Изложение Символа веры Православной Восточной Кафолической Церкви

      Православный христианин должен для своего спасения иметь правую веру и добрые дела: ибо «праведный от веры жив будет» (Евр. 10:38) говорит Св. Писание и: «как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва». (Иак. 2:26)

Но чтобы вера сия, руководствующая делами, была непогрешительна, он должен твердо держаться учения Православной Кафолической Церкви, которая утверждена «на основании апостолов и пророков, имея краеугольным камнем Самого Иисуса Христа» (Ефес. 2:20). Истина её учения засвидетельствована Откровением Божиим в Священном Писании Ветхого и Нового Завета чрез Предание Апостольское и Соборные Уставы Святых Отцов.

Они посреди гонений, твердо исповедуя устами то, чему веровали сердцем, единодушно изложили на Первом Вселенском Соборе в Никее учение веры Апостольской в Кратком Символе в Константинополе передали Кафолической Церкви как твердое и непреложное её исповедание, в котором ни единое Слово не может быть ни прибавлено, ни убавлено.

Таков священный Символ сей:

Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки градущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. Во единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь.

Первое слово Символа: Верую показывает уже, что Божественные догматы в нем, излагаемые свыше человеческого разума, и могут быть постигаемы только верою, которая, по словам Апостола, есть осуществление ожидаемого и обличение вещей невидимых, и без неё не возможно угодить Богу, ибо приходящий к Нему должен уже веровать, что Он есть и что Он ищущих Его вознаграждает. (Евр. 11:1, 6)

Не только в предметах Божественных началом всему служит вера, но и все то, что совершается в мире, совершается верой. Ею водятся мореплаватели, когда, вверив судьбу свою малому древу, предают себя неизвестным пучинам. На ней утверждается и земледелец, ибо кто не верит, что соберет плоды, не станет переносить трудов. Когда же таким образом она делается необходимым условием в делах человеческих, то тем более в духовных, вера есть око, озаряющее всякую совесть и сообщающее человеку ведение.

Она бывает двоякая: к первому роду принадлежит вера научающая, когда душа соглашается на какую либо Божественную истину, и такая вера спасительна для души. Как говорит Господь: «слушающий слово Мое и верующий Пославшему Меня имеет жизнь вечную». (Ин. 5:24)

Другой же род её есть вера действующая, когда она уже не только научает нас, но и обнаруживается действиями и чудесами свыше сил человеческих. «Ибо, ежели будете иметь веру, – сказал Господь, – с зерно горчичное, и скажете горе сей: прейди отсель туда, то она прейдет, и ничего не будет вам невозможнаго». (Мф. 17:20)

Но вера, как в учении, так и в исповедании, должна быть только та, которая сообщается Церковью и утверждена Писанием. А поскольку не все могут читать его, то в двенадцати кратких членах Символа предлагается каждому все учение Веры, составленное из самых слов Священного Писания.

Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.

В вещах Божественных великое есть знание чувствовать свое незнание. Говоря же о Боге, не прежде ли всего должно искренно признать неведение наше? Когда человек, имея душу, не может совершенно изъяснить свойств её: то, что изречет о Существе, даровавшем ему душу? Для благочестия довольно нам знать, что имеем Бога Единаго вечнаго, безначальнаго, всегда Себе Самому подобнаго, всеблагаго, всевидящаго, премудраго, правосуднаго, всесовершеннаго «Бога, Котораго никто никогда не видал». (Ин.1:18)

Но не оставил нас Бог в совершенном о Себе неведении, ибо знание, что Он есть, посеяно Им естественно в душе каждого, да и самое создание и его управление возвещает величество Божье. «Дух есть Бог» (Ин.4:24), и хотя невозможно видеть Существо Его телесными очами, но возможно от дел Божественных восходить к созерцанию Его всемогущества, ибо чем более человек посредством разсматривания тварей возвышает сердце свое, тем более созерцает он Творца их.

Размышляющему о Боге необходимо ведать, что не все может быть изглаголано о Существе Его, но и не все неизреченно, не все подлежит знанию, но и не все сокрыто, и опять: одно доступно только мысли, другое же и слову. Сам Всемогущий и о всем Промышляющий открыл нам то, что нам знать полезно, и умолчал о том, чего бы не в силах были снести. Мы же, довольствуясь сим, да не преступим дерзновенно пределов вечных и предания Божия, которое Он нам открыл сперва чрез Патриархов, Закон и Пророков, а потом чрез Единородного Своего Сына. И так все, что нам предали о Нем Закон, Пророки, Апостолы и Евангелисты, приемлем, знаем, почитаем и дальше сих не взыскуем.

Божественное откровение, глубиною недоступных таин своих превосходя всякий сотворенный разум, возвещает нам о Существе Божием, что Он Един в трех Лицах. Посему и в первом члене Символа веры, где говорится о единстве Бога, Он называется Отцем, дабы уже при самом начале мы не только веровали во Единаго Бога, но вместе с тем признавали, что Он есть и Отец Единородного Сына Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого послан и Дух Святый, исходящий от Отца. «Бога никто никогда не видал; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Тот исповедал» (Ин.1:18). «И никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф.11:27). «Так и Божияго никто не знает, кроме Духа Божия» (1Кор. 2:11).

Из сего небесного источника, верою почерпая знание, Кафолическая Церковь, согласно с повелением Спасителя Своим Апостолам: идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф. 28:19) проповедует Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого, Троицу единосущную и нераздельную, Отца Безначального, Который прежде всех веков неисповедимо рождает Сына из своего Существа и производит Духа Святого, Сына, рожденного от Отца прежде всех веков и Ему Единосущного, и Духа Святого, от вечности исходящего от Отца. «Ибо три Свидетеля на Небеси: Отец, Слово и Святый Дух, и Сии три суть одно» (1Ин. 5:7).

Так научены мы от самой вечной истины, Иисуса Спасителя нашего так приняли от Святых Его Апостолов. Так, а не иначе учили, предали и утвердили Вселенские и Поместные Соборы и Учителя Церкви. То же самое содержит Православная Кафолическая Церковь наша. За сию веру Святые Мученики пролили кровь свою и предпочли смерть настоящей жизни. Так и мы должны веровать от всего сердца нашего, не имея сомнения, и сохранять сию веру твердо, непоколебимо, даже когда необходимость потребует умереть за нее в надежде приобрести себе спасение при помощи добрых наших дел.

Никакое толкование не может изъяснить неисповедимого таинства Пресвятой Троицы, ибо бесконечность Существа Божия, естественно, не вместима в пределах ума человеческого, подобно как самая мысль о безначалии Божества превышает понятие твари, имеющей начало. Мысль же о бессмертии удобнее постигается душою, потому что бессмертие есть удел её. Никаким сравнением невозможно также приблизиться к тайне Святой Троицы, сравним ли её с солнцем, из единого тела проливающим на землю лучи света, в нем пребывающего вместе с своею теплотою? Но сие бренное сравнение не устоит против величия Бога, Который Сам говорит о Себе: «Кому Меня уподобите или с кем сравните?» (Ис. 46:5). Низложим лучше вместе с Апостолом всякую высоту, возвышающуюся против познания Божия, и пленим всякий разум в послушание Христово (2Кор.10:5).

Тайна сия, сообщаемая ныне по милосердию Божию, при самом вступлении нашем в мир, проявлялась издали как бы гадательно и в Ветхом Завете. Ибо уже при самом сотворении человека говорит Бог: «сотворим его по образу Нашему и по подобию» (Быт. 1:26) и: «се Адам бысть яко един от Нас» (Быт. 3:22). И Пророк Давид воспевает в псалмах своих Мироздание: «Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся силы их» (Пс. 32:6). А Пророк Исаия видит и слышит Ангелов, взывающих друг к другу: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполн вся земля славы Его» (Ис.6:3).

Сии три Лица, или Ипостаси, во едином Существе Божьем обнаруживают в нем свойства личные и существенные. Личные суть те, коими одно так различается от другого, что лице Отца не может быть лицем Сына или лицем Духа Святого, ибо Отец не рожден ни от кого, а Сын рожден от Отца прежде всех век. Дух же Святой исходит от Отца безначально. А существенные свойства Божия равно приличны Отцу, Сыну и Св. Духу, как то: быть вечным, безначальным, всесовершенным и тому подобное.

Слово Вседержителя, потому поставлено в Символе веры тотчас после слова Отца, что оно точнее выражает могущество Божие, и Сам Он Себя так называет в Апокалипсисе: «Аз есмь Алфа и Омега, начало и конец, Который есть и был, и грядет Вседержитель». (Апок.1:8)

Изчислить же все свойства Божьи свыше сил человеческих, ибо нет того совершенства, которого бы Он не был источник. Нам остается только веровать в Него, и это значит: иметь живое уверение о Его бытии, свойствах и действиях, подобно, как бы мы Его видели, и принимать Его благодатное действие всем сердцем, по словам псалма: «презрех Господа предо мною, выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся». (Пс.15:8)

Бог Вседержитель, все Собою исполняющий и Сам по естеству Своему, вне всего сущий, нарицается еще в Символе: Творцем небу и земли, видимым же всем и невидимым, ибо Он создал из небытия вселенную по преизобилию благости, как бы не довольствуясь собственным блаженством и от избытка животворящей любви даруя жизнь и другим для созерцания Его славы и для наслаждения Его благостью.

В сравнении с Творцом Своим, Который не описан ни временем, ни местом, все создание вещественно, хотя состоит из мира видимого и невидимого, духовного и чувственного. И сей невидимый мир Духов безплотных, о коих сказано: «Творяй Ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный» (Пс. 103, 4) был началом творения, по свидетельству Писания: «егда сотворены быша звезды, восхвалиша Мя гласом велиим вси Ангели Мои» (Иов. 38:6, 7).

Ангелы, то есть вестники Божии, Духи благие, одаренные умом, волею и могуществом, безсмертные, по благодати Творца, от Коего получают освящение, ниспосылаются в мир видимый, для хранения человеков и целых народов: «Вышний поставил пределы языков по числу Ангелов Божиих» (Втор. 32:8) и каждый из нас по милосердию Творца имеет своего небесного руководителя: «Ангелы их на небесах, – сказал Спаситель о детях, – всегда видят лице Отца Моего Небесного». (Мф. 18:10). А сохранение младенческой невинности в душе нашей есть и верный залог пребывания при нас Ангела Хранителя, которого мы должны призывать на помощь.

Но духи сии, хотя поставленные на высшей степени творения, не чужды были изменению, как всякое создание, и одаренные самовластною волей, подверглись решительному её испытанию, однажды и навсегда устояв во святыне или падши уже без покаяния. Ибо что человеку смерть, то безплотному духу падение. Как человеку нет уже по смерти покаяния, так нет его и Ангелу после падения.

Ангелы, Архангелы и Начала, Власти, Силы и Господствия, Престолы, Херувимы и Серафимы – таковы таинственные имена сей Небесной Иерархии, почерпнутые из слов Святого Писания.

От сих Ангельских Сил один из старейших Денница, именем и сиянием благий, а не лукавый по естеству своему (как всякое создание благого Создателя благо) не стерпел блистания славы, ему дарованной, и собственным произволением превратился из того, что был по своей природе, в противоестественное самому себе: гордостью вознесся он против сотворившего его Бога, и первый отступник от добра сделался злым, ибо зло не сотворено Богом и есть нечто иное, как лишение добра, подобно как тьма есть оскудение света. От Бога к себе своею волею совратился Денница и стал сатаною или дьяволом, то есть: противником и клеветником, увлекши с собою многих низших духов от света и истины ко мраку и лжи.

«Я видел сатану, как молнию, спадшаго с небеси» (Лук.10:18), – сказал Спаситель. «Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо истины нет в нем: когда он говорит ложь, тогда говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8:44).

Но, прельщая ко злу, как дьявол, он не имеет никакой власти ни над кем, если собственною волею ему не предаются или если Бог для испытания нашего не попустит временно подвергнуться его козням, как то случилось и Иовом. Против же его обольщений непрестанно предостерегает нас Церковь словами Апостола Петра: «Трезвитесь, бодрствуйте, ибо противник ваш, диавол, ходит, как рыкающий лев, ища, кого бы поглотить» (1Пет.5:8).

После мира невидимого создан видимый Словом Господним: и в первый день сотворил Бог свет, во второй – твердь и видимое небо, в третий – вместилища вод на земле, сушу и растения, в четвертый – солнце, луну и звезды, в пятый – рыб и птиц, в шестой – животных четвероногих, населяющих сушу, и, наконец, человека. А в седьмой день опочил Бог от всех дел своих, и от сего день сей назван субботою, что значит по-еврейски покой.

Когда таким образом совершен был мир Духов невидимый и мир чувственный, небо и земля, первый более близкий Божеству, как состоящий из одних разумных сил, другой же отдаленный грубостью своего естества, то подобало, говорит Святой Григорий Богослов, создаться некоему соединению из обоих. Для большего познания совершенств каждого естества и создан человек союз видимого с невидимым. Подобало, ибо такова была воля Создателя, которая есть лучший закон. «Изделие скажет ли художнику: зачем Ты сотворил меня таким? И скудельник не имеет ли власти из брения творить различные сосуды?» (Рим.9:20, 21). Из видимого и невидимого создал Господь человека по образу Своему и по подобию, составив тело из персти, и вдохнул в него дыхание жизни, то есть душу, существо духовное, разумное и безсмертное, которое есть образ Божий и по мере пребывания в праведности и святыне являет его подобие.

Правым, невинным, беспечальным сотворен был человек, украшенный всеми благами, как некий второй мир в великом, малый, как иной Ангел для прославления Бога, вместе земной и небесный, временный и вечный, Царь сущих на земле, управляемый свыше, средний между величием и смирением, ради коего облечен плотью.

Он сотворен безгрешным по естеству и самовластным волею. Безгрешным не от того, чтобы не мог грешить, но потому, что не имел в естестве своем склонности ко греху. Будучи же свободен волею, имел власть пребывать и успевать в добре при содействии благодати Божьей или отступить от добра по собственному произволению, ибо насильственная добродетель не есть истинная, и существо разумное должно было чрез испытание усовершенствовать свою волю, направив её по заповедям Божьим.

Состояние невинности или безгрешности двояко, по свидетельству Св. Василия Великого. Оно есть или добровольное удаление от грехов, когда человек по собственной решимости их удаляется, познав зло через опыт, или неведение зла, когда человек еще его не испытал по малолетству или другим причинам. Невинность или безгрешность в Адаме была сего рода соединенная с полным совершенством как ума, так и воли: в уме заключалось всякое ведение, в воле – всякая правота. Ибо Адам знал Бога совершеннейшим образом, сколько в то время ему даровано и нужно было, а потому самому знал он и все вещи чрез Него. Так, когда Бог привел к Адаму всех животных, то он назвал каждое своим именем, познавая их природу не по какой либо науке, но потому единственно, что мыслил и рассуждал о Боге и Его благости. Что же касается до воли, то она всегда покорялась разуму, хотя всегда была свободна.

Бог дал также помощницу Адаму, создав из ребра его жену, для того, чтобы весь род человеческий по своему происхождению был одним телом и естественно склонен ко взаимной любви. Он поселил их в Раю, саду блаженства, и изрек над ними первое благословение брачное для произведения себе подобных во славу Творца.

Посреди Рая насаждены были: древо жизни, плодами коего питаясь, человек был бы безболезнен и бессмертен телом, подобно как и душою, и древо знания доброго и лукавого с заповедью: вкушать от всех древес райских, кроме сего, ибо «в он же аще день снесте от него смертию умрете», – сказал Бог человеку (Быт. 2:17).

Таинственное древо сие, по толкованию Святых Отцев, было неким испытанием и вместе училищем человеческому послушанию, потому что вкушающим оно доставляло опытное познание своей природы, что для усовершенствованных и утвердившихся в Богопознании и преданности Творцу было добро, для неутвержденных же и пытливых умов могло быть злом, как твердая пища для слабосильных, требующих еще млека. Подобно сему и в Новом Завете предостерегает Апостол Павел: «чтобы кто не прельстил нас суетною философией по вещественным началам мира, а не по Христу, в коем обитает вся полнота Божества телесно» (Колос. 2:8, 9). Так, первым следствием вкушения от запрещенного плода было горькое чувство своей телесной наготы, уклонившее к житейскому помысл, который до грехопадения был устремлен к Богу, и нарушение в человеке взаимного согласования двоякой его природы. «В членах моих, – говорит тот же Апостол, – вижу другой закон, воюющий против закона ума моего и делающий меня пленником греховного закона» (Рим. 7:23). Внутренняя борьба сия, которую мы чувствуем в самих себе, всего более доказывает немощь и повреждение нашей природы, и сие тем обнаруживается, что мы часто делаем не то, что хотим и что признаем добрым, но то, что сами почитаем за худое, мыслью востекая к небу, чувствами же пресмыкаясь долу.

Дьявол под видом змия, мудрейшего из всех животных, прельстил Еву вкусить от запрещенного плода, внушив ей гордое мечтание уподобиться Богу в ведении. (Быт. 3:5), потому что гордость была причиною и собственного падения дьявола. Примеру жены последовал Адам и от преслушания закона впал в грех, ибо «грех есть беззаконие» (1Ин.3:4) «возмездие же греха смерть» (Рим. 6:23).

Смерть бывает двоякая: телесная, когда тело лишается души, его оживлявшей, и духовная, когда душа лишается благодати Божией, которая оживляла её высшею духовною жизнью; ибо и душа умирает, хотя не подобно разрушающемуся телу, но, утратив духовный свет и блаженство, не уничтожается, а остается в состоянии мрака, скорби и страдания.

В лице одного Адама заразился грехом и весь происшедший из него человеческий род, потому что рожденное не может быть совершеннее родившего, и от зараженного источника естественно идет зараженный поток. «Единым человеком, говорит Апостол, грех взошел в мир, и грехом смерть, и таким образом смерть перешла во всех человеков, потому что все в нем согрешили» (Рим. 5:12). Посему и Давид восклицает в псалме: «в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя, мати моя», (Пс.50:7) и сей общий грех называется первородным, или прародительским.

Воля же человеческая, хотя сохранила способность желать добро и отвращаться зла, однако же сделалась не так решительно преклонна к добру, а в иных случаях даже более преклонна ко злу. «По собственному желанию и произволу, – говорит св. Василий Великий, – каждый может быть или семенем святым, или тому противным». Все сие зависит от выбора и власти человека, но так, что к добру наклоняет его благодать Божия, а от зла отклоняет, не делая, впрочем, принуждения его свободе.

Предведение, предопределение и промысел различаются в Боге по своим действиям: промысел относится к сохранению вещей сотворенных, а предведение и предопределение были в Боге прежде бытия всех тварей. Первое есть одно знание будущего, второе же, от него зависящее, есть назначение того, что должно быть, разумеется, одного только добра, а не зла, ибо если бы преопределялось зло, то сие было бы противно естественному свойству Божию благости. И так справедливо можем сказать, что по порядку предшествует в Боге предведение, за ним следует предопределение, а после уже промысел, и сотворенном. Сему Апостол ясно нас учит, говоря: «которых Он предузнал, тех и предназначил, а которых предназначил, тех и призвал; которых призвал, тех и оправдал, а которых оправдал, тех и прославил» (Рим. 8:29,30).

И мы веруем, что Всеблагий Бог предупредил к славе тех, которых избрал от вечности, а которых отвергнул, тех предал осуждению: не потому, впрочем, чтобы Он хотел таким образом одних оправдать, а других осудить без причины, ибо это не свойственно Богу, общему всех и нелицеприятному Отцу, Который «хощет всем человекам спастися и в познание истины прийти» (1Тим.2:4), но как Он предвидел, что одни хорошо будут пользоваться своею свободною волею, а другие худо, то посему одних предопределил к славе, а других осудил. Благость Божия даровала нам благодать, предваряющую нас ко спасению, подобно свету, просвещающему ходящих во тьме, и желающие свободно покоряться ей, получают другую, сугубую благодать, которая, содействуя, укрепляя и постоянно совершенствуя их в любви Божьей, т. е. в тех благих делах, которые требует Бог, оправдывает их и делает предопределенными к славе. Те же, напротив, которые не хотят следовать благодати, их предваряющей, и потому не соблюдают заповедей Божьих, но по внушению сатаны злоупотребляют свободой, данной им от Бога, по собственной вине предаются вечному осуждению.

Промысел, правосудие и милосердие Божье обнаружились вместе при падении человека: правосудие, ибо за нарушение закона он подвергся проклятию и смерти от греха происходящим; милосердие же, ибо смерть, ему угрожавшая, была отсрочена, дабы дать время покаянию и приготовлению для перехода из времени в вечность, уже с новыми спасительными надеждами, в коих заключался промысл Божий о нем и его роде.

Бог обещал Адаму, изгоняемому из Рая, что «семя жены сотрет главу змия» (Быт.3:15), то есть, что от рода её произойдет Божественный Искупитель, который родится от Девы и избавит человеков от греха, проклятия и смерти, и это главный предмет Символа веры, развивающийся в последующих членах. Но чтобы страдания Божественного Искупителя за человеческий род не ввели неопытных в недоумение о Божестве Его, Символ, прежде нежели говорить о воплощении Сына Божия, ясно возвещает Его Божество.

И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рождена, несотворена, единосущна Отцу, Имже вся быша.

Те, которые научились веровать во Единого Бога, Отца Вседержителя, должны веровать и в Сына Единороднаго. Ибо «всякий, отвергающий Сына, не имеет и Отца» (1Ин. 2:23) и «никто не знает Отца, кроме Сына, и кому Сын открыть восхощет» (Мф.11:27), а «кто не верует в Сына, не узрит жизни, но гнев Божий пребудет на нем» (Ин. 3:36).

И так, прежде всего, мы веруем, что Он есть Единый Господь, нераздельный от Отца по существу Своему, как Сам о Себе свидетельствует: «Отец во Мне и Я во Отце. Я и Отец едино есмы» (Ин. 14:10; 10:30). Едино по Существу, а не Лицами, едино по власти и хотению, ибо не два Бога, но Един. Никогда Бог Отец не был без Бога Сына, потому и назван Он Рожденным прежде всех век. Тайна же Его Божественного рождения недоступна уму человеческому, еще менее Слову, ибо не так, как бренное человеческое слово временно рождается от ума, родилось предвечно безначальное Слово Божие из существа Отчего. «В начале было Слово, и Слово было к Богу, и Бог был Слово» (Ин. 1:1), говорит Св. Писание. И мы ли проникнем более Евангелиста?

Тот же Апостол называет еще «Сына Божия Сущаго с лоном Отчем Единородным» (Ин.1:18) и сие повторено в Символе, составленном из слов Писания: ибо Один только есть Сын Божий по естеству. Те же, которые между человеками называются сынами Божьими, носят такое имя по благодати усыновления, как верные и избранные. Но и сия благодать даруется им чрез Единородного, ибо «тем, которые прияли Его, верующим во имя Его, дал власть соделываться Божьими». (Ин. 1:12)

С Божественными именами Господа поставлены и человеческие имена Его, Иисуса Христа, чтобы постепенностью самых имен возводить нас к тайне воплощения. Первое имя Иисус значит по-еврейски Спаситель, и дано было Ангелом, возвестившим Его рождение: «ибо Он спасет людей своих от грехов их» (Мф.1:21). Второе – Христос означает Помазанника и взято от подобия помазания, коими освящались у евреев Цари, Первосвященники и Пророки, ибо все три достоинства равно свойственны Иисусу. Но в высшем духовном значении: «Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие», – воспевает Давид. – «Для сего помазал Тебя, Боже, Бог Твой, елеем радости более сопричастников Твоих» (Пс. 40:8). А сие таинственное помазание, которое, по выражению Псалма, дается Богом Богу, изъясняет Сам Христос: «Дух Господень на Мне, ибо Он помазал и послал Меня благовествовать нищим, исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать плененным освобождение и слепым прозрение, отпустить сокрушенных в отраду» (Лк.4:18) От имени Христа проистекло и то новое имя христиан, которое обещал Бог верующим устами Пророка: «работающим Мне наречется имя новое, которое благословится на земли» (Ис. 65:15, 16).

За человеческими именами Господа следует опять уверение о Божестве Его, дабы не повторилось в мире нечестивое хуление Ария, который, отвергая единосущие Сына с Отцом, признавал только одно в Нем подобие, что побудило Первый Вселенский Собор к яснейшему изложению Символа веры. Свет есть двоякий: один – чувственный, вещественный, как солнце, созданное с прочей тварью; другой же, духовный, вечный, который есть Сам Господь, а потому Иисус Христос, как «сияние славы Отчей и образ Существа Его» (Евр. 1:3) называется в Символе: Светом от Света, Богом истинным от Бога истиннаго, рожденным, а не сотворенным, ибо иначе Он бы не мог быть Единосущным Отцу, Имже вся быша. Доказательством единосущия предлагается здесь само дело творения: ибо и в Евангелии Иоанна, возвестившего рождение Слова, сказано: «вся Темь быша, и без Него ничто же бысть, еже бысть» (Ин. 1:3) и Сам Господь о Себе свидетельствует: «что творит Отец, то и Сын творит также» (Ин. 5:19). А мир, Им сотворенный, «так возлюбил Бог, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всяк, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). И сей промысел Божий о мире есть бездна благости, недоступная нашему разуму: «ибо кто познал ум Господень? О, глубина богатства и премудрости и разума Божия!» – восклицает Апостол Павел. – «Как непостижимы судьбы Его и неизследимы пути Его!» (Рим. 11:33, 34).

Когда человек, прельщенный дьяволом, преступил заповедь и впал в грех, то, лишенный благости Божьей, которая есть источник жизни, он подвергся тлению и смерти. Но милосердный Творец, создавший его по образу и подобию Своему, не попустил, чтобы совершенно истребился сей образ Его на земле, и поддерживал многоразлично, доколе, наконец послал Того, Кто есть вечный образ Его существа, опять напечатлеть в человеках Свое подобие, утраченное ими, и сообщить новую жизнь для истребления в них начала смерти, то есть греха: ибо возстановить образ Божества в падшем человеке и внутренно пересоздать его по прежнему подобию мог только один Творец, даровавший ему бытие при самом начале. Потому и все спасительные явления Промысла Божия о мире, предшествовавшие искуплению, были только знамениями грядущего общения Бога с человеками, к которому должен был заранее приготовиться мир.

Адам, изгнанный из Рая, начал свое земное странствие с надеждою: что "семя жены, т. е. грядущий Сын Девы, сотрет главу змия» (Быт. 3:15) диавола, прельстившего человеков. Когда исполнилась первая мера их согрешений, навлекшая всемирный потоп, и когда Ной с своим семейством населил опять землю и разсыпались его потомки, пораженные за гордость разделением языков, тогда избрал себе Господь один народ, дабы в нем чрез постепенное предание сохранить истинное познание Бога с обетованием грядущего спасения. Аврааму, родоначальнику Евреев, обещано было, что «о семени его благословятся все языки земные» (Быт. 22:18). Рождением Исаака от устаревшей Сарры ему показано, что сила Божья свыше естества, а вольным его приношением сына в жертву предзнаменована грядущая жертва Сына Божия за грехи мира. От двенадцати сыновей Иакова размножился народ Еврейский и рабствовал в Египте под игом Фараона, доколе не явился освободитель Моисей, как весь род человеческий рабствовал под прелестью дьявола до пришествия Христова.

Моисей получил закон от Бога на горе Синайской и сорок лет руководил Израиля по пустыням с непрестанными чудесами, чтобы дать укорениться в сердце его закону, который был пестуном, руководившим ко Христу, подобно как учрежденные жертвы и все таинственное Богослужение были его прообразованием. Христа знаменовал и кивот завета Божия с народом Еврейским, хранивший в себе скрижали закона и почитавшийся залогом спасения. Моисей у входа в Землю обетованную предоставил Иисусу Навину перейти Иордан с людьми Божьими и возвестил им о истинном Иисусе: «Пророка возставит вам Господь Бог от братии вашея, якоже мене того послушайте по всему елика, аще речет к вам: будет же всяка душа, аже, аще не послушает Пророка онаго, потребится от людей» (Втор. 18:18, 19).

Судии управляли Израилем, непрестанно впадавшим в идолопоклонство и чрез то в руки врагов, но при каждом воззвании к Богу отцов своих он освобождался. Цари заступили место Судей, и Давиду, избранному за его благочестие, обещал Бог: «возставлю семя твое по тебе и продлю престол его до века» (2Цар. 7:12, 14). Давид пророчествовал в Псалмах о сем обетованном семени, изображая Его не просто человеком, но вместе и Богом: «рече Господь Господеви моему: сяди одесную Мене дóндеже положу враги Твоя подножие ног Твоих. Из чрева прежде денницы родих Тя, клятся Господь, и не раскается» (Пс. 109:1, 3, 4). Соломон построил ему храм в Иерусалиме и внес в него кивот Завета, упрочивая таким образом служение сени, т. е. предзнаменований о Христе. Но царство Еврейское разделилось по грехам властителей и народа, предавшихся идолопоклонству, и Вавилон постепенно поглотил Израиля и Иуду.

Явились Пророки, сильные словом и делом, воскрешавшие мертвых, чтобы показать, что они посланы от Источника жизни, видевшие полноту нечестия по Вселенной и ясно возвестившие грядущего Избавителя. Исаия созерцал Господа славы на Серафимах в преддверии Храма, видел Его и человеком, в язве сущим и ведушим терпеть болезнь: «Сей грехи наши носит и о нас болезнует, и мы вменихом Его быти в труде и в язве от Бога и во озлоблении. Тойже язвень бысть за грехи наши и мучен бысть за беззакония наша, наказание мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелихом. Вси, яко овцы заблудихом человек от пути своего заблуди, и Господь предаде Его грех ради наших, и Той зане озлоблен бысть, не отверзает уст своих, яко овча на заколение ведеся, и яко Агнец пред стригущими Его безгласен. Во смирение Его суд Его взятся, род же Его кто исповесть?» (Ис.53:4–8). Но, не в силах будучи изъяснить Божественного рода, Исаия говорил, однакоже, о таинственном рождении: «се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануиль. Еже есть сказаемо: с нами Бог» (Ис.7:14) и далее: «Отроча родися нам Сын, и дадеся нам Егоже начальство бысть на раме Его, и нарицается имя Его: велика совета Ангел, чуден советник, Бог крепкий властелин, Князь мира, Отец будущего века» (Ис.9:6).

Так возвещал Исаия за восемьсот лет и вслед за ним Пророк Иеремия: «Сей Бог наш не вменится, ин к Нему изобрете всяк путь мудрости, и даде ю Иакову, отроку Своему, и Израилю возлюбленному от Него по сем на земли явися и с человеки поживе». (Вар.3:37, 38). Иезекииль видел в образе человеческом подобие славы Божией и обширное поле мертвых костей, оживающих Духом Божьим, и Господа, проходящего сквозь затворенные врата Храма. А Даниил даже назначил шестьдесят девять седьмин (годов) от возобновления Иерусалима до Христа старейшины (Дан.9:25).

«Посему и мы, будучи обложены таким облаком свидетелей», по выражению Апостола Павла, «воззрим на Начальника веры и совершителя Иисуса» (Евр. 12:1, 2) и подивимся способу Его искупления. Ибо не насилием восхищает он человека от смерти, но самого, побежденного ею, творит победителем подобным, сокрушая подобное и предлагая врачество, сходное с болезнью. Человек пал от гордого мечтания уподобиться Богу, а Бог возставил его, снисшедши Сам даже до подобия человеческого. И как иначе мог бы сообщиться роду смертных Тот, Кто некогда на Синае отвечал Моисею, дерзновенно просившему явить Ему Самого Себя: «не узрит человек лице Мое и жив будет» (Исх.33:20). Таким образом, поскольку ни один живый не в состоянии созерцать Божественного лица, приемлет Господь естество человеческое, чтобы, взирая на Него, мы были живы. Когда же в некоторой только славе восхотел явиться Апостолам на горе Фаворской, просветив лице свое, как солнце, и тогда они пали ниц от страха. Кто же мог бы воззреть на славу Божества, если бы оно обнаружилось во дни искупления, как явится в страшный день суда? Посему, говорит один из свидетелей Преображения, Евангелист Иоанн: «Слово сделалось плотью, и мы видели славу Его, славу как Единородного от Отца, исполненную благодати и истины» (Ин.1:14). А Символ веры излагает нам самый образ воплощения.

Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася.

«Не удивляешься ли такому событию?» – говорит Святый Кирилл Иерусалимский. Удивилась и Сама родившая Дева Мария от племени Давидова. Обрученная Иосифу, Она спросила благовествующего Архангела: как будет сие, когда я мужа не знаю? И Гавриил ответствовал: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Вышняго осенит Тебя. Посему и раждаемое свято наречется Сын Божий, ибо нет ничего невозможного у Бога. Уверовавшая произнесла только: «Се, раба Господня буди мне по глаголу твоему» (Лук.1:34, 35, 37, 38). И мы веруем в чистое и святое её рождение, ибо таково непременно должно быть действие Духа Святого: от Евы пришла смерть, от Марии – жизнь.

Не удивительно ли и происхождение Евы от ребра Адамова, и создание самого Адама из персти? Одушевленная персть обходит Вселенную, проникает в тайны природы, чувствует, что она есть создание Бога. И ей ли не веровать, что Творец, возмогший создать одушевленное тело, мог устроить оное и для Себя в утробе Пречистой Девы, когда хотел явиться на земле и с человеками пожить, чтобы еще однажды напечатлеть в них Свой образ? «Первый человек», говорит Писание, «от земли перстень; второй человек – Господь с небеси» (1Кор. 15:47).

По неисповедимым судьбам милосердия Божия нас ради человек и нашего ради спасения, Сын Божий делается совершенным человеком с душой и телом, дабы во всем удовлетворить правде Божьей за все человечество и чтобы вместе с тем силой Божества Своего сообщить начало вечной жизни природе нашей, тлеющей от греха: и Он, все Собой наполняющий, вселяясь в утробу Девы, является видимо на едином месте вселенной, которую всю содержит. Неизменяемый в Божеском естестве Своем, приемлет все человеческое, кроме греха, который был только следствием нашего падения. И оба сии естества составляют нераздельно и неслиянно одно лице Богочеловека. Как Бог, Он созидает Себе тело в утробе Девы Духом Святым, как человек зачинается от чистых кровей Её наитием того же Духа и, раждаясь Младенцем, проходит из нея Божественно, не нарушая печати девства, подобно, как некогда видят Его Апостолы, по Воскресении входящим сквозь затворенные двери их храмины.

И так отсель истекают два непреложные догмата: мы исповедуем твердо и несомненно, что два естества, две воли неслиянно соединены в одном лице Богочеловека, Который во все течение своей земной жизни обнаруживал их и в действиях, и в словах: творил знамения и вместе с тем страдал. Говорил, как Сын Божий: «Я и Отец, едино; видевший меня, видел Отца: Я во Отце и Отец во Мне» (Ин. 10:30, 14:9, 10), а как Сын Человеческий: «Я не могу ничего творить Сам от Себя, Отец Мой Более Меня» (Ин. 5:30. 14:28) и молитвенно к Нему взывал.

Другой догмат, столь же твердый и несомненный: Пречистая Дева, сделавшаяся по плоти Матерью Бога и посему достойно называемая Богородицею, в Рождестве Своем сохранила девство, и это самое служило знамением, что рождаемое от Неё свято есть Сын Божий. Ибо при самом вступлении в земную жизнь Он показал уже, что с Собою принес нетление, сохранив цело печать девства, как сохранил потом печать гроба при воскресении. А священный сосуд, бывший Храмом Бога Живого. Пречистая Богоматерь пребыла Девою до блаженного Своего Успения и во Успении не оставила мира, прибегающего к Её Покрову. Посему вместе с Церковью должны мы умиленно повторять приветствие, составленное ей из слов благовестника Ангела и Матери Предтечевой: Богородице Дево, радуйся, Благодатная Мария, Господь с Тобою; благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших. Истинно и другое величание церковное, возносящее Её превыше Ангелов: Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем.

Бог Слово прежде век рожденный от Отца безначально и во времени родившийся несказанно от Девы, снисшел на землю спасти человеков. И как для сего нужно было научить их, то, проходя постепенно все возрасты, прилеплялся более к состоянию убожества, дабы все удобнее могли подражать Ему, и никто не похвалялся величием, видя земное уничижение Господа. Хотя Он и происходил по плоти от племени Царя Давида, однако рождается в вертепе, полагается в яслях и бежит в Египет от гонения Ирода. Но чтобы сие уничижение не ослепило неопытных, вот пастыри прославляют Его вместе с Ангелами в час рождения, вот и волхвы, увидя звезду Его на Востоке, приходят в Вифлеем поклониться Царю Иудейскому и приносят Ему дары: злато, как Царю, фимиам, как Богу, смирну, как имеющему умереть за человеков.

Проводя годы юности в неизвестности Назарета с матерью Своей и мнимыми братьями, детьми мнимого Его отца Иосифа от первого брака, Он, будучи двенадцатилетним отроком, является в храм Иерусалимский и поражает сверхестественной мудростью Иудейских законников, а матери Своей и Иосифу, искавшим Его, говорит: «или вы не знали, что Мне должно творить дела Отца Моего?» (Лук.2:49) Потом опять пребывает у них в повиновении, преспевая в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков. Это было деятельное начало небесного учения, образец, как должен человек приготовлять себя на служение Богу.

Первое торжественное явление Господа Иисуса миру было на Иордане, где Предтеча Его Иоанн, последний из Пророков Ветхого Завета, проповедал всей Иудее покаяние – начальное необходимое средство к очищению грехов и сближению с Богом, и давал кающимся крещение водою, которое возвысил Господь в достоинство Таинства благодатью Духа Святого. Предтеча узнает Христа, видит в нем Агнца, вземлющаго грехи мира, и с трепетом приступает к Его крещению. Тогда видит разверзшиеся над Ним Небеса и Духа в виде голубине и слышит глас: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволих» (Мф.3:17). Здесь в первый раз видимо открывается тайна Св. Троицы в Таинстве Крещения, которое посему всегда совершается во имя Отца и Сына и Св. Духа.

Иисус отводится духом в пустыню и там, проведя без пищи сорок дней и сорок ночей (начаток первого христианского поста) искушается от дьявола, ибо Он должен был испытать все немощи человеческой природы, кроме греха, и отражает хитрые нападения искусителя. Отселе, начинает Он являть власть Свою над духами злобы, изгоняя их из страждующих человеков, и бесы с ужасом исповедуют имя Его: «что нам и Тебе, Иисус, Сын Божий? Ты пришел сюда прежде времени нас мучить» (Мф. 8:29).

Первое чудо совершает Спаситель в Кане Галилейской, предложив воду в вино на браке, и присутствием Своим освящает сие таинство, установленное Им от начало мира. Засвидетельствовав таким образом Божественность Своего послания, продолжает проповедывать в Галилеи и по Иудеи Евангелие о Небесном Царствии и вечном блаженстве, начатком коему полагает нищету духовную, ибо гордостью пал человек и смирением должен воспрянуть. Он открывает Свое чистейшее учение, которое люди ни от кого не могли прежде слышать, развивает понятие о добродетели и пороке не в одних лишь наружных действиях, но и в тайных намерениях: обличает мир во грехе и неверии, указывает путь ко спасению и вечной жизни и объявляет Себя Спасителем, Сыном Божьим, посланным от Отца для искупления мира. Великие знамения, исцеления болящих, воскрешения мертвых, сопровождают проповедь Христову, чтобы все уверовали истине, и отвергающие Его не имели бы никакого извинения.

Он избирает двенадцать Апостолов из числа учеников, и Петр прежде всех исповедует Его Христом, Сыном Бога Живого. Иисус же ответствует: «Ты, Петр, и на сем камне созижду Церковь Мою, и врата адовы не преодолеют её» (Мф. 16:18) – вот первое из уст Самого Господа наименование Церкви Его и доныне непобедимой. Господь посылает Своих учеников проповедывать Евангелие по Иудеи и облекает их властью чудодейственной. Они исцеляют болящих, помазывая их елеем (начало Таинства (елеосвящения) и возвращаются с радостью, говоря: «Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем» (Лук.10:17). Господь же велит им не о чудесах радоваться, но о том, что имена их написаны на Небесах, и произносит сии слова на мудрость неверующих: «Славлю Тебя, Отче, Господи Небеси и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам: ей, Отче, ибо таково было Твое благоволение» (Лук.10:21).

Стихии повинуются Иисусу, как Творцу стихий. Ветры утихают, и Он шествует по волнам моря. Он питает в пустыне народы пять тысяч пятью хлебами и четыре семью, заранее приучая к той мысли, что будет питать Собою Вселенную, и возвещает сию небесную пищу: «Я есмь хлеб живый, сшедший с небеси, ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает, и Я в нем, ибо Плоть Моя есть истинно брашно, и Кровь Моя истинно есть питие» (Ин. 6:51, 55, 56). Это было предварительное уверение о Таинстве Причащения, которое учреждает на последней Тайной Вечери с учениками пред самым началом искупительных Своих страданий. Старейшины Израиля, книжники и Фарисеи, злобствуют против Христа за то, что, обличая их неверие, называл Себя Мессиею, Сыном Божьим, равным Богу, ибо они ожидали мощного Царя в Мессии, а не смиренного Учителя, и несколько раз, тщетно покушаясь убить Его, наконец, подкупают одного из учеников – Иуду. Предателем становится Апостол, который с прочими творил чудеса. Другой Апостол Петр, первый исповедавший Христа Сыном Божьим, трижды от Него отрекается страха ради: разительный пример, как немощен человек, когда не поддерживается благодатью свыше. Первосвященник Каиафа, не ведая сам, прорицает, что «лучше умереть одному человеку за народ» (Ин. 18:14) и посылает взять Иисуса на месте ночной Его молитвы в саду Гефсиманском. Там душа Богочеловека прискорбна до смерти, и с чела Его текут капли кровавого пота, и, трижды падая на землю, болезненно взывает Он к Отцу: «Отче мой! да мимо идет чаша сия, если возможно, однако не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39). Там целует Его Иуда с приветом: «Радуйся, Равви» (Мф. 26:49).

Пред лицом вопрошающего Первосвященника Сын Божий еще однажды свидетельствует о Своем Божестве и, осыпанный поруганиями, отводится на суд к Римскому игемону Понтийскому Пилату. Его имя вставлено в Символ веры для указания предопределенного времени, ибо здесь исполняется пророчество древнего Патриарха Иакова своим детям: «не оскудеет Князь от Иуды, и вождь от чресл его дóндеже приидут отложеная Ему и Той чаяние языков» (Быт. 49:10). Уже нет природного Князя в Иудее, чуждый наместник управляет ею, и потому Символ указывает на Христа, чаяния языков.

Распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна.

Пилат, как язычник, спрашивает Иисуса: Царь ли он Иудейский? И слышит ответ, что «Царство Его не от мира сего» (Ин. 18:36). Игемон хочет спасти Праведника и малодушествует пред народом. Он только омывает себе руки и предает Христа сперва на поругание и биение, а потом на крест. Пророк Исаия предвидел это за восемьсот лет.

Иисус Сам несет крест Свой на Голгофу и предсказывает плачущим о Нем женам гибель Иерусалима. Тогда исполняются над Господом одно за другим все пророческие предсказания о Его страдании, ибо Он Сам есть исполнение Закона и Пророков: Его возносят на кресте, как некогда вознес Моисей в пустыне медного змия для исцеления израильтян, ужаленных змиями (Чис.21:9), а Он, будучи семя жены, попрал главу змия дьявола. «Ископаша руце Моя и нозе» (Пс. 21:17), – восклицал некогда Давид за Божественного Сына; «даша в снедь Мою желчь и в жажду Мою напоиша Мя оцта» (Пс.48:22); «разделиша ризы Моя себе и о одежде Моей меташа жребий» (Пс. 21:19); «и со беззаконными вменися». (Ис.53:12).

Распинают, дают желчь и уксус, делят одежды и метают о них жребий: по сторонам Иисуса распяты два разбойника: но посреди их мерилом праведным обрелся Крест Христов, когда один погружался в ад тяготою хуления, другой же облегчался от грехов Богопознанием. «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем» (Лук. 23:42, 43), – восклицает разбойник, дивно уверовавший в Распятого с ним, и Распятый отвечает: «Аминь! глаголю тебе: днесь со Мною будеши в Раю». У креста стоит Божественная Матерь, и Божественный Сын поручает её возлюбленному ученику. Сам же, как человек, болезненно взывает: «Боже мой! Боже мой! почто Ты оставил Меня» (Мк. 15:34). И в то же время, как Сын Божий произвольно предает Отцу Дух Свой с великим глаголом: «совершишася» (Ин. 19:30).

Меркнет солнце, земля трясется, распадаются камни, все сострадает Создавшему все, стрегуший язычник восклицает: «истинно, человек сей Божий был Сын!» (Мк.15:39) завеса Иудейского храма раздирается сверху до низу, ибо сень миновалась, тайна искупления совершилась. Многие телеса усопших Святых встают, оживленные смертью Богочеловека, и они являются в Иерусалим. Воины перебивают колена двум разбойникам и не касаются Иисусовых, но один прободает копьем ребро Его, и исходит кровь и вода – знамение двух Таинств: Причащения и Крещения. «Кость не сокрушится от Него!» (Исх.12:10). Восклицал некогда один Пророк и другой: «воззрят: Нань, Его же прободоша» (Зах. 12:10). Иосиф и Никодим, начальники Иудейские, испросив Божественное тело, снимают со креста и погребают в близ лежащем каменном утесе. Фарисеи прикладывают печать ко гробу, чтобы ученики не украли тело ночью, и испрашивают у Пилата стражу. Такова повесть Евангельская: следуют догматы.

Спаситель кровью Своею, пролиянною на кресте, умиротворил небесное с земным, ибо мы были врагами по причине греха, и Бог определил смерть грешникам. Что же надлежало совершить с нами? По правосудию ли предать смерти или по человеколюбию нарушить Свое определение? Но Премудрость Божья сохранила и правду определения, и силу человеколюбия: «Христос вознес грехи наши на древо телом Своим, дабы мы, умерши для грехов, жили для правды» (1Пет.2:24). Не маловажен был Умерший за нас: не чувственный агнец, не простой человек, не Ангел, но Бог вочеловечившийся. Правда Умершего важнее была беззакония грешников.

Не удивляйся, – говорит св. Кирилл Иерусалимский, – что мир весь искуплен, ибо Тот, кто за него умер, есть Единородный Сын Божий. Если прегрешением единого человека смерть воцарилась в мире, то не паче ли правдою Единого должна воцариться жизнь? Ибо действие благодати не как действие греха. Тогда за вкушение от запрещенного древа мы изгнаны из Рая: ныне же посредством древа Крестного входят верующие в Рай. Сия есть великая тайна милосердия и правосудия Божия, принявшего за нас ходатаем Сына Своего и вменившего нам в оправдание Его неповинные страдания, когда мы сами не в силах были никакой жертвой удовлетворить за грехи: «О, глубина богатства и премудрости, и разума Божия!» – восклицает Апостол Павел (Рим. 12:33). Крест же Господень не есть Ему уничижение, но слава, потому что глубина его уничижения тем яснее показывает высоту его любви, и мы должны всегда памятовать крест сей, подобно Святому Павлу, который ничего не хотел знать, кроме Иисуса Христа, и притом распятого. «Ибо слово о Кресте», – говорит он, – «для погибающих есть безумие, а для нас, спасаемых, сила Божия. Ибо когда мир своею мудростию не познал Бога в премудрости Божьей: то благоугодно было Богу спасти верующих невежеством проповеди. Иудеи требуют чудес, а Еллины ищут премудрости: но мы проповедуем Христа Распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов – безумие, для самих же призванных Иудеев или Еллинов – Христа – Божью силу и Божью премудрость, потому что безумное Божье мудрее человеков и немощное Божье сильнее человеков». (1Кор. 1:18, 21–25).

Иисус Христос пострадал за всех без исключения, чтобы всем приобрести благодать искупления, но пользуются ею только те, которые добровольно приемлют участие в Его страданиях и смерти посредством живой, сердечной в Него веры, посредством таинств, в которых сокрыта и запечатлена сила Его страданий и смерти, наконец, посредством распинания плоти Своей со страстями и похотьми, т. е. воздержанием от оных.

«И страдавша, и погребенна», – присовокупляет Символ для того, чтобы никто не усомнился, что Господь наш Иисус Христос, Сам не сотворивший греха, а взявший на себя грехи мира, страдал на кресте не Божеством Своим, которое чуждо страсти, но человечеством и действительно, тою самою безгрешною плотью, которую приял в утробе Пречистой Девы. С тою же плотью Он погребен, дабы смерть Его не казалась мнимою, ибо она была необходимым условием нашего искупления, исполнением определения Божия за грех Адама. Таким образом, совершенно принесена была жертва, и Христос вполне удовлетворил за все человечество: душа Его скорбела о грехах мира, чувствуя их бремя, а тело страдало и умерло. Когда же смерть, которая грехом только могла взойти в нетленное некогда тело Адамово, коснулась безгрешного тела Христова, то источник Божественной жизни, Его наполняющий, поглотил смерть, и она истребилась, как внезапно исчезает тьма появлением света. «Не оставиши душу мою во аде», – пророчески говорит Давид, – «ниже даси Преподобному Твоему видети истления» (Пс.25:10), и мы вместе с ним исповедуем Его восстание.

И воскресшаго в третий день по Писанием.

Хотя Иисус Христос умер как человек, и святая душа Его отделилась от пречистого тела, но Божество Его не отступало от обоих и в обоих одержало победу: в теле сокрушив смерть, тем положив основание и нашему блаженному воскресению, а душею низшел Он в ад, чтобы, подобно как сущим на земле возсияло солнце правды, так, по словам Пророков, «и седящим в стране и сени смертной возсиял свет» (Мал. 4:2; Ис.9:2). И как благовествовал Он на земле мир, плененным отпущение, так и в аде проповедовал победу над смертью душам, которые с верою ожидали Его пришествия: «дабы о имени Иисусове всяко колено преклонится небесных, земных и преисподних» (Фил. 2:10).

«Ибо Христос», – говорит Апостол Петр, – «чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши Праведник, за неправедных, быв умервщлен по плоти, но ожив Духом, которым также Он сошел и проповедал в темнице духам, некогда непокорным ожидавшему их Божью долготерпению» (1Пет.3:18, 19, 20). И Церковь воспевает сие таинственное действие Христово: во гробе плотски, во аде с душею, яко Бог, в раи же с разбойником и на престоле был еси Христе со Отцем и Духом, вся исполняяй неописанне.

И воскресшаго в третий день по писанием, – говорит Символ, потому что славное сие воскресение, как обновление человеческого рода, было целью искупительной жертвы и предметом всех предзнаменований и пророчеств Ветхого Завета, приявших исполнение в Новом: «если Христос не воскрес», – говорит Апостол Павел, – «то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша, и вы еще пребываете во грехах своих» (1Кор. 25:14, 17).

Спаситель Сам, приготовляя учеников к истине воскресения, еще прежде своих страданий указывал им на Писание и на древние о Нём образы: «Сын Человеческий идет, как о Нем писано есть» (Мк.14:21) и: «род лукавый и прелюбодейный ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы Пророка. Ибо как Иона был во чреве китовом три дни и три ночи: так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дни и три ночи» (Мф. 12:39, 40). Однако же, не смотря на все предсказания и на самое воскрешение мертвых, которое совершал пред глазами всех, когда настало радостное утро Воскресения Христова и Ангел, отваливший камень, благовестил о том Мироносицам, не поверили сему Ученики. Двум из них, идущим на пути, предстал в виде странника Спаситель и укорял за неверие: «О, несмысленные и медлительные сердцем в веровании всему тому, что предсказывали Пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И, начав от Моисея, из всех Пророков изъяснил им сказанное о Нем во всем Писании» (Лук. 24:25–27).

Потом к одиннадцати, собранным вместе, воскресший Спаситель входит сквозь затворенные двери их храмины и, когда они уже не верят, только от радости и страха дает им осязать Себя и вкушает пищи от их трапезы, дабы видели, что Он не дух, который плоти и костей не имеет, и уверовали, что хотя тело Его прославлено Воскресением, но осталось то же самое, которое страдало на кресте. Еще не верует один отсутствующий Апостол Фома. И ему является Господь и дает вложить персты в язвы Свои и руку в прободенное ребро, ибо с такими человеколюбивыми знаками прославилось Его тело. Уверовавший восклицает: Господь мой и Бог мой! Иисус же ответствует: «ты уверовал, когда увидел Меня, блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20:29). Так спасительно для нас самое неверие Учеников.

Господь, отверзший их ум, дабы разумели Писание, утвердил их в вере и дал им Духа Святого для отпущения грехов человекам, который потом обильно на них излился в виде огненных языков. Как последователям Богочеловека, помазанного Богом паче причастников Своих (Пс. 40:8). Он дал им многодаровитое участие в помазании от Святого, простирающееся до ныне на всю истинную Церковь в Таинстве миропомазания, а на избираемых для строительства самых таинств – в рукоположении священства.Потом возвел Апостолов на гору Елеонскую, облек их властью творить чудеса, велел идти, научить все языки, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28:19) и, подняв руки, благословил их на сие новое священство. Сам же вознесся на Небо пред их очами, как исповедует Символ.

И восшедшаго на небеса, и сидяща одесную Отца.

Он вознесся в том самом теле, в коем воскрес, как человек: ибо как Бог, всегда был на небеси и повсюду, так говорил Он некогда Никодиму: «никто не восходит на небо, как только сшедший с небеси Сын Человеческий, сущий на небеси». (Ин. 3:13) С Сею прославленною человеческою плотью пребывает на Небесах Сын Божий, а на земле таинственно присутствует Ею во Святых дарах, когда хлеб и вино предлагаются в существо Его Святого Тела и Крови. Посему и Святое Причастие мы должны уважать как Самого Господа Иисуса.

Слова: сидяща одесную Отца, внесены в Символ как собственное о Себе свидетельство Христово, взятое Им из стихов Псалма: «рече Господь Господеви моему: сиди одесную, Мене дóндеже положу враги Твоя подножие ног Твоих» (Пс. 109:1) свидетельство, которое было повторено Им и пред испытующим Первосвященником: «отныне узрите Сына человеческого, сидяща одесную Силы Божьей и грядущаго на облаках небесных» (Мф.26:64). Это та слава, о коей взывал Он к Отцу: и ныне прославь Меня, Ты, Отче, у Тебя Самого, тою славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира (Ин. 17:5).

Господь обещал нам придти на облаках небесных, и то же повторили два Ангела, представшие Апостолам по Его вознесении: «мужи Галилейские, что сотите, взирая на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян.1:11), а потому Символ возвещает сие второе Его пришествие в той же человеческой плоти.

И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца.

Мы исповедуем Пришествие Христово, не одно только, но и другое, которое будет гораздо славнее первого, ибо в первом Он доказал Свое долготерпение, а во втором явится Судьёю мира. У Господа нашего Иисуса Христа большей частью все двояко: двойственная природа и двоякое рождение: одно от Бога предвечное, другое от Девы временное. Двоякое сошествие: одно тихое, как дождь на руно, другое – будущее, славное. В первое Он лежал в яслях, повитый пеленами, во второе – оденется светом, яко ризою, в первое претерпел крест, во второе – приидет, сопровождаемый силами Ангельскими. Посему мы не останавливаемся мыслью только на первом Пришествии, но ожидаем второго. Приидет Спаситель не для того, чтобы судиму быть, но чтобы судить Его судивших , «ибо Отец не судит ни кого, но всякий суд отдал Сыну» (Ин. 5:22), «и для того Христос умер и воскрес, чтобы обладать мертвыми и живыми» (Рим. 14:9). Сперва, как домостроитель, приходил Он увещаниями наставлять людей, тогда же по необходимости, хотя бы и не хотели подвергнутся Его владычеству.

О сем втором пришествии, с которым сопряжена кончина мира, обретаются свидетельства пророческие еще в Ветхом Завете: «се грядет Господь Вседержитель, и кто стерпит день пришествия Его!» Говорил Пророк Малахия (Мал.3:5) и Давид: «вначале Ты Господи землю сотворил еси, и дела руку Твоею суть небеса та погибнуть, Ты же пребываеши, и вся яко риза обветшают, и яко одежду свиеши я и изменятся» (Пс. 101:26, 27). И Давид видел: «Ветхого деньми сидяща на престоле, и се на облацах небесных, яко Сын человечь идый бяше, и даже до Ветхаго деньми дойде, и Тому дадеся власть и честь и царство и вси людие, племена и язы́цы Тому поработают. Власть Его, власть вечная, яже не прийдет, и царство Его не разсыплется» (Дан. 7:13, 14).

Так возвещали Пророки до Христа о Его Суде и Вечном Царстве, и Сам Спаситель предсказывал оное ученикам своим: «блюдите, чтобы кто вас не прельстил, ибо многие приидут под именем Моим, говоря: я Христос, и многих прельстят, но как молния исходит от востока и блистает до запада, так будет пришествие Сына Человеческаго. Тогда явится знамение Его на небесах, и восплачутся все племена земные, и узрят Сына Человеческого, грядушаго на облаках небесных с силою и славою великою». (Мф. 24:4, 5, 27, 30)

Утаив день Своего страшного пришествия, Господь дал только признаки его приближения: великие войны, глады, язвы, землетрясения, также уменьшение веры и любви между человеками с умножением их пороков, проповедание Евангелия по Вселенной, и явление Антихриста, т. е. противника Христова, который будет обольщать мир ложными чудесами, чтобы отвлечь от истинной веры, но падет сам, пораженный Духом уст Божьих. «И так бдите», – предостерегает Спаситель, – «потому что не знаете часа, в который Господь ваш приидет» (Мф. 24:42).

Тогда совесть каждого человека обнаружится пред всеми, и откроются не только все дела, какие кто сделал во всю жизнь, но и все сказанные слова, и тайные желания и помышления, и осудится каждое, если не загладится прежде покаянием, верою и исправлением. «Посему не судите прежде времени, – говорит Апостол Павел, – пока не приидет Господь, Который осветит сокрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения» (1Кор.4:5).

Символ возвещает также и о безконечном Царствии Господа, куда, по словам Евангельским, призовутся благословенные Отца Его, для коих от начала мира оно уготовано, за добрые дела: а проклятые, за дела злые, свергнутся во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф. 25:34, 41), где червь их не умирает и огнь не угасает (Мк.9:44). Но прежде их разсуждения, на последнем суде совершается уже некий частный суд над душой, состоящий в предчувствии того воздаяния, какое её ожидает, хотя и невозможно получить онаго вполне до последнего Суда. Слушающим же слова Христовы и верующим в Пославшего Его обещал Господь ту великую мзду, что , имея уже в себе жизнь вечную, они суду не подлежат, (т. е. не подвергнутся осуждению), но прейдут от смерти в жизнь (Ин. 5:24) впрочем, полнота блаженства ожидает и их только в последний день, ибо тогда лишь облекутся в прославленное тело свое, как о том скажет последний член Символа.

Апостол Павел говорит: «Бог воздаст каждому по делам его» (Рим.2:6). И Сам Господь поучает в притче: «раб, который знал волю господина своего и не был готов и не делал по воле его, биен будет много, а который не знал и сделал достойное наказания, биен будет меньше, да и от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверили, с того больше взыщут. (Лук.12:47, 48) Посему должно заключить, что будут степени блаженства и степени наказаний по мере благих дел и согрешений. Среднего же некоего места между раем, селением блаженства и света и адом, жилищем плача и мрака, места очистительного, в котором бы души удовлетворяли правде Божьей временными муками за свои грехи, не предполагает Православная Кафолическая Церковь, ибо не видит нигде в Священном Писании подобного огненного чистилища, зная, что деятельное удовлетворение кончается при разлучении души и тела. Но она сама своими молитвами о усопших служит им помощницею, чтобы отходящие из сей жизни в несовершенстве и в немощи духовной не погрязли в преисподней, темнице духов, а востекли на небо.

Она видит древний пример тому в Ветхом Завете, когда Иуда Маккавей в надежде Воскресения сотворил в Иерусалиме очистительные молитвы за умерших во грехе, против закона Еврейского, дабы избавились они от греха, (2Мак. 12:44, 46) и по столь же древнему Новозаветному Преданию, приносить за усопших, которые прияли крещение в жизни, бескровную жертву Христову в том уповании, что молитва её будет услышана. И ей ли не уповать на милосердие Того, кто все обещает дать просящим во имя Сына Его и Кто даже самое правосудие Свое, готовое совершиться над миром, отклонил ради страданий Единородного? А Церковь приносит сию самую бескровную жертву Его за усопших: посему и действительна её молитва для тех, которые, имея веру в Господа Иисуса, не имели дел, достаточных к оправданию, и, умирая, прибегли к защите сей нежной Матери, продолжающей подвизаться на земле за отшедших чад своих, с коими связана и после их смерти союзом любви.

«Господи, – взывает Св. Василий Великий на вечерних колено-преклонных молитвах Пятидесятницы. – Ты, удостоивающий в сей спасительный праздник приимать умилостивительные молитвы о содержимых во аде и подающий нам великия надежды облегчения одержимых, от одержащих их скверн и ниспослания от Тебя утешения. Услыши нас, смиренных, и упокой души рабов Твоих, прежде усопших на месте злачном, на месте прохлады, отколе удалена всякая болезнь, и печаль, и воздыхание. И устрой духи их в селениях праведных, и мира и облегчения сподоби их: ибо не мертвые восхваляют Тебя, Господи, ниже сущие во аде исповедание дерзнут принести Тебе, но мы, живые, благословляем Тебя и молим, и умилостивительные молитвы и жертвы приносим Тебе о душах их!»

Посему и Вселенские Патриархи в изложении своего Православного Исповедания ясно говорят, что души людей, впадших в смертные грехи, но ещё до разлучения с настоящей жизнью покаявшихся, только не успевших принести никаких плодов покаяния, хотя и нисходят в ад, не лишаются, впрочем, надежды облегчения от наказаний, которое получают по бесконечной благости Божьей чрез молитвы о них и благотворения, наипаче же силою бескровной жертвы, которую приносит Апостольская Церковь за усопших чад своих.

Изложив, сколько возможно, в кратких словах о неописанном Божестве Слова и спасительном Его вочеловечении, Символ говорит о третьем Лице Святой Троицы.

И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшаго пророки.

Един есть только Дух Святый Утешитель, как един есть Бог Отец и Единородный Сын Его. И так спокланяется и славится Он по заповеди Христовой Апостолам: «идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа». (Мф. 28:19) Но, будучи един Бог со Отцем и Сыном, по существу, Святый Дух, как Лицо Пресвятой Троицы, предвечно исходит от Отца, по изречению Самого Господа: «когда же приидет Утешитель, Которого Я вам пошлю от Отца, Дух Истины, Который от Отца исходит, то Он засвидетельствует обо Мне» (Ин. 15:26). И Церковь Православная, не дерзая прибавлять ни одной йоты к словам Божьим и сохраняя Символ веры, так, как утвержден он Вселенскими Соборами, исповедует Духа Святаго исходящим от Отца и не приемлет произвольного, позднейшего, вопреки Соборов допущенного на Западе приложения: и от Сына. Она называет Духа и Господом Животворящим, ибо от Него проистекает духовная жизнь человеков: «если кто не родится водою и Духом, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3:6).

«Дух Святый, – богословствует Св. Григорий, – есть свет и жизнь, и живый источник: Дух Премудрости, Дух разума, благий, правый, умный, обладающий, очищающий грехи Бог и боготворящий огнь, от огня исходящий, глаголющий, действующий, разделяющий дарования, которыми Пророки все и Божественные Апостолы с Мучениками венчались.»

Глаголавшаго Пророки дополняет Символ, чтобы истребить всякое сомнение о богодухновенности Писания как Ветхого, так и Нового Завета: ибо Тот же Дух Святый в Пророках, тот же и в Апостолах: един Бог Отец, Владыка Ветхого и Нового Завета, Един Господь Иисус Христос, предсказанный в Ветхом и пришедший запечатлеть Своею Кровью Новый, и Един Дух Святый, чрез Пророков глаголавший о Христе и после Его воплощения сошедший на Апостолов и проповедавший о Нем их устами. И так никто да не отделяет Ветхого Завета от Нового, никто да не дерзнет говорить, что иной Дух там, а иной – здесь, ибо это будет хула на Духа Святаго.

Как Ветхий Завет постепенно приготовлял мир к пришествию Христову чрез прообразования и пророчества, то и книги его содержат в себе постепенное от Адама до Христа учение Закона и пророческие сказания о Искупителе в следующем порядке: в начале пять книг Моисеевых Бытия, Исхода, Левит, Числ, Второзакония, потом книги Иисуса Навина, Судей Израилевых и Руфь, четыре книги Царств и две дополнительные к ним Паралипоменон, книги Ездры, Неемии, Эсфири, Иова, Псалмы Давида, Соломоновы Притчи, Екклесиаст и Песнь Песней, Пророчества Исаии и Иеремии, Иезекииля и Даниила и двенадцати меньших Пророков. Сверх сего, в дополнение ветхозаветной истории позднейших времен и в назидание Церкви, Провидение сохранило на Греческом только языке книги Юдифи, Товии, Премудрости Соломона, Премудрости Иисуса сына Сирахова, и, наконец, три книги Маккавейские, не существующие в подлиннике Еврейском.

А в Новом Завете благовествуют о Христе четыре Евангелиста: Матфей, Марк, Лука и Иоанн. И о Нем пишут соборные послания Апостолы: Иаков одно, Петр два, три Иоанн и одно Иуда, а всех обильнейший Павел оставил нам четырнадцать Своих посланий к разным Церквам и лицам. Евангелист Лука написал также книгу Деяний Апостольских. Апокалипсис, или Откровение Св. Иоанна Богослова заключает собою ряд Новозаветных Писаний, которые вкупе с Ветхозаветными носят общее название Библии.

Дух Святый, изрекший Святые Писания, видимо сошел на Апостолов в образе огненных языков по обещанию вознесшегося Господа: «вы же имати креститися Духом Святым» (Деян. 1:5) и исполнил их ведения для проповеди Слова Божия на всех языках. Посему свято и неколебимо учение и Предание Апостольское, сохраняемое в Церкви, «изволися Святому Духу и нам», (Деян. 15:28), – говорят Апостолы твердо и единодушно на Первом Соборе Своем в Иерусалиме: и также изволися Духу Святому и на всех грядущих Соборах их преемников, Святых Отец, исполненных тою же благодатью Св. Духа.

Она сообщается истинному христианину чрез молитву и Таинства, делая его храмом Бога Живого. Пример чувственный да послужит слабым изъяснением: огонь, проникая твердость железа, раскаляет его и делает из холодного огненным, из темного – ярким. Если же огонь, будучи телом, входит в другое тело и совершает в нем безпрепятственно свое действие, то тем более Дух Святый проникает во внутренность души и, вселяясь в ней, утешает и подкрепляет нас в немощах, «ибо мы не знаем, о чем и как нам должно молиться, но Дух Сам ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим.8:26). И, как сухое дерево, будучи напояемо водой, пускает отрасли, равным образом и грешная душа, получив Духа Святого, посредством покаяния произращает плоды правды, ибо Он, будучи одинаков по воле Бога Отца, Именем Христовым, производит различные действия. Как написано Апостолом Павлом: «каждому дается открытое действие Духа на пользу: одному дается Духом слово мудрости, другому – слово знания тем же Духом: иному – вера тем же Духом, иному – дары исцелений тем же Духом, иному – чудотворения, иному – пророчество, иному – различие духов, иному – разные языки, а иному – истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, раздавая в особенности каждому, как Ему угодно» (1Кор. 12:7–11).

Все дары Духа Святого, которые, по словам Исаии Пророка, почили на Господе, сообщаются и нам. Число их семь: первый дар есть мудрость, сходящая свыше, противоположна темной мудрости плоти; второй – дар разума или разумения таин и воли Божьей, научающий Писанию; третий – совета содействует к прославлению Бога и спасению души; четвертый дар – крепость, ибо, сохраняя твердость и мужество в вере, мы должны противостоять различным искушениям; пятый – ведения, которое есть познание закона Божия, обличающего неверующих, благочестие. Шестой дар вместе с истинной верой оказывается в прилежной молитве и добрых делах; и, наконец, седьмой дар страха Божия, который должен быть не рабский, но сыновний, служить сам началом премудрости. Плодов же Духа Святаго или знаков действия Божественной благодати в человеке девять, по исчислению Апостола Павла: «плод духовный есть любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, крепость, воздержание» (Гал. 5:22,23).

Окончив, таким образом догматическое изложение Символа, о каждом Лице Пресвятой Троицы воззовем вместе с Григорием Богословом: «Святый Боже, все соделавший Сыном содействием Святого Духа! Святый Крепкий, Коим мы познали Отца, и Дух Святый пришел в мир! Святый Безсмертный, утешительный Дух, от Отца исходящий и в Сыне почивающий! Троица Святая! Слава Тебе».

После возвышенного учения о Существе Божием и Промысле Его о человеках Символ изъявляет веру нашу

Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.

Ибо мы должны быть твердо убеждены, что одна Церковь не погрешительна, что она есть хранительница всех христианских догматов, которые ей вверены от Самого Господа, и что вне оной нет спасения. И хотя Церковь в собственном значении сего слова есть только собрание верных, мы, однако, веруем в нее, потому что она есть также Тело Христово, имеющее Главою Единого Господа и руководимая Духом Святым. «Его поставил Бог, – говорит Апостол о Господе Иисусе, – превыше всего, Главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Того, Кто наполняет все во всех» (Еф. 1:22,23).

Она есть вместе Единая и Соборная: единая, потому, что никто не может положить ей другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос, (1Кор.3:11) и не может она иметь другой главы, кроме Самого Господа. А потому и все члены её, как управляющие, так и управляемые, которые составляют живую Церковь Бога Живаго, должны соблюдать единство духа в союзе мира, будучи все призваны к одной надежде своего звания: «един у них Господь, едина вера, едино крещение, един Бог и Отец всех» (Ефес.4:5,6).

Соборною же, или Кафолическою, называется Церковь, потому, что находится по всей Вселенной и повсеместно преподает то учение, которое должны знать люди, ибо она приводит весь род человеческий к истинной вере равно мудрых и неразумных, и повсюду врачует и исцеляет все роды грехов душевных и телесных, и имеет в себе всякий вид совершенства, являющий в делах и словах и во всех дарованиях духовных. Одно только название Кафолической то есть Вселенской, а по Славянскому переводу Символа – Соборной, вполне соответствует достоинству Церкви Христовой и выражает её всеобщность, ибо наименования: Греческая, Российская и другие подобные означают только различные её части, составляющие все вместе одну Вселенскую. А Церковь, которая отделилась бы от Вселенской, лишила бы сама себя достоинства Истинной Церкви.

«Христос возлюбил Церковь и Самого Себя предал за нее, чтобы освятить её, очистить водною банею посредством слова, чтобы представить её Себе славною Церковью, неимеющею скверны или порока» (Еф. 5:25–27), – говорит Апостол, и Символ ради столь великого освящения называет её Святою. А тот же Апостол Павел внушает верным её чадам, еще сущим на земле, что они уже приступили к горе Сиону и ко Граду Бога Живаго, Небесному Иерусалиму и Тмам Ангелов, к торжественному собранию и Церкви Первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю Новаго Завета Иисусу (Евр.12:22,23). Ибо Кафолическая Церковь столь необъятна, что она простирается в мире видимом и невидимом и состоит из двух, хотя нераздельных, Церквей: одна, воинствующая на земле, которой члены проходят многие испытания очищения и страдания за имя Христово; другая, торжествующая на небесах, составлена из ликов Святых, угодивших Богу и верою во Христа прешедших от смерти в жизнь.

Посему, ублажая похвальными песнями Святых, мы призываем их молитвенно на помощь, как служителей и друзей Божьих, не с той, однако же, мыслью, чтобы они могли помогать нам собственной силой, но чтобы чрез их ходатайство ради взаимной небесной любви, связующей их с нами во Христе Иисусе, испрашивать себе благодать от Бога. Так некогда взывал и Давид к Богу Отцев Своих, испрашивая Его милость Авраама ради раба Его и за Исаака, возлюбленного Его, и Израиля ради Святого Его.

Церковь, которая от начала мира существовала в лице Праотцов и Патриархов, веровавших в грядущего Искупителя, и называлась Патриархальной до Моисея, от Моисея до Христа – подзаконной,(ибо тогда руководили ею Закон и Пророки к Новому Завету Бога с человеками чрез Иисуса Христа) приняв от Него Свое новое имя, называется еще в Символе Апостольской, ибо она была вверена Апостолам, как пестунам её на земле и доныне сохраняет их учение и управляется Пастырями, которые прияли от них чрез непрерывное рукоположение благодать Святого Духа.

Христос, – говорит Апостол Павел, – «поставил одних Апостолами, других Пророками, иных Евангелистами, иных Пастырями и Учителями к совершению святых на дело служения для создания Тела Христова, дабы все возращали в Того, Который есть Глава», то есть во Христа (Еф. 4:11,12,15). И тот же Апостол заповедует тем, коих Дух Святый поставил Епископами, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Своею Кровью(Деян. 20:17). Ибо каждый Епископ есть представитель благодати Христовой для своей паствы, за которую должен дать ответ Общему Пастыреначальнику Христу и как местоблюститель Его в кругу своей Церкви, по нестрогому словоупотреблению называется её Главою. Существенно же Сам Господь и Бог наш – Иисус Христос, и един Он есть Глава Церкви.

Когда несколько Епископов находятся под управлением одного старейшего или многих, соединенных в один правительственный Собор, то старейший, смотря по пространству области его и власти, именуется Архиепископом, Митрополитом, Экзархом и Патриархом, или Патриарха заменяет равный ему в достоинстве Синод. В таком виде Вселенская Церковь представляет свою Высшую Иерархию в Великих Церквах: Константинопольской, Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской и Российской. Все же вкупе Православные Церкви, повсеместно разсеянные, могут образовать из себя Вселенский Собор, который в союзе мира властен управлять Кафолической Церковью и непогрешителен в своих уставах.

Соборы Вселенские и Поместные служили всегда утверждением Церкви, когда возникали ереси и соблазны, предвиденные, впрочем, Апостолами. «Дух ясно говорит», – возвещал Св. Павел, – «что в последние времена отступят некоторые от веры, слушаясь духов обольстителей и учения бесовского» (1Тим. 4:1). И потому заранее увещевал: «смотрите, братия, чтобы кто не прельстил вас философией и суетной лестью, по преданию человеков, по вещественным началам мира, а не по Христу, ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол.2:8,9). «И хотя бы и мы, или Ангел в Небе стал благовествовать вам, не то, что мы вам благовествовали, да будет анафема» (Гал.1:8).

Анафема, т. е. отлучение от Церкви, есть последнее оружие, которое употребляет она для искоренения зла из своих недр, когда по власти ей данной самим Господом вязать и решить человеческие души, она связывает духовными узами отступника от чистой веры и отсекает его от стада Христова, чтобы не заразилось пагубным учением или примером. «Если и Церкви не послушает», – сказал Спаситель о нераскаянном во грехах, – «то да будет он тебе как язычник и мытарь» (Мф. 18:17).

Удивительный успех проповеди Апостольской ясно доказал, что она действовала не человеческой, но Божественной силой, ибо, не предположив содействия Божия, нельзя объяснить, каким образом малочисленные Христовы ученики, убогие, без всякого оружия витийства и мудрости человеческой, обратили весь мир, не только простых, но сильных и мудрых, в такую веру, которая прямо была противна всем издревле принятым суевериям и вместо того, чтобы потворствовать страстям человеческим, обещала своим последователям тесное житие и непрестанное гонение. «Но то, что невозможно для человеков, возможно Богу» (Мф. 19:26), и по обещанию свыше, данному Аврааму, «все народы земные благословились о семени Его» (Быт.22:18) Иисусе Христе. Прежде еще, нежели сие совершилось, уже предсказывал о том один из проповедников, Апостол Павел: «Бог избрал безумное мира, дабы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, дабы посрамить сильное и незнание мира, и уничиженное и ничего незначащее избрал Бог, дабы разрушить значащее, для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1Кор.1:27–29).

Тщетно языческие властители воздвигали десять гонений, одно другого ужаснее. В течении трех первых столетий Церковь Христова, вся обагренная кровью своих Мучеников, утвердилась на их костях, сокрушенных ради имени Господня. Наконец, Константин Великий прекратил гонения и, припадши сам с раскаянным сердцем в материнские объятия Церкви, признал её господствующею по всей империи и вместо язычествующего Рима основал новую христианскую столицу – Царьград. Казалось, упрочено было благосостояние Церкви, но подобно как царство её Основателя не от мира сего, так не в мире сем и торжествующее её состояние. Посреди внешнего устройства самая жестокая язва прокрадывалась внутрь, угрожая повредить чистоту её вероисповедания, ересь Ария, хульно отвергавшего Божество Христово. И в течении ста лет еще большим томлениям и опасностям была подвержена истинная Церковь, нежели в первые времена язычества, ибо власть преемников Константиновых явно поддерживала лжеучителей на престолах Епископских. Но явились поборники православия: Афанасий Великий, Патриарх Александрийский, сорок шесть лет победоносно отражавший ересь, хотя трижды свергаем был с престола, Амвросий Твердый, Епископ Медиоланский, и три великие святители и учители вселенной: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и другие им подобные. Основанием же их неколебимого учения служил Первый Вселенский Собор 318 Святых Отец, созванных в Никеи Великим Константином в 325 году, которые все единодушно изложили Символ веры для попрания ереси.

Но подобало и ересям быть, по словам Апостола Павла, дабы явились искуснейшие в вере, (1Кор.11:19) прояснившие своим учением на грядущие веки то, что хотели помрачить богоотступники, ибо каждое Лицо Пресвятой Троицы было предметом суемудрия. Едва начал ослабевать раскол Ариев, как новый еретик Македоний востал против Божества Духа Святого и предан был анафеме на Втором Вселенском Соборе 150 Св. Отец в Константинополе, дополнивших в Символ веры учение о Святом Духе. Святой Григорий Богослов, Архиепископ Цареграда, был виновником сего Собора в 381 году, и ему ревностно содействовал Император Великий Феодосий. Ибо с времен Константина те из властителей Римских, которые держались Православия, были покровителями Церкви и блюстителями её внешнего благосостояния и облеченные властью царской, одни имели средства созывать Епископов на Вселенские Соборы из всех концов своей обширной империи.

Явился и еще еретик Несторий, неправо мысливший о воплощении Богочеловека и осужденный 200 Епископов на Третьем Вселенском Соборе в Ефесе в царствование Феодосия младшего в 431 году, твердыми поборниками истины были святые Лев, Папа Римский и Кирилл Александрийский. Вскоре, думая опровергнуть учение Несториево, Евтихий впал в новую ересь, смешав оба естества во Христе до такой степени, что полагал страждущим на кресте самое Божество Его, и осужден был в 451 году на Четвертом Вселенском Соборе в Халкидоне 630 Св. Отцами при Императоре Маркиане и Пульхерии, сестре Феодосия. Сто лет спустя Иустиниан Великий созвал 165 Святителей на Пятый Вселенский Собор в Константинополь для дополнения Халкидонского и для осуждения некоторых ложных мнений Оригена.

Шестой Вселенский Собор, бывший в Константинополе в 680 году для осуждения Монофеолитов, которые полагали одну только волю во Христе при Императоре Константине Погонате, продолжался при его преемнике Иустиниане под именем Трульского или Теремнаго. 240 Епископов изложили на оном большую часть правил церковных и утвердили те, какие постепенно издавал каждый Собор, по примеру правил, оставленных Апостолами для руководства Церкви, памятующей слова их: «и так, братия, будьте постоянны и сохраняйте предания, которыми вы научены или Словом, или Писанием нашим» (2Фес.2:15). Сии 85 Апостольских правил вместе с канонами седьми Вселенских Соборов и девяти Поместных и отдельными правилами Святых Отец составляют после Священного Писания непреложное законодательство Церкви, которого не может она нарушить, не поколебавшись в своих основаниях.

На Седьмом Вселенском Соборе, бывшем в Никее в 787 году при Императрице Ирине и сыне её Константине, ревностью Патриарха Цареградского Тарасия и 367 Епископов возстановлено почитание святых икон, которые безумно истребляла ересь иконоборцев, не рассуждая, что чрез сие поклонение воздается честь не самой иконе, но изображенным на ней Христу Богу или Пречистой Его Матери и Святым. Великая находится разность и в самом поклонении, которое бывает двоякое: одно есть служение, подобающее единому по естеству Своему достопоклоняемому Богу от Его творения; другое же есть только выражение любви, почитания, удивления, какое мы воздаем прославленным от Бога человекам, на коих почил Дух Святый, и как у всех, так преимущественно у Пречистой Девы Богоматери, просим ходатайства за нас пред Богом.

Вскоре после сего Второго Никейского Собора просветилось христианством и Отечество наше, почерпнув на Востоке чистое учение Православной веры, и образовалась Церковь Российская, которая восполнила для Вселенской Церкви то, чего сия лишилась, – отделением Римской от Кафолического союза четырех Вселенских престолов: Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима.

Те, которые обращаются ко Христу и вступают в лоно Его Церкви, приемлют от Господа и небесную помощь для исполнения заповедей Его чрез спасительные таинства, которые состоят из чувственного обряда и духовной силы, и в естественном и видимом заключая невидимое и сверхестественное, таким образом в одно время сообщаются душе и телу человека.

Таинств семь, и в каждом из них своя спасительная сила – благодать Единого Духа Божия: Крещением человек таинственно рождается в жизнь духовную, чрез миропомазание получает благодать духовно возращающую и укрепляющую, чрез причащение питается Хлебом Небесным, Который есть Христос, и искупительною Его Кровью, покаянием врачуется от болезней духовных, т. е. грехов. В священстве получает благодать духовно возраждать и воспитывать других посредством учения и таинств, а таинством брака освящается естественное рождение и воспитание детей. В елеосвящении же врачуются болезни телесные, посредством исцеления от духовных. Только чрез принятие сих таинств обретается он в лоне Церкви и чрез них сообщается со Христом Богом, без Которого нет истинной жизни в человеке. А потому и Символ веры, одним таинством знаменуя все последующие, твердо говорит за каждого из нас:

Исповедую едино крещение во оставление грехов.

Крещение есть таинство, в котором верующий, отрекшись от диавола и посвятив себя Христу, при троекратном погружении тела в воду с призыванием Бога Отца и Сына и Святого Духа умирает для жизни плотской, греховной и возраждается от Духа Святого в жизнь духовную, святую. По словам Спасителя: «если кто не родится водою и Духом, не может войти в Царствие Божие» (Ин.3:5).

Самое важное в священнодействии Крещения есть троекратное погружение во имя Св. Троицы, и оно не повторяется, если только крестящий произносит имя Отца, Сына и Св. Духа точно и неизменно, по разумению Православной Кафолической Церкви. Ибо Крещение есть рождение духовное, а человек родится только однажды. Потому оно и названо Единым в Символе веры, который читается пред его совершением в знак того, что покаяние и вера необходимы при Крещении: «Покайтеся», – говорили Апостолы, – «и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа, во оставление грехов и приимете дар Святого Духа» (Деян. 2:38). «Кто будет иметь веру и крестится, спасен будет, а кто не поверит, осужден будет» (Мк. 16:16), – сказал Сам Спаситель.

Во времена Ветхого Завета обрезание, повеленное Аврааму Богом, предзнаменовало грядущее крещение и совершалось над восьмидневными младенцами. Посему и в Новом Завете, когда по благодати Божьей просвещались целые семейства, уже не одним взрослым, но и младенцам начали сообщать сие Таинство, дабы не погибли они без спасительного знамения Христова. Но по причине их младенчества бывают при их крещении восприемники, которые ручаются пред Церковью за веру крещаемого и потому сами непременно должны быть православны. Таким образом, вера совершающего Таинство и восприемников восполняет недостаток самопознания в младенце, а благодать Божия, как милость свыше, раздаваемая не по заслугам нашим, но по любви Божьей к человечеству, приемлет всякий возраст, ибо все равно её недостойны и одинаково нуждаются в спасении. Узы сего таинственного родства, соединившего младенца с восприемником, столь же священны, как и узы крови.

Восприемники отвечают за младенца и во время заклинания, бывающего пред началом крещения, чтобы отгнать диавола, который со времени греха Адамова получил к человекам доступ как к пленникам греха. И вся сила заклинания заключается в молитвенном призывании имени Господа Иисуса Христа по данному Им обещанию: «именем Моим бесы ижденут» (Мк.16:17) и в крестном знамении, ибо оно, будучи сделано с верой, движением руки, есть то же самое, что имя Иисуса Христа Распятого, с верою произнесенное движением уст.

С той же целью и для всегдашнего видимого напоминовения заповеди Христовой: «если кто хочет по Мне идти, да отвержется себя, и возьмет крест свой, и по Мне идет (Мф.16:24), возлагается на крещаемого крест и белая одежда – знамение чистоты душевной, необходимой для христианской жизни. А в знак духовной радости, соединенной с духовным просвещением, восприемники со светильниками в руках носят крещаемого вокруг купели при таинственном пении: «елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал.3:27). Ибо мы соделываемся членами Тела Христова и облекаемся в Самого Господа, и нам при омытии тела водой, омываемым от первородного греха Адамова, Кровью Христовой, возвращается та праведность, которую имел Адам в состоянии невинности. «Но вы омылись», – говорит Апостол, – «но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего» (1Кор.6:11).

Вслед за крещением совершается Таинство миропомазания, в котором при помазывании частей тела освященным миром во имя Святого Духа возливается на верующего миро духовное, т. е. подаются ему дары Святого Духа, возращающие и укрепляющие человека в святой жизни, и самое имя христианина знаменует помазание.

Апостолы, утвержденные в вере Господом, в день Воскресения, были запечатлены Божественной благодатью в Пятидесятницу чрез видимое на них сошествие Святого Духа, и сами видимо сообщали духовные дары крещаемым чрез возложение на них рук своих. Преемники же Апостолов еще в их время начали употреблять вместо возложения рук святое миро по примеру ветхозаветного помазания и, вероятно, по причине умножения христиан: ибо высшие Священноначальники, одни только имеющие благодать сообщать дары Святого Духа, не могли сами возлагать руки на каждого, и потому миро, освященное их руками, действует вместо их. Священник же служит только исполнителем. Он помазывает нового христианина на челе для освящения ума и мыслей, на персях – для освящения сердца и желаний, на очах, ушах, ноздрях и устах – для освящения чувств, на руках и ногах – для освящения дел и житейского странствия, и произносит при каждом помазании: Печать дара Духа Святого. Сходно с словами Апостола Павла: «утверждающий нас с вами во Христе и помазавший нас есть Бог, Который и запечатлел нас, и положил залог Духа в сердца наши» (2Кор.1:21, 22).

Когда таким образом человек чрез воду крещения вступил уже в обязательство с Богом, чтобы посвятить Ему свою жизнь, ибо сие значит креститься во имя Его, и запечатлен уже дарами Святого Духа, тогда сообщается ему и небесная пища для вечной жизни в Таинстве Причащения или Евхаристии. Оно дает вкушать верующему во оставление грехов и для вечной жизни истинное Тело Христово и истинную Его Кровь под видом хлеба и вина, таинственно прелагаемых наитием Святого Духа по молитве священнодействующего, так что остается для взоров одни только виды хлеба и вина, и сие по Божественному устроению: во-первых, чтобы мы более веровали вечным словам Христовым: сие есть Тело Мое, сие есть Кровь Моя, нежели собственным бренным чувствам, и чрез то получили бы блаженство не видевших и веровавших. Во-вторых, и ради слабости человеческой природы, которая бы не могла вкусить иначе тела и крови Христовых, для неё необходимых, ибо чрез их вкушение, вместе чувственное и духовное, становимся мы причастниками благодетельного для нас вочеловечения, приемля в Себя Самого Христа, Бога, Источник жизни, истребляющий в нас тление смерти. «Если не будете вкушать Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни, ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» (Ин. 6:53, 55), – говорит Спаситель.

Святые Апостолы как прияли сие таинство от Господа, так и предали миру для воспоминания о Христовой жертве и общения в спасительных её действиях: «ибо я приял от Господа Самого то, что и вам предал», – говорит Апостол Павел, «что Господь Иисус в ту ночь, в которую был предан,взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть тело Мое, за вас ломимое, также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови, сие творите, когда ни будете пить в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы ядите хлеб сей и пиете чашу сию, вы возвещаете смерть Господню, доколе Он приидет. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (1Кор. 11:23–27).

Посему Таинство Евхаристии, т. е. благодарения за великое человеколюбие Божие, приносится непрестанно вместо жертвы за всех православных христиан, живых и умерших, и не прекратится по обещанию Христову, до последнего Его пришествия. Оно составляет существенную часть христианского Богослужения, которое называется литургией, т. е. общественным служением, и по уважению к высокому своему значению, должно всегда совершаться в храме на трапезе или Престоле так называемом, ибо Сам Иисус Христос, как Царь, таинственно приносится на нем в Божественных дарах.

Присутствующий при Божественной Литургии имеет не только утешительное участие веры, общей молитвы, живого воспоминания о Господе, но созерцает Его даже видимо в страшных дарах, к коим приступали древние христиане еженедельно по чистоте своей жизни. И ныне Церковь, желающая спасения своим чадам, продолжает непрестанно взывать к ним: со страхом Божиим и верою приступите и завещает им хотя однажды в месяц, или во время четырех постов, или хотя один раз в целый год вкушать сего источника вечной жизни, приготовить себя прежде постом, молитвой и покаянием к столь великой святыне. «И так да испытывает себя человек», – говорит Апостол Павел, – «и таким образом да вкушает хлеб сей и пьет из чаши сей, ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не уважая тела Господня, от того из вас многие слабы и больны, и не мало умирает» (1Кор.11:28–30).

Здесь является необходимость четвертого предварительного Таинства Покаяния, в котором верующему при искреннем признании своих грехов и при твердом уповании на милосердие Божие и заслуги Ходатая Иисуса Христа отпущаются от Бога грехи чрез служителя Христова по власти, данной от Господа ученикам Своим: «что вы свяжете на земли, будет связано на небеси, и что разрешите на земли, будет разрешено на небеси» (Мф. 18:18) и по дару данного им от Него Духа с обетованием: «кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, на том останутся»(Ин.10:23).

И к какому иному средству могли бы мы прибегнуть для примирения с Богом, утратив однажды чистоту, дарованную нам в водах Крещения, если не чрез смиренное исповедание своих грехов с намерением их оставить по заповеди Апостольской: «исповедайте друг другу согрешения ваши» (Иак.5:16), дабы избежать страшного их обличения в день последнего суда. Но как раскаяние, так и признание грехов должны быть искренны, не в выражениях общих, но в совершенной их наготе, ибо иначе нет пользы кающемуся, и священнослужитель, не зная меры согрешения, не может разрешить его.

Если Священник находит грехи тяжкими, то удаляет кающегося от причастия, дабы дать ему время возчувствовать вину свою и избежать осуждения недостойных причастников. Он возлагает на него для очищения совести епитимью или церковное исправление, которое состоит в молитвах, посте, коленопреклонениях, милостыни, а за тяжкие грехи отлучают от Св. Таин. Впрочем, Церковь и тех, коих почитает достойными безсмертной трапезы, приготовляет к ней заблаговременно молитвой и постом, дабы бренный состав человека не опалился огнем Причастия Христова. Пост, как вспомогательное средство молитвы и покаяния, установлен ею по примеру ветхозаветных Пророков: Моисея, Илии, Иоанна Предтечи и по примеру Самого Спасителя и Апостолов. Когда же начала распространяться Церковь, то, применяясь к нуждам времени и людей, она определила продолжение каждого поста и самый род пищи для единообразия и порядка и чтобы чрез добровольное лишение доставить верным подвиг спасительного послушания её уставам.

А власть разрешать грехи дается только служителям Божьим чрез Таинство священства, в котором Дух Святой, правильно избранного чрез рукоположение Святительское, непрерываемое со времен Апостольских, поставляет совершать таинства и пасти стадо Христово. И потому говорит Апостол: «каждый должен почитать нас за служителей Христовых и домостроителей Таин Божьих» (1Кор.4:1).

Степеней же священства три: в сугубой благодати, дарованной от Господа Апостолам, и той, какую получили семьдесят учеников Христовых, проявляются при самом начале благовествования две основные степени Епископа и Пресвитера, в последствии определенные Апостолами, с различием во власти при сходном священнослужении, ибо, совершая одинаково Божественную Жертву Тела и Крови Христовых, Пресвитеры (или Священники) подчинены Епископам и от них приемлют посвящение. Третья же начальная степень Диакона, т. е. служителя, уставлена Апостолами в первенствующей Церкви для служения верным при Божественной трапезе, дабы высшие строители Таин Христовых могли исключительно посвятить себя проповеди и молитве. В книге Деяний Апостольских сохранился и самый образ посвящения в сан духовный чрез возложение рук на главу, избираемого при Соборной молитве, сообщавшей ему благодать Святого Духа (Деян.6:6). Христиане, исключительно предназначаемые для совершения и преподания таинств, должны быть сами в большей мере причастниками благодати, дабы получить дерзновение приблизиться к Алтарю Христову. И доныне от времен Апостольских действие рукоположения или хиротонии с призыванием Св. Духа в Церкви, которая подтверждает выбор словом аксиос (достоин) служит совершением Таинства священства при возведении в три главные степени: Диакона, Пресвитера и Епископа, неизменно сохранившиеся во Вселенской Церкви.

Епископ, избираемый и рукополагаемый только Собором Святителей, и не менее трех или двух по канонам Никейским, испытуется соборно в догматах веры посреди Церкви прежде своего посвящения, ибо вера его, как блюстителя словесного стада должна быть несомненна: «если свет, который в вас», сказал Спаситель, «тьмою будет, то тьма кольми паче» (Мф. 6:23). Для того, чтобы Епископ исключительно посвятил себя на великое дело служения Церкви и как Верховный пастырь, радел только о спасении душ, Уставы Вселенские запрещают ему состояние брачное, хотя и разрешают оное в низших степенях. Епископ должен следовать примеру ревности безбрачного Апостола Павла, который желал, чтобы все подражали ему, как он Христу: «не женатый заботится о Господнем», – говорил он, – «как угодить Господу, а женатый заботится о мирском, как угодить жене». (1Кор.7:32,33) Потому Церковь с древнейших времен имеет обычай рукополагать в сан Архиерейский преимущественно тех, которые наложили на себя обеты девственности в образе иноческом и, отвергшись самих себя, по глаголу Христову, взяли крест свой, чтобы идти за Господом.

Но предпочитая для высших только духовных степеней девственность, «ибо не все могут снести сие, но те, коим дано» (Мф. 19:11). Церковь помнит и слова Апостола: «оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будут два в плоть едину. Тайна сия велика. Я говорю: во Христа и в Церковь» (Ефес.5:31, 32) и освящает супружество Таинством брака. В сем Таинстве, при свободном обещании жениха и невесты во взаимной супружеской верности пред лицом Священника в Храме Божьем, благословляется супружеский союз их во образ духовного союза Христа с Церковью и испрашивается им благодать чистого единодушия ко благословенному рождению и христианскому воспитанию детей.

Рождение детей есть как бы непрестанное продолжение творческого дела Божья, и рождаемое нами не есть одна лишь плоть, одушевленная чувственной жизнью, но существо разумное: посему сколь священно должно быть для нас таинство брака и сколь страшная дерзость похищать творческий дар для низких страстей и неблагословенных рождений.

Поскольку в чистом и первоначальном установлении брака от создания мира два только лица и навсегда соединяются в плоть едину, то в христианстве строго воспрещается многоженство и своевольное расторжение супружеского союза, противное словам Христовым: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мк.10:9). Одно только нарушение верности супружеской может быть причиной расторжения столь твердых уз. Даже второй и третий брак, хотя и дозволяется Церковью по снисхождению к немощи человеческой, однако же особенно третий, не без очистительных молитв, как отступление от первой чистоты единократного брака и угождение чувственности.

Во всех постановлениях Нового Завета предметы чувственные направлены к высшей духовной цели: по сей причине от христиан требуется более чистоты и нравственных условий ко вступлению в супружество, нежели в законе Моисеевом. По правилам Вселенских Соборов в брак не должны вступать находящиеся в близком плотском родстве, и это для того, чтобы более уважались узы родства и соблюдалась чистота в семействах. По тем же священным правилам наблюдается при браке и духовное родство, происходящее от спасительного Таинства Крещения, дабы высшее рождение по духу не уступило и не примешалось низшему по плоти, и таким образом не утратились бы небесные плоды первого.

Наконец, последнее утешительное Таинство – Елеосвящение врачует немощи наши, ибо в нем при помазании тела освященным елеем призывается на болящего благодать Божья, исцеляющая недуги душевные и телесные, по примеру Апостолов, «которые, получив власть от Господа, мазали маслом многих болящих и исцеляли» (Мк.6:13), и по совету Апостола Иакова: «Болит ли кто у вас, призовем пресвитеров церковных, и сотворят над ним молитву, помазавши его елеем во имя Господне. И молитва веры спасет болящего, и воздвигнет его Господь, и если сотворил, грехи отпустятся ему» (Иак.5:14, 15).

Столь великие обещания, духовные и телесные, заключаются в Таинстве Елеосвящения, которое называется также Соборованием, потому что в знамение семи даров Святого Духа семь Священников должны по уставу совершать оное, хотя и меньшее число их может дополнять теплою молитвою недостаток соборного служения. Самый наружный обряд его, с семикратным чтением Апостола и Евангелия при каждом помазании елеем, до такой степени утешителен, что даже непонятно, каким образом мысль о неизбежной кончине сопрягается у некоторых с совершением сего таинства над болящим, когда, напротив, все молитвы онаго гласят о исцелении, хотя вместе с тем могут служить и напутствованием к вечной жизни. Апостол не говорит: умирает ли кто из вас, но болит ли кто пусть призовет пресвитеров, и воздвигнет его Господь. Многие же, когда нет более никакой надежды выздоровления, прибегают к Причащению и Соборованию как к последнему средству, забывая, что сказал Спаситель просившим у Него исцеления: «по вере вашей да будет вам» (Мф.9:29).

Таковы сии семь спасительных Таинств, учрежденные Господом в Его Церкви, как семь столпов Дома Премудрости и руководящие нас чрез видимое тесное соединение Свое со временною жизнью во всех важнейших её эпохах к жизни вечной.

Поскольку же человек проходит верою тесный путь спасения не по душе только, но и по телу, то, хотя оно и разлучается от души смертью и потом истлевает, однако христианское учение внушает нам утешительную надежду о его восстании словами Символа:

Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь.

«Чаю», т. е. уповаю. Верую, что тело сие в свое время возстанет и опять соединится с душой, «чтобы каждый получил, смотря по тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое». (2Кор.5:10) «Наступает время», – сказал Господь, – «когда все сущие во гробах услышат глас Сына Божия и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а творившие зло – в воскресение осуждения». (Ин. 5:28, 29)

Корень всякого доброго дела есть надежда Воскресения, ибо ожидание награды укрепляет душу в добродетели. Душа, верующая Воскресению, хранит сама себя, как должно, а не верующая пускается на погибель. Верующий, что тело его воскреснет, соблюдает сию одежду и не оскверняет её, помня слова Апостола Павла: «не знаете ли, что тело ваше есть храм живущего в вас Духа Святого, который имеете от Бога, и уже вы не свои, ибо куплены дорогою ценою?» (1Кор.6:19). А не верующий воскресению тела нерадит о нем, как о чужом, и предается всем страстям, забывая, что он «грешит таким образом против собственного тела» (1Кор.6:18). Итак, вера в воскресение мертвых есть важнейшее и необходимое ученье Святой Соборной Церкви.

Никогда не должно забывать, что одна душа, хотя и лучшая часть человека, созданная по образу и по подобию Божию, не составляет, однако же, целого человека. Ибо на земле, где назначено для нее деятельное испытание, она ничего не может делать без тела: мы хулим устами и устами молимся, жертвуем страстям чрез посредство тела и в нем соблюдаем чистоту, похищаем рукой и ею же даем милостыню, равно и все прочее. И так, поскольку тело во всем содействует душе, то оно вместе с нею должно получить и возмездие в будущем веке, ибо грех одинаково уязвляет душу и тело в обеих, оставляя горькие следы свои, изглаживаемые только покаянием. Тело не может погибнуть отдельно от души, ибо жизнь будущего века обещана не одной душе, но всему человеку, да и ничто из творений Божьих не погибает, а только изменяется по обетованию Святого Духа. «И самая тварь освободится из рабства тельного в свободу славы детей Божьих. Ибо знаем», – говорит Апостол Павел, – «что вся тварь совокупно стенает и мучится ныне и мы сами в себе стенаем, ожидая усыновления и искупления тела нашего» (Рим.8:21–23).

О сем искуплении тела подал нам утешительное уверение Спаситель чрез Воскресение и прославление собственного тела, которое было образцом нашего грядущего: «ибо мы знаем, что когда земная наша храмина разорится, мы будем иметь от Бога храмину нерукотворную, вечную на небесах, о сем и воздыхаем, желая облечься в наше небесное жилище» (2Кор.5:1, 2). О таинственном же изменении земной оболочки нашей так говорит Апостол: «сеется тленное, воскресает нетленное, сеется презренное, воскресает славное, сеется немощное, воскресает сильное, сеется тело душевное, воскресает тело духовное, ибо тленному сему подобает облечься в нетление, и смертному сему облечься в безсмертие» (1Кор.15:42–44).

Если же слов Св. Писания и самого действительного Воскресения Господа еще мало для истребления нашего неверия, то предвидевший оное Бог рассыпал для нас образы Воскресения во всем творении, дабы ежегодно смотря на оживающую весеннюю природу от её мертвенного сна, мы относили случающееся с неодушевленными предметами к существам разумным. Когда все воскресает пред глазами человека, неужели он один, для коего все создано, не чувствует в самом себе желания жизни вечной? А если чувствует, неужели Бог напрасно внушил ему сие чувство? И неужели человек так мало постигает его всеобъемлющую благость, что с жаждой и сознанием бессмертия в душе он может еще сомневаться о своем бессмертии? Но, быть может, верующего в бессмертие духа смущает мысль о нетлении тела, как бы некое препятствие к воскресению. Но что труднее Господу, содержащему в деснице Своей Вселенную: собрать ли рассыпавшееся тело и возобновить его в лучшем виде или вначале создать его из небытия? Апостол Павел предвидел сомнение, когда говорил: «но скажет кто-либо: как воскреснут мертвые и в каком теле изыдут, безумный! То, что ты сеешь, не оживет, ежели не умрет, и когда ты сеешь, то сеешь тело не будущее, но голое зерно. Какое случится, пшеничное или другое, но Бог даст ему тело, какое хочет, и каждому семени свое тело» (1Кор.15:35–38).

Воскресение мертвых есть также вернейшее доказательство правды Божьей, ибо если не будет суда и возмездия по кончине мира сего, то где же небесное правосудие? Многие закоснелые грешники умирают безнаказанно на своих ложах, и даже в случае земного воздаяния убийца приемлет одну только казнь за множество убийств. Напротив того, многие праведники умирают в бедствии и жесточайших страданиях. Посему не должно удивляться и медленности суда: всякий подвижник только по совершении подвига бывает или увенчан, или посрамлен. Равным образом и Бог, доколе еще продолжается в сем мире подвиг, хотя сколько нужно, помогает праведным или останавливает грешных, однако же совершенное возмездие воздаст им после.

И так мы будем иметь тела бессмертные, хотя они не у всех будут одинаковы. Праведник получит небесное прославленное тело, в котором бы мог общаться с Ангелами, а грешник получит такое тело, которое вечно будет терпеть мучение, не разрушаясь в пламени, ибо во всю земную жизнь оно было скопищем греха, собирая себе горящие угли на день осуждения. Вечность мук за кратковременную жизнь не должна казаться несправедливостью, ибо в сей краткой жизни уже даются человеку начала вечной во Христе, с которым сообщается чувственно и духовно в Таинствах, и чрез то приобретает зародыш грядущего нетления бренному своему телу. Если же в то время, когда человеку предоставлен свободный выбор, он произвольно удаляется от источника света и жизни, предпочитая мрак и смерть, то болезненные терзания сей адской смерти в неумирающем теле грядущего века будут не столько наказанием, сколько продолжением того самого состояния, какое он себе избрал, не смотря на все благодетельные предостережения Церкви, и в каком застигла его кончина. Впрочем, состояние сих мучений будет различно по степени расположения греховного.

Различны будут и состояния славы в Небесном Царствии, о коем возвещал Спаситель ученикам своим. «В доме Отца Моего обителей много» (Ин.14:2), ибо хотя праведники просветятся там, как солнце, но, по словам Апостола: «иная слава Солнцу, иная слава Луне, иная звезде, и звезда от звезды разнится в достоинстве: так и при воскресении мертвых». (1Кор.15:41, 42) Блаженству их не будет предела, «ибо они всегда с Господом будут (1Фес.4:17) «по обетованию Его мы чаем нового Неба и новой земли, на коих обитает правда»(2Петр.3:13), где Сам Бог. Вечный свет «будет всяческая во всех» (1Кор.15:28), как сказано в Св. Писании : «чего не видело око, не слышало ухо и что не приходило на сердце человеку: то приготовил Бог любящим Его» (1Кор.2:9).

«Аминь», – заключает Символ. Истинно, буди, буди.

«Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, который благословил нас во Христе всяким благословением духовным в небесах, так что в Нем мы имеем искупление кровью Его, прощение грехов по богатству Его благодати» (Ефес.1:3–7).

Хотя в письмах о Богослужении старался я, по мере тесного их объема и моих понятий, изобразить постепенный ход Литургии, однако же истолкование сие представляется тебе неудовлетворительным как по самой краткости, так и по тому, что ты менее ознакомлен с служением Архиерейским, мною описанным. И так хочу еще однажды изложить пред тобою порядок и значение Божественной службы, уже не торжественной по внешнему великолепию, числу и сану священнослужителей, но с таким же духовным торжеством совершаемой одним Иереем и Диаконом. Ибо и в их скромном служении представляется для нас то же высокое зрелище Тайной Вечери Христовой и всей Его жизни от колыбели Вифлеемской до Вознесения на Небо.

Как часто с сокрушением сердца доводится нам слышать от людей, совсем не чуждых веры и благочестия, ибо в устах неверующих и не странно было бы такое слово: «За чем нам ходить в церковь? Разве нельзя также молиться дома?» Такой образ понятий тем более огорчителен, что, проистекая не от ожесточения против Церкви, а только от неведения, он лишает, однако же, неправомыслящих духовного блага соборной молитвы наравне с чуждыми всякого общения с Церковью.

Если под именем её они разумеют только четыре стены храма, осененные крестом: то, конечно, и в стенах собственной их храмины можно возносить теплые молитвы к Богу. Ибо Сам Спаситель сказал: «когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в сонмищах и на улицах останавливаясь, молиться, чтобы видели их люди. Ты же, когда молишься, взойди в комнату свою и, затворив за собой двери, помолись Отцу твоему, Который втайне и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно». (Мф. 6:5,6) Но должно понимать Церковь в истинном её значении, т. е. собранием верных, соединенных между собою таинствами, и верою в Господа Иисуса Христа, Который обещал им: «там где соберутся двое или трое, во имя Его, и Он будет посреди их» (Мф.18:20), и приобщив Апостолов на Вечери Тайной Своего Тела и Крови повелел им «творить сие в Его воспоминание» (Лук.22:15). Тогда сколь знаменательным сделается для каждого члена Церкви сие повторение Вечери Христовой. Ибо говорит Апостол: «Всякий раз, когда вы ядите хлеб сей и пьете чашу сию, вы возвещаете смерть Господню, доколе приидет» (1Кор.11:26). И так не одна лишь память первого Искупительного Пришествия Христова, но и ожидание второго Страшного Его Пришествия для рассуждения дел наших должны исполнять трепетом сердца наши при Божественной Литургии, во время коей опять приносится за нас жертва Христова, хотя в виде бескровной, чтобы сделаться более нам доступной.

И не одни только приступающие к сим тайнам бывают причастниками Божественной благодати чрез ближайшее общение со Христом, но и на тех, которые благоговейно присутствуют в Храме, изливается сила соборной молитвы, и даже на отсутствующих, если, однако, они находятся в союзе веры с Церковью и отсутствуют по какой-либо законной вине, а не по лености или нерадению. Ибо такова забота общей всех Матери Церкви о верных чадах своих, которые осеняет Она ежедневно щитом молитвы и на земном жертвеннике представляет их Небесному Престолу пред лице Самого Агнца Божия, за нас закалающегося. Ближние и дальние, живые и мертвые – все объемлются ею, и тесный Храм становится целым миром, расширяется за пределы видимого принесением всемирной жертвы! О, какое невыразимое чувство любви соединяет здесь мир видимый и невидимый, все Семейство Христово, в котором Он, Первородный между братьями связует Собою все члены в одно целое, как единая Глава духовного тела Церкви.

Действие сие, исполненное с её стороны высочайшей любви и милосердия, дает и нам средство показать себя достойными её чадами изъявлением взаимной любви, которая только свойственна христианам и не ограничивается временным. Какое утешение для пришельствующего в сей преходящей жизни, что посредством молитвы навсегда прочен союз его с людьми, близкими его сердцу, еще разделяющими с ним земное странствие или уже провожденными к Небесной Отчизне! Ибо заслугами Господа Иисуса Христа и честною Его Кровью за нас пролитою, испрашивает Он для них спасение здесь и там. Посему, сколь многого лишают себя сами те, которые, не постигая главного предмета Божественной Литургии, не хотят быть участниками в общей жертве принесением с своей стороны дара в память живых и усопших. Оттого и священнодействие Литургии кажется для них безразличным от тех обыкновенных молитв, какие каждый христианин может возносить в своей храмине. А между тем от сего горького их неведения и нерадения сколько душ, нуждающихся в их молитве, в сей временной жизни и в вечной, для которых они готовы были бы по искренней любви своей оказать всякого рода помощь, остаются неудовлетворенными! И пусть еще в сей мимотекущей жизни, когда благорасположенному человеку представляется много средств изъявить ближнему свою приязнь, пусть усиливаются они земными путями исполнить священный долг сей, но там, где прекращаются все залоги временные, не нарушается ли и самая душевная связь оставшегося с отшедшим, когда, опустив его в холодную землю, он не пребудет с ним в духовном общении чрез посредство теплой, живой за него молитвы, сей единственной связи, которая осталась, возможно, для обоих в общем их Господе Судии живых и мертвых, все собою объемлющем.

Весьма знаменательна первая приуготовительная часть Литургии, называемая «Проскомидиею» которая большею частью нам неизвестна как действие, совершаемое прежде нашего обынковенного прихода в церковь, ибо мы часто пропускаем и чтение Часов, за нею следующих, хотя они благоразумно положены Св. Отцами для того, чтобы умилительными молитвами постепенно приготовить нас к созерцанию великого Таинства Жертвы Христовой.

Священник по облачении и предварительным молитвам берет избранную для агнца просфору и, знаменуя трижды копием в воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, водружает в нее копье и совершает таинственное заклание Агнца, которое живописует словами пророческими Исаии: «яко овча на заклание ведеся, и яко Агнец непорочен, прямо стригущаго его безгласен, тако не отверзает уст Своих во смирении Его суд Его взятся, род же Его кто исповесть, яко вземляется от земли живот Его». Для большего подобия он исполняет и последнее действие воина над распятым с сими словами Евангелиста Иоанна: «един от воин копьем ребра Ему прободе: и абие изыде кровь и вода: и видевый свидетельствова, и истинно есть свидетельство его.» Диакон же вливает в память сего воду и вино в потир, испрашивая благословение Священника святому их соединению.

Когда приготовлено все нужное для совершения таинства, Священник вынимает из другой просфоры частицу в честь и память Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, взывая к Господу, чтобы «Её молитвами принял жертву сию в пренебесный Свой жертвенник», и полагает частицу одесную Агнца на дискосе, воспоминая пророческие слова Давида о сей его дщери: «предста Царица одесную Тебе в ризы позлащенны, одеянна и преукрашенна.»

Из третьей просфоры вынимает он девять частиц в честь и память Предтечи, Пророков, Апостолов, Святителей, Мучеников, Преподобных, Безсребренников и всех Святых, благоугодивших Богу, дабы вся видимая и невидимая Церковь участвовала в приношении всемирной жертвы Христовой и как на небе, так и на земле видимо Ему предстояла.

Когда таким образом, в залог неразрывной любви совершится воспоминание всей торжествующей Церкви, взаимно о нас молящейся тому же на Небесах Агнцу, Священник обращается и к воинствующей на земле Церкви и, взяв четвертую просфору, вынимает из неё части, которые кладет внизу на дискосе, как бы у ног Святого Агнца. Он воспоминает власти духовные и всю во Христе братию, Императора, Августейший Дом Его и потом всех, кого пожелает.

Наконец, взяв пятую и последнюю просфору, отделяет части за усопших: святейших Патриархов, благочестивых Царей, Цариц, блаженных создателей храма или обители и всех в надежде воскресения и жизни вечной усопших православных отец и братий наших. Он вынимает часть и за самого себя: «дабы помянул Господь и его недостоинство и простил ему всякое согрешение, вольное же и невольное». Потом, благословив кадило, в воню благоухания духовного, ставит сверх дискоса крестообразную звездицу, чтобы не разсыпались частицы, когда осенит их покровом. И в память той звезды, которая некогда явилась в Вифлееме волхвам, он молит Бога, пославшего небесный хлеб в пищу всему миру, Господа Иисуса Христа, Спаса и Избавителя и Благодетеля, благословляющего нас, чтобы принял дары сии в пренебесный свой жертвенник и помянул принесших оные и тех, за которых принесены.

Тогда, воздев руки к небу, приуготовляет себя вместе с сослужителем к Божественной литургии – призыванием Утешителя Духа Истины и Ангельским славословием: «Слава в вышних Богу»! и Божественная Литургия начинается «Благословением Царства Отца и Сына и Св. Духа», которое уже при самом начале открывает верным неисповедимую тайну Пресвятой Троицы, доступную нам только чрез воплощение Христово.

Какие же суть первые прошения, которыми Диакон с высоты амвона возбуждает всю Церковь взывать к Богу на так называемой великой эктении, или продолжительной связи молитв? Прежде всего, он приглашает всех предстоящих молиться в мире, ибо без мира взаимного не может быть истинной молитвы. Сам Господь сказал: «если принесешь дар твой к алтарю и тут вспомнишь, что брат твой имеет нечто на тебя, оставь там дар твой пред алтарем и поди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой: мирись скорее с соперником твоим, пока находишься с ним на пути» (Мф.5:23–25). Напомнив о сем дольнем мире между человеками, Диакон внушает молиться и о свышнем мире и спасении душ наших, ибо «что даст человек в замен души своей, если однажды погубит её?» (Мк.8:37) И еще в третий раз молится о мире всего мира и благостоянии святых Божьих Церквей и соединении всех. Такова была и последняя молитва Христова на Вечери к Отцу: «Да вси будут едино» (Ин.17:21).

Таким образом, мир внутренний и внешний, небесный и земной полагается в основании молений во время принесения умиротворительной жертвы Христовой, и сие желание мира многократно повторяется в продолжении Литургии, дабы ничто не нарушало взаимного общения членов Христовых между собою и с их Божественною Главою. На каждое прошение умиленно взывает хор от лица всего народа: «Господи помилуй»! Диакон вслед за ним продолжает молиться: «О Святом Храме и о входящих в оный с верою, благоговением и страхом Божьим, о Святейшем Синоде, о Благочестивом Императоре и Его Августейшем Доме, палате, воинстве, о всяком граде, стране и верою живущих в них, о благорастворении воздуха, изобилии плодов земных и временах мирных, о плавающих, путешествующих, недугующих, страждующих, плененных и о спасении их, о избавлении нас от всякия скорби, гнева и нужды. Потом, воззвав еще однажды к Богу: «Да заступит, спасет, помилует и сохранит нас своею благодатью»! Диакон заключает эктению воспоминанием Пресвятой Девы и всех Святых внушая нам, чтобы мы предали самих себя и друг друга и весь живот наш Христу Богу. А Священник после тайной молитвы возглашает славу, честь и поклонение Пресвятой Троице, возвращая всю цепь молений к тому же вечному Началу, от коего проистекают для нас временные и вечные блага.

После сей первой эктении, в которой краткими словами изложено все то, о чем можем молить Господа для сей преходящей и будущей жизни, оба лика попеременно начинают воспевать «антифоны» или хвалебные стихи псалмов, выражающие благодарность нашу к Создателю и сознание собственного убожества. Таков псалом: «Благослови, душе моя, Господа, и вся внутренняя моя, имя святое Его: благослови, душе моя, Господа, и не забывай всех воздаяний Его: очищающаго вся беззакония твоя, исцеляющаго вся недуги твоя, избавляющаго от истления живот твой, венчающаго тя милостию и щедротами, исполняющаго во благих желания твоя: обновится яко орля юность твоя. Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Не до конца прогневается, ниже в век враждует: не по беззакония нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал есть нам. Яко Той позна создание наше, помяну, яко персть есмы. Человек, яко трава дние его, яко цвет сельный, тако оцветет: яко дух пройде в нем, и не будет, и не познает к тому места своего. Милость же Господня от века и до века на боящихся Его, на всяком месте владычества Его: благослови, душе моя, Господа». Таков и другой псалом: «Хвали, душе моя, Господа: восхвалю Господа в животе моем, пою Богу моему, дóндеже есмь. Не надейтеся на князи, и на сыны человеческие, в нихже несть спасения. Господь решит окованныя; Господь умудряет слепцы: Господь возводит низверженныя: Господь любит праведники. Господь хранит пришельцы, сира и вдову приимет, и путь грешных погубит».

К сему ветхозаветному псалму присоединяется новозаветное исповедание о явлении милосердного Бога, умудряющего слепцов, Который, будучи единородным Сыном и Словом Божьим, изволил нашего ради спасения воплотиться от Святой Девы Марии и воистину быть человеком, распяться и смертью смерть попрать.

Краткие эктении положены на конце антифонов для непрестанного возбуждения к молитве. А между тем Священник втайне просит, чтобы Тот, Кто обещался исполнить прошения двух или трех согласившихся призывать имя Его, исполнил и ныне на пользу прошения рабов своих, даруя им в нынешнем веке познание своей истины и в будущем жизнь вечную. Верные же, как бы проникнутые сим духовным познанием, начинают воспевать блаженства: нищих духом, плачущих, кротких, алчущих и жаждущих правды, милостивых, чистых сердцем, миротворцев, изгнанных правды ради и злословимых за имя Христово, потому что велика их мзда на небеси.

Тогда открытием Царских врат отверзаются для нас как бы врата сего Небесного Царствия, и в образе предносимого Евангелия исходит Сам Спаситель на дело Божественной проповеди тесною северной дверью, как бы неузнанный еще на середину церкви, оттоль же возвращается Царскими вратами торжественно во святилище. Диакон, возвысив Евангелие во вратах Царских, возглашает: «премудрость, прости» ибо Премудрость Божия чрез благовестие позналась миру. А слово «прости» т. е. стойте прямо, произносится для того, чтобы никто не дерзнул во время сего знаменательного шествия оставаться сидящим или прислоненным, но все бы воспрянули душевно и телесно вслед за Христом, взывая вместе с ликами: «Приидите поклонимся и припадем ко Христу! Спаси нас, Сыне Божий».

Прилично воспеваются здесь и стихи, изображающие торжество дня или подвиги празднуемого Святого верою во Христа, совершившего славное на земле и взошедшего с Ним в Его небесную обитель. Священник возглашает из алтаря святость Единого в Троице славимого Бога: «яко свят еси Боже наш, и Тебе славу возсылаем» предоставляя Диакону от лица Церкви окончить славословие, в знак общего согласия священнослужителей и народа. Лики же начинают Трисвятую песнь: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас».

С сею молитвою священнослужители отходят в самую внутренность алтаря, как бы в глубину Боговедения, отколе истекла нам тайна Пресвятой Троицы. Пресвитер, благословив за Престолом горнее место с желанием мира всей пастве, садится для слушания посланий Апостольских, а Диакон исполняет церковь курением фимиама пред чтением Божественных словес Евангельских, которые сам должен возвещать с амвона. Но прежде нежели начаться сему спасительному чтению, молит Священник «чтобы: человеколюбивый Владыка возсиял в сердцах наших нетленный свет Своего Богоразумия и отверз наши мысленные очи для разумения Евангельских проповеданий и вложил в нас страх блаженных Своих заповедей, дабы, поправ все плотские похоти, мы проходили духовное жительство, мудрствуя и действуя все к Его благоугождению».

После чтения Евангелия Диакон, возбуждая всех воззвать от всея души и от всего помышления к Господу Вседержителю, Богу отцев наших, продолжает опять молиться о властях мирских и духовных, Христолюбивом воинстве и всей братии, присовокупляя еще молитву о святейших Патриархах, благочестивых Царях, благоверных Царицах, создателях храма или обители и всех прежде почивших отцах и братиях, о плодоносящих и добродеющих во Святом Храме, труждающихся, поющих, предстоящих людях, ожидающих от Господа великия и богатые милости. Здесь же прилагаются иногда особенные молитвы о усопших, если за некоторых исключительно приносится жертва.

Доселе могли присутствовать в храме и те, которые только оглашены учением веры, но еще не посвящены в самые её таинства. Прежде их удаления милосердая Церковь приносит о них последнюю молитву устами верных, чтобы Господь помиловал и огласил их словами истины, открыл им Евангелие правды, соединил их Святой Своей Апостольской Церкви спас, помиловал, заступил и сохранил Своею Благодатью. И когда по гласу Диакона, оглашенные преклоняют главы свои Господу, Пресвитер молит Ниспославшего на спасение роду человеческому, Единородного Сына Своего призреть на рабов Своих оглашенных и сподобить их во время благоприятное бани обновленной жизни, оставления грехов и одежды нетления сопричесть их к избранному Своему стаду, дабы и они с нами славили пречестное и великолепное имя Отца и Сына и Святого Духа.

Тогда исходят из храма оглашенные, верные же призываются опять к молитве, но и верные, под прикрытием сего спасительного имени остающиеся в храме, могут ли без трепета в нем оставаться? Пусть каждый заглянет внутрь своего сердца и размыслит, какого наказания достоин, если по изгнании из храма людей, не посвященных еще в таинства христианские, он с полным ведением, равнодушно или неблагоговейно пребудет во время их совершения, или же еще станет искушать холодным неверием приносимого пред его очами в виде безкровной жертвы Христа Бога? Недостаточно быть только званными на сию Божественную трапезу, как о том свидетельствует страшная притча Христова о брачном пиршестве, которое сделал Царь для Сына Своего и послал рабов своих приглашать званных на брак, они же не захотели придти (Мф.22). «Тогда говорит он рабам своим: брачный пир готов, а званые не были достойны; итак, пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир. И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных». Не такая же ли горькая участь ожидает и нас, если с оскверненною одеждою души нашей явимся на сей искупительный брак? И не завиднее ли участь оглашенных, изводимых только до времени, нежели так называемых верных, извергаемых навеки? Посему и возбуждает их Диакон опять и опять двумя приготовительными молитвами с возгласом: «премудрость» дабы они постигли, до какого человеколюбивого средства снизошла для них Премудрость Божья. Священник же втайне молит: сделаться достойным, неосужденно приносить мольбы и жертвы о своих грехах и людских неведениях.

Еще умилительнее тайная молитва его во время Херувимской песни: «Никтоже достоин от связявшихся, плотскими похотьми и сластми, приходити, или приближитися, или служити Тебе, Царю славы; ибо и самым небесным Силам велико и страшно служить Тебе». Так, начиная, он просит укрепить его силой Святого Духа к священнодействию и не отринуть принесенных даров, и возсылает славу Христу Богу, Который вместе есть и приносящий, и приносимый, и приемлющий, и раздаваемый.

Столь же глубоким чувством проникнута и Херувимская песнь, приготовляющая Церковь к зрелищу искупительного шествия таинственного Агнца на закланье от места предложения жертвы к престолу, на коем она должна совершиться: «И́же Херуви́мы та́йно образу́юще, и животворя́щей Тро́ице трисвяту́ю пе́снь припева́юще, вся́кое ны́не жите́йское отложи́м попече́ние. Я́ко да Царя́ всех поды́мем, А́нгельскими неви́димо дориноси́ма чи́нми. Аллилу́иа».

Во время пения отверзаются опять Царские врата, затворенные после чтения Евангелия, и Диакон курением фимиама, приготовив путь грядущей жертве, как бы небесные облака для её перенесения, отходит вместе с Пресвитером к жертвеннику. Священник же возлагает на плечо его воздух, осенявший дары, а на главу – дискос с приготовленным Агнцем во исполнение Херувимской песни: «яко да Царя всех подымем Ангельскими невидимо дориносима чинми», ибо Диакон представляет лице Ангела, а сам он приемлет в руки чашу, исполненную вина и воды, и таким образом оба знаменательно исходят из северных дверей, громко поминая Благочестивейшего Императора, власти мирские и духовные и всех православных христиан. Верные же, мысленно представляя себе в сем таинственном шествии Грядущего на вольную страсть, преклоняются благоговейно пред несомыми дарами, прося втайне, чтобы Господь помянул их в Царствии Небесном, как некогда разбойника на кресте, ибо скоро уже исполнится Жертва, и Престол, на который поставляется Агнец, будет служить ему Голгофою. Посему Священник, сняв с главы Диакона дискос, уже созерцает сие таинственное погребение, говоря: «благообразный Иосиф, с древа сняв, Пречистое Тело Твое плащаницею чистою обвил и благоуханиями во гробе новом покрыв, положил». Но в то же время исповедует он и вездесущее Божество погребенного: «во гробе плотски, во ад же с душею, яко Бог, в рай же с разбойником, и на престол был еси Христе, со Отцем и Духом, вся исполняя неописание,» и предвидит всю славу, какой облечется гроб сей: «яко Живоносец, яко Рая краснейший, воистину и всякого чертога царского явися, светлейший Христе, гроб Твой – источник нашего Воскресения». Тогда затворяются врата Царские и задергивается пред ними завеса в знамение глубокой тайны нашего искупления, непостижимой бренному уму человеческому без Небесного Откровения.

Когда же Пресвитер поставит на престол дискос и чашу, осенит их воздухом и покадит фимиамом с псаломными стихами Царственного Пророка, чувствуя свое недостоинство для принесения подобной жертвы, смиренно обращается он к Диакону: «Помяни мя, брате и сослужителю». Диакон же с равным смирением просит его молитвы и, вняв укрепляющие слова: «Дух Святый найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя», исходит к народу, чтобы исполнить молитву нашу Господеви.

Он воспоминает о предложенных Честных Дарах и опять о Святом Храме и с верою в него входящих, о избавлении нас от всякия скорби, гнева и нужды и сохранении благодатью Божьей, но к сим молитвам присоединяет другие, более возвышенные, относящиеся уже единственно до благ вечных и о которых умиленно взывают верные: «Подай Господи». Прежде всего, испрашивают они совершения всего дня свято, мирно и безгрешно, и Ангела мирного, верного Наставника, Хранителя душ и телес, потом прощения и оставления грехов и прегрешений, доброго и полезного душам нашим и мира всему миру, чтобы окончить прочее время жизни в мире и покаянии. Помятуя последний день свой, просят и о христианской кончине нашей жизни безболезненной, непостыдной, мирной, и о добром ответе на Страшном Судилище Христовом, и предают самих себя и друг друга, и всю свою жизнь Христу Богу. Услышав из уст Священника желание мира всей Церкви, Диакон возбуждант всех возлюбить друг друга для единомысленного исповедания, лики же доканчивают: «Отца и Сына и Святого Духа, Троицы Единосущной и нераздельной». А Священник во свидетельство сей любви ко Христу Богу и к братиям своим во Христе, целует Св. Дары и Престол, и сослужителей, если не один совершает тайны, говоря им: «Христос посреди нас».

Так, прежде торжественного исповедания веры нашей пред всею Церковью исполняется последнее завещание Христово на прощальной вечери: «заповедь новую даю Я вам: любите друг друга, как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга; потому и узнают что вы Мои ученики, ежели будете иметь любовь между собою». (Ин.13:34,35) Но дабы ученики, верные Ему по любви взаимной знали и Кому они веруют, и что о Нем должны исповедовать миру: ибо «если кто исповедает Меня пред человеками, – сказал Спаситель, – и Я исповедаю его пред Отцем Моим Небесным». (Мф.10:32) Тогда же отдергивается завеса врат Царских в знак открытия миру тайны воплощения, снимается и воздух с предложенных Даров, который над ними колеблет Священник, знаменуя наитие Освящающего Духа. А Диакон по древнему обычаю, строго наблюдавшему, чтобы язычники или оглашенные не проникали в недоступные для них тайны, восклицает: «двери, двери!» как бы обращаясь к привратникам внешних дверей храма. Потом же присовокупляет и к предстоящим: «Премудростью вонмем» т. е. будем внимательнее, ибо нам, посвященным, откроется Премудрость Божия. Тогда лики громогласно поют Символ или Исповедание веры Вселенской Церкви, которое каждый христианин должен знать и разуметь твердо, чтобы не постыдиться пред лицом Ангелов и человеков. Ибо не горькая ли неблагодарность – быть равнодушным к делу нашего искупления, изложенному в кратких словах Символа?

Чтобы еще более утвердиться в сем исповедании, как на твердом камне, и сделаться достойными зрелища безкровной жертвы Христовой, Диакон возглашает после Символа: «станем добре, станем со страхом, вонмем святое возношение в мир приносити». И с таким же духовным убеждением обращается Священник из внутренности алтаря к народу. Пожелав ему сперва: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога и Отца, и причастие Святого Духа», он восклицает вслух всей Церкви: «горе имеем сердца!» и внемлет страшное слово от лица всех: «имамы ко Господу». Если бы в сию столь торжественную минуту открылись, как откроются в последний день, все помышления человеков, не содрогнулись ли бы трепетом уста, равнодушно повторяющие: «имамы ко Господу»! и уши, равнодушно внемлющие сему за всех данному ответу, когда в виду самой жертвы, приносимой о грехах наших, христиане дерзают произносить ложное уверение, что сердца их принадлежат Богу, сердца, быть может, исполненные в ту минуту самых темных помышлений и самых порочных чувствований!

Не тщетно взывал Давид: «от тайных моих очисти мя, Господи»! Ибо часто тайные помыслы борются в нас с впечатлениями внешней святыни и одолевают, если малодушно попустим себя, покорятся их власти. Потому Церковь, прежде нежели вознести благодарные молитвы Господу о нашем спасении, заботливо ударяет в заключенные двери нашего сердца: И сотрясаем с нас пагубный сон, взывая: «горе имеем сердца!» И, исполнив материнский долг сей, опять возбуждает нас устами Священника: «благодарим Господа»! на что верные из глубины признательного сердца ответствуют: «Достойно и праведно есть поклонитися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице Единосущной и нераздельной».

Пресвитер между тем возносит втайне у Престола сии благодарения от лица всего мира, иногда только прерывая возгласами сокровенную молитву к Богу неизреченному, невидимому, непостижимому, всегда неизменно сущему, все вызвавшему из небытия в бытие и не отступившему от дела творения, доколе нас, падших, паки не возвел на небо, даровав нам будущее Царствие. За все сии благодеяния, явленные и не явленные, благодарит он Господа и за самую службу, которую соизволяет принять от рук наших, хотя и предстоят Ему тысячи Архангелов и тьмы Ангелов, Херувимы и Серафимы, многоочитые и шестокрылатые, «победную песнь поющие, вопиющие, взывающие и глаголющие».

Тогда подымается из средины церкви торжественная песнь Серафимов, которую некогда слышал Пророк Исаия в притворе Соломонова храма, исполненного славы Божьей: «Свят, свят, свят Господь Саваоф! исполнь небо и земля славы Твоея». Но Ангельская песнь сия, касаясь земли, кончается отголоском отроков Еврейских, которые, встретив некогда с пальмами в руках Господа славы, в смиренном образе человека, воскликнули Ему у врат Иерусалимских: «Осанна в вышних! Благословен Грядый во имя Господне: Осанна в вышних».

Священник продолжает втайне прославлять с сими блаженными Силами Трисвятого Человеколюбивого Владыку, так возлюбившего мир, что и Сына Своего Единородного отдал за грехи мира, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную: Сына, который, пришед на землю и исполнив все Свое о нас смотрение в ночь, когда был предан, или лучше, когда Сам Себя предал за жизнь мира, взяв хлеб в Святые Свои Пречистые и Непорочные руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, дал святым своим ученикам и Апостолам, глаголя: «приимите ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов», также и чашу по вечери глаголя: «пейте от нея вси: сия есть Кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов».

Громко произносит Священник собственные слова Христовы о Теле и Крови и громко ответствует ему народ: «аминь, аминь»! Т. е. истинно, истинно, в залог несомненной веры, что такими будут предложенные св. дары хлеба и вина по наитии на них Духа Святого.

Но прежде сего преложения, воспоминая спасительную заповедь Христову о Теле и Крови и все ради нас, бывшее и будущее: Его Крест, гроб, тридневное Воскресение, Восхождение на Небеса, сидение одесную Отца, второе и славное паки Пришествие, Пресвитер приносит Богу от лица всей Церкви Святые Дары сии, крестообразно подымаемые с Престола руками Диакона, и возглашает: «Твоя от Твоих, Тебе приносяще о всех и за вся», а лики взывают: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молимтися, Боже наш».

Теперь наступила самая страшная, самая возвышенная минута Литургии – совершение тайны, в которую и Ангелы желают проникнуть, освящение Даров чрез призывание на них Духа Святого, ниспосланного в третий час Апостолам, и существенное преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, дабы все верные всех стран и времен могли столь же искренно им приобщаться, как и сами Апостолы на Вечери Тайной от руки Господа, в трезвение души, во оставление грехов, в приобщение Святого Духа, во исполнение Царствия Небесного, в дерзновение к Богу, не в суд и не в осуждение.

По совершении столь неизреченного Таинства Священнослужители и вся Церковь с благоговейным трепетом простираются долу пред Господом и Спасом во Плоти, присутствующим на Престоле под видами хлеба и вина. И тогда опять, как на проскомидии, но уже пред лицом самого закланного Агнца, воспоминается вся Его Церковь, торжествующая и воинствующая, и все в вере почившие Праотцы, Отцы, Патриархи, Пророки, Апостолы, Проповедники, Евангелисты, Мученики, Исповедники, Воздержники и всякая душа праведная. Наипаче же (изрядно) воспоминается о Пресвятой Пречистой, Преблагословенной, славной Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии, и лики воздают ей должную хвалу: «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего. Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем!»

Пресвитер продолжает воспоминать втайне Предтечу Крестителя Иоанна и славных Апостолов, и всех Святых, коих молитвами просит Бога посетить нас и помянуть всех усопших в надежде Воскресения живота вечного. Потом же поминает и всех живых, всякое епископство православных, и весь священнический чин, всю Кафолическую Церковь, Благочестивого Государя, и Августейший Дом Его, палату и воинство, дабы мы в тишине их пожили тихое и мирное житие во всяком благочестии и чистоте, и возглашает, как служитель алтаря, о своих духовных властях: «в первых помяни, Господи, Святейший Правительствующий Синод, их же даруй святым Твоим Церквам в мире целых, честных, здравых, долгоденствующих, право правящих слово Твоея Истины». Лики ответствуют: «и всех и вся», ибо в сие время Диакон читает втайне у Престола имена живых, о коих приносится жертва. Священник же, не преставая от ревностной молитвы за всю Вселенную просить Господа ниспослать на всех Свои милости и помянуть град, в коем живем, и всякой град и страну, и верою в них живущих, плавающих, путешествующих, недугующих, страждующих, плененных, плодоносящих и добродеющих во святых церквах и поминающих убогия. «И даждь нам, – возглашает он, – наконец едиными усты и единым сердцем славити и воспевати пречестное и великолепное имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа ныне и присно и во веки веков». Ибо сия есть христианская цель всякой молитвы, достойной Господа, «желающего всем спастися и в разум истины приити» (1Тим. 2:4). И поскольку нет спасения, без веры в распятого за нас Искупителя, Священник оканчивает молитву Апостольским желанием: «да будут милости великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами».

Опять исходит к народу Диакон, опять повторяет молитвы, произнесенные после Великого Входа, прежде всего приглашая верных, помянувши всех Святых, помолиться о принесенных и освященных Дарах: «дабы человеколюбец Бог, приняв их во святый и пренебесный мысленный свой жертвенник, в воню благоухания духовного ниспослал нам Божественную благодать и Дар Святого Духа» и оканчивает ектению, испрашивая соединение веры и причастия Святого Духа, чтобы предать самих себя и друг друга и всю нашу жизнь Христу Богу. Тогда Пресвитер приготовляет себя и народ к сему ближайшему общению чрез самую Божественную из всех молитв, данную от Господа ученикам своим, когда просили научить их молиться, и выражающую в кратких словах все, о чем с сыновней любовью должен смиренно молить человек Небесного Отца своего. Посему с чрезвычайным благоговением приступает к сей богодухновенной молитве, возглашая: «и сподоби нас, Владыко, со дерзновением неосужденно смети призывати Тебе, Небесного Бога Отца и глаголати». Верные же, исполненные не рабского страха, но дерзновения сыновнего, к Богу, называющего себя их Отцом, взывают: «Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое» и проч.

Еще однажды обращается Священник к народу с желанием мира пред самым приобщением умиротворяющей жертвы. И тогда как народ по приглашению Диакона преклоняет главы свои Господу, благодарит он невидимого Царя за множество Его милостей, умоляя даровать каждому то, что ему нужно ко благу, делаясь спутником плавающих, путешествующих, исцеляя недугующих, как врач душ и телес, благодатью, щедротами и человеколюбием Единородного Сына Своего».

Видя Пресвитера готовым приступить к исполнению тайны и уже простирающего руки к Божественному Телу, Диакон, предварительно сложивший на себе крестообразно орарь свой, как слагают крылья Ангелы, закрывающие ими небесные лица пред неприступным светом Божества, восклицает к народу: «вонмем» и входит в святилище. А Пресвитер, подняв горе Голгофскую жертву как бы на высоту креста, произносит во услышание верным: «Святая святым», чтобы все размыслили, сколь должны быть святы для принятия предлежащей святыни, на что с умилением сокрушенного сердца и сознанием своей греховности ответствуют: «Един Свят, един Господь Иисус Христос, в славу Бога Отца, аминь».

Приносящий жертву со страхом и благоговением разделяет её на четыре части, говоря: «раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и не разделяемый, всегда ядомый и никогда не истощаемый, но освящающий причащающихся Ему», и опуская одну часть в потир для соединения обоих видов таинства, т. е. тела с кровью, он сохраняет две части для приобщения мирян, одну же разделяет для собственного приобщения, с сослужителем. Потом с благоговением вливает в чашу несколько теплой воды для большего подобия теплоты Крови, истекшей на Кресте вместе с водою из ребер Искупителя. Диакон же произносит при возлиянии: «теплота веры, исполнь Духа Святого» и приступает к Престолу, прося Пресвитера преподать ему честное Тело Господа Иисуса Христа. Оба, склонившись на Престоле, держа в руке Божественное Тело, произносят над ним сердечное исповедание веры своей в Распятого: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистинну Христос, Сын Бога Живого, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз», и испрашивают оставления всех своих прегрешений, чтобы быть причастниками Его Вечери Тайной не с лобзанием Иуды, но с верою разбойника, исповедавшего на кресте: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем». Вкусив Тела, Пресвитер приступает к Чаше и приобщает сперва себя, а после Диакона «честной и Святой Крови Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа во оставление грехов своих и в жизнь вечную».

Если есть причастники, то и для них раздробляет Священник остальные две части Святого Агнца, погружая их в потир; если же нет, то без раздробления, и вслед за тем опускает туда и все прочие частицы, прежде вынутые и на дискосе лежащие. При чтении трогательных воскресных песней: «Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу, Единому Безгрешному, Кресту Твоему поклоняемся, Христе, и Святое Воскресение Твое поем и славим: Ты бо еси Бог наш, разве Тебе иного не знаем, се бо прииде Крестом радость всему миру». «Святися, святися, новый Иерусалиме: слава бо Господня на тебе возсия!» «О, Пасха велия, и священнейшая, Христе! о, мудросте, и Слове Божий, и сило! Подавай нам истее Тебе причащатися, в невечернем дни Царствия Твоего». Ибо так знаменательна и спасительна сия Пасха и так необходима для нашей духовной жизни временной и вечной, что и там, на Небесах, по обещанию Спасителя, будет она служить нам таинственною пищею, и посему с какою духовною жаждою должны мы желать её на земле!

Погружая в потир части, вынутые за живых и усопших, Пресвитер или Диакон воспоминает тех, за которых они принесены были, говоря: «отмый Господи, грехи поминавшихся здесь Кровью Твоей честной, молитвами Святых Твоих». Здесь видимо является Божественная важность жертвы и духовный союз мира видимого с невидимым, ибо грехи поминаемых омываются тою же искупительной кровью, которую пролил за нас Спаситель на Кресте. Святые же, память коих соединена была с памятью живых и усопших, на проскомидии предстательствуют о помянутых молитвами в залог небесной любви своей и в подражание той любви, по которой Всеблагий Бог предал Единородного Своего Сына за грехи мира, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную.

Тогда отверзаются в последний раз врата Царские, как бы врата Небесные еще для большего торжества, ибо ими исходит Царь славы и Господь сил, чтобы дать себя в снедь верным и столь человеколюбивым общением с ними, возвести их в дом Отца Своего, где приготовил им много обителей. С Чашею Божественного Тела и Крови становится в дверях Царских Диакон и громко взывает ко всей Церкви: «со страхом Божьим и верою приступите». В древние времена вся Церковь обыкновенно приступала к Святому Причастию. Не приступавших же спрашивали: что могло быть виною такого их охлаждения к хлебу Небесному, ниспосланному им для жизни вечной, когда ежедневно молят они о хлебе насущном для поддержания временной? Верные, встречая Господа Своего посреди церкви Нового Иерусалима, взывают к Нему, как некогда отроки Еврейские во вратах Древнего: «Благословен Грядый во имя Господне!», но еще с большим сознанием, ибо уже не назвают его сыном Давида, а Богом: «Бог Господь и явися нам»! и приготовившие себя постом и молитвой к Его принятию приступают благоговейно, с твердым исповеданием Его Божества и с теплой верой благоразумного разбойника, первого наследника Рая. Лики поют им в назидание: «Тело Христово приимите и Источника Безсмертного вкусите. Аллилуйя»! и, услышав благословение Пресвитера: «спаси Боже, люди Твоя, и благослови достояние Твое»! громко исповедуют обретенное ими спасение: «видехом свет истинный, прияхом Духа Небесного, обретохом веру истинную, нераздельней Троице поклоняемся, Та бо нас спасла есть».

Когда уже чрез принесенную жертву и приобщение её верных исполнилась пред всею Церковью тайна смотрения Господа о роде человеческом, Пресвитер, возвращаясь к престолу, исповедует и небесное Его восшествие к Отцу, говоря: «вознесися на небеса, Боже, и по всей земли слава Твоя»! и, как бы знаменуя сие вознесение, поставляет упраздненный дискос на главу Диакона, который, безмолвно показав оный народу в дверях царских, относит на жертвенник. Сам же Пресвитер, подняв потир, еще исполненный св. даров, произносит у престола: «благословен Бог наш» и, обратившись к церкви: «всегда ныне и присно и во веки веков», в знамение того, что Господь обещал быть с нами во все дни до скончания века. Отсель потир переносится на жертвенник, где сам Священник или Диакон по совершении Литургии благоговейно употребляет Св. Дары, дабы ничего не оставалось от принесенной жертвы.

При последнем появлении Св. Даров, во вратах Царских лики приветствуют их псаломными хвалами Царя Пророка: «да исполнятся уста наша хваления Твоего, Господи, яко да поем славу Твою, соблюди нас во Твоей святыне, весь день поучатися правде Твоей, аллилуия».

Еще раз исходит к народу Диакон, чтобы побудить его достойно возблагодарить Господа за приятие Божественных Святых, Пречистых, Безсмертных, Небесных и Животворящих, страшных Христовых Таин и, испросив о совершении всего дня свято, мирно, безгрешно предать самих себя и друг друга, и всю нашу жизнь Христу Богу.

В сие время Священник, возсылая славу Триединому Богу, осеняет крестообразно Евангелием антиминс или плат, дотоле бывший распростертым на престоле, для совершения на нем безкровной жертвы. Потом исходит сам на середину церкви для прочтения отпустительной заамвонной молитвы, возглашая прежде: «с миром изыдем»! и просит Господа, благословляющего благословляющих Его, спасти людей своих, сохранить исполнение своей Церкви, освятить любящих её благолепие и не оставить нас, на Него уповающих, даруя мир всему миру, ибо всякое даяние благое и всякий дар совершенный исходит свыше от Него, Отца светов».

Следуя внушению Пресвитера, лики громогласно восклицают: «буди имя Господне благословенно от ныне и до века»! А чтец благоговейно читает псалом Давида, благословляющий Господа на всякое время. Псалом сей служит назидательной проповедью верным, о теплом уповании на Бога: «Я взыскал Господа, и Он услышал меня, – восклицает Давид, – и от всех опасностей моих избавил меня. Кто обращал взор к Нему, те просвещались, и лица их не постыдятся. Сей нищий воззвал, – и Господь услышал и спас его от всех бед его. Ангел Господень ополчается вокруг боящихся Его и избавляет их. Вкусите, и увидите, как благ Господь! Блажен человек, который уповает на Него! Бойтесь Господа, [все] святые Его, ибо нет скудости у боящихся Его. Скимны бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе. Придите, дети, послушайте меня: страху Господню научу вас. Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо? Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов. Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним. Очи Господни обращены на праведников, и уши Его – к воплю их. Но лице Господне против делающих зло, чтобы истребить с земли память о них. Взывают [праведные], и Господь слышит, и от всех скорбей их избавляет их. Близок Господь к сокрушенным сердцем и смиренных духом спасет».

По окончании назидательного псалма Пресвитер, воззвав ко Христу Богу, исполнению всего Закона и Пророков, исполнившему над нами все смотрение Отца Своего, изрекает Его благодатью и человеколюбием благословение Господне на всю Церковь и после краткого славословия отпускает народ с упованием и надеждой, что Христос, истинный Бог наш, молитвами Пречистой Матери и всех Святых помилует и спасет нас, яко Благ и Человеколюбец.

Таково умилительное и вместе страшное совершение безкровной жертвы Христовой, объемлющее Собою всю Его на земле искупительную жизнь. И столь важно для нас, призванных к участию в Его спасении, быть участниками и таинственного зрелища спасительной страсти Его за грехи наши и всего мира.