Идеал христианского брака по Евангелию и учению Церкви

Считая излишним говорить много о достоинствах труда прот. П.И. Алфеева «Идеал христианского брака по Евангелию и учению Церкви» об этом пусть судят сами читатели, мы желали бы лишь отметить благовременность его, выяснить насущную нужду у нас в подобного рода книгах. Присмотритесь, хотя бегло, к жизни и вы увидите, что семья начинает распадаться. Произведения литературы в роде Арцыбашева «Ревность», Вербицкой «Ключи счастья», говорят нам, что семья стала строиться «на песке», а не на твердом камне, имя которому – христианство.

А поражающее возрастание числа расторжений брачных уз, супружеская неверность, убийства и самоубийства супругов, юношей и даже детей?! Не говорит ли все это за то, что надо серьезно взяться за укрепление христианских начал семьи. Надо оздоровить брак и семью. Бракоразводство, как показывает статистика, растет в наше время с необычною силою. Вот что, например, сообщает печать о бракоразводных делах в Петрограде – С изданием закона 26 мая 1904 г. о дозволении виновным в прелюбодеянии вступать в новые браки количество бракоразводных дел в Петроградской духовной консистории удвоилось. Например, в 1902 году бракоразводных дел в столичной консистории было только 303, в 1903 г. – 320, а за последние три года в среднем таких дел стало по 640 в год; за первое полугодие нынешнего года бракоразводных дел поступило в Консисторию до 400. Причем, к началу 1916 года неоконченных бракоразводных дел в консистории значилось – 1926. В течении 11 последних лет всех дел возникло в Петрограде 6632, из них решено было 4076, а осталось от 1905 г. – 1926 дел (См. «Колокол» 1916 г. № 3087 – 4 сен.) И что особенно печально, указанный недуг – бракоразводство, а отсюда и колебание крепости семейных начал, воспитания в духе Христовой веры и благочестия, стали распространяться все более и более, заражая разные классы и сословия, не исключая и духовного. Меткую и сильную характеристику в этом отношении нашего времени дает Высокопреосвященный Назарий, Архиепископ Херсонский и Одесский, в одном из своих докладов Св. Синоду по бракоразводным делам священников с своими женами – Страсти человеческие, – пишет Владыка, – как вешние воды налегли на оплот христианской семьи. Эти мутные воды дошли и до семьи нашего священника. Формальное расторжение брака священников со своими женами уже не редкое теперь явление. Особенно часто наблюдаются случаи отдельной жизни этих жен бросающих семью и уходящих в город под разными благовидными предлогами то якобы для лечения, то для воспитания детей и прочие случаи, большею частью ведущие за собой тяжкие для оставленного супруга последствия. Без сомнения, общественный недуг легкого отношения к священному союзу заразил и некогда крепкую благочестивую семью духовную, – недуг, в наше злоосвободительное время с того особенно момента, как дано было право и прелюбодеям вступать в новые браки, принявший эпидемический характер, с тою лишь разницею, что эпидемия прекращается, а бракоразводство растет неудержимо и беспрепятственно. Меня мучает мысль, что наша бракоразводная практика страшно ослабила учение Господа Иисуса Христа о нерасторжимости брака и даже больше, чем ослабила! (См Ом Е В 1916 г. № 32)

А вот что пишет и православный священник о современном семейном кризисе у нас и о печальных его плодах: «Теперь – говорит священник, – уже ни кто не может отрицать, что мы переживаем тяжелую полосу в развитии семьи, приблизившем нас к опасности почти полного ее разрушения.

Резко проявилась эта картина разрушения в городах, особенно больших. Достаточно вспомнить о колоссально разросшейся армии детей – преступников, детей – проституток бездомных, бесприютных детей, детей – бродяг и т. д., чтобы понять всю тяжесть переживаемого общественного кризиса, прежде всего, конечно тяжко от рождающегося на положении семьи. Распад семьи является одной из важных причин детской преступности. Гибнет семья в наших условиях, нередко гибнут в ней и дети.

Литература переполнена описанием неисчислимых и самых разнообразных надломов семьи и гибели личности на почве всякого рода современных неурядиц семьи. Это то, что каждый внимательный, вдумчивый человек, как ни горько это констатировать, может наблюдать часто в повседневной широкой действительности. Факт этот не подлежит сомнению (См «Кол» 1916 г. № 3117–13 окт.). Но где же причины этого печального явления?

Не говоря о разного рода ложных расколо-сектантских взглядах на брак, особенно так называемых изуверных мистических сект, вносящих заразу в семейную жизнь народа, не говоря о современной порнографической литературе, получившей в обществе за последнее время довольно широкое распространение («Ревность» Арцыбашева, «Ключи счастья» Вербицкой и т. под.), расшатанности нравов в наше время много содействуют пресловутые кинематографы и так называемые электрические театры. Ведь теперь в этих театрах при помощи новоизобретенных кинематографов весьма часто, если не преимущественно, показываются сцены порнографические, берутся сюжеты романтического характера, ставятся «сильные», «захватывающие» драмы сцены возбуждающие страсти, сильные ощущения, напрягающие иногда до крайней степени нервы зрителей. В электротеатрах ставятся теперь часто такие, например, пьесы, как упомянутые выше «Ревность» Арцыбашева, «Ключи счастья» Вербицкой и т. под. На афишах этих театров большею частью самые заглавия пьес ясно говорят об их сомнительном и прямо вредном характере. «Женщина сомнительного поведения (драма в 4 ч) Забава без любви», «Кларетти отдает предпочтение перед всеми поклонниками г. банкиру Шарлю Аронзону», «Отдай мне эту ночь» и т. под. названия кинематографических фильмов режут глаза в объявлениях электротеатров. Обман мужьями жен, женами мужей, супружеская измена, бросание детей на произвол судьбы, убийства, самоубийства истязание мужьями жен, кутежи попойки, соблазнительно-разгульная и веселая жизнь, браки по расчету, свободное внебрачное сожительство, карикатура на многодетность – вот что по большей части служит темой кинематографических сцен и пьес. Все это в значительной степени способствует упадку нравов и разложению семейной жизни, на который жалобы теперь слышатся всюду – и в обществе, и в печати. Как о любопытном материале для характеристики нашей эпохи нельзя также не упомянуть о наделавшем у нас года два-три тому назад немало шума и заставившем многих встрепенуться от чувства негодования постановлении группы («38» человек) съезда криминалистов о полной ненаказуемости аборта (искусственных выкидышей). Конечно, знаменитое отныне постановление «38» сдано в архив, без всякого практического применения, но оно показывает, что мечтали водворить в России. Мечтали, – как откровенно и смело заявил один из старших участников того же съезда, не согласный с указанным постановлением группы «38» – водворить половую распущенность (См. Мис. Сборн. 1914 г. № 3, стр. 200–206 – ст. «Гимн Преступления»). Ясно, что чувственные наслаждения, не искупаемые муками деторождения для женщины намеренное избежание ею деторождения, а также избежание забот о детях для обоих супругов, перспектива пожить в свое удовольствие, без несения креста брачной жизни, налагаемого законом не только Божеским, но и естественно – человеческим, прельщали и прельщают многих. Но такой брак – по слову Божию и церковно-каноническим правилам, – не брак честный с не скверным ложем, а прелюбодейство.

Божественный Дух чрез вселенские соборы и канонические правила св. Василия, утвержденные VI вселенским собором, ясно отвечает на вопрос, о преступности искусственного избежания деторождения, говоря в 91-м правиле VI вселенского собора жен, дающих врачевства, производящие недоношение плода во чреве, и приемлющих отравы плод умерщвляющие подвергаем епитимии человекоубийцы. То же говорит Господь устами небоявленного Василия в каноническом его правиле II-м «умышленно погубившая зачатый во утробе плод, подлежит осуждению смертоубийства». Тонкого различения плода образовавшегося или еще не образовавшегося у нас несть. Ибо здесь полагается взыскание не токмо за имевшее родитися, и за то, что наветовала самой себе поскольку жены от таковых покушений весьма часто умирают. С сим совокупляется и погубление плода, яко другое убийство от дерзающих на сие умышленно». Подобными же словами оканчивается и его VIII-ое каноническое правило посему и дающие врачество для извержения зачатого в утробе суть убийцы равно и приемлющие отравы.

В виду всего сказанного, пусть каждый, кому дороги христианские устои семьи и общества, а также – интересы и благополучие целого государства, серьезно подумает над вопросом о браке, – над тем, как укрепить брак и семью в виду их современной расшатанности и угрожающей опасности распадения. В данном случае большую помощь может оказать труд о браке о. Алфеева. В этом труде по данному вопросу представляется учение Слова Божия и здравого разума, озаренного светом учения Христа, сопоставляется с учением Христа о браке учение Церкви. И конечно, в раскрытии столь существенной для человечества истины как христианский брак, голос Христа и голос Церкви является единственно надежной и твердой основой. К этому голосу, в настоящее особенно время, надо прислушаться внимательно всем – и отдельным лицам, ревнующим о вере и жизни христианской, и целым учреждениям, занятым разрешением вопроса о бракоразводстве и о мерах к укреплению брака и семьи. К этому и призывает в свой книжке о. Алфеев.

Итак, «имеяй уши слышати, да слышит» (Мф.11:15). Мы со своей стороны желаем, чтобы книжка о. Алфеева, весьма благовременная и очень поучительная, получила возможно широкое распространение.

Редактор Н. Остроумов

Широкое значение вопроса о браке. Определенные рамки нашего решения. Побуждение к раскрытию его. Разрушение семьи общества и государства, как результат превратного понимания брачной жизни. Проповедь безбрачия как реакция против аномалий брака. Древние и новые отрицатели брака, признающие его злом от сатаны и меры Церкви против таких еретиков. Лжеучение еретиков и сектантов, что зло можно искоренить только необузданным развратом. Соборные и Апостольские постановления против признающих брак за зло в себе самом. Хаос современных мнений о браке и безбрачии: а) брак – зло и брачная жизнь – жизнь в аду (Толстой); б) полная свобода брачного сожительства (Арцыбашев); в) полигамическая любовь есть эгоистическое сластолюбие, и чувственное удовлетворение животной похоти; г) свободный развод есть отрицание христианского брака. Разнохарактерные писатели о браке. Наша задача и метод выполнения ее.

Вопрос о браке – вопрос всего человечества со дня появления его на земле. В виду безусловной важности и значения его для человечества, он всегда был вопросом религиозного и гражданского законодательства, вопросом философии и науки, поэзии и художественной литературы, вопросом экономического и социального строя жизни. Мы не задаемся широкими задачами рассмотреть этот вопрос, как он решался теоретически и практически у разных народов в различные времена, как смотрят на него и теперь существующие на земле религии и государства, а ограничимся только раскрытием положительного идеала христианского брака, не вступая ни с кем в полемику. Раскрытие положительного идеала христианского брака само собою послужит ответом на все уклонения от Евангельской правды и на все заблуждения современной мысли. В положительном идеале, как в зеркале, сами собою отражаются все уродливые решения вопроса.

Раскрыть христианский брак по Евангелию и учению Церкви мы вызываемся злобою дня. О нем рассуждают в Государственной Думе и Государственном Совете; о нем составляют целые книги и брошюры на разные лады; о нем пишут в толстых журналах и ежедневной прессе¹; о нем всюду говорят в столицах и городах в селах и деревнях, в школах и на улицах, на театральных подмостках и публичных лекциях, в интимных беседах и открытых собраниях. И не только говорят и пишут, но и на деле осуществляют, разумеется, самую худшую сторону разнузданных суждений о свободном браке, о вреде семейной жизни, об ограничении и даже совершенном прекращении половой производительности², о замене естественных законов природы неестественным нарушением их то, что ап. Павел заклеймил печатью позора в языческом мире³, пытаются теперь оправдать, во имя науки, безвредностью нарушения естественных законов, которые в действительности жестоко наказывают виновных. В газетах сообщали о реферате одного врача на данную тему Форель доказывает безвредность «презервативов», а услужливые газеты публикуют о продаже таковых. Специальные фирмы рассылают по «волостным правлениям» объявления, с предложением высылки на льготных условиях. Таким-то путем, можно сказать, насильственно развращается теперь не только город, но и захолустная деревня. Теперь почти все говорят и требуют свободной любви, полной свободы разводов и уничтожения церковного, а некоторые даже и гражданского брака, с налагаемыми обязательствами на вступающих в брачный союз. Одним словом, уничтожают всякий брак и хотят жить по-скотски⁴.

Разрушение семейного очага ведет к разрушению общества и государства. Беспутная внебрачная жизнь выбрасывает на улицу детей бесприютных, никому ненужных и, впоследствии, вредных и опасных для общества и государства. Из них составляются целые армии хулиганов, которые дают себя чувствовать и теперь.

С другой стороны, проведение в жизнь «нео малтузианства» ведет к сокращению человечества и к вырождению его в ближайшем будущем. Ненормальная брачная жизнь дает ненормальные поколения, которые увеличивают собою число идиотов, кретинов, алкоголиков, сифилитиков, неврастеников, преступников всех видов и, наконец, прогрессирует постоянно возрастающее количество зверских и, под час, диких и бессмысленных до гнусного цинизма убийств и ничем необъяснимых самоубийств. И люди, становятся ниже, хуже и опаснее диких зверей. При таких условиях, как говорит нам мировая история человечества, общество разрушается и государство падает, а народ исчезает с лица земли, как истлевший труп, от которого остаются одни только сухие кости, имеющие в свое время рассыпаться в прах.

История нам говорит, что когда разложение семейного очага, извращение брачной жизни спускается до последней грани, то невольно, как протест против надвигающейся гибели, возникает реакция из среды самого же общества, т. е. появляются такие лица, которые совершенно отрицают брак во всех его видах, как положительное зло в себе самом. Пресыщение вызывает отвращение, и они начинают проповедовать абсолютное безбрачие, в котором думают найти спасение мира. Так, еще во времена ап. Павла появились «лицемерные лжесловесники, сожженные в совести своей, которые запрещали вступать в брак»⁵. Древние гностики, признавая все материальное злом, утверждали, что брак есть дело сатаны. Такого взгляда на брак держались энкратиты, маркионисты, манихеи⁶. В 340 г. в Гангре был созван поместный собор против Евстафия, епископа Севастийского, зараженного манихейством, который учил гнушаться законным браком, как препятствием к достижению царствия небесного, презирать церковные собрания обряды и учреждения, расторгать, под предлогом благочестия, семейные и общественные связи и т. д.⁷ Сатурнин приписывает происхождение брака от сатаны⁸. Осуждали брак древние раскольники энкратиты, иерокситы и др.⁹ На всех еретиков, признающих брак злом, собор произнес анафему, признав такую ересь страшным злом как против Христианства, так и против общества¹⁰. Ясно, что отрицание брака, как противоположная крайность, есть такое же зло, как и неестественное злоупотребление браком.

В настоящее же время решительно отвергают брак Сев. Американские сектанты Шекеры, Тункеры и наши раскольники беспоповщинского толка Федосеевцы, Филипповцы, Странники, а равно сектанты хлысты, скопиы и Л.Н. Толстой¹¹.

Но эта противоположная крайность отрицания брака всегда приводила к таким же печальным и гибельным результатам, как и неестественное злоупотребление браком. Отрицая брак, гностики думали «сокрушить в себе чрез невоздержание ненавистное им плотское начало». Таковы, например, Симон волхв, позднее Николаиты, Василидиане, Карпократиане, у нас подгорновцы, а в Америке «библейские коммунисты», утверждающие, что первые Христиане, при общении имуществ¹², имели и общих жен¹³.

Так обр. все крайности в учении о браке по общему закону, сходятся между собою. И указания на эти крайности, как на разрушительные элементы, мы встречаем и в посланиях Апостольских, и в соборных постановлениях, и в свято отеческих писаниях. И все, твердо державшиеся Евангельского учения, смело и грозно возвышали свой голос осуждения и анафемы против отрицающих брак, как зло в себе самом.

Так, первое правило Гангрского собора говорит:

«Аще кто порицает брак и супругов верных и благочестивых сожитие порицает, яко не имущих внити в царствие, да будет под клятвою»

Затем, 51 Апостольское правило дополняет:

«Аще кто из священного чина удаляется от брака и мяса и вина, не ради подвига воздержания, но по причине гнушения_, забыв, что вся добра зело или да исправится, или да будет извержен из священного чина и отвержен от церкви. Также и мирянин».

Такая строгость объясняется тем, что отрицание брака есть протест против Самого Бога, установившего брак, как добро, как благо для человека, а не как зло, что думают и извращенные умом и сожженные в совести проповедники безбрачия¹⁴.

Всматриваясь в современное течение общественной мысли относительно брака и безбрачия, мы замечаем такой хаос всяких мнений и взглядов, который превзойдет «Вавилонское смешение языков». Есть взгляды, которые смотрят на брак, как на зло в себе самом, и на брачную жизнь, как «на жизнь в аду». Так, например, в «Крейцер Сонате» и «Послесловии» Л.Н. Толстой говорит: «Браки в наше время – один обман»¹⁵. «Взаимная ненависть сообщников преступления (мужа и жены) и за подстрекательство, и за участие в преступлении» (разумеются плотские отношения мужа и жены). Отсюда брачная жизнь обращается в «тот страшный ад, от которого спиваются, стреляются, убивают и отравляют и себя и друг друга»¹⁶. Ho этот ад создал сам человек и говорит о том, что здесь нет Христа, нет христианских начал брака, нет христианского брака. Где Христос, там рай, а не ад. Чтобы брак не был адом, нужно жить по-христиански в семейной жизни, т. е. во Христе и для Христа.

Есть взгляды, которые требуют полной свободы в брачных отношениях, чтобы каждый мужчина и каждая женщина могли пользоваться такой свободой, которой пользуются животные. Типичный пример такого направления – герой Арцыбашева Санин, дошедший до скотоподобного состояния. У героев данного типа нет семьи, нет определенной и осмысленной задачи и цели жизни, нет ни идеалов, ни возвышенных стремлений и человеческих желаний. Жизнь животная, тупая, бессмысленная. Здесь полное отрицание и разрушение семейного очага. Здесь невозможен не только христианский, но и языческий брак.

Другие требуют полигамии. Но и в этом требовании нет и не может быть ничего христианского. Полигамисты в брачной жизни на первом плане ставят чисто плотскую, чувственную сторону животного сожительства. Здесь жены – для мужа, а не муж – для жены и семьи, которая стоит на заднем плане, как неизбежное зло для него. Ясно, что здесь нет чистого и святого христианского брака¹⁷. Полигамия – это уклонение от основной идеи брака, аномалия брачной жизни, осужденная Христом и апостолами. Если, по слову Христа, один взгляд на женщину с вожделением оказывается прелюбодеянием с нею, то излишне даже и говорить о тех, которые фактически находятся в брачной связи со многими женщинами. Истинной любви нельзя делить между многими женщинами, по свойству самой любви, не терпящей соперничества в брачной жизни. Полигамическая любовь – не любовь, а эгоистическое самолюбие, по которому не он, муж существует для других, а другие существуют исключительно для него, и притом, не для осуществления каких-либо высших, идеальных, святых целей, а единственно только для удовлетворения его низменных пожеланий, животных страстей.

Но есть и такие, которые ограничиваются в своих требованиях довольно скромными пожеланиями, именно, чтобы им дали возможность свободно и легко расторгать формально установленные браки. И эти заявления говорят о ненормальной постановке брачной жизни. Эти лица легкомысленно вступают в брак, а еще легкомысленнее желают расторгнуть его. Здесь также нет христианского брака, который осуществляет неразрывный союз любви мужа и жены во образ союза Христа с Церковью¹⁸.

В общем итоге все эти разнородные взгляды на брак являются общим протестом против церковного брака.

Насколько разнообразны и противоречивы взгляды на брак, об этом можно судить по именам писателей, трактующих о нем в своих произведениях, как например Арцыбашев, Вербицкая, Л.Н. Толстой, В.В. Розанов, Мережковский, Меньшиков, Андреев, М. Горький, Чернышевский, Тургенев и Гончаров в своих романах, С. Шарапов, И.Ф. Романов, Н.П. Аксаков, Страхов, проф. Заозерский, проф. Гусев, Листовский, архиеп. Никанор, М. Струженцов, Краснов, Веннингер (перевод с нем.), Бебель (с нем.), проф. Форель (с нем.), арх. Макарий, еп. Сильвестр, Мартенсен, не говоря уже о св. отцах Церкви и соборных постановлениях. Все эти писатели etutti quanti которых перечислить нет возможности, раскрывали свои идеалы брачной жизни, рисовали их яркими красками в своих героях, серьезно и легкомысленно рассуждали, научно и дико излагали свои теории, восторженно и с ужасом говорили о брачной жизни. Если собрать и сопоставить все их мнения и суждения о браке, то получится действительно «Вавилонская башня до небес», которая своим разрушением погубит самый труд собирания такого материала.

Оставляя в стороне весь этот неисчерпаемый материал, мы ограничимся только раскрытием положительного идеала христианского брака по Евангелию и учению церкви. При этом, в виду чрезвычайной сложности и многосторонности вопросов по данному предмету, мы постараемся раскрыть каждый пункт кратко и сжато, предоставляя самим читателям вдумываться и развивать наши положения. Все спорные тексты мы раскроем экзегетически, чтобы дать оружие, кому нужно, для поражения извращающих Писание в своих сектантских интересах. А чтобы читатель мог видеть, что Евангельское учение о браке, о семейной жизни, о крещении и христианском воспитании детей¹⁹ правильно усвоено Православною церковью, мы снабдили свой скромный труд цитатами из Апостольских Правил, Соборных определений, святоотеческих творений и т. д. Читатель увидит в них, что голос Церкви сливается с голосом Христа и апостолов в раскрытии столь существенной для человечества истины, как христианский брак.

Мы решились сопоставить с учением Христа о браке учение Церкви в виду разнообразия взглядов на него, до прямой противоположности, среди наших расколо-сектантов. Одни из них опираются на одно только св. Писание, извращая смысл его и совершенно отрицая Предание, а другие держатся более Предания, игнорируя свящ. Писание. Мистики сектанты – изуверы, отрицая Предание и искажая Писание, разрушают церковный брак, отрицают плотской брак, проповедуют духовный брак, под видом которого распространяют гнусный и отвратительный разврат.

Своим скромным трудом мы призываем всех заблуждающихся по данному вопросу на суд Слова Божия и здравого разума, озаряемого светом учения Христа.

Начало христианского брака Основная идея установления его Брак – продолжение творческого акта Цель брака – раскрытие вечной славы Божией. Тайна брака – тайна царства Божия. Господство человека над природой и вся культура человечества – результат установления Богом брака. Начало жизни человечества – создание первой жены. Основа брака – в природе человека. Без брака человек – получеловек.

Начало христианского брака восходит к первым дням человеческого бытия. Об установлении его мы читаем на первых страницах Библии. В самом установлении его заключается величайшая тайна самораскрытия Божества. Человек, как венец творения, создан по образу и подобию Божию, и этот-то образ Божий, восходя в подобие Божие²⁰, должен был раскрываться через человека путем размножения по средством брака. Таким образом, цель создания всего – человек, через которого должна раскрыться слава Божия во всей полноте. Само собою понятно, что вечная слава Божия может раскрываться только в разумно-сознательном и свободном существе, каковым является человек на земле. А потому, умножение людей есть расширение той области, где раскрывается слава Божия – проще сказать умножение людей, есть умножение славы Божией. Отсюда, вся идея творчества Божия, в котором открывается слава Божия, сконцентрирована в человеке и осуществляется через человека. Каким образом?

Созданный, в заключение всего, человек уполномочен Самим Богом продолжать дело Божественного творчества, путем размножения человеческого рода, по тому самому образцу, который дан в первом человеке. Для того, чтобы этот Творческий акт продолжил человек, Бог дает ему жену и устанавливает брак. Когда Господь, создав жену, «привел ее к человеку», тот сказал «вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа своего». А «потому», определяет Бог, «оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут два одна слот»²¹.

Великая тайна жена взята от мужа и дана мужу. Один человек как бы раскололся на две половины, и эти половины опять составили одного человека. Из единства – опять единство. Действительно, по самой основной идее установления брака ясно, что в брачной любви может участвовать только одна жена, как вторая половина человека. Жена от мужа взята и мужу дана. Если бы для мужа требовались две, три жены тогда все они были бы взяты от мужа и даны ему. И равновесие между мужским и женским элементом нарушилось бы – один против двух трех жен и т. д. Ошибка современных мыслителей в том именно состоит, что они брачную любовь смешивают с общехристианскою любовью. Последняя может обнимать собою весь мир, как это мы видим в примере ап. Павла, пророков и всех праведников. Но брачная любовь – специальная любовь и по самой природе своей может концентрироваться на одном только лице. Связующим звеном этой любви являются дети, любовь к которым носит также особый специфический характер.

Итак, Бог закончил акт творения, но человек назначен продолжать его. И это продолжение творческого акта человеком осуществляется через брак. Он является теперь источником творения новых людей, которые становятся причастными Божеству и призваны к вечной славе Божией, которая в них и через них должна раскрываться в вечности. Брак дает бытие новым существам, которые предназначены Самим Богом к вечному блаженству, через что открывается бесконечная благость и любовь Божия. Не будь брака, не было бы продолжения и размножения человеческого рода; а без этого и благость Божия ограничилась бы пределами одного человека.

Таким образом, тайна брака есть тайна царства Божия на земле. Св. Иоанн Златоуст, в пояснение слов апостола «тайна сия велика²², говорит: «Истинно эта тайна, и тайна великая, ибо муж, оставив отца, который его родил, воспитал, и мать, которая рождала его в болезни, оставив обоих, с которыми жил вместе и свыкся, прилепляется к той, которую не видел, и предпочитает ее всем»²³.

Через брак царство Божие расширяется, растет и укрепляется в людях путем семейного воспитания. Члены этого царства умножаются, благодаря установлению брака. Но это осуществляется только в Христианском браке через сохранение брачного целомудрия и чистоты. Св. Кирилл Иерусалимский об этом говорит: «Да пребудут в благой надежде брачные, кои живут как должно в браке по закону, а не по любострастию, следуя необузданной воле; кои знают время воздержания, дабы свободно заняться молитвой; кои в церковных собраниях с чистыми одеждами имеют и чистые тела; кои вступили в брак для деторождения, а не по любострастию»²⁴. Итак, Христианский брак для деторождения, с целью умножения через то членов царства Божия. А с умножением членов умножается и слава Божия через свое раскрытие в людях. Но эта слава Божия раскрывается в добродетельной жизни супругов, являющейся результатом таинства брака. Св Иоанн Злат, восставая против срамных песен и празднований, бывающих обыкновенно при браках, говорит: «Зачем бесчестить всенародно честное таинство брака? Все это надобно отвергнуть и учить дочь стыдливости с самого начала, и позвать священников, и через молитвы и благословения заключить союз супружества, чтобы умножалась любовь жениха и сохранялось целомудpиe невесты, а всего более, чтобы в дом тот вошли дела добродетели и изгнаны были из него все коварства диавола, и чтобы они (супруги), соединенные благодатью Божией, провождали жизнь приятную»^25.

Такие же условия для христианского брака выставляет и Климент Александр: «Брак, говорит он, должно сохранять от всего оскверняющего, как священный предмет»²⁶.

И так, установление брака, заканчивая акт временного (шестидневного) творчества Божия, начинает собою вечное творение в раскрытии вечной славы Божией. Сотворив мужчину и женщину по образу своему, Бог благословил их и сказал: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею и владычествуйте над рыбами морскими (и над зверями), и над птицами небесными (и над всяким скотом, и над всею землею), и над всяким животным, пресмыкающимся по земле»²⁷.

Мы видим, прежде всего, что брак есть установление Самого Бога, а потому он есть таинство, и как учреждение Божие – каков христианский брак, – он отличается от гражданского брака, как учреждения человеческого. Против последнего св. Игнатий Богоносец пишет: «Подобает женящимся и выходящим замуж, чтобы союз их совершался по благословению Епископа, – да будет брак о Господе, а не по вожделению»²⁸. А о превосходстве церковного брака перед гражданским говорит Тертуллиан: «Как я могу описать счастье моего брака, который церковь утверждает, жертва скрепляет, благословение запечатлевает, ангелы возвещают, Отец утверждает»²⁹.

Затем мы видим, что Творец, создав землю, передает свою власть над ней человеку. Но эта власть осуществляется, реализуется человеком только через брак. Это видно уже из того, что власть над природой передается человеку по установлении брака, под условием размножения людей. Без брака невозможно ни размножение человеческого рода, ни господство человека над природой. Единичными силами человек не может ни развиваться, ни утверждать своего господства над природой. Культура человеческая, в широком смысле слова обусловливается браком. Только в семье и для семьи человек работает, развивается, изучает природу, чтобы укрепить свою власть и господство над ней и заставить ее служить себе.

Никто не станет оспаривать, что полнота и стройность человеческого развития и жизни осуществляется только в семье. Св. Иоанн Злат. об этом говорит так: «Бог разделил деятельность нашей жизни на занятия двоякого рода общественные и домашние, жене вверил управление домом, а мужьям предоставил все гражданские дела, производимые на торжище, в судилищах, в советах, на войне и другие подобные. Если жена не может бросать копья, метать стрелы за то умеет управлять веретеном, ткать полотно и с успехом производить другие подобные дела домашние³⁰. Не может давать мнения в совете; за то может давать голос дома, и часто, когда муж советует что, касательно дома, оказывается, что совет жены гораздо превосходнее. Не может она заведовать народною казною; за то может воспитывать детей, может замечать худые намерения служанок, наблюдать за честным поведением слуг, освобождая мужа от всех сих беспокойств, сама заботясь в доме о кладовых, о рукоделиях, о приготовлении пищи, о приличии одежды и о всем другом, чем непристойно заниматься мужу, да и нелегко, хотя бы он тысячу раз принимался за это. Ибо и это есть дело побудительности и премудрости Божией, что способнейший к важнейшим делам, менее способен и полезен в делах не столь важных, дабы тем более была ощутительна нужда в жене. Если бы Бог соделал мужа способным к занятиям обоего рода, то женский пол легко бы мог прийти в презрение. Опять, когда бы Он препоручил жене большую и важнейшую часть, тогда бы жены сверх меры исполнились гордости»³¹. Справедливость требует сказать, что недалоко двинулась бы вперед и культура человечества, если бы каждый мужчина, прежде чем заняться разработкой вопросов науки и жизни, вынужден был исполнить все женские работы по хозяйству для себя и семьи.

В истории сотворения первых людей и установления брака мы отметим еще одну особенность жизнь человеческая началась собственно с момента создания первой женщины. Это мы видим из имени ее какое дал ей Адам: «и нарек Адам имя жене своей Ева (что значит жизнь), ибо она стала материю всех живущих»³². А потому каждый человек, как бы он презрительно ни смотрел на женщину, не должен забывать того, что он обязан своим бытием женщине – матери. Без жены нет жизни. В этом ее недосягаемая высота и преимущество перед мужем. В этом и ее неизмеримое значение в истории распространения царства Божия на земле.

Основа брака лежит в самой природе человека, по премудрому устроению ее Творцом. Первый человек, когда увидал первую жену, созданную для него Творцом, сказал: «вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа своего»³³. Отсюда естественное влечение мужа к жене, которая является второю половиною человека, так что без жены человек не есть человек, а только получеловек. И эта истина выражается в следующих словах Писания, раскрывающих определение Самого Бога: «Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей (а не жена к мужу своему ясно, что основа брака и центр семьи – жена, а не муж); и будут два одною плотию»³⁴. Знаменательно, что этот закон об установлении брака, раскрывающий самую сущность брака, повторен Самим Христом³⁵ и ап. Павлом³⁶.

Само собою понятно, что только две половины составляют единство целого человека. Но если между этими двумя половинами появляется третий член, то единство целого раскалывается, так как целое составляется из двух половин, а не из трех.

Есть ходячее мнение в обществе, что мужчина может одинаково любить двух, трех и более женщин. И так как в основе брака лежит любовь, то он и обязан разделять брачное ложе со всеми, кого любит. Но это – ложь, и христианский брак не допускает побочного сожительства при жене. В ответ на это скажем словами ап. Павла и св. Иоанна Златоуста.

О состоящих в христианском браке ап. Павел говорит: «Жена не властна над своим телом, но муж, равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим»³⁷.

Ясно, что мужчина вступая в брак, отдает свое тело в распоряжение своей жены, а равно и жена отдает себя в распоряжение мужа. Отсюда ни тот, ни другая не имеют права распорядиться своим телом, принадлежащим другому лицу с которым он составляет единое, неделимое. Но «совокупляющийся с (третьим лицом) блудницею (при жене всякая женщина в подобных обстоятельствах является блудницею) становится одно тело с нею, ибо сказано два будут одна плоть»³⁸.

Таким образом муж, отдающий другим свое тело, которым владеет исключительно одна только его жена, и составляющий с ними во внебрачном сожительстве одно тело, по слову апостола, перестает быть мужем своей жены. В нем нет настоящей любви к своей жене, которую (любовь) требует от него Евангельский закон. При истинно христианской любви к жене, не мыслимо постороннее сожительство с другими женщинами.

Мысли ап. Павла о недопустимости нарушения супружеской верности в христианском браке продолжает развивать и св. Иоанн Златоуст: «Чем извинится муж», нарушающий верность к своей супруге, спрашивает он? «Не говори мне о страсти природы потому и установлен брак, чтобы ты не преступал границ. Ибо Бог, промышляя о твоем спокойствии и лести, для того и дал тебе жену, чтобы ты удовлетворял разжению природы через свою супругу и освободился от всякой похоти³⁹. А ты неблагодарною душою наносишь Ему бесчестие, отвергаешь всякий стыд, преступаешь назначенные тебе границы, бесчестишь свою собственную славу. Зачем обращаешь взоры на чужую красоту? Зачем рассматриваешь лицо, не принадлежащее тебе? Зачем нарушаешь брак – бесчестишь свое ложе?⁴⁰ «Не затем пришла к тебе жена оставив отца и мать, и весь дом, чтобы терпеть от тебя бесчестие, чтоб ты предпочитал ей гнусную рабыню, возбуждала бесчисленные распри. Ты взял спутницу в жизни, равную в чести, свободную. Не безрассудно ли, что ты взяв приданое, бережешь его и не расточаешь, а между тем повреждаешь и оскверняешь то, что драгоценнее приданного – чистоту целомудрие и твое тело принадлежащее жене»⁴¹.

Христианский брак в самом принципе не допускает внебрачного сожительства при жене. Об этом ясно говорит молитва, читаемая при возложении венцов на брачующихся:

«Ты, Господи, ниспосли руку Твою от святаго жилища Твоего и сочетай рабу Твою и раба Твоего и сопрязи я в единомудрии, венчай я в плоть едину, яже благоволил еси сочетоватися друг другу, честный их брак покажи, нескверное их ложе соблюди, непорочное их сожительство пребывати благоволи»⁴².

Нарушение единства в браке грехом. Мудрые советы св. И. Златоуста к сохранению брачного единства. Падение и восстановление человечества через жену. Самоисправление – верное средство к исправлению жены. Семя жены – спасение мира. Сущность христианского брака и благоговейное отношение к нему верующих христиан. Восстановление брака Христом и поднятие его на идеальную высоту. Искупление человечества началось с освящения Христом семейного очага. Св. Златоуст об уважении мужем жены.

Грех нарушил норму брака. Изменилось и отношение двух половин между собою. Центр в семейной жизни утратил свою силу. И теперь мы слышим несколько иной закон: умножаются скорби жены в беременности ее; в болезни рождает она детей; и к мужу своему она имеет влечение свое, вместо того, чтобы притягивать его к себе, и в своем беспомощном состоянии она подчиняется его господству⁴³.

Для устранения появившихся ненормальностей в отношениях между собою мужа и жены Св. Иоанн Златоуст дает мудрые советы. Он говорит: «А что делать, если муж будет кроток, жена же беспокойна, злоречива, болтлива, расточительна, и если она будет выказывать много других слабостей? Как ему, несчастному, вынести такую каждодневную неприятность, гордость, бесстыдство? Что делать, если, напротив она будет скромна и тиха, а он дерзок, подозрителен сердит, сильно будет надмеваться то богатством, то властью, когда с нею – свободною будет обращаться, как с рабою, и не больше будет расположен к ней, как к служанке? Как вынести ей такое уничижение и притеснение? Терпи, говорит апостол, все это рабство, ибо тогда только ты будешь свободна, когда он умрет, а пока он жив, необходимо с великим тщанием вразумлять и делать лучшим, или же если это невозможно, мужественно переносить непрерывные нападения и непримиримую брань»⁴⁴.

В другом месте св. Златоуст, для прекращения всяких раздоров, советует мужу вооружаться снисходительно терпеливостью, а жене совершенною покорностью. «Иной скажет жена вздорна, расточительна и обремененная другими пороками. Перенеси терпеливо все. Затем ты и занимаешь место главы, чтобы уметь врачевать тело. Сказано мужие, любите своя жены яко свои телеса⁴⁵. Этот закон дан и женам»⁴⁶.

Само собою понятно, что если падение человечества совершилось через жену и прежде всего проявилось в нарушении нормального положения ее в брачной жизни, то и обратное действие, т. е. восстановление человечества должно начаться с восстановления жены в ее нормальное положение, с возвращения ей утраченных ею прав, а с восстановлением жены должно совершиться и восстановление человечества при посредстве жены. Такова, именно задача христианства, определенная судом Всевышнего над виновниками греха. «И вражду положу между тобою, – сказал Господь соблазнителю змию, т. е. диаволу, – и между женою, и между семенем твоим, и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту»⁴⁷. Это значит с еврейского, что «семя жены, т. е. имеющий родиться от жены, сотрет главу змия».

Само собою понятно, что под семенем жены разумеется Господь наш Иисус Христос, родившийся от жены без мужа, и разрушивший дела диавола⁴⁸.

Действительно, христианство начинает восстановление человечества с исправления жены, с восстановления нормы семейного очага. Св. Златоуст дает разумный совет к восстановлению семейного мира: «Против тебя поднимает войну жена, говорит он, тебя входящего встречает она как зверь, изощряет язык свой как меч, – горестное обстоятельство, что помощница стала врагом! Но испытай самого себя не делал ли ты сам чего-либо в молодости против женщины, – и вот рана (нанесенная тобою) врачуется женщиною, и язву чужой женщины, как хирург, выжигает собственная жена. А что худая жена есть заушение грешному, об этом свидетельствует Писание: Жена злая будет дана мужу грешному, и дана будет, как горькое противоядие, которое иссушает худые соки грешника»⁴⁹. Исправление женщины начинается с самоисправления мужчины, о возвышения понятий о женщине в сознании мужчины, с защиты женщины от всяких оскорблений, за которые она мстит мужчине в лице злой жены. Кто без уважения относится к женщине, тот и терпит сам от женщины.

«Хочешь, чтобы жена повиновалась тебе, как Христу повинуется Церковь? Заботься же и сам об ней, как Христос о Церкви. Хотя бы нужно было пожертвовать за нее жизнью, или потерпеть и пострадать чтобы то ни было, не отказывайся, но хотя бы и потерпел все это, не думай, что ты сделал что-нибудь подобное тому, что сделал Христос. Умей заставить ее быть тебе покорною твоим великим об ней попечением, любовью, дружбой. Нет уз крепче этих, особенно для мужа и жены. Слугу можно иногда связать страхом, но спутницу жизни, мать детей и виновницу всех семейных радостей, нужно привязывать к себе не страхом и угрозами, но любовью и расположенностью⁵⁰. Общее правило: относись всегда с уважением к женщине и береги свою юность для жены, и женщина будет уважать тебя, а жена любить. Истасканный муж, растративший все свои силы в разврате, не может рассчитывать на любовь и уважение своей жены!

И так, от жены зависит счастье семьи, с жены и начинается восстановление человечества. Христос с того и начал Свое дело. Как Сам происшедший от жены без мужа, Он начал восстановление падшего человечества с возвращения женщины в ее первобытное состояние до греха, с восстановления брака в первобытную норму по идее Творца, с освящения семьи, как первой и основной ячейки царства Божия на земле Христос, а не кто другой, поставил женщину на недосягаемую высоту, и прежде всего тем, что Сам благоволил принять от нее Свою плоть, а затем уже тем, что поставил ее в основу брака, сделал ее центром семьи. Он повторил и тем самым восстановил тот самый закон, который Творец, по создании первых людей, положил в основу их брачной жизни и развития царства Божия через размножение человеческого рода. «Оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей», которая становится для него дороже отца и матери, и будут два как равноправные половины, «одною плотию»⁵¹. Первобытный брак, расстроенный грехом, восстановляется Христом на ту самую высоту, на какой он должен стоять по самой идее Творца.

По примеру Христа и во исполнение заповеди Христа, св. церковь – также начинает свои заботы и свое попечение о спасении с освящения брака, как таинства, с испрашивания у Бога особенной благодатной помощи и духовных сил для достойного выполнения задачи брака, для святой и праведной жизни в чистоте и целомудрии брачного союза. Фотий говорит, что «брак состоит не в совокуплении телесном, но в священнодействии молитв»⁵².

В Кормчей сказано: «Брак есть мужа и жены союз, и общий жребий на всю жизнь, общение божественного и человеческого права»⁵³. «Брак состоит не в том, чтобы муж и жена разделяли ложе между собою, но в супружеском их согласии». (ibid.) «Никогда брака не бывает там, где эти церковно-канонические узаконения не применяются. «Там, где господствуют только одни страсти, нет брака, а есть одно лишь преступление или падение». (ibid 12)

Как смотрит христианство на брак, об этом можно судить по следующему:

«В первые века христианства лица, вступившие в брак в день бракосочетания обыкновенно приобщались Св. Таин, удостаивались молитв всей церкви, благословлялись епископом к совместному сожитию и благочестивому рождению детей. В эти дни они украшались венками из благовонных трав и цветов, как победители страстей» и как будущие родоначальники «семени святого», семени Божия на земле. Семь дней новобрачные ходили в венках, продолжая посещать богослужение и удостаиваться молитв церкви. Только по прошествии семи дней, доказав, что брак их есть «брак о Господе, а не по страсти», они разрешались от венцов и начинали семейную жизнь.

И у нас на Руси обычай проводить брачный день и следующие за ним в состоянии, чуждом плотских вожделений, был не безызвестен». (ibid 20) Святитель Тихон Задонский дает такие наставления вступающим в брак: «Хотящий внити в супружество да уготовят себя благочестивыми делами, и да исповедятся грехов своих, а да причастятся Божественных Таин, за три или за четыре дня перед венчанием»⁵⁴. С таким именно благоговейным чувством и приступали наши предки к таинству брака, как это видно из завещания И.П. Посошкова своему сыну: «Егда, сыне мой, сватание твое приидет к брачному Совершению, то приведи свою обручницу к святой церкви, к литургии; при всем народе начни венчатися, то никакая болезнь не коснет ти ся. Всякая бо порча прикасается телу, кой человек будет венчатися тайным образом, или в неуказанное время илт с преизлишним желанием блуда. А кто идет по церковному уставу того человека ангел Господень охраняет и никакому злу коснутися его не допустит»⁵⁵.

При таких взглядах на христианский брак, что день бракосочетания есть «день свят, за еже Дух Святый низшел есть» на повенчанных, не могло быть и мысли о каком-то гражданском браке или свободном разводе.

Христианский брак возвышает женщину на такую высоту, на какой она никогда не стояла до Христа. Это – не раб мужа, это – не предмет удовлетворения похотливых вожделений мужа, это – не обстановка для удобств жизни, это – не игрушка для развлечения и забав скучающего от безделья или пресыщения мужа наоборот, это – равноправный член, помощник и друг мужа; мало того, это основа семьи, святилище семейного очага, откуда исходит счастье, радость и самая жизнь для всех обитателей дома, еще более, в ней сокрыта тайна распространения и умножения царства Божия на земле, если она направит воспитание детей в Евангельском духе Христа. Короче сказать, сынов Адама, рождающихся от нее, она делает сынами Бога путем христианского воспитания. В виду такого значения жены, св. Отцы Церкви особенно защищали ее и ограждали от всякой грубости и оскорблений со стороны мужа, постоянно внушая последнему нежную любовь, заботы и уважение. Если муж бережет жену, то он обеспечивает тем свое личное счастье и всей семьи. Слушай, – говорит св. Златоуст мужу, – что сказано в Писании мала есть в пернатых пчела, и начаток сладостей плод ея⁵⁶. Жена – творение Божие; не ее ты оскорбишь, но Создавшего ее. Что же делать с женою? Подражай Жениху Церкви»⁵⁷. «Жена есть необходимый член наш; и это наименование преимущественно обязывает мужа быть расположенным к ней. И не за то одно нужно любить жену, что он член наш, имеет от нас начало, но и потому, что Бог постановил о сем закон, говоря сего ради оставит человек отца своего и матерь свою, и прилепится к жене своей и будета два в плоть едину⁵⁸, ибо ап. Павел затем и излагает нам сей закон, чтобы всеми мерами возбудить к любви. Рассмотри мудрость апостола, не одними Божественными и не одними человеческими законами он побуждает нас любить своих жен, но попеременно теми и другими, дабы мужей возвышенных и любомудрствующих побудить более Божественными законами, а слабых и низких – более естественным побуждением к любви. Посему сперва начинает учение сие с благодеяний Христа, говоря: мужие, любите своих жен, как и Христос возлюбил Свою Церковь; потом обращается к человеческим основаниям: так должны мужья любить своих жен, как свои тела; далее опять обращается ко Христу: потому что мы члены тела Его, от плоти Его, и от костей Его; и снова к человеческому: Посему оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей⁵⁹».

Восстановление семейного начала и возвышение женщин в семье Христос начал, прежде всего, Своим безусловным во всем повиновением Своей Матери⁶⁰, которая, зная, кто – Он⁶¹, прилагала все свои материнские заботы о воспитании Его, «слагая в сердце своем» все знаменательные слова и события, касавшиеся Сына Ее⁶². Такое безусловное повиновение Сына Своей Матери и беспримерно-идеальное попечение Матери о воспитании Сына имели своим последствием то, что «Младенец возрастал, и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем»⁶³. С самых младенческих пелен уже всем было видно, что «благодать Божия была на Нем», что вокруг Него концентрировалась какая то особенная, неземная атмосфера, в которой чувствовалось всем легко и сладко. И вот, воспитываясь в такой идеальной семейной обстановке, «Иисус преуспевал в премудрости и возрасте, и в любви у Бога и человеков (ст. 52). В этой норме семейного воспитания мы видим тот идеал семьи, восстановить который на земле явился к нам Сам Сын Божий Правильное воспитание, по указанному идеалу, дает детям премудрость и гармоническое развитие всех сил, как духовных, так и телесных, и, что особенно ценно, привлекает на них всеобщую любовь и Бога, и человеков. Каким идеально духовно нравственным совершенством нужно обладать, чтобы заслужить и пользоваться любовью у Бога и человеков. И как счастлива мать, умеющая дать такое воспитание своим детям! А отсюда, на какую же недосягаемую высоту ставится мать, дающая такое воспитание своим детям! И вот мы видим в Евангелии, как одна женщина, слушая дивное, Божественное учение Христа, от умиления и восторга, радуясь за счастливую Мать, воскликнула из народа «блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!»⁶⁴.

Действительно, какою счастливою должна чувствовать себя всякая мать, если она выполнила свое назначение в семейной жизни. И как не умилиться каждому перед такою высотою женщины матери, которая открывается и предназначается ей в Евангелии учением Христа и Его личным отношением к ней!

В противовес сказанному об идеальном воспитании Иисуса, нам могут указать на факт из двенадцатилетнего возраста Его, когда Он в первый раз был взят своими родителями в Иерусалим на праздник Пасхи. Он остался в Иерусалиме, когда Иосиф и Мария, вместе с родственниками и знакомыми, возвращались в Назарет. Отсутствие Его заметили только тогда, когда они прошли дневной путь. Возвратившись в Иерусалим, через три дня нашли Его в храме среди учителей: «Увидев Его, удивились, и Матерь Его сказала Ему – Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя». В ответ на это: «Он сказал им зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Но они не поняли сказанных Им слов»⁶⁵.

Мы не имеем права видеть здесь явного непослушания Иисуса своим родителям, потому что не знаем всех деталей факта. И раз сами родители не могли заметить Его отсутствия, полагая Его «между родственниками и знакомыми», то это ясно говорит, что они безусловно верили в Его примерную покорность и постоянное послушание. С другой стороны, ответ отрока Иисуса, которого не поняли в то время Его родители, вполне оправдывает Его поступок. Это был первый порыв Его святой ревности к выполнению своего призвания. Огонь этой ревности уже сознательно горел в Его в сердце и пламя огня охватило все Его существо. Здесь мы видим начало того, что Он впоследствии выразил так ясно и отчетливо: «Огонь пришел Я низвесть на землю и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься (разумея крещение кровью, так как водою Он уже был крещен, когда говорил эти слова); и как Я томлюсь, пока сие совершится»⁶⁶!

Мы поймем поступок и ответ отрока Иисуса своей матери, если на основании последующих слов и всей Его мессианской деятельности, поглубже заглянем в Его душу. Он пришел на землю исполнить волю Отца своего⁶⁷, совершить дело, которое поручил Ему Отец⁶⁸. Спасение всего мира от власти диавола и вечной смерти – это Его миссия, Его призвание, которому Он отдавал все и ради которого Он жертвовал даже семейными узами материнской любви: «Кто матерь Моя? И кто брат Мой»? – сказал Иисус, когда известили, что Матерь Его и братья Его стоят вне, желая говорить с Ним, чтобы спасти Его от угрожавшей Ему ярости народной. «И обозрев сидящих вокруг Себя, Он сказал: вот Матерь Моя и братья Мои. Ибо кто будет исполнять волю Отца Моего небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь»⁶⁹.

Основная идея брака осуществляется с явлением Христа. Ради брака и ради спасения во Христе человек оставляет отца и мать. В каких случаях и для чего? Совпадение акта искупления с актом установления брака. Христос на браке в Кане Галилейской и первое чудо. Значение факта. Разрушение брака – погибель мира. Допотопный мир. Содомские города. Значение первого чуда.

В основу брака, при сотворении человека, положена идея распространения царства Божия на земле и раскрытие славы Божией через умножение людей, предназначенных к вечному блаженству. Для осуществления этой идеи человек должен был «оставить отца и мать и прилепиться к жене». Грех затмил эту идею, и брак превратился в грязный акт чувственного удовлетворения похоти плоти.

С явлением Христа опять восстановляется идея распространения Царства Божия и устанавливается принцип, по которому мировое, вечное, Божественное поглощает и разрушает все лично–эгоистическое, временное, земное. Во имя этого принципа, для осуществления основной идеи брака, т. е. идеи распространения вечного царства Божия на земле, человек оставляет и отца, и мать, и даже детей и «прилепляется» ко Христу⁷⁰. Как Сам Христос, ради исполнения воли Отца Небесного, порвал семейные узы, так и последователям своим дал положительную заповедь на тот случай, когда «враги человеку домашние его», т. е. когда домашние будут отвлекать его от осуществления идеи царства Божия. В таких случаях, когда домашние будут требовать отречения от Христа и преследуемому члену семьи предстоит выбор между домашними и Христом, Он положительно и бесповоротно говорит: «кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня»⁷¹.

Выходя из основного психологического закона, что никто не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть, не может служить Богу и мамоне⁷², – Христос в другой раз выразил в более резкой форме принцип полного отречения от своих родителей ради Христа при указанных обстоятельствах. Ев. Лука передает его слова так: «Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей; тот не может быть Моим учеником»⁷³.

Приведенные слова нисколько не говорят о разрушении Христом семейного начала, семейной жизни. Напротив, в них выражается восстановление основной идеи брака, идеи развития царства Божия, извращаемой и совсем разрушаемой ненормальной постановкой семейной жизни. Там, где эта идея глохнет, насильственно искореняется, нет места истинному последователю Христа. Для сохранения в себе царства Божия⁷⁴, он должен оставить эту среду и идти туда, где Христос⁷⁵.

Требование Христом оставления отца и матери, жены и детей, в указанных случаях, может показаться кому-либо суровым и жестоким требованием. Но эта резкость, эта жесткость зависит не от Христа, а от ненормальной постановки семейной жизни. И этим требованием Христос предупреждает каждого о будущей судьбе, предоставляя ему самому сделать выбор для себя: «Всякого, говорит Христос, кто исповедует Меня перед людьми, того исповедаю и Я перед Отцем Моим небесным. А кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцем Моим небесным»⁷⁶.

Итак, каждый сам выбирай себе исповедание Христа, вопреки настойчивым запрещениям родных, или отречение от Христа, в угоду последним.

Такое требование похоже на предложение врача больному ампутировать какой-либо зараженный член, от которого последний должен умереть. Операция болезненна; но боль зависит не от врача, а от свойства и характера самой болезни. «Если правая твоя рука соблазняет тебя; отсеки ее, и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геену»⁷⁷. И этот то меч, отсевающий вредный и опасный член, принес на землю Христос⁷⁸.

Отсевая от недостойной семьи здорового члена ее, Христос тем самым показывает идеал христианской семьи в своем Лице, восстановляет чистоту и святость семейного очага, оздоровляет брачную жизнь и направляет ее к осуществлению своей идейной задачи. А раз семья не удовлетворяет таковым требованиям и находится в антагонизме со Христом, то верный последователь Христа не может быть членом ее. Ясно, что идеалом семьи служит Сам Христос, как душа и конечная цель семьи. И там, где семейное начало нормально, где нет явного и враждебного антагонизма Христу, там Он не требует от своих последователей «оставить отца и мать», не требует потому, что вся семья «едиными устами и единым сердцем» исповедует Христа, служит Христу и осуществляет идеал христианского брака. Такая семья представляет собою царство Божие во Христе, где «праведность и мир и радость во Святом Духе»⁷⁹, как верные признаки истинно христианской семьи.

Другой призыв Христа «оставить отца и мать, жену и детей» вытекает из тех же побуждений, но имеет в виду более широкие цели в расширении и утверждении царства Божия на земле: «Кто мне служит, сказал Христос, Мне да последует»⁸⁰. И апостолы, внимая Его призыву, «оставили все» – «и отца и мать, и жену и детей» – «и последовали за Ним».⁸¹

Вот вторая категория лиц, оставляющих отца и мать по призыву Христа. Различие между ними такое: в первой категории оставляют своих родителей, чтобы самим принадлежать Христу, а во второй – чтобы служить Христу. Там спасают себя, удаляясь из боговраждебной среды, а здесь спасают других служением Христу. Там расширяют царство Божие включением себя в число членов его, а здесь – приведением других в лоно его. Но в том и другом случае идея христианского права осуществляется, а именно хотя сами они и не рождают новых членов человеческого общества, но рожденных другими они делают сынами царства Божия. Спасаясь сами, они спасают других. А в этом то и состоит задача христианского брака. Ведь затем и явился Христос на землю, чтобы доставить спасение всем людям. А христианский брак, христианская семья есть именно та ячейка, где прививается и развивается это спасение, дарованное людям Христом. Не на улице, и не на торжищах люди делаются христианами, а в христианской семье, которая находится в тесном единении и с храмом. Для тех, кто не получил христианских начал в семье, и храмы не существуют, и таинства противны.

Мы видим, таким образом, что три раза Бог сказал «оставит человек отца и мать»: в первый раз при установлении брака, когда Он сотворил мужа и жену, и затем, два раза при искуплении человека, когда Сын Божий восстановлял падшего человека в его первобытное состояние. Ясно, что в том и другом случае преследуется одна и та же цель.

Действительно, искупительный акт Христа вполне совпадает с творческим актом Бога Отца не только по существу, но и по внешней форме. Как жизнь человеческая начинается установлением брака первых людей, так и жизнь иступляемого Христом человечества начинается восстановлением брака. Первый акт искупительной деятельности Христа – это личное присутствие Его на браке в Кане Галилейской, где совершено было первое чудо, послужившее основанием веры для учеников⁸². Остановимся пока на этом факте.

Сопоставляя данный факт с только что рассмотренными требованиями Христа, многие усматривают здесь явное противоречие. Там Христос требует оставить отца и мать и даже детей и следовать за Ним, а здесь Он Сам идет туда, где устанавливаются и реализуются все эти священные наименования, где брачующиеся становятся и мужем, и женою и производят детей. А всматриваясь в самые действия Христа на этом браке, многие поражаются кажущеюся несообразностью их. Он творит там первое чудо, и это чудо, по своему характеру и существу, таково, что многие соблазняются неуместностью его в данном случае. Христос претворил воду в вино, и притом в таком количестве, которое поражает каждого.

Да, многие соблазняются Евангельским фактом. Но мы с глубоким благоговением преклоняемся перед величием значения его для человечества, в ряду других евангельских фактов. Он изображает нам Христа таким, каким Он был и каким должен быть Спаситель мира. Как по сотворении первого человека, Бог, поселив его в раю сладости, сказал: «не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему»⁸³, так и Спаситель мира, восстановляя падшего человека, Своим присутствием на браке дает помощницу человеку, и первым чудом на нем совершает творческий акт, доставляющий людям радость и веселие. Запечатлевая свое присутствие на браке чудом, Он освящает семейное начало брака и тем восстановляет естественное счастье и радость жизни, для которых и создан человек. Нормальная жизнь человека и должна протекать в радости среди полноты счастья. Не Бог, а сам человек разрушил своим грехом счастье и радость жизни. Бог же только восстановляет то и другое для человека, что и видим мы теперь в действиях Христа. В данном случае Христос представляет прямую противоположность Иоанну Крестителю, как представителю и выразителю Ветхого Завета, сурового и грозного по духу. Завет Христа – завет благодати, завет радости и вечного блаженства. Новый Завет – завет любви и всепрощения. И этот-то завет прежде всего осуществляется, реализуется в семейной жизни. Семейная радость, семейная любовь есть начало и корень всеобщей радости, мировой любви. Там, в семье, любовь зарождается, развивается и укрепляется. И счастье семьи есть первообраз всеобщего счастья, которое составляется из счастья отдельных единиц – семей.

Таким образом, Христос Своим присутствием на браке, в самом начале своей искупительной деятельности, восстановляет, благословляет и освящает семейное начало, где и кладется первый камень последующего спасения человечества. Там, где нет христианского начала в семейной жизни, там нет и христианства, там нет спасения, там язычество и разложение жизни. Только христианский брак дает прочное основание к оздоровлению и счастью человечества. И весь древний мир погиб от утраты идеала семейной жизни. Ужасную картину такой утраты идеала брачной жизни рисует нам ап. Павел в первой главе послания к Римлянам. Чтобы глубже и убедительнее видеть все безусловное значение Евангельского факта, мы позволим себе в немногих словах раскрыть эту картину ап. Павла, которая рельефно указывает нам причину гибели древнего мира в разрушении и совершенном попрании семейного начала брачной жизни.

Так как язычники, «познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце: называя себя мудрыми, обезумели и славу не тленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам и четвероногим, и пресмыкающимся то и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела. Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца. Поэтому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам, и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение. И как они не заботились иметь Бога в разуме то предал их Бог превратному уму, делать непотребства, так что они исполнены всякой неправды блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы. Они знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти, однако, не только их делают, но и делающих одобряют»⁸⁴.

Прочитав эту ужасную картину, полного разложения языческого мира с разрушением семейного начала, с утратою идеи брака по премудрому и всеблагому плану Творца, мы поймем, почему Господь наш Иисус Христос начал свою искупительную деятельность с восстановления и освящения брака Своим присутствием на браке. Он одухотворил тайну брака и возвратил ему ту духовную высоту, которую он утратил через грех человека.

А к чему ведет утрата человечеством основной идеи брака, это раскрывает нам и Моисей. Изображая погибель допотопного мира, он указывает и причину того. Высокую духовную потребность брачной жизни они превратили в плотскую похоть нечистых страстей: «Когда люди (потомки Каина) начали умножаться на земле, говорит Моисей, и родились у них дочери, тогда сыны Божии (потомки Сифа) увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто выбрал. И сказал Господь Бог – не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками (сими); потому что они плоть, пусть будут дни сто двадцать лет» по истечении которых наступил потоп⁸⁵.

Таким образом, чувственность, т е. утрата духовного начала в брачной жизни погубила древний мир потопом. Извращенная чувственность погубила и Содомские города⁸⁶. И если мы обратимся к светским писателям, то и у них найдем подтверждение того, что древний языческий мир погиб благодаря извращению идеала брачной жизни и утрате основной идеи самого брака. Достаточно прочитать описание семейной жизни Ассирийских, Вавилонских и Римских владык мира, чтобы понять и оценить Евангельский факт в Кане Галилейской.

Обращаясь к современной жизни, мы наблюдаем тоже самое. С отсутствием христианского начала в браке, «люди еще молодые, годные к труду, в пользе, к добру, становятся ленивыми, бесполезными, злыми. Общество теряет сотрудников, Церковь верующих, человечество – добрые сердца. Никто ничего не приобретает в этой мучительной борьбе, в этом само истреблении, даже колыбель, к изголовью которой склоняются не радостные, лаской озаренные лица, а бледные, измученные борьбой искаженные судорогой исступленной любви, ненависти и упорства».⁸⁷ С утратой христианского начала в браке, начинается разложение семьи, как это мы ежедневно можем наблюдать над современной жизнью. Ненормальный строй семьи часто дает нам картины такого рода: отец – алкоголик, постоянно избивающий жену и детей и пропивающий все, приобретенное тяжелым трудом матери – жены на детей; или жена относится к разряду таких лиц, о которых еще древние мудрецы говорили «позорная жена как гниль в костях мужа»⁸⁸. Мы поймем теперь, почему Христос начинает оздоровление человечества с восстановления брака в его первоначальном идейном значении до падения прародителей.

Первое чудо, сотворенное Христом на браке, говорит о том, как высоко ценил и охранял Он светлую радость брачного торжества от малейшей даже тени омрачения ее. «Вина не имут», – озабоченная и смущенная этим обстоятельством говорит Иисусу Мать. Пришли новые гости, и к их приходу оказалось, что «вина недоставало». Извинительное обстоятельство для бедной семьи; тем не менее, и оно могло омрачить чистую и светлую радость счастливых новобрачных. Христос не мог внести своим приходом смущение и печаль в эту семейную радость. Он всюду и всем приносил с Собою счастье и довольство. И явилось вино! Первый брак Господь благословил «в раю сладости», среди полного довольства всем и второй брак в Кане Господь благословил, устранив чувство скудости своим чудом. Там и здесь творческий акт там, по слову Творца, вода в гроздях превращается в виноградный сок, из которого получается вино; а здесь, по слову Христа, та же вода превращается прямо в вино, без всякого посредствующего действия. Какие выводы отсюда – понятие каждому Брачное торжество, в силу своего глубокого и таинственного значения по своей идее, в жизни каждого человека, если только он не опустился в самую гущу нравственной грязи, является исключительно радостным событием. Эта радость – естественная радость, потому что в браке человек становится полным человеком и получает право продолжить творческий акт в размножении человеческого рода и распространении через то царства Божия на земле. Радость эта исходит из природы самого брака, а не приходит от вне. Брак – это не коммерческий союз, не контракт взаимных обязательств и не юридический какой-либо договор на букве закона, где договаривающиеся лица могут быть совершенно чуждыми друг другу. «Брачный союз обнимает собою всего человека, где все элементы мужской и женской индивидуальности свободно, взаимно всесторонне, органически сливаются во едино, восполняя друг друга и образуя такой тесный гармонический союз, что как будто бы это были уже не два различных существа, а одно, «одна плоть», как будто бы уже было не две души, а единая нераздельная душа, новая личность». Понятно, что глубокая, чистая и искренняя радость брачного торжества определяется природою самого брака. И Христос уважал эту естественную радость, вложенную в природу человека Самим Творцом.

Мы не можем без трогательного умиления читать ответ Иисуса книжникам и фарисеям, которые явилась к Нему с упреком: «почему ученики Иоанновны и фарисейские постятся, а Твои ученики не постятся»? В ответ на это «сказал им Иисус могут ли печалиться и поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься. Но прийдут дни, когда отнимется у них жених; и тогда будут поститься, в те дни»⁸⁹.

И эту самую естественную общечеловеческую радость брачного торжества Христос понимал, разделял и поддерживал потому, что Он знал глубокий смысл брака и таинственное его значение. Своим участием в радости брачного торжества, Он охранял и возвышал чистоту и святость этого таинственного и поистине священнейшего акта в жизни человека. И как далеко и высоко отстоит этот Евангельский брак в мыслях Христа от того будничного акта в современной жизни, который опошлили люди и извратили до полного скотоподобия, – и даже хуже того!

Высота и духовное значение брака по притчам Христа. Брак – образ царства небесного. Осуществление основной идеи христианского брака, т. е. идеи раскрытия тайны царства Божия (в браке или в безбрачии), – обязательно для всех Апокалиптическая картина. Взгляд Христа на высоту брачного торжества. Объяснение Его взгляда на брак.

Особенно таинственная высота и духовное значение брака раскрывается Христом в Его Божественных притчах. «Царство небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего»⁹⁰. Брак – это образ царства небесного, и не просто образ, но основание и развитие царства небесного, в смысле его распространения путем семейного воспитания. В браке – зерно этого царства небесного. Через брак реализуется это царство небесное! Через брак размножаются наследники царства небесного и становятся сынами этого царства Божия путем христианского воспитания.

Отсюда, быть званным на брачный пир – особая честь, и пренебрежение к этому зову и самому торжеству строго наказывается изгнанием и лишением такой высокой чести. Даже явившийся на этот пир не в брачной одежде был строго наказан. Царь приказал слугам «связав ему руки и ноги, возьмите его, и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов» (ст. 13).

Наказание за пренебрежительное отношение к приглашению на брачное торжество говорит об обязательной для всех необходимости осуществлять основную идею христианского брака, идеи раскрытия тайны царства Божия, в браке ли или в безбрачии. Плотской брак не обязателен, а духовный брак – союз со Христом обязателен для всех. В этом – цель самой жизни христианина.

Насколько высоко ставил Христос брак по его значению, – об этом можно судить уже по тому, что от участников в брачном торжестве требуется особенное внимание и предусмотрительная бдительность. «Царство небесное подобно будет десяти девам, сказал Христос, которые, взяв светильники свои, вышли на встречу жениху. Из них пять было мудрых, и пять неразумных». Первые взяли со светильниками и масло, а вторые – одни только светильники не запасшись маслом. Конец известен, когда они говорили: «Господи! Господи! отвори нам», то в ответ услыхали «истинно говорю вам не знаю вас»⁹¹.

Если в первой притче Христос изобразил тайну Своего воплощения и искупления через единение с человечеством, то в последней притче, под образом жениха, открыто выражает второе Свое пришествие на землю. Там Он, как Сын Царя Небесного, через воплощение вступает в таинственное единение с Церковью, а здесь, как жених, является Он к Своей невесте – Церкви верующих, чтобы ввести их в вечное торжество царства небесного.

Этот приточный язык Христа и таинственная картина брачного пира повторяется для нас в следующей Апокалиптической картине Иоанн «слышал как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих Аллилуиа! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель. Возрадуемся и возвеселимся, и воздадим Ему славу; ибо наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя. И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых»⁹².

Отсюда, «званные на брачную вечерю Агнца называются «блаженными» (ст. 9).

Если Христос под образом брага раскрывает нам царство небесное, то с каким чистым сердцем, с каким благоговением перед тайной брака, мы должны смотреть на этот земной образ небесного!

Высокий взгляд Христа проглядывает и в Его нравственных наставлениях, касающихся обыденной жизни. Так, урок смирения Он преподает в таком примере, где выставляется брак, а не другое какое-либо торжество. «Когда ты будешь позван на брак (а не на обед или ужин) не садись на первое место, чтобы не случился кто из званных им почетнее тебя; и звавший тебя и его, подошедши не сказал бы тебе уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место» и т. д.⁹³ Мы обращаем здесь внимание на то, что Христос урок смирения приурочивает к брачному пиру, а не к «обеду или ужину», о чем Он говорит тут же – в следующем 12 стихе.

Высокий взгляд Христа на брак, как на что-то особенно торжественное и важное в жизни людей, проявляется и в том, что урок бдительного отношения верующих к исполнению своих обязанностей Он приспособляет к брачному торжеству, а не к простому пиру, обеду или ужину. И требует такого внимательного отношения к торжеству не только от участников оного, но и от соприкасающихся с ними по своему служебному положению. «Будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака (почему – с «брака», а не с «большого ужина», дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему. Блаженны рабы те, которых господин, пришедши (с брака), найдет бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется, и посадит их, и, подходя, станет служить им. И если придет, во вторую стражу и в третью стражу придет, и найдет их так, то блаженны рабы те»⁹⁴.

Всматриваясь в эти слова Господа, мы спрашиваем почему особенная бдительность требуется от рабов в том случае, когда господин возвращается с брачного пира, а не с большого ужина»⁹⁵? Почему эти рабы в данном случае удостаиваются особенной чести со стороны господина, возвратившегося с «брачного пира», так что он начинает служить им, тогда как в других случаях тот же господин, за исполнение рабом своих более трудных обязанностей, не только не награждает, а требует продолжения услуг? «Кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему пойди скорее, садись за стол? Напротив, не скажет ли ему приготовь мне поужинать, и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить; и потом ешь и пей сам? Станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю»⁹⁶. Как велика разница в положении тех и других рабов и отношении к ним господина, каждый видит своими глазами.

Все это говорит, что в браке есть что-то особенно серьезно важное, священное и в высшей степени знаменательное, так что всякое уважительное отношение к нему, в чем бы оно ни состояло и от кого бы оно ни исходило, заслуживает особенной чести, похвалы и награды. Во всем этом нельзя не видеть того, что под покровом брака скрывается, что-то таинственное, небесное, вечное, что брак есть образ чего-то божественного, сверхчеловеческого, что начало его – здесь, на земле, а конец, – на небе, в вечности.

Так велико значение христианского брака по взгляду Христа!

Брак – образ союза Христа с Церковью. Указания на это Крестителя и Христа. Рождающая женщина – образ мук рождения Церкви. Апокалиптическая картина. Красота невесты – образ идеальной красоты Церкви.

Действительно, в христианском браке «есть что-то таинственное»⁹⁷. И это таинственное в браке отражает таинственное в союзе Христа с Церковью. Такая параллель между христианским браком и союзом Христа с церковью ясно проводится Самим Христом, Иоанном Крестителем и апостолами. Параллель эта основывается не на внешнем сходстве, а на внутреннем единстве и тесной их связи между собою. Без этой внутренней связи не настаивали бы во всех новозаветных книгах на указанной параллели. Скажем даже более того еще ветхозаветные пророки изображали завет Иеговы с народом Израильским под образом брачного союза мужа и жены⁹⁸. Изображали так пророки Завет Иеговы потому, что проникали в самую тайну этого завета, образом которого служит христианский брак. Ясно, что тайна брака и тайна Завета имеют внутреннюю связь между собою и взаимное соотношение Тайна Завета реализуется в тайне брака. Этим только и объясняется раскрываемое нами отношение Христа к браку.

После крещения Христа, когда слава Его стала распространяться в народе, некоторые из учеников Иоанна слепо преданные ему, пришли к нему и сказали: «Равви! Тот, который был с тобою при Иордане и о котором ты свидетельствовал, вот, Он крестит, и все идут к Нему!». В ответ на это Иоанн сказал: «Вы сами мне свидетели в том, что я сказал не я Христос, но я послан пред Ним. Имеющий невесту есть жених; а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться»⁹⁹. Умилительно-трогательными и нежными чертами изображается здесь сближение Христа с верующими под образом жениха и невесты, которых познакомил между собою друг Жениха – Креститель. Теперь это сближение идет обычным порядком, и вот, друг Жениха, слыша их голос, радуется за них и за себя, что исполнил свое дело.

И мы, умиляясь такому нежному сопоставлению двух образов, отметим то, что ни в истории человечества, ни в жизни частных людей, ни на языке человеческом нет другого образа, более чистого и задушевного для изображения отношений Христа к верующим, как образ жениха и невесты. Да, в этом образе есть, что-то нежное, чистое святое, небесное, пока люди не загрязнили его своими гнусными страстями. Голос жениха и невесты – это небесный голос на земле. Это – голос нежной любви, искренней чистоты и бескорыстного самоотвержения!

Какими мягкими и нежными чертами изображает Христос, под образом жениха, Свое собственное отношение к верующим и любящим Его ученикам! На требование Фарисеев, чтобы ученики Его постились, Он сказал: «могут ли печалиться сыны брачного чертога пока с ними жених? Но прийдут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься»¹⁰⁰.

И эти дни Отметил Христос еще более трогательными чертами, взятыми из той же брачной жизни. Неизбежность этих скорбей для последователей Христа (Его невесты) он изобразил под образом неизбежных скорбей рождающей женщины. «Истинно говорю вам вы восплачете и возрыдаете», когда отнимется от вас жених (разумея свою смерть), «а мир возрадуется, вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет», когда Я воскресну. И эту неизбежность скорбей Он освещает следующим явлением жизни: «Женщина, когда рождает терпит скорбь, потому что пришел час ее, но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль, но я увижу вас опять (по воскресении), и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас»¹⁰¹.

Вдумываясь в эти слова, мы с благоговейным трепетом умиляемся и преклоняемся перед Божественным проникновением Его в самые непроницаемые глубины человеческого сердца и в самые основы человеческого бытия. Один только Он мог так глубоко заглянуть в сердце женщины, прочитать там не выразимую и для нас не вполне понятную ее скорбь, и так метко и верно изобразить психологию радости женщины – матери! От Его Божественного взора не могли укрыться ни глубина страданий рождающей матери, ни полнота ее радости, обнимающая и проникающая все существо ее. Мы слишком тупы и грубы, чтобы понять то и другое. И радуется она не тому, что кончились ее страдания, а тому, что «родился человек в мир». От этой радости она уже не помнит своей скорби, забывает свои страдания, не чувствует своих болей, которые еще продолжают отзываться во всех членах ее. Здесь сказывается все материнство женщины, которое так верно мог подметить один только Христос и так точно определить психологию материнства один только Сын человеческий. И мы поймем здесь Христа, когда обратим внимание на самое сопоставление положения рождающей женщины с Его собственным положением, как Искупителя мира Женщина, рождающая человека в мир, дает нового члена вечного царствия Божия, который является участником вечного блаженства. В нем и через него, как нового члена царства Божия, раскрывается и расширяется вечная любовь и благость.

Божия, вечная премудрость и слава Божия Жена, рождая нового человека в мир, осуществляет идею сотворения человека, идею брака, как мы уже сказали об этом выше, и реализует акт искупления, совершенного Христом, увеличивая число искупленных Им. И если на небе об одном грешнике кающемся радуются ангелы¹⁰², то как же не радоваться жене-матери, когда она инстинктивно чувствует, что актом рождения дает нового члена вечного царства Христа?!

Таким образом, и здесь Христос, Своим сближением рождающей жены со своим положением Искупителя, вводящего сынов в дом Отца Небесного многими скорбями¹⁰³, указывает на действительную внутреннюю связь означенных явлений и тем самым раскрывает бесконечное величие и значение брака.

Насколько рождающая жена верно изображает собою муки рождения церкви Христовой, пояснение этого мы находим в следующей таинственной картине в Откровении Иоанна Богослова. В 12 гл. он говорит: «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения. И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим. Хвост его увлек с неба третью часть звезд, и поверг их на землю. Дракон сей стал пред женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца. И родила она младенца мужескаго пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным, и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его. А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога» (ст. 1–6).

Нет нужды пояснять это видение, – смысл его ясен. Но мы сопоставляем эту картину со словами Господа и таким сопоставлением подтверждаем смысл и значение слов Христа и, уясняя употребленный Им образ, мы указываем на высокое значение его в приложении к христианскому браку.

Отметим еще одну Апокалиптическую картину будущего блаженства праведников в царстве Небесном. Красота этого царства, полнота радости и счастья сравнивается ни с чем другим, как с красотою невесты, убранной для мужа своего. На языке человеческом нет другого образа для выражения того идеального совершенства, которое олицетворяется в невесте. «Я видел, говорит Тайнозритель, святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего». Этот новый Иерусалим – образ царства славы, которое откроется со вторым пришествием на землю Христа, как пояснил Иоанну голос с неба «се скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло»¹⁰⁴. Если Христос изображал под образом «брака сына царева» тайну царства небесного, то ап. Иоанн, в своем видении, характеризует нам красоту, счастье и блаженство этого царства чертами невесты, приготовленной и украшенной для мужа своего. Одним штрихом он сказал все, что нужно было сказать для яркой характеристики блаженного состояния праведников в царстве славы. Невеста, украшенная для мужа своего, – это идеализация небесной красоты, чистоты, нежности, полного счастья и любви, кротости и смирения, – это отражение и совокупность всех нравственных совершенств, составляющих собою образ Божий в человеке. Действительно, ни в ком так ярко не отражается светлый и чистый образ Божественных совершенств, как в «невесте, приготовленной и украшенной для мужа своего».

Внутренняя связь и единство тайны брака и тайны Церкви. Идеал взаимных отношений в браке мужа и жены, а в Церкви Христа и верующих по учению ап. Павла. Слияние двух параллелей в одной конечной цели. Тайна брака и Христа. Св. Златоуст о взаимных отношениях мужа и жены. Взгляд ап. Петра на значение таковых отношений в христианском браке. Слова Св. Златоуста о том же.

Великая идея, положенная в основу брака, глубокая тайна брака, изображающая тайну царствия небесного, сближение таинственного отношения Христа к верующим с брачным союзом женила и невесты, мужа и жены. Апокалиптические видения Иоанна, иллюстрирующие приточные картины царства небесного под образом брака и детальные черты из брачной жизни, освещающие страдания Христа и муки рождения Церкви, – все это говорит нам о великом идеале христианского брака. Все нами доселе сказанное о браке не было случайным словом Христа. И притчи, и видения, и сравнения, и сопоставления тайны брака с тайною Церкви основаны не на внешнем только сходстве одного предмета с другим, но на внутренней тесной связи их между собою. Христианский брак по самому существу своему и задаче изображает таинственный союз Христа с Церковью. Отсюда, идеал брака есть идеал союза Христа с верующими и отношения мужа и жены в браке должны быть отображением отношений Христа к верующим и верующих ко Христу. Такая параллель слишком много привносит света в тайну христианского брака. Об этом обстоятельно говорит нам ап. Павел К нем мы и обратимся теперь.

Взаимные отношения мужа и жены – это отношения Христа и Церкви. И эти отношения определяются двумя словами: жены, повинуйтесь! мужья, любите!

«Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу», повинуйтесь безгранично, «как повинуется Церковь Христу», а «мужья любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь, и предал себя за нее»¹⁰⁵. Как видим одна заповедь уравновешивается и поддерживается другой. Там, где безграничная любовь, там и безусловное повиновение. Там, где бесконечно любят повиновение любящему не тягость, а удовольствие, счастье и радость. Любящий никогда не злоупотребит повиновением любимого и в то же время любящего. С другой стороны, и безусловное повиновение жены поддерживает, в свою очередь, безграничную любовь мужа. Такой жены, повинующейся, нельзя не любить. И апостол, предписывая повиновение женам, предписывает и безграничную любовь мужьям: «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела; любящий свою жену люби и себя самого» (ст. 28), потому что жена есть вторая половина мужа «Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь» (ст. 29). Как неестественно ненавидеть свою плоть, так неестественно ненавидеть и оскорблять свою жену, которая – плоть от плоти и кость от кости своего мужа, которая составляет одного полного человека вместе с мужем.

При таких заботах мужа о своей жене, как своем собственном теле, немыслимо, чтобы жена могла оказать какое-либо неповиновение своему мужу или даже тяготиться сколько ни будь своим повиновением. И если эти заботы и попечения мука о своей жене таковы, какие имеет Христос о Своей Церкви, то при таких отношениях немыслим и вопрос о каком-либо равноправии, которого никто не отнимал от жены в христианском браке, о непонятном регулировании взаимных отношений мужа и жены, где самым верным регулятором является любовь. «Господь питает и греет церковь», «потому что» все верующие в Него «суть члены тела Его, от плоти Его и от костей Его», как и жена по отношению к своему мужу (ст. 30). Между мужем и женой такая же тесная связь и единство, как и между Христом и Церковью, потому что в том и другом случае – жена и Церковь – получают свое бытие от мужа и Христа.

«Христианская супружеская любовь, понимаемая прежде всего, как полное и неразрывное нравственное общение жизни, для взаимодополнения и взаимовспоможения, имеет глубокое природное основание. Взаимно восполняя друг друга в брачном жизнеобщении, супруги, с течением времени, все теснее и теснее соединяются между собою. Природные особенности пола в каждом из них постепенно, под влиянием другого, сглаживаются, один все более и более начинает приобретать свойства и качества другого. Мысли и чувства одного делаются понятными для другого без слов каждый видит в другом как бы часть самого себя»¹⁰⁶ Здесь не видим мы ни «ада в семейной жизни», как заявляет Толстой, ни «цепи, связывающей двух ненавидящих друг друга колодников», «нет и взаимной ненависти сообщников преступления и за подстрекательство и за участие в преступлении»; нет здесь и безумного бегства «к Валериям, Аркадемиам, Вольдемарам и Юриям» по «великому закону» Дарвина «о половом подборе», – здесь наоборот, в основу счастья семейной жизни ставится «доброе сердце, кротость, невинность, скромность, ревность к соблюдению заповедей Божиих ненарушимая, взаимная любовь и верность, крепкая любовь к Богу и ближним, смиренная преданность и живое упование на Него во всех обстоятельствах жизни»¹⁰⁷

При таких условиях, «христианская идея слияния двух жизней в одно неразрывное целое, выражаемая в словах апостола – ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе,¹⁰⁸ – становится действительностью. Каждый из супругов любит другого как самого себя, или даже больше, чем себя, во всякую минуту готов пожертвовать для него всем. Супружеская любовь делается, таким образом, действительным отображением беспредельной любви Христа к Церкви, по которой Он даже себя предал за нее»¹⁰⁹.

Но как в брачном союзе объединение мужа и жены при указанных условиях, постепенно прогрессирует до окончательного слияния их в одну личность, так и в духовном союзе Христа с Церковью и Церкви со Христом, постоянное слияние все выше и выше поднимается, все крепче и крепче становится, переходя «от веры в веру»¹¹⁰ «от славы в славу»¹¹¹. Отсюда в том и другом случае является общее положение, объединяющее тяготение как мужа к жене, а жены к мужу, так и Христа к Церкви, а Церкви ко Христу. И как жена от мужа, так и Церковь от Христа. И вот, параллель брака мужа и жены, и союз Христа с Церковью сливается, объединяется в своей конечной цели. Человек оставляет отца и мать, чтобы быть одною плотью с женой. Сын Божий оставил Отца Небесного¹¹², сошел на землю и через воплощение стал единою плотью со своею Церковью. Брак установлен Богом, по сотворении человека, для размножения рода человеческого, для умножения Сынов Божиих, для расширения царства Божия. Духовный союз Христа с Церковью является продолжением и осуществлением тайны брака, восстановлением Царства Божия, утраченного грехом. Через брак умножаются и путем семейного воспитания, подготовляются члены Царства Божия к вступлению в него; а через таинственный союз Христа с Церковью они, как члены Церкви, вводятся в наследие небесного царства и вечный покой. Без брака, т.е. без размножения рода человеческого брачным путем, и дело Христа не имело бы никакого смысла и значения, потому что зачем совершать дело спасения и кого спасать, когда нет спасаемых; а без Христа назначение брака не достигло бы своей конечной цепи; потому что тогда было бы размножение погибающих, а не спасаемых сынов Царства Божия.

Объединив два союза в один, по их конечному назначению, ап. Павел говорит: «Тайна сия велика», т. е. тайна объединения того и другого союза в одну общую задачу осуществления предвечного плана о раскрытии вечного царства славы, путем размножения и искупления рода человеческого. «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви», а по славянскому переводу – «аз же глаголю во Христа и во Церковь»¹¹³ Тайна брака завершается в тайне искупления; а тайна искупления реализируется в тайне Церкви Величие тайны брака определяется величием и вечным значением Церкви Христовой. Таким образом, величие тайны брака апостол видит в величии дела Христова; величие дела Христова завершается величием созданной им Церкви. А потому, самую тайну брака он рассматривает в связи и по отношению к Церкви Христовой, так как брак умножает количественно и образует качественно число членов Церкви. Но без искупительного дела Христа и без Церкви Христовой брак не имел бы такого высокого и вечного значения.

Если же тайна брака есть в тоже время и тайна Христа, то естественный вывод отсюда следует уже сам собою: «так каждый из вас, говорит апостол, да любит свою жену, как самого себя, а жена да боится (φοβηται) своего мужа» (ст. 33). Но там, где царствует такая любовь, там нет и не может быть рабского страха. На любовь всегда отвечают любовью. А «любовь изгоняет страх»¹¹⁴. И эта то ответная любовь жены есть благоговейное почитание мужа, своею любовью привлекающего к себе любящую и любимую жену. Своим рабским повиновением она оскорбила бы любовь своего мужа и в конец разрушила бы свою собственную любовь. А теперь в ее сердце только один страх – как бы не оскорбил чем ни будь любовь своего мужа. Страх, соединенный с любовью, есть ни что иное, как предупредительная любовь, когда любящая и любимая жена, счастливая своим пожеланием, спешит предупредить своим усердием всякое желание мужа, чтобы доказать свою любовь.

В таком, именно, духе дает наставления и св. Иоанн Златоуст мужу, как он должен относиться к своей жене, если бы она оказалась не на высоте своего положения в христианском браке. «Сообщницу в жизни, мать детей, виновницу многих наших радостей, не должно обуздывать страхом и угрозами, а напротив, нужно действовать любовью и привязанностью. А что за любовь там, где жена трепещет мужа? И каким удовольствием наслаждается сам муж, когда живет с женою, как с рабою, а не как с супругою?¹¹⁵

Такие же взаимные отношения в брачной жизни, согласно с учением ап. Павла, устанавливает и ап. Петр между христианами, уравновешивая повиновение жен мужьям нежными заботами мужей о женах. Мало того ап. Петр смотрит на самое повиновение, как на могущественное средство благотворного воздействия на мужей. И всматриваясь в самое повиновение, предписываемое апостолом, мы видим, что требуемое повиновение не есть искусственное, хитрое, рабски – лукавое подчинение жены деспотическому мужу, а естественное выражение всех прекрасных качеств привлекательного характера христианской жены, в пример чего и выставляет он библейских жен древних патриархов. Здесь нет спора о правах и равенстве; то и другое само собою устанавливается любовно с той и другой стороны.

«Жены, говорит апостол, повинуйтесь своим мужьями», и далее выставляет высокую цель такого повиновения «чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были»¹¹⁶. Выходит, покоряетесь, чтобы покорить! Покорность в житейских делах есть средство покорить в духовной области, покорить Христу, приобрести для Церкви, для вечной жизни. Какая высокая миссия жены христианки! И каким могущественным средством владеет она, чтобы совершать такие божественные дела, одерживать победу над упорным неверием! Непокорных покорять Христу! Но эта победа одерживается «богобоязненным житием» (ст. 2). Вот путь, который указывается жене в брачной жизни к верным победам над упорством и неверием мужа.

Мысль ап. Петра внушает верующим и св. Иоанн Златоуст. В подобных обстоятельствах, говорит он, «есть надежда, что жена неверного (мужа) обратить его; ибо она для него своя. «Оставайся, внушает он христианке, жене язычника и увещевай, советуй, убеждай никакой учитель не может убедить так, как жена¹¹⁷

Христианское начало в семейной жизни – побеждающее начало. Филологическое разъяснение слов ап. Павла. Условия победы. Повиновение жен при идеальном отношении к ним мужей не унижает жен. Невозможность оскорбления жен мужьями при данных условиях. Идеал взаимных отношений в браке – отражение мирового и вечного порядка в царстве благодати. Нарушение установленного Богом порядка ведет к разрушению семьи. Источник такого нарушения.

Таким образом жена – христианка является устроительницею Царства Божия в семье. Христианское начало в семейной жизни есть побеждающее начало с той и другой стороны. «Неверующий муж освящается женою верующею, – говорит ап. Павел и жена неверующая освящается мужем верующим. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены? Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый как Господь призвал»¹¹⁸.

Мы остановимся пока на словах ап. Павла и дадим краткое разъяснение их с филологической стороны. Вопрос об освящении в семье через мужа или жену – вопрос чрезвычайной важности, особенно по отношению к детям.

«Неверующий муж освящается (ἠγίασται) женою (ἑν τῇ γυναιχί) верующею, и жена неверующая освящается (εν) мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы» (αγια)¹¹⁹. Глагол ἠγίασται указывает на воздействие верующего на неверующего в силу брачного единства. Освящение совершается путем постепенного перерождения неверующего в верующего. Область или сфера, в которой совершается такое перерождение неверующего, – это верующая сторона в брачной жизни ἑν τῇ γυναιχί и εν τῶ ἅνδρι. Верующий является здесь «закваскою царствия Божия»¹²⁰, которая сквашивает все тесто»¹²¹. Следовательно, глагол ηγίασται указывает на святость in potentia, т. е. в возможности, постепенно переходящей в действительность. О детях же в подобных смешанных браках апостол положительно говорит, что они святы αγια, т. е. являются участниками Нового Завета во Христе. Дети евреев были включены в Завет Иеговы Самим Богом. В 17 гл. кн. Бытия мы читаем, что Бог «поставляет Свой Завет» не только с Авраамом, но и с «потомками» его «после него, в роды их, завет вечный» (ст. 7). Вера родителей является, таким образом, достоянием и детей, по слову ап. Павла: «если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви»¹²². Слова апостола, если приложимы к ветхозаветному Израилю, то тем более приложимы к верующим христианам. Примером и доказательством этой истины служит ап. Тимофей: «Мать у него была Иудеянка уверовавшая, а отец Еллин»¹²³. И этот то Тимофей стал верующим, благодаря влиянию на него матери Евники и бабки Лоиды: «я уверен», пишет ап Павел Тимофею, что «нелицемерная вера твоя, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике, и в тебе пребывает»¹²⁴.

Таким образом, ап. Павел устанавливает принцип – дети языческих родителей не могут быть допускаемы до крещения, потому что нет веры в родителях; но где один из родителей является верующим, дети не должны быть отчуждаемы от Завета с Богом, а должны быть допускаемы в общение с Церковью через крещение, потому что церковь не сомневается в том, что верующий родитель просветит светом веры и свое дитя. В кн. Деяний мы встречаем и примеры крещения всего дома, когда крестился глава семейства. Так Лидия, чтущая, Бога, «крестилась», а вместе с нею «и домашние ея»¹²⁵. «Темничный страж крестился сам и все домашние его»¹²⁶. Корнилий сотник крестился со всем домом своим¹²⁷. Ап Павел, «крестил Стефанов дом»¹²⁸. В свое приветствие к Филимону ап. Павел включает и «домашнюю его церковь», которая имела и детей (ст 2). В послании к Коринфянам ап. Павел- приветствует Акиллу и Прискиллу «с домашнею их церковью»¹²⁹. Верующих Римлян ап. Павел просит «приветствовать Прискиллу и Акиллу и домашнюю их церковь»¹³⁰. В послании к Колоссянам ап. Павел просит приветствовать «братьев в Лаодикии, и Нимфана, и домашнюю церковь его»¹³¹.

Мы видим, как много было домашних церквей и невозможно допустить чтобы все они были без детей. А если были дети, то они были и крещены, как это видно из слов апостола: «Если кто о своих, и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры, и хуже неверного»¹³². И с этою проповедью «он ходил по домам и всенародно учил¹³³ «отцы, воспитывайте детей ваших в учении и наставлении Господнем»¹³⁴. Вера главы семейства признавалась освящением семьи, так что члены ее, как дети, так и взрослые, если не встречалось препятствий, принимали крещение. Крещение детей заменяет обрезание детей, которое было печатью вступления их с завет с Иеговой. Завет с Авраамом был запечатлен и на детях обрезанием. Крещение заменило обрезание в том смысле, что через него верующие вступают в новый завет с Богом через Христа. Точно также и воскресный день заменил субботу. Суббота и обрезание отменены были для язычников положительною заповедью апостолов, а замена их крещением и воскресным днем введены практикой их, т. е. самым делом Апостолы и верующие не могли не ввести того, что установлено и заповедано Самим Христом.

Таким образом, принцип освящения лежит в основе христианского брака, и этот принцип осуществляется даже и в том случае, когда в семье оказывается верующим один только член брачного союза. Вера побеждает неверие, святость очищает греховную нечистоту.

Путь к такой победе над неверием и нечестием указывает женам ап. Петр. Он говорит: «Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы, или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом».¹³⁵

Вот истинная, можно сказать, божественная красота женщины, победоносно шествующая в борьбе с неверием и развратом, и охраняющая мир от разложения и погибели. Это та самая действительная, настоящая красота, которой, к сожалению, не все понимают, – не все, которые в настоящее время говорят и пишут, читают публичные лекции, идеализируют, но на самом деле только профанируют, извращая понятие о ней в самой основе. Образцом такой нравственной красоты выставляются апостолом «святые жены, уповавшие на Бога», которые украшали себя всеми указанными качествами «повинуясь своим мужьям» (ст. 5–6). Эту красоту женщины наблюдали и изучали в жизни древние мудрецы воспели ее восторженными похвалами и прославили ее до небес. Она несет радость и счастье семье и семейный очаг превращает в земной рай для нее. Вот естественный гимн нравственной красоте идеальной жены.

«Жена добродетельная есть дар Божий, дом и имение – наследство от родителей, а разумная жена – от Господа» (Притч.19:14). «Кто нашел добрую жену, тот нашел благо, и получил благодать от Господа» (18:23). «Славу мужу приобретает благонравная жена» (11:16). «Жена добродетельная – венец мужа» (12:4). «Уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка» (31:11). «Добрая жена – счастье мужа» (18:23 ср. Сир.25:26). «Встают дети, – и ублажают ее – муж, и хвалит ее» (31:28, 29). «Добродетельная жена – ценнее жемчугов» (31:10), «умная и добрая жена – драгоценнее золота» (Сир.7:2). «Счастлив муж доброй жены, и число дней его – сугубое. Жена добродетельная радует мужа и лета его наполнит миром. Добрая жена – счастливая доля, она дается в удел боящимся Господа. С нею у богатого и бедного сердце довольное и лицо во всякое время веселое» (Сир.26:1–4). «Она добывает шерсть и лен, и с охотою работает своими руками. Она, как купеческие корабли, издалека добывает хлеб свой; она встает еще ночью, и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим, задумает она о поле, и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник; препоясывает силою чресла свои и укрепляет мышцы свои, она чувствует, что занятие ее хорошо, и светильник ее не гаснет и ночью; протягивает руки свои к прялке и персты ее берутся за веретено, длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся, не боится стужи для семьи своей, потому что вся семья ее одета в двойные одежды, она делает себе ковры виссон и пурпур – одежда ее, муж ее известен у ворот (т. е. пользуется всеобщим уважением на всех народных собраниях, которые в то время были у городских ворот), когда сидит со старейшинами земли она делает покрывала, и продает, и пояса доставляет купцам финикийским, крепость и красота – одежда ее, и весело смотрит она на будущее; уста свои открывает с мудростью и кроткое наставление на языке ее; она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности» (Притч.31:13–27). «Мудрая жена устроит дом свой» (14:1). «Любезность усладит ее мужа, и благоразумие ее утучнит кости его. Кроткая жена – дар Господа, и нет цены благовоспитанной душе. Благодать на благодать – жена стыдливая» (Сир.26:16,18), «жена целомудренная» (Притч.15:2). «Миловидность обманчива, и красота суетна, но жена, боящаяся Господа, достойна похвалы» (31:30).

Точно такими же чертами изображает жену – христианку и св. Климент Александрийский:

«Женщинам, говорит он, приличны физические труды, все работы иглы и шитья и разные заботы о семейном благосостоянии, попечение о коем составляет их естественный долг. Они должны наблюдать за предметами потребными их мужьям и своими руками подавать их, беречь и поддерживать в хорошем состоянии платье членов семьи; в случае нужды, своими руками приготовлять платье и кушанье, и подавать мужьям с прелестью нежной любви. Такое поведение сохраняет здоровье в равновесии. Господь любит таких женщин. Он любит чтобы они постоянно были заняты полезными трудами, веретеном или иглой и по примеру Сарры, оказывали усталым путешественникам услуги гостеприимства»¹³⁶.

Таковы именно были «святые жены», на которые указывает ап. Петр. Всматриваясь в их деятельный характер, мы видим, что они представляли собой самую душу семейного очага. Украшенные всеми добродетелями, они повиновались своим мужьям, но это повиновение не представляло собою ничего унизительного, оскорбительного и тяжелого для них, так как мужья их любили, уважали и охраняли. И если таковы жены были в до христианском браке, то тем выше они стоят или должны стоять в христианском браке.

<...> ¹³⁷

…чтобы и мужья были способны оскорблять своих жен грубым и деспотическим требованием унизительной для жен покорности себе. На любовь своих жен и они ответят своим любовным отношением к ним и не дадут никакого повода к протестам и открытому противлению.

Ап. Павел, предписывая женам «повиновение своим мужьям, как Господу», мотивирует это так: «муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же спаситель тела»¹³⁸.

Но эти отношения главенства и повиновения отнюдь не есть отношения деспотизма с одной стороны и рабства с другой, в каком они понимаются иногда людьми, не уразумевшими духа христианства. Понятия главенства и повиновения не оставлены в новозаветном учении без ближайшего определения мужу не просто указано главенство, но – по образу главенства Христа над Церковью; жене заповедано не просто повиновение, но – по образу повиновения Церкви Христу. Определяя, в чем заключается главенство мужа над женою, апостол говорит: «мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее». Но Христос сделался главою церкви только после того, как прошел тяжелый путь самоотречения и самоотвержения даже до крестной смерти¹³⁹. Поэтому и главенство мужа должно заключаться в полном самоотвержения служении благу жены, до готовности пожертвовать для нее жизнью. Муж должен окружить жену всяческими заботами об ее внешнем житейском благополучии, должен стремиться к тому, чтобы сколько можно больше взять на себя, как более сильного, житейской тяготы, выпадающей на долю семьи, быть другом, защитником и охранителем жены. В то же время муж должен быть кротким, любящим и заботливым руководителем ее на всех путях жизни отнюдь не прибегая к какому-либо насилью и угрозам. Равным образом и повиновение жены должно быть подобным повиновению церкви Христу. А церковь повинуется Христу не из какого-либо рабского страха или внешней необходимости. Ее повиновение свободное и основывается на глубочайшем чувстве любви к Христу, как своему Спасителю и Искупителю. Отсюда и повиновение жены должно быть также свободным и основываться на радостном сознании жизненной опоры в муже и на чувстве любви и признательности ему за труд и попечение о ней¹⁴⁰.

Многих смущает выражение ап. Павла «а жена да боится (να <...>¹⁴¹) своего мужа¹⁴². Но это выражение указывает не на рабский страх благоговения. Глагол этот часто употребляется в значении благоговения пред Богом. Так, например: «Корнилий сотник, муж благоговейный и боящийся Бога» (Деян.10:2–22); «Судья Бога не боялся» (Лк.18:2–4), «Милость Его к боящимся Его» (Лк.1:50), «Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святый» (Мр.6:20); «во всяком народе боящийся Его (Бога) приятен Ему» (Деян.10:35). «Бога бойтесь царя чтите» (1Пет.2:17), «убойтесь Бога и воздадите Ему славу» (Апок.14:7); «хвалите Бога нашего все рабы Его и боящиеся Его» (Апок.19:5), «рабы повинуйтесь в простоте сердца боясь Бога» (Кол.3:22; а также Апок.15:4, 11:18; Деян.13:16–26; Втор.4:10, 5:29, 6:2, 13, 24, 13:4, 14, 22 и др.). Везде глагол ωοβέω выражает благоговейный страх в присутствии Бога. Редко употребляется он в значении физического страха перед опасностью смерти.

Раскрываемый нами идеал взаимных отношений в христианском браке вытекает из основной идеи самого брака. Христианский брак, как мы уже показали, имеет отношение к тайне искупления, имеет самую связь с основанием и развитием Церкви Христовой на земле, есть образ царства небесного и средство к осуществлению его на земле. А потому в брачной жизни должен быть тот мировой и вечный порядок, который установлен Богом в царстве благодати. Об этом ап. Павел пишет так: «хочу, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава муж; а Христу глава Бог»¹⁴³. Вот исходная точка, откуда логически и последовательно вытекает повиновение жены мужу. Глава жены – муж, глава мужа – Христос, а глава Христа – Бог. Все исходит от Бога, через Христа, воплощается в церкви и реализуется путем брачной жизни верующих христиан. И поднимаясь по восходящей линии указанной лестницы, мы видим теперь, что жена повинуясь своему мужу, как главе, повинуется Христу, который есть глава мужа, а повинуясь Христу она повинуется Богу, от которого Он пришел и опять возвратился¹⁴⁴. Жена повинуется мужу, потому что муж является выразителем воли Христа, так как в таком только случае он и является главою жены, когда сам, безусловно подчиняется главенству Христа. А главенство Христа исходит от Самого Бога Отца, волю Которого Он приходил исполнить¹⁴⁵.

При такой постановке христианского брака, когда муж стоит на указанной ему высоте, когда он является проводником и выразителем воли Христа, а затем и Самого Бога, что может быть обидного и оскорбительного для самолюбия жены в ее повиновении мужу? Само собою понятно, что в тех случаях, когда муж требует от нее что-либо противное воле Христа и Бога она обязана поступить так, как поступили апостолы в Синедрионе и как заповедал Христос своим последователям. Апостолы, когда «им приказали отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса, сказали в ответ: судите справедливо ли пред Богом, слушать вас более, «нежели Бога»¹⁴⁶? А Христос оказал: «кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным»¹⁴⁷.

При установленном порядке подчинения в христианском браке, мы видим, что таким путем слава Божия распространяется от Бога через Христа на мужа, а затем и на жену. «Муж есть образ и слава Божия, а жена есть слава мужа»¹⁴⁸. Но жена является отражением славы мужа только тогда, когда она составляет одну плоть с мужем; а муж становится отражением славы Божией тогда, когда он органически связан духовными узами со Христом и Богом. Но если жена не повинуется мужу, то порывается связь с ним, и она лишается отражения славы его на себе. Равно и муж, если не повинуется Христу, то порывает связь с Богом и лишается славы Божией.

Таким образом, отражение славы Божией в христианском браке исходит от Бога и обусловливается последовательным повиновением жены мужу, а мужа Христу и Самому Богу.

Такой строй, такая органическая связь повиновения в браке с повиновением Христа воле Отца указывает на действительную связь христианского брака с делом Христа.

Как в мире физическом, так и в мире духовном установлен Богом строгий порядок, где все крепко сплочено взаимным влиянием и подчиненностью. Высший порядок обусловливается низшим, и низший находится в зависимости от высшего. И во всем получается полная и стройная гармония и единство.

В христианском браке устанавливается такой же мировой и вечный порядок. Муж есть глава жены, а жена есть слава мужа. По своему первоначальному происхождению, муж преимуществует над женой, «ибо не муж от жены, но жена от мужа, и не муж создан для жены, но жена для мужа», почему жена и должна подчиняться мужу, в соответствие высшего порядка подчинения в мире ангельском. Но дальнейшее развитие и осуществление Божественного плана мироправления уравнивает мужа и жену в их жизненном значении. Уравнение это состоит в том, что «ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе», т. е. в установленном порядке Господом, не могут существовать. «Ибо как жена от мужа» произошла и теперь происходит, «так и муж чрез жену» получает теперь свое бытие; каждый в этом порядке поставлен на своем месте, в тесной и взаимной связи и зависимости друг от друга, так что один без другого не может существовать, один находит восполнение себе в другом. И такой порядок в христианском браке уравнивающий положение и значение обоих членов, – «все» это «от Бога»¹⁴⁹.

И так, весь этот порядок исходит «от Бога» и получает свое значение и осуществление «в Господе». А все, что не «в Господе»; что вне порядка, установленного Господом, – все это представляет собою беспорядок и ведет к разрушению и гибели. Вне христианского брака идут нескончаемые споры о правах равенства и преимуществ; там устанавливается, путем взаимных соглашений и уступок, modus vivendi двух разных и чуждых друг другу сторон, всегда стремящихся как можно больше отвоевать в свою пользу в ущерб другой стороны. Такое начало, проникшее в семейную жизнь, не есть христианское начало созидания, а наоборот, антихристианское начало разрушения семейного очага.

Мы видели, что Иоанн Креститель изобразил Христа под образом жениха, а первых учеников своих, которых он привел к вере во Христа невестою, а себя, как посредника между женихом и невестой, «другом жениха»¹⁵⁰. Таким же языком говорит и ап. Павел о верующих коринфянах: «Я ревную вас ревностью Божией, потому что я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою. Но боюсь, чтобы, как змей хитростью своею прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклонившись от простоты во Христе»¹⁵¹.

Мы уже знакомы с этим образным языком, указывающим на высоту христианского брака. Но отмечаем здесь ту особенность, что люди способны падать с высоты, уклоняться от высокого идеала христианского брака и возможность такого уклонения в браке иллюстрирует возможность уклонения верующих «от простоты во Христе». В том и другом случае такое уклонение вызывает ревность, на что и указывает ап. Павел в данном месте. И это уклонение разрушает тот идеал христианского брака, который выразил ап. Павел в следующих словах: «муж есть образ и слава Божия, а жена есть слава мужа»¹⁵². Вопреки таким высоким словам апостола, в жизни мы часто видим следующее: муж – пьяница развратник, хулиган, опустившийся на дно самой гущи нравственного падения, – он утратил в себе образ и подобие Божие и перестал быть человеком как жена, примерная и честная во всех отношениях, может служить отражением на себе славы мужа, быть «славою мужа», который утратил свою славу? Или наоборот муж – примерный во всех отношениях, а жена – противоположный полюс его отрицательной стороны как она может быть славою мужа, когда она утратила свою славу? В том и другом случае идет разруха христианского брака, семейного очага. И вопрос теперь возникает сам собою где причина и какие средства против такой разрухи?

Антихристианское начало в браке: а) откупа оно б) в чем состоит и в) как проявляется? Ненормальный самообман. Меры к устроению семейной жизни: а) выбор невесты и б) терпеливое благоразумие мужа или жены.

Как христианское начало в брачной жизни исходит от Бога, так антихристианское начало исходит от диавола, против которого ограждает св. Церковь семейную жизнь молитвами и таинствами. Святитель Тихон Задонский об этом говорит так: «сатана, всегдашний христиан враг, как между прочими христианами, так между женами и мужами тщится любовь и мир отъять и посеять вражду. Удивления или паче сожаления достойная вещь! Где больше любве надеяться, как между мужем и женою? Но сколько вражды и между сими лицами, так тесно связанными, видим! Мало который дом сыскать можно, в котором бы сии плевелы диавольские не были. Так то хитрость диавольская возмогает, что где примечает большую любовь, тамо он большее тщание полагает разорвать тую и положить вражду свою. Сего ради противу сего врага должно вооружиться верою и внимать тому, что Бог в Слове Своем повелевает друг другу чинить».¹⁵³

В чем же состоит антихристианское начало в брачной жизни? Ответ нетруден – в половой любви, которая ведет к разврату и самый брак превращает в разврат.

Брак, основанный на христианской любви, вечен, как сама любовь христианская; а брак, возникающий из «половой любви» быстро разлетается, как мыльный пузырь. «Половая страсть, как и всякая страсть, ненасытна. Как пьяница переходит от бутылки к бутылке, изменяя каждой, как скупец вожделевает лишь той горсти денег, которая не приобретена, так и любовник, отведав одной связи – непременно ищет другой, подобной же. Те, которые говорят о верности в чувственной любви, не понимают самой природы последней она по существу своему есть измена. В половой любви ведь любят не человека, а то раздражение, какое она возбуждает, как и в вине, в золоте любят не их самих, а свое вызванное ими состояние. Предмет страсти есть всегда средство, и раз оно не нужно, то теряет всякий интерес. Половая любовь длится лишь до взаимного удовлетворения, и затем «любимый» человек превращается в то же, что пустой графин для пьяницы. Становится желанным лишь новый, непочатый графин»¹⁵⁴.

Христианство не признает такого брака, основанного на «половой любви». И в этом состоит существенное различие христианского брака и большинства современных браков, против которых восстает и Церковь. А вместе с тем, как бесстыдно фальшивят те, которые заверяют, что их «половая» любовь есть истинная, настоящая любовь.

Ложь такого заверения сама себя изобличает. Сладострастная, половая любовь, не одухотворенная христианским началом, всегда проявляется в разврате, не исключая даже и законной жены. Для сладострастника законная жена есть любовница, которая существует исключительно только для удовлетворения его похотливой страсти, а не для духовного единения душ, не для взаимного слияния их в одну личность. Преданный сладострастию не различает между своей и чужой женой, потому что та и другая служит одной цели его. И в данном случае, как бы не клялся в своей любви, он лжет и обманывает себя и других в действительности он любит не женщин, а исключительно только себя, свою страсть. Обман изобличается тем, что сожительство совершается тайно, без ведома и согласия жен. Раскрытие тайны вызывает соревнование жен, которое говорит о систематическом его обмане в отношении жен. А его личная ревность, в случае измены ему его жены, говорит о ненормальности вне брачного сожительства в себе самом. И чем распутнее муж, тем строже относится он к нарушениям супружеской верности своей жены. И все это оно говорит, что христианский брак в чистоте, святости и целомудрии есть нормальный, естественный, определяемый самою природою.

Но еще более открывается ненормальность антихристианского принципа брачной жизни в психологии прелюбодея. Св. Иоанн Златоуст ярко рисует эту ненормальность: «Смотри, говорит и, на прелюбодея – и ты увидишь, что он в тысячу раз несчастнее одержимых цепями он всех боится, всех подозревает и свою жену, и мужа прелюбодейцы, и самую прелюбодейцу, домашних друзей, знакомых, братьев, самые стены, свою тень, себя самого, и что всего бедственнее – совесть его вопиет, и терзает его ежедневно, – если же представит суд Божий, то не может стоять от страха. И удовольствие отсюда кратко, а печаль продолжительна; ибо вечером и ночью, в пустыне и в городе – повсюду следует за ним обвинитель, показывающий не острый меч, а нетерпимые мучения, поражающий и убивающий страхом»¹⁵⁵.

Антихристианское начало в современном браке заключается в самом выборе жениха и невесты, откуда и исходит дальнейшее зло в супружеской жизни. Против этого зла вооружался еще и св. Иоанн Златоуст, – следовательно это зло не ново в христианском мире. Он с особенною силою обличает тех, которые, оставляя без внимания душевные качества невесты, руководствуются в выборе ее какими-либо разлетами корыстными, а равно и в выборе жениха для невесты. «Прежде всего, – говорит святитель, ищи для девицы мужа, настоящего мужа или друга, – ведь ты хочешь отдать ему не пленницу, а дочь свою. Не ищи денег, ни знатности по роду, – все это не важно, а ищи кротости, истинного благоразумия и страха Божия, если хочешь, чтобы твоей дочери приятно было жить с ним. Ведь если ты (мать) будешь искать побогаче жениха, ты не только не принесешь ей пользы, а можешь сделать и вред, потому что сделаешь ее из свободной рабою. От золотых украшений она ведь не получит столько удовольствий, сколько огорчений доставит ей ее рабское положение»¹⁵⁶.

Там, где женятся не по влечению сердец, а из-за денег или других каких-либо земных расчетов, нет христианского брака, там коммерческая сделка, где один продает свое тело, а другой покупает чувственное удовольствие себе. Отсюда всякие нестроения в семейной жизни и полный развал семейного очага.

В какой форме проявляется развал семьи вследствие попрания христианского начала в браке, наблюдения над жизнью, дают нам таковых две или жена, купленная за золото или купившая золотом мужа и не нашедшая в браке того, что дает христианский брак, превращается в злую мегеру и грызет своего мужа за поругание христианского брака, или же присвояет себе право менять своих поклонников, как меняет свои башмаки.

Наблюдения древних над женою первого типа дают нам следующую картину:

«Жена, ненавидящая правду, есть верх бесчестия» (Прим.11:16). «Лучше жить в земле пустынной нежели с женой сварливой и сердитой» (21:19), «лучше жить в углу на кровле, нежели со сварливой женой в пространном доме» (25:24; ср. Сир.25:21); «мудрая жена устроит дом свой, а глупая разрушит его своими руками» (Притч.14:1).

При таких условиях семейной жизни, парализуется всякая энергия, всякая деятельность всякое стремление ко всему доброму, полезному и совершенному. Здесь не жизнь, а прозябание.

В предохранение от такого разложения семейной жизни древние мудрецы давали такие наставления своим детям: «не внимай льстивой женщине» (5:2). «Остерегай себя от негодной женщины, от льстивого языка чужой» (6:24). «Отвращай око твое от женщины благообразной и не засматривайся на чужую красоту. Многие совратились с пути чрез красоту женскую от нее как огонь загорается любовь. Отнюдь не сиди с женою замужнею и не оставайся с нею на пиру за вином, чтобы не склонилась к ней душа твоя, и чтобы ты не поползнулся духом в погибель» (Сир.9:8–11).

От таких аномалий только христианство может спасти, благодатно воздействуя на испорченные и злые сердца супругов и, еще более, не допуская такого выбора вступающих в брак не по евангельскому принципу. Без христианского таинства любви, брак, при указанных условиях, есть «цепь, связывающая двух ненавидящих друг друга колодников», по словам Толстого¹⁵⁷.

Современный тип жены, совершенно отвергнувшей христианский принцип брака, рисуется в другом виде. Она не грызет мужа, как злая жена, но убивает мужа своею открытою распущенностью, во имя принципа какой-то свободы не признающей никаких нравственных принципов, ни общечеловеческих устоев жизни. Она проповедует какое-то полное «равноправие» в браке на почве «половой» любви. И вот в какую форму, в какой тип современной женщины вырабатывается антихристианский принцип в браке на почве «половой» любви и совершенной свободы. Представляем картину с натуры:

«Увы, мой друг говорит спокойно жена мужу, я вас больше не люблю, я полюбила Валерия. Он моложе, сильнее, красивее вас, – я хочу от него иметь детей. – А с этими-то детьми как же? возразил несчастный муж – С этими – как вам угодно, – вы отец. – Но это низость, говорит муж – Фу, какой вы отсталый! возражает жена неужели вы ничего не слыхали о половом подборе? Закон природы! Есть ли что священнее законов природы? – А закон Христа – Фи, опять вы с архаической моралью.

Разговор кончается конечно тем, что передовая дама бежит к своему Валерию, требует у мужа развода («и, если ты благороден, то, конечно, возьмешь вину на себя», пишет она мужу), – и затем года через три муж узнает, что жена уже в объятиях Аркадия, – затем идут Вольдемар, Юрий. Сорвавшаяся с цепи супружества, дама совершает «половой подбор» с такою поспешностью, точно «великому закону» Дарвина грозит отмена».

«Что такое любовь? восклицают в свою очередь мужчины, ведь это и есть голос Божий. Раз я разлюбил свою жену и полюбил другую, я имею не только право, но и обязан бросить жену, хотя бы и с кучею прижитых детей. Полюбить – значит почувствовать голос Бога в себе, который ведет меня к другой женщине. (Тут уже клевета на Бога; голос диавола признает за голос Бога! Бог освящает любовь, а не плотскую страсть!) Разлюблю эту, приглянется третья – опять же это будет голос Божий, и я нравственно буду обязан следовать ему. (Так, именно и поступают хлысты всех видов). И так далее, и так далее. Это, видите ли, вовсе не моя воля, и не мой выбор. Сам Бог меня соединяет с новыми женщинами, и никто не смей вмешиваться в это дело; «что Бог сочетал, человек да не разлучает»¹⁵⁸.

С отрицанием евангельского принципа в браке, выступает, в замен его, сатанинский принцип «равноправия в разврате», под видом «научного» принципа «полового подбора». За разврат мужнины до и после брака женщина мстит ему своим открытым развратом. А это, в свою очередь, прогрессирует разврат последнего.

Но печальнее всего то, что внушения сатаны выдаются за внушения Бога. И получается не просто разврат, где совесть говорит еще о преступности порока, а какой-то культ разврата, возведение разврата в служение Богу, подобно древним еретикам, внушаемое и требуемое Самим Богом. И такие-то богохульные развратники восстают против церковно-христианского брака!

Вот естественные результаты отрицания христианского начала в браке! Полное разрушение семьи и общества, вырождение людей и, в конечном результате, прекращение рода, по теории «неомальтузианства», – являются неизбежною необходимостью. Спасение от такого зла заключается в восстановлении идеала христианского брака по евангелию и учению церкви.

Вопрос о восстановлении христианского начала в семейной жизни, иначе сказать, о восстановлении христианского брака по духу евангелия – вопрос чрезвычайно сложный и требует в некоторых случаях переустройства всего общественного строя жизни. Кроме духовно-нравственного воздействия на сознание мужчины и женщины, требуются и внешние ограничения необузданного произвола в разврате. Но мы, не касаясь всей широты вопроса, укажем на внутренние духовные меры против зла, рекомендуемые отцами Церкви. Так, например, св. Златоуст, в подобных случаях, дает несчастному мужу такие советы:

«Когда в доме случится что-либо неприятное от того, что жена твоя погрешает, тогда ты утешай ее, а не увеличивай печали. Хотя бы ты все потерял, но нет ничего прискорбнее, как иметь в доме жену, которая живет с мужем без доброго к нему расположения. На какой бы поступок (со стороны жены) ты ни указал, ты ничего не можешь представить такого, чтобы более причиняло скорби, чем раздор с женою. По сему то любовь к ней должна для тебя быть драгоценнее всего. Если каждый из нас должен носить тяготы друг друга, то тем более муж обязан поступать так по отношению к своей жене. Хотя бы она была бедна, не унижай ее за то; хотя бы она была глупа, не нападай на нее, но лучше исправляй ее, она – часть тебя, и ты составляешь с нею одно тело. «Но она сварлива, пьяница, склонна к гневу»? Если и так, то надобно скорбеть о сем, а не гневаться; молить Бога, чтобы он исправил ее; надобно увещевать ее, уговаривать и употреблять все меры к тому, чтобы истребить в ней эти пороки. Если же ты станешь бить и угнетать жену, то болезнь сим не излечится, потому что жестокость усмиряется кротостью, а не другою жестокостью. Вместе с сим помышляй еще и о том, что за кроткое обхождение твое с женою, тебя ожидает награда от Бога».¹⁵⁹

Нарушение брачной верности. Нерасторжимость христианского брака по существу. Запрещение Апостольскими правилами и Соборными определениями насильственного оставления жен под видом благочестия. Аномалии в браке говорят об отсутствии христианского начала в браке. Строгость наказания по закону Моисея за нарушение целомудрия. Соборное определение. Разъяснения Христа. Недоумения, вызванные ответом Христа о нерасторжимости брака. Ответ Христа на недоумения и возражения. Разъяснение закона Моисея о разводе. Случаи прелюбодеяния.

Новая параллель, выставленная ап. Павлом в форме ревности, есть новое указание на глубокое значение христианского брака по существу. Нарушение брачной верности служит выражением разрыва союза Иеговы с народом, Христа с церковью. Отсюда возникает вопрос о возможности и действительности расторжения христианского брака.

Принимая во внимание ту идею, которая положена в основу христианского брака, и тот высокий идеал, через осуществление которого реализуется сама идея брака, мы должны сказать, что христианский брак нерасторжим и не может быть расторжим по самому существу своему и по характеру установления его. Фактическая расторжимость брака говорит только об отсутствии в нем христианского начала точно так же, как и отпадение Израиля от Иеговы, а членов церкви от Христа говорит о том, что отпавшие и не были верующими членами церкви. Христианский брак установлен для распространения царства Божия на земле, для раскрытия славы Божией в вечности Задача его осуществляется церковью, которая вечно будет существовать, так что «врата ада не одолеют ее». Как брак, так и церковь предназначены для раскрытия Божественных совершенств в вечности. Поэтому, христианский брак, по своему назначению, по премудрому плану Творца, предназначен к раскрытию идеи Божественного мироправления в вечности. Следовательно, он не должен быть расторгаем. Расторжение брака есть разрушение той идеи, которая положена Богом в основу брака. Расторжение брака есть восстание против Бога, против плана Его Божественного мироправления, подобно тому, как разрушение церкви Христовой есть разрушение дела Христова, разрушение всего домостроительства вечного спасения человека. Одним словом, брак, по своей идее и назначению, не должен быть расторгаем, а по тем условиям, при которых он заключается, он не может быть расторгаем. И если, когда брак расторгается то это потому, что не выполнены самые основные условия христианского брака, а потому, это уже есть дело человека, который часто разрушает то, что созидает Бог, самовольно отвергает то, что повелевает Бог.

И мы видим, к великому прискорбию, что такое нарушение воли Божественной относительно брака проявлялось с первых веков христианства. Расторжение брака происходило различным образом и по различным мотивам. Но церковь, при наличном существовании факта, никогда не поощряла, а напротив, строго осуждала такое печальное явление и осуждала даже в тех случаях, когда расторжение брака исходило из религиозных побуждений, под видом благочестия. С особенною строгостью она относилась, в данном случае, к священнослужителям, как это мы видим из правил Апостольских постановлений и Соборных определений, которые мы и представляем здесь:

Пятое Правило Апостольское постановление говорит: «священнослужители да не изгонят жен своих под видом благочестия. Аще же изгонят, да будут отлучены от общения церковного; а оставаясь непреклонными, да будут извержены от священного чина»¹⁶⁰.

Против насильственного расторжения брака священнослужителя 13 правило Пято-шестого Трулльского вселенского собора говорит: «аще кто явится достойным рукоположения в иподиакона, или во диакона, или во пресвитера, таковому отнюдь да не будет препятствием к возведению на таковую степень сожитие с законною супругою и от него во время поставления да не требуется обязательства в том, что он удержится от законного сообщения с женою своею дабы мы не были принуждены сим образом оскорбить Богом установленный и Им в Его пришествие благословенный брак. Аще же кто, поступая вопреки Апостольским правилам, дерзнет кого-либо ив священных, то есть пресвитеров, или диаконов, или иподиаконов, лишати союза и общения с законною женою, да будет извержен. Подобно и аще кто, пресвитер, или диакон, под видом благоговения, изгонит жену свою да будет отлучен от священнослужения, а пребывая непреклонным, да будет извержен».¹⁶¹

4 прав Гангрскаго собора подвергает анафеме тех, кто отвращается от пресвитера, состоящего в браке:

«Аще кто о пресвитере, находящемся в супружестве, рассуждает, яко не достоит причащатися; когда он совершает литургию да будет под клятвою»¹⁶².

Подвергались анафеме и те, кто гнушался брака или даже предпочитал девство перед замужеством. 14 правило Гангрскаго собора говорит:

«Аще которая жена оставит мужа и отъити восхощет, гнушаясь браком да будет под клятвою»¹⁶³.

9 правило: «Аще кто девствует, или воздерживается, удаляясь от брака, по гнушению им, а не ради самыя доброты и святыни девства да будет под клятвою».

10 Правило: «Аще кто из девствующих ради Господа будет превозноситися над бракосочетавшимся да будет под клятвою»¹⁶⁴.

Вот как высоко ставят христианский брак соборные постановления святых отцов церкви и ограждают святость его от всякого извращенного понимания и разрушения его даже под видом религиозного благочестия. О других поводах к расторжению христианского брака скажем в другом месте.

По своему существу, по самой природе, по характеру взаимных отношений мужа и жены в христианском общежитии и условиям взаимного их сближения брак не может быть расторгаем. Брак основан на взаимной любви мужа и жены, любви полной, чистой, бескорыстной. А там, где любовь, не может быть разъединения двух существ, составляющих единое целое. Там, где любовь, не может быть отторжения одной половины от другой, потому что разъединение двух половин целого есть уничтожение целого. При такой взаимной любви в браке не может быть и поводов к расторжению его, потому что взаимная любовь в браке проявляется, с одной стороны, в разумной заботливости мужа о жене, в нежном обращении с ней, в сердечной заботливости о ней, а с другой стороны, в полной и искренней покорности жены мужу, всецелой преданности ему и безусловном повиновении ему, направленном к общему благу, к общему счастью, постоянной радости и нерушимому миру. При таких условиях взаимных отношений в браке мужа и жены, немыслимо расторжение их союза и вечного единства, как немыслимо разъединение церкви от Христа. «Никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь церковь»¹⁶⁵.

Расторжение нормального брака, каковым является христианский брак, представляется невозможным даже и по чисто психофизическим законам. Кто не знает, что при продолжительной и согласной совместной жизни супругов, они не только сливаются своими душами в одно существо, в одну личность, но делаются иногда похожими один на другого даже чертами лица.

Но что невозможно в области физической, то является возможным в области духовно-нравственной. Из всех тварей на земле один только человек дерзновенно нарушает и разрушает непреложные законы, вложенные Творцом в природу. Поэтому, невозможные расторжения христианских браков в принципе становятся иногда печальным фактом в действительности. Но эти явления не что иное, как аномалии в жизни человеческой, аномалии физические или нравственные – пока безразлично для нас. Расторжения христианских браков говорят только о том, что в них не было ничего христианского, не было самой основной идеи христианского брака.

Все эти мысли, вытекающие из раскрытия самого существа христианского брака, ясно и положительно выражены Самим Христом.

Во времена Христа крайняя нравственная распущенность проявлялось в частых разводах. Поводом к ним могли служить самые ничтожные обстоятельства в будничной семейной жизни, в роде того, например, если жена перепечет хлебы. Формальным основанием к таким разводам служил закон Моисея, обязывавший давать разводную книгу в подобных случаях. С формально юридической стороны разводы совершались легко и беспрепятственно. Но, при такой легкости развода «по всякой вине», Законы Моисея жестоко наказывали за всякий вид нарушения целомудрия и супружеской верности.

Для полноты исследования о браке мы укажем здесь на эти законы, изложенные в 20 гл. кн. Левит, 22 гл. кн. Второзакония в 22 гл. кн. Исход.

Смертной казни предавали мужчину и женщину совместно, когда кто прелюбодействовал с замужнею женою или с женою ближнего своего, с женою отца своего, с невесткой, грешил с мужчиной, как с женщиной; за скотоложство мужчины и женщины, за кровосмешение с дочерью отца своего или матери своей, за совокупление во время кровоочищения, за грех с сестрою отца или матери, с теткой, с женой брата своего, – во всех этих случаях обоих побивали камнями. А «если кто возьмет себе жену и мать ее», то на огне сжигали троих¹⁶⁶. Отроковицу, не соблюдшую своего девства по заявлению мужа, когда будет доказан этот факт, побивали камнями перед дверьми дома отца ее. Захваченный на месте преступления с замужнею женщиной, а равно девица, обрученная мужу и согрешившая с кем-либо в поле, – побиваемы были вдвоем. За изнасилование девицы в поле побивали одного мужчину. За изнасилование необрученной отроковицы в поле преступник обязывался жениться на ней без права на развод¹⁶⁷.

И такая-то строгость законов не спасла общества от ужасного разврата. Но наши церковные каноны никогда не доходили до такой строгости, как это можно, для примера, видеть из 4 правила Трулльского собора:

«Аще кто, священно или церковнослужитель, с женою, Богу посвященною, совокупится, да будет извержен из священного чина, яко Христову невесту поругавший; аще же мирянин, да будет отлучен от общения церковного»¹⁶⁸.

Против такой ненормальности в жизни, против такой распущенности нравов, разрушавшей в самом корне семейный очаг, Христос возвысил свой голос в Нагорной проповеди:

«Сказано древним, говорил он, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную»¹⁶⁹. «А Я говорю вам, кто разводится с женою своею, кроме вини любодеяния (παρεχτοζ Δὸγου πορνειαζ), тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует»¹⁷⁰.

С христианско-идейной точки зрения, брак, как установленный Самим Богом, есть добро, а развод, следовательно, есть зло. Но Бог не может творить зла, творит его человек. А потому развод, как действие, противное установлению Бога как зло само в себе, не может быть признано и допущено Богом, – это есть дело человеческое.

Эту мысль о нерасторжимости христианского брака и выразил Христос так ясно в своей Нагорной проповеди: «Всякий, кто женится на разведенной, тот прелюбодействует», потому что она – жена другого. И всякая, разведенная с мужем, когда вступает в новый брак, прелюбодействует, потому что у нее есть уже муж. И этот путь прелюбодеяния начинается с момента развода, который дает ей фактическую возможность вступить в брачную связь с другим лицом. Оговорка, вставленная здесь Христом, – «кроме вины любодеяния», – только подтверждает сказанное нами и отнюдь не разрешает развода, потому что он уже фактически состоялся. Жена, изменившая своему мужу, а равно и муж, нарушивший супружескую верность, фактически расторгли брачные узы, введши третье лицо между собою. Целое, состоявшее из двух половин, раскололось на две совершенно разные половины посредствующим между ними третьим лицом. Формальный развод только констатирует то, что в действительности уже совершилось, и дает полную свободу продолжать для одного начатое, а для другого начинающееся прелюбодеяние. Разрыв брака, учиненный преступною волею человека, не может быть санкционирован Богом, установившим и благословившим брачный союз. Бог может только прощать вину человеку и в случае покаяния, восстановлять порванную связь. Для этого им установлено таинство покаяния, а не «развод», какового «таинства» нет и не может быть в Христианстве! По учению ап. Павла, второй брак, а не развод допускается. Но этот второй брак бывает только по смерти мужа, а отнюдь не при живом муже. О естественных аномалиях в брачной жизни, дающих повод к расторжению брака – речь впереди.

Решительный ответ Христа против развода христианских браков вызвал недоумение в современном Ему «неверном и прелюбодейном роде»¹⁷¹. Враги Христа старалась уловить Его в слове и обвинить в явном противлении букве закона Моисеева. И вот, раз «приступили к Нему Фарисеи, и, искушая Его, говорили Ему по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею»¹⁷². Так как искусители хотели поймать Христа и обвинить в открытом возмущении народа против Моисея, то, проникая в их тайные мысли, Он указал им на того же Моисея и изобличил их словами Моисея: «Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их» (Быт.1:27)? Первоначальный акт творения говорит, что Бог создал человека в действенном виде, т. е. составил одного человека из двух половин – мужчины и женщины, предназначив одну половину для другой, что мужчину Он создал для женщины, а женщину для мужчины. Значит, брак лежит в основе самого акта сотворения человека. И потому, создав человека таким путем, Бог сказал: «посему оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и будут два одною плотию»¹⁷³, «так что они уже не двое, но одна плоть». И из этих слов Моисея, раскрывающих основную идею брака Христос делает прямой и ясный для всех вывод: «И так что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Ответ решительный, бесповоротный, сам собою вытекающий из плана и задачи сотворения человека Христос этим ответом сказал все, что мы уже раскрыли выше Человек не имеет права расторгать то, что сочетал Бог. И если он иногда и «разлучает», то это его произвол, а не заповедь. Господин это, наоборот, явное нарушение заповеди Господней.

Совершенно не ожидая такого ответа Фарисеи, пораженные на голову Христом, хватаются за букву закона, думая найти в ней опору для себя. «Они говорят Ему как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею»? Христос дал им ответ по существу, а они возражают Ему по букве закона, не имея знания и сил примирить здесь букву с духом в законе Моисея. В ответ на это и в разрешение их недоумения, в данном случае весьма естественного, «Христос говорит им Моисей по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с женами вашими, а с начала не было так».

Если же так, если Моисей допустил развод «по всякой вине» «по жестокосердию» евреев, чтобы спасти женщину от ужасов бесчеловечного деспотизма мужей, которые стали бы убивать нелюбимых жен, чтобы избавиться от них то, с наступлением благодатных времен христианства, брак должен быть восстановлен в своей первоначальной идее, и временно допущенный развод отменяется, за неимением поводов к тому, потому что «жестокие» волки мужья превращаются в «кротких и любящих» агнцев-мужей. А потому Спаситель и говорит «кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой; тот прелюбодействует, и женившийся на разведенной прелюбодействует»¹⁷⁴.

Сопоставляя ответ Христа, переданный нам тремя Евангелистами, с учением Его в Нагорной проповеди, мы видим? что он обнимает собою все восемь комбинаций вторичного брака по разводе, где выступает прелюбодеяние. Для удобства и большей наглядности мы сопоставим все эти места:

Выражения Св. Матфея – «кроме вины любодеяние» и «не за прелюбодеяние» – мы уже выяснили. А потому мы выделяем этот случай, где расторжение брака является уже совершившимся фактом, хотя и без формального развода. Мы остановим внимание на остальных случаях насильственного развода, которые отмечают нам Евангелисты, передавая учение Христа.

Прелюбодействует тот, кто отпустит жену свою и женится на разведенной.

Прелюбодействует тот, кто отпустит жену свою и женится на другой, не состоящей в замужстве – вдове или девице. Прелюбодействует тот, кто, не имея жены своей, женится на разведенной.

Прелюбодействует тот, с кем жена развелась, когда он женился на ком-бы-то на было.

Все эти четыре случая приложимы и к жене А потому всех случаев прелюбодеяний, при расторжении брачных уз, получается не меньше восьми. Общая же картина такова: при живом муже или жене выходить замуж или жениться, значит прелюбодействовать. Брак расторгается только смертию кого-либо из супругов. Об этом ап. Павел так говорит: «Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрет муж, она освобождается от закона замужества. Почему, если при живом муже выйдет за другого, «называется прелюбодейцею, если же умрет муж, она свободна от закона, и не будет прелюбодейцею, вышедши за другого мужа»¹⁷⁵. Сказанное апостолом о жене, с одинаковою силою, относится и к мужу. И выражая свою мысль, апостол не делает каких-либо ограничений или исключений. Раз муж или жена живы, то формальный развод, без всяких оснований, не спасает от прелюбодеяний второй брак, при живом муже или жене есть не брак, а прелюбодеяние. И это высказывает ап. Павел не как свое личное мнение или толкование, а как положительную заповедь Господню «Вступившим в брак не я повелеваю, а Господь; жене не разводиться с мужем; если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим и мужу не оставлять жены своей»¹⁷⁶.

Протест апостолов против нерасторжимости брака. Ответ Христа с указанием случаев расторжения брака. Духовное самооскопление. Сущность его и законное основание для него. Физическое самооскопление противоречит учению Христа при духовном – оно становится излишним, ненужным, а без духовного – нецелесообразным и безусловно вредным. Св. Златоуст и бл. Феофилакт о самооскоплении.

При общей нравственной распущенности, при легкости развода такой взгляд на нерасторжимость брака представляется странным и ужасным. Сами апостолы испугались слов Иисуса и сказали Ему: «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться». Очевидно, они имели в виду, не толь ко строптивость некоторых жен, о которых сказал древний мудрец еврейский, что лучше с змеей жить, чем с женой строптивой, но и законные поводы к обязательному расторжению брака, в роде болезни, неспособности к брачной жизни и чадородию.

На это ответил им Иисус, указав все случаи, где брак невозможен «Не все вмещают слово сие (т. Е. лучше не жениться), но кому дано. Ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так», т. е. неспособными к брачный жизни и потому, если бы брак случайно состоялся, он – не брак, потому что он не осуществляет самой основной идеи брака; «и есть скопцы, которые оскоплены от людей» и потому не могут даже вступать в брак; «и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для царства небесного» «δια δήν βαζιλιαν τῶν ουρανῶν». К числу таковых относятся все те, которые сами отреклись от семейной жизни для высшего служения, по слову Христа «кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня, и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня»¹⁷⁷. Эти лица, объятые пламенем любви Христовой все земное считают за нищету¹⁷⁸. Ради Христа они считают все за сор (ст. 8). Вкусив сладость «царства небесного», которое они уже носят внутри себя¹⁷⁹, они отрекаются от всех радостей земных, считая их ничтожными, отрекаются от семейной жизни, чтобы беспрепятственно и свободно служить царству небесному распространять его на земле и делать сынов погибельных членами его. Хотя брак, как мы уже сказали, и содействует умножению членов этого царства, путем естественного рождения и нравственного воспитания своих детей, но они не удовлетворяются узкими границами такого расширения царства Божия через брачную жизнь Брак, как бы ни был идеален, все-таки привязывает к земле и земному. «Неженатый (т. е. отрекшийся от семейной жизни, или как выразился Христос, сделавший себя скопцом для царства небесного (с греч. – по причине царства небесного) заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене». А равно, незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом, и духом; а замужняя о мирском, как угодить мужу»¹⁸⁰.

Такими высокими примерами духовного «самооскопления по причине и для царства небесного» являются нам Иоанн Креститель, ап. и св. Иоанн Богослов и ап. Павел¹⁸¹ которые, как носители в себе Царства Божия, всецело посвятили себя на служение Христу, для распространения и утверждения Его царства. В их деятельности, в их отречении от брачных уз причина сливается с целию, царство небесное носителями которого они состоят, вызвало их на служение тому же царству небесному. Небесный огонь этого царства, который горит во всем их существе, влечет их согреть и воспламенить этим огнем и других. А потому, действующая в них причина является и конечною целию всей их деятельности до необъятных границ. И от семейной жизни они отрекаются не для личного спасения, которое возможно во всяком состоянии, а для спасения других, которые становятся их сынами по своему духовному возрождению, как сказал ап. Павел о Коринфянах и Филимоне: «Я родил вас во Христе Иисусе благовествованием»¹⁸². Вот к ним то, и подобным им, и относятся слова Господа: «И есть скопцы которые сделали сами себя скопцами для царства небеснаго. Кто может вместить (слово, что лучше не жениться), да вместит»¹⁸³.

Само собою понятно, что под «самооскоплением», о котором говорит Христос, разумеется духовное самооскопление, а не физическое уродование своего тела, иначе сказать, свободное и полное отречение от семейной жизни, а не насильственное и принудительное лишение себя способности к брачной жизни. Здесь имеется в виду добровольное отречение от радостей семейной жизни во все дни своей жизни, при полной возможности пользоваться таким благом, а не разовое отсечение на всю жизнь самой возможности к брачной жизни под влиянием аффекта, минуты. Там полная свобода борьбы с плотию ради высших целей, а здесь угнетенное состояние духа, переходящее в озлобление против себя и всего мира, вследствие вынужденной невозможности пользоваться естественными благами мира.

Такой именно смысл слов Христа. Что Он разумеет духовное самооскопление, вытекает из самого контекста Его речи. Ученики заявили Христу, что «лучше не жениться», и на это ответил Христос – «не все вмещает слово сие, но кому дано», и затем, перечислив случаи безбрачия, повторяет тоже слово – «кто может вместить, да вместит». Что? – Слово апостолов, что «лучше не жениться». Само собою понятно, что апостолы своим заявлением не выражали мысли, что «лучше оскопить себя, чтобы избавиться от жены». Это понятно каждому, как понимали апостолы свое заявление. И Христос в ответ на это, не без причины повторяет свою мысль два раза до перечисления и по перечислении случаев безбрачия. Для чего нужно было Ему повторять Свою мысль? Для того, чтобы не извратили ее, как извращают теперь сектанты. Смысл слов Христа в 11 ст. ясен и понятен каждому. И чтобы не изменили его после того, как Он сказал о скопцах, Он снова повторяет Свое изречение, чтобы понимали его так, как оно высказано и в начале.

Затем, духовное самооскопление, – когда человек в своем сердце окончательно подавил всякое желание и стремление к брачной жизни, – не нуждается в физическом уродовании своего тела Последнее при указанных условиях, оказывается излишним ненужным, а без духовного самооскопления – не целесообразным потому, что оно не спасает человека от всяких похотливых пожеланий, а, наоборот, еще более разжигает их, за физическою невозможностию удовлетворения их. Без внутреннего подавления страсти физическая невозможность удовлетворения ее, вызывает целый ад в душе, полный отчаяния, проклятий, озлобления и ненависти, и, само собою понятно, такой ад не спасает человека, а губит его! И этот ад сам же человек вызывает и развивает в себе насильственным изуродованием себя, и, что всего печальнее, без всякой нужды, и без всякой разумной пользы, а скорее – на погибель.

В пояснение своих слов мы укажем на ап. Павла. Он наглядно представляет нам справедливость сказанного в лице двух вдовиц, не вступивших во второй раз в брачную жизнь.

«Истинная вдовица и одинокая, говорят он, надеется на Бога, и бывает в молениях и молитвах день и ночь, а сластолюбивая заживо умерла»¹⁸⁴. И это понятно – почему. Раз она не искоренила в своем сердце сластолюбивых чувств, то безбрачие ее ведет к ее погибели. Все хорошее и дурное заключается в сердце человека¹⁸⁵. «Из сердца исходят злые помыслы прелюбодеяния, любодеяния» и т. д.¹⁸⁶ Всякое нечистое и похотливое пожелание зарождается в сердце; там грех свивает свое гнездо. А члены тела – это только орудия греха, с уничтожением которых грех остается в сердце с большею силою и напряженностию, а с уничтожением греха в сердце, орудия греха, т. е. органы тела, бездействуют. Эту мысль Христос ясно и положительно выразил в Своей Нагорной проповеди. Я говорю вам, – слышим из уст Его, – что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал в сердце своем»¹⁸⁷. Ясно, что грех – в сердце, даже без внешнего акта проявления его самым делом, фактически!

Так. обр., духовное самооскопление, т е полное отречение от семейной жизни, без всякого физического уродования себя, является высшим подвигом для царства небесного в том только случае, когда человек вырвал из сердца своего всякое желание и стремление к брачной жизни, когда высшие интересы его служения царству небесному подавили в нем низшие интересы его жизни, когда он свободно и всецело может «вместить слово апостолов – «лучше не жениться». В противном же случае он должен последовать совету ап. Павла:

«Желаю, чтобы все люди были, как и я, но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе. Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться».¹⁸⁸ «Я желаю, чтобы молодые вдовы вступали в брак, рождали детей, управляли домом, и не подавали противникам никакого повода к злоречию. Ибо некоторые уже совратились в след сатаны»¹⁸⁹.

Итак, насильственно вынужденное безбрачие, посредством физического оскопления или по другим причинам, без внутреннего отречения от брака есть зло и отвергается Писанием Ветхого и Нового Завета¹⁹⁰.

Самооскопление всегда считалось пустым делом среди верующих христиан, и отцы церкви возвышали свой голос против такого зла, обличая преступников в извращении смысла слов Христа. Так, св. Иоанн Златоуст считает это диавольским делом и злоухищрением сатаны. Вот его слова:

«Когда Иисус Христос говорит «скопиша себе», то под сим не разумеем отсечения членов, – да не будет сего! но истребление злых помыслов; ибо отсекший член подвергается проклятию, как говорит Павел: о, дабы отсечены были развращающие вас (Гал.5:12). И весьма справедливо, ибо таковый поступает подобно человекоубийцам, содействует тем, которые уничтожают творение Божие; отверзает уста манихеев, и преступает закон подобно тем из язычников, кои отрезывают члены. Ибо отсекать члены первоначально было дело диавольское и злоухищрение сатаны, чтобы чрез сие исказить создание Божие; чтобы нанести вред Человеку, созданному Богом, и чтобы многие, вменяя все не произволу, но самим членам, безбоязненно грешили, сознавая себя невинными, и таким образом сугубый себе причиняли вред как отягчением членов, так и противопоставлением препятствий воле делать добро. Подобно сему диавол ввел и еще другое ложное учение о судьбе и необходимости, и таким образом всячески старался уничтожить свободу, дарованную нам Богом, уверяя, что зло есть следствие физической природы, и чрез сие, рассеявая многие ложные учения, хотя и скрытно. Таковы стрелы диавольския! Посему молю, убегайте сего преступления. Кроме сего, пожелания наши отсечением членов не только не укрощаются, но еще более раздражаются»¹⁹¹.

Бл. Феофилакт, подобно Златоусту, самооскопление считает делом преступным, делом проклятым. В своем толковании на 19 гл. Ев. Матфея он говорит:

«Подвиг девства есть жребии немногих. Есть скопцы от утробы матерней, т. е. люди, которые по природному сложению не имеют влечения к женам, но их целомудрие не приносит им пользы; есть и такие, которые оскопляются людьми, оскопляющие же сами себя ради царствия Божия суть не те, которые отрезывают у себя члены, ибо это преступно (проклято – по другому переводу), но те, которые воздерживаются. Понимай и так; бывает скопец от природы, т. е. как выше сказано, по природному сложению не склонный к любострастию; оскопляемый от людей есть тот, кто удаляет от себя разжение плотской похоти вследствие человеческого наставления; наконец, оскопляющий сам себя есть тот, кто не по чужому, а по собственному расположению, добровольно решился на подвиг целомудрия. Таковый очень хорош, потому что он независимо от других, а сам произвольно вступает на путь к царствию небесному. Желая же, чтобы мы добровольно подвизались в добродетели (девства), Господь говорит «могий вместити, да вместит»! Так обр., Он не принуждает к девству, не возбраняет и брака, но девство предпочитается»¹⁹².

Насколько христианство высоко ставит брак, об этом можно судить по той строгости, с какою отнеслись отцы церкви к разрушителям брака. Апостольские правила и определения соборов строго осуждают скопчество. Вот эти канонические законы христианской церкви:

21 Апост. Прав. «Скопец, аще от человеческаго насилия, или в гонении таковым соделан, или так рожден, и аще достоин, да будет епископ».

22 прав. «Сам себя оскопивший да не будет принят в клир. Самоубийца бо есть и враг Божия создания».

23 прав. «Аще кто из клира скопит себя самаго, да будет извержен. Ибо убийца есть самаго себя».

24 прав. «Мирянин, себя самаго скопивший, на три года отлучен да будет от таинств. Ибо наветник есть своея жизни»¹⁹³.

Противоестественное лишение способности к брачной жизни не допускается христианством, как зло, разрушающее дело Божие. По свидетельству св. Епифания и Августина, во 2 в. появилась скопческая секта. Несмотря на грубость и изуверство этой секты, она увлекла многих, даже не простых людей, а духовных и ученых. Отцы Церкви восстала против скопчества со всею силою обличений и запрещений и на Первом Всемирном соборе, подтвердив Правила Апостольские, постановили:

I прав. «Аще у кого в болезни врачами отъяты члены, или кто варварами оскоплен, таковый да пребывает в клире. Аще же будучи здрав, сам себя оскопит, таковаго хотя бы и к клиру причислен был, надлежит исключити, и отныне никого из таковых не должно производити. Но как явно то, что сие изречено о действующих с намерением и дерзающих оскопляти самих себе, так напротив, аще которые оскоплены по насилию от других, в прочем же обрящутся достойны, таковых в клир допускает правило» (там же, т. 1, стр. 283).

Так. обр., Церковь Христова осуждает самооскопление, считая это «диавольским делом», «злоущрением сатаны», «подобным человекоубийству», которое уничтожает творение Божие», «делом проклятым». «Оскопивший себя есть самоубийца и враг Божия творения», «наветник своей жизни». Самооскопление ведет к страшному разврату. Скопчество – пережиток язычества.

Физические стороны христианского брака. Брак как предохранение от разврата. Ответ ап. Павла Коринфянам на их вопросы о браке. Взгляд Св. Тихона Задонского, св. Иоанна Златоуста и Григория Богослова на уклонения от супружеского сожительства в браке.

Раскрывая ответ Спасителя на заявление учеников, что лучше не жениться, мы коснулись чисто физической стороны христианского брака. Мы не можем вычеркнуть этой области по тому, что все духовное в человеке выражается и проявляется чрез тело. И если где, то именно в браке та и другая сторона гармонически сливаются в одно целое. Поэтому, рассуждая о христианском браке, мы обязательно должны коснуться и физической стороны этого творческого акта. Гармония тела содействует гармонии и духа. Там, где нет этой гармонии физической, невольно появляется и развивается дисгармония и духа. А потому, для нас чрезвычайно важно взглянуть на дело и с этой стороны и прислушаться к руководственному голосу апостола и в этой области.

Прежде всего христианский брак является предохранением против господствующего в мире разврата. В Коринфе, торговом и богатом городе, куда собирались богачи со всех концов мира, разврат разливался широкой рекой и уносил с собою все, что не имело твердого якоря спасения. Сами коринфяне по этому поводу писали ап. Павлу, испрашивая у него советов. И в ответ на их послание, он пишет им и касается самой интимной стороны брачной жизни. Касается он потому, что нужды времени настойчиво требовали заглянуть и в этот тайный уголок брачной жизни. Нужно было немного приподнять и эту таинственную завесу, потому что в то время с одной стороны, всюду господствовал разврат, и с другой стороны, как реакция ему, появились «учения бесовские» разных лжесловесников сожженных в совести своей, «которые запрещали вступать в брак»¹⁹⁴. В виду такого положения верующих, находившихся среди двух крайностей, ап. Павел писал Коринфянам:

«А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины». «Но, так как в то время было слишком много соблазнов, то «во избежание блуда (послав – «блудодеяния ради»), каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа». Греческий подлинный текст («блудодеяния ради» – διὰ δέ ταζ πορνειαζ) яснее и точнее выражает мысль апостола, что по причине господствовавших блудодеяний во всех видах и повсюду, каждый должен иметь свою жену, а жена своего мужа. Так. обр., христианский брак является верною охраною общества от разврата, гарантиею семейного целомудрия и чистоты.

«Брак у всех да будет честен и ложе непорочно (не скверно); блудников же и прелюбодеев судит Бог»¹⁹⁵.

Чистота христианского брака противополагается нечистоте безбрачной и языческой жизни. Для поддержания этой-то чисты семейного очага апостол и дает такие наставления состоящим в христианском браке.

«Муж оказывай жене должное благорасположение, подобно и жена мужу». А если не будет этого «благорасположения», то тяготение той и другой стороны будет направлено за пределы семейного очага. В данном случае и муж, и жена должны ступать и служить друг другу. «Жена невластна над своим телом, но муж; равно и муж невластен над своим телом, но жена», так как оба существуют друг для друга. Поэтому, «не уклоняйтесь друг от друга разве по согласию на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим»¹⁹⁶), что и случилось с некоторыми из молодых вдов, «которые уже совратились в след сатаны»¹⁹⁷.

Мысли ап. Павла развивают и отцы Церкви. Так, свят. Тихон Задонский о взаимных супружеских отношениях приводит мнение св. Иоанна Златоуста из его слова о девстве:

«Жена, которая без изволения мужеского воздерживает себя (от ложа), не токмо никакой мзды за воздержание не будет иметь, но и жестокое наказание будет иметь, ежели он в прелюбодеяния впадет; понеже она законного схождения лишивши «его, в сей ров любодеяния ввергла». К этому добавляет он и от себя.

«Из вышеписанного св. Златоустого учения рассуждать должно, что и мужие, оставляющие жен своих без их изволения, такожде грешат, и такойжде казни подлежат, ежели жены их начнут прелюбодействовать»¹⁹⁸.

Григорий Богослов, в виду существовавших в его время недоумений относительно чистоты и святости брака, говорил своим слушателям:

«Если ты еще не сопрягся плотию не страшись совершения ты чист и по вступлении в брак. Я на себя беру ответственность; я сочетатель, я невестоводитель. Я буду подражать Христу, чистому невестоводителю и Жениху, Который чудодействует на браке и Своим присутствием доставляет честь супружеству»¹⁹⁹.

Против уклоняющихся от брачного сожительства свят. Тихон Задонский говорит:

«Есть обычай некиим мужам своих жен, и женам своих мужей, под видом воздержания оставлять, но сие дело очень опасно, ибо вместо воздержания может последовать тяжкий прелюбодеяния грех, или в одном, или в обоих лицах. Когда муж оставит жену, а жена с другим будет грешить, то и муж томужде греху повинен будет, яко подал причину жене своей грешить; но такожде и жена, когда оставит мужа своего, то муж с иной будет грешить, то и жена томужде греху повинна ради вышеописанной причины. Сего ради, когда разлучение бывает ради воздержания, то должно быть тое с согласия обоих лиц, и то на время, пока искусят себя, могут ли сие бремя понести. Когда могут, хорошо да пребывают тако. Когда не могут, да сходятся паки во едино; не всем бо все дано»²⁰⁰.

Возражение Саддукеев против нерасторжимости брака на почве отрицания будущей жизни. Ответ Христа – руководство всем людям. Пределы брака настоящая жизнь. Вопрос о вдовстве и условиях второго брака.

Вопрос о нерасторжимости христианского брака подвергался нападкам, со стороны Саддукеев, на почве отрицания будущей загробной жизни и воскресения мертвых. И ответ Спасителя Саддукеям заключает в себе верно для решения вопроса о вдовстве и втором браке за смертию кого-либо из супругов.

В последние дни земной жизни Христа, враги Его обращались к Нему с разными искусственными вопросами, с целию уловить Его в слове и обвинить. «Приступили к Нему Саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили Его: Учитель! Моисей сказал если кто умрет, не имея детей, то брат его пусть возьмет за себя жену его и восстановит семя брату своему²⁰¹. Было у нас семь братьев: первый, женившись, умер и, не имея детей, оставил жену свою брату своему. Подобно и вторый, и третий, даже до седьмого. После же всех умерла и жена», – говорят Саддукеи, выставляя преувеличенно фиктивный небывалый случай. «Итак, –делают вывод, – в воскресении, которого из семи будет она женою? Ибо все имели ее».

Отбрасывая преувеличенную фиктивность случая, подставленную здесь для большего осмеяния веры в загробную жизнь и воскресение мертвых, мы видим, что вопрос в принципе остается вопросом и может возникать и в настоящее время. Потому-то Христос и дает на него ответ в руководство и всем нам. Приподнимая таинственную завесу будущего существования в загробной жизни, «Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией. Ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж; но пребывают, как Ангелы Божии на небесах»²⁰².

Ясно, что брак своею плотскою стороною ограничивается толь ко пределами настоящей жизни, и нерасторжимость его простирается только до смерти мужа или жены. В будущую же жизнь переходит только то, что лежит в основе брака, т. е. любовь, которая вечна и никогда не прекращается²⁰³. И эта любовь очистится от всего плотского, земного, низменного. Она будет чистою, святою, всеобъемлющею, чуждою всякой ревности, за неимением почвы к тому, чтобы ревновать.

Такое состояние в загробной жизни разрешает вопросы относительно вдовства. Ясно, что брак установлен только для земного существования, что он оканчивается со смертию, а в будущую жизнь переходят только плоды брачной жизни, т. е. любовь и добрые дела, вызванные брачной жизнию. Поэтому муж или жена, в случае смерти кого-либо, имеют право снова устроить свою брачную жизнь. Ап. Павел положительно об этом говорит «жена связана законом, доколе жив муж ея; если же муж ея умрет, свободна выйти, за кого хочет только в Господе»²⁰⁴.

Выражение «в Господе (еν κοριω) указывает на то, что в основу второго брава должны быть положены те же христианские начала, которые мы уже раскрыли, что этот брак должен быть христианским браком, характерные особенности которого мы уже указали, что этот брак должен согласоваться с волею Бога, по заповеди Христа, осуществлять основную идею брака и воплощать христианский идеал в жизни. С отрицанием же христианского начала во втором браке, когда вдовицы вступают снова в брачную жизнь, но только не в Господе, они совращаются во след сатаны²⁰⁵.

Для молодых вдовиц второй брак является спасительным якорем от пустой и бесцельной жизни, которая нередко переходит и в распутство. Ап. Павел так характеризует их: «Оне, будучи праздны, приучаются ходить по домам, и бывают не только праздны, но и болтливы, любопытны, и говорят, чего не должно» (ст. 13).

О вдовах и вдовцах мы уже достаточно сказали. А потому нет нужды продолжать о них речь.

Смешанные браки во времена апостолов. Вера ап. Павла во всепобеждающую силу христианства. Образ закваски. Сила христианской закваски царства Божия развивается и укрепляется путем воспитания в семье. Спасение чрез чадородие. Условия христианского воспитания в семье.

Во времена апостолов сам собою возникал вопрос о смешанных, полу-христианских браках, когда один из супругов веровал во Христа, а другой оставался неверующим язычником. Как следует поступать в подобных случаях? Вопрос этот и в настоящее время нередко выступает в жизни. А потому, решение его апостолом необходимо знать не только для руководства, но и для более полного уразумения задачи христианского брака. Апостол не только решает вопрос, но и выставляет основания к своему решению, которые указывают на существо самого брака. Прислушаемся к нему:

«Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ея. И жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его». Основания к тому следующие: «неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы»²⁰⁶.

Ап. Павел верит во всепобеждающую силу веры Христовой, которая победила мир²⁰⁷, и в данном случае он выражает мысль Евангельской притчи Христа: закваска, положенная в три саты муки, сквашивает все тесто²⁰⁸. Евангельские начала, внесенные в семью, постепенно и незаметно перестраивают в ней всю жизнь путем перевоспитания. Отсюда зарождается и развивается и «святость детей», которые с молоком матери уже всасывают новые начала христианской жизни. В этом состоит и вся задача брачной жизни, и все призвание женщины-матери. Здесь, в христианском воспитании детей, она искупляет свой первородный грех, что она первая, «прельстившись, впала, в преступление» и увлекла за собой и мужа. Апостол положительно говорит, что «спасется она чрез чадородие (δια τη, τεκτογονιας – предл. с родит. указн. на средство спасения), если (сама) пребудет в вере и любви, и в святости с целомудрием», и само собою понятно, передаст все это детям своим²⁰⁹. Так. обр., «чадородие» является для нее средством спасения чрез воспитание детей своих в вере и благочестии. Без этого же условия, когда рождают детей и выбрасывают на улицу хулиганами или пускают в жизнь атеистами и злодеями, чадородие не спасет жены.

Воспитательный элемент в семье концентрируется в добродетельной жизни матери, которая своим примером без слов учит детей. Поэтому апостол и говорит: «чтобы жены, в приличном одеянии, со стыдливостию и целомудрием, украшали себя не плетением волос, ни золотом, ни жемчугом, ни многоценною одеждою, но добрыми делами, как прилично женам, посвящающим себя благочестию» (ст. 9–10).

Облекшись во всеоружие христианских добродетелей, верующая жена одержит победу над неверием мужа, как и ап. Петр засвидетельствовал²¹⁰. И ап. Павел влагает в сердце верующего живую уверенность в несокрушимом торжестве над неверием в семейной жизни. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены? Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал»²¹¹. Вся сила победы заключается в исполнении повелений Бога и в точном осуществлении каждым своего призвания При этих условиях нет нужды расторгать брак, когда муж или жена окажется в неверии. Но «это повеление апостола по всем церквам» не должно стеснять свободы супругов в подобных случаях, так что «если неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь» (ст. 15).

Первая задача христианского брака – воспитание детей. Взгляд Христа и заповедь Христа относительно семейного воспитания детей. Отношение Христа к детям. Взгляд ап. Павла на воспитание детей. Начало воспитания – приведение детей ко Христу чрез крещение. Соборные определения о крещении детей. Св. Тихон Зад. и св. Златоуст о воспитании детей. Христианское воспитание детей – залог счастья семьи и осуществление основной идеи самого брака. Отношение Христа к женщине-матери. Трогательные примеры утешения и помощи Христа матерям в их скорбях за детей.

Христианский брак, по самой основной идее, имеет своею первою задачею христианское воспитание детей. И эта черта с особенною яркостью подчеркивается как Христом, так и апостолами.

В Евангелии мы читаем трогательный факт сердечного отношения Христа к детям. Заботливые, чадолюбивые матери, следуя за Христом и слушая Его Божественное учение, желали сделать и детей своих участниками благодати, исходящей от Христа. Они «приносили к нему детей, чтобы Он прикоснулся к ним», «возложил на них руки и помолился»; «ученики же», считая это дело не стоющим внимания, «не допускали приносящих. Увидев это, Иисус вознегодовал, и сказал: пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам, кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него. И обняв их, возложил на них руки, и благословил их»²¹².

Факт в высшей степени трогательный и знаменательный. С какою нежностию отнесся Христос к детям и с каким негодованием Он взглянул на тех, кто не допускал к нему матерей с детьми. Как высоко поставил Он пример христианского воспитания детей, пример приведения детей к нему! «Таковых есть Царствие Божие»! И с каким тяжелым чувством приходится теперь слышать рассуждения некоторых родителей, считающих себя христианами по метрической только записи, что «не следует младенцев крестить, не следует детей учить и закону Божию, наставлять их к религии! Пусть они сами, когда вырастут, идут ко Христу, веруют в него и крестятся во имя Его». А теперь они не допускают своих детей ко Христу на том основании, что не желают стеснять их религиозной свободы, насиловать их совесть. «Зачем их вести ко Христу, когда они, быть может, пожелают идти к Будде или Магомету, когда достигнут полной зрелости!»

Истинные христиане-родители не могут так рассуждать и действовать; они спешат сделать детей своих участниками высшего блага, которым владеют сами спешат привести их к Христу и ввести в Царстие Божие, членами которого они сами состоят. Только атеисты и враги Христа могут не допускать детей своих до Христа, потому что они не любят Христа и более того ненавидят Христа.

Так. обр., Христианское воспитание детей, приведение детей ко Христу – это краеугольный камень Христианского брака, христианской семьи, по заповеди Христа.

Точно также смотрели на это дело и апостолы. Ап. Павел, предписывая Тимофею «почитать вдовиц, истинных вдовиц», выдвигает, как особенный признак их заслуг, воспитание ими детей. «Если какая вдовица имеет детей, или внучат, то они прежде пусть учатся почитать свою семью и воздавать должное родителям, ибо сие угодно Богу»²¹³. Если кто о своих, и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (ст. 8). На должность диаконисс «вдовица должна быть избираема известная по добрым делам, если она воспитала детей и была усердна ко всякому доброму делу» (ст 9–10). Даже в епископы должен быть избираем «хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностию; ибо кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о церкви Божией»²¹⁴.

Итак, рождение и воспитание детей в духе веры Христовой составляет существенный элемент христианского брака, христианской семьи. И вся ответственность за пренебрежение воспитанием детей падает на родителей.

Воспитание начинается с приведения детей ко Христу, с введения их в церковь Христову, с крещения младенцев. Крестить детей-младенцев – прямой долг родителей. И этот долг возлагается на них самою природою, заповедию Христа и требованиями соборных определений церкви. По природе каждый родитель, если считает веру Христову высшим благом для себя, не может лишить детей своих этого блага. Если единение со Христом есть высшее счастие для человека, то никакой родитель, в силу естественной любви к детям, не может лишить их этого счастия. О заповеди Христа мы уже сказали; Он сказал «пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им». Что же касается соборных определений и святоотеческих внушений, то об этом мы скажем сейчас. Соборные определения о Церкви предписывают совершать крещение над младенцами даже такими, о которых нет никаких положительных известий, что они не крещены:

79 прав Карфагенского собора (419–426 гг.) говорит «О младенцах, когда не обретаются достоверные свидетели, сказующие, яко без сомнения крещены суть, и сами они, по своему возрасту, не могут удовлетворительно отвещати о преподанном им таинстве, рассуждено, яко подобает без всякого сомнения крестити их, дабы таковое сомнение не лишило их очищения сею святынею. Сие определено потому, что многих таковых покупают у варваров». Пояснений не требуется.

Важность, а, следов., и обязательность этого правила подтверждается повторением его на VI Всел. Трулльском соборе (691–692).

84 прав. этого собора говорит:

«Последуя каноническим постановлениям Отец, определяем и о младенцах каждый раз, когда не обретаются достоверные свидетели, несомненно утверждающие, яко крещени суть и когда сами они по малолетству не могут дати потребный ответ о преподанном им таинстве, – должно без всякого недоумения крестити их, да таковое недоразумение не лишит их очищения толикою святынею»²¹⁵.

За крещением следует воспитание детей, о котором свят. Тихон Зад. говорит так:

«Что смолоду научится, того и в следующем житии держаться будет. Когда добре и в страхе Господнем воспитан будет, таково и житие будет провождать, когда злу на учится, злую злых нравов воню и в житии будет издавать. Но как человек есть к злу склонен, то удобно всякому злу смолоду научается, когда уздою страха и наказания от того не воспящается, и свирепеющая плоть не укращается. Сей пример научает тебе детей своих добре воспитывать и в страсе Господни и наказании содержать, якоже апостол учит: «воспитывайте, отцы, чад своих в наказании (наставлении) и учении Господни»²¹⁶.

В другом месте тот же святитель говорит «С болезнию и воздыханием видим, что многий дети в юности развращаются. Сие случается от небрежения родителей. Многие родители научают детей своих художеств, к временному житию служащих, инии иностранных языков тщатся научить, и не мало суммы на то иждивают, но о христианском учении небрегут, и по-христиански жить детей своих научить нерадят. Таковые родители к временной жизни детей своих рождают, но к вечной двери затворяют». И далее приводит слова Златоуста:

«Тако родители, которые детей по-христиански воспитывать пренебрегают, детоубийц беззаконнейши суть. Ибо детоубийцы тело от души разлучают, а они и душу, и тело в геенну огненную ввергают. Оной смерти, по естественному закону, никак избежать не можно, а сию возможно было б, ежели бы нерадение родителей не было ея виновно. К тому ж смерть телесную воскресение приспевшее, абие упразднить может, душевной же погибели ничто не может возвратить²¹⁷.

Еще трогательнее и убедительнее говорит святитель о необходимости христианского воспитания детей. Обращаясь к родителям, он выясняет значение воспитания: «Юное и малое отроча чего научается, того и навыкает, и чего навыкает, то и в прочее время творить будет. Научится ли добра в юности своей, – добре и чрез все житие будет. Научится ли зла, – и зол во всем житии будет. и из малого отрока может быть и ангел, может быт диавол. Какое воспитание и наставление будет иметь, таков и будет, от воспитания бо, как от семене плоды, все прочее жития время забывает. Горе юным детям, у которых злые отцы! Чего они от них могут научиться кроме зла? Како бо злый может научит добра? Юные бо люди более научаются от дел, нежели от слов и наказаний; оттуду бывает, что отцы злыи, дети злейшие, а внуки и того злейшие бывают. И хотя бывает, что некоторые от таковых узнают свою беду и гибель, и содрагаются, и ужасаются, и начинают каятися; но привычкою, яко веревкою влекомы, на нечестие обращаются. Сие зло от злого воспитания происходит. Горе убо юным детям; но сугубое горе отцам, который не токмо не научают детей добра, но соблазнами своими подают повод ко всякому злу! Таковые отцы не телеса, но души христианские убивают, за которых умер Христос, и лишают их не временного, но вечного живота. Внимайте сему, родители, не быть убийцами. Истинный отец не тот, который родил, но тот, который добре воспитал и научил. Родивший подал только жить, а добре воспитавший и научивший дал добре жить. Живут на свете и язычники во тьме, и идолопоклонники находящийся, паче же и самый скоты, но добре живут единые христиане»²¹⁸.

Приведенные нами соборные определения и выписки из творений свят. Тихона Задонского дают ответ тем из современных родителей, которые, чтобы не стеснять религиозной свободы, настойчиво пропагандируют, что не нужно ни крестить младенцев, ни обучать детей религии, ни обременять их в школах изучением закона Божия.

В христианской семье воспитание детей в духе Евангелия – залог будущего счастия. И Христос с особенною нежностию охранял этот залог и своим учением, и своим отношением к женщине-матери. Чтобы совершить оздоровление людей, Христос начал с восстановления брака. А восстановляя брак, Он возвысил женщину на ее надлежащую высоту. Никто так высоко не поставил женщину, как Христос, никто так глубоко не понимал всех материнских скорбей, как Христос; никто так не спешил отереть материнские слезы, как Христос. От Него не утаился ни один вздох скорбящей матери за своих детей. Он слышал все стоны матерей, раздирающие душу безысходным горем, и спешит протянуть руку помощи, чтобы облегчить страдания любящего сердца. Только Христос мог так глубоко измерить «скорбь матери», «когда она рождает». Никто не мог понять и оценить и радость матери, «когда она родит младенца и уже не помнит скорби от великой радости, что родился человек в мир»²¹⁹. Никто так не оградил чистоты и целомудрия женщины от всяких гнусных посягательств мужчины, как Христос, ограждая чистоту и неприкосновенность женщины, мог дать такой закон: «кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем»²²⁰.

Смысл закона ясен, – он говорит: не смей оскорблять чистоту женщины не только действием или словом, но и по желанием в сердце. Не смей унижать ее своим нечистым дыханием, исходящим из гнилого твоего сердца. Не смей смотреть на нее нечистым взором. Охраняй чистоту и целомудрие женщины от всякого грязного дуновения своей похоти и береги этот залог своего собственного счастия. Она, по призванию своему, – мать. И это слово должно быть для тебя святыней. И эту-то святыню, с особенною нежностию, охранял Христос. Мы представим наглядные примеры того.

Вот «женщина хананеянка», следуя за Христом кричит Ему: «помилуй мя, Господи, сын Давидов»! У нее страшное горе: «дочь моя жестоко беснуется». Кто мог войти в ее положение, измерить глубину ее материнского горя, кроме Христа? И Он, после испытания ее веры, говорит ей: «о, женщина! велика вера твоя, да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час»²²¹.

А вот двенадцатилетняя единственная дочь умирает. Христос утешает, что для Него она не умерла, а спит. Окружающие насмехаются, а родители переживают невыразимое горе, с лучем какой-то невероятной надежды. Христос, обращаясь к умершей, берет ее за руку и говорит: «девица, тебе говорю, встань. И девица тотчас встала и начала ходить»²²².

Христос приближается к городским воротам Наина. «Тут выносили умершего единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города. Увидев ее, Господь сжалился над нею, и сказал ей: не плачь». О, как дорого это слово из уст Христа! За ним тотчас же следует и фактическое утешение самым делом. «И подошел, прикоснулся Он к одру, несшие остановились; и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань. Мертвый встал и отдал его Иисус матери его»²²³.

Скорбит Христос о тяжелой судьбе матерей в страшный момент разрушения Иерусалима и предупреждает их, чтобы они заблаговременно спешили спастись из города, и горе беременным и питающим сосцами в те дни. Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою, или в субботу. Ибо будет тогда великая скорбь, какой не было от начала мира до ныне, и не будет²²⁴.

Но еще более трогательное, невыразимо трогательное отношение к матерям выразил Христос в тот момент, когда Его Самого вели на страшную и мучительную смерть – распятие на кресте. «За ним шло великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о нем». Забыв свои собственные страдания и предстоявшую ему страшную смерть, Иисус обратившись к ним «с утешением», сказал: «дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших. Ибо приходят дни, в которые скажут блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие. Тогда начнут говорить горам: падите на нас, и холмам: покройте нас. Ибо если с зеленеющим деревом это делают; то с сухим что будет»²²⁵.

Все эти Евангельские факты говорят нам, что никто из людей во всемирной истории человечества не относился с таким полным и глубоким, до самозабвения, сочувствием к скорбям и страданиям женщины матери, как Христос²²⁶.

И этим то беспримерным сочувствием Он поднял материнство к женщине на недосягаемую высоту. А поднятием женщины на такую высоту Он возвысил христианский брак в то самое положение, в какое он был поставлен Богом-Творцом, по сотворении первых людей. Христос восстановил в браке ту самую идею, которая была положена в основание создания самого человека.

В виду каких обстоятельств ап. Павел дает предпочтение безбрачию и девству пред замужеством? Похвалы девству св. отцов Церкви: св. Киприана Карфагенского, св. Антония Великого, св. Василия Великого, св. Иоанна Златоуста, преп. Нила и бл. Иеронима.

Мы раскрыли глубокий взгляд ап. Павла на христианский брак. Тайна брака – тайна церкви; брачный союз мужа и жены – образ союза Христа с церковию. Этим сказано все, что только возможно сказать в похвалу брака. При этом, мы видели, что и добровольное отречение от брачной жизни «ради царствия Божия» не противоречит основной идее христианского брака, не унижает высокое значение его, а наоборот, служит осуществлению той же самой идеи, которая положена в основу самого брака при сотворении человека и восстановлении его Христом. Но теперь мы встречаем у ап. Павла предпочтение безбрачия и девства по другим мотивам, в виду исключительных обстоятельств времени. Скажем об этом.

Восхваляя христианский брак, ап. Павел, в тоже время, ставит и некоторое ограничение своим похвалам. Так он говорит: «Выдающий замуж свою девицу поступает хорошо, а не выдающий поступает лучше». Вдова по смерти своего мужа свободна выйти за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так». Далее, относительно всех он говорит по настоящей нужде за лучшее признаю, что хорошо человеку оставаться так, т. е. не изменять своего семейного положения.²²⁷

Отдавая в данном случае предпочтение девству пред замужеством, ап. Павел имел в виду исключительные обстоятельства, на которые указывал и Христос. Иерусалимским женщинам Он имел в виду предстоявшие гонения на Христиан. А гонения легче переносить незамужней и бездетной, как и Христос сказал, чем семейной. Об этом апостол ясно и определенно говорит «По настоящей нужде – δια την ενεστῶααν αναγχην – за лучшее признаю, что хорошо человеку (как мужчине, так и женщине) оставаться так», не изменяя своего семейного положения. «Соединен ли ты с женою? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены. Впрочем, если и женишься (при наступающих исключительных обстоятельствах), не согрешишь, – и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль». Понятно, о какой скорби говорит здесь апостол: о скорби во время гонений за близких по плоти в семейной жизни. «Я вам сказываю, братия, поясняет свою мысль апостол время уже коротко», скоро начнутся гонения на христиан, «так что имеющие жен должны быть, как не имеющие», как это и оправдалось во время гонений Нерона и др.; «и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся, и покупающие как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся, ибо проходит образ мира сего. А я хочу, чтобы вы были без забот» о земном в минуты такого переворота в жизни. «Говорю это для вашей же пользы, не с тем чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения»; потому что незамужняя, в эти минуты страшных гонений, «заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святой и телом, и духом»,²²⁸ не отвлекаясь от служения Господу заботами о близких родных во время их мучений.

Время, о котором говорил ап. Павел, было страшное время для испытания веры христиан. На него указывал и Христос, предупреждая Своих последователей, чтобы они заранее знали об этом и не пали духом, не впали бы в отчаяние, когда оно наступит. «Тогда будут предавать вас на мучения, и убивать вас, вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое. И тогда соблазнятся многие; и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга»²²⁹.

При таких обстоятельствах легче страдать и умирать одному, чем с детьми в семье.

Идеал христианского брака вытекает из идеала христианского девства. Там, где девство попирается, загрязняется и низвергается с высоты своего нравственного величия чистоты и святости, там и брак разрушается. Где нет девства, там нет и христианского брака, а только простое сожительство. Брак без целомудрия – не брак. Высота девства отмечена нами по Евангелию, и идеал девства указан ап. Павлом: «Я ревную о вас ревностию Божиею, пишет он к Коринфянам; потому что я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою»²³⁰. Идеал христианского девства– это целомудренная чистота, святость, смирение и кротость, благоухание девственной чистоты в женщине, с особенною похвалою раскрыли и осветили нам св. Отцы церкви. Для полноты всей раскрытой нами картины идеала христианского брака, мы представим здесь похвалы девству св. отцов Церкви: св. Киприана Карфагенского, св. Антония Великого, св. Василия Beликого, св. Иоанна Златоуста, пр. Hилa и бл. Иеронима.

По словам св. Киприана Карфагенского, девственницы суть цветы в вертограде церкви, красота и благолепие благодати, торжество природы, славнейшая часть стада Христова²³¹.

Антоний Великий так восхваляет добродетель девства: «Девство есть печать совершенства, подобие ангелам, духовная и святая жертва венец, сплетенный из цветов добродетели, благоухающая роза, оживляющая всех находящихся близ нее, приятнейшее благоухание Господу Иисусу Христу, великий дар Божий, залог будущего наследия в царстве небесном»²³².

«Девство, – говорит св. Василий Великий, – заключает в себе не то одно, чтобы воздержаться от деторождения, но весь образ жизни, и самая жизнь, и нравы должны быть девственны, во всяком занятии безбрачного, показывая нерастленность. Можно и словом соблудить, и оком прелюбодействовать, и слухом оскверниться, и в сердце принять нечистоту, и неумеренностию в пище и питии преступить законы целомудрия²³³. Отсюда похвалы девству св. Иоанна Златоуста понятны: «Девство есть дело столь великое и чудное, – говорит он, – что превосходит все человеческие добродетели. – Оно издает сияния блистательнейшие самых солнечных лучей, и, отрешив нас от всего житейского, приучает светлыми лучами со вниманием созерцать солнце правды. Как драгоценное миро, хотя и в сосуде заключается, наполняя воздух благовонием, исполняет приятности, не только находящихся внутри дома, но и близ него стоящих, так и благовоние девственной души, напояя чувства, показывает сокровенную внутри добродетель»²³⁴. Действительно, девственная чистота – это благоухающий цветок, услаждающий собою жизнь окружающих «Целомудрие и кротость – Херувим души», – говорит преп. Нил. – «Девство преимущественно делает душу храмом Св. Духа»²³⁵.

И этот то храм чистоты и целомудрия мы должны теперь усиленно охранять от растлевающего и все разрушающего духа времени. В девственной чистоте и целомудрии женщины – залог оздоровления от современного загрязнения и зловонного разложения жизни. «Какую бы ты ни стяжал добродетель, – говорит бл. Иероним, – в каких бы подвигах ни упражнялся, но если не имеешь чистоты целомудрия; то все как бы идешь по грязи»²³⁶.

И эту грязь чувствует современный мир, захлебывается в ней и утопает! Только девственная чистота христианской жизни может спасти мир от надвигающейся погибели. Беспутство, пьянство и хлыстовство – самые главные элементы разложения семьи, общества и государства.

Прот. Павел Алфеев

1. Миссионерский Съезд в Нижнем Новг. в 1907 г. Рязань, 1908

2. «Из сказаний современника о Саровском Подвижнике Серафиме» (по поводу хулы на него со стороны старообрядцев). Рязань, 1907

3. «Св. Димитрий Ростовский, как архипастырь-миссионер» (к 200-летию со дня блажен кончины его †28 окт.1709 г). К брошюре присоединено «Послание лжеепископа Анастасия о фальшивых мощах, распространенных в расколе». Рязань, 1909

4. «Современное расколосектантство и меры воздействия на него со стороны приходских пастырей церкви». Рязань, 1909

5. «Где-же правда? (К вопросу дня о Л.Н. Толстом)» Рязань, 1910

6. «Кто – за хлыстом, тот – не со Христом, а кто – не со Христом, – тот против Христа (Мф.12:30): а) Новейшее мистическое сектантство и православная миссия»; б) «Против хлыстов старого и нового времени (Исповедь о. Архим. Паисия)». – 55 стр.

7. «Св. Примирительница» (По поводу восстановления всецервовного прославления св. благов. княг.Анны Кашинской). Рязань, 1909

8. «Истинный и ложный пути жизни». Рязань, 1914

9. «Кому мы служим?» (О современных кинематографах). Рязань, 1914

10. «Древняя мудрость – о воспитании, в виду живого и жизненного его значения в настоящее время». Рязань, 1914

11. «Страшное падение» (Облик немецкого народа в нынешней войне). Рязань, 1914

12. «Баптизм – враг Православия и русской народности» (Очерк о рационалистическом сектантстве в связи с нынешней войной). Рязань, 1914

13. Бессилие неверия. О Льве Толстом и о «Толстовщине». Рязань, 1915

14. «Катасоно Феодоровцы» новая фракция хлыстовской секты «Новый Израиль» – по их новооткрытым духовным песням»

15. «Наша священная война и газетная театральная шумиха». Рязань, 1915