Священномученик Ипа́тий Гангрский, епископ

Священномученик Ипатий, епископ Гангрский, славный чудотворец и целитель. Его жизнь, подвиги и чудотворения, изложенные по древним греческим рукописям

В годы царствования равноапостольного императора Константина милость Божья щедро одарила христианский мир своими великими избранниками, призванными возрождать паству Христову после долгих лет страшных гонений. Среди самых чтимых подвижников Церкви, наделенных Господом совершенным разумом и богоподобными чудотворениями, ярко воссиял в сонме дивных святых архипастырь Ипатий. Имя это прославилось навеки благодаря жертвенному служению чадолюбивого иерарха, утверждавшего православную веру своей праведной ангелоподобной жизнью, увенчавшейся мученическим венцом.

Поведаем читателю о житии присноблаженного угодника Божьего Ипатия, которое составлено^[1] нами по достоверным свидетельствам его соотечественников, запечатленных в древних хрониках вскоре после окончания земного пути знаменитого чудотворца.

Детство и юность Ипатий провел в Пафлагонии^[2], где обитала христолюбивая семья святого. Благоразумные родители дарованного Господом дитяти происходили из знатного рода и обладали немалым достоянием, но не стремились к земной славе и роскоши, ибо возжелали украсить себя добродетельным житием, следуя во всем заповедям Христа. Отец и мать постарались вырастить сына среди верных чад святой Церкви, и он преуспевал не только в обучении, но и в благочестии. С малых лет Ипатий непрестанно молился в храме и выносил из дома Божьего небесную пищу для своей светлой души. Многие из его сверстников предпочли невоздержанную, праздную жизнь и плотские наслажденья, но целомудренный отрок посчитал непростительным для себя уподобиться им. Горя желанием посвятить свою жизнь Богу, он принял крещение, ограничил себя в насущной пище и сне, отверг все страстные помыслы и научился властвовать над собственными чувствами и желаниями. Уже в юности Ипатий показал себя духоносным старцем, ибо был не по годам мудр и исполнен божественной силы. Достигнув зрелого возраста, он стал с неистощимым усердием помогать нуждающимся людям, и все, кто знали этого сердобольного мужа, взирали на него глазами, исполненными любви. Совершив множество благодеяний, Ипатий пожертвовал бедным все доставшееся ему имущество и обрек себя на нищету. Он претерпевал лишения, спал на земле, но с монашеской стойкостью переносил невзгоды в убогом жилище, где в уединении беседовал с Богом и, словно Моисей, посвящался Им в сокровенные тайны Господни.

В те времена святая Церковь претерпевала одно из самых жестоких гонений. Волна преследований достигла пафлагонской земли и оросила ее кровью невинных христиан. Великий пример исповедания истинной веры подал мученик Каллиник^[3]. За просвещение светом евангельского сияния идолопоклонников, его подвергли тягчайшим пыткам в сначала в Анкире, затем в Гангре, где палачи бросили святого в раскаленную печь. Так для устрашения рабов Божьих в Пафлагонии казнили в присутствии множества горожан непобежденного воина благочестия. Но мученическая кончина Каллиника не испугала Ипатия. Он лишь укрепился в праведной вере и был всегда готов пострадать за Христа. Однако Господь предопределил Своему избраннику долгую жизнь для свершения многих подвигов и чудотворений.

Год за годом возрастала в душе Ипатия благоплодная лоза винограда Христова. И хотя святой старался с присущей ему кротостью и смирением скрыть от людей свое равноангельское житие, Господь не утаил от мира предызбранного Им светоча Вселенской Церкви. Молва о деяниях подвижника благочестия привлекла к нему сердца многих людей. Среди них оказались самые знатные жители Пафлагонии. Они воспламенились любовью к Ипатию и рассказали о доблестном ревнителе Православия епископу города Гангры^[4] Афанасию. После воцарения Константина Великого в восточных землях империи, блаженный архипастырь прославился непримиримой борьбой с языческим нечестием.^[5] Владыка воодушевился известием о досточудном муже, ибо усердная забота о пастве вынуждала попечительного иерарха искать достойного преемника, который смог бы после его кончины с честью принять церковную кафедру. Святитель пожелал увидеть прилежно копившего мед добродетели праведника, и, повинуясь призыву епископа, Ипатий без промедления явился к нему.

Архиерей поставил Божьего человека чтецом и смотрителем храма, дабы он не только своим поведением, но и делами благоукрасил церковь. Последовавшее вскоре рукоположение в дьяконы, а потом и в пресвитеры предопределило духовное восхождение верного служителя Христова. И не было никого, кто бы превосходил его в добродетелях, озаривших возвышенную душу чадолюбивого пастыря немеркнущим светом божественной мудрости, которая, как самая яркая звезда, притягивает к себе все взоры и чувства. Соотечественники восхищались тонким умом и силой духа Ипатия, сочетавшихся в нем с кротким, сдержанным нравом, скромностью и нестяжанием, ибо ему были чужды честолюбие и сребролюбие. Одни из знавших его людей поражались даром предвидения чадолюбивого наставника, другие умением никого не осуждать, третьи прославляли своего благодетеля за милосердную помощь в тяготах жизни.

Когда святитель Афанасий переселился в горнюю обитель, стадо Христово не пожелало видеть никого другого на месте почившего иерарха, кроме Ипатия. Народ с криками наперебой требовал, чтобы этот ангелонравный пресвитер стал их архиереем, и Господь ко всеобщему согласию устроил его избрание.

Всеблаженный помазанник Божий стал мирно управлять паствой. Не пролив ни капли крови, святой показал непоколебимое превосходство христианской веры над язычеством, которое в то время еще дерзко противилось победе Креста. Ипатий боролся с безбожниками кроткими увещеваниями и благими делами. Он построил большое здание для трапез, где с ревностным трудолюбием устраивал обеды для бедных людей^[6] и раздавал деньги нищим. Так, пленяя врагов не силой меча, а своим благочестием, великодушный владыка со временем убедил обратиться к правой и безупречной вере многих язычников. И они, пристыженные наставлениями Ипатия, противостояли тем, кто стремился их сбить с праведного пути.

Пока богоносный иерарх просвещал светом евангельского сияния раскаявшихся идолопоклонников, враг рода человеческого затевал новые козни. В восточных провинциях Римской империи один за другим появлялись ересиархи и сеяли смуту в сердцах легковерных чад. Особенно дерзким противником Православия был александрийский пресвитер Арий. Лукавыми измышлениями о якобы тварной природе Сына Божьего он извратил истину о Его единой сущности с Отцом. Своими речами нечестивый Арий соблазнил многих нестойких в истинной вере людей.

Среди великих светочей Христовых, вступивших в непримиримую брань со зловредной ересью на Первом Вселенском Соборе в Никее, был прославленный защитник благочестия епископ из Гангры^[7]. Праведный служитель Святой Живоначальной Троицы Ипатий вместе с другими достойными поборниками Православия осудил богопротивную ересь Ария и предал ее анафеме. Однако, потерпев сокрушительное поражение на Соборе, нечестивые вероотступники не вняли мудрым назиданиям Святых Отцов и с еще большим упорством принялись искушать народ своим лжеучением.

Пагубные семена смертоносной ереси проросли и на пафлагонской земле. Ипатий неустанно изобличал раскольников глаголом евангельских наставлений и призывал клириков и прихожан остерегаться людей, производящих разделения и соблазны (Рим.16:17). Дабы оградить своё стадо от смутьянов, святитель усердно воздвигал молитвенные дома и храмы. Он строил их не только в Ганграх, но и повсюду, даже в отдаленных от города селениях, и поставлял туда христолюбивых пресвитеров. Благодаря непрестанной заботе сердобольного иерарха, люди смогли приобщаться к божественному тайноводству^[8].

Действуя с несказанным воодушевлением, Ипатий стремился уберечь паству Христову не только от еретиков, но и от всевозможных пороков и искушений. Своим равноангельским житием епископ из Гангры подавал зримый пример истинного благочестия, а пастырскими увещеваниями напоминал всем о полезном и спасительном. Его оружием было слово Божье, которое живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого (Евр.4:12). Словом он очищал соотечественников от грехопадения и возвращал на праведную стезю, и посему самому Ипатию были чужды праздные, пустые и скверные слова. Благовестие апостола Павла: Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим (Еф.4:29) — живо воплощалось в усердном хранителе евангельской чистоты Ипатии. Свойственное мирским забавам блудословие, соблазнявшее горожан, вызывало в святителе праведное негодование. Об этом убедительно свидетельствует одно из его деяний.

Девушки, жившие неподалеку от скромного жилища владыки, за тканьем полотна напевали непристойные песни, которые сильно смущали юношей. Ипатий просил бесстыдниц умолкнуть, но они не вняли увещаниям наставника целомудрия и продолжали петь. Тогда силою своей молитвы, усердный поборник благочестия заставил девиц замолчать и для назидания горожан на долгие годы наложил печать скорби на их греховное пристанище, ибо, по слову Спасителя: горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф.18:7).

Сердце святого было устремлено не к праздным зрелищам и городской суете, с ее треволнениями и смутами, а к Горнему Иерусалиму. И в подходящую для архиерейской поездки пору он с радостью удалялся из Гангр верхом на небольшом осле, так как любил посещать красивые окрестности сел, изобилующие источниками чистых вод, зеленью и тенью от деревьев, и любоваться там замыслом Божьим, явленным в гармонии природы. Был в этой любви некий тайный и вселяющий благоговейный трепет смысл, ибо Господь покоит на злачных пажитях и водит к водам тихим, подкрепляя душу и направляя на стези правды ради имени Своего (Пс.22:2-3). Находясь в сельской местности, богоносный иерарх наставлял народ и возвращал заблудших на праведный путь.

В иное же время архиерей отправлялся на своем ослике в сопровождении лишь двух монахов, заботившихся о духоносном старце, в безлюдную труднодоступную местность. В пустыне Ипатий, подражая пророку Илье и великому Крестителю Иоанну, предавался строжайшему посту и созерцательным молитвам. Там преподобный служитель Христов сподобился высших видений и укрепился Господом и могуществом силы Его (Еф.6:10). В уединении он с усердием постигал премудрость книг Священного Писания и предавался богодухновенному труду их толкования.

В маленьких кельях, обустроенных Ипатием на горных вершинах и в ущельях, Господь продолжал творить дивные чудеса даже после кончины присноблаженного иерарха. На протяжении многих лет эти жилища прославленного угодника Божьего оставались живым свидетельством его небесного покровительства, ибо одно прикосновение к ложам, сиденьям, столам и криницам святителя или даже глоток воды, смешанный с лежащей на них пылью, исцелял страждущих от любых трудноврачуемых недугов.

Любовь к уединенной жизни и созерцательной молитве сочеталась в Ипатии с деятельным пастырским служением^[9]. Из пустыни он возвращался к людям и, выказывая неусыпное попечение о своей пастве, не обделял вниманием ни одного страждущего человека.

Среди множества жителей Гангры, которых сердобольный епископ отвратил от грехопадения, была знатная пафлагонская матрона Гаяна, имевшая весьма немилосердный и к тому же очень кичливый нрав. Обладая громадным достоянием, эта надменная горожанка, находилась во власти своего богатства и приобретала все самые ценные имения в области. Но что пользы человеку приобрести весь мир, а себя самого погубить... (Лк.9:25). Мудрый архиерей знал, как часто погибели предшествует гордость, и падению — надменность (Притч.16:18), и решил исправить душепагубные пороки возгордившейся женщины.

Для назидания обуреваемой многостяжанием Гаяны воссиявший в богословии Ипатий обратился к ней с посланием, отличавшимся изяществом слога и глубиной изъяснения Притчей Соломона^[10]. Духовное попечение святителя настолько изменило высокомерную матрону, что она из дикого зверя превратилась в кроткую овечку. Хорошо усвоив спасительные и сулящие Небесное Царство истины Божественного учения, раскаявшаяся грешница изо всех сил старалась искоренить в себе безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу (1Тим.6:9). Она усердно молилась, оказывала милосердную помощь бедным и щедро тратила деньги на благолепное украшение храмов и пропитание монахов и дев. Христолюбивая Гаяна с радостью истощала свои сокровища, пожертвовав тленным земным богатством ради спасения бессмертной души, и больше никогда не кичилась. Так уврачевал Ипатий порок душегубительной гордости одной из своих чад.

Сам владыка был чужд надменности и высокомерия, несмотря на то что множество горожан и поселян расхваливали и прославляли пафлагонского просветителя душ. Ипатий был скромен, прост и не любил пышных процессий. Он не хотел, чтобы ради земных почестей свита клириков сопровождала его в архиерейских поездках, и объезжал селения Гангрской епархии, сидя верхом на маленьком ослике. Во время одного из таких путешествий подъяремник^[11] иерарха наступил на скрытую норку крота и подвернул себе ногу. У владыки не было другого осла, и ему пришлось задержаться в пути. Святитель спешился и, осмотрев местность, увидел, что вся округа испещрена множеством ямок, вырытых кротами. Норки этих животных разрушали не только дороги. Злополучные грызуны разоряли поля крестьян и заражали их земли опасной болезнью, от которой тела земледельцев покрывались неизлечимыми язвами.

Человеколюбивый Ипатий решил пресечь нашествие вредоносных кротов и, обращаясь к ним, воскликнул:

— Не смейте рыть свои норы, доставляя крестьянам и путешественникам множество бед!

Слово владыки возымело необычайную силу, и, повинуясь ему, словно глаголу Божьему, кроты тотчас исчезли с полей.

С тех пор не только в Пафлагонии, но и в дальних областях Византии люди, узнав о силе молитвы Ипатия, стали прибегать к предстательству святого и получать от него чудесную помощь, когда кроты и другие вредные твари подвергали их разорению и заражали трудноизлечимыми болезнями^[12].

Необычайный дар помогать странствующим путешественникам был ниспослан Ипатию свыше, о чем ясно свидетельствует еще одно чудо угодника Божьего. Однажды ночь застала владыку в дороге, когда он пешком переходил вброд реку Галис^[13]. Небо было безлунным, и потому ямы и камни на дне русла весьма затрудняли ему дальнейшее продвижение. Но Бог не оставил своего верного служителя, выказав особое благоволение праведнику. Внезапно из глубины вод воссиял свет, озаривший, как днем, камни и ямы в труднопроходимых местах. Этот свет сопровождал владыку до самого берега, пока он шел вброд через реку. И каждый год в тот самый незабвенный день путь по руслу Галиса, где переправлялся когда-то святой, освещался всем странникам дивным мерцанием волн, прославляя своим неземным сиянием память о дивном чудотворце.

С восточной стороны города Гангры находилась гора, именовавшаяся в древности Мала. Мощный поток прозрачной воды скатывался с ее снежной вершины и зарождал исток реки Альмир. Ипатий, следуя по какому-то делу вдоль подножья Малы, остановился у самого основания русла и, зачерпнув в ладонь немного воды, попробовал ее на вкус. Увы, подобно морской, она оказалась соленой и совсем непригодной для утоления жажды и орошения нив. Попечительному иерарху стало жаль, что столь обильный поток стекает с горы напрасно, без всякой пользы для людей и зверей. Владыка начертал перстом на воде крест, и тотчас из соленой и горькой она превратилась в весьма сладкую, приятную на вкус и обрела через святителя силу исцелять от разных недугов.

Великое чудо совершил иерарх Христов. Благодаря доброму архипастырю, осенившему горный поток крестным знамением, множество страждущих одним погружением в реку избавилось от пагубных страстей и болезней. Здоровье возвращалось людям, сгоравшим от лихорадки, страдавшим от слепоты, ревматизма, язв и других недугов. В потоке живительных вод стяжали скорое исцеление не только люди, но и домашний скот, и прочие Божьи создания.

Молва об удивительных деяниях прославленного чудотворца из Гангр быстро распространялась во многих городах и селениях великой Римской империи и вскоре достигла дворца василевса Констанция^[14]. В те времена монарх был обольщен душегубительной ересью Ария и увлек за собой многих несведущих людей^[15]. Кара Божья последовала в наказание за грехопадение. Войны с персами и несметными варварскими племенами, междоусобицы и мятежи самозванцев и, наконец, страшные смерчи, ураганы и землетрясения^[16] – беды одна за другой обрушиваются на государство. И в эту тяжелую для империи пору, как бы довершая длинную череду невзгод, в сокровищницу дворца проник огромный змей невиданной величины.

Чудовище, свернувшись клубком, покоилось на груде золота и убивало каждого человека, осмелившегося войти в хранилище за деньгами. Такая же горькая участь постигла всех, кто попытался прийти к ним на помощь. Груда мертвых тел лежала в царской сокровищнице, и никто не мог ничего из нее унести. Кровожадный змей лишал жизни людей не только своим нападением. Сделав казну недосягаемой для рук императора, он погубил немало народа, оставив его без жалованья на пропитание. Дела государства пришли в упадок. Самодержец потерял власть над своим богатством и поэтому пребывал в страхе.

Находясь в столь затруднительном положении, Констанций призвал учеников вероотступника Ария и повелел им коленопреклоненными молитвами умилостивить Царя Небес. Служители душегубительной ереси стали усердно взывать к Спасителю мира, но их усилия остались тщетными, ибо лживые уста нечестивых — мерзость пред Господом (Притч.12:22). И когда зломыслящие иереи приступили к дверям казны и приказали открыть запоры, те из них, кто стояли поблизости от входа, были умерщвлены богомерзким созданием. Так бесславно погибли кощунники, обещавшие императору истребить змея.

Монарх и его советники не знали, как спасти государство. С каждым днем нарастал голод, и многие жители стольного города впали в отчаяние. Тогда перед лицом василевса предстал некто из мудрых людей и, словно Ангел Божий, подал прекрасный совет:

 — Призови, о тишайший владыка, епископа Гангрской Церкви Ипатия, и горе твое превратится в отраду.

Надежда зародилась в душе у императора. Констанций тотчас отправил к святителю знатных вельмож с просьбой скорее прийти и избавить его от нависшей беды. Однако, придворный люд, соблазненный ариевым безумием, не выказал должного почтения прибывшему в царский дворец верному служителю Единосущной Троицы. Сановники в богатых нарядах с презрением взирали на архиерея, одетого в простую власяницу, которой духоносный старец радовался больше, чем государь — царской порфире. В присутствии архонтов, множества воинов и самого императора Ипатий строго увещевал вельмож самодержца, старавшихся превзойти друг друга не добрыми делами, а пышными нарядами. Преподобный учитель воздержания убеждал дворцовую знать не помышлять о роскоши одеяний и привременной суетной славе. Он наставлял их украсить себя умеренным образом жизни, скромностью и смирением. Ибо по слову первоверховного апостола Петра украшением нашим должны быть не внешнее плетение волос, не золотые укоры или нарядность. в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом (1Петр.3:3-4).

Назидательная речь святителя предшествовала чуду, сотворенному им, и стала известна всему великому городу. Вскоре перед дворцом императора собралась большая толпа. Голодные люди кричали о постигшей Константинополь беде и умоляли епископа умертвить змея.

В те годы Ипатий был уже стар, немощен телом, но обладал необоримым духом веры Христовой. Ради спасения многих заблудших овец, обольщенных учениками Ария, чадолюбивый пастырь уподобился апостолу Павлу, не потерпевшему никакого вреда от ехидны и бросившему ее в костер (Деян.28:5), дабы показать императору и жителям славной столицы, что даже дикие звери и ядовитые гады страшатся Единосущной Троицы и покоряются Ее верным служителям. Подкрепляя исповедание истины чудом от благодати Божьей, владыка вознамерился силой святой молитвы явить победу над мерзким исчадием ада. Ипатий велел разжечь большой костер около форума^[17], перед статуей императора Константина, и мужественно устремился к логовищу змея. Однако многие из горожан от безрассудства еще продолжали верить еретикам и сомневались в особом благоволении Господа к праведному иерарху. Поэтому никто из них не осмелился пойти вместе с владыкой к чудовищу. Большая часть толпы собралась внутри форума, поодаль от входа в казну, другая поспешила укрыться в своих домах.

Бесстрашный воин Христов смело открыл двери сокровищницы и с посохом в руке, один, отважно явился на битву с чудовищем. Он твердо надеялся на благоволение Господне и исполнение слова Его: Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам (Лк.10:19). Ипатий стал устрашать змея, а лучше сказать, врага человеческого рода, словом и крестным знамением. Тотчас богомерзкая тварь затрепетала в судорогах и подняла голову, чтобы взглянуть на своего противника. Однако, увидев перед собой святого, змей уронил голову, ударился об пол и попытался укрыться в груде золота. Владыка повелел чудовищу освободить казну, однако, предчувствуя погибель, аспид не сразу подчинился ему. Тогда ударами посоха святитель заставил змея направиться к двери. Страдая от беспрерывных ударов, он привстал на хвосте, вытянулся во весь свой огромный рост, однако не в силах был причинить вред Божьему человеку и покорился старцу. Так в борьбе с ужасным чудовищем Ипатий совершал чудо.

Шло время, и солнце уже клонилось к закату. Народ, ожидавший архиерея на площади, стал опасаться за его участь. Люди помнили, как от страшного змея нашли свою смерть священники-ариане, и полагали, что православный иерарх тоже погиб. Но молитва праведника возымела великую силу и укротила чудовище, а взываниям еретиков Господь не внял, ибо грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает (Ин.9:31).

С нескрываемым изумлением и ужасом взирал народ на епископа из Гангры, выходящего из сокровищницы вместе с громадным змеем, которого он волочил по земле, зацепив посохом, словно крюком. Ипатий прошел вокруг костра и швырнул змея на самую его середину. Множество горожан видело, как пламя охватило и уничтожило гадкую тварь.

С этого часа Констанций снова мог пользоваться казной, и народ перестал гибнуть от голода. Монарх повелел изобразить божественного иерарха на стене казны, дабы образ славного освободителя охранял достояние государства. Долгое время лик добропобедного воина Христова украшал сокровищницу и напоминал об удивительном чуде, совершенном ангелоподобным святителем.

Император, радуясь избавлению державы от страшной напасти, хотел поставить епископа Гангры на патриаршую кафедру^[18]. Но Ипатий был сведущ в соборных установлениях^[19], по которым архиереям не подобает править в чужих городах. Он ответил Констанцию:

— Я люблю ту Церковь, куда поставлен был Богом в самом начале моего служения, и никогда не возжелаю другой, даже в самом Константинополе.

Так Ипатий решительно отказался от самого сиятельного архиерейского престола и не захотел принять в дар от Констанция золото или иные сокровища: — он полагал, что за совершенное им чудо императору и жителям столицы следует благодарить одного Бога. Однако, уступая великодушному побуждению монарха вознаградить его за спасение государства от разорения, добрый пастырь попросил правителя освободить пафлагонскую область от подати, выплачиваемой деревом и маслом^[20]. Этот налог страшно обременял народ и был непосилен для тех, кто зарабатывал на пропитание нелегким поденным трудом. Самодержец повелел отменить налог, обрекавший бедную область на голод и нищету. В память о столь великом благодеянии Констанция жители Гангры воздвигли в центре города медные стелы с надписью, повествовавшей о щедром даре монарха, по предстательству их заботливого архипастыря.

Воистину Ангелом земным и человеком небесным был угодник Христов, и благодарная паства превозносила своего иерарха, но слава не сделала преподобного служителя Божьего высокомерным. Напротив, Ипатий стал еще смиреннее в помыслах и поступках и ни на одну минуту не забывал о богоугодных делах милосердия. Он защищал вдов, радел о сиротах как родной отец и помогал всем попавшим в беду.

Дожив до глубокой старости, добрый наставник продолжал усердно опекать свою паству. Любовь к людям преизобиловала в нем. Ипатий неустанно обходил стадо Христово и ревностно следил за тем, чтоб ни одна Его овца не стала добычей еретиков. Однако сияние праведной жизни святителя не усовестило врага истины, и по смерти Констанция злобный творец всякого беззакония возвел на престол Юлиана Отступника. Новый монарх был язычником. Он вернул жрецам уже закрытые капища, и снова земля осквернилась кровью жертв нечестивым богам. Юлиан не благоволил к христианам и лишил их всех привилегий. По распоряжению коварного самодержца святая Церковь уравнивалась в правах с отпадшими от нее сектами^[21]. Тем самым, по наущению лукавых бесов, злонамеренный государь способствовал укреплению многих поправших законы раскольников. Юлиан поступал так отнюдь не из сострадания к людям, претерпевшим гонения, а для того, чтобы среди ненавидимых им христиан снова разгорелся раздор^[22]. Теперь не только сторонники Ария^[23], но целый сонм последователей ложных вероучений^[24] пытался с неистовой дерзостью разделить православную паству. Словно стая голодных волков, выпущенных на волю, они воспрянули духом и стали терзать стадо Христово, пытаясь растащить его по своим логовам. Среди еретиков особенно выделялся Евстафий^[25], епископ Севастии в провинции Армения, находившейся неподалеку от Пафлагонии.

Обстоятельства вынуждали Евстафия ставить собственную подпись под православным исповеданием веры, но каждый раз коварный вероотступник от нее отрекался. Несмотря на низлагавшие его соборы, он с помощью хитрых уловок упорно сохранял за собой архиерейский престол и опасными нововведениями пытался подорвать незыблемые устои Церкви. С великой самонадеянностью Евстафий обольстил своих учеников придуманными им правилами ложного благочестия, которые сделали подвижническую жизнь одиозной^[26] Под предлогом отшельничества суровые евстафиане^[27] бросали родных детей. Отступники убеждали народ, что брачный союз лишает супругов всякой надежды на Царство Божье, и многие семьи распадались по их вине^[28].

Изобретатели нового лжеучения не допускали к богослужению пресвитеров, вступивших в брак до рукоположения, считая их недостойными святого причащения. Поскольку большинство христиан, пострадавших во время гонений, имело жен и мужей, евстафиане не праздновали память святых мучеников, почитая себя выше их подвига. Они пренебрегали храмами Божьими и, отвергая посты, установленные Церковью, постились в воскресные дни. Смутьяны не только с презрением взирали на богатых людей, которые не отказывались от всего своего имущества, но и призывали слуг, под видом благочестия, не подчиняться своим господам. Евстафий носил неподобающий священному сану плащ философа и предписывал мирянам облачаться в монашеские одежды, дабы отделять себя от прочих людей.

Это и многое другое делали вопреки евангельским истинам Евстафий и его последователи, искушая своими нововведениями православных христиан. Ересь, точно заразная болезнь, перешла из Севастийского края на земли ближайших епархий. Она причиняла сильное беспокойство за паству украшенным Божественною ревностью иерархам. Досточтимые архиереи из соседних провинций прибыли на поместный собор^[29] к прославленному Ипатию в столицу Пафлагонии, чтобы противостоять расколу и с неколебимой твердостью сохранять непреложные заповеди, дарованные нам Пророками, Апостолами и самим Господом нашим Иисусом Христом. На соборе в Гангре четырнадцать богоблаженных иерархов^[30] единодушно признали за благо не допускать пересмотра прежних установлений Вселенской Церкви и отлучить от Ее святого лона упорствующих в своих заблуждениях евстафиан, предав анафеме нововведения их секты.

Однако торжество истины всегда возбуждало лютую злобу отца лжи. Денно и нощно трудился князь тьмы, затевая все новые козни. В пригороде города Гангры, называемом Лазиана, он соблазнил часть обитателей душегубительным лжеучением Новата^[31], отличавшимся чрезмерной строгостью к раскаявшимся грешникам. Ипатий часто посещал Лазиану^[32] и, не таясь, говорил там о безрассудстве новатиан^[33], которые полагали, что власть прощать многие грехи принадлежит не Церкви, а исключительно Богу, и поэтому запрещали священникам отпускать их даже на смертном одре.

Ипатий обличал ложную чистоту безжалостного вероучения новатиан и исцелял раскаявшихся отступников спасительным лекарством покаяния. Святой приводил им Евангельское наставление Христа: Cказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк.15:7) и слова апостола Павла: Христос Иисус пришел в мир спасти грешников (1Тим.1:15).

Мужественное исповедание Православия преподобным служителем Божьих тайн возмущало упорных раскольников. Они избивали и всячески притесняли отрекшихся от их жестоких правил христиан и помышляли избавиться от Ипатия. Сектанты не раз намеревались его убить, но не решались лишить праведного архипастыря жизни, ибо знали, как почитает император Констанций дела и добродетели прославленного епископа Гангры, и опасались сурового наказания.

После смерти старого государя неукротимая ярость учеников высокомерного Новата преодолела страх перед преступлением. Раскольники узнали о времени, когда Ипатий, со свойственной ему простотой, собрался без охраны и спутников проехать верхом на ослике по узкой дороге, и заранее спрятались в укромных теснинах. Ватага разгневанных новатиан, в которой были не только мужчины, но и немало женщин, вооружилась мечами, палками и множеством камней. Увы! Безумие может так ослепить людей, что они, совсем потеряв рассудок, в порыве гнева совершают страшные злодеяния.

Коварные заговорщики, подкараулили старца, выскочили из засады и стали нещадно избивать владыку. Несмотря на тяжкие страдания от обрушившегося на него града камней, епископ стойко переносил истязание и, уподобясь святому Стефану^[34], непрестанно молился за своих врагов. Они же, осыпая ударами сплошь израненное тело святого, схватили праведника и волоком протащили с вершины холма к обрывистому берегу реки. Мучители спустили Ипатия по склону и бросили в воду. Но ангелонравный пастырь еще дышал и, к небу воздевая руки, взывал ко Христу:

— Господи! не вмени им греха сего (Деян.7:60). Но просвети души их, дабы люди эти удалились от тьмы заблуждения и, познав Тебя, Человеколюбивого Бога нашего, встали на спасительный путь истинной веры!

В толпе бесчинствующих новатиан была одна воинствующая арианка, пылавшая лютой ненавистью к верному служителю Христову. И когда израненный иерарх молился за своих мучителей, она схватила самый большой булыжник, какой только подвернулся ей под руку, и изо всех сил бросила его в голову Ипатия. Камень попал в висок и убил доброго архипастыря^[35]. И тотчас безгрешная душа избранника Божьего взошла на небеса ко Господу, а капли крови святого, падая на землю, породили живоносный источник, исцелявший людей. Этот чудодейственный родник забил поблизости от Ковары — деревни, где жили обагренные кровью безжалостные мучители присноблаженного старца.

Праведный Суд Божий за ужасное злодеяние не замедлил настичь нечестивую арианку. Еще до наступления ночи она лишилась рассудка и, стоя неподалеку от честного тела Ипатия, схватила камень, которым убила священномученика, и стала с неистовой силой бить им себя в грудь.

Кара свыше постигла и учеников Новата. Свирепые демоны проникли в их проклятую деревню и, по попущению Божьему, вселились в жестокосердных мучителей, заставив жителей Ковары бесноваться до исступления. Но несколько человек, уразумев причину постигшей селян беды, ринулись к месту, где лежал убитый раскольниками Ипатий, и поспешили доставить его в деревню. Как только досточтимое тело праведника оказалось в Коваре, демоны без промедления покинули это селенье.

Из страха подвергнуться суровому наказанию за совершенное ими преступление малодушные новатиане не решались внести останки епископа ни в один из своих домов. Мощи, святость которых превыше любых человеческих почестей, они, по наущению лукавого сатаны, спрятали под сеном в амбаре, однако сонм светоносных Ангелов окружил тело преблаженного архипастыря и стал возглашать добропобедную весть:

— Ипатий не будет лишен заслуженной им награды!

Перед рассветом хозяин амбар вошел в него, чтобы взять сено для своих быков. Увидев яркое сияние и услышав сладостное песнопение Ангелов, земледелец был глубоко потрясен столь явным свидетельством небесных сил о славе угодника Божьего. Он благоговейно распростерся ниц перед телом святого и, когда наступило утро, рассказал всем жителям Ковары об удивительном чуде. Став преданным почитателем честных мощей Ипатия, селянин отправился в город, чтобы обличить коварных убийц.

Скорбную весть о смерти богоблаженного старца горожане встретили потоком слез. Народ горько оплакивал кончину любимого отца, наставника, благодетеля и духовного врача и принялся искать милостивого вероучителя, и только, найдя окруженные небесными почестями и не тронутые тлением святые останки, паства воспряла духом. А крестьянин, счастливый свидетель неземного сияния лучезарного хора Ангелов, отрекся от новатианской ереси и сопровождал честное тело исповедника истины, когда его с великими почестями и нескончаемыми песнопениями переносили в столицу Пафлагонии.

Вся митрополия, освященная иерархом Христовым, с радостью приняла желанное сокровище и выбрала достойное для его упокоения место^[36], ибо с восходом солнца тело Ипатия, достигшего вершины духовного совершенства, было вынесено из собора и погребено в блистательно украшенном здании^[37].

Пока мощи переносили в Гангру, жестокосердная арианка, убившая праведника, непрестанно колотила себя камнем перед святыми останками. Таков был Промысл Божий, дабы наказать грешницу за страшное злодеяние и в то же время вселить страх в души людей, подобных ей по образу жизни и пагубным мыслям. Но преславный священномученик вновь проявил свой незлобивый нрав. Во время предания земле его святого тела, Ипатий обратился к Многомилостивому Судье Христу, и Господь дал непреложное свидетельство Своего благоволения к пафлагонскому архипастырю. Бог избавил от наказания плетью убившую Ипатия еретичку. Бес тотчас вышел из несчастной женщины; она перестала себя истязать, камень исчез, и боль от ударов утихла.

Этот случай при погребении честных мощей показал высоту дивных чудес от предстательства перед Богом великодушного владыки. Так прославляет Господь тех, кто, следуя Его примеру, полагает жизнь свою за овец (Ин.10:11).

Сорок лет Ипатий был епископом в Ганграх, а всего прожил девяносто, озаряя мир светом евангельского сияния. Даже по прошествии многих веков после кончины вселюбимого архиерея, украсившего своим равноангельским житием столицу Пафлагонии, горожане не забывали своего сердобольного иерарха. Помня о наставлениях прославленного исповедника истины, они с помощью Божьей усердно боролись с еретиками, пытавшимися отвратить их от праведного пути, и побеждали врагов благочестия. А Ипатий был их небесным покровителем и защитником. Великий архипастырь святой Церкви Ипатий и теперь не оставляет людей, призывающих его в молитвах^[38]. Он стал отцом и учителем всего православного мира и быстро подает нам необходимую помощь от всеблагой Десницы Божьей, предстая Вечному Царю Христу, Которому подобает слава, честь и поклонение всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

А.В. Бугаевский

^[1] Житие священномученика Ипатия написано заново для будущих Четьих-Миней. При составлении настоящего жития святителя Ипатия были использованы следующие источники: 1) древнейший анонимный текст жития Ипатия, епископа Гангрского (первый издатель рукописи С. Ферри ошибочно приписал его авторство некоему Каллинику, смешав святого мученика Каллиника Гангрского с Каллиником — автором жития другого святого с именем Ипатий — Ипатия Руфинианского), сохранившийся в двух редакциях (BHG 759а и 759b; изд.: Ferri S. II "bios" е il "matryrion" di Hypatios di Gangra // Studi bizantini e neo-ellenici, 3, 1931. P. 75–87), по рукописям Vind. Hist. gr. 5, XI в., лл. 245–254 и Roman. 3, XI–XII вв., лл. 58–61; 2) составленное на его основе анонимное энкомиастическое житие (BHG 759; изд: Ίωάννον Θ. Μνημεία άγιολογικά. Venetiis, 1884. Σ. 251–268 (penp.: Leipzig, 1973), по рукописи Marc. gr. 349, XI–XII вв., лл. 238 об. — 248); 3) составленное также на основе первого жития из т.н. «императорского менология» XI в. (BHG 759е; изд: Menologii byzantini anonymi s. X quae supersunt/ Ed. B. Latysev. Vol. 1. Petropoli, 1911. P. 185–190); 4) заметка о святом в Синаксаре Константинопольской Церкви, помещаемая под 14 и 15 ноября, 26 февраля и 30 и 31 марта (изд.: Synaxarium ecclesiae Constantinopolitanae / Ed. H. Delehaye. Bruxelles, 1902. Col. 223, 228, 489, 573, 576); 5) синаксарное житие из печатной греческой минеи. Неизданным остается сокращенное житие святителя из cod. Lesb. S. Ioannis 38, 1581 г., лл. 15 об. — 17 об.

Кроме того, сохранилось его апокрифическое мученичество (BHG 759; изд: Ferri S. II "bios"... Р. 87–102), всего известно 18 рукописей 2-х редакций; однако их содержание представляет собой чистую фикцию и не имеет никакой ценности для реконструкции жизнеописания святителя; оно признано неканоническим еще в Типиконе патриарха Никифора (806–813 гг.). Святой патриарх Никифор писал: «...мученичества святых Иулитты и Ипатия не надлежит всему таковому внимать, ибо их должно отвергать (απόβλητα)».

При подготовке настоящего текста нами также была использована вся совокупность дошедших до нашего времени исторических сведений о святом и событиях IV в., которые содержатся в списках участников Гангрского собора, книге правил, трудах древних церковных писателей и историков: Socrates Scholasticus. Historia ecclesiastica, libri VII; Эрмий Созомен Саламинский. Церковная история. СПб., 1851; Феодорит, еп. Кирский. Церковная история. М., 1993; Аммиан Марцеллин. Римская история. СПб., 1996; Секст Аврелий Виктор // Вестник древней истории, 1963. № 4. С. 197–240; а также фундаментальные труды по истории Византии (История Византии. Т. 1. М., 1967) и целый ряд новейших исследований, таких как Kaufhold Н. Griechische-syrische Vaterliste der fruhen griechischen Synoden // ОС, 77, 1993. S. 1–96; Laniado A. Note sur la datation conservee en Syriaque du concile de Gangres // OCP, 61, 1995. P. 195–199 и других. Автор выражает благодарность канд. ист. наук А.Ю. Виноградову за переводы текстов с греческого языка и помощь при составлении комментариев, а также благодарит за ценные консультации канд. богословия дьякона Михаила Желтова.

^[2] Пафлагония — область в Малой Азии на южном побережье Черного моря.

^[3] Святой мученик Каллиник Гангрский родился в области Киликия. Он был благочестивым христианином и, прибыв в столицу области Галатии Анкиру, стал там наставником Православия и убедил многих идолопоклонников обратиться ко Христу. Каллиник был схвачен, приведен к правителю Сакердону и претерпевал различные пытки: его избивали воловьими жилами, терзали железными крюками и, наконец, заставили надеть сапоги с забитыми внутрь гвоздями и бежать в них перед конями до города Гангры 80 миль (ок. 120 км). Когда он пробежал шестьдесят миль, сопровождавшие его солдаты истомились от жажды, и святой извел в Матриксе воду из камня. Этот чудесным образом возникший источник существует и по сей день. Достигнув Гангры, воины отказались казнить Каллиника, но святой сам побуждал их исполнить приказ. Наконец он был брошен в раскаленную печь и там предал свой дух Богу. Память мученика Каллиника празднуется 29 июля. Архиепископ Сергий в «Полном месяцеслове Востока» (том III. С. 291. М., 1997) убедительно показал, что святой Каллиник пострадал в начале IV в. во время царствования Максимиана Галерия, соправителя императора Диоклетиана. Мученик Каллиник был одним из самых почитаемых святых в Пафлагонии. Об этом свидетельствует и то, что в Гангре был храм, построенный в его честь, и ставший в 516 г. местом погребения святителя Македония, Патриарха Константинопольского, сосланного в Пафлагонию за поддержку Халкидонского собора. Гробницу этого Патриарха в 530 г. видел паломник Феодосий.

^[4] Гангра (совр. Чанкири) — религиозный и политический центр Пафлагонии с эллинистического времени. Город возник в V в. до Р.Х. В римское время назывался Германикополь. Во II в. Пафлагония уступила роль митрополии Помпеюполю, но в ходе реформы императора Диоклетиана вернула себе статус митрополии (здесь заседал корриктор), в том числе церковной: ей подчинялись Помпеюполь, Сора, Амастрида и Дадибра. Гангра находилась на стратегически важных путях между Синопой на Черном море и трансанатолийской дорогой Никомидия — Клавдиополь — Амастрида. Ближайший крупный город — Анкира в Галатии. От древнего города не сохранилось ничего, кроме колонн и остатков одной башни. Родом из Гангры была семья святого мученика Маманта Кесарийского, здесь находился монастырь в его честь. Также отсюда родом был Филофей — отец святых мучеников Евстафия, Феспесия и Анатолия Никомидийских. Епископы Гангры известны с первой половины IV в. До V в. епископ Гангры зависел от митрополита Анкиры, который его поставлял. В 451 г. это право перешло к Константинопольскому Патриарху.

^[5] В рукописи Vind. hist. gr. 5, 2 сообщается, что епископом города Гангры «был тот самый всем хорошо известный Афанасий, который, получив в наследство не святое жилище, а капище Диониса, отца пьянства, воздвиг вместо него самый красивый в нашем городе храм Божий».

^[6] В Венецианском Житии (Ίωάννον Θ. Μνημεία..., ГЛ. 9) сообщается, что «об этом свидетельствует и построенный им дом, устроенный по образцу мужской половины, где неверных он ласкою превращал в верующих и из диких олив прививками получал хорошие плоды. Их мы и по сей день видим».

^[7] Имя Ипатия Гангрского есть в древнейшем из сохранившихся списков участников Первого Вселенского Собора в «Трехчастной истории» Федора Чтеца (Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanae / Ed. H. Delehaye. Bruxelles, 1903. Col. 223; cp. Lequien Oriens Christianas, I, 549).

Федор Чтец жил во 2 пол. V — нач. VI в. по Р.Х. и был сподвижником Константинопольского Патриарха Македония, с которым и удалился в изгнание в Евхаиту и Гангры в 511–518 гг. «Трехчастная история» охватывает период с 325 по 439 гг. и представляет собой компиляцию из церковных историков Сократа, Созомена и Феодорита. Она не издана и сохранилась в Cod. Marcianus gr. 344, кон. XI в. (датировка Б.Л. Фонкича), происходящем из библиотеки кардинала Виссариона Никейского. Эта рукопись содержит один из двух сохранившихся греческих списков отцов I Вселенского Собора, в их числе упоминая и Николая Мирликийского (лл. 37 об.).

В 1935 г. Леклерк (Leclercq Н. Nicee // Dictionnaire d’Archeologie Chretienne et de Liturgie, XII. Col. 1216) предположил, что Федор опирался на несохранившийся список Сократа, восходящий, в свою очередь, к «Синодику» Афанасия Александрийского. Однако Эдуард Шварц (Schwarz Е. Uber die Bischofslisten der Synoden von Chalkedon, Nicaea und Konstantinopel // Abhandlungen der Bayerischen Akademie der Wissenschaften, N. F., 13, 1937. S. 1–90) считал, что список Сократа восходит к несохранившемуся «Своду правил».

^[8] Божественное тайноводство — принятое в древней Церкви наименование Божественной литургии.

^[9] Существует два рода монашеского служения: одно — служение созерцательное, основой которого является молитва, и другое — деятельное служение, связанное прежде всего с делами милосердия.

^[10] В греческой рукописи Vind. Hist. gr. 5, 4 имеется следующее сообщение: «...из сочинений, которые оставил Ипатий, хорошо видно, что стиль иерарха не лишен красоты, изящества слов и предложений, в его толкование Священного Писания, и, прежде всего, это относится к слову, написанному им к богоугодной Гаяне с изъяснением тайн Притчей Соломоновых».

^[11] Подъяремник — животное под ярмом.

^[12] В греческой рукописи Vind. Hist. gг. 5, 6 содержится свидетельство благочестивого пафлагонца о том, что крестьяне из других местностей, когда кроты им досаждали, собирали землю на поле, с которого Ипатий изгнал кротов, и, посыпая ею свои наделы, избавлялись от нашествия грызунов. В этом жизнеописании святого сообщается также, что люди, страдавшие от «кротовой болезни» — слепоты, исцелялись землей, собранной на поле, где святой совершил это чудо.

^[13] Галис, ныне Кизил-Ирмак, самая большая река Малой Азии, берет свое начало на Антитавре, течет сперва на запад, а затем, протекая через Галатию, образует границу между Пафлагонией и Понтом и впадает в Черное море.

^[14] Император Констанций II царствовал с 337 по 361 г. Он был сыном святого равноапостольного царя Константина Великого, который царствовал с 307 по 337 г.

^[15] Если Констанций II, введенный в заблуждение влиятельными советниками, и не принимал слова «единосущный», то, по крайней мере, он искренне исповедовал его значение, потому что Христа называл Богом-Словом, Сыном истинным, рожденным от Отца прежде веков, и явно отвергал ересь, дерзавшую называть Его тварным.

^[16] Современник Констанция Аммиан Марцеллин рассказывает о страшных землетрясениях в областях Македонии, Азии и Понте, причем «повторные подземные удары поколебали многие города и горы». В числе особо запоминающихся несчастий выделялась гибель 24 августа 357 г. Никомедии, главного города Вифинии. «Молнии и смерчи со страшным сотрясением земли до основания разрушили город и предместья... Большая часть храмов, частных жилищ и людей могла бы уцелеть, если бы не свирепствовавший повсюду в течение пяти дней и ночей огонь, который истребил все, что только могло гореть» (Аммиан Марцеллин. Римская история. С. 126, СПб., 1996).

^[17] Форум — главная площадь в городах Римской империи, рынок и центр политической жизни. Здесь речь идет о форуме Константина на главной улице столицы — Месе.

^[18] При составлении жития священномученика Ипатия нами применялся широко распространенный в литературе принцип ретроспекции. Опираясь на этот принцип, мы использовали некоторые наименования, появившиеся позже IV в.

^[19] В IV в. целый ряд соборов не только уточнил многие из древних правил апостольских времен, но и дополнил их новыми, которые были продиктованы возникавшими в церковной жизни проблемами. В частности, на Антиохийском соборе, состоявшемся в 341 г. под председательством епископа Антиохийского Плакентия, были приняты правила, согласно которым «Никакой епископ да не дерзает из одной епархии переходить в другую... если не будет призван митрополитом и находящимися с ним епископами в область, в которую он переходит. Если же, никем не призванный, вне порядка пойдет... то все содеянное им да будет недействительным; и он, за безчиние свое и за безрассудное начинание, да понесет приличное наказание, чрез немедленное извержение из своего чина святым собором» (правило 13) и «...епископ от одного предела да не переходит в другой, ни по самовольному вторжению, ни по насилию от народа, ни по принуждению от епископов: но да пребывает в церкви, которую принял от Бога в жребий себе вначале...» (правило 21).

^[20] Этот налог использовался римскими императорами для нужд воинов местных гарнизонов и воинских частей, проходивших через данную местность. Он упоминается также у историка Иоанна Малалы (VI в.). Хронограф говорит о смягчении императором Юстинианом Великим данной подати, первоначально установленной, видимо, для содержания готских воинов. Как показал современный исследователь А. Ланиадо (Laniado A. La vie d’Hypatius de Gangres (BHG 759a), Jean Malalas et I’impot du xyldlaion // AnBoll, 115, 1997. P. 133–146) суть налога (гр. ξυλέλαιον лат. salgamum) заключалась в поставках древесины, оливкового масла и некоторых других необходимых для армии вещей.

^[21] Согласно эдикту императора Юлиана Церковь опять становилась лишь терпимой, как по указу императора Галерия 311 г.

^[22] Одной из мер императора Юлиана по отношению к различным догматическим партиям христиан было дозволение всем сосланным при Констанции епископам возвратиться в свои города. Профессор В.В. Болотов писал, что Юлиан «рассчитывал на то, что противники будут «грызться как дикие звери» и тем очистят место для торжества язычества. Епископы могли возвратиться на места своего служения, но правительство само не брало на себя задачи — восстановить их на кафедрах. Вернувшиеся из ссылок архиереи должны были сами возвратить себе свои места, так что борьба между соперниками становилась неизбежна». (В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. IV. С. 82. М. 1994).

^[23] Сохранилось свидетельство святителя Василия о дерзком поведении ариан в Пафлагонии. Он сообщает своим последователям, что около 361 г. в Гангре и окрестностях некто Василид, сторонник Экдикия, стал разрушать жертвенники православных христиан и строить свои (арианские или полуарианские) храмы и престолы. (См.: Творения святителя Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской. Письмо 226. К подведомственным ему подвижникам. Т. III. С. 272. Спб., 1911).

^[24] В середине IV в. появилось множество ложных вероучений. Немалое распространение получили ереси авдиан, мессалиан, акакиан, аномеев, македониан и многих других. Предоставив им полную свободу, император Юлиан злонамеренно усилил их противостояние с Православием.

^[25] Евстафий — аскет, епископ Севастийский в IV в., современник Василия Великого, чьим другом он долго оставался, но от которого его затем отделили догматические разногласия. Евстафий родился в Кесарии Каппадокийской около 300 г. Он учился в Александрии, а его учителем был Арий; святитель Василий (Письма 223, 244, 263) считает его личным учеником ересиарха. В Александрии Евстафий познакомился с египетским монашеством. Святитель Афанасий упоминает его среди арианствующих клириков, которых Патриарх Евстафий Антиохийский не хотел допускать в свой клир, куда он после Александрии пытался вступить. В клир Евстафия взял его родной отец, епископ Кесарии Каппадокийской Евлалий, который затем исключил из него своего сына за аскетическую одежду, не подобающую клирику (Socr. Schol. Hist. eccl. II 43). Тогда Евстафий обратился к Ермогену, епископу Кесарийскому, и тот, подозревая его в арианстве, заставил подписать Никейское исповедание веры и под эту гарантию возвел ставленника в сан дьякона или пресвитера. Когда он стал епископом неизвестно. После смерти Ермогена (до 341 г.) Евстафий обратился к главе ариан Евсевию Никомедийскому, но вскоре поссорился с ним из-за административных разногласий. Евсевий низложил его в 342 г. Кроме того, Евстафия обличил собор в Неокесарии Понтийской.

После заверений в своей принадлежности к Православию Евстафия снова приняли на родине. Затем он, как клятвопреступник, был осужден на соборе в Антиохии (по всей вероятности, в 358 г.). Между тем Евстафий продолжал распространять свое аскетическое учение, которое дошло до Константинополя. Собор в Митилене (358 или 359 г.) низложил его, скорее всего, за неумеренный аскетизм. Он предводительствовал правым крылом омиусиан. В начале 360 г. омиусиане были осуждены. Как и остальные главы этой партии, Евстафий в последний момент покаялся, но все равно был низложен по другим основаниям. Евстафия сослали в Дарданию. В Кизике он подписал новое исповедание веры, без упоминания единосущия, утверждая лишь, что Сын подобен Отцу по существу. Там также возобновились хулы Евномия на Святого Духа. Все это вызвало подозрение у православных, особенно у Феодота, епископа Никополя — столицы Малой Армении, в которую входила Севастия.

У Евстафия было мало друзей: одни сторонились его монахов, другие — его лжеучения. Евстафий пытался уклониться от обсуждения вопроса о Святом Духе, но не смог скрыть, что он не верит в Его полное Божество. Все больше и больше замыкаясь в своем краю, Евстафий решил сблизиться со своими старыми друзьями — македонианами. Они созвали в 376 г. собор в Кизике, куда тот поехал. На этом соборе приняли новое исповедание веры, где единосущие было заменено подобосущием, а Святой Дух назван тварным. Евстафий подписал этот символ веры и оказался также пневматомахом.

Точная дата смерти Евстафия неизвестна. В 376 г. святитель Василий описывает его как очень старого человека, а в 377 г. Евстафий упоминается в последний раз. После его смерти или нового низложения Петр, младший брат святителя Василия, стал епископом Севастии в 380 г.

^[26] Творения святителя Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской. Письмо 119. К Евстафию, епископу Севастийскому Т. III. С. 142. Спб., 1911.

^[27] Евстафиане — секта каппадокийских аскетов, проповедовавших противоевангельский аскетизм. Евстафиане открыто противопоставляли себя принятой системе социальных отношений и формам христианского благочестия. На практике это приводило к организации обособленной литургической жизни, не связанной с общецерковной. Сократ и Созомен ясно указывают, что евстафиане были последователями Евстафия Севастийского.

^[28] Подвиг полного воздержания оказался по силам не всем евстафианам. Немалая часть этих раскольников, лишившись законных супругов, впала в тяжкий грех прелюбодеяния и подверглась суровому поношению единомышленников.

^[29] Поместный Гангрский собор был созван против последователей Евстафия Севастийского. На этом соборе было принято 21 правило, которые анафематствовали каждый пункт ложного учения Евстафия, а последователи Евстафия подлежали отлучению от Церкви, если не отрекались от своих заблуждений. Принятые в Гангре правила вместе с посланием собора епископам Армении вошли в канонические своды многих поместных Церквей, а также в Синтагму канонов и в свод канонического права Православной Церкви. Древнейшими сохранившимися прямыми свидетельствами о Гангрском соборе в церковной литературе являются сообщения историков Сократа Схоластика и Созомена (Socr. Schol. Hist. eccl. II 43; Sozom. Hist. eccl. Ill 14. 31–36; IV 24. 8–10). Косвенным источником по истории Гангрского собора служат некоторые сочинения святителей Василия Великого (Basil. Magn. Asc. br., Asc. fus., Moral, reg.) и Григория, епископа Нисского (Greg. Nyss. De vita Macr., De virg.), содержащие сведения о жизни и учении Евстафия Севастийского.

Точная дата проведения собора в Гангре в исторических источниках не указана. В литературе встречается несколько датировок Гангрского собора (ок. 340 г, 343, ок. 360, 365, 372, 376 гг.), однако анализ немногочисленных источников позволил нам (совместно с А.Ю. Виноградовым) свести их к трем возможным датировкам:

а) Сократ Схоластик (Socr. Schol. Hist. eccl. II 43) дважды ясно говорит, что Гангрский собор был после Константинопольского собора 360 г.

б) Созомен (Sozom. Hist. eccl. IV 24, 9) ставит Гангрский собор в ряд соборов, осудивших Евстафия до Константинопольского собора 360 г.: Неокесарийский, Гангрский, Антиохийский и Мелитинский. Формально точная дата ни для одного из них неизвестна (только в Антиохии с 325 до 363 г. было не менее 8 соборов), однако хронологию здесь легко восстановить: Созомен говорит, что в Гангре Евстафий был лишен епископского сана, а святитель Василий Великий (Письмо 263), современник и бывший друг Евстафия, утверждает, что тот стал епископом незадолго до Анкирского собора 358 г. — следовательно, Антиохийский собор состоялся между 357 и 360 гг., а такой известен лишь один — 358 г. Таким образом, Гангрский собор состоялся, согласно Созомену, в середине 358 г. (т.к., согласно Василию, сразу после избрания Евстафий направился в Анкиру). Сомнение в версии Созомена порождает уникальность его указания на низложение Евстафия в Гангре: в послании собора епископам Армении и у Сократа Евстафий не упоминается как епископ и не содержится сообщения о его низложении.

в) Сирийский сборник канонов IV в., переведенный в 500 г. с греческого в Иераполе, относит Гангрский собор к 342 г., однако следующие далее имена консулов позволяют скорректировать эту дату на 343 г. Сомнение в такой датировке вызывает ее радикальное отличие от датировок церковных историков. Из трех возможных датировок: 343 г. (по сирийскому сборнику), 358 г. (по Созомену) и после 360 г. (по Сократу) нам представляется наиболее достоверной датировка, основанная на сведениях Сократа, а в этом случае время проведения Гангрского собора можно с большой степенью вероятности отнести к 360 или к 361 г.

^[30] Список участников Гангрского собора сохранился на различных языках в нескольких версиях, распадающихся на три семьи. Одна включает в себя греческий список, латинские списки Prisca и Isidoriana, два сирийских списка в издании Шультхайсса и армянский список; другая — латинский список Dionysiana и сирийские списки из codd. Mardin. syr. 309 и 310 и Par. syr. 62. Имя Ипатия присутствует во всех этих списках, но его место в них (расстановка иерархов по местам зависела от кафедры епископа) сильно разнится. В первой семье он стоит на 8, 10 или 11 местах из 14 участников собора, во второй — на четвертом (четырнадцатое место в Par. syr. 62 следует считать произвольной перестановкой), после Евсевия, Элиана и Евгения (или Григория). При этом в сирийских списках второй семьи пятое место занимает Проэресий, а в Dionysiana (как и в первой семье) — Вифиник, шестое же (в первой семье — седьмое) — Филет, причем три этих архиерея обычно отождествляются с епископами соседних с Гангрой Зелы, Синопы и Юлиополя, участвовавшими в Сардикском соборе 343 года; в сирийских списках Вифиник и Филет идут также вместе — восьмым и девятым. (Kaufhold Н. Griechische- syrische VSterliste der friihen griechischen Synoden // ОС, 77, 1993. S. 1–96. Laniado A. Note sur la datation conservee en Syriaque du concile de Gangres // OCP, 61, 1995. P. 195–199).

Историк А.Ю. Виноградов считает, что поскольку святитель Ипатий был архиереем во время правления императоров Константина Великого и Констанция II, предпочтение следует отдать второму семейству списков, по которому он стоит на четвертом месте.

^[31] Новат — карфагенский пресвитер, отделившийся в 251 г. от Церкви, когда римский епископ Корнилий принял после покаяния в общение христиан, принесших жертву идолам во время гонения, воздвигнутого императором Децием. В IV в. последователи Новата неукоснительно придерживались Никейского символа веры. Сократ и Созомен повествуют, что император Константин, заботясь о единомыслии, призвал на Собор епископа новатианской секты Акесия и спросил его, согласен ли он с определениями Никейского Собора о вере и о времени празднования Пасхи. Акесий отвечал, что этот символ веры и время празднования Пасхи он принял от времен апостольских. Тогда император стал спрашивать его, для чего же он отделился от общения. Акесий отвечал, «что люди, после крещения впадающие в грехи, которые в Священном Писании называются смертными, недостойны приобщения Таинств; ибо отпущение их грехов зависит только от власти Божьей, а не от священников. Тут император прервал его и сказал: Акесий! Поставь лестницу и взойди на небо один (Sосr. Schol Hist. eccl. I. 22)».

^[32] Лазиана — местность к юго-востоку от Гангры вокруг деревни Ковара. В других редакциях жития святителя Ипатия эта местность называется Лазеной (по-видимому результат искажение слова Лазиана) или Колазией, т.е. в переводе с греческого наказанная (см. ниже о наказании Лазианы за убийство Ипатия).

^[33] Новатиане — последователи Новата. (В современной литературе часто употребляется и другая транскрипция этого слова — новациане). В IV в. новатианство получило широкое распространение в восточной части империи. В течение столетия требования новатиан к своим сторонникам значительно возросли. Они стали выступать уже не только против принятия в лоно Церкви христиан, повинных в смертных грехах, но и отрицали за пресвитерами власть давать отпущение многих других прегрешений кающимся людям. Так, Сократ (Hist. eccl. VII 25) сообщает о беседе константинопольского епископа Аттика и новатианского епископа Асклепиада, в которой владыка Аттик заметил: «Новата я хвалю, а новатиан не одобряю». Изумившись при этом замечании, Асклепиад спросил: «Как это говоришь ты, епископ? Новата, — отвечал Аттик, — хвалю, потому что он не хотел иметь общения с людьми, принесшими жертву [идолам], я и сам то же сделал бы. А новатиан не хвалю, потому что они отлучают мирян от общения и за малые грехи». Новатианские секты получили в IV в. немалое распространение во Фригии и в Пафлагонии, что объясняется у Сократа наклонностью жителей этих областей к воздержанному и целомудренному образу жизни (Hist, eccl. IV 28). Сократ сообщает, что арианский епископ Македоний уговорил императора Констанция направить в Пафлагонию войско, дабы заставить жителей Мантинеи, ревностно придерживавшихся новатианской секты, силой принять арианское учение. В результате «произошло сражение, и из пафлагонян многие были убиты, а из воинов, исключая немногих, почти все» (Hist. eccl. II 38). Сократ сообщает также, что христиане всеобщей Церкви и новатиане одинаково были гонимы [арианами]. Посему первые, удаляясь от тех молитвенных домов, в которых бывали [в Константинополе] собрания ариан, приходили молиться вместе с новатианами в прочих новатианских церквах... и тогда им легко можно было соединиться, если бы новатиане, держась древнего своего учения, не воспротивились этому».

Однако секты новатиан в разных частях Византийской империи значительно отличались друг от друга по своим устоям и отношению к Вселенской Церкви (Hist. eccl. V 21). Во Фригии и Пафлагонии новатиане выделялись особой строгостью нравов, и поэтому во время гонений у них не было такого сближения с кафолическими христианами как в Константинополе.

^[34] Святой архидьякон и первомученик Стефан пострадал около 34 г.

^[35] В житии священномученика Ипатия Гангрского из Vind. hist. gr. 5, 12, составленном вскоре после его кончины, сообщается, что он скончался 14 ноября. Этот же день смерти священномученика указан в Константинопольском и других греческих синаксарях. В Русской Православной Церкви установлен другой день памяти святого Ипатия — 31 марта. В русских церковных календарях указан 326 г. как год мученической кончины Ипатия. Эта дата вступает в противоречие с историческими фактами и самим жизнеописанием святителя, поскольку нет сомнений относительно участия Ипатия в Гангрском соборе, который по всем оценкам был значительно позже 326 г., а в самом житии святого повествуется об освобождении им царской казны в Константинополе, когда Констанций был императором. Но в 326 г. только началось строительство Константинополя и он еще не был столицей, а Констанций еще не стал монархом. Ему было всего 9 лет. Августом Восточной части империи он стал после смерти отца в 337 г. Лишь в 351 г., после гибели братьев-соправителей Константина II и Константа и окончательной победы над узурпатором Магненцием его резиденция могла переместиться в Константинополь, однако, вероятно, это произошло на несколько лет позже.

Год смерти святителя Ипатия в его древнейших греческих житиях не указан. Однако есть веские основания полагать, что мученическая кончина святителя Ипатия произошла 14 ноября 362 г. во время царствования (с 3 ноября 361 г. по 26 июня 363 г.) Юлиана Отступника, сеявшего между православными христианами и многочисленными сектами распри, которые неоднократно кончались кровопролитием. Пока же царствовал Констанций, новатиане вряд ли решились бы напасть на Ипатия после тех почестей, которые оказал святителю император. Ведь убийство чтимого монархом архиерея обернулось бы не только суровым наказанием прямых виновников в его гибели людей, но и полным запретом секты новатиан в Гангрской епархии. Это обстоятельство лишало всякого смысла для новатиан нападение на епископа Ипатия при жизни Констанция.

Датировка кончины святого Ипатия 362 годом представляется весьма убедительной и в результате сопоставления сообщения Сократа о том, что Гангрский собор (на котором, несомненно, присутствовал святитель Ипатий) состоялся после известного собора 72-х епископов, заседавших в Константинополе в феврале 360 г., с хронологией других источников. В рукописи Vind. hist. gr. 5, 16 сообщается, что в сане епископа Гангрского Ипатий был 40 лет. Известно также (см. примечание 7), что он, уже в сане епископа Гангрского, принимал участие в I Вселенском Соборе в 325 г. и был на Гангрском соборе, состоявшемся в 360 или 361 г. (см. примечание 28). Интервал между этими соборами составляет не менее 35 лет. Этот временной интервал оказывается меньшим всего на 2–3 года, если следовать датировке Гангрского собора (358 г.), вытекающей из хронологии событий в изложении Созомена. Следовательно, святой Ипатий стал епископом Гангры незадолго до I Вселенского Собора, и принял мученическую кончину вскоре после Гангрского собора — вероятнее всего в 362 г. И поскольку в житии Vind. hist. gr. 5, 16 указывается, что священномученик Ипатий прожил 90 лет, нетрудно установить, что он родился около 272 г.

^[36] Впоследствии святые мощи Ипатия были разделены и перенесены во многие византийские монастыри. Ныне часть головы прославленного чудотворца почивает в монастыре пророка Ильи, поблизости от Коринфа, другие части святых останков находятся также в Греции: в монастыре Ивирон на Афоне; в монастыре святого Агафона в Ламии в греческой Македонии; в монастыре Хрисоподаритисы в Патрах; в монастыре Исодиа в Облони на Пелопоннесе; в монастыре Успения Макелларии в Калаврите на Пелопоннесе; в церкви Успения в Калаврите на Пелопоннесе; в монастыре пророка Ильи на острове Самос и в монастыре Панагиа в Турлиане на острове Миконос.

^[37] Возможно, имеется в виду специально построенный мартирий — храм в честь мученика на месте его погребения. Словом «дом» в древней Церкви часто обозначался храм.

^[38] Святитель Ипатий почитается как великий заступник и избавитель от многих бед и напастей. Он спасает от нужды и голода, заботится о вдовах и сиротах, освобождает людей от непосильных, разорительных налогов. Покровитель монашествующих священномученик Ипатий подает скорбящим утешение, раскаявшимся грешникам — исправление и прощение, а заблудших и обольщенных людей избавляет от пагубных страстей. Ипатий быстро возвращает здоровье больным, сгорающим от лихорадки и озноба, страдающим от слепоты, ревматизма, язв и многих недугов. Кроме того, он исцеляет домашний скот и других животных. Святой помогает земледельцам, пресекая нашествие кротов и других вредоносных тварей и делая земли крестьян плодородными. Он также обладает особым даром помогать путешественникам. Великий чудотворец Ипатий покровительствует монастырям и приходам в благополучном устроении земельных и имущественных дел.