Дневник. Том VIII. 1865

Настоящее издание – это первая публикация всех известных на данный момент дневников святого правед­ного Иоанна Кронштадтского (1829 – 1908). Дневники охватывают период с 1856 года по 1898 год. На настоя­щий момент отсутствуют тетради дневников за 1885 – 1890 и 1894 – 1896 годы и за период с 1898 года до середины 1908 года. Отсутствие тетрадей за эти годы нисколько не умаляет значения публикации, так как недостающие тетради добавили бы какие-то подробнос­ти, касающиеся жизни праведника, ничего не добавив по существу.

В связи с публикацией дневников следует сказать, что они впервые предоставляют возможность составить подлинную биографию праведника как с точки зрения фактов, так и по существу его духовного подвига. Имеющиеся на данный момент биографии отца Иоанна Кронштадтского носят несколько упрощенный характер: они – и не икона, и не фотография, а скорее похожи на лубок. В качестве развлекательного чтения такие биографии имеют право на существование – но в каче­стве вспомоществования на пути ко спасению, в качестве духовного ориентира они могут принести скорее вред, нежели пользу, так как могут ввести читателя в заблуж­дение относительно жизни праведника, рисуя такую картину окружавшего его мира, в которой было мало сходства с реальной, зачастую весьма суровой действи­тельностью.

Многие страницы дневника написаны отцом Иоанном с предельной откровенностью, так что у чита­теля может возникнуть помысел, а уж не обычный ли он человек, отец Иоанн, – хотя и священник, а, может быть, такой, как и мы, грешники. Однако внимательное чтение и изучение дневников праведника показывает, что нет, совершенно не такой и что между им и нами лежит едва ли не пропасть. То, к чему современные хри­стиане уже привыкли, то, что составляет, можно сказать, почти бытовую сторону жизни современного человека, тот мир помыслов, который является почти обычной обстановкой внутренней жизни современного христиа­нина и даже и не осознается им и никак не оценивается, – то осознавалось праведником как горькое падение, тре­бующее с его стороны самого жестокого, беспощадного обличения. Его самоукорение столь велико, последова­тельно и неотступно, что показывает, что воистину Дух Божий действовал в нем, – и пусть Господь и попускал ему оступаться, но Он же и воздвигал его вскоре. По силе борьбы с мысленными искушениями посреди житейского моря и посреди мира, в котором он жил, свя­той праведный Иоанн являет пример одного из величай­ших святых XIX – начала XX столетия, на котором почи­ла великая милость Божия, которая, по слову апостола Павла, зависит не от подвизающегося, а от Бога милую­щего (Рим. 9, 16).

Зная, что отец Иоанн любил богослужение и сам читал канон на утрени, некоторые священники также стараются читать каноны на утрени, но часто не получают того, на что рассчитывают, ибо, предпринимая чрезвычайные, но единичные усилия, упускают из виду заботу о ежечасном и ежеминутном исправлении своей души, непереставаемом предстоянии совести Богу, что требует напряжения иного качества. В этом случае уже не человек усиливает­ся сделать что-то с его точки зрения хорошее, а душа человека просвещается, как стекло солнечными лучами, словом Божиим, которое живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделе­ния души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные. И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет (Евр. 4, 12– 13). Человек каждую минуту судится им и старается убрать с души всякое пятно, кото­рое открывается на ее одеждах Божественным глаголом. Именно поэтому дневники святого праведного Иоанна Кронштадского начинаются с углубленного прочтения и толкования им Священного Писания. Невозможно спа­стись и право жить, не зная Закона Жизни, не изучив вполне воли Божией, запечатленной в святом Евангелии. Это первая заповедь праведника всем спасающимся – читать, углубляясь в содержание, и снова читать Священ­ное Писание, вникая в богодухновенные глаголы, и судить ими себя, и по мере их исполнения снова просить Господа открыть ум для уразумения читаемого. Оно как неколеблемый камень, на котором только и может каждый воздвигнуть постройку своего спасения.

Из дневников отца Иоанна мы узнаем, как он боролся со страстями, присущими в той или иной мере каждому человеку, какими были подлинные отношения его с сослуживцами в храме, с супругой Елизаветой и с родст­венниками, – а эти отношения были весьма далеки от того, что обычно изображается его биографами. Но из днев­ников мы узнаем и то, каким путем шел праведник и какой христианский выход он находил из сложных коллизий человеческого бытия. «Что мой дневник? – писал отец Иоанн. – Не похвала моя. Он – история грехопадений моих!»

Ныне много говорят о праве человека на личную тайну, что нельзя касаться того, что человек писал в личном дневнике. Говоря так, люди забывают, что на Страшном Суде не будет личных тайн, сокровенных чувств и мыслей. Таким чтителям личной тайны ответим словами самого святого праведного отца Иоанна, которые он написал, имея в виду дневник: «Не истреблять этой книги и по смерти моей: может быть, кто-нибудь найдется подоб­ный мне по мыслям и по чувству и покажет свое глубо­кое сочувствие написанному в этой книге, если не всему, чего я и не смею надеяться (потому что могут найтись здесь, при строгой критике, и ошибки), то по крайней мере некоторым местам ее. Всё хорошее и справедливое в этой книге почитаю не своим, а Божиим, так как мы не способны ... помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога [2Кор. 3, 5]. Мои только ошибки и недостатки».

Публикацией дневников исполняется завещание отца Иоанна, тем более непреложное, что завещателем в дан­ном случае является один из великих святых Русской Православной Церкви последнего времени.

Игумен Дамаскин (Орловский)

Текст Священного Писания, цитируемый автором на церковно-славянском языке, приводится в издании в русском переводе. Параллельный церковно-славянский текст некоторых цитат, необходимый для понимания авторского толкования, внесен редакцией и печатается в квадратных скобках: Были богаты на всякое доброе дело [церк.-слав.: избыточествуете во всяко дело благо]. Отступлением от общего принципа цитирования являют­ся некоторые стихи, которые приводятся на славянском языке, что в стилистическом или смысловом отношении представляется более целесообразным.

В издании используются следующие условные обозначения:

(Лк. 1,1)- указание на цитату Священного Писания, сделанное автором;

[Лк. 1,1] – указание на цитату Священного Писания, сделанное редакцией;

[...] – непрочитанное слово;

[славою] – предположительно прочитанное слово;

[животных] – отсутствующее в тексте, но необхо­димое по контексту слово, внесенное редакцией.

Прощаю брата моего Константина и Николая. Откуда мечта¹ такая за зло платить озлоблением? Побеждай благим злое. Не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благослов­ляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследо­вать благословение [1Пет. 3, 9]. Но клевета, ложь [...].

Я, все мы – ничто; всё – Бог. От не сущих во еже быти приведый всяческая² .

Хотим, чтоб наши приказания исполнялись в точно­сти, а сами Божиих повелений исполнять не хотим.

Беседы Евг. Попова³ в 5-м классе.

Для золотушного чай вреден, молоко – хорошо. Впрочем, внакладку легкий чай хорошо: согревает, пита­ет, очищает мокроты. Со сливками чай крепит.

Начало всему злу – пища, говорит святитель Василий (под 8-м числом января. Стр. 517)⁴. Из-за пищи от Бога отвращаемся, ближнего ненавидим. Известную меру – и больше нисколько. Господи! Научи меня поститься.

К чему же я ласкаю мою плоть? К чему даю ей всё приятное, когда она мне делает столько огорчении? К чему я делаюсь другом ее, когда она для меня постоян­ный враг?

Плоть – вечная противница Богу. Потому необходи­мо распинать ее всегда.

Одно мы все – все по образу и подобию Божию, все одно тело и члены имеем, один разум, одно слово, то есть с одинаковыми законами; один у всех Бог Отец, один и Христос, одна Церковь; одна земля, одно солнце, воздух, вода – одна мы семья Божья, для которой доставил всё в изобилии Отец Небесный (все мы – братья-сестры), [всем заповедал и вложил] любовь.

Мы – одно в Боге; земля покорена всем нам под ноги наши: господствуйте ею, сказал Бог [Быт. 1, 28]; диавол – разделитель, завистник наш, единое тело человечества рассекающий злобою, гордостию, завистию, скупостию, сребролюбием, сластолюбием... Да внимаем себе и да держимся заповеди Владычней, да уважаем и любим всегда друг друга.

Написать слова из текста: Возмите врата князи ваша⁵ ... и внидет Царь славы [Пс. 23, 7].

Всех нас от чуждого и злого духа и клевретов его иску­пил Сын Единородный Отца Небесного; этот злой дух чрез дары Божии отвлекает нас от взаимной любви чрез скупость, тогда как человеческая мера мала и ничтожна, а дары Божии бесконечно велики и неистощимы.

Что мы за пастыри, что своих овец распускаем, и они [...] в разных местах без всякой причины и оставляют своих духовных отцов?

Доселе всё Господь доставлял мне с заботливостию нежнейшего Отца без моей заботы и беспокойства: я только трудился и исполнял мои обязанности, а Он всё прилагал мне, что нужно для жизни по телу. Теперь ли еще, после 35-летних опытов жизни, я буду оскорблять промысл Его беспокойною заботою о том, что мне есть-пить или чем одеваться? Нет: я живу у Отца любве­обильнейшего и попечительнейшего. Да взираю как на тлен и сор на всё земное, на самое тело. Всяка плоть сено [Ис. 40, 6].

Мне нужна самая безделица пищи и питья, а я, бессловесный⁶, ем-пью много, оттого и бессловесен. Доколе я не возненавижу коварную, богопротивную от младенчества плоть? Господи! Доколе я буду противить­ся Твоим святым законам?

Говори царский дом искренно, просто, спокойно, не торопясь, с уважением, как род царский. Чтоб развле­кать наши мысли и сердце, путать, сбивать нас во время службы Божией, диавол влагает в мысли и сердце раз­ные свои бредни: то страх человеческий, то сомнение, то страстным чувством, например злобою, презорством⁷, завистию к ближнему спутает неосторожного. Но всё это – лукавство и мечты врага. Обращай всё свое вни­мание на одно – на службу Божию, на Бога...

Душа моя погребена страстями.

Сласти ли божество твое или Господь Бог? Что ты прилепляешься к ним сердцем своим? Что ты жаднича­ешь их? Что ты ими связуешься, раболепствуешь им? Враг в плен взял тебя из-за пристрастия к ним.

Будь человеком с самыми умеренными требованиями относительно пищи, питья, одежд, жилища и его убран­ства и разных домашних принадлежностей, так же как и относительно людей.

Да ведает сердце твое единую сладость – Христа, ибо сласти плотские отлучают от Христа, Живота нашего, и причиняю! душе смерть душевную – мрак, скорбь, тесно­ту и страдание. Помни простоту⁸ души своей и простоту Начальника ее жизни, благоволившего связать ее с телом и поддерживающего в жизни и благоденствии ту и другое.

Помни эти три: Бог, образ Божии и прах; люби Бога и образ Божий – человека; все сласти и красоты тел, вещей, злата, сребра, одежд презирай.

Надейся на Дух, а не на плоть, на Бога, а не на вещество.

Как воздух, всё тебе приложится Богом, лишь Бога не выпускай из сердца.

Бог всё во всех и всё для всего. Все твари как ничто. Я – ничто; всё – Бог. Противное мнение – мечта диавольская.

Нет у нас пастырского, отеческого, сердечного, сердо­больного отношения к своим прихожанам как чадам духовным. А надо непременно его стяжать, подобно апо­столам: надо стяжать апостольскую любовь к пастве. Даждь, Господи!

Апостол говорит: исполняйтесь Духом [Еф. 5, 18], а мы исполняемся дымом, пищею и питьем да сластями раз­личными. Чрез всё обладает нами лукавый.

Нам должно отлагать ветхого человека, а мы укреп­ляем ветхого человека разными прихотями.

Презирать плоть – то есть зло, грех, живущий во плоти.

Не враждовать против согрешающих, потому что все мы – единое греховное тело, все носим язвы прегреше­ний, все терпим насилие от князя века сего и споспешной его силы, все невольники мученики греха, жалкие невольники; все нуждаемся в сострадании, в совете, в молитве за нас и не заслуживаем злобы наших ближних, ибо 1) они сами не без грехов и 2) злоба есть новое зло, новая обида, новая рана душевная для нас, новая мина взрыва, разрушающая всякий покой.

Заповедь Господню о любви к ближнему исполняй постоянно, во все дни и часы жизни, не задумываясь, не выдумывая никаких мечтательных предлогов к ненависти или неискренности, холодности, презрения или пренебре­жения к нему, например вроде следующих: он у меня дома гостит или часто ходит в гости есть-пить, или: ему или ей так много, так долго и так часто подаю милостыню, а он или она всё у меня продолжает просить и надоедать мне своими неотступными просьбами; или такой-то или такая- то неприязненно ко мне относится, изобидел или изобиде­ла меня или оклеветал(-ла) меня, – но, презирая все эти предлоги как мечтательные, любить ближнего просто, постоянно, неизменно, по заповеди Господней: люби ближнего твоего, как самого себя [Мф. 19, 19]. Недостатка ни в чем не бойся, но вполне положись на Бога: за любовь Бог всё пошлет; если Он благ на безблагодатныя и злыя [Лк. 6, 35], то не тем ли паче к благодатным и любящим Бога и ближнего? Всякий грех считай за мечту и дым, а добродетель – вечною, непоколебимою твердынею, исти­ною и животом. Недостатки и погрешности ближнего покрывай любовию, обиды терпи и молись за обижаю­щих, да сделаешь их себе друзьями. На всякую веществен­ность смотри как на сор. Все почитаю за сор [Флп. 3, 8].

Всё существующее есть мысль Отца, творение Сына, совершение⁹, освящение и оживотворение Духом Святым. Ко всему относись с чистотою и уважением, как к мысли и делу рук Божиих, особенно к разумным суще­ствам. С презрением относись ко всему тому, что внуша­ет нечистые помыслы и омерзение к делам рук Божиих. Вся бо добра зело [Быт. 1, 31].

Всякий христианин – образ Божий и член Христов, храм Духа Святого, гражданин небесный, сожитель

Ангелов и святых. Да не усумнишься любить и почитать всякого ближнего ни на единую минуту. Господи! помоги: без Тебе не могу творити ничесоже, при укреплении же Твоем вся могу [Ин. 15, 5].

Что воюет против ближнего, когда он к нам часто ходит есть-пить, или долго гостит, или часто просит милостыни? – Слепая, жадная, уповающая на пищу и питье да на деньги плоть наша, диавольская подруга, всегда прельщаемая им на пагубу душе и телу. Но не о хлебе единем жив будет человек, но о всяцем глаголе исходящем изо уст Божиих [Мф. 4, 4]. Бог есть дух [Ин. 4, 24]: кто любит Бога, тот старается жить духовно и презирает плоть, не живет по плоти во плоти, но в духе.

Не давай льстивого, лицемерного лобзания ближнему своему, как Иуда, предатель Господа, и не уподобляйся этому льстивому ученику. Когда даем льстивое лобзание ближнему? Когда устами целуем его уста, а в сердце имеем к нему нерасположение, презорство, отвращение или зависть, или жалеем для него чего-либо, или когда говорим ему мягко, а в сердце бываем к нему жестоки, или когда устами приглашаем кого в гости, а сердцем гоним прочь и не желаем, чтоб он был у нас в доме; уста­ми изъявляем готовность помочь, а сердцем не желаем помочь; устами ласкаем, а сердцем проклинаем.

О духе и простоте.

Какая гордость и самонадеянность и веществонадеяние! – сами думаем устроить свое благополучие, независимо от Бога, не надеясь на Бога.

Чем кто более у тебя живет против твоего желания и ест твой хлеб-соль, тем более будь к нему ласков вопреки злобе бесовской, возбуждаемой в сердце на него за то, что у нас живет даром, напрасно, без дела и даром ест и пьет. Попери надеяние на пищу и питье, на эти немощ­ные, вещественные стихии, и самое тело свое ни во что – в грязь, и гной, и прах вменяй. О, еще ли мы не вразум­ляемся телами мертвецов, лежащими во гробах!

О, лукавая плоть! Себе ничего не жаль, никаких сластей дорогих, никаких дорогих одежд, никаких денег, а ближ­нему жаль и сластей, и одежды, и нескольких копеек. А где же заповедь: люби ближнего, как себя [Мф. 19, 19]?

Дело плоти – из-за вещей пустых и ничтожных питать вражду к ближнему, чуждаться, отвращаться, презирать его! О безумная! Злая! Самолюбивая! Вся ты плоть, душа моя! Где же Бог твой, Коим всё существует, живет и движется [Деян. 17, 28], Коим существуют и вра­щаются в изумительном и стройном чине все миры?

Ни в каком случае, ни из-за чего не враждовать на ближнего, кто бы он ни был; в противном случае – тес­нота, огонь, мрак и смерть душе. Опыт. Грех тяжкий. Люби ближнего неизменно, постоянно, без обиняков, спроста, как себя.

Закон плоти и крови (самовар и чай с сахаром) в Великий пост оставить. Довольствоваться черным хле­бом и водою.

Презирать плоть, то есть всё, что любит плоть: сласти, деньги, дорогие одежды, дорогие жилища, украшенные с избытком, – презирать, потому что всё это вредит душе, отвращая ее от Бога и ближнего.

Легкомысленные кронштадтские общества; предал их Бог превратному уму – делать непотребства [Рим. 1, 28].

Сласти – жало острое, мучительное, оковы для души, смерть души. Презирать их. Господи! помози. Возненавидеть, презреть, подвергать страданиям свою плоть. Те, которые Христовы, распяли плоть со стра­стями и похотями [Гал. 5, 24].

Сласти и пристрастие к ним, жаление их парализирует, вяжет, омрачает, убивает душу и не дает заниматься делами нашего звания, особенно делом спасения души – самым главным делом жизни, искоренением страстей, созерцанием, молитвою.

Но вот Господь по молитве моей помиловал меня – жало сластей изъято из сердца. О, какой в Тебе мир, какая в Тебе легкость, сладость, какое пространство в Тебе, Господи! Благодарю Тебя! О простота¹⁰ моя! О простый живот мой! Слава Тебе! Февраля 18 д. 1865 г.

Чем диавол силен против нас? Простотою своего существа, бодренностию, неусыпностию, силою злою, лестию, омрачением. Простоте да противополагаем про­стоту, бодренности и трезвению его – бодренность и трезвение, силе его – силу Спаса нашего, прелести вражией – истину Господню, мраку его – свет Божии свет Писании.

Ужели ты только земля, человек? Что же у тебя все мысли о земном, стремления к земному? Доколе ты не поймешь своего назначения?

Если видишь, что кто-либо зол на тебя и косо, сердито посматривает, – не возмущайся этим и не озлобляйся на него, но обласкай его, ибо злоба его – болезнь его души мечта бесовская; она проходит, исчезает от ласки, как тает снег от солнца или воск от огня.

Если кто подпевает в церкви дьячку – не сердись на него, но радуйся, что он воспевает Бога. Достоин Господь пет быти гласы преподобными ¹¹ . Хорошо, если не один, а два поют: тут есть по крайней мере строй, согласие. Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них [Мф. 18, 20]. Видишь, собрание во имя Божие приятно Господу. А диавол-то какую злобу возбуждает в сердце на поющего? Ведь бросится же на кого-нибудь!

Помни непрестанно, что дух пристрастия к земным сластям, удовольствиям, играм, развлечениям есть дух диавольскии; презирай сласти – этот тук¹² растении и животных; презирай пиршества, собрания, развлечения: они не ведут к добру, они от Бога удаляют.

Из-за пищи-то да питья я ревную, которые столько унижают, одебеляют, тяготят, омрачают, жгут, осквер­няют, связывают дух мой, от Бога и от ближнего отлу­чают! Прочь, сор! Тебе, как и плоти моей, место под ногами! Я – прах. Всяка плоть сено [Ис. 40, 6].

Глядя на все сласти и драгоценности и красоты, гово­ри в себе: это всё для человека, – но и весь мир не стоит его. Всё это для него как прах, что под ногами. Он, как царь природы, превыше всего. Все покорил под ноги его [Евр. 2, 8].

Превознесенный, превозвеличенный царский дом, а мы – маленькие люди.

Ты, с женою молясь, свободно выговариваешь все молитвы; так же свободно молись и с людьми, какие бы они ни были: ты пастырь, а они овцы, ты властелин – они подчиненные.

Со смирением и сердечным благоговением поминай имя Господа Бога, Пречистой Матери Господа Иисуса Христа и святых Божиих; со смирением и сердечным уважением вспоминай имена царственных особ и всех живых и умерших, имена коих вспоминаешь на молитве, ибо: 1) это так должно быть и 2) какою мерою меришь, такою отмеряется и тебе [Мк. 4, 24].

Как это у нас бывает? Иной из мирян не поцелует руки – это ничего; другой не поцелует – беда, оскорб­ляемся. Не искать чести, но вразумлять неведущих, не ведят бо что творят [Лк. 23, 34], не знают, что честь, воздаваемая священнику, воздается Христу. А я сам никакой чести не стою, как грешнейший паче всех.

Грех во всех отношениях невыгоден: 1) он есть безумие; 2) неволя, рабство; 3) тьма; 4) бесчестие лица; 5) сильное препятствие а) ко спасению души и б) к исправлению дел житейских; 6) смерть духовная. А какие грехи наши? 1) Пристрастие к житейским сла­стям и к богатству и 2) гордость и злоба, которые наиболее бывают из-за пристрастия к земным вещам и к мирской суете, к суетной земной славе; люди думают о себе много наибольшею частию оттого, что богаты и изобилуют во всем, – бедность смиряет. Презирать зем­ное богатство, земные почести, земные сласти как враги и искоренители нашей любви к Богу и ближнему.

Безумно мирское величие и мирское богатство. Вместо того чтобы при своей власти, силе, почестях слу­жить наиболее ближнему и употреблять свою власть, силу, знатность, богатство в орудие любви и благотворе­ния к ближним, сильные и богатые употребляют их в средство к удовлетворению своего самолюбия, гордости, честолюбия, роскоши, сластолюбия, гордости, жестоко­сти относительно ближних.

Не возбуждал ли в ком по злобе сердца своего рев­ность и зависть лицемерными похвалами или подарками кому-либо, не соперничал ли с кем ради выгоды и коры­сти неправедной?

В оковах тяжких, томительных держат сердце мое земные блага: даждь мне, Господи, раз навсегда отре­шиться их, презирать их, не жалеть их, всё за землю и воду вменять, как и свою плоть, да к Тебе единому непре­станно прилепляться, да с Тобою единым буду всегда соединен, да горняя присно¹³ мудрствую, да не томится сердце мое беззаконною привязанностию к праху, да не иждиваю туне¹⁴ во страсти житие мое, да не лишаюся Тебя, моего живота бесконечного, моего света превечного, моего мира, моего пространства, моей сладости. О я, малодушный! Господи, помоги! Дело сие велико, а сил моих мало, – нет, что я говорю? сил у меня нет бороться с прелестью житейских сластей, ибо природа моя жадна, плоть моя ненасытна. Господи! Что мне вос­принять? Пост ли? – Научи поститься, дай силу одолеть вожделения чрева алчного. Молитву ли? – Даждь непрестанную, сердечную молитву, да к Тебе всегда взи­раю, да Тебя единого всегда вижу умными¹⁵ очами серд­ца и да отвращу очи мои от суеты мира сего, да в просто­те сердца жительствую. О, зачем к сластям, и вообще к тварям земным всегда сердечное око мое обращено, а не к Тебе, Богу моему, не к горнему Царствию, к коему Ты меня предназначил, для коего меня искупил, которое мне исходатайствовал? Зачем я Тебе неверен?

Бедные мои собратия человеки! Доколе мы будем доб­ровольно слепотствовать? – На небо очи наши да возво­дим, выну¹⁶ ко Господу, да ущедрит нас и да живем Ему.

Петр Александрович [ Софронов] – почтительный диакон.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Отче наш, Иже ecu на небесех, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

Всё твое внимание да поглощает вера христианская.

1865 года. Января 9 дня.

К Вечному, к Сущему¹⁷, к Пребывающему¹⁸ да прилеп­ляемся, яко прилеплятися Богови благо есть [Пс. 72, 28] и потому, что всё земное – суета и мыльные пузыри: ракеты, фейерверки, или беглые огни, всё скоропрехо­дяще, мгновенно. Всё как сон, как мечта мимолетная, как птица перелетная, как корабль, идущий на парусах, как машина паровая, бегущая по рельсам, как пароход, бегу­щий по воде...

Носи непрестанно в сердце две заповеди Божии: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею... и всею крепостию твоею... и ближняго своего яко сам себе [Мк. 12, 30 – 31], и на деле исполняй их, ежедневно, ежечасно. Помни, что для тебе Господь, что для всех и всего сущего; кто ближний, как он велик как образ Божий, как он равночестен с тобою. Будь прост¹⁹ и просто исполняй заповеди Божии. Не будь чревоугодник, не прилепляйся к плоти и ни к чему земному, ибо ты – образ Божий, к Богу надо тебе прилепляться; с Богом жить бесконечные веки, а плоть и мир с похотию преходят, да они – земля, прах, несродное тебе начало. Несть Царство Божие брашно и питие [Рим. 14, 17]. Плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут, – почему? Потому что они тленны, как говорится дальше: тление нетления не наследствует [Кор. 15, 50]. Ох, какое изменение ожидает человечество. Все изме­нимся, сбросим с себя тленное тело.

Не желай и не жалей сластей, сребра, одежд, плоти, богато убранного жилища, ибо эта жалость и пожелание – мечта диавольская. Сердце наше – источник нашей жизни, а источник сердца нашего есть Бог, или жизнь сердца есть Бог. Пожелание и жаление сластей, сребра, одежд, жилища, плоти есть смерть для души и вместе бес­силие, болезнь для тела. Так, страсти или пристрастия плотские убийственны как для души, так и для тела: они и тело ломают – это постоянный опыт всех. Помни же простоту души, оживляющей тело, и простоту Господа Бога, оживляющего душу и всяческая, равно как и самое тело, потому что, когда душа умирает грехами, тело живет милостию и жизнию Господа, не хотящего смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему [Иез, 33, 11]. Слава Тебе, Животе наш, Господи! Помни же: не два начала твоей жизни, не Бог и мамона, а одно – Бог.

Господь создал меня; Господь – всё для меня; я весь в Боге, я весь Божий.

Вот до какой степени надо не жалеть и распинать свою плоть: хоть бы тебя били, секли, заушали, оплевы­вали, резали, жгли, палили, строгали, пекли, в смоле кипятили или в воде или топили – всё надо терпеть благодушно и считать себя достойным того, как престу­пившего заповедь бесконечно великого благодетеля своего Творца. Пример: апостолы и прежде их Предтеча, Маккавеи, потом мученики, преподобные, бессребренники, и во главе всех их – Господь, Царь славы. А мы что? Сластей лишаемся немного – и болим сердцем. Мы падки на сластолюбие, на деньги, на одежду наряд­ную, на развлечения, вообще всячески лелеем плоть. Не христианское это дело, языческое. Это делали содом­ляне и гоморряне и современники Ноя.

Где сокрушение и умиление и нелицемерное благого­вение на молитве? Нет его. Мы спешим бормотать по привычке заученные слова, часто не понимая или не сознавая сами, что говорим.

Мы пренебрегаем словами молитв, как пренебрегает богатый огородник своими огородными овощами по причине их множества и по привычке к ним, и они (слова) часто γ нас нипочем, будь они велики до небес.

Если любите любящих вас, какая вам за то благодар­ность?.. Любите врагов ваших [Лк. 6, 32, 35], любите и тех, кои на вас косо смотрят, с гордостию и пренебреже­нием, кои нерасположены к вам всей душой, и этих лас­кайте еще больше тех, кои вас любят, как больных, беснуемых, как невольников, чтобы они, устыдясь вашей любви, и сами изменились и возлюбили вас. Зло злом никогда не врачуется. Блюдите, да никтоже зла за зло кому воздаст [1Фес. 5, 15] помыслом и злобою сердца, или взглядом, или словом, или делом. Сатана сатану не изгоняет, а сатана сатане, или диавол диаволу, споспеше­ствует. Сила споспешная. Держись святой простоты. Люби, люби и люби.

Без крайней нужды никуда не выезжай, и если при­дется выехать, то выезжай с одним своим семейством, чтоб не быть связанным, чтоб располагать свободно вре­менем. Да не думай, что тебе будут рады там и там. Не беспокой мирных обитателей обителей.

Это Господь, а это досточтимый образ Его – человек, а это всё – сор и земля.

Когда обуревают тебя искушения сердечные, не рви тогда тела своего, одежд своих, а расторгни сердце свое, принеси всесердечное покаяние Господу. Ибо и это искушение диавола, чтоб ты терзал свою плоть и одежду.

В комнате испорченный воздух – на улице чистый воздух; в комнате отворяют часто форточку в окне и впускают в комнату свежий воздух и переменяют, очи­щают комнатный воздух. Так и с душою бывает. В хра­мине нашей души нечистый, испорченный воздух – расположения и помыслы сердечные; надо отворить дверь сердечною молитвою веры и пустить в сердце всенаполняющего Духа Пресвятого и очистить мысленный воздух. Или ходят дышать свежим воздухом, потому что комнатный бывает нечист, тяжел, удушлив, и гуляют для здоровья под открытым небом. В духовном отношении надо ходить в церковь дышать свежим, живительным воздухом церковным после пыльного, тяжелого воздуха светских журналов и газет и романов или суетных домашних бесед и занятий.

Раздражительность на погрешности ближнего прино­сит двойной вред: 1) лишает покоя и возмущает самого раздражающегося, 2) смущает и часто раздражает и озлобляет того, на кого раздражаемся, и более вредит делу, из-за которого сердимся, ибо дело более валится из рук, когда мы неспокойны и омрачены страстию. Уважение к человеку надо иметь всегда.

Благодарственная восписую²⁰ Госпоже моей всебла­гой, пребыстрой Заступнице, прескорой Послушнице, яко в смущении, и боязни, и тесноте, и бессилии сердеч­ном, наведенных на меня от духов злобы в навечерии Крещения Господня, во время служения моего в церкви Успения Божией Матери без диакона, избавила Она меня, премилосердая, от совершенного смущения и замешательства и в крайней беде и обстоянии сопротивных сил видимо, быстро и могущественно помогла мне, так что я хорошо совершил один всю службу и водосвятительную молитву с добрым чувством прочитал. (9 января 1865 г.) Молился я Госпоже моей усердно у образа Ее в алтаре у святого Иоанна Предтечи – и услы­шала Она, премилосердая, молитву мою, хотя я и недо­стоин был по грехам моим этой милости, как раб сластей житейских и лености. Слава неизглаголанному милосер­дию Владычицы нашей Богородицы! Боже мой! Как я многогрешен, нечист и как я немощен, но и как неизре­ченно велики милости Твои и щедроты человеколюбия «Твоего на мне грешном! Господи! Удиви на мне грешном милости Твои! Аще праведника спасеши, ничтоже велие; и аще чистаго помилуеши, ничтоже дивно: достойни бо суть милости Твоея. Но на мне, грешнем, удиви милость Твою ²¹ , благость Твою, силу Твою, святыню Твою, очи­щающую благодать Твою, премудрость Твою, да про­славлю Тебя.

Что бывает с частями целого, малыми и великими, то будет и с целым: части истлевают и преходят, исчезают – истлеет, прейдет и целое. Части мира истлевают, прехо­дят, исчезают – истлеет, прейдет и исчезнет и мир. Небо и земля прейдут [Мф. 24, 35]. Видимое временно, а неви­димое вечно [2Кор. 4, 18].

Главные благодеяния Божии человеку: сотворен, искуплен, пользуется постоянно благопромышлением и руководствуется к вечной жизни.

Человеческое тело – прекрасное дело рук Божиих – чистое, премудрое, целесообразное во всех частях, вели­чественное, как величествен храм, художественный храм царя земного, образа и подобия Божия, земного Бога. Аз рех: бози есте, и сынове Вышняго вси [Пс. 81, 6].

При искушении, беспокойстве и тесноте сердца сатанин­ской лишь я вложил в сердце верою мысленный камень – Христа, как ту же секунду умиротворилось и расширилось мое сердце. Дивное, всеспасительное имя Сладчайшего Иисуса Христа. 10 января. Утро. 5 часов. Воскресенье.

Кем ты живешь, пшеничный, ты, ячменный, ты, ржаной колосок? – Богом. Чья в вас жизненная сила? – Божия. Кем ты живешь, птичка, ты, рыбка, ты, четверо­ногое? Ты, насекомое. Ты, пресмыкающееся? – Богом. Кем ты существуешь, земля? Ты, луна? Ты, солнце, вы, звезды? – Богом. А человек мечтает, что он существует пищею, питьем, вином, деньгами, нарядами, экипажами, конями и пр. И забывает Бога, Создателя своего, и не рев­нует угождать Ему соблюдением Его заповедей, в кото­рых живот и мир, а по-своему хочет и жить и устроять свое счастие: не верит он Господу своему, что Он готовит ему вечное блаженство в обителях небесных. Ему, Который есть истина, правда, благость и всемогущество.

Итак, всё Богом существует – и Ангелы, и человеки, и животные, и растения, и все тела небесные (потому Он и называется Сущим – Сый), а не сами от себя и не сами собою: бытие и жизнь – Божьи у всех тварей во всякую минуту их существования. Ему-тο мы, разумные челове­ки, живые образы и подобия Его, станем угождать, Его- то [животочные] словеса, или заповеди, исполнять – да не погибнем в случае невнимания к ним и неисполнения их, ибо Он есть праведный Судия; Его будем благодарить за всё – за малое и великое, Его славить, у Него просить всего, пред Ним во всякое время будем смиряться, ибо сами в себе мы ничтожество, немощь, грех и все достой­ны всякого наказания.

Называя Пресвятую Богородицу Девою, помни, что Она – совершеннейшая Дева и душою и телом, то есть пречиста и духом и телом, а что у тебя ни душа не дев­ственна, ни тело также, что скверны у тебя с самой ран­ней юности и душа и тело, – и смиряйся, повергайся впрах, прося у Ней очищения, утверждения в святых расположениях сердца и спасения. Говори: Пречистая Мати Обновителя растленного нашего естества, очисти мя, ибо Ты вся можеши, яко все благомощная Матерь всемогущего Бога.

Благодарю Тебя, Господи, что Ты услышал мою молит­ву пред Святыми Дарами Твоими во время совершения мною литургии о зверонравном и пьяном воине Никите и из зверя сделал его чудесно агнцем, лобызающим руку своей жены, которую прежде бил, как самое негодное животное. Господи! Доверши Твои милости! Владычице! Благодарю Тебя, яко молитву мою о Никите услышала еси милостиво и претворила его дивно. Доверши мило­сти Твои, Владычице! Января 11 дня 1865 г.

Благодарю Тебя, Господи, яко презрел еси грехи мои и умиротворил меня на всю литургию и неосужденно спо­добил еси со дерзновением причаститься Святых Твоих Таин и потребити их. Господи! Себе Самого мне даровавый, с Собою вся благая Твоя даруй мне – и вем, яко вся даруеши, яко по словеси Твоему: Просите, и дастся вам: ищите и обрящете: толцыте, и отверзется вам [Мф. 7, 7]. Мудрость Твою даждь мне, Господи, крепость Твою, дерзновение Твое, любовь Твою! Января 11-го, 1865.

На беспорядки, немощи природы, на проявления страстей человеческих: злобы, лукавства, гордости и презорства, скупости и любостяжания, пиянства, чрево­угодия – не должно обижаться или озлобляться и к бес­порядку или беззакониям ближнего присоединять свое беззаконие – озлобление, но надо оставаться незлоби­вым и терпеливым при всех грехах и слабостях ближних, не увеличивая общей язвы. Надо знать, что диавол ищет употребить поводом к злобе на ближнего все наши сно­шения с ближними, все столкновения, все его слова, дви­жения, действия.

Колют, бодут мое сердце сласти – да презираю их как терние, которое нивочто вменяют и огнем сожигают. Беспечален будь касательно всего земного. Всё мечта.

Едино сокровище сердца нашего и едина сладость сердца нашего – Господь Иисус Христос. А сласти плот­ские, столь сильно удаляющие нас от Господа, от любви Его, от любви к ближнему, да будут попираемы как сор. Небреги об них, христианин. Распинай свою плоть, а не ласкай ее. Мир сотворен со всеми сладостями и красота­ми для человека в чистом его состоянии, в состоянии верности его к Богу, Творцу и Первообразу своему, а не в поврежденном, греховном и растленном состоянии. Теперь всё, вся тварь по нашей испорченности и по коз­ням диавольским отчуждает от нас Господа, даже плоть наша и все чувства ее: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание, и потому против всего надо враждовать, ничему не надо доверяться из вещей тленных – всё обман, пре­лесть, суета и крушение духа. Весь мир – сор, все вещи его – сор, всё земля, не исключая и тела нашего: земля ecu, и в землю отыдеши [Быт. 3. 19].

В человеке, в страстном его состоянии, в состоянии возмущения, омрачения, неволи, злобы, различай три вещи: 1) настоящего человека, сотворенного по образу и подобию Божию, но подавленного, обессиленного, мерт­вого; 2) человека ветхого, греховного, страстного и 3) диавола, действующего в сердце и в членах его тела, воспламеняющего их и искажающего черты лица. Человек в этом случае есть жертва насилия бесовского, жертва его адской бури, адской злобы, увлекаемая вра­гом в свою его волю по невниманию человека к себе и по нерадению его о добродетели, по пристрастию к плотским удовольствиям и по лености и изнеженности плоти, и он стоит всякого сострадания и нуждается во врачевстве кротости и молитвы с нашей стороны.

Не предоставить ли жене распоряжаться самой собою касательно пищи и питья? Не дозволить ли ей есть слад­ко, как ей хочется? Если это будет для ней худо, Господь ее вразумит. Но ты не останавливай ее, чтобы она не заметила, что ты жалеешь для ней сластей. Предоставь ее самой себе: сама разум имеет. А ты сам к сластям при­страстия не имей и не боли сердцем, когда другие много их употребляют; вменяй их в грязь, каковы они и есть. Всё земля, прах и грязь. Надо удручать тело, оскорблять, огорчать, затруднять его, а не нежить его лакомствами. Вообще не иметь к плоти никакого пристрастия. Ты знаешь, какие искушения бывают от чревоугодия и сластолюбия, – мало разве еще сквернил тебя враг в помыслах? Тебе давно бы надо возненавидеть все сласти и возлюбить скорби и труды и утомления, вообще огорчения плоти. Хрену да горчицы тебе надо больше! О, как сладкое от Бога и от ближнего меня отревает, особенно сахар, варенья! Тысячекратные опыты обид от сластей душе твоей и телу твоему давно бы должны убедить тебя бро­сить, презреть их, а ты всё любишь их, пристрастие к ним имеешь. Господь един сладость моя да будет!

Благодарю Тебя, Господи, чудесно, победоносно, великодаровито пронесший меня чрез два класса и сме­лость и дерзновение, и сановитость и силу, и власть и слово мне даровавший во отверзение уст моих в третьем и четвертом классах. Января 13 д. 1865 г.

Все из земли, и всё в землю, а земля сама сгорит – тела будут духовные.

Доколе я буду побеждаться земным мудрствованием о пище и питье и сластях? Доколе эти земные расчеты? Где небесное мудрствование? Вытеснено совершенно земным. Если это бывает так со мною, священником, частым причастником Святых Таин и совершителем служб Божиих и прочих тайн, то что сказать о людях мирских? О чем они больше мудрствуют? Конечно о земном. О Спасителю наш сладчайший! Где же наша верность Тебе, любовь к Тебе, стремление к Тебе в гор­няя селения? Ты вознесся, как орел, в небеса, уготовать нам место, а мы к земле прилепились сердцами своими и позабыли о Тебе, о Твоей бесконечной жизни, которую Ты исходатайствовал нам Своими страданиями, крест­ною смертию и воскресением!

Пророчествия, то есть проповедничества, и проповед­ника – не уничижаите [1Фес. 5, 20]; не говорите: что он тут разговорился? я всё это сам знаю. Хоть знаешь, но слушай, потому что не будет для тебя лишним повторить то, что ты уже знаешь.

Чья жизнь в растениях, в хлебных зернах, в овощах, в плодах древесных, в экстрактах некоторых растении? – Божья. Чьи сладости в растениях и животных телах? – Божьи, а не собственно растений и животных, ибо что имеют своего растения и животные? – Ничего. Итак, Бога за всё благодари: на Бога единого надейся в жизни своей. Сообразно с волею Божиею всё употребляй.

Беспредельна Твоя милость, Господи Иисусе Христе Боже, дивно могущество Твое, славна простота Твоя! Уязвили меня слова презрения, уничижения и неправды сестры моей, пересказанные мне некоторым человеком; тесно, прискорбно мне стало, возмалодушествовал, уныл я, – но помолился я Господу Богу моему, вообразил я в себе Господа моего Иисуса Христа, убедился, что эту язву, эту обиду нанес мне мечтатель сатана, вообразил я, убе­дился я, что это уязвление, теснота, скорбь, склонение души к малодушию и уничижению его мечта, – и легко мне стало. О, как велико имя Господне! О, какие дивные силы производит оно! Не надо обижаться несправедливы­ми, обидными словами других! Презирать злобу, клевету, уничижение, молиться о презрителях, уничижителях! Отче, отпусти им: не ведят бо что творят [Лк. 23, 34] !

Согрешивши, не унывай, но будь мужествен, говоря: исправлюсь – с кем грех не бывает?

Когда тебя обижают – радуйся, что не ты обижаешь, а другие тебя, совершая таким образом праведный суд Божий над тобою за грехи твои. Люби обидчиков как бла­годетелей и молись за них, да не погибнут они ради тебя. Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижаю­щих вас [Лк. 6, 27 – 28]. Тут-то и покажи свое послушание Спасителю, где тебе не хочется оказать его; переломи себя, принеси в жертву Господу свою волю развращенную.

Святый, чистый, премудрый, могущественный закон брака! О, как свят брак, как велик брак, соединяющий два разумных существа, два образа Божия для произве­дения на свет подобного себе существа! О, какая в нем открывается благость, премудрость, всемогущество Божие! Какая премудрость, святыня, важность членов детородных, семени детородного, ложесн материнских! Пречистый, премудрый, всемогущий, всеблагой Творче и Господи, слава Тебе! Но очисти нас, нечистых сердцем!

Носить так носить крест в сердце и на деле, а не на шее только, и не лицемерить пред Христом Господом и пред людьми. Что мы за христиане, когда не распинаем плоти своей со страстями и похотями – гордостию, презорством, злобою, обидчивостию, злопамятством, завистию, осуждением, сребролюбием, скупостию, чрево­угодием, пресыщением, нечистотою?

Есть люди (из коих первый я), причиняющие много вреда ближним чрез свой вялый нрав, который могли бы изменить на энергический, живой и веселый. Эти люди задумчивы, угрюмы, суровы, грубы, неразговорчивы, необщительны, раздражительны, злы, скупы, завистли­вы, жадны, чревообъястливы – оттого они и нелюдимы.

Когда видишь человека, одержимого какою-либо страстию, например в припадке злобы, зависти, скупо­сти, гордости, презорства, жадности и чревоугодия, пьянства, блуда и всякой нечистоты и пр., то пожалей его и помолись об нем: это корабль с сломанным рулем, без кормчего и без парусов, носящийся в широком и бурном море, бросаемый бурею и волнами в разные стороны, наклоняемый то на тот, то на другой бок и близкий к опасности. Да пожалей и помолись, а не раздражайся на него – не подвергайся кораблекрушению и сам добро­вольно. Не обращай внимания на слова, сказанные ближним в припадке, например, раздражения, презорства, скупости, – это слова безумного.

Кроме Господа, ни к чему не прилепляйся сердцем своим: Что ми есть на небеси; и от Тебе что восхотех на земли? Изчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век [Пс. 72, 25 – 26]!

О, как надо дорожить собою, чтобы не продавать себя греху, ибо мы куплены дорогою ценою, ибо мы – члены Церкви Господа Иисуса Христа, сыны и наследники Царствия Небесного.

Не жалей даров Божиих людям Божиим: давая другим дары Божией благости и щедрот, ты сам себе сокровиществуешь новые дары Божии, наипаче духовные. По правде Своей Господь возмеривает доброхотному дателю: какою мерою мерите, такою отмерено будет вам [Мк. 4, 24].

Все грехи, все мерзости греховные, все страсти суть смрад адской бездны, который легко может Господь раз­веять по молитве нашей или Владычица наша Богородица. Поистине, этот смрад греховный есть ничто для Господа и Владычицы, только бы имели веру непоко­лебимую, что действительно для Господа – и вся сила адская как ничто. Веру-το надо нам иметь, да решимость не грешить, презирать грехи.

Гимнастику делать [детям] для плоти – значит укреп­лять врага, значит нежить многострастную плоть, плодить в ней страсти и помыслы скверные и нечистые. Кормить их всегда сытно, лакомо, как на убой – опять значит укреплять домашнего врага – плоть, во вред душе: изволь тут преподавать Закон Божий. Как тут слово Божие унижается в их сердцах! А тут еще танцы – потеха плотская! О, суета гимназическая! Дурачество, положительно дурачество.

Что же это за любовь моя к ближнему, если я пожа­лею для него сладостей земных, когда для себя не жалею? Ведь всё для человека. Что я за самолюбец? Намерению ли Божию я противлюсь? Отнимать ли я хочу дары Его у людей Его, которых Он столько возлю­бил, что и Сына Своего Единородного отдал им в снедь и питие? О, окаянные мы человеки! О, плоть окаянная! О, сердце, пристрастное к земному и чуждое любви к Богу и ближнему! Вот какая любовь прелюбодейная живет в нашем сердце, любовь мира, сластей жития.

Что во мне, если я ученый, учитель, священник, начальник, купец богатый, царь, а любви к Богу и ближ­нему не имею? Ничтоже есмь [1Кор. 13, 2].

Сколько у нас зла от любви к плоти и к миру. Сколько нелюбви, хладности к Богу и ближнему! Сласти мои кто берет – смущаюсь и болю сердцем и к ближнему чув­ствую отвращение и холодность и в глаза смотреть прямо и с любовию не могу, потому что люблю плоть свою, сласти плотские, а не ближнего; зловоние кто рас­пространил – оскорбляюсь и раздражаюсь на него, оттого что люблю плоть сластолюбивую. Сказал кто горькую истину в глаза, обличил меня – обижаюсь на него, потому что люблю плоть свою, любящую грех и пребывание во грехе. Разбил кто что – опять раздра­жаюсь, оттого что люблю плоть любостяжательную; за деньгами моими кто-либо приходит – опять раздра­жаюсь, ибо люблю плоть сребролюбивую, а не человека. О, как часто я нарушаю повеления Твои, Господи, из-за суеты земной. Какой ответ дам Тебе? Люби ближнего... как самого себя, – да будут эти слова самым делом [Мф. 19, 19], а Господа возлюби всем сердцем в ответ на Его беспредельную любовь, ежеминутно к тебе оказы­ваемою на деле, ибо вся жизнь твоя, каждая минута жизни твоей есть милость, есть выражение любви Божией к тебе, долготерпения Его, милосердия Его.

Благодарю Тебя, Господи Боже мой, яко спасл еси мгновенно, яко молния, от скверного насилия вражия и внезапу умиротворил еси и распространил еси мя. Января 15 д. 1865 г. Слава Тебе, молние моя, Господи! Простая мысль, Господи, слава Тебе! Мгновенное очи­щение мое, Господи, слава Тебе!

Сколь Ты благ, Господи Боже мой, и сколь Ты близок к нам – так близок, что с Тобою можно всегда беседо­вать и Тобою утешаться, Тобою дышать, Тобою просве­щаться, в Тебе мир иметь, в Тебе пространство сердеч­ное обретать. Господи! Научи меня простоте любви к Тебе и к моему ближнему, да всегда буду с Тобою, да всегда мир имею в Тебе. Господи! Не даждь ни на мгновение любодействовать мне с премерзким и презлобным врагом диаволом ни злобою, ни гордостию, ни завистию, ни скупостию, ни любостяжанием, ни чревоугодием, ни блуд­ными помыслами, ни хулою, ни унынием, ни ложью – ничем греховным. Да буду я всегда весь Твой!

Нерадение, пренебрежение ко всему истинному, свя­тому, праведному, должному так и силится непрестанно укоренить в моем сердце враг и всякую истину омрачить или совсем ее похитить из сердца, так что надо непре­станно бодрствовать над своим сердцем, размышлять о вере христианской, о сущности или содержании и цели ее, чтобы оно не испарилось совершенно из сердца, да воздержание надо присоединить непременно. Пресвятая Владычице моя Богородице... отжени от мене... забвение, неразумие, нерадение, и вся скверная, лукавая и хульная помышления от окаянного моего сердца и от помраченного ума моего ²² , ибо всё это во мне есть с преизбытком. Забвение веры и обязанностей христианских, цели веры и добрых дел, смерти, воскресения, суда, вечных мук, веч­ной жизни, нерадение к молитве, богослужению, препо­даванию, проповедыванию и ко всякому доброму делу и неразумие, тупость какая-то во всем этом одолевают меня, – а всё от врага и от моего чревоугодия и лености.

Не думай о других того и не подозревай в других того, чего не желаешь от других себе. Хочешь, чтоб о тебе не думали как о воре – и о других не думай без достаточной причины как о ворах, или скупцах, или злобных и прозор­ливых, низких по душе. Береги и внутренно честь ближ­него – он образ Божии; не слушай клеветы бесовской: он хочет охладить тебя разными способами к ближнему.

Я нищий: ничего своего не имею в душе своей (о теле и говорить нечего), – что выпрошу доброго у Господа на каждый день, то и имею, а не выпрошу, так и голодую и наготую, и хладею и слепну, и глохну и задыхаюсь. О, какие мы бедные без Тебя, Господи!

Плоть наша искушается пред обычными часами приня­тия пищи и питья при виде поставленных яств и питья; если победить себя в это время – не поесть и не попить, то не захочется тебе и целый день есть и пить; а то мы по привычке едим и пьем, когда и не хочется и когда не нужно; потом плоть наша искушается любостяжанием, когда мы, делая известное частное дело, ожидаем платы за труды, и вообще при виде денег, или когда их просят у нас, или когда теряем их, или когда подозреваем кого, чтоб не взял у нас, – надо считать их за сор; далее: мы искушаем­ся красивыми или безобразными, или нищенскими, или начальническими, или богатыми и вообще знатными почему-либо лицами, уязвляясь плотскою красотою одних, чувствуя презрение и отвращение к другим в соединении с каким-то озлоблением, смущаясь и упадая духом пред третьими, раболепствуя и поблажая им, льстя и пресмыкаясь пред четвертыми, заискивая расположе­ния и внимания их к себе. Еще искушаемся ненавистию к кому-либо за какие-либо недостатки, или за обиду, или завидуя кому. А всё это прелесть, мечта бесовская и суета мирская. Все мы братья, все образы Божии и должны любить всех, как себя, ни к кому не питая нечистых чувств, никого не презирая, ни пред кем не смущаясь и не упадая духом, никому не расточая лести и ни пред кем не роняя своего человеческого достоинства. Все мы одно – одно древо человечества, все плоды одного древа. Раститеся и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею [Быт. 1, 28]. Благословен плод чрева Твоего [Лк. 1, 42].

Только на этом древе каждый плод имеет свою жизнь, свою самостоятельность. Далее: мы Церковь Христова, члены Христовы и члены между собою. Глава – Христос, потом Начальница мысленного наздания²³ – Пресвятая Дева Мария Богородица. Затем святые Ангелы, за ними – праотцы, отцы, патриархи, пророки, апостолы, святители или иерархи, мученики, исповедники, преподобные или воздержники и прочие; за ними мы, земная воинствую­щая Церковь – патриархи, митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, протопресвитеры, пресвитеры, протоиереи, игумены, иеромонахи, иереи, иеродиаконы, диаконы, иподиаконы, миряне, государь, синклит²⁴, военачальники, градоначальники, христолюбивые воины и все православные христиане. Надо не в отдельности от других на себя взирать, а в соединении с другими, именно как на члены Церкви, и стараться быть достойным, чест­ным членом Церкви Христовой, памятуя, Кто Глава Церкви, Кто Начальница мысленного наздания, кто другие основания – в какой златой цепи мы находимся, к чему ведемся, и презирать всё земное, все земные при­страстия. Итак, мы одно. Как одно при множественности? – Посредством веры, упования и любви. Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас [Еф. 4, 4 – 6]. Великие слова! Утешительные слова! Христиане! Поймите себя, кто вы, как вы возлюблены, возвеличены Богом, к какой славе, к какому блаженству, конца не имущему, возводитесь вы от Самого Господа и Его Церкви, коей вечно присущ всемогущий Кормчий и Руководитель – Дух Святый.

Внимайте же себе, Господу и Церкви и слушайтесь ее. Преслушавшийся Церковь есть язычник и мытарь [Мф. 18, 17]. О, как святы, небесны, духовны должны быть нравы христиан! Но как мы нечисты, грешны, земны, плотяны! Отчего? От невнимания и нерадения своего – едим, пьем, веселимся, играем, женимся, посягаем замуж, строимся, формально, наружно исполняем обряды веры или присутствуем при богослужении, принимаем Таинства, занимаемся исключительно или делами гражданскими, или военными, что временно – и с време­нем, с землею, с разорением стихий всё исчезнет. Вот наши дела! Еще празднословим, пустословим, многословим устно, письменно и печатаю, наглядно, пластично, выпукло, живо – в живых лицах и действиях представляем суету человеческую (театры). Вот наши дела! Надеваем на себя личины, прикрываясь ими, говорим, что хотим, что не сказали бы, может быть, без масок, забавляемся праздностию, любопытством и легкомыслием других, не заботясь вовсе о последствиях всего этого, не заботясь нимало о душе своей, о ее судьбе в вечности, о совлечении ветхого челове­ка с деяниями его, отвращаясь молитвы, храма Божия, слова Божия, читая светскую болтовню, или светскую мудрость, которая есть глупость у Бога, – вот дела наши.

Как мы странны, неразумны (при разуме), [дики] при просвещении и образованности: деньги потерять боим­ся, а любовь к Господу, к ближнему потерять ни за что считаем; если и не взяты деньги, а только почему-нибудь нам кажется, что известный человек взял деньги, уже мы выпускаем Господа из сердца, делаемся хладными к Нему, а к ближнему подозреваемому чувствуем нераспо­ложение и отвращение и даже вражду и за то теряем жизнь сердца, спокойствие сердечное, ибо жизнь наша есть Бог, от Коего мы отвращаем свое сердце и любовь к Нему и к ближнему, которую мы теряем из своей привя­занности к земным так называемым благам. Но доколе мы будем глупы и не возложим всю надежду на Бога? Доколе мы не будем соединены с Ним каждый миг бытия своего, доколе не будем ближнего любить, как себя, а всё земное (и тело свое) считать за сор? Доколе будем прельщаться и развлекаться частностями, этими безде­лушками земными: деньгами, пищею, питьем, одеждами, и не будем совершенно простыми во всем житии своем? Доколе не будем мудры, как змия, и целы²⁵, как голубь [Мф. 10, 16]. Боже мой! Простота моя, бытие мое, живот мой, Промыслитель мой! Да буду я всегда в Тебе! Да глаголет всегда сердце мое: живот мой – Господь.

Блажен, кто во всем, всех нуждах – духовных и веще­ственных, или телесных, надеется на единого Сущего, Коим существует вся тварь, разумная и бессловесная, духовная и вещественная! Кто умудрится так жить во все дни живота своего? Кто тако угодит своему Господу? Кто отвергнет многообразных идолов своего сердца, на коих он надеется? Кто единого Бога признает самым делом, самою жизнию своею, источником своего живо­та, пекущимся отечески о его жизни? Много у нас богов.

О, какая бесноватая плоть моя, как она бесится, когда видит нечистоту и неопрятность, особенно в таком месте, где она бросается в глаза или где можно замарать­ся от ней плоти моей или одежде моей! Как она сердится на тех, которые ее сделали, например пролили деревян­ное масло на божнице, лампадку пролили! Ведь вытереть только следует – и делу конец, и неопрятность вся исчезла, – так ведь нет, такая нелепая, слепая, безрас­судная, злится да мучит себя. О, негодная! О, своенрав­ная! О, любостяжательная – жаль, вишь, ей четверти золотника²⁶ пролитого масла! О, нетерпеливая, изнежен­ная! боится, вишь, прикоснуться к деревянному маслу – уколет, обожжет: слышите – масло уколет, обожжет! Масло причинит беспокойство! Или я на тебя лгу, пре­лестница, обманщица моя, плоть моя негодная? Ты гово­ришь: я только замараюсь от масла, а не уколет, не обо­жжет оно меня. Не верю тебе: ты именно боишься, что оно уколет тебя, обожжет тебя, ибо ты действительно колешь и жжешь меня только видя пролитое масло, не только что прикасаясь к нему. Итак, не бесись, когда проливают, сорят, разбивают, марают. Всё это пустяки!

Человеколюбие, возбранный Воеводо и Господи, благо­дарю Тя, яко сегодня безбедно, победоносно провел Ты меня о имени Своем чрез два класса и дар слова и мудро­сти даровал еси в четвертом классе. Благодарю Тя, яко даровал еси мне мудрость и силу победити скверного врага и [восстания] скверной плоти моей. 16 января 1865 г.

Ни на минуту не опускай из виду того, что во время молитвы Господь тебя слушает, Владычица тоже, святой Ангел Хранитель, святой, коему молишься, и ни на мину­ту не будь вял, холоден, расслаблен, двоедушен, мертв душевно, но с живостию и горящею душою молись, и тогда милость Господня скоро для тебя воссияет. Бойся этих слов Господа: приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча умениям, заповедям человеческим [Мф. 15. 8 – 9].

Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, Боже мои, непобеждаемый моими беззакониями, моею злобою, моим [небрежением], яко взывающа мя к Тебе о помило­вании милуеши, и грехи моя очищаеши, и мир Твой с пространством сердечным мне дарствуеши.

Из-за пищи ли ты теряешь мир с женою и любовь к ней. а главное – теряешь мир премирный – Иисуса Христа, всельшегося в тебя чрез брашно нетленное? Так ли ты скоро забываешь слова Его: делайте не брашно гиблющее, но брашно пребывающее в живот вечный, еже Сын Человеческий вам даст [Ин. 6, 27]? Пренебрегай же тленною пищею и будь доволен всем тем, что приготовит жена, а когда не по вкусу что приготовит, не огорчайся и не сердись на нее. Цени мир Христов и любовь Христову, а плоть презирай, многострастную плоть, враждебницу Божию и твою собственную, блудную, злую, презираю­щую и ни во что ставящую Божественные законы и Самого Господа Бога, презирающую ближнего. Помяни мучеников, как они не пощадили плоти своей до лютей­ших мучений; помни преподобных, как они изнуряли ее постом, продолжительным бдением, на земли возлеганием и продолжительными молитвами и таким образом все деяния плотские умертвили, то есть страсти плотские, – блуд, злобу, гордость, скупость, леность, чревоугодие и прочие страсти.

Мало ли еще тебе причиняла и причиняет доселе зла плоть твоя, что ты ласкаешь и ублажаешь ее сластями? Смотри, как она тебя отвращает от Господа Жизнодавца, в какие мерзости плотские она тебя ввергает: в любостя­жание, скупость, леность, хладность и бесчувствие к Богу и ближнему, в ненависть, зависть и прочие страсти. Ее надо всячески умерщвлять и порабощать, а не пора­бощаться ей, чтобы она во веки не умертвила тебя. Умудри и утверди, Боже мой, Господи Иисусе Христе! Се, бедствую с плотию моею многострастною, согрешаю пред Тобою, оскорбляю Тебя, Благодетеля моего, Питателя моего, света моего, святыню мою, правду мою, силу мою, живот мой, милость мою, мира моего, про­странства моего. Горе мне, грешнику!

Дети! Называл Спаситель учеников Своих [Ин. 13, 33]. Да, они были дети – невинные, простые, незлобивые, сми­ренные. И нам надо быть детьми. Отчего Господь избрал в ученики Свои простых рыбарей? Оттого, что они были нрава простого, незлобивого, сердца неиспорченного.

Обличай в доме и в церкви нещадно.

Иже восхощет друг быти миру, враг Божий бывает [Иак. 4, 4]. Поэтому надо вести брань с миром прелюбо­дейным и грешным, надо быть резким и правдивым в обществе мира.

Помни день субботный, говорит четвертая заповедь, еже святити его... день седьмый, суббота Господу Богу твоему [Исх. 20, 8 – 11] (а у нас суббота диаволу, миру и плоти). Посмотрим, как у нас святится день воскресный. Утро. Почивают до 9-ти и 10 часов, то есть [...]. К обедне кто идет, а большая часть так называемых благородных, да и простых, не идет: одним лень или не хочется быть в обществе простого народа, другие хлопочут о хозяйстве, третьи рядятся, причесываются, убираются – до обедни ли? После обедни гуляют: ведь надо же возбудить аппетит к обеду; во время прогулки разговаривают – о чем? о вере, о Боге, спасении души своей, о вечности, о тленности, о суете всего земного? – как можно? Эти слова возбудят смех в каждом здравомыслящем – слышите: здравомыс­лящем! О мир прелюбодейный и грешный! Тебе ли буду другом?! – Обедают; за обед садятся без молитвы, во время обеда болтают, смеются; о всем говорят, только почти никогда о Боге и душе, о назначении своем, о крат­ковременности всего подсолнечного и земного. После обеда? – вместо бодрствования у многих сон, у большей части праздность или чтение светских книг вместо духов­ных, о духовном нет и помину (у многих их нет вовсе, даже Евангелия); затем опять прогулка с празднословием. Вечер как проводится? Посмотрим. Заглянем вот в этот дом – я здесь принят. Что тут? Играют в карты, болтают, смеются. Пойдем в другой дом: вот здесь очень светло, – что тут делается? Гляжу: мелькают, как тени, люди, пере­бегая взад да вперед попарно. Это танцы. Как же? Ведь праздник! Когда в другие дни потанцевать? Между тем у папеньки, маменьки есть дочь или несколько, воспитан­ные по нынешней моде – французской, в духе мира, а не в духе христианском, научены танцам – ведь деньги пла­тили, нельзя без них; ну, хотят потанцевать: надо же удов­летворить их страсти или привычке, ну или обычаю, моде – и в сторону четвертая заповедь Божия: до того ли, чтоб святить день воскресный, до того ли, чтобы посвятить вечер чтению Евангелия или книг святых отцов, или хоть духовных журналов или других книг духовного содержа­ния, например хоть житий святых. Это было бы весьма полезно, тем более что многие не знают жизни Иисуса Христа, Его учения, заповедей. Его пророчеств, обетований, Его молений, Его страданий и прочего, или многие, многие не знают жизнеописания своего святого, тогда как вера христианская обязывает нас подражать тому свято­му, имя коего носим на себе; или это было бы, говорю, полезно почитать книгу о христианской православной вере, о христианских обязанностях, коих многие не знают, или книгу о богослужении, коего многие не пони­мают, о Таинствах, в коих [много] не смыслят. – так ведь нет: лучше праздно провести день или еще хуже – за пустыми занятиями: за картами, танцами, за ядением и питьем, в гулянках, катаниях и прочем – ведь уж так при­нято в свете. Ну, дальше посмотрим: пройдемся по той улице, где довольно питейных домов, посмотрим, что в них: собрание простолоюдинов или нижних военных чинов, о коих Церковь молится как о христианском воин­стве! Что тут? Пьянство тут, пустословие, сквернословие, иногда драка. Посмотрим еще на этот дом, который [несет] на себе печать отвержения и омерзения. Но да не возглаголют уста моя дел человеческих [Пс. 16, 4].

Посмотрим в магазины: тут занимаются продажей повязок на грешные тела, разных игрушек, безделиц, предметов прихоти и роскоши.

Сюда заглянем: тут забавляются своими лицами, любуются ими, снимая их на карточки. О, если бы вы живописали пред собою душу свою, если бы видели образ души своей со всеми ее грехами и страстями, со всем духовным невежеством, с ее будущею судьбою! Вы броси­ли бы снимать эти карточки, а стали бы себя сами изобра­жать²⁷, или восстановлять разбитый и оскверненный и искаженный образ души своей по Евангелию и писаниям святых отцев. Вы увидели бы, что вы сотворены по образу и подобию Божию, и вы обезобразили его своими страстя­ми, привязанностию к [тленным вещам] и утехам; вы уви­дели бы, что в вас не вообразился еще Христос ал. 4, 19], что должно быть свойственно и как бы природно всякому христианину; что вы носите в сердце диавола, поучающе­го вас всему противному Христу и, между прочим, мир­ской праздности и рассеянности; вы с ужасом увидели бы себя, отвратили бы взор свой от [образа] души своей, воз­желали бы немедленно восстановить в душе своей образ Божий, что должно быть целью и главною заботою жизни всякого христианина. Итак, и Предтечею, и Самим Господом возношу к вам глас, братия мои: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное [Мф. 3, 2]. Сотворите же достойный плод покаяния [Мф. 3, 8]. Всякое дерево, не при­носящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. [Мф. 3,10].

О христиане, христиане! Как-то с вами поступит Христос, Царь славы, Судия и Бог ваш? Как-то явитесь на Суд Страшный, что-то будете отвечать бессмертному Царю, Коего повеления вы презрели, Коего-то единой заповеди не сохранили? Что с вами будет, с вами, рассы­павшими закон Господа своего, презревшими заповеди Его? Где у вас страх Божий? Страх блаженных запове­дей Царя своего и Господа? Что за погибельное бесстра­шие жизни у всех вас? Да разве вы сами себя создали, сами себе законы житейские предписали, сами вы себе и боги, и цари, и судии? Разве нет над вами Господа Законодавца, Судии, разве вы не рабы Творца и Господа своего? Разве Он не Личное Существо, разве не право­суден, не истинен? Разве Он равнодушно взирает на жизнь нашу, на дела наши, Он, Который дал заповеди, повелев их исполнять и исполнителям обещав жизнь вечную и блаженство неизреченное, а нарушителям или презрителям – муку вечную ? Разве можно Ему верить и не верить, Ему, из слов Коего ни одна йота не может остаться неисполнившеюся [Μф. 5, 18]? Разве воскресе­ние мертвых, Страшный Суд, блаженная или мучитель­ная жизнь – мечта? О, братия мои! Заблудили мы все от пути истины и свет Господень не облиста нам! Прольем же все слезы о своей суетной жизни и о великом гневе Божием, который мы воспламенили неправдами своими, и обратимся каждый от кривых путей своих.

Солея – церковная лествица, соединяющая землю с небом.

Говоришь: Царю Небесный, Утешителю, Душе исти­ны... а исполняешь ли повеления Царя, утешаешь ли ближних, любишь ли истину говорить, не терпя лжи?

Слава имени Твоему, Господи! Одно сердечное воспо­минание его спасает меня от козней врага, пакости деющего в сердце, возмущающего и омрачающего меня. Слава имени Твоему, Господи! Оно умиротворяет, про­свещает, распространяет меня. О, славное, всеспасительное имя! Славлю Твои промысл о мне грешном, нигде меня не оставляющий! Славлю неусыпное око Твое, Владыко и Животодавец мой! Января 22 дня 1865 г.

Диавол царствует в нас как гордец, ненавистник и презритель ближних (особенно нищих и благочестивых), Самого Бога и святых Его; как лукавство, лицемерие, лицеприятие, раболепство, нерадение, упрямство, непо­слушание, дерзость, хула на Бога и святых Его и на всю святыню веры; как ропот на Бога и людей, как отвраще­ние от Бога, от веры, от Церкви; как пристрастие к зем­ному, или жадность к пище и питью, деньгам, как страсть к одежде, жилищу, удовольствиям, веселостям; как смех, как уныние и малодушие, как нетерпение и раздражи­тельность, как зависть, скупость, как недовольство своим жребием и тем, что имеем, и жажда большего и лучшего; как блуд и всякая нечистота, как ложь и обман, разленение, праздность и рассеянность; как сомнение в истине, неверие, ересь, кощунство, как смущение и боязнь, лож­ный стыд (конфуз), нетерпение, раздражительность.

Много зубов у змея адского (зуб гордыни, зуб злобы, зависти, скупости, сребролюбия, жадности, чревоуго­дия, блуда, уныния, нетерпения и раздражительности – то тем хватит тебя, то другим, смотря по обстоятель­ствам; если бы не Господь, то заел, замучил бы).

Тяжкий грех – торопиться во время богослужения, ибо много ли мы работаем Господу? и то не хотим как следует, с чувством, не торопясь послужить Ему. Скажи мне: к чему ты гонишь службу? Разве не успеешь посуе­титься вне храма, разве другие не успеют наработаться суете и греху вне храма? Всё усердие надо употребить во храме к тому, чтобы единому Господу всеусердно послу­жить. Итак, не торопись никогда, но спокойно, с твердостию сердечною совершай свое дело веры.

Пиши трудное сочинение – жизнь свою, то есть не словами, а делами приведи жизнь свою в правильную систему и гармонию.

Ты осудил товарища, отца Павла Ламанова, сказав: как он ослабел, допустив учеников шалить в классе, – а себя вознес, подумав о себе: вот я так не ослабеваю и умею держать своих учеников в классе; за то вот Господь и допустил тебе ослабеть, да еще так сильно, чтобы ты не превозносился, да еще не лакомился и не пресыщался накануне или в тот день.

Каждое чревоугодие стоит сильною преградою между Богом и душою, как сила диавольская, а всё о хлебе забо­та и пристрастие к нему и сластям и у ближнего отнятие.

Говоришь: Владыко Господи Иисусе Христе, Боже мой, – но какой Он тебе Владыко, когда твой владыко чрево и разные сласти: чай сладкий, кофе, шоколад, пироги, вина? Говоришь: Господи, – а какой Он тебе Господь, когда господин, коему ты служишь до забвения Господа своего, есть деньги, богатство или честь, похвала людская!

Говоришь: Боже мой, – но боги твои – страсти твои: гордость, презорство, злоба, зависть, скупость, чревоуго­дие, холодность и бесчувствие.

Благодарю Господа и Пречистую Матерь Его за див­ную помощь во время вечерни в воскресенье 17 января. Согрешил: уязвился, был смущен, боязлив, малодушен – и помилован по молитве моей: хорошо служил и мира исполнился.

Скорби и тесноты и опаления от грехов вразумляют нас, присно заблуждающих сердцем, склонных к гордо­сти, презорству, скупости, сребролюбию, зависти, нетерпению, раздражительности, лености, нерадению, блуду и пр. Они очищают наше сердечное око и дают нам ясно видеть свое безумие греховное. Без скорбей мы заблудились бы окончательно. Вот почему только многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие [Деян. 14, 22].

Берегись многоглавой змеи – диавола: узнаешь ее приближение к тебе по смертоносному ее дыханию в душе, по смущению, омрачению разума и сердца, по лишению свободы, по ужалению приятному, расслаб­ляющему и разнеживающему плоть и душу, как напри­мер в смехе, блуде, лакомстве, или крайне болезненному, ядовитому, тоже обессиливающему душу и тело, напри­мер в презорстве, злобе, зависти, скупости, или по какому-то увлечению невольному, но приятному, например в любостяжании, осуждении, злорадовании, зложелательстве, в картежной игре, театральной игре, танцевании, в чтении книг романических и пр. Вообще в грехе человек не свободен, а работен²⁸, неволен.

Какой ответ дадим мы Богу, общему нашему Отцу и Первообразу, в презрении нищих братий и отвращении от них? Они целуют наши руки – и нам, изнеженным довольством, пригожеством и нарядами, это противно, как будто они колют нас своими губами, тогда как Господь долготерпеливый дал пронзить злодеям гвоздя­ми Свои руки и ноги; когда, будучи Бог, Он принял от беззаконных людей оплевания, заушения и биения, крест и смерть: Бог – от тварей, и притом тварей небла­годарных и злобных! А тебя благодарят нищие, целуя твою руку из любви и благодарности к тебе, и ты тут даже обижаешься на них, презираешь их, отвращаешься их. Внимай: Чей они образ, Кто их Первообраз – и не оскорбляй Зиждителя, общего их и нас Зиждителя, но как себя люби их, терпи их погрешности, слабости, стра­сти. Любовь долготерпит... [1Кор. 13, 4]. Однажды навсегда отвергнись себя, презри свое сердце растлен­ное, глупое, богопротивное, своенравное; не знай его, а знай Христа единого, Его волю, Его закон: нет меня, говори, а есть во мне Господь Иисус Христос, действую­щий во мне всё. Уже не я живу, но живет во мне Христос [Гал. 2, 20]. Даруй, Христе!

Итак, не обращай на сердце растленное внимания, как на сущую глупость, безумие, нелепость, бессмысли­цу, бред. Прилепись ко Христу всем сердцем и будь в Нем, да и Он будет в тебе и всё в тебе благое будет дей­ствовать. Облекись во Христа.

Благодарю Тя, Боже мой, Господи Иисусе Христе, яко даровал еси мне безбедно, победоносно, величественно, со властию провести класс священной Новозаветной истории (во втором классе) и начало урока в третьем классе. Именем Твоим держался я в спокойствии невозмущаемом; как же скоро опускал из памяти сердечной имя Твое, враг одолевал меня, но ненадолго, до нового восприятия имени Твоего в сердце и во ум. Но между классами в про­межуток я был побежден минут на десять демоном блуд­ной нечистоты – посрамление на лице было великое, стыдно было смотреть людям в лицо. Но вера и молитва моя спасла меня. Я сказал Господу: да не одолеет, Господи, моя сердечная мерзость Твоей бесконечной святыни, как злоба наша не одолевает Твоей благости и милосердия, – и демон блуда отпрянул от меня: я взошел в класс с величавым спокойствием, беседовал спокойно и плавно. Но один взгляд соблазнительный – и злодей, как стрела, влетел в мое сердце и, осилив меня, укрепился во мне, паля, тесня и омрачая меня; всё остальное время класса я провел в великом бедствии. А почему? По причине моего сластолюбия и пресыщения накануне: я пил и водку и вино, ел против обыкновения и селедку, и колбасу, и сыр, хотя и в небольшом количестве, и чаю сладкого пил довольно. Всё это и отозвалось во мне, несмотря на прича­щение Святых Таин в этот день. Вот как худо лакомиться и пресыщаться! Да, это были плоды сластолюбия!

Христиане (христианские дети, юноши, мужи, старцы, отроковицы, жены, старицы) – дети Божии, дети Господа Иисуса Христа и Матери Божией, надо с ними обращаться со всяким уважением, любовию, чистотою, справедливостию – они люди Божии, собственность Божия, потому что куплены ценою крови Сына Божия, и за неправду к ним строго взыщется с нас. Сын Человеческий, сказано, пришел взыскать и спасти погибшее [Мф. 18, 11], и: кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопи­ли его во глубине морской [Мф. 18, 6].

Славлю Твое всесильное заступление моего смирения, Господи, во время двух классов – пятого и второго, когда мгновенным помыслом блудным запнул меня нечистый и я в то же мгновение не отразил его, занятый чтением книги о богослужении. Половину класса (пятого) читал с душою, отражая скверные помыслы лукавого, но потом один миг оплошности – и он, лукавый, иский кого поглотити [1Пет. 5, 8], пустил свою стрелу скверную. Затем лицо мое покрылось срамотою, внутри стала теснота, скорбь, огонь, мрак – впрочем, вскоре, минут чрез пят­надцать, представлением имени Божия в сердце я почти прогнал его. Из класса, впрочем, вышел не совсем мирен. В перемену был смутен и несколько посрамлен; впрочем, тяжесть была, между прочим, от многоядения и многопития накануне. В продолжение второго класса мерзкого врага победил о имени Господни представлением просто­ты Божией и простоты диавольской, что Бог вселяется в нас чрез одно искреннее помышление об Нем, чрез один помысл благий, умиротворяя, просвещая, распространяя и услаждая наше сердце; что равно и диавол вселяется в нас чрез один помысл нечистый и вообще неправедный, если не отразим его, чрез одно чувство нечистое, намере­ние неправедное, омрачая, смущая и беспокоя, стесняя и огорчая наше сердце. И лишь я убедился сердцем в этой истине, как вдруг враг, не терпя истины, вышел из меня – и я успокоился и тут же прославил Господа кратким сла­вословием: слава Тебе, Господи! Слава Тебе, Господи! 22 января 1865 года. Пятница.

Когда можешь служить, непременно сам служи, не доверяя отцу, разве вечерню.

Сладосте моя бесконечная, Господи Иисусе Христе, каких сладостей не дал Ты мне вкусить в бытии моем временном, каких сладостей не вкусил я, бедный, ничтожный, презренный, многогрешный, злонравный! Благодарю Тебя, Милосте моя, Сладосте моя! Но если земные сладости так многочисленны, разнообразны, приятны, то каковы сладости небесные, духовные: они поистине бесконечны, бесчисленны, невообразимо при­ятны. Не лиши убо мене, многомилостивый, прещедрый Господи, и небесных Твоих сладостей, ихже уготовал еси любящим Тя. Не лиши их и прочих людей Твоих! Даждь им всем познати Тя, Господи, сладость нашу. Ведь Ты эта сладость наша – повсюду и на земле, то есть Твои дела – вечная сладость. Впрочем, дай мне, Господи, благодушно переносить и скорби жизни: они нужны для моей много­страстной плоти, для моего ветхого человека. Человеколюбче! Научи их переносить благодушно и прочих людей Твоих и даждь им познать нужду их. В скорби будьте терпеливы [Рим. 12, 12]. В мире будете иметь скорбь [Ин. 16, 33].

Христос – жизнь моя бесконечная, совершенней­шая, а пища-питье, сласти, деньги, одежды, жилище только средства к жизни, притом временной; ужели же я променяю вечную, Ипостасную Жизнь на тленные сред­ства к тленной, временной, преходящей жизни? – Да не будет. Итак, имея в себе жизнь – Христа, не скорби о потере денег, сластей, пищи-питья, одежд, жилища, но предай все Христу Богу, весь живот свой.

Я труба Божия, я орган славы Божией, орган матери моей Церкви, поэтому я должен хорошо, внятно и громко трубить, то есть читать церковные молитвы при богослужении, при Таинствах и пр., трубить именно размышляющим сердцем и устами, не торопясь, с невоз­мутимым спокойствием.

Не протягивай свою священную руку, держащую часто Святого Агнца, всем, а именно тем, которые не любят Агнца Божия и от храма Его отметаются. Держи себя с приличною сану важностию и не унижай своего священного достоинства, достоинства Церкви, которой ты служишь представителем. С разбором протягивай руку. А то скажут: он протягивает нам руку – значит, мы еще кое-что значим, значит, наши дела еще ничего: можно кутить и в церковь не ходить.

Являй на мне, Богородице, яко Ты еси Царица всеблагомощная, всеблагая, всесвятая, непоколебимая, да разу­меют враги мои, что Ты – мое прибежище, сила, и свя­тыня, и избавление.

Господи! Научи меня, укрепи меня ни в йоте не пре­ступать закон Твой! Всё возможно Тебе! Господи! Научи меня, утверди меня ни в йоте не служить врагу. Всё воз­можно Тебе!

Господи! Даждь ми слово премудрости!

Тебе не нравится и то и другое, и третье и пятое и десятое: и лицо, и голос, и взгляд, и поступь, и манера, – а в тебе разве всё хорошо, разве ты совершен? Сколько в тебе вольных и невольных недостатков, слабостей, гре­хов, страстей? Посмотри на себя – ведь и ты не ангел.

О, как я прогневал сегодня Твою благость, Твои щед­роты, Господи, Твою духовность привязанностию к тленным вещам сего мира. Сказала мне одна бедная, что моя слуга Екатерина ворует у меня съестные припасы и отсылает их одной бедной вдове в Штурманское учили­ще, и я сильно огорчился на слугу и небрежно совершал Таинство. Но если бы я любил ближнего, как себя, то я не опечалился, а порадовался бы тому, что моим хлебом- солью (паче же Божиими) питается бедная вдова и что остатки наши, избытки трапезы моей, идут в пользу тем же людям Божиим, братьям моим, сестрам моим, а за согрешившую слугу помолился бы Богу, чтоб Он про­стил ее грех и вразумил ее и не попустил ей погибнути ради татьбы. Так ведь нет: я сильно опечалился, мучился во время Таинства Крещения, великого и пренебесного Таинства. Мне надо было бы попрать всё земное, всё счесть за сор и не озлобляться на слугу, а помолиться об ней Богу благодушно, чтоб душа ее не погибла из-за татьбы, если она действительно крадет, и с радостию принять разграбление имения, ведяще имети себе имение на небесех пребывающее [Евр. 10, 34], а я принял с чрез­вычайною скорбию и Таинство совершал только наруж­но, тяжкий грех соделав, ибо проклят всяк, творяй дело Господне с небрежением [Иер. 48, 10]. Мне надо было бы пренебречь моим имуществом, а я слишком пожалел его и Господом и Его пренебесным Таинством пренебрег. Отпусти мне, Господи, грех мой!.

Я ли, причастник Божественных Таин, Брашна, пре­бывающего в животе вечнем, пожалел тленного брашна? Я ли, коему нужно так мало, мало? Да и много ли слуга может у меня взять чего?

О, как необходимо попрать всё земное и мудрствовать решительно о горнем! А то из-за пристрастия к земному пренебрегаешь горним и Господом!

Сильно, ужасно путает нас злодеи-диавол из-за привя­занности нашей к плоти и вендам мира сего – деньгам, пище-питью, одежде, жилищу, удовольствиям, играм и тому подобному. Надо всё презреть ради Господа и ради воины настоящей, и всю надежду возложить на Бога. Господи! Прости мне мимошедшее: из-за пристрастия к земному имению я небрежно, неохотно совершил Таинство Крещения; по внутреннему человеку я был весь мерзость любостяжания пред очами Твоими; от Тебя, Боже мои, отступило сердце мое, к имению же болезнен­но прилепилось; не на Тебя, о щедрый всех благ Подателю, надеялся я, а на имение мое, будто бы похи­щаемое слугою, – этим я смутился; не на Тебя. Жизнь Ипостасную, не на Тебя, Сущего, Коим всё существует, все вещи, а на прах земный, на пищу и питье, в коих только некоторая доля заключается материальной жизни, а не духовной; но материальная жизнь без духовной ничтожна – это прозябание растения, а не [жизнь] человека.

Смотри на странствование евреев по пустыне: оно изображает наше странствие к небесному отечеству под водительством Спасителя.

У нас, на земле, с пришествием Спасителя Сына Божия на землю при даровании от Него нам спаситель­ного завета есть дела бесконечной важности, которые надо делать и коих нельзя не делать без ущерба для своего спасения; поэтому дела ничтожные, дела временного странствования, вещи временные, для плоти служащие, препятствующие делам духовным, надо оставлять, чтобы они не послужили препятствием к деланию духовному. А у нас как бывает? За маловажным гонимся, а предметом бесконечной важности пренебрегаем. О, какая мудрость нужна христианину ! Притом всегдашняя. Созерцание!

Какое премудрое, твердое здание – вера наша право­славная. Только премудрый и всемогущий Художник – Бог мог воздвигнуть ею! Врата адовы не могут одолеть его [Мф, 16, 18].

В этой жизни, где грех силится потопить нас и погу­бить навеки, не до того нам, чтобы проводить время в беспечности и нерадении или в пустых делах: надо бодрствовать и бодрствовать и тщательно очищать свою душу, которую усердно засоривает грех.

Храм Господень; дверь в храм; ключ к двери. Дивна дела Твоя, Господи!

Чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна [Еф. 5, 27].

Благословение требующим благословения нищим и про­чим преподавай с кротостию и смирением, неспешно и с терпением, и избавь тебя Бог благословить с пренебреже­нием и презорством в сердце какого-либо нищего, в лице коего – Сам Христос, нас ради обнищавший, Сам родив­шийся от бедной Матери и проводивший жизнь в скудости.

Благодарю Тебя, Господи, яко по молитве покаяния моего и сердечного исповедания грехов моих помиловал еси мя и умиротворил меня и не затворил в руках вражиих. Мирно я совершил литургию и причастился Святых Таин. О, какой мир, какое пространство, свобо­да, легкость, радость, торжество были в душе моей после причащения Святых Таин! Как уста мои естественно двигались к славословию и благодарению Господа!

Враг действует в нас и как вялость и расслабление духа и тела. Потому надо всемерно оттрясать эту вялость и это расслабление и стараться иметь дух бодрый, живои,сильный, особенно на молитве и при столкнове­нии с людьми.

Враг действует в нас и как тяжесть телесная и душев­ная и склонность ко сну, тогда как мы без того спим довольно; впрочем, причиною этого бывает часто отяго­щение пищею с вечера или в тот же день. В таком случае лучше сходить и прогуляться на свежем воздухе – тогда тяжесть пройдет и явится легкость, бодрость и свежесть духа и тела; еще лучше сходить к добрым знакомым или товарищам и оживить себя доброю беседою. Слово оживляет душу и тело. Но сна днем по возможности избе­гать: сон днем – неестественное дело. На это есть ночь.

Благодарю Тебя, Господи, яко мене, обременившего себя пищею после причащения Святых Твоих Таин и бывшего за то под сильным искушением сопротивника, избавил от сего искушения и победоносно даровал мне просидеть в первом и пятом классе. Благодарю Тебя за сохранение сердца моего в чистоте истиною Твоею, [представляемой и непрестанно обносимой²⁹] в сердце словом: обожены, то есть отроки Твои и вообще люди Твои, и сохранением должного к ним в сердце почтения; и при обращении с нищими Ты сохраняешь меня тем же словом истины в сердце от мерзости презорства, озлоб­ления и раздражительности на них.

Плоть наша точно селитряная спичка: только воздей­ствуй на нее кто-либо или что-либо со стороны, тотчас готова воспламениться какою-либо страстию: гордостию, злобою и раздражительностию, или завистию, скупостию, сребролюбием, жадностию и чревоугодием, или любодеянием, или обидчивостию и оскорблением, унынием, или безумным, лукавым смехом и пр. Так и смотри и смотри за своим сердцем, внимай ему непре­станно, а то как раз греховный огонь возгорится в окаян­ном существе нашем.

Господи! не лиши мене Небесных Твоих благ, ибо Ты – Господь и можешь сие сотворить, если восхощешь; Господи, избави мя вечных мук, ибо Ты – Господь и это можешь также удобно сделать, если восхощешь; Господи, умом ли или помышлением, словом или делом согреших, прости мя, ибо Ты – Господь. Господи, аз яко человек согреших, Ты же, яко Бог щедр, помилуй мя, видя немощь души моея³⁰. Так, Ты – Господь и всё можешь сделать для меня, кающегося и просящего благ Твоих. А Ты, Владчице всех Ангелов и человеков, всеблагая и всеблагомощная, как грозная Повелительница, прогонительница и пламень всех сопротивных сил, как удобно могущая разрушить с быстротою молнии все многообразные козни злых духов, избавь нас от всякого греха и укрепи нас силою Твоею на всякую добродетель; сообразными нас сотвори Сыну Твоему и Богу нашему и Тебе, Пресвятой Деве, Матери Господа нашего, ибо мы нарицаемся именем Христа, Сына Твоего, как члены Его. Да не будет наше название – христианин – пустым звуком, без силы, но да будем все мы подражателями Христу, Начальнику нашей веры, и Тебе, Начальнице мысленного наздания. Да будем все мы как камни живые, созидающиеся в храм духовный, священ­ство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благо­приятные Богу [1Пет. 2, 5]. О Владычице, Владычице! Да не вотще и всуе мы нарицаем Тебя Владычицей. Яви и являй присно над нами Твое святое, живое, действенное, всеблагомощное, неизменяемое владычество. Яви, яко вся можеши во благое, яко Мати всеблагая всеблагого Царя, яко Мати всемогущая всемогущего Царя; разгоняй мрак сердец наших, отражай стрелы лукавых духов, льстивно на нас движимые. Мир Сына Твоего, мир Твой да царствует в сердцах наших, да все присно в радости вос­клицаем: кто после Господа яко Владычица наша – все­благая, всеблагомощная и пребыстрая Заступница наша!

На то Ты возвеличена, Владычица, на то обилие неска­занное Божественной благодати Тебе дано, на то неизре­ченное дерзновение и сила у престола Божия и дар всемощной молитвы даны Тебе, на то Ты неизреченною святостию и чистотою благоукрашена, на то Тебе могуще­ство бесприкладное³¹ от Господа дано, чтобы Тебе сохра­нять, защищать, заступать, очищать и спасать нас, насле­дие Сына Твоего и Бога и Твое. Спасай же нас, о Пречистая и всеблагая и премудрая и всеблагомощная, – Ты бо еси Мати Спаса нашего, Который из всех имен благоволил более всех называться Спасителем, как и самое имя Его есть Иисус, или Спаситель. Нам, странствующим в житии сем, свойственно падать, ибо мы обложены плотию многострастною, окружены духами злобы поднебесными, прельщающими ко греху, живем в мире прелюбодейном и грешном, соблазняющем на грех, а Ты – превыше всякого греха, Ты истая святыня³², Ты – Солнце пресветлое, Ты еси пречистая и всеблагая и всеблагомощная; Тебе свойствен­но очищать нас, оскверняемых грехами, как мать очищает малолетних детей своих, если мы воззовем к Тебе смирен­но о помощи; Тебе свойственно подымать нас, непрестанно падающих, заступать, охранять и спасать нас, наветуемых³³ от духов злобы, и наставлять нас шествовать по всякому пути спасительному.

Когда жена твоя хочет принять к себе чье-либо дитя для кормления и жительства у себя или когда тебя просят принять его к себе на жительство и прокормление, прими его как свое собственное или, паче, как чадо Божие, и не отчуждайся его, не охладевай к нему сердцем из-за пред­ставления, что для него потребуется довольно хлеба- харчу, чаю-сахару и тому подобного, ибо Отец Небесный пошлет на его долю с избытком: ведь все мы дети Божии, и Он обо всех нас печется и промышляет, как нежней­ший Отец. Помни еще, что все мы – едино, под единым Главою Христом и одушевляемся одним Духом Божиим.

Не ешь излишне, иначе излишество обратится в гнои и засорит им твое тело. Будь всегда воздержен, и пища будет обращаться в свежую кровь и соки.

Просишь другим преспеяния³⁴ жития и веры и разума духовного³⁵, – искренно ли, нелицемерно ли, не языком ли одним просишь? Желаешь ли им этого преспеяния от всей души? Преуспеваешь ли сам? Не валяешься ли сам в страстях? Смотри: Владыка всё зрит Своими светлей­шими очами – надо умеючи просить Его, в простоте сердца, духом горящим.

Когда от разных нечистот, накопившихся в желудке и кишках, чувствуешь себя нехорошо, в нерасположении и когда в этом состоянии молитва твоя бывает холодна, тяжела, исполнена уныния и некоторого отчаяния, не отчаивайся и не унывай тогда, ибо Господь знает твое болезненное, притрудное состояние. Борись с немощию; молись, сколько есть сил, и Владыка не презрит немощи плоти и духа твоего.

Чувствуешь себя грешником нечистым, скверным, лукавым, хульным и потому не хочешь приступить к Владычице и молиться Ей. Но потому-то и помолись усердно, что ты такой грешник; не лежи в тине грехов­ной, приди к Владычице, стань пред образом Ее в чаянии, что Она Сама тут, покажи Ей без стыда свои язвы гре­ховные, имей к ним сам омерзение и проси от всей души, со слезами проси Ее очистить тебя от этой духовной про­казы – и не постыдишься: Всеблагая не презрит тебя, Пречистая, Всеблагомощная очистит тебя, как Господь очистил десять прокаженных.

Вчера, когда я шел причащать больного в гостиницу «Севастополь», враг, или сердце мое лукавое, запнуло меня нечистотами греховными, и я был смущен и рас­строен внутренно по приходе к больному. Святые Тайны лежали на столе. Вот я преклонил колена пред Господом и говорю: Господи! разреши союз греховный! И тотчас Господь разорвал узы греха, и сердце мое успокоилось, и я с дерзновением совершил свое дело – прочитал молит­вы, исповедал и приобщил больного Божественных Таин. Января 27 дня [1865] г.

Какой я непоследовательный, слепой, противоречивый самому себе! Учу других презирать плоть, как преходящую, и прилежать о душе, вещи бессмертней ³⁶ , и сам туг же нарушаю то, что другим советую исполнять, именно – лас­каю свою плоть яствами и напитками приятными, раздра­жаюсь, когда заставляют меня беспокоиться – сходить куда-нибудь сверх моего ожидания и без особенного воз­награждения за труды. Какой я противоречивый, нелепый!

Где я найду истинного христианина, который бы самыми делами своими учил презирать плоть как скоропреходящую и прилежать о бессмертной душе? Где я найду такого воз­вышенного в духе мужа? На земле, между живыми, трудно найти, хоть и есть конечно, такие мужи, – но в Церкви первородных, на небесах написанных [Евр. 12, 23], в небес­ной Церкви многое множество таких мужей, как звезд на небе. Отвергшись себя как ветхого, растленного, погибель­ного человека, как разбитого сосуда, не могущего воды содержать, они взяли крест свой и последовали Христу и весь живот свой предали Ему, презрев плоть и мир скоро­преходящий. Они слышали Глаголющего; какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повре­дит? [Мк. 8, 36], и знали, что плоть и мир прейдут и не будет их, что душа наша потому, между прочим, и бесценна, что она, будучи образом Божиим, есть бессмертна и что потому мир весь ничего не значит в сравнении с душою, что он преходящ, ибо небо и земля прейдут [Мф. 24, 35; Мк. 13, 31], по слову Спасителя. Да и на каждом шагу собственными глазами мы убеждаемся в преходимости мира, ибо всё на свете ходит и кружится и всё проходит: земля кружится, стихии все в движении, времена года кружатся, как в хоро­воде; люди одни рождаются, другие умирают, одни женят­ся, другие лишаются жен; одни строятся, другие лишаются своего жилища и имущества; одни города обстраиваются и благоукрашаются, другие огнем пожигаются и в пепел обращаются. Всё на земле преходит, значит, и сама земля прейдет некогда. Если в доме всё загорится, то и дом самый сгорит. Небеса и земля... огню блюдома [рус.: сберегаются]. Первый мир водою потоплен быв погибе. А нынешняя небеса и земля... огню блюдома на день суда и погибели нечестивых человек [2Пет. 3, 6 – 7].

Где же хотя после этого я найду истинных христиан, которые бы презирали всё земное как преходящее и при­лежали всеми силами о угождении Богу, своему бессмерт­ному Царю, и о спасении душ своих? Где я найду такого возвышенного мужа, который бы, как царь или как некий бог, презирал землю и всё земное ради Бога (а не из-за презорства) и мужественно покорял своему уму, или закону

Божию, все страсти и пристрастия житейские? Который бы ревновал ревностию Божиею о спасении душ братий своих сочеловеков и заботился о их просвещении, очище­нии и укреплении в вере и добродетели? Господи! Воздвигни Ты таких светильников на свещнице мира сего, на свещнице Церкви Твоей, да проповедуют они славу Твою, да ревнуют они о славе Твоей и о спасении людей Твоих! Господи! Вся возможна Тебе. Доколе, Господи, суета мира сего будет кружить нас? Доколе будем отвра­щаться Тебя, Содетеля и Спасителя нашего? Якоже хощеши, Господи, устрой о нас вещь. Января 28 д. 1865 г.

Не прельщайся деньгами и не услаждайся этими сла­стями: они станут преградою между Богом и твоим серд­цем, между тобою и ближним; они превратят твое сердце в холодный камень, так что не в состоянии будешь сочув­ствовать бедствиям других. Считай все драгоценности за сор, все сласти за гной и тогда возлюбишь Бога всем серд­цем и ближнего, как себя. А без этого ты не истинный христианин. Что я говорю? Без этого ты идолопоклонник.

От взявшего твое неправедно не требуй назад [Лк. 6,30], но смирись и уступи ему, надеясь на то, что Господь воз­наградит тебя сторицею за обиду от ближнего. Будь готов отдать и больше того, чем сколько у тебя берут или хотят взять, и ради мира и любви с ближним презирай деньги и вообще имущество, да о мудрости твоей хри­стианской восплещут Ангелы, видя, как ты мудрствуешь горняя, презирая всё дольнее, мир и любовь Христову почитая выше всего. Помни, что у Господа твоего Иисуса Христа телесную жизнь отняли враги Его – и то Он не противился, не раздражался, а отдался добровольно на заплевания, заушения и биения, на крестное распятие, на лютые мучения и смерть. А мы, именующиеся хри­стианами, что делаем? Если рубль наш возьмут другие неправедно, и тогда готовы ссориться с ними, рассер­димся, огорчимся на них – не тронь нашего.

Сколько благодеянии, сколько благодеянии, сколько благодеяний явных мне от Господа моего! А сколько тайных! И всем им нет числа. Что же я воздам за вся благая Господу моему? – Даждь мне, Господи, любить Тебя всем сердцем моим, а ближнего, как сам себя люблю, ибо в это самое время, когда я пишу эти слова, я всем сердцем не люблю Тебя: любовь к плоти своей многострастной и пристрастие к временным благам отторгает сердце мое от любви Твоей, равно и ближнего, как себя: себя люблю больше, ближнего – гораздо мень­ше, даже к ближнему ощущаю холодность, иногда нена­висть, зависть, внутреннее недоброжелательство. Ты – сила любви. Господи! Даждь мне эту силу.

Размышляй и созерцай сердцем, когда молишься, о том. о ком молишься или о чем молишься. Да и все молит­вы хорошо бы созерцать.

Когда чуждый, гордый и злой дух будет наводить на тебя смущение пред чтением и во время чтения молитв Господу Богу или Божией Матери, представь тогда живо, что все предстоящие суть дети Отца Небесного, всемогущего, безначального, бесконечного, всеблагого, и что Господь – Отец их, и смело, мирно, радостно, свободно молись Ему от лица всех, не боясь ни насмешек, ни презрения, ни злобы людей мира сего. Не будь лукав, стыдясь лиц человеческих. Не сомневайся искренно помолиться Отцу Небесному, особенно молитву Господню читай с благоговением, мирно, не торопясь. Вообще все молитвы читай спокойно, ровно, с благоговением, зная, пред Кем их говоришь.

Попечения о плоти не превращайте в похоти [Рим. 13, 14], – это значит не лакомьтесь, не пьянствуй­те, не курите, не играйте в карты, не спите не вовремя, не спите долго поутру, не гуляйте долго ради, как гово­рят, здоровья (такие прогулки – праздность и рассе­янность), не одевайтесь щеголевато и изысканно.

Сколько христиан, которые говорят: верую в Бога – а делом не веруют. Сколько уст немеет, когда нужно защищать в обществе славу Божию и [святыню] Его, на которую наносят хулу сына века сего, и немеют пред ними. Иные молчат, когда нужно поддержать разговор о

Боге или когда нужно остановить какое-либо бесчиние, дерзость. Многие говорят: верую в Бога, а случись беда, напасть, искушение – и теряются, малодушествуют, унывают, иногда ропщут, – и куда девается вся вера? Тут бы надо показать преданность воле Божией, сказать; яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословено [Иов. 1, 21]. А то, видно, они веруют в Бога только в счастии, а в несчастий отвергаются Его.

Небесный Жених обручил Себе души наши страда­ниями, как и Сам первый Страстотерпец.

Сласти плотские противны сладостям духовным и вытесняют их. Потому сказано: Никтоже достоин от свя­завшихся плотскими похотьми и сластьми приходити или приближитися или служити Твoe, Царю славы ³⁷ . Почему? Потому что сласти связывают душу, отторгают сердце от Бога, делают его рабом сластей, любителем сластей, а не Бога. А Бог – ревнитель, не терпит соперничества в любви, особенно не терпит, чтоб мы были привязаны любовию к чему-либо плотскому, что недостойно нас и противно существу вещей, ибо душа наша – образ Божий.

Дела плотские – смущение, бессмыслие, злоба, презорство, лицеприятие, зависть, скупость, чревоугодие, блуд, уныние, малодушие, лицемерие, нетерпеливость, брюзгли­вость, недовольство всем, кроме самого приятного, недо­вольство действиями других: дрова положил в печку неладно, моет пол неладно, отворяет двери нескоро, снимает шубу, пальто, шинель не бойко, глядит неладно, говорит неладно, ходит, сидит неладно, поет неладно, читает неладно – всё в других неладно, нехорошо, не так, и на всё раздражается, озлобляется, от всего смущается, – а у себя всё ладно, или хоть неладно, да ничего, сойдет, только бы другие не заме­тили, а заметят – сконфузится, как, дескать, я, такой (или такая) совершенный человек, споткнулся, погрешил, зачем я обнаружил себя с невыгодной стороны (о, лицемерие!). Вишь, надо, чтоб меня видели только с хорошей стороны, несмотря на то, что во мне есть много несовершенного, нехорошего! Хочу казаться совершенным !

О плоть ты моя, плоть слепая, глупая и нелепая, вся ты ложь и уродливость! Ни в чем тебе верить не следует, никаким твоим мечтам и смущениям! Раба ты диавольская! Орудие ты сатанинское! На крест тебя, распять тебя надо. Человек! Терпи всё с кротостию, все житей­ские неисправности; не раздражайся ничем, будь кроток и снисходителен ко всем, зная, что ты сам первый име­ешь нужду в снисхождении себе других.

Жалеть надо человека и ничего не жалеть для челове­ка. Бог Отец не пощадил Сына Своего для спасения и блаженства человека; Сын Божий не пощадил Себя и отдал Себя на страдания и смерть. И мы должны пола­гать души свои за братьев [1Ин. 3, 16]. А мы не жалеем ближних, жалеем же для них праху земного: денег, пищи, питья, одежды, жилища и пр.

И горечь угольная, разнесшаяся по комнате, полезна для духа, а может быть, и для тела, – не всё же сладости вкушать, да приятные запахи обонять, да чистым эфи­ром дышать – избалуешься сильно. И горечи надо хва­тать понемногу, чтобы хоть мало-мальски распинать свою окаянную плоть, противящуюся непрестанно любви Божией и ближнего. И злится-то она, окаянная, на горечь и на сделавших эту горечь потому, что эта горечь – усмирение для ней и чтобы потеснить свою злую страсть, а чтоб потеснить ее, надо же к чему-нибудь придраться. Злоба ищет всюду предлог для себя, всю жизнь, все случаи житейские, все столкновения с людь­ми готова обратить в повод для обнаружения ее. Неладно человек стоит, неладно глядит, неладно действует, нелад­но говорит, поет, читает, неладно сидит – всё злому человеку кажется неладно. А на себя, на свое сердце не смотрит: ладно ли там всё, не замечает, что злоба, нетер­пение и раздражительность очень неладна, неуважение и презрение к ближнему очень неладно, что каприз и недовольство очень неладны. О, Боже мой! Как мы неле­пы, безумны, противоречивы, слепы! Плотские, ничтож­ные нелады обращаем в предлог к неладам душевным, расстраиваем дух свой, храм Божий, и лишаемся Господа своего за свое пристрастие к плоти, или за свою чрезмерную любовь к плоти, за свое жаление плоти. В других видим безделицу неладную и раздражаемся, сердимся, часто из себя выходим – у себя огромные нелады, и нерадим об них или увеличиваем их по безумию новыми. Хотим, чтоб всё непременно было у нас в нашем доме по-нашему, по-хозяйскому, а сами не исполняем воли Бога своего; хотим, чтоб другие были непогрешимыми рабами нашими, а сами не боимся стократно быть неисправными пред Богом! Терпи же всё, окаянная плоть моя, и не прогневляй более Господа.

Согрешил сегодня пред Господом – враждовал на слугу Анюту за то, что будто бы горечи много в комнату напустила, закрыв рано трубу, а горечи вовсе не много было. Из-за чего же я ближнего не возлюбил, заповедь Господню презрел? Из-за малой неприятности для плоти. Окаянный я человек! Да не испытывает ли меня Господь в том, как я люблю ближнего – образ Его, и как люблю Его, и презираю ли я плоть свою, распинаю ли ее, не щажу ли ее, богопротивницу, слишком? Не ласкаю, не нежу ли ее? Не презираю ли из-за ней ближнего, заповеди Его не презираю ли? Ох ты, окаянный мой гной! Сколько я из-за тебя беспокойств принимаю! Бога прогневляю и ближнего презираю и оскорбляю!

Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, Боже мой, ибо воззвал я к Тебе, Спасу мира, с живою верою о помо­щи, когда страсть нечистая увлекала меня, теснила, омра­чала, палила меня, повергая меня в бесчестие и стыдение лица, и Ты тотчас помог мне, отогнав насиловавшие меня помыслы, и я умиротворился и восторжествовал в держа­ве крепости Твоей. О, как могущественно, явно, быстро заступление Твое. Января 30 д. 1865 г. Суббота.

Огорчаясь и досадуя на что-нибудь неблагоприятное для нашего здоровья, например на горечь от угольев, ты делаешь вред двойной – и для души, и для тела. Лучше быть покойным душою. Пусть вред от вещества действует на одно только вещественное тело, а душа да будет выше материальности. Вспомни, как многие живут в душных, дымных и даже угарных или пыльных жилищах и остаются спокойны. А ты как изнежен чистыми и широ­кими комнатами и чистым воздухом! Ты даже множе­ства курения ладанного не терпишь.

Огорчаясь и раздражаясь на ближнего всуе, из-за житейских вещей, ты грешишь против Бога, против всех святых, против Ангелов Господних и против всех людей, ибо Господь Иисус есть Глава ближнего и всех Ангелов и человеков, а они все – члены Его и все одно в Господе.

Не бойся людей всякого сословия и состояния при совершении церковных служб и Таинств, например Крещения, Брака, Елеосвящения, – они плоть и кровь. Так веди себя относительно плоти, когда поражает тебя что-либо неприятное, как бы ее у тебя не было, а была одна душа, особенно во время богослужения: и действи­тельно, она – пар, на время появляющийся и потом исчезающий [Иак. 4, 14].

А горечь от угольев, опытом дознал я, не вредна ни для легких, ни вообще для тела. Одна пустая тревога и кап­риз ветхого, злого человека.

Раздражительность – тот же блуд с диаволом, та же нелепость сатанинская.

Благодарю Тя, Господи Боже мой, яко по молитве моей от огня и тесноты вследствие раздражительности моей, постигших меня, избавил еси. Как нелепы страсти: на бездушные вещи раздражается человек и бросает, и ломает их, и рвет.

Не раздражайся на народ, шумно стоящий в церкви до и при бракосочетании: это бесы в них, бесы рассе­янности и болтливости.

Согрешил пред Богом: на оленьем бегу вчера был, на горке катальной. Всё у нас богопротивное: и горы, и беги оленьи и лошадиные, и музыка при горах, – а где заня­тие спасением души? Где забота о угождении Богу? Душа во грехах погибает, а спасти ее никто и не думает.

На что дана нам эта кратковременная жизнь? Для потех разве?

Благодарю Тебя Господи, благодарю Тебя, Владычице: избавил Ты меня, Господи, молитвами рождшия Тя от полчищ бесовских, устремившихся на меня пред брако­сочетанием и во время его. Ох, какие горчайшие! А за мое чревоугодие, за мясоедение. Доколе я буду служить бесам чрез чревоугодие?

Христине ли мы? – Нет, мы язычники. Где чтение Евангелия? Где житие по Евангелию? Где подражание житию святых? Где послушание пастырям? Где воздер­жание? Где самоотвержение для Бога и ближнего? Где распинание плоти со страстями и похотями? Попечения о плоти не превращайте в похоти [Рим. 13, 14].

Чревоугодие у нас как бы законом поставлено: изволь каждый день поутру, когда вовсе нет потребности, пить чай: он, конечно, горячий и приятный, удобно лить в гор­тань, но не нежит ли он больше нашу плоть, чем питает ее? Ах, как удобно мы могли бы пробыть без чаю до обе­денного времени! Но вот изволь отказаться от законного постановления: самовар по обычаю вскипел, чай зава­рен, сахар на столе, всё готово – как отказаться от при­ношения жертвы чреву? Особенно если кто еще с сла­бою волею и склонен к лакомству, – а кто из нас не склонен? Нет, в Великий пост самовары надо спрятать. Откажем мы хоть в этом плоти своей ради Господа, как доселе отказывали Господу во многом ради плоти своей. За что мы так угождаем этой злой противнице нашей и Божией? Чтобы она блудодействовала больше? Кичилась, злилась, раздражалась, ломалась, упрямилась, чуждалась Божиих заповедей, презирала ближних? Хороши ягодки.

Трудность и болезненную жгучесть операции выне­сешь, зато здоров будешь. Говорится о исповеди. Это значит, что надо на исповеди без утайки все свои срамные дела духовнику открыть, хотя и больно и стыд­но, и позорно и унизительно! В противном случае рана останется незалеченною и будет болеть и ныть и под­тачивать душевное здоровье, закваскою останется для других душевных немощей или греховных привычек и страстей. Священник – врач духовный: покажи ему раны не стыдясь, искренно, откровенно, с сыновнею доверчивостию: ведь духовник – твой отец духовный, который должен любить тебя больше твоих родных отца и матери, ибо Христова любовь выше плотской, есте­ственной любви, за тебя он должен дать ответ Богу. Отчего жизнь наша стала так нечиста, исполнена стра­стей и греховных навыков? Оттого, что весьма многие скрывают свои душевные раны или язвы, оттого они и болят и разрастаются, и нельзя к ним приложить никакого врачевства. Возненавидь, презри всю плоть со всеми ее чувствами – делом, а не словом только да на бумаге.

Не огорчайся при виде бедных, ходящих за тобою и просящих у тебя милостыни, но дай и подавай им от избытка сердца, и охотно и с ласкою, и с избытком пода­вай, да и тебе Отец Небесный, ущедривший тебя всеми дарами Своей благости, воздаст щедрыми и прещедрыми Своими дарованиями. Помни, что не истинно бедные и не нуждающиеся не станут ходить за тобою и подсмат­ривать за твоими входами и выходами. Люби их, как детей своих, как сестер и братьев, как отцов и матерей во Христе. Не повинуйся диаволу, преогорчевающему и раздражающему тебя против меньшей братии Христовой, да не прогневаешь их и Христа Господа своего, в лице их принимающего от нас и милостыню, и огорче­ние, и брань, и презорство.

Терпи зловоние и излишнее, неприятное, поражаю­щее благовоние; всё плотское за ничто считай и не лишай себя мира душевного и кроткого расположения духа и ни из-за чего вещественного, плотского не огорчайся на ближнего, считая всё за дым скоропреходящий. Храни святилище духа своего, в котором обитает Господь славы. Презирати убо плоть и всё плотское – преходит бо³⁶. Сам зловоние пустил – ничего. О, лукавство! О, злоба!

Чернит, сквернит, хулит злодей диавол святое, прекрас­нейшее, великолепное, величественное, удивительное творение Божие, каков человек – образ Самого Творца, святого, блаженного, прекраснейшего, величественного; чернит и сквернит, унижает и прочие творения Божии – одушевленные, которые также все прекрасны, добры и чисты. Се вся добра зело [Быт. 1,31]. Но да будешь ты про­клят сам, нечистый, скверный, и омерзенный, и чуждый дух! А я буду восхищаться делами рук Бога моего.

Господи! Молитвы, молитвы, молитвы для детей! Господи! Научи их молиться.

Господи! Простота моя, благостыня моя, благодарю Тебя, избавившего меня от козней бесовских и умиро­творившего меня.

Ничего я не имею своего: благословение, мною пре­подаваемое, есть Божие, не мое; добрая мысль, доброе желание, доброе слово, добрый поступок – дело благо­дати Божией. Мои только грехи, моя только низость, мерзость, ничтожество. Богатство мое, Христе Боже, благородие мое, бытие, сила моя, слава Тебе!

Не сетуй и не огорчайся на диакона из-за просфир, что просфиры без твоего ведома раздает: не о хлебе вни­май – при Хлебе жизни не оскорбляй Господа прилеплением к хлебу тленному, брашну гиблющему; служить трапезам – дело диаконское. Да и нечего тебе человекоугодничать – рассылать просфиры за обедней в обиду другим. А тебе диакон оставит всегда просфиру, да если бы и не оставил, то у тебя есть Сам Господь – Хлеб жизни и антидор. Купить разве трудно две-три просфиры? Разве дорого стоят? А огорчаясь на диакона, сколько греха-тο, тесноты-то, скорби-то, беды-то душевной и телесной принимаешь, Господа-то как оскорбляешь? Стыда-то, унижения-то пред людьми и пред собою сколько! Лишений-το благодатных дарований сколько! Ни во что обращаются для тебя Святые Тайны: что я говорю? – В суд и в осуждение, как пристрастному к земным вещам и Господа оставляющему.

Итак, согрешил я сегодня лицеприятием (не по моему вкусу, не почетным лицам, не тем, коим я желал бы, дали просфиру, хотя и сам дал по своему желанию), самолюби­ем крайним, властолюбием (сам даю, а диакон не смей давать), человекоугодием (Синебрюхову), озлоблением на брата – сослужившего диакона Александра, пристра­стием к брашну гиблющему (пожалел, жадный, просфир двух, отданных диаконом), пренебрежением Господа, только что принятого внутрь, в сердце, тогда как я должен был бы всё земное забыть и Господом единым дышать и жить, говоря вместе с Давидом: Что ми есть на небеси; и от Тебе что восхотех на земли? Изчезе сердце мое и плоть моя (как бы вовсе их не было при живом ощущении Господа в сердце и наполнении его Господом), Боже серд­ца моего, и часть моя, Боже, во век [Пс. 72, 25 – 26]. О, как слаба, ничтожна наша любовь ко Господу, дающего нам вся обилно в наслаждение [1Тим. 6, 17] , и как сильна любовь (пристрастие) к земным дарам Божиим – пище, питью, деньгам, разным вещам. К кому же надо прилеп­ляться: к Подателю ли благ или к подаваемым от Него благам? Итак, люби Бога всем сердцем, а ближнего, как себя самого, а на все земные вещи смотри как на сор, на прах.

Возненавидь себя, как твои ветхий человек ненавидит твоего нового, Христова, возрожденного. Будь врагом себе, противником. Помни простоту души своей и про­стоту Господа – живота твоего, света твоего, силы твоей.

Слава Тебе, Богу, Спасителю моему вездесущему, благосердому, благопослушному, избавляющему мое убожество, мою немощь от запаления и потрясения адским огнем и потрясения злобы, раздражительности и раздора и умиротворившему меня, когда я с верою при­зывал Его, ходя и потом стоя на молитве. Когда меня начал возмущать и потрясать всё существо мое, наипаче внутренности мои, дух злобы и раздора, [начавшийся у моей свояченицы [...] сестры и служанки], я тотчас в беде душевной обратил мысли и сердце к Спасителю и воззвал к Нему: Господи! Ты видишь начинающуюся злобу мою во мне! Господи! Я верую, что Ты везде и всё наполняешь, как этот воздух, меня окружающий, мною вдыхаемый и выдыхаемый, наполняет всё, что Ты со всех сторон окружаешь меня и проникаешь меня, – избавь меня, Господи, от духа вражды, смущения и раздражи­тельности и не попусти ему царствовать в нас – возму­щать, расстраивать, ссорить нас, но умири нас благодатию Святого Духа Твоего, погасив в самом начале адское пламя, грозящее запалить члены Твои, храмы Духа Твоего Святого. После молитвы моей, как дым, исчезли все адские смущения! Вот как спасительно призывать сладчайшее имя Господне! Вот от каких душевных бед и недугов спасает оно призывающих его. Вот как спаси­тельна вера наша христианская! А не обратись тотчас к Богу с молитвою о помощи – и одолеют страсти, одоле­ет сила вражия, и возмутишься и расстроишься душевно и телесно, да еще как иногда! – так, что нездоров будешь несколько дней, – да и то бывает, что после сильных возмущений многие люди умирали!

Что меня страшно смущает, затмевает и омрачает мой ум и сердце и от Господа отревает и от ближнего? Любовь, пристрастие к сластям земным – сахару, варе­нию, к мягким и нарядным белым хлебам и [пряностям], лакомствам различным, к деньгам, – очевидно, что для любви к Богу и ближнему надо презреть всё то, вообще всё, что в мире считается за наслаждение, за нечто важ­ное, – презреть, ни во что ставить, это именно: золото золотые и серебряные вещи, сласти многоразличные, печенья и варенья, прекрасные и драгоценные одежды и многоразличные украшения – всё же внимание обра­щать на душу свою, на сердце свое и на то, что достав­ляет ему мир и тишину, свет и силу, радость в Духе Святом и пространство душевное. А что доставляет ему всё это? – Господь Бог, прилепление к Нему единому как к Жизнодавцу и Сокровищу всех благ.

Не пренебрегай ни одною заповедью Божиею или церковною, как бы она ни была мала, по-видимому например заповедь о посте в среду или пяток: не нару­шай ни одной среды и пятка без крайней нужды. Ты поел, положим, скоромного в среду – ты нарушил уже заповедь Божию, сделал грех. А начальник греха кто? – Диавол. Ты проложил ему таким образом путь в свое сердце и изгнал из сердца Христа.

Господи! Недостает у моей немощи слов благодарно­сти, коими я достойно мог бы возблагодарить Тебя за Твою дивную, непрестанно являемую мне помощь в брани духовной противу страстей, воюющих во удех³⁸ моих. Прими от мене сие единое слово: благодарю.

Какие штуки лукавый выпускает: придешь в гости или в класс – чем тебя возмущает, омрачает и теснит? Влагает ядовитое сомнение насчет шубы и шапки, жале­ние и боязнь, как бы их не украли. А то ни с того ни с сего вложит в сердце жало жаления сластей: как бы ими меня не разорили! О, суета земная! И всё это дребедень, неле­пость! Химера, мечта! Безумие! Аномалия!

Чтоб тебе на опыте убедиться полезен или вреден [театр] для души твоей, стань после театра на молитву дома и замечай за своим сердцем: так ли оно охотно молится Богу, как вчера и третьего дня, когда ты не был(-ла) в театре или когда у тебя была скорбь на душе, и если заметишь, что оно стало холоднее к Богу, дичится и отвращается Его, то знай, что театр имеет на душу тле­творное влияние. Или замечай: с такою ли ты охотою идешь в церковь и стоишь в церкви, когда побываешь в театре, – или лучше стоишь в ней, с большим благогове­нием и умилением, когда не бываешь? Говорят, что люби­тели театра не любят церкви, – правда ли? Если правда, то и доказывать не надо, что театр для христианина – яд.

Впрочем, нет воли моей презирать ближнего: я терплю насилие.

Согреших Тебе, Богу моему, презрев больного, отвергохся его сердцем и возжелал пищи тленной паче служе­ния Тебе в лице больного. О, как мне противно было видеть женщину, приглашающую меня к больной в то время, когда я ехал на обед и спешил в гимназию, – видишь, окаянный я, предпочел угождение чреву служению ближнему, или паче Самому Христу в лице ближнего. Впрочем, в церкви одумался и вместо огорчения благода­рил Господа за то, что Он пресек стремление моей плот­ской воли к пище и питью и обратил меня к служению Ему в лице ближнего; но после, пришедши к больной, опять споткнулся и презрел ее, не признал в ней Самого Христа болящего (болен приидох, и приясте Мене [Мф. 25, 36]) или розгу Христову (Аз есмь Лоза, вы же рождие [Ин. 15, 5]), член Христов, личный, живой и одушев­ленный: вы удове Христовы суть [1Кор. 6, 15]. Запинался я, был в тесноте, смущении, огорчении и совсем изнемог сердцем – и это после причастия. Всё это от чревоугодия и нарушения поста накануне, да от ненависти мгновенной к брату Матфею, достойному собрату, добро­му, сострадательному, умному, совестливому. [Конец] слова: с охотою и радостию служи всякому ближнему в его нуждах духовных и телесных, как Самому Христу, не щадя своих сил и не жалея себя, и не служи своему чреву, презирая его и всю плоть свою для блага ближнего. Как молния, исполняй заповедь Божию о любви к Богу и ближнему. Господи! Беда мне – помоги мне. На вечера картежные не ходи, не ешь и не пей там – там диавол.

Благодарю Тебя, Господи, благодарю Тебя, Владычице, яко от толиких³⁹ и тяжких грехов избавил Ты меня молитвами Рождшия Тя и после бури смущения и тесноты бесовской, несколько часов среду (даже во сне и после сна дневного) продолжавшейся, избавил меня и умиротворил и распространил меня. Да избегаю чрево­угодия и пресыщения. (Я читал: Помилуй мя, Боже... Господи, покаянием оставление... Нескверная, Неблазная... Высшую Небес... Немолчно к Богородице... Заступнице...)

Смотри, не в счастии, мире и тишине благодари Бога, а и в несчастии, в скорби и буре душевной, в тесноте и печали. Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? [Иов. 2, 10]. Как угодно было Господу; так и сделалось [Иов. 1,21]. Верен Бог; Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли пере­нести [1Кор. 10, 13].

Зная тяжкое и горькое насилие страстей в человеке, насилие бесов, снисходительно смотри на временные, невольные падения человека, сожалей об нем и помо­лись общему Создателю и Спасителю, да исторгнет его из рова страстей и от руки убийцы.

Чревоугодник совершенно равнодушен и хладен, бес­чувствен, как камень, к страданиям ближнего, презорлив, отвращается его; сердце его стремится к домашнему покою или к пище и питью, особенно если он имеет в виду званый обед или [пирог]. Отвратителен чревоугод­ливый священник – он дурной пастырь: тогда, как он ест да пьет, мысленный волк расхищает его овец. Великие скорби сердечные, великие беды душевные нужны для чревоугодника, чтобы смягчить, сделать чув­ствительным его сердце, загрубевшее, окаменевшее от невоздержания. И великими благами бывают для него эти скорби, хотя они и бывают мучительны, как ад, и источник их откроется в дурном исполнении им своей обязанности, происшедшем именно от его чревоугодия и изнеженности или загрубелости сердца его. Тебе, Господи, правда, нам же стыдение лица [Дан. 9, 7]. Праведен ecu, Господи, и прави суди Твои [Пс. 118, 137], яко правдою и судом истинным вся наводишь на меня.

Пост среды и пятка у нас до приятелей да до гостей только продолжается: пришли гости – и давай разре­шать на вся. В сторону со своими повелениями Господь и Церковь Его. О, лицемерие и непостоянство! Где бы показать другим пример послушания Церкви, строго соблюдения уставов ее. Человекоугодие! Так-то и вера наша вся падает из человекоугодия.

Прочь плотское, [грызливое] мудрование⁴⁰ мое, на Господа во всем полагаюсь, сам же буду искать Царствия

Божия и правды его. [Господи, Твое есть прилагати мне вся, к телесным потребностям подлежащее].

На мгновение возжелал я сребра во время совершения напутствования больного Таинствами Покаяния и Причащения – враг овладел мною, стеснил, омрачил, уничижил меня, оскотинил меня, в грязь поверг меня, охладил меня к Богу и к болящей и к окружающим ее людям. Вот какой ужасный яд сребролюбие! Какое страшное сочетание с диаволом! О, окаянный я! Имея пред глазами своими Царя царей, живота всех, к Коему я должен пылать горячейшею любовию, возжелал я денег тленных, идола века сего, и пристрастную, преступную любовь сердца к ним показал; имея в себе и пред глазами настолько бесконечную жизнь, я возжелал праха бездуш­ного. Господи! Животе бесконечный и сокровище беско­нечное и неистощимое! В Тебе всякая жизнь, в Тебе всё сокровище; Ты бесконечно превосходишь всякую жиз­ненную силу на земле; Ты бесконечно выше, дражае вся­кого сокровища земного; Ты красота, бесконечно превос­ходящая все красоты в мирах видимых и невидимых; Ты сила, бесконечно превосходящая всякую силу; Ты сла­дость, бесконечно сладчайшая всякой земной сладости. При Тебе всё на земле ничто, даже на небе. Что ми есть на небеси; и от Тебе что восхотехна земли? Изчезе серд­це мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век [Пс. 72, 25 – 26]. Какое зло безотрадное, мучение без Тебя всё в этом мире. Ты – живот мой, Ты – всё мое, всякое мое благо. Ты и сохрани меня в простоте Твоей!

Не желать сребра, сластей, лиц, чужой собственно­сти, не иметь ненависти к ближнему даже в мысли, ибо всё это – дело диавола. Желай единого Бога, прочее всё презирай ради Бога, а не ради самых предметов и ради того, что диавол ими прельщает, как Еву запрещенным плодом, и чрез пожелание (как дух) вселяется в сердце. Всё земля и сор, и самое тело. Аминь.

Считай себя хуже всех и себя одного достойным нена­висти и презрения всех.

У нас сердце страстно поглощает пищу и сласти, а пища и сласти – сердце; оттого мы и хладны к Богу и ближнему. Как траву и сено, ешь всякую пищу и сласть, без пристрастия и жадности, благодаря в душе Господа и наслаждаясь и во время ядения и питья Самим Господом, подающим нам всё изобильно.

Снисходительно смотри на простодушные манеры в пении и чтении простого служителя церкви, или сторо­жа; его простодушная выходка, хотя и неблагозвучная, приятнее твоего благогласия внешнего, а не сердечного, ибо в сердце у тебя гордость, презорство, ненависть к ближнему, отолстение и загрубение от довольства, лакомства и сытости, тогда как его сердце просто, сми­ренно, незлобиво, как дитя. Почитай всех благонравных, благочестивых низших служителей церковных, почти туне для тебя труждающихся и не ропщущих за то, что безмездно служат, или довольных самою малою лептою из доходов соборной братии.

Не огорчайся на разбившего сосуд твой, ибо: 1) он сам уже наказан своим смущением, страхом и сожалением; 2) душевный сосуд сердца бесконечно [дороже] тленно­го сосуда, и его надо всемерно беречь от повреждения и разбития, ибо огорчение, злоба на разбившего сосуд вещественный разбивает сердце; 3) из-за потери вещи безрассудно терять любовь к человеку, виноватому в потере, ибо человек наживает вещь, а не вещь человека, ибо вещь для человека, а не человек для вещи; 4) ты сам нередко разбивал или терял вещи (и опять можешь поте­рять) и был к себе снисходителен в этом или другие к тебе, и ты, желая этого, будь же снисходителен и к другому, ибо ближнего надо любить, как себя, и во всем как хочешь, чтоб поступали с тобою люди, так поступай и ты с ними; 5) огорчение и озлобление на разбившего или потерявшего вещь означает привязанность, при­страстие сердца твоего к земным вещам, а тебе надо счи­тать всё за сор, ибо ты христианин, гражданин Небесного Царствия, которое не пища и питие [Рим. 14, 17], которого не наследит плоть и кровь, в котором люди будут как Ангелы на небесах и тела людей будут духов­ны. Итак, да будет любовь твоя к ближнему неизменна; ничто да не разлучит тебя от ней – ни погрешности, ни страсти ближнего, ибо всякому человеку свойственно погрешать и быть обуреваему страстями и все мы креп­ко нуждаемся в снисхождении и [тихости] к нам, погре­шающим, со стороны ближних наших. Носи в сердце заповедь о любви к Богу и ближнему – образу славы Его непрестанно.

6 февраля. Как быстро Ты отвечаешь, Господи, на молитву веры! Господи! Воззвал я: спаси меня, – и Ты во мгновение спас меня от тесноты и уничижения вражия. Благодарю Тя, Господи Боже мои! (Вера и упование долж­ны быть неразлучны, живы, тверды, непоколебимы.)

Плоть моя тороплива, любит, чтоб никакой, даже малейшей, минутной преграды не было на пути, а и сама не знает, слепая, зачем торопится и много ли от того выиграет (ибо придет в известное место и ждет того, зачем пришла, или в суете время проводит), а если кто попрепятствует, поставит малейшую преграду, задерж­ку или сделает неловкость, то злится и досадует. Окаянная, сама любит, чтоб не было преград на пути ее, а преграды на пути к исполнению заповедей Божиих постоянно сама себе ставит. Спокойная постепенность.

Я познал весь ужасный вред от лакомства, от неги плоти, узнал, как [изнеженная яствами и питием при­ятным] плоть хладеет к Богу и ближнему, отвращается Бога и ближнего, ни во что ставит душу и ее спасение, посмевается над истинами веры, лицемерит на молитве и впадает в крайнюю беду. Надо хлеб черный, сухари с водою немного кушать и всё оставить в пост. Надо укро­тить ее, а то из рук вон. Душа погибает.

Не считан количества кусков, ложек, чашек и тарелок, съедаемых за столом твоим другими и не говори в душе: ему или ей или им это многоядение и многопитие будет вредно, – поверь, это предлог бесовский, это скупость, это жаление ближнему пищи и питья, самолюбие, ревность о сбережении для себя приятных яств и напитков. Простых кушаньев и питья простого не пожалеешь, а того, что при­ятно. Тут изобличается твое пристрастие к пище и питью. Отыми лукавство от души своей. Помни, что у всякого есть свой разум, своя опытность житейская, своя мера аппетита и мера потребления пищи и питья. Каждый возрастный сам себе господин, сам попечитель о себе, сам ответчик, а не ты: ты знай сам себя, свои грехи – за себя ты ответишь. Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего? [Мф. 7, 3]. О, лукавый человек! О, лукавая плоть! Всё пристрастие к земному и холодность, нелюбовь к ближнему. Надо голодом морить злую, безумную плоть, богопротивницу и рабу диавольскую. Ни на волос ни в чем не верь ей. Будь уверен и смел. Отвертись себя [Мф. 16, 24]. Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (лакомства) [Гал. 5, 24].

Благодарю Тебя, Господи, и Тебя, Владычице, дивным спасением спасшего меня от ехидны скупости!..

А какое отчаяние навел на меня враг пред причаще­нием! О, ужас! Свету Божьего не мог видеть! Но лишь сказал в себе: не одолеет моя злоба Твой неизглаголанней благости и милосердию – и тотчас причастился с миром, и так хорошо, хорошо мне было, спокойно, радостно!

Не тяготись бедными, за тобою ходящими: помни, что Самому Христу подаешь; помни еще, что нужды бедных велики и копейками эти нужды не удовлетворишь: и пища (в городе дорогая), и одежда, и квартира нужна – и всё нужно купить. Оттого они и ходят за тобою.

Ужасная привычка и страсть к картам.

Карты – вот евангелие людей нынешнего времени: за картами убивают столько времени, что если бы они захо­тели. тысячу раз могли бы в это время спаси душу свою, которую губят именно чрез пристрастие к картежной игре, так как не имеют достаточно времени вникнуть в себя, в свое сердце, в состояние свое.

Как не плакать о пренебрежении христиан к Евангелию, о нечтении и неисполнении его!

А я и не играю в карты, да гублю свою душу чревоуго­дием. Господи! Обрати мя на путь покаяния.

Сласти расслабляют душу и тело, охлаждают к Богу и ближнему и сильно притупляют чувствилище наше – сердце: читаешь молитвы, или слово Божие, или творе­ния святых отцов – и не чувствуешь силы словес Божиих, как камень бываешь. Как сердце будет чувство­вать сладость молитвы, сладость слова Божия, когда оно чувствует сладость пищи и питья, негу, сон, наводимых пищею и питьем.

Благодарю Тебя, непостыдное упование мое, Владычице!

Благодарю Тебя непостыдное упование мое, Господи Иисусе Христе, Боже, от Девы воссиявый миру во спасе­ние всех! Непостыдно в церкви служу, непостыдно в классе обращаюсь с учениками при всех кознях вражиих, при всем насилии сатаны и его аггелов. Слава Тебе, Господи, и Твоей Пречистой Матери!

Читай молитвы и говори возгласы и ектении от всей души, нараспашку, просто.

Не гнушайся женою своею как нечистотою, когда она надевает твою одежду (подрясник), ибо ты и она – плоть едина, ты и она – изображение Христа и Церкви, и в этом знаменовании вы оба святы. Жена неверующая освящается мужем верующим [1Кор. 7, 14]. Если в осо­бенности каждый из вас не владеете своим телом дома, в жилище своем, то кольми паче в случае нужды жена может одеть твою одежду, не напоказ, разумеется, людям, а в спальне, наедине. Если Священное Писание говорит: На женщине не должно быть мужской одежды [Втор. 22, 5], то это говорит, разумеется, в том смысле, что жена не должна наряжаться в мужскую одежду напоказ людям.

О, знакомства мирские! О, поездки богопротивные! О, ядение да питье! Господи! Веси беззакония моя.

Ты знаешь, как я сегодня чревоугодничал, как раздра­жался! Господи! Отпусти мне беззакония моя! Господи! Обрати мне и нам всё во благо: зло исправь и обрати к добрым последствиям.

Грешим мыслию, словом, чувством и делом – и каяться должно мысленно, сердечно и [принятием) твердого намерения (в воле) не грешить.

Сокровище мое бесценное и всестороннее, Господи, слава Тебе.

Пречистая Госпоже Богородица, всеблагая и пребыстрая моя Заступница, слава Тебе! 13 февраля 1865 года.

Для голоса и для умягчения груди считал я полезным и нужным употреблять и употреблял сливки молочные и масло коровье в довольном количестве – но и это суета, потому что они производили во мне тотчас же тяжесть и сильный, непреодолимый позыв ко сну, помрачали и отяго­щали мысли и сердце и не давали мне ни читать с размыш­лением, ни размышлять, ни молиться с размышлением.

Здоровое тело – идол современный; для здоровья – горы: напитки, пища и пр. О вселукавая и многостраст­ная плоть! Тебе ли давать [благодать] здоровья? Но для чего? Чтоб больше ты бесновалась страстями да от Бога отступала да от любви к ближнему?

Святии мирови имут судити, то есть мирским людям [1Кор. 6, 2]. Каким образом? Они покажут на себе, каким образом они в подобострастном⁴¹ нам теле и с подобострастною нам душою при постоянном усердии своем благоугодили Богу и спасли души, спаслись, а мы по нерадению, единственно по нерадению своему и неблагодарности к Богу, должны погибнуть навеки.

Я – мысль Отца, творение – Сына, оживотворение и освящение Духа Святого.

Господи! Благодарю Тебя, яко услышал еси молитву мою и избавил еси мя от скупости моей. Господи! Научи и утверди меня никому ничего не жалеть, ибо всё и все – Твоё, и всё для человека – возлюбленнейшего создания Твоего, образа и подобия Твоего; всё для братии возлюб­ленной Твоего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, для членов Его тела.

Господи! Благодарю Тебя, что Ты вчера (13 февраля, суббота масленицы) даровал мне благодать победы надо мною, над сердцем моим и преодолеть нерасположение к гостям и уныние поспешно, без задумчивости или мни­тельности греховной. Так и ни в чем богоугодном не должно колебаться.

Если будешь радеть о яствах и напитках, то по необхо­димости вознерадишь о спасении души своей и душ человеческих, о молитве сердечной, о чтении слова Божия с размышлением, о любви Божией. Это непре­станный опыт, и слово Божие говорит: Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненави­деть, а другого любить; или одному станет усердство­вать, а о другом нерадеть [Мф. 6, 24]. А к чему я приле­пился сердцем, что владеет им, что есть душа его, то и есть мой господин.

Тут вопиющие бедняки – без одежды, без хлеба-соли, а тут кутеж – пьянство, излишество, нипочем деньги летят; там [катанье] – рубли нипочем на удовольствие; тут мертвецы – а там безумное веселье, маскарады, похоть плоти, похоть очей и гордость житейская [1Ин. 2, 16]. Плоть, мир и диавол ежедневно держат нас в своих руках и не дают нам и подумать о Боге, о правде, о суде вечном.

Не знают бедные люди, какая у нас ныне война с миродержителем тьмы века сего, как он воюет в нас похотию плоти, похотию очей и гордостию житейскою – воюет чрез пищу, питье, увеселения.

Наша нелюбовь, холодность или ненависть к ближнему тем виновнее, чем горячее нас любит тот ближний, к коему мы чувствуем нелюбовь или ненависть. Если должно любить ненавидящих и делать им добро, то что сказать о любящих нас чистою, бескорыстною любовию? Наша нелюбовь к ближнему тем виновнее, чем ничтожнее предлог, из-за которого мы его ненавидим, например пища, питье, обидное слово и пр.

Благодарю Тебя, всеблагомощная и преблагая Владычице, Заступница усердная, яко всегда меня очищаеши по молитве моей от прегрешений моих и избавляеши от напастей и скорбей и обстояний.

Знамение креста печатлеем на себе, а плоти своей не распинаем со страстями и похотями; знамение Распятого, положившего за нас душу Свою, изображаем на себе, а повелений Его не исполняем, друг друга не любим, как повелел Он. Что же и в знамении крестном? Ведь оно не спасет нас, если не будем иметь в сердце Христа распято­го и не будем распинать своего невоздержания, гордости, презорства, злобы, зависти, скупости, сребролюбия, жад­ности, непослушания, лености, нечистоты, вольномыс­лия, или суесловия и прекословия лжеименного разума. Рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого [1Кор. 2, 2].

Дело плоти – языком говорить молитвы, а сердцем не сочувствовать словам и не исполнять их делом и, таким образом, лицемерить пред Богом. О, плоть!

Трогательна любовь ко мне жены моей. Я так должен любить ее и всякого ближнего если не ради ближних самих, то ради Христа, Коего именем они нарицаются, особенно нищих (хотя бы между ними были недостой­ные) или больных, хотя они и брюзгливы и ворчливы, раздражительны, упрямы, злы. Ради Христа всё прощай: как Бог во Христе простил тебе, так и ты.

Когда я жаден к пище и питью и ем неумеренно, тогда я – живой мертвец: тесно мне, мрачно, душно. Поститься и презирать яства и напитки необходимо.

Начало жизни моей одно – Господь, живот мой один – Иисус Христос, к единому Единому и да прилепляюся; во всем Он, то есть Его дары: всё Он мне дарует. Имже вся быша ⁴² .

Небо и земля, созданные Господом и Им существую­щие, действующие и движущиеся, вразумите меня, меня, который бываю один дух с Господом! О чем мне печа­литься, когда я бываю и могу быть всегда одним духом с

Господом? Всю печаль⁴³ мою возверзу на Него. Небо и земля несколько тысяч лет существуют Господом, Его силою и законами, тогда как они – бездушное, косное, недейственное, немощное вещество. А травки, а цветы полевые, а деревья, а птички, рыбки и пр.? Как всё это учит нас совершенно полагаться на промысл Божий!

Не презирай ни единого человека, никакого бедняка, но с полным уважение и благорасположением относись ко всякому человеку благонамеренному, особенно к бед­ному, или безобразному, или больному, особенно к бед­ным, как к достойным сожаления членам нашим, или паче – членам Христовым. В противном случае жестоко уязвишь душу свою. О, как, казалось бы, легко жить в простоте любви – и как трудно для нашего растленного сердца жить в любви! На каждом шагу предлоги к враж­де на ближнего, ничтожные, мнимые предлоги, напри­мер вроде следующего: он или она часто ходит ко мне есть-пить.

Плоть употребляет анализ вещей земных – сластей, денег, одежд, дает им цену большую, а дух употребляет общий синтез и все вещи подводит под категорию сора, праха, дыма. Но доколе мы будем прельщаться щекота­нием плоти? Щекотанием пяти чувств ее?

Если прислуга твоя то же и так же хорошо и приятно ест, как и ты, то радуйся тому, что исполняешь заповедь Господню: люби ближнего, как себя, а не скорби о том, что ей дается столько же, сколько тебе, – она равно­честна тебе; они такие же люди, те же права имеют на дары Божии, как и ты, и им, как и тебе, покорена под ноги вся земля. Вся покорил ecu под нозе его [Пс. 8, 7]. Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею [Быт. 1, 26].

Все человеки: я один – как бы не человек. Мы члены единого тела. О, как это верно! О, как эта истина мирна, животворна для сердца! Вот именно даже в это время, лишь я высказал ее! Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир [Рим. 8, 6].

Уважай всякого, как желаешь, чтоб тебя другие уважа­ли, и не говори: он такой и такой – недостоин уважения: это клевета диавола, предлог плоти лукавой! Нет челове­ка без греха – все грешны. Разве ты не грешен и много­грешен, однако же желаешь, чтоб к тебе относились другие с уважением и называли вы, а не ты, и вообще питали к тебе почтение, – как же ты лишаешь должного уважения твоего ближнего, тебе подначального, или твоего питомца, или бедного? Себя считай хуже, ниже, беднее, немощнее, презреннее всех, ибо ты беден и нищ душою, слеп и наг не телом, а духом. Господи! Помози!

Благодарю Тебя, Владычица, дивная моя Помоще! Много раз Ты избавила меня в сей день, 17 февраля, во время служб великопостных.

Постимся для того, чтобы возвратить душе ее просто­ту, лишив ее излишней плотяности и пристрастия к пище и питью, и чтоб возвратить ей ее духовность, ибо по при­чине сладких и утучняющих яств она делается плотяною.

Простота при причащении, в молитве.

Кто усердно празднует Успение Богоматери, тот спо­добится сам мирной, блаженной кончины.

Владыко Господи Иисусе Христе, Боже мой! Благодарю Тебя, внявшего внутренней молитве моей во время вечер­него чая, когда страсть жаления сластей объяла всего меня и сильно увлекала к негодованию и порывам злобы на неблаговременную гостью (Елену Николаевну) и свояче­ницу Анну, пригласившую ее в Великий поступить игре на фортепиано; мне жаль было лакомств, а именно сахару внакладку для праздных людей. О, как смущал, палил, тес­нил, увлекал, с какою лютостию подстрекал меня лукавый излить озлобление свое на похитительниц, как мне каза­лось, моего достояния! Я читал по видимому журнал, а сам сердился на них; но вот стал я с усилием призывать Господа в помощь, и Господь услышал вопль сердца моего, и помог мне, и умиротворил и возвеселил душу мою. Как я вдруг стал покоен, величествен, радостен, как победитель, взявший крепость. И говорил с сидящими спокойно.

Когда тебе одолевает леность и сон на молитве или злоба, зависть, гордость и прочие страсти вне молитвы, напомни душе твоей о простоте ее – и пройдут эти стра­сти. Напоминай себе чаще о простоте души своей – и освободишься лукавства грехов и будешь иметь про­стое око [Мф. 6, 22], по слову Спасову.

Ты вот и занят постоянно делом, и огражден молит­вою веры и причастием Божественных Таин, и то по оплошности твоей, по причине пристрастия к своей плоти или к плоти чужой, или к земным вещам дей­ствуют в тебе с увлекательною силою страсти плотские. Что же сказать о тех людях, которые бывают в праздно­сти, мало молятся, без живой веры, хладно и неискрен­но, и которые редко причащаются Божественных Таин? Их враг может сеять, как пшеницу [Лк. 22, 31]. Имей же к ним снисхождение и жалей их, как претерпевающих мучение и насилие от врага рода человеческого; молись об них Господу, да прогонит от них насильника, да отни­мет от них безумие их и пошлет им силу свыше бороться с грехами и пошлет им свет Свои присносущный.

Есть одно Начало, которое дало мне жизнь, которое меня питает, одевает, освещает, – Господь Бог, – на Него и возлагать должно всё упование. Если Бог – Отец нам, то забудет ли Он дать нам пищу во благо время или одежду? Забудет ли мать накормить своего младенца? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут [Мф. 6, 26 – 28]. О чем же вам беспокоиться? Не безумно ли это? Диавол всему этому беспокойству учит вас.

Пятница первой недели Великого поста. Господи! Благодарю Тебя, прекрасно меня укрепившего исповедать людей Твоих (сто пятнадцать человек). Пришел в 11 часов вечера.

Господь неистощим в дарах Своих: если жена приго­товляет к обеду такие яства, которые остаются или нетронутыми, или мало початыми, не жалей их, что оста­лись: употребят куда-нибудь, а не употребят – не жалей: они земля и гной, прах. А твое сердце да будет всё в Боге. О, как многоразлично и лукаво привязывает враг сердца наши к земному и отревает их от Бога! Хотя бы всё при­шлось тебе потерять – не жалей. Ты видишь, как враг ловит тебя и смеется над твоею привязанностию к зем­ному праху, к земным сластям! И мира-το он тебя лиша­ет, и свободы, и простору душевного, и дара слова, и лица светлого, потому что помрачает и искажает его, и любви к окружающим ближним, ибо поселяет в сердце ни с того ни с сего вражду к ним. Да и как ты безумен, что, имея в себе живот Ипостасный, простый, всесовершенный, всемощный, премудрый, праведный, всепромышляющий, заботишься, беспокоишься о тленных брашнах!

Люби Бога всем сердцем и всею душою и ближнего, как себя. Помни, что Сам Бог каждую минуту стоит пред тобою и говорит тебе эти слова. Имей великое уважение к ним и исполняй их делом. Вот к тебе приходит, напри­мер, гость или странник, – враг Божий и человеческий внушает тебе жалеть ему денег или сладкого угощения. Не слушай его, но слушай, что тебе говорит Господь Бог, стоящий пред тобою, Коего заповедь вечна, и непрелож­на, и блаженнотворна. Он говорит тебе: люби его, как себя; во всем, как хочешь, чтоб поступали с тобою люди, так поступай и ты с ними [Мф. 7, 12].

С каким внимание мы стоим или сидим пред гостем, пришедшим к нам, или пред начальником своим. С каким же вниманием и благоговением должно стоять пред Господом на молитве? Как говорить, как каяться?

Дух Святой ревнует великою ревностию о невесте своей – душе человеческой, не попуская ей прилеплять­ся к тленным вещам мира сего и оставлять Бога своего,

Жизнодавца, Питателя и Промыслителя. Потому-то душа, прилепляющаяся к благам сего мира, испытывает великие скорби, уничижение, посрамление внутреннее, огнь, тесноту.

Дети надеются на своего отца, что он не престанет питать, одевать и промышлять или заботиться об них. Как же нам, христианам, не надеяться на Отца нашего Небесного, всеблагого, всеведущего, вездесущего, пре­мудрого и всемогущего Промыслителя?

Как просто испытывается и узнается наша вера или маловерие, упование на Бога или недостаток его и вместо того упование на земные блага; любовь к Богу и ближнему или отсутствие их и вместо того пристрастие к тленным вещам, недостойным человека – к деньгам, сластям, наря­дам, комнатной утвари! Приходит к нам человек тогда, когда мы сидим за столом – едим и пьем. Уповающие из нас на Бога, на Его промысл и любящие Бога и ближнего – образ Его, бывают рады доброму гостю и охотно предла­гают ему вкусить и выпить то, что сами кушают и пьют, и бывают сердцем своим с ним, этим гостем, а не с яствами и напитками, и охотно, в простоте сердца, как с братом или сестрою, беседуют с ним, не дозволяя себе и одного помысла лукавого или движения скупости, нерасположе­ния и отвращения к нему; а недугующие упованием на вещи земные при посещении их ближними чувствуют к ним хладность, бывают скупы, жалея для них того, что сами едят и пьют, как будто они не братья наши, как будто Господь Бог не общий наш Отец и Промыслитель и не воз­даст нам за это впятеро больше по Своим щедротам и правде Своей! Boт как удобно искушается человек в житии своем и как удобно познаются великие недуги души его – недо­статок веры и упования на Бога, Отца Промыслителя, упо­вание на вещи земные, не могущие дать жизни сердцу нашему, недостаток любви к Богу и ближнему и пристра­стие к тленным вещам мира сего! Узнавши себя таковым, не медли, человек, скоро исправляться. Твои недуг опас­ный. Стяжи скорее веру и упование на Бога единого и любовь к Богу и человеку – образу Его и собрату, сочле­ну твоему. Помни, что люди, и особенно христиане, суть как бы древо, питаемое и напояемое Богом. Много вет­вей на дереве, а все они составляют одно древо. Я есмь лоза, а вы ветви [Ин. 15, 5].

О, сколь велика язва самолюбия моего! Всё приятное в пище и питьи поглотил бы сам, а другим отдал бы что похуже; себе бы больше, а другим бы меньше. Ничего, если мне дают много, щедро и дают лучшее, – радуюсь и веселюсь; беда, если другим дают много и щедро, – мучусь и терзаюсь. Таково мое самолюбие! Так я не люблю ближнего. Так я, окаянный, противлюсь в сердце заповеди Бога моего: люби ближнего, как себя [Мф. 22, 39]. Так я страстен до сластей, так я их ценю, так ими доро­жу, когда надо было бы их презирать! И из-за чего, спра­шивается? Как будто Господь доселе когда-либо в чем оставлял меня? Никогда. О, поистине безумно и нелепо сердце мое, мой ветхий человек! Всяк человек ложь [Пс. 115, 2] – истинно слово псалмопевца! О, как око мое лукаво! Чужой кусок кажется велик, а свой, хоть он такой же или и больше, – мал. И мой ветхий человек имеет свои законы греховные, о коих Апостол сказал: в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего [Рим. 7, 23]. Но отчего я сласти не счи­таю прахом? Что за тайна?

Мы постоянно больные: нам постоянно нужен Врач душ – Христос. Болезни наши – страсти и вообще грехи.

Сласти или, точнее, пристрастие к сластям, совсем отвращает сердце от любви к Богу и к ближнему, даже к самому близкому – отцу, матери, жене, братьям, сестрам, детям: если они много их берут у нас, мы нена­видим их. Сласти – диавольская западня: он ловит нас на них, как мы ловим рыбу на сладкую для нее приманку. Должно непременно возненавидеть сласти земные или быть к ним равнодушным.

Из-за сластей пренебрегается духовная жизнь, духов­ное созерцание, духовное чтение, размышление, духов­ная беседа, дружба, вера, упование. Сласти возжигают раздражительность, злобу, зависть, скупость. Возне­навидеть должно непременно сласти именно потому, что из-за них пренебрегается духовная жизнь и теряется любовь к Богу и ближнему, или к душам человеческим. Господи! Даждь мне положити начало благое деланию сему!

Враг действует на нас простотою своею! Во мгнове­ние он овладевает то тою, то другою страстию, то тем, то другим грехом!

Чем больше употребляем сластей, чем больше ими пресыщаемся, тем больше они владеют нами, тем больше мучат нас, когда их берут у нас, когда мы лишаемся их. Лютая язва – сласти! Крепкая преграда между душами – сласти! Злобою убийственною, упрямством, леностию дышат они на нас. Блаженны чуждые сластей!

Ломаться пред женою – значит ругаться над нею, унижать ее нравственное достоинство как человека и образа Божия, как члена Христова, как живой храм Духа Божия.

Свечка-то худая, горит тускло, а нагар-то нагорает скоро, черный, как уголь, – только снимай.

Церковь ни на минуту нельзя оставить отпертою, когда в ней нет ни одного благонамеренного человека: как раз зайдут воры и украдут что-либо. То же разумей и о внутренней духовной храмине.

Управлять человеком – злым, капризным, недоволь­ным, прихотливым – это наука из наук, искусство из искусств⁴⁴.

В самых мучениях страстей Господь, как искусный врач, положил врачевство для нашей склонной ко греху природы. Больно, зато полезно, а чем больше болит серд­це и страдает тело, тем лучше, тем надежнее и прочнее очищение. Чем кто согрешает, тем и наказывается [Прем. 11, 17]. Кого любит, того наказывает [Евр. 12, 6].

Мы живем так худо, так земно, плотски, страстно, так недостойно христиан, – устыдимся же, наконец, нашего

Начальника веры и совершителя Иисуса Христа, Пречистой Владычицы нашей Богородицы, наших стар­ших братий – Ангелов небесных, взирающих на нас непрестанно, наших старших братий – святых Божиих человеков: патриархов, пророков, апостолов, святителей, мучеников, преподобных и всех совершеннейших чело­веков. Ведь мы и они – едина Церковь, единое семейство Божие под единым Главою – Христом. Что мы думаем? Что делаем? Где законы, исполнение их? Ведь всякое благоустроенное общество имеет свои законы, чрез исполнение коих достигается цель членов общества.

Враг простотою своею вдруг нас уязвляет, вместо вся­ких доводов действует мгновенно на наше чувство или на сердце – а сердце просто. В простоте сердца мы должны считать все земные блага за сор. Вот мудрость! И как мы были бы в этом случае мирны, веселы, словесны, духовны! А то и то нас вяжет, и другое, и третье, и десятое. Сколько вещей, столько сетей; сколько сластей и прекрасных лиц и вещей, столько уязвлений сердечных, теснот, мраков, огней. Горе наше! Что за бедствие! Что за омрачение! Бог – всё для всех. Мы должны быть беспечальны⁴⁵.

Благодарю Тебя, Преблагая Владычице, за мирное устроение, которое Ты даровала мне по молитве моей во время совершения литургии Василия Великого в неделю Православия.

Жена моя и при истреблении мною сластей или чего- либо дорогого любит меня, – пусть же она употребляет сла­сти. А я жалею для ней сластей, да не употребляет их. Она ничего не жалеет для меня – и я должен также поступать. Притом Господь милует ее: она довольно здорова, – если бы была больна, то не больше ли гораздо вышло на лекарства?

Оставим плоти сладострастие, особенно те, которые связались в сердце своем житейскими сластями, у коих сласти воюют во удех, кто из-за сластей чувствуют нена­висть к ближнему.

Странное дело! Сам я вчера выпил разом четыре чашки кофе внакладку – и ничего, не жалко, как будто так и быть должно, а людям – слугам, жаль по три куска за раз давать. Вот эта-то неумеренность в употреблении сластей и воюет во удех моих и от Бога и от ближнего меня отревает.

Благодарю Тебя, Владыко мой, Господи, надежда ненадежных и спасение отчаянных, яко мене в немощи, унынии и нечаянии⁴⁶ сущего дивно заступил и спас еси от сопротивных сил и немощь в силу, уныние в величие и веселие и нечаяние в крепкую надежду претворил еси. Видел, Господи, видел я силу Твою и милость Твою, ибо Твое имя и Твою простоту, простоту Твоего существа, обносил я в сердце и Твою силу всемогущую чувствовал в себе. Буди убо Тебе, Господи, благодарение от мене, непотребного.

Владыко! Я осквернил пост Твой сладострастием плоти: помилуй мя. Пришел я в гости к рабе Твоей и охотно допустил ее напоить меня сладким чаем, да потом еще дома выпил стакан сладкого чаю да рыбной ухи (и с рыбою) поел, а от всего этого случилось со мною сон­ное сладострастие. Согреших: очисти мя. Духа Твоего Святаго не отыми от мене [Пс. 50, 13].

Господи! Се сосуд Твой есмь – наполни мя дарова­ниями Духа Твоего Святого, без Тебе я пуст всякого блага или, паче, полн всякого греха. Господи! Се корабль Твой есмь – наполни мя грузом добрых дел. Господи! Се ковчег Твой – исполни его не прелестию сребролю­бия и сластей, а любовию к Тебе и к одушевленному образу Твоему – человеку.

Человек! Куда вознесено естество Твое в лице Иисуса Христа Богочеловека? На престол Божества. Куда возне­сено естество твое в лице Богоматери? Превыше Херувимов и Серафимов. Для кого? Для тебя, чтоб тебя, освободив от тли похотей, сделать причастником Божественного естества. Как ты отвечаешь на это наме­рение, на эти дела Божества, на это всеблагое промыш­ление Владыки? Тебе даны все Божественные силы к животу и благочестию – как ты ими пользуешься?

Не пренебрегаешь ли ими? Не прилепился ли ты весь, как улитка, к земле? Но бойся Страшного суда.

Благодарю Тебя, Господи, яко вчера (23 февраля, втор­ник) услышал еси молитву мою, когда я воззвал к Тебе в тесноте греховной, огорчившись на бедных сироток- девушек за то, что часто у меня просят милостыни, и от тесноты великой и смущения и малодушия спас меня, и святое Таинство Крещения пред лицем знатных мира даровал еси исполнити со дерзновением богодарованным. Благодарю Тебя, яко и в другой раз от великой тес­ноты спас еси меня, когда я, пожалевши сластей брату, вознегодовал на него и уязвился, уранил⁴⁷ его сердцем.

Какой вред от фортепиано? – Оно отнимает время у душеполезных занятий, на нем убивается время. Например, теперь пост. Вместо того чтобы читать Священное Писание или творения святых отцов, хри­стиане и христианки трещат что-либо на фортепиано, и уже никак не священное что-либо. Грех!

Когда слепая плоть твоя, плотское сердце твое жалеет смутно и злобно сластей для ближнего, для брата твоего, то не замечаешь ли, что оно хочет их адски самолюбиво для себя, чтобы само наполниться этими сластями до изли­шества или если не наполниться, то по крайней мере чтобы не дать их брату своему и не видеть его наслаждения? Не видишь ли тут зависти благополучию, наслаждению ближнего и самой самолюбивой нелюбви, ненависти к ближнему? Но презирай сласти, как привязывающие к себе сердце и сильно отвращающие его от любви к Богу и ближнему, – тем более презирай их, чем более они отревают сердце от нашего единственного сокровища – Бога и от нашего ближнего – нашего сердца, нашего брата, нашего сочлена и будущего сонаследника небесного бла­женства. Ненавидь, попирай, презирай сласть – люби ближнего, а не напротив, ибо мы любим сласть и ненави­дим ближнего, истребляющего наши сласти, которые на то и существуют, чтобы истреблять их, ибо всё на службу человеку, на пользу и в наслаждение ему. Я царь земный – и брат мой тоже. Сотворим человека... и да обладает... всею землею... [Быт. 1, 26]. А то нами обладают вещи зем­ные, покоренные Богом над ноги наши.

Соответственно великим дарованиям Божиим хри­стианам от них требуются и великие дела, великое вни­мание к себе, великое воздержание, паче же великая любовь к Богу и друг к другу.

Кто не постится, тот напрасно радуется скорому про­хождению постного времени и приближению Пасхи, ибо он сам не подвинулся ни на шаг вперед в угождении Богу и нимало не достиг цели поста.

Бог не пощадил для нас Сына Своего Единородного и отдал Его на страдания и смерть, а мы щадим плоть свою многострастную, противницу Божественным заповедям и презрительницу Божественных обетований и угроз, ласкаем ее всеми возможными способами, тогда как нужно было бы ее распинать, как змею лютую, губящую образ Божий – душу. Но не замечаем ли мы, что чем более ее тешим, чем более ей удовлетворяем, тем она сильнее вооружается против нас, тем более губит нас? Но, о Спасителю наш! Плоти нашея восстания утоли и всякое земное и вещественное наше мудрование успи⁴⁸.

Молимся, молимся – и всё лжем на молитве: уста и ум, или память, действуют, а сердце – ни с места, дея­тельности благочестивой ни шагу. Что же в наших молитвах? Господи! Помилуй нас!

Бедные, ежедневно просящие у нас милостыню по причине своей постоянной бедности, ежедневно имеют нужду в нашем сострадании и помощи, как и мы, прося­щие у Бога ежедневно и многократно в день милости и прощения грехов, нуждаемся ежедневно и много раз в день Его благоутробного снисхождения и помилования.

24 февраля 1865 года. Благодарю Тебя, дивное спасе­ние мое, Господи Иисусе, быстрое спасение мое, всемощное спасение мое, верное спасение мое. Слава Тебе, надеждо моя, сило моя, помоще моя, святыня моя, очи­щение мое. О, как Ты дивно спасал меня в продолжение двух классов! Какое дерзновение Ты мое, какое величие мое, спокойствие мое, река слова! Милосте моя святая, слава Тебе!

Когда идет дело об угощении ближних, не входи в житейский мелочный расчет и не предавайся скупости, ибо человек дороже всего мира и ему покорен весь мир, да и Господь, Коего все мы чада, воздаст тебе щедро за щедрое угощение. Не потеря, не потеря то, что идет на угождение ближнему, ибо все мы – члены Христовы; только да угождаем ближнему во благое, а не во злое, да не потворствуем его прихотям.

Мне делают в гостях сладко, хоть бы то в пост, – с удо­вольствием пью. Жена моя делает гостям сладко – огор­чаюсь, раздражаюсь, малодушествую, предаюсь скупости, О, самолюбие! О, жадность! Как жалеть для человека – царя, образа Божия! И плоти своей многострастной и сла­столюбивой мне угождать, жалея сластей моих? Да хоть все их отнимите у меня, да хоть самое тело мое отнимите у меня – мне же лучше будет о Господе, ибо давно мне стужает⁴⁹ грешное тело мое, работая страстям различным и отторгая мое сердце непрестанно от Господа. С Господом хочу быть, с животом моим, с простым живо­том моим, к Коему хочу прилепляться, а прилепление сердца к сластям – смерть для сердца и для тела моего, скорбь, теснота, мрак, уничижение, стыдение лица. Сор, земля всё, все сласти и драгоценности, да и самая плоть моя – гной она. Земля ecu, и в землю отыдеши... Аз есмь земля и пепел [Быт. 3, 19; 18, 27]. Безумная ты, душа моя, – к тому, что ты в другое время презираешь и попираешь, ты прилепляешься ! Будь же проста и последовательна! Не ставь всё вверх дном, не ставь ноги вверх, а голову вниз.

Благодарю Тебя, Многомилостивый мой Спаситель, за спасение меня от озлобления на ближних! Но избавь меня от праздных людей, Господи! Да не наводняют они жилища моего. Сохрани меня, Господи, во все дни живо­та моего от всякого озлобления на ближних: не попусти мне огорчаться на них ни из-за какого беспорядка, греха, обиды мне и не даждь к одной беде присовокуплять дру­гую, горшую, – злобу диавольскую. Господи! Да буду я прост и всегда благ, и кроток, и милостив, и снисходителен к ближним, радостен и гостеприимен и благожелателен.

На какие пустяки мы обращаем иногда серьезное вни­мание! Из-за каких пустяков сердимся, косимся! Просто не стоило бы обращать внимания, а тут проходят целых двадцать, тридцать, сорок минут, час и более в злобе, кап­ризе, ссоре, губонадувательстве, – говорить не хотим, жалеем пустяков. Померещится же ведь, найдет же ведь такая тьма, такая глупость! А всё из-за сластей! О сласти! Сколь многому злу вы виновны или, паче, сердца сласто­любивые! Не нравится иногда неблаговременный приход гостей – но терпи их и будь с ними ласков и вежлив. Побеждай себя. Остерегайся себя. Не доверяй себе.

О, плоть окаянная или, паче, я, окаянный и вселукавый! Гости придут в пост в гости, жена сделает сладкий чай – говорю в себе: к чему такая трата сластей в пост? Ныне нужно как можно меньше употреблять сластей, и сам при гостях действительно употребляю мало сластей. Но почему? Из скупости, чтоб и другим внушить малосластие. Но ушли гости, остался один, и сласти со мною, и ем их сколько душе угодно, до пресыщения! О, окаянный, само­любивый, лукавый и скупой! Сам готов сряду два раза при­ниматься за еду-питье и есть до пресыщения, а другим жаль и однажды дать поесть с довольством и наслаждени­ем! Но люби ближнего, как себя. Себе не жалеешь сладо­стей, и ближнему не жалей, и ничего для него не жалей, как для себя. Буди! Аминь. Господи! Помози!

О, как плоть моя хлопочет (жалея сластей для ближ­них!) о себе, чтобы самой наполниться ими и сделать ни к чему не способною мою душу, моего нового человека, требующего богоугодной и душеполезной деятельности, чтобы и саму-το себя отяготить, обессилить, вринуть в болезнь. Гак она слепа, безумная, зла, самолюбива! Как еще после этого ей верить! Как обращать на нее вни­мание! Презирати убо плоть – безумна бо. Не смотреть на все ее тысячу капризов. О, зверь безобразный! Лютый, жадный, себялюбивый!

Злой, раздражительный, скупой, сластолюбивый, своенравный, упрямый, дерзкий, непослушный.

Показалось, что недоел, недопил во время общего стола – и давай есть-пить снова. О, безумие! О, мечтание!

Душа наша – простое существо, как образ и подобие Божие, потому она, когда бывает благоустроена и живет согласно с волею Божиею, тогда бывает и мирна, и легка, и радостна, а когда соизволяет на грех, или сделает какой грех, или нудится от врага ко греху, тогда бывает беспо­койна, мрачна, тяжела. Итак, твори непрестанно волю Божию и будешь прост, мирен, но если будешь грешить, не будешь иметь мира. Не слагайся⁵⁰ с врагом: он прино­сит в душу свое томление, тесноту, мрак, огонь. Отымите лукавства от душ ваших [Ис. 1, 16].

Привыкли мы к своей бесценной вере и Церкви и слову Божию, ни во что стали ставить, обыкновенною житейскою вещью какою-то она сделалась, мебелью домашнею. Так бывает с вещами: сначала мы ими восхищаемся как обновою, потом привыкаем к ним и охладеем – затем ни во что ставим. Но избави Бог, чтобы это случилось с нашею верою: ею шутить, пренебрегать нельзя; пренебрегать ею – значит пренебрегать своим вечным спасением, пренебре­гать домостроительством Божиим, страданием и смертию Сына Божия. Сколь тягчайшему, думаете, наказанию пови­нен будет тот, кто попирает Сына Божия? [Евр. 10, 29].

Если кто на другой стороне улицы идет, уже не сни­маем шапки, уже избегаем случая [встретиться] с ним.

Простота души нарушается пристрастием к брашнам и напиткам, к деньгам, к одежде, к многоразличным вещам земным, также страстями злобы, гордости, зависти, ску­пости, непослушания и упрямства, осуждения, прелюбо­деяния, татьбы и пр. Бог и душа моя – вот простота.

Образ Божий – душа моя – погребена страстями. Но взыщи, Владыко, Твой образ. Сладосте моя, избавь меня от прелести житейских сластей.

Какие же нам блага в будущем, какой покой, когда мы здесь хотим испытать и испытываем все возможные плот­ские удовольствия и даже пресыщаемся ими, когда мы здесь стараемся всячески покоить плоть свою, утешать ее, ублажать ее? Да разве можно двум господам работать? Не враг ли Божий плоть наша? Не распинать ли ее науче­ны мы нашею христианскою верою? А мы ее всевозмож­но ласкаем и балуем. Восприемлем мы здесь утешение свое плотское. Да не обольщаемся, братия мои, времен­ным покоем плоти, временными благами – есть другие, высшие блага, непреходящие, чистейшие, духовные; есть и покой другой, вечный. Да стремимся к этим благам, к этому покою вечному. Презирай плоть, да оживет дух.

Как это я привязываюсь к временному кожуху моему, к раковине моей – к этой плоти многострастной и лукавой и работаю этому праху и тлению вместо Господа моего? Как я радею об ней и не радею о душе бессмертной? Что за превращение, что за извращение порядка Творческого? Откуда во мне такая слепота, такое неразумие?

Одною рукою я создаю благо, спасение души своей, а другою тотчас разрушаю: подаю милостыню, да помило­ван буду, и сам же чревоугодничаю и пресыщаюсь, пре­даюсь жадности, скупости, ненависти, раздражительно­сти, своенравию, упрямству, презорству, сребролюбию. Если Ты, Господи, не утвердишь на камени заповедей Твоих ноги мои, сердце мое, то не создать мне дома спа­сения моего, не очистить, не благоустроить и не укра­сить храма Твоего, внутренней благообразной скинии. Сам, Человеколюбие, устави стремление страстей, Сам утоли восстание плоти моей.

Огрубевшее от плотских удовольствий сердце не имеет и не чувствует вкуса к духовным благам и не жела­ет их: оно жаждет только телесных наслаждений, как пьяница снедается жаждою вина, как любитель театров жаждет зрелищ и сладостных для него речей актеров и актрис. Чтобы стяжать и развить вкус к духовным бла­гам, к духовному созерцанию, к молитве, к слову Божию, надо презреть чувственность, оставить плотские удо­вольствия, ибо двум господам работать нельзя; так плоть наша стремится господствовать нами, заставить нас исполнять ее волю, между тем как Господь у нас один, и мы должны Его волю исполнять, благую, совершенную, животворную. И душа наша – одна.

Плотской человек презирает веру свою, Начальника веры – Христа Господа, Его воплощение, учение, чудеса, страдания и смерть за нас ни во что ставит, Церковь Его – святых Божиих пророков, апостолов, святителей, мучени­ков, преподобных (ему до них как бы и дела нет – чужд он их душою своею), Таинства, богослужение. Ему дороги наслаждение пищею и питьем, деньги – кумир мирской, театр, клуб, веселые собрания, игры, светские журналы. Вот его мир! И каков же мир! Судите все. Что же делаем мы, братия? Точно мы дикари! Точно мы неразумные дети! Дикари, ибо дико смотрим на своего Создателя, Отца Небесного, на мать свою – спасительницу Церковь, на всё святое, бежим от Господа и от Церкви, между тем как мы должны быть все Церковью святою, знать и чув­ствовать свое сродство как с Господом, так и со всеми свя­тыми, членами единого тела Христова.

Чревоугодник бывает лицемерен на молитве и в обра­щении с ближними, ибо, не имея тех помыслов, созерца­ний, желаний, чувств, которые он читает в молитвах, а имея помыслы, желания и чувства плотские, он необхо­димо притворяется; с другой стороны, не имея любви к ближним, потому что страстный до пищи и питья не может иметь истинной любви к ближнему, кроме плот­ской, он опять в беседе при столкновении с ними при­творяется и льстит языком своим. Господи! Просвети, исправи и спаси нас! Везде, везде Тебя прогневляем.

Чему бы надо радоваться мне в жене моей и об утвер­ждении чего в ее сердце молить Бога, именно об утвер­ждении ее в простоте, благости сердца, общительности, щедрости, ласковости, – о том я, окаянный, печалюсь и сержусь на нее за ее простоту, благость, общительность, радушие, гостеприимство, щедрость. Но утверди ее, Господи, во всех этих добродетелях, не допуская ее до излишества в них. Да будет добродетель ее мудрая, про­стая, и Тебе благоугодная, и для меня бессоблазненная. Да будет она хвалою Тебе и моею хвалою во славу Твою.

25 февраля. Сколько плотских, страстных восстаний, возмущающих душу, и сколько избавлений Господних вследствие внутреннего воззрения ко Господу и молит­вы! Благодарю Тебя, Господи!

Мудрование христианина: Бог един – Бог сердца моего, а не человек, кто бы он ни был, не сласть, не день­ги, не красота, не знатность, не богатство; на Него еди­ного всем сердцем уповаю, Его единого всем сердцем люблю, к Нему единому прилепляюсь, для любви Его презираю всё, ибо любовещность крепко препятствует любви Божией.

Ближний – это тот же я в другом лице, в третьем, чет­вертом, пятом и так далее, и его, по заповеди Божией и по чувству и долгу природы, я люблю, как себя, как свой член, и для него, как для себя, ничего не жалею, ему, как себе, желаю всего доброго и хорошего, особенно же спа­сения души; на недостатки, слабости, страсти его смот­рю с сожалением и молю Бога, чтобы Он просветил Его разум и сердце к познанию законов и судеб Своих и направил его на путь истины, добра и спасения.

Земные дары благости Божией многообразны и при­ятны. Яства и напитки, деньги, одежды красивые, мебель великолепная, посуда прекрасная и всякая веществен­ность, пленяющая чувства человека, занимающая его мысли и прилипающая к его сердцу, – есть земля, сор, прах, который если не стопами, то сердцем надо всегда попирать и ни во что вменять. Пред ногами апостолов поло­жил Варнава деньги, вырученные продажею села [Деян. 4, 36 – 37]. Это пример для всех, как надо обращать­ся с деньгами и с прочими вещами, уважаемыми в мире. Вся покорил ecu под нозе его [Пс. 8, 7], говорит святой царь-пророк Давид о царском достоинстве человека, – так человек должен владычествовать природою, тварями, а не твари человеком. Как же нами обладают твари? Сие муд­рование, Человеколюбче, утверди в сердце моем и в житии моем и в сердцах людей Твоих и в житии их, исправляй стопы наши присно к деланию заповедей Твоих и благоукраси житие наше во славу пресвятого имени Твоего, ибо Ты благословен и препрославлен во веки. Аминь.

Для отца-матери не жалей никакой сласти, никакой драгоценности – да не ведаешь количества вещей, когда нужно удовлетворить потребностям их, без счету давай им или допускай брать у тебя по мере их потребности. Всё покори под нозе их.

Когда сласти, или деньги, или почести, или красота будут льнуть к твоему сердцу, щекотать и уязвлять его, то укажи им место под ногами своими и скажи им властно: вот ваше место, а это место (сердце) – Божие, место святое. Ничто да не будет в этом святое святых, кроме Господа.

Что за прелесть, за неправда такая, что мы бедных и незнатных и беспомощных людей мира сего обижаем если не на словах и делом, то в сердце, озлобляясь на них, презирая их? Что это за нелепость? Господи! Помилуй нас! Господи! Просвети очи сердец наших, да тьма бесовская не покроет нас. Даждь нам благодать любить всякого человека, особенно же бедного, этого тружени­ка, этого страдальца, этого беззащитного, этого терпяще­го во всем скудость, недостатки, ибо они достойны того, Господи! А то у нас в свете принято за правило: богатый бедному не товарищ. О, самолюбивая плоть! Себе бы да себе всё, а до ближнего дела нет – а ближний-то тот же я. О ты, слепая! Ох ты, злая! Себе-тο немного надо, а ближнему-то тоже. Да и Бог-то посылает нам не на одного меня, а и на других, ибо Он же Сам дал мне заповедь любить ближнего, как себя, Он же сказал: Блаженны милостивые [Мф. 5, 7], или: Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся [Мф. 5, 42]. Давайте, и дастся вам [Лк. 6, 38]. Всем достанет, все будем и сыты и одеты – а излишки-то ведь для нашей же души вредны, для ней же тягость, они же увеличивают ее грехи и пристрастия житейские и от Бога отревают, источника живота всех, источника всех благ, всякого довольства. Они же делают нас гордыми, самолюбивы­ми, скупыми, злыми, раздражительными, упрямыми, своенравными, сластолюбивыми, сребролюбивыми... и тлят нашу душу, и огнь геенский для ней возжигают.

Не суйся в дела слуги с рвением беспокойным во время и безвременно: приметь и в этом кознь диавольскую, склоняющую нас к озлоблению на ближнего и к презорству его и ищущую лишить тебя мира и тишины. Будь благ и кроток ко всем во всякое время, уважай разум, способности, свободу, права и дела самых слуг, как желаешь, чтоб другие уважали твои права и дела; не вмешивайся в чужие дела без нужды, как не вмеши­ваются другие в твои дела. Господи, прости! Согреших!

Все естественные чувства: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание, все естественные потребности и побуж­дения, например есть и пить, спать, совокупление для воспроизведения рода – общий наш враг употребляет в орудия своей воли, к нарушению святейшей воли Отца нашего Небесного и к нашей погибели; всё тело наше он обратил в свою крепость против Бога и против нас самих, в которой он заехал и укрепился и, так сказать, стреляет оттуда в небо и в нас самих, разжигая нас, как печь, сла­стями, оскверняя нас своими мерзостями, злобами, гор­дынею и всё в нас извративши своею извращенною и искажающею гнусностию. О, жизнь достоплачевная, многогрешная, прелестная, жизнь, во время которой я волею и неволею непрестанно прогневляю Бога моего! О, жизнь превратная, в которой всё до ниточки извраще­но и поставлено Велиаром⁵¹ вверх дном наперекор Господу, Богу нашему! О, жизнь, исполненная непре­станных опасностей со всех сторон! Надо зреть каждую минуту осторожно, и слушать осторожно, и есть осто­рожно и мало (и часто невкусно), и обонять с опасением, и осязать с осторожностию, и спать вовремя и мало...

В противном случае можно погибнуть от собственной плоти. Вот почему необходимо измождать плоть свою постом и бдением, молитвами, трудами! Особенно чрез сласти сильно воюет в нашей плоти диавол, и чрез них он нас уловляет более всего. О Боже всемогущий и всеблагий! Упаси нас и не попусти нам погибнуть в неправдах наших.

Вчера, 26 февраля, два раза я впал в беду от невоздер­жания и лакомства, именно в беду мерзости плотской и в беду озлобления на кающихся вначале, и в беду диавольской поспешности – делом Господним пренебрег и захотел его скорее покончить ради покоя плотского. Урок: надо внимать себе каждую минуту и дышать молитвою, да не внидем в напасть [Мф. 26, 41]. Историю страданий Спасителя у первосвященников иудейских по действию диавольскому рассказывал без всякого чувства, равно­душно, при нечистом сердце, оскверненном мерзким дыханием диавола, отчего и дети сидели дурно и презре­ли меня, ибо они чувствовали своими чистыми душами мою мерзость греховную, мое уничижение от диавола. Помилуй, Господи! А два класса до этого класса (второго ; провел с достоинством, и спокойно, и величественно, и собеседовательно! Впрочем, и в этом классе Господь под конец услышал меня и помиловал меня, умиротворил меня и дал мне величественную осанку. А на исповеди я был дурен – раздражителен, немощен, беспокоен, несловесен. Уф! Как тяжело было. Ел грибной суп, слад­кую, сушеную булку с капустным соусом, чаю стакан пил. Надо быть спокойным при искушениях и не ломать­ся, не кривляться, а призывать Бога в помощь.

За что меня постигло искушение в классе? Думаю, что за похвальбу, – похвалился в пятом классе своим днев­ником. Господи! Прости согрешение! Что мой дневник? Не похвала моя. Он – история грехопадений моих!

Из-за вещества, из-за денег, из-за пищи и питья, из-за сластей, из-за одежд, из-за книг, бумаги и прочего не озлобляться на человека, который есть образ Божий и член Христов и храм Духа Святого. О, как велик человек!

А если еще вспомним о том, что у каждого из них есть Ангел Хранитель, видящий всегда лице Отца Небесного [Мф. 18, 10], святого, блаженного, великого, всемогущего! Как же после этого из-за праха озлобляться на человека, особенно на нищего! И ни из-за чего не должно озлоб­ляться, хотя бы нас бранили, били, оплевывали! Ох мы, пресыщенные, изнеженные! Поставь себя на место нищих! Каково переносить их участь? Но какое сравнение с веществом и ближним, с душою его! А Христа Самого должником Своим делать разве это не величайшая честь, не величайшее блаженство? Христе, умудри, утверди, соверши! Буди!

Размысли, какие огромные преимущества ты имеешь пред нищими: ты образован – они нет; ты имеешь вели­кие духовные удовольствия от слова Божия, от богослуже­ния, от чтения книг святых отцов и разных проповедников и других разных книг – они не имеют этого. Ты имеешь большое достояние – они его лишены; имеешь прекрас­ный стол, нарядные одежды, просторную, чистую кварти­ру – они имеют всё худое, бедное, грубое, нечистое – и стол, и одеяние, и жилище. Ты умеешь молиться – многие из них и того не знают. Ты имеешь деньги – они нет. Если же ты имеешь такие великие преимущества пред бедными, то имей пред ними и то преимущество, чтобы ни во что ставить прах земной – деньги, пищу и питье, одежды, жилище; подавай им милостыню с радостию, без сожале­ния. А то какой же ты образованный, когда ты хуже нище­го, жаден до денег, до лакомств и пр.

Бедные разве тем виноваты при прошении у тебя ими милостыни, что они терпят каждый день нужду, каждый день хотят есть и пить, одеваться, каждый день должны платить за тесный угол, который они нанимают у жесто­ких и немилосердых хозяев? Но сравни свой быт с бытом нищих, и тогда ты не станешь на них гневаться на то, что они просят у тебя ежедневно нескольких копеек. Чтоб не прогневать тебе Господа своего роскошью в пище, питье, одеянии, жилище, домашней утвари, подавай всегда с охотою бедным, меньшим братиям Христовым, милостыню и не огорчайся на них, оставь ненависть и презрение к ним, да не презрят тебя Ангелы и святые человеки и Сам Господь.

Бегай злой подозрительности на ближнего, всеваемой врагом для того, чтобы подстрекать тебя к злобе на него, к презорству его. Говори ему: неправда, ложь – ближний обо мне этого не думает, этого он не имеет в намерении, он не смеется надо мною, он не зол на меня, он не прези­рает меня, не завидует мне, не жалеет для меня, – а если бы и так. то я прощаю его, ибо всё это он делает по твоему же внушению. Да помилует его Господь. Он – брат мой, отец мой, сын мой. Или она – мать, сестра, дочь моя.

От плод познаешь врага в своем сердце – от ядовито­сти, насилия, тяготы, омрачения. Яд змиин оказывает свое действие. Где дух Божий, там свобода, мир, свет. Диавол учит нас многоразличным сквернам беззакония и потом учит скрывать их, внушает ложный стыд; вдыхает гор­дость, мнимый страх, боязнь потерять доброе о себе мне­ние людей. Но это ложь бесовская. Если не стыдился и не боялся делать грехи, то не стыдись и не бойся открыть их – в противном случае нельзя и залечить язву греховную: как лечить больного, когда он не скажет о своей болезни? А в духовном отношении исповедь – настоящее лекарство: сказал грех или грехи, вздохнул, осудил их, омерзил, полу­чил разрешение от священника – и вот здоров. Скроешь грехи – вгонишь язвы внутрь души и будешь ими мучить­ся, – таков порядок нравственный ! Итак, не бойся и не устыдись даже во всеуслышание рассказать свои грехи и публично предать их позору, и это делай с твердостию.

Злые, лживые духи препятствуют или не дают людям искренно молиться, и многие, не замечая их коварства или не усиливаясь преодолеть своей сердечной хладно- сти, молятся лицемерно, только слова произносят, а силы их не чувствуют. Но трудом и болезнованием надо преодолеть [свое] бесчувствие и молиться истинным сердцем. Также и с людьми стараться быть искренним.

Жадность к пище и питью, к деньгам, гордость пролагают самый удобный путь духам злобы и лжи в наше сердце; жадные бывают и злы, раздражительны, хладны и лицемерны на молитве, скупы, завистливы, горды, презорливы, ленивы, малодушны, робки. Равнодушие к пище и питью и к деньгам, воздержание с молитвою виновно⁵² многим добродетелям.

Опытом дознано, что душа от жадности к пище и питью и сластям и от пресыщения ими может до того загрубеть, что сделается сама плотию. И слово Божие говорит об этом. Не имать Дух Мой пребывати в человецех сих (допотопных), зане суть плоть [Быт. 6, 3]. Ах, как мне тяжело бывает всегда во время богослужения после того, как я накануне довольно и лакомо ел и пил! Какое душевное томление, какое мучение! Как враг торже­ствует во мне! Какое наводит уныние, злобу, раздраже­ние, бессилие, отчаяние!

Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить [Мф. 7, 2]. Например, ты чтишь отца – тебе возмерится за это: сам отец почтит тебя или послужит тебе, возлю­бит тебя, пожелает тебе всякого блага, помолится за тебя, умилится о тебе. Да и Бог возмерит тебе – другие почтят тебя, дети почтят тебя.

Для чего храмы и для чего хождение в храмы? Для того, чтобы ходящие в храм сами научились устроять из себя храм Богу, живой храм, чтоб освятились во храме и полу­чили все Божественные силы к животу и благочестию.

Все сотворены Богом и живут Богом и прекрасны Богом; потому единому Богу слава и любовь. Плотская прелестная любовь – дьявольская любовь. Видя прекрас­ную девицу или женщину, вознесись мысленно к Богу – первой Красоте и Его прославь и возлюби всем сердцем, ибо дело Его рук – все красавицы и все люди, как обра­зы Его, и подумай, какова красота Бога, святых Ангелов!

Во рту сладко, а в желудке и на сердце тяжко. Вот характер всех сладостей земных! Из-за чего же жад­ничаем, лакомимся, пресыщаемся? Всё из-за минутного наслаждения! О, какие мы жадные до наслаждения, до блаженства! Только не здесь оно, это блаженство, не здесь истинное блаженство, а там, на небе, в соединении с Богом.

Если так приятны яства и напитки, доставляющие временную, телесную жизнь, то как сладостно общение с Источником живота – Богом! Сытые не знают этой сладости.

Враже мой, диаволе! Что ты делаешь со мною пред каждою воскресною литургиею, и будничною, и преждеосвященною, и во время литургии? Сколько твоих козней, огней, тяготы, удушливости, подстрекания к отчаянию! Но Спаситель мой при мужественном сопротивлении моем тебе все твои ухищрения разоряет, ниспровергает, в ничто обращает. Впрочем, чем ты силен надо мною? Чревоугодием моим. Господи! Даждь мне попрать мое чрево.

Враже мой! Как ты напал на меня, когда я был во вто­ром классе гимназии и говорил о страданиях Спасителя у первосвященников иудейских? Как ты меня посрамил, ударивши, усекнувши меня по моему расслаблению жалом плотской нечистоты? Но усердная молитва моя прогнала тебя, простого, мысленного, нечистого духа. Нечистота отпала, и я успокоился.

Враже мой! Как ты меня уничижил опять чрез мое чревоугодие и сонливость после вечерни во второе вос­кресенье Великого поста на молебне! Ты забрался в сердце мое, обессилил его и сомнением в чтении Евангелия о десяти девах связал мне язык, и я не мог читать Евангелия. Стал читать после наедине и спокой­но, беспреткновенно прочитал его с чувством – а то без чувства на молебне читал. Сколько козней! Но защити, Владыко! Защити, Владычице!

Враже мой! Как ты вчера уязвил меня неискренностию, злобою и презорством к отцу! Как я мучился после этого, или как ты мучил меня! Но благодарю Господа, спасшего меня.

Если, приступая к столу пить чай или обедать и ужи­нать, чувствуешь в себе беспокойную жадность к пище и питью и торопливость, чтоб скорее [предаваться] удо­вольствию пищи и питья, то наперед успокойся и подави в себе жадность и потом уже без жадности и поспешно­сти, с размышлением, благодаря Бога, Подателя всех благ, вкушай и пей умеренно, во славу Божию и в здра­вие свое.

Плоть грешная жалеет из роскошей своих копеек для очевидно бедных, а дух не сомневается в случае нужды и жизнь свою положить за ближнего, не только деньги. Плоть злится при виде часто просящих у нас милостыни, а дух исполняется благостию и радуется случаю сделать дело любви и оказать христианское милосердие тому, кого Христос возлюбил до креста и смерти, коего хощет сделать наследником вечных благ, коего душа – образ Божий, невеста Христова и Святого Духа, который есть член Христов. Плоть презирает бедного, смотреть на него не хочет – дух высоко, с уважением смотрит на него и смиряется при виде его, видя в его нищете образ своей духовной нищеты, которая особенно усиливается и грозит смертию в человеке роскошном, сладко и простарнно питающемся, и готов быть сам таким, как нищий, памятуя слово Апостола: не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия? [Иак. 2, 5].

Чтобы не претыкаться при чтении Евангелия и молитв, читай, размышляя сердцем.

Не сердись на виновных учеников, а жалей об них (и тем более люби их, чем они хуже ведут себя) как погибающих.

Ты был и есть вместилище всех беззаконий – это и совесть тебе говорит. Диавольским вместилищем ты был, а диавол есть бездна всяких беззаконий. Не лги же пред Богом в сердце своем, стыдясь выговорить пред людьми некоторые беззакония, как бы не сделавший их и боясь обличить себя в них. Смело обличай себя в них. Предавай их позору.

Вечные у нас предлоги к нелюбви ближнего. Но прочь эти предлоги. Все мы грешны. А о врагах надо молиться. А почему не представляются нам так же быстро предло­ги к добродетели, к любви Бога и ближнего, как предло­ги ко греху? Почему не ловим всех случаев к добродете­ли, а или не замечаем их, или убегаем их, или притво­ряемся невидящими? О, слепая, злая, любогреховная плоть! Предлоги к добру отклоняем, а предлоги к злу жадно ловим? Мерзкая богопротивница!

Пресыщенные пищею и питьем бывают пресыщены гордостию, злобою, презорством, завистию, жадностию, скупостию, любостяжанием.

Отымите лукавства от душ ваших [Ис. 1, 16] – лукавства, гордости, злобы, зависти, чревоугодия, блуда и всякой нечистоты, любостяжания, надеяния на зем­ное, лжи, уныния, лицемерия, сомнения, маловерия.

Плоть наша жалеет другим денег, пищи, сластей, одежд или же завидует благополучию других – для чего? Чтоб себе всё захватить, да больше сластолюбствовать, нежиться, покоиться, принимать почести, да душу убивать, и от Бога и ближнего отлучать. Не верь ей. О, какое блаженство алкать и жаждать ради Бога, тер­петь нужду и быть готовым отдавать всем и последнее! Апостолы Христовы! Вы были во алчбе и жажде, в зное и наготе [2Кор. 11, 27]. Научите и меня добровольно так жительствовать, да дух мой оживет.

Не судите ближнего, не умеющие и не имеющие права судить ближних, ибо кто знает все внутренние и внешние обстоятельства и условия, по влиянию которых человек грешит? Вы судите поверхностно, а Бог зрит на сердце и на искушения и немощи плоти и духа. Себя суди [всякий] тщательно и беспристрастно.

Мы боимся чрез смирение унизить себя, между тем как смирение возвышает нас (особенно смирение тех из нас, которые чем-либо высоки по благодати Божией), восхищает нас, удивляет нас и удобно располагает серд­це к подражанию. Кто производит в нас такое преврат­ное мнение о смирении? Диавол и естественная злоба наша.

Просто люби ближнего, без размышления и исследо­вания его жизни. Предлоги – мечта. Праведнику закон не положен [1Тим. 1, 9]. Любить можно безопасно всякого.

У людей проси прощения в церкви небоязененно, смело, искренно, с твердостию: уклончивость от этого – мечта диавольская. Помни архимандрита Аполлоса.

Брат твой, положим, грешен, сребролюбив – а ты недугуешь и сребролюбием, и жадностию, и лаком­ством, и пресыщением, что всё несравненно хуже. А брат твой не жаден к пище.

Молитва Богу и святым, которые в Нем одно и в коих Он пребывает вовеки, должна быть так естественна, проста и легка, как дыхание. Господь, как воздух, окру­жает нас со всех сторон, в нас находится, и мы Им живем, дышим, движемся и существуем [Деян. 17, 28].

Евангелие, молитвы, слова, беседы церковные – пища моя, жизнь моя; с жадностию святою должен я поглощать их. А плоть грешная отвращается их, дичится или сомневается: вот-де, не прочитать ли в слух народа? Глупая, злая!

Благодарю Тебя, Господи, дивная, простая милость, чудное всемогущество мое, яко сохранил еси меня ныне в продолжение двух классов от мерзких козней сопро- тивника чрез утверждение в мыслях и в сердце слов: Господь и лесть (грех), ибо имя Господь хранило меня во святыне и поддерживало мою силу, а имя лесть отража­ло диавола льстеца, внушавшего мне свои мерзости. Ну уж и борьба! Я был непрестанно в осаде, против меня направлены были, как бы против стены городской, стено­битные орудия, но обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им [Пс. 117, 11]. 1 марта 1865 г.

Чрез злато вчера враг уязвил меня, или я уязвился. И как же? На младенце, которого крестил с верою и спо­койным величием, заметил большой позлащенный или златой крестик. Блеск и красота бросились в глаза, и уязвилось сердце мгновенно пожеланием и пристра­стием, между тем как я злата не имел и не имею и иметь не хотел бы. О, пристрастие к плоти! К пище, к злату и сребру!

Доколе я буду увлекаться сластями и обременять себя ими? Доколе я не буду хранить как зеницу ока сердце мое? Доколе не буду беречь храм Божии? Доколе буду растле­вать его многоядением и сластями? Доколе буду полагать наслаждение в пище и питье? О Долготерпеливе! Ты каждый день ожидаешь моего обращения, а я каж­дый день вероломствую пред Тобою! Но доколе я буду осквернять образ Твои, портрет Твой, который есть душа моя?

Никогда не ешь и не пей всем сердцем или всею мыслию, с жадностию, ни о чем постороннем не думая, но ешь-пей так, чтоб твое духовное мудрование не заглуша­лось плотскою потребностию. Ешь-пей, а сам в то же время мудрствуй как христианин, что всё это дары Христа Бога, что надо Его любить всем сердцем, а к вещам мирским, как тленным, не прилепляться.

Искушения, как духовный нож, срезывают дикие наросты страстей на нашем сердце. Больно подвергаться этой операции, да делать нечего: иначе нельзя исцелить души. Какие же операции телесные не болезненны? Грехи входят чрез сласти и удовольствия вообще, а выго­няются, отъемлются болью. За всё слава Господу, Который Сам изволил претяжко пострадать нашего ради спасения и крест претерпеть и в сем показал нам необхо­димость креста и страдания ради спасения. Кто же дерз­нет отрицаться страдании и скорбей, болезней и напа­стей, когда им подвергся Сам безгрешный Господь наш Иисус Христос? И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? [1Пет. 4, 18]. О, поду­майте, подумайте, братия, что будет с сухим деревом [Лк. 23, 31] если правосудие Отца Небесного так покара­ло за наши неправды, так, если можно так сказать, неми­лосердо, сырое, исполненное всевозможных плодов пра­ведности, живое древо – Господа нашего Иисуса Христа? И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? [1Пет. 4, 18]. Поэтому будем тер­петь с кротостию, смирением, преданностию воле Божией и благодушием все скорби и болезни, беды и напасти, попускаемые на нас Богом к нашему испыта­нию, очищению и вразумлению.

Отец мой – главный в доме, не я. Я всегда должен взи­рать на него как на главу, с почтением и любовию. Сотвори, Господи!

Ешь-пей числом, мерою и весом [ср.: Прем. 11, 21]. Неумеренность влечет за собою беду душевную. Истинно.

Тебе, друг мой, надо бы заниматься Богом да душой своей, а ты занимаешься пищей да питьем, златом да сребром да разными, разными удовольствиями, а Бог да душа у тебя и совсем в стороне, и дела тебе до них нет! Но всё земное, друг мой, проходит, как сновидение, а Бог да душа вечны. Если пристрастия земные и плотские вытесняют из сердца любовь к Богу и попечение о душе своей, не лучше ли и справедливее ли совсем бросить пристрастие к плоти и к земным вещам и удовольствиям, а все свои помыслы, всё свое сердце прилепить к Богу и к душе своей и только в Боге взирать на всё земное: на свою плоть, жизнь, на других людей, и все вещи, и удовольствия, – и в Боге, с Богом и ради Бога и ради любви к ближнему ими пользоваться, не считая ничего за великое, но всё вменяя за сор.

Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? [Мф. 6, 23]. Видишь, душа наша есть око, свет. Береги это око, чтоб не помрачилось, береги этот свет, который в тебе.

Боже мой! Боже мой! Каждый день я растлеваю сердце своею жадностию к пище и питью, многоядением, многопитием и лакомством, оттого и сердце мое и вся юз внутренняя моя обличают меня, когда я молюсь Тебе, и бессильными являются для сердечной молитвы, и язык изменяет, немеет. [Согрешил, согрешать не престаю, Господи]. Но взываю к Тебе: умилосердись надо мною, прекрати жадность плоти и научи меня воздержанию и посту. Даждь мне алчбу и жажду правды Твоей, а не плоти и крови, не пищи и питья, не одежд, не вещей тленных тленного сего жития. Отыми от мене весь помысл лукавый видимаго сего жития ⁵³ и небесных желати укрепи сокровищ. Буди! Буди!

Хочешь увериться, любишь ли ты Бога? Вот как уве­риться ты можешь: замечай, если ты встретился в обще­стве с прекрасною девицею или женщиною и много­страстная плоть возбуждает в твоем сердце похоть, а ты тотчас возводишь мысли и сердце к Богу и молишь Его, чтоб Он не допустил твоему сердцу оскверниться похотию плотскою и в прекрасном человеке славил виновника красоты – пречистого Бога, и смотришь на прекрасное лицо человека как на образ Божий, со вся­кою чистотою, – то это знак, что ты любишь Бога; если же ты увлекаешься похотию плотскою – ты не любишь Бога, ты плоть и кровь, по крайней мере в это время, в тебе диавол творит волю свою. Если так же поступаешь при виде злата и сребра, одежд многоценных и краси­вых, пищи и питья драгоценного и приятного, если ты считаешь всё это за сор подножный, нимало не уязвляясь сердцем, не жалея его никому, не жадничая его сам, то ты любишь Бога. Бог – сокровище твоего сердца, Бог твоего сердца. Если видишь бедного и оказываешь ему милость, то ты любишь Бога; если радуешься с радующи­мися и плачешь в плачущими, то любишь Бога. Если видишь обидчика, врага и не возмущаешься сердцем, не ощущаешь к нему ненависти, а чувствуешь к нему любовь как к брату, как к сочлену немощному, то ты любишь Бога, – если злобишься на него, дышишь мще­нием, то не любишь Бога и служишь диаволу. Любите, сказал Господь, врагов ваших [Мф. 5, 44]. И: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое [Ин. 14, 23], а слово Его, а завет Его всем Своим последователям таков: да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою [Ин. 13, 34 – 35]. Но заметьте: враг наш ни о чем так не заботится, ни над чем так не трудится, не потеет (так сказать), как над тем, чтобы поселить между нами вражду и нестроение: к этому все козни его клонятся; а потом к тому, чтобы при­лепить сердца наши и плоти наши к земным благам и погрузить нас в чувственность, чтобы совсем забыли об истинном нашем отчестве и о приготовлении к нему и об очищении себя от всякой скверны плоти и духа. Этим-то мир и недугует. Присмотритесь – и увидите. Всё удо­вольствия и удовольствия, все толкуют об удовольствиях, стремятся к удовольствиям. А вера Христова говорит: распинайте плоть свою со страстьми и похотьми [Гал. 5,24], или: многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие [Деян. 14, 22], – значит, удовольствиями земными не войдет туда никто. Или: Блаженны плачущие, ибо они утешатся [Мф. 5, 4]. Доказательство – апостолы, муче­ники, святители, преподобные, бессребренники.

Не горячись, если по сделании тобою добра встре­тишь искушение или нападение со стороны домашних, но перенеси это нападение с кротостию и смирением, ради Христа.

Жена моя любит меня, несмотря на мои грехи или покрывая их любовию, а я не люблю ее и гордо, презорливо смотрю на нее, окаянный, когда вижу особенную дебелость лица ее, заключая из того, что она очень много ела и пила с жадностию. Сам и то же делаю и прощаю себе, и у Бога прошу прощения, а ей не прощаю и готов наказать ее за это. Что [же] за любовь взаимная? А еще глава жены. Если любви не имею, нет мне в том никакой пользы [1Кор. 13, 3].

Благодарю Тебя, Господи, спасшего меня неоднократ­но во время двух классов именем Своим и простотою Своею. Марта 2, 1865. Отчего у нас безверье? Оттого, что они [учащиеся] не знают системы христианской веры, ее развития, ее основания, ее стройной целости – начала, продолжения и конца, оттого, что вера преподается схоластически, натянуто (еще от чревоугодия). Итак, долг законоучителя – показать начало нашей веры, сотворение человека по образу и подобию Божию, подчинение ему всех тварей, дарование ему заповеди, как обязательства его к Богу за сотворение его по образу и подобию и подчинение ему всех тварей, и для выражения повиновения Богу как Творцу и Законодателю; падение человека чрез чрево­угодие, жадность и гордость; наказание за грех – про­клятие и смерть; обещание Спасителя; жертвы, открове­ния, пророчества, приготовление Девы Матери; Церковь в народе еврейском избранном, промысл об этом народе, исполнение чудес, предвестие чудес Нового Завета, про­рочества. Верность оспода Самому Себе, Своим обетованиям. (Восприят Израиля отрока Своего, помянути милости, якоже глагола ко отцем нашым, Аврааму и семени его до века [рус.: воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века] [Лк. 1, 54 – 55].)

Не верь своему сердцу, когда оно негодует на кого- либо из-за какой-либо вещи, надувается, сердится, пре­зирает, – оно творит тогда волю диавола.

Как ты смеешь, как ты можешь презирать человека, сотворенного по образу и по подобию Божию, хотя, положим, он и погрешает в чем-либо? Презирая образ Божий, ты можешь удобно дойти и до презрения – про­сти, Владыко, дерзость сию – Самого Бога, имени Его, повелений Его, словес Его, – ты даже делаешь это; такова адская последовательность греха! Презирай грехи, но не грешника, а о грешнике молись и плачь, грешника вра­зумляй, обличай, наказывай с жалостию, а не с жестокостию и злобою. Смиряйся пред человеком – и ты сми­рен будешь и пред Богом, Который в лице человека Сам принимает твое смиренное Ему служение, и вознесет тебя в свое время. Смиряяй же себе вознесется [Лк. 18, 14]. А чтоб тебе искренно пред всеми смиряться, вспомни многое множество грехов своих – грехов юно­сти, возмужалости и вообще настоящих и прошедших, о их великости, виновности, позорности, о многочислен­ных и крайних своих немощах, неисправностях и опу­щениях; вспомни и о том, сколько раз презрел или холод­но, безучастно, бесчувственно, лицемерно относился ты к святыне Таинств, богослужения, молитв, песнопений, как с ближними был холоден, безучастлив к ним сердеч­но, нерадив о их духовных пользах, о спасении душ их; сколь часто ты молился об них неискренно, как ты радел больше о себе, чем о других, даже о домашних своих. И тогда ты увидишь, что хотя ты поставлен и высоко в обществе, но в существе дела, по сердцу своему, ты хуже всех, потому что не выполнил как следует множества обязанностей, на тебя возложенных, не служил Богу и ближним должным образом. Да и вообще, чем кто выше поставлен, тем больше для него опасностей, тем больше преткновений, тем больше ответственности пред Богом и людьми. Сильные сильно будут истязаны ⁵⁴ [Прем. 6, 6]. Помышляй о своем ответе пред Богом за вверенных тебе людей.

Служение Богу, ближним – это жизнь твоя, удоволь­ствие твое. С радостию совершай богослужение, Таинства, молитвословия, напутствуй больных, подавай милостыню.

Борись против привычки к живущему с тобою вместе или часто ходящих к тебе родственнику или знакомому, или даже родной тебе [жене], или родному отцу и мате­ри, или тестю и теще – и не презирай их ради того, что они постоянно на глазах у тебя и, может быть, раболеп­ствуют тебе, ибо гордость наша такова, что иногда чем больше нам угождают, чем больше нас любят наши род­ственники, родные, тем больше мы их презираем по злобе своего сердца. Будь неизменен в любви и почтении к другим, как желаешь, чтоб к тебе другие были неизменны, любящи и почтительны. Не обращай внима­ния на плоть человека, на неблагообразие или благо­образие [...], на его слабости и недостатки, которых и у тебя много, на то, сколько он ест и пьет и что ест и пьет, но обращай непрестанно внимание на душу его, которая есть образ Божий, живой образ высочайшего, прелюбимого и вселюбящего Бога, и неизменно люби человека, презирая плоть, то есть несмотря на ее благообразие или неблагообразие, не увлекаясь ею и не отвращаясь от ней. Буди! Буди! И на свою плоть не засматривайся, на свое лицо; всё внимание обращай непрестанно на лицо души. 3 марта 1865 г.

Благодарю Тебя, препростая Святыне, Господи Иисусе, за спасение Твое от мерзостей премерзких духов и премерзкого моего сердца пречистым именем Твоим, обносимым с верою и упованием в сердце моем. Благодарю за дарование спокойствия, величия и важно­сти пред учениками и наставительности. Сам по себе я ничто, но с Тобою – дивное дело! могу многое совер­шить. О, если бы Ты – но что я говорю? – посети, Владыко, Владыко Господи, виноград сей; и охрани то, что насадила десница Твоя [Пс. 79, 15 – 16], и спаси леторосли⁵⁵ его.

Не усумневайся, не усумневайся под ноги свои прово­дить все прелести мира сего, например красоту женскую или мужскую, и говори себе: красота! ты будешь под ногами скоро и смешаешься с этим прахом, который попирают прохожие; сладостям говори: вы будете скоро зловонием; одеждам: вы скоро также будете тленом, на который отвратительно будет взглянуть. Впрочем, и Творца прославь за дела рук Его, – но если тварь отвра­щает от Творца, презри ее и обрати тотчас взоры к Виновнику всех тварей и к Виновнику твоего бытия и пакибытия⁵⁶.

Бегай сладостей: они – сети врага; презирай более всего сладости и деньги – это сети врага. Чрез них-тο он нас от Бога отрывает, от любления ближнего, от заботы о спасении нашей души и душ ближних наших, от мудр­ствования о горнем и склоняет все помышления и надежды наши к земле. О, как много, много все мы теряем чрез минутное пристрастие свое к земным бла­гам. О, как сильно пристрастно сердце мое к сластям пищи и питья и как оно ими связуется! Это оковы желез­ные для души!

Любящий и негодует на ближнего с любовию, имея в виду не свою, а его пользу, не из видов плотских, а из видов духовных, имея целию обращение человека плот­ского к Богу и к духовной жизни; сам же терпит плотские дела ближнего, как Господь долготерпит всевозможным нашим согрешениям. И для нас, многосогрешающих и долготерпимых от Господа, прежде всего нужно долго­терпение к ближним, много согрешающим, как и мы. Любы долготерпит, милосердствует [1Кор. 13, 4].

Земную, тленную, многосуетную, многострастную, многопрогневляющую Бога жизнь нашу и все средства к ней надо возненавидеть и ни за что считать, поспешая мыслями, сердцем и делами к той, нестареющейся и никогда не оканчивающейся жизни.

Духа вражды, как адского духа, как самого сатаны, бегай, и никакой предлог да не подстрекает тебя к нему: пусть берут твое имущество, твои сласти, оскорбляют твою честь, ненавидят тебя, преследуют тебя, а ты не отпадай от любви, как от Самого Бога, Который есть любовь [1Ин. 4, 8], и к злу ближнего не прибавляй по безумию сердца другого зла, собственного – ненависти к нему, которая есть диавол; терпи, уповая на Бога, и довольствуйся малым. Бог тебя не оставит. Ищи прежде Царствия Божия и правды, и сия вся приложатся тебе [Мф. 6, 33]. Каждую минуту Господь промышляет о тебе и весть, ихже требуешь, прежде прошения твоего [Мф. 6, 8]. Промышляющий о всякой твари тем паче про­мышляет о тебе. Не беспокойся: ведь Он – Отец. А сла­сти презирай: ведь они от Бога удаляют и плотянят сердце, одебеляют его. А о коварных и злых людях и о похитителях с любовию сожалей как о погибающих и неведомо для них самих окрадываемых врагом, которых приятно для их ветхого человека поражает [враг] и которые нередко довольны его поражением и смеются над своим пораже­нием и над своими греховными успехами и над тем, что ловко умеют уколоть и изобидеть ближнего. Имей пол­ное отвращение к злу в себе и в других, но о дышащих злом, как зараженных адским ядом, адским духом, сожа­лей и молись. Дыши любовию. Господи! Помози!

Все надеяние на пищу, питье, сласти остается еще во мне и нерасположение, нелюбовь, пренебрежение из-за сластей к брату, коему всё покорено под ноги. А ведь читаю в Священном Писании, что за чашу воды, подан­ной жаждущему, мы не лишимся награды [Мф. 10, 42] и что ищущему Царствия Божия и правды его (а вся прав­да в любви: любовь есть исполнение закона Фим. 13, 10], более же всего облекитесь в любовь, которая есть сово­купность совершенства [Кол. 3, 14]) вся приложатся [Мф. 6, 33], все блага земные: пища, одежда и пр. Согреших убо, Господи, помилуй мя. Ревностию диаволею о хлебе и сластях поревновах, брата же презрех, егоже ради вся – и небо, и земля, и Ты Сам, Владыко! Все вещи мира враг употребляет в орудие к отвращению нас от Бога и к презрению и ненависти ближнего, тогда как всё должно служить поводом и побуждением к тому, чтобы прилепляться к Богу, Подателю всех благ, всем сердцем и ближнего любить, как себя, ибо всё дано для всех нас, а не для одного, не для некоторых, все постав­лены обладателями земли и всех благ ее. Обладайте... землею [Быт. 1, 28].

Я люблю Христа во всех членах, то есть христианах, – так должен говорить и делами доказывать свои слова.

Йота едина не прейдет из слова Божия писанного и из преданного и находящегося в богослужебных книгах: пропусти одно слово, один слог – тотчас уязвишься в сердце, тотчас Господь накажет тебя, и дотоле ты будешь мучиться, доколе искренно не вразумишься читать всё до йоты и не раскаешься в своей поспешности, к которой нередко подстрекает диавол, или от своего ложного стыда слов Церкви пред знатными и красивыми мира сего, или стыда грехов, перечисленных в молитвах. Истинен Господь, неизменен, праведен. Такой же поря­док правды Божией и во всем нравственном законе: один помысл неправедный, например злой, нечистый, любостяжательный, наказывается строго и тяжко, доколе человек не раскается сердечно в своем безумии, ибо вся­кий грех есть безумие вольное.

Нищий в рубище любезно поцеловал – не обижайся, а радуйся: тебя Сам Христос поцеловал в лице нищего, ибо он член Христов и в нем Христос; да помни, что ты сам нищий по душе, которая вся исполнена смрадом страстей, что ты чужд добрых дел, что ты ниже всех, хуже всех. Не давай сердцу своему возноситься ни над одним нищим, не давай ему считать тебя лучше их: это пустая спесь; все мы – братья во Христе, со Отцем и Сыном споколоняемого и сславимого.

Когда сердце твое стремится к злобе на ближнего за какие-либо грехи его, действительные или мнимые, то тотчас напомни себе, что ты сам бездна грехов и немо­щей, что ты должен озлобляться лишь на себя за неис­полнение закона Божия, а не на других, которые за себя дадут ответ Богу; что ты не имеешь права судить ближ­него, у коего есть Господь – единый Законоположник и Судия, могущий спасти и погубить; что твой долг – молиться о брате, как о себе, ибо без Бога мы не можем творить ничего доброго: без Meнe не можете творити ничесоже [Ин. 15, 5]. Бегай злобы на ближнего, чтоб она не обратилась в тебе в навык, ибо у злобы есть свое край­не сильное, всегдашнее рачение⁵⁷: постоянно бы ей злиться на ближних за всякую мелочь.

Зло неустанно усиливается утвердить во мне свой престол мерами наглости, насилия чрез злобы, зависть, сребролюбие, чревоугодие, сластолюбие и сладостра­стие, уныние, хладность и окамененное нечувствие к Богу и ближнему, гордость, непослушание, своенравие, самоволие и упрямство. Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.

Если замечаешь, что враг искушает голосом твоим или брата, лучше не пой.

Согрешил тяжко пред Тобою, Господи: пред целова­нием креста на Крестопоклонной неделе, в субботу, во время всенощной озлобился на брата диакона Александра за то, что низко, не по мне пел Кресту Твоему... О, какое самолюбие даже при виде креста, какое фарисейство! Какая внешность без внутреннего! И так я лицемерю! Сохрани, Боже, впредь. Даждь, Господи, преуспеть мне в любви! Даждь мне возненави­деть в себе всякую внешность ради внутренней добро­детели, кротости, смирения, любви, терпения и долго­терпения. Ненавижу я и голос свой, которым враг уловляет меня в злобу свою! Ненавижу око, прельщающее зрением на лица и вещи; ненавижу вкус, увлекающий ко греху сладостию; ненавижу обоняние, расслабляю­щее благоуханьми; ненавижу осязание, прельщающее мягкостию.

Не отвечай никогда холодностию на холодность, а, напротив, отвечай ласкою на холодность и нерасположе­ние других, и вообще побеждай благим злое. Ибо любовь всемогуща, а злоба бессильна.

Ни из-за какого благовидного предлога не озлоблять­ся. Какой может [быть] благовидный предлог для злобы, которая есть безумие и нелепость? Никакого. Всеконечно, злобиться не должно ни в каком случае.

Не желай превосходить всех своим голосом и стройностию пения – это тщеславие; враг может и здесь запнуть тебя злобою. А что вся стройность голоса при злобе сердца твоего на брата? – Ничто: она хуже в очах Божиих всякого вздорного, необразованного голоса про­столюдина или кого другого, поющего в простоте и незлобии сердца. Когда сердце вздорно и злобно, тогда какая стройность и в голосе? И он расстраивается, ибо от избытка сердца уста стройно поют. При злобе сердца мерзки уста поющие, нестройны, вздорны.

Ты узнал из тысячекратных опытов, как препятствует любовь к плоти своей и к сластям земным любить Бога и ближнего и даже всегда нудит к злобе, зависти, скупо­сти, гордости и презорству. Презирай же с твердостию и плоть свою, и всё земное. От чиста сердца друг друга любите прилежно [1Пет. 1, 22]. Чтоб любить Бога и ближнего, надо отвергнуться себя, ни за что считать себя, возненавидеть себя и Богу и Его заповедям пре­даться, волю Его единого знать.

Любовь – дыхание нашей души: как естественно дышать, так естественно нам любить; как неестественно задыхаться, так неестественно озлобляться.

Из ничего я приведен в бытие Господом Богом; всё мне Господь даровал, ничего своего не имею, ничего доб­рого не могу сделать без Бога: Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению [Флп. 2, 13]. На Него и вся надежда моя.

Как дышать воздухом, так служить Господу, Божией Матери, Ангелам и святым в Боге жизнь, – легота, про­стор, прохлаждение. Неохота, упорство – от диавола. Благоволи весь день служить Богу, Охотно, с радостию поспешай на служение Богу, Владычице и святым по просьбе прихожан. Не радуйся о служении чреву, не радуйся приятным брашнам и напиткам. А у нас часто напротив бывает.

Если в сердце Бог, то лишь сказал слово – и тебя сейчас послушают подчиненные. Если Бог в сердце законоучителя, то тишина в классе.

Не сердись на виновных учеников, а жалей об них.

Отчего нет во мне плодов причащения? Отчего я не люблю брата, как себя, отчего жалею для него сластей моих, или Божиих, сластей, которые для меня столь вред­ны? Между прочим, как мало нужно для брата сластей, чтобы напоить его хоть раз в день! О, безумие сердца! О, злоба сердца! О, пристрастие к сластям богопротивное! Всё это происходит от плотской, греховной, слепой любви к самому себе. Всё бы себе, а другому ничего, тогда как всё – общее. Кусок в руках ближнего кажется велик! Кажется, что брат всё съест-сопьет и нам ничего не оставит. Какая мечта! Какой мираж! Но даждь мне, Господи, любить его прилежно от чистого сердца [1Пет. 1, 22]! На кресте пригвоздивыйся нас ради Господи, научи нас любить, как Ты нас возлюбил. Утверди нас в любви совершенной.

Ад ежеминутно усиливается вторгнуться в нашу душу и убить нас навеки, и вторгается частию в душу, и Господь попускает ему вторгаться в нас за наше нераде­ние, гордость, злобу, сластолюбие, чтоб мы на опыте хотя отчасти узнали, что было бы с нами, если бы по неизреченной Своей благости Сын Божий не воплотил­ся и не пострадал и не умер за нас на кресте и не исхода­тайствовал этим страшным священнодействием у Отца Небесного власти прощать нам грехи, и что будет с нами, если мы не употребим во благо себе заслуг нашего Спасителя, нашей веры в Него! О, какое страшное том­ление вечной муки ожидает грешников закоренелых и нераскаянных! Какой плач, какой скрежет зубов! Какая адская скорбь и теснота бывает здесь с нами, когда мы бываем иногда только в преддверии ада!

Я из плоти моей многострастной сделал кумир, боже­ство и повинуюсь ей, многоразличным страстям ее, пре­зирая заповеди Божии животворные. Бедствую сильно от служения ей, и однако же не перестаю служить ей; всесовершенно блажен я от исполнения заповедей Христовых, и однако же непостоянен и неверен, неточен в исполнении их! Странный я человек! Жалкий, неле­пый! Господи! научи меня презирать плоть и все мечты ее и прилежать об угождении Тебе единому и ближнему во благое, к назиданию⁵⁸.

Во мне Тот, Кто есть живот, Сый во мне Тот, Имже вся быша. Что бо мне есть на небеси; и от Тебе что восхотех на земли? Изчезе сердце мое и плоть моя, Боже серд­ца моего, и часть моя, Боже, во век [Пс. 72, 25 – 26]! Бог во мне, а с Богом я всё имею и буду иметь. Вся прило­жатся вам [Мф. 6, 33]. О, пребудь во мне, Боже!

Что за нелепость, что я люблю то, что мне вредно и от Бога меня разлучает?

Сласти житейские, сахары, чаи, пироги и пр. делают грубым сердце наше и отчуждают его от Христа и ближ­него. Опыт. Что отсюда? Попирать сласти.

Живущие в довольстве мучатся самым довольством своим, ибо уязвляются всякий раз, когда не по желанию своему должны из вежливости часто предлагать свои сласти, и долго, долго иногда мучит их лукавый жалени­ем сластей или денег и негодованием и неприязнию на тех, кого они должны были угощать или снабжать чем-либо. И они достойно мучатся, да научатся не прилеп­ляться сердцем к праху земному, и не возлагать на него (как на Бога) надежду, и не презирать ближнего – образ Божий, брата своего, из-за тленных, ничтожных благ мира сего.

Мы воспитанники, ученики Божии, воспитывающие­ся на земле для Царствия Небесного, для небесного гражданства. Как в училищах мирских ученики поль­зуются всем готовым: пищею, одеждою, жилищем, учеб­ными пособиями, руководством наставников или роди­тельскими пищею, одеждою и пр. – только бы учились, так и нам от Отца Небесного есть и будет всё готово для нас, все жизненные потребности, только бы мы воспи­тывались для небесного отечества, для небесного граж­данства, по духу его, презирая мир, как преходящий.

Господи! Дай терпение и любовь к обижающим и к обирающим и объедающим меня.

Церковь совершает великие праздники, делает воспо­минания спасительных событий, относящихся к таин­ству воплощения и искупления нас от грехов и вечной смерти, а ад, а сатана с своими клевретами усиливаются делать и делают в нас свои адские дела – палят, теснят и мучат страстями различными; им дела нет до наших праздников, – что я говорю? они еще более наводят на нас свой мрак, свою хладность, свое отвращение к спасительным таинствам и событиям веры, еще более воспламеняют в нас страсти плоти и духа, сластолюбие, гордыню, злобу и прочие! Лишь оплошай, перестань внимать себе – сейчас одолеют тебя, и прощай тогда весь праздник, всё его воспоминание! Ад сделает в себе свой праздник – скорбь, уныние, тесноту, плач. Всё плотское должно презирать в праздники и прилежно любить друг друга.

Воля твоего сердца – воля страстей, воля диавола, – отрекись, отвергнись ее.

Столько зла, столько беспокойства, мучений делали мне доселе сласти, – что же я не презираю их как прах, как слизь, как гной – для своего спокойствия? Отчего жалею ближнему? – Завидую его блаженству: зачем сладко ест-пьет; думаю, что объест-обпьет. Но люби его, как себя, будь рад его довольству, как своему. Люби его, как себя, по заповеди Спаса: как хочешь, чтоб с тобою поступали люди, так поступай и ты с ними [Мф. 7, 12]. А тебе приятно, ты не отвергаешь, когда тебе делают чай сладкий. Но вспомни, кого ты часто причащаешься ? – Самого Бога, Сладчайшего Иисуса Христа. Что значат все сласти пред Ним – бесконечною сладостию, винов­ницей всякой сладости? Ничто. Ибо все сладости минутны. А Господь – вечная сладость. Я даю другим, а мне Бог, – кто щедрее?

Не только сласти, но и тело свое, труды и поты свои и жизнь свою будь готов отдать в жертву любви к Богу и ближнему; бегай покоя и изнеженности, убивающих и душу и тело.

Просто, мгновенно враг язвит тебя своими мечтами – и ты просто отражай его. Лишь впустил жало, тотчас его и вон, или – что я говорю? Лишь начинает подтачивать, тотчас возьми меры, чтоб не запустил своего жала.

Все Христовы, все Божьи: если что сделаешь для ближнего, сделаешь для Самого Христа, Коего он член, хотя и больной. И кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей [Мк. 9, 41]. Из-за чего ж мы обижаемся на тех, кои у нас часто едят и пьют? Чем больше у нас едят-пьют, тем большую награду они нам готовят. Пожнем всё в будущем. В будущем все наши надежды. О, как возвышенно, с какою любовию, с каким почтени­ем надо взирать на христианина? Он – Христов, он куп­лен ценою крови Сына Божия, за него Христос умер. А мы как низко смотрим: за сласти, за кусок хлеба, за несколько денег готовы продать его; даже ни за что ста­вим его. О, безумное, злое мудрование плоти и Велиара! О, стяжания земные! О, сласти земные! Как вас надо презирать и ни во что вменять, чтобы любить всем серд­цем только Бога да ближнего!

Были бы согласие, мир да любовь, а всё прочее устроит и подаст Бог.

Помни, что Господь называется и есть Человеколюбец и по бесконечному человеколюбию создал для человека многоразличные плоды и дал их в пищу и наслаждение ему, то есть всем людям, а не тебе или некоторым. Потому люби и ты ближнего, как любит тебя Бог, давай ему из даров Божиих, как Он дает тебе; давай тем охот­нее, что Он вменяет тебе в заслугу, в добродетель, при­нимает это так, как бы это сделано было Ему Самому, и обещает тебе воздаяние по неизреченному человеколю­бию Своему, чтобы всячески побудить тебя к добродете­ли, чтоб за что-либо наградить тебя. Он знает, что для тебя это нелегко, знает над тобою козни врага, но за то, смотри, какие награды! Какая благодатная помощь! Какие силы даны тебе! Если захочешь и решишься, то всё можешь.

Оскорбляя ближнего в сердце злобою и взором злым и презорливым, ты оскорбляешь Бога и всё человече­ство, всех живущих и всех святых Божиих человеков, на небеси сущих, начиная с Пречистой Богородицы до последнего святого, потому что ближний оскорбляемый есть образ и член человечества, и мы по природе одно и по духу должны быть одно. Итак, не оскорбляй никого. Будь агнцем. Стригут, обирают тебя, на заколение ведут – не озлобляйся.

Чрез пристрастие к сластям мы любодействуем, соединяемся с диаволом, оскверняемся его сообщением, его злобою, гордынею и прочими страстями и от Бога отступаем. Да уж и достается нам от врага за это отступ­ление! Сколько огня, тесноты, уничижения! О, как обольстительны страсти!

Человек, подверженный страстям, как я, начинает молиться – и на первых словах лжет. Говорит Богу: Владыко Господи, тогда как у него (или у меня) владыко, господь сердца – известная страсть, которой он работает и из-за которой не исполняет заповедей своего истинно­го Господа.

Какая бесконечная разница между Телом и Кровию Христовою и между пищею и питьем, между этим пра­хом и водою! А Господь не щадит Своего Тела и Крови для ближнего, как и для тебя, а ты жалеешь ближнему этого сору, этих Божиих же даров. Господь уготовал человеку бесконечную сладость небесного блаженства, а ты жалеешь для него минутных сластей. О, злонравие непостижимое!

Как хорошо быть простым, нескупым! Покоен, дово­лен всеми и всем, весел, светел, не связан, и Богу и людям приятен, к богомыслию и чтению Священного Писания и святых отцов всегда склонен и способен. Но какая беда быть скупым! Неспокоен всякий раз, когда другие позволяют себе излишество в употребле­нии, например, наших сластей, денег или когда нам при­ходится делиться с другими нашим достоянием; недо­вольны часто бываем многими, ненавидим их, невеселы бываем, скучны и мрачны, скованы как бы железными цепями и Богу и людям противны; к богомыслию вовсе неспособны, к чтению Священного Писания также; душу и тело расстраиваем, ибо скупость лишает душу мира, покоя и свободы, сковывает, палит ее, тело иссушает, сжимает и расслабляет.

Что сегодня со мною было при соборовании Яковлевой и во время воскресной литургии – страх, да и только! Я был весь болезнь, раздражение, скорбь, теснота! Что за мучение! Не испытывал я подобного! А всё из-за сластей. Как свирепеет враг пред праздниками! Мочи нет. Что если бы Господь попустил ему мучить нас по своему произволу. Всех бы замучил, задушил и в ад втянул бы.

Отвергающим бытие злых духов гневно: да вы шутите что ли Священным Писанием? Что там говорится?

Если кто к тебе непочтителен или холодно относится, то не озлобляйся на него, а по чувству смирения и спра­ведливости приписывай причину этой холодности себе, своему недостоинству, своему окаянству, что множество грехов твоих отталкивает от тебя ближнего, и обойдись с ним как можно ласковее. А то мы по самолюбию обык­новенно виним всё других, забывая, что каков сам к Богу или к людям имеешься, таковы и люди к тебе.

За что нищих презираем, ненавидим, за что частых гостей не жалуем, не любим, ненавидим? Из-за пристра­стия к мамоне, к житейским сластям. Беда, если сласти наши расточают – за живое трогают, как бы кожу с головы или с желудка сдирают. А что они? Ничего – слизь, при­ятно на минуту щекочущая. А сердцу-το сколько беды от ней: связывает его, от Бога и от ближнего отлучает, бодет, палит внутренности, ослепляет ум и сердце! О, как страш­но полюбить сласти, как много христопредателей из-за сластей! Ходит брат чай пить или хоть так, да к чаю прихо­дит – ведь ненавидит его сластолюбивое сердце ни с того ни с сего: сахар-де мой есть пришел как простые сухари, то есть неумеренно много и внакладку. О, за накладку как сердится сластолюбивый! А что он? Не надо его мне, гово­рит умеренный и не сластолюбивый, – это пища.

[Поджоги] страстей, гной и смрад вскоре, окаменение сердца, забвение Бога и отпадение от Него, прилепление к настоящей жизни, забвение о будущей. Да так немного нужно ближнему этих сластей, что никогда не разорит меня. И сласть оскомину набьет. А главное, я должен помнить, что Господь бьет меня за любовь к сластям, бьет сильно.

Благодарю Тебя, преблагая и пребыстрая Заступница моя, Госпоже Богородице, яко избавила меня от лютого уныния демонского и расслабления душевного и теле­сного, происшедшего от преткновения во время утрени на молитве: Спаси, Боже, люди Твоя... – а преткновение самое произошло от неизреченности молитвы и от усумнения в том, зачем я не тем голосом стал ее читать. Всем сердцем впредь читай каждое слово. Понедельник Средокрестной недели.

К бедным будь благодушен и доброхотно податлив. Вообще ни на кого не огорчайся. Ибо огорчение от диавола. За мечту, за дым считай все козни врага, которые от веры, упования, молитвы нелицемерной, противодей­ствия рассеиваются, как мгла.

Если сладостно соитие мужа и жены для воспроизве­дения другого, подобного им живого существа, то как сладостно соединение верных душ с Богом, источником жизни и всякой сладости, сотворившим и благословив­шим соединение мужа и жены! И как чисты, святы долж­ны быть соединения мужа с женою, именно в духе соединения с Богом и с мыслию о единении душ чистых с Богом! Как должны быть отвратительны соединения незаконные, плотские (без всякой духовной мысли), скотские, с целию получить скотское наслаждение! Ни блудницы, ни прелюбодее... Царствия Божия не насле­дят [1Кор. 6, 9 – 10], ибо не имать внити в нé ничтоже скверно или нечисто. Имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием [2Кор. 7, 1].

Владыко Господи Иисусе Христе, Боже мой! Как бы мне так быть ласковым, как ко мне ласковы рабы Твои Андрей и Мария; если бы мне с таким уважением и любовию относиться ко всем людям, наипаче же к присным⁵⁹! Сило всеблагая, всемогущая! Ты видишь вос­стающую во мне злобу, алчность, скупость! Видишь, как я по временам дышу ненавистию на брата моего, не щадящего сластей моих! Видишь, как демон алчности к сластям, злобы и презорства овладевает мною! Ты можешь, Господи, спасти – спаси же меня.

О, какая высочайшая честь, какое блаженство! Служа ближнему, я служу моему Творцу, делая милость ближ­нему, я одолжаю Творца! Но за то с каким смирением, как доброхотно должен я служить ближнему, оказывать ему милость! Какая внутренность у меня должна быть при подаче милостыни, при оказании вообще милости!

Не приходи во отчаяние от насилия злобы бесовской, когда, например, диавол воспламеняет в тебе злобу на брата, потребляющего твои сласти (а они ведь на то и даны – даны не тебе, а всем; да и тебе одному они вред­ны, были бы излишни), или на ближнего, для которого совершаю требы – исповедь и причастие или елеосвя­щение и другие Таинства, но терпи мужественно и благодушно, противься крепко, и это вменится тебе в мученичество. А врагу говори: злоба твоя и презорство твое, всеянные тобою в мое сердце, да вменятся тебе и обратятся на твою голову. Я же, хотя и сознаю и чув­ствую в себе злобу, но не соизволяю ей.

Не спорь со старшими, особенно с родителями, о какой-либо вещи, например о свойстве, о цели ее, но сде­лай им уступку и молчи, когда они упорно стоят на своем, хотя бы они и несправедливо говорили; не огор­чайся на них за ложное суждение. Это их немощь, сла­бость. Сие воспоминай, засвидетельствуя пред Господем, не словопретися [2Тим. 2, 14].

Кашляешь ли сильно, болен ли чем, ночью ли надо встать недоспавши, трудиться до усталости, ругают ли, смеются ли над тобою, бьют ли тебя – не жалей себя нимало и говори: всё это поделом плоти моей любо­страстной, изнеженной, многострастной, грехолюби­вой. Между тем плоть наша до того зла и покоелюбива, что не только не терпит малейшего прикосновения к нам другого (низшего из нас) в иное время, но если он чуть тронулся в виду [нашем] к нам, как уже озлобляется на это и готова стремительно остановить идущего к нам; равным образом ко всякой страсти ужасно падка и чув­ствительна: при малейшем невнимании к себе, один помысл, одно слово неосторожное – и загорелся адский огонь злобы, гордости, зависти, сребролюбия, скупости, сладострастия, или блуда и прелюбодеяния, или уныния, нетерпения, досады, ропота, хулы, лукавства, смеха, сомнения, немоты.

Не прельщайся крендельками, пирогами и многочаепитием – они прелесть, болезнь и расслабление духа и тела.

Если для нечестивых Господь столь щедр, что дарует им, и притом часто с избытком, земные блага, то покинет ли Он благочестивых, не даст ли им всё нужное во все дни живота их? Сия вся приложатся им [Мф. 6, 33]. Итак, люби Бога всем сердцем и ближнего, как себя, будь благ, щедр, кроток, терпелив – и не лишишься всякого блага. Не надейся на сласти, на пищу и питье вообще, на деньги, считай их за прах, за ничто, а надейся во всем на Бога, зная что Он всё посылает и пошлет и будет посылать до конца жизни, и в той уверенности, что если мы будем давать, то и нам дано будет: давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполнен­ною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерите я и вам [Лк. 6, 38]. Не будем слушать скупой и слепой плоти. Будем слушаться законов Господних. Так надлежит нам исполнить всякую правду [Мф. 3, 15]. В простоте сердца будем любить всех, терпя ради любви всё: и обиды, и потери, и трудности, и скор­би различные.

Ты заповедал ecu заповеди Твоя сохранити зело [Пс. 118, 4].

Какая превратность и суета в мире! Тут избыток, а здесь недостатки во всем; тут роскошь – здесь бедность; там игры, здесь борьба с нуждою; там бросают ни за что дары Божии, здесь рады куску хлеба; там веселье, здесь плач; там цветущее здоровье, здесь болезнь; там жизнь во всем разгаре, здесь смерть; там покои просторные, здесь – как хлев, как ясли скотские. А где сострадание от изобилующих к бедным? Нет. Вместо сострадания видим только жестокосердие.

Изучение Ветхозаветной истории ведет к познанию себя, своих сил и способностей, своего падения и рас­тления и бессилия без Божией помощи и благодати вос­становить себя или возродиться, наипаче – к познанию всеблагости, премудрости и всемогущества и неизме­няемости Творца и Его промысла непрерывного о вос­становлении, или возрождении нас и о возведении нас в первое блаженство чрез Сына Своего – Творца (се, творю все новое [Откр. 21, 5]), и верности и непре­ложности словес Божиих о тленности и ничтожестве мира и всех вещей и наших тел. Изучение Ветхозаветной истории показывает основание нашей любви к Богу (мы от Него как дети, как образ и подобие Его, как всё от Него получившие) и к ближнему: мы все – одно, от одно­го Отца Бога, все образ Божий, о всех печется всеблагой и всеведящий Отец, все искуплены кровию Сына Божия, все призваны к нетленному наследию Небесного Царствия. Имеют ли эту цель законоучители? Показы­вают ли ее детям? Изучение Ветхозаветной истории еще ведет к познанию врагов нашей жизни, нашего покоя, вообще нашего блага и спасения – духов злобы подне­бесных, их лживости, мечтательности, нелепости всех их внушений, их лукавства, мерзости, вечного отчуждения от Бога и вечной вражды на Бога и на людей – Его обра­зы и подобия, – Его чад во Христе любезных, и научает, как хранить нашу жизнь, покой и особенно спасаться; внушает нам крайнюю, неизбежную нужду в Спасителе всемогущем нужду веры в Него, упования на Него и любви к Богу и ближнему; внушает нам со страхом и тре­петом содевать свое спасение, исполнять заповеди Бога и Церкви, хранить мир, или покой душевный чрез прилепление сердца к Спасителю, призывание Его непрестанное, делание Его заповедей; научает ценить бесконечно великую жертву Сына Божия, в которую Он принес Сам Себя ради нашего спасения; не пренебре­гать своим спасением и презирать этот прелестный век.

К какому достоверному результату я пришел после всех искушений, особенно во время литургии? К тому, что весь мир и его сласти и различные прелести – ничто; что прилепляться к единому Богу благо и любить Его и ближнего, как себя; пищу же и питье употреблять про­стые, в самом умеренном количестве, сообразуясь с потребностию телесною, и аппетиту-злодею не верить. Мера известная всегда – святое дело, а безмерие – дело сатаны и отвержение от Бога и заповедей Его.

Смотри, Агнец Божий, Сын Божий для тебя, почти для тебя одного закалается и священнодействуется каждый раз, когда ты совершаешь литургию, ибо ты один нередко причащаешься, хотя жертва приносится о всем мире. Чем ты воздашь за эту неизреченную милость Агнцу Божию? – Будь сам кротким агнцем ко всем, будь мило­серд, воздержен.

Всякое слово в Евангелии или в священных книгах больше меня. Почему? Потому что я, все люди и весь мир произошли от Слова и всё держится силою Слова Божия. С каким благоговением надо произносить каждое слово Евангелия и вообще Священного Писания, и молитв, и песней церковных! А мы что? – Зазнаёмся и много, много иногда пропускаем; нерадим к словам даже самого Евангелия. О, привычка!

Слава Тебе, Господи, всеблагому и всемогущему побе­дителю адских сил, свирепо во мне действующих, про­изводящих во мне мерзости, уничижение и отчаяние и в преддверие ада поставляющих. Благодарю Тебя, Господи, яко державным и всесильным Твоим именем спасаеши меня и творишь мене чистым, покойным, вели­чественным, словесным. И это всё Ты делаешь мне, недо­стойнейшему! Чем я заслужу Твои милости, столь много­численные? Сам мене научи достойно благодарить Тебя.

Вот-вот, думаю, погибну от грехов моих, от мерзостей моих, сгорю совсем от уничижения, а Ты спасаешь да спасаешь меня! И я, сверх всякого чаяния, выхожу по молитве моей победителем.

Как видят и слышат нас святые – Божия Матерь и все угодники Божии? Они в Боге почивают, и Бог в них почивает, а Бог есть весь око, весь слух. Просто!

Любишь начальствовать – начальствуй над собою, над своею плотию, над своим ветхим человеком, над своими мыслями, над своим сердцем, над своими [стрем­лениями] и страстями. Вот тебе начальство богодарованное, и богоприятное, и спасительное. Будь всякий начальником над самим собою. Это начальство доставит тебе вечную славу.

Благодарю Тебя, Господи, яко молитвами Рождшая Тя и Предтечи Твоего, которых я призвал в помощь в обстоянии бесовском, помиловал меня и нивочтоже обратил козни сопротивника, наветника⁶⁰.

Люби Бога всем сердцем, то есть молись Ему всем сердцем, Его единого имея в сердце и ничем мирским не прельщаясь, не связываясь: ни красотою лиц, ни деньгами, ни сластями житейскими. А то бывает как: молится чело­век, например, дома или в церкви и только на устах носит имя Божие, а в сердце не имеет Его, сердцем не молится Ему, не хвалит Его, не благодарит Его; по устам судя, он как будто близок Бога, а на сердце глядя (о себе говорю), видишь, что он далек от Бога, Бог не есть пред­мет его сердца, его благоговения, любви, славы и благо­дарения. Он поклоняется другому богу или иным богам, кумирам: красоте лиц, сребру и злату, пище и питью и сластям многоразличным. Он сердцем прелюбодейству­ет непрестанно с прелестью мирскою, между тем как всё на свете земля, пепел, трава, сено. Люби ближнего, как себя, то есть, например, молись об нем, как о себе, без всякого различия, делай ему по возможности добро.

Не огорчайся на жену за то, что она несколько раз для приходящих гостей делает чай; вспомни, как для самого тебя со всеусердием эти или другие твои знакомые или родственники снова делают чай, тогда как они уже пили незадолго пред этим и, может быть, ты сам пил дома. Чай и всё снедомое и пиемое – вещь преходящая и приходя­щая: вышла, кончилась эта вещь – и опять придет; всё как тень, как сон, да и самое тело наше как тень и сон, как водяной пузырь или как трава. А любовь, а мир – бесценные сокровища. А человек – вечный образ бес­смертного Бога, царь всей земли, которому покорена под ноги вся земля Самим Богом, и я никак не вправе пререкать в этом моему и его Господу и по самолюбию, по страсти самовольно лишать его даров Божиих, которые суть прах и влага, попираемая ногами. Так, всё для меня да будет как прах, и ничего не жалею для человека. Никаких благовидных предлогов плоти злой, жадной, скупой и слепой не принимай в уважение – они ложь и мечта. Иждивай всё как сено, как траву, попираемые ногами, и сердцем не прилепляйся ни к чему.

Когда пожалеешь для ближнего денег, или плодов земных, или хлеба, вина, вспомни, отколе добываются деньги, чем, какою землею они прежде были, равно где росли и откуда, на какой земле выросли цветные плоды, из какого удобрения, – и устыдись своей безумной ску­пости; размысли, отчего ты прилепляешься сердцем и как можешь прилепляться к тому, что есть земля, что ты попирал еще, может быть, так недавно своими ногами и во всяком случае то, что было прежде в земле или на земле и подвергалось попранию. Всё земля, земля, земля – и тело, и всё, что питает тело. Земля и питается землею и землею опять будет, то есть тело. Помни конец.

Он искушается, как и ты, – пожалей его.

Осердился, что не сказал, где именно – вверху или внизу дома – живет, хотя и сказал, и зачем не встретил; а ведь если был богатый и ожидалось побольше возна­граждения – не выговорил бы, а охотно промолчал; мало дал – недоволен; тесно в комнате, крестить нельзя в доме – а у богатого так можно. Устал-де, тяжело – а любовь и душу полагает за други охотно. О, лукавая плоть! О, святии Божии человеки! Как вы соделались святыми! Какого благоговения вы заслуживаете!

Так как во плоти нашей всегда есть свой греховный закон – закон самолюбия, закон скупости, зависти, гор­дости, любостяжания, то надо непрестанно носить в серд­це закон Божий – люби Бога всем сердцем и ближнего, как себя, и таким образом отревать закон греховный от сердца своего. Господи! Научи мя творити волю Твою.

Грешен я гордынею и пренебрежением к ближнему и к святыне – к святым словесам молитв, к именам свя­тых, к именам высочайших особ. О, как эта гордыня сер­дечная проявляется всюду! И благо мне, что Господь смиряет меня скорбями и уничижением.

Немолчно воспоим сердцем и усты... Преславную Божию Матерь... Богородицу Сию исповедающе, яко воистину рождшую нам Бога воплощенна, и молящуюся непрестанно о душах наших...⁶¹ Молящися не престает, говорится в церковных молитвах на сон. Отсюда наша обязанность неленостно, искренно молиться Ей всегда.

К каким мыслям должно приходить при воззрении на шарообразную твердь небесную? К той, что мы отвсюду заключены в Боге.

Этот век и мир – прелестный: надо презирать его и всеми силами стремиться к тому веку, в котором царст­вует вечная истина, вечное веселие и который сам не имеет предела, к тому веку, который стяжал нам Своими страданиями и смертию и воскресением Сын Божий. Даруй, Господи, всем нам возлюбить тот век, а сей пре­зирать как век, в котором живет сатана с своими клевре­тами, имея власть великую, власть прелести, мрака, насилия и злобы, гордыни, сладострастия, любостяжа­ния и прочими страстями, коими нас опутывает.

Увы мне, Господи, потопил я душу мою в невоздержа­нии и сделался вместилищем нечистых духов. Научи меня, Владыко, воздержанию! Избавь меня от сопротивных сил.

В десять раз возвратил мне Господь за ближнего, за накормление и напоение его. О чем толковать? Из-за чего сердиться, смущаться?

Сласти отвращают от Бога и от ближнего, охлаждают сердце к Богу и ближнему, – отсюда необходимость презирать их как самый убийственный яд, хуже всякой грязи считать их, а ближнего, который поедает наши сла­сти, не только не ненавидеть, а любить. Странное дело! Денег бы не жалко дать, например десять копеек, даже двадцать копеек, а сахару жаль на пять копеек, потому что они сласти. О, жало диавольское! О, слепота злобы и скупости! Разом двадцать копеек серебром одною моне­тою не жаль дать, а копейками и десять копеек жаль.

Всё бы себе, окаянная, жадная плоть, загребла, всё бы себе, все сласти, все блага мира, а ближнему бы ничего или что похуже. Себе сладко – хорошо, другому сладко – больно. О, самолюбие!

Сласти производят негу плоти, которую надо распи­нать, и блудные помыслы и движения в сердце и во плоти, также хульные помыслы. Надо от них отвращать­ся. Из-за сластей ты и жену не любишь. А права всех людей на дары Божии? А права отца на твои сласти! Ведь он воспитал и взлелеял для тебя дочь свою – жену [твою]. Ты должен с радостию всем угождать ему.

Плоть и диавол – это одно; плоть и ложь – одно. Дух и Бог – одно; дух и истина – одно.

Оставить поганую жадность. Разбранить себя за грехи юности, сказать, что я был нечистым псом, свиньей, хуже всякого скота. Господи! Помози!

Как хорошо я чувствую себя сегодня вследствие воз­держания за вечерним чаем!

Сегодня мы совещали с сестрой Анной Константи­новной завести хор певчих в Соборе и украсить самый Собор, если Господь благословит жребием выигрыша в 35 тысяч. Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного [Мф. 18, 19]. Я с уверенностию в душе сказал Анне Константиновне, что Господь исполнит желание наше. Марта 13 дня 1865 года.

Радосте моя, Господи! Имя Твое святое и дивно могу­щественное славлю и благодарю Тебя за спасение мое от врагов моих нечистых. Обносил я в уме имя Твое, наде­ялся на него – и не постыдился.

Ни на йоту не уступай врагу в чтении слова Божия и церковных молитв: чрез пропуск одного слова, звука диавол может вселиться в тебя и одолеть тебя. Читай ровно, спокойно, твердо.

Бог есть Сый, или Единый всё во всех и во всем, и свят Господь Бог наш, и святы Его разумные создания (суть и [должны быть]), и вся тварь добра зело. А диавол на всё клевещет и на всех, всё в нечистом виде усиливается тебе представить, сам будучи нечист и мерзок. Но мечта, ложь все его козни.

Благодарю Тебя, Господи, яко по молитве моей помиловал еси мя, позавидевшего брату протоиерею Павлу, что он при обилии своих средств к воспитанию дочери своей выпросил у купцов согласие воспитывать ее на их счет. Пусть это с его стороны неладно, но это его немощь, болезнь, заблуждение, лесть сердца – привязанность к деньгам; надо жалеть об нем, молиться об нем, а не завидовать; успехам, довольству, благополучию ближнего надо радоваться как своему; я же ведь имею всё необходимое для жизни, и слава Богу, а избытки в имуществе – избытки или усугубление грехов. Ей, так. Имеюще пищу и одеяние, сими доволни будем [1Тим. 6, 8]. Самая зависть внешнему благополучию ближ­него есть преобладание в нас плотского, ветхого, надеюще­гося на вещество человека, а не на Бога.

То-то мы, грешные, гоняемся все за вещами мира сего, а не за Богом, к вещам и наслаждениям прилеп­ляемся, а не к Богу, не к ближнему.

Сердце, жадное до денег и до пищи и питья, от Бога отступает и от ближнего и с диаволом сочетовается.

Не может оно работать двум господам: Богу и богатству, Богу и Велиару. На мгновение сердце мое пожелало денег за требу – за исповедь и причастие и соборование больного, – и горе мне было от злодеев бесплотных: внушив мне пожелание, они палили и теснили меня ужасно: я не мог говорить. О, сор земной всё – и деньги, и пища, и самое тело! Единого Господа да желаем – Он Бог сердца нашего, Он желаний верх (край) – да душ ближ­него, образов Божиих, а пожелание благ земных – ложь, мечта диавольская. Когда Господу и ближнему служим в духовных его нуждах, тогда наипаче да будет мертва плоть наша и ни о чем земном да не помышляет, но да смиряется пред Господом – животом нашим, Который есть жизнь наших и телес, а не пища и питье или деньги в отдельности от Бога, как и враг внушает. Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их: видишь дела Отца Небесного – питать всякую тварь, тем паче человека. Посмотрите на полевые лилии... если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! [Мф. 6, 26 – 30].

Горе тому, кто расточает свое сердечное чувство на прелести мира, на прелесть сребра и злата, пищи и питья, одежд драгих и прекрасных и прочих вещей: у него притупится, загрубеет это чувство и неспособно будет без великих скорбей и потерь чувствовать любовь к Богу и ближнему, или дышать любовию к Богу и Его образу. Оно само станет плотским, и мало того – диавольским. Отсюда необходимо всё в мире вменять за сор, чтобы любить Бога и ближнего. Ужас как враг запи­нает душу чрез вещественные так называемые блага! А ведь всё земля, настоящая земля, пыль земная. И тело – трава, сено, тростник.

Сласти употребляет враг в орудие к сладострастию, болезни – в орудие к унынию, малодушию, отчаянию, ропоту, хуле.

Совлекаюся одежд Моих: да совлеку с вас срамную одежду страстей, сотканную для вас наветником, одежду тления, и да облеку вас в одежду чистоты и нетления – глаголет Христос Господь распятый.

Благодарю Господа за скорби лютые, ведая твердо, что они весьма полезны для меня, смиряя и сокрушая моего ветхого человека, мою плоть блудную, лукавую, хульную, злую, скупую и пр.

Плоть беснуется при виде потребляемых сластей наших тогда, когда самой ей почему-либо нельзя есть (только не по болезни, ибо тогда она смиряется), а когда сама употребляет их, тогда не беснуется, потому что удовлетворяется, потому что работает врагу, и враг оставляет ее в покое. О, лукавая!

К чему я так пекусь об оживлении плоти, которая непрестанно ищет меня погубить и вечного живота лишить, которая причиняет столько томления моему духу, столько наичувствительнейших, больнейших муче­нии? С чем это сообразно? Господи! Просвети очи мыс­ленные сердца моего и спаси мя. Просвети очи людей Твоих и спаси вся ны.

Везде и во всем Господь, и всё Господь носит и хранит и потому называется Вседержитель, – я должен быть беспечален. Из ничтожества все мы воззваны к бытию Божиим всемогуществом и, как ничтожные сами по себе, ничего не можем своею силою без Бога сделать или поддерживать себя в жизни, потому Бог всё для нас – и жизнь, и сила наша, и свет наш, и воздух наш, и пища и питье духовное, и одеяние, и всё; Он же и для веще­ственного тела нашего всё создал и подает – и свет, и воздух, и теплоту, и пищу, и питье, и одежду, и жилище. Блажени нищии духом [Мф. 5, 3], блажени не надеющие­ся ни на кого и ни на что, кроме Бога; блажени сознаю­щие всегда свое ничтожество и вседетельство и вседержительство Божии; блажени беспечальные в житии сем; блаженны простосердечные; блаженны во всем предаю­щие себя Богу. Сами себе и друг друга и весь живот наш

Христу Богу предадим. Будь только всегда с Богом – и всё тебе подастся, приложится. Ищите прежде Царствия Божия (в себе и в других), и сия вся приложат­ся вам [Мф. 6, 33]. Пусть только Бог будет в ваших серд­цах; будьте с Ним неразлучно всегда соединены – и всё житейское вам приложится. Только не прилагайте сердца ни к чему житейскому, ибо часть ваша⁶² – Бог, Бог сердца вашего. Бог есть богатство неистощимое, источ­ник приснотекущий; где Бог, там всякое благо. За бого­любивым, как тень за телом, все блага следуют.

Господи! Согрешаю я, многогрешный, против запове­ди Твоей: любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее [Еф. 5, 25]! Господи! Нет у меня нежности к жене моей, горячности, искренности любви; Господи! я безответен: чем она больше меня любит, уважает, ласкает, тем я более к ней холоден, груб, даже презорлив: я не снисходителен в сердце к ее теле­сным немощам и душевным недугам. Помилуй меня, Господи, пресыщенного, избалованного, надменного. Недостоин я, Милосте моя, сего Твоего любезнейшего создания, которое Ты сочетал со мною по неизреченной любви Твоей, как Ангела Хранителя. Господи! Претвори сердце мое из злого во благое. Без Тебе не могу творити ничесоже.

Что такое тела наши? Радужные пузыри, на минуту появляющиеся и исчезающие.

Пища не приближает нас к Богу [1Кор. 8, 8]: сладкое ли, горькое ли, кислое ли, соленое ли, пресное ли ядим – всё во славу Божию да творим и да не жалеем ничего друг другу, да не завидуем друг другу в пище и питьи, но поревнуем о любви, которая во всяком посте и не в пост есть единое на потребу. Да не ревнуем богатым и скупым людям, у которых трапеза скудна, – да будет трапеза наша щедра во славу прещедрого и великодаровитого Бога; да будут все наши домашние довольны, не унылы и не ропотливы. Возлюбим согласие, мир и любовь, кото­рая желает всякому довольства и благополучия. Мира драгоценного и яств сладостных не пощадим для при­сных наших. Ибо сласти сотворены в наслаждение и пользу человека. Да славится о всем Бог Иисусом Христом, да прославляем за все сласти пресладкого Господа Иисуса Христа, Творца всех сластей.

Страсти плотские – чревоугодие, сребролюбие, скупость и пр. притупляют сердце и делают его нечув­ствительным ко всему духовному – к слову Божию, к молитве, к духовной беседе. Жадный чревоугодник не чувствует силы молитв, читает и как бы не понимает их: они скользят по его душе, не оставляя на нее никакого влияния благотворного.

Не верь плоти своей, когда дело касается пищи и питья: в пост сласти! – говорит, не надо их, грешно, – когда другие едят, а когда сам ест, говорит: это хорошо, и полезно, и нужно. О, лукавая!

Все мы – братья и сестры, как же нам думать что- либо нечистое друг о друге или разжигаться друг на друга?

Хороша, прекрасна эта земля, да не моя – зачем мне на нее засматриваться, тем паче как мне сеять на ней, когда она не моя, когда Владыка не велел, давшии мне для сеяния принадлежащий собственно мне участок земли? Не для наслаждения дано семя и сеяние, а наслаждение дано для охотного и неленостного сеяния и таким образом для продолжения рода.

Как мне быть хладным к ближнему, когда мне Господь велел любить его, как себя, или как Сам Он возлюбил нас? А хладен я к ближнему оттого, что жаден до сластей и чрез меру самолюбив. Между тем я должен за всех поститься. Итак, душа моя, отринем сласти и невоздер­жание, да Владыке своему угодим.

Чем менее благ земных имеешь, чем меньше сластей, одежд, книг, тем лучше для тебя, потому что не так скоро дойдешь тогда до пресыщения и сердечного отпадения от Бога. Блажени нищии мира сего или малоимущие. А изобилие почти всегда доводит до пресыщения и до сердечного окаменения, и охлаждения, и презорства, злобы, зависти к ближнему.

Чем меня доселе прельщал, к чему меня прилеплял, чрез что надо мною имел власть и силу и чрез что посмевался? – Чрез сласти и богатство земное, что для меня решительно вредно, что есть блуд моей грешной плоти (сласти) и окаменение сердца. Владыко! Помози попрать страсти.

Согрешил я – оклеветал домашних, осердился на жену, свояченицу, отца. Всё ладно, была бы только Христова любовь между нами, да мир и согласие.

Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему; и если покается, прости ему с радостию любви [Лк. 17, 3]. Если тебе жена кается от сердца в обиде своей – прости ей от сердца.

Если бы не Господь и не Владычица, не Ангелы Хранители, не святые – диавол и его клевреты загради­ли бы уста у всех нас и не дали бы нам славословить имени Господня, – это верно было бы так. Как они уси­ливаются это делать теперь и как иногда успевают, хотя и несколько, в этом? Кто запинает священников во время службы? – Диавол.

Не надо никогда забывать, что все мы – едино тело и должны поощрять друг друга к любви и добрым делам; особенно же мы – пастыри должны это помнить и делать. Да, мы должны помнить, что если мы светлы душою, стоим твердо в вере и благочестии, то и паства наша бывает тверже, светлее и чище жизнию: если глава светла, светлы и члены, а если мы потемнели душою от страстей многоразличных, темнее будет и тело Церкви – паства наша, потому что тесная связь находится между главою и членами, между пастырем и пасомыми. Потому и сказал Господь: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного [Мф. 5, 16]. Если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? [Мф. 6, 23]. Итак, дума­ешь ли ты, что твое чревоугодие, твое любостяжание не отзывается гибельно на пастве твоей, во-первых, от твоего нерадения о душах, ибо какое радение о душах у того, кто радеет о рублях? – никакого; он давно Иуда злочестивый и льстивый: говорит о спасении души за деньги и напоказ, чтоб люди его хвалили. Да, если свет в пастыре помрачается, то он необходимо помрачается и в пастве по тесной духовной связи его с нею – главы с членами. Ты делаешь дома грех, например жадничаешь, скупишь­ся, завидуешь, ссоришься, а это отдается и вне, на при­хожанах: твоя душа расслабела, а их души и тем более. Крепко ты стоишь в душевных доблестях – и они тверды. Стоишь на молитве и усердно молишься за них – и они это чувствуют; укрепляешься духовно ты – укрепляются и они, расслабеваешь ты – расслабевают и они. Господи! Помилуй мя! (Заметь: как это бывает в классе с ученика­ми и с тобою, так и здесь, в приходе, – стены домов для духа ничего не значат. Или как бывает при столкновении с людьми: ты хорошо себя чувствуешь – и они, ты дурно – и они дурно, ты искушен – и они терпят искушение.)

Тело наше состоит из стихий земных: света, теплоты, воздуха, воды и земли; в эти же стихии оно и разложит­ся по смерти его. Свет и теплота соединятся с светом и теплотою, воздух соединится с воздухом, вода с водою, земля с землею. Составляемся – и опять разрешаемся. Слава творчеству Твоему, Господи! Да знаем и помним свою перстность, кратковременность и да благоговеем пред Творцом. Мы все – дело рук Его. Овцы пажити Его [Пс. 99, 3].

Наша жизнь есть непрерывный ток неизреченных милостей Божиих – отсюда она должна быть непрестан­ным благодарением и славословием Богу Творцу и Благодетелю; особенно же должна быть непрестанною любовию к Богу и ближнему – образу Его и сочлену нашему: любя ближнего, мы любим Бога, почитая всякого человека, мы почитаем образ Божий – Самого Бога – и сами себя, ибо ближний – другой, пятый, десятый, сотый, тысячный, миллионный и т.д. – я. Много листьев на дереве, а все – одно дерево, одинаковою жизнию живут, одинаковое происхождение имеют, одинаковый вид имеют, одинаковое начало, одинаковый и конец.

Если усумнишься, освящена ли икона Божией Матери, пред которой молишься, то ведай, что Сама первообразная Владычица преосвящена уже тысячу восемьсот восемьдесят лет, еще в утробе родителей ее – Иоакима и Анны, потом по рождении и во храме Иерусалимском и наконец неизреченным воплощением от Ней Бога Слова: всегда Она свята, пресвята – вечно, непоколебимо, неизменно, и Она на всяком месте есть, всякой иконе Своей присуща и свойственна, и одним начертанием Ее лика и имени и лика Спасова и имени Его уже освящает веществом самим, ликом Своим и начертанием имен. В простоте сердца взирай на всякую икону, а сомнение – от диавола, чтоб отвлечь от сердеч­ной молитвы. Говори ему: вся земля свята, на всяком месте владычество Господа моего и пречистой Его Матери – Владычицы всего мира. На Нее, Пречистую, сердечными очами взираю, а не доске поклоняюся, – изображение сделано только в помощь моей немощи.

Я не стою даров Божиих – да они и не мои, а присных моих и всех ближних. Я грешник из грешников и кроме помоев хлебных ничего не стою. За что мне ласкать тебя, многогрешная плоть? Презираю плоть и всё, что блажит, нежит ее.

Яд диавола присно познается.

Господь положил за нас жизнь Свою, а мы не хотим добровольно жертвовать сластями своими для ближних своих, сластями, кои ничто, кои для нас же вредны, ока- меняя наши сердца и уродуя их, делая их земными, зверонравными, жестокими, раздражительными.

Ищите прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся (пища, одежда и пр.) приложатся вам [Мф. 6, 33]. Верую, Господи, помоги моему глупому неверию [Мк. 9, 24]; уповаю, Господи, помоги моему глупому неупованию, малодушию, отчаянию, отыми от меня скупость, сребро­любие, чревоугодие, злобу, зависть, гордость – порож­дения маловерия и неупования.

Самолюбие выражается и в чем? В приобретении собственно для себя разных вещей: книг, образов, посу­ды, мебели сверх потребности и в грубом отказе нищим, когда они просят у нас милостыни. А им-то лучше и дать – лучше не купить себе разных вещей, без которых можно обойтись, и подать нищим.

Благодарю Тебя, Господи, милостиво меня укрепив­шего исповедовать людей Твоих, и умудрившего, и любовию снабдившего и ревностию к добродетели, и беседовать с духовными чадами научившего. 19 марта 1865.

Все скорби, мучения, лишения, болезни допускаются Богом для того, чтобы изгнать обольщающий грех и наса­дить истинную добродетель в сердцах, чтобы дать опыт­ное познание о лживости, наглости, безумии, тиранстве и смертоносности греха и внушить омерзение к нему и опытное познание о истине, кротости, мудрости, крот­ком господстве добродетели над сердцами человеческими и ее животворности. Поэтому буду терпеть все скорби великодушно и с благодарностию ко Господу, врачу душ наших, Спасителю нашему человеколюбивейшему.

Зачем я доселе еще жадничаю и увлекаюсь приятностию пищи и питья и ради удовольствия небрегу о мере и воздержании? Зле согрешаю пред Богом. Зачем пью три стакана чаю, когда довольно было бы двух?

Что не смотришь на конец, сластолюбец? Теперь ешь и пьешь сладко, а завтра будет тяжесть и тоска на сердце и в членах расслабление. Теперь ешь-пьешь сладко, а завтра душа во время священнослужения, отреваемая сластолюбивою плотию от Бога, проклянет свое сласто­любие. Теперь ешь-пьешь сладко, а после, по смерти, душе будет горько, да может быть, и вовеки будет горько ради житейского сластолюбия. Что увлекаемся настоя­щим и не смотрим на конец всего? Где разум? Где размышление?

Доброхотно исполняй просьбы прихожан об удовле­творении их духовных нужд, поставляя себя на их место, то есть представляй, что ты сам имеешь эту нужду, и сам просишь духовного отца об удовлетворении ей, и как приятно тебе, если тебя священник и принимает лас­ково, с любовию, и с готовностию обещает тебе свою услугу.

Помни, что плоть твоя, ветхий твои человек, есть злая и ядовитая и смертоносная змея, которая и на Бога и на ближнего шипит и испускает свое жало, и тебя самого ищет непрестанно ужалить и погубить. Вот потому-то и не надо ее жалеть и ласкать, а всевозможно распинать. Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями [Гал. 5, 24]. Не смотри на нее, что она злится и брезгает неприятного запаху изо рта людей, запаху ком­натного, даже излишнего дыму кадильного; не смотри на нее, что она увлекается приятными ароматами, яствами, напитками, одеждами, лицами благородными и красивы­ми или деньгами, также великолепными домами. Это всё похоти ее. Не жалей ее, что ей приходится беспокоиться, услуживать многим, а будь всем слуга. Назначай ей во всем меру и не попускай ей безмерия – знай меру в пище, питье, одежде, в слове, во всем.

По мере того как увеличивается внимание наше к плоти своей и к плотским вещам и удовольствиям, ослаб­ляется внимание к Богу и ко всему Божественному – к молитве, к слову Божию, к Божественным Тайнам: не можете, сказано, Богу работати и мамоне [Мф. 6, 24]. Итак, не будь жаден к пище и питью, к деньгам, разным украшениям, а будь внимателен к Богу да к душе своей и содевай со страхом свое вечное спасение.

Как естественно, сладостно и легко дышать воздухом, так должно быть естественно и легко и сладостно дышать Духом Святым, Который есть дыхание души нашей. Как естественно, легко и приятно любить самого себя, так естественно, приятно и легко должно быть любить всякого человека. Ибо все мы – одно, одного

Бога творения, одного Бога образы и подобия, одно имеем дыхание, одинаковую душу, один вид.

С отличным внимание и уважением произноси слова молитв, особенно слова Отец, Сын и Святой Дух, Иисус Христос, имена Владычицы, святых небесных сил, святых Божиих, памятуя, что Сам Бог называется Словом, Сам Бог имеет имя и от Него все имена.

Я смраднейший, зловоннейший душою и телом.

При всяком столкновении с ближним, в противность Божией заповеди любить его, как себя, враг вдыхает в сердце или злобу, или гордость и презорство, или зависть, или нечистоту и таким образом усиливается осквернить нас своим адским дыханием; в отношении к Богу, при соприкосновении со святынею старается вдох­нуть в нас неверие, сомнение, холодность, бесчувствие или тупость ума и сердца, раздражительность, хулу, лукавство.

Силу слов чувствуй, когда молишься, а не болтай одни слова.

Не думай, чтоб ты был кого-либо из братий лучше, например отца Матфея или другого кого, – нет: все лучше тебя, и ты мерзостнейший и злейший всех, виталище⁶³ всяких скверн греха, всяких страстей. Ты всех хуже, то есть я. Итак, уничижай себя по достоинству – ты мерзость естественная. Всё благое в тебе – благодать Божия, не ты.

Какая во мне ненависть к брату Матфею, и удивляюсь, откуда она, – вероятно, от моего самомнения и гордости. Но благодарю всеблагую и пречистую Владычицу, что по молитве моей во время вечерни всеблагомощно и быстро избавила меня от злобы. Чудотворный у нас этот образ в Соборе местный. А на отца Матфея не озлобляйся как на лицемера. Это – кознь бесовская. Люби его, как себя Ты ведь и на Елену Никитичну озлобился, и тоже напрас­но. Сам это увидел после. Ни на кого не озлобляйся и не уподобляйся диаволу – всех люби и почитай. Отца Матфея как отца, жену его как мать свою и всех как матерей и сестер! Сам себя возненавидь – вот это будет верно и безопасно. Да поститься не забудь.

Когда ощущаешь в сердце лютое подстрекновение к злобе на ближнего, знай, что это действие духа злобы, и вооружись молитвою, терпением и сопротивлением ему дотоле, пока не ощутишь в себе опять мирного состояния приязни к брату. Молись за себя и за того, к кому чув­ствуешь ненависть, не вини его ни в чем, иначе злоба больше в тебе увеличится, а прямо сочти злобу за мечта­тельную, нелепую, безумную злобу свою и вражию и проси себе помилования от Бога. Не унывай и не отчаявайся в милости Божией – это Бог испытывает твою любовь к ближнему. Знай, что в этом искушении ты приятен Богу, если твердо борешься со врагом, и Господь уготовляет тебе венцы за противоборство врагу и доли мученической за мучения от врага сподобит тебя, если не поддашься его злобе. Это же разумей и в тех случаях, когда враг борет тебя страстию блудною, страстию гор­дыни, зависти, скупости, любостяжания, уныния, сомне­ния и пр.: если ты терпеливо и с твердостию борешься с ними, то мучения, претерпеваемые тобою от врага, вме­нятся тебе от Господа в заслугу.

И горд я, непочтителен и презорлив, и злобен и завистлив, и сластолюбив и жаден, и чревообъястник и пьяница пресыщенный, и прелюбодей всяческий, содом­лянин мерзкий и человекоугодник, и лицезритель и лицемер, и нерадивый и ленивый, и скупец и сребролю­бец и земнолюбец и веществонадеятель, и человеконадеятель и маловер и хладный к Богу, и лукавый и хульник, и ропотник, и малодушный и унылый, непослушный и упрямый – и всякого греха пребывалище. Господи! Помилуй мя и исправи мя! Без Тебе не могу творити ничесоже.

Имя Твое – Господь! Слава имени Твоему. 23 марта 1865 г.

Пренепорочная Владычица, преблагая и пребыстрая Заступнице! Благодарю Тебя за скорое избавление меня от злобы к брату Матфею по молитве моей, и от страхо­ваний бесовских, и за непреткновенное произношение царского дома и молитвы: Спаси, Боже, люди Твоя!

Брат Константин сказал мне, что он всегда ко мне с любовию относится. Признался ему в злобе на него. О, козни вражии! Господь говорит: люби ближнего, как себя, а враг шепчет: возненавидь, – и самым сердцем заставляет ненавидеть. На того бросит тень, на другого, на третьего. Того презрит и уничижит, этого возненави­дит, тому позавидует, этому пожалеет и к блеску приле­пит сердце, к неблестящему внушит отвращение, к сла­сти произведет в сердце привлечение и занывание или к пище гнушение, к плоти лицезрение и привлечение и распаление сластное. Но, Господи, спасай нас молитвами Рождшия Тя. Буди!

Собачкам даем ласкаться к себе и лизать себя, а нищим неблагообразным и оборванным не попускаем к себе и поласкаться, по гордости бесовской забывая общую природу и досточестность ее, – и всё из-за при­страстия к блеску земному, из-за мамоны. Но мы хуже нищих, ибо обнищали духом, нищи добрыми делами, одеты в срамное, диавольское рубище страстей.

С Тобою, Господи, я нигде не сир. Дивны эти слова. Славный амулет они для меня по благодати Божией.

Помни, что чрево – враг Бога и человеком, и прези­рай чрево: оно, несытое и жадное, себя любит, скупится, гордится, презирает, ненавидит, завидует, сребролюбствует, сластолюбствует.

К злату, сластям, лицам прекрасным – плотское при­влечение.

Пред сильными и богатыми робость и уничижение духа, пред незнатными и бедными гордость, надмен­ность, и презорство, и небрежность – от диавола. К своим – холодность и пренебрежение, к чужим – раболепное почтение.

К Художнику прилепляйся, а не к художественному Его произведению, не к делу рук Его.

Погрозит жена неуважением, нелюбовию ко мне – презираю и ее неуважение, и нелюбовь. Это гордость и нелюбовь к жене. Господи! Помилуй мя.

24 марта. От какой страшной, адской тесноты избавил меня Господь чрез причащение Божественных Своих Таин во время Преждеосвященной литургии, какой мир пренебесный, какую радость, легкость излил в мое серд­це! О, я ожил, воспрянул! Слава Тебе, Господи!

Господи! Да не осужу никогоже, сам будучи мерзость от сердца и до последнего члена телесного.

Вся вера наша, вся церковная святоотеческая пись­менность, тем более писания святых апостолов, есть истина Божия, есть бесценное сокровище, которое надо с радостным и благодарным сердцем принимать и употреб­лять во благо свое и других; есть спасительное врачевство, которое надо не сомнясь, с доверчивостию Святой Церкви и ее представителям, наипаче же Главе ее – Господу Иисусу Христу, прилагать на раны душевные; есть свет, которым надо с любовию пользоваться, не раз­бирая, как этот свет составлен и полезен ли он, ибо может ли быть неполезен свет; есть воздух, который надо с усер­дием вдыхать в себя и исполняться им, есть пища, кото­рою надо ежедневно питать свой ум и сердце и укреплять свою волю в добрых расположениях и стремлениях.

О, как сласти, да пресыщение, да богатство, да почести и саны мира сего отвращают нас от Бога! Скользкие это пути! Блаженны малоимущие! Они по необходимости далеки от сластей и пресыщения и гордыни века сего!

Чудотворные иконы Божией Матери и других святых научают нас взирать на всякую икону как на самого того святого или святую, которым молимся, как на живые и собеседующие с нами лица, ибо они близки к нам так же и еще больше, чем иконы, только бы с верою и сердеч­ным расположением мы молились им. То же и о Кресте животворящем должно говорить. Где Крест или крест­ное знамение, там Христос, и сила Его, и спасение Его – только с верою изображай его или поклоняйся ему.

Весь я – дело рук Божиих, весь я – Божий; Бог да и сохранит меня во святыне моей.

Когда молишься Богу по знакомым молитвам, к кото­рым ты привыкаешь, говори в сердце: Господи! Ты всегда один и тот же. Сердце мое изменяется, охладева­ет к словам молитв – а между тем сила их одна и та же, как и Ты вечно тойжде еси.

Если бывают с нами искушения – это хорошо: зна­чит, наш путь по Бозе, ибо Божий путь тесный и скорб­ный. Если нет искушений – худо: знак, что путь не по Бозе, широкий, пространный. Слова Арсения, иеромо­наха Афонского. 25 марта 1865 г.

Какая во мне гордость, какое самомнение: что я делаю в деле веры – то хорошо, а что другой собрат – то худо, тогда как я-то при таком образе мыслей действительно делаю худо, ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом [Лк. 16, 15], а брат делает хорошо, ибо очень может быть и есть, что он смиренно делает свое дело.

Что в моих милостынях во всех, если я осуждаю ближнего, а как я склонен сердцем к осуждению его! Господи! Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего ⁶⁴ . И откуда я взял себе, премерзкий, пренизкий от сердца, многострастный, сластолюбивый, земнолюбивый, гордый, злой, завистливый, презорливый, скупой, прелюбодейный, скверный, малодушный, унылый, что я лучше других? Господи! Искорени из меня всякое самомнение, чтоб я не унижал брата моего никакого. Я хуже всякого убийцы, вся­кого прелюбодея, всякого пьяницы, татя, ленивца, завист­ника, скупца, сребролюбца, всякого человека.

Слава Божественным Тайнам: бес из Марфы вышел при сильном крике: выйду, выйду – меня Вера кривошейка испортила. (25 марта 1865.) Служил отец Павел Трачевский.

Укоряй себя день и ночь. Смиренный никого не осу­дит, потому что от сердца считает себя хуже всех, хуже всякого пьяного, прелюбодея.

Жадный и завистливый я: друг им жаль сластей, а себе нипочем множество их. Сам беру сколько хочу и, как говорится, лакомый кусочек, а другим жаль его. Когда я ем, особенно сласти, я бываю как бесноватый: ум помра­чается, сердце смущается и сжимается, готово всё захва­тить в свою утробу, язык связывается и слово замирает на устах оттого, что источник его – сердце – загромо­жден, завален, забит. Господи, помилуй мя!

Господи! Я должен Тебе бесчисленными дарами! Без числа Ты прощал мне согрешения мои, без числа дарствовал мне мир Свой, дерзновение, помощь, силу, терпение, благость. Сколько я передышал у Тебя свеже­го воздуха, сколько съел и выпил сладостей Твоих, сколько перечитал книг священных – этой воды живой, сколько духовной сладости вкусил от чтения и слушания слова Твоего! Сколько одежд износил и ношу!

Сколько ласк и нежных приветов видел от людей Твоих, а значит, от Тебя; сколько раз Ты избавлял меня от великих и [смертных] теснот и скорбей и болезней! Сколько возвы­шений я прошел! Сколько добрых родственников Ты даро­вал мне! Как Ты почтил меня, недостойного, по милости Твоей! Сколько терпел и терпишь на мне грехов моих! За всё благодарю Тебя, Господи мой преблагий!

Жадный, чревоугодливый, скупой, раздражительный, злой, гордый, презорливый, завистливый, унылый, свое­нравный, упрямый, лукавый, хладный, хульный, блуд­ный, тать, неблагодарный.

Молясь Богу, беседуешь с Ним лицом к лицу, и бесе­дуй же с Ним, как с Царем, – глаз на глаз; с Матерью Царицей пречистой беседуй, как с живой, с Ангелами и святыми – также как глаз на глаз, и отнюдь ничем посторонним сердце да не занимается в это время и ни к чему не прилепляется, ибо, скажи, станешь ли ты, разго­варивая с царем или царицею, заниматься в это время чем-либо сторонним и маловажным, например смотреть в окно на проезжающих или рассматривать вещи, нахо­дящиеся в покоях его и пр.? и не было ли бы это крайней обидой для царского величия? Как же мы при беседе с Господом делаем подобное и гораздо хуже этого?

Скорби – великий учитель: скорби показывают нам наши слабости, страсти, нужду в покаянии; скорби очи­щают душу, вытрезвляют ее как от пьянства, низводят благодать в душу, смягчают сердце, внушают отвраще­ние ко греху, утверждают в вере, уповании и добродетели.

Какая тесная связь Церкви небесной и земной и пре­исподней, какая любовь у Церкви! Смотрите: она непре­станно воспоминает, призывает в молитвах и прослав­ляет за подвиги, на земле ради Бога подъятые, Церковь небесную; молится непрестанно за Церковь земную и ходатайствует за Церковь преисподнюю – за умерших в надежде воскресения жизни вечныя и общения с Богом и со святыми! Необъятная любовь! Величественная, Божественная любовь! Будем входить, братия, в дух этой материнской любви Церкви нашей Православной и будем проникаться духом этой любви. Будем считать всех ближних членами своими, себя и их членами [и душою] тела Церкви и деятельно любить их, как себя, – тогда мы сами будем живыми членами Церкви небесной, и она будет деятельною и скоропослушною нашею помощницею и молитвенницею о душах наших. Говори: он нехорош, да член мой; он в рубище, да он член мой; он низок, да он член мой; правда, что и я сам в душе моей, как скверный грешник, не высок, а низок, ниже всех, ибо если имею нечто доброе, то не от себя, а от благода­ти

Божией], – зато другие лучше меня в других отно­шениях, да другие мне неизвестны: Богу одному [извест­на внутренность человека].

27 марта. Господи! Благодарю Тебя, яко Ты Своими Божественными Тайнами избавил меня от вселютейших скорбей, наводивших на меня совершенное бессилие, уничижение и исчезновение душевное, и тесноту, и мрак, и безгодие⁶⁵ невыразимые, и вместо их даровал пресладкий мир, тишину, легкость, дерзновение. Велико имя Твое, Господи, непостыдна надежда на него.

Лукавая плоть, – если много тружусь и по трудах прихожу домой, она говорит мне: ты полагаешь душу свою за домашних, а они даром живут, ничего не делают – и внушает к ним злобу вместо любви. А ты говори себе: я таковский, так мне и нужно, окаянному. Радуюсь, что Бог даровал мне служить ближним, и особенно род­ственникам: это особая милость Божия. Кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою [Мк. 10, 43]; и: Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему слу­жили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих [Мф. 20, 28].

Так мудрствуй о Господе, что в покаянных молитвах не высказано множество таких грехов, в которых ты гре­шен был прежде, да и теперь, что высказанные грехи – только капля из реки, и потому не только не стыдись выговаривать публично все грехи в покаянных молитвах (так, как будто бы ты был не грешен в некоторых, – сохрани тебя Бог от этого пагубного самомнения, от этой мнимой, нашептываемой тебе демоном праведности), но говори твердо в сердце своем, что в этих молитвах сказа­но очень мало, что ты грешен еще в бесчисленных гре­хах, кроме этих, что ты пучина, бездна греховная, и не постыдись в случае надобности заявить и на словах или на исповеди пред своим духовником, что ты – премерзкий грешник без всякого преувеличения, что нет тебя грешнее, ибо ты грешник не по неведению, а разумом, мудрствуяй, зная значение, важность, тяжесть и ответ­ственность грехов, часто приступая к причащению Божественных Таин, в коих удостаиваешься великого подкрепления, читая слово Божие и писания святых отцов и имея пред собою учение веры, правила и приме­ры христианского жития. Не стыдись грехов своих, которые не стыдился делать, но с дерзновением, в про­стоте сердца, с искренним самоукорением признавайся в них, считай себя первым грешником, мерзостнейшим из людей. Но не отчаявайся в милости Божией: грехов твоих множество, пучина, но пучина человеческая, а у Господа милосердия пучина не человеческая, а Божественная, и очищение безмерное, и жертва за грехи твои принесена бесконечная, так что нет греха, который мог бы победить человеколюбие Божие, кото­рого не мог бы Бог очистить. Не стыдись смириться пред всеми, унижать себя за грехи свои пред всеми: где самоукорение и смирение, там очищение, там почиет Божия благодать, там сокрушаются все козни сатаны, сплетае­мые им из самомнения нашего, из ложной уверенности, будто бы мы праведники и нечто значим сами по себе, тогда как мы просто одна мерзость греховная, ибо всё благое в нас действует Бог. Без Meнe не можете творити ничесоже [Ин. 15, 5].

Плоть – самолюбивая, гордая, богоотчуждаемая, человекочуждая, вселукавая, сластолюбивая, сребролю­бивая, любоименная, любовещная, жадная, пресыщен­ная, многотребующая, нетерпеливая, злая, завистливая, скупая, блудная, любокрадная, чуждолюбивая, тунеядная, лицемерная, лицезрительная, празднолюбивая, непокор­ная, упрямая, грубая, унылая, малодушная, немая – всячески влечет меня в погибель; потому и надо ее распи­нать, чтобы она не распнула, не убила души моей.

Из-за каких-либо пустых предлогов, например из-за хлеба-соли, из-за мнимого или действительного бездей­ствия наших домашних или родственников, из-за трудов наших истинных или мнимых, враг обык возбуждать злобу в нашем сердце, особенно при входе в дом, в жили­ще наше, и при встрече наших домашних или посторон­них, ничего не делающих (якобы). Но это мечта, суета, злоба вражия: надо мужественно терпеть и противосто­ять. Она пройдет скоро.

Помни слова молитвы Господней: да будет воля Твоя. Они обязывают тебя к тому, чтобы ты всю жизнь, каж­дый день, час, минуту шел против своего сердца, против воли своего ветхого человека, то есть не был самолюбив, не злобился бы ни на кого, не сердился, не гордился, не завидовал никому, не был скуп ни к кому, сребролюбив, вещелюбив, блуден, сластолюбив, земнолюбив, уныл и малодушен, своенравен, упрям, вольнодумен, изувер⁶⁶, жестокосерд, непослушен, ленив, – и стремился всеми силами к противоположным добродетелям.

Согрешил – пожалел людям (слугам), черной икры и толкнул жену, что много дает, и ее огорчил.

Согрешил – пожелал денег от исповедующегося офи­цера. Покаялся и помилован.

Согрешил – пожалел во время всенощной (на мгно­вение), что много дома выходит денег, и за это был нака­зан теснотою, уничижением и омрачением духа. Покаялся – и был помилован. Един Бог сердца нашего – Господь Бог, а не деньги, не пища и питье и пр. Враг знает, что сердце наше просто и не может служить двум господам, – и вот он привязывает его и [...] к плоти, к земле, к блеску, к деньгам, пище, питью, одежде, жили­щу красивому, мебели, сервизу, к часам золотым и серебряным и прочему, и от Бога отвращает.

На крестную мать смотри как на Божию Матерь, да так, что гораздо [...] Ее есть в Церкви, с детской просто­той обращайся с нею; отрицание от магометанской веры делай с твердостию, зная, что Магомет был орудие диа­вола, да [проклинаем] его и его учение с твердостию как диавольское.

Привык к царскому дому, зазнался с ним, возгордился пред ним – вот и не от сердца читаешь его и спотыкаешь­ся. А ради светлого Христова воскресения весь выговори.

Сосуды его расхитити [Мф. 12, 29]. Диавол жил и живет в людях, как в сосудах какая-либо жидкость или масть. Храм Божий есте [1Кор. 3, 16]; Дух Божий живет в избранных Своих и тоже, как масть благовонная, раз­ливается по их внутренностям.

Материя, как мы к ней прилепляемся сердцем, страст­но ее желаем или жалеем другим, убивает душу чрез уда­ление от Бога, источника жизни. Сердце должно быть всегда в Боге, Который есть неоскудный источник жизни духовной и материальной, ибо кто есть причина бытия всех тварей и жизни органической – раститель­ной и животной, бытия, порядка и жизни всех миров, великих и меньших? Господь Бог. Всё материальное надо за сор вменять, как маловажное, ничтожное, преходя­щее, разрушающееся, тленное, исчезающее, а надо обращать внимание на душу невидимую, простую, бес­смертную, не могущую разрушиться; презирати убо плоть, преходит бо, прилежати же о душе, вещи без- смертней. Делом это докажи. Постись, радушно пода­вай бедным, радушно угощай гостей, не жалей ничего домашним, читай усердно слово Божие, молись, кайся, оплакивай свои грехи, стремись всеми силами к свято­сти, кротости, смирению, терпению, послушанию.

Благодарю Тебя, Господи, яко по молитве покаяния моего избавил еси мя от адовых бед – от страшной тес­ноты и исчезновения моего. Пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры (и духовные, и материальные – в природе), и налегли на дом [слав.: опрошася храмине] души и тела моего [Мф. 7, 27]: и едва-едва она не пала; впрочем, унынием и пала было, но молитвою непрестан­ною опять восстала. Благодарю Тебя, не забывающего меня во исчезновении моем.

Дух жадности к земным благам есть дух бесовский; чрез эту жадность враг отвращает наше сердце от Бога. Необходим пост и беспристрастие ко всему, что льстит внешним чувствам в этом мире. Ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога [Кол. 3, 1].

Поел с большим аппетитом (жадностию) в довольном количестве и очень приятной пищи – вот и уж охладел ко Господу, сердце уже и дичится и чуждается Живота всех, к земле приклоняется, к земным помыслам, чув­ствам, делам. Ох, как благоразумно надо жить! Надо пре­зирать плоть и аппетит ее или, лучше, жадность ее, и не давать ей того, что особенно приятно, а то как раз сердце охладит к Богу, как раз дух, или бес жадности войдет в сердце и возгнездится в нем.

Пока мы проводим плотскую жизнь и не приступаем сердечно к Богу, до тех пор бесы таятся в нас, скрываясь под разными страстями: жадности к пище, блудным разжжением, гордостию и гордым вольномыслием о вере, о Церкви, о делах веры, о Священном Писании, о обрядах веры, злобы, зависти, скупости, сребролюбия, так что мы живем по их воле; но когда приступим искренно работать Господу и заденем за живое гнездящихся в нас демонов наших страстей, тогда они на нас вооружаются всею своею адскою злобою, всеми своими страхованиями, огне­выми и [пресильными], какими-то пристрастиями к зем­ным благам, пока не выгоним их из себя пламенною молитвою или причастием Святых Таин. Так и бесноватые бывают покойны до того времени, доколе их не подведут к святыне, а подведут – откуда возьмется сила необыкно­венная, отвращение от святыни, хула, оплевание святыни, пронзительный крик. Вот вам, господа, объяснение или разрешение вашего недоумения, отчего бесноватые, или так называемые кликуши, кричат в церкви во время обед­ни или когда их подводят к святым мощам: это потому, что бесы встречаются с благою силою, им ненавистною и сильнейшею их, которая палит, теснит, поражает их пра­ведно, гонит их вон из любимого их жилища.

За то ли негодуешь на нищих, просящих ежедневно у тебя милостыни, что они ежедневно имеют с собою неотступного спутника – нужду и бедность и хотят каждый день есть и пить? За то ли негодуешь на домаш­них, что они по обстоятельствам своим живут покойно и беззаботно и ежедневно хотят есть-пить, одеваться?

Диавол, действуя в нас, притворяется сильным, тогда как он бессилен без попущения Божия и даже над свинь­ями не имеет силы, если Господь не попустит. Потому, когда он будет надоедать тебе, скажи ему, что он имеет суетную силу, пустую, призрачную.

Нищие люди и теперь жалуются, и на Страшном Суде будут жаловаться Господу на богатых и гордых, прези­рающих их здесь, и говорить: наполнися душа наша поношения гобзующих и уничижения гордых ⁶⁷ [Пс. 122, 4].

О, как враг силится изменить и изменяет наши сердца во время совершения богослужения, особенно Божественной литургии и при совершении Таинства Крещения, Миропомазания, Покаяния, Брака и Елеосвящения ! Господи! Се, Ты зришь! В какой-то малодушный страх повергает, иногда в презорство, злобу, раздражитель­ность, ожесточает и повергает в нечувствие! О, как надо внимать себе и непрестанно призывать имя Господа Иисуса да иметь сердце, свободное и от малейшего при­страстия к земным вещам – к деньгам, пище, питью, плоти, одежде и пр.

Бойся, как змеи, малейшего неприязненного чувства к ближнему, особенно к присным твоим, да не впустишь чрез это чувство диавола в сердце свое. Любовь терпя­щая, снисходящая к немощам и грехам ближнего да будет твоим дыханием непрестанным.

Бегай также жадности при употреблении пищи и питья, ибо и чрез жадность диавол [обык] входить в сердце.

Злобу и лукавство свое не навязывай другому и тем не обижай ближнего, особенно отца; не говори: дал бы ему отслужить, да он будет на меня негодовать и говорить: вот впряг меня в ярмо – носи за него. Будь крайне осто­рожен в словах: ежеминутно внимай сердцу своему и его движениям, взыщи мира и пожений [Пс. 33, 15]. Частые и излишние ласки расслабляют душу; нужна и строгость с некоторою суровостию.

Как мы поддерживаем связь с миром духовным, с Церковью небесною? Посредством призывания их в молитвах, посредством празднеств в честь их и служб церковных. Ибо Церковь едина под единою Главою – Христом. Как поддерживаем связь с усопшими? Посредством молитв за них, особенно соединенных с приношением бескровной жертвы. Как поддерживаем связь с живыми христианами и всеми людьми? Опять посредством молитв за всех их в храме Божием и даже дома. Так мы поддерживаем связь с коленами⁶⁸ небес­ным, земным и преисподним. Велика вера христианская.

Мысленные зубы волка адского, мысленное жало змеи адской – злоба, гордость, презорство, хула, сомнение, упорство, непослушание, зависть, сластолюбие, чрево­угодие, пьянство, сребролюбие, прелюбодеяние, уны­ние, смущение и боязнь, леность, нетерпение, раздражи­тельность, лицемерие, лицеприятие, человекоугодие, надеяние на человека, на вещество.

Если бы благость Божия неизреченная не [обстановила меня так благоприятно, я сделался бы пьяницею или объедалом, или тем и другим вместе, или злобным чело­веконенавистником и сребролюбцем. Слава Отеческой благости Господа моего! Всё Господь – я только грех или нравственное ничто. Без Мене не можете творити ничесоже [Ин. 15, 5]. Господи! Призри на мою нищету и пустоту. Кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя [Гал. 6, 3].

Я достоин по грехам моим ненависти, презрения и отвращения всех ближних как негоднейший член чело­вечества по самому сердцу своему, а между тем по фари­сейскому самомечтанию думаю, что многие хуже меня и потому не имеют общения со мною, что признают мое превосходство пред ними и свою худость, свое безобра­зие греховное! О, нелепое мечтание! О, если бы и на самом деле было так со стороны моих ближних, то они блаженны, а я – окаянен, ибо они смиренны и по сми­рению считают мое окаянство лучше их и себя хуже меня. Но я – поношение человеков и уничижение людей [Пс. 21, 7]. Если богоотец Давид так уничижал себя – царь избранного народа, преисполненный добро­детелей кротости, смирения, терпения, что называл себя червем, а не человеком, то я, не имеющий этих доброде­телей, которые должны быть, как естественные, в каж­дом христианине, и преисполненный всеми мерзостями страстей, как должен смиряться и уничижать себя по достоянию? Увы мне, увы мне, Спасе мой! Спаси меня.

Ты заботишься о любви, а он старается непрестанно сеять в тебя злобу; ты желаешь, ищешь чистоты, ревну­ешь об ней, а он тебя своими мерзостями, пакостями, нелепостями усердно угощает; тебе предстоят труды, тебе нужна сила, ясность мыслей, ревность к делу, а он тут-то тебя и старается расслабить, рассеять, омрачить. Изволь тут непрестанно бороться.

С радостию раздавай бедным деньги и нужные вещи, как приставник Господского имения, в котором Господь потребует отчета. Любовь не ищет своего [1Кор. 13, 51], у ней нет слов: мой собственный, это мое. И она охотно отказывает себе даже в нужном, когда видит вопиющую нужду ближнего. Она говорит: это Божие добро, это ближнего, не мое, я недостоин даров Божиих, особенно же недостоин избытков и не имею никакого права удер­живать их при себе без движения, когда вижу имеющих крайнюю нужду братий моих. В тебе все члены поль­зуются одинаковым вниманием и питанием. Почему же не так в теле общественном ? – По заблуждению сердца нашего. Смотри: желудок принимает пищу и питье для того, чтобы питать всё тело; глаз принимает свет, чтоб светить всему телу; рот, ноздри, легкие – воспринимают воздух, чтоб освежать всё тело; осязание бережет всё тело; руки делают, ноги ходят, ум размышляет, сердце чувствует, желает, воля решается, избирает, предприни­мает, действует для всего существа, для души и тела, – что же в теле церковном и гражданском? Где попечение о взаимных пользах, где сочувствие, пособие друг другу в нуждах многоразличных? Эгоизм, самолюбие – не страшная ли болезнь нашего духа? Люби ближнего, как себя [Лев. 19, 18], говорит древний закон. Любите друг друга [Ин. 13, 34], говорит Господь в Новом Завете, Завете Своей крови. Люби себя в ближнем, люби себя в общем, как часть целого, а не живи отдельною, замкну­тою в себе самом жизнию.

В мире действительном представляется с одной сто­роны бесконечная материальность вещей, с другой стороны – бесконечность внутреннего мира мысли и чувства (или бессмыслия и бесчувствия греховного, или мысли и чувства греховного, страстного). Но вся материальность – ничто, а единая благородная мысль человека, одно чувство любви бесконечно дороже всей материальности.

С сахаром пить чай здорово и покойно: вон тесть мой здоров и весел всегда от чаю. Да и жена моя – дай Бог – здорова. Пусть кушают во здравие. Помни, что всякий человек, по Господнему слову, обладатель земли, царь ее. а не ты только и не другой такой-то. Да обладают, сказа­но, всею землею [Быт. 1, 28]. Только самолюбие наше присваивает дары Божии исключительно себе. Ты тру­дишься на собственную пользу душевную: труд – необходимость духа. Но Божие дело, Божий дар щедро вознаграждает тебя за труд. Другие трудятся больше тебя и получают гораздо меньше вознаграждения за труд. Это наука тебе: щедро получаешь – щедро и давай. Не жалей никому Божиих даров, ни своим, ни чужим, – все Божии дети. Бог заплатит. Да и как немного нужно человеку. Ведь прелесть-то вражия до плоти велика: думаем, что вот объедят, обопьют нас, а то кусок-другой, чашка одна-друтая – и сыт человек, и в глотку не идет больше. И навязывай, да не пойдет. Не сомневайся уго­щать или давать милостыню.

Этот сор – деньги, пища, питье, одежда и пр. у меня всегда будет, и с избытком, лишь бы я с Богом был, Его любил да ближнего.

Грех всякий в ближнем и во мне есть мечта бесовская, язва, пакость врага нашего общего, немощь наша общая: презирать ее, нивочто вменять, – а как он, то есть грех, все-таки есть ложь, и язва, и немощь, вредящая душе и телу ближнего и нам, и пакость богопротивная, то молиться и за себя, и за ближнего Богу, чтобы Он просветил нас, исцелил язву, прогнал пакостника и утвердил нас во истине.

Во Христе все – Пресвятая Богородица, все Ангелы, святые человеки и христиане, живущие на земле, составляют одну Церковь, одно тело. Едину Церковь совершивша Ангелов и человеков ⁶⁹ . Потому они слышат нас скоро, удобно и видят в Боге все наши духовные нужды, как в пресветлом Солнце.

Как не почитать святых, когда соединяющийся с Господом есть один дух с Господом [1Кор. 6, 17]? У люте­ран и англичан нет истинного причастия – этого обо­жающего нас таинства, и потому они не допускают почи­тания святых и думают, что это противно Богу и отзыва­ется идолопоклонством. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем

Ин. 6, 56]. Свят ecu, Боже наш, и во святых почиваеши ⁷⁰ . Посредством ума и в тело святых вселился Бог, говорят святые отцы⁷¹.

Не щади ее. Грешная плоть моя истинно есть диавол: гордая, презорливая, злая, ненавистница, лукавая, хульная, скверная, похотливая, прелюбодейная, завистливая, злорадная, зложелательная, скупая, жадная, сребролю­бивая, раздражительная, упрямая, своенравная, непокорная, легкомысленная, смеющаяся, ленивая, празднолюбивая, унылая; оскорбляюсь, когда что не по мне говорят и делают, когда со мною, грубым, грубо обходятся, склонен отвечать обидой за обиду, досажде­нием за досаждение.

После крайней тесноты, горечи, уничижения, мрака – какого мира, какой сладости, какого пространства, какого душевного величия сподобил меня Господь! О сладчай­ший Иисусе, помилуй мя помилованием вечным и избавь меня от запинателя диавола, ищущего меня погу­бить вечно. Но какова сладость с Тобою будет в раю, если здесь некоторые начатки так блаженны? Но какова будет горечь во аде? И если бы не пострадал за нас Спаситель на земле, мы бы томились бы так вечно.

Враг чем меня вчера пленил, чем адски огорчил? Тем, что я озлобился на нищего и презрел его. Надо любить всех и каждого, ибо все мы члены единого тела Христова и должны промышлять друг о друге охотно, не скупясь, не с огорчением. Как Бог к нам щедр, так и мы должны быть щедры к нищим, ибо смотри, сколь щедр к тебе Господь: из бедного сделал тебя богатым, из незнатного – знатным, из темного, невежды – просвещенным, много­сведущим; ежедневно очищает множество грехов твоих, дает тебе благодать Свою, свет Свой, мир Свой; почти ежедневно удостаивает тебя быть причастником пречи­стого Тела Своего и пречистой Крови Своей и от всех козней демонских тебя освобождает и подает тебе в Своих Тайнах залог жизни вечной и самые сильные и верные средства к христианскому совершенству. Как же после этого не быть щедрым в милостыне к бедным, щед­рым от сердца?

Петр апостол отрекся от Господа трижды, а мы отре­каемся от Него сердцем каждый день многократно и при­лепляемся сердцами своими к различной суете мира сего, отрекаемся Его в лице нищих, больных, несчастных, когда не хотим им помогать, вообще отрицаемся Его в лице ближних, когда бываем к ним холодны, неучастливы, неприветливы, скупы, завистливы, когда дышим к ним презрением, ненавистию, злобою, мщением. Как воск около светильни светлой, когда светильня горит, бывает в расплавленном состоянии и горяч, а когда погаснет све­тильня, то остывает и отвердевает, так и сердце человече­ское: когда благодатный огнь Святого Духа горит в душе, дотоле она бывает пламенна, мягка, спокойна, кротка, добра, чиста – но лишь оставит ее за ее невнимание и нерадение огнь благодати Святого Духа, как она тотчас остынет и окаменеет и опять станет груба, зла, горделива, беспокойна, нетерпелива, раздражительна, нечиста. Вот горе наше, что мы не прилепляемся всем сердцем к Богу и к святым Его заповедям, но по самолюбию греховному, плотскому исполняем охотнее похоти плоти своей и при­лепляемся к ней, окаянной, да к вещам мира сего.

Презирай презорливого к словам Божиим диавола: нудит он тебя пренебрегать словами молитв и именами, в молитвах упоминаемыми, и свои нелепости влагает. Ты же крепись, раб Божий, и каждое слово молитвы про­износи сердечно, искренно, не торопясь, спокойно. И люди, и ты успеете насуетиться.

На диакона Петра огорчился за то, что Евангелия вовремя не раскрыл, – забыл, окаянный, что Господь

Сам служил ученикам Своим, Сам умывал им ноги и отирал полотенцем, показывая нам в этом пример сми­рения и услуг друг другу. О, беспримерное смирение! Бог, создавший мир, умывает ноги ученикам Своим и отирает их лентием. А мы хотим, чтоб только нам слу­жили и горделиво, высокомерно обращаемся со своими слугами или подчиненными, вообще с низшими. О мы, заблудившиеся ! Бог терпел оплевания, и биения, и заушения, и крест, и смерть от неблагодарных и злонравных иудеев и римлян, от первосвященников, книжников, фарисеев, старцев, а мы не хотим терпеть малейшего греха, малейшей неисправности в ближнем и сердимся на него, злобою дышим на него, голову снять готовы с него, как будто сами совершенны, как будто мы ответим за ближнего, а не сам он будет отвечать за себя. Забываем, что любовь всё покрывает, всё терпит, николиже отпадает [1Кор. 13, 4 – 8].

Напиши фотографию своего грешного сердца, виждь самого себя во всей греховной наготе, во всей истине, ибо мы видим себя в ложном свете, и тогда ты не захо­чешь снимать с себя фотографических портретов, то есть с плоти своей. Тогда ты захочешь от души оплаки­вать грехи свои, взыщешь уединения и не до того тебе будет, чтобы любоваться на лицо свое, посрамленное грехами. Тогда ты увидишь, что ты еще не отложил вет­хого человека и не облекся в нового, обновляемого по образу Создателя своего, не сделался новою тварию во Христе, не имеешь сердца нового и духа нового, что ты всё еще ветхий, Адамов, диаволь – и невоздержен, и горд, и зол, и нетерпелив, и завистлив, и скуп и пр.

Люби ближнего, как себя, считай его за одно с собою и все его недостатки, грехи, страсти – своими и боли ими, как своими, лечи их, искореняй их, как свои. Не прилагай раны к ране, болезнь к болезни.

К бедным всегда и всячески будь ласков: не делом, не милостынею, так словом ласковым; не ищи между бед­ными только лиц печальных и плачущих или изможденных и исхудалых, чтоб им только помогать, но с радостию встречайся и с довольными и веселыми и даже здоровы­ми лицами бедных, особенно детей, и не огорчайся на то, что между нищими видишь здоровых и веселых: Господь дает бедным довольство и веселие, коих часто нет у бога­тых; Господь дает им и здоровье, которого очень часто не имеют пресыщенные и многозаботливые богатые.

Нам дарованы Отцом Небесным в Иисусе Христе такие блага духовные, пред которыми все земные блага – прах, пепел, дым, пар скоропреходящий, которых, впро­чем, промысл Отца Небесного никогда не лишит нас, насколько они нам необходимы, если мы будем усердно искать Царствия Божия и правды его. Вот почему нам повелено Спасителем не прилепляться ни к чему земно­му, и еще потому, что привязанность к земному отревает нас от Бога, от Царствия Его и правды Его, и повергает наш дух в скорбь и тесноту, убивая все наши духовные стремления. Наше высочайшее благородие требует, чтобы мы не прилеплялись к земному, а единственно к Богу, подателю всех благ.

Сказал грехи – и растаяли. Вздохнул, пожалел о гре­хах – и нет их. Глаголи ты беззакония твоя... да оправдишися [Ис. 43, 26]. Как приходят, так и уходят. Мечта – мечта и есть. Сознал, что они мечта, нелепость, безумие, возымел намерение впредь вести себя исправно – и Бог очистил их чрез Своего служителя и чрез Святые Тайны.

Как ни люты скорби, а они необходимы, и терпеть их надо непременно, потому что они [...] одебелевшее серд­це, очищают наросты страстей и с Богом соединяют.

Видишь, чем враг запинает тебя: гордостию (не тер­пишь замечаний низших, равных и старших), своенрави­ем, раздражительностию и обидчивостию, презорством (презорство нищих) и озлоблением, сребролюбием (о деньгах думаешь во время исповеди, как бы не украли, – не жалей этого сору); нетерпением и торопливостию (малейшее смущение – и ты начал торопиться), завистию (завидуешь спокойствию ближних, богатству, довольству: отец Матфей не служит или мало, один всё себе достает, а ты со всеми должен делиться; что домаш­ние все покойны и мало деятельны); скупостию – жаль братии сластей и часто приходящим гостям, негодую на них; малодушием, унынием, ропотом, дерзостию сердца в случае преткновений и падений от соблазнов, искуше­ний диавола (а тут-то и надо терпеть и не унывать, а кре­питься и уповать: враг всеми возможными грехами ищет запнуть нас и в уныние и ропот ввести); отчаянием, что Бог от меня отвратился, не слушает меня, не помогает мне за грехи мои, которым враг же меня учит; чревоуго­дием и сластолюбием ([...]); помыслами лукавыми и скверными, хульными...

Лекарство любви – универсальное лекарство, идет ко всем душевным недугам – к гордости, презорству, злобе, ненависти, осуждению, зависти, ругательству, скупости, сребролюбию, жадности. Гордится кто пред тобою – ты с любовию поклонись ему; злится – ты обойдись ласково.

Очистите ветхий квас [рус.: старую закваску], да будете ново смешение [1Кор. 5, 7].

Благодарю Тебя, Господи, очищение грехов моих, спа­сение мое пресладкое, мир мой превожделенный, свете мой... как Ты меня утешил причащением Божественных Своих Таин 3 апреля в Великую Субботу! А враг было схватил меня сначала в свои лапы, и когда я по причаще­нии и пред причастием говеющих молитвы приготови­тельные (Верую, Господи, и исповедую...) говорил с тес­нотою, но потом быстро уверовал в Господа, что Он во мне и мне нечего бояться, – и всё исчезло... Потом пред потреблением Святых Даров опять запнул... и опять молитвою веры и причастием прогнал. Слава державе Твоей, Господи; помни, что имя Спасителя не праздное или без дела, а самое дело.

Враг диавол, будучи сам прост, влагает в наше сердце пренебрежение к простым началам нашей речи – словам и слогам, торопит и учит пропускать их и чрез пропуск одного слова по сомнению и смущению все­ляется, окаянный, в нас. Надо каждое слово выговари­вать отчетливо, как образ Слова Божия Ипостасного, всё создавшего словом.

Какая скупость, какое лукавство, какая зависть серд­ца при подаянии милостыни нищим, при служении Христу в лице меньшей Его братии: подаем немного, и то думаем, не лишнее ли подали, не имеют ли кроме нас от кого достаточного подаяния, не избыточествуют ли они. Подаст, как говорится, копейку и копейки, а грешим против бедных на рубль. Ну уж хоть бы рубли подавали, да тогда разбирали, а то копейки, и то розыск.

Христа, как жизнодавца, как Бога всесовершенного, как Творца, Промыслителя, попечителя и Спасителя моего, вполне достаточно для меня, для полноты жизни моей. Никакие вещи не нужны для моего невеществен­ного сердца: они нужны только для тела тленного и пре­ходящего, но тело всё необходимое имеет ежедневно и обычно по благости Божией и щедротам Его. Похоти и прихоти плоти, или ветхого человека, бесчисленны, но они мечта, суета, призрак, ничто; они омрачение, вскружение и крушение духа. В Боге едином покой мой и жизнь моя.

Отселе вижу, что враг всегда пустяками запинает меня: всё страсти, мечта, бессмыслица, вскружение злого духа. Ей, аминь. Слава истине Твоей, Господи! Господи! Даждь мне в дым, или в ничто вменять все козни врага запинателя, все злобы его, гордость и презорство его, зависть его, скупость его, сребролюбие его, уныние, страхи его, блуд, прелюбодейство и все нечи­стоты его. Буди! 3 апреля 1865 г.

Раздражительность и озлобление на ближнего, жале­ние сластей и сребра ближнему одинаковые плоды в сердце производят – жгучее и беспокойное увлечение, скорбь, тесноту, мрак, рабство, отсутствие свободы. Желание сластей и сребра при совершении святого дела веры, например молитвы, также убийственно действует на душу. Принятие в себя некоторого излишка пищи и питья сладкого также разбойнически действует на душу во время молитвы и даже вне ее при малейшем пополз­новении сердца к жалению или пожеланию себе. О, как осторожно надо обращаться с сластями и вещами! Довольствоваться надо только необходимым и не быть прихотливым, не жалеть никому употреблять их для удовлетворения потребностей, ибо на то существуют. Сокровищем сердца иметь едино – Бога, всё остальное за сор считать. Да не будут тебе бози инии [Исх. 20, 3]. Верую во единого Бога ⁷² , вся подающего обильно в наслаждение. Чрез пристрастие наше к вещам мира сего диавол ищет своего владычества над нами; еще чрез гор­дость и злобу и непослушание... Одна душа моя, одно сердце мое – жизнь моя, один Бог сердца моего, и Он – всё для меня, без Него всё – ничто, хуже, – всё скорбь и крушение и погибель души.

Когда вместо раздранного и замаранного рубища дают нам чистую и красивую одежду, мы охотно остав­ляем рубище и пренебрегаем им и готовы пинать его и топтать; когда вместо тесной, грязной, деревянной хаты нас поселяют в красивый, просторный, чистый и благо­украшенный дом, мы охотно бросаем старую хату и нимало не жалеем ее, если ее ломают. Теперь, вместо этого страсного, тленного тела, которое есть временная оболочка нашей души, Господь обещает нам нетленное, прославленное, вечное тело – отчего же мы его жалеем, бережем так сильно, лелеем, украшаем, нежим всячески, отчего не распинаем его со страстями и похотями? Вместо этого временного жилища нашей души – тела, или этого дома, Господь обещает нам светлый райский вечный чертог – отчего мы не пренебрегаем телом своим как греховным обиталищем или своим времен­ным жилищем, отчего на самый мир не смотрим как на временный, ничтожный, отчего прельщаемся многораз­личными вещами и удовольствиями мира сего? Куда мы позваны?

Отчего прельщаемся удовольствиями и красотами мира, когда они все отвлекают нас от Бога, делают врага­ми Богу (или враг) чрез пристрастие наше к ним? Поспешим к бесконечной, всеблаженной жизни, где будет Бог всяческая во всех [1Кор. 15, 28]. И здесь [Он] всё во всех, только этого мы не разумеем и думаем, что мы сами всё для себя, деньги, люди.

Страхом смерти душевной, тесноты, скорби, мрака повинны мы работе⁷³ вражией доселе. Боимся смерто­носных козней вражиих. Увлекает, окаянный. А мы – маловеры.

Господи! Победителю ада, благодарю Тя, яко по молитве моей победил еси во мне силу бесовскую – бесов щегольства, гордости, своенравия, самочиния и непослушания, и злобы, и зависти: дай вот непременно хорошие евстафьевские ризы, в коих служили утреню пасхальную, а не старые парчовые (золотые глазетовые), – щекочет, нудит, теснит, окаянный, да и только, стыдение и уничижение лица наводит. А потом хулою на Господа и мерзостию сердечною запнул во время обедни по цело­вании креста – ну уж и мерзость! Ведь найдется же, да ведь прямо на сердце действует, окаянный! О, если бы слово Божие и все молитвы церковные действовали так же и с такою же силою на мое сердце и сердца народа! Я молился и не унывал и в противоположность ему, хульному мерзавцу, славил верную и простую святыню Божию, и Господь помиловал – истина восторжествова­ла в сердце. Литургию совершил громогласно и непреткновенно. Пасха, первый день. 4 апреля 1865 г.

Достойно и праведно горечь табаку в доме терплю, ибо сам преогорчеваю всегда Владыку жадностию и невоздержанием. Помилуй, Владыко пресвятый, толико меня возлюбивший, толико ко мне нисшедший и снис­ходящий присно!

Се, скоромная пища – и зрак лица изменился: сделал его каким-то грубым, темным. Добрался до яиц и мяса! – и это вскоре после причастия Божественного Брашна!

О, Исав непотребный! Доколе же, о душа моя, не обло­бызаешь и не возлюбишь воздержания!

Вчера (4 апреля, первый день Пасхи) враг запнул меня чувством злобы к брату отцу Матфею и сильно уязвил меня, утеснил, уничижил меня, а всё понапрасну. [Так] себе, здорово живи, оттого что ему – врагу диаволу – надо же сеять между нами какую-либо вражду; предста­вит тебе, что брат твой такой-сякой, сухой-немазаный, и злой, и гордый, и лихоимец, и лукавец, а тебя самого представит образцом совершенства и внушит, что ты имеешь право судить едва не весь свет. А между тем брат мой – всегда брат мой, образ Божий, член Христов; между тем как грехи его – язвы, возложенные на него по зависти врагом или следствия его неосторожности, нерадения, пристрастия, которых никто не чужд, и во всяком случае грехи – ложь, мечта диавола, которую надо побеждать и рассевать истиною Божиею и доброде­телями христианскими – кротостию, смирением и мате­рию всех добродетелей – любовию. В самом деле, легко сказать, что всякий человек есть образ Божий, каковою сокровищницею совершенств может быть человек и бывает, и во всяком случае сколько в каждом человеке есть задатков добра!

Но враг внушает нам в мечтах своих уничижить брата, второго меня, другого я, этот образ Божий, из-за непри­ятного вида его, например старческого, морщинистого, не нежного, не гладкого, из-за болезненного лица или неблагообразного, или из-за нищенского, неопрятного вида, или из-за лохмотной, грубой нечистой одежды, то есть всё из-за мечтательных причин, которые должны служить больше к возбуждению в нас жалости и состра­дания, а не ненависти. Плоть есть ничто – ни во что ее вменять, как временную оболочку, а всё внимание обра­щать на бессмертную душу, которая есть образ Божий, и на слово Спаса Христа: да любите друг друга; как Я воз­любил вас, так и вы да любите друг друга [Ин. 13, 34]. Сегодня (5 апреля) враг запнул меня чувством ненависти к отцу – за что же? за то, что у него старческое, морщи­нистое, неблагообразное лицо. О, мечтатель! Ну виноват ли в том старец? Виновато ли дерево старое в том, что на нем грубая, растрескавшаяся, почерневшая, замшив­шаяся кора? – Нет. Это следствие лет, соков тела уста­ревших и перемен воздушных. Очевидно, что это отвра­щение от неблагообразного лица из-за пустого предлога есть мечта врага, не стоящая внимания как призрак, мечта. Несть истины в нем [Ин. 8, 44]. Истина есть любовь, кротость, смирение, долготерпение, милосер­дие, доброжелательство, ласка, снисхождение. Противо­положная мечта – пристрастие плотской, нечистой, нелепой любви к благообразным людям. О, как всё уси­ливается злодей осквернить, извратить и поставить вверх дном, как говорит пословица. Ну, да будут вовеки прокляты все твои мечты, враже, сколько их ни есть. Благодарю Тебя, Господи, что даруеши мне всегда позна­вать стопы во мне вражии, тяжелые, удушливые, нечи­стые, гордые, уничижающие, злые. Даждь мне, Господи, простоту сердца. Даждь мне Господи, памятовать непре­станно, что мы все образы Твои, сосуды Твои, что мы – одно в Тебе.

Враг ежедневно непрестанно враждует против меня адским, лютым образом – с какой же стати я буду ему еще пособником и враждовать против других по его наущению или презирать других и пр. ? Все грехи, стра­сти, всякое зло – его стихия.

Ты приступаешь к делу Божию или уже занимаешься делом молитвы, совершаешь Таинство, а враг влагает тебе во ум и в сердце другое, иногда скверное и хульное: или сомнение, или боязнь безотчетную, нелепую, или злобу, презорство к кому-либо, осуждение кого-либо, – а ты не обращай ни на что постороннее внимание и гово­ри себе: вот, душа моя, предмет твои, которому ты теперь всецело должна предаться всею мыслию и всем сердцем – всё прочее да будет для меня ныне как бы не существую­щим. Или говори: я в Боге и не хочу ныне думать ни о какой твари, ни о каких ее принадлежностях. (Так и поступил во время искушения на панихиде у отца Иоанна Цветкова над тещею – и Господь благословил меня.)

Если ты чудотворная икона Владычицы (сказал я у Сорокина), очисти меня ныне же от обдержащей меня скверны, – и вскоре мерзость исчезла.

В жизнь свою не позволяй себе объедаться мясом, да не сделаешься сам подобным скотине. Не доверяй домашним: чрез них угощает иногда сам диавол, при­крываясь видом любви и доброжелательства. Меру знай всегда. Но лучше не есть мяса, а яйца да молоко и масло.

Излишек в пище и питьи сопровождается расслабле­нием и тяжестию в теле и душе, беспокойными, неприятными сновидениями, помрачением ума и несмысленностию сердца, упадком и унынием духа, раздражительностию, неохотою говорить ни с кем, удале­нием от людей и исканием уединения, отвращением от молитвы, от храма и книг богослужебных. Объеда­ющийся делается как бы животным: черты образа Божия в нем искажаются и как бы изглаживаются. Объядение и брат его пьянство – тяжкие грехи, навле­кающие гнев Божий на виновных ими. Спаситель говорит: Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житей­скими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно [Лк. 21,34]. Объядение и пьянство – дела людей мира сего прелю­бодейного и грешного. Современники Ноя что делали? – Только ели да пили, да строили, да женились и выходили замуж. Современники Лота тоже. Богач богопротивный что говорил? – душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но что ему было сказано? – в сию ночь душу твою возьмут у тебя [Лк. 12, 16 – 21]. Господи! Потерпи нам, грешным, жад­ным, падким до наслаждений пищею и питьем, ядущим и пьющим нередко тогда, когда нет потребности телесной, когда чрево бывает насыщено.

Мало того, чтоб принять только дар Божий хорошо, достойно, – надо и сохранить его. А то что пользы, если примешь его хорошо, а потом повергнешь его в грязь и будешь попирать его? Ибо так делают те, которые, при­няв благоговейно, с верою и сокрушением о грехах и с жаждою правды Христовой Святые Тайны Тела и Крови Его, после причащения дома позволяют себе пресыщать­ся и напиваться или еще хуже что-либо? Очевидно, такие дела, такое небрежение о святыне Тела и Крови Господней подвергают виновного гневу Божию и страш­ному суду Его, и ядый и пияй недостойне, суд себе яст и пиет [1Кор. 11, 29].

Благодарю Тебя, Господи, яко милостию Твоею, именем Твоим от многих душевных бед спасл еси. Имя Господне есть имя очищения, святыни, силы, мира, сво­боды, пространства.

Господи! Сотворивый ныне в храме Богоявления великую силу над рабом Твоим, великое очищение и даровавый душе моей мир, свободу, пространство, слава Тебе! (Отца протоиерея Порфирия осудил в душе за сребролюбие, тогда как сам такой же сребролюбец.)

За столом, в театре, за праздной беседой не лень сто­ять или сидеть несколько часов – в церкви же лишнюю против обыкновенного четверть часа или лишних полчаса простоять тяжело; жалуются на священника, говорят: такой-то долго служит; неохота, отвращение к молитве является, ропот иногда до дерзости. О, людие прелюбо­дейные и грешные!

Как подобающую дань и в благодарность за избавление от тысячи зол и за непрестанные денно-нощные молитвы о нас надо бы с радостию сердца всегда молиться Владычице и воспевать Ей хвалебные и благодарственные песни и вообще служить Ей всегда с преизбытком в чувстве и во времени; а бывает у нас, грешных, большею частию напро­тив: откуда берется неохота, отвращение от молитвы, тяжесть тела и души – так что совсем не хочется молиться. О, неблагодарность! О, злонравие! О, легкомыслие!

На всякого человека всегда взирай с любовию и ува­жением, как на образ Божий, хотя и носит язвы прегре­шений на себе, возложенные на него завистником и человекоубийцею диаволом. Никого не осуждай, хотя и знаешь за кем-либо тяжкие грехи, памятуя, что сам те же немощи, те же страсти имеешь, и тогда как брат искупа­ет их некоторым образом добродетелями, ты не имеешь этих добродетелей. Ты весь – струп греховный, зловон­ный. Твое дело – оплакивать свою душу, а не судить других. Бог – Судия всех истинный, нелицемерный, искусней­ший. Кто ты, осуждающий чужого раба? [Рим. 14, 4], ты – злой, зложелатель, злорадный, гордый, завистли­вый, скупой и пр.

Сон с 7-го на 8 апреля (на пятый день Пасхи). Какова моя жадность: я грыз и ел копейки серебром и еще спра­шивал: для чего едят копейки серебром? Потом стал раз­думывать, что я делаю? Какую нелепость? И выплюнул изо рта мою копейку, образовавшуюся в какой-то плод медного цвета, и затем стал выплевывать множество медных опилков, заваливших мне рот. Что это значит? Это значит мою великую жадность, по которой я готов бы всё съесть, если б было можно, даже самые деньги. Действительно, вчера вечером, бывши уже сыт, я ел снова с братом Алексеем телятину.

Всякий человек – образ Божий, как бы он ни был грешен, в каком бы он ни был невежестве, заблужде­нии, какою бы ни был он покрыт тьмою нечестия. Потому никого не презирай, а, памятуя общую всех природу, всех почитай, даже магометан и идолопоклон­ников, и болезнуй и молись за них Богу, чтоб Он просветил их. Всех люби, как себя, даже идолопоклон­ников и прочих неверующих, памятуя притчу о самарянине [Лк. 10, 30 – 37].

Груби, если трубить поставлен, и не обращай внима­ния ни на что – ни на страхования бесовские, ни на мно­жество народа светского и военного, которому особенно и надо истину Божию провозглашать громогласно, да так как ты живая, разумная, чувствующая труба, то труби разумно, с чувством и везде одинаково, как у знатного, так и у незнатного, как у бедного, так и у богатого. Конек бесовский – ни с того ни с сего напустить страх.

Критика своих мыслей, чувств, желаний, слов, поступков – одним словом, критика своей жизни, разумный, при свете слова Божия взгляд на себя и на свою жизнь – вот чем должна заниматься по преимуще­ству наша критика, а не гордою, презорливою и желч­ною оценкою произведений других людей.

Знаю, понимаю тебя, окаянный враже мой, запинающий мой ум, сердце и уста в служении, – ты ложным страхом своим внушаешь пренебрежение к златым, истинным, внушающим всем христианам благую надежду на милосердие Божие словам Церкви святой, наставляе­мой Духом Святым на всяку истину; ты, умная, простая, злая тварь, внушаешь неуважение и пренебрежение к слову истины, и из-за этого греховного пренебрежения мы впадаем в мечтательный твой страх и иногда немеем пред народом. Но стань же я смотреть на каждое слово с уважением, как подобает, стань я говорить слова со сми­рением, искренно, с сочувствием – я никогда не пре­ткнусь, и тебе, враже мой, не одолеть меня, вооруженного смирением и мыслию о Господе Спасителе. Только еще условие: так как добрые дела, как и злые, имеют тесную связь между собою, то тебе надобно, кроме смирения, надо иметь воздержание в пище и питье, без коего невозможно и смирение.

Ты всеваешь в сердце ложный страх человеческий или твой, окаянне, – а чего мне бояться людей, этих овец Господних, мне, пастырю их? Чего тебя бояться, когда без Господа моего и твоего ты не можешь причи­нить мне ни малейшего вреда, когда ты и над свиньями не имеешь власти? Чего мне бояться тебя, мечтатель, – сущей мечты, нелепицы, несмыслия, лжи? Владыко мой, Господи Иисусе! Помоги мне на злого и ложного моего сопротивника. Владыка попускает тебе, враже, огорчать нас, делать над нами бесчисленные пакости, да совер­шенно опротивеет нам грех и ты, виновник его, да горек будет для нас грех и отвратителен, да прилепимся всем сердцем к сладчайшему нашему Господу и Спасителю, да возненавидим ложь и прилепимся к истине, да пре­зрим мир и всё, что в мире, и будем горняя мудрствовать, ибо ты, о враже, смешался здесь со всеми вещами, везде и во всем твои козни – и в пище, и в питье, и в одежде, и в жилище, и в воздухе, и в огне, во всех стихиях, и во всех житейских суетах; ты переплелся со всеми и со всем, со всеми вещами. Ты бог века сего, князь мира сего.

Осуждаешь своего собрата и отца в злости, грубости и бранчливости, а сам недугуешь тем же и часто обнару­живаешь на самом деле эти свойства свои. Осуждаешь брата в жадности к деньгам, а сам страдаешь тою же страстию, готов бы собрать как можно больше и даже с тех овец, которые не суть от твоего двора, или прихода, и с жалостью расстаешься с своими деньгами, когда пода­ешь их часто у тебя просящим нищим, тогда как избытки твои неоспорно суть достояние бедных. Негодуешь на брата от другой церкви за сбор денег в твоем приходе. Но помяни, что, принимая деньги от твоих прихожан, он принимает на себя их греховные проказы, как Гиезий Нееманову [4Цар. 5, 20 – 27]; вспомни, что он за эти жертвы должен стоять за них на молитве день и ночь, да Господь не погубит со беззакониями их и помилует их.

Еще помни и то, что доселе ты имел всё необходимое и ни в чем не имел недостатка, своим и чужим помогал, что доходы твои не уменьшались, – не уменьшатся и впредь, и, следовательно, о всем да будет слава Богу. Слава Тебе, Господи, умиротворившему меня сим мудрованием.

Заподозрил прислугу в воровстве, и враг одолел меня. Тебя что хранит от воровства? Страх Божий. Ну и других тот же страх Божий бережет и чувство честности. Не будь подозрителен и не обижай ближнего подозрением и недоверчивостию к нему. Люби его, как себя; не жела­ешь, чтоб о тебе думали лукаво, – не думай так и о дру­гих; обидно тебе, когда тебя подозревают в чем-либо, – не обижай подозрительностию и других. Никак не служи врагу-клеветнику и наветнику злому, а подозри­тельность – дело диавола. Отрекись, по слову Спасову, всего своего имения, так, как будто бы его у тебя вовсе не было: не входи ни во что. Пусть жена заведывает всем, а ты иди, благовествуй Царствие Божие [Лк. 9, 60], горняя мудрствуй, а не земная [Кол. 3, 2]. Довлеет⁷⁴ тебе мимошедшее время жития, проведенное тобою в житей­ской суете, – пора взяться за горнее, время начать всем сердцем угождать Богу и спасать душу свою и души ближних. О, какое это великое дело! А на него-то мы менее всего обращаем наше внимание. Суета-то земная, страсти-то наши овладели нами и держат нас в оковах своих, как пленников. Почему нужно отречься всего своего имения? Потому что оно – сеть врага-запинателя: чрез него враг постоянно уловляет нас, как птичек, как зверей жадных; чрез пристрастие к имению своему мы постоянно у него в лапах. Сокруши сеть – и нечем будет ему ловить тебя. Распинай плоть свою со страстями и похотями: в Боге обретай всю свою жизнь, свое доволь­ство, покой, блаженство.

Мудрование плотское, греховное, диавольское – смерть есть, а мудрование духовное – живот и мир [Рим. 8, 6].

Из-за прилепления сердца нашего к тленному име­нию, к этому истому праху, сколько вражды, нерасполо­жения, зависти к ближнему. О Боже наш! Как мы жесто­ко, дерзко, несказанно тяжко прогневляем Тебя, какие исполины грехи наши, как они велики и едва не до небес досязающие! Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою, ниже соблюдохом, ниже сотворихом, якоже заповедал ecu нам: но не предаждь нас до конца, отцев Боже!⁷⁵

Не презирай злобно ближнего, грубо и дурно поющего или читающего, да не с врагом всезлобным и презорливым сочетаешься и да не уязвишься от него люте во время самого молитвословия, ибо ищет всезлобный тща­тельно, как бы где тебя уязвить, как бы смутить и привесть тебя в замешательство, а чрез тебя и других. Презирай всякий грех! Познавай быстро всякий грех! Он действует на душу как духовное жало, бодущее, сму­щающее, как сила злая, порабощающая или принуждаю­щая ко греху и страстям различным. Итак, снисходи немощам ближнего и считай их немощами природы, общими всем нам, немощами его растленной грехом природы, которая и в нас растленна, и не будь пособни­ком диаволу, не умножай общего зла, то есть не озлоб­ляйся на немощных и многогреховных людей, а жалей и молись об них братски, ибо они твои члены во Христе или, паче, – немощные члены Христовы, для которых Христос, общий Врач, оставил разные врачевания в Церкви – покаяние, причащение, елеосвящение, общест­венное богослужение!

Иной устами грубо поет, а сердцем нежно и богопри­ятно, потому что от доброго, простого сердца. Бог зрит на сердце, а человек на лицо; человек слышит голос уст, а Бог – голос сердца, которое сильно вздорит иногда, имея в себе гордость к брату, злобу на другого, или зависть, или скупость, или упрямство.

Люби всякого, как себя, особенно немощного, старого, нищего, бедного, несчастного, простого, в низкой доле находящегося и несущего безропотно большие и грубые, нечистые труды. Голосом кто немощен – посострадай ему и не истязуй от него хорошего пения. Где он его возьмет, когда Бог не дал?

Ложная честь – когда я желаю, чтоб меня одобряли за хорошее пение и когда озлобляюсь на ближнего, что дурно поет: у кого какой голос, кому что Бог дал. Всех на свой лад не переделаешь. А главное – враг из благовид­ного предлога, в самом деле пустейшего, ищет чрез тебя злобы и презорства к простому, неблаговидному, грубо­му, бедному ближнему. Это гордость твоя и презорство выражается в озлоблении на дурно поющего и читающе­го сторожа. Согреших, Господи! Помоги мне избавиться от всякой злобы и презорства и смиренно взирать на всех, и на самые недостатки другого смотреть, как на свои, ибо все мы по грехам своим полны многоразлич­ных немощей. Это должно всех нас вести к смирению, а не к злобе и презорству. Кто мы все? – Земля и пепел и имеем все только то, что Бог дал, а чего не дал – того и взять нигде не можем, хоть бы и хотели. Мы немощны, чрезвычайно ограниченны.

Бывая в доме начальника или высоко уважаемого тобою человека и беседуя с ним или только находясь пред лицом его, не бываешь ли ты весь занят мыслию о том, как бы сдержать себя при нем и проще, и благопри­личнее и вместе как бы не нарушить почтительности своей к нему ни одним грубым или лишним и неприлич­ным словом, ни одним непочтительным движением тела; позволишь ли ты, находясь с ним лицом к лицу, оставив его, заниматься вещами, в его комнате находящимися, обращать на них всё внимание, не обращая в то же время никакого внимания на хозяина? Да, говоришь, бываю весь занят начальником или уважаемым челове­ком и стараюсь угодить ему всячески и не дозволяю себе в присутствии его помимо его заниматься его вещами, пренебрегая его самого. Как же ты, друг мой, делаешь это постоянно в отношении к Господу Богу, пред Коим ты постоянно находишься лицом к лицу? Как ты не только не занят весь мыслию об Нем, но бываешь большею частию исключительно занят вещами, в великом дому Его находящимися, пренебрегая Им Самим? Как ты не заботишься каждую минуту держать себя при Нем про­сто, благоприлично, не нарушая почтительности своей к нему ни одним помыслом, словом и делом? Как ты зани­маешься пристрастно вещами, в дому Хозяина находя­щимися и в нашу пользу назначенными – деньгами, златом, сребром, камнями драгоценными, сосудами прекрасными и драгоценными, одеждами нарядными и многоценными, украшениями различными на теле, мебелью и пр., а Самим Хозяином и угождением Ему пренебрегаешь ? Как непрестанно Его не благодаришь? Как любишь вещи, а Его не любишь? Надеешься на вещи, а не на Него? Внемли себе.

Всякий человек – царь природы: ничего для него не жалей, как бы хорошо и доброкачественно и приятно ни было; как для царя доставляется всё лучшее из всяких царств природы, так для всякого человека не жалей ничего, что есть лучшего. Смотри, как двоюродная сестра твоя Екатерина Степановна радушно тебя вчера приняла и с какой готовностию тебя угощала самым луч­шим даром Божиим – лучшими сливками, кофе и пр., как это было тебе приятно! А ты Евгению пожалел саха­ру внакладку, и посрамилось лицо твое. О, лукавое око!

Каждый христианский дом, даже каждая христиан­ская комната изображает собою бесконечно великий дом – вселенную, небо и землю, в коих обитает Господь. Потому в каждой христианской комнате видим изобра­жения Спасителя и Божией Матери, присущих этим комнатам и внемлющим всем христианам, прибегаю­щим к Ним. Каждая комната христианская есть небо и вместе земля.

Время сна не проходит даром для христианина – и оно бывает временем искушений его верности или хладности к вере, его целомудрия или нецеломудрия, воздер­жания или жадности и невоздержности в пище и питье, его кротости или раздражительности, его доброжела­тельства или зависти, его бессребничества или сребро­любия, его гордости или смирения, его сострадательно­сти или жестокосердия и пр. И во сне душа человеческая или упражняется в какой-либо добродетели, или преда­ется какому-либо пороку; так, жадный к пище и питью часто видит себя за столом, уставленном многими блю­дами, и с жадностию поглощает одно за другим блюда; ревностный к вере видит себя с ревностию, с жаром защищающим свою веру от оскорбляющих ее.

Распинай плоть свою, то есть плотское, страстное сердце свое. Распинай сласти, столько тебе причинявшие зла, столько смертей сердечных, столько тебя посрамляв­ших, столько тебя уничижавших и хуже животного делавшие, столько вражды на брата причинявшие, столько против Бога вооружавшие, столько запинавшие тебя в делании дел молитвы, чтения слова Божия и писаний свя­тых отцов, в составлении сочинений духовного рода, в писании писем к родным, товарищам, землякам, знако­мым. Как ехидны злые, распинай сласти – пусть их истребляют. Говори себе: они крепко запинают меня на пути спасения; они от Бога и от ближнего отревают серд­це мое; они к Богу и ближнему совсем охлаждают меня, или не они, а враг чрез посредство их.

Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя [Ин. 14, 16]. Слова Самого Иисуса Христа. Приняв от Отца обетование Святаго Духа, излил то, что вы ныне видите [Деян. 2, 33]. Слова святого апостола Петра. Что эти слова доказывают? То, что Дух Святой исходит только от Отца.

Сердечно выговаривай каждое слово на молитве, иначе врагу-лжецу поработаешь, не Богу.

Нынешние умники говорят, что души нет в человеке. Как же Спаситель говорил: не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить [Мф. 10, 28]?

Когда тебя будет смущать жажда чести и неудовле­творение ее, или жажда денег, жаление их, потеря их, или жаление пищи и питья, сластей, или пристрастие к другим многоразличным вещам мира сего, то скажи сердцу своему: не один ли Бог мой, не одно ли жизнен­ное, всесовершенное начало твое Господь? К чему же ты изобретаешь себе этих идолов, не могущих дать тебе жизни и причиняющих тебе скорбь и тесноту, омраче­ние, уничижение, посрамление духа и лица? Нет: Верую во единого Бога Отца Вседержителя, содержащего и мое сердце в деснице Своей, удовлетворяющего ему и упокоевающего его.

Любострастный к созданиям человек ругается над Создателем, оскверняет и себя – Его создание своими гнусными помыслами и страстными движениями серд­ца, и другие Его создания, которые все – дело пречи­стых рук Его и все добры зело.

Это в них дух злой вошел, это не они против меня вооружаются, на меня озлобляются, а диавол – они сами страдательные существа, как и я, на них обижаю­щийся. Мое дело – не обижаться и быть спокойным, ласковым неизменно, сострадательным к ближнему, заблуждающемуся, одержимому страстию, и молиться за него, подобно Господу: Отче, отпусти им: не ведят бо что творят [Лк. 23, 34]. А сердце свое, возмущающееся разными страстными чувствами, считать глупым и никогда не доверять ему, кроме тех случаев, когда оно действует очевидно по закону Божию, да и здесь смот­реть на него не всегда доверчиво, а проверять его движе­ния и [действия] строгим, беспристрастным судом разу­ма и словом Божиим. Всяк человек, то есть внутренний, или сердце, ложь [Пс. 115, 2]. Жалей людей необразован­ных, непросвещенных, живущих и действующих по глу­пому сердцу своему. Вразумляй их, молись за них.

Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы [2Тим. 3, 12]. И враги человеку – домашние его [Мф. 10, 36]. Если тебя гонят неправедно, на тебя обижаются, озлобляются, ожесточаются ни с того ни с сего, по одному капризу, по одной гордости, своенравию, самочинию, упорству, по своей злобе – не обижайся сам, но пожалей о обидящих и помолись за них, зная, что они жалкое орудие гонителя всех хотя­щих благочестно жити – диавола, и посмейся над его ухищрениями.

К чему клонятся все скорби, беды, напасти? К распинанию нашей многострастной плоти, к усмирению ее. Итак, если сам добровольно не будешь ее распинать, Бог будет распинать ее чрез диавола, чрез скорби многораз­личные, ибо это для тебя весьма необходимо и полезно.

Иначе плоть убила бы душу, ее святые, заветные стремления.

Познай, человек, свою душевную беду и крепко, постоянно молись Спасителю человеков, чтобы Он спас тебя от ней. Не говорит в себе: я не в опасности, я не в беде: мне не нужно часто и много молиться об избавле­нии от бедствия, которого я не постигаю и не знаю. Это-то и беда, что ты, будучи в величайшей беде, не зна­ешь своей беды. Эта беда – грехи твои.

Вся мудрость, всё занятие христианина должны в том состоять, чтобы распинать плоть свою многострастную со страстьми и похотьми, чтобы отложить ветхого чело­века и облечься в нового, ибо кто во Христе, тот новая тварь [2Кор. 5, 17], мехи новые, риза новая, новое сме­шение [1Кор. 5, 7], то есть срастворение с Господом. Творю все новое [Откр. 21, 5]. Кровь Моя, Новаго Завета [Мф. 26, 28; Мк. 14, 24].

На ближнего согрешающего смотри как на больной член свой.

Не слагайся с диаволом чрез смущение, страх его лживейший, мечтательный, но слагайся с Господом чрез мир сердечный. Внемли своему сердцу.

После того, как милостию, щедротами и человеколю­бием Господа нашего Иисуса Христа дарована нам в надежде будущая блаженная жизнь, следует ли нам при­вязываться сердцем к благам этой жизни временной? – Нет. Сколько для нас сделано Богом и как мы соответ­ствуем Его намерениям и делам, для нашего же будуще­го блаженства совершенным? – Или нимало, или худо.

Как во всем нужны спокойствие и постепенность, во всех делах, так и в слове: надо спокойно, слово за словом выговаривать молитвы или царский дом и пр., а не торопливо и как бы желая выговорить всё вместе.

Высочайшие особы – образ Высочайшего Бога в Трех Лицах. Благоговей пред ними, выговаривай их имена с почтением и любовию. А то змий прегордый внушает, от привычки пренебрегать ими, небрежно произносить их.

Невольно вспоминаешь слова: Изравнитися желание ми вложь змий вселукавый Содетелю, яко пленника, восхи­ти: Тобою же, Всечистая, воззван бых, обожився истиннейше: Ты бо, о Богомати, мене обожившаго родила ecu ⁷⁶ . И тут восхищают меня, как пленника. Смирением побеждай. Я хуже, ниже, грешнее всех, я хуже всякого гноя, кала, потому что мое духовное и телесное – гноение; я духовный и телесный кал – весь язва, весь нечистота, весь смрад, по самой истине.

Какая беда моя духовная! Весь я во грехах, я бездна всяких грехов и стыжусь выговаривать их вслух, сты­жусь признаваться в них, стыжусь искренно просить прощения у людей Божиих! Господи! Без Тебе не могу творити ничесоже. И в сем помози мне! Не попусти мне стыдиться признаваться в них! Даждь мне откровенно, смиренно, с омерзением к ним каяться.

Что если бы Господь стал бить тебя в то время, когда ты просишь у Него милости, – каково бы тебе было, хорошо ли? Не впал ли бы ты в большую злобу и в ров отчаяния? Но вот тебя часто преследуют нищие, и ты раздражаешься против них, даже дерешь их за волосы и за уши – с чем это сообразно? Вместо ожидаемой мило­сти они терпят от тебя наказание за то только, что у них много нужд, что нужды заставляют их ходить за тобою? Тебе бы надо дорожить этим случаем оказать великую милость, надо бы порадоваться этому случаю обильно посеять, ибо сеяй о благословен и и, о благословен и и и пожнет [2Кор. 9, 6], – только о благословении, добро­хотно, а не от скорби, ибо доброхотно дающего любит Бог [2Кор. 9, 7). Не забывай, что ты приставник и раздаятель даров Господних; служи смиренно нищей братии, да помни, что они – меньшая братия Христова. Христос Сам не стыдится называть их братиями [Евр. 2, 11]. Они – члены Христовы.

Доселе меня занимала мечта сахарная – мне всё мерещилось; я просто завидовал наслаждению других; сахару у меня всегда выходило обыкновенное количество, и Господь мне всегда посылал с избытком на нас и на добрых людей. Прочь же мечта. Не обращаю внимания ни на какую разнообразную земную пыль, сладкая ли то, или блестящая, или мягкая и цветная, – да и на тело мое или других, которое есть та же пыль, тот же прах, и на зрение мое, столько меня прельщающее, которое будет тот же прах. Слава просвещению Твоему, Господи! Чем мы прельщаемся, человеки, к чему прилепляемся и Кого оставляем? Оставляем источника воды живы – Господа и прилепляемся к праху; оставляем образ Божий – ближнего, отвращаемся его и прилепляемся вместо его к праху; оставляем образ Божий – душу свою, спасение ее, заботу об угождении Богу, и гоняемся за прахом. Вот жизнь наша! Вот суета наша! Но да памятую непре­станно, что плоть моя будет скоро пищею червей. Слава мудрованию духовному, которое есть живот и мир. О, как прельщает нас враг-губитель, мерзавец, сквернавец! Но прост ты, молния скверная! Просто сердце мое! Проста мысль моя! Прост и Бог мой! Простое Существо, Господи, помози мне!

Как ты сознаешь себя внутренно, как обличаешь себя внутренно, беспощадно, нелицемерно, так и пред духов­ником открывайся, обличай себя беспощадно.

Блеск ли злата меня прельщает? – меня самого ожи­дает свет, якоже солнца.

Кто не жалеет здесь сладости разделять с ближними, того удостоит Господь разделять сладость Своего Божественного лицезрения вместе с Ангелами и святы­ми, того удостоит наслаждения будущего блаженства вместе с Своими избранными.

Проси прощения у людей просто.

Лошади вон работают своему хозяину до упаду, до изнеможения. Без надежды какой-либо за то награды. Человек же работает своему Господу с надеждою награ­ды в бесконечном Царстве Христовом, награды вечного блаженства. Человеку ли не поработать Господу своему от всей души? И долга ли жизнь наша? Огорчения, скорби терпим из-за служения Богу? Тем больше радостей уго­товляет нам враг, наводящий скорби, в будущем. А мира и радости разве не вкушаем при служении Господу? – Вкушаем, и многократно.

Христианскую надежду враг усиливается заслонить всеми прелестями здешней жизни, всеми тучами адскими, горами адскими, чтобы христиане и не думали о буду­щих благах и не воображали их. Он усиливается держать их в крайнем мраке касательно будущей жизни.

Вместо того чтобы иметь страх Божий в сердце, мною одолевает нелепый, мечтательный страх бесовский. Господи, помилуй мя! Всё равно как вместо того, чтобы прилепляться к Богу, единому животу и источнику всех благ, мы прилепляемся к разнообразным вещам мира сего и оставляем сердцами своими Источника жизни.

Зачем при богослужении выпускаешь из мысли и из сердца Господа Иисуса Христа? Оттого враг бросает тебя, как ему хочется. Разве ты не знаешь, что в каждом слове Господь, простое Существо, и что с Господом или о Господе надо выговаривать каждое слово?

Это слова Божии, это слова святой матери моей – Церкви Христовой, непорочной, славной Его невесты, – как я пропущу их, как я вознерадею об них? Как я дозволю диаволу украсть их из сердца моего, из мысли моей, из уст моих? Ибо если я скрадываю по нелепому страху и нерадению слова во время богослужения, то допускаю врагу красть их у меня и сам вместе с ним краду их. Да не будет сего, Господи!

Пост возлюби – и эти твари злые не будут иметь над тобою силы по благодати Господней.

Все сласти по принятии их внутрь оказываются потом сором, засоривающим сердце, тягостными для души. Лучше простая пища.

Как ты смеешь на образ Божий огорчаться, раздра­жаться, озлобляться? Как смеешь его презирать? Разумею нищих и низших и домочадцев. Почитай всегда всякого человека, а о недостатках его сожалей.

Милостыню нищим давай по возможности щедрую. Давай всегда без огорчения, с радостию, зная, Кто при­нимает в лице нищего, и зная, что Он силен всякую бла­годать изобиловать в тебе. Скупость и огорчение от завистника диавола.

Всякий грех, всякая страсть сама себе наказание; так злоба – сама себе наказание, зависть – сама себе нака­зание, скупость – сама себе наказание, гордость и презорство – сами себе наказание, чревоугодие и лаком­ство, объядение и пьянство – сами себе наказание, воровство – само себе наказание, леность – сама себе наказание: злоба жжет, палит, теснит, омрачает, сильно мучит человека, зависть тоже пожирает внутренним огнем, сушит, изменяет, искажает черты лица, скупость тоже, и так все грехи.

Не имей никакого пристрастия к этому сору – к день­гам, тогда не будешь озлобляться на нищих и презирать их. Тленом, прахом приобретай нетленные блага. Когда мы из любви к деньгам хотим копить деньги, тогда нам больно, если другие часто просят их у нас, потому что сердце наше любит деньги, а не ближнего, для которого деньги существуют и которого нужд не хотим знать и удовлетворить. А что сказано в псалме? Вся покорил ecu под позе его [Пс. 8, 7]. Ох мы, непотребные! Вместо того чтобы сострадать и помогать бедным, мы озлобляемся на них. За что? Не за то ли, что они каждый день нуждают­ся, каждый день хотят есть-пить, одеваться, что им нужно платить за квартиру? Но ведь нам каждый день Бог подает щедро, а им подаем мы, или чрез нас Бог. Тебе оставлен есть нищий ⁷⁷ [Пс. 9, 35], да и ты помилован чрез него будешь. О, премудрость и всеведение и всемо­гущество Божие!

Жаление благ тленных для ближнего есть мучение мое, мрак мой, отриновение от Бога, несоблюдение запо­ведей Его и противление им. Презирать эти блага научи меня, Господи, да Тебя единого возлюблю всем сердцем. А время моего жития мало и день от дня сокращается.

Даждь мне прилепитися к Тебе единому всем сердцем моим.

Господь Бог мой во мне пребывает чрез причащение Святых Таин, и я в Нем, а в Боге всяческая... состоятся [рус.: все... стоит] [Кол. 1, 17], в Нем все; во мне Иисус Христос, Имже вся быша, Имже создана всяческая, яже на небеси и яже на земли, видимая и невидимая.

Когда ты раздражаешься, озлобляешься на нищих, тогда в тебе действует дух гордости и злобы, дух сребро­любия, а когда ты озлобляешься на приходящих к тебе гостей и родственников, ядущих от трапезы твоей, тогда в тебе действует дух сластолюбия – то и другое значит, что нет в тебе любви к ближнему, что сердце твое неправо пред Богом. Смирись: почитай глубоко всякого человека, а все блага земные презирай. Люби. Господи! Помози!

Вот почему, окаянная плоть моя, ты досадуешь на нищих, просящих у тебя часто милостыни, и на частых гостей, своих и чужих, приходящих к тебе поесть-попить или так, для беседы, – потому что ты ненасытная, прежадная и хотела бы сама всем завладеть, сама всё приятное съесть-спить; да, это подлинно так: когда ты доберешься до пищи и питья, то готова всё поглотить, особенно что поприятнее, повкуснее, и ешь не наешься, готова час и другой и третий есть-пить, и всю жизнь бы ела, если бы Господь не положил тесных пределов нена­сытному чреву и если бы излишество не сопровождалось вредом для души и тела.

Крестное знамение означает, что мы – Христово наследие, что Христос всегда с нами, что сила Его всегда с нами, и внушает нам необходимость распинания плоти со страстями и похотями.

Что ни делает в тебе враг, всё старайся делать напротив: внушает отчаяние – паче уповай, внушает скупость – паче будь щедр, сребролюбие – паче будь бессребрени­ком; внушает плотолюбие и сладострастие – сочти плоть за сор и смрад, за землю и пепел, внушает уныние – будь бодр и благонадежен; внушает ненависть – тем паче возлюби ближнего, против коего столько коварств врага.

Чтоб мы не занимались единым на потребу – сердеч­ным служение Богу и ближнему и спасением своей души, враг ввергает нас то в злобу, гордость и презорство к ближнему, то в зависть к нему, то в скупость, то в пристрастие к деньгам, пище, питью, блестящим одеж­дам, знакам отличия и пр.

О, как любезны в простоте и доброте своей простые люди, именно они – простые, простой народ. А знатные и богатые – о, как редко в них найти простоту. Господи! Даждь мне простоту и благость.

Чрево – враг Бога, ближнего и того самого, кто ему угождает. Ешь-пей с пресыщением и лакомо – и у тебя вырастут, как исполины, все страсти: и гордость с презорством, и злоба, и зависть, и скупость, и леность, и уныние с тоскою.

Пожалел ли ты о душе застрелившегося Михаила? – Нет, не пожалел. С холодностию его помянул, как будто он и не человек. О, сердце лукавое! Холодное, не любя­щее ближнего, якоже себе! А все сласти земные погло­тили любовь с ближнему!

Желаешь облачаться в блестящие ризы, рвение име­ешь к этому – это в тебе дух любоначалия и тщеславия, – подавляй его. К тебе идут более смиренные одежды.

Вот каковы вы сыны человеческие – дарами Моей благости преисполнены, а к подобным себе человекам вы жестокосерды !

Я взял тебя на Свое полное попечение: чего же ты малодушествуешь, скупишься, трясешься над сребрен- никами, над лакомствами? Зачем ешь-пьешь с жадно­стию? Вот и сон тебя обличил.

Все мы страшно [переплелись] многоразличными без­закониями, как худая трава в земле, и никто из нас не может и не имеет права судить другого. [Всё] может судить только Агнец, взявший грехи мира, постардав- ший, умерший и воскресший за нас. А мы все во грехах, и каждый себя должен судить нещадно, первым грешни­ком поистине считать.

Молясь, мы не о силе слов думаем, не об исполнении молитвы, а о том, как бы скорее прочитать.

О, какое величайшее благо для человека пост и молит­ва! Как успокаивает, облегчает, оживляет, услаждает, просвещает душу и тело! (Опыт.) До молитвы тяжело – стал молиться, и вдруг станет так легко, легко! О, чудеса! О, благодать Божия!

В скоромное время и постное довольно бы доволь­ствоваться одним чаем сладким.

Посты, сами по себе мудрые и спасительные, мы дер­жим глупо, потому что и постною пищею пресыщаемся, лакомимся или нездоровую употребляем пищу.

Господи! Брашно нас не поставляет⁷⁸ пред Тобою [1Кор. 8, 8] – насади в нас любовь, насади в нас кротость и смирение, уступчивость, послушание.

Чужим не жалеешь рублей, а своим, от которых ты всё имеешь после Господа Бога, которые на тебя рабо­тают, которые от тебя все удовольствие и пропитание имеют, жалеешь куска сладкого, тогда как сам употреб­ляешь сколько хочешь, вчетверо, пятеро больше их, – где бы по христианской любви тебе радоваться, что от тебя получают удовольствие и наслаждение твои домашние, как другие, кои тебя угощают, радуются тому, что ты у них кушаешь-пьешь, что имеют случаи тебя угостить и удовольствовать (как самому тебе при­ятно угощаться у других)! Итак, радуйся с любовию довольству других. Помни, что прислуга твоя – те же нищие. Как они мало против тебя имеют! И какое им удовольствие лакомый кусок от стола твоего, кусок, [коего от инуды⁷⁹ они ниоткуда не видят], тогда как ты везде видишь и кроме своего дома. О, жадность! О, зависть! О, скупость бесовская! Боже щедрот, поми­луй мя! Ты щедр – а мы скупы! Ты благ – а мы злы! Согрешихом, беззаконновахом!

Согрешил опять ко Господу – пожалел слугам моим сластей, тогда как у меня дома не было тестя, тогда как Господь вдесятеро более за них послал мне. О, прелесть этот сахар! О, жадная до сластей плоть моя! О, безумие самопроизвольное! О, своенравие! О, самолюбие! Сам бы всё сладкое съел-спил, а ближнему бы кое-что, – напротив, дух желает, чтоб ближнему всё, а себе хоть бы ничего или кое-что, потому что себя недостойным того считает и вредным.

Когда на кого-либо дышишь злобою и презрением, тогда во избежание этой страсти, столь пагубной для тебя самого, немедленно твори внутреннюю молитву пред лицом того самого человека, на которого дышишь злобою и который и на тебя, может быть, дышит тою же злобою (а может быть, и вовсе нет); говори: спаси и помилуй такого-то раба Твого или такую-то рабу Твою и молитвами их помилуй меня, грешного или грешную, – и верь, злоба твоя исчезнет из сердца, огонь и теснота также исчезнут, и ты успокоишься. Это говорится с опыта. Так и всегда поступай. А когда одолевает тебя скупость, тогда будь готов отдать и последнее.

15 апреля. Слава имени Твоему, Господи! Обноси­мое непрестанно в сердце, оно избавило меня от вели­ких бед.

Малейшее излишнее употребление пищи и питья, особенно сластей, крайне вредно для сердца, которое грубеет и хладеет к Богу и ближнему. Блажен, кто огра­ничивается самым умеренным, насущным количеством пищи и питья, вовремя употребляет их, а не вовремя не касается их. Блажен, кто не заботится о том, что есть и пить, и вообще нерадит об этом деле как самом маловаж­ном, низшем, животном, а всё внимание обращает на дела своего звания как христианина и как на обязанного известною службою Церкви и обществу. Блажен, кто готов хоть все сласти, все приятности мира сего уступить другим, а сам остаться только с самым необходимым и простейшим и наименее приятным, ибо ко всему приятному легко привязывается сердце, отступающее от любви к Богу и ближнему. Умудри, Господи! Утверди, Господи, сердце мое в Тебе едином! Даждь мне ходить в повелениях Твоих!

Какие странные перемены бывают иногда в наших отношениях! Вот мы в дружных отношениях друг к другу, когда сходимся между собою в мыслях, желаниях, стремлениях к одной цели! Но вот наши мысли касательно какого-либо предмета различны, желания, стремления расходятся в разные стороны – и беда: мы делаемся злейшими врагами, готовы горячиться, браниться, драть­ся, едва не стереть с лица земли друг друга. Из-за чего- либо пустого мы часто делаемся врагами, хотя бы того и не хотели. Чье игралище мы, бедные? Игралище само­любия, страстей своих. Христианская любовь не ищет своего, не раздражается, всё покрывает, всё терпит, не превозносится, не гордится, никогда не отпадает [1Кор. 13, 4 – 8]. Если же наша любовь отпадает, пресекается, значит, она любовь неистинная, земная, самолюбивая, корыстная. Истинная любовь любит и врагов, и тогда, когда они нас бьют, бранят, скрежещут на нас зубами; она молится за них, да не поставит им Господь греха сего.

Избави Бог есть-пить несколько раз чрез непродол­жительное время: от этого делается пресыщение тела, переполнение всех сосудов питания и тяжесть, тоска духа; сон бывает беспокойный, мучительный, тонкий. Меня, как бесполезного члена общества, осудили было ныне за что-то совсем на смерть, на казнь, и уже всё было готово, и уже совсем приготовился было. Но, нако­нец, вспомнил, что у меня есть жена, свояченица, отец, мать, родня, сестры, что я еще могу быть им полезен, и начал плакать и упрашивать кого-то со слезами, чтобы похлопотали за меня хоть у митрополита об отменении мне смертной казни. Явился какой-то благообразный старец пресвитер и обличил судей в несправедливости казни, и сам обошелся со мною так ласково, так любезно. Как будто это святитель Николаи Чудотворец.

Сливки – пустое, глупое лакомство!

Столько раз я соединялся с Господом в Божественных Тайнах и потом чрез чревоугодие, жадность, скупость, пресыщение, злобу, гордость, презорство, своенравие, упрямство я опять соединялся с врагом Божиим – диаволом! О, окаянный я! Что же после этого для меня Божественные Тайны? Не каждый ли раз я суд себе ем и пью в них? Долготерпеливе! Как Ты еще меня терпишь на земле? Имея всегда брашно Твое и вкушая его, я нерадею об нем по невниманию и несмыслию и неблагодар­ности и пристрастию к плоти своей многострастной. Как Ты еще терпишь меня, Дологотерпеливый, меня, гнуснейшего, чем всякий язычник, всякий беззаконник; я согрешаю, как никто не согрешает. Меня до небес воз­носит почти ежедневно Владыка чрез причастие Святых Своих Божественных животворящих и страшных Таин, обожает меня, а я сам ежедневно низвергаюсь до ада – сам, самоизвольно, по непонятному несмыслию, по при­страстию к плоти, по глупой привычке к такому высо­чайшему пренебесному Таинству. Когда я буду рабом Твоим, Господи! Когда буду соответствовать Твоей бес­конечной любви ко мне?

В юности прогневлял Владыку живота моего блудом: видел с небес святых Своих Господь грехи мои и долготерпел; теперь прогневляю Его чревоугодием, лакомством, жадностию, скупостию – тот же блуд! О, окаянный аз! О, старый прелюбодей! О, бесконечное долготерпение Господа! И Святые Тайны вкушаю – Тело и Кровь Господа – и всё прелюбодействую с яства­ми и напитками, сребром и златом, домами, вещами благозрачными и богатыми одеждами, со всякою при­влекательною суетою мира сего.

Не поревновал я Моисею и Илии в посте и Иоанну Предтече, не последовал Господу Иисусу, постившемуся сорок дней и ночей, апостолу Павлу, апостолу Петру, Иоанну и прочим преподобным отцам. Плачь, душа моя, кровавыми слезами о грехах своих.

От пресыщения может, наконец, образоваться болезнь в сердце – может диавол утвердиться.

Воля настоятеля, как воля Божия, да будет для тебя священна, и повинуйся ей охотно; в противном случае знай, что в тебе реет дух гордости, самочиния и само­управства, а если нарушаешь или хочешь нарушить волю настоятеля ради своего украшения и блеска в служении – то и дух суетности и тщеславия. Помни, что брачное одеяние души есть послушание и смиренномудрие, а смрадное рубище душевное – гордость, непослушание и самоуправство. Странное дело! Сам неохотно пови­нуюсь настоятелю, а сам желаю, чтоб мою волю низшие братия исполняли беспрекословно, и считаю, что это так должно быть. Если протоиерей есть настоятель братии, то его надо слушаться в многоразличных случаях. Помни мятеж Корея, Дафана и Авирона [Числ. 16].

Сам злюсь на других – это как бы так должно быть: оправдываю себя предлогами: он такой и такой, то и то сделал мне; другие на меня злятся – беда: как смели? что я сделал? Хотя и в самом деле сделал и делаю множество худых дел и с ближними нелюбовно обращаюсь. Сам опять готов пользоваться чужим добром, хлебом-солью, одеждами, бельем, деньгами и пр. – и это ничего, так быть должно: я ли не стою того, да и много ли мне нужно. Другие у меня едят-пьют и пр. – беда: как можно им так поступать бессовестно, с чего я их стану поить-кормить, объедят-обопьют! Вот как злобно, нелепо, самолюбиво наше сердце! Вот как растленно грехом! Между тем ближний мой – совершенно тот же я, изображение мое, даже слабостей моих, как в чистом виде я [и он] – изоб­ражение Бога.·

Враг рода человеческого всеми мерами старается отвлечь нас от занятия самими собою, своею душою, своим спасением и занимает нас суетою мирскою, тем, что вне нас, хотя и в нас, на нас и около нас – пищею, питьем, одеянием, деньгами, тем, что в мире делается, что другие делают – государства, государственные и частные люди, как будто до них нам дело, как будто за них нам придется отвечать, а своя душа остается в пренебрежении. Что и о себе не судим праведное? [Лк. 12, 57].

Сначала с известною молитвою мы обращаемся бла­гоговейно, пока мы к ней не привыкли или не испытыва­ем постоянно силы ее слов на деле, – но привыкли от долгого употребления, и зазнались, и небрежно, часто без внимания [сердечного] читаем ее. Так и с людьми. Пока известный человек нов и мы не привыкли к нему, дотоле с уважением обращаемся с ним, кормим-поим, а привыкши к нему – обращаемся с ним небрежно, а потом и с презорством, если он будет нас часто наве­щать, чтоб у нас есть-пить. Вот лукавство плоти. Вот диавольская постепенность. Тоже не вдруг втягивает нас в грехи, чтоб не было очень заметно, а постепенно, как бы это было естественное дело. О, лукавство!

Прост злой дух и в простоте одной мысли, одного слова, одного чувства может запнуть и запинает нашу душу; поэтому противься ему в простоте мысли, слова, чувства, береги свою мысль, слово, чувство, да будут они вечно в Боге и о Боге.

Покажите мне ваших друзей, и я узнаю ваши нравы; покажите мне ваши книги, и я узнаю ваши наклонности, – сказал один древний мудрец некоторым из своих сограждан. Это значит, что по качествам наших друзей, с коими мы любим обращаться, и по качеству и содержа­нию книг, кои мы любим читать, можно знать наши наклонности и расположения. Примени это к христиа­нам. Обращаюсь к вам, братия мои: скажите, какие вы любите читать книги: Евангелие, писания святых отцов, пастырей и учителей Церкви? Прекрасно. Я вижу ваше благое душерасположение, вижу, что вы думаете, забо­титесь о угождении Богу, о достижении христианского совершенства, занимаетесь спасением своей души. Но если вы читаете только светские книги, журналы, романы, газеты, играете в карты и не читаете ни

Евангелия, ни писаний святых отцов или других духов­ных назидательных сочинений – это дурной знак: вы – простите меня, скажу правду, – вы не христиане, вы не любите Христа Спасителя, не заботитесь о угождении Богу, о спасении души своей – этом деле величайшей важности на земле, этом едином на потребу. Вы губите время и таланты, данные вам Богом для употребления в дело и приращение. Вас ожидает участь неключимых⁸⁰ рабов. Подумайте, братия, и постарайтесь немедленно исправиться. Многие подобно вам жили, теперь они во аде, в муках, – желали бы возвратить потерянное драго­ценное время, но не могут.

Пожелание земной награды отвлекло мою мысль и сердце от Тебя, Господи, у Негоже мзда каждому из нас воздати по делом нашим [Откр. 2, 23]. Господи! Согреших, славы от людей возжелавши, Твою же славу единую презревши. Надо бегать земной славы, да Сам Бог прославит. И как желать отличий, наград мне, не стоящему никакой награды, а, напротив, всякого нака­зания и муки! Как я живу, как я делаю дело свое, с искреннею ли охотою и любовию, от души ли? – Нет, редко как следует, недостойно большею частию – совесть моя то говорит. За что мне и награда? Христос в сердце – вот моя награда величайшая. Победа над врагами спасения – вот мой трофей; скорби за грехи – вот мои кресты – аннинские, владимирские, андре­евские; добродетели различные: кротость, смирение, самоотвержение для блага ближних – вот мои ленты, вот мои звезды; совесть чистая, мирная, сердце покой­ное, разум здравомысленный – вот мои лавры, мои венки. А все земные награды – это [внешнее], всё пре­лесть очей и гордость житейская, всё тлен, земля, дет­ские игрушки.

Есть душевная слепота и душевная глухота. Это сле­пота, ни зги не видящая в себе, своего душевного состоя­ния, глухота к слову Божию, к молитве, к воплям бедных и несчастных, глухота к обличениям совести своей.

Зачем, говорят, призывать святых, чтобы они моли­лись за нас? А зачем в Церкви постановлены священни­ки, чтобы они молились за нас? Зачем это и в Ветхом и в Новом Завете? – Так Бог установил, говоришь. И это также Бог установил, чтобы мы призывали святых угод­ников и друзей Божиих и просили их ходатайства за себя пред Богом. Дело само по себе ясное. Да кроме того, в святых Тот же Бог почивает, ибо святые – вечные сосуды Его досточестные. Итак, если не отвергаешь молитв за себя священников, то не отвергай действительности и молитв за нас святых.

Что я был? Невежда я был, мерзавец я был [...], низко­го рода я был, беден был. А теперь? Образован, очищен благодатию Божиею, высок, ибо что выше священства на земле? Богат стал и ни в чем не нуждаюсь. За всё сие слава Тебе, Боже прещедрый!

К каждому слову, помыслу, движению сердца Господь прислушивается, Владычица тоже. О, с каким сердеч­ным вниманием надо молиться!

Диавол всюду, наглый, вселяется: в людей, даже в живот­ных, в вещи, в воду, в пищу. Богу ли, Владычице ли, святым ли не вселяться в иконы; Богу ли Иисусу Христу не вселять­ся в хлеб и вино и не претворять его в Тело и Кровь Свою? Его ли благодати не вселяться в воду, в пищу, в одежды, в жилище? Диавол – тать, разбойник, а Господь как Владыка всех и всего. Диавол – тать, разбойник, делает сосудами своими людей и вещи; Богу ли, Владыке всего, не делать сосудами Своими людей и вещество? Соделай меня, созда­ние Твое, Господи, сосудом Твоим отныне и до века. Буди!

Незаметно часто диавол овладевает нашими мыслями и сердцем, так что мы приписываем его козни себе; но еще незаметнее внушает нам благие мысли и чувства Ангел наш Хранитель, так что мы считаем его внушения, его помыслы святые и чувства своими собственными. Гувернер – Ангел Хранитель.

Святые Божии человеки бывают один дух с Господом [1Кор. 6, 17] и потому видят будущее как настоящее, прозревают в глубинах сердец человеческих, ведают помышления их. Помним ли мы непрестанно, что Бог непрестанно видит все наши мысли, желания, чувства, слышит слова, видит дела? Нет. А надо.

Владычице моя, Пресвятая Богородица, благодарю Тебя всем сердцем, яко ныне во время литургии Ты трижды избавила меня от коварства врагов бесплотных и от тесноты греховной. Не остави мене в прочее время живота моего Твоим заступлением.

Какая буря бесовская и своих прегрешений объяла меня ныне во время стола. Какая теснота! Какое раздра­жение, уничижение, посрамление, разжжение сердца! Какое стыдение лица! Надо сожалеть о согрешающем брате как о больном своем члене и оказывать ему большую любовь, чем в большей он находится опасно­сти, подражая в этом Спасителю и апостолам. Вспомни, как поступил апостол Иоанн Богослов с одним обращен­ным в христианскую веру и потом сделавшимся атама­ном разбойников⁸¹. А мы, безумные, что делаем с греш­никами, будучи сами грешники? Презираем, озлобляем­ся на них и таким образом хотим как бы окончательно потопить утопающего брата. Господи! Научи нас любить ближнего, как себя! Научи нас, как любить по воле Твоей! Дай силу, умение любить! Дай нам видеть наши собственные прегрешения, по коим мы достойны край­него сожаления и слез святых Ангелов Божиих, святых человеков, видящих ясно душевные наши бедствия, и всех ближних наших.

Внутреннее непокорство, пререкание начальнику, самочиние, самоуправство, самомнение, самоугождение, самовозношение, уничижение прочих, упрямство, злость, делание противного.

О, как жестоко в воскресенье уловил меня враг 1) честолюбием, и 2) сребролюбием, и 3) в том и в другом случае – озлоблением и презорством. Купец Филипп Степанов, взявши благословение, не поцеловал моей руки, и за это озлобился на него и презрел его, и молебна не мог служить; дьячок Василий Михайлович Ярослав­цев подал поминание во время обедни, и за то на него озлобился, как-де подавать поминание дьячку без денег, когда других, денежных поминаний довольно? О, какое искушение, какая скорбь и теснота, какое посрамление и исчезновение духа было вследствие этих низких, мгновенных, невольных чувств! Нравоучение: 1) не ищи и не желай ни от кого чести: ты такой же чело­век, как и другие, даже хуже всех; твое звание, сан, слу­жение – дар Божий не по достоинству твоему; 2) не будь сребролюбив и считай деньги за сор, за ничто; считай за приобретение даром молиться о людях живых и умер­ших; даром получили, даром давайте [Мф. 10, 8]; за жертву любви Бог тебя наградит.

19 апреля. Благодарю Тебя, Господи, яко именем Твоим и верою моею в Тя и упованием на имя Твое от великой душевной беды ныне во время двух классов – второго и третьего спасл еси меня.

Крестное знамение во время молитвы означает 1) символ надежды нашей на Отца Небесного, что Он, не пощадивший для спасения нашего Сына Своего Единородного, но на страдания и смерть предавший Его, всё с Ним дарствует нам; 2) то, что все молитвы наши Отцу Небесному мы дерзаем просить только о имени Господа нашего Иисуса Христа, рекшего: если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне [Ин. 14, 13].

Как сам ты хочешь каждый день есть и пить приятно и в достаточном количестве, так и нахлебники твои, кото­рых дал тебе Бог. Желай, чтоб они всегда были сыты и довольны. Приглашай их с радостию и ласкою к столу, усердно и с светлым лицом служи им.

Причиною гордыни и ожесточения наших ближних бываем большею частию мы сами, злые, гордые и гру­бые. Если бы мы сами всегда были добры, кротки и сми­ренны, мы победили бы добром злое и многих из тигров сделали бы агнцами. Наша неисправляющаяся злоба предполагает, что и другие так закоснели в ней, что и исправиться не хотят и не могут, и в этом тайном пред­положении обращаемся с ближними как с неисправи­мыми, как с сущею злобою – гордо, презрительно, злоб­но, лукаво, недоверчиво, тогда как добротою, ласкою, кротостию можно тотчас смягчить и изменить сердце человека злого и гордого к лучшему. (Опыты.) Всякий человек по заблуждению сердца и ложному мнению о нас злобится на нас, предполагая в нас гордость, злобу, недоброжелательство, а как увидит, что мы кротки, сми­ренны, доброжелательны, тотчас переменится и сам, видя ложность своего взгляда.

20 апреля. Вторник. Владыко Господи Иисусе Христе Боже мой, дивная помощь моя, благодарю Тебя, яко толикия силы неисчетными Твоими щедротами совер­шаешь во мне. Не знаю, как и благодарить Тебя, как сла­вить. Недоумеет язык мой, ум мой, сердце мое. Знаю только сказать то, что я ничто, мерзость, пустота, окаян­ство, бедность, нищета, слепота, нагота, немощь, а Ты – очищение, правда, освящение мое, полнота моя, богат­ство, просвещение, одеяние, сила моя! Слава щедротам Твоим.

Тела наши – гной, прах. Смотри на конец, какой будет нашим телам, значит, на то, чем они есть и ныне и будут потом. Не паутина ли наши тела и теперь, не исполнены ли они гноя и смрада? А зловония страстей?

Не ищи, не желай славы от людей мира сего или от мира прелюбодейного и грешного, но желай и ищи славы и чести от единого Бога чрез очищение себя от всякой скверны плоти и духа, потому что: 1) слава чело­веческая ошибочна, часто ложна, ибо люди не знают внутренности, а судят по наружности; 2) она непосто­янна и преходяща и 3) она разлучает от Бога, питая в нас честолюбие и гордость, самомнение и самоуслаждение. Напротив, с радостию принимай обхождение тебя честию или и самое бесчестие, которое своею горечью убивает гнездящегося в нас червя честолюбия. Тебе ли любить честь мирскую, который чувствуешь себя окаян­ным, блудным, нищим, слепым и нагим? Вспомни при этом, какое бесчестие, какую позорную смерть принял от людей безгрешный и святейший Агнец Божий, Господь наш Иисус Христос! Тебе ли желать чести от мира, который распял Господа славы, предав Его такой позорнейшей казни? – Нет, с радостию принимай бес­честие, как врачевство против страсти честолюбия, гнез­дящейся в тебе, ибо честь питает червя честолюбия и увеличивает его. (Огорчился, вишь, зачем не по имени и отчеству я назван в памятной книге журнала Министерства народного просвещения, а ведь сам даже императорские особы иногда ленюсь поминать по имени и отчеству, а многих низших себя решительно стыжусь называть так, и вот какою мерою меряю, такою и мне отмеривается.)

Мысленный волк диавол кусает нас мысленными огненными палящими зубами – блудом и прелюбодея­нием, злобою, гордостию, завистию, скупостию, сребро­любием, страхом, унынием и тоскою, хулою, сомнением, неверием, злым упрямством, сластолюбием.

Бес прелюбодеяния запнул меня сегодня во время молитвы, или паче я сам, блудно живущий и блудное сердце имеющий, преткнулся и не мог всем сердцем слу­жить молебна, а на большой водоосвятительной молитве споткнулся и много слов пропустил по ложному страху бесовскому, не в состоянии будучи читать. Господи! Прости мое согрешение!

Война, настоящая война жизнь наша – каждую мину­ту бодрствуй, не дремли, не зевай, мужайся, воюй, стой всегда во всеоружии.

Слова молитв – слова Духа Святого: не осмеливайся их опускать или изменять.

Страсти задерживают свободу мысли, воли, омрачают сердце: они враги духовного преспеяния нашего, духов­ной жизни нашей. Какие это страсти? – Чревоугодие, жадность к пище и питью, пресыщение и многопитие, блуд, честолюбие, гордость, злоба, зависть, скупость, малодушие, уныние. Это псы домашние, немилосердо нас кусающие. Излишнее употребление чаю очень вре­дит чистоте сердца.

Не жалей чаю – этого древесного листа, который гниет под ногами нашими и попирается, как сор; и сластей этих – сахару то есть не жалей. Это лакомство, которого надо бегать. Надо всё терпеть и благодарить Бога и радоваться о прехождении тленных, приятных и сладких брашен и питий и прекрасных вещей мира сего; размышляя о их скоротечности, сердце не привяжется к ним любовию и не будет иметь времени привязаться к ним. Горе, если бы эти блага и самые тела наши [не] скоро преходили и не обращались в гной и прах. Тогда страсти чрезвычайно укоренились бы в нас. Если и теперь имеют время укорениться, что было бы тогда?

Все земные вожделения теснят, палят, омрачают, мучат, – да единого Господа возжелаю, да к Нему еди­ному, Богу сердца моего, прилеплюсь и от всякой земной любви отстранюсь, да ближнего моего люблю, якоже себе.

Стихией и постоянным дыханием сердца твоего да будет любовь – простое чувство. Даруй, Господи! Бесчисленные предлоги к вражде – мечта. Любовь есть мир, радость, блаженство! Да [будет] неизменна, николиже отпадающая. Подай, Господи!

Чем темный враг нас парализует во время нашего священнослужения в храме или в домах наших ближних? Или ложным страхом, или чрез мгновенное пожелание чего-либо житейского вселяется в нас (и теснит) и раз­влекает наши мысли и сердце или каким-то ожесточени­ем и озлоблением, хулою и упорством против святыни и отвращением от ней, или тем же против ближнего, с которым или которому служим, или скверными, лукавы­ми и хульными помыслами, или чувством и ощущением блудным (молебен в квартире Петровской), или леностию, расслаблением.

Избави нас от лукавого, то есть от всякого лукавства грехов и страстей, воюющих во удех наших, и от началь­ника всякого лукавства – диавола.

Пока одни находимся, зло в нас как бы дремлет, спит, не беспокоит нас, но лишь столкнемся с человеком или с людьми, оно тотчас пробуждается в нас и начнет сму­щать, палить, теснить и тревожить нас, понуждая нас без всякой причины, так просто злобиться на ближнего и выдумывать разные пустые предлоги к злобе, ненависти и презорству в отношении к нам. О, как крепко и посто­янно надо держать в сердце заповедь Господню: возлюби ближнего твоего, как самого себя [Мк. 12, 31]. Откуда бы ни происходили искушения – от других или от нас, мы должны помнить, что зло всегда зло, что злые духи, от кого бы они ни устремлялись на нас, всегда мечтатель­ные, злобные, нелепые духи и все их козни – зло, мечта и нелепость. Живи в простоте любви. Даждь, Господи, сию простоту любви, силу любви: силы не имею, Господи, любить всякого, как себя, и не только всякого, даже присных своих. – Се, и даровал еси. Благодарю Тя, Скоропослушниче Господи! Скорый в заступлении един Сый, Христе Боже наш!⁸² Всегда даждь любовь сию.

Когда припадет к тебе злоба против кого-либо, то не против человека вооружайся, на кого страсть нудит озлобляться, а против самой этой злобы и против себя самого и против диавола, виновника злобы – а главное, тотчас обращайся с внутреннею сердечною молитвою ко Господу, чтобы Он избавил от злобы и даровал силу любви к ближнему, хотя ближний и носит язвы прегре­шений, хотя и враждует против тебя.

С чем сообразно и есть ли какой-либо смысл в том, чтобы зажигать свои собственный дом и отдавать его в жертву пламени? Так несообразно возжигать в себе огонь страстей. Или опять, сообразно ли с здравым смыслом тушить огонь огнем и, чтоб тушить чужой пожар, для этого делать пожар у себя в доме? А именно так поступают люди, отвечающие на злобу, гордость и презрение других теми же страстями. Не терпя злобы, гордости и презрения других к себе, они сами озлоб­ляются на злобящихся, сами гордятся пред ними и пре­зирают их вместо того, чтобы душевный пожар других тушить водою любви, которая сильна погасить всякую вражду. Всякая страсть есть пожар в человеке; чтоб потушить огонь страсти, надо одождить на него противо­положною добродетелию: так на гордость и презорство дождить смирением и уважением, на злобу любовию, на зависть доброжелательством, на скупость щедростию, на разжжение блудное – чистотою и возвышенностию воззрения на личность человека как образа Божия, храма Духа Святого, члена Христова, чистотою помы­слов, чувств, слов и обращения и пр.

Я служитель и представитель Того, пред Кем раб и владыка вкупе предстоят, богатый и убогий в равном достоинстве, потому я должен не взирать на лица, но со всеми обращаться равно.

22 апреля. Господи! Благодарю Тебя, яко именем Твоим державно сохранил еси мое непотребство и мер­зость в достоинстве и чистоте сердца и непреодоленна от сопротивных нечистых сил со делал еси (первый и шестой классы). Славлю силу Твою, державу Твою, свя­тыню Твою.

Владычица пишется с воздетыми руками для того, чтобы напоминать непрестанно христианам, что Она, Преблагосердая, день и ночь непрестанно молится Сыну Своему и Богу о мире, особенно о христианах благоче­стивых, особенно о тех, которые Ей молятся, и чтобы напомнить нам о нашей обязанности молиться Ей неустанно, с надеждою на Ее заступление и покров.

О, какой чести удостоено человечество чрез воплоще­ние и вочеловечение Богочеловека! Вочеловечился, то есть не только сделался человеком, но и срастворился с человечеством, как закваска срастворяется с тестом. Очистим же все мы ветхий квас, да будем ново смеше­ние, отбросим страсти, поживем во святыне Христовой.

Святые Божии человеки очистили в себе ветхии квас и стали новым смешением [1Кор. 5, 7].

Из Тебе, Богомати, всеблагословенный Бог одеяся во всего мя человека: и, одеявся, соедини Своему Божеству неизреченным соединением, Дево!⁸³

Презирай всякий грех, всякую мерзость греховную как нелепость бесовскую, ложь, мечту бесовскую в себе и в других, и Господь презрит все твои прегрешения и очистит их Духом Своим Святым. Молись за согрешаю­щих как за жалкие жертвы обольщения бесовского. Не подозревай ближних в грехах, о которых не знаешь. Да будет око твое просто, бегай лукавства греховного.

В неудачах при чтении молитв и в скорбях надо тер­петь и признавать свою немощь, свою греховность, свои страсти, за которые лишаешься помощи Духа Божия, а не раздражаться, не унывать, не роптать на Бога и на людей. Всё да будет поводом к смирению и терпению. Пусть об нас худая молва пойдет – мы Богу известны, и Он, Праведный Судия, будет нас судить. Нам же пра­ведниками и совершенными нечего казаться. Будем юроди Христа ради. Пусть над нами смеются. Но бесов да не радуем своим малодушием и ропотом и злобою бессильною.

Мяса, да пирогов, да сливок и масла убегай.

Доселе я еще не обуздал чрева. Доколе же я буду легкомысленным ребенком? Говорю: больше кушай саха­ру – а сам жалею сердцем; больше кушай, пей приятных яств и напитков, а сам жалею. Лгу языком и сердцем.

Смотри, чтобы реки внутренних скорбей и бедствии не отторгли тебя от Господа Иисуса Христа, ибо враг всем старается отвлечь нас от Господа: и прелестию удо­вольствии, и тяготою бедствии, как Иова, и особенно внутренними теснотами и скорбями. Терпи всё, благодаря Бога, ибо любящим Бога вся поспешествуют (способ­ствует) во благое [Рим. 8, 28]. Вспомни, что ты сам еже­дневно исповедуешь в молитве к Богу, что ты по грехам своим, коими всегда погневляешь Бога и Пречистую Его

Матерь и всех небесных сил и святого Ангела Хранителя, не достоин Его человеколюбия, но достоин всякого осуждения и муки, – и вот Господь являет на тебе правду Свою и вместе любовь Свою – посещает тебя скорбями и теснотами, и уничижением, и посрам­лением, чтобы очистить сердце твое, смягчить, истон­чить его, смирить его и сделать достойным храмом Своим. Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает... Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности [Евр. 12, 6; 11].

Тот грех, на который ты не соизволяешь, не вменяет­ся тебе, например невольное [преткновение] на молитве, помыслы скверные и хульные, непроизвольная злоба, с которою мы усердно боремся, скупость, которой мы отвращаемся, – это все нападения злого духа. Наше дело – терпеть, молиться, и смиряться, и любить.

Преткновение прибывает от грубости, плотяности сердца твоего, подавленного многоядением и многопитием. Сам виноват. Угождаешь чреву – вот и пусть оно тебе поможет в скорбях, если может. Наука тебе. Не оставляй Источника воды живы.

Как часто у сребролюбца и во время молитвы дома или во храме сердце обращается к денежному хранили­щу, а у пристрастной к нарядам женщины к сокровищ­нице ее одежд или к нарядам, которые на ней, к драго­ценным серьгам, запонкам и браслетам, украшающим ее уши или руки! Но если там сердце, то оно уже не у Бога и не может работать Ему сердечно. Не можете служить Богу и маммоне [Мф. 6, 24].

Если тебе приходится переносить сильные напасти, скорби и болезни, то не малодушествуй, не унывай и не ропщи, не желай себе смерти, не говори дерзких речей пред всевидящим Богом, например таких: о, какая несносная болезнь, о, какая лютая скорбь, о, какая не по силам моим напасть! – лучше бы уж умереть мне или лучше убил бы я себя! Избави тебя Бог от такого малодушия и ропота и дерзости! Но всё это терпи великодушно, как посланное тебе от Бога за грехи твои и с разбойником благоразумным повторяй: достойная по делом моим восприемлю [Лк. 23, 41], да взирай мысленными очами на страждущего на кресте Спасителя.

Святые Божии человеки столько подвизались в этой жизни из любви к Богу и ближним, а мы имен их помя­нуть не хотим порядком; их, как светила, поставил Господь на мысленной тверди церковной, а мы и взирать на них не хотим. Какая дерзость и самоволие!

Не презирая житейских сластей пищи и питья, денег, невозможно любить Бога и ближнего. Любящий сласти на самые ласки даже родственников, ядущих от его тра­пезы, отвечает злобою сердца, подозревая их, что они ласкаются потому только, что едят-пьют его добро. Если бы это и действительно так, и о том надо бы радоваться! Слава Богу, [...].

Плоть груба, немощна, горда, зла, сердита – дух лас­ков, общителен, смирен, добр, тих и доброжелателен, как мать к дитяти. Плоть скупа и гонится за мелочами и из-за них готова всегда враждовать на ближнего, а дух великие вещи вменят в ничто, презирает их и прилежит всемерно любви, тем более презирая вещественность, чем более она отвлекает от любви, заповеданной Господом. Плоть глупа до крайности, до безобразия: так один человек не мог никогда быть сердечно расположен к своим домашним – отчего бы, думали вы? Оттого, что домашние пили сладкий чай внакладку и заваривали много чаю; он не мог говорить с ними ласково, сердечно и всегда был угрюм и молчалив, когда сидел с ними за чаем. И это изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Вот какая безделица может обладать человеком так сильно и быть причиною нерасположения и вражды к домашним и делать его ежедневно врагом Божиим вместо того, чтобы ему употреблять дары Божии, всем обще нам данные, в повод к взаимной любви и благо­дарности к Богу. Он должен был бы постоянно созна­вать: всё это принадлежит сколько мне, столько и им, и чрез них всё это мне досталось. Не мое это, а всё Божие, я странник и пришлец. Дух же мудр: он всё земное счи­тает сором и всё приносит в жертву любви к Богу и ближнему, как Авраам гостеприимный; если есть у него чадо, он и чада не щадит для Бога и для ближних, но при­носит его, как словесное заколение, в жертву Богу или отдает на служение ближних. О себе он не думает, а о других, о благе других, о выгодах своих не заботится, зная, что Господь печется о нем, а о довольстве и спо­койствии других. Любовь не ищет своего [1Кор. 13, 5]. Плоть поставляет жизнь свою в сластях и трясется над ними, когда их истребляют, как будто бы жизнь ее отни­мали (и действительно греховную, диавольскую, мечта­тельную жизнь). Дух презирает сласти и хуже гною их ставит, ибо они убивают дух и от Бога отдаляют, и раду­ется, когда их истребляют, уничтожают, как идолов сердца его, и сильнее к Богу прилепляется. Но каких, по правде, благости и премудрости Божией, заслуживает скорбей страстное, присно заблуждающее сердце наше! И как после этого не терпеть скорбей, не перено­сить их с благодарностию, как не бить нас, не уничи­жать, не посрамлять? Что было бы с нами без скорбей, до чего дошли бы наши страсти! Бей меня, Господи, только спаси душу мою! Оплотянели бы мы, зверями сделались мы без скорбей!

Смотри: будь неуловим в безделицах, в ничтожных вещах, чтобы диавол не запнул тебя со всею яростию и не ввергнул в напасть продолжительную. Будь как можно меньше в зависимости от земного, будь весь в Боге и на Него единого уповай. Оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума [Притч. 9, 6]. Помни: Бог Отец, ведающий, в чем мы имеем нужду прежде прошения нашего, Он питает птиц небесных, – не лучше ли мы птиц? [Мф. 6, 26]. Маловеры мы! К изли­шествам привыкли и чрез излишество враг пленяет нас.

Лúшше же сею от неприязни есть [рус.: что сверх этого, то от лукавого] [Мф. 5, 37].

Пристрастие к яствам и напиткам и деньгам – причи­на нашей гордости, презорства и злобы и зависти к ближнему, этому образу Божию, члену Христову. Попирать надо и любить Бога да образ Его – человека.

Как пища и питье, сласти воюют во удех моих, во внутренностях моих, как теснят, жгут, лишают мира, радости и любви – и я всё прилепляюсь к ним с жадно­стию и много употребляю их! О Боже мира, Боже живота моего, зачем я лишаю себя Твоего во мне пребывания из-за пристрастия к плоти моей? О обманщица, против­ница, убийца духа моего – плоть! Зачем я доселе верю тебе? Весь мир вещественный, всё материальное должно быть чуждо моемую сердцу; всё это внешнее, всё это не я. не жизнь моя, даже плоть моя, и она – не я: она земля и в землю пойдет, а я, сердце мое, живот мой Бог сердца моего.

Отнюдь не давай в себе места чувству неприязни, или подозрительности, или зависти, или скупости, но обра­щайся со всеми просто и с любовию, как желаешь, чтоб обращались с тобою. За ласки твоих домашних благода­ри, как за ласки чужих, у коих бываешь в доме, и не пре­небрегай ими: это обидно для оказывающих ласку и охлаждает их к тебе. Будь дружелюбен ко всем и ласков со всеми без раболепства и унижения. Помни: какою мерою меряешь, такою и тебе отмеряется [Мф. 7, 2].

Великую истину сказал мне господин Красовский N, что лишний золотник принятой в желудок пищи делает уже вред душе и телу. Надо всегда соблюдать умеренность.

Общения не забывай [Евр. 13, 16]. Сам ходишь – и к себе принимай. С свободным духом обращаешься в обществе гостей у хозяина – и с своими гостями обра­щайся с открытым и пространным сердцем, считая за ничто всё предлагаемое им, как сор и помои.

Согреших, Господи: члены Твои возненавидех, бра­тию мою и Твою, храмы Духа Святого. О, какой раздели­тель от Бога и ближнего тело мое, сердце мое плотское, мноюстрастное! Всё за сор необходимо вменять, чтоб быть всегда рабом Божиим и слугою ближнего и отвер­гаться самого себя, так чтобы и здоровье, и жизнь свою положить за других, не только что имение. Неизменно сохраняй любовь к Богу и человеку, если он не враг Богу, ибо если он враг Богу, то и мы должны быть врагами врага Божия. Но из-за земного, из-за земной суеты, зем­ного праха да не будет никогда вражды на ближнего и вместе с тем на Бога, ибо враждующий на ближнего враждует и на Бога.

Слове Божий! Помилуй, яко словесныя Твоя суще­ства, сотворенные по образу и подобию Твоему, оскорбих внутренно!

Верховный Разуме – Отче! Помилуй, яко разумную Твою тварь оскорбих сердечне.

Душе Святый! Помилуй мя, яко дух одушевляемых Тобою разумно-словесных тварей опечалих, ибо я дух злобы и подозрительности и лукавства возымел против них. Помилуй мя, Душе истины, яко мечте бесовской повинухся и из-за мечты брата опечалил.

Ах, как излишество в пище и питье ослабляет душу и делает ее удобоискушаемою и удобоуловляемою от диавола!

Что выше сладости любви христианской? Для этой сладости можно отдать ближнему все сладости только бы иметь в сердце сладость любви. А сласти житейские, пристрастие к ним иссушают эту сладость любви и [переменяют] ее на вражду.

Никого не вини из окружающих в том, что подверга­ешься страстям, а себя одного – мнительного, мечта­тельного, а других всегда оправдывай. Смотри – муче­ники не отпали от Бога и от любви к ближнему и тогда, когда их мучили различно, а тебя пальцем никто не трогает – и ты отпадаешь от любви по пристрастию к сластям и многогрешной плоти своей, которую надо распинать, коей надо отказывать во всем приятном и в том, что ее нежит. А к окружающим тебя ко всем будь ласков, и чем больше ими искушаешься, тем усерднее за них молись, ибо враг чрез тебя злобится на них. На себя – орудие врага и на него, да на грех озлобляй­ся, а не на людей, коих надо любить, как себя, как члены свои, члены Христовы, образы Божии, храмы Святого Духа, как братьев и сестер, как плоть и кровь свою. Грехи же их презирай как мечту бесовскую, как язвы, возложенные на них врагом. Истина-то всё оста­ется одна, то есть они – образ Божий – великое имя, великая истина! А прегордный диавол внушает за ничто считать их. Возненавидь гордыню и всякий грех, как исчадие диавола.

Как я буду озлобляться против того, кого Бог столько возлюбил, что и Сына Своего Единородного на смерть отдал за него (то есть на человека)? Как буду презирать того, кого Бог столько почтил, что Сам оделся во всего его, то есть человека, и питает его плотию и кровию Своею? Как буду жалеть пищи, питья, денег, одежд тому, кому дается в снедь Сам Сын Божий, Кто Сам Собою покрывает наготу и срамоту его, ибо все... во Христа кре­стившиеся, во Христа облеклись [Гал. 3, 27]? Как я буду озлобляться на образ Божий? Как гордиться, высокомерствовать пред образом Божиим мне, мерзкому греш­нику, мне, ничтожеству, мне – неблагодарному, зло­нравному, скупому, завистливому, отребью мира, червю, а не человеку, поношению человеков и уничижению людей? Господи, помилуй мя!

Был мертв, и се, жив во веки веков [Откр. 1, 18]. И мы будем мертвы и потом живы во веки веков. Взирайте на Христа воскресшего и вознесшегося и паки⁸⁴ грядущего за нами, воздать каждому по делам его [Откр. 22, 12].

Не будь побежден злом, но побеждай зло добром [Рим. 12, 21]. Если видишь намеренное зло против тебя, не раздражайся на делающих зло, но молись за них, ибо душа их в опасности. Жалей их тем более, что они больны и не чувствуют своей болезни.

Излишество в пище и питье и лакомство – причина загрубения сердца и усиления страстей. Воздержание и пост смягчает сердце и ослабляет силу страстей.

Образованные люди, особенно военные, беззаконники-то и есть: против них-το и надо возвышать голос правды веры, им-то и надо говорить о подчиненности престолу, о повиновении Церкви.

Там, где враг [всевает] в сердце сомнение что-либо благое сделать, одушевись надеждою и скажи себе: а, это значит, что с [помощью Божией] я это непременно сде­лаю, ибо враг – противник, всё напротив Богу усилива­ется делать, и мечтатель: все его козни – мечта.

1) Сам Бог всё покорил под нозе человека, нет ничего моего; 2) человеку так мало нужно – безумно жалеть; 3) Сам Бог, всеблагой Отец и Промыслитель, всё пошлет нужное для нас. Он Отец щедрот и Воздаятель.

Так называемые образованные люди по своему глупо­му разуму сложили свою жизнь и не взирают на запове­ди Господни и уставы Церкви: вот суббота, в церкви всенощная идет, и верные чада Божии идут освятить день воскресный или праздничный, а образованные в карты садятся играть или в театр.

Поешь много – после и рад бы выбросить пищу, да не выбросишь: она тяготит и дух и тело и в большое иску­шение может ввести.

Можно ли себе позволить пристрастие к тленным брашнам и снедаться жалостию об них, когда я вкушаю так часто нетленное брашно – самое пречистое Тело и саму пречистую Кровь Господа и Бога моего Иисуса Христа? Не безумие ли это величайшее? Делайте не брашно гиблющее (то есть заботьтесь не о брашне гиб- лющем), но брашно пребывающее в живот вечный, еже Сын Человеческий вам даст [Ин. 6, 27]. Презираю брашна тленные. Оставить безумие, доселе бывшее.

Господи! Непотребный раб Твой, благодарю Тебя, всеблагого и преблагословенного Владыку, яко даровал еси мне победити похоть злую (злобы) к брату

Константину и Николаю и Александру и с покойным духом сидеть с ними за трапезой и угощать их сердечно. И этого без Тебя не могу – так я полон многоразличного зла!

Благодарю Тебя и за смертную скорбь, которую Ты навел на меня за грехи мои во время литургии и после ней, ибо Ты всё благостно и премудро устрояешь и злобы несть в Тебе, но скорби огневые наводишь на нас, да похоть злую от сердец наших отымеши, да похоть злую попалиши, да сердца наши окамененные смягчиши.

Господи! Не о имени ли Твоем я страдаю, претерпевая во время литургии и служб коварства диавольские, его огненные приражения, тесноты, скорби, мраки, уны­ние? Судия любвеобильный и праведнейший, не воз­дашь ли Ты мне за сии скорби радостию с лицем Твоим, не очистишь ли грехов моих? Очисти, Господи! Можеши.

Удивительное дело! Лишь только на мгновение пожа­леешь сластей во время молитвы (для ближнего, для слуги) или пожелаешь, как сейчас охладеет сердце к Богу, и к святым, и к ближнему. Чтоб гореть любовию к Богу, надо нерадеть о всех сластях, всё земное, всё дра­гоценности в ничто ставить, как прах подножный, ибо чрез любовь к благам земным диавол от Бога отревает наши сердца и в плен свои уловляет. Надо помнить, кроме того, что сердце наше просто, и Бог сердца нашего прост; да будет же сердце наше в простом Боге, и мы да будем одно в Боге, а кто против Бога и служит соблазном, да удалится от нас, если не исправится.

Постоянно я в страстях живу: в жилище своем – в страстях, в храме – и тут обуреваюсь страстями; под открытым небом в страстях, в обществе обуреваюсь стра­стями. Горе мне, окаянному! Спаситель! Возьми бремя от мене тяжкое греховное и научи мя оправданием Твоим.

Дома молишься – нет искушений, в церкви, по домам – искушения, и иногда очень, очень сильные, смотря по лицам, присутствующим у службы, и по количеству их.

И хотел бы непреткновенно, с свободным, мирным духом служить, да не можешь без крайних и продолжи­тельных усилии, без молитвы покаяния и прошения прежде общественной молитвы, и еще без воздержания.

Отчего, когда дома молюсь, то не сомневаюсь в словах акафиста и благоговею пред ними и восхищаюсь ими, а в церкви или где у мирян откуда берется сомнение, неува­жение к словам? Что за двоедушие? Что за ложный стыд? О, враже! О, угождение миру прелюбодейному и грешному! О, предательство истины Божией!

26 апреля. О, имя сладчайшее, имя святейшее, имя всемогущее, имя Господа моего Иисуса Христа! Победа моя, Господи, слава Тебе! Господи! Мы члены Твои, мы едино тело, Ты – Глава нам. Господи! Да бежат от нас все страсти! Да бежат от нас демоны! Господи! Даждь нам благодать любви, николиже отпадающий! Господи! Да оказываем мы уважение и любовь друг другу, как Тебе Самому и как обожаемым Тобою.

Любы николиже отпадает [1Кор. 13, 8]. А у нас как бывает? Если пришел брат сряду другой-третий раз есть у нас хлеба-соли, пить чаи-сахар, уже и неприязнь к нему имеем, как будто он объест, обопьет, тогда как ему нужно так мало, как будто он ничего не значит, между тем как он, будучи членом Христовым, так велик, так благороден, так превознесен, ибо он брат Христа, чадо Отца Небесного, обожен Иисусом Христом, наследник Божий, сонаследник Христу. За счастие надо считать, что брат и вообще какой бы то ни было христианин наве­щает нас. На мечты бесовские, на жаление хлеба-соли и сластей, на чувство неприязни и внимания обращать не надо. Если брат явно в чем грешен – обличи его, помо­лись за него, а не озлобляйся на него. О, как мы часто гневаемся всуе, напрасно на брата своего! Боже, избави! Попирать сласти!

Естественна ласка дочери или сына ко отцу – подра­жай и ты им в обращении с младшими и старшими и со всеми, а не смотри на нее с злым лукавством.

Сам ты ешь как можно лучше и сколько хочешь – не смотри лукавыми, завистливыми и жадными глазами на ядение и питье других у тебя, паче же у Бога, ибо всё – Божие, а ты – ничто.

Мы многие одно тело [1Кор. 10, 17] – потому надо радоваться спокойствию и благополучию другого как своему собственному, а о беспокойстве и несчастий ближнего скорбеть и облегчать их или уничтожать; всему доброму в ближнем радоваться как своему добру; всё доброе в ближнем считать естественным и не смот­реть на него лукавыми глазами.

Полно болеть сердцу моему по ежедневной трате зем­ных благ или о так называемых излишествах в питье суетном чаю и кофе и о сахаре. Земля да идет в землю, а душа моя к единому Богу да прилепляется. О, плоть вселукавая, жадная, завистливая, прожорливая! Всё нет у меня из-за тебя мира, прилепления к единому Богу, всё нет презрения к миру и его благам земным и ко всему, что в мире. Господи! Даждь мне нивочто вменить весь мир сей, в сор и грязь со всеми его благами и с телом моим... Что я пичкаю себя яствами и напитками и чрез то утверждаю связь плоти с миром? О, как враг смеется надо мною, глупым, чрез одни и те же вещи вот уже десять лет с лишком.

Мы члены одного тела Христова, а все вместе – тело Его, а Он – Глава наш. Отсюда любовь ко всем, как к себе, как к своему телу. А диавол учит любить только свою плоть и из любви к ней учит враждовать против Бога и ближнего.

Умудри меня, Господи, поступать со всеми так про­сто, как желаю, чтоб обращались со мною. Ибо вот этого-то у меня и недостает, Господи. Хочу, чтоб со мною обращались простосердечно, от души, со внима­нием, ласкою, уважением, а сам этого не наблюдаю в отношении ко многим, и именно к тем, к коим привык, к своим домашним, к товарищам, к подчиненным, к простолюдинам, к нищим. Согрешаю, Господи, часто и пречасто: помилуй мя и очисти мя и научи творити волю Твою.

Ну что и неладно сделает ближний, так прости ему из любви и пожалей его, ведь любовь милосердствует, ведь она долготерпит, не превозносится, не гордится, не раз­дражается, не мыслит зла (о ближнем), всё покрывает и никогда не отпадает, а мы – о, окаянные! из-за бездели­цы, из-за ничего, из-за мечтательного подозрения отпа­даем [1Кор. 13, 4 – 8].

Только вредит, только вредит нам множество яств и напитков или, лучше, жадность к ним, и чрезвычайно сильно отторгает нас от любви к Богу и ближнему, и сердце располагает и нудит к мечтательности страстей многоразличных. Уж как к одной мечте привяжешься, так к другим невольно потянет. Ах, как надо быть равно­душным ко всем яствам и напиткам, ко всем сластям, всё употреблять умеренно и без малейшей жадности, в про­стоте сердца; быть также равнодушным и к деньгам, и ко всем драгоценностям, и красотам вещей мира сего, да и к красоте лиц, как тех же вещей тленных и скоропрехо­дящих и еще немощнейших, чем другие вещи мира, ибо они скоро делаются гноем зловонным и пищею червей, тогда как другие вещи часто и при разложении благо­ухают. А тело наше и при жизни, и по смерти издает зло­воние! А всё грех! Вот какое зло, какое зловоние, какой смрад – грех! Ненавидь грех и виновника греха – меч­тателя диавола, а человека люби как образ Божий.

Бог есть всяческая во всех святых [1Кор. 15, 28], потому что Его благодать во всех их. Как бесконечный Бог близ всякого из нас, так и святые, в нихже Бог почи­вает; и как они в Боге почивают, [то они] близ каждого призывающего их во истине, яко един дух с Ним [1Кор. 6, 17].

Слава, Господи, никогда не изнемогающей силе кре­ста Твоего: когда враг теснил меня греховным помыслом и чувством, и я не имел свободы в сердце, и я изобразил несколько раз с верою крестное знамение на чреве, то вдруг и грех мои отпал от меня, и теснота исчезла, и я вышел на свободу. Слава Тебе, Господи! Господи! Да не отторгает меня от Тебя ничто, ничто плотское, веще­ственное. Да буду я всегда с Тобою! Как благо быть с Тобою! Как благо будет с Тобою избранным Твоим там, на небеси. Господи! Как все прелести земные томитель­ны для сердца! Как пагубно для сердца и мгновенное пристрастие к чему-либо земному! А в Тебе какой мир, какая свобода, какое пространство, какой свет! Какая радость!

Тесть мой 1) старец, но почти лице старчо, сказано, да убоишися Господа Бога твоего [Лев. 19, 32], – значит, если не почтишь его, то и пред Самим Господом Богом не будешь благоговеть, ибо человек – образ Божий, и если видимому образу Божию не научишься отдавать почте­ние, то как воздашь его невидимому Первообразу? Не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? [1Ин. 4, 20]. 2) Тесть мои – отец мой, ибо дочь его, рожденная им, одно тело со мною; она – его воспитание; 3) он – протоиерей, прослуживший Церкви Божией по крайнему своему разумению и силам 35 лет и по этому одному уже стоя­щий всякого с моей стороны почтения; 4) я поступил на его место и с дочерью его получил всё. Поэтому я одол­жен всем им, всему семейству и должен служить им, как призванный на то Богом, и не роптать на то, что ты в тру­дах, а они в покое.

Слава Тебе, Господи, показующий мне пути во спасе­ние, строптивость сердца моего заблуждающего пресе­кающий. Даждь мне, Господи, благодать быть довольным всеми и всем и себя виновнейшим и хуждшим всех всегда вменять и к немощам и грехопадениям ближних снисхождение всегда иметь, а не раздражаться на них. Даждь мне простое чувство кротости, смирения, любви, никогдаже отпадающей.

После обеда не пить чаю больше стакана, если было жидкое блюдо; если не было – два и даже три.

Вечером два стакана жидкого чаю.

Эти все дары Божии для вас, не для меня; я недостоин, я грешнее всех; эти дары особенно для невинных детей. Мне позвольте быть хотя вашим усердным слугою – и то мое счастие.

Дары Божии неистощимы: чем больше даешь, тем больше получаешь – Бог воздаст. Радуйся, когда даешь. Печаль – от диавола.

Господи! Согреших: плоти чуждыя возжелах – сего гною, сего праха, сего смрада, сего попрания ног, сея земли! Господи! Не Ты ли един долженствуеши быть краем желании моих, Богом сердца моего и частию моею во век [Пс. 72, 26], всегда, вся дни живота моего, непре­станно! Для того ли, Творче, связал душу мою с телом сим бренным, чтоб она чрез него от Тебя отступала, – не для того ли, чтоб совместно с ним всегда Тебя про­славляла чистотою, святынею взаимною, совокупною? Зри на конец всего плотского, душа моя, и ничем не пре­льщайся! Помни, чья сия прелесть, сия сладость грехов­ная – от диавола прелестника, насильника, притесните­ля, омрачителя; вообще чуждайся всяких сластей плоти! И сласти споспешествуют диаволу, да и немощи плоти тоже, потому что чрез них диавол расслабляет душу уны­нием и малодушием.

Господи! Благодарю Тебя, яко от блудной, насилую­щей похоти избавил мя еси. Припал я к Тебе пред обра­зом Твоим, просил помощи Твоей ко избежанию зла – и избавил еси мя от мерзости сеи. Тотчас я ощутил в себе благодатную силу, отъявшую грех и освятившую меня, тотчас почувствовал мир и свободу.

Благодарю Тебя, Господи, за дивную помощь Твою в пятом классе, да и во втором. Идучи в 5-и класс, я запят, связан, омрачен, уничижен был врагом; но вот я возло­жил всю мою надежду на Тебя сказал: я из ничего и я ничто, всё Ты, исчез в Тебе внутренне, мысленно – и Ты вселился в меня и весь стал всё для меня! И как прекрас­но я провел с Тобою весь класс! Апреля 30 д. 1865 года.

Тереть живот не нужно для прогнания извнутри диа­вола: довольно веры в Господа Иисуса и взирания к Нему непрестанного. В классе я всегда так побеждаю.

Военные офицеры да разные благородные люди – беззаконники-то и есть: они и вольнодумцы, и гордецы, не уважающие как должно ничего священного – ни царской власти, ни церковной. Против них-тο и должно возвышать голос свой, как трубу, смело обличая их, молясь Богу громко, раздельно, перечисляя царский дом раздельно. О, картежники! На праздники не боятся и не стыдятся играть. Это у них обыкновенное дело, как будто так и должно быть.

Господь столы меновщиков опрокинул, а ты хоть карты игроков брось, когда видишь их играющими, осо­бенно на праздник!

Если бы мы не были пристрастны и к сластям мира сего, к пище и питью, то мы не раздражались бы на нищих, просящих милостыни, и с любовию, с радостию и светлым лицом давали бы просимое ими! О, как бого­противно это пристрастие! О, какое божество эти деньги, сласти эти, пища и питье!

Не можете Богу работати и мамоне [Мф. 6, 24] – разумеется под мамоною все земные блага: пища, питье, деньги, богатое жилище, земные почести. Ряд непре­станных опытов жизни моей, с юности и доныне, непре­станно подтверждает истину этих слов Спасителя. Попечение о житейском, жажда земных благ, жаление их, беспокойство относительно их в будущем – беда, смерть для меня. Я не должен об них беспокоиться: Господь – мой попечитель, промыслитель, податель; я должен быть беспечален – беспечален не только каса­тельно внешних благ, но и касательно тела своего, ибо всё у меня Божие, весь я Божий, а сам по себе я ничто, одного волоса я не могу себе сделать, – если же и этой безделицы не могу сам собою сделать и всё для меня, и великое и малое, устроил и строит Бог, то зачем мне о прочем беспокоиться, велико оно или мало? Я ничто, всё – Бог. Что яснее этой аксиомы? Меня недавно не было; потом Бог из ничего меня создал и затворил меня в эту скорлупу тела – Он меня и поддержит и сохранит и спасет. Да любим Его и друг друга. Помоги, Господи!

Из-за чего не любим друг друга? Из-за мамоны. Пришел доктор неожиданно: сердимся на него, презира­ем его, чуждаемся его – из-за чего? Из-за пристрастия к мамоне: за деньгами, говорим в себе, пришел, из-за денег говорит ласково. Деньгам даем огромную важность и их считаем рычагами всех помышлений и слов ближнего, а душу ни во что ставим; что ближний – досточтимый образ Божий, это забываем. О, прочь бездушный прах! Прочь прелестник! Да любим друг друга, да не мыслим зла друг о друге, да будем простосердечны и искренны; чего не желаем себе, того да не желаем и другим. Не желаю, чтоб обо мне думали лукаво и низко, да не допущу себе думать так и о других. О, простота! Где ты? Святыня, где ты? Приди и вселись в наши сердца! Сотвори, Господи! Воздержание, воздержание!

Как дал и подает мне непрестанно Владыка твари воз­дух для дыхания, свет для освещения и огонь для согре­вания, воду для питья, одежду для защиты от непогод и холоду, так подаст и будет до конца подавать и пищу для питания и насыщения тела. Это необходимое следствие, ибо природа есть единое целое при различии стихий. Бог всё для природы, а я часть вещественной природы по телу, следовательно, и для меня Он – всё. Только о душе, о Царствии Божием и правде Божией да прилежу⁸⁵. Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! [Мф. 6, 30].

О, как мы самолюбивы, небратолюбивы, жестокосер­ды и скупы! Сами всё лучшее едим и пьем, а другим гото­вы оставить только хуждшее; если от изобилия достанет­ся и другим лучших яств и питий с нашего стола, жалко становится, хотя сами по горло, что называется, сыты! Самим любо, когда много дают нам чего-либо или приятного на вкус, или красивого на вид, или денег, или чего прочего, – другим же, если мы даем свое хорошее, жаль становится. О, горе наше! О, страсти наши! Себе бы всё хорошее, а другим не надо, как будто у других не та же душа, что у нас, не та же природа, не то же сердце, не те же немощи, не те же пристрастия, что и у нас; как будто у них не те же чувства удовольствия и радости или скорби и неудовольствия, что и у нас. Нам лишнее от кого перепадет – рады, от нас кому лишнее перепадет – скорбим.

Кто во мне жалеет тленных сладостей ? Диавол. С кем я жалею? С диаволом. Ничего не жалей, всё распинай, презирай. На единого Бога уповай, Его единого жалей, то есть расстаться с Ним и на мгновение жалей. О, лукав­ство плоти! Надо жалеть расстаться с Господом, а она о том нимало не жалеет, а жалеет о том, что расстается с сластями или думает, будто расстается. Да тебе ли они одному, не всем ли даны? Стоишь ли ты их? Да полезны ли они тебе? Не разлучают ли они тебя от Бога? Воистину.

Когда читаешь в церкви или на дому благодарственные молитвы Господу, читай их со всем усердием, потому что мы должны благодарить Бога каждую минуту, непре­станно получая великие от Него благодеяния.

Не внимай, сказано, пустому слуху [Исх. 23, 1], А мы с жадностию слушаем пустые слухи, толки и пересуды о людях.

В церкви и в домах прихожан молись так, как дома молишься, непрестанно памятуя, что ты стоишь и гово­ришь пред всеведущим Богом.

Молясь Владычице, Ангелам и святым, помни, что они, будучи в Боге, знают, что есть в человеке. Если живя на земле, святые имели дар прозорливости, не тем ли паче, когда находятся на небе, в Боге – Солнце прав­ды, пред Коим все обнажено и открыто [Евр. 4. 13].

Рабыни, простои рабыни своей мы иногда боимся и стыдимся, когда молимся и когда она случайно за чем-либо пройдет в нашу молельню. А чего бояться? Чего стыдиться? Грехов ли своих? Но бояться их надо тогда, когда они в нас и не исповедуются, скрываются, остаются не осознанными, не восчувствованными. А когда исповедуются, тогда нечего бояться, тогда нам прощение от Владыки воссияет. Вот разве не искренно их сознаем и чувствуем и каемся в них – вот этого-то, может быть, боимся и стыдимся. Так надо искренно сознать, смиренно восчувствовать и исповедать – и дело поправится.

Молясь за членов царской фамилии, мы исполняем заповедь Апостола: прошу совершать молитвы, проше­ния, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих [1Тим. 2, 1 – 2], и: молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усилен­ная молитва праведного [Иак. 5, 16]. Тут мы исполняем заповедь любви. Да молимся искренно, от души за чле­нов царского дома, как за себя. Да смиряемся пред дер­жавною властию, чтобы смирятся и пред Богом.

В нем, например, в этом бедном или в этом моем род­ственнике – шурине, свояченице, тесте и пр., то же, что и во мне, тот же образ Божий и то же греховное повреждение и растление.

Диавол во время богослужения старается рассеять нас разными мечтами, злобою, помыслами лукавыми, скверными, хульными, сомнительными, боязливостию сердца. Впрочем, надо дело делать. Хранить всегда воз­держание, целомудрие, не быть жадным к пище и питью, считать это всегда делом последним. Если я хорошо мудрствую, да плохо делаю, толку мало. Давай дела – воздержание, кротость, смирение, незлобие!

Жадный к пище и питью не может быть истинным боголюбцем. Опыт.

Плохое дело, если ум упражняется, а сердце остается пустым, не очищается от страстей. Выйдет, хоть брось всё. Главное в человеке – сердце, оно рычаг и ума, и всей жизни.

Способности притупляются.

Берегитесь, чтобы занятием многими науками отвле­ченного содержания не охладить сердца учащихся, ибо сердце сильно охлаждается, когда образуют только ум и рассудок, не обращая внимания на сердце, на чувство; оно охлаждается также от жадности к пище и питью, от удовольствий житейских, от картежной игры. Больше действуйте на чувство, педагоги!

Сладкого чаю не пей, да не впадешь во всякий блуд.

Не послужиша твари, сказано, богомудрии паче Создавшаго ⁸⁶ . А мы постоянно служим, окаянные, паче Создавшего, служим сластям, или чреву, деньгам, картеж­ной игре, или картонным идолам. Где память о своем пред­назначении? Где стремление к предназначенной цели?

Не ешь же и не пей без нужды. Иногда ешь-пей только однажды в день. Белого хлеба как можно меньше – и лакомство, и засоривает желудок. Черный хлеб, стакан молока – вот пища и питье!

Покажите мне, что вы ядите и пьете; дайте мне видеть вас, как вы ядите и пьете, – и я узнаю степень вашего духовного трезвения, трезвенна ли ваша духовная жизнь или вы спите духовною смертию. О, как качество и коли­чество и жадность при ядении и питии расслабляют душу и лишают ее духовной трезвенности!

Нужно иметь всегда такое трезвенное сердце, чтобы быть готовым и способным молиться Богу во всякое время и каждое слово выговаривать с тою силою, какую оно в себе содержит.

Как горячо любит тебя жена и как холоден ты к ней! Как горячо тебя любит Господь и как холоден ты к Нему! Если жену не любишь – как Бога будешь любить? Не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? [1Ин. 4, 20]. Неверный в малом неверен и во многом [Лк. 16, 10].

Отчего иногда дурно пишу? Орудие бывает дурно. Отчего иногда дурно молюсь? Дурно себя чувствую? Оттого, что орудие дурно, – тело бывает болезненно.

Буду я как дитя в дому Отца моего Небесного – беспечален, доволен, привержен к Нему единому всем сердцем.

Что такое плоть? Смерть, разрушение, непрестанное изменение, перехождение из одного состояния в другое, или исчезновение одних начал и замена их другими, мед­ленный путь к разрушению и разложению на составные стихии. Так я, тело мое, превратится в эти неистощимые стихии.

Что такое дух? Жизнь. Много тысяч раз испытана [...] несостоятельность пищи, питья, сластей, денег для ожив­ления души и упокоения ее – напротив, они всегда губят её, повергаю! в мрак, уныние, тесноту, скорбь, бессловесие. Господь всегда жизнь, покои души нашей, свет, простор ее. Слава Тебе, Господи! Господь всё для души и тела – да подчиняюсь воле Его, как вся вселенная подчиняется.

Я – художественное произведение Творца, я – сосуд Творца, употребляемый, хранимый и поддерживаемый Творцом и Художником. Сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим...

Бог как дух. как простое существо просто и должен был [и мог] сотворить мир словом единым и повелением, или хотением. Символ этой простоты Божией и вместе Его вечности выразился в шаровидности всех твердых тел небесных. Да не пустословят после этого умники светские, что для сотворения мира потребно было несколько сот тысяч лет и что будто бы святой пророк Моисеи неправду говорит.

Все святые – чистые образы Божии, и Бог в них почи­вает. Как они близки к нам во всякое время и как удобно они видят и слышат нас во всякое время и на всяком месте! Как удобно, с какою верою, упованием, теплою любовию должны им молиться! Они видят, слышат нас – вот что, между прочим, у нас должно быть в уме и в серд­це, когда молимся им и во главе их Пречистой Матери Божией!

Все христиане и все человеки по образу и подобию Божию сотворены; в христианах верующих и благоче­стивых Бог почивает, а неверующие омрачены и связа­ны сопротивником; как надо любить и уважать первых, как соболезновать о последних, этих иссыхающих, чах­нущих членах человечества! С каким уважением, любо­вию, кротостию, благостию, смирением надо обращать­ся со всеми! С каким смирением и кротостию помогать христианам – членам тела Христова! Но без Тебе, Господи, не можем творити ничесоже. Помози нам ходити в заповедях Твоих, – да яже глаголю, последую, и яже убо учу, сотворю первее ⁸⁷ . Царский дом с высоким пре­имущественным уважением даждь непреткновенно про- глаголовати всегда.

У Стрельниковых учись уважению к личности челове­ка и священника. Какая кротость, ласковость, обходи­тельность, предупредительность! О, какое почтение трогающее душу! Таков будь ты!

Отчего этот человек не имеет уважения к личности человека? Оттого, что он в юности потерял целомудрие, осквернил, растлил природу свою и, потеряв уважение к себе самому, потерял его и к другим, перенося свои мер­зости на других.

Отчего этот человек несмел в обществе? От малоуверенности в своих силах и малодушия или оттого, что он двоедушен, нетверд в правде и боится обличать ложь и неправду. Отчего этот священник несмело служит? Оттого, что несмело обличает по домам и в церкви обще­ственные пороки. Он побежден где-нибудь врагом в обществе – и вот побеждается и в церкви.

Презирать сласти и зловоние, всё попирать. Я земля и земля: зловонная. Смирение. Мы одно тело: друг друга тяготы, оскорбления, зловоние сносить терпеливо потому что и сами оскорбляем других, сами зловоние издаем. Общение имении, нелюбостяжательность, несамолюбие – вселюбие. Любовь в общем и во всех членах.

Употреблять только необходимое для поддержания, [защиты и сохранения жизни].

Все мы – единое древо, напояемое Господом. Если я, человек грешный, страстный, злой, скупой, питаю других по просьбе их и даже без просьбы, кольми паче Отец Небесный, от Которого именуется всякое отече­ство на небесах и на земле [Еф. 3, 15], Отец милосердия и Бог всякого утешения [2Кор. 1,3]? Что я пред Ним? Что Он? Он бесконечно благ, велик, премудр всемогущ, вездесущии, и всеведущий, и неизменяемый, вседовольный и всеблаженный Бог,

Хоть без пищи и питья мне [жить] так ладно было бы: так надоел мне чрез нее враг, так она убийственна душе моей, так тяжела! Так враг ловит меня чрез нее! И как мало мне нужно пищи и питья! Чрезвычайно мало. Думать не о чем! О, ложь бесовская! Сколько беспокой­ства, печали, суеты из-за куска хлеба, сахару, из-за насы­щения зловонного чрева, оскверняющего душу пора­жающего душу – существо мое, коему всё подчинено, для коего всё, которая всё строит и приобретает.

Горе мне с плотию моею злою: на зловоние злится на излишнее благовоние злится, на излишний фимиам злится (тогда как он полезное, здоровое, приятное веще­ство), на холод злится, на тепло злится – на всё злится. Но презирай ее, человек: зловоние ли, благовоние ли, холод ли, тепло ли, толчки ли, побои, голод ли – всё пре­зирай, всё нивочто вменяй. Ругают ли тебя, клевещут ли тебя – всё ни во что ставь. Имей совершенное беспри­страстие, даже ненависть к ней, как к чуждой, враждеб­ной Богу и содружной диаволу, как сети, западне диавольской. Согреших, Господи, помилуй мя. А ко всему приятному и красивому возгорается похотию! О. диавол ты, плоть моя! О, нетерпение мое. изнеженность моя. излишнее попечение о плоти и нерадение о душе и о душах: согреших, Господи!

Береги спокойствие и целость своего духа и не раз­дражайся ни на кого и ни на что, ни из-за чего, если б даже против Бога кто говорил что или делал нелепое, ибо раздражительностию ничего не поможешь, а, напротив, испортишь дело, к одному злу прибавив новое зло.

На бедных не гневайся, что ходят за тобою: нужда, нужда их великая! Они достойны всякого сожаления! И невежественны, и бедны, и беспризренны, и сиры, покинуты всеми! Все прочие граждане уприючены, живут в довольстве, в холе, неге или в трудах посиль­ных, ходят в гости, утешаются различным образом, а они что? Они в том и находят утешение, чтоб съесть получше кусочек, ибо большей части им приходится есть простои хлеб с водой и квасом или кашу да капу­сту; многие не знают, что будут есть завтра. А у тебя всего всегда изобильно. Всегда ты пресыщен. А они часто алчут и жаждут и наготуют. Утверди во мне, Господи, истинное мудрование о людях Твоих, наипаче нищих!

Фимиам заглушает смрад мертвеца; фимиам, как усвоенный Богу и храму Его, имеет в себе благодать Божию: вдвойне приятно и вожделенно благоухание его; грех чуждаться его и озлобляться на излишество его. Множество фимиама означает щедроты Господни, щед­рые дары Его.

Незлобие, незлобие! Незлобие!

Я ли, причащаясь столь часто бесконечной сладости – Христа Бога, буду ревновать о тленной сладости и жалеть ее пристрастно для присных моих, для знакомых, родственников, братьев-христиан, членов Христовых, которые редко-редко удостаиваются первоначальной Сладости, создавшей все сладости – Христа Господа? Мне ли, столько просвещенному от Господа, слепотствовать? Мне ли, от Него столько умудренному, безумство­вать? Един да будет Бог сердца моего – Христос со Отцом и Духом Святым! Презирать сласти веществен­ные [и ни во что вменять]. Господи! Даждь мне разум [Божий]. Господи! Да потеряют для меня прелесть все блага [земные].

Господи Иисусе Христе! Благодарю Тебя я, непотреб­ный раб Твой, за очищение грехов, отнятие адской тес­ноты от сердца моего и за пренебесный мир, дарован­ные мне Тобою по причащении Божественных Твоих Таин! И отчаяние бесовское Ты отъял, как паутину, как ничто. Мая 6 д. 1865 г. Четверг 5-й недели по Пасхе. Самаряныне.

Господи! Ты – награда моя: не попусти мне желать страстно земной награды и ничего на земле не желать от Тебя, по Давиду: Что ми есть на небеси; и от Тебе что восхотех на земли? Изчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век [Пс. 72, 25 – 26]. А то земные отличия бывают часто богами сердца нашего. Да памятую день воздаяния Твоего. Возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам вашим [Откр. 22, 12]. Готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия [2Тим. 4, 8], – а зем­ные судии часто бывают неправедны, Какая награда была апостолам? – Кресты смертные да мечи, да биения и ругания, и темницы.

Все те грехи, которые я осуждаю в других или за кото­рые чувствую к другим негодование, были или и теперь есть и во мне. Негодую, озлобляюсь на лихоимцев-купцов, а сам в юности был вором, потому что крал, утаи­вал казенную бумагу, перья, свечи, и кто знает, если бы теперь я был на месте купцов, то не так же ли бы стал поступать, как они? Один предлог к злобе лихоимство купцов. Сам я первый лихоимец. Всякий за себя ответ даст Богу. Тебе за их лихоимство, обманы и воровство не отвечать, сами имеют разум, совесть, Евангелие, слу­шают в церкви слово Божие; на исповеди внушить им. На себя озлобляйся, не на других – это справедливое озлобление.

Когда сам находишься под влиянием страсти, тогда никого не наказывай, ибо ты должен наказать прежде самого себя за увлечение страстию и за то, что допустил и в других беспорядок своим страстным увлечением.

Какое неисчерпаемое богатство щедрот Божиих – воздух, которым мы непрестанно дышим, в коем мы непрестанно живем и движемся! Но какое неисчерпае­мое богатство щедрот Божиих Сам Дух Всесвятой, ожи­вотворяющий нас, в Коем мы обретаем очищение гре­хов, святыню, покои, просвещение мысленное, про­странство, утешение, силу, радость духовную! О, что мы Тебе воздадим, Господи!

Надо отделять себя от страстей и не считать их есте­ственною принадлежностию своею, своего я. Они при­надлежат врагу нашему: он учит им и всевает их в наши помыслы и в сердца; потому надо всемерно противиться им и не давать им как злому, чуждому началу, действо­вать в нас; благодать Божию в помощь призывать. Многие, излишно и ложно любя себя, от нихже и я, счи­тают и страсти своею собственностию и воюют не про­тив них, а за них, и, вместо того чтобы чуждиться их, искоренять их, они более и более осваиваются с ними, так что они образуют в них свои адский дух, характер, и таким образом укореняют их в себе. Из корене секирою твоего покаяния исторг язвы страстнаго сердца моего, всади, Господи, Божественное безстрастие и страх чистеиший Божий, всякия злобы от чуждаю щи и мя⁸⁸. Итак, страсти не считай единственно своими по началу – они от духа злобы. Также и добро в себе не считай своим: оно – дело благодати Божией; что же твое? Твое – противоборство греху, усердие, стремление к добродете­ли, твое – стремление к покаянию. Как увлекающийся страстями есть один дух с диаволом (это мы видим), так стоящие в добродетели есть один дух с Господом. Все или от Сущего, бесконечного, всё создавшего Бога – это доброе, или от пучины зла и всякого беззакония и безоб­разия – диавола.

Как прекрасно, животворно, чисто это мудрствова­ние: мы – едино тело Христово а друг для друга – члены [Еф. 4, 25]; Глава же нам – Христос! Как прекрас­но это мудрствование, если утвердить его в сердце!

Как победоносно, как сокрушаются об него все козни врага-запинателя, все страсти! О, какая мудрость, какая благодать, какая живительная, просветительная, очисти­тельная сила содержится в Священном Писании! Вот где наша жизнь! А мы где ее ищем, в чем?

Что такое тело мое? Тук земной, или, как выражаются нынешние ученые, экстракт земной, – туда же, в землю и пойдет оно. Разумно ли прельщаться плотию и тем, что для плоти, и из-за того прогневлять Творца, нарушать Его законы?

Награды от мира желаешь и ищешь? А чем он наградил Спасителя мира? – Оплеванием, заушением, биением, терновым венцом, палками, то есть палочными ударами, крестом и позорною смертию. И ты хочешь быть в друж­бе с этим миром, и ты жаждешь от него наград и отличий?

Сахар сласти – принадлежность младенцев, детей, а нам заниматься, лакомиться ими не следует, но за сор и детскую забаву их вменять. Хлеб насущный – вот что существенное наше.

Для того чтобы проповедать истины, содержащиеся в Евангелии, стоило Самому Сыну Божию соити с небес, прожить на земле 33 года, пострадать и умереть. А мы и не изволим их читать, пренебрегая Божиим словом, как не существенно нужным или вовсе не нужным, да еще некие будут мудрствовать о нем по-своему, искажать, как еретики.

О, да читаем часто и помним содержание Нового Завета – завещания, сделанного нам Божественным Спасителем нашим. Да не ревнуем ни о чем земном, а всё старание да прилагаем к приобретению вечных благ.

Странник, отправляясь в дальний путь, берет с собою, как можно [меньше] разных запасов, чтобы ему [не] тяжело было идти, чтоб тяжести не препятствовали ему, не занимали и не останавливали его и, в случае нападе­ния разбойников, чтоб этим последним не было к чему привязаться и из-за чего убивать его. Христиане – тоже все странники.

Ты, друг Христов, нисколько не цени земных благ, какие бы они ни были. Мир дает им дорогую цену, равно как и плоть. А дух всё считает прахом, и самое тело чело­веческое. Одному он дает цену – это Богу и образам Его славы – Ангелам и человекам. Для духа тысяча рублей и одна копейка имеют одинаковое достоинство, то есть, лучше сказать, не имеют никакой цены.

Доколе будут нас занимать глыбы или кружки этих камней блестящих – золота, серебра, меди? Или глыбы этой сладкой дресвы⁸⁹, называемые сахаром? Доколе будут занимать нас мелочи жизненные, эти игрушки?

Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам [Мф. 6, 33]. Как приложится? Так, как прилагалось это Пресвятой Деве Марии, Которой Ангел приносил пищу, пророку Илии, которому Ангелы и вороны приносили пищу, как израильскому народу в пустыне, как многим преподобным отцам, жившим в пустыне, как всем благочестивым людям, которые никогда не оставляются Богом в [житейских] потребностях.

Когда надо удовлетворить нам своему вкусу, то не раз­бираем, дорога или нет вещь или сласть, велика или мала, и чем дороже, слаще, больше, тем лучше; отчего же этого не наблюдать, по возможности, и к нашим ближним, которые – одно тело с нами? Не слушай скупой плоти, говори: Бог, Отец наш Небесный, щедр – хочу и я быть щедрым, притом же вся земля со всем, что ее наполняет, Его собственность, как и все живущие на ней, всем людям она покорена.

Господь есть огнь, Ангелы – огнь, святые – огнь: огненною, пламенною молитвою молись Господу и рабам Его и верным друзьям Его.

Аллилуия – Ангельская песнь. Славословие простых духов просто, немногословно. Но сколько мысли, чув­ства, благоговения, удивления Божиим совершенствам в этом одном слове! Сколько признательности к благодея­ниям Божиим! О, если бы мы, подобно Ангелам, пламен­но могли славить Господа Всетворца!

Успех в любви к Богу и ближнему виден из того, как ты борешься с злобою к ближнему, всеваемою от духов злобы, с похотями различными или пристрастиями мир­скими, изгоняющими из сердца Господа сердца нашего! Потому не малодушествуй, когда ощущаешь злобу на кого-либо, но борись мужественно и всем сердцем про­тив духов злобы; когда похоти усекают сердце твое – не ослабевай, но противодействуй им всеми силами, призывая в помощь Господа Иисуса.

9 июля. Боже мой! Как смутило, обеспокоило, поверг­ло в тесноту, скорбь, уничижение, уныние, мрак пожела­ние земной награды – камилавки, и какая-то зависть братии, получившей награды. Согрешил я, Господи, пред Тобою, в Немже вся моя награда. Мзда Моя со Мною [Откр. 22, 12]. Я уподобился детям или легкомысленным и суетным, тщеславным женщинам, полагающим сча­стие свое в том, когда они нарядно одеты, когда, напри­мер, на них одета красная рубашка, или красивая шляп­ка, или золотой браслет, запонка, вообще когда видят на себе что-либо красивое и блестящее. Как себе желать награды мне, столь грешному, немощному, опускающе­му столь многое в своих обязанностях? Если я делаю что хорошее – Господу слава, не мне, ибо Его сила в немощи моей совершается [2Кор. 12, 9], а мои только грехи, несовершенства, страсти, преткновения, смущения. Доколе я буду обращать внимание на внешнее, проходя невниманием внутреннее, нерадя о внутреннем из-за желания внешних украшений ? Ибо нельзя работать Богу и богатству. Не внешних и вещественных крестов желай, а внутренних и духовных, да спостраждешь очи­щения ради души своей Господу, тебе ради пострадав­шему. Скорбь и теснота для очищения души, согрешив­шей и непрестанно согрешающей Господу, – вот твоя награда! Перенесение внутреннего и внешнего уничи­жения за грехи – вот твоя награда, ибо после этого душа очищается от скверны греха и делается смиреннее, тер­пеливее, целомудреннее, добрее, духовнее. Вот твои награды, а не эти земные и вещественные, которые надмевают, привязывают к земле и ее благам и отвлекают взор от горнего. Горние блага достаются скорбями и великими трудами, самоотвержением для Господа и ближних, а не наградами земными. Если мы для Бога тру­димся, то и награда наша в Боге и от Бога, а не от людей. Дам комуждо по делом вашим [Откр. 22, 12]. Конец всему, развязка всему на небе, на Суде.

Плоть желает и ищет украшений, отличий, наград – дух, напротив, не желает и нерадит о земных украше­ниях и наградах и охотнее облачается в рубище; отличи­ем своим считает грехи свои и многоразличные немощи: я грешнее всех, немощнее, бесполезнее всех – вот мое отличие!

Тварь я негодная и неблагодарная: отчего я больно часто не имею покоя? – От своего вольного безумия: от при­страстия к земным благам – сластям, украшениям, день­гам, и оттого, что не люблю ближнего, как себя, и скорблю о его сласти, украшении, деньгах, довольстве. Сатана! – Скорбишь ли ты, когда имеешь изобилие во всем, не раду­ешься ли? скорбишь ли, когда тебя довольствуют всем дру­гие и с готовностию предлагают, с любовию?

Даю щедро, да своим, не чужим, хотя мы все друг другу свои, да прославляется чрез это Отец щедрот и Бог всякия утехи. Как мало утех у слуг: пусть они утешаются хотя от меня, от нас и прославляют щедроты Господни. Даждь мне, Господи, благодать быть щедрым – без Тебя и этого не могу. К прислуге своей будь щедр, как к тебе, служителю Своему, Бог щедр. Всё их утешение, всё их богатство – в тебе, как твое – в Боге и в людях Его! Или что я говорю: в тебе? – В Боге, ибо Сам Бог дает им чрез тебя дары Свои, богатым промыслом промышляю­щий о всех нас. О, как щедр к людям Господь и как люди друг к другу скупы: богатые к бедным, великие к малым, сильные к слабым!

Добро свое? Ах, как приятно тебе бывает: ты таешь от умиления и удовольствия. Зверь! Наблюдай это по отно­шению и к твоим ближним: как хочешь, чтоб поступали с тобою люди, так поступай и ты с ними [Мф. 7, 2]. А ты, зверь, желаешь, чтоб не только одинаково хорошо посту­пали с тобою люди, а чтобы время от времени лучше или уж по крайней мере одинаково хорошо угощали тебя, награждали тебя, и скорбишь [ты], нос и сердце воро­тишь в сторону, не хочешь ходить туда, где нехорошо тебя угостили, скупо, недоброкачественным съедобным веществом. Чего не хочешь себе, того не делай и другим, чего не желаешь от других себе, того не делай и другим, особенно присным. Живите все в довольстве, коим бла­гословил вас Господь; всем доброжелательствуй, ко всем будь щедр. Хорошо ближнему твоему, присному твоему, очень хорошо, – слава Богу, говори, благодарю за него Бога, как за себя, ибо и я, говори, был бы доволен и бла­годарил бы Бога, если бы мне было так же хорошо.

А обыкновенной мере прислуги довольной (довольно и надо) не завидуй, – помяни, что сам ты часто не знаешь меры. Помни еще, что у прислуги это одно удовольствие, а у тебя много и других, вещественных и духовных, коих они не имеют, особенно духовных, бесценных, достав­ляемых образованием, духовным просвещением, кото­рых они лишены по своему невежеству и необразованно­сти. Господи! Даждь мне простоту Свою: полно мне прельщаться сластями и красотами мира сего; даждь в любви к Тебе и к ближнему всё блаженство мое обретати. Простота святая, вся почивающая в Боге, всю печаль воз­ложившая на Бога, приди ко мне и живи во мне!

Благодарю Тебя, Господи, за мудрование духовное, оживотворяющее и умиротворяющее меня.

Как отлучает от любви Божией и от дел Божиих, от ревности по славе имени Божия и от любви к ближними, от сердечного исправления обязанностей к ним пристра­стие к земным благам! Крепкою преградою становятся между Богом и нами блага земные, к которым имеем пристрастие! Не можете служить Богу и маммоне [Мф. 6, 24]. Видишь? Не можете... хотите, да не можете.

Пять тысяч на [церковный] храм.

Лакомый кусочек сахар, пирог и пр. – лакомый кусо­чек и награда: скуфья, камилавка, наперсный крест, орден, – а чрез всё ловит сатана нас на свою удочку и от Бога удаляет, и от мудрствования горнего, склоняя к дольнему. Всё обращает в похоть плоти и похоть очей и гордость житейскую [1Ин. 2, 16]. Достойных ли награж­дают? Может быть, награждаемые и достойные люди, только они уже награждены прежде награды самым своим положением, выгодами, соединенными с их зва­нием и трудами, почетом, так что награды им не следова­ли бы. Достойных большею частию не награждают, да и это ко благу их самих: им награда от Бога.

Не разделяй сердца между Творцом и творениями, ибо и земные художники по справедливости оскорбляются, когда дело рук их предпочитают им самим или когда ува­жают, любят, оказывают им ласку за то только, что он приготовляет нам известные, любимые нами вещи.

Не отдавай энергии души своей во время стола пище и питью, но предай сердце свое Богу и ближним, ядущим и пиющим с тобою; ешь-пей спокойно, равнодушно, без жадности.

Принуждай себя к разговорчивости: слово прогоняет уныние души, успокаивает, расширяет недра души, про­свещает, оживотворяет ее; слово – златая связь, цепь разумных существ. Диавол повергает нас часто в уныние чрез бессловесие, не давая нам свободно мыслить, чув­ствовать и говорить.

За что я часто оскорбляю Зиждителя моего, что отторгаюся от Него, живота моего, сердцем моим? К единому Богу прилепляйся во всякое время и ни к чему, кроме Его; прилепление к чему-либо есть кумирослужение: нельзя работать в одно и то же время Богу и мамоне. Если бы всё взял Господь – не жалей, ибо имение часто лежит преградою и стеною между Богом и сердцем чело­века [...] с диаволом. Разрешись от твари, да с Богом соединишися.

Лучше желаешь почти с каждым днем, изощряешь плотской вкус: как же от ближнего хочешь отнять обык­новенную его меру? Зверь ты, злое, завистливое, само­любивое животное. Елика⁹⁰ себе не хочешь, и другим не твори.

Помни, что в тебе живет ветхий человек – сатана, не верь ему ни на волос ни в чем. А от плод его познаешь его [Мф. 7, 16].

Отымите лукавства от душ ваших [Ис. 1, 16]; много разного лукавства в душах наших – например, лукаво смотрим на поступки ближнего нашего, брата нашего: и то в нем кажется нехорошо, и это дурно, это в нем озна­чает гордость и презорство его ко мне и к людям и пр., или это злобу, зависть, скупость, сребролюбие, – а после оказывается, что всё это и подобное есть ложь, клевета, мечта бесовская или мечта нашего ветхого, злого человека. Да положим, что и есть в нем эти грехи, – да сами мы разве не те же грехи имеем? Просто надо смотреть на действия и слова ближнего, покрывать недо­статки его: любовь все покрывает [1Кор. 13, 7], прощать обиды его, делать добро врагу.

Плоть не терпит ничего неприятного, никакого толч­ка, никакой препоны, никакого изнурения – дух раду­ется, когда ему приходится терпеть неприятное для плоти, радуется и толчкам, и побоям, терпеливо сносит препятствия различные, зная, что всеблагой Промыслитель может всё обратить во благо, самые пре­пятствия и неудачи; дух любит труды и изнурения, любит тело свое изнурять на земле леганием, пощением и бдением молитвенным, чтобы умертвить все плотские мудрования.

Всё земля да вода, все сласти, все чаи, сахар, кофе, плоды, все драгоценности, все украшения, все тела человеков и животных, все утвари – всё в землю пой­дет, а со временем, или во время, определенное Богом, и земля сгорит. Из-за чего же мы хлопочем? К чему при­лепляемся? Хлопочем о прахе, о вещах стихийных, преходящих, исчезающих? Прилепляемся сердцами к вещам, жизни в себе не имеющим, ибо жизнь в Духе Животворящем, – к вещам, к коим прилепляться так убийственно?

Вся мудрость христианина состоит в том, чтобы сер­дечно, делом и истиною презирать плоть, не давать цены ничему земному, всё считать за сор и всем сердцем непрестанно прилепляться к Богу и всех ближних любить как братьев, всех жалеть, о всех молиться, всем желать всесердечно единого на потребу, то есть спасе­ния души и избавления от страстей, их обдержащих⁹¹, и от сетей врага.

Всю жизнь, всё счастие, довольство, все успехи в Боге полагать, на Него единого надеяться, а тварям – сла­стям, деньгам, влиятельным лицам (или прекрасным) чести этой не отдавать, то есть не полагать в них своей жизни, счастия, довольства, успехов, силы. Это грубое заблуждение сердца и идолопоклонство.

Много, говорит, на столе, и скорбит – а отчего? Завидует благу присных, что больно сыты будут, вкусно будут есть. Останется, говорит, много. Одному бы всё это – так ничего, а то с другими надо делиться. Вот злоба!

Обильная у меня трапеза – и слава Богу, слава щед­ротам Его, а то я сам себе завидую, что на столе много вареного, много наготовлено. О, злоба, зависть, ску­пость! Сам себе зол, сам себе завидую, сам для себя скуп. Или опять, много, говорю, чаю заварено, крупно сахар наколот! О, злоба, о, зависть, о, скупость самому себе! О, жадность непостижимая! О, надеяние слепое на пищу и питье! Господи! Просвети и спаси мя! О, пресыщен­ный я негодяй! Где бы радоваться щедротам Господним – я скорблю. Где бы распространяться сердцем – я утес­няюсь утробою. Весь я плоть! Но вне стола и пищи я про­странен, созерцателен, покоен, весел. А трапеза мне и в сеть, и в лов, и в соблазн, и в воздаяние – и хребет мой выну сляцай⁹² [Пс. 68, 23 – 24].

А ведь ежедневно стол обыкновенный» чаи-сахар тоже. Из-за чего же я смущаюсь? О враже мои, лестче мой, губителю мой! Отыди от мене.

Вместо того чтобы прилепляться к единому Богу и надеяться на единого Бога, враг прельщает нас и внуша­ет нам надеяться на пищу, питье, деньги и ими отвраща­ет от Бога, вооружает против Него, отсекает надежду на Него; вместо того что благами земными с радостию слу­жить ближним и употреблять их средствами к выраже­нию любви, враг учит и нудит обращать земные блага в средство отвращения от ближних, гордости и презрения, зависти и скупости; обращает их в повод к злобе на ближних. О, злодеи! О, омрачение наше! Самолюбие наше!

Почему во всех домах, квартирах, у всех отцов и мате­рей, у всех супругов и холостых, во всех учебных казен­ных заведениях изо дня в день находится и предлагается пища и питье и всё нужное для жизни? Потому что обо всех их печется Отец Небесный и всё посылает им еже­дневно и во все дни жизни их; так от начала мира в про­должение 7.370 лет и доныне и будет до скончания века – а не потому только, что заботятся главы семейств или вообще люди! Что вышло бы из всех наших трудов и забот, если бы Господь не вознаграждал наших трудов? Лоб разбили бы, а ничего не получили бы. Всё Господь. О, слава Тебе, Промыслителю премудрый и преблагий и неистощимый! Итак, на Отца беспечально положись, на Отца Небесного. Он печется обо всех. А мы при довольстве-то и забываемся.

Иждивается у меня всё другими – слава Богу: менее отягощения для плоти, ибо всё земное отягощает тонкий, парящий к Богу, к горнему дух, связывает духовные крылья его. То ли дело – свобода от плоти и крови!

Не радеть о пище и питье и сластях, о истреблении их, даже радоваться о истреблении их. потому что они, когда мы к ним прилепляемся, сильно противятся благочестию и любви Божией и любви к человекам: кто жаден к пище и питью, тот бывает человеконенавистником. Презирать всё земное, да истинно поживем Духом.

Сильно я пострадал во время Вознесенской всенощ­ной от пристрастия своего к земному – к деньгам, к пище и питью: я презрел бедную, озлобился на нее, видеть ее не хотел, потому что часто просит она меня о деньгах, – тогда как Господь милует меня постоянно, щедро и туне посылает мне деньги и всё необходимое и, хотя я много раз тяжко согрешаю каждый день, всё про­щает мне по молитве моей и милостей Своих не лишает меня, продолжает любить меня и ожидать моего обраще­ния и исправления! Какая же у меня любовь к ближнему, когда я не желаю ему благополучия так же, как и себе, когда не содействую его благополучию? Зачем я боюсь щедрой милостыни, когда Господь обещал за нее беско­нечно великую награду – помилование на Страшном Суде Своем, когда Он за каждую чашу воды, поданную во имя Его или меньшим братиям Его, обещал награду? Маловерные мы, малодушные мы! Земные мы! Этим ли мы воздаем Господу, нас ради [преклонившему] небеса, и Себя истощившему, и на кресте руце простер­шему и умершему, и воскресшему, и с Собою вся воскресившему?

Воистину я ничего своего не имею – всё Божие да людское, туне мне данное.

На себя, на всех домашних, родственников и гостей так смотри во время домашней трапезы, так смотри, что ты их добро кушаешь-пьешь, а не они твое или, паче, на трапезу смотри как на чистый дар Божией любви ко всем, туне всем подаваемый, ибо что труды наши, каковы они и чего они стоят? Труды наши часто – неправды наши, нерадения наши, нечистоты наши, неумения, немощи, дремания наши и потому не награды, а наказа­ния Божия заслуживают; а если они добросовестно, хорошо и успешно исполняются, то это нам же и окру­жающим приносит пользу, труд делается нам же награ­дою, успокаивает, утешает, оживляет, распространяет дух наш, и вещественное вознаграждение бывает пря­мым даром Божиим; если потеем, много трудимся, уста­ем, измождаемся в деле – это достойная нам епитимия за грехи, в очищение нам вменяющаяся и служащая к заглаждению неправд греха, и опять-таки, и самый труд до поту лица есть для нас милость Божия, хотя бы он и не вознаграждался достаточным образом со стороны веще­ственной. Таким образом, всё вещественное достояние наше есть чистый дар Божий; мы должны смиренно упо­треблять этот дар Божий, умеренно, не позволяя себе им пресыщаться, ибо горе насыщенным [Лк. 6, 25], делиться им с любовию и в простоте сердца с другими.

Меру знать в употреблении пищи и питья: в пресыще­нии гнездится диавол (то есть в излишне принятой пище и питье) и мучит нас. И что за безумие с нашей стороны объедаться и опиваться, когда мы знаем, что после непременно придется нам мучиться? О, прелесть плот­ская, прелесть вражия! Как мало нужно для плоти моей и как много я ем-пью! Как часто грешу! Тобою, Господи, надо жить, а я живу, окаянный, пищею да питьем, или что я говорю? – постоянно мучусь от них.

Я познал, как мучительно, пагубно быть жадным, работать чреву, плоти и крови и как благо, животворно, успокоительно, укрепительно, сладостно работать Господу Богу! Да буду же я работать единому Господу Богу! Решимость! Твердая!

Владычице моя, пресвятая и преблагая Богородице, благодарю Тебя, что Ты заступила меня в Вознесенскую всенощную (в Успенской церкви) и дала мне благодать непреткновенно совершить молитвы.

Поревнуй великому Моисею в воздержании и крото­сти: он не имел нетленного, Божественного брашна Плоти и Крови Христовой, и однако же постился сорок дней и ночей. Мы ли будем ревновать о тленной пище и питье, мы ли будем жадничать, мы ли не поревнуем о воздержании и посте, имея это бессмертное брашно? О священницы Господни! Воззрите на жизнь свою.

Не пей и не ешь много жидкого, без меры, чтобы после не оказалось нужды выплакать в слезах излишнее употребленную жидкость, – всегда должно быть уме­ренным и крайне умеренным в пище и питье. Итак, немного нам нужно.

Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями [Мф. 7, 6]. Кто эти псы и свиньи? Пресыщенные, пьяницы, прелюбодеи, сребролюбцы. Кто святыня? Святые Тайны, слово Божие.

На Вознесение.

Членам ли Христовым жалеть даров Божиих? Всякий христианин есть член Христов. За счастие и удовольствие надо считать, что имеешь случай давать милостыню истинно нуждающимся, и чем больше, щедрее, тем лучше для нас, – больше воздаяние от Христа Бога; только доброхотно дающего любит Бог [2Кор. 9, 7]. (Но я, окаян­ный, озлобился на Парасковью Михайловну, и за то ужас­но диавол мучил, жег, палил, уничижал, теснил меня.)

Аще кто не хощет делати, ниже да яст [2Фес. 3, 10]. Кто этот не делающий? Это я, не делающий заповедей Христовых, наипаче заповеди о любви; это я, который заповедь правды и любви готов обращать всегда в повод к злобе и скупости относительно живущих со мною; это я – видящий сучец во оце брата, бревна же у себя не видящий. Господи! Научи меня кротости, благости серд­ца и смирению к согрешающим, ибо я сам – величай­ший грешник. Научи меня ласковости и приветливости к людям Твоим.

И деньги за ничто, и всякую пищу и питье за ничто считай, и одежду тоже на ничто, чтоб всегда иметь долж­ное уважение и любовь к людям и не огорчаться за них, не озлобляться, не завидовать, не скупиться из-за привя­занности к тленным вещам.

Вочеловечился Господь, чтоб исцелять наши немощи, чтоб очищать грехи наши, носить бремена наши, избав­лять нас от скорбей наших, быть светом нашим, покоем нашим, силою нашею, Избавителем нашим.

Если Господь и Сына Своего Единородного не поща­дил, но за нас всех предал Его, то как с Ним не даст нам всякого блага? [Рим. 8, 32]. Только будем Его держаться неуклонно да каяться нелицемерно. Всё во благо обра­тит, все козни врагов наших, как козни врагов Давидовых, и изведет, яко свет, правду нашу и судьбу нашу, как полдень⁹³ [Пс. 36, 6]. С Ним и унывать грешно, если что и неладно мы сделали, – уныние еще больше вредит допущенному греху, неисправности, расслабляя, стесняя и омрачая сердце: враг обыкновенно ко греху всегда старается присоединить другой грех, например к неисправности другого – злобу на него, к погрешности собственной – уныние, чтобы расслаблять у всех руки для добра и исправления. Но если ты пал, тотчас покайся и встань. Господь милостив и радуется о обращении заблуждающих и скорым помощником является всем скорбящим и на Него упование имущим. Итак, Владыко, всё во благо мне устрой. На Тебя уповаю! Даждь мне все замечания благодушно и с радостию и благодарностию принимать, отсекая самолюбие свое и мнение о делах своих, будто бы они неукоризненно хороши. Даждь мне показать исправление во всем.

Господи! Благодарю Тебя от всего сердца моего за день сей, день великой Твоей ко мне милости, и за то, 1) что Ты благоволил помощи мне благопоспешно совер­шить Божественную литургию заупокойную в Манеже, в церкви святителя Николая Чудотворца; 2) за то, что сподобил меня неосужденно причаститься Святых Таин в мир душевных моих сил и в пространство и в радость и в благословение; 3) за то, что сподобил меня зреть пре­красно совершающего литургию иерея Иоанна (Цветкова) и диакона Петра (Морского ведомства), спо­добил видеть в одном твердое предстоятельство, а в дру­гом – скорое, смиренное послушание без размышления и огорчения или каприза и конфузливости.

Господи! Даждь мне благодать с сей минуты ни на кого из ближних и ни на что не иметь злобы нелепейшей, палящей, омрачающей, утесняющей! А то повадилась она ко мне ходить да пакостить! Злоба – диавол, злоба – смерть! И блуд, и всякая нечистота да не бывают ни краты времени в моем сердце. Буди!

Все грехи, страсти наши – точно язвы на душе, так и чувствуешь, что, например, злоба на ближнего не ближ­нему приносит вред, а мне и язвой чувствуется на душе. Так и ноет эта язва, так и палит или жалит, омрачает и утесняет, и лишает свободы. То же и гордость, и зависть, и скупость, и сребролюбие, и упрямство с непослушани­ем, и уныние, и жадность к пище и питью. А если так, то жалеть надо всю человеческую семью, [братию] и сострадать и снисходить им, а не раздражаться на согре­шающих, не озлобляться, не взыскивать с них за всё.

Касты в жизни, или различные вероисповедания, касты и в науках – нет единства. Кто во что горазд.

Воздерживайся от пищи и питья тогда, когда чувству­ешь в боках своих сытость и полноту жизненных сил и не раздражай вкуса приятными яствами и напитками, иначе пища и питье обратятся тебе не в укрепление, а в расслабление тела и души; не ужинай часто, хотя и при­готовлен ужин, отказывайся от приглашения к столу, береги дух свой и тело свое во славу Божию.

Доме Израилев... Доме Христов (христиане), доме Господень (Церковь).

Хотя волк кусает тебя, а ты не теряй мужества и бод­рости духа и делай свое дело; змеи жалят тебя, а ты знай свое дело. Волк – диавол, змеи – духи злобы.

Когда грех влечет тебя на свою сторону, насилует тебя, тогда-то и покажи свою верность Господу, не под­даваясь насилию греха; когда влечет тебя враг к злобе, крепись в незлобии, не попускай злобе овладеть тобою, не соглашайся с нею, не озлобляйся на брата самоизвольно, да не будешь един дух с духом злобы; когда влечет дух блуда, стой в целомудрии, не соизволяй блуд­ному вожделению, не услаждайся блудным помыслом, вожделением, да не будешь един дух с духом нечистым, да не посмеется он над твоею плотяностию, над твоим легкомыслием, над твоею нетвердостию во святыне и целомудрии, над твоею изменчивостию, над твоим неуважением к заповеди Господней; когда влечет тебя опять дух уныния или зависти, сребролюбия, скупости, жаления вещественных благ для ближнего – борись с ним твердо, зная, откуда ветер дует, и не соизволяй демону уныния и печали богопротивной, демону жадно­сти ненасытной, не услаждайся представлением сребренников, бумажек, имеющих цену злата и сребра, но вспомни, что природа наша нуждается в немногом, именно в насущном, что только ветхий, земной, содружный диаволу человек жаждет многого, чтобы ему, как червю в навозе, можно было где пресмыкаться, зары­ваться, питаться бы этим гноем земным и жить в этом тлене и гное; вспомни слова Господа: хлеб наш насущный даждь нам днесь, и не желай обладать сокровищами, которых бы стало на многие годы и коими обладал безумный богач, говоривший: душа! много добра лежит у тебя... чтоб и тебе не было сказано: безумный! [Лк. 12, 19].

Когда я гляжу на Святые Тайны, думаю: о, благород­ство наше, до чего нас облагородила, возвысила Божия любовь и как мы пользуемся своим благородством!

Мы уподоблены Херувимам, Серафимам, престолам, на коих почивает Бог, особенно священники. О, небес­ное служение!

Желая награды земной или жалея о неполучении ее, я лишаюсь внутренней, животворной, нетленной, свя­той, Божественной награды – мира душевного, мира Божьего, Духа Животворящего, Царствия Божия внутри себя, которое есть верх желаний для всякого христианина. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам [Мф. 6, 33]. Вы друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете [Ин. 5, 44]. Суетной ли, земной награды я желаю, которая служит предметом стольких домогательств, поклонов, пресмыкательств, раболеп­ства? Земной ли награды искать я буду, ища которой я необходимо вознерадею о награде небесной и потеряю награду небесную, ибо восприиму мзду свою? Могу ли я работать Богу и мамоне? Могу ли быть другом мира и другом Божиим? – Нет; послушаю я Господа моего, Который говорит в Евангелии: Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокро­вища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше [Мф. 6, 19 – 21]; и апо­стола Павла: Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия [2Тим 4, 7 – 8]. Пастыреначальниче, Господи Иисусе Христе! Тебе я служу, Ты проникаешь меня и знаешь, Тебе известны и падения мои и восстания мои; Тебе известно всё служение мое внутреннее и наруж­ное; Ты один можешь достойно наградить или наказать меня! Прости мне, что я пожелал тленной земной награды и выпустил из виду совершенную награду вою – небесную, нетленную. Кто любит мир, с его наградами тленными, суетными, в том нет любви Отчей [1Ин. 2, 15]. О, как это ужасно! Господи! Не попусти мне быть в таком заблуждении ! Не попусти мне лишиться Твоей любви. Помяни, как я дорого Тебе стою в Единородном Сыне Твоем! Воззри на бесценные капли крови Сына Твоего, пролитые и ради меня! Воззри на страдания Его вселютейшие, которые Он претерпел и ради меня, и даждь мне вечно принадле­жать Тебе, Отцу щедрот и Богу всякия утехи. Увенчай меня со святыми Твоими – мучениками, преподобны­ми и прочими святыми!

Немощь брата душевная в священнослужении сама по себе достойна великой жалости, особенно если она происходит от нерадения или и от немощи плоти.

Если видишь брата, тебе недоброжелательствующего, или на тебя злобящегося, или презрительно и небрежно к тебе относящегося, или нерадиво служащего в церкви, – не отвечай ему злом на зло, недоброжелательством на недоброжелательство, злобою на злобу, презрением и небрежностию на презрение и небрежность, а напротив – пожалей о нем и помолись за него, как за немощного и несовершенного члена своего, паче же члена Христова, – ибо все мы носим язвы прегрешений и все ничего не можем творить доброго без Господа Иисуса Христа; все мы, и брат злой и немощный, – образы Божии, но все носим язвы прегрешений, все драхмы царские, хотя заржавевшие страстями, а страстные язвы возложены на всех нас врагом, – следовательно, все мы заслужива­ем взаимного соучастия, взаимного соболезнования и молитвы горячей, горячей, а не озлобления и раздраже­ния, этой новой язвы. Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем [Мф. 11, 29]. Слышите, чада ветхого Адама, злые и раздражительные? Учитесь у Нового Адама!

Бог верен Себе остался, создав человека по образу Своему и по подобию. Он всегда во все времена высоко ценил Свой образ и подобие, всегда призывал его к вос­соединению с Собою; Он являлся Аврааму в виде [чело­веков], Он говорил в пророках, наконец для спасения его Он послал Сына Своего Единородного в мир. Так Бог возлюбил мир, образ и подобие Свое – человека.

Всё – Господь, ты – ничто.

Миры вселенной! Я – Божие дыхание; я часть мира по телу, я частица Божества по душе. Миры вселенной! Вас Бог носит словом Своим, и тело мое также, и душу мою тем паче; чрез благоустроение души Он поддержи­вает в благоустройстве и крепость тела, равно как и посредством окружающих стихий и порядков физиче­ской жизни. В Боге покойся, душа моя! На Него возла­гай всю надежду твою, всю печаль твою; Он присно с тобою, зрит на тебя, знает все нужды твои, хощет и может всегда удовлетворить их и удовлетворяет, и еще удовлетворит.

Тогда и пища с питьем обращаются нам во здравие и веселие, когда мы имеем общение любви друг с другом.

Храни воздержание – и будешь всегда в Боге; храни смирение, кротость, незлобие – и будешь всегда в Боге. Внемли своему сердцу: оно у тебя одно, просто, как мысль, как молния.

Архиерей священникам: ходите ли друг к другу в гости, имеете ли братское общение? По тому узнают все; что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою [Ин. 13, 35].

История Ветхого Завета имеет предметом своим пока­зать, что весь мир есть творение Божие из ничтожества, что человек есть образ и подобие Божие, что по телу он из земли и есть земля и, следовательно, прилепляться к плоти не должен, а по душе – от Бога, есть образ и подо­бие Его и должен прилепляться к Нему; что человек соз­дан бессмертным для вечного блаженства в Боге, что диавол и его клевреты лживы и злы и от них всякое зло и смерть – величайшее зло; что человек впал в грех и исказил в себе образ Божий и лишился подобия Божия и в наказание за то подвержен всем бедствиям, болезням и смерти по наущению диавола; что Бог обещал искупить падшее человечество и готовил его к тому; что в испол­нении заповедей Божиих всё блаженство человека, а в нарушении Его святых законов – всякое бедствие; что грех есть ложь, добро – истина.

Боже любви! Сотвори сердце мое непоползновенным от любви. Господи! Всё Твое – всем, ничего моего. Как сижу я спокойно в гостях за трапезой, так да сижу спокойно у себя за своей со своими, никому ничего не жалея как Божиих даров, как сору и праху земного, всё да обращается мне в повод к любви. Широту любви даруй мне, Господи!

Да помню я, что диавол коварствует надо мною во время стола, что жадность и жалость есть диавол.

Да считаю я службу свою величайшею ко мне милостию Божиею и саму ее великою наградою, а земные блага все – Твоим, хозяйским добром.

Мы одно, мы Божии дети, одинакового попечения от Него удостаиваемые, – да живем все в любви.

Тебя, живота моего, Тебя, любви несказанной, да никогда не лишится сердце мое. Ты в сердце – и всё с Тобою. Да ищу я Царствия Божия и правды его.

Кто в нас царствует чрез похоти и страсти многораз­личные? – Диавол.

О, нелепейший в страстях многоразличных! Господи! Даждь мне в простоте Твоей жити. Даждь мне презирать плоть, Тебя же единого и образы Твои одушевленные ценити. Одна душа моя, один Бог живота моего, Бог души моей и тела моего.

Диавол усиливается быть богом, царем моим посред­ством чувственности, насилуя меня чувственностию.

Благодарю Тебя, Господи, что Ты по великой Твоей милости даровал мне победоносно пробыть два класса (второй и третий) и добрословесно. Враг дохнул до серд­ца со стороны содомского греха, но именем Господним отражен. (17 мая.)

В тот же день был я у Андрея Алекс. Петрова; при входе враг посрамил лицеприятием и уничижением в сердце одного сына его, юнкера, а потом желанием тлен­ных снедей. Так и подмывал сердце. Но именем Господним отражен. Сидел в мире. Говорили – согре­шили: больше пустое.

Благоговей пред человеком как пред делом пречистых рук Божиих, как пред образом Божиим. О, дивна дела Твоя, Господи, вся, и человека в особенности, премудростию сотворил ecu ⁹⁴ . И мы смеем сквернить Твое созда­ние! И диавол смеет ругаться делу рук Твоих, Господи, и ругательства свои умножил до бесконечности! Но уму­чишь Ты его по достоянию в геенне огненной. Суд Твой, Господи, не коснит, да он и необходим. Пощади нас на нем, Христе, Боже наш, и части шуия избави нас.

Ты воин Христа Бога – каково воюешь?

Мысль, слово, дело – одно.

Береги личность ближнего, как свою собственную, дорожи его спокойствием, как своим, оказывай ему ласку, как желаешь ее себе, утешай его, если он печален, как желаешь утешения себе; пред оскорбленным изви­нись, обиду вознагради, потерю замени, слабостей сни­зойди, согрешение прости, страсть [гнева] потуши чистою любовию.

Обыкновеннее всего диавол царствует в нас как бес­силие сердечное для любви к Богу и ближнему, как бес­силие для слова, как холодность и нечувствие относи­тельно Бога и ближнего, как неискренность, лукавство или лукавое воззрение на слова и поступки ближнего, как подозрительность, как озлобление, раздражитель­ность, зависть, недоброжелательство и зложелательство, скупость, жадность к пище и питью, надеяние на пищу и питье; как сребролюбие, лихоимство, как содомская и естественная нечистота, как гордость и презорство; как сомнение в истинах веры, открытых Евангелием, напри­мер сомнение в вечности мучений, иногда как немота для молитвы, как отвращение от молитвы, от храма, от слова Божия и писаний святых отцов и вообще книг духовного содержания; как ложный стыд, например обрядов веры, как смех истерический, как уныние и малодушие, как грубость, сквернословие, пустословие, осуждение, божба, неверность в слове, клятвопреступ­ление; как праздность и леность относительно исполне­ния дел, возлагаемых на нас обязанностию, службою общественною и пр., как расслабление для всего доброго и святого, как сила на все [...], как стремление к плотскому и мирскому. О стоглавое или, паче, тысячеглавое чудови­ще – сатана! Кто избежит твоих когтей? – Всецело прилепившийся к Богу, в простоте и смирении сердца любящий Бога всем сердцем, избирающий Бога достоя­нием сердца своего, как Давид, и не хотящий ничего, кроме Его, ни на небе, ни на земле и любящий ближнего, как себя самого, во всякое время, а всё земное считаю­щий ничем, не лучше сора, грязи, дыма, пара, всякую же плоть вменяющий за сено (которое скоро увядает, иссы­хает и истлевает), за тлен, а сатану считающий по справедливости мечтателем, никакой истины в себе не имеющим, всегдашним противником и врагом юга и человека.

Надо молиться всегда с сердечным вниманием, спокойно.

На старшую слугу смотри как на мать, на младшую – как на сестру и сообразно с этим расположение сердца имей к ним. Не жалей ничего для них, как для своего сердца, для своей утробы. Тем паче смотри на тестя как на родного отца, на свояченицу, сестру жены, как на род­ную сестру и всегда сыновно-братски отношение имей к ним, люби их, как свою душу, свою утробу, как свою плоть и кровь и как себе, не щади для них ничего. На то Бог и посылает тебе всё. Вся земля и всё, что на ней, покорена под ноги человека. Но помни, что все мы земля по телу и в землю пойдем, прахом будем. На всё смотри, как на прах преходящий, как на ничто, ибо все из ничего, всё видимое временно, а невидимое вечно [2Кор. 4, 18]. Никакая вещественность не войдет в Царствие Небесное. Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия [1Кор. 15, 50]. Царствие Божие не пища и питие [Рим. 14, 17]. В воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах [Мф. 22, 30].

[...].

Ешь меньше, только для поддержания жизни и крепо­сти сил, а не для наслаждения, и будешь всегда бодр, свеж, силен; помни, что пища дана для поддержания жизни, а не для наслаждения. Употреблять пищу для наслаждения есть лукавство.

Употребляй всякую пишу как сено, не давая ей в серд­це цены (ибо она – прах земной, только премудро и всемощно претворенный Господом), и всякое питье – как воду и помои, ибо оно та же вода, только премудро и всемощно претворенная и оживотворенная Господом. К Господу единому прилепляйся и Его единого цени выше всего, Он да будет всегдашним сокровищем серд­ца твоего. Но чтоб не возобладала пища и питье твоим сердцем, употребляй их в самом умеренном количестве и суровые, памятуя, что снедь нас погубила и чрез снедь мы сочетались с диаволом человекоубийцею и злейшим врагом Божиим и нашим. Февраля 22 д. 1865.

Острых приправ, как-то: хрену, горчицы, перцу – меньше сколь можно употреблять: волнуют и острят кровь.

Уху свежую есть хорошо. Язей хорошо кушать – легки.

Водочки рюмку пред обедом хорошо выпивать для пищеварения и даже вечером пред закускою – полрюмки. Укрепляет и ободряет.

От сластей, мяс, молока, масла коровьего сильно гру­беет сердце и от Бога отвращается и от любви ближнего. Постная, легкая пища истончает и облегчает сердце. Молоко тяжело в членах моих отзывается.

Письма надо почаще писать к своим родственникам.

Всего меньше пекись об угождении чреву: это дело ребенка, а не мужа. О душе помышляй.

Салату с уксусом не надо есть. Кофе не надо пить, чаю сладкого не должно пить. Сладко есть-пить нет никакого толку. Не ешь и не пей, когда ни есть, ни пить не хочется.

Директора и инспектора снедает обычная зависть ко мне – жалованье, да большое, я буду получать. Директор действует чрез инспектора как орудие, а инспектор говорит мне. Но я не отличаюсь пред ними, не напоказ дело делаю. А на детей в самом деле надо обра­тить серьезное внимание, да поспешествует нам всё во благо. Ведь они не о худом ревнуют.

Не слишком огорчайся, что дети не отвечают на неко­торые вопросы.

Ученики не знали ответов, когда пресуществляются хлеб и вино в животворящие Тайны. Что же я задумы­ваюсь? На Тебя, Господи, надежду мою возлагаю, с Тобою я не бессилен. Аще в чем согрешил, прости мя и направи мя на путь повелений Твоих.

А ведь и для меня многополезно объяснять Евангелие и Апостол пред литургией детям.

Замечай плевелы между детьми и исторгай их.

Не все Евангельские события можно передавать, как и евангелисты. Нужнейшие.

Тьма страстей и пристрастий к временным благам от Солнца правды, от истины Божией рассеивается, как тьма с восходом солнца. О, как необходимо для блага человека познание истины Божией и познание настоя­щего значения всех вещей, и особенно познание того, что в едином Боге покои нашего сердца, в Боге, Который всё для нас, а в пристрастии к вещам одна скорбь, тесно­та, омрачение духа, рабство, уничижение духа, мелкость его, тогда как он всегда должен быть велик и возвышен, как орел, парящий в высоте.

Прохлада Господня в душе, свобода, мир, легкость, простор, свет, сладость.

На ночь не закусывать отдельно и не слушать ничьих приглашений к столу: напился чаю с булочкой или с чем попало, да и довольно – другой раз не приниматься через час или два. Что за ребячество? Доколе играть пищею и питьем? Что за забава, особенно причастнику Божественных Таин, столь часто принимающему их? Тебе надо жить в посте и воздержании непрестанном. Смотри, опасно шутить грехом. Пресыщенное пищею чрево и сопредельное с ним сердце неверно, презорливо к словам святых, и это потому, что чрез пресыщение все­ляется в сердце общий враг – лжец, презритель святыни и слов святых и [боговдохновенных] мужей. Не идут к сердцу слова Священного Писания и святых отец, когда мы сытно поели, особенно мяса и молока. Ох, необходимо алкать для спасения души, чтобы душа была насыщена.

Пить крепкий чай положительно вредно, особенно высокого достоинства. Один разве стакан чаю не вредит, а два, особенно три, привлекут за собою сильную сер­дечную тяжесть. Испытано.

Чрезвычайно велик вред в духовном отношении от наслаждения яствами и напитками и от излишества в их употреблении: холодность и бесчувственность к Богу и ближнему, пренебрежение делом спасения души своей, коего нет ничего важнее, пристрастие к суете земной, которая вся, как дым, проходит, лицемерие, бесчув­ственность и тяжесть во время богослужения, обще­ственной или домашней молитвы и при чтении слова Божия, писаний святых отцов. Господи! Вдохни в меня желание твердое и неодолимое есть-пить только по дважды в день, не больше – за обедом и потом вечерним чаем; дай мне мужество вступить в борьбу с чревом и одолеть его прихоти, да не работаю больше диаволу и плоти своей мерзкой и противной Тебе и дружественной диаволу. Господи! Даждь мне, научи меня распять плоть свою со страстями и похотями. Дай мне всегдашнюю память о том, что необходимо мне распинать ее, ибо иначе я не христианин, а язычник. Как было во дни Ноя... ели, пили... как было и во дни Лота: ели, пили... [Лк. 17, 26 – 28]. А у нас ядят, пьют, курят, играют.

Каждое слово в святой книге, например в Требнике, выше и дороже каждого из предстоящих, как плоти и крови, как ветхих, греховных людей, а как обновленным, святым – равно: вот как важно слово священное, слово Спасителя, Церкви Его святой, чистой невесты, непоко­лебимой, вратами адовыми неодолимой. А тебя, плотского, страстного, сколько раз эти врата одолевали! Укрепись именем Господним.

Если несколько черт в картине недостает, картина не полна; если много – картина бледна и неправильна, не соответствует действительности.

Хула и клевета на святыню, мерзость блудная всех видов, или сласть животная, постыдная, злоба, гордость и презорство, пристрастие сердца к тленным благам, уныние павшей гордости, преткнувшейся в чем-либо, уныние, малодушие, немота в слове веры, лицемерие – вот дела сатанинские в нас. Есть еще бесы рассеянности и болтливости, нападающие особенно в храме, напри­мер, при совершении брака, бесы смеха.

Не увлекайся приятностию кушаньев и напитков и не дозволяй себе есть много, но как бы ни было приятно кушанье или питье, знай свою меру; чрез неумеренность вредишь и телу, и душе: тело подвергаешь болезням, а в душу вводишь полчища бесов невоздержания.

Кашицу да кашу ешь поменьше.

А жене моей в самом деле опасно ходить в [...], сейчас можно простудиться.

Сливки бойся употреблять: они жирны и вредны для тебя.

Терпи зловоние ближнего в жилище своем и из-за зловония не возненавидь его, из-за этой пустой, ничтожной вещи не делай великого греха. Всё да бывает у тебя с кротостию и любовию. Любовь да будет твоею стихиею по благодати Божией. Если видишь ближнего жадного, сластолюбивого, пресыщающегося ежедневно (из домашних твоих), то наперд сам себя окай, осуди как сластолюбца, а о ближнем моли усердно, помолись Господу, но не укоряй его, ибо укоризна раздражает и не в духе любви бывает. Любовь всё покрывает, всё тер­пит. Ревнуя о исправлении других, поревнуй прежде о своем исправлении и подумай, не о плоти ли своей ревнуешь, не об удовлетворении ли ее своенравия и злонравия?

Размазню гречневую хорошо есть умеренно. Сливочки с хреном и чаем отдельно.

Вместо чаю пить теплоту из рогома⁹⁵.

К порошку не имей доверия.

Гречневую кашу употреблять.

Деньги свои клади в особый кошелек.

Молока снятого не есть; мясо тоже.

И цельного молока не есть. Тяжело, и чай тяжел от него.

Растворы чаю и кофе обманчивы. Не смотри. [...]

Апельсины свежие и молоко парное хорошо употреб­лять золотушному; апельсины слабят.

Бургонское. Бордосское⁹⁶.

Слова старца Евтихия сбываются: Параскева

Михайловна вышла замуж. Полицмейстер Свинкин долой, на его место другой.

Как прекрасное лицо пробуждает пристрастие к нему, так всё равно и мягкие просфиры; [паче] еще лицо неблагоприятствующего к нам человека возбуждает ненависть к нему.

Не служить обедни за городом соборне, а предоста­вить это кладбищенскому причту. Не обижать причта своим вмешательством и не вытеснять их. А то мы и здесь отпеваем покойников, и на кладбище. Оттого беды душевные мне приключаются. Бросить алчность к день­гам, ибо всё это делается из алчности к ним. Бросить алч­ность к пище и питью: из-за ней пренебрегаются ближ­ние больные и здоровые, у коих надо совершать требы, ибо алчный спешит к пище и питью, а не к больному или вообще не к духовным чадам своим.

Капуста дает большие слизи в желудке и гортань заваливает.

Не жалей своим слугам – волам молотящим – чаю-сахару. В нюже меру меришь им, возмерит тебе Господь Бог [Мф. 7, 2], возмерят и они своим усердием. Не дай тунеядцам праздным, а им дай с избытком: от тебя одного, как от Бога, они смотрят всех вещественных благ. Будь к ним милосерд, как Отец наш Небесный милосерд ко всем нам.

Тебе от многих приходят милости и щедроты, а им только от тебя.

Господи! Даждь мне сердце доброе и щедрое.

[Д...] лучше меня в десять раз. И все, как ни смотри, лучше меня! По бесконченой благости Божией только я священником и законоучителем.