- Причины ухода подростка из Церкви
- Объективные причины
- Субъективные причины
- Профилактика
- «Кашу маслом испортишь»
- Принцип ответственности
- Принцип осознанности
- Важность среды
- Аптечка «скорой помощи»
- Успокоиться самим
- «Заход на посадку»
- «Перепрограммирование»
- «Духовная свобода»
- «Выпустить пар»
Проблема ухода детей верующих родителей из Церкви всегда была актуальной. Об этом уже было много сказано и написано, и я не ставлю цели сообщить нечто принципиально новое. В мои задачи входит предложить ответы на три вопроса: почему подростки уходят из Церкви, как этого не допустить и что делать, если это всё-таки произошло? В своих рекомендациях я буду ориентироваться на подростка из воцерковлённой семьи.
Причины ухода подростка из Церкви
Прежде чем лечить болезнь, нужно поставить диагноз, и от его правильности будет зависеть эффективность лечения. Причины ухода ребёнка из Церкви бывают объективными и субъективными. Последние чаще всего связаны с человеческим фактором. Как правило, именно на них в первую очередь обращают внимание («перетянули гайки» родители, обидели в храме и т.п.). Объективные причины нередко остаются незамеченными, тогда как именно они первичны в охлаждении ребёнка к вере.
Объективные причины
Эта группа причин ухода из Церкви связана с возрастными особенностями подростка. Возьмём классический пример. Ребёнок любит ходить в храм, молится вместе с родителями дома. Никто его к этому не принуждает. Все им умиляются лет до 8. В промежутке между 8 и 14 годами – у каждого по-своему – в ребёнке что-то «перещёлкивает» и он в лучшем случае перестаёт ходить в храм, в худшем – связывается с деструктивной компанией. Вопрос – что произошло? Почему ребёнок утратил веру?
С точки зрения объективных причин ухода из Церкви правильнее говорить не о том, что ребёнок утратил веру, а о том, что он её ещё не обрёл. Дело в том, что дошкольники и младшие школьники (последние – уже реже) верят в Бога в силу подражания родителям. Детям этого возраста свойственно копировать действия и ценности взрослых. При этом качество веры родителей и ребёнка принципиально разное. Взрослый верит в Бога на основании личного духовного опыта. Этот опыт основан на том, что можно назвать «встречей с Богом». Дети подобной встречи чаще всего не переживали. Они верят лишь потому, что верят их родители. Их вера детская. И в какой-то момент их интеллектуальное развитие начинает опережать развитие сердца. Возникают вопросы, на которые простая детская вера не может дать ответ.
Субъективные причины
На указанную выше объективную причину ухода подростков из Церкви накладываются причины субъективные. Ими могут быть негативные опыт, полученный в Церкви, или чрезмерное давление верующих родителей.
Совокупное действие объективных и субъективных причин бывает постепенным. Поэтому не нужно дожидаться того момента, когда подросток снимет с себя крест. Принимая во внимание сказанное выше, можно предложить конкретные направления для профилактики подросткового неверия. При этом начинать работать с ребёнком в этом отношении нужно уже с дошкольного возраста.
Профилактика
«Кашу маслом испортишь»
Православное воспитание должно сообразоваваться с принципом «не навредить».
Отдельного внимания заслуживает количество времени, которое ребёнок должен проводить в храме. Каждому возрасту присуща своя способность удерживать своё внимание на одном предмете, а тело – в одной позе. Детям дошкольного возраста сложно удерживать своё тело в одном положении больше 20 минут – получаса. Чтобы они могли простоять дольше, их нужно сильно заинтересовать. В храме это сделать проблематично. В результате, дети или скучают за вешалками, или носятся на улице. В любом случае, постепенно в их сознании обесценивается всё то святое, что происходит в храме. Они устают от этого и перестают замечать. Поэтому я считаю, что ребёнку дошкольного возраста не стоит находиться в храме более 25-30 минут. Младшим школьникам – более 40 минут. Превышение этого времени может отрицательно сказаться на их последующем воцерковлении.
Родителям этих детей советую приходить на Литургию не к началу службы и уходить сразу после Причастия, не дожидаясь окончания (в случае, если после Литургии произносится долгая проповедь или служится молебен). А на Всенощное бдение нужно приходить к помазанию и сразу после помазания уходить.
Периодичность Причастия также нужно соизмерять с индивидуальными особенностями каждого ребёнка. Возможно, в некоторых случаях имеет смысл отказаться от практики ежевоскресного причастия. Своих собственных детей (старшей дочери 7 лет) я беру с собой на службу не каждое воскресение. Пока не могу сказать, правильно ли это, вырастут – посмотрим. Но могу сказать определённо, что многих детей с моего прихода, которых родители брали на службу каждое воскресение, я перестал видеть в храме с тех пор, как им минуло 12-13 лет.
В воскресную школу при нашем храме ходит около 250 детей и молодых людей с 4 до 25 лет. Мы делим их по возрастам, и для каждой возрастной группы служим в домовом храме специальную «детскую» Литургию раз в месяц. Хотя мы встречаемся с детьми каждое воскресенье, не каждый воскресный день начинается у них с Литургии. На службу приходит только очередная возрастная группа, а остальные – к началу занятий. Наша школа существует уже четверть века, некоторые её выпускники стали нашими педагогами, многие приводят своих детей.
Принцип ответственности
У подростка больше шансов остаться в храме, если там у него есть определённая зона личной ответственности. Тогда он более ощутимо начинает чувствовать причастность к тому, что происходит на службе. Решить эту задачу на первый взгляд непросто, так как невозможно всех девочек «пристроить» на клирос, а мальчиков – в алтарь. Основная масса детей, таким образом, останется пассивными слушателями. Кто-то мог бы возразить и сказать, что молитва – это не пассивность, однако молитвы-то у большинства детей и нет, и это необходимо принять как данность, с которой нужно работать. В наших же силах – создать такие условия, чтобы эта молитва появилась.
В нашем храме службы организованы таким образом, что все дети максимально включены в совершение богослужения. Дошкольников после краткого предварительного занятия приводят к середине Литургии верных. Служба для них начинается с пения Символа веры, который многие дети знают наизусть. После Евхаристического канона дети под руководством педагога подпевают припев «подай, Господи» на просительной ектенье. «Достойно есть» и молитву Господню мы тоже «отдаём» детям. После Запричастного стиха дети в ожидании Причастия поют «Царю Небесный», «Богородице Дево» и другие известные им песнопения.
Тем детям, кто умеет читать, мы раздаём книжки Анны Сапрыкиной «Литургия». Во время службы регент при необходимости делает паузу и говорит, какую страницу нужно открыть.
Помимо собственно богослужения дети могут участвовать в подготовке храма к празднику, украшать цветами иконы. Конечно, взрослый человек или профессиональный флорист сделает это лучше. Но пусть лучше на аналое будет лежать икона, безыскусно украшенная детьми. И когда они будут подходить к ней, они будут чувствовать, что они внесли свою лепту в общее дело.
Нужно понимать, что если ребёнок не поёт, не пономарит и никак иначе не участвует в жизни храма, то вероятность того, что он продолжит ходить в Церковь когда вырастет, становится минимальной.
Принцип осознанности
Когда ребёнок готовится к Причастию, молится в храме, соблюдает пост, участвует в домашней молитве – он должен понимать, зачем он это делает. А понимать это он будет только в том случае, если родители ему объяснили.
При этом ребёнок может задавать очень неудобные вопросы. Например: «Почему наша вера – истинная, а другие – нет?», «Почему Ν не ходит в храм, но он – хороший человек?». Родители не имеют права замалчивать эти темы, отвечать, что они не знают, говорить, что N – на самом деле плохой человек, потому что не ходит в храм, или ограничиваться общими словами и уходить от прямого ответа.
Как-то раз одна мама рассказала мне печальную историю, которая произошла с её сыном. Он снял крест, отказался ходить в храм. Я спросил её, какие были предпосылки, на что она ответила, что их не было. Всё случилось, с её точки зрения, внезапно. Но такого не бывает. В ходе разговора выяснилось, что ребёнок задавал вопросы, пытался выйти на иной уровень осознанности своей веры. Но от родителей не получил достаточных ответов.
В нашем храме есть мальчик, который накануне праздничной Литургии вместе с папой читает и обсуждает Евангельское чтение, положенное в тот день. Когда во время проповеди я обращаюсь к детям с различными вопросами о только что прочитанном Евангелии, он оказывается одним из немногих, кто понял чтение и, более того, может истолковать. Его исповеди носят отнюдь не формальный характер и отличаются осознанностью и недетской глубиной. И это не какой-то особенный ребёнок или особенный папа – это самые обычные прихожане.
Расскажу о другом случае. Ко мне подошла девушка из старшего звена нашей «Дружины» (наша школа организована по скаутской системе и состоит из «следопытов» (младшие школьники) и «разведчиков» (все остальные)). Девушка была «разведчицей». Она призналась, что не верит в Бога потому, что ни одно из доказательств Его бытия её не удовлетворяет. Я понимал, что с её стороны это вызов, а потому не стал спорить и дождался следующего дня. После Литургии я, обращаясь не к ней лично, произнёс проповедь о том, что главное доказательство бытия Божия – это внутренний опыт встречи с Ним. После службы я встретил ту девушку и спросил, ответил ли я на её вчерашний вопрос. Она кивнула.
Тема осознанности – очень многогранная. Поэтому к разговору о вере можно подходить с разных сторон, в зависимости от запроса со стороны самого ребёнка. И ни в коем случае нельзя говорить о вере тогда, когда ребёнок не готов открыться и общаться на эту тему.
Важность среды
Если в православном окружении ребёнка нет или недостаточно его ровесников, то будет настоящим чудом, если он останется в Церкви, когда вырастет. Важно понимать, что в силу объективных причин, о которых мы говорили выше, ребёнка не удерживает в Церкви то, что удерживает здесь нас, взрослых. Из личных разговоров с родителями я знаю о том, что многие воспитанники нашей воскресной школы продолжают ходить в храм только потому, что сюда ходят их друзья.
Аптечка «скорой помощи»
Что делать, если кризис всё-таки случился? Подросток наотрез отказывается ходить в храм, снял с себя крест, перешёл в другую веру…
Успокоиться самим
Прежде всего, самим родителям нужно успокоиться. Да, это непросто, но если паниковать и давить на ребёнка, будет только хуже. Казалось бы, это и так понятно и незачем об этом писать, но когда находишься «в моменте», правильно отреагировать бывает очень непросто. Ничего непоправимого ещё не произошло. Нужно понять, почему так случилось, поставить диагноз.
«Заход на посадку»
Если вы хотите поговорить с подростком о чём-то важном (необязательно даже о вере), нужно взять на это разрешение. К примеру, можно сказать: «Я хочу поговорить о важном вопросе, когда мы можем это сделать?». При этом лучше ждать какого-то повода для разговора со стороны ребёнка, чем «заходить на посадку» со своими разговорами о вере без разрешения. Подростки довольно трепетно относятся к своему внутреннему миру и не пускают в него без приглашения. Наверное, они хотят, чтобы их уважали. И в отстаивании этого желания они готовы пойти на самые крайние меры.
Если ребёнок заявляет о своём неверии, не пытайтесь его переубедить. Вспомните, как вы сами относитесь к попыткам повлиять на ваше мнение (не обязательно в вере – в любых других вопросах). Если мы, взрослые, даже когда объективно неправы, не желаем это признавать, то что мы хотим от подростков?!
«Перепрограммирование»
Если ребёнок заявил вам, что он больше не верит в Бога, то можно попытаться его «перепрограммировать». Сказать: «Ты не утратил веру в Бога, а перерос детскую веру». Намёк на взрослость льстит самолюбию любого подростка, и мы можем использовать эту возрастную слабость в своих целях. Затем можно рассказать ему об «объективных» причинах подросткового неверия и сказать, что настоящей, взрослой веры у него ещё не было.
В моей практике был такой случай. Подросток готовился вместе с отрядом к Причастию и на исповеди сказал, что он не верит в Бога. Самой неправильной реакцией в этом случае было бы не допустить его до Причастия (если не веришь – то и не причащайся). Но я понимал, что если бы он не верил, то и на исповедь бы не пришёл (конечно, здесь «работал» ещё принцип «Важность среды», ведь он пришёл не один, а с отрядом). Я рассказал ему о детской и взрослой вере, и спустя некоторое время этот молодой человек подошёл ко мне и сказал, что он переосмыслил свою позицию.
«Духовная свобода»
Если подросток говорит, что он хочет быть «просто верующим» и не ходить в храм, не стоит сразу пытаться убедить его в том, что «вера в душе» без церковной жизни бесплодна (даже если мы сами понимаем, что так и есть). Чем больше вы будете ему что-то доказывать, тем твёрже он будет держаться за своё мнение. Более правильным, на мой взгляд, было бы похвалить его за то, что он всё же верит в Бога.
Как-то раз одна восемнадцатилетняя девушка сказала мне, что верит в Бога, но по-своему. Она ищет свой путь к Нему, и пока что этот путь – вне христианства. Она сняла крестик, но не перестала молиться. Я не стал тотчас переубеждать её в ошибочности её мнения. Я предположил, что, возможно, в основе её отхода от христианства был не столько отказ от Христа, сколько стремление к большей осознанности своей веры. И это стремление приняло форму бунта (родители ходят в храм, переживают, уговаривают, пытаются переубедить, в общем – действие породило противодействие).
Я пошёл на риск и поддержал её в её исканиях, сказал, что она переросла «детскую» веру и ещё не обрела веры «взрослой». Мы разговаривали о вере на протяжении двух лет, причём я всячески демонстрировал, что не пытаюсь её переубедить, а просто излагаю своё мнение. Она излагала своё, мы общались на равных. Постепенно, достаточно изучив её позицию, я начал предлагать ей книги христианских писателей, которые были бы созвучны её мнению. С точки зрения православия эти авторы вызывают много вопросов (например, священник Павел Флоренcкий, протоиерей Александр Мень, протоиерей Сергий Булгаков), но для неё это было как раз то, что нужно. Закончилось наше общение её осознанным воцерковлением.
Конечно, самостоятельность духовных поисков этой девушки была под моим наблюдением. С Божьей помощью удалось оградить её от оккультизма. Поддерживая её поиск с одной стороны, я старался мягко удержать её от впадения в крайности.
«Выпустить пар»
Чаще всего подросток уходит из Церкви оттого, что родители «перетянули гайку». Если ребёнок 5 дней в неделю учится в школе, в субботу ходит к репетитору, а в воскресение – в храм, то велика вероятность того, что порвётся там, где тонко. А тонкой скорее всего окажется его любовь к богослужению.
Первый опыт церковной жизни для ребёнка, как правило – опыт лишений. Лишение сна и свободного времени в законный выходной, лишение лакомств перед причастием и т.п. У взрослых иначе. Наше воцерковление начиналось с приобретения драгоценной жемчужины – Христа. И лишь потом мы то «поле», на котором она хранится, оградили «забором» – постами, молитвенными правилами и прочими внешними проявлениями духовной жизни. Когда же мы пытаемся воспитывать в христианской вере детей, мы забываем о главном – они не видят смысла в этом «заборе». Забор мы строим, а «жемчужину» они пока что за ним не увидели.
Иногда нужно дать ребёнку почувствовать, что христианство может не только забирать, но и что-то давать. Разово можно не повести ребёнка в школу, если он был или собирается пойти на службу. Альтернативой пропуска школы может быть пропуск кружка или поход на каток, на пикник, на карусели после Причастия.
Помимо общей загруженности, у подростка есть естественное стремление к самовыражению. Дети этого возраста начинают с особенной остротой воспринимать себя как уникальную личность. И эту уникальность они хотят как-то подчеркнуть. Например, покрасить волосы или проколоть бровь. Сделать накладные ногти, ресницы. Родители (православные!), конечно, против. Самыми неудачными будут как раз такие аргументы, которые мы сочли бы богословски совершенно точными: «Ты же образ Божий, тебя Бог такой красивой (или красивым) сотворил, зачем себя уродовать?!». И ребёнок начинает винить в отсутствии этой мирской свободы не родителей, а их веру, раз уж она стала причиной всех этих запретов. Таким образом, мы сами даём ребёнку повод обвинить в своих «проблемах» религию.
А что, собственно, случиться, если ребёнок проколет бровь или покрасит волосы? Конечно, мы должны удерживать детей от явных уродств, например, от туннелей в ушах или от искусственно увеличенных губ. Но аккуратненькая серьга («гвоздик») в брови или ноздре сделает зла меньше, чем снятый с груди крест. Дырка от серьги всегда может зарасти, крашеные волосы отрастут заново, а вот потерянную из-за домашних войн веру вернуть гораздо сложнее. Среди моих молодых прихожан периодически встречаются девушки с красными или оранжевыми волосами, с серёжками в бровях. Я прошу родителей дать им в этом относительную свободу.
На мой взгляд, ребёнку можно выделить некую допустимую область для самовыражения. Нужно поставить такие рамки, за которые он переходить не может, но внутри которых он будет иметь полную свободу, не боясь осуждения со стороны взрослого. Иными словами, в кипящем котле подростковой самости нужно сделать клапан для выброса пара.
В заключение хочется отметить, что в основе любви подростка к Церкви лежат его добрые, дружеские отношения с родителями. И когда мы пытаемся привести остывающие сердца наших детей к Богу, мы должны начинать не с критики и давления, а с ласкового принятия этих маленьких ёжиков в свои любящие объятия.
Автор: священник Даниил Салищев, кандидат теологии, духовник воскресной школы при «Храме Покрова Пресвятой Богородицы, что на рву», проректор Калужской духовной семинарии по научно-богословской работе
Комментировать