Часть 1

«Приидите, поклонимся» (трижды).

Сыне Божий! Покланяюсь Твоему прежде денницы рождению от Отца без матери и неизреченному смотрению о нас.

Покланяюсь Твоему, человеколюбец Господь, ради нашего спасения тайному снисхождению, воплощению в утробе девической действием Святого Духа, рождению и положению в скотских яслях.

Покланяюсь и славлю Твое плотское обрезание, смиренное крещение от раба, пресветлое преображение на Фаворе, славное с победою шествие в Иерусалим на вольные страдания и все подъятые ради нас труды свои на земле, в которых Ты был с юности постясь, подвизаясь, ходя и утомляясь, уча и проповедуя, исцеляя и воскрешая: все сие вспоминая, славлю, величаю, почитаю, с любовию лобзаю и за все сие благодарю Тебя, моего премилосердного Творца.

Покланяюсь, Сын Божий, Твоей тайной вечери, на которой Ты верующим дал в пищу Самого Себя, чтобы, причащаясь тела и крови Твоей, я имел Тебя в жизнь вечную. Величаю и глубокое Твое смирение, проявившееся в умовении ног ученикам, и молю Тебя, Господа моего: смири вознесшуюся мою гордость и научи меня смиренномудрию.

Покланяюсь пречистому, пресвятому и животворящему Твоему телу, преломляемому под видом хлеба во оставление грехов.

Покланяюсь пречистой, пресвятой и животворящей Твоей крови, изливаемой под видом вина во оставление грехов.

Покланяюсь страданиям Твоим, Христе! (трижды).

Покланяюсь Твоему коленопреклонению в саду, где, молясь, Ты пролил кровавый пот, чтобы миновала Тебя чаша страданий; молюся же Тебе, Господу моему: научи меня всегда усердно молиться и напои меня чашей спасения, чтобы во веки я благодарил Тебя.

Покланяюсь Тебе, Господь и Бог мой, вспоминая Твои вольные страдания: льстивое целование Иуды, безвинное взятие беззаконными, связание и бесчисленные надругательства, удары, оплевания, заушения, досаждения, побои, терзания, унижения, все Твои мучения, которые Ты претерпел ради меня окаянного и неблагодарного, и нещадное излияние крови. Все эти мучения я слагаю в уме и сердце моем, любовью целую их, истаяваю жалостью и за все сие превозношу и благодарю Тебя, любимого мною Господа, который так возлюбил меня, что и душу Свою не пощадил положить за меня.

Покланяюсь безвинному Твоему, Судия мой, осуждению на смерть, мучительному ношению тяжелого креста, протяжению на кресте Твоего пречистого тела, пригвождению и распятию на Голгофе посреди двух разбойников. Молю же Тебя, Господа моего, не осуди меня по делам моим, даруй мне неленостно носить крест мой, пригвозди плоть мою страхом Твоим, распни меня миру со страстями и похотями и подай мне, чтобы сердце мое ничего иного не ведало во все дни жизни моей, кроме Тебя, Иисуса распятого.

Покланяюсь пречистой и пресвятой Твоей главе, исколотой ради меня окаянного острым терновым венцом, и молю Тебя, Господа моего, искорени из главы моей злое, скверное, блудное, хульное и тщеславное.

Покланяюсь пресвятым ушам Твоим, наполненным злочестивым хулением ради меня окаянного и неблагодарного, и молю Тебя, Господа моего: дай мне не слышать ничего неполезного и сделай меня послушным Твоему повелению.

Покланяюсь пречистым Твоим очам, залитым слезами и кровью ради меня окаянного и неблагодарного, и молю Тебя, Господа моего: «Призри на мя и помилуй мя; отврати очи мои не видети суеты» (Пс. 118:37).

Покланяюсь пресвятому Твоему лицу, которое как солнце сияло на Фаворе, а ныне потемнело от заплеваний и ударений, и молю Тебя, Господа моего: «Лице Твое просвети на раба Твоего» (Пс. 118:135).

Покланяюсь пресвятым Твоим устам и языку, паленному жаждой, вкусившему оцт с желчию, и молю Тя, Господа моего: обуздай язык мой злой и «положи хранение устом моим» (Пс. 140:3).

Покланяюсь пречистой, пресвятой и животворящей Твоей ране на десной Твоей руке и молю Тебя, Господа моего: сподоби меня стать одесную Тебя.

Покланяюсь пречистой, пресвятой и животворящей Твоей ране на шуей Твоей руке и молю Тебя, Господа моего: избави меня от шуей участи.

Покланяюсь пречистой, пресвятой и животворящей Твоей ране на правой Твоей ноге и молю Тебя, Господа моего: настави меня на правый путь покаяния.

Покланяюсь пречистой, пресвятой и животворящей Твоей ране на левой ноге и молю Тебя, Господа моего: «От всякаго пути лукава возбрани ногам моим» (Пс. 118:101).

Покланяюсь пречистой, пресвятой и животворящей Твоей ране в пречистых ребрах и в прободенном Твоем сердце, откуда истекла кровь и вода на искупление наше, и молю Тебя, Господа моего: сокруши окаменение мое, порази мое жестокое сердце, сотри его страхом Твоим, уязви его любовию Твоею, чтобы Тебя, Господа моего, я возлюбил всем сердцем моим, всею душею, всею мыслию, всей крепостью и всем помышлением моим и чтобы потекли из сокрушенного моего сердца слезные источники, омывающие мою греховную скверну.

Покланяюсь всему Твоему святому телу, израненному с ног до головы ради меня окаянного и неблагодарного и не имеющему целости, и молю Тебя, Господа моего: исцели меня, всего израненного грехами.

Покланяюсь наготе Твоей пречистого тела и молю Тебя, Господа моего: покрой позорную наготу окаянной моей души.

Покланяюсь пресвятой Твоей душе, преданной в руки Богу Отцу, и молю Тебя, Господа моего: прими в Свои святые руки душу мою в час кончины и сохрани ее от воздушных духов злобы.

Покланяюсь снятию со креста и положению во гроб пречистого тела Твоего и молю Тебя, Господа моего: дай мне, чтобы я в мире жил, как мертвый и погребенный.

Слава страданиям Твоим, Господи! (трижды).

Покланяюсь, славословлю и величаю сошествие Твое во ад, пленение ада, попрание смерти и тридневное воскресение из гроба, и молю Тебя, Господа моего: душу мою, плененную грехами, плени любовию Твоею, умершую воскреси и избави от ада.

Слава, Господи, кресту Твоему и воскресению!

Покланяюсь Твоему вознесению с плотию на небеса, где, сидя одесную Бога Отца, видишь мою беду и немощь, слышишь мою грешную молитву, проникаешь в мои мысли издали и знаешь обращение. Молю же Тебя, Господа моего: вознеси ум мой от земного пристрастия к горнему желанию, укрепи немощь мою, пополни мою недостаточность и скудость, исправь молитву мою и приведи меня к доброму концу и спасительному пристанищу, чтобы я оказался пред Тобою непосрамленным и неосужденным, когда придешь Ты судить живых и мертвых. Господи! «Не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобой всяк живый» (Пс. 142:2).

Павши ниц на землю, говори следующее: «Поистине есть достойно покланяться Тебе, Господу моему Иисусу Христу, от всех святых славимому и покланяемому Богу, «о егоже имени всякое колено кланяется небесных, земных и преисподних» (Флп. 2:10). И я недостойный бесстыдно приступаю и молю: спаси меня, Спаситель мой, по Твоей благости, а не по моим делам. Ты хочешь меня спасти, Ты знаешь, как меня спасти; спаси же меня, как хочешь, как можешь и как знаешь. Я надеюсь на Тебя, Господа моего, и вручаю себя Твоей святой воле; твори со мной, что хочешь. Если хочешь, чтобы я был во свете: да будешь благословен. Если хочешь, чтобы я был во тьме: снова будь благословен. Если откроешь мне двери милосердия Твоего: добро сие и благо. Если затворишь мне двери милосердия Твоего: будь благословен, Господи, затворивший мне по правде. Если не погубишь меня с моими беззакониями: слава безмерному Твоему милосердию. Если погубишь меня с моими беззакониями: слава праведному Твоему суду; устрой со мной так, как хочешь».

Все силы души моей, придите, поклонимся Богу, единому в Троице, Отцу, Сыну и Святому Духу!

Все мысли сердца моего, придите, поклонимся. Троице, в единице почитаемой!

Все чувства тела моего, придите, поклонимся, припадем и заплачем пред Господом, сотворшим нас!

Поклоняюсь Тебе, пресвятая, единосущная, животворящая и нераздельная Троица, Отец, Сын и Святый Дух; верую в Тебя и исповедую, славлю, благодарю, хвалю, почитаю, превозношу Тебя и молю: помилуй меня, непотребного раба Твоего (трижды).

Поклоняюсь Тебе, Бог Отец, ибо Ты из небытия привел меня к бытию и украсил Твоим Божественным образом.

Поклоняюсь Тебе, Бог Сын, ибо Ты честною кровию приобрел меня, от законной клятвы искупил меня и крещением святым просветил меня.

Поклоняюсь Тебе, Бог Дух Святый, ибо Ты оживил меня, вразумил меня и облистал меня светом веры.

Поклоняюсь Тебе, Бог Отец, ибо Ты дал мне душу Божественным и животворящим вдохновением.

Поклоняюсь Тебе, Бог Сын, ибо Ты положил на крест душу Свою за меня.

Поклоняюсь Тебе, Бог Дух Святый, «яко избавляеши душу мою от смерти, очи мои от слез и нози мои от поползновения» (Пс. 55:14).

Поклоняюсь Тебе, Бог Отец, ибо Ты не погубляешь меня согрешающего со беззакониями моими, но долготерпишь, ожидая моего обращения.

Поклоняюсь Тебе, Бог Сын, ибо не хочешь, чтобы постигла смерть меня, грешного, но милосердно призываешь меня к покаянию.

Поклоняюсь Тебе, Бог Дух Святый, ибо не презираешь меня обращающегося, не отталкиваешь припадающего, но принимаешь как блудного сына и обновляешь «дух прав во утробе моей» (Пс. 50:12).

Поклоняюсь Тебе, Богу Отцу, «очищающему вся беззакония моя» (Пс. 102:3).

Поклоняюсь Тебе, Богу Сыну, «исцеляющему вся недуги моя» (Пс. 102:4).

Поклоняюсь Тебе, Богу Духу Святому, «избавляющему от нетления живот мой» (Пс. 102:5).

Поклоняюсь Тебе, Богу Отцу, «не до конца прогневающемуся, не во век враждующему» (Пс. 102:9).

Поклоняюсь Тебе, Богу Сыну, «не по беззаконием моим творящему ми» (Пс. 102:10).

Поклоняюсь Тебе, Богу Духу Святому, «не по грехам моим воздающему мне» (Пс. 102:10).

Поклоняюсь Тебе, Богу Отцу, ущедряющему меня, «якоже щедрит отец сыны» (Пс. 102:13).

Поклоняюсь Тебе, Богу Сыну, знающему страстное мое естество и слабость.

Поклоняюсь Тебе, Богу Духу Святому, врачующему немощи мои и очищающему меня от всякой скверны.

Поклоняюсь Тебе, Бог Отец, ибо восставляешь меня падшего.

Поклоняюсь Тебе, Бог Сын, ибо ищешь меня погибшего.

Поклоняюсь Тебе, Бог Дух Святый, ибо оживляешь меня мертвого.

Поклоняюсь Тебе, милосердный Бог Отец, упование мое.

Поклоняюсь Тебе, долготерпеливый Бог Сын, прибежище мое.

Поклоняюсь Тебе, незлобивый Бог Дух Святый, покровитель мой.

Павши на землю, говори сие: «Поистине достойно мне поклоняться, славословить и благодарить Тебя, Святая Троица, которую все небесные силы, херувимы и серафимы, трисвятыми песнями восхваляют, все святые благодарят, всякое создание раболепно поклоняется, и я, бренный, ползающий червь, бездерзновенный пред величием неприступной Твоей славы, в надежде на милость Твою дерзаю, бесстыдно припадаю и молю: дай мне всегда кланяться Тебе, Создателю моему, неосужденно и неленостно, Тебя единого знать, Тебя любить и бояться, хранить твои повеления, ходить путем заповедей Твоих, Тебя хвалить и славить до последнего моего вздоха; по разлучении же моем с бренным моим телом и новом соединении с ним не лиши меня радостно восклицать во веки с угодившими Тебе: «Свят, свят, свят!» Аминь».

Приидите, поклонимся царице нашей, Богородице. Приидите, поклонимся Деве Марии, царице нашей, Богородице.

Приидите, поклонимся и припадем к самой госпоже Деве Марии, царице нашей, Богородице.

Поклоняюсь тебе, Пресвятая Богородица, твоим рождеством явившая нам Свет истинный, царица неба и земли, надежда безнадежным, помощница беспомощным и ходатаиница всем грешным; ты меня покрый и заступи от всех бед и нужд душевных и телесных, и будь мне, молюсь, заступницей святыми твоими молитвами.

Поклоняюсь твоему безгрешному зачатию и рождению от твоих святых родителей Иоакима и Анны и молю тебя, госпожа моя: дай мне начать безгрешное житие и возбуди во мне покаяние.

Поклоняюсь твоему введению во храм Господень, трехлетняя отроковица, и молю тебя, свет мой: сотвори меня твоими молитвами храмом Святого Духа.

Поклоняюсь благовещению твоему, Пресвятая Дево, когда действом Святого Духа по гласу архангела зачала Слово Отчее, и молю тебя, свет мой: мне отчаянному благовести спасение.

Поклоняюсь рождению твоему, когда ты воплотила и родила миру Христа Спаса и стала Матерью Богу, всею тварью славимой и превозносимой, и молю тебя, свет мой: являй себя мне Матерью милосердной и ныне, и в век будущий.

Поклоняюсь очищению твоему, нескверная, неблазная, нетленная, пресвятая, и молю тебя, свет мой: очисти меня от всякой скверны плоти и духа твоими молитвами.

Поклоняюсь и почитаю болезни твои, которые ты претерпела во время вольной страсти Сына твоего, когда сбылось пророчество Симеоново: «Тебе же самой оружие душу твою пройдет», и молю тебя, свет мой: от телесной и душевной болезни избавь меня.

Поклоняюсь тебе, госпожа, вспоминая радость твою, которую ты имела во время воскресения Сына твоего, и молю тебя, свет мой: усыпи страсти мои плотские твоею помощью.

Пресвятая Владычица Богородица! Приими сие малое моление и принеси его Сыну своему и Богу нашему, да спасет и просветит тебя ради души наши. На твой пресвятой образ взирая, как истинную Богородицу тебя зрю верою сердечною и с душевной любовию припадаю, поклоняюсь тебе с держимым на руках твоих Превечным Младенцем, Господом нашим Иисусом Христом, почитаю и молю тебя со слезами: покрой меня покровом своим от врагов видимых И невидимых: ты бо род человеческий ввела в царство небесное. Аминь.

После сего «Достойно есть яко воистину».

«Рече Господь притчу сию: человека два внидоста в церковь помолитися: един фарисей, а другий мытарь» (Лк. 18:9–10)

Нынешнюю евангельскую замечательную и всем известную притчу о мытаре и фарисее, изреченную устами Господними, пусть толкует каждый, кто как хочет; я же хочу извлечь из нее только одно и любви вашей предложить только сие: к кому Господь наш сказал ее?

«Рече Господь притчу сию». К кому «рече»? Смотрю выше в Евангелии и вижу, написано, что к тем, которые мнят себя праведниками, а прочих всех считают за ничто, обращена притча сия: «Человека два внидоста» и прочее.

Посмотрим внимательно, к кому сказал Господь притчу сию! К тем, которые самонадеянны, которые мнят себя праведниками, других же осуждают, унижают, поносят и считают их грешниками: к ним сказал Господь притчу о мытаре и фарисее. Фарисей считал себя праведником, а мытаря осуждал про себя, как грешника, но мытарь, считавшийся грешником, вышел оправданным, а фарисей, мнящий себя праведником, – осужденным, ибо «всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется» (Лк. 18:14). О, как велико зло в том, чтобы себя считать добрым, а других злыми! О, как ужасно себя мнить праведником, других же грешниками!

К таким-то, мнящим себя праведниками, иных же осуждающим и унижающим, к этим фарисеенравным гадателям и клеветникам будет направлено слово наше «Господу споспешествующу и слово утверждающу».

Фарисеенравным, считающим себя праведниками, никто и ничем не может угодить, ибо они и святых людей относят к грешникам, а мнимых грешников они готовы отправить в ад даже прежде страшного суда Божия. О таких-то, мнящих себя праведниками, Господь наш с болью в сердце говорит: «Кому уподоблю род сей? Прийде Иоанн, ни ядый, ни пияй, и глаголют: беса имать. Прийде Сын Человеческий, ядый и пияй, и глаголют: се человек ядца и винопийца, друг мытарем и грешником» (Мф. 11:18:19). Иоанна, ангела во плоти, они назвали бесным, Сына же Божия, который «греха не сотвори и лесть не обретеся во устех Его», они «со беззаконными вмениша». Кому же уподоблю род сей, Христе Спасителю мой? Повели мне, бренному созданию Твоему, изыскать в Божественном Твоем Писании, кому уподобить род сей строптивый и развращенный!

Фарисеенравные, мнящие себя праведниками, а других осуждающие, подобны тем песьим мухам, которых навел Бог на Египет и которые были столь тяжки и жестоки для египтян, что Писание даже говорит: «Погибе земля от песиих мух» (Исх. 8:24). Осуждающий ближнего – это пес лающий. Ведь пес лает на всех прохожих, как на добрых, так и на злых. Кусает пес не только раздражающего и обидящего, но и того, кто никакого зла не сделал ему. Точно так и осуждающий не только повинных какому-либо греху, но и невинных осуждает. Он как пес кусает и терзает честь и славу ближнего своего. Песьи же мухи – это слова осуждающих. Как и мухи, садясь не только на раны, но и на здоровое тело, крайне болезненно кусали египтян, кусали даже до крови, так и укорительные слова осуждающих, унижая не только грехи, но и добрые дела человеческие, кусают если не до крови, то поистине до слез и воздыханий. И как погибла некогда вся земля египетская, так ныне гибнет и христианская: та от песьих мух, сия же от псонравных людей, от слов их жестоких. Едва ли из здесь стоящих найдется такой, кто бы не кусал так ближнего своего. Гибнет, сказал я; ибо все таковые осудятся на вечную погибель. О, слепой фарисей, ты думаешь, что до небес взошел, но ты стоишь среди погибели; считаешь себя добрым человеком, а на самом деле ты только пес, лающий на ближнего; ты не видишь сам в себе и не понимаешь песьего нрава твоего. Тот, на которого ты лаешь и которого терзаешь, есть человек, ты же являешься псом, лающим и терзающим, и слова злые, исходящие из уст твоих, суть песьи мухи.

После песьих мух кому еще уподоблю род сей? Уподоблю его вместе с Екклезиастом малому змию, ползающему в траве и хворосте и жалящему нечаянно. Екклезиаст говорит так: «Аще секнет змия не в шепте, ничтоже сего разнствует к тайне гаждаяй» (Еккл. 10:11), то есть, осуждающий втайне ближнего своего нисколько не отличается от змеи, которая нечаянно вонзает в тело человека свое ядовитое жало, как некогда святого апостола Павла ужалила в руку ехидна, выползши из хвороста от жара в то время, когда апостол собрал много ветвей и положил их в огонь. Но апостол нисколько не пострадал, стряхнувши змею в огонь. Почему хулитель и осуждатель подобен змию? А потому, что как змеиное жало укалывает легко, едва ощутимо, но в то же время вливает в рану ужасный смертоносный яд и поражает всю кровь человеческую, так что и легким уколом совершенно убивает человека, – так и осуждатель, изостривший язык свой наподобие жала змеина, имеет, по Псаломнику, яд змеиный во устах своих; он льстит своим языком и вместе с тем тяжко вредит. Он будто и любезно говорит с каждым о других, но в то же время он вливает в сердце каждого яд осуждения, а чрез это приводит к смертному греху осуждения ближнего и убивает душу. Как змея жалит одну какую-либо часть тела, а наполняет смертоносной болезнью все члены, так вредит и осуждающий, унижающий ближнего; он соблазняет слушающих, смущает мирное пребывание, пресекает единение, изгоняет любовь, умножает гнев и вражду, поднимает брань и ссоры и разрушает иногда дома, грады и царства. Как змеиное жало, по свидетельству естествоиспытателя Плиния, хотя и кажется одним, однако же является тройственным: разделяясь надвое, оно причиняет три язвы на одном месте; точно так язык хулителя и осуждателя одним словом причиняет троякий вред. Во-первых, он вредит непростительным грехом собственной совести, потом вредит доброму имени и чести того, о ком он говорит злое, и, наконец, вредит тому, кто слушает речи его. Таким образом он убивает сразу двоих вместе с собою третьим, или лучше сказать, первым. О, треокаянный хулитель, клеветник, злонравный осуждатель! Какой муки ты достоин даже за одно душевное убийство. А о трех убийствах какой ты дашь ответ, какому подпадешь суду, какой подвергнешься казни? Люди израилевы некогда роптали в пустыне на Бога и Моисея, и за это попустил на них Бог ядовитых змей. В другом же переводе пишется так: «Посла Господь на люди Своя змии огненныя» (Чис. 21:6). Поскольку неблагодарные израильтяне согрешили роптанием, хульно клеветали на Бога, оскорбляли Моисея и Аарона, несправедливо порицали их в беседах друг с другом и осуждали святых лиц, – за это наказал их Господь ядовитыми змеями, и даже не просто змеями, но огненными: «Пусти Господь змии огненныя». Что же думаете вы, осуждатели, порицатели, хулители, клеветники? Не будете ли вы преданы во аде змеям огненным, дабы пожирали вас во веки?

Но зачем малым змеям или ехиднам уподобляю я род осуждателей и хулителей ближнего? Не ярче ли обнаружу их нрав змеиный, если уподоблю их некоему великому семиглавому змею, хобот которого отторг третью часть звезд небесных? (Апок. 12:3:4). Как нет змея больше, чем змей семиглавый, так нет и греха сильнее, чем грех осуждения ближних; ибо все грехи, подобно малым змеям, имеют только одну главу, то есть, причиняют только личную погибель, – грех же осуждения имеет не одну, но семь глав, семь, скажу, причин своей гибельности.

Первая глава змея значит: утаивать и даже не вспоминать добрых дел ближнего. Вторая – осуждать всякое доброе дело ближнего. Третья – не только не признавать никакой добродетели ближнего, но даже причислять его к непотребным. Четвертая – разглашать какое-либо тайное согрешение ближнего. Пятая – преувеличивать грехи ближнего пространными речами и порождать о нем злую молву в народе. Шестая – лгать о ближнем, изобретать и слагать о нем ложные слухи и проступки, которых он не только не совершал, но даже и в мыслях не имел. Седьмая и последняя – опозорить вконец доброе имя и честь ближнего и всячески подвергать его мукам временным и вечным. Видите, как ужасен сей семиглавый змей, как велик сей грех осуждения ближнего!

Семиглавый змей, виденный Богословом, был предзнаменованием антихриста, а осуждающий ближнего есть на самом деле антихрист, как говорит об этом святой Леонтий, епископ неапольский, в Отечнике: «Судящий ближняго похищает сан Христов и есть антихрист Ему» (Слово 9 о неосуждении). Вы знаете, каков антихрист друг Христу; таков друг Христу и всякий, осуждающий ближнего своего. Вы знаете, каков угодник Богу антихрист; таков же угодник Ему и всякий, кто осуждает ближнего своего: он не угодник, но злобник, не друг, но враг. Богослов говорит так: «Дети, последняя година есть: и слышасте, яко антихрист грядет, и ныне антихристи мнози быша; от сего разумеваем, яко последний час есть» (1Ин. 2:18). Почему можно узнать близкий конец видимого мира сего? Потому, что умножились антихристы. Но, о, Богослов святый, скажи нам, кто среди нас антихрист? Укажи нам перстом своим хотя одного: нет ли его здесь во святом храме среди нас? Разве я, или кто другой? О, поистине их очень много! Кто же такие? Слышим мы вместо Богослова блаж. Августина, который говорит: «И мы в наше время знаем многих антихристов, ибо всякий живущий неправедно и хулящий добрых, есть антихрист, слуга сатаны». Теперь видим, кто антихрист. Тот, кто сам живет неправедно, а других хулит; поистине он – антихрист. О, как много среди нас живет таких антихристов! Разве не все мы? Разве не все мы живем неправдою? Разве не все хулим добрых? Посмотри всякий в свою совесть, не антихрист ли ты? О, народ христианский, превратившийся в антихристов! И чего нам ждать более, как скончания мира? Из сего видим, что близок последний час. Знаете ли вы, какой конец ожидает антихриста? Он будет связан и ввержен в бездну, в озеро огненное, раскаленное. Такой же конец ждет и всякого, кто осуждает ближнего своего. Мы немного уклонили нашу беседу от змея к антихристу, хотя, впрочем, не заблудились и не сошли от предположенного пути, ибо змей есть только образ антихристов, антихрист же – самое дело. Кто осуждает ближнего, тот вместе и змей, и антихрист, а что такое антихрист и, змей, вы уже слышали.

Змей, виденный Богословом, своим хоботом отторг третью часть звезд небесных; грех же осуждения погубил, можно сказать, третью часть добродетелей, желавших просиять, как звезды небесные. Много было таких, которые, осудивши и похуливши ближнего, погибли со всеми своими добрыми делами, посему-то много в книжных повествованиях примеров, о которых мне времени не достанет рассказывать подробно. Я напомню только то, что один великий старец, а именно Иоанн Савваитский, говорит о себе в Отечнике.

«Передали мне, – говорит он, – об одном брате, имеющем худую славу и не исправляющемся, и сказал я: ох! И когда сказал я «ох», объял меня ужас, и увидел я себя стоящим на Голгофе у Господа моего, распятого на кресте. Я устремился поклониться Ему, но Он сказал предстоящим Ему ангелам: «Уведите его отсюда, ибо он антихрист Мой: он прежде моего суда осудил брата своего». Когда я был изгнан оттуда, упала с меня моя мантия. Придя в себя, я понял свой грех и то, почему отнят был у меня покров Божий. Тогда направился я в пустыню, где пробыл семь лет, не вкушая хлеба, не входя под кров и не беседуя с человеком до тех пор, пока я снова не увидел Господа, и Он повелел возвратить мне мантию мою».

Ужаснись всякий, слыша сие. Если за одно только слово, за одно «ох», произнесенное с осуждением, такой великий угодник Божий пострадал так сильно – Господом был назван антихристом, был изгнан от лица Его, посрамлен и лишен покрова Божия, пока семилетним страданием он не умилостивил Христа, то что же будет с нами, когда мы каждый день и бесчисленными хульными словами осуждаем наших ближних? На какую милость Божию мы можем надеяться? Не будем ли мы отторгнуты от Бога? Быть может мы уже и теперь отторгнуты от жительства небесного с третьей частью звезд небесных, отторгнуты хоботом змеиным, отторгнуты в бездну адскую на вечное вместе с антихристом мучение.

Кому еще уподоблю я сей род осуждателей и хулителей? Уподоблю его самому диаволу, а язык его хульный уподоблю геенне огненной. Диаволу подобен осуждающий ближнего, ибо и святой апостол Павел, пиша к Тимофею и наставляя мужей и жен добрым нравам, говорит: «Женам такожде (подобает быти) честным, не клеветивым» (1Тим. 3:11). Слово «не клеветивым» в греческом языке пишется «не диавольским»; следовательно, апостол говорит, что женам подобает быть честными, не диавольскими. Видите, что хульно клеветать на ближнего значит то же, это диавольствовать: клеветник и диавол – одно и то же.

Тому же учит и святой Златоуст, говоря: «Усердствующий в оклеветании работает диаволу и сам является демоном смущающим». Слышите ли сие вы, клеветники, хулители, сквернители? Слышите ли, что осуждающие ближнего из людей превращаются в демонов? А что такое язык их? Это сама геенна огненная. Послушаем, что говорит св. Иаков: «Язык огнь, лепота неправды, язык водворяется во удесех наших, скверня все тело и паля коло рождения нашего, и опаляяся от геенны» (Иак. 3:6). «Коло рождения нашего» – это временная сия жизнь каждого человека, происшедшая из небытия в бытие и снова идущая к небытию. Катится она как вращающееся колесо, то поднимаясь на высоту, то опускаясь книзу, то возносясь к благополучию и благоденствию, то ниспадая в злоключения и страдания, то направляя путь свой к добродетели, то изменяя его в развращение. «Коло» сие, если попадет в огонь, уничтожается, а огонь языка совсем сожигает, ибо к кому прикоснется огонь злого языка, того все начинают считать за ничтожество. Язык, огонь которого «опаляет коло рождения нашего», сам опаляется геенною; геенна же – это грех клеветы, хуления и осуждения, ибо грех сей поистине подобен геенне.

О геенне огненной многие говорят, что если бы сюда попала хотя бы одна искра геенского огня, то во, мгновение ока была бы опалена и сожжена вся поднебесная, подобно тому как сожжены были Божиим попущением Содом и Гоморра. Таким же образом и хульный, осуждающий язык попаляет всех живущих добродетельно, обращает их в пепел и уничтожает; как огонь геенский вместо дров имеет грешников, так и язык зло-хульный, пылающий геенским огнем осуждения, вместо дров ищет для себя согрешений человеческих и по природе своей является жарче огня геенского. Последний, как сказано, опаляет только грешников с их грехами, над добродетельными же и богоугодными он не имеет власти, ибо святой, если бы даже и пошел посреди огня геенского, не опалится им, как некогда не опалились в пещи три вавилонских отрока. Язык же осуждающий опаляет не только грешников с их грехами, но и добродетельных, святых, праведных и богоугодных, опаляет их со всеми добрыми их делами, жгет и поедает. За это и сам он будет сожигаться вечно в неугасимом геенском огне, ибо кто как согрешит, тот так и наказан будет, и какой мерой мерит, такой он и сам будет измерен. Ты, злой язык, палил других, как огонь геенский, гори за это и сам в нескончаемом геенском огне во веки.

Здесь для пояснения сказанного следует вспомнить евангельского богача, который «во аде возвед очи свои, сый в мучениях, узре Авраама издалеча и Лазаря на лоне его. И воззва, моля: отче Аврааме, помилуй мя и посли Лазаря, да омочит конец перста своего в воде и остудит язык мой, яко стражду во пламени сем» (Лк. 16:23:24). Видите: он весь в муках, весь горит в геенском пламени, а отрады и прохлады просит только для одного горящего языка. Почему сие? А потому, что язык больше всего, больше всех прочих членов, больше всего тела жжется ужасным огнем. За какую же вину? За грех осуждения. При повседневном своем веселии и изобильных трапезах он поедал людей вместо хлеба, то есть, он клеветал на других, унижал их, осуждал, хулил, укорял; посему-то особенно жгло пламя геенское его злохульный язык.

Да избавимся от него мы все и да удостоимся небесного царствия благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, которому слава и держава во веки веков. Аминь.

«Приидет Сын Человеческий во славе Своей» (Мф.25:31)

Недавно мы праздновали первое пришествие Христово, а ныне, возлюбленные слушатели, мы творим воспоминание второго пришествия Христова. Недавно мы славили родившегося Христа, а ныне мы слышим о Нем же, хотящем прийти с силою и славою многою. Недавно мы радовались Его первому пришествию, а ныне мы трепещем о Его втором пришествии. Один и Тот же есть пришедший в первый раз и хотящий прийти во второй, однако же не одинаковы оба пришествия.

В первый раз Он пришел как кроткий и незлобивый агнец, во второй же – как грозный и мстительный лев. В первый раз Он пришел для того, чтобы подъять грехи всего мира и даровать всем прощение, во второй же Он придет судить грехи всего мира и каждому воздать по делам его. В первый раз Он пришел спасти грешников, во второй же – осудить и погубить их. В первый раз Он пришел не неожиданно, но, во исполнение пророчеств, в определенный день родился от пречистой Девы; пришел же тихо, без шума и молвы, как говорит Премудрость: «Молчанию содержащу всех, и нощь своего течения пол пути имеяше, всемогущее Слово Твое (Господи), исходящи от небеси, от престол царских, прийде» (Прем. 18:14:15). Во второй же раз Он придет неожиданно, со страшным шумом: тогда земля поколеблется, горы сотрясутся, мертвые восстанут из гробов, все дела рук человеческих сгорят, моря необычно взволнуются, небеса изменятся, звезды спадут и все стихии смутятся. В первое Его пришествие очи человеческие видели Его младенцем повитым, лежащим в яслях, носимым на матерних руках и питавшимся сосцами; во втором же пришествии мы увидим Его уже не младенцем, но мужем, сидящим на престоле со славою многою, разгневанным на беззаконных, потрясающим небо и землю и разоряющим всю вселенную. О, коль страшно будет второе пришествие Господне!

Второе пришествие Господне обычно называется страшным судом, и по справедливости; ибо на нем будут судиться живые и мертвые. Страшен сей суд, ибо устрашит он всякое создание: горнее и дольнее, невидимое и видимое. Страшен будет для горних, ибо силы небесные подвигнутся; страшен и дольним, ибо земля поколеблется в основании своем. Страшен будет для ангелов, ибо восклицает святой апостол Павел: «Мы хощем и ангелом судити» (1Кор. 6:3). Страшен будет святым и праведным, ибо тогда и «праведник едва спасется» (1Пет. 4:18), а тем более страшен для грешников, ибо где тогда станет нечестивый и грешный?

Поскольку и я принадлежу к числу грешников и имею прийти к «воскрешению суда», то, оставив страх святых и праведных, обращу все свое внимание на страх, имеющий быть для грешников, и рассмотрю мыслию своею хотя бы самые большие вины, из-за которых особенно будет страшен суд для грешников. Кто из вас считает себя грешником и ожидает страшного суда, пусть тот вместе со мною рассмотрит причины страха, имеющего быть для грешников. Сие важно для того, чтобы мы убоялись и вострепетали еще прежде страшного суда Божия, отстали от грехов своих и истинным покаянием избавились от вечного наказания.

«Приидет Сын Человеческий во славе Своей». Во время второго пришествия на землю Христа Бога нашего, имеющего прийти со славою, во-первых, услышится предшествующий Ему звук трубы архангельской, гласящий во всей вселенной, всех призывающий на суд и поднимающий мертвых из гробов: «Вострубит бо, и мертвии востанут нетлении» (1Кор. 15:52).

Первый великий страх будет для грешника тогда, когда трубный глас повелит каждой душе войти в свое тело, то тело, которое было превращено в прах, землю, и совершенно уничтожено, но которое по повелению Божию снова придет в свой первоначальный состав и снова возьмет все члены свои. Как семя, брошенное на землю, хотя и истлевает, однако же в надлежащее время оно прорастает, производит сначала траву, потом колос и, наконец, приносит плод, согласно слову Господню: «Аще зерно пшенично падши на землю не умрет, то едино пребывает; аще же умрет, мног плод сотворит» (Ин. 12:24); так и тело человеческое, умершее, истлевшее и превратившееся в прах, в одно мгновение от звука трубы восприимет силу своего роста, придет в свое прежнее состояние и оживится своею душою.

В то время будет, говорю я, великий страх для души грешника, выпущенной из темниц адских и от уз мертвых к телу, чтобы соединиться с ним. Ибо когда приступит она к телу своему, то увидит его уже не таким, каким оно было при жизни, но измененным. В сей жизни оно было убрано, украшено, красиво и любезно, а тогда будет безобразно, нелепо, скаредно, гнусно, омерзительно и ужасно, подобно какому-то страшилищу. Лицо, раскрашивавшееся в сей жизни для прельщения, будет очернено смолою и горящим пеплом, а на тех местах, где на лице были яркие малые пластыри, именуемые мушками, там сядут скаредные, страшные жабы, нестерпимо и непрестанно грызущие. Очи высокобровные, которые были исполнены любодеяния и прельщения, будут тогда как очи змеиные, испускающие огонь. Уста блудолобзательные будут кишеть червем неусыпающим. Язык блудословный будет тогда как жаровня или железо, раскаленное в огне, все члены – скверны, мерзки, все тело черно, как обожженная головня; еще прежде ввержения во ад оно будет носить в себе зачатки адских мук и будет само, как настоящий ад. Увидя тело свое, душа начнет ужасаться ему, как огненному мучилищу, гнушаться его, как нестерпимой мерзости, и трепетать, не хотя войти в него; однако же, и не хотя она войдет в него.

Войдет душа, Божиим повелением принужденная, в мерзкое и страшное тело свое, с которым некогда не хотела расставаться, соединится с ним не как прежде – с совместно рожденными другом своим, но как с ненавидимым врагом, как со псом, изъеденным смердящими червями, как с трупом, полным змеиного яда. Тогда начнут они друг другу досаждать, друг друга проклинать и называть окаянными. Скажет душа телу: будь ты проклято, окаянное тело, за то, что своим греховным любострастием ты прельстило меня и ввело меня в лютые беззакония; скажет же тело душе: будь проклята ты, окаянная душа моя, ибо ты скверно управляла мною; твоим разумом, данным тебе от Бога, как волоками и уздою, ты не удержала меня от злых дел, но во всем соизволяла мне; когда бы ни пожелал я какого-либо греха, ты соизволяла и содействовала ему, и вместе мы прогневали Господа, Создателя нашего.

Снова тогда скажет душа телу своему: будь ты проклято, окаянное тело, ибо каждый день ты отягощалось объядением и пьянством и этим погрузило меня в адскую бездну. И снова ответит тело: будь проклята и ты, окаянная моя душа, ибо ты ела со мною из одного и того же блюда и пила со мной из той же чаши, но не научила воздержанию ни меня, ни себя.

Скажет душа еще: горе тебе, окаянное тело мое, ибо ты озлобляло ближнего, грабило, похищало чужое, крало и убивало. Тело же в ответ скажет: горе тебе, окаянная моя душа, ибо ты содействовала мне во всем: ты двигала меня на гнев и ярость, чтобы озлоблять, бить и убивать ближнего; ты возбуждала меня к лакомству и любостяжанию, чтобы грабить и похищать чужое; ты во всем содействовала мне, во всем была моим наставником и другом, и ничего без тебя я не делал из всего того, что мною соделано.

Так препираясь друг с другом, гневаясь, укоряя, проклиная друг друга и грызясь, как свирепые и сцепившиеся псы, войдут они или, лучше сказать, извлечены будут немилостивыми ангелами из гробов на суд, чтобы получить должное по делам их осуждение.

Потом настанет особый страх от обличения всех бесстыдных, скаредных и греховных дел и от великого стыда, ибо как только станет грешник из гроба, тотчас обличатся все грехи его, и явно станут пред всей вселенной все его скаредные дела, которые он творил втайне, в сокровенном месте, во тьме ночной и никому неведомо. Так сказал Бог согрешившему тайным прелюбодеянием Давиду: «Ты сотворил еси втайне, и Аз сотворю глагол сей пред всем Израилем и пред солнцем сим» (2Цар. 12:12).

Вы знаете, как человеческая природа не любит обличения злых своих дел, как боится и стыдится его. Вор боится, чтобы не открылось воровство его и не принял бы он казнь за дело свое; посему он всячески старается утаить свои воровские дела, а когда выпытывают у него, таится и даже мучимый не скоро говорит правду. Стыдится блудник, чтобы не стало людям известно его блудное дело, и посему для своего беззакония ищет тайного и темного места, чтобы человеческое око не увидело его согрешающим. Он даже на святой исповеди пред отцом своим духовным не хочет сказать правды и утаивает из-за стыда. Не любит злодей, когда кто обличает его злодеяние, посему Писание и говорит: «Не обличай злых, да не возненавидят тя» (Притч. 9:8). Если кто действительно вор, и ты пред людьми назовешь его вором, полюбится ли ему это? Если кто действительно убийца, назови его убийцей пред людьми: будет ли ему это приятно? Если кто действительно грабитель, хищник и насильник, назови его таким пред людьми: будет ли он любить тебя за это? Если кто действительно в скверных, блудных делах валяется, как свинья в кале, и творит многие прелюбодейства, назови его пред людьми блудником, прелюбодеем: не исполнится ли он стыдом и не возненавидит ли тебя? Когда книжники и фарисеи представили Господу нашему Христу женщину, застигнутую в прелюбодеянии, Он, склонившись долу, писал на земле перстом. Что же Он писал? Писал, как говорят толковники Евангелия, обличение книжников и фарисеев в таких же прелюбодействах и блудничествах, которые они совершали втайне. Они же, увидя сие, устыдились, обличаемые совестью, и испугались, чтобы не быть поносимыми Им словесно, стали уходить один за другим и потом крайне возненавидели Господа нашего и покушались на Его смерть. Вот как человеческая природа боится обличения своих злых дел. Вот как стыдится и не любит его.

Подумаем, какой страх, какой стыд будет в тот день, когда обличатся пред всей вселенной наши все злые и скаредные дела: воровство, убийства, прелюбодеяния, блудодеяния, коварство, лукавство и все проступки, совершенные не только делом, но и словом сказанные, и в мыслях являвшиеся. Пред вселенной, сказал я, ибо смотреть на сие будут не только братья наши грешники, но и лики всех святых: пророки, апостолы, мученики, святители, преподобные и праведные – все увидят наши злые дела, все удивятся нашему бесстыдству, все ужаснутся, что мы дерзнули совершить такие дела.

Подумаем еще вот о чем. Если кто исполняется великим стыдом, когда обличается в одном каком-либо грехе пред равными и немногими, то не больший ли стыд будет тогда, когда обличение совершится пред честнейшими, достойнейшими и пред очень многими, и притом не в одном грехе, а во многих? Что же нам думать? Какой стыд будет в тот день и час, когда обличатся и станут явными не один какой-либо наш грех, но все наши грехи, соделанные словом, делом и помышлением, обличатся не только пред равными нам грешниками, но пред всеми святыми и пред чинами ангельскими? Тогда, поистине, исполнятся слова Евангелия: «Ничтоже сокровенно, еже не откроется, и ничтоже утаенно, еже в явление не приидет: еже глаголасте ко уху, проповестся на кровех» (Лк. 8:17; 12:3). Говорил на ухо вор вору, блудник блуднику, совещаясь о грехе; а тогда та скверная речь возвестися, как громогласная труба, в слух всей вселенной. О, какой стыд будет тогда нам, грешным! Особенно устыдят нас те, которые в этой жизни были подобно нам грешными, но которые исправились истинным покаянием и сподобились части святых, тогда как мы остались без покаяния. Не будет ли стыдно прелюбодеям и скверным любодеицам, когда они тех лиц, с которыми они творили скверный грех, увидят среди святых ради их покаяния, а сами будут прогоняемы, поругаемы и предаваемы осуждению? Не стыдно ли будет вору, грабителю, когда он увидит своего друга грабителя и вора среди праведных, а себя среди осужденных грешников? Не стыдно ли будет разбойнику, когда он увидит друга своего разбойника ведомого в рай, а себя посылаемого в ад? Не стыдно ли будет блуднику, когда он увидит очищенной и прощенной блудницу, с которой сквернил себя, а себя увидит осужденным и предаваемым вечному огню? О, поистине великим стыдом исполнимся мы в то время.

Но что же думать о тех, которые в настоящей жизни считают себя добрыми, праведными и святыми, а других осуждают? Не исполнятся ли и они стыдом, когда увидят прославленными Богом подобно праведникам тех, которых осуждали, над которыми смеялись и которых считали грешниками, а сами будут постыжены как беззаконники и низвергнуты в бездну как антихристы? «Всяк бо, судяй брату своему, антихрист есть» (Рим. 2:3). О, какой великий и нестерпимый стыд.

Многие люди готовы скорее умереть, чем, будучи обличенными, понести стыд и позор пред народом. О египетской царице Клеопатре мы читаем в истории, что она любодействовала с Антонием, зятем цезаря Августа. Когда Антоний был послан цезарем Августом в Египет, он возлюбил Клеопатру; бросив жену свою, дочь Августа, соединился с ней прелюбодейственно и отложился от власти тестя своего Августа.

Сделавшись же царем в Египте и на всем востоке, он начал воевать против цезаря Августа. Тогда Август, выступив против него с войском, победил его, убил, а Клеопатру взял живою в плен. Клеопатра же, зная, что Август хочет вести ее в Рим для триумфа связанною, как пленницу, и чувствуя, какой великий стыд ей придется вынести пред лицом всего римского народа, когда ее, такую славную царицу, позорно будут вести, как пленницу, решила скорее убить себя, чем терпеть такой позор. Сначала она ударила себя ножом в грудь, а когда не закололась до смерти, то закрыла рану не врачебным пластырем, но смоченном в яде, чтобы отечь кровавым гноем. Когда же все-таки жизнь не покидала ее, она повелела принести себе гадину, называемую аспидом; ее, принесенную в небольшой корзине, она приложила к телу своему и умерла. Видите, как эта царица скорее готова была умереть, как изобретала всякие способы смерти, лишь бы только не терпеть всенародный стыд.

Поистине в день судный, когда Господь будет торжествовать над врагами Своими, лучше грешникам умереть, чем живыми быть связанными по рукам и ногам огненными веригами и вестись с поруганием на триумф и суд Христов, вестись пред всеми народами с великим стыдом и позором. Они и захотят тогда умереть, но не в состоянии будут сделать этого. Они будут искать смерти, но не найдут ее и останутся в своем вечном стыде.

К такому великому страху от стыда и обличения немалый присоединится страх и оттого, что грешники увидят тех, которых в этой жизни они ненавидели, опечаливали, озлобляли, ранили, мучили и убили. Каин увидит Авеля, убитого им неповинно. Ирод увидит св. Иоанна Предтечу, которого несправедливо обезглавил. Нерон, Диоклитиан, Максимилиан и прочие мучители увидят великое множество исповедников Христова имени, которых они замучили. Господа увидят рабов своих, бояре – крестьян своих, которых немилосердно озлобляли. Увидят судьи неправедные тех, которых неповинно осуждали, которых несправедливо подвергли смерти. Увидят мучители всех, которых немилосердно мучили; тех, которых они умертвили. Увидят прославляемыми славою Христовой и венчаемыми, как мучеников.

Увидят их и услышат, как они вопиют к Богу: «Суди, Господи, обидящих нас, отомсти, Господи, озлобившим нас! Судия праведный, воздай им за зло, которое они сделали нам!» Какой страх в то время будет озлобителям, обидчикам, господам и судьям неправедным?! Ибо станет тогда праведник с великим дерзновением пред лицом обидевших и озлобивших его. Всякий праведник скажет озлобителю своему: за что ты озлобил меня? За что обидел меня? За что гнал? За что мучил и убил меня без милосердия? А что те им ответят? Ничего. Не найдут они, что сказать в ответ. Они только смутятся великим страхом и скажут про себя, каясь и стеная: вот те, которых некогда мы поносили и над которыми смеялись. Они соделались сынами Божиими и жребий их – среди святых.

Озлобили некогда сыновья Иакова своего брата Иосифа: совлекли с него ризу его, бросили в ров, продали в рабство египтянам. Когда же Иосиф возвысился в Египте, пришли к нему братья его, не зная, что он властвует; они предстали пред ним, не узнавая его, и Иосиф сказал им: я брат ваш Иосиф, которого вы продали в Египет. Не могли ничего тогда ответить Иосифу братья его, ибо очень испугались. Так будет и в тот день судный. Каждый властелин, судья, хищник, грабитель, озлобитель, обидчик, увидя наследующим царство небесное того, кого он озлобил, крайне устрашится и ничего не в состоянии будет ответить ему.

Кроме всего этого, самый большой страх будет от лица Христа, Господа нашего, праведного Судии и страшного Мстителя, от лица прогневанного Бога, о Котором пророк Наум говорит: «От лица гнева Его кто стерпит, или кто ся сопротивит ярости Его?» (Наум. 1; 6).

То самое лицо Христово, которое в сей жизни было кротко, смиренно, любезно, а для кающихся и ныне милосердно, в тот час сие лицо будет столь грозно, гневно и яростно, что небо и земля начнут бежать от лица Его. Недаром ведь пророк предсказал: «Аще отверзеши небо, трепет приимут горы; и аще горы вострепещут, то что человек грешный сотворит?» (Ис. 64:1).

Страх, имеющий быть от лица прогневанного Бога, святой Богослов описывает в Апокалипсисе так: «Небо отлучися яко свиток свиваемо, и всяка гора и остров от мест своих двигнушася; и царие земстие и вельможи, и богатии и тысящницы и сильнии, и всяк раб и всяк свобод скрышася в пещерах и камении горстем; и глаголаша горам и камению: падите на ны и покрыйте ны от лица Седящого на престоле, и от гнева Агнча: яко прииде день великий гнева Его, и кто может стати?» (Апок. 6:14–17).

Не велика отрада в том, чтобы камнем быть убитым и стеною упавшей задавленным. Однако же грешнику в то время приятнее будет терпеть и камни, и горы, упавшие на него, нежели видеть лицо прогневанного Бога. От такого прогневанного и ужасного лица что ожидаем услышать мы, грешные? Ни что иное, как только ужаснейший всех громов и молний такой глас: «Отъидите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его» (Мф. 25:41). О, как устрашит сей глас всех грешных! О, как затрепещут все неправедные, беззаконные, прелюбодеи, любодеи, воры, разбойники, хищники, грабители, мучители и прочие, прогневляющие ныне Бога. Поистине они пожелали бы быть задавленными камнями и горами, нежели услышать сей яростный Божий глас.

После всего этого приступят и похитят грешников немилостивые руки темнообразных бесов, один вид которых страшнее всех мук. Приступят они и повлекут грешников в адскую бездну, в огонь вечный, в тартар, в червь неусыпающий вечной и бесконечной муки, ужаса чего никакой язык передать не сможет и никакой ум постигнуть не сумеет.

Вот те причины, по которым второе пришествие Христово, называемое страшным судом, будет так ужасно для грешников.

О, грешные люди! Будем всегда иметь в уме нашем тот страх и ужас, который ожидает нас в день судный, и убоимся Бога. Убоимся Его страшного суда! Убоимся и отстанем от грехов наших! Умилостивим страшного Судию слезами, покаянием и милостынями прежде исхода нашего, да избавимся участи осужденных и будем причтены к числу оправданных. Аминь.

«Егда же поститеся...» (Мф. 6:16)

Слава Богу, возлюбленные слушатели, что мы достигли уже преддверия поста. Слава Богу, что уже стали у дверей Великого поста и, переступивши, как порог, настоящий день, мы войдем в самый пост. Подай нам, Боже, благополучное спасение. Надокучило уже иному и разрешение на все. Не один уже болеет чревом своим от повседневного объядения и стонет, обвязав голову свою, от ежедневного пьянства. Пора уже и повоздержаться. Пора уврачевать постом недуги не только телесные, но и душевные. Пора положить предел чревонеистовству и преграду гортанобесию. Но, чтобы успешнее вступить на подвиг постничества, надобно чем-либо подкрепиться. Чем же? Особенною пищею духовною, особым, скажу, хлебом, ибо, по словам Давида, «хлеб сердце человека укрепит» (Пс. 103:15). И ангел, пробуждая пророка Илию, спящего под древом дубравным, говорит: «Востани, яждь и пий, яко далек ти есть путь» (3Цар. 19:7). Сколь далек? «Четыредесять дней и четыредесять нощей до горы Божий Хорив» (ст. 8). Далекий путь настоящая святая Четыредесятница. Бог весть, кто совершит этот путь, кто достигнет пристанища – Светлого Христова Воскресения?

Совершит ли он так же, как начнет? Не ослабнет ли на пути. Таким образом, очень нужно подкрепление, чтобы не ослабеть нам на пути. А поскольку путь сей, святая Четыредесятница, есть путь духовный, то и подкрепиться нам нужно пищей духовною.

Помыслил и я недостойный предложить вам с Божьей помощью в настоящий день заговенья при ваших предовольных и изобильных последних вещественных трапезах и некоторые великопостные духовные снеди вместо закуски при ваших дневных трапезах, чтобы при телесном питании, услаждающем вкус ваш, вкусили вы вместе с дневной пищей и немного духовной пищи, услаждающей ваши духовные чувства, той пищи, которая приготовляет к Великому посту. Любовь же ваша да не отвергнет той пищи, которую предложу я вам, но вкусите ее хоть немного, чтобы усладилась гортань ваша в душевное здравие.

«Егда же поститеся». Желающим начать святое пощение я прежде всего предлагаю царскую трапезу самого славного и святого израильского царя Давида. Смотрите, какова его трапеза. Во псалмах своих он говорит так: «Пепел яко хлеб ядях, и питие мое с плачем растворях» (Пс. 101:10). Пожалуйте; извольте кушать пепел, как хлеб, и питье с плачем. Вы скажете: не вкусна сия трапеза, а я отвечу вам: не вкусно, но здорово. Но прежде всего разберем на основании Писаний сию Давидову трапезу.

Вы знаете, что Давид святой согрешил пред Богом прелюбодеянием и убийством, и не удивительно, ибо он был подобострастен, как и прочие люди: и со святыми случаются свои падения. После своих грехопадений Давид пришел в чувство: он кается, смиряется, исповедуется, молится, постится и носит покаяние не только внутри своей совести, но несет тяжесть покаяния и внешним образом. Он облекся во вретище, посыпал пеплом главу свою и плакал пред Богом и днем, и ночью, прося у Него прощения своих грехов. Когда среди такого покаяния являлась у него нужда подкрепить свое тело небольшим куском хлеба, он вкушал его; и сыпался на хлеб пепел с главы и вретища; но он не отрясал пепел с хлеба – он ел его вместе с хлебом. Посему-то он и говорит: «Пепел яко хлеб ядях». Точно так же, когда он и чашу с водой принимал для утоления своей жажды, то слезы, текущие из очей по ланитам его, капали в питье; об этом он и говорит: «Питие мое с плачем растворях».

Не вкусна сия трапеза, зато очень полезна для душевного здравия. Не светлейшим ли по святости явился Давид пред Богом после падения и покаяния, чем прежде падения и покаяния? Ведь он был окроплен иссопом милости Божией, очистился, омытый покаянием, и убелился «паче снега».

Разобрав по Писанию сию Давидову трапезу, изъясню ее теперь духовно.

Толкователи Давидовых псалмов такой пепельной трапезой называют вообще покаяние всех грешников. Рассмотрим же, почему покаяние грешников названо пеплом.

Что есть хуже пепла? Кто ищет вкуса в нем? Кто захочет питаться пеплом? Точно так же и покаяние невкусно для людей грехолюбивых, погрязших в сластях и страстях мира сего. Кто из таких желает покаяния и кто из них вспоминает о покаянии? Сыпни кому-либо пеплом в очи; приятно ли это будет? Вспомни грехолюбцу покаяние; понравится ли это ему?

Как пепел является самою худшею вещью, однако имеет свое благое употребление, так и покаяние считается грехолюбцами крайне неприятной для них вещью, однако оно имеет свое хорошее значение. В пепле таится огонь; и в покаянии находится огонь любви к Богу. Примером может служить жена, вспоминаемая в Евангелии, известная грешница, приблизившаяся ко Христу Господу с покаянием. Когда она покаялась искренно, то тотчас в ней возгорелся огонь Божественной любви, и так сильно, что даже Сам Господь Христос свидетельствует о ней, говоря: «Возлюби много» (Лк. 7:47).

Пеплом чистятся блюда и сосуды, будут ли они оловянные, медные или серебряные. Если они от чего-либо почернели, то как только они будут потерты пеплом, снова приобретают свой прежний блеск. Покаянием же святым очищаются грешники и светлеют пред очами Божиими, как солнце. Сосудом Божиим был, во-первых, Давид. О нем Сам Господь свидетельствует: «Обретох мужа по сердцу Моему, обретох Давида раба Моего» (Деян. 13:22). Почернился было этот сосуд указанными выше грехами, но когда посыпал он пеплом главу свою и понес подвиг покаяния, то так просветлел и стал угоден Богу, что даже сподобился быть праотцем Христу, Господу нашему, пришедшему призвать не праведных, но грешных к покаянию.

Темным сосудом был Павел, когда он звался еще не Павлом, но Савлом, и усиленно гнал церковь Божию. Когда же покаялся, то сразу стал светлым сосудом имени Христова. «Сосуд Ми, – сказал Господь, – избран есть сей, пронести имя Мое пред языки и царьми» (Деян. 9:15).

Потемненным и скверным сосудом был и тот грешник, которого препростой Павел видел входящим в церковь с помраченною душой, с лицом черным, как у эфиопа. Когда тот грешник, стоя в церкви, услышал читаемые в церкви пророческие слова: «Измыйтеся, и чисти будите», – умилился душой от этих слов и решил твердо покаяться, он тотчас убелился душой, и тот же преподобный Павел увидел его выходящим из церкви уже с лицом просветленным, как у ангела, и сияющим Божией благодатью.

Черный и скаредный был сосуд – антиохийская грешница Пелагия, которую св. Нон, епископ илио-польский, видел в своем видении в образе черной голубицы, крайне скверной и смрадной. А ведь чрез несколько уже часов, когда покаялась она в сердце своем, он увидел ее в образе чистой голубицы, белой как снег и парящей в облаках.

Окаянным сделался сосуд Господень, пустынник Иаков, когда впал в грех, подобный Давидову, в плотской грех и убийство. Когда же покаялся великим покаянием, он настолько очистился и просветлел, что получил от Бога благодать чудотворения еще большую, чем имел прежде падения и покаяния.

Еще и о преподобной Марии, племяннице преподобного Авраамия, мы знаем, что она после блуднической жизни искренно покаялась и угодила Богу больше, чем даже в девстве, прежде растления и покаяния своего.

Вот как пепел святого покаяния очищает оскверненные сосуды и делает их светлыми.

Пепел, растворенный теплой водой, является прекрасным омовением. Называемый щелоком, которым люди обыкновенно умывают голову, все тело и разные одежды, он прекрасно обмывает всякую грязь. Святое же покаяние, растворенное теплыми слезами умиления, о, как хорошо омывает от душ человеческих всякую греховную грязь! Не этим ли омовением очистилась душа приснопамятного царя Давида, который растворил теплыми слезами пепел своего покаяния?

Вспомним еще и евангельскую грешницу; не тем ли самым омовением и ее душа омылась и убелилась от грязи блуднических скверн, ибо, плача у ног Христовых и омывая слезами Его святые ступни, она услышала из пречистых уст Господних: «Отпущаются тебе греси твои» (Лк. 7:48).

Вот какова сила пепельной трапезы Давидовой, растворенной теплыми слезами.

Такими слезами была растворена не только пепельная трапеза Давида, но и питие его. «Питие мое, – говорит он, – с плачем растворях» (Пс. 101:10). Как при хлебе необходимо быть питью, так и слезам при покаянии. Такое питье не только прохлаждает душевную жажду, но гасит и самый неугасимый огонь. Жажда же душ наших (если в ком есть она) – это Божественное желание, о котором Давид вещает: «Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже; возжада душа моя к Богу» (Пс. 41:2). Такую жажду слезы прохлаждают или, лучше сказать, услаждают. Это хорошо знают испытавшие, исполненные Божественного желания и оттого тепло плачущие. Огнем же являются наши грехи, достойные неугасимого геенского огня и сожигающие все наши добрые дела подобно тому огню, который, будучи привязан Сампсоном к хвостам лисиц, сожег филистимскую пшеницу во время жатвы (Суд. 15:4:5). И поистине, каждый грех есть огонь. Огнем являются ярости и гнев, почему и называются они запальчивостью. Плотское вожделение тоже есть огонь, и огонь сильный, сожигающий дубравы и горы, ибо эта страсть не только обыкновенных людей сжигает, подобно дубравам, но и великих святых, заслуги которых и пред Богом, как горы; если охватит, то сжигает их до основания (Пс. 82:15). Невоздержный язык апостол называет также огнем: «Язык огнь, лепота неправды, опаляяся от геенны» (Иак. 3:6). Грабеж и хищение чужого – тоже огонь, ибо чужие вещи, особенно же духовные, церковные, иноческие, которые, по свидетельству Отечника (Патерика) и Пролога, если появятся где, то сжигают все, как огонь, так что невозможно грабителю обогатиться чужим.

Точно так же и всякий грех, любимый и обыкновенно совершаемый нами, есть огонь в недрах наших, сожигающий нас, согласно словам Приточника: «Ввяжет ли кто огнь в недра, риз своих не сожжет ли? Или наступит кто на углия огненная, ногу свою не сожжет ли?» (Притч. 6:27:28). Кто любит один грех, не сожжет ли он этим все свои добродетели? Как мал этот огонь, но какие великие вещи он сожигает! Если же кто всю жизнь свою изнуряет грехами без покаяния, то не будет ли он осужден на вечное сожжение в неугасимом огне? Как, по словам апостола, «земле, непотребной, терние и волчец износящей, кончина есть пожжение» (Евр. 6:8), так и для грешника будет участью огонь неугасимый в аде, возженный его непрестанными грехами. Адский огонь называется неугасимым; таков действительно и есть, ибо он вечен и не может быть погашен никакими водами. Собери все, какие можно, источники, все колодцы, озера и все поднебесные реки, вылей их на огонь, который пылает в геенне, вылей на него даже и всю воду превеликого океана, всю стихию водную, и ты не в состоянии будешь погасить хотя бы одну искру сего вечного и неугасимого огня. «Огнь их не угаснет», – говорит Господь (Мк. 9:44). Подумай теперь о себе, человек. О, как многократно ты прогневлял Бога смертным грехом; а ведь каждым отдельным грехом ты возжег в себе неугасимый огонь. Сколько грехов сделал ты, столько и языков огненных, геенских возжег в себе; а все они неугасимые. Что же ты будешь делать теперь? Как ты избавишься от того вечного огня? Чем ты погасишь неугасимые огненные языки? Ты можешь их угасить. Но чем же? Водами слезными, которые сильнее всех рек и моря для погашения неугасимого геенского огня. Чего не может сделать вся водная стихия, то в совершенстве свершает теплая слеза, исходящая из сокрушенного сердца.

Как вы думаете, насколько велика была геенна огненная, которую возжег в себе святой апостол Петр, троекратно отвергшись от Христа, Господа своего? Ведь этот грех (отвержение от Христа) ничем иным не наказывается, как неугасимою геенной огненной. Когда же пролил святой Петр теплые слезы из сокрушенного сердца и «изшед вон плакася горько» (Мф. 26:75), тотчас не только угасил зажженную в нем геенну огненную, но даже сподобился иметь ключи небесного царствия. О, как велика сила слез кающегося человека! О, прекрасная Давидова пепельная трапеза! О, прекрасное питие Давидово, растворяемое слезами!

Предложив любви вашей сию Давидову трапезу, я не думаю, чтобы она была кому-либо вкусна и приятна. Теперь же я предложу вам. второе кушанье, тесто хлеба ячменного, претворившегося в копье Гедеона, и горсть воды поднесу вам вместо водки для аппетита между кушаньями. Израильтяне были некогда крайне угнетаемы мадианитянами, и от многих бедствий они возопили к Богу. Милосердуя о них, Бог дал им вождем сильного мужа, именем Гедеона, который, собрав силу израильскую, пошел на мадианитян; но Господь Бог велит ему не вести с собою большой силы на войну, но выбрать только лучших и мужественнейших воинов. Как же мог Гедеон узнать лучших и мужественнейших? Вот как возмог: по повелению Божию он привел всех к воде и повелел им пить. Одни, упав на колени и склонив голову к воде, пили воду из реки, как скот, другие же, черпая воду горстью, пили воду из горсти своей. Тогда разделил их всех Гедеон на две части. Пивших воду по-скотски он поставил на одну сторону, пивших же горстью – на другую. Оказалось, что пивших воду горстью было очень немного: всего триста человек; прочие же все пили по-скотски, погружая в воду лица с устами. Тогда повелел Бог Гедеону возвратить всех пивших по-скотски, а на войну взять только этих триста, и пообещал, говоря: тремястами мужей, пивших воду горстью, Я спасу вас и предам мадианитян в твои руки.

Внимайте, служители: горсть воды оказалась причиной спасения и одоления врагов; горстью воды сделались сильны для победы врага триста мужей. В чем тайна сего, вникнем. Вода – это жизнь человеческая на земле, согласно Писанию: «Яко вода излияхся» (Пс. 21:15). Как речные быстрины скоро текут и не возвращаются, так и жизнь наша быстро протекает без возврата. Лучше же скажу так: мир сей есть вода, ибо все народы, живущие в нем, называются в Святом Писании водою. Так, например, ангел в Апокалипсисе говорит Богослову: «Воды, яже видел еси, идеже любодейца седит, людие и народи суть, и племена и язы́цы» (Апок. 17:15). Воды сии не горьки, но сладки, ибо исполнены суетных сладостей мира сего, ибо и любодейца сидит в нем, самая большая сладость временного греха. Мадиам, восстающий на нас повседневными бранями, это или демон-искуситель, или плоть наша, воюющая по природе своей против нашего духа. Кто хочет одолеть врага своего, пей сладость мира сего не по-скотски, погрузив в нее и уста, и лицо твое, но горстью, то есть, соблюдай воздержание в жизни твоей. Всякий, кто по-скотски погружается в мирские сладости, не победит, но будет побежден, не прогонит врага, но прогнан будет. Тот же, который воздерживается во всем, явится славным победителем. Итак, горсть воды, а не целая река, то есть, малая пища и скудное питье, да будет у нас в святую Четыредесятницу, чтобы явиться нам победителями греха.

Теперь предложив вам горсть воды, как чарку водки между пищей, предлагаю вам в пищу тесто хлеба ячменного, чтобы закусить водку.

Гедеон, приблизившись ночью с тремястами мужей к бесчисленной мадиамской силе, по повелению Божию сам с одним отроком идет туда; проползши в полк мадиамский и тихо ходя среди него, он прислушивается. И вот он слышит, что один воин, проснувшись, рассказывает своему товарищу сон. Я видел, говорил он, как будто тесто хлеба ячменного, катясь от полка Гедеона, придвинулось в наш мадиамский полк к палатке мадиамской, ударило ее, опрокинуло, и упала палатка. Товарищ на это ответил: это не тесто, но копье Гедеона, ибо предаст Господь мадиама в его руки и весь полк наш. Гедеон, услышав это, поклонился Господу и, возвратившись к своим, стал строить войско для нападения; потом напал на мадиамский полк, победил его и разогнал в конец.

Рассмотрим теперь таинственный смысл сего сонного видения.

Тесто хлеба ячменного было копьем на врагов, а ячмень, исполненный острых отростков, есть образ жестокой жизни. Для нас же тесто хлеба ячменного есть знамение святого поста, лишенного сладостей в пище, ибо виденный во сне хлеб ячменный, поразивший мадиамскую палатку, был не настоящий печеный хлеб, но только тесто его, поскольку печеный хлеб имеет вкус, а в тесте его нет. Впрочем, в ячменном хлебе, даже и испеченном, мало вкуса, не так как в ржаном или пшеничном, а тем более в тесте ячменном и вовсе нет вкуса. Тесто хлеба ячменного есть образ поста, ибо и пустынножительные постники питались такой пищей, как, например, св. Илларион великий, говоривший телу своему: «Я тебя, осел, не ячменем накормлю, но негодной травой». Сие невкусное тесто или пост является сильным копьем на врага и побеждает его, так что по справедливости можно сказать: это не тесто, но копье. Постись, воздерживайся, и твое пощение, как сильное и острое копье, поразит восставшего на тебя врага твоего.

Постом вооружаться против врага нашего диавола научает нас и Христос Господь, Сам сделавшийся в этом примером. Некоторые учители спрашивают: почему Господь в пустыне постился сорок дней и сорок ночей? А потому, что знал о намерении врага приступить к Нему с искушениями, как об этом пишется: «Приступи к Нему искуситель» (Мф.4:3). Посему прежде, чем приступит он, Господь вооружился против него сорокадневным постом, чтобы победить его. Потом еще спрашивают так: не мог ли Господь победить диавола и без такого поста? Конечно мог; сделал же сие для того, чтобы нам оставить образ и Своим примером научить нас вооружаться постом против диавола, ибо иначе мы не в состоянии победить его. Вот как рассуждает о сем св. Амвросий: «Спаситель наш, намереваясь вступить в борьбу с диаволом, прежде всего постился, чтобы мы знали, что мы не сможем победить искушений диавола, если не вооружимся против него постом».

Тесто ячменное – оружие на мадиама, пост же – оружие на диавола, железо на страсти; он есть острота, прободающая и умерщвляющая греховную сладость.

Хотел я еще лучшее кушанье предложить любви вашей, а именно ту манну, которою одождил Господь в пустыне и которая имеет великую усладу, но жалею тех, которые спешат к нынешним отпустным трапезам. Посему, чтобы не затянуть время моим убогим угощением, я посоветую в кратких словах следующее: если кто в святую Четыредесятницу начнет поститься до солнечного захода, то и сухой хлеб будет для него, как манна, ибо пост и худую пищу сладит, и горькую редьку с хреном превращает в мед и сахар.

Неужели же мы забыли о соли? Нет, не забыли. Как же может трапеза быть без соли? «Всякая жертва солию осолится» (Мк. 9:49); и духовная пища требует духовной соли. Солью же духовной является рассуждение во всех делах. При пощении вашем пусть будет такое рассуждение: не постимся ли мы лицемерно, из тщеславия; не осуждаем ли мы и не укоряем ли непостящихся; не гневаемся ли постясь на домашних наших? Ведь многие, постясь, обыкновенно гневаются, ярятся и ропщут, наподобие медведя, который, лежа в своем зимнем логовище, ничего не ест, а только сосет свою лапу и непрестанно урчит.

Итак, да постимся мы не с иным каким-либо намерением, как только во исполнение заповеди Божией, апостольской и церковной, по преданию от святых отцов. Да послужит нам пост к умерщвлению страстей наших, к удовлетворению за грехи наши; все же сие во славу Божию.

Наконец, на трапезах ставится не только соль, но и сбитень. На нашей же духовной трапезе сбитнем пусть будет следующий стих Студита: «Постимся постом приятным, благоугодным Господеви. Истинный пост есть: отчуждение от зла, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, обвинения, лжи и клятвопреступления: оставление всего этого и есть пост истинный и благоприятный». Мы должны поститься не только в кушаньях, но воздерживаться и от всех небогоугодных дел. Сбитнем нашим на трапезе духовной, сверх поста в кушаньях, пусть будет пост, воздержание от страстей духовных и всякого злого дела. Приготовлены у меня еще и другие великопостные снеди, но не достает теперь времени; потому оставлю их на другое время, если Бог поможет, и живы будем. А теперь теми челом бью: простите. Аминь.

«Отселе узрите небо отверсто...» (Ин. 1:51)

В нынешнем Евангелии мы слышим, что небо открыто; и кто бы не пожелал войти в него, возлюбленные слушатели? Желает пророк, говорящий: «Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил! Желает душа моя во дворы Господни» (Пс.83:2:3). Желает апостол: «Желание, – говорит он, – имею разрешитися и со Христом жити», к которому и «восхищен бысть до третьяго небесе» (Флп.1:23; 2Кор.12:2). Если бы из здесь стоящих я спросил каждого в отдельности: «Желаешь ли быть на небе?» – то каждый бы ответил: «Да, желаю, – как и пишется об этом: мы скорее желаем выйти из тела и прийти к Богу, к Тому Богу, который на небе живет, ибо для того мы и созданы, чтобы от земли мы пришли на небо и пополнили те праздные места, откуда ниспали злые ангелы; для того и небо открывается, чтобы мы вошли в него. Но как мы можем войти в открытое для нас небо? Ведь мы не имеем крыльев, чтобы взлететь на высоту небесную. Мы не ангелы, но люди, отягощенные бременем тела, а ведь и об ангелах, хотя и имеющих крылья, нынешнее святое Евангелие не говорит, что они взлетают, но восходят: «И ангелы Божие восходящий», а не взлетающие. Здесь Евангелие начертывает христианам устав доброй жизни – мысль и дело или, говоря точнее, богомыслие и трудолюбие. Богомыслие – в крылах ангельских, трудолюбие же в восхождении. О, христианский муж, малым чем умаленный от ангелов, земной ангел, небесный же человек! Не достаточно для тебя, паря на крыльях богомышления, лететь ввысь; необходимо и восходить ногами трудолюбия: «И ангелы восходящия».

Для того, чтобы всякий желающий мог удобнее войти в отверстое небо, решил я в настоящей моей беседе быть лествичником, хотя мне и очень далеко до святого Иоанна Лествичника, ибо он был премудр и свят, я же – худоумен и грешен. Все же с Божией помощью я попытаюсь быть лествичником. Я приставлю к отверстому небу лествицу духовную, составленную из добродетелей, чтобы всякий желающий удобнее мог восходить.

«Отселе узрите небо отверсто». Слава Богу, что отверсто для нас небо; лишь бы только сами не поленились войти в него. Я же в настоящий час, желая быть лествичником, с Божьей помощию ищу место, чтобы утвердить на нем лествипу, наподобие лествицы Иакова: «Се лествица утверждена на земле, еяже верх досязаше до небесе» (Быт. 28:12).

Вещественная лествица имеет два бока, две тетивы или бруса, между которыми утверждаются ступени. Лествица духовная и добродетельная также имеет два бока, которые объясню тогда, когда найду сначала место, на котором мог бы утвердить оба ее бока. Внимая нынешнему Евангелию, я слышу: «Отселе, отселе, – говорится, – узрите небо отверсто», – и рассуждаю: отколе? Не от святой ли Четыредесятницы, которая является временем воздержания? Ведь воздержание считается основанием всех добродетелей, как об этом читается во второй молитве к Пресвятому Духу: «Облецы мя во утробу щедрот, и во основание всех добродетелей воздержание». Вот на этом месте, то есть, на воздержании в святую Четыредесятницу, и утвердим один бок нашей лествицы. Теперь же поищем другого места для другого бока.

Снова я внимаю сему евангельскому чтению; отселе, от св. Четыредесятницы, есть время покаяния, как поется об этом и в Триоди: «Се время покаяния, отложим дела тьмы». Вот на этом месте, то есть, на покаянии, утвердим и другой бок нашей лествицы, которая бы достигала до неба, отверстого над св. Четыредесятницей. Воздержание и покаяние – это поистине самые твердые и прочные места в Четыредесятнице, хотя и самые трудные, ибо воздержаться и явить истинное покаяние не всякому желательно.

Итак, да будет утвержден один бок нашей лествицы на воздержании, которое есть пост в пище, другой же на покаянии, которое есть пост в злых делах. Это те две тетивы, те два бруса, между которыми утверждаются и прочие добродетельные ступени. Рассмотрим же теперь силу и необходимость этих двух боков.

Как ступени не могут утвердиться и существовать, если не будут утверждены посреди двух тетив или брусьев, так не могут быть в нас твердыми и все добродетели, если они не будут утверждены на сем двояком посте, воздержании, как я сказал, в пище и в злых делах.

Предложим здесь вопрос о первом посте: какая необходимость поститься в пище? Не затягивая беседы многими и длинными ответами, я скажу кратко. Не говоря уже о том, что и в Ветхом, и Новом Завете пост был весьма похвален и славен: в Ветхом Завете в примере святого пророка Даниила и трех отроков, а в Новом Завете в примере Самого Христа Спасителя, постившегося в пустыне сорок дней, и Его святых апостолов; не говоря о том, что пост узаконен был в первенствующей церкви, принят и утвержден и позднейшими святыми отцами; не говоря и о том, что пост весьма полезен не только для душевного спасения, но и для телесного здравия, – я только предложу вашему вниманию следующее. Враг наш диавол воюет против нас и побеждает нас не иным каким грехом, как только чрез настоящее тело наше, как об этом говорит и апостол: «Плоть похотствует на дух» (Гал. 5:17). Особенно хорошо это изъясняется в Откровении святого Иоанна Богослова: жену некую пресветлую, явившуюся на небеси и украшенную солнцем, луною и звездами, гонит некий семиглавый змей, хобот которого отторг третью часть звезд небесных. Как же он гонит ее? Он выпустил на жену из уст своих воду, как реку, чтобы потопить ее в реке (Апок. 12:1–4:13–15). Видите, что делает сей враг змей? Он не старается кусать зубами сию жену, не терзает ее, не дышит на нее своим ужасным ядом, чтобы повредить ей, не испускает на нее огня ярости своей, чтобы опалить ее, не бьет ее и хоботом, отторгшим звезды: он только воду испустил из уст своих, воду же не морскую, которая по природе своей горька и не вкусна, но воду речную, не горькую, а вкусную. Какое же может быть толкование сего видения? Жена есть образ церкви Христовой, в особенности же души каждого верующего человека. Змей – это диавол, гонящий церковь Христову. Как же он гонит их? Не зубами кусает, ибо же всех он удручает болезнями и осыпает проказою и бедствиями, как иногда по попущению Божию осыпал многострадального Иова; не терзает их ногтями, ибо не у всех он губит временные блага и богатства, как некогда погубил все богатства и детей Иова; не дышит он своим ужасным гибельным ядом, ибо не всякого он толкает на все грехи; не испускает огненного пламени своей ярости, ибо и ярость не у каждого он может легко возбудить; наконец, он не ударяет и хоботом, ибо не всякого он смутит своей гордыней. Но что же он делает? Испускает из проклятых своих уст воду. Какую же воду? Не морскую, горькую, то есть, не влагает в сердце человека горькой памяти страха смертного, грозы страшного суда и ужаса мук геенских, но что же? Он испускает на человека воду речную, сладкую, то есть, телесную роскошь, плотские вожделения и сладости плотских грехов, о которых писал апостол Павел к Галатам: «Явлена дела плотская, яже суть прелюбодеяние, блуд, нечистота, студодеяние» и прочее (Гал. 5:19). Этими страстями диавол теснит человека; в них заключается вся его мощь и сила, ибо ими, как сладкими водами, он легко потопляет всякого, как говорит и Писание: «Кийждо искушается, от своея похоти влекомый и прельщаемый» (Иак. 1:14). Ими он одолевает храбрых Христовых воинов и причиняет многим святым стыд, а иным препятствие. Святой Киприан скорбит о том, что, когда были при нем гонения на христиан от нечестивых идолопоклонников, некоторые из верующих, дерзновенно исповедовавших имя Христово, претерпели даже великие муки за Христа, но потом, выпущенные на свободу, они по временам обесславливались плотскими падениями и свои тела, которые были раньше храмом Духа Святого, соделали храмом греховного плотского сладострастия. Кроме того, в повествованиях о мучениках содержится еще и то, что у некоторых страстотерпцев Христовых за исповедание имени Иисуса Христа были отрезаны языки, но все они продолжали ясно говорить по благодати Христовой. Когда же один из них пал в плотском грехе, то тотчас стал нем, погубив сию благодать чудесной речи. Нельзя нам не удивляться, насколько велика над нами сила диавола, которая содержится в наших естественных членах, в их плотском сладострастии. Если же вся мощь и сила диавольская содержится в той сладкой воде, которую он испускает на нас, то есть, в плотских сладострастиях, которыми он прельщает нас, то если бы кто иссушил сию воду сладкую, то есть, плотские сладострастия, то укротил бы всю мощь и силу вражескую и победил бы врага своего, как уже некрепкого и несильного. Ведь известно то, что пост и воздержание иссушают тело наше, умерщвляют в нас плотские вожделения и греховные страсти, как говорит об этом святой Киприан: «Нет более крепкой бразды, чем пост». Пост иссушает болото скверны; от него увядают бесчинные движения плоти и изнемогают вожделения, так что пост укрощает всю силу вражию, воюющую против нас, и легко побеждает искусителя.

Итак, необходимо хранить пост в пище именно для того, чтобы, иссушивши болото греховного плотского вожделения, мы ослабили и победили силу и мощь диавольскую, ратующую против нас главным образом чрез наше настоящее тело.

Рассмотревши силу и необходимость первой тетивы или бруса, первого бока лествицы, рассмотрим и другую тетиву или брус, другой бок, которым является воздержание от злых дел; рассмотрим его, как и первый, посредством вопроса.

Почему необходимо поститься от злых дел? А вот почему: как вещественная лествица не может быть прочной с одной тетивой, с одним боком, так и добродетельная лествица не может устоять с одним воздержанием в пище, но крайне необходимо и воздержание от злых дел. Необходимо поэтому знать, какие злые дела особенно тяжелы. Одни происходят от немощи, как, например, плотские сладострастия; они могут быть укрощены воздержанием в пище. Другие же злые дела, происходящие не от немощи плотской, но от некоей особенной злобы, как, например, грех зависти, ненависти, лакомства, грех, поедающий и потребляющий ближнего, – эти грехи гораздо тяжелее всех первых; ибо грехи плотских сладострастии – это грехи немощи человеческой, грехи же, происходящие от злобы, это грехи сатанинской вражды. От них-то, то есть, от грехов, происходящих от злобы, особенно необходимо воздерживаться человеку-христианину. Послушаем, чему, воспевая, поучает Студитова Триодь: «Постимся постом приятным, благоугодным Господе-ви. Истинный пост есть злых отчуждение, воздержание языка, отложение ярости, обвинения, лжи и клятвопреступления: от сих воздержание есть истинный пост и благоприятный». Без сего второго поста первый пост ничто. Сам Бог в книге Своего пророка Исайи говорит: «Во дни пощений ваших совершаете воли своя, подручники вашя томите, в сварех поститеся. Аще слячеши яко серп выю твою, и во вретище облечешися, и пепел постелеши: то ни тако наречется Ми пост приятен. Не такового бо поста Аз избрах, – глаголет Господь, – но разрешай всяк союз неправды, и исправляй развращения» и прочее (Ис. 58:3–6). Для того, как видим, нужно поститься от злых дел, чтобы благоприятен пред Богом был первый пост, пост в пище. Кроме того, потому еще необходимо воздержание от злых дел, что с грехами, со злыми делами, с нравами, состарившимися во грехах, невозможно войти в отверстое для нас небо, в которое, по словам Богослова, не может войти никакая скверна.

Весьма достоин удивления тот случай, что Господь Бог, изведши людей Своих из земли Египетской с тем намерением, чтобы ввести их в землю обетованную, не ввел их сразу в нее, но сначала водил их сорок лет по пустыне; а ведь путь от Египта до обетованной Ханаанской земли не более десяти дней, ибо в десять дней можно свободно дойти сухим путем из Египта в Палестину. Но Бог водил людей Своих сорок лет по непроходимым местам, прежде чем ввел их в обетованную землю. Какая причина и цель сего? Цель та, чтобы совсем отвыкли они от тех злых, греховных дел, к которым привыкли в Египте; и прежде чем не отвыкли они от своих греховных нравов, до тех пор не ввел их в обетованную землю. Так и ты, христианин, не можешь войти в отверстое для тебя небо, прежде чем не отвыкнешь от тех злых дел, к которым привык.

Кроме того, еще и то удивительно, что за исключением Иисуса Навина и Халева никто не вошел в землю обетованную из тех, кто вышел из Египта, но лишь дети их вошли; все же вышедшие были покрыты гробами в пустыне, ибо написано: «Разгневася яростию Господь и клятся, глаголя: аще узрят человецы сии, из Египта исшедший, от двадесяти лет и вышше, землю, юже клятвою обещах им» (Чис. 32:10:11). Почему же не допустил Бог войти в обетованную землю всем, кто вышел из Египта, но только детям их был дан сей дар? Златоуст так объясняет причину сего: «Для того, – говорит он, – чтобы имеющие наследовать обетованную землю не только сами не знали греховных египетских дел, к которым привыкли их отцы, но даже не было бы таких, которые и помнили бы о них. Посему старые израильтяне и пали мертвыми в пустыне, чтобы в Палестине не научили детей своих тому безбожию и сквернодействию, которые они творили в Египте с египтянами». Вот что говорит тот святой: «Почему не могу вспомнить тех, которые вышли из Египта? Для чего все погибли? Для того, чтобы имеющие овладеть Палестиной не знали всего злого, что было в Египте, то есть, всех волшебств и нечестия, и чтобы не было ни одного учителя этих злых дел». Если входящим в обетованную землю нельзя иметь даже и воспоминания о грехе, то тем более нам, входящим в отверстое небо, необходимо истребить не только греховные нравы, к которым привыкли, но даже и память о грехах (исключая сожаления о грехах) необходимо искоренить в уме нашем, чтобы не пали мы мертвыми душой в пустыне окаянной нашей жизни и не лишились небесного входа. Таким образом, теперь ясно, почему нужно поститься от злых дел. Потому, повторяю, что с ними невозможно войти в отверстое для нас небо.

Так рассмотревши обе тетивы или бруса, оба бока лествицы,– понявши их силу и необходимость и утвердивши их на прочных местах, – воздержание на посте в пище и покаяние на посте от злых дел, – положим теперь между ними как бы ступени, добродетельные восхождения, которые очень разнообразны, ибо разнообразны пути спасения и ступени, перечислять которые подробно и беседовать о которых не хватит не только нынешнего часа, но недостаточно будет и времени целой седмицы. Молитва, милостыня, милосердие, друголюбие, боголюбие, смирение, чистота, целомудрие и другие, подобные им, добрые дела, и внимательное сохранение всех заповедей Божиих, – все это суть ступени лествицы, возводящей к небу. Поскольку же я утвердил нашу лествицу на воздержании, то в настоящее время скажу, что самая высшая ступень, возводящая на высоту добродетелей и к совершенному спасению, есть удовлетворение за грехи, то есть, труды покаяния, равные прежде бывшим грехам, чтобы какие были прежние грехи, таково было бы совершено и покаяние.

Великий проповедник покаяния, Иоанн Креститель, вопиющий в пустыне иудейской, говорит: «Покайтеся, сотворите плоды достойны покаяния» (Мф. 3:8). Какие же это плоды, достойные покаяния? Те, которые, по словам толкователей, трудами удовлетворения за грех в покаянии сравнялись бы с тяжестью какого-либо совершенного великого греха, чтобы насколько кто поработает греху, на столько же поработал и Господу, как говорит апостол: «Яко же представите удеса ваша рабы нечистоте и беззаконию в беззаконие: тако ныне представите удеса ваша рабы правде во святыню» (Рим. 6:19). Святой же Григорий, называющий человека древом, познаваемым по плодам, говорит: «Ведь по плодам, а не по листьям или корням познается оно, ибо и Господь Бог проклял дерево, имевшее листья, но бесплодное: не принимает Он исповеди только на словах, без трудов удручения тела». Он этим сказал, что дерево, живое и хорошее, познается не по корню или листьям, но по плодам. Человек есть мысленное дерево. Кающийся человек имеет корнем своим покаяние, мысль и намерение исповедания грехов; листьями является уже самое словесное исповедание Богу грехов пред отцем духовным и обещание покаяться, исправиться; плоды же – это удовлетворение, труды. Посмотрим теперь, из чего познается истинное покаяние? Познается оно не по корням намерения, не по листьям исповедания и обещания, но по плодам удовлетворения. Утверждай намерение, как корни, умножай слова, как листья, но если не имеешь плодов, достойных покаяния, или не имеешь подвигов и трудов удовлетворения, то ты древо не благословенное, но подлежащее проклятию. Мы сказали уже, что плоды, достойные покаяния, суть те, которые равняются по своей трудности, качеству и количеству прежде совершенным грехам. Суетно покаяние того, кто коротким воздержанием в пище и постом хочет покрыть многократные объядения и пьянства. Тщетно покаяние того, кто немногими вздохами и ударами в грудь хочет оправдать многие неправды, воровства, убийства, хищения, озлобления брата и многое подобное им.

Неправедно покаяние того, кто кратким и легким умерщвлением своего тела хочет очистить долгие и тяжкие смертные грехи. Бесследно пройдет покаяние того, кто малыми слезами хочет омыть великие скверны и беззакония.

Христос Господь наш, взявши на земле грехи наши на Себя и желая души наши очистить от всякой скверны, отверз на кресте сугубый источник, истекающий из ребр Его: источник воды и крови. Святой Иоанн Богослов говорит о Нем следующее: «Сей есть пришедый водою и кровию Иисус Христос» (1Ин. 5:6), не водою только, но водою и кровию, чтобы чужие, то есть, наши, грехи очистить; не одну только воду извел Господь из ребр Своих, но и кровь: не водою только очистил, но «водою и кровию». Мы же для омовения наших собственных грехов, как бы легкие и малые воды, употребляем легкое покаяние без крови, то есть, без трудов, доводящих до кровавого пота. Поистине такое наше покаяние суетно и подобно делу Пилата, который, умыв руки, предал Христа на смерть. Мы трудимся только малое время, мало постимся, мало плачем; мы только как бы руки одни, а не все тело наше омываем от болота и чрез это вторично распинаем Христа. Мы не только за прежние грехи не творим подобающего удовлетворения, но даже и на большие и новые простираемся беззакония. Какую пользу принесет такое покаяние? Сами посудите. Может ли кто горстью воды остудить великую раскаленную печь? Может ли кто небольшой слезной каплей угасить огонь геенский, уготованный ему? Может ли кто в темнейшую полночь одной малой зажженной свечей осветить всю поднебесную? Может ли кто слабым сожалением о грехах, как малою свечою, осветить тьму кромешную, уготованную ему? Может ли кто одной ложкой меда усладить всю горечь океана? Может ли кто кратким умилением сделаться сладким огорченному нашими грехами Богу и получить прощение? Многие и премногие, как реку, все дни и ночи проливай пред Господом слезы вместе с говорящим: «Слезами моими постель мою омочу» (Пс. 6:7). Если хочешь погасить огонь геенский, уготованный тебе, весь претворись из тьмы греховной в свет. Если желаешь избавиться от тьмы кромешной, весь из горечи греховной претворись в сладость. Если хочешь сделаться сладким для Господа и получить прощение грехов, «насладися, – сказано, – Господеви, и даст ти прошение сердца твоей» (Пс. 36:4), то есть, всецело умертви себя трудами и подвигами, чтобы умерли живущие в тебе греховные страсти. Апостол говорит: «Да упразднится тело греховное, яко ктому не работати нам греху» (Рим. 6:6). Закореневшее во грехах тело твое упраздни, изможди, удручи и в надежде на упразднение грехов сотвори плоды, достойные покаяния, сравняй труды свои с прежде бывшими твоими грехами или даже превзойди их и тогда ожидай прощения и спасения. Кто взойдет на сию ступень удовлетворения за грехи, тот получит надежду на Бога, как и на отверстое небо.

Вот что имеем, возлюбленные слушатели! Мы имеем лествицу, утвержденную на земле и приставленную к отверстому небу! Будем восходить по ней, пока имеем время, чтобы, отлагая со дня на день, мы совершенно не упустили время покаяния и не погибли бы в конец, чего да не попустит нам Бог. Да не случится с нами то же, что и с Исавом, о котором апостол говорит: «Отвержен бысть: покаяния бо места не обрете, аще и со слезами поиска его» (Евр. 12:17). Долготерпелив Бог. Если же после долготерпения Своего огорчится Он за непокаяние на человека, то ускорит наказание Свое, и тогда, о, человек, ты не можешь знать, найдется ли у тебя время для покаяния.

Мы построили теперь духовную лествицу только моей плохой беседой, но не самым делом. О, если бы дал Бог каждому из нас на деле совершить то полезное, о чем говорилось устами! Теперь, пожалуй, пора было бы и окончить нашу беседу словом «аминь», но ведь не будет бесполезным подпереть чем-либо ту лествицу и чем-либо подкрепить. Но чем?

В конце мы вспомянули, что откладывать покаяние есть дело очень плохое, ибо когда найдет неожиданно ужасный случай, то не удобно уже тогда будет приискивать время для покаяния. Таким образом пусть подопрет и укрепит нашу лествицу тот ангел, которого Богослов видел стоящим на земле и на море. Тот ангел «воздвиже руку свою на небо, и клятся Живущим во веки веков, иже созда небо и яже на нем, землю и яже на ней, и море и яже в нем, яко время уже не будет» (Апок. 10:5:6). О, ангел святой! Неужели ты противоречишь святому Евангелию, говорящему: «Не клятися всяко ни небом, яко престол есть Божий, ни землею, яко подножие есть ногу Его»? (Мф. 5:34:35). Ты же дерзаешь клясться самим Создателем неба и земли. Не согрешаешь ли ты? Нет, не согрешает ангел такой клятвой, ибо он истинно клянется. Иное дело у человека. Ему запрещено «клясться всяко», ибо клянется ли он, или не клянется, – он всегда лжет. Ангел же и клянясь истину творит, и не клянясь не может солгать, и тем более не солжет, когда клянется. Клянется же он Богом для того, чтобы всякое создание Божие, особенно же разумный человек, все роды и все племена имели веру его неложным словам. О чем же клянется тот ангел? Обратим внимание: «Яко время уже не будет». Слышишь, грешный человек, валяющийся в грехах своих, как в кале грязном, и откладывающий покаяние свое на другое время, на старость лет! Если не покаешься вскоре, то не получишь вовсе времени для покаяния. Верь ангелу Божию, клянущемуся Богом, что не будет больше времени. Найдет на тебя неожиданно смертная болезнь; захочешь покаяться, а времени не будет. Найдет неожиданно Божье наказание, огонь и меч; захочешь исправиться, но времени не будет. Попадешь в руки врагов твоих, видимых и невидимых; захочешь поплакать о грехах, но не будет времени. Придет последний час твоей кончины, станут пред лицом твоим все грехи твои; захотел бы ты тогда понести всякое, даже самое тяжелое покаяние, но не найдешь времени для покаяния, ибо уже не будет времени. Ныне же, ныне, пока имеешь время, позаботься о грехах твоих, покайся искренно: после уже не будет времени.

Так подперши возводящую к небу лествицу виденным в Апокалипсисе ангелом, я закончу свою беседу, говоря: Аминь.

«Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже», – так поет велегласно Божественная, православная, кафолическая церковь

Неповинная Авелева кровь, православные слушатели, вопияла некогда великим гласом к Богу, как говорил Каину Сам Всемогущий Господь: «Глас крове брата твоего вопиет ко Мне» (Быт. 4:10). Имеет свой глас и неповинно пролитая кровь многих мучеников, пострадавших в нашей православной церкви за святые иконы; имеет она свой глас, но не иной какой-либо, а следующий: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже». Присоединимся и мы, православные и все сыны восточной церкви, к сему кровному гласу святых мучеников. Будем так же готовы страдать и кровь свою проливать за святые иконы, и воспоем все согласно: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже».

Что же скажешь на это ты, семиглавый змей иконоборной ереси, отрицающий святые иконы? Слышу, слышу, порождение ехидны, что ты говоришь. Ты отрыгаешь из уст твоих богомерзких неисцелимый аспидов яд, называющий нас, православных, идолопоклонниками, а святые иконы называющий идолами. (Обманула себя сама неправда.) Прежде всего я спрошу, аспид ядовитый: что такое идол, что такое святая икона и какая разница между идолом и иконой? Неужели не знаешь сего ты, мерзкий учитель в Израиле? Образ или икона есть изображение и подобие действительной вещи, которая или есть, или была, или будет. Если кто изображает Святую Троицу в виде трех ангелов, так это было в действительности, когда ангелы явились Аврааму у дуба Мамврийского (Быт. 18:1). Если кто изображает Бога Отца в виде некоего пречестного старца, так это было в действительности, когда пророк Даниил и пророк Исайя видели «Ветхаго денми», «седящаго на престоле высоце превознесение, и серафими окрест Его» (Дан. 7:9; Ис. 6:1). Изображает ли кто Бога Сына, рожденного, жившего с людьми «страдавша и погребенна, и воскресшаго в третий день по писанием, и восшедшаго на небеса и седяща одесную Отца, и паки грядущаго со славою судити живых и мертвых», так ведь все это в действительности было, есть и будет. Изображает ли кто Бога Духа Святого в виде голубя, так и это было в действительности, когда явился Дух Святый в виде голубином. То же нужно сказать и о всех прочих святых иконах, которые всегда соответствуют своим первообразам и всегда являются изображением и подобием истинных вещей. А идол что такое? Насколько сильно отличается он от иконы? Икона является изображением истинной вещи, а идол есть изображение пустой прелести. Что представляют мне идолы? Представляют Дия, Эрмия, Аполлона, Артемиду и прочие бесчисленные бесовские капища. Что изображают для меня идолы? Изображают солнце, луну, Купала, Лада, Перуна. Ты скажешь, что это изображения богов. Но вот в чем вопрос: истинные ли боги те, которые изображаются язычниками? Кто назовет истинным Богом Бахуса, который является начальником всех пьяниц? Кто назовет истинною богиней Артемиду, или Венеру, которая есть начальница всяких нечистот и мерзостей? Все боги язычников – бесы; «Господь же наш небеса и землю сотворил» (Пс. 95:5), как свидетельствует об этом сосуд избранный апостол Павел в послании к Коринфянам: «Аще и суть глаголемии бози или на небеси, или на земли; .якоже суть бози мнози и господие мнози; но нам един Бог Отец, из Негоже вся, и мы у Него, и един Господь Иисус Христос, ямже вся, и мы Тем» (1Кор. 8:5:6), и един Дух Святым, в Нем же всяческая, и мы в Нем.

Я буду говорить так: посмотри, как идол, изображающий Бога, изображает на самом деле пустую прелесть, изображает обман; ведь он представляет собою бога, который есть не Бог, а бес, не Создатель, но создание. Совсем не то святые иконы, которые всегда изображают истину, как уже я говорил об этом. Из этого можно убедиться, насколько велика разница между истиною и пустой прелестью. Кто же еще дерзнет называть святые иконы идолами? Разве не слышите звук страшного грома, который, как из облака высокого, происходит из седьмого вселенского святого собора и громогласно вещает: «Говорящим, что святые иконы – идолы, анафема, анафема, анафема!»

Если же святые иконы не идолы, то как можно назвать идолопоклонниками тех, которые поклоняются святым иконам? Как ты смеешь, семиглавый змей иконоборческой ереси, отрыгать свой яд на святые иконы и на поклоняющихся им?

Я отвечу, но говорить буду с тобой, семиглавый змей, на основании Божественных Писаний. Разве никогда вы не читали, беззаконные иконоборцы, что заповедал Господь Моисею устроить на ковчеге двух золотых херувимов и поставить их на ковчеге Господнем? Ведь кланяющиеся ковчегу Господню кланялись и херувимам, стоящим на ковчеге, однако, они не делались чрез это идолопоклонниками, но оставались избранными людьми Божиими.

Разве не читали вы в Писаниях о медном змие, которого повесил Моисей на древо, который врачевал взирающих на него и поклоняющихся ему и который был прообразом Самого Христа Спасителя нашего, распятого на древе и свидетельствующего о Себе так: «Якоже Моисей вознесе змию в пустыне на древо, тако подобает вознестися Сыну Человеческому» (Ин. 3:14)?

Разве не читали вы, порождения ехидны, в исторических преданиях, что сам Христос, Спаситель наш, оставив на плащанице изображение пречистого Своего лица, послал к Авгарю, царю больному, желавшему видеть Иисуса и исцелиться от Него, каковой образ мы и называем Нерукотворенным. Разве не читали вы в Писаниях Божественных, о, треокаянные еретики, что Сам Христос, Спаситель наш, по словами Павла, называется образом «превечного Отца, сый сияние славы Отчия и образ ипостаси Его» (Евр. 1:3)? Разве не читали вы в Божественных Писаниях, что и человек сам называется образом Божиим, согласно слову Божию: «Сотворим Себе человека по образу Нашему и по подобию» (Быт. 1:26)? Почему же вы Божий образы называете идолами? Неужели и человек, являющийся образом Божиим, есть идол?

Я отвечу за вас. Правильно вы говорите это о себе, ибо неприлично назвать вас образами Божиими, но лучше идолами. Вы – идолы, северные иконоборцы, ибо имеете очи и не видите Бога, изображенного на иконе Его святой, не видите чудес, истекающих от святых икон Богородицы, изображенных самим святым Лукою и творящих премногие чудеса. Вы имеете уши и не слышите, что заповедует Писание: «Возносите Господа Бога нашего и покланяйтеся подножию ног Его, яко свято есть» (Пс. 98:5). Подножием отцы святые считают святой крест, которому вы не хотите кланяться. Вы имеете уши и не слышите, что говорит об образах св. Дамаскин и с ним святые отцы и весь собор, что почесть, воздаваемая образу, направляется к изображенному на нем: кто почитает образ, почитает и изображенного на нем. Сим победил иконоборцев и Стефан святой, пострадавший за святые иконы, о котором повествуется в его житии следующее. Привели его к самому начальнику иконоборческому, Льву Исаврянину, который повелел ему попрать ногами икону Спасителя. Но что же делает святой муж? Он попросил кинсонную златицу (податную монету) и спросил: чей это образ и написание? Когда же ответили ему: кесарев, – он бросил златицу на землю и начал топтать ногами и плевать на изображение кесаря, находящееся на златице, стал унижать и обесчещивать его пред лицом самого кесаря. Смотря на это, крайне разгневался царь и все его старейшины, а муж тот с дерзновением сказал: «Вы гневаетесь за то, что я попрал образ вашего земного царя, который есть прах и пепел; как же будет гневаться Царь царствующих и Господь господствующих, образ которого вы попираете вашими скверными ногами? Разве не читали вы апостольское правило: «Не делайте, – сказано, – того другим, чего сами не хотите»? Вы не хотите, чтобы иконы, изображающие вас, были попраны; почему же вы, племя гноеименитого Копронима, попираете иконы, изображающие Самого Спаса нашего и Его святых угодников?» Что вы скажете против, беззаконные иконоборцы? Говорите, клевещите, рыкайте, звери дубравные! Мы будем слушать и, поскольку возможно, отвечать. Все ваше мудрствование богомерзкое разделяется на две части.

Я скажу так: в первой части вы мудрствуете, что поклоняющиеся святым иконам суть идолопоклонники. На сие я отвечу следующее. Раньше уже я говорил, насколько велика разница между иконой и идолом. Икона не может быть названа идолом, ибо она является изображением действительной вещи, идол же есть изображение пустой прелести. Смотри же, гноеименитый Копроним, как сильно отличаемся и как далеко мы отстоим от идолопоклонников. Они в образе своих идолов поклонялись богам, которые в действительности бесы, живущие и провещающие в идолах; мы же в Спасителевой иконе кланяемся истинному нашему Богу, в Богородичной иконе – истинной Богородице, пречистой Деве Марии. Идолопоклонники своих идолов считали за богов, а мы образа не считаем за богов и не желаем считать: у нас есть один только Бог, поклоняемый и славимый в Троице Святой, икона же Его служит только изображением и напоминанием. Идолопоклонники думали и верили, что в бездушных идолах живут их боги, как душа в теле, мы же благочестивые не верим сему. Мы знаем, что Бог неописуем: Он везде присутствует и все Собой наполняет. В иконе он не пребывает, как душа в теле, и пребывать не может. Идолопоклонники всю свою надежду возлагали на идолов, а мы, православные, не утверждаем нашей надежды на иконах, но возлагаем нашу надежду и упование на того, кто изображен на иконе. Идолопоклонники поклонялись самим идолам, дереву и злату, мы же, православные, поступаем совсем не так. Когда мы кланяемся образам, мы кланяемся не самим образам, не древу, сребру или злату, не пестроте и краскам или прекрасному изображению, но поклоняемся образам совместно и нераздельно с их первообразом. Мы поклоняемся образу Спаса, а в уме имеем первообраз, Самого Спаса. Кланяемся образу Богородицы, а в уме имеем первообраз, саму Богородицу. Одним словом, мы, православные, поклоняясь иконам, никогда не разделяем образ от его первообраза; но всегда совместно и нераздельно поклоняемся и образу, и его первообразу. Тысячу раз я повторю, что самим образам, отделенным от своего первообраза, мы не кланяемся и кланяться не хотим; кланяемся же образу совместно и нераздельно с его первообразом. Не то же самое говорит и святой Дамаскин: «Почесть образа восходит к первообразному»?

В другой части вы, мерзкие гноеименитые копронимы, мудрствуете, что мы, православные, поклонением нашим иконам преступаем заповедь Божию, ибо написано в десяти заповедях Господних: «Не сотвори себе кумира, ниже всякого подобия» (Втор. 5:8). Слышим, копронимчики, слышим, лобзаем с верою и любовью, исповедуем и храним десять заповедей Господних; вы же прельщаетесь, не понимая ни Писания, ни силы Божией. Прежде всего я отвечу следующее. Мы не создаем кумиров или идолов и не почитаем их, ибо одно есть образ, а иное кумир, как я уже сказал об этом. Потом я отвечу еще и так: для чего Моисей, уже получивши заповеди Господни, между которыми была и эта: «Не сотвориши себе кумира, ниже всякого подобия», почему, говорю, уже зная об этой заповеди Господней, тем не менее устроил изображение херувимов при ковчеге Господнем, сделал медного змия и вознес его на древо, чтобы прообразовать распятого Иисуса? Отвечайте же, хорошо или скверно поступил Моисей, который, зная заповедь Господню: «Не сотвориши себе кумира, ниже всякого подобия», сделал, однако, изображения двух херувимов и образ Христов, то есть, змия, вознесенного на древо? Если скверно поступил Моисей, свидетельствуйте о зле, если же хорошо, то почему укоряете нас, творящих то же?

Далее я скажу следующее. Заповедь Господня: «Не сотвориши себе кумира, ниже всякого подобия» относится не к иконам, но имеет в виду идолов. Всемогущий Бог знал, что евреи имели большую склонность к идолопоклонству, ибо они смешались с язычниками, научились их делам, поработали их истуканам, сотворили в Хориве тельца, поклонились истуканам и славу Божию обменяли на подобие тельца, ядущаго траву. Что же делает всемогущий Бог, видя сию великую склонность евреев к идолопоклонству? Он дает чрез Моисея десятословные заповеди, которые начинаются так: «Аз есмь Господь Бог твой, изведый тя от земли египетския; не будут тебе инии бози, разве Мене. Не сотвориши себе кумира вместо Бога, ниже всякого подобия, которому бы имел еси кланятися, яко Богу» (Втор. 5:6–8).

Теперь я призываю в свидетели вас самих, хотя и злых. Разве мы не исполняем сию заповедь Божию? Разве имеем мы богов иных, кроме того Бога, который вывел людей израильских из рабства египетского, а нас от рабства диавольского? Разве делаем мы себе кумиров вместо богов, которым воздавали бы такую же достойную честь, как и Самому Богу, когда храним у себя и почитаем те иконы, которые, как я сказал, не суть идолы, которых мы не считаем за богов, которым не поклоняемся отдельно от их первообразов и не воздаем им Божеской почести?..

Впрочем, зачем долго говорить с безумными и упорными? «Скверняйся да сквернится» (Апок. 22:11). Откройте свои мерзкие гортани со всем их преисподним ядом: «Врата адовы не одолеют святой церкви», «Церковь есть столп и утверждение истины»; с нею мы, ее чада, вместе со всеми святыми отцами, светильниками вселенскими, Василием Великим, Григорием Богословом, Иоанном Златоустом, Афанасием, Кириллом и многими другими, со всем вселенским святым собором, собравшимся на иконоборцев, все мы единогласно говорим и готовы подписаться кровию нашею: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий!» Вас же, гноеименитых копронимцев, вместе со всем седьмым святым вселенским собором проклинаем: «Анафема, анафема, анафема!»

«Поминайте наставники ваша» (Евр.13:7). «Поминай последняя твоя» (Сир.7:39)

«Поминайте» и «поминай»: эти два слова из Божественного Писания да будут, возлюбленные слушатели, основанием нашей настоящей беседы. Поминайте наставников ваших, отца и матерь, ибо они прежде всего являются наставниками человека в юности его, а также и тех, которые наставники ваши по духу и о которых говорит вам слово Божие. Поминайте их; взирая на конец жизни их, помните их добрую жизнь, богоугодные дела, душеполезные слова и наставления, которыми они поучали вас, подражайте вере их и поревнуйте их богоугождению. Помня же о наставниках, помни всякий и последний твой вздох, смерть, гроб, тление и превращение в прах. «Поминай последняя твоя».

Обе эти памяти, то есть, о прежде почивших наставниках и о своей кончине, великую приносят пользу. Для тех ходатайствуется отрада и милость Божия, для себя же испрашивается добрая жизнь с убережением от грехопадений. «Поминай, – сказано, – последняя твоя, и во веки не согрешиши». Будем хранить память о блаженной памяти представившихся богоугодных мужах, будем воссылать о них к Богу свои хотя бы грешные молитвы и умилостивим Его человеколюбную благость. При памяти же о них вспомним и нашу кончину и предложим слово о памяти смертной, «Господу поспешествующу и слово утверждающу».

Хвалю тот добрый обычай нынешних времен, по которому многие люди ходят ради обучения в другие государства, ибо из-за моря они возвращаются умудренными. Слышал также я, что некие мудрецы мысль о смерти назвали особой философией, особым любомудрием. Если же память смертная есть философия, то неудобно, сидя дома, учиться этой мудрости, но следует искать ее и в чужих странах.

Пойду теперь я не плотскими, но умственными ногами за море, в чужие страны, из Европы в великую Азию, из настоящих лет в древнейшие, давноминувшие. Так хаживал и Давид, говоря: «Помыслих дни первые, и лета вечная помянух» (Пс. 76:6). Это значит, что он привел на ум и «древнейшие мимошедшие времена и рассмотрел пророчески те, которые после нас будут, ибо умственные ноги движутся взад и вперед и настолько скороходны, что одним шагом доходят и до древних лет, и настигают и будущие. Этим умственным хождением пойду и я в дальние страны и в мимошедшие древние времена. Прежде всего я пройду страну, порубежную между Европой и Азией, называемую Лакедемонской. В ней я вижу лакедемонского царя Павзания, сидящего на престоле своем с великою гордостью, и стоящего пред ним славного философа Симонида. Царь говорит философу: «Скажи мне что-либо из твоей философии, что было бы полезно для меня и осталось в памяти». Философ же ответил: «Помни, царь, что ты человек смертный». Не велик ответ сей, зато полон он великой мудрости. В нем философ предложил царю две мудрые и благопотребные вещи. Первая: помни, царь, что ты смертный человек, а не Бог; ты имеешь рождение одинаковое со всеми людьми, а не какое-либо особенное; ты имеешь тело такое же, как и у всех людей, а не какое-либо другое; ведь тело твое не из сребра, злата, или какого-либо драгоценного камня, но из того же болота, гноя, тления и смрада, как и у всех людей; помня сие, не будь гордым. Вторая вещь: помни, царь, что ты смертен, а не будешь жить вечно. Сегодня ты сидишь на престоле, а на утро ты можешь быть во гробе. Сегодня – во славе, а завтра – в смраде; сегодня – в светлой палате, а утром – в темной яме; сегодня – в царской порфире, а утром – в погребательном хитоне; сегодня – в богатстве и могуществе, а утром, будучи мертвым, ты ничего не будешь иметь и не в состоянии будешь что-либо сделать; сегодня все предстоят тебе, а завтра ты останешься один в недрах земных; сегодня все тебя слушают, а утром – никто, ибо кто слушает мертвого, и что может повелеть мертвый? Сегодня ты страшен для всех, а завтра кто убоится тебя, мертвого? Сегодня на тебя смотрят очи всех, а утром прах земной скроет тебя от очей всех; сегодня ты неприступен, и только некоторые из вельмож приближаются к тебе, простолюдины же едва издали видят тебя, а утром, лежа во гробе, ты будешь попираем всеми. Итак, помни, царь, что ты человек и что ты смертен.

Кратки сии слова того философа, но много мудрости в них; мал ответ, но великая в нем сила.

Получив пользу в Лакедемонии, я пойду в Грецию. Слыша о славных афинских царях и об училищах мудрых философов, я иду туда и вот вижу в Афинах некоего достойного мужа, отличающегося верхней одеждой философа. Кто же он такой? Спрашиваю. Оказывается – философ Солон, славный среди философов. Его считают одним из семи умнейших мудрецов Греции. Он и добрые законы гражданские написал афинянам, и несчастный конец предсказал Крезу, царю лидийскому, счастливому во всем. Этот философ Солон, придя к своему эллинскому капищу, начертал на нем большими буквами. Я же, стоя издали, читаю, что он пишет; и вот вижу, он написал: «Познай самого себя». Для чего ты, философ, написал сие на дверях вашего капища? Для того, говорит он, что сюда каждый день приходит множество народа, и посему всякий входящий может каждый день читать и подумать, какое значение в этих словах и чему они учат. Поразмысли и рассуди о них сам. Как же их понимать? Положи в уме твоем такой вопрос: кто ты, откуда и куда идешь? Кто ты? Ты – тленный человек, гнойный, немощный, подверженный всяким болезням, всяким злым случаям, всякому несчастью и всяким бедствиям. Откуда? Ты создан из праха земного; зачат ты от похоти плотской, рожден в болезнях материнских, произошел из нечистого места. Куда же идешь? В гроб; нет иного конца никому: ни царю, ни князю, ни богатому, ни нищему, ни мудрецу, ни невежде; всем – гроб. А в гробе что? Тление, червь, смрад, гной, прах и крайнее уничижение. Итак, каждый познай самого себя. Не худо учение и сего философа; следует похвалить его.

Получив пользу в Афинах, я иду дальше. Из Афин я иду в Дельфию. Там я вижу некоего Зенона, который вопрошает немого Аполлонова идола: как лучше устроить жизнь свою? Глупый вопрошает глупого. Какое может быть учение и какой можно получить совет от бездушного идола? Впрочем, по Божию повелению, и камень может издать глас свой, и идол заговорить. Идол заговорил. Но что же сказал он? Вот что он ответил Зенону: «Спроси у мертвых». Должно быть, по повелению Божию в поучение людям камень против естества своего проговорил чудесно, и проговорил полезное, будучи сам бесполезным: «Спроси у мертвых». Он этим как бы сказал так: если хочешь в добре устроить жизнь свою, ищи полезного совета и разумного наставления у мертвых. Их спроси; они научат тебя, только пожелай слушать их. Но скажешь: как мертвый может научить живого, будучи бездушным, безгласным, имея язык немой и уста неподвижные? Поистине научит; он молча скажет, будучи немым, возопиет, заговорит, не двигая устами и языком. Что же он скажет? Он скажет не словом, но делом, не речью, но указанием на самую вещь. Послушаем же, что говорят нам мертвые: «О, люди, мы некогда были тем же, что и вы ныне; вы же скоро будете тем, что и мы ныне. Вы ныне живете в пространстве, едите, пьете и веселитесь в сладостях мира сего. Прежде мы так же жили, а теперь мы в тесноте гробовой. Где пища? Где питье? Где веселие и услады мирские? Не лишились ли мы всего этого? Так же и вы скоро лишитесь всего этого. Мы некогда были живыми, как и вы ныне; придет же время, и вы станете мертвыми, как и мы ныне».

Кроме сего мертвые говорят нам еще и нечто из Соломоновой Премудрости: «Что пользова нам гордыня, или богатство с величанием что воздаде нам? Преидоша вся она, яко сень, и яко весть претекающая, и яко корабль преходяй волны по водам, по немже несть по водам следа, и яко птица прелетающая по аеру, по немже несть знамения пути, и яко испущенная стрела на намеренное место: тако и мы рожденнии сскудехом» (Прем. 5:8–13).

Вот как говорят они нам. Спросим же их о всем. Если придет к кому греховное вожделение плотской нечистоты, спроси у мертвых, а именно у содомитян, горящих в неугасимом огне. Что они скажут тебе? Они скажут: если хочешь прийти на сие огненное место и мучиться с нами во веки, иди и делай, что захочешь. Захочет ли кто пировать торжественно всякий день, есть и пить, спроси у мертвых, а именно у того богача, который, будучи в муках, возвел свои очи из ада, просил каплю воды от Лазарева перста на свой язык и не получил сего (Лк. 16:23:24). Если явится желание притеснять и озлоблять неповинных людей, спроси у Фараона, неповинно притеснявшего народ Божий и утонувшего в море (Исх. 14:28), а ныне утопающего в геенне. Хочешь ли восстать на твоих владык и строить козни против них, спроси Дафана и Авирона, восставших против Моисея и Аарона и пожранных землею (Чис.16:1, 2, 32:33). Хочешь ли соревновать беззаконникам, спроси жену Лотову, посмотревшую на Содом и превратившуюся в соляной столп (Быт. 19:26). Хочешь ли грабить церковные вещи, спроси Илиодора, казначея царя сирийского Селевка, который, придя в Иерусалим, ограбил церковь и был убит ангельскими руками (2Мак. 3). Хочешь ли возноситься, надмеваясь в гордыне своей, спроси Ирода, о котором пишется в Апостольских Деяниях и который, величаясь, сидел с великой гордостью пред всем народом: его внезапно поразил ангел Господень за то, что он не воздал славы Богу, и он умер, будучи изъеден червями (Деян. 12:23). Хочешь ли уповать на богатство свое, спроси того евангельского богача, который говорил душе своей: «Душе! Имаши многа блага, лежащая на лета многа: почивай, яждь, пий, веселися. Рече же ему Бог: Безумне! В сию нощь душу твою истяжут от Тебе; а яже уготовал еси, кому будут?» (Лк. 12:19:20). Хочешь ли сделать что-либо злое, греховное, Бога прогневляющее, спроси грешников, держимых во аде и осужденных на вечные муки. Что они скажут тебе? Посоветуют ли тебе прогневать Бога? Итак, спрашивай у мертвых и будешь разумным. Ты научишься у них разуму, привыкнешь к мудрости.

Из греческих стран я иду дальше, в Египет. Слышу у царя египетского Птоломея пир. Не потчует ли он тех семьдесят двух мудрецов еврейских, которые перевели ему Библию с еврейского языка на греческий, среди которых и святой Симеон Богоприимец? Иду туда и вижу: обильно носят блюда с кушаньями на царскую трапезу. Что царь там, я не дивлюсь сему; но то дивно, что вижу несомое одно большое блюдо, а на нем положена голова от трупа, без тела, без волос, без кожи, – только самая кость. Зачем же это? Неужели есть? Но кто же будет есть голую кость, да еще человеческую, кость давно умершего человека? Смотрю дальше. Вижу, ставят ту голову пред самим царем, а один из стольников громогласно говорит царю: «Смотри, царь, таков и ты будешь!» Увидя сие, царь вздохнул и смирился в мыслях своих. Потом, забывшись, он снова стал веселиться; и вот опять один из служащих показывает царю ту же голову и говорит: «Смотри, царь, таков и ты будешь!» И снова, вздохнув, царь смирился мыслию и растворил веселье свое памятью о смерти. О, любомудрие! О, дивная философия, память смертная! Спрашивал и он у мертвых, что делать, как жизнь свою устроить.

Теперь пора уже и домой возвратиться. Как будто немного уже поучились той философии – памяти смертной. Возвращаясь назад, я иду тем же путем, которым некогда Моисей вел по пустыне из Египта народ израильский. Вспомнив его, я мысленным хождением вступаю в его время и, смотря как бы на совершающееся ныне, иду за полком израильским. Вот я достиг его стоящим на некоем месте и смотрю, что делают. Совершают жертву: по повелению вождя Моисея и архиерея Аарона священник Елеазар закалает юнца в жертву за людские грехи (Чис. 19:3). Присматриваюсь к церемонии, с которой они совершают свою жертву, и вижу, что, выпустивши в сосуд кровь из заколотого юнца, они ее сохранили, а тело юнца они сожгли все в пепел вне стана, сожгли не простыми дровами, но кедровыми, и пепел потом также собрали в сосуд. После сего принесли воду из ключа и этой водой растворили пепел. Сделавши сие, люди пошли к той жертвенной святыне, а священник Елеазар со своими товарищами, взявши новые кропила, омакают их в кровь и пепел, растворенный водой, и кропят каждого. Таким образом люди очищались от своих нечистот. Дивная церемония! Поскольку же все ветхозаветное было тенью и прообразом новоблагодатного, ищу, что предзнаменовали тот юнец, кедр, вода и пепел? Святой апостол Павел объясняет, что все это было предзнаменованием Самого Христа, Спасителя нашего, который был жертвой Богу и Отцу в очищение грехов всего мира, который, будучи заклан, излиял за нас кровь и воду. Апостол говорит так: «Аще кровь козлия и тельчая и пепел юнчий оскверненныя освящает к плотстей чистоте, кольми паче кровь Христова очистит совесть нашу от мертвых дел» (Евр. 9:13:14). Теперь само обнаруживается ясное толкование. Юнец – Христос; дрова кедровые – крест; вне стана телец сжигался, и вне Иерусалима Христос пострадал, согласно апостолу: «Темже Иисус, да освятит люди Своею кровию, вне врат пострадати изволи» (Евр. 13:12). Будучи заклан гвоздями и копьем, Он источил из пречистых Своих ребр кровь и воду: тою водою и кровию очищаются и освящаются люди. Что же прообразовал пепел? Смерть и воскресение, как Христово, так и наше. Как Христос был положен во гроб, как мертвый вменен в прах земной, но как птица феникс Он ожил из праха и воскрес из гроба, так и мы, превратившись после смерти в прах земной, снова оживем из праха сего и восстанем.

Слышали вы, любовь ваша, об упомянутой птице, именуемой феникс? В лексиконе, в повествовании Епифания святого, пишется, что сия птица обретается в Аравии и Индии, живет без пищи и питья, живет не только ветром, но и воздухом, живет же пятьсот лет. Потом в крайней своей старости собирает сучки и ветки от деревьев благовонных, от кедра и кипариса и прочих, взносит их на высочайшую гору и холм и, севши на том месте в самое знойное время, загорается и сожигается солнечными лучами в пепел. Ночью же от небесной росы в том пепле зачинается один небольшой червь, который, мало-помалу взростая, превращается в малого птенца, а потом и в большую птицу, и таким образом снова появляется феникс и живет свое время. Это и есть образ воскресения нашего из гроба. Теперь возвращусь к упомянутому прежде пеплу юнца.

Есть такие, которые толкуют, что сей пепел юнца, которым кропились израильтяне, учил их памяти смертной, что всякому, кропящемуся им, было повелено помнить Божий слова, сказанные первому человеку Адаму: «Земля еси, и в землю паки пойдеши» (Быт. 3:19). Мы же обратим внимание на следующее. Животворящая кровь с водою, истекшая из пречистых ребр Христовых, имеет силу совершенно очистить нас от грехов наших. При этом необходим и пепел, память смерти. Существуют многие, причащающиеся часто тела и крови Христовой, но ведущие неисправную жизнь. Почему? Потому что не научаются памяти смертной, не помышляют о смерти, не любят сей философии. Прекрасно описал это св. Давид: «Несть восклонения в смерти их; сего ради ударжя я гордыня их до конца; одеяшася неправдою и нечестием своим, изыде яко из тука неправда их; преидоша в любовь сердца (то есть, в прелюбодеяние); помыслиша и глаголаша в лукавстве, неправду в высоту глаголаша; положиша на небеси уста своя, и язык не прейде по земли» (Пс. 72:4–9). Вот как много зла происходит оттого, что не поучаются памяти смертной и не помышляют о смерти. Нет у них памяти о смерти.

Возвратившись в свои места после хождений ума нашего и совершая наши молитвы об упокоении душ блаженной памяти скончавшихся рабов Божиих, мы имеем твердую надежду, что принесенная за их души жертва, излиянная из ребр Христовых кровь и вода, совершаемая во святой чаше, окропляет и очищает души тех, за которых приносится и за которых изливается.

Если кровь и вода Христовы, однажды пролитые некогда на кресте, омыли грехи всего мира, то ныне те же кровь и вода, а не иные, неужели не очистят наших грехов? Если тогда кровь Христова искупила из рабства врагу многие, бесчисленные души, то ныне она же, а не иная, неужели не искупит сих поминаемых душ? Если страдание Христово тогда оправдало столь многих, то ныне то же Христово страдание, вспоминаемое совершением Божественной жертвы, неужели не оправдает тех, которых мы поминаем? Мы твердо веруем в силу крови Христовой, истекшей с водою из ребр Его, мы твердо веруем, что она очищает, искупляет и оправдывает своих рабов, которым да будет вечная память в царствии небесном и в церкви святой на земле среди благочестивых людей. Аминь.

«Радуйся, Невесто неневестная»

Пречистую, преблагословенную Деву Марию недавно в праздник Благовещения архангел Гавриил приветствовал словом: «Радуйся». Ныне же мы, подражая Гавриилу, многократно повторяем нашей Владычице сие ангельское приветствие: «Радуйся, радуйся, радуйся, Невесто неневестная».

В то время Бог сошел к людям на землю чрез Богородицу, как лествицу. Радуйся, лествица небесная, по которой снизошел Бог! Ныне же Богородицей приходят люди к Богу, как мостом. Радуйся, мост, приводящий на небо живущих на земле!

В то время «Слово плоть бысть», ныне же плоть наша от духовной радости разливается в словах, говоря с Давидом: «Сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе» (Пс. 83:3) и о Богородице, которая есть Матерь жизни.

В то время Дух Святый сошел на Богородицу и осенил ее, ныне же тот же Дух Святый, неотступно живущий в Божией Матери, нас, поклоняющихся, осеняет благоутробием Богородичным, как древом благотеннолиственным. Мы все, припадая к престолу благодати Пресвятой Девы и повторяя сладкозвучными гласами радостную песнь, воспеваем: «Радуйся, Невесто неневестная». Будем же воспевать сию песнь не только гортанью и языком, но умом и духом.

Хочу и я, худоумный, поразмыслить о значении слов сей песни и разъяснить в нынешней моей к вашей любви беседе, «Господу поспешествующу и слово утверждающу».

«Радуйся, Невесто неневестная!»... Возлюбленные слушатели! Невеста неневестная, говоря проще и яснее, есть Дева неискусобрачная, не познавшая мужа. Как только произнес я сие слово «Дева», тотчас пришли мне на ум еще пять мудрых дев, вспоминаемых в Евангелии, которые вышли навстречу жениху своему с горящими свечами, и я говорю про себя: есть ли в числе тех мудрых дев и Пресвятая Дева? Дух же мой говорит мне: и есть, и нет. Есть, ибо учители церковные, как, например, Андрей Критский, называют ее мудрою Девою; нет же потому, что она несравненно превосходит тех, как об этом воспевает церковь: «Радуйся, премудрых превосходящая разумом!»

Приидите же сюда, пять мудрых евангельских дев, и поклонитесь сей Премудрой из всех, в которой сокрыты сокровища премудрости и разума Божия. Какая же премудрость сей мудрой Девы? Мы считаем мудрость знатнейшей и яснейшей тогда, если она не только сама знает то, что знает, но вразумляет и других, то есть, невежд, безумных и глупых, – вразумляет, просвещает и умудряет их. Такова и есть премудрость пречистой Девы, умудряющая безумных, что видно и из Божественного Писания. В паремиях, часто читаемых в похвалу ей в праздники Богородичные, вспоминается некий дивный пир премудрости Божией: «Закла своя жертвенная, раствори в чаше своей вино, уготова свою трапезу» (Притч. 9:2). Посмотрим же сюда и вникнем: для кого уготовляет премудрость Божия тот пир? Кого призывает? Кто будет гостем на том пиру? Кого станут потчевать? Я думал, что премудрость призовет на пир свой людей мудрых, философов, богословов, доброгласных; думал я, что премудрость, царствующая и говорящая: «Мною царие царствуют» (Притч. 8:15), призовет на пир свой царей, князей, владык, а все они – головы разумные; думал я, что хотя тех пять мудрых евангельских дев призовет, чтобы их почтить за девство их и мудрость.

Но что же я вижу? Намерения премудрости Божией совсем иные: не призывает она ни любомудрых дев, ни царей, ни князей, управляющих странами и городами с мудростью и разумом, ни философов, ни богословов. Мудрые ведь сами знают, что добро, и сами поспеют на тот пир, если захотят. Кого же она призывает на тот пир? Мы слышим: «Посла своя рабы созывающи с высоким проповеданием на чашу, глаголющи: иже есть безумен, да уклонится ко мне»; кто глуп, кто безумен, кто несмыслен, идите на пир; «и требующим ума рече: приидите, ядите мой хлеб и пийте вино, еже растворих вам» (Пртч.9:3:4). Поистине сей пир премудрости Божией удивителен, необычен и даже противоположен обычаям человеческим. У людей если кто объестся до сытости или сверх насыщения, да к тому еще и вином упьется, то и последнего ума лишится, оглупеет; тогда и мудрый объюродивеет. Один старец в Патерике рассказывает о себе, что он знал наизусть всю Библию с толкованием; когда же насытился хлебом до крайности, то все забыл. Вином же и святой апостол Павел не велит упиваться, говоря, что в нем есть нечто такое, что сводит с ума. Хлеб же и вино премудрости Божией не такого действия. Она если кого накормит, напоит, если даже упоит, согласно написанному: «Упьются от обилия дому твоего» (Пс. 35:9), то такой не обезумеет, но еще больше научится разуму и мудрости, как об этом говорится там же: «Оставите безумие, и живи будете, и воцаритеся во веки» (Притч. 9:6). Она как бы говорит: только покушайте моего хлеба, только выпейте из моей чаши, вы тотчас оставите безумие, тотчас научитесь разуму и будете царствовать над вашими страстями. Ибо сила пищи и питья премудрости Божией не такова, как кушаний и чаш земных пиров, ибо последние в людях превращаются в кровь страстную и похотливую, тогда как та в бесстрастное, чистое и девственное устроение, которое святой пророк Захария в Иеронимовом переводе вспоминает, говоря: «Что доброе ея и что красное ея, разве пшеница избранна и вино, родящее девы» (Зах. 9:7). Вникнем в сие слово: «Вино, родящее девы». Где вино порождает нечистоту, а здесь происходит от вина сама чистота, девство. Какова мать, такова и дочь. Лоза премудрости творит мудрый плод и приносит вино, порождающее мудрость. Посему кто безумен, пусть направится к ней, ест ее хлеб и пьет ее вино: тот поистине умудрится и оставит безумие. Все сие, сказанное о том пире, приличествует мудрой Деве, пречистой Божией Матери, ибо она есть приятелище премудрости Божией, она есть сокровище Его промысла. Она-то и уготовала церкви трапезу, составила пир, на котором закалается, раздробляется и дается в пищу рожденный от нее Агнец, на котором почерпается чаша спасения и из нее напояются верующие; и кто был глуп, тот избавляется от безумия, тот получает разум и мудрость.

Здесь мы спросим так: кто бы был на свете настолько безумным, чтобы его поистине безгрешно можно было назвать безумным? Я думаю, что книжные люди, проходящие внешним только образом философию, скажут о некнижном и неграмотном: это – простак и невежда. Художники, искусные в своих делах и славные в своем художестве, о людях, не знающих такого же художества, скажут так: не умеет он ничего. Люди коварные, пронырливые, умеющие из неправды сделать правду и наоборот, видя незлобивого сердцем и простого человека, скажут: глупец он. О, люди! Не верю я вам. Посмотрите между собою: достаточно безумных вы найдете между вами самими. О любомудрых апостол говорит так: «Глаголющеся быти мудри объюродеша» (Рим. 1:22). Художникам некто из Патерика говорит следующее: «Дело ваше для вас – настоящее дело, а дело Божие, как пустое дело». А ведь Сам Христос, заступаясь пред коварными за людей незлобивых и простосердечных, призывает их к Себе: «Незлобивий, – сказано, – и правий прилепляхуся Мне» (Пс. 24:21). Отзовися же свыше и ты, святая правда, говоря: «Лживии сынове человечестии в мерилех не добре рассуждают» (Пс. 61:10).

Ну как же быть? Кто на свете поистине безумен? Некто из богомысленных так вещает другу своему: «Если ты все знаешь, а Бога не знаешь, то ты ничего не знаешь; если же ты ничего не знаешь, Бога же знаешь, то ты все знаешь», или, говоря проще: если бы ты прошел всю внешнюю мудрость, всякую науку и всякое художество, но не знаешь Бога и ленишься угождать Ему, то ты ничего не знаешь, ты простак, ты глуп; если же ты не знаешь ни одной из земных мудростей, но Бога знаешь и угождаешь Ему неленостно, то ты премудр. Посмотрим же теперь, как мудр тот, кто угождает Богу, и как прост и невежда тот, кто не умеет угождать Ему.

Святой Каллист со слов св. Златоуста в одну неделю беседует так: «Всякий грех есть безумие, и всякий грешник безумец». Этот святой еще вот яснее показывает, кто безумен. Грешник, притом грешник нераскаянный, не хотящий обратиться к Богу, но впадающий во все большие и тяжкие грехи, согласно написанному у Соломона, «егда приидет нечестивый во глубину зол, нерадит», такой грешник поистине безумен. Почему же он безумен? Потому, что знать о смерти, знать о страшном суде и геенском наказании и всего этого не бояться – это является крайним безумием. Кроме этого, слышать о небесном царствии, о вечном воздаянии, уготованном для любящих Бога, и не желать всего этого – вот крайняя степень глупости, и поэтому такой грешник поистине есть безумный.

Теперь я обращу беседу мою к Пресвятой Богородице. О, Пресвятая Богородице Дево! Кого ты призываешь на пир свой? Неужели безумных? Неужели грешников? Ведь ты мудра и даже премудра: что тебе до безумных? Ты чиста и даже пречиста: что тебе до оскверненных? Ты праведна и преподобна: что тебе до грешников? Твое общество с ангелами, архангелами, херувимами и серафимами, ибо ты «честнейшая херувимов и славнейшая серафимов». Твое содружество со святыми патриархами, с пророками и апостолами и прочими святыми, ибо «ты, поистине, выше всех святых, Дева чистая». Какое же у тебя может быть общение с грешниками? Что за дело тебе до них?

Поистине же есть дело. Какое же? Посмотрим! Христос Господь разделил Свое словесное стадо на два стада: овцы особо, козлища особо, то есть, иное суть праведники и иное грешники. Если же теперь овцы с козлищами живут вместе и если теперь, при жизни на земле, нельзя распознать, кто овцы и кто козлища, зато в Божьем предустановлении одно суть овцы, а другое козлища Все составляют одно стадо Божие, как грешники, так и праведники, согласно написанному: «Праведных любяй и грешныя милуяй». Он любит Своих праведных угодников, но и грешников щадит, ожидая их исправления. Для них обоих Господь ищет пастыря. Кто же будет пасти овец? Святой Петр, ты «паси овцы Моя»; паси агнцев Моих. А кто будет пасти козлищ? Но не слышим мы в Евангелии о пастыре для козлищ. Неужели поэтому будем думать, что козлища пойдут без пастыря самостоятельно и погибнут? Нет, и козлища имеют своего пастыря. Кого же? Пречистую и Преблагословенную Деву Марию. Послушаем, что вещает Ей Святой Дух в Песни песней: «О, добрая в женах! Изыди ты во след стад и паси козлища твоя у кущей пастырских» (Песн. 1:7), то есть, о, Благословенная в женах, иди вслед за стадом, взирай свыше на христианские народы, паси козлищ Твоих – грешников у кущей пастырских, то есть, во святых церквах вселенной, управляемых благочестивыми пастырями. Козлища же сии – Твои, а не иного кого: Тебе Одной они вручаются для призрения. Ты их снабжай всем, защищай, отгоняй от них адских волков, чтобы дерзко не похитили их. Руководи ими к спасению, принимай их молитвы, слушай молитвы грешников. Вот мы видим, что и козлища имеют своего пастыря, имеют Агницу непорочную, Пречистую Деву.

Что же Она делает? Как пасет свои козлища? Она старается сделать их из козлищ овцами. Зная же, что невозможно им стать овцами до тех пор, пока не оставят своего безумия, приготовила им такое пастбище, которое обладает дивною силою: если кто из безумных вкусит от него, тотчас делается мудрым и из козлища становится овцею. Она приготовила им свою трапезу и призывает их, «с высоким проповеданием глаголя: иже есть безумен, да уклонится ко мне». Дело Матери Божией в отношении грешников, чистой Девы в отношении беззаконных, состоит в том, чтобы сделать их целомудренными, чтобы образумить их и наставить ко спасению.

Будем же, грешники, иметь добрую надежду, ибо имеем доброго пастыря, пречистую Деву. Послушаемся Ее голоса, пойдем на Ее призыв, на Ее пир; вкусим от сладостей Ее пастбища и, воздавая ей благодарение, будем усердно повторять сию радостную песнь: «Радуйся, Невесто неневестная!»

Невеста неневестная, то есть, Дева нетленная и, кроме того, мудрая, имеет чрез это не меньшую славу, ибо Ей уподобляется само небесное царство. «Уподобися, – сказано, – царствие небесное мудрым девам» (Мф. 25:1). Неужели мы, слушатели мои, погрешим, если в похвалу девическую скажем: «Уподобилась Дева небесному царствию»? Поистине не согрешим, но даже воздадим Ей особенную хвалу, по примеру Давида, который говорит: «Аз всегда возуповаю на тебя и приложу на всяку похвалу твою» (Пс. 70:14).

Царство небесное подобно Деве, и Дева подобна царству небесному. Как же это? Посмотрим. В царствии небесном «ни женятся, ни посягают, но яко ангели Божий суть на небеси» (Мф. 22:30). Посему-то и подобно царство небесное Деве неискусобрачной, Невесте неневестной. Дева, и, по словам апостола, Дева Господня непосягшая, «печется о Господних, да есть свята телом и духом» (1Кор. 7:34). И поэтому Дева подобна царствию небесному. Если в небесном царстве есть ангелы, то и Дева, по свидетельству св. Киприана, есть часть ангельская: несомненно, можно поставить Деву в ряду ангелов. Между ангелом и Девою не найдешь различия, только одни крылья отличают их: ангелы с крыльями, Дева же без крыльев. Отними же у ангела крылья, он будет девою, и придай Деве крылья, она станет ангелом. Сказавши, что царство небесное подобно Деве, а Дева царству, рассмотрим теперь чин царства, чин ангелов и чин Девы. Чин небесного царства, состоящий из единого Бога в Троице, разделяется на три ангельские иерархии, на три дивных лика святых угодников Божиих, на три полка, по числу трех славнейших небесных венцов, названных золотыми: на полк девственников, полк учителей и полк мучеников, как об этом согласно говорят все богословы. Дух же внутри говорит: если царство небесное имеет свои полки, свое воинство, то необходимо и Деве, как некоему храброму мужу, облачиться в свою броню, вооружиться на брань, чтобы не было в небесном царстве чего-либо отменно различного. Я скажу, что вполне прилично и не странно будет Деве вооружиться на брань. Вспомним ветхозаветное. Когда одна красивая девушка Суламитянка была приведена в палатку Соломона на смотр, то, когда входила она, некто, присматриваясь к ней со стороны, сказал другому: «Что ты видишь у Суламитянки?» (Песн. 7:1). Это значит: что ты видишь красивое и особенное у этой девицы, ведомой к царю? Другой же ответил: лики, полки; вижу воинство, на брань устроенное, вижу дивную вещь в девице, на брак царский уготованной, утварьми не дражайшими улепотствованной. Он видит воинство, полки, видит полки, устроенные в лики, а лики в полки. Дивная вещь! Две противоположные вещи усматриваются в одной деве: лик и полк. Лику приличествует ликовать, веселиться, полкам же надлежит творить брань с врагами. Лик и полк вместе! Такой же подобает быть и Деве, чтобы она не только ликовала своим девством, но чтобы и крепко ратовала о неповрежденности своего девства.

Не тратя времени на толкование подробное и буквальное той истории, в которой говорится, что на браке Соломоновом были лики и полки (лики веселились с царем, полки же оберегали здравие царя), я перехожу в духовному толкованию.

Суламитская дева была в то время образом небесного царствия, ибо слово «Суламитянка» толкуется: мирная, совершенная или воздающая. Где же лучший мир, где высшее совершенство, где большее воздаяние, как не в небесном царствии? Если бы кто меня спросил, что я вижу духовными моими очами в той мысленной девице, в том девоподобном царстве небесном, то я ответил бы: лики и полки. Вижу ангелов в трех иерархиях, и каждую разделенною на три чина. Вижу под тремя золотыми венцами три дивных лика девственников, учителей и мучеников. Все они ликуют о Господе и все они ополчаются на супостатов за честь Господню – «сотворити отмщение во языцех» (Пс. 149:7). Помнит небесное царствие бывший в нем давно случай, когда поднялась в нем внезапная борьба: «Брань бысть на небеси» (Апок. 12:7). Посему оно не только ликами ликовствует, но и полками вооружается. Лики и полки – вот чины небесного царствия.

Каков же теперь чин Невесты неневестной, непорочной Девы? Она по подобию небесного царствия имеет свои полки и лики. Когда Она в покое, в мире, тогда ликует; если же нападает супостат, Она вооружается на брань.

В особенности о пречистой Деве я скажу, что Она имеет свои особые ликования и ополчения; Она ликует славнее всех святых и вместе со всеми святыми: вот каково Ее ликование. Ополчается же Она видимо и невидимо, защищая на земле воинствующую церковь: вот в чем Ее ополчение. Вот и в нынешний праздник слышатся акафистные похвалы, приносимые Ей верующими во всей вселенной: «Радуйся, радуйся!» Вот ее ликование. Вспомним и бывшую благодаря Ей победу под Царьградом над каганом, вспомним, как Она тогда поразила бесчисленное воинство в кораблях огненным градом и потопила его: вот Ее ополчение, ибо Ею создается победа, Ею поражаются враги. Посему и называется Она церковью «Взбранной воеводой», то есть, облаченной в броню, вооруженной оружием. Она – Дева и воевода, ибо имеет и девические лики, и воинственные полки. Она имеет вместе и три золотых венца: девства, мученичества и учительства, – девства, ибо, по свидетельству о Пресвятой Богородице св. Епифания, Дева не только телом, но и духом, и чистотою много превосходит ангелов; учительства, ибо, как уже выяснилось, Она и безумных научает разуму; мученичества, ибо, стоя под крестом Христовым, Она так сильно сострадала с страждущим Сыном Своим и Богом, что праведный Симеон даже сказал так: «Тебе же самой оружие душу пройдет» (Лк. 2:35). Кроме того, о всех девствующих (за исключением Богородицы) можно сказать, не погрешая, что строгое хранение девства есть мученичество, хотя и без крови.

Теперь выяснился пред нами чин Девы, подобный небесному царствию. Да славится же небесное царство, как подобное Деве! Да будет прославлена и дева всякая, ибо Она подобна царствию небесному.

До сих пор мы беседовали о Невесте неневестной и по силам нашим уразумели силу и значение акафистных слов: «Радуйся, Невесто неневестная!» Теперь же я закончу слово мое. Мне кажется, что не всякий будет помнить сказанное мною, разве только человек книжный; простые же и некнижные люди вероятно уйдут, не получив пользы. Посему и им скажу я нечто, достойное памяти. Слушайте, все грешники (среди которых я – первый); и к вам, как и к самому себе, обращаюсь с такими словами: будем повторять ангельское приветствие Деве – «Радуйся», будем читать акафистные молитвы, припадем к Владычице нашей и помолимся Ей. Мы ведь не воздерживаемся от грехов наших и не приходим к истинному покаянию. Что же нам думать: будут ли угодны Пресвятой Деве Богородице наши молитвы, пение и поклонение? Рассудим об этом.

Если бы кто, видя матерь, держащую на руках единородного своего сына, похитил из рук Ее сына, бросил его на землю и стал попирать ногами; если бы пред матерними очами он проколол ребенка в сердце, а потом приступил бы к матери и, кланяясь Ей, сказал: «Радуйся, здравствуй и будь милостива ко мне!» – будет ли угодно матери такое поклонение убийцы? Рассудите сами. Конечно, не будет.

Мы же, нераскаянные грешники, какие тяжкие грехи совершаем и как часто Сына Девы, Христа Господа нашего, похитивши из рук пренепорочной Матери, повергаем и попираем?! Как часто мы Его прободаем, «вторицею распинающе Сына Божия» (Евр. 6:6). Видит все это Матерь Божия! Мы же, вторично распявши Ее Сына, припадаем к ней и говорим: радуйся, будь милостива к нам! Не больше ли этим прогневляем Ее и обновляем сердечную рану, бывшую у ней некогда под крестом? Будем помнить это хорошо и прежде всего примиримся с Богом; тогда мы умилостивим и Богородицу. Тогда только будет приятно Ей наше пение, благодарение, поклонение и хваление! Тогда угодно будет Ей наше приветствие: «Радуйся!» Теперь же мы возопием к ней: «От всех нас бед свободи, да зовем Ти: радуйся, Невесто неневестная». Аминь

«Рече има Иисус: можета ли пити чашу, юже Аз пию? Она же реста Ему: можева» (Мк.10:38:39)

Возлюбленные слушатели! Два святых ученика и апостола Христа, Иаков и Иоанн Зеведеевы, ищут славы ближайших бояр Христа, Царя славы. Они хотят быть ближайшими боярами, ибо молят Его, говоря: «Даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей» (Мк. 10:37). Иисус же сказал им: «Не веста, чесо просита», после чего и предложил вопрос: «Можета ли пити чашу, юже Аз пию?»

Апостолы святые просят у Христа Господа престолов, владычеств, чести, славы, а Христос Господь не то дает им, чего они просят, но велит им пить чашу, которую Он Сам пьет, как бы говоря: если хотите престолов, владычеств, если хотите славы и чести в Моей вечной славе, то необходимо сначала испить Мою чашу, и потом уже получите просимое; пока же чаша Моя не будет вами испита, вы не получите просимого.

Сия же двоица святых апостолов, Иаков и Иоанн, дерзновенно, без сомнений и размышлений, тотчас оказались готовыми испить чашу Христову, говоря: «Можева». О, святые апостолы! Но знаете ли вы, что такое Его чаша? Чаша временной Его жизни есть чаша не сладости, но горечи, не меда, но полыни, не сахара, но оцта и желчи, которая была в губке на трость надета и поднесена к устам Его. Чаша Его не чаша царского престола, но креста, не славы, но бесчестия, не прохлады, но страдания. Об этой чаше Господь вспоминает в самом начале нынешнего Евангелия, говоря: «Се восходим во Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет архиереем и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком; и поругаются Ему, и оплюют Его, и убиют Его» (Мк. 10:33:34). Вот какова чаша Господня! Можете ли испить сию чашу Господню, о, святые апостолы! Они же ответили: «Можем».

Поистине сии святые апостолы достойны высоких престолов и владычеств, достойны великих почестей, славы и восхваления, ибо они не только не отказываются от чаши Господней, не убегают от нее и не удаляются, но даже с любовию и усердием обещают пить ее: «Она же реста: можева».

Здесь у меня есть слово к тем, которые удаляются от чаши Христовой, то есть, от Божественного причащения тела и крови Христовой, и не хотят причащаться их часто. Но что я говорю: не хотят часто; они не хотят причащаться и редко: ни разу в год, в два, в три, как говорят мне об этом многие. Некоторые уже не причащаются десять лет, другие двадцать, а иные и всю жизнь свою не знают, что значит причаститься Божественных Тайн; разве только, будучи младенцами, когда крестили их, причащались, но и сего не помнят они. О, какое нерадение о душе своей и не боголюбие! О, холодные, как лед, сердца, не имеющие нисколько духовной теплоты! Итак, я предложу вашей любви в нынешней беседе, как велико приобретение и польза для тех, которые часто причащаются чаши Господней, то есть, Божественных Тайн, тела и крови Христовых, и как велика тщета и лишение тех, кто самовольно уклоняется от этого. Любовь же ваша пусть узнает прежде всего то, что чаша Господня бывает двоякая. Первая – это чаша самих страданий и смерти Господней, вторая же – чаша только воспоминания о страданиях и смерти Господней.

Чаша страдания и смерти Господней совершилась на Голгофе, на кресте, а чаша воспоминания о смерти и страданиях Господних совершается на Божественном престоле во святой чаше под видом хлеба и вина, являющихся истинным телом и кровью Христовой. Сия чаша есть воспоминание о смерти Господней, согласно словам апостола: «Елижды аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете» (1Кор. 11:26). И Сам Христос сказал: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22:19).

Апостолам было повелено испить обе сии чаши, то есть, причащаться тела и крови Христовых и пострадать за Христа, и они испили их. Нас же Господь не принуждает пить чашу самих страданий и смерти Его (хотя это и необходимо для истинного христианина, если потребует время и случай), не принуждает, повторяю, чтобы мы распялись на вещественном кресте, чтобы мы были прободены копьем и гвоздями, подобно Ему, Господу нашему, и Его святым апостолам, и чтобы мы предали себя смерти. Господь знает немощь нашу, знает, что слабы и немощны, что не можем мы понести такой тяготы. Если мы не в состоянии вынести и малой какой-либо обиды от друга или одного какого-либо хульного слова (а все это было бы угодно Христу, когда бы мы претерпели так), то как бы мы могли терпеть в том случае, если бы тело наше было распинаемо на вещественном кресте, было пригвождаемо и раздробляемо на части? Ведь даже многие святые, не будучи в состоянии понести всего этого, скрывались в пустынях, горах и пропастях земных, как, например, Григорий, чудотворец неокесарийский, и прочие. Итак, не принуждает нас Господь к такой нестерпимой чаше, но только желает, чтобы мы пили чашу воспоминаний о Его страданиях и смерти, то есть, чтобы мы часто причащались Божественных Тайн тела и крови Христовых. А в чем тяжесть сего, в чем горесть, в чем неудобство?

Теперь посмотрим, как велико приобретение и польза от причащения чаши Господней и, наоборот, как велика потеря от непричащения? Сам Господь Своими пречистыми устами так говорит во святом Евангелии: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный» (Ин. 6:54), – вот в чем приобретение. Наоборот: «Аще не снесте плоти Сына Человеческого и не пиете крови Его, живота не имате в себе» (Ин. 6:53), – вот в чем лишение. Теперь всякий пусть смотрит и рассудит, что лучше: приобрести ли причащением чаши Господней жизнь вечную, или же непричащением чаши Господней потерять жизнь вечную? Чаша Господня есть жизнь, и жизнь вечная, ибо вкушающий ее, по слову Господню, «жив будет во веки» (Ин. 6:51). Без чаши же Господней последует смерть вечная, ибо уста Господни говорят: «Живота не имате в себе».

Чаша Господня есть царство небесное, согласно слову Господа: «Аз завещаю вам, якоже завеща Мне Отец Мой царство, да ясте и пиете на трапезе Моей» (Лк. 22:29:30), а того, кто не имеет чаши Господней, постигнет геенна, поглощающая изгнанных из царства.

Чаша Господня – это сообщество с ангелами. Ведь если древняя манна была названа ангельским хлебом («хлеб ангельский яде человек» – Пс. 77:25) не потому, конечно, что она была вкушаема ангелами, ибо они, как бесплотные, не нуждаются в пище, но потому, что была приготовлена и свыше ниспослана по повелению Божию служением ангелов, то тем более Сей, который говорит о Себе: «Аз есмь хлеб сшедый с небесе» (Ин. 6:41). И сию манну, растворенную в чаше Господней, подобает назвать ангельской пищей не потому, что ангелы ее вкушают и пьют, но потому, что всегда ее они благоговейно окружают, честно почитают и поклоняются Ей. Посему и причащающийся ее общается со святыми ангелами и делается для них милым и любезным. Итак, чаша Господня – сообщество с ангелами, а без чаши Господней с кем будет сообщество, кроме бесов? Кого чуждаются ангелы, того похищают бесы. Что, если бы спросить кого-либо так: чего ты больше хочешь – иметь ли жизнь вечную или смерть вечную? Получить ли царство небесное или геенну? Быть ли в обществе ангелов или же бесов? Не знаю, найдется ли такой, который сказал бы: мне лучше смерть, нежели жизнь; лучше геенна, чем царство; лучше бесы, чем ангелы. Не всякий ли скажет так: лучше мне жизнь, чем смерть; лучше царство, чем геенна; лучше ангелы, чем бесы: ибо всякий человек естественно и разумно больше желает лучшего, чем худшего. Если же, о, человек, ты желаешь лучшего, то почему пренебрегаешь чашей Господней? Если ты боишься вечной смерти, то почему отвращаешься от вечной жизни, находящейся в чаше Господней? Если геенны трепещешь, то почему не ухватишься за царство, находящееся в чаши Господней? Если избегаешь бесов, почему не приближаешься к ангелам, благоговейно окружающим чашу Господню?

В чаше Господней и жизнь, и царство, и дружба с ангелами. О, как велико приобретение причащения от нее! Там же, где не вкушается чаша Господня, там нет жизни, но смерть; нет царства, но геенна; там далеко отстоят ангелы, а бесы близко. О, как велико лишение оттого, что не причащаются чаши Господней!

Спрошу я еще. Кто хочет получить оставление своих грехов? Кто хочет, чтобы все злое, соделанное от юности, все его дела, слова и помышления были прощены, оставлены и преданы вечному забвению? Я думаю, что всякий желает такого блага. Поэтому я и говорю: если ты, человек, хочешь оставления грехов, то почему убегаешь от причащения чаши Господней? Разве не слышишь, как Сам Господь говорит: «Приимите, ядите... во оставление грехов» и «Пиите... во оставление грехов» (Мф. 26:26:28)? Я знаю, кто-либо так скажет: я недостоин, я грешен, посему и не дерзаю приступить ко причащению Божественных Тайн. Ты хорошо говоришь, называя себя грешником, недостойным и недерзновенным, ибо кто может быть в совершенстве достоин? Никто из связавших себя плотскими похотями и сластями не достоин приходить и приближаться к Тебе, Царь славы, как говорит об этом святой литургиар. Но ты скверно делаешь, удаляясь и избегая причащения, ибо во псалмах пишется так: «Удаляющийся от Тебе погибнут» (Пс. 72:27).

Недостоинство сие наше бывает двоякого рода: недостоинство истинно кающихся и недостоинство тех, которые или не искренно каются, или вовсе не каются, или даже и совсем не хотят каяться.

Недостоинство истинно кающихся удостаивается Божественного причащения во оставление грехов, ибо они просят, как недужные, врачевства, согласно слову Христову: «Не требуют здравии врача, но болящий» (Мф. 9:12).

Недостоинство же кающихся ложно или же вовсе не кающихся не удостаивается Божественного причащения, ибо написано: «Не дадите святая псом» (Мф. 7:6).

Кто же это кающийся истинно и кто кающийся ложно? Кающийся ложно есть тот, кто не искренно исповедует свои грехи пред Богом своему отцу духовному, но скрывает их; если же и искренно исповедует, то не сожалеет о соделанном зле. Впрочем, такой иногда отчасти и жалеет, однако же он не имеет в сердце своем твердого намерения и не полагает в уме твердого обещания не возвращаться к прежним грехам, но по-прежнему имеет надежду и желание делать то же. Такой не достоин Божественного причащения. Пусть он не дерзнет, ибо если он дерзнет приступить ко причащению, будет пить и есть во осуждение, и как в Иуду войдет в него после хлеба сатана.

Кающийся же истинно есть тот, который, исповедуя свои грехи и жалея о них, полагает, надеясь на помощь Божию, твердое намерение никогда не возвращаться к своим прежним делам и всячески блюстись от них. Такой сподобляется как Божественного причащения, так и милосердия Божия, хотя бы он был и весьма недостойным.

Примером такого сподобления при несовершенном достоинстве может быть преподобная Мария Египетская. О ней пишется, что она настолько была недостойна Божией милости из-за своей грешной жизни, что даже церковь не желала ее впустить внутрь себя, о чем она после сама рассказывала преподобному Зосиме на исповеди, говоря: когда моя грешная нога коснулась церковного порога, то церковь, принимавшая всех, не приняла меня окаянной, но появилось как бы воинство для того, чтобы заградить вход, и возбранила мне войти какая-то сила Божия. Когда же сия грешница положила в сердце своем истинное покаяние, намерение и твердое обещание никогда не возвращаться ко греху, то тотчас не только церковь ее впустила внутрь себя, но в тот же день она сподобилась причащения Божественных Тайн, тела и крови Христовых в церкви Иоанна Предтечи, что при Иордане, как об этом пространно пишется в житии этой святой.

Посмотрим теперь. Она ни удовлетворения не сделала за грехи свои, ни коснулась скорбного пустынного жития и постнических подвигов: едва день один прошел после ее скверной жизни, но уже от нее, истинно кающейся, не отнимается чаша Господня.

Подобное сему находится и в Прологе, в 26 день декабря. Две женщины были оклеветаны пред епископом в прелюбодеянии. Епископ, желая узнать, правда ли это, помолился Богу, чтобы ему это было открыто, и повелел всем людям быть готовыми к причащению Божественных Тайн, тела и крови Христовых. Когда он служил литургию и начал причащать своих людей Тайнам, он видел, что лица одних подходящих были черными, как бы закопченными, а других были белые и светлые: у грешных были черные лица, а у праведных – белые. Приступили же и те две женщины ко причащению, имея белые и светлые лица, и как только причастились, тотчас просветились подобно солнцу. Когда епископ дивился сему, явился ему ангел и сказал: то правда, что ты слышал о прелюбодеянии этих женщин, но они покаялись истинным, честным покаянием и исповеданием и дали обет никогда не впадать в такое согрешение; посему простил Бог грехи их и сподобил их той благодати, которую ты видел сам.

Теперь рассудим. Те грешные прелюбодейные женщины были недостойны Божественного причащения. Когда же они истинно покаялись и положили в сердце своем твердое намерение не возвращаться к греху, то сподобились и причащения, и прощения, а также и Божией благодати, осиявшей их.

Итак, никто не удаляйся от чаши Господней и только истинно покайся, и положи в сердце своем обещание не возвращаться, как пес, на свою блевотину. Имея такое покаяние, ты хотя и не совершил удовлетворения за грехи свои, хотя и не являешься достойным так, как подобает быть достойным, однако же, уповая на милосердие Божие, непреодолимое и всеми человеческими грехами, дерзай приступить ко причащению. Дерзай со страхом, а бойся с надеждою, и причащайся, не сомневаясь в человеколюбии Божием, и получишь оставление твоих грехов.

Если ты мне не веришь, что истинно кающемуся святое причащение служит ко оставлению грехов, то поверь неложным устам Самого Христа, Спасителя нашего, говорящего: «Приимите, ядите... во оставление грехов», «Пиите... во оставление грехов». Если ты веруешь в Бога, то должен поверить и словам Божиим; а если ты не веришь словам Божиим, то ты, значит, и в Бога не веруешь. Бог говорит: «Причастись Моей чаши», – а ты сомневаешься. Бог говорит: «Ты получишь оставление грехов», – а ты не веришь и говоришь: боюсь. Не бойся! Приступи без сомнений, с верою!

Хорошо ты делаешь, что боишься; но плохо поступаешь, убегая. Бог не враг для тебя, но врач: Он исцелить хочет, а не погубить. Бог не супостат для тебя, но Отец: Он ищет не умертвить тебя, но оживить. Бог не зверь для тебя и губитель, но благодетель милосердный, желающий спасения твоего, а не погибели. Почему же ты убегаешь от Его Божественной чаши? Лучше тебе принять духовное врачевство и исцелиться, нежели, убежав от врачевства, впасть в большие греховные болезни и погибнуть. Лучше тебе, отбросив страх, прибегнуть к Отцу и насытиться Его бессмертной пищи, нежели из страха уйти на чужую сторону и там питаться свинской пищей отчуждения, то есть, греховными страстями. Лучше тебе притечь к своему милосердному благодетелю, нежели держаться врага и работать губителю своему, ибо пока ты пребываешь во грехах без покаяния, до тех пор ты работаешь твоему диаволу и являешься его рабом и пленником.

Чтобы не показалось кому-либо, что мы удалились от предположенного предмета нашей беседы, мы теперь снова обратимся к слову о пользе причащения и к рассуждению о невыгоде непричащения.

Причащающийся часто чаши Господней изменяется во Христа: вот поистине пребогатое приобретение и польза. Тот же, кто не причащается чаши Господней, но имеет общение с чашей бесовской, тот претворяется в беса: вот в чем лишение и погибель вечная.

Как же соединяется со Христом причащающийся чаши Господней? Сие видно из слов Самого Христа, Господа нашего, говорящего так: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин. 6:56). Святый Феофилакт, толкуя сие место, говорит: здесь мы научаемся величию тайны причащения. Ядущий плоть и пьющий кровь Господню пребывает в Самом Господе, и Бог в нем. Дивно и выше всяких слов сие соединение, которым Бог в нас и мы в Боге пребываем. И еще тот же Феофилакт говорит от лица Христова: ядущий Меня, соединившись, живет со Мною и преображается в Меня, могущего живить его. Внемлем же мы сему слову Христову в Феофилактовом толковании: «преображается в Меня». Кто, говорю я, причащается чаши Господней, причащается тела и крови Христовой, тот преображается во Христа. Согласно с этим говорит и св. Кирилл Иерусалимский: «Мы в святом причащении соделываемся христоносцами и даже соплотными и сокровными Христу». Святой же Кирилл Александрийский приводит такой пример: «Как воск, растопленный и влитый в другой растопленный воск, смешивается в один воск и по всем свойствам является одним и тем же воском, так и тот, кто принимает в себя тело и кровь Христову, соединяется с Ним, так что и Христос в нем пребывает, и он во Христе».

Слышишь ли, человек, свидетельства таких великих учителей и даже неложные слова Самого Господа? Разве теперь не имеешь веры и не познаешь богатого приобретения от причащения чаши Господней? Если им всем не веришь, то кому же ты поверишь?

Послушай же и еще одну дивную вещь. У одних испытателей Божественного Писания есть такой вопрос: почему Иуда, предавая иудеям Господа нашего, дал им знамение, говоря: «Егоже аще лобжу, Той есть, имите Его» (Мф. 26:48)? Разве те не знали Христа, которого так часто слышали учащим и так часто видели чудодействующим? Был ли в Иерусалиме такой, кто не знал Его хорошо? Ведь даже малые дети знали Его, ибо когда Он входил в Иерусалим, они вышли навстречу Ему и восклицали: «Осанна!» Какая же нужда была сего Иудина знамения? Даде им знамение: «Егоже аще лобжу, Той есть, имите Его» (Мф. 26:48).

На сей вопрос из Златоустого толкования выводят выяснение такой тайны: когда на последней вечери святые апостолы причастились из рук Спасителя тела и крови Христовой, то все просветились своими лицами, у всех лицо стало подобно лицу Христа, и на какого бы апостола ни посмотрел Иуда, он видел, что лицо его по красоте и благодати подобно лицу Христову. Вот как говорит о них св. Златоуст: «Ученики имели до причащения Христоносные лица». Иуда тогда и подумал, какое знамение нужно будет дать каиафовым слугам, по которому бы они узнали Христа. Ибо если бы они не узнали Его, то была бы опасность, что вместо Него они возьмут другого. Посему-то, когда архиерей послал отряд воинов, Иуда им дал знамение: «Егоже аще лобжу, Той есть».

Соединивши вместе и прежде сказанное Феофилактово слово: «Ядущий Христа преображается в Христа» и сие Златоустово: «Христоносные лица имели, причастившись», мы легко можем понять, как изменяется во Христа причащающийся чаши Господней, ибо какова пища, таково и питаемое. Пища – Христос, посему и ядущего Он преображает в Себя. Кто ест плоть Христову и пьет кровь Его, тот во Христе пребывает, и Христос в нем.

О, как велико приобретение от причащения чаши Господней, как велико богатство и польза в том, чтобы иметь Христа в себе, быть одно со Христом и соединиться с Ним! Что может быть больше этого? Что дороже и что честнее?

Наоборот, кто не причащается чаши Господней, но пьет чащу бесовскую, тот не только лишается Христа, но и претворяется в беса. Знаете ли вы, что такое бесовская чаша? Посмотрим в Апокалипсис св. Иоанна Богослова. Он видел некую жену, ездящую на красном звере, облаченную в порфиру и украшенную драгоценными приборами, имеющую золотую чашу в руке своей, полную мерзостей и скверн своего любодеяния. Вот чаша бесовская, вот питье диавольское: это есть мерзость скверны и любодеяния. Кто живет скверно, кто любодействует и прелюбодействует, кто валяется в нечистотах плотских мерзостей, кто в настоящей окаянной жизни наслаждается страстями и сластями греховными, тот пьет чашу бесовскую, противную чаше Господней, о которой вспоминает и св. апостол Павел, говоря: «Не можете чашу Господню пити и чашу бесовскую; не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей» (1Кор. 10:21).

То, как претворяется в беса пьющий бесовскую чашу, видно из жития св. Нифонта, память которого празднуется 23 дня месяца декабря. Он, в свои юные годы до покаяния живя скверно и во грехах, пил бесовскую чашу мерзких скверн любодеяния. И вот однажды пришел он к известному ему богоугодному некоему мужу, по имени Никодиму. Никодим, посмотрев на лицо Нифонта, удивился и ужаснулся, однако же молчал. Тогда Нифонт сказал ему: «Почему ты смотришь на меня, как на незнакомого?» Никодим же ответил: «Поверь мне, брат мой, что никогда я не видел тебя таким, как ныне, ибо лицо твое страшно, как у эфиопа».

Мы же внемлем: святые апостолы, достойно причастившиеся чаши Господней, казались имеющими свои лица подобными лицу Христову, юноша же тот, приобщавшийся чаши бесовской, казался бесом, имел лицо страшное, как у эфиопа, подобное виду диавола. Истинно говорит Писание: «Творяй грех от диавола есть» (1Ин. 3:8).

О, как велико лишение оттого, что избегают чаши Господней! О, как страшна погибель тех, которые пьют чашу бесовскую, то есть, скверно и без покаяния живут во грехах своих!

Духовное богатство и приобретение душевной пользы от приобщения чаше Господней неисчислимы, лишения же, происходящие от бесовской чаши, невозможно передать словами. О всем этом говорить подробно нам и времени не хватит; посему я скажу кратко: чаша Господня есть чаша спасения, ибо достойно причащающийся ее, то есть, с истинным покаянием, как было сказано выше, получает спасение. Чаша же мерзости и скверн любодеяния, чаша бесовская, есть чаша вечной погибели, ибо пиющий из нее осуждается на вечное мучение. Зная все это, возлюбленные, будем всячески отвращаться от чаши бесовской; постараемся же достойно и часто приступать к чаше Господней. Хотя мы и недостойны, однако удостоимся милосердия Божия, если по силе нашей «очистим себе от всякия скверны плоти и духа» (2Кор. 7:1) и положим в сердцах наших твердое намерение и обещание не возвращаться более к нашими прежним злым делам.

Когда апостолы хотели быть ближайшими у Христа, Царя славы, когда хотели быть боярами и об этом молили Его, говоря: «Даждь нам, да един одесную Тебе и един ошуюю Тебе сядева во славе Твоей», то им повелено было испить чашу Христову: «Можета ли пити чашу, юже Аз пию?» И они не отказались: «Она же реста: можева».

Кто хочет быть близ Христа, кто желает одесную Его стоять во славе Его, когда Он придет «со ангелы святыми», тот пусть не отказывается пить Его чашу и не избегает Божественного причащения Его плоти и крови. Вкушай плоть Его и пей кровь Его, и будут они тебе и для оставления грехов и близости ко Христу, и для союза любезного с Ним. Только прежде всего положи в сердце своем истинное покаяние и положи, не откладывая, положи в сей час, в сию минуту, говоря вместе с Давидом: «Рех, ныне начах» (Пс. 76:11), – не обождавши начну, не утром, не завтра, но ныне, ныне сказал и ныне же начну с надеждой на помощь Божию.

Бог, уже давно ожидая твоего покаяния, будет рад тебе; Он тотчас откроет тебе двери Своего милосердия, удостоит чаши Своей, соделает тебя близким к Себе в царстве Своем и сподобит тебя Своей славы, которую да получим и мы все. Аминь.

«Благословен грядый во имя Господне: осанна в вышних» (Мф.21)

Когда Господь наш Иисус Христос со славою входил в Иерусалим, то народ встречал Его с пальмовыми ветвями, а отроки взывали: «Осанна!» Станем же и мы, о, возлюбленные, станем умом нашим при вратах Иерусалимских, станем на том месте, где совершился славный вход Господень в Иерусалим, посмотрим, как совершалось сие событие, и хоть немного присмотримся к нему нашими духовными очами.

Шествие Христа, Спасителя нашего, началось от горы Елеонской, то есть, Масличной, ибо греческое слово «елеон» на наш язык переводится «масло». Прозвана была та гора Елеонской, то есть, Масличной, потому, что на ней росло много масличных деревьев. Подобно густой дубраве, та гора изобиловала масличным садом. Гора сия находится на восточной стороне Иерусалима, отстоя от древнего Иерусалима на пять стадий, а это является путем субботы, как пишется о сем в Деяниях Апостольских: «Возвратишася, – сказано, – апостоли во Иерусалим от горы, нарицаемыя Елеон, яже есть близ Иерусалима, субботы имущия путь» (Деян.1:12). Путь же субботы равняется пяти стадиям, ибо иудеи столь почитали свой «шабаш», то есть, субботу, что не позволяли себе даже и путь далекий совершать в субботу, кроме пяти стадий, то есть, одной версты. Это и называется путем субботы.

Не велико было расстояние от той горы до древнего Иерусалима, зато она была очень высокая: от самого верха ее до Иерусалима считалось шесть стадий, а от подножия – пять, ибо целую стадию нужно было восходить на ту гору. Елеон от Иерусалима отделялся долиною, называвшеюся Иосафатовой, ибо Иосафат, царь иудейский, в древности создал себе в этой долине прежде смерти гроб, а над гробом пирамиду, или дивный столп; с того времени эта долина и прозвана была долиной Иосафатовой. Долина эта была глубокая, и посреди ее протекал Кедронский поток. Эта же долина называлась еще и долиной плача, ибо в ней находились гробницы всего Иерусалима. Евреи погребали своих мертвецов не в городе, но выносили их за город для погребения в долине Иосафатовой и совершали там по обычаю свои плакания над мертвыми: посему-то и названа была долина Иосафатова долиной плача. Священное Писание и святые отцы предсказывают, что в этой же долине совершится и страшный суд Христов. На восток от этой долины и находилась гора Елеонская.

Христос, Господь наш, очень любил эту гору, ибо она была безмолвна подобно пустыне. Он часто там в двух местах проводил ночи в молитве: иногда на самом верху горы, откуда потом и на небеса вознесся, иногда же в саду, который был на косогоре и склоне горы. Сад этот принадлежал Зеведею; находился он недалеко от селения Гефсиманского, где был и загородный дом Зеведея. Зеведей же был родственником по плоти Господу Христу, почему и Господь наш входил в сад родственника, как в собственный, совершая в нем всенощные молитвы к Богу, Отцу Своему.

Кроме того, Он часто посещал эту гору и потому еще, что праотец Давида, прообразуя Его неповинное страдание, плакал там, убегая от своего сына Авессалома, как пишется об этом в книгах Царств: «Давид восхождаше восходом на гору Елеонскую, и плачася, покрывши главу свою, и идяше босыма ногама» (2Цар. 15:30). От этой Елеонской, или Масличной, горы началось шествие Христово в Иерусалим; Он шел чрез долину Иосафатову, прозванную долиною плача, и чрез Кедронский поток.

Мы же, смотря на все сие умом нашим, рассудим духовно.

Человеку-христианину, желающему войти в Иерусалим небесный, необходимо начать шествие свое от Елеона, от плодовитости масличной. Вы знаете, что Давид говорит о себе так: «Аз же яко маслина плодовита в дому Божий» (Пс. 51:10). Итак, пусть всякий будет подобен маслине плодовитой, принося Богу свои духовные плоды. «Плод же духовный, – говорит апостол, – есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22). Пусть человек совершит что-либо доброе – пост, молитву, милостыню, пусть оставит долг ближнему, простит прегрешение опечалившему его, пусть отстанет от всех злых дел, покается и, уклонившись от зла, начнет делать благое. Все это есть духовный, приятный Богу плод, а сам человек является «маслиной плодовитой в доме Божием».

Кроме этого необходимо, чтобы сия плодовитая маслина, то есть, человек христианский, приносящий Богу свои добрые дела, как плоды, находился на высокой горе богомыслия, часто умом своим в смиренной молитве возносился от земного к небесному, искал небесного, а земное презирал, во время молитвы отлагал всякое земное попечение. Нужно еще, чтобы и свой путь спасения он начинал от вертограда, чтобы имел чистую совесть, огражденную со всех сторон страхом Господним и украшенную, как вертоградными цветами, добрыми помыслами. Начавши отсюда, нужно идти чрез долину, которая была общей гробницей для Иерусалима, где и страшный суд Христов имеет быть, то есть, нужно идти чрез долину смирения и памяти о смерти и о грозном испытании на суде; нужно идти чрез плачевную долину сетования о содеянных нами грехах и слезами, как потоком Кедронским, омывать свои ланиты. Так мы приблизимся к горнему Иерусалиму. Но посмотрим опять на Господа нашего.

Грядет Господь наш, воссев на ослицу и жребя. Сначала сел на ослицу, а потом, пройдя немного пути, Он сел на жребя ослицы. В этом заключается следующая тайна. Ослица, умеющая носить ярмо, знаменовала народ иудейский, впряженный в ярмо закона, данного на Синае; жребя же, еще не приученное к ярму, знаменует безъяремных язычников, не имевших ярма закона Божия. Пересевши же с ослицы на жребя, Господь показал, что иудеи вскоре будут отторгнуты от Него, как неверующие и ожесточенные, что будет создана церковь из язычников и Он прославится язычниками. Это теперь и видно ясно. Ибо отнято от иудеев спасение Божие, дано нам, язычникам, и теперь нами прославляется Христос Спаситель, истинный Бог наш.

Нельзя не удивляться толикому смирению нашего Владыки, которое Он проявил в столь славном входе, ибо встретило Его и следовало за Ним бесчисленное множество народа. За Христом тогда шли не только двенадцать больших апостолов, не только семьдесят меньших, о которых в Евангелии вспоминается так: «Яви Господь и инех седмьдесят, и посла их по два пред лицем Своим» (Лк. 10:1), но еще и другой народ, во множестве пришедший в Вифанию, как об этом пишется, слышали мы, в Евангелии: «Разумев народ мног от Иудеи, яко тамо есть, приидоша не Иисуса ради токмо, но да и Лазаря видят, егоже воскреси от мертвых» (Ин. 12:9). Все это множество народа шло с учениками Христовыми, одни идя впереди, другие же позади Его, а встречных и исчесть не было возможности. Ведь в то время со всех стран не только иудеи, но и язычники очень многие собрались в Иерусалиме на праздник, и все число народа доходило тогда тысяч до ста, взятых тридцать раз, ибо церковные начальники Иерусалима каждый год сосчитывали весь народ, собиравшийся в Иерусалиме на праздник. Ни в один другой какой-либо год, ни прежде и ни после, не было такого стечения народа, как только в тот один год, когда нужно было Христу пострадать. Со всей вселенной тогда собралось в Иерусалим тридцать сотен тысяч. Сие произошло по Божию смотрению, чтобы весь мир мог видеть бесчестное и неповинное страдание Сына Божия. Весь этот народ вышел навстречу Христу с пальмовыми ветвями, как пишется об этом в Евангелии: «Народ мног, пришедый на праздник, слышавше, яко Иисус грядет во Иерусалим, прияша ваиа от финик и изыдоша во сретение Ему, и зваху, глаголюще: «Осанна» (Ин. 12:12:13). Тогда же чудесно отверзлись и уста детей, сосущих груди матерей своих, согласно написанному: «Из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу; и взываху: осанна, благословен грядый» (Мф. 21:16). Говорят, что тех младенцев и отроков было тридцать тысяч.

Вот в какой славе и почитании грядет Господь наш, вот какое множество народа предшествовало, следовало, встречало Его и восклицало «Осанна, Царь израилев». Как грядет? По-царски ли? На златой ли царской колеснице с пышными царскими конями? Нет, но на жребяти ослем, как пророк и предсказал о Нем: «Рцыте дщери Сионовой, се Царь твой грядет тебе кроток, всед на ослицу и жребя» (Зах. 9:9), поучая всех смирению и кротости, не только простолюдинов, но и взошедших на высокие царские ступени, чтобы они, хотя бы и весь мир приобрели, всякую честь и славу, однако же не забывали кротости и смиренномудрия. «Не хвалитеся, – сказано, – и не глаголите высокая в гордыни, и да не изыдет велеречие из уст ваших». Поучая же смирению, Господь наш, сидящий на ослице, ясно порицает славу и гордыню мира сего и показывает непостоянство гордого мирского превозношения, как бы говоря: «О, люди! Как трость ветром колеблема, так и вы колеблетесь непостоянством. Ныне вы с пальмовыми ветвями оказываете Мне почести, а чрез несколько дней, о, как вы обесчестите Меня! Ныне вы режете ветви с деревьев, а чрез несколько дней эти самые деревья вы будете рубить и тесать для креста Мне. Ныне вы Мне подстилаете ветки под ноги, а чрез несколько дней вы возложите на хребет Мой палки, розги и бичи, бия, уязвляя и причиняя Мне многие раны. Ныне вы взываете: «Осанна», а чрез несколько дней вы будете кричать: «Распни, распни!» Ныне вы со славою встречаете Меня, а чрез немного дней вы с ругательствами будете вести Меня на распятие. О, непостоянство человеческое! О, непрочность и скорая отмена чести и славы мира сего!»

Мы же да научимся здесь от Господа нашего как смирению и кротости, так и тому, чтобы не желать и не искать временных почестей, санов и славы; если же кому и без искания Бог дает это, то чтобы не превозноситься ими, не надеяться на них, но скорее ждать скорой перемены и после счастья бояться несчастья. «Всяк бо холм смирится» (Лк. 3:5), говорит Предтеча Христов, то есть, всякая гордая высота должна будет упасть.

Я же, грешный, смотря прилежно духовными очами на Господа моего и на осла, на котором сидит Господь, помышляю так: если Господь в Своем славном шествии в Иерусалим хотел нам показать пример смирения, то Он, пожалуй, лучше бы показал сие, если бы шел пешком или же ехал на простой телеге. Почему же Он изволил шествовать не иначе, как только сидя на осле? Здесь мне приходит на ум вышесказанное толкование, а именно то, что ослица знаменовала иудеев, а жребя ослее – язычников. Иудеи в то время чем были? Они были люди грешные, злые, совещавшиеся об убиении Христа, как говорит о них Давид: «Поучишася тщетныя, и князи собрашася вкупе на Господа и на Христа Его» (Пс. 2:1:2). А язычники, что такое они были тогда? Они тем более были грешниками, ибо совершенно не знали истинного Бога.

Поэтому, если Господь наш Иисус Христос сел на ослицу и на жребя, то Он сел на образ грешника, ибо ослица знаменовала грешных иудеев, и жребя ослее – безбожных и беззаконных язычников. И действительно, осел – вполне приличный образ для грешников, ибо грешник подобен ослу всеми своими нравами. Осел ленив, ленив и грешник. Осла едва заставишь стать в ярмо многими ударами, а развращенного грешника даже и многими наказаниями невозможно бывает обратить к исправлению. Как осел, хотя и с побоями, не идет скоро, но едва волочится в пути, а уж бегать быстро и совсем не может, так и грешник не спешит ко спасению, хотя иногда и бывает поражаем различными попущениями от Бога.

Поскольку же Господь наш в Своем торжестве, празднуемом ныне, сел на образ грешника, сел на осла, то ясно, что Тот, Кто на небесах почивает на херувимах, Тот на земле хочет почивать на грешниках, ибо ради них Он и с небес сошел. «Не приидох, – говорит Он, – призвати праведныя, но грешныя на покаяние» (Мф. 9:13). Посему-то истинный покой Его в том и заключается, чтобы оседлать грешника, как осла, то есть, наложить на него закон страха Божия, чтобы сесть на него, то есть, покорить его Своей воле Господней, и чтобы поехать на нем, как хочет и куда хочет, то есть, наставить его на путь заповедей, ведущий к небесам. Покой Господень в том, чтобы грешников соделывать праведными, прощая им грехи. Святый Амвросий, рассуждая о словах из книги Бытия: «Почи Бог в день седьмый», говорит так: «Бог сотворил небо; но дальше я не читаю, чтобы Он почил по сотворении неба; сотворил землю, но и здесь не почил; сотворил солнце, луну и звезды, но и здесь не читаю, чтобы Он почил; когда же Он сотворил человека, тогда только и почил, имея, кому отпускать грехи».

Вникнем в последние слова сего учителя: «Тогда почил, имея, кому отпускать грехи». Бог хочет быть носимым на грешнике и почивать на нем, как на осле.

Когда же Бог начинает почивать на грешнике? В то время, когда грешник начнет обращаться к Богу с истинным покаянием, тогда он делается милым и любезным для Бога, как и тот блудный сын, который некогда сказал: «Востав иду ко отцу моему и реку ему: отче, согреших; абие узрев отец его издалеча, и мил ему бысть, и тек нападе на выю его» (Лк 15:18:20). Если осел ты нравом, о, грешный человек, подчинись Богу, склони выю в ярмо Его и тотчас из осла ты станешь для Него херувимским престолом и носителем. Для того Он ныне и сел на ослицу, образ еврейского народа, и на жребя ослее, предзнаменование языческих народов, чтобы из иудейского рода некоторых, а из языческого весьма многих соделать херувимами и серафимами, которыми и будет воспет. Чем же назвать вас, святые? Херувимами? Ибо на вас почил Христос. Серафимами? Ибо непрестанно прославляете Его. В том и заключается ныне истинное Христово торжество, что ослов Он претворяет в херувимов, то есть, грешников Он соделывает херувимоподобными, святыми.

Началом нынешнего Христова торжества было то, что Он воскресил четверодневного Лазаря. Вот что пишется об этом в Евангелии: «Свидетельствоваше народ, иже бе прежде с Ним, егда Лазаря возгласи от гроба и воскреси его от мертвых. Сего ради и срете Его народ, яко слышаша Его сие сотворша знамение» (Ин. 12:17:18).

Итак, люди, прославляя Христову победу над телесною смертью в воскрешении Лазаря, устраивают Ему торжество, «яко слышаша Его сие сотворша знамение», а Сам Господь начинает торжествовать победу над душевною смертью людей, поражая грех и диавола, склоняющего человека на грех.

Великое поистине и превеликое чудо в том, что Господь Христос воскресил четверодневного мертвеца, уже начавшего гнить, но еще большим чудом Христовым является то, что великого грешника, умершего душею и уже гниющего долгое время в злом обычае, как во гробе, Он воскрешает от смерти и приводит его к вечной жизни на небесах. Воскресить мертвое тело – это есть свойство Божьего всемогущества, воскресить же душу, то есть, восставить к покаянию грешника от смертных грехов и привести его к праведности, – это есть свойство не только всемогущества Божия, но и премногого милосердия и превеликой мудрости. Однако же ни мудрость Божия, ни милосердие Божие и ни всемогущество Божие не смогут воскресить душу грешника, если только сам грешник не захочет того.

Не напрасно Бог в одном месте говорит грешнику так: тебя без тебя создать возмог Я; но спасти тебя без тебя не могу. Не спрашивал Я ни у кого, как создать тебя: захотел и создал тебя. Как же спасти тебя, Я спрашиваю у тебя самого, как спрашивал и у расслабленного.

Хочешь ли быть здравым? Хочешь ли спастись? Если ты сам хочешь, то премудрость Моя наставит тебя, милосердие Мое помилует тебя, а всемогущество Мое поможет тебе и спасет тебя. Если же ты сам не хочешь спасения, если ты сам убегаешь от вечной жизни, если ты погибель свою любишь больше спасения, то ни мудрость Моя, ни милосердие Мое, ни всемогущество Мое не помогут тебе. Может ли теплый воск прилепиться ко льду? Никак не может! Так и милосердие Мое, мудрость Моя и всемогущество Мое не могут пристать к тебе, если сердце твое холодно, как лед, и нисколько не имеет теплоты спасительного желания. Когда же ты только захочешь спастись, тогда Я с радостью помогу тебе. Тогда возрадуются и восторжествуют о тебе Мои ангелы: «Радость бо бывает ангелов на небеси о грешнице кающемся» (Лк. 15:10).

Итак, теперь ясно видно, насколько больше торжество и чудо Христово воскресить душу грешника, умершую грехами, чем чудо воскресить четверодневного мертвеца.

Господь наш Иисус Христос воскресил Лазаря от смерти телесной, но Лазарь снова умер, хотя и чрез много лет. Когда же Он воскресил душу грешной женщины, плакавшей у Его ног, то эта душа пребыла уже бессмертной. Та, которая, подобно скотам, работала бессловесным похотям, сделалась сообщницей ангелов. Быть может, и ныне сидящий на осле и грядущий Господь торжествует о сем? Будем твердо помнить, что он радуется и торжествует не столько о воскресении Лазаря из мертвых, сколько о том, что предвидел спасение многих грешников, которых Он Своею благодатию воскресит от смерти душевной.

Здесь было бы потребно еще рассмотреть таинственный смысл постилаемых по пути и держимых в руках риз и ветвей, как финиковых, так и масличных, и всякого рода веток, подобных нашим вербам, но я не хочу вас, слушателей моих, отягощать долгою беседою. Это я оставлю на будущее время, если Бог позволит и живы будем. Теперь же я кончу, поклоняясь Господу моему и взывая Ему: «Благословен грядый во имя Господне: осанна в вышних!» Аминь.

«Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет на жребяти осли» (Ин. 12:15)

Возлюбленные братья мои, православные слушатели! В сем веке есть две дщери: одна есть дщерь Сионская, о которой вспоминает св. Иоанн Богослов, говоря: «Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет»; вторая же – это дщерь Вавилонская, о которой вспоминает царствующий пророк Давид, говоря: «Дщи Вавилоня окаянная! Блажен, иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам; блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень» (Пс. 136:8:9). Слова «се Царь твой грядет» означают следующее: Царем является Христос Бог, Избавитель наш, ибо так называет Его св. Иоанн Богослов в Апокалипсисе, говоря: «Царь царем и Господь господем» (Апок. 17:14).

Ныне, православные слушатели, я обещаю показать вашей любви в сем словесном учении, каковы суть те две дщери: Сионская и Вавилонская. Потом я объясню, почему повелено дщери Сионской не бояться, когда к ней придет Христос Бог, Царь славы. Его, Христа Спасителя моего, я прошу о помощи, а вашу любовь о внимании.

Во-первых, дщерью Сионскою называлась еврейская синагога, ибо иудеи жили на горе Сионской, которую взял царь Давид и устроил там крепость, то есть, сильный царствующий город. В книгах Царств написано так: «Прият Давид вся страны Сиона», а в другом месте сказано: «И созда около его град» (2Цар. 5:7:9). Когда пришел Христос Спаситель наш к столице иудейской, на сей час и было сказано иудейской синагоге: «Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет».

Потом называется дщерию Сионскою святая церковь кафолической веры, ибо христиане, верующие в истинного Бога нашего Христа, будут жить на небе. Псаломник так говорит о Христе, Сыне Божием: «Жезл силы послет Ти Господь от Сиона, и будеши господствовати посреде врагов Твоих» (Пс.109:2). Посему, когда Христос восходит в святую церковь христианскую, в тот час и говорится ей: «Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет».

Далее, дщерию Сионскою называется и всякая душа, содержащая православную христианскую веру, ибо Дух Святый в Песни песней говорит всем верующим людям так: «Дщери Сионския! Изыдите и видите царя Соломона в венце», то есть, Бога нашего во плоти человеческой, «в немже венча Его мати в день женитьбы Его» (Песн. 3:11), то есть, в день воплощения Его, в который Христос, Сын Божий, восприял на Себя плоть человеческую и соединился с ней. Посему, если какой человек в святейшей тайне Евхаристии принимает в себя тело Христа Бога нашего и Его пречистую кровь под видом хлеба и вина, то в тот час и говорится души Его: «Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет».

Наконец, дщерию Сионскою называется еще и пречистая Дева Богородица, ибо как на горе Сионской обитал Господь, согласно словам Псаломника: «Гора Сион сия, в ней же вселился еси» (Пс. 73:2), и в утробе пречистой Богородицы пребыл Христос Бог наш девять месяцев, когда сошел в ее пречистую утробу. Посему-то, когда Он сошел к ней в утробу ее, тогда и сказано было ей: «Радуйся, дщи Сионя: се Царь твой грядет».

Вот я уже сказал вам, православные слушатели, о дщери Сионской, теперь мне подобает сказать и о дщери Вавилонской.

Во-первых, дщерью Вавилонскою называется великий город земли Халдейской – Вавилон. В этом городе был царь Навуходоносор, который за гордость свою был превращен Богом в вола и который ел в пустыне траву в продолжение семи лет. В том же Вавилоне Бог наказал царя Валтасара отпадением царства за пьянство и за бесчестие сосудов церковных, из которых он в поруганье Бога нашего ел и пил вино со своими приближенными. Когда он пировал, в тот час в палате его появилась человеческая рука, пишущая на стене и написавшая следующее: «мани фекел фарес» (Дан. 5:25), то есть, отнимет Бог царство твое. Вавилоняне сии часто разоряли Иерусалим, опустошали огнем и мечом всю землю израильскую и уводили израильтян в плен в Вавилон. Посему-то и говорит о Вавилоне с гневом царь Давид следующее: «Дщи Вавилоня окаянная! Блажен, иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам; блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень».

Во-вторых, дщерию Вавилонскою называется и век сей, ибо как в Вавилоне жили звери дикие и гиппокентавры, или сирины, так и в сем веке есть злые люди, неправедные и грешники, которые за свои злые дела называются дикими зверями. Сам Бог идолопоклонников и грешников, которые желали прийти к познанию истинного Бога, называл зверями, говоря: «Благословятся зверие польстии, сирины и дщери птичий, яко дах в пустыни воду» (Ис. 43:20). В Вавилоне терпели всякие притеснения и муки; так и в веке сем христиане претерпевают от неверующих еретиков гонение и мучение. О сем терпении сказал Христос Своим ученикам так: «Восплачетеся вы и возрыдаете, а мир возрадуется» (Ин, 16:20). Поэтому если и мы в сем веке претерпим какое-либо гонение за правду и подъемлем напасти, то и мы должны отвечать сему веку и говорить ему: «Дщи Вавилоня окаянная! Блажен, иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала еси нам; блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень».

Кроме сего я хотел бы показать вам, православные слушатели, еще и другие замечательные доводы, по которым не повелено дщери Сионской бояться, когда к ней приходит Христос, Царь славы, если бы только вы пожелали сие уразуметь и узнать.

Бог вышний часто являлся людям. Однако же если Он и являлся кому, то никто не был без страха. Ною, например, Бог показался в страшном столпе с великими водами и дождем, которые произвели великий потоп и потопили всех живущих на земле: людей, зверей, скотов, птиц и гадов. О сем мы читаем в книге Бытия следующее: «Разверзошася источницы бездны и отверзошася хляби небесныя, и бысть дождь на землю четыредесять дней и четыредесять нощей» (Быт. 7:11:12). В другом же месте сказано так: «Умре же всякая плоть, живущая по земли, птиц, и скотов, и зверей, и вся движущаяся по земли, и вси человецы, и все, елико имать дыхание животно» (Быт. 7:21–22).

Боялся и Моисей, когда Бог показался Ему на горе Синайской в молнии, громе и страшном трубном звуке, в великом огне и дыме. О сем мы читаем в книгах Исхода Моисеева следующее: «Во утренний же день быша гласи и молния, и облак молниин на горе Синайстей, и глас трубы глашаше сильно зело»; в другом же месте говорится следующее: «Гора же Синайская куряшеся вся, схождения ради Божия на ня во огни: исхождаше же дым, яко дым пещный; и убояшася вси людие в полце зело» (Исх. 19:16:18).

Боялся и пророк Илия, когда Бог показался ему в огне и великом вихре. Ангел Господень так сказал ему: «Изыди утро и стани пред Господ ем в горе; се бо мимоходит Господь, и се дух велик да крепок, разоряя горы и сокрушая камение! И предыдет Господь; и не в дусе Господь. И по дусе трус, и не в трусе Господь. И по трусе огнь, и не во огни Господь. И по огни глас хлада тонка, и тамо Господь» (3Цар. 19:11:12).

Боялся еще и пророк Иезекииль, когда Бог показался ему на колеснице, в которую были впряжены четыре херувима, и всякий херувим имел четыре лица: первое лицо человеческое, второе тельчее, третье львиное и четвертое орлиное. Так говорит пророк Иезекииль: «Четыре лица единому» (Иез. 10:14).

Боялся и пророк Даниил, когда Бог показался ему во тьмах тем и тысячах тысяч воинств небесных. О сем сам пророк Даниил говорит так: «Тысящы тысящ слу-жаху Ему, и тмы тем предстояху Ему» (Дан. 6:10).

Будут бояться в последний день и грешные люди, когда Христос, Спаситель наш, придет судить живых и мертвых, ибо в тот час Он пошлет их во ад вечно мучиться; там за разные согрешения им будут и разные муки. Будут они там терпеть и огнь неугасающий, ибо Христос, Спаситель наш, сказал: «Огнь их не угасает» (Мк. 9:44). В этом огне будут гореть нечистые люди, блудники, прелюбодеи и гневливые за то, что они распалялись то гневом, то похотью. Будет же там и зима лютая, и грешники, терпя стужу, будут скрежетать зубами своими. О сем сказал Христос, Спаситель наш, так: «Тамо будет плач и скрежет зубом» (Лк. 13:28). Сию лютую зиму будут терпеть те люди, которые немилостивы к убогим, не принимают в свои дома странников, лежащих без крова в гноищии и терпящих снег и лютый мороз; таковые и сами будут иметь товарищество с диаволом и ангелами его, ибо им Христос Бог сказал: «Идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его» (Мф. 25:41). Сие товарищество с диаволом будут иметь и горделивые люди, которые ныне презирают убогих, гнушаются ими и минуют их очами своими. Будет же там непрестанное движение червей, которые будут не переставая терзать и есть грешных людей, и никогда они не умрут, ибо сказано: «Червь их не умирает» (Мк. 9:44). Сии черви будут терзать и есть тех людей, которые здесь отнимают что-либо лихоимством у других. Будет там еще от серного огня и смрад нестерпимый, ибо написано: «Огнь и жупел, и дух бурен – часть чаши их» (Пс. 10:6). Сей смрад будут терпеть те люди, которые заботятся соделать себе удовольствие всякими благовонными, мастичными духами и с усиленным прилежанием ищут для себя всякие благоуханные зелья.

Будет же там тоска великая и такая ужасная, что если бы возможно было умереть, то рады были бы приять смерть в качестве сладости, но никогда не умрут там, ибо написано: «Взыщут человецы смерти и не обрящут ея; и вожделеют умрети, и бежит от них смерть» (Апок. 9:6). Будут терпеть такую тоску те люди, которые ныне непрестанно пребывают в веселии, пьянстве и в великой роскоши, с музыкой и танцами, а о Боге не помышляют никогда. Кроме этого, там будет и тьма кромешная, ибо написано: «Связавше ему руце и нозе, вверзите его во тму кромешнюю» (Мф. 22:13). Вверженные в эту тьму будут сидеть в ней вечно; видеть лица Божия они никогда не будут. Сию тьму наследуют те, которые не допускают к себе убогих. Будет там голод, ибо Сам Христос сказал: «Горе вам, насыщеннии ныне, яко взалчете» (Лк. 6:25), и голод этот будут терпеть те люди, которые в сем веке не питают бедных и убогих. Будет там еще и жажда, ибо Сам Христос сказал: «яко возжаждете». Жажду эту будут терпеть те люди, которые здесь не напояют жаждущих странников и убогих.

Будет там и теснота великая, ибо ад будет полон грешных людей: одни вверху, другие в средине, а иные на самом дне ада. Как кто насыпает мешок полный пенязей и завязывает или как бочку кто-либо накладывает полную рыбы и закупоривает ее, так и Бог наполнит весь ад грешными людьми и запрет его, чтобы грешники не могли выйти оттуда. На страшном суде, когда Христос Бог наш скажет грешникам: «Идите от Мене проклятии во огнь вечный», в тот час расступится под грешниками земля, как расступилась некогда под Кореем, Дафаном и Авироном, и тогда все грешники упадут в ад. После этого земля снова сомкнётся на прежнем месте, а грешники останутся под землею во аде как бы запертыми в сосуде тесном и железном и не выйдут оттуда во веки, как говорит и Сам Господь: «Идут сии в муку вечную» (Мф. 25:46).

В сию адскую тесноту будут ввержены те, которые здесь отнимают у других что-либо насилием, например, вотчины, палаты или дома, и притесняют бедных и сирот; и кто каким образом согрешил, таким и постраждет. Точно так сказал и Соломон: «Имиже согрешиша, сими и мучатся» (Прем. 11:17).

Теперь, православные слушатели, я объясню вам, почему дщери Сионской не повелено бояться, когда к ней приходит Христос, Царь славы.

Первая причина, по которой сказано: «Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет», заключается в том, что Владыка и Господь Бог, Царь всех, идет к нам не со страшным потопом и не с великими водами и многими дождями, но идет к нам с милосердными слезами, ибо троекратно Он излил за грех слезы из очей Своих. В первый раз Христос плакал над умершим Лазарем; в другой раз Он плакал над Иерусалимом за то, что имел пострадать в нем, и, наконец, Он плакал еще в тот час, когда был пригвожден ко кресту.

Вторая причина, по которой было сказано: «Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет», заключается в том, что Христос, Царь и Бог наш, идет к нам не с огнем, дымом, страшным громом и трубным гласом, как на горе Синайской, но пришел к нам детским воспеванием: «Осанна Сыну Давидову: благословен грядый во имя Господне! Осанна в вышних!»

Третья причина, по которой было сказало: «Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет», заключается в том, что Христос, Царь и Бог наш, идет к нам ныне не в вихре и не с ветром великим, как при Илии, но с цветущими и благоухающими финиковыми ветвями.

Четвертая причина, по которой сказано: «Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет», заключается в том, что ныне Он идет не с тысячью тысяч и тмами тем, не с двенадцатью легионами ангелов небесных, но идет только с двенадцатью Своими учениками, кроткими и смиренными.

Пятая причина, по которой сказано: «Не бойся, дши Сионя: се Царь твой грядет», – в том, что Царь наш и Бог грядет к нам не в колеснице, везомой четвероличными херувимами, как это видел Иезекииль, но идет к нам на смирной ослице.

Шестая и последняя причина, по которой сказано: «Не бойся, дщи Сионя: се Царь твой грядет», заключается в том, что Царь, Господь и Бог наш идет к нам не для того, чтобы судить живых и мертвых, но для того, чтобы Его судили люди; идет не для того, чтобы грешных людей ввергнуть в ад на вечные муки и казнить их вечной смертью, но для того, чтобы Самому подъять муку и за грехи наши принять на кресте позорную смерть. Христос не пришел в Иерусалим со славою для того, чтобы иудеи не приняли Его за Царя, ибо после они сами сказали: «Не имамы царя, токмо Кесаря» (Ин. 19:15).

Мы же, братие, постараемся принять к себе Христа, Царя и Бога нашего. Ведь Он уже стучит в двери сердца нашего и будит нас покаяться в своих грехах. «Покайся, – сказано, – приближися бо царство небесное» (Мф. 4:17). Кто не исповедует грехов своих, у того заперты двери сердца его; Христос не войдет к нему и не будет с ним жить. Тот же, который исповедует свои грехи, какими он прогневал Творца своего, и при этом решит впредь никогда того не делать, такой отверзает двери своему Спасителю Христу; Спаситель войдет в сердце его и будет жить в нем, ибо Сам Христос сказал: «Се стою при дверех и толку; и аще кто услышит глас Мой и отверзет Ми двери, вниду к нему и вечеряю с ним, и той со Мною» (Апок. 3:20). Посему если и мы, братья мои, исповедуем свои согрешения, которыми прогневали Создателя своего, и совершим удовлетворение за них, тогда и мы отверзем двери сердца нашего, тогда и к нам Он войдет жить, как Царь в прекрасные палаты. Когда Христос вошел в дом Закхея, то Он отпустил ему все согрешения его, говоря: «Днесь спасение дому сему бысть» (Лк. 19:9). Подобно сему если и мы очистим наш душевный дом покаянием и молитвами, то и к нам в дом души нашей придет Христос Бог наш и так же скажет: «Днесь спасение дому сему бысть»; тогда и нам Он все наши согрешения простит Своею благодатию и человеколюбием. Аминь.

«Видим Иисуса за приятие смерти славою и честию венчанна» (Евр. 2:9)

В прошедшие дни вольного страдания Господня мы видели Христа, Спасителя нашего, бесславным и обесчещенным, как говорил о Нем Исайя: «Видехом Его, и не имяше видения ни доброты, но видение Его бесчестно, умолено паче сынов человеческих» (Ис. 53:2). В настоящий же пресветлый праздник Воскресения Его мы, возлюбленные слушатели, вместе со святым Иоанном Богословом видим «славу Его, славу яко Единородного от Отца, исполнь благодати и истины» (Ин. 1:14).

В то время Господь наш Иисус Христос был для поругания увенчан тернием, а ныне для прославления Он приемлет на Свою голову цветы неувядаемые и хвалу. В то время Он «со беззаконными вменися», а ныне – Бог посреди своих людей, искупленных честною кровию и освобожденных из ада; ныне Господь явился в сонме Своих святых, говоря: «Аз есмь с вами». В то время многие мимоходящие смеялись над Ним, а ныне о Его пресвятом имени «кланяется всяко колено небесных, земных и преисподних». В то время Его били по плечам и ланитам, избитого до смерти повесили на древе, а потом совсем убили, а ныне Он убил смерть и диавола: «Где ти, смерте, жало?! Где ти, аде, победа?!» В то время наш Жизнедатель был мертв, а ныне «жив Господь и благословен Бог». В то время солнце померкло в полдень, а ныне «из гроба красное правды нам воссия Солнце», и вместе с апостолом мы «видим Иисуса, за приятие смерти славою и честию венчанна».

Рассмотрим же здесь вкратце, что путь к вечной славе и чести не иной какой-либо, как только чрез многие страдания, ибо и самому начальнику жизни нашей Христу подобало совершить его чрез страдания.

«Видим Иисуса» и прочее. Вознесем наш ум хоть на малое время к небу, отложим все «житейское попечение» и будем смотреть чрез Откровение святого Иоанна Богослова. Вот мы слышим, что делается там. Слышу я какую-то молву там, «яко глас народа многа, яко глас вод многих и яко глас громов крепких» (Апок. 19:7), как будто глас ангелов многих вокруг престола и животных, старцев, и число их тысяча тысяч. Что же молвят? Они повелевают всякому созданию на небе, на земле, под землею и в море, чтобы они все готовили приветствие и рабское поклонение некоему царственному лицу, сидящему на престоле Божием.

Посмотрим же и мы, кто воцарился на престоле Божием. Я подумал было, что получил царство лев, как победитель: «Се победил есть Лев, сый от колена Иудова» (Апок. 5:5), а «побеждающему, – говорит Господь, – дам сести на престоле Моем» (Апок. 3:21), но не вижу льва на престоле Божием. Потом я подумал, что царство принял орел, покрывший гнездо свое, который, возлюбив птенцов своих, простер крылья свои, принял и поднял их на рамена свои, но и орла я не вижу на престоле. Кто же это такой, который бы мог получить царскую Божественную честь и которому бы поклонялось всякое горнее и дольнее создание? Смотрю еще и вот я вижу Агнца воцарившегося, Агнца закланного, и слышу тысячу тысяч говорящих великим гласом: «Достоин есть Агнец закланный прияти силу и богатство, и крепость, и премудрость, и честь, и славу, и благословение» (Апок. 5:12). Здесь обратим внимание, что один и тот же Христос есть и лев, и орел, и агнец: лев Он, ибо победил мир, смерть и разрушил ад; орел Он, ибо души святых, как птенцов, поднял на крыльях своих, на раменах Своих, и вынес их из ада; агнец – ибо Он пострадал за всех. Однако же, когда Он восхотел воцариться, то воцарился не в виде льва или орла, но в виде закланного агнца, чтобы показать, что к венцу небесного царства и к вечной славе может быть не иной какой путь, как только путь ран, заклания и страданий. Если кто из земных хочет получить там венец, то пусть уязвит сердце свое умилением, пусть заколет свои страсти умерщвлением, пусть пострадает в трудах покаяния.

Посмотревши на небеса, поглядим теперь и на рай, описанный в Откровении Богослова. Он, кроме своих разных дивных и неизреченных украшений, имеет еще и то не меньшее украшение, как «врата, ихже числом дванадесять, каяждо есть от единого бисера» (Апок. 21:21). Бисер, жемчуг, Маргарит или перл так велики там, что из одного перла сделаны целые великие райские врата. Перл, Маргарит, жемчуг и бисер: все они одинаково являются образом слез. Бисер или перл знаменует у Пиерия слезу, а согласно с ним и Суида говорит, что когда он видит тот перл в сонном видении, то это знаменует слезы. Согласно с ними говорит и св. Златоуст: «Очи Давидовы, дождем слезным украшенные, подобны были Маргаритам или перлам».

Я очень дивился, что если перлы являются образом слез и знамением плача, то почему перловые врата находятся там, где не видно ничего печального, не слышно никакого плача, но все исполнено неизреченной радости? Рассудивши же я познал, что все сие для того, чтобы хотящие войти в райскую радость старались войти в нее не иными какими вратами, как только слезными. Ты видишь, что райские врата из перла, а перлы знаменуют слезу; знай же, что слезами подобает войти в рай, и нет в рай иного входа, кроме слезных перлов. Слезами, говорю, подобает входить в рай; слезы же происходят от сокрушения сердечного; сокрушение сердечное – от печали и трудов; а печаль и труды – от скорби о грехах и злострадания за Бога. Вот каков путь к райской прохладе.

Вспомним жизнь блаженного Иосифа. Бог, устрояя в Египте прекрасного Иосифа к венцу и власти, какой послал ему путь к сей чести и славе? Поистине терновый, тесный и скорбный. Он послал ему нечаянную напасть, мрачную темницу, тяжкие оковы, наготу, голод и скудость в самом потребном. Долог был путь сей и долговременны оковы: «Смириша в оковах нозе его, железо пройде душу его» (Пс. 104:18). Только после долговременного страдания освободил его царь, сделал его господином дома своего и поставил его хозяином богатства своего. Жесток был путь к царским почестям!

Этот Иосиф был прообразом страданий Господа нашего. О том же, что и как Господь наш выстрадал, прежде чем получил царство, нет нужды говорить много, ибо все это хорошо знают.

Теперь же я пойду для прохлады в вертоград царя Соломона и посмотрю, что совершается там. И вот я вижу, что прохлаждается там небесный Жених. Он обручился с невестой от земных, то есть, с церковью Своею, искупленною святой кровию, и, в частности, с душею каждого христианского человека. Сию невесту любя больше души Своей, ибо душу Свою положил за нее, Он назвал "крином»: «Яко крин в тернии, тако невеста Моя» (Песн. 2:2).

Вот я смотрю, где небесный Жених посадит тот «крин», то есть, Свою возлюбленную невесту. Я думал, что Он посадил его на просторном месте среди других благовонных цветов, а Он посадил Свой «крин» между острыми терниями: «Яко крин в тернии, тако искренняя Моя посреде дщерей».

Здесь, благоразумные слушатели, мы подумаем, почему Жених небесный хочет посадить в терновой ограде Свой «крин», Свою невесту: «Крин в тернии». Ведь насадивши рай на востоке, Он насадил везде в нем благоплодные и тенистые деревья. Новый Иерусалим, показанный Богослову в Откровении (Апок. 21:10), украшен драгоценными камнями – сапфиром, смарагдом, иакинфом и топазом. По сторонам его Он построил врата жемчужные, притом из цельного драгоценного камня. Евангельский плодный виноградник, описанный у св. Матвея, Он оградил крепким оплотом: «И оплотом огради его» (Мф. 21:33). Невесту же Свою любезную, за которую и души Своей не пощадил на кресте, Он помещает на земле и сохраняет ее не в райском садовом ограждении, не среди прекрасноплодного рая, но в одном терновом, колючем ограждении: «Крин в тернии». Должно быть терновое ограждение лучше тех, о которых мы вспоминали, ибо из райского ограждения скоро был изгнан Адам за красивый и вкусный плод; немного постоял и Люцифер между Апокалипсовыми жемчужными стенами: «спаде денница», и самого наследника виноградника убили делатели, выведя его из виноградника. Будь же и ты, ближняя моя, не в тщетных сладостях рая, не в блеске драгоценных украшений, не в винограднике временного веселия, но в терниях, в терпении бедствий, скорбей и умерщвления, всегда мертвость Христа Иисуса на теле нося! Зачем сие? А для того, чтобы за приятие тех острых терновых шипов и за терпение в тех бедствиях ты приняла в Моем чертоге венец славы. Пусть же невеста Христова имеет для себя истинный образ такого жития. Вот является для нее образом Сам Жених ее небесный, Христос, который умер и воскрес, пострадал и воцарился, принял бесчестие и прославился. Она же вместе с апостолом видит Иисуса, за принятие смерти славою и честию венчанна.

Подобало бы удивиться, что Царь славы не устыдился претерпеть столь бесчестные страдания и смерть, дабы облечься в Свою прежнюю славу. Но не дивно то, что слава Господня явилась подобно заре в тех самых страданиях, ибо Грядущий на вольную страсть сказал: «Ныне прославися Сын Человеческий». Если бы там кто-либо сказал: Господи, Ты идешь на страдание и бесчестие, а говоришь, что Ты прославлен; разве после когда будешь прославлен? – то это было бы неверно, ибо самое страдание уже является и славою, как говорит об этом и один из отцев: «Славою Сына является крест, как и для Отца славою является Сын». Крест, смерть – вот слава Сына, ибо это корень, начало и мать Его прославления. Бесчестие порождает честь, крест родит славу, и славу не только для Самого Господа, но и нам, Его рабам, сынам восточной церкви. Его вольными страданиями прославляемся и мы, как воспевает мать наша святая церковь: «Аще ят был еси, Христе, от беззаконных мужей, но Ты ми еси Бог, и не постыждуся; биен был еси по плещема, и не отметаюся; на кресте пригвожден был еси, и не утаю; воскресением Твоим хвалюся, смерть бо Твоя – живот мой». Но не одни только люди, а и бесплотные ангелы красуются и славятся Господними страданиями. Вот мы слышим ангела, вещающего мироносицам: «Иисуса ищете Назарянина распятого: воста, несть зде». Если бы можно было поправлять ангела в его словах, то я сказал бы ему: «Святый ангел, не вспоминай бесчестия распятия Господнего – «ищете распятого»; но лучше так я скажу тем женам: «Вы Иисуса ищете, Господа нашего, учителя вашего, а вместе и Творца нашего, и Владыку, и Царя славы». Однако же ангел и ныне при воскресении упоминает вместо царских титулов крест, вместо царской славы бесчестие и этим ясно показывает, что и самые страдания послужили ему славой и явились предметом особенной хвалы для ангелов. Прекрасно о сем беседует св. Кирилл Иерусалимский: «Да не стыдимся креста Господня исповедати. Ангелы славятся, глаголюще: «Иисуса ищете распятого». Не возмогл ли еси, ангеле, рещи: вем, кого ищете, Иисуса моего; но дерзновенно глаголеши: вем, яко распятого ищете. Венец бо есть крест, а не бесчестие» (Катехизис, 13). Мы же внемлем тому, что страдание является славою не только для Христа, но и для людей, и для ангелов.

Вспомнить здесь еще и ту древнюю басню, написанную в книгах Судей израилевых, в которой говорится, как все деревья, леса, сады и виноградники, собравшись в одно общество, избирали для себя царя. Когда многие отказывались, тогда они решили избрать терний, чтобы он царствовал над ними, и посему сказали тернию: «Прийди и царствуй над нами». Что, если бы кто сказал деревьям: «Послушайте, деревья! Что вы делаете?! Кого выбираете?! Разве нет среди вас славных кедров, высокорослых фиников, благоплодных маслин и других замечательных и полезных деревьев? А какая вам выгода от терния, какая польза? Евангелие никогда не похвалит этого, но скажет: «Еда ли собирают от терния грозды?» (Мф. 7:16). Но пусть не будет унижен согласный совет деревьев. Я похвалю их доброе намерение и рассуждение. Хорошо они поступили, избравши себе царем терний, ибо хотя он и терний, однако же в ветвях своих он имеет уже готовый венец себе и в своей терновной колючести и жестокости имеет свою природную славу и украшение. По своей природе он родит красные цветы. Когда же терний порастет вокруг садов и виноградников, тогда получается готовое ограждение и защита от обид, ибо чрез шипы его, как чрез острое оружие, никто не решится переступить.

Итак, царствуй, терний, над деревьями; а вы, прекрасные и высокие деревья, склоните свои верхушки пред тернием и поклонитесь ему. Придите и войдите под тень его.

Различные деревья знаменуют собою различных святых. Кедр, финик знаменуют праведников: «Праведник, яко финик, процветет» (Пс. 91:13). Благоплодная маслина означает учителей церковных, насыщающих души верующих людей духовными плодами слова Божия. Виноград означает всех вообще людей, живущих по Боге. Виноград Господа Саваофа есть дом израилев. Что же знаменует терний? Он знаменует страдание: «Возвратихся, – сказано, – на страсть, егда унзе ми терн» (Пс. 31:4); знаменует и мученичество, ибо бедствия подобны острым шипам, а скорби – терновным ранам. Тот, кто терпит ради Бога, тот посреди всего является как крин в тернии и уже посреди самих страданий начинает получать начатки вечной славы; ибо как свойство терния заключается в том, чтобы производить красные цветы, так и свойство страданий и скорбей в том, чтобы порождать славу, и как все деревья избрали себе царем терний, так и все лики святых усовершили себя страданиями и венец царства небесного заслужили многими скорбями.

Высок лик апостолов, высок и лик пророков; не низкий чин и учителей, преподобных, девственников, пустынников и прочих святых; однако же все они своего совершенства достигли не без малых страданий. Примером же для всех их явился Господь наш Иисус Христос. Он был пророк, ибо предсказывал будущее – о разорении Иерусалима и о дне страшного суда. Он был и апостол, ибо, будучи послан от Бога Отца, ходил с проповедию всюду. Был Он и врач безмездный, и весь народ искал прикоснуться к Нему и исцелиться от недугов своих. Он был и постник, и пустынник, ибо «восхищен бысть духом в пустыню и постися дней четыредесять». Он был и великий чудотворец, воскрешавший мертвых. Но не здесь Он утвердил венец царствия Своего, венец славы Своей. Где же? В страдании, в венце терновном, в излиянии крови Своей: «Яко тако подобаше пострадати Христу и внити в славу Свою». Вот вы видите, как царствует терний, как страдание порождает славу. Видите, что и для Самого Господа был не иной какой путь к вечной славе, как только в страданиях. Итак, «видим Иисуса за приятие смерти славою и честию венчанна».

Но чтобы не показаться моему слушателю тягостным продолжая беседу мою, я теперь закончу ее.

Слышите, о, возлюбленные, что даже и Христу Господу нашему, хотевшему войти в Свою настоящую, собственную славу, подобало так много пострадать. Что же сказать о нас? Какие труды, какие подвиги нужны нам, хотящим войти не в свою, но в чужую славу? В чужую, ибо отчуждили мы себя от нее своими грехами: «Отчуждени быша грешницы от ложесн».

Но не хочу я в сей радостный день смутить любовь вашу печальными словами; не хочу я смущать тех, кому я желаю только радоваться о воскресшем Христе, и посему вместе с Давидом советую: «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь». Аминь.

«Христос воскресе из мертвых»; «Слово плоть бысть и вселися в ны» (Ин. 1:14)

Возлюбленные слушатели! Сегодня мы празднуем вместе два пресветлых праздника: Воскресение Христово и Благовещение Пресвятой Богородицы, – два пресветлые праздника, согласные и различные: разные по названию и согласные силою, разные действием и согласные таинством, разные временем и согласные совершением нашего спасения. Различны они по церковному пению, но равны по радостотворности, ибо в обоих празднествах церковь святая призывает чад своих к радости. В Благовещении она воспевает: «Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, небеса, Божию славу»; в Воскресении же говорит: «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь».

Знаете ли вы, возлюбленные, как нынешнее сугубое празднество назвать можно единым словом? Всякий пусть называет, как хочет; я же назову его поясом, которым ныне опоясывается невеста Христова, святая церковь. Как пояс имеет два конца, далеко отстоящие один от другого, но если кто им опояшется, то оба конца сходятся в одном месте и связуются в один союз, так и в таинстве спасения нашего есть как бы два конца; это – два праздника: Благовещение и Воскресение. В Благовещении спасение наше начинается, как об этом читается в тропаре: «Днесь спасения нашего начаток и вечныя тайны явление», в Воскресении же спасение наше получает свой благополучный конец, как сказал Христос на кресте: «Совершишася» (Ин. 19:30). Длинен этот пояс (разумею таинство нашего спасения), ибо от начала его до конца прошло тридцать четыре года; когда невеста Христова, святая церковь, искупленная Его кровию, опоясалась тем поясом спасения, то оба конца, то есть, оба праздника, Благовещение и Воскресение, начало нашего спасения и его завершение, сошлись в одно место, в один союз, ибо, пострадав, воскрес из мертвых Тот, который прежде воплотился в утробе пречистой Девы, воплотился же Он, чтобы воскреснуть из мертвых. И мы, празднуя оба сии события в одном союзе, воспеваем: «Христос воскресе», и прославляем Его воплощение: «Христос воскресе из мертвых» и «Слово плоть бысть».

Разногласие церковного пения обоих этих праздников приводят в согласие Марковы главы, положенные в церковном уставе; мне же позвольте, любовь ваша, привести в согласие действия этих праздников и показать, как Благовещение Пресвятой Богородицы и Воскресение Христово в своих действиях имеют между собой большое согласие.

Не только в нынешний 1706 год, который имеет пасхальную букву «В», праздник Воскресения Христова соединился в светлый понедельник с праздником Благовещения Пресвятой Богородицы, но и во все годы Воскресение Христово празднуется не без Благовещения, ибо каждый год, когда мы празднуем Пасху Христову, то в самый первый, недельный, день Пасхи мы слышим в Евангелии и Благовещение, проповедуемое следующими словами: «И Слово плоть бысть». О чем же говорят нам эти слова? Не проповедуют ли они Благовещение, в которое по гласу архангельскому осенением Духа Святого Бог Слово воплотился в утробе пречистой Девы Марии и «Слово плоть бысть?» Видите, что никогда Воскресение не живет без воплощения. Рассмотрим же теперь согласие в действиях обоих праздников и начнем с Благовещения, поскольку оно есть начало нашего спасения, и потом перейдем к Воскресению, поскольку оно есть совершенное окончание нашего спасения.

В Благовещении Пресвятой Богородицы воплощение Бога Слова совершилось благоволением Бога Отца, осенением и действием Святого Духа и соизволением Самого Слова. Воскресение же Христово из мертвых произошло благоволением и действием Бога Отца вместе со Святым Духом и соизволением Самого Христа. Когда св. Петр исцелил хромого при дверях церковных, то он сказал архиерею и князьям иудейским так: «Разумно буди всем вам и всем людем израилевым, яко во имя Иисуса Христа Назореа, егоже вы распясте, егоже Бог воскреси от мертвых, о сем сей стоит пред вами здрав» (Деян. 4:10). Словами: «Егоже Бог воскреси от мертвых» апостол ясно показывает, что Христос воскрес благоволением Бога Отца при содействии Святого Духа, согласно следующему писанию Иезекииля: «Прийде на Мя Дух и постави Мя на ногу Моею» (Иез. 3:24), и по соизволению Самого Христа, как имущего на сие власть, ибо Он Сам говорит: «Власть имам душу Мою положити и власть имам паки прияти ю» (Ин. 10:18). Как умирая на кресте Он вручил дух Свой Отцу Своему, говоря: «Отче, в руце Твои предаю дух Мой», так и при востании из гроба и воскресении из мертвых Он принял дух Свой тоже из рук Отчих.

В Благовещении ангел Гавриил был служителем чуда: «Ангел предстатель с небес послан бысть рещи Богородице: «Радуйся»; и Воскресение Христово было не без службы ангельской: «Ангел Господень сошед отвали камень», и после того два ангела были видимы во гробе. Ангела, пришедшего к Богородице и благовестившего ей Христово Воскресение, церковь извествует, воспевая так: «Ангел вопияше благодатней: чистая Дево, радуйся! Твой Сын воскресе тридневен от гроба».

В Благовещении Пресвятая Дева изъявила ангелу свою целомудренную невинность, непричастность мужу и неповинность в плотском супружестве, говоря: «Како будет сие, понеже мужа не знаю?» (Лк. 1:34). Подобно сему и в Господнем прежде воскресения страдании Пилат свидетельствовал неповинность Иисусову, говоря: «Аз никуюже обретаю вину в Человеце сем; неповинен есть смерти» (Ин. 19:6).

В Благовещении было соизволение пречистой Девы воле Господней, ибо она отвечала Ангелу: «Се раба Господня, буди Мне ныне по глаголу твоему» (Лк 1:38). Подобно сему и в приятии чаши страданий, имевших окончиться воскресением, было соизволение Христово, ибо Он говорил Отцу: «Аще воля Твоя, да пию» (Мф. 26:42).

В Благовещении Бог Слово, Слово Отчее единородное, облекся в плоть человеческую, как проповедуется о сем в Евангелии: «И Слово плоть бысть, и вселися в ны» (Ин. 1:14); в Воскресении же плоть облеклась в Божество, «Господь воцарися, в лепоту облечеся», в «лепоту» Божества, ибо Христос пострадал как человек, а воскрес со славою как Бог, о чем свидетельствует возлюбленный ученик Его евангелист Иоанн: «Видехом славу Его, славу яко единородного от Отца, исполнь благодати и истины» (Ин. 1:14).

В Благовещении сначала Христос был познан одной только Матерью, в утробе которой Он воплотился, познан был прежде, чем познала Его Елизавета пророчица, Иоанн во чреве носимый, Иосиф сомневающийся и прочие. Подобно сему и в Воскресении прежде всех пречистая Дева познала Христа, восставшего из гроба, ибо Он прежде всего явился по воскресении Своем преблагословенной Матери Своей, согласно свидетельству св. Амвросия, которое подтверждает и церковь в старых Триодях, в великую Субботу в каноне на повечерии.

За Благовещением Пресвятой Богородицы последовало поношение и бесславие, ибо Иосиф, имея внутри бурю неверных помышлений и подозрений, поносил Ее, говоря: «Марие, что дело сие, еже вижду в тебе? Вместо чести стыд, вместо веселия, печаль, вместо еже похвалитися укоризну ми принесла еси». Воскресению же Христову предшествовало поношение и бесславие, когда Господь был на кресте «со беззаконными вменен» и «распят посреди двою разбойнику».

Оба эти праздника не без мученика. Как Христос на кресте был мучеником, так и для пречистой и целомудренной Девы Марии поистине было мучением терпеть неповинно поношение от Иосифа и от других подозрение в беззаконии, как будто она познала мужа. Но у обоих поношение превратилось в славу, ибо и Христос после страданий вошел в славу Свою, и пречистая Богоматерь после поношения своего прославилась честнее херувимов и славнее серафимов.

В Благовещении Христос обручил Себе человеческое естество, в Воскресении же Он прославил его, облекши тленное в нетленное и смертное облекши в бессмертие.

В Благовещении пречистая Дива раздавила главу змиеву, поправши яд первородного греха, в Воскресении же Сын ее, Господь наш, сокрушил ад, поразил диавола и разорил царство его.

В Благовещении умертвилась смерть греховная, в Воскресении же попрана и телесная смерть: «Господь наш смертию смерть попра и сущим во гробех живот дарова».

В Благовещении был предназначен вертеп, в котором имел родиться Христос, и Того же Христа, имевшего воскреснуть из мертвых, приняла пещера и гроб: вертеп был при рождении, вертеп и при воскресении.

В Благовещении было сохранено целым девство пречистой Богоматери, целыми же сохранились при Воскресении Христовом и печати гробные. Господь вышел из запечатанного гроба так же, как и родился от Богородицы, «чистотой запечатленныя и девством хранимыя».

В воплощении Христос был как агнец непорочный, упасшийся в чреве Мариином, в Воскресении же Сей Агнец возрос во льва: «Се победил есть Лев от колена Иудова» и, торжествуя, говорит ко всем Своим: «Дерзайте, Аз победих» (Апок. 5:5; Ин. 16:33).

После Благовещения пречистая Дева «иде в горняя», по Воскресении же Христос пошел в Галилею на гору, куда повелел прийти и ученикам Своим: «Рцыте и учеником, и Петрови, яко варяет вы в Галилеи» (Мк. 16:7).

По Благовещении пречистая Дива, исполнившись великой радости, воспела: «Величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем» (Лк. 1:46:47), по Воскресении же Сына своего и Бога, о, кто может передать! какой она исполнилась радости, когда увидела живым Того, о смерти которого она неутешно рыдала. Сорадуясь с ней и церковь святая воспоминает радость ее, воспевая: «Ты же, чистая, красуйся, Богородице, о востании рождества твоего».

Вот вы видите, слушатели мои, что Благовещение пречистой Девы Богородицы и Воскресение Христово имеют в своих действиях очень много согласия, и посему прилично, что праздник Благовещения ныне случился в праздник Воскресения Христова.

Итак, будем праздновать, исполнившись сугубой духовной радости; пусть величит душа наша Господа, и да возрадуется дух наш о Бозе, Спасе нашем, воскресшем тридневно от гроба. Еще же пусть превозносит душа наша Госпожу пречистую Деву Марию, которою мы получили спасение, ибо «спасе Богородицею мир Христос Бог наш».

Христу, Спасителю нашему и Господу, воплотившемуся в пречистой девической утробе и нетленно родившемуся от нее, и пострадавшему ради спасения нашего, и воскресшему из гроба, да будет Ему с препетою его Богоматерию от нас, рабов Его, честь, слава, благодарение и поклонение ныне и всегда, и в бесконечные веки!

Но еще не конец моей беседе; я еще скажу кое-что для пользы простых людей. То, что я уже сказал, это сказано для книжных, но не хочу и некнижных отпустить без пользы.

Знаете ли вы, любовь ваша, чему нас научают сии два праздника: начавшееся вчера Воскресение Христово и празднуемое ныне Благовещение Пресвятой Богородицы? Они научают нас воскреснуть от мертвой жизни к добродетельной, соединиться с Богом в союзе таком же крепком и неразлучном, как соединился и Бог Слово с плотию человеческого естества в утробе пречистой Девы.

Воскресение Христово поучает нас воскреснуть от смерти душевной к добродетельной жизни, согласно слову апостольскому: «Да яко же воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни да ходим» (Рим. 6:4).

Знаете ли вы, что такое душевная смерть? Душевная смерть – это тяжкий, смертный грех, за который человек будет вечно мучиться во аде. Почему же тяжкий грех является смертию для души? А потому, что он отнимает у души Бога, которым только она и может жить, ибо как жизнью тела является душа, так и жизнью души является Бог, и как тело без души мертво, так и душа без Бога тоже мертва. И хотя грешный человек ходит, будучи живым по телу, но душа его, не имеющая Бога, своей жизни, есть мертва. Посему-то св. Каллист, патриарх цареградский, и говорит: «Многие в живом теле имеют мертвую душу, погребенную как бы во гробе. Гробом является тело, а мертвецом – душа. Гроб ходит, а душа в нем бездыханна, то есть, безбожна, как не имеющая в себе Бога. Таким образом живое тело носит в себе мертвую душу».

Если кто не верит сказанному мной, тот пусть послушает слова Самого Господа. Он явился некогда Своему возлюбленному ученику Иоанну и сказал ему: «Ангелу Сардийския церкве напиши: вем твоя дела, яко имя имаши, яко жив, а мертв еси» (Апок. 3:1). Внемлем словам Господним: человека достойного, святого, с чином ангела, «Ангела Сардийския церкве», Он называет живым, но считает его мертвым: «Имя имаше, яко жив, а мертв еси». Именем жив, а делами мертв; именем свят, а делами мертв; именем ангел, а делами подобен не ангелу, но супостату. Он жив телом, но мертв душой. Почему же? Причину сего объясняет Сам же Господь, говоря: «Не обретох бо дел твоих совершенных пред Богом твоим» (Апок. 3:2). О, какого страха и ужаса исполнена сия вещь! Тот земной ангел имел некоторые добрые дела, имел, по-видимому, и житие святое, считался и назывался людьми ангелом, и даже Сам Господь не отнимает у него ангельских титулов и называет его ангелом, но поскольку он был не совершенно добродетелен, не совершенно свят, не совершенно ангел во плоти, а только по имени и мнению ангел, свят и добродетелен, по делам же совсем иное, посему-то и считает его Бог мертвым. Что же можем думать о себе мы, грешные, не имеющие ни одного доброго дела, но валяющиеся в непрестанных грехах, как свиньи в болоте? Какими мы явимся пред Богом, как не мертвыми? Не скажет ли и нам Господь сии слова: «Имя имаши, яко жив, а мертв еси?» О, грешник нераскаянный! Ты только телом жив, душа же твоя мертва. А почему? Потому, что отнят от души твоей Бог из-за твоих скаредных и греховных дел. А каким образом тяжкий, смертный и великий грех отнимает от души Бога, которым подобает ей жить, и делает душу мертвою, сие ясно видно на примере блудного сына, о котором рассказывается в евангельской притче. Когда сей возвратился к отцу, то отец сказал о нем: «Сей мертв бе, и оживе» (Лк. 15:24).

«Человек некий име два сына», говорится в Евангелии (Лк. 15:11). Подобно сему и Бог, ставший человеком по Своему человеколюбию, тоже имеет два разумных создания, ангела и человека, как двух сыновей. Ангел есть старший Его сын, созданный прежде человека и поставленный выше человека и по месту, и по благодати; человек же является младшим сыном и сотворен был после; однако если он умален чем от ангела, то умален малым: «Умалил еси его малым чим от ангел» (Пс. 8:6).

Младший сын пока жил при отце и был не блудным, но отчим сыном, он был достойным наследником; но когда он «отыде на страну далече и расточи имение свое, живый блудно» (Лк. 15:13), тогда был назван сыном блудным, а вместе и мертвым. Подобно сему и человек, пока держится Бога, Творца и Жизнодавца своего, которым живет и движется, и существует, до тех пор он не является пред Богом мертвой душой, до тех пор в его душе живет Бог, до тех пор душу его оживляет Божья благодать. Но как только человек отторгнется от Бога и от добродетельной жизни, подобающей истинному христианину, как только уклонится к скверным беззакониям, то тотчас отъемлется Бог от души его, отходит от него со Своею животворной благодатию, отходит, как пчела, прогоняемая дымом, прогоняемый смрадом греховным, и соделывается та душа мертвой. О таком человеке можно сказать, что он мертв: «Имя токмо имать, яко жив, а мертв есть».

«Якоже розга не может плода сотворити о себе, аще не будет на лозе, тако и вы, аще во Мне не пребудете» (Ин. 15:4).

«Основание покаяния полагающе от мертвых дел» (Евр. 6:1); и Иуда был чудотворец, пока не впал в грех сребролюбия.

Иаков Пустынник был чудотворцем, пока не впал в плотской грех с девицею, которую освободил от беснования.

Саприкий иерей был мучеником, а как только ожесточился злобою и не простил брата, то тотчас был отвергнут от Христа.

Подобно сему и душа жива и действенна, пока не отторгнется за грехи от Бога; когда же за грехопадение отторгнется от Бога, тотчас соделывается мертвой и недейственной. Такому мертвецу, то есть, душе, умерщвленной грехами, не подобает ли воскреснуть? Подобает, и даже не однажды, но часто. Воскресение мертвых тел будет только один раз, которого мы ожидаем в последний день, согласно Символу: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века»; воскресение же души повторяется часто. Что же является воскресением души? Святое покаяние; ибо как грех есть смерть для души, так покаяние есть воскресение для души. Ведь и о блудном сыне, когда он с покаянием обратился к отцу, сказано: «Сей мертв бе, и оживе». Пока он был вдали от отца, в стране греховной, он был мертвым; когда же возвратился, покаявшись, тотчас воскрес душею: «Мертв бе, и оживе». Мы сказали, что сие воскресение часто повторяется с душею, ибо когда человек согрешает, он умирает душею, а когда кается, воскресает, согласно сему слову: «Елико падеши, толико востани, и спасешися».

Итак, настоящий праздник Воскресения Христова учит нас воскреснуть от душевной смерти, то есть, покаяться во грехах; учит не просто воскреснуть, но воскреснуть по примеру Христа, как учит апостол: «Христос воста от мертвых, ктому уже не умирает, и смерть Им ктому не обладает» (Рим. 6:9). Подобно этому и мы «во обновлении жизни да ходим». Как Христос по воскресении Своем уже не умирает, так и мы не будем возвращаться после покаяния нашего к прежним смертным грехам; ибо какая польза, омывшись от болота, снова лезть в него? Какая польза, выйдя из бездны, снова повергать себя в нее? Какая польза, исцелившись от язв, снова и еще ужаснее уязвлять себя? Какая польза, воскресши покаянием от душевной смерти, снова умерщвлять свою душу грехами. Истинное воскресение души в том, чтобы, воскресши однажды со Христом, больше не возвращаться к смерти и уже никогда не умирать.

Другой же настоящий праздник – Благовещение, в котором Бог Слово крепко и неразлучно соединился с плотию, учит нас соединиться с Богом, ибо недостаточно только воскреснуть от душевной смерти, но необходимо еще и крепко соединиться с Богом. Если мы не соединимся с Ним, то снова впадем в смерть и снова умрем грехами; но тот, кто крепко соединился с Богом, тот пребудет бессмертным, непреткновенным и не возвращающимся к прежним злым делам.

Как же нужно соединиться с Богом? Так, как и Бог в Своем воплощении соединился с плотию человеческою. Бог так соединился с человеческою плотию, что уже никогда не оставит ее, но будет пребывать и царствовать с нею на небесах в бесконечные веки. Подобно сему и человек, воскресший ох грехов, должен соединиться с Богом Творцом и Искупителем своим, чтобы уже никогда не удаляться от Него не только делом, но и мыслию, и чтобы никогда уже не оставлять Его, ибо во псалмах говорится: «Удаляющийся от Тебе погибнут» (Пс.72:27).

Но не хочу я более в настоящие радостные праздники обременять любовь вашу долгим слушанием слова, ибо я знаю, что каждого влечет мысль или в дом к кушанью, или в гости к пированию. Итак, поздравляю вас с этим сугубым празднеством, Воскресением и Благовещением, а в оба эти праздника желаю вам как душевной пользы, так и телесного здравия, и говорю: Аминь.

«Показа им руце и нозе, и ребра Своя» (Ин. 20:20)

Возлюбленные слушатели мои! Ныне Христос Господь открыл нам все Свои сокровища, когда апостолам, а вместе с ними и всем нам показал руки, ноги и ребра Свои. Он показал руки, те руки, которые насквозь были прободены гвоздным уязвлением; в них-то и заключаются бесценные и бесчисленные сокровища. Если бы Господь и восхотел удержать что-либо из богатых даров Своих, чтобы не дать их нам, то чрез прободенные насквозь язвы сие пройдет на другую сторону и попадет в руки наши, и уже ничто от нас не удержит Господь в руках Своих как потому, что щедр и милостив, так и потому, что имеет прободенные руки. Если не из ладони Его что возьмем, то с другой стороны достанем чрез язвы, как чрез оконца, и возьмем то, чего хотим.

Он показал ноги, которые также были уязвлены гвоздями, так что вся нога Его омочилась в крови. Господь, повелевший нам идти по следам Его, обозначил эти Свои следы Своею кровию, истекшей из пречистых Его ног, дабы не заблудили мы со следов Его, но, идя по ним, дошли бы до тех вечных сокровищ, «ихже око не виде и ухо не слыша» (1Кор. 2:9).

Господь показал и ребра Свои, те ребра, которые были прободены до самого сердца долгим, острым и широким копьем, и язва в них образовалась такая большая, что можно было вложить руку в нее. «Принеси, – сказал Господь, – руку твою и вложи в ребра Моя» (Ин. 20:27). Сия язва открылась для нас, как дверь к неистощимому сокровищу.

Сам Господь назвал Себя дверьми: «Аз есмь дверь»; «Толцыте и отверзется» (Ин. 10:9; Мф. 7:7). Не нужно уже нам более стучать в те двери, ибо открыты они: некий воин толкнул копьем и открыл их: «Един от воин копием ребра Ему прободе» (Ин. 19:34). Посему всякий, хотящий чрез двери сии войти к сокровищам сердца Христова да «внидет и изыдет, и пажить обрящет» (Ин. 10:9).

Господь наш показал руки, ноги и ребра Свои для того именно, чтобы мы вместе со святым Фомою осязали язвы Его, и при этом не только осязали бы их, но и все, что хотим, взяли бы оттуда, как из отверстой сокровищницы. Как же мы можем осязать и что брать, сему поучимся мы с Божией помощью в нынешней моей проповеди.

«Показа им руце и нозе, и ребра Своя». Хотя примером осязания язв Христовых мы и имеем св. Фому, однако же мы должны их осязать иным способом. Он осязал их вещественно, мы же, возлюбленные слушатели, должны осязать их не вещественно, но духовно.

Как осязал Фома? Вот мы слышим Господа, повелевающего ему: «Принеси перст твой семо и виждь руце Мои, и принеси руку твою и вложи в ребра Моя». Меньшие язвы Фома осязал перстом, а большую – целой рукой. Это осязание было на самом деле, вещественно. Мы же, видя Господа нашего Иисуса Христа уже прославленным на небесах, седящим одесную Отца и сохраняющим в целости сии язвы, которые Он и во второе пришествие имеет показать всем, согласно написанному: «Воззрят нань, егоже прободоша» (Ин. 19:37), – сии язвы мы будем осязать тоже перстами и рукою, только не вещественною, плотскою, а духовною. Мы имеем веру – это один перст. Имеем надежду – это другой перст. Мы имеем и любовь – это уже целая рука, ибо по апостолу: «Ныне пребывают вера, надежда, любы, три сия; больше же всех любы» (1Кор. 13:13).

Как целая рука больше каждого пальца, так и любовь больше веры и надежды: ибо вера и надежда пребывают только до тех пор, пока мы живем здесь, на земле, любовь же пребудет во веки, и по отшествии нашем от земного. Когда достойные придут к Богу, то не нужно уже будет веры, ибо лицом к лицу увидят Того, в которого они, живя на земле, веровали, не видя Его. Не нужно будет и надежды, ибо получат и в своих руках будут иметь то, на что надеялись. Любовью же, никогда не отпадающею, будут они во веки любить Господа Бога своего, лицезрением которого они никогда не насытятся. Посему-то любовь и стоит выше всего. Итак, верой и надеждой будем осязать язвы Христовы, как перстами, а любовию, как всей рукой.

Сначала осяжем Его ручные раны верою, как перстами. Она, как учит апостол, есть «уповаемых извещение, обличение вещей невидимых» (Евр. 11:1), то есть, чего не видим мы телесными очами, в том несомненно убеждаемся верою и видим то как бы существующею вещью. Телесно мы не видим Христа Господа, но верою мы несомненно зрим Его повсюду: и со Отцом сидящего на небесах, и обитающего на земле в Своей церкви святой, согласно словам Давида: «Господь в церкви святей Своей» (Пс. 10:4), и живущего среди Своих верных рабов – «Бог посреде людей Своих», и присутствующего в каждом из нас особо: «Предзрех, – сказано, – Господа предо мною выну, яко одесную мене есть» (Пс. 15:8). Итак, верою осяжем ручные язвы Господни.

Осязать же язвы Господни, это значит: свой ум и сердце, оставивши на то время все житейские попечения, нужно внедрить в язвы: «Яко очи раб в руку господий своих и яко очи рабыни в руку госпожи своея, тако очи наши ко Господу Богу нашему да будут» (Пс. 122:2). Внедриться в них умом и сердцем – это значит размышлять о них долгим и прилежным богомышлением, говоря в себе: это те руки, которые простерли руки сухих, просветили прикосновением очи слепых, отверзли слух глухим и даровали язык немым. Привели к Нему глухого, гугнивого, и вложил Он перст Свой в уши его, говоря: «Еффафа, еже есть разверзися, и абие разверзостася ему слуха, и разрешися уза языка его, и глаголаше право» (Мк. 7:34:35). Это те руки, от прикосновения которых бежит смерть и востают умершие: «Коснуся одра, и воста мертвый». Это те руки, которые горстию держат всю тварь, управляют вселенной, низлагают гордых, возносят смиренных и которые благословляются всеми концами мира. Это те руки, которые прохладили огонь болезни у Петровой тещи: «Прикоснуся руце ея, и остави ю огнь». Это те руки, которые, восхотевши исцелить Адамовы руки, простертые к заповеданному древу, простерлись на кресте, соделали спасение миру и жизнь вечную человеческому роду подписали кровию, как киноварью, и гвоздями, как тростию. Это те руки, которые объемлют отеческим объятием блудных сынов, обращающихся к Нему, принимают на рамена свои заблудшую овцу и собирают все народы в единую церковь: «На кресте пречистыя Своя руце простер, собирая вся языки». И такие-то руки насквозь были прободены столь ужасным гвоздным уязвлением!

О, премилостивые и прещедрые руки Господа нашего Иисуса Христа! О, пресладкие язвы ручные! Поклоняемся вам благодарственным поклонением, облобызаем вас сердечными устами и простираем к вам руки наши, дабы ущедрили нас.

Осязавши руки Господни таким богомышлением, будем брать из них, кто что хочет и сколько хочет. Брать же будем верою: «Сумняйбося уподобися волнению морскому, ветры возметаему и развеваему» (Иак. 1:6), и пусть не думает такой человек, что он приимет что от Бога. Вера же определяет себе, что хочет, согласно словам св. Амвросия: «Вера имеет постольку, поскольку (человек) верует». Кто мало верует, тот мало и получает, кто же больше верует, тот и получает больше. Кто верует, что в нем совершится промысл Божий, это будет; кто же не верует – не будет. Если кто, усердно и прилежно молясь, верует, что молитвы его слышит Бог, то действительно Он и слышит, а кто не верует, того не слышит. Если кто верует, что получит то, чего просит, то получит сие, если же не верует – не получит. «Вера имеет столько, сколько (человек) верует». Итак, избирай себе всякий, чего ты хочешь получить из рук Господних, ибо все благое, все дорогое, все самое желанное: все находится в руках Его. Хочет ли кто долго жить в настоящей жизни, «се долгота дний в деснице Его». Хочешь ли быть богатым и славным, «се в шуйце Его богатство и слава». Хочешь ли великого могущества и великой власти, «десница Господня сотворит силу, десница Господня вознесет тя» (Пс. 117:15:16). Но все сие – временные блага; лучше же искать вечных, чем временных благ; ибо о временных в одном месте говорится так: «Просите и не приемлете, зане зле просите, да в сластех ваших иждивете» (Иак. 4:3). Здесь я напомню случай, бывший некогда со святым Петром. Святой Петр некогда захотел быть чудотворцем прежде времени, хотел ходить по водам в то время, когда еще вера у него была скудна. Он молил Господа: «Аще Ты еси, повели ми прийти к Тебе по водам» (Мф. 14:28). Внемлем, чего просит Петр. Он просит вещь неугодную, временную, могущую быть только до тех пор, пока он не дойдет до Иисуса. Но Господь, согласно просьбе его, повелевает ему и попускает сие: «Петр исшед из корабля хождаше по водам» (Мф. 14:28). Святой Петр! Не ищи меры выше себя: лучше с другими апостолами держаться ладьи. Какая необходимость ходить по водам, если ты имеешь ладью и на ней можешь приблизиться к Иисусу. Если же ты дерзнул и утвердился ногами твоими на воде, то не сомневайся и не бойся, но иди с верою, как и те, о которых говорит св. Павел: «Верою преидоша Чермное море, аки по суху» (Евр. И: 29). Усумнился св. Петр, оскудела вера его, стал он маловерным: увидевши сильное волнение, убоялся он и стал утопать. Видишь, Петр, что принесло тебе твое желание, твоя просьба о ненужной, кратковременной и малой вещи? Не желай быть лучшим, высшим и святейшим, чем другие, не гордись собою: вот эти люди сидят в ладье, а я хожу по водам. Что же делает Петр, когда случилось с ним то несчастие? Он взывает ко Христу: «Возопи, глаголя: Господи, спаси мя!» Хорошо ты делаешь, св. Петр, что в несчастии своем ищешь не иной какой помощи, но только Божией. Иисус же, тотчас простерши руку Свою, взял его и сказал: «Маловере! Почто усумнился еси?» Посмотрим же теперь, что получил Петр из рук Иисуса? Прежде он просил временного счастья, просил ходить по водам и получил сие; поскольку же счастье это было временное, то скоро и ушло от него, оставив его утопать. Нет временного счастья, в котором можно было бы не утонуть. После Петр исправился, будучи наказан бедою; он попросил потом у Господа спасения, а спасение есть вещь крайне потребная и вечная. Он возопил: «Господи, спаси мя!» и получил спасение, которого просил, то есть, скорое избавление от потопления. Он спасен был рукою Иисусовой не только от потопления водного, но и от потопления в неверии, и после этого он был уже самым твердым в вере. Вот что получил Петр из рук Господа.

Будем же и мы подражать св. Петру, но только не в первой просьбе, а во второй. Прежде всего мы осмотримся: где мы находимся и где мы ходим? Мы ходим или плаваем в ладье тела нашего, по морю мира сего, ибо мир сей поистине есть море. В чем же заключается наше плавание или хождение по сему бушующему морю? Поистине в потоплении, ибо какая бы волна какого-либо искушения не нашла на нас, мы тотчас погружаемся с вопиющим: «Приидох в глубины морския, и потопила мя есть буря многих ми прегрешений» (Пс. 68:3). В таких злых случаях греховного погружения будем мы притекать к язвенным рукам Христовым, вопия: «Господи, спаси ны, погибаем!» (Мф. 8:25).

Как же мы будем притекать? А вот как. Когда случится с нами какая-либо греховная борьба, мы тотчас обратим наши телесные очи к иконе распятия Христова, а умные – к Самому Христу, сидящему на небесах, присутствующему в нас и сохраняющему в целости язвы Свои, и прежде всего сами в себе мы скажем так: вот Господь наш за этот грех, за это беззаконие, за эту дерзость был пригвожден ко кресту; как же я дерзну совершить это злое дело и вторично распять Сына Божия! Да не будет сего! Кроме того, если будет приближаться к нам грехопадение, то, возведши поскорее ум наш ко кресту и посмотрев на Его простертые язвенные руки, простертые как бы уже над нами, подумаем: зачем Господь наш простер руки? А для того простер, чтобы меня спасти от потопления греховного. Вот Он говорит таинственным воззванием к сердцу: «Стой, человек, не решайся на беззаконие, отстань от греха. Разве ты не видишь язв Моих, которые Я, будучи Богом, выстрадал за тебя? Неужели ты хочешь и еще уязвлять Меня? Неужели стараешься еще Меня мучить? Довольно с тебя прежних твоих грехов. Стой, не дерзай более».

Внедривши так ум наш в язвы Христовы, поистине скоро получим из них избавление от греховной погибели, согласно словам кого-то из боговдохновенных: «Не легко тот падает, у кого никогда не выходят из ума язвы Господни». Когда же к сему мы присоединим еще и молитву с твердою верою, то познаем, какое сокровище, какие дары из рук Господних текут в наши руки.

Но время уже от рук Господних перейти к ногам Господним, также пронзенным гвоздями насквозь. Чем же мы их осяжем? Осяжем их как бы другим перстом, другою добродетелью – надеждою. Надежда есть якорь христиан, плавающих по морю мира сего в корабле тела, и сей-то якорь спустим мы глубоко до язв ножных Христовых, как бы в глубокое море милосердия. Но прежде всего рассмотрим, для чего были так уязвлены ноги Господни? Я думал, что мир сей не хотел пустить от себя Христа и приковал было ноги Его гвоздями к дереву крестному, чтобы не ушел от него, но я слышал иное в день страстного пятка. Я слышал, что синагога жидовская кричала на Христа, как некогда Семей на Давида: «Уйди, уйди, муж крови, муж беззаконный, ядца и винопийца, друг мытарей и грешников, уйди!» – и вывели Его вон для распятия.

Не хотел окаянный свет видеть Христа, ходящего по свету, по миру, ибо Он «прохождаше грады и веси, уча и благовествуя Евангелие царствия» (Мф. 9:35). За это и пригвоздил Его к одному месту. Но невозможно удержать неудержимого и на одном месте укрепить вездесущего. Какая же настоящая причина пригвождения ног Христовых? Поистине та, что ноги Адама пошли на совет нечестивый, на совет змиин, на совет Евин, чтобы преступить заповедь Божию и отпасть от Бога. Посему-то Господь наш, второй Адам, претерпел ногами Своими столь лютое уязвление. Что же вы еще думаете, о, грешники (от нихже первый есть аз) ? Не мы ли виновны в уязвлении ног Христовых, не мы ли, ходящие всегда путем беззакония и неправды, спешащие на зло, как на пир, путей же Господних не знающие и пренебрегающие ими? Пусть рассмотрит и рассудит сам о себе каждый из нас.

О, пречистые ноги Господни! Поклоняемся вам; лобызаем вас и ваши язвы гвоздные, лобызаем же сердцем и устами, благодаря сие вольное за нас страдание. Что же мы возьмем себе из сего отверстого сокровища, от ножных язв Христовых? Возьмем то, что взяла грешница, припавшая к ногам Христовым и омывшая ноги Его слезами, а волосами главы своей отершая их. Что же она получила? Отпущение грехов: «Отпущаются греси ея мнози» (Лк. 7:47). Кроме того, сия жена получила от ног Христовых не только прощение грехов, но и святость девствующих невест Христовых, как говорит об этом св. Златоуст: «Прежде жена была блудницей, а ныне она – девица, сестра Христова, невеста Слова».

Слышите, люди! Кто когда видел или слышал, чтобы блудница снова стала девою? Вот она: это жена-грешница, плакавшая у ног Христовых. Она сподобилась чести быть девой, сестрой Христа и невестой Слова.

Мы же, грешные, о, как много имеем грехов! Будем же подражать грешнице: припадем к ногам Христовым и омоем их слезами. «Приидите, поклонимся и припадем, и восплачемся пред Господем, сотворшем нас» (Пс. 94:6), а мыслями покаяния, исходящими из сокрушенного сердца, отрем, как власами, и тогда мы получим прощение многих наших грехов и святость праведничества. Чем же приимем сие? Покаянием с упованием, ибо «упование не посрамляет». Мы имеем много примеров, как великие грешники, получивши прощение за покаяние, достигли великой святости.

Послушаем, что говорит св. Златоуст: «Если ты неправеден, подумай о мытаре. Если нечист, вспомни грешницу, плакавшую у ног Христовых. Если ты разбойник, посмотри на разбойника, висевшего на кресте с Иисусом Христом. Если ты беззаконник, вспомни хулителя, посмотри на Павла, сначала бывшего гонителем, а потом благовестником. Не хочу я, чтобы ты сказал мне: я хулитель, я гонитель, я нечист; ведь ты имеешь примеры покаяния всех грешников как в новой благодати, так и в Ветхом Завете. К какому же берегу ты хочешь притечь: к новому или ветхому? В ветхом – Давид, в новом – Павел. Чем же является грех пред Божиим милосердием? Это как бы сеть паутинная, которая разрывается от сильного ветра».

Итак, будем и мы твердо надеяться, что получим прощение у язвенных ног Христовых, только наперед нам нужно явить плоды, достойные покаяния.

Теперь, пожалуй, время уже дерзнуть и к ребрам Христовым, и к глубокой язве Христовой, отверстой в них копьем: «Един от воин копием ребра Ему прободе» (Ин. 19:34). Чем осяжем мы сию пречистую язву Христову? Поистине подобает осязать ее целою рукою, как говорил и Господь Фоме: «Принеси руку твою и вложи в ребра Моя». Раньше я сказал вам, что под рукою духовно разумеется любовь Божия, ибо как рука держит то, что взяла, так и любовь все содержащего Бога сильна держать у себя все. «Бог любы есть, – говорит Богослов, – и пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Той в нем» (1Ин. 4:16). Осязать же язву ребр Христовых мы должны целою рукою, то есть, цельною любовию мы должны прилепиться к сердцу Христову; не частию только какой-то любви к Богу, не разделяя любви нашей на любовь Божию и любовь мира, на любовь к Создателю и на любовь к созданию, но всецело нашей сердечной любовью мы должны любить Бога, «от всея души, от всего сердца своего, всею крепостию и всем помышлением». Предостережением и поучением о заповеди любви Божией является то, дабы в сердце, которое есть источник и начало любви ко всему, чтобы в нем создание не было равным Создателю, чтобы твари оно не любило так же, как и Самого Творца.

Не будет неуместным вспомнить здесь опять св. Петра. О нем есть такой вопрос: почему св. Петр отвергся от Христа во время Его вольного и спасительного страдания? «Не знаю, – сказал он, – человека» (Мф. 26:74). Одни видят причину сего в том, что он вступил в беседу с женским полом: рабыня спрашивала его, а он отвечал ей. Не на всякий вопрос, в особенности женский, нужно отвечать, и Петр так хорошо запомнил этот злой случай, что и после даже со святой женой, с Магдалиной, благовествующей о воскресении Христовом, не хотел беседовать, но убежал от нее: «Петр же востав тече» (Лк. 24:12). Другие же причиной Петрова отвержения считают то, что он подружился с воинами и с Каиафовыми слугами, злыми, развращенными и бесчеловечными. И в этом заключается истина, ибо кого не развратит злое содружество со злыми? «Со строптивым, – сказано, – развратишися» (Пс. 17:27). Я же, ведя мою речь в своей цели, найду особую причину Петрова отвержения и пойду за ней даже на Фаворскую гору.

Святой Петр во время преображения Господня, увидя славу Господню, сказал: «Господи, добро есть нам зде быти; сотворим три сени, Тебе єдину, Моисеови єдину, Илии єдину»; Лука святой прибавляет о Петре и еще: «Не ведый, еже глаголаше» (Лк. 9:39). Почему «не ведый» ? Потому что, будучи рыбаком, он захотел быть плотником. Твое дело, Петр, сети плести, а не храмины строить. Тимофей, архиепископ антиохийский, говорит так: «Что тебе, Петр, пришло на ум? Ты хочешь делать то, чему совсем не учился. Ты учился сети плести, а ныне ты хочешь строить храмины». Посему-то и было приписано ему неведение: «не ведый». Но вот уже скоро совсем станет ясна причина его отвержения. Он не знал или не соблюдал правила о любви Божией: создание он почтил наравне с Создателем, Моисея и Илию он сравнил с Христом Спасителем. Посему в наказание за этот грех его Господь и попустил на него падение, отвержение от Христа: «Не знаю человека», – сказал Петр (Мф. 26:72), – дабы при этом грехе он оплакал и прежний, совершенный на Фаворе. Сие мудрствование не мое, но великого учителя церкви, святого Златоуста, говорящего как: «Не на горе ли преображения ты согрешил, Петр, предо Мною, когда захотел создать три вещи и Меня поместил в одном чине с другими?» Этим он как бы сказал: «Помнишь ли, Петр, когда мы были на Фаворе и ты увидел славу Мою, что ты тогда делал? Меня, Бога, ты поравнял с людьми, с Моисеем и Илиею, Меня, Творца, сравнял с тварью. Неужели у тебя люди почитаются так же, как и Бог, создание, как и Создатель? Итак, ты впадешь в грех троекратного отвержения за неуместное созидание трех кущей и не иным чем заплатишь за сие, как только троекратным после горького плача восклицанием любви: «Ей, Господи, Ты веси, яко люблю Тя» (Ин. 21:15).

Вот несомненная причина Петрова отвержения и того греха, который свершился во дворе Каиафы, когда он троекратно сказал: «Не знаю человека». Заключается она, как видим, в том, что на Фаворе он не соблюл чина и правила о любви Божией: Творца почтил наравне с тварью.

Итак, кто хочет истинно любить Бога, тот должен соблюдать границы и правильный чин любви, дабы в сердце его создание не равнялось Создателю.

Как же теперь не устыдиться нам, грешным, если мы в сердцах наших не только сравниваем Бога с созданием, или с грехом, но даже на высшем месте ставим создание, а не Создателя, предпочитая грех пред Богом? Мы любим нашу страсть, наши злые привычки; любим их несравненно более, чем Бога, ибо, оставивши Бога, мы уклоняемся к нашим грехам; всю жизнь нашу мы работаем греху, а о Боге едва и вспоминаем когда-нибудь. О, если бы мы Бога любили так, как любим грехи! Но несчастлив в нас Господь Бог наш и не имеет в нас того счастья, какой имеет грех наш, страсть наша, похоть злая наша. О, окаянство наше! Если святому Петру не легко прошло то, что на Фаворе он почтил Бога наравне со святыми, причем совершил сей грех по неведению, то что же будет с нами, окаянными и грешными, когда мы не по неведению, но сознательно и добровольно предпочитаем грехи наши Богу?

Но обратимся теперь снова лицом своим к язве Христовой. Что же? Хотим ли мы, как подобает, осязать язву Христову в Его пречистых ребрах и пресладком сердце? Осяжем же ее целою рукою, то есть, всецело любовию прилепимся к ней умом нашим, всегда смотря на нее и вкушая текущую оттуда сладость.

Много бы можно было сказать о любви Божественной, истинной и совершенной, но для повествования об этом не достанет мне времени, а кроме того могут изнемочь и слушатели мои, слушая меня, да и я, немощный, проповедуя. Посему сокращу свою беседу, напомнивши только о том, что мы хотели получить из отверстого дражайшего сокровища, из язвы в ребрах и сердце Христовом. Если мы совершенно возлюбим Бога, то и от Него приимем совершенную любовь, покрывающую наши грехи, ибо Он говорит: «Аз любящия Мя люблю, и ищущий Мене обрящут благодать» (Притч. 8:17); и еще: «Аще кто Мене любит, возлюблен будет Отцем Моим, и Аз приду к нему и явлюся ему Сам» (Ин. 14:21). А что может быть дороже сего дара, сего сокровища?

Итак, вот мы, возлюбленные, научились немного, по силе нашей, как нужно осязать язвы Христовы и что можно получить из них; как из отверстой сокровищницы. Будем же помнить сие научение и отныне начнем, осяжем, возьмем, кто что хочет, и вместе со святым Фомой воскликнем: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20:28). Аминь.

«Иисуса ищете Назарянина распятаго: воста, несть зде» (Мк. 16:6)

Возлюбленные слушатели! Святым мироносицам, ищущим во гробе Христа, ангел сказал, что нет Его среди мертвых: «Воста, несть зде». Не ищите, говорит он, во гробе истощившего гробы, Животодавца между мертвыми не испытуйте, не взыскуйте нетленного во тли: не дал Бог Сыну Своему видеть истления. «Воста, несть зде».

«Несть зде»! Но где же Он? Кто нам скажет? В прошлую неделю святой Фома любопытствовал, желая нечто узнать и увериться в воскресении Христовом, говорил: «Аще не вижу, аще не осяжу, не иму веры» (Ин. 20:25).

В нынешнюю же неделю я, грешный, хочу любопытствовать, искать и узнать, где ныне Христос обретается по Своем востании из гроба? На каком месте? Где может быть сказано о Нем, что здесь Он?

Кто-либо скажет: Христос по воскресении Своем вознесся на небо и сел одесную Бога Отца. Это истина. Однако же не ложны и те Его слова, в которых Он обещал, говоря: «Аз есмь с вами во вся дни до скончания века» (Мф. 28:20). Тогда где же Он с нами? На каком месте? Между какими лицами и чинами? По чему можно узнать Его присутствие? Кто может по правде сказать: здесь Он?

Хочу поискать Тебя, Господа моего: «Тебе рече сердце мое, взыска Тебе лице мое, лица Твоего Господи взыщу» (Пс. 26:8). Только Ты Сам помоги мне найти Тебя. «Учителю, где живеши?» (Ин. 1:38). Скажи нам! Яви лицо Твое, и мы спасены будем. Любовь же ваша да поможет моему недостоинству искать Христа Богомысленным исканием.

Начиная искать, где ныне по Своем, воскресении обретается Христос, Бог наш, прежде всего необходимо очень остерегаться того, чтобы где не найти ложного, а не истинного Христа, ибо Сам истинный Христос, Господь наш, во святом Евангелии предостерегает нас, говоря: «Аще кто речет вам: се зде Христос, или одне, не имите веры. Востанут бо лжехристы и лжепророцы и дадят знамения велия и чудеса, якоже прельстити, аще возможно, и избранныя» (Мф. 24:23:24). Вот я предсказал вам, что если скажут вам: в пустыне Христос, то не изыдите к Нему; или: в сокровенном месте Христос, то не имейте веры.

Слышал я, что многие, оставивши дом свой, имущество и родных, убежали в пустыню, леса Брынские, ища там Христа и правой веры, как будто бы в пустыне Христос. Будто Христос и правая вера в Него сидит где-либо в лесу за колодою. Не пойду я за ними. Я послушаюсь слов Самого истинного Христа, Господа моего: «Аще рекут вам: се в пустыне есть Христос, не изыдите». Слышал я, что у раскольников тайно уже и христы имеются, но не верую я в тех христов: я слушаюсь слов Самого истинного Христа, Господа моего: «Аще рекут вам: Христос; не имите веры». Я знаю, что это лжехристы или антихристы, как говорит Богослов: «Дети, последняя година есть; и якоже слышасте, яко антихрист грядет, и ныне антихристи мнози быша» (Ин. 2:18). Пока самый антихрист придет, вот уже много наплодилось антихристов или, вернее говоря, предтечей антихристовых. Но нет среди них истинного Христа: «Несть зде».

Где обретается Христос по Своем воскресении? Кто-либо богословски скажет: Христос везде, ибо Он есть «Бог везде сый и вся исполняяй», что говорила недавно и церковь в одном тропаре: «Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог. В рай же с разбойником и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй неописанный». Небеса не вмещают Христа, Бога нашего; поднебесная вся не объемлет Его, и все концы земные не ограничивают Его. Посему Псалом-ник. говорит: «Камо пойду от Духа Твоего и от лица Твоего камо бежу? Аще взыду на небо, Ты тамо еси; аще же сниду во ад, тамо еси; аще возму крыле мои рано и вселюся в последних моря, и тамо рука Твоя» (Пс. 138:7:10). Христос Бог всемогущею силою Своею везде находится: на небесах соцарствует Отцу, во аде мучит бесов, в поднебесной соблюдает и устрояет жизнь человеческую. «О Нем бо живем и движемся, и есмы» (Деян. 17:28). Во всей вселенной Он содержит все и управляет всей тварью Своей, как видимой, так и невидимой. Если же Христос Бог наш и везде находится Своею всемогущею и всесодержащею силою, то благословением и благодатию Своею Он не везде присутствует: в одном месте есть, в другом совсем не бывает, а в ином был, но ушел, говоря: «Се оставляется дом ваш пуст». «Воста, несть зде». Где же можно доподлинно узнать место обитания Его?

Псаломник говорит: «Господь во храме святем Своем»; следовательно, Христос, Господь наш, по воскресении Своем обитает в святых храмах, созидаемых в честь Его. На это можно было бы надеяться, но доподлинно сие не известно, ибо святой первомученик Стефан говорит так: «Соломон созда Ему храм. Но Вышний не в рукотворенных храмех живет; глаголет бо: небо Мне престол есть, земля же подножие ногама Моима. Кий храм созиждете Ми, глаголет Господь, или кое место покоищу Моему? Не рука ли Моя сотвори вся сия?» (Деян. 7:47–50).

Святой Стефан! Ты приводишь нас в смущение, когда говоришь, что «Вышний не в рукотворенных храмех живет». Ведь люди благочестивые не станут и созидать храмов Богу, если Бог не обитает в них. Ведь в храмах-то святых и только жить Богу, как в истинных Своих домах. За святого Стефана толковники отвечают так: Богу не неприятно созидание святых храмов и украшение их, ибо и Давид Духом Святым восхваляет их, говоря: «Возлюбих благолепие дому Твоего и место селения славы Твоея» (Пс. 25:8). Нельзя сказать и того, чтобы Господь не обитал в храмах Своих, ибо и Иезекииль пророк говорит: «И видех и се исполнь славы храм Господень» (Иез. 43:5).

Но почему же святой Стефан первомученик сказал сии слова: «Вышний не в рукотворенных храмех живет»? Он сказал их по двум причинам. С одной стороны, он хотел поразить гордость иудеев, которые безмерно хвалились своим иерусалимским Соломоновым храмом и думали о нем так, будто Бог в нем живет больше, чем даже на небесах; с другой же стороны, он хотел показать, что Бог не так любит жить в рукотворенных храмах, созидаемых в честь Его, как любит и желает жить в храмах нерукотворенных. А говоря по Божьей правде, иногда в рукотворенных храмах Бог и не желает обитать, если неблагоговейные и не имущие страха люди Его святой дом превращают в вертеп разбойников, как и Сам Он говорит: «Дом Мой – дает молитвы, вы же сотвористе его вертеп разбойником» (Мф. 21:13). Соберутся люди в церковь как будто на молитву, а между собою говорят и празднословят о постороннем: то о купле или продаже, или о пиршествах, или о ссорах, то осуждают кого-либо или бранят и злословят, или разбивают добрую славу ближнего разными хульными словами, так что храм Божий является чрез это уже не храмом Божиим, а вертепом разбойников. Другие же, стоя во святом храме, как будто и молятся устами, но в уме своем они мечтают о домашнем: о жене, о детях, о богатстве, о сундуках, о деньгах или о другом чем-либо. Иной же, стоя, дремлет, а иной помышляет о скверном и злом: один – о воровстве, другой – об убийстве, третий – о прелюбодеянии и любодействе, а четвертый мыслит в храме гнев и месть ближнему своему. Все они храм молитвы делают не храмом молитвы, но каким-то вертепом. Иногда случается и то, что даже лица духовного сана, будучи пьяными, бранятся, сквернословят, дерутся, и при этом не только в храме, но и в святом алтаре. Тогда поистине храм Божий является уже не храмом Божиим, но вертепом разбойников. Тогда от святого места, оскверняемого бесчинием и скверными словами, отгоняется благодать Божия, подобно пчеле, прогоняемой дымом. Тогда можно сказать, что нет там Христа: «Несть зде».

Было время, когда Господь наш сделал из веревок бич и изгнал всех продающих и покупающих в церкви. Что, если бы и ныне Он видимо пришел в Свой святой храм с тем бичом? Не изгнал ли бы Он всех вон, тех которые разговаривают, сквернословят, думают о скверном и не внимают чтению и пению? Но, о, Господи, уже прошло то время, когда Ты изгонял бесчинников из святого Твоего храма. Ныне настало наше окаянное время. Ныне уже мы изгоняем Тебя, а храм Твой претворяем в вертеп разбойников. Теперь можно иногда сказать о храме Господнем: нет здесь Бога; был, да ушел прочь: «Воста, несть зде».

«Вышний не в рукотворенных храмех живет», – говорит святой Стефан (Деян. 7:48). Где же тогда нерукотворенный храм Вышнего? Каждый человек, одухотворенный, вразумленный и просвещенный святым крещением, – вот храм Божий, как об этом свидетельствует и апостол: «Храм Божий свят, иже есте вы» (1Кор. 3:17); и еще: «Телеса ваша храм суть живущему в вас Святому Духу» (1Кор. 6:19). Если же каждый праведный человек есть храм Божий, то значит, в каждом человеке можно искать Христа, обитающего по воскресении, и тогда можно будет сказать: «Есть зде», но и сие под сомнением и не доподлинно известно.

Много есть просвещенных крещением и правоверных, но мало тех, в которых обитал бы Христос, как в истинном Своем храме. Ведь и вор крещен, и разбойник, и прелюбодей; ведь каждый злодей просвещен верой. Но не спрашивай в них Христа: «Несть зде». Разве давно когда-либо был; разве только тогда, когда вор имел еще младенческие годы. Когда же он пришел в возраст и стал воровать, тотчас отошел от него Христос: «Воста, несть зде».

Иной с виду и кажется добродетельным, но Бог знает, что в тайниках его; ибо в одном месте апостол говорит: «Бываемая от них отай, стыдно есть и глаголати» (Ефес. 5:12). Не скоро найдется Христос и в этих людях: «Несть зде».

Иной же считается верным рабом Божиим и истинным богопочитателем, но на деле он чтит Бога только устами, сердце же его далеко отстоит от Него; и в нем не спрашивай Христа: «Несть зде».

Кто является богомольцем, кто подвижником, кто постником, кто нищелюбцем, а кто и иным каким либо добрым делом известен. Но если они лицемерно все сие творят, из тщеславия, на показ людям, то и здесь не ищи Христа: «Несть зде».

Бывает, что иной притворяется смиренным, а в уме гордится, притворяется целомудренным, а в мыслях сквернится, притворяется любящим, а в сердце злобствует, устами говорит мирное, лобзает, но в то же время коварствует и творит лесть, подобно Иуде. Не надейся и здесь найти Христа: «Несть зде».

Не легко найти бисер драгоценный в глубине моря, злато и сребро в недрах земных; так же трудно найти и Христа в людях, в которых бы Он мог обитать, ибо по словам Давида: «Вси уклонишася, вкупе непотребни быша; несть творяй благостыню, несть до единаго» (Пс. 13:3). «Несть зде».

Псаломнические слова: «Господь во храме святем Своем» в старопечатной Псалтири, а также и в Киевской читаются так: «Господь в церкви святей Своей», и это гораздо правильнее, ибо иное есть храм, и иное – церковь. Храм построен руками, имеет каменные или деревянные стены, он утвержден и создан стоящим на одном месте, как и сей святой каменный храм. Церковь же не руками сотворена; не имеет она и стен каменных, ибо церковью считается собрание верующих, находящихся не на одном каком-либо месте, но по всей вселенной. Посему-то она и называется, и есть церковь соборная, апостольская. Она простирается от начала до конца вселенной и есть во всяком народе и племени, какие только правоверно славят Христа Бога. Основание сей церкви – Сам Христос; стены – закон Божий; столпы – апостолы, евангелисты и учители; покров – Дух Святый. Об этой-то церкви у апостола и пишется: «Вы есте церкви Бога живаго», как сказал Бог: «Вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие» (2Кор. 6:16; Пс. 10:3). Посему если псаломское писание говорит: «Господь в церкви святей Своей», то нужно это понимать так, что Господь обитает во множестве Своих верующих; и если, по преждесказан-ным словам святого Стефана, «не в рукотворенных храмех живет», то без сомнения Он живет в нерукотворенной Своей церкви, которую до конца возлюбил, которую искупил Своею кровию и за которую Он положил душу Свою. Итак, в церкви, в собрании верующих, нужно искать Христа, обитающего по Своем воскресении, ибо Он им сказал: «Аз есмь с вами во вся дни до скончания века» (Мф. 28:20).

Но, о, как окаянны последние времена наши, ибо ныне сия святая церковь крайне притесняется и умаляется: с одной стороны – внешними гонителями, с другой же – внутренними раскольниками, которые, по апостолу, «от нас изыдоша, но не быша от нас; аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами» (1Ин. 2:19). Они не сыны церкви, но прелюбодеи, терзают внутренность церкви, своей матери, хулят ее многими непотребными словами и, отторгшись от нее, увлекают за собой и многих других, толкая их к заблуждению и погибели. Теперь уже так умалилась сама истинная соборная и апостольская церковь, что едва можно где-либо найти истинного сына церкви. Чуть ли не во всяком городе находится теперь какая-либо особая вера, и толкуют теперь о вере и простые мужики, и бабы, совершенно не знающие истинного пути; рассуждают о догматах, учат о сложении трех перстов и проповедуют новый неправильный крест. Стоят окаянные в своем упорстве, презирая и отвергая истинных учителей церковных. Иные же, хотя и находятся как будто внутри церкви, но сие – одно коварство: они только вид имеют благочестия, «силы же его отметаются». В таких поистине нет Христа, нет в них Бога: «Несть зде». Но оставлю ныне говорить о таких подробно. Пойду лучше дальше в путь, желая найти Христа.

Я сказал, по Псалмопевцу, что «Господь в церкви святей Своей», в церкви святой, апостольской, правоверной, простирающейся по всей вселенной, хотя и притесняемой, и озлобляемой, и терзаемой, однако препобеждающей, которой даже и адовы врата не могут одолеть. Я сказал, что в ней Господь, посему и удаляющимся от нея нет спасения.

Но все-таки поищу Христа и в другом месте, в особенности же в сынах церкви, ибо многие и православную истинную веру содержат, и внутри церкви находятся, и как будто держатся своей матери, и даже не помышляют отторгнуться от нее, а между тем они чужды Христа. Церковь святая, как нива пшеничная: она имеет и пшеницу, и плевелы, но и то, и другое – только до жатвы. В церкви святой, значит, есть и добрые, и злые, есть и праведники, и грешные, есть и овцы, и козлища; церковь – как мать: она питает и согревает не только добрых своих чад, но и злых, – добрых любя, а злых терпя и милосердствуя о них. Я же ищу Христа только в истинных чадах церкви, где Он находится по Своем воскресении: «Где есть?»

Снова я спрошу у Псаломника, где искать Господа нашего? Псаломник говорит: «Господь посреде людей Своих», и еще: «Господь крепость людем Своим даст, Господь благословит люди своя миром» (Пс. 124:2; 28:11). Но я и еще спрошу: кто же эти люди Христа, Бога нашего? Поистине всякий скажет, что люди Христовы – это христиане. Итак, будем искать Христа между христианами и скажем: «Есть зде».

Но опять приходится болеть сердцем, ибо многие из нас только по имени христиане, а по делам – горше поганых; только имя христианское, житие же скотское, свинское. Мы ограждаемся крестом Христовым и вторично распинаем Христа, как богоубийцы, – распинаем Его скверными, мерзкими и нечистыми делами. Мы поклоняемся иконе Христовой, а кровь Его дражайшую, излиянную за нас, попираем ногами, соделывая бесцельным и недейственным Его вольное страдание за нас. Мы хвалимся именем христианским и это же самое Его святое имя, нам данное, мы делаем хульным. Будучи христианами, живем не по-христиански. Что же? Можно ли сказать, что здесь Христос? Никогда! «Воста, несть зде!»

При каждом таком христианине невидимо стоит ангел хранитель и плачет, говоря: не ищи здесь Христа, – когда-то был здесь, но давно уже отошел. «Воста, несть зде».

Но не все христиане таковы. Есть злые, зато есть и добрые. Как посреди пшеницы есть плевелы, так и посреди плевел иногда бывает пшеница. Среди злых можно найти много и добрых, имеющих в себе Христа, и иногда можно будет сказать: вот здесь Он. Итак, будем смотреть и искать.

Теперь нас устрашают слова Господа нашего, хотя и не к нам сказанные, но достигающие и до нас. Господь сказал: «Взыщете Мене, и не обрящете», и «Во гресех ваших умрете» (Ин. 7:34; 8:21). Но почему же, о, Господь наш! мы не можем найти Тебя? Потому, говорит Он, что не даете Мне места в вас к пребыванию; если и принимали Меня когда-либо вашим малым ко Мне обращением, зато вскоре же снова изгоняли Меня бесчестно, снова возвращались к вашим злым делам. Но все-таки мы будем искать Тебя, Господи.

Поищем Его в чине духовном. Ведь в нем и подобало бы Христу быть, как в Своих истинных служителях, носящих образ Христов. Но и в них редко найдешь Христа, ибо и из них каждый ищет своего, себе добра желает, а не людям, себя пасет, а не Христово стадо. Что, если бы кто, посмотревши прежде всего на самый высокий духовный чин, спросил бы кого (но только, чтобы он ответил по правде): «С каким намерением, с каким желанием ты пришел к высоте пречестнейшего сего духовного сана? Для одной ли только славы Божией, или же ради своей чести и славы? Для приобретения ли спасения душам человеческим, или же для своего обогащения? Пасти ли овец Христовых, или же только для того, чтобы себя напитать получше?» Поистине, найдется не один, который пришел не столько ради славы и чести Божией, сколько для своего прославления и чести, не столько для людской пользы принял сей сан, сколько из-за своей собственной корысти. Такой пришел не для того, чтобы послужить спасению душ человеческих, но чтобы его власти послужили все подначальные. Он пришел быть не отцем и пастырем, но господином и владыкой.

Простите мне, высочайшие власти духовные, говорящему сие. Я говорю не о всех, но только о некоторых, и в их числе, быть может, обретаюсь и я, грешный. Я знаю, что лица высочайшего духовного сана являются ангелами во плоти, как пишется о сем в Апокалипсисе: «Ангелу Ефесския церкве напиши... Ангелу Смирнския церкве напиши... Ангелу Пергамския церкве напиши» и прочее (Апок. 2:1,8:12). Однако же между теми ангелами может находиться и человек, подверженный немощам. Ангелам беспорочным от Пастыреначальника блюдется честь и венец, а опороченным ангелам (как и мне, грешному), подпадшим немощи человеческой, Господь говорит одному так: «Имам нечто на тя мало», другому сие: «Вем твоя дела, имя имаши яко жив, а мертв еси», иному же вот что: «Ни студен еси, ни тепл», «Изблевати тя имам от уст Моих» (Апок. 2:14; 3:1, 15:16).

Посмотрим теперь на следующий духовный чин, то есть, на мирских иереев и диаконов, и поищем в них Христа, поистине обитающего здесь. Что, если бы также каждого из них отдельно спросить: «Что привело тебя к священному сану? То ли, чтобы спасти себя и других?» Что каждый ответит? «Нет, не для сего, но чтобы прокормить жену, детей и домашних». Действительно, служащие алтарю должны и питаться от алтаря, однако же, если они идут в сей сан более ради самого пропитания, чем для славы Божьей или для спасения своего и душ человеческих, то в них трудно сыскать Христа. Рассмотри себя всякий освященный человек! Что ты думал, когда пришел к сану духовному? Для спасения ли ты пришел, или ради корма, которым насыщаешь тело? Ты «поискал Иисуса не для Иисуса, но для хлеба куса». Иной служит не только не для созидания овец Христовых, но даже и себе не на пользу, а лишь людям на соблазн и на свою собственную погибель. Иной, взяв ключ разумения, сам не входит и входящим возбраняет; иной же даже и ключа разумения не имеет, в своем звании пребывает недеятельным и не только вверенных ему овец не приводит ко спасению, но даже и сам не знает пути спасения. Здесь слепец водит слепцов, посему вместе они и в яму упадут. Не скоро в них мы найдем Христа: «Несть зде».

Пошли мы, было, искать Христа в монастыри, но и в них все ныне испортилось; ничего нет, и порядка нет, едва и Христос остался; теперь только хлопоты да ропот, печаль и вздохи. В крайней нищете и скудости, пожалуй, и нашелся бы Христос, если бы только сия нищета и скудость переносились с благодарностию. Но всякий ли может свою беду терпеть с благодарностию? Разум советует великодушествовать, а немощь человеческая малодушествуя ропщет.

Разве поискать Христа в народе? Но где есть больше воровства, как не в народе? Там воровство, там убийства, там шум и мятежи. Не напрасно говорит Писание: «Изыдите от среды людей сих и нечистоте их не прикасайтеся» (2Кор. 6:17). Если же где-либо и были в народе богобоязненные и добрые люди, то в настоящее время и те за своими делами и неприятностями и Бога забыли, и от молитвы отстали.

Быть может, найдем Христа среди великих людей, среди бояр и судей, поставленных для соблюдения правды? Ведь они поставлены смотреть за справедливостью и делать правду. Пошли мы, было, и к ним искать Христа, но там недоступно. Нам сказали: не время, приди в другой раз. Но и незачем ходить к ним, ибо Писание говорит: «Изыде беззаконие от судей и старец» (Дан. 13:5). Среди них едва ли и был когда Христос, ибо в нынешнее злое время и они сделались злыми; правда в них скудна, а милосердия и совсем нет. Где же нет правды и милосердия, там не ищи Христа: «Несть зде».

Впрочем, не о всех судиях и правителях я говорю сие: не о тех, которые боятся Бога и творят правду, и хранят похвальную милость на судах, а о тех я говорю, к которым взывал и пророк Михей, обличая обиды, которые они делали убогим людям, обличая их неправды, хищения и оскорбления. «Слышите, – говорит он, -властители, ненавидящие добра, взыскующие же злое; не вам ли есть дано разумети и творити суд праведный в людех? Вы же до толика озлобляете нищих и убогих людей неповинных, яко и кожу с них одрасте, и кости их столкосте, и содробисте плоти их, аки в коноб вложити на устроение снеди. Слышите, старейшины дому Иаковля, развращающий правое, возграждаете Сиона кровми, и Иерусалима неправдами» (Мих. 3:1–3, 9:10). Нет, не найти Христа в таких судьях и правителях: «Несть зде».

Где же тогда можно найти Его, Бог знает. Разве только и остается, что сетовать с Магдалиною, говорящею: «Взяша Господа моего от гроба, и не вем, где положиша Его» (Ин. 20:13). Грехи наши взяли от нас Господа нашего, и не знаем, где теперь можно искать Его.

Кто-либо скажет в уме своем: «Господь мой со мною, и я с Ним, ибо я верую в Него, молюся Ему и поклоняюсь Ему». О, если бы дал Бог, чтоб так сие и было! О, если бы Господь наш был со всяким христианином, верующим в Него, молящимся Ему и поклоняющимся Ему! Но еще не известно, со всяким ли Он христианином, ибо для спасения человеку не достаточно только веровать во Христа, ибо, согласно словам святого апостола Иакова, «и беси веруют и трепещут» (Иак. 2:19), однако же они – бесы. Какая польза христианину только веровать во Христа, а дел христианских не иметь? Какая польза только молиться Христу, а заповеди Его преступать? Какое добро в том, чтобы кланяться Христу Богу и в то же время опечаливать Его беззаконными делами подобно тем, которые во время Его вольного страдания, сгибая колени, поклонялись Ему и в то же время, взявши трость, били Его по главе? Кланяешься, человек, Христу, но в то же время ты бьешь Христа, озлобляя и мучая ближнего своего, насилуя и грабя его, и отнимая несправедливо его собственность. Ты молишься Христу, а в лицо Ему плюешь, испуская сквернословие из уст твоих, укоряя и осуждая ближнего твоего. Ты веруешь во Христа, а делами твоими богопротивными ты отметаешься от Него.

Если ты говоришь, что Христос с тобою, а ты со Христом, то покажи мне сие на жизни твоей, как говорит и апостол: «Покажи ми от дел твоих веру твою» (Иак. 2:18). Покажи мне знак, по которому я могу узнать, что Христос обитает в тебе, и сказать: «Здесь Он». Не скорее ли я покажу в тебе то, из чего будет ясно видно, что нет в тебе Христа, и можно будет тогда сказать: «Несть зде». Послушай же, как и что я покажу.

Знаете ли вы, память какого святого празднуется церковью в нынешний седьмой день апреля? Почитается память преподобного отца нашего Георгия Исповедника, епископа града Мелетина, что на острове Лезвии. Что написано в житии сего преподобного? Вспомни, кто читал. Если же кто не читал и не знает, что там написано, то я скажу. Когда за грехи человеческие должна была отняться милость Божия, когда прогневался Господь Бог, то церковь Божию готовы были постигнуть бедствия и гонения. Не многим до сего времени были показаны в мелетинской церкви такие знамения. Во время вечернего пения, когда народ пел «Кирие, элеисон!» [«Господи, помилуй!»], святой крест, бывший на Божественном престоле, внезапно какой-то силою был с великим шумом выхвачен из своего места, поднялся вверх под стропила и потом, склонивши верх свой вниз, упал на землю. Народ, видевший это, был объят великим страхом и ужасом; поднявши вверх руки свои, он велегласно и долгое время взывал: «Кирие, элеисон!»

Вторым знамением грядущих бедствий было следующее. Чрез несколько дней после описанного, когда двери церковные случайно были не заперты, какой-то великий вепрь, страшный и смрадный (не привидение, но на самом деле вепрь), имевший отрезанные уши и хвост, вошел в церковь, потом в алтарь и лег на горнем седалище. Слуги церковные, увидевши тотчас это, начали изгонять вепря, но не могли его изгнать, ибо он был очень свиреп и бросался на всех, и прогонял всех, кто хотел изгнать его из алтаря. Тогда они принесли большие дреколья, долгое время били его до крови и, утомившись, с большим трудом смогли, наконец, изгнать его.

В это время там был некий прозорливый старец, именем Симеон, который с плачем говорил народу, что знамение это не к добру. Верьте мне, дети, говорил он, падение креста предзнаменует, что придет какая-то крестоборная ересь и гонение на церковь Божию; вепрь же смрадный предзнаменует то, что сей престол примет по попущению Божию какой-то епископ, имеющий свинский нрав и житие. Это вскоре и сбылось. Лев Армянин, получивши греческое царство, восставил иконоборческую ересь и поднял великое гонение на церковь. В то время от царя Льва Армянина и от лжепатриарха Феодота, называемого Касситером, – от этих еретиков был послан на остров Лезвийский, в город Мелетин, единомышленный им еретик. Он, подобно вепрю, вышедшему из степей, пожрал и испачкал виноград Христов, попирая и сокрушая святые иконы и зверски смущая словесных овец.

Оба эти знамения, бывшие в те времена, вспоминая по случаю памяти празднуемого ныне святого, я прилагаю к настоящей нашей беседе и снова говорю с апостолом: «Вы есте церкви Бога живаго» (2Кор. 6:16). Всякий христианский благочестивый человек есть церковь Христа Бога нашего. В этой церкви есть и крест. Им является как всегдашнее памятование о страданиях Христовых, согласно словам апостола Павла: «Не судих ведети что в вас, точию Иисуса Христа, и Сего распята» (1Кор. 2:2), так и повседневное умерщвление греховных страстей своих, а также и терпеливое перенесение всего скорбного, случающегося по Божию попущению. Горнее же седалище в сей духовной церкви, то есть, в христианском человеке, это есть сердце, в котором любит почивать Архиерей грядущих благ, Христос, говорящий человеку: «Даждь Ми, сыне, твое сердце» (Притч. 23:26).

Внемли здесь и рассмотри в себе самом, человек христианский, являющийся, по апостолу, «церковью Бога живого»: не упал ли в тебе крест, не возлег ли на горнем седалище твоего сердца вепрь и свинья? Если ты оставил всегдашнее воспоминание о страданиях Христовых, если прекратил повседневное умерщвление твоих греховных страстей, если не имеешь благодарного терпения в случающихся с тобой скорбях, то знай: это есть верный признак того, что не находится в тебе Христос. «Несть зде». Если в сердце твоем вместо любимого Христа лежит вепрь или свинья, любовь к какому-либо блудническому лицу, если нрав твой как у вепря и житие твое свинское, то знай: это есть верный признак, что нет в тебе Христа. «Несть зде».

Если ты мне покажешь, что ты сораспят с Христом в умерщвлении страстей твоих, если явишь мне не свинское, но святое и праведное житие, то я без всяких сомнений скажу, что в тебе обитает Христос, скажу: здесь Он. Но пока я вижу, что ты, как свинья в кале тинном, валяешься в греховных страстях и сластях, до тех пор я без сомнений буду говорить: нет Христа в нас, нераскаянных грешниках. «Несть зде».

Итак, где же мы найдем Господа нашего? Теперь я еще вспомню тех бедных людей, о которых когда-то говорил и святой пророк Михей, кожа которых ободрана неправедными судьями, кости истолчены и тело раздроблено, как съедобное мясо.

О, люди, страждущие в подобных бедствиях! В вас ныне обитает Христос, как в Своих членах, если только вы терпите с благодарением. Вы – новые мученики последних времен. Так страдал и святой великомученик Георгий, который был нечестивым царем убит за Христа. Вам сплетаются венцы небесные, только не изнемогайте в терпении, но взирайте на страдания Господа своего, пострадавшего за нас еще больше, благодарите Его за все и положитесь во всем на Его святую волю, говоря: «Да будет воля Твоя, Господи», а Господь с Своей любовию, хотя и невидимо, но всегда будет среди вас. Итак, вот где Он.

Господь любит плачущих; вы же всегда в слезах. Итак, в вас Он живет: «Здесь Он».

Любит Господь алчуших и жаждущих, а у вас и пить, и есть мало, и у иных нет и половины хлеба; значит, Он в вас обитает. «Здесь Он».

Любит Господь и невинно страдающих, а ваши страдания и исчислить трудно: одни избиты до крови, другие расправой измучены так, что в ином уже едва и душа в теле держится. Значит, в вас вселяется Господь. Он, видя страдание ваше, готовит за них радость вечную. «Здесь Он».

О, новые страдальцы, страстотерпцы и мученики! Молю вас и увещеваю, не изнемогайте в терпении, но благодарите Христа своего. Он же придет по воскресении Своем в гости к вам; и не только в гости, но даже в неразлучное пребывание с вами, ибо о каждом из вас говорится в Евангелии: «Аз и Отец прийдем и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23). В вас Христос и есть, и будет, а вы скажите: Аминь.