по нормам ветхозаветного Закона. – Пер.).

Все это для новорожденного Мессии было ненужным и неважным, однако должно было осуществиться. Весь Ветхий Завет служил прообразом новозаветной Церкви, и как таковому ему подобало исполниться, пока в конце концов завеса в храме не разорвалась сверху донизу и не вступила в силу новая реальность древней символики, благодаря чему тайное стало явным. Однако пока эта символика имела силу закона, преступление против нее каралось смертью. Так и несовершение обрезания подпадало под смертную казнь (ср.: Быт.17:14). А когда Христова Благодать заменила Моисеев Закон, этот обряд стал излишним и смеха достойным, [причем] смеялись [над ним] и апостолы еврейского происхождения (Флп.3:2).

Так, следовательно, и Человеколюбец Господь, обязан был подвергнуть себя этому излишнему обряду, то есть должен был принять обрезание. Ведь если бы Он этого не сделал, то те, кто в дальнейшем называл Его самарянином (Ин.8:48), придумали бы для него и худшее имя.

Как видится, при обрезании Господа не было никакого торжества, никакого пиршества, какое имело место при обрезании Иоанна Крестителя. Ибо, как вещает святой Лука, соседи и родственники Елисаветы радовались с нею, а в восьмой день пришли обрезать младенца (Лк.1:58–59). Однако тот же Евангелист не говорит ни о каком торжестве, или собрании, или застолье по случаю обрезания Иисуса. Лишь отмечает, что в восьмой день Он был обрезан и что дали Ему имя Иисус, то есть Спаситель (Лк.2:21). А отсутствие всякого празднества объясняется, во-первых, тем, что Сам Иисус, Который есть сущая истина и явь, не придавал [для Себя] никакого значения этому преобразовательному чину, который впоследствии Он заменит крещением (Кол.2:11–12); а во-вторых, тем, что обстоятельства Его жизни были другими, более стесненными и опасными, чем в случае с Иоанном, пребывавшим в привольном доме своих родителей.

Ибо знает вечный Художник, как нечто важное во всей непостижимой канве событий украсить второстепенным [сопутствующим]. Важное же во всем этом церемониале – появление двух необыкновенных личностей в ту минуту, когда Дева Мария вошла в храм со Своим Сыном. Таковыми были старец Симеон, нарицаемый Богоприимцем, и старица-пророчица Анна, дочь Фануилова.

Славный врач, евангелист Лука не хочет поведать нам всего того, что знает он о старце Симеоне. Оставил он это Преданию. А Предание говорит о сем неординарном старце, что был он одним из семидесяти толковников, переводивших в Александрии книги Ветхого Завета с еврейского языка на греческий. И что, отчасти усомнившись в словах пророка Исаии, предвещавшего рождение Мессии от Девы, получил он от Бога заверение, что будет жить, пока воочию не увидит явленного Мессию. И что в то время, когда явился он в храме на Сретение, то имел за плечами столько лет, сколько дней в году. Представляем мы его степенным старцем, здоровым и свежим, одетым в широкий драгоценный кафтан с полами до земли, с головой, утопающей в «белом облаке» длинных седых волос и бороды. Совершенно замкнутый в себе, не ведал он иного смысла своей жизни, как только дождаться обетованного Мессии, утешения Израилева (Лк.2:25). Точно подле какой-то неподвижной скалы текла река жизни под его окном. Одно поколение сменялось другим. Смотрел он на это течение бытия, но не принимал в нем никакого участия и не проявлял к нему интереса. Не было у него ровесника, с кем мог бы он перемолвиться словом, и вообще не находил он удовольствия в разговорах с людьми – ведь они лишь мешали его беседе с Богом. Да и что могли бы люди сказать ему, о чем не уведал он из своего многовекового опыта. Совершенно уединившийся и погруженный в безмолвие, он, напрягая внимание, только ждал и ждал издревле Чаемого. Вперил он свой взор в горизонт человеческой истории и жизни, уповая лицезреть явление желанной звезды. И дождался-таки. В один из бессчетных серых дней Дух Божий потряс ему душу словами: «Иди в храм – и узришь Ожидаемого» (Лк.2:27).

Придя в храм, старец увидел Марию и Младенца у Нее на руках. И тотчас все ему открылось. В Иисусе узрел он солнце, озаряющее его сумрачный горизонт. И взял он Его у Матери себе на руки. Безмерная награда за его долгое терпение и ожидание! И весь потрясенный, со слезами на глазах, воззвал он к Богу, причем голос его эхом отдавался во всех уголках пустого храма:

Ныне отпушаеши раба Твоего, Владыко,

По глаголу Твоему, с миром:

Яко видесте очи мои спасение Твое,

Еже еси уготовал пред лицем всех людей;

Свет во откровение языком (в серб.: Свет к осиянию языков. – Пер.),

И славу людей Твоих, Израиля (Лк.2:29–32).

Эти досточудные и пророческие слова, изреченные Симеоном, повторяются на каждой вечерне во всех христианских храмах на протяжении двух тысяч лет. А Иосиф и Мария выслушали эти слова с удивлением (Лк.2:33) – не потому, что старец поведал им нечто новое, что не было возвещено им ранее с небес, а потому, что видели они человека незнакомого, раскрывавшего тайну, которую знали только они.

Впрочем, старец не остановился на реченном, но добавил и такое предсказание: Се, лежит Сей на падение [тех, кто не уверует в Него] и на восстание [тех, кто в Него уверует] многих в Израиле и в предмет пререканий [из века в век будут слышны голоса как за, так и против Него]. А Марии он предрек: И Тебе Самой оружие пройдет душу [то есть когда увидишь, как висящему на кресте Твоему Сыну пронзают ребра] (Лк.2:34–35).

И сказав, и предвестие все это, сей почтенный старец еще раз поклонился Сыну и Матери, а затем ушел в свое уединенное жилище, возлег на одр и предал дух свой Богу. Дивный и благословенный старец Симеон, память которого Церковь отмечает в попразднество Сретения.

Но и этим все не окончилось. Пока два голубя испекались на жертвеннике, появилась в храме и необычная старица, Анна, дочь Фануилова, достигшая глубокой старости, проживши c мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь (Лк.2:36–37). Иссохшая старица – скорее дух, чем плоть – увидев и услышав все происходившее в храме, прославила Бога, а затем пошла и – как женщина – разгласила эту весть по всему Иерусалиму. Докатилась сия новость и до ушей царя Ирода. Доносчики сообщили ему, что слышали от старицы о происшедшем в храме. И Ирод донельзя разъярился. Это был сороковой и последний день, когда Иосиф обязан был исполнить наказ Ангела: Встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет (Мф.2:13). Больше нельзя было медлить ни минуты. И они спешно отправились из Иерусалима в Египет по прямым и объездным дорогам, [спасаясь] от уже занесенного меча Ирода.

А этот царь Ирод, нареченный «великим» за свою «культурную» деятельность, заслонявшую его злодейскую натуру, был уже старым и больным. Чувствовал он, что никто и ничто не может избавить его от близкой кончины – ни римский цезарь, которому посылал он богатые подарки, ни иудеи, для которых обновил он храм в Иерусалиме, ни сказочно красивый дворец в Иерихоне, ни скопленные богатства, ни горячие купальни на берегу Мертвого моря, устроенные им для лечения мучившей его подагры. И когда уразумел он, что все это не сильно спасти его от смерти, то, по сатанинскому наущению, захотел погубить всех, кто обрадовался бы его уходу из жизни – начиная с собственных домочадцев и кончая новорожденным Царем в Вифлееме. Взбесившийся от досады, что мудрецы-звездочеты обманули его, а сверх того, услышав о событии, имевшем место в храме, отправил он палачей – и те перебили тысячи детей от двух лет и ниже в Вифлееме и во всех его окрестностях. Тогда сбылось реченное чрез пророка Иеремию, который говорит: «Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Мф.2:17–18).

И мы плачем вместе с ней. Но [и] радуемся, что не опустился меч Ирода на Того, на Кого был занесен.

Ни один из Иродов не был человеком добропорядочным. И никто никогда не захотел носить это имя.

Нет на свете ни высокой поэзии, ни глубокомысленной философии, ни усладительных сказов и легенд, в которых не признавалось бы воздействие мира горнего на мир сей и тонкое вплетение небесных сил в земные дела. Нет и такой истории человечества, или хроники бытия какого-либо народа, или биографии одного-единственного человека, которая представала бы перед нами сплошным нагромождением фактов, покрытых мрачной [пеленой] без какой-либо загадочной (букв.: таинственной. – Ред.) путеводной звезды. Однако звезду эту способен видеть не каждый, а лишь ищущие ее великие мудрецы, которым она [и] открывается.

В жизни Иисуса нет ни одной покрытой мраком случайности. Весь Его земной путь озарен не одной звездой, а целыми факелами горнего света для всех тех, кто имеет очи видеть. Все события Его жизни непосредственно управляются небесной логикой, дальновидной в обоих направлениях: в прошлое и в будущее – чтобы [утвердить и] удостоверить пророков и оправдать Апостолов.

Как и все прочее в Его детстве, так и Его бегство в Египет подчинено небесной логике. Мог Он удалиться и в какую-нибудь другую страну, не досягаемую для власти Ирода, но надлежало Ему отправиться [именно] в Египет. Своим пребыванием среди язычников должен был Он явить Свою любовь и к ним – как Мессия и Спаситель не только израильского народа, но и всех народов вообще. Подобало Ему приласкать к Себе и детей Хамовых в их громадной области проживания, в Африке, и собственной печатью отметить черный (букв.: негритянский. – Ред.) континент как Свое грядущее духовное достояние, а также приободрить Своих будущих Апостолов и миссионеров, чтобы без страха пошли они по Его стопам к язычникам. Если с Ним, с Младенцем в пеленах, не приключилось никакого зла среди диких племен и народов, то и к ним не приразится зло. Следовательно, бежал Иисус не для того только, чтобы спастись бегством, но и для того чтобы распространить Свое будущее Царство за рамки узких границ земли Израилевой. Так действует Бог – одним ходом достигает Он множества целей.

Из Египта вернулся Иосиф с Младенцем и Матерью Его в землю свою, по повелению Ангела Божия во сне (Мф.2:19–21). Ибо умер царь Ирод, обрадовав мир своей смертью больше, чем своей жизнью.

И поселился Иисус в городке Назарете, где до того провел девять месяцев во чреве Своей Святой Матери и где проживет еще почти тридцать лет. Почему в Назарете? Потому что Назарет был, в первую очередь, чисто еврейским городом, так что противники Иисуса, не смогли бы в дальнейшем упрекать Его за какое-либо смешение с язычниками, будь то по крови или по учению. Кроме того, в Назарете был дом и мастерская его отчима Иосифа, где Он мог обитать у Своего очага, подле Своей Матери. А в довершение ко всему, Назарет был местечком скромным, патриархальным, и жили в нем не торговцы, а земледельцы и ремесленники. Естественно, народ и здесь не чувствовал себя довольным и счастливым. Сетовали люди на трудные времена, не от души платили налог на содержание храма и еще неохотнее работали на римлян, презирая собственных вождей за их себялюбие и ненавидя римских [хозяев]. При всем этом, однако, строго исполняли они обрядовый Закон и религиозные предписания, ходили в синагогу и укреплялись одной только надеждой на скорое пришествие Мессии. А тем временем Мессия рос и жил среди них 30 лет, и никто даже не подозревал, что плотников сын (Мф.13:55) – это Тот, Кто должен прийти и воцариться на престоле Давидовом.

* * *

Тем временем Иисус внешне возрастал и мужал, как и прочие сыны человеческие, перед глазами всех, кто за Ним наблюдал. Но что совершалось у Него внутри, изо дня в день и из года в год: как Его человеческая душа усовершалась и как Его Божество исподволь озаряло Его – кто бы мог выразить это языком, даже если бы и знал? Но не знал этого никто, кроме Него Самого. Не мог Он открыть это даже Своей Матери. А то, что не говорил Он об этом и Своей Матери, очевидно из описания события, когда 12-летним мальчиком пришел Он с родителями в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда торжества оканчивались, скрылся юный Иисус от их глаз, и они без Него направились домой, твердо полагая, что ушел Он вперед с родственниками и знакомыми из Назарета. Сходя из Иерусалима под гору, к Самарии, они нагнали своих сродников и соседей и стали расспрашивать об Иисусе. А так как никто не мог сказать им ничего определенного, то они очень испугались за Сына и возвратились в город, разыскивая Его повсюду. Спустя три дня – когда их спутники уже добрались до Назарета – заглянули они в храм, чтобы в молитве к Богу излить свою скорбь. Но к своему великому удивлению, нашли Иисуса в [том самом] храме, где 12 лет назад старец Симеон взял Его на руки и объявил чаемым Спасителем, Светом к просвещению язычников и Славой Израилевой (Лк.2:32). Причем нашли его не стоящим, а сидящим в кругу знаменитых учителей и законников; восседает мальчик среди старцев и беседует с ними; ведет беседу не как меньший их, а как равный им – и даже больший их. Ибо Своими вопросами и ответами вызывает Он изумление у всех, кто Его слушает. А ведь по возрасту был Он не старше детей, едва окончивших начальную школу. На самом же деле, Он и этой школы не кончал.

– Сын Мой, – сказала Ему Мать, – к чему Ты так поступил с нами? Вот, искали мы Тебя со страхом и тревогой.

– Зачем вы искали Меня? – спросил Он. – Неужели не знаете, что Мне подобает быть в том, что принадлежит Отцу Моему (в серб. букв.: ...что Мне подобает быть тем, что Отца Моего. – Пер. ) (Лк.2:46–50)?

Впоследствии Он выразил это яснее: Мне должно делать дела Пославшего меня, доколе есть день (Ин.9:4).

Это – первое Христово свидетельство пред Иосифом, что нет у Него отца на земле, но что Его Отец на небе, как прежде небо возвестило об этом и Марии, и Иосифу: Марии наяву, а Иосифу во сне.

И когда возвратились они в Назарет, Он был в повиновении (Лк.2:51) у Своих родителей, больше не смущая их никакими особенными поступками или словами. Пока Иосиф был жив, Он трудился вместе с ним в мастерской. А когда сей праведный муж вскорости умер, Он продолжил Его плотницкое дело. Обтесывая и отшлифовывая каждую доску, думал Он о душах человеческих, которые должен будет обтесывать от грубости и [очищать] от шероховатости [и заусенцев]. И хотя уже в 12 лет превзошел Он Своей мудростью самых образованных и начитанных людей в Своем народе, но и далее преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк.2:52). Особенно уважали Его товарищи по работе, видевшие в Нем образец мастерства и добросовестности. Но и все другие, старые и молодые, здоровые и недужные, любили повстречаться с Ним, повидать Его и послушать. С кротостью и доброй улыбкой общался Он со всеми. Хотя насквозь провидел души человеческие и знал людские немощи и страсти, однако не сердился на людей. Гневался Он только на того человеконенавистника, имя которого потребил в век и во век века (Пс.9:6), ибо тот был первопричиной человеческого уничижения, расслабления и безумия. А людям Иисус сострадал, помогал, оказывал услуги и всей душой любил их. И люди чувствовали теплоту Его чистой и святой любви, как ощущают они лучи солнца. Поэтому на любовь отзывались они любовью, на доброту добротой, на милость милостью. Никогда в Назарете ни один труженик не был так любим, как Иисус Назарянин.

Согласно естественному ходу вещей, два ребенка могут завязать знакомство и полюбить друг друга лишь в возрасте от одного года и старше. Случай же с Иисусом и Иоанном совершенно исключителен. Они ощутили и узнали один другого еще не будучи рождены, еще пребывая в утробах своих матерей. Для земной логики это невозможно, но для небесной – бесспорно.

Когда Дева Мария узнала от Ангела, что Ее тетка Елисавета находится уже на шестом месяце беременности, то поспешила навестить ее (Лк.1:36–39), чтобы удостовериться в ее тайне и открыть ей Свою собственную. Молодая и легкая, Она без особых усилий прошагала дальний путь от Назарета до Горних мест близ Иерусалима. Благословенный Плод в ее утробе был только что зачат и нисколько не отягощял Ее путешествие. Всю дорогу думала Она о том, что это устроил Бог с Ней, безмужней, и с Ее престарелой теткой и во что все это выльется. Впрочем, не пришлось Ей долго терзать Себя размышлениями и догадками; вскоре Дух Святой возвестит тайну, и причем не только им обеим, но и всем векам и поколениям. Ибо вот, как только вошла Она в дом Захарии и обняла и поцеловала свою тетку, взыграл младенец во чреве Елисаветы. Подтвердила это и сама старица, успокоившись от возбуждения и утерев слезы. Дух Святой с избытком осенил ее, и она произнесла, собственно воскликнула громким голосом в лицо Марии, не от себя, но как бы извне себя:

Благословенна Ты между женами,

И благословен плод чрева Твоего!

И откуда это мне,

Что пришла Матерь Господа моего ко мне?

Ибо, когда голос приветствия Твоего

Дошел до слуха моего,

Взыграл младенец радостно во чреве моем... (Лк.1:41–44).

На эти слова Дева Мария ответила известным величанием Бога: Величит душа Моя Господа (Лк.1:46) – которое поется в церкви за каждым утренним богослужением.

Итак, вот как[им образом] впервые встретились два родственника, Иисус и Иоанн. Не видя и не слыша один другого, они ощутили и узнали друг друга. Мрак утроб, в котором они тогда пребывали, не мешал их взаимоощущению и знакомству. Воин почувствовал присутствие Воеводы; пророк Всевышнего (Лк.1:76) – как сие провидел Захария – ощутил близость Всевышнего; Предтеча, уравнивающий путь Господень (Лк.3:4–5), впитал в себя благодатную силу Господа и от радости поприветствовал Его взыгранием в утробе своей матери.

После сего необычного события, полного чудес и пророческого вдохновения, Мария провела в доме Захарии еще около трех месяцев (Лк.1:56). Без сомнения, дождалась [сия] юная [Дева того дня], когда престарелой [Елисавете] вышел срок родить [сына]; осталась Она, чтобы увидеть сына Своей любимой тетки и благословить Его во имя Сына Своего. И в час обрезания Иоанна Она была свидетельницей того, как онемевший супруг Ее тетки, священник Захария снова получил возможность говорить, как нарек он ему имя и предвестил – яснее и отчетливее, чем кто-либо из пророков, – его будущее величие и служение Мессии в деле человеческого спасения (Лк.1:57–79). После этого возвратилась Мария в Назарет, слагая в Своем сердце все, что слышала и видела.

А Иоанн возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях (Лк.1:80). Лишь короткое время прожил он в тихом доме своих престарелых родителей, [неизменно] взиравших на него с тем милосердием и любовью, которую на склоне лет питают [благочестивые родители] к своим поздним детям. Впрочем, к милосердию и любви добавлялось и благоговение, ибо хорошо помнили они, что узнали о сем дитяти – скорее Божием, чем своем – от Ангела и от Духа Святого. Вероятно, предчувствовали и то, что грядущая слава Иоанна сделает и их чтимыми как на земле, так и на небесах. Однако вскоре Божии Ангелы взяли их праведные души, и Иоанн остался сиротой. Сиротой в пустыне.

* * *

Для чего Иоанну нужно было уйти в пустыню? Ведь унаследовал он дом и имущество своего отца, и было у него немало сродников. Оставить все и удалиться в пустыню обязан он был по небесной логике, а не по земной. Дух Святой управил его в места безлюдные, Дух Святой и сохранил его там.

Создавший его на иссохшей земле тела [ветхой] старицы соблюл его живым и здоровым и в сухой Заиорданской пустыне. Долго, очень долго терпел Иоанн скорби и лишения, пока не привык [к уединенной] жизни и не осознал, что Божие око над ним не смыкается [и не дремлет]. И все-таки [было ему] трудно. Тяжело [выносить] однообразие ландшафта, постоянно храня молчание, терпя одиночество, голод, стужу, зной – и так из года в год и из десятилетия в десятилетие. А самыми тягостными были искушения от диавола и плоти. Бог же то низводил его, то воздвигал – чтобы познал Иоанн собственную человеческую немощь и Божию силу. Ночь для него была милее дня. Ведь днем, глядя в сторону пустыни, он ничего не видел, кроме песка; а брось он взор в другую сторону, за Иордан, как тут же его глазам докучали соблазны. Видел он злоклятый город Иерихон с палатами бывшего царя Ирода-детоубийцы, с [дворцами и] виллами богатых фарисеев, мытарей и прочих грешников.

Изобилующая всякими земными благами Иорданская долина простиралась перед глазами человека, у которого не было даже сухого хлеба, но питался он саранчей и диким медом. Ведь все эти восхитительные дары природы пресыщали человеческую плоть, разжигая в людях всевозможные пороки и непотребства, за которые Содом – там, по ту сторону Мертвого моря – был сожжен огнем гнева Божия. И потому Иоанн обращал свой взор к пустыне, где не было ни человека, ни греха. Снедаемый скорбью, рыкал он, как пустынный лев, вопия к Богу, чтобы истребил Господь грех и грешников с земли. Ночь же для него была желанной, ведь своей черной пелериной скрывала она от его взгляда грешную землю, распростирая над ним звездное небо – сего величественного свидетеля Божия всемогущества. Бог посещал его Своим Духом, наставляя, утешая и укрепляя. Согласно церковному Преданию, и Сам Иисус навещал его в одной из пещер, где вел с ним долгие беседы.

По своему внешему виду Иоанн походил на святого пророка Илию. Был он рослым и статным, с главою подъятой, обрамленной черными густыми власами и бородой. Лик его был постническим, а взгляд пламенным. Ходил он [всегда] босой, и с непокрытой головой. Накидывал на себя грубую одежду из неотглаженного верблюжьего волоса и подпоясывался, как и пророк Илия, кожаным поясом (Мф.3:4). И на зверей, и на людей производил он устрашающее впечатление – боялись его и те, и другие. Но в сердце своем носил он благого Иисуса, своего сродника и Владыку.

Таков был Иоанн Предтеча, при жизни не сотворивший ни одного чуда, но сам по себе бывший великим чудом для мира (Ин.10:41).

Хороший был в старину обычай: до достижения тридцатилетнего возраста никто не смел учить народ Божественной мудрости. Если так это было заведено на Востоке, то тем более подобает сему быть и на Западе, где люди медленнее развиваются до полной зрелости. Беда наших дней состоит в том, что многие порываются учить других, не наставив самих себя. Лишь наполненный и переливающийся через край источник может поить жаждущих, и лишь созревший плод способен насыщать алчущих.

Иоанн Предтеча был и зрелым, и исполненным: зрелым телесно и духовно, а исполненным добродетели, мудрости и [праведного] гнева. В пустыне ходил он среди змей, аспидов и скорпионов, но не сердился на них. Гнев его, подобный пылающему огню, был обращен на людей, извративших в себе образ Божий и уподобившихся ядовитым гадам и насекомым. Угнетало его к тому же и то, что обязан он был еще и молчать. Бог удерживал его до времени. А когда наступил срок, был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии (Лк.3:2), повелевающий ему выйти из пустыни, говорить и крестить. И вскочил Иоанн, легко и проворно, как олень, и начал крестить на Иордане, проповедуя по всей окрестной стране. Бурный поток укоризн и угроз изливался из его уст. Быстро пронеслась о нем весть по всей Иудее и в Иерусалиме, и толпы народа устремились посмотреть на необычного человека и услышать необыкновенные слова. Может быть, он Мессия или Илия пророк?

Когда пришли к нему вожди народа [израильского] – фарисеи и саддукеи, он нарек их порождениями ехидниными (Лк.3:7), как никто не смел их назвать. Однако у Божия служителя нет страха перед людьми.

– Порождения аспидов, – кричал на них Иоанн, – кто сказал вам бежать от грядущего гнева? Думаете, что достаточно именоваться чадами Авраамовыми? Даже мертвый Авраам отворачивает от вас голову, не вынося отвратительного зловония ваших душ. Ваш запах – это запах Содома, а не Сиона. Спрашиваете, Мессия ли я? Нет, и никогда не придет такой «мессия», какого вы ожидаете. Чаете вы мессию-мстителя или бунтовщика, который, взяв оружие, освободил бы вас от римлян, и, воцарившись, усадил бы вас подле себя на вельможные престолы. О безумные! Поистине говорю вам, что грядет подлинный Мессия и уже близко Он. Держит Он секиру при корнях ваших и лопату в руке, чтобы подрубить вас под самое основание, и развеять на Своем гумне, и, как плевелы, бросить в огонь. А посему покайтесь, и креститесь, и засвидетельствуйте свое покаяние добрыми делами (Мф.3:7–12). Вспомните Давида, которым гордитесь, и [приведите на память] его слова: Яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну (в серб. букв.: ...и в долгу я за грех мой. – Пер. ) (Пс. 50:5).

– Что нам делать, учитель? – спрашивали его мытари, ненавистные для народа вымогатели.

– Не обирайте народ. Не берите больше предписанного. Покайтесь.

– А нам что делать? – спрашивали его воины (не римские воины, а евреи, несшие порученную им римлянами полицейскую службу).

– Вы творите насилие над народом, клевещете на него перед властями и грабите его. Бросьте такие злодеяния. Довольствуйтесь своим жалованьем. Покайтесь и креститесь (Лк.3:3–14; Мф.3:1–12).

Так Иоанн укорил и вразумил три главные прослойки [иудейского общества], тяжко угнетавшие народ Божий: вождей, мытарей и воинов.

Так же упрекал он, устрашал и назидал и все прочие слои населения, а равно и отдельных лиц. Знал он всех и каждого. И всех призывал к покаянию и крещению. Я крещу вас в воде в покаяние, – говорил он, – но Идущий за мною сильнее меня (в серб.: но идет за мной Сильнейший. – Пер. ) ...Он будет крестить вас Духом Святым и огнем (Мф.3:11). Я мал и ничтожен перед Ним и недостоин развязать ремень у обуви Его (Ин.1:27). Он близко, совсем рядом. Поэтому и послал меня Бог, чтобы быть мне вопиющим гласом в пустыне вашей бесплодной жизни; дабы приготовил я Ему путь и выровнял стези: дабы понизил холмы гордости горделивых и возвысил плачевные долины угнетенных. Итак, пробудитесь от сна и омойтесь от греховной скверны. Исповедайте свои грехи и покайтесь – и пойдемте, крещу я вас водой. Тогда обрящет Он вас приготовленными, чтобы крестить Святым Духом и простить вам грехи. Не могу я вас крестить ни Духом Святым, ни Его огнем, попаляющим всякую душевную гниль, равно как и не силен я отпустить вам ваши прегрешения. Это в Его власти. Приходит Он, чтобы освободить вас от невидимого «голиафа», захватившего ваши души, как свои поля, так что засевает он их грехом и с услаждением питается людскими преступлениями. Приготовьте себя, чтобы чистыми и радостными встретить Единого Человеколюбца. Близко Он, совсем рядом.

Так говорил Иоанн Креститель народу. Но в один из дней заметил он Иисуса и, весь затрепетав от радости, простер руку и громко воззвал:

– Вот Агнец Божий (Ин.1:29, 36)!

С давних времен люди жаждали отверстого неба. Философские умы, воины в ожесточенных сражениях, бедняки в неволе, больные в муках, умирающие в агонии – все они взывали к небу, прося, чтобы оно распахнуло [свои] высоты. Но небо не отверзалось. Менее образованные люди останавливали свой взгляд на звездах, но не могли видеть дальше – ни глазами, ни мыслями. Потому и считали они звезды богами и властителями собственной судьбы. Более же образованные среди сынов человеческих не довольствовались этим, да и никак не могли. Казалось им, что звезды своим мерцанием смеются, а своим переплясом (также «игрой». – Ред.) издеваются над людскими страданиями. Посему настойчиво старались они прорваться сквозь звездный небосвод, чтобы увидеть владыку или владык, властвующих над звездами и людьми. Одним словом – тосковали народы, ожидая явления Бога Человеколюбца. Одно поколение умирало вслед за другим, объятое отчаянием, что так и не увидело небо отверстым и Бога Человеколюбца явившимся [на земле].

Но вот, в один из дней небо-таки раскрылось. Отверзлось оно, и Бог явился, исполняя Свое обетование, данное изгнанному Адаму, а также пророкам и праведникам из народа Иаковлева. Это чрезвычайное событие описывают все Евангелисты, однако ученый врач Лука вводит его в такие хронологические рамки как факт реальный и неопровержимый, что никто не может в этом усомниться и сказать, что это сон или наваждение. Любя точную историческую правду, Лука приводит все имена: такого-то и такого римского кесаря, и конкретного наместника Иудеи, и малых царьков и правителей, и римских чиновников, и иерусалимских первосвященников – в эпоху властвования которых свершилось то, что имело место.

Произошло же это в местечке Вифавара, в верхнем течении Иордана (Ин.1:28–34). Как-то раз Иоанн крестил народ, громко обличая и бичуя его пороки – и уча: «У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища (в серб.: излишек пищи. – Пер. ), делай то же (Лк.3:11); а иначе секира подрубит вас под корень и лопата выметет прочь с гумна Божия, как непотребные плевелы».

Но внезапно умолк Иоанн в разгар проповеди. Заблистали его глаза, и вострепетал он душой и телом. Приметил он в толпе народа Того, Кого носил в своем сердце целый век, из-за Кого еще в утробе своей матери Елисаветы с радостью взыграл и ради Кого 30 лет провел в пустынном уединении и молчании. По сути [дела], ради Кого и создан был он и послан в этот мир. Забыл Иоанн об окружавшем его народе и в восхищении простер свою руку и воскликнул:

Вот Агнец Божий!

Это был Иисус, ведавший обо всем, что делает Его Предтеча и в назначенный час снисшедший из Назарета, чтобы и Самому креститься. Услышав слово Иоанна, все обернулись посмотреть, о Ком это говорит грозный Креститель. Но в Иисусе не было ничего необычного и устрашающего. В обыкновенной длинной ризе, с расчесанными волосами и бородой Он ничем таким не отличался от остальных людей. Насколько Иоанн был подобен громовержцу, оглушающему своими раскатами и блистающему молниями, что [стремительно] рассекают мрачные облака, настолько же Иисус походил на мирное и благостное солнце, ласкающее землю после грозы.

Испугался Иоанн, услышав, что Иисус также хочет креститься от него. Однако Иисус успокоил его, объяснив, что Закон – пока не нашлась ему лучшая замена – должен быть исполнен во всем. И повиновался Иоанн, и погрузил Иисуса в струи Иордана. И когда крестился Иисус – се, небо отверзлось. Отверзлось небо, и послышался голос Отца Небесного, и явился над Иисусом Дух Святой в виде голубя. Голос прозвучал громоподобно и ясно: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф.3:16–17); а голубь был серебристо-белым и лучезарным. Ни Отец не явился во плоти, но [засвидетельствовал о Себе] только голосом, ни Дух Святой во плоти не являлся, но [показал Себя] лишь в виде голубя. И только Сын, Бог Слово, явился во плоти, в действительном человеческом теле. Ибо только Он на предвечном совете Святой Троицы был предназначен послужить во плоти спасению носящих плоть людей.

Так в оный знаменательный день отверзлось небо и явился Бог. Бог, явившись, возвестил миру всю Свою внутреннюю сокровенную тайну как тройство в единстве, личное тройство в единстве сущности, и любви, и славы. С той поры и во век века люди будут славить не «неведомого Бога» (Деян.17:23), а Бога как Святую Троицу, Отца и Сына и Святого Духа, – дабы знали язычники, что [есть] только один Бог, а единобожники-иудеи – что Бог троичен, и [чтоб ведали] все христиане – что един Бог в тройстве и троичен в единстве. Троичен Бог как Отец и Сын и Святой Дух; троичен и человек как тело, душа и дух. Этим откровением освещена новозаветная теология и антропология. Так Бог издали стал Богом вблизи, а Бог неведомый – Богом явленным, [явившимся,-] чтобы Богоявление всем принесло отраду.

Так Сын Божий крестился водой и Духом – не потому что якобы был нечист и грешен, а [для того] чтобы дать пример Своим последователям; дабы наперед сокрушить главу змея-богоненавистника и человеконенавистника; дабы крещением очистить нас от всех грехов, унаследованных и личных, и дабы крещение было знаком опознания на этом и на том свете тех, кто Христов, а кто нет.

Сей день Богоявления и Крещения Сына Божия, Человеколюбца настолько славен и величествен, что сбылось на нем слово Псалмопевца – о том, что перед Богом один день, как тысяча лет (2Пет.3:8; Пс.89:5).

Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню (Мф.4:1).

И увел Дух Иисуса в пустыню, чтобы диавол искушал Его. Какой ужас после радости, какой мрак после света Богоявления! И какая загадка: Святой Дух, явившийся над Иисусом в виде незлобивого белого голубя; Святой Дух, по крещении исполнивший Иисуса всем[и благами], – Сей Самый Дух повел Его к диаволу на искушение. Для чего и по какой логике? Это ясно обнаружится лишь впоследствии. Здесь впервые в Новом Завете упоминается диавол. А доселе он не смел даже приблизиться к Иисусу.

Кто такой диавол? Божие творение и творец зла, причина и источник греха, отступник от Бога и человеконенавистник. Его [существование] насчитывает очень много лет, простираясь в две хронологические эпохи: в ту, что [была] прежде создания мира, и [собственно] в историю сотворенного мира. Стар диавол, весьма стар – частично от времени, но еще больше от греха. И никогда не сможет он возвратиться в свою ангельскую юность. Когда Бог создавал духовный мир, мир Ангелов и прочих небесных Сил, то был сотворен и он [денница] как один из великих Ангелов.

Так пишет о нем пророк Исаия: Как упал ты с неба, денница (в серб.: люцифер, денница. – Пер. ), сын зари! разбился о землю попиравший народы.

А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера (в серб.: на горе собрания, в сонме богов на стороне северной. – Пер. ).

Взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему» (в серб.: Выйду в высоту над облаками, облаками Ангелов, сравняюсь со Всевышним. – Пер. ).

Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней (Ис.14:12–15).

Пророк Иезекииль дополняет вышеприведенное описание.

Так говорит Господь Бог: ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты...

Ты был помазанным херувимом, чтоб осенять, и Я поставил тебя на то; ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней (в серб.: ходил посреди камней огненных, среди Ангелов. – Пер. ).

Ты совершен был в путях твоих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония... И Я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией, изгнал тебя, херувим осеняющий, из среды огнистых камней.

От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою; за то Я повергну тебя на землю... и Я превращу тебя в пепел на земле перед глазами всех видящих тебя (Иез.28:12–18).

Святой апостол Иуда свидетельствует, что Бог свергнул с неба не только Люцифера, сатану, но вкупе с ним и многих других ангелов: И ангелов, не сохранивших своего достоинства (в серб.: не хранивших чина своего старшинства. – Пер. ), но оставивших свое жилище, Бог соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня (Иуд.6).

О том же самом свидетельствует и святой апостол Петр (2Пет.2:4).

И Сам Господь Иисус, от Которого Его Апостолы и узнали о сем, сказал перед семьюдесятью [Своими учениками]: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию (Лк.10:18).

Сие свидетельство Иисуса, равно как и свидетельства Апостолов и пророков, относятся ко временам доисторическим, то есть к хронике бытия духовного мира прежде сотворения земли и всей этой видимой вселенной. Се – единственная Богом открытая истина ( букв. : свидетельство, – Ред. ) о вечном вопросе, терзающем людей: «Откуда зло в мире? И кто первоисточник зла?»

Там, где не было Божия откровения, люди напрягались своим умом или мечтами, чтобы, уступая низшей, земной логике, дать [собственный] ответ на сей мучительный вопрос.

Но всё это были лишь их частные рассуждения или домыслы, не имеющие сверхчеловеческого авторитета или ручательства. Поэтому мы нисколько не можем им доверять. Доверять мы можем только тому, что открывает нам единый Бог истины и человеколюбия. А открыл Он нам то, что мы указали выше, и этого достаточно.

Сверженный с неба, вычеркнутый из небесной истории и стертый из Книги живых, сатана вплел себя в историю земную. На первых страницах книги Бытия он выступает врагом Бога и человека (Быт.3:1–5). Клевещет на Бога и прельщает людей. Низринутый в погибель он хочет уничтожить всю живую Божию тварь, а в особенности – человека. Через посредство змея он, прибегая ко лжи, отвращает Еву и Адама от Бога и привлекает к себе – дабы погубить их и осмеять Бога. И с тех пор на протяжении тысячелетий он только и делал, что губил людей и высмеивал Бога. За свой первый грех на небе против Бога наказан он низвержением в преисподнюю, а за его первый грех на земле, против людей, Бог покарал его проклятием: Проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем и будешь есть прах во все дни жизни твоей (Быт.3:14). Поэтому сатана, адский змей, учил людей жить ради чрева, прилепляясь к земле и насыщая и тело, и душу только земным брением; а к тому же – и биться за землю и за земной прах, ведя кровавые войны во благо чрева и пепла. Внушая людям забыть единого Бога Творца как далекого и невидимого, он учил их обожествлять близ окружающие их стихии природы: ветер и воду, гром и огонь, горы и камни, деревья и животных – а также строить им как богам храмы и приносить даже человеческие жертвы, не щадя при этом и детей.

Соблазнял он их предаваться всякому пороку и похоти: блуду, пьянству, гневу, мщению, гордости – и уверовать в богов-покровителей этих страстей: в Ваала, Молоха, Астарту, Бахуса, Шиву, Кибелу, Зевса, Аримана, Дагона, Венеру и других – воздвигая им роскошные храмы и принося жертвы.

Увещевал он их не думать ни о чем небесном, а только о земном; оставить всякую надежду на воскресение и вечную жизнь; презирать любую добродетель, наслаждаясь лишь пороками; равно как и почитать великими тиранов и насильников.

Одним словом – учил он людей брать пример с животных, влачась чревом по земле и питаясь прахом и брением.

Так люди привыкли к злополучному течению событий. Всецело погрязнув в царствии земном, они, по внушению сатаны, сотворили собственную земную логику, противоборствующую логике небесной. И поступали и жили по ней, или – лучше сказать – думали, что так живут. Бог же Человеколюбец попустил людям, чтобы они, прилепившись к сатане по своему свободному выбору, вдосталь напитались и [в итоге] пресытились мрачной и кровожадной сатанинской властью и [затем] возопили к Нему о спасении. Время от времени воздвигал Бог людей в народе – мудрецов, пророков и праведников – чтобы оживить совесть человеков и возвести их взоры к небу. Однако сатане быстро удавалось выставить этих людей в качестве врагов народа и разрушителей устоев и порядка. И те Божии посланники были мучимы, отравляемы, побиваемы камнями, распинаемы, перепиливаемы пилой или лишались жизни другими казнями.

Наконец, в последний час, когда весь мир лежал во зле (1Ин.5:19) и когда сатана мог наименовать себя князем мира сего (Ин.12:31), пришло спасение от Бога. Явилось спасение в Личности Бога Слова, Человека и Человеколюбца Иисуса Христа, о Котором Иоанн Креститель громко возвестил пред фарисеями: Я видел и засвидетельствовал, что Сей есть [воистину] Сын Божий (Ин.1:34).

И тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола (в серб. букв.: И отвел Дух Иисуса в пустыню, чтобы диавол искушал Его. – Пер. ) (Мф.4:1). О какое уничижение! Пусть хотя бы искуситель пришел к Иисусу, а тут Иисус идет к его подножью! Пречистый идет к «нечистоте», благословенный к проклятому! Но не написано ли: Господь выйдет, как исполин (в серб. букв.: как герой. – Пер. ) (Ис.42:13)? А герой не ждет нападения противника, но сам идет в атаку, будучи уверен в своей победе.

Легко людям сражаться со зверями. У людей есть оружие, которым звери не обладают. Но трудно людям вести брань с духами злобы, ибо те применяют такие средства поражения, каких у людей нет. Поистине мучительна борьба [людей,] носящих плоть, с бесплотными [духами]. Когда на царя Саула напали демоны и терзали его, слуги привели к нему юного Давида, чтобы тот, играя на гуслях, мелодией отогнал злого духа. И когда Давид ударял по струнам, злой дух покидал Саула и тому становилось легче. Но однажды, когда демон снова стал досаждать ему, а Давид в это время играл перед ним на гуслях, царь разъярился и бросил копье в Давида, чтобы пригвоздить того к стене. Но Давид уклонился [от копья] (1Цар.16:14–23, 18:10–11).

Пустыня, в которой состоялся первый поединок между Христом-Человеколюбцем и сатаной-человеконенавистником, лежит выше города Иерихона. Это, собственно, отвесная безжизненная скала, сплошь усеянная крупными неказистыми камнями. Здесь Иисус жил среди диких зверей, но те не причиняли Ему вреда. Стоя на камне, Он постился 40 дней и 40 ночей. Стоял Он спокойно, как утес на утесе, душою Своей, и сердцем, и мыслями возносясь к святым небесам и ни на миг не отлучаясь от Своего возлюбленного Отца. Такой была Его молитва. А сатана – весь смятенный и напуганный – наблюдал за Ним издали. Мучила его загадка: кто Сей, что стоит на утесе? Его присутствие для сатаны изнурительно, Его благоухание душит его, Его молитва и пост ужасают. Разумеется, слышал он – сам или узнал от своих доносчиков – что Иоанн сказал: Я свидетельствую, что сей есть Сын Божий (Ин.1:34). Тот ли это Самый, Кто победил его на небе? То ли да, то ли нет. А если да, то что делает Он на земле, над которой он, сатана, властвует?

По истечении сорока дней Иисус захотел есть. Тогда сатана осмелился приблизиться к нему, полагая, что легко одолеть голодного человека, без особого труда прельстив его ложными посулами. Ведь, кроме лжи, нечего сатане ни сказать, ни дать, ни пообещать.

– Если Ты Сын Божий, то к чему Тебе терпеть голод! Скажи лишь камню, чтобы сделался он хлебом (Мф.4:3).

Перво-наперво диавол искушает Иисуса пищей. Так и Ева в раю соблазнилась запретным древом, как только увидела, что плод хорош для пищи (в синод. переводе: дерево хорошо для пищи. – Пер.) (Быт.3:6). Естественную потребность в пище сатана пытается обратить в плотскую похоть. Хочет он, чтобы люди не ели, а переедали, не пили, а упивались, не детей рождали, а блудили, одним словом – чтобы злоупотребляли всем потребным и [всё] благословенное Богом подвергли проклятию. Ведь [сам] будучи проклят, сатана желает и людей сделать таковыми – дабы через то посмеяться над Богом. [Так] придумал он и сделал популярной философию Эпикура: «Лови день! Ешь, пей и веселись сегодня, ибо завтра ты [будешь] мертв». [А еще -] помрачал разум у людей, чтобы забывали они о душе, считая себя только телом. Производя похотливые вожделения детородных органов, созданных Богом ко благу, сумел он погубить несметное число мужчин и женщин. В Риме, в домах богачей, сооружались вомитории, места, куда [хозяева и гости] могли бы в случае переедания изрыгать пищу, чтобы затем иметь возможность снова есть, непрестанно есть и пить. Злорадствовал [сатана], когда Ирод, упившись, приказал отрубить голову Иоанну Крестителю и когда миллионы других людей в состоянии опьянения совершили тяжкие преступления. Побуждал он людей ко всякому греху и пороку. И если ужасные и гнусные болезни сводили чревоугодников, пьяниц и развратников в могилу, то [диавол] ликовал, празднуя свой успех.

Разработал он и метод постепенного вовлечения людей в грех: сперва в малый, затем в больший и наконец в величайший. Если бы Иисус и впрямь превратил камень в хлеб, то сатана сказал бы Ему: «Зачем Тебе жевать сухой хлеб? Если Ты Сын Божий, то сделай этот второй камень мясом, третьему же повели источить из себя вино – а затем наешься и напейся». Однако Иисус [сразу] дал ему сокрушительный ответ:

– Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф.4:4). Иначе говоря, от Бога – жизнь, от Бога – и хлеб. Бог подает людям двоякий хлеб: земной для тела и небесный для души. Каждое Божие слово – пища для души. Земной хлеб упразднится вместе с телом, а слово Божие пребудет вовек; и душа, питающаяся всяким словом Божиим, будет жить вечно. Этими словами Иисус одновременно высказал и укоризну сатане, ибо тот не питается ни тем, ни другим хлебом: как бесплотный дух не вкушает он земного хлеба, а как отступник от Бога попрал он всякое животворящее Божие слово, так что голодная смерть и тление наполнили все его существо.

Таким было первое искушение. Этот первый выпад Иисус отразил стрелами Божиих слов, и сатана почувствовал себя тяжело раненным.

После этого человеконенавистник повел Иисуса в святой город и поставил на крыле храма. Конечно, с намерением столкнуть Его в смерть – и одновременно надругаться над святостью храма (Мф.4:5). Однако не удалось ему коснулся тела Иисуса, как не [сумел] он [ранее] коснуться души праведного Иова (Иов.2:6). И потому [диавол] предложил [Иисусу] Самому спрыгнуть с высоты сего святилища.

– Если ты Сын Божий, – молвил он, – бросься вниз, ибо написано: «Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» (Мф.4:6; Пс.90:11–12).

Теперь и он, подражая Иисусу, пользуется цитатами из Священного Писания. Однако не привел [лукавый] дальнейших слов:

– На аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия (в синод. пер.: На аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона. – Пер.) (Пс.90:13).

Не приводит он этих слов потому, что относятся они к нему самому и к Христовой победе над ним.

[Впрочем,] и это диавольское искушение далеко не ново. Им сатана прельщал [наших] прародителей в раю, уверяя их, что, если-де меня послушаете, то будете, как боги (Быт.3:5).

Кого не побеждал он плотской похотью, [тех] одолевал самолюбием, горделивостью ума, или, как пишет святой евангелист Иоанн, гордостью житейской (1Ин.2:16). К этому роду людей относятся многие мыслители, философы, маги, тщеславные факиры, аскеты и производители глупых и бесполезных «чудес», а на самом деле – трюков. Это те, кто с презрением относился к простому народу, считая себя либо богами, либо наиболее приближенными к «богу» вельможами. На них диавол воздействовал посредством развращенного ума и необузданной фантазии. И доводил их, таких, либо до позора, либо до безумия и самоубийства.

На это искушение Иисус ответил:

– Написано также: «не искушай Господа Бога твоего» (Мф.4:7).

Другими словами, ты не знаешь, что, пытаясь соблазнить Меня, ты искушаешь Самого Бога Слова. Для нас же здесь налицо ясный урок: да оберегаем себя от самолюбия, горделивости и превозношения над остальными людьми. Да будем со смирением преданы воле Божией и да не помышляем, что Бог любит нас как-то особенно, паче всех прочих, и что исполнит и наши безрассудные прошения, с которыми мы к Нему обращаемся. Ибо есть ли что-то более опрометчивое, как спрыгнуть с высоты в пропасть с безумной надеждой, что Ангелы Божии подхватят нас и удержат от гибели?

Таким было второе искушение. [Но в ответ на него – ] новые стрелы Христовы и новые раны[, нанесенные ими] сатане.

Тогда подлый человеконенавистник повел Иисуса на весьма высокую гору и показал Ему все царства мира сего и всю их славу – и сказал:

– Всё это дам Тебе, если падши поклонишься мне (Мф.4:8–9).

И это диавольское искушение уходит корнями в глубокую древность. Суть его – насаждение в сердцах людей желания власти. За свою дерзость уравняться во власти со Всевышним прежний «сын денницы» был низринут в преисподнюю; посему и разжигал он властолюбие среди людей, чтобы и их заполучить, включив в [число] своих подданных. Ненавистна, между тем, была для него власть по милости Божией, которой Господь наделяет Своих избранников, дабы послужили они народу во спасение. Любил он власть [захваченную,] похищенную, деспотичную, которая ничего не дает, но все забирает, – власть преступную и смертоносную. И всегда находил большое количество людей, поклоняющихся ему, лишь бы только добраться до трона. Руками подобных властолюбцев очернил он историю человечества грехами и злодеяниями, обагрив ее невинной кровью благородных патриотов своей нации, боровшихся с такой властью во имя Божией истины, правды и свободы. И, веря, что все царства мира сего уже отошли к нему в собственность и под его диктат, он теперь предлагает их Иисусу, но при условии если Тот, пав на колени, поклонится ему. Какова наглость и [какая неслыханная] ложь! Ведь если бы Иисус поклонился ему, то тем самым признал бы власть сатаны над Собой и стал бы его собственностью, его батраком, как и многие большие и малые цари, князья и вельможи на протяжении веков, которых сатана, пришпоривая, низводил своей уздой с земных престолов прямо в ад. Рассчитывал он на алчность и невежество, ожидая увидеть их и в Иисусе, как и в прочих своих жертвах. Однако ошибся. Иисус ответил ему:

– Отойди от Меня, сатана; ибо написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Отойди от Меня (Мф.4:10).

Иначе говоря, вместо того чтобы образумиться (букв.: возвратиться к разуму. – Пер.) и поклониться Мне, Богу Слову, через Которого Бог Отец в Духе Святом все сотворил, ты требуешь, чтобы я поклонился тебе, антилогичному богоотступнику. Отойди от Меня!

Тогда сатана оставил Иисуса до времени. И се, Ангелы приступили и служили Ему, светлые Ангелы небесные (Мф.4:11).

И побежал прочь сатана, удостоверившись, что Иисус – и вправду Сын Божий, ведь и в самом деле не уступил Он ни одному из его искушений. И не посмел сатана больше подступить к Нему открыто вплоть до развязки – до той мрачной ночи в Гефсимании.

Ни Божия мера времени не совпадает с человеческой, ни небесные часы не идут в такт с земными. Не спешат Божии часы и не отстают, как случается это с людскими хронометрами. В светлые минуты людям хотелось бы отсрочить перемену [к худшему], а в злосчастные – ускорить течение времени. Когда иудеи в вавилонском рабстве полагали, наслушавшись лжепророков и вещунов, что вскорости освободятся из плена и вернутся домой, святой пророк Иеремия глаголал им из Иерусалима: Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев... стройте домы и живите в них, и разводите сады и ешьте плоды их; берите жен и рождайте сыновей и дочерей... и размножайтесь там, а не умаляйтесь; и заботьтесь о благосостоянии города, в который Я переселил вас, и молитесь за него Господу; ибо при благосостоянии его и вам будет мир... Ибо так говорит Господь: когда исполнится вам в Вавилоне семьдесят лет, тогда Я посещу вас... чтобы возвратить вас на место сие (Иер.29:4, 5–6, 7, 10). Так и великий пророк Даниил возвестил своему нетерпеливому народу – в бедах и страданиях ставившему свои часы вперед и только вперед, дабы облегчить свои горести и дабы обетованный Мессия [и] Спаситель пришел как можно скорее, – что, по Божиим часам, должно миновать семьдесят седмин, и тогда [лишь] явится Святый святых (Дан.9:24). Апостол Петр упрекает людей, которые из-за долгого ожидания начинают сомневаться в Божием обетовании, и говорит: Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением (2Пет.3:9). Научившись из Священного Писания и накопив богатый опыт, сербский народ сложил и поговорку: «Бог знает время всему».

После свершившегося поединка и победы над сатаной возвратился Иисус в силе духа (Лк.4:14) и пошел вдоль Иордана, чтобы еще раз увидеться с дорогим Ему Предтечей и Крестителем Иоанном, последний раз на этом свете. И сказал Он ему и предвестил: сказал, что Иоанн должным образом свершил свою пророческую миссию, и предрек, что Ирод, лисица (Лк.13:32), вскоре схватит его. По всей видимости, впечатляющим было расставание тех, которые еще в утробах своих матерей привязались друг к другу любовью. Именно тогда два Иоанновых ученика, Андрей и еще один, простившись, пошли вслед за Иисусом (Ин.1:37). И когда дошли они до Галилеи, Иисус узнал, что Иоанн и вправду арестован. И вот, когда смолкли уста грозного «пустыннного льва», тогда Иисус отверз собственные уста и воззвал [к народу]: Исполнилось время, и приблизилось Царствие Божие (Мк.1:15). Небесные часы пробили точное время, когда Сыну Божию подобало отверзть Свои уста. Сказав, что исполнилось время, Иисус тем самым оправдал всех пророков, предрекавших Его эпоху; а возвестив, что приблизилось Царствие Божие, Он – сими словами – объявил о пришествии Царя, приносящего Собою сие Царствие. Покайтесь, – повторяет Он призыв великого Иоанна, дабы и его оправдать; и веруйте в Евангелие (Мк.1:15), – паки глаголет Он то слово благовестия, которое 30 лет тому назад изрек Ангел вифлеемским пастухам в день Его Рождества (Лк.2:10–11), дабы утвердить истинность [оной] ангельской вести. [Ибо] и тогда, и сейчас Евангелие означало Радостную Весть для рода человеческого.

С той поры начал Иисус подбирать Себе учеников – не из светских вельмож [и господ], а из рыбаков, простых и бедных, какими были и вифлеемские пастухи. И увидев Андрея и его брата Симона (Петра), закидывающих сети в озеро, Иисус сказал им: Идите за Мною, пусть другие ловят рыбу, а Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставивши сети, последовали за Ним. Пройдя немного далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих разорванные сети свои. Призвал и их, и они тут же оставили и сети, и отца своего – и последовали за Ним (Мф.4:18–22). Словно пленил Он их Своим необыкновенным взглядом и предивным голосом! Как не назвать это первым Христовым чудом?

В сопровождении четырех Своих учеников Иисус начал учить народ в синагогах. И народ был удивлен Его словами, ибо Он учил их как власть имеющий, а не как книжники (Мк.1:22). И еще больше изумлялся народ, видя Его чудесные деяния. Как-то раз исцелил Он человека, одержимого бесом. И весть об этом быстро разнеслась по округе. На другой день уврачевал Он нескольких больных, терзаемых различными недугами. И народ толпами повалил к нему со своими болящими [и страждущими] – и Он тотчас вернул здоровье всем. На третий день вокруг Него собралось столько народа, что не легко было Ему даже показаться на улице. Тогда вместе с Иоанном и Иаковом поспешил Он к дому Симона Петра, теща которого лежала в горячке. Иисус взял ее за руку – и болезнь тут же оставила ее. И женщина встала и служила им. Вечером же, на закате солнца к Нему привели многих бесноватых (в серб. букв.: ...принесли пред Него всех больных и бесноватых. – Пер.) – и отпустил всех их Он домой здоровыми (Мф.8:14–16). И весь город собрался к дверям, так что Иисус не мог уже явно войти в город, но находился вне, в местах пустынных. И приходили к Нему отовсюду... (Мк.1:33, 45). Народ спешил к Нему, где бы Он ни находился. И пронесся слух о Нем по всей Галилее и Сирии даже до моря (Мф.4:23–25). [Был Иисус] словно прохладный ветер в невыносимую жару. Если пересохший источник вдруг забурлит от избытка воды, и помчатся ее струи по сухому речному руслу, и наполнят его вплоть до устья, то побегут к нему все жаждущие, чтобы напиться, и все запачканные, чтобы омыться. И как никто не может поставить предел ветру или воде, так невозможно [проложить границу] и любви Христа Человеколюбца.

А Симон Петр поспешил к Нему в пустыню и сказал: Все ищут Тебя (Мк.1:37)! Неученые стремятся к образованию, больные жаждут здоровья, опечаленные – утешения, ненавидимые – любви, малодушные – мужества, одинокие – друга, умирающие – жизни. И все обретают это лишь в Иисусе Человеколюбце. Все искали Его тогда, все ищут Его и сегодня. Находят же Его те, кто, очистившись покаянием, уверует в Его Евангелие. И пока [стоит] этот мир и [течет] время, народы будут с воздыханием повторять слова Симона, сказанные Иисусу: Все ищут Тебя!

Иисус же, найдя Филиппа из Вифсаиды, призвал его: Иди за Мною (Ин.1:43). И Филипп оставил все и пошел. Немедленно после этого разыскал Филипп своего товарища, Нафанаила, и сообщил ему все об Иисусе из Назарета как о чаемом и пришедшем Мессии. Услышав это, Нафанаил с недоверием и усмешкой ответил ему:

– Из Назарета может ли быть что доброе?

Филипп [сказал] ему:

– Прииди и виждь (в синод. пер.: Пойди и посмотри. – Пер.).

Иисус же, как только увидел Нафанаила, поприветствовал его так:

– Вот, подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства.

Пораженный таким приветствием Нафанаил спросил, откуда Он знает его. И поведал ему Иисус, что видел его под смоковницей еще до того, как позвал его Филипп. Нафанаил был всецело повержен. Естественно, видел его Иисус на дальнем расстоянии Своим всевидящим духом, а не телесными очами.

Когда Нафанаил услышал это, то все в нем перевернулось; исчезло всякое сомнение – и он воскликнул:

– Равви! Ты – Сын Божий, Ты – Царь Израилев.

– Ты уверовал, потому что, прозревая, Я видел тебя под смоковницею, – молвил ему Иисус. – Увидишь больше сего, о Нафанаил! Ибо истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому (Ин.1:46, 47, 49–51).

Небо отверзлось над Иисусом на Иордане, и парили над Ним ангельские Силы. И теперь небеса были отверсты – и ангельские воинства сопровождали Его как своего Царя, вслушиваясь в каждое Его слово и с восхищением и трепетом взирая на каждое Его дело. Отныне и Его ученики будут видеть это, радуясь вкупе с Ангелами.

Священное, Божие Писание Ветхого Завета изобилует большим числом исполнившихся пророчеств – помимо тех, которые непосредственно относятся ко Христу Спасителю. Этим Ветхий Завет превосходит все так называмые «священные книги» всех прочих религий во все времена до Христа.

Так, когда Ной предсказал людям потоп, те ему не поверили. Но потоп пришел – и предречение исполнилось (Быт.6–7).

Когда Бог предвозвестил Авраму, что в возрасте ста лет тот сподобится сына, Аврам усомнился в этом, но сын у него все же родился, и пророчество сбылось (Быт.гл.17, 18, 21).

Еще было предвещено Авраму, что его далекие потомки будут 400 лет рабствовать в земле не своей (Быт.15:13). И все это сбылось.

Иосиф в Египте предвестил фараону, что грядут семь плодородных, а затем семь голодных лет. И это исполнилось (Быт.41:17–27).

Нафан предсказал Давиду, что за его грехи умрет у него сын. И это пророчество исполнилось (2Цар.12:1–14).

Соломону Господь объявил, что – за его неверие в единого Бога – его царство распадется (3Цар.11:11). Так это и свершилось.

Илия предрек, что за беззакония царя Ахава, небо затворится и не будет дождя три года и шесть месяцев (3Цар.17:1). И это сбылось.

Исаия предвестил крах царя Сеннахирима и гибель его войска в окрестностях Иерусалима. И это свершилось в одну ночь, без меча человеческого (Ис.37).

Иеремия предсказал, что вавилонский царь Навуходоносор придет и покорит Иудею, так что и царя уведет в плен. А к тому же и то, что иудейский народ будет рабствовать в Вавилоне семьдесят лет. И все это исполнилось (Иер.29:21, 25:11).

Даниил предрек труднообъясимые события царю Навуходоносору, включая его умопомешательство, а [также] внезапную гибель сына его, царя Валтасара. И это сбылось (Дан.2:31–45, 4:16–25, 5:17–28).

Это не все, а лишь малая часть (букв.: нечто. – Пер.) из многих и весьма пространных пророчеств, которые [в назначенное им время] исполнились.

Если какой пророк предсказывал... то тогда только он признаваем был за пророка, которого истинно послал Господь, когда сбывалось слово того пророка, – вещает пророк Иеремия (Иер.28:9). А по слову Апостола, никогда истинное пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым (2Пет.1:21). Исполнившиеся пророчества суть Божии печати во свидетельство истины.

Пророчества же о Христе Спасителе гораздо многочисленнее всех остальных предвестий в Священном Писании Ветхого Завета. На некоторые из них ссылались Ангелы, Апостолы и прочие святые, а другие приводил Сам Христос.

Так, придя в свой город Назарет и по обыкновению войдя в день субботний в синагогу, Он прочел из пророка Исаии такое о Себе предречение:

«Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных (в серб.: узников. – Пер.) на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное» (Лк.4:18–19; Ис.61:1–2).

Прочитав столько, Иисус сел; и глаза всех были устремлены на Него. Тогда сказал Он: Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами (Лк.4:21). И стал учить их так, что многие дивились мудрости и силе благодати, изливающихся из Его уст. А иные опять-таки соблазнялись о Нем, спрашивая: Откуда у Него все это? И кто Он, чтобы нас так поучать? Не плотник ли Он, Сын Марии? (Мк.6:2–3). И вспыхнула о Нем распря. Одни твердили: «Не Иисус ли это, Который вырос и возмужал среди нас?» Другие [вторили им]: «Не на той ли и не на такой ли улице его мастерская, куда мы столько раз входили?» Третьи [разводили руками]: «Разве не видели мы Его Мать Марию, которая, как и прочие женщины, идет с кувшином за водой? Отчего же теперь прилагает Он к Себе пророчество великого Исаии, которое может относиться только к ожидаемому всеми нами Мессии? Неужто Сам провозгласит Он Себя таковым!»

Иисус слушал их спокойно, прозирая во тьму их невежества и в их злобу, которая дружит с невежеством. Затем произнес Он такие слова:

– Истинно говорю вам, не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем (Мк.6:4).

Этими словами Христос подтвердил многие исторические факты, а [также] предвестил новые события. Исторические же факты свидетельствуют, что многие выдающиеся личности [Аристид, Фемистокл, Солон и другие], будучи изгнанниками в чужих странах, пользовались [там] уважением бóльшим, нежели у себя на родине; сие в равной степени относится и к пророкам Иеремии, Иезекиилю и Даниилу. Наряду с этим, предсказал Иисус и грядущие судьбы – как Свою собственную, так и Своего дела: когда отвергнет Его родная страна, то примет Его страна другая; и в то время как соотечественники (букв.: Его народ. – Ред.) подвергнут Его скорбям и страданиям, прочие народы прославят Его; и если (букв.: когда даже. – Ред.) собственные Его братья не будут веровать в Него, чужестранцы проникнутся к Нему верой. Речь здесь идет о языческих странах, народах и отдельных людях, живших дотоле без Бога. Ибо пришел Он к своим, и свои Его не приняли (Ин.1:11), как и пророка Илию в годину голодных лет не приветила ни одна вдовица в Израиле, а гостеприимство оказала ему лишь вдовица-язычница в Сарепте Сидонской (3Цар.17:9–12). Перво-наперво в качестве Врача предложил Он себя Своим присным, однако сии присные не показали Ему свои язвы, чтобы уврачевал Он их, как и во время жизни пророка Елисея много было прокаженных в Израиле, но ни один из них не излечился от проказы, кроме Неемана Сириянина, язычника (Лк.4:25–27).

Услышав это, все в синагоге исполнились гнева и, злословя Иисуса и крича [на Него], выгнали Его вон из города и хотели столкнуть с высокой скалы в пропасть, чтобы Он погиб. Однако Иисус сделал Себя невидимым, а затем прошел посреди них и удалился восвояси. Только это чудо сотворил Иисус в своем городе и никаких других чудес не совершил – за их неверие. Впрочем, [это] их неверие не могло помешать исполнению Писаний (Лк.4:28–30).

На домашних торжествах нередко хозяин оказывает честь званым, а порой – и званые хозяину. Если царь сделал брачный пир для сына своего (Мф.22:2), то как домохозяин воздал почести своим званым; а если царь придет на свадьбу к бедняку, то как гость оказывает честь домочадцам.

Это последнее и произошло в селении Кана Галилейская на заре нашей эры. Никогда в истории мира величайший (то есть столь великий; букв.: более великий. – Ред.) Гость не почтил Своим присутствием и не украсил брачное пиршество обычного бедняка. Благодаря сему редчайшему Гостю, Иисусу, этот брак оставил эпохальный [след] в истории христианства. Повествование об этом многознаменательном празднестве читалось и читается на каждом венчании христиан-молодоженов. Читается не столько для того, чтобы не запамятовали сие событие, сколько для того, чтобы утвердить печать святости брака, которой Христос – Своим присутствием и благословением в ту пору и на века – запечатлел сие Божественное таинство сочетания двух людских существ воедино.

Если Кана некогда и имела какое-то неординарное значение, так это по причине пути, который из Птолемаиды вел через нее в Капернаум и далее в Сирию, а также благодаря своему обильному источнику воды, где останавливались караванщики, чтобы напоить верблюдов и дать им отдых. В наше время Кана – незначительное селение, в котором живут арабы-христиане. Если бы не вода с присущими ей, как утверждают, целебными свойствами, то не было бы и Каны. И если бы не совершился там оный знаменитый брак, то ни по чему другому не приобрела бы Кана мировой известности.

Это бракосочетание описывает нам присутствовавший на нем очевидец и одновременно шафер, святой евангелист Иоанн, самый молодой из Христовых учеников (Ин.2:1–11). Не приводит он имен ни жениха, ни невесты, ни их родителей. Но упоминает приглашенных гостей: Иисуса, Его Матерь и Его учеников. Святая Матерь пришла не с Иисусом и [Его] учениками, а еще до их прихода она была там. Конечно, поспешила Она упредить их, чтобы помочь другим женщинам [по хозяйству].

Внезапно у хозяина и его домочадцев возникло замешательство из-за нехватки вина. Собралось много гостей: приглашенных, а еще больше не приглашенных, как это обычно происходит на свадьбах на Востоке. Кроме бедноты, которая и без [всякого] зова приходит на подобные торжества, многие со всей округи поспешили сюда, чтобы увидеть Иисуса – только чтобы увидеть Его и услышать. А домохозяин обязан в равной мере угостить как приглашенных, так и явившихся без приглашения. Поэтому в самый разгар брачного пиршества кончилось вино. Шепот пронесся средь обеспокоенной челяди – что теперь делать? Поплакались и Марии, а Она, подойдя к Иисусу, сказала:

– Вина нет у них.

Зачем Она говорит Ему об этом? Ведь и Он гость. Где достанет Он вина? Впрочем, верит Она в Его могущество и способность помочь там, где у любого другого опустятся руки. Иисус ответил Ей на это:

– Что Мне и Тебе, Жено, до этого? – И добавил:

– Еще не пришел час Мой.

Назвать свою мать Жено звучит резко и укоризненно на нашем языке, однако в языке еврейском и арабском такое обращение имеет похвальное значение; приблизительно [это можно перевести] как «хозяйка», «сударыня» или «госпожа». В этом благородном смысле Иисус наименовал Свою Матерь и со креста: Жено! се, сын Твой (Ин.19:26).

А то, что сказал Он: Еще не пришел час Мой – означает, что время Его служения на земле рассчитано до мельчайших мгновений. Ибо немного [спустя] после этих слов Он почувствовал, что час Его пробил. Точно также и когда братья звали Его отправиться с ними в Иерусалим, Он отказал им, промолвив: Мое время еще не настало (Ин.7:6). Но как только Его братья двинулись в путь, Он ощутил, что время пришло, и потому Сам направился туда.

Хотя Иисус ничего не обещал Своей Матери, Она предвидела, что не оставит Он домохозяина удрученным и постыженным перед такой массой народа, но окажет какую-то помощь. Поэтому и сказала Она служителям, чтобы сделали всё, что Он им прикажет.

Положение было весьма неловким и для хозяина, и для гостей. Как же так: в самый разгар свадебного веселья – [и] не подносят вино? Тогда Иисус осознал, что пришел Его час. И повелел доверху наполнить водой шесть каменных сосудов. Когда же было это исполнено, то сказал им: Теперь почерпните и несите к распорядителю пира. Вода превратилась в вино, и причем в самое лучшее – по свидетельству сначала самого тамады (распорядителя. – Ред.), а затем и всех остальных. И стало вина так много, что хватило бы на две или три подобные свадьбы. Следовательно, когда подает Бог, то подает Он и хорошо, и в изобилии. Здесь важно отметить, что это чудо Иисус совершил одними Своими мыслями. Другие чудеса творил Он либо словом, будь то тихим или повелительным, либо прикосновением Своей руки или одежды. Однако в данном случае не двинулся Он со Своего места за столом, не произнес ни единого слова, не касался воды Своими руками и даже не смотрел на воду в сосудах. Только помыслил Он – и чудо совершилось. Вода претворилась в вино.

Для грешного человека это чудо непонятно. Для застывшей и материализованной земной логики оно невозможно. Однако для логики небесной, для Бога Слова сделать это столь легко, как и подумать о сем. Замыслил Он и сотворил все элементы в природе; без труда способен Он и претворить один элемент в другой – по потребности, ради благих целей. И жезл Моисея превратил Он в змею, а змею – опять в жезл (Исх.4:2–4), равно как и соленую воду творит Он пресной – опять-таки когда это нужно во благо (Исх.15:23–25).

Бог Слово, сотворивший тело, а затем и Сам облекшийся в человеческую плоть, естественно, заботился и о телесных нуждах людей. В другой раз умножил Он хлеб, чтобы накормить голодных (Мф.15:33–38), а сейчас претворил воду в вино – опять-таки дабы удовлетворить их телесные потребности. Сверх того, совершил Он сие чудо, чтобы избавить устроителя свадьбы от позора и печали – ведь Сам Иисус был на ней главным Гостем. А к тому же и чтобы явить следующую истину: что вода в отношении к вину, то плотская любовь в сравнении с любовью духовной. Плотская любовь, как и вода, быстро теряет свой вкус, тогда как любовь духовная, уподобляясь вину, чем старше, тем умилительнее и крепче. Плотская любовь истлевает вместе с телом и прекращается, тогда как любовь духовная переходит в мир оный и продолжается вечно. Такой подобает быть и любви супружеской. Собственно, духовная любовь – это и есть любовь настоящая, только [она] и достойна сего наименования, тогда как так называемая любовь плоти есть, по сути дела, похоть и страсть.

Наконец, сотворил Иисус это чудо, первое [из чудес] такого рода, еще и для того чтобы явить Свою безграничную власть над природой и чтобы – как следствие – рабы природы уверовали в Него как в своего Спасителя и Освободителя; да, [именно так] – [как] в единого Человеколюбца.

Так Кана Галилейская стала славной, а слава Христова – прочной (букв.: продолжительной. – Ред.). И увидели Христовы ученики Его славу – и еще крепче в Него уверовали.

[В самом деле], диавол оказался бы безработным, если бы люди не выделили ему сферу деятельности. [Хоть и] богоненавистник он, однако нет у него сил мстить Богу за то, что низвержен он с небес в преисподнюю. [Хоть и] ненавидит он небесных Ангелов, но не кидается на них, так как небесные Ангелы опаляют его и ослепляют присущим им светом, для него невыносимым. Остались под его [мрачным] взором только люди, которых Бог с нарочитой любовью сотворил и поддерживал как самый юный и самый немощной род сотворенного разума. И именно по причине сей превеликой Божией любви к человеку, диавол и стал человеконенавистником, решив отомстить Богу, яростно напав на человека. Уловлял людей и он, но не как Христовы апостолы – ради их спасения (Мф.4:19); но стремился погубить человеков. Как обычные охотники ловят дичь на сладкую приманку; и, схватив ее, забивают и убивают, так и диавол ловил людей. Свое ложное и ядоносное учение веками изливал он в душу и тело человеков, так что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время (Быт.6:5), то есть все их помыслы шли вразрез с небесной логикой, все [их] тезисы были ложными и все выводы смертносными. Так враг рода человеческого сумел воздвигнуть на земле вторую богопротивную «вавилонскую башню» – не из камней и кирпичей, а из превратных учений. Но когда исполнилось время, явился Человеколюбец, Бог Слово, чтобы разрушить дела диавола (1Ин.3:8): не перестроить нечто и не оправить, а напротив – создать все новое. Не залатать что-то и не пришить свежую заплату к ветхим обноскам, а облечь людей в совершенно новую одежду. Одним словом – чтобы полностью перевернуть всю систему ценностей.

Свершилось же это в один из дней, когда множество народа – с обеих берегов [Геннисаретского] озера и реки Иордан, с нагорий иудейских и с цветущих полей галилейских – следовало за Иисусом. Увидев такое стечение людей, Иисус взошел на холм, возвышающийся над селением Магдала. Этот холм впоследствии нарекли Горой блаженств – в память о том новом учении, которое в тот день Своими устами изложил Он оттуда перед народом и Своими учениками.

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Одним взмахом ударяет Иисус секирой в корень всех зол – в гордость. Гордость же – это первородный грех сатаны, которым сей отец лжи (Ин.8:44) заражал людей испокон веку, надувая их злокозненным ветром, как пузыри, чтобы засим наступить на них и попрать. Горделивый человек, ползая по земле, мнит себя летящим [по небу]. С присущим ему самодовольством презирает он и людей, и Бога. А нищий духом смирен, постоянно не доволен самим собой; он стыдится себя пред людьми и боится Бога. Посему растет он и крепнет, как живое семя, прозябая из-под земли и простираясь к высотам Небесного Царства, которое для таких, как бы и предназначено. Вместо глупой горделивости, которую сатана положил основанием своей Вавилонской башни, Иисус в фундамент Своего чертога, то есть Своей Церкви, закладывает смирение.

Блаженны плачущие, ибо от утешатся. Слезы гасят гнев, утоляют мщение, отвращают убийство, врачуют гордость, оживотворяют сердце. Смиренный полон покаяния, сострадания и милосердия; приятен он Богу – и Бог подает ему утешение как во времени здесь, так и в вечности там. А сатана учил людей разражаться здесь и сейчас сухим[, чахоточным] смехом, чтобы после смерти низринулись они в его мрачную обитель, где безутешный плач и скрежет зубов.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Гордые и надменные люди, ученики сатаны, дерзко отнимают чужое, грабят [соседей], расширяя свои владения, или государственные [границы], или [сферы] господства, но в конце концев теряют все и на Суд Божий уходят нищими. А кроткие дороги и Богу, и людям. Подается им и то, о чем они не просили. Наследуют они земные пределы гордых и получают новую землю (Откр.21:1), а это и есть Царство Божие.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Правда – у Бога, как и истина; неправда – от диавола, как и ложь. Алкать и жаждать правды – значит алкать и жаждать Бога. Поэтому народ, смотревший на Горе блаженств на лицо Иисуса Христа, взирал на свет воплощенной правды и истины, насыщая свою алчущую и жаждущую душу. А на том свете созерцание Его лика [и вовсе] станет высшим и вечным наслаждением.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Милость – это рай, а немилосердие – ад в душе. Вождь преисподней пугал людей страхом, что не вдосталь им стяжаний и накоплений, что должны они брать, а не давать, самолюбиво заботясь о себе. Так многих подготовил он [к тому, чтобы] стать гражданами ада, где плач и скрежет зубов. Милостивый же подает – и Бог милует его, возвращая ему с придачей; и на Суде за свои дела милосердия таковой будет помилован, и простятся ему все его грехи (букв.: будет он помилован от всех грехов своих. – Пер.).

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Сердце человеческое, драгоценный орган жизни и зерцало Бога, сатана сделал скопищем (букв.: свалкой, помойкой. – Ред.) всякого вожделения, греха и порока. Тщетно демонические культуры омывали и очищали человека только снаружи – смрад от сердечной нечистоты удушил [таких людей] и совлек их в преисподнюю. Небесная же логика требует, в первую очередь, очищения сердца, чтобы, исцелившись от слепоты, зрело оно Бога. А лицезрение Бога – это и есть вечная жизнь, и царствование, и сладость, и радость, превосходящая все человеческие мечты и грезы.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Бог есть Бог мира, а не раздора, поэтому водворяющие мир среди братьев уподобляют себя Богу и нарекутся Божиими сынами. Однако подлинный мир – внутри, в неразделенной душе. Все внешние размолвки, ссоры и войны проистекают изнутри, из разобщенности человеческой души, из внутреннего противоборства Богу и самому себе. Этого хотел сатана. Это и сделал он с первым человеком и [так] продолжал жить на протяжении всей истории человечества, возмущая людей против небесной логики, против Бога Слова. Христос пришел, чтобы воссоздать мир между Богом и человеком, а также между человеком и человеком. Принес Он мир, который превыше всякого ума (в серб.: мир, превосходящий всякий разум. – Пер.) (Флп.4:7). И люди, взирая на Его лик, ощущали умиротворение в душах своих.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Мир сей стал ареной борьбы правды с неправдой. Кажется, гонители праведников [как будто бы] побеждают на этом поле брани. Победителями их называет сатана. На самом же деле, победители – те, кого гонят за правду. Обнаружится это после Божия Суда, когда грешники будут прокляты и низвержены в ад, где плач и скрежет зубов, а праведники увенчаются вечной славой и жизнью в Царстве Небесном.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Поносить будет вас сатана, носитель всякого срама и позора; гнать будет вас он же, изгнанный с небес; злословить будет вас тот, у которого вообще нет доброго слова; лгать будет на вас отец всякой лжи (Ин.8:44). Все это будет делать он вам за Меня, через посредство своих демонов или одержимых ими людей. Ведь его ненависть ко Мне равна страху передо Мной. Однако вы не бойтесь, но покоритесь Богу и противостаньте диаволу, и убежит от вас (Иак.4:7).

Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда (в серб. букв.: многи ваши награды. – Пер.) на небесах. Так драгоценны пред Богом каждое воздыхание, каждая слеза и каждая капля крови праведника (Мф.5:1–12), что земля не может воздать за них никакими своими благами. Награду за все это способно преподать только небо, причем не одну какую-то награду, а многие, [то есть] многократные и разнообразные, а таковы суть радость, и веселье, и жизнь вечная.

Так Иисус излагал Свое новое учение, которым потряс землю, и ад, и сердца человеческие. Отдал Он первенство небу над землей и Царству Небесному над царством земным. Наполнил человеческую жизнь смыслом, и силой, и отрадой. До необозримых высот воздвиг все уничиженное и презренное. Снова сделал могучей и действенной забытую небесную логику, чтобы люди мыслили умом Божиим.

И пока говорил Он на просторах зеленеющих полей, тысячи душ пристально вглядывались в Него (не отрывали очей от [лица] Его. – Ред.) и слушали Его затаив дыхание. Народ дивился учению Его, ибо чувствовал, что говорит это Человеколюбец, любящий людей вообще (букв.: Человеколюбец и Народолюбец. – Пер.). И не похож Он на книжников (Мф.7:28–29).

Далее в Своей Нагорной проповеди Иисус сопоставляет ветхую законную правду с правдой, которую возвещает Он.

Вы слышали, что сказано древним – а Я говорю вам (Мф.5:21–22). Кем и кому было сказано? Сказано Им же, Тем же Самым Богом Словом в древние времена, причем поведал Он это избранной, но малой группе человеческого рода, которую тысячелетиями воспитывал, чтобы, как свеча, светила она во тьме бессловесного мира, пока не явится Он, Солнце правды (Мал.4:2), и не озарит сей мир новым и могучим небесным светом.

Ветхозаветный Закон не был ошибочным, однако служил он молоком для детского возраста, а не твердой пищей для взрослых. А так как всегда будут люди, коснеющие в детском возрасте, то и сей ветхий Закон останется в силе, доколе не прейдет небо и земля (Мф.5:18). В основном, он запретительный и грозящий наказаниями, как и приличествует для детей. «Нельзя поступать так, не делай то-то и то», – говорят детям. «Да не будет у тебя много богов, не поклоняйся идолам, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не желай чужого имущества», – повелевает ветхозаветный Закон. Во всем Десятисловии лишь одна заповедь выражена положительно, а именно – четвертая: Почитай отца твоего и мать твою (Исх.20:12). Впрочем, и за исполнение этой единственно утвердительной заповеди обетованы в качестве награды блага мира сего и долгая жизнь на земле: множество детей, изобилие имущества, скота, серебра и золота, мир и покой, уважение и долголетие вплоть до насыщения. Это всё.

Не только в Десятисловии, но и во всем Ветхом Завете не было упоминания ни о воздаянии небесном, ни о великой вашей награде на небесах, ни о Царстве Небесном вообще. Лишь великим пророкам и редким праведникам было возвещено, что, помимо Бога, на небесах обитают и многие сонмы ангельских воинств, но людских сообществ там нет. Бог и Божии Ангелы – в этом и состоял весь оный, потусторонний мир. Вход в этот мир для людей был закрыт, что и соответствует [свидетельству Писания] об изгнании Адама и о Херувиме с пламенным мечом у врат рая (Быт.3:24). Как праведники, так и грешники за свои дела воспринимали награду или кару здесь, на земле, – разумеется, не по воле случая и рока, а от Бога правды, строгой правды закона. Люди на земле отличались долголетием и умирали, будучи насыщены жизнью (Быт.25:8, 35:29). Некоторые, но не все, догадывались, что души не умирают вместе с телом, но и не возвращаются к Богу, а нисходят в шеол или спят в прахе земли (Дан.12:2). Но все жили и умирали в ожидании Кого-то с неба, Чье происхождение из начала, от дней вечных (Мих.5:2). Чем больше мир растлевался и чем охотнее избранный народ сливался воедино с народами, чуждыми избрания, тем громогласнее пророки возвещали пришествие обетованного Богом Спасителя, Мессии. И праведники из поколения в поколение с неугасающей надеждой и воздыханием чаяли грядущего Избавителя. Однако в этом ожидании все сии умерли в вере, не получивши обетовании, а только издали видели оные (в серб.: ...в вере умерли все те, не получив обетования (Обетованного), но видели Его издали и поклонились Ему. – Пер.) (Евр.11:13). Подтвердил это и Сам Иисус, сказав Своим ученикам: Блаженны очи, видящие то, что вы видите! ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали (Лк.10:23–24; ср.: 1Пет.1:10–11).

От Царя царей и Пророка пророков праведники и ожидали чего-то нового, но никто не чаял того, что свершилось на самом деле и как это все произошло. Никто не подозревал, что поставит Он Себя выше ветхозаветного Закона, хранимого во святая святых; а еще меньше – что воздаяние праведникам перенесет Он с земли на небо и возвестит Небесное Царство как подлинную явь, реальность, в которой и достойные люди вкупе с Ангелами будут жить вечно и сиять, как солнце (ср.: Мф. 13:43), и что, в конечном итоге, люди станут сынами Божиими, достигнув – пламенным желанием и подвигами – такого преуспеяния, что будут совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф.5:48). Сказано [так-то] – а Я говорю вам.

Сказано: Не убивай (Исх.20:13). А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду... подлежит синедриону... подлежит геенне огненной (Мф.5:22). Ведь гнев – предтеча убийства; собственно, убийство в зачатке (ср.: 1Ин.3:15).

Сказано: Не прелюбодействуй (Исх.20:14). А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф.5:28). В сердце таится колыбель блудной похоти. Не дай ей зачаться, ибо она чудовище, с которым, стоит ему только родиться, ты не совладаешь.

Сказано: Не произноси ложного свидетельства... (Исх.20:16). А Я говорю вам: не клянись вовсе (Мф.5:34). Среди Божиих сынов клятва излишня. В их среде царит истина и доверие, так что достаточно одного слова: да, да или нет, нет (Мф.5:37).

Сказано: Око за око и зуб за зуб (Исх.21:24). А Я говорю вам: ...Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет... взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще (в серб.: один час. – Пер.), иди с ним два (Мф.5:39–41). Бог увидит [твой подвиг] и воздаст тебе во сто крат. Так поступают сыны Божии, осознавая, что их Небесный Отец богат и не оскудеет. Только так одолеете вы злую волю людей зловредных и поможете им исцелиться от ожесточения и стать нравственно здоровыми братьями. Нет ни другого врачевания, ни большего для вас наслаждения, ни иного пути к миру [как] в [одном] селении, [так] и на [всей] земле.

Сказано: Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего (Лев.19:18; ср.: Иов.27:7). А Я говорю вам: любите врагов ваших... (Мф.5:43–47). Перво-наперво молись Богу о своем враге. Своей молитвой терзаешь ты его, приводя в колебание и вызывая в нем внутренний раскол – вплоть до того, пока не станет он для тебя другом. Только так из врагов сделаете вы себе друзей, и обрадуете Бога, и удивите Ангелов, и посрамите диавола, разжигающего вражду среди людей. Если же любите только тех, кто вас любит, [то] поступаете так [же], как и язычники и даже животные, но не делаете ничего достойного сынов Отца Небесного, озаряющего Своим солнцем и злых, и добрых и подающего вам пример совершенства (Мф.5:43–48). Следовательно, поступайте и вы так – [тогда и] Царство Божие войдет в вас, и вы в Царство Божие.

Любовь не требует никакого писаного закона. Поэтому Иисус и не написал никаких правил поведения, как [делали] то земные мудрецы. Все, что писал (зд. и далее букв.: написал. – Ред.) Он однажды собственной рукой, писал Он на прахе земном перед Иерусалимским храмом (Ин.8:6–11) – тотчас же Он это стер. Любовь сама по себе есть верховный закон неба и земли. Вне любви [и] у Ангелов нет другого закона. К чему для любви законы, если не грешит она, а ратует против греха, а законы, по необходимости, пишутся для согрешающих. Зачем для любви заповеди, если исполняет она их, прежде чем услышит? К любви прилагается мудрость, и пред ней отверзаются все двери тайн. Любви придается и сила – и покоряет она себе всех: и грешников, и зверей, и бесов, и всю природу. Сыны Божии суть сыны любви, и Царство Небесное – Царство любви.

Это две неслыханные новые истины, о которых Иисус говорил народу долго и пространно: любовь как всеобъемлющий и самодовлеющий закон, превысший всех прочих [кодексов], и Царство Небесное как вечная Отчизна жизни и славы всех праведников. Любовь и Царство Небесное.

А народ не отводя глаз взирал на лицо Иисуса и в мертвой тишине вслушивался в Его животворящие слова. Блаженны вы, слушатели Иисуса, и в ту пору, и ныне! Поистине многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали (Лк.10:24).

Как красиво расписывают яйца наши соотечественники на Балканах, чтобы украсить Святую Пасху. И умножить радость праздника. И обрадовать гостей. Иногда расписные яйца – настоящие произведения искусства. Однако если и такое яйцо хранить долго, то его содержание либо испортится и станет [испускать] невыносимый смрад, или в конце концов полностью высохнет. И тогда пестрая скорлупа [будет] таить в себе смерть.

Еще страшнее картина, посредством которой Иисус описывает лицемеров: они подобны окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты (Мф.23:27).

Говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф.5:20).

Не будьте лицемерами, как они, и не выказывайте свою праведность пред людьми, чтобы они видели вас, иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного (Мф.6:1).

К праведности, драгоценной пред Богом, как изложил ее Иисус в Нагорной проповеди, относятся: милостыня, молитва, доверие к Богу как к единственному Владыке, отсутствие заботы о завтрашнем дне; взыскание, прежде всего, Царства Божия; вера, что примешь от Бога [то], к чему стремишься, найдешь [то], чего ищешь, и отверзутся тебе затворенные врата. И еще: [надлежит] не судить судом жестоким и беспощадным и не мерить фальшивой мерой, чтобы и самому не подвергнуться тем же бедствиям; не искать сучка в глазу брата своего, лукаво скрывая бревно в собственном глазу; делать людям все то, чего хочешь, чтобы и они тебе делали; не пугаться узкого, но чистого и святого пути, ведущего в жизнь, и убегать с пути гладкого и широкого, уводящего в смерть; приносить благие плоды домовладыке Богу, посадившему тебя как дерево доброе; не кичиться своими «великими достижениями», но все творить по воле Отца нашего, сущего на небесах, исполнять все слова Христовы и тем самым строить обитель своей вечности, уподобляясь человеку мудрому, созидающему дом не на песке, а на твердом камне, дабы ни подступившие воды, ни ветры, ни бури не смогли нанести ему урона (Мф. гл.6 и 7).

Наперекор всему этому поступают фарисеи и книжники, лицемеры. Если творят милостыню, то делают это лишь в синагогах и на улицах, подавая ее не во славу Божию и не в помощь бедняку, а только для того чтобы люди видели их. Если же молятся Богу, то останавливаются на [углах] улиц, молясь напоказ [всем] прохожим. [А] коли постятся, то принимают на себя скорбную мину, понурив бледные лица – опять-таки чтобы показаться людям. Так в глазах окружающих хотят они явить себя милостивыми, и молитвенными, и воздержными. Поступали они так в те времена и сегодня [так делают] по двум причинам: чтобы принять от людей почести и... деньги. С Богом же они не считаются, будто Его и нет. На самом деле, лицемеры – это замаскировавшиеся безбожники. Обманутый народ дает им просимое – и в этом вся их награда. От Бога ждать им нечего, ведь ничем не сделали они Его своим должником, но только прогневали Его. Ибо приближаются они ко Мне устами своими и языком своим чтут Меня, сердце же их далеко отстоит от Меня (Ис.29:13). Но если не угождают они Отцу Небесному, то действуют в угоду отцу всякой лжи (Ин.8:44). Ибо отец всякой лжи учил их, что поступать так – нормально, естественно и логично и что то же самое делали и другие прежде них – и как результат прожили [они свой век] прекрасно, получив от людей славу и богатство. Это утоптанная дорога мира сего, и им, [мол,] не следует обходить ее стороной. А они, несчастные, и не чувствуют, насколько сатана подобной ложью умертвил их, иссушив и осквернив их сердце до такой степени, что Ангелы Божии отвращают свои лица от зловония их души. Весь их внешний лощеный вид – лишь пестрая скорлупа смерти, лишь окрашенный гроб. А когда нагрянет на них то, что зовется смертью, то, по сути дела, это явится лишь подтверждением, печатью того, что умерли они уже очень давно.

– А вы не будьте лицемерами, – учил Иисус народ. – Не будьте ими, подавая милостыню, но, у тебя... когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая (Мф.6:2–3).

– Не будьте лицемерами и когда молитесь Богу. Но, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне (Мф.6:5–13).

– Не лицемерьте и когда поститесь. Но, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцем твоим, Который втайне (в серб. букв.: когда постишься, помажь голову твою и лицо свое умой точно так же, как когда и не постишься, чтобы постящимся видели тебя не люди, а Отец твой, Который втайне. – Пер.) (Мф.6:16–18).

Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным; и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу (Мк.4:22). Бог откроет то, когда не надеешься. Ведали это пророки и праведники, но не знают сего фарисеи и книжники. Ведь пророки и праведники боялись Бога и ценили народ, тогда как фарисеи и книжники, лицемеры, Бога не боятся, а народ презирают. А Иисусу жаль народа, жаль его до слез, ибо вожди и старейшины обманывают людей, используя их [в своих целях] (Мф.15:32, 9:36; Мк.8:2). В Нагорной проповеди Он публично вступает в борьбу с их лицемерием. И с течением времени Он эту брань все больше ужесточает, обличая лицемеров и их лукавство в лицо и перед народом. Никаких грешников не корил Он так, как лицемеров. И как следствие это Иисусово изобличение лицемеров к концу Его земного пути разразилось страшными громовыми раскатами, потрясающими душу (букв.: просто ошеломляющими. – Ред.). Но тут не должно быть ничего удивительного для тех, кто знает, что Иисус говорил не только одному современному Ему роду (букв.: поколению, – Ред.), но обращался ко всем людским поколениям вплоть до скончания времен. Поэтому, обличая иудейских лицемеров лицом к лицу, [одновременно] бросал Он укоризну всем подобным грешникам на все времена и во всяком колене.

Почему Иисус так резко и беспощадно ополчился именно против лицемерия? Потому что любое двуличие – это сатанинская ложь, исконное диавольское притворство; это плевелы, посеянные сатаной на каждой Божией земной ниве: в сердце человеческом, в дому, в браке, в обществе, в народе, в государстве, в политике, в торговле, в печали и в радости – везде, всегда и во всех цивилизациях. Ни одна цивилизация не способна была искоренить плевелы лицемерия, а многие из них в этих терниях [и вовсе] зачахли и задохнулись. Если какая-то цивилизация – будь то европейская или японская – снаружи и блистала, то это не значит, что поборола она собою лицемерие. Нет, она лишь гораздо искуснее упрятала его в некую оболочку, на которой написано не имя Иисуса Христа, как на балканских пасхальных яйцах, а [такие] слова, как: учтивость, манерность, изысканность – которых бесы не страшатся. И [потому] плевелы лицемерия растут буйно и беспрепятственно.

Так Иисус Христос, воплощенное Слово Божие, сразу в самом начале объявил две войны: против сатаны и против лицемерия. И народ благоговейно полюбил Его как своего Спасителя, ибо Он учил их как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи (Мф.7:29).

Сыздавна и повсюду люди верили в силу прикосновения – в его целебную благотворность или в ядоносную пагубу. В Моисеевом Законе начертано [следующее] строгое предписание: Если какая душа, прикоснувшись к чему-нибудь нечистому, к нечистоте человеческой, или к нечистому скоту, или какому-нибудь нечистому гаду, будет есть мясо мирной жертвы Господней, то истребится душа та из народа своего (Лев.7:21).

С другой стороны, через прикосновение подавалось и принималось благословение. Так, касанием своих рук Исаак благословил Иакова, а Иаков благословил сыновей Иосифа, возложив руки на их головы (Быт.48:9–20). В Новом Завете благословение, исцеление и преподание благодати через возложение рук не сократилось, а весьма возросло. На протяжении всей истории Христовой Церкви и поныне сохранилась эта традиция, берущая начало от Христа и Апостолов. В самой полной мере присутствует она в Церкви Православной.

Целебная сила Иисусова прикосновения просто поражает. Тогда как врачи мира сего днями и годами изнурительно трудятся, чтобы вылечить [зачастую] одного-единственного пациента, Иисус в мгновение [ока] исцелял каждого [одним] лишь касанием Своих рук. Словно тело Его было аптекой, в которой хранились лекарства от всех болезней.

Петрова теща невыносимо страдала от тяжелой формы лихорадки и, объятая дрожью, не могла встать с постели. И просили Его о ней (Лк.4:38). Иисус же, не сказав ни слова, поднял ее, взяв ее за руку; и горячка тотчас оставила ее... и она встала и служила им (Мк.1:31; Мф.8:15).

Все три первых Евангелиста сообщают о единичных и массовых исцелениях людей, совершившихся от прикосновения рук Иисуса или Его одежд. Так, святой Марк повествует: Имевшие язвы бросались к Нему, чтобы коснуться Его (Мк.3:10). Вторит ему и святой Матфей: Принесли к Нему всех больных и просили Его, чтобы только прикоснуться к краю одежды Его; и которые прикасались, исцелялись (Мф.14:35–36). И снова [благовествует] Марк: И куда ни приходил Он, в селения ли, в города ли, в деревни ли, клали больных на открытых местах и просили Его, чтобы им прикоснуться хотя к краю одежды Его; и которые прикасались к Нему, исцелялись (Мк. 6:56). А вот свидетельство святого Луки: При захождении же солнца, все, имевшие больных различными болезнями, приводили их к Нему]; и Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял их (Лк.4:40). Без единого слова, одним лишь прикосновением. Лука, к тому же, говорит [и] о событии в Гефсимании, когда рабы первосвященников пришли схватить Иисуса. [Некто] из Его учеников вынул меч и отсек ухо одному из рабов. Об этом вещают все евангелисты. Но Лука еще добавляет: Тогда Иисус... коснувшись уха его, исцелил его (Лк.22:51). [Только] касанием, без слов.

Случай исцеления кровоточивой женщины все три Евангелиста описывают подробно. Некая женщина проталкивалась через плотную толпу людей, теснившихся вокруг Иисуса, чтобы только лишь прикоснуться, неслышно и незаметно, к краю Его одежд. Хотя стояла она на ногах и ходила без чьей-либо поддержки, однако ее болезнь была и тяжелой, и отвратительной, и хронической. Двенадцать лет страдала она кровотечением из нижней части тела. Много потерпела от многих врачей, истощила всё, что было у ней, и не получила никакой пользы, но пришла еще в худшее состояние (Мк.5:26). Добросовестные либо бессовестные врачи давали ей одно снадобье за другим, делая, что знали, и беря плату, какую хотели. К концу двенадцатилетнего срока врачи оставили крайне обедневшую больную, недуг которой заметно усугубился. Во тьме ее отчаяния засиял [тогда] лишь один солнечный луч: вера в Иисуса. Слышала она, [безусловно,] о Его чудотворениях и, наверное, воочию лицезрела какого-то исцелившегося больного. [И потому] говорила в себе: Если хотя к одежде Его прикоснусь, то выздоровею (Мк.5:28). Поэтому и протискивалась она сквозь народ. Впрочем, если бы и могла она подойти к Нему беспрепятственно, то стеснялась бы, как и любая женщина с Востока, объявить Ему перед людьми, какой болезнью она страждет. Посему и говорила она [не вслух, а] про себя, чтобы никто не слышал ее: «Только бы коснуться мне Его одежды – и всё; чтобы не узнал об этом ни Он, ни народ». И прикоснулась она к Нему – и выздоровела. И тотчас иссяк (в серб.: иссох. – Пер.) у ней источник крови, и она ощутила в теле, что исцелена от болезни (Мк.5:29). Без лекарств, расходов и болей, спустя двенадцать лет, больная стала здоровой. А теперь время бежать прочь – чтобы ни Он, ни кто-либо другой об этом не узнал. Но напрасно, дщерь человеческая, пытаешься ты скрыться – от Всеведущего убежать невозможно.

– Кто прикоснулся к Моей одежде? – спросил Иисус Своих учеников. Но они едва ли не с иронией ответили Ему: Наставник! народ окружает Тебя и теснит, – и Ты говоришь: кто прикоснулся ко Мне? (Мк.5:30; Лк.8:45).

– Я чувствовал силу, исшедшую из Меня, – настаивал Иисус. – Кто это до Меня дотронулся?

Женщина, увидев, что не может утаить того, что с ней приключилось, сильно испугалась и, вся дрожа и трепеща, пала на колени пред Иисусом и сказала Ему всю правду.

– Дщерь! – объявил ей Иисус, – вера твоя спасла тебя; иди с миром... и будь здорова от болезни твоей (Мк.5:32–34; Мф.9:20–22; Лк.8:43–48).

Почему сказал Он ей: Будь здорова от болезни твоей – если она уже стала здоровой? Иисус хочет дать ей понять: «Будь навсегда здорова от твоей болезни; не бойся – сей недуг не возвратится, только храни эту веру».

Подробно описываем мы данный пример как характерный для многих или[, лучше сказать,] для всех больных, прикоснувшихся к Иисусу и обретших здравие. Налицо, во-первых, их недоверие к людям, [сомнение в том,] что те им помогут; во-вторых – их [крепкая] вера в Иисуса; и в-третьих – сила, целебная сила, исходившая из Иисуса при соприкосновении с Его телом или одеждами.

И сегодня. Не взыскуют ли и сегодня подобного исцеления миллионы христиан по всему миру, касаясь своей душой Христова Духа либо своими руками и устнами Его одежд? Да, и сегодня протискиваются к нему все те, кому земля и сыны земли не способны предоставить врачеваний. Припадают они к церковным стенам, лобызая их, прикладываются к иконам, крестам и священническим облачениям как ко Христовым ризам и по вере своей получают здравие.

* * *

Любое свое произведение владыка Николай заканчивал словами: КОНЕЦ И БОГУ СЛАВА. К сожалению, эта книга: «Единый Человеколюбец» – осталась без обычного завершения.

Господь призвал к Себе Владыку из сего мира и жизни, так что этот труд его остался незаконченным. Написал он девятнадцать глав, а в книге их должно было быть свыше пятидесяти.

Вместо Владыки в конце этой книги мы приносим славословие Богу, возглашая:

СЛАВА БОГУ ЗА ВСЁ И ВСЯ!