Обличение раскола старообрядства

Раскольники-старообрядцы считают нашу православную церковь еретическим сонмищем, а себя называют православными христианами. Беспристрастное же исследование истины приводить к такому справедливому пред Богом и людьми приговору: раскольники-старообрядцы не суть православные христиане; все их обвинения на нашу православную церковь неосновательны; они, раскольники-старообрядцы, совершенно бессильны доказать свое православие и наше неправославие; посему они виновны пред истинной церковью Христовой, как отделяющиеся от нее раскольники, не могущие иметь надежды на вечное спасение и обрекающие себя со своими последователями на вечную погибель, если не вразумится голосом истины. – Истинность сего приговора утверждается на убедительных доказательствах, которые мы, православные, можем предъявить раскольникам. – Что эти доказательства своею истинностью убедительны не только для нас, православных, а и для них, раскольников-старообрядцев, – это ясно из того, откуда эти доказательства заимствуются.

а) Доказательства, служащие в обличение раскольников-старообрядцев, заимствуются во-первых из Священного Писания, которое полезно к учению (2Тим.3:16. зач. 297), как свет и путь жизни, и обличение, и наказание (Притч.6:23), как твердое познание веры и церкви (Бол. Кат, лист. 24 об.) и, главным образом, как начало познания „правости веры“ и „ереси“ (Книг. о вер. лист. 215 об. и 216). Из книг Священного Писания особенно важно для христианина св. евангелие; в евангелиe заповедано Спасителем веровать (Мк.1:15. Зач. 2) для спасения (Мк.16:15, 16. Зач. 71): евангелиe не ложно (Мк.13:30,31. Зач. 61) и вечно (Откр.14:6); его обетования, по святоотеческому учению, незыблемы (Выписки Озерского; част. 1; отд. 5, ст. 1, стр. 343)⁵. Пи сем, по отеческому завещанию, нужно веровать “всему евангелию... а не части“ (Бол. Кат. л. 121 об.); толковать же евангелие, да и вообще все Священное Писание, следует не „от своерассудительного смышления“ – не произвольно⁶, а по разуму св. отцов (19-е прав. 6 Всел. Собора, в Кормч. лист. 183).

б) Другим источником истины является святоотеческое учение. Заповедано церкви хранить” даже и до ныне“ святоотеческие толкования Священного Писания, правила Соборов “и иные глаголы святых отцов“ (Кормч. лист. 637 об. – 641 об.), отступать же от них опасно и грешно (Выписки Озерского; част. 1, отд. 5, ст. 3, стр. 364⁷). При сем, по отеческому завещанию, нужно веровать всему учению Вселенских Соборов, “а не части“; вера „не умышленная“ та, которая основывается на том, „яже Господь Бог предаде и весь мир соборне похвали и прият“ (Бол. Кaт. лист. 121 об.). Об отношении святоотеческого учения к учению Священного Писания нужно помнить, что в основе учения святых отцов лежит учение евангельское и апостольское (1Кор.3:11. Зач. 128; Еф.2:20, Зач. 222). Посему святоотеческое учение служит к утверждению (а не отвержению) евангельской истины. При рассмотрении различных друг от друга мнений св. отцов нужно помнить, во-первых, слова апостола, повелевающего нам „лишше внимати“ „слышанным” от Господа в евангелии и тому, еже “слышавшими в нас известися“ (Евр.2:1–5. Зач. 305); а затем нужно помнить, что “церковь Христова… се верует и на се уповает, еже Господь Бог предаде и весь мир соборне похвали и прият“. Иными словами: возбуждаемые разногласным учением св. отцов недоумения должно проверять Священным Писанием, учением Вселенских Соборов, мнением большинства, главным же образом – распоряжениями церковной власти, ибо церковь “сама сущи столпом и утверждением истины имать... и писание святое толковати и учители похваляти и прославляти“ (1Тим.3:15. Зач. 284; Мал. Кат., лист. 25 об).

в) Раскольники-старообрядцы уважают и почитают книги “отеческие”, „старые“, т. е. разнообразные по содержанию рукописные и печатные церковные книги, бывшие в употреблении в русской церкви до лет патриарха Никона и ею одобренные. Их раскольники считают хранилищем истинной православной веры. Мы, православные, о сих книгах произносим такое суждение: книги эти достойны уважения, как ценные памятники древности, как дорогое наследие от наших православных предков; они – книги благочестивые, содержащие правое учение веры, которое исповедовали русские люди прежде, которое и до сих пор исповедует наша православная церковь, но которое оставили исповедовать раскольники-старообрядцы; книги эти – судьи, посредники между ними и нами. Если эти почтения достойные книги в настоящее время оставлены большинством членов православной церкви без употребления, то оставлены потому, что они устарели по изложению: в них много старинных неупотребительных теперь, а потому не всем понятных слов и оборотов речи; кроме того в них немало различных недостатков: есть разноречия при суждении об одном и том же предмете, возбуждающие недоумение неясности и неточности в мыслях и их выражении, несоответствие перевода тексту подлинника и проч. т. п.; вообще неисправностей в этих книгах не мало. По содержанию эти книги церковно-богослужебные, церковно-законодательные, вероучительные и нравоучительные⁸. Из последних наиболее известны: Великий Катехизис, Кириллова книга, книга о вере⁹. – Великий (иначе большой) Катехизис – благочестивая книга, свидетельствованная патриархом Филаретом, содержит в себе много полезных для христианина сведений (о церкви, о тайнах и пр.), но книга эта не богодухновенная; была она составлена и исправлена не богопросвещенными св. отцами, а людьми, способными заблуждаться. Она имеет недостатки в мыслях и изложении их (например, близкое к латинству мнение о времени пресуществления св. даров, лист. 383 об. и 385 обор.; Символ веры в различных местах книги читается не одинаково: см. лист. 31 обор., 113, 115, 310 об., 312, 323). Небогодухновенна и книга Кириллова, называемая именем св. Кирилла Иерусалимского, но не им составленная (ибо в ней говорится о бывших после св. Кирилла событиях); в ней собраны различные статьи писателей не богопросвещенных и способных ошибаться; она даже не была свидетельствована патриархом Иосифом, хотя и издана с его разрешения. Поэтому-то в ней на ряду с поучительными наставлениями (наприм.: о вечности Христова священства, лист. 77 об.) есть и странное баснословие (главы: 25, 26 и 31; л.л. 226 и след., 233 и след., 266 и след.), несогласие книги самой себе (в чтении, например, Символа веры: лист.: 131 об.; 428 об.; 430 об.; 507; 554). Тоже самое, что о Кирилловой книге, следует сказать и о книге о вере: она не богодухновенна, как написанная не святыми отцами, как содержащая по местам ошибочные сведения (напр. о рождении Спасителя в Иерусалиме, о крещении Руси св. апостолом Андреем Первозванным – лист. 10 и 31), хотя и полна она многими разнообразными цeнными сведениями и назиданиями (наприм., о необходимости причащения св. тайн л. 51, о православии греческой церкви л. 27 и об.). Из сказанного о рассматриваемых книгах следует то, что пользоваться ими надлежит осторожно, не всему в них доверяя, как непогрешимоӣ истине, а проверяя их учением Священного Писания, святоотеческим и церковным. Тоже следует сказать и о других старинных книгах. Такова, например, книга Стоглав или Стоглавник; книга эта церковно-законодательного содержания и заключает в себе постановления Mосковскoго собора, бывшeго в 1551 году при царе Иоанне Васильевиче Грозном и митрополите Макарии; но некоторые из соборных постановлений были безусловно неправильны (наприм., в главе 95-й постановление о праздновании субботы вопреки 29. правилу Лаодикийского собора, постановление не принятое впоследствии русскими патриархами; см. Потребник изд. патр. Иоасафа иноческий, л. 251; Потребник изд. патр. Иосифа, л. 593 об.). В старинных русских церковно-богослужебных книгах находится много разнообразных неисправностей, а особенно разногласий одной книги с другой¹⁰. Если, таким образом, нужно относиться с осторожностью к „старым“ книгам, одобренным древнерусской церковной властью, то тем более не следует доверять без надлежащего исследования книгам, хотя и более столетия тому назад написанным, но изданным без разрешения и благословения церковной власти, каковы: Соловецкая челобитная, Поморские ответы, Щит веры, Керженские ответы, Вопросы Никодима и другие произведения расколоучительской письменности в роде „Истинности старообрядствующей иерархии“ и проч. т. п.)¹¹.

г) Раскольники-старообрядцы указывают в свое оправдание на различные памятники русской церковной древности св. иконы, кресты, церковные облачения и многие другие вещи, хранящиеся в книгохранилищах и музеумах; следует сказать, что все эти, оставленные предками нам в наследие, предметы ценны и служить к разъяснению истины могут.

Познать истину необходимо всем (Сир.4:32, 29), кто хочет называться истинным христианином, быть „воистину учеником христовым“ и тем спасти свою душу; познание истины, уразумение ее и пребывание в ней делаeт людей свободными от рабства греху и врагу истины человекоубийце – дьяволу (Ин.8 гл. Зач. 31–32), рабы же греха и дьявола не могут быть в царствии небесном (Ин.8:35, сравн. Мф.8:12). Чем правильнее, яснее и основательнее познание спасительной истины (догматы, веры и нравоучение (Мф.7 гл. Зач. 22–24; Иак.2:4–16, Зач. 52–53), тем легче для христианина знать, что есть воля Божия благая и совершенная (Рим.12:2. Зач. 108; Еф.5:10,17. Зач. 229). Посему-то в церкви по примеру и заповеди Христа и апостолов существует непрестанное учительство (Лк.4:43. Зач. 16; 1Кор. 9:16. Зач. 142); знание Священного Писания (Рим.15:5. Зач. 116; 2Тим.3:15–17. Зач. 296–297) в толковании его святоотеческом (12-е правило 6 Всел. собора), другие знания (например, о природе и человеке) или „ мyдpocть“ „свет“ (Притч.3:13–18; Ин.12:35, 46, Зач. 42–43; Лк.11:33–36, Зач. 59–60) необходимо приобретать христианину, чтобы быть совершенным по уму (1Кор. 14:20. Зач. 156) и избыточествовать в разуме для познания лучшего (Флп.1:9–10, Зач. 236), для удаления от лжи и зла (Рим.16:17–19. Зач. 121). Собирая познания для себя, всякий христианин по силам сам должен учительствовать. Мирянам, как не имеющим от Господа и апостолов по преемству особых полномочий, возбранено церковью всенародное учительство (64-е прав. 6 Всел. Собора, Кормч. л. 189), но взаимное назидание и вразумление мирян между собой заповедано (Еф.4:25. Зач. 227; Кол.3:16. Зач. 258; Фес.5:11. Зач. 272). При этом нужна немалая осторожность (Мф.15:14; Зач. 61), делающая тем более необходимым самое тщательное разыскание истины (Мф.10:16. Зач. 36). Вразумляя своих единоверцев, истинный христианин не должен относиться равнодушно к заблуждающимся, а следуя примеру и заповеди апостолов (1Кор.9:22. Зач. 143; Флп. 2:15. Зач. 241; Фсл. 5:14. Зач. 273 и т. п.), с благоразумной осторожностью (Евр.13:17; Зач. 335) вразумлять и их. Все сказанное показывает необходимость познания спасительной истины, – ее искание и исследование¹². При сем, разумеется, нужно искать единой, чистой, спасительной истины (1Кор.2:1–3. Зач. 125), отложше всякую лжу человеческую (Еф.4:25. Зач. 227) как-то: лукавство, недоверие, неверие очевидному, намеренное упорство, дерзость, злобу и многое другое, что не согласно с заповедями Спасителя о всеобщей любви, правде, мире со всеми. Нужно помнить, что искание истины соединено с “единым на потребу“ – с делом спасения души, которая для человека дороже всего (Мф.14:24–28. Зач. 69); посему и искать ее следует всякими средствами и способами, быть готовым на всякие труды и жертвы для успеха дела, концом коего может быть царство небесное. – Если всем, именующимся христианами, надлежит заботиться об искании истины, то особенно к этому следует приложить старание раскольникам-старообрядцам. Дело в том, что они в своей жизни, деятельности, своем поведении проявляют много такого, что свойственно только христианам по имени, но по существу неистинным последователям Христа – еретикам-раскольникам (Выписки Озерского; част. 1; отд. 4; стат. 1–13, стр. 229)¹³. Именно: мы находим у них неверие всем словам евангелия; несоблюдение заповедей Христа, апостолов и св. отцов; они не исполняют в полноте церковных правил; не имеют спасительного для христианина пристанища – церкви; у них самозванное учительство, неуполномоченные руководители, незаконные священнодействия; они не имеют в полности святых церковных таинств; у них нет храмов и святыни в них. При сем они отличаются самовосхвалением, прославляя свои подвиги (наружное воздержание, мнимую точность в исполнении церковного устава, терпение во время гонений и проч.) и отчуждаются от православных христиан; последних они обвиняют в содержании всяческих ересей, не будучи в состоянии доказать этого, а сами уклоняются от справедливых обличений; они не внимают увещаниям и боятся голоса правды, беспристрастного исследования истины. Поэтому у них нетвердость в учении, разногласия, лукавые измышления, баснословие, замена заповедей Божиих человеческим учением, отсюда – нестроения и беспорядки в их странном служении Богу, бесчинная жизнь не по закону Божию. Если все это есть у них, то можно ли их назвать истинными христианами. Этот вопрос должны разрешить раскольники-старообрядцы, памятуя, что не мы, православные, их обличаем, а слово Божие и церковно-отеческое учение.

Христианами называются послeдователи Иисуса Христа, приемлющие проповеданное чeрез апостолов учение Его (Деян.11:26. Зач. 28; сравн. Мк.8:34. Зач. 37), соблюдающие данный им спасительный евангельский закон (Ин.14:15, 21, 23. Зач. 48; Рим.1:16. Зач. 79) и тем чающие обрести себе вечное спасение (Евр.12:1–2. Зач. 331; Деян.4:12. Зач. 10; Ин.14:6. Зач. 47; 1Кор.1:30, 24. Зач. 125). Из последователей своих наш Спаситель основал церковь (Мф.16:18. Зач. 67; Ин.10:14, 16. Зач. 36; сравн. 17:6–26. Зач. 56–57; Мф.18:17, Зач. 75; Деян.20:28. Зач. 44); дал ей определенное устройство: учение и учителей (Мф.28:19, 20. Зач. 116; Еф.4:11–13. Зач. 224), священнодействия и строителей тайн Божиих (Мф.28:19. Зач. 116; Лк.22:19. Зач. 108; Ин.20:21–23. Зач. 65), управление и управителей (Мф.16:18. Зач. 67; 18:19. Зач. 76; Деян.20:28. Зач. 44 и др.); состоя Сам главой церкви (Еф.1:22–25. Зач. 219; 4:15–16. Зач. 225), Он обещал быть с ней до скончания века (Мф. 28:20. Зач. 116) и обязал своих истинных последователей быть в церкви (Ин.17:21, Зач. 57; Мф.12:30. Зач. 47; Мф.18:17. Зач. 75). Эта церковь едина, ибо Един Господ, өдина вера, едино крещение (Еф.4:5. Зач. 224), един Святой Дух; при единой главе может быть едино и тело (Еф.4:4. Зач. 224), и последователи Иисуса Христа должны быть „едино“ (Ин.17:23. Зач. 57; 1Кор.12:12. Зач. 152), составлять едино стадо (Ин.10:11, Зач. 36). Вне единой церкви, следовательно, нет Спасителя, Его спасительного учения, спасительных таинств и руководства Святым Духом ко спасению; одним словом, вне Единой Христовой Церкви нет спасения, а посему в ней должно обретаться истинному христианину. (Выписки Озерского; Част. 1, отд. 1, стат. 1, 2. 4)¹⁴. Иначе сказать: тот христианин истинный, который есть член Церкви Христовой. А что бы узнать, кто – член Церкви Христовой, – нужно знать, что такое Церковь Христова.

В старопечатных книгах есть наставления о необходимости для христианина знать истинную, а не смышленую церковь, но едину небесного жениха чистую и нескверную невесту (книг. о. в. л. 216 об.), „знати“ ради того, да известно ведуще ю, в ней пребываем и спасени будем“ (Бол. Кат. л. 121 об.). Итак: что же есть истинная Церковь Христова, в которой христианину необходимо обретаться для спасения? Такого важного догматического вопроса не следует дерзать решать своерассудительно и тем более, что слово Церковь употребляется в разных смыслах¹⁵; следует пользоваться готовым определением понятия „Церковь“ и разъяснением смысла этого слова. Такое определение и разъяснение сделаны в Большом Катехизисе: здесь при изъяснении православных догматов, содержащихся в Символе Веры, в толковании десятого члена Символа определяется, что есть „едина, святая, соборная, апостольская церковь“. На вопрос, “что есть церковь Божия“, здесь дается о вселенской церкви такой ответ: „церковь Божия есть собрание всех верных Божиих, иже непоколебимую едину держат православную веру и в любви пребывают, облобызают же учение евангельское непоколебимое, иже суть достойны приймати божественные и святые совершенные тайны и иже суть под единой главой Господом нашим Иисусом Христом, а под правлением совершенных святых, от Него поставленных“. Что значат эти слова – ясно: Церковь Христова есть общество всех истинных христиан, которые, во-первых, сохраняют неизменно правую веру, во-вторых, имеют возможность приступать к святым тайнам, в-третьих – имеют священство, т. е., учителей, уполномоченных главой церкви Спасителем на правление. Правая вера – это содержание и сохранение неизменным единственно истинного (Mф.28:19–20. Зач. 116) христианского учения евангельско-апостольского и церковно-отеческого (Книг. о вере л. 215 об., Бол. Катех. л. 18 об. и след., Кирил. книг. л. 126, 484 об.); тайн в церкви семь – ни более, ни менее (Выписки Озерского; част. 1, отд. 3, стат. 1, стр. 155)¹⁶. священных чинов три – ни более, ни менее (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2. ст. 2, стр. 58)¹⁷. Общества людей, именующие себя христианами, но не содержащие правой веры, не имеющие семи тайн и трехчинного священства, – не будут составлять церкви Христовой и не должны ею называться. Это – „сонмища еретические“ (Толков. Апостол, 1Кор.11 гл.; зач. 150, л. 548 об.), о которых христианину сделано такое наставление: “знай, христианин, добре церковь Божию... соборища же бесовского блюдися: зане и собрание нечестивых обыче такожде нарицатися церковью Божией, но ты веждь и бегай от бесовского вавилона, сиречь, от сонма злых и нечестивых людей, и примет тя Господь Бог“ (Бол. Катех., л. 122 об.). Церкви Божией „между сонмищи еретическими несть“ (Толк. Апостол, Зач. 150, 1Кор.11 гл., л. 549); „небесного жениха чистая и нескверная невеста едина“ (Книг. о вер. л. 216 об.); кроме веры православной, “все веры прочии, иже верами зовутся не суть веры, но прелести, нaчeнши от латинской, и до прочих всех... того ради, яко ни едина не вмещает святого Духа дарований“... (Кирил. кн. л. 505). Какое же из обществ, именующих себя христианами, есть истинная церковь Христова?

Не сохранила в чистоте учения евангельско-апостольского и церковно-отеческого церковь Римская; ее последователи не держат единой непоколебимой православной веры¹⁸, хотя считают, необходимым иметь трехчинное священство и семь таинств; посему общество людей, подчиненное римскому папе и именующее себя, римско-католической церковью“, но может быть названо истинной церковью Христовой. Нельзя, назвать таковой и общества (так называемую „евангелическую церковь“) протестантскую – лютеран и кальвинистов, исказивших учение Христово”¹⁹, отрицающих священство и не признающих семи таинств, не составляют Христовой церкви подобные протестантам русские сектантские общества (духоборцы, молокане, штундисты), как содержащие те же заблуждения, что и протестанты²⁰. Невозможно признать за истинную церковь Христову ни одно из именуемых старообрядческих согласий – ни беспоповщинское, ни по поповщинское. Беспоповцы не имеют священства, не имеют семи таинств, проповедуют не евангельско-апостольское, а свойственное еретикам учение (об одоленности Церкви Христовой, о возможности спастись без причащения). Поповцы-беглопоповцы не имeют семи таинств, трехчиннoго священства, проповeдуют неправое учение (о заимствовании благодати Св. Духа от еретиков, у которых она якобы есть, а у православных христиан ее нет, об одоленности церкви). Бывшие до 1846 года беглопоповцами же поповцы по австрийскому священству, хотя в течение почти 50 лет и имеют вид истинной церкви Христовой с трехчинным священством и семью тайнами, но вышеуказанное неправое беглопоповщинское учение содержат. Итак: если именуемые старообрядческие общества не составляют церкви Христовой, то именуемые старообрядцы не суть в церкви; а если они не в церкви, то они не суть христиане. Такое заключение, очевидно, правильное: спорить против него трудно и, если что можно сказать, то только следующее: нельзя ли принять другое какое-либо определение церкви, а не то, которое находится в Большом Катехизисе. На это следует ответить отрицательно: определение церкви Божией, данное в Катехизисе, не случайное, а нарочито в поучение христианам точно составленное и верно; оно согласно со словом Божиим, с другими книгами (например, см. Малый Катехизис); всюду в церковных правилах, писаниях св. отцов неотъемлемыми признаками истинно Христовой церкви и необходимыми для нее считаются: правая вера, три чина священства, семь таинств. Да и зачем искать иных определений того, что есть церковь Божия, – не для отрицания же необходимости правой веры, священноначалия, таинств... Ни в Священном Писании, ни в писаниях св. отцов нельзя и найти иного определения церкви Христовой несогласного с вышеприведенным, ибо это последнее составлено на основании Священного же Писания и святоотеческих писаний. Полного, точного и ясного определения церкви нельзя заменить случайными краткими выражениями, хотя бы и святоотеческими, ибо писатели эти выражения написали не для определения того, что есть церковь Божия, и тем паче не для отвержения сделанных нарочито точных определений катеxизических; ухищренное пeрeтoлкoвывание этих выражений для своего оправдания не есть искание истины. Итак, следует принять приведенное и рассмотренное определение церкви по Большому Катехизису, веровать в нее по Символу, исповедовать ее такой, какой она изображена в Большом Катехизисе, и „пребывать в ней“, т. е., быть ее деятельным членом – исповедовать правое учение, приступать к таинствам и подчиняться руководству богоучрежденного священства. Иначе христианину и жить нельзя: богодарованное свое устройство церковь сохранит до конца мира. Основатель церкви Спаситель сказал, что ее не одолеют врата ада (Мф.16:18. Зач. 67), т. е. гонители, еретики и грехи (по толкованию блаженного Феофилакта в Благовестнике); святые отцы и учителя Церкви засвидетельствовали в «своих писаниях многократно и разнообразно о неодоленности Церкви Христовой, об ее вечности в данном ей Богом устройстве. (Выписки Озерского; часть 1, отд. 1, стат. 3, стр. 16)²¹. Иными словами: вечна будет правая вера, вечны таинства; (Выписки Озерского; часть 1, отд. 3, стат. 7, 2; стр. 220 и 169)²², вечно священство (Выписки Озерского; часть 1, отд. 2, стат. 3, стр. 74)²³; никогда Церковь Христова не будет обходиться без сего, ни при каких обстоятельствах. Посему не имеющие правой веры, таинств и священства в полноте не находятся в Церкви, и это – первый признак еретичества (Бол. Кат. л. 21). Именуемые старообрядцы, беспоповцы и поповцы, не суть в Церкви, а следовательно по справедливости мы называем их христианами только по имени, а по существу они не христиане, а раскольники и еретики, как отщепенцы от святой Церкви. Своим отделением от нее они совершили самый тяжкий грех – грех церковного раздора²⁴.

Где же истинная Церковь Христова? Единственное христианское общество, которое может себя назвать так – это общество последователей Православной грекороссийской Церкви. В Православной грекороссийской Церкви мы находим совершающимися богоустановленным порядком семь святых таинств; в ней преемственно от Христа и апостолов сохраняется священство в трех чинах, управляющее мирянами под главенством Христовым; в ней, наконец, неизменно сохраняется правая вера. Что последнее верно, – видно из нижеследующего. Раскольники-старообрядцы не будут оспаривать того, что русская церковь была православна до патриарха Никона. Нет сомнения, что и греческая восточная церковь того времени была православна: православие ее засвидетельствовано книгами, изданными незадолго до патриарха Никона (Выписка Озерского; часть 1, отд. 1, стат.7, 8, 9; стр. 29 и сл.)²⁵, например, книгой о вере (лист. 27 об.) и другими. Книга о вере, свидетельствует, что вражеское владычество не лишило греков и их Церковь православия (л. 27 об.); со времени издания этой книги (в 1648 г.) до патриаршества Никона (с 1652 г.) прошло всего четыре года, и за это время не случилось в греческой церкви ничего такого, от чего она могла бы утратить свое православие. Итак до лет патриарха Никона греческая Церковь была православна. Такой же она осталась и после патриарха Никона, ибо сохраняет евангельско-апостольское и церковно-отеческое учение. – „Догматы бо Церкви Восточной добре ведят все: евангельское и отеческое быти учение“ (Кир. кн. л. 484 об.); „апостолы во всей вселенной единогласно веру Христову проповедали... и все святые и богоносные отцы, соборне сходящиеся, веру апостольскую еже во Христа Бога утвердили“. (Бол. Кат. л. 13 об.); „на всех семи Вселенских соборах, всеми святыми отцами утверждено писанием и царскими золотыми печатями, что в исповедании православной веры, еже есть “верую во единаго Бога“, ни приложить, ни отнять“ (Кир. кн. л. 44); „святые правила облобызающе приемлем и держим, святых апостолов и шести Вселенских соборов, к сим же и поместных и еще же и святых отцов наших (т. е. седьмого Вселенского собора), яко единого Святого Духа вдохновенна“ (Кормч. гл. 18, лист. 208). Все это соблюдается Церковью Грекороссийской: она Священному Писанию, всему евангелию, и всему „утвержденному в словах Божию Закону“ вообще (Бол. Кат. л. 20 об.) верует; в толковании Священного Писания руководится святоотеческим учением; содержит согласное со словом Божиим Предание; постановления семи Вселенских соборов признает все и им следует; Символ веры сохраняет неизменно и по нему верует во Единого Бога Троичного в лицах, Творца, Промыслителя; верует в искупление людей крестной смертью воплотившегося Спасителя, в его воскресение, вознесение, второе пришествие и страшный и суд; верует в Церковь, таинства, воскресение мертвых и будущую жизнь; признанные Церковью (Кормч. гл. 71, лист. 637 об. и след.) правила апостольские, отеческие и поместных соборов она признает и соблюдает все; она считает необходимым для христиан стоять в Законе Божием непоколебимо и добрым христианским поведением показывать свое правоверие; она обязывает своих чад пребывать в Церкви: повиноваться священной церковной власти, приступать к святым таинствам, хранить неизменно правую веру и жить по вере, соблюдать церковные установления, принимать участие в богослужении и проч. Нельзя обвинить Православную грекороссийскую Церковь в том, что она поставляет свою непогрешимость. Никто и не судил Православную Церковь за изменение веры, а “а судьей в Христовой Церкви превышним не иной кто может быть как Вселенский собор” (Книг. о вере. гл. 22, лист. 201 обор.)²⁶. Если же грекороссийская Церковь сохранила в неповрежденности евангельско-апостольское и церковно-отеческое учение, то она православна, ибо православие и есть правоверие, т. е. правая, истинная, неизменно сохраненная вера. И не только догматы веры, церковные правила и постановления святых отцов содержит в неизменности наша Православная грекороссийская Церковь, а и исполняемый в ней церковный устав и чин весь в его основных чертах унаследован от древности. Если же в уставе современной грекороссийской Церкви сравнительно с уставом церкви древнероссийской есть различие, то это различие православия древней церкви и церкви современной нас не касается.

Различия современного устава грекороссийской Церкви по сравнению его с русским церковным уставом до патриарха Никона не являются свидетельством неправославия современной грекороссийской Церкви, ибо эти различия являются в предметах, до существа веры не относящихся, а посему могущих быть в различные времена разнообразными. Это разнообразие зависит от Церкви, которая, пользуясь своей законной властью, сообразно обстоятельствам времени и места может делать то такие, то иные постановления и касательно одного и того же предмета; так всегда было в церковной жизни. Последнее видно из следующего. В жизни Церкви христианской необходимо различать установления изменяемые и установления неизменяемые: одни учреждены в одном и виде в Церкви на все времена, навсегда так и существуют в ней; другие же существуют в Церкви не всегда в одном виде, а и в измененном; они учреждены не навсегда в определенном виде. Посему-то мы и видим, что есть апостольская заповедь о хранении преданий (2Фес.2:15. Зач. 276; 1Кор.11:2. Зач. 147. 1Тим.6:20, Зач. 289), а из преданий апостольских одни всегда хранятся неизменно (1Кор.11:23–25. Зач. 149, сравн. Лк.22:19–20. Зач. 108; 1Фес.5:12–13. Зач. 272; 1Тим.2:1–2. Зач. 282) и со всей строгостью, другие же вовсе не хранятся (1Тим.3:2. Зач. 283; 1Тим.2:8. Зач. 281). Есть таковые и церковные заповеди о хранении преданий (Выписки Озерского; часть 1, отд. 5, стат. 3; стр. 364) отеческих, а предания эти одни хранятся, другие не хранятся вовсе, или хранятся, но в измененном виде. Соответственно сему за отвержение одних преданий отвергающие считаются еретиками (напр., протестанты-лютеране и кальвинисты; см. “Выписки Озерского“, част. 1, отд. 3, стат. 3)²⁷, за непринятие других – нет. Не всякое изменение преданий есть ересь. Еретики изменяют „веру“ (Кормч. гл. 79, л. 224), предлагают “новое учение“, противное учению и преданию Православной Церкви (Бол. Кат. лист. 21); следовательно не все предания – “вера“, а только предания неизменные, – иначе сказать, – догматы веры, т. е. евангельское и отеческое учение (Кирилл. книг. л. 484 об), учение веры, которое христианин должен признавать за несомненную истину, должен „исповедовать” (Мал. Кат. л. 2); это – учение о Боге и предметах, относящихся ко спасению (Мал. Кат. л. 2), например, о Боге Троичном в лицах (Книг. о вер. л. 39), о таинствах (Бол. Кат. гл. 72, лист. 353) и прочем по Символу веры (Кирилл. кн. л. 462). Подлежащие же изменению предания и церковные установления – это, во-первых, правила церковные (по Кормчей – сравн. 5 прав. апостол. и 12 прав. шестого Всел. собора; 41 прав. Карф. собора и 29 прав. шестого Всел. собора; 1 прав. св. апост. Петра и Павла и 29 прав. Лаодик. собора, а с сим сравн. Стоглава главы 95 и 41); далее „ обычаи церковные” (см. в Кормчей 11 прав. Лаодик. собора сравн. толкование 19 прав. Лаодик. собора) или обряды; к ним нужно отнести богослужебные чины, песнопения, молитвы, постановления о пище и питии, об украшении храмов, внешние молитвенные действия и проч. Все это и в древнехристианской и древнероссийской церкви многообразно различествовало, слагалось постепенно путем приложений, отъятий, замены одного другим (см. Книг. о вере лист. 135–137, гл. 16; Выписки Озерского, част. 2, отд. 6, стат. 2 и 3; стр. 469–489; Кормч. лист. 63 и 73 о праздновании Пасхи). Право и власть делать такие изменения принадлежит св. Церкви: она – столп и утверждение истины, по апостолу, имать и сие достоинство от Христа – „писание толковать и учителей похвалять и прославлять“ (Мал. Кат. лист. 25 об.). Такой своей властью Церковь и пользовалась во все времена: отменяла прежние обряды, вводила новые, заменяла иными сделанные ранее постановления соборов, устраивала постепенно богослужебный порядок и проч., т. п. Все это и впредь может производить Церковь: власть ей дана на веки и не отымется от нее никогда. Долг всякого истинного христианина повиноваться ее властным постановлениям; что ею постановлено в известное время, то обязательно для ее членов, хотя бы она в одно время делала одно постановление, а в иное – иное с прежним постановлением несогласное. Так она может делать и делает “по благословным винам” т. е. по уважительным основаниям, которые сама и ведает. Если бы было в какой-либо в частной церкви церковной властию сделано неудобное, неприменимое, малопригодное и даже неправильное постановление об обрядах, или в богослужебных чинах и учреждениях, или в иных порядках церковного благоустройства, – то и тогда бы не лишилась эта церковь православия. Так: была православна Церковь русская, хотя на Стоглавом соборе было сделано много заведомо ложных постановлений; была православна церковь Римская, подвергая неправедному проклятию малоазийские церкви за время празднования Пасхи по преданию св. апостолов Иоанна Богослова и Филиппа; была православна церковь Неокесарийская, хотя отцы ее сделали непригодное постановление о диаконах. Такие и подобные постановления не касаются веры, а посему не делают Церковь еретической, не лишают ее благочестия; подчинение ее таковым постановлениям до законного их отменения обязательно: принадлежностей и выражений веры не следует смешивать с самой верой... Все сказанное о правах и власти Церкви нашло себе применение в действиях грекороссийской церкви при патриархе Никоне.

При патриархе Никоне Православная грекороссийская Церковь воспользовалась принадлежащей Церкви властью вводить благочиние в обрядах, богослужении и порядках церковной жизни. Именно, в русской церкви были сделаны законным порядком исправления в церковно-богослужебных книгах и церковных обрядах. Сделанные при сем изменения не касались догматов веры и преданий церковно-отеческих; те и другие были сохранены неизменно и при патриархе Никоне и после него, сохранены в полный неприкосновенности; по сему произведенными исправлениями не могла нарушиться чистота православной веры в церкви российской. Действия церковной власти по отношению к исправлению книг и обрядов были вызваны настоятельной необходимостью, были законны, сделаны правильно. – Дело книжного и обрядового исправления было начато не при патриархе Никоне, а задолго до него. За 125 лет до патриарха Никона правил книги преподобный Максим Грек по поручению великого князя Василия III Иоанновича (1505–1533 г.г.) и митрополита Варлаама; за сделанные исправления преп. Максима осудили на соборах, как еретика, предали запрещению, заточению; он же считал свое дело правым и необходимым (Выписки Озерского; част. 2, отд. 1, ст. 2, а, стр. 9), что и доказывал и в своих сочинениях. За 100 лет до патриарха Никона (в 1551 г.) Стоглавый собор засвидетельствовал о неисправности русских богослужебных книг и строго заповедал их править (Выписки Озерского; част. 2, отд. 1, стат. 2, г, стр. 22); так и стали делать при печатании книг (см. там же стат. 2, д, е, стр. 24–25) после Стoглaвого собора, например, при патриархах московских Иове и Гермогене (там же ст. 2, e–кз, 5–26 пункты, стр. 25–31). Во время междупатриаршества (1612–1619 г.) по поручению царя Михаила Фeодоровича правил с помощью сотрудников книги (потребник и служебник) преподобный Дионисий, архимандрит Троице-Сергиева монастыря, за исправление был обвинен в ереси, был мучим и осужден, но после оправдан, и его книжные исправления найдены правыми (Выписки Озерского; част. 2, отд. 1, стат. 2, в ней пункт 39, стр. 32). После сего правили книги при патриархах Филарете, Иоасафе и Иосифе, правили особые справщики (Выписки Озерского; част. 2, отд. 1, стат. 2, 26–38; 40–42, стр. 29–52). Книг по исправлении было отпечатано много. Вся эта долговременная деятельность по книжному исправлению привела в конце концов к осознанию, что если и прежде было в „божественных словес писании неисправления ово от преводников ово от преписующих“ (Выписки Озерского; част. 2, отд. 1, стат. 2, в ней 42, 43, стр. 51–53), то теперь следует сказать: “обрящеши ли где праве списанную без всякого порока в церквях святых книгу? обрящеши ли чин и последование по указанному святых и богоносных отцов взаконению? обрящеши ли суд и отмщение в вещех церковных или строителя и начальника праве исправляюща слово истины и по чину вся бывающая в церкви? но вем, яко не удобь обрести возможеши не точию в соборных градских церквях, но ниже епископиях, паче же ни в монастырях; виждь убо аще не плача достойны суть сия окаянные времена, в ня же мы достигохом” (Выписки Озерского; част. 2, отд. 1, стат. 2, 44 сравн. 45). Эти слова не витийство издателей книг, а полная и горькая истина²⁸. Действительно, при сравнений русских церковно-богослужебных книг одних с другими мы найдем великое разногласие²⁹: одни и те же по названию чинопоследования в подробностях своих различны: одни кратки, другий полнее, третьи еще более полны; в иных одни молитвы, в других другие; одни и те же молитвы в словах и выражениях неодинаковы; в одних книгах даны одни указания по уставу, в других другие. Так как книги в различных местах России были различные, то следовательно и богослужение в различных местах было неодинаковое в своих подробностях, даже неодинаково служили в одном и том же месте, но в различных храмах. Верующий мог впадать в сомнение: какому храму отдать предпочтение, где лучше молиться... Священнослужители могли быть в затруднении: по какой книге лучше служить, какая вернее... А несомненно, в одних книгах молитвы читаются более верно, в других же менее верно; многие описи заведомо неправильны, в иных темнота, неудобовразумительность и т. д. Где и что должно быть по истине, – этого не знали тогда даже сами патриархи московские. В довершение всего было во многом различие у Московской церкви с Киевской и Греческой; различие это касалось не только состава богослужебных чинов, а и многих обрядов, многих церковных порядков... Все это могло вызывать недоумение у людей истинно православных и прежде всего у благомыслящих представителей церковной власти, у греческих и русских святителей, обязанность которых состояла, между прочим, и в заботе о церковном благоустройстве. Посему в порядке вещей было то, что наконец были приняты законной церковной властью правильные и решительные меры к водворению порядка в церковном богослужении, единообразии в нем по всем местам русской земли и согласно с греко-восточной церковью.

Богослужебные книги древнерусской церкви на славянорусский язык были переведены главным образом с языка греческого, а отчасти заимствованы из церквей славянских (Болгарской, Сербской), книги которых тоже были переведены с греческого. Для поверки и исправления текста русских книг нужно было людям, знающим греческий язык, обратиться к подлинному греческому тексту, внимательно рассмотреть его, сличить с разнообразными славянорусскими переводами, из последних выбрать наиболее точный и правильный, а по нему исправить различные ошибки в книгах: опустить прибавления, прибавить опущенное, заменить выражения неточные, неясные, неправильные – выражениями точными, ясными, правильными и вообще наиболее соответствующими смыслу и сущности дела³⁰. Сомневаться в правильности и православии греческих богослужебных книг нет оснований: греческая церковь того времени была православна (см. выше стат. 7); православны были и все ее обряды, церковные порядки и учреждения; по образцу их можно было ввести благочиние в русском богослужении. Дело книжно-обрядового исправления было нелегкое³¹: нужны были и средства, и усердие к делу церковной власти. Все это и нашлось в русской церкви при патриархе Никоне. Будучи замечательным по своим дарованиями и трудам деятелем церковным, патриарх Никон поставил себе задачей водворение порядка в делах русской церкви и, ставши во главе дела, нашел все средства для книжно-обрядового исправления. Им были найдены знающие греческий язык надежные люди, были собраны древние рукописные греческие и славянские богослужебные книги, по его предложению были сделаны определения церковной власти о книжно-обрядовом исправлении. Эти определения были сделаны соборами русских святителей (1654 г., 1655 г., 1656 г.) и греческих (послание Константинопольского патриарха Паисия и собранного им собора патриарху Никону); собором же были поверены после исправления справщиками и изданы первые вновь исправленные книги: последующие издания церковно-богослужебных книг делались после тщательного пересмотра сделанных исправлений, за деятельностью справщиков было должное наблюдение. Все эти мероприятия патриарха Никона и русской церкви его времени были впоследствии одобрены Большим Московским собором 1667 года; они были найдены законными и правильными, продолжались после патриарха Никона и закончились водворением надлежащего порядка в богослужении и различных учреждениях российской церкви, хотя и послужили поводом к появлению в ней раскола старообрядства.

Правое дело патриарха Никона нашло себе некоторых противников среди духовенства и мирян; они не хотели подчиняться распоряжениям церковной власти и патриарха о книжно-обрядовом исправлении. Они назвали это исправление искажением веры, введением ересей, отступлением от православия; патриарха, как главного представителя церковной власти и деятеля по исправлению, они объявили антихристом; книги, вновь исправленные по греческому подлиннику, признали растленными, содержащими ереси; вновь введенные обряды, богослужение и таинства, по новоисправленным книгам совершавшиеся, опорочили, называя их, еретическими, антихристовой скверной; власть церковную, архиереев и священников, они предали злословию и унижению, яко еретиков, которых слушать не подобает и подчиняться которым грешно; неисправленные обряды и книги старые они стали считать единственно спасительными, истинно православными и обязательными для христианина. Проповедуя это, они многих увлекли на свою сторону; пользуясь затруднениями в тогдашних церковных делах³², они произвели смуту в народе, многих утвердили в своем лжеучении; отторгшись от Православной Церкви, они из себя и своих последователей составили самочинные сборища, называя себя истинной Церковью Христовой, содержащей истинную старую веру, т. е. бывшие до патриарха Никона обряды и богослужебные книги; эти обряды и буквы книги для них стали догматами и дороже единства церковного? – Таких противников осуждал в начале патриарх Никон, пользуясь своим пастырским патриаршим правом суда; впоследствии их осудила церковная власть. Именно собор русских святителей в 1666 году, как явствует из деяний собора, предал суду лжеучителей за хулу на книжное исправление и Церковь, за противление Церкви и ее власти, раскаявшихся простил, а нераскаянных осудил, предавши церковному отлучению; всех православных христиан собор убеждал покоряться распоряжениям духовной власти Церкви. В 1667 году собрался в Москве великий собор, какого еще не бывало на русской земле; на нем было два патриарха и, кроме русских святителей, еще лица греческого духовенства; посему постановления этого собора были выражением голоса всей восточной Церкви, и они важнее, чем постановления поместных русских соборов (напр. Стоглавого). Этот великий московский собор, как видно из его деяний, после тщательного и долгого исследования книжно-обрядовых исправлений, бывших при патриархе Никоне, нашел их право сделанными и православия не повредившими; собор постановил, чтобы вновь исправленные обряды и церковно-богослужебные книги были приняты в церковное употребление; – повелел, чтобы все покорялись соборным постановлениям, – предал анафеме непокорников и противников своих определений, – суд собора 1666 года над лжеучителями признал правильным; кроме своего отлучения признал необходимым предать отлученных градскому суду и наказанию по законам власти гражданской. Все эти определения соборов 1666 и 1667 гг. были правильны, законны, справедливы. Никакого еретичества и даже неправильностей в книжнообрядовых исправлениях действительно не было и нет; хулители Церкви подверглись правому суду: их грех равен страшному греху отступничества (Евр.10:29–31. Зач. 324) и достоин отмщения; непокорение Церкви есть подлежащее осуждению и наказанию нарушение заповеди Спасителя и Церкви (Мф.18:17. Зач. 75. Сравн. Мал. Кат. л. 25 и книг. о вер. лист. 232. Выписки Озерского; част. 1, отд. 1, стат. 5, 6, 12; стр. 25, 26, 52), и непокорники подвержены суду и наказанию справедливо. Требование собора принять вновь исправленные обряды и богослужебные книги – требование необходимое для водворения порядка и однообразия в богослужении российской церкви и законное вполне, так как эти обряды и книги православны; напротив, требование исключительного употребления старых книг и отмeненных обрядов – требование неосновательное, произвольное и ложное, так как в основе его лежит смешение обряда с догматом, ложное богословствование и догматствование – заблуждение, подлежащее осуждению (Книг. Кирилл. лист. 369 о прибавлениях к вeрe). Градской суд над осужденными церковной властью слeдует признать законным (Выписки Озерского; часть 1, отд. 4, ст. 15; стр. 308): по “Уложению” царя Алексея Михайловича (1649 г.) повелeвается “богохульника обличив казнить, сжечь“, „казнити смертию без всякой пощады“; так и бывало в древнехристианской и русской церкви; гражданские властители помогали церковной власти в утверждении православной вeры: „манихеане и монтаны мечем посeкались” (Кормч. гл. 50, л. 519. об.), “донатианы“ изгонялись (там же л. 155), “казньми и заточеньми” были наказаны русские “стригольницы“ и проч.

Суд соборов 1666–1667 гг. над противниками книжно-обрядовых исправлений закончился произнесением анафемы всем, не признающим постановлений этих соборов. Этот страшный, но справедливый приговор соборный последовал и следует за многие вины: за хулу на Церковь, за непокорение ее распоряжениям, за неправославное догматствование (усвоение обрядам несвойственного им значения догматического). За эти вины в их совокупности и осудил собор 1667 г. наказанных им людей, а не за то, что люди эти держались “старых“ обрядов и книг, так как в последнем случае вышло бы, что собор признает достойными проклятия „старые” обряды и книги, а он не мог считать их таковыми. Собор не мог подвергнуть проклятию и действительно не подвергнул клятве “старые“ обряды, ибо понимали отцы собора, что обряды до существа веры не касаются вообще и что “старые” обряды неправославного (подлежащего проклятию) в себе ничего не заключают. Частнее: знали русскиe святители, что “старые” обряды давно существуют в русской церкви и употреблялись их отцами, дедами, прадедами, – что многие святые спаслись при них – некоторые из присутствующих на соборе святителей сами употребляли эти обряды прежде; знали и греческие святители, что их предшественники, видя отличиe русской церкви от греческой в обрядах, не разрывали с ней общения из-за этой разности. Отцы собора 1667 года смотрели на “старые” обряды, как на обряды менее совершенные, которые могут быть отменены и заменены более совершенными; эта замена и должна была совершиться по благословным винам³³ в русской церкви, но не потому, чтобы эти обряды были неправославны или достойны зазрения. – Что действительно смысл отношений отцов собора 1667 года к „старым“ обрядам таков, это видно из деяний соборов 1666–1667 годов. Если прочитать все соборные деяния, не найдется в них ни одного места, где бы прямо и ясно было сказано, что такой-то „старый“ обряд проклинается, или что такой-то преступник достоин проклятия за содержание такого-то “старого“ обряда. Вот почему определения соборов 1666–1667 гг. так не похожи на определения собора Стоглавого, хотя тому и другому собору приходилось, между прочим, делать постановления касательно одних и тех же предметов (o перстoслoжeнии, об аллилуие). Отцы Стоглавого собора положили проклятие на некрестящихся двуперстно и несугубящих аллилуиа; отцы собора 1667 года, уничтожая то неправедное проклятие³⁴, своего не положили; равным образом, отменяя „старое” чтение молитвы Иисусовой, они, узаконяя иное ее чтение, прежнее дозволили к употреблению желающим из „непрекословящих“ церковным определениям; очевидно, что они считали православным то и другое чтение молитвы, а не подвергали проклятию „старое“. Что касается собственно до клятвы, – в определениях собора ясно сказано, что она полагается на «непокорников” Церкви³⁵. А непокорники эти суть те люди, которые считали и считают новоисправленнные книги полными ересей, похулили и похуляют, называя еретическими, вновь введенные чины и обряды, порицают православное священство и таинства, признают единственно православными и спасительными (как догматы) „старые“ обряды, отделяются ради сего от Церкви, производя раскол церковный. При всем тоже надлежит заметить, что и за одно только содержание обрядов, хотя и православных, но употребляемых в противность церковным определениям, – Церковь может судить непокорников и наказывать их анафемой³⁶. Даже если это проклятие было положено и неосновательно, Церковь, его наложившая, не утратила бы своего православия, ибо православие или, что то же, „правоверие” не зависит от канонических погрешностей и обрядовых установлений; это подтверждается историческими примерами³⁷. А если бы, наконец, что-либо кому-либо в церковных постановлениях показалось недоумением, возникшие недоумения нужно разрешать не своими измышлениями, но спрашивать изъяснений у законной церковной власти и им следовать (Мал. Кат. л. 25 и об.). Это следует помнить при толковании смысла клятв собора 1667 года.

Подают раскольникам-старообрядцам поводы к смущению и возражениям резкие порицательные выражения касательно старых обрядов, допущенные и допускаемые будто бы Православной Церковью; такого рода порицания находятся в деяниях соборов 1666–1667 гг., а затем в одобренных православной церковью обличительных против раскола сочинениях православных писателей прежнего времени; смущается совесть раскольников кроме того проклятием, положенным на двуперстие собором 1656 года. По поводу всего этого нужно сказать следующее. Если в деяниях соборов 1666–1667 гг. встречаются резкие порицательные отзывы о старых обрядах (двуперстиe) и древнерусских сочинениях о них (слово Феодоритово, житие Евфросиново), то должно помнить, деяния собора по своему изложению – произведение человеческое, свойственное тому времени, когда такого рода выражения были обычны³⁸; кроме того о порицательных, выражениях следует сказать, что они не суть проклятия, вызваны несвойственными христианскому учению раскольническими ложными догматствованиями об обрядах и, наконец, до известной степени справедливы. Если до собора 1667 года двуперстие было подвергнуто проклятию на соборе 1656 года и патриархом Антиохийским Макарием, то собор 1667 года этоӣ клятвы не подтвердил, ибо признавал ее наложенной “не добре” – не право; в свое же время клятва эта в качестве крайней меры была употреблена церковной властью по требованию обстоятельств времени: патриарх Никон, ожидая противодействия своим заботам о благоустройстве Церкви, прибег к этой крайней мере для ограждения успеха своего дела³⁹. Что касается до многих жестокословных порицательных выражений, находящихся в обличительных против раскола сочинениях православных писателей прежнего времени, и многократно выраженного со стороны православной церкви одобрения этих сочинений – о сем правильно надлежит рассуждать так: православная церковь эти выражения не одобряет, оставляя их на совести писателей, за все выражения которых она не ответственна; одобряла же и одобряет она сочинения писателей-обличителей не за отдельные выражения и тем паче не за резкие слова, а за православные, благочестивые мысли; изменять эти сочинения даже в словах она не признавала удобным, уважая в этих сочинениях ценные памятники прошлого, хотя и не вполне искусные; наконец, она находит эти выражения до известной степени естественными и извинительными. В прежние, более грубые, сравнительно с нашим временем, времена, резкость выражений в письменной и разговорной речи была обычна, а в обличительных сочинениях являлась повсюдным литературным пpиемом⁴⁰; явились резкие выражения у православных писателей в их сочинениях в ответ на еще более резкие выражения сочинений раскольнических; делалось это под влиянием чистых побуждений – ревности о защите православия от хуления; если же сим была сделана ошибка, то погрешности всегда свойственны людям и не только обыкновенным смертным, а и выдающимся из них⁴¹.

Вышеуказанный взгляд православной церкви на “старые” обряды, как на не заключающиe в себе ничего неправославного и только отмененные ради введения обрядов более совершенных, выразился в учреждении в Православной церкви так называемого единоверия: она дозволила употреблять “старые” обряды некоторым из своих членов. Сделала она это, пользуясь своей, данной от Бога и ныне сохраняемой, властью; как некогда она этой властью воспретила по обстоятельствами времени употребление упомянутых отмененных обрядов, так после, при других обстоятельствах, вновь дозволила употреблят их. Могла Церковь и доселе не дозволить этого, но дозволила по снисхождению к немощной человеческоӣ совести, ибо видела, что немощные совестью, желающие искренне употреблять “старые” обряды, не подозревают в неправославии, нe похуляют церковной власти и Церкви, готовы жить в покорности им, а с употреблением дозволенных им неупотреблению “старых” обрядов не соединяют никаких неправославных мудрований. Если же они чувствуют привязанность к “старым” обрядам, расположены искренне к их употреблению, – то не потому, что эти обряды суть единственно спасительные и истинные, а потому, что их употребление освящено стариной, соединено с воспоминанием о благочестивых предках, о прославленных святостью жизни русских людях прежнего времени; и если бы даже употребляющим “старые” обряды эти обряды казались более совершенными, чем принятые и употребляемые нами, православными, – такой взгляд на обряды не заключает в себе неправославия, раз “старые” обряды не считаются единственно и исключительно спасительными. Разность в обрядах между поместными церквями всегда была в христианской Церкви и во времена апостольские⁴², и во времена Вселенских соборов; на Руси так же можно видеть разнообразие в употреблении обрядов при древних благочестивых митрополитах и патриархах⁴³; и после патриарха Никона была мысль о допущении разности в обрядах, пока наконец не были точно определены условия этого в “правилах” единоверия. Единоверцы, по смыслу этих правил, не суть какая-либо особая „церковь”, отличная от нашей Православной, – они составляют “часть единой Христовой Церкви”, по подобию церкви поместной или приходской; православие и единоверие вместе составляют единую Христову Церковь; разность в употребляемых обрядах в данном случае не имеет никакого значения⁴⁴. В храмах православных и единоверческих призывается един Господь, приносится едина умилостивительная жертва, совершается едино святое крещение, – вообще едино спасениe и спасительные средства как здесь, так и там; никакого сомнения в спасительности, благочестии, досточтимости, православии обрядов православных и единоверческих не должно быть ни у кого; порицающий то или иное в них повинен церковному суду. Так должны разуметь о единоверии истинные единоверцы и незаблуждающиеся православные. При таких условиях единоверцы не подлежат клятве соборов 1666–1667 гг. и право содержат благословленные им к употреблению обряды. Православная же Церковь не противоречит себе, запрещая в одно время употребление известных обрядов, а в другое время дозволяя их к употреблению; ибо истинные единоверцы, которым дозволено употребление “старых” обрядов, вовсе не похожи на тех „непокорников“ Церкви, хулителей ее, еретически догматствующих раскольников и расколоучителей, которых справедливо осудила церковная власть на соборах 1666–1667 гг.

Наша Православная церковь имеет все признаки Церкви Христовой, действия ее по исправлению церковно-богослужебных книг и обрядов были правильны; правый суд произнесла она над восставшими на нее ее бывшими чадами; наконец покоряющимся ей из заблудшихся она сделала снисхождение, облегчивши их немощной совести тяжесть достижения спасения души. Посему, кто не вступает в единение с ней есть раскольник, как отделившийся от Церкви из-за некасающихся до существа веры предметов, и есть еретик, если допускает неправославные догматствования; во всяком случае, таковой находится вне Церкви Христовой, и, следовательно, существует “яко язычник“; а если именует себя последователем Христа, то незаконно носит имя христианина: на деле он – не христианин. Таковы все именуемые „старообрядцы”⁴⁵ беспоповцы и поповцы. Они раскольники и еретики; их учение не свойственно истинным христианам. Это можно сказать вполне уверенно; они ничем не могут доказать неправославия и неправильности действий нашей Православной церкви; мы же можем обличить их в неправославии, в нехристианской жизни и оставить безответными, указавши основания своих обличений⁴⁶.

Обвиняют раскольники-старообрядцы Православную церковь в нарушении заповеди Церкви о неизменном хранении Символа Веры. Действительно, при патриархе Никоне в тексте Символа Веры были сделаны исправления, изменения в словах и некоторых выражениях в 2, 3, 7, 8 и 9 членах Символа Веры. Но в данном случае изменения в слововыражении не были сопряжены с изменением догматических мыслей; изменение состояло в замене выражений менее точных более точными. Побуждения к этому были основательные: есть заповеди Церкви о неизменном хранении Символа Веры – неизменном даже по букве (Выписки Озерского; част. 1, отд. 5, стат. 2; стр. 347), а на Руси до патриарха Никона Символ Веры читался не единообразно, что видно, например, из определений Стоглавого собора (гл. 9), а равно из сличения Символа Веры, содержащегося в Кирилловой книге (лист 507) с Символом Веры, изображенном в Великом Катехизисе (лист. 32); эта неодинаковость чтений и побудила церковную власть при патриархе Никоне ввести и утвердить единообразное, точно соответствующее греческому подлиннику славянское чтение. Ибо хотя разночтения, унаследованные от прежних времен, не были ересью, но единообразие в данном случае было необходимо по подобию того, как чтение молитвы “Отче наш” принято однообразное по тексту евангелие от Матфея (Мф.6:9–13. Зач. 16), хотя у евангелиста Луки (Лк.11:2–4. Зач. 55) она читается иначе. При однообразном чтении Символа Веры является менее возможности возникнуть заблуждениям; а последние, особенно без надлежащего разумения веры, могут явиться легко и упорно держаться: так раскольники-старообрядцы, исповедуя Бога Bсeдержителем в Символе Веры, учат однако с явным противоречием сему об одоленности Церкви Божией грехами людскими, антихристовой силой, или о лишении Церкви благодати Св. Духа, Которого исповедуют “Животворящим”.

В частности, в восьмом члене Символа Веры, читая „и в Духа Святаго, Господа животворящаго“, а не „и в Духа Святаго Господа истинного и животворящаго“, Православная церковь слово „истиннаго“ исключила основательно. Исключением сим она не извратила православного догматического учения об истинности Божества Св. Духа: она исповедует Св. Духа Богом истинным в церковных песнопениях, катехизисах, догматическом богословии и др.; но она, исключивши, слово „истиннаго“, ввела более точное чтение, вполне соответствующее греческому чтению Символа Веры, установленному на втором Вселенском соборе (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2, стат. 2, в ней 4 п.; стр. 154). Чтение восьмого члена Символа Веры, без слова „истиннаго» в древнерусской Церкви было в употреблении задолго до патриарха Никoнa, как видно из многих древних (начиная с 13 века) книг рукописных и печатных (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2, стат. 2, в ней пункты 4, 2; стр. 151, 159); посему сделанное при патриархе Никоне исправление было согласно и с русской церковной древностью. В древности наряду с чтением “и в Духа Святаго Господа животворящаго“ существовало в русской Церкви еще иное чтение, хотя по переводу менее точное, но все же правильное: „и в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящаго”, (Выписки Озерского; част 2, отд. 2, стат. 2, в ней 4 п. „Свидетельства о том... и т. д., стр. 164). Так как то и другое чтение правильно, то Стоглавый собор и определил (гл. 9 Стоглава): „един глаголати или Господа или истиннаго”; обычай же соединять оба чтения собор не одобрил („и в Духа Святаго истиннаго – ино то не горазно“ – так сказали отцы Стoглaвого собора). На Стоглавом соборе не было сделано постановления о том, как следует читать восьмой член Символа Веры безусловно точно, а следствием сего было то, что разнообразие в чтении его не уничтожилось; при патриархе Филарете и Иосифе мы находим, что в одной и той же книге в различных местах восьмой член Символа печатался неодинаково и вопреки определению Стоглавого собора (см. Кирил. книг. лист. 507, 428 об., 430 об., 554; Больш. Катех. лист. 31, 113, 310, 323, сравн. Мал. Катех. л. 20 об. Кормч. лист. 398 об.). Посему патриарх Никон и ввел однообразное чтение восьмого члена Символа Веры, точно соответствующее подлинному греческому тексту; сделать это было удобно потому, что такое чтение употреблялось в книгах издания патриархов Филарета и Иосифа⁴⁷ и было согласно с определением Стоглавого собора. – Образование неточностей в переводе в древности было вполне возможно: книги переводились не в одно время, разными лицами, с разных подлинников (греческих и славянских); возможно было и принятие на ряду с чтением более точным чтения менее точного, – подобно тому, как патриаршие издания книг не следовали ясному определению Стоглавого собора, или – как теперь ему не следуют раскольники, допуская в уважаемых ими книгах несогласное чтение Символа Веры и т. п.

Что касается до введенного при патриархе Никоне чтения в седьмом члене Символа Веры слов “не будет конца” вместо „несть конца“, то такое изменение касается слова, а не догматической мысли. Слово „не будет“ (т. е. «никогда) яснее выражает догматическую мысль о бесконечности царства Христова, чем слово “несть“ (т. е. теперь и впредь). Кроме того выражение “не будет” – вполне соответствует по переводу греческим словам, подлинного текста Символа (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2, ст. 2; в ней пункт. 2, в, 4; стр. 147), представляет собой точное выражение евангелия (Лк.1:33. Зач. 3. Выписки Озерскогo; тами же далее „Показание, откуда заимствованы”... и проч. на стр. 148); а Символ Веры сложен „от евангельских речений” (Кормч. л. 390); наконец, есть древние рукописи и древние печатные книги, свидетельствующие о древности и правильности принятогo Православной Церковью в седьмом члене Символа Веры выражения „не будет“ (Выписки Озерского; част. 2; отд. 2. стат. 2, стр. 146): Что касается до мелких изменений во 2, 3 и 9 членах Символа Веры, – изменений, касающихся грамматических союзов и частиц, то они оправдываются подлинным греческим текстом Символа Веры и русскими рукописями (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2. стат. 2, в ней: 1, 2, 5; стр. 142, 168), по которым сделаны для уничтожения существующих в чтениях Символа Веры мелких различий в упомянутых грамматических частицах и союзах (сравн. Символ Веры по Больш. Катех. л. 31 и Кирилл. Книг. л. 507).

Обвиняют раскольники православную Церковь в том, что, она Святое имя Спасителя произносит и начертывает “Иисус”, a не „Исус“; такое православное произношение и начертание раскольники признают грамматически неправильным, древнерусской церковью непринятым, а некоторые из раскольников (беспоповцы и противоокружники) думают даже, что православная церковь под именем „Иисус“, чтит „иного Бога“ – антихриста. Вопрос о правильности начертания и произношения имени Христа Спасителя, вопрос важный: имя это есть единственно спасительное (Деян.4:12. Зач. 10), богодарованное (Лк.1:26, 31, 2, 21. Зач. 3 и 6), имя “паче всякого имени“ (Флп.2:9. Зач. 240), благоговейно почитаемое (Пс.102:1), едино (Зах.14:9). – Имя Спасителя еврейское (Бол. Кат. л. 36, об.) и по еврейски оно читается так же, как и имя других Иисусов (Навина, Сирахова, Иоседекова. Бол. Кат. л. 3 и 4 об.), – „Иешуа“, что по гречески переводится „Иисус“ (Ιησούς), как это и находим во многих греческих древнеписьменных и древнепечатных книгах (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2, стат. 1, в ней 3–4, стр. 136, 141); а равно в иных памятниках и, между прочим, в известной Острожской библии (Выписки Озерского; част. 2 отд. 2, стат. 1, в ней б–a; стр. 121); греческое «Ιησούς“ на славянорусском языке должно быть передано вполне точно словом „Ииcyc“, а менее точно и правильно „Исус“. – Рассмотрение древнерусских письменных и печатных книг разрешает вопрос о правильности этого начертания довольно примечательно. Свидетельствами, подлежащими рассмотрению, являются многочисленные, драгоценные памятники русской старины, – наследие благочестивой, не знавшей раскола русской древности; таковы древние книги времен княжеских уделов, времен татарщины, великих князей московских, благочестивых русских царей и патриархов (до Никона) московских, древней митрополии Киевской (см. Выписки Озерского; част. 2, отд. 2, стат. 1, в ней 1 и 2; стр. 70, 121). Начиная с знаменитых Остромирова евангелия и Изборника князя Святослава Ярославича и кончая изданными московскими патриархами евангелиями и даже изданной раскольниками книгой Никона игумена Черной горы⁴⁸, – мы видим во множестве разнообразных книг многочисленные примеры безразличного употребления начертаний „Иисус“ и „Исус“ одного на ряду с другим⁴⁹. Следовательно, в древнерусской церкви начертаниe “Иисус“ было принято вместе с „Исус“, употреблялось не менее последнего часто и не возбуждало никаких недоумений и измышлений о том, не почитаются ли при различных начертаниях одного и того же имени “ины боги“; эти недоумения и измышления позже созданы были раскольниками⁵⁰. Итак то и другое начертание и произношение имени Христа Спасителя освящено русской древностью и спасительно; в различии произношения и начертания нет какого-либо догматического, неправославного мудрования; все дело заключается в вопросе о грамматической верности и точности, а так же в приличности названия Спасителя вполне правильным Его именем. В этом отношении слово “Иисус“ правильнее, чем „Исус“, как Иоанн, Иеремия, Даниил правильнее, чем Иван, Еремей, Данила и т. п., хотя в общежитии у нас греческие имена часто употребляются, переиначенными на русский лад (Георгий – Егор). Но надлежить помнить, что и от одной буквы имя и смысл его меняются (Михаил – Мисаил – кто как Бог – крепкий Богом). „ Иисус“ значит “Спас“, „Спаситель”; это можно изъяснить грамматически; слово „Исус“ употребляется в том же смысле “Спас, Спаситель“, но чтобы оно действительно имело такое значөние по грамматическому словопроизводству – этого сказать нельзя; нельзя и придать слову „Исус“ какого-либо определенного смысла по словопроизводству. Желая указать на это, некоторые православные писатели против раскола толковали, что слово „Исус“, по словопроизводству будет значить (с греческого) “равноухий“; толкование это – неудачное, ибо имя Спасителя еврейское; еврейскому слову “Иешуа“ точно соответствует русское „Иисус“, а название “Исус“, – не имея значения “равноухий“, – как слово, образовавшееся из измененного русского слова, определенного значения не имеет само по себе, а употребляется, как сказано, в значении “Спас, Спаситель“, по обычаю предков. Но дело не в грамматических тонкостях и не в том, правильно или неправильно толковали православные писатели, а в том, почему раскольники обвиняют православную церковь в ереси за употребление имени Спасителя “Иисус“, если имя это в таком именно начертании употреблялось и в древнерусской церкви от лет великого князя Ярослава (1019–1054 г.) до патриарха Никона (1652 г.), на ряду с именем, начертываемым “Исус“. Так и теперь Православная Церковь, считая правильным произношение и начертание святого имени Спасителя “Иисус“, признает православным и согласным с древностью обычай называть еще Спасителя именем „Исус“⁵¹.

Вопрос о перстосложении для крестного знамения и священнического благословения не имеет той преувеличенной важности, которую придают ему раскольники, ибо сложение перстов – не догмат, “не великое таинство“, а только обряд, изображающий или выражающий “догмат“ или «таинство“. Как и всякий обряд, сложение перстов руки может выражать догматы разнообразно, а посему и быть различно; но оно в своих различных видах одинаково православно, если только изображает или выражает более или менее точно православное догматическое учение. Из различных видов сложения перстов то обязательно для христианина, которое указано и узаконено Церковью по данной ей власти устроять все в христианской жизни благообразно и по чину. – Что сложение перстов не догмат, видно это из следующего: о нем не говорится в Священном Писании, не утверждено оно на Вселенских соборах, наставления о нем давались не всегда одинаковые и согласные. (Выписки Озерского; част. 2; отд. 2, ст. 2, в ней 3, стр. 387); в различные времена оно было не единообразно. Да и могут ли быть догматом (или ересью) персты, если ими выражается православное догматическое учение, выражается так или иначе т. е. теми перстами или иными, но одинаково, благочестиво и благоприлично? Сила не в перстах, а в знаменовании их, в изображаемом ими учении; персты, как плоть и кровь людей, все равны и одинаково все могут служить для изображения догматов, но одно и то же перстосложение по своему знаменованию может быть и православным и неправославным (наприм. единоперстиe мoжeт быть обозначением и догмата о Едином Боге, и еретического учения монофизитов о лице Спасителя). Посему, – если Православная церковь делает наставление о троеперстном сложени руки для изображения крестного знамения с догматическим православным знаменованием троичности лиц в Боге и единства их существа⁵², – что в таковом слoжeнии неправославного?.... Но та же Православная церковь допускает для некоторых из своих членов и иное сложение руки для изображения того же крестного знамения – двуперстное; в этом сложении персты, иначе, сложенные, изображают тот же догмат троичности лиц Божества при единстве Божия Существа и православный догмат о двух естествах во Христе; в таком сложении руки, если оно правильно употребляется, как и в троеперстном, нет ничего неправославного. Для священнического благословения церковь Православная делает наставление об употреблении такого сложения руки благословляющей, в котором перстами изображается сокращенное начертание имени Спасителя; очевидно, в этом нет ничего неправославного. Может допускать Церковь и иное сложение руки благословляющей, – например двуперстное, ибо оно, употребляемое правильно и с православным знаменованием, – православно. Но тоже двуперстное сложение руки для молитвенного изображения крестного знамения или для священнического благословения может получить неправославный характер и стать недозволительным к употреблению, когда оно употребляется с неправославным знаменованием, считается догматом, единственно спасительным сложением руки (а все иныe слoжeния зазираются и похуляются), когда, далее оно является знаменем раскола, считается богопреданным установлением, исключительно православным и проч. А если без сих и подобных мудрований, без новодогматствований и с покорностью церковной власти, с ее позволения и разрешения оно правильно употребляется ради уважения к старине и к благочестивым обычаям предков, то, в таком, случае спасительно, как и всякий православный благочестивый обряд. Посему многие из наших предков, употребляввших этот обряд, угодили Богу своей жизнью по заповедям веры Христовой.

Что древнее – троеперстиe или двуперстиe – вопрос, не представляет важности в том отношении, какого перстосложения нужно держаться, так как многие из древних и очень древних церковных обычаев были отменены (Кормч. л. 74 в толковании на 11 правило Лаодикийского собора), а упорное стремление держаться непременно “старого” обряда может явиться неправославным “новодогматствованием” (проповедью нового догмата, запрещенным “приложением к вере” – Кирилл. книг. л. 426 об.), особенно если соединяется с непокорением церковной власти и отделением от Церкви. – Какое сложение руки для крестного знамения, – двоеперстное или троеперстное, – лучше – вопрос из трудноразрешимых: все зависит от того, с какой точки зрения смотреть а этот обряд. Самое важное в нем, как сказано, догматическое знаменование; в этом же отношения двоеперстия и троеперстия он выражен, – это дело второстепенное⁵³, ибо какие и персты удобнее для изображения – определить трудно, спорить же об этом бесполезно. Нужно только сказать, что Церковь в одно время находила известное перстосложение по обстоятельстваме времени удобными, а в другое время это же перстосложение отменяла, заменяя другими; посему в различные времена перстосложение в Церкви было не единообразно, христианину же обязательно в такого рода вопросах следовать узаконениям и наставлению церковной власти того времени, в какое христианин живет.

Что сложение руки для крестного знамения в различные времена в христианской Церкви было не единообразно, – это показывают исторические данные. По свидетельству св. Иоанна Златоуста (беседы на евангелие от Матфея, 54) и других учителей Церкви (св. Епифаний, блаж. Иероним) 4 и 5 веков христиане изображали на себе крестное знамение одним перстом, а св. Кирилл Иерусалимский о том же времени свидетельствует, что оно изображалось несколькими перстами (во всяком случае только не двумя см. Выписки Озерского; част. 2, отд. 4, стат. 2, в ней 2, 34, стр. 376); за сим есть свидетельства о двуперстии и троеперстии. Что двуперстие было давно в употреблении в церкви греческой и русской, раскольники это станут утверждать настойчиво, и оспаривать их нет нужды. Но несомненно, что в древнегреческой и древнерусской церквях наряду с двуперстием существовало и троеперстие; это доказывают свидетельства различных книг и вещественных памятников⁵⁴. Есть даже и такого рода свидетельства (священные изображения), которые не указывают, ни на двуперстие, ни на троеперстиe, а на какое-то иное сложение⁵⁵ несомненно бывшее в древности употребление такого сложения не опровергает православного воззрения (перстосложения могут быть различны), а против раскольнического заблуждения прямо говорит, свидетельствуя, что перстосложение не есть догмат. Сохранились от древности ясные указания о том, что в древней русской церкви сложение перстов руки для изображения на себе крестного знамения было отлично от сложения руки для священнического благословения (Выписки Озерского; част. 2, отд. 4, ст. 2, в ней 2 и именно 25, 26, 27, 28; стр. 374–375, особенно см. 27). Что же касается собственно до сложения руки для священнического благословения, то сохранившиеся разнообразные исторические свидетельства показывают, что оно в древней греческой и русской церкви было не единообразно в различные времена: благословляли и именословно, и двуперстно, и еще иначе (Выписки Озерского; част. 2, отд. 4, стат. 1, в, ней 1, 2, 3 отделения; стр. 317, 341, 355)⁵⁶.

Стоглавый собор сделал определение (гл. 31) об употреблении двуперстного сложения руки для крестного знамения и благословения, свое постановление оградил анафемой, но это постановление последующими патриархами не считалось обязательным. Это видно из несогласия наставлений о двуперстии, данных отцами Стоглавого собора, и московскими патриархами⁵⁷: Иовом, Филаретом (Бол. Кат. лист. 5 об.), Иосифом (Книг. Кирил. л. 179 об., Книг. о вер. л. 74. Мал. Kaт. л. 16 об.); Кроме того в евангелии, изданном в Москве при патриархе Гермогене (7114–1606), св. Иоанн Богослов изображен благословляющим своего ученика Прохора рукой, сложенной на благословение именословное. Очевидно и после Стоглавого собора сложение руки для крестного знамения и священнического благословения не было во всей русской Церкви однообразным в отношении слагаемых перстов и толковании смысла их известного сложения⁵⁸. Это разнообразие продолжалось до патриарха Никона и после него до собора 1667 г. Патриарх Никон, водворяя порядок в церковнобогослужебном чине русской церкви, находил подлежащим безотлагательному исправлению то обстоятельство, что у русских православных христиан нет единообразия в таких общеупотребительных и необходимых священных действиях, как крестное знамениe и священническое благословение. Посему ради единообразия во вселенской Церкви, по согласию с греческой и славянскими церквями, упомянутый патриарх с благословения Константинопольского патриарха и его собора, с разрешения собора русских святителей издал распоряжение о всеобщем и повсеместном употреблении в русской Церкви троеперстного сложения руки – для крестного знамения и именословного – для священнического благословения; узаконение троеперстия и именословного благословения патриарху Никону тем удобнее было сделать, что эти обычаи издавна в русской церкви существовали наряду с двуперстием до Стоглавого собора и после него, а в Киевской митрополии утвердились к тому времени окончательно. Великий Московский собор 1667 года своей властью утвердил распоряжения патриарха Никона.

Раскольники указывают основания, по которым, думают они, следует признать двуперстие единственно спасительными, православным, древним и для всех обязательным перстосложением для крестного знамения и священнического благословения. Но указываемые ими основания не имеют того значения, какое хотят видеть в них раскольники-старообрядцы.

В потребниках (потребник изд. патр. Филарета 79 гл. л. 71; патр. Иосиф. л. 759) есть слова: „иже не крестится двема персты, яко же и Христос, да есть проклят“; эти же слова находятся и в определениях Стоглавого собора (глава 31); там они изложены несколько распространеннее и с добавлением „святии отцы рекoмa“. Каких “святых отцев“ разумели, говоря так, отцы Стоглавого собора – неизвестно, но слова, приводимые ими, не сказаны св. отцами; они принадлежат составителю того чина („чин приятия от яковит“), в котором находятся в потребниках. Чин же этот составлен уже после времен Вселенских соборов (в 12 в.) в Греции, кем составлен – неизвестно; у нас в России он появился веке в 14 или 15; при сем нужно заметить, что вышеуказанных слов в греческом чине не находится, так что, быть может, они прибавились в чине уже в России, но кем в него внесены – неизвестно. Помимо того, слова „ якоже и Христос“ возбуждают недоумение: Иисус Христос, как видно из евангельских повествований, употреблял некоторые молитвенные действия, как напр. коленопреклонение (Лк.22:41. Зач. 108); падение ниц (Мф.26:39. Зач. 108), а быть может, и воздеяние рук к небу (1Тим.2:8. Зач. 282); но из евангелий не видно, чтобы Он полагал при молитве на Себя крестное знамение и именно двуперстно; равным образом из евангелий не видно, чтобы Спаситель благословлял двуперстно, но есть указание, что Он благословлял (по еврейскому обычаю) через возложение руки (Мф.10:16. Зач. 44). Вообще осенение крестным знамением и благословение крестом посредством руки, следует думать, явилось после крестной смерти Спасителя, а какое сложениe перстов руки было изначальным, – сведений об этом не имеется. Посему неизвестно, как Спаситель благословил Своих учеников при вознесении: в евангелии кратко сказано, – „воздвиг руце Свои и благослови“ их. (Лк.24:50, Зач. 114). Не могут раскольники в защиту христoпреданности двуперстия сослаться на Тихвинскую икону Божией Матери, писанную по преданию, св. евангелистом Лукой: Спаситель изображен на сей иконе с благословляющей рукой, сложенной не двуперстно, а с иным сложением, у раскольников не употребительным и ими за истинное не признанным⁵⁹. Итак раскольники ничем не могут доказать, что двуперстие Христово и апостольское, предание. – Не есть оно предание и святоотеческое, хотя раскольники и считают его таковыми, ссылаясь на свидетельство блаженного Феодорита и св. Мелетия, патриарха Антиохийского. Наставление о перстосложении так называемое “слово Феодоритово“ находится в книге Кирилловой (л. 180 об. и 181), в Большом Катехизисе (л. 5 об. и 6), в определениях Стоглавого собора (гл. 31)⁶⁰; во всех указанных книгах оно читается несогласно и различно: в книге Кирилловой оно вполне благоприятно двуперстию, в Большом Катехизисе с ним уже несколько несогласно (“а два перста имети наклонена, а не распростерта”), а в определениях Стоглавого собора изложено так, что может быть применяемо и к троеперстию и к двуперстию⁶¹. Такое несогласие в одном и том же свидетельстве возбуждает сомнение в его подлинности. Действительно, у греков, на языке которых были писаны сочинения блаженного Феодорита, слова о перстосложении нет в числе сочинений Феодоритовых, самые тщательные поиски слова в греческом подлиннике не увенчались успехом. Очевидно, слово Феодоритово составлено на Руси неизвестно кем; составлено было сначала в том виде, в каком привели его отцы Стоглавого собора; после же сего оно подвергалось неоднократным изменениями, пока не получило того вида, в каком находится в Кирилловой книге⁶². – Сказание о Мелетии, патриархе Антиохийском, находится в Кирилловой книге (лист. 183 об.) и в определениях о двуперстии Стоглавого собора (гл. 31) (причем передается в них в немногом различно сравнительно с Кир. книгой); оно в таком виде, в каком изложено здесь, является несогласным с подлинными повествованиями об описанном событии греческих историков Созомена и блаж. Фeoдopита⁶³; действие, совершенное Мелетием, у них описывается иначе несколько; ясно, что сказание было изменяемо и нашим предкам в 16 и 17 в. было известно в измененном виде, именно с добавлениями, подающими повод к ложным толкованиям. Но и в самом последнем своем виде (в Кирилл. книге) сказание о Мелетии не является свидетельством о двуперстии: в обличение ариан св. Мелетию нужно было наглядно показать учение о троичности Божеских лиц при единстве Божия существа; он и изобразил догмат рукой: показал Троицу тремя разделенными перстами (первыми в руке – большим, указательным, великосредним), потом – единство Божества теми же перстами совокупль, а един, т. е. большой, „пригну“ – к двум) вместе воедино; он показал, таким образом, троеперстие, но не в образ сложения руки при крестном знамении, а для наглядного изображения догмата. Вообще к перстослoжeнию, для крестного знамения и благословения сказание о Мелетии никакого отношения не имеет; если же его толковать в смысле двуперстия, получится немалая странность: если бы св. Мелетий, толкуя народу догмат о троичности лиц в Боге и единстве существа в Нем, показал рукой двуперстиe, – все остались бы в недоумении, что изображает такое сложение руки. – Не утверждается святоотеческое происхождение двуперстия и указываемыми раскольниками свидетельствами Петра Дамаскина и Никифора Панагиота. Малоизвестный писатель 12 века, пользующийся славой церковного учителя, Петр Дамаскин писал: „два перста убо и едина рука являют распятого Господа нашего Иисуса Христа во двою естеству и едином составе познаваема». Если он говорит здесь о двуперстии своего времени, то оно различествует по своему знаменованию от употребляемого раскольниками двуперстия: соединение двух естеств во Христе изображается соединением двух перстов, а не „единой рукой“. Что касается до свидетельства Панагиота, то оно в том виде, в каком изложено в Кирилловой книге (лист. 236 об.), говорит о троеперстии, а не двуперстии. Грек спрашивал латинянина: “почто не согбаеши три персты... егда полагаеши на челе твоем”... грек требовал, чтобы латинянин “согибал“ (соединял вместе) те три перста, которыми молится⁶⁴, а латинянин молился тремя первыми перстами⁶⁵; дальше, по смыслу речи, грек находил нужным, чтобы эти три перста полагались на челе: в этом он не оспаривал латинского обычая. Ясно, что речь идет о троеперстии. – Из свидетельств русской древности о двуперстии раскольники указывают на свидетельство преподобного Максима Грека (Кир. кн. л. 184); но это свидетельство не имеет силы, так как в нем делается толкование двуперстия, не принимаемое раскольниками. Именно говорится „протяжением же долгого и среднего сошедшаcя два естества во Христе“... соединение двух естеств изображается в двуперстии не „протяжением”, а соединением двух перстов. Кроме того приписываемое Максиму Греку наставление о перстосложении изложено весьма не толково и неискусно; если оно действительно написано Максимом Греком (в чем можно усомниться в виду мудрости преподобного и нетолковости наставления), то под влиянием тогдашнего русского обычая употреблять двуперстие, утвержденного Стоглавым собором, и, как таковое, не имеет большого значения, – Стоглавый собор под угрозой сделал обязательным употребление двуперстия пpи осенении крестным знамением и священническом благословении⁶⁶, но поступил неправильно незаконно; посему его постановление после отмены законной властью (собор 1667 г.) не имеет силы закона. Неправильность постановления соборного ясна из содержания самого определения; отцы собора, как видно из стоглавника, свое постановление утвердили на той ложной мысли, что двуперстие – апостольское и святоотеческое предание; в качестве доказательств этой мысли они указывали статью из чина приятия от яковит, слово Феодоритово, сказание о Мелетии, но, как выше сказано, эти доказательства не имеют силы убедительности. Кроме того отцы Стоглавого собора толкуют двуперстиe иначе, чем раскольники; в стoглaвнике читается „креститися и благословити: два дольные, а третий верхний к дольнима перстома; то же согбение персту толкует: преклонь бо небеса и сниде нашего ради спасения, а два верхнии: сими благословити в божество и человечество“; в Кирилловой книге (лист. 179 об. и 180) преклонение небес и снисшествиe Сына Божия на землю нашего ради спасения изображается не тем, чем здесь. Неправильными следует назвать определение Стоглавого собора и потому, что отцы собора считали двуперстие догматом, а оно не догмат. Собор сделал постановление о нем, как о догмате важном, но такого постановления он не мог сделать по церковным правилам (34 прав. св. апост. 9 прав. Ант. соб.): русский митрополить должен был снестись и испросить дозволение на собрание собора и его постановления у Константинопольского патриарха, которому был подчинен; но он этого не сделал и даже на собор созвал не всех русских православных епископов; не были на Московском соборе епископы митрополии Киевской. В последующее за Стоглавым собором время русские патриархи смотрели на постановления его, как на не совсем правильные⁶⁷: патриарх Иов оставил после себя послание, в котором двуперстию дано толкование, несогласное с определением отцов Стоглавого собора; патриарх Гермоген благословил к напечатанию в евангелии изображения св. евангелиста Иоанна Богослова, благословляющего именословно; в книгах, изданных при патриархе Филарете и Иосифе, книгах наставлений о двуперстии (в Большом Катехизисе, книге Кирилловой, книге о вере, псалтирях) раскольники говорят, что они являются свидетельствами обязательности двуперстия. В ответе на это надлежит сказать следующее: книги эти вселенского значения в Церкви не имеют, они не богодухновенны, церковью не одобрены, содержат в себе ошибки; если в этих учительных книгах есть наставления о двуперстии, – это в порядке вещей; двуперстиe для того времени было установлено на Стоглавом соборе, как обязательное для всех; но обычай поместной церкви мог быть со временем изменен церковной властью, и обязательность наставлений в таком случае теряет свою силу. Посему свидетельство указанных книг не имеет важности, а кроме того оно является еще не вполне убедительным; книги несогласны между собой в показаниях о двуперстии, в этом случае они даже не согласуют сами себе. Только книга о вере (л. 75) и Малый Катехизис (л. 16 об.) согласно излагают неполное и неточное наставление о двуперстии⁶⁸; содержащий несогласное с ними наставление о перстосложении Большой Катехизис говорит о троеперстии⁶⁹ и неточно о двуперстии⁷⁰; несогласны с Большим Катехизисом наставления Кирилловой книги, в которой наряду с точным и принятым раскольниками, наставлением о двуперстии (особое лист 179 об. 180 и Феодоритово слово, лист. 180 об. 181) есть неточное (слово Максима Грека, л. 184) и даже свидетельство о троеперстии (Прение Панагиота с Азимитом л. 236 об.). – В довершение всего нужно сказать, что всяческие попытки раскольников собрать твердые основания для утверждения всеобщей обязательности двуперстия во все времена остались безуспешными. Так многочисленные собранные раскольническими писателями „свидетельства от икон“ ослабляются противопоставлением им столь же, и даже более – многочисленных свидетельств, говорящих в пользу троеперстия и именословного благословения⁷¹.

Если раскольники замену двуперстия троеперстием и именословным благословением считают главной виной, из-за каковой они не желают вступить в общение с Православной Церковью, то они в самом главном из своих предъявлений вполне не состоятельны, как видно из рассмотрения вопроса во всей его полноте.

Православная Церковь благоговейно почитает крест Христов: на кресте был распят Спаситель мира, Своими крестными страданиями искупивший людей от греха, проклятия и смерти; Он освятил Своею кровью тот самый крест, на котором пострадал. Но не только этот животворящий крест Православная церковь считает предметом достойным благоговейного почитания, а и всякий крест, как образ того креста, она почитает достопокланяемым, силой Божией для верных (1Кор.1:18, 23–24. Зач. 125). Посему в древней христианской церкви мы видим, что до 4 века образ креста почитался и чудодействовал, хотя животворящее древо креста голгофского было неизвестно христианам до его обретения в 325 году (см. книг. о вере гл. 9, лист. 67 и сл., 70 об.) и не было в употреблений в церкви. Со времени же обретения верные пребывают: “честному кресту поклоняющиеся… еще же и образу креста”. (Кормч. л. 6), ибо “крест и образ едина есть вещь” (Соборник Б. л. 316⁷²), почему крест восьмиконечный и называется “честнаго креста образ” (Потребник изд. патр. Иосифа л. 105 об.)⁷³. Следовательно, догмат Православной церкви заключается в поклонении кресту того только вида, который имел крест, стоявший на Голгофе, или – той величины, каковую имел тот. Точного соответствия кресту голгофскому не требуется обязательно в кресте, почитаемом христианином; всякий образ или вид креста достопоклоняем: великий и малый, из вещества сделанныӣ и изображенный на лице рукой, более сложный по составу (восьмиконечный, трисоставный, четверочастный) и менее сложный (четырехконечный, двусоставный, двухместный). Не в том сила креста, что он имеет такой-то вид и так-то составлен, а в том, что он – крест. И как крест, несенный Спасителем на Голгофу, без дщицы был однако „крест“ (так называют его евангелия⁷⁴); так он остался крестом же и после присоединения к нему дщицы, хотя сим вид креста был изменен: из шестиконечного он стал восьмиконечным⁷⁵. При обретении животворящего креста дщица найдена была отдельно, так что по внешнему виду креста Спасителя нельзя было тогда отличить от крестов разбойников; но и без дщицы животворящий крест совершил чудо воскрешения мертвой девицы, через что и „познан бысть“⁷⁶. Очевидно, сила креста не зависела от его вида и числа концов, – равночестны кресты: восьмиконечный, шестиконечный, четвероконечный; все они – “сила Божия“ во спасениe. – Исключительное почитание раскольниками креста восьмиконечного и шестиконечного (досточтимость его они не могут отвергнуть), отвержение креста четвероконечного, соединенное с обвинением за почитание православной церкви в ереси, есть грубое заблуждение. Если Спаситель и был распят именно на восьмиконечном кресте. – крест четырехконечный все-таки почитался в церкви всегда от дней апостолов и до патриарха Никона, при нем и после него. Св. апостол Андрей был распят на четырехконечном крест и он благословил этот крест, как крест Христов (Кирилл. кн. л. 274 и об.); св. отцы называли четырехконечный крест, “крестом”; песни церковные называют честный крест „четвероконечной силой”; четвероконечный латинский крест называется “крестом Господним“; четвероконечный крест употребляется постоянно в священных действиях: „рукой воображаемый крест освящает все: и воду крещения, и масло, и миро, и лица человеча верующих, и тайный хлеб, и священную чашу, и инa вcя“... (Кирил. книг. л. 275 об.)⁷⁷.) Посему мы видим и в памятниках церковной древности, греческой и русской безразличное употребление крестов: восьмиконечного, шестиконечного и четырехконечного⁷⁸. Очевидно, древние благочестивые русские христиане не мудрствовали о концах креста и их числе, а благоговейно почитали и животворящее древо креста Христова, и различного вида иные кресты, как образы того креста; почитали благоговением и кресты четырехконечные, хотя верили, что голгофский крест и был сначала шестиконечный, а потом восьмиконечный после приложения дщицы. Впрочем о кресте голгофском сведения древности были неопределенны: так одни святые отцы говорят, что он был устроен из трех дерев: невга, кедра и кипариса; другие же, и весьма уважаемые, сообщают, что он был из дуба⁷⁹. Если по первому мнению он был шестиконечный (а после восьмиконечный), то другое сообщение не подает к сему заключению никаких оснований⁸⁰.

Если крест четырехконечный есть крест Христов, то нет ничего неправославного в том, что он употребляется для печатания просфор и даже просфоры агнчей; тем более трудно видеть в этом обычае что-либо неправославное потому, что печатание просфор таким или иным крестом не имеет никакого отношения к священнодействию таинства св. причащения; для таинства нужен хлеб, а печать, полагаемая на нем лицом, изготовляющим хлеб, не есть существенно нужное для таинства действие. Посему несправедливо обвинять в неправильности постановление собора 1667 года о печатании просфор четырехконечным крестом вместо восьмиконечного, а церковь православную осуждать, как за ересь, за принятие этого постановления и последование ему. Собор 1667 года, отменяя прежний обычай печатания просфор восьмиконечным крестом, не разрушал какого-либо безусловно-обязательного для Церкви установления (такового о печатании просфор не существовало), а вводя печатание крестом четырехконечным, не почитал этого креста более восьмиконечного дoстoчтимым. Собор руководился иными побуждениями: употребляемую ранее для печатания просфор печать он считал не вполне пригодной и удобной для цели по существующему в ней несоответствию назначению. В ней⁸¹ надпись „се агнец Божий, вземляй грехи мира“ не ко всякой просфоре приложима; приложение Адамовой головы к просфоре агнчей едва ли потребно и удобно⁸², изображение восьмиконечного креста делает не вполне возможным выполнение наставления служебника о расположении частиц раздробленного агнца; при печатании же просфор крестом четырехконечным указания служебника выполняются точно и удобно (Выписки Озерского, часть 2, отд, 5, стат. 7, стр. 452). Древле-письменные и древлепечатные служебники свидетельствуют, что в древнерусской церкви безразлично употреблялись для печатания просфор печати с изображением крестов: восьмиконечного, шестиконечного, четвероконечного (см. Выписки Озерского; там же). Посему раскольники заблуждаются, обвиняя православную церковь в ереси, по поводу ею употребляемой печати на просфорах; зазирая же совершаемое при употреблении просфор с такой печатью таинство, – они богохульствуют.

Как печать на просфорах не имеет существенного значения для действительности и спасительности таинства Тела и Крови Христовых, – так и число просфор на проскомидии такого значения тоже не имеет. Для таинства существенно нужна только одна просфора для агнца: един хлеб был употреблен Спасителем при учреждении таинства причащения (Мф.26:26. Зач. 108; 1Кор.11:23. Зач. 149), а по апостолу: „яко един хлеб, едино тело есмы мнози, вси бо от единого хлеба причащаемся“ (1Кор.10:17. Зач. 145); посему и дается разрешение в случае нужды совершать таинство Тела и Kрови Господних на одной просфоре (Пoтребник издан. патр. Иосифа л. 726 об. сравн. Выписки Озерского часть 2, отд. 5, ст. 5, в ней 1 и 2 пункты стр. 411). Но кроме безусловно необходимой единой просфоры могут быть и другие, число которых не одинаково – например 5, 7; то и другое число имеет для себя некоторые основания даже в евангелии (Мф. гл. 14 и 15. Зач. 58 и 64). Употребление на проскомидии пяти просфор довольно основательно, ибо, кроме одной просфоры агнчей, естественно приносить просфоры за людей; люди же делятся на святых и грешных, на живых и мертвых; из святых людей честнейшей херувим и славнейшей без сравнения серафим является Пресвятая Богородица; при таком внутреннем соответствии просфор нужно пять. Так как здесь за святых приносится одна просфора и деление лика святых на чины не приемлется во внимание, то нет особо важных оснований выделять из приносимой за живых людей единой просфоры чин царскиӣ и священный в особые просфоры. При таком выделении явилась бы необходимость употреблять на проскомидии семь просфор; и это число удобоприемлемо, в семипросфории нет ничего неправославного, незаконного; если же в великороссийской православной церкви введено было пятипросфорие при патриархе Никоне, то это сделано по согласию с церквями Греческой и Русской Киевской, где пятипросфориe утвердилось давно; впрочем оно существовало, но не повсеместно, и в московской Руси. Если рассмотреть древнерусские письменные и печатные служебники⁸³, то найдем, что в древнерусской церкви в различные времена и в различных местах употреблялось не одинаковое количество просфор на проскомидии, именно от одной и трех до восьми (1, 3, 4, 5, 6, 7, 8); более всего употреблялось шесть просфор; при сем еще следует заметить, что пятипросфорие, как показывают свидетельства, было древнее и употребительнее семипросфория⁸⁴. Очевидно, определенному количеству просфор в древнерусской церкви значения не придавалось, в обычае же церковном однообразия не было. Так продолжалось до патриарха Никона. В служебниках патриарших изданий 17 века делается наставление о шестипросфории для приходских церквей, о семипросфории для монастырей; в это же время в изданном Номоканоне церкви Киевской (одобрен книгой о вере лист. 255 об. и 257) указывается пятипросфорие; в Номоканоне при потребниках, изданных патриархами Иоасафом и Иосифом, узаконяется седмипросфорие. Это последнее узаконение не имеет какого-либо большого значение: помимо того, что оно является несогласным со служебниками, оно еще произвольное: есть несомненные доказательства того, что наставление это о седмипросфории в московском номоканоне есть измененное московскими справщиками наставление Киевского номоканона о пятипросфории (Выписки Озерского; часть 2, отд. 5. стат. 5, в ней пункты 70 и 75 стр. 431, 435). Из сказанного ясно, что число семь не есть единственное и обязательно безусловное в отношении к просфорам, приносимым к проскомидии. – Что касается до изъятия из третьей просфоры не одной, а нескольких частей, – этот обычай православной церкви, зазираемый раскольниками, оправдывается указаниями и наставлениями старопечатных и старописьменных русских книг (Выписки Озерского; част. 2, отд. 5, ст. 6, стр. 447).

Православная церковь считает необходимым совершать таинство крещения через троекратное погружение крещаемогo в воду с произнесением слов: „крещается раб Божий: (имя рек) во имя Отца, Сына и Святаго Духа“ (см. чин крещения православной церкви в трeбнике, православный катехизис, догматическое и обличительное православное богословиe). В виде исключения из этого общего правила и только в случае нужды (болезнь крещаемого) или особенных обстоятельств (присоединение чрез миропомазание крещенных обливательно латинян) Православная церковь допускает и признает в крещении вместо погружения обливание или окропление. Хотя сила таинства в том и другом случае одинакова, но следует помнить, что второй способ крещения водой законен только в случаях исключительных. – В таковом учении и соответствующей ему практике Православной церкви нет ничего неправильного, неправославного, „с латины сослагательного”, как говорят раскольники-старообрядцы, обвиняя православных в содержании ересей; такое учение и практика существовали в древнехристианской и древнерусской церкви. Через обливание или окропление были крещены некоторые св. мученики, крещены людьми или даже Богом свыше (Выписки Озерского; часть 2, отд. 5, в ней пункты 20, 21⁸⁵) о законности такого крещения свидетельствовал в свое время св. Киприан епископ Карфагенский⁸⁶. Об употреблении обливательного крещения в древней русской церкви свидетельствуют русские старописьменные и старопечатные служебники и потребники (Выписки Озерского част. 2, отд. 5, стат. 1, в ней пункты 1–19)⁸⁷, а равно печатно изданная раскольниками на основании древних рукописей книга „Зонар“⁸⁸. При патриархе Филарете появилось отвержение обливательного крещения, как еретического латинского обычая, и оно устранились из русской церковной практики. Но это произошло не вследствие действительного еретичества обливательного или кропительного способа крещения, а вследствие употребления его латинянами, которых в то время у нас на Руси, под влиянием тогдашних исторических обстоятельств (смутное время), считали сквернейшими из всех еретиков и с которыми не желали иметь ничего общего. – Если в 50 правиле апостольском делается наставление о крещении “в три погружения” – это правило, направлено не против обливания, а против крещения „ во едино погружение“, каковое совершали еретики, отвергавшие учение о троичности лиц в Боге и бывшие во времена апостолов⁸⁹.

Если в Православной церкви за богослужением употребляется троекратное “аллилуиа“ с возглашением „слава Тебе, Боже“, – в этом обычае нет ничего неправославного: здесь исповедуется христианский догмат троичности лиц в Боге (“аллилуиа“ трижды) и единства Божия Существа (единожды „слава Тебе, Боже“) по подобию того, как это делается в трисвятом или серафимской песни “свят, свят, свят Господь Саваоф“ по издревле и существующему толкованию (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2, стат. 3, в ней пункта 4)⁹⁰. Равным образом нет ничего неправославного и в двукратном или сугубом “аллилуиа“ („аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе, Боже“), если такое возглашение делается в честь Триипостасного Божества (трижды „хвала“ или „слава“ Богу); только в сугубом „аллилуиа“ сравнительно с „аллилуиа“ трикратным исповедание догмата св. Троицы не отличается полнотой там исповедуется троичность лиц в Боге и единство Божия Существа, а здесь только троичность лиц. Во всяком случае то и другое “аллилуиа“ православно; то и другое могут быть употребляемы в церкви, обязательно же то, которое указано к употреблению церковной властью. Так как двукратное и трикратное произношение „аллилуиа“ не есть догмат, а обычай церковный, то посему церковь своею властью может вводить сообразно церковным нуждам и обстоятельствам то и другое „аллилуиa“; так и поступил в свое время Стоглавый собор, узаконивший „аллилуиа“ сугубое (Cтoглaвник гл. 42), а в 1667 году – Великий Московский собор, утвердивший трикратное „аллилуиa”⁹¹. В настоящее время Православная церковь, употребляя трикратное „аллилуиа“, допускает к употреблению и сугубое. За употребление первого она подвергается обвинению в ереси со стороны раскольников, но неосновательно: сугубое „аллилуиа“ не общеобязательно для всех времен, а в трикратном нет ничего неправославногo. Так вопрос разрешается и на основании исторических данных. Старописьменные книги свидетельствуют, что в древнерусской церкви до Стоглавого собора, “алилуиа“ произносили различно: и двукратно, и трикратно (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2, стат. 3, пунк. 1 и 2)⁹². Стоглавый собор утвердил „аллилуиa сугубити“, но постановление это ошибочное: основания постановления, принятые отцами собора за истинные, были ложны. Так житие преподобного Евфросина Псковского полно ошибок, лжи, суесловия и еретических мыслей (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2, стат. 3, в ней. 1, стр. 186)⁹³; латинянам приписывали отцы Стоглавого собора ересь четверения Троицы ошибочно: и такой ереси латины не содержат, и „аллилуиа“ за богослужением не произносят непременно четырежды⁹⁴; наконец значить “аллилуиа“ не “слава Тебе, Боже“ (такое значение ему давали отцы Стоглавого собора), а „хвала Богу“⁹⁵. Посему постановление Стoглaвого собора, как ошибочное, и было отменено постановлением собора 1667 года; это же последнее было сделано вполне основательно⁹⁶.

Было время, когда раскольники обвиняли Православную церковь в том, что она запрещает именовать Спасителя Иисуса Христа Сыном Божиим. Обвинение совершенно несправедливое⁹⁷ было сделано по поводу употребления в Православной церкви молитвы Иисусовой в таком виде: „Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас“; по мнению же раскольников молитва эта должна читаться так: „Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас“. С Православной точки зрения то и другое чтение молитвы православного и спасительно. Посему те и другие слова ее безразлично употребляются по отношению к лицу Спасителя за богослужением (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2. стат. 7, стр. 211–214). Посему же делаются издревле и наставления об употреблении той и другой молитвы верующими; “по вся часы имя Господне да исходит из сердца твоего; любо ядый, любо пияй, любо ино что делая, глаголи: Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас“ говорится в одном наставлении⁹⁸, а в другом⁹⁹ заповедуется: аще ясте или пиете, или делаете что, или шествуете, или сидите, или ино что творите, непрестанно вопийте кождо вас: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя“. Верующие и пользовались не только последним наставлением, но и предыдущим¹⁰⁰. Что касается до того, почему Православная церковь и собор 1667 года приняли чтение молитвы Иисусовой такое: “Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй на” – это объясняется тем, что такое чтение “вящще прилично и больши честь приносит Христу“: Он здесь называется не только Сыном Божиим (так называли Его и ариане, учившиe o Нем, как о твари), но и Богом. По указанию Кирилловой книги (лист. 552–555) такая молитва, является обличением еретиков: „глаголюще еже рещи: Господи Иисусе Христе, Боже наш – четыре зловредные повеления злых еретик побеждены быша“.

Раскольники обвиняют Православную церковь за изменение, якобы древнего православного обычая ходить посолонь при священнодействии церквоосвящения, при совершении таинств крещения и брака; существующий же в Православной церкви обычай ходить в указанных случаях против солнца осуждают, как установление неблагочестивое. Против этого раскольнического заблуждения следует сказать следующее: ничего неправославного нет ни в хождении посолонь, ни в хождении против солнца; вопрос о том, какой стороной идти, правой или левой, – догматического значения не имеет; этот вопрос обрядового характера. Ни течение планет, ни солнечное хождение не имеют отношения не только к слову Божию, а даже и к церковному уставу (Кирил. книг. лист. 15 об.); а что касается до правой и левой стороны, то они, собственно говоря, одинаковы, хотя, по указанию книги о вере (л. 171), смеху достойно мнение латинян, суемудренно глаголящих “яко левая сторона честнейша“: напротив в церкви всегда правая сторона всегда была “честнейша и достойнейша“¹⁰¹. Что в хождении по солнцу и против солнца нет ничего неправославногo, видно из существования в древнерусской церкви того и другого способа хождения; оба способа в ней были приняты и не было установлено определенного наставления о том, в какую сторону и как следует идти (Выписки Озерского; часть 2, отд. 6, стат. 10, в ней пункт 11, стр. 512). Существуют церковные священные действия (таковы: вход с евангелием, каждение храма, вождение ставленника вокруг престола при рукоположении), в которых принято хождение против солнца (Выписки Озерского; част. 2, отд. 6, стат. 10, в ней пункты: 1–4, стр. 508); по согласию с этими действиями и в чинах крещения, венчания и церквоосвящения Православной церковью принято хождение против солнца; это было сделать ей тем удобнее, что такой обычай, по свидетельству памятников древности, был в древнерусской церкви и в церкви Киевской времен московских патриархов (Выписки Озерского; част. 2, отд. 6, стат. 10, в ней пункты: 5–10, 12; стр. 511, 514).

Если в тексте первого соборного послания св. Иоанна Богослова (1Ин.4:2–3, зач. 73), принято читать Православной церковью об Иисусе Христе слова „во плоти пришедша“, а не “в плоть пришедша“, как считают необходимым читать раскольники, то, в принятом Православной церковью чтении нет ничего неправославного, нет никакой ереси. Православная церковь держится истинного исповедания, веруя “в Сына Божия единородного, иже от Отца рожденного прежде всех век..., Бога истинна…, сшедшего с небес и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася”... Если же ей принято выражение “в плоти“ вместо выражения “в плоть, то принятое выражениe неоднократно встречается в писаниях апостольских (напр., 1Тим.3:16. Зач. 284) и, между прочим, во втором соборном послании св. апостола Иоанна Богослова (в стихе 7. Зач. 75); смысл последнего места, по толкованию св. Иоанна Златоустого (Толковый апостол, л. 232 об.), вполне “согласует реченному в первом послании“; это ясно и из хода речи апостола (сравн. 1Ин.1:1 и 3. 2Ин.7. Зач. 68 и 75); а вследствие одинаковости смысла вполне естественно быть в том и другом месте и одинаковому слововыражению. Следует принять во внимание еще и то, что выражение в зачале 73 апостола “во плоти“ (1Ин.4:1–3) находится во многих рукописных памятниках русской древности (Выписки Озерского; част. 2, отд. 2, стат. 22, в ней пункты: 1–8, стр. 25), начиная от Нового Завета, писанного рукой святого московского святителя и чудотворца Алексия (Выписки Озерского; там же пункт 1); согласно с сим встречаются свидетельства и в старопечатных книгах (см. там же пункты: 9–12).

Что касается до разнообразных раскольнических обвинений на Православную церковь за различного рода “изменения”, “приложения” и “отъятия” в чинопоследованиях различных церковных служб, изложение которых в новопечатных книгах различествует от изложения их в книгах старопечатных, – то о сем надлежит сказать вообще следующее. Все сделанные изменения сделаны не в догматах веры, а вследствие этого не могут быть названы ересью только потому, что они суть изменения; ни в одном из таких изменений нет ни одной неправославной мысли, ни с одним из них не соединено какого-либо еретического мудрования. Правда, в произведениях раскольнической письменности у писателей расколоучителей можно найти попытки обвинить Православную церковь в многоразличных злых ересях¹⁰², но их грубые и злостные обвинения голословны, бездоказательны, нечестны, злонамеренны, лживы. Все сделанные Православной церковью изменения – содержания православного и, как таковые, не могут служить раскольникам поводом и оправданием их отделения от церкви. Побуждения у Православной церкви к тому, чтобы произвести эти изменения, были основательные: она хотела ввести однообразие в совершении русского богослужения и сделать последнее согласным с богослужением церквей греческой и славянских. Изменения были сделаны на основании текста греческих церковно-богослужебных книг, причем правильность делаемого при направлении перевода поверялась текстом старинных русских переводов по русским древним рукописным книгам, посему сделанные изменения все могут быть оправданы или греческим текстом или выражением, находящимся в той или иной русской рукописи, а иногда и в старопечатной книге. Это все можно сказать в частности о каждом в отдельности из предъявлений раскольников; не помимо того каждому отдельному изменению может быть дано такое или иное объяснение¹⁰³. В общей же совокупности об упомянутых обвинениях раскольников на Православную церковь по поводу изменений следует произнести такое суждениe: мелкие раскольнические притязания суть не иное что, как плод несправедливой привязчивости раскольников и бессильного их стремления обвинить церковь в неправославии там, где нет к этому никаких оснований; а если эти предъявления производятся лживо и злонамеренно, да еще с хулой на Православную церковь, – предъявители их делают себя сугубо грешными.

а) По поводу сделанных изменений в церковно-богослужебных книгах раскольники обвиняли Православную церковь прежде всего в изменении текста Священного Писания, где будто бы в новопечатных книгах приняты Православной церковью неправославные и неправильные выражения: „Слово бе к Богу (в евангелии Иоанна)¹⁰⁴, „тогда возложат на олтарь твой тельцы“, “и победиши внегда судити ти“ (в псалме 50)¹⁰⁵, “Господи прибежище был еси нам в род и род“ (в псалм. 89)¹⁰⁶; б) Далее раскольники указывали на введение, – якобы без нужды, – новых слов и выражений в некоторых общеизвестных молитвах как-то: „благодатная”¹⁰⁷ и “без сравнения“¹⁰⁸ (о Пресвятой Богородице), „припевающе“¹⁰⁹ (в херувимской песне), „во веки веков“¹¹⁰, „душе истины“¹¹¹ (в молитве Св. Духу), “молитвами“¹¹², „не даждь ми”¹¹³ (в молитве св. Ефрема Сирина), „смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав“¹¹⁴ (в пасхальном тропаре). – в) Из нововнесенных выражений некоторые, по мнению раскольников, возбуждают сомнения и недоумения своим неправославным духом, каковы выражения: „отчаянные“¹¹⁵, „на небесех“¹¹⁶, „душe лукавый“¹¹⁷, „запрещает тебе Господь, диаволе“¹¹⁸, „истощаниe“ (об Иисусе Христе)¹¹⁹, „даровав“¹²⁰, „Господь“ в смысле „Господин”¹²¹, „тебе молятся звезды“¹²². – г) Из „нововнесений“ в чин литургий Златоустого и Василия Великого раскольники отмечали следующие выражения и обрядовые действия: „жрется агнец Божий, вземляй грех мира”¹²³; „время сотворити Господеви“¹²⁴; слово „сила“, – якобы приложенное к трисвятому¹²⁵; „слава Тебе, Господи“ с повторением „слава Тебе“ – перед чтением евангелия и после него¹²⁶; на антифонах после „спаси ны, Сыне Божий“... аллилуиа единожды, а не трижды, после же херувимской песни трижды, а не единожды¹²⁷; дополнение к „достойно и праведно“ слов „покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней“¹²⁸; произнесение „аминь“ трижды (а не единожды) после благословения св. даров¹²⁹; чтение по совершении литургии и вложении оставшихся частиц во святую чашу священником тропарей: “воскресение Христово видевше“, „светися, светися“, „о пасха велия“¹³⁰; пение стиха “видехом свет истинный”¹³¹; некоторые выражения в ектении („о всей палате и воинстве их“)¹³²; – в возглашениях пред чтением евангелия¹³³; чтение (неполное) тропарей: „Благообразный Иосиф“ и друг.¹³⁴, опущение произнесения слов „благословен грядый во имя Господне“ при входе в церковные двери на великом выходе. – д) В литургии преждеосвященных даров, осуждалось раскольниками перенесение св. даров в молчании¹³⁵; не остались без нареканий со стороны раскольников и иные чины православных священнодействий; так, в чине крещения они находили новшеством чин воцерковления¹³⁶; сокращение вопросов и ответов при отречении от сатаны¹³⁷; четырехкратное произнесение „аминь“ при погружении крещаемого в воду¹³⁸. В чине миропомазания – помазание на ногах¹³⁹; в том же чине, а равно в чинах исповеди и елеосвящения, – отложение некоторых псалмов и молитв¹⁴⁰; в чине венчания – крестообразное знаменование жениха и невесты перстнем¹⁴¹, припев в 127-му псалму слов „Слава, Тебе, Гoспoди, слава Тебе“¹⁴², пение „Исаие, ликуй“¹⁴³; в чине церквоосвящения – отменение восьмиконечного креста на антиминсе¹⁴⁴, положение антиминса на верхнем облачении престола, а не на срачице, и прострение его при совершении литургии¹⁴⁵, обхождение единожды (а не трижды) вокруг церкви¹⁴⁶; в чине иноческого пострижения так же были указаны раскольниками некоторые новшества¹⁴⁷, возбуждала их недоумения молитва св. великомученика Трифона¹⁴⁸ и вообще произведенное исправление старых богослужебных книг, казавшееся и порчей и отменением древнего благочестия¹⁴⁹. е) Подвергли раскольники осуждению и некоторые православные богослужебные обычаи: отложение всенародных великих поклонов при великом входе¹⁵⁰, пение девятого часа по литургии и ядении вместе с вечерней¹⁵¹, оставление епитимий при исповеди¹⁵², поставление на храмах четвероконечных крестов¹⁵³, писание в качестве священных изображений треугольника и всевидящего ока¹⁵⁴, наречение имени новорожденному не в восьмой день по рождении¹⁵⁵, провожание умерших в предхождении священников и певцов¹⁵⁶, в сопровождении людей с факелами и в шляпах¹⁵⁷, посыпание умерших пеплом из кадила¹⁵⁸, употребление при освящений храмов мыла¹⁵⁹, чтение молитвы св. Духу на вечерне пятидесятницы с обращением на запад¹⁶⁰, оставление молитвы св. Духу и ектении на Троицкой вечерне¹⁶¹, а равно обычай молиться за этой службой и на преждеосвященной литургии с коленопреклонением и ненаклонением главы¹⁶², моление с воздеянием рук¹⁶³, звон якобы при произнесений слов „приимите, ядите“¹⁶⁴, откровение глав иереями и монашествующими при чтении евангелия¹⁶⁵, уменьшение поклонов при чтении молитвы св. Ефрема Сирина¹⁶⁶, символические изображения св. евангелистов якобы не по старому обычаю¹⁶⁷, устроениe архиерейских жезлов со змиями, а не с крюками¹⁶⁸ и проч. т. п.

Некоторые из раскольнических обвинений Православной церкви в неправославии следует признать по меньшей мере странными. Так раскольники останавливают свое внимание на отдельных, взятых отрывочно, выражениях из сочинений православных писателей – обличителей раскола. Выражения, избираемые раскольниками, отличаются неточностью, неясностью, неправильностью, – вообще в таком или ином отношении выражения неудачные, чем и подается повод к пeрeтолкованию их в неправославном смысле. В этих выражениях раскольники хотят видеть содержание Православной церковью неблагочестивого учения¹⁶⁹. Относительно подобных предъявлений раскольников вообще следует сказать вот что: все попытки их найти здесь еретичество церковное бесплодны; обвиняя православных писателей в содержании ересей, раскольники извращают перетoлкoванием смысл речи их сочинений, указывают ереси мнимые только и по большей части в суждениях о вопросах, разрешаемых в церкви неодинаково. А если бы те писатели и действительно погpешали в мнениях о вопросах веры, – их ошибки не имеют отношения ко всей церкви и ее православию: да и рассуждать раскольникам следует не о том, какие ошибки делали православные писатели (а не Православная церковь), а о том, почему они, раскольники, вне церкви Христовой, – почему отделяются от нее, следуя примеру своих предков раскольников, отделившихся от церкви еще задолго до того времени, когда явились вышеупомянутые писатели со своими сочинениями. Сказанное имеет приложение и к тому случаю, когда раскольники указывают на то, что некоторые из православных писателей неудачно пользовались в обличении раскола заведомо подложными доказательствами (деяние на еретика Мартына, Фeoгностов требник, рука апостола Андрея и проч.). Помимо вышеуказанного о сем нужно заметить, что мы, православные, обличая раскольников, не на сих подложных доказательствах, а на истинных, утверждаемся; об этих истинных, – а не об ошибочных, – и должно раскольникам судить. Это необходимо тем более, что не эти подложные свидетельства вызвали отделение раскола от церкви, да и пользование подложными свидетельствами в обличительных статьях в прежнее время было обычно, как можно видеть из Кирилловой книги¹⁷⁰. Если же теперь раскольники старообрядцы останавливают внимание на таковых свидетельствах и толкуют о них, – это объясняется единственно тем, что им нечего сказать существенного в свое оправдание и в обвинение на нашу православную церковь: последняя ересей никаких не содержит¹⁷¹. Насколько сильно желание видеть эти ереси там, где их нет, можно видеть из разделяемого некоторыми из раскольников (беспоповцев и противоокружников) заблуждения о неправильном будто бы учении Православной церкви о летах воплощения Господня. Православная церковь считает, чтo oт сотворения мира до Рождества Христова прошло 5508 лет; а по иному счету промежуток лет от мироздания до воплощения Господня – 5500 лет. Упомянутые раскольники, принимая второй счет (5500 л.), держатся того странного убеждения, что Православная церковь, следуя первому счету лет (5508 л.), верует во „иного бога“, что именуемый ею Иисус есть антихрист (а не Спаситель мира), что сей Иисус (лже-Исус) родился 8 лет спустя после истинного Спасителя мира Исуса Христа¹⁷². Против такого грубого лжеучения должно сказать следующее: исключительную правильность того или другого счета утвердить трудно; года от начала мироздания, в который родился Спаситель, в евангелии не указано; исчислением годов событий по указаниям ветхозаветных книг нельзя достигнуть определения желаемого года рождения Спасителя; посему Православная церковь, не придавая значения исчислению года сего рождения от сотворений мира, годом рождения Иисуса Христа Спасителя мира признает тот самый год, который указан в евангелии точными сообщениями о времени чрез название царей, правителей, архиереев (Мф.2:1. Зач. 3; Лк.2:1. Зач. 5; 3:1. Зач. 9 и проч.), при которых Спаситель родился, крестился, пострадал, воскрес. Употребляемое, соответственно сему взгляду, ныне в Православной церкви летосчисление было принимаемо и древнерусской церковью времен до патриарха Никона, как это видится из старопечатных книг (Выписки Озерского; част. 2, прибавление, стат. 3, стр. 557). Следовательно, грешно из-за разности летосчисления отделяться от церкви и тем более грешно, если это отделение еще соединяется с нечестивым мудрованием о Спасителе мира.

Раскольники старательно указывают на многие недостатки в совершении православного богослужения, в религиозной и нравственной жизни членов нашей Православной церкви, особенно в жизни духовенства белого и черного, высшего и низшего. По поводу этих раскольнических указаний следует внушать раскольникам ту мысль, что едва ли есть нужда им и нам при суждении о православии церкви касаться вопроса о недостатках в жизни: они не относятся к православию церкви. Если указываемые раскольниками различные недостатки и существуют действительно, то они не повреждают веры Православной церкви, не делают ее еретической, а посему отделяющиеся от нее из-за таковых недостатков повинны тяжкому греху раскола церковного. Недостатки эти могут быть в Православной церкви и в известной мере существуют на деле, но это не касается святости церкви: святость церкви не измеряется религиозно-нравственным состоянием ее членов и от сего не зависит, к церкви принадлежать люди и грешные, а не одни праведные¹⁷³. Посему по религиозно-нравственному состоянию членов известного общества еще нельзя заключать, что члены эти – истинные христиане, а общество их –церковь Христова: у еретиков сравнительно с православными может обретаться больше воздержания и чаще слышаться в устах слово Божие, но однако они – еретики. (Выписки Озерского, част. 1, отд. 4, ст. 2 и 7, стр. 232, 261)¹⁷⁴. В древней христианской и русской церкви были люди грешные и впредь будут, но ради лукавых человек не подобает отделяться от церкви: их она всегда терпела, а грех церковного раздрания – тягчайший (Выписки Озерского; част. 2, отд. 7, ст. 2, 3, 5; стр. 530, 539, 550)¹⁷⁵. Недостатки православных раскольниками преувеличиваются; они судят нас строго (Мф.7:1–5. Зач. 20), не обращая внимания на то, что и их жизнь далеко не безупречна и прежде теперь, за что мы их судить не желаем. Если бы даже недостатки были в жизни и деятельности православных пастырей церкви, и тогда не нужно судить их и за них церковь, а тем паче производить раскола церковного; недостойные пастыри всегда были в церкви, но благодать Божия действует и через недостойного священника, мирянину же судить пастыря не подобает (Выписки Озерского; част. 1. отд. 2, стат. 14, стр. 127)¹⁷⁶.

В Православной церкви церковная власть всегда прилагала усердие и теперь нарочито прилагает его к искоренению недостатков в религиозно-нравственной жизни православного общества. На Руси и в древности были люди, резко обличавшие своих современников за нехристианскую жизнь, но эти обличители от обличаемых и церкви ради пороков людских не отделялись¹⁷⁷. Наконец, о каждом в отдельности из указаний раскольников можно сказать, что оно не имеет той силы, которую хотят придать ему раскольники. (Это и видно из нижеследующего).

Раскольники-старообрядцы указывают следующие недостатки в нашем православном богослужении: бесчинное стояние православных за богослужением, при чем православные полагают на себе крестное знамение неисправно и небрежно, а поклоны творят не по уставу, самое богослужение отправляется неблагочинно, устав церковный не выполняется весь вполне, а произвольно сокращается; пение и иконное письмо в православных храмах новые, не соответствующие церковному духу, святости места и неблагоприличные; допускаются изваяния, написанные на полотне иконы, изображается Божия Матерь с распростертыми власами, женщины молятся с непокровенными главами и проч. – Если все это в известной мере и действительно существует в православном богослужении, – на это следует смотреть не так, как раскольники, и придавать этому иное значение, чем придают они. Бесчинное стояние в храме Православной церковью осуждается и запрещается; виновные в сем подлежат церковному наказанию по правилам церкви; таковые виновные были в церкви издревле (Выписки Озерского; част. 2, отд. 7, стат. 3. стр. 534); есть таковые, конечно, и у раскольников. Если за богослужением некоторые из православных полагают на себе крестное знамение неисправно (т. е. неистово, не по правилу, не точно по наставлению) и небрежно, – то этот недостаток, подлежащий исправлению, ко всей православной церкви не относится; она делает вполне точное и правильное наставление о положении христианином на себе крестного знамения (зри предисловие к часослову), а относительно небрежения всем напоминает слова Писания: проклят творяй дело Господне с небрежением (Иер.48:10). В том же случае, когда православные полагают на себе крестное знамение несколько неточно, хотя с должным благоговением и не по небрежности, – такое крестное знамение Православная церковь считает спасительным, ибо не от размеров изображенного креста зависит сила крестного знамения; спасителен крест, хотя бы и малых размеров был он и изображен „на челе“ только (как было при св. И. Златоусте) или „на персях“ (как было при св. Ефреме Сирине)¹⁷⁸; если же прежде говорили, что небрежному положению на себе креста (“маханию “) беси радуются “, – и теперь мнение Православной церкви такое же¹⁷⁹. Относительно ненадлежащего якобы исполнения православными устава о поклонах (полагаются “не по чину“, не в должном количестве, без „начала“ и проч.) нужно сказать следующее: мера и число поклонов не составляют существенного в молитве христианской, в ней ценно внутреннее настроение молящегося; Посему-то в древнехристианской, да и русской, церкви уставы о поклонах были различны (Выписки Озерского; част. 2, отд. 6, стат. 1, 2, 3; стр. 465 и след). Хорошо для порядка в слушании богослужения и для собственного назидания полагать поклоны по чину, который и составляется по соответствию со смыслом богослужения, но молитва будет спасительна, если мы, со вниманием слушая богослужение, и без соблюдения точно чина будем полагать поклоны усердно и с благоговением, как то и делается многими из православных. Чин поклонов и прежде не стеснял и теперь не стесняет свободы христианина в выражении им своего молитвенного настроения поклонами, хота порядку в положении их должны учить (и учат) православные священники. Указываемое раскольниками нестрогое выполнение церковно-богослужебного устава, особенно сокращения, опущения, пропуски в службах, – допускается в Православной церкви не везде и не всегда, напротив в последнее время нарочитыми распоряжениями церковная власть требует точности в выполнении устава. Если устав не выполняется кем-либо по небрежению, – этот грех и небрежение подлежить наказанию; по извинительным же обстоятельствам сокращения устава допускаются; при сем, разумеется, опускается в службах то, что не составляет существенной части богослужения. А что такие опущения возможны, видно из существования издревле различных во многом (но не существенном) друг от друга церковных уставов¹⁸⁰; они и приняты церковью, как хорошие образцы богослужения, а не как неизменные правила веры. При случавшемся в древнерусской церкви бесчинии в отправлении богослужения (Стоглав; царские вопросы 21–23) бывали несоблюдения церковно-богослужебного устава и тогда (Стоглав гл. 30, гл. и проч.). Следует принять во внимание, что обвинители наши, раскольники-старообрядцы, преимущественно повинны в опущениях при совершении богослужения, допуская пропуски самого существенного в христианском богослужении: у беспоповцев никогда не совершается божественная литургия, у поповцев – 180 лет не совершалось архиерейского служения; о менее важных пропусках излишне и упоминать: так их много. Введение нового пения не противно православной вере: пение, как искусство, постепенно улучшается; человеку, верующему естественно употребить свое искусство, умение и таланты на служение и в жертву Богу; посему-то музыкальные произведения недавнего времени (а не старые только) и приемлются церковью, допускаются и употребляются вполне законно, так как относительно нoт в церкви христианской не существует никаких узаконений. А что бы не было в музыке несоответствия церковному духу существует наблюдение (цензура) за вновь являющимися произведениями, и духовная власть не все их одобряет к употреблению; что же касается до одобренных ею, их нельзя назвать несоответствующими церковному духу; произвол и злоупотребления в этом отношении ограничиваются. Бесчинным (от неумения или от небрежности) может быть всякое пение и старое, и новое; и в старину певали бесчинно (Выписки Озерского; част. 2, отд. 7, стат. 2, стр. 530)¹⁸¹. Пение же чинное, хотя и вновь являющееся, принималось издревле в христианской церкви (св. Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст заимствовали напевы у еретиков), и в частности в русской церкви существовало несколько напевов, заимствованных из других церквей (греческий, болгарский) или создавшихся на Руси (кириллов, тихвинский), кроме пения столпового. А если у некоторых из православных и проявляется испорченный музыкальный вкус, то большинством православных это, – можно сказать, с уверенностью, не одобряется. Тоже, что о пении, следует сказать относительно иконописи. В искусстве живописи теперь многое усовершенствовано (краски, приемы сочетания цветов и светотеней, способы рисования тела человеческого во всех частях его, начиная с лица и проч.); посвятить на служение Богу эти усовершенствования вполне благоприлично; далее – благолепиe, красота, живость ликов святых мужей и жен, естественность положения их тела, верность природе и сообщениям историков о событиях жизни изображаемых лиц – эти и тому подобные подробности, вносимые в священные изображения, не представляют собой ничего неблагочинного. А чтобы не было крайностей и увлечений в свободном пользовании всякими усовершенствованиями до забвения того, что пишется изображение священное, – свобода живописцев в пределах умеренности ограничена: хорошо написанными иконами считаются в Православной церкви иконы, согласные с „подлинниками“ (т. е. унаследованными от древности образцами священных изображений Спасителя, Богоматери, святых и проч.); за иконописанием существует наблюдениe церковной власти; злоупотребления преследуются, произвол не одобряется. Неискусной работы иконы, или несоответствующие почему-либо употреблению церковному священные изображения, должны быть соблазна ради удаляемы из храмов (о чем забота лежить на священнослужителях) и из домов православных (по указанию пастырей церкви); так обыкновенно и делается теперь. В подобном состоянии дело иконного письма было и в древнерусской церкви: было и допускалось разнообразие в письме („стили“ и „пошибы“); писали иногда “самовольством„ “от самосмышления“ и „своими догадками“, а „не по образу“; власть церковная учреждала надзор за „мастерами“, запрещала употребление икон, написанных неискусно (Стоглав, гл. 43). Если в православных храмах иногда можно встретить священные изображения резные и изваянные, то в этом нет ничего неправославного и противного церкви (как это кажется раскольникам): их можно встретить в употреблении и в древнехристианской (книг. о вер. л. 78 гл. 10)¹⁸² и в древнерусской церкви (чудотворная икона св. Николы, именуемая Можайская, в его храме в Москве на колокольне Ивана Великого), а так же их раскольников-старообрядцев (литые из металла иконы). Если в православных храмах иногда можно встретить написанные на полотне иконы, то надлежит припомнить, что Спаситель благоволил отпечатлеть свой лик на убрусе, что издревле на Руси употреблялись сделанные из материй плащаницы и покровы мощей с священными изображениями. Если Божия Матерь изображается православными живописцами с распростертыми власами, –это соответствует исторической истине, ибо говорится о Божией Матери в священных песнях, что она „власы распростерши рыдаше“ (Триодь; стихира третья на „Господи воззвах“ в великий пяток на вечерни). Что касается до молитвы женщин с непокровенными главами, то у Апостола Павла (1Кор.11 гл. зач. 147–148) есть рассуждение о приличии и естественности для женщины молиться с покрытой главой, в этом смысле апостол делал и наставление коринфянам; но ересью несоблюдения такого обычая не назвал, а кратко заметил: „ аще ли кто мнится спорлив быти, мы сего обычая не имамы” (т. е. он не желает вступать в пререкания по такому вопросу). Если православные женщины являются в храм на молитву с непокровенной главой, то немногие; большинство же их одеваются прилично и скромно; противное сему делается по неразумию, по легкомыслию, а отчасти по привычке к утвердившемуся (посему и не вызывающему недоумений) обычаю; неодобряемый апостолом обычай этот со временем быть может и исправлен; если же теперь на это мало обращается внимания, то потому, что есть более важные предметы для пастырских поучений.

Указывают раскольники-старообрядцы на то, что в жизни православных много неблагочестия; так, например, православные (не только миряне, а и лица священного и монашеского звания) нарушают уставы церкви о постах; имеют общение с неверными в пище, питии и даже в молениях, браках, крещении детей (восприемничество); дозволяють себе брадобритие, курение табака и многое другое, хотя и менее важное, но во всяком случае истинным христианам, чадам Божиим, неприличествующее, как-то: музыку, танцы, бесовские песни, оперы, маскарады, разные игрища и зрелища (даже накануне дней праздничных); равно: заведение аптек, лечение гадами, анатомирование трупов, иноземные обычаи, новолетиe 1-го января (а не сентября) и проч. – Что касается до нарушения православными уставов церкви о постах и воздержании, – относительно этого нужно сказать следующее: правда, что многие из православных, в наше время не соблюдают установленных Церковью постов и правил о воздержании, но Церковь этого не одобряет, за нарушение налагает наказания и епитимии¹⁸³ (зри новопечатный требник), и не ее вина, что находятся непокорники ей, соблазняющие и соблазняющиеся; притом осуждающим следует, припомнить слова апостола об ядущих, и неядущих (Римл. зач. 112, 113, 114; глав. 14, 3–7), слова пророка Исайи (глав. 58) о посте и воздержании, вспомнить о книжниках и фарисеях, о постниках-еретиках (книг. о вер. лист. 216) и о диаволе, заповедующем своим последователям пост и девство (Выписки Озерского; част. 1, отд, 4, ст. 7, 6, стр. 259, 261). В старопечатных потребниках (изданных, при Филарете, Иоасафе, Иосифе¹⁸⁴ есть такие послабления в отношении поста, которых не встречается в книгах новопечатных; по уставам Православной Церкви такие послабления, а равно и оставление поста, могут быть сделаны православными ради немощи и нужды, а без сего законоположения, о посте во всей его строгости для них обязательны, хотя нарушители поста не суть еретики, а только грешники. – Если Православная церковь не запрещает ядение и питие с иноверными, то делает это памятуя, что Спаситель Сам трапезовал с мытарями и грешниками (Mф.11:19, зач. 41), апостолам заповедал принимать чужое угощение (Лк.10:8. Зач. 50), и апостолы согласно сему рассуждали об угощении неверными (1Кор.10:27. Зач. 146); древняя же церковь не возбраняла ядений с неверными, хотя и не узаконила сего, предоставляя дело на совесть сумнящихся и несумнящихся (Выписки Озерского; част. 2. отд. 7, ст. 1¹⁸⁵). Православная Церковь даже не возбраняет иноверным вход в православные храмы, следуя примеру древней Церкви, допускавшей за богослужением присутствие „оглашенных“ и язычников в надежде, что это может послужить к обращению неверных в христианство, что действительно иногда и случалось¹⁸⁶. Что касается до посещения православными храмов иноверцев, – оно не возбраняется, но участие в их священных действиях и таинствах не одобряется. В вопросах о браках православных с иноверцами Православная Церковь руководится 14 правилом 4 Вселенского собора и 72 правилом 6 Вселенского собора, при чем по смыслу последнего правила оказывает некоторым из православных снисхождение, дозволяя им брак с иноверцами, но требуя воспитания родившихся от брачущихся чад в православной вepe. Если где-либо и когда-либо у детей православных родителей бывают восприемниками иноверцы, – это недостаток, подлежащий исправлению и свидетельствующий о недомыслии и неразумении родителей и крестящих; во всяком случае этот недостаток встречается не часто. Относительно существующего у многих из православных обычая брить бороду и усы надлежит сказать следующее: в этом обычае нет ничего неправославного, ибо борода и усы отношения к спасению и догматам веры не имеют. Бритьем бород и усов, образ Божий в человеке не искажается, так как состоит он не в этих частях человеческого тела и не в теле (Выписки Озерского, част. 1, прибавление, стат. 1¹⁸⁷, стр. 445); обычай брить бороду и усы восходить ко временам глубокой древности; существовал он у евреев, у язычников и христиан; брились из христиан некоторые православные императоры, знатные и простые мужи; позволяли себе брадобритие многие и в России, между прочим некоторые благочестивые цари; даже когда Стоглавый Собор запретил брадобритие, – обычай не искоренился совсем. Все это подтверждается свидетельствами (Выписки Озерского; част. 2, отд. 7, стат. 4, 1–8 пункты, стр. 545¹⁸⁸), посему не имеют силы ссылки раскольников на некоторые неверные статьи старопечатных книг (в Кормчей, в служебнике и трeбнике) и неосновательное постановление Стоглавого Собора (гл. 40) о том, якобы брадобритие есть обычай еретический, подвергающий церковному отлучению употребляющих его. Курение и вообще употребление табака некоторыми из православных подает раскольникам повод обвинять употребляющих и вообще всю Православную церковь в ереси, или по меньшей мере, в тяжком грехе, так как табак проклятая трава и богоненавистное зельe. Как и всякое растение, табак создан Богом на службу скотам и человекам (Быт. 2:29–30); ни в Священном Писании, ни у святых отцов нет о нем упоминания, как о растении богопротивном; существующие о нем (иногда неблагоприличные) сказания неизвестных сочинителей следует отнести к „скверным бабьим басням (1Тим.4:7. Зач. 285), от которых апостол завещал отрекаться; если же писатель книги о вере (лист. 128) назвал табак „бесовским“ то не само богосозданное растение, а страсть к нему, подобно тому как “вино невинно, пьянство укоризненно“. Ереси какой-либо в употреблении табака видеть, нельзя даже особо тяжкого греха в сем не заключается. Православная Церковь считает употребление табака грехом, прихотью непохвально, вредной для тела и души человека, соблазнительной; ее церковная власть запрещает и не одобряет, о чем свидетельствуют нарочито издаваемые ею назидательные сочинения, да и многие из православных мирян помимо религиозных побуждений доказывают вред привычки употреблять табак; для охранения от приобретения этой привычки малолетними принимаются (например, в школах) нарочитые меры. Если же, несмотря на все, это у некоторых из православных, и даже довольно многих, – проявляются непослушание и злоупотребления, – обвинять ради сих непокорников всю Православную Церковь несправедливо. Что касается до различных „игрищ и зрелищ“, допускаемых православными и даже накануне дней праздничных, то церковь их, – особенно в вовсе неприличное для них время, – не одобряла и не одобряет, а напротив осуждает, как слабость в христианской жизни, и если они являются до известной степени извинительными, то по немощи человеческой природы, склонной к земной суете; зрелища были в употреблении среди христиан издревле (их обличал Св. Златоуст; отцы 6 Всел. собора) и различные слабости тоже (см. в книге Никона Черногорца сл. 58; в определениях Стоглавого Собора гл. 92, 93, 52 и другие); но несправедливо сказать, чтобы все православные (а не меньшинство) были довольны теперь ими. – Что касается до распространенного между православными лечения в болезнях разными снадобьями, составленными сведущими людьми по правилам врачебной науки, и до трупосечения, допускаемого ради научного и исследования и пользы науки врачевания; – то при сем удобно припомнить слова Никона Черногорца, что “враческая художества не отметны”... “вся убо добра во время свое и в некую потребу потребны суть человеку, яко же и от ядовитых гадов лечбы целебных устрояти; рече бо Сирах: вся дела Господни блага, и всяку потребу во время ея подаст; И несть рещи ce сего злейше; вся бо во время искусятся; и Господь созда от земли лечбы, и муж мудр не возгнушается их” (Книга Никона Черногорца; слово 62, лист. 538). – Касательно принятий православными иноземных обычаев следует сказать, что и раскольники-старообрядцы в обычаях своей жизни во многом непохожи на своих предков времен царя Алексея Михайловича и патриарха Иосифа; за 200 лет внешний быт русских людей немало изменился, и эти изменения к вере православной не имеют отношения (наприм. о покрое платья нигде не говорится в Священном Писании). Что касается до принятия за начало нового года первого января, а не первого сентября, – то это изменение имеет характер и более гражданский, чем церковный; начало нового лета с сентября установлено было язычником Кесарем Августом, распространилось, сему распространившемуся обычаю стала следовать и Церковь применительно к тогдашним обстоятельствам; при изменившихся обстоятельствах ради удобства (по соглашению с другими народами) началом нового лета стали почитать первое января; церковь в этом не может видеть что-либо еретическое и даже грешное: сим обычаем не нарушаются догматы веры, законоположения о христианской нравственности и церковные правила¹⁸⁹.

Общество беспоповцев не составляет Церкви Христовой. – Во-первых, в Церкви Христовой должно быть священство, так как без священства нет христианства (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2, ст. 1, 2¹⁹⁰, стр. 58) и спасения; посему и священство в Церкви пребудет вечно (там же ст. 3)¹⁹¹; вопреки этому в беспоповщинском обществе священства нет. Во-вторых в Церкви Христовой должно быть семь таинств; без них нет спасения (Выписки Озерского; част. 1, отд. 3, ст. 1, стр. 155)¹⁹²; беспоповцы же семи таинств не имеют. В-третьих, в Церкви Христовой должна быть православная вера; беспоповцы же искажают правую веру: учат, что церковь не вечна в своем устройстве и одоленна (Выписки Озерского; част. 1, отд. 1, ст. 3, стр. 16)¹⁹³, отрицают вечность священства и таинств; ложно учат они о возможности прекращения священства при антихристе (Выписки Озерского, част 1, отд. 3, стат. 1 и 2, стр. 155¹⁹⁴), о возможности спасения без причащения Тела и Крови Христовой (там же ст. 3¹⁹⁵), без священства и таинств вообще, что утверждать свойственно еретикам (там же ст. 7, стр. 220); они ложно мудрствуют об антихристе и проч. Далее, порядок религиозной жизни общества беспоповцев не похож на устройство Церкви Христовой, а на жизнь еретического самочинного сборища: управляют беспоповцами и нерукоположенные и неуполномоченные восхитители власти (Выписки Озерского; част. 1, отд. 4, ст. 3 и 4, стр. 238, 247), преступно священнодействующиe (Выписки Озерского; част. 1, отд. 4, ст. 5; отд. 3, стат. 5, стр. 255) в неосвященных храмах (там же отд. 4, ст. 3), богослужение их странно, непохоже на древнерусское: совершается не по уставу, с пропусками и без литургии. По всему сему можно видеть, что общество беспоповцев не составляет Церкви Христовой, не есть собрание истинно верующих в Христа христиан, а самочинное сборище сo всеми признаками еретического сонмища. (Выписки Озерского; част. 1, отд. 4, все статьи); а если они не суть в церкви, то лишены надежды на спасение (Выписки Озерского; ч. 1, отд. 1, ст. 1, 2, 4) и невозможность достижения спасения для них еще усиливается тем, что они похуляют истиную Церковь Христову, ее таинства, священство, веру, обряды, учреждения. Если беспоповцы будут бессильны доказать, что они – Церковь Христова, то в таком случае безответны они перед православными; все их рассуждения о других предметах становятся излишними. Вот почему и было сделано беспоповщинскими учителями и наставниками¹⁹⁶ много попыток доказать, что беспоповщинское общество – Церковь Христова. Все эти попытки бесплодны: доказательства оказались измышлениями, бессильными оправдать беспоповство и беспоповцев. На измышления эти было потрачено беспоповцами не мало старания, измышлений таких много, они разнообразны, замысловаты и лукавы, но по существу ничтожны¹⁹⁷. Так, например, беспоповцы¹⁹⁸, вопреки ясному определению смысла слова „Церковь“ в Большом Катехизисе (л. 121), стараются придать этому слову иное (говорят, что Церковь есть учение веры, исповедание веры, сами христиане, жизнь и дела и проч.). Они ложно и еретически богословствуют об одоленности Церкви¹⁹⁹ антихристом, грeхами, патриархом Никоном и никонианами, о падении всего священства²⁰⁰, о неисполнении божественных обетований²⁰¹, о всеобщем священстве, о Мелхиседековом священстве, о скрытом священстве и т. п. Беспоповцы самовольно, а не по разуму св. отцов перетолковывают и извращают смысл слов св. Писания (Мф.5:13; Мр.13:24–25; Лк. 22:30; Мф.18:20); приписывают святым отцам неблагочестивое учение, ложно изъясняя их отрывочные, неясные, случайные изречения, не обращая внимания на места из сочинений этих же отцов с ясным учением о Церкви и, конечно, вполне православным (изречения и места из сочинений Св. Ипполита, Ефрема Сирина, Афанасия Великого, Иоанна Златoycтогo, Максима Исповедника и друг.). Так же они поступают и с изречениями старопечатных благочестивых, изданных при всероссийских патриархах до патриаршества Никона книг, хотя в тех же книгах есть свидетельства о противном. Беспоповцы намеренно извращают смысл исторических событий, приписывая Церкви вселенской то, что случалось с церквями поместными и им свойственно (напр. пребывание без священников, богослужения и таинств во времена гонений); вопреки ясным свидетельствам²⁰² древних благочестивых книг они измыслили, якобы Церковь Христова от дня вознесения Христова и до дня пятидесятницы пребывала без священства и таинств, и нерассудительно уподобляют свое состояние – состоянию церкви времен апостольских. Наконец они говорят о недостоинстве наших православных пастырей, забывая, что речь не о том, каковы наши пастыри, а о том, почему у них, беспоповцев, в их именуемой Христовой церкви, нет никаких пастырей. (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2, ст. 14)²⁰³.

Будучи бессильны, как бы то ни было, оправдать свое странное состояние беспоповцы говорят, что теперь время царствования антихриста: он воцарился в великороссийской церкви, истребил в Христовой церкви священство и таинства, изменил ее жизнь. Не говоря о том, что Церковь Христова неодоленна никем (а следовательно и антихристом), что ее устройство (священство и таинства) неизменно и вечно²⁰⁴ – нужно сказать, учение беспоповцев об антихристе неправильно: он еще не приходил в мир, и царствование его еще не наступало.– Истинное учение об антихристе следующее.

Хотя антихристами называются все враги Христа вообще, но собственно антихрист один, – это именно тот жесточайший враг и противник Спасителя Иисуса Христа, который появится в мире и церкви перед вторым пришествием Христовым и кончиной мира²⁰⁵. Он будет человек, по происхождению еврей, из колена Данова (от Васана), не царского рода; мать его будет девица еврейского рода, блудница; при рождении он по еврейскому обычаю будет обрезан. (Выписки Озерского; част. 1, отд. 6, стат. 4, стр. 412)²⁰⁶. Произойдя от иудеев, он и придет к ожидающим Мессию иудеям или евреям; будет ими принят, восстановит их царство, среди их воцарится во Иерусалиме (Выписки Озерского; част. 1, отд, 6, стат. 3, стр. 402)²⁰⁷. Сначала антихрист будет тих, смирен, уподобляясь Христу, а впоследствии явится лютым, суровым. Он будет проповедывать учение о едином Боге, себя станет называть Богом и Мессией, паче Бога возвеличится, будет требовать себе божеского поклонения; проповедуя единобожиe, он станет отрицать святую Троицу и крещение во имя Ее. (Выписки Озерского; част. 1, отд. 6, стат. 8, стр. 426)²⁰⁸. Будет полагать антихрист на своих последователей свою печать – какой-то таинственный знак (начертание), знак, имени антихриста, – число 666, полагаться будет этот знак на челах и на десных руках (Откр.13:16–18); при сем имеющие печать на челах и десных руках не будут иметь возможности осенять себя страшным для диавола спасительным крестным знамением (Выписки Озерского; част. 4, отд. 6, стат. 6, стр. 421, 431)²⁰⁹. Основавши свое царство, антихрист будет творить чудеса и знамения многочисленные и разнообразные, но мечтательные и ложные, волхвованием и чародейством (Выписки Озерского; ч. 1, отд. 6, ст. 10 и 7 стр. 433, 423)²¹⁰; деяния его будут велики: он царей победит и прельстит… Вся его деятельность, однако, будет законопреступная; при нем пороки и развращение людей дойдут до крайности; состояниe poдa человеческого в это время будет ужасное – “скорбь велия” – время брани, язв, глада, гонений, мучений, страданий... (Выписки Озерского; част. 1, отд. 6, стат. 5, стр. 420); одни из христиан поклонятся антихристу и царствия Божия не наследуют; другие же останутся верны Господу и явятся мучениками славнейшими первых умчеников (там же). “Скорбь велия” будет во всем мире и власть антихриста тоже; время царствования антихриста будет продолжаться три с половиной года (три лета и месяц шесть, сорок два месяца, тысяча двести шестьдесят дней). (Выписки Озерского; ч. 1, отд. 6, ст. 11, стр. 436)²¹¹. Кончатся дела антихриста тем, что он будет убиен духом уст Господних и после сего абиe настанет второе пришествие Господне. Прежде пришествия антихриста в мир явятся его предтечи – обличители: «взятые живыми на небо и хранимые» в селениях небесных праотец Енох и пророк Илия, а по некоторым данным, вместе с ними приидет и апостол Иоанн Бoгocлoв (Выписки Озерс. ч. 1, отд. 6, ст. 1, стр. 377)²¹²,» своей проповедью они будут обличать антихриста и утверждать православных христиан в вере; они будут творить чудеса; их убьет антихрист; трупы их будут брошены без погребения. Признаки пришествия антихриста будут настолько ясны, что только беспечно живущие не узнают его пришествия (Выписки Озерского; част. 1, отд. 6, стат. 12, стр. 439), истинно же живущие спасающиеся будут до второго пришествия Христова (там же, ст. 13, стр. 443), тяжело будет их положениe, испытают они “лютое гонение и велиe мучение“ (Бол. Катех. л. 102; Соборник л. 132), должны будут скрываться, но непродолжительно будет владычество антихриста и поклонников его: скоро семь ангелов излиют семь фиалов ярости Божией на землю, на море, на реки и источники водные, на престол зверин, на реку велику Евфрат и на воздух, поражая царство антихристово и его слуг... (Откр. гл. 16; Соборник, листы 131–134. – Совершенно ложны воззрения на антихриста у раскольников-беспоповцев. Если святые отцы на основании Священного Писания говорили, что антихрист будет “человек некий”, а не сам диавол, если они приписывали ему телесные и духовные качества, свойственные человеку действия, – описывали обстоятельства его жизни, – то ложно вопреки всему сему говорить, что антихрист – диавол, ереси, отступление и т. п. Равным образом своеволием будет толкование, что антихрист придет не к чувственным иудеям, а к нечестивцам²¹³; сказано ясно, что он придет “к жидам“, «, “к еврейскому роду”, “в Иерусалиме”, при чем упоминается и ожидание иудеями Мессии, и „храм Соломонов”... Учение антихриста, по описанию св. отцов, не то, какое ему приписывают беспоповцы²¹⁴ и печать антихристова, – как она изображена в Апокалипсисе и у святых отцов, – не похожа нисколько на то, в чем ее видят беспоповцы (в двуперстии, четырехконечном кресте и проч.). Знамения, чудеса, мучительства антихриста, бедствия при нем, развращенность людей, небывалые до него и при нем только сущие явления описаны в старопечатных книгах настолько определенно, ясно и точно, что пeрeтолковать все эти описания в иносказательном смысле невозможно²¹⁵. Так же невозможно без противоречия точнейшим указаниям о продолжительности царствования антихриста понимание трех с половиной лет в смысле неопределенного времени, – периода более, чем в 200 лет, как толкуют беспоповцы. Предтеч антихриста (Еноха, Илию и Иоанна Богослова) нельзя понимать в смысле “ревнителей благочестия», „законов”, “писания” и проч., а нужно понимать именно в смысле известных в священной историй личностей. – Если эти личности не являлись, – не являлся, следовательно, и антихрист; действительно, подобного ему человеческого существа еще не бывало в мире; антихристова учения никто не проповедует; печатей его не полагали и не полагают; чудных и страшных дел, имеющих быть при антихристе пред кончиною мира и вторым пришествием Господним, не совершается; “велией скорби” нет; последние три с половиной года не представляют собой ничего особенно странного и страшного сравнительно с предыдущими годами... Несомненно, что антихрист не царствовал в мире и не царствует, он еще не приходил, нет и признаков близкого его пришествия. Когда он явится, – неизвестно. А если раскольники мудрствовали о явлении его “в восьмом веке” и 1666-м году, то мудрствовали произвольно и несогласно с церковным учением²¹⁶.

Если бы даже и было правильно учение беспоповцев о пришествии в мир и царствовании антихриста, то и тогда оно не служило бы им оправданием их современного состояния; если бы антихрист и действительно царствовал в мире, – Церковь Христова не изменила бы своего от начала ее существования богодарованного ей устройства; правая вера, три чина священства, таинства в ней не прекратятся до конца мира, а следовательно они будут существовать и при царствовании антихриста. Церковь и вера православная пребудут до скончания века (Выписки Озерского; част. 1, отд. 1, ст. 3, стр. 16)²¹⁷; до скончания же века пребудут и три чина священства, ибо без них церковь существовать не может (Выписки. Озерского; ч. 1, отд. 2, ст. 3, стр. 74)²¹⁸; до второго пришествия, до мирского конца пребудут и таинства, ибо без них, как и без священства, церковь быть не может (Bыписки Озерского; част. 1, отд. 3, ст. 1, стр. 155)²¹⁹, пребудут все семь таинств, а особенно таинство св. причащения, о чем в писаниях отеческих есть нарочитые указания (Выписки Озерского; част. 1, отд. 3, ст. 2. стр. 169)²²⁰. Мысль о том, что таинства и священство не пребудут в церкви Христовой до второго пришествия Христова – мысль еретическая (Выписки Озерскогo; част. 1, отд. 3, ст. 7, стр. 220), и только еретики могут заменять таинства и священство действиями лиц, не уполномоченных на совершение их (Выписки Озерского; част. 1, отд. 4, ст. 3, 4, 5; стр. 238, 247, 255). И, действительно, Священное Писание, как оно толкуется святыми отцами, нам открыло о том, что при антихристе будет существовать священство, а следовательно и таинства. Так прежде всего церковь истинная убежит от антихриста в пустыню, при чем в ней будут и „избранные“ „верховнейшие“ т. е. священный чин; а где священство будет, – там и все тайны и сам Христос будет пребывать (Откр.12:6, 14:16, 20. в толковании св. Андрея Кесарийского; сравн. Мф. зач. 116); но известно из Писания еще, что не только в горах и вертепах в бегстве будуть спасающиeся при втором пришествии Христовом, а и в селениях живущие богато (Лк. зач. 87 толков. в Благовестнике); они тем более будут иметь возможности пользоваться таинствами от священников и епископов²²¹. – Напрасно раскольники-беспоповцы произвольным толкованием Писания стараются доказать противное: указываемые ими места ветхозаветных пророческих книг (Даниила, Исайи, Осии, Амоса и друг. пророков), по святоотеческому толкованию, говорят не о прекращении новозаветного священства и новозаветной жертвы, а о ветхозаветных жертве и священстве. (Выписки Озерскогo; ч. 1. прибавление стат. 3, стр. 458). Если же беспоповцы ссылаются на различные места старопечатных книг (слова Ипполита в Соборнике, слова св. Ефрема Сирина в его книге, слова книги Кирилловой), то они опускают из виду то, что не только в других старопечатных книгах, но в книгах тех же, на изречения которых они указывают, есть места с противоположными показаниями (даже, наприм., в том же слове Ипполитовом, у св. Ефрема Сирина и т. д.); помимо того, если надлежащим образом пояснить не вполне определенные выражения книг, указываемые беспоповцами, то окажется, что они во многом имеют не тот смысл, какой им хотят придать беспоповцы²²².

Не имея священных лиц, бeспопoвцы не имеют законных совершителей таинств: тайны могут строить только лица священного сана, к тому свыше уполномоченные (Бол. Катех. л. 358); восхищать их права не может никто под страхом гнева Божия (Кормч., л. 30); посему совершение таинств мирянами не может быть допускаемо и свойственно только еретикам, дерзающим восхищать недарованное им (Выписки Озерского; част. 1, отд. 4, стат. 3. стр. 238).

Если и дозволяется правилами церкви мирянину иногда и совершать крещениe²²³, то в случаях крайней нужды²²⁴, и эта нужда может быть только в исключительных случаях с частными лицами, а не со всей Церковью; со всей церковью такой нужды никогда не может приключиться, и делающееся по исключению никогда не может стать в церкви правилом²²⁵. Так, например, еретическое крещение, если оно было совершено правильно по виду, приемлется церковью, признается истинным в том случае, когда еретик обращается к церкви (Толк. Апостол; 1Кор.11 гл. зач. 150; л. 458 об. в Выписках Озерского, ч. 1, отд. 1, ст. 2 стр. 13). Но это не значит, чтобы еретическое крещение заменило истинное крещение в церкви; подобное нужно сказать и о крещении мирянами в случаях нуждных. У беспоповцев же крещение всегда совершают миряне, и кроме них некому совершать его. Беспоповцы говорят, что это делается по нужде, но такой нужды в церкви вселенской быть не может; это забывают беспоповцы, а также и следующее: истинное крещение во имя св. Троицы может совершить в известном случае мирянин, даже “не зело доблий (в нравственном отношении) муж» (Златоуст) „точию бы христианин был яве, а не еретик (Григорий Богослов); но такое крещение по уставу церковному требует „навершения” (дополнения) от лиц священного сана²²⁶. Посему и говорится (в учительном евангелии): «аще непосвященные венчают, службы творят, – тогда их венцы – не венцы и крещение не крещениe: понеже единым священником Бог власть сию дарова и строение святых тайн вручи“. И только в одном случае крещение мирянином может совершиться и быть истинным без участия лица священного сана: „аще умрет крестивыйся прежде нежели постигнути священнику, божественная благодать совершает его“ (Потребник). Вот почему неимущие священного сана лица крестили только по особому полномочию Божию; так, например, апостолам, не имущим священства, повелел крестить Христос, – диакон Филипп и Анания крестили (первый – скопца, второй – Апостола Павла) по особому полномочию божественному (Кормч. л. 30, правило 2-е всех апостол; Потребник Иоасаф. в Номокан. лист. 65); имеющие правильное понятие о деле христиане из мирян отказывались совершать крещениe (Пролог 8-го августа в слове o Феодоре Жидовине), не считая себя имеющими права на это. Из всего этого следует, что совершаемое у беспоповцев простецами-мирянами крещение незаконно, и они, беспоповцы, истинного крещения не имеют²²⁷.

Не имея св. крещения у себя, беспоповцы дерзают обвинять православную церковь в принятии ею еретического крещения по по воду того, что православная церковь не перекрещивает приходящих к ней еретиков, например, латинян²²⁸. Но православная церковь поступает так согласно с правилами церковными. В правилах церковных в виду того, что истинное крещение не должно быть повторяемо (Бол. Кат. лист. 132, 367), установлены различия между еретиками и соответственно сему различные чиноприемы при обращений еретиков к церкви. Правила апостольские 46 и 47 не требует обязательного перекрещивания всех еретиков, так как в правилах церковных последующего времени мы находим постановления о перекрещиваний только некоторых из еретиков (8 прав. 1 Всел. соб., 7 прав. 2 Всел. соб.; 95 прав. 6 Всел. собора; 7. прав. Лаод. соб. и друг.); даже более того: касательно одних и тех же еретиков были в правилах данные несогласные друг с другом (Правил. Василия Велик. 1 и 47; 94 прав. 6 Всел. соб. и толкование его; так же в Кормчей листы 636 и 606 о различной практике в древнехристианской церкви касательно принятия еретиков). Очевидно, по смыслу церковных постановлений следует делать различие между еретиками, из которых крещение одних церковь, – при обращении их к ней, – может признать истинным, а крещение других таковым признать не может. Именно: еретики, верующие в троичность лиц во Едином Боге и во имя ее совершающие крещение в три погружения (или обливания) в воду, признаются по виду правильно совершающими крещение и, если приходят к Церкви, она признает совершенное крещение в ереси теперь спасительным. Таковы еретики-латины²²⁹. Их в древнегреческой церкви, православных древнеславянских и церкви древней русской принимали без перекрещивания (Выписки Озерского, част. 2 отд. 5, стат. 2, стр. 407). Если же раскольники укажу, на „Соборное изложение патриарха Филарета“ (в Потребниках), то оно несогласно с древнецерковными постановлениями о крещении еретиков, было постановлено по обстоятельствам времени и на время в русской церкви, могло быть отменено последующими постановлениями, как и было на деле (собор 1667 г.). – Все такого рода сложные вопросы могут быть решаемы только законной церковной властью, и эта власть по своему усмотрению, на основании соображений об обстоятельствах места и времени, решает их то так, то иначе; решение известного времени для современников обязательно.

Беспоповцы дозволяють совершение таинства покаяния мирянину и исповедь перед мирянином считают спасительным таинством, очищающим от согрешений. Но в данном случае они впадают в великое и опасное заблуждение: мирянин не имеет власти прощать и разрешать кающихся, а потому горе не исповедающимся у священников (Выписки Озерского, част. 1, отд. 3, стат. 5 стр. 205); исповедь перед мирянином не есть таинство, ибо разрешения грехов не подает (Бол. Кат. л. 390; Мал. Кат. л. 36). Эта исповедь – доброе дело; исповедующемуся можно при исповедании мирянину своих грехов получить от него совет, научение, можно облегчить свою смятенную грехами душу, но и только; избавиться же от грехов таким исповеданием нельзя: мирянин не может простить греха, если бы дерзнул – пусть да знает, что это свойственно еретикам (Выписки Озерского; част. 1, отд. 4, 4 ст. 5, стр. 255), что он и себя погубил и исповедовавшиеся у него не исповеданы суть. Не получают прощения грехов и те из беспоповцев, которые исповедуются перед иконой вместо священника²³⁰ – Итак беспоповцы таинства покаяния не имеют; от своих грехов не очищаются; ложно уча о покаянии и незаконно совершая покаяние и перед мирянином (яко перед духовником); усугубляют они свои грехи, обремененные же множеством грехов не могут иметь надежды на спасение. Осуждөния достойны они, ложно измышляющие оправдания себе: вопреки ясному толкованию слов апостола Иакова (в зач. 57; 1:16) в Малом Катехизисе (л. 36) они толкуют эти слова превратно в смысле разрешения грехов мирянином без священника; они, не обращая внимания на многие ясные указания старопечатных книг, указывают на немногие, темные, требующие пояснения места Номоканона в Потребнике, слова бл. Феофилакта, Симеона Солунскогo; – изъясняют эти места они неправильно и несогласно с другими местами у тех же писателей; ложно ссылаются они на примеры из житий святых, на сказания и поучения святых отцов, опуская сказания, поучения и события с противоположным их мыслям значением. Все таковые лукавые измышления цели не достигают²³¹.

Раскольники-беспоповцы не имеют святого причащения Тела и Крови Христовых – одного из самых важных богодарованных спасительных для души средств. Господь Сам совершил и установил это таинство, завещал творить его в воспоминание Своего дела искупления людей, повелел всем приступать к нему для наследования вечнoго живота и спасения (Ин. зач. 23; 6:51, 53–54). Посему несомненно, что кто не причащается Тела и Крови Христовых, тот не может спастись, тот еретик, враг Божий, бесом друг (Выписки Озерского, ч. 1, отд. 3, ст. 3)²³². При у таком значении таинства св. причащения очевидно, что оно будет продолжаться и существовать в церкви до конца ее, до конца мира, до второго пришествия Господня. (Выписки Озерского; част. 1, отд. 3, ст. 2)²³³. Беспоповцы, не имея таинства причащения и лишенные таким образом спасительного средства, не могут иметь надежды на спасение; неимение ими таинства причащения – ясный знак того, что они не суть истинные христиане. А они еще, уподобляясь еретикам-протестантам, измышляют, что возможно спастись не приступая к таинству причащения... Измышления их ложны²³⁴. Так ссылаются они на нуждные времена, на неудовлетворимую нужду в причащении при желании его; но таковых обстоятельств во всей Христовой Церкви быть не может; с частными людьми и обществами могут быть такие обстоятельства, что они могут лишиться возможности причащения, но со всей Церковью Христовой подобного случая быть не может. Если некоторые из христиан и спасались без причащения, то немногие, при том в самых исключительных обстоятельствах жизни, да и в то время, когда другие причащались, а они, хотя всячески стремились – с теми не могли причаститься. y беспоповцев положение дел иное: никто из них никогда не причащается и не может причаститься ни при каких обстоятельствах; Еще более греха позволяют себе беспоповцы, когда ложно богословствуют об антихристе, перетoлковывают в смысле отрицания необходимости причащения некоторые не вполне ясные места святоотеческих писаний (бл. Феофилакта, св. Ипполита) и не обращают внимания на учение тех же отцов о необходимости причащения, об его вечности. Беспоповцы иногда сочиняют басни о возможности замены таинства причащения пречистых Тела и Крови Господних желанием причащения и даже (яко протестанты) добродетельной жизнью, молитвой, воздержанием и проч. Что касается до лукавых, беспоповских вопросов, как спасся без причащения благоразумный разбойник и погиб причастившийся Иуда, то изобретать таковые вопросы для отвержения учения Христова недостойно истинного христианина.

Среди беспоповцев есть бракоборцы и брачники: первые не имея таинства брака, проповедуют обязательное безбрачиe; вторые дозволяют совершать венчание брачущихся мирянину. И те и дpyгиe заблуждаются, не исполняя учения Христова. Без брака невозможно продолжение рода человеческого, невозможно существование церкви; при безбрачии восполнение рода человеческого делается возможным только путем блудного сожития, но святая церковь Христова не может от блуда только, а не от законного брака, иметь восполнение своих умирающих членов. Обязательное безбрачие открывает возможность существования блуда в широких размерах, ибо по слову Господню вместить безбрачия не все могут; действительно, в обществе беспоповцев блуд распространен и является как бы законным, дозволительным; мы не укоряем беспоповцев за их грехи против телесной чистоты, но обличаем их ложное учение, христианской церкви не свойственное²³⁵. Итак: пока на земле будет смерть, – будет и брак, а будет брак, должно быть и таинство брака в церкви. Что касается до брака, совершаемого у брачников-беспоповцев мирянином, то этот брак не есть таинство брака; для христианина законный брак тот, который освящен и церковью через законного совершителя таинства брака, через священника, священнодействующего по воле епископа (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2, стат. 15, стр. 148)²³⁶; в сем благословении священническом, а не в согласии брачующихся, заключается сила брака (Мал. Кат. л. 37 об.). Посему совершенное мирянином венчание силы таинства брака не имеет, и самый союз брачующихся, является незаконным в церковном отношении, сожительством²³⁷.

Беспоповцы не имеют, да и не считают нужным иметь таинства миропомазания и елеопомазания. Они тяжко согрешают, проповедуя ненужность этих таинств, и, не имея их, лишают себя благодатных средств ко спасению; Святым духом всяка душа живится, а беспоповцы не имеют миропомазания – таинства, подающего дары св. Духа, укрепляющие и возвращающие в жизни духовной, – „таинства великого, еже есть печать Святаго Духа” (кн. o вер. л. 245), – таинства, “разлучающаго начертанных или печатленных от прочих человек“ (Бол. Кат. л. 357 об.). Беспоповцы забывают, что без мирoпомазания, крещение несовершенно есть (книг. о вер. л. 245), без него христианином не можно быть (Бол. Кат. л. 376) и христианин от него получает название христианина (Бол. Кат. л. 2. об). Неблагочестиво мудрствуют беспоповцы o возможности якобы замены миропомазания добрыми делами, ибо добрые дела без помощи благодати Св. Духа творить нельзя, а следовательно ими заменять благодать Св. Духа немыслимо. Не оправдывают беспоповцев и ссылки на примеры спасения мучеников без пользования таинством миропомазания: это были исключительные случаи и обстоятельства в церковной жизни; в таких обстоятельствах мученики иногда спасались и без крещения²³⁸. Неблагочестиво поступают беспоповцы, пренебрегая таинством елеопомазания: его установиль Господь и апостолы (Бол. Кат. л. 393, Апостол. Зач. 57, Иак.1:15). В нем “болящим... всех грехов по исповедании оставших, отпущение приемлют и в лютых недуга тяжестех и страхованиях облегчение и отраду восприемлют, яко да благоденственнее от мира сего изыдут или удобнее и скорее... здрави будут“ (Бол. Кат. л. 392. и об.). Беспоповцы, не имея таинства покаяния, должны быть обременены гpехами и пред смертью они лишены возможности очиститься от них, а быть может и избавиться до времени от болезней, посредством таинства елеопомазания²³⁹. – В обществе беспоповцев не совершается таинства священства или хиротонии, которого “образ... есть возложение рук епископских на главе приемлющего священство; совершение же учиненная тому молитва, юже епископ единой с возложением рук над главой освящающегося глаголет; еже есть “божественная благодать“ и проч. (Мал. Кат. л. 35 об.). „Руковозложөния же силы никтоже имать точию епископове“ (Мал. Кат.). Рукоположенные епископами с молитвой и тем освященные, снабженные полномочиями и особой благодатью Св. Духа, лица необходимы в церкви “правления ради церковного и строения́ святых божественных таин” (Бол. Kат. л. 356 об.); ради церковного преподавания учения Христова (Мал. Кат. л. 34 об. 36); посему-то без священничества, т. е. лиц посвященных в таинстве хиротонии, спастись нельзя (Бол. Кат. л. 359 oб.). У беспоповцев учат, священнодействуют и заведуют церковным управлением миряне. Последних на их церковные действия никто не уполномочивает, благодати Св. Духа на эти действия они не получают, а по церковным правилам учить, священнодействовать и управлять в церкви могут только лица посвященные и получившие власть преемственно от Христа через апостолов и епископов²⁴⁰; восхищение этой власти свойственно только еретикам²⁴¹. Беспоповцы действительно и подобны еретикам-протестантам, вождь которых Лютер “святительский руковозложенный чин... отрину и... от простых мужей рукополагатися им устави, детским играниям небесная образования и ангельскую службу уподоби, паче же наруга“. (Кирилл. книг. л. 264). Не имея законных совершителей тайн, учителей и руководителей в христианской жизни, – беспоповцы не получают подаваемой в святых таинствах спасительной божественной благодати, не могут право веровать, лишены возможности проводить жизнь под руководством ко спасению; посему им нечего и помышлять о спасении.

Поповщинские общества – беглопoпoвцы и поповцы, приемлющие австрийское священство, – тесно связаны между собою своей историей, ибо поповцы по австрийскому священству произошли от беглопоповцев и леть пятьдесят тому, назад были беглопоповцами же; посему то, что служит к обличению беглопоповцев, относится и к поповцам по австрийскому священству. Беглопоповцы не составляют церкви Христовой: они не имеют трех чинов священства, ибо у них нет епископа и священники незаконные; они не имеют семи таинств, ибо в их обществе не совершаются таинства священства и миропомазания; они не имеют правоӣ веры: ложно учат о благодати Св. Духа, о церкви, священстве и проч. Не имея епископа, беглопоповцы забывают, что без епископа нет христианства и порядка в церковной жизни. (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2, стат. 1, 4, 5, 6, стр. 58, 81, 85, 90), без него не могут совершаться священнодействия (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2, стат. 8)²⁴²; к епископам относятся Христовы слова об особых полномочиях избранных в церкви лиц к управлению церковному (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2, ст. 10)²⁴³. Если у беглопоповцев священники, сбегшие от своих епископов, священнодействуют без воли епископа, то надлежит помнить, что таковые священники незаконны и священнодействия их неспасительны: пресвитеры, бежавшие от своих епископов, приносят проклятие приемлющим их и не могут правильно совершить ни одного таинства (Выписки Озерского; част. 1, отд. 3, ст. 4, стр. 200)²⁴⁴, они согрешают так же, как нерукоположенные восхитители власти священнодействия (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2, стат. 13, стр. 126)²⁴⁵, служащие диаволу (там же стат. 11 и 12, стр. 124), священнодействующие незаконно (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2, ст. 8, стр. 94) и тем более в неузаконенных местах для богослужения (там же стат. 7 и 9, стр. 90 и 117); по всем этим действиям они уподобляются достойным проклятия еретикам (Выписки Озерского; част. 1, отд. 4, ст. 4, стр. 247)²⁴⁶. Не имея епископа, беглопоповцы не имеют таинства священства; в их обществе со времен отделения их от церкви не совершалось хиротонии, не бывало „возложения рук епископских на главе приемлющего священство“, не читалось “учиненная тому молитва, юже епископ единою с возложением рук над главою освящающагося глаголет, еже есть: божественная благодать и прочая“ (Мал. Кат. л. 35 об.); не имеют они и таинства миропомазания: без епископа у них некому было освятить мир, помазание же елеем (яко бы смешанным с миром) не заменит мира; такое неимение семи тайн прямо противно учению древнехристианской и древнерусской церкви о том, что семь тайн необходимы для спасения (Выписки Озерского; част. 1, отд. 3, ст. 1, стр. 155). Беглопоповцы неправославно учат о благодати Св. Духа и священных таинствах. Они учат, что в Христовой церкви (т. е. их обществе) оскудела благодать Св. Духа на пoставление епископов и священников; но в истинно Христовой церкви подобного обстоятельства быть не может: эта церковь тем и отличается от ложно именующих себя ее именем человеческих обществ, что в ней действует Дух Святой, вне же ее Св. Духа быть не может (Кирилл. книг. л. 505) и eгo нет между сонмищами еретическими (Толков. Апост. 1Кор.11, Зач. 150. л. 548). Посему никогда не случится так, чтобы истинная Христова церковь заимствовалась священством от еретиков, чтобы в ней оскудели благодатные дары, и она лишилась источника освящения. Неправо мудрствуют беглопоповцы об одоленности и изменении церкви (Выписки Озерского; част. 1, отд. 1, ст. 3, стр. 14), o прекращении епископства в ней (Выписки Озерского; част. 1, отд. 2, ст. 3, стр. 74); немало содержат они и иных неправославных мудрствований. Так они стараются оправдать свое состояние учением о возможности замены епископского сана непрерывным существованием бегствующего иерейства; но пресвитерский сан, как не имеющий полноты благодатных даров сана епископского, не может заменить собой последнего, при замене нарушаются и разрушаются все церковные учреждения и порядки. Не оправдывают беглопоповцев и ссылки их на примеры временного неимения епископов некоторыми поместными церквями: то, что может случиться с церквями частными, неприложимо к церкви вселенской. Странным и необычным в христианской церкви следует назвать чиноприем беглых попов; без воли и вопрошения епископа (6-е прав. Карф. соб. в толковании Кормчей сравн. с 7 прав. Карф. соб.) совершается такое важное действие, как принятие приходящего от еретиков в сущем сане с разрешением ему священнодействия и, что особенно важно, делается это для восполнения оскудевшего священства в Христовой церкви (так называют себя беглопоповцы). Напрасно свои странные деӣствия беглопоповцы пытаются оправдать ссылками на 69 правило Карфагенского собора и 8-е правило первого Вселенского собора: они искажают смысл этих правил. Из последних видно, что церковь может признать истинной хиротонию некоторых еретиков, если посвященные ими обращаются к церкви (так признается истинным и крещение еретическое), может признать в том случае, если найдет это по обстоятельствам нужны и удобным; раскольники же поповцы толкуют произвольно правила в том смысле, что лишившейся благодати Св. Духа церкви Христовой для восполнения оскудевшего священства можно принимать к себе священников из еретиков, если они пожелают из ереси перейти в православие; и таким заимствованием, по толкованию поповцев, можно заменить таинство священства. Ложность толкования очевидна; правило составлено вовсе не для того, чтобы дать и указать церкви источник благодатных даров, текущий от еретиков. Не оправдывает беглопоповцев и 15 правило Первовторого собора: в нем говорится об отделении православных священников от епископов-еретиков, а не о переходе еретиков в православие, как это бывало, когда беглые попы (т. е. еретики с точки зрения поповцев) переходили в раскол (в православие с точки зрения поповцев). Не достигают своей цели ссылки беглопоповцев на различные примеры, где лица, рукоположенные в священные степени еретиками, прежде осуждения последних церковью, принимались в сущем сане по отречении от ереси: обстоятельства дела в этом случае иные, чем у беглопоповцев. Итак, беглопоповцы не составляют церкви Христовой; в том же повинны поповцы по австрийскому священству, бывшие до 1846 года беглопоповцами²⁴⁷.

Общество поповцев, приемлющих австрийское священство, по внешнему виду подобно истинной Христовой церкви, ибо в нем имеются три степени священства, совершаются священнодействия по подобию семи церковных таинств²⁴⁸; но это не значит, чтобы общество поповцев по австрийскому священству было действительно церковью Христовой. Общество это стало иметь вид Христовой церкви недавно – только с 1846 года, со времени перехода к раскольникам-поповцам православного греческого митрополита Амвросия; до сего же времени эти поповцы были беглопоповцами и со времени патриарха Никона, или с 1667 года, не имели у себя епископов. Являются вопросы: „возможно ли в церкви Христовой прекращение епископства в течение 180 лет (с 1667 года и по 1846 год)? возможно ли существование церкви в течение этого периода времени без епископов с одними священниками? возможно ли по истечении стольких лет опять появление прекратившегося епископства?“ На эти вопросы поповцы по австрийскому священству бессильны дать объяснения и ответы: им приходится или делать произвольные толкования Священного Писания, или же проповедовать неправославное учение о церкви, благодати, священстве. Церковь, по Писанию, не постраждет изменения, врата адовы (гонители, еретики, грехи) не одолеют ее по обетованию Господню; обетования Господни неложны (Выписки Озерского; част. 1, отд. 5, ст. 1, стр. 343), – следовательно нельзя говорить о возможности изменения церковного устройства ради людских грехов. Уничтожение в церкви епископства равняется разорению всех учреждений церковной жизни, последняя становится невозможной: все церковные правила предполагают существование епископов и их деятельность; если бы, далее, епископов не было 180 лет, то со смертью последних, поставленных последними епископами, священников, прекратилось бы вовсе и священство в церкви; если бы в церкви не оставалось ни одного епископа, священство не могло бы восстановиться вновь без какого-либо чуда, без особого нового нисшествия Св. Духа... Думать, что благодать Божия не сохранилась в Святой Христовой церкви, а была у еретиков, – значит еретичествовать, ибо в еретических сонмищах нет и быть не может действий Св. Духа в их священнодействиях (Толк. Апост. зач. 150, 1Кор. гл. 11, л. 548). Посему пришедший „от еретик“ митрополит (Амвросий) не мог восстановить прекратившееся священство в церкви Христовой (т. е. в обществе раскольников-поповцев). Правильность таких соображений ниспровергает все измышления, сделанные с целью оправдать австрийское священство раскольническими писателями и учителями прежнего времени и современными. Так указание на мнимое ветхозаветное прообразование падения и прекращения новозаветного священства в первой главе второй книги Маккавейской (2Макк.1:19–22) является произвольным и неправильным толкованием Св. Писания, ветхозаветных прообразов, при чем это ложное толкование соединено еще с неверным учением о благодати Божией и о восстановлении прекратившегося священства посредством странного чиноприема, произведенного священноиноком Иеронимом над митрополитом Амвросием. Изобретенные впоследствии поповщинскими богословами оправдания или отличаются неправославным образом мыслей (протестантским, беспоповским), или же в них изменяется истинное понятие о церкви Христовой, отрицается неложность божественных обетований и т. п. Начало австрийского священства в 1846 году – переход митрополита Амвросия от греческого патриарха к поповцам представляет собой много странного и необычного в истории церкви христианской; никогда в ней не бывало подобного случая: тайно ушедший от патриарха митрополит-“еретик“ приходит к неимeющим нигдe епископа “православным христианам“, на неизвeстном языкe отрицается от неизвестных ему ересей, исповeдует свои грeхи священнику (обратившемуся от ереси в православие), помазывается маслом, принимается в церковь в сущем сане епископа, поставляет единолично одного епископа, потом другого, священников и делается родоначальником нового, второго в церкви священства²⁴⁹, так как первое, начавшееся от Христа и апостолов, священство прекратилось при русском патриархе Hиконe. Если все это очень странно, то относительно всeх вообще действий митрополита Амвросия следует сказать, что они незаконны, несогласны с церковными правилами. Самовольный, тайный уход от православного патриарха по чувству личной обиды или ради денежных интересов, самовольное принятие епископской кафедры по предложению народа, учительство, священнодействие и управление в чужом пределе, принятые на себя за деньги обязательства; единоличное поставление епископов и проч. – все это дeйствия противозаконные, запрещаемые церковными правилами (34 прав. св. апостол., 35 прав. св. апост.,. 15 прав. первого Всел. соб., 13 и 16 прав. Ант. соб., 20 прав. шест. Всел. соб., 23 прав. Ант. соб., 29 прав. св. апост., 1 прав. св. апост., 4 прав. перв. Всел. соб. и друг.). Несмотря на это поповцы по австрийскому священству приняли Амвросия в сущем сане епископа митрополита. Где же митрополит Амвросий получил благодать священства? Не мог сообщить ему ее Иероним, принявший его через миропомазание. Если жө митрополит Амвросий получил благодать священства в церкви греческой, – как он мог получить ее там, если греческая церковь заражена, по мнению поповцев, сильными ересями, если она вeрует в „иного бога“, служит антихристу, как думают противоокружники? В царстве антихриста нет не только хиротонии, но и крещения истинного, – а митрополит Амвросий был принят без перекрещивания и в сущем сане... Если же, как говорят окружники, грекороссийская церковь вeрует в того же Бога, как и они окружники, если она в догматах не погрeшает, имeет истинные священство и тайны, то почему же они не соединяются с этой, имущей благодать Св. Духа, церковью²⁵⁰. И почему они, рассуждая так, отступили от учения первых расколоучителей, которые жестоко похуляли православную грекороссийскую церковь, обвиняли ее в искажении догматов, в заражении ересями антихристовыми, скверными почитали ее священство и таинства?... Из сказанного ясно, что общество поповцев по австрийскому священству (как и общество беглопоповцев) церкви Христовой не составляет, и члены этого общества, не будучи истинными христианами, не имеют надежды на спасение.

Из всего предшествовавшего вывод следует такой: все обвинения всяких раскольников-старообрядцев, – и беспоповцев и поповцев, взводимые ими на Православную Церковь неосновательны; сами же раскольники бессильны защитить себя от предъявлений православных; они не суть истинные христиане, существуют вне Церкви Христовой и не могут иметь надежды на спасение; предки их, заблуждаясь впали в тяжкий грех раскола церковного; а они держатся тех же заблуждений и остаются раскольниками. Главное заблуждение тех и других заключается в неправильном понимании того, что есть вера христианская; в понимании раскольников преданное Богом навеки учение христианской веры и богоучрежденный порядок христианской жизни в церкви не различаются от установлений самой Церкви, как христианского общества, – а эти установления были и могут быть в различные времена по обстоятельствам течения жизни различные; раскольниками смешаны неизменяемое божественное в церкви (догматы веры, таинства) с изменяемыми учреждениями и человеческим устроением церковным (богослужебные чины, обряды, церковные правила, обычаи) и даже с чисто земными, к вере никакого отношения не имеющими порядками и обычаями житейскими (бритье бороды, ношение платья и проч.). Относя все это к „вере“ и стоя за неизменность этой веры, раскольники отлучались от церкви, стали раскольниками; составили особое, именуемое ими ложно церковью, общество; они старались сохранить неизменным то, что считали верой, поставили в этом цель жизни и деятельности своего общества, но впали в многоразличные еретические новоизмышленные учения. За свое заблуждение и грех отделения от церкви они подлежат обличению и обличению непрестанному при всякой возможности. Это обличение составляет обязанность не только каждого пастыря православной Церкви и лица, носящего священный сан, но есть долг и православного мирянина. Все православные должны содействовать обращению заблудших братьев на путь истины и тем более, что заблуждения раскольников пагубны во многих отношениях. Заблуждения раскольнические приводят к гибели христианской души; они поддерживают мрак невежества, распространяемый ложными понятиями о Христианской вере; следствием этого невежества являются упадок нравственности и преступления; заблуждениями раскольническими вносятся в жизнь русского общества разделение, вражды, обособление, борьба, целость государственной жизни раскольниками нарушается, и правительству создаются излишние заботы, труды, расходы; правильное течение русской жизни и движение ее вперед по пути просвещения останавливается; вообще в русской общественно-государственной церковной и семейной жизни, расколом создается множество нежелательных явлений, как-то: разнообразные похуления распоряжений гражданской и духовной власти, порицания существующих и установившихся в жизни православных порядков, многократно резко выражавшаяся ненависть раскольников по отношению к православным, несочувствие во многих случаях общерусским интересам; взаимопомощь, союзы и разнообразная деятельность в России и за границей для борьбы с Православной Церковью; устная и письменная пропаганда раскола, смущение совести единоверцев, соблазны и совращение православных; сношения с внешними и внутренними врагами России и государственного порядка в ней; противогосударственное учение о царской власти; всяческая “борьба с антихристом“ честными и нечестными средствами; многократно оказанное сопротивление власти; гнусные последствия беспоповщинского безбрачия... и многое другое, что исчислять подробно излишне. – Что действительно раскол и раскольники таковы, это видно из истории раскола и современного его состояния, обзор коих и сделан ниже.

Русские раскольники-старообрядцы по своему происхождению представители чисто русского народа, люди русской крови, исконные члены русского государства. Таковы все они без исключения. И все они без исключения, в лице своих предков, некогда принадлежали вместе со всеми русскими людьми к Православной русской Церкви, исповедовали с ними одну и ту же православную веру, исповедовали долго – несколько столетий. Но потом не так давно они отделились от Православной церкви, измыслили свои не содержавшиеся древнерусской церковью религиозные учения, основали свои именуемые „церкви“ с небывалым дотоле на Руси мнимо-церковным устройством. Относясь враждебно к оставшимся верными древнерусской церкви русским людям, они крайне враждебно относились и относятся ко всему нерусскому, чужому, иноземному, считая себя истинно русскими. Общество таких выделившихся из русского народа русских людей по своим религиозным воззрениям, религиозной жизни не представляет чего-либо единого, целого; оно раздробилось на части, группы²⁵¹, – так называемые толки, согласия, секты; таких частей множество, они враждебны друг другу и существуют в настоящее время среди православных русских людей и подданных русского царя, занимая довольно странное положение. Из сказанного видно, что русский раскол старообрядчества есть уклонение русского человека из православия в иную веру, уклонение недавнее, явление чисто русского местного происхождения и характера, не имеющее прочности в своем существовании. Указанное уклонение не было какой-либо необходимостью для православной церкви и для уклонившихся; русская православная церковь могла существовать и без него; уклонившиеся, в своем отделении от церкви поступили самовольно, а не по нужде. Посему раскол в русской церкви есть явление болезненное, прискорбное, существующее по попущению Божию; он не представляет собой какого-либо богоустановленного учреждения в Церкви Христовой, а есть создание человеческое, последствие греховной деятельности людей, попущеной волей Божией. Посему появление его в русской церкви и объясняется условиями и обстоятельствами жизни русского народа в древнее время.

В жизни наших предков можно найти и указать немало неблагоприятных условий и явлений, которые объясняют, как постепенно создалось в русской церкви среди русских людей главное заблуждение раскольников. Когда при князе Владимире русские язычники приняли христианскую веру, большинство их сразу не могло понять, усвоить и приложить к жизни надлежащим образом христианского учения. Приобретенная в язычестве привычка видеть “веру” в различных обрядах (жертвоприношения, курения, поклонение идолам, пляски и проч. т. н.) заставила многих из русских людей и в христианстве почитать главным в вере обряды. Многие из русских людей в древнее время, будучи мало знакомы с учением об обязанностях христианина, считали достаточным для себя соблюдать только христианские обряды: стоять за богослужением в храме, приступать к таинствам, кланяться иконам, читать перед ними молитвы, в урочное время воздерживаться от пищи и проч. Привязанность к христианским обрядам, особенно привязанность искренняя, иначе набожность – чувство благочестивое и достойное одобрения, но только в том случае, если оно не доходить до крайности, не выходит за пределы благоразумия. У русских же людей древнего времени в нем была крайность: ради обрядов русские люди стали забывать Символ веры , заповеди Спасителя о любви к ближнему... Они заботились только о соблюдении обрядов, в них стали видеть всю веру.... Они забывали, что христианину нужно знать учение христианское для правильного исповедания веры и жизни по вере, что нужно христианину воспитывать свои мысли, чувства и желания в христианском духе, вести себя так, дабы уразумели все в христианине последователя Спасителя нашего Иисуса Христа, давшего ученикам Своим „заповедь новую” (Ин. зач. 46). Вера христианская состоит не в одних обрядах (обряды были у язычников и многочисленные), а и в высоком учении о Боге, мире, человеке, – в богодарованном законе или правилах деятельности, данных людям для исполнения и достижения сим спасения. Очевидно, у многих из наших предков был взгляд на веру односторонний, а так как они были преданы своей вере искренно, то эта односторонность взгляда выражалась очень резко; чем далее шло время, тем более это становилось заметным: забывая язычество, русские привязывались к обрядовой стороне христианской веры, дети наследовали взгляды своих отцов и утверждались в них. При такой настроенности стали русские люди заботиться, в чаянии получить спасение, о точнейшем исполнении всех обрядов, в неисполнении же их видеть отступление от веры, изменение ее, грех и ересь. Посему, когда по нуждам времени церковная власть делала распоряжения об изменениях в обрядах, у русских являлось сомнение, недовольство властью, даже непокорение ей и обвинение ее в неправославии. – Похвальна забота о чистоте веры, одобрительны охранение православия и боязнь еретичества, но первая обязанность всякого христианина – покорность Церкви: „неимеющий матерью Церкви, не может иметь Отцом своим Бога“ (слова св. Киприана); Церкви же, яко матери, подобает, всякое покорение и послушание во всем отдавать“ (Мал. Катех.), неимение в ней истинного пристанища“, – первый признак ереси (Бол. Катех.). Это было оставлено без внимания многими из русских людей искренно, но неразумно, привязанных к церковным обрядам. Посему в русской церкви в 15 веке начались ожесточенные довольно странные споры об “аллилуиа“ – двоить его или троить, о хождении посолонь и непосолонь; спорили долго, но не знали как решить дело, как православно и как ересь. В сущности, все указанные спорные обычаи православны; издавна на Руси аллилуиа и двоили, и троили, ходили против солнца и посолонь; власти церковной надлежало бы ввести единообразие в обычае, а мирянам подчиниться данному его распоряжению; но, при тогдашних крайне обрядовых воззрениях этого не сделалось: власть не решилась воспользоваться своим правом, а непокорники возмущались против нее. Если не сделалось этого в 15 веке, – то рано или поздно должно было сделаться во избежание споров и беспорядков в церковной жизни. В 16 веке при царе Иоанне Васильевиче Грозном (в 1551 г.) был составлен русскими святителями так называемый Стоглавый собор; он сделал опыт водворения порядка в тогда расстроенных делах русской церкви, издал между прочим распоряжения и о некоторых обрядах; но отцы собора сами не были чужды односторонних воззрений своего времени: об обрядах и обычаях рассуждали, как о догматах; посему например, предали проклятию некрестящихся двуперстно, бреющих бороды и усы, несугубящих аллилуиа и проч. Это была крайность, показывающая, как глубоко проникла в жизнь русских людей не вполне разумная привязанность ее к обрядам: даже люди образованные того времени, представители церковной власти, не были от нее свободны.

Избавить от неправильного взгляда на обряды и сообщить истинные понятия о вере русским людям могло образование. Но русское духовное просвещение, начавшись при князе Владимире и развившись при князе Ярославе, упало во время княжеских усобиц и татарского ига, упало так, что не скоро могло возродиться. Греки удалились из России, запада русские боялись, дома учиться русским людям было негде да и нельзя было думать об учении русскому человеку, подавленному нуждой и врагами; хорошо, что он среди всех невзгод и напастей пронес свою душу живoй, – с неиссякшими окончательно потребностями умственными, нравственными... Стали редки на Руси ученые люди, даже грамотных и начитанныхе было мало; люди из высшего духовенства, просветители народа, и те были малокнижные; отцы упомянутого Стоглавого собора были люди недостаточно образованные и сведущие в богословии и церковном учении: некоторые их постановления, суждения и наставления заведомо неправильны. – Запутанность в русских церковных делах и нестроения в церковной жизни при таких обстоятельствах были вполне возможны. От расстройства в своих делах русская церковь могла бы спастись, пользуясь руководством церкви греческой, но русские люди грекам не доверяли, неосновательно заподозрили их в неправославии. Нерасположение к грекам, как народу хитрому и испорченному, у русских существовало давно; греки сами своим корыстным отношением и смутами в русской церкви усилили в русских недовольство их чужим вмешательством в русские дела; наконец с течением времени русские стали подозрительно относиться к вере греков, сомневаться в их православии, предполагая заражение их латинскими ересями. Повод к подозрению подали сами греки своими сношениями с латинянами по церковным делам и переговорами с римскими папами об унии; эти сношения и переговоры происходили действительно, но не привели ни к унии, ни к искажению греческой веры; греки как были ранее, так и после остались верными православной вере даже тогда, когда по попущению Божию греческое царство оказалось во власти турок, и население должно было нести тяжелое магометанское иго. – Заподозривши греков в неправославии и еретичестве, русские люди стали по возможности устранять греков от влияния и участия в русских церковных делах, а себя стали считать единственно православным в мире народом. Они думали, что они одни владеют драгоценным сокровищем – православием; в Москве даже к Киевской церкви стали относиться подозрительно, а посему в московской Руси все члены русской церкви считали своей обязанностью и задачей охранение православной веры; у них явилась сильная боязнь еретичества. Чтобы не впасть в это последнее, русскиe люди старались сохранить в неизменном виде все, что унаследовано было ими от предков: и догматы, и обряды, и богослужебные чины, церковные порядки, даже святорусские житейские обычаи (борода, одежда и пp.)... Все это получило значение церковных и отеческих преданий, которые должно содержать и соблюдать неизменнo.

Не все русские люди были подвержены такой крайней привязанности к церковному обряду, недостаточному разумению веры и преувеличенному мнению о русском православии, – но очень многиe. И вот, когда обстоятельства заставили русскую церковную власть произвести по согласию с греческою церковью и при ее участии исправление в русских церковно-богослужебных книгах и обрядах, тогда нашлись ревнители неизменности старых книг и обрядов; они восстали за эти книги и обряды, как за догматы, обвинили русскую православную церковь в ереси, восстали против ее власти, отделились от нее, составили особое религиозное общество и положили начало расколу старообрядства.

Велико было уважение русских людей к православному богослужению но это уважение не предохранило русского богослужения от расстройства: нестроения в нем явились вследствие неисправности в русских церковно-богослужебных книгах и разнообразия в церковных обрядах. –Русские церковно-богослужебные книги до введения в московском государстве книгопечатания (в половине 16 века) были рукописные, переписывались писцами; посему тогда такого однообразия в книгах, какое возможно при печатных их изданиях, не могло быть. Книги богослужебные на славянорусском языке явились на Руси после принятия русскими христианства при князе Владимиpе; переводы книг на этот язык были сделаны более или менее точно с различных языков (греческого, болгарского, сербского) и в разное время разными людьми; посему в переведенных книгах одного и того же содержания могло быть немалое разнообразие в словах и выражениях. Чины богослужебные в церквях греческой и славянских (болгарской, сербской) были не во всем одинаковы и согласны между собой; так как русские пользовались, как источником для своих богослужебных чинов, книгами и греческими и славянскими, то сим вносилось в состав русских богослужебных чинов разнообразие. Что касается до устава богослужебного, то во время принятия русскими христианства от греков, в конце 10 века, в греческой церкви богослужебный устав еще не был утвержден окончательно; это утверждение постепенно последовало только в 14 и вполне в 15 веке (начало книгопечатания). В русской церкви в 10 веке от Константинопольской церкви был принят бывший там в употреблении устав Студийский (в полном виде стал он употребляться в русских монастырях, в сокращенном –- в мирских церквях), подробности о составе принятых тогда русскими чинов неизвестны. Следуя в последующиe века порядкам греческой церкви, русская церковь в 14 веке стала заменять Студийский устав Иерусалимским, и последний постепенно начал входить в употребление в монастырях и мирских церквях на Руси (в 15 в.); он потом был внесен в русские церковно-богослужебные печатные книги и окончательно утверждается в русской церкви (16–17 в.), но испытавши некоторые изменения под влиянием прежнего устава Студийского²⁵². Такое постепенное устроениe богослужения русской церкви и замена одного устава другим непременно вели к разнообразию в русской церковно-богослужебной практике, которая в различные времена в различных местах была неодинакова, причем неодновременно и не в одной мере всюду утверждались новые и оставлялись прежние богослужебные порядки. Наконец, русские переписчики книг (особенно когда древнее тщательное уставное письмо книг людьми благочестивыми и учеными в монастырях заменилось ремесленным трудом и скорописью полуграмотных людей) при писании богослужебных книг допускали разнообразные искажения текста: делали добавления, опущения, переиначивали слова намеренно для ясности или ненамеренно по описке и проч. – Следствием всего сказанного было и то, что в русских церковно-богослужебных книгах появилось великое разнообразие и разноречие. Чины церковных служб в различных местах несогласовались друг с другом: разногласие было в составе служб, распределени священных действий, словах молитв, обрядовых подробностях и т. п. Такое настроениe могло подавать повод к злоупотреблениям и вызывать недоумения. Посему русская церковная власть давно начала принимать меры к устранению указанного нестроения. Чем дальше шло время, тем заметнее становилось неустройство богослужебного чина и тем более энергичные вызывало против себя меры. Начало мер к водворению порядка в богослужении посредством исправления текста церковно-богослужебных книг можно видеть еще в 14 веке (при митрополитах русских Алексии и Киприане), но первый опыт тщательно книжного исправления был произведен только в 16 веке при великом князе Василие Иоанновиче III (1505–1533 г.) преподобным Максимом Греком. Последний, хотя и недостаточно знал русский язык, но желая послужить русскому делу и надеясь на свою ученость, довольно самоуверенно принялся за исправлөниe русских, церковно-богослужебных книг, открыл в них множество ошибок и даже таких, которые были противны православному учению; будучи знатоком греческого языка он при помощи языка латинского через посредство сотрудников исправлял ошибки по греческому тексту. Доброе дело книжного исправления, начатое русской церковной властью, кончилось на первый раз тем, что исправитель книг, пр. Максим Грек, был осужден собором русского духовенства „аки хульник и священных писаний тлитель“; осужденный он страдал в заточении, и только незадолго до смерти его участь несколько улучшилась. – Повод к недоверию к себе и обвинению пр. Максим Грек подал сам своим недостаточным знанием русского языка (последствием этого были неточности в переводе и ошибки), но путь к книжному исправлению им был указан верный: русские церковно-богослужебные книги можно было привести в порядок и исправить посредством поверки их переводного текста по оригинальному греческому. Что же касается до необходимости предпринятогo им дела, в этом сомневаться было нечего. Посему еще при жизни пр. Максима Грека Стоглавый собор признал нужным править неисправные русские книги, повелел их исправлять по добрым переводам т. е. по русским же книгам, но какие переводы следует считать „добрыми“, собор не указал; посему таким путем исправление не могло достичь своей цели: справщики могли исправлять несогласно друг с другом, считая „ добрыми“ различные переводы. Так и было. В то время на Руси началось книгопечатание; на него возлагалось много надежд, но они не оправдались, и желаемого однообразия в книгах не получилось. При печатании книг достигалось одно то, что книги одного издания были согласны между собой во всем, но из этого еще не следовало, что бы все в них напечатанное было правильно и исправно. Книга печатная могла быть вполне исправной тогда, когда был бы исправлен подлинник, с которого и печатали; следовательно, кроме печатников, нужны были могущие верно исправить книгу справщики; трудом таких справщиков при первых опытах издания печатных книг.. не пользовались, печатники же не могли исправить книг; поэтому печатные книги в Москве стали издаваться вовсе неисправленными или исправленными произвольно людьми малосведущими, а так как стали их печатать с различных подлинников, то скоро и в печатных книгах появилось разнообразие в чинопоследованиях церковных служб. – Следующий, после пр. Максима Грека, опыт правильного исправления русских церковно-богослужебных книг был сделан при царе Михаиле Феодоровиче, во время междупатриаршества (1612–1619 г., после смерти патриарха Гермогена и до патр. Филарета); царь повелел править книги в Троицe-Сeргиевом монастыре архимандриту Дионисию с трудниками. Они деятельно принялись за исправление книги потребника, пересматривали и другие книги. Текст потребника был поверен по греческому подлиннику, выбраны были наиболее точно соответствующие греческому тексту русские древние переводы его, и по ним был исправлен русский текст. Способ исправления русского текста был выбран справщиками верный и наилучший, при усердии их дело шло успешно, но обстоятельства не позволили благополучно окончиться начатому и правильно поставленному предприятию: грубое и невежественное духовенство, поддерживаемое народной толпой и иноками Троицe-Сeргиевой лавры, осудило справщиков на соборе, как еретиков... Они были наказаны, как еретики, с свойственной тому времени жестокостью, и только впоследствии патриарх Филарет и восточные святители признали их дело правым. – Несмотря на последнее обстоятельство, в последующее время примеру указанных справщиков в способе книжного исправления церковные власти не хотели следовать. – Патриарх Филарет искренне хотел водворить порядок в русском богослужении, ревностно принялся за дело книжного исправления, повелел столичному духовенству наблюдать за печатниками и изданием книг; распоряжался найти хороших, понимающих дело и по тогдашнему времени образованных справщиков, сам лично принимал участие в деле книжного исправления. Но все эти мероприятия не привели к желаемому: книги печатались неисправными и именно потому, что не обращались справщики к греческому тексту, правили по древним славянским рукописям и спискам; при разногласии этих рукописей и списков затруднительно было определить точно, какой текст правильнее; свобода же выбора вела к ошибкам. А так как прежде напечатанные книги не все были изъяты из употребления и не все книги богослужебного круга при патриархе Филарете были отпечатаны, то добросовестные труды патриарха и его справщиков только еще более усилили существующее разногласие в книгах – При патриархе Иоасафе издание книг изменилось к худшему, сам патриарх не принимал участия в исправлении подлинников, справщики были люди не вполне сведущиe, свободы им и печатникам было больше; многие из книг перепечатывались с филаретовских изданий без изменений, иные же с изменениями и при том не одинаковыми, так что книга одного и того же содержания (потребник) в одном своем издании была несогласна с другим изданием, хотя и при том же патриархе была издана. Неисправность книг, увеличившаяся при патриархе Иоасафе, еще более усилилась изданиями иосифовскими: при патр. Иосифе издатели книг напечатали их много; печатали смело и свободно по заведенному порядку т. е. без справок с греческим текстом, а на основании произвольно выбранных славянских списков богослужебных книг несогласных с изданиями филаретовскими и иосифовскими. – Все, изданные в различные времена, печатные церковно-богослужебные книги были в употреблении в русской церкви в различных местах, а посему в одно и тоже время не только в различных местностях, а в одной и той же местности, но в различных храмах, богослужение совершалось не одинаково. – Разнообразие было и в обрядах: число просфор на проскомидии употреблялось не везде одинаковое; в чина крещения, венчания и церквоосвящения ходили посолонь и против солнца и проч.; относительно однообразия обрядов правил не существовало. До чего доходило вообще “разнообразие“ всякого рода можно видеть из того, что Символ веры читался неодинаково всеми, а с большей или меньшей точностью; это находим в памятниках 14, 15, 16 и 17 веков (кончая иосифовскими изданиями). Нecoгласиe с греческой церковью в обрядах было значительно и объясняется так же, как и разноречиe в книгах: со времени принятия русскими христианства обряды в греческой церкви постепенно видоизменялись, являлись новые, заменяли собою прежние и проч.; это отражалось и в русской церкви, но до известной степени и не повсеместно в одно время; не всегда на Руси позднейший по времени появления церковный обряд вытеснял прежний, и этот последний продолжал прочно существовать наряду с тем, в особенности это должно было проявиться тогда, когда у русских появились преувеличенные мнения о своем православии и недоверие к вере греков (16 в.). Стоглавый собор сделал опыт введения некоторого единообразия в обрядах: он повелел всем двоить “алиллуиа” и запретить троить его (таковые троящие были издавна наравне с двоящими), повелел всем креститься и благословлять двуперстно, а иначе крестящихся и благословляющих (таковые были) осудил... Но так как постановления собора были во многих отношениях неудовлетворительны (напр. о чтении Символа веры, о книжном исправлении и пр.) и даже неверны (напр., о праздновании субботы, острижении бород, и пр.), то его распоряжения мало устранили разнообразие в богослужебных чинах и обрядах. И после Стoглaвaго собора Символ веры читался не по соборному установлению, крестились не все двуперстно, благословляли и иначе, бороду брили. – После Стоглавого собора стремление к водворению единообразия в русских богослужебных обрядах и обычаях можно заметить в некоторых патриарших изданиях (напр. постановление о двуперстии в Большом и Малом Катехизисах, в книгах Кирилловой и о вере). – Вообще русское богослужение 15, 16 и 17 веков представляет в себе много всяческих неустройств²⁵³; мероприятия к книжному исправлению и введению однообразия в обрядах, предпринимаемые церковной властью, указывают на сознание русской церковью необходимости для себя обновить существующие порядки, устранить многоразличные нестроения. И заметно, что с течением времени это сознание усиливалось. Побуждали к этому и приезжавшие на Русь восточные православные святители: замечали они несогласие русской церкви во многом с другими православными церквями, видели русские церковные нестроения и указывали на все это царю, патриарху, влиятельным лицам из высшего духовенства. Голос их не оставался тщетен: царь Алексей Михайлович и патриарх Иосиф обратили внимание на требующее исправлений дело. Как следствие этого, видим посольство старца Арсения Суханова на восток для обозрения богослужебных чинов и иных порядков церковной жизни греков, вызов в Москву киевских ученых ради пользования их знаниями при устроении церковных дел, перемену взгляда на греков и их православие (Книг. о. вер. лист 27). – Очевидно, становилось ясным царю и лучшим представителям церковной власти, что все предшествовавшия усилия, направленные к водворению порядка в делах русской церкви, не достигли цели; оставить нестроения в прежнем положении не было возможности; нужно было принять новые меры, доселе оставлявшиеся без внимания... В это время умер патриарх Иосиф и его место заступил патриарх Никон.

Патриарх Никон за свою деятельность по исправлению русских церковно-богослужебных книг и церковных обрядов почитается раскольниками нарушителем древнерусского благочестия и православия, повинным в введении в православную русскую церковь „новшеств” в виде разнообразных ересей, заменивших собой древнеправославные догматы, церковноотеческие благочестивые предания, святорусские уставы. Посему последователей „великороссийской” церкви раскольники и именуют „никонианами“. На самом же деле (как можно видеть уже отчасти и из предыдущего) деятельность патриарха Никона по исправлению книг и обрядов не была новым делом в русской церкви, он продолжал задолго до него начавшееся дело исправления и, хотя вел его сравнительно с ближайшими своими предшественниками иным путем, но не новым, а указанным и применявшимся не вполне удачно ранее; кроме того он действовал настоятельно и властно, как истинный представитель великой патриаршей власти и человек с сильным духом.

Патриарх Никон отличался богатыми природными дарованиями и многими редкими качествами характера: обладал сильным умом, твердой волей, был благочестив и набожен, ревностен к благу церкви и отечества, был человек образованный и красноречивый. Благодаря таким свойствам своей личности, крестьянский сын Никита стал всероссийским патриархом Никоном и замечательным, архипастырем. Были в характере этого человека черты, которые не нравились многим из его современников; патриарх был сурового, крутого нрава, непреклонен, строг, взыскателен, властолюбив, горд, прямодушен до дерзости и грубости. Если эти качества и следует назвать не иначе как свойственными человеку недостатками, то с другой стороны, они иногда оказывали патриарху и услугу в той среде, в какой ему пришлось действовать, и в то время, в которое он жил, а особенно, когда ему пришлось вести борьбу при предпринятом им исправлении книг и обрядов, – Дело это было трудное; трудное не по существу, а вследствие господствовавшего тогда в русском обществе враждебного исправлениям настроения большинств духовенства и народной массы. Исправить русские богослужебные книги было возможно поверкой их переводного текста по греческому подлинному тексту; средства для этого (древние славянорусские переводы, греческие подлинники, людей знающих и могущих взяться за дело) найти было тоже возможно; единообразие в богослужебных чинах и обрядах утвердить было удобно по образцу церкви греческой церковной властью; согласие с греческой церковью в чинах и обрядах было необходимо ради вселенского единства, союз и единство русской церкви с другими православными были нужны по смыслу церковных постановлений да и по житейскому опыту: как ранее греческая церковь руководила русскую в делах веры и устроении обрядо-богослужебном, так и теперь могла вывести ее из затруднений. Если все это было понятно просвещенному патриарху Никону и многим людям его времени, то с другой стороны были люди, слепо привязанные к русской старине, ради нее готовые даже разорвать связь с вселенской церковью, искренно и глубоко убежденные в том, что московское православие превыше всего, не нуждается ни в каком исправлении, а тем паче под руководством зараженных еретичеством греков. На той и на другой стороне были люди, способные, даровитые, с несокрушимой силой характера; протопоп юрьевский Аввакум явился достойным соперником патриарха Никона по силе характера; в светлых чертах и недостатках их личностей много общего при противоположности направлений деятельности в пользу движения вперед с одной стороны и застоя с другой. – Патриарх Никон знал, что со стороны подобных Аввакуму по настроению людей, последует противодействие его мероприятиям, и, убедившись в этом, стал действовать осторожно, с постепенностью, на почве строгой законности. Твердо убежденный в неотложной необходимости тщательного исправления русских церковно-богослужебных книг и приведения к единообразию и согласию с другими православными церквями русских церковных обрядов патриарх не считал свои личные убеждения и распоряжеңия достаточно сильными и основательными для решения дела. Посему он созвал (в 1654 г.) по согласию с царем Алексеем Михайловичем собор русских святителей и пастырей с представителями светской власти и предложил сему собору рассмотреть дело о книгах и обрядах; соборным постановлением было единодушно решено исправить книги по греческим подлинникам и древнерусским переводам; это постановление было скрепленo пoдписями лиц присутствовавшего на соборе духовенства; подписал его собственноручно и “смиренный Павел епископ Коломенский и Каширский”, который делал на соборе некоторые возражения по вопросу о поклонах²⁵⁴. Для выполнения указанного соборного решения по патриаршему приказу в Москву было собрано множество древних греческих и славянских рукописей, были избраны знающие греческий язык и понимающие дело справщики. Чувствуя необходимость указаний, совета и одобрения начатому делу со стороны других православных патриархов, патриарх Никон обратился с вопросами к Константинопольскому патриарху Паисию и тот, рассмотревши вместе с собором греческого духовенства вопросы русского патриарха, прислал последнему от собора ответную грамоту с одобрением предпринятого правого дела и указаниями в ответ на некоторые вопросы об обрядах и проч. Когда справщики исправили книгу Служебник, патриарх Никон представил ее на рассмотрение собора русского духовенства (в 1655 г.), и собор²⁵⁵, одобривши сделанные исправления, повелел печатно издать книгу для употребления при богослужении; она была напечатана и разослана для должного пользования²⁵⁶. Как и следовало ожидать перемен в служебнике новопечатном сравнительно со старопечатными служебниками оказалось много. – После издания новоисправленного служебника продолжалось исправление, а потом и печатание других богослужебных книг с такой же тщательностью и вниманием к делу. Вместе с исправлением богослужебных книг и чинов производилось и исправление церковных обрядов. Для единообразия и ради согласия с греческой и другими православными церквями патриарх Никон считал необходимым ввести в русской церкви, вместо paспространенного в ней двуперстного сложения руки для изображения крестного знамения и священнического благословения, троеперстиe для крестного знамения и именословное священническое благословение. Восточные патриархи предполагаемое изменение в обряде сложения руки одобрили. Зная по опыту, что в данном случае, т. е. при указанной замене одного обряда другим, можно ожидать себе наибольшего противодействия, патриарх Никон помимо того, что заручился устными и письменным одобрением и даже властным содействием восточных святителей, – собрал (в 1656 г.).нарочитый собор русских архиереев и русского духовенства и ему предложил рассудить о двуперстии и троеперстии. Собор узаконил троеперстиe, oградивши его, ради возможности противодействия, анафемой на крестившихся двуперстно. Для успокоения совести смущающихся книжно-обрядовыми исправлениями, собор издал книгу „Скрижаль“, в которой разъяснялся смысл церковных обрядов, указывались основания действий церковной власти и книжно-обрядовых исправлений. – Так началось правильно поставленное дело исправления книг и обрядов в русской церкви; оно начало успешно развиваться; противодействие себе патриарх Никон старался и надеялся подавить крутыми, энергичными мерами. Правильность предпринятого им дела видна из того, что, – когда он оставил патриархию, а управлением ее делами стали заведывать лица, к нему нерасположенные, – дело, начатое им, продолжалось в прежнем духе. Даже собор 1667 года, бывший после, – осудивши патриарха Никона и своей властью наказавши его, – сделанное им книжно-обрядовое исправление одобрил.

Из того, что выше было сказано о религиозной настроенности русского общества, можно видеть, что патриарху Никону возможно было ожидать противодействия своему делу. – Деятельные и всесторонние исправления русской церковно-обрядовой жизни, мало похожи на бывшие ранее, могли привести в смущение ревнителей старины, подобно тому, как это было во времена пр. Максима Грека и архимандрита Дионисия. Кроме того было много лиц недовольных патриархом за его суровый и строгий нрав, завистливых врагов, недоброжелателей разного рода, как это и всегда бывает у людей с широким кругом деятельности. Действительно, вследствие указанных сомнений и недоброжелательств патриарху Никону сразу, при первых же его попытках приступить к изменению на лучшее существующих церковных порядков, пришлось встретить противников своему делу. По таким или иным побуждениям враждебно настроенные лица, главным образом из московского духовенства, заговорили против патриарха, позволили себе обличать его довольно резко, допускали дерзкие и даже прямо противозаконные действия по отношению к нему; этот протест сопровождался толками о неправославии патриарха, о вразумительных мнимо-чудесных видениях и проч. За непокорение патриарху, соединенное с возмущением народа, упомянутые лица подверглись наказанию, а так как их было не очень много, то они не помешали исправлению книг и обрядов, которое деятельно продолжалось патриархом Никоном до 1658 года. – Если этим противникам патриарха впоследствии удалось получить великое значение и приобрести влияние, то и не потому, чтобы они стояли за правое дело, а вследствие случайного стечения обстоятельств, для них вполне благоприятных. Патриарх Никон по своему своенравию, по интригам бояр и по недовольству царем самовольно оставил патриаршие дела, и русская церковь, имея патриарха, не принимавшего участия в ее делах, существовала в таковом положении восемь лет, оставаясь все это время без единой твердой церковной власти. Сильные личные враги патриарха Никона, желая сокрушить его окончательно, вступили в союз со всеми его врагами вообще; в злобе на патриарха, лица, не сочувствовавшие противникам церковных исправлений, соединились с ними в одно общество, враждебное патриарху; они взаимно поддерживали друг друга, хотя цели их и были разные; одни желали уничтожить нелюбимого патриарха, а другие – его и все его дело. Пользуясь поддержкой властей и людей влиятельных, противники предпринятых патриархом Никоном книжно-обрядовых исправлений выступили с проповедью против этих исправлений и начавшего их патриарха. Проповедь была смелая, публичная и горячая; ревностные, умные и сильные духом проповедники умели оказать влияние на своих слушателей, и успех проповеди был значителен. Помимо энергии проповедников, успех проповеди объясняется и характером ее содержания. Патриарх Никон за начатые книжно-обрядовые исправления обвинялся в ереси, в порче русской православной веры; такое обвинение, как можно видеть из пгредыдущего, имело успех и за 100 с лишком лет до патриарха Никона (во время пр. Максима Грека) и за 40 лет до него (во время междупатриаршества); могло и теперь оно сопровождаться таковым как и прежде, движением против исправителей книг и обрядов. Условия деятельности с того времени существенно еще не изменились: представителей невежественного духовенства было много, народная масса была все еще настроена по-прежнему; да кроме того у патриарха были враги во всех слоях общества, а преобразования в книгах и обрядах производились коренные и настойчиво. Значительные перемены в чинопоследованиях церковных служб, заметные изменения в общераспространенных церковных обычаях, анафема на двуперстников, толки о крайней неисправности употреблявшихся предками богослужебных книг, отбирание их со строгим приказом совершать богослужение по книгам новым –- все это могло смущать многих из русских людей, искренне веровавших в благочестие своих предков, в них видевших образец себе… Если принять еще во внимание много раз проявлявшиеся при царе Алексее Михайловиче склонность народной массы к волнениям и неприязнь ее ко всему новому, то из совокупности указанных обстоятельств объясняется успех расколоучительской деятельности. Этот успех – случайный, и в нем нельзя видеть свидетельства истинности проповеди расколоучителей: что они проповедывали? Они говорили, что восставать против патриарха и церковной власти заставляет их долг хранить чистоту веры, боязнь ереси, смущенная совесть; Господь Бог хранит церковь непреклонной, и она должна неизменно держаться богодарованного устройства; изменения, прибавления и отложения в церковно-богослужебных книгах и обрядах сомнительны... Изменениями преданий и уставов древних не вводится ли отмена древлерусского благочестия, не совершается ли порча от предков унаследованного православия?... Русское православие превыше всех, оно не нуждается в исправлениях, исправлять в нем нечего да и образца для него нет; никакой порчи в древнерусской истинной и спасительной православной церкви не было, нарушение ее порядков ведет к ереси… Пал древний Рим аполлинариевой ересью, второй Рим-Царьград заразился латинством и агарянством; Москве – третьему Риму тоже грозит опасность заражения латинскими ересями, а особенно в нынешние трудные времена, когда идет восьмая тысяча лет, возможно присвоениe антихристу... В новоисправленных книгах проповедуются латинские ереси, вводятся плевелы латинской веры: Символ веры стали читать по новому, узаконили троеперстиe, 5 просфор, крест четвероконечный... По чему книги правят? по хромым греческим книгам... Кто правит? грек-еретик и его единомышленники... Как правят? все переменили: все службы, все молитвы, все слова, даже ударения на словах… Как новые книги распространяются? насильственно... Все это приводит к мысли истинно ли богослужение по новым книгам совершаемое, истинны ли таинства, и православно ли священство, – не воцарился ли в русской церкви антихрист и не он ли уже действует... Нужно восстать против него за православную веру, – пусть мучит… Вот сущность проповеди расколоучителей. Старорусская привязанность к церковным обрядам, смешение обрядов с догматом, недоверие к православию греков, преувеличенные мнения о русском правоверии, непонимание сущности веры и православия, нетерпимость к новизне, создали вышеуказанный круг идей, которые могли в основу учения раскольников о себе и о православной нашей церкви. – Все проповедуемые расколоучителями мысли были ложны, но они упали на подготовленную удобную почву и дали плод. При благоприятных условиях для себя расколоучители нашли себе столько последователей, что люди, ненавидевшие патриарха Никона, но знающие истинность его дела решили пoложить конец проповеди раскола. Были приняты к этому меры, но уже поздно. Появилось столько людей, для которых ложные расколоучительские мысли стали искренним и твердым убеждением, что эти люди обнаружили непокорение церковной власти; а когда за это и другие вины были преданы церковному суду, – не убоялись его и греха церковного раскола.

Смуту в русской церкви расколоучители произвели сильную; в совершении богослужения появились беспорядки: в иных местах служили по старым книгам, в иных – по новым; появились ожесточенные споры, смущенный народ не доверял своим пастырям, отшатнулся от них, удалялся от храмов и священнодействий... Нужно было церковной власти водворить порядок в церковной жизни. Ради этого в 1666 году был собран собор русских святителей, а в 1667 еще собор из русского же духовенства, но при участии духовенства православных восточных церквей; на этом соборе присутствовали два восточных патриарха: Александрийский Паисий и Антиохийский Макарий. Соборы 1666–1667 годов нашли действия возмутивших церковь расколоучителей беззаконными, а потому осудили их и их последователей. Прежде произнесения осуждения отцами собора были сделаны увещания расколоучителям; некоторые из последних раскаялись искренне и получили прощение, иные раскаялись притворно, третьи остались нераскаянными. Эти последние со своими настоящими и будущими последователями были осуждены за непокорение Церкви, за ее похуление и за неправые догматствования; осужденные были переданы гражданской власти для наказания по существующим узаконениям. Строгий суд над раскольниками был необходим для умиротворения русской православной церкви, собор для произнесения суда был составлен законным порядком, рассуждения на соборе велись правильно и постановлөния были сделаны согласно с обстоятельствами дела и церковными узаконениями²⁵⁷.

Непокорившиеся соборным постановлениям и потому отлученные от церкви раскольники, после своего самовольного отделения от нее, составили свое религиозное общество и начали жить самостоятельно, отдельной от Православной церкви жизнью. Они, не имея епископа и семи таинств, ложно догматствуя, – неправо стали называть и считать себя церковью Христовой, обществом истинных христиан. Им усвоено было еще название старообрядцев, „староверов», но неправильно: содержимые ими обряды не все “стары” (как и наши православные не все „новы“), а вера, содержимая ими, была новая; это последнее видно из того, что мнимая “церковь” раскольников не имела епископа, всех таинств и проч., без чего “старая вера“ немыслима; кроме же этого у расколоучителей вскоре появились неизвестные древнерусской церкви лжеучения, который постепенно разрастались и дошли до крайних пределов. Дальнейшая судьба раскольнического общества воочию доказала, что это общество непохоже на Христову церковь „едину, соборную, апостольскую“ и не может назваться ею.

Ставшие во главе раскольнического общества люди стали поучать своих последователей “вере”. Их устные и письменные поучения полны лжи. Всячески старались расколоучители обвинить Православную церковь во многоразличных злых ересях; взводили на нее нагло, дерзко, – не гнушаясь лживыми и нечестными обвинениями, – небывалые преступления; грубо и злобно похуляли ее; они назвали ее церковью антихристовой, в которой нет архиереев и священников, а есть слуги антихриста, нет православных храмов, а капища иного бога-антихриста, нет таинств, а есть антихристова скверна, печать его – троеперстиe, просфоры с четвероконечным крестом и проч.; приходящих от сей антихристовой церкви нужно перекрещивать... Резки и нещадны были эти обличения, но голословны. Если прочитать все сочинения известнейших расколоучителей того времени (Аввакума, диакона Феодора, Авраамия, Лазаря, Никиты, соловецкую челобитную и проч.), в них нельзя найти никаких доказательств того, что Православная церковь погрешила в догматах веры и не имела права делать изменений в обрядах по благословным винам. Что же касается до религиозных и богословских воззрений самих расколоучителей, то в этих воззрениях есть много такого, что подвергает сомнению истину их учительства: мы находим в их писаниях ереси (у Аввакума), произвольное толкование и искажение церковного учения (об антихристе), разноречие одного расколоучителя с другим (учение о лице антихриста у Аввакума, диакона Феодора, Авраамия), проповедь новшеств (о возможности обходиться без священников, без исповеди и проч.), дозволительность обмана и притворства по отношению к никонианам и проч. т. п. – Видя, что усиленные труды в отношении проповеди о необходимости восстановления “старой веры“ не приводят к цели, расколоучители сделали опыт восстаний против государственной власти, содействующей церковной; но и этим ничего не достигли: соловецкое возмущение было подавлено, стрелецкий мятеж усмирен, а правительство издало против раскольников строгие указы. Если и было достаточно последователей мнимой старой веры, то они не представляли собой единого, цельного, крепко сплоченного общества: раскольничьи общины рассеялись по разным местам русского государства, начались рано несогласия вождей раскола, фанатизм проявлялся в крайних размерах и уродливых формах (самоистребление, массовые самосожигательства, запощевания, удаления в пустыни и пр.)... Но самое горькое еще было впереди: можно было предвидеть полное оскудение священства; приближалось время такое, что у раскольников не останется ни одного священника “древнего поставления“, а за неимением епископа, как доселе некому было поставлять лиц священного сана, так и впредь, не предвиделось возможности поставления. Как быть при таких обстоятельствах вопрос был для раскольников труднейший и горькоплачевный; но со смертью последнего из священников старого поставления, сама жизнь заставила их разрешить дело; пришлось людям, восставшим за неизменность старого обряда, допустить небывалые доселе в христианской церкви у православных христиан “новшества“. Именно: часть раскольников стала проповедовать о возможности жить христианину и спастись без священников, без причащения Тела и Крови Христовых, без многих других таинств, без полного богослужения, – о возможности крестить и разрешать грехи мирянам и им же учить, управлять, совершать богослужение... Другие из раскольников почитали возможным христианскому обществу жить без епископа, с одними священниками, заимствованными из царства антихристова или от злых еретиков... Так распалось раскольническое общество на две группы: беспоповцев и поповцев; „новшества“ приняли раскольники и той и другой группы; принятыми вышеуказанными новшествами открылась возможность принятия подобных новшеств и впредь. Действительно так и случилось: за принятыми лжеучениями последовали другие. Если указанным разделением раскол не был ослаблен, это объясняется особыми обстоятельствами русской жизни начала 18 века: это было время преобразования России Императором Петром І. Преобразования его, разрушая старинные порядки государственной, общественной и церковной жизни, вызывали недовольство во всех, кому была дорога старина; этим недовольством создалась благоприятная почва для успеха раскольнической проповеди среди православных и для coвращения последних, а сами раскольники утверждались в своем убеждении относительно наступления антихристовых времен и в своей враждебности власти церковной и гражданской.

Вынужденная крайностью часть раскольников нашла возможным обходиться без лиц священного сана, изменивши приспособительно к этому весь строй своей церковной жизни. Нужно было чем-нибудь оправдать неимение священства и свое странное устройство в религиозно-церковном отношении. Для объяснения своего состояния беспоповцы придумали догматическое учение об антихристе и его царствовании. В раскрытии этого учения беспоповщинским учителям пришлось проповедовать учение, несогласное ни со Св. Писанием, ни со святоотеческими поучениями, ни даже с первыми расколоучителями (Аввакумом, диаконом Феодором, Авраамием и др.). Они стали вопреки всем этим основаниям учить о царствовании духовного антихриста, говоря, что антихрист родился духовно от греха; он есть „отступление“, богопротивное и боговраждебное настроение. – ереси “великороссийской” церкви; в ней он всюду: в таинствах, учении, обрядах, обычаях; незначительными, по-видимому, изменениями он в ней все превратил (крест, имя Спасителя, агнец и проч.) и оставил только вид Христовой церкви; печать его на всем и разнообразна; он царит среди нечестивых, а обличители его – благочестивые люди – обличают его законом, писaниями... Этот антихрист истребил при своем появлении в Христовой Церкви священство и таинства, лишил христиан причащения св. Тела и Крови Христовых, почему теперь истинные христиане и остаются при двух для спасения “нуждно потребных“ тайнах крещения и покаяния; за неимением священников эти тайны во времена антихристовы могут совершать миряне особенно “благословенные отцы“, старики, благочестивые люди; они же могут совершать и церковную службу, измененную соответственным образом, приспособительно к священнослужению мирянина, или отправляемую по «новосочиненным чинам”; во времена антихриста браком законным сочетаться невозможно, а подобает всем по подобию иноков жить безбрачно; не подобает молиться за царя, слугу антихристова; всех, подпавших власти антихриста, при их переходе в правоверие, следует перекрещивать.... Так учили беспоповцы о Православной церкви и о себе. Сколько в этом учении воззрений новых, благочестивым предкам раскольников – древним людям русским (10–16 в.) неизвестных; сколько крайностей и еретических мудрований! – Посему Провидение и наказало беспоповщину: дальнейшая ее судьба представляет собой печальную картину разложения самочинного сборища раскольников, раздробления его на множество толков и согласий. Поводов к раздроблению беспоповцев на отдельные, друг другу враждебные, общества было много: являлись несогласия между беспоповщинскими наставниками и их последователями и из-за различного решения вопросов обрядовых и догматических (поморцы и федосеевцы); возникали неудовольствия личные, соединяясь с непокорением незаконной власти (поморцы и филипповцы); создавались совершенно различные понятия об отношениях к гражданской власти (филипповцы, странники, поморцы), о браках (бракоборы и брачники); возникали сомнения в истинности основных воззрений беспоповщины (нетовщина); даже были сделаны и попытки внесения в учение беспоповщины свойственных не раскольникам-старообрядцам, а протестантствующим сектантам, мнений (мелхиседеки, самовосхитители архиерейства). – История каждогo тoлка беспоповщины в отдельности повторяет то же, что случилось со всей беспоповщиной в ее истории: в толках видим то же распадение, те же новшества, странные порядки... Поморский толк был сначала представителем всей беспоповщины; Выговская пустынь в Поморьи была ее центром; во главе этого центрального беспоповщинского общежития стояли лица даровитые, преданные расколу, много потрудившиеся для его нужд и пользы; они значительно усилили его и способствовали его процветанию. Но все это не спасло поморский толк от общей судьбы всех беспоповских толков: беспоповцы не обединились, написанные в защиту беспоповщины “Поморские ответы” не доказали истинности последней, вынуждены были поморцы по разным соображениям изменить первоначальным своим воззрениям (o немолении за царя, о безбрачии), отделились от поморского толкa дpyгиe тoлки (фeдocеeвцы, филипповцы), и Выговское общежитие пало. – Другой значительный беспоповщинский толк – Федосеевский; история и современное состояние его – свидетельство несостоятельности беспоповщины (именующей себя истинно-христианским обществом) в отношении государственно-общественном. Самыми нечестными средствами (обман, притворство, подкуп и проч.) федосеевцы создали свою силу, утвердившись в столице России (Преображенское кладбище в Москве), и пользуются этой силой для целей преступных в государственном, общественном и нравственном отношениях. Вот, что мы находим у федосеевцев: ненависть к предержащей власти (немолениe за Царя) и православным, фанатическую проповедь обязательного безбрачия, проповедь распутства и действительную крайнюю распущенность нравов... Не мудрено, что многие из фeдocеeвцев, не желая дойти до крайности, отделились в особые федосеевские согласия с различными названиями. – В ином виде беспоповщинский фанатизм выразился и в толках филипповском и странников (бегуны): у филипповцев находим учение о необщении ни в чем с православными и о самоубийстве, а y странников заповедь о бегании от антихриста (государственная власть) и деятельная борьба с ним всеми средствами. Если безнравственность федосеевцев представляется во многих отношениях поразительной, – преступные деяния странников еще более отличаются своим противообщественным характером. – Явились среди беспоповцев и такие, которые усомнились в истинности основных начал беспоповщины и, сознавая их ложность, решили изменить свою церковную жизнь, разорвавши связь с остальными беспоповцами. Так явились беспоповщинские толки нетовцев: не считая возможным мирянину священнодействовать, – они стали жить без священнодействий, надеясь на молитву и милость Божию, в отчаянии предоставляя все дело своего спасения воле Божией. Другие же из беспоповцев, не считая возможным жить без таинств (особенно без св. причащения) и священства, стали без божественного полномочия совершать даже таинство св. причащения (на что другиe беспоповцы не дерзали) и даже поставили сами себе лиц священного сана (мелхиседеки, самовосхитители архиерейства). Наконец третьи, позволяя себе полную свободу в разрешении религиозно-церковных вопросов, создали странные учения и, придавая им большое значение, отделились от других беспоповцев, называясь истинными христианами, они у действительных христиан вызывают недоумение своими странностями (дырники, рябиновцы, средники и проч. толки самокрещенцев). Так существуют в настоящее время раскольники-беспоповцы в виде религиозного общества, распавшегося на множество враждебно настроенных друг другу групп – толков и согласий; ни одна группа беспоповцев не похожа ни на древнехристианскую и древнерусскую церковь, ни на раскольников 17 века (после соборов 1666–1667), ни даже на своих предков более позднего времени; можно думать, что различными изменениями указанного характера будет сопровождаться жизнь беспоповцев и на будущее время, если они не встанут на путь истины.

Если обзор истории беспоповщины приводит к заключению, что Провидение: наказало раскольников-беспоповцев за грех церковного раскола печальной судьбой, – то о поповщине надлежит сказать то же самое: жизнь общества поповцев, как и беспоповцев, представляет в своей истории длинный ряд печальных и странных нестроений. В начале существования раскола поповщинские общины жили разбросано по разным сторонам русского государства, управлялись священниками, удалившимися от Православной церкви и после осуждения собора 1667 года сделавшимися раскольниками. Между поповщинскими общинами не только незаметно возможного единодушия, а на самых же первых порах появляется разделение общин между собой, и в самых общинах происходят внутренние раздоры²⁵⁸; так что сразу обнаруживается разность воззрений поповцев в течение всей исторической жизни поповщины, порождавшая потом разделение поповцев на толки и согласия (диаконовцы, перемазанцы, лужковцы)²⁵⁹. Пока у поповцев в первое время были попы, особых нестроений в их религиозно-церковной жизни не замечалось: служились обедни и прочие службы, совершалось (незаконно) таинство причащения и другие, а равно различные требоисправления, у попов было миро и проч. Но такие порядки не могли продолжаться долгое время: с течением времени всем попам старого дониконовского поставления предстояло умереть по общему закону человеческого бытия, а потому, чем далее шло время, тем более и более грозила поповцам опасность очутиться в положении беспоповцев. – Желая остаться верными святоотеческому учению о вечности священства и таинств в Христовой Церкви, поповцы, – изменяя отчасти первым расколоучителям, а отчасти и утверждаясь на их неопределенных несогласных друг с другом наставлениях, – решили, как это ни странно²⁶⁰, заимствоваться священством от нашей Православной Церкви, хотя и почи ее доселe по заповeди первых расколоучителей царством антихриста, а приходящих к ним от нее перекрещивали. Так у поповцев, под влиянием крайней их нужды и по привычке их иметь у себя священников, стали священнодействовать перешедшие по таким или иным побуждениям в раскол и изменившие Православной церкви отбегшие от нее священники, обычно так называемые “беглые попы“. Одни из поповщинских общин ранее прибегли к такому порядку, другия позже. – Заимствование беглых попов от Православной церкви было великим новшеством, допущенным раскольниками-поповцами; оправдать это странное заимствование ничем нельзя и поповщинские писатели, защитники беглопоповщины, были бессильны сделать это, хотя и делали тщетные попытки оправдания. Но так как требовалось во избежание смущения совести устранить явное противоречие заимствования священников от Православной церкви и взгляда на нее, как на царство антихриста, – то поповцы решились изменить воззрениям первых расколоучителей на вопрос о царствовании антихриста в Православной церкви и о необходимости приходящих от нее перекрещивать. В первое время всех приходящих от великороссийской церкви, и мирян и священников, поповцы перекрещивали, придавая в священниках значение только внешним принадлежностям их сана, полученным ими при поставлении; но затем ввиду очевидной странности дела стали принимать приходящих к ним священников, а равно и мирян, через миропомазание; нашлись между поповцами сомневающиеся в истинности и такого чиноприема, утверждая, что повторение миропомазания над беглыми попами требует повторения и хиротонии, они признали возможным принятие беглых попов только через проклятие ересей. Вопрос о чиноприеме имел важное значение в истории поповщины: явились разноречия, несогласие, неопределенность и сознание бессилия выйти каким-либо определенным решөнием из затруднения; горьким опытом пришлось поповцам убедиться в допущенном ими странном внутреннем противоречии. Не привел поповцев к общему единодушному соглашению по вопросу о чиноприеме и знаменитый „Рогожский Собор“ (1774 г.), на котором присутствовали представители всех поповищинских обществ и известные поповщинские начетчики, хотя большинство поповцев (кроме одних дьяконовцев) и решилось следовать чиноприему по вопросу чину – через мирoпoмaзaниe. – Мира при неимении епископа у поповцев не имелось; поэтому его или варили святотатственно беглые попы, или заменяли просто священным елеем; чинопpием через миропомазание при неимении законного мира был каким-то странным обрядом, а особенно по отношению к беглым попам. – “Перейдя в раскол, вступив в общество, состоящее под церковной анафемой, и при этом еще в чиноприятии, которому подвергаются от раскольников, произнесши проклятие на Православную церковь, в которой служили, как на еретическую, наконец через принятие помазания фальшивым миром объявив недействительными все совершаемые в православной церкви таинства, они (беглые попы) за все это подвергают себя уже конечному извержению из сана“. Но они у поповцев считались священниками, совершали все священные действия, свойственные сану священника... Что касается до учения о воцарении и царствовании в великороссийской церкви антихриста, что одни из поповцев этого учения не признавали истинным и не содержали, а другие по старине крепко держались его, как унаследованного от предков, не обращая внимания на то, что царство антихриста для них – источник священства и благодати хиротонии. Очевидно, неправильность устройства беглопоповщинского общества в церковном отношении резко выражалась в разнообразных нестроениях их религиозной жизни. Эти нестроения видим в течение всей истории беглопоповцев. “Самозванству раскольнических беглых попов соответствовали и их нравственные качества. Это было отребьe духовенства православной церкви. Лучшими из них, конечно, были те, которых гнали к раскольникам крайняя нужда, претерпеваемая на бедных сельских приходах. Между ними, действительно, бывали люди непотерянной и непопранной совести; но не покидавшее их горькое чувство измены православию, при полном сознаний лживости и преступности раскола, и на них отражалось самыми печальными последствиями, и они, подобно всем другим, предавались пьянству, кощунству, совершая у раскольников таинства и отправляя требы, которым большей частью и сами не придавали действительной силы, и все заботы прилагали только о том, чтобы выжимать за них деньги с раскольников, которых глубоко презирали. Большей же частью к раскольникам бежали попы, за нетрезвость и безнравственную жизнь или же за какие-либо преступления подвергнутые, или еще чаще подлежавшие запрещению священнодействия и извержению из сана. Нередко случалось, что с фальшивыми ставленными грамотами являлись к раскольникам, были принимаемы и служили у них за попов разные проходимцы, никогда небывшие священниками, пропившиеся дьяконы, причетники, монахи и т. п. Безобразия и бесчиния беглых попов, составлявшие общую их принадлежность, хорошо видели и сами раскольники. Некоторые из них, весьма впрочем немногие, сильно смущались этим печальным положением беглого поповства и были озабочены приисканием способов к его устранению, большинство же, смотря на своих попов только лишь как на исполнителей разных необходимых духовных треб, довольно равнодушно относилось ко всем их безобразиям, и со своей стороны тоже питая к ним презрение, нисколько не стеснялось пользоваться от них мнимо-духовной помощью“. – Разнообразные нестроения, появившиеся у поповцев вследствие недостатка собственных, незаимствованных от Православной церкви священников, породили в поповщине мысль о приобретении себе от Православной же церкви беглого архиерея. Особенно усиленно старались об этом поповцы в прошлом столетии, когда у них происходили большие несогласия по вопросу о чиноприеме. “У них даже явились один за другим три епископа, или правильнеe – три развратные проходимца, выдавшие себя за епископов – один (Епифаний) обманом похитивший рукоположение в епископский сан и потом лишенный даже священства и монашества, а два другие (Aфиноген и Анфим) и совсем не получившие поставления“. Неудачи не останавливали поповцев, искания архиерея продолжались до конца 18 века, а потом после благоприятного для беглопоповщины (и вообще раскола) положения дел в царствование Императора Александра I (первая четверть 19 в.) возобновились при круто изменившихся обстоятельствах в правление Императора Николая I. Под влиянием его мероприятий создавшееся в поповщине “оскудение священства“ сопровождалось печальными последствиями для поповцев: беспoпoвщинской практикой по необходимости, странными до смешного порядками при совершении таинств, треб и вообще богослужения, совращениями в беспoпoвщину, крайними бесчинствами немногих беглых попов, оставшихся у раскольников и сознающих свое значение при крайних затруднениях поповщины. В половине текущего столетия при благоприятном стечении обстоятельств раскольникам-поповцам удалось найти себе белого архиерея, и большинство бывших беглопоповцев стало поповцами по австрийскому священству. Если вследствие сознания очевидноӣ несостоятельности австрийского священства не все беглопоповцы приняли его, то все-таки беглопоповщине вышеуказанным событием был нанесен сильный удар: если после того еще и доселе в некоторых местах существуют беспоповцы, – их положение печальное, они должны испытывать все горькие неудобства “оскудения священства“. Неудивительно поэтому, что из них находятся люди, готовые быть последователями “славяно-беловодского священства», недавно появившегося и представляющего собой пример грубейшего обмана, святотаcтвeнногo кощунства и издевательства над совестью и религиозным чувством людей заблуждающихся и в своем заблуждении упорных.

Появление и утверждениe в обществе русских и заграничных беглопоповцев белокриницкого или австрийского священства объясняется счастливым для раскольников стечением обстоятельств, так что появление нового священства не в иное какое-либо время, а именно в 1846 году, не есть следствие каких-либо чрезвычайных событий в Церкви Христовой, а просто дело случая: судьба, долго неблагосклонная к поискам раскольниками архиерея, наконец улыбнулась им и поиски увенчались смехом. Нашлись даровитые, энергичные, предприимчивые и преданные расколу люди; они сумели воспользоваться всяческими обстоятельствами и всякими средствами, честными и нечестными, добились формального разрешения от австрийского правительства основать в Австрии, в Белой Кринице, епископскую кафедру. Тайная, скрытая от австрийского правительства, мысль и цель этого учреждения была снабжение священством русских раскольников; все это дело устраивалось ими и на русские средства. С помощию врагов России, путем хитрости и обманов искатели архиерея достигли того, что получили от греческого митрополита Амвросия согласие на переход в раскол. Амвросий не сочувствовал раскольникам и не желал изменять православной церкви, а если и дал согласие, то под влиянием тяжести своего бедственного положения, угнетенный нуждой и унижениями, по соображениям корыстным, по вражде к предержащей власти греческой церкви; кроме того он был во многих отношениях обманут и введен в заблуждение лукавыми речами своего совратителя Павла Белокриницкого. Решившись стать пастырем раскольников, Амвросий тайно бежал из Константинополя от патриарха в Австрию; за этот тайный побег Провидение наказало его прежде всего множеством разнообразных огорчений, которые пришлось испытать ему на пути и в Белой Кринице. В Австрии ему оказалось нужным начать дело с введения в обман австрийского правительства, а в Белой Кринице – с непредвиденного им странного и нелепого чиноприятия от ереси, совершенного над ним беглым иеромонахом по второму чину с помазанием незаконным миром, Амвросий был возмущен до глубины души обманом, которому подвергся, и предпринять против которого ничего не мог, находясь в безвыходном положении в руках раскольников. „С этой поры он стал питать к расколу и раскольникам непреодолимое отвращение, которого не старался и скрывать“; но безвыходность положения принудила его отдаться в распоряжение своих совратителей, и он начал священнодействовать у раскольников, как архиерей, поставил диаконов, попов и двух епископов Кирилла и Аркадия. – „Что же такое в сущности эта иерархия и ее первоначальник или учредитель? С догматико-канонической, церковной точки зрения, она есть по своему существу то же самое беглопоповство, которым раскольники пробавлялись дотоле, и учредитель ее такой же беглец и отступник своей веры и церкви, каким был каждый из прежних раскольнических попов. Разница лишь в том, что это были беглецы и отступники-попы, а это беглец и отступник-архиерей“... Все совершенные им поставления раскольнических архиереев и попов были недействительные, лишены благодатной силы после того, как он перешел в раскол и отрекся от православной грековосточной церкви. “А с нравственной и социальной точки зрения белокриницкая иерархия есть учреждение, основанное в своем замысле и исполнении на лжи и обмане самом грубом с одной стороны, и на бесчестном потворстве иностранного правительства этой лжи в антиправославных и антирусских интересах с другой; по цели же своей она есть учреждение исключительно направленное ко вреду православной русской церкви и православного русского народа“. Противозаконность своего служения у раскольников сознавал и сам основатель нового священства Амвросий: будучи сослан правительством в город Цилли, он отсюда “не желал возвратиться в ненавистную для него Белую Криницу, рад был отделаться благовидным образом от противных ему раскольников, от людей липoвaнcкoй ереси“, как он он называл их, а в назначенном ему месте мог жить спокойно и в довольстве, пользуясь жалованьем от правительства и каждогодно, под угрозой публичного проклятия, исторгая у раскольников условленную плату в 500 червонцев, и наконец здесь вдали от липован он имел возможность открыто исповедовать православную грековосточную веру, которой никогда не намерен быль изменять, в которой потом и умер“. Впрочем раскольникам он после поставления Кирилла и Аркадия был и не нужен; от поставленных им лжеархиереев потек мутный источник нового австрийского священства: в Турции, Румынии и России появились “австрийские” епископы, священники, диаконы. Каковы были представители нового священства, можно видеть из первых двух русских лжеепископов, Софрония и Антония. „Софроний оказался архиереем совершенно негодным, невыносимым даже для раскольников, очень снисходительных в этом отношении; а Антоний был “епископ дважды переменивший веру, из православного сделавшийся беспоповцем, а из беспоповца ради архиерейских почестей превратившийся в поповца“. Время архиерействования Антония есть время насаждения и утверждения белокриницкого священства в России, но вместе и время его разложения, время разных смут, раздоров и разделений, бывших неизбежными по свойству на лжи основанного учреждения, но не мало обусловленных и личностью самого Антония. „Окружное послание“ взволновало и разделило поповцев по австрийскому священству. „Между поповцами было немало людей отвергавших, подобно дьяконовцам, беспоповские, но в сущности от первоучителей раскола заимствованные, учения о православной церкви, что будто бы она со времен патриарха Никона верует в иного бога, в антихриста и проч., справедливо находя такие учения несовместимыми с принятием священства oт сей самой церкви; но большинство принявших белокриницкое священство, как и большинство беглопоповцев, крепко держалось именно этого учения о церкви, принятого от предков, oт первых основателей и учителей раскола. Те и другие жили не нарушая мира, так как не имели повода обнаружить резкое различие своих религиозных мнений. – Окружное послание послужило именно таким поводом, – оно сразу провело глубокую разделительную черту между теми и другими и вызвало тех и других на открытую взаимную борьбу. Все старообрядцы более разумные и менее фанатически вооруженные против церкви охотно приняли окружное послание; большинство же, верное учению предков, отнеслось к нему с крайней враждебностью, усмотрело в нем измену древлеотеческому преданию, явные следы никонианства“. Явились „окружники“ и „противоокружники“, и взаимная вражда этих (правых в своих взаимных обвинениях и предъявлениях, но в сущности неправых) групп поповцев по австрийскому священству была ожесточенна, примирения при всех стараниях не последовало, да и не могло последовать по существу дела. Более разумные и беспристрастные люди из поповцев во время этой борьбы обратились к православной церкви, а враждебные ей противоокружники, невразумленные беспорядками, остались упорными, верными своим обрядам и священству, в среде которого скоро впрочем появились раздоры и раскол. Распри продолжаются и до сих пор.

Предоставление расколу старообрядчества полной религиозной свободы, возможности существования в Российской империи в качестве дозволенной религии, не может быть допущено ни со стороны православной церкви, ни со стороны государственной власти. Православная церковь считает необходимым утверждать своих членов в православной вере, ограждать эту последнюю от всяких блуждений, а особенно вредным заблуждениям – пресекать всячески возможность возникать, усиливаться и совращать православных христиан с пути истины. Посему различные мероприятия против старообрядческого раскола, так или иначе направленные к его уничтожению и ослаблению, – непременный долг православной церковной власти и тем более, что этот раскол – враг православной церкви сильный; деятельная борьба с ним целесообразными средствами и способами с церковной точки зрения необходима. Что же касается до русской государственной или гражданской власти, то эта власть, будучи сама православной и имея своих истинных верноподданных православных же, по естественному положению дел берет под свою защиту православную веру, считает ее ценным во всех отношениях сокровищем русского государства, оказывает содействие православной церкви в достижении ее целей и между прочим в отношении к расколу. Не имея возможности даровать расколу полные религиозные права по побуждениям религиозно-церковного характера, государственная власть в данном случае может руководиться и иными побуждениями. В жизни русского человека церковные и общественные интересы искони так тесно связаны между собой, что разделить их трудно; истинно русский верноподданный своим верным служением государству служит тем целям, которых стремится достигать Православная церковь, а последняя приносить свою духовную силу на пользу русскому государству в смысле всяческого содействия государственной власти в утверждении нужных для жизни русского народа порядков. Поставляя своей задачей деятельность на благо подданных, и особенно русских людей, государственная власть может тем успешнее выполнять эту задачу, чем более чувствует единения с своими подданными, связанными духовными узами тесно воедино; объединяющей русский народ прочной силой является вместе с другими и православная вера; в этом смысле она – залог крепости и целости русского государства. (Все это можно видеть из истории русской церкви и русского государства...). Раскол же старообрядчества в русском народе уничтожает единство, вносит в народную жизнь религиозное разделение и вражду, вопреки стремлениям и интересам государственной власти. – Посему русский государственный закон, допуская свободу религии для живущих в Российской империи иноверцев (под условием не вредить православной вере), не может допустить такой же свободы для раскола старообрядства и тем более, что раскольники настроены по отношению к православной церкви крайне враждебно. „Хотя каждая религия своим появлением и существованием заявляет уже, что она отрицает истинность всех прочих и в том числе православия; но русский раскол, в своем происхождении и во всей своей истории, является как отрицание православия по преимуществу, как постоянное и деятельное стремление ниспровергнуть православную русскую церковь и на место ее поставить самого себя в качестве именно православной русской церкви, каковой попытки не имеет и не может может иметь ни одна из существующих христианских религий“. „Предоставление полной свободы расколу, как отдельной церкви, во всех его религиозных отправлениях было бы прямым и открытым принесением православия в жертву расколу. „Русский раскол есть болезненное порождение самой русской церкви. Это есть домашний, внутренний, так сказать, кровный враг ее, именно из вражды к ней получивший свое бытие. Ту же непримиримую, неустанную вражду к церкви он поставил жизненным условием своего существования, и вся история раскола есть ничто иное, как постоянное обнаружение и раскрытие этой вражды“. „Раскол, после канонического отсечения от церкви начав свою особую самостоятельную жизнь, положил в ее основу то возмутительное учение, что будто бы церковь великороссийская пала, лишилась благодати, стала церковью антихристианской. Держась этого учения в продолжение всей своей истории, раскол из него именно определял всегда и определяет доселе свои отношения к православной русской церкви, а также, – сознавая тесную связь между церковью и государством, – к этому последнему“. В такой своей настроенности одинаковы все раскольники и беспоповцы и поповцы; одинаковы все они и с религиозной церковно-канонической точки зрения: „не только „отцы“ и „старики“, отправляющие службу у беспоповцев и совершающие у них крещение и исповедь, но и „бегствующие иереи“ поповцев, также их белокриницкиe епископы и попы, не составляют иерархии в собственном смысле; они – не духовенство, не священные лица, а миряне, самочинно и противозаконно дерзающие отправлять действия, исключительно принадлежащие священным лицам“. И поповцы и беспоповцы, следовательно, суть одинаково раскольники и, как таковые, одинаково подлежат по вышеуказанным основаниям ограничениям в свободе исповедания своих религиозных воззрений; посему русскими государственными законами и дана раскольникам религиозная свобода не в полном смысль слова, а в относительном. В настоящее время русское правительство держится такого взгляда на свои отношения к расколу: „и гонение на раскол и покровительство расколу составляют крайности, которых одинаково следует избегать в интересах православной русской церкви и русского государства крепкого православием“. К такому взгляду государственная власть пришла не вдруг; а путем долгого исторического опыта; были времена и „гонений“ на раскол, „гонений“ иногда очень сильных²⁶¹ под влиянием строгости действующих узаконений, духа времени, фанатической и противогосударственной настроенности раскольников, политических соображений; были времена и снисходительности к раскольникам²⁶², являвшиеся вследствие перемен в общественном настроении под влиянием различных исторических событий и условий народной жизни. Все эти изменения отношений вполне естественны, если принять во внимание, что и состояние раскола в различные времена было неодинаково, и дух времени тоже был неодинаков, менялись и условия государственно-общественной жизни. Но во все времена раскол выяснялся правительству, как явление с вполне определенным характером, именно, как зло в народной жизни; в одно время зло это было более терпимо, в другое – менее терпимо, смотря по обстоятельствам. – Православная церковь свои отношения к раскольникам определяла наставлением на подобные случаи св. Писания (Мф.18:17; Тит.3:10): отлучая от себя упорных раскольников, она прилагала усердие к их вразумлению увещанями, старалась воздействовать на ложные их убеждения путем внушения православной истины²⁶³. Мероприятий церковной власти против раскола было довольно много, и в течение исторической жизни раскола они были разнообразны: часть их была направлена к ограждению православных христиан от раскольнического тлетворного влияния, часть – непосредственно к противодействию упрочению раскола и к его ослаблению, в надежде постепенного уничтожения. Что касается до способов воздействия на убеждения раскольников, то с давнего времени церковной властью были признаны целесообразными разъяснения раскольникам их заблуждений путем литературы – письменно и путем взаимных собеседований православных с раскольниками – устно. Литературная и миссионерская деятельность православных против раскола в различные времена была различна. В отношении своей успешности и напряженности борьбы: то она оживлялась, то упадала, то сопровождалась более или менее видными последствиями, то была бессильна. Объясняется это сложностью деятельности церковной власти: последней было необходимо кроме раскола вести борьбу с другими опасными заблуждениями (сектантство, религиозное вольнодумство) или явлениями, грозящими опасностью заблуждений (религиозное невежество православных). Кроме того – дух раскольнических заблуждений, постепенно создавшиеся новые заблуждения, настроенность раскольников и состояние раскола вообще выяснились для Православной церковной власти постепенно и нескоро путем тщательного изучения их. Только после надлежащего ознакомления с расколом сделалась возможной надлежащая постановка мероприятий против него. Впрочем, неправота раскола и правота Православной церкви давно доказаны православными писателями обличителями раскола; если даже и признать сочинения прежних таких писателей во многих отношениях неудовлетворительными – все-таки обличения их основательны и против них трудно защищаться раскольникам; мысли литературных произведений, обличающих раскол, разъяснялись раскольникам на устных собеседованиях. Когда выяснилась для православной церковной власти настроенность раскольников, – Православная церковь учредила по снисхождению к немощной человеческой совести многих из заблуждающихся так называемое единоверие. Если раскольники отделяются от православной церкви только из-за обрядов, именуемых „старыми”, и если только невозможность в союзе с ней употреблять их препятствует раскольникам вступить в нее – пусть отделяющиеся употребляют „старые обряды“ и из-за них не отделяются от церкви, а живут с ней в согласии, пользуясь для спасения богодарованными ей средствами – вот сущность мероприятия, именуемого единоверием. Посему все из раскольников, кроме ложно догматствующих об обрядах и потому еретичествующих, со спокойной совестью могут и спасение получить присоединением к церкви на правах единоверия и законно «обряды старые“ употреблять, как они употреблялись до патриарха Никона; что же касается до содержащих ложные и еретические догматствования раскольников, которым единоверие с содержащими другие обряды не представляется возможным, – таковые по справедливости повинны церковному отлучению, как раскольники и еретики. Подобной проявлявшейся и теперь иногда проявляющейся настроенностью многих из раскольников объясняется, почему единоверие было учреждено не сразу после появления раскола и почему существует оно с некоторыми ограничениями теперь.

Несмотря на разнообразные мероприятия гражданской и церковной власти против старообрядческого раскола, раскольнические убеждения и общества раскольников оказались очень живучими и жизнеспособными. Но эта устойчивость раскола не есть признак его истинности; он выродился из давно и глубоко вкоренившихся в русской народной церковно-религиозной жизни неправильных воззрений, поэтому не мог скоро умереть после своего появления, под влиянием для него благоприятных условий русской государственно-общественной жизни²⁶⁴ он усилился и прочно утвердился, так что его искоренить сразу стало нельзя; так он просуществовал два с четвертью столетия и теперь существует, имея многочисленных последователей. Уничтожат его время и постепенно распространяющийся все более и более свет истины, уничтожающей ложь. – А что раскол – ложь, – это несомненно, видно и из его прошлого, и из современного состояния. Вот что мы видим из истории раскола: раскольники – отщепенцы от православной русской церкви, люди заблуждающиеся, заблуждения их порождены были случайно создавшимися крайностями в религиозной жизни русского народа; повод к отделению раскольников от церкви был неосновательный: обрядовые исправления, – давно предпринятые в русской церкви, – были необходимы, патриарх Никон производил их законно и правильно, оказанное же ему сопротивление было противозаконно и достойно церковного осуждения; жизнь раскольников сразу же после их отделения от церкви обнаружила их ложное положение, а последующая история явно доказала полную несостоятельность образовавшихся из раскольников религиозных обществ (поповщины и беспоповщины) в отношении их религиозного учения, церковного единства, пригодности в общественно-государственной русской жизни; даже не исключается из этого и общество по австрийскому священству; во все времена гражданское правительство русское считало необходимым стеснять раскол, как зло, а церковная власть обличала его нещадно, как явную ложь. Как зло и ложь, раскол существует в русском государстве и русской церкви и теперь. Все раскольнические обвинения и изветы на православную церковь неосновательны, против обличений православной церкви раскольники безответны; оправдать своего отделения от церкви и своего состояния они ничем не могут; защитить раскол бессильны все раскольнические сочинения старые, новые, большие, малые; просто и с витийством написанные, – с мнимыми доказательствами или вместо них с бранью, клеветами, посмеянием... Вследствие основательности обличений православных писателей раскольники не хотят читать их сочинений; боясь явных неопровержимых обличений, раскольники уклоняются от публичного суда истины на собеседованиях с православными. Во взаимных обличениях раскольники разных толков доказали убедительно и доказывают ложь друг друга; разделение между ними сильно, беспорядков и нестроений в отдельных обществах много; всех раскольников, раздробленных на отдельные, одна другой враждебные группы, не так много, как думают и любят заявлять раскольники; изменившись под влиянием условий жизни, современные раскольники не похожи на своих предков в очень многом, хотя сохраняют дух противления и основное ложное убеждение первоучителей раскола. – Старообрядческий раскол – ложь; православная церковь – истина. Будущее принадлежит истине; судьба раскола – постепенное уничтожение. Долг всякого христианина, пастыря церкви и мирянина, помогать торжеству правды и естественному ходу дела путем изобличения и разъяснения спасительной истины перед раскольниками. Трудно это дело, но при желании делать вполне возможно. Нужны для него знание и умение. Первое приобретается изучением предмета, а второе тем же и практикой. В качестве пособия к изучению предмета предлагается следующий за сим „краткий руководственный указатель сочинений, изобличающих несостоятельность раскола старообрядчества“.

Несостоятельность учения раскольников-старообрядцев в настоящее время изобличена со всей основательностью и полнотой в написанных православными писателями сочинениях против раскола. Таких сочинений много и они разнообразны по содержанию, изложению, объему. Неправда раскольнического учения в них раскрыта с доказательствами настолько очевидно, что в ней легко убедиться не только человеку ученому, а и всякому грамотному и немного начитанному в церковно-богослужебных и иных книгах человеку. С великим тщанием старались раскольники собирать всякого рода доказательства в оправдание своего отделения oт церкви и в обвинение ее мнимого неправославия; много потратили они усилий ума на изобретение разного рода “вопросов“, “возражений“, “сомнений“, “недоумений“... На все таковые многочисленные, – иногда замысловатые и остроумно-лукавые. – предъявления раскольников в вышеупомянутых сочинениях даны ответы правдивые, решительные, основательные; в них со всей ясностью обличена ложь раскола и его последователей. Пред таковыми высказанными обличениями раскольники остаются безответными. Православным, желающим содействовать вразумлению раскольников и обращению их на путь истины, следует быть знакомыми с обличительными против раскола сочинениям, дабы быть готовыми дать ответ на всякое раскольническое предъявление. Предлагаемый указатель²⁶⁵ имеет целью указать важнейшие из таковых сочинений, дающих возможность иметь более или менее обстоятельные необходимые сведения для обличения раскольников-старообрядцев. При этом, в указателе, кроме всякому обличителю раскола безусловно необходимых обличительных сочинений, будут отмечены еще только такие, так или иначе относящиеся к делу, сочинения, в которых нужные сведения изложены по возможности самым доступным образом, т. е. просто, ясно, кратко и с должной убедительностью; помимо того принимается в соображения денежная стоимость сочинений: указываются сочинения по цене доступные. – Для более подробного знакомства с литературой обличения раскола есть подробный указатель Ф. Сахарова: “Литература истории и обличения русского раскола. Выпуски 1 и 2”. (Тамбов. 1887 и Сиб. 1892. Цена за оба выпуска 1 р. 60 к.)²⁶⁶ Что касается до того, какие книги обличителю раскола следует считать для себя “необходимо нужными” и “менее необходимыми”, – о сем сведения можно найти в напечатанном по определению Св. Синода “Каталоге книг для миссионерских библиотек” (церковно-приходских, благочиннических и епархиальных); напечатан он в “Церковных Ведомостях” 1890 г. (№ 52, стран. 491–487)²⁶⁷

С разнообразными вопросами и ответами, которые могут быть даны православными раскольникам и обратно при взаимном собесeдовании о предметах веры, можно познакомиться главным образом, из сочинения митрополита Григория „Истинно древняя и истинно православная Христова Церковь“ (последнее издание; Москва, 1893 г. Цена 1 рубль) и трудов архимандрита Павла. Архимандритом Павлом написаны в обличение раскола: 1) „Собрание сочинений“ в трех томах (Москва 1883 и 1888 г. Цена 2 руб. 75 коп.); 2) „Замечания на Книгу Поморских Ответов с приложением замечаний на 21 ответ в книге “Щит веры“ (издание 2. Москва, 1891 г. Цена 90 коп.); 3) „Замечания на книгу Вопросы Никодима“ (Москва. 1887. Цена 50 коп.); 4) „Ответы И. В. Пешехонова на вопросы беспоповцев с замечаниями архим. Павла“ (Москва. 1888. Цена 80 коп.); 5) „Краткое руководство к познанию правоты св. Церкви и неправоты раскола, изложенное в разговорах между двумя старообрядцами и между старообрядцем и православным с приложением разговора о том, погрешают или не погрешают именуемые старообрядцы в догматах веры“ (Москва. 1894)²⁶⁸; 6) „Размышления при чтении Апокалипсиса, изложенные в ответах на вопросы собеседника“ (Москва. 1894. Цена 50 коп.); 7) несколько статей, напечатанных в недавнее время в журнале „Братское Слово” (1893 и 1894 гг.)²⁶⁹. Помимо основательного разрешения разнообразнейших вопросов по обличению раскола из творений арх. Павла (наипаче из его “бесед“ в „Собрании сочинений“) можно научиться образцовым способам постановки вопросов и употреблению полновесных доказательств, умелым приемам обращения с возражающими, – вообще умению вести беседы с раскольниками-старообрядцами. – В этом отношении еще полезно изучение сочинения митрополита Платона: „Увещание во утверждение истины и надежду действия любви евангельской“ (Москва, 1882 г. Цена 40 к.) и митрополита Филарета „Беседы к глаголемому старообрядцу“ (Москва. 1895. Цена 20 коп.). – Сборником всех нужных неотразимо убедительных разнообразных и многочисленных свидетельств неправоты раскольников является книга А.И. Озерского: „Выписки из старописьменных, старопечатных и других книг, свидетельствующие о святости соборной и апостольской церкви и о необходимости покоряться ее уставам для достижения спасения“. (Части 1 и 2. Непременно нужно самое последнее, – теперь четвертое, – издание, как полнейшее и во всех отношениях исправнейшее. Москва. 1887–1888. Цена за обе части 1 руб. 25 коп.). В предисловии к книге объяснено, что это за книга, – в подробном же оглавлении к книге и в заглавиях к отделениям и статьям точно изложены вкратце подтверждаемые приводимыми “выписками“ или свидетельствами положения; сим облегчается пользование книгой. Некоторым пособием к изучению объемистых книг “Выписок Озерского” может служить вышеизложенная первая статья настоящей книжки „Свод главных мыслей и положений относящихся к обличению раскольников-старообрядцев“). – Употребительнейшие и главнейшие из обличающих раскольников свидетельств в сокращении, порядке и с кратчайшими объяснениями заключаются в брошюре прот. Ст. Кашменского „Краткое руководство к собеседованю с мнимыми старообрядцами, отпадшими от св. церкви“ (Вятка. 1883. Цена 15 к. последнее издание). Эта брошюра – элементарнейшее руководство по обличению раскола, просто и ясно изложенное в вопросах и ответах. – Для ознакомления с обстоятельным и упорядоченным изложением круга предметов и вопросов, относящихся к обличению раскола, наилучшим в практическом отношении пособием в настоящее время может служить последнее (теперь третье) издание книги К. Плотникова²⁷⁰ „Руководство к обличению русского раскола известного под именем старообрядчества с опровержением более известных раскольнических возражений“ (Сиб. 1893. Цена 1 руб. 60 коп. с пересылкой. В книге в примечаниях имеются библиографические указания литературы обличения раскола). – Упомянутое выше сочинение архим. Павла. „Краткое руководство к познанию правоты св. церкви и неправоты раскола“ вполне соответствует по своему содержанию своему заглавию, оно предназначается автором для старообрядцев и при том таких, которые не имеют возможности при занятиях необходимыми житейскими делами читать пространных книг²⁷¹.

Сведения для ознакомления с сущностью раскола старообрядчества, разнообразными раскольническими обществами (толками и согласиями) и их учением можно получить из статьи арх. Павла „Краткие известия о существующих в расколе сектах, об их происхождении, учении и обрядах с краткими о каждой замечаниями (в 3 томе собрания сочинений; стат. 1; стран. 1–87)²⁷². В конце статьи выясняется необходимость борьбы с расколом²⁷³. Более подробные сведения по первоначальной истории раскола и с нужными замечаниями дает книга митрополита Макария „История pyсскогo раскола старообрядчества“ (Издание 3. Москва. 1889. Цена 2 руб. 50 коп.). Если же потребовалось бы обстоятельное знакомство с событиями всей исторической жизни раскола, нужные сведения можно найти в какой-либо из изданных в последнее время „историй“ раскола старообрядчества²⁷⁴; в них повествование о жизни раскола доведено от его начала до самого последнего времени, а в книге преосв. Макария об исторической жизни раскола в текущем столетии говорится немногое; в этом отношении упомянутая книга, при всех ее достоинствах, является устарелой.

Что касается до средств и способов оказать воздействие на убеждения раскольников. – относительно этого могут дать указания следующие статьи арх. Павла: 1) „беседа с православным священником о том, что нужно для обращения глаголемых старообрядцев к православной церкви“ (в 3 томе собрания сочинений, ст. 21; стр. 369–391); 2) „Советы старообрядцу о необходимости и вернейших способах рассмотрения истины“ (там же стат. 23; стр. 421–443); 3) Разговор со священником, желавшим получить совет, как вести ему беседы со старообрядцами (там же стат. 22; стран. 392–420)²⁷⁵. Немало хороших практических советов дает книжка „Практические наставления митpoпoлита Григория пастырям церкви по предмету спасительного действования на раскольников“ (Спб. 1879. Цена 60 коп.). – Вообще руководством в данном случае служат всяческие наставления касательно рассматриваемого дела, изданные и издаваемые св. Синодом и епархиальной властью. – Для ознакомления со способами практического приложения всех этих “указаний“ кроме основательного изучения образцовых „бесед“ архим. Павла может служить пособием чтение хороших описаний миссионерских противораскольнических собеседований являющихся живым отражением наличной дейcтвительности и обстановки миссионерского дела. Из таких описаний противораскольнических бесед можно отметить хорошие и во многих отношениях поучительные „Записки миссионера Вологодской епархии свящ. И. Полянского” (Выпуск 1. Москва 1890 г. Цена 30 к. с пересылкой 40 коп. – Выпуск 2. Москва 1891 г. Цена 50 коп.; c перес. 60 коп. – Выпуск 3. Москва. 1893. Цена 25 коп.) – В таком роде беседы нередко печатаются (печатались и ранеe) на страницах журнала „Братское Слово“²⁷⁶.

О правоте Церкви и неправоте раскола кратко говорится в вышеупомянутой книжке арх. Павла: „Краткое руководство к познанию правоты святой церкви и неправоты раскола” (Москва 1894). Здесь обще указаны и рассмотрены главнейшие пункты обличения раскольников: для более же подробного исследования содержания каждого из этих пунктов в отдельности служат нижеуказанные (по пунктам же) сочинения. – Подробное изложение (в чтениях из народа) о православии грекороссийской церкви можно найти в книжке: „Беседы со старообрядцами, составленные под руководством преосвященного Мисаила, епископа Дмитровского и читанные в его присутствии в Москве с октября 1888 года по март 1889 г.“ (Москва. 1889. Цена 30 коп.). Неправота же раскола раскрыта (в чтениях и беседах) в книжках: Собеседования с глаголемыми старообрядцами, происходившие в Москве, в доме Шумова на Таганке; изданы под редакцией преосвященного Мисаила епископа Дмитровского“ (Выпуск 1. Москва. 1889. Цена 50 коп. – Выпуск 2. Москва. 1888. Цена 80 коп.).

„Была ли нужда в исправлении церковно-богослужебных книг“. Об этом говорится в статье арх. Павла, носящей такое название и заключающейся в вышеупомянутой книжке „Краткое руководство к познанию правоты св. Церкви и неправоты раскола“²⁷⁷. Подробно вопрос о необходимости книжных и обрядовых исправлений и о совершении этих исправлений рассматривается в сочинении преосв. Макария „История русского раскола“ (см. выше стат. 2). – О книжных исправлениях, бывших в русской церкви до патриарха Никона, сведения даются в „Выписках Озерского“ (ч. 2, отд. 1, ст. 2); о деятельности же патриарха Никона подробнейшие сведения сообщаются в сочинении преосвящ. Макария “Патриарх Никон в деле исправления церковно-богослужебных книг и обрядов“ (Москва 1881. Цена 35 коп.). Можно еще указать в дополнении к сему на книгу „Деяния Московского собора, бывшего в царских палатах в лето от создания мира 7162, для воплощения же Божия слова 1654“ (Москва 1873. Цена 50 коп.); книга снабжена содержательным предисловием профессора Н. И. Субботина и примечаниями. – В „Выписках Озерского“ (част. 2, отд. 2, стат. 1) находятся свидетельства о том, что нужда в книжных исправлениях не устранилась и при патр. Иосифе; книги были неисправны. Что в книгах были великие “разгласия“ и „разньства“, – это до казывают книжки иеромонаха (теперь игумен) Филарета: 1) „опыт сличения церковных чинопоследований по изложению церковно-богослужебных книг московской печати, изданных первыми пятью патриархами“ (Москва. 1883. Цена 15 коп.); “Чин литургии св. Иоанна Златоустого по изложению старопечатных, новоисправленных и древлеписьменных служебников“ (Москва. 1886. Цена 10 коп.). Из бесед о книжном исправлении достойны примечания «Беседы миссионеров Калужского Братства Св. Апостола Иоанна Богослова со старообрядцами об исправлении богослужебных книг“ (Калуга. 1886. Цена 10 коп.).

Что старопечатные русские церковно-богослужебные книги, изданные при русских патриархах до патр. Никона, несогласны с богослужебными книгами, употреблявшимися в русской Церкви „древлеправославными россиянами“ при князе Владимире и в ближайшие к нему последующие времена, об этом говорится в недавно изданной брошюре: „Об уставах церковного богослужения прежнем и нынешнем“. (Москва. 1894. Цена брошюры неизвестна)²⁷⁸. О сравнительном достоинстве книг старопечатных и новопечатных, исправленных при патриархе Никоне согласно греческому подлиннику, общие мысли изложены в упомянутой „Истории русского раскола“ Высокопреосв. Макария. О православии греческих церковно-богослужебных книг и вообще, о православии греческой церкви времен патриарха Никона говорится в брошюре Н. Субботина „Рассмотрение содержимого глаголемыми старообрядцами учения о мнимом неправославии греческой церкви (Москва. 1879. Цена 10 коп). Свидетельства о благочестии церкви восточной под игом турецким собраны в „Выписках Озерского“ (Част. 1, отд. 1, стат. 8).

Сведения о старопечатных книгах, наиболее уважаемых раскольниками-старообрядцами (Катехизисы Великий и Малый, книги: Кириллова и о вере, Кормчая), и об их достоинстве можно найти в вышеуказанном „Руководстве по обличению русского раскола” г. Плотникова. – Там же²⁷⁹ можно найти рассуждения относительно источников религиозного ведения вообще и о пользовании ими. О вечности евангелия, его обетований, о необходимости веровать в них, – см. свидетельства в „Выписках Озерского“ (Част. 1, отд. 5, ст. 1; „прибавление“ стат. 4). – В „Руководстве“ г. Плотникова и книге митр. Григория (Част. 1, стр. 6–12) сделан перечень наиболее употребительных при обличении раскола старописьменных и старопечатных книг; полнейший указатель всех таких книг находится при “Выписках Озерского“ (“алфавитные указатели“ в конце книг). – В книге г. Плотникова есть описание главнейших произведений раскольнической письменности, написанных раскольниками против православной церкви. Из них “Поморские Ответы”, „Вопросы Никодима“, заслуживающая внимания часть “Щита веры” (21 ответ), „Ответы Пешexонова“ рассмотрены критически в замечаниях арх. Павла, с которыми эти произведения и изданы московским братством Св. Петра митрополита (см. выше стат. „указателя“ 2); „Соловецкая челобитная” изобличена в книге митроп. Григория; „Окружное послание“ в издании его проф. Н. И. Субботина сопровождено критическими примечаниями издателя. („Окружное послание, составленное И. Г. Ксеносом, с приложением устава и Омышления того же автора издано На Субботиным“. Москва. 1886. Цена 75 коп.)²⁸⁰. Дожное богословствование новейших расколоучителей рассмотрены в сочинениях: “Богословие Павла Белокриницкого“ (Москва, 1887. Цена 20 коп.); „Замечания на первую главу книги „Истинность старообрядствующей иерархии“, где сочинитель оной защищает еретическое учение белокриницкого устава о Сыне Божием, яко бы Он родился от Отца совокупно с веками“ арх. Павла (в 3 томе Собрания его сочинений стат. 9. стр. 155–176)²⁸¹; E. Антонова: “Замечания на книгу „Меч духовный“, составленную К. Перетрухиным» (Москва. 1890. Цена 80 к.); “о новых мнениях в старообрядчестве“ (арх. Павла; в 3 томе его собрания сочинений стат. 14, стр. 228–229)²⁸².

О невозможности изменения некоторых преданий, – хотя есть заповеди Церкви о хранении преданий (Выписки Озерскoго: част. 1; отд. 5, стат. 3), – говорится в статье архим. Павла „Какия предания подлежат изменению и какие не подлежат“ (Собран. сочинений т. 2, стат. 3, стран. 99–103). Дополнением к сему служат статьи того же арх. Павла “О различии уставов о поклонах и о церковном пении“ (Собр. сочин. т. 1. стат. 40–41, стр. 396–421 сравн. Выписки Озерского; част. 2, отд. 6, стат. 1, 2, 3 в „а“) и другие в различных местах его “Собрания сочинений“ (напр. т. 1, стат. 38, 39, 61 стр. 385–390, 662–670; т. 2, стат. 14, стр. 523–553 сравн. „Ответы Пешехонова“, вопрос и ответ 16, стран. 77–82). О том, что наша Православная грекороссийская Церковь хранит предания, неподлежащие изменению, неизменно, – сведения даются в книге митр. Григория (част. 1, стат. 25, отв. 1, стран. 235–244). О праве Церкви делать изменения, (по требованию обстоятельств), в преданиях, подлежащих изменению, есть указания в полезной книжке миссионера свящ. С. Попова „Справочная книжка“ при беседе с беспоповцами о вере и церкви с семью таинствами“ (Псков. 1883. цена 50 коп.). В книжке собраны данные, показывающия правильность действий русской церкви, признавшей нужным отменить некоторые обряды, заменивши их иными, отменить некоторые патриаршие и соборные постановления прежнего времени, наказать ослушников ее распоряжений и оказать снисхождение к некоторым изъявившим желание быть у нее в покорности.

Для решения вопроса о клятвах соборов 1666 и 1667 гг. удобно иметь под руками „Деяния московских соборов 1666 и 1667 гг.” с предисловием к ним издателя проф. Н. И. Субботина. (Москва. 1880. Цена 1 руб.)²⁸³. О смысле клятв соборных говорится в брошюре (проф. И. Нильского) „0 клятве московского собора 1667 года“ (Сиб. 1873. Цена 15 коп.). Взгляд церковной власти на соборные клятвы выражен в изданном от Святейшего Синода марта 4 дня 1886 года „Изъяснении об истинном смысле и значении содержащихся в полемических противораскольнических сочинениях прежнего времени порицаниях на именуемые старые обряды“ (Москва. 1886. Цена 2 коп.). В “Изъяснении“, как видно из заглавия, разрешен вопрос и о „поречениях” на старые обряды, допущенных в разных времена православными против раскола писателями. К подробному уяснению вопроса о действиях соборов 1666 и 1667 гг., а равно и об упомянутых “поречениях“, служат следующая брошюры: 1) Н. Субботина “Ответы на пять вопросов, поданных старообрядцами бывшему иеромонаху Пафнутию“ (Москва. 1885. Цена 15 коп.); 2) иеромонаха Филарета „Ответы на девятнадцать вопросов старообрядцев“ (Москва. 1885. Цена 10 коп.); 3) беседы миссионеров г. Боровска (Калужской губернии): а) “О каноническом, достоинстве великого московского собора 1667 года“ (Москва. 1888. Цена 10 к.); б) „О клятвах великого московского собора 1667 года“ (Москва. 1888. Цена 10 коп.); 4) статья арх. Павла: „Ответы беспоповскому начетчику (Зыкову) на три предложенные им вопроса“ (в „Собрании сочинений“, т. 3, стат. 13, стр. 199–228)²⁸⁴; в статье есть суждение „о мерах наказания телесного“, по отношению к еретикам (в дополнение к сему см. в “Выписках Озерского“ об „обуздании еретиков“ Церковью; част. 1, отд. 4, стат. 15)²⁸⁵.

Что касается до отношений соборов 1666 и 1667 гг. к. единоверию и Стоглавому собору, – правильное суждение о сих отношениях утверждается на правильном взгляде на единоверие и Стoглавый собор. – Помимо прямых узаконений церковной власти об единоверии (правила его с официальными к ним дополнениями и пояснениями) правильный взгляд на единоверие можно получить из статьи арх. Павла „Ответы вопрошающему об единоверии“ (Собран. сочин. т. 3, ст. 17, стр. 304–321)²⁸⁶. О Стоглавом соборе и его постановлениях находятся рассуждения в книге митрополита Григория (часть 2, стат. 36, стр. 240–249) и беседах в „Беседах к глаголемому старообрядцу“ митрополита Филарета; а равно в упомянутой статье арх. Павла: „Ответы беспоповскому начетнику Зыкову“ (Собр. сочин. т. 3, ст. 13, стр. 199–228) и в различных статьях касательно двуперстия, аллилуии, брадобрития (эти статьи будут указаны ниже)²⁸⁷. Постановления Стоглавого coбора²⁸⁸ – книга „Стоглав“ были изданы несколько раз; наилучшее издание последнее – именно московское, братства св. Петра митрополита: „Царския вопросы и соборные ответы о многоразличных церковных чинах (Стоглав)“ (Москва. 1890. Цена 1 р. 50 к.)²⁸⁹.

Вопрос о „Церкви Христовой“ является основным в обличении раскольников-старообрядцев, а посему он и раскрывается подробно во многих сочинениях. Главные мысли, входящие в содержание вопроса следующие: 1) точное определение понятий „Церковь” находится в Большом Катехизисе; 2) в этой же и других книгах находятся свидетельства, доказывающие, что Церковь Христова будет неодолена вратами ада, вечно будет существовать неизменно в богодарованном ей устройстве, а православный христианин должен знать ее и в ней обретаться; 3) общества поповцев и беспоповцев не могут быть и называться Церковью Христовой, как неимеющие трехчинного священства, семи таинств, утвержденной на Священном Писании и святоотеческом учении веры; 4) а так как вне Церкви даров Св. Духа, а посему и спасения, нет, то они, беспоповцы и поповцы, не имеют надежды на спасение; 5) всяческие попытки их оправдать свое состояние неуспешны, и единственное общество, которое может назвать себя истинно Христовой Церковью, – Православная грекороссийская церковь. Все эти мысли раскрыты подробно и обставлены нужными доказательствами в книге митрополита Григория (част. 1, стат. 1–9, 22, 24–25, стран. 13–67, 206–234, 235–384), а также в различных местах различных сочинений архим. Павла при обличении поповищины и беспоповщины²⁹⁰. Собрание свидетельств о существе Церкви, ее вечности, вечности ее священства и таин, о необходимости быть членом Церкви, повиноваться ей и проч. сделано в „Выписках Озерского“. (Част. 1, отд. 1, 2, 3; различные статьи); есть еще с таковыми же свидетельствами брошюра (или лист) „О вечности Церкви Христовой и ее таин“ (Москва. 1884 и друг. гг. Цена 4 к.). Поповщинские и беспоповщинские возражения рассмотрены арх. Павлом в его статьях: 1) „Беседы о свидетельствах и святоподобиях, приводимых поповцами в защиту их глаголемого священства“ (Собран. сочин. т. 1, ст. 37, стран. 301–382); 2) „Рассмотрение свидетельств и святоподобий, приводимых беспоповцами в защиту их мнимой церкви, существующей без иерархии и таинств (Собран. сочин. т. 1, стат. 22, стр. 209–226)²⁹¹. Кроме того в обличение поповцев служит брошюра: „Вопросы о церкви, иерархии и таинствах, в разное время поданные именуемым старообрядческим епископам старообрядцами, усомнившимися в правоте старообрядчества“ (Москва. 1884. Цена. 10 к.). А против беспоповцев по тому же вопросу много высказано обличений арх. Павлом в его „Замечаниях на книгу Поморских ответов“ (замечания на предисловие ответов). Подробное и удобно изложенное собрание всех частностей по вопросу о Церкви находится в книжке свящ. С. Попова „Справочная книжка при беседе с беспоповцами о вере и Церкви с семью таинствами“ (Псков. 1883. Цена 50 к). Можно еще в дополнение к предыдущему указать на брошюры: 1) свящ. Н. Кутепова „Об истинной Церкви Христовой; против глаголемых старообрядцев беспоповцев и поповцев“ (Новочеркасск. 1893. Цена 10 коп.); 2) арх. Павла „Беседа о том, что кроме церкви Православной нет и не может быть иной Церкви Христовой“. (Москва, 1890. Цена 3 к.); 3) „Две беседы миссионеров Братства св. Петра митрополита с защитниками именуемого священства белокриницкого“. (Москва. 1886. Цена 12 коп.); 4) М. Шустова „Три беседы с беспоповцами” (Москва. 1889. Цена. 8 коп.); 5) М. Шустова „Беседа со Швецовым в доме Казакова” (Москва, 1888. Цена 7 к.)²⁹²; 6) E. Антонова „Разбор швецовских показаний якобы православная грекороссийская церковь погрешила против евангелия” (Москва. 1893. Цена 80 коп.). (В последней книжке подробно рассмотрены изветы на православную церковь одного из новейших защитников раскола). 7) Шашина. A. „Беседы православного миссионера о Церкви“. (Спб. 1888. Цена 20 коп.).

Обвинение Православной церкви раскольниками в изменении чтения Символа веры рассмотрены в книге митрополита Григория (част. 2, стат. 14, стр. 152–156; о седьмом и восьмом членах Символа). В “Выписках Озерского“ (част. 2, отд. 2, стат. 2) собраны со всей тщательностью нужные для исследования вопроса свидетельства (o 2, 3, 7, 8 и 9 членах Символа веры) и особенно для исследования правильности чтения восьмого члена Символа веры. Некоторые подробности о последнем можно найти в брошюре иеромонаха Феодосия „По вопросу о чтении восьмого члена Символа веры“ (Москва. 1888. Цена 7 коп.). В дополнение же к сему следует указать статью арх. Павла: „беседа со старообрядцем-беспоповцем о том, строго ли и точно ли содержат именуемые старообрядцы изложенное в Символе учение веры“ (Собрание сочинений; том 3, стат. 4, стр. 103–111).

Подробное рассмотрение обвинения раскольниками-старообрядцами Православной церкви в изменении имени Христа Спасителя представляет собой брошюра „Беседы об имени Христа Спасителя Иисус“ (Из бесед миссионеров г. Боровска. Москва. 1888. Цена 10 коп.). Также следует указать на “Замечания на Поморские Ответы“ арх. Павла (в отв. 50. стран. 235–259) и различные места в других его сочинениях. Кратко по вопросу об имени “Ииcyc” говорится в книге митрополита Григория (част. 2, ст. 18, стр. 16–27). Множество разнообразных свидетельств о начертании и произношении сего имени с двумя гласными звуками в начале слова, как принято Православной церковью, собрано в „Выписках Озерского” (част. 2, отд. 2, стат. 1–4); изданы они и отдельной брошюрой „свидетельства древлеписьменных и древлепечатных книг о правильном начертании и произношении достопокланяемого имени Христа Спасителя Иисус“ (Москва. 1884. Цена 12 коп.).

Вопросы о перстосложении для крестного знамения и благословения – вопрос важный в обличении раскола и вопрос сложный²⁹³, а посему о нем говорится во многих обличительных против раскола сочинениях. Он довольно подробно рассмотрен в книге митрополита Григория (част. 2, стат. 10 и 11, стр. 41–110, 110–137), а со всей подробностью исследован в “Замечаниях на Поморские Ответы“ арх. Павла (стран. 55–158). В частности в “Собрании сочинений“ арх. Павла²⁹⁴ раскрыта мысль о том, что перстосложение – не догмат, а посему допущенное Церковью изменение его не есть изменение веры или ересь. Там же, а равно в “Замечаниях на Поморские Ответы“, выяснена правильность троеперстия, соответствие его, как знаменования, знаменуемым им догматом веры, отсутствие в нем каких-либо ересей²⁹⁵. Свидетельства о древности троеперстия вместе со свидетельствами о древних перстосложениях в грекороссийской церкви изложены в „Выписках Озерского“ (част. 2, отд. 4, стат. 2, отделы 1 и 2); есть с таковыми же свидетельствами и отдельная брошюра (и лист): „Свидетельства о древности перстосложения именословного и троеперстия“ (Москва. 1884. Цена 10 коп.). Мысль о том, что двуперстиe не имеет преимуществ пред троеперстием раскрыта в „Собрании сочинений“ арх. Павла (см. по указателю) и книге митрополита Григория.

О различии перстосложений для крестного знамения и благословения священнического см. в книге „Беседы к глаголемому старообрядцу“, в книге митрополита Григория или “Выписках Озерского“ (част. 2, отд. 4, стат. 2, отд. 2, пункт отдела 27). В книге митрополита Григория выясняется основательность благословения именно именословного, а не иного.

Свидетельства о древности перстосложения именословного собраны в “Выписках Озерского“ (част. 2, отд. 4, стат. 1, в ней отд. 1–3) и в вышеуказанной брошюре „Свидетельства о древности” и проч. Пояснения к разнообразнейшим свидетельствам древности двуперстия, именословного благословения и тросперстия сделаны подробно в “Замечаниях на Поморские Ответы“ арх. Павла.

Несостоятельность приводимых раскольниками оснований их учения об обязательности и исключительности употребления единого перстосложения для крестного знамения и благословения, именно двуперстия, доказано в книге митрополита Григория, а более полно по новейшим данным в „замечаниях на книгу Поморские Ответы“ (и „Вопросы Никодима“) арх. Павла. Здесь рассмотрены: статья чина приятия от яковитов, сказание о Мелетии, Феодоритово слово; слова Петра Дамаскина, Никифора Панагиота, Максима Грека, определение Стоглавого собора, свидетельства различных вещественных памятников и Тихвинской иконы Божией Матери, а также (в „Замечаниях“ на Поморские Ответы и Вопросы Никодима) свидетельства Большого и Малого Катехизисов, книги о вере и Кирилловой, псалтырей. В дополнение можно указать на брошюры: 1) „Так называемое Феодоритово слово в различных его редакциях“ (Москва. 1886. Цена 5 коп.); 2) „Справедливо ли глаголемые старообрядцы приводят в свидетельство о двуперстии Тихвинскую икону Пр. Богородицы“ (Москва, 1889. Цена 20 коп.); о несогласии (друг с другом) Стoглaвника, патриарха Московского Иова и старопечатных московских книг в изложении учения о двуперстии см. в „Выписках Озерского“ (част. 2; отд. 4, стат. 2, отд. 3).

О почитании Креста четвероконечного и восьмиконечногo подробно говорится в брошюре И. Арсеньева „О почитании св. Креста“ (издание второе Братства св. Петра митрополита. Москва. 1889. Цена 15 коп.). Короче о сем можно найти в книге митрополита Григория (част. 2, стат. 9, стр. 17–41) и „Беседах к глаголемому старообрядцу“. В „Выписках Озерского“ собраны свидетельства, служащие к разрешению вопросов о святости и досточтимости четвероконечного креста; о кресте латинском, как Господнем; о древах Креста (част. 2, отд. 3, стат. 1–6). О Кресте четвероконечном есть беседы и рассуждения в различных местах сочинений арх. Павла²⁹⁶.

По вопросам о просфорах (число их на проскoмидии, изъятие из них частиц, печатание четвероконечным крестом) нужные сведения даются в (вышеупомянутой) брошюре иеромонаха Филарета “Чин литургий св. Иоанна Златоустого по изложению старопечатных, новоисправленного и древлеписьменных служебников“ (Москва. 1886. Цена 10 коп.). Необходимым дополнением к этой брошюре является другая брошюра того же автора: „Старопечатный Номоканон и его свидетельство о числе просфор на проскомидии (Москва, 1880. Цена 10 коп.). См. тоже в „Выписках Озерского” (част. 2, отд. 5, стат. „в совершении св. Литургии“ 5, 6, 7), а также в замечаниях на Поморские Ответы“. (342–358 стр.) и в книге митрополита Григория (част. 2, стат. 28, стр. 193–209)²⁹⁷.

Обвинение раскольниками Православной церкви по поводу употребления поливательного крещения рассмотрены в книге митрополита Григория (част. 2; стат. 34, 228–232 стр.), в „Собрании сочинений“, арх. Павла (том. 1, стат. 42, стр. 421–423), в его „Замечаниях“ на Поморские Ответы (стр. 315–321), Вопросы Никодима (стр. 44–48) и Ответы Пешехонова (стр. 135–140, 142–150). В „Выписках Озерского“ собраны свидетельства о том, что „в древней Церкви было господствующим трехпогружательное крещение, но и обливательное отвергаемо не было“ (част. 2, отд. 5, ст. 1).

Об „аллилуиа“ вопрос рассмотрен в книге в митрополита Григория (част. 2, ст. 12, стр. 137–148), в замечаниях арх. Павла на Поморские ответы (стр. 162–189) и Вопросы Никодима (стр. 52–60), а равно в „Руководстве к познанию правоты св. Церкви“ (стр. 108–118) и „Ответах беспоповскому начетчику“ арх. Павла же. (Собран. сочинений; том 3, ст. 13, стр. 210–214). В. „Выписках Озерского“ собраны свидетельства древности об употреблении тройного аллилуиа с прибавлением „Слава Тебе, Боже“, – свидетельства об употреблении его до Стоглавого собора; – свидетельства, на которых основаны постановления Стоглавого собора и собора 1667 года (част. 2, стат. 29 и 13, стран. 202–212, 149–152), в некоторых местах сочинений арх. Павла („Замечания“ на Помор. Отв., стран. 312–313, 263–267) и „Выписках Озерского“, находятся нужные материалы для исследования вопросов о молитве Иисусовой и хождении посолонь. (част. 2, отд. 2, стат. 7. – Отд. 6, стат. 10).

Что касается до раскольнических обвинений на Православную церковь за „приложения“ и „отложения“ в чинопоследованиях различных церковных служб, изложение которых в новопечатных книгах различествует от изложения в книгах старопечатных, то о сем общие мысли, раскрывающихся в противораскольнических сочинениях православных писателей, – следующие²⁹⁸: 1) сделанные изменения не касаются догматов веры, а посему не суть ересь; 2) они не могут быть для раскольников поводом и основанием к отделению от Церкви; 3) побуждения к совершению сих изменений были основательные – ввести единообразие в отправление богослужения; 4) изменения были сделаны на основании греческого текста или текста славянских рукописей, а посему могут быть оправданы тем или другим; 5) в частности на каждое в отдельности из раскольнических предъявлений по поводу „изменения“ можно дать удовлетворительное объяснение произведенной перемены. Нужный для исследования таких мелочных предъявлений материал заключается в “Выписках Озерского“, “Замечаниях“ на Поморские ответы и Вопросы Никодима арх. Павла. – Здесь рассмотрены предъявленные раскольниками якобы неправославные и неправильные изменения в службах литургии св. Иоанна Златоустого, св. Василия Великого, преждеосвященных даров; в чинопоследованиях таинств: крещения, миропомазания, покаяния, брака, елеосвящения; в чине церквоосвящения, иноческого пострижения, пения девятого часа, троицкой вечерни; в молитвах, священнослужительских возгласах и проч. т. п.²⁹⁹. – В указанных же сочинениях можно найти указания относительно мнимо-нововводных и неправославных обрядовых действий: моления на коленях, известного устроения архиерейского жезла, о поклонах и т. п.³⁰⁰. – О мнимо-неправильном исправлении текста в зачале 73. апостола (1Ин.4:2–3) см. в „Собрании сочинений“ арх. Павла (том. 1, стат. 55, стр. 527–543) и “Выписках Озерского“ „(част. 2, отд. 2, стат. 22). Там же (Собр. сочин. т. 3, стат. 12, стр. 189–199. “Выписк. Озерского”, част. 2, прибавление, стат. 3) см. „о летах воплощения Господня“. – В „Поморских Ответах“, “Щите веры“, „Вопросах Никодима“ (и других раскольнических сочинениях) Православная церковь обвиняется во многих мнимых ересях: искажении учения о существе Божием, o Св. Троице, о лице Богочеловека, искуплении, отменении епитимий, манихействе, маркионитстве, монофизитстве, павликианстве, оригенстве, агарянстве, латинстве, лютеро-кальвинстве и многих других тому подобных. Несостоятельность этих голословных обвинений показана в “Замечаниях“ арх. Павла на вышеуказанные произведения раскольнической письменности.

По поводу обвинений раскольников на Православную церковь в том, что ее члены имеют много недостатков в своей религиозно-нравственной жизни, в противораскольнических сочинениях раскрыты следующие мысли: 1) эти недостатки не повреждают веры Православной церкви, не делають ее еретической, а посему отделяющиеся от нее из-за таковых недостатков повинны тяжкому греху раскола церковного; 2) недостатки эти могут быть в Православной церкви и в известной мере существуют в ней, но это не касается святости Церкви: святость Церкви не измеряется религиозно-нравственным состоянием ее членов и от него не зависит, к Церкви принадлежат не одни праведные люди, а и грешные³⁰¹; 3) по религиозно-нравственному состоянию членов известного общества еще нельзя заключать, что члены этого общества суть истинные христиане, а оно – Церковь Христова: у еретиков сравнительно с православными может обретаться больше воздержания и чаще слышаться в устах слово Божие, но однако они еретики (Выписки Озерского; част. 1, отд. 4, стат. 2 и 7); 4) в древней христианской и русской церкви были люди грешные и будут впредь, но ради лукавых человек не подобает отделяться от Церкви: их Церковь всегда терпела, а грех церковного раздрания –тягчайший (Выписки Озерского; част. 2, отд. 7, стат. 2, 3, 5); 5) недостатки православных раскольниками преувеличиваются: они нас судят строго (Мф. зач. 20; 7:1–5); не обращая внимания на то, что и их жизнь далеко не безупречна и теперь и прежде, за что мы их судить не желаем; 6) если бы даже недостатки были в жизни и деятельности пастырей Церкви, и тогда не нужно судить их и за них Церковь, а тем паче – производить раскол. (Вып. Озерского; част. 1, отд. 2, ст. 14); 7) в Православной церкви церковная власть всегда прилагала усердие и теперь нарочито прилагает его к искоренению различных недостатков в религиозно-нравственной жизни православного общества. – Что касается до каждого в отдельности из недостатков, указываемых раскольниками, то о сем сказано должное подробно в книге митр. Григория (см. по оглавлению), в „Замечаниях“ арх. Павла на Поморские Ответы (см. по указателю), на Вопросы Никодима и особенно, в замечаниях на Щит веры (см. по оглавлению). Кроме того есть брошюра свящ. Н. Кутепова “Разбор раскольнических мнений о недостатках, допускаемых православными в богослужении, религиозной и нравственной жизни“ (Москва. 1893.)³⁰². В указанных сочинениях (в совокупности) рассмотрены следующие недостатки: бесчинное стояние в храме с неисправным положением на себя крестного знамения и недолжным исполнением поклонов; неблагочинное отправление служб церковных и опущения в исполнении церковного устава; допущение нового искусственного пения; несоответствующее церковному духу новое иконное письмо и употребление изваяний; нарушение уставов Церкви о постах и воздержании не только мирянами, а и лицами священного сана и монашествующими; общение с иноверцами в пище, питии, браках, крещении детей (восприемничество); брадобритие (см. брошюру иеромонаха Филарета „О брадобритии“. Москва. 1879. Цена 5. к. Сравн. Выписки Озерского; част. 1, прибавление, стат. 1; част. 2, отд. 7, стат. 4); курение табака; допущение разного рода зрелищ и даже накануне дней праздничных, а также музыки, танцев, бесовских песен и проч.; употребление иноземных одежд и присутствие в них за богослужением (при чем жены являются с непокровенными главами); ядение нечистого (удавленина, устрицы и проч.), лечение гадами и допущение анатомирования трупов, начало нового лета с первого января (а не сентября) и прочее тому подобное³⁰³.

О том, что общество беспоповцев не составляет церкви Христовой, и что беспоповцы не могут оправдать своего настоящего состояния, – сделаны указания выше. Сочинения арх. Павла представляют собою полное и вполне основательное обличение беспоповщины; в них раскрыты и доказаны следующие, сюда относящиеся мысли: беспоповцы не принадлежат к церкви Христовой; они не имеют никакого священства; не веруют словам Спасителя, апостолов, св. отцев; они лишены вовсе важнейшего их средства спасения – таинства св. причащения; заменить сего таинства ничем нельзя и беспоповцы не могут; посему они не христиане и живота вечного наследовать не имеют возможности; они не имеют таинства покаяния, их исповедь не подает разрешения от грехов, они не имеют таинства священства, установленного на вечные времена; учение о браке у бракоборцев извращено, а у брачников нет таинства брака; таинства елеосвящения беспоповцы не имеют; всякие попытки их оправдать такие порядки безуспешны. Все эти мысли раскрыты в разных местах „Собрания сочинений“ арх. Павла (см. по указателю), в его „Замечаниях“ на Поморские ответы (стр. 21–42, на ответы Пешехонова (и в самих этих ответах; см. стр. 318–328). – Неопровержимые свидетельства о священстве и таинствах собраны против беспоповцев в „Выписках Озерского“ (част. 1, отд. 2, стат. 2–3; отд. 3, ст. 1, 2, 3, 5–8). В дополнение к сему нужно указать на брошюры проф. Н. И. Ивановского: 1) „ О таинстве св. причащения по учению старообрядцев беспоповщинского согласия“ (Москва 1884. Цена 6 к.); 2) “О безпоповщинской исповеди“ (Москва. 1884. Цена 5 коп.). Учение беспоповцев о перекрещивании еретиков и необходимости перекрещивания рассмотрено в „Ответах Пешехонова с замечаниями арх. Павла“ (стр. 54–58, 82–87; 101–115; 164–174), в „Замечаниях“ арх. Павла на Поморские Ответы” (321–323 стран.); см. еще в книге митрополита Григория. (част: 2, отд. 5, стат. 4). По всем вышеуказанным пунктам обличения беспоповщины подробнейший свод нужных мыслей и свидетельств заключается и в упомянутой выше „Справочной книжке при беседе с мнимыми старообрядцами беспоповщинского толка о церкви и таинствах“ свящ.С. Попова.

В „Собрании сочинений“ арх. Павла³⁰⁴ в его беседах и статьях (том. 1, стат. 15–19, стран. 60–125; стат. 66, стран. 620–642; том 3, стат. 8 и 10, стран. 130–154, 174–182) об антихристе обличено с полной основательностью и это важнейшее лжеучение беспоповцев. К более подробному ознакомлению с критическим исследованием беспоповщинского учения об антихристе служат следующие сочинения: 1) „Ответы И. Ф. Пешехонова на вопросы беспоповцев с замечаниями арх. Павла“³⁰⁵ (Москва, 1888. Цена 80 коп.); 2) „Книга об антихристе и прочих действиях, иже при нем быти хотящих“ (Казань. 1892. Цена 1 р. 25 к. Издание 2); 3) „Толкование на Апокалипсис Андрея Кесарийского“ (издание братства св. Петра митрополита. Москва. 1889. Цена 1 р.); 4) “Выписки Озерского“ (част. 1, отд. 1, ст. 1–13), содержащие свод многочисленных и полновесных по своей доказательности свидетельств „о событиях последнего времени“; 5) “Размышления при чтении Апокалипсиса“ Арх. Павла (Москва. 1894. Цена 50 к.)³⁰⁶. В указанных сочинениях подробно сообщается: о названии антихриста; о том, кто он будет; когда при каких обстоятельствах, где и кому явится; что он будет делать при каких обстоятельствах; как велика будет его власть и долго ли продолжится; о печати его, чудодейственной силе, гонении на христиан; о состоянии церкви Христовой при антихристе; о существовании священства, таинств и особенно таинства св. причащения при нем (см. “Выписки Озерскогo“; част. 1. отд. 2, стат. 3; отд. 3, стат 2). Следует отметить еще брошюрку: „Указатель об антихристе“ (Псков. 1881. Цена 10 к.)³⁰⁷; она содержит подробнейшиӣ указатель и цитаты (без текста) из различных книг в подтверждение и разъяснение православных мыслей и воззрений на антихриста (полное заглавие брошюры: “Собрание от божественного писания, святых отец, учителей церковных и хронографов, по старопечатным книгам достоверных доказательств на то, что антихрист еще не пришел, но приидет пред кончиной мира и вторым славным пришествием Христовым“). В дополнение к указанному можно указать на брошюру иеромонаха Филарета „Об осмом веке“ (Москва. 1880. Цена. 5 к.) и статьи о том же, а равно о вечности божественных обетований и священства в „Выписках Озерского“ (част. 1; прибавление, стат. 2 и 3).

Что касается до учения отдельных толков беспоповцев, то в „Собрании сочинений“ арх. Павла есть беседы с нетовцами и странниками (том. 1, стат. 8, стр. 29–34; стат. 10, стран. 37–43); арх. Павлом написана брошюра: „О молении за царя против федосеевцев и филипповцев“ (Москва. 1890. Цена несколько коп.). Следует еще отметить брошюру: „Разговор с наставником Спасова согласия Аввакумом Анисимовым и наставниками других согласий крестьянина Ивана Александрова“ (Издание 2. Москва. 1888. Цена 5 коп.).

О том, что беспоповцы не составляют церкви Христовой и не могут оправдать своего настоящего положения, – указания даны выше. В „Выписках Озерского“ указаны свидетельства, что Церковь не может быть без епископа и без его воли не могут совершаться (как совершались и совершаются у раскольников-беспоповцев беглыми попами) никакие священнодействия (част. 1, отд. 2, стат. 1–11, 15), что отбегшиe от епископа священники, не имея права совершать ни одной тайны приносят только одни проклятия приемлющим их и тяжко согрешают (част. 1, отд. 3, стат. 4; отд. 2, стат. 12 и 13). Незаконность устройства общества беглопоповцев и церковнослужительства у них показана в книге митрополита Григория и у арх. Павла (в различных местах его сочинений), а так же в книжке „Ивана Алексеева старообрядского сочинения о мнимом священстве поповцев“ Издание Н. Субботина. (Москва, 1889. Цена 15 коп.) и в „Ответах Пешехонова“.

Незаконность существования и устройства общества поповцев по австрийскому священству, незаконность появления, утверждения и существования в настоящее время белокриницкого священства; несостоятельность попыток оправдать его мнимую законность – все эти мысли раскрыты во многих обличительных сочинениях. Таковы: 1) Статьи в разных местах „Собрания сочинений“ арх. Павла (см. по оглавлению и указателю); 2) вышеупомянутая книжка „Вопросы об иерархии церкви, таинствах“ (Москва 1884. Цена 10 коп.); 3) книжка иеромонаха Филарета: „Разбор ответов на вопросы, поданные в старообрядческий церковный Совет несколькими бывшими членами белокриницкой иерархии пред их присоединением к православной церкви“ (Москва. 1880. Цена 20 к.); 4) Брошюра: „Богословие Павла Белокриницкого“. (Москва, 1887. Цена 20 к.) и к ней статьи арх. Павла против защиты “Богословия” в книжке “Истинность старообрядствующей иерархии“ О. Швецова („Собр. сочинений“ том. 3, стат. 9, стран. 155–176), 5) брошюра иеромонаха Филарета: „Был ли и остался ли предан старообрядчеству митрополит Амвросий“ (Москва. 1880. Цена 6 к.) – Для исторических сведений об австрийском священстве можно пользоваться книгой проф. Н. И. Субботина „История так называемого Белокриницкого или австрийского священства“ (Москва. 1886. Цена 1 р. 25 коп.). – О критических примечаниях к “окружному посланию“ указания даны выше (см. стат. указателя 7); критика учения неокружников находится в вышеуказанной брошюре иеромонаха Филарета „Разбор ответов“ и других вышеназванных.

Для произнесения справедливого приговора о раскольниках-беспоповцах и о поповцах следует отметить отделение четвертое первой части „Bыписок Озерского“: “еретиках и свойствах их“ (стат. 1–15). Собранные здесь выписки из различных рукописных и печатных старинных и новых книг дают обильный материал для суждений о том, кто по своему поведению и состоянию более походит на еретиков: мы ли, православные, которых раскольники-старообрядцы называют еретиками, или они, именующие себя истинными христианами, хранящими неизменно отеческие предания. В дополнение к сему можно указать статьи арх. Павла – о взаимных обличениях поповцев и беспоповцев („Собрание Сочинений“, т. 1; стат. 23–26. стр. 227–224); собранием таких основательных обличений является книга “Ответы Пешехонова“, а „Замечания“ на нее арх. Павла – голосом истины против обличителей правых во взаимных обличениях, но бессильных вследствие неправоты своего состояния защититься от этих справедливых обличений. – Для приобретения правильного взгляда на старообрядческий раскол можно воспользоваться статей арх. Павла „Беседа с одним из православных о том, как следует смотреть на именуемое старообрядство“ („Собр. соч.“ т. 1. ст. 62, стр. 670–702 и его же „словами” на разные случаи („Собр. соч.“ т. 1, стр. 704–727). – Для сомневающихся в истине раскола старообрядчества раскольников у арх. Павла есть статья: „Советы старообрядцу о необходимости и вернейших способах рассмотрения истины” (Собр. соч. т. 3, ст. 23, стр. 421–443). Ищущие истины старообрядцы придают большое значение подлинным свидетельствам старинных древлеписьменных и древлепечатных книг, поверяют ими истинность различных „выписок“ свидетельств (наприм. Выписки Озерского); в этом случае для них удобно воспользоваться при разыскании истины книгохранилищем, именуемым „Хлудовской библиотекой“³⁰⁸ и находящимся в Москве при Никольском Единоверческом монастыре; доступ в эту библиотеку для всех желающих свободный, пользование книгами удобное, пользующихся находится довольно; и чтобы знать, что есть в указанном книгохранилище, – желаемые сведения можно получить из книжки Д. Харитонова „Указатель свидетельств в защиту православия, обретающихся в рукописях и книгах принадлежащих Никольскому Единоверческому монастырю Хлудовской библиотеки“ (Москва, 1884. Цена 10 к.) – Многие из раскольников-старообрядцев, усомнившихся в правоте старообрядческого раскола, присоединились к православной церкви на правах единоверия; жизнеописания таковых людей, искавших и обретших истину, и история их присоединения поучительны, почему напечатано³⁰⁹ не мало повествований о жизни в расколе и обращении к церкви таковых лиц. Из таковых повествований составлен сборник П. Новгородского „Свет во тьме раскола. Замечательные случаи обращения раскольников в православие. Част. 1. Из поповщинской секты (Владимир. 1888. Цена 1 рубль, – с пересылкой 1 p. 25 к.); част. 2. Из секты беспоповцев. (Владимир 1888. Цена 1 р., – с пересылкой 1 р. 25 к.). В дополнение к сему неизлишне указать сборник того же П. Новгородского: „Наказанные раскольники за богохульство и отступление от православной веры“ (Владимир. 1888. Цена 50 к., – с пересылкой 65 к.). В „Собрании сочинений“ арх. Павла есть много статей, могущих служить образцом обязательного для всякого православного пастыря обличений благовременно и безвременно, при всяком удобном случае и поводе, всяких иномыслящих и неправомыслящих, – не только раскольников-старообрядцев, а и других сектантов-иноверцев, нововеров как-то: молокан, евреев, мистиков и т. п. (Собран. сочинений, т. 3, стат. 15, 15, 11 стран. 240–304, 182–189; т. 1, стат, 12, 13, 14 стран. 44–60).

Все отделяющиеся от единоӣ истинной Христовой Церкви необходимо впадают в заблуждения иногда до крайности грубые. И раскольники-старообрядцы иногда, – помимо своих специально старообрядческих заблуждений, – высказывают (под влиянием желания чем-нибудь оправдать себя) суждения свойственные русским сектантам-еретикам. В обличение сих последних отщепенцев от церкви православными писателями написано немало сочинений. С историей и учением русских сектантов можно познакомиться из книжки Н. Кутепова: „Краткая история и вероучение русских рационалистических и мистических ересей“. (Москва. 1891. Цена 30 коп.). Обличение сектантического учения сделано в следующих книжках: 1) свящ. М. Тифлова: “О некоторых вопросах веры, пререкаемых молоканами и другими сектантами“ (Москва. 1894. Цена 75 коп.)³¹⁰; 2) священника Н. Русанова: “Православному простолюдину. О православной христианской вере по учению слова Божия против молокан, баптистов и штундистов“. (Вып. 1. Кaзань. 1886. Цена 30 к. – Выпуск 2. Спб. 1891. Цена 30 коп). 3) свящ. И. Богородицкого: „О важнейших истинах христианской православной Церкви“. (Киев. 1886. Цена 75 коп.); 4) арх. Павла: „краткие беседы³¹¹ с именующимися духовными христианами более известными под именем молокан“ (Собрание сочинений; т. 3, стат. 15, стран. 240–295; отдельное издание – Москва 1887. Цена 7 коп.); 5) Свящ. В. Барбарина: „Хлыстовщина или секта духовных христиан“ (Москва. 1890. цена 30 коп. с пересылкой)³¹²; в Братском Слове за 1894 год (№ 4, стран. 301–318) помещена статья „Увещание и обличение жидовствующих“³¹³.

Для того, чтобы следить за жизнью раскола, противораскольнической деятельностью Православной церкви и развитием обличительной против раскола литературы, следует читать противораскольнический журнал „Братское Слово“, издаваемый бывшим. профессором Московской духовной Академии Н. И. Субботиным. Подписка на журнал „Братское Слово“ принимается в его редакции (адрес редакций: Москва, Малый Харитоньевский переулок, д. Котова, кв. № 15); стоит журнал с пересылкой иногородним 6 рублей в год (20 книжек). В „Братском Слове“ ведется летопись происходящих в расколе событий“, издаются памятники и исследования по истории раскола, печатаются разнообразные обличительные статьи против раскольников, написанные православными писателями прежнего времени и современными, – миссионерские противораскольнические беседы; отмечаются выходящие научные сочинения, касающиеся раскола; сообщаются различные, относящиеся к жизни раскола „известия“, „новости“, “заметки“, “письма“ и т. п. В последнее время в „Братском Слове“ кроме статей о расколе чаще стали появляться статьи и о сектанстве³¹⁴. Противораскольнические книги и брошюры продаются главным образом „в книжной лавке Братства Св. Петра Митрополита“ (в Москве, под Ивановской колокольней); в ней помимо многочисленных изданий Братства есть и многие другие издания (даже не московские). Можно выписывать книги и из С.-Петербурга, из книжного магазина И. Л. Тузова, (С.-Петербург, Садовая, Гостиный двор, № 45). – Цены книг, указанные в настоящем указателе, означены (где нарочито не упомянуто) без пересылки. За пересылку взимается по весу (некоторые данные для определения веса книг см. в “Каталоге книг” в церковных Ведомостях 1892 г. № 2) и расстоянию (стоимость пересылки с фунта посылок с книгами можно узнать в почтовой конторе; от С.-Петербурга и Москвы до Тобольска эта стоимость равна 30 коп.; при заказах книг в магазине Тузова на пересылку следует прислать 20 коп. на рубль стоимости книг). Те книги, цена которых известна и с пересылкой – в указателе отмечены с упоминанием об этом.

Как сказано в предисловии к настоящей книжке, – книжка эта имеет целью дать указания к приобретению сведений для обличения раскола старообрядчества; иначе сказать: она предназначена служить руководством к изучению обличительных против раскола старообрядчества сочинений. Пользуясь этим руководством (именно первой статьей книжки), можно изучить прежде всего важнейшее пособие при обличении раскола „Выписки Озерского“; иметь эти “Выписки” под руками необходимо всякому, кто захочет воспользоваться предлагаемым руководством. Значительно расширить и надлежащим образом уяснить себе изучаемый основной материал можно посредством изучения книги митрополита Григория, сочинений архимандрита Павла³¹⁵ и книги г. Плотникова³¹⁶. Изучать эти пособия с удобством можно и единовременно с изучением „Выписок Озерского“. – После более или менее основательного ознакомления с содержанием указанных сочинений сделается ясным то, какими еще произведениями противораскольнической литературы надлежит воспользоваться для всестороннего и полного усвоения изучаемого предмета и дополнения приобретенных знаний. Сведения о таких сочинениях можно найти в „Руководственном указателе“; выбор же сочинений определится сам собой. – При руководстве статьей „Общий очерк историй раскола старообрядчества“ для надлежащего понимания и знания дела, а равно для справок, не излишне иметь под руками какую-либо из подробных “историй раскола“³¹⁷; изложенными здесь событиями из прошлой жизни раскола подтвердятся высказанные в „очерке“ соображения, заключения и суждения о состоянии раскола в его прошедшем, настоящем и будущем.