Письма к сыну

• I
• II
• III
• IV
• V
• VI
• VII
• VIII
• IX
• X
• XI
• XII
• XIII
• XIV
• XV
• XVI
• XVII
• XVIII
• XIX
• XX
• XXI
• XXII
• XXIII
• XXIV
• XXV
• XXVI
• XXVII
• XXVIII
• XXIX
• XXX
• XXXI
• XXXII
• XXXIII
• XXXIV
• XXXV
• XXXVI
• XXXVII
• XXXVIII
• XXXIX
• XL
• XLI
• XLII
• XLIII
• XLIV
• XLV
• XLVI
• XLVII
• XLVIII
• XLIX
• L
• LI
• LII
• LIII
• LIV
• LV
• LVI
• LVII
• LVIII
• LIX
• LX
• LXI
• LXII
• LXIII
• LXIV
• LXV
• LXVI
• LXVII
• LXVIII
• LXIX
• LXX
• LXXI
• LXXII
• LXXIII
• LXXIV
• LXXV
• LXXVI
• LXXVII
• LXXVIII
• LXXIX
• LXXX
• LXXXI
• LXXXII
• LXXXIII
• LXXXIV
• LXXXV
• LXXXVI
• LXXXVII
• LXXXVIII
• Примечания

[328]

Бат, 17 октября 1768 г.

Милый друг,

Последние два твоих письма — мне и Гревенкопу — чрезвычайно меня встревожили. Мне кажется только, что ты, как то свойственно больным, преувеличиваешь тяжесть своего состояния, и надежда эта немного меня успокаивает. Водянка никогда не наступает так внезапно, и хочется верить, что отеки у тебя на ногах — временное явление, вызванное подагрой или ревматизмом, которыми ты страдаешь уже давно. Лет сорок тому назад, после жестокой лихорадки, ноги мои распухли именно так, как, судя по твоим письмам, у тебя сейчас. Я сразу же решил, что это водянка, но врачи заверили меня, что отеки эти — следствие лихорадки и скоро пройдут. Они оказались правы. Попроси, пожалуйста, своего секретаря, кто бы это ни был, раз в неделю регулярно сообщать о твоем здоровье либо мне, либо Гревенкопу — это все равно.

В последних моих четырех письмах я послал тебе нюхательный порошок герцогини Сомерсет — столько, сколько можно было насыпать в конверты. Получил ты их все или хоть сколько-нибудь? Помог ли тебе этот порошок? Ты сейчас в таком состоянии, что не можешь нигде бывать, но надеюсь, у тебя есть знакомые, которые тебя навещают, ведь если и всегда-то человеку нелегко оставаться одному, человеку больному это еще тяжелее: он чересчур много думает о своем недуге и преувеличивает его. Кое-кто из людей образованных был бы, вероятно, рад посидеть с тобой, да и ты не остался бы у них в долгу.

Бедняга Харт, который все еще здесь, в весьма плачевном состоянии. Он совершенно не владеет левой рукой и ногой, говорит с трудом и очень невнятно. Я навещал его вчера. Он с большим участием расспрашивал о тебе и был тронут, когда я показал ему твое письмо.

Я чувствую себя не хуже и не лучше, чем в прошлом году, когда я был здесь. Я не могу считать себя ни здоровым, ни больным — я нездоров. Ноги меня не слушаются: если я в состоянии еще четверть часа проползти по ровному месту, то ни подняться, ни спуститься по лестнице без помощи слуги я не могу.

Да хранит тебя Бог, и да поможет он тебе поскорее поправиться.