С романом «Мастер и Маргарита» я познакомилась в 10-м классе. Помню, как мы сидели на кухне с мужем сестры, который и посоветовал мне прочитать эту книгу (ныне – священник отец Константин Алексеев), и спорили. У меня не укладывалось в голове: «Если Маргарита продала душу дьяволу, то ЧЕМ же она тогда продолжает любить Мастера?» Прошло столько лет, а тот подростковый вопрос до сих пор не потерял для меня своей актуальности. «Если душа продана дьяволу, КАК можно любить? Разве не благодаря душе мы можем испытывать добрые чувства: жертвовать собой, сострадать? Не зря ведь и наименование “бездушный человек” относится к тому, у кого совершенно атрофированы эти способности»?
Ответ на мой подростковый вопрос лежит на поверхности. Если, продав душу сатане, можно продолжать любить и к тому же унаследовать покой, значит этот самый сатана не такой уж и плохой. Кстати говоря, идея «благости» дьявола подчеркивается эпиграфом к произведению, взятым из Гёте: «…Так кто ж ты наконец? – Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Надо ли говорить, что подобный взгляд о сатане-благодетеле совершенно не совместим со словами Христа: «Он (дьявол – Ю.Р.) был человекоубийца от начала» (Ин. 8:44). Но разве может роман, в котором о Боге говорится в прошедшем времени: «Имейте в виду, что Иисус существовал»[1], а дьявол бессмертнее всех и вся, хоть сколько-нибудь соответствовать Священному Писанию?
Роман Булгакова задумывался как роман о дьяволе, это отмечено в черновиках к произведению; первоначальные названия: «Князь тьмы», «Сатана» не оставляют сомнений в том, КТО является его главным героем. По мнению литературоведа Анатолия Королева, «отсылая к каноническим Евангелиям, Булгаков сочиняет Благую весть о сатане, где роковым прологом для нового евангелия, Евангелия от Мастера, становится отрезанная голова»[2] и тоже, кстати, по воле двух женщин. Слишком велико атмосферное давление новозаветного текста, чтобы не увидеть в отрезанной голове Берлиоза усекновенную главу Иоанна Крестителя. И если Предтеча обладал божественным знанием о Мессии, Берлиоз в антиевангелии Булгакова выступает настоящим «христологом», но цель его христологии – доказать, что Спаситель никогда не существовал. Отрезанная голова, смазанная антимиром – подсолнечным маслом служит «предтечей всех следующих поврежденных голов – и первой жертвой нового пришествия»[3]. Следует заметить, что вымышленный предтеча дьявола похож на Булгакова не только своими инициалами: М. А. Б[улгаков] => М. А.Б[ерлиоз], но и «священной» принадлежностью к литературе.
Как следствие, «проповедь» Воланда, с которой он обращается к народу прямо противоположна нагорной проповеди Христа. Спаситель начинает со слов: «Блаженны нищие духом» (Мф. 5:3) – Воланд в Варьете льёт на людей водопад червонцев, открывает на сцене дамский магазин Коровьева и Бегемота. С одной стороны: «И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (Мф. 6: 28). С другой: «появились сотни дамских шляп, и с перышками, и без перышек, с пряжками, и без них, сотни же туфель — черных, белых, желтых, кожаных, атласных, замшевых, и с ремешками, и с камушками…»[4]. Ещё больше кощунства в главной, любовной линии. Вспомним, что чувства Маргариты к Мастеру основаны на прелюбодениянии, но в романе эта женщина прославляется за то, что идёт на свидание с сатаной ради «настоящей, верной, вечной любви»[5]. Ради этой любви (блуда?) Маргарита становится ведьмой. А каково отношение каждой ведьмы к святыне? Стоит здесь упомянуть, монументальный труд Шпрингера и Инсисториса «Молот ведьм», где суть ведьминского начала понимается как издевательское глумление над имматериальностью Богоматери.
Продолжая тему антиевангелия Булгакова, нельзя не упомянуть о пире, где Маргарита «причащается» кровью предателя барона Майгеля. Евхаристический мотив здесь более, чем заметен. Отпив сам, Воланд повелевает новоиспечённой ведьме: «Пей!», сравните: «Подал им и сказал: пейте из нее (чаши – Ю.Р.) все» (Мф.26:27); тут же обыгрывается коррелят крови – виноградная лоза, что делает евхаристические смысл ещё более очевидным. «Не бойтесь, королева, кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья»[6]. Вот она, атмосфера Тайной Вечери наоборот!
И вернемся к тому, с чего мы начали это эссе. Воланд предлагает, а блёклый Иешуа испрашивает (и по злой булгаковской иронии получается, что испрашивает именно у миродержителя Воланда!) для влюбленных «покой». Как вожделели покоя подвижники! Как молятся о даровании его над могилами усопших: «Со святыми упокой, Христе души раб Твоих…»! Здесь же представлено грубое глумление над теми чаяниями, которыми живет всякий христианин. Отчего же это? Возможно, потому, что сам Михаил Булгаков, не встретившись со Христом при жизни, видел наилучший вариант вечности в пребывании в дому, куда по вечерам приходят «кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит»[7] и где можно поспать в «засаленном» колпаке рядом с любимой. Сохранилось личное признание Булгакова о после-смертии: «Мне мерещится иногда, что смерть – продолжение жизни. Мы только не можем себе представить, как это происходит… Я ведь не о загробном говорю, я не церковник и не теософ, упаси Боже»[8]. Да, Булгаков не был ни теософом, ни церковником, тем страшнее его интерпретация дьявола и Христа, на которые он посягнул.
Является ли талант даром Божьим? Безусловно, но от людей зависит, как они употребят этот дар. Булгаков написал антиевангелие. Об этом свидетельствуют, кстати сказать, и первоначальная редакция романа – «Копыто инженера» (1928 – 1929 гг.). В этих черновиках сцена на Патриарших прудах, когда происходит разговор о том, существовал ли Иисус на самом деле, имеет откровенно кощунственный характер. После того, как Воланд заканчивает свою речь, Бездомный неприязненно говорит: «Так вы бы сами и написали Евангелие» И дальше идет замечательная реплика Воланда: «Блестящая мысль! Она мне не приходила в голову, Евангелие от меня, хи-хи»[9] То, что показалось интересным дьяволу, пусть и вымышленному, в полной мере воплотил писатель. И пусть «под диктовку искусителя» получилось искусное произведение, в духовном отношении его следует признать вредным.
[1] Булгаков М. Мастер и Маргарита. СПб.: СЗКЭО, 2022. С. 31.
[2] Королев А. Обручение света и тьмы. О романе «Мастер и Маргарита» и Михаиле Булгакове. Эссе. М.: Изд-во Лит. ин-та, 2013. С. 64.
[3] Королев А. Обручение света и тьмы. О романе «Мастер и Маргарита» и Михаиле Булгакове. Эссе. М.: Изд-во Лит. ин-та, 2013. С. 65.
[4] Булгаков М. Мастер и Маргарита. СПб.: СЗКЭО, 2022. С. 137.
[5] Там же c. 219.
[6] Там же c. 272.
[7] Там же c. 372.
[8] Письмо А. П. Гдешинскому от 28.12.1939 // Булгаков М. Дневник. Письма. 1914-1940. Сост. В. И. Лосев, М., 1997, с. 536.
[9] Булгаков М. А. Копыто инженера. Черновики романа. Тетрадь 2. 1928 – 1929 гг.// Булгаков М. А. «Мой бедный, бедный мастер…» Полное собрание редакций и вариантов романа «Мастер и Маргарита». М.: Вагриус, 2006. С. 54.
Комментировать