протоиерей Евгений Шестун
Принципы православной педагогики. Жизнь – это Богоугождение

Прин­ципы пра­во­слав­ной педа­го­гики, изло­жен­ные сту­ден­там тео­ло­ги­че­ского отде­ле­ния Даль­не­во­сточ­ного Госу­дар­ствен­ного университета.

В пре­по­да­ва­тель­ской дея­тель­но­сти глав­ное – научить уча­щихся гово­рить на одном языке с нами. Это серьез­ная про­блема, потому что, иска­зив смысл слов, их напол­няют новым содер­жа­нием Но если поня­тия имеют отно­ше­ние к базо­вым цен­но­стям, то в резуль­тате меня­ется смысл всей нашей жизни. Суть пре­по­да­ва­ния заклю­ча­ется, соб­ственно, в одном – необ­хо­димо объ­яс­нять слу­ша­те­лям, что обо­зна­чают такие цен­ност­ные поня­тия, как, напри­мер, “чело­век”, “жизнь”, “веч­ность”, “Тро­ица”. Если ауди­то­рия вас пой­мет и нач­нет гово­рить на том же языке, что и вы, то это и есть под­лин­ная пре­по­да­ва­тель­ская дея­тель­ность. Поэтому в основе мето­дики пре­по­да­ва­ния любого пред­мета, лежит, во-пер­вых, пра­виль­ное усво­е­ние важ­ней­ших поня­тий самим пре­по­да­ва­те­лем, во-вто­рых, уме­ние пере­дать смысл этих поня­тий своим слушателям.
Для начала давайте раз­бе­ремся, что такое педа­го­гика, что обо­зна­чает это слово? В пере­воде с гре­че­ского, “педа­гог” озна­чает “дето­во­ди­тель”. Это поня­тие заро­ди­лось в антич­но­сти. Тогда тоже были школы, и есте­ственно воз­ни­кал вопрос, кто будет водить в них детей. Самим роди­те­лям делать это было не к лицу, они при­став­ляли к ребенку раба. Обра­тите вни­ма­ние, дето­во­ди­тель – не сво­бод­ный чело­век, это “раб водя­щий”. В наше время педа­гоги зача­стую учат чему взду­ма­ется и как взду­ма­ется. А нужно пом­нить, что педа­гог все же – “раб водя­щий”, он дол­жен вести не туда, куда хочет, а куда дол­жен, если суть педа­го­гики – детоводительство.
Сле­ду­ю­щий вопрос, кото­рый есте­ственно воз­ни­кает, а куда сле­дует вести детей? Должна быть цель. Для пра­во­слав­ного чело­века этот вопрос совер­шенно ясен – к Богу. В пра­во­слав­ной тра­ди­ции Хри­стос – истин­ный Бог, поэтому ребенка нужно при­ве­сти ко Хри­сту. Ведем мы его через мир, поэтому должны дать пред­став­ле­ние о мире, в кото­ром он живет. А нам, в свою оче­редь, необ­хо­димо иметь пред­став­ле­ние о при­роде самого ребенка, чтобы знать, как его вести. И еще важ­ный момент: ребе­нок дол­жен прийти ко Хри­сту сам, насильно при­во­дить кого-то к Богу бес­смыс­ленно. Наша задача – создать усло­вия, ука­зать дорогу. Пре­по­да­ва­тель сам дол­жен знать тот путь, по кото­рому наме­рен вести своих слушателей.
Со свет­ской точки зре­ния, ребе­нок отли­ча­ется от взрос­лого прежде всего тем, что явля­ется суще­ством рас­ту­щим, раз­ви­ва­ю­щимся, а дет­ство – это лишь опре­де­лен­ный период в жизни чело­века. С точки зре­ния Пра­во­сла­вия, дет­ством должна быть вся жизнь чело­века. “Будьте, как дети” – это зна­чит все­гда рас­тите, все­гда совер­шен­ствуй­тесь. В при­роде все, что не рас­тет, начи­нает поги­бать. Это закон. Возь­мем про­стой при­мер: дерево, кото­рое не рас­тет, засы­хает. Поэтому фразу “будьте, как дети”, можно пони­мать так: живите, совер­шен­ствуй­тесь, развивайтесь.
Чело­век рас­тет не сам по себе, что-то дви­жет его ростом. И мы должны разо­браться, что явля­ется этой дви­га­тель­ной силой. Конечно же, в самой при­роде ребенка зало­жен меха­низм раз­ви­тия, роста. Это важ­ный момент, о кото­ром роди­тели и педа­гоги забы­вают. Моло­дые мамы и папы часто не знают, как с ребен­ком обра­щаться. Они гово­рят: “Родится – раз­бе­ремся”. Пока раз­би­ра­ются – он вырас­тает, а время вспять не повер­нешь. Поэтому мы должны знать еще до рож­де­ния ребенка, как его вос­пи­ты­вать и кого мы хотим из него вырас­тить. В сего­дняш­ней реаль­но­сти боль­шин­ство из роди­те­лей знают точно только, что ребенка надо кор­мить, обу­вать, оде­вать, и не имеют поня­тия, что еще с ним делать.
Науки, кото­рые изу­чают при­роду чело­века, – это пси­хо­ло­гия в ее опре­де­лен­ных раз­де­лах и антро­по­ло­гия. Очень глу­бо­кая по содер­жа­нию, но еще недо­ста­точно вос­тре­бо­ван­ная в совре­мен­ном ряду гума­ни­тар­ных дис­ци­плин наука – хри­сти­ан­ская антро­по­ло­гия. Каковы наши зна­ния и пред­став­ле­ния о чело­веке, таким обра­зом и стро­ится вся система вос­пи­та­ния. Когда мы гово­рим, что чело­век про­изо­шел от обе­зьяны, мы его и вос­пи­ты­ваем как живот­ное: глав­ное, чтобы он был сыт, одет и обут. Если при­дер­жи­ва­емся дру­гой точки зре­ния на про­ис­хож­де­ние чело­века, то иначе и воспитываем.
Сле­ду­ю­щее, что мы должны пони­мать, какую роль выпол­няет в деле обра­зо­ва­ния педа­гог, должны четко пред­став­лять себе пред­мет вос­пи­та­ния, цели, методы, сред­ства. Здесь нужно гово­рить об усво­е­нии мето­ди­че­ской сто­роны воспитания.
Важ­ней­ший момент, на кото­рый обра­тим вни­ма­ние, это дей­ствие бла­го­дати на чело­века, все­гда бла­гое и спа­си­тель­ное. Когда про­изой­дет встреча ребенка с Богом, в каких фор­мах, какие будут послед­ствия у этой встречи – нам пред­ска­зать не дано, но про­мыс­ли­тель­ные дей­ствия бла­го­дати надо все­гда иметь в виду.
В чем глав­ный смысл чело­ве­че­ской жизни? Даже мы, пра­во­слав­ные люди, по-раз­ному отве­чаем на этот вопрос. Самое рас­про­стра­нен­ное мне­ние о смысле чело­ве­че­ской жизни – спа­се­ние души. Я тоже так думал. А св. Нико­дим Свя­то­го­рец пишет, что если вы гово­рите, что смысл жизни в спа­се­нии души, то совер­ша­ете ошибку. Цель хри­сти­ан­ской жизни – бого­уго­жде­ние, потому что если встать в пози­цию спа­се­ния соб­ствен­ной души, то начи­на­ешь жить для себя, всту­пая в про­ти­во­ре­чие с основ­ным зако­ном пра­во­слав­ной жизни – само­от­ре­че­нием, пре­одо­ле­нием своей само­сти, эго­изма. Каза­лось бы, бла­гая цель – спа­сти свою душу. Но очень легко начать делать это не долж­ными мето­дами, за счет дру­гих, а это путь гибель­ный. Поэтому быть пра­во­слав­ным – это зна­чит уго­ждать Богу, а больше никому.
Свя­тые отцы нико­гда не ста­вили перед нами абстракт­ных целей и задач. Начи­ная с апо­столь­ских вре­мен, задача опре­де­лена четко: бого­уго­жде­ние. А выпол­не­ние ее начи­на­ется с про­стого – молиться перед нача­лом каж­дого дела. Чело­век, ска­зав­ший прежде, чем при­сту­пить к какому-либо делу: “Гос­поди, бла­го­слови!”, – знает, что одно дело Гос­подь бла­го­сло­вит, дру­гое не бла­го­сло­вит. В каж­дом чело­веке есть внут­рен­ний голос, кото­рый помо­гает ему опре­де­литься в отно­ше­нии добра и зла. Этот внут­рен­ний голос мы назы­ваем сове­стью. Смысл хри­сти­ан­ской жизни состоит в бого­уго­жде­нии, и с этой пози­ции ста­но­вится понятно, что сле­дует делать и чему учить дру­гих. Фор­мула эта очень хороша тем, что учи­ты­вает чело­ве­че­ское “я”, но дея­тель­ность его направ­ляет не на себя. В этом заклю­ча­ется суть пра­во­слав­ной жизни: чело­век настолько явля­ется лич­но­стью, насколько живет не для себя. Поня­тие лич­но­сти свя­зано с бого­уго­жде­нием. Известны слова пре­по­доб­ного Сера­фима Саров­ского о цели хри­сти­ан­ской жизни, кото­рую он пони­мал как стя­жа­ние бла­го­дати Божией. При этом добав­лял, что путь стя­жа­ния бла­го­дати Божией – это дела­ние ради Хри­ста, т.е. речь идет о дела­нии бого­угод­ных дел.
Итак, мы с вами подо­шли к поня­тию доб­рых дел. Из всего выше­ска­зан­ного ясно: доб­рым может быть только бого­угод­ное дело. Если дело не бого­угод­ное, то оно не может быть доб­рым, даже если кажется тако­вым. Тон­кость заклю­ча­ется в моти­вах совер­ше­ния доб­рых дел. Ведь можно делать доб­рые дела потому, что это выгодно. Сего­дня, напри­мер, появи­лось немало фирм, кото­рые уха­жи­вают за бед­ными ста­руш­ками, но лишь для того, чтобы после их смерти взять себе квар­тиры. Целью при этом явля­ется не забота о ста­руш­ках, а полу­че­ние недви­жи­мо­сти. Может быть, с точки зре­ния обще­ства, в кото­ром мы живем, то, что делают эти фирмы, и явля­ется помо­щью пре­ста­ре­лым, но при­мет ли Гос­подь это дело как богоугодное?
Дру­гой при­мер. Учи­тель­ница так забо­тится о своих под­опеч­ных уче­ни­ках, что забы­вает о соб­ствен­ных детях и муже. Бого­угод­ное ли это дело? Нет, потому что Гос­подь дал ей соб­ствен­ного ребенка, за кото­рого она прежде всего отве­чает. Суще­ствует опре­де­лен­ная иерар­хия обя­зан­но­стей, и если мы пере­стаем делать то, что должны и начи­наем совер­шать доб­рые дела помимо своих обя­зан­но­стей, то эти доб­рые дела пере­стают быть богоугодными.
Свя­то­оте­че­ское пони­ма­ние добра как бого­угод­ного дела ста­вит все на свое место. Мы начи­наем пони­мать, что Гос­подь пору­чает нам в первую оче­редь, а что во вто­рую. А Гос­подь прежде всего пору­чает нам заботу о наших семьях. Почи­тай отца тво­его и мать, заботься о них, вос­пи­ты­вай своих детей, а уж потом делай все осталь­ное. Нужно сми­ре­ние, чтобы делать то бого­угод­ное дело, кото­рое тебе поручено.
Утрата пони­ма­ния того, что есть истин­ное добро, раз­ру­шает обще­ство. Раз­ру­шает семьи, госу­дар­ство, потому что мы, даже стре­мясь делать добро, делаем его без­думно. Добро должно быть бого­угод­ным, потому что если оно не бого­угодно, то это зло, при­няв­шее вид добра.
Но где чело­веку брать ори­ен­тиры, поз­во­ля­ю­щие понять, что явля­ется доб­ром в каж­дом кон­крет­ном слу­чае, а что – нет? Молитва и совесть – вот эти ори­ен­тиры. Духов­ные законы, как и физи­че­ские, рас­про­стра­ня­ются на всех людей, неза­ви­симо от того, знают они их или нет. Даже не зная физи­че­ских зако­нов, чело­век все равно им под­чи­ня­ется. Так и в духов­ной жизни. Нару­шив духов­ные законы – запо­веди Божии, чело­век муча­ется, в нем гово­рит голос сове­сти, кото­рый непре­менно есть у всех – у веру­ю­щих и неве­ру­ю­щих, у пра­во­слав­ных и ате­и­стов. Однако совесть можно сжечь, есть такие люди с сожжен­ной сове­стью. Пре­ступ­ное сооб­ще­ство обычно с самого начала застав­ляет чело­века совер­шить посту­пок, при­во­дя­щий к тому, что голос сове­сти ста­но­вится совсем неслышным.
В дет­стве совесть у людей осо­бенно жива. Если ребе­нок совер­шит то, что ему запре­ща­лось, он пря­чет глаза и ждет, когда ты его нака­жешь. Как только его нака­зали, он ста­но­вится радост­ным: рас­пла­тился – зна­чит, совесть стала чистой. А пока не нака­жешь – он будет ходить и мучиться, потому что стра­да­ния сове­сти – самые мучи­тель­ные страдания.
Совесть – это пере­жи­ва­ния о несо­сто­яв­шейся пра­вед­ной жизни. Адские муче­ния по сути и явля­ются муче­ни­ями сове­сти, сожа­ле­нием чело­века о жизни, кото­рая про­жита недо­стойно. Оправ­даться нечем, и чело­век стра­дает настолько, что Гос­подь по любви Своей начи­нает эти стра­да­ния облег­чать. Как? Попус­кает огонь геен­ский, как пишут свя­тые отцы. Физи­че­ские стра­да­ния умень­шают стра­да­ния внут­рен­ние. Полу­ча­ется, как и с ребен­ком, если не нака­зы­вать, то чело­век еще хуже будет мучиться. Физи­че­ские стра­да­ния легче стра­да­ний совести.
Итак, пер­вый уро­вень нашей педа­го­ги­че­ской дея­тель­но­сти мы опре­де­лили как стрем­ле­ние к тому, чтобы сохра­нить в чистоте совесть свою и детей. Что для этого делать? Ста­раться так жить, чтобы совесть меньше нас обли­чала. В сущ­но­сти, это стрем­ле­ние сохра­нить в чистоте совесть и опре­де­ляет жизнь рус­ского человека.
Все пони­мают, что надо жить хорошо. Но что под этим под­ра­зу­ме­ва­ется? Рус­ский чело­век все­гда счи­тал, что хорошо жить – зна­чит жить в ладу со своей сове­стью. Это важ­нее всего, потому что дает мир душе. Когда мир в душе, то появ­ля­ются неска­зан­ная радость и покой, вос­ста­нав­ли­ва­ется внут­рен­няя целост­ность. Целост­ный чело­век – это исце­лен­ный чело­век. Духов­ная болезнь, осо­зна­ние того, что тво­ри­мые им дела непра­вильны, раз­ру­шает чело­века, а бла­го­дать Божия вос­ста­нав­ли­вает. Воз­ни­кает осо­бое состо­я­ние, когда чело­век ощу­щает радость, и больше ему ничего не надо. С точки зре­ния Пра­во­сла­вия, чистая совесть дороже всего. В пред­став­ле­нии запад­ного чело­века хоро­шая жизнь свя­зана, прежде всего, с нали­чием опре­де­лен­ных мате­ри­аль­ных благ, но ведь они дости­га­ются тем, что при­хо­дится пре­сту­пать совесть, рас­ши­рять гра­ницы доз­во­лен­ного. Если удастся собрать все сокро­вища мира, а совесть при этом будет мучить, тогда ска­жешь ли, что хорошо живешь?
Посмот­ришь на запад­ный мир: как там богато живут. Но у них смысл жизни имеет пото­лок, он все­гда в пре­де­лах дости­жи­мого здесь, на земле. Достиг опре­де­лен­ного уровня – и все, смысл жизни теря­ется. В этой жизни чело­веку делать больше нечего, некуда расти, поэтому так велико коли­че­ство суи­ци­дов в самых раз­ви­тых стра­нах. Гол­лан­дия, быв­шая кре­стьян­ская страна, ока­зав­шись экс­пе­ри­мен­таль­ной пло­щад­кой для раз­лич­ных евро­пей­ских “сво­бод”, стала самой раз­врат­ной стра­ной, где лега­ли­зо­ваны нар­ко­тики, про­сти­ту­ция. При этом рож­да­е­мость не уве­ли­чи­ва­ется. Мы гово­рим, что детей не рожаем, потому что бед­ные. Бога­тые тоже не рожают, потому что при таком образе жизни, какой про­цве­тает на Западе, мно­гие про­сто уже не спо­собны доро­жить цен­но­стями семей­ной, бого­угод­ной жизни.
Совесть все­гда чело­века обли­чает, если он пере­сту­пает гра­ницы доз­во­лен­ного. Гра­ницы же эти про­хо­дят там, где воля чело­ве­че­ская всту­пает в кон­фликт с волей Божией. А в чем воля Божия? Как ее узнать? Если с сове­стью все в порядке, слу­шай ее и делай то, что она тебе гово­рит. Это начало вос­хож­де­ния к свя­то­сти. Воля Божия про­яв­ля­ется в голосе сове­сти. Она нам под­ска­зы­вает, какие дела бого­угодны, а какие – нет. Для этого не надо иметь боль­ших бого­слов­ских знаний.
Воля Божия выра­жа­ется в запо­ве­дях Божиих. Почему надо читать Свя­щен­ное Писа­ние, Еван­ге­лие? Чтобы знать волю Божию о себе; чтобы пони­мать, что можно делать и что нельзя. Посмот­рите, какая пре­муд­рость зало­жена в Запо­ве­дях Божиих! Трудно понять, как можно “любить вра­гов своих”. Только ради Бога можно себя заста­вить это делать.
У меня есть послу­ша­ние – зани­маться с алко­го­ли­ками и нар­ко­ма­нами. Чему-то я их учу, но чему-то они учат меня. Они люди настра­дав­ши­еся и часто ста­но­вятся насто­я­щими бого­сло­вами, у них боль­шой духов­ный опыт. Я дол­жен пояс­нить, что “алко­го­лик” – это диа­гноз, это не про­сто много пью­щий чело­век, не пья­ница, кото­рый не рас­счи­тал своих сил. Алко­го­лизм – это болезнь, ино­гда врож­ден­ная, пере­дан­ная на гене­ти­че­ском уровне. В орга­низм такого чело­века не должна попа­дать ни одна капля алко­голя. У него есть два вари­анта в жизни: или пить и погиб­нуть, или жить, но не упо­треб­лять алко­голь ни в каких видах и ни в каких коли­че­ствах. Понять это мно­гим очень трудно, почти невоз­можно. Чело­век может лет два­дцать поги­бать, и только когда пой­мет, что ему про­сто нельзя пить, начи­нает жить бла­го­родно и счаст­ливо. Врачи их обма­ны­вают, говоря, что изле­чат, чтобы они могли “жить, как все”. “Жить, как все” в пони­ма­нии алко­го­лика, это “пить, как все”. Но эти люди не могут жить (то есть, пить), как все. Этим людям нужно объ­яс­нить, что они отли­ча­ются от дру­гих: они, воз­можно, Богом избраны, и их послу­ша­ние – не пить. В общем, алко­го­лик – это чело­век, кото­рому нельзя пить. Всем можно, а ему нельзя. Путь спа­се­ния такого чело­века – воцер­ко­в­ле­ние, потому что он не в состо­я­нии помочь себе сам, он может исце­литься только с помо­щью Бога.
Когда алко­го­лик бро­сает пить, он часто стал­ки­ва­ется с про­бле­мами в семье, потому что начи­нает обра­щать вни­ма­ние на то, что тво­рится в доме, на неуб­ран­ную квар­тиру, невы­мы­тую посуду, ему хочется наве­сти поря­док, и он начи­нает делать заме­ча­ния домаш­ним, а жена при­выкла, что он – бес­сло­вес­ное суще­ство. Поэтому бро­сив­шие пить люди часто раз­во­дятся. Каза­лось бы, жизнь изме­ни­лась в луч­шую сто­рону, но это дей­стви­тельно новая жизнь, к ней нужно при­вык­нуть, окру­жа­ю­щие тоже должны меняться, а это тяжело, поэтому в резуль­тате жена может ска­зать: “Лучше бы ты пил, было бы легче”.
Один быв­ший алко­го­лик опи­сал мне такую ситу­а­цию. Когда он бро­сил пить, то трез­вым взгля­дом стал осмат­ри­вать свой дом. Ока­за­лось, что в квар­тире не при­брано, на кухне гора гряз­ной посуды, жена не сле­дит за собой, дочь ходит в чем попало. Он начал их вос­пи­ты­вать. Пред­ставьте себе реак­цию жены и дочери: “Ты еще нас будешь учить как жить!”. Конечно, скан­далы, ругань, обиды. Все это про­дол­жа­лось до тех пор, пока он не понял, что лучше эту гряз­ную посуду ему вымыть молча самому. Он делал это не для того, чтобы уко­рить жену, а для себя. Так этот чело­век неожи­данно открыл духов­ный смысл выпол­не­ния запо­веди: вра­гов нужно про­щать для того, чтобы самому не стать злым. Это в первую оче­редь необ­хо­димо самому чело­веку, а не его врагу. Если этого не делать, ты ста­нешь злым, и злость тебя погу­бит. Мно­гие ссоры в семье про­ис­хо­дят из-за рас­пре­де­ле­ния обя­зан­но­стей. Ты не хочешь что-либо делать, пыта­ешься пере­ло­жить на дру­гого, воз­ни­кает обида. В дан­ном слу­чае надо пре­одо­леть себя, и это обер­нется воз­вра­ще­нием тебе тво­его бого­угод­ного лика.
В каж­дой запо­веди зало­жен путь сохра­не­ния жизни. Когда дела­ешь что-либо не для себя, а для дру­гого, ты сохра­ня­ешь в себе пер­во­здан­ный образ. Если дела­ешь, забы­вая о дру­гих, – в тебе иска­жа­ется вся твоя при­рода. Запо­веди Божии нужно испол­нять, иначе мы ста­нем свар­ли­выми, гор­дыми, злыми, раз­дра­жи­тель­ными. Извест­ная рус­ская посло­вица гла­сит: “На оби­жен­ных воду возят”. Пред­ставьте, что про­ис­хо­дит внутри оби­жен­ного чело­века. Может быть, тот, на кого ты оби­делся, даже и не знает об этом, а ты мечешься ночью, как загнан­ный зверь по квар­тире, но муча­ешь только сам себя. Лучше не оби­жайся, а как гово­рят “воду вози”, то есть начи­най тру­диться, тогда быст­рее в себя придешь.
Запо­веди Божии – это воля Божия. Когда их чита­ешь, тео­ре­ти­че­ски все понятно, но как только дело дохо­дит до при­ме­не­ния тео­рии в кон­крет­ных жиз­нен­ных ситу­а­циях, начи­на­ются про­блемы. Глав­ное для каж­дого и осо­бенно для ново­на­чаль­ных – цер­ков­ная жизнь. В ней воля Божия кон­кре­ти­зи­ру­ется. Кто живет цер­ков­ной жиз­нью, тот пони­мает, насколько мудро построен весь цер­ков­ный кален­дарь: посты, празд­ники, сплош­ные сед­мицы. Когда ты встре­ча­ешь Пасху, про­ведя как поло­жено Вели­кий Пост, она обре­тает для тебя осо­бый смысл. Цер­ковь акту­а­ли­зи­рует еван­гель­скую исто­рию в жизни каж­дого чело­века. Чело­век про­жи­вает еван­гель­скую исто­рию, реально участ­вует в ней через Цер­ковь. Годич­ный круг празд­ни­ков отра­жает основ­ные, узло­вые моменты еван­гель­ской исто­рии, и каж­дый полу­чает воз­мож­ность реально в них участ­во­вать. Мы участ­вуем во Входе Гос­пода в Иеру­са­лим, стоим перед Рас­пя­тием, явля­емся сви­де­те­лями Вос­кре­се­ния, потом – Воз­не­се­ния, для нас эти собы­тия про­ис­хо­дят реально. Поэтому обя­за­тельно нужно участ­во­вать в цер­ков­ной жизни: ходить в храм, соблю­дать посты и празд­ники, испо­ве­до­ваться и при­ча­щаться. И, конечно, нужен духов­ник – свя­щен­ник, к кото­рому можно обра­титься за советом.
Говоря о добре, невоз­можно не кос­нуться темы зла. Попро­буем опре­де­лить, что такое зло. Есть осо­бый вид сата­низма – интел­лек­ту­аль­ный сата­низм. Напри­мер, неко­то­рые секты утвер­ждают, что Хри­стос и сатана – это как бы две сто­роны нашего бытия, что если есть добро, то непре­менно должно быть и зло. Ян и инь, белое и чер­ное, то есть зло имма­нентно при­суще миру, сотво­рено вме­сте с миром. Это и есть сата­низм – оправ­да­ние зла, утвер­жде­ние, что не надо бояться зла, потому что оно есте­ственно при­суще нор­маль­ному поло­же­нию вещей нашего мира. В резуль­тате неко­то­рые пси­хо­логи гово­рят, что не надо бороться с нар­ко­ма­нией – ведь чело­век сам выбрал нар­ко­ма­нию, пусть колется, и раз это в мире есть, зна­чит надо научиться с этим жить.
Но мы знаем, что добро имеет своим источ­ни­ком Бога, Бог сотво­рил мир доб­рым. Добро – это сущ­ность мира. Зла Бог не тво­рил. Тогда откуда оно взя­лось? Источ­ни­ком зла явля­ется тварь, то есть чело­век. Во время ате­изма слово “тварь” стало руга­тель­ным, но пер­во­на­чаль­ный смысл этого слова ней­тра­лен: тварь есть то, что сотво­рено Богом. Чело­век, как и ангелы, сотво­рен со сво­бод­ной волей. Сво­бод­ная воля – это одно из глав­ных поня­тий Пра­во­сла­вия. Гос­подь сотво­рил чело­века сво­бод­ным, потому что чело­век был сотво­рен по любви. Все, чем может чело­век отбла­го­да­рить Бога, это вер­нуть Ему свою любовь. Как известно, насильно мил не будешь. Нельзя насильно заста­вить любить или дру­жить. Поэтому Гос­подь дал чело­веку сво­боду, чтобы он сам, по своей воле захо­тел вер­нуться к Источ­нику любви. Эта мысль про­хо­дит через всю еван­гель­скую исто­рию. На Гол­гофе иудеи кри­чали: “Сойди с кре­ста, и мы Тебе пове­рим”. А Он не сошел, потому что иначе не было бы сво­бод­ной веры чело­века. Момент веры – это момент выбора чело­века, когда он сам, по соб­ствен­ной воле шагает в неиз­вест­ность, подобно вет­хо­за­вет­ному Мои­сею, вошед­шему на горе Синай в облако, где он и встре­тил Гос­пода. По сути, лишить чело­века веры – зна­чит лишить его свободы.
Чело­век создан со сво­бод­ной волей: может жить с Богом, то есть бого­угодно, а может – без Бога. Когда чело­век выби­рает жизнь не бого­угод­ную – это и есть зло. В при­роде зла нет, только чело­век может его сотво­рить. Момент совер­ше­ния бого­про­тив­ного поступка и есть дверь для вхож­де­ние зла в мир. Имма­нентно зло миру не при­суще, но, обла­дая сво­бод­ной волей, чело­век, отпав от Бога, может совер­шать бого­про­тив­ные дея­ния. Как гово­рил Гос­подь: “Кто со Мной не соби­рает – тот рас­то­чает”. Отпав­ший от Бога мир, хочет того чело­век или нет, “во зле лежит”. Чело­век может на неко­то­рое время сопро­тив­ляться жела­нию сде­лать зло, но без Источ­ника жизни, без бла­го­дат­ной Божией помощи он свою немощь побе­дить не может. Чело­век неми­ну­емо ска­ты­ва­ется, дегра­ди­рует, хотя внешне он может это скры­вать. Если чело­век живет без Бога, он все­гда плохо закан­чи­вает свою жизнь. Поэтому мы можем видеть, что люди, достиг­шие в миру боль­ших успе­хов, вдруг под­вер­га­ются таким паде­ниям, что про­сто уму непо­сти­жимо: раз­ру­шают семьи, совер­шают пре­ступ­ле­ния, накла­ды­вают на себя руки.
Когда чело­век, при­шед­ший пер­вый раз на испо­ведь, гово­рит, что осо­бых гре­хов у него нет, то нужно пони­мать это так, что он все грехи собрал, какие только есть. Живя без Бога, чело­век неиз­бежно соби­рает все грехи, нужно только осо­знать, в каких фор­мах это было сде­лано. Что такое грех? Это бого­от­ступ­ни­че­ство. Когда чело­век думает, что может совер­шить грех и при этом остаться Божиим и непо­вре­жден­ным, то это миф и иллю­зия. Гре­хом повре­жда­ется весь чело­век, ибо он отпа­дает от Бога. Грех – это потеря бла­го­дати Божией, кото­рая един­ствен­ная спо­собна исце­лить человека.
Про­дол­жим тему алко­го­ли­ков и нар­ко­ма­нов. Как чело­веку объ­яс­нить, что он вре­дит себе, если сам он этого не пони­мает? Нар­ко­ма­нов и алко­го­ли­ков надо, как гово­рят в Церкви, отма­ли­вать. Если даже и не про­изой­дет ско­рого исце­ле­ния, то Гос­подь по молитве будет их хра­нить, они будут живы – не погиб­нут, не умрут раньше срока. По молит­вам близ­ких бла­го­дать Божия их все-таки вра­зу­мит, и они изме­нят свой образ жизни, изба­вятся от сво­его пагуб­ного при­стра­стия. Это может длиться очень долго, но все равно когда-нибудь исце­ле­ние произойдет.
За время обще­ния с алко­го­ли­ками и нар­ко­ма­нами заме­тил, что время от вре­мени почти все алко­го­лики и нар­ко­маны, вроде бы, твердо решив­шие жить нор­маль­ной жиз­нью, сры­ва­ются. Почему это про­ис­хо­дит? Ана­лиз подоб­ных слу­чаев при­во­дит к выводу, что срыв все­гда про­ис­хо­дит после совер­ше­ния греха. Этот грех может быть не свя­зан с алко­го­лиз­мом и нар­ко­ма­нией, он может быть из совер­шенно дру­гой сферы жизни. Но после гре­хо­па­де­ния про­ис­хо­дит потеря бла­го­дати (об этом мы уже гово­рили), и дальше ситу­а­ция раз­ви­ва­ется по прин­ципу “где тонко, там и рвется”. Потеря бла­го­дати обна­жает немощи, кото­рые сво­ими силами чело­век пре­одо­леть не может.
Грех все­гда свя­зан с поте­рей бла­го­дати, поскольку он бого­про­ти­вен. Это пре­да­тель­ство, бого­от­ступ­ни­че­ство. Грех повре­ждает всего чело­века сразу. Грех можно срав­нить с чашей яда, испи­ва­е­мой чело­ве­ком: бывает сразу смер­тель­ная доза, а бывает посте­пен­ное отрав­ле­ние. Если грех “потреб­ля­ется” неболь­шими пор­ци­ями, воля и силы теря­ются посте­пенно, но неиз­бежно повре­жда­ется все духов­ное состо­я­ние чело­века. Не надо думать, что если ты совер­шил один грех, то во всем осталь­ном у тебя поря­док. Все рас­стра­и­ва­ется, ты начи­на­ешь идти не по тому пути. Есть только один выход из этого тупика: необ­хо­димо вер­нуться на пра­виль­ную дорогу, пре­одо­леть зло в себе, при­ми­риться с Богом. Это как ссора отца с сыном, когда отец гово­рит: “Не делай так”, а сын не слу­шает и посту­пает вопреки воле отца. Как в этом слу­чае им поми­риться? Сыну надо пойти к отцу, попро­сить у него про­ще­ния и не посту­пать так впредь. Грех – это ссора чело­века с Богом. Так же, как и при ссоре с отцом, чело­век дол­жен придти к сво­ему Небес­ному Отцу и ска­зать: “Гос­поди, про­сти, я сде­лал не так”, покаяться.
Пока­я­ние – это при­ми­ре­ние чело­века с Богом. В пока­я­нии про­ис­хо­дит два важ­ных акта: испра­ши­ва­ние про­ще­ния и отказ от греха. Нередко бывает так, что чело­век при­знает свои грехи, но не имеет реши­мо­сти отка­заться от них, про­дол­жает жить по-преж­нему, повто­ряя свои грехи. А с гре­хом необ­хо­димо бороться. Пока­я­ние – это осо­зна­ние своей немощи, своей неправды, виде­ние бого­от­ступ­ни­че­ства в себе, а еще просьба о бла­го­дат­ной помощи Божией, без кото­рой мы мно­гое про­сто не в состо­я­нии сде­лать. Опыт­ные монахи гово­рят (и это важ­ный педа­го­ги­че­ский момент), что не нужно тре­бо­вать от чело­века больше, чем он может дать на сего­дняш­ний день. Они при­во­дят сле­ду­ю­щий при­мер: из зеле­ного яблока сока не выда­вишь – пусть зреет. Вна­чале чело­век не пони­мает того, что он дол­жен делать. Когда чело­век пой­мет, созреет, как яблоко, тогда, как гово­рят монахи, насту­пит лич­ная Гол­гофа. Эту Гол­гофу, навер­ное, все мы про­шли перед тем, как придти в Церковь.
Пока­я­ние – это вели­кий подвиг, не всем он сразу под силу. Не каж­дому дано видеть соб­ствен­ные грехи, мно­гие гово­рят: “Какой же это грех, все так живут!”. Вот почему мир нена­ви­дит Цер­ковь: она ука­зы­вает чело­веку на его грехи, и оправ­да­ние “все так живут” пере­стает быть дей­ствен­ным. Ино­гда я при­вожу семи­на­ри­стов на роди­тель­ские собра­ния для того, чтобы роди­тели уви­дели: вот ребята – ровес­ники их детей, кото­рые живут не так, как при­нято в моло­деж­ной среде. Они пока­зы­вают при­мер, что можно жить по-дру­гому: ходить не на дис­ко­теки, а в храм; не пить, а соблю­дать пост; не про­во­дить праздно время, а молиться, учиться. Пока есть Цер­ковь Хри­стова, есть и “малое стадо”, кото­рое слу­жит уко­ром миру и пока­зы­вает, что не “все так живут”. Вот почему Цер­ковь гонима.
Отец Мирон, псков­ский архи­манд­рит, рас­ска­зы­вал о своих послуш­ни­че­ских годах в мона­стыре. Его отпра­вили стро­ить стену вме­сте с бри­га­дой наем­ных рабо­чих. Одна­жды бри­га­дир зажал его голову под мыш­кой и кри­чит: “Выру­гайся, а то голову набок сверну”. Он отка­зался. Бри­га­дир гово­рит: “Тошно на тебя смот­реть: не пьешь, не куришь, не руга­ешься, как все мы”. Им невоз­можно было тер­петь его, потому что он слу­жил им укором.
Каж­дый пра­во­слав­ный хри­сти­а­нин дол­жен ста­раться пока­зать, что можно жить не так, “как все”, и более того, что его образ жизни – един­ствен­ный пра­виль­ный путь. Это не подвиг, а его долг.
Вер­немся к нашему раз­го­вору о пока­я­нии. Когда чело­век начи­нает ходить в цер­ковь, он видит свои грехи и при­хо­дит в ужас. Вхож­де­ние в Цер­ковь свя­зано с вхож­де­нием во ад – свой, лич­ный ад. Это милость Божия, что Гос­подь не откры­вает нам все наши грехи. Вы, навер­ное, заме­тили, что чем более чело­век кается, тем более он седеет от своих гре­хов. Если пока­зать каж­дому из нас нашу жизнь без при­крас, то наша пси­хика не в состо­я­нии будет этого выне­сти. Встреча чело­века с самим собой подобна спуску в ад, но это и вели­кая милость Божия, ибо свя­тые отцы гово­рят, что путь спа­се­ния – это путь зре­ния своих гре­хов. Они даже добав­ляют: быть свя­тым – это не анге­лов видеть, а свои грехи.
Мно­гие меч­тают анге­лов видеть. Такие люди на испо­веди гово­рят не о своих гре­хах, а о том, что видели свя­тых, Бого­ро­дицу, Спа­си­теля, но ведь это вели­кий соблазн. У свя­тых отцов на слу­чай подоб­ных иску­ше­ний была такая защит­ная мера: чув­ство соб­ствен­ного недо­сто­ин­ства. Они гово­рили про­сто: почи­тай себя хуже всех. Вновь вер­немся к нашей теме – педа­го­гике, кото­рая пере­во­дит высо­кие мысли в лоно прак­ти­че­ской дея­тель­но­сти. Что зна­чит быть хуже всех? Прежде всего, это вопрос самому себе: достоин ли я, чтобы мне Бого­ро­дица яви­лась? Я, кото­рый пол­жизни гре­шил, недо­стоин этого. Быть может, это явле­ние – бесов­ский обман. Бес ведь и анге­лом может пред­ста­виться. Монах, про­вед­ший пол­жизни в келье, в затвор­ни­че­стве, уви­дев ангела, падал ниц и гово­рил: “Уйди, я недо­стоин видеть ангела, я – греш­ный человек!”.
Что про­ис­хо­дит сей­час у нас в стране? Сколько стало свя­тых! Высту­пают по теле­ви­зору, гово­рят: “Мне Гос­подь ска­зал: «Иди, лечи!””, – и идут исце­лять, не думая о том, что и бесов­ские силы обла­дают спо­соб­но­стью лечить. Не такое уж хит­рое дело – болезнь исце­лить, но не все­гда это полезно для чело­века. Ино­гда Гос­подь и скорби попус­кает для нашего спа­се­ния, а тут появ­ля­ется такой доб­ро­во­лец и исце­ляет тебя. Гос­подь посы­лает тебе спа­си­тель­ный круг в виде болезни, чтобы ты сошел с гибель­ного пути, а экс­тра­сенс его у тебя отби­рает, и в резуль­тате ты пада­ешь в пропасть.
Исце­ле­ние все­гда про­ис­хо­дит через пока­я­ние. Если ты пока­ялся, то Гос­подь най­дет путь для тво­его исце­ле­ния, тогда тебя и врач выле­чит, и фельд­шер. Ведь есть масса слу­чаев, что и в самых про­стых усло­виях исце­ляли тяже­лей­шие болезни, и наобо­рот, даже целый инсти­тут про­фес­си­о­на­лов ино­гда не мог помочь. Все в руке Божией! Мы не должны об этом забы­вать. В миру ино­гда говорят:
– Легко вам, пра­во­слав­ным: согре­шил – покаялся.
– Раз это так легко, сходи и покайся, хоть един­ствен­ный раз в жизни.
– А как это?
– Ты куришь?
– Курю.
– Это хорошо или плохо?
– Конечно, плохо.
– Пока­яться – это не про­сто при­знать, что это плохо, а бро­сить курить. Вот и это и будет покаянием.
Пока­я­ние – это подвиг, вели­кая борьба с самим собой. Вся жизнь пра­во­слав­ного чело­века – борьба; не с сосе­дом и не с началь­ни­ком, а со сво­ими гре­хами. Истреб­ле­ние зла начи­на­ется с истреб­ле­ния зла в себе, с избав­ле­ния от своих дур­ных наклонностей.
Когда мы хотим осво­бо­дить мир от зла, мы должны уметь кроме пра­вой щеки под­ста­вить левую. Зло, кото­рое заро­ди­лось в дру­гом чело­веке, тре­бует под­питки, это закон: все в жизни тре­бует пита­ния. Боже­ствен­ная жизнь тре­бует бла­го­дат­ного пита­ния. Зло также тре­бует пищи. Чем пита­ется зло? Дру­гим злом. Хули­ган про­во­ци­рует тебя, чтобы ты дал ему сдачи. Если пой­дешь у него на поводу, то у него появ­ля­ется оправ­да­ние для даль­ней­шего напа­де­ния. Конечно, этот совет под­хо­дит не абсо­лютно для всех жиз­нен­ных ситу­а­ций, ведь вся­кое бывает в жизни, но в подав­ля­ю­щем боль­шин­стве ситу­а­ций если ты зло не под­пи­ты­ва­ешь, если тебя бра­нят, а ты мол­чишь, то это луч­ший спо­соб реше­ния конфликтов.
Сей­час давайте пого­во­рим о мире, в кото­ром мы живем. Что за мир нас окру­жает? Какова роль Бога и чело­века в этом мире?
Пред­став­ле­ния чело­века о мире и Боге самые раз­лич­ные. Кто нахо­дится в цен­тре мира? Есть две точки зре­ния на этот счет. Сто­рон­ники пер­вой счи­тают, что в цен­тре мира – Бог. Дру­гая, весьма рас­про­стра­нен­ная еще с эпохи Воз­рож­де­ния, точка зре­ния сво­дится к тому, что в цен­тре мира – чело­век. Пер­вая точка зре­ния полу­чила назва­ние тео­цен­три­че­ской, вто­рая – антро­по­цен­три­че­ской. Тео­цен­три­че­скую пози­цию зани­мают моно­те­и­сти­че­ские рели­гии. Антро­по­цен­три­че­ской точки зре­ния при­дер­жи­ва­ются ате­и­сты, фило­софы-гума­ни­сты, мно­гие секты.
Раз­бе­ремся в том, какая точка зре­ния у пра­во­слав­ных. Чтобы опре­де­литься в отно­ше­нии Бога и мира, Бога и чело­века, мы должны опре­де­лить себя по отно­ше­нию к Хри­сту. Помните, Гос­подь зада­вал вопрос своим уче­ни­кам: “За кого вы Меня почи­та­ете?”. Этот вопрос стоит перед всеми нами. За кого я почи­таю Хри­ста, так я живу и верую.
В пра­во­слав­ном пони­ма­нии Хри­стос – это вопло­тив­шийся, воче­ло­ве­чив­шийся Бог. Через тайну Бого­во­пло­ще­ния откры­ва­ется тайна самого чело­века. Ведь если Хри­стос вопло­тился в чело­века, зна­чит в чело­веке зало­жена спо­соб­ность к Бого­во­пло­ще­нию. Поэтому тайна Бого­во­пло­ще­ния – это откры­тие тайны при­роды чело­века. Если воз­можно Бого­во­пло­ще­ние, зна­чит воз­можно обо­же­ние чело­века. Бог и чело­век соеди­ни­лись во Хри­сте, поэтому в цен­тре мира – Бого­че­ло­век, Хри­стос, и наша пра­во­слав­ная пози­ция – христоцентрическая.
За кого же почи­тают Хри­ста дру­гие? Про­те­станты назы­вают Хри­ста Сыном Божиим. Но для нас, пра­во­слав­ных, Сын Божий – это одна из ипо­ста­сей Пре­свя­той Тро­ицы, а для про­те­стан­тов Он – учи­тель, созда­тель уче­ния. Про­те­станты счи­тают, что можно спа­стись чте­нием Свя­щен­ного Писа­ния, а пра­во­слав­ный чело­век пони­мает, что Свя­щен­ное Писа­ние – это Бого­от­кро­ве­ние, оно пока­зы­вает путь ко Хри­сту, но спа­сает Сам Христос.
Ипо­стась Боже­ствен­ной Тро­ицы – это зна­чит истин­ный Бог, Кото­рый несет в Себе всю пол­ноту Боже­ства. Здесь при­мер вели­кого Божьего мило­сер­дия и сми­ре­ния: Сам Тво­рец уни­зил себя до твари, сми­рил Себя, “пре­кло­нил Небеса” и Сам сошел в твар­ный мир, поскольку чело­век стал неспо­соб­ным достичь Боже­ствен­ной высоты. В этой тайне для нас откры­ва­ется вели­кий при­мер любви и сми­ре­ния. Так, начав верить, мы ста­ра­емся всех дотя­нуть до высоты веры, а ока­зы­ва­ется, надо самому сми­риться, самому при­к­ло­нить себя до того чело­века, кото­рому хочешь помочь.
Гос­подь уни­зил Себя для того, чтобы нас спа­сти. Невме­сти­мое вме­сти­лось в плоть чело­ве­че­скую, а раз это про­изо­шло, зна­чит, плоть чело­века спо­собна вме­стить Бога. И мы должны пере­ра­сти свою при­роду, выйти за рамки этой при­роды, но ведь можем и не выйти, если не захотим.
В мире суще­ствует три воли: Боже­ствен­ная, чело­ве­че­ская, демо­ни­че­ская. Сво­бода чело­века заклю­ча­ется в том, что он сам решает, куда пре­кло­нить свою волю, кому себя под­чи­нить. Чело­век дол­жен выбрать между доб­ром и злом. Сле­до­вать по пути добра – это пре­кло­нить свою волю воле Божией. Если ты не ста­нешь рабом Божьим, ты ста­нешь рабом греха, бесов­ские силы твою волю пре­кло­нят к себе, и ты уже сво­бод­ным не оста­нешься. Ты выби­ра­ешь между этими двумя пози­ци­ями. А тре­тий путь? Это ней­траль­ная полоса, когда дается какое-то время для выбора. Но вся жизнь не может быть этим состо­я­нием. Гос­подь насильно нико­гда не застав­ляет Себя выби­рать. Это очень важно пони­мать: Хри­стос не спа­сает нас без нас, “про­сите и дастся вам”. Вы помните, что на Гол­гофе было три кре­ста. Бла­го­ра­зум­ный раз­бой­ник ска­зал: “Гос­поди, помяни меня во цар­ствии Своем”. И Гос­подь отве­тил ему: “Сего­дня же будешь со Мной в раю”. Вто­рого раз­бой­ника Гос­подь не стал ведь уго­ва­ри­вать в рай идти. Он даже к нему не повер­нулся. Живи как хочешь, ты дол­жен выбрать сам.
Бесов­ские силы вся­че­ски ста­ра­ются воз­дей­ство­вать на людей. Но Гос­подь нас от этих сил все же огра­дил, даже нецер­ков­ных и даже неве­ру­ю­щих. Он не поз­во­лил бесам втор­гаться в нашу жизнь без нашего соиз­во­ле­ния. Поэтому, если они вошли в мою жизнь, зна­чит, я сам дал на это согла­сие, соблазнился.
Как это про­ис­хо­дит? Напри­мер, откры­ва­ешь газету, а там горо­скоп. Ты его чита­ешь – зна­чит ты полу­ча­ешь инфор­ма­цию из бесов­ского мира. Забо­лел – чита­ешь заго­вор. А сколько обра­ще­ний к оккуль­ти­стам, гада­ний на кар­тах, на кофей­ной гуще! Это как раз тот путь, когда чело­век идет на кон­такт с демо­ни­че­скими силами, откры­вает им свою душу. Если же всту­пил с ними в кон­такт, то потом для воз­вра­ще­ния к нор­маль­ной жизни пред­стоит дол­гий путь очи­ще­ния, может даже воз­ник­нуть одер­жи­мость. Мне дово­ди­лось при­сут­ство­вать при чине отчитки, и были на нем совсем моло­дые маль­чишки, кото­рые зани­ма­лись чер­ной магией. Во время отчитки они ста­но­ви­лись какими-то зве­ро­по­доб­ными суще­ствами: у них волосы, как шерсть, под­ни­ма­лась дыбом на голове, они заби­ва­лись куда-нибудь под ска­мейку, когда к ним под­хо­дили с кре­стом или кро­пили их свя­той водой, хотя пси­хи­че­ски были абсо­лютно здоровыми.
В обыч­ной жизни мно­гие из нас испы­ты­вали такое состо­я­ние, когда не могли собой управ­лять. Но если ты собой не управ­ля­ешь, то кто тобой управ­ляет? Зна­чит, есть в тебе сила, кото­рая хоть немножко, но власть над тобой имеет. Это уже опас­ный симп­том того, что ты начи­на­ешь напол­няться не Божиим духом. Лука­вый еще не взял власть над тобой, он не может овла­деть тобой пол­но­стью, но в момент ослаб­ле­ния тво­его духа начи­нает тобою управ­лять. Неве­ру­ю­щие, нецер­ков­ные люди потен­ци­ально опасны для себя и для дру­гих, потому что на них на 100 % поло­житься нельзя. Они могут пове­сти себя так, что сами потом не в состо­я­нии объ­яс­нить своих поступ­ков. Ответ один: “Бес попу­тал!”. Пони­майте это и не судите друг друга строго. Ино­гда люди делают, чего не хотят и чего не желают. Самое важ­ное то, что чело­век сам от этого состо­я­ния осво­бо­диться не в состо­я­нии. Это дело благодати.
Идет насто­я­щая охота за чело­ве­ком. Бесов­ские силы могут всю жизнь под­жи­дать и в один момент только паль­чи­ком толк­нуть, и ты потом будешь каяться всю жизнь. Наша задача – стя­жать бла­го­дать Божию и дер­жаться подальше от этих явле­ний. Вся жизнь пра­во­слав­ного чело­века есть путь, по кото­рому он идет на встречу с Богом. Неко­то­рые гово­рят: “Можно и без Церкви достичь встречи с Богом”. Нет, путь к Богу лежит именно через Цер­ковь – это точно про­ве­рено за 2000 лет исто­рии христианства.
Совре­мен­ный чело­век поте­рял поня­тия добра и зла, Бога и сатаны, забыл, что сатана – это пер­вый гор­дец, кото­рый вос­стал про­тив Бога и отпал от Него, иска­зил в себе всю при­роду и стал источ­ни­ком зла. Сатана возо­мнил, что он тоже может стать Богом. Жела­ние стать Богом, обо­житься без помощи Божией, быть свя­тым без Бога – это есть соблазн. Когда сатана возо­мнил, что он такой же, как Бог, это была пер­вая война твари про­тив Творца. Отпав от Бога, как мы гово­рим, тво­ре­ние теряет истин­ную жизнь, иска­жает свою при­роду, ста­но­вится источ­ни­ком зла уже по своей воле. Начи­на­ется свое­во­лие. Вме­сте с сата­ной отпали и неко­то­рые дру­гие ангелы, кото­рые пре­вра­ти­лись в бесов. По срав­не­нию с чело­ве­ком они обла­дают огром­ными воз­мож­но­стями. Они могут при слу­чае и научить чело­века болезни исце­лять, и даже мысли читать, пророчествовать.
Роди­лось даже такое тече­ние, кото­рое мы назы­ваем оккуль­тиз­мом. Прин­ци­пи­аль­ное отли­чие его от Пра­во­сла­вия в том, что в оккуль­тизме нет раз­ли­че­ния энер­гии, кото­рая исполь­зу­ется. Оккуль­ти­стам все равно, Боже­ствен­ная она или сата­нин­ская, им надо достичь цели. Путь к Богу через Цер­ковь длин­ный (через сми­ре­ние, очи­ще­ние, аскезу), а чело­век хочет взять все сразу, и ему пред­ла­гают дру­гой путь: хочешь полу­чить это, делай то-то и то-то, и ты добьешься своей цели, полу­чишь помощь быстро и без труда.
Знаем ли мы, как духов отли­чить? “Воз­люб­лен­ные, – гово­рит Иоанн Бого­слов, – не вся­кому духу верьте, но испы­ты­вайте духов, от Бога ли они, ибо много лже­про­ро­ков появи­лось в мире”. Мусуль­мане тоже почи­тают Хри­ста, но не как Бога, а как про­рока. Они гово­рят, что был такой про­рок, но люди не послу­ша­лись Его, и при­шлось прийти Маго­мету. Они почи­тают и Мои­сея, и Авра­ама как про­ро­ков. Есть мно­же­ство рели­ги­оз­ных направ­ле­ний, при­зна­ю­щих Кришну, Будду, Хри­ста одно­вре­менно – все счи­та­ются у них учи­те­лями для спа­се­ния чело­ве­че­ства. Потеря истин­ного пред­став­ле­ния о Боге – это и есть идо­ло­по­клон­ство. В Пра­во­сла­вии про­ис­хо­дит почи­та­ние Свя­той Тро­ицы и Хри­ста как ипо­стаси Свя­той Троицы.
Мы часто ста­ра­емся рас­суж­дать логи­че­ски, но если логика бывает постро­ена на непра­виль­ном миро­вос­при­я­тии, тогда воз­ни­кают про­ти­во­ре­чия. Вот при­мер подоб­ных рас­суж­де­ний. Бог есть Дух, и в чело­веке есть духов­ная часть – душа. Зна­чит, Бог спа­сает только душу. Духов­ное для духов­ного – таким должно быть отно­ше­ние. Согласно такой логике, мы легко пони­маем, что душа с Богом кон­так­ти­рует. А какую тогда роль играет в нашей жизни плоть? Может ли чело­век уго­ждать Богу не только душой, но и пло­тью? Если мы гово­рим только о спа­се­нии души, то, по нашей логике, плоть мешает этому спа­се­нию. Зна­чит, ее нужно истре­бить. Это пер­вая ошибка. Так счи­тают, напри­мер, криш­на­иты: плоть – тем­ница для души, поэтому необ­хо­дима реин­кар­на­ция, так как душа должна иметь воз­мож­ность вырваться из этого узи­лища, гроба. По уче­нию о карме, цель чело­века – не дости­же­ние новых вопло­ще­ний, но конеч­ное раз­во­пло­ще­ние, выход за пре­делы колеса вопло­ще­ний. Идея сво­дится к тому, чтобы ско­рее уме­реть или раз­во­пло­титься, и таким обра­зом осво­бо­дить душу. Все сек­тант­ские взгляды осно­ваны на этом. Если идти по этому пути, то теря­ется целост­ность чело­века. Вспом­ните, что Свя­щен­ное Писа­ние гово­рит о Вто­ром При­ше­ствии Хри­ста: вос­ста­нут живые и мерт­вые, и душа снова соеди­нится с пло­тью. Мы забы­ваем слова свя­тых отцов, а свя­тые отцы гово­рили, что чело­век имеет то, чего не имеют ангелы. Ангелы плоти не имеют, то есть Гос­подь дал чело­веку больше, чем анге­лам, а мы теряем поня­тие плоти, не знаем, какова ее роль, и без­думно при­ни­маем слова о том, что, что ее нужно сми­рять, сми­рять и сми­рять до само­ис­треб­ле­ния. О чем это сви­де­тель­ствует? О том, что мы поте­ряли поня­тие истин­ной аскетики.
Аске­тика состоит не в том, чтобы обре­кать себя на такой образ жизни, чтобы еле ноги тас­кать. Суть аске­тики в том, чтобы вклю­чить плоть в духов­ное дела­ние, чтобы она не мешала, а помо­гала духов­ному само­со­вер­шен­ство­ва­нию чело­века, чтобы плоть была бодра, чтобы можно было молиться, да еще с зем­ными покло­нами. В таком слу­чае чело­век целостно совер­шает бого­угод­ное дело, участ­вуя в нем и душой, и телом.
Подоб­ные пред­став­ле­ния ино­гда про­ис­те­кают из нашего обра­зо­ва­ния, кото­рое осно­вано на антич­ной фило­со­фии. Мы – вос­пи­тан­ники антич­ной фило­со­фии. Почему в ате­и­сти­че­ские вре­мена все с удо­воль­ствием изу­чали антич­ность, с боль­шим инте­ре­сом, чем исто­рию род­ного Оте­че­ства? Потому что антич­ность – это, если можно так ска­зать, “язы­че­ское богословие”.
В чем заклю­ча­ется истин­ное бого­сло­вие? Кто истинно молится – тот и бого­слов. Это не тот чело­век, кото­рый изу­чает все виды бого­сло­вия, суще­ству­ю­щие в мире. Бого­сло­вие – это Богом дан­ное слово, Боже­ствен­ное про­слав­ле­ние. Это истин­ное позна­ние Бога. Бого­сло­вие может быть только одно – истин­ное, пра­во­слав­ное. Все осталь­ное – это лож­ные пути, лишь попытки позна­ния Бога.
Антич­ное мыш­ле­ние раз­де­ляет поня­тие духа и мате­рии. Почему появи­лись поня­тия “чистые иде­а­ли­сты” и “чистые мате­ри­а­ли­сты”? Чистый иде­а­лизм при­шел из антич­ной фило­со­фии, так как в ней про­ис­хо­дило раз­де­ле­ние мира на дух и мате­рию. Бог есть Дух, а раз в Боге нет ничего мате­ри­аль­ного, тогда наше мате­ри­аль­ное начало к Богу ника­кого отно­ше­ния не имеет. Антич­ное пред­став­ле­ние о Боге и мире заклю­ча­ется в том, что мир явля­ется тво­ре­нием Божиим, что Бог имма­нентно при­сущ миру, а мир имма­нентно при­сущ Богу, то есть нельзя пред­ста­вить себе твари без Творца и Творца без твари. Но если нет прин­ци­пи­аль­ной гра­ницы между миром и Богом, тогда зачем Богу воче­ло­ве­чи­ваться? Зна­чит, воче­ло­ве­чив­ше­гося Хри­ста можно не счи­тать Богом. Тогда непо­нятна роль Бого­во­пло­ще­ния, непо­нятна Гол­гофа, на кото­рую Он взо­шел, и крест. А если Хри­стос – это не вопло­тив­шийся Бог, то непо­нятно, что пока­зы­вает пра­во­слав­ная икона. Что это? Порт­рет чело­века, про­рока? Полу­ча­ется, что, при­зна­вая фило­соф­скую точку зре­ния, мы теряем все хри­сти­ан­ство. Согла­ша­ясь с этой точ­кой зре­ния, иде­а­лизм пре­вра­ща­ется в материализм.
Про­те­станты подо­шли к хри­сти­ан­ству с опо­рой на фило­со­фию. Про­те­стан­там не нужна икона, они не пони­мают ее зна­че­ния. Им не нужен крест, они его ста­вят сей­час только потому, что иначе пра­во­слав­ные, даже плохо зна­ю­щие веру, не обра­тятся в про­те­стан­тизм. Они не пони­мают Гол­гоф­ской жертвы, они Плоть и Кровь Хри­ста не при­ни­мают. Хри­стос для них – уже чисто номи­наль­ное имя иде­аль­ного человека.
Рерихи пошли еще дальше. Они ска­зали, что кроме Хри­ста есть еще и дру­гие, и если одно имя из этого списка вычерк­нуть, то прин­ци­пи­ально ничего не изменится.
Гово­рят, что пла­то­низм – это почти хри­сти­ан­ство, но в пла­то­низме пока­я­ние не нужно. У языч­ни­ков пока­я­ния не было, было совер­шен­ство­ва­ние. Счи­та­лось, что мир уже спа­сен, раз он обо­жен. У них была молитва, была аске­тика, то есть было почти все, но не было Таинств, а были обряды, потому что Таин­ства – это тот момент пере­се­че­ния гра­ницы, кото­рый соеди­няет Бога и человека.
Зачем необ­хо­димо ходить в цер­ковь? С точки зре­ния язы­че­ства – неза­чем: совер­шен­ствуйся, читай книги. В пла­то­низме и язы­че­стве иде­а­лом свя­того чело­века явля­ется муд­рец. Исходя из этой точки зре­ния, путем интел­лек­ту­аль­ного созер­ца­ния можно узреть Бога. Отсюда воз­никло пред­став­ле­ние о том, что обра­зо­ван­ность – это сино­ним уче­но­сти. Поэтому про­те­станты изу­чают Свя­щен­ное Писа­ние, цити­руют его и лучше нас его знают, но у нас, пра­во­слав­ных, есть оправ­да­ние. Про­фес­сор Мос­ков­ской Духов­ной ака­де­мии Оси­пов гово­рит, что бес сдаст кате­хи­зис лучше любого семи­на­ри­ста. Знать-то он знает, а жить бого­угод­ной жиз­нью не хочет и не может.
Жить можно только с Богом, жить можно только в Церкви, иначе – смерть. Так ото­рван­ная от лозы гроздь засы­хает. Поэтому наша задача – при­вив­шись ко Хри­сту, жить пол­но­цен­ной жиз­нью. Если этого не сде­лать, запас жиз­нен­ных сил исся­кает, вос­пол­не­ния нет, и чело­век дви­жется к погибели.
Фило­соф­ская кар­тина мира при­во­дит к язы­че­ству, кото­рое есть покло­не­ние лож­ным богам. Бог язы­че­ства может нахо­диться на земле, может – на небе. Обо­жеств­ляться может как научно-фило­соф­ское постро­е­ние, так и про­стые камни или еще что-нибудь.
Фило­со­фия раз­де­ляет поня­тия духа и мате­рии. Бого­сло­вие делит мир на твар­ный и нетвар­ный. В этом – прин­ци­пи­аль­ное отли­чие фило­со­фии от бого­сло­вия. Бого­слов­ский под­ход: Бог сотво­рил и душу, и тело, поэтому и мир духов­ный, и мир мате­ри­аль­ный – это все тво­ре­ние Божие. Поэтому Гос­подь хочет спа­се­ния и души, и тела. Вспом­ните слова апо­стола о том, что наши тела – суть храм Духа Свя­того, и кто рас­тлит храм Духа Свя­того, того пока­рает Гос­подь. Аске­тика участ­вует в очи­ще­нии этого храма Духа Свя­того и вклю­чает плоть в духов­ное дела­ние. Дру­гой задачи у нее нет. Поэтому в пра­во­слав­ной аске­тике нет поня­тия нормы. Не ска­зано, что ты дол­жен сде­лать 125 покло­нов, съесть один кусо­чек хлеба и выпить 50 г воды. Там ска­зано: день пост­ный, а меру поста ты дол­жен выбрать сам. Все осно­вано на сво­бод­ном выборе самого чело­века. Каж­дый знает, сколько ему надо есть, чтобы не пере­едать. Кому-то надо больше, кому-то меньше. У всех раз­ные воз­мож­но­сти, это все опре­де­ля­ется опыт­ным путем. В мона­сты­рях не накла­ды­вают пор­ции, там ста­вят на стол общую чашу, и каж­дый кла­дет себе столько, сколько ему нужно. Вообще в Пра­во­сла­вии все делают добровольно.
Пра­во­слав­ный чело­век – чело­век сво­бод­ный. Он сам дол­жен решать, что ему необ­хо­димо. В том-то и труд­ность, что он дол­жен сам выбрать: рано вста­вать, поститься. Никто не застав­ляет, не при­нуж­дает к этому. Пре­одо­леть себя – это самое трудное.
Суще­ствуют раз­лич­ные уче­ния о чело­веке, о его про­ис­хож­де­нии и роли в мире. Одно из наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ных в наше время – уче­ние о реинкарнации.
С педа­го­ги­че­ской точки зре­ния, уче­ние о реин­кар­на­ции страш­ное. Одно из основ­ных поня­тий этого уче­ния – поня­тие о карме, когда жизнь чело­века пред­став­ля­ется посто­ян­ной цепью пере­во­пло­ще­ний, каж­дое из кото­рых должно испра­вить ошибки преды­ду­щего. Говоря упро­щенно: отра­бо­тал – вышел из этого тела, но попал в новую клетку для души. Какое изде­ва­тель­ство над душой! Каков конец этих пере­во­пло­ще­ний? Душа осво­бо­ди­лась, но вме­сто того, чтобы ее награ­дить веч­ным бла­жен­ством с Богом, она идет в нир­вану. Что это такое? Это окон­ча­ние лич­ност­ного бытия, само­уни­что­же­ние души, рас­тво­ре­ние ее в абсо­люте, то есть душа поги­бает, ее нет. Нир­вана – это, образно говоря, “бла­жен­ство” самоубийцы.
Пра­во­сла­вие гово­рит о том, что лич­ность чело­века зарож­да­ется в момент зача­тия, и после смерти лич­ност­ное бытие не закан­чи­ва­ется. После смерти про­ис­хо­дит встреча живого чело­века с живым Богом, встреча чело­века (лич­но­сти) с лич­ным Богом.
Сто­рон­ники идеи пере­во­пло­ще­ния утвер­ждают, что после смерти наша душа как будто меняет одну квар­тиру на дру­гую. Но если твоя плоть – только вре­мен­ная квар­тира, то имеют ли в твоей жизни какое-нибудь зна­че­ние отец и мать? Подоб­ные рас­суж­де­ния при­во­дят к тому, что пер­вым делом при­вер­женцы таких рели­ги­оз­ных взгля­дов отка­зы­ва­ются от своих роди­те­лей, от своей семьи, объ­яс­няя, что чело­век сам себе род, его лич­ная исто­рия не свя­зана с преды­ду­щими поко­ле­ни­ями. Поэтому не шутка, когда выхо­дят на улицы пою­щие криш­на­иты с бара­ба­нами – это дело сатанинское.
Бого­слов­ское пони­ма­ние миро­устро­е­ния заклю­ча­ется в сле­ду­ю­щем: есть мир твар­ный и нетвар­ный, есть Тво­рец и есть тварь. Твар­ный мир состоит из мате­рии и духа, и чело­век в этом отно­ше­нии суще­ство целост­ное. Дух борется с мате­рией не потому, что так изна­чально пред­на­зна­чено, а потому что грех все раз­де­лил, извра­тил. Почему чело­век борется с чело­ве­ком? Потому что грех разъ­еди­нил, раз­об­щил людей. Пре­одо­ле­ние этого раз­де­ле­ния – задача нашего духов­ного дела­ния, оно дости­га­ется лишь через воз­вра­ще­ние чело­ве­че­ской целостности.
С язы­че­ских пози­ций понятно, что между миром твар­ным и нетвар­ным есть гра­ница, и эту гра­ницу чело­веку пере­сечь не дано. Пра­во­слав­ные бого­словы утвер­ждают, что хотя Бог не позна­ваем в Своей сущ­но­сти, Он досту­пен чело­веку в Своей энер­гии, в бла­го­дати Божией. Об этом и шел спор, при­вед­ший к раз­де­ле­нию хри­стиан Востока и Запада. На Западе счи­тают, что невоз­можно в чело­ве­че­ской жизни еди­не­ние с Богом. Это мне­ние опро­верг свя­ти­тель Гри­го­рий Палама, сви­де­тель­ствуя, что виде­ние чело­ве­ком нетвар­ного “фавор­ского” света воз­можно при жизни. Это момент обо­же­ния, момент соеди­не­ния чело­века с Богом через Боже­ствен­ную энер­гию. Чело­век дей­стви­тельно эту гра­ницу пере­сту­пить не может, но ее пере­сту­пил Тво­рец. Бог стал чело­ве­ком, чтобы чело­век стал Богом. Крест рас­пя­тия ста­но­вится мостом между твар­ным и нетвар­ным миром. Мы пони­маем, что только Бог смог это совер­шить, зна­чит, Хри­стос и есть воче­ло­ве­чив­шийся Бог. Икона – это под­твер­жде­ние Бого­во­пло­ще­ния. Кто не почи­тает иконы, тот не при­знает Бого­во­пло­ще­ния, самого сердца пра­во­слав­ного миро­со­зер­ца­ния. Теперь нам понятно, почему были необ­хо­димы Гол­гофа, Крест. Хри­стос взял на Себя чело­ве­че­скую при­роду и пре­одо­лел смерть.
Для чего мы кре­стим детей? Свя­тые отцы гово­рят, что мы кре­стим детей не потому, что они греш­ные, а потому что смерт­ные, а мы хотим, чтобы они стали бес­смерт­ными. Грех поро­дил смерть. Осво­бо­див­шись от гре­хов, чело­век ста­но­вится бес­смерт­ным во Христе.
Но все же физи­че­ская смерть есть. Свя­тые отцы гово­рят про нее, что это благо и любовь. Смерть пре­се­кает рас­про­стра­не­ние греха до Вто­рого При­ше­ствия. Сей­час нас пугают, что анти­христ при­дет в мир, исто­рия мира закон­чится с его воца­ре­нием. При этом как-то забы­вают, что исто­рия мира закон­чится Вто­рым При­ше­ствием Хри­ста, Кото­рый при­дет судить мир. И тогда вос­ста­нут живые и мерт­вые, чело­век обре­тет целост­ность. Поэтому клад­бище, можно ска­зать, это вре­мен­ное хра­ни­лище тел. Судьба чело­века после смерти – это вре­мен­ная его судьба до Вто­рого При­ше­ствия, когда выне­сен будет окон­ча­тель­ный суд. Тогда закон­чится вся исто­рия. Смерть – это выпа­де­ние чело­века из исто­рии. Исто­рия – это время, в кото­ром мы живем. Начало мира – это начало исто­рии. Если чело­век выхо­дит за пре­делы вре­мени, он пере­стает быть участ­ни­ком этого бытия. Неко­то­рые люди, свя­тые, при жизни выхо­дили за рамки исто­рии, они уже жили вечностью.
Поня­тия смерти и рож­де­ния свя­заны с пере­хо­дом чело­века от без­бла­го­дат­ного бытия к бла­го­дат­ному, то есть к обожению.
Чело­век рож­да­ется несколько раз. В пси­хо­ло­гии жизнь чело­века делится на пери­оды, кото­рые каче­ственно могут отли­чаться друг от друга. В Пра­во­сла­вии вся жизнь чело­века делится на три пери­ода: внут­ри­утроб­ная жизнь, зем­ная, загробная.
Посмот­рите, сколько раз чело­век рож­да­ется. Пер­вый раз он рож­да­ется для утроб­ной жизни, то есть из небы­тия в бытие. Момент зача­тия – начало инди­ви­ду­аль­ного бытия. Затем чело­век рож­да­ется в этот мир, для него начи­на­ется его исто­рия. Исто­рия чело­века вклю­ча­ется в исто­рию мира. В Таин­стве Кре­ще­ния чело­век рож­да­ется для Бога как суще­ство веч­ное. Это бла­го­дат­ное рож­де­ние, духов­ное. В момент смерти чело­век рож­да­ется для иной жизни. И веч­ная жизнь начи­на­ется не за гро­бом, а с самого момента зача­тия. Про­сто она состоит из трех этапов.
Очень важно научить сту­ден­тов отно­ситься к жизни как к веч­ной, чтобы они рас­смат­ри­вали любое дей­ствие в своей жизни не только как цен­ное для зем­ной жизни, но и для веч­ной. Для пра­во­слав­ного чело­века важно, как каж­дое собы­тие его зем­ного суще­ство­ва­ния отзо­вется за гро­бом. Если чело­век этого не пони­мает, то он живет малень­ким отрез­ком зем­ной жизни и доби­ва­ется тех целей, кото­рые на самом деле не могут быть смыс­лом жизни.
Пра­во­слав­ный чело­век гово­рит об усоп­шем: “Пре­ста­вился”. Не умер, а пре­ста­вился. Перед кем? Перед очами Божи­ими. Вот о чем необ­хо­димо пом­нить: мы не про­сто умрем, а пред­ста­нем перед очами Божи­ими. Есть еще поня­тие – “ушел”. В Псково-Печер­ском мона­стыре меня пора­зило, что когда уми­рал схи­ар­хи­манд­рит Алек­сандр, бра­тия гово­рила: “Иди бла­го­сло­ве­ние возьми – ведь ухо­дит…”. Ухо­дит, то есть умирает.
Осо­зна­ние нашей жизни как веч­ной и отно­ше­ние к ней как к пред­сто­я­нию перед очами Божи­ими дает пра­виль­ное пред­став­ле­ние о при­выч­ных педа­го­ги­че­ских поня­тиях. Эти­мо­ло­гия слова “обра­зо­ва­ние” оче­видна: корень слова – “образ”. Но свет­ские педа­гоги никак не хотят понять, что речь идет об образе Божием.
Европа уже пере­шла от бого­слов­ского мыш­ле­ния к фило­соф­скому, поте­ряла целост­ность вос­при­я­тия чело­века. Она пред­ла­гает опре­де­лить обра­зо­ва­ние как путь раз­ви­тия интел­лекта и накоп­ле­ния зна­ний – это путь, по кото­рому, как счи­тают на Западе, должна идти вся система обра­зо­ва­ния. Но если встать на этот путь, то мето­дика обу­че­ния будет све­дена к тому, чтобы найти спо­соб, как за корот­кое время полу­чить больше зна­ний. Все тех­но­ло­гии интен­сив­ного обу­че­ния сво­дятся к этому: как с мень­шими затра­тами и в корот­кий срок полу­чить боль­ший объем знаний.
Иной под­ход к обра­зо­ва­нию – это вос­ста­нов­ле­ние духов­ной целост­но­сти чело­века, рас­кры­тие в нем образа Божия. Если ты отно­сишься к жизни как к веч­ной, то начи­на­ешь пони­мать, что фун­да­мен­том жизни явля­ется рас­кры­тие образа Божия в чело­веке. Но если этого не пони­ма­ешь, то всту­па­ешь на путь стя­жа­ния уче­но­сти. Есть заме­ча­тель­ное древ­нее настав­ле­ние: “Чадо, не ищи муд­ро­сти, а ищи кро­то­сти: полу­чишь кро­тость – обря­щешь и муд­рость”. Муд­рый – не тот, кто много знает, а тот, кто много добра творит.
Чело­век – целост­ное суще­ство: плот­ское, душев­ное и духов­ное. Что мы пони­маем под поня­ти­ями “плот­ский чело­век” и “духов­ный чело­век”? Чело­век плот­ский – это не тот, у кого исчезли душа и дух, а оста­лась одна плоть, а духов­ный – не тот, у кого плоть куда-то про­пала. Важно, что берет верх в чело­веке. Если плоть пода­вила и душу, и дух, то чело­век сде­лался плот­ским. Он живет инте­ре­сами своей плоти, а все осталь­ное обес­пе­чи­вает плот­скую жизнь. Когда ниж­нее берет верх над выс­шим, то это след­ствие пер­во­род­ного греха. Иска­зи­лась при­рода чело­века, иска­зи­лись иерар­хи­че­ские отно­ше­ния. Бла­го­дат­ную иерар­хич­ность чело­ве­че­ской при­роды стало воз­мож­ным вос­ста­но­вить в Таин­стве Крещения.
Если чело­век отпал от Бога, то источ­ник жизни иссяк. Чем стала питаться душа? Если бла­го­дать не питает ее, то душу питает плоть, а плоть пита­ется миром. Чело­век начи­нает “поедать” мир, у него пре­ва­ли­рует хищ­ни­че­ское, потре­би­тель­ское отно­ше­ние к миру. Эта плот­ская жизнь застав­ляет чело­века роп­тать на Бога, потому что потен­циал духов­ного бытия в чело­веке зало­жен, и он зады­ха­ется от мел­ко­во­дья, в кото­рое сам себя заго­няет. Источ­ника муче­ния он не осо­знает и начи­нает роп­тать. Пыта­ется себя изме­нить, пыта­ется себя улуч­шить, но улуч­шить только плот­ским спо­со­бом. Мы не подо­зре­ваем, что все время бого­бор­ни­чаем. Напри­мер, что делает жен­щина, поль­зу­ясь кос­ме­ти­кой? Давайте поду­маем. Она рисует себе новое лицо, потому что не согласна с тем лицом, кото­рое ей дал Бог. Чело­век пыта­ется все в себе изме­нить, неосо­знанно стре­мится к иде­алу, но не знает его, ищет чего-то всю жизнь, моды изоб­ре­тает. Но он ищет там, где найти не может. Поиск сча­стья в плот­ской жизни – это мир иллюзий.
Когда душу питает бла­го­дать Божия, то ее уже не питает плоть. Бла­го­дать освя­щает плоть, укреп­ляет, и чело­век не испы­ты­вает осо­бой потреб­но­сти в мире.
Обра­зо­ва­ние – это бла­го­дат­ное вос­ста­нов­ле­ние пра­виль­ных иерар­хи­че­ских отно­ше­ний в жизни чело­века. Чело­веку полезно то, что полезно в веч­ной жизни. Полезны те зна­ния и те дела, кото­рые нужны для веч­ной жизни. Рас­смат­ри­вая зем­ную жизнь в аспекте веч­но­сти, мы можем стро­ить соот­вет­ству­ю­щую систему обра­зо­ва­ния. Эта система не исклю­чает зем­ного зна­ния, Пра­во­слав­ная Цер­ковь нико­гда не ста­вила задачу пре­вра­тить обра­зо­ва­тель­ные учре­жде­ния в учре­жде­ния для под­го­товки цер­ков­но­слу­жи­те­лей и цер­ков­ных людей. Уча­щи­еся должны сде­лать свой выбор сами, но мы обя­заны дать им истин­ное зна­ние о чело­веке, о мире, кото­рые убе­ре­гут их, напри­мер, от сек­тан­тов. Дья­кона Андрея Кура­ева спро­сили: “Как убе­речь детей от сек­тан­тов?”. Он отве­тил: “Есть один спо­соб – научить их Пра­во­сла­вию. Если они научатся Пра­во­сла­вию, то в секту не попадут”.
Быть пра­во­слав­ным – это Богу уго­ждать и пони­мать, что ты все­гда нахо­дишься перед Его очами. Тогда даже самые про­стые дела явля­ются спасительными.
Почему девочки не любят мыть посуду, полы, сти­рать? Потому что они видят, с каким лицом их матери это делают. Одна­жды в деревне, где я про­во­дил отпуск, дере­вен­ская девочка пре­под­несла мне урок. Она зашла поиг­рать с моим вну­ком. Радост­ная, как анге­ло­чек, идет по ком­нате и, не заме­чая, то попра­вит книжку, то задер­нет зана­веску, то раз­гла­дит сал­фетку. Про­сто про­шла по ком­нате, поще­бе­тала, а в ком­нате навела порядок.
Есть жен­щины рас­то­роп­ные, кото­рые и за ребен­ком сле­дят, и суп варят, и мужу лас­ко­вые слова гово­рят, и все быстро, все с молит­вой. Это осо­бый вид пра­во­слав­ного пове­де­ния. Они не счи­тают свои домаш­ние обя­зан­но­сти за обузу, а при­ни­мают их с радо­стью, потому что все дано от Бога во спа­се­ние. Богом дан­ное дело – все­гда радост­ное дело. Богом дан­ная обя­зан­ность – все­гда радость.
При­зем­лен­ность нашей жизни, отсут­ствие лег­ко­сти, оду­хо­тво­рен­но­сти нас губит. Мы стали мрач­ными, уны­лыми. Пра­во­сла­вие должно чело­века вдох­нов­лять. Этот момент вдох­но­ве­ния мы осо­бенно испы­ты­ваем во время цер­ков­ных празд­ни­ков, когда даже в буд­ний день появ­ля­ется ощу­ще­ние вос­крес­ной радо­сти. Цер­ковь помо­гает чело­веку воз­вы­сить свою жизнь сна­чала от плот­ского до душев­ного, затем до духов­ного. И чело­век вроде бы тот же самый, но все у него меня­ется. Апо­стол Павел был пре­красно обра­зо­ван, учился в вели­ко­леп­ных иудей­ских шко­лах, и он был искрен­ним, когда пре­сле­до­вал хри­стиан. Вдруг Гос­подь его про­све­щает, воз­вы­шает, вдох­нов­ляет. Его каче­ства – обра­зо­ван­ность, рев­ность – все при нем оста­лись, но полу­чили дру­гую цель, зна­чит, у него настала дру­гая жизнь.
Когда пра­во­слав­ные люди начи­нают жить цер­ков­ной жиз­нью, у них воз­ни­кает жела­ние всех спа­сти, и они ведут себя странно. Напри­мер, жил чело­век 20, 30, 40 лет, и был, с точки зре­ния мира, нор­маль­ный; вдруг начал ко всем при­ста­вать: иди покре­стись, иди поис­по­ве­дуйся, иди при­ча­стись. Люди смот­рят на него и удив­ля­ются: был нор­маль­ный чело­век, а стал в цер­ковь ходить – изме­нился в худ­шую сторону.
Если у чело­века есть потреб­ность, жажда зна­ний, то он сам будет ста­раться полу­чить их. Ну а как же нам близ­ких не спа­сать? Спа­сать-то нужно, но опыт духов­ной жизни под­ска­зы­вает, что спа­се­ние близ­ких есть молитва за них. При этом надо пом­нить, что молитва – это лич­ный подвиг чело­века, как гово­рят свя­тые отцы. Ты дол­жен совер­шать этот подвиг за свой счет, а не за счет дру­гих людей. Нельзя допу­стить, чтобы твоя цер­ков­ная жизнь послу­жила при­чи­ной кон­флик­тов и непо­ни­ма­ния, чтобы она мешала нор­маль­ной семей­ной жизни. Ино­гда бывает так, что жена ухо­дит в храм, а муж и дети оста­ются голод­ными. Этого нельзя допус­кать. Поэтому, если хочешь, лучше сходи в храм на ран­нюю литур­гию, то есть встань пораньше. Воз­вра­ща­ешься домой – муж про­сы­па­ется, а ты ему зав­трак на стол ста­вишь. И ты помо­ли­лась, и он дово­лен. И ока­зы­ва­ется, пра­во­слав­ная жизнь – это та, когда ты совер­ша­ешь подвиги не за счет дру­гих людей, а за счет сво­его соб­ствен­ного вре­мени. Ты от себя дол­жен отни­мать, но на самом деле ты и не отни­ма­ешь, а прибавляешь.
Апо­столь­ское слу­же­ние – это слу­же­ние, когда ты сви­де­тель­ству­ешь веру своей жиз­нью. Ты можешь читать десятки ака­фи­стов, поку­пать свечи, молиться, но если не живешь по вере, то веры у тебя и нет. Ска­зано же пре­по­доб­ным Сера­фи­мом Саров­ским: “Спа­сись сам, и люди вокруг тебя спа­сутся”. У чело­века есть такая осо­бен­ность: к чему он при­ле­пится, таким он и ста­но­вится. Если ты ко Хри­сту при­ле­пился, то со Хри­стом и оста­нешься, а если к дур­ному при­ле­пился, то дур­ным и оста­нешься. Для чистого – все чисто, а для гряз­ного – все грязно. Мы живем на одной земле, но думаем по-раз­ному. Один гово­рит: “Гос­поди, мы же живем на свя­той, чистой земле”, а дру­гой гово­рит: “Какая грязь, мусор везде”. Ока­зы­ва­ется, что мы видим не то, что в мире про­ис­хо­дит, а то, что про­ис­хо­дит у нас внутри, в нашей душе. Поэтому надо хра­нить в чистоте и непо­вре­жден­но­сти мир своей души и обе­ре­гать души детей своих, чтобы как можно дольше не знать им душев­ной нечистоты.
Есть очень хоро­шее лекар­ство: если ты уви­дел что-то пло­хое в дру­гом чело­веке, то беги на испо­ведь и кайся в уви­ден­ном как в своем грехе, потому что, если ты видишь грех в дру­гом, то зна­чит сам уже име­ешь этот опыт, это тебе уже зна­комо. Гос­подь через дру­гого откры­вает тебе твой соб­ствен­ный грех. Поэтому надо бла­го­да­рить Бога, что он посы­лает нам вра­гов, ведь через них рас­кры­ва­ются все наши грехи. Напри­мер, встре­тив врага, я начи­наю пони­мать, что я злой, обид­чи­вый, зло­па­мят­ный и т.д. Бог будет посы­лать вра­гов до тех пор, пока ты не испо­ве­ду­ешься, не пока­ешься в своих грехах.
Путь пра­во­слав­ного чело­века – это путь свя­то­сти, осо­бый путь. Запо­веди Божии под­ска­зы­вают нам, как этот путь пре­одо­леть. Сна­чала Бог дает бла­го­дать всем, и ее нужно суметь удер­жать, сохра­нить, но мно­гие во время испы­та­ний отхо­дят от веры. Чем дольше ты ходишь в храм, тем тяже­лее тебе ста­но­вится. Ты видишь свои грехи, кото­рых раньше не заме­чал. Гос­подь начи­нает тебе помо­гать расти духовно, напри­мер, через болезни, немощи. Поэтому, если вхо­дишь в цер­ков­ный мир, ты дол­жен посте­пенно меняться, ста­ра­ясь согла­со­вать свою жизнь с запо­ве­дями Божи­ими. Появ­ля­ется много поступ­ков, кото­рые ты совер­шать не дол­жен, много мест, куда лучше не ходить. Бог тебя усы­но­вил и сове­тует: “Туда не ходи, того не делай”.
Наша зем­ная жизнь подобна юно­сти: какую основу полу­чишь в зем­ной жизни, такая будет и в веч­ной. Поэтому наша задача – научиться веч­ной жизни в рам­ках зем­ной. И своим детям мы должны пере­дать не зна­ния, а опыт, чтобы он пере­хо­дил из поко­ле­ния в поко­ле­ние. Тра­ди­ция есть пере­дача духов­ного опыта как основы жизни.
Суть бого­уго­жде­ния в том, что нужно все­гда жить по запо­ве­дям Божьим, когда тебе это выгодно и невы­годно, когда тебе хорошо и когда тебе плохо. То есть необ­хо­димо забыть о себе. Ты дол­жен заста­вить себя любить соб­ствен­ных детей, мужа, жену. Поня­тие “любовь” в Пра­во­сла­вии – осо­бен­ное. Бог есть любовь. Любовь – поня­тие бес­по­лое. И любовь – все­гда боже­ствен­ная, она не может быть иной.
Любовь надо искать не там, где чув­ства, пере­жи­ва­ния и стра­сти. В Свя­щен­ном Писа­нии есть слова Спа­си­теля: “Кто любит Меня, тот запо­веди Мои соблю­дает”. А запо­веди – это не чув­ства, это поступки. Запо­веди учат жить по зако­нам любви, соблаз­нами же чело­век себя губит. Бесов­ские силы сле­дят за тобой, уга­ды­вают твои жела­ния и стре­мятся испол­нить их. Если ты ожи­да­ешь чуда, они тебе это чудо пока­жут и будут убеж­дать, что это – от Бога. Осо­бенно часто так бывает с гор­дыми людьми, кото­рые хотят, чтобы все совер­ша­лось по их воле. Гор­дый чело­век не видит того хоро­шего, что посы­лает ему Гос­подь. Он видит только свои при­хоти. Гор­дость – это один из видов стра­стей, кото­рая чело­века ослеп­ляет. В резуль­тате, чело­век посто­янно доби­ва­ется испол­не­ния своих жела­ний, но доби­ваться их ста­но­вится все труд­нее и труд­нее, и со вре­ме­нем такой чело­век впа­дает в уны­ние. При­ве­дем такой про­стой и очень жиз­нен­ный при­мер: люби­мая девушка ушла к дру­гому. Сми­рен­ный чело­век поду­мает, что все в воле Божией, и будет прав (воз­можно, Гос­подь его от такой жены убе­рег), а гор­дый впа­дет в уны­ние и может даже руки на себя нало­жить, а само­убий­ство – это самый страш­ный грех, в кото­ром чело­век уже не может пока­яться. Он сразу ухо­дит в бесов­ский мир. Отча­я­ние, уны­ние, депрес­сия – это удел гор­дых людей. При­веду еще при­мер. Гор­дый чело­век упал в грязь. Какова его реак­ция? “Я упал?! Как такое может быть со мной?!”. Пред­ста­вим себе реак­цию пра­во­слав­ного чело­века в этой же ситу­а­ции: “Гос­поди, чего от меня ждать? Что может быть хоро­шее от меня?”. Под­нялся и пошел себе дальше. Вот так пра­во­слав­ный чело­век и живет: упал, под­нялся и пошел дальше. Пра­во­слав­ный чело­век пони­мает, что если Гос­подь попу­стил упасть в грязь, то не надо отча­и­ваться, надо под­няться и идти дальше. В то же время искать грязь самому не надо.
Пра­во­слав­ный чело­век дол­жен стре­миться к сво­боде, а сво­бода заклю­ча­ется в победе добра над злом. Как же достичь этой победы? Пара­док­сально, но чтобы стать сво­бод­ным, чтобы побе­дить зло в себе, необ­хо­димо сми­риться, то есть свя­зать себя. Истин­ная сво­бода дости­га­ется через кажу­щу­юся несво­боду, но эту несво­боду чело­век выби­рает сам, добровольно.
Сми­ре­ние поко­ится на двух “китах”. Пер­вый “кит”: ты дол­жен пони­мать, что тебе можно, что нельзя, дол­жен ори­ен­ти­ро­ваться в жизни, иметь опыт, знать, что такое добро и что такое зло. Сей­час эти ори­ен­тиры раз­мыты, вроде бы все поз­во­ли­тельно, но пра­во­слав­ный чело­век дол­жен уметь отли­чать добро от зла. Что ему слу­жит ори­ен­ти­ром в жизни? Мы уже гово­рили об этом: прежде всего Божии запо­веди, затем – голос сове­сти. Чело­век дол­жен быть муд­рым и дол­жен учиться извле­кать уроки из жизни. Муд­рость и жиз­нен­ный опыт, кото­рый ты или сам почерп­нул, или при­нял (от роди­те­лей, духов­ного настав­ника, отцов Церкви) – пер­вый “кит”. Вто­рой “кит” –спо­соб­ность выбора между доб­ром и злом. Для этого ты дол­жен быть не только муд­рым, но и силь­ным. Ты дол­жен иметь в себе силы удер­жаться от зла, то есть от того, что неугодно Богу, в какой бы при­вле­ка­тель­ной форме это зло не пред­стало. Ты дол­жен научиться себя свя­зы­вать. Чтобы стать сми­рен­ным, необ­хо­димо быть лич­но­стью, только лич­ность спо­собна достичь сми­ре­ния, кото­рое назы­вают еще смиренномудрием.
В чем же заклю­ча­ется смирение?
Като­лики часто упре­кают нас в том, что у них есть ска­мейки в церкви, а у нас нет, но ведь сидеть в храме – это верх невос­пи­тан­но­сти. При­ве­дем про­стой при­мер. Что вы дела­ете, когда в ауди­то­рию вхо­дит всеми ува­жа­е­мый чело­век, как пока­зы­ва­ете ему свое ува­же­ние? Вста­ете. Так как же можно сидеть перед Богом? Поэтому в нашей церкви нельзя сидеть. Это допус­ка­ется лишь тогда, когда чело­век не имеет сил сто­ять. Сле­до­ва­тельно, то, что мы стоим в храме, это не недо­ста­ток, а досто­ин­ство нашей Пра­во­слав­ной Церкви, пра­во­слав­ное благочестие.
Пер­вый подвиг, кото­рый совер­шает пра­во­слав­ный чело­век, – это пост. Пост – начало духов­ной брани. Навер­ное, для неко­то­рых в среду и пят­ницу не есть ско­ром­ного очень трудно. Но в эти дни Спа­си­тель стра­дал, и если ты весе­лишься, ешь и пьешь без меры, то ты не стра­да­ешь со Хри­стом. В эти дни ты дол­жен огра­ни­чи­вать себя не только в еде, но и в сло­вах, раз­вле­че­ниях. Ты как бы немного отхо­дишь от мира и начи­на­ешь жить не по своей воле, а по цер­ков­ному уставу. Пара­докс в том, что чело­век готов сидеть на диете ради кра­си­вой фигуры, но когда он при­хо­дит в Цер­ковь и начи­нает воз­дер­жи­ваться от пищи ради Бога, то ему ста­но­вится очень трудно сдер­жи­вать и огра­ни­чи­вать себя, потому что начи­на­ется борьба про­тив вла­сти плоти. Иллю­зия того, что ты пол­но­стью управ­ля­ешь своей жиз­нью, раз­би­ва­ется постом. Наша немощь про­яв­ля­ется в малом, даже в том, что в пище отка­зать себе не можем, зна­чит, мы себе не под­властны. Раз мы не спо­собны отка­зать себе в малом, зна­чит, под­вер­жены любому соблазну и греху. Пост поз­во­ляет узнать правду о себе. Он – зер­кало, в кото­ром отра­жа­ется правда о нашем духов­ном состо­я­нии. Пост учит чело­века гово­рить “нет” греху.
Через воцер­ко­в­ле­ние чело­век обре­тает сво­боду от мира. Задача пра­во­слав­ного обра­зо­ва­ния и вос­пи­та­ния – очи­стить в чело­веке образ Божий, при­ве­сти чело­века к Богу, чтобы Божий свет исте­кал из него в мир. Перед чело­ве­ком стоит не только задача жить бого­угодно и спа­сти свою душу, но и дру­гая, кос­ми­че­ская задача – соеди­нить мир, в кото­ром мы живем, с Богом. Гос­подь сотво­рил мир, сотво­рил чело­века, поз­во­лил ему давать имена живот­ным, то есть при­гла­сил его в со-творцы этого мира, а потом дал чело­веку этот мир во вла­де­ние. Бог на мир вли­яет через чело­века. Вы, навер­ное, заме­чали, что, когда чело­век молится – вся при­рода ликует. В мона­сты­рях все­гда хозяй­ство­вали с молит­вой, и земля отзы­ва­лась – щедро пло­до­но­сила, была пло­до­род­ной. Мона­стырь закрыли, молиться пере­стали – и почва пре­вра­ти­лась в болото. Опять открыли мона­стырь – земля вновь стала пло­до­род­ной. Мир жаж­дет воз­вра­ще­ния чело­века к Богу, именно в этом реше­ние эко­ло­ги­че­ских про­блем. Налицо зако­но­мер­ность: мы пло­хие – и мир вокруг нас ста­но­вится все хуже, то есть мир как бы стра­дает из-за нашей без­нрав­ствен­ной жизни и взы­вает к нам, тре­бует, чтобы мы исправлялись.
Зна­ете такое поня­тие – “уют”? Уют не зави­сит от богат­ства. Мне часто при­хо­дится освя­щать дома людей, раз­ных по уровню мате­ри­аль­ного бла­го­по­лу­чия. Бывает, захо­дишь в бога­тую квар­тиру, после евро­ре­монта, а впе­чат­ле­ние такое, будто попал в гости­ницу. Захо­дишь в про­стую, скромно обстав­лен­ную квар­тиру, а в ней так уютно. Уют – это не только эсте­ти­че­ская харак­те­ри­стика, а осо­бая духовно-нрав­ствен­ная атмо­сфера. Создать ее искус­ственно нельзя. Если в доме есть атмо­сфера уюта, то в него хочется идти. Почему неко­то­рые дети не хотят идти домой, почему неко­то­рые мужья с неохо­той воз­вра­ща­ются домой с работы? Потому что дом их похож на ад, а мы должны пре­вра­тить дом в рай­ское место. Дом – это малая Цер­ковь. Та атмо­сфера, кото­рую мы создаем у себя дома и пере­но­сим в мир, зави­сит от состо­я­ния нашей души, а состо­я­ние нашей души зави­сит от сми­ре­ния, а сми­ре­ние зави­сит от нашей муд­ро­сти и воли, но глав­ное – от бла­го­дат­ной помощи Божией, без кото­рой мы себя сми­рить не сможем.
Гос­подь сотво­рил чело­века, Адама. Жен­щину Он не тво­рил, а взял от Адама. Это уже не было актом тво­ре­ния. Чело­век часто гово­рит: “я сотво­рил”, но тво­ре­ние – это когда из ничего созда­ется что-то или кого-то, поэтому Твор­цом может быть только Бог, а чело­век может только со-тво­рить при помощи Бога. Когда писа­тели или худож­ники гово­рят: “Мы – творцы”, – я отве­чаю: “Вы не творцы, а твари”. Они люди умные, не оби­жа­ются, потому что тварь – это тво­ре­ние Бога. И если ты дела­ешь что-то достой­ное вос­хи­ще­ния, то только с Божией помощью.
Бог сотво­рил чело­ве­че­скую при­роду, и каж­дый чело­век дол­жен быть носи­те­лем Боже­ствен­ной при­роды. Грех раз­бил чело­ве­че­скую при­роду на куски. Инди­ви­ду­аль­ность есть про­яв­ле­ние рас­ко­ло­той чело­ве­че­ской при­роды. Поэтому, образно говоря, каж­дый из нас ходит и хва­ста­ется: “Я – луч­ший оско­лок, лучше дру­гих оскол­ков”. Чело­век – это оско­лок гре­хов­ного мира. Цер­ковь в Таин­стве Кре­ще­ния дает воз­мож­ность вос­ста­но­вить целост­ность чело­ве­че­ской природы.
Апо­столы мно­гого не пони­мали, пока на них ни сошел Дух Свя­той, хотя нахо­ди­лись рядом со Спа­си­те­лем. В день Пяти­де­сят­ницы на них сошел Дух Свя­той в виде огнен­ных язы­ков – на каж­дого по отдель­ному языку, то есть Гос­подь каж­дому дал какой-то инди­ви­ду­аль­ный дар, осо­бое духов­ное при­зва­ние. Говоря сло­вами бого­слова Вла­ди­мира Лос­ского, то, что Хри­стос соеди­нил, Дух разъ­еди­нил в день Пяти­де­сят­ницы. Хри­стос соеди­нил людей в Таин­стве Кре­ще­ния, в искуп­ле­нии гре­хов, а Дух Свя­той каж­дому дал лич­ност­ное бытие. Когда гово­рят, что Цер­ковь зака­ба­ляет людей, застав­ляет всех жить оди­на­ково, мы отве­чаем, что, наобо­рот, в Церкви каж­дый полу­чает осо­бое бытие, осо­бый дар и осо­бую ответ­ствен­ность за него. Если про­изо­шло вос­ста­нов­ле­ние чело­ве­че­ской при­роды, то каж­дый чело­век, полу­чив дары Духа Свя­того, ста­но­вится ипо­ста­сью этой чело­ве­че­ской при­роды. Мы знаем, что в Пре­свя­той Тро­ице каж­дая ипо­стась, то есть лицо, не раз­де­ляя сущ­ность Боже­ствен­ного бытия Тро­ицы, несет в себе всю пол­ноту Боже­ства. И каж­дый чело­век спо­со­бен нести в себе всю пол­ноту чело­ве­че­ской при­роды, при этом полу­чая свое лич­ност­ное бытие. Чело­век пре­вос­хо­дит свою при­роду, не отка­зы­ва­ясь от нее. Вот в чем заклю­ча­ется лич­ност­ное бытие.
Можно быть чело­ве­ком, но при этом не быть лич­но­стью. Можно быть инди­ви­ду­аль­но­стью, но не быть лич­но­стью. Лич­но­стью может быть только чело­век, полу­чив­ший дар Духа Свя­того, то есть лич­ность – это духов­ное про­яв­ле­ние чело­ве­че­ской при­роды. Лич­ность явля­ется пока­за­те­лем чело­века как осо­бен­ного тво­ре­ния Божия. Лич­ность – это пере­рас­та­ние чело­ве­че­ской при­роды. Чело­век выхо­дит за рамки своей при­роды, ста­но­вится выше ее, сохра­няя эту при­роду в себе. Спо­соб­ность выйти за рамки сво­его бытия, за рамки дан­ной ему при­роды даро­вана только чело­веку. Плот­ской чело­век за эти гра­ницы выйти не может. Если чело­век пере­стает быть плот­ским, то он духовно начи­нает пере­рас­тать, под­ни­мает до Боже­ствен­ной высоты эти рамки, и тем самым являет нашу при­роду как чело­ве­че­скую. Пони­ма­ете, в чем отли­чие чело­ве­че­ской при­роды от всей осталь­ной? Никому в мире не дано этого, а чело­веку потен­ци­ально дана воз­мож­ность быть выше своей при­роды. Это не зна­чит, что каж­дый начи­нает так жить, но каж­дый может так жить, нам дана воз­мож­ность стать лич­но­стью. Стать лич­но­стью – это наша задача и наша цель. Поня­тие “лич­ность” с точки зре­ния Пра­во­сла­вия – это отра­же­ние в чело­ве­че­ской при­роде тайны Пре­свя­той Тро­ицы. В тайне Пре­свя­той Тро­ицы мы правду о себе узнаем и правду о себе ищем.
Неко­то­рые хотят познать Бога в том смысле, что как можно больше узнать о Нем. Но мы должны пони­мать, что наш Бог – это Бог Откро­ве­ния, и поэтому мы о Боге можем узнать только то, что Он Сам о Себе откроет. Надо сми­риться с тем, что есть вещи, кото­рые Он нико­гда не откроет, и есть вещи, кото­рые мы нико­гда не пой­мем. Суще­ствую тайны, кото­рые назы­ва­ются “крест для мысли”. Напри­мер, нико­гда на раци­о­наль­ном уровне мы не смо­жем понять тайну Пре­свя­той Тро­ицы. Гос­подь дал нам правду о Себе, и насколько Он открыл, настолько мы и имеем зна­ний, не больше. Поэтому познать Бога зна­чит познать Его Откро­ве­ние, кото­рое про­яв­ля­ется в Свя­щен­ном Писа­нии, в Свя­щен­ном Пре­да­нии, вклю­ча­ю­щем в себя Все­лен­ские Соборы, духов­ные писа­ния свя­тых отцов и опыт Церкви.
Свя­тые отцы гово­рят, что настолько пони­ма­ешь Свя­щен­ное Писа­ние, насколько освоил Свя­щен­ное Пре­да­ние. То есть Пре­да­ние – это ключ к Писа­нию. Поэтому изу­че­ние Свя­щен­ного Писа­ния в пер­вые века хри­сти­ан­ства начи­на­лось после того, как чело­век воцер­ков­лялся. Сна­чала его огла­шали, это зна­чит, что год он учился жить цер­ков­ной жиз­нью, то есть учился не гре­шить, учился каяться, учился пра­вед­но­сти, бла­го­че­стию, молитве. Только после этого давали читать Свя­щен­ное Писа­ние с тол­ко­ва­ни­ями свя­тых отцов.
Неко­то­рые гово­рят, что нужно изу­чать Свя­щен­ное Писа­ние. В трам­ваях Биб­лию читают, в авто­бу­сах, как обыч­ную книжку. Но ведь важно не про­сто читать, важно и то, в каком состо­я­нии ты это дела­ешь, для чего ты это дела­ешь и как ты про­чи­тан­ное пони­ма­ешь. Когда мы обсуж­даем какой-либо текст, то у нас могут быть совер­шенно про­ти­во­ре­чи­вые выска­зы­ва­ния о нем. Каж­дый из нас будет тол­ко­вать его по-сво­ему. Поэтому Пра­во­сла­вие объ­яс­няет, что Свя­щен­ное Писа­ние надо не своим умом тол­ко­вать, а необ­хо­димо учиться его тол­ко­ва­нию у свя­тых людей. Чтобы тол­ко­вать Писа­ние, надо стать свя­тым. Что Духом напи­сано, Духом и пони­ма­ется. Про­те­станты поль­зу­ются про­фес­сор­скими тол­ко­ва­ни­ями Писа­ния, а мы ищем правду у свя­тых, таких как Иоанн Зла­то­уст, Васи­лий Вели­кий, Иоанн Крон­штадт­ский. Про­фес­сор – это тео­ре­тик, а свя­той – это прак­тик. Раз­ница боль­шая. Читать Свя­щен­ное Писа­ние, не читая тво­ре­ний свя­тых отцов, опасно для нас, потому что мы должны не про­сто читать, а испол­нять, жить по Свя­щен­ному Писа­нию. Свя­тые отцы помо­гают нам, рас­ска­зы­вают, что про­изой­дет с чело­ве­ком, если он нач­нет жить по запо­ве­дям, какие иску­ше­ния могут его ждать, как научиться справ­ляться с грехом.
Мит­ро­по­лит Иоанн (Сны­чев) делал так: про­чи­тает книгу и начи­нает жить по ней. Рыбу он, к при­меру, любил ловить. Сидит с удоч­кой и раз­мыш­ляет: “Вот и апо­столы рыбаки все были” – не про­сто рыбку ловит, а потому что это было апо­столь­ское при­зва­ние. Или ржа­вые гвоз­дики пра­вит, поло­жив на колени доску. Его духов­ное чадо спра­ши­вает: “Вла­ды­ченька, хотите я вам ящик новых гвоз­дей куплю?”. А мит­ро­по­лит пра­вит ржа­вые гвозди и гово­рит: “Вот и чело­век также: согнется, заржа­веет, а ты его посту­ка­ешь, выпря­мишь – и опять он в дело готов”. Про­стое дело делает, а духовно размышляет.
А раз­го­вор Хри­ста с сама­рян­кой помните? Сама­рянка – греш­ница, пять мужей у нее было. При­шла к колодцу за водой, а о чем стала с Гос­по­дом гово­рить? О Мес­сии, о том, как молиться, как Бога почи­тать. Идет за водой про­стая жен­щина, а о чем думает! Вот уро­вень жизни чело­века – духов­ный: дела­ешь любое про­стое дело, а мыс­лишь бого­слов­ски, над духов­ной про­бле­мой размышляешь.
Нрав­ствен­ный, духов­ный уро­вень чело­века опре­де­ля­ется, прежде всего, его спо­соб­но­стью видеть свои грехи. Вспом­ните еван­гель­ский раз­го­вор Хри­ста с блуд­ни­цей. Гос­подь посто­янно обли­чал фари­сеев и книж­ни­ков, но когда при­вели блуд­ницу, Он не осу­дил ее, а ска­зал: “Кто без греха пусть пер­вым бро­сит в нее камень”, и никто не бро­сил. А мы сей­час всех готовы кам­нями забро­сать, потому что все вокруг, по нашему мне­нию, гре­хов­ные, а мы – без­греш­ные, мы правы во всем. Вот какой пока­за­тель­ный при­мер дает нам Еван­ге­лие: когда все поло­жили камни и разо­шлись, Хри­стос ска­зал: “Если уж они тебя не осу­дили, и Я тебя осуж­дать не буду. Иди и не греши”.
Бого­от­кро­ве­ние – ключ к пони­ма­нию про­ис­хож­де­ния мира и чело­века. Если изу­чить вни­ма­тельно Свя­щен­ное Писа­ние, то ока­жется, что вся наша исто­рия – это не путь про­гресса, как мы тра­ди­ци­онно думаем, а путь регресса, потому что, отпав от Бога, чело­век стал не совер­шен­ство­ваться, а деградировать.
С чего все нача­лось? Каин убил Авеля. Потомки Каина постро­или пер­вые камен­ные города, научи­лись ковать железо и играть на тру­бах. И полу­ча­ется, что совре­мен­ная циви­ли­за­ция – каин­ская. Из Вет­хого Завета мы знаем, до чего она довела: дол­го­тер­пе­ли­вый Гос­подь решил всех уни­что­жить. Он решил всех смыть, как грязь, с лица земли. Спасло чело­ве­че­ство то обсто­я­тель­ство, что нашелся один пра­вед­ный чело­век – его звали Ной. Один среди всего мира! Есть посло­вица: “Не стоит село без пра­вед­ника”. Если Гос­подь нас тер­пит – это под­твер­жде­ние того, что есть еще свя­тые люди на земле.
А что дети Ноя сде­лали дальше? Когда Ной, напив­шись пья­ня­щего вино­град­ного сока, заснул обна­жен­ный, его уви­дел в таком виде сын и над­сме­ялся над отцом, стал всем рас­ска­зы­вать о про­ис­шед­шем. Слава Богу, у Ноя еще два сына было. Те, узнав, что слу­чи­лось с отцом, ста­ра­ясь не смот­реть на его наготу, накрыли Ноя. Того сына, кото­рый рас­ска­зал о грехе отца, звали Хамом. Хам­ское пове­де­ние озна­чает, что сын видит грехи сво­его отца да еще про это рас­ска­зы­вает, то есть видеть грех отца – это уже хам­ство. Гос­подь Хама не про­клял, потому что перед этим бла­го­сло­вил Ноя вме­сте с сыно­вьями. Но за грех отца постра­дал сын Хама – Ханаан.
Сей­час хам­ство, когда млад­ший не то, что видит грех стар­шего, но еще и вос­стает, еще судит его, стало гре­хов­ной осно­вой всей нашей жизни. Это явле­ние, за кото­рое мы полу­чаем Божие проклятие.
Духов­ная жизнь в чело­веке не порож­да­ется обра­зо­ва­нием, вос­пи­та­нием и куль­ту­рой. Все хотят много знать, изу­чать веру: читают, вхо­дят в раз­ные сооб­ще­ства, пола­гая, что чем больше будут знать, тем ста­нут более духов­ными. Но уже дока­зано и пси­хо­ло­гами, и спе­ци­а­ли­стами по этике, что нрав­ствен­ность чело­века не опре­де­ля­ется его обра­зо­ван­но­стью. В раз­ви­тии чело­века всему свое время. Ребе­нок рас­тет, и он дол­жен научиться ходить, гово­рить, мыс­лить именно в то время, кото­рое ему для этого отве­дено. Рас­тли­тели дет­ских душ это пони­мают, и они дают ребенку зна­ния, может быть, и необ­хо­ди­мые, но в дру­гом воз­расте – лет в 20–25, но не в 14, не в 12 и не в 9. Если раньше поло­жен­ного срока дать эти зна­ния, они будут не полезны, они такую рану душе ребенка нане­сут, такой ущерб, что потом за всю жизнь этого ребенка вос­ста­но­вить будет невозможно.
Одна­жды в ауди­то­рии моло­дых людей 17–18 лет я стал рас­ска­зы­вать про бла­го­дат­ную жизнь. Я их спра­ши­ваю: “У кого из вас была пер­вая любовь, чистая, бес­по­лая, когда про­сто уви­деть люби­мого или его имя услы­шать – уже сча­стье?”. Ни одна рука не под­ня­лась. Полу­ча­ется, что если чело­века рас­тлить до того, как он пер­вый раз полю­бит, то он уже нико­гда не сумеет пере­жить ощу­ще­ния этой чистой Боже­ствен­ной любви, память о кото­рой всю жизнь согре­вает чело­века. Он уже нико­гда этого в жизни не пере­жи­вет. Как смо­жет он нор­мально жениться? Как он будет вообще отно­ситься к жен­щине? Раз­вра­щен­ный чело­век и к Богу очень трудно идет, а может и совсем не прийти. Поэтому совре­мен­ное поко­ле­ние – это поко­ле­ние, кото­рое ни семьи создать не смо­жет, ни детей родить, ни к вере прийти.
Сей­час идет борьба не про­сто за содер­жа­ние обра­зо­ва­ния, идет борьба за поко­ле­ние, за людей, за Рос­сию. Но вос­стала про­тив “совре­мен­ных” мето­дик обра­зо­ва­ния, про­тив про­грамм поло­вого вос­пи­та­ния детей только Цер­ковь. Учи­теля в сму­ще­нии, не знают, что делать, но боятся своих дирек­то­ров. Роди­тели без­молв­ствуют или гово­рят: “А что пло­хого?”. Им вну­шили, что дети должны все это знать, что это якобы детей обез­опа­сит. Мы гово­рим, что, конечно, когда замуж будете выда­вать, перед тем как в ЗАГС нести заяв­ле­ние, заведи в каби­нет и рас­скажи. Вот тогда, может быть, это не повре­дит, а когда целый класс семи­класс­ни­ков сни­мают с уро­ков, ведут и учат, как вести поло­вую жизнь, то это имеет очень пло­хие послед­ствия. Ни у кого не хва­тает сме­ло­сти ска­зать, что не все дети раз­вра­щены, и в боль­шин­стве своем совсем не раз­вра­щены, и не нуж­да­ются в таком поло­вом просвещении.
Есть закон необ­хо­ди­мо­сти: когда чело­век раз­ви­ва­ется, он дол­жен в соци­уме жить. Чело­век без обще­ства раз­ви­ваться не может, но он хочет быть сво­бод­ным от этого обще­ства. Вот такой пара­докс. Чело­веку хочется жить одному, сво­бодно и неза­ви­симо. Это доста­точно напря­жен­ное внут­рен­нее состо­я­ние, когда мы пони­маем, что раз­ви­ваться вне обще­ства не можем, но в то же время стре­мимся к сво­боде. Самое соци­аль­ное суще­ство – малень­кий ребе­нок. Взрос­лый может без соци­ума немножко обой­тись, а ребе­нок через дру­гих людей с этим миром непре­рывно контактирует.
Полу­ча­ется, что чело­век, живя и раз­ви­ва­ясь в обще­стве, все время пыта­ется от него осво­бо­диться, захва­тить себе все больше сво­боды. Он ста­ра­ется на обще­ство воз­дей­ство­вать. Разум­ные силы души – воля, чув­ства, и осо­бенно ум – застав­ляют чело­века это делать очень изощ­ренно. Чело­век борется за свое инди­ви­ду­аль­ное выжи­ва­ние, ему хочется в этом мире при­спо­со­биться, отво­е­вать какую-то тер­ри­то­рию, чтобы жилось посво­бод­нее. Чем больше отво­е­вал, тем больше сво­боды. Чело­век созна­тельно поль­зу­ется своим умом, как инстру­мен­том инди­ви­ду­аль­ного выжи­ва­ния. Он начи­нает эго­и­сти­че­ски воз­дей­ство­вать на окру­жа­ю­щее его обще­ство. Чем умнее чело­век, тем он эго­и­стич­нее, он ста­ра­ется побольше при­сво­ить. Даже посло­вица такая воз­никла: “Если ты умный, то почему ты бед­ный?”. Зна­чит, если ты умный, ты дол­жен быть бога­тым, то есть дол­жен суметь отобрать у обще­ства для себя побольше вся­ких благ.
Но обще­ство тоже выра­ба­ты­вает меха­низмы само­за­щиты. Оно пони­мает, что если поз­во­лить чело­веку рас­по­я­саться в своих эго­и­сти­че­ских стрем­ле­ниях, то он это обще­ство будет раз­ла­гать. Как про­ти­во­ядие раз­ло­же­нию обще­ства и воз­ни­кают наци­о­наль­ные тра­ди­ции. Вот, напри­мер, у неко­то­рых наро­дов есть закон “кро­ва­вой мести”, такая наци­о­наль­ная тра­ди­ция. Хоро­шая она или пло­хая? С нашей точки зре­ния, без­об­раз­ная, но эта тра­ди­ция поз­во­ляет им выжить. Если этим кро­во­жад­ным наро­дам поз­во­лить уби­вать дру­гих, они истре­бят друг друга и всех осталь­ных тоже. Поэтому закон кров­ной мести им гово­рит, что если тро­нешь кого-то, то за это попла­тишься жиз­нью, тебя най­дут и ото­мстят. Чело­век пони­мает, что на дру­гого поку­шаться нельзя, потому что винов­ного най­дут и убьют. Поэтому он ходит, злится, зубами скри­пит, а руки не под­ни­мает, так как знает, что за это попла­тится соб­ствен­ной жиз­нью. Так обще­ство защи­ща­ется от эго­и­сти­че­ских зве­ри­ных наклонностей.
Посмот­рим на демо­кра­ти­че­ское обще­ство, в кото­ром, как все время гово­рят, госу­дар­ство должно быть пра­во­вым. Что такое “пра­во­вое госу­дар­ство”? Два купца в Рос­сии дого­ва­ри­ва­ются: “Я тебе – две баржи хлеба, а ты мне – два мешка золота”. Пожали руки. Один при­сы­лает две баржи хлеба, дру­гой – два мешка золота. Все довольны. Два демо­крата дого­ва­ри­ва­ются: “Я тебе – две баржи хлеба, а ты мне – два мешка золота”. Он ему – две баржи хлеба, а двух меш­ков золота нет. Как это предот­вра­тить? Вме­сто руко­по­жа­тия при­гла­шают двух нота­ри­усов, юри­ста, бан­ди­тов, заклю­чают дого­вор, ста­вят три печати, а если что не так – в суд подают за неустойки. Это и есть пра­во­вое госу­дар­ство. Где меньше дове­рия друг к другу, там больше рабо­тает право и закон. Поэтому пра­во­вое госу­дар­ство – это верх раз­вра­щен­но­сти обще­ства и верх дегра­да­ции обще­ствен­ных отношений.
Гово­рят, что у нас в Рос­сии непра­во­вое госу­дар­ство. Допу­стим, кто-то ста­вит машину в непо­ло­жен­ном месте. Подо­шел сотруд­ник ГАИ, ты с ним пого­во­рил, объ­яс­нил ситу­а­цию, запла­тил штраф, и он тебя отпу­стил. А в пра­во­вом госу­дар­стве с тобой не раз­го­ва­ри­вают. Пра­во­вое госу­дар­ство бес­че­ло­вечно, это меха­низм. Тебе про­сто на стекло при­леп­ляют талон­чик. Ты обя­зан запла­тить штраф, а если не пла­тишь – тебе при­сы­лают счет в два раза больше, и если ты опять не пла­тишь – вызы­вают в суд, не при­хо­дишь – при­ни­мают реше­ние, чтобы кон­фис­ко­вать часть тво­его иму­ще­ства. При­хо­дят и заби­рают твою квар­тиру, машину и про­чее на сто­и­мость этого штрафа. С тобой вообще никто не раз­го­ва­ри­вает, ты дол­жен делать только так, как пред­пи­сы­вают пра­вила, а если дела­ешь что-нибудь не так, то вклю­ча­ется репрес­сив­ный аппа­рат и по отно­ше­нию к тебе при­ни­мает соот­вет­ству­ю­щие меры, то есть обще­ство защи­щает себя от само­воль­ства людей. Такова совре­мен­ная запад­ная цивилизация.
В Аме­рике не было соб­ствен­ных тра­ди­ций, аме­ри­канцы взяли рим­ское право, уже­сто­чили его, и вме­сто дик­та­туры чело­века полу­чили дик­та­туру пра­во­вого госу­дар­ства. У них тира­ния закона. А у нас в Рос­сии – сво­бода, более сво­бод­ной страны нет на белом свете. Наша пра­во­слав­ная тра­ди­ция обра­щала эго­изм внутрь чело­века. Она гово­рила о том, что силы, кото­рые ты на борьбу с обще­ством хочешь напра­вить, надо повер­нуть на борьбу со злом внутри себя. Пра­во­слав­ное обще­ство внешне чело­века прак­ти­че­ски не огра­ни­чи­вало, оно застав­ляло его огра­ни­чи­вать самого себя изнутри, фор­ми­ро­вало такие тра­ди­ции, что чело­век не мог их не выпол­нить, потому что все было постро­ено на запо­ве­дях Божиих и на Еван­гель­ской истине. Поэтому у нас в Рос­сии не было Кон­сти­ту­ции. Нам часто спра­ши­вают: “Как это не было Кон­сти­ту­ции? В Рос­сии, что же, и зако­нов не было?”. В Рос­сии все­гда был закон Божий.
Какое каче­ство пра­во­слав­ного чело­века ни возь­мешь, оче­видно, что выра­бо­тано оно для само­со­хра­не­ния обще­ства, и о мно­гих из них гово­рится в наших рус­ских посло­ви­цах, пого­вор­ках. Всем известно такое рас­про­стра­нен­ное изре­че­ние о цели жизни чело­века: постро­ить дом, поса­дить дерево, вырас­тить сына. Что такое “дом постро­ить”? Жилище, место для ноч­лега? Нет, ска­зано ведь – “дом”. А дом – это малая Цер­ковь. Вот какова задача для чело­века. Как его можно создать? Путем само­по­жерт­во­ва­ния, потому что если ты хочешь создать дом, то дол­жен заста­вить себя любить его, дол­жен о нем забо­титься, а не любить рыбалку больше дома или подруг больше детей. Дол­жен эго­и­сти­че­ские свои стрем­ле­ния сми­рить, сдер­жи­вать себя. Закон пра­во­слав­ной жизни таков, что все огра­ни­че­ния на себя чело­век дол­жен нало­жить сам. Ни госу­дар­ство, ни закон, ни обще­ство, а сам чело­век дол­жен себя сми­рить, то есть каж­дый эту свою раз­ру­ши­тель­ную энер­гию дол­жен напра­вить на сози­да­ние внут­рен­него мира. Чело­веку с “запад­ным” мыш­ле­нием трудно быть духов­ным, потому что всю свою энер­гию он направ­ляет вовне, а пра­во­слав­ный чело­век направ­ляет ее внутрь себя для сми­ре­ния, очи­ще­ния внут­рен­него состо­я­ния. Это чело­век духов­ной борьбы.
Сле­ду­ю­щее дело – поса­дить дерево. После тебя на этой пла­нете на одно дерево должно стать больше. Это сим­вол того, что ты дол­жен умно­жать то, что полу­чил. Надо, чтобы после каж­дого поко­ле­ния оста­ва­лось не меньше, а больше, чем было до него. Каж­дое поко­ле­ние должно уве­ли­чи­вать богат­ство, полу­чен­ное от предыдущего.
А что зна­чит “вырас­тить сына”? Это озна­чает, что ты полу­чил от своих пред­ков не только чело­ве­че­скую при­роду и жизнь, ты полу­чил куль­туру, тра­ди­ции, исто­рию, веру, опыт жизни, и все это ты дол­жен пере­дать своим детям. Если сумел это пере­дать – ты можешь спо­койно уйти в веч­ность с созна­нием того, что “не пре­рвется сереб­ря­ная нить”. Вырас­тить ребенка – зна­чит сохра­нить и пере­дать тыся­че­лет­нюю исто­ри­че­скую тра­ди­цию народа.
Опыт жизни пере­да­ется на уровне семьи. Ведь наши дети живут в атмо­сфере нашей жизни и обу­ча­ются от нас. Прежде отец брал сына в поле уже с трех-четы­рех лет, и ребе­нок вме­сте с ним сено косил, участ­во­вал в хозяй­ствен­ной жизни семьи, при этом никто ему не гово­рил, что он еще малень­кий, что ему надо отдох­нуть, погу­лять или пораз­влечься. Он про­сто жил этой жиз­нью. Ему не тяжело и не легко, это при­выч­ная его жизнь. А мы ста­ра­емся деток от своей жизни ограж­дать, им пред­на­зна­чаем дру­гую. Это и есть как раз то, что мы свой жиз­нен­ный опыт детям не передаем.
Когда чело­век начи­нает осо­зна­вать осо­бую ответ­ствен­ность за свою жизнь, он зада­ется вопро­сом: какое зада­ние дает нам Гос­подь? Рус­ский фило­соф Иван Ильин сфор­му­ли­ро­вал это так, что каж­дого чело­века как будто таин­ствен­ный голос зовет к совер­шен­ству. Когда чело­век услы­шит этот голос, он пой­мет, что пред­стоит перед Все­выш­ним. Осо­зна­ние пред­сто­я­ния Выс­шему, Боже­ствен­ному и есть про­буж­де­ние духов­ного начала, воз­вы­ше­ние над мате­ри­аль­ным, раци­о­наль­ным, над про­стой при­ро­дой. Чело­век пони­мает, что он Богом при­зван из небы­тия в бытие не про­сто так и у каж­дого из нас есть осо­бая задача и при­зва­ние, зна­чит, мы должны нечто испол­нить в этом мире. Талант, кото­рый Гос­подь нам дал, откры­ва­ется в цер­ков­ной жизни, мы вдруг начи­наем пони­мать, к чему призваны.
Мы знаем, как мно­гие гони­тели веры вдруг сами ста­но­ви­лись веру­ю­щими. Неко­то­рые назы­вают их лице­ме­рами. Но это не так. Гос­подь откры­вает каж­дому чело­веку, для чего нужны его спо­соб­но­сти, его уме­ния и позна­ния. Когда чело­век во славу Божию начи­нает свои таланты исполь­зо­вать, тогда пони­мает, в чем смысл его жизни. В цер­ков­ном мире все дан­ные чело­веку таланты обла­го­ра­жи­ва­ются, оду­хо­тво­ря­ются. Смысл, кото­рый они при­об­ре­тают, нужен в первую оче­редь самому чело­веку. Он начи­нает пони­мать свое при­зва­ние и осо­зна­вать ответ­ствен­ность за свою жизнь.
Чего нет у совре­мен­ного чело­века, так это ответ­ствен­но­сти: он готов сде­лать все, что угодно, но ни за что отве­чать не хочет.
В чем сво­бода чело­века? В том, что можешь делать все: ты можешь жить с Богом, можешь с Богом бороться. Но ты дол­жен отве­чать за свой выбор жиз­нен­ного пути, дол­жен пони­мать, каков будет резуль­тат твоих решений.
При­зва­ние, пред­сто­я­ние Выс­шему, ответ­ствен­ность – это три пока­за­теля, кото­рые харак­те­ри­зуют духов­ную жизнь пра­во­слав­ного чело­века. Духов­ное про­буж­де­ние может про­изойти в дет­стве, может в 20, 40, 70 лет или за день до смерти. Воз­мож­ность духов­ной жизни потен­ци­ально дана чело­веку, но зем­ными спо­со­бами она не про­буж­да­ется. Нет таких меха­низ­мов, напри­мер, в системе нашего обра­зо­ва­ния, чтобы про­буж­дать ее в людях, потому что таин­ствен­ная встреча чело­века с Богом, конечно, зави­сит от самого чело­века, от усло­вий, в кото­рых он живет, но, прежде всего, она зави­сит от Бога. Чело­век дол­жен искать Бога, и тогда Бог най­дет чело­века. Не мы спа­са­емся, а нас спа­сают. Мы не должны об этом забы­вать. Наша задача выйти на дорогу, по кото­рой идет Хри­стос, встре­тить Его, а это воз­можно только в Церкви.
Ино­гда гово­рят, что к Богу ведут раз­ные пути, как на гору, на вер­шину: дескать, Бог там ожи­дает нас, как каме­шек какой-нибудь лежит и ждет. Нет, Он каж­дого ищет! Помните воз­глас Бога: “Адам, где ты? Почему не ходишь пред Моими очами?”. Но что отве­тил Адам на вопрос Гос­пода, когда Бог нашел его и спро­сил, не съел ли Адам пло­дов с дерева позна­ния добра и зла? Он ска­зал, что его соблаз­нила Ева. Не попро­сил у Бога про­ще­ния, не пока­ялся, а обви­нил Еву, а она обви­нила змея. Гос­подь не дождался пока­я­ния от Адама и Евы. И с тех пор Он ищет каю­ще­гося человека.
Говоря о вос­пи­та­нии и само­вос­пи­та­нии, мы должны иметь в виду, что необ­хо­димы опре­де­лен­ные усло­вия, в кото­рых про­ис­хо­дит духов­ное про­буж­де­ние. Какие это усло­вия? Во-пер­вых, нрав­ствен­ное само­опре­де­ле­ние чело­века. Мы должны начать с пони­ма­ния того, что гре­шить нельзя. Пусть я еще не духов­ный, я еще ничего не пони­маю, но дол­жен осо­знать, что мер­зо­сти тво­рить не имею права. Дол­жен оста­но­виться и встать на твер­дую пози­цию, что буду ста­раться не гре­шить, буду над собой работать.
Нрав­ствен­ное совер­шен­ство­ва­ние чело­века без Божией помощи не про­ис­хо­дит. Если ты даже курить сам бро­сить не можешь, то какие аске­ти­че­ские подвиги можешь совер­шить? Без Божией помощи мы ничего не можем. Все, что мы имеем доб­рого, – от Бога. Где эту Божию помощь мы полу­чаем? В цер­ков­ных Таин­ствах. Помните, как в Еван­ге­лии напи­сано, что сле­пой сидел при дороге, по кото­рой шел Хри­стос. Не в лесу сидел, не в любом дру­гом каком-то месте, а при дороге, по кото­рой шел Хри­стос. Так и каж­дый чело­век дол­жен выйти на эту дорогу, кото­рая есть ни что иное, как Цер­ковь, где в Таин­ствах чело­век встре­ча­ется с Богом.
Таин­ствен­ный момент дей­ствия бла­го­дати Божией в нашей душе совер­ша­ется неза­метно, потому что, воз­рас­тая духовно, начи­на­ешь неза­метно совер­шать малень­кие нрав­ствен­ные, а затем и духов­ные подвиги. Это похоже на то, как если бы сесть напро­тив дерева и гово­рить, что не видишь, как оно рас­тет. День за днем смот­ришь и вроде ничего не заме­ча­ешь, а через пол­года вдруг обна­ру­жи­ва­ешь, что дерево выросло на пол­метра. Именно так и в жизни: ходишь пол­года в цер­ковь, и вдруг оста­нав­ли­ва­ешься и заме­ча­ешь, что стал смот­реть на мир дру­гими гла­зами: у тебя дру­гие мысли, дру­гие жела­ния, в душе уста­нав­ли­ва­ется мир и покой. У тебя появи­лись совсем дру­гие стрем­ле­ния, реак­ция на окру­жа­ю­щий мир стала иной. То, что вол­но­вало, ока­за­лось на самом деле таким пустя­ком, а в том, на что не обра­щал вни­ма­ния, сей­час слезно каешься, пере­жи­ва­ешь. Изме­нился мас­штаб цен­но­стей жизни, и уже с уве­рен­но­стью можешь ска­зать, что стал дру­гим. Это и есть момент духов­ного воз­рас­та­ния, когда все, что раз­ви­ва­лось в твоей при­роде и соци­аль­ной жизни, начи­нает обре­тать новую высоту, и с этой высоты ты уже дальше видишь, лучше понимаешь.
Это и есть крест чело­ве­че­ской жизни: ты в плос­ко­сти раз­ви­ва­ешься, а дол­жен под­ни­маться по вер­ти­кали. В плос­ко­сти можешь достичь огром­ных успе­хов, быть и куль­тур­ным, и вос­пи­тан­ным, и обра­зо­ван­ным, но духовно воз­рас­тать – это дру­гое дело.
Любое заня­тие, кото­рое ты дела­ешь с верой, обре­тает духов­ную глу­бину и духов­ный смысл. Ты уже не про­сто ремеслом зани­ма­ешься, а спа­си­тель­ным духов­ным дела­нием, и в этом дела­нии ты можешь достичь высот про­зре­ния духов­ного. Ты можешь про­зре­вать в лите­ра­туре, в поэ­зии, в живо­писи, в науке.
Неко­то­рые гово­рят, что Мен­де­ле­еву повезло: лег спать, а ночью ему таб­лица хими­че­ских эле­мен­тов при­сни­лась, и он стал вели­ким уче­ным. При этом мало кто знает, что Дмит­рий Ива­но­вич был еще и пра­во­слав­ным чело­ве­ком, вели­ким молит­вен­ни­ком, и боролся за наци­о­наль­ное воз­рож­де­ние Рос­сии. Он был чело­ве­ком духовным.
Гени­аль­ные откры­тия дела­лись не на уровне логи­че­ского рас­суж­де­ния, экс­пе­ри­мента, а на уровне духов­ного про­зре­ния. Иса­ака Нью­тона мир почи­тает как физика и мате­ма­тика, а Англия почи­тает его, прежде всего, как вели­кого англий­ского бого­слова. Это был бла­го­го­вей­ный веру­ю­щий чело­век. Он поня­тие силы взял из Псал­мов Давида – “Бог сил” – и пере­ло­жил на вза­и­мо­дей­ствия в есте­ствен­ном мире, то есть бого­сло­вием обо­га­тил есте­ствен­ные науки. Сила, энер­гия – это все бого­слов­ские понятия.
Поэтому когда мы гово­рим о необ­хо­ди­мо­сти изме­не­ния содер­жа­ния обра­зо­ва­ния в нашей школе, то, прежде всего, должны пони­мать, что любой пред­мет обя­зан стать сред­ством воз­вы­ше­ния души уче­ника. В каж­дом школь­ном или вузов­ском пред­мете мы можем найти духов­ные моменты, будь то мате­ма­тика, физика, исто­рия, лите­ра­тура… Сей­час не изу­ча­ется прав­ди­вая исто­рия науки, не изу­ча­ются пол­ные био­гра­фии уче­ных, вовсе не гово­рится об их духов­ной жизни. У нас до 70‑х годов запре­щали пуб­ли­ко­вать све­де­ния о рели­ги­оз­ной жизни Пуш­кина. Только за послед­ние несколько лет пуш­ки­но­веды сде­лали массу откры­тий, под­твер­жда­ю­щих, что Пуш­кин был пра­во­слав­ным чело­ве­ком. Да, в свое время он был масо­ном и кощун­ствен­ные стихи писал, но ведь мудро ска­зано: “Посмот­рим, как уми­рать будешь”. Пока чело­век не умер, трудно судить, каков он. Про­слав­ле­ние свя­тых после смерти про­ис­хо­дит. Смерть Пуш­кина пока­зала, что он умер, как пра­во­слав­ный. Гос­подь хра­нил его талант. Посмот­рите, Пуш­кин был одним из луч­ших стрел­ков того вре­мени, и он при­е­хал уби­вать Дан­теса. Все знали, что он его убьет, никто даже не сомне­вался. И вдруг какая-то пуго­вица, какая-то бляшка у сердца… Если бы не эта слу­чай­ность, Пуш­кин стал бы убий­цей, но Гос­подь не попу­стил ему взять такой грех на душу. Это уже любовь Божия. Дан­тес стре­ляет в Пуш­кина, смер­тельно ранит его, но у Пуш­кина оста­ется время. На что? На пока­я­ние. Что делает поэт? При­гла­шает свою семью, у всех про­сит про­ще­ния, дает послед­ние рас­по­ря­же­ния и велит при­ве­сти при­ход­ского свя­щен­ника, кото­рый потом засви­де­тель­ствует: “Дай-то Бог мне так пока­яться перед смер­тью, как пока­ялся Алек­сандр Сер­ге­е­вич”. Пока­я­ние, при­ча­стие, при­ми­ре­ние со всеми – так закон­чил Пуш­кин жизнь.
Какой-либо отре­зок жизни любого из нас может быть мерз­ким, но в целом жизнь имеет внут­рен­нюю логику. Через паде­ние мы, может быть, и про­зре­ваем. Через стра­да­ния, через лич­ную Гол­гофу в нас откры­ва­ется внут­рен­няя жизнь, ведь боль­шин­ство устро­ено так, что нас ничем не прой­мешь, кроме как скор­бями. Самый рас­про­стра­нен­ный спо­соб про­буж­де­ния духов­ной жизни – это путь скор­бей. В тра­ги­че­ский момент как бы скор­лупа рас­ка­лы­ва­ется, и росток веч­ной жизни начи­нает про­рас­тать. Поэтому сей­час Гос­подь попус­кает очень боль­шие скорби. Появи­лось много болез­ней, кото­рые нельзя изле­чить, их можно только исцелить.
У нас рядом с кафед­раль­ным собо­ром рас­по­ло­жен област­ной онко­ло­ги­че­ский дис­пан­сер. Когда слу­жил в соборе, наблю­дал, что при­хо­дят жен­щины в боль­нич­ных хала­тах, ста­вят свечки перед ико­ной вели­ко­му­че­ника Пан­те­ле­и­мона, идут на испо­ведь, при­ча­ща­ются, а через какое-то время при­хо­дят уже в пла­тьях и бла­го­да­рят: “Батюшка, слава Богу, ока­за­лось, что диа­гноз не под­твер­дился. Пять лет под­твер­ждался, а на шестой год не под­твер­дился”. Им и невдо­мек, что чудо произошло.
Ока­зы­ва­ется, есть болезни, кото­рые застав­ляет чело­века жить сего­дняш­ним днем. Когда при­хо­дят в храм боля­щие, гово­рят: “Вот, мне диа­гноз страш­ный поста­вили”. “Ну и что, – говорю, – радуйся”. И начи­наю объ­яс­нять, что бывают такие слу­чаи, когда здо­ро­вый чело­век Богу душу отдает без вся­кой види­мой при­чины. Когда Гос­подь захо­чет у тебя ее забрать, Он и без болезни ее забе­рет, а болезнь тебе попус­кает, чтобы напом­нить, что ты заиг­рался, что пока­яться нужно. Очень боялся рус­ский чело­век уме­реть без пока­я­ния, поэтому про­сил Бога дать побо­леть перед смер­тью, чтобы успеть пока­яться, потому что здо­ро­вый о пока­я­нии не все­гда думает. Самой страш­ной счи­та­лась вне­зап­ная смерть. В миру гово­рят: “Как легко умерла: заснула и не просну­лась”. А для пра­во­слав­ного это самая страш­ная смерть, потому что чело­век не успел пока­яться. Пра­во­слав­ные моли­лись вели­ко­му­че­нице Вар­варе, потому что ей дано даро­ва­ние убе­ре­гать чело­века от смерти без пока­я­ния, про­сили свя­тую, чтобы смерть не забрала внезапно.
Есть такая загадка: какой самый важ­ный момент в жизни, какой самый важ­ный чело­век в твоей жизни, какое самое глав­ное дело в твоей жизни? Ответ: самый глав­ный момент – сего­дняш­ний, им живешь, ведь вче­раш­ний уже про­шел, а зав­траш­ний еще не насту­пил. Самый важ­ный для тебя чело­век тот, кото­рый в дан­ный момент стоит перед тобою. Враг ли он, друг ли – это не имеет зна­че­ния, это Богом послан­ный тебе чело­век. И то дело, ради кото­рого этот чело­век при­шел к тебе, – самое важ­ное для тебя.
Живи днем сего­дняш­ним. Радуйся каж­дому дню. Проснулся живой – уже радуйся. Зав­тра будет день – будешь радо­ваться насту­пив­шему дню.
В Псково-Печер­ском мона­стыре сов­пало так, что хоро­нили ста­рого монаха в день ангела намест­ника. На ран­ней литур­гии были похо­роны, а на позд­ней – тор­же­ства в честь дня ангела намест­ника. В миру так не бывает, но мона­стырь и есть мона­стырь – монахи уже умерли для мира, и поня­тие смерти вос­при­ни­мают по-дру­гому. И вот, ночью отпе­вают, ран­нюю литур­гию слу­жат, в пещерку гроб зано­сят, а на позд­ней литур­гии “Мно­гая лета” поют, и потом тра­пеза празд­нич­ная. Намест­ник мона­стыря ска­зал тогда зна­ме­на­тель­ные слова: “Спаси, Гос­поди, усоп­шего брата моего, потому что он пре­под­нес мне один из самых цен­ных подар­ков: он мне в день ангела напом­нил о смерти, чтобы я про это не забы­вал, ибо “помня послед­няя своя – нико­гда не согрешишь”.
Одна­жды при­хо­дит ко мне нар­ко­ман и плачет:
– Ана­лиз полу­чил – ВИЧ.
– Ну и что?
– Так помру.
– Хочешь сек­рет открою?
– Какой?
– Я тоже помру. Все, кто здесь стоят, тоже помрут.
Он успокоился.
У людей истреб­лена память смерт­ная. У нас нет такого ощу­ще­ния, что мы умрем, нам кажется, что все будет вечно про­дол­жаться. И даже ста­рые люди поми­рать не соби­ра­ются. Напри­мер, предлагаю:
– Давай я тебя причащу.
– Вы что, я поми­рать не соби­ра­юсь. Собо­ро­ваться? Да вы что, меня хоро­нить вздумали?
А гово­ря­щей эти слова лет под девяносто.
Память смерт­ная застав­ляет чело­века думать о веч­но­сти, изме­нять жиз­нен­ные ори­ен­тиры. Поэтому надо жить днем сего­дняш­ним, какая бы болезнь у тебя не была, даже смер­тель­ная. Нужно пони­мать, что все в руках Божиих. Если Гос­подь захо­тел душу твою забрать, то повод най­дется. Часто гово­рят так: “если бы врачи успели, он бы еще пожил годок”. Не пони­мают, что не во вра­чах дело, а это Гос­подь решил душу забрать.
Ино­гда при­гла­сят боля­щего при­ча­стить – бежишь, торо­пишься, только порог пере­сту­пил – а он на твоих гла­зах уми­рает. Но бывает и по-дру­гому: задер­жи­ва­ешься, едешь долго, а уми­ра­ю­щий как будто бы ждет тебя, при­ча­стится – и уми­рает. Гос­подь нико­гда своих не забе­рет без испо­веди и при­ча­стия. Конечно, это не повод, чтобы без­ала­берно отно­ситься к своим обя­зан­но­стям, но надо пом­нить, что не все в нашей власти.
А как опре­де­лить, идет ли про­цесс духов­ного роста? Пра­во­слав­ный чело­век ска­жет, что духов­ность нельзя изме­рить, но когда чело­век духовно воз­рас­тает, он меня­ется. Пере­мену ведь можно заме­тить в чело­веке? Но нужно отли­чать изме­не­ния пси­хо­фи­зи­че­ские от изме­не­ний духовных.
Чело­век может меняться в пси­хо­фи­зи­че­ском плане: при­об­ре­тать зна­ния, навыки. Духов­ные изме­не­ния не таковы. Вспом­ните крест: гори­зон­таль и вер­ти­каль. Мы живем в гори­зон­таль­ной плос­ко­сти. Это наша зем­ная жизнь. Но пра­во­слав­ный чело­век не дол­жен огра­ни­чи­ваться этим. Он дол­жен жить не только в гори­зон­таль­ной плос­ко­сти, но и в вер­ти­каль­ной: посто­янно совер­шен­ство­ваться духовно, вос­хо­дить вверх.
Обду­мы­вая эту задачу, я взял за основу работу Павла Фло­рен­ского “Ико­но­стас”. В ней гово­рится о том, что чело­век, когда откры­вает в себе образ Божий, откры­вает в себе облик, лик, лицо. Чело­век стре­мится не только к лич­ност­ному бытию, но пыта­ется найти свое лицо в этом мире, лицо непо­вто­ри­мое, само­быт­ное. Павел Фло­рен­ский гово­рит, что у чело­века есть такое лицо, дан­ное ему Гос­по­дом. Однако это лицо может меняться и в худ­шую сто­рону, и в лучшую.
Если ты живешь духов­ной жиз­нью, то ты стре­мишься к Боже­ствен­ному бытию, стре­мишься к свя­то­сти. “Будьте святы, как свят Отец ваш Небес­ный”. Чело­век дол­жен быть свя­тым. Не про­сто хоро­шим, не про­сто нрав­ствен­ным, но свя­тым. Часто на испо­веди говорят:
– Гре­хов осо­бых нет.
– Спаси тебя, Гос­поди, моло­дец, икону писать будем.
– Нет, я не святой.
– Ну, если ты не свя­той, то ты уже гре­шен в том, что ты не святой.
Порой мы не знаем, в чем каяться. Но нашим иде­а­лом явля­ется свя­тость, и то, что мы к ней не стре­мимся, – уже грех. Если ты гово­ришь: “Я хоро­ший чело­век”, – воз­ни­кает вопрос: а лучше можешь быть? Если можешь, то почему не ста­но­вишься? Оста­но­вился, расти пере­стал, зна­чит, умер духовно. Должно быть стрем­ле­ние к свя­то­сти: пока ты ее не достиг, ты несо­вер­ше­нен. Раз ты не совер­ше­нен, у тебя при­рода рас­стро­ена. Раз при­рода рас­стро­ена, зна­чит, она гре­ховна. Не все мы достиг­нем высоты пре­по­доб­ных Сера­фима Саров­ского и Сер­гия Радо­неж­ского. Это идеал. Но каж­дый в свою меру может достичь свя­то­сти. Эта мера объ­ек­тивно достижима.
По цер­ков­ным кано­нам стены храма не рас­пи­сы­вают обра­зами до самого пола. Лики свя­тых должны быть выше уровня роста чело­века. В вышине – Гос­подь, Бого­ро­дица, ангелы, ниже – свя­тые, а вот эти пол­тора-два метра у пола – место для нас. Поэтому и назы­ва­ется храм собо­ром, что все мы в нем пред­став­лены – и ныне живу­щие, и те, кто жили в про­шлые вре­мена. Идеал каж­дого пра­во­слав­ного чело­века – быть живой ико­ной, явить миру свой лик. Когда чело­век живет гре­хов­ной жиз­нью, то он, скры­вая это, ста­ра­ется пред­ста­вить себя внешне иным, то есть как бы наде­вает на себя маску. При этом лицо его пре­вра­ща­ется в личину. Вот онто­ло­ги­че­ские гра­ницы нашего бытия: совер­шен­ству­ется чело­век – дви­жется в сто­рону лика, а паде­ние вле­чет воз­ник­но­ве­ние личины.
Что такое “дви­гаться в сто­рону лика”? Это зна­чит ста­но­виться живой ико­ной. Икона – явле­ние нам Божьего мира. А когда явля­ется Божие? Когда зем­ное исче­зает. Если я хочу, чтобы Божие яви­лось во мне, то дол­жен умень­шать в себе зем­ное. Это есть прин­цип аске­тики, воз­дер­жа­ния, когда пони­ма­ется, что явить Небес­ное можно лишь через сокра­ще­ние земного.
Почему “Тро­ица” Руб­лева явля­ется иде­а­лом иконы? В ней нет ничего зем­ного. Были ведь дом Авра­ама, роща дубо­вая, Авраам и Сарра, а на иконе остав­лены Три Ангела и как обо­зна­че­ние того, где дей­ствие про­ис­хо­дило, дерево и здание.
В живо­писи худож­ник хочет пока­зать всю пол­ноту, кра­соту мира зем­ного. Он все до мело­чей ста­ра­ется выри­со­вы­вать, а на иконе, наобо­рот, все зем­ное нужно убрать. То Небес­ное, что оста­ется, – это икона.
Чело­век, меньше остав­ляя в себе зем­ного, больше являя Небес­ного, как бы пишет икону соб­ствен­ной жиз­нью. Иное про­ис­хо­дит с рас­кры­тием личины: в ней про­яв­ля­ется зем­ное, кото­рое вос­при­ни­ма­ется самим носи­те­лем ее как постыд­ное и поэтому скры­ва­ется под мас­кой. Каков резуль­тат? Раз­дво­е­ние. А как раз­дво­е­ние назы­ва­ется в пси­хи­ат­рии? Шизо­фре­нией. Это мани­а­каль­ное состо­я­ние. Жизнь неве­ру­ю­щего чело­века – это жизнь мани­а­каль­ная, когда он, не помыш­ляя о веч­но­сти, огра­ни­чи­ва­ется своим соб­ствен­ным про­стран­ством, при­чем себя ста­вит в центр.
Без­ве­рие – потен­ци­аль­ное пси­хи­че­ское забо­ле­ва­ние. В дан­ном слу­чае мы не гово­рим о пси­хо­па­то­ло­гии, но о том, что чем дальше чело­век идет по пути без­ве­рия, тем силь­нее у него раз­ли­ча­ются жизни внеш­няя и внут­рен­няя. У свя­того что внутри, в душе, то и сна­ружи. При дви­же­нии в сто­рону свя­то­сти про­ис­хо­дит умень­ше­ние диф­фе­рен­ци­а­ции внут­рен­ней и внеш­ней жизни, а при дви­же­нии в сто­рону личины наблю­да­ется ее увеличение.
Когда моло­дой чело­век гово­рит своей избран­нице: “Ты у меня самая кра­си­вая”, не верьте ему – он лука­вит, а вот если он ска­жет: “Ты у меня непо­вто­ри­мая”, то он гово­рит правду. Эта­лоны кра­соты меня­ются, мода тоже меня­ется со вре­ме­нем, а непо­вто­ри­мость оста­ется. Поэтому я говорю, когда вен­чаю моло­дых: “Посмотри на свою жену, хоть в мире есть еще кра­си­вей, но лучше ее для тебя никого нет и быть не может. А ты посмотри на мужа – есть еще умнее и богаче, но раз Гос­подь попу­стил вам встать под венец вме­сте, то это луч­ший вари­ант в вашей жизни, так как он Богом дан”. Не смотри по сто­ро­нам, все осталь­ное хуже, не в срав­не­нии с чем-либо, а для тебя хуже. Гос­подь дал тебе луч­ший вари­ант твоей жизни, поэтому цени, храни и береги его, как зеницу ока сво­его. Ты дол­жен это пони­мать. Неко­то­рые люди, не пони­мая этого, всю жизнь сомне­ва­ются: пра­вильно сде­лал или непра­вильно. Не надо сомне­ваться. Если посеял в себе сомне­ние, будешь мучаться.
Сомне­ния – это то, что чело­века топит. Апо­стол Петр почему стал тонуть? Сомне­ваться начал. Поэтому иди и не сомне­вайся, как Мария Еги­пет­ская: пере­кре­стила реку и пошла по воде. Нач­нешь сомне­ваться – уто­нешь. Напри­мер, кто-то гово­рит: “Ты еще не все про этого чело­века зна­ешь”. Допу­стим, полу­чена вся воз­мож­ная инфор­ма­ция, но каким ста­но­вится твое отно­ше­ние к этому чело­веку? Уже нет преж­ней чистоты. Так ведь сатана сомне­ние сеял.
Прежде были люди бого­ис­ка­те­лями, но они не были сомне­ва­ю­щи­мися, а сей­час часто можно услы­шать: “Почему я дол­жен в пра­во­слав­ный храм идти, ведь есть много дру­гих путей?”. Есть такие вещи, кото­рые даны Богом. Ведь не про­сто так Гос­подь при­звал каж­дого из нас из небы­тия в бытие именно в Рос­сии, рус­скими, в рус­ской семье?
Ино­гда воз­ни­кает такой вопрос: а как же, допу­стим, китайцы, они-то спа­сутся? О них Гос­подь Сам забо­тится, тебе-то какое дело до них? По-моему, у Анто­ния Вели­кого воз­никла одна­жды такая же мысль: “Гос­поди, как же дру­гие, разве они не спа­сутся?”. И раз­дался голос Божий: “Анто­ний, зри свои грехи, а эти раз­мыш­ле­ния для тебя душе­вредны”. Прежде чем взять на себя мис­сию все народы спа­сать, ты узри свои грехи, сам твердо встань на ноги. У Гос­пода учтена каж­дая душа, каж­дая овца Его стада для Него бес­ценна. Поэтому зреть свои грехи – это самый глав­ный дар и подвиг пра­во­слав­ного чело­века. Быть пра­во­слав­ным – это зна­чит стре­миться к свя­то­сти, не желая при этом ника­ких даров от Бога.
Бывает, начи­тав­шись исих­а­стов, спра­ши­вают: “Батюшка, а непре­рыв­ную молитву как тво­рить?”. Я отве­чаю: “Не знаю”. Они спра­ши­вают: “А исих­а­сты как тво­рили?”. Я отве­чаю: “Пер­вым усло­вием для этого у них было без­мол­вие, отшель­ни­че­ство. Есть ли оно у вас? Какую ты молитву зна­ешь? “Отче наш” только? Вот ее и читай. Выучи еще “Бого­ро­дице Дево…”, “Царю Небес­ный…”. Ведь молитва-то – не мно­го­сло­вие. Неко­то­рые гово­рят: “Надо ака­фист читать сорок дней”. Читает и читает, бед­ный, а еще вме­сте с ака­фи­стом Псал­тирь от корки до корки. А надо же не читать, а молиться! Не в коли­че­стве, а в каче­стве молит­вен­ного пред­сто­я­ния дело. А кос­ну­лась сердца капля какая-то – одно слово, выра­же­ние – оста­но­вись, сове­тует свя­ти­тель Фео­фан Затвор­ник, не читай дальше, вслу­шайся в это слово. В это мгно­ве­ние посе­тило тебя состо­я­ние молит­вен­ное, самое доро­гое, а мы-то гонимся за количеством.
Ска­зано, что по “вере вашей будет вам”. Бывают такие слу­чаи, что при­хо­дят в цер­ковь и гово­рят: “Мне цели­тель­ница велела поста­вить три свечки, испо­ве­даться, при­ча­ститься, а потом придти опять к ней, она дальше лечить будет”. И чело­век не пони­мает, что он тво­рит в этом слу­чае. Дело ведь в дру­гом: стяжи Цар­ство Божие и правду Его, а осталь­ное все при­ло­жится. Все осталь­ное: и здо­ро­вье, и богат­ство, и бла­го­по­лу­чие – все при­ло­жится, сколько тебе положено.
Всю жизнь отда­ешь на какие-то пустяки, а потом: “Гос­поди, на что я так много лет жизнь потра­тил?”. Мно­гие копили-копили деньги, а потом – раз, и они все в “поро­шок” пре­вра­ти­лись. Пол­жизни на машину деньги соби­рал, купил, а ее угнали. Дачу строил, а ее сожгли. Сколько лет на это тра­тишь зря, потому что если Гос­подь не хра­нит, то “зря тру­дится труж­да­ю­щийся”. Поэтому не надо чрез­мерно забо­титься о том, что есть, что пить, во что одеться: “Вот птицы небес­ные не сеют, не жнут, а не в чем нужды не имеют; вас ли, – гово­рит Гос­подь, – люби­мых чад Моих, Я не напою и не накормлю?”. Это, конечно, трудно вме­стить, мешает мало­ве­рие. “Да, – гово­рят, – все понятно, а вдруг не при­ло­жится?”. Да при­ло­жится! Гос­подь даже балует нас, чтобы не уны­вали. Он обра­ща­ется с нами, как с детьми.
Раз­ли­чают три уровня жизни чело­века – нрав­ствен­ный, бла­го­че­сти­вый, бла­го­го­вей­ный. Быть нрав­ствен­ным – это зна­чит жить по закону, по кото­рому живет обще­ство. Нрав­ствен­ность поко­ится на рели­ги­оз­ных пред­став­ле­ниях обще­ства. Когда хотят изме­нить обще­ство, меняют традиции.
Нрав­ствен­ность – это как бы нижай­ший уро­вень жизни чело­века, кото­рый поз­во­ляет ему жить в обще­стве. Опус­ка­ясь ниже этого уровня, чело­век пере­стает быть чело­ве­ком. Гос­подь гово­рит: “Не уби­вай, не пре­лю­бо­дей­ствуй, не лже­сви­де­тель­ствуй, не воруй”. То есть если ты соблю­дешь все эти запо­веди, то будешь чело­ве­ком. Прежде чем обо­житься, надо оче­ло­ве­читься. Об этом мы забы­ваем. Нрав­ствен­ность – как раз пока­за­тель того, что мы начи­наем оче­ло­ве­чи­ваться. Нрав­ствен­ный чело­век ори­ен­ти­ру­ется на жизнь обще­ства, руко­вод­ству­ется зако­нами обще­ства, в кото­ром он живет.
Сле­ду­ю­щий уро­вень – бла­го­че­стие. На что бла­го­че­сти­вый чело­век ори­ен­ти­ру­ется? На Запо­веди Божии. Он уже под­ни­ма­ется над обще­ством, уже законы обще­ства для него не так важны. Это пере­ход от чело­ве­ко­уго­дия к Бого­уго­жде­нию. Раньше ты людям уго­ждал, бес­по­ко­ился, что люди ска­жут. А теперь ты Богу уго­жда­ешь, заду­мы­ва­ешься над тем, что Бог ска­жет. Пусть надо мной все сме­ются, лишь бы Гос­подь при­нял меня вот таким, чтобы Ему это было радостно. Поэтому выс­шим подви­гом борьбы с миром был подвиг юрод­ства Хри­ста ради. Когда чело­век с точки зре­ния мира дохо­дил до умо­по­мра­чи­тель­ных состо­я­ний: ходил обна­жен­ный, шоки­ро­вал каким-то поступ­ком людей, то это озна­чало, что он пол­но­стью отка­зы­вался от чело­ве­ко­уго­дия и каж­дым своим дей­ствием нас обли­чал в гре­хах. Ты безум­ству­ешь, а не он, и он помо­гает тебе уви­деть это и осознать.
Сле­ду­ю­щая сту­пень – это бла­го­го­ве­ние, когда бла­го­че­сти­вый образ жизни ста­но­вится есте­ствен­ным состо­я­нием. Ты уже не дума­ешь об этом, а про­сто этим живешь. Чело­век даже внешне ста­но­вится другим.
Таин­ствен­ная власть духа обна­ру­жи­ва­ется в твор­че­стве, кото­рое про­яв­ля­ется в чело­веке раз­лично в зави­си­мо­сти от его мировосприятия.
Пер­вый уро­вень – небы­тие. Это раз­ру­ше­ние бытия, уни­что­же­ние его. При­ме­ром твор­че­ства такого уровня может слу­жить рок-музыка, модер­нист­ская лите­ра­тура с тема­ти­кой вос­хва­ле­ния сатаны и само­утвер­жде­ния в мире, абстракт­ная живопись.
Сле­ду­ю­щий уро­вень – со-бытие. Когда гово­рят, что “собы­тие про­изо­шло”, эти­мо­ло­ги­че­ски это зна­чит: с бытием что-то про­изо­шло. Чело­век не пыта­ется ана­ли­зи­ро­вать бытие, он его про­сто, как фото­граф, запе­чат­ле­вает. При­ме­ром такого уровня могут послу­жить репор­тажи, опи­са­ния, детек­тивы и “мыль­ные оперы”, в кото­рых име­ются жиз­нен­ные факты, но осмыс­ле­ния их не происходит.
Уро­вень бытий­ный насту­пает, когда чело­век пыта­ется понять про­ис­хо­дя­щее. В первую оче­редь его мучает вопрос: кто он – тво­рец или со-тво­рец? Он хочет понять, что в нем про­ис­хо­дит, и если он писа­тель – начи­нает писать авто­био­гра­фию или книги в жанре испо­веди, если худож­ник – авто­порт­реты, или чело­век про­сто ведет днев­ник. Это уже уро­вень опре­де­лен­ного духов­ного возрастания.
И нако­нец, ино­бы­тие. Чело­век уже не в себе пыта­ется разо­браться, он пере­шаг­нул через себя, открыл в себе “источ­ник воды живой”, как еван­гель­ская сама­рянка. Начи­на­ется уже жанр про­по­веди, поуче­ния, свя­то­оте­че­ских насле­дий, жития свя­тых. Живо­пи­сец ста­но­вится ико­но­пис­цем. Совер­ша­ется уже не само­по­зна­ние, а Богопознание.
Чело­век, идя по жиз­нен­ной дороге, исполь­зует мно­же­ство средств, чтобы достичь постав­лен­ной цели. В боль­шин­стве своем сред­ства, кото­рыми он поль­зу­ется, опре­де­ля­ются теми пред­став­ле­ни­ями, кото­рые он сам выби­рает или фор­му­ли­рует. Чело­век или берет Божие и опи­ра­ется в своей жизни на Него, или берет чело­ве­че­ское, и оно пред­став­ляет для него глав­ный ори­ен­тир. Когда спра­ши­вают: “Чем отли­ча­ется Пра­во­сла­вие от всех осталь­ных рели­ги­оз­ных кон­фес­сий?” – можно отве­тить, что Пра­во­сла­вие – это Богом дан­ное пред­став­ле­ние о мире. Это Боже­ствен­ное Откро­ве­ние, кото­рое было вос­при­нято людьми, было испы­тано жиз­нью свя­тых, и оно пере­да­ется Пра­во­слав­ной Цер­ко­вью. Иными сло­вами, Пра­во­сла­вие – это не изоб­ре­те­ние чело­века. Все осталь­ные кон­фес­сии и рели­ги­оз­ные тече­ния пред­став­ляют собой или вме­ша­тель­ство чело­века в Боже­ствен­ное Откро­ве­ние (като­ли­цизм, про­те­стан­тизм, к при­меру), или даже соб­ствен­ное изоб­ре­те­ние чело­века. Мно­гие уче­ния, духов­ные дви­же­ния имеют сата­нин­ское про­ис­хож­де­ние. На слова о том, что Гос­подь дал мно­гие рели­гии и суще­ствует мно­же­ство путей к Нему можно с уве­рен­но­стью воз­ра­зить, что путь к Богу есть только один, так же, как и спа­си­тель­ный путь есть тоже только один, и это – бого­угод­ная жизнь.
Когда-то Чаа­да­ева упре­кали в том, что он като­лик. Если же почи­тать его письма, то ста­нет явно, что он отри­цал это. Он писал: “Я не като­лик, но я люблю като­ли­цизм, потому что вижу в нем вер­ный спо­соб постро­ить Цар­ство Божие на земле”. Гла­вой Като­ли­че­ской Церкви явля­ется уже не Хри­стос, а папа рим­ский, кото­рый при­зна­ется без­греш­ным. Все его посла­ния якобы нужно при­ни­мать как иду­щие из уст Божиих, ибо они имеют Боже­ствен­ное про­ис­хож­де­ние. Это и есть попытка постро­ить Цар­ство Божие на земле. Еврей­ский народ тоже хотел постро­ить Цар­ство Божие на земле. Когда Хри­стос при­шел и ска­зал, что Его цар­ство не от мира сего, они рас­пяли Его за это. Почему гово­рят, что крест для элли­о­нов соблазн, а для иудеев – безу­мие? Потому что иудеи ждали царя, кото­рый поста­вит их над всеми наро­дами, и они будут власт­во­вать на земле. Вот она – свя­щен­ная исто­рия бого­из­бран­ного народа! Они и сей­час хотят постро­ить свою импе­рию на земле. Но Свя­щен­ное Писа­ние гово­рит, и пра­во­слав­ные об этом знают, что Цар­ство Божие на земле постро­ить нельзя, поскольку оно “не от мира сего есть”, оно – за пре­де­лами зем­ной жизни. Поэтому к чему пона­прасну тра­тить свою жизнь, энер­гию, душу, чтобы попы­таться здесь устро­иться? Как гово­рят опыт­ные монахи: “Мы стран­ники в этой жизни”. Но наша задача выбрать пра­виль­ный путь, по кото­рому дей­стви­тельно сле­дует идти.
Пра­во­сла­вие – это путь само­с­ми­ре­ния. В Пра­во­сла­вии, изго­няя из себя зло, мы начи­наем носить тяготы дру­гого чело­века, тер­петь соб­ствен­ного мужа, жену, ребенка потому, что они сво­бод­ные, как и каж­дый человек.
Бог хочет каж­дого из нас спа­сти, но есть сатана, кото­рый ста­ра­ется нас погу­бить. Мы наде­лены сво­бод­ной волей, и можем или Богу помочь нас спа­сать или душу сатане про­дать, а может быть, и про­сто отдать.
Свя­тые отцы объ­яс­няют, что есть три воли: Божия, чело­ве­че­ская и бесов­ская. Выби­рай сам, какой воле ты будешь под­чи­няться. Пра­во­сла­вие – это живое дерево, оно все время рас­тет. Гос­подь взра­щи­вает его, оно меня­ется и Духом живо­тво­рится. От этого дерева отпала одна ветвь – като­ли­цизм, а дерево про­дол­жает расти. Для като­ли­ков харак­терно осо­бое почи­та­ние стра­да­ний. Они счи­тают, что грех так вошел в плоть и кровь чело­века, что он неис­тре­бим из чело­ве­че­ской при­роды. Они не могут понять, как Бог мог вопло­титься в греш­ной чело­ве­че­ской при­роде. По пред­став­ле­нию като­ли­ков полу­ча­ется, что наша чело­ве­че­ская при­рода не может быть соеди­нена с Богом. Почему като­ли­че­ский мир стал отпа­дать от аске­тики? Потому что они счи­тали, что чело­ве­че­скую при­роду невоз­можно очи­стить от греха. Дог­мат о непо­роч­ном зача­тии Бого­ро­дицы – это путь отпа­де­ния запад­ного мира от попы­ток спа­се­ния, попы­ток обо­же­ния чело­ве­че­ской при­роды. Они пошли своей доро­гой, пыта­ясь устро­иться в этом мире бла­го­че­стиво, ком­фортно. Запад начал совер­шен­ство­ваться, изу­чать, обра­зо­вы­ваться в смысле внеш­нем, а Восток стал поститься и молиться, очи­щать свое сердце. Здесь прин­ци­пи­аль­ное расхождение.
Если посмот­реть на древ­ний пра­во­слав­ный крест, то мы уви­дим, что руки Гос­пода нахо­дятся на уровне плеч, то есть Хри­стос уже воз­но­сится. Не к земле стра­да­ния при­тя­ги­вают Его, а воз­но­сят на кре­сте. Крест – это ору­дие спа­се­ния, а зна­чит и сим­вол любви Бога к чело­веку. Можно ска­зать, что пра­во­слав­ный крест и вообще крест Гос­по­день – это объ­я­тья любви. Каж­дый сим­вол выра­жает реа­лии духов­ной жизни. Нет ничего слу­чай­ного ни в архи­тек­туре, ни в бого­слу­же­нии – это все наше бого­сло­вие. Архи­тек­тура, ико­но­пись – все сви­де­тель­ствует о нашей пра­во­слав­ной вере и нашем богословии.
Посмот­рите, как меня­лась архи­тек­тура наших хра­мов. Визан­тий­ский купол – это мир. Таковы гре­че­ские храмы. В четыр­на­дца­том веке купол – это шлем, потому что веру надо было защи­щать, веру надо было хра­нить. Далее появ­ля­ется “луко­вочка” – и храм ста­но­вится, как свечка, сим­вол жерт­вен­ного горе­ния. А като­ли­че­ский храм дерз­но­венно устрем­ля­ется к небу пикой.
Цер­ковь живет Духом, и Дух начи­нает тво­рить и архи­тек­тур­ные формы, и сам образ жизни, и госу­дар­ствен­ное устрой­ство. В Рос­сии какую роль выпол­нял князь? Он с дру­жи­ной охра­нял народ. У него не было ника­кой дру­гой вла­сти. Если он пытался ука­зы­вать народу, как жить, народ этого князя изго­нял и изби­рал дру­гого. Дело князя – защи­щать народ, а народ свою жизнь сам устра­и­вал. Общин­ная форма собор­ной жизни – это демо­кра­тия, о кото­рой Запад и не меч­тал. Они до этого дошли только через несколько сот лет.
Но когда же нача­лось наше паде­ние? Это дата рас­кола – 1666 год, при пат­ри­архе Никоне. Что же про­изо­шло? Пат­ри­арх Никон обла­дал почти цар­ской вла­стью. Нача­лось с того, что цар­ская власть поку­си­лась на пат­ри­ар­ше­ство. Впер­вые в исто­рии Рос­сии свет­ская власть вос­стала на цер­ков­ную, нару­ши­лась иерар­хия. “Иерар­хия” в пере­воде озна­чает “свя­щен­но­на­ча­лие”, то есть Богом уста­нов­лен­ное начало. Поку­ша­ясь на иерар­хию, ты всту­па­ешь в кон­фликт с Богом, нару­ша­ешь Им уста­нов­лен­ный уклад жизни. Строй, пожа­луй­ста, корабли, но обя­за­тельно ли пла­вать на этих кораб­лях в немец­ком каф­тане? Почему обя­за­тельно надо было вое­вать без бороды? С боро­дой, что, и вое­вать уже было нельзя? Почему надо было пере­оде­вать рус­ских мужи­ков в непри­выч­ные для них наряды? Скуль­пторы гене­ра­лов и адми­ра­лов изоб­ра­жали в наки­ну­той шинели, потому что изоб­ра­зить в обтя­ну­том костюме – это было про­тивно нашему духу и нашей культуре.
Поскольку иерар­хич­ность имеет свя­щен­ный смысл, то это зна­чит, что за свою жизнь мы ответ­ственны перед Богом. Зна­ние этого напол­няет новым смыс­лом любое, самое про­стое дело, если ты пони­ма­ешь, что оно Богом дан­ное и дела­ется во славу Божию.
Иерар­хично устрой­ство живого орга­низма, семьи, обще­ства, госу­дар­ства. Каж­дый из нас дол­жен функ­ци­о­ни­ро­вать в этом орга­низме как живая кле­точка. Что такое рако­вая опу­холь? Она воз­ни­кает, когда клетки выхо­дят из-под кон­троля орга­низма и начи­нают жить по каким-то своим зако­нам, раз­мно­жа­ясь и регу­ли­руя свою жизнь.
Как могло про­изойти, что пра­во­слав­ная бога­тей­шая страна в 1917 году вдруг рух­нула? Как Гос­подь попу­стил, за что? При­чина одна и у иудей­ского народа в древ­ние вре­мена, и у рус­ского: когда бла­го­по­лу­чие – про Бога забы­вают, как война – про Бога вспо­ми­нают. Проще ска­зать: Гос­подь захо­тел вер­нуть нас к Себе. Но почему же Он поз­во­лил уни­что­жить умней­ших людей? Ате­ист объ­яс­нил бы это с точки зре­ния клас­со­вой борьбы. Отри­цая Бога, он сво­дит все к борьбе в чело­ве­че­ском обще­стве: кто-то кого-то угне­тает, кто-то все­гда борется за что-то. Пра­во­слав­ный чело­век рас­смат­ри­вает миро­вую исто­рию как свя­щен­ную исто­рию. Вет­хий Завет дает нам при­мер этой мето­до­ло­гии, исто­риосо­фии. Как мит­ро­по­лит Иоанн Санкт-Петер­бург­ский и Ладож­ский открыл глаза мно­гим обра­зо­ван­ным людям на исто­рию Оте­че­ства? Он вер­нул в исто­рию ее изна­чаль­ный смысл. Он не стал рас­смат­ри­вать ее как исто­рию клас­со­вой борьбы, а рас­смот­рел как исто­рию отно­ше­ний рус­ского народа с Богом. Когда народ сби­вался с пути, Гос­подь спа­сал его и поправ­лял. От чего спа­сал Бог наш народ в 17‑м году, во время Вели­кой Оте­че­ствен­ной войны, пере­стройки? Он все­гда спа­сал нас от капи­та­лизма. Пред­ставьте Рос­сию 14-го года без рево­лю­ции. Мы бы хуже Аме­рики стали. Сытыми были бы, доволь­ными и всему миру ука­зы­вали бы, бом­бами погро­мы­хи­вая, да еще Пра­во­сла­вие бы всем навязывали.
Во что пре­вра­тился бы пра­во­слав­ный дух? Ведь для рус­ского чело­века самое страш­ное – отпасть от Бога. Европа тысячу лет отхо­дила от рас­кола еди­ной Церкви, но не смогла с этим спра­виться. Еще наши сла­вя­но­филы назы­вали Запад загни­ва­ю­щим. Вроде бы Запад в рас­цвете, а мы гово­рим – поги­ба­ю­щий. Почему? Он ори­ен­ти­ро­ван на посте­пен­ное самоуничтожение.
Рус­ский чело­век отпал от Бога и сразу стал поги­бать. А что про­изо­шло только за десять послед­них лет? Один мил­лион есте­ствен­ного убытка в год, а ведь ника­кой войны нет. Во время войны меньше людей поги­бало, потому что там поги­бали сол­даты, а здесь уми­рают все: дети, ста­рики, потому что меди­цина пере­стала лечить, моло­дые муж­чины, потому что мно­гих поуволь­няли с работы, а сердце не выдер­жи­вает. Один кар­дио­лог ска­зал: “Есть фак­торы риска для жизни чело­века, пер­вый из них – при­над­леж­ность к муж­скому полу”. Нор­маль­ное сердце не выдер­жи­вает таких стрес­сов, когда пред­при­я­тие суще­ство­вало десятки лет, а потом вдруг люди с выс­шим обра­зо­ва­нием, с опы­том работы ока­за­лись на улице. Что еще мы имеем на сего­дняш­ний день? Раз­ва­ли­ва­ются семьи, Родину про­дают по любой сход­ной цене, аборты стали обыч­ным и есте­ствен­ным явле­нием. Три с поло­ви­ной мил­ли­она абор­тов в год, четыре с поло­ви­ной мил­ли­она потери насе­ле­ния – это резуль­таты нашего демо­кра­ти­че­ского образа жизни.
У нас есть стран­ная потреб­ность при­гла­шать запад­ных совет­чи­ков, чтобы они нас всему учили, при этом своих высо­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных спе­ци­а­ли­стов мы не слу­шаем. Такая ситу­а­ция у нас и в системе образования.
Мы все время гово­рим, что наша система обра­зо­ва­ния – луч­шая в мире и при этом добав­ляем: “Но она тре­бует рефор­ми­ро­ва­ния”. Как это понять? Если она луч­шая в мире, то зачем ее рефор­ми­ро­вать? Менять можно содер­жа­ние, изго­нять кле­вету и ложь, но все основ­ное необ­хо­димо оста­вить. На вопрос: “Зачем же менять нашу систему обра­зо­ва­ния?” обычно отве­чают: “Она не соот­вет­ствует дру­гим обра­зо­ва­тель­ным миро­вым систе­мам”. Но почему она должна им соот­вет­ство­вать, если там уро­вень обра­зо­ва­ния ниже, чем у нас?
Сего­дня в шко­лах Рос­сии хотят вве­сти две­на­дца­ти­лет­нее обра­зо­ва­ние. Утвер­ждают, что пере­грузка у детей страш­ная. Что зна­чит две­на­дца­ти­лет­нее обра­зо­ва­ние? Рас­смот­рим этот вопрос. Две­на­дцать лет обу­че­ния – это пере­ход на пяти­дневку. Допол­ни­тель­ный день отдыха в неделю умно­жить на 12 лет – полу­ча­ется два года. Зна­чит наши 12 будут рав­няться 10. Сей­час у нас один­на­дцать, таким обра­зом мы не уве­ли­чи­ваем время обра­зо­ва­ния, а сокра­щаем его. Есть здесь и дру­гой аспект, о кото­ром часто забы­вают. Две­на­дца­ти­лет­нее обра­зо­ва­ние – это выде­ле­ние допол­ни­тель­ного вре­мени для раз­вра­ще­ния детей. Пред­ставьте себе эту ситу­а­цию: роди­тели на работе, ребе­нок пол­дня ничем не занят, бро­дит по улице. К чему это может при­ве­сти? Ни к чему хоро­шему. Мно­гие школы, наобо­рот, пошли по пути уве­ли­че­ния нагрузки, потому что самое страш­ное для чело­века – это празд­ное вре­мя­пре­про­вож­де­ние. При­ве­дем про­стой при­мер. Если ты устал, ты не идешь, куда попало, ты дома отды­ха­ешь. У тебя про­сто нет сил глу­по­сти делать. Но если ты не устал, у тебя избы­ток сво­бод­ного вре­мени, твоя энер­гия не израс­хо­до­вана, то ты не зна­ешь, куда эту энер­гию деть. Вот что зна­чит реформа нашего обра­зо­ва­ния. Пред­ла­га­ются внеш­ние, фор­маль­ные пре­об­ра­зо­ва­ния, но вме­сте с тем глав­ный вопрос – содер­жа­ние обра­зо­ва­ния – не обсуждается.
Если мы будем воз­вра­щаться к истин­ному смыслу нашей жизни, то пой­мем, что Гос­подь отвра­щает нас от пути, по кото­рому пошел Запад. Как только мы на этот путь ста­но­вимся, то обя­за­тельно слу­ча­ется то война, то рево­лю­ция, то пере­стройка. Куда нам идти, куда воз­вра­щаться? В Пра­во­сла­вие. Поэтому когда мы гово­рим: “Пусть нас поучат дру­гие”, – надо иметь в виду, что они нас научат иска­жен­ному виде­нию мира, вещей и чело­века. Пра­во­сла­вие – это един­ствен­ная вера, кото­рая хра­нит Богом дан­ное пред­став­ле­ние о чело­веке. Почему на Западе исполь­зуют все воз­мож­ные сред­ства, чтобы добиться обес­пе­чен­но­сти? Они счи­тают, что буду­щей жизни не будет – зако­пают в землю, и на этом все кон­чится. Однако мы знаем, что не кон­чится, отве­чать перед Богом при­дется за все. Если у чело­века есть чув­ство ответ­ствен­но­сти за свою жизнь, то он ведет себя иначе. Пра­во­сла­вие воз­вра­щает в жизнь чело­века такое поня­тие, как страх Божий. Страх Божий – это начало премудрости.
Пер­вая сту­пень страха Божия – это раб­ский страх. Чело­век, обра­ща­ясь к вере, ста­но­вится рабом Божиим. Чего боится раб? Боится, что если что-то не так сде­лает, то его нака­жут, пал­кой побьют. Так и чело­век на этой пер­вой ста­дии пони­мает, что если нару­шит запо­веди, то Гос­подь его нака­жет. Он видит, что на самом деле так и про­ис­хо­дит. Но ведь это не Бог чело­века нака­зы­вает, а грех в себе уже несет нака­за­ние. Если совер­шил грех, то грех в тебе непре­менно про­явится в виде болез­ней, скор­бей, немо­щей, то есть ты сам свою жизнь испор­тил. Жало смерти – грех.
Итак, вна­чале ты, как раб, боишься нака­за­ния, по-раб­ски боишься за детей, за себя, а потом осмот­релся и стал пони­мать, что если выпол­ня­ешь запо­веди Божии, то тебя Бог не только хра­нит, но Он тебя за это еще и награж­дает. Так ты ста­но­вишься подоб­ным наем­нику и начи­на­ешь зара­ба­ты­вать. Наем­ник уже рабо­тает на Бога, почи­тает Его, правда, пока не как Отца, а как сво­его Хозя­ина, Хозя­ина мира, Творца.
Сле­ду­ю­щая сту­пень – это уже сынов­няя любовь. Как ска­зал один свя­той: “Я уже больше Бога не боюсь, я Его люблю”. Когда ты любишь, то боишься поте­рять эти отно­ше­ния вза­им­ной любви. Вот тогда и начи­на­ется страх истин­ный. От раб­ского страха, духовно воз­рас­тая, чело­век пере­хо­дит к страху поте­рять эти отношения.
Что сын с отцом в доме своем делают? Не за деньги же сын рабо­тает. Он про­сто так ремон­ти­рует дом, гото­вит обед, ника­кой награды и бла­го­дар­но­сти не ждет – это и есть наша пра­во­слав­ная жизнь, когда все дела­ется не за награду. Как про­сил Гос­пода один архи­манд­рит: “Спаси меня за про­сто так”. Он знал, что чело­век ничего не может сде­лать сам, а Богу ничего не надо от чело­века. Выпол­не­ние запо­ве­дей нужно не Богу, а нам, чтобы мы стали Божиими.
Чело­век, когда живет пра­во­слав­ной жиз­нью, ничего не ждет от Бога. Если ты хоть один раз ска­жешь отцу: “Я, конечно же, наколю тебе дров, только ты мне за это заплати”, – как отец на это посмот­рит? Зна­чит, ты про­сто пере­стал для него быть сыном. Отец не пере­стал быть отцом тебе, но ты пере­стал быть ему сыном, вывел отно­ше­ния с ним на отно­ше­ния наем­ника. В этом смысле, когда пра­во­слав­ный чело­век чего-то от Бога захо­тел, он знает, что Гос­подь дает, как любя­щий отец и любя­щая мать. Сын еще поду­мать не успел, а мать ему уже подает. Неужели Гос­подь не знает, что нам нужно? Конечно же, знает, еще и раньше, чем мы. И если Гос­подь чего-то не дает, то потому что это нам не полезно и не нужно, и во спа­се­ние не пойдет.
Важно сохра­не­ние сынов­них отно­ше­ний. “Будьте, как дети”. Дети когда нор­маль­ными бывают? Когда роди­те­лей своих любят и почи­тают. Так что будьте для Бога все­гда детьми, любя­щими и почи­та­ю­щими. Что больше всего роди­тели любят? Когда дети их слу­ша­ются. И Богу надо, чтобы мы чтили Его и радо­вали своим послу­ша­нием. Такой жизни нужно учиться. Если чело­век при­вык в под­во­ротне гово­рить какие попало слова, попро­буй его в куль­тур­ное обще­ство введи: ему трудно будет по-рус­ски гово­рить, ему при­дется пере­стра­и­ваться, сдер­жи­ваться. Так и мы. В дан­ный момент мы, воз­можно, не готовы вести такую жизнь, чтобы она Бога радо­вала, но мы должны ей научиться. В этом состоит сми­ре­ние ново­на­чаль­ного пра­во­слав­ного чело­века. Гор­дый чело­век пра­во­слав­ным стать не может, его трудно чему-либо научить, он счи­тает, что сам все знает. Нужно быть про­стым. Только про­стой чело­век может стать православным.
Одна­жды в храме я услы­шал воз­буж­ден­ный раз­го­вор и вышел узнать, в чем дело. Жен­щина него­до­вала, что ее с доче­рью в храм не пус­кает сто­рож. Смотрю: девочка полу­раз­де­тая, с пляжа – в шор­ти­ках, в майке. Я говорю: “Пра­вильно, что не пустил”. Жен­щина воз­му­ща­ется: “Мы же за тем и идем в храм, чтобы вы нас учили”. – “Вот сто­рож вас и научил. Вы на него оби­жа­е­тесь, вме­сто того, чтобы бла­го­да­рить и молиться за него”.
Чтобы что-то узнать о мире, сколько лет мы учимся? 10 лет в школе, 5 лет в инсти­туте, 3 года в аспи­ран­туре. А в храм хотим войти – и сразу же понять в тече­ние пяти минут двух­ты­ся­че­лет­нюю веру? Нельзя ведь постиг­нуть все сразу, не при­ла­гая для этого ника­ких усилий.
Ново­на­чаль­ные часто при­хо­дят в цер­ковь со сво­ими пред­ло­же­ни­ями: “Вам надо на рус­ском читать, и вообще не так долго, да еще ска­ме­ечки поста­вить”. Один свя­щен­ник отве­тил на это: “Спро­сите при­хо­жан, хотят они ваших реформ или нет. Вы ведь о них забо­ти­тесь. Поин­те­ре­суй­тесь у них, хотят ли они слу­шать службу на рус­ском языке”. И сразу понятна стала бес­смыс­лица подоб­ных пред­ло­же­ний. Лише­ние рус­ского чело­века цер­ковно-сла­вян­ского языка – это рас­куль­ту­ри­ва­ние, утрата поэ­ти­че­ского дара в народе. Отка­заться от цер­ковно-сла­вян­ского языка – это зна­чит идти на поводу у людей, кото­рые дегра­ди­руют в своем раз­ви­тии. Сего­дня чело­век гор­дый и некуль­тур­ный – типаж нашего общества.
К вере может прийти чело­век негор­дый, про­стой, куль­тур­ный. Почему детям полезно музыку изу­чать? Потому что чело­век, кото­рый полю­бил клас­си­че­скую музыку, уже не собьется на сур­ро­гат­ные музы­каль­ные про­из­ве­де­ния. Чело­век, кото­рый вос­пи­тан на серьез­ной лите­ра­туре и поэ­зии, умеет пони­мать серьез­ные вещи. Куль­тур­ному чело­веку легко стать пра­во­слав­ным. Поэтому какими наших детей вос­пи­ты­вать надо? Куль­тур­ными. Очень полезно детям зани­маться музы­кой, изу­чать клас­си­че­скую лите­ра­туру, зани­маться художествами.
Было пред­ло­же­ние исклю­чить рус­скую лите­ра­туру из базо­вого учеб­ного плана, а вклю­чить народ­ную. Что зна­чит народ­ное? Чуваши будут свою лите­ра­туру изу­чать, татары свою? Рус­ская лите­ра­тура – одна из вер­шин миро­вой куль­туры. Слава Богу, это пред­ло­же­ние откло­нили, но ведь оно было. Теперь исклю­чили музыку. Уроки рисо­ва­ния, пения вывели в реги­о­наль­ный ком­по­нент. Рай­оны решают: уби­рать эти уроки из про­грамм или остав­лять. Вме­сто этих уро­ков повсе­местно вво­дятся инфор­ма­тика, эко­но­мика. Про­ис­хо­дит отрыв людей от духов­ной жизни, от веры, от традиций.
Раньше укра­ше­нием квар­тиры были полки с кни­гами. Сей­час стенку с книж­ным шка­фом почти не купишь, совре­мен­ная мебель сде­лана так, что книгу в шкаф не поста­вишь, потому что полок для книг не оста­лось. О чем это гово­рит? Меня­ется образ жизни чело­века, его потреб­но­сти, меня­ются и быт. Но ведь мы знаем, что книга может сто­ять 5–10, а ино­гда и 100 лет, и когда-нибудь при­го­дится, и будет про­чи­тана, может, не тобой, а сыном, внуком.
Посте­пен­ный отход чело­века от Пра­во­сла­вия – это отход чело­века от куль­туры. Ото­рвав чело­века от куль­туры, его отры­вают от Церкви, а ведь выс­шие цен­но­сти куль­туры Оте­че­ства выше всех мате­ри­аль­ных потребностей.
Гово­рят, что дать обра­зо­ва­ние – зна­чит научить чело­века жить в обще­стве, обу­чить про­фес­сии. Но под­го­товка чело­века к жизни в обще­стве – это про­цесс соци­а­ли­за­ции, обу­че­ние про­фес­сии – это про­фес­си­о­наль­ная под­го­товка. При чем тут обра­зо­ва­ние? Обра­зо­ва­ние должно все­гда сопро­вож­даться духов­ным ростом. Если не про­ис­хо­дит духов­ного роста, то этот про­цесс нельзя назвать обра­зо­ва­нием, поэтому наши обра­зо­ва­тель­ные учре­жде­ния больше похожи на про­фес­си­о­наль­ные школы, это про­яв­ля­ется даже в их узкой спе­ци­а­ли­за­ции, когда в шко­лах орга­ни­зу­ются про­филь­ные классы, то есть исто­рики в одном классе учатся, фило­логи в дру­гом… Это ужас­ное явле­ние, потому что таким обра­зом чело­век лиша­ется сво­боды. Мы ведь сами знаем, что можно 40 лет про­жить, только потом понять, что не тем зани­мался. Чело­век дол­жен иметь воз­мож­ность выбора, а для того, чтобы выбор был сде­лан осо­знанно, мы должны дать обра­зо­ва­ние, на осно­ва­нии кото­рого он смо­жет этот выбор сде­лать. Вот это и есть сред­няя обще­об­ра­зо­ва­тель­ная школа. Школа совет­ского пери­ода давала такое обра­зо­ва­ние. При этом были учи­теля, кото­рые на факуль­та­ти­вах, в круж­ках помо­гали уча­щимся опре­де­литься, была инди­ви­ду­аль­ная работа с учениками.
Глав­ная задача обра­зо­ва­ния – обес­пе­чить духов­ный рост лич­но­сти, лич­ност­ный рост. Но сей­час нам пред­ла­гают карьер­ный рост. Под­мена серьез­ная. Если под­ме­нить духов­ный рост карьер­ным, то мы вырас­тим чело­века, кото­рый будет стре­миться доби­ваться успеха любыми спо­со­бами. Это будет целью его жизни. Но ведь мы знаем: “Стяжи Цар­ствие Божие, осталь­ное все при­ло­жится”. Карьера при­кла­ды­ва­ется, явля­ется резуль­та­том духов­ного роста. Кому сего­дня не нужен хоро­ший спе­ци­а­лист, да еще нрав­ствен­ный чело­век? Нрав­ствен­ный чело­век не о день­гах думает, а о том, как кли­енту помочь, он и вре­мени сво­его не пожа­леет, ответ­ствен­ность чув­ствует за свою работу. Поэтому у такого чело­века больше шан­сов полу­чить хоро­шее рабо­чее место.
Появился такой тер­мин “ком­пе­тент­ност­ное обра­зо­ва­ние”. Быть ком­пе­тент­ным зна­чит, что ты дол­жен в чем-то раз­би­раться. Ком­пе­тент­ность – сино­ним функ­ци­о­ни­ро­ва­ния. Ты дол­жен в чем-то функ­ци­о­ни­ро­вать. Раньше мы гово­рили, что глав­ное – не стать вин­ти­ком в боль­шой машине. Но ком­пе­тент­ный чело­век – это вин­тик, это всего лишь поль­зо­ва­тель. Что зна­чит быть ком­пе­тент­ным в ком­пью­те­рах? Уметь на них рабо­тать. Но рус­скому чело­веку мало поль­зо­ваться, ему надо смот­реть, что внутри. Поэтому у нас было поня­тие не ком­пе­тент­ного, а уме­лого чело­века. Иде­а­лом в Рос­сии был все­гда чело­век уме­лый, уме­лец. Уме­лец – уме­ю­щий делать что-либо, а ком­пе­тент­ный – уме­ю­щий поль­зо­ваться. Можно ска­зать, что в Рос­сии умели делать, а на Западе умели поль­зо­ваться. Сей­час про­ис­хо­дит дегра­да­ция поня­тий педа­го­ги­че­ских и вос­пи­та­тель­ных. На осно­ва­нии этого и реформы строят. Задача обра­зо­ва­тель­ных реформ – уни­что­жить наш интел­лек­ту­аль­ный потен­циал, потому что самым серьез­ным стра­те­ги­че­ским запа­сом явля­ется обра­зо­ва­ние, то есть интел­лек­ту­аль­ный запас. Потеря обра­зо­ва­тель­ного уровня, раз­ру­ше­ние системы обра­зо­ва­ния ана­ло­гична раз­ру­ше­нию армии, флота. Мы уже не вос­пи­ты­ваем умель­цев. Раз­ру­шена система под­го­товки рабо­чих, а ведь она не имела ана­ло­гов. Все вроде изоб­ре­тено, чер­тежи есть, а внед­рять некому, рук нет.
Сего­дня про­во­дятся иссле­до­ва­ния, посвя­щен­ные вопро­сам ода­рен­но­сти, созда­ются школы для ода­рен­ных детей. В Самаре про­хо­дила кон­фе­рен­ция на уровне Мини­стер­ства обра­зо­ва­ния на эту тему. Три сек­ции были посвя­щены диа­гно­стике ода­рен­но­сти и мето­дам работы с ода­рен­ными детьми, две сек­ции были посвя­щены мето­до­ло­ги­че­ским вопро­сам ода­рен­но­сти, на них раз­ра­ба­ты­ва­лось само поня­тие “ода­рен­ность”. Самое пора­зи­тель­ное, что три пер­вые сек­ции были запол­нены людьми до отказа, а эти две пусто­вали. Вот наша реаль­ность: мы не знаем, что такое ода­рен­ность, а уже с этим рабо­таем, нара­ба­ты­ваем мето­дики, технологии.
Ода­рен­ность пони­мают как успеш­ное выпол­не­ние какого-либо вида дея­тель­но­сти. На самом деле это не так. Само поня­тие ода­рен­ность про­ис­хо­дит от слова “дар”. Иван Ильин доста­точно хорошо рас­крыл фило­со­фию твор­че­ства с пра­во­слав­ной точки зре­ния. Он гово­рил, что само поня­тие “ода­рен­ность” и суть этого каче­ства состоит из двух частей. Пер­вое – это талант. Талант, как гово­рит Ильин, это свой­ство лич­но­сти, кото­рое чело­век полу­чает от Бога, уме­ние и потреб­ность само­бытно что-то делать и выра­жать. Поэтому когда гово­рят, что надо выяв­лять ода­рен­ность, это непра­вильно. Не надо ее выяв­лять, она про­яв­ляет себя сама. Если чело­век ода­рен­ный, напри­мер, ребе­нок любит и умеет рисо­вать, он будет рисо­вать где угодно, поскольку у него талант есть, он его про­яв­ляет. Каж­дому чело­веку дается раз­ное коли­че­ство талан­тов: кому один, кому пять. Это не хорошо и не плохо. Дал Гос­подь талант, а что с ним делать? Чело­век начи­нает его как-то про­яв­лять. Этот талант, по мне­нию Ильина, дан для того, чтобы что-то выра­зить. Он выра­жает то, что есть в чело­веке. Поэтому если у чело­века плот­ская жизнь, талант ее и выра­жает, если душев­ная – душев­ную, а если духов­ная – духовную.
Бывают раз­ные уровни твор­че­ства. Если у чело­века не про­буж­ден­ный духов­ный мир, то в своем твор­че­стве он выра­жает все, что угодно. Талант без про­буж­ден­ной души – это явле­ние, по сло­вам Ильина, кото­рое уни­что­жает истин­ную куль­туру. Уни­что­жает, потому что сам по себе очень при­вле­ка­те­лен. За талан­том наблю­дать одно удо­воль­ствие. Когда талант­ли­вый музы­кант играет, мы даже не слу­шаем музыку, а смот­рим, как он играет. Вме­сто музы­канта воз­ни­кает пиа­нист-вир­туоз, вме­сто певца – вока­лист. Сей­час появи­лось много талант­ли­вых гра­фо­ма­нов, кото­рые талант­ливо пишут детек­тивы. Но разве важно только как напи­сано, а о чем пишется это неважно? А что поется, что игра­ется, разве это не важно? Мы же музыку при­шли слу­шать, а не на пальцы смот­реть. Вот и полу­ча­ется, что если внут­рен­ний мир у чело­века не про­буж­ден, то талант фор­ми­рует низ­ко­проб­ную куль­туру, про­яв­ля­ю­щу­юся в ярких фор­мах. Только соче­та­ние таланта и про­буж­ден­ного духов­ного мира чело­века, когда в нем гово­рит голос Божий, – вот это и есть фено­мен миро­вой куль­туры. А если ты выра­жа­ешь только какую-то сию­ми­нут­ную потреб­ность обще­ства, даже если ты спо­со­бен делать это гени­ально, то это фено­мен нашего вре­мени. Через год это никто ни смот­реть, ни читать не будет – это будет никому не инте­ресно. Если же ты выра­жа­ешь на душев­ном уровне – это фено­мен исто­ри­че­ского вре­мени, то есть это будет инте­ресно через год, два, десять лет, но только как исто­ри­че­ский фак­тор, как при­мер того, что в твое время люди читали, писали, рисо­вали, чем увле­ка­лись. То, что явля­ется Божиим, живет вне вре­мени, поэтому оно будет инте­ресно людям и через тысячу лет, и через две тысячи лет, до тех пор, пока суще­ствует мир. Насто­я­щие явле­ния куль­туры вне вре­мени. Это явле­ние веч­но­сти в наш мир. Моцарт гово­рил: “Я ничего не пишу, я запи­сы­ваю звуки небес­ных сфер, слышу их и пере­даю”. Однако мы должны пом­нить, что не все, что идет сверху, – от Бога. Можно ведь и в демо­ни­че­ский мир войти, и подобно Дани­илу Андре­еву, “Розу мира” написать.
Все про­из­ве­де­ния, кото­рые пере­жили свое время, были явле­нием бога­того рели­ги­оз­ного опыта чело­века, Боже­ствен­ного опыта. Они духовны. Иван Ильин про Цер­ковь почти ничего не писал, но он фило­соф­ство­вал как пра­во­слав­ный чело­век и мир рас­смат­ри­вал с пра­во­слав­ной точки зре­ния, поэтому его фило­со­фия зовет в этот пре­крас­ный мир, кото­рым жил ее автор. То же самое можно гово­рить о рус­ской лите­ра­туре. Куда она зовет? Она зовет в храм, в мир Пра­во­сла­вия. Она пока­зы­вает, как чело­век муча­ется от стра­да­ний сове­сти. Кто мучил Рас­коль­ни­кова? Его соб­ствен­ная совесть. Ведь это же ад, когда совесть тебя мучает. Досто­ев­ский гени­ально пока­зал, как этот ад пре­кра­тить: через пока­я­ние, через исправ­ле­ние гре­хов­ной своей жизни, то есть дол­жен про­изойти воз­врат чело­века в Цер­ковь. Бла­го­дать может быть и вне Церкви, но там она не спа­сает людей, а лишь при­зы­вает к спа­се­нию. Это врата Церкви, через кото­рые ты дол­жен войти в Цер­ковь, где ты обре­тешь бла­го­дать, тебя спа­са­ю­щую. Меня упре­кали, что я Пра­во­сла­вие рас­ши­ренно тол­кую, когда говорю, что одним из самых пра­во­слав­ных филь­мов явля­ется “Бал­лада о сол­дате”. Сколько слез про­лили, смотря этот фильм, как сердце болело у людей, как начи­нали пони­мать, что такое любовь к Родине, к матери, вообще дух про­стого рус­ского чело­века: муже­ствен­ный и сми­рен­ный. Разве этот фильм не пока­зы­вает, как надо жить? На какой высоте и простоте?
Ока­зы­ва­ется, чело­век может быть ода­рен­ным в выра­же­нии этого мира, но дол­жен быть ода­рен­ным и в вос­при­я­тии этого мира. Жажда выра­же­ния есть и у худож­ника, и у писа­теля, и у музы­канта, но она есть и у нас с вами. Про­сто мы хотим выра­зить свои чув­ства, а слов для этого нет. Душа раду­ется – взял бы бумагу и напи­сал в сти­хах, но не умеем это делать, а берем поэ­ти­че­ский сбор­ник и видим, что дру­гой чело­век сумел выра­зить нами не выра­жен­ный мир. Почему про­из­ве­де­ние куль­туры нас тро­гает? Оно выра­жает то, что мы ощу­щаем, пере­жи­ваем. Для того чтобы я узнал себя, во мне это должно быть. Поэтому, если мы хотим вырас­тить ода­рен­ных детей, мы должны учить их так, чтобы у них, во-пер­вых, просну­лась духов­ная жизнь, во-вто­рых, чтобы они сами поняли, что такое духов­ная жизнь, чтобы они почув­ство­вали ее, научи­лись беречь, научи­лись умно­жать в себе бла­го­дать. Поэтому вос­пи­ты­вать ода­рен­ных детей – зна­чит созда­вать для них усло­вия, в кото­рых эта духов­ная жизнь про­буж­да­ется и возрастает.
Обычно бывает так: мы нахо­дим талант­ли­вого чело­века, талант лелеем, отта­чи­ваем про­фес­си­о­нально, а дру­гую сто­рону, духов­ную, забы­ваем, и этот талант про­сто про­па­дает. Сколько талан­тов не выпол­нило той задачи, кото­рую Гос­подь перед ними поста­вил. А какая задача у талант­ли­вого чело­века? Помните, как Гос­подь своим рабам таланты роз­дал, что Он велел сде­лать? При­умно­жить. Они при­умно­жили. Что нужно дальше? Дальше рабы при­шли и поло­жили эти таланты к ногам Гос­по­дина сво­его. А мы таланты берем, умно­жаем, а к ногам Гос­по­дина нести не торо­пимся. Вспом­ните, что ска­зал Гос­по­дин: “Доб­рый раб, войди в радость Гос­по­дина сво­его, войди в радость Мою”. Вот в чем суть жизни талант­ли­вого чело­века. Умножь то, что тебе дано, при­неси Тому, кто тебе дал, тогда ты вой­дешь в радость Гос­по­дина сво­его. Вот путь раз­ви­тия и вос­пи­та­ния ода­рен­но­сти. А у нас пыта­ются найти талант­ли­вого, умно­жить этот талант, а про осталь­ное забывают.
Мы должны пони­мать, что если у нас есть Эрми­таж, то у него должны быть зри­тели. Если у нас есть клас­си­че­ская лите­ра­тура, у нее должны быть чита­тели. Напри­мер, клас­сику совре­мен­ному чело­веку не инте­ресно читать потому, что не понятно. Обра­зо­ва­ние должно иметь в серд­це­вине своей ощу­ще­ние сове­сти. Бес­стыд­ный, бес­со­вест­ный чело­век не спо­со­бен вос­при­ни­мать Боже­ствен­ное, истин­ное. Мы не гово­рим, что все осталь­ное надо отбро­сить, мы гово­рим, что без этого ничего не сде­лать. Если ты этого не дашь чело­веку, то пользы не будет ника­кой от всего оби­лия зна­ний, кото­рые будут полу­чены. В Еван­ге­лии напи­сано: “Какая польза, если ты весь мир обря­щешь, а душу свою погубишь?”.

Май 2001 года.