Преподобный Илиодо́р (Голованицкий), Глинский, схиархимандрит

Краткое житие преподобного Илиодора (Голованицкого), схиархимандрита

Преподобный Илиодор (Голованицкий)^[1], в миру Иоанн († 28 июня 1879 г.), родился в семье священника с. Староселье Черкасского уезда Киевской губернии (1795). В 1806–1813 гг. обучался в Киево-Могилянской академии. В 1813 г. был принят в Нижегородское ополчение и служил при канцелярии в войске, отправленном в заграничный поход против отступающей армии Наполеона. В 1815 г. вышел в отставку, после которой поступил на послушание в Киево-Печерскую Лавру. Позже перешел в Софрониеву пустынь, а оттуда — в Глинскую, под начало прп. Филарета (Данилевского). Через 2 года Иоанн был пострижен в рясофор (с именем Иоиль).

Перед пострижением в мантию иноку Иоилю пришлось совершить путешествие в Санкт-Петербург для дачи разъяснений о причине ранней отставки в миру. Однажды в дороге, видя, что переправа по льду на одной из рек прекращена, он заночевал у берега на постоялом дворе, но был разбужен неким странником, который перевел его через русло по воображаемой насыпи, а затем стал невидим. После возвращения о. Иоиля из Петербурга, когда он предпринял одно из паломничеств в чтимую им Площанскую пустынь, на него дважды хотели напасть грабители, однако в решающий момент мимо проходили солдаты, и это спасало инока; позже выяснилось, что никто другой не видел в данное время солдат на соответствующем участке дороги: подвижника защитили ангелы.

В 1823 г. о. Иоиль был пострижен в мантию (с именем Иоанникий); когда, согласно уставу, он несколько дней после пострига оставался в храме, ему явился Ангел Господень и пробудил от дремоты словами: «Иоанникий! Бодрствуй! Ты — монах, и потому непрестанно должен бодрствовать!» Со временем диавол воздвиг на подвижника сугубую брань: о. Иоанникия оклеветали перед настоятелем, и он был изгнан из пустыни; гонимый отправился было на север, но в пути испытал сильное бесовское страхование и решил вернуться, — готовый даже умереть под стенами обители. По ходатайству старшей братии игумен позволил о. Иоанникию жить в монастыре, но на 2 месяца определил его на кухню. Убедившись в невиновности инока, он в 1824 г. благословил его рукоположение в иеродиакона.

Господь неоднократно укреплял подвижника благодатными видениями, но приходили по временам и новые испытания, которые возводили его на более высокие духовные ступени. Избегая участия в интриге, которую в 1826 г. попытался затеять среди братии некий новоприбывший послушник, о. Иоанникий перешел в Рыхловский монастырь. 3 года он с пользой для обители нес послушание казначея, но затем оказался в опале; тяжелое положение о. Иоанникия усугубил случай, о котором он поведал следующее: «Однажды вхожу я в святой алтарь и вижу, что на святом жертвеннике сидит толстый помещик, которому монастырский ризничий показывает различные священные вещи… Думаю себе: если сказать ему, что следует, то от него и не отвяжешься. Оставить же его попирать святое место было невыносимо… Стал я перед святым престолом и помолился мысленно… “Господи, помоги!.. Аще угодно Тебе попустить, чтобы я пострадал, да будет воля Твоя!..” Затем, подойдя к жертвеннику, я заложил локоть правой руки за спину сидящего и сбросил его». В 1828–1829 гг. настоятель добился перевода о. Иоанникия в Домницкий монастырь под строгий надзор с запрещением в священнослужении; не раз бывая по делам обители в Чернигове, страдалец просил архиерея отпустить его на Афон или Соловки, но сталкивался с предубеждением против себя: «Отпусти тебя на север, а ты поедешь в Петербург да вздумаешь оправдываться… Пожалуй, и мне могут выйти неприятности. Нет! Не выпущу тебя, пока не наденут на тебя красной шапки» (лишат монашеского звания и отправят в солдаты); в 1831 г. последовала смена архиерея: при последнем свидании прежний владыка неожиданно попросил у о. Иоанникия прощения, а новый в 1832 г. рукоположил его в иеромонаха и назначил настоятелем Рыхловского монастыря.

В 1835 г. подвижник был возведен в сан игумена, в 1840 г. — в сан архимандрита с переводом на настоятельство в Глуховский Петро-Павловский монастырь. Согласно поданному прошению, в 1845 г. о. Иоанникий был уволен на покой в Глинскую пустынь. В 1850–1851 гг. он совершил паломничество в Палестину и на Афон (многие иноки-святогорцы, видя духовную опытность о. Иоанникия, упрашивали его остаться и руководить ими). В 1858 г. подвижник принял схиму (с именем Илиодор). В 1863 г. он уединился в пустынной келье, построенной им в 3-х км к востоку от монастыря (впоследствии на этом месте был учрежден Дальний скит), и подъял еще более высокие подвиги воздержания и молитвы.

Обретя дары рассуждения и прозорливости, прп. Илиодор был руководителем многих глинских старцев. Его наставления по смыслу, а иногда почти дословно совпадают с учением оптинских старцев — прпп. Амвросия, Моисея, Антония. Сам факт, что дошедшие до нас письма прп. Илиодора были собраны в библиотеке Оптинского скита, говорит о многом. Старец был не только опытнейшим духовным руководителем, но также — через благодатные созерцания Горнего мира — свидетелем истины Божией. После многих трудов и подвигов, прикованный болезнью к одру, прп. Илиодор был доставлен братией в пустынь, где мирно преставился.

Полное житие преподобного Илиодора (Голованицкого), схиархимандрита

Схиархимандрит Илиодор много лет подвизался в иночестве в Глинской пустыни и достиг высоких духовных дарований, каковыми он сиял далеко за пределами обители.

Родиной его было село Староселье Черкасского повета (уезда) Киевской губернии. Отец его Феодор Голованицкий был священником в названном селе, а имя матери его Евдокия. В 1795 году родился у них сын, нареченный во святом крещении Иоанном (впоследствии схиархимандрит Илиодор). Годы младенчества Иоанн прожил в доме родителей, которые воспитывали его в страхе Божием. После учебы в Киевских духовных школах и службы в армии, Иоанн решил посвятить себя монашескому житию в Киево-Печерской Лавре. Однако в Киевской Лавре Иоанн прожил недолго и вскоре перешел в Софрониеву пустынь. Пребывание Иоанна в Софрониевой пустыни сопровождалось благодетельными для него последствиями. Внимая наставлениям духовно-рассудительных отцов, он по возможности уразумел, что от монаха требуются не одни телесные подвиги и труды, но и внутреннее делание в вертограде сердца своего, к чему желающий преуспеть в духовной жизни должен прилежно стремиться. После перехода иеромонаха Филарета (Данилевского) в Глинскую пустынь, Иоанн бы вызван им в эту обитель и назначил ему послушание в хлебне и петь на клиросе. Под мудрым руководством о.Филарета он усиленно трудился над своим духовным совершенствованием. Жаждая духовной мудрости, он непрестанно упражнялся в чтении Божественных писаний, святоотеческих творений и других душеполезных книг, которыми и питал жаждущую свою душу.

1823 года, марта 9-го дня (на память сорока мучеников) Иоиль облечен был в иноческий образ настоятелем Филаретом и наречен Иоанникием. После пострижения Иоанникий, по обычаю, несколько дней пробыл в церкви безвыходно. В это время он был утешен явлением ему ангела. "Изнемогши от чрезмерного бодрствования, — рассказывал впоследствии сам Иоанникий, — сел среди церкви, склоня голову на амвоне, чтобы несколько укрепить себя сном. Я закрыл глаза, но спал или нет, того верно не знаю; вдруг я вижу, что южная дверь алтаря отворилась, и из алтаря показался прекрасный юноша, в белом стихаре, препоясанный орарем крестообразно. Подойдя ко мне, он сказал: "Иоанникий! Бодрствуй! Ты — монах, и потому непрестанно должен бодрствовать!". Сказав это, он вошел северной дверью в алтарь.

По мере усовершенствования Иоанникия в духовный жизни, усиливались искушения. Наконец диавол воздвиг клевету, — это сильное в руках диавола оружие, и Иоиль был изгнан из обители. После некоторых скитаний и колебаний Иоанникий решился возвратиться снова в Глинскую пустынь и был принят по его усердным молитвам к Божией Матери. Два месяца монах Иоанникий трудился на кухне, неповинно неся епитимию. Наконец, настоятель убедился в его невинности и скоро представил к рукоположению во иеродиакона. 1824 г. ноября 12-го Иоанникий был рукоположен в сан иеродиакона преосвященным Владимиром, епископом Курским и Белгородским. Когда архиерей возложил руку на голову его, призывая Духа Божия на пророчествуемого, он ощутил, что через голову в сердце его полилась какая-то сладостная теплота и разлилась по всему телу. Сердце его исполнилось несказанной радости, так что он даже изменился в лице. Архиерей заметил в нем перемену и часто посматривал на него в продолжение Божественной литургии. Во время причащения Святых Тайн, он, стоя за престолом между прочими диаконами, был в восхищении и сподобился созерцать чудное видение, открывшееся его умственным очам. Упражняясь всегда во внимании, усиленно охраняя себя от приражения мысленных прилогов вражиих, Иоанникий достиг в душевном состоянии той степени чистоты, на которой сподобляются духовных откровений.

В течении своей жизни много пришлось претерпеть подвижнику. Он жил, а впоследствии – и настоятельствовал в различных обителях, но сердцем стремился в родную Глинскую пустынь.

В начале 1845 года архимандрит Иоанникий подал прошение Черниговскому архиерею об увольнении его от должности настоятеля Рыхловского монастыря с перемещением на покой в Глинскую пустынь. Душа его давно жаждала беспрепятственно заняться единым на потребу, и вот пришло это желанное время. Переместившись в Глинскую пустынь и освободившись от хлопот и занятий, сопряженных с должностью настоятеля монастыря, архимандрит Иоанникий всецело стремился посвятить себя добродетелям строгого подвижника, прилагая внимание ко вниманию и постоянно стремясь к тому, что пленяло его душу от юности. Сокровенное его делание было видимо только единому Сердцеведцу.

В 1850 г. осенью архимандрит Иоанникий предпринял путешествие в Палестину вместе с другими паломниками, направляющимися туда же.

Во время пребывания в Иерусалиме, архимандрит Иоанникий часто обходил места, освященные жизнью и страданиями нашего Спасителя. Гроб Господень, Голгофа, Страстный путь, Гефсимания, Елеон и прочие святые места были для него любезнейшими местами поклонения. Здесь со всей полнотой благоговейно любящего сердца изливался его молитвенный дух к Тому, Кто совершил великое дело нашего искупления, Кто пролил Пречистую Свою Кровь ради нашего спасения.

На обратном пути из Палестины, архимандрит Иоанникий заехал на Святую Афонскую Гору, предполагая там остаться навсегда. Вступив на берег Святого Афона, он поклонился, взял земли и посыпал себе на голову, говоря: "Се покой мой: зде вселюся" (Пс.131,14). В короткое время между жителями Афона разнеслась о нем слава. А посему многие стали обращаться к нему за душеполезными советами, упрашивали его остаться там навсегда, желая вверить себя его руководству. Была уже назначена ему и келлия, которую монастырь уступал ему безвозмездно. На это он сначала соглашался, но через несколько времени объявил, что Господу не угодно, чтобы он оставался на Афоне, а противиться воле Божией он не намерен. С великой скорбью проводили его многие Афонские отцы и он возвратился в Россию в первых числах июля 1851 года. Так архимандрит Иоанникий, совершив свое путешествие с великой для себя душевной пользой, прибыл в Глинскую пустынь, где волей Божией назначено было ему продолжить свой подвиг служения Богу и людям.

Стремясь ревностно к высшему совершенству, архимандрит Иоанникий пожелал обновить перед Господом иноческие обеты пострижением во святой великий ангельский образ — святую схиму. В том же 1858 году 24 декабря в навечерие праздника Христова Рождества он был облечен во святую схиму с наречением имени Илиодор.

В своем смиренномудрии старец Илиодор доходил до такой степени самоуничижения, что считал себя ниже всякой твари. Ревниво охраняя свое смиренномудрие, он во всю свою жизнь не позволил снять с себя портрет. В отношении пищи старец Илиодор держался строго скитского устава. В продолжение всех постов он ел без постного масла. В понедельник, среду и пяток — тоже. В разрешающие же дни он следовал церковному уставу, но не ради услаждения вкуса, а именно только ради того, чтобы последовать разрешению, предписанному Святой Церковью. Никаких отступлений от принятых правил он не допускал даже и во время тяжких болезней.

Монах И. спросил старца Илиодора: "Как поступать при встрече различных обстоятельств, чтобы не погрешить перед Богом?". Старец сказал ему: "Чадо, если ты желаешь, чтобы твои действия были не погрешительны, постарайся, чтобы они всегда были основаны на Священном Писании: на Евангельских истинах, на учении святых апостолов и на изречениях святых отцов подвижников. В этой святой сокровищнице ты найдешь основание на все, что тебе будет нужно, на всякий случай, на всю жизнь".

Последнее время старец почти постоянно лежал и поднимался лишь с большим трудом и более с помощью других. Видимо он таял, как воск догорающей свечи, и жизнь его готова была скоро закатиться. Старец Илиодор последний год жизни почти постоянно лежал от истощения сил. Часто он лежал на спине вверх лицом, в таком виде делал наставления слабеющим голосом и давал ответы вопрошавшим.

25 июня, в понедельник, старец Илиодор еще раз причастился Святых Тайн и мирно ожидал своего исхода. Все время старец был спокоен, таковое спокойствие видимо происходило от примирения совести, уверяющей в оправдании себя Божественной благодатью. Он ожидал своего исхода не как смертного, а как переселения в иной мир. 26-е старец провел спокойно в молитвенном погружении, а 27-го в среду у старца спросили, не желает ли он принять Таинство Елеосвящения и приобщиться Святых Тайн. С усилиями, едва слышно проговорил он: "Желаю очень". Игумен Иннокентий совершил Таинство Елеосвящения, вслед за тем в последний раз приобщили его Святых Тайн.

Он мирно почил о Господе ровно в час по полуночи, с двадцать седьмого на двадцать восьмое число июня 1879 года, на восемьдесят четвертом году своей многострадальной жизни.

Примечание

^[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.