Лекции по патрологии

Источник

(Церковная письменность I–III веков)

Под общей редакцией доцента Московской Духовной Академии Н.И. Муравьёва. Религиозно-просветительское издание. Главный Редактор Михаил Бориславич Данилушкин

Содержание

От издательства

П.К. Доброцветов. C.Л. Епифанович – «подвижник веры и науки»

Первое предисловие редактора

Второе предисловие редактора

Третье предисловие редактора

Часть I. Введение I. Понятие о науке патрологии: предмет её, задача и метод А. Предмет изучения науки патрологии Б. Задачи науки [патрологии] В. Метод патрологии Г. Понятие о науке Д. Значение науки Е. Важность науки Ж. Отношение патрологии к другим богословским наукам З. Наименование науки II. Богословские основоположения науки патрологии А. Б. Признаки отца Церкви В. Авторитет отцов Церкви Содержание святоотеческого предания и его место в священном предании Церкви Разбор возражения против авторитета святых отцов Учение о священном Предании III. Работа патролога А. Жизнь Б. Сочинения IV. История патрологии Труды филологов Печатные издания творений святых отцов Переводы святоотеческих творений на русский язык V. Группировка патрологического материала 1. Этапы развития литературных форм святоотеческой письменности 2. Периоды в истории древне-церковной письменности (I–IV вв.). 3. Отношение церковной литературы к классической Часть II. Письменность мужей апостольских Отдел Первый. Церковная письменность I века I. Мужи Апостольские А. Б. Отличительные свойства творений мужей апостольских В. Важность творений мужей апостольских II. Св. Климент, епископ Римский А. Б. Позднейшие свидетельства о св. Клименте под влиянием «Климентин» и отождествление его с Климентом [Послания ап. Павла к Филиппийцам] (Флп. 4:3). II.1. Первое послание св. Климента к корифянам А. Б. Время написания В. Повод написания Послания Г. Содержание Д. Характеристика Послания II. 2. Учение св. Климента А. Б. Христология В. Эсхатология Г. Д. Замечания о подложных сочинениях под именем св. Климента III. Св. Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский III. 1. Послания св. Игнатия А. Послания с именем св. Игнатия дошли до нас в разных редакциях и в разном числе. Б. История споров о подлинности Посланий св. Игнатия В. Г. Возражения против подлинности Посланий св. Игнатия и разбор этих возражений Д. Время и повод написания Е. Содержание Посланий Ж. Стиль св. Игнатия III. 2. Богословие св. Игнатия Значение богословия св. Игнатия Замечания о подложных сочинениях св. Игнатия IV. Св. Поликарп, епископ Смирнский ІV.1. Послание к филиппийцам V. Состояние церковного веросознания в I веке Отдел Второй. Церковная письменность II века I. Учение Двенадцати Апостолов («Дидахи») I.1. Учение «Дидахи» о Боге II. Послание Варнавы А. Б. Вопрос о принадлежности Послания Апостолу Варнаве В. Обозрение свидетельство «Послании Варнавы» Г. Автор и время написания Послания Д. Читатели Послания ΙΙ.1. Учение послания А. Христология Б. Учение о спасении В. Эсхатология III. «Пастырь Ерма» А. Б. Рукописная традиция «Пастыря» В. Литературные свидетельства Г. Содержание Вопрос о единстве книги III.1. Учение книги «Пастырь» Ермы: нравственное и догматическое А. Б. В. Христология Г. Учение о Святом Духе Д. Ангелология E. Ж. Церковное устройство IV. Второе Послание св. Климента, епископа Римского к Коринфяном A. Б. Время и место написания Β. Содержание Г. Учение Д. Эсхатология V. Папий, епископ Иерапольский А. Б. Литературная деятельность Папия. VI. Выводы о церковном веросознании эпохи Мужей Апостольских Часть III. Апологическая литература II века Отдел Первый. Христианская апологетика II века I. Отношение язычников к христианской религии во II веке А. Б. Выступление апологетов В. Задачи христианской апологетики II века Г. Отношение апологетов к языческой культуре Д. Оценка богословия апологетов; философское освещение христианства Е. Философские влияния на апологетов Ж. Влияние Филона (иудейской апологетики) на выработку христианской апологетики З. Результаты апологий II. Исторические обстоятельства выступления апологетов А. Б. Апологии против иудеев В. Издания апологетов (общие) III. Первые защитники христианства против язычества и иудейства III.1. Квадрат (Кодрат) III.2. Аристид III.3. Послание к Диогнету III.4. Аристон Пеллейский IV. Апологеты в период борьбы с ересями IV. 1. Св. Иустин Мученик А. Сведения о жизни Б. Литературная деятельность св. Иустина по свидетельству церковных писателей и по данным рукописного предания В. Подлинные сочинения св. Иустина Г. Отношение двух апологий Д. Время написания апологий Е. Первая апология Ж. Вторая апология З. Диалог с Трифоном И. Вопрос об историческом характере диалога К. Сочинение «о Воскресении» (отрывки) Л. Характерные черты богословия св. Иустина Мученика А. Суждения о богословии св. Иустина Б. Традиционные элементы в учении св. Иустина В. Отношение св. Иустина к философии М. Богословие св. Иустина Мученика Н. Псевдо-Иустин IV.2. Татиан А. Сведения о жизни Б. Литературная деятельность Татиана В. Речь против эллинов 1. Содержание 2. Характерные особенности апологии Г. Диатессарон Д. Богословие Татиана 1. Космология 2. Демонология 3. Антропология 4. Нравственное учение Татиана IV.3. Малоазийские апологеты-полемисты IV.4. Афинагор А. Сведения о жизни Б. Время написания апологии В. Содержание апологии Г. Сочинение «О воскресении мертвых» Д. Характеристика Афинагора, как писателя Е. Учение Афинагора Ж. Учение об ангелах IV.5. Феофил, епископ Антиохийский А. Сведения о жизни Б. Три книги к Автолику Содержание Литературная деятельность Феофила В. Учение Феофила IV.6. Ермий Философ IV.7. Марк Минуций Феликс А. Б. Литературные особенности «Октавия» В. Об авторе Г. Отношение «Октавия» к «Апологетику» Тертуллиана и время его написания IV.8. Общее замечание об апологетах Отдел Второй. Борьба Церкви с ересями во ІІ-м веке I. Общие замечания II. Св. Ириней, епископ Лионский II. 1. Сведения о жизни II.2. Литературная деятельность св. Иринея II.3. Сочинение «Против ересей» Обстоятельства происхождения Содержание Источники св. Иринея Литературные достоинства II.4. «Доказательство Апостольской проповеди» Содержание II.5. Богословие св. Иринея А. Характер богословия св. Иринея Б. Источники вероучения В. Учение о Боге Г. Учение о Троице Д. Учение о Логосе Ε. Учение o Святом Духе Ж. Учение о человеке З. Христология И. Искупление Κ. Таинства Л. Эсхатология М. Значение св. Иринея III. Борьба Церкви против монтанизма Часть IV. Христианская наука (III век) I. Введение II. Общий обзор письменности в первой пол. III века III. Разделение церковной письменности в первой пол. III века IV. Начало латинской литературы V. Тертуллиан V.l. Характер Тертуллиана V.2. Объём литературной деятельности Тертуллиана V.3. Сочинения апологетические 1. К народам (Ad nationes) 2. «Апологетик» 3. «О свидетельстве души» 4.«Послание к Скапуле» 5.«Против иудеев» V.4. Догматико-полемические сочинения Тертуллиана 1. «Об отводе (или о давности) против еретиков» (De praescriptione haereticorum) 2. «Против Гермогена» 3. «Против валентиниан» 4. «Против Маркиона» 5. «О плоти Христа» 6. «О воскресении плоти» 7. «О душе» 8. «Против Праксея» V.5. Характер богословия Тертуллиана А. Источники вероучения Б. Учение о Боге В. Учение о Троице В(2). Учение о Святом Духе Г. Христология Д. Эсхатология V.6. Значение Тертуллиана VI. Александрийская школа VI. 1. Пантен VI. 2. Климент Александрийский А. Сведения о жизни Б. Литературная деятельность Климента В. Воззрения Климента Александрийского Г. Учение о Боге Д. Учение о Логосе E. Учение о творении мира Ж. Учение о человеке З. Христология и сотериология И. Учение о Церкви и таинствах VI. 3. Ориген А. Сведения о жизни Б. Литературная деятельность Оригена В. Учение Оригена 1. Учение о Боге 2.Учение о Логосе, Его рождении 3. Учение об отношении Сына к Отцу 4. Учение о Святом Духе 5. Космология 6. Антропология 7. Христология 8. Учение об искуплении и спасении 9. Эсхатология 10. Осуждение Оригена Справочный аппарат Список сокращений Произведения и библиография переводов древних авторов Список сокращений упомянутых изданий Библиография трудов C.Л. Епифановича Перечень рукописных материалов C.Л. Епифановича, хранящихся в Национальной Библиотеке Украины им. В.И. Вернадского  

 
От издательства
П.К. Доброцветов. C.Л. Епифанович – «подвижник веры и науки»

«Светский схимник», «монах по духу», «праведник наших дней» – так называли Сергея Леонтьевича Епифановича (15.11.1886–15.09.1918) его современники. Имя этого выдающегося патролога, ушедшего из жизни в возрасте 32-х лет, стало известно современному церковному читателю благодаря переизданному в России в 90-х годах прошлого века стараниями церковного учёного, профессора МДА А.И. Сидорова, патрологическому труду C.Л. Епифановича о преподобном Максиме Исповеднике1. И теперь, выйдя из забвения семидесятилетнего безбожного периода, этот дореволюционный учёный прочно и по праву занимает cвоё место в отечественной патрологической и богословской науке наряду с такими именами, как Н.И. Сагарда, В.В. Болотов, И.В. Попов, о. Георгий Флоровский, архим. Киприан (Керн) и другие. Надеемся, что данная книга лекций C.Л. Епифановича по патрологии позволит современному читателю не только углубиться в мир святоотеческой мысли и связанной с ним научно-богословской и церковно-исторической проблематики, но и оценить по достоинству уровень и значение отечественной богословской науки начала XX века в лице одного из виднейших её представителей – Епифановича2.

Как личность, Сергей Леонтьевич был, очевидно, человеком исключительных как духовных, так и умственных дарований и в то же время необычайно скромным и по-христиански смиренным. При всей своей даровитости русского человека он был по-европейски точен и пунктуален в работе, усерден и трудолюбив, о чём свидетельствуют не только знавшие его, но и сами труды учёного. Он получил образование в соответствии с высшими научными традициями представителей русской дореволюционной богословской мысли, при этом груз учёности не заслонил в нём, как это нередко случается, света Истины Православия в её простоте и доступной для всех очевидности. С.Л. Епифанович прожил мало, но сделал много. Однако объём его трудов исчисляется скорее не количеством, но качеством и насыщенностью кропотливой, плодотворной и в подлинном смысле научно-исследовательской работы. И несмотря на внешне обычную и незатейливую жизнь кабинетного учёного, его сразу же после его кончины назвали, может быть не очень скромно, зато искренне и по праву, «праведником наших дней»3.

Биографию Сергея Леонтьевича можно представить в двух связанных между собой измерениях: внешнем – событийном4, и внутреннем – духовной и интеллектуальной жизни во славу Бога и на пользу Церкви. Сергей Леонтьевич не оставил после себя никаких дневников или мемуаров, и тайны его души были известны, скорее всего, лишь ему самому, Богу, духовнику и немногим особо близким людям. Что же касается интеллектуально-научной биографии его как православного учёного, то здесь мы обладаем целым рядом источников, которые дают нам значительно больше сведений. Некоторые важные сведения о жизни С.Л. Епифановича даёт его сохранившаяся автобиографическая справка, датированная 18 августа 1913 года5.

Сергей Леонтьевич Епифанович родился в Новочеркасске 15 ноября 1886 года в семье благочестивых, скромных и трудовых родителей, переживших впоследствии безвременную смерть своего сына. Отец, Леонтий Григорьевич Епифанович, был преподавателем Донской Духовной семинарии6, и неудивительно, что сын пошёл по стопам своего отца. В 1896–1900 годах Сергей Леонтьевич учится в Новочеркасском Духовном училище, а с 1900 по 1906 год в Донской Духовной семинарии. В двадцатилетнем возрасте Сергей Леонтьевич заканчивает Донскую семинарию и поступает в том же году в Киевскую Духовную Академию. Курс Академии он окончил в 1910 году с учёной степенью кандидата богословия и с правом на получение степени магистра богословия без нового устного испытания при условии представления и защиты магистерской диссертации. В течение 1910–1911 учебного года, по избранию Совета Академии, он состоял штатным профессорским стипендиатом (подобие современной аспирантуры, но продолжающейся один год и предназначенной для подготовки к преподавательской деятельности)7 при Академии по кафедре истории Древней Церкви. Указом Святейшего Синода от 25 июля 1911 года за № 9863 утвержден в должности преподавателя Киевской Духовной Академии по кафедре патрологии в звании исполняющего обязанности доцента с 16 апреля 1911 года8. В 1918 году – утверждён в звании доцента после присвоения степени магистра богословия за диссертационное сочинение «Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие» и книгу «Материалы к изучению жизни и творений преподобного Максима Исповедника». В том же году Сергей Леонтьевич Советом Академии был избран экстраординарным профессором.

Скончался Сергей Леонтьевич Епифанович от болезни 15 сентября по старому стилю (28 сентября по новому стилю) 19189 года, не достигнув возраста 32-х лет. «Видимо, Промыслу Божиему было угодно избавить его от тех лютых испытаний, которые обрушились на Россию в 1917 году. Господь неожиданной болезнью прервал течение его жизни при самом наступлении лихой годины»10. Такова, как отмечает Л. Соколов, преподаватель и сослуживец Епифановича по Академии, несложная внешняя жизнь этого замечательного человека11.

О внутренней стороне жизни этого учёного и христианина свидетельствуют неподдельно искренние слова пространного некролога, написанного Л. Соколовым. Коллега Сергея Леонтьевича говорит о нём как о «личности исключительной», как о «примере душеполезной жизни» и как о «праведнике наших дней». Кто бы ни общался с ним – были ли это «его сослуживцы по Академии, и студенты, и те немногие из внешнего мира, которым приходилось входить в общение с ним, – на всех он производил впечатление целостной и проникнутой христианским миротворным духом натуры»12. Сергей Леонтьевич, по отзывам о нём современников, был молитвенником, и эта «внутренняя молитвенная духовная жизнь его давала свои благие плоды, которые не могли укрыться от окружающих. Сергей Леонтьевич подавал всем, кто находился рядом, и «воспитывающий пример» добродетели, и «разливал свет веры, любви и миротворной благожелательности», и помощь «его непосредственного руководства, его отеческих советов, его сердечной любвеобильной поддержки», Так что «те люди, которые имели счастье непосредственного, хотя бы и кратковременного духовного общения с ним, получали утешения и радостную уверенность в сознании, что можно ещё жить, что есть ещё праведники, которыми держится наша земля»13.

Л. Соколов раскрывает перед нами почти «житийную» панораму добродетелей Сергея Леонтьевича, однако вряд ли это только риторика надгробной речи по почившему доброму товарищу. Сквозь образ, рисуемый Л. Соколовым, проглядывают главные контуры «внутреннего человека» профессора КДА С.Л. Епифановича – серьёзные черты высокодуховной и подлинно христианской личности. Во-первых, это всецелая преданность служению Матери-Церкви, церковно-богословской науке и преподавательской деятельности на её пользу. Именно поэтому Сергея Леонтьевича можно по праву назвать «рыцарем богословия»14.

Другой важной стороной его личности было целомудрие как тела, так и духа15. Однако такое добровольное лишение себя любви в супружестве с лихвой восполнялось любовью к родным и близким16. И далеко не о всяком человеке могут прозвучать слова: «...хотя и умер, изволеньем Божиим, рано он, но и его родители, и его друзья, ученики и почитатели имеют в нём для себя в потусторонней вечности любвеобильного предтечу и молитвенника». Сергея Леонтьевича отличала необыкновенная духовная мудрость, побуждавшая окружавших его людей обращаться к нему за духовными советами и открывать ему тайники своих душ17.

He только слово лекций о святых отцах, но и сама жизнь профессора Епифановича представляет собой «глубоко назидательный пример со стороны своей простоты, цельности и определенности».

Бессмертные слова свт. Григория Богослова о юношеской жизни и совместном учении в Афинах со свт. Василием Великим по праву Л. Соколов, несколько перефразируя, относит и к киевскому учёному богослову XX века: «...три дороги знал почивший в течение жизни своей: в храм Божий, в аудиторию и в библиотеку18. Но эти три дороги слились для него в триединый путь к вечности. В сокровищнице академической библиотеки черпал он неустанно святоотеческую и обычночеловеческую мудрость, под кровом своего скромного и тесного кабинета усваивал её себе, претворяя в свою духовную плоть и кровь. Под сению храма Братской обители и Святой Лавры он молитвенно облагодатствовал дух свой и его многосодержательные приобретения. В аудитории и в частных беседах отдавал он свои духовные сокровища на пользу общую и в назидание ближних. Едва ли были другие пути в жизни почившего, едва ли были сколько-нибудь значительные отклонения от пути, только что начертанного. И не мудрено отсюда, что путь земной жизни в указанном триединстве стал для почившего профессора путём к вечности: пути временного странствования слились с путями вечного отечества, направление жизни земной и путь вечности и бессмертия слились для почившего воедино»19.

Впрочем, изучая жития и творения святых отцов Православной Церкви, Сергей Леонтьевич был не только теоретиком и собирателем исторических деталей глубокой христианской древности. В воспоминаниях современников о жизни С.Л. Епифановича мы находим, что святые отцы и их мысли оказывали самое непосредственное освящающее и вдохновляющее воздействие на строй мыслей и на поступки киевского «рыцаря богословия» и по праву аскета и нестяжателя20. По словам современников, Сергей Леонтьевич был кроток и смирен сердцем, нестяжателен и в смысле душевных качеств. «И к его духовному образу приложимо слово Господне: На кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих! (Ис. 66:2). Из всех этих слов проступают черты подлинно монашеского идеала с присущими ему свойствами нестяжания, смирения, кротости, самоотверженного делания и любви к Богу и ближним. Можно сказать, что Сергей Леонтьевич был монахом по духу»21. Однако «аскетизм C.Л. Епифановича, как и всякий подлинный аскетизм, был глубоко чужд сухости и холодной отчужденности от людей, а поэтому вполне естественно, что личность этого целомудренного подвижника в миру благотворно действовала на окружающих»22. Нестяжательность Епифановича простиралась далее и своё продолжение находила не только в отдаче своих средств в жертву науке, но, и прежде всего, для нуждающихся ближних23. Вот один из примеров деятельно-милосердного характера души Сергея Леонтьевича: ещё относительно задолго до избрания на должность професcopa, в мартовском номере журнала КДА за 1912 год, в помещённом здесь списке «членов Богоявленского при КДА Братства для вспомоществования служащим в Академии и студентам» за 1911 год с указанием пожертвованных сумм среди прочих мы встречаем и фамилию C.Л. Епифановича. Указывается и сумма пожертвования – 5 руб. О том, много ли это, или мало, свидетельствует то, что в списке рядом с Епифановичем другие члены Братства, причём в сане игуменов и архимандритов, жертвуют, как правило, значительно меньшие суммы: 1 руб. или 50 коп. и т. д. «И не случайно, что сей “светский схимник” сподобился подлинно христианской кончины живота: причастившись Святых Тайн, он тихо отошел ко Господу, оставив этот мир, потрясаемый социальными катаклизмами и бурями. Перед смертью он, окинув взором свои книжные полки, произнес: “Там доучусь!”»24.

Теперь обратимся к фактам научно-интеллектуальной биографии Сергея Леонтьевича как выдающегося церковного учёного и педагога. Об обучении его в Донской семинарии мы не обладаем никакими сведениями, но по тем исключительным успехам, которые он продемонстрировал во время учёбы в КДА и по отзывам о нём преподавателей Академии, можно смело предположить, что и в семинарии C.Л. Епифанович был лучшим. На его исключительные качества ума и личности прирождённого учёного указывает справка, зачитанная на Совете Академии при принятии Епифановича на должность преподавателя. C.Л. Епифанович, поступив в КДА в 1906 году, в порядковом списке державших проверочные испытания занял место № 1 из 62, а окончил курс Академии в 1910 году также под № 1 из 51. К моменту окончания курса Академии C.Л. Епифанович представил на рассмотрение рукопись своей кандидатской диссертации по богословию, посвящённой жизни и творчеству преп. Максима Исповедника, изучение которого и стало главным делом его жизни. Подробного отзыва на эту кандидатскую диссертацию не сохранилось, но из отзыва и. д. (и. о. – Примеч. ред.) доцента иеромонаха Анатолия (Грисюк) на следующую – магистерскую диссертацию Епифановича, представленную в конце 1912 – начале 1913 года, ясно, что кандидатская диссертация стала частью (первой) трилогии диссертации магистерской и так же, как и последняя была удостоена чрезвычайно-положительной оценки. Совет Академии постановил: «Диссертационное сочинение студента С. Епифановича, дающее право автору на получение степени кандидата богословия, оценить баллом 5+»25. Такая оценка была единственной в обширном списке кандидатов богословия. В 1910–1911 годах, в течение года, как уже отмечалось, Сергей Леонтьевич состоял профессорским стипендиатом Академии по истории Древней Церкви. Его научным руководителем был иеромонах Анатолий (Грисюк)26. О научном уровне Епифановича свидетельствует отчёт иеромонаха Анатолия, представленный Совету Академии, об исполнении Епифановичем годичного плана занятий научно-исследовательской работой и его содержании27. Поэтому в Журналах заседаний Совета КДА здесь же мы встречаем следующую запись: «Постановили: отзывы о занятиях профессорского стипендиата Епифановича С. принять к сведению... при решении вопроса о замещении вакантных в Академии кафедр»28, а также: «Оставить C.Л. Епифановичу... ввиду исключительной талантливости, выдающейся работоспособности и превосходной подготовленности к научным работам г. Епифановича... для приготовления в будущем учебном году для замещения вакантной преподавательской кафедры 700 руб.»29. Такие исключительные дарования молодого учёного не могли оставаться незамеченными и далее и открывали перед Епифановичем путь к преподаванию в КДА. Об этом свидетельствуют отзывы профессоров Н. Мухина и М. Скабаллановича от 19 апреля сего [1911] года: «Долгом своим считаем обратить особенное внимание Совета Академии на профессорского стипендиата Сергея Епифановича, как наиболее правоспособного кандидата для второй кафедры патрологии. Мы не сомневаемся, что все члены профессорской корпорации, которым приходилось иметь учёно-учебное соприкосновение с г. Епифановичем, ещё как студентом, согласятся с нами, что такие студенты появляются в Академии единицами на десятки лет. Это был студент, о котором всякий мог пророчески сказать, что понятие “человек науки” будет приложимо к нему в самом собственном смысле»30. Поэтому 1911–1912 учебный год стал первым годом преподавания С.Л. Епифановича в Духовной Академии в звании исполняющего должность доцента по второй кафедре патрологии31, Скорее всего, что именно в этот период им были составлены лекции, законспектированные студентами и легшие в основу машинописи доцента Н.И. Муравьёва32.

В начале 1913 года С.Л. Епифанович представил Совету Академии свой фундаментальный труд – магистерскую диссертацию «Преподобный Максим Исповедник: его жизнь и творения» в 3 (!) томах (около 2400 (!) страниц). Несмотря на столь великий объём диссертации, качество её при этом нисколько не пострадало. Напротив, по отзыву проф. М. Скабаллановича, уже одному только «первому тому не хватает очень немногого, чтобы, принимая во внимание метод исследования и его результаты, признать автора заслуживающим степени магистра богословия. Помимо этого С.Л. Епифанович представил ещё огромный (в 1166 страниц) второй том, посвященный исследованию всех известных и сохранившихся с именем преп. Максима Исповедника творений. В исследовании литературного наследия и литературной деятельности преп. Максима автор не имел предшественников. Если первые два тома исследования С.Л. Епифановича, хотя в них есть много нового и интересного для специалистов, будут доступны только русским богословам, то его третий том по напечатании его пригодится учёным специалистам всех наций, так как содержит в себе исключительно неизданные доселе, а сохраняющиеся в рукописях произведения преп. Максима или бывшие доселе неизвестными части изданных произведений этого преп. отца... За своё очень обширное, вполне научное и весьма ценное сочинение С.Л. Епифанович, по моему мнению, безусловно, заслуживает степени магистра богословия».

Другой рецензент, экстраординарный профессор Н. Мухин, добавляет: «...видно, что г. Епифанович ставит широко дело своего исследования. Он даёт в своём труде исчерпывающее решение намеченного темой вопроса. Автор представляет нам изображение и деятельность преп. Максима Исповедника не в отрешении от условий жизни того времени, а в тесной и нерасторжимой связи с жизнью Церкви... Удовлетворяя всем научным требованиям, сочинение г. Епифановича явится ценным вкладом в сокровищницу богословских знаний не только у нас, но и на Западе и на долгое время останется настольной книгой для церковного историка, патролога и догматиста, давая автору бесспорное право на получение степени магистра богословия»33.

В том же 1913 году С.Л. Епифанович подавляющим большинством членов Совета Академии34 избирается на должность преподавателя второй кафедры патрологии и продолжает свою не только научно-исследовательскую, но и преподавательско-педагогическую деятельность с 16 августа 1911 года. Ему сразу же назначается чтение двух теоретических и одной практической лекции по патрологии, причём очевидно, что в дальнейшем эта нагрузка возросла. Преподавательская деятельность Епифановича продолжалась, таким образом, семь учебных лет – с 1911 по 1918 год. Фамилию C.Л. Епифановича можно встретить и в составе комиссии по приёму экзаменов по греческому языку35.

В ТКДА сохранилось довольно большое количество отзывов С.Л. Епифановича на студенческие сочинения и диссертации, а также на вышедшие книги (их перечень приводится ниже в разделе «Библиография трудов С.Л. Епифановича»). Сами эти отзывы могут представлять значительную научную ценность для специалистов в области патрологии, богословия и церковной истории, ибо демонстрируют высокий и поистине благородный стиль автора (С.Л. Епифанович нигде не позволяет себе сколько-нибудь резкой критики в адрес рассматриваемых сочинений), изящество и глубину мысли, осведомлённость и поистине энциклопедическую начитанность с одновременным присутствием духовного благоговения перед рассматриваемой тематикой. Некоторые из этих рецензий представляют собой довольно объёмные самостоятельные научные статьи (например, на книгу свящ. Д.А. Лебедева «Антиохийский Собор 324 г. и его послание к Александру, еп. Фессалоникскому» (СПб. 1911 (38 страниц)); на книгу Л. Соколова «Епископ Игнатий Брянчанинов. Его жизнь, личность и морально-аскетические воззрения» (Киев. 1915 (30 страниц)); на диссертацию М. Оксиюка «Эсхатология св. Григория Нисского» (25 страниц) и некоторые другие). Как видно, таланты С.Л. Епифановича проявились и в этой – научно-педагогической области.

Что касается изданных им книг, то при его жизни (помимо неоконченного перевода важнейшего экзегетического произведения преп. Максима – «Вопросоответов к Фалассию») вышли в свет две его работы, которые являются извлечениями из его фундаментальной магистерской диссертации о преп. Максиме Исповеднике. Это «Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие» (Киев. 1915)36 и «Материалы к изучению жизни и творений преп. Максима Исповедника» (Киев. 1917). При том, что последняя книга (ок. 220 страниц) представляет собой издание (возможно, лишь частичное) III тома – приложений магистерской диссертации С.Л. Епифановича, первая же изданная книга (152 страницы) серьёзно отличается от объёмов диссертации (2400 страниц) и является действительно лишь выдержкой из неё37. Поэтому мы питаем надежду, что удачливые и настойчивые учёные и архивисты смогут с Божией помощью издать всю магистерскую диссертацию С.Л. Епифановича (если она сохранилась полностью)38 как несомненный и засвидетельствованный в отзывах авторитетных современников памятник научной и церковно-богословской мысли. «Сам же Епифанович, с присущим ему смирением, перед кончиной оценивал свои труды следующим образом: “Много было толков, но как мало сделано. Есть кое-что из написанного, но всё это не окончено, а потому и значения никакого не имеет”»39.

От себя вкратце добавим, что последним из доступных нам упоминаний о научной деятельности С.Л. Епифановича является отчёт о заседании комиссии профессоров и преподавателей КДА по поводу продолжения перевода творений западных отцов и учителей Церкви под председательством проф. М. Скабаллановича от 20 декабря 1917 года, где С.Л. Епифанович взялся за перевод с латинского языка сочинений spuria св. Киприана Карфагенского.

Предлагаемые вниманию читателя Лекции по патрологии были прочитаны С.Л. Епифановичем студентам КДА в 1911–1912 годах40.

* * *

Повсеместное возрождение Православия в России, начавшееся с конца 80-х годов XX века и продолжающееся по сей день, повлекло за собой и возрождение церковной богословской науки и духовного образования. Отразилось это, в частности, и на издании книг по изучению и преподаванию святоотеческого Предания. За этот почти двадцатилетний период можно видеть и появление современных обзорных книг по патрологии, и переиздание старых – дореволюционных. Среди последних особую группу составляют дореволюционные тексты, которые издаются в печатном виде впервые только теперь; такова и предлагаемая вниманию читателей книга. В контексте нашего издания необходимо упомянуть следующие книги, посвящённые доникейской эпохе, и их авторов: прот. Георгий Флоровский с его небольшой книжкой «Отцы первых веков»41, прот. Иоанн Мейендорф «Введение в святоотеческое богословие»42, архим. Киприан (Керн) «Патрология» – эти труды были изданы силами русской эмиграции. Из современных трудов и авторов – А.И. Сидоров «Курс патрологии. Возникновение святоотеческой письменности», а также К.Е. Скурат «Святые отцы и церковные писатели доникейского периода».

Наряду с переизданием в России первых трёх работ и изданием последних двух, за последние годы появился целый ряд и дореволюционных (или написанных непосредственно в эпоху революции) курсов по патрологии: архиеп. Филарет (Гумилевский) «Историческое учение об отцах Церкви», проф. Н.И. Сагарда, А.И. Сагарда «Полный корпус лекций по патрологии», проф. И.В. Попов «Патрология. Краткий курс».

Книга С.Л. Епифановича принадлежит к последней группе работ и схожа в большей степени с курсом Лекций по патрологии Н.И. Сагарды43. Лекции, составленные и прочитанные, хотя и в разных Академиях, но приблизительно в одно время, строятся по практически одинаковому принципу. Так же, как и Сагарда, Епифанович уделяет большое значение историческому и библиографическому разделам, связанным с описанием периодов развития церковной литературы в их связи с различными этапами в истории Церкви, при этом опирающимся на свидетельства древних источников, вкупе с их всесторонней оценкой современными учёными, и имеющим важность для исследования и изложения жизни и произведений тех или иных представителей церковной письменности – отцов Церкви и церковных писателей.

У С.Л. Епифановича можно встретить, пожалуй, наибольшее количество ссылок на западные патрологические исследования, чем во всех вышеупомянутых отечественных курсах по патрологии. Это, с одной стороны, открывает некоторый дополнительный аспект патрологических мнений и дискуссий, происходивших в истории развития это науки на Западе, что представляет картину рассматриваемого святоотеческого наследия более многомерной, а с другой стороны – даёт читателю возможность прикоснуться к живому процессу патрологического исследования.

Круг научных изданий по патрологии, которые использовал Епифанович в своих лекциях, весьма широк и значителен: необходимо учесть, что русская патрологическая наука того времени, будучи ещё чрезвычайно молодой, не могла представить такое же количество имён исследователей-патрологов, как западная, поэтому здесь мы встречаемся прежде всего с такими известными и знаменитыми именами, как преосвященный Филарет Черниговский (Гумилевский), а также именами В.В. Болотова, Д.В. Гусева, В.Н. Мышцына, К.Д. Попова, А.Ф. Карашева, К.И. Скворцова, прот. П. Преображенского, A.A. Спасского.

Список имён западных исследователей весьма широк, хотя и скорее добротно-традиционен и характерен для лучших представителей патрологической науки XX в., таких, как, например, Н.И. и А.И. Сагарда, здесь представлены патрологи как «старшего поколения» (XVIII – сер. XIX вв.), так и «младшего» (кон. XIX – нач. XX в.), как католики, так и протестанты: Мелер, Земиш, Фаррар, Бароний, Неандер, Ляйтфут, Зееберг, Овербек, Дональдсон, Отто, Вейцзеккер, Гильгенфельд, Гаррис, Далье, Ричль, Гефеле, Цан, Гарнак, Барденхевер, Эрхард, Кин, Функ. Причём, если принять во внимание главную работу Епифановича о преп. Максиме Исповеднике, то данный список можно было бы увеличить в обоих его частях – как русской, так и иностранной – почти вдвое.

В лекциях С.Л. Епифановича (часто даже больше, чем у Н.И. Сагарды) довольно большие разделы посвящены вопросам научного характера, составляющим фундамент патрологической и вообще исторической науки: проблемам рукописной традиции тех или иных авторов, подлинности – неподлинности произведений, времени написания, аутентичности авторства и т. д. Здесь Сергей Леонтьевич, опираясь на свои прекрасные начитанность, осведомлённость и знание помимо древних, также и европейских языков, нередко приводит освещение целого спектра мнений, бытующих в патрологической науке, по тому или иному вопросу (чаще всего – западных учёных). Впрочем, такое прекрасное знакомство с наследием западной богословско-исторической науки не заслонило собой четкого самоотождествления Сергея Леонтьевича как именно православного учёного с границами учения Православной Церкви, что и сказалось на осторожном, критическом и вспомогательном пользовании им иностранными источниками.

К сожалению, лекции С.Л. Епифановича под редакцией Н.И. Муравьёва охватывают значительно меньший период, чем лекции Н.И. Сагарды, и заканчиваются на представителе Александрийской школы Оригене (III в.), в то время как лекции Сагарды помимо этого рассматривают более полно Северо-Африканскую школу, а также святых Афанасия и Василия Великих (IV в.), то есть включают и эпоху после Никейского – I Вселенского Собора 325 года44. Однако, будучи несколько более компактными по историко-библиографической части, лекции C.Л. Епифановича, нисколько не уступая с этой стороны, оказываются более объёмными и насыщенными по части концептуально-теоретической, в которой рассматривается учение святых отцов. А именно она и является более трудной в исполнении, чем часть историко-библиографическая, так как требует в наибольшей степени творческой работы мысли. Эта часть оказалась весьма удачной, что неудивительно, благодаря мощному теоретическому таланту Сергея Леонтьевича не только как исследователя источников, но и как мыслителя. В данном пункте лекции Епифановича сближаются с изданными не так давно лекциями другого виднейшего дореволюционного учёного – Ивана Васильевича Попова (св. мч. Иоанна)45, в которых наиболее рельефно представлена именно данная – концептуально-теоретическая часть. Может быть, в этих дошедших до нас конспектах лекций Епифановича мы не найдём той уникальной силы обобщения и кристально ясного, лаконичного, зачастую схематичного изложения учения отцов, которую можно встретить у И.В. Попова, однако это компенсируется как наличием уже вышеупомянутой историко-библиографической части, так и справочным аппаратом данного издания и ссылками на конкретные места святоотеческих произведений в части концептуальной, что делает это пособие в полном смысле научно ценным и облегчает работу с ним для учёных и преподавателей. Кстати, этого, к сожалению, лишена также замечательная лекционная трилогия прот. Георгия Флоровского: «Отцы первых веков», «Восточные Отцы IV века» и «Восточные Отцы V–VIII веков»46, как и упомянутая книга Попова.

Справедливости ради следует заметить, что курсы патрологии дореволюционных авторов – Сагарды, Попова и в том числе С.Л. Епифановича – отличаются некоторым «академизмом»47, в отличие от произведений данного жанра, написанных в эпоху после революции в русской эмиграции и в наше время в России48. Здесь русская патрологическая наука в своём развитии показывает тенденцию, как это ни странно может звучать, к «одухотворению» богословия, к тому, чтобы характер «подачи» для современного читателя святоотеческих произведений, никогда не писавшихся отстраненно, только для холодного ума, но всегда и для сердца, соответствовал бы их содержанию и отвечал прямым задачам духовного воспитания и образования – научению образованных и искренне благочестивых христиан, да и в целом бы соответствовал аскетическому идеалу православного духовного делания, как он был сформулирован в знаменитых пяти «Словах о богословии» свт. Григория Богослова, а затем и в исихазме, – соединение ума и сердца в молитве и жизни по Богу.

Что касается такого признака подлинной научности, как глубина рассмотрения и подачи предмета, то здесь книга лекций киевского патролога С.Л. Епифановича встанет на одну ступень с книгами лекций профессора СПбДА Н.И. Сагарды и профессора МДА И.В. Попова, несколько превзойдя скорее популяризирующие работы архим. Киприана (Керна), прот. Иоанна Мейендорфа (в её доникейской части).

Мы, придерживаясь принципа «чем больше хороших книг – тем лучше», надеемся, что издаваемая книга встанет в один ряд с упомянутыми нами лучшими русскими курсами лекций и пособиями по патрологии и будет востребованной и полезной в расширяющейся сфере прежде всего духовного образования и богословской науки, но также, возможно, и образования светского – религиоведческого.

На основе данной книги будет возможно строить курсы лекций по патрологии и углублять свои знания в области богословия и истории церковной письменности. Книга предназначена для самого разного уровня читателей: от начинающих проходить цикл богословских наук – тех, кто еще только составляет себе представление об истории Церкви, о Священном Предании и развитии его важнейшей составляющей – святоотеческого богословия и церковной письменности, о жизни отцов Церкви и церковных писателей, до специалистов, интересующихся проблемами исторической и литературной критики и развитием самой богословской и патрологической науки в России.

Наше издание снабжено библиографией и справочным аппаратом, которые почти отсутствовали в дореволюционном конспекте лекций и были недостаточно представлены в машинописном издании 50-х годов под редакцией доцента МДА Н.И. Муравьёва49. Кроме этого, нынешнее издание дополнено несколькими вставками из литографированной рукописи лекций 1915 года, также находящейся в собрании библиотеки МДА, – а именно, главами, посвящёнными борьбе Церкви против монтанизма, церковной письменности III века и богословию Тертуллиана. В этой рукописи данные главы от времени «обеcцветились» и стали трудночитаемыми, поэтому и не вошли в текст машинописи Н.И. Муравьёва. Однако, нашей редакции удалось восстановить эти главы и поместить их в данное издание. Небольшая часть материала была взята из литографии лекций, хранящейся в Киеве в Национальной библиотеке Украины им. В.И. Вернадского.

Наше издание «Лекций по патрологии» С.Л. Епифановича мы сопровождаем по возможности полной проверкой ссылок на сочинения отцов Церкви и церковных писателей, причём одновременно как на иностранное издание первоисточников (как правило, это Патрология Миня (PG и PL)), так и на русский перевод его (если таковой имеется). Информация об изданиях и переводах содержится в приложении в разделе «Справочный аппарат. Список сокращений». Редакторские вставки отмечены в основном тексте квадратными скобками.

В целом же мы надеемся, что это издание сослужит большую пользу для всех любителей духовного просвещения и не останется «втуне» для современной отечественной богословско-патрологической науки не только как памятник «доброй старины», но и как актуальное по сей день научное пособие.

П.К. Доброцветов, кандидат филос. наук, кандидат богословия

Первое предисловие редактора50

Издаваемые Лекции по Патрологии (История церковной письменности первых трёх веков) покойного проф. Киевской Духовной Академии ЕПИФАНОВИЧА С.Л. сохранились в студенческих рукописях, которые в сущности являются воспроизведением личных записей профессора. Исходя из этого, данный курс лекций можно считать авторизованным. Рукопись не во всех своих частях сохранилась исправно, так как время и не всегда благоприятные условия для ее хранения оказали на неё своё влияние. Некоторые из отдельных листов рукописи вследствие нечёткости или совершенного их исчезновения пришлось опустить, не нарушая основной мысли по контексту.

В других же подобных случаях приходилось восстанавливать эти пробелы в духе исследования самого автора.

Кроме того, в целях придания лекциям значения учебника, весь материал наш разделён на отделы, главы и абзацы. Исследование церковной письменности ведётся в исторической последовательности: начинается с письменности Мужей Апостольских, восходит до апологетической и полемической литературы и заканчивается образованием христианской науки в III веке.

Покойный профессор не оставил никакого завещания на издание его лекций. Единственным побуждением у меня, как его ученика, издать его курс лекций по истории церковной письменности первых трёх веков было I) желание облегчить студентам Духовной Академии изучение важнейшей отрасли церковной письменности и во 2) так или иначе опубликовать учёную работу проф. ЕПИФАНОВИЧА С.Л., ибо в ряду небольшого количества патрологических работ в Русской Православной Церкви она, считаем, займёт почётное место.

Глубокая религиозность, твёрдо православный образ мыслей и высокая научно-богословская эрудиция покойного профессора ЕПИФАНОВИЧА С.Л. служит прекрасным залогом авторитетности издаваемого его труда.

Доцент Московской Духовной Академии

Н. Муравьёв.

2 декабря 1951 г.

Второе предисловие редактора

Изданные мною Лекции по Патрологии (Церковная письменность I–III вв.) покойного профессора Киевской Духовной Академий С.Л. Епифановича были в своё время составлены студентами, проверены и апробированы самими автором. Можно определенно сказать, что эти лекции являются авторизованными. Они были читаны студентам в 1911–1912 уч. годах, в самый творческий расцвет учёной деятельности С.Л. Епифановича, с одной стороны, и в самую лучшую пору процветания патрологической науки в наших Академиях и за границей, с другой – при составлении курса лекций Сергеем Леонтиевичем были использованы последние научные данные отечественной и иностранной патрологической науки. Сергей Леонтиевич работал над ними параллельно со своей диссертацией о св. Максиме Исповеднике, вследствие чего он имел в своём ведении обильные научные источники и литературу.

Кроме того, он был весьма религиозным, верующим, аскетически настроенным человеком. Он знал тогда только три дороги: в храм, библиотеку и аудиторию. Как диссертация, так и лекции имеют высокие научные достоинства и пропитаны истинно православным духом исследования. Всё это вместе взятое дало мне смелость издать этот курс лекций по патрологии I–III вв., придав им форму учебника патрологии для студентов и преподавателей Академии.

Весь курс лекций разделён на четыре части: I – Введение; II – Письменность Мужей Апостольских; III – Апологетическая и полемическая литература и ІV – Христианская наука. Как видно из заголовок частей весь учебник проникнут идеей постепенного процесса роста церковной и христианской письменности от простых первохристианских посланий, дышащих атмосферою самого раннего христианства, до блестящих философско-богословских и исследовательских трудов гениального христианского учителя Оригена. Эта идея придаёт единство и целостность учебнику.

Во Введении мы получаем самое точное и определённое понятие о науке, её методе, приёмах исследования, а также истории её с достаточно насыщенной библиографией.

Литературный анализ каждого святоотеческого произведения представляет из себя прекрасный образец применения на практике научно-богословской и патрологической методологии, заявленной во Введении, в чём состоит учёный метод исследования. На нём учащиеся опытно могут познавать приёмы научных исследований. Первоначально исследуется личность автора в историческом аспекте, затем труды автора исследуются при свете последних данных наук о них, после чего решается вопрос о подлинности их. Следующая ступень – анализ самого подлинного литературного произведения: излагается его содержание, а затем систематизируется всё, что касается Церковного Предания в области догматической, нравственной и практической. Для удобства изучения мною материал разбит на главы и абзацы. К сожалению, времени не хватило под каждой главой подписать учёную библиографию, главным образом, русскую и выдающуюся иностранную, а в конце дать именной и предметный индекс. Это дело будущего.

Цитация. Письменностъ Мужей Апостольских в учебнике дана по изданию Opera patrum ecclesiasticorum Гарнака и Цана, также и в других разделах по иностранным изданиям и патрологии Migne.

Конечно, мне, как ученику покойного профессора Епифановича, могут поставить упрёк в некотором пристрастии, и я этого не отрицаю и не считаю пороком, ибо научная эрудиция и глубокая вера покойного профессора есть неоспоримое положение, известное многим и другим в науке людям. Объективно же рассуждая, этот учебник есть первое в нашей науке учебное руководство, имеющее хорошее введение, точно и предельно кратко изложенное и основанное на последних данных патрологической науки.

Доцент Московской Духовной Академии

Н. Муравьев.

30 марта 1954 г.

Третье предисловие редактора

Издаваемые впервые в печатном варианте (книжном) Лекции по патрологии профессора КДА С.Л. Епифановича являются одним из лучших образцов дореволюционной патрологической и вообще – русской богословской науки. Эти лекции, первоначально размноженные в рукописном виде (стеклография), дошли до нас в нескольких вариантах и хранятся в трёх библиотеках (в Москве – в библиотеке МДА, в Санкт-Петербурге – в библиотеке СПбДА и в Киеве – в Национальной библиотеке Украины им. В.И. Вернадского (НБУВ)). В 50-е годы Лекции были изданы (в нескольких экземплярах) в машинописном варианте в МДА под редакцией доцента МДА Н.И. Муравьёва и предназначались для внутреннего академического пользования.

Издавая этот труд в книжном виде, редакция сохраняет замечания Муравьёва, снабжая их аббревиатурой (Н.И.). В то же время редакция сочла нужным внести ряд дополнений и пояснений к тексту; они в виде комментариев научного редактора снабжены пометкой (Примеч. ред.), а также примечаний издателей (Примеч. Изд.), и отнесены в конец книги в раздел «Примечания». Кроме того, была проведена большая работа – научная и редакторская – и над самим текстом Лекций. Были по возможности исправлены устаревшие и стилистически ошибочные выражения и заменены на более корректные и современные (впрочем, прежние также отнесены, как правило, в раздел «Примечания»). Были проверены почти все ссылки (весьма многочисленные) на древнецерковную литературу по известным изданиям (в первую очередь это «Патрология» Миня (PG и PL)) и по имеющимся русским их переводам. Текст снабжён такими ссылками на первоисточники: в круглых скобках – сокращённое указание на собрание текстов (например, на «Патрологию» Миня), на том и номер колонки; в том случае, если имеется русский перевод, то даётся после сокращённого указания «р.п.» номер страницы русского издания. Чтобы не перегружать слишком текст Лекций подобными ссылками, особенно там, где на одно место даётся в скобках несколько таких ссылок, редакция сочла возможным давать подробное указание только на один-два пункта. Также без указания на издание и их страницы оставлены разделы, в которых содержится краткий пересказ содержания церковных сочинений (он в любом случае сопровождается указанием на внутреннюю общепринятую нумерацию глав). В ходе этой работы был исправлен также ряд ошибок и неточностей как в ссылках, так и в тексте машинописи. Издание сопровождается справочным аппаратом с указателем древних и современных авторов, библиографическим списком сокращений, которые отсутствовали в маишнописном издании.

Научный редактор Издания, кандидат филос.

наук, кандидат богословия П.К. Доброцветов

2 февраля 2008 г.

* * *

1

Епифанович C.Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие / Комментарии и вступительная статья А.И. Сидорова. М. 1996. Книга эта (изданная впервые в Киеве в 1915 году) выдержала уже не одно издание, что свидетельствует о её значимости для развития православной богословской и церковно-исторической науки, Однако, к сожалению, полностью диссертация Епифановича опубликована не была. Этот замечательный труд и подготовительные материалы к нему хранятся в Киеве в фонде № 187 Национальной Библиотеки Украины им. В.И. Вернадского.

2

И литография, и машинопись Лекций были предоставлены игуменом Андроником (Трубачёвым), за что Издательство приносит ему сердечную благодарность. – Изд.

3

Соколов Л. Праведник наших дней (Светлой памяти профессора С.Л. Епифановича). Киев. 1918.

4

Как справедливо замечает А.И. Сидоров, «немногое можно сказать о выдающемся русском учёном начала XX в. – Сергее Леонтьевиче Епифановиче, ибо его жизнь была скудна внешними событиями» (Сидоров А.И. С.Л. Епифанович и его книга о преп. Максиме Исповеднике // Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М. 1996. С. 5), «неразнообразна и фактами небогата» (Соколов Л. Указ. соч. C. 1).

5

Рукописный фонд Национальной Библиотеки Украины. Ф. 175. № 1454.

6

Можно предположить с великой долей вероятности, что именно он (Л. Епифанович) является автором книги «Записки по обличительному богословию» (Новочеркасск. 1888), выдержавшей пять дореволюционных переизданий.

7

Сидоров А.И. Указ. соч. С. 5.

8

В автобиографической записке – с 16 августа, и это видится логически более верным, в противном случае указ делался «задним числом».

9

Дату кончины указывает проф. Н.И. Сагарда в своём письме из Киева в Петроград проф. H.H. Глубоковскому: «...Академическая братия, стоявшая у кормила правления, встретила нас – петроградцев <...> – весьма неприветливо, а меня почему-то особенно недружелюбно; посему я стоял подальше от них и имел более близкие сношения только с † С.Л. Епифановичем (ум. 15 Сент. 1918) и М.Э. Посновым...». См.: РНБ. АДП. Ф. 194. Οπ. 1. Ед. хр. 772. Л. 13–16. Опубл.: Сосуд избранный: Сб. документов по истории РПЦ. СПб. 1994. С. 260.

10

Сидоров А.И. Указ. соч. С. 5.

11

Соколов Л. Указ. соч. С. 2.

12

И этот подлинно христианский миротворный дух проявлялся прежде всего «в лично-житейских отношениях, при столкновении различных течений, характеров и настроений, [ибо] никто другой, как именно почивший Сергей Леонтьевич, был носителем начал примирения, был миротворцем, не по долгу, самопринуждению или усилию, но по самому складу своего миротворного духа, а потому, как отмечается в некрологе, скорбя при его ранней могиле, его чтители находят себе утешение в слышании слов Христовых: блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся (Мф. 5:9)» (Соколов Л. Указ. соч. С. 5).

13

Соколов Л. Указ. соч. С. 2–3.

14

Так можно охарактеризовать его аскетически-непритязательный быт преподавателя Духовной Академии. В данном случае уместным будет вновь коснуться «внешней» стороны жизни Сергея Леонтьевича, как она приоткрывается в его сохранившейся частной переписке, адресаты которой сами за себя говорят (проф. КДА и КазДА, ректор КазДА еп. Анатолий (Грисюк) (будущий священномученик); проф. МДА иером. Варфоломей (Ремов) (будущий архиеп. Сергиевский); проф. А.И. Бриллиантов; проф. H.H. Глубоковский; проф. Ю.А. Кулаковский; прот. Т.И. Лященко – автор монографии о свт. Кирилле Александрийском; прот. К.С. Кекелидзе – исследователь древнегрузинской церковной письменности, и некоторые другие). Львиную долю тематики этой переписки занимают вопросы сложности получения тех или иных научных изданий. Например, в письме еп. Анатолию от 11 Февраля 1916 года о Фетисове (авторе известной монографии о Диодоре Тарсийском) Сергей Леонтьевич выражается весьма характерно: «...может быть, мне удастся и у него раздобыть кое-что из “своих” книг» или: «посылок Ваших до сих пор не получал, хотя ждал сегодня, может быть, придут завтра», что свидетельствует о его всецелой поглощенности научными занятиями. Впрочем, в этом же письме он проговаривается о своем быте так: «Сегодняшний день прошёл весь. Утром лечил зубы, вечером – лекции, экзамены, студенты-гости» (НБУВ. Ф. 187. № 21). Эти характерные слова С.Л. Епифановича характеризуют его не только как «рыцаря богословия» и человека аскетического склада характера, но и как не принадлежащего себе в своей жизни, и как отдающего её, день за днём, церковной науке и учащимся Академии, общение с которыми далеко не ограничивалось лишь стенами лекционной аудитории.

15

По словам Л. Соколова, «почивший не был семьянином по причинам ему известным, а с нашей сторонней точки зрения он не принял на себя семейных забот потому, что принадлежал к тем исключительным людям, которые могут вместить высокую проповедь совершенства в нелицемерном и подлинном девстве и чистоте духа. Он был строгий и чистый, целомудренный девственник по телу и духу, воспитательно действовавший этой чистотою своею на проходивших во внутреннюю храмину его прекрасного духа» (Указ. соч. С. 3). Пожалуй, «самым интимным» документом из личного архива Сергея Леонтьевича является открытка, посланная ему из Петербурга 7 февраля 1910 года некоей «Ксаной» (или Оксаной?) Крыпко и хранящаяся в Киеве в рукописном фонде Национальной Библиотеки Украины им, В.И. Вернадского (Ф. 187. Ед. хр. 29), в которой эта молодая особа столь восторженно описывает своё участие в музыкальной жизни северной столицы и столь мимолетно упоминает о своей любви к Сергею Леонтьевичу, что невольно напрашивается вопрос, не была ли эта «Ксана» даже, например, родственницей Епифановича, а если и не так, то, во всяком случае, характер этих взаимоотношений из содержания открытки предстает исключительно возвышенно-платоническим в смысле общения на высокие темы литературы и искусства.

16

«Трудно представить Сергея Леонтьевича семейным, но он не был и бессемейным: около него создалась духовная семья – его редких по искренности и бескорыстию друзей, его нелицемерных почитателей и его преданных учеников, – он умер не бесчаден. Ещё он нежно любил своих родных, особенно отца и мать, – счастливых родителей прекрасного и милостью Божией отмеченного сына» (Соколов Л. Указ. соч. С. 3).

17

«Он умер, не доживши и 32 лет, но знавшие его при жизни мыслили и понимали его как духовного старца, ибо в нём не было и тени юношеского легкомыслия и, наоборот, была полнота старческой мудрости. Ведь старость честна не многолетна, ниже в числе лет исчитается... возраст старости житие нескверно... Скончався вмале, исполни лета долга: угодна бо бе Господеви душа его: сего ради потщася от среды лукавствия (Прем. 4:8–14). Таким истинно мудрым старцем, ведущим жизненные пути, благожелательным к людям, объективно основательным в своих суждениях, ласковым отцом являлся почивший Сергей Леонтьевич. Величаво простая, до крайностей скромная в своих внешних проявлениях, отзывчивая, непритязательная, самоотверженно благожелательная личность почившего невольно была опорой для скорбящих душ и мятущихся настроений. Безболезненно и доверчиво открывали ему скорби и затруднения свои нередко люди, старшие его возрастом, и ученики его – и получали всегда разумно опытный совет и участливое внимание и поддержку» (Соколов Л. Указ. соч. С. 4–5).

18

Примечательно, что подобную оценку встречаем ещё при жизни С.Л. Епифановича. В «Трудах Киевской Духовной Академии» за сентябрь 1912 года в Журналах заседаний Совета Академии (июль 1911 г.) мы находим такие слова экстраординарного профессора КДА Н. Мухина: «Как великие Каппадокийцы в Афинах, он в Киеве знает только две дороги – в библиотеку и в храм» (ТДКА. Сентябрь. 1912. С. 769). Поэтому данные слова Л. Соколова – это не только надгробная похвала.

19

Соколов Л. Указ. соч. С. 7.

20

«Ещё при жизни вступил он на путь бессмертия и, кроме бренной телесной оболочки, нечему было и умирать в нём, потому что дела его, помышления, настроения и желания носили на себе ореол бессмертия, только неба и вечности. Всё, почти всё достояние почившего, всё его имение, всё его стяжание было таким, что в свой смертный час он мог всё своё взять с собою в противоположность тем, кто собирает стяжания земные на лета многа, но неизбежно теряет их у гробового входа... Таких стяжаний у почившего не было, и в преддверии вечности он мог почти с буквальностью сказать: “mecum porto mea omnia”! Он имел белье, обувь, одежду и предметы хозяйства в столь малом размере, что уменьшать их уже было нельзя по самому строгому суду, и в этом отношении почивший ограничивал попечительность своих родителей и друзей. Почти единственными приобретениями его были книги – его безмолвные друзья. Его материальная личность была подчинена духовной, и нечему было умирать в нём, ибо не было у него вещественных приобретений, но зато не было и соответственного оземленения духа, вызываемого привязанностью к материальным стяжаниям» (Соколов Л. Указ. соч. С. 6). К этому необходимо добавить, что для работы над своей монументальной по объему диссертацией С.Л. Епифановичу понадобилось выписывать из иностранных библиотек Европы и Иерусалима фотокопии многих рукописей, что очевидно было весьма недёшево, и это он делал на собственные средства.

21

Хотя «он не носил чёрных одежд и не изрекал монашеских обетов, но вся жизнь его была добровольным послушничеством на пути иночества. Кто из знавших Сергея Леонтьевича не скажет, что он был иноком в мире, что он жил инако в мире сравнительно с другими, хотя и жил только около монастырской стены и носил мирскую одежду? Кто из знавших Сергея Леонтьевича не засвидетельствует, что целомудрие, нестяжательность, нищелюбие и послушание Церкви были его повседневными свойствами не только в телесном, но и во внутреннедуховном смысле?» (Соколов Л. Указ. соч. С. 7).

22

Сидоров А.И. Указ. соч. С. 6.

23

«По вольному хотению своему, ибо при необычайно воздержной жизни своей он ухитрялся иметь остатки своего содержания, которые щедро, как лепту вдовицы, передавал нуждающимся и на дела благотворения: его взор умел видеть нужду ближнего, его настроение тяготилось стяжанием, и он немедленно тратил его в удовлетворение потребностей ближнего. Бедный или больной студент, сторонний, находившийся в состоянии временной нужды человек одинаково находили у него помощь. Почивший профессор никогда не проходил мимо протянутой руки, не сотворив подаяния. Мало того, он, в ряду очень немногих, способен был самоотверженно жертвовать трудом своим для блага ближнего. В этом отношении известны удивительные случаи, например, переписка почившим профессором сочинения заболевшего студента; нечего говорить о его полной готовности оставлять личные дела и отдавать все свои силы и многоценное время, если это вызывалось теми или иными вопросами Академии или нуждами её корпорации: здесь ревность о благе ближних и самоотвержение Сергея Леонтьевича не знали пределов» (Соколов Л. Указ. соч. С. 7).

24

Сидоров А.И. С.Л. Епифанович и его книга о преп. Максиме Исповеднике. С. 6; Он же. Курс патрологии. М. 1996.

25

ТКДА. Январь. 1911. С. 639; Март. 1911. С. 50.

26

На тот момент – проф. КДА, в будущем – проф. КазДА, ректор КазДА, еп. Чистопольский, митр. Одесский, священномученик (ПЭ, Т. 2. С. 265–267). Можно с уверенностью заключить и то, что именно иером. Анатолий осуществлял научное руководство кандидатской и магистерской диссертаций C.Л. Епифановича, тем более что последний достаточно ясно об этом оговаривается в своём предисловии к книге «Материалы к изучению жизни и творений преп. Максима Исповедника» (Киев. 1917. C. XXIV).

27

Считаем необходимым привести осведомлённому читателю некоторые подробности этого отчёта, которые вполне могли бы послужить и сейчас неким эталоном для подвизающихся в области патрологии и истории Древней Церкви: «О занятиях профессорского стипендиата C.Л. Епифановича в истекшем академическом году я могу судить не только по рассмотренному мною его отчету, но и по близкому, вследствие некоторых обстоятельств, наблюдению этих занятий, и могу свидетельствовать, что эти занятия велись названным стипендиатом напряжённо, настойчиво, методически и плодотворно. Об этом свидетельствует тот факт, что в конце стипендиатского года г. Епифанович нашел возможным представить, кроме обычного отчёта, ещё своё магистерское сочинение, находящееся теперь в распоряжении Совета Академии... Кроме соборных деяний VI Вселенского и Латеранского (649 г.) Соборов С.Л. Епифанович изучил еще и Synodicon adversus Irenaei (PG. T. 84) – очень важный источник для истории унии александрийцев с антиохийцами. После источников он перешёл к изучению цельных обработанных курсов по назначенной ему науке. Из отечественных курсов по истории Древней Церкви он познакомился с лекциями В.В. Болотова (печатными и литографированными), А.П. Лебедева (книгами) и A.A. Спасского (литографированными), а из иностранных он прочёл первые два тома Неандера, первый том Мелера и первые два тома Дюшена. Кроме цельных курсов г. Епифанович знаком ещё с некоторыми специальными монографиями или специальными курсами. Второй пункт программы занятий г. Епифановичу было выполнить ещё менее трудно, так как он уже был отчасти знаком с христологическим вопросом после Халкидонского Собора. В отчётном году он ближе познакомился с сочинениями Леонтия Византийского и изданным Дикампом сборником святоотеческих и других авторов выдержек и извлечений по вопросу о Лице Господа нашего Иисуса Христа. По превосходным в данном отделе лекциям В.В. Болотова и специальным статьям о Леонтии Византийском Лоофса и Юнгласа г. Епифанович проверил результаты своего изучения христологического вопроса в позднейшей его стадии. Но самым любимым занятием г. Епифановича, бесспорно, было изучение им творений преп. Максима Исповедника, о результатах которого он скромно умалчивает в своём отчёте, но о котором должен, хотя и кратко, сказать его руководитель. С удивительной настойчивостью и планомерностью изучал С.Л. Епифанович творения избранного им отца Церкви и обозрел по возможности с точки зрения всех существенных вопросов, которые можно задавать относительно этих творений как произведений церковной письменности, – экзегетические, богословско-философские, догматико-полемические, нравственно-аскетические, литургические, пасхалистические и эпистолярные произведения преп. Максима Исповедника. Это в общей сложности – четыре немалых тома Миня и целый ряд справок в других томах. Кроме того, он действительно познакомился в русском переводе со всеми изданными произведениями св. Григория Богослова (Т. I–IV), некоторыми (экзегетическими) св. Григория Нисского (первые три тома), со всеми св. Василия Великого, с книгой Немезия Эмесского, св. Кирилла Иерусалимского и в подлинном тексте с “Ареопагитиками” и, наконец, с “Точным изложением” св. Иоанна Дамаскина. Но кроме всестороннего изучения творений преп. Максима Исповедника, уже изданных, г. Епифанович в течение всё того же стипендиатского года позаботился о возможном для него знакомстве с ещё не изданными манускриптами, содержащими в себе произведения преп. Максима, и на свои скромные средства начал выписывать фотографические снимки нужных или интересных для него рукописей из заграничных библиотек: Парижской, Иерусалимской, Венской, Дрезденской, Ватиканской и Флорентийской. В результате нелёгкого и для него расшифрования этих снимков получился довольно большой auctarium. Не могу умолчать только об одном, но стоившем автору большого труда “открытии”: комментарии на кн. Притчей и Песнь Песней, приписывавшиеся до сих пор, хотя уже с сомнением, Прокопию Газскому, принадлежат не ему, а преп. Максиму Исповеднику. Г-н Епифанович, по моему убеждению, прирождённый деятель науки, и я могу выразить своё глубокое нравственное удовлетворение, что в течение сравнительно недолгого пребывания моего в должности академического преподавателя мне пришлось познакомиться и вступить в близкое научное общение с таким выдающимся учеником, который воистину больше своего учителя» (ТКДА. Март. 1912. С. 713–718).

28

Там же. С. 719.

29

Там же.

30

ТКДА. Сентябрь. 1912. С. 769.

31

Об этом свидетельствует его формальное прошение и последовавшее за ним разрешение Совета Академии читать в 1911–1912 годах «две теоретических и одну практическую лекции» «еженедельно» (ТКДА. Июнь. 1912. С. 93).

32

Епифанович C.Л. Лекции по патрологии. 1911–1912 гг. / Под ред. доц. Н.И. Муравьёва. Ч. I–IV. Загорск: Троице-Сергиева Лавра; Московская Духовная Академия. 1951; Епифанович C.Л. Лекции по патрологии. 1914–1915 гг. C. 1–468. Литография. МДА; Епифанович С.Л. Лекции по патрологии. 1911–1912 гг. Литография. НБУВ ИР. Ф. 187. Ед. хр. 15. Л. 1–322.

33

ТКДА. Ноябрь. 1913. С. 217.

34

Против – 2: проф. С. Голубев и проф. Н. Петров. Любопытно, что о проф. Голубеве, настроенном отрицательно по отношению к Сергею Леонтьевичу, вопреки всеобщему признанию его в КДА, последний в своём письме к еп. Анатолию (Ф. 187. Ед. хр. 21) отзывается так: «, ..как говорят, Голубев успел всем “насолить” в Московской Академии, и, между прочим, и о. инспектору. Впрочем, таков их, очевидно, род».

35

Сохранилось «Уведомление о назначении С.Л. Епифановича преподавателем греч. яз. 10 окт. 1917 г.». Ф. 187. Ед. хр. 1. Л. 1.

36

Эта книга, несомненно, явилась одной из важных работ в русской дореволюционной патрологической науке и первой полномасштабной работой в России о богословии преп. Максима Исповедника, несущей в себе целостный и максимально широкий взгляд на наследие этого святого отца. В ней раскрывается суть богословия преп. Максима, исследуются все разделы его учения, поэтому, нисколько не впадая в преувеличение, можно сказать, что небольшая книжка C.Л. Епифановича по своей значимости совсем не уступает многочисленным увесистым томам других исследователей, а во многих отношениях и превосходит их (Сидоров А.И. C.Л. Епифанович и его книга о преп. Максиме Исповеднике. С. 7–9).

37

Более точно – оттиском вступления ко второй главе.

38

К сожалению, в рукописном фонде Национальной библиотеки Украины им. В.И. Вернадского эта диссертация в своём рукописном варианте сохранилась не полностью, а именно, сохранились: первая часть, являющаяся, вероятнее всего, кандидатской диссертацией C.Л. Епифановича (Максим Исповедник. Черновик. Ф. 187. Ед. хр. 30. Л 1–383), где содержатся по возможности полный и исчерпывающий библиографический обзор церковно-исторической и научной литературы о преп. Максиме, доходящий до времени жизни самого Епифановича, и обширная датированная библиография произведений преп. Максима. От второй части (самой важной и существенной) сохранились (помимо вышеупомянутой монографии на основе введения) ещё исследования о жизни, историческом фоне и деятельности преп. Максима Исповедника (Преподобный Максим Исповедник. Магистерская диссертация. 25 декабря 1909 г. Ф. 187. Ед. хр. 2). Судя по всему, часть третья, изданная частично в печатном виде в книге «Материалы к изучению жизни и творений преп. Максима Исповедника», помимо этого в рукописи представлена в виде черновиков и набросков, а также большого количества рукописного материала в виде выписок, заметок, копий греческих текстов и т. п. (Преподобный Максим Исповедник. Материалы к диссертации. 1909 г. Ф. 187. Ед. хр. 3). О завершившейся, по словам А.Г. Дунаева, ещё в 2004 году (см. его предисловие ко второму (после санкт-петербургского) изданию «Лекций по патрологии» Н.И. Сагарды (М. 2004. С. XXXVII)) подготовке к изданию всех сохранившихся материалов магистерской диссертации С.Л. Епифановича двумя преподавателями КДА пока свидетельствуют лишь виденные автором этих строк в конце 2006 года их автографы в библиотечных бланках этих рукописей НБУВ, датированные несколькими годами ранее.

39

Сидоров А.И. C.Л. Епифанович и его книга о преп. Максиме Исповеднике. С. 6–7.

40

Время прочтения в КДА данного курса лекций по патрологии, изданного в машинописи доц. Н.И. Муравьёвым, датированное 1910–1911 годами, судя по всему, указано неверно, и против этого как ошибки свидетельствует целый ряд моментов: в это время С.Л. Епифанович ещё состоял профессорским стипендиатом, т. е. учился, по свидетельству самого Епифановича в его автобиографической записке, а исполняющим обязанности доцента он стал только с 16 августа 1911 года; из стенограмм заседаний Совета КДА решение о назначении его преподавателем вообще относится только к 1912 году, наконец и самая ранняя литография лекций по патрологии в рукописном отделе Национальной библиотеки Украины им. В.И. Вернадского датирована 1911–1912 (Ф. 187. Ед. хр. 15). Поэтому в этом издании мы исправляем данную ошибку и ставим 1911–1912 гг. вместо 1910–1911 гг. Кроме этого, в распоряжении редакции имелась литография Лекций, датированная 1914–1915 гг. (хранится в библиотеке МДА), однако утраты текста в ней настолько значительны, что прочтение указанной литографии крайне затруднено. Редакция смогла включить в данное издание из этой литографии лишь обширную главу о Тертуллиане, отсутствующую в машинописи Н.И. Муравьёва (глава о Тертуллиане имеется и в Киевской литографии (Ф. 187. Ед. хр. 17)).

41

Это первая часть патрологической трилогии прот. Георгия, в которую вошли также книги: «Восточные Отцы IV века» и «Восточные Отцы V–VІІІ веков».

42

Первые главы этого обзорного труда также посвящены доникейской патрологии.

43

Сагарда Н.И., Сагарда А.И. Полный корпус лекций по патрологии. СПб.: Воскресеніе, 2004.

44

Впрочем, рамки научно-преподавательской деятельности Епифановича не ограничивались только доникейской патристикой, в архиве Национальной Библиотеки Украины им. Вернадского есть «Обозрение курса лекций по патрологии, прочитанных в КДА за 1911–1917 гг.» C.Л. Епифановичем (Рукопись. Стеклограф. Ф. 187. Ед. хр. 31. Л. 1–5), в котором наряду с планом курса лекций по доникейской святоотеческой письменности присутствует освещение и дальнейшего её развития – эпохи І–ІV Вселенских Соборов, то есть IV–V веков – так называемого Золотого века святоотеческой письменности.

45

Попов И.В., проф. Патрология. Краткий курс. М. 2003.

46

Заметим к тому же, что рассмотрение доникейской письменности у Флоровского, а именно она и составляет главный предмет курса лекций Епифановича, настолько кратко и поверхностно, что не идёт с последним ни в какое сравнение.

47

По справедливому замечанию современных церковных исследователей, «предельная сосредоточенность [дореволюционных] православных учёных на сугубо научных вопросах, самозабвенное их культивирование и всецелая преданность им делали православную науку как бы не только Ding an sich («вещью в себе» – П.Д.), но и für sich («для себя» – П.Д.), обретающей самодовлеющую ценность. Порой забывалось, что эта наука, как и вся земная жизнь человеческая, есть только путь ко спасению и средство спасения, причём средство далеко не единственное и не главное. А забвение этого нарушало (хотя и слабым диссонансом) тончайшее созвучие универсума Православия. Страшная, но очистительная гроза революции напомнила об этом...» (Юдин В.Д., Сидоров А.И. Профессор Александр Львович Катанский (1836–1919) / Предисл. к кн. Катанский А.Л. Догматическое учение о семи Церковных Таинствах. СПб. 1877; М. 2003. C. ХVIII).

48

В данном случае мы имеем в виду скорее тенденцию, ибо далеко не все работы этих учёных ей соответствовали. Так, например, в работе С.Л. Епифановича о преп. Максиме Исповеднике мы находим удивительный «баланс» между наукой и духом благочестия. В лекциях же его, на наш субъективный взгляд, всё же скорее больше науки.

49

Николай Иванович Муравьёв (21.11.1891–7.07.1963), сын священника из Рязанской губернии. Окончил Рязанскую духовную семинарию, в 1915 году – Киевскую Духовную Академию по тематике истории Русской Церкви и русской церковной литературы. Участник Первой мировой и гражданской войн. До 1944 года работал на гражданских и государственных должностях – учителем русского языка и литературы, а также бухгалтером. Во вновь открывшейся в 1943 году Московской Духовной Академии (вначале – Богословский институт и богословско-пастырские курсы), где вскоре Муравьёв получил звание доцента, преподавал историю Древней Церкви и патрологию, а также был с 1948 года секретарём Учёного Совета МДА. Свои главные труды Николай Иванович посвятил исследованиям Коптской Церкви, в 1958 году по данной теме он защитил магистерскую диссертацию «Коптская Церковь. Возникновение, история, вероучение и церковно-административное управление» (Машинопись; Загорск. 1957). Опубликовал ряд статей по церковной истории в «Журнале Московской Патриархии». В 1953 году издал (в машинописи) отредактированные им Лекции по патрологии С.Л. Епифановича, ныне предлагаемые читателю. Ушёл из МДА по состоянию здоровья в 1961 году.

50

Первое предисловие относится к экземпляру машинописи, датированной 1951 г. и хранящейся в библиотеке МДА; второе предисловие 1954 г. – из экземпляра машинописи, хранящейся в библиотеке СПбДА. Кроме вышеуказанных машинописей (под редакцией Н.И. Муравьева), в подготовке издания использовались: а) литография также из фондов библиотеки МДА (принадлежавшая Смирнову – очевидно, студенту КДА – и датированная 10. IV. 1915 г.); б) стеклографии лекций из фондов НБУВ (Киев).


Источник: Лекции по патрологии: (церковная письменность I-III веков): курс лекций, читанных студентам Киевской духовной академии / С. Л. Епифанович ; под общ. ред. Н. И. Муравьёва ; [предисл. П. К. Доброцветова]. - Изд. 1-е. - Санкт-Петербург: Воскресение, 2010. - 607 с. ISBN 5-88335-064-X

Комментарии для сайта Cackle