Г. Литургия верных

I. Окончив объяснение той части Литургии, которая носит название литургии оглашенных, мы приступаем теперь к изложению содержания и значения третьей важнейшей части, так называемой литургии верных. Так называется она потому, что к слушанию её допускались в древности только верные, т. е. уже принявшие Св. Крещение. Литургия верных разделяется на четыре части: а) окончательное приготовление даров и верующих к принесению жертвы; б) принесение жертвы, т. е. совершение Таинства Причащения и воспоминание умерших и живых членов Церкви; в) приготовление к Причащению и самое причащение и г) благодарение за Причащение и окончание литургийной службы. Первая часть литургии верных состоит из Херувимской песни, Великого входа, прошений о духовных благах (просительной ектении), внушения мира и любви, исповедания веры и приглашений ко вниманию.

II. Литургия верных начинается следующим возглашением: «Елицы (которые) вернии паки и паки миром Господу помолимся». К тому времени священнодействующий распростер уже на престоле св. антиминс. Постепенным открытием этого изображения напоминается, как Господь постепенно открывал и предвозвещал о Своих Крестных страданиях, о Своей смерти и воскресении (Мф.12:40,16:4; Лк.13:33). Подробно Он предсказал об этом за несколько дней (Лк.9:22; Мф.16:21) и в самый день (Мф.17:9,12) преображения Своего. Но с особенною подробностью предсказал пред Своим торжественным входом в Иерусалим (Мф.20:18–19). Антиминс, припомните, братия, есть шелковый или льняной плат с изображением положения во гроб Спасителя, освящаемый архиереем вместо престола. Потому-то священник, хотя он уже и предстоял св. престолу, тайно тогда благодарит Господа Бога сил, в первой молитве верных, что Он сподобил его предстать святому Его жертвеннику для приношения молитв о всеобщих грехах.

Во время второй ектении верных, составляющей сокращение великой ектении, священник тайно молит Благого и Человеколюбца, дабы Он, призрев на его моление, очистил его от всякия скверны плоти и духа, даровал ему неповинное и неосужденное предстояние у св. Своего жертвенника, и сподобил всех молящихся с ним неосужденного причащения Св. Таин и Небесного Царствия. После каждой ектении священнослужащий возглашает: «Премудрость!» выражая этим то, что в наступающих тайнодействиях начинает раскрываться премудрость Божия, т. е. непостижимая для всякой мудрости человеческой чудодейственная сила Божия. После моления о верных отверзаются Царские врата, в кои Царь царствующих имеет внити под видом Евхаристических святынь. С воздеянием рук, выражающим превыспреннее возношение ума и сердца, молится тогда священнодействующий Царю Славы, Коему и силы небесные служат со страхом, дабы Он по неизреченному и безмерному Своему человеколюбию призрел на него, грешного и непотребного раба Своего, и соделал его достойным принести Св. Дары. О, с каким благоговейным трепетом и с каким глубоким чувством своего недостоинства должен молиться священник, дерзая приступить к священнодействию Святого и Пречистого Тела и Честныя Крови Христовой, и готовясь присоединиться к сонму сил небесных, невидимо сослужащих ему и окружающих Царя Славы! И как глубоко должен он чувствовать тогда необходимость в предстательстве небожителей и в молитвах предстоящих верующих! Молитесь тогда, благосердые христиане, молитесь со всем усердием о священнике, да помянет Господь Бог священство его во Царствии Своем! Великое утешение находит священник в той мысли, что за него молятся в это страшное время добрые его пасомые; также поддерживает и укрепляет его дух та мысль, что не он собственно совершает таинство, но Сам Христос Бог наш, Который есть приносяй и приносимый, приемляй и раздаваемый. Ибо св. Златоуст говорит: «Не человек есть, творяй предлежащая быти Тело и Кровь Христову, но Сам распеншийся за нас Христос» (в беседе о предательстве Иуды). Припомним также слова св. Киприана, которые так утешительны для священнодействующего. «Господь даже доселе сие истиннейшее и святейшее Тело Свое творит, и освящает, и благословляет» (из «Слова о Вечери Господней»). Но, братия, хотя священник не сам совершает Таинство Евхаристии, хотя он в этом случае составляет одно орудие Христа, при всем том много, очень много требуется от него чистоты и святости, чтобы неосужденно предстоять страшному престолу при священнодействии бескровной жертвы! По отверстии Царских врат бывает каждение, в знак торжественности наступающих священнодействий, когда храм становится небом и исполняется ангелами Божиими, окружающими своего Царя и Господа; также каждение бывает в напоминание предстоящим того, что Сам Христос грядет предать «Себя Самого за нас, в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное» (Еф.5:2), и что потому мы сами, из благодарности к Нему, должны сделаться «Христовым благоуханием Богу» (2Кор.2:15). В это время начинают петь Херувимскую песнь.

Наконец, братия, бывает Великий вход на средине Херувимской песни, перед словами «Яко да Царя всех подымем», с приуготовленными Св. Дарами, которые переносятся с жертвенника на престол.

Великий вход таинственно означает шествие Господа нашего на вольное страдание и перенесение пречистого тела Его с Голгофы в вертоград Иосифа Аримафейского. Посему и лица, и вещи, тогда представляющиеся, имеют соответствующие тому событию значение: священник и диакон изображают тогда верных друзей Христовых – благообразного Иосифа и Никодима, которые, испросив у Пилата тело Иисуса Христа и сняв его со Креста, перенесли в вертоград Иосифов, где положили в новый гроб, иссеченный в камне Иосифом Аримафейским для самого себя. Больший покров, или воздух, переносимый на раме священнослужащего, представляет плащаницу Христову; один из меньших покровов означает сударь, т. е. полотенце, которым обвита была глава Спасителя, а другой – погребальные Его пелены; кадильница изображает тогда смирну и алой, коими помазано было тело Иисуса Христа. Престол, по постановлении на нем перенесенных с жертвенника даров, означает гроб Спасителя; звездица знаменует печать, приложенную ко гробу, а воздух – камень, приваленный к пещере закрытие Царских дверей завесою – Его тайное сошествие во ад и стражу, приставленную ко гробу⁷⁶. Согласно сему значению Великого входа, и читаемые тогда тайно священником тропари: «Благообразный Иосиф»... «Во гробе плотски»... и «Яко живоносец»...указывают также на обстоятельства Крестной смерти Спасителя, а именно: в первом тропаре вспоминается погребение Спасителя, а в двух остальных – неописанное вездесущие Божества и новая жизнь, просиявшая из гроба Христова.

Возглашение при архиерейском богослужении на Великом входе имен Государя Императора и всей Высочайшей Фамилии Его, также синода, местного архипастыря и всех православных христиан установлено в память древнего обыкновения – при перенесении приготовленных даров на св. престол воспоминать в молитве имена принесших таковые дары и тех, за спасение коих принесены были они, равным образом тех, кои сделали какое-либо замечательное вспоможение Церкви. Впоследствии подробное исчисление имен таковых лиц, оказавшееся затруднительным при Великом входе, отнесено к проскомидии; на Великом же входе постановлено воспоминать их под общим именем всех православных христиан, как и бывает ныне⁷⁷.

Итак, Великий вход таинственно изображает шествие Господа нашего на вольную страсть и перенесение пречистого Тела Его на место погребения. Поэтому при таком знаменательном и торжественном действии каждый должен стоять со страхом и трепетом и ничего земного в себе не помышлять, но помышлять только о том, что Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным, что Тот, Которому легионы ангелов готовы служить как своему Царю и Богу, грядет как агнец, ведомый на заклание!

III. Будем же, братия, помнить высокознаменательное значение Великого входа, и, представляя себе тогда Спасителя нашего, грядущего на вольное страдание, воззовем к Нему из глубины сердца: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем». Аминь. (Сост. со значит. дополн. по «Кратк. бесед. о Божеств. литург.» свящ. В. Разумовского, изд. 1857 г.).

Песнь «Иже херувимы», которая поется во время Великого входа⁷⁸, имеет целью внушить, в каком тогда расположении надобно быть нам, а именно, она напоминает нам отложить в это время всякое житейское попечение, в сообразность воспоминаемому тогда великому событию смерти Господней и наступающему совершению Евхаристии. Называется она Херувимскою потому, что имеет целью расположить нас приносить славословие Господу, подобно херувимам, т. е. с тою чистотою, с тем благоговением, какие свойственны духам бесплотным⁷⁹. Сия Херувимская песнь составлена при императоре Юстине II, в VII веке⁸⁰, чтобы она могла быть для всякого понятною, постараемся изложить ее на русском наречии. Первое слово её иже значит по-русски «который», и смысл выйдет такой: «Мы, которые таинственно изобразуем херувимов, или иначе – мы, изобразуя таинственно херувимов и, воспевая трисвятую песнь Троице, отложим ныне всякое житейское попечение». Для чего? «Яко да Царя всех подымем», т. е. «для того, чтобы достойно поднять Царя славы, невидимо сопровождаемого ангельскими чинами, – аллилуйя, алпилуйя, аплилуйя!». Песнь аллилуйя, как уже замечено, значит «хвалите Господа» и составляет существенную часть Херувимской песни; потому что она-то и заимствована Церковью от мира ангельского (Отк.19:6). А выражение дориносима заменяется здесь словом «сопровождаемого» потому, что дориношу, будучи составлено из греческого слова – дори (δόρυ – копьё) русского – ношу, означает: «сопровождаю кого-либо с копьями». Оно напоминает следующее обстоятельство: в древности у римлян, при возглашении новоизбранного императора, римские воины торжественно подымали его и несли на щите, посреди окружавших его копий римского легиона. Подобным образом и в настоящем случае диакон, как бы представитель невидимого легиона ангелов, подъемлет Царя всех над главою, на дискосе как бы на щите, – подъемлет Его в смиренном виде агнца, среди молитв предстоящих христиан, как истинного духовного оружия Его воинствующей Церкви (См. Письма о богослужении Муравьева, изд. 1839 г., стр. 31).

Торжественный обряд Великого входа установлен Церковью для принесения на престол ко освящению даров, приготовленных в предложении, которое было тогда не внутри, но вне алтаря с левой стороны, куда принимаемы были народные приношения. «Совершившимся сим (молитвам верных) диаконы, предписывается в чиноположениях апостольских⁸¹, да принесут дары епископу к жертвеннику», т. е. на престол. Сообразно сему древнему чиноположению и ныне дары переносятся во время архиерейского служения другими низшими священнослужителями. Архиерей же, сретая их благоговейно в Царских вратах с курением фимиама и приветствуя тайно словами: «Благословен грядый во имя Господне» принимает их из рук священнослужителей и ставит на св. престол. (См. «Историч., догматич. и таинствен. изъяснение на Божеств. литургию» Ив. Дмитревского, стр. 194–195).

I. Когда на Божественной литургии совершается так называемый Великий вход, то есть когда священнослужащие, взяв с жертвенника приготовленные для священнодействия Тела и Крови Христовой дары – хлеб и вино, несут их по церкви, останавливаются потом близ амвона для произнесения своих молитв, и входят после с ними в святой алтарь, чтобы поставить их на святой престол, – вы во все время стоите, благочестивые христиане, преклонив главы свои.

II. Для чего преклоняете в это время главы, и о чем вам надобно при этом случае мысленно молиться?

Дары, в это время несомые, хотя еще и не освящены, но, впрочем, совсем приготовлены уже к освящению. Этот хлеб на дискосе, что у диакона на голове, скоро будет Пречистым Телом Христовым; это вино в Потире, что у священника в руках, скоро будет Животворящею Кровию Христовою. И потому дары сии, вместообразная Тела и Крови Христовой, уже священны.

В изъявление своего почитания к этим священным дарам вы и преклоняете главы, когда священник и диакон переносят их в алтарь. А некоторые из вас, слушатели, не преклоняют главы пред ними в это время, равно и в других случаях и пред другими священными предметами. Отчего не преклоняют? Оттого, может быть, что хорошо не знают, для чего надобно преклонять? Итак, вот для чего: для того, чтобы преклонением главы воздать почтение святым дарам, приготовленным к освящению в Тело и Кровь Христову, а чрез то самим освятиться и таким образом приготовиться к святому возношению и (иногда) к принятию принесенных и освященных Даров. Да, святыню Божию всякую мы чтим не потому только, что она свята, досточтима, но и потому, что, воздавая ей почитание, мы сами чрез то освящаемся, достойными пред нею делаемся. Святость её, при нашем её почитании, сообщается нам, как бы отражается в нас, и оттого мы делаемся пред нею чище, святее. Так озаряются светом предметы при обращении их к солнцу; так получает магнитную силу железо чрез прикосновение его к магниту. Почитанием нашим святыни, поклонением главы, преклонением колен и другими знаками почтительного нашего уничижения пред нею мы, как бы повинностию некоею, уменьшаем, исправляем нашу греховную вину, прикрываем, восполняем наше недостоинство пред нею. А потому и грешник недостойный делается достойным святыни Божией, даже божественной, пречистой, страшной святыни Тела и Крови Христовой достойным делается, когда смиренно чтит ее, с благоговением преклоняется пред ней, со страхом Божиим приступает к ней, – тогда он уже чист, свят бывает пред нею; одно это благоговейное почитание его, воздаваемое им святыне, есть в нем уже святость, благочестие. Да, свят и чист, кто почитает святыню; уже и потому свят он и чист, что святыню почитает.

III. Итак, вот, слушатели, как важно и нужно во время Великого входа на Литургии преклонять главы пред святыми дарами в знак почтения к ним, – также, как вам важно и нужно во всякое время чтить всякую Божию святыню. Святыня потому и святыня, что, будучи сама в себе свята, освящает собою чтущих ее. Аминь. (Сост. по «Полн. собр. поучен.» прот. Р. Путятина, изд. 22-е, 1893 г.).

I. Вы знаете, слушатели, что Великий вход в Литургии знаменует исхождение Иисуса Христа на вольную страсть за спасение всего человечества, следовательно, и за каждого из нас. Если бы в сем священнодействии не заключалось ничего более, кроме воспоминательного обряда о страданиях Христовых, сделавшихся ценою искупления нашего, то и в таком случае, сколько бы представилось внимательному взору предметов, достойных занять всю нашу душу и способных изгнать из неё все житейские помыслы и попечение и возбудить в ней чувство живейшей любви, преданности и благодарности к Творцу всяческих, преклонившему небеса и сошедшему на землю, да земная совокупит с небесными, – уничижившему Себя до рабьего зрака, да избавит нас от рабства греховного, – сделавшемуся по нас клятвою, да искупит нас от клятвы законные, – наконец, пострадавшему, умершему и воскресшему, да воскресит и нас умерщвленных грехом и спосадит на небесных. Но здесь не обряды и символы созерцает душа верующая, а самую истину под покровом только вещественным; здесь не призрак и привидение являются на трапезе Божественной, но истинное Тело и истинная Кровь Христова под видом хлеба и вина преподаются всем, с верою приемлющим их во освящение и оправдание. Сколь же прилично посему, при перенесении даров, предуготовленных и предосвященных в Тело и Кровь Христову, от жертвенника на трапезу, как при сретении Самого Христа, невидимо грядущего, по выражению Церкви, «заклатися и датися в снедь верным», возглашать каждому из нас от всей и полноты души своей глас разбойничий:«Помянимя, Господи, во Царствии Твоем». И сколь опять прилично служителям алтаря Господня, исходя на среду храма и преднося на главe и при персях своих эти спасительные дары, возглашать благожелательно, как бы в ответ на тайное воззвание каждого, «да помянет вас Господь Бог во Царствии Своем всегда ныне и присно и во веки веков». Какое умилительное зрелище любви благожелательной, любви истинно христианской открывается для ума наблюдательного и сердца чувствительного в одних сих взаимных воззваниях и возглашениях! Здесь никто не забыт, никто не пренебрежен и никто не предпочтен. Всем, носящим имя христиан: и царям, и вельможам, и духовным, и мирским, и воинам, и простолюдинам, изрекается одно желание блага единственного и высочайшего – Царствия не земного, а Небесного: «И всех вас православных христиан да помянет Господь Бог во Царствии Своем», возглашает священнодействующий. Во время перенесения даров певцы поют песнь Херувимскую, так названную от первых слов её: «Иже херувимы».

II. Песнь эта столько важна и в некоторых выражениях столько трудна для уразумения её, что нельзя оставить ее без подробного объяснения.

Слова песни известны каждому из нас. «Иже херувимы тайно образующе, и животворящей Троице трисвятую песнь припевающе». Вот их объяснение. Херувимы на небесах, предстоя престолу Господа славы, непрестанно воспевают Его и славословят трисвятым пением: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!» Мы, присутствуя при совершении Литургии, такое же имеем божественное занятие, какое и на небесах совершают блаженные силы. Ибо 1) предстоим мы в храме, т. е. в таком месте, которое посвящено в селение и честь существу Высочайшему, где величественный воздвигнут Ему престол, на коем Он присутствует невидимо славою Своею, как и на небесах. Для того церковь святый Златоуст называет местом ангелов⁸², местом архангелов, превыспренним небом, самым Царством Божиим. 2) Мы воссылаем из уст своих пение и славословим в трех Лицах святопоклоняемое и животворящее Существо трисвятыми песнями, т. е. песнями, в которых троекратно возглашается слово святый как-то: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас» или «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф» и проч., которыми херувимы на небесах прославляют Вседержителя. Посему церковная иерархия представляет собою образ небесной иерархии. «Наше священноначалие, сравненное с ангельским, – говорит св. Дионисий Ареопагитский, – есть только подобное ему, и требует чувственных образов для возвождения нас от них к божественному возвышению» (Цер. иерарх. гл. 1, § 5).

А по такому преимуществу иерархии церковной и мы, предстоящие во время священнодействия Литургии, таинственно образуем собою торжествующие лики херувимов. И потому увещевает нас Церковь возглашаемою при сем песнею: «Всякое ныне житейское отложим попечение», т. е. все житейские попечения, все заботы суетного мира отринем, и мятежные волнения страстей да укротим в сердцах наших, а устремим наши мысли к созерцаниям божественным, предстоя со благоговением в сии таинственные минуты, яко на горе святей, в самых превыспренних селениях небесных, где бы земля и все, происходящее на ней, не представлялись более взору нашему. «Ничтоже земное в себе да помышляем», – возглашает Церковь в другой подобной песни, где одни достойные бессмертной души предметы занимали бы все наши мысли, и где все наше внимание углублено бы было в единственное размышление о наступающем Таинстве.

Какое ж это Таинство? Оно возвещается в следующих словах: «Яко да Царя всех подымем, ангельскими невидимо дориносима чинми». Се Сын Божий, Царь веков и Господь всяческих, дориносимый, т. е. торжественно и боголепно препровождаемый ангельскими чиноначалиями, грядет невидимо во храм, для исполнения высочайшего звания Своего вечного святительства, принесть Себя на святой трапезе в жертву Богу Отцу о всем мире, и предложить Пречистое Тело и Кровь Свою в блаженнотворную снедь верным. Сего великого и бессмертного Царя нашего, образуемого переносимыми с жертвенника на престол дарами, позаботимся сретить с благоговением и принять Его в души наши чрез спасительные Его Таинства с усердием и живою радостью, приветствуя Его и воспевая торжественно с серафимами, предходящими и восклицающими ему: «Аллилуиа!»

III. Если Св. Церковь считает необходимым внушить нам, чтобы мы при сретении грядущего на вольные страдания Спасителя нашего оставили все житейские заботы, то стойте в эти священные минуты, братия, с верою, благоговейным вниманием и страхом Божиим, чтобы не подвергнуться гневу Божию. Аминь. (Сост. по «Объяснению Литург.» Арсения, митр. Киевского).

Светило великое византийской Церкви, или, лучше сказать, целого мира, дивный Иоанн (Златоустый), как прозорливый, многократно видел, что дом Господень во всякий почти час, особливо же во время Божественной и бескровной жертвы, не бывает оставляем ангелами или лишаем их попечения. Почему, исполненный удивления и радости, наедине рассказал о сем близким из духовных друзей своих. Как скоро иерей, говорил он, начинает совершать святую проскомидию, внезапно блаженные силы, во множестве сошедши с неба, облаченные в пресветлые некие ризы, с босыми ногами, с внимательным взором, с преклоненным долу ликом, в благоговении, великом безмолвии и молча, окружая жертвенник, предстоят до совершения страшного Таинства. Потом, разошедшись по всему досточтимому храму, каждый из них здесь и там содействует, помогает и подает силы находящимся в храме епископам, пресвитерам и диаконам всем, раздающим Тело и Честную Кровь. Пишу же это, чтобы, познав, сколько страшного в Божественной литургии, и сами, утратив в себе сей божественный страх, не предавались нерадению, и кому-либо другому не дозволяли во время проскомидии беседовать и шептаться, или смело подавать знаки другим, или стоять, качаясь со стороны на сторону, туда и сюда озираясь, или беспечно и запросто ходить с места на место. Ибо Господь говорит Моисею, а чрез него и всем иереям. Благоговейны, а не небрежны сотворите сыны Израилиевы (Лев. 15:31). (Творения преподобного Нила Синайского, ч. 3, кн. 2).

I. В древности во время Великого входа все верные приклонялись к шествовавшим священникам. С одной стороны они испрашивали, таким образом, молитв их и просили помянуть их во время священнодействия, а с другой воздавали честь Божественным дарам, потому что хотя эти дары еще не священнодействованы, но уже в предложении посвящены Богу, и священник воссылал там (на проскомидии) молитву, прося приять их в пренебесный жертвенник. Св. дары приготовлены уже к совершению и составляют приношение Богу и суть дары вместообразные Господнего Тела и Крови. (См. Симеон Сол. 36. Николая Кавасилы гл. 24).

У нас ныне, во время Великого входа, одни из молящихся в храме, проникнутые глубочайшим чувством смирения и живейшим сознанием своих грехов и немощей, поклоняются во время выноса св. даров до земли и стоят на коленях до той минуты, пока св. дары не внесутся в св. алтарь. Одну молитву твердят они: «Помяни нас, Господи, во Царствии Твоем».

Другие, благоговейно молясь во время Херувимской песни, во время перенесения св. даров стоят с поникшими головами, как бы не смея возвести очей своих на боголепное шествие Господа, грядущего на вольную смерть; и при словах архиерея или иерея: «И вас всех православных христиан да помянет Господь Бог во Царствии Своем», поклоняются до земли и тихо творят молитву: «Помяни нас, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем». Есть, братия мои, и такие среди нас, которые и во время пения Херувимской песни, и во время перенесения святых даров бесстрашно стоят во храме и не хотят даже главы склонить, когда архиерей или иерей, крестообразно воздвизая св. дискос или Потир, молится и за них, чтоб помянул их Господь во Царствии Своем.

Есть – увы! и такие, которые еще хуже держат себя в храме в эти великие и страшные минуты, но да не помянет Господь грехов их!

II. Какже должно стоять в храме в это время? Св. Церковь, для правильного разрешения этого вопроса, указывает нам на два созерцания.

а) По словам Херувимской песни, мы в это время тайно изображаем херувимов, следовательно им и подражать мы должны. А херувимы непрестанно вопиют Господу: «Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа» и во время перенесения св. даров благоговейно предходят великому шествию, со страхом закрывают лица свои, не смея взирать на Господа Иисуса, грядущего на вольное страдание и смерть. Возвысься и ты, благочестивый слушатель мой, душою своею до состояния херувимов; мысленно созерцай и сопровождай шествие Господа Иисуса на вольное страдание; проникнись живейшею любовью к Нему, всецелою верою в Него как в твоего Искупителя, сознанием твоих грехов и Его высочайшей святости, и в благоговейном трепете повторяй Херувимскую песнь: «Аллилуиа».

б) Впрочем, благочестивый слушатель мой, если для тебя это созерцание слишком высоко и подражание херувимам слишком не по силам, – хотя ты отнюдь этим не должен извиняться, – вот тебе другой, более доступный, пример для подражания. На Голгофе с Господом распяты были два разбойника, оба были злодеи, грешные, быть может, даже больше нас с тобою. Один из этих разбойников, видя долготерпение Господа, взирая на Его божественное лицо, выражавшее чистейшую праведность, слыша последние слова Его со Креста, исполненные любви, внимая Его молитве за распинателей, видя Его преданность воле Божией и склоняя взор на свою душу грешную, пришел в сердечное раскаяние и как бы невольно воскликнул, исповедуя божественное величие Господа Иисуса: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем». В этом восклицании сосредоточилась вся любовь его к Господу, – вся вера в Него, – вся надежда на Него и все покаяние и сокрушение о своих грехах. Если бы возможно было разбойнику сойти со креста, без сомнения, всю жизнь свою он отдал бы Господу. Благочестивые слушатели мои! Разбойник был не херувим, не серафим; он был такой же грешник, как и мы с вами; быть может, Господа он только и видел в те минуты, когда Его распинали и когда Он висел на Кресте, но разбойник первый из чад Новозаветной Церкви получил Царство Небесное. Подражай и ты исповеданию благоразумного разбойника, перенесись на Голгофу, стань мысленно у подножия Креста Господня; проникнись живою верою в Господа Иисуса, за тебя распятого и умершего, пламенною любовью к Нему, твердым упованием на Него; решись посвятить все время жизни твоей Господу и воззови из глубины души твоей: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем!» И Господь действительно помянет тебя во Царствии Своем. И покажутся тебе слова архиерея или иерея: «И вас всех православных христиан да помянет Господь Бог во Царствии Своем», словами Самого Господа, и ты умилишься душою и падешь на землю пред Господом.

Вот тебе, благодарный слушатель, два примера для подражания: подражай или херувимам, или благоразумному разбойнику.

в) Для тех же из нас, которые не умеют подражать ни херувимам, ни благоразумному разбойнику, можно указать еще на одно событие, не чуждое историческому воспоминанию страданий Господа, указать, впрочем, более для обличения. При описании событий распятия Господня, евангелисты (Мф.27:54; Мк.15:39; Лк.23:47) упоминают, между прочим, и о следующем: римский сотник, поставленный на страже у Креста Господня, видя страшные знамения трепетавшей природы и слыша последние слова Господа, проникся чувством умиления и сердечной веры в распятого Господа и воскликнул: «Воистину человек сей праведен бе, воистину Божий Сын бе Сей!» «И весь народ, – продолжает один из евангелистов, – сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь». (Лк.23:48). Слушатель мой благочестивый! Не будь хуже язычника в эту страшную минуту! Не будь жестокосердее иудеев – врагов Господа. И их сердца тронуты были! И их грудь в трепете сознавала, что совершается в эти минуты великое дело. Ты – христианин.

III. Кому ж уподобляются и подражают те из нас, которые во время Херувимской песни не только без благоговения стоят во храме, но еще озираются по сторонам, раскланиваются, разглагольствуют, переходят с места на место?

Когда вижу, как во время великого выноса некоторые не хотят и главы своей склонить пред св. дарами, когда вижу разнообразные кивание знакомым, брожение из конца в конец по храму, когда замечаю разговоры, невольно припоминаю слова евангелиста: «Проходящие же злословили Его, т. е. распятого Господа, кивая головами своими» (Мф.27:39). О братия! слезно молю вас, да не будет, да не будет этого! Господь да избавит всех вас от такого страшного греха. Аминь. (Сост. по Объяснению богослужения прот. В. Владиславлева, стр. 322–325).

По окончании возношения молитв от верных начинается Херувимская песнь: «Иже херувимы тайно образующе» и проч. По свидетельству Георгия Кедрина⁸³, она установлена во время благочестивого императора Юстина для того, чтобы во время перенесения даров с жертвенника на св. престол наполнять души молящихся самыми благоговейными чувствами⁸⁴. Для выражения этого восторженного молитвенного состояния и священнодействователь три раза произносит ее, вознося руки к небу⁸⁵. Потому святый патриарх Герман рассуждает: «Когда поется Херувимская песнь⁸⁶, с того времени все возбуждаются к прилежнейшему вниманию, даже до конца священнодействия, отложив долу всякое житейское попечение, яко Царя великого имущие восприять в себя, чрез тайну Причащения».

1) «Очищается душа... когда мыслящая её способность оставляет и совершенно изглаждает в себе земные образы, то есть, говоря богословски, житейские попечения, беспокойства и... негодные впечатления»⁸⁷.

2) Св. Иоанн Златоуст в похвальном слове всем мученикам говорил о них: «Мученики... соединяются с ликами (ангельскими), участвуют в таинственных песнопениях. Они, еще находясь в теле, чрез участие в Таинствах принадлежат к тамошнему лику, воспевая трисвятую песнь вместе с херувимами, как известно вам, посвященным в тайны»⁸⁸.

3) «Херувимская песнь, предшествием (во время совершаемого при пении её входа) диаконов, служит знамением вхождения всех святых и праведных, совходящих Святому Святых, в предшествии невидимо предтекущих херувимских сил, которые вопиют и дориносят великого царя Христа, шествующего на таинственное жертвоприношение... При этом сонмы ангелов вопиют с нами невидимо: “Аллилуиа”.

Перенесение святых даров... от предложения и вхождение их к престолу при пении Херувимской песни указывают на шествие Господа из Вифании в Иерусалим; ибо тогда и множество народа, и дети еврейские воспевали Ему гимн, как Царю и Победителю смерти, чувственно, и ангелы с херувимами духовно пели пред Ним трисвятую песнь»⁸⁹.

«Святые дары проходят от предложения до жертвенника (престола)... Это означает шествие Господа от Вифании до Иерусалима»⁹⁰.

4) Слово «дориносима» значит: копьеносцами сопровождаемого и окружаемого.

Так, св. Иоанн Златоуст писал: «Вокруг Него стояли Серафимы, говорит пророк (Ис.6:2). При царских выходах копьеносцы... И мы тех из копьеносцев считаем знаменитейшими, которых видим едущими близ самой колесницы. Так и из бестелесных сил те светлее, которые находятся близ самого престола... То же можно видеть и касательно ангелов. Христос... сказал: яко ангелы их всегда видят лице Отца Моего небесного (Мф.18:10). Кактам... ангелы... видят лице Отца небесного, так и здесь... серафимы... стоят вокруг, престола... Господь находится посреди... серафимов»⁹¹.

Потому и церковная песнь слова пророка Исаии: «Видел я Господа седящего на престоле,... вокруг Него стояли серафимы» (Ис.6:1–2), выражает так: «Яко виде Исаия образно на престоле превознесенна Бога, от ангел славы дориносима» (пятая песнь ирмос, на Сретение).

5) По возложении на святую трапезу Божественные дары покрываются, в знамение того, что «Иисус... познан был не всеми»⁹².

I. По окончании Херувимской песни диакон произносит просительную ектению.

II. а) Так как священник и диакон суть ближайшие служители при совершении Таинства Причащения, то они прежде ектении и начинают готовиться к совершению Таинства, смиренно испрашивая друг у друга молитв о себе. Для показания большего смирения просит молитв о себе больший у меньшего – священнику диакона. Отдав кадило диакону, после слов: «Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона», священник, приклоняя главу, говорит, обращаясь к диакону: «Помяни мя, брате и сослужителю» (в своих молитвах); диакон отвечает: «Да помянет Господь Бог священство твое во Царствии Своем» и затем и сам, приклонив главу и держа тремя перстами орарь, говорит священнику: «Помолися омне, владыко святый». Священник говорит ему: «Дух Святый найдет на тя и сила Вышняго осенит, тя». На эти слова диакон говорит: «Тойже (т. е. тот же) Дух coдействуeт нам во вся дни живота нашего. Помяни мя, владыко святый». Священник отвечает: «Да помянет тя Господь Бог во Царствии Своем, всегда ныне, и присно и во веки веков». – «Аминь», – говорит на это диакон и целует руку священника.

б) Приготовив себя таким образом помощью взаимной молитвы, соединенной со смирением, священник и диакон отходят на дело свое. Диакон выходит из алтаря и, став на амвоне, возглашает просительную ектению, начинающуюся так: «Исполним (т. е. дополним, еще повторим) молитву нашу Господеви». Эта ектения называется просительною, так как прошения её большею частью кончаются словами «у Господа просим» и на клиросе на каждое прошение поют: «Подай, Господи».

Первое моление наше в этой ектении – «о предложенных честных дарех», без сомнения, для того, чтобы Господь милостиво воззрел на приносимые за нас эти дары и принял их в приятную Себе жертву.

Затем мы еще молимся «о святем храме сем и с верою, благоговением и страхом Божиим входящих в онь», «о избавитися нам (т. е. о том, чтобы нам избавиться) от всякия скорби, гнева и нужды», а также – и о спасении и сохранении нас божественною благодатию. Если всегда Св. Церковь с особою заботливостию призывает благодать Божию на входящих во храм Божий, как место особенного присутствия Божия, для достойного и неосужденного состояния в нем, то тем более необходима благодать Божия всем, стоящим во храме, теперь, когда уже близки те минуты, когда храм Божий сделается местом особенного присутствия Божия чрез сошествие Св. Духа на предложенные дары для преложения их в Тело и Кровь Христову. Как же не помолиться, чтобы теперь особенно молящиеся избегали всякой рассеянности и не сделались за сие достойными гнева Божия, скорби и нужды?

Далее следует ряд прошений о наших нуждах. Мы просим у Господа прежде всего «дне всего совершенна, свята, мирна и безгрешна», т. е. – о том, чтобы весь этот день провести совершенно по-христиански, свято, в мире с Богом и ближними и без греха. А так как, по нашей немощи, мы сами не можем так проводить дни своей жизни, то Церковь научает нас просить в помощь себе «Ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес наших». Это – тот ангел, который дается каждому из нас при крещении; он всегда при нас, всегда готов хранить нас, всегда наставляет и оберегает наш мир. Но часто злою своею волею и грехами мы отгоняем его от себя, а потому мы и просим Господа, чтобы ангел наш никогда не отступал от нас.

А чтобы грехи наши не удаляли от нас нашего ангела, то мы просим у Господа прощения и оставления грехов наших. Просим далее «добрых и полезных душам нашим (т. е. всего доброго и полезного для души нашей) и мира мирови» (т. е. тишины в мире). Заметьте, братия, Св. Церковь испрашивает всего доброго и полезного для души, т. е. духовных благ, а не телесных; ибо при мысли об искупительной жертве Христа Спасителя нашего, которую Он принес на Голгофе за спасение душ наших и образом которой служит жертва, которую мы теперь готовимся приносить Господу, не время помышлять о благах телесных.

Испросив у Господа всего необходимого для души нашей на этот день, мы просим и «прочее время живота нашего (т. е. и остальное время нашей жизни) в мире и покаянии скончати».

Наконец, просим «христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны и добраго ответа на страшном судищи Христове». Кончина наша – христианская, если мы пред смертью чистосердечно и искренно раскаялись в грехах своих пред духовным отцом, причастились Тела и Крови Христовых и были напутствованы в жизнь вечную молитвами Св. Церкви; кончина наша – безболезненна, если предсмертные страдания наши легки и не препятствуют нам, как должно, исповедаться и причаститься; кончина наша – непостыдна, если мы умираем не от объедения или пьянства или иных пороков, не по суду закона, как преступники какие-либо, и не самоубийством, как удавленники, утопившиеся, застрелившиеся или отравившиеся; кончина наша мирна, если мы умираем примиренными с Богом, своею совестью и нашими ближними. Вот какой кончины испрашиваем мы себе у Господа. Испрашиваем мы себе и доброго ответа на страшном суде Христовом. После кончины, каждый человек предстанет на суд Христов, а по кончине всего света, во второе пришествие Христово, он будет судим со всеми другими людьми, прежде и после его умершими. Тогда обнажатся дела и помышления каждого из нас. И если Господь усмотрит наши беззакония, кто устоит перед Его праведным судом? Молитесь же, братия, чтобы Господь дал нам, по Своему милосердию, возможность оправдаться на страшном суде Его.

Все эти молитвы и прошения заканчиваются призыванием ходатайства и заступления Пречистыя, Преблагословенныя, Славныя Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и всех святых и преданием себя, друг друга и всей жизни нашей всеблагой и премудрой воле Христа Бога.

в) В то время, когда диакон от лица молящихся сказывает эти прошения, священник в алтаре тайно читает молитву⁹³. Он молится за стоящий в храме народ, чтобы Господь принял от нас, грешных, моление и принес к святому Своему жертвеннику, что бы сделал нас достойными приносить Ему дары и жертвы духовные за наши грехи и людские погрешности, чтобы сподобил нас найти пред Ним благодать быть нашей жертве благоприятной Ему и чтобы благий дух благодати Его вселился в нас и на предлежащих дарах и на всех людях Его. Оканчивая эту молитву, священник возглашает: «Щедротами единородного Сына Твоего, с Ним же благословен еси, со Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и во веки веков», давая этим понять, что моление наше Господь исполнит за щедроты, т. е. щедрую любовь к нам единородного Сына Своего.

На это лик ответствует: «Аминь». Затем священник преподает всем мир и слышит взаимно от верующих желание этого мира: «И духови твоему».

На этот раз и окончим свою беседу. («См. Костр. еп. вед. 1889 г. № 17).

III. Будем же, братия, слушать просительную ектению со всяким вниманием, отложив все житейские попечения и молясь всею душою только о благах духовных, помня, что мы приготовляемся Св. Церковью к получению величайшего духовного блага – вкушению Бессмертного Тела и Крови Христовой. (Сост. с дополн. по указ. источн.).

I. После просительной ектении о благах духовных верующим внушается мир душевный, взаимная любовь и единство веры.

II. а) Диакон, после возгласа священника: «Щедротами единородного Сына Твоего» и преподания мира, говорит: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы». Клир, продолжая это возглашение, поет: «Отца и Сына и Святого Духа, Троицу единосущную и нераздельную». Затем диакон снова возглашает: «Двери! двери! Премудростию вонмем!» Лик поет Символ веры: «Верую во единого Бога...».

Священник, возглашая: «Мир всем!» внушает этим (и как бы сообщает от Господа) всем предстоящим душевный мир, необходимый для единомысленного исповедания веры, что далее и разъясняет диакон словами: «Возлюбим друг друга...».

В древности в это время, по возглашении диакона: возлюбым, т. е. облобызаем, друг друга... женщины с женщинами, а мужчины с мужчинами производили целование, при чем один говорил: «Мир ти!», а другой ответствовал: «И духови твоему». Древние христиане в это время целовали друг у друга голову, руку, ланиты (щеки) и рамена (плечи), целование же в уста – обычай более поздних времен, который и отменен.

Обряд целования установлен для исполнения заповеди Спасителя о примирении с ближними при принесении дара Богу, чтобы одними устами и одним сердцем прославлять имя Пресвятой Троицы. Ныне этот обряд совершается только священнослужащими в алтаре, когда их бывает несколько в служении.

После того как каждый из них трижды поклонится пред престолом, – с произнесением слов: «Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя, Господь утверждение мое и прибежище мое», и целует сверх покрова дискос и Потир и край престола, со словами: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас», они целуют друг у друга руку и правое плечо, при чем старший говорит: «Христос посреде нас!», а другой отвечает: «И есть, и будет».

б) Возглашением «Двери! двери!» в древности напоминалось диаконам и иподиаконам охранять входы храма – двери, чтобы в наступающие важнейшие минуты тайнодействия никто из неверных и непросвещенных светом Евангельского учения не покушался войти в храм, да и из самих верующих никто не выходил из храма и не нарушал общего мира и благоговейного настроения мыслей и чувств. Ныне, когда этот обычай оставлен, и двери храма могут отверзаться во всякое время, это возглашение означает то, что, при открытии завесы, начинает совершаться на святом престоле священнодействие, для присутствия при котором мы должны заключить двери внешних чувств наших, особенно двери ума и сердца нашего для всего суетного и греховного, и направить наши мысли и чувствования к тому, чтобы с особенным вниманием и разумением произносить богомудрое исповедание св. православной веры. (Дмитр. § 88).

в) Символ веры поется при открытой завесе и пред совершением Таинства Евхаристии потому, что «верующие должны изрекать исповедание веры как бы пред лицем Самого Бога, и что им, под условием истинной веры, открыт доступ к престолу благодати и позволяется проникать в Таинства Церкви». (§ 34).

г) Священник по отнятии завесы берет верхний покров, как бы отваливая камень от гроба, и, тихо сотрясая его (поднимая и опуская) над Потиром и дискосом, сам читает Символ веры, по прочтении которого складывает покров и полагает его на престоле, Потир же с дискосом остаются до времени открытыми.

Это колебание воздуха означает, с одной стороны, землетрясение, бывшее при воскресении Спасителя, от чего открылся гроб и разбежалась стража, а с другой – сошествие Св. Духа на апостолов в день Пятидесятницы, при чем был и шум, как от сильного ветра, – которое и ожидается для освящения св. даров и пресуществления их в Тело и Кровь Христову⁹⁴. (Мансветов Объясн. лит. стр. 68).

Так оканчивается первая часть Литургии верных, как бы еще приготовительная.

III. Вы слышали, братия, как должно совершаться исповедание нашей православной веры. Так же ли мы совершаем это исповедание? Все ли знают спасительное учение её, все ли даже умеют правильно прочитать это исповедание? Размыслите об этом посерьезнее, и если окажутся при этом недостатки, постарайтесь исправить их для вашего же блага и спасения.

Вы видели также, братия, какой мир и любовь требуются в храме от присутствующих за Литургией. Есть ли эти св. чувства у вас? Если нет, то да будут они при помощи Святаго Духа.

Оканчивая эту с вами, братия, беседу, от лица Церкви еще раз говорю вам: «Двери, двери, премудростию вонмем»; ограждайте двери души вашей от всякой рассеянности, от нечистых, плотских мыслей и порочных желаний. (Сост. по указ. источн.).

Цель, для которой мы должны возлюбить друг друга, объясняется далее: «да единомыслием исповемы Отца и Сына, Святаго Духа, Троицу единосущную и нераздельную». Сими словами делается указание на воспеваемый затем в чине Литургии Символ веры, который есть вполне верное, совершенно согласное со словом Божиим исповедание веры об Отце, и Сыне, и Св. Духе и которому посему действительно мы должны веровать беспрекословно и исповедовать его единомысленно – без всяких противоречий и разногласий, а сего мы достигнем, если не будет враждебных разделений и разномыслий между нами, – если возлюбим друг друга любовью братскою, христианскою. Такое напоминание о взаимной любви и единомысленном исповедании Отца, и Сына, и Св. Духа особенно нужно было делать в первое время после составления символа веры, когда он был предметом больших споров, несогласий, даже ересей и расколов, – особенно относительно верования в Сына Божия – Господа нашего Иисуса Христа, и Св. Духа.

Впрочем, – прекращение всякой вражды и гнева, приобретение христианской любви друг к другу – эти качества необходимы и всегда требуются как от совершающих, так и от слушающих Литургию. Вспомним слова Спасителя, помещенные в Евангелии: «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику, и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой... и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф.5:23–24). Это значит: не возноси дара на алтарь Господень с душою, полною вражды и злобы к ближнему твоему, иначе Бог любви и мира не примет ни тебя, привносящего дар, ни дара, приносимого тобою. А совершая Литургию и находясь за нею в церкви, мы именно приносим дары Господу Богу, приносим дары вещественные – хлеб и вино, чтобы Господь освятил их в Тело и Кровь Свою, – приносим и дар невещественный – душу и сердце свое, вознося их в молитвах и песнопениях Литургии. Итак, если сии дары мы приносим в жертву Богу с сердцем, не свободным от злобы, вражды и гнева на ближнего, то Господь не примет наших приношений, – хлеб и вино хотя и освятятся в Тело и Кровь Христовы, но не низведут на них милостей Господних, – мы хотя и будем в жертву Богу возносить дух смирения и сердце сокрушенное, но Господь отвратит лицо Свое от нас. Зная о сем и желая нам пользы от Божественной литургии, матерь наша Св. Церковь, пред наступлением времени совершения таинства причащения, и приглашает нас к любви к близким, возглашая: «Возлюбим друг друга!».

Первенствующие христиане были покорные и послушные чада матери Церкви. Выслушав из уст диакона приглашение Церкви, они оставляли всякую вражду и гнев на ближних и устанавливали с ними братские отношения, свидетельствуя это пред всеми лобызанием друг с другом, – священнослужители лобызались с священнослужителями, миряне с мирянами, мужи с мужами, жены с женами, – богатый целовал бедного, знатный давал братское лобзание незнатному, старый обнимал юного.

Впоследствии этого общего целования прекращено, вероятно, между прочим, потому, что с умножением числа верующих такое целование, без особенной нужды, удлиняло церковную службу и производило шум и замешательство, неуместные во время святейшего служения. Впрочем, хотя такое прекрасное установление первенствующей Церкви и прекращено, но так как им выражается любовь к ближним – необходимейшая наша обязанность при Литургии, то посему, и не делая целования внешнее, наружное, при возглашении диакона: «Возлюбим друг друга», никогда не будем переставать давать духовное, мысленное целование любви ближним нашим, – особенно тем, которые оскорбили нас или обидели нас. Прекращенное целования между мирянами неизменно доселе продолжается между служащими священнослужителями – как при одиночном, так и при соборном их служении. При одиночном служении священник, не имеет близ себя собрата, которого бы он мог облобызать целованием любви, исполняет только первейшую и главнейшую заповедь о любви – заповедь о любви к Богу; для сего трижды поклоняется пред св. престолом, говоря про себя: «Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя, Господь утверждение мое и прибежище мое», потом лобызает св. дары, как бы Самого Господа Иисуса Христа, и край св. престола, как бы Вышний престол славы, на котором на небесах присно восседает Триипостасное Божество. Диакон, в это время, стоя на амвоне, целует крест на своем ораре, – в ознаменование мысленного целования всех своих собратий и сослужителей во Христе. При соборном же служении – исполняется прежде служащими священниками вышесказанным образом выражение любви к Богу, потом – в знак выражения любви к ближним – священники в плечо и руку целуют священников, диаконы целуют крест на своих орарях и в рамена друг друга, все со словами: «Христос посреди нас, – есть и будет».

I. В прошедший раз я беседовал с вами, братия, о пении Символа веры и о тех священных действиях, которыми предваряется и сопровождается это пение во время Литургии. Я говорил вам, что пением «Верую» и свидетельствуем свою правую веру, и, как право верующие, являем себя достойными участниками в святейшем Таинстве Тела и Крови Христовых.

Пение Символа веры во время Литургии установлено в 6м столетии для того, без сомнения, чтобы молящиеся, постоянно слыша это краткое исповедание веры, тверже и отчетливее знали истины православного учения о Боге Отце, Сыне Его Иисусе Христе, и Св. Духе и, как повелевает апостол, могли быть готовы всякому требующему у них отчета в их вере дать ответ (1Петр.3:15). Поэтому, братия мои, и я, как пастырь ваш, желая видеть вас такими же твердыми и сведущими в вере, какими хотел видеть всех христиан св. апостол, пользуюсь случаем и намерен ныне, хотя кратко изъяснить вам Символ веры для того, чтобы вы, слыша пение его во время Литургии, внимали не словам только, но и смыслу его.

II. Вслушайтесь же внимательнее в смысл Символа веры.

Верую во единого Бога Отца Вседержителя, т. е. все содержащего в Своей власти и силе, всем управляющего, без воли Которого ничего не бывает, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым, т. е. сотворившего и небо и землю и все, что мы видим на небе и на земле и чего не видим, как, например, наших душ и духов бесплотных.

(Верую) и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия единородного, т. е. единственного, каких более у Бога Отца нет, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век, т. е. Который рожден Богом Отцем прежде, нежели стало время и произошли века; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рождена, не сотворена, единосущна Отцу, Имже вся быша, т. е. верую, что Сын Божий И. Христос есть Свет, просвещающий весь мир, происшедший от такого же Света – Бога Отца, есть Бог истинный, происшедший от такого же истинного Бога, верю, что Он рожден от Бога Отца, а не сотворен Им, как все прочие земные твари и даже ангелы, что Он одинакового существа с Богом Отцем и что от Него произошло все, что произошло.

(Верую в Иисуса Христа, Сына Божия) нас ради человек и нашего ради спасеныя сшедшаго с небес и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася, т. е верую, что единосущный Отцу Сын Божий для нас, людей, и для спасения нашего сошел с небес, принял плоть от Св. Марии, родившей Его по наитию на нее Св. Духа и по рождении пребывшей Девою, и сделался совершенным, во всем подобным нам, кроме греха, человеком, не переставая быть в то же время и Богом.

(Верую в Иисуса Христа, Сына Божия) распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна, и воскресшаго в третий день по Писанием, и восшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца, т. е. верую, что сшедший с небес Сын Божий был распят на Кресте за нас, за грехи наши, в то время, когда иудеями управлял Пилат Понтийский, что Он действительно, а не по-видимому только, страдал, и умер, и погребен был, и на третий день воскрес, как написано было о Нем в книгах пророческих, а по воскресении вознесся на небо и сидит на небесном престоле по правую руку Отца Своего. Эти слова – одесную или по правую руку – нужно понимать не буквально, а духовно, и именно в том смысле, что Иисус Христос имеет одинаковое могущество и славу с Богом Отцем.

(Верую в Иисуса Христа, Сына Божия) и паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца, т. е. верую, что вознесшийся по воскресении Своем на небо Сын Божий опять придет на землю, но не в уничижении, как при рождении, а со славою, как Царь, для того, чтобы судить людей, как живых, т. е. доживших до Его пришествия, так и умерших, и этому Царству Его уже не будет конца.

(Верую) и в Духа Святаго Господа, т. е. такого же Бога, как Бог Отец и Бог Сын, животворящаго, т. е. дающего вместе с Отцем и Сыном жизнь всему сотворенному, Иже от Отца исходящаго, Который, т. е., прежде век исходит, а не рождается, как Сын, от Отца, Иже со Отцем и Сынам споклапяема и сславима, т. е. Который, будучи одинаковым по существу Своему с Богом Отцем и Богом Сыном, достоин поэтому и одинакового с Ними поклонения и славы, как Бог; глаголавшаго пророки, т. е говорившего устами пророков, равно как и апостолов, по Его внушениям предсказывавших будущее или писавших книги Священного Писания. (Верую) во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, т. е. верую, что ваша Православная Церковь есть одна, и нет другой такой Церкви, как нет другого Иисуса Христа – Главы её, что она святая, ибо освящена Христом, искупившим ее Святою Своею Кровию, не причастна заблуждениям или погрешностям, что она соборная, т. е. обнимает собою верующих всех мест, времен и народов, и что она апостольская, ибо насаждена трудами апостолов и сохраняет в себе неизменно все установления, учреждения и законы апостолов, получивших наставления к устроению её от Самого И. Христа.

Исповедую, т. е. признаю, едино крещение, т. е. один раз совершаемое над человеком, приемлющим веру Христову, и более уже не повторяемое, совершаемое во оставление грехов, т. е. для того, чтобы очистить грехи человека, – как первородный, с которым рождается каждый человек, так и произвольные грехи, соделанные нами до крещения по своей воле.

Чаю, т. е. жду, ожидаю, воскресения мертвых, которые в определенное Богом, но нам не открытое время, по гласу трубы архангельской и действию всемогущего Бога, восстанут из гробов своих, и жизни будущего века, которая наступит после воскресения мертвых и будет блаженна для праведных и исполнена мучений для грешников. Кстати, заметим здесь, что пение Символа веры, по свидетельству Феодора чтеца (Ист. церк. кн. 2), введено в Литургию сперва в Антиохии епископом Петром Фуллоном, в исходе V века, а потом и в Константинопольской Церкви патриархом Тимофеем, в начале VI века. До того времени он, как думают, читаем был однажды в год, именно в Великий Пяток, для готовящихся ко крещению. (См. «Костр. еп. вед.» за 1889 г. № 39).

III. Вот, братия мои, какова должна быть вера наша. «Сия вера апостольская, сия вера отеческая, сия вера православная, сия вера вселенную утвердила». Эту веру нужно не только знать, но и разумно понимать каждому православному христианину. Пусть же каждый из вас, когда поется во время Литургии Символ веры, старается усвоить его с надлежащим вниманием и пониманием, а чего кто не понимает, спрашивай о том нас, пастырей Церкви. Не слушайте непризванных и незаконных учителей, которые вкривь и вкось толкуют иногда веру, и детей своих, прежде всего, и болыше всего старайтесь научить вере. В древности Господь, изрекая Израилю слова закона с угрозою страшного проклятия за неисполнение, говорил ему: «Да будут слова сии в сердце твоем... и внушай их детям своим, и говори о них, сидя в доме твоем, и идя дорогой, и ложась, и вставая; и навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими, и напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» (Втор.6:6–9). Не так же ли твердо должны и мы, братия, знать нашу веру? Но, к стыду нашему, как часто между нами встречаются отцы и матери семейств, которые или совсем не знают Символа веры, или читают его, переиначивая и коверкая слова без всякого смысла, думая, что спасительно для них читать и без смысла! Жалкое заблуждение! Надобно опасаться, чтобы за такое нерадение к вере, за наше нежелание знать разумно, во что и как нужно веровать, Господь не отверг и нашу веру как неразумную. Аминь. (Сост. с дополн. по указ. источн.).

По умиротворении душ и сердец и по совершении взаимного лобызания любви, в древности, как между священнослужителями, так и между всеми верными, а ныне между одними только священнослужителями, диакон возглашает: «Двери, двери, премудростию вонмем!» Чтобы вполне понять это возглашение, нужно знать как устройство древних христианских храмов, так и обыкновение апостольских времен. Древние храмы христианские разделялись на две половины, преграждаемые стеною и имевшие совершенно отдельные входы, из коих в одной помещались мужчины, а в другой женщины. Двери той и другой половины стрегомы были сначала диаконами и иподиаконами, а потом особыми служителями, именуемыми привратниками, коих исключительная обязанность состояла в том, чтобы во время совершения Таинства Евхаристии не впускать никого не только из неверных, дабы не подвергнуть его кощунству и посмеянию, но и из самих верных, дабы не нарушить спокойствия и благоговейного внимания присутствующих во храме, равно как и не выпускать тех, которые бы по лености и небрежению или по другой какой причине захотели выйти из храма и тем произвели бы соблазн. Посему-то в Литургии святых апостол повелевается: «Диаконы да стоят при дверях мужей, и иподиаконы при дверях жен, да никтоже изыдет, и да не отверзается дверь, аще бы кто пришел и верный во время возношения». Это апостольское повеление соблюдалось в древней Церкви с такою строгостью, что привратникам не дозволялось оставлять дверей и на самое краткое время и даже упражняться в молитве (Халк. соб. прав. 42). И так возглашение диакона «Двери, двери!» относилось к стрегущим двери, дабы они осторожно и бдительно хранили их заключенными, никого не впуская и не выпуская из храма, а последующие слова сего возглашения: премудростию вонмем, обращаемы были к присутствующим во храме, дабы они всем своим вниманием углубились в таинства, совершиться имеющие, познавая в них сокровенную премудрость Божию, которая вслед за сим Символом веры и провозглашается при отверстой в Царских вратах завесе, а в последующем за тем предложении хлеба и вина в Тело и Кровь Христову благоговейно созерцается.

В последствии же времени, когда с одной стороны обращение неверных к вере, а с другой всеобщая ревность верных к благовременному прихождению в храм и неотлучному пребыванию в нем до конца богослужения сделали охранение дверей церковных совершенно излишним, то самый класс привратников, как более ненужный, был уничтожен, а диаконы и иподиаконы обращены были к первоначальному их назначению. Но Церковь, несмотря на то, почла за нужное возглашение сие «Двери, двери!» удержать в Литургии, во-первых, как памятник древности, поучительный для потомков, во-вторых, как предмет, способный принять другое назначение и другое знаменование. Св. патриарх Герман чрез двери разумеет помышления душ наших, кои мы тогда должны отвлечь от всех земных пристрастий, и внимать единственно чтению Божественного символа. Другие толкователи в этих дверях усматривают двери уст и ушей наших, которые должны быть заключены для всего внешнего, а отверсты только к услышанию и вниманию Божией премудрости, проповедуемой Символом веры. Св. Киприан в слове о молитве Господней, так о сих дверях богомудрствует: «Для того и возглашается от диакона, говорит он, с сугубым повторением в знак большего подтверждения слова “Двери, двери”, да заключатся противнику перси наши и единому Богу да будут отверсты, да не попопустим внити внутрь врагу во время молитвы». Все эти разные, по-видимому, знаменования сходятся к одной мысли, что мы, приготовляясь к слышанию и созерцанию божественной премудрости, как в Символе веры, так и в тайне Евхаристии возвещаемой, должны заключить как внешние двери чувств наших, так и внутренние – помыслов души от всего, что может возмутить и расстроить это слышание и созерцание. (См. «Изъяснение Божеств. литургии» Арсения, митр. Киевского, стр. 310–312).

Тимофей, с 510 до 517 г. Константинопольский патриарх, управлял Церковью тогда, как волновали её секты монофизитов. Он постановил для Православной Церкви петь Символ веры за каждою Литургией. Так пишет Феодор чтец в своей истории. Намерение патриарха очевидно. Он желал, дабы Символ веры как буквальное извлечение из Слова Божия спасительных истин веры в бурное время вольномыслия служил оградою от вольномыслия. А так как ни в какое время, ни частный человек, ни целое общество не могут считать себя безопасными от соблазнов лукавого своемыслия, то только гордость, столько несовместная с христианским духом, и может когда-либо считать не нужною для себя эту ограду чистой веры. Символ веры , заключая в простых, но точных выражениях высокие мысли веры, представляет собою науку о вере самую удобопонятную для всех, и по важности мыслей своих, необходимых для каждого, эта наука необходима для всех. «Храни, – говорил св. Кирилл Иерус, – эту веру, которая преподана тебе Церковью». «Не все могут читать Библию: одним безграмотность, другим занятия мешают идти далее в познаниях; потому-то, чтобы ни одна душа не погибла от неведения, мы все учение веры соединили в немногих строках»⁹⁵. Так рассуждали великие мужи о важности Символа веры! Историк Феодор говорит, что до времени патр. Тимофея Символ веры читали однажды в год, именно в Великий Пяток, когда епископ оглашал готовившихся к крещению; это не совсем верно. Оглашаемых крестили не в один Великий Пяток; не считали незаконным крестить и во всякое другое время; особенными же временами крещения были, помимо дня Пасхи, день Пятидесятницы и день Рождества Христова. Если же каждый оглашаемый, как справедливо говорит Феодор, пред крещением непременно изучал Символ веры как сокращение спасительного учения веры, то очевидно, что Символ веры читали в церкви не в один Великий Пяток и прежде патр. Тимофея. Св. Ефрем Сирин писал: «Все верные, участвуя в вере, восклицают: “Чаю воскресения мертвых, и жизни будущего века”»⁹⁶. Эти слова говорят о чтении Символа веры верными, а не готовящимися креститься; потому нельзя объяснять их об употреблении Символа при крещении, о чём, говорит Феодор чтец; следовательно, остаётся принять, что в Сирской Церкви, где писал Ефрем, Символ веры употреблялся в собрании верующих еще при св. Ефреме. Быть может, поэтому-то восточные писатели так настойчиво повторяют, что употребление Символа веры за Литургией началось еще с 1го Вселенского Собора⁹⁷. Как бы то ни было, из деяний Констант. Собора 536 г. видим, что во время сего собора Символ веры уже читали за Литургией после Евангелия и по заключении дверей церковных⁹⁸, т. е. в то самое время, когда читается он и ныне. Свидетельства Иакова Ефесского и Софрония, патр. Иерусалимского, показывают, что в то же время пели Символ веры в Сирской и Иерусалимской Церквах⁹⁹. Примеру Востока, прежде всего, следовали в Испании. Толедский собор 589 г. положил: «По всем церквам Испании и Галисии пусть читают Символ веры 318 отец, по примеру Восточных Церквей; пусть народ поет, его громко, прежде чем станут читать молитву Господню¹⁰⁰. Во Франции и Германии Символ веры введен в Литургию Франкфуртским собором 794 года, а несколько прежде того видим его в Римской Литургии¹⁰¹. (См. Исторический обзор песнопевцев и песнопений греческой Церкви, Филарета архиеп Чернигов. и Нежинского, стр. 156–157).

I. Когда верные окончат исповедание своей веры, дающей им право присутствовать при важнейшей части Литургии – литургии верных, тогда диакон приглашает их к благоговейному вниманию, чтобы достойно принести жертву Господу.

II. Диакон, возвещая о сем предстоящим в храме, возглашает: «Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приносити!» внушая сим возглашением, чтобы верующие, намереваясь принести Господу святейшую жертву, предстояли теперь с особенным вниманием и благоговением, в совершенном мире и единодушии с ближними. Лик от лица народа ответствует: «Милость мира, жертву хваления», т. е. мы приносим Богу в дар милосердие к ближним как плод нашего мира со всеми, а вместе с тем жертву хвалы Ему. (Что таков смысл этих слов, см. об этом в посл. к Евр.13:15–16).

Священник, с одной стороны, как бы в вознаграждение за благую готовность приносить Богу такие приятные для Него дары: милость мира и жертву хваления, а с другой, – представляя приближение величайшего священнодействия, в котором Сын Божий, по благоволению Своего Отца и содействию Святого Духа, имеет принестись в жертву за весь мир, и то, что предстоящие будут присутствовать при этом страшном священнодействии и даже (когда это бывает) приобщаться Тела и Крови Спасителя (что в первые времена христианства совершалось ежедневно, а потом еженедельно), – чтобы приготовить и как бы предосвятить их к этому величайшему действию, осеняя их благословением, призывает на них божественные дары Пресвятыя Троицы, – чтобы воссияла на них благодать Господа нашего Иисуса Христа, пребывала с ними любовь Бога и Отца и осенило их пришествие Святого Духа. (Нов. скр. ч. II, гл. 7, § 36).

Верующие, в чувствах признательности к священнику за испрашивание им от Господа таких великих даров, выражают ему словами – «И со духом твоим» – взаимно молитвенное благожелание этих даров, для благопоспешного совершения предстоящего священнодействия.

Затем священник (иные обратясь к народу), подъемля обе руки (или одну) кверху возглашает: «Горе имеем сердца!» внушая чрез это предстоящим, чтобы они оставили теперь все житейские попечения и суетные мысли и вознеслись бы сердцем на небо, к престолу Божию. Предстоящие устами клира отвечают: «Имамы ко Господу», т. е. мы имеем уже сердца наши устремленными к Господу Богу. Невольно подумаешь при этом: о, если бы действительно соответствовало тому расположение души нашей! если б действительно чувствовали мы все то, к чему возбуждает нас Св. Церковь и что отвечает за нас лик, в такие высокие, святые минуты!.. не остаются ли иногда эти возглашения одним праздным звуком? всегда ли соответствует тому наше душевное настроение?... Не в состоянии будучи иногда, при всем усилии над собою, совладеть с настроением души нашей, пробудить в ней надлежащее благоговейное чувство, надлежащее умиление сердечное, исполнимся по крайней мере, исполнимся, братия, мыслию о необходимости таковых чувствований и, в сознании своего бессилия к возбуждению их, своей духовной скудости в том, искренно, от души воздохнем ко Господу, да Сам Он, премилосердый, коснется благодатию Своею огрубелого сердца нашего, да пробудит в нем те чувства сердечного умиления и благоговения, коими особенно должны преисполняться мы при настоящем случае, и коих однако же, при всем усилии, очень часто не обретаем мы в душе нашей.

Этим заканчивается приглашение ко вниманию верующих; далыше уже наступают самые священные минуты совершения самого Таинства, о котором и побеседуем в следующий раз.

III. Теперь же в заключение скажем, что благожелание священнику от народа, выражаемые словами «И со духом твоим», или «И духови твоему», а также молитвы за него народа весьма благопотребны для него. Он приступает к совершению величайшего Таинства и нуждается в помощи молитв верных, укрепляющих его на это высокое служение. И потому тогда молитесь за него, братия, со всем усердием и благожеланием, представляя себе то, что обязанности его как пастыря Церкви стократ важнее и ответственнее обязанностей его как вообще христианина. Ясным тому доказательством может служить следующее событие из жизни св. Льва папы Римского. «Когда этот великий первосвятитель Западной Церкви сорок дней пробыл во храме в молитве и посте, слезно умоляя Господа, да простит согрешения его, то услышал наконец глас невидимого существа: “Господь отпустил все грехи твои, кроме тех, которые касаются до обязанностей, возложенных на тебя рукоположением”. О сем едином истязан будешь”». (Из Училища благочестия). Видите, братия, как велика ответственность пастыря Церкви пред Богом! Молитесь же за него со всем жаром благожелательного сердца, особенно когда он священнодействует! Тогда и Бог благословит вас за вашу святую любовь к служителю Его, и, быть может, сильнее и действеннее будут тогда молитвы пастыря вашего, возносимые им за вас пред престолом Божиим. Аминь. (Свящ. Григ. Дьяченко).

Так как в древних храмах присутствовало немало верующих, а потому обряд взаимного лобызания, бывший в древности после слов «Возлюбим друг друга», при многолюдстве, естественно, сопровождался некоторым шумом и как бы беспорядком, то по окончании Символа веры, когда приближалось уже самое совершение Таинства, диакон восходил на амвон и вслух всех повелительно произносил: «Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приносити!» «Станем хорошо, – как бы так он говорил, – придем в чувство страха, благоговения, с которым неуместна ни малейшая рассеянность. Вот настает уже минута святого приношения! Будем внимательнее к себе!.. Ни в положении тела, ни в движении членов, ни в выражении лица, ни в чем не допустим ни малейшего неприличия. В глубокой тишине, без всякого шума, мирно станем приносить жертву!» Как нам смотреть на все эти возглашения? Ужели только – как на памятник древних обычаев, не имеющих никакого живого отношения к нам? Нет! Все историческое, входящее в состав нашей Литургии, имеет теперь для нас смысл нравственный, духовный. Когда говорят нам: «Двери, двери!..» мы должны подумать о дверях нашего сердца. Для кого они отверсты и для кого заключены? Отверсты ли они для Господа Иисуса Христа? Вот Я стою при дверях сердца, – говорит Он, – и ударяю в них; кто отверзет Мне, я войду к нему и буду вечерять, – беседовать с ним, и он со Мною (Откр.3:20). Заключены ли двери сердца для духа злобы, который также силится проникнуть в душу человеческую со своими соблазнами? «Станем добре!» По-видимому, мы стоим чинно. Как же приложить к себе это повеление? Мы хорошо стоим телом, но как в это время чувствует себя наша душа? Если в ней гнездится скука, нерасположенность к молитве, то положение её неприличное, грешное. Богу и ангелам, с которыми она пришла беседовать, неприятно видеть такую душу. Или, при внешнем благообразии и тишине, иная душа предается с наслаждением нечистым помыслам. Разве той душе не следует подумать, как бы прийти в спокойствие и тишину пред наступлением важной в целом мире минуты?.. Все мы, слушатели, при возглашении – «Станем добре» – должны проникнуться страхом Божиим и с чистою душою обратиться к Богу. Отселе молитва должна быть самая горячая, пламенная!

На возглашение диакона «Станем добре...» клир ответствует пением слов «Милость мира, жертву хваления», т. е. ответствует, что мы приносим Господу Богу не только мир, но и милость мира – совершенство мира – цвет и плод его – милосердия, приносим еще жертву хваления и исповедания у стен и сердец наших. Конечно, такой ответ легко было давать христианам первых богосветлых веков апостольских. С ответом сообразны были их и дела, и поведение. Они на самом деле являлись в церковь с приношением милости мира Господу, ибо ничего не жалели для братий своих, – с приношениями жертвы хваления, или исповедания Св. Троицы, ибо готовы были претерпеть и все мучения, и самую смерть за веру христианскую. А с каким чувством произнесем слова сии мы, если только произнесем их как должно, с размышлением? «Милость мира, жертву хваления» – такое церковное пение – живой укор нам, потому что большая часть из нас присутствует при богослужении Литургии не с мирною совестью, а с душою, возмущаемою страстями и житейскими попечениями, – приходит в церковь не с усердием и ревностью, а с холодностью и равнодушием, – не с любовью к ближним, а с сердцем, зараженным самолюбием и недоброжелательством к другим. Посему и должны слова эти мы произносить всегда с воздыханиями и сожалением о своей духовной бедности и окаянстве.

Дмитревский (изд. 1856 г.), при объяснении возглашения «Милость мира, жертву хваления», в § 93 лит. вер. замечает: «В Литургии Иакова брата Божия вместо слова милость стоит речение елей. А из сего следует заключить, что древнее историческое установление сего народного восклицания произошло от древнего первенствующих христиан обыкновения, которые, собираясь к Литургии, приносили с собою не только хлеб и вино, но и елей – и все потребное для утешения братии. Свои приносы они представляли во свидетельство своего усердия быть с благоговением, при возношении Евхаристии».

I. Вторая часть литургии верных состоит из молитвы благодарения, возношения даров, освящения их и в воспоминании членов Церкви.

В настоящей беседе скажем о трех первых действиях этой части Литургии, отлагая беседу о последнем до следующего раза.

II. а) Совершение Таинства Причащения открывается, братия, возгласом священника, обращенным к народу: «Благодарим Господа!» внушающим то, чем Сам Спаситель наш начал совершение великого Таинства (Тайной вечери), преданного нам в воспоминание Его, именно благодарения Бога. Народ в лице клира ответствует: «Достойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней».

В это время священник, преклонив главу (Дмитр. § 97 примеч. л. г.), читает евхаристическую молитву, в которой, изображая величие Творца и бесчисленные благодеяния Его к роду человеческому, благодарит за все это Бога Отца и Сына, и Святого Духа, за все милости Его ведомые и неведомые, благодарит и за это служение, которое Ему угодно было принять от рук наших, хотя предстоят Ему тысячи архангелов и тьмы ангелов, продолжая молитву вслух словами «Поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще».

б) Клир, оканчивая молитву, поет ангельское славословие: «Свят, свят, свят Господь Саваоф (Господь сил), исполнь небо и земля славы Твоея»; затем дополняет молитву человеческою хвалебною Богу песнью: «Благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних!»

Серафимская песнь называется победною потому, что Господь Бог есть Господь сил и воинств (что означает самое имя Саваоф), победитель смерти и ада. Повторение подобозначущих слов «Поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще» изображает тех многоочитых светлых духов (серафимов), виденных св. Иоанном Богословом и пророками Исаиею и Иезекиилем, парящих окрест престола Вседержителя в образе четырех животных – орла, вола, льва и человека, которые возносили хвалу Богу свойственными каждому голосами (Откр.4:7; Иез.10:14), причем орел представляется поющим, телец или вол вопиющим, лев взывающим и человек говорящим.

К этому серафимскому славословию Церковь присоединила человеческое приветствие, которое еврейские дети, с пальмовыми ветвями в руках, радостно возглашали Спасителю мира, торжественно вступавшему в Иерусалим: «Осанна! Благословен грядый во имя Господне!» – Этим приветствием верующие сретают своего Искупителя, как бы грядущего с небес в храм принести Себя на святой трапезе (престоле) в жертву за спасение всего мира, взывая: «Свят и пресвят Господь сил. И небо, и земля исполнены славы Твоей. Благословен грядущий во имя и в славу Бога Отца!» Чрез это соединение песни серафимской с славословием человеческим выражается то, что на Божественной литургии Господа славословят с верующими невидимо самые небесные силы, что и выражает священник в молитве, читаемой в это время: «С сими блаженными силами, Владыко, Человеколюбче, вопием: «Свят еси и пресвят Ты и единородный Твой Сын и Дух Твой Святый, свят еси и пресвят и великолепна слава Твоя».

в) Затем, изобразив благость Отца небесного в послании в мир единородного Сына Своего, священник, воспоминая порядокустановления Иисусом Христом на последней вечери Таинства Евхаристии, велегласно произносит божественные слова установления сего Таинства при преподании Спасителем ученикам Своим хлеба: «Приимите, ядите, – сие есть Тело Мое...» на что лик отвечает: «Аминь», подтверждая сим веру свою в истинность совершаемого Таинства, и потом – слова, изреченные при подании апостолам Чаши с вином: «Пийте от нея вси, – сие есть кровь Моя Нового Завета...», на что лик также ответствует словом: «Аминь».

Слова «Приимите, ядите...» и «пийте от нея вси...», не совершают окончательно Таинства, но приготовляют дары к совершенному освящению. (См. ниже прилож. о времени пресущ. Св. Даров).

г) Потом священнодействующий, тайно воспомянув спасительную заповедь Господа: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк.22:19) и все образы домостроительства нашего спасения: – Крест, гроб, тридневное воскресение, на небеса восхождение, одесную сидение, второе и славное паки пришествие, – возглашает: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся», – т. е. мы приносим Тебе, Отец небесный, в жертву дары, от Тебя же получаемые нами, – приносим за всех и за все благодеяния Твои. Чувства благодарности ко Господу верующие изливают в следующем умилительном и торжественном священнопении «Тебе поем, Тебе благословым, Тебе благодарым, Господи, и молимтися Боже наш!» Будем молиться тогда, христиане, со всем жаром веры и любви, потому что в это самое высокосвященное время молитвы наши особенно бывают доступны престолу Божию.

д) В это время, братия, священнодействующий тайно произносит окончательно совершительные глаголы и молитвы тайнодействия, которыми Дух Святый призывается на предложенные св. дары для преложения их в истинное Тело и в истинную Кровь Христову. Во время пения этой песни священник молится, чтобы Господь ниспослал Духа Святого на принесенные дары, освятил их и претворил хлеб этот в истинное Тело Свое, а вино – в истинную Кровь Свою, и затем благословляет дары. Сначала он благословляет хлеб (агнец) говоря: «И сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего»; потом благословляет вино в Чаше, говоря: «А еже (что) в чаше сей, Честную Кровь Христа Твоего», и затем благословляет хлеб и вино вместе, говоря: «Преложив Духом Твоим Святым». В эти минуты силою Божиею хлеб и вино пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Все присутствующие в храме земным поклоном выражают благоговение к Святым Тайнам. Эти совершительные слова и другие молитвы Церковь установила произносить тайно после следующего чудесного события. В некоторых древних православных церквах священники имели обыкновение читать при богослужении все молитвы вслух, так что их можно было заучить. Случилось однажды, что некоторые дети для забавы повторяли слышанный ими чин Священнодействия Тела и Крови Христовой. Они сделали это в поле, употребив вместо престола камень и поставив на нем хлеб и вино. Но по исполнении действий Евхаристии внезапно огонь ниспал с неба и потребил все предложенное вместе с камнем, так что не осталось знака ни от камня, ни от приношения. Пораженные ужасом дети целый день не могли прийти в себя. Случай этот был засвидетельствован епископом. Блаженному Иоанну Мосху, повествующему об этом чудесном событии, передано было оно одним местным начальником, который прибавляет к тому, что сам видел в св. обители одного из участвовавших в этом действии (Из трудов св. Иоанна Злат. «Об устройстве общественного богослуж.», Христ. чт. Февр. 1849). В этом чудесном событии можем мы, братия, видеть силу и действие совершительных глаголов, без которых, если они и не вполне будут произнесены священником, и Таинство не совершится (см. в Служебн. в «Извест. поучительн.»). Итак, братия, во время пения «Тебе поем совершаются самые священные действия, и тогда храм становится небом и наполняется небесными силами. Хотя этого мы, грешные, не удостоиваемся видеть, но были святые, избранные души, которым являлись тогда божественные видения. Так, св. Василий Великий и св. Епифаний видели схождение Св. Духа в виде голубя или орла; св. Феодор Синаит видел светоносную плащаницу сходившую на престол (см. в жит. их янв. 1, мая 12 и апр. 22), а о преподобном Сергии Радонежском повествуется, что он тогда некоторым казался стоящим среди огня (сент. 25). Будем же, братия, в это священнейшее время Божественной литургии, когда Дух Святый нисходит на предложенные св. дары, – будем тогда молиться со всем жаром умиленного сердца: «Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим ниспославый, Того, Благий, не отъими от нас, но обнови нас молящихтися!» (См. Кратк. изъясн. лит. Разум.).

III. О, братия мои! Слово мое слишком слабо, чтобы высказать пред вами все величие настоящих минут в Божественной литургии. Если бы самое небо сейчас раскрылось пред нами, то, кажется, и там бы мы не нашли ничего дороже того, что теперь возлежит на св. престоле. Подлинно теперь, как говорит св. Иоанн Златоуст, «весь сонм небесных сил стекается, и все место вокруг алтаря наполняется ангельскими ликами».

Со всею любовью и благодарностью в сердце припадайте и вы в это время, братия мои, пред Господом, совершающим такое непрестанное чудо любви Своей божественной к нам, грешным, в бескровном принесении Сына Своего единородного в жертву за спасение наше, и когда поют на клиросе «Тебе поем», воспойте и вы в сердце своем, – где бы вы ни были в это время: – дома или в храме, Господу: «Тебе поем, Тебя благословим, Тебя благодарим, Господи!» Поем Тебе, Отец небесный, благоволивший послать Сына Своего единородного в жертву за нас; Тебя славословим, Сыне Божий единородный, привносимый в жертву за нас; Тебя благодарим, Душе Святый, совершающий для нас такую жертву, – и молимся Тебе, Господи: «Даждь нам обрести благодать и милосердие у Тебя, покажи многие Твои щедроты на нас, да не постыдимся на суде Твоем. Аминь». (Сост. с дополн. по указ. источн.).

Священнослужитель, как бы соединившись с торжествующими ликами небожителей и одушевившись примером их, торжественно восклицает: «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще», а предстоящий народ, возбужденный его примером и увлекаемый собственным чувством, настроенным к созерцанию вещей божественных, мгновенно восприемлет песнь серафимскую и устами певцов единодушно возглашает: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф», т. е. Владыка небесных воинств, «исполнь», т. е. полны небо и земля (величества) славы Твоея, Святой Златоуст, указывая на это песнопение Церкви и подобные ему в беседе на 2-е послание к Коринфянам, между прочим вопрошает: «Что дивишися, аще когда со священником людие вещают, если они и с самими херувимами и с горними купно силами священные оные песни воссылают?» (Бесед. 18). В самом деле, благоговейно внимая сей песни, возглашаемой в сонме верующих, пред лицем Господа неба и земли, как-то невольно ощущаешь, что в ней слышишь глас не земной, а небесный, не человеческий, а Божий. Песнь эту передал нам пророк Исаия, который слышал ее из уст самих серафимов тогда, когда, быв восхищен духом, видел Господа, «седящего на престоле высоком и превознесенном и шестокрылатых серафимов, стоящих окрест Его и взывающих друг ко другу и глаголющих: «Свят, Свят. Свят Господь Саваоф, вся земля полна славы Его» (Ис.6:1–3). То же видение, только под символическими изображениями, видел и ту же песнь слышал и тайнозритель Иоанн в откровении своем: видел говорит он, четырёх животных, «и каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей, и ни днем ни ночью не имеют покоя взывая: Свят, Свят, Свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет» (Откр.4:8).

Святой Иоанн Златоуст и святой Амвросий Медиоланский изъясняют песнь эту следующим образом: херувимы и серафимы непрестанными гласы хвалят Бога и глаголют: «Свят, Свят, Свят Господъ Саваоф». Не единожды глаголют, да не веруеши быти в Боге единству (Лиц), и не дважды глаголют, да не возомниши быти в Нем множеству (существ), но трикраты возглашают и тожде глаголют, да разумееши в песни сей разделение Троицы (Лиц) и единство Божества (кн. «О Духе св.» Амвр. Медиол.). Свят Отец, восхотевый заклатися тельцу упитанному, греха не познавшему; Свят Сын и телец, всегда закалаемый волею и присно живущий; Свят Утешитель Дух Святый, жертву совершающий (Бесед. о блуд. сыне).

Слово «святый», по единогласному изъяснению всех учителей Церкви, и в особенности св. Дионисия Ареопагитского, означает единственность существа Божия, Его исключительное отличие и превосходство, вся превосходящее. На сии то святопокланяемые и ни с чем несравненные совершенства триипостасного существа Божия взирая, серафимские воинства непрестанно вопиют с восторгом божественным: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф», а им подражая, воспевает эту же самую песнь Церковь при совершении Литургии, потому что и она зрит в то время пред собою в таинственных дарах Евхаристии Господа Славы, окруженного невидимо чинами ангельскими.

Песнь эта называется победною. «Победную песнь поющее» и проч., возглашает священник; называется же так потому, что она возносится, подобно кликам победным на брани, к славе, чести и благодарению Господа Саваофа, т. е. Господа воинств небесных, который, как изъясняется в Литургии евангелиста Марка, превыше всякого начальства, и власти, и силы, и господства.

Замечательно также в возгласе священника умножение слов почти тожде значущих: «Поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще». Оно допущено, по разумению святого Германа патриарха, для изображения многоочитых четырех животных, окрест престола славы Господней парящих и возглашающих песнь сию, из коих первое, по Откровению Иоанна Богослова, было лицо человеческое, второе лицо львиное, третье лицо тельчее и четвертое – орлиное.

К серафимской песни Церковь от времен апостольских присоединила торжественное приветствие, которым еврейские дети с финиковыми ветвями в руках сретили Иисуса, грядущего во Иерусалим на вольное страдание, радостно возглашая: «Осанна в вышних! Благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних!».

В этом приветствии слово «осанна», есть еврейское и означает на нашем языке «спаси, умоляю тебя». Оно употреблялось у евреев и в виде победного клика при встрече победителей, и в виде торжественного воззвания при сретении царей. Соответствующего ему и совершенно равносильного приветствия в новейших языках нет. Дух Святый, предвозвещая устами пророка Израилева грядущее пришествие в мир Богочеловека Христа и торжественное сретение Его обрадованным Израилем, влагает в уста Израилю торжествующему сие приветствие, именно это, а не другое какое приветствие. «Сей день, – вещает пророк, водимый Духом Божиим, в псалме 117-м, – сотворил Господь: возрадуемся и возвеселимся в оный! Благословен Грядущий во имя Господне» (Пс.117:24,26). Посему неудивительно, что еврейские дети, увидев Иисуса, шествующего во Иерусалим, сретили Его по непонятному для них самих побуждению сим же самым приветствием. Они управляемы были тем же Духом Святым, Который вращал и языком пророка. Фарисеи и книжники не понимали сего события и досадовали на детей, возглашающих будущему победителю смерти и ада песнь победную; но Иисус Христос разрешил их недоумение и обличил несправедливость досады, сказав им: «Несте ли чли николиже в Писании, яко отуст младенец и ссущих совершил еси хвалу».

Отсюда понятно также и то, почему Церковь христианская, воспевая тому же Победителю торжественную песнь серафимов, присовокупляет и эти торжественные клики еврейских отроков. Она подобно сим отрокам сретает и приветствует в Нем своего Искупителя, грядущего не от Вифании во Иерусалим, но от небес во храм – этот таинственный град мира и святыни, принести Себя на святой трапезе, как и на алтаре крестном, в жертву Богу Отцу за искупление всего мира. Смысл и намерение её приветствия и воззвания может быть выражено следующими словами, по указанию святого Григория Двоеслова: «Осанна в вышних! превечный Боже, в превыспренних небесах обитающий! Семы, воссылая теперь должное Тебе благодарение за все оказанные Тобою роду человеческому благодеяния и воспевая вместе с серафимами славе Твоей трисвятую песнь, зрим очами веры разверзающиеся на глас наш небеса и единородного Твоего Сына Спасителя нашего, во исполнение вечных советов Твоих, о спасении нашем предуготовленных; созерцаем духом от небес грядущего к нам в сей святый храм, на сию страшную трапезу. И потому молим Тебя усердною нашею верою: осанна, благословен грядый во имя Господне! Сотвори, да будет божественное Его к нам пришествие благопоспешно, плодотворно и спасительно. Да воцарится Он в душах наших таинствами страданий своих. Тело Его Святое и Пречистая Кровь Его да будут, нам, приемлющим оные не в осуждение, но в отпущение грехов, в залог и обручение жизни вечныя. Ей! молим Тя, Отче праведный! Осанна в вышних. (См. «Изъяснение Божественной литургии» Арсения, митр. Киевского, стр. 323–328).

«Достойно и праведно есть, говорит народ... За сим иерей... отверзает уста пред Богом и один, беседуя с Ним, втайне изрекает пред Богом тайны, сокровенные от веков и родов, ныне же открытые нам чрез явление Сына Божия... и проникает в тайны божественного света живоначальной Троицы... и мысленно созерцает он и вопиет трисвятое славословие серафимских сил, под осенением херувимов и при (таинственном) песнословии серафимов, с коими вместе взывает: победную песнь поюще. Тогда народ... возглашает: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, (т. е. трисвятый и единый Бог сил). Осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне”. “Осанна” – значит “спаси”... Победную песнь поюще: “поюще” – говорится об орле, “вопиюще” – о воле, “взывающе” – о льве, “глаголюще” – о человеке. Человек, одаренный разумом, образуя собою херувимские силы и четверовидных животных, вопиет: “Свят, Свят, Свят”, то есть, – трисвятый и единый Бог сил... Мы, верные, с ангелами немолчно богословствуем, прославляя Отца и Сына и Святого Духа... Мы воспеваем... благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних»¹⁰².

Пророку Иезекиилю (Иез.1:10) «херувимы представлялись не в собственном их виде, но в виде птиц и животных, почитаемых у нас на земле более благородными и сильными»¹⁰³.

Что значит: Господь Саваоф? Господь ангелов, архангелов, вышних сил¹⁰⁴. «Серафимы взывают друг к другу: “Свят Свят, Свят” Узнали ли вы это воззвание?» – спрашивал св. Иоанн Златоуст. – Наше ли оно, или серафимское? И наше, и серафимское; потому что Христос... примирил небесное и земное и “сотворил обоя едино” (Еф.2:14). Прежде эта песнь была воспеваема только на небесах, но когда Владыка благоволил сойти на землю, то принес к нам и это песнопение. Посему... первосвященник равно как и священник, представ пред святою трапезою... принося бескровную жертву, не просто призывает нас к этому славословию, но наперед указывает на херувимов и упоминает о серафимах и таким образом повелевает всем возносить это страшное воззвание, чтобы напоминанием о существах, поющих вместе с нами, возвысить ум наш от земли»¹⁰⁵.

«О, дарования Христовы! – взывает св. Иоанн Златоуст. – На небе славословят ангельские воинства; на земле люди, в церквах составляя лики, подражают такому их славословию; на небе серафимы взывают трисвятую песнь: на земле собрание людей возносит ту же песнь; составляется общее торжество небесных и земных существ, одна благодарность, один восторг, одно радостное ликование. Это устроено неизреченным снисхождением Господа; это составлено Духом Святым; эти стройные звуки согласованы благоволением Отца... Они производят усладительную мелодию, ангельскую песнь, непрестанную гармонию. Вот следствие здешнего усердия; вот – плод нашего собрания! Поэтому-то я и радуюсь такому преспеянию, видя радость в душах ваших, радость духовную, веселие по Боге, ибо ничто так не делает нашей жизни радостною как веселие в церкви. В церкви сохраняется радость радующихся, в церкви утешение для унывающих, в церкви веселие для скорбящих, в церкви успокоение для изнуряемых, в церкви отдохновение для утружденных»¹⁰⁶.

В то время как священник возглашает слова «Твоя от Твоих», указуя рукою на предлежащие дары, а главу свою в знак особенного благоговения преклонив долу, диакон подъемлет несколько дискос и потир горе, показуя Богу возносимые в жертву дары по примеру ветхозаветных священников, которые приносили жертвы народа не иначе, как прежде вознесши и показавши их невидимому Богу, так и Самого Иисуса Христа, Который, по выражению Литургии Василия Великого, прияв хлеб на святыя и пречистыя Свои руки, показав оный Богу Отцу, подъемлет же диакон, преложив руки свои крестообразно, не столько для того, чтобы правою рукою вознести хлеб, как первую часть состава тайны, а левою Чашу, как последующую уже за хлебом, сколько для того, чтобы сим крестообразным преложением рук показать очевидно, что жертва сия приносится Богу как за все ведомые и неведомые нами благодеяния Его, так наипаче за Крест и страдания Единородного Сына Его по завещанию Самого Спасителя, Который по совершении Тайной вечери сказал: «Сие творите в Мое воспоминание» (См. «Изъяснение Божеств. литургии» Арсения, митр. Киевского, стр. 334).

I. В житии святителя Григория Двоеслова, папы Римского, рассказывается о знаменательном чуде, которое совершилось в Пречистых Тайнах по молитве этого святителя. «Одна знатная римская женщина принесла просфоры для совершения Таинства Причащения. Литургию в этот день совершал сам святитель Григорий. Когда настало время подавать людям Св. Причащение, то приступила и та женщина причаститься Св. Таин. При словах святителя “...преподается животворящее Тело Господа нашего Иисуса Христа”, упомянутая женщина усмехнулась. Видя смех её, святитель удержал свою руку и спросил женщину: “Почто ты рассмеялась?” – “Удивительно для меня, владыко, что ты тот хлеб называешь Телом Христовым, который я испекла моими руками”. Святитель Григорий, видя её неверие, помолился Богу, и тотчас вид хлеба преложился в вид самого истинного тела человеческого. Это чудо увидала не только та женщина, но и все прочие, бывшие в храме, прославили Христа Бога и утвердились в вере относительно Пречистых Таин, что под видом хлеба преподается истинное Тело Христово, а под видом вина – истинная Кровь Господня. Святитель снова помолился – и вид тела человеческого претворился в вид хлеба. Со страхом и верою несомненно приняла женщина хлеб как Тело Христово, также и вино – как Кровь Христову». (Четьи-Минеи 12 марта).

II. Один живший в скиту, старец был великий подвижник, но прост в вере, и от простоты погрешал. Он говорил: хлеб, который мы принимаем, не есть существенное Тело Христово, а только вместообразное. Несмотря на все убеждения, старец отвечал: «Если не уверюсь самым делом, не могу вполне убедиться». Св. подвижники сказали ему: «Помолимся Богу эту неделю о Таинстве сем, и Бог откроет нам». Старец с радостию согласился на это предложение и молился Богу таю «Господи! Ты знаешь, что я не верю не по злобе, но чтобы не заблуждаться по неведению; открой мне, Господи Иисусе». Так молились и другие старцы подвижники. Бог услышал их. По прошествии недели, они пришли в воскресенье в церковь – и отверзлись им очи. Когда хлеб положен был на святой престол, он представлялся в виде младенца; когда же священник простер руку для преломления хлеба, ангел Господень сошел с неба с ножом, заклал младенца, кровь его вылил в Чашу; когда же священник раздроблял Хлеб на малые части, тогда и ангел отсекал от младенца малые части; когда они приступили к принятию Таинства, старцу одному подана была плоть с кровию. Увидев сие, он ужаснулся и воскликнул: «Верую, Господи, что хлеб сей есть Тело Твое, и Чаша сия есть Кровь Твоя!». И тотчас плоть в руке его стала хлебом как бывает в Таинстве, и он приобщился, благодаря Бога. После сего старцы говорят ему: «Бог знает, что человек по природе своей не может есть сырой плоти, а потому и преподает Тело Свое под видом хлеба и Кровь Свою под видом вина – принимающим с верою». Св. подвижники возблагодарили Бога за то, что Он не попустил недоумевающему старцу погубить трудов своих, и все с радостью возвратились в свои келлии. («Достоп. сказ о подв. св. и блаж. отец», стр. 65, 57).

III. Пришел однажды преп. Нифонт с учеником своим на обычную молитву в церковь (в Царьграде), где уже епископ начал Божественную службу. И вот отверзлись у преп. Нифонта духовные очи, и он увидел огонь, сшедший с неба и покрывший алтарь и архиерея; во время же пения трисвятого явились четыре ангела и пели с поющими. А во время чтения Апостола увидел св. ап. Павла, который стоял сзади читающего и наблюдал за ним. Во время Евангелия слова, как светильники, восходили на небо, а при перенесении св. даров раскрылся свод церковный, разверзлись небеса и, при необыкновенном благоухании, сходили ангелы с пением: «Слава Христу Богу!» и несли прекрасного Отрока и, поставив его на дискос, сами окружили престол. Когда же настало время освящения даров и совершения Таинства, приступил один из светлейших ангелов и, взяв нож, заклал Отрока и излил св. Кровь в Чашу; затем, положив Отрока на дискос, сам стал опять наряду с другими с благоговением. Потом, во время причащения, блаженный видел, что у одних из приобщающихся лица были светлы, как солнце, а у других темны и мрачны, как у эфиопов. Предстоящие же ангелы наблюдали, как кто приступает, и достойно причащающихся венчали, а от недостойных отвращались и гнушались ими. По окончании сей службы он видел Отрока опять целым в руках ангельских и вознесшимся на небо. Сам преподобный поведал это ученику своему, который и предал писанию на пользу другим. (Чет. Мин дек. 23 д.).

IV. Один магометанин, житель Аравии, бывши в церкви христианской, увидел, что священник во время Литургии заколол младенца, кровь его источил в Чашу, а тело раздробил на блюде. Потом христиане, предстоявшие тут, тело младенца ели, а кровь пили. Неверному сарациыу показалось это дело жестоким, так что он сильно стал поносить священника. Но когда священник со смирением объяснил тайну неверу, то магометанин, пораженный величием этой Тайны, сделался последователем Евангелия и мучеником за Христа. (Пролог 26 ноября).

Ты, слушатель, быть может, спросишь: почему же Бог скрывает от нас вид Тела и Крови в Таинстве Св. Причащения? Богоносные отцы Церкви отвечают на это так (как это мы уже и знаем из вышеприведенного сказания): «Естество человеческое отвращается от употребления сырого мяса и крови не может без отвращения пить. Посему Бог в тайне Причащения прикрывает Тело видом хлеба, а Кровь – видом вина» (Прол. 25 декабря «Поуч. о преч. тайнах»). Положим, скажешь, это верно; но нельзя ли нам ныне для удостоверения видеть в тайне Причащения вместо хлеба Тело Господне, а вместо вина – Кровь Христову? О, без сомнения, можно! Но мы должны рассудить, чего нам хочется. Такое видение попускает Бог большею частью для неверующих, а нам, верующим в несомненную святость тайны Причащения, желание подобного видения излишне и грешно. Правила Церкви повелевают, что «если бы кому из священников литургисающих хлеб представился в виде тела, а вино в виде крови, то таковый священник не должен приобщаться, но должен повергнуться в смирении духа пред вездесущим Богом, винить себя в маловерии и просить Господа, да явит ему Таинство Причащения в обыкновенном виде, в каком оно преподается истинно верующим христианам». (См. кн. «Уроки и примеры христ. веры» свящ. Гр. Дьяченко, изд. 4, стр. 532–3).

1. В жизнеописании св. Василия Великого пишется: «Некоторый богоугодный пресвитер, именем Анастасий, когда совершал Божественную службу, то во время освящения страшных Таин Пресвятой Дух в виде огненном сошел и окружил Анастасия; это видели не один св. Василий, но и другие, которые были достойны сего видения» («Ч.М.» января 1-го, «Житие св. Василия Великого»).

2. Историк Созомен повествует: «Когда св. Златоуст литургисал и раздавал верующим Св. Тайны, приступила к сему некоторая женщина, зараженная ересью македониевой. И как только приняла Божественное Причащение с неверием, мгновенно часть (Тела Христова) обратилась в устах её в камень. Женщина, пришедшая в ужас от сего предивного чуда, пред всем народом рассказала случившееся с нею, показывая самый камень, и от неверия обратилась к истинной вере» (Истор. Созом. кн. 8, гл. 5).

3. В «Лимонаре» пишется: «В Селевкии у некоторого купца-еретика был православный раб, который, взяв Св. Причащение, хранил его в ковчежце. Спустя несколько времени, узнал о сем господин его и хотел сжечь Св. Тайны; – но вдруг все части Пречистого Тела Христова, соблюдаемые в ковчежце под видом хлеба, произрастили колосья». («Лимонарь», гл. 79).

4. Во время Мины, патриарха Цареградского, некто из еврейских отроков присоединился к христианским отрокам и принял с ними вместе Св. Причащение; но, возвратившись в дом, рассказал отцу своему все случившееся. Отец его воспламенился гневом, и тотчас схватил сына и бросил его в печь, в которой расплавливалось стекло (ибо отец его был мастером литья стекол). Мать, ничего не зная, что случилось с её сыном, долго искала его, и не могла найти. В третий день с плачем и рыданием пришла к своему мужу – стекольному мастеру, и вдруг из среды раскаленной печи услышала голос своего сына. Испугавшись и вместе обрадовавшись, матерь с поспешностью приступила к плавильной печи и увидела сына среди горящих углей. Вынув его из огня, спросила, каким образом он не сгорел в печи. Он отвечал: «Какая-то жена в светлой одежде часто приходила к нему, подавая ему воды для погашения горящего угля; и когда хотел он есть, она давала ему пищу». Это чудесное происшествие пронеслось по всему городу. Сам император Юстин (который в это время царствовал в Греческой империи) узнал о сем и повелел крестить сына и мать, а отца, который не захотел принять Крещение, приказал бросить в раскаленную печь. Это чудо было известно всему миру. О нем пишут след. церковные историки: Евагрий в кн. 4-й, в гл. 24-й; Евсевий в кн. 4-й, в гл. 36-й; Никифор в кн. 17-й, в гл. 25. 5. Соединяясь с искренним раскаянием в грехах и непостыдною верою в Спасителя, причащение св. Таин Христовых избавляет нас от вечной смерти и еще здесь, на земле, примиряет грешника с оскорбленным правосудием Божиим. Один палестинский начальник, по имени Гивимер, вступив в должность, захотел, прежде всего, поклониться гробу Господню. Подошедши к церкви, он увидел барана, который шел на него и хотел поразить его своими рогами. Военачальник испугался видения и хотел идти назад. Но стоявший здесь хранитель Св. Креста, по имени Азарий, заметив его нерешительность, спросил его: «Почему ты не идешь, господин?». Тот ответил: «Зачем вы пустили сюда этого страшного барана?». Азарий успокоил его и сказал: «Иди, здесь ничего нет». Но когда военачальник хотел идти в церковь, ему снова представилось то же видение, между тем как другие ничего не замечали и входили свободно. Тогда хранитель Св. Креста сказал Гивимеру: «Господин! у тебя есть что-нибудь на душе, за что тебе не дозволяется поклониться Св. Гробу Спасителя нашего. Принеси покаяние Господу: Он человеколюбив и многомилостив». Начальник со слезами отвечал: «Точно, я виновен пред Богом во многих и важных грехах». С этими словами, упав на землю, он долгое время плакал и исповедал Господу грехи свои. Потом, когда встал, снова хотел войти в церковь, но ему опять загородил вход страшный баран. Тогда хранитель Св. Креста сказал ему: «Видно есть какое-нибудь другое препятствие». Начальник в раздумье отвечал: «Разве то, что я не православный». И после этого присоединился к Православной Церкви, а потом, когда хранитель Св. Креста приобщил его Св. Таин, начальник свободно вошел в пещеру Гроба Господня, и пред ним исчезло прежнее видение («Луг духов.» И. Мосха, гл. 48).

6. Случалось, что от причащения Святых Таин выздоравливали больные, которых никакое лекарство не могло поправить. Григорий Богослов говорит, что сестра его, будучи больна и не получив никакой пользы от лекарства, приняла с особенною верою Святые Тайны – и сделалась здоровою. (См. «Камень веры» Стефана Яворского, митр. Рязан.).

7. Кто причащается Тела и Крови Христовой, тому и злые духи не могут причинить никакого вреда. В одной из книг церковных упоминается, что один святой спрашивал у злых духов, чего они более всего боятся в христианах. – «Того, что вы едите, то есть Святого Причастия. О, если бы христиане честно соблюдали то, что они вкушают в Причастии, то они были бы неприступны для козней наших». Вот какова сила святых Таин! (Кормчая, ч. II, гл. 68).

8. Один египетский пустынник, по имени Марк, тридцать лет жил в затворе, не выходя из своей келлии. Для укрепления себя в подвигах, он весьма часто приготовлялся к принятию Св. Христовых Таин и для этого приходил к нему пресвитер, который совершал службу, исповедовал и приобщал старца. Диавол позавидовал вере, терпению и усердию к молитве пр. Марка. Чтоб отвлечь его от этих добродетелей, диавол хотел, прежде всего, поколебать в нем доверенность и уважение к отцу его духовному – пресвитеру, сподоблявшему его Таин. И вот приводят к пустыннику одержимого беснованием, дабы преподобный отец помолился о нем. Диавол внушил этому бесноватому изречь разные клеветы на пресвитера, как на человека нечистой жизни и недостойного священствовать. Прозорливый старец познал искушение вражие и, молитвою изгнав беса, внушил исцеленному помнить слова Спасителя: «Не судите, да не судимы будете». Вскоре пришел пресвитер для совершения службы и принят был старцем с прежним почтением и радостью. Бог не преминул утешить незлобивого старца видением, доказавшим, что пресвитер, на которого клеветал бесноватый, есть достойный священнослужитель. Старец видел, что, когда пресвитер приступил к св. алтарю, сошел с неба ангел, положил руку на главу пресвитера – и сей сделался подобен огнезрачному столпу. Притом слышен был глас: «Что чудишься о сем видении? Если земной царь не попустит приблизиться к нему и служить ему вельможам в очерненных ризах, то кольми паче Царь Небесный не очистит ли слуг Своих тайнодействующих и предстоящих престолу Его и не осенит ли их Своею небесною славою?» Об этом видении пр. Марк всем рассказывал, внушая воздавать почесть иереям, как предстателям за нас пред Богом, и не осуждать их. (Древний Патерик; сн. «Воскр. чт.» 1865).

9. Вот замечательный случай из жизни преподобного Сергия игумена, Радонежского чудотворца.

Раз преп. Сергий совершал Литургию. Молчальник Исаак стоял в церкви и видел в алтаре кого-то сослужащего Сергию и в одеждах светлых. На входе с Евангелием чудный посетитель шел вслед за Сергием, и лицо его сияло таким сильным светом, что Исаак не мог смотреть на него. Чудо разрешило ему уста, и он спросил благоговейного Макария: «Кто это?» – «Не знаю, – отвечал Макарий, – и меня проникает ужас, – я думал сперва, что это пресвитер, пришедший с князем Владимиром, но бояре сказали что нет; без сомнения, это ангел, сослужащий Сергию». По окончании Литургии оба ученика умоляли учителя сказать им, кто служил с ним. И Сергий открыл, что это точно – ангел, который служит с ним всегда. (См. кн. «Русские святые, чтимые всею церковию, или местно». Филарета, архиеп. Черниг. Ч. III. СПб. 1882 г., стр. 150).

10. Передадим здесь замечательный рассказ о чудном видении одного инока во время Литургии, который помещен в известных «Монастырских письмах» наместника Свято-Троицкой Лавры архимандрита Антония к Филарету, митрополиту Московскому.

«Не могу удержать души своей, – пишет наместник Сергиевой Лавры о. архимандрит Антоний, – чтобы не сообщить со страхом и радостью следующее событие: 17го марта в Куряжском монастыре, близ Харькова, в 7 верстах, во время обедни, при освящении святых даров, когда братия посреди церкви пела: “Тебе поем, Тебе благословим”, иеромонах Илиодор, положив земной поклон и трижды воскликнув: “И молимтися, и молимтися, и молимтися”, вдруг остался глух и нем, но в необыкновенно умилительном состоянии духа; и когда, чрез неделю после того, приобщился Святых Даров, тотчас по принятии их прочитал громко благодарные молитвы и объявил, что когда он, положив земной поклон, взглянул на святую Трапезу, то увидел огнь на ней, который, разгорясь, обнял престол, алтарь и всю церковь; и это чудное видение сопровождалось пением ангельским: “И молимтися, и молимтися, и молимтися”.

Слушая Литургию, мы все присутствуем при этом божественном пламени и при ангельском пении.

Если кто с достойным чувством присутствует в церкви, то пламя этого божественного огня объемлет всех и проникает каждую душу невидимое общение святыни Христовой». («Монаст. письма» наместника Свято-Троицкой лавры к митр. Москов Филарету, стр. 60).

11. Один священник рассказал следующий чудесный случай. Он был приглашен в соседнее село по случаю отсутствия приходского священника для напутствия больного. Во время преподания больному Св. Таин, запасная частица каким-то образом упала у него со лжицы, и сколько ни искали её священник и хозяева, не могли найти. Больной был слепой старец и все время, пока продолжали искать частицу, лежал на своем одре, с беспокойством по временам спрашивая: «Не нашли ли?» Наконец через силу привстал с постели и, наклонив голову под лавку, произнес: «Это что, батюшка под лавкой-то светится?» – и при этом указал пальцем. Благодатный свет никто, кроме старца-слепца, не мог видеть; но по указанию его священник нашел св. частицу и причастил ею чудного слепца («Душ. чт.» 1877 г.). (Свящ. Г. Д-ко).

Отвергнув раз навсегда авторитет церковного предания касательно древней формы совершения Евхаристии, протестанты желают своими измышлениями восстановить Евангельскую и апостольскую форму Евхаристии и потому, естественно, отвергают форму её в Литургии Златоуста как идущую в разрез с их верованием. По мнению их, форма Евхаристии состоит в том, что верные собираются в одно место, приносят хлеб и вино, над которыми совершают благодарение, потом разделяют их присутствующим в воспоминание одной Голгофской жертвы, как самого важного и главного предмета нашей веры¹⁰⁸.

Такое своеобразное объяснение протестантами Таинства Евхаристии и голословное обвинение нашей Литургии, как будто бы отступившей от формы Евангельской и апостольской, не выдерживают критики, так как Литургия св. Иоанна Златоуста имеет совершенное сходство с Евангельскою и апостольскою вечерею. Правда, формою совершения Таинства Евхаристии наша Литургия удерживает ту веру в истинное пресуществление хлеба и чаши с вином и водою в Тело и Кровь Христову, которую протестанты совершенно отвергают. Но это завещано нам Самим Господом, предано апостолами, их преемниками и подтверждено свидетельствами отцов и учителей Церкви, которые свою веру изложили в письменах как знак православного учения всей Церкви о Таинстве Евхаристии. Все литургии Востока и Запада, выразившие в себе веру христиан, все письменные свидетельства, начиная со слов Самого Иисуса Христа, Его апостолов и кончая заверением св. отцов и учителей Церкви до времени Златоуста (мы не говорим уже о свидетельствах последующих веков), все, говорим, запечатлели свою веру в Таинство Евхаристии как в истинное Тело и Кровь Господню.

1) Так, Спаситель, преподавая хлеб и чашу с вином и водою Своим ученикам, сказал: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое... пийте от неё вси, сие бо есть Кровь Моя Нового Завета»¹⁰⁹.

2) И апостолы, верно следуя словам своего Господа, как сами верили, так учили и других, что предлагаемые для Таинства Евхаристии дары – хлеб и вино, при посредстве Св. Духа, пресуществляются в истинное Тело и Кровь Господню всецело¹¹⁰.

3) Преемники апостолов, точные последователи их, совершали Таинство Евхаристии с полною верою в пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христову.

Основываясь на свидетельствах мужей апостольских: Климента Римского и Игнатия Антиохийского, равным образом на местах, взятых из сочинений Иустина мученика, Иринея, Климента Александрийского, Оригена, Тертуллиана, Корнелия, Кирилла Иерусалимского, Киприана, Фирмилиана, Дионисия Александрийского. Григория Нисского, Ефрема Сирина, Амвросия Медиоланского и Василия Великого, – на правилах соборов Карфагенского, Трульского и древних литургиях Востока и Запада, мы видим, что вера в действительное присутствие Тела и Крови Господней в Таинстве Евхаристии была всегда у христиан.

Так, Климент Римский пишет: «Все, что повелел нам Господь, мы должны совершать в порядке в учрежденные времена. Он повелел совершать приношения и службы (προσφοράς καί Λειτουργίας) не случайно и без порядка, но в определенные времена и часы»¹¹¹. В другом месте тот же отец пишет: «Немалый будет на нас грех, если неукоризненно и свято приносящих дары будем лишать епископства»¹¹². Здесь под выражением «совершать службы и приносить дары» разумеется акт Евхаристии, на котором хлеб и вино пресуществлялись в Тело и Кровь Христову при посредстве Св. Духа.

Св. Игнатий в послании к Филадельфийцам говорит: «Старайтесь иметь одну Евхаристию, ибо одна только Плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна Чаша, в единении Крови Его и один жертвенник»¹¹³. В другом месте так пишет: «Еретики удаляются от Евхаристии и молитвы, потому что не признают, что Евхаристия есть Плоть Спасителя нашего Иисуса Христа, которая пострадала за наши грехи, но которую Отец воскресил по Своей благости»¹¹⁴.

Св. Иустин мученик в своей апологии пишет: «Пища эта (хлеб и вино), по призвании на них Св. Духа, у нас называется Евхаристиею и мы принимаем это, не как обыкновенный хлеб или обыкновенное питие, но как воплотившийся по слову Божию Иисус Христос, – Спаситель наш имел и плоть, и кровь для нашего спасения, так, по нашему учению, и эта Евхаристическая пища, от которой чрез превращение питаются наша кровь и плоть, по силе молитвенных слов есть Плоть и Кровь того воплотившегося Иисуса»¹¹⁵. В другом месте, в разговоре с иудеем Трифоном, он говорит: «Мы приносим в жертву хлеб Евхаристии и Чашу Евхаристии в воспоминание страданий Господа»¹¹⁶. Св. Ириней пишет против еретиков следующее: «Хлеб, чрез призывание над ним Бога, не есть уже обыкновенный хлеб, но Евхаристия»¹¹⁷. Далее, упоминая о еретике Марке, так отзывается о нем: «Он, показывая вид, будто совершает Евхаристию над чашею, наполненною вином, и длинно растягивая слова призывания, производит то, что чаша является багряною и красною, от чего думают, будто по силе его призывания всевышняя благодать источила в нее кровь свою»¹¹⁸. По призывании Св. Духа хлеб становится Телом Христовым и Чаша Кровию Христовою¹¹⁹. Затем говорит о еретиках следующее: «Они сомневаются, каким образом хлеб, над которым совершено благодарение, есть Тело Господа и Чаша есть Кровь Его... Наше учение согласно с Евхаристиею и Евхаристия, в свою очередь, подтверждает учение наше. После того еще раз утверждает, что хлеб и вино, принимая слово Божие, становятся Евхаристиею, которая есть Тело и Кровь Христова»¹²⁰. Наконец говорит: «По апостольскому преданию, совершивши приношение, молим Святого Духа, да явит хлеб Телом Христовым и Чашу Кровию»¹²¹.

Климент Александрийский, говоря о раздроблении Евхаристии и причащении ею каждого из присутствующих, для достойного принятия её приводит слова Св. Писания: «Посему, кто будет есть хлеб сей или пить Чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней»¹²².

Тертуллиан, объясняя прошения молитвы Господней «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» (Мф.6:11), говорит о последнем, как о Теле Христа: «Сие есть Тело Мое» (Христа) (Лк.22:19) и потому, молясь о насущном хлебе, мы просим постоянного приобщения и неотлученности от Тела Его»¹²³.

Ориген говоря о хлебе и вине, продолжает: «Хлеб чрез молитву становится Телом Святым. Он освящается словом Божиим»¹²⁴. Возражая против Цельса, упрекающего христиан в том, что они не приносят никакой жертвы, Ориген говорит на то: «Принесши благодарение Создателю всего, мы вкушаем хлебы, приносимые с благоговением и молитвою, совершаемою над дарами, и чрез молитву соделавшиеся Телом Святым и освящающим тех, которые употребляют Его со здравым расположением»¹²⁵. Убеждая слушателей радеть о Слове Божием, Ориген приводит на память ту осторожность, с какою они принимают Тело Господне¹²⁶.

Корнелий в послании своем к Антиохийскому епископу Фабию, говоря о Новациане, принуждавшем приобщавшихся клясться ему, приводит и самые слова клятвы: «Клянись мне Телом и Кровью Господа нашего Иисуса Христа, что ты никогда не оставишь меня и не обратишься к Корнелию»¹²⁷.

Св. Кирилл Иерусалимский, приводя в своих оглашениях литургии того времени, так выражается о хлебе и вине: «Освятив себя духовными песнями, молим человеколюбивого Бога, да ниспослет Св. Духа на предлежащие дары, да сотворит хлеб убо Телом Христовым, а вино Кровию Христовою»¹²⁸. «Хлеб Евхаристии и вино до призывания поклоняемой Троицы были хлебом и вином, а после призывания Св. Духа не есть простой хлеб, но Тело Христово, и вино – Кровь Христова»¹²⁹.

Все послания Киприана к Цецилию о Таинстве Евхаристии направлены к тому, чтобы доказать, что мы приносим в Таинстве не одну воду, как делали это некоторые еретики: евиониты и тациане, а вино смешанное с водою, во образ истекших из прободенного ребра Спасителя крови и воды¹³⁰. В другом месте, объясняя прошение молитвы Господней «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» (Мф.6:11), Киприан говорит, что это означает Тело Христа, которое мы просим подавать нам ежедневно¹³¹.

Фирмилиан, епископ Кесарии Каппадокийской, упоминая о женщине, которая посредством волхвования освящала хлеб Евхаристии с приличным молением и приносила жертву Богу не без некоторого таинственного славословия, тем самым говорит о хлебе и вине как Теле и Крови Господней¹³².

Дионисий Александрийский приводит один случай, в котором ясно говорится об освященном хлебе и вине как о Теле и Крови Христовой: «Кто внимал благословению даров, вместе с другими произносил “Аминь”, приступал к трапезе, простирал руку для принятия святой пищи, принимал её и долгое время приобщался Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, того я не дерзаю приготовлять»¹³³.

Григорий Нисский так говорит: «Дары, приносимые священником, как ты называешь до освящения? Пищею из таких-то семян. По освящении же, как ты называешь их? Телом и Кровию Христовою»¹³⁴. В другом месте он так рассуждает: «Как несколько кваса, говорит апостол, заквашивает все тесто, так и сие Тело, от Бога приявшее бессмертие, когда принимается, всё претворяет в свою природу. Одно Тело Христово оживляет естество верующих людей быв всем разделяемо, а само не уменьшаясь... Слово Божие – Бог и Слово соединилось с природою человеческою, и тело пребыванием Бога Слова возведено до божественного достоинства. Итак, справедливо веруем, что и ныне хлеб, освящаемый словом Божиим и молитвою, претворяется в Тело Бога Слова. Хлеб, как говорит апостол, освящается словом Божиим и молитвою не так, чтобы чрез вкушение становился Телом Слова, но внезапно претворяется в Тело Словом, как сказано (Словом): “Сие есть Тело Мое...” (Мф.26:26). По устроению благодатному, предает Себя всем верующим при посредстве Тела, состоящего из хлеба и вина, сорастворяясь с телами верующих, дабы соединением бессмертным и человек стал участником бессмертия»¹³⁵.

Опустив иных отцов и учителей Церкви, перейдем к Ефрему Сирину, который говорит: «Христос даровал народу Своему искупленному им, т. е. Своей Церкви, пшеницу, вино и таинственный елей. Пшеница – это Святое Таинственное Тело Его, вино, – Кровь Его освящающая, елей – благое помазание, которым запечатлеваются крещеные и облекаются во всеоружие Святого Духа. Огонь и дух – в хлебе и Чаше»¹³⁶.

Св. Амвросий так говорит об Евхаристии: «Это не есть хлеб (хлеб Евхаристии), а истинная Плоть, распятая на Кресте», и объясняет это примером¹³⁷. В другом месте говорит: «Приемля Св. Дары, которые таинственною силою святых молитв прелагаются в Тело и Кровь Христову, мы возвещаем смерть Господню»¹³⁸.

46-е правило Карфагенского собора (358) говорит: «В Таинстве Тела и Крови Господней ничего не приносить, кроме преподанного Самим Господом, т. е. хлеба и вина с водою». 28 пр. Трульского собора (691 г.) также говорит об этом с запрещением соединять с жертвою бескровною виноград, как это было в различных церквах. В Афанасиевом исповедании веры, известном Феодориту, говорится: «По телу Христос есть и называется Первосвященник и Апостол и передал нам Таинство (μυστήριον), когда сказал: “Сие есть Тело Мое за вас преломляемое, и Кровь Нового Завета, за вы изливаемая. Совершая самое Таинство, благословил и сказал: и Пийте от неё вси, сие есть кровь Моя Новаго Завета за вы изливаемая""¹³⁹.

4) Все древние литургии Востока и Запада также содержат веру в истинное Тело и Кровь Господню. Так, в Литургии «Апостольских постановлений» после воспоминания в благодарственной молитве преподания Спасителем Таинства Своим ученикам, приводятся самые слова установления Таинства Евхаристии¹⁴⁰, и молитва ко Св. Духу, да явит Он хлеб сей Телом Христа Твоего и Чашу сию Кровию Христа Твоего.

В греческой Литургии Иакова говорится: «Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей и пошли на нас и на предлежащие дары Всесвятого Духа Твоего, да низойдя святым благим и славным присутствием Своим, освятит и сотворит хлеб сей Св. Телом Христа Твоего и сию Чашу драгоценною Кровию Христа Твоего»¹⁴¹.

В Сирской Литургии Иакова читаем: «Помилуй нас Господи, Боже всемогущий, и пошли Духа Твоего Святого... чтобы Он... соделал хлеб сей Телом Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и то, что смешано в Чаше сей, Кровию Господа»¹⁴². В Литургии Марка говорится о призывании священником Св. Духа на хлеб и Чашу, чтобы Он освятил и сделал хлеб Телом Господа, а Чашу Кровию Самого Спасителя и Царя нашего Иисуса Христа¹⁴³.

В Амвросианской Литургии приводятся слова установления Таинства и молитва призывания Св. Духа на дары¹⁴⁴. В Мозарабской Литургии вспоминаются слова установления Таинства и молитва призывание Св. Духа¹⁴⁵.

Итак, вера Православной Восточной Церкви в действительное пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы имеет неизмеримо больше важности и силы, чем мудрование лютеран¹⁴⁶.

В учении о присутствии Иисуса Христа в Евхаристии нужно различать: а) действительность, б) образ сего присутствия. А) Православная Церковь, вопреки заблуждениям еретиков древних (докетов) и новых (Виклефа, Цвингли и Кальвина), в особенности реформатов, которые учат, что хлеб и вино и по освящении остаются простым хлебом и вином и служат только символами Тела и Крови Христовой, верует, что Иисус Христос действительно присутствует в Евхаристии.

Эта истина имеет, как мы видели выше, неопровержимые основания:

a) В Св. Писании. б) В Св. Предании: сюда относится учение о присутствовании Иисуса Христа в Евхаристии не только отцов Церкви, напр. – Игнатия Богоносца (посл. к Смирн. 7), Иустина (an. 1. гл. 66), Иринея (Contra haeres. liber. IV. c. 18. n. 4. 5), Кирилла Иерус. (Тайн. поуч. IV. 1, 2, 3, 6.), Иоанна Златоустого (Бесед. на еванг. Матф. 82-я), Иоанна Дамаскина (Точн. изложение прав. вер. кн. IV, гл. 13), но и целых соборов: первого (Gelas, Cyzik. Comment in Akta Concil. Nicaen., cap. XXXI, Diatyr 3), третьего (Epist. Synodika Cyrilli Alex, ad Nestor.) и седъмого (Consil. Nik. II Akt. IV Lekt Epiph. Diacon. Bce эти свидетельства приведены в «Бесед. о таинств.» архиеп. Евсевия, стр. 154–164).

Б) Иисус Христос присутствует в Евхаристии не так, будто бы только проницает (по лжеучению лютеран) хлеб и вино, остающиеся неизменными, и только пребывает с ними, в них, под ними (in, cum, sub pane); но так, что хлеб и вино прелагаются, пресуществляются, претворяются в самое Тело и в самую Кровь Его (Прав. испов. ч. I, ответ. на вопр. 56; Посл. восточ. патриарх. о прав. вере).

В подтверждение этой истины могут быть приведены: а) места Св. Писания, где прямо и ясно самый хлеб называется Телом Христовым, самое вино Кровью Христовою; а хлеб и вино не иначе могут сделаться Телом и Кровью Христовою, как только чрез преложение, претворение. б) Различные чинопоследования Литургии, так как во всех древних литургиях, употребляющихся не только в Православной Церкви, но и у несториан, евтихиан, сирийцев, яковитов и в Церкви Римской, есть молитва к Богу Отцу, пред освящением даров, чтобы Он преложил, пременил, претворил Духом Святым хлеб в честное Тело Христа, а вино в Честную Кровь Его (Renaudot. Liturg. oriental. Collection, Paris, 1685; Asseman. Cod. Eccles liturgy. Univers. Rom. 1784). в) Учение отцев и учителей Церкви: Кирилла Иерусалимского (Тайн. поуч. 1,7), Григория Нисского (Catech. с. XXXVII), Амвросия Медиоланского (In libro de myster.), Иоанна Дамаскина (Точ. изл. пр. веры, кн. IV, гл. 13), блаженного Феофилакта (In. loh. VI). – Указанные свидетельства. отцов Церкви см. в «Беседах о таинств.» архиеп. Евсев., 169–173).

Из учения о присутствии Иисуса Христа в Евхаристии вытекают следующие заключения, которыми еще точнее определяется образ присутствия Его в сем Таинстве и которые надобно твердо помнить при изъяснении Литургии:

a) Хотя хлеб и вино в Евхаристии претворяются собственно в Тело и Кровь Господа, но так как с Его Телом и Кровью нераздельно соединена Его душа, a с Его человечеством нераздельно и ипостасно соединено Его Божество: то явно, что Иисус Христос присутствует в Евхаристии не одним только Телом Своим и Кровью, но всем существом Своим, т. е. и душою Своею, и самим Божеством. (Ин. 6:56–57. – Иоан. Дамаск «Точн. излож. пр. веры», кн. IV. гл. 13. См. «Бесед. о Таин.» архиеп. Евсев. стр. 175).

b) Хотя освященные дары раздробляются и разделяются в Евхаристии, но собственно это бывает только с видами хлеба и вина, а не с самим Телом, которое, вместе с Кровью, как тело духовное, прославленное, бессмертное, «ктому уже не умирает» (Рим.6:9; 1Кор.15:43–44), следовательно, не может подвергаться разделению, разрушению, раздроблению. Отсюда, в каждой части освященных даров находится не одна какая-либо часть Тела и Крови Господней, но Тело Христово, всегда и во всем целое, и в каждой части – до малейшей частицы – присутствует весь Христос по существу Своему, т. е. с душою и Божеством, совершенный Бог и совершенный человек. («Посл. восточ. патр. о прав. Вере», чл. 17); см. слова в чинопослед. Литургии при раздроблении Агнца.

c) Равным образом, хотя Евхаристия совершалась и совершается в бесчисленных местах вселенной, но Тело Христово всегда и везде одно, и Кровь Христова всегда везде одна, и повсюду в Евхаристии присутствует один и тот же Христос, совершенный Бог и совершенный человек. («Посл. вост. патр. о пр. вере» чл. 17).

d) Так как хлеб и вино, чрез таинственное освящение, пресуществляются в истинное Тело и Кровь Иисуса Христа, то значит, со времени освящения даров, Он присутствует в Евхаристии постоянно, т. е. присутствует не только при самом употреблении и принятии Таинства верующими, но и до употребления, и после употребления. («Посл. вост. патр. о пр. вере», чл. 17).

e) Наконец, так как хлеб и вино прелагаются в Евхаристии в истинную Плоть и в истинную Кровь Иисуса Христа, которым Он всегда присущ по Божеству Своему, то явно, что освященным Дарам должно воздавать поклонение боголепное. («Прав. исп.» чл. 1, отв. на вопр. 56. 107. 3лат. «Толк. на перв. посл. к Кор.» беседа 25. 5).

Св. Евхаристия есть 1) благодарственная жертва за святых, т. е. чрез нее мы благодарим Бога за то, что Он благоволил им во Христе, под знамением Креста Его, победить врагов спасения и совершить течение веры непорочно, – что восприял их от нас в Церковь первородных, и упокоил во свете Лица Своего, – что даровал нам молитвенников и ходатаев и молитвы их дал нам в предстательство и помощь пред Своим престолом¹⁴⁷. В таком смысле совершается приношение жертвы о святых по чину Литургии св. Иоанна Златоустого словами: «Еще приносим Ти словесную сию службу о иже в вере почивших, праотцех, отцех, патриарсех» и пр., а по чину Литургии св. Василия Великого, как и по чину Литургии св. апостола Иакова, Церковь, по освящении Даров, воспоминает святых: а) «Да обрящем милость и благодать со всеми святыми, от века Тебе благоугодившими праотцы, отцы, патриархи» и пр., и б) для получения ходатайства святых на небе, чтобы их молитвами и предстательством усилить свои молитвы пред Богом о живых и умерших, или, как говорит св. Кирилл Иерусалимский¹⁴⁸, «чтобы по их молитвам и предстательствам Бог принял наше моление» и посетил нас Своими щедротами. 2) Умилостивительная жертва об усопших; она приносится об отпущении грехов усопших в вере и надежде воскресения в жизнь вечную. 3) Очистительная жертва о живых, т. е. о всех живых христианах.

Здесь пастырь Церкви должен напомнить своим пасомым, если желает утвердить их на незыблемом основании учения Церкви, 1) что есть общего между Крестною и Евхаристическою жертвою Иисуса Христа; 2) чем они отличаются одна от другой; 3) чрез указание того и другого определить свойства Евхаристического жертвоприношения.

1. Общего между жертвою, приносимою Богу в св. Евхаристии, и жертвою Голгофскою то, что –

a) они суть едино в существе своем. И ныне на жертвенниках Церкви приносятся – та же самая Пречистая Плоть Господа, которая страдала на Кресте, та же самая Пречистая Кровь Его, которая пролита за нас на Голгофе.

b) Евхаристическая жертва священнодействуется невидимо тем же вечным Первосвященником, Иисусом Христом, Который совершил и жертвоприношение Крестное. См. молитву в Литург. Злат., читаемую священником во время Херувимской песни.

2. Различие же между Крестною жертвою и жертвою Евхаристическою следующее:

а) на Кресте Иисус Христос видимо принес в жертву Богу Отцу Свое Пречистое Тело и Свою Пречистую Кровь; а в Евхаристии Он приносит их под видами хлеба и вина.

b) Там Он непосредственно Сам принес искупительное жертвоприношение; здесь, хотя невидимо также Сам совершает его, но видимо посредством пастырей Церкви.

c) Там жертва принесена чрез действительное заколение Агнца Божия; здесь она совершается чрез таинственное преложение Духом Святым хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, без страданий, без пролития крови, без смерти.

d) Ha Кресте Иисус Христос однажды принес Себя в жертву, для искупления мира, а Евхаристическое жертвоприношение, со времени установления, совершалось, совершается и будет совершаться до скончания мира (1Kop.11:25–26).

I. В прошедший раз, беседуя с вами о Божественной литургии, я говорил вам, братия мои, о том, как во время пения священной песни «Тебе поем» невидимым наитием Св. Духа, чрез благословение священника, находящиеся на престоле хлеб и вино прелагаются (пресуществляются) в истинное и действительное Тело и Кровь Иисуса Христа. Хотя Св. Дары и по пресуществлении своем представляются обыкновенным хлебом и вином, но по существу они суть истинное и действительное Тело и Кровь Христовы, – то самое Тело, которое, как я вам говорил, родилось в Вифлееме от Приснодевы Марии, крестилось во Иордане, пострадало, погребено, воскресло, вознеслось на небо, сидит одесную Бога Отца и имеет явиться на облаках небесных, – и та самая Кровь, которая во время страданий Господа на Кресте излилась за жизнь мира из пречистого ребра Его.

В этих-то, братия мои, Св. Дарах, каждый раз по пресуществлении их в Тело и Кровь Христову, приносится великая жертва Отцу Небесному, которую с благоговением окружают ангельские силы. Жертва эта, по силе и действию своему, равна той жертве, которую принес Самим Собою Христос Спаситель на Кресте; ибо в той и другой жертве приносится один и тот же Христос. Различие между ними только то, что жертва, приносимая на престоле, есть жертва бескровная, бесстрастная, т. е. приносимая без пролития крови и не соединенная с новыми страданиями для Спасителя, а жертва, принесенная Христом Спасителем на Кресте, была жертва кровавая, с пролитием Его Пречистой Крови и величайшими страданиями для Него. На Кресте Он принес Самого Себя непосредственно и однажды, а на престоле приносится многократно, во время каждой Литургии. Но как жертва, принесенная Христом Спасителем на Кресте, была жертва всемирная, т. е. имеющая спасительное действие на весь мир, видимый и невидимый, так и жертва, приносимая каждый раз на св. престоле, заимствуя свою силу от Крестной жертвы, может оказывать действие на весь мир – видимый и невидимый.

II. По уверенности в великой силе и важности жертвы, приносимой на престоле, священник, по пресуществлении Даров в Тело и Кровь Христову, молится, чтобы эта жертва оказала свое спасительное действие прежде всего на людей, приступающих ко Св. Причащению, чтобы причащение освященных Даров послужило причащающимся к душевной их трезвенности, к отпущению грехов, к общению Св. Духа, к достижению Царства Небесного, а не в суд или осуждение; потом уже священник молится о принятии священных Даров в жертву и за прочих людей: во-первых, – за умерших, во-вторых, – за живых.

а) Из людей усопших священник прежде всего поминает святых Божиих: «Еще приносим Тебе (Отец Небесный), – молится священник, – сию словесную службу о почивших в вере праотцах, отцах, патриархах, пророках, апостолах, проповедниках, евангелистах, мучениках, исповедниках и о всякой душе праведной, в вере скончавшейся, изрядно (т. е. в особенности) о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии». Эти последние слова священник говорит вслух всей церкви для того, чтобы и предстоящие во храме прославили Божию Матерь. В ответ на это, на клиросе поют: «Достойно есть, яко воистину, блажити Тя Богородицу...» т. е. по-русски: «Поистине достойно ублажать Тебя, Богородицу, Вечноблаженную, Всенепорочную и Матерь Бога нашего; величаем Тебя честнейшею херувимов и несравненно славнейшею серафимов, без утраты девства родившую Бога Слова, истинною Богородицею». Иногда вместо «Достойно» поется песнь «Ο Тебе радуется, благодатная, всякая тварь...». Песнь эту по-русски можно выразить так: «Благодатная! О Тебе радуется всякая тварь, сонм ангелов и род человеческий! Ты – священный храм и рай духовный; Ты – девственная похвала, от Которой воплотился и был младенцем Бог, прежде всех веков сущий Бог наш; утробу Твою Он сотворил престолом и чрево Твое соделал пространнейшим небес. О Тебе, благодатная, радуется всякая тварь. Слава Тебе!». Если кому из вас, братия, нужно что знать для надлежащего почитания Божией Матери, то следует только узнать эти две священные песни в честь её: «Достойно» и «О Тебе радуется», и вникнуть в каждое слово.

В иные праздники вместо этих песней поются другие священные песни, которые называются по церковному «Задостойниками», т. е. заменяющими песнь «Достойно». Потому после преложения Св. Даров в Тело и Кровь Христову поется песнь в честь Божией Матери, что Она из всего рода человеческого удостоилась быть Матерью Господа, Спасителя нашего. Поэтому каждый раз, когда приносится в жертву за нас Его Тело и Кровь, естественно вспомнить и о Божией Матери, как виновнице нашего спасения, и обратиться к Ней с благодарностью.

После Божией Матери вспоминает священник в своей молитве Иоанна Предтечу и дневного святого. Священник вспоминает в своей молитве святых Божиих и приносит за них бескровную жертву, во-первых, в благодарность Богу за то, что Он помог им, братьям нашим по плоти, достигнуть блаженства; во-вторых, в особенности для того, чтобы ради их молитв Господь посетил нас Своею милостию. Начиная обедню, священник, как я говорил, за все разряды или лики святых вынимает особые частицы и особую в честь Божией Матери. Под видом вынутых частиц святые теперь невидимо окружают принесенного в жертву за нас Агнца Божия, Иисуса Христа, как истинные подданные своего царя, и с особенною любовью молятся о нас тогда, когда в память их приносится бескровная жертва.

В это время когда поют на клиросе «Достойно есть» или другую священную песнь в честь Богородицы, священник продолжает свою молитву за людей и после святых поминает и умерших братий наших. «Помяни, Господи, – молится он, – всехусопших с надеждою воскресения в жизнь вечную и упокой их, Боже наш, где все озаряется светом лица Твоего», – и поминает усопших по именам, в особенности тех усопших, за которых служится Литургия. Равно и диакон читает в это время помянник усопших.

О, братия! Великая отрада бывает от сего поминовения тем умершим, которые перешли на тот свет с сердечным покаянием, верою во Христа Спасителя и надеждою на Его милосердие, хотя и не успели еще принести плодов, достойных покаяния. Одни только неверующие и упорные грешники лишены этого утешения. Как жертва, принесенная Господом Спасителем на Кресте, проникла до ада, сокрушив твердыни его, вывела оттуда души усопших людей, с верою ожидавших Христова пришествия, так и бескровная жертва, каждый раз приносимая на престоле, может проникать также до ада, отверзать затворы адовы и облегчать участь людей, перешедших из сей жизни с верою и упованием на милосердие Божие. История Христианской Церкви представляет не мало примеров благотворного действия бескровной жертвы на умерших.

В житии св. Григория Двоеслова рассказывается следующий случай. Один монах был добродетельной жизни, но имел несчастную привычку к любостяжанию, т. е. любил копить деньги. Когда братия монастыря узнала об этом после его смерти, то настоятель монастыря, в страх другим, велел лишить его церковного погребения и молитвы в продолжение тридцати дней, а потом, из сострадания к его душе, тридцать дней велел приносить о нем бескровную жертву. В тридцатый день усопший монах явился в видении оставшемуся в живых своему брату и сказал: «Доселе мне худо было, а теперь уже я благополучен, потому что сегодня получил общение со святыми». Вот какова сила бескровной жертвы. И будет приноситься за нас и умерших отцов и братий наших эта святейшая бескровная жертва до тех пор, пока этот свет стоит – до самого второго пришествия Христова. Пройдут десятки, сотни, тысячи лет, – потомки наши давно забудут о нас, а Св. Церковь всегда будут приносить о нас бескровную жертву и молиться: «Упокой, Господи, всех усопших с надеждою воскресения для жизни вечной. Упокой их, Боже наш, там, где все озаряется светом лица Твоего». Если когда, то именно тогда, когда приносится бескровная жертва, умершие наши, будучи разлучены с нами телом, несмотря ни на какую давность лет, под видом вынутых частиц духом своим соединяются с нами в одно семейство, в одну Церковь Христову, утешаются нашими молитвами и сами взаимно утешают и подкрепляют нас, живущих на земле. Как утешительно, братия, что мы, христиане, по милости Христа Спасителя, имеем за себя такую великую жертву! (См. 22 № Костр. еп. вед. 1889 г.).

б) Молитвенно воспомянув умерших, священник затем переходит к молитве за живых. Он умоляет Господа о всяком священническом чине, Св. Соборной и Апостольской Церкви, Благочестивейшем Государе нашем и всем Августейшем Доме Его, о всей палате и о воинстве их, дабы Царь Небесный даровал им мирное царствование, да и мы в тишине их тихое и безмолвное (безмятежное) житие поживем, во всяком благочестии и чистоте.

Все это моление произносится тайно. Но как пред тем священник возгласно, в знак особенного благоговения, помянул Славную Владычицу нашу Богородицу как первую в чиноначалии Церкви Торжествующей, Небесной, так теперь он возгласно умоляет Господа в первых помянуть Святейший Правительствующий Синод¹⁴⁹ и местного архипастыря, как первых членов Церкви нашей воинствующей, земной, от благоденствия которых зависит благосостояние её, «ихже даруй святым Твоим Церквам в мире целью с честных, здравых, долгоденствующих, право правящих слово Твоея истины», т. е. даруй, Господи, чтобы высокие представители св. веры нашей православной жили для Твоих Церквей, мудрому правлению их вверенных, в мире целыми (невредимыми), честными (благоговейно почитаемыми), право правящими слово Твоей истины, т. е. чтобы они справедливо, свято, во всей чистоте и целости соблюдали и преподавали слово истины Твоей, изложенной в Евангелии и в богодухновенном учении апостолов и св. отцов Церкви, следуя, таким образом, заповеди апостольской: «Старайся представить себя Богу достойным, делателем неукоризненным, верно преподающим слово истины» (2Тим.2:15).

После гласной молитвы о священноначальниках наших лик возглашает: «И всех и вся», т. е. помяни, Боже, всех мужей и всех жен, принадлежащих к святой Церкви Твоей. Это возглашение есть глас всеобъемлющей любви Св. Матери нашей Церкви к возлюбленным чадам своим. «Помяни, Господи, молится она, – помяни не только тех, коих священнодействующий помянул тайно и возгласно, но всех вообще, требующих великого Твоего благоутробия. Ибо Ты один знаешь возраст и имя каждого от утробы матери его, знаешь потребу каждого, и потому тех, которые не были помянуты по неведению, или забвению, или по множеству имен, Сам помяни, Боже! Для всех будь все – помощь беспомощным, надежда безнадежным, обуреваемым спаситель, плавающим пристанище, недугующим врач». (из литургийной молитвы св. Василия Великого).

Во время пения «И всех и вся» священник тайно молится о настоящем и всяком месте жительства верующих, обо всех помощи Господа требующих, о добротворящих во святых Его церквах и поминающих убогих. По исполнении своего моления он возглашает: «И даждь нам единеми усты, и единем сердцем славити и воспевати пренестное и великолепое имя Твое» – и все верующие, изъявляя готовность единодушно и непрестанно прославлять Отца и Сына и Св. Духа, произносят: «Аминь». Тогда священник благословляет их, желая всем им «милостей великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа», на что они отвечают ему взаимным благожеланием: «И со духом твоим». (См. «Кратк. бесед. о Божеств. литургии» свящ. В. Разумовского, изд. 1857 г.).

III. Так св. Церковь молится за умерших и живых своих членов. Возблагодарим же Св. Матерь Церковь за её молитвы о нас и за её материнское попечение о всех её чадах, живых и умерших.

С любовью старайтесь, братия мои, спешить за Божественную литургию и, когда услышите слова священника: «Изрядно о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней Славней Владычице нашей...», и когда будут петь после сего священную песнь Божией Матери «Достойно есть яко воистину...», или другую священную песнь, то знайте, что в это время священник, вспоминая святых Божиих как ходатаев наших, молится и за всех умерших братий наших. Молитесь в это время и вы, братия, в уме своем о упокоении своих близких: «Помяни, Господи, в надежди воскресения преставльшихся рабов Божиих, наших сродников» (переберите их по именам), «Упокой их, Боже наш, там, где все озаряется светом лица Твоего». Аминь. (Сост. с дополн. по указ. источн.).

I. Св. Григорий Двоеслов в разговорах своих с диаконом Петром повествует о явлении умершего, который просил пресвитера помочь ему молитвою о нем к Богу. «Из сего видно, заключает он, сколь полезно душам приношение священной жертвы, когда и сами духи просят о том живущих, и указывают на знаки, чрез которые они от грехов очищаются».

Вот подробности этого явления умершего: один пресвитер, имевший обыкновение мыться в теплицах, однажды там, нашел незнакомого мужа, который и служил ему. Так как потом это повторялось несколько раз, то пресвитер, чтобы поблагодарить этого незнакомца за его усердие, принес туда две просфоры и предложил ему; но вот что услышал от него: «Отче, это святой хлеб. Для чего даешь мне это? Я есть не могу. Я, которого ты видишь, был некогда господином места сего, но за грехи мои здесь осужден. Если желаешь сделать для меня, что-нибудь, то принеси вместо меня хлеб Всемогущему Богу и молись о грехах моих и знай, что ты услышан, когда, пришедши мыться, меня более не найдешь здесь». Сказав это, он сделался невидим. Пресвитер в течение целой недели приносил Богу каждый день за упокой его бескровную жертву, и, пришедши после того в теплицу, уже не нашел там более незнакомца. (Из «Бесед св. Григ. Двоеслова», кн. IV, гл. 55).

II. Св. Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, часто совершал Божественную литургию о усопших и говорил, что она весьма помогает душам их. В подтверждение этого он приводит следующее обстоятельство: «Один узник, за которого родители, почитавшие его умершим, трижды в год совершали Божественную литургию: в день Богоявления, Пасхи и Пятидесятницы, по освобождении от плена, явившись неожиданно к своим родителям, вспомнил, что в эти самые дни приходил к нему в темницу со светильником некий славный муж: оковы спадали с ног, и он был свободен, в прочие же дни опять содержим был в оковах, как узник» («Ч. М.» 12 нояб.).

III. На востоке в одном месте стали рыть землю для основания монастыря и нашли в земле двадцать тел, черных как уголь, но нимало не тронутых тлением. Святитель, иноки и народ, желая узнать, чьи это тела, стали со слезами молиться Богу, и по их молитве, один из этих несчастных восстал и сказал, что тут был некогда монастырь, что он и девятнадцать его товарищей, несмотря ни на какие убеждения и угрозы настоятеля, жили нечестиво, и вслед за тем просил, чтобы двадцать иноков обещались пред Богом в течение двадцати лет, проведенных усопшими в иночестве, молиться за них Богу с приношением бескровной жертвы. Когда же святитель с иноками изъявил на то свое согласие, – усопший оградил себя крестным знамением и опять уснул сном смерти, – и сразу же тело его, и тела его товарищей превратились в прах, так что святитель тогда же велел ссыпать по обычаю все кости их в общую усыпальницу. («Письма Святогорца», ч. 2, стр. 185–186. – Подобное было в 1832 и 1834 годах; см. «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и св. земле инока Парфения» ч. 3, стр. 140–142).

IV. Св. Григорий Двоеслов повествует, что при церкви св. Венедикта были две постницы, которые имели несчастную привычку осуждать своих ближних. Св. старец увещевал их оставить эту привычку и, наконец, за непослушание отлучил их от Св. Церкви. Они все-таки не исправились и ушли в могилу со своим пороком; вследствие этого отлучение осталось на них. Но за свое постничество (и вероятно по причине ходатайства родных) они были похоронены в церкви. Но во время Литургии, когда диакон возглашал: «Оглашении изыдите!», многие христиане видели их выходящими из церкви. Узнал об этом преподобный Венедикт, сжалился он над несчастными и послал в ту церковь просфору, чтобы вынуть из неё часть за упокой душ их, а также повелел поминать их при совершении Христовых Таин. После того уже никто из христиан не видел их выходящими из Церкви. Из этого все уразумели, что вследствие заупокойных молитв Св. Церкви и жертвоприношения усопшие постницы получили от Бога прощение. («Беседы», кн. II, гл. 23).

V. Передадим здесь видение одного благочестивого человека, который во времена святогорца Серафима подвизался на Афоне. Из этого видения мы еще более увидим, как молитва Церкви избавляет души грешников от мучений.

Благочестивый тот человек, будучи еще в миру, однажды сильно захворал и два месяца лежал в постели. В один день, когда болезнь его особенно усилилась, ему было видение: к нему вошли два юноши, взяли его за руки и сказали: «Следуй за нами!». Больному показалось, что он без всякой болезни встал, оглянулся на свою постель и увидел, что тело его осталось на ней. Тогда только он понял, что он оставил земную жизнь и должен явиться в иной мир. В юношах он узнал ангелов и в сопровождении их долго шел по местам мрачным. Вдруг ему как будто издали послышался стон и вопль людей. В страхе и трепете прошел он еще немного и увидел много печей, в которых бушевал огненный вихрь и крутилось пламя. Из пламени раздавались страдальческие стоны грешников. Юноши начали объяснять своему спутнику, за какой грех уготовано то или другое огненное место, наконец, они показали ему различные мучения за народные бесчинные увеселения и сказали: «Если ты не отстанешь от своих грехов и привычек прежней жизни, то здесь твое место». Тот, видя свое огненное жилище на целую вечность, дрожал, как лист, и не мог выговорить слова. Вслед затем один из ангелов выхватил из пламени человека, который был черен, как уголь, весь обгорел и был окован с головы до ног. Страшно было смотреть на него. Оба ангела сняли с несчастного оковы, и с него слетела как будто мрачная шелуха: он сделался чист и светел, как ангел; неописанное райское веселие сияло в его очах. Неизвестно откуда, ангелы взяли одеяние наподобие царской порфиры, блиставшее как свет, и одели ею страдальца. Спутник ангелов недоумевал, почему произошла такая перемена. «Что это значит – смиренно спросил он у них. – Ради Господа объясните и скажите мне». Тогда один из ангелов отвечал: «Эта душа была очень грешна и потому должна была по делам своим вечно гореть в пламени. Между тем родители этого грешника по смерти его много подавали за него милостыни, много делали поминовений на Литургии и панихидах; и вот, ради поминовения и молитв родительских, ради ходатайства Церкви, Бог умилостивился: душа его избавлена от вечного мучения и теперь предстанет пред лицо своего Господа и будет радоваться со святыми Его вовеки».

Тем видение и кончилось. (Извлечено из «Писем Святогорца»; сн. «Странник» за 1882 г. май).

VI. Царь греческий Феофил жил небрежно и не заботился о спасении души своей. Смерть похитила сего государя среди греховной его жизни. Супруга Феофилова ужаснулась о том, сколь тяжкая постигнет участь её супруга в вечности. Усилились молитвы в церквах, подавались милостыни, благотворения. И что же? Молитвы Церкви дошли до Господа. Феофил был прощен к душевной радости преогорченной его супруги и к утешению Церкви, имеющей столь милосердого и всемогущего Господа, Который и мертвых не только телом, но и душою, живит и возводит из бездны ада. (Синакс. на Мясоп. суб.).

«Но кто может исчислить, – восклицает св. Иоанн Дамаскин, – все свидетельства, находящиеся в жизнеописаниях св. мужей, в описании мучеников и божественных откровениях, ясно показывающие, что и по смерти приносят величайшую пользу усопшим совершаемые о них молитвы, литургии и раздаваемые милостыни: ибо ничто данное взаим Богу не погибает, но вознаграждается от Него с величайшею лихвою». (В «Сл. о усопш. в вере» см. «Хр. чт.» 1827 г., ч. 26).

I. Святыми мы называем всех тех, которые угодили Богу непорочностью своей земной жизни, подвигами благочестия и потому достигли вечного спасения. Таковы, напр., патриархи, пророки, апостолы, мученики, преподобные, святители и проч. Как угодники Божии, святые называются друзьями Божиими и сонаследниками Христу. Название друзей Божиих усвояет святым Сам Бог: «Вы друзья Мои если исполняете то, что Я заповедую вам» (Ин.15:14). Псалмопевец также говорит: «Мне же зело честии быша друзи Твои Боже» (Пс.138:17). Название сонаследников Христу усвояется святым в словах ап. Павла: «А если дети, то и наследники: наследники Божии, сонаследники же Христу: если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (Рим.8:17). Как таковых, мы непрестанно поминаем святых в своих молитвах. Это поминовение имеет, прежде всего, характер хвалебно-благодарственный. Так, поминая святых, мы чествуем их за святость их земной жизни, твердость в вере даже до смерти и радуемся их настоящему блаженному состоянию. Прославляя святых, мы вместе с тем чествуем Бога, дивного в Своих святых: «Святым, иже суть на земли Его, удиви Господь вся хотения Своя в них» (Пс.15:3). С другой стороны, мы благодарим Бога, Который в лице святых дал нам высокие примеры благочестия, подражая которым и мы можем достигнуть вечного спасения.

Далее, поминовение святых, братия, имеет характер просительно-умилостивительный. Мы умоляем святых подать нам помощь в деле нашего спасения. Но умоляем не как богов каких, могущих помогать нам своею собственною силою, а как предстателей наших пред Богом, единым Источником и Раздаятелем всех даров и милостей тварям (Иак.1:17), как предстателей и ходатаев наших, имеющих силу ходатайства от Христа, Который есть «Един посредник между Богом и человеками... предавший Себя для искупления всех» (1Тим.2:5–6).

II. Из такого великого значения поминовения святых вообще вытекает смысл поминовения их на проскомидии и литургии верных по освящении Даров.

На проскомидии приготовляются дары, имеющие пресуществиться, по действию Св. Духа, в истинное Тело и Кровь Христову. Это должно наводить священнодействующего не только на мысль о Божественном Искупителе, но также на мысль и о тех, которые удостоились быть Его сонаследниками в Царстве Божием, т. е. на святых, первенствующее положение среди которых занимает Пресвятая Дева Мария.

а) Поэтому и поминовение святых на проскомидии имеет характер хвалебный; но, хваля святых Божиих, прославляем, а также благодарим мы Бога за Его великие милости, даруемые нам в лице святых как образцах, подражая которым, и мы можем достигнуть вечного спасения.

С другой стороны, поминовение святых на проскомидии имеет характер просительно-умилостивительный. Этот характер открывается в следующих словах, произносимых священнодействующим: «В честь и память Преблагословенныя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, еяже молитвами приими, Господи, жертву сию в пренебесный Свой жертвенник»; и еще: «В честь и память честнаго славнаго пророка Предтечи и Крестителя Иоанна и всех святых, их же молитвами посети ны, Боже». Итак, священнодействующий просит Бога ради молитв святых удостоить приносимую им жертву её высокого назначения. Хотя жертва Христова, привнесенная на Голгофе и приносимая во святилищах, сама ходатайствует за нас с совершенно достаточною силою, но, прося Бога Отца, чтобы Он молитвами святых принял сию жертву за нас, мы обнаруживаем не недостаточность веры в силу её, а только смиренное сознание недостаточности наших молитвенных усилий к усвоению спасительных плодов её. Мы молимся, чтобы Господь помиловал нас ради бесценной жертвы Сына Своего, но в то же время чувствуем, что наши молитвы слабы и не чисты. Это чувство и побуждает нас просить других, чтобы они помолились за нас. В сем случае успешна бывает не только молитва праведников, но и всех, сродных нам по вере, даже таких грешников, как мы, почему и такой великий праведник, как ап. Павел, просил себе молитв у всех членов Церкви Римской (Рим.15:30), Солунской (1Фес.5:25) и других Церквей. Не еще ли успешнее, следовательно, в этом случае молитва праведников?

Итак, святые поминаются на проскомидии, во-первых, для воздания чести их блаженной памяти и, во-вторых, для того, чтобы их молитвами Господь принял уготовляемую жертву; наконец, для того, чтобы молитвами святых посетил нас Бог Своею милостию.

б) Ту же самую цель имеет, братия, и поминовение святых на литургии верных по освящении св. даров.

Жертва, приносимая на литургии верных, хотя и отличается от жертвы Голгофской по образу приношения, но по существу и Евхаристическая и Голгофская – тождественны. На жертвеннике приносится Тотже самый Агнец, Который был принесен за грехи мира на Кресте; та же самая Пречистая Плоть, которая страдала на Кресте, та же самая Пречистая Кровь, которая излилась тогда. И ныне совершает это Тот же самый Вечный Первосвященник, Который совершал и жертвоприношение Крестное. Как тогда, так и теперь один и Тот же и приносяй и приносимый, и Жертва и Архиерей; Голгофскую жертву можно сравнить с семенем, а Евхаристическую – с древом, происшедшим из этого семени: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк.22:19), говорит Спаситель: обе жертвы нераздельны.

Евхаристическая жертва есть хвалебная и благодарственная. Эти свойства её указал Сам Господь при установлении её, когда, прияв хлеб, прежде всего, хвалу воздав и благодарив, преломил и затем преподал ученикам Своим, говоря: «Сие есть Тело Мое» (Мф.26:26). Отсюда и поминовение святых в это время имеет характер хвалебно-благодарственный. Мы выражаем свою благодарность Богу за блаженство праведников и за данную им возможность ходатайствовать за нас пред Богом.

С другой стороны, поминовение святых на литургии верных имеет цель просительно-умилостивительную. Это видно из следующего: несомненно, что крестная жертва есть умилостивительная за грехи всех людей, живых и мертвых, и примиряющая нас с Богом; так как Бог благоизволил, по учению ап. Павла, Тем (т. е. Сыном Своим) «примирить Собою всё, умиротворив чрез Него Кровию Креста Его, и земное, и небесное» (Кол.1:20); «Потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных…» (1Петр.3:18). После этой жертвы Христос приобрел власть над живыми и мертвыми, взял Себе ключи ада: Бог «всё покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви» (Еф.1:22). «Ибо Христос для того и умер и воскрес и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми» (Рим.14:9). «И был мертв и се жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти» (Откр.1:18).

Точно также и Евхаристическая жертва, как равная по существу Крестной, должна быть умилостивительною. Но чтобы она и на самом деле была такою, мы и умоляем святых о том, чтобы они ходатайствовали об этом пред Богом.

Итак, мы поминаем святых не с тою целью, чтобы умилостивить к ним Бога, но чтобы их молитвами и предстательством усилить свои моления пред Ним о живых и умерших. Поэтому священнодействующий присовокупляет: «Ихже молитвами посети нас, Боже, и помяни всех усопших в надежде воскресения живота вечного». Св. Кирилл Иерус. говорит: «Поминаем и прежде почивших, во-первых, патриархов, пророков, апостолов, мучеников, чтобы их молитвами и предстательством принял Бог наше моление». (См. «Поуч. тайноводст.» Кир. Иерус. 5 кн. гл. 9).

III. Итак, братия-христиане, поминовение святых как на проскомидии, так и на литургии верных имеет хвалебно-благодарственный и просительно-умилостивительный смысл. (Сост. по указ. источн.).

Слово диптих происходит от δίς и πτυχή и означает складень. Простейший диптих состоял обыкновенно из двух сложенных вместе дощечек или табличек, сделанных из свинца, дерева или слоновой кости и скрепленных у корня колечками. Число дощечек, впрочем, могло увеличиваться. В греко-римском мире диптихи обыкновенно употреблялись для официального письма. В них вписывались разного рода дела гражданские и судебные, почему диптихи часто и назывались диптихами консульскими и гражданскими. Употребление диптихов собственно в христианской Церкви восходит к глубокой древности. Диптихи имели в ней богослужебное значение. В них вписывались для прочтения в церкви имена не только заурядных членов церковной общины, но и имена вышедших из её среды мучеников, подвижников и вообще святых. О таковом богослужебном употреблении диптихов в христианской Церкви имеются свидетельства у Тертуллиана, св. Киприана и Дионисия Ареопагита. Диптихи обыкновенно прочитывались диаконом за Литургией. Они делились на три класса: diptycha sanctorum, diptycha fidelium virorum et, diptycha fidelium defunctorum. C течением времени диптихи видоизменялись и дали начало новым формам. Первый класс диптихов – diptycha sanctorum – дал начало христианским календарям, или месяцесловам. Второй и третий классы – diptycha virorum et defunctorum – дали начало нашим синодикам.

Синодик происходит от слова σύνοδος – собор. В церковном словоупотреблении слово синодик обозначает запись имен живых и умерших, поминаемых на церковных службах. Синодик заменяется словом помянник. До нас не дошло синодиков Греческой Церкви, но о них можно судить по синодикам нашей Церкви, несомненно заимствовавшей их от Церкви Греческой.

Одним из пунктов нападок протестантов на Литургию св. И. Златоуста служит призывание святых в молитвах Церкви. Этим, говорят протестанты, уничтожается Христос, Который есть единственный Ходатай между Богом и людьми.

В ответ на то мы должны сказать, что Православная Церковь от начала своего существования и до настоящего времени всегда была и доселе остается весьма далекою от желания своим почитанием святых и призыванием их в молитвах хоть сколько-нибудь уменьшить значение ходатайства Христова, напротив – высоко и свято ценила и ценит Его. Она знает только одного Ходатая Бога и Человека – одного Иисуса Христа, но призывает и почитает святых, как лиц, благоугодивших Богу и потому близких и присных Ему ходатаев за нас, грешных, пред Ним. В почитании и призывании святых воинствующая Церковь выражает только сознание своего молитвенного общения с высшею, торжествующею Церковью и пожинает в нем плоды тех Христовых обетований, по которым соединенной общественной молитве усвоены столь великие благословения и дарования. Общение святых, по учению нашей Церкви, есть союз любви и молитвы, который обнимает не только всех верующих, еще живущих, но и соединяет их с отошедшими в вечную жизнь. Он есть как бы мост веры, приводящий от земной Церкви в Небесную, и ту и другую объединяющий в одной любви Христовой. Этот-то союз (культ) любви и общения, имеющий своим основанием взаимные молитвы святых и верующих, очень рано появился в нашей Церкви. Она особенно высоко почитала память тех, которые засвидетельствовали свою веру мученическою смертью, и места своих молитвенных собраний устрояла на гробах их (μαρτυρία). С самых первых веков христианства говорится о вере христиан в силу и заступление молитв святых.

Так в кн. Ермы, называемой «Пастырь», в здании церкви упоминаются лица, пострадавшие и умершие за имя Господа, т. е. мученики и праведные¹⁵⁰.

В послании Смирнской Церкви, оповещавшей общество христиан о кончине св. Поликарпа, на просьбу иудеев к проконсулу не давать христианам тела Поликарпа, дабы последние, оставив Распятого, не стали боготворить Поликарпа, говорится: они (т. е. иудеи) не понимают, что христиане поклоняются только Христу, так как Он Сын Божий, а мучеников искренно любят как учеников и последователей Господа за их любовь к своему Царю и Наставнику¹⁵¹. В другом месте говорится, что «При гробе его (т. е. Поликарпа) мы (христиане) будет собираться с веселием и радостью, чтобы Господь соизволил нам праздновать день его мученического рождения, как в память уже совершивших свой подвиг, так в научение и утверждение подвижников»¹⁵². Пример учеников Игнатия Антиохийского, увезших святые останки его туда, показывает нам как их любовь к своему учителю, так и веру в молитвенное заступление его о них пред Богом¹⁵³

Ориген в толковании своем на послание к Римлянам говорит: «Достойно и праведно вспоминать святых в торжественных собраниях или так, чтобы чрез воспоминание их преуспевать и нам в делах веры»¹⁵⁴.

Св. Киприан пишет: «О мучениках приносятся молитвы, хваления и благодарения за одержанную ими победу и дарованные им небесные венцы»¹⁵⁵.

Кирилл Иерус., описывая молитвы по освящении Св. Даров, продолжает: «Мы поминаем и прежде почивших, во-первых патриархов, пророков, апостолов, мучеников, чтобы их молитвами и ходатайством принял Бог и нашу молитву»¹⁵⁶. Епифаний, опровергая африан, издевавшихся над таким постановлением Церкви, говорит: «Праведников же, отцов, патриархов и пророков, апостолов, евангелистов, мучеников, исповедников и весь общий лик мы поминаем для того, чтобы Господа Иисуса Христа особенным некоторым хвалением отделить от всех прочих и воздать Его величеству подобающее поклонение»¹⁵⁷.

В песнях Ефрема Сирина мы находим следы молитв, совершаемых верными в честь святых¹⁵⁸.

Григорий Нисский, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин и Василий Великий оставили нам много похвальных слов в честь святых, где говорится как о служении в честь их, так и о вере всех в молитвенное ходатайство святых пред Богом¹⁵⁹.

Августин, когда пишет против Фавста, упоминает о том, что христианский народ прославляет память мучеников благочестивым празднованием как для возбуждения подражания, так и дабы, соединившись с заслугами их, мог быть вспомоществуем их молитвами¹⁶⁰.

Правила Гангрского, Лаодикийского и Карфагенского соборов считают почитание и поминовение святых и молитву за них апостольским преданием. Так, 20 правило Первого Собора говорит: «Если кто, надмеваясь и гнушаясь, осуждает собрания в честь мучеников и совершаемые в них служения и память их, да будет под клятвою». 51 правило Второго Собора, давая распоряжение о несовершении в Четыредесятницу дней рождения мучеников, повелевает совершать память их в субботу и дни воскресные. 56 правило Третьего Собора дает позволение и впредь читать страдания мучеников в дни, когда совершается ежегодно память их.

Кроме приведенных отцов Церкви и правил соборов о призывании святых в молитвах и чествовании их, в древних литургиях Востока и Запада также находится такая вера Церкви. Так, в Литургии «Апостольских постановлений» мы читаем: «Еще приносим Тебе (жертву) и за всех от века благоугодивших Тебе святых: патриархов, пророков, праведников, апостолов, мучеников и исповедников»¹⁶¹. В греческой Литургии Иакова находим следующее место: «Помяни нас (служащих), чтобы нам обрести милость и благодать со всеми святыми, от века Тебе благоугодившими из рода в род, праотцами, отцами, патриархами, пророками, апостолами, мучениками, исповедниками, учителями, преподобными и всяким духом праведным, в вере Христа Твоего скончавшимся»¹⁶².

В Сирской же Иакова говорится: «Еще поминаем пророков, апостолов, евангелистов, проповедников, мучеников, исповедников». (Это говорит диакон; то же самое возвещает и священник)¹⁶³.

В Литургии Марка это место читается так: «Помяни предков наших – праотцев, отцев, патриархов, пророков, апостолов, мучеников, исповедников, святых праведных и всякий дух, скончавшийся в вере во Христа»¹⁶⁴. В Мозарабской, во второй молитве литургии верных, находится поминовение апостолов и мучеников¹⁶⁵.

В Амвросианской Литургии находятся остатки поминовения святых даже Восточной Церкви¹⁶⁶.

В Литургии св. Василия по Барберинову списку поминаются Иоанн Предтеча, святые и славные апостолы и все святые¹⁶⁷. В Литургии же Златоуста это место читается так: «Приносим Ти словесную службу, о иже в вере почивших праотцех, отцех, патриарсех, пророцех, апостолех, проповедницех, евангелистех, мученицех, исповедницех и о всяком дусе, в вере скончавшемся»¹⁶⁸.

В виду всего сказанного, протестанты не правы, если из-за своих догматических воззрений отвергают учение Церкви, засвидетельствованное как отцами её, так и соборами¹⁶⁹.

При молитвенном и благодарственном воспоминании «О Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии», архиерей или иерей, как бы в ознаменование того, что это воспоминание о Преблагословенной Деве Марии при бескровном жертвоприношении вместе и воспоминание Её всегдашнего ходатайства за нас у престола Божия и что Её Богоматерние молитвы всегда доходят до престола Божия и благоприветливо приемлются Господом, – берет кадильницу и кадит пред Св. Дарами; благовонные облака фимиама кадильного окружают престол и восходят горе на небо. На клиросе радостно воспевают Преблагословенную Деву Марию.

Вот что было на Афоне при преп. Ниле.

Невдалеке от Карсы и вблизи обители Пантократорской поныне виден пространный лог, по которому разбросаны келлии. В группе этих иноческих гнезд доныне есть келлия с церковью Успения Богоматери. В этой келлии жил старец с послушником. И старец, и послушник его были духовной жизни. Случилось так, что старец захотел выслушать воскресное служение в Корейском Протатском соборе; ученик остался в келлии. В глубокий вечер послушник услышал стук у келлии и, отворив дверь, увидел странника-монаха. Он с любовью принял его на ночь в келлию. Когда пришло время молитвы, оба стали на молитву. Во время службы, когда пришло время величать Честнейшую херувим, инок-хозяин пел с сердечным умилением обычную песнь пр. Космы Маюмского. Но гость пел совсем иначе. Он начинал так: «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную, и Матерь Бога нашего», а потом прибавлял: «Честнейшую херувим» и пр. «Чудное пение! сказал в восторге прислушавшийся инок-хозяин, – Ради Бога, сотвори милость, напиши мне эту песнь, какую пропел ты». «Хорошо, – отвечал незнакомец, – подай чернил и бумаги, я напишу. «Прости, брат,– сказал со скорбию опомнившийся хозяин – мы занимаемся рукоделием и молитвою, редко имеем нужду в бумаге и чернилах – и теперь нет ни того, ни другого». «Так принеси мне каменную плиту», – сказал незнакомец. Инок принес, и незнакомец стал водить по ней пальцем. К удивлению, слова так ясно и четко печатлелись на камне, как бы это было на мягком воске. «Отселе, – сказал незнакомец, – подавая доску, пойте всегда так песнь, как написано; пусть и все другие поют ее», и затем мгновенно исчез. Восторженный инок, перечитывая слова, пел песнь, чтобы вытвердить ее. Возвратившийся старец застал послушника за пением. «Что это поешь ты?». Послушник пересказал все, что с ним было. Старец донес о том протату и собору. Собор донес патриарху, представив и самую доску. Это было в 980 г., при патр. Николае Хризоверге. Собор ввел ангельское пение во всеобщее церковное употребление. В древней греческой минее под 11 днем июня сказано: «В тот же день собор архангела Гавриила έν τώ αδειν». Лог, в котором стоит келлия, посещенная небожителем, поныне называется αδείν – логом пения. Икона Божией Матери, пред которою пел небожитель, перенесена в Протатский собор и называется поныне «Достойно». (См. Исторический обзор песнопевцев и песнопений греческ Церкви, Филарета, архиеп. Чернигов. и Нежинского, стр. 295296).

I. Третья часть литургии верных состоит из приготовления верных к причащению Св. Даров и самого ими причащения. Ныне побеседуем пока, братия, о том, какими возгласами, молитвами и песнопениями приготовляет Св. Церковь своих чад к причастию Св. Тела и Крови Христовой.

II. а) Приготовляя верующих ко Св. Причащению, священник прежде всего читает о них тайную молитву. В то время когда диакон, говоря ектению или прошение пред Богом о принесенных и освященных Честных Дарах, приглашает молящихся, испросивши единения в вере и общения Св. Духа, предать самих себя, и друг друга, и всю жизнь Христу Богу, священник так молится о причастниках: «Тебе, Владыко Человеколюбче, поручаем все жизнь нашу и надежду и просим, и молим, и униженно умоляем: сподоби нас причаститься небесных Твоих и страшных Таин, сей священной и духовной трапезы, с чистою совестию, во оставление грехов, в прощение прегрешений, во общение Духа Святого, в наследие Царствия Небесного, в сыновнее дерзновение к Тебе, а не в суд или во осиждение», – и следующие последние слова своей тайной молитвы возглашает вслух всей церкви: «И сподоби нас, Владыко, со дерзновением неосужденно смети прызывати Тебе небесного Бога и Отца и глаголати».

б) И сподоби, т. е. по-русски: удостой нас, Владыко, чтобы мы с сыновним дерзновением, не во осуждение себе, могли призывать Тебя, Небесного Бога и Отца, и говорить... что говорить? – говорить вот эту молитву Господню, которая потом и поется на клиросе: «Отче наш, Иже еси на небесех! да святится имя Твое, дa приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наша, якоже имы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение но избави нас от лукавого» (Лк.11:2–4). Молитва «Отче наш» называется «Господнею» потому, что ей научил апостолов Сам Господь Иисус Христос. Когда св. апостолы, люди простые и некнижные, стали просить Его, чтобы Он научил их молиться, Господь сказал им: «Когда молитесь, говорите: Отче наш, Иже еси на небесех» и пр., и вот по этому-то случаю в первый раз на свете Господь Своими пречистыми устами произнес эту молитву. От апостолов эта молитва как священное наследие перешла и ко всем христианам. Как переданная нам Самим Господом и освященная Его пречистыми устами, эта молитва есть важнейшая и священнейшая из всех молитв. В Божественной литургии она служит лучшим приготовлением верующих ко Св. Причащению, потому что под словами: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», мы должны просить не столько обыкновенного хлеба и всего необходимого для поддержания жизни, сколько того Небесного Хлеба, который есть Тело и Кровь Господа Иисуса Христа: «Аз есмь Хлеб, сшедый с небесе», сказал о Себе Господь Иисус Христос.

Скажу вам, братия, эту молитву с некоторым пояснением.

«Отче наш, Иже еси на небесех!». То есть: Отец наш Небесный! Мы знаем, что Ты вездесущ; но преимущественно находишься на небесах, где обитают Твои небесные силы ангельские и все святые и куда не проникает зло грехов наших.

«Да святится имя Твое». Дай нам, Отец Небесный, жить так, чтобы мы своею жизнию святили и прославляли имя Твое, чтобы и другие, не верующие в Тебя, видя нашу добрую жизнь, могли также прославлять и святить имя Твое.

«Да приидет Царствие Твое». Дай нам, Отец Небесный, жить так, чтобы не царствовал в нас грех, а царствовала одна правда и святость, т. е. чтобы в нас подлинно было Твое Царство, чтобы, смотря на нашу жизнь, всякий мог сказать, что Ты – подлинно Царь наш, а мы – Твои верные подданные, всегда радующиеся о Царе своем и верно исполняющие Его повеления.

«Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли». Научи нас, Отец Небесный, исполнять не нашу злую, испорченную волю, а Твою святую, и исполнять ее так, как исполняют ангелы Божии и святые Божии человеки на небесах.

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь». Не лишай нас, Отец Небесный, хлеба насущного и всего необходимого для поддержания жизни, но в особенности не лишай нас того Небесного Хлеба, который есть Тело и Кровь Твоего Единородного Сына, Господа Иисуса Христа. Без этого Небесного Хлеба не наследуем мы вечной жизни, а ждет нас ужасная вечная смерть, или вечные мучения в аду.

«Остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Мы неоплатные должники пред Тобою, Отец Небесный! За все те милости и благодеяния, которые Ты во всю жизнь нашу оказываешь нам, мы всегда должны бы свято исполнять Твою волю, но мы не исполняем её и находимся поэтому всегда в долгу пред Тобою. Итак, прости нам, Отец наш Небесный, долги наши, эти отступления наши от Твоей святой воли и согрешения наши, как и мы иногда оставляем людям согрешения их против нас.

«Остави нам, якоже и мы оставляем должником нашим»... страшны сии слова. Кто произносит их, тот почти так взывает к Богу: «Господи, я оставил, оставь и Ты; я отпустил, отпусти и Ты; я простил, прости и Ты; если я не отпустил, не отпускай и Ты; если я не простил ближнему, не прощай и Ты мне моих согрешений; какою мерою я мерил, такою пусть возмерится и мне¹⁷⁰.

«И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». Не попусти нам, Отец Небесный, быть в таких обстоятельствах, где мы можем подвергаться искушению и впадать в грех; но избавь нас от власти лукавого, который наводит нас на греховные искушения.

Что означает возглас священника после молитвы «Отче наш»: «Яко Твое есть царство, и сила, и слава Отца, и Сына, и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков?». Эти слова значат: уповаем, Отец Небесный, что все, о чем мы просим Тебя, Ты исполнишь, потому что Твое над всеми царство, и все находится в Твоей власти и силе, и Ты исполнишь все нами просимое, ради славы святого имени Твоего. (См «Костр. еп. вед.» 1890 г. № 2).

III. Видите ли вы, братия христиане, то, с каким благоговением приступает Св. Церковь к пению молитвы Господней. «И сподоби нас, Владыко, – говорит она, – неосужденно смети призывати Тебе, небесного Бога и Отца, и глаголати» эту молитву. Исподоби, т. е., как я объяснял вам, дозволь нам Владыко, Отец Небесный» не в осуждение себе призывать Тебя, Небесного Бога и Отца, и то не ради нас, а ради принесшегося за нас в жертву Единородного Твоего Сына. Не забудьте же, что торжественное пение молитвы Господней во время Литургии, именно после принесения бескровной жертвы, совершает Св. Церковь, между прочим, и потому, чтобы напомнить нам, что мы не иначе можем называть Бога своим Отцем, как только ради заслуг Его Единородного Сына, ради несенной Им за нас жертвы. Вот как высока, как свята эта молитва! Можете теперь понять, как худо делают те, которые читают эту молитву Отцу Небесному – дома ли, или в церкви, или где бы то ни было – небрежно и торопливо, или, что еще грешнее и чего избави Бог каждого из нас, – священные слова этой молитвы употребляют в шутку и поругание! О, братия христиане, убойтесь гнева и осуждения Божия! Аминь. (Сост. с дополн. по указ. источ.).

1 Священник Рязанской епархии, о. Надеждин, рассказывает такой случай из своих пастырских наблюдений. В июле 1887 г., говорит он, позван был я для приобщения Св. Тайнами одного старца-крестьянина с. Нижнего Белоомута, где мне пришлось услышать от него такое завещание детям своим: «Дети, – говорил им старец-отец, – я чувствую, что смерть от меня недалеко; будете жить вы после меня одни, но за худые дела не беритесь никогда, лучше чаще читайте вы молитву Божию “Отче наш”, читайте и дома, и в лесу, и в лугу – везде, молитва эта много раз спасала меня, грешного, в жизни от разных напастей и смерти, спасет она и всех вас от великих бед, если только вы, при всяком своем горе, усердно будете прочитывать молитву эту. Ей и звери повинуются, её и вода слушается. Она ведь Богова», т. е. дана нам Богом.

Желая подробнее узнать от старца-отца, почему именно он дал детям своим такую христианскую заповедь, я спросил его: разве ты что-нибудь особенное испытал на себе в жизни от молитвы Господней «Отче наш»?..

«Да, батюшка, – со слезами на глазах отвечал мне старец, – если бы не эта молитва Божия хранила меня в жизни, то давно бы на белом свете меня не было».

«Расскажи-ка мне хоть что-нибудь из жизни твоей,– сказал я ему, – про силу молитвы Господней, явленную над тобою. Может быть, это и для других будет поучительно».

«Всего-то не упомню, батюшка, проговорил старец, а кое-что хорошо помню и теперь. Однажды я пошел в лес грибов набрать себе; давно это было; мне тогда было лет 20 от роду. Хожу я по лесу, да посматриваю, не растет ли где гриб, и мало-помалу зашел в густой липняк. Вдруг из-за куста выбежал большой волк и шагах в трех от меня стал, как вкопанный; разинув рот и щелкая зубами, зверь этот, заметно, хотел броситься на меня. Шерсть на нем, как щетины, стояла: должно быть, волк-то был голодный. Что было делать мне? В руках у меня, кроме небольшой кошелочки, ничего не было. Сильно испугался я этого зверя. Но все-таки Бог избавил меня от него силою молитвы Своей. Когда я прочел эту молитву Божию в другой раз, то волк, громко рыкнув, рысью убежал от меня, точно огнем опаленный. И я остался невредим. Вот как велика сила молитвы Господней “Отче наш!”»

И еще случай. «Раз работал я на покосе с товарищами, – продолжал говорить старец. – День был очень жаркий. Мы и пошли вчетвером купаться в озере. Трое товарищей моих, скинув наскоро с себя белье, с разбегу бросились с берега в воду и поплыли далее. Бросайся, кричали они мне, и ты. Я бросился, но попал на очень глубокое место. А как пловень-то я был плохой, то, как ни старался выплыть из глубины, все же не выплывал, а прямо пошел ко дну. Ах! погиб я: утопаю, и, зажав рукою себе рот, начал в уме читать молитву Божию “Отче наш”. Помнится мне, что когда я произнес про себя слова “но избави нас от лукавого”, то в ту же минуту я, по словам товарищей своих, быстро выскочил из воды и, сделав прыжок, явился у самого берега с бледным лицом, с глазами мутными, где два товарища взяли меня и вытащили из воды на берег. Когда я пришел в себя, опомнился, двое товарищей сказали мне: “Мы думали, что ты совсем утонул, и уж послали одного из товарищей к рыбакам взять у них невод, чтобы ловить тебя”. Так силою молитвы Своей Господь чудесно спас меня от потопления», – крестясь говорил старец.

«Были со мною и другие, столь же удивительные случаи в жизни моей.

Раз пара лошадей моих, испугавшись чего-то, так начала трепать меня по луговым ямам и пригоркам, что я думал – уж конец жизни моей наступил; однако, лишь два раза со слезами прочел я молитву Господню “Отче наш”, и коренная лошадь моя на ровном месте упала, и чрез то я остался жив и невредим.

Много, много я получил себе от Бога добра ради св. молитвы Его “Отче наш”, на земле, теперь желал бы я с этою молитвою в устах и в сердце перейти в другую жизнь и явиться с нею на суд Божий».

Так старец-христианин закончил свои поучительные рассказы о силе молитвы Господней «Отче наш». («Рязан. Епарх. Вед.» 1888 г. № 16).

Передавая эти рассказы печати, мне думается, – заключает свое сообщение о. Надеждин, – что всякий читатель найдет в них для себя много поучительного и нравоучительного. И дай Бог, чтобы так было.

2. Подобное же сообщение встречаем мы и в другом органе печати, где Г. Дюков пишет о старце-священнике 20-х годов, о. Димитрии Столяревском, следующее. (См. Воскр. день 1887, № 25–26).

«Священник этот, о. Димитрий Столяревский, как теперь живо помню, священствовал при одной из трех церквей, именно Николаевской, в слободе Балаклеи, впоследствии при учреждении Украинского военного поселения переименованной в Новосерпухов. В летнее время он отправился на богомолье в Киев и, проезжая Полтавскою губернию, заехал на постоялый двор часов в 10–11 утра покормить лошадей и самому подкрепиться. По указанию хозяйки-содержательницы, женщины средних лет, заняв одну из комнат, он потребовал закуски. Через несколько минут, сказанная женщина внесла на подносе небольшой графин с водкой и холодной закуской, и, поставив на стол, сама вышла из комнаты. Священник о. Димитрий, по усвоенному им издавна обыкновению, начал читать молитву Господню “Отче наш”.

Едва окончил он молитву, сказав последние слова “но избави нас от лукаваго!” – как стоявший на столе графин мгновенно растреснулся вдребезги, как будто от удара молотком, и вся водка разлилась.

В недоумении и некотором страхе он призывает женщину, и, указывая на растреснувший её графин и разлитую водку, спрашивает ее: что это значит такое? Она, побледнев от сильного страха, дрожащим голосом произнесла: “виновата, батюшка!” и с этими словами повергается к ногам священника. Попросив ее встать, он спросил ее: что тут такое кроется? Со слезами на глазах она рассказала ему следующее: “Батюшка, как родному отцу и духовнику, открою вам мою жизнь. С мужем мы живем нехорошо и я помимо его имею другого возлюбленного. Дабы избавиться от законного мужа, мы порешили отравить его ядом, и когда он умрет, тогда я, как вдова, выйду за другого замуж. Составив отраву на водке, я поставила графин с отравой в шкаф, где стоял другой такой же графин чистой водки, и когда вы потребовали подать закуску и рюмку водки, я второпях, вместо чистой водки, схватила, по ошибке, этот графин, что с отравой, и подала его вам. Судите и карайте меня, как знаете, великую грешницу, посягнувшую на жизнь моего мужа”. Добрый и опытный пастырь сделал ей приличное наставление, положил на нее после искренней исповеди, к которой он ее расположил и подготовил, церковную епитимию, заверив, что если бы ей даже и пришлось отравить мужа, то выйти замуж за возлюбленного не удалось бы никогда, потому что следствие открыло бы их преступление и они по суду были бы сосланы в ссылку на каторжную работу...

По возвращении из богомолья домой священник о. Димитрий рассказал многим о сем очевидном чуде при нем или над ним совершившемся, советуя с верою читать молитву Господню “Отче наш” при всех случаях, угрожающих опасностью жизни и даже смертью».

«В созерцании единого Бога и в пламенной к Нему любви, ум наш, объятый и проникнутый сею любовью, беседует с Богом, как с Отцом своим. Что мы тщательно должны стараться достигать сего состояния, сие внушают нам слова молитвы Господней (Мф.6:9–13). Мы говорим: “Отче наш!”. Если же таким образом Бога и Господа вселенной собственными устами исповедуем Отцом своим, то вместе с сим исповедуем и то, что мы из состояния рабства совершенно приведены в состояние усыновленных чад Божиих»¹⁷¹.

Иисус научает творить общую молитву о братьях. Ибо не говорит: «Отче мой», но «Отче наш», и сим самым повелевает возносить молитвы за весь род человеческий¹⁷².

Далее мы присовокупляем: «Иже еси на небесех», чем самым изъявляем готовность стремиться к той области, в которой мы полагаем обитель Отца нашего, и ничего не дозволять себе такого, что бы делало нас недостойными высокого усыновления, лишало нас отеческого наследия.

Достигши столь высокой степени сынов Божиих, мы тотчас возгоримся свойственною добрым чадам любовью, которая заставит нас во всем искать славы Отца нашего. Почему мы говорим Ему: «Да святится Имя Твое», чем свидетельствуем, что наше чаяние, наша радость, есть слава Божия. Сосуд избранный, будучи исполнен сими чувствованиями, желает «отлучен быти от Христа» (Рим.9:3), дабы только приобресть Ему многочисленное семейство и присовокупить к славе Отца своего спасение всего Израиля. Впрочем слова «да святится Имя Твое», справедливо могут давать и ту мысль, что священие Бога есть наше совершенство. Посему, говоря Ему: «да святится имя Твое», мы как бы говорим следующее: «Отче, соделай нас такими, чтобы мы могли или разуметь величие Твоей святости, или удостоиться приятия оной, или, лучше, да открывается святость Твоя в духовной жизни нашей. А сие тогда исполняется в нас действительно, когда люди видят добрые дела наши и прославляют Отца нашего, Иже есть на небесех» (Мф.5:16).

Вторым прошением ум, достигший высшей степени чистоты, умоляет о том, да приидет как можно скорее, Царствие Отца его, разумея под сим или то всегдашнее Царствие Христово во святых, которое наступает тогда, когда, по истреблении из сердец наших пороков, власть диавола прекращается, и Бог начинает в нас владычествовать, – когда вместо побежденной плотской похоти воцаряется в уме нашем чистота, вместо преодоленного гнева – спокойствие, вместо попранной гордости – смирение; или – то Царство, которое в предопределенное время обещано всем вообще соделавшимся сынами Божиими, когда Христос скажет им: «Придите, благословении Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира» (Мф.25:34). К сему-то Царствию бывают устремлены взоры, желание и ожидание чистой души, когда она взывает к Богу: «Да приидет Царствие Твое!». Напротив, никто из беззаконников не дерзнет желать сего, ибо тот, конечно, не захочет и видеть престола Судии, кто знает, что в день пришествия Его получит он за дела свои не венец и награду, но наказание.

Третье прошение есть сыновнее: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли». Не может быть молитвы выше той, которою мы желаем, чтобы земное удостоилось сравниться с небесным. Ибо что значат слова «да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли», как не то, что да будут люди подобны ангелам, и как они исполняют волю Божию на небе, так и все живущие на земле да творят не свою, а Его волю? И сего прошения никто не может произнести с полным чувством, разве тот, кто верует, что Бог все, что кажется нам несчастием или счастьем, устрояет к нашей пользе и что Он более промышляет и печется о нашем спасении и благе, нежели мы сами о себе. Впрочем, можно понимать это и иначе. Воля Божия состоит в спасении всех людей, по словам блаженного Павла: Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1Тим.2:4). Итак, взывая к Богу: «Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли», мы иными только словами умоляем Его так: «Отче! чрез познание Тебя да спасутся все живущие на земле, подобно тем, которые пребывают уже на небе»¹⁷³.

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь».

Так как Иисус беседовал с человеками, обложенными плотию, которые подлежат необходимым законам природы, то хотя и повелевает нам так исполнять заповеди, как и ангелы, исполняют оные, однако снисходит к немощи природы, и как бы так говорит: «Я требую от вас равноангельской строгости жизни, впрочем, не требую бесстрастия. Ибо сего не допускает природа ваша, которая имеет нужду в пище».

Смотри, как и в телесном много духовного! Спаситель повелел молиться не о богатстве, не об удовольствиях, не о другом чем-либо подобном сему, но только о хлебе, и притом о хлебе дневном, так чтобы нам не заботиться о завтрашнем, не сокрушать себя заботою о наступающем дне. Он хочет, чтобы мы всегда были препоясаны и окрылены верою, и не более уступали природе, как сколько требует от нас необходимая нужда.

«И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим». В надежде на сию молитву смело может просить отпущение грехов своих всякий, кто отпустил только своим должникам, но не должникам своего Господа. Ибо многие из нас (что всего постыднее) бывают обыкновенно милостивы и весьма снисходительны к тем поступкам, кои оскорбляют Бога, хотя бы они принадлежали к числу величайших преступлений; и, напротив, являются жестокими и неумолимыми отмстителями за собственные малейшие оскорбления. Посему кто от всего сердца не отпустит согрешающему против него брату своему, тот сею молитвою будет испрашивать себе не помилование, но осуждение... говоря: «остави мне, как и я оставил». Ибо если сие молитва его будет услышана, то, в соответственность примеру его, что иное должно последовать, как не гнев неумолимый и непременное определение наказания?! Итак, если мы хотим быть судимы милостиво, то и сами должны быть милостивы к тем, которые против нас согрешили; ибо потолику отпустится нам, поколику мы отпустим тем, которые причинили нам какой-либо вред своею злостью»¹⁷⁴.

Далее следует: «И не введи нас во искушение». При сем рождается немаловажный вопрос: если мы молимся, да не будем подвергнуты искушению, то как можем доказать добродетель своей твердости, коей требует Писание? «Кто не имел опытов, – говорит оно, – мало знает» (Сир.34:10). И еще: «Блажен человек, который переносит искушение» (Иак.1:12). Итак слова молитвы «не введи нас во искушение», не то значат, что «не попусти нам когда-либо искуситься», но «не допусти нас быть побежденными в искушении». Искушаем был Иов, но не введен в искушение, ибо не произнёс ничего неразумного пред Богом (Иов.1:22), и не осквернил уст богохулением, к чему хотел привлечь его искуситель. Искушаем был Авраам, искушаем был Иосиф, но ни тот, ни другой из них не введен был во искушение, ибо ни один не исполнил воли искусителя¹⁷⁵.

Наконец следует: «но избави нас от лукавого».

«Здесь Спаситель... научает нас не отказываться от подвигов и произвольно не спешить к ним... как скоро мы вовлечены в борьбу, то должны стоять мужественно, а если нет вызова к оной, то должны находиться в покое и ожидать времени подвигов, дабы показать себя и нетщеславными, и мужественными. Лукавым же здесь называет Иисус диавола, и повелевает нам вести против него непримиримую брань... и сим самым научает нас никогда не гневаться на ближних за те оскорбления, какие мы иногда терпим от них, но всю вражду свою обращать против диавола как на виновника всех зол».

«Напоминанием о враге соделавши нас осторожнейшими..., Он воодушевляет нас далее, представляя нам того Царя, под властью Которого мы воинствуем: “Яко Твое есть Царство, и сила, и слава...” Итак, хотя бы ты и весьма был немощен, однако должен дерзать, имея такого Царя»¹⁷⁶.

I. По окончании молитвы Господней, диакон, если он есть, или священник возглашает: «Главы ваша Господеви приклоните». Затем все предстоящие, в знак сыновней покорности Господу, преклоняют пред Ним свои главы. Между тем в это время иерей тайно читает молитву, в коей умоляет Господа милостиво воззреть на преклонивших Ему свои главы. В этой молитве священник испрашивает у Бога благ единственно ради заслуг и любви Сына Божия; посему он заключает эту тайную молитву в слух всех предстоящих следующим возглашением: «Благодатию и щедротами и человеколюбием Единороднаго Сына Твоего с Ним же благословен еси...» и пр. После сего священник с благоговением повергается ниц пред Спасителем Богом, также с тайною молитвою, прося Его «освятить всех верующих и сподобить державною Своею рукою преподать ему, а чрез него и всем верующим, Пречистое Тело Свое и Честную Кровь Свою». В то время как священник молится, диакон, стоя на амвоне, крестообразно опоясывается своим орарем; затем, окончив положенную молитву, священник покланяется пред престолом, произнося трижды краткую молитву: «Боже очисти мя грешного и помилуй мя!» Затем диакон возглашает – «Вонмем», напоминая этим всем предстоящим о благоговейном и глубоком внимании их; священник же крестообразно приподнимает несколько над дискосом Святой Хлеб и возглашает: «Святая святым». Этим приподнятием, или возвышением Св. Хлеба означается возвышение Иисуса Христа на Кресте, говорит Симеон Солунский.

На возглашение священника «Святая святым» предстоящие, через лик поющих, ответствуют: «Един Свят, един Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь». Священник же, тотчас после возношения Св. Хлеба, раздробляет его, говоря: «Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядамый, никогда же иждиваемый, но причащающиеся освящаяй», и, раздробив, полагает все четыре части крестообразно на дискосе. Затем берет верхнюю часть Агнца с литерами 10, означающими сладчайшее имя Спасителя нашего (т. е. Иисус), и полагает ее в св. Потир; нижняя часть, с литерами ХС, остается для причащения священнослужащих, а остальные две частицы со словами: HI-КА, изображающими Христову победу над смертью и над адом, назначаются для причащения мирян. После сего приносится теплота, которая, по благословении священником, вливается в Чашу. После того уже следует причащение священнослужащих, при чем поется причастный стих, приличный дню.

II. Вот, братия мои, все те священные действия, которые, по порядку Литургии, совершает Св. Матерь наша Церковь от препоясания орарем диакона и до причащения священнослужащих. Некоторые из этих действий и предметов священных остались еще не объясненными нами, а потому теперь, постарайтесь, возлюбленные мои, выслушать наши объяснения о них.

а) Не объяснено, напр., еще то, почему и для чего по молитве Господней диакон опоясуется своим орарем крестообразно? Так, слушатели, по уставу Церкви действует диакон, с одной стороны, для того, чтоб удобнее служить ему во время причащения, а с другой – и главным образом – для того, чтоб явственнее и нагляднее выразить то благоговение, какое приличествует Божественным Тайнам, по подобию серафимов, крылами своими закрывающих лица свои пред неприступным величием Божиим. Крестообразное сложение диаконского ораря должно напоминать нам и то, что никто из верующих не может причаститься пренебесных Таин без осуждения и достойно, если не имеет пламенной серафимской любви к распятому Иисусу и с терпением не несет своего креста (Мф.10:38).

б) Далее, что означает слово «вонмем», которое теперь возглашает диакон по опоясании орарем? Словом этим внушается, чтобы все, готовящиеся к Св. Причащению, были сколь возможно внимательнее к самим себе и к той святыне, к которой они через несколько минут имеют приступить.

в) После возглашения диакона «Вонмем», священник возглашает: «Святая святым». Этим он возвещает, кому именно могут быть достойно преподаны сии Св. Дары. Да, слушатели, такому святейшему Таинству могут приобщаться только те верующие, которые совершенно очистились от грехов в Таинстве Покаяния и, вполне сознав свое недостоинство и окаянство и свою духовную нищету, дали обещание – самое решительное и твердое – не возвращаться уже более к тем грехам, в коих искренно раскаялись.

г) Далее, когда священник возгласит: «Святая святым», верующие, через хор певцов, ответствуют: «Един Свят, един Господь, Иисус Христос, в славу Бога Отца, аминь». То есть один только Иисус Христос совершенно свят; а потому, с твердым упованием на Его крестные заслуги мы да умоляем Его благость об очищении и освящении наших душ и телес!

д) После возглашения «Святая святым» и возношения «Агнца», священник раздробляет его на четыре части, по примеру Самого Господа, Который в ночь Своих страданий, установляя на Тайной вечери Св. Причащение, взял хлеб, преломил и раздробил его и под сим видом в первый раз причастил Своих первейших учеников – возлюбленных апостолов.

Раздробляя Агнца, священник полагает его на «дискосе» крестообразно в изображение того, что Господь и Спаситель наш распят на Кресте за все четыре части грешного мира, – что Он Пречистою Своею Кровью, излитою на Кресте, освятил нашу грешную землю, в которой и было погребено Его животворное Тело, – что, наконец, в самом распятии Своем Господь Иисус изобразил Своею Плотию Животворящий и спасительный четырехконечный Крест.

е) Еще не излишне знать всякому православному, что именно означают слова, которые про себя говорит священник при раздроблении «Агнца» на четыре части (т. е. слова: «Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый», и пр.). Объяснением сего могут служить подлинные слова св. Германа патриарха, который говорит: «Хотя и разделяется Агнец – Христос, но нераздельным и нераздробляемым остается и в каждой отдельно взятой части весь обретается; ибо хотя чрез смерть и подпал Он тлению, но плоть Его не видала истления». Следовательно, хотя кто причащается малейшей частицы из того Св. Хлеба, но он причащается всего Тела Христова и всей Крови Христовой. В этом смысле и священник при самом раздроблении святого Агнца произносит: «Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый, но не разделяемый, всегда ядомый и николиже иждиваемый, но причащающияся освящаяй».

ж) Наконец, для чего вливается в св. Чашу теплая вода? Это делается для того, чтобы сообщить Крови Христовой её естественное свойство – теплоту. (Нов. скр. ч. 11, гл. 7, § 72 и 74). Мы, прикасаясь к Св. Чаше недостойными устами и причащаясь Крови Христовой, пьем ее, как бы от самого животворящего ребра Господня, из которого по смерти Христовой, при прободении одним из воинов копием, истекла кровь и вода.

з) При вливании теплоты в Потир произносимые при сем слова «Благословенна теплота святых Твоих» означают теплую веру приступающих к св. Таинам. (См. Краткое изъясн. на Литургию прот. Г. Мансветова).

и) Следующими затем словами «Теплота веры исполнь Духа Святаго» показывается, что горячность веры возжигается в нас Духом Святым.

III. Таковы, братия мои, символические действия, которые совершаются в алтаре во время приготовления Агнца ко приобщению им всех верных. (Сост. с доп. по указ. источн.).

I. В прошедшей беседе мы сказали, что во время пения причастного стиха¹⁷⁷ (или вместо его другой какой либо священной песни) священнослужители (т. е. архиереи, священники и диаконы) приобщаются в алтаре Тела и Крови Христовой.

II. В чем состоит это приобщение и как совершается? Повторим прежде в кратких словах уже ранее сказанное.

Внешние действия этого приобщения верующие могут видеть во время Пасхи, когда Царские двери во всю светлую седмицу бывают постоянно отверсты (тогда как во весь год в это время не только двери бывают затворены, но и завеса закрыта), – слов же, произносимых в эти священнейшие минуты священными лицами, верующие не могут слышать, отчего и действия этих лиц не совсем понятны для предстоящих во храме. Посему изложим в возможной полноте образ приобщения священнослужителей.

Священные лица, как можно видеть в Неделю Пасхи, приобщаются Тела и Крови Христа Спасителя отдельно, как и Сам Он преподавал апостолам на Тайной вечери Тело и Кровь Свою, под видом хлеба и вина, также отдельно. В первые времена христианства так приобщаемы были и самые миряне, но, вследствие замеченных важных злоупотреблений от преподания в руки Тела Христова, пастыри Церкви сочли нужным преподавать мирянам Тело и Кровь Христовы вместе, прямо в уста, посредством лжицы¹⁷⁸.

а) Диакон, возгласивши на амвоне слово: «Вонмем!», – в то время как священник возглашает: «Святая святым!», – входит в алтарь северною дверью и, сделавши поклонение святому престолу и священнику, становится с левой стороны священника и, указывая рукою с орарем на лежащее на дискосе Тело Христово (Святого Агнца) говорит: «Раздроби, владыко, святый Хлеб!» Священник, разделяя (разламывая) верхнюю сторону Агнца, разрезанного снизу на четыре части во время проскомидии, говорит:

«Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и николиже иждиваемый, но причащающиеся освящаяй», и ставит эти части на дискосе крестообразно: к Востоку ставит часть с словами Ии-с (Иисус), против неё часть Хр-с (Христос) на северной стороне – ни и против неё (на южной) ка. Это раздробление Агнца на части означает распятие Христа Спасителя.

б) Диакон, между тем, переходит на южную сторону престола и, ставши по правую сторону священника, говорит: «Исполни, Владыко, святый Потир!» Священник, взявши первую часть Св. Агнца (со словом: Ии-с.) и изобразив ею над Потиром знамение креста, опускает ее в Потир, в Святую Кровь, говоря: исполнение Духа Святого, – чем выражает, как мы упоминали уже в прежней беседе, что совершитель и исполнитель Таинства Евхаристии есть Дух Святый (Дмитр. § 132). Это соединение Тела и Крови совершается потому, что живое тело естественно бывает соединено с кровью; а так как мы причащаемся Тела и Крови воскресшего Спасителя, который при раздроблении Хлеба (Агнца) изображается распятым, то соединением их и представляется воскресение Его, – что выражается и радостными пасхальными песнями воскресения, которые читаются при опущении, после причащения, в Потир с дискоса всех оставшихся на нем частей,-"Воскресение Христово видевше... Светися, светися, новый Иерусалиме... О, Пасха велия и священнейшая, Христе...» (там же).

в) По соединении Тела и Крови, диакон подает священнику теплоту, т. е. горячую воду, говоря: «Благослови, владыко, теплоту!» Священник, благословляя ее, говорит: «Благословенна теплота святых Твоих всегда, ныне, и присно, и во веки веков»; затем диакон (а без него – священник) вливает крестообразно в Потир теплоту говоря: «Теплота веры, исполнь Духа Святаго».

Что означает это действие? Горячая вода вливается в Потир для того, чтобы соединение тела и крови получило некоторую теплоту, которая бы произвела, во время причащения, в наших устах и гортани такое ощущение, как бы пили живую Кровь Спасителя из прободенного ребра Eгo. В таинственном смысле влияние теплоты означает благодать Святого Духа, изображаемого в Св. Писании подобиями огня и воды (Иоан.7:37–39; Деян.2:3), Который совершает Таинство и возбуждает в верующих теплоту чувствований и любовь к Богу.

г) После влияния теплоты Потир покрывается воздухом или платом, чтобы в него не попало какое-нибудь насекомое и не охлаждалась Св. Кровь.

д) Священник, стоя на своем месте, а диакон – за престолом, молятся, произнося трижды молитву: «Боже, очисти мя грешнаго», и, преклонив главы, читают тайно молитву: «Ослаби, остави, прости, Боже... прегрешения»... и поклоняются на четыре стороны, испрашивая этим прощение друг у друга и у предстоящих в своих грехах и оскорблениях.

е) Потом священник призывает диакона словами «Диаконе, приступи!» Диакон, подошедши к престолу с северной стороны, делает поклонение до земли, говоря: «Се, прихожду к безсмертному Царю»; затем, обращаясь к священнику, говорит: «Преподаждь мне, владыко, Честное и Святое Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа!» Священник, взявши часть от Святого Агнца, полагает ее на сложенные крестообразно руки диакона, со словами: «Диакону (имя рек) преподается Честное, и Святое, и Пречистое Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа во оставление грехов и в жизнь вечную».

ж) Диакон, поцеловав преподающую Святое Тело десницу священника со словом: «Аминь», стоит, ожидая священника, который, поклонившись пред св. престолом до земли, с словами: «Се, прихожду к бессмертному Царю и Богу», и приложившись к краю св. антиминса, берет часть Агнца, говоря: «Преподается мне (имярек), священнику, Честное и Пресвятое Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа во оставление грехов и в жизнь вечную». Потом, обратившись к диакону, дает ему целовать правое плечо свое, говоря: «Христос посреде нас», на что диакон ответствует: «И есть, и будет» (т. е. между нами Христос). В Неделю Пасхи (и до отдания её) священник, вместо: «Христос посреде нас», говорит диакону: «Христос воскресе!» и диакон ответствует: «Воистину воскресе!».

Когда Литургию совершают несколько священников вместе, тогда они все целуют, по принятии в руки Тела Христова, друг у друга плечи, с произнесением означенных слов, а если несколько диаконов служат с приготовлением к приобщению, то и они делают то же между собою. Этим лобзанием выражается взаимный мир во Христе и единодушие между священнослужащими.

з) Приявши от священника Тело Христово, диакон отходит за престол и, приклонив главу, читает молитвы: «Верую, Господи, и исповедую... Вечери Твоея тайныя... и: да не в суд иди во осуждение»... и вкушает Тело Христово, – что делает в то же время и священник, который, по вкушении Тела Христова, причащается Крови Его, пия трижды из св. Чаши и говоря: «Честныя и святыя Крове Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа причащаюся аз, раб Божий, иерей (имя рек), во оставление грехов моих и в жизнь вечную, аминь», и прибавляя тихо при первом вкушении: «Святый Боже», при втором: «Святый Крепкий», и при третьем: «Святый Безсмертный, помилуй нас», и, отерши платом край Чаши, благоговейно прикасается к нему устами, говоря: «Се, прикоснуся устам моим, и отымет беззаконие мои и грехи моя очистит», выражая тем веру свою в оставление грехов чрез причащение Тела и Крови Христовых.

и) Затем, пригласив диакона словами «Диаконе, приступи!» священник дает ему вкусить из Чаши трижды Кровь Спасителя со словами «Причащается раб Божий диакон (имя рек)» и пр.; по вкушении же, поднося край Потира к устам диакона, произносит приведенные слова: «Се, прикоснуся к устам твоим...» (Ис.6:7) (Это – слова серафима, которые он, взяв клещами угль от жертвенника Господня и поднесши его к устам пророка Исаии, изрек ему в знак очищения грехов его)¹⁷⁹.

к) После того священник молит Христа Спасителя отмыть грехи поминавшихся здесь верующих – живых и умерших – Кровию Своею честною, по молитвам всех святых Своих.

л) Затем, в краткой молитве, благодарит Его за удостоение приобщения св. Таин и просит Его направить наш путь (духовный), утвердить нас в страхе своем, сохранить жизнь и утвердить наши (нравственные) стопы, молитвами Пречистыя Богородицы и всех святых.

м) Потом отходит к предложению (жертвеннику), вкушает там несколько просфоры и вина, растворенного водою, и омывает уста.

н) Между тем диакон берет дискос с оставшимися на нем частями Св. Агнца (Тела Христова) и частицами, вынутыми из просфор на проскомидии, опускает все это в Потир – в Кровь Спасителя, читая пасхальные песни: «Воскресение Христово видевше... Светися, светися, новый Иерусалиме... О Пасха велия и священнейшая Христе...»

о) Если же на Литургии, напр., в посты, приобщаются взрослые миряне, то священник, по приобщении диакона, раздробляет части Св. Агнца со словами «ни-ка» по числу лиц, желающих приобщаться, и в таком случае диакон или священник погружает в Потир оставшиеся на дискосе части уже по причащении всех мирян.

Частицы, вынутые на проскомидии и лежавшие во время Литургии на дискосе, погружаются в Потир – в Кровь Христову – и напояются ею для того, чтобы лица, за которых они вынимались, омывшись сею животворящею Кровию, получили от Бога благодать и милость, – праведные и святые – большую славу и радость на небесах, а живые и мертвые – оставление грехов и наследие жизни вечной. (См. «Ряз. еп. вед.» 1886 г., № 3).

III. Так совершается причащение Тела и Крови Христовых священнослужителями. (Сост. с дополн. по указ. источн.).

I. В то время, когда священнослужители приобщаются Тела и Крови Христа Спасителя, лик поет причастен, т. е. стих, избранный большею частью из псалмов Давидовых и по возможности приспособленный к известному дню и празднику, для назидания и духовного утешения предстоящих.

II. В разные дни и праздники поются разные причастные стихи, но всякий раз в строгом соответствии с воспоминаемыми событиями или лицами.

Так, в понедельник, когда служба бывает в честь святых ангелов, поется причастен «Творяй ангелы Своя духи и слуги Своя пламень огненный».

Во вторник, когда служба совершается в честь Иоанна Предтечи, а также на память пророков, святителей и преподобных, поется причастен «В память вечную будет праведник, от слуха зла не убоится».

В среду, когда бывает служба в честь Пресвятыя Богородицы, а также во все богородичные праздники, кроме Благовещения, поется причастен «Чашу спасения прииму, и имя Господне призову». Пресвятая Богородица есть Чаша, преисполненная благодати и щедрот, изливаемых Ею на всех, призывающих с верою и усердием имя Господне и прибегающих под Ее покров. Св. Иоанн Дамаскин называет Ее приснотекущим источником благодати.

На Благовещение поется причастен «Избра Господь Сиона и изволи его в жилище Себе». Здесь под Сионом разумеется Пресвятая Дева Мария, Которую Сын Божий избрал из всех дщерей человеческих и воплотился в пречистом чреве Ее.

В четверг, когда отправляется общая служба апостолов, и в частные праздники всех апостолов полагается причастен «Во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их».

В пяток, когда установлена служба в честь Христова Креста, полагается причастен о спасении нас смертью Сына Божия «Спасение соделал еси посреде земли, Боже».

В субботу, когда Церковь особенно молится о упокоении усопших в вере христиан, причастен говорит о блаженстве праведников.

В воскресенье поется причастен «Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних».

На Рождество Христово поется причастен «Избавление посла Господь людем Своим», выражающий плоды воплощения Сына Божия.

Ha Богоявление Господне причастен «Явися благодать Божия, спасительная всем человекам», которая, прежде всего и преимущественно подается нам в Таинстве Крещения.

На Преображение Господне – «Господи, во свете лица Твоего пойдем и о имени Твоем возрадуемся во веки». В неделю Ваий – «Благословен грядый во имя Господне, Бог Господь и явися нам».

В Неделю Пасхи до отдания ее – «Тело Христово приимите, источника безсмертного вкусите».

На Вознесение Господне – «Взыде Бог в воскликновении, Господь во гласе трубне».

На Пятидесятнииу – «Дух Твой благий наставит мя на землю праву».

Все причастны заключаются словом «Аллилуиа», что значит «Хвалите Бога».

При этом должно заметить, что причастны, особенно в праздники, очень часто только прочитываются, а вместо их поются стихиры праздников и святых и другие священные песни. (См. «Рязан. епарх. ведом.» 1886 г., №2).

III. «Святая святым!» – взывает к нам Святая Церковь пред пением причастного стиха.

Чувствуем ли мы, братия, вполне важность этого воззвания? Не должны ли мы всеми мерами подавлять в себе гордость и самомнение; не должны ли повергать себя в прах пред святейшим, праведнейшим Творцом Небесным, при искреннейшем сознании своей великой греховности, своего недостоинства и ничтожества, и исполниться всегда чувствами глубочайшего смирения? Аминь. (Сост. по указ. источн.).

В древних литургиях, в большинстве их, во время причащения верных пелись разные причастны и не было определенности в этом отношении. Так, Кирилл Иерусалимский пишет (5 оглас. пис., § 17): «После сего вы слышите певца, песнею божественною призывающего вас к причащению Святых Таин и говорящего (Пс.33:9): ”Вкусите и видите...“ (66 стр. Филар. Истор. обз. песноп., гл. 1). Древняя Мозарабская Литургия также приводит этот стих: «Gustate et videte» (366 стр.).

Греческая Литургия Иакова тоже (191 стр.). В Сирской Литургии находим объяснение того же слова (43 ст.).

В Абиссинской Литургии пелись хвалебные псалмы 34,42, 130, или «Слава в вышних» Тр. КДА, 1869 г., № 4, 17 №, Странств. Преосвященного Порфирия, перевод Абисссинской Литургии).

В Литургии Марка – Пс.41: «Имже образом желает елень на источники водные» (Христ. чтен. Собр. древн. литур. 134 стр.).

I. После причащения священнослужащих, совершаемого в алтаре, отнимается завеса и отворяются Царские врата. Потом диакон берет от иерея св. Чашу и, став в Царских вратах и показуя ее верующим, призывает их к Св. Причащению, возглашая: «Со страхом Божиим и верою приступите!»

Что означают все эти действия? Отнятие завесы напоминает землетрясение, бывшее при воскресении Господнем; отверзение Царских врат – отнятие камня от гроба Господня; показание верующим Св. Даров означает то, что Иисус Христос воистину восстал от мертвых и показал Себя по воскресении живым. Поистине все это радостно для христианина! И вот верующие, увидев св. Чашу, содержащую в себе Тело и Кровь Христову, благоговейно поклоняются, радуясь спасительному к ним явлению Христову. Певцы от лица верующих, изъявляя эту радость, воспевают: «Благословен грядый во ымя Господне, Бог Господь и явися нам!» После сего верующие, которые готовились ко Св. Причащению, по прочтении молитвы «Верую, Господи, и исповедую»... со страхом Божиим и верою приобщаются Св. Таин. При сем заметим, что Св. Тайны преподаются мирским людям не из Чаши, как было в первые времена христианства, а лжицею. Эта лжица установлена св. Иоанном Златоустом, когда он узнал, что одна женщина, приняв в Церкви от руки его часть Тела Христова в руки свои, принесла ее в свой дом и смешала с каким-то чарованием для волхвования. И вот, чтобы не допустить подобных злоупотреблений от принятия Тела Христова в руки, святитель Христов установил преподавать людям Тело Христово лжицею в уста вместе с Божественною Кровию. Подобно сему и теперь священнодействующий иерей, как служитель Божий, священною лжицею преподает верующим от трапезы Господней огнеопальный уголь Тела Христова во оставление грехов и в жизнь вечную.

II. Братия христиане! Как радостно слышать слова Св. Церкви во время причащения верующих: «Тело Христово приимите, источника безсмертного вкусите!» Представляя себе такую великую милость Его к нам недостойным, кто из нас не воскликнет из глубины благодарного сердца: «Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне? Чашу спасения прииму, и имя Господне призову!» (Пс.115:3–4). Но, братия, готовясь приступить к Чаше жизни, мы должны твердо помнить следующее спасительное предостережение св. апостола Павла: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от Хлеба сего и пьёт из Чаши сей. Ибо кто ест и пьёт недостойно, тот ест и пьёт осуждение себе, не рассуждая (без уважения) о Теле Господнем» (1Кор.11:28–29). Страшно, братия, приступать к Св. Тайнам, особенно, если представим себе чудеса от них явленные.

Представим некоторые из таких чудес, чтобы возбудить в душе верующей спасительное чувство благоговейного ужаса.

Случилось в древние времена христианства, что один еврей, любопытствуя знать что-нибудь о Св. Тайнах, вошел обманом, под именем христианина, в храм, к Божественной литургии, которую священнодействовал сам св. Василий Великий. Во время раздробления Агнца еврей увидел, что священнодействующий имеет в руках отроча и раздробляет его. И когда он вместе с верными приступил к Св. Причастию и святитель преподал ему часть Св. Даров, то увидел в руках своих не хлеб, но истинную плоть, а в святой Чаше увидел истинную кровь. Скрыв часть Тела Христова, он поспешил в дом свой и открыл все жене своей. На утро же еврей пришел к св. Василию и умолял его преподать ему Св. Крещение, – и святой, воздав благодарение Богу, дивному во святых Своих, крестил еврея со всем домом его (Ч.М. янв. 1).

Однажды приступила к Св. Тайнам, которые преподавал верным св. Иоанн Златоуст, женщина, зараженная ересью, и когда она в неверии приняла часть Божественного Причастия, то почувствовала в устах своих камень. Пораженная священным ужасом, она всем предстоящим поведала о случившемся, показывая им тот камень, и, вразумившись чудом, перешла от неверия к вере и благочестию.

У одного селевкийского купца, еретика, был раб правоверный, который, однажды приняв в церкви часть Св. Причастия, хранил ее у себя в особом ковчежце. По прошествии некоторого времени о том узнал господин его, и когда он намеревался сжечь часть Тела Христова, тогда увидел, что она произрастила колосья (См. Камень веры, ч. 2).

Во время Мины, патриарха Константинопольского, один еврейский отрок, сын художника стекольного, смешавшись в храме вместе с отроками христианскими, причастился Св. Таин, и, пришедши домой, сказал о том отцу своему. Тогда разъяренный отец, бывший злейшим ненавистником христианства, бросил сына своего в разженную печь. Мать несчастного отрока, ничего не зная о случившемся, с плачем и рыданием искала дитя свое. В третий день, пришедши в то отделение дома, где производились работы, она вдруг услышала из печи голос. Неописанна была радость её, когда она узнала голос возлюбленного сына. «Как ты не сгорел, как ты остался невредим?», с восторгом и изумлением, спрашивала она его, когда он был в её объятиях. «Одна женщина,– отвечал чудесно спасенный отрок,– в светлой одежде, часто приходила ко мне и приносила воду для погашение горящих угольев и пищу для меня». Вскоре слух об этом чудесном событии достиг до императора греческого Юстиниана, который немедленно повелел крестить мать и сына, а отца, не хотевшего, по ожесточении сердца, принять Св. Крещение, повелел бросить в ту самую печь, в которую был брошен сын его. (См. «Камень веры», ч. 2).

III. Можно бы представить еще много других подобных чудесных событий, но ограничимся показанными, так как нет особой необходимости убеждать истинных христиан в силе и действии Св. Таин видимыми чудесами, от них совершающимися, – потому что истинный христианин, сподобившийся Св. Причастия, живо чувствует после того, что внутри его самого совершается таинственное чудо, – что в него вошла какая-то непостижимая благодатная сила, обновляющая все его нравственное существо и разливающая в нем неизъяснимо сладостную жизнь. Поэтому вполне относятся к Божественной Евхаристической пище пророческие слова св. псалмопевца: «Памятными соделал Он чудеса Свои, милостив и щедр Господь. Пищу дает боящимся Его» (Пс.110:4–5). Но, братия, чтобы неосужденно вкусить Источника бессмертного, мы должны прежде очистить душу свою искренним покаянием, – омыть ее слезами сердечного сокрушения о грехах, мы должны глубоко чувствовать свое недостоинство и воспламениться тем же божественным желанием, с которым св. пророк Давид взывал ко Господу: «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!» (Пс.41:2). Тогда, несомненно, Господь наш Иисус Христос благословит и освятит нас, и сподобит нас неосужденно причаститься страшных и животворящих Его Таин. Аминь. (Сост. по указ. источн.).

Какие есть постановления касательно этого Таинства?

1. Совершать и преподавать это Таинство может только священник или архиерей.

2. Для Таинства непременно требуется только одна просфора, один хлеб, квасный, чистый, пшеничный и незачерствелый. От этого одного хлеба причащаются все верующие. Вино же для совершения Таинства требуется виноградное и непременно красное во образ Крови, пролитой Христом за нас, и притом растворенное водою, в память воды, истекшей из ребра Христова.

3. Кто из мирян может и должен причащаться?

В Православной Церкви приобщаются:

а) младенцы, б) взрослые здоровые люди и в) больные.

а) Младенцев нужно приобщать, если можно, сряду же тотчас по крещении их. Приобщение младенцев удобнее всего в храме, потому что младенцы неспособны к принятию запасных Даров¹⁸⁰.

Для здоровья детей нужно приобщать их, сколько можно чаще, напр. раз в неделю или в месяц, Животворящих Таин.

До семилетнего возраста младенцы причащаются вообще без приготовления, определенного для мирян, и притом в самом раннем возрасте только под одним видом Крови. С семилетнего же возраста и младенцы к причащению приготовляются говением, т. е. молитвою, постом и исповедью.

Есть постыдный предрассудок, по которому родители и воспитатели не допускают младенцев до причащения Святых Таин на так называемой заупокойной обедне. Почему они так делают? Бог весть. Святое Таинство – одно как на праздничной Литургии, так и на заупокойной; и молитвы, и ектении за усопших приносятся же и на Литургии обыкновенной и праздничной, на которых, однако родители не стесняются и не опасаются причащать младенцев. Или, быть может, мысль о смерти и покойниках тяготит грешные души и возбуждает опасение за жизнь младенца? «Господи! прости таковым не ведят бо, что творят». О смерти нужно вспоминать не только на заупокойной обедне, но и постоянно помнить. Помни, православный, помни последняя твоя. (Сир.7:39).

Православные! носите и водите детей своих чаще в церковь Божию для того, чтобы они с малых лет полюбили богослужение в храме, а также и для того, чтобы они во время приобщения Св. Таин приучились не бояться священнослужителей, что приходится, к сожалению, иногда замечать в детях, не к чести родителей.

б) Всякий взрослый православный и не больной должен неотменено четыре раза в году по числу постов или хоть однажды в год очистить свою душу покаянием и приобщиться Св. Таин Христовых, по обряду православному, в посты или в другое время. Нехорошо делают те миряне, которые, не состоя под особым запрещением от духовника, под разными предлогами, не заботятся о каждогодном причащении Св. Таин, тем более, что Св. наша Церковь, как чадолюбивая матерь, людям, кои желают причаститься, но по разным житейским причинам (как то бывает в военной службе) не имеют возможности проговеть целую неделю, – оказывает снисхождение и считает достаточным трехдневное и даже однодневное приготовление мирян к причащению постом, молитвою и делами усиленного милосердия.

Святые Тайны должны быть принимаемы взрослыми здоровыми мирянами, ничего не пившими и не евшими в день причащения. Это воздержание от пищи и пития должно начаться с вечера накануне. Только людям престарелым, детям и больным, по слабости их сил, дозволяется принимать пишу с вечера весьма немного, и при том не позже полуночи (12 часов).

По причащении Св. Таин христианин прежде должен поглотить их и потом поцеловать край Чаши, как самое ребро Христово, из которого истекли кровь и вода; и затем, отступив немного, чтобы не коснуться при крестном знамении неосторожно св. Чаши, должен, по чувству благодарения, сделать поклон, но не до земли (ради охранения принятых Таин), – и не плевать до тех пор, пока не вкусит антидора и теплоты; потом чинно, без всяких разговоров, должен стоять на своем месте до конца Литургии и до выслушания благодарственных молитв по Святом Причащении.

в) Больных, даже и не особенно опасных, нужно причащать безотлагательно. Нехорошо делают те, которые приглашают священника к больному уже в предпоследние минуты его жизни, как выражаются, для напутствования (на тот свет), так что священник является в такие минуты у одра больного не столько вестником мира и успокоительной благодати Божией, преподаваемой в Святых Тайнах, а скорее вестником и предтечею смерти. Да в последние-то минуты жизни и сам больной нередко теряет сознание и лишается языка. Грех и ответственность за подобную промедлительность на окружающих больного! А ведь, к сожалению, приходится сознаться, что весьма и весьма многие не скоро заблаговременно допускают священника со Святыми Дарами к больному; да и сами болящего желают приобщиться большею частью накануне смерти. Приобщение святейшего Таинства, соединяющее человека со Христом, водворяющее мир в душу болящего, приносящее ему душевное и телесное здравие и служащее залогом вечной жизни, отлагается и замедляется. Да не будет так впредь!

Больные люди приобщаются во всякое время в домах, без соблюдения правила, положенного для здоровых, готовящихся к Св. Причащению; но исповедь грехов требуется и от них.

Потерявшим чувство и сознание запрещено преподавать Святые Тайны. (Сост. по брошюре свящ. В. Михайловского: «О св. Таинствах в Православной Церкви» СПб. 1886 г., стр. 16–18).

В чувстве смирения приступающий к причащению Св. Христовых Таин должен исповедать в сердце своем: «Господь и Бог мой подает в Пречистых Тайнах исцеление: и так приступаю, как бы больной, да исцелюся; Господь есть очищение мое: и так приступаю, как прокаженный, к Очистителю моему, да очищусь, Господь есть жизнь моя: и так приступаю, как мертвый, к жизни моей, да воскресну и живу от смерти греховной в добродетель. Господь есть пастырь мой: и так приступаю, яко овца к Пастырю моему, да цел буду от волка. Господь есть восстановление мое: приступаю к Восстановителю моему, да более не падаю. Господь есть оправдание мое: приступаю, как осужденный, к Судии моему, да из неправедного праведным меня сделает Своею благодатию. Приемлю Пречистые Тайны, да от причащения их приобретши помощь, отныне положу начало спасения моего, чтобы более не служить греху, но по силе моей Богу моему».

В чувстве же христианской надежды верующий, приступающий к Св. Тайнам, должен исповедовать: «Что такое грехи мои против милосердия Твоего, Господи? Суть паутина против ветра великого; грязная лужа против реки великия; тьма против солнца светлого. Повеет ветер, – проторгнет паутину; потечет река, – смоет грязь; воссияет солнце, – проженет тьму: – таково милосердие Твое превеликое, Боже! Как ветер паутину, растерзаешь грехи мои; как река блато, омываешь беззакония мои, как солнце тьму, просвещаешь меня и отгоняешь злые дела мои и слова и помышления». (Из Твор. св. Димитрия, митр. Ростовского).

«Верую, Господи, и вслух произношу, что Ты действительно Христос, Сын Бога живого, пришедший в мир спасти грешников, из которых я первый. Еще верую, что это есть самое Пречистое Тело Твое и это есть самая Честная Кровь Твоя. Посему молюсь Тебе: помилуй меня и прости мне согрешения мои произвольные и невольные, словом, делом, с сознанием и без сознания, и удостой меня неосужденно причаститься Пречистых Твоих Таинств, в оставление грехов и жизнь вечную. Аминь».

Приступая к причащению, говори в себе следующие стихи Метафраста:

«Вот приступаю к божественному причащению; Не опали меня, Создатель, сим Причастием, Ибо Ты – огонь, опаляющий недостойных; Но очисти меня от всякой скверны».

Потом говори: «Сыне Божий! приими меня сего дня в причастники Твоей Тайной вечери: я не открою тайны врагам Твоим, не дам Тебе лобзания, как Иуда; но, как разбойник, исповедаю Тебя: помяни меня, Господи, в Царстве Твоем!»

Затем опять произноси стихи:

«Человек! При виде Боготворящей Крови содрогнись: Это уголь, объятый огнем, попаляющий недостойных. Божественное Тело и обожает меня, и питает: обожает дух, а ум непостижимо питает».

Потом говори тропари: «Христе! любовию Ты привел меня в услаждение – и своим божественным попечением о мне сделал меня другим человеком; попали же невещественным огнем грехи мои и удостой, Милосердый, преисполниться наслаждением Тобою, да с восторгом величаю я два пришествия Твои».

«Как я, недостойный, войду в светлые жилища святых Твоих? Если осмелюсь с ними войти в чертог, το одежда обличает меня, ибо она не брачная, и связанный извержен буду ангелами. Господи! очисти скверну моей души и спаси меня, Человеколюбивый!»

(См. «Последование ко Св. Причащению», перев. на рус. язык с греческого, протоиер. А. Свирелина, изд. 3, стр. 43–44).

I. Ныне поведем, братия, беседу о том, как и чем выражают свои благодарственные чувства христиане по поводу приобщения Святых, Бессмертных, Животворящих Христовых Таин.

II. а) По причащении мирян и поставлении святой Чаши на престоле, священник, осеняя десницею народ, призывает на него благословение Божие: «Спаси Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое!» Народ с чувством радости и благодарения воспевает явленные ему благодеяния Божии: «Видехом свет истинный, прияхом Духа небесного, обретохом веру истинную, нераздельней Троице покланяемся, та бо нас спасла есть» – (потому что она спасла нас).

б) За сим священник, возложив на главу диакона дискос со звездицею и двумя покровами, для перенесения их на жертвенник, со словами (произносимыми тихо): «Благословен Бог наш», сам берет св. Чашу и, обратившись к народу, оканчивает начатое тихо славословие: «Благословен Бог наш», возглашая: «Всегда, ныне, и присно, и во веки веков», и поставляет на жертвенник, который в это время представляет небо. Это действие изображает последнее явление Спасителя миру и преславное вознесение Его на небо, что священник и выражает пред этим перенесением Св. Даров, троекратным каждением их с произнесением (трижды) слов «Вознесися на небеса, Боже, и по всей земли слава Твоя». Почему верующие, подобно св. апостолам, покланяются до земли переносимым Св. Дарам, как бы возносящемуся на небо Спасителю мира, и в лице клира, возглашая: «Аминь», подтверждают веру свою в обетование Спасителя – пребывать с верующими до скончания века (Мф.28:20); потом, в песни «Да исполнятся уста наша хваления Твоего, Господи»... воссылают благодарение Богу за то, что Он удостоил их причаститься Святым Своим, Божественным, Бессмертным и Животворящим Тайнам (Телу и Крови Его) и молят Его, чтобы Он Своею благодатию сохранил их в Своем освящении, и они весь день поучались правде Его, размышляя о Его премудрости, силе и благости, явленных в Таинстве Евхаристии.

в) По перенесении Святых Даров на жертвенник, диакон произносит на амвоне ектению, в которой внушает верующим, чтобы они с усердием благодарили Господа за принятие Божественных, Святых, Пречистых, Бессмертных, Небесных и Животворящих, Страшных Христовых Таин, и вместе просили Его, чтобы Он заступил, спас, помиловал и сохранил их Своею благодатию и помог им провести остающееся время дня свято и мирно, и затем – чтобы всецело предались воле Божией. Это прошение священник заключает исповеданием того, что Господь есть единый источник нашего освящения: «Яко Ты еси освящение наше...» при чем, сделавши Евангелием (стоявшим доселе, по прочтении его, на восточной части престола) крестное осенение над антиминсом, полагает его на обычном месте.

Святые Тайны называются в этой ектении такими высокими наименованиями с тою целью, чтобы верующие яснее видели и живее чувствовали величие этих Даров, которые они сподобились принять, и потому с большим усердием благодарили Господа. Они называются Божественными потому, что суть истинные Тело и Кровь Сына Божия, – называются Святыми и Пречистыми потому, что Иисус Христос есть непорочный и пречистый Агнец (1Пет.1:19), – Небесными – потому, что Спаситель наш Сам называл Себя хлебом, сходящим с неба (Ин.6:50–51), – Бессмертными и Животворящими потому, что они сообщают достойно причащающимся их вечную жизнь и бессмертие, – Страшными – потому, что для недостойно причащающихся они служат в суд и осуждение (Дмитр. § 139).

Это благодарение, по словам св. Иоанна Златоуста, установлено св. Церковью в подражание и образ того песнопения, которое совершили апостолы со Спасителем после Тайной вечери (Мф.26–30). (Дмитр. § 139).

III. Братия христиане! будем не только едиными усты, но и всем сердцем благодарить Бога до последнего нашего издыхания за бесценные Его Дары – причащение Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и благодарение со Отцем Его и Св. Духом ныне и присно, и во веки веков. Аминь. (Сост. по указ. источн.).

I. Сегодня с помощью Божиею побеседуем, братия-христиане, о том, как и чем оканчивается Божественная литургия, полная величайшего духовно-нравственного назидания.

II. а) Непосредственно после благодарственной ектении и возгласа «Яко Ты еси освящение наше...» священник, приготовляя предстоящих к выходу из храма, выходит за амвон со словами «С миром изыдем», и читает здесь молитву, в которой призывает на людей благословение Божие и просит Господа сохранить исполнение Церкви, т. е. распространить и соблюсти ее в полноте духовных даров (Дмитр. § 141, прим. б), освятить любящих благолепие дома Божия, т. е. пекущихся о благоукрашении храма, даровать мир всему миру, церквам, священникам, Императору, воинству и всем христианам, заключая эту молитву исповеданием того, что всякое благое даяние и совершенный дар исходит от Господа Бога – Отца светов, Которому мы воссылаем славу, благодарение и поклонение.

При чтении этой молитвы диакон стоит у иконы Спасителя с преклоненною главою, – что делает он от лица всех предстоящих для испрошения и принятия благословения от Господа, в воспоминание того древнего обычая Церкви, по которому верующие, пред исхождением из храма, приклоняли свои главы пред епископом или священником и принимали от них благословение. (Дмитр. § 141). Заамвонная молитва читается вслух потому, что она есть сокращение всех молитв, читаемых на Литургии тайно, содержание которых желали бы знать многие, но не могут. (Дмитр. § 141).

б) По заамвонной молитве поется трижды славословие Богу «Буди имя Господне благословенно отныне и, до века», и читается благодарственный 33й псалом «Благословлю Господа на всякое время», в котором изображаются различные проявления милости и благости Божией к людям.

Припомните, братия, откуда взяты хвалебные слова «Буди имя Господне благословенно отныне, и до века». Их произнес некогда человек, подвергшийся страшным превратностям жизни, в минуты самого скорбного состояния духа. Без сомнения, всякий из вас знает, кто был этот человек и среди каких обстоятельств благословлял он Бога (история многострадального Иова должна быть известна и малым детям христианским). Что же мы хотим выразить, повторяя при окончании Литургии его благословение Богу? – Собираясь оставить храм Божий, мы идем на встречу всяким так называемым случайностям в мире, мы оставляем тихое пристанище и вступаем как бы в открытое море, где столько опасностей для плавающих; но, одушевляемые любовью к Господу Спасителю нашему и надеждою на Его неотступную милость и помощь, мы подобно древнему праведнику, говорим: «Буди имя Господне благословенно всегда, во всех обстоятельствах нашей жизни; что бы ни постигло нас в мире, какие бы испытания ни суждено было переносить нам, будем переносить все благодушно, благословляя Господа. Он, столько возлюбивший человека, никогда не оставит нас в несчастии, и хотя бы за какими-нибудь скорбными для нас случаями скрывалось Его невидимое попечение о нас и тем не менее мы верим Его бесконечной любви, уповаем на Его бесконечнию благость и самую карающую или попускающую скорби десницу Его будем лобызать как благодеющую нам руку, которая наказывает с тем, чтобы очищенных наказанием ущедрить большими дарами благости». (См. Собр. проповедей прот. Фаворова, проф. богословия в Киевск. университете).

в) В псалме, который читается в это время, подробнее раскрываются те же мысли и чувства, какие заключаются в словах «Буди имя Господне благословенно». В нем псалмопевец собственным опытом удостоверяет, что вера и упование на Господа всегда приводят к блаженному миру сердца. Благословляя сам Господа, он и других призывает к тому же: «Величайте Господа со мною; будем вместе превозносить имя Его. Испытайте, – продолжает, – и увидите, как благ Господь. Блажен человек, который уповает на Него. Приидите, чада, послушайте меня: страху Господню научу вас. Кто из вас желает жить долго и счастливо? – Удерживай язык от зла и уста твои от коварных слов; уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним». К таким людям Господь всегда близок, и хотя много зол праведнику, но Господь ото всех избавляет его. Нечестивого убьет зло, а уповающие на Господа не обманутся в своем уповании.

г) Во время чтения 33 псалма положено раздавать народу антидор, т. е внешние части просфоры, из которой внутренняя часть, или Агнец, вынута на проскомидии. В древности они раздавались, по окончании Литургии, тем христианам, которые почему-либо не могли причащаться Св. Таин, так что антидор заменял для этих людей некоторым образом самые Святые Дары, почему и назывались антидором (вместодарием). Но так как при многочисленном стечении верующих в храме, напр., в праздники, этих частей, оставшихся от вынутия Агнца, оказывается недостаточно для антидора, то вместо их для антидора употребляются просфоры, из которых вынуты на проскомидии части о здравии и о упокоении верующих. А так как время от времени усердие верующих к причащению Тела и Крови Христовой охладевало, так что, наконец, самая большая часть христиан стали приобщаться только один раз в год, то антидор стал служить только воспоминанием о прежнем усердии верующих к причащению Св. Таин, а также о вечерях любви, учреждавшихся для бедных людей из остатков хлеба и вина, которые были приносимы верующими в храм пред совершением Литургии.

д) По раздаянии антидора священник благословляет народ, говоря: «Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием всегда, ныне и присно, и во веки веков» на что лик ответствует: «Аминь».

е) Затем священник, воздав славу Христу Богу, упованию нашему (слава Тебе, Христе Боже, упование наше), – на что лик отвечает славословием Пресвятой Троицы: «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу...» – выражает надежду, что Христос, истинный Бог наш, по молитвам Пречистой Своей Матери, – святых, в честь которых устроен местный храм, – празднуемых в известный день, – святителя, которого совершается Литургия, – святых и праведных богоотец Иоакима и Анны, – помилует и спасет нас, как благий и Человеколюбец. После сего лик возглашает многолетие Государю Императору, Августейшему Дому Его, святейшему Синоду, местному архиерею и всем православным христианам, – чем и оканчивается Божественная литургия верных.

ж) По отпусте Литургии все, удостоившиеся причаститься Св. Таин, воссылают особые благодарственные моления к Богу за сподобление их такой великой милости Его, причем они просят Бога, чтобы это причащение было для них источником всех духовных благ, – послужило в оставление грехов и в жизнь вечную, в освящение и исцеление души и тела, в просвещение ума и сердца, в отгнание всех греховных помыслов, всех наветов и козней вражиих, в исполнение премудрости, в соблюдение заповедей Божиих; – чтобы Господь сподобил их причащаться Св. Таин до конца жизни с чистою совестью, во оставление грехов и в жизнь вечную; чтобы по молитвам Пресвятой Богородицы, ангельских чиноначалий, Предтечи Господня, апостолов и всех святых, попалил терние прегрешений, очистил душу, освятил помышления, сохранил от всякого худого дела и слова; – чтобы самое это благодарение послужило в радость и здравие, чтобы в страшное второе пришествие Его сподобиться стать одесную Его; вместе с тем, верующие приносят благодарение и Пресвятой Богородице, что Она сподобила их быть причастниками Тела и Крови Сына её, и просят Ее, чтобы Она просветила их умственные очи, оживила их умерщвленных грехами, даровала сердечное умиление и сокрушение.

После этих молитв возглашается предсмертная песнь святого праведного Симеона Богоприимца «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко», в которой причастившиеся Св. Таин выражают как веру свою в величие Таинства Евхаристии, так и готовность оставить этот греховный мир и соединиться навсегда со Христом, если бы Богу угодно было воззвать кого-либо из них вскоре из этой временной жизни в жизнь вечную. Затем, после похвальной песни Богородице «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу...», и трисвятого (с относящимися к нему молитвами) читаются тропарь и кондак святого, которого Литургия совершалась в этот день, и молитва к Пресвятой Богородице «Предстательство христиан непостыдное...», или тропарь праздника (если это случится в двунадесятые праздники) и бывает обычный отпуст, после которого причастившиеся Св. Таин, приложившись к св. кресту, с миром и благодарением к Богу отходят в свои дома.

з) После единодушного пожелания всем православным многолетия закрываются Царские врата, чтобы тем напоминать нам о таинственной вечности и о том, что с кончиною мира кончится навсегда спасительнейшее приношение за нас бескровной жертвы. «Представляя себе это, мы естественно должны представлять себе и то, что необходимо пользоваться, необходимо дорожить каждым мгновением того благодатного, священного времени, когда приносится за нас бескровная искупительная жертва, освящающая и благодатствующая нас. Приходит ночь, когда никто же может делать (Ин.9:4). Доколе же еще не настала для нас смертная ночь, наступление которой, может быть, близко, и часто бывает внезапно, приготовим себе заблаговременно спасительное пристанище под кровом Св. Церкви; чем более вечереет день, тем скорее должен идти путник, чтобы до ночи достигнуть покойного пристанища. (См. Краткое изъясн. Божеств. литургии, прот. Разумовского).

III. Итак, братия-христиане, вот что совершается в храме Божием во время Божественной литургии: Христос таинственно рождается – во время проскомидии – в первой части Литургии, при изъятии Агнца из первой просфоры; во второй части Литургии, литургии оглашенных, Христос является на дело спасительной проповеди – в малом входе; в третьей части Литургии – литургии верных – Христос грядет на вольное страдание и крестную смерть – в Великом входе; Христос возносится на Крест – при возношении Агнца; Он страждет при раздроблении Агнца; – умирает – при разделении Тела от Крови; воскресает – при соединении Таинств; является верующим по воскресении – при последнем отверстии Царских врат; Христос возносится на небеса – при последнем явлении Св. Даров и, наконец, восседает одесную Отца при поставлении их на жертвенник. С каким же глубоким благоговейным вниманием должны мы вникать в смысл всех литургийных действий, чтобы, при созерцании их, вкушать истинное духовное наслаждение! Так, если бы каждый из нас сознательно разумел все священнодействия, песнопение и молитвословие и благоговейно слушал божественную службу, то храм Божий показался бы ему раем.

Вот, братия, как важна Божественная литургия, по высокому духовному знаменованию совершающихся в продолжении её действий, по обилию содержащихся в ней умилительных и назидательных молитв и песнопений, особенно же потому, что при совершении её приносится Господу Богу таинственная бескровная жертва – Тело и Кровь Сына Божия, Иисуса Христа, очищающая грехи наши, умилостивляющая Бога, низводящая на нас Его благословения и освящения и дарующая нам жизнь вечную.

Не должны ли мы оставлять, хотя в праздничные дни, наши житейские дела и занятия, чтобы присутствовать при совершении сего величайшего и спасительнейшего священнодействия со всем усердием, вниманием, благоговением и духовною радостью?

Но, увы! большая часть из нас если и ходят к Литургии, то более из одного обыкновения, даже из любопытства; весьма многие вовсе опускают эту божественную службу, проводя время совершения её в самых неважных мирских занятиях, нередко же в совершенной праздности, даже греховных удовольствиях и развлечениях.

Храм Божий во время Божественной литургии может представляться небом для каждого христианина, лишь бы только он слушал ее с глубоким благоговейным вниманием. Он и представлялся некогда небом для самых язычников, именно для послов св. равноапостольного Владимира, которые, когда слушали божественную службу в константинопольском Софийском храме, по собственному их сознанию не знали, где стояли, на небе или на земле. Если же язычники так глубоко умилялись при созерцании литургийных священнодействий, значения которых они еще не понимали, то мы ли, православные, останемся равнодушными и неблагоговейными, когда ясно можем теперь созерцать духовными очами таинственное значение их? Вспомним при этом слова Спасителя: «Если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха» (Ин.9:41). Нет, возлюбленные о Христе братия, не охладеем, никогда не охладеем к этому высокоторжественному богослужению, в котором во всем блеске является красота Господня, и пусть каждый из нас из глубины умиленного сердца скажет вместе со святым псалмопевцем: «Едино просих от Господа, то взыщу: еже житими в дому Господни вся дни живота моего, зретими красоту Господню и посещати храм святый Его». Аминь. (Сост. с дополн. по указ. источн. свящ. Г. Дьяченко).

Последнее каждение означает благодать Св. Духа, данную апостолам чрез дуновение на них по воскресении. (См. Объяснение Литургии, Феодора, еписк. Андидского, в пер. Красносельцева, стр. 479).

Заамвонная молитва есть как бы печать всех прошений и краткий перечень их, соответственный главнейшим и важнейшим (молитвенным) воззваниям. Так как все божественное священнодействия совершается преимущественно за тех, кто сделал приношение и за кого сделано приношение, το потом и за всех остальных прилагается одна молитва.

Так как, с другой стороны, некоторые из стоящих вне алтаря часто приходят в недоумение, спорят между собою и говорят – какая цель, мысль и сила тихо читаемых архиереем молитв, и желают получить об этом некоторое понятие, то поэтому божественные отцы и начертали (заамвонную молитву) как бы сокращение всего, о чем было просимо (в продолжении Литургии), и таким образом сообщают желающим понятие о платье по бахроме. (См. Объяснение Литургии, Феодора, еписк. Андидского, в переводе Красносельцева, стр. 4748).

Эта песнь взята из стихов Пятидесятницы на великой вечерни, и выражает благодарность новопросвещенных христиан, воспринимавших Крещение и Миропомазание в тот день. Они исповедуют и прославляют полученные ими тогда чрез таинства дары:

1) призвание их и вступление в веру благодатную, которая есть Божий дар (Еф.2:8);

2) познание спасительных Таин Церкви, которое есть истинный и чудный cвет (1Пет.2:9), почему они называются чадами, сынами света и самим светом (Еф.5:8; 1Сол.5:5): «Видехом сеет истиный»; от того они и получили название просвещенных – φωτισθέντες (Евр.6:4);

3) принятие Духа Святого чрез действие миропомазания, даров Которого оно есть печать. Так как благодатными действиями Св. Духа Тайны Евхаристии совершаются повседневно, а в сердцах благочестивых возгревается дар веры и подается им просвещение, обновление и освящение, то Церковь поет этот стих на Литургии почти целый год до наступления новой Пятидесятницы, то есть до недели Св. Пасхи¹⁸¹: тогда вместо него воспевается радостное славословие бессмертной победы Иисуса Христа над смертью: «Христос воскресе из мертвых», кроме дней, посвященных празднованию Вознесения, в которые, вместо «Христос воскресе», поется тропарь Вознесению, в честь совершаемого праздника. (См. Историч., догмат. и таинств. изъяснение на Божеств. литургию, И. Дмитриевского, стр. 280).

Николай Кавасила, архиепископ Фессалоникский, в толковании Литургии (гл. 41), эту песнь изъясняет следующим образом: «Людие поют предисловие песни, заимствуя его из пророческих глаголов (Пс.70:8): “Да исполнятся уста наша хваления Твоего, Господи: яко да поем славу Твою”; недовольны мы, глаголют, Владыко, ниже песнь Тебе принести о благих, их же нас удостоил еси; но Ты и сие даждь. Каким образом? исполнив уста наша хваления, и якоже даяй молитву молящемуся (1Цар.2:9), да вемы, что подобает и како просить: тако и к пению Твоему даждь силу устам. Потом просят, дабы в освящении, которое прияли, имели мы пребыть, и не утратить благодати, ниже погубить дарование, от Его руки помоществуеми: «Соблюди, нас во Твоей святыне»: что творящих? (подобает бо и с нашей стороны быти в тому потребным); весь день поучающихся правде Твоей: правду глаголя (т. е., созерцаемую в Таинствах Божию премудрость и человеколюбие). Размышление об этой правде может в нас освящение соблюсти, ибо оно и веру к Богу умножает и любовь воспламеняет, и ничему лукавому внити в душу не попускает. Не всуе убо мы и в преждереченных (в гл. 21, его Толкован.) сказали, что без подобающих (приличных) таинствам размышлений не может освящение быть и в нас пребывать». (См. цит. соч. Ив. Дмитревского, стр. 283–284).

Антидором (antidoron – вместодарие) называются остатки той просфоры, из которой середина вынута для Агнца и принесена в бескровную жертву. Симеон Солунский («Книга о храме», гл. 101) описывает его так: «Антидор есть хлеб священный, из которого внутренние части изъяты на проскомидии и в священнодействии принесены в Тело Христово». По установлению Церкви антидор должен быть раздаваем вместо Св. Даров всем присутствующим в храме за Литургией и не причащающимся Св. Таин.

Причины сего установления были следующие.

1) В первенствующей Церкви все христиане верные, присутствовавшие в храме за Литургией имели благочестивое обыкновение причащаться Св. Таин. Это обыкновение так строго соблюдалось, что уклонение от него влекло за собою строгое наказание. По девятому апостольскому правилу: «Все верные, входящие во святую Церковь и Священные Писания слушающие, но не пребывающие в молитве и Святом Причащении до конца, яко бесчиние творящие, должны подлежать отлучению». То же подтверждено было и собором Антиохийским, по второму правилу которого «все входящие в церковь и слушающие Священные Писания, но по некоему уклонению от порядка не участвующие в молитве с народом или отвращающиеся от причащения Святой Евхаристии, должны быть отлучены от Церкви». С течением времени, когда ревность и горячность в христианах начали охладевать, и это благочестивое и строго соблюдавшееся в первые века обыкновение мало-помалу стало ослабевать. Уже св. Иоанн Златоуст сильно жаловался на то, что многие христиане желали только присутствовать при совершении Литургии, не причащаясь Св Таин. Хотя многие стали уклоняться от Св. Причащения под предлогом сознания своего недостоинства, но св. отец сильно укорял таких христиан, называя их бесстыдными и недостойными общения в молитвах (в бесед. 3й на послание к Ефес.). Как ни велика была ревность по благочестии св. Иоанна Златоуста, как ни сильно было слово его, однако он не мог достигнуть того, чтобы все христиане, присутствующие в храме за Литургией, причащались Св. Таин; а по смерти его еще более стало заметно в христианах уклонение от причащения Св. Тайн за каждою Литургией. По сему пастыри Церкви вынуждены были оказать снисхождение человеческой слабости, – дозволили верным, по примеру кающихся и называвшихся стоящими с верными, присутствовать при совершении Литургии без причащения Св. Таин. Оказывая такое снисхождение к немощи человеческой, св. отцы и учители Церкви руководствовались тем, что и одно слушание Литургии и благоговейное присутствование при совершении Таинства Евхаристии может быть полезно и спасительно для христиан. Но чтобы народ не уходил в свои дома без видимого дара и без видимого знака освящения, они установили раздавать по окончании Литургии остатки той просфоры, из которой вынута середина для Агнца и принесена в жертву бескровную, и остатки сего священного хлеба назвали антидором. Симеон Солунский говорит об этом так: «Святыни необходимо причаститься и народу, и вот она-то незримо и преподается верным чрез молитву и страшное священнодействие. Но так как им, облеченным плотию, необходимо принять освящение в виде чего-нибудь чувственного, то это и делается чрез антидор». «Непричащающимся вместо страшных Таинств преподается хлеб, освященный в предложении, из которого изъята середина, и который освящен молитвами; этот хлеб, который назнаменуем был копием и над которым произносились священные слова, преподает освящение и сподобляет божественного дара» («Кн. о храме», гл. 101 и 100). Так как Церковь установила раздавать антидор вместо Св. Даров всем верным и присутствующим в храме за Литургией, но не причащающимся Св. Таин, то при раздаянии антидора и по сие время читается 33й Псалом, который прежде пели во время причащения древних христиан, и словами которого («вкусите и видите, яко благ Господь») приглашали их к принятию Тела и Крови Господа (Апост. постан. пр 8, гл. 13; Кирилла Иерусалимского 5-е тайноводственное поучен.).

2) Была и другая причина, по которой Церковь установила раздавать по окончании Литургии антидор всем присутствующим в храме при совершении Таинства Евхаристии. У первенствующих христиан в связи с совершением Таинства Евхаристии устраивались так называвшиеся вечери любви – агапы. Эти вечери возникли по чисто религиозно-нравственным побуждениям: прежде всего они явились в подражание Тайной вечери Господа и суть не что иное, как живейшее воспроизведение её; потом к учреждению их располагало чувство братской любви и единства между христианами, какое чувство ни в чем не могло выражаться с большею полнотою, как в общей братской трапезе. И вот христиане всякий раз, как только собирались для богослужения, приносили не только вещества, необходимые для совершения Таинства Евхаристии, но и все нужное для устройства братской трапезы. Из веществ, принесенных христианами и предварительно освященных за богослужением и приготовлялись братские вечери, в которых принимали участие все верные – без различия пола, возраста, звания и положения в обществе. Обыкновенно, они устраивались там же, где совершалась и Литургия. Первоначально они предшествовали Евхаристическому акту – по крайней мере, так было в Церкви Коринфской, а потом, вследствие некоторых беспорядков, допускавшихся на них в Церкви Коринфской, и из чувства благоговения к величайшему Таинству Тела и Крови Господа положено было устраивать их по окончании Литургии – уже по принесении бескровной жертвы и по причащении Св. Таин. Полагают, что такая перемена по указанным причинам произведена была самим апостолом Павлом (1Кор.11:18–34). Как ни возвышенны были мотивы к учреждению агап, однако они не долго сохранялись в первоначальной своей чистоте и скоро были уничтожены. Уже с распространением Церкви Христовой жизнь христианского общества неизбежно теряла свой семейный характер; с увеличением общества христианского не все члены этого общества могли принимать участие в братских трапезах; отсюда братские трапезы само собою должны были исчезнуть. И действительно, к концу III века они совершаемы были только в особенные праздники, преимущественно в дни памяти мучеников, и притом устрояемы были в особенности для бедных. Постепенному исчезновению агап содействовали допускавшиеся на них злоупотребления. Прежние братские чувства, с какими верные являлись на вечери, исчезли; присутствовавшие на вечерях переступали даже границы умеренности, пристойности и предавались грубым удовольствиям. Поэтому-то отцы Церкви и соборы неоднократно восставали против этих злоупотреблений (св. Григорий Богослов, св. Иоанн Златоуст, блаж. Августин, св. Амвросий Медиоланский) и, наконец, совсем запретили их (Карф. соб. пр. 51, Лаод. соб. пр. 28, Трул. соб. пр. 74). Но и уничтожив агапы, отцы Церкви желали, чтобы народ по окончании Литургии не расходился в свои дома без вкушения общей трапезы, а потому в подражание древним братолюбивым учреждениям христианским – в память древних братских трапез определили раздавать всем присутствующим, по окончании Литургии, нарочито оставленные для сего части хлеба, из которого на проскомидии изъята внутренность, называемая Агнцем, и принесена в бескровную жертву (Дмитревского «Историч., догматич. и таинств. изъяснение на Литургию». М. 1805 г. Изд. 3-е, стр. 280).

Так как Церковь установила раздавать антидор присутствующим на Литургии, но не причащающимся Тела и Крови Христовой, для освящения душ и телес их, то нельзя не пожалеть, что этот обычай оставлен во многих приходских церквах и даже не во всех монастырях соблюдается, как будто нынешние христиане менее нуждаются в благодатном освящении, чем прежние христиане. Если когда, то в нынешнее время следовало бы не оставлять, а всячески поддерживать благочестивый обычай раздавать антидор всем присутствующим в храме за Литургией в воскресные и праздничные дни¹⁸². Известно, что многие из нынешних христиан сделались невоздержными, в воскресные и праздничные дни стали вкушать пищу и питье еще до окончания Литургии. И вот раздача антидора по окончании Литургии в воскресные и праздничные дни могла бы располагать, если не всех невоздержных, то хотя бы некоторых из них говеть до окончания Литургии и до получения антидора, так как антидор по разуму Церкви есть хлеб священный и может быть вкушаем только натощак. «Раздается антидор на благословение и очищение души, – замечено в чине Литургии св. Златоуста (см. в «Архиер. чиновн.), – освящен бо есть и подобает его не ядшим приимати; аще же кто и мало ядоше или пиеше, да не приемлет антидора». (См. «Рук для с. паст.», сн. «Екатеринб. епарх. вед.», за 1892 г. №№ 15 и 16).

Весьма предосудительна практикующаяся во многих приходских церквах замена антидора высылкою просфор только избранным из предстоящих в храме за Литургией, – наиболее влиятельным в обществе и богатым прихожанам.

1) Церковь установила раздавать антидор всем присутствующим за Литургией, как мы видели, в память древних братских вечерь и, следовательно, для возбуждения и поддержание чувств братства, общения и единения межди христианами. Но какие чувства может вызывать и действительно вызывает в членах приходской общины раздача просфор только избранным из них? Не обинуясь можно сказать, что в тех, которым предпочтительно пред другими высылаются просфоры, пробуждается чувство гордости и надменности. Да и как им не впадать в горделивое самообольщение и презрительное отношение к ближним, когда сам священник в храме, на глазах всего предстоящего и молящегося общества, оказывает им предпочтительное внимание и отличие высылкою просфор?

А что сказать о тех прихожанах, которые не удостаиваются этой чести и не по чему-либо другому, как ради своей бедности и незнатности? Естественно, что в таких прихожанах закрадываются чувства оскорбления, принижения и зависти. Таким образом, пастырь Церкви вместо того, чтобы возбуждать и поддерживать чувства братства, общения и единения между своими прихожанами, сам же деморализует их, подрывает в них эти чувства.

2) В замене антидора высылкою просфор наиболее влиятельным и богатым прихожанам есть и еще нехорошая сторона. Предстоящие в храме, вместо того, чтобы усердно молиться Богу, одни устремляют свои взоры туда, откуда высылаются просфоры, – а другие – обращают своё внимание на тех, кому они вручаются. И самому священнику не до молитвы: ему приходится внимательно и не раз рассмотреть всех присутствующих в храме, чтобы не проглядеть между ними тех, кому он обыкновенно высылает просфоры; иначе, если священник не заметит таких, то они будут обижаться. Замена антидора высылкою просфор наиболее богатым и влиятельным в обществе прихожанам не только сопровождается вредными последствиями, но и возникает-то из побуждений низменного свойства.

И в самом деле, о чем свидетельствует высылка просфор наиболее влиятельным и богатым прихожанам и притом – одним на серебряной тарелке, другим – на медной, а иным на оловянной? В переводе на простой язык это значит: кто именитее и богаче и от кого можно ожидать большей милости, тому и внимания и почету больше... И что это за явное и даже грубое лицеприятие и подобострастие, и притом в храме и пред Богом, пред Которым все равны и Который зрит не на внешнее, а на внутреннее в человеке? Еще не предосудительно было бы раздавать просфоры ревнителям христианского благочестия, усердным посетителям храма Божьего и радетелям его благоустройства и благолепия, а то в сельских приходах высылаются просфоры и оказывается тем предпочтительное внимание иногда «кулакам» и «мироедам», следовательно, людям, поступающим в своей жизни не по христианским принципам, даже не умеющим или не хотящим дорожить святынею и потому заслуженно пользующимся худым мнением о себе в обществе. Вообще, с какой бы стороны мы ни смотрели на обычай высылать просфоры только избранным из присутствующих в храме за Литургией, – этот обычай представляется, по меньшей мере, предосудительным, а потому необходимо уничтожить его там, где он практикуется и, вместо него, восстановить обычай, установленный Церковью, раздавать антидор при окончании Литургии всем присутствующим в храме. Всего лучше если священник, разделив антидор на мелкие части (в большие праздники, когда бывает много богомольцев и когда антидора может не хватить для всех, можно разделить на мелкие части и другие просфоры, из которых на проскомидии были вынуты частицы в честь Богородицы и святых), сам же и раздаст антидор всем присутствующим в храме, когда полагается чтение 33-го благодарственного псалма, как обыкновенно и делается это примерными иереями Божиими, наблюдающими, чтобы высоко поучительные слова этого псалма читались не спеша, внятно, громко, во все время раздаяния антидора. Предоставлять же псаломщику разносить антидор на тарелке ко всей церкви, или предоставлять самим богомольцам разбирать антидор с тарелки, постановленной на каком-либо столике, значит допускать напрасную суету и беспорядок между богомольцами, особенно деревенскими; по крайней мере, достигнуть того, чтобы прихожане сами разбирали антидор с соблюдением должного порядка, тишины и благочиния, можно не иначе, как после усиленных и настойчивых увещаний и наставлений к ним. (См. «Руковод, для сел. паст.», см. Екатеринб. епарх. вед. 1892 года №№ 13–16).

Священник или архиерей, воссылая славу и благодарение Спасителю Христу, именуя Его (1Тим.1:1) «упованием нашим», взывает: «Слава Тебе, Христе Боже, упование наше, слава Тебе!» Лик, от лица всего народа подтверждая таковое благодарение священника, единодушно возглашает обыкновенное славословие, с молением к Богу: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», и «Господи помилуй», и, наконец, просит от священника всем последнего напутственного из церкви благословения: «Благослови». Священник, обратясь к предстоящим¹⁸³, возносит моление ко Христу Спасителю, истинному Богу нашему¹⁸⁴, чтобы Он послал им все благое, не за грешные человеческие молитвы, не за слабые наши добродетели, но за предстательство Божией Матери и святых угодников¹⁸⁵: «Христос, истинный Бог наш молитвами пренистыя ... помилует и спасет нас, яко благ и человеколюбец!» Это отпуст повседневный, общий всем службам церковным. Здесь он относится более к разданию антидора и его снеди, как духовной и душеспасительной пищи, а потому в иерусалимских церквах и совершается, когда Царские двери уже затворены¹⁸⁶ как и в прочих седмичных службах; собственно же отпуск священнодействия Литургии, был уже прежде совершен особенным образом, с торжественным призыванием Божия благословения на все сословия верных. В сем отпуске преимущественно достойно замечание, что священник Спасителя Христа называет упованием нашим, к уверению молящихся в их прошениях, что Он, как един верный и истинный в обетованиях Бог наш, всесильный, благий и человеколюбивый, может подать всё, нами от Него просимое. «Всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам», уверяет Сам Он всесильным Своим глаголом (Мк.11:24). И с таковою твердою надеждою священник отпускает из храма православных; архиерей же напутствует их притом и пастырским благословением, осеняя на все стороны свечами, а клир восклицает ему обыкновенное благодарственное приветствие Церкви: «Εις πολλά έτη δέσποτα». (См. Истор., догмат. и таинств. изъяснение на Божеств. литургию, Ив. Дмитревского, стр. 297–298).

Литургия Василия Великого совершается только 10 раз в году: накануне Рождества Христова и Богоявления (если кануны эти случаются не в субботу и не в воскресенье, в последнем случае Литургия Василия Великого совершается в самый день праздника, а накануне служится Литургия Иоанна Златоуста), 1 го января – в день памяти Василия Великого, в воскресенья Великого поста, кроме Вербного, и, наконец, в четверг и субботу Страстной Седмицы. Она почти во всем сходна с Литургией Иоанна Златоустого.

Разность этой Литургии от Литургии св. Иоанна Златоустого заключается в следующем:

1) Молитвы, тайно читаемые священником при освящении даров, более пространны, а потому на клиросе во время этой части Литургии поют более протяжно.

2) Перед словами, сказанными Спасителем на Тайной вечери: «Приимите. ядите...» и «Пийте от нея вси».. священник произносит еще вслух: «Даде святым Своим учеником и апостолом рек» (сказал).

3) В честь Пресвятой Богородицы, вместо «Достойно есть», поется другая песнь: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, ангельский собор и человеческий род».. В этой песне выражается похвала Божией Матери, ибо из Нее воплотился Бог, существующий раньше всех времен и через Свое рождество соделал чрево Ее Своим престолом, который пространнее небес и освятил утробу Ее. Песнь эта составлена св. Иоанном Дамаскиным по следующему случаю. Св. Иоанн, получивший название Дамаскина от города Дамаска, где родился, был первым вельможею калифа (государя) и градоначальником Дамаска. В то время греческий император Лев запретил поклонение иконам. Иоанн, отличавшийся большою ученостью, написал несколько сочинений в защиту святых икон. Сочинения его многими читались и поддерживали их в Православии. Император Лев, узнав об этих писаниях и о том, кто их сочинял, решился погубить Иоанна: он написал себе под почерк Иоанна письмо, в котором говорилось, будто бы он готов сдать Дамаск греческим войскам, и это письмо отправил к халифу. Халиф поверил обманному письму и приказал отсечь у Иоанна правую руку. В горести невинный страдалец пал на колени пред иконою Божией Матери и слезно молил Владычицу об оправдании. Исходя кровью, он от слабости уснул пред иконой, а проснувшись, почувствовал, что рука его приросла; в радости он воспел песнь: «О Тебе радуется, Благодатная»... Халиф, узнав о чуде, возвратил прежний почет Иоанну, но он отказался от всех мирских почестей и удалился в пустыню и сделался впоследствии великим церковным песнослагателем и ученым богословом.

Ни латинские богословы, приписывающие освятительную силу в Таинстве Евхаристии исключительно одним словам Господним («Приимите, ядите»), и отнимающие ее от молитвенного призывания Святого Духа на Дары для их преложения, ни греческие богословы, совершенно отнимающие освятительную силу от слов Христовых и переносящие ее исключительно на молитву священника о преложении Св. Даров Духом Святым ни в каком случае не могут быть названы правыми в своих суждениях, противоречащих учению о сем Церкви. Между этими двумя крайностями истина заключается в золотой средине: для пресуществления Св. Даров на Литургии потребны вместе и неразлучно и слова Христовы, и молитва иерейская о преложении Св. Даров действием Духа Святого, при их благословении крестным знамением; ни слова Христовы одни без Духа Святого, молитвою иерейскою призываемого, ни одно призывание Святого Духа чрез молитву иерееву без предглаголемых слов Христовых не совершают Таинства Евхаристии, или пресуществления Св. Даров на Литургии¹⁸⁷. Слова Спасителя, произносимые священнодействующим, с указанием на предлежащие Св. Дары, потом призывание на Св. Дары Духа Святого и самое благословение их крестным знамением составляют одно непрерывное и нераздельное действие¹⁸⁸. Православная Церковь, признавая всю важность слов Спасителя, сказанных Им при установлении таинства Причащения, призывает после них Святого Духа на предлежащие св. дары и верует, что – в силу слов Господних – благодатию Святого Духа, по молитве священнодействующего, хлеб прелагается в Тело Христово и вино в Кровь Христову. 0б этом её веровании свидетельствуют св. отцы и учители Церкви:

1) Составитель Литургии св. Василий Великий († 379)¹⁸⁹ писал: «Мы не довольствуемся теми словами, которые апостол или Евангелие упоминает, но и прежде их, и после произносим и другие, как имеющие великую силу для Таинства». Здесь св. отец и учитель Церкви говорит о «словах, имеющих великую силу для Таинства», т. е. для преложения «хлеба Евхаристии и Чаши благословения», о чем говорится у него выше сего; поэтому нельзя понимать и толковать это изречение так, как понимала и толковала его, в XVII веке, латиномудрствующая партия в России¹⁹⁰: мы не довольствуемся словами апостола (Павла) и Евангелия для воспоминания всей жизни Христовой, всех деяний Христовых. Не об этом речь у св. Василия Великого. Какие же это слова? Прежде слов Христовых, в Литургии греко-восточной, находится молитва к Богу Отцу евхаристическая или благодарственная за творение и искупление «С сими блаженными силами», а после слов Христовых – «слова призывания в преложении хлеба Евхаристии и Чаши благословения», или молитва священническая о преложении св. даров Духом Святым, при их благословении знамением креста.

Таким образом, по изображению св. Василия Великого, освящение даров на греко-восточной Литургии совершается постепенно: начинается благодарственною молитвою к Богу Отцу за творение и искупление, продолжается повторением слов Христовых, сказанных на Тайной вечери, и заключается молитвою священника о ниспослании Святого Духа на Дары для их преложения при их благословении крестным знамением.

2) Св. Григории Ниский († 400), в своем «Огласительном слове» (гл. 37), говорит: «Хлеб (в Евхаристии) освящается словом Божиим и молитвою (1Тим.4:5). Словом Божиим, т. е. словами Христовыми, молитвою, т. е. молитвенным призыванием Святого Духа на дары.

3) Св. Иоанн Златоуст († 407), в беседе о предательстве Иуды, учит: «Сие есть Тело Мое говорит (священник). Этот глагол изменяет (μεταρρυθμίζει) предложенное», а в других беседах говорит о молитвенном призывании Святого Духа на дары, для их преложения: «Священник стоит пред трапезою, и, воздевая руки к небу, призывает (конечно, после слов Христовых) Духа Святого, чтоб Он снизошел и прикоснулся к предлежащим дарам»¹⁹¹; «Духа благодать присущая и всему касающаяся таинственную оную совершает жертву»¹⁹²; «таинственное Тело и Кровь никогда не бывает без благодати Духа»¹⁹³; в сочинении «О священстве» (кн. VI, гл. 4) призывание Святого Духа на дары поставляет в связь с освящением жертвы, говоря: «Священник и Духа Святого призывает и совершает страшнейшую жертву», а в составленной им Литургии, после слов Спасителя, поместил молитву о призывании Святого Духа на предложенные дары для их преложения. Как осмелился бы он поместить эту молитву в своей Литургии, если бы, в его время, Церковь Вселенская не верила и не учила о сем так, как ныне верит и учит Церковь Православная»?

4) Св. Иоанн Дамаскин († 780)¹⁹⁴ так изъясняет необходимость для преложения св. даров и слов Христовых, и молитвенного призывания Святого Духа на Дары, при их благословении крестным знамением. «Бог сказал в начале: «Да произрастит земля зелень» (Быт.1:11) и земля, возбуждаемая и укрепляемая Божиим повелением, будучи даже доныне орошаема дождем, производит свои прозябения. Так и здесь Бог сказал: «Сие есть Тело Мое, сие есть Кровь Моя: сие творите в Мое воспоминание», и по Его всесильному повелению, так бывает и будет до того времени, когда приидет: ибо так сказано: «Доколе Он приидет» (1Кор.11:26). И для сего нового делания чрез призывание (т. е. Святого Духа на дары в следующей за произнесением слов Христовых молитве делается дождем осеняющая сила Святого Духа... хлеб предложения, вино и вода, чрез призывание и наитие Святого Духа, «сверхъестественно претворяются в Тело и Кровь Христову».

5) Блаж. Феофилакт Болгарский (XI в.) говорит: «Хлеб, таинственными словами, чрез таинственное благословение и наитие Святого Духа, претворяется в плоть Господню»¹⁹⁵ Таинственные слова – слова Христовы; благословение даров крестным знамением и наитие Святого Духа совершается во время молитвы священника о преложении Св. Даров Духом Святым.

6) Николай Кавасила († 354), митрополит Фессалоникийский, в «Толковании Литургии», пишет: «Повнегда речет священник: Твоя от Твоих, приклонив главу, молится и просит, применяя к предлежащим дарам божественные изречения единородного Сына Божия, Спасителя нашего, чтобы всесвятый и всесильный Дух, почив на них, преложил хлеб в самое Честное Его и Святое Тело, вино же – в самую Пречистую Его и Святую Кровь. Сим же реченным, все священнодействие совершается и совершися, и дары освятишася, и жертва освятися»¹⁹⁶.

7) В сочинении Симеона, митрополита Фессалоникийского († 1429)¹⁹⁷, читаем: «Мы твердо веруем, что преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову содевается священническими молитвами и совершается знамениями призыванием Святого Духа, после того, как Господни слова “Приимите, ядите”, и “Пийте от неё вси”, а также: “Сие творите в Мое воспоминание”, однажды навсегда даровали апостолам и преемникам их благодати право совершать это посредством молитв. Посему-то, обращаясь к Отцу и восхваляя дела домостроительства, священник возглашает прежде божественные слова Христовы и говорит, что Он это предал и что посему приносит Тебе сии (дары) за всех, по Его заповеди, и молит Тебя: ниспосли Духа Твоего на меня и на предлежащие дары, и сотвори их – Тело и Кровь Его, как сказал Он, преложив Духом Твоим Святым... Итак слова Господни... составляют первое основание священнодействия, но в действительное исполнение приводятся молитвами священника.. Мы, соблюдая принятые нами предания, как предал Спаситель Сам и чрез апостолов и отцов, совершаем Тайны страшного приобщения призыванием божественного Духа, равно как посредством слов Господа и священнических молитв».

8) Константинопольский собор, бывший после Флорентийского, в XV веке, изрек:

«Преложение по существу Таинств совершается Троицею и Господними словами, после молитв священника, содействующего как орудие к священнодействию»¹⁹⁸.

9) Марк Евгеник († 447), митрополит Ефесский, написал особенное сочинение под заглавием «О том, что божественные дары освящаются силою Духа Святого не только от гласа Владычных глаголов, но и от следующей за ними молитвы и благословения священника».

10) Гавриил Севирянин (XVII века), митрополит Филадельфийский, в сочинении «О таинствах», пишет: «Хлеб в Божественной литургии приносимый и вино в Плоть и Кровь пресуществоватися и претворятися несумненно веруем Господними глаголы и молитвою», и еще: «Вещество убо Божественныя литургии есть хлеб и вино с водою, – вид (форма) же предводительне убо Господня словеса “приимите, ядите”, и проч., имеяй споследствующие и глаголемые глаголы по чину от священника, якоже в Божественной литургии носится»¹⁹⁹.

11) Восточные патриархи (в 1872 году), в своем «Изложении православной веры Восточной Церкви» (Чл. 15 по греческому подлиннику), пишут: «Таинство Причащения, после того как запечатлевается существительным глаголом (т. е. словом “есть” в словах сие есть Тело Мое, сие есть Кровь Моя) и освящается призыванием Святого Духа, становится полным чрез бытие в нем означаемого, т. е. Тела и Крови Христовой».

12) Святейший патриарх всероссийский Иоаким († l690), в письме к Дионисию, патриарху Константинопольскому, говорит, что он всегда и говорил, и писал, и проповедовал, и верует, что Таинство Евхаристии совершается Господними словами, призванием Святого Духа чрез молитву иерея и благословением и печатью Христа²⁰⁰.

13) Св. Димитрий († 1709), митрополит Ростовский, в «Рассуждении о пресуществлении святейшей Евхаристии», пишет: «Разные различно о сем гадательствуют. Едины глаголют, яко самими (одними) токмо словесы Христовыми бывает пресуществление, кроме иерейского последствующего моления... Другие весьма отсекают силу словес Христовых, глаголюще та быти ничтоже действующая отнюдь, но токмо исторически воспоминаемая... всю же силу пресуществления в самом (одном) токмо иерейском молении полагают. Третии: обое то, словеса Христовы и словеса иерейская, единоместно в пресуществление приемлют, сказующе, яко словесы Христовыми начинается, а молитвою оканчивается пресуществление и суть словеса Христовы основание пресуществлению, молитва же – завершение, и едино без другого быти не может; ни бо словеса Христова сами (одни) без Духа Святого, молитвою иерейскою призываемого, действуют пресуществление, ниже Дух Святый без предглаголемых словес Христовых то совершает; обоя тако пресуществлению потребна. К сим и мы прилагаемся»²⁰¹.

14) По мнению преосвященного Вениамина²⁰², архиепископа Нижегородского, «здесь все вместе: и слова, сказанные Самим Христом на Тайной вечери, и молитва иерея с знамением креста совершают Таинство (Ехаристии) действием Святого Духа».

15) В «Пространном катехизисе» преосвященного Филарета, митрополита Московского, значится: «Важнейшее действие в литургии верных есть произнесение слов, которые сказал Иисус Христос при установлении Таинства (Евхаристии) (Мф.26:26–28) и потом призывание Святого Духа и благословение даров, то есть принесенного хлеба и вина. Почему? Потому что при сем самом действии хлеб и вино прелагаются или пресуществляются в истинное Тело Христово и истинную Кровь Христову». (См. превосходную статью прот. Серединского о времени пресуществл. Св. Даров, напечат. в Риж. епарх. вед. за 1895 г.).

I. Для ясного понятия о полноте Литургии мы должны изложить пред вами, братия, архиерейское служение ее.

II. Архиерей входит в западные двери храма и тихим гласом глаголет: «Вниду в дом Твой, поклонюся ко храму святому Твоему во страсе Твоем: Господи, настави мя правдою Твоею враг моих ради, исправи пред Тобою путь мой». Встречают архиерея с крестом и кадильницами, а хор поет: «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу», в двунадесятые же праздники – ирмос 9-й песни.

Первое приготовление архиерея к священнодействию есть входная молитва пред Царскими вратами, затворенными вначале и закрытыми завесою.

Потом является он среди церкви и народа, на возвышенном месте – архиерейском амвоне, для облачения, потому что служение его должно быть видимо всей церкви для её назидания; но является здесь в одежде простой, обыкновенной, напоминая тем неузнанное вначале явление Христово в смиренной одежде человечества. А так как святитель в священнодействии представляет не только ближайшего служителя Христова, но частью и образ Самого Христа, то ему нужно теперь облечься в священные одежды, означающие Христоподражательные свойства и добродетели. Одежды эти приносят ему диаконы, как ангелы, из алтаря, как из невидимых хранилищ благодати, и облачают его, как знамениями, между тем как другие диаконы возглашают таинственное значение каждой из сих одежд.

Сперва надевают на него стихарь – в знамение чистоты и веселия духовного; затем епитрахиль – знамение ига Христова и благодати, изливающейся в священстве; далее – пояс – знамение силы Божией и готовности к служению, – поручи, дающие свободу священнодействовать, – в память уз Христовых; наколенник – для напоминания лентиона Христова и того, что духовный подвижник должен быть вооружен глаголом Божиим; потом – верхнюю ризу – саккос – изображающий багряную хламиду поруганного Христа или вретище покаяния. Но существенный знак архиерейства есть омофор – нарамник, знаменующий не только иго Христова, восприемлемое служителем Христовым, но также иго, которое воспринял на Себя Сам Христос, то есть естество человеческое, которое Он, как благий Пастырь заблудшую овцу, поднял на рамена Свои и принес в дом Отца Небесного. Как явный и ближайший последователь Христов, святитель принимает на перси свои крест; а дабы он помнил, что должен иметь в сердце своем, ему полагают на сердце панагию, то есть – образ Пресвятой Богородицы с Предвечным Младенцем, или образ Самого Иисуса Христа; наконец венчают его, как духовного владыку в своей Церкви, – митрою. Под ноги ему кладут орлецы – для указания выспреннего стремления горе. В руки дают трикирий и дикирий – свечники с тремя и двумя свечами, в знамение света Св. Троицы и двух естеств в Спасителе – Божеского и человеческого, которыми он осеняет народ – к востоку, к западу, к полудню и к северу, как осенением Св. Духа. Диакон напоминает ему долг его звания Евангельскими словами: «Тако да просветится свет твой пред человеки...» а лики приветствуют – «Исполла эти деспота» – «на многие лета, Владыко».

Отдав диаконам свечники, архиерей садится, и начинают часы; встает он только на аллилуия, на трисвятое, и на Честнейшую. Во время чтения часов выносят из алтаря «рукоумывальницу», и архиерей сидя умывает руки. В то же время посвящает в стихарь и в иподиаконы, если есть кого. При окончании часов, служащие архимандриты, игумены, протопресвитеры и пресвитеры, облачившись в алтаре, выходят из него – южною и северною дверьми, и, поклонившись архиерею – становятся по чину с правой и левой стороны его. Все эти выхождения из алтаря и вхождение в него обратно напоминают слова Евангелия: «Отныне будете видеть небо отверстым, и Ангелов Божих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому» (Ин.1:51).

По прочтении часов епископ встает и тихо молится: «Царю небесный...», «Слава в вышних Богу...», «Господи, устне мои отверзеши...», а диаконы приступают к епископу, напоминая: «Время сотворити Господеви», и просят благословения на своё служение при Литургии. С ними первенствующий из протопресвитеров поклоняется владыке, идет в алтарь южною дверью, вшед повелит диакону Царские двери отверзти и начинает: «Благословенно Царство...» Во время «Мирной ектении», «архиерей седя» читает молитвы – «предложения»: «Боже, Боже Таин» и прочие три молитвы – «согласия». Встает же только «в возгласы» и на «Единородный».

Старший пресвитер начинает Литургию благословением Царства Пресвятыя Троицы, подобно тому как праотцы и пророки возвещали славу Божию и благодать Христову прежде, чем Сам Христос открыл дело спасения рода человеческого.

Великая ектения, или протяжная молитва, заключает в себе все, о чем должны мы благоразумно просить у Бога для нашей жизни, начиная с вышнего мира и спасения душ наших и заключая совершенною преданностью самих себя и друг друга и всей нашей жизни Христу Богу, при заступлении Пречистой Девы и всех святых. Что может быть трогательнее молитвы о плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных и о спасении их? Здесь не укрылось ни одно бедствие человечества от милосердого ока Церкви: даже и невидимый мир участвует в её всеобъемлющей любви, когда она молит «о всех прежде почивших отцах и братиях, зде лежащих и повсюду православных». На велегласные приглашения к этой молитве диакона народ в лице хора отвечает: «Господи, помилуй... Тебе, Господи...» пресвитеры же, следуя тайною молитвою за словами диакона, всегда – в конце ектений – возглашают хвалу Триединому Богу.

Между великой и двумя малыми ектениями поются на оба хора антифоны, то есть – попеременные песнопения, составленные частью из целых псалмов, частью из стихов избранных, относящихся к празднеству дня. Этот род пения установлен св. Игнатием Богоносцем, которого благословил Спаситель в числе приведенных к Нему младенцев. Таинственное видение ангелов, возглашавших друг другу славу Божию, внушило мысль сию Игнатию, и он передал ее Церкви. А в VI веке император Юстиниан принес ей благоговейно в дар высокий гимн свой во славу единородного Сына Божия. Гимн этот поставлен в конце 2-го антифона, чтобы песнью о воплощении запечатлеть истину пророческих вдохновений.

Начинается торжественный вход с Евангелием. Епископ встает со своей кафедры с тайною молитвою: «Владыко Господи...» готовится ко входу в алтарь. Созерцая в Евангелии присутствие Самого Христа, целует его и, подражая Иоанну Предтече, который увидя грядущего Спасителя воскликнул: «Се Агнец Божий вземляй грехи мира» – первый призывает верных к поклонению Ему сими словами: «Приидите, поклонимся и припадем ко Христу: спаси нас, Сыне Божий..!»

В Евангелии – свет Христов, и ближайшее действие молитвы есть духовный свет в душе, а потому при пении сей молитвы архиерей осеняет верных светильниками, как бы Божественным светом, окруженный и поддерживаемый священнослужителями, «косно и тихо» идя в алтарь, еще осеняет направо и налево народ, отдает протодиакону трикирий, целует Царские врата направо и налево и потом – престол.

Между тем как молитва «Спаси ны, Сыне Божий» переходит из средины храма на клирос, а отсюда во внутренность алтаря, архиерей приемлет кадило и благоуханием фимиама, во-первых воздает честь престолу Христову, кадит алтарь и жертвенник, а потом и церковь, изображая тем действие глубокой внутренней молитвы, – усладительное веяние Св. Духа. В ответ на каждение Церковь приветствует святителя желанием многих лет, по обычаю на греческом языке; и сам архиерей – вслед за тем взаимно приветствует желанием многих лет всю Церковь, начиная со Святейшего Синода и Императора, которое диакон и клир возглашают, а он запечатлевает осенением рук своих.

После сего архиерей вновь приступает к молитве, еще более внутренней, потому что она начинается в алтаре – у самого престола Христова и отсюда переходит в церковь, – еще более возвышенной, потому что она относится непосредственно к Пресвятой Троице.

Святитель в первый раз возглашает сам, прославляя святость Божию: «Яко свят еси, Боже наш, и Тебе славу воссылаем Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно», и поспешая возвратиться к своей тайной молитве, не оканчивает славословие, а – в знак единства – предоставляет довершить его диакону, обращающемуся к церкви с восклицанием «И во веки веков».

Трисвятая песнь, возглашаемая на клиросе и в алтаре, в свою очередь сопровождается светом светильников. Архиерей берет дикирий и крестообразно касается им лежащего на престоле Евангелия, как источника света; потом обращается к народу, и, держа в одной руке светильник, в другой крест, крестообразно осеняет с амвона всю церковь – на запад, на полдень, на север и на восток с сими трогательными словами: «Призри с небесе, Боже, и виждь, – и посети виноград сей и – утверди и, его же насади десница Твоя», а Церковь видит в этом осенении не только двойственный свет дикирия – знамение двойственной природы Христовой, но и спасительную цель Его воплощения – Крест. Когда же архиерей возвращается в алтарь уже не только к престолу, но далее к востоку – на «горнее место», в изображение Христова вознесения и сидения одесную Бога Отца, то, взяв трикирий, из сей более глубокой внутренности святилища, еще раз осеняет тройческим светом Божества, живущего во свете неприступном.

Потом начинается чтение апостола, во время коего епископ сидит на горнем месте как преемник апостолов, а по сторонам его сидят пресвитеры в качестве сослужителей. Но пред чтением он отдает с себя омофор, дабы сей знак, некоторым образом Христов, сопутствовал Евангелию Спасителя, когда оно будет выносимо для чтения, и дабы в то время представить себя смиренно стоящим наравне с прочими учениками слова Божия – в одной только митре, отличающей его от других.

По окончании же Евангелия, святитель сходит с горнего места, становится опять пред престолом для молитв, возносимых в следующих ектениях – сугубой, об умерших, об оглашенных и прочих – до Херувимской песни.

в) Поется «Херувимская песнь» – творение императора Иустина, и совершается воспоминание шествия Царя славы на вольные страдания и Крестную смерть. В Херувимской песни слово – «дориносима», или копьеносима, в точности выражает ту картину, которую хотел изобразить Иустин. Римские воины при возглашении новоизбранного императора обыкновенно подымали его посреди легиона на щите, возвышаемом на копьях, так что он являлся поверх окружавших его копий. В церкви повторяется та же картина: после слов: «отложим попечение» является диакон, как бы один из невидимого легиона ангелов, подъемлющий над главою, на дискосе, как на щите, Царя всех в смиренном виде агнца.

О, как кстати пред самым ходом поражает всегда слух благодетельное слово «отложим попечение», – как кстати оно извлекает грубый ум из помыслов житейских! Тогда сам архиерей, омыв в Царских вратах в тут же освященной молитвою его воде очи и руки, чтобы чисто созерцать и действовать, и трижды простерши руки на молитву пред престолом, идет сам творить молитвенное воспоминание живых и мертвых над жертвенником и отпускает приуготовленного таинственного Агнца для страшного Его принесения в жертву на престоле за грехи людей; а христиане ожидают сего торжественного шествия, втайне поминают своих родных и молят, с преклонением главы, идущих мимо пресвитеров, чтобы помянули и их самих пред Господом, что и исполняют они громко, начиная со властей.

Песнь Василия Великого на сие же мгновение, которую поют однажды только в год, в Великую Субботу, еще умилительнее: «Да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет; Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верных. Предходят же Сему лицы ангельскии, со всяким началом и властию – многоочитии херувими и шестокрылатии серафими, лица закрывающе и вопиюще песнь: аллилуия». Вместе со звуками сей песни мы видим её изображение в лицах: диаконы, в образе ангелов, предыдут со свечами; другие веют над дискосом и сосудом рипидами с изображением херувимов; еще иные облекают все шествие облаками фимиама, как бы приготовляя Ему воздушную стезю; один несет на плече своем воздух – память погребальной плащаницы Христовой; другой несет омофор, – знак вочеловечения, с сияющим на нем крестом; старший диакон высоко держит над главою дискос, или блюдо, на коем лежит покровенный Агнец; за ним старший пресвитер с Потиром – Чашею, готовою скоро исполниться Крови Христовой; далее следуют постепенно в руках иерейских орудия Божественного страдания: крест, копие, губа, которая напоила Его желчью, и лжица, дающая вкушать Кровь Его верным. Архиерей, без митры и омофора, раболепно встречает сие изобразительное шествие в дверях Царских, сам творит поминовение и, поставляя дискос и Чашу на престол, как бы во гроб, подобно Иосифу Аримафейскому, воспоминает его подвиг, говоря: «Благообразный Иосиф с древа снем пречистое Тело Твое, плащаницею чистою обвив, и благоуханьми во гробе нове закрыв положи».

Опять, выходит диакон к народу и приглашает исполнить молитву Господеви; но уже прошения его не касаются благ земных и временных, а простираются единственно – к духовным и небесным. Он молит об ангелехранителе, о том, что добро и полезно душам нашим, о прощении грехов, о провождении нашей жизни в мире и покаянии и о христианской её кончине с добрым ответом пред страшным судилищем Христовым. Какие назидательные молитвы! Потом, услышав со всею Церковью желание мира из уст святительских, приглашает христиан ко взаимной любви, дабы они могли единомысленно исповедовать, – и хор договаривает за всех: «Отца и Сына и Святого Духа, Троицу единосущную и нераздельную», показывая тем, что все мы сохраняем взаимную любовь и с любовью исповедуем истинного Бога. Прежде, во время этой песни, все христиане целовались между собою; теперь одни только священники в алтаре целуют руку и плечи у архиерея и друг у друга.

Потом диакон взывает: «Двери, двери, премудростию вонмем». А Церковь поет «Символ веры». Архиерей преклоняет главу к престолу, а служащие веют над его главою воздухом с сосудов. В древности, в это время, заключались двери храма от неверных и еретиков; теперь верующие должны заключить свои чувства от рассеянности. Диакон еще однажды возбуждает внимание верных сильными словами: «Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приносити!» и удаляется в алтарь.

В ответ на приглашение диакона, лик поет: «Милость мира, жертву хваления». То есть будем, воспоминая великую милость Божию, крестную смерть Спасителя, даровавшую нам глубокий мир с Богом, с самими собою и ближними, – будем приносить за нее Богу жертву хваления, или – Евхаристию. Тогда в последний раз, для возжжения усердия в народе пред освящением даров, исходит к нему епископ, держа в руках свечники, и, подняв их к небу, сперва преподает верным три духовные дара от каждого лица Св. Троицы: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святого Духа», и молит всех, да «Горе имеем сердца», и, получив от верных ответ: «Имамы ко Господу!» епископ, осеняя их, восклицает: «Благодарим Господа!» и возвращается к престолу Божию.

Настали самые важные минуты Литургии: начинается самое приношение бескровной жертвы; звук колокола возбуждает к вящей молитве не только предстоящих, но и отсутствующих; Церковь поет: «Достойно и праведно есть покланятися Отцу, и Сыну, и Св. Духу, Троице единосущней и нераздельней». Святитель пред престолом воспоминает все дивные и несказанные благодеяния Господа к роду человеческому, начиная от сотворения мира до Его искупления, приходя более и более в восторг и как бы не находя уже человеческих слов для воздаяния достойной хвалы Богу, восхищается до небес, слышит там с Исаиею серафимскую песнь, видит с Иезекиилем таинственные образы – орла, тельца, льва, человека – и восклицает: «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще», а хор, участвуя в его восторге, ответствует сперва словами самих ангелов, как бы на небе: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея!» Потом и на земле приветствует Господа кликами еврейских отроков, исшедших некогда с пальмами на сретение Сына Давидова: «Осанна в вышних! благословен грядый во имя Господне!» «В сие мгновение, – говорит св. Иоанн Златоуст, – многие св. мужи видали внутри святилища ангелов, сослужащих им и со страхом предстоящих трапезе».

Восторженный до небес ум святителя и воспламененное любовью сердце, в ангельских славословиях, молитвенно от славословия Святыя Троицы движется вслед за Спасителем мира, с неба переносится на землю – в ту беспримерную ночь, в которую Он предан был за жизнь мира, – в ту горницу велию, в которой Он установил Таинство Евхаристии – в вечное Его воспоминание, и, указывая на святый хлеб, произносит слова Господни: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов», а на Чашу: «Пийте от нея вси, сие есть Кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многие изливаемая во оставление грехов».

Воспомянув эту спасительную заповедь и всё, для нас бывшее: Крест, гроб, воскресение, вознесение, одесную седение и второе пришествие, святитель опять возносится горе к Богу Отцу с сим вольным Сыновним приношением и, вместе с этим принося Ему сию словесную и бескровную службу, – эти дары – хлеб и вино (поднимаемые крестообразно руками диакона), возглашает: «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся». Умиленно при этом просит и молит Отца Небесного о ниспослании Духа Святого на себя и на предлежащие дары, которые, с произношением тайнодейственных слов, и благословляет притрепетно крестным знамением: хлеб – «И сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего», Чашу – «А еже в Чаши сей честную Кровь Христа Твоего», обоя – «Преложив Духом Твоим Святым!» Тогда, имея пред собою уже не хлеб и вино, но истинное Тело Христово и истинную Кровь Христову, он и все сослужащие благоговейно простираются ниц пред сверхъестественным Таинством, какое дерзнул совершить смертный по благодати Святого Духа. Во все же время сего великого действия лики поют благоговейно: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молимтися, Боже наш!» И нельзя в эти минуты не петь, не благословить, не благодарить Господа и не молиться Ему: небо теперь все – со всеми небожителями – здесь. «Что творишь, о брат мой! говорил некогда св. Ефрем Сирин рассеивающимся в эту страшную минуту, – что творишь! не обещал ли иерею горе иметь сердце, и не страшишься ли в час сей обретаться лживым! О, великое чудо! Агнец Божий ради тебя закалается, все силы небесные с иереем за тебя молятся, Кровь Христова вливается в тайную Чашу за твое очищение, а ты не стыдишься, не оплакиваешь самого себя в сие мгновение, не молясь ни о себе, ни о других!»

Затем священнодействующий молится, чтобы великое сие Таинство было причащающимся его – в трезвение души, во оставление грехов, в приобщение Св. Духа, во исполнение Царства Небесного, в дерзновение к Богу, не в суд или во осуждение; воспоминает, как об участниках в молитве и Таинстве, и о всех святых, от века благоугодивших Господу: праотцах, отцах, патриархах, пророках, апостолах, проповедниках, евангелистах, мучениках, исповедниках, воздержниках и о всяком духе праведном, в вере скончавшемся; наипаче же (изрядно) «о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии» (каждение фимиамом при сем означает ходатайственные о нас Богоматери молитвы к Богу). А Церковь ублажает Ее достойными хвалами, величая: «честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим». Архиерей, вспомянув еще крестителя Господня Иоанна, святых и славных апостолов, святого, его же память совершается, и всех святых, чтобы молитвами их посетил нас Господь, – молится о всехусопших в надежде воскресения живота вечного, чтобы Господь упокоил их, идеже присещает свет Лица Его; молится за власти духовные и мирские, за Церковь, за всех христиан живых и даже за всю вселенную, ибо точно на всю вселенную простирается сила и действие жертвы Христовой, – молится в особенности, чтобы все едиными устами и единым сердцем славили и воспевали пречестное и великолепое имя Отца, и Сына, и Св. Духа, ныне, и присно, и во веки веков. Наконец, владыка заключает свою молитву великими словами: «Да будут милости великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами», осеняя при этом обеими руками крестовидно предстоящих и отвечающих ему: «И со духом твоим».

Выходит из алтаря диакон и повторяет прежние духовные, высокие молитвы, но присоединяет к ним в начале: «Чтобы Господь, приняв святые принесенные Ему дары в пренебесный и мысленный Свой жертвенник, возниспослал нам божественную Свою благодать и дар Святого Духа»; а в конце говорит: «Соединение веры и причастие Св. Духа испросивше, сами себе, друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим». Между тем, святитель глаголет молитву: «Тебе предлагаем живот наш весь и надежду, Владыко Человеколюбче, и просим, и молим, и мили ся деем: сподоби нас причаститися Небесных Твоих и Страшных Таин, сея священныя и духовныя трапезы, с чистою совестию, во оставление грехов, в прощение согрешений, во общение Духа Святого, в наследие Царства Небесного, в дерзновение еже к Тебе, не в суд или во осуждение», в заключение же сей молитвы, взывает: «И сподоби нас, Владыко, со дерзновением, неосужденно смети призывати Тебе Небесного Бога Отца, и глаголати». В ответ на это люди поют богоугоднейшую из всех молитв – молитву собственно Господню «Отче наш». Тайно молятся этою молитвою и все сослужащие, и сам архиерей, в заключение её возглашающий: «Яко Твое есть Царство» и сила, и слава Отца, и Сына, и Св. Духа, ныне и присно, и во веки веков». Лик: «Аминь».

Приготовившимся таким образом ко Св. Причащению архиерей преподает: «Мир всем» – и присутствующим при совершении богослужения; благословляет их обеими руками и в ответ от них получает: «И духови твоему». Святитель присовокупляет и еще две тайные молитвы: одну за всех преклонивших, по приглашению диакона, свои главы, которую заключает возгласом «Благодатию и щедротами»; а другую, – чтобы Господь внял нам от св. жилища Своего, пришел и освятил нас, и сподобил державною Своею рукою преподать Пречистое Тело и Честную Кровь Свою нам и всем людям. Наконец, с возбуждающим внимание словом: «Вонмем», святилище закрывается завесою, для причащения священнослужащих, и в сию минуту архиерей, подняв с дискоса Тело Христово, возносит горе, возглашая торжественно: «Святая святым», – чем дает разуметь, сколь святу должно быть для принятия сей Святыни, а лик смиренно отвечает ему: «Един свят, един Господь, Иисус Христос, в славу Бога Отца, аминь».

Церковь поет «причастный стих»; а архиерей, причастившись сам, по обычаю, причащает в алтаре и сослужащих, которые для принятия Тела Христова подходят с левой стороны, а для принятия Крови Его – с правой. Поистине это умилительное зрелище трогательно напоминает последнюю вечерю Христову с учениками.

По причащении священнослужащих Царские врата вновь отверзаются. Устами диакона как бы Сам Спаситель призывает всех верных на Свою трапезу: «Со страхом Божиим и верою приступите!» А Церковь, радостно воскликнув: «Благословен грядый во имя Господне! Бог Господь и явися нам!», поет трогательную песнь «Видехом свет истинный, прияхом Духа небесного, обретохом веру истинную, нераздельней Троице покланяемся, Та бо нас спасла есть». Затем еще однажды показываются народу Святые Дары в Царских вратах и тотчас скрываются от Церкви на жертвенник. При сем священнодействующий воспоминает последнее явление Христово апостолам и Его вознесение на небо; и, как бы удаляясь за Христом на небеса, он произносит у престола: «Благословен Бог наш», так что Церковь сего не слышит, а только конец славословия отдается в слух земли посреди Царских врат: «Всегда, ныне и присно, и во веки веков», ибо Господь обещал быть с нами во веки.

III. После краткой благодарственной за причащение и за испрошение совершенного, святого, мирного и безгрешного всего дня – ектении и заамвонной молитвы архиерей еще раз благословляет предстоящих и делает им отпуст. (Сост. пo III и IV «Письм. о богослуж. «Муравьева).

Христу всегда неотступно соприсутствовали небесные силы, – особенно же в ту ночь, в которую Он был предан. Они видели приведение Его к Каиафе, представление Анне, лжесвидетельства, биение, заплевание, заушение, поругание иудеев, облечение руками воинов в червленую одежду, терновый венец, поругательные коленопреклонения и все прочее, о чем повествует история Божественных Евангелий, а может быть и другое что, по множеству подобных оскорблений не упомянутое, – видели это и при каждом таком явлении, недоумевая и поражаясь величием долготерпения, закрывали свои лица и отвращались, а потом, благоговея пред владычеством Господа, снова обращались к Нему. И это делали они до вознесения Его на Крест, ибо концом страданий Его по плоти и соединенного с ними поношения был Крест, который, однакоже, скорее был славою, а не поношением, так как Он послужил началом дел и явлений силы Божества. От него сотрясение мира, от него – трехчасовая по всей земле тьма, от него расторжение завесы, распадение камней, отверстие гробов, даже восстание мертвых и все то, что соделал Спаситель, сошедши во ад.

Посему, когда Христос был на самом месте распятия, божественные силы перестали ужасаться и дивиться. В подражание им диаконы, как сказано, и колеблют священные рипиды. Отсюда явно, что все предшествовавшие Кресту поношения, поругательные почести и посмеяние более поражали как Страдальца, так и разумные божественные силы²⁰³. Но так как потерпевший это был совершенным человеком и вместе совершенным Богом, имел во единой ипостаси два естества – одно человеческое, подверженное страданиям, другое – Божественное, пребывающее бесстрастным, то поэтому и посвященные служители спасения нашего и совершители таинств то воспевают Его соизволение на страдание и долготерпение, то возносят подобающее Богу и чистое славословие пресущественному естеству, воздавая его Ему как бы от лица херувимов и серафимов. К сему приводит нас произносимая возвышенным голосом победная песнь». (См. «Объяснение Литургии», епископа Андидскаго Феодора», пер. Красносельцева, стр. 30–32).