Оглавление
Аннотация
Предлагаем к прочтению фрагменты книги священника Михаила Легеева “Прислушаемся к тишине. Догматические стихотворения и другая поэзия и проза”. Книга продается в лавке СПбПДА и некоторых храмах. Объём книги — 176 страниц, твёрдый переплёт.
Настоящая книга представляет собой разные грани литературного творчества автора. В сборник вошли произведения, написанные в период с 2001 по 2014 год. Духовная поэзия, представленная в данном сборнике, опираясь на святоотеческое наследие, осуществляет попытку восхождения к древним традициям, заложенным великими поэтами Церкви – святителем Григорием Богословом и преподобным Симеоном Новым Богословом. Поэтическая форма позволяет по особому прикоснуться к церковному вероучению, почувствовать проникновение догматов веры в жизнь обычного человека. Написанные в совершенно ином жанре прозаические произведения автора, уже совсем иначе, в форме сказки, перекидывают мостик между проблемами вселенского масштаба и тем, что происходит перед нашим взором здесь и сейчас. Таким образом книга ориентирована на самого разного читателя – от церковного учёного до рядового прихожанина храма, от любителя поэзии до просто интересующегося развитием современной христианской мысли. Студенты духовных семинарий найдут в ней много параллелей с материалом, изучаемом в курсах «Патрологии» и «Догматического богословия». Надеемся, что данное издание окажется интересно всем, кто стремится глубже понять богословие Церкви Христовой и одновременно дорожит красотою человеческого слова.
Об авторе
Священник Михаил Легеев родился в Санкт-Петербурге в 1969 году. Кандидат богословия (кандидатскую диссертацию по теме «Учение Церкви о преложении Святых Даров по трудам святых отцов в период VI – XV веков» защитил в 2010 году). Преподаватель Санкт-Петербургской православной духовной академии (преподаёт учебные курсы: «Патрология», «Православная экклезиология», «Православная сакраментология», «Христианская этика и аскетика», «Святоотеческое аскетическое богословие»). Автор научной монографии «Тайна преложения» и различных научных статей и публикаций, посвящённых современным вопросам экклезиологии и богословию синергии Бога и человека. Штатный клирик храма Рождества святого Иоанна Предтечи в пос. Юкки Выборгской епархии.
Догматические стихотворения
В раю
Мир расцвечен как радугой чуда
Огневой полнотой бытия.
Он как мысль – сотворён ниоткуда.
И как твердь – стал хорош для жилья.
Он не мал и не слишком безмерен,
Соразмерен и слажен под стать.
Каждый слог в нём сочтён и проверен,
Ничего не приять, не отъять!
Всё прекрасно – от малой песчинки
До вселенной, что дышит во мне.
Всё открыто – пути и тропинки
К созиданью с трудом наравне.
Всё свободно – для правильной меры,
Для того, чтобы жить – не тужить.
Всё легко – чтобы с помощью веры
Это чудо принять и открыть.
2014 г.
Введение в богословие
«Бог есть свет и нет в Нем никакой тьмы» (1Ин. 1:5).
Как заключить в объятия ума
Земных пределов окончанье?
Как сердцу охватить сиянье
Божественной любви?.. В душе – и свет, и тьма…
И зрение, и сон… и слово, и молчанье…
И мудрость, и безумие ума…
Одно – как выраженье наших сил,
Трудов и подвигов святое заключенье,
Постигнутый итог… Тому уподобленье,
Кто нас от смерти к жизни воскресил.
Другое – удивительный залог
Того, как мудрых мер всему положены границы,
Каков и человек: его предел – стремиться,
Не находя конца, не подводя итог…
В том видимый предел его земное зренье
Находит всякий раз, когда свободный пыл
Встречает вечности немое огражденье,
Уничтожая то, что он открыл…
В том истинный предел, что вечное стремленье
(Подобье ангельских неутомимых крыл!)
Рождает переход за грань природных сил,
Неиссякаемое жизни вдохновенье.
Надмирных черт печать, Божественных лучей
Подобие, предельный образ Бога,
Который несть предел, – как необъятно много
Заключено в душе таинственной моей!
Хоть я не в силах заключить в себе
Тебя, мой Боже (Ты меня объемлешь!),
Но сердцу моему Ты непрестанно внемлешь
И помогаешь мне в моей борьбе –
Приоткрываешь Свой небесный Лик.
И этот путь уходит в бесконечность,
В которой только свет… и свет… и свет…
И Слово, что не вычитать из книг.
В Тебе, мой Боже, я – всего лишь миг,
Который обретает вечность.
2008 г.
О Пресвятой Троице
1.
Чистый звук рождает слово
Мановением творца –
В нём течёт опять и снова
Жизнь без края и конца.
В нём уже предожиданье –
Затаенной мысли дух
Осеняет, как дыханье,
Взор души, сердечный слух.
И неведомо откуда,
Неподвластная извне,
Мысль струится, словно чудо,
Чудо чудное во мне…
И живёт, не умирая,
Нераздельная с душой,
Самый воздух осеняя
Духом крепости благой.
2.
Так и жизнь необъяснима!..
Тайной чудной скреплена,
В лоне вечности хранима,
Прикровенна, неясна…
Безначальный как Родитель,
Беспредельный как Творец,
Божества всеизводитель,
Сыну – лоно и Отец.
В Нём – источное «движенье» –
Свойства Отчего исток,
Неземное мановенье…
Как и мысль, Его поток,
Сыном, Словом нареченный,
Неразделен в божестве,
От превечности рожденный
Подначален в рождестве.
И неясно, как, откуда
Дух исходит от Отца…
Удивительное чудо –
Три персоны, три лица!
Неразлучное дыханье.
Волей, мыслию – одно.
Триединое сиянье
Между Них впечатлено.
Но при этом Три всецело:
В Каждом – жизнь течёт полна,
В Каждом – вечность без предела,
Каждый – бездна, что без дна!
Триединой жизни мера
Пребезмерна, тайна суть…
Но для нас – любовь и вера –
Способ тайну почерпнуть.
2008 г.
Богопознание
«Лучше молчать и быть, чем говорить и не быть…
Кто приобрёл слово Иисусово, тот истинно может
слышать и Его безмолвие, чтобы быть совершенным,
дабы и словом действовать, и в молчании открываться»
(Игнатий Антиохийский, свщмч. Послание к ефесянам. Гл. 15.)
Мне хочется молчать скорей, чем говорить.
Молчанье – творчество совсем иного плана.
Как бы бесплодно… Но его прожить –
И изумимся Слову без изъяна!
Стремленье к ясности, предельной простоте
С реальностью идёт в противоречье.
Мои слова – убогие увечья –
Они не те, не те, не те, не те…
В них вместо цельности – осколки бытия,
В них вместо полноты – обособленье духа,
В них вместо Истины – какая-то моя
Ущербной правды жалкая краюха.
И тем не менее, я не могу молчать!
И выражаю жизни опыт в слове –
Чтоб вновь умолкнуть и стоять опять
Пред Тишиной, как путник, наготове.
2014 г.
Богословие
1.
Богословие – это не сказка,
Не унылый застывший туман,
Не потухшая радугой краска,
Не придумка, не сон, не обман…
Богословие – это Наука,
Где Учитель – не ты и не я.
Это странная в общем-то штука,
Неземной парадокс бытия.
В ней что слово – то противовесность.
В ней что мысль – то над тайной покров.
Наш язык обращает в телесность
Беспредельность Божественных Слов.
Наш язык обращает в возможность
Невозможность иного пути,
Сознавая свой тлен и ничтожность
В том стремленьи – себя обрести.
2.
Богословие – стройное зданье,
Что стоит, и не видно конца.
У него лишь одно Основанье,
В Ком теснятся глаголы Отца,
В Ком, как в семени, малом и скромном,
Все сокрыты пути естества,
В Ком как в солнце, слепящем, огромном,
Все открыты дела и слова,
В Ком и явно, и близко, и тайно
Всё, что можем друг другу сказать,
Всё, что мир наполняет бескрайно,
Всё, что можем помыслить и знать.
Всё, чем дышат могучие стены,
Их каменья навек скреплены,
Неприемля и тень перемены,
Но стремясь к небесам вышины.
3.
Богословие – это поэма.
А Христос в той поэме – слова.
Наши предки духовные – тема.
Ну а мы – те, кто слышит едва.
Но возможно и нам дотянуться,
Дорасти до духовных отцов,
Научиться, прожить, прикоснуться
К пониманью их мыслей и слов,
Исполняя Христовы заветы,
Как исполнили учителя,
Прямо в жизни черпая ответы
На загадку: «В чём смысл бытия?»
Открывая в себе понемногу
Очевидную – тайную суть,
Пролагая сквозь время дорогу,
Изменяя себя по чуть-чуть…
4.
Богословие – это молитва.
Ведь «кто молится, тот богослов!»
Неприметная, тихая битва
Чувств и мыслей, поступков и слов…
Их плоды воплощаются в духе,
А духовной становится плоть,
У которой и в зреньи, и в слухе
Зрит и слышит, и мыслит – Господь.
Вдруг безвидно, подобием чуда,
Но которое с нами всегда,
Дух Святой снизойдёт ниоткуда,
Чтобы мы не ушли в никуда,
И напишет на сердце в страницах
Те слова, что нигде не купить,
Не прочесть ни в каких небылицах,
Только можно – как душу – прожить!
2014 г.
Свобода
1.
Всё бытие, как с чистого листа,
Марается иль пишется поэмой.
Возможно выбрать, ошибиться с темой…
Мгновенье! – и душа уж не чиста.
Неуловимый миг, какой-то «случай»
Лишь тенью тронул колоски души –
Поберегись! Оставь! Перереши! –
Но жизнь расторгнута. И дух стоит над кручей –
Пред ним зияет пропасть как приказ
И дует ветер искушений в спину.
И дорог каждый миг, и каждый час
Сил оставляет ровно вполовину.
Свобода хрупкая, тебе смертелен сон!
Любое промедленье жизни стоит!
Твой слух устал. Лишь верный камертон
Его усилит, сверит и настроит.
Ты не свободна в полной мере сил!
Не обольщайся о величьи бренном –
Величьи мнимом, как обломки крыл,
И без того в уме не оперенном.
Ты образ лишь – не истина во мне.
Ты можешь многое – но ничего без Бога.
Открыта творчеству, исканью, новизне
И мнишь, что это необъятно много,
Но всё это – как хрупкое стекло,
Мгновенье – и оно осколки смысла!
До тени, до ничтожности мало
Всё то, чему ты начисляешь числа –
Не имена. Лишь образы имён,
Лишь отголоски твоего призванья.
Лишь отраженье – дивный небосклон
В тебе сверкающего мирозданья.
Проснись, свобода, чтоб собою стать!
Себя смири – пределов нет смиренья…
Есть некий камень – чтоб его поднять,
Потребен труд на грани напряженья –
Не лёгкое скольженье в никуда,
Но сила духа, что сдвигает время
И горы движет, как их склон – вода
Безвидно точит, словно землю семя,
Её тесня и прорастая в плоть…
Тот камень – ты, и та земля, и горы –
Их проточить не сможет и Господь,
Когда в тебе Он не найдёт опоры!
2.
Как распознать Божественную суть?..
Исчислить как созвездья небосвода?..
Как, жизнь прожив, её перечеркнуть?..
Как ощутить, что подлинно свобода?
Мы выбираем каждый час и миг,
Меняем мир, привычный и подвластный,
Но это всё как сон, как отсвет, блик –
Непостоянный, ветреный, неясный –
Они не тени, нет! – в тени теней
Блуждаем мы и мним, что властны сами,
Свободно воспарить под небесами,
Себя подъяв, как чудо – груз камней.
Не чудо – наш уставший слух и взгляд!
Законом тяготенья дух окован –
Влечётся вниз, туда, где говорят
Мильоны чувств, где путь предуготован
Законами последствий и причин.
Я сам – ничто, как абсолютный случай!..
Опять без сил, мой дух стоит над кручей –
Но вижу, верю, знаю – не один! –
Над ним – как небо – чистый свод любви
Пред ним – как солнце – светлый луч надежды
Под ним – как море – сила Тайн в крови…
Все необъятны, подлинны, безбрежны.
Нет устали в таких лучах лететь,
В таких волнах с любовью окунаться,
Не умаляясь, силой наполняться
И жить как жить! И то, что жить, хотеть!
3.
В лучах Божественной природы
Теряет зренье всякий дух.
Так смысл истинной свободы
Понять не может вкус и слух!
Неуловим в своём дыханьи.
Немыслим в красках бытия.
Неотразим в переживаньи.
Неповторим, как ты и я.
Сей смысл затаён на время,
Приуготован… но сокрыт,
Пока таинственное семя
Его из праха не взрастит.
Пока, как колос вызревая,
Он сам взойдёт в расцвете сил,
И жизнь назад обозревая,
Я удивлюсь, что вдруг открыл
В самом себе я голос чуда,
Неодолимый как родник,
Истоком полный в этот миг,
Что нам не вычитать из книг,
Вдруг приходящий ниоткуда.
2014 г.
О Церкви
«Как был этот Хлеб преломленный рассеян по горам и,
собранный, стал един, так да соберётся и Церковь твоя
от концов земли в Твоё Царствие» (Дидахи)
1.
Удивительное рядом!
В малой капельке росы
Лучик теплится нарядом,
Полным смысла и красы.
Он дробится, умножаясь,
Разбиваясь и любя,
Каждой гранью преломляясь
Непохоже на себя.
Эти сонмы отражений –
Искромётных бликов ход –
Как венок стихотворений,
В каждом звуке где поёт
Мир отдельный и прекрасный,
Необъятный и простой –
Образ жизни многогласной,
Но единой и святой.
2.
Так и жизнь в её наряде –
Удивительна во всём!
Не замыслена в разладе,
Но в любви – как Божий дом.
Несмотря на все препоны,
Все капризы бытия,
Все грехи и все заслоны,
Мир есть поле для жилья!
Вышел Сеятель-Спаситель
Сеять слово, жертву жать,
Чтобы каждый дольний житель
Не был в силах промолчать!
Он бросает слово-семя.
Возращённый Духом плод
Сквозь изменчивое время
Непременно прорастёт.
Он нальётся, как пшеница
Соком жизни в стройный ряд
И в сердцах заколосится,
Обретая свой наряд.
И созреет в час смиренный,
И пожнётся как зерно,
И со всех концов вселенной
Будет собран, слит в одно.
И измолот, и замешен,
Испечён и подан в храм,
Чтобы, образом безгрешен,
Был как жертва принят там.
Принят Господом с любовью
Дар любви – лицом к лицу! –
Чтобы Плотью стать и Кровью
В славу Богу и Отцу,
Чтобы жизнь отображалась
В каждом лучике любви,
Чтобы Церковь созидалась
В каждой капельке Крови.
2012 – 2014 гг.
Прощание с Палестиной
Птичка певчая простая,
Нам во след напой
На прощанье, улетая,
О Земле Святой.
О простых её дорогах,
Где Господь ступал,
О пустынях, об отрогах
Иссушённых скал,
О долинах, где колосья
Он срывал и шёл,
О лозе, чьи вьются гроздья
За оградой сёл,
О величии смиренном
Крестного пути,
Им по воле совершенном,
Чтобы всех спасти,
Обо всём, что напиталось
От любви как мёд,
Обо всём, что там осталось,
Но в сердцах живёт.
2014 г.
В Михайловском
Тихо плещется река.
Над полями, над холмами,
Средь звенящей тишины
Дуновенье ветерка
Погружает в сон весны.
И как будто рядом с нами
Той же жизни созерцатель,
Пушкин, милый наш приятель,
Начинает разговор.
Жизнь течёт как строчки прозы.
О прошедшем с давних пор
Наши думы, наши грёзы
Превращаются в стихи –
В наш ответ ему сквозь время.
Он внимает тем строкам.
Так и в вечность слово-семя
Прорастает сквозь грехи,
Сквозь беспечный шум и гам
Наносной, как пены, Леты.
Мы теперь – и слава Богу! –
Здесь, где слышен ток весны,
Где безмолвные портреты
Оживают понемногу,
Чинно сходят со стены,
Да молчит всё тот же лес,
Те же берега крутые
Средь раскинутых холмов,
Та же синева небес,
Та же дымка облаков,
Те ж озёра голубые.
2014 г.
Преизбыток любви
Всякая земная букашечка, какой-нибудь клоп или комар, есть плод преизбытка Божественной любви.
Поистине удивительна судьба клопа!
Вот он ползёт, перебирая лапками, и на каждой лапке топорщатся ворсинки, а на каждой ворсинке золотистые чешуйки стройными рядами шевелятся в такт его шагу и, позвякивая, напевают тихую песенку о добром и старом друге, о слуге и короле, о горячем солнце, разливающем на всё вокруг свои лучи, о покое, шуршащем как морской песок на берегу того океана, который не имеет берегов, но разливается за пределы самых далёких вод… И лапка клопа подрагивает, а другая дрожит ей в такт и замирает, и ворсинки останавливаются, а чешуйки прекращают своё движение, смолкая и разливая вокруг звенящую тишину удивлённой неподвижности, как бы стирая с лица земли все океаны и миражи, или с картины художника – все краски и тени, или с лица человека – жизнь. Так – в воображении! – пропадает целая вселенная, потому что не нашлось той любви, которая смогла бы пересилить единым наимельчайшим дуновением своего тихого дыхания безликую безразличность небытия.
Диалектика бесконечности
В бесконечность убегает время, которое не бесконечно, как по своим свойствам, по своей протяжённости, так и по самому факту, что ему когда-либо надлежит закончиться.
Так в океан впадает могучая река, которая бежит и бежит себе по просторам и равнинам, между холмов и гор, многие тысячи километров пробегая в своём непобедимом течении, пересекая целые континенты, быть может и не подозревая, что где-то там, на краю земли, есть её окончание.
Как увидеть эту границу?
Возможно ли указать ту точку – не на карте человеческой мысли, а на великой карте по имени «жизнь», – где кончается вода и начинается вода? Не таково ли и отличие времени и вечности?
Зерно
Всё высказано, всё написано, всё пропечатано в тысячах книг.
И вместе с тем, крошечное зёрнышко чистейшей правды способно расти до бесконечности, перерастая время, покрывая образовавшимися ветвями целые города, пронизая вселенные, и даже после этого не остановившись, оно будет шириться и раздвигать мир – туда, за пределы самого мира… туда, где нет самого этого «туда», где пространство обгоняет время, вопреки (а быть может, благодаря?) закону относительности… а время попросту заканчивается, где всё приобретает другое измерение, парадоксально оставаясь тем же самым, где меркнут и бледнеют, и исчезают парадоксы земли, нашего простого обиталища, а другое необычайное отражение нашего антимира (а быть может, продолжение нашего мира?) становится простым, привычным и понятным.
Крошечное зерно истины прорастает сквозь толщу нашего сознания, нашей души, нашего сердца, и мы понимаем, что ничего не знали, ничего не видели, ничего не делали для того, чтобы слышать и видеть, и знать – знать то, что мы ничего не знаем из нашего миллиона книг… то, что единица всегда больше, чем миллион, больше в бесконечное число раз, ибо она всегда – целое! Миллион – это не более чем великое множество осколков, в каждом из которых неясной тенью отражается крохотная единица – первообраз, заключающий в себе всякое множество.
Миллионы людей не способны – вместе – увидеть даже самую простую мысль, если она сама не посетит их. Миллионы сердец не способны сами забиться в один такт! Миллионы желаний и чувств не способны сами, вдруг, сдвинуть космическую ось вселенной! Триллионы и триллионы триллионов атомов пространства не способны образовать и самой маленькой песчинки! Способно ли то, чего нет, быть?.. Нет, и оно никогда не будет, не состоится, не осуществится в высшем и самом точнейшем смысле этого слова.
И только то, что есть – бесконечно меньшее самой микроскопической пылинки космоса – способно творить время, пространство, миры, галактики… и самого обыкновенного жучка, который, конечно, очень мал, но если его увеличить в триллионы триллионов раз, то он, пожалуй, способен будет проглотить все созвездия.
— Не губи нас, дорогой жучок! – говорим мы и смиренно сжимаемся в такую точку, чтобы совершенно исчезнуть с карт мира и хоть немножечко стать похожими на то семя истины, которое так мало, что способно объять всё.
Комментировать